Подходил к концу пятый год обучения. Дэнни с удовлетворением отмечал, что всё у него складывается просто замечательно — академию он заканчивал досрочно, причём с привилегированным дипломом. Как ему пояснили — он вообще являлся лучшим учеником академии за последние… чуть ли не тысячу лет. Нет, юноша не зазнался от осознания собственной исключительности и не стал смотреть на остальных учеников свысока, но некоторое приятное чувство всё равно грело его душу. Он называл это чувство гордостью. Привилегированный диплом являлся не единственным жизненным приобретением юноши — за время учёбы он успел обзавестись настоящей семьёй, состоящей из двух любимых и любящих его жён, а также очаровательного сына. Керт, который скоро должен был праздновать свой первый день рождения, радовал родителей своей одарённостью — он, практически пропустив этап ползания, уже делал свои первые, пока неуверенные, шаги, и вовсю учился говорить. Пока, правда, получалось это плохо, но словарный запас мальчика быстро рос. Обе матери, и родная, и сводная, души в нём не чаяли, всё свободное время, каждую свободную минуту играясь с ребёнком и балуя его. Избаловать Керта, впрочем, женщинам в любом случае не удалось бы — как только мальчик начал вставать, говорить и, бросив грудь, перешёл на обычную детскую еду, ребёнка сразу же, как и было заведено в империи, забрали в специализированную клановую школу для малышей, где с ним стали заниматься лучшие преподаватели. А в семью Иния забирала сына на выходные.

Очередные выходные, которые Дэнни привычно проводил в семейном кругу, готовясь к досрочной сдаче ещё одного экзамена, встретили его непривычной тишиной — сына Иния из клановой школы не привезла. На недоумённый вопрос — что случилось, — женщина ответила:

— Ничего страшного, обычная простуда. В этом возрасте дети часто болеют.

— И как их лечат? — задал встречный вопрос Дэнни.

— В клане созданы специальные медицинские центры для малышей, в которые и помещают заболевших. Без этих центров смертность среди детей была бы не ниже, чем у неклановых — у тех вообще до года не доживает чуть ли не каждый второй. Да и в дальнейшем продолжают умирать, пусть и не так часто. Кстати, до старости из неклановых вообще доживают единицы.

— Неужели смертность в империи настолько велика?

— Среди неклановых? Так они вообще плодятся, как тараканы, и если бы не высокая смертность, то уже давно заселили бы все галактики империи.

— А от чего же они умирают?

— Причин масса — плохая пища, плохие жилищные условия, тяжёлая работа, множество болезней, в том числе и условно смертельных, от которых клановые застрахованы поголовно, но у неклановых на дорогостоящее лечение и профилактику заболеваний нет денег. Впрочем, тебя подобная информация волновать не должна — клан не даёт своих людей в обиду и тщательно следит за их здоровьем. Случаи смерти детей и молодёжи среди клановых единичны. Это такая редкость, что каждый подобный случай подлежит специальному расследованию. Мы же не животные и не неклановые, чтобы плодиться без конца. Не каждая женщина из клановых соглашается на рождение второго ребёнка, а троих детей у нас имеют лишь женщины, добившиеся в клане определённого статуса. Если мы будем позволять себе такую роскошь, как детская смертность, то кланы вскоре прекратят своё существование по причине поголовного вымирания. Так что вся мощь клановой медицины стоит на страже здоровья нашего ребёнка. Тебе не о чем волноваться, милый.

— Хорошо, если это так. Ты меня успокоила…

* * *

Но самому Дэнни спокойствия этот разговор не добавил — юноша открыл для себя новую, неожиданную грань имперской жизни. Оказывается, гарантом здоровой и благополучной жизни для его малолетнего сына являлась вся мощь имперской медицины — без неё никто не мог гарантировать, что мальчик не заболеет или, не дай создатель, не умрёт от какой-то неведомой болезни. Оканийцы, достигнув небывалых высот в медицине и свято уверовав в её исключительные возможности, оказались слишком слабы и беззащитны перед необходимостью самостоятельного выживания, случись вдруг какая-нибудь катастрофа, оставившая рядового имперца без помощи квалифицированного медика. Как тут не сравнить Оканийцев с привыкшими выживать самостоятельно его соотечественниками, крепкими, закалёнными и с сильным иммунитетом? И куда он тогда собрался тащить своего малолетнего сына, не имеющего здорового иммунитета даже к имперским болезням, не говоря уже о болезнях другого мира? Керт являлся обычным имперским ребёнком, не готовым к самостоятельной жизни в мире Наты, где иммунитет к большинству опасных болезней передавался ребёнку с молоком матери. К тому же здоровье лиярских детей укреплялось соответствующими тренировками, которых здесь, в империи, Керт был лишён. Перед Дэнни встала очередная задача — до того, как вернуться с жёнами и сыном домой, ему было просто необходимо получить азы медицинского образования, достаточные для диагностики и лечения основных детских болезней. Тут ему могли помочь только Камэни — лучшие медики в империи. А, значит, предстояло ещё раз обратиться за помощью к матриарху…

* * *

Матриарх Камэни приняла Дэнни достаточно быстро — всего несколько дней прошло с момента подачи заявки в секретариат, и вот уже юноша сидел за чайным столиком в кабинете матриарха, пил ароматный миасский чай и рассказывал о своей жизни и учёбе. Вскоре его повествование подошло к концу, и женщина, до этого внимательно слушавшая рассказ, задала вопрос:

— Значит, ты планируешь в скором времени закончить учёбу и отбыть на родину?

— Да, госпожа, я уже всё решил. Академию я скоро закончу — от получения диплома меня отделяет всего несколько кун. Задерживаться в Окании больше, чем необходимо, я не планирую — меня ждут в Лияре.

— Что ж, этого следовало ожидать. Все твои соотечественники рано или поздно возвращаются на родину. Ты планируешь вернуться домой один?

— Нет, я забираю с собой свою семью.

— Под семьёй ты, надо полагать, понимаешь Инию и Нику?

— И ещё своего сына Керта. Как раз ради него я хотел попросить вас о помощи.

— По поводу твоего сына мы ещё поговорим. А сейчас ответь мне на один вопрос, мальчик — ты делился своими планами на будущее со своими жёнами?

— Нет, госпожа.

— Почему?

— Не вижу смысла. Всё равно от их желания ничего не зависит — женщина должна следовать за своим мужчиной везде, куда бы тот ни направился. Так что альтернативы проживанию вместе со мной на Нате у моих жён нет.

— У них может быть другое мнение.

— Это уже не имеет значения — они вышли за меня замуж. Пока гражданским браком, но скоро мы оформим наши отношения официально. Никто силком их в семейную жизнь не тащил — сами решили. У нас главный в семье — мужчина, а женщина обязана подчиняться и везде следовать за ним.

— Но сейчас-то ты живёшь не там, а здесь. Да и твои жёны родом из Оканийской империи, и, сильно подозреваю, даже не догадываются о царящем на твоей родине патриархате — у нас традиции совершенно другие.

— Повторюсь — они могли узнать об обычаях и традициях моей родины до свадьбы, для этого у них имелись все возможности. Теперь они мои жёны. Одна из них уже подарила мне ребёнка, вторая — тоже скоро родит. Им придётся смириться со своим новым статусом.

— Иния вряд ли согласится с твоим решением.

— Возможно, госпожа. Но она первая сделала шаг к нашей совместной семейной жизни. Она первая назвала меня своим мужчиной и легла со мной, она сама родила от меня ребёнка. Я не настаивал на брачных узах, это была исключительно инициатива Инии.

— Ты ещё скажи, что она тебя заставила!

— Нет, госпожа. Всё произошло по взаимному согласию. Мы любим друг друга и я счастлив, что всё сложилось так, а не иначе. Я счастлив иметь такую жену, как Иния. Я люблю и её, и нашего сына. Но сообщать ей о том, что по окончанию учёбы я заберу её и Нику с собой в Лияру, я не буду. Кстати, на нашей свадьбе обе моих жены поклянутся всегда и везде быть со мной. В горе и в радости… Так что их переход в мой мир будет просто исполнением данной клятвы.

— Не слишком хорошо начинать совместную семейную жизнь с обмана, но тут я тебе не советчик. Возможно, принятое тобой решение действительно оптимальное — ты не останешься здесь, а Иния по доброй воле никогда не откажется от имперского престола. Очутившись в другом мире, Иния, разумеется, придёт в бешенство, но, немного остыв, возможно, смирится — ведь самостоятельно, насколько я понимаю, вернуться обратно она не сможет.

— Совершенно верно. Путь обратно для неё смогу открыть только я.

— Тогда предлагаю вернуться к основной причине твоего появления — твоему сыну. Полагаю, она связана с твоим скорым отбытием на родину?

— Да, госпожа. Недавно я был неприятно поражён, узнав, что здоровье оканийцев сильно зависит от возможностей имперской медицины. Без медицинских услуг у моего сына велика вероятность заболеть — присущего каждому жителю моей родины здорового иммунитета у него нет. Возможен даже смертельный исход.

