Джейн, мой агент, отложила в сторону последнюю страницу и подобрала под себя ноги, уютно устраиваясь в кресле в гостиной моего коттеджа.

— И ты написала все это всего за два дня? Тут, наверное, страниц тридцать.

— Тридцать одна, — сказала я, подтаскивая стул к входной двери, чтобы встать на него и бросить в черный электрический счетчик несколько монеток.

— Не помню, чтобы ты когда-нибудь писала с такой скоростью.

— Не помнишь, потому что я и не писала. Знаешь, это отличное ощущение. Я как будто настроилась на нужную волну. Слова сами по себе появляются у меня в голове и вытекают через пальцы. Это так просто! Я рада, что ты предложила персонажа-женщину.

— Ну да, — сухо отозвалась она. — Я могу быть полезной иногда. — Она пошуршала листами бумаги, словно, как и я, не могла поверить, что они действительно существуют. — Такими темпами ты закончишь книгу за месяц.

— Сомневаюсь. — Стул качнулся у меня под ногами, и я, чтобы удержать равновесие, ухватилась за дверной косяк. — Доходя до середины, я обычно сбавляю обороты. Чаще всего так бывает. К тому же этот новый подход направляет меня на сюжетные линии, которых я не продумывала. Я-то почти все время потратила на разработку французской темы, узнавала взгляды Натаниэля Хука, чем он занимался в Париже. Нет, мне, конечно, известно кое-что и о том, что в это время творилось в Эдинбурге в среде якобитов, но, кроме записей Хука, я почти ничего не знаю о Слэйнсе и о том, что происходило там. Придется раскапывать.

— А мне нравится твой капитан Гордон, — подумав, сказала Джейн. — Хороший, сложный персонаж. Он настоящий?

— Да. Мне повезло, что я о нем вспомнила. — Монетки падали одна за другой в счетчик, и тонкая стрелка, приблизившаяся к отметке «О», неохотно поползла в обратную сторону. — Вообще странно, как в голове задерживаются случайные вещи. Капитан Гордон упоминается в бумагах Натаниэля Хука всего пару раз. Без подробностей. Хук даже не называет его имени. Но, я думаю, он все же чем-то зацепил меня, раз я его запомнила.

Джейн посмотрела на меня в недоумении.

— Тогда откуда взялось имя Томас? Я думала, у тебя есть правило — не называть исторических персонажей вымышленными именами.

Верно. Обычно я просто оставляла вместо имени пустое место до тех пор, пока не появлялась возможность точно установить его. Но не на этот раз.

— Он сам захотел быть Томасом. — Это было единственным объяснением. — Я разрешила. К тому же я в любое время могу поменять его, когда узнаю, как его звали на самом деле.

Название его корабля «Король Вильгельм» я тоже сама придумала, но знала, что это исправить тоже несложно. Британский флот к своей истории относится ревностно, и где-то должны храниться записи об этом.

Джейн сказала:

— Пока ты не ушла далеко, поменяй имя его «юного коллеги», капитана Гамильтона. У тебя уже есть герцог Гамильтон. Нельзя, чтобы в книге было два Гамильтона. Читатели запутаются.

— Ой, а я и не заметила! — У меня была плохая привычка увлекаться любимыми именами. В одной из первых книг у меня едва не оказалось два персонажа по имени Джек, что, конечно же, все запутало бы. Джейн, умница, заметила это в последнюю минуту. — Спасибо, — сказала я ей и принялась искать свою рабочую книгу, чтобы записать себе напоминание.

Лишь благодаря этой «книге» мой труд приобретал какую-то организованность. Раньше я носила полные карманы исписанных клочков бумаги, но теперь все соображения насчет персонажей и сюжета я заносила в потертую пухлую папку на трех кольцах, в которой заодно хранила фотокопии страниц книг, которые штудировала в процессе работы, карты и выписки, к которым обращалась по мере надобности. Идею «книги» я позаимствовала у отца, который хранил все материалы об истории нашей семьи в папках, аккуратно расставленных по секциям в соответствии с его представлением о порядке. Он всю жизнь проработал инженером на строительстве, и, если не считать выравнивания поверхностей, любимым его занятием было воевать с хаосом чистой логикой.

Я попыталась. Найдя раздел «Проверить», я записала фамилию капитана Гордона, название его корабля и фамилию капитана Гамильтона.

— Так ты считаешь, что сойдет? — спросила я.

— Не то слово! Фантастика! Только мне не нужно тебе этого говорить. — Джейн улыбнулась, как мать, потакающая ребенку. — Вы, писатели, народ ранимый. Честно. Ты сама говорила, что чувствуешь, будто создаешь что-то прекрасное.

