Глава 1

(1) Павел раб Иисус Христов, зван Апостол. Правители областей и военачальники в начале своих писаний ставят именования достоинств, надмеваясь этим и по мере чина возвышая и горделивую о себе мысль, но божественный Павел именует себя извергом (1 Кор. 15, 8), называет первым из грешников (1 Тим. 1, 15), говорит, что он недостоин апостольства (1 Кор. 15, 9); впрочем, в Послании на пользу приемлющим его писание выставляет наперед именования, приданные ему под благодатию. Ибо сознав, каких достоинств сподобился пишущий, с большим тщанием и усердием принимали они сии Писания. И, во-первых, называет себя Павлом, не первоначально и не от родителей получив сие наименование, но удостоившись оного по призвании, как Симон наименован Петром (Мф. 16, 18), сыны Зеведея – сынами громовыми (Мк. 3, 17), Иаков – Израилем (Быт. 32, 28), Аврам – Авраамом (Быт. 17, 5). Потом именует себя рабом Иисуса Христа (Рим. 1, 1), Которого все неверующие называли мертвым, распятым, сыном плотника (Мф. 13, 55), тогда как апостол рабство Ему возлюбил паче всякого царства. После сего именует себя званым, давая разуметь призвание свыше, присовокупляет и именование апостола, показывая, что сподобился и оного. Ибо Господь дал сие наименование двенадцати (Мф. 10, 2–5). Но божественный апостол придает и себе, не восхищая оное, но приняв от Самого Владыки, Который сказал ему: Иди, яко Аз во языки далече послю (ποστzλλω) тя (Деян. 22, 21). И сие дает видеть в последующих словах.

«Избран в благовестие Божие. Не сам на себя возложил я это, говорит апостол, но от Самого Бога принял служение проповеди». Избрал же его и Отец, и Сын, и Святой Дух. И что избрал его Отец, об этом сам он извещает в Послании к Галатам: Егда же благоволи Бог, избравый мя от чрева матере моея и призвавый благодатию Своею явити Сына Своего во мне, да благовествую Его во языцех (Гал. 1, 15–16). А что сие же самое сделал и Единородный Сын, о сем сказует также Апостол в Деяниях, что Господь явился ему во храме, повелел потщиться и выйти из Иерусалима, потому что иудеи не примут проповеди, и присовокупил: Иди, яко Аз во языки далече послю тя (Деян. 22, 21). Сие же самое сказал Господь и отрицавшемуся Анании: Иди, яко сосуд избран Ми есть сей, пронести имя Мое пред языки и царьми, и сынами Израилевыми (Деян. 9, 15); а блаженный Лука извещает нас, что пророкам в Антиохии служащым Господеви и постящымся рече Дух Святый: отделите Ми Варнаву и Савла на дело, на неже призвах их (Деян. 13, 2). Поэтому отсюда и явствует равенство Лиц Троицы. Евангелие же Апостол назвал здесь Божиим, а вскоре потом говорит, что оно есть Евангелие Сына; выражает же сие так: Свидетель бо ми есть Бог, Емуже служу духом моим во благовествовании Сына Его (Рим. 1, 9). Но не напрасно, не без цели обозначил сие, а с намерением показать, что учители истины без различения одно и то же приписывают иногда Отцу и иногда Сыну. И проповедь назвал благовествованием, потому что обещает дарование многих благ, благовествует примирение с Богом, низложение диавола, отпущение грехов, прекращение смерти, воскресение из мертвых, вечную жизнь, Царство Небесное. Божественный же апостол, сказав о себе, что избран в благовестие Божие, немедленно прежде всего показывает древность сего благовестия, чтобы кто-либо из несмысленных, признав оное чем-то новым, не отверг его, и говорит:

(2) Еже прежде обеща Пророки Своими в писаниих святых. Ибо Ветхий Завет исполнен предсказаний о Господе. Не просто же сказал Апостол святых, но, во-первых, научает, что и ветхозаветное Писание признается Божественным, а затем всякое чуждое [тем самым] отвергает. Ибо одно Богодухновенное Писание полезно (2 Тим. 3, 16). Излагает же и отличительные черты обетования.

(3) О Сыне Своем, бывшем от семене Давидова по плоти, то есть устами всех пророков Отец предвещал о Сыне, Который прежде веков рожден Им по естеству, наименован Сыном Давидовым, как от Давидова семени принявший естество человеческое; посему, упомянув о Давиде, по всей необходимости присовокупил: по плоти, чтобы не почли Его Сыном Давидовым по естеству, а сыном Божиим по благодати. Ибо сие присовокупление по плоти дает разуметь, что действительно Он – Сын Бога и Отца по Божеству, так как не мы находим, чтобы в отношении тех, которые суть не больше того, что в них видится, присовокуплялось сие: по плоти. Свидетель тому блаженный евангелист Матфей. Ибо, сказав:

Авраам роди Исаака, Исаак же роди Иакова, Иаков же роди Иуду (Мф. 1, 1–2) и изложив по порядку все родословие, нигде не присовокупил: по плоти. Им, как людям, и не приличествовало такое присовокупление. Но здесь, поскольку вочеловечившийся Бог Слово есть не человек только, но и предвечный Бог, божественный Апостол, упомянув о семени Давидовом, по необходимости присовокупил: по плоти, ясно научив тем нас, в каком смысле Он есть Сын Божий и в каком наименован Сыном Давидовым.

(4) Нареченнем Сыне Божии в силе, по Духу святыни, из воскресения от мертвых, Иисуса Христа Господа нашего. До креста и страдания не только прочие иудеи, но и самые апостолы не были уверены о Владыке Христе, что Он Бог. Преткновением было для них во Христе человеческое, когда видели, что ест, пьет, спит, утруждается; и чудеса не приводили их к уверению в этом. Поэтому, например, увидев чудо на море, сказали: Кто есть Сей человек, яко и ветри и море послушают Его? (Мф. 8, 27). Почему и Господь сказал им: Много имам глаголати вам, но не можете носити ныне: егда же приидет Он, Дух истины, Он наставит вы на всяку истину (Ин. 16, 12–13); и еще: Ожидайте во граде сем, дондеже облечетеся силою свыше (Лк. 24, 49), нашедшу Святому Духу на вы (Дeян. 1, 8). Посему до страдания апостолы имели о нем такие мысли, но по воскресении и восшествии на небо, по сошествии Всесвятого Духа и после чудес всякого рода, какие совершили, призывая досточтимое имя Христово, все верующие познали, что Христос есть Бог и Единородный Сын Божий. Посему и здесь божественный Апостол научил тому, что названный Сыном Давидовым по плоти наречен и явлен Сыном Божиим по силе, какою действовал Всесвятой Дух по воскресении из мертвых Самого Господа нашего Иисуса Христа.

(5) Имже прияхом благодать и апостольство в послушание веры во всех языцех о имени Его. Ибо Сам Он поставил нас проповедниками, поручив нам спасение всех народов и даровав соответственную сей проповеди благодать, чтобы приемлющие проповедь и нам повиновались, и веровали слову [ее].

(6) В нихже есте и вы, звани Иисусу Христу. И вы в числе сих народов, делание которых поручено мне. Ибо не думайте, что присвояю себе чужое и похищаю нивы, предоставленные другим. Меня поставил Владыка проповедником у всех народов.

(7) Всем сущым в Риме возлюбленным Богу, званным святым. И божественными наименованиями почтил их, и сократил их высокомерие. Ибо, во-первых, не отличил их от других народов, как властителей вселенной, но смешал со всеми прочими; а потом пишет ко всем совокупно, смешивая между собою и рабов, просящих милостыни и снискивающих пропитание трудами рук, и изобилующих богатством, и облеченных властию; а что и из числа последних было несколько уверовавших, показывает сие апостол в Послании к Филиппийцам, ибо говорит: Целуют вы, иже от Кесарева дому (Флп. 4, 22). Между тем дал знать и то, что пишет не к неверным, но к уверовавшим уже, почему называет их и званными и святыми, превознося духовными похвалами и воспламеняя в них любовь к Благодетелю.

Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа. Сим заключил апостол надписание Послания. Ибо говорит: Павел раб Иисус Христов, всем сущым в Риме возлюбленным Богу, званным святым: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа. Все же прочее поместил между сих слов с намерением показать, чьим проповедником он поставлен, о чем повелено ему проповедовать и кому назначено предложить проповедь. Испрашивает же римлянам, во-первых, благодати Божией, потому что при ее помощи все уверовавшие получали спасение, потом мира, под которым дает разуметь всякое преуспеяние в добродетели. Ибо тот в мире с Богом, кто возлюбил евангельское житие и ревностно старается во всем угождать Богу. При сем показывает апостол, что Податель даров сих есть не только Отец, но и Сын. Ибо говорит: От Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа, чем вполне научил нас равенству Отца и Сына.

(8) Первое убо благодарю Бога моего Иисусом Христом о всех вас, яко вера ваша возвещается во всем мире. Не угождая им, но по самой истине сказал сие

Апостол. Ибо не могло утаиться от живущих по вселенной совершавшееся в Риме. В нем издревле римские цари имели двор свой, оттуда посылались правители народов и собирающие дань с городов, в него также стекались все искавшие царских милостей, и все они повсюду делали известным, что и город Рим принял учение Христово. А это весьма великую пользу доставляло слышащим. Почему и божественный Апостол прославил за сие Владыку. Но поскольку он сказал о себе, что поставлен учителем всех народов, между тем прошло много времени, а он ни сам не приходил к ним, ни писаниями не руководил их к истине, то по необходимости представляет оправдание и во свидетельство своего к ним расположения призывает Владыку Бога.

(9) Свидетель бо ми есть Бог, Емуже служу духом моим во благовествовании Сына Его, яко безпрестани память о вас творю, (10) всегда в молитвах моих моляся, аще убо когда поспешен буду волею Божиею приити к вам. Ибо много видов служения Богу. Ему служат и кто молится, и кто постится, и кто внимает Божественным словесам, и также кто имеет попечение об услугах странникам. А божественный Апостол сказал, что он служит Богу, предлагая народам благовествование Сына Его, и служит духом, то есть данным ему дарованием, так как он знал, что угодно Богу чествование Единородного. Соблюдая точность, сказал не просто, что просил Бога о пришествии к ним, но волею Божиею, то есть если угодно сие Правителю всяческих. А если, где было в виду спасение стольких тысяч, божественный Апостол не просил безусловно, но с прошением сопоставлял Божию волю, то достойны ли мы какого-либо извинения, когда, и рассуждая и молясь о вещах чувственных, касающихся до нас, не поставляем сего в зависимость от изволения Божия?

(11) Желаю бо видети вас, да некое подам вам дарование духовное. Слова сии исполнены смиренной о себе мысли; не сказал: «желаю дать», но: да подам; ибо передаю, что сам принял. И так как прежде всех принес к ним евангельское учение великий Петр, то по необходимости присовокупил: Ко утверждению вашему, то есть намерен я не другое учение предложить вам, но утвердить то, которое уже принесено, и доставить орошение тому, что уже насаждено. Потом опять слово свое исполняет он великой скромности.

(12) «Сие же есть, соутешитися в вас верою общею, вашею же и моею. Ибо хочу не только дать вам, но и приять от вас». Усердие учеников возбуждает ревность в учителе.

(13) Не хощу же не ведети вам, братие, яко множицею восхотех приити к вам, и возбранен бых доселе. И свое намерение показал, и дал увидеть Божий Промысл. Ибо говорит: «Мною управляет Божественная благодать, как ей угодно». Но между тем сказав: Возбранен бых доселе, яснее открывает, для чего хотел прийти к ним.

Да некий плод имею и в вас, якоже и в прочих языцех. (14) Еллином же и варваром, мудрым же и неразумным должен есмь. (15) Тако есть, еже по моему усердию и вам сущым в Риме благовестити. «Поставлен я учителем всех народов. Поэтому обязан всем воздать долг учения, не эллинам только, но и варварам. Для сего благодать Духа даровала нам и разные языки, и надлежит уплачивать долг сей и высоко думающим о своей образованности, и не посвященным в словесные науки». Ибо мудрыми называет величающихся искусством в слове, а неразумными тех, которых такими именуют за необразованность так называемые у них мудрецы. И поскольку не все принимали проповедь Евангелия, то не без основания присовокупил: Еже по моему усердию. «Мое дело проповедовать, а веровать – дело слушающих». Но поскольку он проповедь неоднократно наименовал благовествованием, а сим напоминались и страдание, и крест, и смерть, что для не уверовавших еще казалось исполненным бесчестия, то благовременно присовокупил:

(16) Не стыжуся бо благовествованием Христовым: сила бо Божия есть во спасение всякому верующему, Иудеови же прежде и Еллину. «Взираю, говорит Апостол, не на кажущееся бесчестие, но на происходящее от сего благодеяние. Ибо уверовавшие пожинают в нем спасение». Так и во многом чувственном собственное его действие бывает сокровенно. Ибо перец имеет холодную наружность и для незнающих не показывает ни малого признака своего горячительного свойства. Но кто разжует зубами, тот ощущает его подобную огню воспаляющую силу. Потому врачи называют в возможности горячительным только то, что не таково по видимости, но может таковым оказаться. Так и пшеничное зерно может быть корнем, соломиною, колосом, но не кажется таковым, пока не посеяно в борозды земли. Посему и божественный Апостол справедливо спасительную проповедь нарек силою Божиею, так как сила ее одним верующим открыта и дарует спасение. Сказал же, что предлагается она всем – и иудеям, и эллинам, но иудеев упомянул перед эллинами, потому что Владыка Христос к ним первым посылал проповедниками священных апостолов. Так и Бог говорит устами Пророка: Дах Тя в завет рода Израилева, во свет языков (Ис. 42, 6), родом называя иудеев, потому что от них произошел по плоти.

(17) Правда бо Божия в нем является от веры в веру. Не для всех делается открытою, но для имеющих очи веры. Научает же нас божественный Апостол, что так издревле домостроительствовал о нас Бог и предвозвещал о сем через пророков, а прежде пророков в Нем Самом сокрыт был совет о сем. Ибо сие говорит апостол в другом месте: Тайна сокровенная в Бозе, создавшем всяческая (Еф. 3, 9); и еще: Глаголем премудрость Божию в тайне сокровенную, юже предустави Бог прежде век в славу нашу (1 Кор. 2, 7). Посему и здесь не сказал «дается», но является правда, потому что сокрытое прежде делается явным для верующих. От веры в веру, говорит Апостол. Ибо должно верить пророкам и ими руководиться к вере евангельской. Но имеет сие и другой смысл. Ибо кто верует во Владыку Христа и принял благодать всесвятого Крещения, приобрел дарование усыновления, тот приводится этим к верованию в будущие блага, разумею воскресение мертвых, вечную жизнь, Царство Небесное. Сказал же апостол, что благовествованием является правда Божия, не только нам подаваемая, но и явственно показуемая в самой тайне Домостроительства. Ибо не властию домостроительствовал наше спасение, не повелением и не словом сокрушил державу смерти, но с правдою срастворил и милость. И само Единородное Божие Слово, облекшись в естество Адамово и сохранив оное чистым от всякого греха, принесло сие за нас и, воздав долг естества, уплатило общую повинность всех людей.

Но божественный Апостол яснее излагает нам сие впоследствии, а мы продолжим истолкование каждой части. Посему, сказав, что иудеям и эллинам даруется спасение, если сами того хотят, подкрепил слово сие свидетельством Писания и говорит:

Якоже есть писано, праведный же от веры жив будет (Авв. 2, 4). Привел же слова сии ради иудеев, научая их держаться не постановления [ветхозаветного] Закона, но следовать своим Пророкам, потому что они издревле предвещали спасение посредством веры. Посему здесь, отложив до времени обвинять снова иудеев, обвиняет всех прочих людей, что безбоязненно преступили они закон, положенный Создателем в самом естестве. Обвинение же их служит оправданием Творца. Ибо, создав их, не попустил им жить наподобие бессловесных, но почтил их разумом, дал им рассудок, вложил в них способность распознавать доброе и противоположное тому [злое]. Свидетельством сему служат отличившиеся благочестием и добродетелью еще до Закона Моисеева, также и ходившие путем противоположным. Ибо Адам, как скоро преступил заповедь и вкусил запрещенного ему плода, немедленно покушался скрыться, изоб личаемый совестию; потом, призванный на суд, не отрекся от сделанного, не представлял в оправдание неведение, но причину своей виновности слагал на жену (Быт. 3). А это ясно дает видеть, что природа одарена была способностью распознавать вещи. Так и Каин, хотя тайно убил брата и, спрошенный: Где Авель брат твой? (Быт. 4, 9) – отрекался и покушался утаить сделанное, однако же, обличенный, признался, что налагаемое наказание справедливо, подтвердил произнесенный на него приговор Судии, сказал, что согрешил непростительно. И в Священном Писании можно найти тысячи других подобных примеров. Посему-то божественный Апостол сказал:

(18) Открывается бо гнев Божий с небесе на всякое нечестие и неправду человеков, содержащих истину в неправде. Ибо природа научила их тому и другому: и тому, что Бог есть Создатель всех, и тому, что должно избегать неправды и любить правду. Но они не воспользовались, как должно, данными им учителями. Поэтому [Бог] угрожает им будущим наказанием. Справедливо же и здесь употребил слово открывается, потому что неверующие, хотя не приемлют угроз, но на деле увидят истину сих слов. А наказание называет гневом Божиим не потому, что Бог наказывает по страсти, но чтобы именованием сим устрашить прекословящих; и сказал, что гнев открывается с небесе, потому что с неба явится Бог и Спаситель наш. Ибо сие изрек и Сам Господь: Тогда узрят Сына Человеческаго грядуща на облацех небесных с силою и славою многою (Мф. 24, 30).

(19) Зане разумное Божие яве есть в них. Кто же дал им сие ведение? Бог бо явил есть им. Как и каким образом?

(20) Невидимая бо Его от создания мира твореньми помышляема видима суть, и присносущная сила Его и Божество, то есть тварь и совершающееся в твари, смена времен года, перемена в продолжительности дней, смена дня и ночи, порождение облаков, веяние ветров, плодоносие растений и семян и все иное сему подобное дают ясно нам разуметь, что Бог есть Творец всего и что Он премудро управляет кормилом твари. Ибо, сотворив все единственно по человеколюбию, никогда сотворенное Им не оставляет без попечения. Посему-то божественный Апостол не сказал: «невидимое Его», но: невидимая [58]Невидимые (мн. ч.).
Его, то есть Его создание, Промысл, правдивый о каждой вещи приговор и Домостроительство всякого рода. Потому недостойны извинения, имеющие столь многих учителей и не извлекшие никакой пользы из стольких уроков. Ибо сие присовокупил Апостол:

Во еже быти им безответным. Ибо едва не вопиют сами дела, что не имеют никакого оправдания к освобождению от угрожающих им зол.

(21) Занеже разумевше Бога, не яко Бога прославиша или благодариша. Ибо, как сами свидетельствуют, они познали, что есть Бог, потому что всегда в устах их сие досточтимое имя, но не восхотели иметь о Нем достойных Его мыслей. Но осуетишася помышлении своими, и омрачися неразумное их сердце. Ибо последовали неразумным помыслам и добровольно приняли в себя мрак неверия.

(22) Глаголющеся быти мудри, объюродеша. Сим наименованием увеличил обвинение. Ибо, называя себя мудрыми, делами показали, что они неразумны.

(23) И измениша славу нетленнаго Бога в подобие образа тленна человека. Ибо, не восхотев уразуметь, что Создатель всех тварей не подлежит тлению и выше всего видимого, изображения собственных своих тел нарекли богами, потому что лепщики, ваятели, живописцы подражают образу не душ невидимых, но тленных тел. Но и сего недостаточно было им для нечестия. Но и птиц и четвероног и гад изваяниям поклонялись они. А надлежало им знать, что из этого иное едят, как годное в пищу, иным гнушаются, как нечистым, а иного избегают, как вредного. Но по неразумию и крайнему отупению ума обоготворяли изображения того, и что ели, и чем гнушались, и что убивали.

(24) Темже и предаде их Бог в похотех сердец их в нечистоту: во еже сквернитися телесем их в себе самех. Апостол сказал предаде, вместо «попустил». Сказует же, что Бог, увидев их не пожелавшими, чтобы тварь возводила их к Творцу и чтобы самим через различение помыслов в делах своих избирать лучшее, а избегать худшего, лишил их Своего попечения, попустил им носиться, подобно неоснащенной ладье, не восхотев управлять впадшими в крайнее нечестие, которое породило и беззаконную жизнь.

(25) Иже премениша истину Божию во лжу и почтоша и послужиша твари паче Творца, Иже есть благословен во веки, аминь. То есть нечестие послужило основанием беззакония, а за то и другое лишены они Божией благодати. Истиною же Божиею называет Апостол имя «Бог», а ложью — рукотворного идола. Ибо они должны были поклоняться истинному Богу, а воздавали божественное чествование твари. Сей же вине подлежат и те, которые Единородного Сына Божия называют тварью, но поклоняются Ему как Богу; ибо должно или, именуя Богом, сопоставлять Его не с тварию, но с родившим Богом [Отцом], или, называя тварью, не воздавать Ему чествования как Богу. Но возвратимся к порядку истолкования.

(26) Сего ради предаде их Бог в страсти безчестия: и жены бо их измениша естественную подобу в презъестественную: (27) Такожде и мужие, оставльше естественную подобу женска пола, разжегошася похотию своею друг на друга, мужи на мужиех студ содевающе. Беззаконие соответственно злочестию. Ибо как истину Божию премениша во лжу, так и законное употребление пожелания обратили в беззаконное.

И возмездие, еже подобаше прелести их, в себе восприемлюще. Ибо крайним наказанием этой страсти служит бесчестие. Как не покусился бы поступить с ними ни один из врагов, то возлюбили они со всем усердием и сами на себя навлекли наказание, к которому не приговорил бы их ни один судия. Что же было причиною сих зол?

(28) И якоже не искусиша имети Бога в разуме, предаде их Бог в неискусен ум, творити неподобная. Ибо если бы восхотели знать Его, то последовали бы Божественным законам. Но поскольку отреклись от Творца, то совершенно лишились Его Промышления, а потому безбоязненно отважились на пороки всякого рода.

(29) Исполненых всякия неправды. Неправдою называет то, что прямо противоположно правде. Ибо из нее произрастает вообще все осуждаемое. Показывает же Апостол и сами сии произрастения:

Блужения, лукавства, лихоимания, злобы: исполненых зависти, убийства, рвения, льсти, злонравия:

(30) шепотники, клеветники, богомерзки, досадители, величавы, горды, обретатели злых, родителем непокоривы, (31) неразумны, непримирителны, нелюбовны, неклятвохранителны, немилостивны. И блужением называет сожительство без брака, лукавством — зверский нрав, лихоиманием — желание большего и похищение непринадлежащего, злобою — наклонность души к худшему и помысл, устремленный ко вреду ближнего. Исполненых зависти. Это – мучительная страсть, не может она терпеть благоуспешности ближнего, ею порождено убийство и зачато коварство. Ибо, завистию уязвившись, Каин, в содействие употребив коварство, вывел брата в поле и отважился на убийство (Быт. 4, 8). Злонравными называет Апостол обращающих помыслы на злокозненность и устрояющих вред ближнему. Шепотниками — наговаривающих другому на ухо и худо отзывающихся о ком-либо из присутствующих, клеветниками — безбоязненно делающих ложные доносы на отсутствующих, богомерзкими — исполненных вражды на Бога, досадителями — готовых к наглому поведению, величавыми — высоко думающих о своих преимуществах, гордыми — не имеющих повода к высокому о себе мнению и напрасно надмевающихся, обретателями злых — не только отваживающихся на вошедшие уже в обычай, но измышляющих новые дурные дела. Родителям непокориви. Это – величайшая несообразность: обвинителем ее является сама природа; неразумны, потому что, предавшись житию беззаконному, утратили отличительные черты разумности; непримирителны, то есть возлюбившие жизнь необщительную и лукавую; нелюбовны, то есть не пожелавшие изучить законы дружбы; неклятвохранителны, то есть безбоязненно нарушающие взаимные договоры; немилостивны, то есть подражающие в жестокости зверям.

(32) Нецыи оправдание Божие разумевшие, яко таковая творящии достойни смерти суть, не точию сами творят, но соизволяют творящым. Показали мы, что сама природа учит избирать доброе и избегать противоположного тому [злого]. Однако же они, говорит Апостол, не почитают достаточным делать последнее, но еще сплетают похвалы делающим подобное сему. А это крайний предел беззакония. Ибо должно не только ненавидеть беззаконие других, но гнушаться и собственным своим.

 

Глава 2

Потом еще иначе доказывает Апостол, что имеем способность различать доброе и противоположное тому [злое].

(1) Сего ради безответен еси, о человече, всяк судяй: имже бо судом судиши друга, себе осуждаеши: таяжде бо твориши судяй. Но и при таком расположении если получаете от кого власть судить, то нарушителей закона наказываете, как подлежащих ответственности; столько имеете способности распознавать доброе и противоположное тому. Надлежит же знать, что, когда осуждаете других согрешающих, и себя самих подвергаете тому же приговору, потому что отваживаетесь на то же беззаконие.

(2) Вемы же, яко суд Божий есть поистине на творящих таковая. Для здравомыслящих явно, что отваживающиеся на беззакония подвергаются наказанию по Божественному определению.

(3) «Помышляеши ли же сие, о человече, судяй таковая творящым и творя сам таяжде, яко ты избежиши ли суда Божия? (4) Или о богатстве благости Его и кротости и долготерпении нерадиши? Знаем, что правдивый Судия на каждого беззаконника в свое время наложит наказание. А вы, наказывающие других и не хотящие знать своего беззакония, говорит Апостол, предполагаете, что избегнете Божия суда. Но не так будет на деле. Бог щадит тебя и долготерпит, ожидая твоего покаяния». Ибо Апостол присовокупил:

Не ведый, яко благость Божия на покаяние тя ведет. (5) По жестокости же твоей и непокаянному сердцу, собираеши себе гнев в день гнева и откровения праведнаго суда Божия, (6) Иже воздаст коемуждо по делом его. Поскольку сердце твое жестоко и пребываешь ты в лукавстве, то сам на себя произносишь определение о наказании, которое Бог отлагает теперь по милосердию, но откроет в день скончания и воздаяния Свои соразмерит с делами. Прекрасно же сказал Апостол: собираеши себе, показывая, что ни одно из наших слов или дел не предается забвению, а, напротив того, и любители добродетели собирают себе блага, и делатели лукавства то же делают.

(7) Овым убо по терпению дела благаго, славы и чести и нетления ищущым, живот вечный. И труды добродетели дал видеть, показал и венцы. Словами по терпению дела благаго означаются труды. Ибо должно терпеть и преуспевать в добродетели и таким образом ожидать венцов ее. Но труд временный, а приобретение вечное. И вечность прилагается не только к жизни, но и к славе, и к чести, и к бессмертию. Ибо Апостолу хотелось во многих чертах показать воздаяние благ.

(8) А иже по рвению противляются убо истине, повинуются же неправде, ярость и гнев: (9) скорбь и теснота на всяку душу человека, творящаго злое, Иудеа же прежде и Еллина. Так же как в другом месте [Писания

Бог] обещал таковые блага не просто кому придется и не тем, которые не с усилием упражняются в добродетели, но решившимся понести на себе труды ее, так и в отношении порока изрекает Он тяжкие угрозы не тем, которые по какому-либо обстоятельству поползнулись в порок, но предающимся пороку с великим усердием. Ибо сие означают слова: иже по рвению противляются истине и творящим злое. Равно же и иудеев, и эллинов, говорит Апостол, как беззаконно живущих, накажет, так и о благочестии и правде заботящихся удостоит венцов. Эллинами же называет теперь не тех, которые приступили к Божественной проповеди, но бывших прежде Божественного вочеловечения. Однако же Бог обещал вечную жизнь не тем, которые поклонялись идолам, но которые хотя и жили вне Закона Моисеева, однако же возлюбили богочестие и заботились о правде.

(10) Слава же и честь и мир всякому делающему благое, Иудееви же прежде и Еллину. Не просто сказал сие Апостол, но чтобы связать с сим последующее слово, ибо намеревается приступить к обвинению иудеев.

(11) Несть бо на лица зрения у Бога. (12). Елицы бо беззаконно согрешиша, беззаконно и погибнут, и елицы в законе согрешиша, законом суд приимут. Бог – Творец всех, говорит Апостол, поэтому будет и Судиею всех, и у иудеев потребует отчета по Закону Моисееву, а не принявших сего Закона (ибо сих называет беззаконными) и потом согрешивших законно накажет, по врожденному природе их дару распознавать доброе и злое.

(13) Не слышателие бо закона праведни пред Богом, но творцы закона, сии оправдятся. Ибо Закон дан нам не для того, чтобы услаждать наш слух, но чтобы руководить нас к деланию доброго.

(14) Егда бо языцы, не имуще закона, естеством законная творят, сии, закона не имуще, сами себе суть закон. Ибо о том, что Божественный Закон требует деятельности, свидетельствуют до Моисеева Закона водившиеся благочестивыми помыслами, украсившие жизнь добрыми делами и для самих себя бывшие законодателями [праведники].

(15) Иже являют дело законное написано в сердцах своих, спослушествующей им совести, и между собою помыслом осуждающым или отвещающым, (16) в день, егда судит Бог тайная человеком, по благовестию моему, Иисусом Христом. Апостол указал на естественный закон, написанный в сердцах, а также на обвинение и оправдание совести, отличающееся истиною. Не излишним же почитаю объяснить слово сие каким-либо примером. Когда чудный Иосиф приводил в действие составленный им замысел над Вениамином и покушался взять его в рабы, как будто укравшего чашу, и тем, как огнем, искушал расположение братьев, тогда ясно открылась сила свидетельства совести. Ибо тогда, именно тогда, меньше занялись настоящим горестным событием, вспомнили же о преступлении, совершенном за двадцать два года (Быт. 44, 1–17), и одни сказали: «Кровь брата нашего юнейшего взыскуется от рук наших», а Рувим припоминал сделанные им увещания (Быт. 37, 22). Поэтому надобно представить себе и будущий Суд, и то, как совесть живших вне Закона будет то оправдываться, выставляя в предлог неведение, то принимать обвинение и провозглашать справедливость произнесенного приговора. Так и Авимелех, имея в себе свидетельство совести, сказал Богу: Господи, язык неведущий и праведен погубиши ли? Не сам ли ми рече: сестра ми есть? и сия ми рече: брат ми есть. Чистым сердцем сотворих сие (Быт. 20, 4–5). Так научив сему, божественный Апостол обращает речь к иудеям и говорит:

(17) Се, ты Иудей именуешися. Ибо имя это было в древности общеупотребительным и почтенным, почему и Апостол не сказал: «Ты иудей», но: именуешися.

И почиваеши на законе. Ибо не трудишься, подобно живущему вне Закона, доискиваясь, что должно делать, но имеешь Закон, ясно научающий тебя всему.

И хвалишися о Бозе, как предпочтившем тебя пред всеми народами вселенной, как удостоившем тебя великого попечения, давшем Закон и руководителей – Пророков.

(18) И разумееши волю, то есть Божию, и разсуждаеши лучшая, то есть различаешь противоположное – правду и неправду, целомудрие и непотребство, благочестие и нечестие. Научаем от закона. Ибо во всем этом он стал твоим учителем.

(19) Уповая же себе вожда быти слепым, света сущым во тме, (20) наказателя безумным, учителя младенцем. Апостол показал здесь, как высоко думали они о себе, и обнаружил, с каким презрением взирали на прозелитов.

Имуща образ разума и истины в законе. Ибо отличительные черты всего этого указал тебе Божественный Закон.

(21) Научая убо инаго, себе ли не учиши? (22) Проповедая не красти, крадеши; глаголай не прелюбы творити, прелюбы твориши: гнушаяся идол, святая крадеши; (23) иже в законе хвалишися, преступлением закона Бога безчествуеши. Апостол показал, что иудей не извлек никакой пользы из законоположения, но хвалится одними письменами, и, покушаясь учить других, словам противоречит делами, и напрасно хвалится Законом. А в подтверждение обвинения приводит и свидетельство.

(24) Имя бо Божие вами хулится во языцех, якоже есть писано (Ис. 52, 5). Не только не сделался ты виновником славословия Божия, но многие уста подвиг к хуле. Ибо, смотря на твою беззаконную жизнь, они явно хулили избравшего тебя Бога. Показав же, что не извлекли они пользы из Моисеева законоположения, обращает речь к обрезанию и показывает, что оно бесполезно, когда не сопровождается другими делами.

(25) Обрезание бо пользует, аще закон твориши: аще же закона преступник еси, обрезание твое необрезание бысть. Божественный Апостол следовал пророческим словам. Ибо Бог всяческих устами пророка Иере мии говорит: Вси языцы необрезани плотию, дом же Израилев необрезани суть сердцы своими (Иер. 9, 26); и еще: Обрежитеся Богу; и, показывая, какое обрезание называет угодным Богу, присовокупил: Обрежите жестосердие ваше (Иер. 4, 4). Возбуждаемый сим, божественный Апостол доказал, что обрезание [телесное] излишне, когда нет обрезания душевного, потому что ради последнего дано и первое. Если же нет последнего, бесполезно первое, потому что имеет значение печати. Где лежат у нас золото, или серебро, или драгоценные камни, или дорогие одежды, там обыкновенно прикладываем печати. Но когда внутри ничего не положено, тогда излишне приложение печатей.

(26) Аще убо необрезание оправдание закона сохранит, не необрезание ли его во обрезание вменится? То есть Закон требует дела. Посему если ты, обрезанный, дел не имеешь, а необрезанный имеет, то не справедливо ли тебе называться беззаконным, а ему принять на себя твое почтенное название и именоваться уже не необрезанным, как ты в укоризну называешь его, но паче обрезанным, как обрезавшему порочность души?

(27) И осудит еже от естества необрезание, закон совершающее, тебе, иже писанием и обрезанием еси преступник закона. Достойно удивления это преизбыточество премудрости в Апостоле. Ибо не закон естественный противопоставил Закону писанному, но укоризненное именование – именованию досточестному, обрезанию – необрезание. Оно же, говорит Апостол, не подлежит осуждению. Ибо не по своей воле рождается человек необрезанным, но Создатель таким образует естество. Поэтому от сего не происходит вреда любителям добра. А ты хотя получил от предков знак обрезания и имеешь Закон, показывающий, что тебе делать, однако же делами противодействуешь цели Закона. Так показав, что обрезание дано вместо знака, а потом сделалось излишним, показывает наконец, что и наименование иудеем не имеет никакой пользы.

(28) Не бо иже яве Иудей есть, ни еже яве во плоти, обрезание: (29) но иже в тайне Иудей, и обрезание сердца духом, не писанием: емуже похвала не от человек, но от Бога. Здесь явно прибег к пророческим свидетельствам, представленным нами выше. Ибо говорит: Обрежите жестосердие ваше.

 

Глава 3

Так смирив иудейскую надменность и доказав, что иудей напрасно хвалится обрезанием, Законом и именем иудея, чтобы не подумал кто, будто бы делает это по неприязненности и вражде, присовокупляет:

(1) Что убо лишшее Иудею, или кая польза обрезания? То есть если некоторые из иноплеменных народов, украшаясь богочестием и добродетелью, заслуживают похвалы от Бога, то для чего же Бог отлучил израильтян от языческих народов и дал им обрезание? Ибо под словами лишшее Иудею Апостол разумеет предпочтение пред язычниками. Потом присовокупляет:

(2) Много, по всякому образу. Ибо, избрав их предков, освободил от владычества египтян, сделал славными, совершил чудеса всякого рода, дал в помощь Закон, воздвиг Пророков. Сие-то означая, говорит: Много, по всякому образу. Впрочем, умолчав обо всем этом, поставляет на вид одно законодательство.

Первее бо, яко вверена быша им словеса Божия. Ибо это – самая высокая честь. Когда другие народы имели только естественную способность распознавать, иудеи получили Закон.

(3) Что бо, аще не вероваша нецыи? еда неверствие их веру Божию упразднит? (4) Да не будет. То есть Бог всяческих изначала знал и будущих хранителей Закона, и тех, кто его преступит. Посему неуверовавшие нимало не повредили благодеяниям Божиим. И хотя все люди сделались пред Ним неблагодарными, неблагодарность их не умалит Божией славы. Ибо сие выразил апостол в присовокупленных словах:

Да будет же Бог истинен, всяк же человек ложь. «Уступим и сие, – говорит Апостол, – что ни один человек не воздает Богу подобающего славословия, но все страдают неблагодарностью. Ибо сие значат слова: всяк человек ложь. Какое же умаление получит от сего Божия слава?» Сие блаженный Павел выразил и в другом месте, ибо говорит: Аще не веруем, Он верен пребывает: отрещися бо Себе не может (2 Тим. 2, 13). А здесь приводит и свидетельство Писания:

Якоже есть писано: яко да оправдишися во словесех Твоих и победиши, внегда судити Ти (Пс. 50, 6). Частица же яко означает здесь не причину, но следствие. Ибо не для того мы грешим, чтобы показать Божие человеколюбие, но хотя Бог изливает источники благодеяний, устрояя спасение всем, однако же люди, будучи свободны, одни предпочитают благоугождение Богу, а другие идут путем противоположным и конец пути находят соответствующим тому. Впрочем, Бог, и им благодетельствуя, оправданием [Себе] на Суде имеет всяческое о них попечение. Так и Израилю сказал: Людие Мои, что сотворих вам? Или чим оскорбих вас? Или чим стужих вам? Отвещайте Ми (Мих. 6, 3); потом подробно напоминает о благодеяниях. Так и устами Иеремии взывает: Кое обретоша отцы ваши во Мне погрешение, яко удалишася от Мене, и ходиша вслед суетных, и осуетишася (Иер. 2, 5) – и также прилагает перечисление благодеяний. Между тем божественный Апостол, как бы от лица противников, умозаключает:

(5) Аще же неправда наша Божию правду составляет, что речем: еда ли неправеден Бог наносяй гнев? По человеку глаголю, (6) да не будет. Апостол по необходимости поместил возражение, предлагаемое иными, и отрицанием показал его нелепость. «Ибо не о себе, – говорит он, – произношу это, но привожу рассуждения других». Сие значат слова по человеку глаголю.

Понеже како судити имать Бог миру? (7) Аще бо истина Божия в моей лжи избыточествова в славу Его, что еще и аз яко грешник осуждаюся? То есть всего нелепее говорить это. Ибо определение Божие справедливо, и не моя непризнательность доставляет Богу славу за Его человеколюбие. Было бы крайнею неправдою, если бы доставившие Ему славу подвергнуты Им были ответственности и терпели вечное мучение. Сего не сделает ни один самый несправедливый человек, а тем паче Бог, источающий источники правды.

(8) «И не якоже хулимся, и якоже глаголют нецыи нас глаголати, яко сотворим злая, да приидут благая: ихже суд праведен есть. Не утверждаем ничего такого, – говорит Апостол, – в том, что мы сказали это, нас ложно уличают другие, которые и понесут наказание за сию клевету». Впрочем, должно знать, что поскольку священные апостолы говорили: Иде же умножися грех, преизбыточествова благодать (Рим. 5, 20), то иные, служа богочестию и прибегнув к лжи на них, утверждали, будто бы говорят они: Сотворим злая, да приидут благая. Но не такова была цель апостольского учения. Совершенно противоположное сему узаконивали апостолы, чтобы всех удержать от всякого беззакония, но приступающим к всесвятой проповеди повелевали не унывать духом, потому что дается Богом отпущение прежних грехов.

А мы, остановив здесь свое толкование и дав отдых уму, прославим Давшего человеку уста, Сотворившего и глухого и немого и помолимся о том, чтобы понять нам смысл апостольского учения. Ибо, конечно, дарует сие Изрекший: Просите, и дастся вам: ищите, и обрящете: толцыте, и отверзется вам (Мф. 7, 7). С Ним Отцу со Всесвятым Духом великолепие и слава подобают ныне и присно и во веки веков! Аминь.

 

Божественный Апостол, как уже сказали мы, намеревается доказать, что вочеловечение Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа совершилось по необходимости. Посему-то и вел он речь о живших вне Закона и под Законом, обличил, что одни преступили закон естественный, а другие Закон Моисеев и достойны крайнего наказания. В этом подражал он наилучшему врачу, который дает сперва видеть страждущим тяжесть болезни, а потом уже предлагает в помощь целительное врачевство. Ибо так и он, обличив беззаконие тех и других и показав, что подлежат они ответственности и достойны наказания, предлагает наконец врачевство веры, открывает человеколюбие Божественного Домостроительства и говорит:

(3, 9) Что убо преимеем? Предукорихом бо Иудеи же и Еллины вся под грехом быти: (10) якоже есть писано, яко несть праведен никтоже, (11) несть разумеваяй, и несть взыскаяй Бога. (12) Вси уклонишася, вкупе непотребни быша: несть творяй благостыню, несть даже до единаго (Пс. 13, 2–3). (13) Гроб отверст гортань их, языки своими льщаху, яд аспидов под устнами их (Пс. 139, 3): (14) ихже уста клятвы и горести полна суть (Пс. 9, 28). (15) Скоры ноги их пролияти кровь (Притч. 1, 16), (16) сокрушение и озлобление на путех их: (17) и пути мирнаго не познаша (Ис. 59, 7–8):

(18) несть страха Божия пред очима их (Пс. 35, 2). И в истолкованном прежде сего Апостол, сравнив между собою обрезание и необрезание, присовокупил: Что убо лишшее Иудею? (Рим. 3, 1). И здесь, намереваясь показать превосходство евангельской Благодати, сказал: Что убо преимеем? Ибо доказали мы, что и вне Закона, и под Законом жившие согрешили. Присоединил же и Давидово свидетельство, как весьма соответствующее настоящему предмету. А делает сие, всего более заботясь о краткости, ибо иначе к обвинению иудеев призвал бы всех пророков, которые говорили о них подобное сему и еще более нелепое. Почему присовокупил Апостол:

(19) Вемы же, яко елика закон глаголет, сущым в законе глаголет. И сие выразил с великою точностью, ибо не сказал: «о сущих в законе», но: сущим в законе. Многое говорит он о вавилонянах, персах, мидянах, египтянах и других весьма многих народах, однако же и о них предречения сообщил иудеям.

Да всяка уста заградятся, и повинен будет весь мир Богови. Выражение да опять употребил Апостол по свойственному ему образу выражения. Ибо не для того законополагает Бог всяческих и делает вразумления людям, чтобы сделать их повинными наказаниям; напротив того, делает Он это промышляя об их спасении; идущие же путем противоположным навлекают на себя наказание. Потом, готовясь показать дары веры, показывает прежде, что все имеют в ней нужду, и паче других хвалящиеся Законом.

(20) Зане от дел закона не оправдится всяка плоть пред Ним. В Законе Моисеевом иное согласовалось с естественным ведением, как то: не прелюбы сотвори, не убий, не укради, не послушествуй на ближнего твоего свидетельства ложна, чти отца твоего и матерь твою (Исх. 20, 12–16) и прочее сему подобное. Ибо и не принявшие сего Закона знали, что каждое из запрещаемых им дел подлежит осуждению и наказанию. Но Законоположник приложил [к этому в Законе и] нечто полезное в то время для одних иудеев, разумею обрезание, субботу, жертвы, кропления, постановления о прокаженном, изливающем семя, и тому подобное, что все служит знамением иного, а само по себе, будучи исполнено, недостаточно к тому, чтобы совершающего это сделать праведным. Посему-то и божественный Апостол сказал: Зане от дел закона не оправдится всяка плоть пред Ним. И чтобы не подумал кто, будто бы обвиняет Закон, присовокупил: Законом бо познание греха, то есть Закон вложил в людей точнейшее познание греха и осуждение оного сделал сильнейшим, но не был достаточен для преуспеяния в добродетели. Так доказав, что Закон только учитель прекрасного, доказывает силу Благодати.

(21) Ныне же кроме закона правда Божия явися, свидетелствуема от закона и пророк. Кто достойным образом подивится силе апостольской мудрости? Ибо доказал в одно и то же время, что Закон и престал, и говорит в пользу Благодати. Весьма же кстати сказал и сие: явися, потому что сокровенную тайну Домостроительства сделал явною для всех. В сравнении же Закона и Благодати дал видеть превосходство победы, самый Закон и Пророков сделав свидетелями Благодати.

(22) Правда же Божия верою Иисус Христовою во всех и на всех верующих. Повторено сказанное прежде, чтобы восполнить недостающее. Поскольку Апостол сказал: Правда Божия явися, а потом внес в речь нечто иное, то, по необходимости повторив слово сие, указывает пользующихся сею правдой по вере во Владыку Христа, хотя иудеи или эллины будут стремиться получить ее. Ибо, сказав: во всех, разумеет иудеев, а сказав: на всех — [уверовавших] из других народов, и продолжает, излагая сие яснее.

Несть бо разнствия: (23) вси бо согрешиша, и лишени суть славы Божия. Вкратце показал, что все повинны и имеют нужду в благодати.

(24) Оправдаеми туне благодатию Его, избавлением, еже о Христе Иисусе. Ибо, принеся одну веру, получили мы оставление грехов, потому что Владыка Христос, как бы некий выкуп, принес за нас собственное Свое тело.

(25) Егоже предположи Бог очищение верою в крови Его. Очистилищем служила золотая дощечка, лежала же она на кивоте, с обеих сторон имела изображения Херувимов; служащему на нем архиерею делалось явным Божие благоволение (Исх. 25, 17–18; Чис. 7, 89). Посему божественный Апостол учит, что Владыка Христос есть истинное Очистилище. Ибо то – древнее было прообразом Сего – истинного.

Имя же сие приличествует Ему как человеку, а не как Богу. Ибо как Бог дает Он ответы через очистилище, а как человек приемлет и сие наименование, как и другие, как то: овча, агнец, грех, клятва (Деян. 8, 32; Ин. 1, 36; 2 Кор. 5, 21; Гал. 3, 13) и тому подобное. Но древнее очистилище было и бескровно, как неодушевленное, принимало же на себя капли крови жертвенных животных, а Владыка Христос есть и Бог и Очистилище, и Архиерей и Агнец и собственною Своею кровию приобрел наше спасение, востребовав от нас [в ответ] одной лишь веры.

В явление правды Своея, за отпущение прежде бывших грехов. (26) В долготерпении Божии, в показание правды Его в нынешнее время. И собственную Свою благодать показал Бог, в продолжение многого времени являя долготерпение к людям, нарушающим Закон, но и правду Свою сделал для всех явною. А что не напрасно терпел людей, преступающих Закон, но уготовляя им сие врачевство спасения, о сем сказует Апостол:

Во еже быти ему праведну и оправдающу сущаго от веры Иисус Христовой. Надлежит знать то и другое: и что Бог всяческих правдиво и человеколюбиво домостроительствовал наше спасение, и что всякий верующий во Владыку Христа собирает в плод правду от веры. Так вкратце показав дары Благодати, возвращается снова к слову о Законе и показывает, что он уступает место Благодати.

(27) Где убо похвала? Сие должно читать как вопрос; потом следует ответ: отгнася. Не сказал: «уничтожена», но: отгнася, то есть не имеет больше места. Похвалою называет высокое о себе мнение иудеев, ибо величались они, как одни только пользующиеся Божиим о них Промышлением. Но как скоро явилась благодать Божия и излилась на все народы, похвала иудеев прекратилась, потому что Бог дал людям короткий способ ко спасению – веру. Ибо сему учит Апостол и в последующих словах.

Которым законом? делы ли? Ни, но законом веры. Не просто назвал веру законом, но припоминая пророчество Иеремии; ибо сказано: в те дни и в то время завещаю дому Израилеву и дому Иудину завет нов, не по завету, егоже завещах отцем их (Иер. 31, 31–32). Если же Моисеев Закон назван заветом и новый также подобно наименован заветом, а он узаконяет веровать во Христа, то божественный Апостол пророчески придал вере название закона. Потом слагает слово о вере.

(28) Мыслим убо верою оправдатися человеку, без дел закона. Законом здесь называет Закон Моисеев. Впрочем, не сказал: Мыслим верою оправдатися иудею, но: человеку, употребив общее название естества. Посему в виде умозаключения присовокупил:

(29) Или Иудеев Бог токмо, а не и языков? Ей, и языков. Потом, как непререкаемое, подтверждает сие положительно.

(30) Понеже един Бог, иже оправдит обрезание от веры и необрезание верою. Един есть, говорит Апостол, Бог всяческих, един Создатель всяческих, и невозможно, чтобы Он прилагал попечение об одних, а других оставил без попечения о них. Следовательно, всем верующим подает спасение. Обрезанием же называет иудеев, а необрезанием – язычников. Решает же и возражение.

(31) Закон ли убо разоряем верою? Да не будет: но закон утверждаем. Издавна и Закон, и Пророки предвозвещали о вере. Посему, приемля веру,

утверждаем Закон. Потом Апостол представляет на сие доказательства и, имея возможность привести весьма многие свидетельства пророков, восходит к самому корню иудеев, показывает, что патриарх Авраам верою приобрел праведность, и говорит:

 

Глава 4

(1) Что убо речем Авраама отца нашего обрести по плоти? То есть прежде, нежели веровал в Бога Авраам, слышишь ли о какой его правде, совершенной делами? Ибо, сказав: по плоти, Апостол разумеет правду в делах, потому что дела совершаем с помощью тела.

(2) Аще бо Авраам от дел оправдася, имать похвалу, но не у Бога. Исполнение добрых дел увенчивает самих делающих, а не показывает Божиего человеколюбия. Но вера делает явным то и другое – и расположение к Богу уверовавшего, и Божие человеколюбие, потому что приемлющий веру провозглашает распорядителя [Бога]. И сие подтверждает Апостол свидетельством Писания.

(3) Что бо Писание глаголет? верова Авраам Богови, и вменися ему в правду (Быт. 15, 6). Ибо блаженный Авраам не Законом руководясь в жизни сподобился сего Божественного о нем свидетельства, но уверовав в Призвавшего пожал богатство праведности.

(4) Делающему же мзда не вменяется по благодати, но по долгу. Ибо делатель праведности требует вознаграждения, а правда от веры есть дар Бога всяческих. Сие дают видеть и следующие слова:

(5) А не делающему, верующему же во оправдающаго нечестива, вменяется вера его в правду. Так примером

патриарха Авраама доказав, что вера старше Закона, Апостол вызывает еще другого достоверного свидетеля: пророка и царя Давида, которому Бог всяческих обновил обетования, данные Аврааму. Ибо как патриарху Аврааму обетовал о семени его благословить все народы (Быт. 22, 18), так и божественному Давиду изрек: Единою кляхся о Святем Моем, аще Давиду солжу: Семя его во век пребудет, и престол его яко солнце предо Мною, и яко луна совершена в век: и свидетель на небеси верен (Пс. 88, 36–38); и еще: Положу на мори руку его, и на реках десницу его (Пс. 88, 26); и также: И поклонятся ему вси царие земстии, вси языцы поработают ему (Пс. 71, 11) и подобное сему. И поскольку Апостол доказал, что блаженный Авраам верою приобрел правду, но Авраам жил прежде, нежели дан был Закон, то по необходимости свидетелем о Благодати он представляет Давида, жившего уже под Законом, и говорит:

(6) Якоже и Давид глаголет блаженство человека, емуже вменяет Бог правду без дел закона: (7) блажени, ихже отпустишася беззакония, и ихже прикрышася греси. (8) Блажен муж, емуже не вменит Господь греха (Пс. 31, 1–2), то есть Закон налагал наказание на согрешающих, а Пророк ублажает получивших отпущение согрешений. Поэтому явно, что ублажает нас и предвозвещает дары Благодати. Апостол же показывает, что Благодать сия предложена всем, и говорит вопросительно:

(9) Блаженство убо сие на обрезание ли или на необрезание? Потом опять патриархом Авраамом доказывает предположенное. Глаголем бо, яко вменися Аврааму вера в правду:

(10) како убо вменися ему? Во обрезании ли сущу, или в необрезании? Не во обрезании, но в необрезании.

Апостол доказал, что вера старше не только Закона, но и самого обрезания и что патриарх прежде обрезания получил свидетельство о его праведности по вере. Посему какая же была нужда в обрезании приобретшему правду через веру? Апостол ясно учит о сем.

(11) И знамение прият обрезания, печать правды веры, яже в необрезании. Обрезание, говорит Апостол, не есть правда, но свидетельство правды, печать и знамение веры, которую показал Авраам до обрезания.

Яко быти ему отцу всех верующих в необрезании, во еже вменитися и тем в правду: (12) и отцу обрезания. Здесь надлежит поставить знак, что речь кончена. Ибо Апостол показывает, что патриарх, во-первых, есть отец уверовавших в необрезании, потому что и сам, будучи еще необрезанным, принес Богу дар веры, а потом – отец иудеев, как принявших с ним обрезание. И сие самое яснее открывает в присовокупленных словах:

Не сущым точию от обрезания, но и ходящым в стопах веры, яже в необрезании отца нашего Авраама. Если кто, происходя от язычников и не приняв обрезания, пойдет по следам той веры патриарха, которую показал он до обрезания, то не будет чужд родства с ним. Ибо Бог всяческих, провидя, как Бог, что из язычников и иудеев соберет один народ и что дарует им спасение через веру, то и другое предызобразил в патриархе Аврааме. Ибо, показав, что он еще до обрезания приобрел праведность от веры и по обрезании жил, водясь не Моисеевым Законом, но пребывая под руководством веры, назвал его отцом народов (Быт. 17, 4), чтобы, на него взирая, иудеи и эллины ревновали не одни об обрезании, а другие о необрезании, но те и другие о вере. Ибо Божественное Писание нарекло праведностью не обрезание и не необрезание, но веру. Так доказав, что вера старше и почтеннее Закона, доказывает еще, что Закон позднее обетования, данного Аврааму, подтвердив, что Благодать старше Закона. Ибо о ней даны обетования Аврааму, обетовал же Бог о семени его благословить все народы (Быт. 18, 18). И обетование приведено в исполнение Владыкою Христом.

(13) Не законом бо обетование Аврааму, или семени его, еже быти ему наследнику мирови, но правдою веры. Ибо, уверовав в Бога, а не Моисеевым Законом водясь в жизни, получил обетования о благословении народов.

(14) Аще бо сущии от закона наследницы, испразднися вера, и разорися обетование. Ибо если жившие по Закону сподобляются обетованных благ, то напрасно Авраам веровал Богу, ложны, а не истинны обетования, данные ему Богом.

(15) Закон бо гнев соделовает. Ибо закону обычно наказывать преступающих оный; Апостол же наказание назвал гневом.

Идеже несть закона, ни преступления. Ибо Закон наказывает преступников; с Законом сопряжены хранение и преступление, когда одни по своему попечению о добродетели решаются хранить Закон, а другие по нерадению безбоязненно соглашаются преступать его.

(16) Сего ради от веры, да по благодати, во еже быти известну обетованию всему семени, не точию сущему от закона, но и сущему от веры Авраамовы, иже есть отец всем нам. Апостол сократил надмение иудеев, Авраамовым семенем назвав подражающих Авраамовой вере, хотя они иноплеменники по роду.

Если же Закон наказывает преступников, а Благодать дарует оставление грехов, то она делает твердым обетование Божие, даруя благословение народам. Но поскольку назвал Авраама отцом и язычников, и иудеев, то подтверждает слово сие свидетельством Писания.

(17) Якоже есть писано: яко отца многим языком положих тя (Быт. 17, 5). Потом подкрепляет свидетельство примером.

Прямо Богу, Емуже верова, животворящему мертвыя, и нарицающу не сущая яко сущая, то есть как Бог есть Творец всего, Бог и Промыслитель всех, так и Авраама поставил отцом всех, не иудеев только, но и всех верующих. Открывает же Апостол и преизбыток Авраамовой веры.

(18) Иже паче упования во упование верова, во еже быти ему отцу многим языком, по реченному, тако будет семя твое (Быт. 15, 5). (19) И не изнемог верою, ни усмотри своея плоти уже умерщвленныя, столетен негде сый, и мертвости ложесн Сарриных. Видя, что супруга бесплодна, что обоих постигла немощь старости, по человеческому рассуждению нет ни малой надежды на чадородие, невозможно ободрять себя и каким-либо древним примером, Авраам с верою принял Божие обетование. Ибо в словах паче упования Апостол разумеет упование, согласное с естеством, а в словах во упование — надежду на обетование Божие.

(20) Во обетовании же Божии не усумнеся неверованием, но возможе верою, дав славу Богови, (21) и известен быв, яко, еже обеща, силен есть и сотворити. Ибо не обратил внимания на немощь естества, но несомненно поверил Творцу оного.

(22) Темже и вменися ему в правду, и именно вера. Так доказав, что и в живших под Законом, и в бывших прежде Закона процветала вера, Апостол обращает речь к настоящему предмету слова.

(23) Не писано же бысть за того единаго точию, яко вменися ему: (24) но и за ны, имже хощет вменитися, верующым в Воскресившаго Иисуса Христа Господа нашего из мертвых. И патриарх, видя мертвенность ложесн супруги своей, поверил, что Богу нетрудно исполнить обетование, и мы, слыша, что иудеи называют нашего Владыку мертвым, веруем, что Он воскрес. Посему и мы пожнем плоды веры и приобретем взращиваемую верою праведность. Ибо не напрасно написано, что Владыка Бог сотворил с патриархом Авраамом, но чтобы и мы, взирая на это, показали равную Авраамовой веру. А сие: Воскресивший Иисуса Христа Господа нашего – Апостол сказал о человечестве, ибо чем пострадал, тем и воскрес; страдание же свойственно плоти, а не бесстрастному Божеству.

(25) Иже предан бысть за прегрешения наша, и воста за оправдание наше. Ибо за наши грехи претерпел страдание, чтобы уплатить наш долг и чтобы воскресение Его имело последствием общее всех воскресение. В Нем приобретаем мы средства к оправданию и, спогребаясь в Крещении, приемлем оставление грехов. Так показав силу веры и раскрыв дары благодати, Апостол обращает речь к увещанию, убеждая заботиться о деятельной добродетели. Поскольку он сказал, что по явлении веры Закон не действителен, и показал, что патриарх приобрел праведность от веры, то, чтобы предавшиеся лености не обратили сего в предлог к нерадению о деятельной добродетели, так как к оправданию достаточно веры, по необходимости присоединяет нравственные уроки и говорит:

 

Глава 5

(1) Оправдившеся убо верою, мир имамы к Богу Господем нашим Иисус Христом, (2) Имже и приведение обретохом верою во благодать сию, в нейже стоим и хвалимся упованием славы Божия. Хотя вера даровала нам отпущение грехов и банею пакибытия (Тит. 3, 5) сделала непорочными и праведными, однако же надлежит вам хранить установившийся мир с Богом. Ибо Единородный, вочеловечившись, примирил вас, бывших во вражде с Богом, а неприязненность сию произвел грех. Посему установившийся мир сохранит праведность. И нам особенно надлежит пребывать в нем, помышляя о поданных нам надеждах, о том, что Бог дарует нам обетованную славу. Ибо воздаяние за труды Апостол назвал не наградою, но славою, показывая превосходство наград. Но поскольку в то время подвергались многим смятениям, терпя поругания, мучения и тысячи видов смертей, то в утешение им кстати присовокупляет:

(3) Не точию же, но и хвалимся в скорбех. Апостол ясно обнаружил свое непреодолимое великодушие. Ибо не сказал: «Терпим скорби», но: и хвалимся в скорбех, то есть величаемся и высоко думаем о себе, как участвующие в страданиях с Владыкою. Да и сего не сказал ясно, потому что так думать свойственно совершенным, подобно ему, а других ободряет он будущим.

Ведяще, яко скорбь терпение соделовает, (4) терпение же искусство, искусство же упование, (5) упование же не посрамит. Когда окружат кого горестные обстоятельства и он мужественно перенесет их приражение, тогда оказывается он благоискусным и подкрепляет себя упованием на будущее. Это же упование не ложно, а истинно. Ибо сие выразил Апостол словом не посрамит, так как надеющиеся и обманывающиеся в надежде бывают посрамлены и пристыжены.

Яко любы Божия излияся в сердца наша Духом Святым, данным нам. Ибо благодать Всесвятого Духа, какую восприняли мы в Крещении, возжгла в нас любовь к Богу. Потом Апостол показывает поводы к любви.

(6) Еще бо Христос сущым нам немощным, по времени за нечестивых умре. (7) Едва бо за праведника кто умрет: за благаго бо негли кто и дерзнет умрети. Помыслим о том, что, когда были еще беззаконны и одержимы болезнью нечестия, Владыка Христос принял за нас смерть, и познаем из сего бездну человеколюбия. За праведника, может быть, и принял бы кто смерть, а Он по преизбытку любви умер за грешников. Сие и присовокупляет Апостол.

(8) Составляет же Свою любовь к нам Бог, яко еще грешником сущым нам Христос за ны умре. Преизбыток любви Своей к нам являет Бог в том, что смерть Христова совершилась не за праведных, но за грешных. Ибо ныне оправданы мы верою в Него, а когда подъял Он за нас смерть, тогда обременяли еще нас всякого рода прегрешения. Сказано по времени вместо «во время», когда надлежало сему быть. Сие говорит Апостол и в Послании к Галатам: Егда прииде кончина лета, посла Бог Сына Своего, раждаемаго от жены, бываема под законом, да подзаконныя искупит, да всыновление восприимем (Гал. 4, 4–5).

(9) Много убо паче, оправдани бывше ныне кровию Его, спасемся Им от гнева. Очевидно, что, за злочестивых и беззаконных подъяв такую позорную смерть, уверовавших в Него освободит и от будущего мучения. Ибо гневом Апостол называет будущее мучение.

(10) Аще бо врази бывше примирихомся Богу смертию Сына Его, множае паче примирившеся спасемся в животе Его. Если нас, когда были неприязненными и врагами, сподобил столь великого Промышления, что Сына предал за нас на смерть, то возможно ли по совершившемся примирении быть нам непричастными вечной жизни? Апостол опять называет Сыном Владыку Христа, Который есть Бог и вместе человек. Думаю же, что и для самих еретиков явственно, какое естество пострадало.

(11) Не точию же, но и хвалимся о Бозе Господем нашим Иисус Христом, Имже ныне примирение прияхом. Ибо не только ожидаем бессмертной жизни, но и в настоящей жизни хвалимся, как сделавшиеся близкими к Богу, помышляя о Владыке Христе, Который, став нашим ходатаем, приобрел нам мир. После сего Апостол открывает уже тайну Домостроительства и объясняет причину Вочеловечения.

(12) Сего ради якоже единем человеком грех в мир вниде, и грехом смерть, и тако смерть во вся человеки вниде, в немже вси согрешиша. Владыка Бог, создав Адама и почтив его разумом, для упражнения разумной силы дал одну заповедь (Быт. 2, 16). Ибо одаренному разумом, имеющему способность различать доброе и противоположное тому, и невозможно было жить без закона. Он, обольстившись, преступил данную заповедь, а Законодатель в самом начале к заповеди присоединил и угрозу наказания (Быт. 2, 17). Посему Адам, находясь уже под смертным приговором, в таком состоянии родил Каина, Сифа и других. И потому все, как происшедшие от осужденного на смерть, имели естество смертное. А таковому естеству нужно многое: и пища, и питие, и одеяние, и жилище, и разные искусства. Потребность же всего этого раздражает страсти до неумеренности, а неумеренность порождает грех. Посему божественный Апостол говорит, что, когда Адам согрешил и по причине греха сделался смертным, то и другое простерлось на весь род. Ибо во вся человеки вниде смерть, потому что вси согрешиша. Ибо не за прародительский, но за свой собственный грех приемлет на себя каждый определение смерти.

(13) До закона бо грех бе в мире: грех же не вменяшеся не сущу закону. Не живших до Закона обвиняет Апостол, как предполагали иные, но всех в совокупности. Ибо говорит: до закона, то есть не до начала Закона, но до конца Закона, или пока Закон был в силе, грех имел силу. А когда нет Закона, невозможно совершиться преступлению.

(14) Но царствова смерть от Адама до Моисея и над несогрешившими по подобию преступления Адамова, иже есть образ будущаго. Моисеем Апостол называет Закон. Сие же находим и в Евангелии: Имут Моисеа и пророки (Лк. 16, 29). Так и божественный Апостол во Втором Послании к Коринфянам говорит: Но даже до днесь, внегда чтется Моисей, то есть Закон, покрывало на сердцы их лежит (2 Кор. 3, 15). Посему говорит: Царствова смерть от Адама до пришествия Спасителя, ибо тогда Закон принял конец. Сказано: Закон и пророцы до Иоанна прорекоша. От дний же Иоанна царствие небесное нудится, и нуждницы восхищают е (Мф. 11, 12–13). Но царствова смерть и над несогрешившими по подобию преступления Адамова. Ибо если и не нарушили оной заповеди, то отважились на другие беззакония. Адама же назвал Апостол прообразом Христа, ибо Его называет будущим на том основании, что как первый Адам, согрешив, подпал смертному приговору и прародителю последовал весь род, так Владыка Христос, исполнив всю правду, сокрушил владычество смерти и, первый воскресши из мертвых, все естество человеческое возведет в жизнь. И поскольку Адама назвал прообразом Христа, то показывает Его превосходство.

(15) Но не якоже прегрешение, тако и дар. А как же? Аще бо прегрешением единаго мнози умроша, множае паче благодать Божия и дар благодатию единаго человека Иисуса Христа во многих преизлишествова. «В наказании, – говорит Апостол, – Владыка Бог сохранил закон справедливости, и, когда Адам согрешил и предан был смерти, последовал за ним весь род; тем, конечно, справедливее сохраниться правде в Божием человеколюбии и воскресению Владыки Христа сделаться причастными всем людям». Владыку же Христа нарек здесь Апостол человеком, чтобы в точности показать в Нем первообраз Адамов, потому что как там от одного человека смерть, так и здесь одним человеком прекращение смерти.

(16) И не якоже единем согрешшим дарование, грех бо из единаго во осуждение, дар же от многих прегрешений во оправдание. Щедрость благодати, говорит апостол, превосходит устав правды. Ибо тогда согрешил один и весь род понес наказание, а теперь все люди нечестивы и беззаконны, но Бог не наказанию подверг их, а даровал им жизнь.

(17) Аще бо единаго прегрешением смерть царствова единем, множае паче избыток благодати и дар правды приемлюще, в жизни воцарятся единем Иисус Христом. Если преступление одного человека утвердило владычество смерти, то явно, что пожавшие преизобильные дары Божии будут победителями смерти и со Христом приобщатся негиблющего Царства и вечной жизни.

(18) Темже убо, якоже единаго прегрешением во вся человеки вниде осуждение: такожде и единаго оправданием во вся человеки вниде оправдание жизни. «Взирая на Адама, – говорит Апостол, – не сомневайтесь в сказанном мною. Ибо если то истинно, как и действительно истинно, и, когда преступил Адам заповедь, весь род принял на себя смертный приговор, то явно, что правда Спасителя всем человекам устрояет жизнь». И опять то же самое говорит Апостол иначе, разнообразя речь и постоянно повторяя, чтобы яснее научить нас тайне Домостроительства.

(19) Якоже бо ослушанием единаго человека грешни быша мнози, сице и послушанием единаго праведни будут мнози. Апостол, говоря здесь об Адаме и о благодати, употребил точное слово мнози. И между жившими до [новозаветной] благодати находим некоторых неповинными в больших грехах, как то: Авеля, Еноха, Ноя, Мелхиседека, патриархов и просиявших при Законе, но также [известно, что] и по даровании Благодати многие возлюбили жизнь беззаконную. Так Апостол, указав причины Воплощения Божия в том, что было с Адамом, делает возражение и прилагает решение. Возражение же заимствует из бывшего при Законе, который дан между Адамом и пришествием Спасителя. Почему божественный Апостол и сказал:

(20) Закон же привниде, да умножится прегрешение. Выражение да употребил Апостол не в означение причины, но по образу речи, ему только свойственному. Хочет же сказать, что Бог и в предшествующее время не оставлял людей без попечения о них, но иуде ям дал Закон, а попечением о них и другим народам показывал свет благочестия. Но в собственном смысле употреблено слово привниде, потому что концом обетования, данного патриарху, был Христос. Ибо сказано ему: Благословятся о семени твоем вси языцы земнии (Быт. 22, 18). Но в середине между Авраамом и Христом привниде закон. Хотя сообщал он более точное познание, что грех есть зло, однако же не имел силы прекратить грех, а, напротив того, до крайности умножил его, потому что чем больше дано заповедей, тем больше стало преступлений. Но божественный Апостол приложил краткое решение. Идеже бо умножися грех, преизбыточествова благодать, то есть не умалил щедрости Божией, но паче показал избыток благости.

(21) Да якоже царствова грех во смерть, такожде и благодать воцарится правдою в жизнь вечную, Иисус Христом Господем нашим. Сим заключил Апостол главу. Учит же, что как грех, породив смерть, царствовал в смертных телах, возбуждая страсти до неумеренности, так благодать, даруя верующим правду, приобретаемую верою, имеет не временное, подобно греху, но вечное и нескончаемое царство. Ибо грех обладал телами и с смертью их переставал царствовать. Умерый бо, по словам божественного Апостола, свободися от греха (Рим. 6, 7). А по воскресении, когда тела наши сделаются нетленными и бессмертными, в них будет царствовать благодать, и грех не будет уже иметь никакого места, потому что по прекращении страстей не имеет места грех. Потом Апостол выставляет и удобно решает еще другое возникающее возражение.

 

Глава 6

(1) Что убо речем? Пребудем ли во гресе, да благодать преумножится? Да не будет. Сим отрицанием показал нелепость возражения. Выставил же оное по причине сказанного прежде: Идеже умножися грех, преизбыточествова благодать. Впрочем, Апостол не удовольствовался сим решительным отрицанием, но и иным способом ведет слово.

(2) Иже бо умрохом греху, како паки оживем о нем? Но как же мы умерли греху?

(3) Или не разумеете, братия, яко елицы во Христа Иисуса крестихомся, в смерть Его крестихомся? Отрекся ты от греха, стал мертв для него и спогребся Христу; как же можно принять тебе оный грех?

(4) Спогребохомся убо Ему крещением в смерть: да якоже воста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы во обновлении жизни ходити начнем. Самое Таинство Крещения научило тебя избегать греха, потому что Крещение имеет образ смерти Владычней; в нем приобщился ты Христовой смерти и Христова воскресения. Посему надлежит тебе жить новою некою жизнью, сообразно с Тем, в Ком приобщился Его воскресения. Славою же Отчею Апостол называет Божество Христово. Ибо и в другом Послании говорит: Да Бог Господа Иисуса Христа, Отец славы (Еф. 1, 17). И Господь в Евангелии сказал: Разорите церковь сию, и треми денми воздвигну ю (Ин. 2, 19). Если же еретики не примут сего толкования, то и в сем случае не умалят славы Единородного. Ибо если Отец и воскресил Его, то воскресил как человека, потому что и страдание принял как человек.

(5) Аще бо снасаждени быхом подобию смерти Его, то и воскресения будем. Поскольку спасительное Крещение назвал Апостол образом смерти, то переменою имени ясно дал разуметь воскресение. Ибо ясно, что насаждаемое растет.

(6) Сие ведяще, яко ветхий наш человек с Ним распятся, да упразднится тело греховное, яко ктому не работати нам греху. Апостол ветхим человеком назвал не естество, но лукавое расположение духа. О нем сказал, что оно умерщвлено в Крещении, чтобы тело сделалось недеятельным для греха. Ибо сие выразил словами: Да упразднится тело греховное, яко ктому не работати нам греху. Потом яснее показывает это и другим образом.

(7) Умерый бо свободися от греха. Ибо кто когда-либо видел, чтобы мертвый или осквернил чужое ложе, или обагрил руки убийством, или совершил что-либо иное несовместное?

(8) Аще же умрохом со Христом, веруем, яко и живи будем с Ним. Посему и нам, спогребшимся со Христом, надлежит быть мертвыми греху и ожидать воскресения. Потом Апостол представляет еще пример.

(9) Ведяще, яко Христос воста от мертвых, ктому уже не умирает: смерть Им ктому не обладает.

(10) Еже бо умре, греху умре единою: а еже живет, Богови живет. Апостол в сих словах достаточно показал, что хочет верующих отвратить от греха. Христос, говорит он, однажды умер, и в другой раз умереть Ему невозможно, потому что имеет ныне бессмертное тело, а поэтому и мы все получаем единое Крещение.

Посему не ожидай другого очищения грехов посредством Крещения. Прекрасно же сказал, что Христос умер греху, потому что не подлежал смерти. Ибо греха не сотвори (1 Пет. 2, 22), но за наш грех принял смерть.

(11) Такожде и вы помышляйте себе мертвых убо быти греху, живых же Богови, о Христе Иисусе Господе нашем. Посему и вы покажите члены ваши мертвыми для греховной деятельности, возлюбите же житие по Христу, каковым приобретете жизнь бессмертную.

Сему учению надлежит внимать всем нам и избегать козней греха, призывать же на помощь спасшего нас Христа, потому что Призываемый приидет и подаст нам помощь Свою. С Ним Отцу со Всесвятым Духом подобают слава и великолепие ныне и присно и во веки веков! Аминь.

 

(6, 12) Да не царствует убо грех в мертвеннем вашем теле, во еже послушати его в похотех его. Царская власть от власти тиранической отличается тем, что подвластными тирании делаются невольно, а власти царской подчиняются охотно. Посему Апостол советует не поддаваться владычеству греха, потому что Владыка, вочеловечившись, сокрушил царство его. И как предписывает законы смертным, еще имеющим страстное тело, то узаконяет соразмерное с немощью и не говорит: «Да не тиранствует», но: Да не царствует грех. Ибо одно свойственно греху, а другое – нашему расположению. Возбуждение и смятение страстей происходит в нас по природе, а приведение в дело запрещенного зависит от нашего расположения. Но Апостол показал и кратковременность борьбы, назвав тело смертным. Ибо, когда постигает его смертный предел, прекращается и приражение страстей. Посему повелевает нам не прекращать тиранию греха, но не покоряться греху, когда он без меры воспламеняет телесные пожелания.

(13) Ниже представляйте уды ваша оружия неправды греху. Апостол, упомянув о царской власти, по необходимости показал и всеоружие ее и научил нас, каким способом приобретается победа. Ибо вместо оружия против нас грех употребляет наши члены.

Но представляйте себе Богови яко от мертвых живых. Сие говорил уже и выше: Такожде и вы помышляйте себе мертвых убо быти греху, живых же Богови, о Христе Иисусе, то есть вы спогреблись Христу и с Ним совоскресли, посему вы мертвы греху и взыщите другой жизни.

И уды ваша оружия правды Богови. Апостол показал, что тело не есть что-либо худое, но создание благого Бога, потому что, если хорошо или для добра управляется душою, может служить Богу. Посему наклонность произволения к худшему как бы некие оружия греху доставляет в членах и, обратно, расположение воли к доброму уготовляет члены на служение Божественным законам. Ибо и язык целомудренного певца произносит подобающее Богу всяческих песнопение, а язык упившегося и сумасбродного с неистовством издает нестройные звуки хулы. Так украшается он словами истинными и оскверняется лживыми. Так и глаз усматривает целомудренное и непотребное, жестокое и человеколюбивое, так и рука и убивает, и милует – одним словом, все члены тела бывают и оружиями правды, если хочет того ум, и также оружиями греха, когда возлюбит он владычество греха. Божественный же Апостол показывает в том и другом удобство победы.

(14) Грех бо вами да не обладает, – говорит Апостол. Ибо не одно уже естество ведет борьбу, но имеет содействующую благодать Духа. Сие и присовокупил: Несте бо под законом, но под благодатию. Объясняет же, что прежде Благодати Закон учил только, что должно делать, а не подавал никакой помощи приемлющим Закон. А Благодать с законоположением дает и пособие. Посему-то законоположение Благодати совершеннее Закона, потому что помощью уничтожает трудность. Потом Апостол снова решает возражение.

(15) Что убо: согрешим ли, зане несмы под законом, но под благодатию? Дал место сему возражению для любителей споров и сперва отвергнул, показав нелепость, сказал: Да не будет, а потом пространнее излагает противоположную мысль.

(16) Не весте ли, яко емуже представляете себе рабы в послушание, раби есте, егоже послушаете, или греха в смерть, или послушания в правду? Кому решишься служить, приказаниям того надлежит повиноваться. Ибо невозможно в одно время служить двум господам. А правда и грех прямо друг другу противоположны. Сие и Господь изрек в Священном Евангелии: Никтоже может двема господинома работати (Мф. 6, 24).

(17) Благодарим убо Бога, яко бесте раби греху, послушасте же от сердца, в оньже и предастеся образ учения. Апостол и перемену в них показал, и обнаружил радость о том, воздав хвалу Богу. Ибо говорит:

«Были вы рабами греха, но по свободному изволению свергли с себя владычество его и возлюбили духовное учение».

(18) Свобождшеся же от греха, поработистеся правде. Свергнув рабство греху, приняли на себя иго праведности. Посему невозможно, имея на себе иго сие, следовать велениям греха.

(19) Человеческо глаголю, за немощь плоти вашея. Увещание соразмеряю с естеством, ибо знаю, какие страсти возбуждаются в смертном теле.

