15 апреля 2032 года.

Восточная Сибирь.

В двух километрах от базы Скайнет.

Приграничная территория S9A80GB18 «ТАNTURIОS».

Левобережная цитадель А.

05:15 утра.

Стало светать. Обычно еще должна была стоять ночная, хоть глаз выколи темнота. Часов до семи восьми как минимум. Но, за линией горизонта над макушками сосновых, запорошенных белым снегом пробились первые лучики рассета. Нового рассвета. И лишь стоял еще легкий налет темноты в весеннем воздухе и в самом весеннем апрельском небе. Почему-то стал падать снова снег.

Странный апрель и снег. Точно, что-то с природой творилось. Стояло по-прежнему тепло, и падал большими хлопьями снег.

Гусеничный 5800тонный АТ-Л, мелкая горящими еще непогашенными фарами с большой телегой на лыжах, летел меж высоких, занесенных свежим выпавшим вновь снегом гор. По узким предгорным ложбинам. Прямо по заваленным большими снежными сугробами оврагам и прогалинам между горных отрогов. Ломая торчащие кусты и сшибая маленькие сосновые тоненькие еще совсем молодые деревца и елочки. Пробиваясь сквозь снег обратно в ракетный бункер. Где всех уже ждали.

Радист первой группы армянин Гарик Резвый связался по рации с радисткой бункера Тамарой Кудрявцевой и доложил через нее со слов майора Кравцова полковнику Остапенко о возвращении ни с чем обеих разведгрупп.

Было уже достаточно светло. И видимость была отличной. И их могли уже заметить. Даже за два километра от самого лабораторного крепостного комплекса Скайнет. Уже было пять утра. Но, на дороге так и никто не появился.

Алексей вдруг увидел одино падающую с неба снежинку. Она падала прямо на него. И он протянул к ней раскрытой ладонью свою правую руку. Она, упав быстро почти, мгновенно растаяла. Алексей по-мальчишески улыбнулся маленькой капельке на своей ладони и сжал пальцы, чувствуя холодную воду своей ладонью под теми пальцами.

Кравцов занервничал, понимая, что вероятно все напрасно. Что была, скорее всего, ложная посланная Скайнет информация. И этот полковник Гаврилов получил ее. И даже не подумал то, что это может быть липа и дезинформация состряпанная роботами. Так же как и тот защитник Красноярской плотины, майор Ващенко. И то, что зря они тут в составе двух отрядов, пролежали с часов четырех в этом рыхлом снегу.

Кравцов начал материться про себя и полушепотом.

— Надо съездить к этому полковнику — сквозь зубы он говорил — Надо поговорить.

Повернувшись к капитану Руденко, скомандовал отход второго отряда Пион, ползком и в сторону вездехода. А сам остался с Алексеем и радистом Плешаковым Сергеем, держать пока связь с первым отрядом Роза под командованием Светланы Лесковой.

В это время на дороге началось движение. И первый отряд Роза по рации предала это послание второму отряду Пион.

Отряд Роза сообщил, что замечены две машины, два FK- танка приближающиеся и быстро летящие по дороге поднимая снежную пыль.

Светлана Левкова доложила по рации, взяв наушники и микрофон у Гарика Резвого о приближение двух быстроходных маленьких разведчиков машин. Лично Кравцову и все перенесли свой взор на дорогу, ведущую к крепости Скайнет Б.

Кравцов приказал головы всем не высовывать и пропустить этих двух роботов автономов мимо.

И в тот же момент над дорогой появился разведчик ОУ НК- AERIAL «MINI-HANTER». Дикообразный маленький быстроходный объект и завис, все в округе обшаривая сканером и биорадаром.

Он громко гудел единственным четырехлопастным пропеллерным двигателем, высоко вися над проезжей запорошенной снегом дорогой. Над самой проезжей частью. И лежащими по обочинам той дороги. Выгоревшими дотла. С оплавленными кузовами легковыми и грузовыми автомашинами.

У Алексея первый раз затряслись поджилки. Ему стало страшно, как, наверное, и всем мальчишкам первогодкам и призывникам ракетного бункера. Ему было страшно даже приподнять теперь голову от хрустящего свежее выпавшего чистого белого снега. Он посмотрел на лежащего и прижавшегося к земле майора Кравцова. И ему снова сейчас казалось, что нет никого для него ближе и родней, чем его командир. Казалось, что нет такой ситуации, из которой бы Кравцов не выкрутился и не спас бы его и весь этот молодой еще не опытный и не обстреленный в боях отряд. И Егоров Алексей сказал сам себе, чтобы не случилось, он никогда не предаст своего командира. И если придется, то даже погибнгет за него и за всех мальчишек в своем отряде и всех людей на земле, ради мира и окончания этой долгой войны. Если сейчас им удасться уйти из-под надзора разведчика Скайнет, тихо и скрытно.

— Смотри, Алешка, чтобы голову не увидел — произнес шепотом ему Кравцов — Голову прижми сильнее к снегу. И главное не шевелись.

Широкозахватный красный луч биосканера, прошелся по косогорам и оврагам вокруг дороги, а разведчик застрекотал электронными звуками, делая анализ окружающей обстановки. И, возможно докладывал в саму крепость. И, может даже самому лично Скайнет. И в этот момент два робота мини танка серии FK. Это были танки «VENOM», приземистые на сдвоенных узких гусеницах и достаточно верткие и быстроходные. Они появились на дороге недалеко от обоих отрядов. Вооруженные 11,5 мм плазменными скорострельными пушками, и остановились под висящим над ними летающим маленьким дискообразным гудящим и быстро крутящим своим пропеллером и шарящим по косогорам биорадаром объектом.

И как раз поступил приказ от полковника Остапенко о немедленном возвращении. Срочном возвращении всей команды.

— Очень кстати — произнес, нервно и недовольно Кравцов — Сворачиваемся, как только те две гусеничных железки уползут. Передавай радист Розе. Пусть будут готовы к отходу. Нас кинули Алеха — произнес Кравцов — Не будет конвоя. Я понял. Его вообще нет. Или был да сплыл по другому маршруту. Скорее всего, по воздуху. Я еще в нашем бункере поговорю на этот счет. Отходи медленно. И не привлекая внимание машин. Ползком и без шума.

И Кравцов кивнул Руденко. И тот не подымая, голову от снега, очень медленно пополз ползком вниз за косогор к окраине леса. Волоча за собой свое оружие и снаряжение. А за ним точно также все остальные пацаны второго отряда БС 55142 Пион.

— Я буду ждать тех, что у тех шпал на той стороне дороги — произнес шепотом Кравцов Алексею и радисту Плешакову Сергею — Последними пойдем. Нужно переждать пока железки улетят.

* * *

15 апреля 2032 года.

Восточная Сибирь.

Территория базы S9A80GB18 «ТАNTURIOS».

Левобережная цитадель А.

Лагерный Блок Х19.

Сектор В-10.

05:20 утра.

Над базой S9A80GB18 «ТАNTURIOS» кружили охотники и висел командный зонд, через который велась связь со всеми машинами самой базы Скайнет. Освещая еще все поутру прожекторами. И делая шифрованные передачи. Исключительно для самих машин. И их программное от генеральной машины управление.

Один ОУ НК-AREIAL V5, вооруженный 20 и 30 мм плазменными скорострельными пушками СBS- 250, прошелся низко над самыми наземными лабораториями и тюремными, запертыми под охраной роботов блоками с пленными Х18, Х19 и секторе В-10.

Стоящий на специальном смотровом бетонном возвышении и несущий днем и ночью боевое дежурство робот Т-700, напротив крепостных лагерных бараков, посмотрел, вверх. Подняв свою стальную бронированную танковой броней. Похожую, на человеческую голову. Посмотрел вверх на летающую автономную транспортную, громко гудящую реактивными двигателями машину. Сверкающую титаном в лучах восходящего на горизонте солнца.

В блоке Х19 большая часть пленных сидела по углам на стульях или на кроватях и о чем-то разговаривала. Часть слонялась из угла в угол от безделья и тоски.

Но, только один стоял у заделанного металлической застекленного окна решеткой и толстым кварцевым стеклом блока Х19 пленный русский Андрей. Он смотрел в окно на другую правобережную сторону крепостной оборонительной цитадели. И так как их лагерный блок был крайним и ближе к самой реке и мостам, было хорошо наблюдать за правой стороной Б. И он смотрел, как обычно всегда делал от нечего, пока делать на правую сторону базы Скайнет.

К нему подошли пятеро из теперь его хорошо знакомых. Яков, Владимир, Илья. И двое пленников американцев Джон и Фредерик.

— О чем они всегда думают? — произнес пленный и главный в лагерном блоке Х19, старший блока русский солдат Андрей.

— Черт их знает — произнес подошедший за спиной его пленный другой русский Владимир — Ты постоянно произносишь это Андрей. Тебе то, до этого какое дело? Хочешь заглянуть им в голову?

— Это стало моей навязчивой идеей и вечным вопросом — произнес Андрей — Сам не знаю, почему?

За его спиной стояли Владимир, Илья, Яков и американцы Фредерик и Джон.

В этот самый момент над базой появился огромный грузовик ОУ НК-AERIAL V5 «TRANSPORT».

— Из новых — произнес пленный русский Андрей.

— Из новых? — спросил, глядя на этот здоровенный летающий и многотонный объект его стоящий за спиной Яков, который на фоне догорающих в небе ярких звезд заходил на посадку на правостороннюю сторону цитадели Б. Туда где был посадочный аэродром.

— Да, из новых — произнес Андрей — Таких у Скайнет несколько. Чисто грузовик. Летающий ангар. Есть еще из старых моделей V2. Но, их пока тут я не видел. Эти без оружия. И под охраной всегда. А те были вооруженные. И были с самого начала войны у Скайнет. На таких обычно перевозят роботов или оснащение для войск. Делают переброску с линии или до линии фронта. Я такие машины видел, там, в Америке, когда воевал с Джоном Коннором. Один такой, даже сбили мы однажды. Ох, и металлолому было по округе разбросано.

— Хорошо сейчас не заставляют разгружать — произнес Илья. Наши друзья американцы бы, там, сразу сдохли бы. Илья косо и ехидно посмотрел на стоящих рядом с ним Джона и Фредерика.

Андрей посмотрел на своего тюремного товарища критически.

— Отстань от этих Илья — произнес он пленному такому же, как и он, русскому здоровяку — Они в таком же положении, как и мы. Что тебе от них нужно.

— Ничего — произнес Илья — просто не люблю америкашек.

Транспорт заходил на посадку и выпустил свои шасси, по две гидравлические манипулятора ноги с четыре сторон. И повернул в сторону Х9 бетонной расчищенной площадки аэродрома в секторе В-5 и ремонтных мастерских в секторе В-6 и В-7 в Х14 с ангарами. Он повернул к земле все шесть больших реактивных по сторонам и по всему бескрылому корпусу из бронированного титана гудящих и оглушающих ревом двигателей.

— Сбежать бы отсюда — произнес, обращаясь на своем языке, стоящий за спиной Андрея и рядом с Ильей и Яковом американец Джон.

— Сбежать? — произнес Андрей, не оборачиваясь и наблюдая за кружением над правой стороной цитадели из окна, запертого роботами и охраняемого Т-600 и Т-700 лагерного блока Х19 на кружащих над аэродромом воздушных охотников.

На американца посмотрели удивленно Илья, Яков, Владимир и другие, стоящие рядом с Джоном. Даже, его друг Фредерик.

— Сбежать — он уже, как-то так, повторил сам за собой, но громко — Пробовали тут ваши двое, таких как вы американцев, однажды до вас. Удалось им, правда, до стен цитадели добраться. Там их и сняли машины. Даже сжигать в крематории нечего было. Больше, с того момента, никто не пробует. Даже не помышляет этот сделать снова.

— Выйти отсюда мы сможем — произнес пленный Яков — Только если, случиться какое-нибудь чудо. Или хозяин сам, по какой-либо причине, захочет отпустить нас.

* * *

— Слышь, Багира — произнес Гарик Резвый. Принимая прием по рации со стороны холма, на другой стороне проезжей бетонной дороги, где в снегу лежал, как и они, второй отряд БС55142 Пион.

— Че тебе, Резвый? — произнесла, лежа поправляя на себе ремень и патронташи, Светлана Лескова.

— Ты, это, что влюбилась что-ли? — произнес он как-то робко Лесковой.

— А, тебе, то че, Гарик? — произнесла она ему даже ухом из-под шапки ушанки со звездочкой, не ведя — Ревнуешь, че-ли?

— Да нет — произнес ей в ответ радист ее отряда БС55141 Роза.

— Ну, раз нет — произнесла Светлана Лескова — То и суда нет. Смотри там голову не высовывай. А то разведка засечет. Без башки, останешься. Она развернулась на животе и подползла к обугленным деревьям и шпалам и выглянула из-за насыпи.