— Вот и ещё одна причина оставить Инию с ребёнком в империи.

— Или обучить меня основам целительства. Тому, что необходимо для лечения детских болезней. Хотя бы минимальный набор информации.

— Хочу сразу же тебя разочаровать, мой мальчик. Обеспечить тебя необходимым оборудованием и реагентами несложно — этого добра у нас хватит, пожалуй, на целую империю, а, возможно, и не на одну. Но обучение даже основам медицины — дело не только чрезвычайно трудное, но и достаточно долгое. Десятки сол наши дети изучают основы, чтобы иметь лишь самое общее представление о масштабах того, чем им придётся заниматься. Более-менее квалифицированными специалистами становятся не ранее, чем через несколько циклов напряжённой учёбы.

— У меня нет возможности столько времени изучать медицину, госпожа. Всё, чем я располагаю — это несколько кун, в течение которых я буду досдавать экзамены в академии. Возможно, я смогу выделить ещё один-два куна, но не больше. За это время я должен узнать всё, что мне необходимо для лечения собственного сына, если он вдруг заболеет.

— Это невозможно. Ты не представляешь, о чём просишь. Объём информации, который ты должен будешь изучить, будет больше, чем уже освоенный тобой в академии. А ведь ещё необходимы практические занятия, в которых твоя идеальная память тебе никак не поможет. С какой бы скоростью ты ни усваивал подаваемую информацию, скорости протекания физического процесса это не изменит. А без практики голая теория далеко не так эффективна, если не сказать — бесполезна. Ты пойми — у многих болезней схожие симптомы, а распознать истинную болезнь крайне необходимо, от этого зависит назначаемое лечение и тип применяемых препаратов. Неправильное лечение может не просто навредить, но даже привести к смерти пациента.

— Вам виднее, госпожа, ведь вы, как никто другой, лучше всего знаете то, о чём я прошу. Но я обратился к вам за помощью, понимая, что если мне не помогут Камэни — не поможет никто. Госпожа, только знания Камэни помогут сохранить моему сыну жизнь в другом мире. Он не имеет иммунитета к нашим болезням и не имеет необходимой подготовки, чтобы этот иммунитет приобрести.

— Так оставь его тут, в империи.

— Вместе с Инией? Тогда я потеряю и жену, и сына.

— Мальчик мой, а ты никогда не думал, что твоё решение — это позиция собственника? Позиция эгоиста? Моя жена, мой сын… Ты говоришь так, как будто они принадлежат тебе. А ведь у них есть своя жизнь, распоряжаться которой самостоятельно они имеют полное право.

— Пусть я собственник, госпожа, но мои жёны уже выбрали свой путь, когда выходили за меня замуж. И это не обсуждается. Вас я прошу об одном — помогите Керту. Медицинское оборудование, секретные знания, клановые методики — дайте мне то, что позволит Керту выжить в моём мире. Так что вы ответите по поводу моей просьбы? Слово «невозможно» я уже слышал, и меня оно не устраивает. Мне необходимо сделать так, чтобы мой сын выжил, переместившись со мной на мою родину. Вы мне поможете в этом?

— А твои боги? Разве они не смогут помочь? Как я понимаю, их могущество практически безгранично!

— Божественная помощь… Боги действительно всемогущи, вот только они ничего и никогда не делают просто так, бесплатно. И чем дороже услуга, тем больше потом придётся отдавать. Закон равновесия, госпожа. Боги, разумеется, спасут моего заболевшего сына, но какую плату за излечение они от меня потребуют? А если ответная услуга будет равнозначна? Например, жизнь за жизнь? Я не хочу быть должен, если есть возможность решить вопрос иными путями.

— Мне твои боги подарили новую жизнь, а об ответной услуге никто не говорил. Да я бы и не согласилась…

— То была божественная прихоть, госпожа. Движущая сила бога — это его желания. Боги могут делать и делают всё, что хотят — это их право и ни к чему их не обязывает. Они могут позволить себе прихоть одарить понравившегося им человека, причём размеры подарка ничем не ограничены — от мелкой монеты до новой жизни, коею не купишь и за все деньги мира. Я же говорю не о божественной воле, а о просьбе высшим силам. Согласитесь, это большая разница. Просящий всегда должен быть готов адекватно расплатиться за оказанную услугу.

— Хорошо, к богам ты обращаться не хочешь. А как же магия? Она ведь тоже может многое.

— Магу нужно понимать, что и как делать, госпожа. Одной силы недостаточно, необходимы ещё и знания, и умение. Возможность уничтожить весь мир вовсе не означает умения спасти хотя бы одну человеческую жизнь. Я смогу победить болезнь, если буду знать, как её лечить. Без знаний магия бессильна. Именно поэтому я прошу у вас и оборудование, и знания.

— Я услышала тебя, мой мальчик. К какому сроку тебе нужен мой ответ?

— Минимум три куна я ещё пробуду в империи, госпожа. Мне предстоит свадьба, да и академию надо хотя бы формально закончить — ещё несколько экзаменов остались несданными, и диплом я пока не получил.

— Что будет, если я не смогу тебе помочь? Вернее, не так — оборудование я смогу тебе дать прямо сейчас, но для тебя оно будет бесполезно, как бесполезны были для тебя все знания академии в первый день твоего обучения.

— Я буду беречь своего сына и растить Керта в надежде, что все болезни обойдут его стороной. Вовсе не обязательно, что он непременно заболеет, да и не каждая болезнь смертельна.

— Я постараюсь тебе помочь, Дэнни. Ответ я дам через кун…

Посетитель ушёл, дверь в кабинет давно закрылась, а матриарх продолжала размышлять, задумчиво прикрыв глаза и откинувшись на спинку высокого кожаного кресла. Наконец, придя, по-видимому, к какому-то решению, она решительно нажала на кнопку селектора и, дождавшись, когда на пороге кабинета возникла фигура секретарши, решительным голосом произнесла:

— Доставьте мне личное дело Ильваны Камэни. Полное дело, из секретного архива.

И, уже для себя, почти неслышно:

— Вот и ответная услуга для клана Рэй…

* * *

Только разглядывая врученный ему после сдачи последнего экзамена запаянный в прозрачный пластик диплом, Дэнни начинал осознавать, что очередной этап его жизни подходит к концу. Прошло пять лет с тех пор, как он оказался перенесён в этот мир и впервые переступил порог Оканийской высшей технической академии. Пять лет, наполненных событиями, которые иному не довелось бы пережить и за целую жизнь. За пять лет он не только полностью прошёл весь семилетний курс обучения и, сдав его практически на отлично, получил привилегированный диплом с отличием и оценками, не сильно отличающимися от оценок своего кумира и божества… Перелистывая эту, полностью дописанную страницу своей жизни, Дэнни готовился вернуться обратно, на Нату, чтобы занять там уготованный ему пост верховного жреца богини Тани, жены Одина. Божественную силу, по заверениям богини, он уже получил, а знания придут к нему со временем. К возвращению на родину он готовился не один — с ним вместе сразу же после свадьбы должны были покинуть Оканийскую империю и его женщины. Ника накануне улетела в свой клан, чтобы сообщить матриарху новость о предстоящей официальной регистрации и свадьбе. Разрешение на брак с Дэнни от матриарха клана Ханто она уже получила вместе с разрешением покинуть клан — матриарх пусть и была недовольна её решением, но возражать не решилась. Неудивительно — за последние несколько сол клан Рэй стал играть в империи слишком заметную роль, и даже просто отдать в клан Рэй своего человека являлось почётным правом, которого удостаивались немногие. Вернее, пока подобного права удостоился только клан Ханто. Какую выгоду из этой сделки рассчитывала получить матриарх Ханто, Дэнни не спрашивал, но подозревал, что преференции от клана Рэй окажутся настолько заманчивыми, что матриарх с радостью отдала бы десяток таких, как Ника. Сама Ника, отлично сдав экзамены за пятый курс, не сильно огорчилась полученной по секрету от Дэнни информации, что экзамены за оставшиеся два года ей придётся сдавать экстерном — юноша, получив от Ники клятву молчать, сообщил своей избраннице о том, что планирует сразу же после свадьбы забрать её в другой мир, клятвенно пообещав, что академию, в которую она так стремилась, та обязательно закончит. Дэнни сам будет учить Нику необходимым предметам и возвращать из своего мира в Оканийскую академию на сессии, да и в изоляции от своих родных женщина тоже жить не будет. К тому же в этом году Нике предстояло рожать — ребёнок должен был появиться на свет как раз в начале шестого года обучения в академии. И если Иния, явно спланировав срок зачатия, подгадала рождение Керта к летним каникулам, что слабо сказалось на её обучении на пятом курсе академии, то для Ники ребёнок мог стать серьёзной проблемой и помешать её учёбе. Так что с Никой всё складывалось прекрасно, чего нельзя было сказать про Инию.