Якоже бо представисте уды ваша рабы нечистоте и беззаконию в беззаконие: тако ныне представите уды ваша рабы правде во святыню. Сим показал, что осуждения достойно не тело, но худо управляющее им изволение. Требует же от нас не чего-либо невозможного, но того, чтобы принести в дар праведности то одно, что принесли в дар греху. И греху повиновались мы, когда повелевал беззаконно, но если покоримся праведности, она доставит нам освящение.

(20) Егда бо раби бесте греха, свободна бесте от правды. Ибо исполняли веления одного греха, не принимали же законов праведности.

(21) Кий убо тогда иместе плод? Скажите, какие выгоды греха? Лучше же сказать, излишне и спрашивать о сем, ибо и молча признаетесь вы в его вреде, потому что покрываетесь стыдом. Сие и присовокупил Апостол:

О нихже ныне стыдитеся. Если кто и крайне бесстыден, и тот по прекращении удовольствия чувствует стыд. Сверх сего Апостол показывает еще боль ший и худший плод греха.

Кончина бо онех смерть. Разумеет же смерть не эту временную, но вечную.

(22) Ныне же свобождшеся от греха, порабощшеся же Богови, имате плод ваш во святыню: кончину же жизнь вечную. Апостол в словах сих греху противопоставил Бога, стыду – святость, вечной же смерти – жизнь вечную.

(23) Оброцы бо греха смерть. Поскольку грех древле царствовал, а ныне самоуправствует и оружиями его назвал Апостол худо управляемые члены, то справедливо и награду за грех назвал оброком. А так обычно Апостол именует выдаваемое воину на его содержание. Ибо и в Послании к Коринфянам говорит: Кто воинствует своими оброки когда? (1 Кор. 9, 7).

Дарование же Божие живот вечный, о Христе Иисусе Господе нашем. Здесь сказал не «награда», но дарование, потому что вечная жизнь – Божий дар. Если бы кто преуспел в самой высокой правде, то вечные блага не уравновешиваются временными трудами. Сказав сие о том, что жительствующим по Благодати не должно грешить снова, обращает слово к сравнению Закона и Благодати и показывает силу одного и немощь другого и учит, что с явлением Благодати Закон прекратился. Начинает так:

 

Глава 7

(1) Или не разумеете, братие: ведущым бо закон глаголю: яко закон обладает над человеком, во елико время живет? «И вы сами, воспитанные в Законе, в точности знаете, – говорит Апостол, – что Закон имеет силу над теми, которые еще живы». Приводит же и пример, соответственный тому, о чем идет речь, и говорит:

(2) Ибо мужатая жена живу мужу привязана есть законом: аще ли же умрет муж ея, разрешится от закона мужескаго. Потом излагает сие яснее.

(3) Темже убо живу сущу мужу прелюбодейца бывает, аще будет мужеви иному: аще ли умрет муж ея, свободна есть от закона, не быти ей прелюбодейце, бывшей мужу иному. То есть Закон называет прелюбодейцею не ту, которая по смерти супруга сочетается с другим, но ту, которая еще при жизни сожителя имеет связи с другим, ибо последнюю, как поругавшую закон супружества, повелевает он наказывать. Посему явствует из этого, что, если муж кончит жизнь, овдовевшей законно, а не противозаконно вступить в брак с другим. И хотя божественный Апостол знал, что Закон и живым давал право расторгать брак, когда он был им не по сердцу, однако же внимал Владычнему учению, в котором сказано, что Моисей дал закон сей по жестокосердию иудеев (Мф. 19, 8), закон же естественный не допускал сего, потому что, как сказано, одного мужа и одну жену создал Бог, самым сотворением постановив закон о супружестве. И потому-то Апостол, оставив сие, перешел к закону об умерших и присовокупил:

(4) Темже, братие моя, и вы умросте закону телом Христовым, во еже быти вам Иному, воставшему из мертвых. [Апостолу] в соответствии с примером следовало бы сказать: «Закон умер», то есть перестал иметь силу, но он, снисходя к немощи иудеев, потому что они весьма уважали Закон, и чтобы не дать повода к осуждению Закона еретикам, нападавшим на Ветхий Завет, не сказал, что Закон перестал, но говорит: «Мы умерли Закону в спасительном Крещении, а потом, снова воскресши, сочетались с другим, восставшим из мертвых, то есть с Владыкою Христом». И поскольку сочетанием и браком назвал веру в Господа, то вследствие сего показывает и плод брака и говорит:

Да плод принесем Богови. Какое же это плодоношение? Чтобы члены наши сделались оружием праведности. С великою же мудростью доказал Апостол, что самый Закон повелевает сочетаться со Христом, потому что не воспретил, как сказано, жене по кончине первого мужа вступать в супружество с другим. Потом показывает еще и различие.

(5) Егда бо бехом во плоти (то есть вели жизнь подзаконную, ибо плотию наименовал Апостол законоположения, данные плоти о пище, о питии, о проказе и тому подобные), страсти греховныя, яже законом, действоваху во удех наших. Не сказал: «яже под Законом», но: яже законом, потому что Закон не побуждал ко греху, но осуждал во грехе; грех же худо пользовался тем, что было добро. И не члены наши произвели грех, но нашими членами наклонность души к худшему дала свободу действенности греха. К чему же это послужило? Во еже плод творити смерти. Сим научил нас Апостол, что до Благодати, живя под Законом, подвергались мы сильнейшим приражениям греха, потому что Закон показывал, что должно делать, но, чтобы сделать это, не подавал к тому помощи.

(6) Ныне же упразднихомся от закона. Опять продолжает щадить Закон и не сказал: «Закон упразднен», но мы упразднихомся от закона, то есть Закон для нас недействителен и мы живем уже не по Закону. И как упразднихомся?

Умерше, имже держими бехом. Ибо, подлежа Закону, приступили ко Крещению, умерши же со Христом и с Ним восстав, сочетались с Законодавцем и не имеем более нужды в жительстве по Закону, потому что восприняли самую благодать Духа. Ибо сие дают видеть последующие слова:

Яко работати нам во обновлении духа, а не в ветхости писмене [66]То есть буквы, буквалистского понимания Ветхого Завета.
. И дух противопоставил Апостол букве, а новое – ветхому, чтобы буквой указать на Закон, а словом ветхий на отменение Закона. Ибо и устами Иеремии говорит Бог: Завещаю дому Исраилеву, и дому Иудину завет нов, не по завету, егоже завещах отцем их в день, в оньже емшу ми за руку их, извести я от земли Египетския (Иер. 31, 31–32). Посему и Пророком показано различие и то, что с появлением завета нового надлежит устраниться завету ветхому. Сказав сие, божественный Апостол, как исполненный духовной благодати, провидя, что некоторые из еретиков обратят сие в обвинение Ветхого Завета и ветхозаветный Закон припишут иному какому-либо Богу, по необходимости представляет возражения и дает решения.

(7) Что убо речем? Закон ли грех? Апостол в сказанном выше употребил много таких выражений, которые желающим хулить Закон послужили бы поводом к осуждению Закона, если бы он не сделал предлагаемого здесь решения вопросов. Сказано было: Закон привниде, да умножится прегрешение (Рим. 5, 20); и: Закон гнев соделовает (Рим. 4, 15); и: От дел закона не оправдится всяка плоть пред Ним (Рим. 3, 20) и тому подобное. Почему в решении представил возражение самих хулителей и сперва показал, что вопрос хульный, и сопроводил оный решительным отрицанием: Да не будет; потом объясняет пользу Закона.

Но греха не знах, точию законом, то есть Закон не только не есть учитель греха, да не 6удет, но совершенно напротив: он – обвинитель греха, потому что и не знал бы я, что худо, если бы не научил меня он.

Похоти же не ведах, аще не бы закон глаголал: не похощеши. Слова не ведах, не знах не показывают здесь совершенного неведения, но ими выражается, что в Законе получил я ведение более точное, нежели каково естественное мое различение.

(8) Вину же прием грех заповедию, содела во мне всяку похоть. Апостол пытается всем этим доказать, что Закон не подлежит обвинению. Поскольку сказал, что с изданием Закона умножились грехи, то, чтобы не подумал иной, будто бы Закон тому причиною, по необходимости показывает способ, каким действовал грех, именно, что он, издание Закона обратив в повод к борьбе, преоборол немощный помысл. Без закона бо грех мертв есть. Пока нет Закона, показывающего то, что должно делать, и запрещающего то, чего не должно делать, грех не имеет места. Потом Апостол объясняет сие примером.

(9) Аз же живях кроме закона иногда. Адам до преступления не имел страха смертного.

Пришедшей же заповеди, грех убо оживе, (10) аз же умрох. Как скоро Бог дал заповедь о древах, немедленно приступил к жене диавол в образе змия и употребил те самые льстивые слова; она же, обольстившись и увидев красоту плода, была побеждена сластолюбием и преступила заповедь и тогда же вместе с Адамом, потому что и он вкусил с нею плода, услышала смертный приговор (Быт. 3, 19).

И обретеся ми заповедь, яже в живот, сия в смерть. Апостол все приводит в защищение Закона и заповеди, обличает же лукавство греха. Ибо говорит: «Заповедь – подательница жизни, но обращение к худшему породило смерть». Для сего, собственно, и сказал: обретеся, желая показать, что иная была цель Закона, иное же произошло по причине греха.

(11) Грех бо вину прием заповедию, прельсти мя, и тою умертви мя. Апостол то же самое, что и прежде, сказал иным образом.

(12) Темже убо закон свят, и заповедь свята и праведна и блага. Апостол законом называет Закон Моисеев, а заповедью – заповедь, данную Адаму. И увенчал последнюю большими похвалами, конечно, потому, что она от многих подвергается большим обвинениям. Ибо живущие нерадиво и не любящие трудов добродетели обвиняют и Владыку Бога в том, что дал заповедь. Если не знал Он, говорят, что будет, то не предведущий будущего может ли быть признан и Богом? Если же, предвидя преступление, дал заповедь, то Сам есть виновник преступления. Но рассуждающим так надлежало знать, что существам разумным свойственно распознание и хорошего, и противного тому, потому что естество существ неразумных лишено такого различения. Волк хищен, лев кровожаден, медведи и барсы делают то же и не имеют чувства греха и совести, уязвленной тем, что сделано. А человек, если и никого нет при совершении дела, стыдится и боится того, на что отваживается, потому что совесть готовит против него обвинение. Поэтому имеющим такую природу возможно ли жить без Закона? Для того-то Бог и дал заповедь, чтобы человек и природу свою познал, и боялся Законодателя.

Можно же усмотреть и человеколюбие Законодателя, потому что дал не какой-либо неудобоисполнимый закон, но который можно было и без малого труда сохранить. Предоставил пользоваться всеми деревьями, запретил же вкушать с одного, не потому что позавидовал ему в одном (возможно ли сие было для того, Кто предоставил ему власть над всем?), но чтобы обучить его уставам рабства, внушить преданность Творцу и, как существу разумному, дать случай к упражнению. Если же, преступив заповедь, подвергся смертному определению, то служит это к обвинению не давшего, но преступившего заповедь. Врач, приказывая больному удерживаться от холодного питья, не по зависти делает сие, но имея в виду здоровье больного. Если же он, не сохранив приказания, пьет воду, то сам на себя навлекает вред, а врач не подлежит обвинению. И Владыка Бог и самого Адама, и весь род его удостоил всякого о них попечения. И не говоря о прочем, приступаю к самому главному. Ради Адама и ради рода его вочеловечилось Единородное Слово, и положило конец владычеству смерти, получившему начало от Адама, и обетовало воскресение, и уготовало Небесное Царство. Таким образом, Бог и преступление Адамово знал, и уготовал будущее исцеление. Посему-то божественный Апостол назвал заповедь святою, праведною и благою; святою, как научившую должному; праведною, как правдиво произнесшую приговор на преступников; благою, как уготовляющую жизнь хранящим ее. Потом предлагает новое еще недоумение.

(13) Благое ли убо бысть мне смерть? И снова, как обычно ему, отрицает сие: Да не будет — и указывает причину бедствий.

Но грех, да явится грех, благим ми содевая смерть. Сказанное Апостолом неясно по причине большой краткости. Значит же сие, что благое, то есть Закон и заповедь, показывает мне грех, то есть показывает, что он худ и зол. Как же показывает? Содевая смерть. По плоду узнаю дерево, видя смерть, начинаю ненавидеть матерь смерти. А учитель мне в этом – Закон. Посему худ не Закон, научающий сему, но грех, приводящий к смерти. А грех производится наклонностью нашего произволения к худшему.

Да будет по премногу грешен грех заповедию. Ибо хотя и природа указывает нам грех, но Закон точнее научил нас преизбытку его лукавства. Сие же: Да будет — сказано с опущением; подразумевается же: «Да будет явно». Ибо сие говорили мы и выше. Но грех, да явится грех, благим ми содевая смерть: да будет по премногу грешен грех заповедию, то есть да сделается явным вследствие заповеди, что премного грешен, или лукав, грех. Потом Апостол, как превосходный какой живописец, изображает борьбу нашей природы и греха.

(14) Вемы бо, яко закон духовен есть. Снова увенчивает Закон похвалою. Ибо что досточестнее сего наименования? Он написан, говорит Апостол, Духом Божиим; сей благодати приобщившись, блаженный Моисей написал Закон.

Аз же плотян есмь, продан под грех. Апостол выводит на середину человека до Благодати, волнуемого страстями. Ибо плотяным называет не улучившего еще духовной помощи. А сие: продан под грех — уразумеем из пророческого изречения. Сказано: Се грехми вашими продастеся (Ис. 50, 1). То же и здесь говорит Апостол: «Предался я греху и сам себя продал ему».

(15) Еже бо содеваю, не разумею, потому что препобеждаемый сластолюбием, а также упивающийся страстью гнева не имеет ясного ведения о грехе, но по прекращении действия страсти начинает ощущать зло. Не еже бо хощу, сие творю: но еже ненавижду, то соделоваю. Вот заслуга Закона – показать, что это худо, и вложить в душу ненависть к этому. А словами «чего не хочу» и «что ненавижу» выражается не необходимость, а немощь, потому что не какою-либо необходимостию и не каким-либо насилием принуждаемые согрешаем, но увлекаемые сластолюбием делаем то самое, чем гнушаемся как беззаконным.

(16) Аще ли, еже не хощу сие творю, хвалю закон, яко добр. Самую эту ненависть, какую имею ко греху, имею, заимствовав ее у Закона. Следовательно, оправдываю Закон и сознаюсь, что он добр.

(17) Ныне же не ктому аз сие содеваю, но живый во мне грех. Сие имеет нужду в объяснении и требует обширного изложения. Тело, по преступлении заповеди сделавшись смертным, приняло в себя страстные движения, ибо при их посредстве совершается все касающееся настоящей жизни; пожелание нужно не только ради пищи, но и ради чадородия, ради земледелия и ради других искусств; когда нет пожеланий, ничто это не делается. Оно содействует нам и к преуспеянию в добродетели, ибо не желающий оного не выносит трудов, нужных для сего. Оно производит в нас и божественную любовь. Посему соразмерность пожелания содействует добрым делам, а неумеренность его производит невоздержность. Ибо оно же заставляет посягать на чужие супружества, желать не принадлежащего нам, грабить, раскапывать гробы, осмеливаться на убийства и делать иное сему подобное. Посему-то Бог всяческих [в человеческой душе] с вожделением сочетал гнев, чтобы ограничить неумеренность [первого]. Впрочем, и для гнева нужно нечто, полагающее предел его ненасытности. Посему как горячее растворяем очень холодным и слишком холодное умеряем горячим, так создавший нас Бог, вложив в нас сии два страстных [начала], одно другому прямо противоположные, научил неумеренность каждого из них ограничивать другим. И приставил к ним ум, как возницу к каким-то молодым коням, наложил на них ярмо рабства, узаконив нести оное [ярмо] ровно. И если случится когда-нибудь пожеланию простереться далее меры, повелел возбудить гнев, чтобы он, устремившись, сделал ярмо опять ровным; а если гнев придет в страсть неумеренности, приказал привести снова в движение пожелание и наказать неумеренность гнева. Посему так правит ум, когда трезвен и целомудрен; вознерадев же и опустив бразды, дает коням волю скакать и сам несется и падает с ними в пропасти и стремнины. Это и выразил здесь божественный Апостол: Ныне же не ктому аз сие содеваю, но живый во мне грех, грехом называя рабство ума и владычество страстей; ум не сам содевает, потому что ненавидит делаемое, но владычество страстей действует при этом.

(18) Вем бо, яко не живет во мне, сиречь в плоти моей, доброе. Апостол разумеет преобладание страстей, какие привнесло тело, сделавшееся смертным, и умножило нерадение ума.

Еже бо хотети прилежит ми, а еже содеяти доброе не обретаю. «Ибо ревность к добру заимствовал я от учения Закона, однако же остаюсь немощным в приведении ее в деятельность, не имея посторонней помощи».

(19) Не еже бо хощу доброе, творю: но еже не хощу злое, сие содеваю. (20) Аще ли еже не хощу аз, сие творю, уже не аз сие творю, но живый во мне грех. Сие сказал Апостол яснее прежнего.

(21) Обретаю убо закон, хотящу ми творити доброе (здесь должно поставить знак препинания): яко мне злое прилежит. Опять по краткости Апостол выразил сие неясно. Разумеет же, что и «Закон кажется мне добрым, потому что хвалю предписываемое им как нечто хорошее и сам, подобно ему, люблю доброе, а противное тому ненавижу. Но, однако же, прилежит мне злое, то есть грех, потому что имею смертное и страстное тело, душевную нерадивость и немощь». Потом Апостол яснее показывает борьбу ума и страстей.

(22) Соуслаждаюся бо закону Божию по внутреннему человеку. Под внутренним человеком разумеет Апостол ум.

(23) Вижду же ин закон во удех моих, противувоюющь закону ума моего и пленяющь мя законом греховным, сущим во удех моих. Законом греховным называет грех. Действует же он, когда телесные страсти рвутся, а душа по причине изначала укоренившейся в ней лености не может удержать их, но, отринув собственную свою свободу, соглашается раболепствовать им, однако же, и раболепствуя, ненавидит рабство и хвалит обвинителя рабства. Все сие изобразил Апостол, чтобы показать, какими мы были до Благодати и какими сделались по Благодати, и, как бы олицетворяя в себе тех, которые до Благодати воюемы были грехом, как окруженный врагами, увлекаемый в плен и неволю, принуждаемый рабствовать и не усматривающий никакой посторонней помощи,

горько воздыхает и сетует, показывает же, что Закон не в силах помочь, и говорит:

(24) Окаянен аз человек: кто мя избавит от тела смерти сея? (25) Благодарю Бога моего Иисус Христом Господем нашим. Апостол тело наше называет телом смерти, как сделавшееся подвластным смерти, то есть смертным, ибо душа бессмертна. «Один Господь наш Иисус Христос, – говорит Апостол, – освободил нас от горького владычества, сокрушив смерть и обещая нам бессмертие, беструдную и беспечальную жизнь без борьбы и греха. И хотя насладимся сим в будущей жизни, однако и в настоящей, пользуясь благодатию Всесвятого Духа, не одни ополчаемся против страстей, но, ее имея помощницею, можем преодолевать их. Темже убо сам аз умом моим работаю закону Божию, плотию же закону греховному».

 

Глава 8

(1) Ни едино убо ныне осуждение сущым о Христе Иисусе, не по плоти ходящым, но по духу. Ибо ныне, если не хотим сами, не преодолевают нас страсти, потому что восприняли мы благодать Духа Божия.

(2) Закон бо духа жизни о Христе Иисусе свободил мя есть от закона греховнаго и смерти. Как законом греховным назвал Апостол грех, так законом духа жизни нарек животворящего Духа. «Благодать Его, – говорит он, – через веру во Христа даровала тебе сугубую свободу, ибо не только сокрушила владычество греха, но и прекратила мучительство смерти». Показывает же и способ сокрушения.

(3) Немощное бо закона, в немже немоществоваше плотию. Посему Закон не зол, а, напротив того, благ, но бессилен; немоществовал же, преподавая законоположение для тех, кто обложен смертным естеством. Ибо в настоящее время во всесвятом Крещении приемлем залог бессмертия.

Бог Сына Своего посла в подобии плоти греха, и о гресе осуди грех во плоти. Не сказал Апостол: «в подобии плоти», но: в подобии плоти греха. Ибо Сын Божий принял на себя естество человеческое, но не принял греха человеческого. Посему-то воспринятое назвал Апостол не подобием плоти, но подобием плоти греха. Ибо Христос, имея одно и то же с нами естество, не имел одного и того же направления воли. Говорит же Апостол, что поскольку Закон не мог выполнить собственного своего назначения по немощи приемлющих Закон, так как имели они естество смертное и страстное, то Единородное Божие Слово, вочеловечившись, человеческою плотию сокрушило грех, исполнив всякую правду, не приняв же позора греха, и, подобно грешнику претерпев смерть грешников, обличило неправду греха, так как предало на смерть не подлежащее смерти тело. Но оно-то само и сокрушило и грех, и смерть. Ибо Божие Слово, как не подлежащее смерти, потому что греха не сотворило, но принявшее оную по несправедливому приговору греха, сделалось, как в мертвых свободь (Пс. 87, 6), искуплением справедливо содержимых под державою смерти. Сие объяснил Апостол и в последующих словах.

(4) Да оправдание закона исполнится в нас, не по плоти ходящих, но по духу. Наш воздало Оно долг, говорит апостол, и выполнило цель Закона. Какая же это была цель? Сделать праведными принявших Закон. Посему если Домостроительством Владыки Христа исполнено назначение Закона, то не обвинения, а похвалы достоин Закон. Коснувшись же слова о праведности, Апостол предлагает увещание о сем и, сказав: не по плоти ходящих, но по духу, присовокупил:

(5) Сущии бо во плоти плотская мудрствуют: а иже по духу, духовная. Так и в другом месте говорит: Аще живем духом, духом и да ходим (Гал. 5, 25). Духом же называет здесь благодать Духа и учит, что последующий сей благодати и рассуждает, и поступает, как ей угодно, а служащий плоти, то есть телесным страстям, лишен свободы.

(6) Мудрование бо плотское смерть есть. Не сказал апостол: «плоть», но: мудрование плотское, то есть порывы страстей, потому что смерть есть воздаяние согрешившим. А мудрование духовное живот и мир. Кто живет духовно, тот делается причастником мира с Богом.

(7) Зане мудрование плотское, вражда на Бога. Апостол снова обвинил мудрование плотское, то есть владычество страстей, и сказал, что вооружается оно против Бога. Закону бо Божию не покаряется, ниже бо может. Ибо подчинившийся владычеству страстей может ли возлюбить служение Богу, пока намерен быть в порабощении греху?

(8) Сущии же во плоти Богу угодити не могут. Не повелевает Апостол, чтобы стали мы вне тела, но чтобы освободились от плотского мудрования. Этому научают и последующие слова.

(9) Вы же несте во плоти, но в дусе, понеже Дух Божий живет в вас. Но явно, что не бесплотны были принявшие сие учение; напротив того, Апостол о них сказал, что они выше плотских страстей и имеют в себе живущую в них благодать Всесвятого Духа. Так и Господь сказал об апостолах, что они не от мира (Ин. 15, 19), не потому что были вне мира, но потому что были мертвы для мира.

Аще же кто Духа Христова не имать, сей несть Егов. Поскольку Апостол употребил выражение понеже [68]Если только.
, а сим выражается сомнение, то справедливо присовокупил, что не причастный сей благодати не имеет никакого общения со Христом. И как сего достаточно было для того, чтобы поразить слышащих, то врачует сие последующими словами.

(10) Аще же Христос в вас, плоть убо мертва греха ради, дух же живет правды ради. Сомнительное привел Апостол в ясность и показал, что обвиняет не плоть, а грех, ибо повелел телу сделаться мертвым для греха, то есть не делать греха. Духом же назвал здесь душу, как сделавшуюся уже духовною, и ей повелевает творить правду, вожделенный плод которой – жизнь.

(11) Аще ли Дух Воскресившаго Иисуса от мертвых живет в вас, Воздвигий Христа из мертвых оживотворит и мертвенная телеса ваша, живущим Духом Его в вас. Апостол ободрил упованием будущего и в достаточной мере придал ревности для настоящих подвигов. Ибо говорит: «В скором времени тела ваши будут бессмертны и сделаются недоступными тревожащим ныне страстям. А сие совершит Сам Бог всяческих, ныне щедро дающий вам залог Духа». Представил же им Апостол в поручительство воскресения воскресение Христово. А также научил нас сказанным, что естество Божества едино, ибо Всесвятого Духа наименовал и Божиим, и Христовым, не потому что, как учат злоименные еретики, Дух сотворен Богом через Сына, но потому что единосущен с Отцом и Сыном и от Отца исходит по учению евангельскому, благодать же подается достойным через Сына. За сим Апостол продолжает учить, как преодолевать плотские страсти.

(12) Темже убо должны есмы не плоти, еже по плоти жити. Ибо, от Владыки Христа улучив спасение и приняв благодать Духа, Ему обязаны мы воздавать долг служения.

(13) Аще бо по плоти живете, имате умрети. По плоти, то есть следуя страстям плоти; смерть же разумеет Апостол вечную. Аще ли духом деяния плотская умерщвляете, живи будете. В том и преимущество Благодати перед Законом, что Закон научал должному, она же имеет и содействующую благодать Духа. И здесь божественный Апостол, предвидя хулу Маркиона, Валентина и Манеса, с великою точностью изложил учение. Ибо не сказал: «умерщвляйте тело», но: «деяние тела, то есть плотское мудрование, порывы страстей, потому что имеете содействующую благодать Духа, а плод победы – жизнь».

(14) Елицы бо Духом Божиим водятся, сии суть сынове Божии, потому что духовно жительствующие участвуют в достоинстве усыновления.

А здесь Апостол поражает иудеев, уча их не думать о себе высоко, потому что и они назывались сынами; ибо лишены они сей чести – водиться Всесвятым Духом, как не причастные благодати.

(15) Не приясте бо духа работы паки в боязнь: но приясте Духа сыноположения. Апостол снова

сличает Благодать с Законом и житие подзаконное называет рабством, а вместе учит, что и Закон начертала благодать Духа. Посему духом работы называет не Всесвятого Духа, но законоположение, и притом совершившееся Божиим Духом. А если Всесвятого Духа называет духом работы, то очевидно, что дух сыноположения есть иной. Но сие не так, потому что Всесвятой Дух един, различны же и многообразны дарования Его. Овому бо Духом дается слово премудрости, иному же слово разума о томже Дусе, другому же вера темже Духом и так далее (1 Кор. 12, 8–9). Но показав, что мы, как и действительно, сподобились достоинства усыновления, Апостол присовокупил:

О Немже вопием, Авва Отче. Ибо имеем повеление, вознося таинственную молитву ко Владыке, называть Его Отцом и говорим: Отче наш, Иже еси на небесех (Мф. 6, 9). Апостол же прибавил: Авва, показывая дерзновение призывающих. Малые дети, пользуясь большею пред отцом свободою, так как рассудок их еще несовершен, чаще употребляют слово сие в обращении к отцам. Так и мы по неизреченному Его человеколюбию и по безмерной благости, как повелено, Отцом называем Творца всяческих, но не знаем, сколько разности между Им и нами, и себя самих не разумея в точности, о Его же естестве и совершенно не имея познания.

(16) Самый Дух спослушествует духови нашему, яко есмы чада Божия. Духом называет Апостол естество Духа, духом же нашим – данную нам благодать, ибо то и другое называется подобными именами. Говорит же, что, покорствуя духовному учению, приносим молитву. А делая это, не подлежим обвинению, потому что совершаем по Божественному закону.

(17) Аще же чади, и наследницы. Не довольно было для нас освобождения от рабства и благодати свободы, но мы украшены еще достоинством усыновления и наречены не только сынами, но и наследниками Божиими и сонаследниками Христовыми. Ибо присовокупил апостол:

Наследницы убо Богу, снаследницы же Христу. Поскольку не всякий сын бывает наследником родителя, то божественный Апостол справедливо к усыновлению присоединил наследие. И поскольку нередко и слуга получает некоторую часть от господина, впрочем не делается через это соучастником сына, то по необходимости прибавил: снаследницы же Христу, чтобы обнаружить несказанное человеколюбие.

Понеже с Ним страждем, да и с Ним прославимся. Ибо не все сподобившиеся спасительного Крещения пользуются сими благами, но приемлющие сверх сего участие и общение в страданиях Владычних. Не без намерения же присовокупил сие Апостол, но в утешение получающим сие Послание, ибо подвергались они искушениям всякого рода, терпели поругания, мучения, заключения и тысячи разнообразных смертей. Посему-то слагает утешительное слово, ободряя будущим и увещевая мужественно переносить настоящее.

(18) Непщую бо, яко недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас. Венцы превосходнее подвигов, воздаяния несравнимы с трудами: труд мал, ожидаемая же польза велика. Посему-то ожидаемое Апостол назвал не наградою, но славою.

(19) Чаяние бо твари откровения сынов Божиих чает. Не видите ли, говорит Апостол, небо, землю, море, воздух, солнце, луну, всю видимую тварь, а сверх сего и невидимых тварей, Ангелов, Архангелов, Силы, Власти, Господства? Все это ожидает вашего усовершения.

(20) Суете бо тварь повинуся не волею, но за повинувшаго ю на уповании. Суетою Апостол называет тление, ибо вскоре за сим учит: Яко и сама тварь свободится от работы истления. Научает же он, что вся видимая тварь получила в удел естество смертное, потому что Творец всяческих предвидел преступление Адама и тот смертный приговор, который будет на него произнесен. И было бы неприлично и несправедливо тому, что для него создано, получить в удел нетление, а ему самому, ради кого все это создано, быть тленным и страстным. Но когда он через воскресение приимет бессмертие, тогда и созданное для него получит также в удел нетление. Посему говорит Апостол, что видимая тварь ожидает сего переворота, потому что она сделалась изменяемою не волею, но из любви к определению Создавшего. Видя же попечение о нас, надеется на сей переворот, яко и сама тварь свободится от работы истления. Об изменяемости же твари свидетельствует и божественный Давид. Ибо, упомянув о небе и земле, присовокупил: Та погибнут, Ты же пребываеши (Пс. 101, 27).

(21) Яко и сама тварь свободится от работы истления в свободу славы чад Божиих. Ибо когда они окажутся тем именно, чем называются, и через воскресение сделаются сынами Божиими, тогда и вся тварь, без сомнения, получит избавление от тления. Сие же сказал Апостол не то утверждая, что видимая тварь разумна, но употребив олицетворение. А это свойственно и пророкам: один говорит, что плачевопльствует питис (Зах. 11, 2), другой, что радуются дерева (Пс. 95, 12), и горы взыграшася (Пс. 113, 4), и реки плещут рукою (Пс. 97, 8).

(22) Вемы бо, яко вся тварь совоздыхает и сболезнует даже доныне. Здесь Апостол включил и тварь невидимую, ибо сказал: вся тварь. Для точнейшего же уразумения сего места напомню евангельское изречение: Господь сказал, что Ангелы на небесах радуются о едином грешнице кающемся (Лк. 15, 7). Если же радуются о кающихся грешниках, то, как очевидно, бывают недовольны, видя наши беззакония.

(23) Не точию же, но и сами начаток духа имуще, и мы сами в себе воздыхаем. И что удивительного, если тварь за нас терпит это? Ибо и мы сами, восприняв много поручительств о будущем, и прежде всего иного благодать Духа, воздыхаем, желая избавления. Ибо сие дают видеть последующие слова. Всыновления чающе, избавления телу нашему. Апостол сказал, что приняли мы духа сыноположения (15); однако же яснее научает, что приняли ныне имя, самую же вещь будем иметь тогда, когда тела наши избавятся от тления и облекутся в бессмертие. И словом начаток обозначил, что в будущем веке приимем во много крат большую благодать Духа, ибо если ныне даруемое называется начатком и залогом, то явно, что будущее во много крат больше сего.

(24) Упованием бо спасохомся; потому что не улучили еще воскресения, но, приняв обетование, утешаемся упованием.

Упование же видимое, несть упование: еже бо видит кто, что и уповает? (25) Аще ли егоже не видим, надеемся, терпением ждем. «Не огорчайтесь, говорит Апостол, видя горестное, ибо преподали мы вам неложные обетования. Сказали: “Ждите наслаждения благами”, а блага ожидаемые не видимы телесными очами. Если же были бы видимы, то уже не ожидались бы. Но если ожидаются, то надлежит ожидать их с терпением и не выпускать из рук якорь надежды». Сверх сего указывает он нам и на другую данную помощь.

(26) Сице же и Дух способствует нам в немощех наших. Имеем же не по нашему изволению действующую помощь – благодать Духа.

О чесом бо помолимся, якоже подобает, не вемы, но сам Дух ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными. «Не просите, – говорит Апостол, – избавления от скорбей, ибо не знаете, что полезно, как знает сие Правитель Бог. Предайте себя самих Держащему кормило вселенной, ибо Он, если и не будете просить, а только воздыхать по действию живущей в вас благодати, премудро управит касающимся до вас и доставит, что будет для вас полезно». Сие-то и присовокупил Апостол:

(27) Испытаяй же сердца весть, что есть мудрование Духа, яко по Богу приповедует о святых. Апостол называет здесь Духом не Ипостась Духа, но благодать, данную верующим. Ибо, ею воспламеняемые, усерднее молимся и неизглаголанными воздыханиями входим в собеседование со Спасителем Богом. Написал же сие божественный Апостол вследствие того, что испытал сам на себе, ибо и он просил избавления от искушений, и не однажды, не два раза, но троекратно, и не получил просимого, но услышал: Довлеет ти благодать Моя: сила бо Моя в немощи совершается (2 Кор. 12, 9). А познав это, возлюбил то самое, от чего желал себе избавления, и говорит: Сладце убо похвалюся паче в немощех моих, да вселится в мя сила Христова.

(28) Вемы же, яко любящым Бога вся поспешествуют во благое, сущым по предуведению званным. Поспешествуют не всем, но любящим, и не просто споспешествуют, но поспешествуют во благое. Ибо, если кто просит неполезного, не получает просимого, потому что неполезно получить это. С великою же точностью Апостол к званию присоединил предуведение. Ибо не просто всех призывает Бог, но имеющих твердое изволение. Посему в Коринфе сказал Апостолу: Глаголи и да не умолкнеши, зане людие суть Мои мнози в граде сем (Деян. 18, 9–10), а в Мисии воспретил говорить слово. В Азии же сперва не дозволил, а потом позволил сделать сие. Посему и в Иерусалиме сказал ему: Потщися и изыди скоро отсюда, зане не приимут свидетелства твоего (Деян. 22, 18). Поэтому и здесь сказал Апостол: по предуведению званным. Согласно с сим и присовокупляемое.

(29) Ихже бо предуведе, и предустави сообразных быти образу Сына Своего, яко быти Ему первородну во многих братиях. Ибо не просто предуставил, но предуставил, предуведав. Апостол же, выражая все с точностью, не сказал: сообразных Сыну Своему, но: образу Сына Своего. Яснее же изложил сие в Послании к Филиппийцам. Ибо, сказав: Житие наше на небесех есть, отонудуже и Спасителя ждем Господа Иисуса Христа, присовокупил: Иже преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его (Флп. 3, 20–21). А тело наше, конечно, сообразно будет не Божеству Его, но телу славы Его. Так и здесь сподобившихся призвания наименовал сообразными образу Сына, то есть телу Сына. Поскольку естество Божие невидимо, тело же видимо, то, поклоняясь телу, как в некоем образе поклоняемся Божеству.

Яко быти Ему первородну во многих братиях. И о сем свидетельствует истина учения. Ибо первородным именуется как человек, а как Бог единороден, потому что как Бог не имеет братий, а как человек называет братиями уверовавших. Между ними Он есть первородный, не как иной с Единородным, но один и тот же – и единородный, и первородный.

(30) А ихже предустави, тех и призва. А ихже призва, сих и оправда: а ихже оправда, сих и прослави. В ком предузнал твердое изволение, тех изначала предустави, а предуставив призва; потом, призвав, оправда Крещением; оправдав же, прослави, наименовав сынами и даровав им благодать Всесвятого Духа. Но никто да не утверждает, что причина сего – предведение, потому что не предведение сделало их таковыми, но Бог издалека предусмотрел будущее, как Бог. Ибо если я, смотря на рьяного коня, который закусил удила и сбросил с себя седока, скажу, что он, приближаясь к стремнине, бросится в нее, и потом по слову моему исполнится это, то не я ввергнул коня в пропасть, предсказал же, что это будет, воспользовавшись, как признаком, отчаянной смелостью коня. Бог же всяческих издалека все предвидит, как Бог, а не доводит до необходимости одного преуспевать в добродетели, другого же делать зло. Ибо если бы Сам принуждал к тому и другому, то несправедливо было бы одного провозглашать победителем и увенчивать, а другому определять наказание. А если Бог справедлив, как и действительно справедлив, то побуждает к доброму и запрещает противное тому, хвалит делателей добра и наказывает по воле своей возлюбивших порок.

(31) Что убо речем к сим? Аще Бог по нас, кто на ны? Имея споборником Бога, убоимся ли людей? В слово же кто Апостол включил всех в совокупности – и царей, и воевод, и народ, и народоправителей, и целую вообще вселенную. Потом показывает нам довершение всех благодеяний.

(32) Иже убо Своего Сына не пощаде, но за нас всех предал есть Его, как убо не и с Ним вся нам дарствует? Дал большее, неужели же не даст меньшего? Даровал Сына – лишит ли имущества? Надобно же знать, что Лицо Сына одно, дано же за нас Божеством естество человеческое. Хлеб, – говорит Он, – егоже Аз дам, плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира (Ин. 6, 51); и: Область имам положити душу Мою, и область имам паки прияти ю (Ин. 10, 18).

(33) Кто поемлет на избранныя Божия? Бог оправдаяй, (34) кто осуждаяй? Апостол, сказав: «Поскольку помогает нам Бог, кто нам сделает вред?» – присовокупил: «Поскольку Бог провозглашает нас праведными, кто возможет осуждать?»

Христос Иисус умерый, паче же и воскресый, Иже и есть одесную Бога, Иже и ходатайствует о нас. Чего ищем выше сего? За нас умер Владыка Христос и, воск реснув, совосседает с Отцом, даже и сим не прекратил Промышления о нас, но, указывая на воспринятый от нас начаток и показывая Отцу чистоту оного, через него просит спасения нам. И сие сказал Апостол о Нем по человечеству. Ибо, как Бог, Он не просит, но подает. Если же еретики скажут, что Сын делает сие по Божеству, то и сим не умалят Его славы. Представим двух равночестных царей, имеющих одну и ту же власть, и обоих оскорбил какой-нибудь правитель области или военачальник, но один из них, приняв прежде просьбу оскорбившего, просит о примирении с ним своего соучастника в царской власти. Ужели это умаляет достоинство просящего? Нимало. Но здесь нельзя сказать и этого, потому что угодное Сыну угодно и Отцу, у Обоих одно хотение. Посему слово апостола, вознамерившегося показать преизбыток попечительности, приобретает возвышенный характер.

(35) Кто ны разлучит от любве Божия? Скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или мечь? Яко же есть писано, (36) яко Тебе ради умерщвляеми есмы весь день: вменихомся якоже овцы заколения (Пс. 43, 23). Сие свидетельство прилично тому, о чем идет речь, ибо сказано это от лица мужей, имевших ту же цель: Всесвятой Дух рукою богомудрого Давида написал псалом этот о чудных Маккавеях.

(37) Но во всех сих препобеждаем за Возлюбльшаго ны. Всему этому противопоставляя любовь к нам Бога всяческих, преодолеваем бедствия. Ибо рассуждаем, что всего несообразнее будет, если Владыка Христос принял за грешников смерть, а мы не со всею радостию потерпим за Него заклание.

(38) Известихся бо, яко ни смерть, ни живот, ни Ангели, ни начала, ниже силы, ни настоящая, ни грядущая, (39) ни высота, ни глубина, ни ина тварь кая возможет нас разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе Господе нашем. Против любви Божией положив на весы всю тварь в совокупности и к видимому присоединив мыслимое – Ангелов, Начала и Силы, к благам настоящим приложив ожидаемые блага и даже угрожающие наказания (ибо глубиною, как думаю, называет геенну, а высотою – Царство), а сверх сего вечную жизнь и вечную смерть и усматривая, что всего этого еще недостаточно, Апостол ищет, что бы приложить еще; не видя же, другую такую и многократно взятую тварь представляет в слове и видит, что и это все не равняется любви Божией. Ибо надлежит, говорит он, не за обетования благ любить Бога, но ради Бога вожделевать и благ. Иск ренно расположенный к какому-либо богачу не за обилие богатств любит его, но по приверженности к нему любит и принадлежащее ему имущество. Так и божественный Апостол говорит: «Не соглашусь я и Царство Небесное, и все видимое и мыслимое, и еще то же самое, вдвое и втрое взятое, иметь без любви к Богу. Если же кто предложит мне настоящие и будущие скорби, временную и вечную смерть и долговечное мучение в геенне, то при любви к Нему охотно и со всею готовностью предпочту это всему блистательному, великому и превосходящему всякое слово, если только при этом последнем лишен буду любви».

Посему и мы будем молиться и стараться о том, чтобы иметь сию любовь и, последуя стопам апостольским, сподобиться апостольских обителей, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа. С Ним Отцу со Всесвятым Духом подобают слава и великолепие ныне и присно и во веки веков! Аминь.

 

Божественный Апостол ясно доказал, что Вочеловечение Бога и Спасителя нашего необходимо и доставляет верующим неизреченные блага. Ибо обличил и иудеев, как вследствие постановления Закона сделавшихся подлежащими бо́льшим обвинениям, и всех прочих, как преступивших закон естественный, и, раскрыв, какое угрожает им наказание, предоставил им и дары евангельской Благодати и показал спасение от веры. А чтобы и иудеи не вознегодовали, предположив, будто бы обвиняется Закон, и еретики, вооружающиеся против Ветхого Завета, сделанного Апостолом сравнения не обратили в повод клеветать на Закон, по необходимости доказал пользу Закона и увенчал его многими похвалами. Поскольку же иудеи, выставляя на вид патриарха Авраама и данные ему Богом обетования, покушались также доказать, что проповедь апостольская противна сим обетованиям как предлагаемая вопреки Божию обетованию и язычникам, то по необходимости показывает и их возражения и весьма премудро разрешает их, пользуясь и свидетельствами Писания, и древними примерами и ясно показывая истину Божественных обетований. Намереваясь же обвинять неверие иудеев, сперва обнаруживает ту любовь, какую имеет к ним, и говорит:

 

Глава 9

(1) Истину глаголю о Христе, не лгу, послушествующей ми совести моей Духом Святым. Апостол показал, что свободно от лжи и украшено истиною будет то, что хочет он сказать, потому что призвал во свидетельство благодать Божия Духа и свою совесть, всем этим убеждая не с неверием принять слово.

(2) Яко скорбь ми есть велия и непрестающая болезнь сердцу моему. Состав сей речи неполон; надлежало бы дополнить: «непрестающая у меня печаль по причине или отвержения, или неверия иудеев», но, соблюдая осторожность, Апостол не употребил таких выражений, смысл же сказанного дает уразуметь из последующих слов. А говорит так:

(3) Молил бых ся бо сам аз отлучен быти (ανάθεμα είναι) от Христа, по братии моей, сродницех моих по плоти. Слово «анафема» имеет двоякий смысл. Ибо и посвящаемое Богу именуется «анафема», и чуждое этому имеет то же наименование. И второму значению научил нас божественный Апостол в Послании к Коринфянам: Аще кто не любит Господа нашего Иисуса Христа, да будет проклят αναθήματα; 1 Кор. 16, 22). А первому научают нас и общий обычай (потому что мы приносимое Богу называем ανάθεμα), и Сам Бог всяческих, повелев, чтобы Иерихон стал град проклят (ανάθημα; Нав. 6, 16). Здесь блаженный Павел употребил слово во втором значении, давая понять, какое благорасположение имеет он к соплеменникам. И не сказал: «Хотел бы», но: «Молил бых ся быть отчужденным от Христа, чтобы сродники мои по плоти, став к Нему близкими, пожали плод спасения». Весьма же кстати внес и сие: сам аз, напоминая сказанное уже о любви ко Христу и как бы так говоря: «Я, которого ни жизнь, ни смерть, ни настоящая, ни грядущая, ни ина кая тварь не возмогут разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе (Рим. 8, 35), весьма охотно разлучился бы со Христом ради спасения иудеев».

Явно же, что не предпочитал их Спасителю, а, изъявляя только любовь и приверженность свою к ним, сказал он это, желая, чтобы все покорились и охотно приняли спасительную проповедь. Стараясь же сделать слово свое убедительным, указывает и на прежнее их благородство, и на богатство богоданных даров и говорит:

(4) Иже суть Израилите. Ибо и это имя было именито, потому что Богом дано праотцу и к потомкам перешло как наследство.

Ихже всыновление; потому что получили и это имя; сказано: Сын Мой первенец Израиль (Исх. 4, 22).

И слава. Ибо сделались славными по чудесам.

И завети. Ибо обетовал дать им не только ветхий, но и новый завет; сказано: Завещаю дому Израилеву завет нов, не по завету, егоже завещах отцем их (Иер. 31, 31–32); но сами они не захотели принять его.

И законоположение; потому что им дал Закон Моисеев. И служение; потому что, предпочтя их другим народам, научил законному священнодействию. И обетования. И данные Богом отцам, и возвещенные пророками.

(5) Ихже отцы. Те славные и именитые, Богом которых наименовал Себя Бог. Потом в заключение Апостол поставил величайшее из благ.

И от нихже Христос по плоти, Сый над всеми Бог благословен во веки, аминь. И хотя сего присовокупления (по плоти) достаточно было, чтобы дать видеть Божество Владыки Христа, однако же, как в самом начале, сказав: бывшем от семене Давидова по плоти, Апостол присовокупил: нареченнем Сыне Божии в силе (Рим. 1, 3–4), – так и здесь, сказав: по плоти,

прибавил: Сый над всеми Бог благословен во веки, аминь, и различие естеств показывая, и научая, что имеют иудеи основательную причину плакать, потому что от них по плоти Сущий над всеми Бог, а они утратили сие благородство и сделались чуждыми этого родства. И Апостол уподобляется плачущим женщинам, которые в своих причитаниях над умершими и оплакиваемыми изображают и красоту тела, и цветущий возраст, и знаменитость предков, и богатство, и могущество. Таким образом обнаружив нежную любовь свою к иудеям, начинает уже излагать предложенную им мысль.

(6) Не такоже, яко отпаде слово Божие, то есть «не только желал бы, но и молил бых ся быть отчужденным от Христа, если бы только через мое отчуждение иудеи улучили обетованные блага. Однако же, хотя и прекословят они и не хотят пожать плодов спасения, обетования, данные отцам, пребывают истинными». Почему же? Не вси бо сущии от Израиля, сии Израиль. Бог взыскует родства не по естеству, но по добродетели. Потом яснее излагает сие Апостол.

(7) Ни зане суть семя Авраамле, вси чада, то есть чада Божии, ибо сие дает видеть Апостол через несколько слов.

Но в Исааце наречется ти семя (Быт. 21, 12). И приведя сие обетование Божие, раскрывает оное и поясняет толкованием.

(8) Сиречь не чада плотская, сия чада Божия: но чада обетования причитаются в семя. Называет же Апостол чадами плотскими рожденных по естественному порядку, а чадами обетования сделавшихся сынами по благодати.

(9) Обетования бо слово сие: на сие время прииду, и будет Сарре сын (Быт. 18, 14). Ибо, когда естество отказалось, по Божией щедродаровитости сделался Авраам отцом. Говорит же сие, потому что и Измаил был сын Авраамов, и сын первородный. Итак, почему же высоко думаешь о себе, иудей, как будто один называясь семенем Авраамовым? Если думаешь Измаила, как полураба, исключить из родства, то думаешь несправедливо, потому что Божественному Писанию обычно вести родословие от отцов, а не от матерей. Божественный Апостол мог бы представить и рожденных от Хеттуры и показать, что они хотя рождены от свободной, однако же не называются семенем Авраамовым. Ему нетрудно было бы указать, что двенадцать сынов Иаковлевых рождены от разных матерей, четверо из них полурабы и все называются Израилем и ничего не потерпели от рабства матерей. Но, обличая бережно, отложил он это в сторону, одержал же победу множеством остающегося под руками. Ибо, приведя сказанное Богом Аврааму: Во Исааце наречется ти семя, показывает, что и его род не весь участвовал в сем благословении. Один из сыновей его принял благословение, а другой лишился оного (Быт. 27, 28–29; 35). Сие и присовокупил Апостол.

(10) Не точию же, но и Ревекка от единаго ложа Исаака отца нашего имущи: (11) еще бо не рождшымся, ни сотворившым что благо или зло, да по избранию предложение Божие пребудет, (12) не от дел, но от Призывающаго речеся ей: яко болий поработает меншему. «Если думаешь, – говорит Апостол, – что Исаак ради

Сарры предпочтен Измаилу и рожденным от Хеттуры чадам Авраамовым, то что же скажешь о Ревекке? Ибо здесь и матерь одна, и отец один, и зачатие одно, потому что дети – близнецы». Сие и выразил Апостол словами: от единаго ложа имущи, то есть Ревекка в одно и то же время зачала обоих. Однако же один боголюбив, а другой недостоин Божия о нем попечения. И Бог не ожидал испытания на деле, но, когда были еще носимы во чреве, предвозвестил их различие. Предвозвестил же, предузнав их предрасположение, потому что избрание сие не противно справедливости, но согласуется с предрасположением человеческим. Потом Апостол приводит и пророческое свидетельство.

(13) Якоже есть писано: Иакова возлюбих, Исава же возненавидех (Мал. 1, 2). Поэтому не на естество обращает внимание Бог, но взыскует единой добродетели. Сие подтверждает Апостол многими доказательствами.

(14) Что убо речем? Еда неправда у Бога? Да не будет. В Божественном определении, говорит Апостол, нет неправды, напротив того, украшается оно справедливостию. И имея возможность показать сие и дать ясно увидеть, что Богу всяческих не обычно взирать на естество, но взыскует Он доброго изволения, а также напомнить иудеям, что неоднократно предаваемы они были многочисленным врагам и не пользовались никакой пощадой ради предков, потому что не поревновали их добродетели, и когда все они были преданы вавилонянам, Авимелех, раб и ефиоплянин, улучил спасение за благочестие, – Апостол не делает сего, не желая их поразить, а показывает, что домостроительства Божии превышают человеческий помысл и что на преступления отваживаются многие, а наказания несут не все. Ибо и в пустыне весьма многие поклонились изображению тельца как Богу, но не все наказаны, а одни потерпели наказание, другие же уцеломудрились их казнями (Исх. 32). Так, наказывая фараона, Бог многим через это доставил пользу. Сие и изложил божественный Апостол. Говорит же так:

(15) Моисеови бо глаголет: помилую, егоже аще помилую, и ущедрю, егоже аще ущедрю (Исх. 33, 19). Сказал же сие Бог при отлитии [из золота] тельца. Но Апостол по необходимости упомянул и о Моисее, чтобы и сказавшим, и слушавшим доказать достоверность сказанного. Потом выводит умозаключение.

(16) Темже убо ни хотящаго, ни текущаго, но милующаго Бога. И не дает решения, но усиливает вопрос присовокуплением новых предложений.

(17) Глаголет бо Писание Фараонови, яко на истое сие воздвигох тя, яко да покажу тобою силу Мою, и да возвестится имя Мое по всей земли (Исх. 9, 16). Потом опять продолжает выводить умозаключения.

(18) Темже убо егоже хощет, милует: а егоже хощет, ожесточает. «Вот, – говорит Апостол, – ясные места Писания, ибо, не из другого источника взяв их, привожу вам – Сам Бог, как слышу, изрек: Помилую, егоже аще помилую, и ущедрю, егоже аще ущедрю (Исх. 33, 19). Им также изречено сказанное о фараоне. Он, оставив Измаила и рожденных от Хеттуры, избрал Исаака; Он и Иакова предпочел Исаву, хотя в одной утробе в одно время дано им устройство. Поэтому чему же дивишься, если и ныне совершил Бог то же самое? И тех из вас, которые уверовали, избрал, а тех, которые не приняли сего луча света, отверг?»

Но Апостол не говорит пока этого, а увеличивает затруднительность вопросов и говорит:

(19) Речеши убо ми: чесо ради еще укаряет? Воли бо Его кто противитися может? Ибо если егоже хощет, милует, и егоже хощет, ожесточает, то от Его воли зависит человеческое расположение. Если же это действительно так, то не по праву налагает наказания на согрешающих, потому что невозможно противиться тому, что Ему угодно. Так Апостол, увеличив затруднение множеством вопросов и предпоставив все возражения, присовокупил:

(20) Темже убо, о человече, ты кто еси против отвещаяй Богови? «Поскольку сказал ты, – говорит Апостол, – Воли бо Его кто противитися может, то скажи мне, кто ты? Не человек ли? Посему как же споришь и входишь в исследование Божественных домостроительств? Если бы не был ты свободен и не по своему изволению избирал, что тебе делать, но по необходимости следовал рабски Божией воле, то молчал бы, подобно неодушевленным тварям, любя совершающееся по Божию Домостроительству. Но поскольку почтен ты разумом, то и говоришь, и делаешь, что тебе угодно, и не любишь совершающегося, но доискиваешься причин Божиих домостроительств».

Еда речет здание создавшему е, почто мя сотворил еси тако? (21) Или не имать власти скудельник на брении, от тогожде смешения сотворити ов убо сосуд в честь, ов же не в честь? Посмотри на брение у скудельника. Оно, как не имеющее разума, не противоречит работающему, но, если назначено на выделку сосуда для низкого употребления, в молчании принимает то, что делается с ней. А ты противишься и прекословишь. Значит, не связан ты естественною необходимостью, не против воли преступаешь закон, но произвольно любишь лукавство и по своей воле принимаешь на себя труды добродетели. Посему прав и справедлив приговор Бога всяческих, законно наказывает Он согрешающих как произвольно отваживающихся делать это. Есть справедливость и в человеколюбии, потому что, от нас заимствуя повод, оказывает Бог милость. Иные говорят, что сие: Темже убо, о человече, ты кто еси против отвещаяй Богови? – сказано в виде упрека. Ибо Апостол, говорят они, упрекая пытливых исследователей дел Божиих и показав их ничтожность, потому что естество человеческое ничем не отличается от глины, потом присовокупил решение. Решение же таково:

(22) Аще же (здесь должно поставить знак препинания, ибо Апостол говорит: «Если желаешь познать, почему из многих согрешающих одних Бог наказывает, а другим через сих наказанных делает добро и из многих последователей добродетели одних делает славными, а другим через сих прославленных указывает надежду на будущее, то выслушай последующее за сим»), хотя Бог показати гнев Свой и явити силу Свою, пренесе во мнозе долготерпении сосуды гнева совершены в погибель: (23) И да скажет богатство славы Своея на сосудех милости, яже предуготова в славу: (24) Ихже и призва нас не точию от Иудей, но и от язык. Не Бог виновник фараонова лукавства, говорит Апостол; напротив того, Бог руководствуется обычным Ему долготерпением, а фараон долготерпение сие почел немощью и по причине оного увеличил свое непокорство. Впрочем, Правитель всяческих, как премудрый, и на него справедливо наложил наказание и из лукавства его приготовил целительное для других врачевство. И как врачи не сами создают змей, приготовляют же из них полезное людям лекарство, так и Бог хотя желал, чтобы фараон не понес наказаний, однако же, поскольку решился он на великое зверство, то наложил на него всякого рода наказания и всем людям показал собственную Свою силу. Потому сказано: На истое сие воздвигох тя, яко да покажу тобою силу Мою, и да возвестится имя Мое по всей земли. Сие же воздвигох значит: попустил тебе иметь царскую власть и, когда мог воспрепятствовать, не воспрепятствовал, предусматривая будущую от сего для других пользу. Сосудами же гнева, совершеными в погибель, Апостол называет тех, которые сделались этим по собственной своей воле. Сие написал он и Тимофею: В велицем же дому не точию сосуди злати и сребряни суть, но и древяни и глиняни, и ови убо в честь, ови же не в честь (2 Тим. 2, 20). И научая, что добровольно человек делается тем или другим, присовокупил: Аще убо кто очистит себе от сих, будет сосуд в честь, освящен, и благопотребен владыце, на всякое дело благое уготован (21). Так и коринфянам пишет: Аще ли кто назидает на основании сем злато, сребро, камение честное, дрова, сено, тростие (1 Кор. 3, 12), ясно давая видеть свободу людей. Так, сосудами милости назвал достойных Божия человеколюбия. А сие: яже предуготова в славу – дает разуметь Божие предведение. То же сказал Апостол и выше:

Ихже предуведе, и предустави сообразных образу Сына Своего (Рим. 8, 29). Ибо цель Апостола – показать, что достойных спасения знает один Бог всяческих, а из людей никто. Сказав же, что призва нас не точию от Иудей, но и от язык, подтверждает слово сие свидетельством Писания и говорит:

(25) Якоже и во Осии глаголет: нареку не люди Моя люди Моя: и не возлюбленую, возлюблену (Ос. 2, 23).

(26) И будет на месте, идеже речеся им: не людие Мои есте вы, тамо нарекутся сынове Бога живаго

(Ос. 1, 10). Сие же Бог сказал не о язычниках, но о самих иудеях. Ибо, велев Осии взять жену блудницу, и притом прелюбодейцу, так повелел назвать рожденных детей: сына – не людие, а дочь – не возлюбленная, предсказывая, что будет с иудеями; а вместе обещал им также и доброе для них, а именно, что не людие нарекутся людие и не возлюбленная назовется возлюбленной. «Посему смотрите, – говорит Апостол, – и вы не всегда пользовались одним и тем же, но иногда назывались людие, иногда же – не людие и опять людие; иногда возлюбленная, потом – не возлюбленная и опять возлюбленная. Поэтому и в настоящее время не совершается ничего странного. Ибо по обычаю вы отвержены, но, если снова пожелаете, назоветесь и людие, и возлюбленная, потому что и язычники, бывшие не людие, ныне называются людие». Но Апостол привел и другое свидетельство о слове своем.

(27) Исаиа же вопиет о Израили: аще будет число сынов Израилевых, яко песок морский, останок спасется: (28) слово бо сокращено сотворит Господь на земли (Ис. 10, 22–23). Особенно кстати привел Апостол сие свидетельство, давая знать, что Бог всяческих изначала провидел и приступивших к вере, и страдающих неверием. Поскольку иудеи говорили, что не многие из них приняли проповедь, все же другие избегают ее, как обмана, то показал он, что предречено сие издревле и что если превзойдут множеством всякое число и уподобятся песку морскому, то и тогда не все улучат спасение, но одни украшающиеся верою, потому что словом сокращенным Пророк назвал веру. Ибо чему Закон обучал многими заповедями и не мог доставить совершенного спасения, в том преуспело исповедание Христово и одарило верой. Вера же кратка и не имеет нужды в дальних обходах: судится по душевному расположению и проповедуется языком.

(29) И якоже прорече Исаиа: аще не бы Господь Саваоф оставил нам семене, якоже Содом убо были быхом, и якоже Гоморру уподобилися быхом (Ис. 1, 9). Пророк, которых выше назвал останком, тех же наименовал и семенем; ради них, говорит он, иудеи не потерпят того же, что Содом и Гоморра, ибо те подверглись конечной гибели (Быт. 19, 24). Так Апостол, научив, что Бог всяческих не взирает на родство по естеству, но взыскует общения веры, излагает яснее, почему иудеи лишились благородства предков, а язычники стали причастными спасения, и говорит:

(30) Что убо речем? (сие должно читать отдельно, как вопрос, а следующее за сим как ответ). Яко языцы, не гонящии правду, постигоша правду, правду же, яже от веры. (31) Израиль же, гоня закон правды, в закон правды не постиже. «Знай, – говорит Апостол, – что вера для язычников причина благ, ибо она их, древле заблуждавшихся, не имевших праведности и не хотевших взыскать ее, сподобила праведности по благодати; Израиль же хотя имел у себя Закон и домогался праведности по Закону, но не достиг цели и не улучил праведности». Потом Апостол снова ставит вопрос.

(32) Чесо ради? То есть: желательно тебе знать сему причину?

Зане не от веры, но от дел закона. Они думали, что для приобретения праведности достаточно для них жития по Закону, и пренебрегли верой. А поэтому не сделались причастниками даров веры и не приобрели праведности оного жития. Потом объясняет Апостол, по какой причине не воспользовались они благами веры.

Преткнушася бо о камень претыкания, (33) якоже есть писано: се, полагаю в Сионе камень претыкания и камень соблазна: и всяк веруяй в онь не постыдится (Ис. 28, 16). Спотыкаются обыкновенно те, которые обращают мысль на иное и не хотят рассмотреть пути. Сие было с иудеями. Ибо, гоняясь за излишествами в Законе, не пожелали видеть предреченного Пророками камня, хотя ясно предвозвещено было им, что веруяй в Онь сподобится величайших благ, ибо сие выразил Пророк словом: не постыдится, потому что надеющиеся и обманувшиеся в надежде постыждаются. Так, коснувшись иудеев слегка, Апостол снова показывает, какое имеет к ним расположение, чтобы обличения не внушили им мысли о неприязненности. Ибо важнейшие обвинения соблюл он к концу.

 

Глава 10

(1) Братие, благоволение убо моего сердца и молитва, яже к Богу по Израили, есть во спасение. Апостол благоволением назвал здесь сильное желание. Ибо говорит: «Сильно желаю и молюсь, чтобы улучили они спасение».

(2) Свидетельствую бо им, яко ревность Божию имут, но не по разуму. С похвалою соединил порицание, словно приманкою какою-то прикрыв крючок, чтобы польза слова сделалась для них удобоприемлемою.

(3) Не разумеюще бо Божия правды и свою правду ищуще поставити, правде Божией не повинушася. Апостол своею правдою назвал неблаговременное хранение Закона, потому что стараются хранить Закон, утративший уже свою силу; а правдою Божиею на именовал праведность, приобретаемую по Благодати верою. Ибо сие присовокупил:

(4) Кончина бо закона Христос, в правду всякому верующему. Ибо вера в Господа не противна Закону, но и весьма согласна с ним; Закон был для нас путеводителем к Владыке Христу. Посему верующий во Владыку Христа исполняет назначение Закона. Прекрасно также сказал Апостол: всякому верующему, потому что объял все естество человеческое: будь кто эллин или варвар, но, если уверует, получит спасение. Потом снова объясняет различие Закона и Благодати и представляет законодателя Моисея учителем того и другого и говорит:

(5) Моисей бо пишет правду, юже от закона: яко сотворивый та человек, жив будет в них (Лев. 18, 5). Исполнивший все повелеваемое Законом плодом сего имеет жизнь, а всякое преступление Закона навлекает наказание.

(6) А яже от веры правда, сице глаголет, то есть о праведности от веры не Моисей, а Бог всяческих через Моисея говорит следующее:

Да не речеши в сердцы твоем: кто взыдет на небо? Сиречь Христа свести: (7) Или кто снидет в бездну? Сиречь Христа от мертвых возвести. (8) Но что глаголет Писание? Близ ти глагол есть, во устех твоих и в сердце твоем (Втор. 30, 12–14). Хотя о Законе изрек сие Бог всяческих, научая иудеев, что без труда приняли они учение о том, что должно делать, и не имеют нужды ни восходить на небеса, ни сходить в ад, потому что близ ти глагол есть и дано тебе ведение о том, что должно делать, однако же божественный Апостол принял это за учение о вере, уча, что должно не входить в исследования о Владычнем Домостроительстве или не подвергать сомнению, как вочеловечился Единородный Сын Божий и, приняв страдание, совершил воскресение, но верою плодоносить спасение. Ибо близ ти глагол есть, во устех твоих и в сердце твоем. Потом присовокупляет:

Сиречь глагол веры, егоже проповедаем. Что Моисей сказал о заповедях Закона, то мы говорим о вере.

(9) Яко аще исповеси усты твоими Господа Иисуса, и веруеши в сердцы твоем, яко Бог Того воздвиже из мертвых, спасешися: (10) сердцем бо веруется в правду, усты же исповедуется во спасение. Есть потребность в том и в другом, как в истинной и твердой вере, так и в исповедании, произнесенном с дерзновением, чтобы и сердце украсилось несомненностью веры, и язык просиял, небоязненно проповедуя истину. Потом Апостол снова припоминает свидетельство Писания.

(11) Глаголет бо Писание: всяк веруяй в Онь, не постыдится (Ис. 28, 16). Толкует же Апостол и слово всяк.

(12) Несть бо разнствия Иудееви же и Еллину: Той бо Бог всех, богатяй во всех призывающих Его.

(13) Всяк бо, иже аще призовет имя Господне, спасется (Иоил. 2, 32). Богатством Божиим Апостол назвал спасение людей, ибо знал человеколюбие Владыки. И свидетельства [об этом] весьма близко приспособил к сердцу и языку; к сердцу сие: Всяк веруяй в Онь, не постыдится; а к языку сие: Всяк, иже призовет имя Господне, спасется. Потом учит, что иудеи добровольно лишили себя спасения, не восхотев принять возвещенную им проповедь. Но не произносит обличения ясно, а употребляет иной способ речи.

(14) Како убо призовут, в Негоже не вероваша? Како же уверуют, Егоже не услышаша? Како же услышат без проповедающаго? (15) Како же проповедят, аще не послани будут? Надлежит сперва уверовать, говорит Апостол, а потом призывать; но невозможно уверовать не воспользовавшемуся учением; нет возможности и учение услышать, когда нет проповедающих, и проповедниками опять делает рукоположение. Так, сказав это как бы в оправдание иудеев, тем самым увеличивает обвинение, на них произносимое, и на последнем месте поставил первое, то есть сказанное о послании проповедников, показав, что сие предвозвещено издревле. Ибо следовало указать на это прежде прочего. Сперва должно было рукоположить проповедников, потом им проповедовать, а потом слышать проповедь и тогда уже уверовать. Посему приводит пророчество Исаии и говорит:

Коль красны ноги благовествующих мир, благовествующих благая (Ис. 52, 7). Ибо и Апостолам заповедал Господь, входя в дом, говорить: Мир дому сему (Лк. 10, 5), потому что возвещали они Божественное примирение и благовествовали наслаждение благами. Их ноги называет Пророк красными, как совершающие прекрасное течение, как умытые Владычними руками. Так, приведя свидетельство о проповедниках, ведет речь в виде вопроса.

(16) Но не вси послушаша благовествования? А потом в виде ответа: Исаиа бо глаголет: Господи, кто верова слуху нашему? (Ис. 53, 1). И о сем, говорит Апостол, не умолчало Божественное Писание, но и сие предрек Бог издревле устами Исаии. Потом выводит заключение.

(17) Темже убо вера от слуха, слух же глаголом Божиим. Следовательно, неверующий не верит Божественным изречениям, и верующий, приемля Божественные глаголы, плодом слышания приносит веру.

(18) Но глаголю: еда не слышаша? И сие также должно читать как вопрос; и потом – как ответ: Темже убо во всю землю изыде вещание их и в концы вселенныя глаголы их (Пс. 18, 5). Возможно ли было не слышать иудеям, когда в целой вселенной слышали язычники? Иудеям первым возвестили проповедь проповедники истины. Ибо и Сам Господь сказал им: Идите паче ко овцам погибшым дому Израилева (Мф. 10, 6); и в Деяниях Апостольских сказано: Вам бе лепо первее глаголати слово Божие (Деян. 13, 46). И божественный Апостол сохраняет тот же образ речи, вопросами и ответами придавая более ясности слову. Ибо опять должно читать как вопрос:

(19) Но глаголю: еда не разуме Израиль? А следующее за сим – как ответ: Первый Моисей глаголет: аз раздражу вы не о языце, но о языце неразумне прогневаю вас (Втор. 32, 21). Неразумными же назвал Мои сей нас, показывая наше неблагоразумие до веры. Ибо сие сказал и божественный Апостол: Бехом бо иногда и мы несмысленни, и непокориви, и прельщени, работающе похотем и сластем различным, в злобе и зависти живуще, мерзцы суще и ненавидяще друг друга (Тит. 3, 3). Сим преимущественно огорчил иудеев Бог, ибо не так прискорбны для них рабство, рассеяние и запустение храма, как благочестие и знаменитость язычников.

(20) Исаиа бо дерзает и глаголет: обретохся не ищущым Мене, явлен бых не вопрошающым о Мне (Ис. 65, 1). Апостол указал вместе и на предречение о богопознании язычников, и на убийство, совершенное иудеями. Ибо сие выражает слово дерзает, то есть не убоялся готовых на убийство и неистовствующих иудеев, но с великим дерзновением провозгласил спасение язычников и предвозвестил неверие иудеев. Ибо сие выражают последующие слова.

(21) Ко Израилю же глаголет: весь день воздех руце Мои к людем непокоривым и пререкающым (Ис. 65, 2). Сие весь день значит «всегда». Ибо и Симмах, и Акила перевели это: всякий день. Так Апостол, указав на чудных пророков, и обвиняющих иудеев, и предвозвещающих веру язычников, в последующем по видимости предлагает иудеям утешение, в действительности же усиливает обвинение неверных.

 

Глава 11

(1) Глаголю убо: еда отрину Бог люди Своя? Да не будет. Потом, имея возможность в доказательство сего представить многое другое и вывести на середину три тысячи уверовавших в Иерусалиме и многие десятки тысяч, о которых сказывал великий Иаков (Деян. 21, 20), в целой вселенной принявших проповедь иудеев, Апостол вместо всего этого указывает на себя самого и говорит:

Ибо и аз Израильтянин есмь, от семене Авраамля, колена Вениаминова. (2) Не отрину Бог людий Своих, ихже прежде разуме. «Ибо если бы отринул, то и я был бы одним из обвиненных, потому что и я произошел от того же корня, величаюсь праотцом Авраамом и начальником колена Вениамином и хвалюсь именем израильтянина». Прекрасно же присовокупил и сие: ихже прежде разуме, то есть уразумел достойными боговедения, приемлющими свет веры. Ибо сие и дает видеть вслед за тем.

Или не весте, о Илии что глаголет Писание? Яко приповедует Богови на Израиля, глаголя:

(3) Господи, пророки Твоя избиша, и олтари Твоя раскопаша: и остах аз един, и ищут души моея. (4) Но что глаголет ему Божественный ответ? Оставих Себе седмь тысящ мужей, иже не преклониша колена пред Ваалом (3 Цар. 19, 14, 18). И в то время, говорит Апостол, были многие тысячи в Израиле и все именовались Израилем, но Бог всяческих назвал Себя Богом семи тысяч, всех же прочих отринул. Оставих Себе, сказал, седмь тысящ мужей, иже не преклониша колена пред Ваалом. А Пророк и сего не знал и думал, что в нем одном спаслись останки благочестия. Посему нимало не ново и не странно, если и вы не знаете тех из вас, которые уверовали в Спасителя и которых Бог всяческих называет Своим народом. Кстати же Апостол вывел на середину великого Илию, приносящего на них жалобу, что не только избили они пророков, но и алтари разорили до оснований. Ибо положим, что неприязненно были они расположены к пророкам, в чем могли они обвинять Божественные алтари? Напротив того, сим самым, на что отважились, дали они видеть, что возненавидели их Бога. Впрочем, божественный Апостол от свидетельств Писания переходит к собственному своему слову и говорит:

(5) Тако убо и в нынешнее время останок по избранию благодати бысть. (6) Аще ли по благодати, то не от дел: зане благодать уже не бывает благодать.

Аще ли от дел, ктому несть благодать: зане дело уже несть дело. Как тогда, говорит Апостол, из несчетных тысяч только семь тысяч остались свободными от нечестия, так и ныне неуверовавших большее, а уверовавших и воспользовавшихся Божественною благодатию меньшее число, потому что не житие по Закону оправдало их – это и значит у Апостола: от дел, – но спасла благодать Божия. Потому-то и называется спасение благодатию, как совершающееся по Божественной щедрости. Сие и разумел апостол в сказанном о патриархе Аврааме: Делающему же мзда не вменяется по благодати, но по долгу (Рим. 4, 4).

(7) Что убо? (Здесь должно поставить знак препинания, потому что предлагается как бы следующий вопрос: посему что можно сказать? Потом продолжение служит ответом.) Егоже искаше Израиль, сего не получи, а избрание получи: прочии же ослепишася. Избранными называет Апостол уверовавших из иудеев. Говорит же сие: «Израиль, привязавшись к Закону, не достиг цели, потому что ныне противозаконно хранит Закон и не пожинает оттого никакой правды, но уверовавшие из израильтян получили ее. Прочии же ослепишася, то есть неверие ожесточило сердце их». Показывает же Апостол, что и сие предречено издревле.

(8) Якоже есть писано: даде им Бог дух умиления, очи не видети, и ушы не слышати, даже до днешняго дне (Ис. 6, 9; 29, 10). Слово даде, как и предаде, значит – попустил. Ибо не Бог сделал это, что они не уверовали; иначе возможно ли, чтобы Сам Он вложил в них неверие и Сам же подверг за то наказанию? Сему же яснее научил и Пророк: Одебеле бо сердце людий сих, и ушима своима тяжко слышаша, и очи свои смежиша (Ис. 6, 10). Посему не другой кто ослепил их, но сами очи свои смежиша и не захотели видеть света. Духом же умиления назвал Пророк неизменное расположение сердца, ибо как имеющий похвальное сокрушение [сердечное] не приемлет изменения на худшее, так совершенно предавшийся пороку не допускает перемены на лучшее.

(9) И Давид глаголет: да будет трапеза их в сеть и в лов, и в соблазн и в воздаяние им. (10) Да помрачатся очи их, еже не видети, и хребет их выну сляцай (Пс. 68, 23–24). Трапезою же Давид назвал наслаждение и предсказал, что оно превратится в противное.

(11) Глаголю убо: еда согрешиша, да отпадут? Да не будет: но тех падением спасение языком, во еже раздражити их. Ибо им первым уверовавшие из них предложили спасительную проповедь. Поскольку же они прекословили и не приняли учения, то язычникам предложили Божественное Евангелие, уверовавшие же воспользовались спасением. А сего достаточно к тому, чтобы раздражить прекословящих иудеев, возбудить в них ревность и привести к участию во спасении. Ибо видят, что последние стали первыми (ср. Мф. 19, 30).

(12) Аще же прегрешение их богатство мира, и отпадение их богатство языков: кольми паче исполнение их? Ибо если большая их часть не уверовала, а уверовавшие из них богатство боговедения принесли язычникам, то явно, что все, уверовав, сделались бы для всех людей снабдителями бо́льших благ. Ибо все быстрее бы уверовали, если бы они не прекословили, но вместе с нами проповедовали истину. После сего Апостол предлагает наставление уверовавшим из язычников, советуя им невысоко о себе думать, а сим достигая двух целей – сокращая надмение язычников и внушая им страх, а также и иудеев обращая к принятию участия в отеческом наследии. Начинает же так:

(13) Вам бо глаголю языком: понеже убо есмь аз языком Апостол, службу мою прославляю. (14) Аще како раздражу мою плоть и спасу некия от них? «Поскольку Бог назначил мне быть проповедником для язычников, то по необходимости домогаюсь спасения язычников и за них веду слово и доказываю, что божественные пророки предвозвестили сие издревле, чтобы сим по крайней мере возбудить иудеев к соревнованию и сделать некоторых из них причастниками спасения». Ибо плотию своею называет иудеев, как чуждых ему по образу мыслей, имеющих же с ним общение по одному сродству.

(15) Аще бо отложение их примирение миру: что приятие, разве жизнь из мертвых? Если, говорит Апостол, и когда не веровали они, язычники приняты и освобождены от прежнего неведения, то явно, что, если бы все они захотели уверовать, ничему иному не оставалось бы совершиться, как воскресению мертвых. Сие сказал и Господь: И проповестся сие Евангелие Царствия у всех народов во свидетельство им; и тогда приидет кончина (Мф. 24, 14). Надлежит, впрочем, знать, что божественный Апостол сказал сие, чтобы различных целей достигло слово его: и уверовавших из язычников научило скромному о себе образу мыслей, и неверующим иудеям послужило в пособие и показало спасительность покаяния. И сие яснее излагает в последующем.

(16) Аще ли начаток свят, то и примешение: и аще корень свят, то и ветви. (17) Аще ли некия от ветвей отломишася, ты же, дивия маслина сый, прицепился еси в них и причастник корене и масти маслинныя сотворился еси, (18) не хвалися на ветви. Апостол начатком называет Владыку Христа по человеческому естеству, корнем же – патриарха Авраама, и ветвями маслины – народ иудейский, как от Авраама происшедший, и мастию масличною — учение благочестия. Посему уверовавшим из язычников советует не превозноситься перед неуверовавшими из иудеев, потому что сих иудеев называет отломившимися ветвями. «Смотрите, – говорит язычникам, – происходя от другого родства, вы прицепились к сему древу и приняли в себя тук благочестивого корня».

Аще ли же хвалишися, не ты корень носиши, но корень тебе. Рассуди же, что корень тебя носит, а не ты носишь корень и ты имеешь в нем нужду, а не он в тебе.

(19) Речеши убо: отломишася ветви, да аз прицеплюся. (20) Добре: неверием отломишася, ты же верою стоиши. Не высокомудрствуй, но бойся. И иудеев чуждыми корню сделало неверие, и тебя соединила с корнем и сделала причастным тука его вера. Посему надлежит не высокомудрствовать, но бояться и трепетать. Чего же?