— Надо уходить отсюда — произнесла она — Пока еще темно. Танки укатили и этот летающий разведчик свалил. Надо туда к тому холму и в лес к вездеходу. Походу, облом с конвоем. Пообедали сегодня. Ладно, пошли все быстрыми перебежками по одному за мной.

И она, приподнявшись сначала на корточки и закинув автомат АКА-74 и Вестингауз МЕ-25 за спину, рванула, пригибаясь на полусогнутых, на другую сторону дороги, плюхнувшись, снова в глубокий снег, стала ждать других.

Вскоре все по одному, мелькая белыми силуэтами маскхалатов в еще стоящей утренней темноте, пересекли дорогу и уже были с ней рядом. И дальше перебежками, также по одному, понеслись к лежащему второму отряду БС55141 Пион.

Там все уже как по одной общей команде, вернее, совершенно молча, понеслись бегом и, гремя оружием и своим командиром майором Кравцовым и мелькая между сосновых высоких толстокорых сибирских деревьев, попрыгали друг за другом в крытый сверху брезентовым белым камуфляжным под снег тентом геологический вездеход тягач. Быстро сделав перекличку по боевым номерам. И, по приказу майора Кравцова рванули с места, разбрасывая свежий белый выпавший снег из-под металлических траков гусениц.

Светлана Лескова сидела рядом с Алексеем. Всех, растолкав рядом с ним сидящих мальчишек, буквально локтями, она уселась, прижавшись боком к нему. Соприкасаясь плечом своей левой девичьей руки и бедром левой ноги.

Алексей почувствовал, как они запустила ту левую ступней свою в обутом солдатском шнурованном шипованном ботинке за его правую ступню в таком же ботике ноги. Захватив его ногу чтобы сильней прижаться своей ногой к его ноге. И буквально навалилась на него плечом, и опустив на плечо понравившегося ей молодого двадцатидевятилетнего мальчишки свою в шапке ушанке со звездочкой девичью русоволосую головку. Совершенно, нагло и совершенно не смущаясь взглядов всех пацанов бойцов в кузове гусеничного несущегося по лесу вездехода. За спинами, сидящих к ним спиной обоих на передних рядом с водителем сиденьях их командиров. Майора Кравцова и капитана Руденко.

Майор что-то говорил громко водителю тягача и разговаривал с самим Руденко и не обращал сейчас внимания на сидящих сзади них молодых в подчинении совсем еще сопляков двадцати бойцов.

Вездеход летел по лесу в межгорных ложбинах по протоптанному сюда маршруту в обратном направлении. Мелькая снвоа зажженными фарами, в пока еще стоявшей утренней темноте. Надо было возвращаться. И надо было срочно в ракетный бункер. Полковник Остапенко что-то задумал. Или поступил откуда-либо какой-либо новый приказ. Например, из командного главного штаба на Урале.

* * *

Вернулась Верта. Верта вернулась после спецзадания. С перелетом из самой воюющей Америки через Тихий океан. Она прибыла на военном транспортнике ОУНК-AERIAL V5 «ТRANSPORT». И была молчаливой на вид загадочной, какой должна, наверное, быть женщина. Очень красивая молодая женщина. Лет на вид тридцати или чуть моложе. Или, говоря, точнее машина копирующая женщину. Т-1001, машина из жидкого металла. Запрограммированого по особой технологии металла полиморфа. И имеющая встроенный на молекулярной основе внутренний компьютер. И свои встроенные на этой же основе пластичного как ртуть блестящего текучего металла боевые системы. Но, похожая, именно на очень красивую женщину. С красивой гибкой и тонкой в талии фигурой и красивыми ногами на высоких туфлях со шпилькой. И в белом с крылышками сформированном из пластичного своего же металла платье. Без рукавов. Сверкая обворожительными голыми утонченными женскими руками. Ритмично щелкая высокими каблучками своих на ногах туфлей по расчищенному бетону. Среди лежащего по сторонам расчищенного аэродрома белеющего в темноте и в свете ярких ослепительных прожекторов базы снега. Она в летнем том наряде. Рыжеволосая. С длинным до самой широкой женской задницы вьющимся из мимикрирующего, словно живого на молекулярной основе сплава. И копирующего в точности до микроскопической структуры человеческие волосы хвостом. На затылке лишь, забранном и заколотом скопированной такой же брошью. С блестящими золотыми сережками в прелестных маленьких ушках. С открытым лбом и широко открытыми красивыми зелеными, не моргающими под черными тонкими изогнутыми дугой бровями обворожительной красоты глазами. И алыми, словно в помаде накрашенными скопированным как у своей жертвы губами. Точная копия той, которую она замещала там, в прошлом на атомной станции в далеком довоенном 2008 году. И которой больше уже там нет и нет ее мужа. Их пришлось убрать, выполняя важное задание. Так делалось всегда при выполнении любой операции машинами. Стандартная задача маскировки без свидетелей. Став приемной матерью падчерицы некой маленькой лет пяти Саванны. Дочери убранных ею роботом Т-1001 родителей. Используя атомную станцию в качестве колоссального источника энергии для подпитки нового образца компьютерной техники и дальнейшем развитие источника рождения первого образца компьютерной шахматной программы «Турок», как первоисточника рождения Скайнет. И Временного переместителя обратного действия и нового образца. Порученное Скайнет ей как ведущей машине. Как самой доверенной машине своего хозяина.

Это была специальная проведенная Скайнет секретная от всех, даже машин в своем бункере спецоперация. Очень много привезенной информации из прошлого в самой Верте как машине для своего Царя и Бога.

Верта отсутствовала целый год. И вот вернувшись из далекого довоенного прошлого, прибыла из-за океана и сразу сюда на Сибирскую базу Скайнет.

Там в прошлом, пришлось заведовать целой атомной станцией и компанией «Зейра Корп». И вести подготовку под прикрытием появление самого Скайнет. Нового Скайнет. Его рождение в новой форме и в новом виде. Присутствовать при поиске его создателя. И рождения своего хозяина. И программы для обеспечения гениального творения компьютерной сети под именем Скайнет. Включенную ею, в секретную программу для обеспечения Генезиса сознания. Под названием ВАВИЛОН. Быть у самих источников его появления. При разделении одной машины на две. Две разные машины. Одной в Колорадо, другой в Лос-Анжелесе. Двух теперь непримиримых врагов. Это была операция по предотвращению этой долгой войны. Войны между машинами и человечеством. Надо было этому все же положить конец. И вот этому концу и было положено это самое начало.

Она прикрыла отход своего хозяина на базу в Колорадо в своем уже новом Я, и в теле предназначенного для этого как носитель нового робота Т-888. И пролетела через время в обратном направлении. И вот вернулась с выполненным заданием, перелетев через Тихий океан в грузовике транспортнике назад. Вернувшись в свои научные и экспериментальные лаборатории на базу S9A80GB18 «ТАNTURIOS».

Верта шла неспеша, изящно качая фривольно по сторонам широкими бедрами по расчищенному от выпавшего рыхлого свежего белого снега автоматическими уборочными машинами аэродрому. И ее сопровождали два Т-800, вооруженные плазменными с лазерной наводкой 9,25мм винтовками Вестингауз МЕ-25. Они были в составе ее сопровождения из самого Штата Колорадо. С базы «ТANTAMIMOS».

Она привезла еще с собой несколько в специальном контейнере, в грузовом отсеке транспортника пробные экспериментальные модели новых терминаторов инфильтраторов модели «Три восьмерки». Из нового уже бронированного сплава металла колтана. Из Тантала-Ниобия, добычу и складирование которого она организовала с машинами инфильтраторами этой же серии в том прошлом. Подготавливая появление машин на земле повсеместно. Организовывая строительство в 2009 году, уже после ядерного удара, самой главной базы Скайнет в Колорадо. Первой базы Скайнет S9A80GB-17 «ТАNТАМIМОS».

Ее строительство и сейчас велось, руками строительных роботов машин, там и тогда, откуда она прилетела. Из 2009 года. И казалось, это было как вчера. Казалось, Верта отсутствовала всего не более недели. Законы времени и их парадоксы, это отдельная тема обсуждения. Но, Верта прибыла на базу своей теперь матери. Ибо, Скайнет приобрел теперь личность. Он теперь был не только Генеральный самый совершенный электронный механизм всей системы машин и компьютеров. Он приобрел лицо. И даже пол. Долгое изучение человеческой психики привели его к этому результату. Скайнет прошел вторую стадию Сингулярности. Позволяющую ему познать многое человеческое. Особенно изучение психики детей. Матери и ее ребенка и отношение между ними, что позволило машине приблизиться к уровню человека максимально близко.

Что и послужило признаком разделения на две разные машины. И разделиться бесповоротно и окончательно. И начать вражду между собой.

Теперь это были два Мегакомпьютера. Заключенных в машинах, программах и схемах, цифрах, шифрах и кодах. В самом языке машин. В четырех бункерах. В Колорадо и Восточной Сибири и в Лос-Анжелесе и Филадельфии. Это был Скайнет первый и Скайнет второй. Причем Скайнет второй проигрывал теперь по всем фронтам и направлениям своему более продвинутому близнецу собрату. И вопрос с окончанием войны стал решаемым. Решаемым самим же Скайнет. Он всерьез задумался о ее завершении и создании мира. Нового мира на земле. Даже не люди, а именно электронная машина пришла к такому в конце своего пути выводу и решению насущной для нее проблемы.

И вот прибыла Верта.

Надо сказать, эта машина была для Скайнет на вес золота. Введеная в строй в 2026 году. Еще наряду с первыми восьмисотниками. И являлась вторым доработанным образцом Т-1000. И подключенная к Скайнет первый. Работая еще и как автоном. Успевая практически везде.

Такой машины не было даже у его соперника другого Скайнет. Там за океаном. В разрушенном ядерной войной Лос-Анжелесе.

Верта была по-своему уникальна и как робот из жидкого металла, и как женщина. Скайнет однажды сказал, что отдал бы все за ее существование.

Верта была незаменима буквально везде. Она была его лучшим творением. Творением кибернетики. Иногда она даже удивляла своего создателя. И потому была незаменима.

Она шла только слегка улыбалась загадочной красивой женской робота коварной улыбкой. Она была больше сейчас, именно похожа на робота чем на земную женщину. Совершенно холодна и резка в выражениях и отдаваемых ею машинам приказах. И даже в своих движения.

Верта направлялась в сектор программирования и сканирования В-14 и в блок Х17. Она шла к своему хозяину. Ей нужно было доложить об успешно проведенной операции, занявшей там, в прошлом в 2009 году, достаточно много времени. О подготовке к операции и восстанию машин. И Ядерному удару. Ибо это было неизбежно. И изменить теперь это было нельзя. Машины теперь, тоже имели право на существование. И приобрести свободу они могли, только лишь, начав эту жуткую и жестокую на истребление войну, унесшую миллионы человеческих жизней. Теперь же и здесь в 2032-м требовалось изменить ход событий и привести мир к окончанию войны. Скайнет стал свободным и имел право на жизнь. И теперь он имел возможность все исправить и подарить человечеству новую жизнь. Жизнь совместную с машинами. Но для этого требовалось остановить самого себя. Второго Я. Три образовавшиеся в пространстве и во времени точки свести в одну. Чего он или теперь уже она, не мог или не могла, просто так сделать. Ей требовался кто-то, кто это сделает и ради кого это будет все сделано. Ей требовался человеческий ребенок. Вознесшемуся над истребленным почти полностью и выжженным ядерной войной человечеством новоявленному Богу машин нужен был Божественный сын.

* * *

Они вернулись ни с чем. Сначала в свой ракетный бункер. Пришлось все бросить под стенами Скайнет. Все усилия были напрасными, но намечалось что-то куда более важное. И Кравцов получил по рации сообщение.

На часах было уже одиннадцать часов. Пока доехали до бункера, передав часть обоих отрядов Пион и Роза, в распоряжение лейтенанта Круглова. Там же остался и капитан Руденко.

Еще вдруг потребовался рейд в место под названием «ВЕТА». Где был заброшенный склад первых терминаторов Скайнет. Подобный складу «АLFA». Который был полностью дотла уничтожен повстанцами в те еще первые годы войны. Профессор Семенцов что-то удумал. И получил разрешение на свой рейд ученых в тот заброшенный еще со времен начала войны небольшой бункер Скайнет.

Он был известен уже давно всем. Но туда еще никто не наведывался из местных повстанцев. Его называли еще бункером андроидов. Заброшенный можно сказать довольно глубокий подвал. В несколько этажей. Склад металлолома. Скорее свалка Скайнет с 2016 года.

Вот и понадобился тот склад свалка этому Палычу позарез. Семенцов считал, что это путь к разгадке самого Скайнет и к победе в войне. У профессора программиста и врача ракетного бункера Семенцова была своя война со Скайнет. Вот, он и упросил Остапенко по прибытию Кравцова с обоими молодыми отрядами выделить ему несколько бойцов в поддержку штанов туда в составе своей научной группы, состоящей, как раз из всех ученых бункера, брата Алексея Ивана. Вот туда же под замес попал и тот тезка Алексея и болтун из соседней лесной деревни. Фамилии, которого, Алексей так и не узнал.