— Я говорила, что прекрасно само ощущение того, что ты пишешь. Это еще совсем не значит, что книга получится хорошей.

— Да ладно тебе, ты же знаешь, что у тебя все здорово получается.

— Ну хорошо, хорошо, — согласилась я. — Да, история тоже хорошая получается, но это было бы приятнее услышать от кого-то другого.

— Ох и ранимый народ! — повторила она.

— А что я могу поделать? — Это пришло с работой, из-за того, что я так много времени проводила в одиночестве один на один со стопкой чистых листов бумаги, которые мне предстояло превратить в книгу. Иногда я казалась себе похожей на девушку из сказки про Румпельштильцхена, которую заперли и приказали прясть из соломы золото. — У меня никогда так не бывает, — сказала я, — чтобы я наперед знала, что получится хорошо.

— Но у тебя всегда получается, — заметила Джейн. — Причем превосходно.

— Что ж, спасибо.

— Тебе нужно отдохнуть. Давай я свожу тебя на обед.

— Зачем нам куда-то идти? Я и тут могу бутербродов наделать.

Она посмотрела по сторонам.

— С чем?

Я, пока сама не оглянулась, не осознавала, что израсходовала почти все запасы, которыми снабдил меня Джимми Кит. Из всех продуктов на кухне остались только три куска хлеба и яйцо.

— Вот черт! — воскликнула я. — Похоже, пора отправляться за покупками.

— Зайдем в магазин на обратном пути, — строго произнесла Джейн. — Идем.

Но после обеда я уговорила ее снова сходить со мной к Слэйнсу. На этот раз мы вышли из деревни по тропинке, которая отходила от Мейн-стрит. Она провела нас через густой лесок за Уорд-хиллом, где мы увидели маленький сонный ручеек, который бежал в сторону моря по дну оврага. Дорожка пересекала ручей по плоскому мосту, после чего поднималась на следующий холм, который из грубого, поросшего кустами подъема за полосой деревьев превращался в настоящую скалу. Еще один крутой поворот, и мы оказались на вершине, откуда было видно Слэйнс и простирающееся далеко внизу море. Дорога сюда была нетрудной, но то и дело попадались скользкие участки, и Джейн дважды чуть не поскользнулась на самом краю.

— Ты не должна сюда ходить одна, — категорическим тоном заявила она.

— Ты говоришь в точности как моя мама.

— Твоя мама — умная женщина. Ты посмотри на это. Какой сумасшедший додумался строить дом на самом краю обрыва?

— Наверное, тот, который заботился о защите своего дома.

— Какая же тут защита? Если враги нападут с берега, ты сам окажешься в ловушке. Отступать будет некуда.

Она снова боязливо посмотрела на пенящееся море, бьющее в скалы глубоко внизу, и по выражению ее лица я заметила, что ей стало не по себе. Я не знала, что она боится высоты. В конце концов, она же летала с Аланом, и эта парочка славилась своими безумными выходками, как, например, исследование пещер или парасейлинг на Амазонке по выходным.

— Что с тобой? — спросила я.

— Нет, ничего, — ответила она, но вниз больше не смотрела.

Я же чувствовала себя в своей стихии. Мне нравилось слушать звуки моря и ощущать бодрящий холодный ветер на лице. Мои ноги ступали по земле уверенно, словно точно знали путь.

Перед нами не было отпечатков людских ног, и на сырой грязи мы не видели следов собаки. Неудивительно, поскольку вряд ли можно было предполагать, что тот мужчина, с которым я встретилась на автостоянке и у которого я спрашивала дорогу, бывает здесь каждый день. Вполне возможно даже, что он не местный. В деревне я его не видела, а думала я о нем лишь потому, что мне понравилась его улыбка.

Мне и сейчас хотелось с ним встретиться, и когда его не оказалось наверху, я постаралась не выдать разочарования. От Джейн трудно было что-либо утаить. И стоило мне проявить интерес к какому-нибудь мужчине, ее внимание ко мне тут же удваивалось. Я не хотела отвечать на ее вопросы. Да и что мне было говорить? Я и виделась с ним всего лишь раз и даже имени его не знала.

— О чем вздыхаешь? — услышала я голос Джейн.

— Я что, вздохнула?

— С чувством.

— Ты посмотри вокруг. — Я сделала широкий жест рукой. — Как же здесь красиво!