(21) Аще бо Бог естественных ветвей не пощаде, да не како и тебе не пощадит. Ибо если им не принесло ни малой пользы сродство по естеству, потому что не имели одного и того же произволения, тем паче ты, не сохранив благодати, сделаешься чуждым корню.

(22) Виждь убо благость и непощадение Божие: на отпадших убо непощадение, а на тебе благость Божия, аще пребудеши в благости, аще ли же ни, то и ты отсечен будеши. Теперь смотри: Бог не пощадил их, не поревновавших вере предков, а тебя сподобил человеколюбия и приобщил к чуждому корню, но, не сохранив данного тебе дара, непременно сделаешься чуждым сему корню.

(23) И они же, аще не пребудут в неверствии, прицепятся. «Ибо правде Божией подобает и тебя, сверх надежды удостоившегося присоединиться к их корню и потом не сохранившего данной благодати, снова отделить от корня, и их, освободившихся от неверия, снова соединить с корнем». Прекрасно и об иудеях сказал Апостол: прицепятся, потому что их совершенно отделило неверие, подобно как язычников соединила с корнем вера. Силен бо есть Бог паки прицепити их. Удобство дела Апостол доказал могуществом Божиим и представляет пример не чуждый и не древний, но близкий и недавний. Ибо их самих призывает в свидетельство сего и говорит:

(24) Аще бо ты от естественныя отсечен дивия маслины, и чрез естество прицепился еси к добрей маслине: кольми паче сии, иже по естеству, прицепятся своей маслине. «Если ты, будучи дикою маслиной (потому что не было у тебя ни Закона возделывающего, ни Пророков орошающих, очищающих и прилагающих надлежащее о тебе попечение), отделен от злочестивых предков и родственников, сделан же причастником Авраамовой веры и хвалишься, что Авраам – твой корень, отец и праотец, не по естественному закону, но по щедрости Божией, тем, конечно, законнее и естественнее им, уверовав, быть присоединенными к собственному их корню. Сие же, как сказал я, говорит Апостол, и уверовавших из язычников научая скромности, и не веровавших из иудеев привлекая ко спасению». Согласно же с сим и последующее.

(25) Не бо хощу вас не ведети тайны сея, братие, да не будете о себе мудри. Тайна есть то, что известно не всем, но одним доверенным. Посему, говорит Апостол, хочу сделать для вас известным, какую тайну о предмете нашего рассуждения знаем мы, чтобы вы, почитая себя очень разумными, не составили оттого высокого о себе мнения. Какая же это тайна?

Яко ослепление от части Израилеви бысть, дондеже исполнение языков внидет. (26) И тако весь Израиль спасется. Апостол сказал: от части, давая знать, что не все не уверовали, ибо многие из иудеев уверовали. Советует же не отчаиваться в спасении и прочих. Ибо по принятии проповеди язычниками уверуют и они, когда придет великий Илия и возвестит им учение веры. Сие и Господь изрек в священном Евангелии: Илия приидет, и устроит вся (Мф. 17, 11). Апостол же привел и пророческое свидетельство.

Якоже писано: приидет от Сиона избавляяй и отвратит нечестие от Иакова: (27) И сей им от Мене завет (Ис. 59, 20–21), егда отъиму грехи их (Иер. 31, 33). Если житие по Закону дарует отпущение грехов, то оно предвозвещено пророческим словом. А если Закон наказывает преступников, иудеи же всегда обвиняемы были в преступлении Закона, то явно, что слово сие означает отпущение грехов, подаваемое Крещением. Всем же Израилем называет Апостол верующих, будут ли то иудеи, имеющие естественное сродство с Израилем, или язычники, присоединяемые к Израилю сродством веры.

(28) По благовествованию убо врази вас ради: по избранию же возлюблени отец ради. Когда смотрю на вас, которым преподать учение поручено мне, говорит Апостол, тогда признаю их врагами и неприязненными, все делающими ко вреду вашему. А когда обращу взор на предков и рассужу, что их избрал Бог из целой вселенной, тогда ради предков люблю и их.

(29) Нераскаянна бо дарования и звание Божие. Все сие говорит Апостол в ободрение иудеям. Что Бог те блага, какие дает, как скоро увидит, что принявшие их страдают неблагодарностию, снова отнимет, – в этом свидетель Саул, сподобившийся духовной благодати и потом впоследствии лишившийся оной. А также и Соломон, по Божией щедрости насладившись миром, по преступлении лишен благодати. Да и сами иудеи, постоянно пользовавшиеся попечением пророков, в настоящее время лишены сей о них попечительности. Сим и уверовавшим из язычников незадолго перед этим угрожал Апостол. Ибо сказано: Аще пребудеши в благости, аще ли же ни, то и ты отсечен будеши.

(30) Якоже бо и вы иногда противистеся Богови, ныне же помиловани бысте сих противлением:

(31) такожде и сии ныне противишася вашей милости, да и тии помиловани будут. «Припомните же, как все вы весьма долгое время нечествовали и человеколюбивый Владыка не посмотрел на это долговременное и упорное нечестие, но восхотевших сподобил неизреченного человеколюбия и, когда иудеи не уверовали, вас призвал вместо них. Посему нимало не странно, если и противящиеся ныне, пожелав уверовать, будут приняты Богом и улучат то же человеколюбие». Употребил же опять Апостол речение да по свойственному для него образу выражения. Ибо не для того противились, чтобы им быть помилованными, но хотя противились по упорству разума, однако же будут помилованы, прибегнув к покаянию.

(32) Затвори бо Бог всех в противление, да всех помилует. Апостол сказал затвори вместо «обличил». Обличил же язычников, и естественное принявших познание, и тварь имевших учителем боговедения, но не воспользовавшихся ни тем ни другим. Обличил и иудеев, которым преподано большее учение, потому что, сверх естества и твари, они приняли и Закон, и Пророков, обучавших должному, и потому сделались подлежащими бо́льшим наказаниям. Однако же Бог и тех и других, хотя достойны были конечной гибели, сподобил спасения, как скоро пожелали только уверовать. Объяв сие умом и узрев пред собою бездну Божия человеколюбия и непостижимость премудрости, Апостол воскликнул:

(33) О глубина богатства и премудрости и разума Божия! Ибо издревле и изначала предуведал сие Бог, и, предуведав, премудро домостроительствовал, и, домостроительствуя, показал богатство человеколюбия.

Яко неиспытани судове Его, и неизследовани путие Его. Превышает человеческий ум сей закон Божиих домостроительств, и невидимым Силам непостижим Промысл Бога всяческих.

(34) Кто бо разуме ум Господень? Или кто советник Ему бысть? (35) Или кто прежде даде Ему, и воздастся ему? Апостол предложил три сии вопроса в показание трех преимуществ: богатства, премудрости и ведения. Кто разуме ум Господень? – в показание ведения; кто советник Ему 6ысть? – в показание премудрости; и кто прежде даде Ему, и воздастся ему? – в показание богатства. Ибо столь неизмеримо богатство благости, что не существовавшим дал бытие и приведенным в бытие дарует благобытие, и не воздает, но дает блага, по человеколюбию же даяние называет воздаянием.

(36) Яко из Того и Тем и в Нем всяческая. Тому слава во веки, аминь. Ибо Сам все сотворил, Сам продолжает править творением. К Нему надлежит обращать всем взоры, принося благодарение за то, что имеют в настоящем, и прося Промышления о последующем; Ему же должны мы воссылать и подобающее славословие. А сим показал божественный Апостол, что не знал он различия в выражениях из Него и Им (будто бы одно, как означающее нечто большее, принадлежит Отцу, а другое, как выражающее нечто меньшее, приличествует Сыну), ибо то и другое употребил об одном Лице. И если единомысленные с Арием и Евномием скажут, что разумеется Лицо Отца, то найдут, что с выражением из Него сопряжено выражение Им. А если приложат к Сыну, то увидят, что с выражением Им соединено выражение из Него. Но если выражение из Него означает нечто большее, а выражение Им — нечто меньшее, а между тем то и другое прилагаются к одному Лицу, то справедливо будет разуметь, что одно и То же Лицо по причине выражения из Него Само Себя больше, а по причине выражения Им Само Себя меньше.

Но мы, оставив на сей раз еретиков, прославим нашего Творца и Спасителя. Ему подобает слава во веки веков! Аминь.

 

Начало и истинное основание благ есть ведение Божественного Естества, вера в Него и приверженность к Нему. Что глаз в теле, то в душе вера и ведение Божественного. Впрочем, вера имеет нужду и в деятельной добродетели, как глаз – в руках, в ногах и в других членах тела. Посему-то божественный Апостол к догматическим учениям присовокупил и учение нравственное, приуготовляя в нас совершеннейшую добродетель. Ибо, уча римлян, оказал он пользу всем людям. Начинает же так:

 

Глава 12

(1) Молю убо вас, братие, щедротами Божиими. Апостол дает законы, и скрывает власть свою, и, прося, предлагает учение, напоминает и о Божием человеколюбии, о котором выше говорил пространно. О чем же молит?

Представите телеса ваша жертву живу, святу, благоугодну Богови, словесное служение ваше. Убеждал уже он сделать члены оружиями правды, представить себе Богови яко от мертвых живых (Рим. 6, 13), а здесь советует сделать члены жертвою и называет жертву живою, потому что повелевает быть не закланными телом, но мертвыми для греха и не приемлющими в себя никакой его действенности. Наименовал же жертву сию святою, словесною и благоугодною по сравнению с жертвоприношениями бессловесных и показывая, что ею благоугождается Владыка Бог. Ибо устами всех, можно так сказать, пророков Бог порицает жертвы бессловесные, узаконяет же сию жертву. Сказано: Пожри Богови жертву хвалы (Пс. 49, 14) и: Жертва хвалы прославит Мя (Пс. 49, 23), и тысячи подобных мест можно найти в Божественном Писании.

(2) И не сообразуйтеся веку сему. Образами Апостол называет свойственное настоящему веку, как то: богатство, владычество и иные виды знатности, действительностию (Евр. 10, 1) же – будущее, как постоянное и всегда продолжающееся. Так и в другом месте говорит: Преходит бо образ мира сего (1 Кор. 7, 31), потому что многие из высшего благополучия ниспадали в крайнюю бедность; другим, родившимся от нищих, вверялись высокие начальственные должности; другие опять, поднимавшие вверх брови, надмевавшиеся собою и думавшие о себе, что всех они лучше, внезапно быв похищены [из этой жизни], сделались смрадным прахом. Посему божественному Апостолу желательно, чтобы не обольщались мы этим и не любили образ жизни сей, но стремились к тому, что приводит к жизни вечной.

Но преобразуйтеся обновлением ума вашего, во еже искушати вам, что есть воля Божия благая и угодная и совершенная. Здесь и уклонившихся к худшему увещает возвратиться к лучшему, ибо сие выражается словом преобразуйтеся. Дал же видеть, сколько различия у добродетели с настоящим, ибо настоящее назвал просто образом (σχ¡μα), а добродетель существенным образом (μορφή). Существенный же образ (μορφή) означает действительную вещь, но просто образ (σχ¡μα) есть нечто удоборазлагающееся. Показал же Апостол и свободу души, повелев ей и обновлять помысл, и отличать лучшее от худшего, ибо сие, сказал Апостол, значит служить Богу. Научает же, что именно, и прежде всего прочего воспрещает кичливость и узаконивает смиренномудрие. Ибо говорит:

(3) Глаголю бо благодатию давшеюся мне, всякому сущему в вас не мудрствовати паче, еже подобает мудрствовати, но мудрствовати в целомудрии. И говорит, что узаконивает это не он, но действующая через него благодать Духа, «ибо я, – говорит он, – орудие благодати». Целомудрием же назвал здесь здравый образ мыслей, научая тем, что гордыня есть болезненный образ мыслей. И соревновал в этом Владыке, ибо и Господь в Священном Евангелии первых ублажил стяжавших смиренномудрие: Блажени, – говорит, – нищии духом, яко тех есть Царствие Небесное (Мф. 5, 3). Узаконивает же сие Апостол для всех – и богатых и бедных, и рабов и господ, и мужей и жен; ибо сие означают слова: всякому сущему в вас. А также назначает и меру для мудрствования.

Коемуждо якоже Бог разделил есть меру веры. Здесь верою назвал благодать. Ибо верою приобретается даяние благодати и по мере веры подаются дары благодати. Повелевает же данною благодатию измерять мудрствование души.

(4) Якоже бо во единем телеси многи уды имамы, уди же вси не тожде имут делание: (5) Такожде мнози едино тело есмы о Христе, а по единому друг другу уди. Уподобление сие прилично учению о любви. Ибо каждая часть тела не себе только полезна, но приносит пользу и целому. Посему и принявшему свыше какую-либо благодать надлежит ясно знать, что для общей потребности принял он дар сей. Ибо верующие – единое Тело и каждый из нас исполняет должность члена.

(6) Имуще дарования по благодати данной нам различна. Сие разуметь должно так: мы друг для друга члены, по данной нам благодати имеющие различные дарования, ибо хотя они и различны, однако же Божественною благодатию подаются к общей пользе.

Аще пророчество, по мере веры: (7) аще ли служение, в служении: аще учай, во учении: (8) аще утешаяй, во утешении. Верою каждого измеряет благодать Податель благ. Пророчеством же называет Апостол не только предведение будущего, но и ведение сокровенного; а служением — дело проповеди; учением — познание Божественных догматов; утешением — убеждение к добродетели.

Подаваяй, в простоте, не славу от других себе уловляя, но удовлетворяя потребности нуждающегося и не рассуждая самому, достаточно ли будет или недостаточно, но полагаясь на Бога и щедро делая подаяние.

Предстояй, со тщанием: милуяй, с добрым изволением: (9) Любы нелицемерна. Узаконивает все делать с усилием, повелевает, чтобы попечительность была тщательна, а не носила только одно пустое имя. С благотворением предписывает и веселие, показывая пользу общительности, потому что радоваться обычно получающим пользу. Сие сказал Апостол и в Послании к Коринфянам: Не от скорби или от нужды, доброхотна бо дателя любит Бог (2 Кор. 9, 7). И любви повелевает быть искреннею, и отвергает личину притворства.

Ненавидяще злаго, прилепляйтеся благому. Не просто опять сказал: «Этого должно избегать, а к этому стремиться»; напротив того, порок повелел сильно ненавидеть, а к деланию добра предписал быть до крайности привязанным, так чтобы расположение к сему служило словно бы неким клеем.

(10) Братолюбием друг ко другу любезни, честию друг друга болша творяще. Имейте друг к другу горячую и братьям приличную расположенность; каждый да уступает первенство ближнему, ибо это есть признак истинного дружелюбия.

(11) Тщанием не лениви, показывая живое усердие к хорошему и совершенно избегая лености.

Духом горяще. Духом Апостол назвал дарование и повелел, чтобы усердие наше доставляло ему пищу, как дрова – огню. То же говорит он и в другом месте: Духа не угашайте (1 Фес. 5, 19). Угашается же дух недостойными благодати, потому что, не имея чистого ока ума, не приемлют этого луча. Так и для слепотствующих телесно тьмою бывает и свет, и среди полудня служат они мраку. Посему Апостол повелевает нам гореть духом и иметь горячую любовь к Божественному. Ибо присовокупил и сие:

Господеви работающе: (12) упованием радующеся, скорби терпяще, в молитве пребывающе. Ибо кто горит духом, тот усердно работает Владыке, ожидает наслаждения уповаемыми благами и преодолевает встречающиеся искушения, приражениям их противопоставляя терпение и непрестанно призывая на помощь Божественную благодать. Сие и выразил Апостол словами: в молитве пребывающе, то есть делая это непрестанно.

(13) Требованием святых приобщающеся. Памятованием общения убеждает к щедрости. Ибо кто не согласится отдать деньги и сделаться общником преуспеяний? Сие сказал Апостол и в Послании к Коринфянам: Ваше избыточествие во онех лишение: да и онех избыток будет в ваше лишение (2 Кор. 8, 14).

Страннолюбия держащеся. Странниками Апостол называет не одних только святых, но и пришедших откуда-либо из иного места и имеющих нужду в услужении; о них-то и повелевает прилагать попечение.

(14) Благословляйте гонящыя вы: благословите, а не клените. Владычний это закон, потому что Владыка дал его божественным апостолам.

(15) Радоватися с радующимися, и плакати с плачущими. (16) Тожде друг ко другу мудрствующе. Имейте общение друг с другом и в горестном, и в противоположном тому; одно свойственно сострадательности, а другое дружбе, не подлежащей упреку в зависти.

Не высокая мудрствующе, но смиренными ведущеся. Апостол снова запрещает надмение гордыни и узаконивает снисходить до тех, которые, по людскому мнению, унижены.

Не бывайте мудри о себе, то есть не довольствуйтесь тем, что сами придумали, но принимайте советы от других.

(17) Ни единому же зла за зло воздающе, и это – преуспеяние близкое и совершеннейшей добродетели, и к бесстрастию.

Промышляюще добрая пред всеми человеки. Так и в другом месте говорит Апостол: Безпреткновени бывайте Иудеем и Еллином и церкви Божией (1 Кор. 10, 32).

(18) Аще возможно, еже от вас, со всеми человеки мир имейте. Великая точность в этом прибавлении: аще возможно и еже от вас, то есть ничто да не делается сверх ваших сил, но употребляйте все искусство о соблюдении мира. Сие согласно и с сказанным выше. Ибо кто благословляет гонителей и не мстит обидчикам, тот дает ли в себе место какой-либо неприязненности?

(19) Не себе отмщающе, возлюбленнии, но дадите место гневу. Писано бо есть: Мне отмщение, Аз воздам, глаголет Господь (Втор. 32, 35). (20) Аще убо алчет враг твой, ухлеби его: аще ли жаждет, напой его. Сие бо творя, углие огнено собираеши на главу его

(Притч. 25, 22–23). Указав Судию и объявив правдивое Его определение (ибо сие означают слова: Мне отмщение, Аз воздам, глаголет Господь), Апостол повелевает мужественно переносить наносимые обиды, обидчикам воздавать не обидами и неприязненным доставлять потребное для них. Ибо сие сплетает венцы любомудренным, а обидчикам увеличивает наказание. Впрочем, надобно знать, что не для того надлежит услуживать неприязненным, чтобы понесли они большие наказания. Ибо божественный Апостол привел слова сии с намерением угасить раздражение в обиженном, а не на то покушаясь, чтобы добром увеличить зло. А что повелевает он любомудрствовать, этому учит и последующее.

(21) Не побежден бывай от зла, но побеждай благим злое. Ибо отмщать значит уступать над собою победу, славная же победа – за зло вознаграждать добром. Так образовав сим нравы, Апостол повелевает и начальствующим воздавать подобающую честь. Ибо, как преизобильно принявший благодать Всесвятого Духа, предвидел, что иные, водясь паче кичливостию, нежели ревностью, будут с пренебрежением относиться к мирским начальникам, почитая себя высшими по ведению; притом же делает это, чтобы подавить распространившуюся об апостолах молву, ибо клеветали на них, будто бы ниспровергают общественные законы: и одни говорили: Иже развратиша вселенную, сии и зде приидоша (Деян. 17, 6), а другие: «Они вводят иные обычаи» (Деян. 16, 21). Посему-то почел не излишним постановить закон и об этом.

 

Глава 13

(1) Всяка душа властем предержащым да повинуется. Иерей ли кто, или архиерей, или давший обет иноческой жизни, да покоряется тем, кому вверено начальство, если только, как очевидно, согласно сие с благочестием. Ибо противление заповедям Божиим не позволяет покоряться начальствующим.

Несть бо власть, аще не от Бога: сущыя же власти от Бога учинены суть. И сие зависит от Божия промышления, ибо Сам Бог, заботясь об общем благочинии, устроил, чтобы одни начальствовали, другие были подначальными, страх начальствующих, как некую узду, возложив на поступающих несправедливо. Должно же знать, что божественный Апостол поставил в зависимость от Божия Промысла то, чтобы были начальствующие и подначальные, а не то, чтобы начальствовал именно тот или другой. Ибо не по Божию постановлению власть несправедливых [властителей], но само устроение власти. Если благоволит Бог, то дает начальников, почитающих справедливость. Ибо сказано: Дам вам пастыри, по сердцу Моему, и упасут вас разумом (Иер. 3, 15); и еще: Приставлю судии твоя якоже прежде, и советники твоя, яко от начала (Ис. 1, 26). Но, чтобы вразумить согрешающих, попускает Бог начальствовать и злым начальникам. Ибо сказано: Поставлю юношы князи их, и ругателие господствовати будут ими (Ис. 3, 4). Впрочем, время возвратиться к истолкованию следующего по порядку.

(2) Темже противляяйся власти, Божию повелению противляется. Сим достаточно устрашил Апостол.

Противляющиися же себе суд приемлют, то есть делаются подлежащими наказаниям. Потом учит и о потребности начальства.

(3) Князи бо не суть боязнь добрым делом, но злым. Ибо наказывают живущих порочно.

Хощеши же ли не боятися власти? Благое твори, и имети будеши похвалу от него: (4) Божий бо слуга есть, тебе во благое. Апостол сделал начальника достойным уважения, назвав его Божиим слугою; побудил же и к деланию доброго, сказав, что начальники хвалят за доброе.

Аще ли злое твориши, бойся: не бо без ума мечь носит: Божий бо слуга есть, отмститель в гнев злое творящему. Если любишь доброе, почитай власть, как узаконивающую это, а если занимаешься противным тому, то бойся ее приговора, потому что поставлена Богом для наказания злых.

(5) Темже потреба повиноватися не токмо за гнев, но и за совесть. Гневом Апостол называет наказание. Повелевает же повиноваться по той и другой причине – и по страху наказания, и чтобы выполнить должное, ибо сие назвал совестию.

(6) Сего бо ради и дани даете: служителе бо Божии суть во истое сие пребывающе. Ты спишь, а начальник несет на себе общую о всех заботу; ты сидишь дома, а он для мира ведет войну.

(7) Воздадите убо всем должная: емуже убо урок, урок: а емуже дань, дань; а емуже страх, страх: и емуже честь, честь. Апостол уроком называет поземельную подать, данию же сбор за право торговли, а должным именует не только сие, но и страх и честь; ибо сим обязаны начальникам подначальные.

(8) Ни единому же ничимже должни бывайте, точию еже любити друг друга, чтобы не только воздавать долг любви (а сей долг надлежит воздавать прежде всякого другого), но воздаянием сим увеличить любовь, потому что воздаяние во много крат увеличивает долг и делает любовь более горячею.

Любяй бо друга закон исполни. Почему и каким образом?

(9) Еже бо: не прелюбы сотвориши, не убиеши, не украдеши, не лжесвидетелствуеши, не похощеши, и аще кая ина заповедь, в сем словеси совершается: во еже возлюбиши искренняго твоего, якоже сам себе. Ибо кто хорошо к кому-либо расположен, тот не умерщвляет, кого любит, не прелюбодействует с его женою, не присваивает себе чего-либо принадлежащего любимому и не делает ничего иного, что причинило бы ему печаль. Ибо сие присовокупил Апостол:

(10) Любы искреннему зла не творит. Потом выводит заключение.

Исполнение убо закона любы есть. Так и Господь на вопрос, какая заповедь есть первая, и первую изрек, и присоединил к ней вторую: Возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего и от всея души твоея, и всею крепостию твоею и всем помышлением твоим: и ближняго своего яко сам себе (Лк. 10, 27) – и показал, что первою заповедью совершается добродетель созерцательная, а второю – деятельная. Так и божественный Апостол говорит: Исполнение убо закона любы. Потом прибавляет:

(11) И сие, ведяще время, яко час уже нам от сна востати, то есть и особенно потому, что теперь время не сну, а бодрствованию.

Ныне бо ближайшее нам спасение, нежели егда веровахом. Ибо с каждым днем более приближаемся к Владычнему Пришествию.

(12) Нощь прейде, а день приближися. Апостол нощию называет время неведения, а днем — время по пришествии Владыки, потому что Солнце правды (Мал. 4, 2), воссияв, осветило вселенную светом Боговедения.

Отложим убо дела темная и облечемся во оружие света. Тмою называет неведение, а делами темными — дела беззаконные; и светом именует ведение, а оружием света — добрую деятельность.

(13) Яко во дни, благообразно да ходим. Апостол посредством телесного указывает духовное. Ибо и возлюбившие жизнь беззаконную беззаконие творят ночью, а днем принимают на себя вид благочиния. Посему желательно ему, по прошествии ночи и по прекращении неведения, избавиться от дел злых. Объясняет же и какие это дела.

Не козлогласовании и пьянствы, не любодеянии и студодеянии, не рвением и завистию. Иные имеют обычай на пирах буйствовать и сквернить язык срамными песнями, а виновником этого пьянство. Оно же бывает матерью непотребства и наставницею в ссорах и спорах.

(14) Но облецытеся Господем нашим Иисус Христом, не для того, чтобы принять новое крещение, но чтобы знать, в какую облечены одежду.

И плоти угодия не творите в похоти. Здесь Апостол заграждает также уста еретикам, обвиняющим плоть, потому что не запретил попечения о теле, но от верг роскошь и невоздержность. Не сказал: «Не творите ничего, промышляя о плоти», но: в похоти не творите, то есть не доводите ее роскошью до неистовства.

Изложив сие о добродетели деятельной, Апостол снова возвратился к учениям догматическим. Надобно же прежде сказать о цели апостольского учения, чтобы истолкование изречений сделать удобопонятным. Уверовавшие из язычников возлюбили житие евангельское. Многие же из иудеев, приступивших к евангельской проповеди, рабски служили законным уставам, строго наблюдая дни и вкушая пищу, какую повелевал Закон. Отсюда рождались ссора и борьба, потому что иудеи осуждали уверовавших из язычников за безразличное вкушение снедей, а последние смеялись над первыми за строгое до крайности и излишнее хранение Закона. Посему божественный Апостол, врачуя сие, той и другой стороне предлагает надлежащее увещание. И сперва убеждает к братолюбию уверовавших из язычников.

 

Глава 14

(1) Изнемогающаго же в вере приемлите, не в сомнение помышлений. А изнемогающим Апостол называет порабощенного соблюдением законных предписаний.

(2) Ов бо верует ясти вся, то есть уверовавший из язычников, а изнемогаяй зелия яст. Иные говорят, что [христиане – ] верующие из иудеев, стыдясь уверовавших из язычников, удерживались не только от свиного мяса, но и от всякого мясоядения, прикрывая сие названием подвига и воздержания. Почему божественный Апостол сказал: изнемогаяй зелия яст, ибо, не имея совершенной веры, думает, что оскверняется таковой пищей.

(3) Ядый не ядущаго да не укаряет. Ибо уверовавшие из язычников презирали верующих из иудеев за то, что не имеют искренней веры и потому не хотят вкушать такой-то пищи.

И не ядый ядущаго да не осуждает. И верующие из иудеев осуждали уверовавших из язычников, признавая нарушением Закона безразличное употребление яств.

Бог бо его прият, то есть язычника. И Апостол продолжает речь, обращенную к иудею.

(4) Ты кто еси судяй чуждему рабу? Своему господеви стоит или падает. Всякий слуга, пока жив, собственному своему господину бывает в прибыль, да и когда умирает, ему также причиняет убыток. Посему и этого верующего купил Господь всяческих, в цену дав собственную Свою кровь. И поскольку сказал: Своему господеви стоит или падает, то по необходимости присовокупил:

Станет же, и слово сие подтверждает Божиею силою: силен бо есть Бог поставити его. Сказав сие об яствах, обращает речь к дням.

(5) Ов убо разсуждает день чрез день, ов же судит на всяк день. Ибо одни постоянно удерживались от снедей, запрещенных Законом, другие же в некоторые только дни.

Кийждо своею мыслию да извествуется. Апостол сказал это не вообще, ибо о Божественных догматах не повелевает так рассуждать, но предает анафеме дозволяющих себе учить противному истине и говорит: Аще кто вам благовестит паче, еже приясте, анафема да будет (Гал. 1, 9). Посему об одних только яствах дает право судить разумению каждого. Ибо сей обычай и доныне пребывает в церквах: один любит воздержание, другой безбоязненно приобщается всякого яства, и последний первого не осуждает, первый не порицает последнего, но оба хвалятся законом единомыслия.

(6) Мудрствуяй день, Господеви мудрствует: и не мудрствуяй день, Господеви не мудрствует: ядый, Господеви яст, благодарит бо Бога: и не ядый, Господеви не яст, и благодарит Бога. Апостол говорит сие по снисхождению, имея в виду согласие в Церкви. Бог всяческих, рассуждает он, знает намерение ядущих и неядущих, не на дело одно взирает, но испытует разумение, с каким оно делается.

(7) Никтоже бо нас себе живет, и никтоже себе умирает. (8) Аще бо живем, Господеви живем: аще же умираем, Господеви умираем. Аще убо живем, аще умираем, Господни есмы. Не господа мы сами над собою, куплены ценою. И пока живы, Господни мы, и по смерти Господни же; иначе говоря, и ты не властен над ним, и он над тобою, потому что все имеем одного Господа.

(9) На сие бо Христос и умре и воскресе и оживе, да и мертвыми и живыми обладает. Он – Владыка всех, Он, Себя предавший за нас на смерть, разрушивший державу смерти и всем нам дарующий обетование воскресения. Поэтому Ему мы подвластны, как от Него принявшие жизнь.

(10) Ты же почто осуждаеши брата твоего? (Апостол говорит сие иудею). Вси бо предстанем судищу Христову. Потом подтверждает слово сие свидетельством Писания.

(11) Писано бо есть: живу Аз, глаголет Господь: яко Мне поклонится всяко колено, и всяк язык исповестся Богови (Ис. 45, 23). Он – наш Рассудитель, Он – наш Судия. Его престолу необходимо нам предстать. Притом пророческое свидетельство показывает нам высоту Божества Единородного. Бог, сказав устами Пророка: «Я – Бог предвечный», Аз Бог первый, и Аз по сих (Ис. 44, 6), и в грядущая Аз есмь (Ис. 41, 4), прежде Мене не бысть ин Бог, и по Мне не будет (Ис. 43, 10), несть иного разве Мене: праведен и спаситель, несть кроме Мене (Ис. 45, 21), потом уже присовокупил: Кленуся Мною Самим, – глаголет Господь, – яко Мне поклонится всяко колено, и всяк язык исповестся Богови. Но перейдем к истолкованию того, что следует по порядку.

(12) Темже убо кийждо нас о себе слово даст Богу. Поскольку Апостол указал Владычнее судилище, то необходимо советует не судить друг друга, но ожидать оного приговора. Ибо сие присовокупил еще:

(13) Не ктому убо друг друга осуждаем: но сие паче судите, еже не полагати претыкания брату или соблазна. В сих словах Апостол нападает на тех верующих из язычников, которые не имели снисхождения к немощи уверовавших из иудеев, но верхом добродетели и пламенною ревностью почитали безразличное вкушение яств, и, во-первых, учит, что в них нет ничего мерзкого и нечистого. Говорит же так:

(14) Вем и извещен есмь о Христе Иисусе, яко ничтоже скверно о Нем. Апостолу было необходимо присовокупить: о Христе Иисусе, по немощи иудеев, иначе сказали бы: «А ты кто, узаконяющий противное

Моисею?» Потому выводит Моисеева Владыку, давая знать, что Он положил конец законным соблюдениям и не позволяет какую-либо снедь почитать нечистою. Сказано: «о Нем», то есть по Его евангельскому законоположению; ибо и блаженному Петру сказал Он: Яже Бог очистил есть, ты не скверни (Деян. 10, 15).

Точию помышляющему что скверно быти, оному скверно есть. Если же кто, думая, что какая-то снедь нечиста, вкушает оную, то сие нечисто не по естеству, но ради помысла вкушающего. Сделав сие различение, Апостол снова порицает тех верующих из язычников, которые не терпят немощи иудеев.

(15) Аще же брашна ради брат твой скорбит, уже не по любви ходиши. Усиливает обвинение напоминанием о любви, обнаруживая расположение поступающего так. Потом с еще большею силою показывает несообразность поступка. Не брашном твоим того погубляй, за негоже Христос умре. Владыка Христос принял за него смерть, а ты не хочешь воздержанием от снеди доставить ему жизнь, но вкушением причиняешь ему смерть.

(16) Да не хулится убо ваше благое. Обвинение соединяет опять с похвалою, ибо благим называет веру. «Хвалю веру того, – говорит Апостол, – но не хочу, чтобы она сделалась причиною вреда и хулы».

(17) Несть бо царство Небесное брашно и питие, но правда и мир и радость о Дусе Святе. Не думайте, что в этом весьма великое преуспеяние и что приобретется сим Царство Небесное. Ибо приобретают нам оное истинная праведность в мире и любви, согласие и усердие, которыми порождается веселие по Богу.

(18) Иже бо сими служит Христови, благоугоден есть Богови и искусен человеком. Ибо сего требует от нас и Бог всяческих; сие и людям приносит пользу. При этом надлежит заметить и то, что Апостол служение Христу назвал делом благоугодным Богу всяческих. А если служить Христу есть дело благоугодное Богу, то и чтить Христа благоугодно также Богу. А посему кто будет хулить Христа и умалять Его достоинство, тот делает неугодное Богу всяческих.

(19) Темже убо мир возлюбим, и яже к созиданию друг ко другу. Посему надлежит нам предпочитать всему полезное согласие и все делать для взаимной пользы.

(20) Не брашна ради разоряй дело Божие. Делом Божиим Господь назвал веру в Него. Ибо говорит: Се есть дело Божие, да веруете в Того, Егоже посла Он (Ин. 6, 29). Поскольку, как вероятно, некоторые из иудеев отступили и от веры, не терпя тех укоризн, какие делали им уверовавшие из язычников, то Апостол справедливо сказал: Не брашна ради разоряй дело Божие. Но чтобы и уверовавшие из иудеев не сочли это предлогом поддерживать соблюдение Закона, Апостол старается предотвратить сие и говорит:

Вся бо чиста. Ни одна из сих снедей по природе своей не бывает нечистою.

Но зло человеку претыканием ядущему. Тебе вкушение приносит вред, потому что нерадишь о пользе ближнего; видя, что терпит он вред, пренебрегаешь тем.

(21) Добро не ясти мяс, ниже пити вина, ни о немже брат твой претыкается или соблазняется или изнемогает. А я повелеваю вовсе не вкушать не только мяса, но и вина, если только причиняет сие какойлибо вред ближнему.

(22) Ты веру имаши? О себе сам имей пред Богом. Водясь верою, хранишь ты и Закон? Великое достояние! Достойное похвалы преуспеяние! Но пусть не терпит вреда ближний. Блажен не осуждаяй себе, о немже искушается. Слово сие ведет к догадке, что уверовавшие из язычников даже принуждали иудеев вкушать, чего те не хотели. Посему Апостол учит, что хотя верующий никакого вреда не терпит от вкушения, однако же кто ест с некоторым сомнением, тот приобщается как нечистого. Поэтому ублажает того, кто не осуждает себя, то есть не сомневается. И объясняя сие, Апостол присовокупил:

(23) А сомняяйся, аще яст, осуждается. И показывает тому причину: Зане не от веры: всяко же, еже не от веры, грех есть. Ибо верующий вкушает безвредно, а кто ест с некоторым сомнением, тот сам на себя произносит приговор. И Апостол, научая, что узаконивает благоугодное Богу, приносит о них усердную молитву.

(24) Могущему же вас утвердити (какой же способ утверждения?) по благовествованию моему. О чем благовествует? И проповеданию Иисус Христову. И, показывая древность проповеди, Апостол присовокупил: По откровению тайны. И как не теперь получила начало, но теперь открылась умолчанная тайна, то и сие говорит Апостол далее: Леты вечными умолчанныя. Потом представляет и свидетелей проповеди.

(25) Явльшияся же ныне, писании пророческими, по повелению вечнаго Бога. Ибо что устами пророков предвозвестил прикровенно, то явным сделал ныне Создатель веков. Какой же плод проповеди?

Во послушание веры. Ибо слышащим надлежит веровать проповедуемому. Кто же сие слышащие?

Во всех языцех познавшияся. Сие разуметь должно так: «по благовествованию моему и по проповеданию Иисуса Христа, сделавшегося знаемым во всех народах».

(26) Единому премудрому Богу, Иисусом Христом. Емуже слава во веки, аминь. Показав тайну Домострои тельства, предустроенную изначала, потом предреченную пророками, а после того явленную самим делом, Апостол удивляется Божией премуд рости и воссылает подобающее славословие. Если же еретики скажут, что Бог именуется единым премудрым, то пусть дознают, что Владыка Христос называется не только премудрым, но и Самою Премудростию. А если думают лишить Сына сего наименования премудрым, то пусть не называют Его и бессмертным. Ибо сей же Апостол говорит о Боге: Един имеяй безсмертие (1 Тим. 6, 16). Но, оставив их при сем суесловии, будем держаться порядка Послания. Ибо божественный Апостол, принося о них сию молитву, предлагает увещание, соплетая похвалу уверовавшим из язычников и за веру именуя их сильными.

 

Глава 15

(1) Должни есмы мы сильнии немощи немощных носити, и не себе угождати: (2) Кийждо же вас ближнему да угождает во благое к созиданию. «Знаю, что ты крепок и вера сделала тебя сильным, но умоляю тебя простирать руку немощному и не своего только искать, но стараться и о пользе ближнего». Апостол не просто сказал: ближнему угождати, но и: во благое и к созиданию. Ибо можно угождать и ко вреду как для себя самого, так и для ближнего. Потом он представляет пример.

(3) Ибо и Христос не Себе угоди, но якоже есть писано: поношения поносящих Тебе нападоша на мя (Пс. 68, 10). Сам Владыка не Своего искал, но за наше спасение предал Себя на смерть. Ибо слышим, что перед страданием молится и говорит: Отче, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты (Мф. 26, 39). Принял же Господь и хулы иудеев; и чем древле оскорбляли они Отца Его, живя беззаконно, то делали и к Его оскорб лению. Посему-то Апостол и привел пророческое свидетельство.

(4) Елика бо преднаписана быша, в наше наказание преднаписашася: да терпением и утешением Писаний упование имамы. О нашей пользе промышляя, Бог сообщил нам письменное учение и в письменах [также] сохранил повествования о святых.

(5) Бог же терпения и утешения да даст вам тожде мудрствовати друг ко другу о Христе Иисусе. Опять присовокуплением слов о Христе Иисусе дает знать, что не безусловно желает быть им в единомыслии, но испрашивает у Бога благочестивого согласия. При воспоминании же о терпении и утешении ввел слово и о любви, чтобы, украшаясь ею, переносили недостатки ближнего и советом и утешением руководили их к совершенству.

(6) Да единодушно едиными усты славите Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа. Апостол назвал Бога нашим Богом, Отцом же Господа Иисуса, потому что Бог всех нас есть Его Отец.

(7) Темже приемлите друг друга, якоже и Христос прият вас во славу Божию. «И Владыка Христос не тогда, как были мы праведны, возлюбил нас, но принял и оправдал грешников. Посему и вам надлежит переносить немощь братий и прилагать все меры к их спасению». Поскольку же уверовавшие из иудеев указывали и на обрезание Господа, говоря, что и Он возлюбил житие подзаконное, то божественный Апостол признал полезным и о сем написать, что надлежало, и говорит:

(8) Глаголю же, Христа Иисуса служителя бывша обрезания по истине Божией, во еже утвердити обетования отцев, (9) а языком по милости, прославити Бога. Бог всяческих обетовал Аврааму в семени его благословить все народы (Быт. 18, 18). И сам патриарх, и весь род его приняли знамение обрезания (Быт. 17, 23). Посему должно было, чтобы именуемый семенем его по плоти и источающий благословение народам имел на Себе знамение родства и тем ясно указывалась истина Божественного обетования, а принявшие благодать народы прославили Подателя человеколюбия. Потом Апостол пользуется свидетельствами Писания, научая, что спасение язычников предвозвещено издревле.

Якоже есть писано: сего ради исповемся Тебе во языцех, и имени Твоему пою (Пс. 17, 50). (10) И паки глаголет: возвеселитеся, языцы, с людьми Его (Втор. 32, 43).

(11) И паки: хвалите Господа вси языцы, и похвалите Его вси людие (Пс. 116, 1). (12) И паки Исаия глаголет: будет корень Иессеов, и востаяй владети над языки: на Того языцы уповают (Ис. 11, 10). Апостол привел сии свидетельства, научая уверовавших из иудеев не огорчаться спасением язычников, но верить пророчествам о них. Вслед за этим он молится о сих иудеях, показывая отеческое сердоболие.

(13) Бог же упования да исполнит вас всякия радости и мира в вере, избыточествовати вам во уповании, силою Духа Святаго. И в истолкованном прежде Апостол говорил, что надежда видимая не есть надежда (Рим. 8, 24). Посему-то и Бога называет Богом упования, как издавна подавшего язычникам упование благословения и подтвердившего обетование делами. Сие же служит залогом уповаемых благ. Ибо обетовавший, а потом исполнивший оные обетования, конечно, исполнит то, что обетовал нам ныне. Апостол же повелевает нам не только уповать, но и избыточествовати во уповании, то есть от чистого сердца надеяться и представлять, что видим уже уповаемые блага. А такое упование, как сказал Апостол, сообщает благодать Духа. После сего совета и благожелания он присоединяет похвалу, побуждая тем к исправлению.

(14) Извещен есмь, братие, и сам аз о вас, яко и сами вы полни есте благости, исполнени всякаго разума, могуще и иныя научити. «Знаю, – говорит Апостол, – что нет вам нужды в наставлении, потому что и достаточное имеете ведение, и исполнены всяких благ, так что можете и другим подать приличный совет».

(15) Дерзее же писах вам, братие, от части; яко воспоминая вам, за благодать данную ми от Бога. Апостол как показал скромность в образе мыслей, сказав, что осмелился преподать учение, так дал видеть и данную ему благодать, открывая, что пишет сообразное с сею благодатию. Какая же дарована тебе благодать?

(16) Во еже быти ми служителю Иисус Христову во языцех, священнодействующу благовествование Божие. «Я поставлен учителем языков; сие-то служение и приношу Владыке Христу». А какая оттого выгода?

Да будет приношение еже от язык благоприятно и освященно Духом Святым. «Усердно переношу всякий труд, чтобы язычники утвердились в вере и сподобились благодати Духа». И проповедь Апостол назвал священнодействием, а искреннюю веру – благоприятным приношением. «Посему не сделал я ничего излишнего, – говорит он, – если и дерзее писал, и обличал погрешающих».

(17) Имам убо похвалу о Христе Иисусе в тех, яже к Богу. Потом открывает, какого рода сия похвала.

(18) Не смею бо глаголати что, ихже не содея Христос мною, в послушание языков, словом и делом, (19) в силе знамений и чудес, силою Духа Божия. «Не трудами моими величаюсь, но даром Владыки Христа. Он дал мне благодать Всесвятого Духа для творения знамений и чудес, чтобы ими уловлены были язычники и восприняли луч боговедения». Извещает же, скольким народам проповедовал:

Якоже ми от Иерусалима и окрест даже до Иллирика исполнити благовествование Христово. «Не те только народы возделал я, какие встретил на прямом пути, но, ходя вокруг, и восточные, и Понтийские страны, а сверх того, народы, обитающие в Азии и Фракии, наполнил учением». Ибо сие значит слово окрест.

(20) Сице же потщахся благовестити, не идеже именовася Христос, да не на чужем основании созижду:

(21) Но якоже есть писано: имже не возвестися о Нем, узрят: и иже не слышаша, уразумеют (Ис. 52, 15). Сие значит, что Апостол не щадил своих трудов, взяв не разработанные еще нивы, возделал, засеял и сделал обильными жатвами и тем пророчество привел в исполнение.

(22) Темже и возбранен бых многажды приити к вам. Ибо занятия у других народов воспрепятствовали быть у вас.

(23) Ныне же ктому места не имый в странах сих, желание же имый приити к вам от многих лет:

(24) Яко аще пойду во Испанию, прииду к вам. Уповаю бо мимо грядый видети вас, и вами проводитися тамо, аще вас прежде от части насыщуся. Апостол представил две причины отшествия к ним: первую, что другие приняли проповедь и не осталось народа, который не слышал бы евангельского учения, и другую – любовь свою к римлянам. Ибо по прекращении прежних препятствий любовь сия сильно побуждала его к отшествию. Говорит же, что желание быть у них имел он гораздо прежде. От многих лет, говорит, желал видеть вас. Предызвещает же, что не их только увидит, но пойдет и в Испанию; а чтобы не подумали, будто бы побывает у них только мимоходом, присовокупил: и вами проводитися тамо, аще вас прежде от части насыщуся. «Прежде желаю видеть вас, а после вас и их».

(25) Ныне же гряду во Иерусалим, служай святым. Служением называет денежное подаяние; называет же и пославших.

(26) Благоволиша бо Македония и Ахаиа общение некое сотворити к нищым святым живущим во Иерусалиме. Богомудрые Варнава и Павел, заключая условие с блаженными апостолами, разумею Петра, Иакова и Иоанна, принять на себя обучение язычников, дали обещание убеждать верующих из язычников, чтобы они услуживали верным, живущим в Иудее, при их недостаточности. И о сем Павел ясно извещает в Послании к Галатам. Ибо сказал: Петр, Иаков и Иоанн, мнимии столпи быти, десницы даша мне и Варнаве общения, да они во обрезание, мы же во языки: точию нищих да помнима, еже и потщахся сие истое сотворити (Гал. 2, 9–10). То же говорит и здесь, удивляясь усердию Македонии и Ахаии, но благотворительность сию называет и долгом.

(27) Благоволиша бо, и должни им суть. Отчего же произошел сей долг?

Аще бо в духовных их причастницы быша языцы, должни суть и в плотских послужити им. Отцы их, говорит Апостол, патриархи; им даны обетования; их пророки предвозвестили общие блага; от них по естеству человеческому Владыка Христос; от них апостолы, проповедники вселенной; через них уделены дары Духа. Посему справедливо раздаятелям большего стать причастниками меньшего. А посему и денежное подаяние выше назвал общением, а ниже служением, словом общение показывая, что это есть возвращение данного, а словом служение, что это – должная дань.

(28) Сие убо скончав, и запечатлев им плод сей, поиду вами во Испанию. Апостол говорит: запечатлев им плод сей, то есть македонянам и ахеянам; ибо руками святых приношу посланное деснице Божией, а она сохранит сие неприкосновенным и невредимым.

(29) Вем же, яко грядый к вам, во исполнении благословения благовестия Христова прииду. Апостол исполнением благословения благовестия назвал опасности, каким за благовестие подвергся во Иерусалиме. Ибо сие дают видеть следующие слова.

(30) Молю же вы, братие, Господем нашим Иисус Христом и любовию Духа, споспешествуйте ми в молитвах о мне к Богу: (31) Да избавлюся от противляющихся во Иудеи и да служба моя, яже во Иерусалиме, благоприятна будет святым. Кто и какими достойными похвалами увенчает блаженную и треблаженную главу сию? Во-первых, знает, что с ним будет, и предсказывает это; еще в Милете сказал пресвитерам ефесским: Дух по всея грады свидетельствует о мне, яко узы мене и скорби ждут (Деян. 20, 23). И когда Агав предсказывал то же самое и все о том сетовали и покушались удержать его, божественный муж изрек: «Что плачете и сокрушаете ми сердце? Аз бо не точию связан быти, но и умрети готов есмь за имя Господа нашего Иисуса Христа» (Деян. 21, 19). И здесь предрек, что и римлян увидит, и испанцев; присовокупил же, что приидет во исполнении благословения благовестия Христова. А потом, в точности усматривая неистовство иудеев, просит их молитв, не ради только непокорных, но и ради верующих, потому что и сии не были расположены к нему благоприязненно, почитая его нарушителем Закона. Потому-то и присовокупил: Да служба моя, яже во Иерусалиме, благоприятна будет святым. С бесчисленными трудами собрал это, предлагая ученикам всякого рода увещания, и о приемлющих оные боится, чтобы ненависть не победила долга.

(32) Да с радостию прииду к вам волею Божиею, и упокоюся с вами. Даже и хорошего не хочет сделать без Божией воли.

(33) Бог же мира со всеми вами, аминь. Не просто здесь Бога наименовал Богом мира, но, потому что и сам имел нужду в мире по причине явно враждующих и взирающих на него подозрительно, и им желал мира по причине недоумения, какое было между ними в отношении соблюдения законных предписаний.

 

Глава 16

(1) Вручаю же вам Фиву сестру нашу, сущу служителницу церкве, яже в Кегхреех; (2) Да приимете ю о Господе достойне святым и споспешествуйте ей, о нейже аще от вас потребует вещи: ибо сия заступница многим бысть, и самому мне. (3) Целуйте Прискиллу и Акилу, споспешника моя о Христе Иисусе. Кенхреи – одна из весьма больших коринфских весей. Посему достойна удивления сила проповеди, ибо Апостол в короткое время не только города, но и веси наполнил благочестием. И таково было устройство Кенхрейской церкви, что имела диакониссу, и притом женщину знаменитую и всюду известную. Таково было богатство преуспеяний ее, что и от апостольских уст приобрела подобные сей похвалы. Сия, – говорит Павел, – заступница многим бысть, и самому мне. Заступничеством же, как думаю, он называет страннолюбие и попечительность и вознаграждает ее за то всякими почестями. Ибо хотя она, как вероятно, приняла его в один дом и на короткое время, какое, как известно, пробыл он в Коринфе, но он открыл ей вселенную – и везде на суше и на море стала славною жена сия, о ней узнали не одни римляне и эллины, но и все варвары. А упоминаемая после нее превзошла и ее, ибо Прискиллу, или Приску (то и другое имя можно найти в книгах), и Акилу называет споспешниками и прибавляет: о Христе Иисусе, чтобы не подумал кто, будто бы подразумевает общность в ремесле, потому что и они бяху скинотворцы [76]Изготовители палаток.
(Деян. 18, 3). Говорит же и о другом великом подвиге.

(4) Иже по души моей своя выя положиста (и к сделанному для него собственно присовокупляет сделанное вообще для всех), ихже не аз един благодарю, но и вся церкви языческия. Говорит же и о другой достохвальной добродетели. Ибо приветствует и домашнюю их церковь. Сие слово дает видеть превосходство их благочестия, ибо, как вероятно, всех домашних обучили высокой добродетели и усердно совершали в доме божественные службы. О них упоминает и божественный Лука и извещает, как Аполлоса руководили они к истине (Деян. 18, 26).

(5) Целуйте Епенета возлюбленнаго ми, иже есть начаток Ахаии во Христа. Он, как вероятно, первый уверовал из всего народа, а потому и получил название начатка.

(6) Целуйте Мариамь, яже много трудися о нас. Другая еще жена, увенчиваемая за труды свои.

(7) Целуйте Андроника и Иунию сродника моя и спленника моя: иже суть нарочита во Апостолех, иже и прежде мене были о Христе. Много соединяет вместе похвал, и во-первых, что разделяли опасности с божественным Павлом, ибо спленниками назвал их как соучаствовавших с ним в страданиях, потом говорит, что они нарочиты, не между учениками, но между учителями, и не между какими-либо учителями, но между апостолами. Хвалит же их и по времени уверования, ибо говорит: «прежде мене были о Христе, после них призван я». А я при всяком случае дивлюсь скромному о себе образу мыслей этой богомудрой главы.

(8) Целуйте Амплия возлюбленнаго ми о Господе. И это – не малая похвала, ибо назвал его возлюбленным о Господе, что указывает на его преуспеяние.

(9) Целуйте Урвана споспешника нашего о Христе, и Стахиа возлюбленнаго ми. Большими похвалами увенчал Урвана, назвав его споспешником в проповеди Христовой и в подвигах.

(10) Целуйте Апеллиа искусна [77]Настоящего, неподдельного, проверенного.
о Христе. Вот свидетельство о высокой добродетели, ибо не иметь ничего поддельного – верх доброго. Целуйте сущыя от Аристовула (11) и Иродиона сродника моего, и иже от Наркисса. Явно же, что были это уверовавшие семейства. О тех, иже от Наркисса, прибавляет: сущыя о Господе, потому что были, конечно, другие, не сделавшиеся еще таковыми.

(12) Целуйте Трифену и Трифосу, труждающыяся о Господе. Еще венец, соплетенный за труды, а трудом называет слово сие или страннолюбие, или пост, или другую какую добродетель.

Целуйте Персиду возлюбленную, яже много трудися о Господе. Ей большая похвала, потому что у ней и трудолюбия больше.

(13) Целуйте Руфа избраннаго о Господе, и матерь его и мою. И сия похвала также весьма вожделенна; мнози бо звани, мало же избранных (Мф. 20, 16). И матерь Руфа прославил за многие преуспеяния в добродетели, иначе не удостоилась бы наименоваться матерью Павловою. Ибо матерью Руфа сделала ее природа, а матерью божественного Павла – досто уважаемая добродетель.

(14) Целуйте Асигкрита, Флегонта, Ерма, Патрова, Ермиа и сущую с ними братию. Вот другое семейство верных, достойное Павлова приветствия.

(15) Целуйте Филолога и Иулию, Ниреа и сестру его, и Олимпана, и сущыя с ними вся святыя. И сии также, живя вместе, за добродетель, какую имели, сподобились апостольского приветствия. Так перечислив сих поименно, наконец всем повелевает приветствовать друг друга. Ибо говорит:

(16) Целуйте друг друга лобзанием святым. Поскольку, как отсутствующий, не мог сам заключить их в свои объятия, то делает это через них, повелевая целовать друг друга, и целовать лобзанием святым, честным, целомудренным, искренним, родственным, свободным от всякого коварства. Целуют вы вся церкви Христовы. Апостол, как бы так сказать, от целой вселенной приветствовал председательствующую во вселенной Церковь.

(17) Молю же вы, братие, блюдитеся от творящих распри и раздоры, кроме учения, емуже вы научистеся, и уклонитеся от них. В сих словах подразумевает Апостол неправых защитников Закона, учения которых повелевает избегать, восхваляя проповедь первоверховного из апостолов. Ибо слова: творящих кроме учения, емуже вы научистеся, показывают, что весьма удивлялся учению, какое преподано им.

(18)

Таковии бо Господеви нашему Христу не работают, но своему чреву. И из сего явствует, что говорит сие об иудеях, потому что всегда обвиняет их в чревоугодии и в другом месте говорит: Им же бог чрево (Флп. 3, 19).

Иже благими словесы и благословением прельщают сердца незлобивых. Благословением назвал похвалу; дает же разуметь, что некоторые из них были введены в обман. Ибо говорит: прельщают сердца незлобивых; в вину ставит не злонравие, но простоту. Потом снова возбуждает их похвалами.

(19) Ваше бо послушание ко всем достиже, «потому что с усердием приняли вы апостольское учение». Посему, продолжает Апостол, радуюся, еже о вас. Но, похваляя, не перестает вместе и учить: Хощу же вас мудрых быти во благое, простых же в злое. Сей закон и Господь дал апостолам, говоря: Будите мудри яко змия, и цели яко голубие (Мф. 10, 16). Но и Владычнее слово желает отражать козни неприязненных, нимало же не отмщать делающим обиду.

(20) Бог же мира да сокрушит сатану под ноги ваша вскоре. Поскольку повелел остерегаться неприязненных, то благовременно умоляет Бога сокрушить учителя злокозненных и покорить его под ноги уверовавших. Благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами. Указав врага, указал и помощника; ибо сподобившиеся Божественной благодати непреоборимы.

(21) Целует вас Тимофей споспешник мой, и Лукий и Иасон и Сосипатр, сродницы мои. Один знаменит участием в деле, а другие родством. Но споспешник гораздо почтеннее сродника. Таков Тимофей, которого Павел обрезал в Листрах (Деян. 16, 3) и к которому написал два Послания. Да и об Иасоне упоминает книга Деяний (Деян. 17, 5–9).

(22) Целую вы и аз Тертий написавый послание сие о Господе. И он был один из удостоившихся внимать апостольскому научению. Посему-то получил повеление, приняв из уст Апостола порождения святой души его, полагать их на хартию.

(23) Целует вы Гаие странноприимец мой и церкве всея. И это самое сильное свидетельство, служащее к похвале, – отверзать дом свой питомцам веры и со всеми другими услуживать самому учителю вселенной. Гай же был коринфянин, и о сем извещает нас божественный Апостол в Послании к Коринфянам, где говорит: Благодарю Бога, яко ни единаго от вас крестих, точию Криспа и Гаия (1 Кор. 1, 14).

Целует вы Ераст строитель градский, и Куарт брат. Называет Ераста строителем, не церковным, но городским, потому что ему, конечно, вверено было попечение о чем-либо. Упоминает же о нем и в Послании к Тимофею, а говорит так: Ераст оста в Коринфе: Трофима же оставих в Милите боляща (2 Тим. 4, 20).

(24) Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами, аминь. Снова Апостол преподал им духовное благословение и, как бы некоею адамантовою стеною, оградил их Господнею благодатию. Сим и начал он Послание, сим и окончил.

Да сделаемся и мы причастниками оного [благословения], чтобы стать нам выше наветов, и, озаряясь сим благословением, неуклонно шествовать по прямому пути, и, держась апостольских следов, сподобиться увидеть учителя и по ходатайству его насладиться Владычним благословением и улучить обетованные блага по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа. С Ним Отцу со Святым Духом подобают слава и великолепие ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Должно знать, что Послание к Римлянам писано из Коринфа.

 

Глава 1

(1) Павел, зван Апостол Иисус Христов. И самое начало показывает намерение осудить, ибо вразумляет их не на себя самих смело полагаться, но гораздо выше думать – о спасшем их Боге. Поэтому Павел упомянул и об апостольстве, и о призвании, как бы так говоря: «Вы заимствуете себе имена от людей, а я именую себя от призвавшего меня и поставившего апостолом Иисуса Христа».

Волею Божиею. И сие также обвиняет в разногласии, ибо показывает согласие Отца и Сына. Апостол же вместе с этим дает нам знать, как безразлично употребляет он предлоги. Ибо здесь выражение «кем» (δh οÂ), которое единомысленные с Арием и Евномием относят к Сыну, употребил, говоря об Отце, чего не сделал бы, если бы полагал, что выражение «кем» означает нечто меньшее, нежели выражение «от кого» (εξ ου).

И Сосфен брат. Полагаю, что был он коринфянином; упоминает о нем и книга Деяний; блаженный Лука извещает нас, что эллины, схватив его при Галлионе, жестоко били (Деян. 18, 17).

(2) Церкви Божией сущей в Коринфе, освященным о Христе Иисусе, званным святым, со всеми призывающими имя Господа нашего Иисуса Христа, во всяцем месте, тех же и нашем. Все сказанное содержит в себе врачевство от недуга, потому что связывает то, в чем, к несчастью, произошло разделение. И во-первых, Апостол называет коринфян единою Церковью Божиею и прилагает: о Христе Иисусе, а не о том или другом. Называет же их и званными, и святыми и связывает с уверовавшими в целой вселенной, научая, что надлежит не им только пребывать в единомыслии, но и всем, поверившим спасительной проповеди, иметь один образ мыслей, как составляющим единое Тело Владыки Христа. Слова же тех же и нашем поставлены в связи со словом Господь, то есть «и мы, пишущие, и вы, читающие, имеем одного Господа, Иисуса Христа».

(3) Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа. Благовременно пожелал им Апостол благодати и мира, как разделившимся и бывшим в раздоре друг с другом; подателем же благодати и мира представил не Отца только, но и Сына, доказывая тем самым равенство Отца и Сына.

(4) Благодарю Бога моего всегда о вас, о благодати Божией, данней вам о Христе Иисусе. Апостол, намереваясь обличать, услаждает сперва слух, чтобы сделать способным к приятию врачевства; между тем сказанное им и не ложно, потому что он благодарил Бога за дары, действительно данные им. Выражает же это с большею ясностью.

(5) Яко во всем обогатистеся о Нем, во всяцем слове и всяцем разуме, (6) якоже свидетелство Христово известися в вас. Вот частные виды духовных дарований, ибо сказано: Овому Духом дается слово премудрости, иному же слово разума, о томже Дусе (1 Кор. 12, 8). Часто же вставляет Апостол имя Христа, Сына, Господа, научая сим, что именоваться не от иного кого должно, но от Даровавшего спасение. А свидетельством называет проповедь Христову, потому что проповедующие как бы свидетельствуют. Так и когда писал к Тимофею, сказал: Засвидетелствую убо пред Богом, оживляющим мертвых (2 Тим. 4, 1; 1 Тим. 6, 13). Так и Господь изрек в Священном Евангелии: Проповестся сие евангелие царствия по всей вселенней, всем языком, во свидетелство им (Мф. 24, 14). Извещением же Евангелия называет совершение чудесных знамений, потому что ими доказывалась истинность проповеди.

(7) Яко вам не лишитися ни во единем даровании. Ибо были причастны и пророчественной благодати, говорили разными языками, что яснее показывает Апостол впоследствии. Чающым откровения Господа нашего Иисуса Христа. Приняли же вы дарования сии, чтобы ожидать вам второго пришествия Спасителя.

(8) Иже и утвердит вас даже до конца неповинных в день Господа нашего Иисуса Христа. Пожелал им и утверждения, и неукоризненности, а словом неповинных показал, что до времени остаются они повинными.

(9) Верен Бог, Имже звани бысте во общение Сына Его Иисуса Христа Господа нашего. Сделает же сие Даровавший вам и дарование усыновления, ибо общением Сына назвал Апостол усыновление. Сказано же верен в смысле нелжив и истинен. И здесь также выражение Имже (δh ο») употребил об Отце, заграждая тем бесстыдные уста еретиков и научая, что оно не означает малости. Так, смягчив предварительно слух похвалами и благословениями, начинает обвинение, не открыто излагая оное, но присоединяя и увещание.

(10) Молю же вы, братие, именем Господа нашего Иисуса Христа, да тожде глаголете вси, и да не будут в вас распри. Прекрасно к прошению своему присовокупил имя Господа, ибо оно-то и было ими отвергаемо; от сего имени должно было и им именоваться, а они заимствовали себе прозвания от предстоятелей.

Да будете же утверждени в томже разумении и в тойже мысли. Не за разность догматов укоряет их, но за споры и соперничество о предстоятелях: смысл проповеди, говорит Апостол, один (сие и выражает словами: в томже разумении), но расположение уже не одно (сие и означает словами: в тойже мысли).

Посему умоляет их, одно содержа в мысли и одинаково разумея, не делать раздора и не препираться напрасно о настоятельствующих.

(11) Возвестися бо ми о вас, братие моя, от Хлоисовых. Так, может быть, именовался какой-нибудь дом; Апостол же не назвал по именам известивших его, чтобы не произвести между ними вражды. Яко рвения в вас суть; показывает же, какого рода были состязания.

(12) Глаголю же се, яко кийждо вас глаголет: аз убо есмь Павлов, аз же Аполлосов, аз же Кифин, аз же Христов. Коринфяне именовали себя по именам других учителей, но Павел выставил свое и Аполлосово имя; приложил же и имя первоверховного апостола, научая тем, что несправедливо даже и из сих имен делать такое употребление; сие яснее узнаем из следующего. Но весьма премудро поступил он, к другим именам сопричислив и имя Христово, показывая несообразность дела, а именно, что коринфяне в один ряд ставили и Владыку, и рабов.

(13) Еда разделися Христос? Иные не как вопрос, но как утверждение читали это, говоря, что Христом здесь названа Церковь, и толкуя сие так: «худо поступили вы, разделив Тело Христово». Но думаю, что сказано это [Апостолом на самом деле] вопросительно; сие показывает и присовокупляемое.

Еда Павел распятся по вас, или во имя Павлово крестистеся? А сие значит: «Ужели Христос имеет разделяющих с Ним владычество и власть, и потому вы делитесь и одни называетесь Его именем, а другие именами того или другого? Не Один ли за всех вас принял смерть? Не в Его ли имя приняли вы благодать Крещения? Человеческих ли имен призывание даровало вам оставление грехов?»

(14) Благодарю Бога, яко ни единаго от вас крестих, точию Криспа и Гаиа: (15) да не кто речет, яко в мое имя крестих. (16) Крестих же и Стефанинов дом: прочее не вем, аще кого иного крестих. Апостол усиливает обвинение каждым присовокупленным словом, но не поражает сильно обвиняемых, собственное свое лицо выставляя вместо коринфских учителей. Дает же разуметь, что называли себя по именам не только учителей, но и крестивших. Представляет и причину, по которой не крестил многих.

(17) Не посла бо мене Христос крестити, но благовестити. Хотя повелел то и другое, ибо сказал: Шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Мф. 28, 19); однако же проповедовать почетнее, нежели крестить, потому что крестить можно всем, сподобившимся священства, а проповедовать – дело немногих, принявших дарование от Бога. После сего Апостол смиряет уже надменность величающихся красноречием и говорит:

Не в премудрости слова, да не испразднится крест Христов. Если бы пользовался я сладкоречием и силою слова, то не была бы видима сила Распятого. Всякий бы стал предполагать, что уверовавшие уловлены уменьем говорить. Но неученость проповедующих, препобеждающая гордящихся красноречием, ясно доказывает силу креста.

(18) Слово бо крестное погибающым убо юродство есть, а спасаемым нам сила Божия есть. (19) Писано бо есть: погублю премудрость премудрых, и разум разумных отвергу (Ис. 29, 14). Под словом крестным Апостол разумеет слово о кресте; погибающими называет неверующих, а спасаемыми — верующих, давая наименование по тому концу, которого достигнут. Приложил же свидетельство Писания, научая сим, что издревле предвозвестил это Бог всяческих. Потом показывает нелживость предречения.

(20) Где премудр? Где книжник? Где совопросник века сего? Всех их победила проповедь крестная. Называет же премудрым украшающегося эллинским красноречием, книжником – иудейского учителя, величающегося ведением Закона, и совопросником иудея и эллина – долго упражнявшегося в искусстве словопрения. Потом присовокупляет: Не обуи ли Бог премудрость мира сего? Премудростью мира сего называет не красноречие, потому что и его податель – Бог: Он разделил языки и каждому дал особое отличительное свойство (Быт. 11, 7). Посему и эллинскому языку Он же дал выразительность. Но употребившие его не как было должно обратили его в обольстительную приманку и сделали возможным исполненное заблуждений баснословие. Посему Апостол обвиняет не за красноречие, но за скрытую в нем лживость и говорит, что она обличена и оказалась безумием.

(21) Понеже бо в премудрости Божией не разуме мир премудростию Бога, благоизволил Бог буйством проповеди спасти верующих. Апостол разумеет две или, лучше сказать, три премудрости Божии. Ибо доказал, что и мнимое буйство есть премудрость, и даже превосходнейшая прочих. Одна премудрость, говорит он, дана людям, по ней мы, существа разумные, распознаем, что должно делать, изобрели искусства и науки, можем познавать Бога. Другая премудрость усматривается в твари, ибо видим величие неба, красоту солнца, сонм звезд, широту земли и моря, различие растений и животных и иное, чего не буду перечислять по отдельности. Третья же премудрость указывается премудростью Спасителя нашего, ее-то неверующие называют буйством. Говорит же Апостол и то, что людям, получившим от Бога естественное ведение, должно было руководствоваться тварью и поклоняться ее Создателю. Но поскольку не восхотели они извлечь из сего пользы, то Человеколюбец иначе устроил их спасение и тем, что несмысленные называют буйством, избавил их от заблуждения.

(22) Понеже и Иудее знамения просят, и Еллини премудрости ищут. (23) Мы же проповедуем Христа распята, Иудеем убо соблазн, Еллином же безумие. У Господа иудеи требовали чудотворений; о сем извещают нас евангелисты (Мф. 12, 38, Ин. 6, 30); да и апостолам, вероятно (сие-то и сказал божественный Апостол), повелевали показать знамения. А эллины смеялись над неученостью, как именно и в Афинах сказали: Что убо хощет суесловивый сей глаголати? (Деян. 17, 18). Но мы, говорит Апостол, презирая неразумие тех и других, проповедуем Владычнее страдание, хотя ясно знаем, что те и другие прекословят нам. И какая польза проповеди?

(24) Самем же званным Иудеем же и Еллином, Христа, Божию силу и Божию премудрость. Одно и то же – и премудрость и буйство, и сила и немощь; буйство и немощь неверующим, премудрость же и сила верующим. Ибо и солнце – видящим свет, а слепотствующим тьма. Но не оно приносит тьму, а болезнь задерживает светлость луча. Так и гной неверия возбраняет свету боговедения озарить душу. Надобно же знать, что премудростью и силой божественный Апостол назвал не Божество Единородного, но проповедь о Кресте и [тем самым] обличает последователей Ария и Евномия, злонамеренно покушающихся доказать, что здесь премудростью именуется Бог Слово. Ибо отсюда заимствовали они хулу, какую подтверждают словами Притчей (8, 33).

(25) Зане буее Божие премудрее человек есть: и немощное Божие крепчае человек есть. Апостол немудрым и немощным Божиим, по мнению несмысленных, называет тайну Креста и доказывает, что она превозмогла и мудрых, и сильных.

(26) Видите бо звание ваше, братие, яко не мнози премудри по плоти, не мнози сильни, не мнози благородни. Не сказал: «ни одного нет премудрого, ни одного сильного, ни одного благородного» (потому что и из них были уверовавшие), но говорит: не мнози, потому что большее число уверовавших было из людей бедных.

(27) Но буяя мира избра Бог, да премудрыя посрамит: и немощная мира избра Бог, да посрамит крепкая.

(28) И худородная мира и уничиженная избра Бог, и не сущая, да сущая упразднит. Апостол немудрым, немощным и худородным назвал по мнению человеческому, ибо истинная глупость – не неопытность в слове, но неимение веры; и немощность и худородство – не нищета, но нечестие и порочность нравов. Бог же всяческих неучеными победил ученых, нищими – богатых и рыбаками уловил вселенную (Мф. 4, 19).

(29) Яко да не похвалится всяка плоть пред Богом. Ибо если бы в самом начале, избрав отличающихся богатством и величающихся софистическим искусством, сделал их Бог проповедниками, то потерпели бы вред не одни прекословящие, но и сами проповедники, подумав, что своею силою преодолели они заблуждение.

(30) Из Негоже вы есте о Христе Иисусе, Иже бысть нам премудрость от Бога, правда же и освящение и избавление: (31) Да якоже пишется, хваляйся, о Господе да хвалится (Иер. 9, 24). Апостол сказал: из Него — не в отношении создания, но в отношении спасения; ибо сказано: Елицы прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующым во имя Его. Иже не от крове, ни от похоти плотския, ни от похоти мужеския, но от Бога родишася (Ин. 1, 12–13). А поскольку Апостол сказал, что буяя мира, и немощная, и худородная избра Бог, то по необходимости присовокупил: Из Негоже вы есте, объясняя этим дарованное благородство. Показал же и способ рождения, сказав: о Христе Иисусе, «ибо не именем того или другого вы наименованы, но о Христе сподобились возрождения. Он даровал вам истинную премудрость, Он даровал вам отпущение грехов, сподобил оправдания, сделал святыми, избавив от диавольского мучительства. Посему надлежит вам хвалиться не каким-либо человеком, но спасшим Богом».

 

Глава 2

(1) И аз пришед к вам, братие, приидох не по превосходному словеси или премудрости возвещая вам свидетелство Божие. Апостол словом называет красноречие, а премудростью – искусство в слове и говорит: «я, пришедши к вам, не воспользовался ни тем ни другим».

(2) Не судих бо ведети, что в вас, точию Иисуса Христа, и Сего распята. Кстати употребил слово не судих, давая этим знать, что мог предложить им слово и о богословии, однако же преподал одно учение о Домостроительстве, хвалясь Владычним страданием.

(3) И аз в немощи и страсе и трепете мнозе бых в вас. Подвергался поруганиям, истязаниям, заключениям в узы.

(4) И слово мое и проповедь моя не в препретелных человеческия премудрости словесех, но в явлении Духа и силы, потому что свидетельством проповеди служило чудотворение Духа. Весьма уместно Апостол наряду с немощью страданий поставил и силу Духа.

(5) Да вера ваша не в мудрости человечестей, но в силе Божией будет. Для того именно Владыка не позволил нам пользоваться красноречием, чтобы вера ваша оказалась не подлежащею подозрению, как не силою слова увлеченная, но путеводимая силою Духа.

(6) Премудрость же глаголем в совершенных: премудрость же не века сего, ни князей века сего престающих. Поскольку в сказанном прежде сего проповедь назвал юродством, употребляя название, данное неверными, то по необходимости показывает, что она для принявших истинную и совершенную веру действительно есть и именуется премудростью. Князьями же века называет софистов, стихотворцев, философов и риторов, как приобретших красноречием знаменитость в настоящей жизни.

(7) Но глаголем премудрость Божию в тайне сокровенную, юже предустави Бог прежде век в славу нашу. Не то говорит Апостол, что глаголем в тайне, но что сообщаем людям премудрость, сокровенную в тайне, которую не по какому-либо раскаянию домостроительствовал Бог ныне, но издревле и изначала предуставил, устрояя тем нашу славу, потому что не спасение только, но и славу подает верующим.

(8) Юже никтоже от князей века сего разуме: аще бо быша разумели, не быша Господа славы распяли. Князьями века сего назвал Пилата, Ирода, Анну, Каиафу и других начальников иудейских; говорит же, что они не знали Божией тайны и потому распяли Владыку. Посему-то и распинаемый Господь сказал: Отче, отпусти им, не ведят бо что творят (Лк. 23, 34). А если бы знали, что спасительное страдание рассеет их по вселенной, спасение же дарует язычникам, то не отважились бы предать Господа на страдание. Посему и Владыка признал их достойными снисхождения. Но когда по воскресении Его из мертвых, по вознесении на небеса, по сошествии Всесвятого Духа, после многоразличных чудотворений апостольских остались они в неверии, тогда предал осаде. Господом же славы назвал Распятого не потому, что страдание приписывает Божеству, но потому, что хочет показать чрезмерность беззакония согрешивших.

(9) Но якоже есть писано: ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящым Его (Ис. 64, 4). Поскольку Апостол упомянул о неведении иудеев и сказал, что тайна Домостроительства была сокрыта, то по необходимости присовокупил, что о чем никто не слышал, чего никто никогда не видел и не помышлял самый ненасытимый ум, то уготовал Бог всяческих имеющим к Нему горячую любовь. О свидетельстве же не должно сомневаться, ибо достаточно и того, что блаженный язык изрек: якоже есть писано. А книга Паралипоменон извещает нас, что написаны были и другие многие пророчества.

(10) Нам же Бог открыл есть Духом Своим. Достаточно и сего в доказательство истины свидетельства, ибо принявший откровение Духа Божия в сем же откровении принял и знание о свидетельстве.

Дух бо вся испытует, и глубины Божия. Сказал испытует, подразумевая не неведение, но точное ведение. Ибо вскоре говорит то же и о Боге: Испытаяй сердца [85]Слова сии читаются не в Послании к Коринфянам, но в Послании к Римлянам (8, 27).
. Но если во втором месте означается неведение, то и в первом также. А если во втором ведение, то подобно сему и в первом. Как ведение показывает равенство, так неведение – неравенство. Ибо окажется и Бог не ведущим сердец человеческих, и Дух глубин Божиих. И еще: если испытывать есть знак неведения, а испытывает Он все, то будет значить, что не ведает и всего. Но о сем пространнее говорено нами было в других местах. Посему обратимся к толкованию.

(11) Кто бо весть от человек, яже в человеце, точию дух человека, живущий в нем? Такожде и Божия никтоже весть, точию Дух Божий. Апостол показал, что испытание – признак не неведения, ибо присовокупил, что Он также весть Божия, как мы знаем собственные помыслы.

(12) Мы же не духа мира сего прияхом, но Духа иже от Бога, да вемы яже от Бога дарованная нам. Апостол показал, что Всесвятой Дух не есть часть твари, но от Бога имеет существование. Ибо сие выражает словами: Мы же не Духа мира прияхом, то есть приняли не духа сотворенного и не через Ангела сообщено нам откровение тайн, но Сам от Отца исходящий Дух научил нас сокровенным тайнам.

(13) Яже и глаголем не в наученых человеческия премудрости словесех, но в наученых Духа Святаго. Поэтому не имеем нужды в человеческой мудрости: для нас достаточно учения Духа.

Духовная духовными сразсуждающе. Ибо имеем свидетельство Ветхого Завета и им подтверждаем Завет Новый, потому что и Ветхий духовен. В намерении указать прообразы наших тайн представляем на средину агнца и кровь, которою помазуются дверные косяки (Исх. 12, 22–23), переход через море (Исх. 14, 22), течение [воды] из камня (Исх. 17, 6), подаяние манны (Исх. 16, 11–22) и тысячи подобных событий, – и сими прообразами доказываем истину.

(14) Душевен же человек не приемлет яже Духа Божия, юродство бо ему есть: и не может разумети, зане духовне востязуется. Апостол человеком душевным называет того, кто довольствуется одними собственными своими помыслами, не допускает учения Духа и не может познать этого.

(15) Духовный же востязует убо вся, а сам той ни от единаго востязуется. Ибо кто сподобился благодати Духа, тот сам в состоянии учить других, а в обучении другими не имеет нужды.