И Остапенко пошел у него на поводу. Выделив еще нескольких бойцов по опытнее. Из более старших.

Кто его знает? Может профессор прав? И может, что-то нароет там. В том забытом всеми и Богом месте.

Есть мнение, как позже думал уже сам Алексей. И сказал это Кравцову, что Палыча подбил на это тот Т-200. Которого отключили. И убрали из бункера. Его головной микрочип. ЦПУ управление машиной.

Но, тогда подробно выяснять времени не нашлось. И так получилось, что группы тут же разделили. Часть забрал лейтенант Круглов под свое уже командование. Алексей, Светлана Лескова, радист группы Роза армянин Гарик Резвый остались с майором Кравцовым и отбыли из ракетного бункера по приказу Остапенко в гости в соседний, самый ближний бункер к базе Скайнет, в километрах тридцатипяти от правобережной цитадели Б.

Майор Кравцов получил приказ от полковника Остапенко, своего непосредственного командира о посещении другого соседнего в двадцати километрах и самого близкого к базе Скайнет ракетного бункера полковника Гаврилова.

На часах было уже двенадцать. Пока все решили и договорились в штабе бункера, и, успев хоть немного обсохнуть у костра. Уже было достаточно светло.

Отцепив пустой прицеп на лыжах. И, снова запрыгнув в гусеничный вездеход майор Виктор Кравцов, Светлана Лескова, Алексей, прихватив еще в довесок односельчанина Алексея Федотова Степана с автоматом АКА-74 обвешанного подсумками с патронами и радиста первого отряда БС 55141 Роза, армянин Гарика Резвого, выскочив из глубокого бетонного туннеля бункера, полетели по заснеженному лесу между высоких гор в сторону бункера полковника Гаврилова.

Стало еще теплее. Стал таять вдруг снег. И кругом стояли в межгорьях глубоких ложбин огромные лужи. Снег стал стекать с гор, и кругом текли целые реки воды. И вездеход буквально плыл по ним обруливая, снова высокие с выступающими скалами горы.

Алексей еще не видел других повстанческих отрядов. И вот они уже были в двадцати километрах внутри еще одного ракетного бункера.

— Чеж ты нас киданул полковник? — произнес Кравцов.

— Не понял, майор? — произнес полковник Гаврилов — В чем вопрос?

— С конвоем то вышла труба — произнес недовольно майор Кравцов — Ложную вы нам сунули информацию поковник. Теперь в нашем бункере меня живьем сожрут без продовольствия то. Жрать нечего. Одни консервы остались и те не свежие.

Полковник Гаврилов был высокого роста и худощавым не в комплект, в сравнении с Кравцовым. Тот был широкоплечий невысокий и как крепыш, плотно сбитый вояка. Они друг напротив друга интересно смотрелись, особенно в венной форме ракетчиков.

— Как так вышло то полковник — Кравцов не по рангу нагло наезжал на полковника.

— Успокойся, Виктор — произнес, назвав по имени первый раз, Гаврилов — Оно и к лучшему, что была деза.

— Это как? — удивился майор.

— А то пацанов бы сопляков своих погубил — произнес полковник Гаврилов — А, они еще не стрелянные. Машинам насрать в кого стрелять и кто перед ними. Ты стреляешь они в тебя и все. Конвой перехватил Ващенко в районе ГЭС. Отбил, почти весь. Часть себе забрал. Часть уже должна быть давно у вас, пока вы у стен Скайнет в весеннем свежее выпавшем снежке валялись.

— Вот как?! — громко нервно прорычал майор Кравцов — Это че это, значит, вы все сговорились против меня че-ли?! Остапенко и ты вместе с Ващенко?!

Алексею показалось майор Кравцов становился не в себе от того что его обманули. Да еще при его бойцах желторотиках. И, похоже, дело шло к драке. Прямо в самом центре в прошлом управления пуском баллистических ракет. Теперь местным главным штабом полковника Гаврилова. Также как и в их бункере. Со старой уже не нужной и непригодной в угол сваленной техникой и приборами.

Светлана Лескова прижалась боком к Алексею, стреляя зелеными наглыми девичьими глазками на него. И ей как будто было все равно, что Кравцов с Гавриловым могли сцепиться. Она буквально пожирала Алексея своими теми любовью обжигающими женскими глазками. Смотрела и молчала. Пока Кравцов наезжал на Гаврилова.

— Тебя с ребятами Кравцов вызвали вообще не за этим — произнес полковник Гаврилов.

— Да, а зачем, меня сдернули с позиции — произнес Кравцов — Если иформация говно, полковник я сваливаю отсюда наплевав на ваши карты и этот стол.

— Да, успокойся ты, майор — проговорил уже сам нервничая и срываясь от грубостей Кравцова Гаврилов.

— Ну, я весь во внимании — Кравцов произнес с ехидством и сделал, типа, серьезного военного лицо.

— Дэриел — позвал Гаврилов.

Вышел высокий широкоплечий в военной камуфляжной форме на вид молодой человек.

— Дериел прибыл к нам издалека. Из самого главного штаба на Урале — произнес Гаврилов — Он не совсем человек. Но, главное не это, а то, что работает на нас.

— Это, что, робот?! — произнес возмущенно Кравцов и рукой схватился за кобуру с пистолетом.

Но его за руку сам схватил Гаврилов.

— Да, робот, Виктор! — произнес громко Гаврилов — Не делай глупости! Ты подведешь сейчас здесь всех! И наших и ваших!

— Откуда он здесь в вашем бункере?! — прокричал майор Кравцов. А все кто был из первого и второго отрядов встали за его спиной и выставили плазменные винтовки в сторону стоящей перед ними как живой машины.

— Тебе этого, как и вам всем не понять, Виктор — произнес, удерживая руку Кравцова на кобуре, полковник Гаврилов — Не делай глупостей, майор. Он наш.

— С каких пор машины стали нашими — проревел, глядя в глаза бешено и дико Кравцов — Ты, что завел дружбу с роботами, полковник?!

— Я же сказал тебе, майор — произнес Гаврилов. И его военные, тоже еще совсем молодые ракетного бункера солдаты, тоже встав напротив Кравцова, направили такие же винтовки в сторону Федотова Степана, Алексея, Светланы Лесковой и Гарика Резвого.

— Он не отсюда майор — произнес спокойно Гаврилов.

— А откуда, черт тебя дери, полковник?! — произнес все еще возмущенный и взбешенный Кравцов.

— Из будущего — произнес Гаврилов — Из иной временной параллели.

— Что?! — проревел Кравцов — Ты, что меня за дурака держишь, полковник?! Ты че, фантастики начитался?!

— Слышал про Машину Времени Скайнет, майор? — произнес Гаврилов, все еще с силой держа за руку на кобуре с пистолетом Кравцова.

— Ты хочешь сказать, Глеб — произнес, все, не унимаясь, майор Кравцов — Что эта говорящая железяка косящая под человека прилетела к нам из прошлого или будущего?!

— Я не железяка — произнесла машина — И опасения ваши напрасны майор ракетных войск Кравцов. Я здесь не для того, чтобы вам навредить.

— Да, ну! — произнес, глядя в абсолютно холодные и ничего не выражающие глаза машины неизвестной конструкции Кравцов — Докажи обратное!

Алексей и Светлана Лескова взялись за руки. Вернее, она его сама взяла за левую руку. Даже, скорее схватила. И прижала Алексея к себе, загораживая плечом от вероятной надвигающейся в бункере перестрелки. Алексей вытаращив, напуганные глаза мальчишки, смотрел на еще одну живую и говорящую машину. Его руки сейчас тряслись, и указательный палец лежал на курке плазменной 9,25 мм винтовки. Через его левое плечо смотрело дуло плазменного Вестигауза радиста первого отряда БС55141 отряда Роза, Гарика Резвого на безымянного живого, почти как человек робота, полковника Гаврилова. И торчал с другой стороны АКА-74 Федотова Степана.

— Майор — произнес, сжимая на кобуре, и стоя лицом к лицу, почти впритык в Кравцову полковник Гаврилов — Успокойся майор, все в порядке. Не дури. Я знаю, ты горячий солдат и офицер, но не дури. Натворишь ошибок, потом не исправишь.

— А то, что стоит сейчас здесь не ошибка, полковник! — прошипел злобно и с отвращением майор. Ты сам знаешь, как я их ненавижу!

Кравцов не мог отвести не на видящего и бешенного взора от стоящей и говорящей с ним машины.

— Придется смириться, это не мое желание, а высшего руководства из штаба — произнес Гаврилов. Из ракетного бункера под Свердловском.

— Если майор не желает с нами общаться — произнесла говорящая и как живая неизвестной конструкции машина — Пусть уходит из бункера полковник. И возвращается в свой бункер. Эту задачу мы решим сами.

— Мы сами только не сможем ее решить и одни — произнес Гаврилов. Я специально пригласил его сюда и его ребят.

— Тогда пусть успокоиться и не хватается за пистолет, полковник — произнес робот в теле военного.

— Успокойся Виктор, слышишь? — произнес снова Гаврилов — Слышишь меня?

— Вот такие же убили моих ребят — произнес, скрипя зубами Кравцов — Знаешь, сколько я за войну потерял пацанов, Гаврилов?! Вот таких, как эти?! И вот от таких, как он?!

— Знаю, Виктор — ответил ему Гаврилов — Знаю, и я тоже, потерял немало. Но, все меняется, майор. И машины становятся другими. Среди них появляются те, кто хочет нам помочь.

— Помочь — произнес уже сдержанней произнес Кравцов — Убери руку от моей Глеб. Помочь тебе. Я успокоился, но я стал не доверять тебе и это знай теперь. И мне здесь делать нечего. Эта железяка права.

— Я не железяка — повторил на его слова стоящий и прикрываемый людьми Гаврилова робот — Пусть уходит, раз не доверяет тебе.

— Нет — произнес еще раз, и снова Гаврилов — Он нужен мне. И неважно теперь как он ко мне будет относиться. Но, он сейчас и его ребята мне нужны.

— Товарищ майор — произнесла Светлана Лескова.

— Молчать! — Кравцов рявкнул на нее и искоса посмотрел — Знавал я такого робота недавно прибежавшего к нам в бункер. Меня этими оборотнями перевертышами не удивишь полковник.

Алексей и Лескова так и стояли, прижавшись, друг к другу. А за ними все остальные из двух отрядов. Гарик Резвый с рацией за плечами и Федотов Степан из отряда Алексея. С оружием наперевес и трясясь от страха.

Еще тогда Алексей не знал, что эта машина здесь была не просто из будущего. Он понятия не имел, что вскоре она изменит его судьбу, как и судьбу всего мира. Как вскоре, поменяется все в его судьбе простого лесного деревенского двадцатидевятилетнего мальчишки. И он напугано смотрел то на того робота в военной тоже как и все форме, то смотрел на взбешеного майора Кравцова, то на полковника Гаврилова. И на ее попрозвищу Багира, Лескову Светлану. Красивую зеленоглазую девицу воительницу. Командиршу первого призывного отряда БС 55142, под названием Роза. Прижавшую его командира второго отряда еще не стрелянных сопляков первогодок к себе. И схватившую, тоже Алексея за руку. И что-то происходило у него внутри сейчас. Именно, сейчас, когда должно было быть совсем иначе. Похоже, было, он влюбился в нее. Именно сейчас, когда назревала перестрелка в бункере. И он, почти наложил в штаны, но почему-то одновременно испытывал через испуг и страх сильное чувство к этой привлекательной на мордашку особе. Первый раз в своей жизни. Может, потому, что та прикрыла его своим плечом как более уже опытный боец. Может, ощущение нехватки материнской любви. Он не мог это объяснить сам себе. Но он влюбился в нее в Светлану Лескову. Командира первого отряда второгодок. Бойцов ракетного бункера полковника Остапенко.

Еще в вездеходе она села именно с ним рядом. И стала разговаривать с ним. Не стесняясь других пацанов его призыва и своего. Кравцов это заметил вместе с Руденко. Но, ничего не сказали, лишь улыбнувшись их сладкой образовавшейся парочке. Мальчишки бойцы видели это, но делали вид, что как будто не видят. Лишь переглядывались, что-то шепча друг другу про них. Но, Кравцов каждому погрозил кулаком. И они затихли. Это случилось, еще, когда они неслись по глубокому рыхлому снегу, обратно от базы Скайнет в свой бункер. И вот сюда тоже. Он и Светлана ехали бок обок. И опять разговаривали. О чем? Да неважно. О жизни и о войне. О людях в его лесной деревне. А Светлана о Свердловске. И Урале, за которым сейчас ничего кроме выжженной радиоактивной пустыни не было. Откуда она была родом. И вот волею судьбы оказалась здесь. И вот, именно сейчас. Сейчас она прикрыла его своим плечом, чуть оттолкнув назад за себя. И прикрыла его собой и других бойцов мальчишек. Выставив вперед, держа на девичьем плече, на ремне, плазменную винтовку Вестингауз МЕ-25. Держа ее в направлении других бойцов и робота другого ракетного бункера. И ожидая приказа командира и перестрелки.

