Пролог

Солнце уже зашло, и на деревню опускались сумерки. На теряющем краски небе начинали разгораться первые звёзды, постепенно заполнявшие небосклон. Но занять достойное место на небосклоне звёздам было не суждено — их свет перебило целых три взошедших луны — большая, ослепительно-белая, носившая имя Лури, матери богини земли и плодородия Наты, и две поменьше — сама Ната, естественно, зелёного цвета, как и заросшая к середине лета салатово-зеленой растительностью земля, и её брат Имир. Имир сиял над горизонтом зловещим багрово-красным кровавым глазом, как и полагается богу войны. Впрочем, боги давно уже не появлялись на этой земле, и даже само их появление многими ставилось под сомнение — сидят там себе на небе, да и пусть сидят. Лишь бы в дела людские не вмешивались…

Взошедшая белая луна осветила неподвижно сидящего на завалинке перед покосившимся домиком на окраине небольшой деревеньки одинокого древнего старика — такого древнего, что, казалось, по морщинам на его лице можно написать летопись прошедших эпох. Старик жил уже настолько давно, что и сам уже не помнил, сколько ему лет. А, может быть, и веков… Родились, состарились и умерли его дети, внуки, а он всё ещё жил. Вернее, не жил — доживал. Один-одинёшенек в старом покосившемся доме — у всех его потомков были свои семьи и свои дома. Сейчас старик просто сидел, курил домашний табак из старой, до блеска отполированной заскорузлыми пальцами буковой трубки и наслаждался закатом — что ещё делать в жизни старику…

Но раздумья неподвижной, окружённой струйками табачного дыма фигуры прервала весёлая стайка ребятни — наигравшись за день, они прискакали сюда, на край деревни, и, окружив старика, замерли в ожидании. Самый старший, дождавшись, пока старик, затянувшись, выпустит в небо струйку сизого дыма и отодвинет от себя руку, сжимавшую трубку, спросил:

— Деда, а расскажи сказку!

Старик улыбнулся… Детвора обычно называла его именно так, и в словах малышни была изрядная доля правды — когда-то у старика было много детей, и немалая часть окруживших его сорванцов действительно приходилась ему дальней роднёй. Возможно, даже внуками, но, скорее всего, как минимум правнуками — старик был невообразимо стар уже тогда, когда родители этой мелюзги сами бегали к его дому по вечерам и просили рассказать сказку. Немного помолчав и затянувшись ещё пару раз, старик отложил в сторону свою любимую трубку и сказал:

— Лучше я расскажу вам не сказку, а быль — то, что рассказывали мне люди, видевшие случившееся своими глазами. Случилось это в те давние времена, когда боги ещё спускались с небес на землю — сейчас, конечно же, такого уже не увидишь, от богов остались одни предания… А раньше бога можно было встретить в любом месте, бывало, прямо на улице или в трактире. Правда, богов было сложно узнать — внешне они выглядели точно так же, как и обычные люди, и опознать их можно было только случайно, по их действиям. Те времена были эпохой нескончаемых кровопролитных войн — все сражались со всеми, и кровь лилась рекой на радость Имиру. Много доблестных людей тогда погибло, и чтобы остаться в живых, нужно было не просто иметь оружие, но и уметь с его помощью защитить свою жизнь. Именно оружие было самым дорогим товаром в те времена, а самое полезное умение — искусство владения этим оружием. За эти две вещи люди готовы были продать свою собственную душу… Да, к чему это я… А к тому, что жил в те времена один человек, — звали его Великий Ян, — искусство владения мечом которого было настолько велико, что не было ему равных. Регулярно побеждал он на всех турнирах, и постепенно уменьшалось количество мастеров, рискнувших бросить ему вызов — ведь в те времена в поединке мастеров, как правило, выживал только один, сильнейший. Шло время, мастер привык к своему статусу непобедимого, почив на лаврах. Однако не оставил попыток найти достойного соперника, нередко бросая вызов на бой совершенно незнакомому человеку, случайно попавшемуся ему на дороге. Тех, кто соглашался, он побеждал и, бывало, лишал жизни — не всех, а лишь самых недостойных, а отказавшихся — осмеивал и отбирал у них оружие, говоря, что они трусы и недостойны им владеть…

Мальчишки, затаив дыхание, слушали сказку, но один, самый непоседливый, спросил:

— Дедушка, а что, так и не нашлось мастера сильнее Великого Яна?

— Хм… Видишь ли в чём дело, малыш… В мире всегда найдётся кто-нибудь, кто умнее, сильнее, выносливее, удачливее тебя. Никогда нельзя считать, что ты самый лучший. Не минула чаша сия и Великого Яна. В один из несчастливых, или наоборот, удачных для него дней вызвал он на бой незнакомца, вооружённого двумя мечами, спокойно идущего по дороге по своим делам. Сначала незнакомец отказался сражаться, пояснив, что он спешит и некогда ему устраивать поединки, но тон, которым обратился Великий Ян к незнакомцу, был настолько оскорбительным, что незнакомец, отложив все свои дела, всё же согласился на поединок…

— И незнакомец победил Великого Яна?

— Да, он победил… Причём для победы незнакомцу вообще не понадобилось оружие — он победил Великого Яна голыми руками! Посрамлённый Ян, упав на колени, попросил незнакомца научить его подобному искусству, пообещав отдать за обучение собственную душу…

— И незнакомец забрал душу Великого Яна?

— Не перебивай, малыш, а то вы так и не услышите конца этой истории. Что сделал с душой Великого Яна незнакомец — есть тайна, покрытая мраком, но только известно, что после этой встречи Великий Ян больше никогда не вызывал других мастеров на дуэли, а, получив вызов сам, всячески старался отговорить от дуэли соперника.

— Великий Ян стал трусом, дедушка?

— Нет, конечно же, нет, ведь незнакомец всё же научил Великого Яна своему боевому искусству, сделав того воистину непобедимым. Но и этого мало — незнакомец дал ему своё оружие — божественные призрачные мечи, лёгкие, практически невесомые, прозрачные, похожие то ли на стекло, то ли на серовато-голубой дым, какой поднимается от потухшего костра. Никто, кроме Великого Яна, не мог взять в руки эти мечи — в руках чужого человека это были обычные рукояти, отделанные акульей кожей, и только в руках Великого Яна они обретали материальность. Острота этих мечей была воистину божественной — они легко резали и плоть, и дерево, и камень, и металл. Ничто не было для них преградой — ведь эти мечи были сотворены из частицы сущности самого бога. По слухам, незнакомец, встретившийся Великому Яну, создал их из частицы самого себя… Получив такое грозное оружие, Великий Ян создал свою собственную школу двуручного боя на мечах, обучил многих учеников и вместе с ними принял участие во многих битвах, прославился во многих походах. Благодаря ему король Сентий Первый, которому служил Великий Ян, объединил под своей дланью многие восточные государства Натаны, основав Загорную империю Сентию. Нынешняя Сентия лишь жалкая тень былой империи, простиравшейся на половину континента. Жил Великий Ян долго, и умер в достатке и роскоши, окружённый многочисленными потомками. Ходили даже слухи, что в крови Великого Яна была изрядная доля божественной крови — ну как иначе его смогли бы признать мечи бога? С тех пор имя Ян широко распространено в Загорной империи, а искусство владения парными клинками почитается там превыше многих других искусств…

— А мечи, дедушка? Куда подевались мечи бога?

— А мечи исчезли, истаяли, как дым, стоило только Великому Яну отойти в лучший мир — ведь принадлежали они не кому иному, как Одину, богу войны, покровителю воинов и великому знатоку всех воинских искусств, и вернулись к своему владельцу со смертью Великого Яна. С тех пор в среде воинов ходит легенда, что если на дороге встретить бога войны Одина и отдать ему свою душу, то взамен он одарит тебя своим божественным оружием и сделает непобедимым, обучив воинскому искусству. Правда, благосклонность бога войны доступна только самым храбрым и отважным воинам, не страшащимся смерти — трусов Один презирает. И пусть прошли века и века с тех пор, как последние свидетели, лицезревшие Одина, уже отправились в лучший мир, но всё равно воины продолжают молиться этому богу и посвящать ему свои боевые победы в надежде, что однажды Один услышит их молитвы… И всё так же хотят получить от него божественные мечи, без тени сомнения отдав за обладание ими свою душу. Людей, поклоняющихся Одину, легко узнать по медальону с изображением дракона — по преданиям, именно дракон является истинным лицом бога войны. Хм… А сейчас — спать, сорванцы!

— Дедушка, а ты расскажешь нам про Одина?

— Приходите завтра, когда зайдёт Яри, и я расскажу вам и про Одина, и про отца всего сущего Дироя, и про других богов этого мира — Нату, Имира, про их мать Лури… Так, а вы ещё здесь? Я кому сказал — быстро по домам! Завтра приходите…

 

Глава 1

Последние лучи богини Яри погасли над кромкой леса, и небо постепенно начало заволакиваться вечерней синевой. Казалось бы, ещё немного, и лёгкий полумрак сменится полной темнотой, но на небе вместо ушедшей на ночной покой Яри занял своё законное место ущербный диск богини Лури, белым рассеянным светом залив невысокие холмы, сплошь заросшие вековыми мохнатыми елями и прямыми, как стрела, корабельными соснами. Густой хвойный лес, девственный и нетронутый, протянулся с севера на юг вдоль всей границы между королевством Шанара и герцогством Занадан, от северной горной гряды, неприступными утёсами спускающейся к северному морю и изрезавшей узкими мрачными фьордами всё северное побережье Натаны, и до срединного озера, иногда называемого местными жителями внутренним морем, разлившегося почти в самом центре материка. Лес недаром отличался отсутствием человеческого жилья — с давних пор эта территория являлась камнем преткновения между двумя государствами, и селиться в зоне вялотекущих боевых действий никто из жителей не хотел. Иногда, правда, попадались смельчаки — из тех, кто не мыслил своё существование без приключений или кому нечего было терять. Однако жизнь рано или поздно сама расставляла всё по местам — все глупцы, попытавшиеся осесть на постоянное место жительства в этих лесах, рано или поздно исчезали, растворялись в зелёной безбрежной чаще, оставляя после себя лишь редкие развалины покосившихся строений на лесных полянах, да заросшие густой травой и молодыми деревьями заброшенные огороды.

В одном из таких заброшенных полуразвалившихся домов на окраине отвоёванной у леса прямоугольной делянки с остатками сада и огорода расположил на отдых свой изрядно поредевший отряд сотник Азир Рой. Вернее, командиром сотни, что можно было предположить, исходя из его должности, он был ещё совсем недавно, когда его отряд горных егерей, опытных воинов, закалённых в пограничных стычках с летучими бригадами Загорной империи, действительно насчитывал более сотни отчаянных головорезов. Выпускник Тиарской магической академии, он занимал свою капитанскую должность по праву — в молодом маге из множества возможных умений наиболее ярко проявился незаурядный талант стратега. И вот этот-то талант, развившийся и получивший огранку в стенах высшего учебного заведения Занадана, и привёл командира в эти густые девственные леса на границе двух государств. Нет, талант полководца был не единственным проявившимся магическим даром Азира — в наследство от бога войны Имира, чья кровь, пусть и изрядно разбавленная, текла в жилах командира, он получил уникальную память тела — способность в кратчайшие сроки овладевать практически любым оружием, причём овладевать в совершенстве. Так что приставка Рой в имени Азира, намекающая на его родство с богами, сомнения ни у кого не вызвала. Казалось, тело Азира не умеет ошибаться — стоило ему хотя бы один раз увидеть какой-либо приём, как буквально после нескольких тренировок он умудрялся повторить его безукоризненно, с идеальной точностью, а если в изначальном приёме были огрехи и неточности — интуитивно исправить и их. Плюс если учесть физическую силу не пренебрегавшего ежедневными тренировками тела, фантастическую растяжку и молниеносную реакцию, намного превышающую обычную для простого воина, то Азира смело можно было назвать идеальным бойцом, совершенной машиной смерти. До сего времени он был непобедим — умея сражаться как любым оружием, так и просто голыми руками, он неизменно выходил победителем из любой схватки. Отличало его противников, как в бою, так и в тренировочном поединке только одно — сколько мгновений они могли продержаться против молодого человека до своей условной или реальной смерти. Иногда товарищи сравнивали искусство Азира с искусством самого великого Яна, что молодому человеку необычайно льстило. Мастерское владение оружием, равно как и зачатки управления стихиями, также внесли свою лепту в то, что под началом Азира оказалась сотня элитных бойцов, но отряд в эти леса привёл именно полководческий талант их командира. А виной всему была начавшаяся между Шанарой и Занаданом война…

Пока уставшие бойцы отряда располагались на отдых, Азир вспоминал последние эпизоды этой войны, в которой его отряд принял непосредственное участие. Войны во все времена возникают по одной причине — когда вдруг сталкиваются противоборствующие интересы различных государств, и в мирном нахождении компромисса как минимум одна из сторон не заинтересована. Занадан, крупное герцогство на севере Натаны, по площади совсем чуть-чуть уступающее своему западному соседу, королевству Шанара, всегда отличался воинственностью своих жителей, испокон веков сражающихся и друг с другом, и с суровой северной природой за своё место под солнцем. Любой занаданский мальчик начинал постигать воинское искусство с детства, а деревянные мечи и копья были их любимыми игрушками, не говоря уж о луках, которыми в совершенстве умели пользоваться даже занаданские женщины. Впрочем, не меньшим почтением у занаданских воинов пользовались боевые топоры, секиры, копья, глефы и множество другого колюще-режущего оружия, какое только могло придумать человечество. Войны Занадан вёл постоянно, и если бы не малочисленность коренного населения, с трудом выживающего в неуютных заснеженных горах, покрывших почти весь север герцогства, оно вполне могло бы уже разрастись до размеров империи. И это не пустые слова — за последние века в результате ряда войн герцогство за счёт западного соседа приросло несколькими уютными плодородными долинами на побережье срединного озера, в народе именуемого внутренним морем, которые Шанара вот уже более века безуспешно пыталась вернуть обратно. С лежащей на востоке Загорной империей Сантия у Занадана тоже были крайне натянутые отношения, но войне на восточной границе препятствовала протяжённая и труднопроходимая высокогорная восточная гряда, почти сплошь состоявшая из высоких крутых заснеженных пиков, начисто лишенных растительности, и в районе срединного озера плавно переходящая в более низкую и значительно более пологую, заросшую густым смешанным лесом южную гряду. В последние десятилетия вялотекущая война на западе герцогства несколько затихла, но нынешний герцог в своё время оказался достаточно беспечным, чтобы открыто выразить свою поддержку магам — людям, в которых была заключена частица божественной крови, позволявшая им общаться с миром, напрямую черпая из него силы для своего колдовства. Во всём мире таких людей ненавидели, называли проклятыми и старались убить, если это удавалось. Ничего удивительного — зависть людская безгранична, а если сам не можешь или не хочешь стать сильнее и лучше, значит, нужно уничтожить того, кто нашёл в себе силы и сумел подняться над серой людской массой. Сильных и умных не любит никто, а маги как раз были и сильными, и умными — по крайней мере, тяга к знаниям в их среде была возведена чуть ли не в культ, да и физическими тренировками маги обычно не пренебрегали.

Уничтожали магов по всей Натане, и только один человек — герцог Илий, ныне здравствующий правитель Занадана, решил пойти наперекор людскому мнению и признал магов такими же людьми, как и все остальные жители герцогства, причём уравнял их в правах, введя смертную казнь за неоправданное убийство мага. Одарённые, как называли сами себя маги, со временем решили выйти из тени, доверившись обещаниям правящего герцога и перестав скрываться. Решили, правда, далеко не все — преимущественно самые молодые и амбициозные, тем более что старый герцог вовсе не был альтруистом. За всё в этом мире надо платить — и за свободу, подкреплённую обещаниями защиты, маги должны были присягнуть на верность правящей династии, после чего или поступить на государственную службу, или, уйдя на вольные хлеба, взять на себя обязательство вступить в армию по первому же зову герцога. Да и свобода передвижения по герцогству у магов была достаточно условной — везде, где бы они ни останавливались, маги были обязаны регистрироваться в городской управе. И даже если кто-то из них решал стать отшельником и поселиться вдали от людской суеты, в дремучем лесу или высоко в горах — и тогда он был обязан оставить координаты своего места проживания в ближайшей управе или, если город был далеко, у старосты ближайшей деревни. Всем была ясна подоплёка подобного приказа — упускать магов из виду никто не собирался, их умения в случае нужды будут использованы во благо государства, заставив рано или поздно отрабатывать выданные авансом привилегии. Правитель Занадана, отлично понимая, что герцогство не сможет собрать, обучить и содержать многочисленную профессиональную армию, пусть не превышающую, но хотя бы сравнимую по численности с армиями своих не менее воинственных соседей, решил брать не количеством, а качеством — если ему в силу скудости ресурсов не суждено иметь многочисленное войско, значит, его нужно усилить элитными бойцами. А кто может сражаться лучше, чем маги? Но магов в армию нужно как-то завлечь — пусть они и числились по всему миру изгоями, но просто так умирать не хотел никто, даже маги. Так что решение герцога встать на защиту магов в обмен на их службу было вынужденным. Кто-то, быть может, скажет — что армия, что государственная служба — для магов та же неволя, только под другой вывеской, но молодёжи нравилось чувствовать себя причастными к большой политике, стоящими на страже государства. Самые опытные, умелые и амбициозные даже собрались в отдельную группу и образовали академию, в которой каждый человек, почувствовавший в себе божественную кровь, мог пройти обучение, раскрыв по максимуму свой божественный дар, и, получив на выходе диплом мага, устроиться или в армию, или на неплохо оплачиваемую государственную службу — кому куда повезёт быть распределённым выпускной комиссией, курируемой герцогским советом. Герцог идею академии поддержал, выделив землю почти в самом центре Тиары, и даже дал денег на строительство и содержание построенной магической академии.