(16) Кто бо разуме ум Господень, иже изъяснит и? Мы же ум Христов имамы. Апостол достаточно доказал, что Божественное учение ни в чем не имеет нужды. Ибо если не только Бог всяческих не имеет ни в чем нужды, но и премудрость Его непостижима, а сию премудрость сообщил Он и нам, то и мы не имеем нужды в учении так называемых мудрецов.

 

Глава 3

(1) И аз, братие, не могох вам глаголати яко духовным, но яко плотяным. Апостол коринфян назвал плотяными, как пристрастных к жизни сей, домогающихся того, что славно по людскому мнению, и обращающих внимание на богатство и красноречие учителей. И поскольку сказанного было достаточно, чтобы поразить их, он смягчает наносимый удар некоторым сравнением. Яко младенцем о Христе, то есть «вы плотяны, как новорожденные и несовершенные». Потом продолжает говорить также в переносном смысле:

(2) Млеком вы напоих, а не брашном: ибо не у можасте. Учение, говорит он, соразмерял я с немощью слуха и подражал отцу, который новорожденным младенцам предлагает сообразную с их возрастом пищу.

Но ниже еще можете ныне: (3) еще же плотстии есте. Потом яснее излагает обвинение:

Идеже бо в вас зависти и рвения и распри, не плотстии ли есте и по человеку ходите? Все это доказывает, что вы не размышляете ни о чем духовном, но привязаны к земному.

(4) Егда бо глаголет кто: аз убо есмь Павлов: другий же: аз Аполлосов: не плотстии ли есте? Апостол опять выставляет свое имя и присоединяет к имени Аполлосову, показывая тем неприличие дела. «Если, – говорит, – весьма неприлично именоваться Павловым, хотя я сподобился апостольской благодати и сделался насадителем [слова] у вас, то тем паче именоваться по имени других и злочестиво, и преступно».

(5) Кто убо есть Павел, кто же ли Аполлос, но точию служителие, имже веровасте. Иной есть Владыка, а мы Его рабы и служители вашего спасения.

И комуждо якоже Господь даде. Между нами есть и разность. Если и участвуем друг с другом в общем деле служения, то благодать на сие приемлем каждый в своей мере.

(6) Аз насадих, потому что я первый проповедовал вам.

Аполлос напои, – после меня поддержал мое учение.

Бог же возрасти, потому что успех зависел от Бо́жией благодати.

(7) Темже ни насаждаяй есть что, ни напаяяй, но возращаяй Бог. Ибо без содействия Божия напрасен наш труд.

(8) Насаждаяй же и напаяяй едино еста. Едино по участию в понесении труда, потому что оба служат Божией воле, но не едино по исполнению дела или по усердию, потому что в этом большое различие между служащими. Сие говорит и сам Апостол:

Кийждо свою мзду приимет по своему труду. Не просто, говорит, по исполнению дела, но по труду в деле. Один часто с большим удобством приводит к Спасителю двести, а другой, подъяв больший труд, одного или двоих освобождает от заблуждения. То же видеть можно в отношении поста и целомудрия. Один, вспомоществуемый [самою своею] природою, без трудов преуспевает в целомудрии; другой, борясь с естественными наклонностями, с великими трудами достигает желаемого. Один, имея горячее сложение, с большим мучением ждет вечера, не вкусив пищи. Другой проводит два и три дня и, хотя не вкушает пищи, не терпит большого труда. Посему-то правдивый Судия взирает не на дело, но на труд.

(9) Богу бо есмы споспешницы. Единомышленники Ариевы и Евномиевы Сыну не усвояли сего названия [ «соработник»], именуют же Его [просто] работником, а божественный Апостол и проповедников истины называет споспешниками Божиими. Но и в сем великая разность: один содействует как Сын, а другие как благонамеренные рабы исполняют Божию волю.

Божие тяжание, Божие здание есте. И здание, и тяжание не того или другаго, но Бога всяческих.

(10) По благодати Божией данней мне, яко премудр архитектон основание положих. Апостол, указав сперва на Божественную благодать, потом самого себя назвал премудрым строителем и говорит: «я первый положил в вас основания благочестия».

Ин же назидает: кийждо же да блюдет, како назидает: (11) Основания бо инаго никтоже может положити паче лежащаго, еже есть Иисус Христос. Должно назидать, а не основание полагать, потому что намеревающемуся созидать разумно невозможно положить другого основания. Сие основание положил и блаженный Петр, лучше же сказать – Сам Владыка. Ибо, когда Петр сказал: Ты еси Христос, Сын Бога живаго (Мф. 16, 16), Господь ответствовал: На сем камени созижду Церковь Мою (Мф. 16, 18). Посему не по человеческим именам именуйте себя, так как основание есть Христос.

(12) Аще ли кто назидает, на основании сем, злато, сребро, камение честное, дрова, сено, тростие:

(13) Когождо дело явлено будет. Иные утверждают, что сие у Апостола сказано о догматах, а я думаю, что сие говорит он о деятельной добродетели и о пороке и предуготовляет обвинение впадшему в блуд. Золотом же, серебром и драгоценными камнями называет виды добродетели, а дровами, и сеном, и тростием – дела, противные добродетели, которым уготован огонь геенский. Зависит же это не от порочности учителей, но от произволения учеников. Ибо учителя предлагают Божественные наставления, а из слушающих одни уготовляют себя кто в золото, кто в серебро, кто в драгоценные камни, тщательно внимая тому, что говорят им, другие же, живя опять в беспечности, подражают удобосгораемости дерева, сена, соломы, избирая порок. А различие веществ обличит не настоящая, но будущая жизнь. Ибо сие сказал апостол: День бо явит, то есть день Суда.

Зане огнем открывается: и когождо дело, яковоже есть, огнь искусит. (14) И егоже аще дело пребудет, еже назда, мзду приимет. (15) А егоже дело сгорит, отщетится: сам же спасется, такожде якоже огнем. Учители обучают Божественному, а слушающие по свободному произволению избирают, что им делать. Но в день Пришествия Спасителя будет испытание и точное исследование: и тех, которые жили хорошо, как золото и серебро, огонь сделает более блистательными, а делателей порока истребит наподобие дров, сена и тростия; учитель же, учивший, чему надлежало, не потерпит наказания, но удостоится спасения, ибо сие значат слова: сам же спасется, то есть учитель; дело же сгорит, то есть сгорят уготовавшие из себя лукавое дело. Так читая, с точностию найдем смысл сих письмен: а его же дело сгорит, отщетится, такожде якоже огнем, то есть дело его сгорит от огня, сам же спасется, именно учитель, ибо неповинен в обращении их на худшее, так как преподал надлежащее учение. Если же кому угодно слова якоже огнем разуметь в связи не с делом, но с учителем, то пусть разумеет так, что учитель за них не потерпит наказания, но спасется, будучи и сам испытан огнем, точно ли жизнь его сообразна с учением. А что сказано это не о догматах, но о делах, свидетельствует и присовокупляемое. Ибо Апостол говорит:

(16) Не весте ли, яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас? (17) Аще кто храм Божий растлит, растлит сего Бог: храм бо Божий свят есть, иже есте вы. Ибо если храму, построенному из дерева, воздаем подобающее чествование, то гораздо справедливее посвящать Богу храмы словесные. Должно же заметить, что храмами Божиими назвал тех, в ком обитает благодать Духа. Ибо слово сие свидетельствует, что Всесвятой Дух есть Бог.

(18) Никтоже себе да прельщает, то есть высоко думая о красноречии и знатности рода. Ибо сие и присовокупляет Апостол:

Аще кто мнится мудр быти в вас в веце сем, буй да бывает, яко да премудр будет. (19) Премудрость бо мира сего буйство у Бога есть. Премудростью мира Апостол называет мудрость, лишенную благодати Духа, водящуюся одними человеческими помыслами. Ей-то повелевает не на себя полагаться, но хвалиться так именуемым безумием проповеди. К обвинению же такой мудрости присоединяет и свидетельства Писания.

Писано бо есть, запинаяй премудрым в коварстве их (Иов. 5, 13). (20) И паки: Господь весть помышления мудрых, яко суть суетна (Пс. 93, 11). Так обличив суетную похвальбу учителей, обращает речь к тем, которые высоко о сем думают.

(21) Темже никтоже да хвалится в человецех: вся бо ваша суть. А что же именно?

(22) Аще Павел, или Аполлос, или Кифа, или мир, или живот, или смерть, или настоящая, или будущая: вся ваша суть (23) вы же Христовы. Христос же Божий. Указал истинное богатство и Подателя богатства и научил презирать ничтожное. «Ибо и мы, апостолы, – говорит он, – ради вас сподобились апостольской благодати, чтобы вам проповедать слово; вам дана и настоящая, и ожидаемая жизнь, да и самая смерть привнесена в естество к вашей же пользе, и все видимое создано для вашей потребности, и ради вас уготовано ожидаемое. Посему надлежит вам быть в единении с Владыкою Христом, Который есть податель сих благ, а через Него в единении с Богом всяческих. Ибо с нами Он в единении по естеству, которое от нас воспринял, и с Отцом по Божественной Своей сущности, потому что от Отца рожден по [Божественному Своему] естеству. Христос же Божий не как Божия тварь, но как Сын Божий. Если же прекословят единомышленники Ариевы и не хотят допустить разности отношения, то пусть и настоящее, и грядущее, и апостолов, и жизнь, и смерть назовут нашими творениями, потому что божественный Апостол сказал: вся ваша суть. Но не могут они сказать сего. Итак, сие наше по Божественной щедрости. Мы же Христовы, мы члены Христа как человека и творения Его как Бога. Христос же Божий как преискренний Сын, рожденный от Него [то есть от Бога Отца] по Божеству.

 

Глава 4

(1) Тако нас да непщует человек, яко слуг Христовых и строителей тайн Божиих. «Кто хочет почтить нас, пусть почитает, как слуг, уважает, как строителей, соразмеряет чествование с нашим естеством». И божественный Апостол не только писал так, но и поступал. Ибо ликаонянам, покушавшимся принести жертву, возбранил это, вместе с Варнавою растерзав одежды и возопив: Подобострастна есма вам человецы (Деян. 14, 15). Так и блаженный Петр сказал Корнилию: И аз сам человек есмь (Деян. 10, 26).

(2) А еже прочее ищется в строителех, да верен кто обрящется, не для того, чтобы восхитить достоинство Владыки, но чтобы сохранить благорасположенность к Владыке.

(3) Мне же не велико есть, да от вас истяжуся. Сугубое возводит на них обвинение: и что не соразмеряют чести, но чтут без меры, и что, не имея права судить, судят, и судят не кого-либо, но учителей. Ибо не предпочитали бы одни того, а другие другого, если бы не присвоили себе права судить. Посему-то лишил их права судить, назвав уничижением для учителей подлежать в деле своем суду учеников. Потом к уврачеванию их предлагает общее слово:

Или от человеческаго дне. Человеческим же днем назвал кратковременность естественной жизни.

Но ни сам себе востязую: (4) Ничесоже бо в себе свем, но ни о сем оправдаюся: востязуяй же мя Господь есть. «Что говорить о других? И я, в точности зная касающееся до меня и не сознавая за собою ничего законопреступного, не смею ни судить себя, ни признать себя невиновным; ожидаю же Господня приговора». Никто же да не думает, что в словах ни о сем оправдаюся есть противоречие сказанному: ничесоже бо в себе свем. Не противоречит одно другому, а, напротив того, одно из другого следует. Нередко случается согрешать и не зная, даже признавая в себе сделанное справедливым; но иначе взирает на то Бог всяческих. Ибо сие дают видеть последующие слова:

(5) Темже прежде времене ничтоже судите, дондеже приидет Господь, Иже во свете приведет тайная тмы, и объявит советы сердечныя, и тогда похвала будет комуждо от Бога. «То есть вы усматриваете видимое, а Богу явно и сокровенное. Но в настоящей жизни не все обнаруживает Он, в той же все сделается явным. Посему ожидайте правдивого суда, ибо тогда увидите правдивые приговоры». И поскольку в сказанном прежде выставлял на середину себя самого, Аполлоса и Кифу, чтобы важностью лиц яснее показать неприличие сделанного, то наконец по необходимости в ясность приводит свое обвинение.

(6) Сия же, братие моя, преобразих на себе и Аполлоса вас ради, да от нас научитеся не паче написанных мудрствовати. Если мы учители учителей, от Бога принявшие проповедь, не возлагали на вас своих имен, но повелели называться от имени Христова, то вникните, какого нечестия исполнено ими сделанное! Ибо сие означают слова: да от нас научитеся, не паче написанных мудрствовати. Написано же: Аще кто хощет старей быти, да будет всем менший (Мк. 9, 35) и: Кийждо, в немже призван бысть, в том да пребывает (1 Кор. 7, 24).

Да не един по единому гордитеся на другаго. Ибо [коринфяне], разделившись на группы и положив называться одни именем одного, а другие именем другого, препирались одни с другими, и каждая группа стремилась своему учителю отдать первенство перед другими. Потом Апостол обращается уже к самим учителям.

(7) Кто бо тя разсуждает? Какая группа тебя поставила учителем? Почему не называешься одинаково учителем всех?

Что же имаши, егоже неси приял? Почему так высоко думаешь о себе? По причине ли красноречия? Но Бог наделил тебя этим. По причине ли своего знания? И это – Божий дар. Или по причине совершаемых тобою чудес? И это – действие Духа.

Аще же и приял еси, что хвалишися яко не приемь? Никто не думает о себе высоко по причине чужих у него залогов, но неусыпно блюдет их, чтобы сохранить давшему.

(8) Се, сыти есте, се, обогатистеся. Ни в чем не имеете нужды, обильно насладились всеми благами.

Без нас воцаристеся. «Мы еще бедствуем, подвергаемся страданиям за проповедь, а вы насладились царством». И поскольку Апостол сказал это, посмеиваясь над ними, то обнаруживает действительное свое к ним [доброе] расположение.

И о дабы воцарилися есте! «Не только не завидую вам, но и желаю, чтобы насладились вы сими благами». Потом Апостол выражает безмерность смиренномудрия.

Да и мы быхом с вами царствовали. Так выражается всегда Апостол о Владыке Христе: Аще терпим, с Ним и воцаримся (2 Тим. 2, 11), потому что Христос истинно царствует, а искренние Его слуги – причастники Его Царства; однако же и здесь по скромности употребил сие выражение, смиряя их гордыню.

(9) Мню бо, яко Бог ны посланники последния яви, яко насмертники. Если вы действительно ни в чем не имеете нужды и достигли уже обладания Царством, то мы, как видно, приведены в жизнь единственно на заклание. Ибо сие означается словом насмертники.

Зане позор быхом миру и ангелом и человеком. Дела наши выставлены на зрелище всем, Ангелы дивятся нашему мужеству, а из людей одни услаждаются нашими страданиями, другие состраждут, но не имеют сил помочь нам.

(10) Мы буии Христа ради. Проповедуем то, что неверующие признают безумием.

Вы же мудри. И чтобы удар не был очень силен, Апостол присовокупил: о Христе, то есть: «О, если бы имели вы истинное благоразумие!»

Мы немощни, вы же крепцы: вы славни, мы же безчестни. Потом Апостол перечисляет виды страданий.

(11) До нынешняго часа и алчем, и жаждем, и наготуем, и страждем, и скитаемся, (12) и труждаемся, делающе своими руками. Апостол всем этим обнаружил терпение, а в последующих словах изображает совершеннейшее любомудрие.

Укаряеми, благословляем: гоними, терпим, (13) хулими, утешаемся. Потом показывает крайнее уничижение.

Якоже отреби миру быхом, то есть ничем не отличаемся от того, что в домах выбрасывается, как излишнее, овощи ли то, или очистки, или другое что подобное. Так маловажными признает нас большая часть людей.

Всем попрание доселе. Апостол как бы говорит сим: «Свидетельствую великую благодарность». Сказал же он сие не о гонителях, но о принявших проповедь. Почему присовокупил:

(14) Не срамляя вас сия пишу, но якоже чада моя возлюбленная наказую. И доказывает, что они действительно – порождение его.

(15) Аще бо и многи пестуны имате о Христе, но не многи отцы: о Христе бо Иисусе благовествованием аз вы родих. Прочих учителей Апостол назвал наставниками, а себя отцом, потому что он первый принес им евангельское учение.

(16) Молю же вас, братие, подобни мне бывайте, то есть смиряйтесь, как смиряюсь я; терпите, что я терплю; хвалитесь страданиями, а не дарованиями.

(17) Сего ради послах к вам Тимофея, иже ми есть чадо возлюблено и верно о Господе, иже вам воспомянет пути моя, яже о Христе, якоже везде и во всяцей церкви учу. Расположение свое к коринфянам выказал Апостол тем, что послал Тимофея; а к Тимофею любовь свою тем, что наименовал его чадом возлюб ленным; объявил и другую его добродетель, назвав верным о Господе. «Он, – говорит Апостол, – расскажет, как я действую, ибо путями называет образ действий своих». Но не сказал, что Тимофей известит о них, а – воспомянет; сие же слово обвиняет их в забвении, потому что были они самовидцами апостольской добродетели. Присовокупил же, что и во всех церквах обыкновенно преподает то же учение; и, в том обвинив вообще всех, произносит наконец приговор на впадшего в блуд.

(18) Яко не грядущу ми к вам, разгордешася нецыи. Предвидя его покаяние, богомудрый Павел не выставляет имени, чтобы не сделался известным всякому человеку, но сказал неопределенно: нецыи.

(19) Прииду же скоро к вам, аще Господь восхощет, и уразумею не слово разгордевшихся, но силу. Подвергну исследованию не красноречие, но образ действий. Потом подтверждает сие:

(20) Не в словеси бо Царство Божие, но в силе. Ибо для спасения недостаточно проповедовать о Царстве Божием, но надлежит и поступать достойно Царства.

(21) Что хощете? С палицею ли прииду к вам, или с любовию и духом кротости? То и другое им дает на выбор, ибо говорит: «Приду, как сами пожелаете, или духовно, или в виде судии». Палицею же называет карательную силу, ибо ею лишил света очи Елимы (Деян. 13, 11).

 

Глава 5

(1) Отнюдь слышится в вас блужение. Апостол достаточно дал видеть чрезмерность неприличия, ибо, говорит, не должно и слышимо быть это; показывает же и великость беззакония.

И таково блужение, яковоже ни во языцех именуется. На что не отважатся и обучавшиеся демонским учениям, на то отважились у вас.

Яко некоему имети жену отчую. И в этом подивиться должно апостольской мудрости. Не сказал: «мачеху», потому что имя сие выражает какую-то неприязненность, но жену отчую, то есть заступающую место матери, сочетавшуюся с отцом после собственной его матери, сделавшуюся для родителя тем же, чем была родившая его. Потом, оставив блудника, произносит обвинение на принадлежащих к его группе.

(2) И вы разгордесте. Высоко стали думать о себе, как имеющие многоученого наставника.

И не паче плакасте, да измется от среды вас содеявый дело сие. Не дает противоречащих законов; не сказал: «Почему не изгнали?» – ибо выше запретил судить учителей. Но почему не плакасте, умоляя Бога, чтобы избавил от такой заразы?

(3) Аз убо аще не у вас сый телом, ту же живый духом, уже судих яко тамо сый. Пусть никто из вас не держится другого какого-либо мнения, потому что немедленно произношу приговор: Содеявшаго сице сие. Снова показал чрезмерность преступления.

(4) О имени Господа нашего Иисуса Христа, собравшымся вам и моему духу, с силою Господа нашего Иисуса Христа, (5) предати таковаго сатане во измождение плоти, да дух спасется в день Господа нашего Иисуса Христа. Апостол составил приводящее в трепет судилище. Сперва [как бы] собрал всех о имени Господа; потом и себя ввел по благодати Духа и показал, что Сам Владыка председательствует; изрекает приговор, предает исполнителю казни и определяет наказать одно только тело, потому что душе в самом наказании уготовляет целебное врачевство. Духом же называет здесь Апостол не душу, но дарование. «Все это, – говорит он, – делаю для того, чтобы дарование сие сохранилось в нем до пришествия Спасителя нашего». А из сего научаемся, что на отделяемых и отлучаемых от Тела Церкви наступает диавол, находя их лишенными благодати. Так отсекши блудника, Апостол объясняет причину, по которой соделано сие.

(6) Не добра похвала ваша. Не весте ли, яко мал квас все смешение квасит? (7) Очистите убо ветхий квас, да будете ново смешение, якоже есте безквасни. Апостол ветхим квасом называет тот, который был в них до крещения, и повелевает очиститься от него, быть безквасными хлебами, не имея в себе никаких остатков этой закваски; и поскольку упомянул о безквасных хлебах, а их вкушали иудеи во время пасхи, то, следовательно, присовокупил:

Ибо пасха наша за ны пожрен бысть, Христос. И мы имеем Агнца, Который принял на Себя то, что за нас приносится в жертву.

(8) Темже да празднуем не в квасе ветсе, ни в квасе злобы и лукавства, но в безквасиих чистоты и истины. Апостол держится того же переносного образа речи и показывает, что назвал он квасом и что – безквасием.

(9) Писах вам в послании, не примешатися блудником. Не в другом, но в том же Послании, ибо немного выше сказал: Не весте ли, яко мал квас все смешение квасит? (1 Кор. 5, 6). Потом объясняет, о чем он писал:

(10) И не всяко блудником мира сего, или лихоимцем, или хищником, или идолослужителем: понеже убо должни бы есте были от мира сего изыти. Не узакониваю ничего для вас трудного, ибо не повелеваю вам совершенно отлучиться от чуждых вере. Это значило бы послать вас в другой какой-либо мир.

(11) Ныне же писах вам не примешатися, то есть писал к вам в следующем смысле:

Аще некий брат именуем будет блудник, или лихоимец, или идолослужитель, или досадитель, или пияница, или хищник, с таковым ниже ясти. Если же с таковыми не должно иметь общения в пище обыкновенной, то тем паче в таинственной и Божественной.

(12) Что бо ми и внешних судити? Над ними не имею власти.

Не внутренних ли вы судите? (13) Внешних же Бог судит. Тех предоставляем суду Божию, а внутренних и нам повелено судить.

И измите злаго от вас самех. Апостол привел Мои сеево свидетельство (Втор. 17, 7), подтвердив слово свое Божественным законом. А поскольку к блудникам присоединил и лихоимца, то по необходимости и о сем предлагает учение.

 

Глава 6

(1) Смеет ли кто от вас, вещь имея ко иному, судитися от неправедных, и не от святых? Сподобившись Божественной мудрости, при взаимных недоумениях избираете судиями одержимых неразумием нечестия.

(2) Не весте ли, яко святии мирови имут судити? Сказал имут судити вместо «осудят». Ибо сие дают видеть последующие слова.

И аще вами суд приимет мир, недостойни есте судищем худым. Так мужие Ниневитстии и царица Южская осудят оный род (Мф. 12, 41–42); так двенадцать Апостолов будут судить обеманадесяте коленома Израилевома (Мф. 19, 28), то есть осудят их; осудят же, потому что сами из них произошли, и уверовали в Господа, и подверглись тмочисленным видам смертей, и не отреклись от веры в Него. Так еще уверовавшие из язычников осудят не уверовавших в спасительную проповедь.

(3) Не весте ли, яко ангелов судити имамы, а не точию житейских? Апостол выражение судити имамы употребил опять вместо «осудим»; ангелами же называет демонов, потому что в прошлом они были Ангелами. Осудят же их святые, потому что, будучи обложены телом, заботились о Божественном служении, они же в бестелесном естестве возлюбили лукавство.

(4) Житейская бо судища аще имате, уничиженых в Церкви, сих посаждаете. «Кто всех уничиженнее и меньше в Церкви, и тот, – говорит Апостол, – лучше почитаемых у них сведущими». Ибо не повелевает судить и самых уничиженных в Церкви. И это дают видеть последующие слова.

(5) К сраму вам глаголю: тако ли несть в вас мудр ни един, иже может разсудити между братий своих?

(6) Но брат с братом судится, и то пред неверными. Апостол указывает множество несообразностей: во-первых, что верный судится, ибо верного называет братом; потом, что судится с единоверным; а что всего хуже, судится у судии неверного. При сем надобно знать, что сие не противоречит написанному к римлянам, ибо не противиться начальникам повелевает (Рим. 13, 1–6), но дает закон, чтобы обиженные не прибегали к защите сих начальников. Ибо выбор – потерпеть ли обиду или быть оправданным от единоверного – зависел от их произвола. Потом вводит совершеннейшее узаконение.

(7) Уже бо отнюдь вам срам есть, яко тяжбы имате между собою. Достойно порицания то самое, что судитесь.

Почто не паче обидими есте? Почто не паче лишени бываете? Вот что требуется для совершенства. А коринфяне, как показывает Апостол, не только не соблюдают сего, но поступают даже совершенно сему противоположно.

(8) Но вы сами обидите и лишаете. Потом самое большее обвинение есть последнее:

Да еще братию. Худое дело обидеть и чужого, гораздо хуже – обижать своего.

(9) Или не весте, яко неправедницы Царствия Божия не наследят? Потом Апостол перечисляет другие виды беззаконий.

Не льстите себе. Имеет в виду некоторых, утверждающих, что Бог, как человеколюбивый, не наказывает. Почему присовокупляет:

Ни блудницы, ни идолослужителе, ни прелюбодее, ни малакии, ни мужеложницы, (10) ни лихоимцы, ни татие, ни пияницы, ни досадителе, ни хищницы Царствия Божия не наследят. Меньшие же грехи ставит в один ряд с большими, потому что речь идет не о наказании, а о Царстве. Но чтобы, памятуя грехи, содеянные до всесвятого Крещения, не отчаялись в спасении, по необходимости присовокупил:

(11) И сими убо нецыи бесте, но омыстеся, но освятистеся, но оправдистеся именем Господа нашего Иисуса Христа, и Духом Бога нашего. Апостол ясно показал равенство Сына и Духа, присоединил упоминание о Боге и Отце, ибо призыванием Святой Троицы освящается водное естество и подается отпущение грехов. Потом снова продолжает речь о блуде и говорит:

(12) Вся ми леть суть? Сие должно читать как вопрос; а потом – как ответ: Но не вся на пользу. Также и следующие слова: Вся ми леть суть? Но не аз обладан буду от чего. Ты говоришь это, потому что живешь не под Законом, но свободен и имеешь полное право выбирать. Впрочем, неполезно тебе во всяком случае пользоваться сим правом. Ибо, как скоро сделаешь что-нибудь неприличное, утратишь сие право и сделаешься рабом греха.

(13) Брашна чреву, и чрево брашном: Бог же и сие и сия упразднит. «Если хочешь пользоваться в этом свободою, то пользуйся, потому что для чрева создана пища. Но надлежит тебе знать, что этому будет конец, ибо за гробом излишня для людей пища и будущая жизнь не имеет ничего такого: в ней, по слову Господа, как ни женятся, ни посягают (Мф. 22, 30), так и не едят и не пьют». Слово же упразднит Апостол употребил пророчественно.

Тело же не блужению, но Господеви, и Господь телу. Апостол нередко называет Господа главою нашею (1 Кор. 11, 3; Еф. 1, 10, 22; 4, 15; 5, 23; Кол. 1, 18; 2, 10). Посему тело сопряжено с Ним, как с Главою. Ибо тело не создано для блуда, подобно тому как чрево сделано приемником пищи.

(14) Бог же и Господа воздвиже, и нас воздвигнет силою Его. Не пренебрегай Владыку, как мертвеца. Он воскрешен; воскресит же и нас воскресивший Его Бог силою Воскресшего. Посему Апостол ясно показал, что Христос воскрешен по человечеству, а нас воскресит как Бог.

(15)

Не весте ли, яко телеса ваша удове Христовы суть? Не так ли, как невеста с женихом, и вы сочетались со Христом?

Взем ли убо уды Христовы, сотворю уды блудничи? Да не будет. Апостол весьма увеличил силу беззакония, члены наши назвав членами Христовыми. «Они уже не твои, – говорит он, – но Христовы. Поэтому как же делаешь их уды блудничи?» Потом объясняет, каким образом делаются они уды блудничи.

(16) Или не весте, яко прилепляяйся сквернодейце едино тело есть? Будета бо, рече, оба в плоть едину (Быт. 2, 24). (17) Прилепляяйся же Господеви един дух

есть с Господем. Не без основания сказанное о брачном сочетании Апостол приложил к блуду, потому что и то и другое по сущности дела есть одно и то же; разность же показывает законность и незаконность дела. Посему говорит, что прилепляющийся к блуднице члены свои делает уды блудничи, а сочетающийся духом с Господом члены свои делает уды Христовы. Итак, если сочетался ты с Господом и снова идешь к блуднице, то поругание простирается на Самого Владыку, потому что Его уды отдаешь блуднице и уды Владычние делаешь уды блудничи.

(18) Бегайте блудодеяния. Апостол не сказал: «возненавидьте» или «отвращайтесь», но говорит: бегайте, зная стремительность сего греха; и преследуемого им восставляет и повелевает ему бежать от преследующего; объясняет же и гнусность дела: Всяк бо грех, егоже аще сотворит человек, кроме тела есть: а блудяй во свое тело согрешает. Кто делает тысячи других грехов: нарушает клятвы, сквернит язык хулами, присвояет себе нимало ему не принадлежащее, тот не ощущает так живо греха; а соделавшийся рабом непотребства немедленно по совершении греха ощущает зло и гнушается самым телом. Посему-то, прибегая к баням, омывают тело в той мысли, что через сие свергнут с него несколько гнусности.

(19) Или не весте, яко тело ваше храм живущаго в вас Святаго Духа есть, Егоже имате от Бога? Выше Апостол назвал тело храмом Божиим (1 Кор. 3, 17), назвал его и членами Христовыми (1 Кор. 6, 15); теперь именует его еще храмом Всесвятого Духа; Духом же называет [здесь] дарование. Из всего же этого дознаем равенство Троицы.

И несте свои. Почему? (20) Куплени бо есте ценою. За вас излита Владычняя кровь, под другим [теперь вы] состоите владычеством. Апостол говорит сие в ответ на вопрос: Вся ми леть суть? – научая, что состоим мы под Владыкою и надобно жить нам по Его законам. Ибо сие и присовокупил:

Прославите убо Бога в теле вашем и в духе вашем, яже суть Божия. «И душ и тел наших Создатель Бог. Но не только сотворил их, а и освободил от диавольского владычества. Посему надлежит нам и телом и душою прославлять Его, и делая, и говоря то, что язык всякого возбуждает к благоговению». Сим Апостол заключил первую главу [отделение].

А мы, памятуя совет его, и телеса представим жертву живу, святу, благоугодну Богови (Рим. 12, 1), и душу освятим памятованием многоразличных благодеяний, чтобы и в настоящей жизни поистине именоваться храмами Божиими и насладиться обетованными благами, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа. С Ним Отцу со Всесвятым Духом подобают слава и великолепие ныне и присно и во веки веков! Аминь.

 

Глава 7

(1) А о нихже писасте ми, добро человеку жене не прикасатися. Апостол ясно дает видеть, что пишет ответы на вопросы, которые ими были предложены. Спрашивали же коринфяне, должно ли сочетавшимся законным браком с женами, а потом сподобившимся спасительного Крещения иметь супружеское общение. Итак, пишет, и воздержание похваляя, и блуд осуждая, но соизволяя и на супружеское общение. Ибо, сказав, что добро человеку жене не прикасатися, присовокупил:

(2) Но блудодеяния ради кийждо свою жену да имать, и каяждо жена своего мужа да имать. И мужам и женам узаконивает одно и то же, потому что естество одно. Кстати же присовокупил: блудодеяния ради, потому что осудил уже оное.

(3) Жене муж должную любовь да воздает; такожде и жена мужу. Апостол узаконивает сие о целомудрии, повелевая и мужу и жене равно нести супружеское иго и не смотреть по сторонам, не расторгать уз, но питать друг к другу должную любовь. Но прежде дал сей закон мужу, потому что муж глава жене (1 Кор. 11, 3; Еф. 5, 23). Человеческие законы женам предписывают быть целомудренными и наказывают нарушающих сей закон, а от мужей не требуют равного целомудрия, потому что мужи, как постановители законов, не заботились о равенстве, но сделали послабление себе самим. Божественный же Апостол, вдохновенный Божиею благодатию, мужьям первым предписывает законом целомудрие. А поскольку случалось, что или мужья, или жены, возлюбив воздержание и без соизволения на то живущих с ними в супружестве, удерживались от брачного общения, то, как и следовало, дает повеление и о сем.

(4) Жена своим телом не владеет, но муж: такожде и муж своим телом не владеет, но жена. Поскольку супружеский закон сделал их единою плотию, то Апостол справедливо тело жены назвал принадлежащим мужу, а также и тело мужа состоящим под властью жены. Но здесь женам первым изрек закон, потому что у жен большею частью, преимущественно перед мужьями, в обычае любить воздержание.

(5) Не лишайте себе друг друга, точию по согласию до времене, да пребываете в посте и молитве: и паки вкупе собирайтеся. Человек почитает себя лишенным того, что отдает не по своей воле. Посему апостол весьма кстати употребил сие слово об избирающих воздержание не по согласию. Ибо когда одна жена возлюбит воздержание, тогда муж огорчается тем, потому что жена воздерживается не по его воле; то же самое терпит и жена, когда муж один избирает лучшее. Посему справедливо Апостол сказал: Не лишайте себе друг друга — и присовокупил: точию по согласию; зная же немощь естества, присоединил к сему: до времене; а как разумел время, объяснил, сказав: да пребываете в посте и молитве, ибо должно чтить пост святостью жизни. После же поста дозволяет [супружеское] общение и выражает сие словами: и паки вкупе собирайтеся. И объясняя, что узаконивает это, имея в виду другое, прибавил:

Да не искушает вас сатана. Показывая же, что сами мы увеличиваем его над нами владычество, присовокупил:

Невоздержанием вашим. «Поскольку живете беспечно и охотно порабощаетесь удовольствиям, то диаволу служит сие поводом вести с вами брань». А что Апостол соразмеряет законы с человеческою немощью, сие дал он видеть в последующих словах.

(6) Сие же глаголю по совету, а не по повелению.

(7) Хощу бо, да вси человецы будут якоже и аз. Апостол и совершенство указал в воздержании, и снизошел к малым недостаткам. И слово его как предложило целебное врачевство немощи, так при избрании лучшего представляет образец. Образцом же предложил Апостол себя самого, будучи вынужден открыть нам богатство собственной своей чистоты.

Но кийждо свое дарование имать от Бога, ов убо сице, ов же сице. Утешил и живущих в супружестве, и брак назвав дарованием Божиим. Вспомоществуемый Божиею благодатию человек и в брачной жизни преуспевает в целомудрии; благодать же помогает тем, которые привносят от себя доброе усердие, ибо сказано: Просите, и дастся вам, ищите, и обрящете (Мф. 7, 7). Сказав сие в ответ на вопросы коринфян, постановив приличные законы живущим в супружестве, Апостол пишет, что надлежит делать тем, которые не приняли еще на себя супружеское иго или приняли, но потом узы сии расторгнуты смертью, и оплакивают они вдовство.

(8) Глаголю же безбрачным и вдовицам, добро им есть, аще пребудут якоже и аз. Апостол опять дал видеть, что сам он из числа не вступивших в брак, ибо не было причины включать себя в число вдовцов тому, кто был еще юношею, когда сподобился призвания. Никто же да не подумает, что узаконивает он безбрачную жизнь мужам, а воздержание после брака одним женам. Ибо тому и другому обучает тот и другой пол.

(9) Аще ли не удержатся, да посягают: лучше бо есть женитися нежели разжизатися. Апостол разжжением называет не временные восстания похоти, но порабощение души и преклонность ее к худшему. Сказанное же им значит: «и вам, непричастным брачному общению, и вам, сочетавшимся, но потом разрешенным от брачных уз смертью, лучше предпочесть воздержание. Но если не можете выносить приражений похоти и душа ваша немощна для сего подвига, потому что нет в ней пламенного усердия к доброму, то никакой закон не возбраняет вам вступать в брак». После сего Апостол переходит к другому узаконению.

(10) А оженившымся завещаваю не аз, но Господь: жене от мужа не разлучатися: (11) Аще ли же и разлучится, да пребывает безбрачна, или да смирится с мужем своим: и мужу жены не отпущати. Апостол напомнил евангельское законоположение, ибо Господь в Священном Евангелии сказал: Всяк отпущаяй жену свою, разве словесе любодейнаго, творит ю прелюбодействовати (Мф. 5, 32). Посему и он присовокупил: не аз, но Господь. Сие же: да пребывает безбрачна, или да смирится с мужем, не противоречит сказанному выше: Не лишайте себе друг друга, точию по согласию (1 Кор. 7, 5). Ибо то сказано разлучающимся не по другому предлогу, но только по воздержанию; а здесь постановляет закон расходящимся по другим причинам и старается сохранить брачные узы нерасторгаемыми; снисходя же к немощи, разлучающемуся предписывает воздержание, и тем удерживая от расторжения брака, ибо, воспрещая сочетаться с другим, понуждает ту и другую сторону возвратиться к прежнему браку.

(12) Прочым же аз глаголю, а не Господь. Сие аз глаголю значит: «Не нашел я, чтобы закон сей написан был в Священном Евангелии, но постановляю оный теперь». А что законы апостольские суть законы Владыки Христа, сие явно для сведущих в Божественном. Ибо Апостолом сказано: Понеже искушения ищете глаголющаго во мне Христа? (2 Кор. 13, 3); и: Не аз, но благодать, яже со мною (1 Кор. 15, 10); и еще: Благодатию давшеюся мне (Рим. 12, 3). Так и здесь дает закон, потому что вещает через него Всесвятой Дух.

Аще который брат жену имать неверну, и та благоволит жити с ним, да не оставляет ея: (13) И жена аще имать мужа неверна, и той благоволит жити с нею, да не оставляет его. (14) Святится бо муж неверен о жене верне, и святится жена неверна о мужи верне: иначе бо чада ваша нечиста были бы: ныне же свята суть. Не узаконивает брать жену неверующую и не повелевает жене верующей сочетаться с мужем неверующим, ибо предписывает совершенно тому противное. Так, вскоре после сего, постановляя закон для вдовиц, присовокупил: точию о Господе (1 Кор. 7, 39), то есть да вступает в супружество с верным, благочестивым, целомуд ренно, честно. А здесь сказал о сочетавшихся прежде принятия проповеди. Ибо случалось, что муж уверует, а жена остается в неверии, и обратно: жена приемлет проповедь, а муж пребывает в недуге неверия. И Апостол повелевает здравому переносить немощь пребывающего с ним в супружестве и заботиться о его спасении. Сие и значит сказанное: Святится бо муж неверен о жене верне, и святится жена неверна о мужи верне, то есть имеет надежду спасения. Даже если муж или жена пребывают в недуге, то семя мужа будет причастно спасению. Употребил Апостол столь образную речь, убеждая не оставлять сожительства.

(15) Аще ли неверный отлучается, да разлучится: не поработися бо брат или сестра в таковых. Сторона верующая, говорит Апостол, да не подает повода к разлучению, а если сторона болящая захочет разойтись, ты неповинен и свободен от обвинения.

В мир бо призва нас Господь Бог. Если и сказал Господь: Не приидох воврещи мир на землю, но мечь, разлучити человека на ближняго своего (Мф. 10, 34–35), то не противоречит тому сказанное Апостолом, но объясняет он учение Господне. Ибо, говорит, спасительная проповедь не смятение вводит в жизнь, а, напротив того, домогается паче истинного и боголюбивого мира. Расторгает сперва худое согласие и разногласием достигает похвального единомыслия. Ибо принявшие Божественную проповедь, став учителями неверных, производили сверх чаяния чудный переворот и разъединившиеся семейства приводили в достолюбезное согласие. Сие говорит Апостол и здесь.

(16) Что бо веси, жено, аще мужа спасеши? Или что веси, мужу, аще жену спасеши? (17) Точию коемуждо якоже разделил есть Бог. С доброю надеждою, говорит Апостол, прими на себя труд, помощником усердию имеешь Бога. Кийждо якоже призван бысть Господем, тако да ходит: и тако во всех церквах повелеваю. Апостол здесь ясно дал видеть, что не повелел сочетаться с неверными мужьями или женами, но узаконил это призванным уже сочетавшимися. Потом по обычаю от излагаемого им предмета переходит к другим, всем предписывая приличные им законы.

(18) Во обрезании ли кто призван бысть? Да не отторгнется. В необрезании ли кто призван бысть? Да не обрезуется. (19) Обрезание ничтоже есть, и необрезание ничтоже есть, но соблюдение заповедей Божиих. Кто призван необрезанным, да не принимает обрезания, и обрезанный да не усиливается выказать себя необрезанным. Ибо и необрезание естественно, и обрезание совершается по ветхому Закону. Похваляется же не самое дело, но хранение Божественной заповеди.

(20) Кийждо в звании, в немже призван бысть, в том да пребывает. Потом Апостол переходит к иным предметам.

(21) Раб ли призван был еси? Да не нерадиши: но аще и можеши свободен быти, болше поработи себе [93]В Синодальном переводе: лучшим воспользуйся.
. «Благодать не знает различия между рабством и господством. Посему не избегай рабства как недостойного веры, но, хотя и возможно получить свободу, оставайся в рабстве и ожидай воздаяния». Сие же преувеличение употребил Апостол не без намерения, но убеждая не избегать рабства под предлогом богочестия. Предлагает же и иное утешение.

(22) Призванный бо о Господе раб, свободник Господень есть: такожде и призванный свободник, раб есть Христов. Свободником обыкновенно называем отпущенного на свободу раба. Сим именем нарек Апостол раба, сподобившегося веры. И как свободного назвал он рабом Христовым, так раба – свободником, научая сим, что и свободные имеют Владыкою Христа, а также и рабы воспользовались истинною свободою. Ибо кто в такой же мере свободен, в какой и освободившийся от греха? И кто рабствует в таком же горьком рабстве, в каком и состоящий в рабстве у страстей?

(23) Ценою куплени есте: не будите раби человеком. Не противный сказанному постановляет закон, но повелевает не иметь раболепного образа мыслей и называемому рабом, и именуемому свободным.

Весьма же ясно и рабов, и владык признал подобными друг другу рабами, сказав, что те и другие куплени ценою. «Владыка купил вас, – говорит Апостол, – дав за вас собственную Свою кровь».

(24) Кийждо, в немже призван бысть, братие, в том да пребывает пред Богом. Сие поставил Апостол и в предисловии, и в послесловии своего наставления. И снова переходит к изложению нового закона.

(25) О девах же повеления Господня не имам. Ибо Господь на вопрос Апостолов, если так говорит закон о жене, лучше есть не женитися, отвечал: Не вси вмещают словесе сего; и еще: Могий вместити да вместит (Мф. 19, 10–12). Потому и божественный Апостол сказал следующее: повеления Господня не имам. «Посему если закона не дано тебе, то что же значит слово твое?»

Совет же даю. «Не ввожу закона, но предлагаю совет. Ибо и Бог, узаконив сообразное с естеством, только как совет предлагает то, что выше естества». Поскольку же некоторые, как вероятно, противоречили совету сему, как нововведению, Апостол присовокупил:

Яко помилован от Господа верен быти. С обычною скромностью указал Павел на апостольское достоинство: «Достойный внимания я советник, – говорит он, – по великой милости Владыки призванный и поставленный проповедником». Что же советуешь ты нам?

(26) Мню убо сие добро быти за настоящую нужду, яко добро человеку тако быти. (27) Привязался ли еси жене? Не ищи разрешения. Отрешился ли еси жены? Не ищи жены. Присовокупил мню, не потому что сомневается, что девство добро и наилучшее из благ, но, чтобы совет не обратился в закон, он выразил сомнение. Ибо закон сопровождается хранением, и преступлением, и наказанием преступающих, потому не узаконивает великого, но предлагает сие в виде совета и, сказав: не ищи жены, присовокупил:

(28) Аще ли же и оженишися, не согрешил еси, и аще посягнет дева, не согрешила есть. А почему же советуешь не жениться, если брак свободен от греха?

Скорбь бо плоти имети будут таковии. А тебе какая о том забота?

Аз же вы щажду. И отеческую любовь свою обнаружил, и показал пользу безбрачной жизни. Надобно притом знать, что сие: аще и оженишися, не согрешил еси, аще и посягнет дева, не согрешила есть, Апостол сказал не о тех, которые однажды навсегда отреклись от мира, но о тех, которые еще не избрали ни того ни другого, стоят же на общем перепутье жизни брачной и безбрачной. Потом Апостол и иначе подтверждает слово свое.

(29) Сие же глаголю, братие, яко время прекращено есть прочее. Здешняя жизнь стремится к концу, близко окончание настоящего века. Да и имущии жены, яко не имущии будут:

(30) и плачущиися, якоже не плачущии: и радующиися, якоже не радующеся: и купующии, яко не содержаще:

(31) и требующии мира сего, яко не требующе. «Настоящее чуждо для нас, – говорит Апостол, – потому что преходим отсюда весьма скоро. Посему никто да не сетует о нищете и не думает высоко о богатстве; если кто и многим владеет, да не тратит сего на забавы и прихоти, но пользуется из этого только самым необходимым». Ибо сие значит сказанное: и требующии мира сего, яко не требующе. И устами Иезекииля Бог обвиняет овнов за то, что на благой пажити паслись, а останок ногами попирали, и чистую воду пили, а останок ногами возмущали (Иез. 34, 18). С сим согласно и сказанное Апостолом: требующии мира сего, яко не требующе. Потом, показывая скоротечность настоящего, присовокупил:

Преходит бо образ мира сего. Не будет более ни земледелия и мореходства, ни царств и военачалий, ни рабства и господства, ни искусств и наук, ни нищеты и богатства, потому что из всего этого и подобного сему состоит настоящий век. То же говорит и блаженный Исаия, предвозвещая будущее: И будет раб аки господин его, и раба аки госпожа, и купуяй аки продаяй, и должный, как не должный (Ис. 24, 2). Ибо в будущей жизни иначе будет все различаться между собою. Впрочем, божественный Апостол, показав кратковременность настоящей жизни, присовокупил:

(32) Хощу же вас безпечальных быти. Сим ясно указал на цель девства, ибо у девственника душа свободна от излишних и неразумных забот и он, сколько возможно, подражает будущей жизни. Сие и говорит Апостол в последующих словах.

Не оженивыйся печется о Господних, како угодити Господеви: (33) А оженивыйся печется о мирских, како угодити жене. Разделися жена и дева. (34) Непосягшая печется о Господних, да будет свята и телом и духом, а посягшая печется о мирских, како угодити мужу. Апостол в кратких словах показал разность забот у избравшего супружеское иго и у возлюбившего безбрачную жизнь. Но желающему нетрудно узнать труды и заботы живущих в мире. Да и мы пространнее изобразили их в написанных нами словах о девстве, в которых любителей доброго побуждали к приобретению сего богатства. Божественный же Апостол, продолжая свой совет, приложил еще следующее:

(35) Сие же на пользу вам самем глаголю: да не сило вам наложу, но к благообразию и благоприступанию Господеви безмолвну. Не нуждою, говорит он, привлекаю вас к этому богатству, как бы наложив на вас сило и уловляя насильно, но показываю проистекающую отсюда выгоду. Ибо возможно пребывать нам постоянно в служении Богу не иначе, как избежав житейских уз.

(36) Аще ли же кто безобразити о деве своей непщует, аще есть превозрастна, и тако должна есть быти: еже хощет, да творит; не согрешает, аще посягнет. А кто признает безбрачную жизнь неприличием и потому желает выдать дочь замуж, пусть поступает по своему благоусмотрению, потому что брак свободен от греха. Но и здесь опять Апостол дал повеление о не избравших еще девства.

(37) А иже стоит твердо сердцем, не имый нужды, власть же имать о своей воли, и се разсудил есть в сердцы своем блюсти деву свою, добре творит. Сказано: не имый нужды, то есть будучи свободен, не состоя под властью господина.

(38) Темже и вдаяй браку добре творит: и не вдаяй лучше творит. Апостол показал, что одно хорошо, а другое прекрасно, и тем наложил узы на язык еретикам, осуждающим брак. Но признал он необходимым дать полезный совет и вдовам.

(39) Жена привязана есть законом, в елико время живет муж ея: аще же умрет муж ея, свободна есть, за негоже хощет, посягнути, точию о Господе, то есть идти замуж за верного, благочестивого, целомудренно, законно.

(40) Блаженнейша же есть, аще тако пребудет, по моему совету. Апостол опять не закон постановил, но предложил совет. А чтобы сделать оный достойным вероятия, присовокупил:

Мнюся бо и аз Духа Божия имети. «Это не мои, – говорит он, – слова, но благодати Всесвятого Духа, потому что я орудие сей благодати». При сем надобно заметить, что воздерживающуюся от супружества не просто надлежит называть блаженною – Апостол назвал ее блаженнейшею, научая тем, что не вступившая во второй брак не несчастна; но блаженна сочетавшаяся по апостольскому закону, потому что сравнительно и она оказывается блаженною. А и этого достаточно для обличения последователей Новата, которые осуждают второй брак как блудодеяние, прямо вопреки апостольским законам.

Апостол, написав это после первого обвинения и предложив приличный совет касательно брака и безбрачной жизни, а также вдовства и девства, касается другого еще обвинения, содержание которого нужно изложить предварительно в кратких чертах. Некоторые из уверовавших, может быть, в Коринфе, между близкими знакомыми имея одержимых еще заблуждением, вместе с ними принимали пищу в идольских храмах, конечно, вкушая предлагаемое не как идоложертвенное, но в том убеждении, что все есть Божие создание. Но не имевшим еще сего познания весьма вредило делаемое ими. Ибо видя, что совершеннейшие из них небоязненно вкушают идоложертвенное, находили для себя в этом побуждение делать то же самое, и для них обращалось сие в тяжкое прегрешение, потому что вкушали с той же мыслью, с какою первые, но, не имея их познания, ели прямо как идоложертвенное. Узнав об этом, божественный Апостол осуждает дело сие и против недуга сего предлагает многие и различные врачевства.

 

Глава 8

(1) О идоложертвенных же вемы: яко вси разум имамы. С некою насмешливостью Апостол засвидетельствовал об их разуме. А что не действительно приписал им разум, дает о том знать после сего. Ибо говорит: аще ли кто мнится ведети что, не у что разуме, якоже подобает разумети. Посему в насмешку сказал это: вемы: яко вси разум имамы. Потом присовокупляет:

Разум кичит, а любы созидает. Любовь выше знания. Ибо знание нехорошо им пользующихся часто доводит до превозношения, а любовь промышляет о благодеянии ближнему, ибо сие выражает Апостол словом созидает. Обвиняет же слово сие коринфян в том, что не имеют любви, потому что если бы приобрели ее, то прилагали бы попечение о пользе немощных.

(2) Аще ли кто мнится ведети что, не у что разуме, якоже подобает разумети. Сим показал Апостол, что коринфяне не только не имеют любви, но лишены и знания, которое приписывая себе, высоко о себе думали. Обвинение же выражает неопределенно, потому что хочет более врачевать, нежели поражать.

(3) Аще же кто любит Бога, сей познан бысть от Него. Много потребно нам ведения, и в настоящей жизни приобрести совершенное ведение есть нечто невозможное. Посему возлюбим Бога, чтобы сподобиться Его о нас Промышления. И сие выразил Апостол с великою точностью, ибо не сказал: «Кто любит Бога, тот познал Его», но: познан бысть от Него, то есть сподобляется Его попечения. Так и блаженный Моисей сказал Самому Богу всяческих: Ты мне рекл еси: обрел еси благодать предо Мною, и вем тя паче всех (Исх. 33, 12, 17). И так сие познан бысть от Него означает великое Божие попечение.

(4) О ядении же идоложертвенных вемы, яко идол ничтоже есть в мире, и яко никтоже Бог ин, токмо един. Знаю, говорит Апостол, что привыкли вы говорить так, потому что у меня научились говорить это; знаю, что идолы неодушевленны и бесчувственны и что Творец и Владыка всяческих есть единый Бог.

(5) Аще бо и суть глаголемии бози, или на небеси, или на земли: якоже суть бози мнози и господие мнози. Божественный Апостол намерен предуготовить сим иное. Поскольку сказал: яко никтоже Бог ин, токмо един, но проповедовал, что Христос есть Бог, а также и Всесвятого Духа сопричислил к Отцу и Сыну; не научившимся же еще точному богословию подавало сие повод к сомнению, что Бог един, когда есть и Сын Божий, и сопричисляемый [к Ним] Всесвятой Дух, поэтому Апостол тем самым, что говорят противники, предуготовляет собственное свое учение и дает видеть, что эллины утверждают бытие многих богов, их же именуют и господами, но они вовсе не существуют, известны же по одним именам. Ибо сие сказал он: Аще бо и суть глаголемии бози или на небеси, или на земли: якоже бо суть бози мнози и господие мнози, потому что одних и тех же называли и богами, и господами. А сие: или на небеси, или на земли — говорит по эллинской мифологии. Ибо одних богов называли небесными, как то: Зевса, Аполлона, Геру, Афину, а других земными, как то: источники, реки, так называемых нимф, Геракла, Диониса, Асклепия и тысячи других.

(6) Но нам един Бог Отец, из Негоже вся, и мы у Него: и един Господь Иисус Христос, Имже вся, и мы Тем. Итак, эллины, объятые мглою неведения, заблуждаются, признавая многих и притом несуществующих богов, а мы ведаем единого Бога Отца и единого Иисуса Христа. И здесь достойна удивления мудрость апостольская. Ибо в сказанном выше показав, что наименование Господь равносильно наиме нованию Бог, теперь Апостол разделил сии наименования и одно приложил к Отцу, а другое к Сыну, врачуя тем немощь коринфян. А что многократно именует Сына Богом, нетрудно узнать сие желающему из [других] его Посланий. Ибо говорит: Ждуще явления славы великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа (Тит. 2, 13); и: От нихже Христос по плоти, сый над всеми Бог (Рим. 9, 5); и: В царствии Христа Бога (Еф. 5, 5) и многое сему подобное. А здесь Отца наименовал Богом, а Сына Господом, чтобы недавно избавившимся от эллинской прелести и познавшим истину не подать повода возвратиться к обольщению многобожия. Если же последователи Ария и Евномия скажут, что сказанное един Бог поставляет Сына вне Отчего Божества, то пусть выслушают и последующее за сим: и един Господь. Ибо если потому, что един Бог Отец, Сын не Бог, то и Отец не Господь, потому что един Господь – Иисус Христос. Но на их главу да обратятся [их же] хуления! Ибо божественный Апостол доказывает равенство Отца и Сына, одинаково употребив выражение един и показав, что слово Господь равносильно слову Бог. Так и ветхозаветное Писание показывает именования сии соединенными. Ибо сказано: Аз есмь Господь Бог твой, изведый тя от земли Египетския (Исх. 20, 2); и: Слыши, Израилю: Господь Бог твой Господь един есть (Втор. 6, 4); и: Господи Боже мой, возвеличился еси зело (Пс. 103, 1) и многое сему подобное. Посему истинный Бог, без сомнения, и Господь; и истинный Господь, без сомнения, и Бог. Сверх сего нет иного Бога Отца, потому что един Бог Отец; и нет иного Господа Иисуса Христа, потому что един Господь Иисус Христос. А сие: и мы у Него – значит: к Нему должны мы обращаться, на Него взирать, Его непрестанно песнословить. И слова и мы Тем дают разуметь не создание, но спасение, потому что сотворено Им все, а мы, уверовавшие, улучили Им спасение.

(7) Но не во всех разум. «Не все знают это», – говорит Апостол. Из сего явствует, что выше в насмешку сказал: вемы: яко вси разум имамы.

Нецыи же совестию идолскою даже доселе якоже идоложертвенное ядят, и совесть их, немощна сущи, сквернится. Не вкушение сквернит, но сквернится совесть, не приняв совершенного ведения, но будучи еще одержима идольскою прелестию.

(8) Брашно же нас не поставляет пред Богом: ниже бо аще ямы, избыточествуем: ниже аще не ямы, лишаемся. Высоко думающих о сем знании учит Апостол поставлять служение Богу не в том, чтобы на идолов смотреть с пренебрежением, равнодушно вкушать идоложертвенное и пренебрегать немощью терпящих от того вред. Ибо сие дают видеть последующие за сим слова.

(9) Блюдите же, да не како власть ваша сия преткновение будет немощным. Объясняет же, как происходит вред.

(10) Аще бо кто видит тя, имуща разум, в требищи воз ле жаща, не совесть ли его немощна сущи созиждется идоло жерт венная ясти? Показал также и великость вреда.

(11) И погибнет немощный брат в твоем разуме, егоже ради Христос умре. Апостол усилил обвинение, чтобы прекратить тем вред. «За сего брата, – говорит он, – которым ты пренебрегаешь, Христос подъял смерть, а ты, приняв от Христа ведение, сим даром умерщвляешь спасенного Христом». Опять выражение в разуме Апостол употребил в насмешку, потому что приписывает ему не знание, но братоненавидение, чревоугодие и тому подобное.

(12) Такожде согрешающе в братию и биюще их совесть немощну сущу, во Христа согрешаете. Ибо это есть слово Самого Владыки: «Блюдите, да не презрите единаго малых сих, наименьших из верующих в Меня» (Мф. 18, 10). Дает же слово сие разуметь и иное, а именно, что и немощный брат принадлежит Телу Владыки, потому что причащается Владычнего Тела; глава же обиду, нанесенную члену, присвояет себе. Потом Апостол себя самого поставляет в образец пользы и дает знать, чего именно не делал для пользы других, хотя мог это делать

(13) Темже аще брашно соблазняет брата моего, не имам ясти мяса во веки, да не соблазню брата моего. Не только от идоложертвенного, но и от всех других мяс не теперь только, но навсегда решусь отказаться ради спасения братий.

 

Глава 9

(1) Несмь ли Апостол? То есть принял поставление свыше.

Несмь ли свободь? «То есть не под властью другого состою и не в чине ученика нахожусь, но вверена мне вселенная». И поскольку Павел призван был по вознесении Спасителя, апостолы же были у всех в великой славе, как сподобившиеся видеть Господа, то по необходимости присовокупил он и сие:

Не Иисуса Христа ли Господа нашего видех? Потом призывает во свидетельство и самих коринфян. Не дело ли мое вы есте о Господе? И о сем говорит пространнее.

(2) Аще иным и несмь Апостол, но обаче вам есмь. Апостол выразил это кратко, но сказал вдруг много о трудах в преподавании учения, о подвигах и всякого рода страданиях за оное и о чудесных действиях благодати, истинными свидетелями которых были коринфяне, как самовидцы. Посему-то говорил он: Аще иным и несмь Апостол, но обаче вам есмь. «Если и нет у меня ни одного свидетеля, то достаточно мне вашего свидетельства».

Печать бо моего апостольства вы есте о Господе. «Доказательством апостольских заслуг имею происшедшую в вас перемену». Ибо печатию Апостол называет доказательство и подтверждение. Так и богомудрый Иоанн сказал: Приемый Его свидетелство, запечатлел (εσφράγισεν), то есть подтвердил, яко Бог истинен есть (Ин. 3, 33).

(3) Мой ответ востязующым мене сей есть. Если кому угодно судить о моих трудах, то призываю во свидетельство вас, потому что вашего дела достаточно мне для свидетельства о моих трудах.

(4) Еда не имамы власти ясти и пити? (5) Еда не имамы власти сестру жену водити, яко и прочии Апостоли, и братия Господня, и Кифа? Апостол разумеет: ясти и пити от благовествования. Намерен же показать, что, имея право по Владычнему закону получать необходимую пищу от учеников, продолжал он работать и трудами снискивать необходимое пропитание, ради пользы учеников. Сие же: сестру жену водити — иные толковали так, что как за Господом следовали верные жены, снабжавшие учеников необходимою пищей (Лк. 8, 3), так и за некоторыми апостолами следовали жены, которые показывали в себе горячую веру, привязаны были к их учению и содействовали Божественной проповеди.

(6) Или един аз и Варнава не имамы власти еже не делати? То есть «Господь дозволил всем проповедующим благовестие от благовестия жити; и мы ли одни лишены сего права?» Потом Апостол доказывает справедливость и необходимость сего и житейскими обычаями.

(7) Кто воинствует своими оброки когда? Кто насаждает виноград, и от плода его не яст? Кто пасет стадо, и от млека стада не яст? Так показав, что и воин питается от военной службы, и садовник вкушает плодов, и пастух добывает себе пищу из молока пасомых им, Апостол присовокупил:

(8) Еда по человеку сия глаголю? Не и закон ли сия глаголет? (9) В Моисеове бо законе писано. Если же кому покажется это человеческим рассуждением, тот пусть слышит, что ясно повелевает Закон.

Да не заградиши устне вола молотяща (Втор. 25, 4). Еда о волех радит Бог? (10) Или нас ради всяко глаголет? Нас бо ради написася, яко о надежди должен есть оряй орати, и молотяй с надеждею своего упования причащатися. Не то говорит Апостол, что у Бога нет попечения о волах. Ибо печется Бог и о них, но печется ради нас, потому что ради нас их и создал. Потому и блаженный Давид сказал: Прозябающему на горах траву и злак на службу человеком (Пс. 146, 8).

(11) Аще мы духовная сеяхом вам, велико ли, аще мы ваша телесная пожнем? Дав гораздо большее, погрешаем ли, если берем гораздо меньшее?

(12) Аще инии власти вашея причащаются, не паче ли мы? В сих словах Апостол подразумевает тех, которые худо управляли коринфянами.

Но не сотворихом по области сей: но вся покрываем; то есть переносим, выдерживаем, терпим. А для чего?

Да не прекращение кое дамы благовествованию Христову. Весьма выразительно Апостол назвал вред прекращением, потому что не дает, говорит он, распространяться благовествованию, задерживает его течение, препятствует спасению посредством проповеди. Потом, поскольку упомянул о волах и истолковал Закон, вероятно же, иные возражали, что толкование сделано не как должно, то указывает на Закон, еще яснее подтверждающий слово его.

(13) Не весте ли, яко делающии священная от святилища ядят? И служащии олтарю со олтарем делятся? Посмотрите на священнодействующих по Закону: часть приносят они на жертвенник, а другою частью пользуются сами. Ибо сие выразил Апостол словами: со олтарем делятся; потому что на жертвенник приносили почки, и препонку печенки, и тук иже на них (Исх. 29, 13), себе же брали рамо десное и груди (Лев. 7, 31–32), показывает же Апостол, что согласно с Законом повелел и Владыка.

(14) Тако и Господь повеле проповедающым благовестие от благовестия жити. Ибо Его это слово: Достоин бо есть делатель мзды своея (Мф. 10, 10). И не сказал апостол: «От благовестия богатеть», но: жити, потому что Господь повелел получать только необходимое пропитание.

(15) Аз же ни едино сотворих от сих, «то есть проповедуя у вас». О сем извещает и во Втором Послании: Что бо есть, егоже лишистеся паче прочих церквей, разве точию, яко аз сам не стужих вам? (2 Кор. 12, 13). Ибо что брал у других, о которых думал, что, взяв у них, окажет им пользу, извещает в следующих словах: От иных церквей уях, приим оброк к вашему служению (2 Кор. 11, 8). Так хвалит и филиппийцев, что много раз услуживали ему тщательно (Флп. 4, 15–16). За сие желает благ и Онисифору (2 Тим. 1, 16–18). Но, зная немощь коринфян, делал своими руками, ничего у них не заимствуя. А чтобы не подумал кто из них, будто бы сказал это, желая получать, то не без основания присовокупил:

Не писах же сия, до тако будет о мне, добрее бо мне паче умрети, нежели похвалу мою кто да испразднит. Похвалою же называет Апостол проповедовать даром и простираться далее положенного предела.

(16) Аще бо благовествую, несть ми похвалы: нужда бо ми належит. «Делаю это, как раб, служа Владыке; ни один же служитель не думает о себе высоко, выполняя приказанное господином».

Горе же мне есть, аще не благовествую, потому что противиться Владыке – дело, достойное наказания.

(17) Аще убо волею сие творю, мзду имам: аще же неволею, строение ми есть предано. Слова волею и неволею Апостол употребил не относительно к своему произволу, но показывая сим, что исполнял закон Владычний.

(18) Кая убо ми есть мзда? Да благовествуяй без мзды положу благовестие Христово, во еже не творити ми по области моей в благовествовании. «Владыка дал мне право, – говорит Апостол, – от учеников получать необходимое пропитание, а я не пользуюсь сим правом, но тружусь, работая сам, чтобы пожать плод сего труда». Обо всем этом распространился Апостол, пытаясь и коринфян, которые худо пользовались знанием, небоязненно ели идоложертвенное и тем подавали немощ ным повод терпеть вред, заставить отказаться от худого права. Посему-то и показал, что, получив право и от Закона и от Бога всяческих, и видя, что апостолы пользуются сим правом, и основание оного усматривая в самом естестве дела, ничему этому не внял, имея в виду один только успех проповеди и пользу слышащих. С сим согласны и последующие за тем слова.

(19) Свободен бо сый от всех, всем себе поработих, да множайшыя приобрящу. Апостол разумеет свободу, данную под благодатию. Яснее же излагает, что назвал рабством.

(20) Бых Иудеем яко Иудей, да Иудеи приобрящу: подзаконным яко подзаконен, да подзаконныя приобрящу. Иудеями, думаю, называет еще не уверовавших, а подзаконными – принявших Евангелие, но еще привязанных к хранению Закона. И ради тех и других и законное очищение совершил в Иерусалиме (Деян. 21, 26), и Тимофея обрезал в Ликаонии (Деян. 16, 3), и делал по усмотрению многое другое сему подобное.

(21) Беззаконным яко беззаконен, не сый беззаконник Богу, но законник Христу, да приобрящу беззаконныя. Беззаконными называет Апостол живущих вне Закона. Всякого же рода его икономию можно видеть не только в его писаниях, но и в Деяниях Апостолов. Ибо иначе беседовал в иудейских синагогах и иначе предлагал учение в Ареопаге, против каждой болезни употребляя сообразное с нею врачевство.

(22) Бых немощным яко немощен, да немощныя приобрящу. Так, в Послании к Римлянам сказал: Должни есмы мы сильнии немощи немощных носити (Рим. 15, 1). Надлежит же нам до точности уразуметь сказанное. Ибо божественный Апостол не менялся, соображаясь с временем, как утверждали некоторые, клевеща на него, но употреблял всякие средства ради пользы других. Сие и говорит он: да Иудеи приобрящу, да подзаконныя приобрящу, да приобрящу беззаконныя, да немощныя приобрящу.

Потом, выражаясь короче, продолжает:

Всем бых вся, да всяко некия спасу. Апостол знал, что не все сделаются причастниками спасения, однако же и ради одного прилагал всякий труд.

(23) Сие же творю за благовестие, да сообщник ему буду. Ибо цель Евангелия – спасение людей. Для сего-то Владыка и с мытарями ел (Мф. 9, 11; Мк. 2, 16), и жену грешницу допустил сетовать у ног Своих (Лк. 7, 37–39), научая сим, что пришел ради спасения людей. Потом говорит Апостол, что труд проповедующих Евангелие сходен с трудом подвизающихся телесно, а венец не подобен венцу последних, но несравненно его превосходнее.

(24) Не весте ли, яко текущии в позорищи вси убо текут, един же приемлет почесть? Тако тецыте, да постигнете. Там [то есть на спортивных зрелищах] подвизаются многие, а победителем провозглашается только один; здесь же каждый из подвизающихся доблестно удостаивается провозглашения.

(25) Всяк же подвизаяйся от всех воздержится. Итак, посмотрите на труды тех [кто соревнуется телесно]. Не всё то едят они, чего бы пожелалось, но ту употребляют пищу, какую предлагает [им их] тренер. Посему, указав на труд, Апостол указывает на различие венцов.

И они убо да истленен венец приимут, мы же неистленен. Представляет [Апостол] в пример и себя.

(26) Аз убо тако теку, не яко безвестно: тако подвизаюся, не яко воздух бияй. «Взираю на уповаемые блага, потому что небезызвестен мне венец и не всуе тружусь, бия воздух, но наношу удар невидимым сопротивникам». Сказал же сие Апостол, использовав образ обучающихся борьбе. Ибо они обыкновенно, упражняясь, вместо противника против воздуха приводят в движение руки. Какой же способ наносить удары?

(27) Но умерщвляю тело мое и порабощаю, да не како, иным проповедуя, сам неключим буду. «Как пища делает крепким телесного борца, так трудолюбие и воздержание укрепляют меня, низлагают же сопротивника. Пользуюсь же я сим способом, боясь и трепеща, чтобы, научив, чему должно, других, самому не остаться вовсе не достигшим цели подвигов». Потом, с намерением еще более устрашить их, Апостол упоминает об Израиле – и сколькими пользовались они благами, и коликим подпали наказаниям; и совершившееся с Израилем называет образами для коринфян, научая, что и они, в подобное впав неверие, потерпят подобное тому же.

 

Глава 10

(1) Не хощу же вас не ведети, братие, яко отцы наши вси под облаком быша, и вси сквозе море проидоша. (2) И вси в Моисеа крестишася во облаце и в мори, (3) и вси тожде брашно духовное ядоша, (4) и вси тожде пиво духовное пиша. «Бывшее с ними (Исх. 14), – говорит Апостол, – есть образ совершающегося у нас». Ибо море уподоблялось купели, облако – благодати Духа, Моисей – иерею, жезл – кресту, перешедший море Израиль – крещаемым, а преследующие египтяне представляли собою образ демонов, сам же фараон служил изображением диавола; потому что, перейдя через море, израильтяне освободились от владычества египтян, как бы в некое прообразование приняли с неба манну (Исх. 16). Да и камень уподоблялся Владычним реб рам (Ин. 19, 34), потому что сверх чаяния источил им воду (Исх. 17, 6). И сие Апостол излагает яснее. Пияху бо от духовнаго последующаго камене, камень же бе Христос (1 Кор. 10, 4). Хочет же сказать сим Апостол, что не камень послужил для них этим, но Божия благодать, соделавшая, что и оный камень сверх всякого чаяния издал потоки вод. Ибо если бы камень последовал за ними или последовала вода из камня, то отчего бы им снова иметь нужду в воде?

(5) Но не во множайших их благоволи Бог: поражени бо быша в пустыни. Ибо, кроме Халева и Иисуса Навина, все вошедшие в перечисление были истреблены (Чис. 17, 38). Так показав, что хотя все сподобились благодеяний, однако же бо́льшая из них часть не извлекла для себя пользы из Божиих даров и понесла наказание за непокорность, Апостол присовокупил:

(6) Сия же образи нам быша, яко не быти нам похотником злых, якоже и они похотеша. (7) Ни идолослужителе бывайте, якоже нецыи от них: якоже есть писано: седоша людие ясти и пити, и восташа играти (Исх. 32, 6). (8) Ниже соблудим, якоже нецыи от них соблудиша, и падоша во един день двадесять три тысящы.

(9) Ни да искушаим Господа, якоже нецыи от них искусиша и от змий погибоша. (10) Ни ропщите, якоже нецыи от них ропташа и погибоша от всегубителя. Каждое из сказанных событий Апостол представил, как сходное с тем, в чем погрешали коринфяне. И во-первых, указал на злое похотение, от которого рождается большая часть зол; потом – на идоло служение и на чревоугодие, от которого произошло и первое, потому что и коринфяне, поработившись чревоугодию, делали пиры в идольских капищах. Упомянул и о блуде, показал число умерщвленных за него, посевая тем страх наказания в уме соблудившего. Роптали же и у них сподобившиеся меньших дарований, потому что не всех были удостоены. И искушали Господа говорившие разными языками, пользуясь сим дарованием в Церкви более по честолюбию, нежели по надобности.

(11) Сия же вся образи прилучахуся онем, то есть как прообразы, потому что в них предначертывалось совершающееся у нас. Писана же быша в научение наше, в нихже концы век достигоша. Ибо не ради их пользы сделал Бог, что предано сие письму, потому что какую пользу приобрели от писаний умершие? Напротив того, имелась в виду польза, проистекающая из того для нас. Прекрасно же Апостол присовокупил слово и о конце века, возбуждая коринфян к поспешнейшему деланию добродетели.

(12) Темже мняйся стояти да блюдется, да не падет, то есть «блюдись ты, возомнивший о себе, что имеешь ведение». Поскольку и коринфяне терпели многие оскорбления и обиды от неверующих и потому, вероятно, высоко о себе думали, то Апостол присовокупил:

(13) Искушение вас не достиже, точию человеческое, то есть малое, ибо сие выражение обычно употреблять божественному Апостолу в означение малого, например, когда говорит: Человеческо глаголю, за немощь плоти вашея (Рим. 6, 19), разумеет: «говорю соразмерно с природой [человеческой]».

Верен же Бог, иже не оставит вас искуситися паче, еже можете, но сотворит со искушением и избытие, яко возмощи вам понести. Сим Апостол научил не полагаться на себя самих, но испрашивать Божией помощи. Изложив же все сие, возвращается к главному предмету.

(14) Темже, братие моя возлюбленная, бегайте от идолослужения. Апостол постепенно усиливает обвинение и показывает, что равнодушное вкушение идоложертвенного нимало не отличается от служения идолам.

(15) Яко мудрым глаголю. Обличение произносит вместе с похвалою, стараясь одобрительным словом и оное сделать удобоприемлемым.

Судите вы, еже глаголю. Вас самих беру в судьи, потому что знаю ваше благоразумие.

(16) Чаша благословения, юже благословляем, не общение ли крове Господней есть? Хлеб, егоже ломим, не общение ли тела Господня есть? (17) Яко един хлеб, едино тело есмы мнози: вси бо от единого хлеба причащаемся. «Сподобляясь Священных Таин, не с Самим ли Владыкою вступаем в общение, не говорим ли, что это Его Тело, Его Кровь?» Вси бо причащаемся от единого хлеба. Потом Апостол подтверждает сие иным образом.

(18) Видите Исраиля по плоти: не ядущии ли жертвы общницы олтареви суть? «Посмотрите же

и на Израиля и поймите, что причащающиеся жертв вступают в общение с самим жертвенником, потому что из одной жертвы часть приносят на жертвенник, а часть едят сами». Израилем же по плоти Апостол назвал израильтян, пребывающих в неверии, так как уверовавшие именуются Израилем духовным.

(19) Что убо глаголю? Яко идол что есть? Или идоложертвенное что есть? (20) Но зане, яже жрут языцы, бесом жрут, а не Богови. Но никто да не думает, будто бы говорю, что идоложертвенное имеет какую-либо силу и по естеству своему может осквернить вкушающего. Не это разумею, но что служащие сему суеверию приносят жертвы бесам.

Не хощу же вас общников быти бесом. Потом Апостол внушает больший страх.

(21) Не можете чашу Господню пити и чашу бесовскую. [Ибо коринфяне вкушали и идольских возлияний].

Не можете трапезе Господней причащатися и трапезе бесовстей. Возможно ли нам вступать в общение и с Господом, вкушая Честного Тела Его и Крови, и также с демонами, вкушая идоложертвенной пищи?

(22) Или раздражаем Господа? Еда крепчайши Его есмы? Слово раздражаем (παραζηλουμεν) Апостол употребил в значении «уязвляем» (παραχνιζομεν); напомнил же коринфянам и Божие слово, изреченное Израилю: Тии раздражиша Мя не о Бозе, прогневаша Мя во идолех своих (Втор. 32, 21).

(23) Вся ми леть суть? (это надобно читать как вопрос, потом как ответ). Но не вся на пользу. Вся ми леть суть? (и сие так же). Но не вся назидают.

«Позволительно тебе по тому ведению, какое приписываешь себе, делать все, но неполезно тебе делать вред другим. Делаемое тобою не назидает их. Положим, что ты совершен, но надобно позаботиться и о немощных». Ибо сие присовокупил Апостол:

(24) Никтоже своего си да ищет, но еже ближняго кийждо. Но поскольку Апостол совершенно воспретил вкушение идоложертвенного, а в то время города полны были таковых мяс и, вероятно, одни из уважения к апостольскому закону не стали бы вовсе покупать их, а другие по чревоугодию пренебрегли бы законом, то по необходимости и касательно сего узаконивает, что следовало.

(25) Все, еже на торжищи продаемое, ядите, ничтоже сумнящеся, за совесть: (26) Господня бо земля и исполнение ея (Пс. 23, 1). «Все – Божие создание, все Богом приведено в бытие. Посему покупайте небоязненно, не спрашивая, идоложертвенное ли это или нет». Ибо сие значит сказанное: ничтоже сумнящеся.

(27) Аще ли кто от неверных призывает вы, и хощете ити, все предлагаемое вам ядите, ничтоже сумнящеся, за совесть. Апостол не повелел и не запретил позванному идти, но власти позванного предоставил, что делать, потому что невозможно было бы уловлять неверных, прекратив общение [христиан с окружающими].

(28) Аще ли же кто вам речет: сие идоложертвенно есть: не ядите за оного поведавшаго и совесть. Господня бо земля и исполнение ея (Пс. 23, 1). Одно и то же прибавил и о ядении, и о неядении, научая, что и вкушающим должно знать, что все есть Божие создание, и также не ядущим надлежит быть в том же уверенными.

(29) Совесть же глаголю не свою, но другаго. «Ты знаешь, что Господня земля и исполнение ея, и презираешь немощь идолов, а он, поработясь заблуждению, терпит от сего вред, думая, что ты причащаешься идоложертвенных мяс». Сие дают видеть последующие за тем слова:

Вскую бо свобода моя судится от иныя совести? Свободою называет Апостол благодать веры. Ибо сему научает и в сказанном ниже.