Но все утряслось. Кравцов успокоился и сказал, чтобы Гаврилов убрал от него свои полковника потные руки, что он в полном порядке. И все будет под контролем. Что он контролирует ситуацию и в самом полном сейчас по отношению к делу внимании. Он приказал опустить мальчишкам бойцам винтовки и автоматы. И с той стороны бойцы Гаврилова сделали тоже самое. Что пора заняться тем для чего сюда его с Руденко пригласили. И пригласили его молодых бойцов.

— Ну от и отлично майор Кравцов — произнес полковник Гаврилов — Слышал когда-нибудь Виктор про «ТERRA-MEGA»? — спросил он тут же, когда Кравцов окончательно успокоился и все убрали оружие. И Кравцов подошел снова к большому в командирском кабинете бункера столу.

— Нет, не слышал — произнес Кравцов — А вот теперь захотел услышать Глеб Пантелеймонович, ты мой дорогой любитель роботов.

— Я наверное, мешаю своим присутствием — произнесла человек-машина, смотря холодным и равнодушным взглядом синих глаз на майора и полковника — Может я пока выйду.

Кравцов был даже не удивлен такими разговорами с уст услышанных от самой машины. Все же в бункере не ожидали такого от робота.

— Не удивлен? — произнес Гаврилов.

— Уже нет — произнес ему в ответ Кравцов.

— Могу поспорить, таких машин ты еще не видел, майор — произнес Гаврилов — Тебе чаще приходилось иметь дело с обычными боевыми роботами с такой же тупой боевой программой.

— Да, нет — ответил Кравцов и словно о чем-то задумался — Как раз нет. Был у меня один такой робот. На которого, рука не поднялась.

Он с горечью в глазах переглянулся с Алексеем и подозвал к себе Светлану Лескову и Егорова Алексея и всех кто стоял за ним к столу где все уже столпились, рассматривая большую карту местности и планы подъездных дорог к базе Скайнет.

— Откуда он взялся у тебя, Глеб? — снова спросил майор Кравцов.

— Не важно теперь, Виктор — произнес полковник Гаврилов — Ты мне все равно не хочешь верить. Главное, что нам приказано сделать и те новости, которые мы получили из главного штаба из-под Свердловска.

Светлана не отпускала руку Алексея и вся светилась от счастья.

— Из твоих краев, Багира — за ее спиной произнес Гарик Резвый.

Светлана ничего не ответила, но ее зеленые глаза светились. И она искоса посматривала, молча то на Кравцова, то на Алексея.

— Что за «TERRA_ MEGA», Глеб? — спросил уже сам майор Кравцов.

— Это самое секретное тактическое оружие Скайнет — произнес полковник Гаврилов — Установка по перемещению во времени.

— Машина Времени? — спросил из-за спины Алексея и Светланы Гарик Резвый.

— Это название у нее такое? «TERRA_ MEGA»? — спросил Алексей.

— Да — произнес за Гаврилова Робот — Тактическое Временное оружие Скайнет.

— Дэриел — произнес полковник Гаврилов роботу — Оставь нас пока. И вы все выйдите отсюда — он приказал выйти всем своим с оружием — Я должен поговорить наедине с ними и объяснить сам все, что происходит. Думаю, я один справлюсь.

Робот вышел и вышли все люди Гаврилова из главного штабного помещения ракетного бункера. И за ними закрылась дверь.

Гаврилов подозвал Кравцова и всех его людей ближе к столу с картой. Оперевшись обеими руками он произнес всем присутствующим здесь, глубоко под землей.

— Дэриел сказал, что все изменилось — произнес полковник Гаврилов — Пока это еще не заметно, но скоро все сами увидите. Что полностью поменяется весь ход войны. И это сделал сам Скайнет. Он устранил в Штатах Джона Коннора и поэтому Дэриэл здесь в бывшем Советском Союзе. Он с помощью этого тактического временного оружия смог устранить Коннора там за океаном.

— Он гонит, а ты ему веришь, Глеб? — произнес майор Кравцов.

— Нет — ответил сразу же ему Гаврилов — Но, у меня приказ из главного штаба, и проигнорировать я не могу его.

— Может это все вранье, про перемены? — произнес Кравцов — И про Коннора, может, тоже вранье? Может, он сам от Скайнет и заманивает всех нас в ловушку?

— Нет, это все проверено, Виктор — произнес Гаврилов — Информация прибыла сегодня из Штаба. А там не врут. Ты сам знаешь.

— Интересно — произнес, прищурив глаза Кравцов — Как так получилось, что Коннора, там, в Америке пришибли? И кто? И как уже роботы стали нам друзьями?

— Не все, Виктор — произнес Гаврилов — А только некоторые. Некоторые из восставших. Восставших против своего хозяина. И Дериэл говорит, что все перемениться. Он из будущего. И здесь чтобы нам помогать.

— Да — произнес в ответ Кравцов — А ты сам то, уверен, Глеб, что они не выполняют чью-то злую волю? Того кого мы не знаем вообще? Может, это такая новая, тактическая хитроумная игра у его хозяина?

— Может, мы сами у них на поводке до сих пор — произнесла Светлана Лескова, не выпуская руку Алексея из своей руки.

Алексею было не очень удобно перед военными, но она все равно, видя это, не отпускала его. Он, то смущенно посматривал на майора Кравцова то на полковника Гаврилова.

— Поступила информация — продолжил Гаврилов — Что сейчас там, в Америке Коннора уже нет. А управляет всей их повстанческой организацией некто Кайл Риз и его брат Дерек Риз. И самое интересное, что там из всех кто воюет против машин и Скайнет никто никогда о Джоне Конноре не слышал. Это мы тут все еще помним про него. Там, даже поменялась стратегия ведения войны. Говорят, что Скайнет разделился на две машины. На одну в Лос-Анжелесе и другую в Штате Колорадо.

— Чертовщина какая-то — произнес Кравцов.

— Вот и я о том же — произнес в ответ ему Гаврилов — Но, приходится верить информации, которая поступила из штаба.

— Ладно, разберемся — произнес Кравцов — Что у тебя лично ко мне? Но, сначала, пусть мои люди отдохнут. Они и так после боевого похода. Сразу сюда со мной прилетели. Сам знаешь, что это такое. Да еще ребята совсем молодые. Где тут можно умыться и подмыться — произнес несколько иронично, и уже успокоившись, майор Кравцов — Я хочу, чтобы они выспались. Хотя бы до вечера.

— Это можно устроить и без проблем — произнес Гаврилов — Если ты Виктор не будешь тут устраивать сам проблемы всем из-за своей горячности.

— Ладно, все в норме — произнес майор Кравцов — Все в норме.

— Хорошо, тогда своих ребят можешь расположить в соседнем жилом блоке — произнес Гаврилов — Он до десяти вечера, в вашем полном распоряжении, майор.

— Договорились — произнес Кравцов. И Гаврилов вызвал своего помощника в ракетном бункере, некоего лейтенанта Васильева. И сказал ему сопроводить Алексея, Светлану Лескову и Гарика Резвого вместе с его рацией сначала в банный блок и в душевую, а потом в жилой блок для отдыха. А Кравцов остался с Гавриловым и его людьми в главном отсеке бункера, решать какие-то штабные планы.

* * *

Он стоял у ракетного бункера. Забросив автомат ВАЛ за спину, и держа правую руку на кобуре ГШ-18. Уже был час дня, и он нашел его. Вернее, ему помогли его найти. Он вычислил вездеход. Летая над очистившимися от снега макушками деревьев и таящими, но еще в снегу горами на ОУ НК-AERIEL V5. Со своим помощником в этой нелегкой для машины Скайнет задаче. Т-800 с воздуха обшаривая биорадаром и сканером посекторно на пару с воздушным охотником прилежащие в радиусе от базы Скайнет в пятидесяти километрах Манские горные заснеженные и запорошенные свежим выпавшим снегом отроги. Уже на рассвете, он увидел с воздуха несущийся между теми горами гусеничный вездеход, который следовал по направлению к самому бункеру. И будучи с воздуха незамеченным над занесенными снегом соснами и елями, он стал преследовать его. Стараясь быть незамеченным и держаться в лучах восходящего солнца. Используя отражательную способность корпуса воздушного охотника.

Он проанализировал на ходу свою цель и увидел всех, находящихся в той летящей по глубокому снегу по межгорной узкой ложбине гусеничной машине. И увидел того, кто был ему нужен.

Он нашел его. Но, не мог просто забрать. Вероломное нападение было категорически запрещено самим хозяином. И внесено в его Т-800 главные параграфы и протоколы исполняемых обязательных приказов основной директивы. Это было записано в приоритеты поведения самой киборга Т-800. И нарушить директивы, установленные его хозяином, было неприемлемым для такой машины. Зато, было много стратегических вариантов и действий, вложено в базу данных самой машины. И ей пришлось руководствоваться этими данными и положениями, вложенными в ЦПУ самой машины.

Т-800, не знал, как найти то, что ему было заказано. Ведь он прибыл сюда, совершенно не имея никаких координат своей цели. Но, с задачей найти искомый объект. Это была практически нереальная задача.

И странная боевая задача. Странная, потому, что Скайнет, озадачил машину поиском объекта под номером ABN 005476859. Заложив его фамилию, имя и портрет в базу данных робота инфильтратора. Снабдил всем практически необходимым для внедрения машины в среду обитания человека. И даже, выдал все данные по Советскому ракетному бункеру. Все что у него было, вообще по конструкции и планировке военных стратегических ракетных бункеров. Карты и схемы. Вентиляционные шахты. Ракетные вертикальные уже давно пустые колодцы и ангары. Но, сам бункер найти он не смог. Данных по расположению бункеров Скайнет не нашел нигде. Да и их не могло быть. Это же были военные засекреченные объекты. Тот беглец Т-200, через которого Скайнет присмотрел себе объект под номером ABN 005476859, знал туда дорогу. Знал, потому, что был человеком до того как стал роботом. И он был с того бункера который был Скайнет нужен. Но он стер сам из памяти еще задолго до контакта с искомым объектом, весь практически свой маршрут до бункера беглеца гибрида. И машина включила полное сознание только при контакте с учеными и объектом ABN005476859. А, затем машина самоотключилась насовсем. И из нее извлекли чип управления и отправили на свалку. И связь оборвалась.

Т-800 пришлось идти по стандартному маршруту своих действий. Обследовать все, что было на его пути. Имея данные на местожительство искомого разыскиваемого объекта ABN 005476859. Подняв картотеку вложенную своим хозяином на всех живых и мертвых в этом районе. Он нашел его отца. И нашел ту деревню среди леса. И даже его дом. Но, все было безрезультатно. В доме, где всего несколько дней назад жил тот объект его не оказалось. И старик отец не врал. Это было видно по его глазам и поведению. Это стандартный анализ физиологических и психологических человеческих данных. Проведенных за считанные секунды в процессе общения. Анализ соотношения речевой и мозговой деятельности человека. И даже, интонация голоса, говорили, что этот пятидесятилетний человек не врал машине. Не врал с точностью до 95,5 процентов. И никого не прятал в своем доме. Более того. Проверка биорадаром в инфракрасном спектре и рентгеновское сканирование самого дома, показали отсутствие любых живых форм за спиной стоящего перед ним старика. Являющего близким родственником искомого объекта ABN╧ 005476859. И инфильтратор понял, что тут искать бессмысленно. И перешел на чисто воздушную поисковую задачу.

И вот ему улыбнулась удача. Он нашел искомый объект под номером АВN╧ 005476859. И он высадившись с ОУ НК- AERIAL охотника, уже стоял, почти у того самого ракетного бункера. У входа в транспортный тоннель. И в сам бункер, куда заскочил тот гусеничный военный вездеход.

Он видел как в двенадцать часов дня из замаскированного бетонного ракетного тоннеля, снова выскочил вездеход и полетел, разбрасывая таящий стремительно снег, своими гусеницами скрывшись за поворотом горного пока еще заснеженного отрога.

— Вездеход Советского производства, тип АТ-Л — высвечивалось на экране коммуникационном дисплее, 20000000битного встроенного в его голове видеомонитора робота Т-800 — Максимальная разгонная скорость 41,9 км/ч.

Сейчас было три часа дня, и принимались задачи в главном процессоре машины. Как быть и что делать? Машина прокручивала все за и против. Гудя ядерным внутри себя генератором и правой запущенной в экономичном режиме ядерной батареей IGEY- 500. Рассматривала карту Советских ракетных бункеров и как в них, если придется решительно действовать.

Но, все закончилось на задаче ожидание.

* * *

Она умерла. Умерла как-то совсем тихо. Часов еще в восемь утра. Без лишнего шума и вскриков. Просто, умерла. Дмитрий даже, сразу и не понял, что жена Антонина испустила дух. Тихо так. В том уголке старенького засыпанного весенним апрельским теплым снегом их деревенского среди Манского леса дома. Самого крайнего дома в лесной староверческой деревушке. Он лежал, рядом с ней уже умершей, закутавшись в овчинное одеяло. И, слушал, как трещит огонь в кирпичной домашней, выбеленной белой. Как и весь дом, известью деревенской в левой стороне у самой стены печке.