Незадолго до досрочной сдачи юношей последнего экзамена Иния поделилась с ним своими планами на предстоящую совместную семейную жизнь. Она хотела, чтобы Дэнни, покинув свой клан, перешёл в клан Торуга и начал потихоньку осваиваться в хитросплетениях имперской политики. Для этого женщина, самостоятельно спланировавшая их совместное будущее, отвела ему два года — ровно столько, сколько потребуется ей самой для того, чтобы закончить академию. Иния спокойно планировала свою дальнейшую жизнь, решая, что будет делать она и чем займётся её муж, не зная, что Дэнни всё уже решил за неё. А сейчас, на каникулах, Иния решила провести официальную церемонию брачного обряда — свободных от учёбы летних месяцев для подобного мероприятия, по её мнению, было вполне достаточно. Для уточнения всех деталей церемонии Иния собиралась лететь в свой клан и для этого же брала с собой Дэнни. Юноша не возражал — он пока благоразумно не посвящал Инию в свои собственные планы, рассчитывая сделать всё по-своему, уже после проведения брачной церемонии. Так сказать, поставить свою супругу перед фактом… Может быть, не слишком красиво по отношению к Инии, но иного варианта он не видел — добровольно отказаться от трона Иния никогда бы не согласилась. А после окончания всех формальных процедур, когда супруги поклянутся всегда и везде быть вместе, он во время свадебного путешествия перенесёт своих жён из Оканийской империи в мир Наты, где Инии придётся смириться со своим положением, тоже, кстати, достаточно высоким. Поэтому Дэнни, слушая планы Инии, благоразумно молчал, лишь время от времени согласно кивая головой в ответ на фразы женщины, в которых та, полная грандиозных планов, выстраивала их будущую совместную жизнь. Дэнни не возражал, когда Иния одела его в то, что, по её мнению, он должен был носить, как будущий муж императрицы. Не возражал, когда его с почётным эскортом, под руку с Инией, доставили к порталу и с этим же эскортом перевезли в главную резиденцию клана Торуга, после чего, разлучив с Инией, тут же куда-то умчавшейся, отдали на попечение многочисленных слуг…

Резиденция клана Торуга, кабинет матриарха…

— … госпожа, время пришло, дальше тянуть нельзя. Цель, о которой я вам говорила, должна быть ликвидирована в ближайшее время. Объект сейчас в своём клане, и операцию по его ликвидации можно провести достаточно незаметно. В ликвидации будут задействованы профессионалы, имеющие богатый и, что немаловажно, успешный опыт организации и проведения подобных операций.

— Так ли необходимо уничтожение этого человека, госпожа Иния?

— Сейчас ликвидация объекта, к тому же проведённая на собственных клановых землях Ханто, останется практически без последствий, однако уже через несколько ло состоится церемония моего официального бракосочетания, госпожа матриарх. До начала этой церемонии я буду вынуждена официально признать эту выскочку своей сестрой, с соответствующими привилегиями и обязанностями. После того, как она станет моей приёмной сестрой, её устранение будет иметь совершенно другие последствия. Даже если Ханто оставят смерть объекта без внимания, мы будем просто вынуждены начать официальное расследование.

— А сейчас?

— А сейчас ради уничтожения объекта мы можем даже полностью уничтожить весь клан Ханто — если сработать чисто, операцию провести исключительно на клановых землях Ханто и не привести следы операции к нам, то даже исчезновение очередного клана из многомиллионного списка империя даже не заметит.

— Как раз исчезновение Ханто обязательно заметят — этот клан слишком хорошо известен и слишком полезен империи, чтобы империя его лишилась.

— Ну так не уничтожайте полностью — никто ведь и не заставляет. Сейчас разговор вообще стоит о ликвидации одного-единственного человека. Пусть даже в результате этой ликвидации будет уничтожен весь анклав Ханто на планете — большого ущерба от подобной операции клан не понесёт. В центральном анклаве Ханто проживает и работает верхушка клана, его руководство, а основной коллектив учёных разбросан по тысячам планет империи.

— Вы полагаете, что ликвидация объекта перерастёт в полноценную военную операцию?

— Я вполне обоснованно полагаю, что операция вообще пройдёт тихо и незаметно — для этого у меня есть все основания. Но мы должны предусмотреть любые нюансы, любые варианты развития, включая те, которые приведут к названным мною последствиям. Если точечное воздействие удастся и объект будет ликвидирован незаметно — очень хорошо. Если этот вариант вдруг по какой-то маловероятной причине сорвётся и для получения результата придётся уничтожить группу людей, город или даже весь анклав — значит, так тому и быть. Мне важна цель, а не средства, с помощью которых она будет достигнута.

— Мне не нравится эта затея… Для проведения полноценной войсковой операции необходимо будет привлечь боевые части имперского флота и регулярные десантно-штурмовые войска…

— Так привлекайте, я не возражаю. Повторюсь, мною запланирована лишь точечная операция ликвидации с подстраховкой на случай непредвиденных обстоятельств. Но если вдруг по какой-то причине операция сорвётся и объект не удастся устранить незаметным, точечным ударом, значит, придётся бить по площадям. Мне нужен результат, и мне по большому счёту неважно, как он будет получен. Речь, в конце концов, идёт о будущем империи, а здесь любые средства хороши.

— Санкцию на подобную операцию необходимо получить у императора. Одних ваших указаний, госпожа Иния, боюсь, будет недостаточно.

— Санкция будет получена. Обратитесь к императору…

Резиденция клана Ханто…

— …значит, тебе всё же не получилось привести своего избранника в мой клан?

— Я старалась, госпожа, но Дэнни категорически против.

— Не расстраивайся, я и не рассчитывала на успех. Шансы заполучить к себе человека Рэй с самого начала были равны нулю.

— Тогда зачем вы согласились, госпожа?

— Расчёт, девочка, и ничего более. За тебя клан получит столько, что я с радостью отдам двух таких, как ты. Уже сейчас мною подписано несколько очень выгодных контрактов с кланом Лерой не только на поставку дешёвых натуральных продуктов питания, но и на предоставление услуг по охране, причём верхняя граница объёмов этих услуг открыта — такого контракта, кроме нас, больше ни у кого в империи нет. Будут и другие преференции, пусть и не столь значительные, но от того не менее важные. И это только начало…

— Значит, я всё-таки принесла клану пользу?

— Не сомневайся, польза, принесённая тобою, весьма велика. Я, как матриарх клана, очень тебе признательна.

— Спасибо, госпожа.

— Будь счастлива, девочка, и не забывай, из какого клана ты вышла. Если в дальнейшем, будучи с Рэй, тебе удастся сделать для Ханто что-нибудь полезное — моя благодарность тебе только увеличится. Не забывай, что, даже сменив фамилию на Рэй, ты всё равно остаёшься Ханто. Просто теперь вместо одного клана, которому ты преданно служила, у тебя появилось два.

— Я оправдаю ваше доверие, госпожа.

— Вот и хорошо. А теперь можешь идти. Моё благословение на твой брак с Дэнни Рэй дадено…

Низкий уважительный поклон, и Ника покинула и кабинет матриарха, и резиденцию Ханто. Её дальнейший путь пролегал на стоянку, где её дожидался закреплённый за ней клановый флаер с охраной, а затем — к портальной внутригалактической станции. Ника рассчитывала уже сегодня вернуться в академию, где в спокойной обстановке собиралась дождаться приезда Дэнни с Инией. Затем все вместе они планировали прибыть в резиденцию Торуга, где уже готовилась торжественная церемония официального бракосочетания будущей императрицы. И она тоже станет Торуга и названной сестрой Инии — это, по заверениям самой Инии, являлось необходимым условием для того, чтобы обе они считались первыми жёнами Дэнни. Сказать по правде, Нику устраивала и роль второй жены, но решение, найденное Инией, оказалось на взгляд Ники более предпочтительным…

Радужные мысли о предстоящей свадьбе неожиданно прервались резким матерным словом пилота, сразу же после которого воздушное судно содрогнулось, и его повело в сторону, заваливая на бок. Лобовое стекло взорвалось, разлетевшись тысячами осколков, небо полыхнуло ярко-голубой вспышкой, и Ника почувствовала сильную боль в груди, от которой, дёрнувшись в обхвативших её тело страховочных ремнях, почти сразу потеряла сознание от болевого шока. Она уже не видела ни безвольно упавшего на рулевой штурвал пилота с разбитым окровавленным лицом, усыпанным осколками лобового стекла, ни стремительно приближающейся земли, ни бросившегося им наперерез неизвестного челнока, от которого к их машине протянулись цепочки серебристо-голубых, светящихся ионизированным газом трасс работавших лучевых пушек…

* * *

За несколько дней проживания в клане Торуга заботы многочисленных слуг уже порядком надоели Дэнни, а Иния постоянно где-то пропадала, оставляя своего избранника скучать в одиночестве. Юноша, устав от безделья, неоднократно порывался отправиться на поиски своей жены, но его каждый раз мягко, но убедительно возвращали в выделенные ему покои, по пути объясняя, что не стоит в столь ответственный момент нарушать регламент и покидать помещение, в котором его в любой момент могут найти распорядители торжества. Ведь за оставшиеся несколько ло просто необходимо сделать ещё так много! Каждый данг драгоценного времени уже расписан по мероприятиям, а времени организаторам торжества как всегда не хватает. Поэтому не стоит создавать сотрудникам дополнительные трудности — им и так нелегко…