(30) Аще аз благодатию причащаюся, почто хулу приемлю, о немже аз благодарю? То есть несправедливо другому терпеть вред по причине моего совершенства.

(31) Аще убо ясте, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся в славу Божию творите. Прекрасно Апостол все это: и сидеть, и ходить, и беседовать, и сожалеть, и наставлять – совокупляет воедино, чтобы во всем поставить для себя одну цель – Божию славу. Так повелел и Господь: Да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, иже на небесех (Мф. 5, 16). Так сказано и здесь.

(32) Безпреткновени бывайте Иудеем и Еллином и Церкви Божией. Да не будет никакого повода к соблазну ни неверующим, ни уверовавшим уже.

(33) Якоже и аз во всем всем угождаю. Правда, это свойственно и льстецам, но не таково, что сказано дальше.

Не иский своея пользы, но многих, да спасутся. Льстецы же не чужой пользы, а своей ищут, лучше же сказать, и своей не ищут, потому что вредят себе больше, нежели другим. А божественный Апостол своего не искал, имел же в виду спасение других, через них приумножая негибнущее богатство.

 

Глава 11

(1) Подражателе мне бывайте, якоже и аз Христу. «Соревнуйте сим моим мерам в деле Домостроительства, потому что и я подражаю Владыке, Который иначе беседовал с иудеями, а иначе с Апостолами, и иное предлагал совершенным, а иное несовершенным». Так заключив обвинение во вкушении идоложертвенного, Апостол исправляет иные еще погрешения. Ибо коринфские женщины имели обычай и во время молитвы не покрывать главы, а иные, величаясь своим красноречием, покушались даже и учить в церкви. Посему Апостол исправляет здесь это.

(2) Хвалю же вы, братие, яко вся моя помните, и якоже предах вам, предания держите. И это – не истинная похвала, потому что Апостол укоряет их паче, как не сохранивших данных им уставов.

(3) Хощу же вас ведети, яко всякому мужу глава Христос есть: глава же жене муж: глава же Христу Бог. Мужьям желая подчинить жен и уча, что на преподавание учения не надлежит отваживаться той, которой издревле Бог повелел состоять под властью мужа (Быт. 2, 18), употребил Апостол сей образ выражения. Ибо, не Божественные преподавая догматы и не богословие излагая, дал речи такой порядок. Но последователи Ария и Евномия и из этого пытаются доказывать, что Сын есть тварь и создание, потому что сказано: Глава Христу Бог. Следовательно, и жена – создание мужа, так как глава жене муж! Но жена – не создание мужа, а из сущности мужа. Значит и Сын – не создание Божие, но из сущности Божией. Сие же, что всякому мужу глава Христос есть, говорит божественный Апостол, как очевидно, о верующих. И Христос – Глава наша не по Божеству, а по человечеству, ибо мы нарицаемся Телом Его; Главе же надлежит быть однородною с Телом. Посему по человечеству Он – наша Глава. Следовательно, по человечеству и Его Глава – Бог. Если же угодно им утверждать, что сказано сие и по Божеству, то пусть знают, что как в отношении нас, имеющих человеческое естество и верующих в Него, именуется Он Главою по человечеству, потому что по человечеству единосущен с нами, так и Отец, именуясь Его Главою, показывает Свое с Ним единосущие; и один и тот же единосущен Отцу по Божеству и нам по человечеству. Главою же Его именуется Отец, как Отец и Виновник [бытия Сына].

(4) Всяк муж, молитву дея или пророчествуяй покрытою главою, срамляет главу свою. Коринфяне и на сие отваживались безразлично, ибо по эллинскому обычаю и волосы отращивали, и с покрытыми головами молились Богу.

(5) Всяка же жена, молитву деющая или пророчествующая откровенною главою, срамляет главу свою: едино бо есть и тожде остриженней. (6) Аще бо не покрывается жена, да стрижется: аще ли же срам жене стрищися или бритися, да покрывается. Обычаем растить волосы Апостол достаточно доказал, что жене прилично покрываться.

(7) Муж убо не должен есть покрывати главу, образ и слава Божия сый. Жена же слава мужу есть. Человек есть образ Божий (Быт. 1, 27) не по телу и не по душе, но по одному праву начальства. Посему, так как ему вверено начальство над всем, что на земле, то и называется он образом Божиим. А жена, состоя под властью мужа, слава мужу есть и как бы образ образа. Ибо хотя и она начальствует над другими, но повелено ей быть в подчинении у мужа. Потом и иным образом доказывает сие Апостол.

(8) Несть бо муж от жены, но жена от мужа. Посему мужи имеют первенство и по порядку создания.

(9) Ибо не создан бысть муж жены ради, но жена мужа ради. И сего достаточно в доказательство, что муж достоин верховной власти, потому что не он приведен в бытие на потребность жене, а она на потребность мужу (Быт. 2, 18).

(10) Сего ради должна есть жена власть имети на главе ангел ради. Покрывало Апостол назвал властию, как бы так говоря: «Пусть [она] показывает подчиненность, прикрывая себя, и особенно ради Ангелов, которые приставлены к людям, потому что им вверено попечение о них». Так и в Деяниях сказано: Не сам он, но ангел его есть (Деян. 12, 15). И Господь говорит: Блюдите, да не презрите единаго малых сих, верующих в Меня: аминь бо глаголю вам, яко ангели их выну видят лице Отца Моего небеснаго (Мф. 18, 10). Поскольку же Апостол сказанным давал мужам сильный повод к превозношению, то по необходимости присовокупил:

(11) Обаче ни муж без жены, ни жена без мужа в мире, потому что от супружества и взаимного их общения размножился [человеческий] род.

(12) Якоже бо жена от мужа, сице и муж женою. И не удовольствовался сим Апостол, но указал Виновника их.

Вся же от Бога. И опять самих коринфян призывает в судии.

(13) В вас самех судите, лепо ли есть жене откровенней Богу молитися? (14) Или и не самое естество учит вы, яко муж убо аще власы растит, безчестие ему есть. (15) Жена же аще власы растит, слава ей есть? зане растение власов вместо одеяния дано бысть ей. Если жена вменяет себе в честь иметь волосы, отъятие же их почитает бесчестием, то пусть рассудит, как бесчестит она Давшего волосы, приступая не с подобающею стыдливостью и честью.

(16) Аще ли кто мнится спорлив быти, мы таковаго обычая не имамы, ниже церкви Божия. Слова сего достаточно к тому, чтобы пристыдить и крайне спорливых, ибо Апостол показал, что таково мнение не его одного, но и всех церквей Божиих. Итак, против сей погрешности употребив приличное врачевание, Апостол по примеру наилучших врачей врачует и другую немощь. Был обычай в церквах после та́инственной литургии иметь общую трапезу богатым и бедным, и это служило великим утешением для бедных, потому что состоятельные приносили из дому припасы, а живущие в нищете по общению веры участвовали в пиршествах. Но с течением времени совершалось это не как должно, и состоятельные стали пренебрегать бедными. Дознав это, божественный Апостол пишет и о сем, что надлежало.

(17) Сие же завещавая не хвалю, яко не на лучшее, но на хуждшее сбираетеся. Упрекаю вас справедливо, ибо должно было вам с течением времени приумножать добродетель, а вы утрачиваете ее и умаляете сие богатство.

(18) Первое убо, сходящымся вам вкупе, слышу в вас распри сущыя, и часть некую сих верую. Апостол разумеет распри не догматические, но происходящие от честолюбия, в которых обвинял и в начале Послания. Весьма же премудро умерил силу обвинения, ибо не сказал просто: «верю», но: и часть некую сих верую.

(19) Подобает бо и ересем в вас быти, да искуснии явлени бывают в вас. Ересями называет Апостол прения, но не разногласия в догматах. Слово же подобает не означает необходимости. Подобно сему и сказанное Господом, что нужда есть приити соблазном (Мф. 18, 7). Как в точности предвидящий будущее, предрек Он, что предвидел, но не Сам принудил, чтобы сделалось это. Впрочем, это не вредит, говорит божественный Апостол; при обличении живущих порочно проявляется благоискусность мужей доблестных.

(20) Сходящымся убо вам вкупе, несть Господскую вечерю ясти. Господскою вечерею Апостол называет Владычнее Таинство [Евхаристии], потому что оного одинаково причащаются все: и живущие в бедности, и хвалящиеся богатством, и слуги, и господа, и начальники, и подначальные. «Посему должно было, – говорит Апостол, – чтобы и общие трапезы действительно были общими и уподоблялись Владычней вечери, которая всем одинаково предлагается. Ныне же не так вы поступаете».

(21) Кийждо бо свою вечерю предваряет в снедение, и ов убо алчет, ов же упивается. Апостол показал, что общие трапезы совершенно противоположны Трапезе Владычней, потому что сей Трапезы все ра́вно причащаются, а там ов убо алчет, ов же упивается. Не сказал Апостол «пьет» или «насыщается», но упивается, усугубляя обвинение: и тем, что пьет один, и тем, что упивается. Потом продолжает со строгою укоризною.

(22) Еда бо домов не имате, во еже ясти и пити? Или о церкви Божией нерадите, и срамляете не имущыя? Если приходите роскошествовать, то в домах это делайте. Ибо это – и оскорбление, и явное поругание церкви. Не самое ли неуместное дело – внутри храма Божия, в присутствии Владыки, Который предложил нам общую трапезу, вам роскошествовать, а нуждающимся алкать и быть в стыде по причине бедности?

Что вам реку? Похвалю ли вы о сем? Не похвалю. Апостол водится обычною ему кротостью, укоряет духовно, а не как судия. Потом яснее напоминает им о Священных Таинах.

(23) Аз бо приях от Господа, еже и предах вам, яко Господь Иисус в нощь, в нюже предан бываше, прием хлеб, (24) и благодарив преломи, и рече: приимите, ядите: сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое: сие творите в Мое воспоминание. (25) Такожде и чашу по вечери, глаголя: сия чаша новый завет есть в Моей Крови: сие творите, елижды аще пиете, в Мое воспоминание. Апостол напоминает коринфянам о той священной и всесвятой ночи, в которую Господь положил конец пасхе прообразовательной, показал первообраз прообраза, отверз двери спасительному Таинству и не только одиннадцати апостолам, но и предателю преподал честноé Тело и честну́ю Кровь. Апостол же учит, что всегда можно пользоваться благами той ночи.

(26) Елижды бо аще ясте хлебе сей, и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете, дондеже приидет. Ибо по Пришествии Его не будет уже потребности в символах Тела, потому что явится Само Тело. По этому сказал Апостол: дондеже приидет. Представил же сие божественный Апостол только для примера, давая видеть неуместность того, на что отваживались коринфяне. Начав же слово о Таинах, предлагает и о сем надлежащие наставления.

(27) Темже иже аще яст хлеб сей или пиет чашу Господню недостойне, повинен будет Телу и Крови Господни. Здесь Апостол наносит чувствительный удар болеющим любоначалием, также блудившему и вместе с ними тем, которые равнодушно ели идоложертвенное, а кроме них и нам, с лукавою совестию осмеливающимся вкушать Божественные Таины. Сие же: повинен будет Телу и Крови — дает разуметь, что как предал Его Иуда и надругались над Ним иудеи, так бесчестят Его и те, которые всесвятое Тело Его приемлют нечистыми руками и влагают в скверные уста. Так устрашив, Апостол делает надлежащие наставления.

(28) Да искушает же человек себе, и тако от хлеба да яст и от чаши да пиет. Сам себе соделайся судьею, в точности исследуй сделанное тобою в жизни, испытай совесть – и тогда принимай Дар.

(29) Ядый бо и пияй недостойне, суд себе яст и пиет, не разсуждая тела Господня. «Ибо, приняв Дар противозаконно, не только не получишь от того спасения, но еще понесешь наказание за поругание Дара». В будущем же удостоверяет Апостол тем, что уже совершилось.

(30) Сего ради в вас мнози немощни и недужливи, и спят доволни. О сем Апостол сказал как об исполнившемся на деле, ибо не решился бы писать о том, чего не было, зная, что это явная ложь.

(31) Аще бо быхом себе разсуждали, не быхом осуждени были. (32) Судими же, от Господа наказуемся, да не с миром осудимся. Если бы захотели мы рассудить, что сделано нами в жизни, и произнесли сами на себя справедливый приговор, то не услышали бы от Бога осуждающего на мучение определения. Впрочем, и тяжко согрешивших Владыка наказывает в меру, чтобы не были мы преданы гибели с нечестивыми. А что слово о Таинах Апостол предложил для примера, уча коринфян, чтобы они общие трапезы в церквах делали, взирая на оную священную Трапезу, о сем свидетельствует присовокупляемое им.

(33) Темже, братие моя, сходящеся ясти, друг друга ждите: (34) Аще ли кто алчет, в дому да яст: да не в грех сходитеся. О прочих же, егда прииду, устрою. Ибо не о всем можно было писать, но, написав более о нужном, прочее соблюл Апостол до своего прибытия.

А мы, и из сего извлекши пользу, будем избегать всего, что вредит вере, позаботимся же иметь попечение о бедных и, предварительно очистив совесть, потом уже будем причащаться Божественных Таин, чтобы принять в себя вселяющегося в нас Благого Владыку. С Ним Отцу со Всесвятым Духом слава и великолепие ныне и присно и во веки веков! Аминь.

 

Глава 12

(1) О духовных же, братие, не хощу вас не ведети. Древле принявшим Божественную проповедь и сподобившимся спасительного Крещения явственно подаваема была действенность духовной благодати; и одни начинали говорить разными языками, которых по природе не знали и которым у других не учились; другие творили чудеса, исцеляли болезни; иные получали пророческий дар и предсказывали будущее, а иногда делали явным совершаемое тайно, обнаруживая силу обитающей в них благодати. Ибо, когда большинство людей были порабощены демонской прелести и страдали общею болезнью, невозможно было бы сим невежественным и живущим в нищете людям так легко уверовать и познать истину, если бы не открывалась явственно Божественная благодать и не представляла чудес, как бы в поручительство веры. Сими дарами вместе с другими уверовавшими во вселенной пользовались и коринфяне, но не как должно употребляли дарованное им. Ибо по честолюбию паче, нежели по необходимости выказывали действенность благодати. Преимущественно же надмевало их кичливостью дарование языков и, хотя не было ни слушателя, ни истолкователя, говорили на разных языках; и делали это не в порядке, но в одно время двое, трое и четверо. Божественным же апостолам благодать Духа подавала знание языков, потому что сделавшимся учителями всех народов должно было знать наречия всех, чтобы каждому преподать евангельскую проповедь на собственном его наречии. Потому и о сем написал треблаженный Павел, уча коринфян надлежащему благочинию.

(2) Весте, яко егда неверни бесте, ко идолом безгласным яко ведоми ведостеся. По причине великой краткости сказано это неясно. Хочет же Апостол и обличить разногласие эллинской мифологии, и показать истину благочестия. Ибо демоны, восхитив и приложив к себе наименование «бог», в великое заблуждение ввели людей, потому что, совратившись с прямого пути и оставив истинного Бога, стали они многим воздавать Божеское чествование и думали, что не каждый бог все может, но признавали одного подателем мудрости, другого – воинской опытности, а иного – мореходного искусства. Сие-то божественный Апостол и выразил в сказанном им, именно же: «Прежде, нежели приняли вы свет благочестия, служа еще лжи, подобно бессловесным, водимы были туда и сюда, будучи порабощены прелести бесчувственных идолов».

(3) Темже сказую вам, яко никтоже, Духом Божиим глаголяй, речет анафема Иисуса, и никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым. Но у нас величайшее согласие и единомыслие. Ибо не иному учит Единородный Сын, а иному Всесвятой Дух, но как о достоинстве Всесвятого Духа учил в Божественном Евангелии Владыка Христос, так и о владычестве Его проповедал Божественный Дух. И в ком действует Божественный Дух, тому невозможно сказать, что Христос чужд Божественного естества; никому невозможно также искренно исповедать Его Богом, как только просвещаемому этой благодатью. (4) Разделения же дарований суть, а тойжде Дух:

(5) и разделения служений суть, а тойжде Господь;

(6) и разделения действ суть, а тойжде есть Бог, действуяй вся во всех. В сих словах ясно открыл нам Апостол цель сказанного им, ибо показал, что подаваемые дарования многочисленны и различны, но Источник их один. Одно и то же, говорит он, подается и Всесвятым Духом, и Господом, и Богом Отцом. Ибо одни и те же дары назвал он дарованиями, и служениями, и действами. Называются же дарованиями, потому что даются по щедрости Божией, и служениями, потому что подавались через людей, поставленных на сие священнослужение. Так и в Послании к Римлянам Апостол сказал: Понеже убо есмь аз языком Апостол, службу мою прославляю (Рим. 11, 13); и Тимофею в одном месте пишет: Служение твое известно сотвори (2 Тим. 4, 5); а в другом: Воспоминаю тебе возгревати дар Божий (2 Тим. 1, 6). Да и действами назвал он также дарования, как приемлющие действенность

от Божественного естества. Ибо не то сказал Апостол, как предполагали иные несмысленные еретики, будто бы иное приводится в действенность Духом, а иное Богом всяческих; напротив того, показал он, что одних и тех же даров подательница есть Святая Троица; и сему научает яснее в последующих словах. Ибо, сказав здесь, что действует Бог, несколько ниже говорит: Вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо, якоже хощет (11). Посему в настоящем месте написал сие божественный Апостол, имея в виду эллинские мнения и показывая их разногласие, а сверх того утешая принявших, как сами они думали, меньшие дарования и научая, что одним и Тем же Духом подаются и те и другие дарования. И сие дают разуметь и последующие за тем слова.

(7) Комуждо же дается явление Духа на пользу. Не сказал Апостол: «дается благодать», но явление, потому что и ныне сподобившимся всесвятого Крещения благодать дается, но не явственно; а тогда они немедленно начинали и говорить разными языками, и творить чудеса, чем были научаемы и утверждаемы в том, что учение истинно. По необходимости же сказал Апостол, что на пользу дается явление Духа, ободряя опечаленных коринфян и научая, что ясно все Ведущий и Знающий, что кому полезно, премудро всем правит.

(8) Овому бо Духом дается слово премудрости, иному же слово разума, о томже Дусе. Словом премудрости называет Апостол не красноречие, но истинное учение, благодать которого приняли и сам божественный Апостол, и богомудрый евангелист Иоанн, и божественнейший первоверховный из апостолов Петр, и первый из мучеников блаженный Стефан. Ибо рыбари, питающиеся трудами рук, не знающие грамоты, не могли бы отважиться всенародно говорить и писать, даже слова и писания свои исполнять самой великой, какая только возможна, силы, если бы не приняли истинной премудрости от Божественного Духа. Другие же из уверовавших хотя имели ведение Божественных догматов, но не в силах были подобно им говорить народу. И сие было даром благодати Духа.

(9) Другому же вера, темже Духом. Верою называет здесь Апостол не веру общую, но ту, о которой говорит несколько ниже: и аще имам всю веру, яко и горы преставляти (1 Кор. 13, 2). Ибо по причине преобладавшего [вокруг] неверия творили много подобных изумительных чудес и ими руководили невер ных к истине. Иному же дарования изцелений, о томже Дусе. Апостол имеет в виду уврачевание недужных, хождение хромых и дарование света лишенным зрения. Ибо и сие совершалось в то время, и свидетельница сему – история Деяний [Апостолов]. Так, о богомудром Петре сказано, что многих недужных на стогнах полагали на одрех, да грядущу Петру поне сень его осенит некоего от них (Деян. 5, 15); а о божественном Павле, что поверхность одежд его изгоняла болезни (Деян. 19, 12).

(10) Другому же действия сил. Сие дарование нередко налагало и наказания, как на Елиму – лишение света (Деян. 13, 11), а на Ананию и Сапфиру – преждевременную смерть (Деян. 5, 1–11).

Иному же пророчество. И сего дарования были причастниками многие, не только мужи, но и жены. И сему ясно научает история Деяний.

Другому же разсуждения духовом. Поскольку в то время были и прорицатели, обольщающие людей, то иным подаваема была Божественным Духом и таковая некая благодать, чтобы обличать одержимых сопротивным духом.

Иному же роди языков. О сем даровании, что надлежало, сказали мы прежде. Апостол дарованию сему дал последнее место, а дарованию учительства – первое, потому что для обоих сих дарований даны и прочие, чтобы проповедь принимаема была с верою.

Другому же сказания языков. И это было духовное дарование. Ибо нередко знающий один только эллинский язык, когда другой беседовал на языке скифском и фракийском, переводил это слушающим. Между тем Апостол повсюду присовокупил слова: о томже Дусе, темже Духом, научая сим, что потоки различны, но источник, несомненно, один. Но и сего не признал достаточным, а присовокупил:

(11) Вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо якоже хощет. Всем этим Апостол утешает принявших меньшие дарования, научая их, что и это – дары Божия Духа, а Дух Божий подает, как Ему угодно; угодно же Ему полезное. Ибо сие говорил Апостол выше: Комуждо же дается явление Духа на пользу. Потому не сказал просто: «Дух», но: един и тойжде Дух, научая, что не одного – одни, другого же другие дарования, но те и другие единого Духа. Потом употребляет сравнение, видимым показывая невидимое.

(12) Якоже бо тело едино есть, и уды имать многи, вси же уди единаго тела, мнози суще, едино суть тело: тако и Христос. Христом назвал здесь Апостол общее Тело Церкви, потому что Глава сего Тела есть Владыка Христос. Посему Апостол повелевает обратить взор на тело и познать, что хотя слагается оно из разных

членов, однако же одно есть тело и называется одним, а из сего познать и то, что и Церковь хотя называется Телом Владыки Христа, однако же имеет многие и различные члены, и из них одни важнее, другие менее важны, одни превосходнее честью, другие ниже, впрочем, все необходимы и полезны. Но научает также, почему все мы, верующие, называемся одним Телом.

(13) Ибо единем Духом мы вси во едино тело крестихомся, аще Иудеи, аще Еллины, или раби, или свободни: и вси единем Духом напоихомся. Единым Духом все мы обновлены, одного и того же дара все сподобились в Крещении, равно приняли отпущение грехов, одинаково причащаемся Божественных Таин. Поэтому одно составляем Тело, хотя и различные имеем в нем члены. Ибо сие сказал Апостол словами: во едино тело крестихомся, то есть для того крестились, чтобы составить одно Тело.

(14) Ибо тело несть един уд, но мнози. Тело есть не простое нечто, но сложенное из многих частей.

(15) Аще речет нога, яко несмь рука, несмь от тела: еда сего ради несть от тела? (16) И аще речет ухо, яко несмь око, несмь от тела: еда сего ради несть от тела? Апостол снова принявших меньшие дарования вразумляет сим не огорчаться, но любить дарованное. «Ибо, если исполняешь ты должность не руки, а ноги и проходишь служение не глаза, но слуха, надлежит тебе знать, что и это необходимо телу».

(17) Аще все тело око, где слух? Аще же все слух, где ухание? Если все тело станет иметь один член самый досточестный, то оно, без сомнения, будет ни к чему не годно, как лишенное прочих членов.

(18) Ныне же положи Бог уды, единаго коегождо их в телеси, якоже изволи. И сего достаточно было, чтобы убедить огорчающегося возлюбить дарованное. Ибо если Бог разделил частям Тела действенные силы, то не остающийся в положенных пределах прямо идет вопреки Положившему сии пределы. Впрочем, и сим Апостол показал равночестность Бога и Духа; потому что и о Духе сказал: вся сия действует, якоже хощет, и о Боге: положи уды, якоже изволи.

(19) Аще ли быша вси един уд, где тело? (20) Ныне же мнози убо удове, едино же тело. Ибо ни к чему не годным было бы тело, не имея разности в членах. После сего Апостол учит уже принявших высшие дарования не презирать прочих, но почитать и их, как необходимые члены.

(21) Не может же око рещи руце: не требе ми еси: или паки глава ногама: не требе ми есте. (22) Но много паче, мнящиися уди тела немощнейши быти, нужнейши суть, (23) и ихже мним безчестнейших быти тела, сим честь множайшую прилагаем. Самые немощные и нужные части тела суть печень и мозг, потому что кости гораздо их тверже; зато они приведены в большую безопасность Творцом. А всего бесчестнее также из телесных частей, по-видимому, ноги, но и о них прилагаем великое попечение, прикрывая их обувью.

(24) И неблагообразнии наши благообразие множайше имут: а благообразнии наши не требе имут. Ибо лицо не имеет нужды в покрове, а срамные части и сами прикрываем одеждою, и природа как бы некое покрывало возложила на них, закрыв волосами. Ибо сие присовокупил апостол:

Но Бог раствори тело, худейшему болшу дав честь. Так, часть, служащую к испражнению, прикрыл ягодицами. Неблагообразными же члены сии назвал Апостол по общепринятому мнению.

(25) Да не будет распри в телеси, но да равно един о друзем пекутся уди: (26) И аще страждет един уд, с ним страждут вси уди: аще ли же славится един уд, с ним радуются вси уди. Сие тесное общение, как можно находить, преобладает в частях тела. Ибо, когда претыкается нога, все тело бывает в беспокойстве; когда ноготь обрезан сверх потребности, тогда всюду распространяется ощущение боли; когда язык хулит или лжет, глаза плачут, а также, когда витийствует, они улыбаются, выражая веселие. Так во многих чертах представив подобие, Апостол переходит к своему предмету.

(27) Вы же есте тело Христово, и уди от части. Ибо не вы одни составляете Тело сие, но все уверовавшие во вселенной. Потому Апостол и прибавил: от части. Потом описывает чины церковные.

(28) И овых убо положи Бог в Церкви первее Апостолов. Разумеет не двенадцать только, но и семьдесят, и впоследствии сподобившихся сей благодати. Ибо и сам, будучи впоследствии призван, принял сие поставление, также блаженный Варнава, а кроме них, и многие другие. И Епафродита называет апостолом филиппийцев, ибо говорит: вашего посланника (π²στολον) и споспешника потребе моей (Флп. 2, 25).

Второе пророков. Разумеет бывших не прежде [новозаветной] благодати, но под благодатию. Из числа их были Агав (Деян. 11, 28; 21, 10), пророчествовавшие в Антиохии (Деян. 13, 1) и сам божественный Апостол.

Третие учителей. Ибо и они, вдохновенные Божественною благодатию, предлагали учение Божественных догматов и делали нравственные наставления.

Потом же силы, таже дарования изцелений. Апостол предпоставил им учение не просто, но научая тем, что дарования сии ради учения, а не оно ради них, потому что учение споспешествовало спасению. Поскольку же не принимали оного без знамений, то по необходимости для приходящих, как бы в некое поручительство, творили чудеса.

Заступления, правления. Сим Апостол изобразил попечение о церквях.

Роди языков. Дарование сие поставил Апостол на последнем месте не просто, но потому, что коринфяне высоко о нем думали и неумеренно пользовались им напоказ, а не по мере нужды. Ибо поэтому Апостол представил и порядок дарований и сказал, которое из них есть первое, которое – второе и которое – третье, чтобы прилагали попечение о более нужном.

(29) Еда вси Апостоли? Еда вси пророцы? Еда вси учителе? Еда вси силы? (30) Еда вси дарования имут изцелений? Еда вси языки глаголют? Еда вси сказуют? Сим Апостол снова утешил принявших дарования, по мнению их, меньшие и ясно научил, что невозможно всем иметь одни и те же дарования и что они имеют нужду друг в друге и, как члены телесные, имеют нужду во взаимной помощи.

(31) Ревнуйте же дарований болших. Иные читали это как вопрос, а именно: «Точно ли желаете дарований больших?» – «Если действительно желаете, я охотно укажу вам к этому путь». Ибо сие присовокупил Апостол:

И еще по превосхождению путь вам показую, то есть «показываю путь к дарованиям по превосходству большим». И учит их, что выше всех сих дарований любовь к ближнему.

 

Глава 13

(1) Аще языки человеческими глаголю и ангельскими, любве же не имам, бых яко медь звенящи или кимвал звяцаяй. Апостол, делая сравнение дарований, первым из всех поставил дарование языков, потому что оно, по мнению коринфян, было важнее других. Важнейшим же почитали оное, потому что прежде всех других дано апостолам в день Пятидесятницы, при сошествии Всесвятого Духа (Деян. 2, 4). Посему говорит: «Если узнаю все человеческие языки, а сверх того и языки невидимых Сил, но любви к ближнему иметь не буду, то ничем не отличусь от неодушевленных орудий». Под ангельскими же языками разумеет не чувственные, но некие мысленные, на которых песнословят Ангелы Бога всяческих и беседуют между собою. Ибо Исаия слышал их поющих (Ис. 6, 3), а Иезекииль (Иез. 40), также Даниил (Дан. 14, 34), Захария (Зах. 2, 3) и Михей слышали их беседующих. Выразил же это божественный Апостол преувеличенно, в намерении показать преимущество любви.

(2) И аще имам пророчество, и вем тайны вся и весь разум, и аще имам всю веру, яко и горы преставляти, любве же не имам, ничтоже есмь. Апостол опять, сравнив с любовью в подлинном смысле большие из дарований, пророчество и веру, показал превосходство любви. Выразил же сие не просто, но используя преувеличение, ибо о пророчестве сказал: аще вем тайны вся и весь разум, а о вере: яко и горы преставляти.

Но и в сем отношении показал, что превосходнее приобретение любви.

(3) И аще раздам вся имения моя, и аще предам тело мое, во еже сжещи е, любве же не имам, ни кая польза ми есть. Здесь, сравнивая любовь с самыми высокими видами добродетели – презрением имущества, и самопроизвольною нищетою, и подвигами за благочестие, Апостол показывает, что любовь и оные превосходит. Но и это выразил он опять с преувеличением. Ибо об имении сказал: аще раздам (ψωμeσω) имения моя, то есть «своими руками буду раздавать свою собственность и услуживать нуждающимся»; и говоря о мученичестве, не просто представил смерть, но сожжение тела, ибо это страдание почитается мучительнейшим других казней. И, может быть, иной спросит: возможно ли совершившему это не иметь любви? Посему надлежит знать, что праведный Судия взирает не только на праведное дело, но и на цель сего дела. Многие же весьма многое делают ради славы человеческой, и отрекающемуся от имения естественно делать сие для уловления славы от людей, а также по причине Божия закона и по желанию Небесного Царствия, а не из попечения о нуждающихся и желания услужить им. Надлежит также знать, что божественный Апостол многое выражает преувеличенно, придавая тем большую силу предлагаемому учению. Так и в Послании к Галатам сказал: И аще я, или Ангел с небесе благовестит вам паче еже приясте, анафема да будет (Гал. 1, 8–9). И хотя знал, что невозможно какому-либо Ангелу учить тому, что противно Божией проповеди, однако употребил выражение сие, уча не верить всякому, предлагающему какое-либо иное учение, хотя бы он был и весьма достоин веры.

(4) Любы долготерпит — великодушно переносит недостатки ближнего. Милосердствует — водится кротостью и благо́душием.

Любы не завидит — не допускает страсти зависти.

Любы не превозносится — не входит в пытливые разыскания, о чем не должно, ибо таково значение слова превозноситься [108]Греческое περπερευεσϑαι означает «действовать легкомысленно».
, не меряет ощупью Божией сущности, не судит о том, о чем Бог заботится, как делают некоторые. Любящий ни в чем не соглашается поступать опрометчиво, ибо слово любовь употреблено здесь вместо «имеющий любовь».

Не гордится — не превозносится перед братиями.

(5) Не безчинствует — не отказывается для пользы братий сделать что-либо неважное и унизительное, почитая такое действие неблагоприличным.

Не ищет своих си. Сие неоднократно говорил уже божественный Апостол: не иский своея пользы, но многих, да спасутся (1 Кор. 10, 33).

Не раздражается. Если и прискорбное что встречает от кого-либо, переносит великодушно по горячности любви, какую имеет в себе.

Не мыслит зла — извиняет погрешительные поступки, предполагая, что сделано это не с худым намерением.

(6) Не радуется о неправде, радуется же о истине. Ненавидит противозаконное, веселится о том, что хорошо.

(7) Вся покрывает. По любви терпит и прискорбное. Всему веру емлет. Любимого почитает нелживым.

Вся уповает. Если видит его склонным к худому, ожидает в нем перемены на лучшее.

Вся терпит. Что ни бывает с любящим, не может отторгнуть его от любви. Божественный Павел, изобразив сие в чертах частных и приметив, что язык его недостаточен для того, чтобы восхвалить любовь, вкратце присовокупляет:

(8) Любы николиже отпадает, то есть не уклоняется, но всегда остается постоянною, непоколебимою, неподвижною, пребывающею вечно. Ибо сие дает видеть Апостол в присовокупляемых словах. Аще же пророчествия упразднятся: аще ли языцы умолкнут: аще разум испразднится. Будущая жизнь не имеет в сем нужды: излишне пророчество, когда самые вещи налицо; и знание языков бесполезно по уничтожении их различия; прекратится и меньшее ведение, когда будет преподано большее. Ибо сие и присовокупил Апостол:

(9) От части бо разумеваем и от части пророчествуем: (10) егда же приидет совершенное, тогда, еже от части, упразднится. Ибо для совершеннолетних излишне знание отроческое. Сие сравнение употребил и божественный Апостол.

(11) Егда бех младенец, яко младенец глаголах, яко младенец мудрствовах, яко младенец смышлях: егда же бых муж, отвергох младенческая. Ибо по достижении совершенного возраста украшающиеся сметливостью и благоразумием не имеют нужды в отроческом знании. И так Апостол в настоящей жизни данное нам знание уподобил знанию детей, ожидаемое же в жизни будущей – знанию мужей совершенных, рассекающих Тело Церкви, научая опять этим невысоко думать о своем знании.

(12) Видим убо ныне якоже зерцалом в гадании, тогда же лицем к лицу. «Настоящее, – говорит Апостол, – есть тень будущего, ибо во всесвятом Крещении усматриваем образ воскресения, а тогда увидим само воскресение. Здесь мы видим Символы (τα συμβολα) Владыч него Тела, а там узрим Самого Владыку. Сие значат слова лицем к лицу. Увидим же не невидимое Его естество, для всех незримое, но воспринятое Им от нас.

Ныне разумею от части, тогда же познаю, якоже и познан бых. Не то говорит Апостол, что «познаю Его, как сам Им познан, но что определеннее узрю Его, как соделавшийся Ему Своим». Ибо слово познан употребил Апостол вместо слова «присвоен». Так и Моисею сказал Господь: Вем тя паче всех (Исх. 33, 17), и Апостол говорит: Позна Господь сущыя Своя (2 Тим. 2, 19), то есть удостаивает их большего попечения.

(13) Ныне же пребывают вера, надежда, любы, три сия: болши же сих любы. Апостол показал, что дарования престают, пребывает же одна любовь, показал также, что любовь преимуществует пред нравственными преуспеяниями. Ибо излишня вера в будущей жизни, когда явными сделаются самые вещи. И если вера – уповаемых извещение (Евр. 11, 1), то по явлении самых вещей нет уже потребности в вере. Так же излишня там и надежда. Ибо упование видимое несть упование: еже бо видит кто, что и уповает (Рим. 8, 24). Но любовь там паче имеет силу, когда успокоятся страсти, тела сделаются нетленными, а души не будут избирать ныне то, а завтра другое.

 

Глава 14

(1) Держитеся любве, ревнуйте же духовным, паче же да пророчествуете. «Итак, поскольку любовь есть достояние столь великое, приобретение ее почитайте делом великим, не оставаясь, однако ж, в нерадении о духовных дарованиях; и предпочтительно другим возлюбите пророчество». Ибо Апостол снова смиряет высокомерие, величающееся дарованием языков.

(2) Глаголяй бо языки не человеком глаголет, но Богу: никтоже бо слышит, духом же глаголет тайны. [Апостол здесь одновременно] делает две вещи. Коринфян обвиняет в честолюбии и дает видеть потребность дарования. Оно дано проповедникам по причине разных языков у людей, чтобы, пришедши к индийцам, предлагали Божественную проповедь, говоря их языком, а также, беседуя с персами, скифами, римлянами и египтянами, проповедали им евангельское учение на языке каждого из этих народов. Посему беседующим в Коринфе излишним делом было говорить на языках скифском, или персидском, или египетском, которых не могли коринфяне понимать. Поэтому-то божественный Апостол и сказал, что глаголяй языки, не человеком глаголет, но Богу, ибо присовокупил следующее: никтоже бо слышит. А чтобы не почли дарование бесполезным, прибавил еще: духом же глаголет тайны.

(3) Пророчествуяй же человеком глаголет созидание и утешение и утверждение, потому что все слышат, что говорит он.

(4) Глаголяй языки себе зиждет. Ибо присутствующие не понимали того, что говорил он.

А пророчествуяй Церковь зиждет. Ибо, видя и откровение помыслов, и обнаружение тайно совершающегося, получали весьма великую пользу. И чтобы не пришло кому на мысль, будто бы Апостол говорит сие, побуждаемый завистью, он по необходимости присовокупил:

(5) Хощу же всех вас глаголати языки, паче же да прорицаете: болий бо пророчествуяй, нежели глаголяй языки, разве аще сказует, да Церковь созидание приемлет. Апостол ясно дал видеть, почему сказал паче. «Я не умаляю, – говорит он, – дарования, но ищу его потребности. Когда нет истолкователя, тогда лучше пророчество, потому что от него больше пользы».

(6) Ныне же, братие, аще прииду к вам языки глаголя, кую вам пользу сотворю, аще вам не глаголю или во откровении, или в разуме, или в пророчествии, или в научении? Апостол снова ввел собственное свое лицо, утешая тем обвиняемых. «Пришедши к вам и говоря разными языками, – говорит он, – какую пользу принесу вам, если не преподам учения, открывая вам сокровенные тайны, путеводя к Божественному и предлагая приличные для вас советы?» Представляет же и сравнение, соответственное предлагаемому слову.

(7) Обаче бездушная глас дающая, аще сопель, аще гусли, аще разнствия писканием не дадят, како разумно будет пискание или гудение? (8) Ибо аще безвестен глас труба даст, кто уготовится на брань? И сами вы знаете, что и свирель, и гусли имеют нужду в какойто мерности и в искусстве. Ибо при этом, будучи и неодушевленными, издают некий стройный звук. Если же кто без этого употребит их в дело, исполнение не имеет значения. Так и труба, если прозвучит невоинственно, не вооружает воинов.

(9) Так и вы, аще не благоразумно слово дадите языком, како уразумеется глаголемое? Будете бо на воздух глаголюще. (10) Толицы убо, аще ключится, роди гласов суть в мире, и ни един их безгласен. Что для гуслей стройная мерность и для трубы – военный знак, то для языков сказание. Ибо когда присутствующие не понимают, слова напрасно разливаются в воздухе.

(11) Аще убо не увем силы гласа, буду глаголющему иноязычник, и глаголющий мне иноязычник. Апостол то же самое сказал иными словами.

(12) Тако и вы, понеже ревнителе есте духовом, к созиданию Церкве просите, да избыточествуете. В укоризну назвал Апостол коринфян ревнителями духовом. Повелевает же им все делать для пользы церковной.

(13) Темже глаголяй языком да молится, да сказует. Проси, говорит Апостол, Давшего тебе дарование языков приложить и дарование сказания, чтобы мог ты принести пользу Церкви.

(14) Аще бо молюся языком, дух мой молится, а ум мой без плода есть. Плодом для говорящего служит польза слушающих. Сие сказал Апостол и в Послании к Римлянам: да некий плод имею и в вас, якоже и в прочих языцех (Рим. 1, 13). Посему, «беседуя на другом языке и не предлагая присутствующим сказания, не буду иметь никакого плода, потому что они не получат пользы».

(15) Что убо есть? Помолюся духом, помолюся же и умом: воспою духом, воспою же и умом. Духом называет Апостол дарование, а умом – изъяснение сказанного. Говорит же, что беседующему на ином языке, во псалмопении ли то, в молитве ли, в учении ли, надлежит или самому быть переводчиком к пользе слушающих, или другого, способного на это, брать в сотрудники к учению.

(16) Понеже аще благословиши духом, исполняяй место невежды како речет аминь по твоему благодарению, понеже не весть, что глаголеши? Невеждою (простолюдином) называет Апостол состоящего в чине мирянина, потому что и находящихся вне воинского чина привыкли называть простолюдинами.

(17) Ты убо добре благодариши, но другий не созидается. «Знаю, – говорит апостол, – что, вдохновленный Божиею благодатию, песнословишь ты Бога, но не знающий языка не понимает произносимого». Потом Апостол, стыдя коринфян, говорит:

(18) Благодарю Бога моего, паче всех вас языки глаголя. (19) Но в церкви хощу пять словес умом моим глаголати, да и ины пользую, нежели тмы словес языком. «Прежде вас сподобился я сего дарования, через меня и вы приняли благодать сию. Однако же, заботясь о пользе многих, ясное учение предпочитаю неясному». Потом продолжает с упреком:

(20) Братие, не дети бывайте умы: но злобою младенствуйте, умы же совершени бывайте. Не извращайте порядка и соревнуйте не малосмыслию, но незлобию детей, а у совершенных возрастом заимствуйте не лукавство, но сметливость.

(21) В законе пишет: яко иными языки и устны иными возглаголю людем сим, и ни тако послушают Мене, глаголет Господь. Пророческое это изречение (Ис. 28, 11); Законом же наименовал Апостол ветхозаветное Писание. Приведя свидетельство, присовокупляет он и толкование.

(22) Темже языцы в знамение суть не верующим, но неверным. Ибо различие языков поражает неверного. Сие и в день Пятидесятницы в Иерусалиме испытали собравшиеся там. Посему тотчас сказали: Не се ли, вси сии суть глаголющии Галилеане? И како мы слышим их кийждо свой язык, в немже родихомся, Парфяне, Мидяне и так далее? (Деян. 2, 7–9).

А пророчество не неверным, но верующым. У Апостола одна цель – польза многих. Почему и коринфянам советует предпочитать пророчество, как доставляющее пользу всему обществу. Пользу же пророчества показывает в последующих словах:

(23) Аще убо снидется Церковь вся вкупе, и вси языки глаголют, внидут же и неразумивии, или невернии, не рекут ли, яко беснуетеся? Неразумными назвал здесь Апостол некрещенных и дает видеть, что не понимающие произносимого возымеют о них такое мнение, что они беснуются.

(24) Аще же вси пророчествуют, внидет же некий неверен или невежда, обличается всеми, и истязуется от всех, (25) и сице тайная сердца его явлена бывают: и тако пад ниц, поклонится Богови, возвещая, яко воистинну Бог с вами есть. Так напал на всех страх, когда Анании и Сапфире сделано обличение (Деян. 5, 1–11). При сем должно заметить, что Апостол ясно наименовал здесь Богом Всесвятого Духа, потому что пророчество было действием Духа Божия: Вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо якоже хощет (1 Кор. 12, 11); между тем как Апостол выразился здесь: пад ниц поклонится Богови, возвещая, яко воистинну Бог с вами есть, Всесвятого Духа называя Богом. Так и блаженный Петр сказал: Почто прельстил сатана сердце твое, солгати Духу Святому? Не человеком солгал еси, но Богу (Деян. 5, 3–4). Так Апостол, показав различие дарований, учит коринфян и приличному для них благочинию.

(26) Что убо есть, братие? Егда сходитеся, кийждо вас псалом имать, учение имать, язык имать, откровение имать, сказание имать: вся же к созиданию да бывают. Апостол опять указал на Тело и на члены Тела, ибо словом сходитеся указал на единое Тело, а словами кийждо вас имать то или другое – на различие членов; и потом опять приносимую каждым пользу всему обществу выражает словами: вся к созиданию да бывают.

(27) Аще языком кто глаголет, по двема, или множае по трием, и по части. Не говорите все сразу, отчего происходят беспорядок и смятение, и не многие беседуйте: довольно для сего и двоих. Впрочем, пусть число беседующих так ограничится троими. И един да сказует. Ибо присутствующим надобно уразуметь, что говорится.

(28) Аще ли не будет сказатель, да молчит в церкви: себе же да глаголет и Богови. Ибо всего неуместнее дарование Божие употреблять в угождение честолюбию, а не для пользы.

(29) Пророцы же два или трие да глаголют, и друзии да разсуждают. Божественный Апостол причислял уже к духовным дарованиям и разсуждение духовом (1 Кор. 12, 10). Посему то же говорит и здесь, а именно, что сподобившиеся сего дарования рассуждают о произносимом, по действию ли Божия Духа говорится это. Ибо диавол как пророкам противопоставлял лжепророков, так и апостолам – лжеапостолов, и сие дает видеть Апостол во Втором Послании к Коринфянам, ибо говорит: Таковии лживи Апостоли делателе льстивии (2 Кор. 11, 13).

(30) Аще ли иному открыется седящу, первый да молчит. Если, говорит Апостол, иного подвигнет благодать Духа, то да уступит ему начавший говорить.

(31) Можете бо вси по единому пророчествовати, да вси учатся и вси утешаются. «Ничто да не делается беспорядочно и с замешательством, потому что может всякий из вас предложить пророчество собравшимся и через это принести им пользу». Этот порядок и до настоящего времени остался в церквах, и из учителей одни беседуют с народом в одно торжественное собрание, а другие – в другое.

(32) И дух пророков пророком повинуется. Духом называет Апостол дарования. Так повиновались Иисус [Навин] Моисею, Елисей Илии, множество пророков – самому Елисею и сему самому Апостолу – Тимофей, Тит и прочие.

(33) Несть бо нестроения Бог, но мира, яко во всех церквах святых. «Не новое что узакониваем, но учим вас тем законам церквей, какие установил Сам Охранитель мира». Поскольку же духовною благодатию преисполнялись не мужи только, но и жены, ибо сие предвозвестил Бог устами пророка Иоиля: И излию от Духа Моего на всяку плоть, и прорекут сынове ваши и дщери ваши (Иоил. 2, 28), то Апостол по необходимости постановил закон и для жен.

(34) Жены ваша в церквах да молчат: не повелеся бо им глаголати, но повиноватися, якоже и закон глаголет. Ибо Еве сказал Бог: к мужу твоему обращение твое, и той тобою обладати будет (Быт. 3, 16).

(35) Аще ли чесому научитися хотят, в дому своих мужей да вопрошают: срамно бо есть жене в церкви глаголати. Потом Апостол опять обращается к коринфянам с упреком.

(36) Или от вас слово Божие изыде? Или вас единых достиже? Не вы первые и не вы одни приняли евангельскую проповедь. Посему не своими довольствуйтесь законами, но следуйте законоположениям церковным.

(37) Аще кто мнится пророк быти или духовен, да разумеет, яже пишу вам, зане Господни суть заповеди. Духовными наименовал Апостол тех, в ком обитает Божий Дух. А лишенный сей благодати не может разуметь. Посему Апостол присовокупил:

(38) Аще ли кто не разумеет, да не разумевает. Потом предлагает советы.

(39) Темже, братие моя, ревнуйте еже пророчествовати, и еже глаголати языки не возбраняйте. Апостол снова показал, что одно предпочтительнее, но и другое также потребно, ибо сие означается словом не возбраняйте.

(40) Вся же благообразно и по чину да бывают. Чин же этот Апостол дал видеть в сказанном прежде.

Будем же и мы хранить сие благочиние и последуем апостольским законоположениям, чтобы сподобиться нам общения с Законоположником по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, с Ним Отцу со Всесвятым Духом подобают слава и великолепие ныне и присно и во веки веков! Аминь.

 

Божественный Апостол, заключив учение о духовных дарованиях, полезным признал изложить и учение о воскресении. Ибо некоторые обманщики вводили коринфян в заблуждение, говоря, что не будет воскресения тел. Апостол же, как исполненный духовной мудрости, не просто излагает сие учение, но дает сперва видеть цель Владычнего вочеловечения и показывает, что и крест, и страдание, и вос кресение Спасителя были ради общего воскресения. И это яснее дознаем из самых слов Апостола.

 

Глава 15

(1) Сказую же вам, братие, благовествование, еже благовестих вам, еже и приясте, в немже и стоите, (2) имже и спасаетеся, кацем словом благовестих вам. Апостол снова к учению присоединил похвалу, предварительно услаждая слух коринфян. Посемуто сказал: в немже стоите; и, подтверждая сказание о стоянии, присовокупил: имже и спасаетеся. Говорит же следующее: «Намереваюсь напомнить вам о проповеданном мною у вас благовествовании, которое приняли вы усердно и ожидаете приносимого им спасения; напоминаю же вам, желая показать цель оного». Ибо сие выразил, сказав: кацем словом благовестих вам. Потом присовокупляет:

Аще содержите, разве аще не всуе веровасте. Ибо если не верите воскресению тел, то излишня проповедь Евангелия.

(3) Предах бо вам исперва, еже и приях. «Не сам я изобрел проповедь и не человеческим последовал рассуждениям, но от Владыки Христа принял учение о сем». Что же принял ты?

Яко Христос умре грех наших ради, по писанием. Сие предсказали и пророки, и Исаия взывает: Той же язвен бысть за беззакония наша, и мучена бысть за грехи наша, наказание мира нашего на Нем (Ис. 53, 5).

(4) И яко погребен бысть. И сие предрекли пророки, ибо сказано: Будет с миром погребение Его (Ис. 57, 2). И яко воста в третий день, по писанием. Говорит же и божественный Давид: яко не оставиши душу мою во аде, ниже даси преподобному Твоему видети истления (Пс. 15, 10); а Господь выводит на средину Иону (Мф. 12, 40), потому что в прообразе имеется число трех дней.

(5) И яко явися Кифе. Достаточное для свидетельства лицо, но оно одно. Посему Апостол прибавил: Таже единонадесятим. И чтобы не стал кто подозревать и их, будто бы о любимом Учителе проповедали воскресение, которого не было, Апостол по необходимости присовокупил:

(6) Потом же явися боле пяти сот братиям единою, не порознь, но всем вкупе. Свидетельство же такого числа людей свободно от подозрений. И чтобы не подумал кто, что он сам говорит, чего не было, прибавил:

От нихже множайшии пребывают доселе, нецыи же и почиша. Кому угодно, говорит Апостол, возможно узнать об этом от них самих.

(7) Потом же явися Иакову. И это было лицо значительное не по одному родству, так как назывался он братом Господним (Гал. 1, 19), но и по собственной своей добродетели, так как наречен был Праведным.

Таже Апостолом всем. Апостолами назвал опять Павел не одних двенадцать, ибо о них уже упоминал, но всех принявших таковое рукоположение. А чтобы не показалось, будто бы говорит это по слуху, причислил к свидетелям и себя, придав словам своим обычную ему скромность в образе мыслей.

(8) Последи же всех, яко некоему извергу [110]Изверг здесь означает выкидыш.
, явися и мне. Желая назвать себя худшим из всех людей, Апостол оставляет в стороне совершенно образовавшихся в материнской утробе и потом рожденных по закону природы, уподобляет же себя выкинутому зародышу, который не включается и в число людей. Потом излагает причины сего. (9) Аз бо есмь мний Апостолов: иже несмь достоин нарещися Апостол, зане гоних церковь Божию. И, чтобы повествованием о бывшем прежде не сделать свидетельства своего не имеющим силы, присовокупил:

(10) Благодатию же Божиею есмь, еже есмь. Апостол пытается скрыть свое [внутреннее] богатство, но принужден обнаружить. Не сказал же ясно, что он такое, но говорит: есмь, еже есмь.

И благодать Его, яже во мне, не тща бысть. Не напрасно помиловал меня Бог, ибо предуведал, что творит.

Но паче всех их потрудихся. И принужденный обнаружить совершенное им, не исполнился Апостол высокого о себе мнения. Ибо скрывает чудеса и указывает на один труд и о нем говорит, что это дело Божией благодати. Ибо сие и присовокупил:

Не аз же, но благодать Божия, яже со мною. Потом обращает слово к предположенному им.

(11) Аще убо аз, аще ли они, тако проповедуем, и тако веровасте. «Многими другими апостолами проповедано Евангелие, в нем проповедано воскресение Бога и Спасителя нашего; это и вы усердно приняли». Положив сие как бы в некое основание, Апостол развивает на сем учение об общем воскресении, доказывая самыми твердыми умозаключениями.

(12) Аще же Христос проповедуется, яко из мертвых воста, како глаголют нецыи в вас, яко воскресения мертвых несть? Мы проповедали, говорит Апостол, что Христос не только Бог, но и человек, ибо во образе Божии сый принял зрак раба (Флп. 2, 6–7); и сказали, что Он и умер, и восстал. Но очевидно, что Божество бесстрастно, страданию же подлежит тело. Его-то и кресту предал Христос, и воздвиг от гроба. Посему как же, продолжает Апостол, некоторыми подвергается сомнению воскресение тел, когда мы уверовали в воскресение Владыки Христа?

(13) Аще же воскресения мертвых несть, то ни Христос воста. Если невозможно одно, то не было и другого, потому что Владыка Христос имел тело.

(14) Аще же Христос не воста, тще убо проповедание наше, тща же и вера ваша. Если подлинно Христос не воскрес, то напрасно мы проповедуем со множеством для себя опасностей, напрасно и вы веруете проповеданному.

(15) Обретаемся же и лжесвидетеле Божии, яко послушествовахом на Бога, яко воскреси Христа, Егоже не воскреси. «Мы подлежим наказанию за клевету, осмелившись утверждать, что Бог воскресил Христа, Егоже не воскреси». Потом Апостол снова повторяет те же слова с намерением многими умозаключениями утвердить веру в воскресение и говорит: (16) Аще бо мертвии не востают, ни Христос воста.

(17) Аще же Христос не воста, суетна вера ваша, еще есте во гресех ваших. «Ибо образом Владычней смерти служит крещение, но излишен образ, если не приводит к отпущению грехов. Посему бремя грехов еще на нас». Сие-то и присовокупил Апостол к сказанному выше, что Христос умре грех наших ради, по писанием (1 Кор. 15, 3).

(18) Убо и умершии о Христе погибоша. Напрасно, по-видимому, умерщвлены за исповедание Христово добродетельные мученики и хотя с усердием подъяли подвиги, но венцов не прияли, потому что если нет воскресения, то нет и возглашения о победе.

(19) И аще в животе сем точию уповающе есмы во Христа, окаяннейши всех человек есмы. «Ибо проходим жизнь среди опасностей всякого рода, томимые голодом, терпя непрестанно обиды, переходя из темницы в темницу по вселенной, не имея приюта, скитаясь, борясь с непрестанными треволнениями. Но не то с нами в самом деле, потому что поддерживает нас добрая надежда и в воскресении Спасителя нашего имеем залог нашего воскресения». Сие и присовокупил Апостол.

(20) Ныне же Христос воста от мертвых, начаток умершым бысть. Он первый сокрушил державу смерти, а за начатком, конечно, последует все смешение. И слово сие подтверждает Апостол древним примером.

(21) Понеже бо человеком смерть бысть, и человеком воскресение мертвых. Потом от естества переходит Апостол к лицам, через это делая учение сие более ясным.

(22) Якоже бо о Адаме вси умирают, такожде и о Христе вси оживут. «Обратите внимание на основание рода и увидите, что за прародителем последовали и потомки, и все стали смертными, потому что он принял смертность. Так все естество человеческое последует за Владыкою Христом и приобщится воскресения, потому что и Он перворожден из мертвых (Кол. 1, 18), как Адам есть первородный». Не без причины же Христа наименовал здесь Апостол человеком, зная, что Он Бог, но чтобы, показав соестественность, подтвердить учение о воскресении. Поскольку же сказал, что вси оживут, по воскресении же будет разделение живших целомудренно и предававшихся в жизни невоздержанию, страдавших неверием и просиявших верою – одним словом, стремившихся к делам похвальным и к делам укоризненным, то по необходимости присовокупил:

(23) Кийждо же во своем чину. Так и Господь в Священном Евангелии учит, что агнцев поставит одесную, а козлов ошуюю (Мф. 25, 33).

Начаток Христос, то есть первый воскрес Он.

Потом же Христовы в пришествии Его — во время скончания. Христовыми же называет Апостол не только уверовавших во Христа после Его Вочеловечения, но и просиявших благочестием и добродетелью под Законом и прежде Закона.

(24) Таже кончина, то есть общее всех воскресение. Ибо когда совершится оно, тогда все примет конец – и настоящий порядок вещей, и предречения пророков.

Егда предаст царство Богу и Отцу, егда испразднит всяко началство и всяку власть и силу. Предаст Он царство Богу и Отцу, не Сам лишаясь Царства, но покоряя мучителя диавола и его споспешников и всех приводя в необходимость преклонить главу и признать Бога всяческих.

(25) Подобает бо Ему царствовати, дондеже положит вся враги под ногама Своима. Выражение дондеже не означает здесь времени, но дает знать, что Христос, несомненно, всех покорит. Сему подобно сказанное Давидом: Рече Господь Господеви моему: седи одесную Мене, дондеже положу враги Твоя подножие ног Твоих (Пс. 109, 1). Если же единомысленники Ариевы и Евномиевы говорят, что выражение сие употреблено об одном Сыне, то пусть услышат, что говорит и Сам Бог: Аз есмь, и дондеже состареетеся, Аз есмь (Ис. 46, 4). Если же сие выражение понимать о времени, то окажется, что Бог всяческих имеет бытие, соразмерное со старостию человеческою. Но такое пустословие свойственно повредившимся в уме. А Бог всяческих вечен, совечен же ему и Единородный Сын Его. И Царство имеет также вечное; и сему именно научил нас божественный Даниил, ибо сказал: царство Его, царство вечное (Дан. 7, 27), оно не разрушится в вечное время.

(26) Последний враг испразднится смерть. Ибо, диавола и споспешников его послав во тьму кромешную, Христос положит конец смерти и воскресит всех усопших.

(27) Вся бо покори под нозе Его. Здесь Апостол сказал, что Отец покорил Ему все, а в Послании к Филиппийцам говорит, что Сам Он совершил это, ибо, сказав: иже преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его, присовокупил: по действу же возмогати Ему и покорити Себе всяческая (Флп. 3, 21), то есть Кто возмог все покорить Себе, Тот и тленное наше тело украсит нетлением.

Внегда же рещи, яко вся покорена суть Ему, яве, яко разве Покоршаго Ему вся. (28) Егда же покорит

Ему всяческая, тогда и сам Сын покорится Покоршему Ему всяческая. Единомысленники Ариевы и Евномиевы привыкли постоянно приводить место сие, думая умалить сим достоинство Единородного. Но им должно было понять, что божественный Апостол в этом месте написал вовсе не о Божестве Единородного. Ибо, убеждая верить воскресению плоти, пытался он воскресение оной доказать Владычним воскресением. Известно же, что подобное подтверждается подобным. Посему-то Апостол называл Христа и начатком умерших и нарек человеком и сравнением Его с подобными Адаму доказывал, что через Христа будет общее воскресение, чтобы, указав на воскресение соестественного с нами, убедить прекословящих уверовать, что все люди сделаются причастниками того же воскресения. Итак, надлежит знать, что два естества во Владыке Христе и что Божественное Писание называет Его иногда по человеческому, а иногда по Божественному естеству; ибо хотя и именует Его Богом, но не отрицает и человечества, и хотя называет человеком, однако же исповедует вместе и Божество. Невозможно же было говорить о Нем все возвышенное по естеству, какое от нас воспринял. Ибо если и при том, что изречено о Нем уничижительного, иные отрицают восприятие Им плоти, то явно, что было бы большее еще число страждущих сею болезнью, если бы не было сказано ничего уничижительного. Что же значит: и тогда покорится? Сие прилично тем, которые в настоящее время присвояют себе чужую власть. Ибо если тогда покорится, то теперь еще не покорен. Посему незаконно поступают хулители и старающиеся покорить не принявшего еще уставов покорности.

Ибо надлежит ждать и изучить способ покорения. Но о сем пространно рассуждали мы в состязаниях с противниками. Посему надлежит кратко высказать цель Апостола. Писал он Послание к Коринфянам, недавно еще освободившимся от эллинской мифологии, а мифология эллинов исполнена всякого непотребства и неправды. Умолчав о другом и не скверня тем языка, скажу только, что поклоняются они богамотцеубийцам и говорят, что дети восстали на родивших, изгнали их из царства и восхитили себе владычество. Итак, поскольку Апостол о Владыке Христе сказал великое, что Он испразднит всяко началство и всяку власть и силу, положит конец самой смерти и вся покори под нозе, то, чтобы коринфяне, увлекаемые той мифологией, не предположили, будто бы и Христос с родившим Отцом делает то же, что сделали демоны, которым они кланялись, – по необходимости, сказав: яко вся покорена суть, присовокупил: яве, яко разве Покоршаго Ему вся, и еще прибавил, что и Сам Сын покорится Покоршему Ему всяческая. Ибо не только не покорит Себе Отца, но и Сам примет подобающую Сыну покорность. Посему как божественный Апостол, предусматривая вред, какой мог произойти от эллинской мифологии, употребив слова уничижительные, присовокупил это для пользы коринфян, так и прекословящие пусть определят вид оной покорности. Конечно, если хотят они уразуметь истину, Христос оказал послушание ныне, вочеловечившись и соделав наше спасение. Посему как же покорится тогда? Неужели тогда только предаст царство Богу и Отцу? Если понимать это так, окажется, что Бог и Отец не имеет теперь Царства. Столько несообразности в утверждаемом противниками. Но Христос усвояет Себе и принадлежащее нам, потому что мы называемся Его Телом, а Он именуется нашею Главою. Той грехи наша прият, и болезни понесе (Мф. 8, 17). Так и словами псалма говорит Христос: Боже, Боже Мой: вонми Ми, вскую оставил Мя еси? Далече от спасения Моего словеса грехопадений Моих (Пс. 21, 2); тогда как греха не сотвори, ни обретеся лесть во устех Его (1 Пет. 2, 22); но нашего рода устами делается Он, сделавшийся начатком нашего естества. Так усвояет Он Себе и нынешнее наше непослушание, и тогдашнюю покорность, и поскольку по избавлении от тления покоримся мы, – говорится, что покорится Он. К сему разумению приводят нас следующие за тем слова. Ибо божественный Апостол, сказав: тогда Сам Сын покорится Покоршему Ему всяческая, присовокупил:

Да будет Бог всяческая во всех. Теперь по сущности Он повсюду, потому что естество Его неописанно и о Нем, по апостольскому слову, живем и движемся и есмы (Деян. 17, 28), но не во всех по благоволению, потому что благоволит в боящихся Его и во уповающих на милость Его (Пс. 146, 11). Но и в них Он – не всяческая, потому что никтоже чист от скверны (Иов. 14, 4); и: не оправдится пред Тобою всяк живый (Пс. 142, 2); и: аще грехи назриши, Господи, Господи, кто постоит? (Пс. 129, 3). Посему хотя благоволит за то, в чем преуспевают, но не благоволит за то, в чем прегрешают. В жизни же будущей, когда прекратится тление и преподастся бессмертие, не будет места страстям, а по конечном изгнании страстей не воздействует уже ни один вид греха. Так наконец будет Бог всяческая во всех, когда все избавлены будут от грехопадений и к Нему обратятся и не приимут в себя наклонности к худшему. А что божественный Апостол сказал здесь о Боге, то в другом месте изрек о Христе, говорит же так: идеже несть Иудей ни Еллин, обрезание и необрезание, варвар и Скиф, но всяческая и во всех Христос (Кол. 3, 11). Но принадлежащего Отцу не приписал бы Сыну, если бы благодатию Божиею не научен был Его равночестию [с Отцом]. Приступим же к истолкованию по порядку следующего.

(29) Понеже что сотворят крестящиися мертвых ради? Аще отнюдь мертвии не востают, что и крещаются мертвых ради? Крестящийся, говорит Апостол, спогребается со Владыкою, чтобы, приобщившись смерти, сделаться общником и воскресения. Если же тело мертво и не воскреснет, то для чего и креститься?

(30) Почто же и мы беды приемлем на всяк час? Сказав сие о всех вообще, Апостол говорит о себе.

(31) По вся дни умираю, тако ми ваша похвала, юже имам о Христе Иисусе Господе нашем. И преизбыток опасностей выразил, и обнаружил свою попечительность. «Непрестанно, – говорит, – отдаю себя на явные смерти». Похвалою же своею он назвал веру коринфян, и сим убеждая их к вере.

(32) Аще бо по человеку со зверем боряхся в Ефесе, кая ми польза, аще мертвии не востают? По человеческому рассуждению, говорит Апостол, делался я пищею зверей, но чудесно спасен. Какой же для меня плод от сей опасности, если нет воскресения мертвых?

Да ямы и пием, утре бо умрем. Пророческие это слова (Ис. 22, 13), и Апостол привел их кстати, как бы так говоря: «Излишен пост, излишне воздержание, насладимся удовольствиями настоящей жизни, потому что любителям добродетели не уготовано никакого воздаяния». Потом, пристыжая коринфян, говорит:

(33) Не льститеся: тлят обычаи благи беседы злы. Благими назвал здесь нравы легкомысленные, удобно обольщаемые.

(34) Истрезвитеся праведно, и не согрешайте: неведение бо Божие нецыи имут, к сраму вам глаголю. Как заблудившимся и упоенным неверием сказал: истрезвитеся. Весьма же премудро неверие в воскресение назвал неведением Бога. Кто исповедует Бога ведети (Тит. 1, 16), тот верует, что Он праведен. Праведному прилично воздаяние. Но праведного воздаяния в настоящей жизни не видим. Посему исповедующему, что верует в Бога, должно ожидать воскресения. Потом Апостол представляет вопрос, предлагаемый неверующими, и говорит:

(35) Но речет некто: како востанут мертвии? Коим же телом приидут? Вопрос двоякий: и об образе воскресения, и о будущем качестве тела. Потом Апостол объясняет то и другое тем, что для людей всего известнее, и несмысленным называет того, кто неспособен уразуметь это.

(36) Безумне, ты еже сееши, не оживет, аще не умрет: (37) и еже сееши, не тело будущее сееши, но голо зерно, аще случится, пшеницы или иного от прочих. Погляди на семена, смотри, что борозды подобны гробам, семена погребаются в них, как тела, потом дают росток и отпрыск. Не тело будущее сееши, то есть не колос, но голо зерно или пшеницы или иного от прочих. Весьма удачно заменил Апостол одни именования другими; не сказал: «не произрастет, аще не умрет», но от нас взятые именования приложил к семенам, ими доказывая наше воскресение. Так же и Господь сказал: Аще зерно пшенично пад на земли не умрет, едино пребывает: аще же умрет, мног плод сотворит (Ин. 12, 24). Так Апостол, показав образ воскресения, показывает и качество тел.

(38) Бог же дает ему тело, якоже восхощет, и коемуждо семени свое тело. Ибо как от пшеницы родится пшеница, от чечевицы – чечевица и от каждого вида – тот же вид, так и наши тела воскреснут те же самые с большею славою, нетлением и бессмертием. Это же, как можно видеть, бывает и с семенами, ибо, будучи посеяны голыми, произрастают покрытые богатыми оболочками. Посему Апостол объясняет здесь то и другое: и образ воскресения, и качество тел. Потом говорит и о разделении воскресших.

(39) Не всяка плоть таже плоть: но ина убо плоть человеком, ина же плоть скотом, ина же рыбам, ина же птицам. Естество плоти, говорит Апостол, одно, потому что состоит из четырех стихий, но разность в виде. Посему и воскресение и преложение тел в нетление для всех также одно, но разность нравов производит разность воздаяний.

(40) И телеса небесная, и телеса земная: но ина убо небесным слава, и ина земным. Достойные небес облекутся славою, приличною небесным, а имевшие земной образ мыслей приимут одеяние, соответственное произволению. Так, произведя сие разделение и показав отлучение земных, показывает апостол различие и между небесными. Ибо не все праведники сделаются причастниками одного и того же, но приимут воздаяние, соразмерное их преуспеяниям. Сие и Господь предрек в Священном Евангелии, ибо сказал: обители многи у Отца Моего (Ин. 14, 2). Так и здесь сказано:

(41) Ина слава солнцу, и ина слава луне, и ина слава звездам: звезда бо от звезды разнствует во славе. Так и из праведников одни просветятся подобно солнцу (Мф. 13, 43), а другие – подобно луне; иные уподобятся светлости самых блистательных звезд, а иные сравнятся с менее светлыми. Так, показав и это различие, Апостол переходит к учению об общем воскресении.

(42) Такожде и воскресение мертвых, то есть как показывает сравнение с семенами. Сеется в тление, востает в нетлении. В два или в три дня подвергается зловонному тлению, но освобождается от тления и восстает нетленным.

(43) Сеется не в честь, востает в славе. Ибо что бесчестнее мертвого тела? Сеется в немощи, востает в силе. Ибо что немощнее этого гноя или праха? Однако же приимет это негиблющую силу.

(44) Сеется тело душевное, востает тело духовное. Есть тело душевное, и есть тело духовное. Везде Апостол употребил слово сеется, повелевая несомненно верить, что посеянное произрастет. Называет же душевным, что управляется душою, а духовным – что домостроительствуется Духом. А таковую благодать многократно в большей мере приимут достойные. Посему-то данное ныне и именуется залогом (2 Кор. 1, 22), потому что там дана будет во много крат большая благодать.

(45) Тако и писано есть: бысть первый человек Адам в душу живу, последний Адам в дух животворящ. Первое читали мы в Писании (Быт. 2, 7), а второе познали на самом деле. Второго же Адама Апостол назвал не живым, но животворящим духом, потому что всем подает жизнь, и жизнь вечную.

(46) Но не прежде духовное, но душевное, потом же духовное. Ибо по немощи душевного уготовано духовное врачевство.

(47) Первый человек от земли перстен; вторый человек Господь с небесе. Апостол дает разуметь второе Его пришествие, потому что придет к нам с неба.

(48) Яков перстный, такови и перстнии: и яков небесный, тацы же и небеснии: (49) и якоже облекохомся во образ перстнаго, да облечемся и во образ небеснаго. Как стали мы участниками в клятве, наложенной на перстного праотца, и общниками в смерти его, так сделаемся причастниками славы небесного Владыки. Ибо сие: да облечемся — сказал Апостол в виде предречения, а не увещания.

(50) Сие же глаголю, братие, яко плоть и кровь царствия Божия наследити не могут. Плотью и кровью называет Апостол природу смертную. А ей, будучи еще смертною, невозможно улучить Небесного Царства. Сие-то и присовокупил Апостол: Ниже тление нетления наследствует. Но явно, что, сделавшись нетленною, насладится обетованных благ.

(51) Се, тайну вам глаголю. Тайною называется, что не всем объявлено, но вверено одним друзьям. Посему Апостол утешает коринфян, объявляя им сокровенное. Вси бо не успнем: вси же изменимся. Ибо не только скончавшиеся восстанут нетленными, но и остающиеся еще в живых облекутся в нетление.

(52) Вскоре (έυ άτόμω) во мгновении ока. Апостол показал мгновенность воскресения. Называет же неделимым (άτόμου) самое тонкое тело, видимое в солнечном луче, которое не допускает сечения по чрезмерной малости, и мгновением ока назвал движение зеницы. А сим показал Божию силу, ибо и малейшей части времени не пройдет в бездействии между Божиим повелением и воскресением мертвых.

В последней трубе. Будет же это, говорит Апостол, когда прозвучит последняя труба.

Вострубит бо, и мертвии востанут нетленни, и мы изменимся. Не о себе сказал Апостол мы, но о тех людях, которые в то время останутся еще в живых.

(53) Подобает бо тленному сему облещися в нетление, и мертвенному сему облещися в безсмертие. Апостол ясно дал знать, что воскреснет не другое что, но то самое, что истлевает, ибо, как бы неким перстом, указал на то словом сему, говоря: тленному сему и мертвенному сему.

(54) Егда же тленное сие облечется в нетление, и смертное сие облечется в безсмертие, тогда будет слово написанное: пожерта бысть смерть победою.

(55) Где ти, смерте, жало? Где ти, аде, победа? Божественный Апостол, так как созерцает самое исполнение, видит и победу Владыки, и воскресение мертвых, как бы воспевая торжество над врагами, изрек сию пророческую песнь (Ис. 25, 8; Ос. 13, 14).

(56) Жало же смерти грех. Ибо он предал смерти род наш.

Сила же греха закон; потому что грех не вменяется не сущу закону (Рим. 5, 13).

(57) Богу же благодарение, давшему нам победу Господем нашим Иисус Христом. Учение о воскресении Апостол по необходимости заключил песнопением.

(58) Темже, братие моя возлюбленная, тверди бывайте, неотступни. Дает им сие повеление, как колеблющимся.

Избыточествующе в деле Господни всегда. Трудолюбиво собирайте богатство благочестия.

Ведяще, яко труд ваш несть тощь пред Господем, потому что Судия правдив и подвижникам соплетает венцы (2 Тим. 4, 8), делателям даст мзду (Мф. 20, 8). Так после сего увещания Апостол советует позаботиться о служении святым.

 

Глава 16

(1) О милостыни же, яже ко святым, якоже устроих церквам Галатийским, тако и вы сотворяйте. Милостыней Апостол называет денежный сбор. Не без намерения же упомянул о галатах, но давая разуметь, что и им советовал сделать то же.

(2) По единей от суббот кийждо вас да полагает у себе сохраняя, еже аще что благопоспешится. Количество подаяния Апостол предоставляет [душевному] расположению, научая, что душам, избирающим лучшее, содействует Бог. Ибо сие выразил словами: еже аще что благопоспешится. Соответствует же делу и день Господень, отличенный воскресением.

Да не егда прииду, тогда собрания бывают. (3) Егда же прииду, ихже аще искусите, с посланьми сих послю отнести благодать вашу во Иерусалим. (4) Аще же достойно будет и мне ити, со мною пойдут. «Ибо неприлично в моем присутствии быть денежному сбору.

Мне надлежит послать собранное к святым с теми, ихже аще искусите. А если же увижу, что подаяние сделано щедрое, то и сам приму участие в сем служении». Не сказал: «сам отнесу это», но говорит: со мною пойдут. Ибо что советует другим, то сам делает первый, и безпреткновен бывает Иудеем и Еллином и церкви Божией (1 Кор. 10, 32). Назначает же коринфянам и время своего прибытия.

(5) Прииду же к вам, егда Македонию прейду. И чтобы коринфяне не оскорбились тем, что предпочтены македоняне, Апостол присовокупил:

Македонию бо прохожду. (6) У вас же, аще случится мне, пребуду, или и озимею, да вы мя проводите, аможе аще пойду. (7) Не хощу бо вас ныне в мимохождении видети: уповаю же время некое пребыти у вас, аще Господь повелит. Апостол ничего не намерен делать без Божия мановения, но желает, чтобы управляла им Божия десница. Между тем достаточно утешил коринфян сказанным, обещаясь пробыть с ними несколько времени. Дает же знать, почему не скоро придет.

(8) Пребуду же во Ефесе до пентикостии: (9) дверь бо ми отверзеся велика и поспешна, и сопротивнии мнози. Ибо многие приступают к проповеди, но многие противодействуют и стараются служить препятствием спасению первых.

(10) Аще же приидет Тимофей, блюдите да без страха будет у вас, то есть примите его, послужите ему, да не испытает никакого огорчения. Дело бо Господне делает, якоже и аз. Достаточное свидетельство, чтобы и ленивого побудить к оказанию услуг ученику.

(11) Да никтоже убо его уничижит. Не смотрите на юность возраста, но примите в нем во внимание апостольские труды.

Проводите же его с миром. Да приидет ко мне: жду бо его с братиею. И сие опять присоединил Апостол с намерением побудить коринфян к оказанию услуг ученику, как бы так говоря: «ко мне придет и известит меня о всех ваших делах».

(12) О Аполлосе же брате: много молих его, да приидет к вам с братиею: и всяко не бе воля, да ныне приидет. И Аполлос уважаем был и близок к коринфянам, почему Апостол и успокаивает их, извещая, что советовал Аполлосу идти к ним. Не присовокупил же, что Аполлос сам отказывался, но возложил все на Божий Промысл.

Приидет же, егда упразднится. Утешил сею надеждою.

(13) Бодрствуйте, стойте в вере: мужайтеся, утверж дайтеся: (14) вся вам любовию да бывают. Сказал: бодрствуйте, по причине обманщиков, и также: стойте, мужайтеся, утверждайтеся, по причине явных врагов, потому что благочестивые были гонимы злочестивыми. Сие же: вся вам любовио да бывают — сказано тем, которые производили разделения в теле Церкви, дали в себе место страсти любоначалия, вкушали идоложертвенное и пренебрегали соблазняющихся.

(15) Молю же вы, братие: весте дом Стефанинов и Фортунатов, яко есть начаток Ахаии о Христе, и в служение святым учиниша себе: (16) да и вы повинуйтеся таковым, и всякому споспешствующу и труждающуся. Две похвалы написал Апостол: что первые приняли спасительную проповедь и что, открыв дом святым, оказывают им всякую услугу, – а потому и дает приказание, чтобы они и соизволяющие на подобное сему пользовались всякою честью.

(17) Возрадовахся же о пришествии Стефанинове и Фуртунатове и Ахаикове, яко ваше лишение сии исполниша: (18) упокоиша бо мой дух и ваш. Познавайте убо таковыя. С ними прислали письмо коринфяне и спрашивали Апостола о женившихся. С ними и отправил Апостол сие Послание. Ибо не блаженный Тимофей, как предполагали некоторые, послужил доставлению писания. Он, хотя к ним был послан, но, вероятно, выполнив другую задачу в ином городе, потом уже прибыл к ним. На сию мысль наводит написанное о нем, ибо сказано: Аще приидет Тимофей, блюдите, да без страха будет у вас. А сих с особенною заботою одобряет Апостол, чтобы коринфяне не причинили им печали по подозрению, будто бы они были обвинителями коринфян.