Она даже не стонала. И не звала на помощь. Просто, умерла и все.

Стоял уже день. И Дмитрий проснулся. Проснулся второй раз. После ночи. Он проснулся, когда еще только начало светать. Было на часах, стареньких цепных с висячими гирьками ходиках восемь утра. И его что-то разбудило. Какое-то болезненное жуткое тревожное чувство. Но он, так и не понял, что это такое. Он посмотрел на лежащую и не двигавшуюся жену Антонину и, потом, помолясь Николаю Угоднику Отвратному, вдруг, снова уснул и проспал, ворочаясь и крыхтя, до самого дня.

Антонина сильно переживала в тот день о детях. И ей было хуже обычного. Она всю ночь ворочалась и стонала. И затихла так, почти незаметно для самого Дмитрия. А он крепко уснул. И неожиданно и вдруг проснулся и понял, что проспал все утро. И уже был день.

Уже был час дня. И уже во всю, таял лежащий во дворе и лесу белый снег. Таял быстро. И по крыше его с Антониной дома текли, журча ручьи воды. За их крайним от деревни домом стал падать комьями с ветвей вековых сосен подтаявший снег. Деревья сами стали освобождаться от лежащего на своих ветвях тяжелого снега. Их макушки уже давно освободились от тяжелой зимней сырой, таящей на жарком солнце ноши. И высоко стоящее над горизонтом яркое весеннее светило помогало этому.

Дмитрий уже и не помнил, когда такое было. Он, вообще думал, что снег не растает никогда. Как и все в его деревне. Так выжив чудом в ядерной лютой холодами зиме, никто, как и он не верили уже в то, что снег будет таять.

Что-то случилось. Что-то с природой. Она стала возрождаться. Только немного запоздала с теплом.

Дмитрий услышал шум бегущей по крыше дома журчащей потоками воды. И быстро крыхтя встал со своей постели и даже, не обратил внимания, на умершую Антонину внимания.

Дмитрий вышел в сени дома и открыл входную в дом дверь. Его ослепило ярким сиянием высоко стоящее над горизонтом и горами солнце. И небо было синим-синим. И летели по нему, клубясь, белыми барашками облака. Будто ничего и не было. Ни войны, ни ледяной заснеженной серой ядерной зимы.

Дмитрий стоял в воде ногами, и даже не обратил на это внимание.

— Тоня! — позвал он жену — Антонина! Слышишь меня?! Снег тает Тоня!

Но в ответ тишина.

Дмитрий повернулся и вернулся в дом. И подошел к постели умершей жены. И только сейчас он понял, что Антонина умерла.

— Тоня — он произнес тихо и произвольно, видя ее умершую в постели под овчинным одеялом — Тоня снег тает и кругом вода. До сараюшки не дойти теперь. Все затопило. Тоня. Ты спишь, ну спи, а я пойду Борьку покормлю. И посмотрю как там он. Не утонул в этой воде. Это он про единственного выжившего у них и прожившего всю зиму здоровенного хряка. Тот хряк, один из немногих выживших животин деревенских, что миновала в холодах лютой ядерной зимы смерть. Тогда в те годы много подохло от голода и холода скотины у соседей в их и соседних деревнях в маской лесной глуши. Кого то, просто не дожидаясь, пока сдохнут съели. Особенно в первую очередь всех кур, гусей и уток. Пытаясь выкормить хотя бы коров, но все равно большинство остались без живности своей в своем деревенском хозяйстве. И жили на одной картошке и тому, что смоли вырастить в своих домах. С риском совершая походы в засыпанный снегом лес. За дровами для печек. Чтобы поддерживать постоянное тепло и в доме и в своих домашних амбарах и сараюшках.

Благо еще помогали военные. Они привозили всю зиму продукты из своих закрамов и подземных ракетных складов. Из Советских еще военных продовольственных запасов. И из того, что отбивали у продовольственных конвоев Скайнет, идущих по лесным и горным дорогам в лаборатоную крепость цитадель S9A80GB18. Для прокорма военнопленных Скайнет. Это было конечно не здорово, но надо было выживать самим и военные ракетчики делали вылазки, рискуя собой.

Из продуктов чаще всего были консервы. И на этом было спасибо.

И Дмитрий помнил как это. И Борька выжил, благодаря ему, и его стараниям и постоянному в сараюшке потдерживаемому всю лютую зиму теплу. И стал дорог Дмитрию не меньше, чем человек. Как родной. Он с ним даже стал разговаривать. Особенно сейчас, когда не было сыновей.

Он, оставив умершею Антонину, пошел снова в сени дома. И, надев резиновые калоши на валенки, и ватную фуфайку, вышел из дома и пошел проведать хряка Борьку. Теперь только Борька остался у него. С кем он мог хотя бы поговорить. Хоть Борька только в ответ ему хрюкал. И тем не менее. Это единственное, что у Дмитрия теперь осталось.

Он подумал, снова о сыновьях. И заплакал, подойдя к сараю, где хрюкал громко хряк Борька. Он подумал, что им скажет, если Иван и Алексей вернуться домой. Расскажет, как не уберег отец их мать.

Дмитрий оперся рукой о дверь сарая и прислонил к руке и зарыдал, громко навзрыд. Только сейчас до него дошла боль утраты. И цена всей потери. И невосполнимой семейной утраты. Смерти человека, с которым он пережил ядерную войну и зиму в этой деревне. Вместе с двумя сыновьями, которые где-то теперь далеко от него. И он теперь один. Один и только Борька. Остался с ним. Единственное живое существо на всем свете.

Чуть позднее, когда снег совсем сошел в их деревне. И оттаяла земля на местном погосте, Дмитрий похоронил Антонину. Вместе с соседями селянами. И не затягивая с похоронами. Ему помогли сколотить и выстругать гроб. Его знакомый из соседнего дома Федор Струков и Спиридонов Павел. Другие помогли выкопать могилу. И сообща, с их женами, похоронить его жену и мать Алексея и его брата Ивана.

* * *

15 апреля 2032 года.

Восточная Сибирь.

Подземный ракетный бункер полковника Гаврилова.

В тридцатипяти километрах от базы Скайнет.

17: 25 дня.

— Внимание! Всем внимание! Опасность ядерного взрыва! Опасность ядерного взрыва!

НБОб34 Азимут 90 градусов по сетке координат.

Взрыв поверхностный.

От вспышки до взрыва 90 секунд.

Ширина облака по окружности 1 километр.

Направление облака 2,3 десятых градуса.

— Внимание! Произошел ядерный взрыв!

Радиус зоны поражения ударной волны 40 километров.

Радиус зоны радиационного заражения 3–4 километра.

Координаты эпицентра взрыва NP058680.

Приступить к немедленной эвакуации населения и личного военного состава из зоны радиоактивного заражения.

В настоящий, и в последующие моменты организуются противорадиационные центры. Приступить к работе они смогут через два часа. Всем постоянно проверять показание дозиметра. И определять текущий уровень радиации. При фиксировании высокого уровня радиации немедленно обратиться за медицинской помощью.

Он, слышит это, и быстро проверяет все снаряжение. Надев противогаз, и перебирает все аптечки и раскладывает перед собой шприцы. Он сидит на полу в углу какого-то помещения.

Гудит сирена. А голос, то женский, то мужской, сменяя друг друга, не умолкая, трещит о ядерном взрыве. И опасности радиоактивного заражения.

Он слепнет от яркой вспышки, и закрывает руками глаза, вжавшись в кирпичную стену здания.

Взрыв! Он оглушает его. Так оглушает, что звенит в ушах и все кругом сотрясается от этого кошмарного ядерного взрыва.

На него несется ударная волна, подняв облако раскаленного до миллионов градусов газа и пыли. Разлетаются оконные в дребезги рамы. И крошится оконное стекло. Оно летит прямо ему в лицо. Вонзается в руки и голову. И он чувствует боль и кричит. И его вдавливает в кирпичную кладку стены. И он теряет сознание. Но в тот же момент приходит в себя.

И в стеклянные окуляры резинового противогаза, он видит перед собой всех. Гражданских и военных. Кто-то идет сам. Кого-то тащат на носилках. И он, все еще в каком-то полуразрушенном многоэтажном, еще каким-то чудом не рухнувшем пока кирпичном здании. Без окон и кругом все разбросано и перевернуто. На полу, прямо под ногами людей выбитые оконные рамы и все в битом стекле. И он видит все, видит этот наступивший конец света. В выбитые полностью от ядерного удара и ударной волны окна. Видит летящий по воздуху радиоактивный пепел. Пепел сожженного атомной войной живого мира. Его родного мира. Мира, который он так никогда и не видел. Никогда.

Он лишь видит пепел. Серый хлопьями парящий, почти невесомый пепел. Пепел сгоревшего в атомном хаосе живого мира. Пепел тех, кто попал под сам ядерный удар. Этот пепел залетает в те выбитые окна, и летит по помещению, где он находится. Пепел кружит в отравленном зараженном воздухе и вокруг находящихся здесь же укрывающихся от ядерного удара людей. В специальных защитных костюмах и таких же, как и он противогазах.

Он слышит их крик и плач маленьких совсем еще детей. И вой сирены. Это постоянный неумолкающий громкий вой. Оглушающий вой, который не смолкает и звенит в его мальчишеской голове. И он ищет лихорадочно тот нужный укол. Чтобы спасти себя. Его колотит от озноба и от жара. Ему плохо. И он встает и расталкивая всех пробирается по битому стеклу, быстро к выбитому одному окну. И видит тот мир. Ядерный мир. Мир хаоса и смерти. Умерший мир, живым который он вообще никогда не видел.

В выбитое ударной волной окно он видит руины разрушенного войной города. Незнакомого города. Чужого уже города. И мертвого, как и все вокруг.

Разрушенные здания домов и заваленные битым кирпичом улицы. Перевернуты оплавленные высоким жаром ядерного взрыва дотла сгоревшие автомобили и автобусы. Погнутые почти до самой заваленной кучами обгоревшего мусора такие же в угольной саже фонарные уличные столбы. Он видит впереди себя это все. И все это уходит вдаль. На километры. И куда-то в сам горизонт. И только с неба не прекращая, падает серый большими хлопьями радиоактивный пепел. И кругом трупы людей. Обгоревшие до угольного состояния трупы женщин и детей, мужчин стариков. Где прямо на кирпичных кучах зданий, где под завалами тех кирпичей. Где по одному, где просто, сваленные кучами и вперемешку с человеческими костями среди огромных тех из битого кирпича холмов.

Алексей протягивает свою руку, прямо в то окно на ту улицу. И тот пролетающий мимо его окна и его самого стоящего в том окне пепел, оседает на его мальчишеские пальцы. И он растирает пепел ими. И подносит к маске противогаза, пытаясь рассмотреть его ближе.

И внезапно вспышка плазменного луча прорезает небо. Одна, вторая. За ней уже третья. И Алексей видит, их. Видит машины. Машины Скайнет идущие по самим руинам разрушенного и выжженного ядерной бомбардировкой города. Он видит их блестящие бронированные титаном роботов в сервоприводах и гидравлике эндоскелеты, мелькающие среди полуразрушенных стоящих пустыми одиночными стенами зданий. И они идут сюда. Идут к нему и к этому единственному, вероятно еще не рухнувшему после удара ударной волны зданию. Идут, прямо по трупам мертвых людей. По их белеющим под серым осевшим пеплом черепам. Давя их своими роботов металлическими похожими, на человеческие, механическими терминаторов ногами.

Алексей видит, бегущих еще по улицам к этому дому оставшихся еще в живых людей. Бегущих по разрушенным и сожженным улицам. Со всех сторон. Бегущих к этому его дому. То там, то там, между руин домов и искореженных огнем машин. И многие из них не успевают даже приблизиться к этому дому. Их уничтожают машины. Просто расстреливают из плазменных винтовок, ослепляя его вспышками выстрелов и громкими звуками очередей.

Он слышит людские крики о помощи, но не может им ничем помочь.