Умом Дэнни понимал, что убеждавшие его в необходимости не покидать выделенные покои люди по-своему правы, но постоянное отсутствие Инии уже начинало его беспокоить, причём это беспокойство с каждым мгновением только увеличивалось. Юноша не мог понять его причины, и поэтому метался по комнатам, не находя себе места от непонятного волнения. Леденящее затылок чувство опасности, от которого он уже отвык за годы обучения в академии, казалось, тяжёлой грозовой тучей нависло над его головой. Дэнни пытался понять, откуда опасность появилась и кому грозит, понять, откуда последует удар. Обстановка вокруг казалась ему до неприличия приторно тихой, спокойной и не предвещала ничего плохого. Абсолютно никакой угрозы — ни от окружающих его людей, ни от обстановки предпраздничной суматохи и суеты, царящей в эти дни в клане Торуга. А если опасность грозит не ему? Тогда кому? Кто из близких ему людей может сейчас подвергаться настолько серьёзной угрозе, что даже он почувствовал отголоски этого чувства? Иния? Нет, не может быть — она в своём доме, под защитой целого клана. Керт? Он здесь же, у Торуга, жив и здоров. Если бы это было не так — Иния первой же заволновалась бы и незамедлительно приняла бы все необходимые меры. Ника? Она тоже сейчас в своём клане и находится в полной безопасности под защитой клана. Кто ещё? Крис? А какое ему дело до Криса? Дэнни давно уже не считал того своим другом — предательство не прощается и не имеет срока давности. Тогда кто? Кто? Кто?!

Дэнни метался по отведённым ему комнатам, как загнанный в угол рурх. Юноше казалось, что каждое потерянное им мгновение приближает его к трагедии, которую он, если не поторопится, не сможет предотвратить. Время в его возбуждённом мозгу становилось осязаемым и убегало, как песок сквозь пальцы, а он всё не мог определить, откуда последует удар. Нервы были напряжены до предела, тронь — и воздух вокруг заискрится, зазвенит от тревоги. И вот в тот момент, когда он уже решил бросить подготовку к свадебной церемонии и обратиться за помощью к богине, в комнату стремительной походкой вошла Иния.

Женщина выглядела ослепительно — одетая в роскошное платье, призванное подчеркнуть все прелести её совершенной фигуры, она казалась богиней, сошедшей с небес. Её роскошные длинные волосы были убраны в замысловатую высокую причёску, волнами ниспадая на плечи и подчёркивая изящную шею. Тонкую талию охватывал изысканный пояс, подчёркивающий и широкие бёдра, и высокую грудь. Длинные ноги женщины скрывали ниспадающие волны тонкой облегающей ткани, обрисовывающие их стройные контуры и оставляющие мало места для воображения. Улыбнувшись, Иния прямо с порога обратилась к Дэнни:

— Дорогой, руководство клана ждёт тебя на церемонию посвящения. Пошли, времени у нас не так много.

— Какого посвящения, любимая?

— Посвящения тебя в клан Торуга, разумеется. Мы же с тобой уже говорили, что Нику целесообразнее принять в мой клан — это нужно для того, чтобы назвать её моей сестрой. Тогда, если мы будем с ней сёстрами, пусть и названными, совет кланов благосклонно отнесётся к тому, что ты женишься на нас обоих одновременно. Особенно если и ты будешь Торуга. Всё же наш официальный брак — далеко не самое рядовое событие в империи. Рано или поздно я стану императрицей, а прошлое императрицы должно быть безупречным. Ты что, забыл? Я же тебе неоднократно рассказывала о традициях империи…

— Иния, подожди, не спеши. По поводу Ники мы действительно говорили о подобной возможности, но относительно вхождения в клан Торуга меня я так и не дал своего согласия. Мы тогда вообще не приняли никакого решения.

— Да? Но моё решение о проведении церемонии официального бракосочетания ты, помнится, одобрил.

— А почему я должен был возражать против официального брака? Ты, как и Ника, фактически моя жена, ты мать моего ребёнка, почему я не должен сделать наши отношения полностью законными?

— А потому, дорогой, что, как будущая императрица, я должна думать о последствиях подобного решения. Официальный брак императрицы должен быть проведён безупречно. Официальными супругами императриц уже тысячи сол были исключительно Торуга, это давно уже стало даже больше, чем традицией, и я неоднократно рассказывала тебе о истории и традициях империи. И вторая жена у мужа императрицы, согласно тем же традициям, должна быть Торуга, причём состоять со мной в близких родственных отношениях, чтобы всем в империи было с первого взгляда понятно — ты женишься на нас обоих потому, что мы неразрывны. Если, конечно же, ты не собираешься брать Нику второй женой. Впрочем, и в этом случае и ты, и она должны быть Торуга.

— А если я не соглашусь менять клан?

— Брака не будет, дорогой. Как бы я тебя ни любила, но мы не сможем быть вместе. С болью в сердце я покину тебя. Ты больше никогда не сможешь обнять ни меня, ни своего сына.

— А при чём здесь сын?

— Мой сын — Торуга, и он останется в моём клане, что бы ты ни говорил. Выбирай — или ты вступаешь в мой клан и занимаешь в нём достойное тебя место — по правую руку от будущей императрицы, — или мы будем вынуждены расстаться, как бы я этому ни противилась. Тогда ни меня, ни сына ты больше никогда не увидишь.

— Мой сын — в первую очередь Рэй, и он в любом случае останется со мной, что бы ты ни говорила.

— Тебе не удастся его найти — он под защитой Торуга, в хорошо охраняемом месте.

— В нём моя кровь, Иния, и нет в мире такого места, куда ты смогла бы его спрятать — я найду его везде, даже если ты увезёшь его от меня на край вселенной. Но я не могу понять одного — куда же подевались твои чувства? Ты же утверждала, что любишь меня, что согласна провести вместе со мной всю жизнь…

— О каких чувствах ты говоришь, Дэнни? Когда речь идёт об имперском троне, личные чувства простых людей никому уже не интересны. Империя — превыше всего. Но я, признаться, не понимаю твоих сомнений — для тебя что, власть, которую даёт императорский трон, всего лишь пустой звук? Поверь, любой мужчина в империи был бы счастлив принять подобное предложение. Я ведь предлагаю тебе стать вторым лицом в империи — твоя власть будет лишь немногим менее, чем моя. Разумеется, это случится лишь после того, как я стану императрицей, но разве это не стоит…

Перебив её, юноша достаточно резко ответил:

— Превыше всего для меня — моя честь. Она дороже жизни, и я не смогу предать свой клан даже ради перспективы будущей власти над империей. Что мне эта власть? Что она мне даст?

— Она даст тебе меня. Она даст тебе сына…

— Власть отнимет у меня и тебя, и сына. Власть манит тебя призрачным могуществом, застит глаза и даёт ложные цели. Иния, я ведь люблю тебя! Зачем, ну зачем тебе этот трон? Давай всё бросим и удалимся вместе в какой-нибудь отдалённый уголок, где нас не смогут отыскать твои соклановцы. Там мы будем жить мирно и счастливо, одной семьёй — Ника, ты и я. Я давно об этом мечтал! Мы построим свой собственный дом и будем растить наших детей, я буду работать…

— Мирно и счастливо, говоришь? Одной семьёй? Отказавшись от трона императрицы и всю свою жизнь посвятив дому и рождению детей? Вместе с этой сучкой? Да за кого ты меня принимаешь, делая мне подобное предложение? Ты, со всеми своими мечтами, даже не наивен, нет! Дэнни, да ты просто жалок! У моих ног будет лежать великая империя, а не та убогая лачуга, которую ты сможешь для меня построить, и в которой я, по твоему мнению, должна буду провести всю свою оставшуюся жизнь, гремя на кухне посудой и воспитывая детей. Я предложила тебе место рядом с собой из жалости — пусть ты ничего из себя не представляешь, но ты всё-таки отец моего ребёнка. Не хочешь — настаивать не буду, я отлично умещусь на троне и одна, без тебя, а у моих ног будут валяться, моля уделить им хотя бы краткий данг моего внимания и благосклонности, миллионы самых прекрасных мужчин империи. Да, я сама предложила тебе брак, но мужчина из другого клана мне не нужен. Ты собирался жениться на Нике? Ну, так катись к ней! Я отказываюсь от брака с тобой!

— Ты не права, любимая!

— Любимая? Да я тебя ненавижу! Вон из моего дома!

— Хорошо, сейчас я уйду, но вернусь, когда ты успокоишься, и тогда мы поговорим…

И, не желая спорить с разъярённой женщиной, Дэнни беспрепятственно покинул здание, направляясь к ближайшей портальной станции — сейчас его никто не пытался остановить или хотя бы задержать. Случившееся стало для него большой неожиданностью — юноша и не предполагал, что женщина, которую он любит, настолько сильно стремится к власти, что готова ради неё буквально на всё. И не будет ли в таком случае ошибкой забрать Инию с собой на Нату? Ему ещё предстояло продумать, что сказать Нике, и разговор обещал быть не только долгим, но и трудным. Добравшись до портальной станции, он выбрал конечной точкой своего маршрута резиденцию клана Ханто..