(19) Целуют вы церкви Асийския. И сие присовокупил Апостол на пользу коринфянам, показывая распространение проповеди.

Целуют вы о Господе много Акила и Прискилла, с домашнею их церковию. Вместе с ними жил божественный Апостол: бяху бо и они скинотворцы хитростию (Деян, 18, 3). И они по великой добродетели сделали дом церковью, вознамерившись делать то одно, что прилично церкви.

(20) Целуют вы братия вся. Целуйте друг друга лобзанием святым. Апостол изгнал раздор и святым лобзанием связал их между собою.

(21) Целование моею рукою Павлею, то есть Послание диктовал я писавшему, а приветствие приложил своею рукою, сими письменами давая знать, что все написанное мое.

(22) Аще кто не любит Господа Иисуса Христа, да будет проклят. Да будет чужд общего Тела Церкви, кто не имеет горячей любви к Владыке Христу. А сим Апостол внушил страх тем, которые были уже обвинены. Любящие телесное никого не хотят иметь сообщником в любви, а божественный Апостол желает, чтобы все люди вместе с ним были любящими, и кто не таков, отсекает тех от Церкви. Маран афа. Это не еврейское, как думали некоторые, но сирийское слово. В переводе же значит: «Господь пришел». Апостол употребил его, смиряя величавость коринфян, гордившихся даром слова, и научая, что потребна не ученость, но вера.

(23) Благодать Господа Иисуса с вами: (24) и любы моя со всеми вами о Христе Иисусе. Аминь. Апостол по обычаю пожелал коринфянам благодати Господа Иисуса, о любви же своей упомянул не просто, но давая знать, что, движимый любовью к ним, употребил слова более суровые, подражая отеческому любвеобилию и желая их спасения.

А мы извлечем из сего пользу и возлюбим возлюбившего Владыку, чтобы не пала и на нас апостольская клятва, но чтобы сподобиться нам апостольских обителей о Христе Иисусе, Господе нашем. С Ним Отцу со Всесвятым Духом честь и великолепие ныне и присно и во веки веков! Аминь.

Первое Послание к Коринфянам было послано из города Филиппы со Стефаном, Фортунатом и Ахаиком.

 

Глава 1

(1) Павел, посланник Иисус Христов, волею Божиею, и Тимофей брат, Церкви Божией сущей в Коринфе, со святыми всеми сущими во всей Ахаии: (2) Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа. К коринфянам посланы были оба – и Тимофей, и Тит, но блаженного Тита не поместил Апостол наряду с собою в писаниях, потому что назначал его быть служителем оных и с ним переслал Послание сие. Называет же коринфян Церковию Божиею, снова приводя их в единомыслие и указывая им Владыку и Благодетеля; присоединил к ним и всех уверовавших в этом народе, признавая единым Телом всех сподобившихся спасения.

(3) Благословен Бог (здесь поставить должно знак препинания), и Отец Господа нашего Иисуса Христа. Ибо наш Бог, а Господа нашего Иисуса Христа – Отец.

Сему различению научил нас и Владыка [Христос] и в Священном Евангелии сказал: исповедаютися Отче Господи небесе и земли (Лк. 10, 21), ясно научая, что Бог – Отец Его, Творец же и Владыка – твари.

Отец щедрот и Бог всякия утехи, то есть изливающий щедроты, источающий милость и с отеческими щедротами поступающий с нами.

(4) Утешаяй нас о всяцей скорби нашей, яко возмощи нам утешити сущыя во всяцей скорби, утешением, имже утешаемся сами от Бога. Апостол, описывая бывшие с ними искушения, предварительно представил предохраняющие от искушений средства и показывает, что Бог всяческих подает равномерные искушениям утешения. Так и блаженный Давид сказал: По множеству болезней моих в сердцы моем, утешения Твоя возвеселиша душу мою (Пс. 93, 19). Апостол же, по обычаю водясь смиренною о себе мыслию, сказал, что имеет утешение не ради себя самого, но ради народов.

(5) Зане якоже избыточествуют страдания Христова в нас, тако Христом избыточествует и утешение наше. И о страданиях, и об утешении употребил слово избыточествует, показывая великость и страданий, и утешения.

(6) Аще ли же скорбим, о вашем утешении и спасении действующемся в терпении техже страданий, яже и мы страждем: (7) и упование наше известно о вас. Аще ли утешаемся, о вашем утешении и спасении, ведяще, зане якоже общницы есте страстем нашым, такожде и утешению. Для вас подпадаем всякого рода искушениям. Ибо, если бы не захотели мы преподать вам спасительную проповедь, никто не причинил бы нам страданий. Но поскольку промышляем о вашем спасении, то от противников приемлем горести, а от Владыки Бога пользуемся утешением. А таким образом ради вас имеем то и другое. Приобщитесь же с нами того и другого, как усвояющие себе все наше.

(8) Не бо хощем вас, братие, не ведети о скорби нашей бывшей нам во Асии, яко по премногу и паче силы отяготихомся, яко не надеятися нам и жити. Апостол многими выражениями изобразил великость опасности, ибо сие означают слова: отяготихомся паче силы по премногу, а сверх того: не надеятися нам и жити. Сим Апостол говорит: «такова была опасность, что, находясь в крайности, отчаивались мы и в жизни». Думаю же, что он имеет в виду мятеж, поднятый серебряником Димитрием (Деян. 19, 24).

(9) Но сами в себе осуждение смерти имехом, да не надеющеся будем на ся, но на Бога возставляющаго мертвыя. «Но Владыка не попустил исполниться над нами приговору, обрекающему на отчаяние, напротив того, угрозу смерти ограничил нашим только предположением, чтобы не надеялись мы на себя самих, но взыскали Его споборничества. Осуждением же смерти назвал смертный приговор». И весьма кстати упомянул о воскресении мертвых, давая сим знать, что освободить от великих сих опасностей значило то же, что и воскресить из мертвых.

(10) Иже от толикия смерти избавил ны есть, и избавляет. Потом Апостол, в бывшем с ним имея как бы ручательство в будущем, присовокупил:

Наньже и уповахом, яко и еще избавит. И научая по обычаю скромности, прибавляет:

(11) Споспешествующым и вам по нас молитвою, да от многих лиц, еже в нас дарование, многими благодарится о нас. В это время многие прославят о нас

Бога, видя, что ходим среди опасностей и при Божией помощи избегаем их.

(12) Похваление бо наше сие есть: свидетельство совести нашея. Дерзновение же нам дает свидетельство совести. Но что сознаешь ты в себе?

Яко в простоте и чистоте, а не в мудрости плоти, но благодатию Божиею жихом в мире, множае же у вас, «то есть чему научены мы Божественною благодатию, то открыто предлагаем всем, не примешивая к тому ничего собственно своего». Мудростию же плоти называет здесь Апостол не красноречие, но лукавство и имеет в виду оных обманщиков как искажающих проповедь и проповедующих, что им вздумается.

(13) Не иная бо пишем вам, но яже чтете и разумеваете, уповаю же, яко и до конца уразумеете; (14) якоже и разуместе нас от части. «Ибо мы не думаем одно, а проповедуем другое, в чем иные покушаются оклеветать нас. И о сем свидетельствует действительный опыт, ибо чему научил я, бывши у вас, то же пишу, и оставив вас, и надеюсь, что то же буду проповедовать и во все последующее время». А сие: разуместе нас от части – сказал Апостол не просто, но нанося им чувствительный удар за то, что не отринули вовсе бывших на него клевет.

Яко похваление вам есмы, якоже и вы нам, в день Господа нашего Иисуса Христа. Везде соблюдает свойственный ему образ мыслей и здесь в одном ряду поставляет и себя, и учеников, ибо сказал, что в день Владычнего явления одинаково похвалятся и они им, и он ими.

(15) И сим упованием хотех к вам приити прежде, да вторую благодать имате; (16) и вами проити в Македонию, и паки от Македонии приити к вам, и вами проводитися во Иудею. Иные думали, что Апостол сказал сие вопреки себе самому, так как в Первом Послании обещал сперва видеть македонян, а потом прийти к коринфянам, но полагавшие это не обратили внимания на то, что так обещал он коринфянам, здесь же открыл собственное свое намерение. Ибо сказал: хотех к вам приити прежде, потом вами проити в Македонию и паки оттуда приити к вам, да имате вторую благодать, «то есть сугубую радость оттого, что примете меня у себя два раза. Но если и хотел я этого, то некоторые причины воспрепятствовали сему»; и вскоре за сим объявляет причины сего, приводя многое в свое оправдание.

(17) Сие же хотя, еда что убо легкотою деях? Или яже совещаваю, по плоти совещаваю, да будет у мене еже ей, ей, и еже ни, ни. Апостол представил два возражения, из которых первое состоит в следующем: «Я не легкомыслен, у меня не бывает таких быстрых перемен в намерении, чтобы избирать то одно, то другое»; второе же возражение таково: «Не порабощаюсь я страсти, чтобы так или иначе, но исполнить свое желание», ибо сие выражает словами: или яже совещаваю, по плоти совещаваю, да будет у мене еже ей ей, и еже ни ни. «Кто следует пожеланиям плоти, тот увлекается собственными своими помыслами, хотя бы они были крайне нелепы; а кто целомудренно что-нибудь задумывает, тот, хотя бы задуманное было и нечто доброе, как скоро приметит, что не принесет это пользы другим, не приводит намерения своего в исполнение. А что мы, как скоро усмотрим, что полезно для вас, с усердием, нимало не колеблясь, предлагаем вам это, – о сем свидетельствует проповедь, потому что, неоднократно предлагая вам это, не переменили слов своих». Сие и присовокупил Апостол.

(18) Верен же Бог, яко слово наше еже к вам не бысть ей и ни. Это сказал в ответ на сие: еда что легкотою деях? – их самих призывая во свидетельство, что всегда предлагал им несомненную проповедь, всегда уча одному и тому же, не терпя никаких перемен.

(19) Ибо Божий Сын, Иисус Христос, Иже у вас нами проповеданный, мною и Силуаном и Тимофеем, не бысть ей и ни, но в Нем Самем ей бысть. Апостол вместо проповеди представил Самого Проповедуемого; говорит же, что «слово о Сыне Божием, Которого проповедовали я, Силуан и Тимофей, не заключало в себе никакого противоречия, никогда не проповедовали мы то одно, то другое, но всегда предлагали вам одно и то же учение». Силуаном же, думаю, назван Сила: он разделял с Павлом узы в Филиппах (Деян. 16, 25), его оставив в Верии Македонской, Павел пошел в Афины (Деян. 17, 14). Он-то вместе с Тимофеем, прибыв к Павлу в Коринф, стал его сотрудником в проповеди. Находим же у Апостола изменения и других имен; так, Прискиллу в Послании к Римлянам назвал он Прискою.

(20) Елика бо обетования Божия, в том ей, и в том аминь: Богу к славе нами. Обетования Божии многочисленны: воскресение из мертвых, нетление тела, нескончаемая жизнь, Царство Небесное. Но Бог всяческих даровал сие через Единородного Сына. Почему через Него же приносим Богу песнь благодарения. Не просто же употребил здесь Апостол слово аминь, а научая, что не один молящийся иерей приносит песнь, но в приносимом славословии участвует и тот, кто возглашает за ним аминь [119]Здесь речь идет о всех верующих в церкви. По древнецерковной традиции молитвы совершающего богослужение в церкви заканчивались словом «аминь» (да будет так), которое произносили все верующие.
.

(21) Извествуяй же нас с вами во Христа, и помазавый нас, Бог: (22) Иже и запечатле нас, и даде обручение Духа в сердца наша. Виновник же сих благ есть Бог, ибо Он даровал нам и твердую веру во Христа, Он помазал нас и сподобил печати Всесвятого Духа, даровал нам благодать сию как бы в некое обручение будущих благ; словом же обручение дал уразуметь величие будущих даров, потому что служащее залогом при обручении есть некоторая малая часть целого. Потом яснее раскрывает, почему хотя и желал видеть их прежде других, но обещал прийти к ним после того, как будет у македонян.

(23) Аз же свидетеля Бога призываю на мою душу, яко щадя вас ктому не приидох в Коринф. Божественный Апостол, желая уверить, что слова его истинны, призвал во свидетельство Видящего наши помышления. Потом смягчает суровость сказанного, потому что строго было и исполнено угрозы слово сие, будто бы, щадя их, отлагал путешествие к ним, и говорит:

(24) Не яко обладаем верою вашею, но яко споспешницы есмы вашей радости. Так выразился апостол как бы из предосторожности. Поскольку некоторые, вероятно, говорили: «Что же это? Для того ли мы уверовали, чтобы принять на себя рабство и чтобы наказывал ты нас властительски?» – то по необходимости присовокупил: «Сказал это я не как властвующий над вами, но как споспешник духовного вашего веселия»; верою бо стоите.

 

Глава 2

(1) Судих же в себе сие, не паки скорбию к вам приити. Для связи речи недостает частицы «хотя», чтобы вышло так: «хотя верою стоите», но судих; выражает же сим: «нимало не порицаю вас за веру, ваша вера здравая, но погрешаете вы в другом, и это имеет нужду в некоем исправлении. Не заблагорассудил же я, пришедши к вам, опечалить согрешающих», и выражение паки стоит в связи с словом приити, но не с словом скорбию.

(2) Аще бо аз скорбь творю вам, то кто есть веселяяй мя, точию приемляй скорбь от мене? Ибо что меня столько веселит, как чувствительность обвиняемых? Она показывает мне пользу, произведенную обвинениями.

(3) И писах вам сие истое, да не пришед скорбь прииму, о нихже подобаше ми радоватися, надеяся на вся вы, яко моя радость всех вас есть. Для того пришествие мое предварено сим писанием, чтобы послужило оно для вас уврачеванием, а мне уготовило радость, в которой будете участвовать и вы, признав радость мою своею собственною.

(4) От печали бо многия и туги сердца написах вам многими слезами, не яко да оскорбитеся, но любовь да познаете, юже имам изобилно к вам. Апостол чувствительно коснулся их в прежнем Послании, посему объявляет, что написал это не просто с намерением огорчить их, но имея в виду уврачевать согрешивших, за которых и терпел он великое страдание, и Послание свое послал с надеждой на них, показывая тем самым, какое имеет к ним расположение. Потом открывает и причину скорби.

(5) Аще ли кто оскорбил мене, не мене оскорби, но от части, да не отягчу всех вас. Апостол намеревался сказать нечто большее и показать, что все Тело Церкви участвовало в скорби, но, оставив прочих, упомянул о них одних; ибо сие выражается словами: от части и да не отягчу. Потом обнаруживает отеческое сердоболие.

(6) Доволно бо таковому запрещение сие, еже от многих: (7) темже сопротивное паче вы даруете и утешите, да не како многою скорбию пожерт будет таковый. Апостол показал силу покаяния, назвав его многою скорбию; а подобно сему отпущение грехов именует благодатию, давая видеть, что грех превышает покаяние. Но изобразил и рачительность коринфян, ибо сказал: Доволно таковому запрещение сие, еже от многих, потому что все стали отвращаться от согрешившего, как повелел Апостол. Столько силы и в писании своем имел сей изготовитель палаток по обитавшей в нем Божией силе. Пожертием же назвал он отчаяние и совершенное отступление от веры.

(8) Темже молю вы, утвердите к нему любовь. Присоедините член к телу, приобщите овцу к стаду, покажите горячее к нему расположение.

(9) На сие бо и писах, да разумею искусство ваше, аще во всем послушливи есте. Ибо вам надлежит содействовать не только тому, кто отсекает, но и тому, кто присоединяет.

(10) Емуже аще что даруете, и аз. Когда произносил на него карательный приговор, тогда не дал им права оказать какую-либо пощаду, так как видел, что весы суда держат они неверно. Поскольку же узнал, что извлекли они пользу из написанного, то дает им право оказать щедрость и говорит: емуже аще что даруете, и аз.

Ибо аз аще что даровах, емуже даровах, вас ради. Слово сие наводит на мысль, что коринфяне через блаженных мужей Тимофея и Тита просили Апостола о согрешившем. И чтобы не подумал кто, будто бы Апостол из угождения людям вознерадел о справедливости, присовокупил:

О лицы Иисус Христове, «то есть делаю это, тогда как видит сие Христос и благоугождается сделанным». Говорит же и причину.

(11) Да не обидими будем от сатаны: не не разумеваем бо умышлений его. Ибо губитель человеков умеет нередко внушать помыслы отчаяния и устроять таковым совершенную погибель. Так изложив сию вводную мысль, возвращается к продолжению предположенного повествования. Ибо описав, что было с ним в Азии, вынужден был сказать, что во всей чистоте проповедал им Божественное Евангелие. А через это обнаружил к ним любовь, сказав, что намеревался видеть их прежде македонян. Потом, объяснив причины замедления, напомнив о скорби и отлученного от Церкви приобщив снова к списку верующих, возвращается к продолжению рассказа.

(12) Пришед же в Троаду во благовестие Христово, и двери отверзене ми бывшей о Господе, (13) не имех

покоя духу моему, не обретшу ми Тита брата моего: но отрекся им, изыдох в Македонию. «То есть не ради иного чего, а единственно ради проповеди пришедши в Троаду, сильно опечалился я душою, видя многих пришедших на проповедь и не имея сотрудника в попечении о них, потому что не пришел еще к нам Тит, которого послал я к вам, заботясь о вашей пользе. Посему, так как некому было разделить со мною труды, оставив их, отправился я в путь». Не напрасно же Апостол упомянул в настоящем случае о треблаженном Тите, но поскольку с ним предполагал отправить сие Послание, то вознамерился показать добродетель сего мужа. И достаточно показал ее, объяснив, что по причине его отсутствия, хотя многие пришли слушать проповедь, не смог Апостол сделать, что было необходимо. Посему-то и братом наименовал его, и прибавил местоимение мой, давая знать о его искренности.

(14) Богу же благодарение всегда победители нас творящему о Христе Иисусе, и воню разума Его являющу нами во всяцем месте. «Но за все прославляем Бога, Который, премудро правя нами, водит нас туда и сюда, делая всем известными и через нас распространяя ведение благочестия». Вонею же разума назвал Апостол настоящее ведение, уча этим одновременно двум вещам: что настоящее ведение есть малая часть ведения совершенного и что совершенное ведение ныне утаено, но со временем сделается явным, наподобие фимиама, который часто, в какой-нибудь горнице будучи положен на огонь, и вне ее распространяет свое благоухание, и ощущающие его хотя не видят фимиама, однако же наслаждаются его ароматом.

(15) Яко Христово благоухание есмы Богови в спасаемых и в погибающих: (16) овем убо воня смертная

во смерть. Овем же воня животная в живот. Всем предлагаем мы благоухание Христово, но не все ощущающие его приобретают спасение. Ибо для болезненных глаз и свет опасен и враждебен, однако же не солнце причиняет вред. Говорят, что птица гриф бегает от благоухания мира, однако же миро остается миром, хотя гриф и бежит от него. Так и спасительная проповедь верующим доставляет спасение, а неверным причиняет погибель.

И к сим кто доволен? Преуспеваем же в этом не мы, но преуспевает через нас благодать Духа, потому что мы не почитаем себя достойными сего служения.

(17) Несмы бо, якоже мнози, нечисто проповедающии слово Божие, но яко от чистоты, но яко от Бога, пред Богом, во Христе глаголем. Здесь наконец Апостол вступает в борьбу с противниками и дает знать, что сам он предлагает учения, внушаемые благодатию Божиею, а противники обращают слово Божие в баснь, собственные свои мысли примешивая к благодати, как мешающие чистое вино с водою, по пророчеству, которое говорит: корчемницы твои мешают вино с водою (Ис. 1, 22). Потом Апостол, поскольку им нанес удар, о себе же засвидетельствовал истину, по необходимости присовокупил:

 

Глава 3

(1) Зачинаем ли паки нас самех извещавати вам? «Ибо не нам следует сказать это, а вам, которые в точности знаете, что касается и до нас, и до них». И Апостол продолжает уязвлять их словом.

Или требуем, якоже нецыи, извещавателных посланий к вам, или от вас? А сим дает им понять, что некоторые из оных обманщиков и у них восхвалены были другими, и от них напутствованы рекомендательными к другим посланиями. И поскольку к их поражению сказанного было достаточно, то Апостол в последующих словах предлагает врачевство и говорит:

(2) Послание бо наше вы есте, написанное в сердцах наших, знаемое и прочитаемое от всех человек. «Не имеем нужды в посланиях, потому что о нас свидетельствуют самые дела и есть у нас одушевленное послание, которое говорит вам в нашу пользу: это вера ваша, прославляемая везде – и на суше, и на море, потому что мы, избавив вас от заблуждения, привели к свету боговедения». Сие выражают и последующие слова.

(3) Являеми, яко есте послание Христово служеное нами. И что я говорю – наше? Вы – послание Самого Спасителя нашего, изречения самой проповеди Его, а мы только служители писмен.

Написано не чернилом, но Духом Бога жива, не на скрижалех каменных, но на скрижалех сердца плотяных. Оставив учащих противному, Апостол переходит к действительности и показывает различие двух Заветов, ибо один начертан был на скрижалях каменных (Исх. 31, 18), а другой написан на разумных сердцах.

(4) Надеяние же таково имамы Христом к Богу:

(5) не яко доволни от себе помыслити что, яко от себе. Благовременно упомянул Апостол о Боге всяческих, потому что проповедующие противное утверждали, будто бы Бог печется о сохранении Закона. Посему говорит: «смело уповаем на Бога всяческих, потому что Христос дерзновение сие дал нам; о себе же не думаем высоко и не из собственных своих помыслов слагаемую предлагаем проповедь».

Но доволство наше от Бога: (6) Иже и удоволи нас служители быти нову завету, не писмени, но духу, потому что Сам Бог всяческих преподал нам силу, достаточную к тому, чтобы служить благодати Духа. Ибо предлагаем не ветхие письмена Закона, но новый дар Духа.

Писмя бо убивает, а Дух животворит. Апостол о том и другом выразился, взирая на конец, потому что Закон наказывал преступающих, а Благодать животворит верующих. Потом сравнение сие делает с большею ясностью.

(7) Аще ли служение смерти писмены, образовано в каменех, бысть в славу, яки не мощи взирати сыном Исраилевым на лице Моисеово, славы ради лица его престающия: (8) како не множае паче служение Духа будет в славе? Апостол служение Закона назвал служением смерти, потому что Закон наказывал преступников. Посему говорит он: «если и там, где наказание, и смерть, и письмена, начертанные на камнях, сообщающий это принял такую славу, что взирающие на лицо его не выносили издаваемого им сияния (Исх. 34, 29–30), то тем паче исполнятся большей славы служащие Божественному Духу». Ибо служением Духа Апостол назвал служащих Духу, как и, наоборот, служением смерти — служивших Закону, то есть Моисея, так как сравнивает Моисея и проповедников Благодати и показывает, что тот передал написанные скрижали, а последние преподают благодать Всесвятого Духа, что Закон наказывает, а Благодать животворит, что слава, данная в удел Моисею, продолжалась малое время, а слава проповедников пребывает вовеки и что там один Моисей приобщился славы, а здесь приобщаются не апостолы только, но и уверовавшие через них. Потом Апостол, чтобы показать превосходство Благодати, производит более широкое сравнение.

(9) Аще бо служение осуждения слава, много паче избыточествует служение правды в славе. Закон осуждал согрешающих, а приемлющая их Благодать оправдывает верою, потому что приводит к божественному Крещению и дарует отпущение грехов. Посему если послуживший первому стал причастником славы, то гораздо более служители последнего исполнятся большей славы.

(10) Ибо не прославися прославленное в части сей, за превосходящую славу. Ибо такова слава, соблюденная последним, что, взирая на них, славу, данную в удел Моисею, иной по всей справедливости не назовет и славою. Свет от светильника хотя ночью кажется весьма сильным, однако же среди полудня делается неприметным и не почитается даже светом. Потом сравнивает Апостол еще иначе:

(11) Аще бо престающее, славою: много паче пребывающее, в славе. Апостол назвал Закон престающим, как утративший силу свою с пришествием Владыки Христа, а дар Благодати пребывающим, как дар, который не будет иметь конца. Посему если Закон, говорит он, сподобился славы, то, конечно, во много крат большей славы сподобится дар Благодати.

(12) Имуще убо таково упование, многим дерзновением действуем. Знаем великость славы и нимало не сомневаемся, но с дерзновением показываем превосходство благодати.

(13) И не якоже Моисей полагаше покрывало на лицы своем, за еже не мощи взирати сыном Исраилевым на конец престающаго. Не имеем нужды в покрывале,

как Моисей, потому что беседуем с верующими, а все верующие пользуются лучом умного света. Дает же, говоря сие, видеть, что божественный Моисей, предвозвещая неверие иудеев, наложил на лицо себе покрывало, научая тем, что не в состоянии они будут увидеть конец Закона, потому что конец закона – Христос, к праведности всякого верующего (Рим. 10, 4). Сие и сказал Апостол: за еже не мощи взирати сыном Исраилевым на конец престающаго. Ибо престающим, то есть теряющим свою силу, назвал Закон, а концом престающего – проповеданного под Законом, то есть Христа. Потом показывает истинность дерзновения.

(14) Но ослепишася помышления их. Не другой кто ослепил их, но сами подпали сей болезни по самопроизвольному рассуждению. Даже бо до сего дне тожде покрывало в чтении ветхаго завета пребывает не откровено, зане о Христе престает. Закон до сего дня носит на себе облик Моисеев, и лежит на нем покрывало для тех, кто читает его без веры.

(15) Но даже до днесь, внегда чтется Моисей, покрывало на сердцы их лежит. Апостол Моисеем называет Закон, а покрывалом – неверие. Научает же, как можно снять покрывало.

(16) Внегда же обратятся ко Господу, взимается покрывало. Моисей, беседуя с народом, имел наложенное на нем покрывало, но, приступая к Богу, снимал с себя покрывало (Исх. 34, 34). Посему и ты также если пожелаешь возвести взор к Богу, то избавишься от покрывала неверия. Кто же есть тот, к кому должно возвести взор?

(17) Господь же Дух есть. Апостол показал равночестие Бога и Духа. Ибо Моисей обращал взор к Богу,

а мы обращаем к Духу. Но не упомянул бы о Духе, намереваясь показать превосходство нового перед ветхим, если бы знал, что Дух Святой есть тварь. Ибо если Он тварь, по учению Ария и Евномия, и мы приступаем к Духу, а Моисей к Богу и Отцу, то значит, что наше гораздо ниже ветхого. Если же не ниже, а выше, и гораздо выше, то следует, что Дух Святой не тварь, но равномощен и равночестен Отцу. Но, водясь бесстыдством, говорят, что здесь Господь назван Духом, а не Сам Дух Господом. Неразумия и бесстыдства исполнено это. Ибо божественный Апостол произвел полное сравнение буквы и духа; говорит: написано не чернилом, но Духом Бога жива (2 Кор. 3, 3); и еще: не писмене, но Духу (2 Кор. 3, 6), и потом: писмя бо убивает, а Дух животворит (2 Кор. 3, 6); и еще: како не паче служение Духа будет в славе? (2 Кор. 3, 8). Посему явно, что божественный Апостол Всесвятого Духа нарек Господом. О сем свидетельствует и последующее, ибо говорит Апостол:

А идеже Дух Господень, ту свобода. Если бы Господа называл Духом, то сказал бы: а идеже Господь. Но сказано не так; напротив того, Апостол наименовал Самого Духа Господня, потому что Им преподается благодать Господня. И чтобы не почел кто Духа служебным, по необходимости прибавил, что Дух есть Господь.

(18) Мы же вси откровенным лицем славу Господню взирающе, в тойже образ преобразуемся от славы в славу, якоже от Господня Духа. Моисей один пользовался славою, а здесь пользуются все верующие. Он имел покрывало по немощи иудеев, а мы, предлагая учение верным, не имеем нужды в покрывале, но с открытым лицом взираем на славу Господню, потому что не обложены гноем неверия. Из сего привлекаем на себя немалое сияние славы, а сие свойственно приобретшим чистое сердце. Ибо как прозрачная вода отпечатлевает в себе лица смотрящихся, и круг самого солнца, и свод небес, так чистое сердце делается как бы некоторым отпечатлением и зеркалом Божией славы. Так и Господь сказал: блажени чистии сердцем: яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8). Апостол же сказал: от славы, то есть Духа Божия, в славу, то есть нашу, как бы говоря: «От Него приемлем»; сие и присовокупил: яко от Господня Духа. И из сего явствует, что в сказанном перед сим Духа назвал он Господом.

 

Глава 4

(1) Сего ради имуще служение сие, якоже помиловани быхом, не стужаем си. Апостол дал ясно видеть, что служением Духа назвал он проповедников. Сказал же, что сподобился сего служения по единому человеколюбию. «Поэтому-то, – говорит, – и переносим мужественно постигающие нас скорби».

(2) Но отрекохомся тайных срама. Разумеет обрезание, которое проповедовали уверовавшие из язычников. Сие сказал он и в другом месте: Но яже ми бяху приобретения, сия вмених Христа ради тщету (Флп. 3, 7); и еще: но вменяю вся уметы быти, да Христа приобрящу (Флп. 3, 8).

Не в лукавствии ходяще, ни льстяще словесе Божия, но явлением истины представляюще себе ко всяцей совести человечестей пред Богом. Снова обличает их в том, что примесью Закона искажают Божественную проповедь, прибегают к лукавству и не простодушно излагают учение. «А мы, – говорит Павел, – имеем свидетелями истины людей здравомыслящих и Самого Назирающего совесть». Потом, поскольку сказал: мы вси откровенным лицем славу Господню взираем, но весьма многие были ослеплены гноем неверия и не могли созерцать Божественного, то по необходимости присовокупил:

(3) Аще ли же есть покровено благовествование наше, в гибнущих есть покровено. Сие Апостол сказал и выше: овем убо воня смертная в смерть, овем же воня животная в живот (2 Кор. 2, 16).

(4) В нихже Бог (здесь должно поставить знак препинания), века сего ослепи разумы неверных, во еже не возсияти им свету благовествования славы Христовы, иже есть образ Бога. Апостол показал, что неверие ограничивается настоящим веком, ибо в будущей жизни всем открыто является истина. Ослепил же их Бог, не Сам вложив неверие, но когда увидел их неверие, не попустив им видеть сокровенные тайны. Не дадите, – сказал, – святая псом: ни пометайте бисер ваших пред свиниями (Мф. 7, 6); и еще: Сего ради в притчах глаголю им, яко видяще не видят, и слышаще не разумеют (Мф. 13, 13). Ибо нужны разумение и вера, чтобы приобщиться света, а слабым глазам солнце враждебно. Образом же Бога назвал Апостол Христа, как Бога от Бога, потому что Христос в Себе показывает Отца, почему и говорит: видевый Мене виде Отца (Ин. 14, 9).

(5) Не себе бо проповедуем, но Христа Иисуса Господа: себе же самех рабов вам Иисуса ради. Сие написал он и в Первом Послании: Тако нас да непщует человек, яко слуг Христовых и строителей таин Божиих (1 Кор. 4, 1). А здесь сказал о себе еще смиреннее, ибо назвал себя рабом не только Христу, но и всем верующим, из любви ко Христу, ибо сие значат слова: Иисуса ради.

(6) Яко Бог рекий из тмы свету возсияти, Иже возсия в сердцах наших, к просвещению разума славы Божия о лицы Иисус Христове. То есть Кто древле словом в бытие привел естество света и изрек: Да будет свет (Быт. 1, 3), Тот и ныне не тем, но собственным Своим Светом осиял наши умы, чтобы нам через Самого Христа увидеть славу Его. А сие: о лицы Иисус Христове – имеет такой смысл: поскольку естество Божие невидимо, то делается оно, сколько возможно, видимым через воспринятое человечество, озаряемое Божественным светом и издающее молниеносное сияние. Но также и из сего явствует, что в неверных вложил неверие не Бог, щедро даровавший всем сияние разумного света, но сами они возлюбили неверие, Бог же не послал им луча света, так как сами не пожелали видеть.

(7) Имамы же сокровище сие в скудельных сосудех, да премножество силы будет Божия, а не от нас. Поскольку сказанное о проповедниках Нового Завета было важно – проповедники же сии, как всякий видел, оставались в самых трудных обстоятельствах, – то Апостол по необходимости объяснил, что и это проповедует Божию силу, и дарованную благодать Духа уподобляет сокровищу, а естество тела – глиняному сосуду. Величайший же признак силы Божией – то, что естество сие, приемля на себя тысячи ударов, не утратило сокровища. Потом Апостол перечисляет самые искушения и показывает соразмерную им Божию помощь.

(8) Во всем скорбяще, но не стужающе си: нечаеми, но не отчаяваеми: (9) гоними, но не оставляеми: низлагаеми, но не погибающе. Если бы не приключилось с нами все это, не сделалось бы явным и величие Божией силы. Но поскольку уподобляемся мы как бы растениям, которые цветут в огне, то сим-то самым, что, страдая, сохраняемся невредимыми, проповедуем силу защищающего нас Бога. А сие: нечаеми, но не отчаяваеми — значит: в обстоятельствах безвыходных находим для себя спасительные исходы.

(10) Всегда мертвость Господа Иисуса в теле носяще, да и живот Иисусов в теле нашем явится. Так Апостол и в другом месте говорит: понеже с Ним страждем, да и с Ним прославимся (Рим. 8, 17).

(11) Присно бо мы живии в смерть предаемся Иисуса ради, да и живот Иисусов явится в мертвенней плоти нашей. «По сему-то самому с любовью встречаем за Владыку смертоносные опасности, чтоб стать причастниками жизни Его и, жертвуя жизнью временною, воспринять за то нетление плоти». Сказано же: присно — для точности словосочинения, потому что Апостолу хотелось сказать: мы бо живии.

(12) Тем же смерть в нас действует, а живот в вас. «Ибо ради вашего спасения подвергаемся мы опасностям, потому что с опасностью для себя преподаем вам учение. Но, поскольку мы бедствуем, вы наслаждаетесь жизнью». А так как упомянул о жизни бессмертной, а она же только в уповании, но уповаемое невидимо, – то напоминает пророческое слово, показывая, что и древле бывшие святые озарены были верою.

(13) Имуще тойже дух веры, по писанному: веровах, темже возглаголах (Пс. 115, 1), и мы веруем, темже и глаголем. Апостол весьма кстати привел свидетельство, ибо блаженный Давид, сказав в предыдущем псалме: яко изъят душу мою от смерти, очи мои от слез, и нозе мои от поползновения. Благоугожду пред Господем во стране живых (Пс. 114, 7–8), так как самая страна не была им видима, начиная следующий псалом, сказал: Веровах, темже возглаголах. «Но Тот же Дух, говорит Апостол, вещал и через них, вещает и через нас».

(14) Ведяще, яко воздвигий Господа Иисуса и нас со Иисусом воздвигнет и предпоставит с вами. Владыка Господь принял смерть за всех, чтобы все мы стали с Ним причастниками воскресения. Посему веруем, что Бог через Него и нас сделает победителями смерти и вместе нас и вас представит страшному престолу.

(15) Вся бо вас ради, то есть верующих, ибо сказал не об одних коринфянах, но о всех принявших проповедь. Да благодать умножившаяся, множайшими благодарении избыточествит в славу Божию. Бог, промышляя об общем всех спасении, совершил Домостроительство Владыки Христа. Посему надлежит нам непрестанно воздавать ему [благодарственную хвалу] песнопениями.

(16) Темже не стужаем си, то есть не печалимся, не предаемся малодушию, но переносим все мужественно.

Но аще и внешний наш человек тлеет, обаче внутренний обновляется по вся дни. Самую великую пользу приобретает душа, водясь мужеством. Потом Апостол с ожидаемыми благами сравнивает скорби настоящей жизни.

(17) Еже бо ныне легкое печали нашея по преумножению в преспеяние тяготу вечныя славы соделывает нам. Апостол словом ныне показал непро́должительность и временность. Тому же, что ныне, противопоставляет вечное, а легкому и удобосносному – тяжкое, то есть многоценное; тому, что по преумножению, – то, что в преспеяние; печали – не отраду, но славу, что гораздо важнее. И поскольку одно было видимо, а другое не сделалось еще явным, то по справедливости прибавил:

(18) Не смотряющым нам видимых, но невидимых; видимая бо временна, невидимая же вечна. Временны же не одни печали, но и отрады настоящей жизни. Посему надлежит не к скорогибнущему пригвождать себя, но ожидать наслаждения вечными благами.

 

Глава 5

(1) Вемы бо, яко аще земная храмина тела разорится, создание от Бога имамы храмину нерукотворену, вечну, на небесех. Апостол земною храминою называет продолжение настоящей жизни, а скиниею – тело. Посему говорит он: «Если настоящее восприимет конец, то имеем нерукотворенную храмину, вечную, небесную; ибо земной противоположил небесную, разоряемой – вечную, уготовляемой людьми – нерукотворенную».

(2) Ибо о сем воздыхаем, в жилище наше небесное пооблещися желающе. Апостол здесь жилищем назвал нетление; наименовал же оное небесным, потому что оттуда ниспосылается нам дар. Не сказал: «облещися», но пооблещися, потому что не в иное облекаемся тело, но сие тленное облекается в нетление (ср. 1 Кор. 15, 53–54).

(3) Аще точию и облекшеся, не нази обрящемся. Ибо хотя всякий человек облечется в одежду нетления, однако же не все станут причастниками Божественной славы. Посему нагими называет лишенных Божественной славы, к которым и себя сопричисляет Апостол, и коринфян, и всех людей, научая этим скромности.

(4) Ибо сущии в теле сем воздыхаем отягчаеми, понеже не хощем совлещися, но пооблещися. Воздыхаем же, не избавиться желая от тела, но имея желание стать свободными от страстей его, ибо вожделеваем не совлечься тела, но пооблещися в нетление. Знаем же, как сие будет. Да пожерто будет мертвенное животом. Как восходящий свет рассеивает тьму, так негибнущая жизнь уничтожает тление.

(5) Сотворивый же нас в сие истое Бог, Иже и даде нам обручение Духа. Так изначала домостроительствовал о нас Творец и, провидя преступление Адамово, предуготовил соответствующее ране врачевство. Сам же даровал нам и обручение Духа. И выразился так Апостол, чудесами, какие совершаются Духом, доказывая истинность обетований о будущем.

(6) Дерзающе убо всегда и ведяще, яко живуще в теле отходим от Господа: (7) верою бо ходим, а не видением: (8) дерзаем же и благоволим паче отъити от тела и внити ко Господу. Апостол не то говорит, что далеки мы от Господа, будучи сопряжены еще со смертным телом, но что ныне не видим Его телесными очами, а тогда и узрим, и с Ним будем. «Ибо ныне, говорит он, не видим самых ожидаемых вещей, а усматриваем их только верою. Посему-то и желаем отъити от тела и внити ко Господу». А сим научает Апостол не бояться смерти, но желать освобождения отсюда.

(9) Темже и тщимся, аще входяще, аще отходяще, благоугодни Ему быти. Ибо для спасения недостаточно веры, но надлежит всем благоугождать Благодетелю. Употребил же Апостол слово тщимся вместо «усердно желаем». Но он и иначе доказывает, что приобретение добродетели необходимо нужно.

(10) Всем бо явитися нам подобает пред судищем Христовым. Апостол сказал не «предстать», но явитися, а сего достаточно для того, чтобы и устрашить страждущих бесчувственностью, и столько уврачевать греховные язвы, чтобы стали они не для всех явными. Но Апостол и иным еще образом увеличивает страх: Да приимет кийждо, яже с телом содела, или блага, или зла. Ибо Судия, как справедливый, каждому назначит воздаяния, соответственные тому, как он жил. Но Апостол показал вместе с сим, что души, и удостаивающиеся чести, и наказуемые, приемлют воздаяние вместе с телами.

(11) Ведуще убо страх Господень, человеки увещаваем, Богови же явлени есмы. Поскольку предстоит нам этот страх, то покушаемся исправить тех, которые имеют о нас ложные мнения, и доставить о себе сведение, каковы мы действительно, хотя и ясно знаем, что Бог всяческих видит все.

Уповаю же, яко и в совестех ваших явлени есмы. Но вы, думаю, не имеете нужды в наших словах, в точности зная нашу цель.

(12) Не паки бо себе хвалим пред вами, но вину даем вам похвалению о нас, да имате к хвалящымся в лицы, а не в сердцы. Апостол еще сказал нечто в пользу

коринфян, засвидетельствовав об их к себе расположении: «Не вас имея в виду, – продолжает он, – говорю это, но чтобы научились вы, как вам надлежит защищать учителя и обличать лживые речи противников, которые носят на себе двойную личину, иное думают, а иное говорят».

(13) Аще бо изумихомся, Богови: аще ли целомудрствуем, вам. Апостол целомудрием назвал здесь смиренномудрие, а изумлением – упоминание о пре успеяниях. «И то и другое делаю, – говорит он, – с правою мыслью».

(14) Ибо любы Христова обдержит нас суждших сие: яко аще един за всех умре, то убо вси умроша:

(15) и за всех умре, да живущии не ктому себе живут, но умершему за них и воскресшему. Сие связал опять Апостол с предыдущею речью, ибо, сказав: темже и тщимся, аще входяще, аще отходяще, благоугодни Ему быти (9), по необходимости показал и причину любви. «Пламенеем, говорит он, любовью ко Христу, рассуждая, что, когда мы подлежали смерти, Он один принял за нас смерть, чтобы всем нам приобретена была жизнь. Посему-то и признаем мы справедливым жить для Него и вести жизнь по Его законам, потому что к сему обязывает долг наш пред Ним».

(16) Темже и мы отныне ни единаго вемы по плоти: аще же и разумехом по плоти Христа, но ныне ктому не разумеем. Ибо познав, что смертью Владычнею уничтожена смерть, никого уже из людей не признаем смертным, потому что хотя и Сам Владыка Христос имел подлежащее страданию тело, однако же по страдании сделал его нетленным и бессмертным.

(17) Темже аще кто во Христе, нова тварь: древняя мимоидоша, се, быша вся нова. Посему уверовавшим во Христа надлежит вести жизнь как бы в новой некоей твари, ибо, обновленные всесвятым Крещением, совлеклись мы греховной старости. (18) Всяческая же от Бога, примирившаго нас Себе Иисус Христом и давшаго нам служение примирения. Апостол изобразил несказанное Божие человеколюбие. «Не Сам Бог, говорит он, примирился с нами, хотя Сам оскорблен был нашим преступлением, но нас примирил Себе, не человека употребив в посредники, но Единородного Сына сделав Посредником мира. Да и нам поручил благовествование примирения».

(19) Зане Бог бе (здесь должно поставить знак препинания), во Христе мир примиряя Себе — потому что Сам Бог всяческих через Христа совершил примирение с человеками. Какой же способ примирения?

Не вменяя им согрешений их и положив в нас слово примирения. Даровал отпущение грехов и нас рукоположил служителями мира.

(20) По Христе убо посолствуем. Поскольку сказал, что поставлен служителем примирения, то по необходимости называет себя посланником и, показывая достоверность посольства, присовокупил:

Яко Богу молящу нами. Какие же сделаешь нам предложения?

Молим по Христе, примиритеся с Богом. Сказанного достаточно для того, чтобы тронуть самых закоснелых. Ибо прежде Апостол сказал: «Христос, будучи умерщвлен, не только не вознегодовал, но нам поручил быть посланниками и убеждать всех людей, чтобы уважили Его долготерпение, устыдились умерщвления Христова и примирились с Творцом и Богом и Владыкою». Присовокупляет же к сказанному выше и бесчестие страдания.

(21) Не ведевшаго бо греха по нас грех сотвори, да мы будем правда Божия о Нем. Ибо, свободным быв от греха, претерпел смерть грешников, чтобы разрешить грех человеков, и, назвав Себя тем, чем были мы, нас назвал тем, чем был Сам, потому что даровал нам богатство оправдания.

 

Глава 6

(1) Споспешествующе же и молим, не вотще благодать Божию прияти вам. Поскольку Апостол сказал: по Христе посолствуем, то по необходимости дает знать, что посольствующие содействуют им, умоляемым воспользоваться Божественною благодатию и Домостроительства не сделать напрасным и тщетным, если покажут жизнь свою противоположною оному.

(2) Глаголет бо, во время приятно послушах тебе, и в день спасения помогох ти (Ис. 49, 8). Так, воспользовавшись пророческим свидетельством, Апостол усиливает свое увещание.

Се, ныне время благоприятно, се, ныне день спасения, потому что жизнь стремится к концу. Если ныне не достигли мы спасения, то не будем лишены его по исшествии отсюда. Потом на пользу им показывает собственные свои труды.

(3) Ни едино ни в чемже дающе претыкание, да служение безпорочно будет, (4) но во всем представляюще себе якоже Божия слуги. О том у нас усердие, чтобы никому не подать даже случайного повода к соблазну, но во всем показывать, что сами мы достойны служения Божия. Какие же виды сего служения?

В терпении мнозе, в скорбех, в бедах, в теснотах,

(5) в ранах, в темницах, в нестроениих. Апостол отдельно перечислил приключающееся отвне, затем присоединяет к невольным трудам и самопроизвольные.

В трудех, во бдениих, в пощениих, (6) во очищении, в разуме, в долготерпении, в благости, в Дусе Святе, в любви нелицемерне, (7) в словеси истины, в силе Божией. Апостолу недостаточно было скорбей, постигавших его отвне, но и сам применял для обучения тела не только пост и бдение, но и рукоделие, ибо сие разумеет под словом в трудех. Очищением же называет презрение к имуществу, потому что от коринфян не принял даже необходимо потребного; и разумом, как думаю, называет учение, потому что оно трудно; потом говорит о долготерпении к чужим, о благости к своим, о благоугождении Всесвятому Духу, потому что следовал Его внушениям. Любовию же нелицемерною называет любовь искреннюю и истинную, не наружно оказываемую, но подтверждаемую делом, а словом истины — проповедь благочестия. Все же поставил в зависимость от силы Божией, потому что при ее помощи преуспевал в сказанном.

Оружии правды десными и шуими, (8) славою и безчестием, гаждением и благохвалением: яко лестцы, и истинни: (9) яко незнаеми, и познаваеми: яко умирающе, и се, живи есмы: яко наказуеми, а не умерщвляеми: (10) яко скорбяще, присно же радующеся: яко нищи, а многи богатяще: яко ничтоже имуще, а вся содержаще. Все это прямо одно другому противоположно: слава – бесчестию, хула – благохвалению,

жизнь – смерти, веселие – печали. Однако же и то и другое Апостол делал оружием правды и из противоположного срастворял единую добродетель. И слава его не доводила до превозношения, бесчестие не унижало, похвала не надмевала, худой о нем отзыв не печалил, но, идя по сим противоположностям, пребывал он неизменным. Десными же называет, повидимому, приятное, а шуими противное тому, дав сии наименования по общепринятому мнению. Достойны удивления и окончательные слова его, ибо, сказав: яко нищи, не присовокупил: «но изобилуем необходимым», а говорит: многи богатяще, потому что, от всех собирая деньги, посылал бедным и, ничего не имея, был господином во всяком благочестивом доме.

(11) Уста наши отверзошася к вам, Коринфяне, сердце наше распространися. Любовь к вам вынуждает сказать это, потому что всех вас вместил в себя; таково свойство любви: сердца обладающих ею делает она вмещающими [многих]. Сие выражают и последующие слова:

(12) Не тесно вмещаетеся в нас. Ибо кто расположен к кому-нибудь враждебно, тот и самое памятование о нем вытесняет из мысли. Утесняетеся же во утробах ваших. Изобразил самую важную вину их, сказав, что всех их просторно вместил в сердце своем, а их обличив, что не захотели воздать ему тем же, не нашли в себе места и для одного человека. Потому присовокупил:

(13) Тожде же возмездие, якоже чадом глаголю. Поскольку поразил их обвинением, то врачует наименованием чад.

Распространитеся и вы. (14) Не бывайте преложни ко иному ярму, якоже невернии. Воздайте мне равною любовью, не подражайте волам, тянущим и наклоняющим ярмо в разные стороны, предпочитая нашему учению лесть неверных.

Кое бо причастие правде к беззаконию? Или кое общение свету ко тме? (15) Кое же согласие Христови с Велиаром, или кая часть верну с неверным? (16) Или кое сложение церкви Божией со идолы? Апостол всем этим показал, что противные ему учителя ведут в беззаконие и тьму и суть слуги диавола, потому что Велиаром назвал диавола.

Вы бо есте церкви Бога жива. Потом истину сказанного доказал пророческим свидетельством.

Якоже рече Бог: яко вселюся в них и похожду, и буду им Бог, и тии будут Мне людие (Лев. 26, 12).

(17) Темже изыдите от среды их и отлучитеся, глаголет Господь, и нечистоте не прикасайтеся (Ис. 52, 11); и Аз прииму вы, (18) и буду вам во Отца, и вы будете Мне в сыны и дщери, глаголет Господь Вседержитель

(Иер. 31, 1). Так учением пророческим наставив избегать сообщества противников и утешив Божественными обетованиями, и сам предлагает собственное свое увещание.

 

Глава 7

(1) Сицева убо имуще обетования, о возлюбленнии, очистим себе от всякия скверны плоти и духа, творяще святыню в страсе Божии. Апостол духом называет здесь душу, скверною духа — общение с идолами, а скверною плоти — беззаконные дела.

(2) Вместите ны: ни единаго обидехом, ни единаго истлихом, ни единаго лихоимствовахом. Не противоречит сам себе, если иногда хвалит их, а иногда осуждает,

потому что и заслуги имели, и погрешали как люди, и за первое хвалит, а за последнее осуждает. Цель же его та, чтобы и похвалами, и порицаниями обучить их высшему любомудрию. Но здесь подразумевает неких увлекшихся оными обманщиками, принявших клеветы на Апостола. Потому, оправдываясь, сказал: ни единаго истлихом, ни еднаго лихоимствовахом, то есть не употребляли мы льстивых слов, прикрашивая ложь по злобе, и проповедовали не за деньги. А сие: вместите — говорит тем, которые утеснялись и не приобрели любви; ибо сие говорил и выше: распространитеся и вы (2 Кор. 6, 13). Поскольку же сказал: ни единаго лихоимствовахом, то по необходимости присовокупил:

(3) Не на осуждение глаголю, то есть не в скупости упрекая вас, сказал я сие.

Прежде бо рех, яко во сердцах наших есте, во еже умрети с вами и сожити. И продолжает выражаться приятным для них образом.

(4) Много ми дерзновение к вам, как отцу к детям, как учителю к ученикам.

Многа ми похвала о вас, ибо хвалюсь вами и везде провозглашаю о вашей вере.

Исполнихся утехи, преизбыточествую радостию о всяцей печали нашей, «потому что памятование о вас служит для меня поводом ко всякому утешению». Потом Апостол снова описывает искушения.

(5) Ибо пришедшым нам в Македонию, ни единаго име покоя плоть наша, но во всем скорбяще: внеуду брани, внутрьуду боязни. Не только стесняла нас борьба с противниками, но истощала также и забота о немощных, потому что боялся я перемены их на худшее.

(6) Но утешаяй смиренныя, утеши нас Бог пришествием Титовым. Здесь у Апостола та цель, чтобы показать добродетель блаженного Тита и в коринфянах воспламенить любовь к нему, потому что он послужил отправлению сего Послания. Посему-то и сказал Апостол, что едва только появился Тит, как и достаточно сего стало к рассеянию приключавшихся скорбей.

(7) Не токмо же пришествием его, но и утешением, имже утешися о вас, поведая нам ваше желание, ваше рыдание, вашу ревность по мне. Увеличил же он радость мою и рассказами о вас, ибо известил меня, как желаете видеть нас, оплакиваете учиненные прегрешения и какую возымели вы за меня ревность на противников.

Яко ми паче возрадоватися. (8) Яко аще и оскорбих вас посланием, не раскаюся, аще и раскаял бых ся. Узнав это, пришел я в великую радость, хотя и крайне болезнуя о том, что вынужден был опечалить вас прежним моим Посланием.

Вижду бо, яко послание оно, аще и к часу, оскорби вас. (9) Ныне радуюся, не яко скорбни бысте, но яко оскорбистеся в покаяние. Оскорбесте бо по Бозе, да ни в чемже отщетитеся от нас. «Если и надолго опечалило вас оное Послание, то все же доставило вам весьма великую пользу. А я радуюсь, видя не собственно печаль, но плод печали, потому что печаль эта произрастила похвальное покаяние».

(10) Печаль бо, яже по Бозе, покаяние нераскаянно во спасение соделовает, а сего мира печаль смерть соделовает. Ибо печаль о грехопадениях производит истинное спасение; печалию же мира Апостол назвал печаль об утрате денег, о смерти детей или жены – печаль, неумеренность которой доводит до смерти. Посему-то и раскаиваются нередко плакавшие о сем сверх меры. Сетующие же о грехе, хотя и безмерно плачут, имеют плодом веселие и не раскаиваются.

(11) Се бо, сие самое, еже по Бозе оскорбитися вам, колико содела в вас тщание? Но ответ, но негодование, но страх, но вожделение, но ревность, но отмщение. Получив обличительное послание, вы приложили все тщание к своему оправданию, а на согрешивших вооружились негодованием, пришли в страх Божий и нас возлюбили горячее прежнего; исполнившись же справедливой ревности, оплакали нарушенные законы.

Во всем представисте себе чисты быти в вещи. «Ясно показали, что не радуетесь сделанному ими худо». Ибо сие разумеет апостол в словах: чисты быти.

(12) Аще бо и писах вам, не обидевшаго ради, ниже обидимаго ради, но за еже явитися в вас тщанию нашему, еже о вас пред Богом. «Как показал исход дела, Послание то написали мы ради вас, чтобы обнаружить к вам наше расположение». Обидевшим же Апостол называет виновного в блуде, а обидимым — отца его, потому что и по смерти оскорблен был поруганием его ложа.

(13) Сего ради утешихомся о утешении вашем: лишше же паче возрадовахомся о радости Титове, яко покоися дух его от всех вас. (14) Яко аще что ему о вас похвалихся, не посрамихся. Преимущественно же я обрадован был тем, что Тит хранит в душе памятование о вас, возвещая о любви всех вас, и на опыте дознал, что истинно все, нередко ему много о вас говоренное:

Но яко вся воистинну глаголахом вам, тако и похваление наше, еже к Титу, истинно бысть. Ибо не терпели мы когда-либо говорить ложь, но и учение преподали вам истинное, и похвалы вам украсили истиною.

(15) И утроба его излиха к вам есть, воспоминающаго всех вас послушание, яко со страхом и трепетом приясте его. И он весьма благорасположен к вам и хранит незабвенную о вас память, рассказывая, как вы покорились его советам и какое воздали ему почтение, чествуя, как отца, и боясь, как духовного начальника.

(16) Радуюся убо, яко во всем дерзаю в вас. А я исполняюсь радости, что осмеливаюсь и наносить вам удары, и делать выговоры, но также и хваля вас, не погрешаю против истины.

Посему и нам – и поучаемым, и учащим – надлежит заимствовать из сего полезный образец: и учителям подражать учителю вселенной – упрекать вовремя, делать выговоры, в чем должно, обличать, увещевать, убеждать, возбуждать похвалами, а пользующимся учением повиноваться тем, кто учит, с любовью и со страхом принимать струи учения и вследствие сего орошения приносить плоды Спасителю Христу. С Ним Отцу во Всесвятом Духе слава, честь, держава ныне и присно и во веки веков! Аминь.

 

Глава 8

(1) Сказуем же вам, братие, благодать Божию, данную в церквах Македонских. Сказав о блаженном Тите и достаточно ублажив похвалами коринфян, Апостол присовокупил: радуюся, яко во всем дерзаю в вас; и на самом деле показывает свое дерзновение и предлагает увещание иметь заботу о святых. Но прежде сего описывает искреннюю веру македонян, подвиги веры их и великодушие в нищете. Благодатию же Божиею наименовал приобретение благ, не отрицая свободы воли, но научая, что с Божиею только помощью возможно собрать богатство добродетели.

(2) Яко во мнозем искушении скорбей избыток радости их, и яже во глубине нищета их избыточествова в богатство простоты их. Апостол сказал им самое высокое похвальное слово, ибо показал, что они в скорби благодушны и в крайней бедности богаты щедростью; отовсюду обуреваясь волнами, радуются, как бы несясь попутным ветром, и, редко имея у себя необходимое, показывают великодушие, как бы утопая в богатстве.

(3) Яко по силе их, свидетельствую, и паче силы доброхотни, (4) со многим молением моляще нас благодать и общение служения, еже ко святым. «Ибо свидетельствую о них, что усердием превысили силы свои и сами предупредили наше увещание, упросив нас дозволить им позаботиться о служении святым». А таковое служение Апостол назвал благодатью и общением, научая тем и другим, что уделяющий другому сам бывает в прибытке, потому что услуживающие делаются сообщниками приемлющих услугу.

(5) И не якоже надеяхомся, но себе вдаша первее Гос подеви, и нам волею Божиею: (6) Во еже умолити нам Тита, да якоже прежде начат, такожде и скончает в вас и благодать сию. Сие: не якоже надеяхомся — говорит Апостол не о произволении, но о количестве денег. «Смотря на них, ожидали мы, что собрано будет нечто малое, но великодушие препобедило бедность; причиною сему – любовь к Богу, потому что себя самих принесли в дар Богу, а также и нам, как служителям Его. Посему, увидя такое их тщание, убедили мы Тита спешить уже к вам и окончить начатое прежде учение». Так возбудив коринфян похвалами македонянам, начинает наконец свое наставление.

(7) Но якоже во всем избыточествуете, верою и словом, и разумом и всяцем тщанием, и любовию, яже от вас к нам, да и в сей благодати избыточествуете. Апостол напомнил им о духовных дарованиях: Овому бо Духом дается слово премудрости, иному же слово разума о том же Дусе: другому же вера темже Духом (1 Кор. 12, 8–9), и засвидетельствовал о взаимной их любви, похвалою стараясь внушить великодушие.

(8) Не по повелению глаголю, но за иных тщание и вашея любве истинное искушая. «Сказал же я это не в повеление, но в совет, с намерением соделать вас благоискусными. Ибо для сего указывал вам на усердие македонян». Потом представляет самый высокий пример.

(9) Весте бо благодать Господа нашего Иисуса Христа, яко вас ради обнища богат сый, да вы нищетою Его обогатитеся. Ибо воззрите на Творца и Владыку всяческих, Единородного Сына Божия, который ради нашего спасения принял на Себя крайнюю нищету, нам уготовляя из нищеты происходящее богатство.

(10) И совет даю о сем: се бо вам есть на пользу, иже не точию еже творити, но и еже хотети, прежде начасте от прешедшаго лета. (11) Ныне же и сие творити скончайте, да якоже бысть усердие хотети, тако будет и исполнити, от сего, еже имате. «Говорю же сие, заботясь о том, что для вас полезно, и наперед узнав о вашем усердии, потому что вы давно обнаружили его перед нами. Посему к усердию надобно присовокупить и свидетельство дел». Ибо словом хотети Апостол выразил усердие; так объясняет он это в последующих словах.

(12) Аще бо усердие предлежит, по елику аще кто имать, благоприятен есть, а не по елику не имать. Ибо усердию надлежит быть совершенным; приносимое же Бог всяческих измеряет обыкновенно силами каждого, взирает не на количество, а на качество преднамерения.

(13) Не бо да иным убо отрада, вам же скорбь: но по изравнению, (14) в нынешнее время ваше избыточествие во онех лишение, да и онех избыток будет в ваше лишение, яко да будет равенство, (15) якоже есть писано: иже многое, не преумножил есть: и иже малое, не умалил (Исх. 16, 18). Совершенством Владыка поставляет полное презрение к имуществу и добровольную нищету; впрочем, учит, что и без сего совершенства можно улучить вечную жизнь, ибо на вопрос юноши: Что сотворив живот вечный наследую? (Лк. 10, 25) – не вдруг предложил ему учение о совершенстве, но напомнил о других заповедях и, когда юноша сказал, что исполнил все заповеди, посоветовал избрать жизнь неозабоченную и нестяжательную. Наученный сим, божественный Апостол не великое что-либо узаконивает, но соразмеряет законы с немощью духа. Посему-то сказал: Не да иным отрада, вам же скорбь — и повелел уделять излишнее; показал и происходящую отсюда пользу, да и онех избыток будет в ваше лишение. «Воздаяние, – говорит он, – будет превосходно и, дав малое, получите большее, потому что будете участвовать в их достохвальном терпении». Весьма же кстати привел и свидетельство, ибо равенство сие показал Владыка при собрании манны: никакой не получал пользы собиравший больше (Исх. 16, 17–20), потому что Великодаровитый с даром сочетал меру.

(16) Благодарение же Богови, давшему тожде тщание о вас в сердце Титово: (17) яко моление убо прият, тщаливейший же сый, своею волею изыде к вам. Апостол снова дал им видеть любовь к ним Тита, предустрояя то, чтобы они были благопокорнее его наставлениям.

(18) Послахом же с ним и брата, егоже похвала во евангелии по всем церквам: (19) не точию же, но и освящен от церквей с нами ходити со благодатию сею, служимою нами к Самого Господа славе и усердию нашему. В сказанном Апостолом изображены черты блаженнейшего Варнавы, потому что он и в Антиохии с блаженным Павлом удостоен рукоположения, когда изрек Божественный Дух: Отделите ми Варнаву и Савла на дело, на неже призвах их (Деян. 13, 2), и впоследствии в Иерусалиме заодно с Павлом заключил условие с божественными апостолами, как говорит Павел: и Петр, и Иаков и Иоанн, мнимии столпи быти, десницы даша мне и Варнаве общения, да мы во языки, они же во обрезание, точию нищих да помним (Гал. 2, 9–10). О сем-то напомнил Апостол в настоящем случае, ибо сказал: освящен с нами ходити с благодатию сею, служимою нами, то есть услугою святым; потом присовокупил: к Самого Господа славе и усердию нашему, потому что славословится при сем Господь, мы же доказываем собственное свое усердие. Но Апостол сказывает еще, по какой причине послал он такого мужа.

(20) Блюдущеся того, да не кто нас поречет во обилии сем служимем нами. Избегаем того, чтобы кто, видя множество собранных денег, не подумал чего-либо иного; посему-то в общение сего служения принимаю многих достойных удивления мужей.

(21) Промышляюще добрая не токмо пред Богом, но и пред человеки. Не довольствуясь одним свидетельством Господа, желаем, чтобы и люди имели о нас доброе понятие и извлекали из сего пользу.

(22) Послахом же с ними и брата нашего, егоже искусихом во многих многащи встанлива суща, ныне же зело встанливейша надеянием многим на вас. Апостол похвалил и сего, но не объявил, кто он. Иные говорят, что это Аполлос, потому что еще в Первом Послании обещался послать его (1 Кор. 6, 12).

(23) Аще ли же о Тите, общник мне и к вам споспешник: аще ли братия наша, посланницы церквей, слава Христова. Как о Тите утверждаю, что он стал общником мне в проповеди и споспешником к вашей пользе, так и о других, что они братия наши, и посланцы Церквей, и слава Владыки Христа, потому что взирающие на светозарность их добродетели прославляют проповедуемого при сем Бога.

(24) Показание убо любве вашея и нашего хваления о вас, к ним покажите и в лице церквей. Посему обнаружьте все богатство любви вашей и подтвердите мои вам похвалы, ибо сим почтите все церкви.

 

Глава 9

(1) О службе бо яже ко святым лишше ми есть писати вам. (2) Вем бо усердие ваше, имже о вас хвалюся Македоняном, яко Ахаиа приготовися от мимошедшаго лета. Апостол, сказав подробно о служащих в необходимо потребном, назвал излишним увещание о щедрости, не в самом деле почитая оное излишним, но таким способом речи возбуждая к большей щедрости. Посему-то засвидетельствовал об их усердии и сказал, что давно уже он известил об оном македонян, чтобы от сего сделались они еще усерднее. Сие-то и присовокупил Апостол:

И яже от вас ревность раздражи множайших. Достоин удивления божественный Апостол для взирающих на духовную его мудрость: примером коринфян к доброму деланию возбуждал он македонян, а примером македонян возбуждал коринфян.

(3) Послах же братию, да не похваление наше, еже о вас, испразднится в части сей: но да, якоже глаголах, приготовани будете; (4) да не како, аще приидут со мною Македоняне и обрящут вас неприготованных, постыдимся мы, да не глаголем вы, в части сей похваления. Апостол показал, что сам о себе беспокоится и опасается обличений в ложных похвалах, чтобы, заботясь о собственной своей славе и о славе учителя, сделались они более щедрыми в денежном подаянии.

(5) Потребно убо умыслих умолити братию, да прежде приидут к вам, и предуготовят прежде возвещенное благословение ваше, сие готово быти тако, якоже благословение, а не яко лихоимство. Апостол нигде не наименовал подаяния человеколюбием, называет же благодатию, общением и благословением и повелевает делать оное с радостью; ибо сие выразил словами: якоже благословение, а не яко лихоимство, потому что лихоимец печалится, щедрый же радуется. А поскольку меру подаяния вверил Апостол свободе произволения, то по необходимости и в отношении сего дает приличный совет.

(6) Се же глаголю, сеяй скудостию, скудостию и пожнет; а сеяй о благословении, о благословении и пожнет.

Апостол весьма кстати употребил слово сеяй в переносном значении и сеянием назвал таковую щедрость, указывая на обильный плод благотворительности; выставил на вид и тех, которые водятся скупостью, сказав, что жатва бывает соразмерна количеству посева. Потом снова предоставляет произволению.

(7) Кийждо якоже изволение имать сердцем, не от скорби, ни от нужды: доброхотна бо дателя любит Бог. Апостол сказал это и в Послании к Римлянам: милуяй с добрым изволением (Рим. 12, 8), ибо денежному подаянию должно предшествовать благодушие. Потом молится о коринфянах, выказывая отеческое сердоболие.

(8) Силен же Бог всяку благодать изобиловати в вас, да о всем всегда всяко доволство имуще, избыточествуете во всяко дело благо: (9) якоже есть писано: расточи, даде убогим, правда его пребывает в век века (Пс. 111, 9). Испросил им и богатства Божественных дарований, и обилия преуспеяний в добродетели: словами всяку благодать означает дарования, а сло вами дело благо — виды добродетели. Благовременно же привел и пророческое свидетельство, ясно научающее, что презрение имуществ порождает вечную правду.

(10) Даяй же семя сеющему и хлеб в снедь, да подаст и умножит семя ваше и да возрастит жита правды вашея: (11) да о всем богатящеся во всяку простоту, яже содевает нами благодарение Богу. Апостол не просто с увещанием соединил молитву, но научая богатству могущества Божия, что силен Бог преизобильно подавать всем блага, потому что и в начале Он дал человекам семя, и Он же питает семя, вложенное в землю, и доставляет из него пищу людям, а также, промышляя о вашей пользе, хочет, чтобы от вас нуждающиеся пользовались необходимым. Семенем же Апостол назвал опять благотворительность, а житами правды – произрастающую от нее пользу и простотою — щедрость, потому что водящийся излишними расчетами приемлет в себя страсть скупости.

(12) Яко работа сего служения не токмо есть исполняющая лишения святых, но и избыточествующая многими благодареньми Богови, (13) искушением служения сего славяще Бога. «Не думайте, – говорит Апостол, – что через это преуспеете только в одном и послужите единственно нуждам святых. Сие порождает и другие гораздо большие плоды, именно, приводит к тому, что прославляется Бог всяческих»; говорит же Апостол, за что именно прославляется Бог.

О покорении исповедания вашего в благовествовании Христове и о простоте сообщения к ним и ко всем,

(14) и о тех молитве о вас, возжелеющих вас за премногую благодать Божию на вас. Ибо те, которые видят, как приняли вы Божественную проповедь, как самих себя покорили Владыке, а также примечают щедрость вашу к святым, и не только к живущим в Иерусалиме, но и к пребывающим повсюду, возносят славословие Виновнику сего Богу; и вы приобретете плод в молитвах, приносимых ими за вас, потому что сильно вас любят, узнав щедрость Божию к вам.

(15) Благодарение же Богови о неисповедимем Его даре. Апостолу обычно прославлять Бога, когда ведет речь о чем-либо из Домостроительства Божиего. Когда же дар неисповедим, удобопостижима ли сущность? Сказав сие о служении святым, Апостол начинает наконец излагать обвинения на оных обманщиков; касается же и самих коринфян, давая разуметь, что некоторые из них увлеклись лживыми речами обольстителей.

 

Глава 10

(1) Сам же аз Павел молю вы кротостию и тихостию Христовою, иже в лице убо смирен в вас, не сый же у вас дерзаю в вас. (2) Молю же, да не присущь дерзаю надеянием, имже помышляю смети на некия непщующыя нас яко по плоти ходящих. Уверовавшие из иудеев и требовавшие вести образ жизни, сообразный с Законом, порицали божественного Апостола, называя его человеком, не стоящим внимания, и невеждою, говоря, что тайно сам он хранит Закон, не делает же этого явно по немощи уверовавших язычников. Выражение ходить по плоти Апостол употребил в значении «жить по Закону», а слова сам же аз Павел с особенною силою выражают апостольское достоинство, ибо напоминают коринфянам совершенные у них Павлом чудеса и сообщенные им дарования. Упомянул же Апостол о кротости и тихости Христовой, научая, что, будучи ревнителем сей кротости и тихости, водится он скромным о себе образом мыслей и не выказывает апостольской власти.

(3) Во плоти, бо ходяще, не по плоти воинствуем. Ибо, и облеченные плотию, не следуем страстям плоти.

(4) Оружия бо воинства нашего не плотская, но сильна Богом на разорение твердем. «Ибо наше оружие – духовные дарования, с помощью их делаемся победоносными и противящихся покоряем Владыке». Потом яснее показывает Апостол, какие разумеет твердыни.

Помышления низлагающе, (5) и всяко возношение взимающееся на разум Божий, и пленяюще всяк разум в послушание Христово. Апостол как святых наименовал храмами Божиими, так порабощенных нечестию называет твердынями диавола. «Их-то, – говорит Апостол, – как неких пленников уводя с поля сражения, представляем Царю всяческих и доводим до того, что следуют Его законам».

(6) И в готовности имуще отмстити всяко преслушание, егда исполнится ваше послушание. Апостол изобразил причину долготерпения. «Ожидаем того, – говорит он, – чтобы большую часть убедить словом и увещанием, а потом наказать тех, которые вознамерятся сопротивляться долее».

(7) Яже ли пред лицем, зрите? Сие читать должно как вопрос, то есть: «Хотите ли испытать каждого из нас и исследовать наше дело? Итак, делайте это со всею точностью».

Аще кто надеется себе Христова быти, да помышляет паки от себе, зане, якоже он Христов, такожде и мы Христовы. «Даже по самому наименованию, – говорит Апостол, – мы ничем не меньше, потому что и мы украшаемся именем Христовым». И весьма премудро сравнение дел отложил на конец, а на первом месте поставил равенство наименования. Потом присовокупляет:

(8) Аще бо и лишше что похвалюся о власти нашей, юже даде нам Господь в создание, а не на разорение ваше, не постыжуся. Апостол показал, что охотно умалчивает о богатстве дарований, сказал же, что принял он власть на созидание, а не на разорение, показывая, что противники поступают вопреки сему и не созидать хотят, но покушаются разорять чужие труды.

(9) Да не явлюся, яко страша вас посланьми. (10) Яко послания убо, рече, тяжка и крепка: а пришествие тела немощно, и слово уничиженно. Это обыкновенно говорили о Павле водившиеся клеветами на него, а именно, что заочно он велеречив, а в присутствии не стоит внимания и крайне несведущ.

(11) Сие да помышляет таковый, яко яцы же есмы словом посланий отстояще, таковии и ту суще есмы делом. Мы в состоянии обнаружить величие апостольского достоинства и показать, что дела соответствуют писаниям.

(12) Не смеем бо судити, или прикладовати себе иным хвалящым себе самех: но сами в себе себе измеряюще, и прилагающе себе самим себе, не разумевают. Весьма неясно написал место сие Апостол, не желая явственно обличить виновных. Разумеет же следующее: они, смотря на себя самих, предположили о себе, что они одни всех больше, а что касается до нас, то да не будет того, чтобы мы, подобно им, стали оценивать сами себя. Сие же яснее дает видеть в следующих словах.

(13) Мы же не в безмерная похвалимся, но по мере правила, егоже раздели нам Бог меру, достизати даже и до вас. Апостол мерою правила назвал данную Богом благодать, потому что Великодаровитый разделил ее верующим. Сие же сказал и в Послании к Римлянам: коемуждо якоже Бог разделил есть меру веры (Рим. 12, 3). Разумеет же: мы отсекаем неумеренность в мыслях о себе, а взираем на дарованную благодать и знаем, что течение наше простерлось даже и до вас. Ибо сие дают видеть последующие слова:

(14) Не яко бо не досяжуще до вас паче простираем себе, даже бо и до вас достигохом благовестием Христовым: (15) не в безмерная хвалящеся в чуждих трудех, упование же имуще, растущей вере вашей, в вас величатися по правилу нашему изобилно, (16) во еже и в дальших вас благовестити, не чужим правилом в готовых похвалитися. «Мы употребили данную нам меру и ею измеряем дела свои; знаем же, что доходили и до вас и вам принесли Божественное Евангелие, но надеемся пройти и дальше, конечно, когда вы утвер дитесь в вере и засвидетельствуете о наших трудах. Да не будет же того, чтобы стали мы превозноситься чужими трудами!» Ибо сие выразил словами: не чужим правилом в готовых похвалитися. Противникам же дает разуметь, что они не берут на себя труда проповедовать еще не уверовавшим, а стараются только развращать принявших проповедь. Поскольку же неоднократно повторял слово хвалимся, то, чтобы не подумали они, будто бы действительно думает о себе высоко, по необходимости присовокупил:

(17) Хваляйся же, о Господе да хвалится. Не сами собою величаемся, но хвалимся Божественными дарами.

(18) Не хваляй бо себе сей искусен, но егоже Бог восхваляет. Не самим надлежит свидетельствовать о своей добродетели, но ожидать Божия приговора. Потом, намереваясь пространнее сказать похвалы себе, предохраняет слух коринфян, называя дело сие безумием.

 

Глава 11

(1) О да бысте мало потерпели безумию моему. «Знаю, – говорит Апостол, – что тем, которые отличаются высоким умом, не надлежит говорить похвалы себе, но я принужден сделать это. Посему потерпите малое безумие». Потом выражается мягче.

Но и потерпите мя. Показывает же и цель того, что говорит.

(2) Ревную бо по вас Божиею ревностию: обручих бо вас единому мужу деву чисту представити Христови. (3) Боюся же, да не како, якоже змий Еву прельсти лукавством своим, тако истлеют и разумы ваши от простоты, яже о Христе. «Споспешником и посредником был я вашего брачного союза; через меня получили вы дары от Жениха; посему-то я с ревностью занимаюсь вами, боясь и трепеща, чтобы лукавство их не препобедило вашей простоты». Всю Церковь наименовал Апостол девою, называя так чистоту веры, ибо не все верующие дают обет девства, но искренностью веры надлежит украшаться всем. Весьма же прилично упомянул не о диаволе, но о змее, показывая, что и противники его, подобно змию, сделались орудием диавола. А самое повреждение Апостол назвал растлением, потому что коринфян наименовал девою.

(4) Аще бо грядый инаго Иисуса проповедает, егоже не проповедахом, или Духа инаго приемлете, егоже не приясте, или благовествование ино, еже не приясте, добре бысте потерпели. Апостол обратился с обвинением к впавшим в обман и ясно показал нелепость обмана. Ибо говорит: «Чем же и каким образом вы увлек лись? Разве иного Иисуса проповедали вам? Иные дары Духа преподали? Иное предложили Евангелие?»

(5) Непщую бо ничимже лишитися предних Апостол. «Но излишнее дело, – говорит Апостол, – сравнивать себя с ними, ибо думаю, что мы не ниже и великих проповедников истины». Впрочем, и это растворил он скромностью, ибо не сказал: «равен я предним Апостолам», но говорит: непщую, то есть думаю, ничимже лишитися их.

(6) Аще бо и невежда словом, но не разумом. Хотя мог он сказать, что и верховные апостолы были люди неученые, однако же о них не сказал ничего, а говорит о себе: «У меня хотя язык неученый, однако же ум украшен боговедением».

Но везде явльшеся о всем в вас. В этом и вы свидетели, потому что вам известно стало дело наше.

(7) Или грех сотворих себе смиряя, да вы вознесетеся, яко туне Божие благовествование благовестих вам? В том, вероятно, моя вина, что весьма скромно вел я себя у вас и, проповедуя вам Евангелие, не пользовался от вас необходимым пропитанием.

(8) От иных церквей уях, приим оброк к вашему служению. «Вам предлагая проповедь, от других я пользовался необходимым пропитанием». Прекрасно же употребил слово оброк, потому что в сказанном прежде упоминал о воинской службе. Сказал же: от иных уях церквей, потому что, проповедуя у коринфян, пропитание получал от других.