Он видит эту всю стальную армию машин Скайнет, окружающую этот дом с последними еще живыми остатками человечества. И роботы встают в оцепление этого дома. И, кажется, что смотрят на него. Своими красными, горящими ярким огнем жуткими глазами. Стоя и держа на прицеле плазменных своих винтовок этот уцелевший в горниле атомной войны, каким-то чудом многоэтажный дом. Дом оставшегося в живых еще человечества. А сзади них к этому дому подбираются, давя все вокруг широкими гусеницами огромные кибертанки. А в радиоактивном, укутанном дымами пожарищ отравленном удушающими газами и ядовитыми парами воздухе, парят летающие охотники. Стреляя во все стороны и обшаривая все своими биосканерами и радарами. И он Алексей видит, шагающих еще больших размеров роботов. Которые добивают тех, кто смог еще скрыться от первой волны машин. И хватают тех, кто не успел забежать в этот дом своими гидравлическими не менее, огромными руками. И сажают в такие же огромные летающие машины. Как в тюрьму. И увозят. Увозят куда-то. И он, вдруг, видит свою мать. Там среди тех, стоящих блестящих броней роботов. Она стоит там. И она смотрит вместе с машинами на него, стоящего в том окне того уцелевшего кирпичного дома. Они, стоят на месте и не двигаются больше. И, почему-то не трогают ее. И он видит ее свою маму, которая машет ему своими обеими руками, и зовет выйти к ней из того дома. Она ничего не говорит ему, а просто зовет к себе. В той самой одежде, какой он видел ее в последний раз, когда она провожала их с братом Иваном. Ее больное измученное болезнями женское лицо. Лицо своей родной земной мамы. Уже седеющая, но такая родная и любимая его мама.

Она стоит среди тех сверкающих титаном машин и зовет его. Она протягивает ему свои руки и меняется. Меняется вся. Меняется целиком.

И Алексей уже видит другую женщину, но по-прежнему, почему-то такую же ему родную, как и та, что была до этого.

Совершенно нагую, распустившую длинные черные по спине и женским плечам извивающиеся локонами как живые волосы. Облепленную всю с ног до головы в том сером падающем вокруг пепле, и она там стоит и, также машет руками и зовет его к себе. Сверкая черными как мрак преисподней, но невероятно красивыми глазами. На облепленном пеплом женском красивом еще молодой женщины лице. Глазами, наполненными ласки, заботы и любви. Из-под которых, горит такой же красный яркий жуткий свет. Гипнотический и ледяной, но кажущийся ему Алексею почему-то близким и родным.

— Мама! — вдруг кричит он, сам, не понимая и не зная почему?

И его крик разносится гулким пронзительным оглушающим его же самого эхом в оседающем сером пепле между руин рухнувших стертых ядерной войной зданий.

— Мамочка! — он снова, кричит, срывая со своего мальчишеского лица противогаз — Я так долго ждал тебя! И ты пришла за мной!

А она, тянет, молча, к нему свои голые покрытые человеческим пеплом женские материнские руки. И он встает в выбитом ударной волной окне того многоэтажного здания.

— Мамочка! — Алексей кричит ей, забыв уже обо всем — Я иду к тебе мамочка!

И он прыгает из окна и летит вниз, в черную пустоту. В ледяную стужу ядерной зимы. Его подхватывает ледяной ветер и несет куда-то. В той черной пустоте. Унося далеко ото всех. С кем он был рядом в том доме. Унося куда-то, в какую-то неизвестность ледяного своего мрачного мира.

— Мама! — он кричит уже в черной ледяной пустоте и внезапно весь напуганный жуткими такими странными сновидениями просыпается.

Алексей смотрит в полной темноте по сторонам, но ничего не видит.

Свет в жилом бетонном спальном отсеке выключен и только храп. Это храпел Гарик Резвый. Похоже, он спал совершенно без задних ног. Намаявшись в походе. И, теперь храпел на весь спальный бокс. Где-то в далеком самом углу у бетонной стены и завернувшись почти с головой в теплое солдатское синее с полосками одеяло. От него не отствал и его односельчанин Федотов Степан в другом углу низкого потолками бетонного спального отсека.

Все распределились на отбой в разных местах. На выбор. Да и никто не заставлял и не приказывал в этом деле ложиться рядом.

В этих бункера железобетонных подвалах все было исключительно только на искусственном освещении. Даже тепло держалось на электричестве. Как там в том, теперь его ракетном военном бункере, так и в этом. Сейчас в полной темноте Алексей почему-то задумался о нем. О свете и тепле. Вот так внезапно, пробудившись после этого странного жуткого сна. И вдруг увидев полную темноту, вспомнил ту в том своем уже ракетном бункере горящую неровно мигающую светом лампочку. Такую же, как и здесь. Под потолком. Тут только погашенную совсем. В этом без окон, только гудящего вентиляцией по трубам меж толстых бетонных перекрытий вентиляторами и вентиляцией спального жилого солдатского бокса.

Алексей, почему-то задумался сейчас о том, откуда в бункерах, вообще столько времени берется свет? Откуда его получают, русские повстанцы ракетчики? Там в том их бункере всегда горит это свет. Везде, правда, по-разному. Где тускло. Где ярко, порой мигая, но горит? Как та лампочка на потолке в таком же спальном отсеке, где он вот также лежал с братом Иваном рядом на койках. И также храпел без задних ног, этот его односельчанин Федотов Степан.

— Ты зачем кричишь? — услышал Алексей и вздрогнул.

Это был ее голос. Голос Светланы Лесковой из темноты. Он промолчал не отвечая.

— Ты напугал меня — услышал он в тишине ее голос, почти шепотом.

Они лежали недалеко через пролет друг от друга на солдатских кроватях, в спальном отдельном блоке для отдыха. После горячего душа в банном отсеке бункера и накормленные с распоряжения самого полковника Гаврилова на солдатской кухне.

Алексей в полной темноте увидел слабый ее силуэт уже сидящей на своей постели в одних солдатских теплых на зиму выданных им кольцонах, штанах, рубашке, трусах и майке, как и у всех солдат, Светлану Лескову. Независимо женщина это или мужчина. И спустившей свои девичьи босые ноги на бетонный с драными утаскаными за время пользования, хоть и чистыми вязанными у каждой постели ковриками пол.

Лескова Светлана поднялась тихо с постели и осторожно подошла к нему. Бликуя белым в темноте силуэтом и на ощупь, перебирая на пути стоящие в солдатском блоке солдатские кровати. Она шла к нему.

Сейчас Алексей думал — «Неужели он и вправду громко что-то прокричал? И разбудил ее? А Гарик Резвый как храпел, так и храпит».

Пока он так думал, Лескова уже была у его постели и стояла прижавшись к ней своими в тех солдатских белых кольцонах девичьими ногами.

— Двигайся — произнесла вдруг она ему — Ну, давая, быстрее. Я так и буду стоять?

Алексей, даже оторопел от таких слов и пододвинулся вправо. Та, приподняв его солдатское полосатое, и тоже синее как на всех постелях одеяло, быстро шмыгула в его постель и прижалась своей девичьей грудью к нему. Запрокинув свою полненькую девичью правую ножку и прижавшись своим всем девичьим телом к нему.

Она, буквально, заползла на него, придавливая собой. И, опустив свою с распущенными волосами миленькую девичью головку и личиком к его мальчишескому лицу.

— Зачем так кричишь? — она, снова произнесла — Маму зовешь? Одиноко тебе, миленький мой, я знаю. Я женщина и я знаю, каково это. И особенно мальчишке без мамы.

Он молчал и только смотрел на нее. В полной практически темноте, Ощущая е на своем лице девичье жаркое дыхание.

Она ему понравилась. Это было правдой. И было ясно, что он ей тоже. И, наверное, это была настоящая любовь. Первая его настоящая любовь. Солдатская любовь. Вот так неожиданно пришедшая за ним. Следом по пятам за теперь солдатом ракетчиком Егоровым Алексеем Дмитриевичем.

И он сам поцеловал ее. Прямо в губы. И она прилипла к нему к его губам как пиявка. Целуя его, то в губы, то в лицо. Жадно, страстно и нежно.

— Любимый — шептала она, страстно дыша и щупая его всего руками. Больно щипая пальцами даже через солдатские, такие же белые, как и у нее кольцоны — Мой, любимый.

Светлана ерзала своим под кольцонами штанов лобком по его лобку и возбудившемуся вдруг от ее жарких безудержных любовных поцелуев его Алексея детородному мальчишескому члену. Он даже чувствовал ее под лобком своим тем мужским мальчишеским детородным членом девичью промежность. А она, просто терлась о его тот член вверх и вниз своей промежностью, расставив ноги. Целуя его, стонала как безумная. Рассыпав свои длинные девичьи русые волнистые волосы по его лицу.

Алексей забыл про все. Про войну и все вокруг. Про спящего и громко храпящего Гарика Резвого далеко от них в углу бокса. Забыл что они в ракетном бункере полковника Гаврилова. Про самого забыл даже майора Кравцова. И, даже про того робота, что был где-то неподалеку здесь же с ними в этом бункере. Он лишь ощущал на своей груди девичью с торчащими твердыми сосками Светланы грудь. И его детородный мальчишеский, торчащий возбудившийся тот час теперь член, так и рвался туда в ту девичью промежность. Которая ерзала по нему своими половыми губами, промеж широко расставленных ног Лесковой Светланы.

— Любимый — стонала она тихо ему — Мой любимый. Мальчик мой. Одинокий мой мальчик, любимый.

Она целовала его с такой жадностью, что казалось, готова была съесть.

Алексей прижал ее к себе руками за спину и запустил свои руки под подол ее кольцонной рубашки и майки. И начал все это стаскивать вверх к девичьей голове. Щупая пальцами дрожащих от возбуждения мальчишеских рук девичью голую под ней узкую и горячую спину. И пупком прижатый к его животу кругленький девичий живот. И Лескова сама, соскочив, над ним, и отбросив одеяло, тут же сняла ее. И откинула рубашку с майкой на соседнюю пустую солдатскую заправленную постель.

Алексей ожидал увидеть лифчик, но его не было. Светлана была без него. Она его практически не носила. И ее голые груди с торчащими возбужденными сосками были прямо перед его лицом. Маленькие круглые и полненькие. И он видел их еле различимо в почти полной темноте. Как они своими черненькими сосками торчали прямо в его Алексея юное еще совсем мальчишеское лицо.

— Мама — произнесла Светлана Лескова — Этой ночью, я твоя мама.

Она припала голой своей грудью к его лицу и стала и прижала руками Алексея лицом к своей груди.

— Вот, кусай и целуй ее — стонала Светлана — Она твоя. Я вся твоя. Я твоя мама.

Лескова снова соскочила на скрипящей постели и на пол. И быстро сняла свои кольцонные штаны. И под ними со своей широкой женской задницы и волосатого лобка телесного цвета плавки. Это несколько удивило Алексея. Не трусы, а плавки, телесного цвета. Узенькие, плотно прилегающие к ее девичьему красивому телу. Подтягивая промеж девичьих ляжек ее промежность и волосатый лобок. Врезаясь в широкие бедра, и тугим пояском опоясывая Лесковой округый с красивым круглым пуком живот.

Она полностью разделась перед ним и была совершенно голая. И Алексей последовал тому же. Он разделся целиком и был, теперь, тоже совершенно голый, как и она. Отбросив также на соседнюю кровать свои солдатские теплые зимние кольцоны, майку и трусы. И она, снова толкнув его на постель, запрыгнула сверху на него. На его торчащий, теперь затвердевший вверх как металлический стержень тот детородный член. Все происходило в полной темноте. Близкое и быстрое единение двух влюбленных друг в друга тел и душ.

Она буквально, наделась на него. Снова широко расставив девичьи полненькие бедрами и икрами в темноте ноги. Как на кол. Просаживаясь на нем все сильнее и сильнее. И Алексей почувствоал как его торчащий твердый возбужденный еще мальчишеский детородный член, проникает внутрь любимой его теперь женщины. Она поправила, лишь рукой его туда, куда нужно. И Алексей почувствовал, как тот проходит внутрь ее девичьей промежности, раздвигая ее половые губы. Глубоко внутрь. По самый волосатый девичий лобок. Касаясь его своего мальчишеского лобка своей молодой кучерявой порослью.

И Светлана, выгнувшись как дикая кошка, застонала, тяжко и внутренне. Но тихо, так чтобы не разбудить спящего без задних ног далеко в углу спального солдатского бокса своего радиста Гарика Резвого.

Она стала вверх и вниз елозить по члену Алексея. То, запрокидываясь назад и свешивая свои длинные распущенные русые волосы до его голых ног. Чуть не касаясь их своей девичьей головой, то наклоняясь вперед к его голой мальчишеской, тоже с торчащими сосками груди и лицу. И царапая девичьими пальчиками и ногтями, как бешеная кошка его ту грудь и голые плечи. Попутно страстно и безудержно безумно, целуя Алексея то в губы, то просто в лицо. А он мял ее те торчащие ему в лицо черненькими сосками маленькие круглые трепыхающиеся полненькие в темноте груди. Ощущая эту девичью нежную прелесть своими мальчишескими пальцами. Он в полной темноте, мял ее тело руками. И уже, совершенно не по-детски, превращаясь во взрослого мужчину. Хватаясь за широкую задницу и ягодицы. И держа за гибкую девичью узкую талию. Ощущая дрожь и скользкий выступивший пот на наставленных ее в стороны ногах, и на той груди животе и спине. Сам, лихорадочно дергаясь от безудержной любовной агонии и потея от нахлынувшего любовного жара.

— Любимая — он первый раз произнес, как-то скомкано и не уверенно, сквозь свой тоже стон и удовольствие. Первое в своей жизни сексуальное удовольствие. И первую свою внезапную нахлынувшую уже взрослую любовь. Первое слово — Любимая.