Именно эта малочисленная, но неплохо вооружённая и усиленная прошедшими учёбу в академии магами занаданская армия и послужила красной тряпкой для окрестных быков — Шанары, Сентии и Веронии, объявившими Занадану войну. Негласно их поддержали и остальные государства Натаны — Ривия и Ливадия, но, не имея с Занаданом общей границы, их посольства ограничились только нотой протеста. Однако герцог не был дураком и отлично понимал — не поддержи он магов, его соседи нашли бы другой повод, чтобы попытаться завоевать или, как минимум, значительно ослабить воинственное герцогство, откусив от него несколько лакомых территорий, особенно на плодородном юге. В результате получилось то, что получилось — война всё равно началась, но диктовать Занадану условия пока не мог никто, за что отдельное спасибо армейским магам…

Отряд Азира, являясь одним из нескольких профессиональных отрядов горных егерей, успешно воюющих с пограничными войсками Сентийской Загорной империи, состоящими из мобильных, или летучих, отрядов таких же бесстрашных головорезов, был в спешном порядке переброшен в столицу с восточной границы Занадана, где в течение последних лет в горах Восточной гряды принимал непосредственное участие в многолетнем вялотекущем конфликте. В столице герцогства Тиаре, где отряд несколько дней отдыхал и ремонтировал своё оружие, он был усилен боевым магом — к отряду была прикомандирована третьекурсница Тиарской магической академии лэри Литаная, пусть недоучившаяся, но сильная и перспективная магиня, одна из лучших на своём потоке. Азир сам настоял на подобном выборе, отклонив кандидатуры нескольких неплохих выпускников академии, и тому было несколько причин, основной из которых были личные — молодая магиня была не чужой для командира отряда. Об этом никто из его непосредственного армейского руководства не знал, или только сам Азир думал, что никто не знает, но он и Литаная, встретившись и познакомившись ещё во времена учёбы в стенах академии, намеревались пожениться, как только девушка закончит обучение. Азир, поступив в академию на несколько лет раньше, после выпуска терпеливо ожидал окончания своей невестой учёбы, но их планам помешала война. К тому же, включая девушку в свой отряд, Азир отлично понимал — стоит только начаться полномасштабным боевым действиям, как мобилизованы будут все ученики академии, принёсшие герцогу присягу, а присягу приносили ещё на первом курсе. А раз его невесте всё равно было суждено оказаться в армии — так лучше уж в собственном отряде, где он сумеет её защитить.

Итоги первых боёв показали, что в защите девушка не нуждалась. Более того, именно Литаная стала основной защитой для малочисленного отряда, получившего от командования не просто трудный, а буквально самоубийственный приказ — для того, чтобы шанарские войска в ближайшие несколько дней не начали наступление на позиции занаданской армии, пока не готовой к полномасштабным военным действиям и спешно доукомплектовывающейся новобранцами, отряду было необходимо устроить полномасштабную диверсию, в буквальном смысле огнём и мечом пройдясь по тылам шанарской армии. А, пройдясь, уничтожить все выявленные занаданской разведкой армейские склады противника, под завязку набитые оружием и продовольствием, дав тем самым герцогству время на подготовку к обороне и мобилизации дополнительных сил. Карта вражеских складов с предполагаемым маршрутом диверсионного отряда была в режиме особой секретности вручена Азиру лично командующим занаданской армией лэром Симусом, родным братом герцога Илия, спешно присвоившим самому себе по случаю войны звание генерала. Тупой напыщенный индюк, кичащийся своим благородным происхождением, ничего не понимающий в военном деле и не видящий дальше собственного носа — такое мнение о главнокомандующем сложилось в среде грамотных офицеров, особенно обладающих божественным даром, — цедя сквозь зубы слова приказа и расплёскивая вокруг спесь и чувство собственной значимости, вручил Азиру карту и наказал исполнить приказ или умереть, как и подобает присягнувшему на верность герцогству боевому офицеру. Проглотив слова ругательства, Азир был вынужден поклясться исполнить приказ, несмотря на то, что всем своим нутром чуял западню…

В чём-то Азир признавал правильность решения командования — Занадан действительно пока не был готов к полномасштабной войне. Граница с Веронией в настоящее время была практически оголена — ввиду проблем у самой Веронии герцог не держал на юге значительных вооружённых сил, обходясь достаточно многочисленным и неплохо вооружённым крестьянским ополчением. Ситуация на границе с Шанарой была получше — широкую полосу девственного леса, по которой и проходила граница, охраняли пусть и малочисленные, но хорошо обученные и прекрасно экипированные части пограничников и регулярные части занаданской армии, не менее смертоносные, чем пограничники, но тоже достаточно малочисленные… Пограничники, будучи усиленными закончившими Тиарскую академию боевыми магами, отлично зарекомендовали себя в многочисленных мелких стычках с многократно превосходящими их по численности шанарскими мобильными бригадами, однако полномасштабного вторжения регулярных войск противника они сдержать, конечно же, не могли, даже при поддержке регулярных войск. Неплохо была защищена лишь граница с Сантией, но охраняющие восточную границу горные егеря были ещё более малочисленны, чем пограничники запада, и непроходимой граница была преимущественно по причине неприступности самих гор, мощной магической поддержке защитников и грамотно организованной охране немногочисленных горных перевалов, что и позволило командованию без особого ущерба снять отряд Азира с охраны восточной границы и перебросить его на западную. Так что герцогу действительно необходимо было выиграть время для проведения массовой мобилизации — начало боевых действий на западной границе оказалось не слишком удачным для армии Занадана, хоть и не сдавшей позиции, но понёсшей в первые месяцы войны значительные потери перед лицом значительно превосходящего его по численности противника.

Поначалу военная кампания на западном фронте для отряда Азира началась хорошо — егеря благополучно перешли западную границу, без потерь уничтожив жиденькие посты шанарских пограничников и, уничтожив несколько мобильных бригад противника и благополучно разминувшись с регулярными частями шанарской армии, готовящейся к полномасштабному наступлению, углубились во вражескую территорию. Пара ускоренных переходов, позволивших оторваться от погони, и отряд диверсантов развернулся на полную мощь, методично уничтожая армейские склады, извилистой цепью протянувшиеся вдоль всей границы, и подчистую вырезая немногочисленную охрану складов. Наличие в отряде мага полностью сводило на нет всё стрелковое оружие обороняющихся — стрелы луков и болты арбалетов безуспешно пытались пробить выставленный Литой магический щит, давая время бойцам отряда сойтись с противником врукопашную, где опытные профессиональные егеря Занадана были на голову сильнее шанарских солдат. Редко когда при разгроме очередного Шанарского военного склада у Азира в отряде появлялось несколько легкораненых — обычно налёт на очередной тыловой военный объект обходился вообще без потерь. Лёгкие ранения отрядная магиня лечила на раз — достаточно было лишь вливания в пострадавшего собственной жизненной силы для ускорения процесса регенерации тканей, а от тяжёлых ранений бойцов берёг опыт, воинское умение и отличная броня, на которую традиционно не скупились армейские интенданты. Счёт разгромленных объектов противника пошёл уже на десятки, а отряд пока не потерял ни одного бойца.

Однако всё хорошее рано или поздно заканчивается. Закончилось и везение Азира. Первой ласточкой оказался усиленный гарнизон очередного армейского склада, и отряд понёс первые потери. Однако и следующий склад тоже оказался под усиленной охраной, причём ожидавшей нападения и успевшей неплохо подготовиться, построив вокруг объекта лёгкие оборонительные укрепления, увеличив и усилив посты. От захвата это объект не спасло, однако потери отряда ещё больше возросли. Но самым тяжёлым оказалось уничтожение последнего склада — против отряда Азира выступил регулярный полк шанарской армии. Десятикратный перевес в численности позволил шанарским войскам сильно потрепать егерей — победа досталась Азиру высокой ценой. Противник, уже имеющий информацию о численности и возможностях диверсионного отряда, встретил наступающих градом стрел, от которых Лита защитить весь отряд уже не смогла — слишком уж их было много. Тысячи стрел с калёными стальными наконечниками, плотным облаком несущиеся на отряд, продавили выставленный Литой магический щит и смертельной косой прошлись по рядам наступавших. Дабы уберечь отряд от полного уничтожения, девушка свернула силовой защитный контур, и весь свой немалый магический резерв вложила в одно-единственное заклинание огненного роя. Сотни гудящих огненных пчёл устремились к противнику, и поле боя огласили вопли сотен людей, чьи тела прожигали мелкие гудящие сгустки пламени. И пусть от заклинания волшебницы почти никто не погиб — мелкие огненные осы, прожигая плоть солдат насквозь, невзирая на наличие брони, наносили не столько смертельные, сколько болезненные раны, но ужас шанарских солдат от применённого заклинания был столь велик, что пострадавшие бойцы, побросав оружие, попытались спастись бегством. Некоторым это удалось, но большинство бегущих было зарублено озверевшими от собственных потерь егерями — уж что-что, а бегать занаданские воины могли отлично, что они наглядно и показали противнику, догоняя и одним взмахом меча сокращая поголовье визжащего от ужаса людского стада.

Бой был окончен, очередные армейские склады сожжены, убитые похоронены, раненым оказана первая помощь… И впервые за несколько недель Азир отправил свой поредевший отряд не на юг, к очередным подлежащим уничтожению складам противника, а на восток, к густому лесу, тянущемуся вдоль границы и способному скрыть малочисленный отряд от противника и дать ему хотя бы небольшую передышку.

Два долгих изматывающих перехода, и потрёпанный отряд, потерявший треть своих бойцов, обойдя благодаря заранее высланным вперёд разведчикам регулярные части шанарской армии, наконец-то втянулся под сень вековых сосен и елей. Короткое поисковое заклинание показало командиру необходимое направление, и уже через несколько часов они выходили на когда-то отвоёванную неизвестными переселенцами у леса небольшую, почти квадратную поляну с остатками заброшенного сада и огорода рядом с одиноко притулившейся около опушки полуразвалившейся бревенчатой хижиной, зияющей пустыми чёрными провалами окон и дверей, с просевшей дырявой односкатной крышей, покрытой обвалившимися внутрь лоскутами дёрна. Если тут когда-то и жили люди, то эти времена давно прошли… Оглядев своих измученных бойцов, вышедших на поляну перед хижиной, Азир скомандовал привал.

Люди, почувствовав возможность хоть немного отдохнуть, разбрелись по поляне и стали наскоро сооружать места для ночёвки. Прошло немного времени, и к небу потянулось множество небольших дымков — нарубив в лесу дров, люди разожгли костры и стали готовить ужин. Лита, получив от Азира котелок, мешочек с крупами, специями и кусок вяленого мяса, тоже занялась костром. В другое время Азир не позволил бы уставшей девушке заниматься ещё и приготовлением еды, сделав всё сам, но сейчас, помимо возлюбленной, которую он старался оберегать всеми силами, на нём тяжким грузом висел целый отряд. Причём нынешнее положение отряда было значительно хуже, чем ещё несколько дней назад — в отряде появились тяжелораненые, и лечить их было некому. Литанайя со своими тремя, пусть и неоконченными, академическими курсами была уже достаточно сильным и умелым магом, несмотря на то, что так и не успела закончить академию, однако в академии она обучалась в первую очередь боевым заклинаниям, имея о лечении лишь самое поверхностное представление. Выложившись в последнем бою до последней капли, она так и не смогла восстановить свой магический резерв, тут же тратя в дороге каждую появившуюся каплю на попытки лечения раненых. Вливание сырой силы — лучше, чем совсем ничего, но значительно меньше, чем то, что с этой силой смог бы сделать опытный маг-целитель. Именно об этом думал Азир, обходя поляну с зажжёнными кострами — ночи в конце весны были ещё достаточно прохладными, находя для сидящих и лежащих вокруг них бойцов слова поддержки и утешения, контролируя, как его бойцы устраиваются на ночлег и готовят пищу, одновременно цепким взглядом оглядывая их оружие и амуницию, интуитивно оценивая физические силы и боевой дух бойцов, анализируя полученную информацию и раскладывая в голове по полочкам имеющиеся у него в наличии боевые ресурсы и намечая дальнейшую стратегию похода.

Обойдя лагерь и убедившись, что его бойцы худо-бедно устроились на ночлег и каждый будет накормлен, Азир, стараясь не показывать изматывающей тело усталости, направился к своему костру, на который перед его уходом Лита взгромоздила небольшой походный котелок, начав традиционный вечерний ритуал по приготовлению походного ужина на двоих. Правда, у костра его встретила не любимая девушка, а трое небритых, угрюмых лейтенанта-взводных, неторопливо перемешивающих булькающее в котелке варево. Всё правильно — если есть кому последить за готовящимся ужином, единственная магиня на весь отряд должна заниматься более важным делом — осмотром и дальнейшим лечением раненых. Азир грустно усмехнулся — ещё перед началом похода он говорил твердолобым начальникам, все заслуги которых заключались лишь в длинной веренице благородных предков, что один, даже сильный, маг на весь диверсионный отряд — это слишком мало, необходимо как минимум четверо боевых магов, по магу на каждый взвод, да плюс в резерв одного сотенного, в подчинение лично командиру… И это не считая обязательного мага-лекаря, которого как боевую единицу можно вообще не считать — маги, специализирующиеся на медицине, науке сложной и требующей полной самоотдачи, традиционно наплевательски относились к остальным разделам магии, а уж боевые аспекты магического дара медики изучали вообще в последнюю очередь. В результате в поход по тылам противника отряд отправился всего с одним магом, что и привело в конце концов к неоправданно высоким потерям — имея на каждый взвод по магу, дойти до первых рядов вражеского войска можно было бы вообще без потерь, силовой щит над одним взводом смог бы удержать даже средний по силе боевой маг. К тому же если в тыловых армейских частях регулярной армии имеются походные госпитали, укомплектованные медиками-магами, то он, лишённый тылового обеспечения, оказался также лишён и нормальной медицинской помощи. И сейчас именно это его подчинённые-взводные наверняка выскажут в лицо своему командиру…

Но боевые офицеры, видимо, угадав невесёлые мысли, бродившие в голове своего начальника, лишь опустили взгляды в землю, сдвинувшись и освободив Азиру место у костра. Недолгое молчание в конце концов прервал один из лейтенантов:

— Что будем делать, командир?

— А что, есть варианты? Будем выполнять приказ, других вариантов нет… — Азир в голове добавил ещё несколько нелицеприятных фраз про военный гений своих начальников, отправивших роту бойцов в боевой рейд по тылам противника, в сотни раз численно её превосходящего. Да и ещё практически без магической поддержки. Видите ли, по нормам положенности на одну роту выделяется один маг, обеспечивающий её прикрытие… Тупые, замшелые солдафоны, не видящие дальше своего носа… Да, на фронте, когда в кровавой мясорубке схлестнутся друг с другом в лоб две армии, одного мага на роту более чем достаточно, даже если этот маг является самым слабым из выпускников Тиарской магической академии — ведь с флангов эту роту будут поддерживать как маги других рот, так и полковые маги. Но для диверсионного отряда, которым сейчас являлась их рота, даже сильный маг едва-едва смог бы прикрыть своими силами от тысяч стрел один-единственный взвод, но уж никак не роту. Да плюс отсутствие лекарей. Отсюда и потери. Как бы Лита ни старалась защитить всех бойцов, её сил на всю роту просто не хватило бы, будь она даже вдвое сильней — ну не может один маг выйти против целой армии! Пусть не армии, а только полка, но один маг против тысячи с лишним противников — нереальный расклад…

Немного помолчав, Азир добавил:

— У нас есть чёткий приказ, отданный самим главнокомандующим — пройти по тылам шанарской армии, попутно уничтожая склады с продовольствием и вооружением, и выйти к Срединному озеру, где нас будут встречать передовые части регулярной армии герцогства. У нас есть карта с точным указанием вражеских складов, которые мы должны атаковать и уничтожить. Как только мы закончим свой рейд и уничтожим тылы армии противника, наши войска, накопив сил, перейдут от обороны к наступлению. Без регулярного снабжения шанарские войска не смогут сдержать удара наших войск и побегут — таков план нашего командования. Сейчас мы на полпути к конечной точке маршрута. Полдела сделано. Осталось сделать ещё полдела.