* * *

Добить сбитый флаер, совершивший жёсткую посадку прямо в придорожном лесу, неизвестным не удалось — с небес на них рухнули боевые челноки прикрытия клановых войск Ханто. Клан учёных, органически неспособный к военным действиям, доверил свою защиту профессиональным наёмникам из числа бойцов Лерой, которые сейчас не зря отрабатывали свой хлеб. Боевой суборбитальный истребитель, подбивший пассажирский флаер с находящейся на его борту Никой, был в одно мгновение уничтожен тройкой истребителей прикрытия. Успешным оказался лишь их первый и единственный точный залп, но для Ники хватило и его — никто не ожидал, что на суверенных клановых землях кто-то подвергнется столь дерзкому нападению. И сейчас все подчинённые Ханто наёмные войска поднимались по тревоге, воздушное и космическое пространство спешно перекрывалось.

Однако боевую операцию по устранению Ники планировали явно не дилетанты — с момента уничтожения вражеского истребителя прошло всего несколько мгновений, суборбитальная и орбитальная защита ещё не успела развернуться и активироваться, а из прилегающего к планете космоса, разрывая небо вспышками тормозных двигателей и грохотом преодолевающих звуковой барьер десантных челноков, на земли Ханто посыпались десятки боевых кораблей. На их перехват уже вылетали истребители наёмников, пропустившая первую волну атаки суборбитальная защита заработала, уничтожая десант второй волны. Ярко-голубое небо над анклавом Ханто озарилось термоядерными вспышками сгоравших в прилегающем космосе боевых звездолётов атаковавших планету вражеских войск. На подавление огневых точек орбитальной защиты из глубин космоса вынырнули тяжёлые боевые крейсеры. В ответ на новую угрозу начала оживать орбитальная станция дальней космической защиты, дрейфующая на удалённой от звезды орбите, во все уголки империи по межгалактической подпространственной связи разнеслось сообщение о вероломном нападении неизвестных на клан Ханто. Операция по ликвидации Ники Ханто, изначально задумывавшаяся как точечное силовое воздействие, перерастала в полноценный вооружённый конфликт…

* * *

Ника очнулась от тянущей боли в груди и головной боли, разрывающей виски. С трудом открыв глаза, она увидела перед собой разбитую кабину флаера, бессильно склонившуюся к штурвалу окровавленную голову пилота и густую зелёную траву вперемежку с землёй, забившую разбитое окно. Она по-прежнему оставалась пристёгнутой к пассажирскому креслу, и это, по-видимому, спасло её при падении машины не землю — подбитый флаер, срезав несколько деревьев, упал на поляну, пропахав в мягкой земле глубокую борозду. Но всё это Ника увидела лишь тогда, когда с трудом, превозмогая боль, отстегнула страховочные ремни и через разбитое окно вылезла из машины. Тело слушалось с трудом — вероятно, сказывалась потеря крови от раны в груди, почти наверняка были сломаны несколько рёбер, но и без того на шестом месяце беременности особо не побегаешь…

Выбравшись из флаера, Ника устало опустилась на развороченную землю, привалившись к обшивке машины и ладонью зажимая рану, из которой продолжала сочиться кровь. Она понимала, что для прекращения кровопотери рану желательно перевязать, но перевязывать её оказалось нечем — до хранящейся в машине медицинской аптечки в подобном состоянии она добраться не могла. Однако Ника была уверена — о нападении в клане уже знают, и помощь скоро придёт — осталось только её дождаться. О том, что нападение не прошло бесследно, свидетельствовали частые вспышки в небе, сопровождавшиеся грохотом спускающихся машин десанта. Вероятно, сейчас клану не до неё — войска отбивали нападение неизвестных агрессоров. Но, как только атака будет отбита, — а в этом Ника не сомневалась, — за ней сразу же вышлют помощь. И её ожидания, кажется, оправдались — прошло совсем немного времени, и между деревьев показались закованные в бронескафандры высшей защиты фигуры людей. Они подошли к ней и, сразу же достав аптечку, переспросили её имя и поинтересовались, как она себя чувствует. Ника, с облегчением выдохнув, назвалась и ответила, что ранена, но они успели вовремя. Тогда один из солдат, тот, что разворачивал аптечку, вдруг отложил её в сторону, поднял ружьё и выстрелил в женщину — сначала в живот, а потом и в голову. Последней мыслью Ники стало осознание того, что это вовсе не пришедшие ей помощь люди клана, а сообщники нападавших из сбитого истребителя, стрелявшего в её флаер. Умирающий мозг на мгновение высветил родное и бесконечно далёкое лицо любимого, которого она хотела видеть рядом с собой всегда, в голове кристально ясно отразилась последняя мысль — её мечтам никогда уже не сбыться… И прежде, чем лицо женщины превратилось в кровавую кашу, губы тихо прошептали:

— Дэнни…

* * *

Переместившись в конечную точку маршрута, Дэнни, едва выйдя из портальной кабины, оказался в буквальном смысле слова сметён с дороги множеством проносящихся мимо него вооружённых людей с клановыми нашивками Лерой. Несколько мгновений дезориентации, в течение которых юноша пытался разобраться в обстановке, быстро прошли, и для Дэнни стало понятно, что резиденция клана Ханто подверглась нападению — даже сквозь толстые стены станции доносился грохот разрывов и рушащихся зданий, по коридорам пробегали отряды вооружённых людей. И где-то в этой суматошной толчее, под грохотом обстрела, находилась его беременная жена, которую нужно было срочно спасать. Попытавшись пробиться к выходу из портального комплекса и убедившись, что дорога наверх займёт слишком много времени — здание оказалось буквально забито множеством выскакивающих из портальных кабин вооружённых до зубов бойцов Лерой — юноша попытался мысленно охватить незримым оком всю планету и определить, где сейчас находится Ника. Пусть раньше он никогда не делал ничего подобного, но теория ему была известна — каждый человек испускал в окружающее пространство одному ему присущие радиоволны, более уникальные, чем даже папиллярный узор на пальцах. Опытный оператор с лёгкостью мог запеленговать местоположение практически любого человека, чей энергетический слепок ему был известен. Намереваясь проделать нечто подобное, Дэнни сгенерировал в своей голове образ Ники, привязав к нему своё собственное изображение, и волевым усилием выбросил созданный энергетический конструкт в окружающее пространство — Ника, по идее, должна была его почувствовать и, пусть даже неосознанно, откликнуться на прокатившийся волной по всей планете зов.

Его предположение подтвердилось — на фоне шума и помех, едва заметный, полный муки и отчаяния, лёгким ветерком в голове юноши пронёсся вздох:

— Дэнни…

Мгновение — и перед юношей развернулся овал портала, созданный с лёгкостью, недостижимой для него всего лишь несколько минут назад. Один шаг в колышущееся воздушное марево, сделанный под удивлённые лица пробегавших мимо вооружённых людей, и Дэнни очутился на опушке густого лиственного леса, растущего вдоль прямой, как стрела, пустынной автострады. Прямо перед ним, пропахав в земле глубокую борозду и срубив своим корпусом несколько деревьев, зарывшись носом в пряный перегной, лежал покорёженный флаер. Рядом с флаером, рассматривая лежащее на земле окровавленное тело, стояло несколько одетых в бронескафандры солдат. Увидев, как из портала выходит человек, один из солдат вскинул своё оружие и, быстро направив его в сторону Дэнни, сделал выстрел.

Дальнейшее юноша проделал уже бессознательно, на автомате, словно на полигоне — выбросив руку вперёд, он создал перед собой купол силового щита, тут же принявшего на себя чудовищный по своей силе удар плазменного штурмового армейского ружья. Если бы не защита, юношу просто разорвало бы на куски — оружие, по-видимому, было выставлено на максимум мощности и использовалось совсем недавно для поражения или лёгкой бронетехники, или индивидуальной защиты максимальной мощности. Увидев, что выстрел пропал впустую, напарники солдата тоже вскинули свои ружья. Не дожидаясь повторного выстрела, Дэнни просто уничтожил всех солдат, сжав их сердца силовым полем. Возможно, в последнюю секунду те испытали непереносимые муки, чувствуя, как их сердца лопаются от страшного давления, разрываясь внутри тел на части и изрыгая из себя кровавые брызги, но подробности убийства Дэнни не интересовали — поднявший меч от меча и погибнет. Убедившись, что ни один из солдат не подаёт признаков жизни, а других в обозримой перспективе не наблюдается, юноша внимательно осмотрелся — лишь для того, чтобы понять, что попал он, похоже, туда, куда нужно. Мыслеобраз пришёл именно отсюда. Подбежав к упавшему флаеру, Дэнни заглянул внутрь, чтобы удостовериться — живых пассажиров внутри не было, а убитый пилот и охранники ему незнакомы. Страшная догадка поразила юношу, и он, всё ещё надеясь, что ошибается, подошёл к окровавленному трупу, который рассматривали убитые им солдаты.