И пришед к вам, и в скудости быв, не стужих ни единому: (9) скудость бо мою исполниша братия, пришедше от Македонии. Всем этим Апостол доказал и скупость коринфян, и свою щедрость. Ибо говорит: «У вас я был, вам предлагал Божественную проповедь и находился в скудости, но не согласился обременять вас, ибо македоняне удовлетворяли моей нужде». И это самое тяжкое для коринфян обвинение, ибо Апостол живет у них, а пропитание получает от других. Но, чтобы не подумали, будто бы он говорит сие с намерением получить что-либо от них, по необходимости присовокупил:

И во всем без стужения вам себе соблюдох и соблюду. А чтобы не подумал кто, будто таков он только на словах, присоединил и клятву.

(10) Есть истина Христова во мне, яко похваление сие не заградится о мне в странах Ахайских, то есть «никто не заградит мне уста и не лишит меня похвалы за эту щедрость». Потом, видя, что сказанное тяжко, облегчает это.

(11) Почто? Зане не люблю ли вас? Бог весть. Сим свидетельством отклонил всякое худое подозрение. Итак, почему же не приемлешь?

А еже творю, и сотворю, (12) да отсеку вину хотящым вины, да, о немже хвалятся, обрящутся якоже и мы. «Для моих противников делаю это, им пресекая поводы злословить нас». Показал же Апостол, что они величаются на словах, тайно же собирают деньги. Ибо это говорит вскоре за сим: приемлете бо, аще кто вас порабощает, аще кто поядает, аще кто не в лепоту проторит (2 Кор. 11, 20).

(13) Таковии бо лживи апостоли, делателе льстивии, преобразующеся во Апостолы Христовы. (14) И не дивно: сам бо сатана преобразуется во аггела светла:

(15) Не велие убо, аще и служителие его преобразуются яко служителие правды, имже кончина будет по делом их. У диавола в обычае подражать Божественному, как против пророков выводить полчища лжепророков, так подражать по наружности Ангелам и обольщать людей. Посему неудивительно, если они надевают на себя маски апостольской речи и употребляют обман, споспешествующий обольщению людей. Но еще недолго и они пожнут плоды своих предначинаний.

(16) Паки глаголю, да никтоже мнит мя безумна быти: аще ли ни, поне яко безумна приимите мя, да и аз мало что похвалюся. Апостол многократно, решившись на пользу ученикам описать собственные свои труды, снова налагал на себя узду благоразумия и скромности. Посему и здесь умоляет, чтобы не по чли его делающим дело безумного. «А если не смогу убедить вас в этом, – говорит он, – то потерпите сие, как от безумного».

(17) А еже глаголю, не глаголю по Господе, но яко в безумии в сей части похвалы. Есть Владычний закон, который учит: егда сотворите вся сия, глаголите, яко раби неключими есмы: яко еже должни бехом сотворити, сотворихом (Лк. 17, 10). Посему-то богомудрый Павел сказал: еже глаголю, не глаголю по Господе, то есть говорю это не по Его закону. Но чтобы не подумал кто, будто бы все учение свое называет безумием, по необходимости присовокупил: в сей части похвалы, то есть «в этих словах называю себя безумным».

(18) Понеже мнози хвалятся по плоти, и аз похвалюся. Сим по плоти наименовал здесь Апостол внешнее: богатство, благородство, доброречивость, потому что противники, как евреи, высоко о сем думали и выставляли на средину патриарха Авраама (ср. Мф. 3, 9; Рим. 9, 7). (19) Любезно бо приемлете безумныя, мудри суще:

(20) приемлете бо, аще кто вас порабощает, аще кто поядает, аще кто не в лепоту проторит, аще кто по лицу биет вы, аще кто величается. (21) По досаждению глаголю. Апостол показал, что противники напрасно величаются презрением денег; ибо для сего-то и употребил выражения: аще кто поядает [124]Когда кто объедает.
, аще кто не в лепоту проторит [125]Когда кто обирает.
. А сие: аще кто по лицу биет вы — значит: «если кто обходится презрительно, ругается над вами». Ибо присовокупил Апостол: по досаждению глаголю, то есть «сказал я это по причине бесчестия, какое наносят они вам».

Зане аки мы изнемогохом. О нас думаете вы, что ничего такого не делаем по бессилию.

О немже аще дерзает кто, несмысленно глаголю, дерзаю и аз. Апостол смягчил, что намеревался сказать, назвав это безумием, но дает знать, что он осмеливается не оскорблять, не объедать, не обирать их, но выставить собственные свои труды, и прежде всего выставляет то, что у них почиталось достоуважаемым, научая, что и в этом не имеют они никакого перед ним преимущества.

(22) Еврее ли суть? И аз. Израильтяне ли суть? И аз. Семя Авраамле ли суть? И аз. Апостол привел это, потому что они так говорили о себе, и в этом показал свое с ними равенство, а в преуспеяниях произвольных показывает преимущество.

(23) Служителие ли Христовы суть? Не в мудрости глаголю, паче аз. Опять употребил выражение: не в мудрости, давая сим знать, что принужден сказать сие против воли. Объясняет же самый образ превосходства, выставляя на вид не чудотворения, не мертвецов воскрешенных, не хромых ходящих, не бегство демонов, не спасение вселенной, но страдания свои за Евангелие.

В трудех множае, в ранах преболе, в темницах излиха, в смертех многащи. (24) От Иудей пять краты четыредесять разве единыя приях. (25) Трищи палицами биен бых, единою каменьми наметан бых, трикраты корабль опровержеся со мною, нощь и день во глубине сотворих, то есть «когда ладья была разбита, и я тогда целую ночь и целый день туда и сюда носим был волнами». А наносить по сорок ударов без одного в обычае было у иудеев (ср. Втор. 25, 3).

(26) В путных шествиих множицею: потому что ради проповеди предпринимал я труды путешествия. Беды в реках: потому что во время путешествий вынужден был переправляться чрез реки.

Беды от разбойник, нападавших во время пути.

Беды от сродник — разумел иудеев.

Беды от язык. Само собою понятно, что говорит Апостол.

Беды во градех — сим означил бывшие против него возмущения.

Беды в пустыни. Ибо многократно принужден был один проходить пустынными местами.

Беды в мори. Вдавался и в мореплавание, промышляя о том, чтобы острова и сушу наполнить благочестием.

Беды во лжебратии. Ибо диавол издревле посевал плевелы.

(27) В труде и подвизе — в труде учения и в подвиге при рукоделии.

Во бдениих множицею; ибо и в узилищах не предавался сну, как свидетельствует о сем бывшее в Филиппах (Деян. 20, 7–11).

Во алчбе и жажди — это один из непроизвольных трудов. В пощениих многащи — а это один из произвольных. В зиме и наготе — это было следствием скудости и крайней нищеты.

(28) Кроме внешних. Из многого, говорит Апостол, принужден я пересказать немногое.

Нападение еже по вся дни, то есть всякий день водят меня и переводят с места на место, то в собрание, то в темницы, то в судилища.

И попечение всех церквей. А если когда гонители и успокоятся, снедает меня самая забота о церквах, потому что всегда преследует меня попечение о целой вселенной.

(29) Кто изнемогает, и не изнемогаю? Не сказал: «Изнемогаю с другими», но просто: изнемогаю. «Как обложенный самою немощью, так скорблю и сетую». Кто соблазняется, и аз не разжизаюся? Когда соблазняются другие, я распаляюсь и сгораю.

(30) Аще хвалитися ми подобает, о немощи моей похвалюся. Апостол дал видеть, что мог указать он на совершенное им по благодати, но думал, что наиболее приличны ему подвиги терпения.

(31) Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа весть, сый благословен во веки, яко не лгу. Слово Бог опять отделяет от слова Отец, ибо нам Он – Бог, а Господу [Иисусу Христу] – Отец.

(32) В Дамасце языческий князь Арефы царя стрежаше Дамаск град, яти ми хотя: и оконцем в кошнице свешен бых по стене и избегох из руку его. Апостол великость опасности дал видеть в самом способе бегства.

 

Глава 12

(1) Похвалитися же не пользует ми: прииду бо в видения и откровения Господня. Повествование об этом для меня неполезно, но полезно для вас. Посему, промышляя о вашей пользе, вынуждаюсь сказать и то, что не почитаю для себя полезным.

(2) Вем человека о Христе, прежде лет четыренадесяти: аще в теле, не вем, аще ли кроме тела, не вем, Бог весть: восхищена бывша таковаго до третияго небесе.

(3) И вем такова человека, аще в теле, или кроме тела, не вем, Бог весть: (4) яко восхищен бысть в рай, и слыша неизреченны глаголы, ихже не леть есть человеку глаголати. (5) О таковем похвалюся: о себе же не похвалюся, токмо о немощех моих. Апостол видел многие откровения, как и сам о том говорит; прииду бо, – сказал, – в видения и откровения Господня; но, будучи вынужден, рассказал только одно, и то приписал другому лицу, ибо говорит: «вем человека, но это – не сам я». Определяет же время, давая сим знать, что об этом вынужден говорить ради них, потому что в продолжение четырнадцати лет не рассказывал о том, что сподобился видеть. А сие: до третияго небесе, как утверждали некоторые, сказал Апостол о третьей части расстояния между землею и небом, до которой он был восхищен и слышал неизреченные глаголы, каких не леть есть человеку; не сказал Апостол: «слышать», но: глаголати. Ибо если бы невозможно было человеку слышать, то как услышал бы он? Но Апостол слышал, пересказать же их не осмелился. А иные говорят, что глаголы суть самые вещи, потому что Апостол видел красоту рая, хоры святых в нем и всестройный глас песнословия. Все сие в точности знает сам видевший это, а мы перейдем к истолкованию следующего по порядку.

(6) Аще бо восхощу похвалитися, не буду безумен: истину бо реку. Поскольку Апостол неоднократно называл себя безумным (1 Кор. 4, 10), то, чтобы не почел кто ложным того, что говорит, по необходимости показал истину сего. Щажду же, да не како кто вознепщует о мне паче, еже видит мя, или слышит что от мене. «Поэтому боюсь рассказывать все, чтобы не составил кто о мне большего, нежели о человеке, мнения». Ибо так было в Ликаонии: признав его Богом, намеревались принести в жертву волов, но Апостол, раздрав одежды, вразумил о себе, какого он естества (Деян. 14, 15).

(7) И за премногая откровения да не превозношуся, дадеся ми пакостник плоти, аггел сатанин, да ми пакости деет, да не превозношуся. Сим снова показал Апостол, что сподобился многих откровений. «Посему-то, – говорит он, – Владыка, промышляя о моей пользе, дал мне в удел всякого рода искушения, обуздывая сим мое о себе мнение и не попуская замыслить что-либо непомерное». Аггелом же сатаниным назвал обиды, поругания, народные восстания [против него]. И это яснее излагает в последующих словах.

(8) О сем трикраты Господа молих, да отступит от мене: (9) и рече ми: довлеет ти благодать Моя, сила бо Моя в немощи совершается. Апостол показал немощь природы, ибо говорит: «Просил я избавления от искушений». Показал же и утешение от Владыки, ибо сказал, что для утешения достаточно обильного подаяния благодати. А немощь и терпение проповедующих ясно показывают силу Проповедуемого.

Сладце убо похвалюся паче в немощех моих да вселится в мя сила Христова. Объяснил, что назвал аггелом сатаниным; но, чтобы не подумал кто, будто бы немощь сия есть телесный недостаток, выразился об этом яснее.

(10) Темже благоволю в немощех, в досаждениих, в бедах, во изгнаниих, в теснотах по Христе: егда бо немоществую, тогда силен есмь. И не сказал: «терплю», но: благоволю, то есть «радуюсь, веселюсь, благодушно принимаю встречающееся, потому что мнимая немощь доставляет мне истинную силу». Так изложив сие, присовокупил:

(11) Бых несмыслен хваляся. И объясняет причину сему. Вы мя понудисте, то есть поверив клеветам на меня, ибо сие дает видеть в последующих словах.

Аз бо должен бех от вас хвалим бывати. В вас должен был я иметь своих защитников и свидетелей моего образа жития.

Ничимже бо лишихся первейших Апостол; снова умерил похвалу и, понесши большие перед всеми труды, не решился просто приравнять себя к апостолам, но сказал, что ничем не ниже их, и снова возвращается к собственному своему благоразумию.

Аще и ничтоже есмь. (12) Знамения бо Апостолова содеяшася в вас во всяцем терпении, в знамениих и чудесех и силах. «Не меня имейте в виду, но следуйте действию благодати, потому что вы сделались свидетелями апостольского достоинства и стали зрителями духовного свидетельства». Прекрасно же он терпение поставил впереди знамений, потому что преуспеяния воли гораздо ценнее [их].

(13) Что бо есть, егоже лишистеся паче прочих церквей, разве точию яко аз сам не стужих вам? «Какого же духовного дара не приняли вы от нас, разве укорите нас единственно за то, что не пользовались мы от вас телесною услугою?» Потом, как бы посмеиваясь, просит:

Дадите ми неправду сию. «Признаю́сь, не прав я в этом, и прошу извинения». Но, чтобы не подумали иные опять, будто бы говорит сие в упрек и имеет в помысле получить от них, обещается и на последующее время сохранить сие намерение.

(14) Се, третие готов есмь приити к вам, и не стужу вам. Потом смягчает сие суровое слово:

Не ищу бо ваших, но вас. Употребляет же выражение, показывающее естественные отношения.

Не должна бо суть чада родителем снискати имения, но родителе чадом. Не денег желаю, но домогаюсь душ ваших, ибо знаю, что и отцы детям всегда собирают богатство, а я обещаюсь сделать нечто большее по сравнению с отцами по естеству.

(15) Аз же в сладость иждиву и иждивен буду по душах ваших, то есть себя самого отдаю за вас.

Аще и излишше вас любя, менше любим есмь. С угождением соединено и обвинение, ибо и опечалил их, обвинив в скупости любви, и обрадовал, показав самую сильную свою к ним любовь.

(16) Буди же, аз не отягчих вас: но коварен сый, лестию вас приях. (17) Еда коим от посланных к вам лихоимствовах вас? (18) Умолих Тита, и с ним послах брата: еда лихоимствова чим вас Тит? Не темже ли духом ходихома? Не темиже ли стопами? «Но, может быть, скажет кто, что, употребив хитрость, когда был у вас, ничего от вас не брал, но принимал подаяния ваши через тех, которых послал к вам. Поэтому скажите по самой истине: кто из посланных нами, Тит или другой кто, воспользовался властью, данною проповедникам?» Подаяние же назвал Апостол лихоимством, потому что естественно как-то человеку, который дает против воли, хотя бы уплачивал он и долг, думать, что берут с него по лихоимству. Так сказав сие в обличение лжеапостолов, показывает коринфянам свое учительское достоинство.

(19) Паки ли мните, яко ответ вам творим? Быть может, говорит Апостол, и оправдание почтете вы за признак низости.

Пред Богом, о Христе глаголем. Но мы говорим это при свидетеле Боге, просвещаемые заповедями Владыки Христа. Ибо сие: о Христе — значит: по законам Христовым; Христов это закон: Аще убо принесеши дар твой ко олтарю и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя: остави ту дар твой пред олтарем и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой (Мф. 5, 23–24); и еще: Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела: и прославят Отца вашего, иже на небесех (Мф. 5, 16). То же говорит здесь и Апостол.

Вся же, возлюбленнии, о вашем созидании; унижаемся ли мы или говорим возвышенно, обвиняем ли или хвалим – все делаем для вашей пользы.

(20) Боюся же, еда како пришед, не яцех же хощу, обрящу вас, и аз обрящуся вам, якова же не хощете. Говорит же, чего не желает им.

Да не како рвения, зависти, ярости, рети, клеветы, шептания, кичения, нестроения. В этом обвинял Апостол коринфян и в Первом Послании.

(21) Да не паки пришедша мя смирит Бог мой у вас, и восплачуся многих прежде согрешших и не покаявшихся о нечистоте и блужении и студоложствии, яже содеяша. Апостол смирением своим назвал беззаконие коринфян, подтверждая сказанное им уже прежде:

Кто изнемогает, и не изнемогаю? Кто соблазняется, и аз не разжизаюся? (2 Кор. 11, 29). Сказал же, что будет оплакивать не просто согрешивших, но тех, которые после греха не воспользовались врачевствами покаяния. Так апостольское учение явно обличает высокомерие Новата.

 

Глава 13

(1) Третицею се гряду к вам: при устех двою или триех свидетелей станет всяк глагол. Апостол вместо лиц представил события, призывая свидетелей, на пренебрегающих покаянием, и устрашая их.

(2) Прежде рех и предглаголю, яко у вас быв второе, и отсутствуя ныне пишу прежде согрешившым и прочым всем, яко аще прииду паки, не пощажду. Павел обнаружил апостольскую власть, пытаясь страхом положить преграду силе греха, потому что апостолам нетрудно было и вразумлять своих, и наказывать чужих. Ибо божественный Петр одним словом предал смерти Ананию и жену его, бывших уже в числе учеников (Деян. 5, 1–10). А Елиму, как неверного и прекословящего, сам блаженный Павел погрузил во тьму, угасив чувство зрения (Деян. 13, 11).

(3) Понеже искушения ищете глаголющаго во мне Христа, Иже в вас не изнемогает, но может в вас. Хотите, видно, изведать на опыте глаголющаго во мне Христа, хотя и ясно познали силу Его.

(4) Ибо аще и распят бысть от немощи, но жив есть от силы Божия. Если и претерпел крестное страдание смертным естеством тела, то, как Бог и Сын Божий, Он жив и есть Сама Жизнь. Подобно сему сказанное: Разорите церковь сию, и треми денми воздвигну ю (Ин. 2, 19). Если же говорится иногда, что Божество Единородного воскресило тело, а иногда, что воскресил Сам Отец, то в этом никакой нет разности, потому что Божественное Писание нередко совершаемое Сыном усвояет Отцу. Так, Со здателем всего называется Единородный (Ин. 1, 3) и Создателем также именуется Отец Единородного (Деян. 4, 24). Но обратимся к продолжению истолкования. Ибо и мы немоществуем в Нем, но живи будем с Ним от силы Божия в вас. И мы также и участвуем в страданиях Его, потому что за Него терпим сие, и приобщимся жизни, потому что сила Божия обещает воскресение.

(5) Себе искушайте, аще есте в вере, себе искушайте. Подвергайте исследованию не то, что относится к нам, но что касается вас самих, и смотрите, действительно ли утверждены вы в вере. Или не знаете себе, яко Иисус Христос в вас есть, разве точию чим неискусни есте? «Надлежит вам знать, что живущим в себе имеете Самого Владыку Христа, ибо в ком нет сего ведения, тот не имеет в себе веры». Сие означил Апостол словом неискусни. Как немного выше сказал, что в нем вещает Христос, так их научил, что, по пророческому изречению, и в них Он живет и ходит (Лев. 26, 12).

(6) Уповаю же, яко разумети имате, яко мы несмы неискусни. Апостол сказал сие с угрозою, как бы готовясь представить им доказательство духовной силы, но обнаруживает опять и нежную свою любовь.

(7) Молимся же к Богу, не сотворити вам ни единаго зла, не яко да мы искусни явимся, но да вы доброе сотворите, мы же яко неискусни будем, то есть не желаем, чтобы вы подали нам какой-либо предлог показать вам действенность апостольской благодати. Но паче желаю вам просиявать всеми добрыми делами, а нам утаивать в себе власть.

(8) Ничтоже бо можем на истину, но по истине. Ибо если идете путем, каким и следовало, то как можем показать карательную силу?

(9) Радуемся бо, егда мы немоществуем, вы же сильни бываете: о сем же и молимся, о вашем совершении.

Апостол различно выражает одно и то же, показывая, какую имеет к ним любовь.

(10) Сего ради не сый у вас сия пишу, да не пришед безщадно сотворю по власти, юже Господь дал ми есть в создание, а не на разорение. Апостол дал видеть, что и наказание есть созидание, ибо, когда наказываются один или двое, целое общество приобретает пользу. Так, когда Анания и Сапфира приняли наказание, бысть, сказано, страх велик на всех слышащих (Деян. 5, 5). Здесь Апостол, положив конец строгой своей речи, преподал коринфянам полезный совет.

(11) Прочее же, братие, радуйтеся, потому что преспевающим в добродетели свойственно веселие. Совершайтеся, то есть восполняйте недостающее. Утешайтеся, в искушениях пользуйтесь взаимным друг от друга утешением. Тожде мудрствуйте, теснее свяжитесь единомыслием, держитесь все одного образа мыслей. Мир имейте и с нами, и друг с другом, а прежде всего со спасшим вас Богом.

И Бог любве и мира будет с вами. Ибо, увидя сии преуспеяния, сподобит вас всякого промышления, потому что Он законоположник сего.

(12) Целуйте друг друга лобзанием святым, то есть нельстиво, целомудренно, как члены друг друга и Тела Христова. Целуют вы святии вси. С ними соединил и всех уверовавших во вселенной.

(13) Благодать Господа нашего Иисуса Христа и любы Бога и Отца и общение Святаго Духа со всеми вами. Аминь. Не для обозначения раздельности выразился так Апостол и не иное уделил Христу, а иное Отцу, иное же Духу; ибо неоднократно любовь приписывал он Духу, общение Сыну, благодать Богу Отцу. Так и в Первом Послании, приписав действо Отцу (1 Кор. 12, 6), через несколько слов приписывает оное Духу (1 Кор. 12, 11). В ином же порядке поставил Лица, не извращая порядок, указанный Господом (Мф. 28, 19), но научая, что порядок имен не означает инаковости естества или силы или разности достоинств.

Будем молиться и мы, чтобы сподобиться апостольского благословения и улучить обетованные блага по благодати и человеколюбию Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа. С Ним Отцу со Всесвятым Духом слава и великолепие ныне и присно и во веки веков! Аминь.

Второе Послание к Коринфянам писано в Филиппах Титом и Лукою.

 

Глава 1

(1) Многочастне и многообразне древле Бог глаголавый отцем во пророцех, (2) в последок дний сих глагола нам в Сыне. Апостол ясно показал различие Владыки Христа и пророков. Ибо Его одного нарек Сыном. Начало же Послания сходно с Господнею притчею. Ибо и Господь, изрекши иудеям притчу о винограднике, дал видеть, что первые посланные к лукавым были рабы, а потом по избиении рабов пришел Сын (Мф. 21, 33–41). Слово многочастне означает всякого рода домостроительства, а слово многообразне — различие Божественных видений. Ибо иначе явился Бог Аврааму, иначе Моисею, и иным образом Илие, и иным Михею. И Исаия, и Даниил, и Иезекииль видели различные образы. Сему научая, Бог всяческих изрек: Аз видения умножих, и в руках пророческих уподобихся (Ос. 12, 10). Ибо естество Божие не многообразно, напротив того, – не имеет ни вида, ни образа, просто и несложно. Посему видели не само непостижимое [Божественное] естество, но такие образы, которые по мере потребности являл невидимый Бог. Впрочем, слово многочастне наводит и на другую мысль, а именно, что каждому из пророков поручалось некоторое частное домостроительство; Бог же пророков, то есть Владыка Христос, имел смотрение не о частной какой-либо потребности, но, вочеловечившись, совершил все и устроил спасение людей. При этом ясно и то, что один Законодатель для ветхозаветных и новозаветных.

Егоже положи наследника всем. Божественный Апостол начал тем, что бывает у людей, и, сперва поведя слово о малозначительном, касается потом важнейшего. Ибо Владыка Христос – наследник всем, не как Бог, но как человек. Как Бог Он – Творец всем. А Создатель всех – по естеству Владыка всем. Наследник же делается господином того, над чем прежде не был властелином. Так верующие – наследницы Богу, сонаследницы же Христу (Рим. 8, 17), потому что по благодати приемлют то, чего прежде не имели. А что Христос – Владыка всем, о том свидетельствует присовокупляемое Апостолом.

Имже и веки сотвори. Сим означается Божество. Апостол дает видеть, что Христос – не только Создатель, но и вечен. Век есть не какая-либо сущность, но нечто несамостоятельное, сопутствующее же тому, что имеет созданное естество. Веком называется расстояние от сложения мира до его скончания. Так и Господь сказал: Се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века (Мф. 28, 20). Но и время жизни каждого из нас божественный Давид назвал веком же, ибо говорит: век наш в просвещение лица Твоего (Пс. 89, 8). Божественный же Апостол и состояние будущей жизни нарек веком, ибо говорит: не точию в веце сем, но и во грядущем (Еф. 1, 21), и еще: да явит в вецех грядущих презелное богатство благодати Своея благостынею на нас (Еф. 2, 7). Посему век есть протяжение времени, сопряженное с тварным естеством. Творцом же веков назвал Апостол Сына, научая и вразумляя нас, что Он вечен, потому что всегда был превыше всякого какого бы то ни было временного протяжения. Так ветхозаветное Писание говорит о Боге и Отце: Сый прежде век (Пс. 54, 20), то есть всегда Сущий. Потом Апостол, поскольку, назвав Сыном, нарек Его вечным, а не посвященным в Божественные тайны казалось как бы невероятным, что Сын по времени не позднее Родившего, то истину богословия он доказывает некоторым наглядным сравнением.

(3) Иже сый сияние славы. «Ибо сияние бывает и от огня, и вместе с огнем; и хотя виновником своим [сияние] имеет огонь, однако же оно неотлучно от огня. Как скоро огонь, так скоро и сияние. Посему если в вещах чувственных возможно происходить чему-то [одному] от чего-то [другого] и сосуществовать вместе с тем, от чего оно [произошло], то не сомневайся, – говорит Апостол, – что Бог Слово, Единородный Божий Сын, и рождается как Сын, и соприсносущ Родившему как Слово, Которое есть сияние славы. Ибо как скоро слава, так скоро и сияние. Но слава всегда, посему всегда и сияние. И раз сияние единоприродно с огнем, следовательно, и Сын [едино при ро ден] с Отцом». А поскольку сравнение сияния достаточно выразило совечность и единосущие, но страждущим недугом Савеллия и Фотина подало повод к хуле, потому что сияние не имеет самостоятельного бытия, то Апостол другим сравнением предотвращает и сию хулу. Ибо присовокупляет:

И образ ипостаси Его; то есть Сын имеет самостоятельное бытие, всецело показывая в Себе Отца, потому что носит на Себе Отчие черты. Сходно с сим сказанное Господом Филиппу: видевый Мене, виде Отца (Ин. 14, 9). Так многими именованиями божественный Апостол показал и [тесную] близость рождения, и единосущие, и совечность. Поскольку Божественное превышает всякий ум и одним только сравнением невозможно изъяснить истину богословия, то проповедники истины бывают вынуждены достигать сего многими сравнениями. Так, богомудрый Иоанн наименовал Сына Словом. Ибо поскольку с человеческим рождением сопряжены страсть и время, то по необходимости наименовал Его Словом. А чтобы не подумал кто-нибудь еще, будто бы Сын есть неипостасное Слово, что и было с Маркеллом, Фотином и Павлом [Самосатским], по необходимости присовокупил: и Бог бе Слово (Ин. 1, 1), и собственную Ипостась Слова обозначая, и показывая единое [с Отцом] естество, и научая, что рождение бесстрастно и вневременно. Так, блаженный Павел назвал Слово Сыном, показывая, что Оно по значению личного свойства отлично от Отца. Назвал же Его Творцом веков, научая этим, что Слово вечно; наименовал и сиянием славы, означая тем и совечность, и тождество сущности; присовокупил еще, что Оно есть образ ипостаси, научая вместе и тому и другому: и что Само по Себе имеет бытие, и показывает в Себе Отчие черты. Но присовокупляет и иное:

Нося же всяческая глаголом силы Своея. Ибо Сын не только сотворил все, но и распоряжается и правит сим. Преизбыток же силы показал Апостол, сказав, что для создания всего и промышления о всем достаточно Ему слова: Рече: да будет свет: и бысть свет. И рече: да будет твердь: и бысть тако (Быт. 1, 3, 6). А подобно сему сотворено и все прочее. Так и блаженный Давид сказал: яко Той рече, и быша: Той повеле, и создашася (Пс. 32, 9). Несомненность сего богословия усматривая, мудрствующие по-ариеву покушались Послание сие изринуть из сокровищ апостольских. Потому-то мы и стараемся показать, что оно согласно с евангельскими учениями. Божественный же Апостол, выразившись так о Божественном естестве, переходит к человеческому, научая тайне Домостроительства.

Собою очищение сотворив грехов наших, седе одесную престола величествия на высоких. Здесь δί αύτού («через Него») надлежит читать с придыханием вместо δί εαυτού («через Себя»). Ибо сей Отчий Сын, соприсущий с Родившим, Творец и Правитель всех, в Себе показующий Отца, вочеловечившись, совершил наше спасение. Сие же: седе одесную престола величествия на высоких — сказано по человечеству. Ибо, будучи высочайшим, уничижил Себя и, будучи Богом, вочеловечился; не уничиженным будучи возвысился и не человеком будучи соделался Богом, но как Бог всегда был Владыкою всяческих, а как человек принял славу, которую имел как Бог. Сие и Сам изрек в Священном Евангелии: Прослави Мя, Отче, славою, юже имех прежде мир не бысть (Ин. 17, 5). Просил не то принять, чего не имел, но показать то, что имел.

(4) Толико лучший быв Ангелов, елико преславнее паче их наследствова имя. И сие сказал Апостол по человечеству. Ибо Сын как Бог – Творец Ангелов и Владыка Ангелов, а как человек по воскресении и по восшествии на небеса сделался лучшим Ангелов, потому что был меньше Ангелов по причине претерпения смерти. Умаленаго малым чим от Ангел видим Иисуса, за приятие смерти (Евр. 2, 9). Посему как человек был меньше Ангелов, потому что Ангелы имеют естество бессмертное, а Он претерпел страдание; по восшествии же на небеса сделался лучшим Ангелов, ибо воссел превыше всякаго началства и власти и силы и господства, и всякаго имене именуемаго не точию в веце сем, но и во грядущем (Еф. 1, 21). Божественный же Апостол делает сравнение и по именам. Так, сравнивал и с пророками, показав, что Владыка Христос есть Сын. Так, и в отношении

Ангелов упоминает о сыновстве и сим показывает различие. Ибо говорит: толико лучший быв Ангелов, елико преславнее паче их наследствова имя. А что разумеет наименование сыновства, сему научает присовокупляемое.

(5) Кому бо рече когда от Ангел: Сын Мой еси Ты, Аз днесь родих Тя (Пс. 2, 7); и паки: Аз буду Ему во Отца, и Той будет Мне в Сына? (2 Цар. 7, 14). И сие Апостол сказал опять по человечеству. На человеческое естество указывают слова: буду Ему во Отца, и Той будет Мне в Сына, потому что означают время будущее. Да и словами: Аз днесь родих Тя — означается рождение не вечное, но сопряженное с временем. Подобны им слова: Днесь аще глас Его услышите (Пс. 94, 7). Согласно с ними и сказанное перед этим: наследствова имя, потому что Сын получает оное по естеству, а не по благодати, так как имеет это по естеству. Но, как сказал уже я, Апостол, научив о Божественном естестве, начинает говорить о Домостроительстве и учит, что Сын и Творец всех как Бог, и наследник всех как человек, и создатель Ангелов как Бог, и соделался лучшим Ангелов как человек; и Сын по естеству, а как человек снова приемлет то, что имеет как Бог. Согласно же со сказанным и присовокупляемое:

(6) Егда же паки вводит Первороднаго во вселенную, глаголет: и да поклонятся Ему вси Ангели Божии. Оба сии выражения: и вводит Первороднаго, и, сверх того, да поклонятся — дают разуметь Домостроительство. Ибо откуда входит во вселенную носяй всяческая глаголом силы Своея, Творец и Создатель веков? Как Единородный есть и Первородный? Если Ангелы поклоняются Ему по Вочеловечении, то неужели не воздавали Ему сей чести прежде Вочеловечения? Напротив того, и повсюду был как Бог, и вошел во вселенную как человек. Так и богомудрый Иоанн сказал: в мире бе, и мир Тем бысть, и мир Его не позна. Во своя прииде, и свои Его не прияша (Ин. 1, 10–11). По видимости есть в этом некоторое противоречие. Если в мире бе, то как же прииде? И если прииде, то как же в мире бе? Но и в мире бе как Бог, и прииде как человек. Таким образом, и единороден как Бог, а как человек был первороден во многих братиях (Рим. 8, 29). Так всегда принимал почитание от Ангелов, потому что всегда был Бог; но поклонились Ему и как человеку. Сделав сие сравнение по человечеству, Апостол снова переходит к Божественному естеству и говорит:

(7) И ко Ангелом убо глаголет: творяй Ангелы Своя духи, и слуги Своя огнь палящь (Пс. 103, 4): (8) к Сыну же: престол Твой, Боже, в век века: жезл правости жезл царствия Твоего. (9) Возлюбил еси правду, и возненавидел еси беззаконие: сего ради помаза Тя, Боже, Бог Твой елеем радости паче причастник Твоих (Пс. 44, 7–8). Сим ясно показал Апостол, что Ангелы имеют естество тварное, Единородный же Сын несотворен и вечен, ибо сказано: престол Твой, Боже, в век века. А тем научил нас, что и сие: седе одесную престола величествия на высоких — сказал он о человечестве. Ибо как Бог имеет вечный престол, безначальное и нескончаемое Царство. Да и здесь с Божественным сопряжено и человеческое. Ибо сие: возлюбил еси правду, и возненавидел еси беззаконие: сего ради помаза Тя, Боже, Бог Твой — сказано по человечеству. И пророк Исаия, предвозвестив об Еммануиле, присовокупил и сие: прежде, неже разумети отрочати благое или злое, отринет лукавое, еже избрати благое (Ис. 7, 16). И помазание было не Божества, но человечества. Сему научает показанное Апостолом различие. Ибо говорит: елеем радости паче причастник Твоих; мы же [по нашему естеству] причастники и общ ники не Божества, а человечества. Сему научает божественный Апостол и в Послании к Филиппийцам. Ибо говорит: Преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его (Флп. 3, 21). Ибо не Божеству сообразно будет тело святых, но телу славы. Сие же самое свидетельство обличило и хулу Ариеву, ибо показало, что престол Бога Слова вечен, а двоицею Лиц изгнало Савеллиево слияние. Но сие самое заграждает и бесстыдные уста иудеев. Божественный же Апостол присовокупил и другое свидетельство, в котором проповедуется Божественное естество Бога Слова.

(10) И в начале Ты, Господи, землю основал еси, и дела руку Твоею суть небеса. (11) Та погибнут, Ты же пребываеши: и вся, яко риза, обетшают, (12) и яко одежду свиеши их, и изменятся: Ты же тойжде еси, и лета Твоя не оскудеют (Пс. 101, 26–28). Апостол показал, что Бог Слово – Создатель всего; наименованием неба и земли объял все, что на них; научил, что Он непреложен и неизменяем. Все сие означают слова: Та погибнут. Ты же пребываеши. Дал видеть изменение твари в лучшее, которое совершено будет Им, и Его безначальность и негиблемость. Ибо говорит: Ты тойжде еси, и лета Твоя не оскудеют. Не пришел Он в бытие [когда-то], но существует [всегда]; никакого не приемлет изменения, потому что всегда тойжде. А сим обозначается и бесстрастие Божества. Ибо если бы Бог пострадал, то как был бы тойжде? Страдающий изменяется. И если бы три дня пребыл в смерти, то оскудели бы лета. Но и Пророк, написавший свидетельство, и Апостол, воспользовавшийся оным, научают нас, что Он всегда есть тойжде и лета Его не оскудеют. Так сказав о Божественном естестве, Апостол переходит снова к человеческому.

(13) Кому же от Ангел рече когда: седи одесную Мене, дондеже положу враги Твоя подножие ног Твоих? (Пс. 109, 1). Не как Богу говорит: седи одесную Мене. Ибо как воссесть Богу? Престол Его в век века. Посему как человек приемлет честь сию, а как Бог имеет вечный престол.

(14) Не вси ли суть служебнии дуси, в служение посылаеми за хотящих наследовати спасение? Достаточно показал различие и по естеству человеческому. Ибо говорит: Христос седит одесную, Ангелы же, как служители, посылаются для спасения человеков. Потом обращает речь свою в увещание и говорит:

 

Глава 2

(1) Сего ради подобает нам лишше внимати слышанным, да не когда отпадем. Итак, зная сие различие, надлежит тщательнее внимать учению, чтобы не подвергнуться какому-либо поползновению.

(2) Аще бо глаголанное Ангелы слово бысть известно, и всяко преступление и ослушание праведное прият мздовоздаяние: (3) како мы убежим о толицем нерадивше спасении, еже зачало приемь глаголатися от Господа, слышавшими в нас известися, (4) сосвидетелствующу Богу знаменьми же и чудесы, и различными силами, и Духа Святаго разделеньми, по Своей Ему воли. И к увещанию Апостол присоединил опять сравнение и показывает, сколь евангельское учение выше [ветхозаветных] законных постановлений. Ибо законоположению послужили Ангелы, а здесь Сам Владыка Ангелов первый принес спасительное учение, приняли же оное сподобившиеся апостольской благодати. И Закон был слово, показывающее, что должно делать, а Господне учение доставляет вечное спасение. Поскольку же и Моисей совершал чудотворения, то Апостолу необходимо было показать, что благодать преизбыточествует и в этом. Ибо здесь не Владыка один творил чудеса, но творили их и божественные Его ученики, и их преемники. Показал же Апостол, что Новый Завет сияет и духовными дарованиями. Ибо древле одни пророки причастны были духовному дару, а ныне все верующие сподобляются сей благодати. Сие и присовокупил Апостол: и Духа Святаго разделенми, по Своей Ему воли. Сказал же сие, увещевая их тщательнее внимать Божественному учению. А под видом увещания научал различию того и другого. Весьма премудро сказал, что Бог чудесами свидетельствует о проповеди. Чудеса – очевидное доказательство, и истинность свидетеля несомненна. Но, упомянув о сем между прочим, Апостол возобновляет речь о сравнении с Ангелами.

(5) Не Ангелом бо покори Бог вселенную грядущую, о нейже глаголем: (6) засвидетельствова же негде некто, глаголя: что есть человек, яко помниши его; или сын человеческий, яко посещаеши и: (7) умалил еси его малым нечим от Ангел: славою и честию венчал еси его, и поставил еси его над делы руку Твоею: (8) вся покорил еси под нозе его (Пс. 8, 5–7). Вселенною грядущею Апостол назвал будущую жизнь. Опять же, не как с Богом, но как с человеком сравнивает Ангелов с Владыкою Христом и показывает, что не Ангелы, но Он воспринял владычество над всем. А сие: что есть человек — хотя сказано об общем нашем естестве, но прилагается и к Начатку нашему, как усвоившему Себе принадлежащее всему естеству. Так от лица всех нас изрек Он: далече от спасения Моего словеса грехопадений Моих (Пс. 21, 2). Хотя Сам и по человечеству не изведал греха, ибо греха не сотвори, ни обретеся лесть во устех Его (1 Пет. 2, 22), однако же, усвояя Себе наше, стал устами [нашего] естества, на Себя принял наши грехи, на Себе понес наши болезни. А в уверение, что божественный Апостол и сие свидетельство предложил как согласное с Владычним учением, послушаем, что Господь говорит иудеям. Несте ли чли из уст младенец и ссущих совершил еси хвалу? (Мф. 21, 16). Итак, Сей, из уст младенец и ссущих совершивший хвалу, посетил естество челове ческое; а божественный Апостол к пророческому свидетельству приложил истолкование.

Внегда же покорити Ему всяческая, ничтоже остави Ему непокорено. И поскольку вероятно было, что иные скажут: «Видим, что большая часть людей прекословят и не хотят поклоняться Ему», то по необходимости Апостол присовокупил:

Ныне же не у видим Ему всяческая покорена. Это сказал уже Апостол и выше. Не Ангелом бо покори вселенную грядущую, о нейже глаголем, то есть в той жизни Он возобладает над всем, тогда покорятся и прекословящие ныне. Поскольку же назвал Его Творцом и Владыкою Ангелов, а сие казалось несколько невероятным для тех, которые знают бессмертное естество Ангелов и вместе имеют сведение о страдании Владыки Христа, то Апостол по необходимости предлагает учение и о сем.

(9) А умаленаго малым чим от Ангел видим Иисуса, за приятие смерти славою и честию венчанна, яко да кроме Бога, за всех вкусит смерти. Не по Божескому естеству умален пред Ангелами, но по страданию человечества. Да и оно по воскресении стало причастно Божественной славы. Претерпел же страдание за всех, потому что все, что имеет тварную природу, имело нужду в сем врачевстве. Сие и сказал Апостол: яко да кроме Бога за всех вкусит смерти, то есть одно Божественное естество не имеет нужды, все же прочее нуждается во врачевстве Вочеловечения. Бог Слово, вочеловечившись, сокрушил державу смерти; сокрушив же, обетовал нам Воскресение, а с Воскресением сопряжены нетление и бессмертие, в нетлении же примет участие и видимое. Сие сказал Апостол и в Послании к Римлянам: яко и сама тварь свободится от работы истления в свободу славы чад Божиих (Рим. 8, 21). И Ангелы пребывают в радости, видя спасение человеков. Ибо если радуются об одном грешнике (Лк. 15, 7), то тем паче исполнятся радости, увидев бесчисленное множество сподобившихся спасения. Посему Христос за всех претерпел спасительное страдание, потому что единое Божеское естество не имеет нужды во врачевании, какое Им совершено.

(10) Подобаше бо Ему, Егоже ради всяческая и Имже всяческая, приведшу многи сыны в славу, Началника их спасения страданьми совершити. Апостол показал, что Бог Слово совершил естество, которое воспринял на Себя. А воспринятое Им на Себя естество есть начаток нашего спасения, потому что оно, воскреснув из мертвых, приобрело воскресение всем нам.

(11) И святяй бо и освящаемии, от Единаго вси. И сие сказал Апостол по человеческому естеству, потому что воспринятое естество есть тварное, один Творец и нас, и Его. Но Им освящаемся. А если еретики захотят разуметь сие сказанным и по естеству Божественному, то и тогда не умалят славы Единородного. «Ибо единого, – говорит Апостол, – имеем Отца и мы, и Он; но явно, что Он – Сын по естеству, а мы – сыны по благодати». Сему-то разумению научает нас, сказав, что Он святит, а мы освящаемся.

Еяже ради вины не стыдится братию нарицати их, глаголя: (12) Возвещу имя Твое братии Моей, посреде церкве воспою Тя (Пс. 21, 23). (13) И паки: Аз буду надеяся Нань (2 Цар. 22, 3). И паки: се, Аз и дети, яже Ми дал есть Бог (Ис. 8, 18). И сего не стыдится достаточно для того, чтобы показать отличие сыновства. Рассуждая о властелинах и рабах и показывая смиренномудрие властелинов, имеем обычай говорить: «Не стыдится со слугами есть и пить, вместе сидеть и сам врачевать их больных». Посему и здесь подразумевается то же, а именно, что Принявший за нас страдание не стыдится называть братьями тех, за кого претерпел страдание. Называет же их не только братьями, но и детьми. Так Господь в Священном Евангелии сказал божественным Апостолам: Чадца, еще мало время с вами есмь (Ин. 13, 33), и также: Чада, имате ли что снедно зде? (Лк. 24, 41). Апостол же показал, что и уничижительно сказанное им – сказано по Домостроительству. Ибо с сим [выражением] не стыдится совокупил: Аз буду надеяся Нань. Ради спасения человеков не стыдится употреблять и уничижительные для собственного Его достоинства слова. Потом, останавливаясь на свидетельстве о детях, Апостол слагает слово о спасительном страдании.

(14) Понеже убо дети приобщишася плоти и крови, и Той приискренне приобщися техже, да смертию упразднит имущаго державу смерти, сиречь, диавола, (15) и избавит сих, елицы страхом смерти чрез все житие повинни беша работе. «Возможно ли было бы, – говорит Апостол, – Ему или называться нашим братом, или нас называть в подлинном смысле Своими детьми, если бы не обложен был тем же с нами естеством? Посему-то, восприняв на Себя оное, сокрушил владычество смерти и рассеял подавлявший нас страх. Ибо не переставали мы бояться всегда смерти, так как вынуждены были влачить иго смертности». И Апостол весьма кстати употребил слово прииск ренне, чтобы обличить тем мысль о призраке. Изложил же все сие, научая тем полагающих, будто бы Сын по причине страдания меньше Ангелов, что претерпел Он страдание по необходимости. Сему же еще яснее учит и в последующем:

(16) Не от Ангел бо когда приемлет, но от семене Авраамова приемлет. «Если бы воспринял на Себя естество ангельское, – говорит Апостол, – то сделался бы не подлежащим смерти. Но поскольку воспринял естество человеческое, то как страданием воздал долг человеческий, так воскресением пострадавшего тела доказал собственную Свою силу». Весьма же премудро божественный Апостол вместо имени родового употребил имя собственное; не сказал: «от семени человеческого приемлет», но: от семене Авраамова приемлет, напоминая им о бывшем Аврааму обетовании (Быт. 22, 18; 26, 4).

(17) Отонюдуже должен бе по всему подобитися братии. Ибо подобно нам и пищу вкушал, и утруждался, и скорбел, и плакал, и принял смерть.

Да милостив будет и верен первосвященник в тех, яже к Богу, во еже очистити грехи людския. (18) В немже бо пострада, Сам искушен быв, может и искушаемым помощи. Апостол показал, что спасительная смерть Его была приношением, потому что за всю тварь принес воспринятое на Себя тело. В утешение же евреям присовокупил и нечто другое. Ибо говорит: «На опыте изведав немощь естества человеческого, как жительствовавший по Закону и по Благодати, подает помощь боримым [врагами]». Но и сие сказано по естеству человеческому, потому что не как Бог, но как человек – наш Он первосвященник; не как Бог, но как человек пострадал; не как Бог на опыте изведал свойственное нам, а как Бог, напротив того, премудро все знает. Так Апостол, окончив сравнение с Ангелами, поставляет в сличение большего из всех пророков, великого Моисея, чтобы, показав бесконечную разность, показать вместе расстояние и заветов, и обетований, и иереев. К сравнению же примешивает опять увещание, чтобы не подать о себе мысли, будто бы делает сие с намерением, но показать, что вынужден к сему какою-то необходимостью.

 

Глава 3

(1) Темже, братие святая, звания небеснаго причастницы, разумейте Посланника и Святителя исповедания нашего Иисуса Христа, (2) верна суща Сотворшему

Его, якоже и Моисей во всем дому Его. Опять как человека назвал Его Апостол Святителем и Посланником. Ибо если Он – Святитель и как Бог, то был бы им и до Вочеловечения. А что Посланником нашего исповедания сделался по Вочеловечении, сему научил Апостол в Послании к Галатам. Ибо говорит: Егда прииде кончина лета, посла Бог Сына Своего рождаемаго от жены (Гал. 4, 4). Не сказал же: «посла Его родиться от жены», но: посла рождаемаго от жены, из чего явствует, что слово «послание» соответствует Вочеловечению. Исповеданием нашим назвал веру и сотворением наименовал не создание, но рукоположение. Ибо говорит: верна суща Сотворшему Его, то есть Посланником и Святителем. Апостол, напомнив сказанное Богом о Моисее (изречение же Божие таково: во всем дому Моем верен есть (Чис. 12, 7), в последующем показывает различие.

(3) Множайшей бо славе Сей паче Моисея сподобися, елико множайшую честь имать паче дому сотворивый его. Какое различие, говорит Апостол, у твари с Творцом, такое же у Моисея со Христом. Ибо сему яснее учит последующее:

(4) Всяк бо дом созидается от некоего: а сотворивый всяческая Бог. Надлежит же знать, что превосходство доказал Апостол естеством Божественным, а что множайшей сподобися славе, о сем сказал по естеству человеческому. Поскольку Владыка Христос – и Бог, и человек, но то и другое открывается нам в едином Лице, то Апостол, которому необходимо было показать два естества, говорит о Нем и уничижительное, и высокое.

(5) И Моисей убо верен бе во всем дому Его, якоже слуга, во свидетелство глаголатися имевшым:

(6) Христос же якоже Сын в дому Своем: Егоже дом мы есмы, аще дерзновение и похвалу упования даже до конца известно удержим. Апостол употребил именования из ветхозаветного Писания. Ибо слугою назвал Моисея Бог. Моисей раб Мой, – говорит Он, – скончася (Нав. 1, 2); и еще: не токо яко же раб Мой Моисей (Чис. 12, 7). А Самого Владыку Христа ветхозаветное Писание называет Сыном. Кое имя Его? или кое имя Сыну Его? (Притч. 30, 4); и: Сын Мой еси Ты, Аз днесь родих Тя (Пс. 2, 7); и: из чрева прежде денницы родих Тя (Пс. 109, 3). Из сего, говорит Апостол, познается различие того и другого. Один – слуга, а другой – Сын, один назван верным в доказательство, что он – достоверный законодатель, что и сказано у Апостола: во свидетелство глаголатися имевшым, а Христос называется верным как Сын. Если же еретики полагают, что сие наименование верным означает уничижение, то пусть услышат, что говорит Апостол о Боге и Отце: Верен Бог, имже звани бысте во общение Сына Его (1 Кор. 1, 9), и пророк Давид: Верен Господь во всех словесех Своих (Пс. 144, 13); и еще: и свидетель на небеси верен (Пс. 88, 38). Так и божественный Моисей говорит: Бог верен, и несть неправды в Нем (Втор. 32, 4). Домом же Божиим Писание наименовало верующих по пророчеству, которое говорит: Вселюся в них и похожду (2 Кор. 6, 16; Лев. 26, 12). Сподобимся сей чести, говорит Апостол, если преуспеяниями в добродетели соблюдем дерзновение, какое приобрели, и вожделенное упование. А поскольку упомянул об уповании (упование же видимое несть упование: еже бо видит кто, что и уповает? (Рим. 8, 24)) и Владыка Христос обетовал нам Небесное Царство, то Апостол делает опять сравнение данного иудеям и обетованного нам.

(7) Темже, якоже глаголет Дух Святый, днесь, аще глас Его услышите, (8) не ожесточите сердец ваших, якоже в прогневании, во дни искушения в пустыни, (9) идеже искусиша Мя отцы ваши, и видеша дела Моя четыредесять лет. (10) Сего ради негодовах рода того, и рех: присно заблуждают сердцем, тии же не познаша путий Моих: (11) яко кляхся во гневе Моем, аще внидут в покой Мой (Пс. 94, 7–11). Апостол привел свидетельство, устрашая, конечно, евреев, чтобы тщательнее хранили данное им упование, имеет, впрочем, в виду и другое, направляя опять речь так, чтобы не возбудить подозрения; продолжает же увещание.

(12) Блюдите, братие, да не когда будет в некоем от вас сердце лукаво неверия, во еже отступити от Бога жива. Много должно иметь вам попечительности и рачительности, чтобы сохранить веру и не принять в себя погибели неверия, потому что оно отлучает от Бога жива.

(13) Но утешайте себе на всяк день, дондеже днесь нарицается, да не ожесточится некто от вас лестию греховною. Пока мы живы, каждый день надлежит прилагать о себе всякое попечение, чтобы грех, овладев нами, не сделал сердца нашего упорным. Словом же днесь Апостол назвал настоящую жизнь.

(14) Причастницы бо быхом Христу, аще точию начаток состава даже до конца известен удержим. Ибо в общение с Владыкою Христом вступили мы через смерть всесвятого Крещения и, спогребшись Ему, имеем на себе образ Воскресения, если только сохраним твердую веру. Ее же назвал Апостол начатком состава, потому что ею обновляемся, и вступаем в единение с Владыкою Христом, и приобщаемся благодати Всесвятого Духа. Потом Апостол снова обращается к пророческому слову.

(15) Внегда глаголет, днесь, аще глас Его услышите, не ожесточите сердец ваших, якоже в прогневании. Упоминает же и о тех, которые впали в сие ожесточение.

(16) Кии бо слышавше прогневаша? Но не вси изшедшии из Египта. Первую часть должно читать как вопрос, а вторую – не утвердительно, но как ответ. Так заставляют разуметь последующие слова. Ибо кроме Халева, сына Иефониина, и Иисуса, сына Навина (Чис. 14, 22–24), погибло шестьсот тысяч. Их-то Апостол назвал изшедшими из Египта.

(17) Коих же негодова четыредесять лет? Не согрешивших ли? Ихже кости падоша в пустыни. (18) Которым же клялся не внити в покоище Его, яве, яко противльшымся? (19) И видим, яко не возмогоша внити за неверствие. Когда Бог повелевал идти в обетованную землю, они прекословили, отговариваясь страхом и силами врагов. За сие-то Бог всяческих предал всех их поодиночке смерти в пустыне и вместо них ввел детей их. Апостол, изложив сию важную мысль, чтобы устрашить евреев и заставить их ждать по данных надежд, начинает наконец речь о покое, научая, что пророк Давид издревле предвозвещал оный.

 

Глава 4

(1) Да убоимся убо, да не когда оставлену обетованию внити в покой Его, явится кто от вас лишився. Давид, говорит Апостол, возвестил нам, что есть другой покой. Посему постараемся сподобиться оного, чтобы не потерпеть подобного тому, что потерпели евреи.

(2) Ибо нам благовествовано есть, якоже и онем: но не пользова онех слово слуха, не растворенное верою слышавших. Для спасения недостаточно слышания слов; ибо с верою надлежит принимать это и твердо хранить. Какую пользу принесло Божие обетование тем, которые приняли оное, но приняли не с верою, не положились на Божию силу и как бы не срастворились Божиими словесами?

(3) Входим бо в покой веровавшии, якоже рече: яко кляхся во гневе Моем, аще внидут в покой Мой. Апостол намеревается показать три наименованные в Божественном Писании покоя: первый – день седьмой, в который Бог совершил творение, второй – землю обетованную и третий – Небесное Царство. Старается же показать это из пророческого свидетельства, ибо говорит: «Если нет в действительности иного покоя, то почему же Бог принявшим второй покой повелевает не ожесточать сердец и угрожает наказанием и делает напоминание пренебрегшим второй покой?» Перечисляет же их Апостол по порядку и начинает с первого – седьмого дня.

Аще и делом от сложения мира бывшым. (4) Рече бо негде о седмем сице: и почи Бог в день седмый от всех дел Своих. Что о том покое сказует божественный Давид, это, говорит Апостол, явно для всякого, потому что было сие за много родов до Давида, так как в день седьмой Бог всяческих завершил творение (πεπλήρωκε τήν κτίσιν).

(5) И в сем паки: аще внидут в покой Мой. Впрочем, Пророк, и это зная ясно, тем не менее возвещает иной покой.

(6) Понеже убо лишени нецыи внити в него, и имже прежде благовествовано бе, не внидоша за непослушание: (7) паки некий уставляет день, днесь, в Давиде глаголя, по толицех летех, якоже прежде глаголася: днесь, аще глас Его услышите, не ожесточите сердец ваших, якоже в прогневании. Потом, научая, что Пророк говорит сие не о Палестине, Апостол умозаключает:

(8) Аще бо бы онех Иисус упокоил, не бы о инем дни глаголал по сих. Не о той земле, говорит Апостол, сказано у Пророка, потому что в ту землю ввел их Иисус Навин, в ней был и божественный Давид, когда возвещал сей покой. Потом апостол продолжает свое умозаключение.

(9) Убо оставлено есть субботство людем Божиим. Сие читать должно не как вопрос, но как речь положительную. Субботством же назвал Апостол упокоение от дел, потому что в день седмый почи Бог от всех дел Своих, какие сотворил; в веке же грядущем будет жизнь беспечальная, свободная от трудов и забот. Посему Апостол субботством наименовал освобождение от дел телесных. Сие дают видеть и следующие за тем слова.

(10) Вшедый бо в покой Его, и той почи от дел своих, якоже от Своих Бог. Как Бог всяческих, в день шестой довершив все творение, в седьмой день почил от дел мироздания, так исшедшие из этой жизни и вступившие в ту жизнь освободятся от нынешних трудов. Да и иудеям Закон повелевал воздерживаться в субботу от дел телесных, прилагать же попечение об одних душах (Исх. 20, 10–11). Потом Апостол продолжает речь в виде совета.

(11) Потщимся убо внити в оный покой, да не кто в ту же притчу противления впадет. Кто живет в лености и не желает наслаждаться обетованными благами, тот подлежать будет одним обвинениям с непокорными иудеями. После сего Апостол указывает на приводящее в трепет судилище.

(12) Живо бо слово Божие, и действенно, и острейше паче всякаго меча обоюду остра, и проходящее даже до разделения души же и духа, членов же и мозгов, и судително помышлением и мыслем сердечным:

(13) и несть тварь неявлена пред Ним, вся же нага и объявлена пред очима Его, к Немуже нам слово. Никто не может утаиться от нелицеприятного Того Судии. В точности знает Он все, даже движения самых помыслов. Знает совершённое во тьме, знает замышляемое втайне; не сокрыты от Него лукавые совещания души, обнажено пред Ним сокровенное. Выражение вся объявлена (τFτSαχηλισμzνα – «приготовлено к нанесению удара в гортань») пред очима Его употреблено в переносном смысле: животные, закалаемые в жертву, лежат совершенно безгласными, потому что закланием отъемлется жизнь, а с жизнью и голос. Так и мы, судимые, говорит Апостол, увидим все злочестиво или беззаконно нами сделанное и молча примем приговор и наказание, как знающие правдивость оного.

Сие не одним евреям, но и всем нам написал божественный Апостол. Посему непрестанно надлежит иметь нам перед очами Божественное оное судилище, ужасаться и трепетать оного, тщательно сохранять Божественные заповеди и ожидать обетованного покоя, которого и сподобимся во Христе, вместе с Которым Отцу со Всесвятым Духом слава и великолепие ныне и присно и во веки веков! Аминь.

 

(4, 14) Имуще убо Архиерея велика, прошедшаго небеса, Иисуса Сына Божия, да держимся исповедания. В изъясненном прежде сего Апостол делает сравнение того и другого и показал, что нам обетованный покой лучше обетованного иудеям. Ибо им обещал Бог обетованную землю, а нам – небо. А теперь начинает уже делать сравнение первосвященства и показывает, что гораздо выше и лучше левитского первосвященство по чину Мелхиседекову. Делает же сравнение, опять употребляя увещательный образ речи, чтобы любителям жития по Закону не показалось, будто бы восстает он на Закон, а не истину защищает. Наименовал же Господа Иисуса Архиереем, как принесшего за нас жертву и подъявшего на Себе грех мира. По сему-то самому Господь наименован и Агнцем, ибо сказано: Се, агнец Божий, вземляй грехи мира (Ин. 1, 29). Но и для самых любителей спорить явно, что это имена человеческие. Если же иные приняли их за именования Божества, то пусть назовут Его и клятвою (Гал. 3, 13), и зраком раба (Флп. 2, 7), и всем тому подобным. А если ни одно из сих имен не свойственно Божию естеству, то остается понимать их как именования по Домостроительству. Ибо как говорится, что соделался человеком, восприняв естество человеческое, так называется нашим Архиереем, поскольку Он человек. Сему научают нас и апостольские выражения. Ибо Апостол показывает, что Христос прошел небеса; Божество же Владыки Христа имеет неописанное естество. Оно повсюду и всем присуще. Сему научил нас Сам Владыка, ибо говорит: Никтоже взыде на небо, токмо сшедый с небесе Сын человеческий, сый на небеси (Ин. 3, 13). Так, когда был долу и беседовал с людьми, сказал, что Он и горé. Посему надлежало бы нам знать, что иные имена принадлежат к богословию и иные к учению о Домостроительстве. И божественный Апостол, показав нам, что великий наш Архиерей первый вошел в истинный покой и стал превыше небес, повелевает держаться исповедания. Исповеданием же наименовал нашу веру. Ибо исповедуем, что мы веруем не только в Отца и Сына и Святаго Духа, но и в Воскресение мертвых, и в жизнь вечную, и в Царство Небесное.

(15) Не имамы бо Архиерея, не могуща спострадати немощем нашым, но искушена по всяческим по подобию, разве греха. Веровавшие подвергались в то время многим треволнениям искушений. Посему Апостол утешает их, научая, что наш Архиерей не только, как Бог, знает немощь нашего естества, но и, как человек, изведал на опыте наши страдания, пребыв непричастным одного только греха. Зная же, говорит Апостол, сию немощь нашу, Он подает помощь, соответственную оной, и, когда будет судить нас, по сей немощи произнесет и приговор.

(16) Да приступаем убо с дерзновением к престолу благодати, да приимем милость и благодать обрящем во благовременну помощь. Владыка Христос, как Бог, по естеству имеет царское достоинство, вечный престол, ибо сказано: Престол Твой, Боже, в век века (Пс. 44, 7), а как человек, и святитель и посланник исповедания нашего слышит: Седи одесную Мене (Пс. 109, 1). Сей-то престол божественный Апостол назвал престолом благодати. Думаю же, что подразумевает и человеколюбие, с каким Христос будет судить. Ибо присовокупил и сие: да приимем милость и благодать обрящем во благовременну помощь; потому что, приступая к нему в настоящей жизни и являя чистую и искреннюю веру, в день Суда улучим человеколюбие. Потом Апостол объявляет и причину священства, почему иные удостаиваются оного и что прилично архиерею.

 

Глава 5

(1) Всяк бо первосвященник, от человек приемлем, за человеки поставляется на службы, яже к Богу, да приносит дары же и жертвы о гресех, (2) спострадати могий невежствующым и заблуждающым, поне же и той немощию обложен есть. (3) И сего ради должен есть якоже о людех, такожде и о себе приносити за грехи. Апостол сказал: Не имамы Архиерея, не могуща спострадати немощем нашым, но искушена по всяческим по подобию, разве греха. Посему по необходимости присовокупил и сие, научая, что и по Закону не Ангел поставляем был священнослужительствовать за людей, но человек за человеков, который имеет то же естество, обложен теми же страстями, знает немощь природы, оказывает снисхождение претыкающимся, подает руку помощи согрешающим, по своим свойствам смотрит и на свойства в ближнем. А посему и узаконено ему приносить жертвы не за народ только, но и за себя (Лев. 4, 3–4).

(4) И никтоже сам себе приемлет честь, но званный от Бога, якоже и Аарон. Ибо тот законный первосвященник, кто от Бога приемлет рукоположение. Так принял сан сей и Аарон, первый первосвященник (Чис. 16, 40; 17, 1–10). Изрек же сие божественный Апостол не с намерением указать нам теперь правила первосвященства, но предуготовляя нас к учению о Владычнем первосвященстве. Посему вслед за этим премудро присовокупил:

(5) Тако и Христос не Себе прослави быти первосвященника, но Глаголавый к Нему: Сын Мой еси Ты, Аз днесь родих Тя (Пс. 2, 7). (6) Якоже и инде глаголет: Ты еси священник во век, по чину Мелхиседекову (Пс. 109, 4). Поскольку Христос был из другого колена, так как по человеческому естеству произошел от Давидова рода (Мф. 1, 1), то Апостол, зная упорность сердец неверующих иудеев, прибег к пророческим свидетельствам и премудро подтвердил ими собственное свое слово, а также премудро показал, что Христос наименован не только Первосвященником, но и Сыном и принял некое новое первосвященство. Поскольку же Апостол сказал, что первосвященником за людей для того поставляется человек, чтобы сострадал невежствующым и заблуждающым, понеже и той немощию обложен есть, то доказывает, что и Владыка Христос принял на Себя, кроме греха, все страдания естества человеческого.

(7) Иже во днех плоти Своея моления же и молитвы к Могущему спасти Его от смерти с воплем крепким и со слезами принес, и услышан быв от благоговеинства, (8) аще и Сын бяше, обаче навыче от сих, яже пострада, послушанию, (9) и совершився бысть всем послушающым Его виновен спасения вечнаго, (10) наречен от Бога Первосвященник, по чину Мелхиседекову. Кто без крайнего помешательства в уме скажет, что изречено это о Божественном естестве? Ибо если божественный Павел не убоялся смерти, но желание имел разрешитися и со Христом быти (Флп. 1, 23) и предсказывавшим ему, что будет с ним во Иерусалиме, и покушавшимся удержать его сказал: Что плачете и сокрушаете ми сердце? Аз бо не точию связан быти, но и умрети готов есмь за имя Господа нашего Иисуса Христа (Деян. 21, 13), – то как же Бог Слово, Создатель веков, неизменяемый, непреложный, свободный от страдания, убоялся бы смерти? Да и распространяться о сем, может быть, служит признаком крайнего безумия, потому что преизбыток уничижения, выражаемого сказанным, и самых хулителей Божества понуждает ничего такого не прилагать Божеству. И потерпеть сие человечеству попустило Божество, чтобы нас научить, что и Бог Слово истинно вочеловечился и воспринял естество человеческое и что тайна Домостроительства совершена не мечтательно и не призрачно. Ибо если и при всем этом Симон, Менандр, Кердон, Маркион, Валентин, Василид, Вардесан и Манес учили своих последователей, что Христос вовсе не имел человеческого естества, то явно, что еще большее число людей подвергалось бы сему заблуждению, если бы не потерпел Он человеческих немощей, кроме греха. А днями плоти Апостол назвал время смертности, то есть время, когда Христос имел смертное тело. Сказует же о молитве, какою молился Христос перед страданием, изрекши: Отче, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия (Мф. 26, 39). И сие: навыче от сих, яже пострада, послушанию — Апостол сказал преувеличенно, ибо Христос оказал послушание не после страдания, но до страдания. Совершением же назвал воскресение и бессмертие, ибо это [высший] прéдел Домостроительства. И все страдания представил преувеличенно не только с намерением доказать истинность Вочеловечения, но и в подтверждение того слова, которое изрек уже прежде: Не имамы бо Архиерея, не могуща спострадати немощем нашым, но искушена по всяческим по подобию, разве греха, чтобы и сим убедить тех, к кому писал, пребывать в вере и смело полагаться на сострадательность и человеколюбие Сего Архиерея. А упомянув опять о Мелхиседеке, хочет показать, что священство его важнее левитского, но, по-видимому, пока отлагает сие, по немощи поучаемых. Ибо сие и сказал:

(11) О немже многое нам слово и неудобь сказаемое глаголати: понеже немощни бысте слухи. Потом Апостол делает им умеренное обвинение и растворяет оное похвалою, чтобы через то получили они пользу.

(12) Ибо должни суще быти учителие лет ради, паки требуете учитися, кая писмена начала словес Божиих, и бысте требующе млека, а не крепкия пищи. Писменами же начала словес Божиих назвал Апостол невысокие сказания о Христе, потому что не обретшим еще совершенной веры проповедники истины предлагали только учение о Христовом человечестве. Так Петр, проповедуя собранию иудеев, соразмерял учение с немощью слушающих, ибо говорил: Иисуса Назорея, мужа от Бога извествованна в вас (Деян. 2, 22), и последующее за тем соответственно сему слову. И богомудрый Павел, предлагая проповедь афинянам, нарек Владыку Христа не Богом, но мужем (Деян. 17, 31). Так, и когда писал к коринфянам, сказал: Млеком вы напоих, а не брашном: ибо не у можасте (1 Кор. 3, 2). А в написанном перед сим дал видеть, что назвал млеком. Не судих бо, – говорит, – ведети, что в вас, точию Иисуса Христа, и сего распята (1 Кор. 2, 2). То же говорит и здесь: и бысте требующе млека, а не крепкия пищи, то есть «невысокое вынуждены мы говорить вам о Владыке Христе». Ибо не приемлющим и сего можно ли предложить что-либо боле важное? Потом Апостол показывает различие несовершенного и совершенного.

(13) Всяк бо причащаяйся млека неискусен слова правды, младенец бо есть: (14) совершенных же есть твердая пища, имущих чувствия обучена долгим учением в разсуждение добра же и зла. Апостол показал различие по возрастам, ибо как недавно рожденным младенцам привыкли мы давать молоко, а у которых твердые зубы, тем дозволяем уже вкушать всякую пищу, так имеющим несовершенную веру предлагаем соразмерное немощи учение, принявших же веру совершенную уготовляем к приобщению совершеннейших догматов. И яснее излагая, что назвал млеком, присовокупил:

 

Глава 6

(1) Темже оставльше начала Христова слово, на совершение да ведемся. Какое же начала Христова слово? Не паки основание покаяния полагающе от мертвых дел, и веры в Бога, (2) крещений учения, возложения же рук, воскресения же мертвых и суда вечнаго. (3) И сие сотворим, аще Бог повелит. Укорив их за колебание в вере (ибо это назвал Апостол млеком), советует стремиться к совершенству и созидать остальное на положенных уже основаниях, а не класть снова иного основания. Основанием же назвал веру, а мертвыми делами — лукавство. Ибо уверовавшие, гнушаясь их зловонием и прибегнув к покаянию, соприступают к Божественному Крещению, от священнической руки приемлют благодать Духа и, в Божественном Крещении приняв прообраз Воскресения, ожидают общего всех Воскресения и будущего Суда. Сие-то Апостол назвал писменами словес. Ибо как отрокам обучающий грамоте показывает сперва начертания букв, так учители благочестия приступающих к вере обучают первым начаткам. Посему божественный Апостол говорит, что надлежит желать совершеннейшего, а не опять сначала учиться письменам благочестия. Слова же: и сие сотворим, аще Бог повелит – Апостол поставил в связи со сказанным выше: темже оставльше начала Христова слово, на совершение да ведемся. И сие сотворим, аще Бог повелит, то есть постараемся, пожелаем возлюбить всякий труд ради совершенства. Обычно же Апостолу все ставить в зависимость от Божия промышления, почему и присовокупил: аще Бог повелит. Так и в Послании к Коринфянам сказал: Прииду же к вам, аще Господь восхощет (1 Кор. 4, 19). Слово же крещение поставил Апостол во множественном числе, не тому уча, что крещений много, но потому что многие пользуются благодатию Крещения. А что проповедовал он одно Крещение, сему учит последующее.

(4) Невозможно бо просвещенных единою и вкусивших дара небеснаго, и причастников бывших Духа Святаго, (5) и добраго вкусивших Божия глагола и силы грядущаго века, (6) и отпадших паки обновляти в покаяние, второе распинающих Сына Божия себе и обличающих. Крайне невозможное дело, говорит Апостол, приступавшим ко Всесвятому Крещению, причастившимся благодати Духа Божия, принявшим прообраз вечных благ снова приступить и сподобиться другого крещения. Ибо это значит не что иное, как снова Сына Божия пригвождать ко кресту и снова наносить поругание, какое Ему нанесено было. Ибо как Он единожды претерпел страдание, так и нам подобает единожды приобщиться Ему в страдании; спогребаемся же Ему крещением (Рим. 6, 4) и с Ним совосстаем. Посему невозможно нам снова воспользоваться даром Крещения. Ибо Христос востав от мертвых ктому уже не умирает: смерть Им ктому не обладает. Еже бо умре, греху умре единою: а еже живет, Богови живет (9, 10). И наш ветхий человек с Ним распятся (6) в крещении, приняв образ смерти. А добрым Божиим глаголом Апостол назвал обетование благ. И силами грядущаго века нарек Крещение и благодать Духа, потому что посредством их можно улучить обетованные блага. Сказал же сие Апостол, научая уверовавших из иудеев не считать, что Всесвятое Крещение подобно крещениям иудейским. Ибо те не грехи разрешали, но мнимое очищали осквернение, а потому многократно и часто были совершаемы, наше же Крещение едино, как служащее образом спасительного страдания и воскресения и преднаписующее нам будущее Воскресение. Последователи Новатовы вооружаются сими апостольскими изречениями против истины, не понимая того, что божественный Апостол не врачевства покаяния ими воспретил, но научил, где предел Божественного Крещения. Посему и присовокупил: второе распинающих Сына Божия себе и обличающих. Ибо дважды причащаться Божественного Таинства [Крещения] значит обличать [209]Греч. παρασεργματίσαι значит «выставлять на позор».
оное. А что Апостол везде проповедует покаяние, свидетельствует о сем написанное им к коринфянам, свидетельствует и писанное к галатам, и повсюду посевает он учение о сем. Но мы приступим к продолжению толкования.

(7) Земля бо пившая сходящий на ню множицею дождь и раждающая былия добрая оным, имиже и делаема бывает, приемлет благословение от Бога: (8) а износящая терния и волчец непотребна есть и клятвы близ, еяже кончина в пожжение. С помощью сравнения показал Апостол, какими благами наслаждаются приносящие зрелые плоды благочестия и что потерпят произращающие терния. Дождем же в переносном смысле назвал учение. Так и пророк Исаия, лучше же сказать, Сам Бог устами пророка изрек: и облаком заповем, еже не одождити на него дождя (Ис. 5, 6); и в Божественном Евангелии сказано: Аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет (Ин. 7, 37). Поскольку же Апостол употребил жесткие слова, упомянув о терниях и огне, то утешает похвалою.

(9) Надеемся же о вас, возлюбленнии, лучших и придержащихся спасения, аще и тако глаголем. И чтобы не показалось, что более льстит, нежели водится истиною, напоминает им о том, в чем уже преуспели, делая их через то более усердными в деле Божием.

(10) Не обидлив бо Бог, забыти дела вашего и труда любве, юже показасте во имя Его, послуживше святым и служаще. Итак, сознавая в них это, почему же называешь их немощными, младенцами, малоценными?

(11) Желаем же, да кийждо вас являет тожде тщание ко извещению упования даже до конца, (12) да не лениви будете, но подражателе наследствующих обетования верою и долготерпением. Сими словами Апостол дает разуметь, что в начале оказывали большее великодушие, притупили же оное непрестанные и непрерывные волны противных обстоятельств. Но показал также и свою [отеческую] любовь. Ибо говорит: «Желательно и весьма вожделенно для меня всегда видеть в вас это усердие. А это и будет, если без всякого сомнения удержите в себе поданные вам о будущем надежды, взирая на тех святых, прославившихся верою, которые за великое терпение насладились обетованными благами». И для сравнения делает упоминание о многих, а пока предлагает для внимания патриарха Авраама и показывает, что хотя принял он Божии обетования, но конец оных увидел по прошествии весьма многого времени.

(13) Аврааму бо обетова Бог, понеже ни единем имяше болшим клятися, клятся Собою, (14) глаголя: воистинну благословя благословлю тя, и умножая умножу тя. (15) И тако долготерпев, получи обетование. Апостол показал истинность Обетовавшего, потому что, говорит он, «обетовавший был Бог, не имеющий ничего выше Себя, и свидетелем служила клятва, так как клялся Он Самим Собою. Однако же, и обещав, и подтвердив это клятвами, не тотчас исполнил обетования. Напротив того, патриарх имел нужду во многом терпении и только по прошествии весьма многого времени увидел истину обетования». Научает же Апостол, почему Бог клялся, и клялся Самим Собою.

(16) Человецы бо болшим кленутся, и всякому их прекословию кончина во извещение клятва есть.

У людей в обычае подтверждать слова клятвою, также у них в обычае клясться большим.

(17) В немже лишше хотя Бог показати наследником обетования непреложное совета Своего, ходатайствова клятвою. Посему Бог к слову присовокупил клятву, желая показать нелживость обетования и то, что после клятвы невозможно в совете Божием положить что-либо иное. (18) Да двема вещьми непреложными, в нихже невозможно солгати Богу, крепкое утешение имамы прибегшии ятися за предлежащее упование. Двема вещьми Апостол назвал слово и клятву. Ибо и слово одно употребив, Бог исполняет обетование, а тем паче к слову присоединив клятву. Сие же, говорит Апостол, сделал Он, нам придавая твердую уверенность, нас обучая ожидать Божиих обетований и не впадать в неверие, если не видим исполнения обещанного. Ибо упование видимое несть упование (Рим. 8, 24).

(19) Еже аки котву имамы души, то есть надежду тверду же и известну и входящую во внутреннейшее завесы. Завесою назвал Апостол небо, потому что Небесное Царство обетовал дать Господь уверовавшим в Него. «Оных надеемся благ, – говорит апостол, – сего придерживаемся упования, как священного якоря. Ибо и сокрытый в глубине якорь не позволяет туда и сюда порываться душам нашим». Но Апостол иным способом доказывает непререкаемость в уповании благ.

(20) Идеже предтеча о нас вниде Иисус. Ради нас, говорит Апостол, вочеловечился, ради нас предал тело на смерть и, сокрушив смерть, восшел на небеса, начаток умершим быв (1 Кор. 15, 20). Увеличил же сию уверенность нашу наименованием предтеча. Ибо если наш Он предтеча и за нас восшел, то необходимо и нам последовать и получить право на восхождение. Сие и Господь сказал апостолам: Обители многи у Отца Моего, аще ли же ни, рекл бых вам, иду и приготовлю место вам. И аще пойду и уготовлю место вам, паки прииду к вам и поиму вы к Себе, да, идеже есмь Аз, и вы будете (Ин. 14, 2–3). Так сказал и здесь: идеже предтеча о нас Иисус. Но Апостол обращается снова к слову о первосвященстве.

По чину Мелхиседекову Первосвященник быв во веки. Это взял он из пророческого свидетельства. Сказано: Ты архиерей во век, по чину Мелхиседекову (Пс. 109, 4). Христос же первосвященник во веки, не как приносящий жертву, потому что единожды принес Свое тело, но как Ходатай, приводящий к Отцу верующих. Ибо сказано: Тем имамы приведение обои ко Отцу (Еф. 2, 18). И Сам Господь в Священном Евангелии говорит: никтоже приидет ко Отцу, токмо Мною (Ин. 14, 6). Надлежит же знать, что о данных Аврааму клятвах божественный Апостол упомянул в доказательство непреложности Божия совета. К тому ведет, чтобы видима была твердость первосвященства по чину Мелхиседекову. Ибо как скоро коснулся оного, присовокупляется к слову клятва. Сравнение же, которое многократно готов был сделать Апостол, делается только теперь, и прежде всего приводит он на память историю Мелхиседека.