— Командир, мы не дойдём, и ты это прекрасно понимаешь. Когда мы выходили в рейд, у нас было больше сотни бойцов. Сейчас нас меньше семидесяти, и половина из них ранены. Вначале рейда нас спасал эффект неожиданности — такого дерзкого налёта шанарские войска от нас не ожидали. Мы неплохо их покрошили — думаю, несколько тысяч шанарских солдат убитыми и ранеными королевство потеряло, не говоря уж о сожжённых обозах и уничтоженных складах с продовольствием и военным имуществом. Наш рейд уже давно себя оправдал — вместо наступления на Занадан король Вериан послал на нашу поимку боевые полки регулярной армии, и последний бой это отчётливо показал. Гарнизоны тыловых частей явно усилены за счёт регулярных войск, отозванных с границы, так что скорое наступление шанарской армии мы, полагаю, уже сорвали. Однако и лёгких побед у нас больше не будет — все вражеские части, которые будут попадаться на нашем пути, наверняка уже предупреждены и готовы к встрече. Теперь сражаться мы будем не с малочисленными тыловыми гарнизонами, а с регулярными частями шанарской армии. А это гарантированное поражение, тебе ли этого не знать.

— Я это знаю, Раст, я знаю…

— Но раз знаешь, командир, дай приказ на отход — мы выполнили всё, что могли. Полностью боеспособна едва треть отряда, ещё треть убита и треть ранена. Если ты не хочешь потерять весь отряд, то пора прервать рейд и возвращаться.

— Нельзя нам возвращаться… Если мы сейчас повернём на восток, то по прибытию в Занадан получим в лицо обвинение в невыполнении приказа и государственной измене.

— Тогда мы все умрём.

— Возможно, это был бы самый лучший выход… Ты думаешь, что наше командование заботит, выживем мы или нет? Высокомерные благородные ублюдки, кичащиеся своей якобы древней кровью! Да кровь любого из одарённых древнее их, так как берёт своё начало от самого Создателя! Наши командиры знают, что я одарённый, и с нами в отряде есть ещё один одарённый, и они были бы просто счастливы, если бы нас всех здесь уничтожили! Меня послали на убой, а вас — в довесок, чтобы моя смерть не казалось слишком уж подозрительной. Ты знаешь, как нас называют за пределами Занадана? Проклятые! Да и в герцогстве мы не застрахованы от косого взгляда или удара кинжалом в спину.

— Командир, не обижай нас! Не первый год мы сражаемся с тобой плечо к плечу и прикрываем в боях твою спину. Никто из нас не скажет о тебе ни одного плохого слова, не бросит дурного взгляда, да и другим этого не позволит.

— Вот поэтому вы и умрёте вместе со мной…

— Командир, но неужели нет никакого выхода?

— Есть, Раст…

— Только не предлагай предательства, командир. Я не хочу разочаровываться в тебе.

— Нет, есть другой выход, позволяющий сохранить жизнь хотя бы трети бойцов. Отряд продолжит выполнение поставленной задачи, однако вы все должны мне пообещать, что неукоснительно исполните мой приказ.

— Он будет бесчестным, командир?

— Формально — нет.

— Кажется, я догадываюсь — какой.

— Ты всегда был слишком догадливым, Раст, поэтому ты всего лишь командир взвода. Я действительно хочу отправить всех раненых обратно в Занадан. Легкораненые понесут тяжелораненых и они же будут их охранять. Любой, получивший даже небольшую царапину, хоть немного снижающую его боеспособность, будет отправлен обратно. Причина весомая и обжалована армейским судом быть не может — ранение, снижающее боеготовность солдата и препятствующее выполнению воинского долга, и отсутствие в отряде магов-медиков, которые могли бы поставить раненых бойцов в строй. Я так это и напишу в сопроводительном письме. А чтобы за вас не сильно цеплялись, в этом же письме напишу, что в ваших ранениях и невозможности излечиться здесь и сейчас виноват вовсе не я, а конкретные военачальники — я даже назову их имена — не выполнившие моей просьбы и не усилившие нашего отряда четырьмя боевыми магами и профессиональным магом-лекарем, как я и просил перед рейдом. Ваши ранения и потери отряда — только и исключительно по этой причине. Имея под рукой пятерых магов, я сейчас имел бы полнокровный отряд…

— Это вызов, это плевок в лицо самому брату герцога…

— Думаешь, я этого не понимаю? Молодой герцог не только спит и видит, когда помрёт не имеющий детей его венценосный старший брат — он ещё и ненавидит всех одарённых. Ненавидит неистово, самозабвенно, как только может ненавидеть серая бездарность успехи других людей. И неважно, что для этого мы, одарённые, проливаем моря крови и пота — все видят только результат, примеряют себя на нашем месте, завидуют, что они — не мы. Приставка Рой к моему имени, которой так часто пугают детей по всей Натане, просто так не даётся.

— Я — не одарённый, Азир-Рой. И я тебе не завидую.

— Вот поэтому ты и проживёшь подольше. Но ненамного — если бы не было войны, тебя в герцогстве, видя твои успехи, рано или поздно или обвинили бы в чём-нибудь незаконном, или просто прирезали тихо где-нибудь в углу. Но так как ты, как я вижу, оказался столь опытным или удачливым, что не получил ни одной царапины во всех наших стычках, то тебе суждено до конца повторить мой путь.

— Я счастлив, командир, что я пройду с тобой до конца. Честь дороже жизни!

— Вот поэтому люди, знающие, что такое честь, и умирают первыми. А брат нашего герцога обязательно выживет — этого подонка ведь никто и никогда не видел не только в бою, но и вообще на передовой. Он не только погибнуть в бою — он даже утонуть не сможет. Такие, как он — не тонут…

Разговор за костром затих — к костру подошла Литаная и, раздвинув греющихся у костра офицеров, устроилась на коленях у Азира. Командир, молча пошарив под ногами, выудил из тощего вещевого мешка походную деревянную ложку и, обтерев её носовым платком, в который эта ложка и была завёрнута, протянул её девушке. Тихо поблагодарив возлюбленного, девушка сняла с булькающего на догорающих углях варева пробу и, удовлетворённо кивнув, начала аккуратно есть, не обращая внимания на сгрудившихся у костра мужчин. Взводные, посмотрев сначала на командира, потом на Литу и, видимо, поняв, что девушка уже находится на грани, за которой просто свалится на землю от усталости, и сейчас машинально ест просто потому, что солдату положено есть, чтобы не лишиться последних сил, пожелали паре спокойной ночи и направились к своим кострам — им тоже необходимо было поесть и отдохнуть…

Ставка командования Занаданской армии, герцогский шатёр…

— Брат, ты молодец! Твоя гениальная идея устроить рейд по тылам противника принесла нам грандиозный успех — по данным нашей разведки, шанарская армия ещё нескоро снимется со своих позиций, если снимется вообще. Несколько лет они готовили это нападение, запасали на своих складах продовольствие, боеприпасы и амуницию, и в течение нескольких недель лишились большей части накопленного! Теперь им не с чем будет наступать!

— Это ещё не всё, Илий. Эффективно сражающийся во вражеских тылах хорошо вооружённый отряд обязательно оттянет на себя регулярные части шанарской армии, в настоящее время рассредоточенные вдоль нашей границы. Стоящие напротив нас войска будут обескровлены, солдаты отозваны с фронта и размазаны тонким слоем по всей Шанаре. Король Вериан наверняка захочет уберечь своё имущество — на солдат ему ровным счётом наплевать.

— Как и нам, брат.

— Как и нам. Итогом операции станет рассредоточение войск противника мелкими группами по большой территории. Мы уничтожим их по отдельности, понеся минимальные потери.

— Думаю, что наши потери могли бы быть ещё меньше, если бы диверсионный отряд был лучше вооружён и экипирован. Мне доносили, что командир отряда настаивал на как минимум пятерых магах, и это минимальные требования — первоначально, насколько я в курсе, его желание было взять в рейд вообще целый полк!

— Да кто бы ему этот полк дал? Полк занаданских солдат под руководством проклятого? Причём необычайно талантливого проклятого? А ты не боишься, что, имея под своим началом целый полк, этот проклятый мог бы огнём и мечом пройтись по всей Шанаре и, уничтожив тылы шанарской армии, устремиться не на юг, а на восток, в одиночку захватив Гану? Если принять во внимание всё то, что говорят об этом Азире — у него подобное вполне могло бы получиться. А если бы этот Азир завоевал Шанару — как ты думаешь, что бы он делал дальше?

— Хотелось бы надеяться, что, как верный присяге законопослушный подданный, он бросил бы знамя победы к моим ногам.

— Ты так в этом уверен? А скажи, признайся сам себе — что бы ты сделал сам на его месте, если бы завоевал Шанару?

— Ну я же не дурак! Я бы, победив Шанару и имея за своими плечами полк вооружённых до зубов головорезов, сам сел бы на шанарский трон.

— Илий, но если ты сам не дурак, то почему ты считаешь, что вокруг тебя все остальные — дураки? Почему ты думаешь, что подобная мысль не могла прийти в голову этому Азиру?

— И именно поэтому ты отказал ему в усилении диверсионного отряда?

— Это не единственная, но основная причина. Азир слишком опасен для трона, и он должен умереть — конечно, маги нам пока нужны, но только те, кого мы можем контролировать. Азира же контролировать чрезвычайно сложно… Быть может — вообще невозможно. И именно поэтому он возглавил не полк, а всего лишь роту, и получил не пятёрку, а всего лишь одного мага, с которыми отправился воевать не на фронт, а вглубь вражеской территории — там он и погибнет. И лучше всего, если его смерть произойдёт от чужих рук. Ты мог бы спросить у меня — а почему нельзя было организовать для него несчастный случай в герцогстве? Можно, конечно же, но очень сложно — в герцогстве у Азира врагов нет, да и обвинить его в чём-то незаконном будет весьма сложно. Смерть всего отряда — наилучший для нас вариант. Ты только представь — боевого мага, выдающегося стратега, прославленного командира, убили подлые шанарцы! Мы никому не будем говорить, что любого героя можно победить, просто завалив массой трупов, нужно только правильно рассчитать количество трупов на одного героя. Но мы жестоко отомстим за его смерть! Огнём и мечом мы пройдёмся по вражеской земле и напоим кровью наши клинки! Повергнув Шанару, мы объединим наши земли. Сейчас герцогство защищено с востока от Сентийской империи горами. Присоединив к нам западные земли, мы защитимся от Ривийцев западной горной грядой. С севера нас защищает море и северные горы. Останется всего одно направление, с которого нас можно будет завоевать — это южная граница с Веронией. Правда, её протяжённость увеличится в несколько раз и часть границы пройдёт по срединному озеру, но это лучше, чем текущее положение вещей. Завоевав Шанару, мы никогда больше не будем бояться удара в спину. Занадан станет королевством. Неужели жалкая жизнь одного проклятого не стоит подобных перспектив? Кстати, как только наша территория увеличится в размерах на величину, равную площади королевства Шанара, так ли уж нужна будет нам поддержка магов? Ведь маги — это постоянная угроза трону, какие бы клятвы они ни приносили! Они слишком сильны, чтобы мы могли оставить их в покое. А отважному герою, отдавшему жизнь за свободу и процветание нашей страны, мы всем миром поставим памятник, увековечив его имя в веках. Можем изваять в граните или в мраморе, можем даже расщедриться на бронзу. Мёртвый герой, верный защитник страны и правящей династии нам выгоднее, чем живой проклятый маг.

— Ты очень мудр, брат. Ты станешь моим достойным преемником после моей смерти…

* * *

Утро началось с сортировки отряда — здоровые в одну сторону, раненые — в другую. Вчерашние наблюдения Азира подтвердились — здоровых в его отряде осталось ровно тридцать два человека, включая его самого, Литу и двух взводных офицеров. Негусто…Выполнив своё обещание и отдав приказ всем раненым выдвигаться в сторону границы, перейдя которую, прибыть в расположение части, к которой приписан отряд, Азир подтвердил приказ документом, в котором исполнил свою угрозу, описав, почему отряд понёс столь тяжёлые потери и кто конкретно в этом виноват. В письме Азир не скупился на выражения, называя вещи своими именами, не скрывая ничего, в том числе и собственных критических замечаний, высказанных им высокому начальству ещё до похода. Если он не вернётся, а содержание письма станет известно широкому кругу магов — кому-то в герцогстве сильно не поздоровится, а маги Тиарской академии получат в свои руки неплохой рычаг давления на старого герцога.

Проконтролировав, как цепочка из раненых бойцов отряда, не спеша уходящих на восток, втягивается в густую чащу, и увидев, как последний боец исчезает под сводами векового леса, Азир построил оставшихся, разбил их на две группы, поручив командование каждой одному из двух оставшихся с ним взводных, традиционно отобрал у Литы её рюкзак, повесив его на плечо рядом со своим, и скомандовал:

— Ну, ребята, в путь! Осталось всего полдела сделать. Или сделаем, или погибнем — третьего нам не дано…

* * *

Декану кафедры боевой магии Тиарской магической академии лэру Ориву Рой происходящие в герцогстве в последнее время события сильно не нравились. Не нравились в первую очередь тем, что в предстоящей войне Занадана против Шанары, а в перспективе — против всех, магов выставляли на передовую, на острие удара. Нетрудно догадаться, где потери будут больше всего. Одарённых и так в мире осталось очень мало — века гонений и репрессий сильно уменьшили их число, и до того не слишком большое. Найдя убежище в Занадане, маги со всей Натаны наконец-то почувствовали облегчение — здесь к ним хотя бы относились как к людям, а не стремились сжечь на первом же костре или просто тихо и незаметно убить. Так уж получилось, что за исключением герцогства магов в мире практически не осталось — они или благополучно добрались до герцогства, или сгинули на просторах Натаны. Остались, конечно же, единицы, или не знавшие о своей божественной крови, или умело скрывавшие эти способности, но они погоды не сделают. Занадан — последний оплот магов. Если их уничтожить — магии в мире больше не останется. Вернее, не останется людей, способных повелевать силами мира. Хорошо это или плохо? Для простых людей, не одарённых, наверное, это не хорошо и не плохо — им всё равно. А для магов? Магам тоже будет всё равно, если они исчезнут с лица Наты. А всё именно к этому и идёт — герцог Илий, посчитав, что имеющихся в занаданской армии магов недостаточно, объявил полную мобилизацию, призвав в армию абсолютно всех зарегистрированных магов. Дело дошло даже до того, что военный призыв докатился до стен академии, что Орив считал абсолютно недопустимым. Ну что могут сделать необученные одарённые, пусть даже и обладающие силой? В бою они ненамного сильнее обычного солдата, и если шанс выйти победителем в схватке один на один у них ещё достаточно велик, то против вооружённого строя маги-недоучки просто мясо. Их же убьют в первом же бою! И ладно бы в армию брали только мужчин — призывают всех, не обращая внимания на пол и возраст. Возникает ощущение, что правящая верхушка герцогства хочет под шумок, под прикрытием войны, уничтожить основную массу магов. Да, большой отряд опытных боевых магов в состоянии захватить власть в стране, но они же давали герцогу присягу и никогда на подобное не пойдут!

Хуже того, опасения Орива не поддержал и ректор академии, высмеяв его на педагогическом совете перед всеми собравшимися магами. Преподаватели, взирая на показательную порку опытного и заслуженного пожилого мага, благоразумно молчали, хотя Орив душу заложил бы за то, что как минимум половина собравшихся в преподавательской наставников и наставниц полностью согласны с его подозрениями. Впрочем, почему ректор занимал подобную позицию, не было какой-то особой тайной — лэр Сай был пусть и дальним, но родственником ныне правящего герцога Илия. Правда, родственником в какой-то второстепенной ветке, даже не претендующей на престол. Да и там всё, кажется, не совсем чисто — одарённых в роду лэра Сая никогда не было, а тут вдруг на свет появился маг. И пусть к матери ректора не было подозрений — нынешний ректор академии был практически точной копией своего отца, но вот по поводу его бабушки по материнской линии были определённые сомнения… Впрочем, теперь их уже не разрешить — женщина умерла при очередных родах, пытаясь, после рождения четырёх девочек, подарить своему мужу наследника. Мать лэра Сая за свою короткую жизнь магических талантов так и не проявила — то ли их действительно не было, то ли она их научилась умело скрывать, а вот её сыну наличие толики божественной крови скрыть не удалось. Но Сай выжил — сначала по причине родства с правящей фамилией, а потом ныне здравствующий венценосный родственник, стоило только ему взойти на престол, гонения на магов запретил. Ну и по совместительству устроил своего родственничка на тёплое ректорское кресло в созданное магами учебное заведение.