На траве, скорчившись и залив землю под собой кровью, лежала Ника. Две страшных раны — в животе и в голове, изуродовали тело и лицо женщины до неузнаваемости, но подаренные ей кольцо на пальце и ожерелье на шее, изготовленные юношей собственноручно, не узнать было нельзя. Жуткий вой, полный горечи и отчаяния, вырвался из его горла. Осознание потери выдавило из глаз юноши слёзы бессильной ярости на злодейку-судьбу и на самого себя… Если бы он вернулся немного раньше, всего на несколько минут, если бы не потратил драгоценное время на бессмысленные споры с Инией, а сразу же доверился тревожному чувству, охватившему его, Ника, возможно, была бы жива, и был бы жив их ребёнок. Но, быть может, любимую ещё можно спасти?

Юноша бросился к телу и, упав на колени, приложил ладони к голове женщины, пытаясь нащупать биение жизни. Бесполезно… Ника была мертва, и мертва окончательно. Никто, ни один врач не смог бы вернуть жизнь в тело с такими ранами, это по силам разве что одному богу… Богу! Он ведь жрец бога! Верховный жрец! Неужели богиня не внемлет просьбе своего единственного верховного жреца? Такого просто не может быть! Боги всемогущи, они властвуют над жизнью и смертью, они смогут вернуть к жизни его Нику!

На поляне тут же развернулось дрожащее овальное марево, и, подхватив тело, Дэнни шагнул в созданный им портал…

* * *

— Господин адмирал, отправленные на контрольную зачистку объекта люди не выходят на связь…

Человек, одетый в адмиральский мундир цветов клана Торуга, но без опознавательных нашивок, презрительно рассматривал преданно глядящего на него офицера в капитанском комбинезоне. Тот, понимая, что возложенное на него ответственное задание до сих пор не выполнено, сделав краткий доклад, замолчал, не решаясь даже вытереть обильно тёкший со лба пот. Названный адмиралом мужчина, не обращая внимания на сквозивший от подчинённого страх, коротко переспросил:

— Так объект уничтожен или нет?

Решившись всё же смахнуть заливающий глаза пот, капитан ответил:

— Я не знаю, господин адмирал. Первоначально мною было получено донесение, что флаер, на котором перемещался объект, подбит, но наш челнок сразу же был атакован и сбит силами клановой обороны, поэтому в точку падения была срочно выслана бригада зачистки. Они доложили, что прибыли на место и обнаружили сбитый летательный аппарат, после чего связь с ними прервалась.

— Так вышлите ещё! Бригаду, полк, соединение! Мне нужны неопровержимые доказательства ликвидации объекта, и меня не интересует, как именно объект будет уничтожен. Можете уничтожить хоть всю планету, но тело объекта должно быть на моём корабле! Я должен предъявить императору наглядное доказательство исполненного приказа, и я его предъявлю, в противном случае за твою жизнь, капитан, я не дам и одного лу. Тебе всё понятно?

— Да, господин адмирал…

— А если тебе всё понятно, почему ты до сих пор здесь? Выполняй приказ!!!

Офицер, сорвавшись с места, убежал, а адмирал устало опустился в кресло и закрыл глаза, откинувшись на мягкую спинку, скрипнув от ярости и бессилия зубами. Это только что покинувший каюту капитан, получив чёткий и недвусмысленный приказ, мог просто развернуться и убежать его исполнять. Ему же, действующему адмиралу имперского флота, сейчас выполнявшему личное секретное указание своего матриарха, как никому другому становилась понятна разверзшаяся под его ногами пропасть предстоящей катастрофы — тщательно проработанный план по аккуратному устранению объекта пошёл совсем по другому сценарию. Базовая планета Ханто, на которой клан сосредоточил свои основные административные ресурсы, оказалась укреплена значительно лучше, чем он предполагал, а отлично вооружённые и экипированные регулярные войска Лерой, прибывающие на планету через работающие на полную мощность порталы, которые, несмотря на усиленную бомбардировку города, так и не удалось уничтожить, начинали перемалывать его отборные армейские соединения в кровавую кашу, не считаясь со своими потерями. Ещё немного, и придётся или командовать отступление, или уничтожать планету полностью, что, скорее всего, ему уже не удастся — время, потраченное на бесплодные попытки высадки на планету, оказалось безвозвратно потеряно, и развёрнутый на полую мощность планетарный защитный комплекс при поддержке ударных космических соединений Лерой не не позволит его крейсерам приблизиться к планете для нанесения последнего удара. Из глубокого космоса наносить точечные удары станет уже невозможно, и единственным шагом останется лишь полное уничтожение целой планеты, что сразу же выводит статус ведущихся боевых действий из локального вооружённого конфликта, последствия которого, пусть и с огромными усилиями, ещё можно будет замять, в полноценную клановую войну. А тело объекта до сих пор не найдено, и даже неизвестно, остался ли после уничтожения флаера объект в живых, спасся ли он, или группе ликвидации всё же удалось сделать контрольный выстрел. Предъявить императору оказалось нечего, приказ так и остался невыполненным…

* * *

— Госпожа! К тебе взываю! Ответь на мольбы жреца своего!

Полный отчаяния голос юноши с окровавленным телом на руках эхом разнёсся под теряющимися в сумраке высокими сводами храма, многократно отражаясь от полированных серых стен хрустальными осколками. Статуя чёрного дракона, нависшая над таким же чёрным троном, отозвалась на затухающее эхо радужными брызгами, волнами пробежавшими по исполинскому телу каменного ящера и заставившими вспыхнуть зелёным огнём каменные глаза. Почти сразу же воздух над троном сгустился и, полыхнув зелёным светом, оставил на троне ослепительно красивую молодую женщину в лёгком белом платье, с золотой, украшенной громадным изумрудом диадемой в пышных, спадающих почти до пола золотисто-льняных волосах. Нежными переливами колокольчика разлился под сводами храма её голос:

— Ты звал меня, мой мальчик. Я пришла.

— Госпожа! Умоляю тебя — спаси мою жену. Ты богиня, тебе подвластны жизни простых смертных…

Однако женщина на троне продолжала молчать, ласково и немного сочувственно смотря своим прекрасным взором на стоящего у её ног юношу. Не получив ответа, юноша заговорил вновь:

— Госпожа, почему вы молчите? Разве я многого прошу?

— Мне жаль, мой мальчик… Твоя жена мертва окончательно. Это тело как личность, как мыслящее существо больше не существует. В нём не осталось того, что вы, люди, называете душой. Тело я могу воскресить, но без души это будет лишь пустой сосуд.

— А где найти её душу?

— Её не надо искать — она в этом мире.

— Так помогите мне найти её!

— Мой мальчик, эта задача слишком сложна для меня. Психоэмоциональная волновая матрица, которую вы называете душой, принадлежит этому миру и подчиняется его законам. Если бы Ника погибла на твоей родине, в мире Наты, я с лёгкостью исполнила бы твою просьбу — Ната вернула бы мне душу твоей возлюбленной, ведь я и мир Наты неразрывны. В этом мире всё значительно сложнее — у этой вселенной свои боги. Но даже в этом мире возрождение было бы возможно, если бы твоя жена умерла естественной смертью — разрыв энергетического и физического тел в этом случае протекает предсказуемо, душа долгое время остаётся привязанной к точке, в которой физическое тело прекратило своё функционирование, и, при определённых условиях, её действительно можно было бы отыскать и поместить в другую физическую оболочку, которая, опять-таки при определённых условиях, не будет этой волновой матрицей отторгнута. Здесь же мы имеем дело с насильственным уничтожением физического носителя, поэтому душу твоей жены мы можем искать до скончания века. Однако я могу тебя несколько утешить — души, исторгнутые из физических оболочек насильственно, обычно инстинктивно подыскивают ближайшего подходящего носителя и модулируют его энергетическую матрицу под необходимые для своего функционирования параметры. Если тебе интересно — я могу прочитать краткий курс лекций по энергетической трансплантологии.

— А проще, госпожа?