 

Глава 7

(1) Сей бо Мелхиседек, царь Салимский, священник Бога вышняго, иже срете Авраама возвращшася от сеча царей и благослови его, (2) емуже и десятину

ото всех отдели Авраам. Апостол, по-видимому, ведет речь повествовательно, но сим предуготовляет, что нужно для предположенной им цели. Для сегото и патриарха Авраама представляет приемлющим благословение и приносящим десятину из добычи (Быт. 14, 20), чтобы показать, что патриарх уступает даже прообразу; а потом и наименованиями Мелхиседека доказывает его величие.

Первее убо сказуется царь правды, потом же царь салимский, еже есть, царь мира. Это имя – Мелхиседек — на языке еврейском и сирийском значит «царь правды». Этот же Мелхиседек царствовал в Салиме, а Салим толкуется как «мир». И так Апостол хочет сим доказать, что Мелхиседек – прообраз Владыки Христа. Той бо есть, – по слову Апостола, – мир наш (Еф. 2, 14); Он назван у Пророка правдою нашею (Иер. 33, 15).

(3) Без отца, без матере, без причта рода, ни начала днем, ни животу конца имея, уподоблен же Сыну Божию, пребывает священник выну. Божественное Писание изложило родословие Авраама и других многих, и прежде и после его живших, и отца его, и деда, и прадеда, и его предков, даже присовокупило, скольких быв лет, родил он и, сколько потом прожив, скончался (Быт. 25, 7–8). В отношении же Мелхиседека Божественное Писание не дает знать ни отца его, ни матери, ни рода, ни того, сколько времени жил, когда принял конец жизни. И так поэтому он – без отца, без матере, без причта рода, ни начала днем, ни животу конца имея, ибо ни о чем этом не дало нам знать Божественное Писание. Но Владыка Христос по естеству, в самой действительности, имеет каждое из сих свойств. Он без матере, как Бог, потому что рожден от единого Отца; а без отца, как человек, потому что родился от единой Матери, то есть Девы; Он без причта рода, как Бог, ибо не имеет нужды в родословии, потому что рожден от нерожденного Отца; Он не имел начала днем, потому что рождение Его вечно; не имеет животу конца, потому что естество Его бессмертно. Посему-то не Владыку Христа уподобил Апостол Мелхиседеку, но Мелхиседека Христу, потому что Мелхиседек – образ Христа, а Христос – истина образа. В священстве же не Мелхиседек уподобился Владыке Христу, но Владыка Христос есть иерей во век по чину Мелхиседекову (Пс. 109, 4), потому что человеку свойственно священствовать, а Богу принимать приносимое. Однако Единородный Сын Божий, вочеловечившись, сделался и первосвященником нашим по чину Мелхиседекову, не высший приняв сан, но скрыв Божеское достоинство и за наше спасение приняв на Себя уничижение. Так, называется Он агнцем (Ин. 1, 29), грехом (2 Кор. 5, 21), клятвою (Гал. 3, 13), путем (Ин. 14, 6), дверью (Ин. 10, 9) и весьма многими другими подобными сему именами. О Мелхиседеке же сказал Апостол, что пребывает священник выну, потому что не передал священства детям, как Аарон (Чис. 3, 4), Елеазар (Чис. 20, 28) и Финеес (Нав. 24, 34). Ибо, кто передает жребий сей другому, тот, по-видимому, как бы лишается сана, когда действенность его начинает иметь другой. Но есть у этого и другой смысл. Как Моисеем называем не только законодателя, но и сам Закон, так и Мелхиседеком именуем и лицо, и дело – священство. А священство принадлежит Владыке Христу, имеющему нескончаемую жизнь.

(4) Видите же, елик сей, емуже и десятину дал есть Авраам патриарх от избранных. О достоинстве Авраама упомянул Апостол не просто, но с намерением показать, что самый корень священников, основание благ, через кого делаются причастниками благословения все народы (Быт. 22, 18), Мелхиседеку принес десятину добычи.

(5) И приемлющии убо священство от сынов Левиин заповедь имут одесятствовати люди по закону, сиречь, братию свою, аще и от чресл Авраамовых изшедшую. Достоинство священства, говорит Апостол, таково, что подзаконные священники собирают десятины даже со своих родственников и соплеменников, хвалящихся, что имеют того же предка.

(6) Не причитаемый же родом к ним, одесятствова Авраама и имущаго обетования благослови. Подзаконные священники требуют себе десятин с соплеменников. А Мелхиседек, будучи иноплеменником, взял десятины от самого патриарха и принявшему Божии обетования воздал благословением. Истолковал же Апостол и сие: без причта рода; ибо сказал, что не причитается к ним Мелхиседек родом. Посему явно, что он без причта рода не в действительности, но как прообраз.

(7) Без всякаго же прекословия меншее от болшаго благословляется. Неоспоримо и крайне несомненно, что обыкновенно большие благословляют меньших.

(8) И зде убо десятины человецы умирающии приемлют: тамо же свидетелствуемый, яко жив есть. Из пророческого свидетельства взял это Апостол, ибо сказано: Ты иерей во век по чину Мелхиседекову (Пс. 109, 4). Поскольку же вправе были сказать иудеи, что Авраам не был священником и ему справедливо было принести десятины и принять за то благословение, но Аарон принял сан священства, а после него и род его стал причастен Божией благодати, – то Апостол предусмотрительно показывает, что и Аарон с родом своим принес десятины в лице патриарха.

(9) И да сице реку, Авраамом и Левий, приемляй десятины, десятины дал есть: (10) еще бо в чреслех отчиих бяше, егда срете его Мелхиседек. Патриарх не был еще отцом Исаака (Быт. 21, 3), когда принял благословение от Мелхиседека (Быт. 14, 18–20). Посему в себе еще имел начала к деторождению. Но от Исаака произошел Иаков, а от Иакова Левий. По этому, говорит Апостол, в Аврааме был Левий, когда Авраам принес десятину и принял благословение. Посему и Левию было необходимо дать десятину и воспринять благословение. Потом Апостол излагает опять речь иным способом и, смело положившись на непререкаемость сказуемого им, доказывает, что левитское священство прекращается и вместо него вводится священство по чину Мелхиседекову. А в то же время посевает предварительно и учение о Новом Завете.

(11) Аще убо совершенство левитским священством было, людие бо на нем взаконени быша: кая еще потреба по чину Мелхиседекову иному востати священнику, а не по чину Ааронову глаголатися? «Если священство подзаконное, – говорит Апостол, – имело совершенство, потому что им исполняемо было все законное, – что значит дарование иного священства? К чему Божие обетование, что дано будет священство не по чину Ааронову, но по чину Мелхиседекову? И тем исполнялось все законное. Оно приносило жертвы, оно очищало от осквернения, им исполняемы были и заповеди о праздниках». Сие-то выразил

Апостол: людие бо на нем взаконени быша. Так показав изменение священства, показывает и прекращение Закона.

(12) Прелагаему бо священству, по нужди и закону пременение бывает. Закон сопряжен со священством. Потому, как скоро прекращается священство, необходимо тому же последовать и Закону.

(13) О немже бо глаголются сия: колену иному причастися, от негоже никтоже приступи ко олтарю. Сказует же Апостол и имя колена.

(14) Яве бо, яко от колена Иудова возсия Господь наш, о немже колене Моисей о священстве ничесоже глагола. Слово яве употребил Апостол в смысле «непререкаемо». Ибо, когда пришли волхвы и Ирод спросил иудеев: Где Христос рождается? – говорили: В Вифлееме Иудейстем. Потом слово свое подтвердили и свидетельством Писания: Писано бо есть: и ты, Вифлееме, земле Иудова, ни чимже менши еси в владыках Иудовых: из тебе бо изыдет Мне вождь, иже упасет люди Моя Израиля (Мф. 2, 4–6). А из сего колена, говорит Апостол, не являлось ни одного священника. Напротив того, Озия, отважившись на дело священническое, в наказание за сие высокомерие подвергся бесчестию проказы (2 Пар. 26, 19–21). Достойна же удивления сия тайна Домостроительства. Ибо как Владыка Христос, будучи вечным царем, именовался первосвященником нашим, так колено Иудово, будучи сперва царским, в лице Владыки сподобилось священства.

(15) И лишше еще яве есть, яко по подобию Мелхиседекову востает священник ин, (16) Иже не по закону заповеди плотския бысть, но по силе живота неразрушаемаго. (17) Свидетелствует бо: Ты еси священник во век по чину Мелхиседекову (Пс. 109, 4). И иным образом, говорит Апостол, можно показать сходство того и другого. Как Мелхиседек не имел преемников по священству, так и Христос не передает священства другому. Ибо заповедию плотскою Апостол назвал то, что закон по причине смертности людей после кончины первосвященника повелевал принимать на себя священство сыну его. Думаю же, что слово сие дает разуметь и нечто другое. Ибо священники очищали единственно тело, его окропляя и омывая; за него приносили и жертвы, потому что имели обычай приносить жертвы не за человекоубийц или за подкапывающих чужие брачные ложа, но за страдающих истечением семени (Лев. 15, 32), за прокаженных (Лев. 13, 3), за прикасавшихся к мертвым костям (Чис. 19, 11). Потом Апостол снова возвращается к слову о Законе.

(18) Отлагание убо бывает прежде бывшия заповеди за немощное ея и неполезное: (19) ничтоже бо совершил закон: привведение же есть лучшему упованию, имже приближаемся к Богу. (20) И по елику не без клятвы. «Закон, – говорит Апостол, – престает, вводится же упование лучшего. Но перестает Закон не потому, что худ, как в своем умоповреждении утверждают еретики, но потому, что немощен и не может приносить совершенной пользы». Впрочем, должно заметить, что немощным и неполезным называет Апостол излишнее в Законе: обрезание, субботу и тому подобное. А сие: не убиеши, не прелюбы сотвориши (Исх. 20, 12–17) и подобное тому – и Новый Завет с еще большей строгостью повелевает хранить (Мф. 5, 21–32). Посему вместо отменяемого мы приняли упование будущих благ. Оно делает нас Своими Богу. Клятва же подтверждает нам Божие обетование.

(21) Они бо без клятвы священницы быша, Сей же с клятвою чрез Глаголющаго к Нему: клятся Господь, и не раскается: Ты еси священник во век по чину Мелхиседекову (Пс. 109, 4). Поскольку Сам Бог поставил и подзаконных священников, по прекращении же их поставил другого на место их, то Апостолу необходимо было сказать, что прежних поставлял Бог без клятвы, а при поставлении сего присовокупил и клятву. Посему не думайте, что и сие священство, как и прежнее, прекратится и вместо него опять будет иное. Таковое предположение отвергается бывшею клятвою.

(22) По толику лучшаго завета бысть испоручник Иисус. Показав, что священство сопряжено с Законом, а потом, что священство левитское прекращается, установлено же священство по чину Мелхиседекову, Апостол безбоязненно уже выставляет и Новый Завет и объявляет, что он в такой же мере отличен от Ветхого, в какой второе священство лучше первого. А поскольку Новый Завет обещал нам Царство Небесное, Воскресение мертвых и жизнь вечную, ничего же этого не было видимо, то справедливо Апостол испоручником сего Завета назвал Господа Иисуса, Который собственным Своим воскресением подтвердил упование нашего воскресения, а в собственном Своем воскресении уверил чудесами, какие совершены были апостолами. Потом снова другим способом доказывает Апостол превосходство сего священства.

(23) И они множайши священницы быша, зане смертию возбранени суть пребывати: (24) Сей же, занеже пребывает во веки, непреступное имать священство. Подзаконные священники имеют естество смертное, а потому не могут непрестанно священствовать, но преемниками священства у них [являются] дети; Христос же, как бессмертный, сана священства другому не передает.

(25) Темже и спасти до конца может приходящих чрез Него ко Богу, всегда жив сый, во еже ходатайствовати о них. Самая уничиженность этих слов взывает, что все это не приличествует Божеству Христа. Ибо не для того Он жив, чтобы ходатайствовать за нас: жизнь Его безначальна и негиблющая. Следовательно, и сие разуметь должно о человечестве, потому что как за нас принял страдание, так за нас и ходатайствует. Впрочем, божественный Апостол с уничижительным сочетал и возвышенное, ибо сказал, что Христос спасает нас и подает нам совершенное спасение.

(26) Таков бо нам подобаше Архиерей, преподобен, незлобив, безсквернен, отлучен от грешник и вышше небес бывый. И сами, думаю, мудрствующие противное истине согласятся, что и сие свойственно человечеству, а не Божеству. Ибо, не говоря о прочем, и сие: вышше небес бывый — приличествует ли Богу Слову, все устроившему? Слова сии дают видеть Того, Кто по страдании стал выше небес. Бог же Слово имеет неописуемое естество. Посему и это приложим к Владыке Христу, как к человеку, не иного кого под Ним разумея, кроме Бога Слова, но зная, что свойственно Божеству и что человечеству.

(27) Иже не имать по вся дни нужды, якоже первосвященницы, прежде о своих гресех жертвы приносити, потом же о людских: сие бо сотвори единою, Себе принес. Апостол представил два свойства, которых не имели сподобившиеся священства. Ибо они и часто приносили жертвы, и приносили за себя самих, потому что сами прегрешают, как люди, а подлежа грехам, не имеют такого дерзновения к приношению жертв. Но Христос не делает ни того ни другого; первого, потому что непричастен греху, а второго, потому что единой жертвы довольно для спасения. Те приносили нечто иное в жертву, а Он принес тело Свое, Сам стал и священником, и жертвою, и, как Бог, приемля дар с Отцом и Духом.

(28) Закон бо человеки поставляет первосвященники, имущыя немощь. Ибо такова природа людей.

Слово же клятвенное, еже по законе, Сына во веки совершенна. Единородный Сын сопутствующим рождению имеет совершенство, потому что Отец родил Его совершенным. Посему и это разуметь должно по человечеству. Ибо совершенным Апостол называет здесь бессмертного. Разуметь же должно не иного Сына, кроме Сына по естеству, но Одного и Того же, приемлющим то же наименование, как человека, и опять сущим и по естеству Сыном, как Бога.

 

Глава 8

(1) Глава же о глаголемых: такова имамы первосвященника, иже седе одесную престола величествия на небесех, (2) святым служитель и скинии истинней, юже водрузи Господь, а не человек. Наибольшую честь Апостол отложил напоследок и сказал, что Он сидит одесную престола величествия. Как предок священников Аарон, первый принявший сан первосвященства, со страхом и трепетом входил в скинию Божию, так Христос имеет седение одесную. Присовокупил же Апостол название служитель, потому что ведет речь о Первосвященнике. Ибо какое совершает служение, однажды принесши Самого Себя и не принося уже другой жертвы? Да и как возможно одному и тому же вместе и восседать, и служить? Разве кто назовет служением спасение людей, которое совершает Владыка Христос. А скиниею назвал Апостол небо, где Христос, будучи создателем оного [как Бог], по слову Апостола, служит как человек.

(3) Всяк бо первосвященник, во еже приносити дары же и жертвы, поставляем бывает: темже потреба имети что и Сему, еже принесет. Первосвященнику свойственно приносити дары Богу всяческих. Посемуто Единородный, вочеловечившись и восприняв на Себя наше естество, его-то и принес за нас.

(4) Аще бы бо был на земли, не бы был священник, сущим священником приносящым по закону дары, (5) иже образу и стени служат небесных. Это Апостол сказал в оправдание Закона, научая, что не осуждает Закон, но признает, что и он досточтим, как служащий прообразом небесного. Поэтому-то сказал, что излишне было называть Христа Священником, пока жил на земле, когда подзаконное служение исполняли священники по Закону. Посему если священство подзаконное приняло конец и Первосвященник по чину Мелхиседекову принес жертву и другие жертвы сделал ненужными, то для чего же священники Нового Завета совершают та́инственное служение? Но для обучившихся Божественному явно, что не иную какую приносим жертву, но творим воспоминание той единой и спасительной Жертвы. Ибо сие повелел нам Сам Владыка: Сие творите в Мое воспоминание (Лк. 22, 19), чтобы при воззрении на образ воспоминали мы понесенные за нас страдания, возгорались любовью к Благодетелю и ожидали вкушения будущих благ. Божественный же Апостол, служение подзаконное назвав стению небесных, подтверждает слово свое свидетельством Писания.

Якоже глаголано бысть Моисею, хотящу сотворити скинию: виждь бо, рече, сотвориши вся по образу показанному ти на горе (Исх. 25, 40). Бог, показав Моисею на горе некоторые очертания, повелел приготовить нечто подобное им. Следовательно, ветхозаветное служит образом небесного. Сие и присовокупляет Апостол.

(6) Ныне же лучшее улучи служение, по елику лучшаго завета есть Ходатай, иже на лучших обетованиих узаконися. Апостол вкратце показал превосходство. Ибо с Ветхим Заветом сопряжены были телесные обетования: земля кипящая медом и млеком (Ис. 3, 17), земля маслин и виноградов (Исх. 36, 17), множество детей и подобное сему, а с Новым Заветом – вечная жизнь и Небесное Царство. Так показав, что священство по чину Мелхиседекову превосходнее левитского, Апостол открыто уже вступает в борьбу за Новый Завет.

(7) Аще бо бы первая скиния непорочна была, не бы второй искалося место. Слово непорочна Апостол употребил вместо «совершенна», то есть «достаточна к совершенству и пользующихся ею делала непорочными». Поскольку же сего достаточно было для поражения державшихся подзаконного образа жизни, то во свидетельство сказанного призывает пророка Иеремию и говорит:

(8) Укоряя бо их глаголет: се, дние грядут, глаголет Господь, и совершу на дом Исраилев и на дом Иудов завет нов, (9) не по завету, егоже завещах [210]По чтению у пророка Иеремии (Иер. 31, 32).
отцем их в день, в оньже емшу Ми их за руку, извести их от земли египетския: зане тии не пребыша в завете Моем, и Аз нерадих о них, глаголет Господь. (10) Яко сей завет, егоже завещаю дому Исраилеву по онех днех, глаголет Господь, дая законы Моя в мысли их, и на сердцах их напишу их, и буду им Бог, и тии будут Мне людие.

(11) И не имать научити кийждо искренняго своего, и кийждо брата своего, глаголя: познай Господа: яко вси уведят Мя от мала даже и до велика их; (12) зане милостив буду неправдам их, и грехов их и беззаконий их не имам помянути ктому (Иер. 31, 31–34). Произнеся сие свидетельство, Апостол весьма чудно и кратко отвергает Закон и говорит:

(13) Внегда же глаголет нов, обветши перваго: а обветшавающее и состаревающееся близ есть истления. Закон приспособлен к смертным людям, а Новый Завет обещает нам вечную жизнь. Посему справедливо тот Закон состарился, а этот всегда пребывает новым, как сопряженный с нестареющимися веками. Сие-то и означало пророчество: не имать научити кийждо искренняго своего, и кийждо брата своего, глаголя: познай Господа: яко вси уведят Мя от мала даже и до велика их. А это не в настоящей жизни совершается, но будет в той жизни, ибо обложенные здесь еще мглою неверия там узрят истину: и возрыдают по слову Божию (Мф. 11, 17). Поскольку же Апостол в изъясненном пред этим подзаконное служение назвал стению небесных, то продолжает сию речь.

 

Глава 9

(1) Имеяше убо первая скиния оправдания службы. Так назвал Апостол заповеди, поскольку исполнение их почиталось служением Божиим. Так говорит и блаженный Давид: оправданием Твоим научи мя (Пс. 118, 124), и Сам Законодатель: сия суды и оправдания, елика глагола Господь сыном Исраилевым (Втор. 4, 45). Но Апостол прежде всего рассуждает о скинии. Святое же людское (κοσμικόv). Так назвал скинию, представляющую образ всего мира. Ибо среднею завесою разделялась на две части, и одна часть называлась Святое, а другая – Святое Святых (Исх. 26, 33). И Святое уподоблялось житию на земли, а Святое Святых – пребыванию на небесах. Сама же завеса заменяла собою твердь. Ибо Божественное Писание научило нас, что два неба, из которых первое создал Бог с землею, а второе сотворил во второй день, сказав: Да будет твердь посреде воды (Быт. 1, 6), и потом присовокупило: И нарече Бог твердь небо (Быт. 1, 8). Так и блаженный Давид говорит: Небо небесе Господеви (Пс. 113, 24). Это небо для нас – кровля дома, а для невидимых Сил заменяет нижний помост. Посему как оно отделяет дольнее от горнего, так завеса, распростертая посреди скинии, отделяла от Святого Святое Святых.

(2) Скиния бо сооружена бысть первая, в нейже светилник и трапеза и предложение хлебов, яже глаголется святая. Слово τα άγια (святая) должно читать с острым ударением на третьем от конца слоге, а это дает нам знать, что здесь подразумевается еще другое имя.

(3) По вторей же завесе скиния глаголемая святая святых, (4) злату имущи кадилницу и ковчег завета окован всюду златом, в немже стамна злата имущая манну, и жезл Ааронов прозябший, и скрижали завета.

(5) Превышше же его херувими славы, осеняющии очистилище: о нихже не леть ныне глаголати подробну. Очистилищем и херувимами скиния показывала, что имеет образ небесного, а светилником и трапезою давала разуметь жизнь настоящую.

(6) Сим же тако устроеным, в первую убо скинию выну вхождаху одни священницы службы совершающе:

(7) во вторую же единою в лето един архиерей, не без крове, юже приносит за себе и о людских невежествиих. Ему повелено было кропить кровь перстом на очистилище (Лев. 16, 19).

(8) Сие являющу Духу Святому, яко не у явися святых путь, еще первей скинии имущей стояние. Святое святых, говорит Апостол, для многих было недоступно, потому что имело еще силу служение подзаконное. Надлежит же знать, что поскольку по Божию повелению так сие делалось, то божественный Апостол сказал, что явил сие Дух Святой, показывая тем достоинство Духа.

(9) Яже притча во время настоящее утвердися, в неже дарове и жертвы приносятся, не могущыя по совести совершити служащаго, (10) точию в брашнах и питиях, и различных омовениих, и оправданиих плоти, даже до времене исправления належащая. Иносказательно, говорит Апостол, научаемся мы скиниею, что Закон полезен в этой жизни и приспособлен к имеющим еще природу смертную. Посему-то священницы в первую скинию вхождаху и совершали узаконенное служение, а во Святое Святых они не входили; един же только архиерей, входя, представлял образ Владыки Христа, Который первый восшел на небо и сделал его доступным для нас. Но этими также словами Апостол ясно научил нас, что не весь Закон отвергает, но узаконенное об яствах и питиях, о семеноточивом, о прокаженном, о жене на родильном ложе и кровоточивой, ибо они омывались и очищались (Чис. 19). Ни одно из этих средств не имело силы сделать совесть чистою, но каждое дано было не без основания, а по какой-либо потребности, которую объяснять теперь не время. Впрочем, все это было временно, ожидало времени совершенства. Сие-то и сказал Апостол: даже до времене исправления належащая. Так показав немощь сего, приводит для сравнения дарованное в Новом Завете.

(11) Христос же пришед архиерей грядущих благ, болшею и совершеннейшею скиниею, нерукотворенною, сиречь, не сея твари, (12) ни кровию козлею ниже телчею, но Своею кровию, вниде единою во святая, вечное искупление обретый. Здесь скиниею нерукотворенною Апостол назвал человеческое естество, которое воспринял на Себя Владыка Христос. Ибо не по закону брака рождается, но Всесвятой Дух уготовал скинию. А выражение не сея твари употреблено вместо слов «не по закону естества, какое в твари». Принес же за нас Христос не кровь волов и козлов, но собственную Свою кровь и сею кровью восшел в небо, не подобно первосвященникам единою в лето, но единою вечное искупление обретый, потому что, сделавшись искупительною за нас ценою, всех нас освободил от владычества смерти. Потом Апостол истину сказанного доказывает примером.

(13) Аще бо кровь козляя и телчая и пепел юнчий кропящий оскверненыя освящает к плотстей чистоте:

(14) кольми паче кровь Христова, иже Духом вечным Себе принесе непорочна Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, во еже служити нам Богу живу?

Если кропление кровью бессловесных животных и пеплом, смешанным с водою, очищает скверну, бывшую, по-видимому, в теле, тем паче кровь Христова освободит наши совести от лукавых дел. Ибо смрадное и лукавое назвал Апостол мертвыми делами. И сие сказал по человеческому естеству. Ибо тело Христово Дух Божий сделал непорочным; Христос имел все дарования Духа Божия, и от исполнения Его, по словам божественного Иоанна, мы вси прияхом (Ин. 1, 16). Надлежит также заметить, что Апостол Духа Божия нарек вечным. А что вечно, то не сотворено, потому что вечное не имело временного начала бытия.

(15) И сего ради новому завету ходатай есть, да смерти бывшей, во искупление преступлений бывших в первем завете, обетование вечнаго наследия приимут званнии. Для того принял за всех смерть, чтобы бывших за преступление под проклятием Закона сподобить спасения и сделать причастниками вечных благ.

(16) Идеже бо завет, смерти нужно есть вноситися завещающаго. (17) Завет бо в мертвых известен есть: понеже ничесоже может, егда жив есть завещаваяй. Сказал сие Апостол, поражаемых Владычнею смертью утешая тем, что при установлении Нового Завета необходима была смерть, потому что завещания получают силу по кончине завещающих. А это доказывает он из Ветхого Завета.

(18) Темже ни первый без крове утвержден бысть.

(19) Реченней же бывшей всяцей заповеди по закону от Моисея всем людем, приемь кровь козлюю и телчую, с водою и волною червленою и иссопом, самыя же тыя книги и вся люди покропи, (20) глаголя: сия кровь завета, егоже завеща к вам Бог, (21) и скинию же и вся сосуды служебныя кровию такожде покропи. (22) И едва не вся кровию очищаются по закону и без кровопролития не бывает оставление. Несомненно доказал Апостол, что ветхозаветное есть образ новозаветного. Посему, если и в прообразе законодатель, взяв крови и смешав ее с водою, окропил и самый завет, и народ, и скинию, и оскверненные, быв окроплены, получали чистоту, – что удивительного, если находим сие совершающимся в прообразованной действительности? По необходимости же представил Апостол Мои сеево свидетельство, в котором ясно сие выражено: сия кровь завета, егоже завеща к вам Бог (Исх. 24, 8). Поскольку естество Божие бессмертно, то кровью жертв изобразило смерть и утвердило завет. Поскольку же Бог Слово вочеловечился, имел смертное тело, то Ему не было уже нужды в бессловесных жертвах, но Своею кровью утвердил Он Новый Завет. Ибо к тени применяется образ, а истина к телу. Образом же Крещения служила – вода (Чис. 19, 13), спасительной Крови – кровь бессловесных (Чис. 19, 4), новой ризы – червленая волна (Чис. 19, 6), бесстрастного Божества – кедровое древо (Чис. 19, 6), благодати Духа Божия – теплота иссопа (Чис. 19, 18) и страданий человечества [Христова] – пепел юницы (Чис. 19, 9).

(23) Нужда убо бяше образом небесных сими очищатися, то есть бессловесными; самем же небесным лучшими жертвами, паче сих, то есть жертвою разумною, непорочною и святою. Небесным же назвал Апостол духовное, чем очищается Церковь.

(24) Не в рукотворенная бо святая вниде Христос, противообразная истинных, но в самое небо, ныне да явится лицу Божию о нас. Апостол доказал разность и самым местом. Ибо священники входили в рукотворенную скинию или в созданный руками храм, а Он вошел в небо. Сказано: ныне да явится, то есть как человек, потому что ныне естество человеческое в первый раз взошло на небо.

(25) Ниже да многажды приносит себе, якоже первосвященник входит во святая по вся лета с кровию чуждею: (26) понеже подобаше бы Ему множицею страдати от сложения мира. Священники подзаконные каждый год входили во Святая Святых, а Христос сделал сие единою в кончину веков. И те входили с кровию чуждею, а Он со Своею кровью.

Ныне же единою в кончину веков, во отметание греха, жертвою Своею явися, потому что совершенно сокрушил силу греха, обетовав нам бессмертие, так как грех не может возмущать бессмертных тел.

(27) И якоже определено есть человеком единою умрети, потом же суд, (28) тако и Христос единою принеся Себе, во еже вознести многих грехи, второе без греха явится, ждущым Его во спасение. Как определено каждому из людей однажды умереть, а достигший смертного предела уже не грешит, но ожидает исследования всего сделанного им в жизни, так Владыка Христос, однажды принесши Себя за нас и восприняв на Себя наши грехи, снова явится нам, когда не будет уже владычествовать грех, то есть когда грех не будет уже иметь места в людях, потому что Сам Христос, имея еще смертное тело, греха не сотвори, ни обретеся лесть во устех Его (1 Пет. 2, 22). Должно же заметить, что Апостол сказал: вознести грехи многих, а не всех; ибо не все уверовали. Посему Христос разрешил грехи только уверовавших.

 

Глава 10

(1) Сень бо имый закон грядущих благ, не самый образ вещей, на всякое лето темиже жертвами, ихже приносят выну, никогдаже может приступающих совершити. Вещами называет Апостол будущую жизнь, а образом вещей — евангельское житие, сению же образа вещей — Ветхий Завет. Ибо образ яснее представляет первообразное; оттенок же образа слабее дает это видеть. Ему-то уподобил Апостол немощь Ветхого Завета. Ибо говорит: «Принося многие жертвы, и притом ежегодно, не могут совершити живущих по Закону».

(2) Понеже престали бы быти приносимы, ни едину ктому имущым совесть о гресех служащым, единою очищенным. Посему-то приемлют они конец, как не имеющие силы сделать совесть чистою.

(3) Но в них воспоминание грехов на коеждо лето бывает. Апостол показал и немощь, и пользу Закона, потому что хотя отъять грехов не может, но осуждает их, внушает страх и понуждает прибегать к Благодати.

(4) Невозможно бо крови юнчей и козлей отпущати грехи. Ибо какого человекоубийцу или отцеубийцу освободила от ответственности кровь бессловесных?

Посему-то и блаженный Давид взывал: Яко аще бы восхотел еси жертвы, дал бых убо: всесожжения не благоволиши (Пс. 50, 18). А божественный Апостол приводит и другое свидетельство.

(5) Темже входя в мир, глаголет: жертвы и приношения не восхотел еси, тело же совершил Ми еси.

(6) Всесожжений такожде о гресе не благоволил еси.

(7) Тогда рех: се, иду: в главизне книжней написася о Мне, еже сотворити волю Твою, Боже (Пс. 39, 7–9). Потом Апостол толкует сие свидетельство.

(8) Выше глаголя: яко жертвы и приношения и всесожжений такожде о гресех не восхотел еси, ниже благоволил еси: яже по закону приносятся. (9) Тогда рече: се, иду сотворити волю Твою, Боже. Показав, говорит Апостол, что не угодно Богу приношение в жертву бессловесных, указал потом на Себя и на предречения о пришествии Его, ибо сие выразил словами: в главизне книжней написася о Мне. И еще то же говорит иначе. Отъемлет первое, да второе поставит. Первым назвал Апостол жертву бессловесных, а вторым — жертву словесную, принесенную Самим Христом.

(10) О нейже воли освящени есмы принесением тела Иисус Христова единою. Ясно показал Апостол, что воля Божия есть спасение людей. Сие изрек и Господь: Се есть воля Отца Моего (Ин. 6, 39), да всяк веруяй в Меня не погибнет, но имать живот вечный (Ин. 3, 16).

(11) И всяк убо священник стоит на всяк день служа и тыяжде множицею принося жертвы, яже никогдаже могут отъяти грехов. Ибо священникам повелено было приносить одни и те же непрерывные, однако же никогда не совершалось ими разрешение грехов.

(12) Он же едину о гресех принес жертву, всегда седит одесную Бога, (13) прочее ожидая, дондеже положатся врази Его подножие ног Его. (14) Единем бо приношением совершил есть во веки освящаемых. Там и множество жрецов, и множество жертв, а пользы никакой. А здесь один и Тот же, и Жрец и Жертва, совершил разрешение грехов и не имеет нужды в другом служении, но совосседает с родившим Его Отцом (Мк. 16, 19), ожидая конца нынешней жизни [мира]. Ибо тогда, как Богу и Владыке, поклонятся Ему все неприязненные. А враги Его: первый – диавол и полчище демонов; потом из иудеев и язычников не принявшие луча веры; после них и скопище еретиков, осмелившееся изрекать на Него хулы. Потом Апостол, намереваясь положить конец сему сравнению, снова припоминает пророчество Иеремии и не указывает имени пророка, а дает разуметь вещавшего через Него Духа и говорит:

(15) Свидетелствует же нам и Дух Святый, по реченному бо прежде: (16) сей завет, Егоже завещаю к ним по днех онех, глаголет Господь, дая законы Моя на сердца их, и в помышлениих их напишу их:

(17) и грехов их и беззаконий их не имам помянути ктому (Иер. 31, 33–34). Потом чудно присовокупляет:

(18) А идеже отпущение сих, ктому несть приношения о гресех. Ибо оно излишне, когда даровано отпущение. Бог же обещал отпущение, ибо говорит: грехов их и беззаконий их не имам помянути ктому. А сие совершено Новым Заветом, потому что и во Всесвятом Крещении приемлем отпущение грехов. Но в будущей жизни, когда даровано нам будет бессмертие, будем жить без всякого греха, так как грех не может тревожить сделавшихся бессмертными.

О, если бы и нам улучить сию жизнь! Улучим же, в настоящей жизни усердно возлюбив труды добродетели и ради нее приняв на себя подвиги. Будет же содействовать нам и Сам Владыка – Податель будущих благ. Ему и с Ним Отцу со Всесвятым Духом подобают слава и великолепие ныне и присно и во веки веков! Аминь.

 

(10, 19) Имуще убо дерзновение, братие, входити во святая кровию Иисуса, путем новым и живым, (20) егоже обновил есть нам завесою, сиречь плотию своею, (21) и Иереа велика над домом Божиим:

(22) да приступаем со истинным сердцем во извещении веры. Сделав уже сравнение, показав, что и покой сей гораздо лучше подзаконного, а также сопоставив одно с другим – и священство, и Завет – и дав видеть превосходство священства и Завета Нового, Апостол предлагает наконец наставление, убеждая держаться того, что выше. Словом же святая Апостол назвал небо, ибо так сказал прежде сего: не в рукотворенная бо святая вниде Христос, но в самое небо (Евр. 9, 24); и путем во святая нарек доблестную жизнь и Воскресение из мертвых; обновлением пути – первое шествие во святая, потому что Владыка, восстав из мертвых, первый восшел на небеса. Посему Апостол назвал путь и новым и живым: новым, как в первый раз тогда открывшийся, а живым, потому что прекращена смерть, ибо улучившим воскресение невозможно подпасть снова смерти. А завесою наименовал Апостол Владычнюю плоть, ибо через нее сподобляемся вхождения во Святое Святых. Как подзаконный архиерей через завесу входил во Святое Святых, иначе же войти ему было невозможно, так и уверовавшие в Господа через причащение Всесвятого Тела удостаиваются жительства на небесах. Домом Божиим Апостол нарек верных. По необходимости же прибавил: во извещении веры. Поскольку и святилище скинии, и Жертва, и Первосвященник – все невидимо, созерцается же только верою, то посему смысл сказанного таков: «Так как показано, – говорит Апостол, – что под Благодатию все гораздо выше бывшего под Законом: и небо нам отверсто, и путь благолепен, и им первый прошел Сам Владыка Христос, – то да приступаем с искренним расположением, веруя, что это действительно так, и всякому колебанию мыслей не давая места в душе». Сие-то Апостол назвал извещением.

Окроплени сердцы от совести лукавыя и измовени телесы водою чистою: (23) да держим исповедание упования неуклонно. И сие опять Апостол сказал сравнительно. Ибо по Закону употребляли окропления и часто омывали тело; живущие же по Новому Завету Всесвятым Крещением очищают душу и соделывают совесть свободною от прежних скверн. Посему кроплением и водою чистою Апостол назвал божественное Крещение, а исповеданием упования — веру в будущие блага.

Верен бо есть Обещавый. Истинен давший обетование. Качеством же Лица Апостол доказал твердость обетования.

(24) И да разумеваем друг друга в поощрении любве и добрых дел. Апостол говорит: «Будем взирать друг на друга, и каждый да поревнует преуспеяниям ближнего». Ибо и железо заостряется железом, и камень, если тереть его камнем же, порождает пламень.

(25) Не оставляюще собрания своего, якоже есть неким обычай. Ибо дело любви – не разделение, но совершенное единение, так как и собранием назвал Апостол согласие. Дает же разуметь, что некоторые осмелились расторгнуть сие согласие.

Но друг друга подвизающе, и толико паче, елико видите приближающийся день. Ибо с каждым днем делаемся более близкими к Пришествию Владычнему. Так и в Послании к Римлянам Апостол сказал: Ныне ближайшее нам спасение, нежели егда веровахом (Рим. 13, 11). Потом устрашает их напоминанием о Суде.

(26) Волею бо согрешающым нам по приятии разума истины, ктому о гресех не обретается жертва,

(27) страшно же некое чаяние суда и огня ревность, поясти хотящаго сопротивныя. Но сим Апостол не покаяние отрицает, а говорит, что нет другой жертвы, потому что однажды заклан был за нас Владыка Христос. И слово волею употребил Апостол, научая, что сделанное против воли пользуется некоторым снисхождением. А сопротивными он назвал не только врагов истины, но и осмеливающихся идти вопреки Божественным законам. И неуместность сего доказывает опять сравнением с бывшим под Законом.

(28) Отверглся кто закона Моисеова, без милосердия при двоих или триех свидетелех умирает. (29) Колико мните горшия сподобится муки, иже Сына Божия поправый, и кровь заветную скверну возмнив, еюже освятися, и Духа благодати укоривый? Если нарушающий Моисеев Закон, будучи уличен, предается смерти, то смотрите, скольких достоин смертей не чтущий

Самого Бога Моисеева, пренебрегающий Честной Кровью, как обыкновенной, и ругающийся над Самою благодатию Духа. Апостол опять в виде увещания показал различие, а именно: один – Сын, другой – раб; те жертвы – жертвы бессловесные, а сия – словесная и всесвятая. И Закону противопоставил не закон, но кровь и Духа, потому что ими доставляется нам спасение. Угрозу же подтверждает Апостол свидетельствами Писания.

(30) Вемы бо Рекшаго: Мне отмщение, Аз воздам, глаголет Господь. И паки: судит Господь людем Своим (Втор. 32, 35–36). Подкрепив же слово свое свидетельствами, определительно произносит угрозу.

(31) Страшно есть еже впасти в руце Бога живаго. Поскольку же сего, чем давал им разуметь их леность и нерадение о Божественном, достаточно было, чтобы опечалить их, то суровость сказанного Апостол срастворяет напоминанием о том, в чем оказали уже преуспеяние, ибо ничто не возбуждает так к усердию, как воспоминание о собственных преуспеяниях.

(32) Воспоминайте же первыя дни ваша, в нихже просветившеся, мног подвиг подъясте страданий,

(33) ово убо, поношеньми и скорбьми позор бывше, ово же, общницы бывше живущым тако: (34) ибо узам моим спострадасте и разграбление имений ваших с радостию приясте, ведяще имети себе имение на небесех пребывающее и лучшее. «Хочу, чтобы привели вы себе на память те славные подвиги. Ибо, как скоро приняли свет боговедения, одержали вы победу во многих славных битвах, то сами подвергаясь злословию и осмеянию и с великим благодушием лишаясь имущества, то пребывая в общении с терпящими это и всякого рода оказывая им услуги. Все же это делали с усердием, потому что имели упование обетованных на небесах благ». Потом Апостол продолжает увещание.

(35) Не отлагайте убо дерзновения вашего. «Ибо вследствие победы приобрели вы великое дерзновение». Указывает же Апостол и на награды за подвиги.

Еже имать мздовоздаяние велико. Научает также, как можно получить сии награды.

(36) Терпения бо имате потребу, да волю Божию сотворше, приимете каждый обетование. Ибо награда равномерна труду, по делу уделяется и воздаяние. И ободряя их, как слишком нерадивых, потому что нападения противников были жестоки, указывает Апостол на приближающегося Подвигоположника, который в непродолжительное время даст и венцы.

(37) Еще бо мало елико елико, Грядый приидет и не укоснит. «Владыка близко, – говорит Апостол, – придет весьма скоро и за труды вознаградит небесными благами». Итак, как, вероятно, некоторые сомневались в этом, то Апостол кстати присовокупил:

(38) А праведный от веры жив будет (Авв. 2, 4). Устами Пророков, говорит он, сказал сие Бог. Почему и тогда, как имел еще силу Закон, врачевство веры служило ко спасению.

И аще обинется, не благоволит душа Моя о нем. Обиновением здесь названо сомнение.

(39) Мы же несмы обиновения в погибель, но веры в снабдение души. Ибо через веру делаемся Своими Богу. Потом Апостол показывает и до Закона, и под Законом через веру сделавшихся боголюбивыми и славными. А сим вдруг достигает двоякой цели: и показывает силу веры, потому что в чем не успел Закон, то совершила вера; и подает утешение павшим духом по причине восстания сопротивников, показывая, что все приобретшие приснопамятную славу шествовали по таковым волнам. И во-первых, преподает нам само определение веры.

 

Глава 11

(1) Есть же вера уповаемых извещение, вещей обличение невидимых. Ибо невидимое видим мы верою. Она делается для нас оком к созерцанию уповаемого и не пришедшее еще в бытие показывает уже состоявшимся. Когда все мертвые еще во гробах, вера живописует нам Воскресение и научает представлять бессмертие в прахе тел. Потом Апостол показывает славных прежде бывших святых, прославившихся верою.

(2) В сей бо свидетелствовани быша древнии, то есть древле жившие, до Закона и под Законом просиявшие святые. На первом же месте поставляет Апостол первоначально преданное нам в письмени. А первое в письмени преподанное нам учение таково: В начале сотвори Бог небо и землю (Быт. 1, 1) – и прочее, сказанное о творении.

(3) Верою разумеваем совершитися веком глаголом Божиим, во еже от неявляемых видимым быти. Ибо не телесное око видело, как созидал Бог всяческих, но вера наставила нас, что присносущный Бог сотворил не сущее. Ибо сему нет примера у людей, однако же ничему подобному не научаемые природою, наставницею необычайного имеем веру. Люди созидают из существующего, а Бог всяческих из несуществующего произвел существующее.

(4) Верою множайшую жертву Авель паче Каина принесе Богу, еюже свидетелствован бысть быти праведник, свидетелствующу о дарех его Богу: и тою умерый еще глаголет. Множайшею назвал Апостол как драгоценнейшую. И сие явно из обвинения, изреченного Каину, ибо сказал ему Бог: еда аще право принесл еси, право же не разделил еси? (Быт. 4, 7). Следовательно, Авель и разделил право, и принес благочестно; то же и другое сделал, имея наставницею веру. А сие: еще глаголет — значит: «до настоящего времени славен, пресловут и восхваляется всеми благочестивыми».

(5) Верою Енох преложен бысть не видети смерти: и не обреташеся, зане преложи его Бог. Прежде бо преложения его свидетелствован бысть, яко угоди Богу (см. Быт. 5, 24; Сир. 44, 15). Бог преложил благоугодившего, а благоугодил, уверовав, что Бог Подвигоположник благочестия. Потом Апостол выражается положительно.

(6) Без веры же невозможно угодити Богу. Привел же и доказательство положения и представил оное уже в виде несомненного изречения. Веровати же подобает приходящему к Богу, яко есть, и взыскающым его мздовоздаятель бывает. Кто не уверовал, что сие действительно так, тот не приемлет на себя трудов добродетели. Ибо и земледелец не стал бы проливать пот, возделывая землю, если бы не уверен был, что соберет плоды трудов; так и кормчий, имея в виду пристань, переносит всякого рода опасности.

(7) Верою ответ приим Ное о сих, яже не у виде, убоявся, сотвори ковчег во спасение дому своего: еюже осуди мир, и правды, яже по вере, бысть наследник. Вера настроила Ноя приготовить ковчег (Быт. 6, 7). Если бы некрепко веровал в Повелевшего сделать сие, то, подобно другим людям, возлюбил бы лукавство. Осуди же мир тем, что один из всех людей шел путем прямым. И правды, яже по вере, бысть наследник, то есть преуспевал в правде, потому что не подзаконную вел жизнь, но, сделавшись питомцем веры, удостоился похвал.

(8) Верою зовом Авраам послуша изыти на место, еже хотяше прияти в наследие, и изыде не ведый, камо грядет. Сие: зовом Авраам – сказал Апостол по причине перемены имени. Ибо, называясь Аврамом, наименован Авраамом (Быт. 17, 5). Поверив же Призвавшему, оставил отеческий дом и последовал, не зная, какую землю обещает дать ему, ибо Призвавший сказал ему: Иди в землю, юже ти покажу (Быт. 12, 1).

(9) Верою прииде Авраам на землю обетования, якоже на чужду, во кровы вселися со Исааком и Иаковом, снаследниками обетования тогожде. Да и пришедши в обетованную землю, не стал ее владетелем, но и сам, и сын, и внук вели жизнь переселенцев, на собственной по обетованию земле обитая, как на чужой. Потому и домов не строили, но проводили жизнь, вселяясь в шатры. Однако же веровали, что Обетовавший истинен, даже и не видя свидетельства событий, согласующихся с верою.

(10) Ждаше бо основания имущаго града, емуже художник и содетель Бог. Авраам не настоящего желал, но вожделел будущего, потому что будущее поистине твердо и прочно. Ибо словом основания Апостол обозначил долгое пребывание, а градом нерукотворенным назвал небесное житие. Сие же сказал он и выше: Не в рукотворенная бо святая вниде Христос, но в самое небо (Евр. 9, 24).

(11) Верою и сама Сарра силу во удержание семене прият и паче времене возраста роди, понеже верна непщева Обетовавшаго. Сперва рассмеялась Сарра, не уведав естества Обетовавшего и зная пределы человеческой природы (Быт. 18, 12), ибо отказывали ей в рождении не только старость, но и заматорелость ложесн. Но впоследствии, познав, кто Обетовавший, и уверовала, и родила, как уверовала (Быт. 21, 2).

(12) Темже и от единаго родишася, да еще умерщвленнаго, якоже звезды небесныя множеством и якоже песок вскрай моря безчисленный. От единаго, то есть от Авраама. Но если под одним разуметь будем и обоих, то не погрешим, ибо сказано: будета два в плоть едину (Быт. 2, 24). Потом Апостол доказывает, что все они в совокупности верою видели воздаяния за благие труды, в настоящей же жизни не насладились оными. А как скоро сие таким образом показано и Судия вместе с тем признан праведным, то доказана также и будущая жизнь. Ибо очевидно, что прошедшие весь путь добродетели, а в настоящей жизни не принявшие наград за труды непременно приимут, потому что Судия справедлив. Следовательно, будет некая другая жизнь, в которой провозгласятся имена победивших. Сему же учит Апостол в следующих словах:

(13) По вере умроша сии вси, не приемше обетований, но издалеча видевше я, и целовавше, и исповедавше, яко страннии и пришелцы суть на земли. Так патриарх Авраам сказал сыном Хеттеевом: преселник и пришлец аз есмь у вас, дадите ми стяжание гроба между вами, и погребу мертвеца моего от мене (Быт. 23, 4). И тот, кто принял обетование обладать всею землею, не владел местом и в три локтя. О сем и добропобедный Стефан сказал: и не даде ему ниже стопы ногу (Деян. 7, 5). Так и блаженный Давид, будучи даже царем и обладателем оной земли, часто взывал: яко преселник аз есмь у Тебе и пришлец, якоже вси отцы мои (Пс. 38, 13).

(14) Ибо таковая глаголющии являются, яко отечествия взыскуют. «Именующие себя странниками, – говорит Апостол, – дают сим видеть, что ничего настоящего не признают собственностью, но вожделевают иных вещей». О сем и Господь сказал: аще в чужем верни не бысте, ваше кто вам даст? (Лк. 16, 12).

(15) И аще бы убо оно помнили, из негоже изыдоша, имели бы время возвратитися. Ибо если бы патриарх почитал отечеством Харран или землю Халдейскую и потому, обитая в Палестине, именовал себя переселенцем, то, если бы хотел, весьма легко мог возвратиться.

(16) Ныне же лучшаго желают, сиречь небеснаго. Темже не стыдится сими Бог, Бог нарицатися их: уготова бо им град. Не о здании каком-то говорит это Апостол, но о житии на небесах. Сие говорит он и несколько ниже: Но приступисте к Сионстей горе, и ко граду Бога живаго, Иерусалиму небесному (Евр. 12, 22). Кстати же употребил слово: не стыдится. Ибо Господь Сил, Владыка Ангелов, Творец неба и земли, на вопрос: что имя Ему? – оставя все прочее, сказал: Я Бог Авраамов и Бог Исааков и Бог Иаковль: сие Мое имя есть вечное, и память родов родом (Исх. 3, 13, 15).

(17) Верою приведе Авраам Исаака искушаемь, и единороднаго приношаше, обетования приемый,

(18) к немуже глаголано бысть: яко о Исааце наречется тебе семя. Бог обетовал множество потомков Исааковых сделать подобными песку морскому (Быт. 22, 17) и Сам повелел Исааку стать жертвою (Быт. 22, 2). Посему патриарх, осаждаемый двумя противоположными помыслами, когда притом и естество терзало его гораздо более жестоко, чем всякий исполнитель казни, все преодолел без труда и принес жертву. Но Апостол показывает и тот помысл, водясь которым Авраам рассеял все другие помыслы.

(19) Помыслив, яко и из мертвых воскресити силен есть Бог. Патриарх переборол родившийся в нем помысл о множестве потомков, уверовав, что и умерщвленному, по Божию изволению, можно стать живым. Темже того и в притче прият, то есть как бы в знамение и прообраз воскресения. Ибо Исаак, умерщвленный готовностью отца, ожил по гласу Воспретившего заклание (Быт. 22, 12). Но в нем предначертан и образ спасительного страдания, почему и Господь сказал иудеям: Авраам отец ваш рад бы был, дабы видел день Мой: и виде, и возрадовася (Ин. 8, 56).

(20) Верою о грядущих благослови Исаак Иакова и Исава. Ибо не дал бы невидимых благословений, если бы не веровал, что за словами последует дело.

(21) Верою Иаков умирая коегождо сына Иосифова благослови и поклонися на верх жезла его. Ибо предзнаменовал царскую власть Ефрема и подчинение ему десяти колен, посему самим собою предобразует их поклонение (Быт. 49, 8).

(22) Верою Иосиф умирая о исхождении сынов Израилевых памятствова и о костех своих заповеда. Ибо не дал бы заповеди о костях (Быт. 50, 25), если бы не веровал Божиим обетованиям.

(23) Верою Моисей родився сокровен бысть три месяцы от отец своих, зане видеша красно отроча и не убояшася повеления царева. Ибо, взглянув на наружность младенца, понадеялись, что он сподобится Божией о нем попечительности (Исх. 2, 1–10).

(24) Верою Моисей, велик быв, отвержеся нарицатися сын дщере фараоновы, (25) паче же изволи страдати с людьми Божиими, нежели имети временную греха сладость. Ибо, воспитываемый в царских чертогах, всякою наслаждающийся роскошью, называющийся сыном царевны, он не предпочел бы бедственную жизнь единоплеменников, если бы не видел Подвигоположника, взирая очами веры. Греха же сладостию Апостол назвал жизнь с злочестивыми.

(26) Болшее богатство вменив египетских сокровищь поношение Христово, взираше бо на мздовоздаяние, то есть поношение во образе Христа, уподоблявшееся поношениям Христовым, какому противники отваживались подвергать благочестие.

(27) Верою остави Египет, не убоявся ярости царевы: невидимаго бо яко видя, терпяше. Хотя он Египет оставил и убоялся, но дерзновенно поразил египтянина (Исх. 2, 12). Посему Апостол указал на бегство вместо причины бегства.

(28) Верою сотвори пасху и пролитие крове, да не погубляяй перворожденная коснется их. Ибо без веры как поверил бы он, что кровью овчею (Исх. 12, 7–13) будет остановлена смерть? Но он посредством образа прозревал самую истину и представлял себе силу Владычней Крови. (29) Верою преидоша Чермное море аки по сусе земли: егоже искушение приемше Египтяне истопишася. С верою Моисей, ударив жезлом по водам, уготовил народу необычайный оный путь, который стал гробом для египтян (Исх. 17, 16–27).

(30) Верою стены иерихонския падоша, обхождением седмих дний. Звук труб, издаваемый с верою, подобно стенобитным орудиям, ниспроверг стены (Нав. 6, 19).

(31) Верою Раав блудница не погибе со сопротивльшимися, приимши соглядатели с миром. И беззаконие

жизни не воспрепятствовало спасению, потому что вера прикрыла греховные язвы. Достойна же удивления апостольская мудрость, а лучше сказать, песнословить надлежит действенность Божия Духа в том, что с Моисеем, Авраамом, Ноем, Енохом и другими святыми сопряжены жены иноплеменницы и блудницы, чтобы и сила веры была видима, и смирилась надменность иудеев. Ибо шестьсот тысяч истреблено их в пустыне за неверие, и не принесло им пользы житие по Закону; а Раав, хотя была далека от сродства с Авраамом, чужда жизни подзаконной и большую часть времени провела в распутстве, но верою приобрела спасение и начертала собою образ Церкви. Как она с верою приняла соглядатаев (Нав. 2), так Церковь – апостолов. И как она в знамение спасения получила вервь червлену (Нав. 2, 18), так Церковь в Владычней крови насладилась вечных благ. Таким образом упомянув о наименованных им и увидев множество перечисленных, божественный Апостол о прочих упоминает вкратце.

(32) И что еще глаголю? Не достанет бо ми повествующу времени о Гедеоне, Вараце же и Сампсоне и Иеффаи, о Давиде же и Самуиле. Апостол выставил имена их, но умолчал о роде их заслуг. Но в последующем за сим, правда неясно, говорит, однако же, о преимуществах каждого. Потом о других упоминает вообще и говорит: И о других пророцех. Сказует же, в чем они преуспели.

(33) Иже верою победиша царствия. Гедеон низложил мадианитян (Суд. 7), Самсон – филистимлян (Суд. 15), Варак – Сисару (Суд. 4), Давид – аммонитян, амаликитян и оба племени сирийцев (2 Цар. 10, 6), Самуил – филистимлян (1 Цар. 7).

Содеяша правду. Это общая заслуга всех святых.

Получиша обетования. И Аврааму обетовал Бог о семени его благословить все народы (Быт. 22, 18), и Исааку и Иакову дал то же благословение, да и Давиду изрек обетования о Владыке Христе и истину оных доказал самым делом. Обетовал также возвращение из Вавилона и исполнил сие обетование.

Заградиша уста львов — Даниил (Дан. 14).

(34) Угасиша силу огненную — Анания, Азария и Мисаил (Дан. 1).

Избегоша острия меча — победившие в войнах.

Возмогоша от немощи. Возвратившиеся с Зоро́

вавелем, освободившиеся из плена и победившие восставших на них соседей. Быша крепцы во бранех — и перечисленные выше, и дети Маттафии: Иуда, Ионафан и Симон (1 Мак.). Обратиша в бегство полки чуждих. Апостол одно и то же выразил различно.

(35) Прияша жены от воскресения мертвых своих. Это чудеса великого Илии и Елисея, из которых один воскресил сына вдовицы (3 Цар. 17, 21–22), а другой сына сонамитянки (4 Цар. 4, 35).

Инии же избиени быша, не приемше избавления, да лучшее воскресение улучат — Елеазар, семь Маккавеев и их мать (2 Мак. 6–7).

(36) Друзии же руганием и ранами искушение прияша, еще же и узами и темницею. Те же самые и, кроме них, многие другие.

(37) Камением побиени быша – священник Захария, сын Иодаев (2 Пар. 24, 21). Претрени быша. Говорят, что претерпел это пророк Исаия.

Искушени быша. Авраам (Быт. 22) и Иаков (Быт. 27, 41).

Убийством меча умроша. Об этом и Господь сказал: Иерусалиме, Иерусалиме, избивый пророки и камением побиваяй посланныя к тебе (Мф. 23, 37).

Проидоша в милотех и в козиях кожах, лишени, скорбяще, озлоблени: (38) ихже не бе достоин мир, в пустынех скитающеся и в горах и в вертепах и в пропастех земных. Так великий Илия; так Елисей, великий наследник его благодати; так большая часть пророков, которые и домов не имели, но рубили деревья и строили себе шалаши.

(39) И сии вси послушествовани бывше верою, не прияша обетования. (40) Богу лучшее что о нас предзревшу, да не без нас совершенство приимут. Многочисленны и велики были их подвиги, однако же они не сподобились еще венцов, потому что Бог всяческих от других ожидает подвигов, чтобы, когда закрыто будет поприще, всех победоносцев вместе удостоить провозглашения.

 

Глава 12

(1) Темже убо и мы, толик имуще облежащь нас облак свидетелей, бремя всяко отложше и удобь обстоятелный грех, терпением да течем на предлежащий нам подвиг. Повсюду, говорит Апостол, предстоят нам образцы благочестия, и такое множество, густотою уподобляющееся облаку, свидетельствует о силе веры. Посему, взирая на них, облегчим себя для стремления, свергнем с себя бремя лишних забот. Таким образом сможем избежать и удобно совершаемого греха. Но прежде всего другого имеем мы нужду в терпении, чтобы победить в предстоящем подвиге. Удобь же обстоятелным Апостол назвал грех, как легко совершаемый и пребывающий, потому что и око обольщается приманкой, и слух услаждается, и осязание приводится в щекотание, и язык весьма поползновенен, и помысл стремителен к худшему. Но Апостол представляет и важнейший Первообраз.

(2) Взирающе на началника веры и совершителя Иисуса. То и другое сказал Апостол о Христе по Его человечеству.

Иже вместо предлежащия Ему радости претерпе крест, о срамоте нерадив, одесную же престола Божия седе. Он мог и не страдать, говорит Апостол, если бы пожелал сего, но потерпел страдание и по страдании совосседает с родившим Его Отцом.

(3) Помыслите убо таковое Пострадавшаго от грешник на них [213]Блж. Феодорит читает είζ έαύτούζ, более же употребительное чтение – έιζ Αύτόv (на Него).
прекословие, да не стужесте, душами своими ослабляеми. Сие на них (είζ έαύτούζ) сказано вместо «на себе самих» (είζ έαύτούζ). «Помыслите, – говорит Апостол, – в себе самих, коликое прекословие претерпел от грешник Владыка всех. Из сего получите достаточное утешение». Потом Апостол предлагает им и более сильное врачевство.

(4) Не у до крове стасте, противу греха подвизающеся, (5) и забысте утешение, еже вам яко сыном глаголет: сыне мой, не пренемогай наказанием Господним, ниже ослабей, от Него обличаем. (6) Егоже бо любит Господь, наказует: биет же всякаго сына, егоже приемлет (Притч. 3, 11–12). Сие не противно сказанному прежде. Ибо там Апостол засвидетельствовал о них, что с удовольствием приняли разграбление имений и мужественно переносили укоризны за благоче стие (Евр. 10, 33–34), а здесь порицает их, как ослабевающих. Кстати же сказал: не у до крове стасте, противу греха подвизающеся, сравнительно показывая, чего им недостает против тех, которые камением побиени быша, и претрени быша, и убийством меча умроша. Потом, напомнив увещание, взятое из притчи (Притч. 3, 11–12), Апостол присовокупил:

(7) Аще наказание терпите (если мужественно терпите налагаемые наказания), якоже сыновом обретается вам Бог: который бо есть сын, егоже не наказует отец? (8) Аще же без наказания есте, емуже причастницы быша вси, убо прелюбодейчищи есте, а не сынове. Отцы, говорит Апостол, имеют обычай наказывать законных детей и, видя, что учителя их бьют, не огорчаются, потому что видят плод от наказания. О детях же незаконнорожденных небрегут и не удостаивают их равного попечения. Посему если и вы уклоняетесь от наказания, то принадлежите к числу детей незаконнорожденных.

(9) К сим, плоти нашей отцы имехом наказатели, и срамляхомся: не много ли паче повинемся Отцу духовом, и живи будем? Принимая наказание, налагаемое отцами плотскими, ужели не возлюбим наказания, налагаемого Отцом духовным? И Отца духовного Апостол назвал Отцем духовом, как источник духовных дарований, с которыми дал нам и достоинство усыновления. Потом показывает и различие в наказании.

(10) Они бо в мало дний, якоже годе им бе, наказоваху: а Сей на пользу, да причастимся святыни Его. О плотских сказал: яко же годе бе, потому что не все учат полезному. Но говоря о Боге, показал плод наказания, ибо говорит: «Ему угодно сделать нас святыми и причастниками Своей святыни». Потом выражается определительно.

(11) Всякое бо наказание в настоящее время не мнится радость быти, но печаль: последи же плод мирен наученым тем воздает правды. Начатки всякого обучения прискорбны и крайне огорчительны, но приносят достоудивительные плоды: мир по Богу и достохвальную праведность. Так и Господь сказал, что узкая врата, и тесный путь вводяй в живот (Мф. 7, 14). (12) Темже ослабленныя руки и ослабленная колена исправите: (13) и стези правы сотворите ногами вашими, да не хромое совратится, но паче да изцелеет. В этом иное привел Апостол из Притчей, а иное из пророчества Исаиина; ибо сему: стези правы сотворите ногами — учит наставление, помещенное в Притчах (Притч. 4, 26); а сие: укрепитеся, руце ослабленыя и колена разслабленая, – сказал пророк Исаия (Ис. 35, 3). А сим божественный Апостол дает разуметь, что ослабевшие при множестве опасностей делались медлительнейшими на пути благочестия. Сего же достаточно к низложению Новатовой кичливости. Ибо Апостол подвизавшихся славно, потом ослабевших, укрепляет в силах и врачует целебными пособиями покаяния, сказав хромое и обещав исцеление. Предлагает же им и правила деятельной добродетели.

(14) Мир имейте со всеми. Это сказал и в Послании к Римлянам: Аще возможно, – говорит, – еже от вас, со всеми человеки мир имейте (Рим. 12, 18). Делай свое дело, покажи усердие.

И святыню, еяже кроме никтоже узрит Господа. Святынею Апостол назвал целомудрие. А в нем можно преуспевать и живущим в браке, ибо честна женитва, и ложе нескверно: блудником же и прелюбодеем судит Бог (Евр. 13, 4).

(15) Смотряюще, да не кто лишится благодати Божия. Имейте попечение не о себе только, но и друг о друге, и колеблющегося поддержите, и имеющего нужду в руководстве уврачуйте.

Да не кий корень горести, выспрь прозябаяй, пакость сотворит, и тем осквернятся мнози. Сие написал и коринфянам: Не весте ли, яко мал квас все смешение квасит? (1 Кор. 5, 6). Корнем же горести наименовал и лукавые учения, и развращенную жизнь. Ибо сие и присовокупил:

(16) Да не кто блудодей, или сквернитель, якоже Исав, иже за ядь едину отдал есть первородство свое. Блудодейством Исава Апостол назвал чревоугодие, ибо по причине оного Исав отдал благословение первородных (Быт. 25, 29–33). Но не погрешит и тот, кто блудом Исава назовет беззаконный его брак, потому что взял за себя жен иноплеменных (Быт. 25, 34).

(17) Весте бо, яко и потом похотев наследовати благословение, отвержен бысть: покаяния бо места не обрете, аще и со слезами поискал его. И сие последователи Новатовы почитают своим оружием, но поражены будут собственными своими стрелами. Ибо Исав плакал, не покаяние принося, но завидуя благополучию брата (Быт. 27, 34). Сие же самое потерпел и Каин; ибо сказано: испаде лице его (Быт. 4, 5), но не оттого, что худо принес жертву, а оттого, что видел брата предпочтенным по Божию определению. Сие подразумевал и божественный Апостол в сказанном им, ибо говорит: покаяния места не обрете, то есть не нашел пути к покаянию, и не о том проливал слезы, что помыслил худое, и сетовал не о грехе, но о доброй участи Иакова. Об этом свидетельствуют слова его, ибо сказал: Да приближатся дние плача отца моего, да бых убил Иакова брата моего (Быт. 27, 41). Не без намерения же божественный Апостол упомянул об Исаве, но научая, что и он, будучи первородным, за чревоугодие и злонравие лишен благословения, и иудеи, отличенные первородством и за чревоугодие порабощенные излишествам Закона, утратили спасение, а язычники – народ новый, для которого Иаков служил прообразом, – воспользовались первородством. Посему Апостол уверовавшим из иудеев предписывает не соревновать беззаконию первородного, но приобщиться благословению народа младшего. Начиная отсюда, Апостол обращает речь еще к иному сравнению, показывая превосходство преподанных благ Владыкою Христом.

(18) Не приступисте бо к горе осязаемей, и разгоревшемуся огню, и облаку, и сумраку, и буре, (19) и трубному звуку, и гласу глагол, егоже слышавшии отрекошася, да не приложится им слово. (20) Не терпяху бо повелевающаго: аще и зверь прикоснется горе, камением побиен будет (Исх. 19, 13): (21) и тако страшно бе видимое, Моисей рече: пристрашен есмь и трепетен. Страшно было, говорит Апостол, происходившее на горе Синай: видимый огонь, кружащийся всюду дым, мрак, тьма, буря и страшные звуки трубы. И это производило столько боязни, что не только народ сказал богомудрому пророку: Глаголи ты с нами, и да не глаголет к нам Бог (Исх. 20, 19), но и сам законодатель, убоявшись, говорит: пристрашен есмь и трепетен. И Апостол показал, что было страшного, но не открыл, какой произрос от сего плод. Сказал: видимое (αvταζόμεvοv – «представляемое»), потому что евреи видели не Самого Бога всяческих, но некое представление Божия явления. Наконец открывает Апостол цель благодати и говорит:

(22) Но приступисте к Сионстей горе и ко граду Бога живаго, Иерусалиму небесному, и тмам ангелов,

(23) торжеству, и Церкви первородных на небесех написанных, и Судии всех Богу и духом праведник совершенных (24) и к ходатаю завета новаго Иисусу, и крови кропления, лучше глаголющей, нежели Авелева. Там, говорит Апостол, страх, а здесь праздник и торжество; то было на земле, а это – на небесах; там тысячи людей, а здесь тмы Ангелов; там неверные и беззаконные, а здесь Церковь первородных на небесех написанных, и духи праведник совершенных; там Завет Ветхий, здесь Новый; там ходатаем раб, здесь – Сын; там кровь бессловесных животных, здесь – Кровь словесного Агнца. Сие же: лучше глаголющей, нежели Авелева — значит: кровь, вещающая делами и показывающая собственную свою действенность, потому что кровь Авелева восхваляется, сия же содевает спасение людей. А первородными назвал Апостол избранных, потому что первородные по Закону получали двойную часть из наследства. Сказал же сие Апостол и показывая их превосходство, и предписывая им приступать с большим усердием.

(25) Блюдите же, да не отречетеся глаголющаго. Аще бо не избежаша они отрекшиися пророчествующаго на земли, множае паче мы отрицающиися небеснаго. Поскольку те говорили: Глаголи ты с нами и да не глаголет к нам Бог (Исх. 20, 19), то Апостол повелевает верующим не соревновать грубости предков, не оставлять подобно им Владыку, не прибегать к служителю, вместо Бога не избирать Моисея и вместо нового не оставаться при ветхом, притом, говорит он, и не с неба, но на горе Синай дал тем Бог законоположение; а мы ожидаем Пришествия Владыки с неба. И научая, что Законодатель и Ветхого, и Нового [Заветов] один, Апостол присовокупил:

(26) Егоже глас землю тогда поколеба. Ибо гора поколебалась, давая знать о присутствии Божием. Ныне же обетова, глаголя: еще единою Аз потрясу не токмо землею, но и небом. Он, говорит Апостол, и тогда потряс землю; Он и предрек, что с землею потрясет и небо.

(27) А еже еще единою, сказует колеблемых преложение, аки сотворенных, да пребудут, яже суть неподвижимая. Землетрясения, говорит Апостол, бывают часты, и посему слово единою означает и некоторый переворот в вещах, и переход тленного в нечто лучшее, что будет уже иметь постоянную природу.

(28) Темже царство непоколебимо приемлюще, да имамы благодать, еюже служим благоугодно Богу с благоговением и страхом. Слово непоколебимо употребил Апостол вместо «непрекращающееся». Показал же, как должно приносить службу Богу. Потом приводит на память Божии слова, посредством страха делая их более усердными.

(29) Ибо Бог наш огнь поядаяй есть (Втор. 4, 24). И снова предлагает нравственное наставление.

 

Глава 13

(1) Братолюбие да пребывает. Состав сего слова выражает усиление любви, ибо Апостол из слов «любовь» и «брат» сложил одно слово.

(2) Страннолюбия не забывайте: тем бо не ведяще нецыи странноприяша Ангелы. Патриарх Авраам, приступив, как к людям, обрел Ангелов и Владыку Ангелов (Быт. 18). Так и блаженный Лот принял Ангелов (Быт. 19) как людей, но принял благословение, как от Ангелов.

(3) Поминайте юзники, аки с ними связани: озлобляемыя, аки и сами суще в теле. Сострадательностью и приличным служением имейте общение с терпящими это за благочестие.

(4) Честна женитва во всех, и ложе нескверно: блудником же и прелюбодеем судит Бог. Одно законно, а другое крайне беззаконно. И одно узаконил Бог в начале, ибо сказал: Сотворим ему помощника по нему (Быт. 2, 18), и, создав, привел, сочетал и дал брачное благословение, говоря: Раститеся и множитеся, и наполните землю (Быт. 1, 28). А прелюбодеяние и блуд ввел невоздержный помысл.

(5) Не сребролюбцы нравом. Не приобретение собственности воспретил Апостол, но любовь к имуществу, потому что от нее рождается любостяжательность.

Доволни сущими. Никто да не старается приумножать имение, ибо похвально довольствоваться тем, что имеешь у себя. Апостол же представляет и достаточное ручательство в том, чему учит.

Той бо рече: не имам тебе оставити, ниже имам от тебе отступити. Не лжив Обетовавший; с верою примем обетование. Сие и присовокупил Апостол.

(6) Яко дерзающым нам глаголати: Господь мне помощник, и не убоюся: что сотворит мне человек? (Пс. 117, 6). По необходимости и сие наставление приложил Апостол, чтобы, возводя взор к Богу, смело смотрели на гонителей.

(7) Поминайте наставники ваша, иже глаголаша вам слово Божие: ихже взирающе на скончание жителства, подражайте вере. Апостол сие сказал о скончавшихся уже святых: о Стефане первомученике (Деян. 7), Иакове, брате Иоанновом (Деян. 12, 2), Иакове по прозванию Праведный. Да и другие весьма многие умерщвлены были по неистовству иудеев. «На них-то взирая, – говорит Апостол, – и изучая досто хвальный образ их жизни, ревнуйте их вере».

(8) Иисус Христос вчера и днесь Той же и во веки. И сие сказал Апостол не просто, но причислил к умерщвленным, давая видеть, что и Сам Христос иуде ями был пригвожден ко кресту. Но Апостол указывает и на вечное Его бытие. Ибо словами вчера и днесь назвал человеческое естество; Божество же нарек вечным. Сказал, что то и другое есть Той же, потому что един Сын Единородный, Он же и первородный.

(9) В научения странна и различна не прилагайтеся: добро бо благодатию утверждати сердца, не брашны, от нихже не прияша пользы ходившии в них. Учениями странными назвал Апостол учения, противные евангельским. Посему повелевает им пребывать в учении благодати и оставить наблюдения подзаконные. «Ибо никто, – говорил он, – не получил от того пользы». Но поскольку и божественный храм в то время еще стоял, и жертвы по Закону были приносимы, то Апостол по необходимости присовокупил:

(10) Имамы же олтарь, от негоже не имут власти ясти служащии сени, то есть алтарь, гораздо досточестнейший ветхозаветного. Ибо тот есть тень; тот приемлет на себя бессловесные жертвы, а наш – Жертву словесную и Божественную. Посему ни один из тех священников не причащается сей Жертвы, если не примет прежде веры в Господа.

(11) Ихже бо кровь животных вносится во святая за грехи первосвященником, сих телеса сжигаются вне стана. (12) Темже Иисус, да освятит люди Своею кровию, вне врат пострадати изволил. Посмотрите на прообраз, сравните с ним истину и усмотрите сходство. Закон повелевал заколоть юницу рыжу, от крове ея взять архиерею и седмижды перстом покропить перед очистилищем. Самую же юницу сжигали вне полка, брали пепел и им очищали называемых нечистыми (Чис. 19, 2–9). Сие-то составляло прообраз спасительного страдания, ибо здесь и тело, взятое от Адама (которого имя на еврейском языке значит «красный»), вне врат пригвождено ко кресту, и кровь Его очищает наши души, пепел же заменяет нам самое животворящее Тело.

(13) Темже убо да исходим к Нему вне стана, поношение Его носяще. Будем вне стана, то есть вне жития по Закону, нося на себе поношения за Спасшего нас.

(14) Не имамы бо зде пребывающаго града, но грядущаго взыскуем. Посему будем пренебрегать настоящими благами и ожидать оных благ постоянных и пребывающих.

(15) Тем убо приносим жертву хваления выну Богу, сиречь плод устен исповедающихся имени Его. Ибо нимало нам не полезно песнопение, возносимое Богу без веры в Сына. Поскольку же Апостол писал к евреям, которые привыкли чтить одного Отца, то по необходимости прибавил: Тем.

(16) Благотворения же и общения не забывайте: таковыми бо жертвами благоугождается Бог. Апостол указал на жертву хваления, благоугодную Богу, но соединил с нею жертву благотворения, которую справедливо назвал общением. Ибо и Господь сказал: Сотворите себе други от мамоны неправды, да егда оскудеете, приимут вы в вечныя их кровы (Лк. 16, 9). И божественный Апостол говорит: Ваше избыточествие во онех лишение: да и онех избыток будет в ваше лишение, яко да будет равенство (2 Кор. 8, 14). Посему общение есть и воздаяние. Один дает деньги, другой воздает благословением; и большее дается нуждающимся.

(17) Повинуйтеся наставником вашим и покаряйтеся, тии бо бдят о душах ваших, яко слово воздати хотяще: да с радостию сие творят, а не воздыхающе, несть бо полезно вам сие. Апостол увещевает учеников быть послушными учителям. Но в то же время возбуждает и учителей к большему усердию, ибо учит их быть бдительными и страшиться ответственности.

(18) Молитеся о нас: уповаем бо, яко добру совесть имамы, во всех добре хотяще жити. На Апостола клеветали евреям, что проповедует противное Закону. Посему извещает их, что делает все не ради чего иного, а только из повиновения Божию слову. Посему-то и совесть призвал в свидетельство.

(19) Лишше же молю, сие творите, да вскоре возвращуся к вам. Подайте помощь молитвами, содействуйте моему усердию. Ибо сильно желаю увидеть вас.

(20) Бог же мира, возведый из мертвых Пастыря овцам великаго кровию завета вечнаго, Господа нашего Иисуса Христа, (21) да совершит вы во всяцем деле блазе, сотворити волю Его, творя в вас благоугодное пред Ним Иисус Христом: Емуже слава во веки веков, аминь. К учению по необходимости Апостол присовокупил благословение и как бы некие печати наложил на многие слова. Пастырем же овцам великим нарек Владыку Христа. Ибо Его это слова: Аз есмь пастырь добрый (Ин. 10, 11). А вечным назвал Новый Завет, так как после него не будет другого. Ибо, чтобы не предположил кто, будто бы и этот прекратится ради иного завета, справедливо указал на его нескончаемость.

(22) Молю же вы, братие, приимите слово утешения: ибо вмале написав послах вам. С любовью приимите это на письме посланное мною вам утешение, ибо, чтобы никого не утомить продолжительностью речи, вкратце написал я Послание.

(23) Знайте брата нашего отпущена Тимофеа, с нимже, аще скорее приидет, узрю вас. Этим Апостол показал, что с ним отправил Послание. Вероятно было, что они обрадуются Тимофею, так как и он был обрезан.

(24) Целуйте вся наставники ваша и вся святыя. Слово сие дает разуметь, что предстоятельствующие у них не имели нужды в таковом учении. Посему Апостол не им написал Послание, но ученикам. Целуют вы иже от Италии сущии. Этим апостол показал, откуда написал Послание, и вместе дал видеть, что в краткое время евангельская проповедь распространилась всюду, и язычники, по обетованию, данному Аврааму (Быт. 18, 18), улучили благословение.

(25) Благодать со всеми вами. Аминь. Апостол приложил обычное заключение, пожелав им причастия благодати.

А мы восхвалим Законоположника всего нового и ветхого и будем умолять Его о том, чтобы улучить нам Его помощь, да, сохранив Божественные Его законы, улучим обетованные блага во Христе Иисусе, Господе нашем. С Ним Отцу слава со Всесвятым Духом ныне и присно и во веки веков! Аминь.

Послание к Евреям писано из Италии и послано с Тимофеем.