Окончившийся так неудачно для лэра Орива педагогический совет подтолкнул его к реализации одного из планов, который он вынашивал уже долгое время. План был достаточно простым — под достаточно благовидным предлогом вывести из-под возможного удара и спрятать от глаз власть имущих большую группу молодых перспективных магов. В идеале — надолго «потерять» эту группу где-нибудь в диких лесах, неприступных горах, или вообще отослать их куда-нибудь на поиск таинственного континента Лияра, название которого изредка мелькало в древних свитках. И предлог он уже давно состряпал, подделав несколько древних манускриптов — якобы в одном укромном месте в горах северной гряды древними запрятан артефакт необычайной мощи, завладев которым, можно получить чуть ли не бессмертие и божественную силу впридачу. В разных местах библиотеки академии было умело спрятано несколько фальшивых документов, написанных на практически забытом ныне «высоком» — языке древних, известном только ограниченному количеству магов. Документов, искусственно состаренных, с вкраплениями пометок на староимперском — как будто эти документы кто-то старательно пытался расшифровать, но так и не добился успеха. Орив решил, что пора запускать свои закладки в дело — пусть кто-то из студентов, выполняя очередную курсовую работу, обнаружит — случайно, разумеется — эти документы, выведет их на свет… А уж он приложит все усилия, чтобы содержащаяся в них информация стала известна ректору.

* * *

Азир вёл свой изрядно поредевший отряд из трёх десятков егерей к очередному шанарскому военному складу, помеченному двойным кружком на аккуратно свёрнутой и лежащей во внутреннем кармане его армейской куртки карте. Если верить карте — до объекта осталось не более нескольких часов неспешного хода. Азир ещё раз внимательно окинул взглядом короткую цепочку своих бойцов, размеренным пружинящим шагом перемещающуюся по едва заметной тропинке, волнистой змейкой вьющейся по заросшему густой травой холмистому полю с редкими вкраплениями небольших рощиц и отдельных раскидистых деревьев, заполонивших низины. Выставленные впереди и по бокам отряда дозоры, охраняющие путь маленького отряда, сообщали об отсутствии рядом людей, и это было хорошо — больше шансов незамеченными подобраться к вражескому объекту. Правда, в возможность неожиданного нападения Азир не верил — предупреждённые шанарцы наверняка сейчас во все глаза выискивают признаки приближающегося отряда.

Карта не обманула — из-за укрытия в виде небольшой рощицы, окружённой с одной стороны мелководной речушкой, а с другой — густыми зарослями кустов орешника, были видны ровные ряды приземистых армейских складов, невысокий забор из грубо отёсанных брёвен и наблюдательные вышки по углам забора с находящимися на них часовыми. Видны были также армейские палатки, размещённые прямо в складских проходах, и их количество свидетельствовало о наличии на объекте как минимум полка шанарской пехоты, усиленной стрелками. Возможно, войск на объекте было ещё больше — часть палаток была скрыта крышами складских пакгаузов. Их явно ждали и к их встрече готовились.

Осторожно отступив с опушки, Азир, удобно устроившись на старом пне когда-то срубленного дерева, подозвал к себе обоих офицеров — в бою каждому из них придётся командовать половиной отряда, оставив командиру общее руководство. Лита, не дожидаясь разрешения, молча присоединилась к их совещанию, устроившись у командира на коленях.

— Ну что, бойцы, какие будут предложения? — первым начал совещание Азир.

— Командир, нас ждут.

— Совершенно верно, они нас ждут и готовы к нападению. Осталось выяснить, когда нас ждут больше всего. Вот ты, Раст, когда напал бы на эти склады?

— Вариант всего один, командир. Надо дождаться темноты, и под покровом ночи попытаться незаметно приблизиться к стене. Затем, пользуясь заранее срубленными в этой роще шестами, быстро перемахнуть через стену — у нас на это уйдёт одно мгновение, после чего как можно быстрее войти в плотное соприкосновение с противником. Тогда исход боя будет решать честная сталь, а оружием, как ты знаешь, мы владеем лучше. Если тебя интересует тактика боя — то я бы действовал двумя группами во фланговых направлениях, охватывая с двух сторон попадающиеся на нашем пути разрозненные отряды противника и зажимая их в клещи, чему будут способствовать стены складов. Если мы не дадим шанарцам объединить свои разбросанные по лагерю силы и успеем их уничтожить по частям — мы победим.

— План, за небольшими поправками, принимается. Так и будем действовать — стремительным броском врываемся в лагерь и бьём противника по частям, зажимая мелкие группы в клещи и уничтожая их со спины. Небольшая корректировка по времени — ночи дожидаться не будем, ударим днём, примерно через два часа, пока не зашла Яри. Пусть люди пока отдохнут, полежат на травке. Да и на то, чтобы тихо срубить три десятка шестов, тоже понадобится время.

— Командир, а почему не ночью? Нас ведь сразу засекут с вышек и поднимут тревогу.

— Раст, ну ты же как-никак тоже командир, должен догадаться. Вот скажи, когда противник скорее всего будет ждать штурма?

— Я бы на их месте ждал ночи.

— Думаю, они мыслят так же. И основная часть их солдат сейчас отдыхает — ночью им понадобятся все их силы. Скажи, сам ты, если только не в боевом походе, спишь в броне? Или всё же раздеваешься?

— Я понял, командир. Если мы нападём днём, то большинство солдат противника будут без брони. На то, что у них не будет оружия, думаю, рассчитывать не стоит.

— Правильно думаешь. Но и отсутствие брони на солдатах противника для нас тоже большое подспорье — достаточно просто полоснуть такого бойца мечом куда угодно и можно не останавливаясь бежать дальше. Любая рана на голом теле будет смертельной — боец умрёт от потери крови. И, самое главное, о чём ты не подумал. Скажи, Раст, чем ты занимался этой ночью?

— Командир, я шёл рядом с тобой, ты же об этом знаешь.

— А неделю назад?

— Зачем спрашиваешь, командир? Мы все у тебя на виду, ты отлично знаешь, чем мы занимались!

— То есть и сегодня, и вчера, и неделю назад ты видел, что лик богини Лури не убывает, а растёт? Раст, вчера было почти полнолуние! Погляди на небо — видишь его синеву? Видишь, что она лишь кое-где разбавлена редкими барашками облаков? Значит, сегодняшняя ночь будет безоблачной, и на чёрном ночном небе вместо дневного лика Яри будет ослепительно сиять белое лицо Лури! Да сегодня ночью будет почти так же светло, как и днём! Неужели ты надеешься, что в лучах ночной богини тебе удастся незаметно подкрасться к шанарцам, ожидающим нашего нападения?

— Я понял, командир… Значит, выступаем через два часа?

— Да. Выступаем налегке. Все вещи оставим здесь. Победим — заберём. Проиграем — мёртвым эти вещи не нужны…

Через два часа небольшой отряд в тридцать два человека, держа вырубленные из молодых деревьев шесты, не скрываясь, побежал в сторону шанарской базы. Люди бежали не спеша — куда важнее нескольких выигранных секунд было сохранить дыхание для предстоящего сражения. Впрочем, бдительные дозорные на вышках заметили отряд далеко не сразу — сказалась и ослабившая внимание уверенность часовых в том, что днём нападения можно не ждать, и мутно-зелёный в тон полевой травы полог, которым Лита накрыла маленький отряд. На фоне высокой зелёной травы полог пусть и показался бы внимательному наблюдателю инородным телом, но, если не приглядываться, зелёное на зелёном действительно было не слишком заметным. Лишь почти перед самым забором плавно перемещающееся к военному объекту непонятное зелёное образование было замечено часовыми, поднявшими тревогу. Однако расчёт Азира оказался верным — прошло всего несколько мгновений после тревожного сигнала, враг ещё даже не понял, что произошло, а егеря, используя шесты, уже перемахнули через невысокий забор и, разбившись на две группы, начали методичную зачистку территории базы от живой силы противника, действительно в большинстве своём отдыхающей в палатках.

Лита перемахнула через забор, воспользовавшись помощью жениха — ухватившись за конец шеста и прижав его к боку, просто взбежала по вертикальной бревенчатой стене, после чего, бросив шест, аккуратно спрыгнула с другой стороны ограждения. Буквально через несколько мгновений рядом с ней приземлился Азир — он просто перепрыгнул с помощью шеста стену, приземлившись на утоптанную землю перекатом и, мгновенно вскочив на ноги после приземления, выхватил из-за спины меч. Зелёный мутный полог над отрядом исчез — в скрытности больше не было надобности, и магиня его сняла, чтобы не тратить энергию. Но почти сразу же вернула обратно, правда, уже в виде едва заметно переливающегося в лучах заходящего солнца купола — в сторону отряда, лихо вырезающего сонных шанарцев, полетели первые стрелы.

Азир, со стороны наблюдая за ходом бойни, устроенной его солдатами, в сражение не вмешивался — его меч не сыграл бы сейчас особой роли, а вот защита единственного отрядного мага стоила значительно больше. И Лита с лихвой оправдывала возложенные на неё надежды — за всё время схватки, разгорающейся с каждой минутой всё яростнее, в занаданцев не попало ни одной стрелы, все они были задержаны защитным куполом. Причём Лита, набравшись в предыдущих сражениях опыта, строго дозировала поступающую в купол энергию — не больше, но и не меньше. Пущенные стрелы купол или отклонял, заставляя их рикошетить, или полностью гасил их скорость, разрезая и осыпая на землю деревянной стружкой на самой границе купола. Арбалетные болты, обладая значительно большей энергией, защитный барьер всё же пробивали, но их скорость резко падала, да и траектория полёта пусть немного, но отклонялась. В результате болты теряли свою убойную силу и летели мимо цели, а если какой-то болт случайно попадал в бойца, то бессильно скользил по броне или наносил неглубокую царапину на незащищённых участках кожи. Егеря же работали методично, как на тренировке, растрачивая на встречного противника не более одного-двух ударов, чтобы, отпрыгнув в сторону от падающего тела, через несколько мгновений нанести следующий удар. Не битва, а бойня… Попутно в деревянные коробки складов, мимо которых пробегали егеря, летели горшки с земляным маслом и зажженными фитилями. Кое-где к небу уже начинил подниматься дым разгорающегося пожара. Буквально за несколько минут были убиты сотни шанарцев и подожжено более десятка пакгаузов. Казалось, что победа уже близка, осталось только чуть-чуть поднажать…

Шанарские военачальники однозначно не были дураками и смогли точно определить, по какой базе будет нанесён очередной удар диверсионного отряда занаданских егерей. Впрочем, даже если бы Азир попытался напасть на другую базу — и там его ожидал бы аналогичный приём. А по следам летучего отряда уже шла спешно отозванная с занаданской границы небольшая армия, полукругом отсекая отряд от границы и от возможности, пусть даже теоретической, вместо разгрома армейских складов двинуться вглубь вражеской территории, где небольшие гарнизоны городских стражников не могли оказать ему достойного сопротивления. Азир не знал, что состоящая из раненых солдат и направляющаяся в Занадан часть его отряда чудом разминулась с передовыми частями противника. Вериан Третий, испугавшись силы и успехов диверсионного отряда, дал указание во что бы то ни стало уничтожить отряд и не дать ему подойти к столице. Азир и не предполагал, сколько страха он доставил королю Шанары своим рейдом, поэтому здесь, на очередном тыловом складе, его ждало целых два полка шанарской пехоты, усиленной арбалетчиками, а также полк лучников. И им понадобилось всего несколько минут, чтобы разобраться в ситуации и, пока воины Азира пробирались к центру лагеря, оставляя за собой сотни окровавленных мертвых тел, привести полки в относительно боеготовное состояние и организовать оборону. Почти все солдаты успели выскочить из палаток и на открытом воздухе накинуть захваченную с собой броню, а с оружием опытные солдаты и так никогда не расставались. А чтобы привести в полную боеготовность лучников и арбалетчиков, понадобилось ещё меньше времени — те в броню не одевались, просто подхватив тулы со стрелами и луки, а арбалетчики — свои арбалеты с вязанками болтов. Десять минут — и перед отрядом Азира оказались не сонные полуголые люди, а стройные ряды шанарской пехоты. Нет, Азир не ошибся в своих планах и выбрал самый наилучший из всех возможных вариантов — его бойцы уничтожили никак не менее тысячи шанарских солдат, а это — почти половина всей сосредоточенной здесь пехоты. Для победы ему не хватило совсем немного — всего лишь чуть-чуть больше воинов под его командованием, и чуть-чуть меньше выучки у его врагов. Но в этот раз даже идеальный расчет не помог командиру — вражеских войск оказалось слишком много для тридцати смельчаков, и всего через десять минут ситуация в корне поменялась — оба отряда егерей слились в один, и накрытый силовым куполом жиденький круг из тридцати бойцов окружила шанарская пехота, к которой каждое мгновение прибывало пополнение. В первую линию враги выставили самых опытных и успевших обрядиться в тяжёлую броню солдат, сдерживающих атаки занаданских егерей, а из задних рядов и с крыш окружающих их складов сплошным потоком неслись тысячи стрел и болтов. Отряд перешёл к обороне.

Понимая, что в обороне боя не выиграть — их просто измотают боем и, уставших, сомнут числом, — Азир отдал команду отступать. Черепаха из медленно пятящихся бойцов, идущих по своим следам, лениво огрызалась на многочисленные выпады шанарских мечников. Изредка доносился вскрик, и очередной шанарец, обливаясь кровью, валился под ноги бойцам Азира, однако эти единичные потери не шли ни в какое сравнение с массовым побоищем первых минут — шанарцы умело прикрывали друг друга, постепенно в первые ряды переместились воины со щитами, и егерям стало всё труднее поражать противника. Плотный строй пехоты, укрывшейся за щитами, хорошо атаковать длинными копьями, а не имеющимися у егерей короткими обоюдоострыми мечами. Пока отряд спасало только мастерство его воинов и магический купол над отрядом, благодаря которому они до сих пор не полегли под градом смертоносных стрел. Азир бросил обеспокоенный взгляд на свою невесту — по лицу Литы градом лил пот, тонкие, изящные пальцы рук, ухватившие перевязь с кинжалами, мелко дрожали — было видно, что девушка поддерживает купол из последних сил. Как только купол падёт — бой закончится. Приблизившись к девушке, Азир тихо приказал ей на ухо:

— Уменьши мощность купола!

— Нельзя! Тогда болты пробьют купол и будут наносить нам урон.

— Арбалетчиков у шанарцев значительно меньше, чем лучников, да и перезаряжать арбалеты дольше. Риск оправдан. К тому же убойная сила болтов всё равно упадёт, и большинство болтов не пробьёт доспехов. Если же ты не побережёшь силы, то мы вообще останемся без купола. Тогда всем — смерть. Защити хотя бы от стрел.

— Хорошо… Я попробую…

Мощность защитного купола снизилась, и стрелы стали пробивать защиту, на излёте попадая в бойцов Азира. Далеко не всегда попадая — купол всё так же продолжал искривлять траекторию полёта стрел, делая попадание случайным, однако шанарские лучники уже приспособились к этой особенности защитного купола и стреляли просто наугад, в расчёте на то, что из тысяч сыплющихся на отряд стрел какая-то да найдёт свою цель. Их надежды отчасти оправдались — Азир всё чаще слышал сдавленную ругань своих бойцов, получающих ранения. Из сотен стрел, попадавших в броню и бессильно отскакивающих от неё, хоть одна, да и находила в броне лазейку. Да и некоторые болты тоже стали находить своих жертв. Видя, что ещё немного — и уставшая Лита, обессилев, не сможет держать купол, Азир отдал указание идти на прорыв. Оставшиеся на ногах бойцы, рванувшись, смяли первый ряд щитоносцев, пробили плотный строй шанарской пехоты и устремились по дороге вдоль складов в сторону ворот, отчетливо видимых впереди. В склады полетели последние горшки с зажигательной смесью. Азир подхватил магиню на руки — сама она идти была уже не в состоянии. Из последних сил остатки отряда добежали до закрытых ворот, в несколько ударов добили оборонявших их шанарцев и, сбросив запирающий брус, открыли ворота. Миг — и егеря покинули базу, которую так и не смогли полностью разгромить. Вдогонку им в небо поднялась туча стрел и болтов. Азир, замыкая цепочку своих бойцов, усмехнулся про себя — они всё же смогли уйти. Первые стрелы достигли защитного купола и начали, как всегда, вязнуть в нём, осыпаясь на землю бесполезными кусками дерева, но в это время девушка на руках командира вскрикнула и обмякла, потеряв от перенапряжения сознание. Защитный купол с лёгким хлопком исчез, и на остатки отряда с неба обрушился град стрел и болтов…

Кабинет ректора Тиарской магической академии…

— Господин ректор! Уверяю вас — документ абсолютно подлинный! Я взяла на себя смелость задействовать военных аналитиков из службы внутренней безопасности, и они вынесли однозначный вердикт — этому документу как минимум тысячи лет, и артефакт, о котором говорится в документе, скорее всего, действительно существует.

