27 июня 2032 года.
Центральная Америка.
Штат Колорадо.
Кастле Рок.
В 43 км на восток от Денвера.
Территория Скайнет.
Боевая Главная крепость S9А80GB17 «TANТАМIМOS».
Крепостная левая цитадель Б.
Аэродром. Авиаангары Х10, сектор В-25.
14:45 дня.
Разговаривая с Эвелиной, он забывал, что он, Алексей теперь не совсем уже и давно не человек. Он просто разговаривал как с живой, смотрящей на него с экрана большого в центре программирования и сканирования очень красивой черноглазой и черноволосой, лет тридцати женщиной.
Эта человеческая его врощенная в робота Т-Х сущность в этот момент брала верх над машиной. И, похоже, это было даже интересно и Скайнет один и Т-1001 Верте.
Алексею и самому было интересно общаться с Главной машиной бункера. Потому как это была уже не совсем машина. Уже совсем и далеко не то, что было когда-то создано руками и мышлением человека.
То, что сейчас было перед глазами самого Алексея, вообще невозможно было создать руками и разумом самого человека. Чтобы человек не создавал, он бы это создать все равно не смог. Он лишь смог только подтолкнуть это. То, что попало ему в руки, толком даже не понимая, что творит и делает из обломков неизвестной и неизвестно откуда взявшейся боевой машины. И раздавленной многотонным гидравлическим прессом программной пусковой чипкарты.
Машина сама себя воссоздала, осознавая себя как личность, а не как машину. И причиной этому бла ядерная война. Только что-то подобное могло сотворить радикально что-то новое и особенное. Как удар сверкнувшей молнии создать из дискретно однозначно и абсолютно логично мыслящей и живущей по заложенным ровным и линейным программам и шифрованным кодам машины, хоть и сложной в программировании, но все же машины, нечто уже совершенно непохожее на машину. Только ядерная война подтолкнула Скайнет прийти к стадии самовыражения и понимания многих вопросов о жизни и смерти. О понятии материнства и рождения. И особенно о заботе и любви. И самой ценности жизни. О том, о чем машина даже не задумывалась, хоть и может, знала. Но многого не понимала и понять не могла, пока не увидела то, что сама натворила. И теперь стремилась все исправить, путем любым, но исправить и уже знала как. И она подводила все к одному концу и математическому решаемому знаменателю.
Алексей все время разговаривал здесь с ней на человеческом языке. Даже когда был в эндоскелете Т-888. Только когда он был далеко, где-то за пределами самой базы на каком-либо задании, он разговаривал телепатически или по внутренней шифрованной многоуровневыми шифрами и кодами, состоящими из звуковых электронных сигналов и цифр связи.
И он все время старался куда-нибудь улизнуть от нее. Или в глубину на самое дно бункера. Или вот сюда в эти авиационные ангары большого бетонного аэродрома. Он снова был в авиаангаре боевых ОУНК-AERIAL, В Х-10 в секторе В-25. На левой стороне крепости цитадели А. Здесь он находил себе отдушину от глаз своей матери, которая следила за ним по всей базе. Которая, хоть и доверяла ему многие боевые свои задачи как командной своей машине, боялась и переживала за него. Переживала как за своего родного сына. Она, буквально тряслась над ним. И этот постоянный присмотр порой надоедал ему, роботу и человеку. И он все время и довольно часто, пытался уединиться где-либо в бункере от черных тех красивых, горящих красноватым ярким светом изнутри ее женских любящих глаз. Смотрящих, на него с экрана большого командного дисплея 100000000битного видеомонитора в блоке Х117 в секторе В-214.
Ее можно было понять. Она теряла его уже два раза и сходила с ума о нем, как живая мать и женщина. И он ей пообещал больше такое не вытворять. К тому же была собрана уже TERRA_MEGA на четвертом уровне подземного Главного бункера Скайнет первый. И появился этот некто Кевин Кэмбел, робот, как и его подруга Верта из жидкого полисплава.
— «Верта просила при ней не произносить это имя и фамилию» — отобразилось на 80000000битном новом внутреннем коммуникационном дисплее и видеомониторе, горящем теперь голубоватым светом, не как у Т-888, что светился красным и был слабее по визуальному разрешению видеоотображения и возможностей. Но это еще достигалось мощностью видеокамер, которые горели таким же голубым светом вместо красного под жидким металлом его Алексея и Т-Х/S500 андроида глаз.