Сегодня руины замка казались более одинокими. Кроме нас, здесь никого не было. Ветер шуршал по высоким розовым гранитным стенам и следовал за нами, когда мы шли по заросшим травой плитам, которые когда-то были полами коридоров. Я хотела выяснить, можно ли по тому, что осталось, восстановить общий план расположения комнат, и Джейн, к которой вернулось равновесие после того, как мы отошли дальше от обрыва, с радостью приняла участие в игре.

— Я думаю, — сказала она, — здесь была кухня. Вот остатки дымовой трубы. И смотри, какой огромный очаг здесь был.

— Не знаю, — сказала я, пройдя немного дальше. — Мне кажется, кухня должна была находиться здесь, ближе к конюшням.

— Почему ты решила, что это конюшни?

Конечно, она не была уверена, но я понимала, что вижу здесь тот дом и то расположение комнат, которые представляла себе вчера, когда описывала жизнь Софии в Слэйнсе. В этой части замка не было ничего, что указывало бы на предназначение комнат, лишь лишенные крыши прямоугольные пространства с осыпающимися стенами. И все же я несколько минут слонялась по замку, подгоняя выдуманные мною комнаты к настоящим.

Спальня Софии, воображала я, могла находиться в той высокой квадратной угловой башне, гордо возвышающейся над обрывом. Никакого входа в нее я не видела, но мое воображение дорисовывало детали и рождало картинки того, как здесь все могло выглядеть раньше. Вон там, в конце длинного коридора с множеством дверей, мог быть обеденный зал. А тут, думала я, входя через узкую арочную дверь в комнату, которая мне так понравилась, когда я побывала здесь в первый раз, — в ту самую комнату, где я видела следы человека с собакой и где из пустого окна открывался вид на бескрайнее море, — тут наверняка была гостиная. Вернее, это была комната под гостиной, поскольку стояла я на самом нижнем уровне дома, а сами комнаты и залы, лишенные пола, находились у меня над головой. Но вид из окна, которое располагалось выше по стене, наверняка не отличался. Там точно так же мог стоять человек и всматриваться в горизонт на востоке вдоль поблескивающей солнечной дорожки, уходящей по волнам к краю неба.

Я сама засмотрелась вдаль, когда ко мне подошла Джейн.

— Что? — спросила она без вступления.

Я удивленно повернулась.

— Ты о чем?

— Что там такое интересное?

— А. Ничего такого. Просто смотрю. — Но я снова повернула голову и еще несколько секунд вглядывалась в линию соединения моря с небом, как будто для того, чтобы удостовериться, что там действительно ничего нет.

Джейн ушла в два часа, а я отправилась за продуктами в Краден Бэй. Мне никогда не нравилось делать покупки в больших гастрономах, потому что там приходится потратить полдня, чтобы найти то, что необходимо, поэтому я несказанно обрадовалась, когда отыскала маленькую продуктовую лавку на Мейн-стрит. Мне и немного-то нужно было: яблоки, несколько свиных отбивных и буханка хлеба. Владелец магазина оказался очень милым человеком, и, поскольку лицо мое было ему незнакомо, он поинтересовался, откуда я. Мы как раз увлеклись беседой о Канаде и хоккее, когда дверь со звоном распахнулась и в магазин вместе с ветром ворвался Джимми Кит.

— Ага! — Лицо его так и светилось от радости. — А я вас ищу.

— Да? — проронила я.

— Да, да! Я вчера в «Святого Олафа» наведался и нашел там людишек, которые вам с книжкой вашей могут помочь. Я тут даже небольшой списочек составил.

Оказалось, что его «небольшой списочек» включает добрых полдюжины имен. Он зачитал их вслух и рассказал, что это за люди, но мне трудно было уследить за его логикой. Надо сказать, что у меня возникли некоторые сомнения относительно того, что в моей работе может оказаться полезным какой-нибудь школьный учитель или, скажем, водопроводчик. Но одно имя я взяла на заметку.

— Доктор Уэйр, — сказал Джимми в самом конце. — Наш местный историк. Замечательный человек! Знает все о наших краях и пытается спасти Слэйнс. Сегодня вечером он будет дома, если хотите, сходите поговорите с ним.

— О, мне бы очень хотелось поговорить с ним. Спасибо!

— У него небольшой дом у Каслвудского леса. Я расскажу, как пройти. Там несложно, в два счета найдете.

Я вышла после ужина. Темнота уже сгустилась, и на тропинке, ведущей от коттеджа к дороге, меня снова охватило странное тревожное чувство, хотя там не было никого и ничего, что могло бы меня испугать. Я прогнала страх и пошла быстрее, но ощущение это преследовало меня, незримой силой прокралось за мной на дорогу, а потом спряталось в темноте, затаилось… зная, что еще встретится со мной, сегодня, когда я буду возвращаться.