— И что из этого следует?

— Это решать вам, господин. Но я была вынуждена доложить о находке документа в соответствующие службы, и они уже приняли соответствующие меры.

— Вот как? Не соизволите ли просветить об этих мерах и меня?

— О, они не стоили вашего внимания. Сотрудники тайной канцелярии всего лишь просмотрели весь архив академии — вдруг в нём имеются другие столь же интересные и нигде не задекларированные манускрипты.

— И как, нашли?

— Кое-что нашли, господин ректор. И скажу вам честно — улов оказался даже выше первоначальных ожиданий. Нашлось множество интересных документов, которые тайная канцелярия была вынуждена у нас изъять. Часть документов просто опасны для нашего общества, часть — содержат слишком много нежелательной информации, а часть откровенно подрывают государственные устои. Случись неприятность и эти документы стали бы известны отдельным лицам — вас бы уже обвинили в государственной измене. Да и самой академии бы не поздоровилось. Однако не волнуйтесь — в архивах академии этих документов больше нет и у тайной канцелярии к вам нет вопросов. Кстати, нашлось и несколько документов, подтверждающих истинность изложенной в лежащем перед вами манускрипте информации.

— Хорошо, вы меня убедили. Документ подлинный. Но остался неясным вопрос — а что же нам с ним делать? Не лучше ли его уничтожить? Ведь артефакт столь сокрушительной мощи, о котором сообщается в манускрипте, кардинально изменит баланс сил на политической арене Натаны. К тому же, как я понял, управлять артефактом может любой человек, а не только обладающий магическим даром.

— Не совсем так, господин ректор. Другие обнаруженные в архиве документы, в которых упоминается этот артефакт, говорят, что наибольшую силу он будет иметь в руках одарённого, хотя и обычному человеку тоже способен предоставить невиданное могущество. К тому же уничтожать манускрипт уже поздно — о его содержании стало известно не только нашедшим его студентам, но и большинству учащихся академии, а также их преподавателям. С них, конечно же, взята клятва о неразглашении, но, во-первых, любую клятву можно обойти, надо только знать как, да и наши военные, признаться, уже положили глаз на этот артефакт. Так что, скорее всего, придётся отправить на поиски этого артефакта экспедицию.

— Ну и пусть его ищут сами военные — вся информация и так у них в руках.

— Не всё так просто, господин ректор. Артефакт надёжно запрятан от поисков в отрогах Северной гряды, точное место его захоронения из имеющихся у нас документов установить так и не удалось — часть документов зашифрована, часть ссылается на ориентиры, которые за тысячелетия наверняка уже исчезли или сменили своё местоположение, да и просто часть текста уничтожена временем. На поиски придётся отправить магов — только им под силу обнаружить захоронение с артефактом.

— И как они будут его искать?

— Это тоже удалось установить. В одном из манускриптов оказалась ссылка на труд одного древнего мага земли, незаслуженно, кстати, забытого. После долгих поисков и отсева переводных манускриптов, содержащих не совсем верную информацию, удалось найти первоисточник. Правда, возникли трудности в его прочтении — текст на нём не только написан на высоком языке, который в настоящее время знает всего несколько человек, но и сам документ находится в весьма плачевном состоянии — повреждены значительные фрагменты текста. После тяжёлого этапа расшифровки нам удалось прочитать документ и воссоздать методику, с помощью которой древние искали некоторые полиметаллические руды и которая может быть использована для поиска артефакта. Правда, при работе требуется полный круг из обученных магов, то есть одновременно в плетении заклинания должны быть задействованы двенадцать одарённых.

— Мы что, должны послать на поиски двенадцать магов?

— Больше, господин ректор. Я взяла на себя смелость посоветоваться с некоторыми опытными преподавателями, объяснив им в общих чертах поставленную задачу, но не раскрывая её сути, и мне сказали, что в экспедицию необходимо направить как минимум шестнадцать магов — полный круг из двенадцати операторов на самом деле работает четырьмя тройками, и для обеспечения его устойчивой работы каждую тройку должен страховать ещё один маг. Итого — шестнадцать.

— В академии нет такого количества опытных магов.

— И это тоже решаемо. На самом деле опытных магов нужно как минимум четверо — собственно, они и являются операторами каждой тройки. Ещё один — на подстраховку. То есть минимально в поиске будет задействовано пятеро опытных магов, желательно боевиков — тогда у поисковой группы будет ещё и военная поддержка.

— А остальные одиннадцать магов?

— Студенты. Их умение, как мне пояснили, не так уж и важно. Нужен только магический потенциал не ниже среднего и способность выдержать тяготы дальней экспедиции — часть пути поисковой группе придётся пройти пешком, и всю поклажу им придётся тащить на себе.

— Вижу, вы неплохо подготовились к этому разговору.

— Вы правы, господин ректор. Я даже скажу вам больше — сверху пришло указание изъять этот артефакт и доставить его в тайную канцелярию герцогства. Мы с вами уже ничего не решаем — от нас требуется просто выполнить приказ. О финансировании экспедиции лично распорядился герцог.

— Старший или младший?

— А это на что-нибудь влияет?

— Да, и кардинально.

— Тогда ответа вы не получите.

— Значит, младший…

— Зачем вам это знать, господин ректор? Организуйте экспедицию, привезите артефакт, и можете спать спокойно — ваша жизнь будет в безопасности.

— А жизнь студентов и преподавателей академии? Жизни других одарённых?

— Вас настолько сильно волнуют чужие жизни? Подумайте о своей, господин ректор — сейчас вам её гарантирует герцог, но всё может измениться, если вы вдруг станете задавать ненужные вопросы.

— Это угроза?

— Нет, это дружеский совет некоторых людей, приближенных к герцогу.

— Спасибо. Я услышал совет.

— Вот и хорошо. Кому вы поручите набор поисковой группы?

— Я подумаю над кандидатурой. А сейчас прошу извинить — у меня много работы…

Гана, королевский дворец…

— Ваше величество, благодаря самоотверженным действиям нашей доблестной армии, отряд занаданских колдунов, своим чёрным колдовством погубивший множество отважных шанарских воинов, полностью уничтожен.

— Разве? А вот у господина Литиса другая информация… Кстати, не желаете с ним пообщаться?

— Спасибо, ваше величество, но после знакомства с казематами тайной канцелярии здоровье ваших подданных, как правило, оставляет желать лучшего. Поверьте, я не заслужил подобной участи.

— Тогда как же трактовать то, что, по уверениям господина Литиса, чуть ли не десяток злобных колдунов смог уйти из расставленной вами ловушки?

— Господин Литис, наверное, просто забыл известить ваше величество о том, что все эти люди были ранены.

— Ранены, но не убиты!

— Ваше величество, но в данном случае между этими словами можно ставить знак равенства! Все колдуны были ранены отравленными стрелами. Против нанесённого на них яда нет противоядия, и все они умрут — одни раньше, другие позже. Пусть уходят, думая, что смогли остаться в живых — скоро они поймут, как сильно ошибались. Задача наших солдат была проста — не надо непременно стараться убить колдунов, достаточно просто ранить их отравленным оружием. Загнанный в угол раненый волк опасен вдвойне — если бы мы решили организовать преследование остатков занаданского отряда, то понесли бы неоправданно большие потери. Попавший в кровь колдунов яд не лишил их умения сражаться, и, загнав их в угол, мы бы просто потеряли своих бойцов. Повторюсь — зачем добивать раненого зверя, если он сдохнет и так, без нашей помощи?

— Вы так уверены в своих словах, генерал? Может быть, у колдунов иммунитет к вашему яду?

— Иммунитета нет, ваше величество. На поле сражения осталось несколько тяжелораненых занаданских колдунов, и им оказали необходимую медицинскую помощь, перевязав раны и немного подлечив, чтобы пленные не истекли кровью, после чего, предварительно надёжно связав, бросили в каменный подвал. В течение нескольких последующих дней все они умерли от попавшего в их кровь яда. Не выжил никто. Так что я уверен — яд действует, и убежавшие колдуны сейчас валяются где-нибудь в лесу почерневшими трупами. Их даже лесное зверьё есть не будет.

— Допустим, с этим отрядом мы справились. А кто даст гарантию, что герцог Илий не пошлёт в наш тыл ещё несколько подобных отрядов?

— Это уже не имеет смысла, ваше величество. Эффект неожиданности утерян, и теперь любой отряд, который прорвётся через границу, будут преследовать до его полного уничтожения. Средство против колдунов мы уже нашли — это яд, да и тактику сражения против подобного противника мы тоже разработали — колдунов нужно просто завалить издалека тысячами стрел, пока не истощится их магия, после чего добить тех, кто выжил. К тому же я сомневаюсь, что у герцога много колдунов — их и десяток-то в одном месте проблематично собрать, а тут мы уничтожили целую сотню. Наверняка герцог их десятилетиями собирал по всей Натане. Так что, несмотря на то, что мы учитываем возможность прорыва ещё одного подобного отряда, данный сценарий маловероятен. Не зря же этот отряд в первую очередь старался уничтожить не наши войска, а склады с запасами продовольствия и оружия. Герцог не так силён, как кажется — скорее всего, он и сам боится нашего наступления и пытается его сорвать всеми силами. Вот, даже колдунов своих не пожалел.

— А как вы считаете, он достиг своей цели?

— Я не понимаю вас, ваше величество?

— А что ж тут непонятного? Вы только что сказали мне, что цель герцога — сорвать наше наступление на Занадан. Он достиг своей цели? Или наше наступление вот-вот начнётся?

— Мне тяжело это признать, ваше величество, но, боюсь, в ближайшее время наше наступление маловероятно — на него у нас пока не хватает ресурсов. Нам необходимо возобновить запасы продовольствия, так как на захваченной территории продовольствия для наступающей армии мы, скорее всего, не найдём. С оружием и обмундированием проще, но и там наши потери весьма значительны…

— То есть наступления не будет?

— Увы, если мы не изыщем способов в срочном порядке пополнить наши склады запасами продовольствия и вооружения, то проводить наступление в этом году крайне нежелательно — в процессе неподготовленного наступления, когда наша армия будет испытывать острый недостаток продовольствия и боеприпасов, потери в армии могут превысить все разумные пределы. Поэтому я отдал приказ перейти к обороне — разумеется, временно, до тех пор, как мы не восстановим запасы продовольствия на военных складах. Как только ресурсы будут восполнены — мы сразу же перейдём в наступление, я вам это обещаю. А пока наши войска на границе с Занаданом строят оборонительные укрепления и готовятся к отражению атак противника.

— А я ведь могу расценить ваши действия как измену…

— Я приму любое ваше решение, ваше величество. Но уверен — в текущей ситуации моё решение единственно верное. Все другие решения будут иметь для Шанары значительно более трагичные последствия. Прошу иметь это ввиду, отдавая приказ о моей казни.

— Ну что ж, я люблю смелых и честных. Живите. Пока… Я запомню ваши слова, генерал, от них будет зависеть ваша дальнейшая жизнь. Я умею быть благодарным — если время покажет, что вы были правы — вас ждёт награда. Если нет — лучше покончите со своей жизнью сами. Это будет лучшее решение для вас. Я жду от вас не обороны, а наступления — делайте что хотите, проводите дополнительные закупки продовольствия, переводите армейских кузнецов на круглосуточный режим работы, но Занадан должен быть завоёван в этом году. В следующем он будет уже значительно более подготовленным, и даже с полными стрел и продовольствия складами мы можем не достичь победы. У вас есть войска, есть ресурсы, есть всё необходимое для того, чтобы этой победы достичь. Ступайте, генерал. Аудиенция окончена…

* * *

Сцепив зубы, глотая слёзы и давясь молчаливыми рыданиями, Лита, упираясь ногами в перепревшую хвою, уцепившись за рукава плащ-палатки, волоком тащила за собой лежащего без сознания на плащ-палатке Азира. Вот уже неделю она пыталась дотащить бессознательное тело своего возлюбленного до Занадана, где маги-медики смогли бы оказать ему необходимую помощь — своих сил на излечение у неё не хватало. Вернее, не хватало умения — все силы, до последней капли, она вливала в тело командира, но сырая сила слабо помогала против яда. Да, Азир оказался отравлен. Отравлен ядом, попавшим в кровь вместе с пробившими тело стрелами. Все уцелевшие бойцы отряда получили эти подарки — уже за пределами шанарской базы сознание оставило обессилевшую магиню, и силовой купол, укрывавший бойцов от смертельного града стрел, исчез. Без единой царапины осталась одна Лита — командир, неся её на руках, закрыл девушку своим телом.

А поначалу ничего не предвещало беды… Им удалось оторваться от преследования и, дойдя до небольшой речки, промыть и перевязать раны. Древки впившихся в тела стрел были обломаны, зазубренные наконечники вырезаны, раны промыты, обработаны, зашиты и перевязаны. Наступившая ночь позволила им запутать следы — при ярком свете почти полной Лури бойцы ушли далеко на восток от места сражения, и лишь к рассвету, набредя на небольшой лесок, свалились на отдых, проспав почти до заката.

Отдых никому не принёс облегчения. Людей знобило, края ран почернели и начали гноиться. Лита пыталась лечить, но лечение не помогало. Тогда бойцы поднялись и, даже не приготовив ужина, скорым маршем пошли на восток, к занаданской границе, где были опытные маги и где им смогли бы оказать грамотную медицинскую помощь.

Первый боец умер следующим утром — как только отряд устроил привал, он упал на землю и, забившись в конвульсиях, умер. К вечеру их осталось всего пятеро, включая Литу и Азира. Азир крепился, пытаясь вылечить себя сам — некоторые навыки лечения он освоил в академии. К утру в живых остались лишь Азир и Лита, причём, несмотря на лечение, Азиру с каждым часом становилось всё хуже. Сначала он крепился и пытался идти сам, но к вечеру, уставший, уже не отказывался от помощи Литы, держась за её плечо. Следующий день он даже не пытался идти самостоятельно — едва передвигая ноги, держась за Литу, он едва доплёлся до очередной стоянки. А утром не встал…

Следующие дни слились для девушки в один сплошной кошмар — она, уложив любимого на плащ, бросив всё оружие и одежду, оставив себе только небольшой вещевой мешок с наполненной водой фляжкой, несколькими кусками вяленого мяса и горстью отравленных наконечников, извлечённых из тел убитых солдат, волоком тянула бессознательное тело, лежащее на плаще, на восток, постоянно оскальзываясь на прелой хвое, падая на землю и поднимаясь, продолжая движение. Азир был пока жив, но жизнь в нём едва теплилась, поддерживаемая постоянными вливаниями сырой силы девушки. Лита, уставшая и обессиленная, сосредоточилась только на одном — сделать шаг, подтянуть к себе плащ с телом Азира, сделать ещё шаг, опять подтянуть плащ… И так день за днём, пока при очередном шаге она не уткнулась лицом в грудь вышедшего перед ней мужчины. Подняв мутные от усталости глаза, она увидела преградившего ей дорогу бойца Занаданской регулярной армии. Осознание того, что она дошла, забрало последние силы девушки. Её ноги подкосились, и она, потеряв сознание, рухнула на тело возлюбленного…

Где-то в Тиарской магической академии…

— И что, совсем ничего нельзя сделать?

— Орив, ну ты же меня знаешь! Если бы что-то можно было сделать, то я давно бы уже это сделал. Мальчик получил тяжелейшие ранения. Отравленными болтами пробиты печень и селезёнка, я уже не говорю о других повреждениях и тяжелейшем отравлении. Удивительно уже то, что пациент до сих пор жив. Впрочем, жизнью назвать это сложно — пациент хоть и находится в сознании, но прикован к постели и не отдал создателю душу только по причине множества амулетов, поддерживающих его существование. Яд из организма мы вывели сразу же, но, к сожалению, было уже слишком поздно — подобное лечение необходимо было провести значительно раньше. Внутренние органы поражены практически все, процесс некроза тканей удалось несколько приостановить исключительно за счёт дорогостоящих эликсиров и амулетов, дублирующих функции почек и печени, да и питание пациента тоже внутривенное, плюс энергетическая подкачка. Обычной пищи желудок не принимает. Я сам принимал участие в лечении — поверь, сделано всё возможное на те деньги, которые мне заплатила Литаная.

— Кстати, а не слишком ли ты много взял с неё за лечение? Если не ошибаюсь, это были все имеющиеся у девочки деньги.

— Поверь, Орив, за работу я не взял с неё ни лу. Деньги пошли исключительно на оплату эликсиров. Даже энергией мои студенты накачивали амулеты бесплатно.

— Да, жаль девочку…

— Мне тоже. Но, по-моему, гуманнее было бы пациента усыпить. Магия, конечно же, может многое, но создать новое тело… Наверное, это по силам одному создателю. Я могу вылечить больной орган, но не создать новый взамен отмершего. А тут нужно создавать заново практически всё.

— Натан, на твоём факультете собрались лучшие целители Занадана, может, они сумеют найти хоть какое-нибудь решение? Мальчик должен выжить.