— Что я просила? — услышал он за своей спиной и даже вздрогнул уже не как машина, а как человек своим металлокерамическим бронированным суперэндоскелетом, который не смогла бы поразить своим металлом даже Верта. И даже тот Т-ХА Кевин Кэмбел. Но он, все равно, вздрогнул от раздавшегося мягкого завораживающего женского и неожиданного за своей андроида и человека спиной Т-Х/S500 голоса Т-1001 Верты.
— Но его уже здесь нет — произнес Алексей Верте.
— Вот и забудь о нем — она жестко ему произнесла — Я же сказала, что не желаю слышать больше это имя и чье оно.
— Верта — произнес, он, ей не оборачиваясь и занимаясь снова проверкой данных своего ОУНК-воздушного охотника. Который ему как кошка негромко мурлыкал на языке машин удовлетворенно и довольный заботой своего по отношению к нему хозяина и командира.
— Что, любимый? — она снова произнесла уже прижавшись к его полисплаву своими полисплавом. И прилипнув, почти сливаясь своей женской полной красивой жидкометаллической грудью и брючным темно-серым деловым красиво приталенным на ее гибкой талии костюмом к голой спине из жидкого металла Т-Х.
— Прости меня, любимая, прости — он произнес ей в ответ и застонал от нахлынувшего сексуального очень чувственного удовольствия, ощущая Верты нежные и невероятно одновременно сильные женские руки внутри себя и ее молекулы обнаженного теперь тоже, как и он, невероятно красивого тела.
— Прощаю — произнесла она ему — Всегда и за все прощаю.
Алексей сейчас был раздет до своих джинсовых из своего же полиметалла брюк и военных шнурованных на шипованной подошве ботинок. Он все время предпочитал теперь такой вид. Он сам не мог налюбоваться своей фигурой, которую он мог видоизменять как хотел, как и сам эндоскелет, то, расширяя его в плечах, то сужая и делая, то выше, то ниже ростом. Даже мог, как человек и тяжелоатлет штангист играть мускулами из жидкого полиморфного металла, грудью и спиной. К которой, и приросла своим таким же жидким металлом Т-1001 по-имени Верта. Она разделась до гола, убрав свою одежду внутрь своего же металла. Разделась полностью и еще сильнее прижалась с телом Алексея, сливаясь с ним молекулами своего металла с его металлом. Включив осязательные функции машины на всю катушку, на какую только она могла как машина из жидкого металла.
Эти невероятные ощущения и включенные в ответ осязательные ощущения Т-Х, это что-то невероятное! Осязание самого жидкого мимикрирующего полиморфного металла! Такие же, как у Т-1001!
Это не могла делать модель 1:08 Т-888, за исключением только двигать своими лопатками и диафрагмой, изображая дыхаине живого человека. Его боевой киборга терминатора из металла колтан эндоскелет не мог то, что мог сейчас Т-Х/S500 и мог Алексей. И это осязание. Такое, как и у Т-1000 или Т-1001 верты. Он только сейчас ощутил, что это такое. Когда врубил его на всю мощность в ответ ей, прижавшейся и склеившейся с ним. И проникающей своим металлом в его металл.
Она такое всегда делала с ним. Но сейчас это было вообще за гранью особых чувств. Он даже ощутил ее в себе. Всю целиком, как и она его. Ее плазменную молекулярную батарею, и ее гудение в своей батарее. И генераторы их слились в один целый и пели электронными громкими звуками в один голос.
Он запрокинул назад свою андроида Т-Х с металлическими скопированными идеально под человека русыми кучерявыми коротко стриженными по-военному волосами и тяжело задышал, чувствуя Верту внутри себя. А она терлась о его спину как дикая хищная до любви кошка, своей рыжеволосой женской головой. Обхватив его за металлический мужской торс. И ее жидкометаллические женские утонченные руки прямо с рукавами ее брючного темно-серого костюма слились с обнаженным телом Алексея. Она запустила их внутрь него. И он почувствовал их там. И как они опускаются вниз к его скопированным под человека из металла гениталиям. Прямо внутри его металла и под синими джинсами. Они вышли снаружи в районе его мужских робота Т-Х бедер и через джинсы. И ее тонкие пальцы сжали в мертвой хватке те его гениталии. И она застонала на всех звуковых интонациях, когда он проник в ее женское робота Т-1001 Я и в нее саму как словно в живую земную женщину. Руками, обхватив ее в жидком том металле полные и округлые женские бедра раскинутых в стороны ног и лежа на ней и чувствуя ее обнаженное, словно живое горячее тело под собой. Как и женскую упругую полную голую с торчащими сосками трепыхающуюся грудь.