— Душа, или волновая матрица, твоей жены, уже давно покинула и тело, и место убийства, и сейчас усиленно подыскивает для себя другого носителя, который будет в будущем снабжать её необходимой для дальнейшего существования энергией. С большой долей вероятности можно предсказать, что её поиски уже увенчались успехом, и она уже натолкнулась на какую-нибудь беременную женщину с плодом на начальных сроках развития — в этом случае энергетическая матрица плода только зарождается, слаба и крайне неустойчива, поэтому подвержена влиянию извне. Если дать ей время, то молодая волновая матрица окончательно сформируется к рождению ребёнка, но на начальных стадиях зародыш души легко модулируется, или поглощается, взрослой душой, покинувшей старую и изношенную физическую оболочку. Подобное явление встречается достаточно часто. И это вовсе не убийство — зародыш волновой матрицы неразумен. Так что твоя жена, скорее всего, уже в другом теле и родится заново примерно через половину сола. Правда, родившись заново, душа твоей жены не будет помнить своей прежней жизни, начав накопление информации с чистого листа. Почему так решил демиург этого мира — я не знаю, этот вопрос ты должен задавать не мне, а ему. Смирись, в это тело ты её уже не вернёшь, а бездушная кукла, как я понимаю, тебе не нужна. Я могу, разумеется, исцелить это тело и восстановить его функционирование, но для подобной процедуры божественная помощь вовсе не требуется, это может сделать любой квалифицированный биоинженер любой нормальной имперской медицинской клиники, причём для подобной операции ему даже не потребуется самого тела, вполне достаточно будет мельчайшей крупицы генетического материала. Я также могу сгенерировать зародыш волновой матрицы с необходимыми параметрами и даже подсадить его в тело, которое ты сейчас держишь, вдохнуть в тело душу, как говорят люди — это тоже не слишком сложная для меня задача. Я могу сгенерировать не только полноценную психоэнергетическую волновую матрицу, но и наделить её соответствующим интеллектом, придав ей память и черты характера, сходные с твоей убитой женой, и даже внушить ей безграничную любовь к тебе. Подобная процедура не намного сложнее, чем создать полноценный искусственный интеллект, тысячи которых ежегодно производят имперские военные лаборатории. Но ведь это всё равно будет другой человек, а не твоя жена. Ты согласен мириться с копией, каждый день, глядя на неё, вспоминая оригинал?

— А мой ребёнок? Госпожа, моя жена была беременна…

— Зародыш твоего ребёнка мёртв, как мертво и тело его матери, а душа у него к этому сроку беременности ещё не успела полноценно сформироваться. Считай, что этого ребёнка у тебя никогда и не было. Впрочем, если тебя волнует именно твой неродившийся ребёнок — у находящегося в твоих руках тела ещё можно спасти тысячи яйцеклеток. Или у тебя другое желание?

— Помогите мне покарать убийц моей жены, госпожа!

— Убийц или убийцу? Ты хочешь покарать исполнителей или заказчика?

— Всех!!! Скажите, вы знаете, кто они?

— Знаю, мой мальчик. Но, предвидя твой следующий вопрос, отвечу — не скажу. Если хочешь — разыщи заказчика сам, я не вправе тебе препятствовать. Силы для поиска у тебя есть.

— Но почему?!

— Имя заказчика причинит тебе слишком много боли. Я всё же надеюсь, что ты так и не найдёшь истинного убийцу твоей жены.

— Имя! Назовите мне имя!! Клянусь, я отдам тебе за него всё, что у меня есть!

— Месть — опасное чувство, мой мальчик. Оно разрушает душу, сжигает её, оставляя после себя лишь пепел. Твоя жена, переродившись, проживёт ещё не одну жизнь. В бесконечном цикле перерождения у неё останется шанс на обретение истинного бессмертия. Возможно, в одной из своих реинкарнаций она вспомнит о тебе — иногда, пусть и крайне редко, подобное случается. Тогда у вас появится возможность обрести друг друга в будущем. Для этого надо всего лишь подождать и сохранить чистой собственную душу, мой мальчик…

— А если я не хочу ждать? Если я всё же рискну своей душой, госпожа, ради сладкого чувства мести за смерть моей жены? Мой последний вопрос — вы назовёте мне имя?

— Нет.

— Тогда прощайте, госпожа…

* * *

Ильвана Камэни скромно сидела в приёмной, ожидая, пока её вызовет к себе матриарх. Вызов явился для неё полной неожиданностью и ничего хорошего женщине не сулил — в клане стальную госпожу боялись до дрожи в коленях, и эта репутация считалась вполне заслуженной. Тысячи сол госпожа правила кланом железной рукой, не допуская ни капли неповиновения. Её распоряжения были точны, решения — оптимальны, поощрение — справедливым, а наказание — заслуженным и неотвратимым. Не было случая, чтобы матриарх покарала невинного, но не было и случая, чтобы виновный ушёл от наказания. Провинившегося не спасали никакие заслуги. Матриарх была идеальна, как идеальной может быть бездушная машина. За это её уважали и за это же боялись.

Ильвану в клане ценили — она являлась отличным специалистом, яркой звездой даже в плеяде таких же талантливых учёных. Гениальный учёный с феноменальной работоспособностью, смысл своей жизни она видела в работе, пропадая в лабораториях всё свободное время. За ней уже числились десятки успешных проектов и несколько диссертаций. Ильвана занимала должность начальника отдела генетических исследований и могла бы взлететь значительно выше, если бы не её длинный язык и строптивый характер. Решения руководства она в любой момент могла оспорить, тут же высказав своё собственное мнение. Это не нравилось никому, несмотря на то, что мнение Ильваны в большинстве случаев оказывалось верным и случаи, когда решения руководства менялись на основании критических высказываний Ильваны, случались нередко. Сомнению она могла подвергнуть даже мнение матриарха — в тех исключительных случаях, когда считала его неоптимальным. Слово «неверное» она благоразумно не произносила — подобное не простили бы даже ей. Правда, до открытого неповиновения дело никогда не доходило — Ильвана отлично чувствовала границы дозволенного, и если приказ был чётким и однозначным, она, разумеется, выполняла его.

Вот так, аккуратно балансируя по самому краю, она и дожила до своего шестого цикла, обоснованно полагая, что так будет всегда — руководство, зная не только строптивый характер подчинённой, но и несомненную пользу столь талантливого и перспективного учёного для клана, закрывало глаза на все выходки Ильваны, ожидая от неё только одного — результата. Можно было сказать проще — Ильвану ценили, к ней прислушивались и многое прощали. До этого момента женщина оправдывала все самые оптимистичные прогнозы руководства… И вот сейчас, тихонько забившись в уголок приёмной, гадала, для чего её вызвала к себе стальная госпожа. Дождалась — секретарша вежливо пригласила её в кабинет матриарха. Едва справившись с дрожащими ногами, Ильвана проследовала в кабинет и замерла у порога, не в силах поднять глаза на сидящую перед ней за массивным столом из дарнийского граба красивую женщину с мощной, почти осязаемой аурой властности. Дверь за ней сразу же захлопнулась. В звенящей тишине неожиданно громко прозвучал мелодичный, наполненный обертонами голос матриарха:

— Ильвана Камэни, тридцать один биологический сол и сто восемьдесят второй полный, начальник отдела фундаментальных генетических исследований седьмого кланового института фундаментальной генетики. Не замужем, постоянный партнёр отсутствует, есть дочь, ста тридцати восьми полных сол, живёт отдельно, контактов с матерью практически не поддерживает. Всё правильно?

— Да, госпожа, — тихо прошептала Ильвана.

— Говори громче, я плохо тебя слышу, — голос матриарха набатом ударил в уши женщины, заставив её задрожать. Найдя в себе силы, срывающимся голосом она достаточно громко повторила:

— Да, госпожа!

— Уже лучше… Не стой в проходе и не трясись, как осенний лист. Проходи, садись, — матриарх небрежным жестом указала Ильване на стоящее перед ней низкое кресло.

Женщина робко подошла к креслу и уселась на его краешек, продолжая буравить взглядом пол. А матриарх продолжила:

— Чаша моего терпения переполнилась, танья Ильвана. Твои дерзость и неповиновение перешли всякие мыслимые и немыслимые границы. Я давно наблюдаю за тобой, ожидая, что твои пререкания с руководством объясняются исключительно твоей молодостью, и со временем этот недостаток пройдёт. Однако детство давно закончилось, а язык твой по-прежнему несдержан. Ранее тебя спасала польза, приносимая клану, но ты должна была отдавать себе отчёт, что так не может продолжаться вечно. Ты, несомненно, ценный и талантливый работник, но неужели ты возомнила себя незаменимой? Поверь, это не так — незаменимых людей у нас нет. Все твои таланты, сколь бы ни были они полезны для клана, не перевесят одного твоего слова, сказанного не к месту и не в то время. Надеюсь, ты сама знаешь, о каких словах я сейчас говорю. Или ты сейчас и со мной будешь спорить?

— Нет, госпожа… — всего два коротких слова из пересохшего, сжатого спазмом горла Ильване удалось выдавить с большим трудом — с каждым словом матриарха её захлёстывала волна невыносимого ужаса, в памяти всплывали короткие строчки закона клана, в которых за открытое неповиновение матриарху полагалось одно наказание — смерть. Ильвана судорожно пыталась вспомнить, считается ли резкое критическое обсуждение приказов матриарха неповиновением, и находила для себя всё больше доказательств, что, наверное, считается…

Матриарх тем временем задала трясущейся от страха женщине следующий вопрос:

— И что мне теперь с тобой делать? Как выйти из сложившейся ситуации? Как ты понимаешь, наказание должно быть назначено, причём тяжесть совершённых тобой проступков исключает мягкий его вариант. Ты с такой лёгкостью умеешь комментировать принимаемые мною решения — так, быть может, назначишь своё наказание сама?