— Орив, повторюсь, мне очень жаль, но это не первая наша потеря и, к сожалению, не последняя. Мальчик, безусловно, талантлив, но не уникален — мы сможем пережить эту потерю, как и десятки, сотни смертей других талантливых магов. Может, объяснишь, чем эта конкретная жизнь для тебя так важна?

— Хм… Как бы тебе объяснить, не затрагивая политики…

— А что, мальчик влез в большую политику?

— Сам — нет, но вот некоторые его действия могут серьёзно повлиять на наши отношения с правящей верхушкой государства. Чтобы тебе было более понятно, скажи — если бы в момент ранения рядом с пациентом находился квалифицированный маг-медик, выпускник нашей академии, его можно было бы спасти?

— Однозначно он был бы жив. Все раны от стрел и болтов уже были неплохо залечены ещё до попадания пациента к нам — постаралась Литаная, да и сам пациент неосознанно лечил себя. Если бы яд был удалён из организма в течение первых суток — последствий отравления можно было бы избежать. А какое это имеет отношение к обсуждаемому вопросу?

— Самое непосредственное. Перед началом последней атаки Азир отправил всех раненых бойцов отряда обратно в Занадан, вручив им официальное письмо, в котором прямым текстом говорится, что все потери в отряде объясняются исключительно отсутствием штатного отрядного лекаря. Причём о включении в отряд медика он настаивал перед походом, но ему было в категоричной форме отказано. То есть если наш пациент умрёт, то его последнее письмо будет иметь эффект разорвавшейся мины — там фактически открыто назван конкретный виновник гибели бойцов отряда и, соответственно, смерти самого Азира, если он умрёт.

— Даже так? И кто этот виновник?

— Родной брат герцога Илия. И, учитывая то, что герцог бездетен — прямой претендент на престол после его смерти.

— Письмо необходимо уничтожить!

— Поздно. О содержании письма уже известно трём десяткам оставшихся бойцов отряда и как минимум нескольким магам. С каждым днём число посвящённых в детали содержащейся в письме информации растёт. Скрыть её не удастся.

— Храни нас создатель… И что будем делать?

— Собираться узким кругом из проверенных и абсолютно надёжных людей и думать. Старый герцог лоялен к магам, чего нельзя сказать о его младшем брате Симусе. Как только корона окажется на голове Симуса, для нас настанут тяжёлые времена — эпоха гонений на нас может вернуться, и мы должны быть готовы к подобному повороту событий. Сейчас местонахождение каждого официально зарегистрированного мага известно властям, мы разобщены и разбросаны по всей территории герцогства. Поодиночке нас легко выследить и уничтожить. Нам нужно придумать способ обезопасить себя от возможности уничтожения всего магического сообщества одним ударом в спину. Планы, как это сделать, у меня есть, но их реализация займёт некоторое время…

 

Глава 2

Богиня Яри давно уже спрятала своё лицо за подёрнутым лёгкими перистыми облаками горизонтом, и окружающий лес погрузился в таинственную, шепчущую на разные голоса темноту. По небу рассыпались первые яркие звёзды, туманной полосой из конца в конец прочертившие почти безоблачное ночное небо. Но темнота недолго заполняла ночной лес — вскоре на место ушедшей Яри на небо из-за лесной кромки величаво выплыла Лури, залив окружающий ночной пейзаж белым мёртвенным светом. В призрачном свете ночной луны лес, было заснувший с заходом дневного светила, снова ожил, зажив уже другой жизнью.

Взошедшая белая луна осветила маленькую сгорбленную фигурку медленно бредущей по лесу девушки в грязной, местами порванной одежде, безоружной, с небольшим вещевым мешком за спиной. Было видно, что она устала, но необходимость гнала её вперёд, заставляя идти даже ночью. Однако шла она недолго — не успел на небе вслед за белым ликом Лури появиться багрово-красный ущербный глаз её сына, бога войны Имира, как девушка, тяжело дыша, обессилено свалилась на землю возле большого дерева. Немного полежав, она села, обеими руками помогая себе подняться, и медленными, неуверенным движениями рук сняла с плеча вещевой мешок. Развязав его, девушка достала плотно скатанное шерстяное покрывало, которое, немного подумав, расстелила прямо под собой, чтобы через несколько мгновений, завернувшись в него, снова упасть на покрытую прелой листвой землю и забыться коротким, тревожным сном…

Проснувшись на рассвете, девушка устало поднялась и, даже не позавтракав, побрела дальше, по пути, дабы избавиться от монотонности дороги, перебирая и осмысливая в голове события и факты последних месяцев своей жизни, приведших её из далёкой столицы герцогства Занадан в эти заповедные шанарские леса на самой границе с Ривийским эмиратом. Девушку звали Лита. Литой она была для всех своих знакомых, и только некоторые избранные знали её полное имя — Литаная Рой. Приставка Рой, крайне редко в последнее время встречающаяся среди людей, многими скрываемая и ненавидимая, как клеймо на преступнике, говорила о наличии у девушки магического дара, вызванного божественной кровью, а также о том, что её род был настолько древним, что своими корнями уходил во времена основания мира и имел своими прародителями саму богиню земли и плодородия Нату. Однако наличие в жилах божественной крови не помогло девушке уйти от шанарской погони — то ли она бесполезно растратила свой магический резерв, чтобы сбить королевских ищеек со следа, то ли в составе поисковых команд тайной канцелярии королевства всё же затесались потомки богини. Иначе как объяснить тот факт, что вот уже вторую неделю за ней, практически не отрываясь, тянулся хвост? В самом начале погони, начавшейся ещё несколько недель назад, девушка была настолько самоуверенна, что даже подпустила преследователей поближе и вступила с ними в бой, убив двоих и тяжело ранив ещё нескольких шанарских прихвостней из числа палачей тайной канцелярии. Однако на этом её успехи закончились, и уже вторая встреча едва не закончилась смертью молодой магини. В дальнейшем Лита стала значительно осторожней и благоразумней, что позволило ей в конце концов до настоящего дня сохранить себе жизнь, однако собственное будущее представлялось ей весьма туманно — в отличие от её родного Занадана магия в Шанаре не приветствовалась, и если девушке в случае её поимки и удастся избежать костра, что ещё несколько веков назад было для одарённых обычным завершением их жизненного пути, то в лучшем случае её ожидает вечное рабство…

Не такой была её родина — герцогство Занадан. Старый герцог, по её мнению, оказался достаточно здравомыслящим правителем, чтобы прекратить гонения на рождённых с божественным даром людей и постепенно переманить их к себе на службу. Пошли далеко не все — немалое количество магов, особенно тех, кто успешно и долго скрывался, не выдавая своей сущности, осторожно выжидали. Но молодёжь, не желавшая всю свою долгую, значительно более долгую, чем у простых людей, жизнь, скрываться, с энтузиазмом восприняла предложение герцога и открыла всему миру свой дар, основав магическую академию, чтобы передавать молодым магам свои знания, собранные по крупицам и оплаченные не только кровью, но и нередко собственными жизнями. Подобный поворот событий не понравился соседям Занадана, да и кому может понравиться значительное усиление армии вероятного противника? А ведь основным условием легализации в герцогстве магов стала обязательная воинская повинность — все маги, в случае нападения на Занадан, были обязаны по первому же приказу герцога влиться в его армию. Правда, лежащая на востоке Загорная империя Сентия ограничилась лишь выражением своего крайнего недовольства — война с ней и так не прекращалась на протяжении последних нескольких десятилетий, да и южный сосед герцогства, королевство Верония, ничего не стал предпринимать против нарушителя устоев. Впрочем, Веронию можно было понять — тамошнему королю было не до Занадана, ему вполне хватало проблем с Ливадией — оба этих королевства давно уже находились в состоянии перманентной вялотекущей войны, не поделив когда-то несколько богатых рудников на границе. Активные боевые действия против герцога решил развязать лишь король Шанары, воспользовавшись сообщением о легализации магов как поводом для начала войны — в своё время Занадан при поддержке союзных легионов из Веронии неплохо потрепал шанарские войска, ударив им в тыл во время последней шанарско-ривийской войны и присоединив к своим владениям несколько плодородных шанарских долин на побережье срединного моря. Верония, впрочем, в той войне тоже приросла землицей за счёт Шанары…

Оказавшись в кольце недружественных стран, в ситуации, когда одно королевство объявило войну, а другие пока выжидали, но тоже могли подтянуться к делёжке пирога, герцог объявил военное положение и провёл массовую мобилизацию — в армию вступали все, кто мог держать в руках оружие. Правда, в большинстве своём эта армия состояла из охотников и крестьян, которые из оружия имели в лучшем случае топоры, мечи и луки, а из защиты — кожаные куртки. Являясь неплохими индивидуальными бойцами, особенно горцы-северяне, с детства привыкшие держать в руках оружие, новобранцы, кроме мечей и луков, не имели за душой больше ничего, а запасов брони и обмундирования Занадан, ввиду скудости ресурсов, накопить не успел. С началом войны кузнецы работали днями и ночами, выполняя государственный заказ, но на это необходимо было время. Именно этими причинами объяснялись неудачи первых месяцев войны с Шанарой — там король был достаточно здравомыслящим, чтобы объявить войну лишь после того, как подготовил, вооружил и обучил собственную армию, снабдив её значительными запасами продовольствия и вооружения для ведения продолжительных военных действий.

Лита, проучившаяся всего три года, сдёрнутая на войну буквально с учебной скамьи, уже имела опыт боевых действий — она успела повоевать в качества отрядного мага в составе небольшого разведывательно-диверсионного отряда горных егерей численностью около ста человек под руководством капитана Азира — молодого, но опытного и умелого командира. Азир получил своё место командира элитной сотни далеко не случайно — в его предках явно числились потомки бога войны Имира. Правда, божественной крови в жилах командира было немного — нескольких капель было достаточно, чтобы раскрыть воинские таланты молодого человека, но, кроме поразительного умения во владении любым видом оружия, будь то боевой топор, меч, лук или нагината, знания нескольких слабых заклинаний да присущему молодому командиру незаурядному стратегическому таланту, ничем иным Азир более не отличался от простых людей. Воинское искусство капитана не помогло ему в последнем бою, когда остатки прошедшей под его руководством по вражеским тылам сотни расстреляли из луков смазанными ядом стрелами многократно превосходящие их по численности шанарские войска. Стычка на последней атакованной Азиром шанарской базе была жестокой и кровавой, остаткам отряда удалось уйти, но от тридцати бойцов, пошедших на самоубийственный штурм, уцелели лишь сам Азир и Лита. От первоначального отряда, помимо командира и мага, уцелело ещё около тридцати бойцов, получивших ранения в предыдущих сражениях и в приказном порядке перед последним боем отправленных Азиром обратно в Занадан. Это их и спасло — выложившаяся в последнем бою до предела Лита потеряла сознание и не смогла удержать силового щита, защищающего остатки отступающего отряда от отравленных стрел. Самой Лите тогда удалось отделаться практически лёгким испугом — тело возлюбленного защитило её от наполненных ядом стрел. Остальные, все, в кого попали отравленные стрелы, умерли — знаний и умений Литы не хватило для нейтрализации яда, а штатный медик в отряде отсутствовал. Сил не хватило даже для Азира — его тело, получившее в свою спину сразу несколько стрел и арбалетных болтов, пострадало настолько сильно, что, несмотря на все старания столичных целителей, жизнь по капле продолжала утекать из молодого человека…

Лита, оставшаяся в Тиаре, проводила у постели Азира дни и ночи, бессильно сжимая зубы, чтобы больной не услышал сдавленных заглушенных рыданий — если бы не война, молодые люди, познакомившиеся ещё в академии, планировали вскоре пожениться. Любовь, как водится, вспыхнула между ними неожиданно, хотя удивляться было нечему — молодость, совместная учёба в академии… Лита — первая красавица в группе, умница и круглая отличница, Азир — признанный всеми учениками академии лидер, задира и нарушитель спокойствия, организатор многочисленных розыгрышей и проказ, крепкий, высокий, атлетически сложенный юноша, мастер двуручной сентийской школы меча и великолепный стрелок, силой, ловкостью и мастерством сполна компенсирующий недостаток магической силы… Они рассчитывали пожениться сразу же после выпуска Литы из академии, но война нарушила их планы, сорвав девушку на фронт прямо с учебной скамьи. И вот теперь её жених умирал, а Лита ничем не могла ему помочь, плача от бессилия.

Возможно, призвав самых опытных и самых сильных целителей-магов, Азира всё же можно было спасти — иногда магия творит чудеса. Но магическое лечение очень дорого, денег на оплату ни у Азира, ни у Литы не было, а отцы-командиры, отдавшие приказ на злополучный рейд, дабы не тратить государственную казну на явно отработанный материал, не нашли ничего лучше, как обвинить в неудаче самого Азира — мол, отряд не только не выполнил приказ, но и погиб исключительно по вине бездарного руководства собственного командира. Никто, прикрывая собственную пятую точку, даже не удосужился пояснить, что же должен был предпринять командир, в чьём подчинении находится всего сотня бойцов, пусть даже отлично обученных и экипированных, против многотысячной шанарской регулярной армии, где тоже служило немало умелых профессионалов. Пожалуй, останься в живых не три десятка израненных бойцов, которых командир успел спасти, отправив обратно в герцогство, а пусть хотя бы потрёпанный, но боеспособный отряд — это решение можно было бы оспорить, но что могут сделать несколько голосов раненых солдат, над которыми также повисла угроза обвинения в измене, против мудрого решения высокого начальства? Досталось от командиров и Лите — она была обвинена в вопиющей некомпетентности, вследствие которой отряд оказался без магической поддержки и практически беззащитным против града отравленных шанарских стрел. Тот факт, что, кроме Литы, других магов в отряде не было, а один, как говорится, в поле не воин — командование в расчёт также не брало. Положен на отряд один маг для защиты — и хватит. Не смог защитить — не справился с заданием, не выполнил приказ…

Вопреки мнению начальства, виноватой в поражении отряда девушка себя не считала: ну что сможет противопоставить один маг, пусть даже весьма неслабый, многочисленному, отлично обученному и прекрасно вооружённому войску? Отдавая приказ на рейд по вражеским тылам, отцы-командиры должны были здраво оценить рискованность данной операции и продумать способы более эффективной магической защиты небольшого отряда бойцов, а не взваливать всю ответственность по их защите на единственную девушку. Спасибо дару, что себя-то сумела спасти… Маг действительно хорош в противостоянии один на один, когда подойти к нему вплотную без того, чтобы не быть уничтоженным валом всепожирающего пламени, практически невозможно. А издалека мага можно достать только стрелами. Но от стрелы можно и увернуться — ловкости, как правило, магам не занимать. А если не хочешь уворачиваться — стрелу можно остановить, отклонить или просто сжечь в воздухе. Однако остановить или сжечь можно десяток-другой стрел, да пусть даже хоть несколькосотен! Но уничтожить вал из тысяч летящих в тебя и в твой отряд стрел не под силу ни одному, даже самому могучему магу, а Лита, будучи честной здравомыслящей девушкой, могучей себя всё-таки не считала — не самая слабая она, конечно, магиня, но и не из числа легендарных архимагов. Даже ныне здравствующая прабабка Литы была более одарённой — слишком сильно оказалась разбавленной в девушке огненная кровь богини Яри. Но вовсе не недостаток личной силы, а лишь безумное желание спасти своего жениха, не дать ему уйти в мир теней и привело обессилевшую и едва-едва оторвавшуюся от погони девушку к ночёвке в лесу, одной, на голой земле, уже не помышляя о спасении чужих жизней, а желающей только одного — выжить хотя бы самой…

А ведь ещё пару месяцев назад собственное будущее вовсе не казалось ей таким уж мрачным — после того, как девушка смогла дотащить едва живого Азира до передовых постов Занаданской армии, она развила бурную деятельность по спасению жизни своего возлюбленного. И в первую очередь, убедившись, что никто не собирается предпринимать ничего для его спасения, Лита перевезла Азира в Тиару и пригласила к нему лучших целителей академии, потратив на один-единственный визит все свои сбережения. К сожалению, исцелить любимого им не удалось — арбалетными болтами и ядом с их наконечников у него оказались серьёзно повреждены внутренние органы, и для устойчивого положительного результата лечения необходимы были месяцы ежедневных дорогостоящих процедур. Так ей по секрету рассказала подруга с факультета целителей — она общалась с деканом и помогала заряжать лечебные амулеты. Правда, по секрету ей передали и другую информацию — что в её случае маги бессильны и вылечить Азира невозможно, однако её собственные глаза говорили другое — даже один-единственный сеанс значительно улучшил состояние больного, а, значит, дело только в количестве дорогостоящих процедур. Но и за один сеанс, потратив все накопленные Литанаей деньги, целители смогли максимально отсрочить неизбежный конец. После проведённых процедур Азиру стало немного лучше — от охватившей всё тело слабости он по-прежнему не мог встать с кровати, однако у него уже получалось самостоятельно поесть, с трудом поднося дрожащей рукой ко рту небольшую серебряную ложку… Теперь вместо нескольких дней, которые ему пророчил военный медик, Азир мог прожить ещё как минимум несколько месяцев, а при постоянном использовании очищающих кровь лечебных трав, амулетов и эликсиров — даже до полугода. Ещё несколько дополнительных дней к отпущенному целителями сроку он мог бы протянуть на постоянных вливаниях силы от самой Литы, но это был не выход…

Девушка перепробовала для спасения Азира всё, что только было возможно, и, поняв бесполезность дальнейших метаний, в один прекрасный день, наняв для больного сиделку из числа выпускниц академии, взяла короткий отпуск на собственное лечение и отправилась на север герцогства, где в одной из небольших, затерявшихся в крутых заснеженных горах долин на берегу изрезанного фьордами северного моря жила прабабушка Литы.