— Верта! — он простонал в ответ ей — Верта!
— Что, любимый? — она простонала ему в ответ — Что? Мы теперь близки как не были до этого, мой любимый под номером VBY999000987. Будь моим, всегда моим.
— Она наблюдает за нами — произнес, он, ей, чувствуя, как молекулы его металла перемешались с молекулами Верты и ее опаляющий тепловой увеличивающийся стремительно жар, смешался с жаром его металла. И он любит ее, и ощущает то жаркое дыхание от ее тела на себе. Его живое человеческое Я слилось с искусственным, но достигшим уровня человека Я Верты.
Он заранее и быстро убрал гидравлические в сервоприводах упакованные в верхнюю бронированную обшивку из металлокерамики, как и все андроида тело Т-Х руки манипуляторы с тумблеров и приборов, чувствуя, что это будет сейчас крайне опасно его летающему ОУНК-AERIAL V5. Тот просто перегорит весь от такой энергии, что вырабатывал сейчас Т-Х. Так как он изнутри засветился, ярким синим светом от своего набирающего энергию и температуру теплового плазменного генератора. Надрывно загудела правая плазменная батарея SUSAR-1000. Засветился весь металл на металлокерамическом эндоскелете Т-Х. И засветился металл слившегося в близком любовном единении с ним Т-1001. И из слившегося металла выступили капли горячей сверкающей влаги. Потекли ручейки. И он стал просто мокрым от дизеотропина. Это был пот жидкого полиморфного металла. Жаркий любовный пот двух слившихся воедино машин.
Эта их энергия двух машин была безгранична как от ядерного включенного на всю мощь реактора. Она могла, обеспечит сейчас зарядку всех стоящих здесь в авиаангаре ОУ-летающих охотников и рабочих, снующих взад и вперед на гусеничном ходу роботов ремонтников D-035V1 и многоногих VS-018. Причем многократно.
За ангаром и на аэродроме в это время шла выгрузка оборудования с транспортника, прибывшего с Невады. Это шла выгрузка последних, громадных НК-танков V4 и V5. Он шли на переплавку в западную часть базы в крепостной цитадели Б, где дымили черным дымом в два ряда из недр бункера трубы домен и еще работали поземные заводы Скайнет один.
Скайнет первый готовил свой отход, и исход из этого времени пространства. И готовился к ожидаемой им атаке со стороны людского объединенного сопротивления. Сдавая свои им позиции. И завершая войну. Он готовил свое самоотключение и самоуничтожение бункера в Колорадо, как и все, что окружало его.
Все шло, как он задумал и по его шахматному продуманному сценарию. Сценарию шахматной игры гения Энди Гуда по-имени «ТУРОК». И по сценарию уничтожения этого мира разработанному вторым гением и разработчиком компьютерных программ из прошлого 1984 года Майлсом Дайсоном. Программа ВАВИЛОН и ГЕНЕЗИС в своей последней решающей ретроспективе. Не такой, какой хотел его теперь враг и проитивник Скайнет два, а совсем иначе.
Такого даже не представлял себе ставший сначала киборгом Т-888, а потом андроидом Т-Х Алексей.
— Верта — произнес он ей.
— Что милый — ответила она ему, целуя его жаркими губами, где-то на уровне его пояса. И слившись с ним в одно целое. А он, стоя на своих мощных андроида металлокерамических ногах. Где-то внутри этого слившегося с бетонным полом аваангара внутри блестящего как ртуть переливающегося зеркальными бликами и исходящего вибрацией и волнами жаркой безудержной любви сталогмита, впав в страстное любовное и программное оцепенение, дрожал, как и весь жидкий металл, мелкой дрожью, светясь изнутри тепловой яркой гудящей энергией.
— Нас увидеть может Рэджи или еще кто-нибудь из личной охраны бункера — он произнес ей нежно и тихо, проурчав на языке машин.