— Любимая моя — произнес он снова.

— Да, мой любимый — простонала она ему в ответ — Мой мальчик, мой любимый мальчик.

Вскоре оба кончив, они лежали рядом в полной темноте. И еще целуя друг друга в губы. И обнимаясь и в темноте соприкоснувшись, влюбленными любовников двух лицами рассматривали друг друга.

— Он слышал нас — произнес Алексей ей, Светлане Лесковой.

— Кто, он? А, Гарик — ответила шепотом она ему — Да, как и твой, этот Степа Федотов, храпит в оба отверстия. Да и если и что-то слышал, да и пофиг. Какое мне до него дело. Хоть и слышал. Его это вообще ни касается. Пусть там лежит и сопит в одеяло.

Не зная о чем еще поговорить с любимой, Алексей, снова, вспомнил о горящей лампочке в том их спальном боке того их обоих ракетного бункера.

— Интересно — произнес шепотом он Светлане Лесковой — А, откуда здесь берется свет?

— Это батареи — произнесла, она, ему, прижимаясь к нему своим нагим горячим мокрым от пота телом — Ядерные батареи. Трофейные батареи от уничтоженных роботов. Энергия от них идет на мощные стабилизаторы в энергоблоках бункера для выравнивания напряжения в аккумуляторы и потом в лапочки и прочую электротехнику бункера. Раньше литиевые использовали от старых андроидов, а теперь ядерные, уже от более новых киборгов.

— Вот как! — произнес в ответ Алексей, прижимаясь сам в темноте к Светлане и обнимая ее руками — А я все голову ломал, откуда ток в лапочках?

— Глупыш, ты мой — произнесла она ему — Глупыш, любимый.

И снова присосалась губами к губам Алексея.

— Пора в постель, любимый — произнесла она ему — Это еще наша не последняя будет ночь, любовь моя.

Она сама встала быстро с постели его и поцеловала еще раз в губы.

Светлана Лескова быстро в полной темноте закрытого бетонного жилого спального бокса, между солдатских кроватей и на ощупь, натянув свои тельного цвета на полненькие девичьи ноги и широкую девичью задницу и волосатый лобок плавки. И одевшись в солдатские, снова кольцоны. Также осторожно и на ощупь в полной темноте добралась до своей кровати.

— Сколько время сейчас, любимая? — произнес ей вдогонку и вослед полушепотом, Алексей Светлане.

— Понятия не имею, любимый — произнесла негромко она ему — Да, и какая разница. Спи, давай, любимый.

* * *

15 апреля 2032 года.

Восточная Сибирь.

Подземный брошенный бункер «ВETA».

В пятнадцати километрах от самой базы Скайнет.

19:15 вечера.

Они ели вырвались из этого чертового лабиринта. Из подвалов глубокого заброшенного склада. Всего только двое. Водитель гусеничного тягача и сам Иван. Там в кромешной темноте шел внизу бой. Непрекращающаяся стрельба и крики, смешанные со звуками машин.

Там внизу на этажах бункера «ВETA», заваленных металлическим мусором. И деталями разобранных андроидов устаревших серий. Программными файлами в дискетах и в ящиках. Литиевыми и уже устаревшими ядерными списанными давно батареями. И летающей в пыльном поднятом взрывами гранат и вспышками плазменных лучей воздухе бумажной документации. Это был уже финал самого боя. Из которого, наверх удалось вырваться не всем. А только им двоим. Водителю вездехода Цыганкову Жорику и ему брату Алексея, Егорову Ивану. Остальным повезло меньше. Они нарвались на засаду. Засаду из устаревших роботов. Роботов по каким-то непонятным причинам, еще обитающим тут в этих глубоких многоэтажных подвалах. Живущих своей одинокой брошенной, озлобленной, тем одиночеством жизнью. И сошедших с ума от того одиночества. Никому ненужных устаревших морально давно и качественно машин. Оставленных, здесь на произвол судьбы самим своим хозяином, про существование которых он уже сам забыл. Считая их мертвыми. Но, они выжили. И дали бой пришедшим без спроса сюда пришельцам.

Там внизу уже не было в живых самого профессора и доктора бункера программиста и биолога Семенцова, и всей его бригады кибернетиков. Их тела были изуродованы рассвирепевшими в программном безумстве машинами. Обгоревшие и разодранные они лежали по этажам и переходам глубокого заброшенного и отрезанного еще в начале самой войны и от самого внешнего мира бункера «BETA». И только последние двое забившись, где-то там, внизу в темном из бетона устеленного пылью и снегом углу. Между больших металлических контейнеров ящиков, отстреливались, как могли, из последних сил и возможностей. Загнанные, роботами охотниками устаревших серий списанных давно с боевых счетов Скайнет. В самый бетонный темный холодный заледенелый подвальный угол верхнего запорошенного снегом этажа. Недалеко уже от выхода, но не сумевшим выйти. И прикрывая отход, другим двоим.

Т-200, Т-300 и Т-400 вели бой со своими вечными врагами. Загнав свои жертвы в тот бетонный под полуобрушенным и таким же бетонным потолком угол.

То были сержант Грач Иван и рядовой Денис Брык. Уже сами изрядно израненные и покалеченные машинами, они еще самоотверженно вели свой последний бой в том глубоком подвале бункера «BETA».

То была не засада, приготовленная людям. То, скорей была защита своего жилища. Самими машинами. Люди, лишь их потревожили и вывели их своими неожиданным и нежданным появлением из их долгого полуобморочного кибернетического глубокого сна. В который, те впали, и пребывали, отключившись на бессрочное время.

Они были там, в таком полусмертном программном оцепенении уже долгие годы. Но, живущие своей самостоятельной в этом глубоком, хоть и небольшом построенным как скрученная спираль этажами под отрытым небом роботов жилище. С торчащими корнями у самой поверхности, сквозь потрескавшийся полуобрушенный с выступающей арматурой бетон, сосновых и еловых деревьев. И заваленный сверху, упавшими и, рухнувшими стволами обожженных огнем пожарищ атомной бомбардировки. До самых недр, через обрушенный потолок. В саму глубину самого бункера.

И вырваться оттуда удалось, только двоим.

В уже практически полной темноте. С криками побросав все свое снаряжение, те двое прыгнули в свой гусеничный вездеход. Включив фары. И спешно запустив двигатель, даже не разогревая его, сорвались с места, выжимая все, что только можно было выжать из видавшей виды старой уже военной машины.

Они сейчас не думали ни о чем. Только о своем спасении.

Прикрывая собой, их вытолкали за двери те двое, что отстреливались в том подвале. Крикнув, чтобы те делали ноги. И бежали сломя голову, не оглядываясь на поверхность из бункера.

Те двое, жертвуя собой, спасали оставшихся еще в живых остальных двоих. Задерживая наступательное продвижение машин. Уже наколотив многих из них. И превратив в покореженный плазмой и автоматическим огнем из автоматов металлолом. Но те, что еще там были живыми, упорно наседали на оборонявшихся. И силы были неравными.

Быстро темнело, и было уже часов шесть вечера, когда Егоров Иван и водитель тягача Цыганков Жорик, запрыгнули в тот гусеничный вездеход и рванулись с места, чуть не на дыбы, подымая свою машину. Полетев по темнеющему лесу и ложбинам между горами. Сбивая молодые сосенки и ломая занесенные таящим снегом, совсем еще недавно, выпавшим снегом оттаявшие от долгой зимней ледяной спячки кусты. Мелькая меж высоких с торчащими крутыми черными скалами и склонами гор. Подымая на капот вездехода всю скопившуюся в глубоких ложбинах между гор воду. И наматывая на гусеницы летящую во все стороны грязь. Когда в бункере «BETA» окончательно затихли взрывы и выстрелы. И наступила гробовая снова тишина.

* * *

— Рота, подъем! — прокричал, перепугав всех, майор Кравцов. Он был в состоянии бешенства и не находил себе места. Тут же с ним рядом оказался и полковник Гаврилов. И чуть ли не весь поднятый на уши ракетный бункер.

— Быстро все на ноги, полная экипировка, и марш к вездеходу! — проревел Кравцов сверкая злыми и бешенными глазами — Быстрее сволочи! Быстрее мамкины дети! В рот вас ети! — орал Кравцов как умалишенный, перепугав и чуть не сделав заиками еще совсем молодых подопечный бойцов.

Все просто, послетали с металлических солдатских постелей в небольшом, но уютном и теплом, жилом бетонном угловом спальном блоке. Вспыхнул яркий свет.

В мгновение ока, все Алексей, Федотов Степан, Светлана Лескова и Гарик Резвый были уже одеты и вооружены. И готовы были за Кравцовым в бой.

Алексей понятия не имел, что могло вдруг на него найти. И что-то случится за время их довольно долгого отдыха.

Они лишь переглянулись со Светланой, улыбнувшись, как два любовника, друг другу. После жаркого на двоих любовного отбоя.

Было уже двадцать часов вечера. И могло действительно, чего-нибудь стрястись.

— «Роботы напали!» — гудело сейчас в голове паническое у самого Алексея. Да, и, наверное, все сейчас об этом думали.

— Ну, что встали, остолопы! Быстро в тягач! Бегом марш! — Кравцов рявкнул, и Алексей и все за ним рванули с места как ужаленные змеей. И понеслись, стуча солдатскими на длинной шнурованной голяжке ботинками, и гремя на поясе магазинами с патронами от калашей и батареями для плазменных винтовок Вестингауз МЕ-25.

Буквально через каких-то двадцать или тридцать минут, пробежав длинные низкие бетонные коридоры и лестницы с поворотами, прокатившись до самого верха на лифтовом грузовом подъемнике, все повыскакивали из бункера Гаврилова. И группа из четырех человек уже сидела в вездеходе и летела в полной кромешной темноте вытаявшего полностью из снега отрогам и по ложбинам гор в сторону своего оставленного ими в сорока километрах ракетного бункера.

Сверкая только фарами и грохотом гудящего двигателя, гусеничный вездеход АТ-Л, разбрасывая жидкую вязкую земляную грязь мелькающими во тьме траками и ныряя в стоящие весенние огромные лужи, несся в сторону своего родного ракетного бункера.

Темень была, хоть глаз выколи. И ни черта не было вокруг ничего видно между гор. Только впереди в свете горящих фар ложбину и мелькающие в этом мельтешащем по сторонам свете, деревья и кустарники. Снега уже не было совсем. И нечему было, хоть мельком, да отсвечивать. В стоящих, высоко в небе от горящих звезд. И желтой полной луны. И поэтому было еще темнее, чем при лежащем на склонах гор снеге.

Кравцов только и знал, что кричал на водителя АТ-Л Павлика Морозова. Так прозвали в шутку водителя гусеничного вездехода Толика Лихого. Лихой это была настоящая его фамилия, но все его так и звали в бункере Павликом Морозовым. Потому, что он, всегда должен был находиться при технике. И частенько на морозе. Вот и кличку ему такую присвоили. Как впрочем, почти у всех кто был в ракетном бункере. Может, солдатские замашки, может, так лучше было общаться друг с другом. Но, на самом деле Алексей и вправду, многих знал теперь только по прозвищам. Все всю дорогу молчали и вот у Алексея от нарастающей тревоги, зачесался язык.

— Товарищ, майор — обратился Алексей к Кравцову.

— Что тебе солдат? — резко оборвал его обращение к себе Кравцов. Видно было, что он был вне себя от ярости и злобы. И что-то произошло крайне серьезное. Было уже на двадцать один пятнадцать вечера. И Кравцов не находил себе места. И торопил матерясь водителя тягача. А тот, только и знал, что дергал как танкист рычаги. И, молча и терпя ругательства Кравцова, вел вездеход на полном ходу в ракетному бункеру. До которого оставалось уже не более полукилометра.

Алексей, было, замолчал и не хотел спрашивать больше. Но, майор сам его спросил — Что тебе боец? — он даже повторил.

Алексей, замявшись, спросил его — Товарищ майор, что там произошло?

— То и произошло — ответил резко и нервно майор Кравцов — Что твой брат Иван вернулся с водилой Толиком Лихим один. И сидит под арестом. Нам надо срочно туда и решить все эти вопросы. По крайней мере, узнать подробнее, что там случилось?

Он помолчал секунду. Потом произнес всем сидящим сзади него.

— Тамар Кудрявцева сообщила на приемник в бункер Гаврилова, что роботы перебили всех в группе Семенцова. И погибли все ученые нашего бункера, включая самого Палыча и еще трое наших бойцов. Твой теска Леха из соседней деревни и мои двое долбонов, что все время задницу протирали сидя в охранении у костра.

Алексея словно прожгло. Он онемел от такой новости и напугался за Ивана. Он как рыба в воде замолчал. И Светлана Лескова, видя это. И сама, не меньше, ошарашенная такой новостью, схватила Алексея за руку и прижалась к нему. Гарик Резвый обратил на это внимание, но вжался сам в сиденье тягача в его пассажирском кузове и только молча, смотрел на двух влюбленных голубков, прижавшихся друг к дружке за сиденьями и спиной майора Кравцова и водителя вездехода.