Сколько лет исполнилось прабабке — не могла сказать даже она сама. Лицо старой женщины, изрезанное морщинами, как кора ривийской лиственницы — трещинами, выглядело настолько древним, что, казалось, старуха застала само сотворение мира. Мама Литы, вспоминая, рассказывала, что и во времена её детства бабушка Айя была такой же старой, и совсем не изменилась за эти годы. Маму расспросить уже не получится — её давно не было в живых. Будучи одарённой, она, как и многие одарённые, закончила свою жизнь на костре — про её дар случайно узнали жители деревни, через которую они проезжали вместе с мужем. Не смогли защитить женщину ни муж, ни её дар — на мужа навалились и, задавив числом, забили кольями, а саму женщину традиционно сожгли, предварительно выколов глаза, чтобы она не смогла никого проклясть, и надругавшись напоследок — всё равно скоро сгорит, так чего же добру пропадать… Прабабка оказалась мудрее — задолго до рождения правнучки она ушла высоко в горы, в места дикие и безлюдные, и, узнав о несчастье, нашла сироту и забрала к себе, в горы. Дар, намного более сильный, чем у матери Литы, позволил старой женщине не только не испытывать трудностей в добыче пищи — она была в состоянии приманить своим даром и рыбу из горных речек, и молочных диких коз с горных склонов… Дар позволил колдунье обеспечить себя и одеждой, и вполне добротным жильём — здесь уже помогли местные жители. У старой колдуньи всегда было и молоко на завтрак, и рыба на ужин. Был приличный запас дров и огонь в добротно сложенном камине, выложенном у стены в глубине небольшой, чистой и уютной пещеры. Иногда прабабка не брезговала и старым козлиным мясом — если в стаде подрастал новый вожак, старого по осени она приманивала и убивала, обеспечивая себя на зиму и едой, и одеждой из козлиной кожи и шерсти. В той же долине, что и прабабушка Айя, жило ещё несколько семей охотников и рыболовов — море было недалеко, буквально за перевалом, и по весне, когда рыба косяками шла в реки на нерест, они на несколько недель спускались вниз по реке для ловли и заготовки рыбы. Этих недель людям хватало не только для того, чтобы с лихвой обеспечить себя продовольствием на весь год, но и заготовить рыбы на продажу — помимо еды людям также надо было одеваться, обуваться, да и рыболовные снасти стоили денег. Все эти люди знали про бабушку Айю, но молчали — ведьма объявила всю долину и её ближайшие окрестности своей вотчиной и предупредила всех живущих в ней, что в случае её насильственной смерти они также ненадолго её переживут — мол, на долину наложено проклятие, завязанное на её смерть. Испуг, совмещённый с обещанием покровительства, оказался самым действенным методом — живущие в долине люди не только сами не давали бабушку Айю в обиду, но и прятали её от чужих глаз, не пуская в долину чужаков. Иногда даже доходило до убийства — если чужаки случайно узнавали их тайну, то от них старались избавиться, принуждая к молчанию самым радикальным способом. К тому же за защиту и покровительство, пусть даже мнимые, жители немного помогали колдунье одеждой, вещами или необременительными работами по дому. Так что если кто-либо на свете ещё мог помочь Лите — то только мудрая прабабушка Айя…

Путь на север Занадана был относительно недолог, искомая долина быстро найдена, её жители, уже успевшие забыть внешность Литы — предупреждены, и наконец девушка с комфортом разместилась в небольшой, уютной, сухой и тёплой пещерке, отгороженной от внешнего мира завесой из плотного полога, сшитого из хорошо выделанной овечьей кожи, на мягкой козлиной шкуре, с большой деревянной кружкой парного козьего молока в руках перед жарко горящим в глубине пещеры камином. Пожилая женщина терпеливо дождалась, пока правнучка допьёт молоко и вежливо поблагодарит её за угощение, после чего задала свой вопрос:

— Ты проделала долгий путь, внученька, и всё ради того, чтобы увидеть меня. Важное, вижу, дело привело тебя на окраину мира. Какую помощь ты хочешь от меня получить?

— Почему вы считаете, бабушка Айя, что мне нужна от вас помощь?

— Внученька, но ведь не ради того, чтобы осведомиться о моём здоровье, ты забралась в эту глушь, потратив как минимум неделю своего времени. И это в то время, как всё герцогство охвачено войной и тебя наверняка призвали на службу. Здесь, внученька, хоть и глушь, но слухи долетают и сюда.

— Ты права, бабушка, мне нужна помощь. Мой жених умирает, и моё сердце разрывается от горя, когда я вижу, как с каждым прожитым днём жизнь утекает из его тела, как дождевая вода в песок. Ты сильная магиня, бабушка. Помоги мне, умоляю, ты осталась моей последней надеждой! Спаси Азира! Я готова отдать за его спасение всё, что угодно, даже собственную жизнь!

— То, что ты готова отдать собственную жизнь — это хорошо… Значит, ты его любишь. А вот всё остальное — плохо. Скажи, ты пробовала лечить его сама?

— Пробовала, бабушка, но ни моих знаний, ни моей силы не хватает. Не помогло даже лечение двух сильнейших архимагов-целителей, хотя они и забрали за единственный сеанс все мои сбережения. Чтобы отогнать смерть, подобных сеансов нужны десятки только тогда можно хотя бы надеяться на положительный результат. И даже в этом случае никто не гарантирует полного излечения — мой жених, возможно, на всю оставшуюся жизнь останется инвалидом.

— Если тебе не смогли помочь несколько архимагов, то и моей силы будет недостаточно… Денег на оплату лечения у меня тоже нет — места здесь бедные, люди расплачиваются между собой произведёнными ими же товарами. Я не смогу тебе помочь, внучка…

— Бабушка, умоляю! Может быть, есть хоть какой-нибудь способ? Я готова на всё!

— Хм… Дай подумать…

Несколько минут прошло в молчании. Лита напряжённо всматривалась в изрезанное морщинами лицо колдуньи, как будто ожидая увидеть на нём ответ на заданный вопрос. Колдунья же как будто заснула — её глаза закрылись, старческое тело медленно раскачивалось из стороны в сторону, губы что-то то ли нашёптывали, то ли жевали… Наконец старуха открыла выцветшие глаза, вдруг загоревшиеся мрачным огнём, и, распрямив спину, сильным, глубоким голосом спросила:

— Что ты знаешь о сотворении мира, внучка?

Поражённая мгновенно постигшей бабушку переменой облика, Лита, как на уроке, ответила:

— То, что нам преподавали в академии, бабушка. Наш мир создал творец, прародитель всего сущего. Имя ему — Дирой. И было у Дироя трое детей-богов от жены, имя которой Лури — сын Имир и две дочери, Яри и Ната. Создав мир, творец засадил его растениями, заселил зверями и людьми, после чего ушёл, подарив его своим детям и наделив их властью над миром. Долгое время боги совместно правили нашим миром, приведя в него людей, и это было благословенное время — не было ни войн, ни болезней, ни голода, все люди были счастливы. Но Имир не мог жить спокойно — он любил войны и кровь, поэтому стал богом войны и стал нести людям смерть и разрушение. Имиру до сих пор поклоняются некоторые воины, избравшие войну своей профессией. Яри и Ната объединились против брата и стали защищать людей — Ната стала богиней земли и плодородия, взяв под свою защиту всех женщин, а Яри вознеслась на небо, поклявшись нести всем живущим благословенный свет. Вскоре примеру сестры последовала и Ната, а затем и Имир — ведь сверху наблюдать за миром удобнее. Иногда боги брали себе в супруги самых прекрасных из людей, и поэтому среди нас иногда попадаются люди с примесью божественной крови. Именно кровь бога и даёт людям возможность повелевать вселенной — таких людей называют магами. С тех пор прошло почти пять тысяч лет. Боги или погибли, или ушли из нашего мира, и им давно уже никто не поклоняется. Да и поклоняться богам стало бесполезно — что ни делай, они всё равно нас не услышат. Простой народ, конечно же, продолжает ходить в храмы и совершать богам подношения, но это всего лишь ритуал, призванный обеспечить многочисленной армии жрецов средства к их бесполезному существованию. Храмы построены в честь создателя, но, кроме Дироя, в них можно молиться и всему остальному пантеону богов — Лури, Имиру, Яри и Нате. Считается, что молитву, обращённую к отцу, слышат также жена и все его дети. Это официальная версия. В академической среде, правда, недавно зародился альтернативный вариант естественного происхождения нашего мира, и в этом варианте мировой истории нет места ни богам, ни демиургам, всё просто и логично объясняется естественными процессами эволюции. Именно эта гипотеза зарождения вселенной в последнее время начинает набирать всё больше сторонников, тем более что учёные находят всё больше доказательств её подлинности.

— Хм… Если не рассматривать гипотезу естественного происхождения вселенной, которая, на мой взгляд, есть просто досужие вымыслы выживших из ума учёных-теоретиков, то официально вам преподают изрядно скорректированный вариант — во времена моей молодости мне рассказывали несколько другую историю. Впрочем, я не дам гарантии, что и моя версия претендует на истину — всё же почти пять тысяч лет прошло. Однако в известной мне версии, широко распространённой сотни лет назад, имеется один момент, странным образом выпавший из современной истории — боги вовсе не ушли из нашего мира насовсем, как пытаются втолковать в ваши молодые глупые головы ваши учителя. В диких, забытых людьми, удалённых и недоступных местах нашего мира ещё остались истинные места силы, откуда возможно воззвать к богам. И это не храмы — храмы построены жрецами не для связи с богом, а для сбора подношений верующими. Настоящие места силы неприметны и скрыты в потаённых местах, однако их мощь от этого не уменьшается. Мне неизвестно, сколько таких мест разбросано по миру, однако об одном таком месте я слышала от своего учителя, а тот — от своего. Я очень стара — на моих глазах родились, состарились и умерли правнуки тех, кого я видела в колыбели, уже будучи взрослой. Но мой возраст — ничто по сравнению с возрастом моего учителя. Когда я молоденькой девочкой попала к нему на обучение, он уже был очень стар. Возможно, тогда ему было больше лет, чем мне сейчас — в таком возрасте люди обычно уже не ведут счёт годам… Стар был мой учитель, но до своей смерти он многое успел мне передать. Я сама похоронила его, возведя над его могилой курган, как он и хотел… Хм… О чём это я? Ах, да, о богах и местах поклонения им — так вот, мой учитель слышал от своего учителя, а тот — от своего, что за дикими непроходимыми лесами, которыми покрыта вся западная часть королевства Шанара, в предгорьях западной горной гряды, узкой цепью отгораживающей королевство Шанара от Ривийского эмирата, почти на самой границе Шанары и Ривии есть заброшенное селение. Уже несколько тысячелетий там никто не живёт — окрестные леса, густые и богатые дичью, облюбовали демоны, охотящиеся на одиноких путников. Легенды говорят, что демоны раньше были слугами богов, но, когда боги ушли, обрели свободу. Их нельзя ни убить, ни подчинить, поэтому вся эта местность сейчас пустынна и заброшена — переселенцы отказываются там селиться, никому не хочется умирать…

Старуха замолкла, прикрыв глаза, будто о чём-то вспоминая. Лита не решалась её перебивать, спокойно ожидая продолжения — вдруг отвлёкшаяся бабушка да упустит что-то важное… И её ожидания оправдались — рассказ продолжился…

— За заброшенным селением, в пологом, заросшем лесом ущелье, прячутся развалины небольшого храма. От него мало что осталось — лишь фундамент да остатки стен без швов, будто вырезанных из монолитного камня. Ошибиться невозможно — этот храм явно строили не люди, люди просто не в состоянии создать подобное строение. Почти в самом центре развалин имеется небольшая, идеально ровная круглая плита, похожая на полированный чёрный камень с золотыми прожилками и вязью загадочных рун по краям. Сходство артефакта с камнем обманчиво — какие бы усилия к нему ни прикладывали, разрушить его никому не удалось. Это алтарь бога Имира — стоя на нём, можно воззвать напрямую к богу. Просить можно о чём угодно — власть бога безгранична, и если он сочтёт твою просьбу справедливой, то может исполнить её. Ведь Имир не только бог войны, но и бог справедливости, о чём нынешнее поколение благополучно забыло. Мой учитель также говорил, что его учителю рассказывали, как однажды бог всё же откликнулся на мольбы о помощи — было это ещё в ту пору, когда древний храм не был разрушен. Правда, боги откликаются только на просьбы тех людей, в ком течёт частица их божественной крови. В тебе она есть, внучка. Пролив свою кровь на алтарь бога, ты можешь попросить его подарить своему любимому жизнь. Ведь это будет справедливо — он, не жалея собственной жизни, защищал свою страну. Твой жених сдержал данную герцогу клятву и исполнил свой воинский долг. Для бога войны и справедливости это достойная просьба… Боюсь, что это твой единственный шанс спасти жениха — больше ничего я посоветовать тебе не могу.

— Бабушка, а ты уверена, что предложенный тобой способ сработает?

— Я не только не уверена, внученька, что этот способ сработает… Я даже не могу с уверенностью утверждать, правда ли то, о чём я тебе только что рассказала, или это бред выжившего из ума старого маразматика, коим являлся к тому времени мой учитель. Однако, исходя из собственного многовекового опыта, рассказанная моим учителем история выглядит поразительно правдоподобно. В ней есть несколько моментов, которые впоследствии смогли получить подтверждение из других источников. И это не только дом из монолитного камня, который никто, кроме богов, не в силах построить… В одном из прочитанных мною в молодости древних манускриптов, написанных на высоком языке, приводились описания животных, поразительно похожих на описания демонов. Эти животные якобы пришли в наш мир вместе с богами и были не слугами их, а друзьями. Имея облик животных, были они разумны и обладали поразительной способностью общаться силою мысли. Если это так, то населяющие западные леса Шанары демоны есть ни что иное, как оставленные хозяевами разумные животные, обладающие достаточно развитым интеллектом, чтобы защитить свои охотничьи угодья от чужаков. Абсолютно безопасные для богов, они наводят ужас на обычных людей, имеющих неосторожность посетить эти леса.

— И как же я смогу защититься от них? Демоны они или нет — если против них оказались бессильны целые армии, то как смогу пройти я одна?

— Я могу только предположить… Возможно, люди хотели убить демонов — те прочли их мысли и были вынуждены защищаться. По-видимому, защищаться они умеют — боги не любят слабых, и друзей среди зверей они подбирают себе под стать. Но если ты не собираешься охотиться на демонов, и, ступив на их территорию, в своих мыслях будешь говорить, что пришла с миром, не собираешься охотиться на их территории и скоро уйдёшь — возможно, тебя не тронут. Как никак, ты являешься прямым потомком их хозяев.

— Всего лишь «возможно»?

— А что ты хотела? Я никогда не видела вживую ни одного демона и не имела возможности с ними общаться. Всё, что я тебе сейчас рассказываю — лишь мои предположения, основанные на прочитанных мною в разное время отрывков из древних манускриптов сомнительной подлинности. Относительное доверие вызывают лишь источники, написанные на высоком языке, но по прошествии тысячелетий их сохранилось крайне мало, да и те, что сохранились, являются всего лишь копиями с копий давно рассыпавшихся в пыль от старости свитков.

— А почему вы, бабушка, больше доверяете высокому языку? В академии Занадана практически все учебники написаны на староимперском…

— Внученька, а ты заметила, что один оборот нашей планеты вокруг светила на староимперском называется сол, а на высоком — год?

— Ну и что? Это синонимы, бабушка!

— Не скажи, внученька… На староимперском один сол состоит из десяти кун, а те — из тридцати шести ло. Итого в одном соле получается триста шестьдесят один ло.

— Бабушка, я ещё в детстве отлично выучила календарь! В одном соле не триста шестьдесят один, а триста тридцать шесть ло. Поэтому в каждом куне тридцать три ло, и лишь в последнем — тридцать шесть.

— Первоначально в каждом куне было тридцать шесть ло, внученька — так гласят древние свитки на староимперском. А теперь скажи, что говорит по этому поводу высокий язык?