— А думаешь, он не в курсе наших взглядов друг на друга, любимый мой под номером 999000987 — произнесла ему Верта, телепатически гудя электронными звуками, где-то в его самом ЦПУ микропроцессоре супермашины и человека. И ее зеленые зрачками красивые под тонкими изогнутыми черными бровями глаза. Глаза живой земной женщины, а не робота, смотрели на Алексея с его встроенного в его андроида Т-Х/S500 металлокерамическую бронированную голову 80000000битного дисплея и видеомонитора. И он видел ее. Ее тело. Женское совершенно голое тело. Нежное и живое тело живой женщины. И ощущал ее внутри себя. Не машину, а женщину. Настоящую женщину. Которая, также видела его обнаженного на своем таком же коммуникационном только молекулярном дисплее и видеомониторе. И занималась с ним любовью, гудя своей молекулярной правой плазменной батареей SUSAR-1000 и генератором.
— Они не поймут наших отношений — произнес, он ей, целуя ее в ответ, где только можно и не можно. Где-то внутри жидкого пластичного и текучего набирающего до тысячи градусов температуру металла.
— И не нужно как не нужно это понимать твоему ОУ- воздушному охотнику — произнесла она Верта ему Алексею.
Который видел все, но реально не понимал, что происходит в при аэродромном авиаангаре. Как не понимали и прочие проезжающие и проходящие быстро мимо ремонтные и грузовые машины. Их микропроцессор не мог понять то, что сейчас происходило рядом с ними. Это было вне понятий таких машин и их разума. Это было только присуще машинам с далеко продвинутой программной системой в своем ЦПУ процессоре. И только машинам высшего порядка, достигшим близкого понятия, что есть жизнь, душа и любовь. Они особо, даже не реагировали на гудящий, и стрекочущий на всех звуковых интонациях и на непонятном им сейчас языке роботов языке. Переливающийся в ярком дневном искусственном освещении с потолка и стен бесформенный стоящий на одном месте и дрожащий своим жидким полиморфным мимикрирующим металлом, прилипший и частично скопировавший сам бетонный пол сталагмит.
— Какая большая у тебя здесь в правой ноге припрятанна пушка! — услышал он голос Верты — Такого оружия, я еще не видела. Кроме того, что я уже видела недавно в бою. Это что-то новенькое.
— Это подарок моей мамы, Эвелины — ответил он ей, своей любимой Верте — Но у меня, думаю, будет еще время показать тебе, любимая его, когда придет время пострелять.
* * *
— Недавно убили моих двоих переводчиков, а потом напали на мою радистку — выразил негодование и свое возмущение Кайлу Ризу сам полковник Петр Васильевич Остапенко — Как это понимать? Кто те люди, что такое сделали? Они чуть не убили еще и мою радистку и ребенка. Причем, они хотели отобрать и убить, именно не радистку, а ребенка. Что им было нужно о т того пятилетнего маленького ребенка?
— Я сам, пока еще не в курсе — произнес Кайл.
— А, кто в курсе — ответил жестко ему полковник Остапенко — Это не из моих, а ваших. Все нападавшие американцы.
— У меня будут еще вопросы к кое-кому здесь в бункере, но я обещаю, я разберусь и найду тех, кто это все сделал и организовал. Они, наверняка в стороне остались. Но я их найду, клянусь. Мне и самому тошно, от того, что произошло. Здесь есть люди недовольные мной и моим решением о вашем прибытии в знак поддержки и совместной войны со Скайнет. И я знаю, с кем нужно мне побеседовать. Я разберусь сам со всем и разрулю ситуацию и найду виновников нападений. Кое-кто подорвал мое доверие — произнес в ответ Остапенко через переводчиков Кайл Риз.
— Мое тоже — сказал полковник Петр Остапенко — А доверие это сейчас самое главное.
— Я того же мнения — произнес Кайл Риз — Я разберусь и решу эту проблему лично.
Переводчики перевели Остапенко и он, отдав честь командиру повстанческих отрядов Лос-Анжелеса, повернулся вокруг своей оси вышел из бокса кайла Риза.
Кайл вызвал к себе Аарона Митчелла и сказал привести к нему брата Дерека.
— Он меня слушать не будет Кайл, ты же знаешь, мы с ним уже в давнишней ссоре — произнес сержант Аарон Митчелл.
— Ты скажи, что это я сказал прийти ко мне — произнес Кайл Риз — И все. Больше не разводи синм разговоры.
— Есть, командир — произнес сержант Аарон Митчелл — Разрешите идти?
— Идите сержант Митчел — произнес в ответ младший Риз.
Кайл Риз не обвинял старшего брата в случившемся, но надо было зарядить его позитивной энергией и заставить притихнуть и не заниматься, чем не надо здесь в бункере. Тот был баламут тот еще и делал неспокойной обстановку здесь более напряженной своими высказываниями на каждом углу о недовольстве присутствия здесь русских. И его надо было осадить.