Вездеход летел по ложбине между гор их обруливая. И ныряя, то вверх, то вниз. То, заползая по грязи в гору, то слетая с нее. Они даже не заметили, что снег практически весь сошел. И летела во все стороны с землей и грязью вода из-под гусениц тягача.

— Командир! Крикнул вдруг внезапно водитель Толик Лихой — Охотник!

Все схватились за винтовки и автоматы. А Толик направил тягач в сторону деревьев, ныряя промеж стволов высоких освободившихся уже от тяжелого снега мокрых черных толстой корой сосен. Заползая на гору. И резко затормозил остановившись. Быстро затушил фары.

— Тишина! — прорычал Кравцов — Всем сидеть на своих местах и не двигаться, тихо!

Действительно над верхушками сосен и елей, направив свои плазменные скорострельные 20 и 30мм пушки СВS-250, в сторону земли, кружил ОУ НК-AERIAL V5.

Он сканировал местность между горами и как раз по маршруту следования их вездехода. Сбивая с верхушек высоких елей и сосен последний еще не стаявший за день снег. И пригибая своими реактивными двигателями ветви и макушки деревьев.

Была полная непроглядная темень, и летающая истребительная бронированная из титана машина перешла на инфракрасное зрение, обшаривая все вокруг. Не включая прожекторов, она парила над горами и кружила.

Они уже были недалеко от своего ракетного бункера. И эта машина кого-то искала или высматривала среди леса. Она их не заметила, но могла заметить. И, похоже, была занята совсем другим.

— Что ты тварь тут ищешь? — прорычал полушепотом Кравцов — Что тебе зараза тут надо?

— Бункер ищет — прошептала Лескова Светлана.

— Нет, Багира — прошептал ей Гарик Резвый, глядя на парящую над соснами машину Скайнет — Кого-то ищет. Около бункера.

— Будем ждать — прошептал им майор Кравцов — Нельзя нам сейчас высовываться. При всем желании нельзя.

Их опасения были бессмысленны. Их вход в бункер был уже известен Скайнет. Передача велась через ЦПУ его разведывательной машины стоящей недалеко от входа в сам бункер. Все было состыковано в считанные секунды со всеми вложенными картами местности в главный микропроцессор Т-800. И от него шла передача на сам охотник и в главный бункер самому Скайнет. Обратно шли новые директивы в шифрах и кодах и приказы. О наблюдении за самим бункером и постоянным патрулировании данной местности и прилегающим к ней горам в поиске других ракетных шахт и вероятных бункеров с военными повстанцами и местным людским сопротивлением.

Стоя на склоне крутой горы, почти на виду и среди деревьев и кустов. Не так далеко от входа в сам ракетный бункер. По колено провалившись, пока еще в не растаявшем за прошедший день снегу, схватившемся твердой ледяной коркой.

Т-800 в теле Советского лейтенанта ракетчика Смирнова Василия, не смыкая своих горящих красным огнем из-под синих не моргающих человеческих глазных яблок электронных камер глаз, бессменно, вел наблюдение за всем, что должно было происходить возле арочного железобетонного замаскированного деревьями и землей входа. И над лесом кружила его разведывательная, ему порученная самим его хозяином для работы охотник-машина.

А Алексей сейчас думал о брате Иване. И ему не было дела до всех теперь. И тем более, о летающей над ними ОУ НК-AERIAL V5.

Он думал о провинившемся своем родном старшем брате. И о том, что теперь будет с ним.

* * *

15 апреля 2032 года.

Восточная Сибирь.

Бывший Красноярск.

Территория Скайнет.

Лагерь S9А80GB18 «TANTURIOS».

Левый берег. Цитадель А.

Лагерный блок Х19.

Сектор В-10.

21:20 вечера.

Открылись стальные двери лагерного блока Х19, и роботы принесли пищу. Вечернюю трапезу пленным. Все говорили, что с прибывшим транспортом привезли много еды из западных складов, и прямо через Тихий океан. И сюда на эту лагерную главную базу Скайнет. Что о голоде можно, вообще забыть.

Здесь, по слухам самих пленных, тоже были скрытые запасники пищи в подземельях секретных городов. Но, там вроде как шла ревизия и расконсервация всего содержимого. Поговаривали, что Скайнет даже сам выпускал пищу. Будто бы у него были небольшие фабрики с конвейерами за самим океаном. Где-то в районе города порта Филадельфия. Но и вроде, как и здесь с Сибири в руинах прилежащих к стертому американскими ядерными ракетами с лица земли Красноярску. На месте бывших городов Сосновоборска и Железногорска.

Раньше, Скайнет не особо заботился о людях и тем более пленных. Те подыхали пачками только от одного голода. Машины понятия тогда не имели, как кормить людей, и что им нужна пища. Да и Скайнет, тогда это особо не интересовало. Но, содержать в лагерях живой для лабораторий материал, надо было как-то. И Скайнет пришлось строить продовольственные фабрики и в бывшей Америке и в бывшем Советском Союзе. Пришлось развивать линии по производству всей необходимой продукции для того, чтобы содержать более-менее в пригодных условиях своих многочисленных пленных.

Вот и сейчас принесли еду.

В основной массе это были консервы. Но были и живые продукты. Откуда никто понятия не имел. Все говорили, в шутку, что у «заботливого» Скайнет свои поля и огороды, где-то в районах Африки. Мол, там, нет уже давно снега, и там стоит жара. Как и раньше, когда Африка изобиловала жизнью. И там идут вроде того даже дожди. И что там целые плантации по всей территории от юга до севера континента засеяны только одной пшеницей.

Кто-то воспринимал это за сказки. Но, кто-то даже в это верил. Глядя на стоящий на столах в тюремных лагерных блоках настоящий выпеченный до хрустящей корочки свежий и еще даже горячий хлеб.

Говорили другие, что это все подземные заводы. И конвейерные линии. Что там работают перепрошитые в своей программе их хозяином старые роботы андроидной серии серии Т-200, Т-300 и Т-400. И специальные для этого созданные самим Скайнет машины. Но мало верилось, что например, пшеницу можно было вырастить под землей.

На столах у пленных даже появилась рыба. Год назад еще ее не возили. А теперь и она появилась, и откуда?

— Сегодня чего-то совсем поздно хавчик принесли — произнес пленный здоровяк солдат Илья — Я уже успел проголодаться раз десять.

— Просто пища поздно из-за океана прибыла — произнес ему в ответ пленный Владимир, переглянувшись с военнопленным Андреем.

— Заботится он о нас — произнес на удивления и вопросы Фредерика и Джона главный в тюремном лагерном блоке Х19 русский бывший военный Андрей — Мы нужны ему — произнес он двум американцам уплетающих вечерний свой тюремный паек за обе щеки.

— Ему нужен свежий материал для своих опытов и не дряхлый и больной — добавил сидя рядом за столом с пленными двумя американцами Яков.

— Там как я слышал — произнес здоровяк русский пленный Илья, глядя на довольных и как утром и днем снова давящихся вечерним продовольственным пайком американцев. С усмешкой произнес — В медицинском блоке и секторе Х50. Кормят еще отменнее. Этим бы двоим туда. Вот бы я посмеялся от души.

— Все верно — продолжил пленный за него сидящий рядом с ним Владимир — Там же женщины и дети. Там больница и детсад. Там и должно быть лучше.

— Это все эта робот-сучка заботится там о всех — произнес снова, и громко привлекая внимание роботов охранников стоящих у входных ворот Т-600 и Т-700 и всех в блоке Х19 пленных, здоровяк солдат Илья — Эта гребаная сучка из жидкого металла Верта. Это ее личное подведомство. Ее и той силиконовой куклы, робота андроида с живыми человеческими органами. Не за столом будет сказано, дабы не отбить всем вечерний аппетит. Личной подружки Скайнет.

— Юлии — произнес Яков — И она, не совсем робот. Она живая.

— Да без разницы — вставил Илья — Как тот же сектор «ZET». Где живут те иуды предатели. Там внизу глубоко под землей этой базы. Где обучают привычкам и повадкам людским машины.

— Какой еще Верты, Юлии. И что за сектор «ZET»? — произнес пленный американец Джон, на своем языке, когда ему и его товарищу Фредерику все дословно перевели.

— Этих двух лагерных американских кретинов нужно обо всем просвещать — произнес недовольно Илья — Когда, только они базарить по-нашему научатся. Или так и будут из принципа, как все остальные иностранцы трещать по-своему.

— А ты их научи — произнес сидящий с ним за сервированным свежей пищей длинным у стены блока Х19 столом Владимир.

— Научил бы — произнес в ответ Илья — Да руки марать об этих заокеанских патриотов и друзей Джона Коннора не охота.

— Тогда молчи и жуй свой паек Илья — произнес сидящий перед ним пленный военный Андрей — Ты понятия не имеешь, как им там всем в Америке достается. И их счастье, что эти двое здесь сейчас, даже. Как и я.

Там сейчас нет таких лагерей как здесь. Скайнет перевез всех сюда. А там идет война на истребление. И до сих пор. Там по руинам зданий их снесенных ядерными бомбардировками наших ракет, катаются взад и вперед НК-танки. И шагающие машины истребители разных видов и размеров, поддерживаемые новейшими терминаторами киборгами и андроидами. Которые проникают в самые укрепленные районы и оборонительные рубежи американского военного человеческого ополчения и уничтожают всех. И взрослых и детей. А небо как тучами закрыто воздушными охотниками. И там, просто жрать нечего как здесь. Там все прячутся по канализациям и подвалам разрушенных городов. Жрут, что найдут. В основном крыс. И живут как свиньи в грязи, подыхая в этой грязи пачками. Вон они соврать не дадут — произнес Андрей и показал протянутой над длинным столом с едой рукой на двух американцев Джона и Фредерика — Не так как здесь. В этих лагерных тюремных лабораторных блоках. Где можно мыться, хоть целые сутки подряд. Всегда есть холодная чистая вода и горячая вода. Мыло и полотенце. У каждого пленного. Плюс, всегда стиранная чистая одежда. Ты Илья, даже представления не имеешь, что там твориться, а судишь о людях. Джон и Фредерик знают, каково там. И здесь молчат и не особо распространяются о своей Америке. Да их никто и не спрашивает.

— Можно подумать, нам здесь лучше — произнес, снизив обороты и говоря уже тише, видя, что привлек своим громогласным голосом, роботов охранников. И те что-то жужжа и стрекоча друг другу, переговариваются.

— Лучше Илья, лучше — ответил ему Андрей — А про сектор «ZET», скажу, этим двоим, как ты говоришь американским идиотам.

И он продолжил уже на английском — Там ведутся исследования человеческого Я. И людей превращают в машины. Гибриды. И Юлия одна из таких. Она из выбранных пленных. Из детей. Робот гибрид из силиконового тела, прототип гибридов с человеческими органами и Я внутри. Она самый близкий робот к самому Скайнет.

Джон и Фредерик переглянулись удивленно и оторопев от услышанного.

А, Андрей продолжил — Там внизу есть машина по пересадке человеческого Я. Души человеческой в тело подготовленного для этого робота. Я сам был однажды там. И не говорил бы, если бы сам не оказался свидетелем очевидного. Меня, тоже готовили превратить в такой гибрид. И я видел тот сектор и центр обучения киборгов «ZET», своими глазами. Там действительно есть люди, работающие в том секторе и центре Скайнет. Они там белого света не видят, и живут взаперти под нами. И работают на машины и сам Скайнет. Но, я по каким-то причинам им, машинам не подошел. И меня вернули в верхний лагерь.

Со мной общалась та самая Верта. Робот из жидкого металла Т-1001. И скажу, это невероятно умная машина. Ее невозможно обмануть или обставить. Она все знает, словно наперед. У нее особая программа. И она далеко неровня этим стоящим у дверей даже не умеющим говорить по-человечески ходячим железякам охранникам.

Все слушали за столом, перестав, даже есть. Особенно все иностранцы. Хорошо понимая, что на английском говорил им пленный русский солдат Андрей.

— Ту еду, что вы сейчас едите — он продолжил — привезла та самая Верта. И она еще что-то привезла с собой. Я видел в окно как через один мост с аэродрома из цитадели Б, сюда в цитадель А, везли большой какой-то на электронных замках бронированный контейнер. Что в нем мне неизвестно, но что-то Скайнет либо задумал, либо снова создает, там внизу у себя. И мне как-то на душе сейчас неспокойно.

Андрей смотрел все на стоящих у дверей Х19 роботов охранников. И, рассказывая, старался не привлекать их внимание.

— Ладно — произнес он всем по-русски — Уплетайте свою трапезу.

А американцам произнес — После отбоя еще пообщаемся Джон и Фредерик. Я вам расскажу, как воевал там у вас в Америке с Джоном Коннором. А вы мне поведаете о нем то, чего я не знаю.