— Ггг…оспп… жа, — дрожащая женщина уже практически не могла говорить от ужаса — смерть, казалось, зависла над ней чёрной тучей и уже накрыла её хладным саваном, отрезая любые надежды на благоприятный исход, — я зз…служж…ваю смм…

— Правильно понимаешь, танья Ильвана. За своё неподобающее поведение, подрывающее устои клана, ты действительно заслуживаешь смерти. Однако, принимая во внимание ту пользу, которую ты уже принесла клану и ту пользу, которую можешь принести в будущем, я сохраню тебе жизнь. Однако для этого ты должна пообещать, что безропотно примешь любое моё решение. Ты должна мне здесь и сейчас поклясться, что в случае, если ты нарушишь мой приказ, то в течение десяти ри покончишь жизнь самоубийством. Какой способ ты выберешь — меня не волнует.

Нависшие над головой тучи стремительно рассеивались — казалось бы, скорая и неотвратимая смерть вдруг отодвинулась на неопределённый срок, и Ильвана, мысленно поклявшись себе бросить дурную привычку обсуждать указания начальства и молчать, каким бы неправильным ни казался ей отдаваемый приказ, уже значительно более бодрым голосом проговорила:

— Клянусь, что приму безропотно любое ваше решение, госпожа. Выполню любой ваш приказ, отдав для его выполнения все свои силы. Клянусь, что в случае неисполнения вашего приказа я сразу же покончу с собой.

— Клятва принята, — ровный голос матриарха приговором разнёсся по кабинету, — теперь выслушай своё наказание. Клан Камэни кровно заинтересован в установлении прочных связей с кланом Рэй, это нам жизненно необходимо. Деньги их, разумеется, не интересуют. Я долго думала, что клан Камэни мог бы сделать для клана Рэй, и приняла решение. Для того, чтобы скрепить дружбу с кланом Рэй, я решила сделать подарок одному из членов этого клана — человеку по имени Дэнни Рэй. Я подарю ему тебя. Отныне ты лишаешься своего имени — теперь оно для тебя слишком большая честь. Роскошь, которой ты недостойна. В течение десяти стандартных циклов ты будешь обязана выполнять любой приказ человека по имени Дэнни Рэй, каким бы страшным или противным он тебе ни казался. Ты будешь учить его знанию медицины, стирать, готовить, убирать, греть ему постель, рожать ему детей. Тебе запрещено в какой-либо форме передавать любую информацию о себе или клане Камэни, за исключением знаний по медицине. Кто ты, откуда, сколько тебе лет, твоё бывшее имя — для твоего хозяина останется тайной. Единственное, что он будет знать о тебе — это то, что ты его вещь, принадлежащая ему полностью. Кстати, в каком возрасте ты потеряла девственность?

— В семнадцать сол, госпожа…

— Значит, тебя омолодят до шестнадцати. А теперь можешь идти. Если у тебя, разумеется, нет вопросов.

— Госпожа… — вставшая с кресла женщина осталась стоять, устремив взгляд в пол.

— Что, ты решила не изменять себе? У тебя всё же появились вопросы?

— Госпожа… но это же… это же рабство!

— Совершенно верно, девочка! Это действительно рабство. Но ничего, побудешь немного рабыней, быть может, научишься не только молчанию, но и смирению. Говорят, это полезно. И не забывай — ты поклялась. За непослушание — смерть. Или ты решишь предпочесть смерть рабству?

— Нет, госпожа…

— Необычайно благоразумная девочка! Кстати, я разрешила тебе уйти.

— Госпожа…

— У тебя что, остались ещё вопросы?

— Всего один, госпожа…

— Ну, хорошо, я сегодня добрая. Задавай свой последний вопрос.

— Госпожа… Вы сказали про десять циклов… Значит, моё рабство — не навсегда?

— Разумеется. Я же не зверь всё-таки, и хочу оставить тебе шанс вернуться к привычной жизни — надеюсь, трёхсот сол для коррекции твоего поведения будет вполне достаточно. По прошествии этого времени ты имеешь право заявить своему хозяину, что срок твоего заточения истёк, и ты — свободная женщина. Также снимается запрет на разглашение любой личной информации — информация о клане, разумеется, остаётся закрытой.

— Но, госпожа, а если мой хозяин не захочет меня отпускать?

— Это уже следующий вопрос, девочка, но я, так и быть, отвечу и на него. Твой хозяин, разумеется, может сделать с тобой всё, что захочет, но постарайся своим поведением не дать ему такой возможности. Только от тебя зависит, отпустит ли он тебя обратно в клан или нет. А я… я буду ждать тебя обратно через десять циклов. А теперь ступай — время разговоров закончилось. Готовься к встрече со своим хозяином…

Резиденция клана Торуга…

Женщина, устало откинувшись на спинку кресла, медленно просматривала всплывающие на экране головизора оперативные клановые сводки, и то, что она из них узнавала, ей крайне не нравилось. Не нравились решения императора и методы, которыми они реализовывались. Не нравились поступки будущей императрицы. Матриарх была против этой операции, но император и его дочь, формально входящие в клан и подчинённые матриарху, в то же время как руководители государства — один действующий, а другая — будущий, обладали своей собственной властью и могли принимать самостоятельные решения. Вот такая политическая коллизия…

Особенно не понравилось матриарху последнее решение императора, пошедшего на поводу импульсивных и, по мнению матриарха, необдуманных действий собственной дочери. Нельзя, ну никак нельзя было сейчас, и особенно в такой грубой манере, не проработав досконально все детали операции и понадеявшись на профессионализм исполнителей, затевать устранение собственной конкурентки… Подобную операцию нужно было или проводить раньше, или не проводить вообще. А уж проведение операции на клановых землях Ханто было, по мнению матриарха, верхом непрофессионализма. Да, с одной стороны, убийство объекта в собственных клановых землях обошлось бы для исполнителей, да и для заказчика, вообще без последствий — за обеспечение мер безопасности на землях клана несёт ответственность исключительно сам клан, и за убийство объекта матриарх Ханто никому и никогда не сможет предъявить иск… Но при условии, если операция не только прошла успешно, но и заказчик так и не был установлен. К сожалению, сейчас назвать операцию успешной было никак нельзя — информации о подтверждении ликвидации объекта до сих пор не поступило, зато чуть ли не каждый данг на терминал матриарха поступала информация из анклава Ханто, больше всего напоминающая сводки с театра военных действий. И всё отчётливее в голове женщины проступало страшное слово — война…

Матриарх не первую сотню сол руководила своим кланом и знала — устранения неугодных людей в империи, занимающих порой самые высокие должности, являлись пусть и не слишком частым явлением, но и не чем-то настолько уникальным, чтобы опытные исполнители так бездарно слили операцию. Несомненно, вмешался неучтённый и императором, и разработчиками операции, и исполнителями фактор — анклав клана Ханто защищали не обычные наёмники, а профессиональные армейские подразделения клана Лерой, способные мгновенно оценить уровень возникшей угрозы и адекватно на неё отреагировать. И подобное обстоятельство, похоже, качнуло маятник весов в другую сторону…

Невесёлые мысли матриарха прервал вызов коммуникатора. Выведя абонента на терминал, женщина увидела осунувшееся лицо мужчины, который, одарив её тяжёлым колючим взглядом, глухо проговорил:

— Госпожа, вы должны срочно издать приказ по клану, что за организацию мятежа вы изгоняете и меня, и вверенные мне подразделения из клана Торуга, а также объявляете нас преступниками. За наши головы должна быть назначена награда. Через пять нун этот приказ должен быть не только подписан вами, но и передан по официальным каналам в совет кланов. Ни меня, ни моих людей для вас с этого данга не существует. В приказе можете указать, что для захвата власти в своём клане я воспользовался услугами ренегатов из клана Милим. Лучше, если подобный приказ издаст и матриарх Милим.

— Что случилось, адмирал? — голос матриарха наполнился беспокойством, — неужели всё так плохо?

— Всё значительно хуже, госпожа. Объект предположительно ликвидирован, но подтвердить эту информацию я уже не могу — прорваться к месту, где упал сбитый флаер, перевозящий объект, невозможно. Планету защищают не обычные наёмники, а профессиональные армейские подразделения Лерой, о чём я не был проинформирован своевременно, до начала операции. Они уже почти полностью уничтожили все мои десантные подразделения, а окончательный разгром моей бригады займёт совсем немного времени — до тех пор, пока к арене боевых действий не подтянутся регулярные космические войска Лерой. Против флота боевых крейсеров Лерой мне не выстоять, да и спастись бегством, боюсь, не получится — обнаружить остатки моей эскадры по инверсионному следу сможет любой грамотный капитан. А ввергать в мясорубку имперские боевые соединения я не хочу — такое решение будет означать начало новой войны, которая охватит всю империю. Поэтому у меня остался единственный выход. Через десять нун я предприму последнюю попытку уничтожить планету вместе с уликами и объектом, если ей удалось выжить и остаться на планете, и вступлю в последний бой с противостоящими мне войсками…