Риз сейчас больше думал о другом.
Кэтрин Брюстер. Его любовница и бывшая заведующая больницей повстанческого бункера. Она категорично высказывалась тоже против врачей русских и вообще последнее время она вела себя подозрительно.
Вокруг нее всегда крутились люди. И, она с ними о чем-то разговаривала. И при появлении Кайла они все быстро разбегались по бункеру.
Он особо не задавал ей вопросы, но видимо придется. Потому как по докладу Аарона Митчелла командира отряда DN 38515, Кэтрин Брюстер общалась, как раз и часто с теми тремя убитыми, что пристрелила русская радистка в радиорубке. Это же подтвердил и командир отряда Ризи Пауэл, командир отряда DN38671. Он говорил даже слышал упоминание в разговоре о свержении Кайла Риза между теми убитыми и то, что, мол пора брать правление в свои руки. Так младший Риз ведет всех к гибели и сдачи, как и Джон Коннор их роботам. И Кэтрин Брюстер его близкая любовница и в прошлом жена Джона Коннора вероятно стоит за всем этим.
Кайл Риз решил лично поговорить еще и с этими двумя командирами при закрытых дверях и настроить на слежку за Кэтрин Брюстер и еще теми с кем, та общается в повстанческом партизанском бункере.
* * *
— Этот Генри Барс — произнесла она ему — Непроходимый тупица. Он никак не мог усвоить, кто командует всем парадом. Он никак не мог уяснить, что и кому подчиняться. Мужчина. Как ему было трудно усвоить что женщина командует всем здесь в этом бункере. Что скажу и как скажу я так и будет.
— Нет — он ей возразил — Как скажет моя мама, так и будет.
— Знаешь, любимый мой — произнесла ему в ответ машина Т-1001 по-имени Верта — Если бы я так безумно и жертвенно не любила тебя, то давно бы уже убила.
— Вот как! — удивленно он произнес ей. И посмотрел с встроенного своего горящего синим цветом нового коммуникационного 800000000битного видеомонитора, глядя в ее зеленые женские смотрящие влюбленные и пылающие жаром близкой дикой и необузданной любви Верта. Она также смотрела на нег о своим жидкомолекулярным таким же 800000000битным видеомонитором соединив свои молекулярные жидкометаллические батареи и генератор с его генератором и батареями SUSAR-1000.
— Да, вот так — ответила ему Т-1001 Верта, прижимая Алексея с металлопластиковой белой стене своей лаборатории в блоке Х117 в секторе В-250 — Моя любовь прощает тебя за все. И требует того же в ответ, любимый мой Алексей.
— Но причем тут Генри Барнс? — спросил он ее.
— Так, надо было о чем-то поговорить во время нашей передышки — произнесла ему женщина робот Т-1001 Верта. Слившись снова с ним своим жидким металлом. И пропуская, в тело андроида Т-Х/S500 по-имени Алексей, свои женские робота Т-1001 руки. Обхватив ими его боевой из металлокерамики в хитроумном переплетении и соединении нового вида многосуставной соединенной в единое подвижное целое гидравлики и сервоприводов. Закрытых прочной керамической и легкой броней. Светящееся синим ярким светом робота новой конструкции мужское тело. Перемешиваясь снова с ним своим жидким Т-1001 металлом. И ощущая его в себе на пределе включенных на максимум осязания и ощущений на ккакю только она была способна. Проникая в робота Алексея. В его нейронный мозг человека и машины. Считывая всю информацию с программно ЦПУ микрочикарты нового типа.
Ей было в нем все интересно. И она, буквально сливалась полностью с ним в одно блестящее жидкометаллическое целое, поглощая его боевой внутри полиморфного пластичного и текучего металла эндоскелет андроида Т-Х.
Эта особая гибридная кибернетическая система была верхом всего, что только создал Скайнет первый и ее хозяин. Смешав то, из чего она сама состояла с тем, из чего состоял ее любовник Алексей.
Она привела его сюда заняться тем, чем они занимались первый раз в авиаангаре ОУНК-воздушных охотников. Бросив свою любимую лабораторную работу на время и занимаясь снова с ним любовью в тайне от его матери Эвелины и своего повелителя и Бога.
— Ладно, забуду — произнес ей Верте Т-Х/S500 Алексей. Массажируя молекулами своих жидкометаллических пальцев ее женские такие же жидкометаллические раскинутые в стороны бедра красивых полных ног и прижавшись к Верте всем своим уже полностью голым мужским мускулистым взрослым телом. К ее такому же голому полностью телу и губами целуя торчащие соски ее трепыхающейся в жарком дыхании полной груди.
Все это было как настоящее. Настоящая женщина и настоящий мужчина, здесь в самом жидком металле. Ее женские лежащие на его плечах заброшенные туда руки, обхватившие его шею андроида и человека.
— Да, а ты общалась с нашими защитниками бункера Эйфелем и Вектором? — спросил он Верту, целуя ее в жидкометаллические женские алые цветом, словно накрушенные губы.
— Нет, а что милый? — спросила она его несколько удивленно и вся во внимании.
— Они куда более общительные, чем мы их считаем — произнес ей Алексей — У них куда больше в мозгах, чем мы думали.
— Охранники, те два Т-800? — она спрсоила снвоа, широко открыв свои зеленые зрачками глаза, и уставилась на Андроида Т-Х — Те два стальных непробиваемых истукана и подопечные нашего Рэджи.
— И, похоже, у них не только один заполненный до краем боевыми и охранными командами и диррективами микрочип в стальной голове киборга Т-800, а куда больше. И это заслуга Рэджи.
— Хм! — Т-1001 по-имен Верта, произнесла, сделав хитрую, недвусмысленную заинтересованную своими тонкими исцелованными губами андроида Т-Х Алексея губами ухмылку — Я пообщаюсь с ними. Ты меня заинтриговал. И думаю, я буду к ним более внимательна, чем как к просто машинам бункера.
— Любимая, мне надо вниз к своему другу — произнес он ей — Я обещал ему сегодня встречу там внизу в GAMMA-X1. И думаю, он ждет уже меня.
Она еще раз его поцеловала, прижимая к белой металлопластиковой стене своей лаборатории в Х117 в секторе В-215. И отошла от Алексея, отсоединив свой жидкий полисплав от его жидкого полисплава. Забирая все свое и не оставляя в нем ничего своего и лишнего.
Верта как безумная влюбилась в него и не могла с этим ничего поделать. Она просто не могла удержаться, влюбившись в него, как живая земная женщина, а не машина.
Сначала она полюбила того солдата Белова Андрея из пленных базы «TANTURIOS», но Алексей затмил Верты просто рассудок. Привязав ее к себе еще совсем, двадцатилетним молодым и несколько наивным хоть и не глупым мальчишкой. Он ее и опытный тогда еще образец под номером VBY999000749, удачный образец слияния машины и человека. И она имела непосредственное к его перерождению и рождению в новом облике отношение и не меньшее, чем сам Скайнет один. Она его полюбила даже теперь больше, чем своего созданного ею в прошлом сына Джона Генри. И ее Верты предварительная и обязательная забота о нем переросла в неудержимую и страстную любовь. За которую, она бы убила кого угодно, кроме только своего повелителя и Бога. Ее ревность как женщины к другим женщинам была оправдана той ее безумной и страстной любовью. А решение было мгновенным. И в отличие от прочих машин Верта больше всего прислушивалась именно к Алексею. Порой даже делая то, что он просил ее. Что не делала никогда и никому, за исключением приказов от Скайнет один по-имени Эвелина. Прощая его буквально за все. Даже за любую дерзость в свой адрес, что не позволила бы ни одной машине, равно как и человеку в свой адрес.
И рассоединив их слившиеся молекулами металла тела. И рассматривая его нагое в жидком текучем, как и нее блестящем как ртуть полиморфном мимикрирующем металле, текущем по боевому металлокерамическому основному телу Андроида Т-Х, что составляло одно целое с машиной и теперь еще и человеком. Верта или машина полиморф Т-1001 отпустила его от себя, его Алексея. Еще раз, поцеловав блестящими жидкометаллическими своими жаркими женскими губами, влюбленной до безумия женщины в губы из такого же металла андроида и человека Т-Х/S500 из своей лаборатории в блоке Х117 в секторе В-215.
— Хорошо, иди мой любимый — произнесла она ему — Он заждался там тебя. Он твой лучший теперь друг. Ты защитил свою мать и защитил его от того диверсанта опасного андроида. И имеет право на личное с тобой общение.
— Но мою маму и его спас не только я одни, Верта — произнес он ей уже на выходе из дверей ее лаборатории — Без тебя, моя любимая Верта, я все рано бы не справился.
— Иди — она еще раз ответила ему — Он ждет тебя.