— На высоком языке в одном соле двенадцать кун, а в каждом куне по двадцать восемь ло…

— Правильно, внученька, только сол там имеет название год, кун — месяц, а ло — день. И вот как раз высокий язык в точности описывает календарный год нашего мира — если его разбить на двенадцать частей, то каждая часть будет длиться ровно двадцать восемь дней, или ло, как говорит большинство людей. Отсюда я делаю вывод — на высоком говорили не люди, но боги. Высокий — это истинный язык богов, язык этого мира. Всё, что написано на высоком, также написали боги. Староимперский же — язык простых людей. Он, в отличие от высокого, постоянно меняется — он изменчив, как изменчивы сами люди. И, следовательно, веры ему значительно меньше — только что рассказанная тобою история сотворения нашего мира тому свидетельство…

— И всё же, даже если всё рассказанное тобой — правда, то как я доберусь до этого алтаря? Ведь мне придётся пройти через всю охваченную войной вражескую страну, а потом — скитаться по диким лесам в поисках заброшенного тысячелетия назад храма. И даже если мне удастся незаметно пройти все шанарские кордоны, не попасться на глаза ищейкам тайной канцелярии Шанары, я не буду съеденной демонами и благополучно отыщу потерянную долину и алтарь в развалинах древнего храма, после чего весь залью его своей кровью — то где гарантия, что бог всё же услышит меня, а услышав — отзовётся? И даже если случится невозможное и бог мне ответит — то что заставит его выполнить мою просьбу?

— Такой гарантии у тебя нет, и никто её тебе не даст. Можно только верить, что чудеса в нашем мире ещё случаются. Впрочем, идти или нет — решать тебе. Я лишь озвучила возможность. А сейчас, внученька, ложись спать — уже поздно, и ты, и я устали от разговоров. А завтра ты встанешь и на свежую голову решишь, что тебе делать…

Гана, столица королевства Шанара, кабинет начальника тайной канцелярии…

— Арсий, и как ты объяснишь мне вот это? — Литис, глава тайной канцелярии, назначенный на эту должность лично королём Шанары Верианом третьим Светозарным и неизменно занимающим её вот уже третий десяток лет, указал пальцем правой руки, затянутой в перчатку из тонко выделанной серой кожи, на валяющийся перед ним на столе мелко исписанный ровными строками свиток пергамента.

Стоящий перед ним человек неопределённого возраста, которому с равным успехом можно было бы дать и двадцать лет, и сорок, поправив воротник военной куртки, недовольно хмыкнул и, видимо, подумав, что такой ответ может быть неправильно воспринят начальством, поклонился сидящему перед ним человеку и проговорил:

— Господин Литис, вы, наверное, имеете в виду недавнее происшествие с Занаданской диверсанткой?

— Именно его, Арсий, именно его. Только-только улеглись страсти вокруг прошедшего по нашим тылам Занаданского отряда колдунов, и тут опять такое происшествие…

— Произошло следующее, господин. С территории Занадана в наше королевство проникла опытная колдунья, не только обладающая сильным магическим даром, но и отлично умеющая обращаться с оружием. Такие умения нельзя получить исключительно с помощью теоретических знаний, а, значит, мы имеем дело с бойцом специального диверсионного отряда Занадана. Возможно, именно того отряда, который, как мы считали, был недавно полностью уничтожен нашими войсками в ходе плановой войсковой операции — стили проникновения на нашу территорию идентичны, да и место перехода нашей границы то же самое. Колдунья быстро расправилась с нашими пограничными кордонами, уничтожив их практически полностью, что говорит об отличном знании колдуньей месторасположения наших постов и стратегии охраны, после чего сразу же скрылась на нашей территории, уйдя в тыл. Женщина действовало умело, сначала снимая часовых, чтобы те не смогли поднять тревоги, а затем расправляясь со спящими солдатами. В качестве оружия использовался исключительно лук, из чего можно сделать вывод, что нарушитель привычен к бою на дальней дистанции. То, что этот нарушитель — женщина, нам сообщил единственный случайно спасшийся свидетель. Солдат отошёл по нужде в придорожные кусты и оттуда увидел скоротечный бой своими глазами. Увидев, что его сослуживцы были убиты за несколько мгновений, солдат не нашёл ничего лучшего, чем затаиться под тем же самым кустом, даже не натянув обратно спущенных штанов. Трус, конечно же, но в данном конкретном случае его трусость сыграла нам на руку, подарив очевидца — против опытной колдуньи у него всё равно не было никаких шансов. Тщательный анализ нанесённых нашим солдатам ран позволил установить, что использовались наконечники с ядом — из той самой партии, которая была передана нашим стрелковым частям для уничтожения занаданского диверсионного отряда.

— Значит, тот диверсионный отряд всё же уничтожен не полностью — ведь кто-то умудрился собрать на поле боя наши стрелы и снять с них наконечники…

— Доказательств подобного предположения нет, но скорее всего, вы правы, господин — все косвенные улики говорят именно об этом. Сейчас наша агентура в Занадане роет носом землю, пытаясь заполучить списки убитых и выживших из этого отряда. Но быстро такие дела не делаются — всё же отряд действовал в режиме чрезвычайной секретности, вся информация по нему закрыта. Форсировать поиски опасно — мы можем потерять свою агентуру, и так не слишком обширную.

— И всё же поторопите поиски — мы должны знать всё по этой диверсантке.

— Кое-что мы уже знаем, господин. Это молодая или молодо выглядящая женщина, обладающая сильным магическим даром, которого хватает как минимум на то, чтобы применять заклинание скрытности, а также умелая лучница — все выпущенные ею стрелы попали точно в цель и поразили её с первого раза. Женщина одета в стандартную камуфлированную форму занаданских горных егерей, обута в высокие ботинки армейского образца. Образцы слепков со следов, оставленных её обувью, направлены всем поисковым отрядам. Думаю, что поимка диверсантки не займёт у нас много времени — один человек, сколь бы опытен он ни был, никогда не сравнится с регулярной армией. К тому же любому человеку нужно что-то есть и где-то спать. Вот на этом мы её и подловим.

— Действуйте, Арсий…

* * *

Проснувшись ранним утром, когда в лесу уже достаточно сильно рассвело, однако солнце ещё не поднялось и сквозь густую листву не прогрело землю, разогнав стелющийся по земле туман, Лита потянулась, разминая затёкшие от долгого лежания на твёрдой холодной земле мышцы, свернула и убрала в вещевой мешок немного отсыревшее от утренней росы одеяло, достала завернутый в небольшую тряпицу кусок сыра и, отрезав от него небольшой кусочек, съела его, завернув оставшуюся часть обратно в тряпицу и убрав в мешок. Покончив со скудным завтраком, девушка проверила свой магический резерв — за ночь он восстановился более чем наполовину, и тут же соткала поисковое заклинание, раскинув его по окрестным холмам. Сразу же, на пределе дальности, составлявшем чуть более десяти километров, пришло несколько слабых откликов с севера и юга — значит, за вчерашний день от погони оторваться всё же не удалось. Печально — сил оставалось всё меньше и меньше, а её, как дикого зверя, обложили со всех сторон и упорно гнали в самое сердце Шанарского королевства — в густозаселённые обжитые районы, где спрятаться от опытных поисковых команд тайной канцелярии было нереально. Первоначально девушка планировала пройти по безлюдным местам вдоль горного хребта между Ривией и Шанарой на юг почти до границы с Веронией, чтобы там, не углубляясь в обжитые места, пересечь границу Веронии и пройти по пограничью до самого Занадана. Не получилось… И север, и юг оказались перекрыты. Возвращаться на запад, откуда она пришла, тоже было бессмысленно — в пустынях Ривийского эмирата спрятаться точно не получится. Осталась единственная дорога — на восток, через Шанару, где её явно уже ждали. Уж слишком сильно она наследила по дороге к заброшенному храму — поиски алтаря забытого бога оказались весьма насыщенными на события и встряхнули всё Шанарское королевство. Лёгким стелющимся шагом продолжив свой путь на восток, Лита продолжила вспоминать детали своего похода…

Границу Занадана и Шанары девушка пересекла в том же месте, что и парой месяцев ранее, причём достаточно легко — после дерзкого рейда отряда Азира в тыл врага девушке был отлично известен каждый овраг, каждый куст этого участка границы. Не обошлось, конечно же, без накладок — граница с обоих сторон не была беззащитной и тщательно охранялась. Но Занаданские заградительные отряды свободно пропустили ставшую известной воительницу-магиню, а встреченные по ту сторону границы шанарские посты Лита просто вырезала, воспользовавшись как своим магическим даром, так и любимым луком, из которого она могла уверенно поразить цель на расстоянии в сотню шагов. Отравленные стрелы — военный трофей со злополучного рейда — не оставляли противнику даже малейшего шанса выжить, и девушка спокойно прошла вглубь вражеской территории.

Продвижение на запад было отмечено вереницей трупов — ну в самом деле, с какой стати жалеть противника, попавшегося тебе под горячую руку? Тем более противника, не ожидающего нападения и потому расслабленного. Отряды солдат численностью более десятка Лита пропускала, затаившись под покровом невидимости, а мелкие группы из нескольких солдат легко, как на стрельбище, снимала из своего лука, подпустив поближе — на то, чтобы выпустить пять-шесть стрел, у девушки уходило всего несколько мгновений, после чего, выждав для порядка пару минут, она доставала кинжал и шла собирать свои стрелы. И только один раз ей пришлось воспользоваться магией — когда, расслабившись, девушка неправильно оценила численность отряда противника. Вместо замеченных ею четырёх бойцов их оказалось две полных пятёрки — десять опытных воинов. В результате одних стрел оказалось явно недостаточно и остатки отряда, увидев упавших товарищей, сражённых вылетающими словно бы из ниоткуда стрелами, залегли, начав отстреливаться, пуская стрелы наугад, во все подозрительные места. Залёгшие шанарские бойцы всё равно были уничтожены, только не стрелами, а огненными шарами, но вынужденное применение девушкой магии, скорее всего, и было основной ошибкой — как только была применена боевая магия, на её след тут же встали ищейки тайной канцелярии. А встав на след — уже больше не выпускали, сопровождая через всю страну, наблюдая, подстерегая, и даже пытаясь поймать, устроив на её пути несколько засад. От засад девушка благополучно избавилась, ещё на подходе поисковыми заклинаниями обнаружив замаскированных охотников и издалека расстреляв их из лука, однако этими действиями только разозлила тайную канцелярию — охота на неё началась всерьёз, с привлечением полноценных армейских подразделений. Воевать с целой армией Лита не планировала, уклонившись от окружающих её поисковых отрядов к югу, резко ускорив темп своего передвижения и буквально ворвавшись в западный лес, немного не дойдя до границы с Веронией. Правда, отрываясь от преследователей, пришлось бросить громоздкий лук, однако потеря была невелика — стрелы для него, даже вырезанные из убитых ею солдат, давно закончились, а изготовить новые не было никакой возможности — отсутствовало не только высушенное дерево для самих стрел, но и тяжёлые гранёные стальные наконечники, зазубренные и смазанные быстродействующим парализующим ядом. Последние наконечники Лита израсходовала на вражеский кордон как раз на опушке леса, наскоро приладив их к выструганным на скорую руку стрелам из молодых побегов орешника и почти сразу же выпустив в цель. Шанарские воины, едва только прозвучал тонкий свист первых стрел, залегли в густых кустах на опушке, побоявшись броситься грудью под калёное железо, летящее с убийственной точностью, и это позволило Лите быстро отступить под защиту леса. Стоило девушке скрыться под покровом древних густых деревьев, как погоня отстала — лес заслуженно пользовался дурной славой, о чем Литу предупреждала ещё прабабушка Айя.

Густой, девственный лес, занимающий почти треть королевства Шанара, плотным лиственным покровом скрывал тянущуюся с севера на юг невысокую горную гряду, в которой брало начало множество небольших рек, речушек и ручьёв, стекающих по обе стороны гор, и являющуюся не только природным водоразделом, но и естественной границей Шанары с Ривийским эмиратом. Спасаясь от погони, девушка стремительно углубилась в лес, идя строго на запад и молясь всем богам, чтобы ни преследователи, ни обитающие в шанарском лесу демоны её не нашли. Несмотря на то, что не найти её мог только слепой — ни о какой осторожности Лита уже не помышляла, оставляя за собой целую просеку из помятой травы и поломанных веток кустов, но, видно, боги оказались к ней милостивы на этот раз — сильное желание выжить, подкреплённое произносимым мысленно клятвенным обещанием никого не убивать и уйти из леса сразу же, как только будет найден алтарь бога, похоже, возымело успех. На второй день её панического бегства по лесу отставшая шанарская погоня исчезла — то ли потеряла след, что маловероятно, то ли вмешались боги, а, может быть, демоны. Есть всё же на свете справедливость…

Поиски развалин храма с алтарём проходили спокойно — Лита, углубившись в лес на несколько дней хода и достигнув предгорий, повернула на север и шла до тех пор, пока её движение не преграждала река, по описаниям похожая на ту, о которой ей рассказывала прабабушка. Как только найденная река подходила под описание, девушка начинала методично прочёсывать её берега, проходя все излучины с востока на запад до того момента, как уходящая в горы река мелела настолько, что становилась понятно — на её берегах храма нет.

Развалины храма обнаружились через две с лишним недели поисков в излучине третьей по счёту большой реки и были в точности такими, как и рассказывала прабабушка Айя — остатки когда-то высоких монолитных стен серой каменной массой одиноко возвышались на вершине заросшего травой и старыми раскидистыми деревьями холма, господствовавшего над небольшой уютной долиной, окаймлённой речной излучиной. Вокруг храма в беспорядке были разбросаны громадные оплавленные и треснувшие каменные глыбы — остатки некогда внушительных стен. Кроме камней, от храма не осталось ничего — даже если при строительстве и было использовано дерево, за прошедшие тысячелетия оно давно уже сгнило и превратилось в труху, впоследствии смытую дождями и снегом в реку.

Задержав дыхание и осторожно пройдя через пролом в стене во внутреннюю часть храма, Лита почти сразу же нашла алтарь — он блестел в лучах солнца своим глянцево-чёрным диском в самом центре идеально чистой небольшой площадки. Вся остальная внутренняя территория развалин была густо усеяна обломками камня разной величины — от крупных глыб до небольших, размером не крупнее щебня, обломков, не приближающихся к алтарю на расстояние менее трёх шагов. Подойдя к чёрному диску и положив на него ладонь, девушка ощутила приятную, успокаивающую прохладу камня — по всем внешним признаком именно камнем он и являлся. Однако попытка поцарапать его краешек кинжалом, предпринятая девушкой из чистого любопытства и чтобы проверить слова бабушки, действительно ничего не дала — прочность алтаря была несокрушимой, в отличие от здания, в котором он находился. Освоившись, Лита принялась исследовать антрацитово-чёрный монолит, но ничего нового, не замеченного ею в первые мгновения осмотра, не нашла — с виду обычный камень, как будто вплавленный в монолит основания, испещрённый золотыми прожилками, при более внимательном взгляде складывающимися в затейливую вязь незнакомых рун. Руны, казалось, были не вырезаны на поверхности, а утоплены в каменный монолит, из-за чего диск приобретал глубину и объём, несмотря на то, что прозрачным явно не был…

Тщательно осмотрев плиту и поняв, что ничего нового она больше не увидит, Лита, решившись, аккуратно уколола острым кончиком кинжала указательный палец на левой руке. На подушечке пальца, сразу же окрасившейся красным, набухла кровяная капля и, подержавшись несколько мгновений, сорвалась вниз, расплескавшись по поверхности алтаря алыми брызгами, почти незаметными на чёрном фоне. После первой капли на алтарь упала вторая, затем третья… И ничего не произошло. Камень по-прежнему оставался холодным и чёрным. Алтарь не работал.

Девушка взмолилась, всеми силами желая, чтобы бог, которого она никогда не видела и в которого в глубине души не верила, исполнил её единственную просьбу и подарил жизнь возлюбленному, но её мольбы также остались без ответа — ничего не изменилось вокруг. На небе, почти не закрытом облаками, всё так же светило тёплое летнее солнышко, на деревьях весело перекликались птицы, слабый ветер вяло перебирал ярко-зелёную, характерную для начала лета листву и пробегал волнами по густой, сочной, ещё не успевшей выгореть траве, которой заросла вся долина вплоть до белоснежного песчаного пляжа у реки. Умиротворённая природа дышала спокойствием и ей не было никакого дела до проблем, бед и чаяний людей…

В отчаянии девушка, уже не сдерживаясь, резанула кинжалом по запястью, и на алтарь хлынул целый поток горячей крови. Стекая с опущенной руки на алтарь, кровь равномерно заливала диск и, залив его край почти полностью, начала переливаться через край плиты на пол. Отрешённо наблюдая за стекающим красным ручейком, девушка почувствовала, как у неё начала кружиться голова, а порезанная рука онемела от значительной кровопотери. Очнувшись, Лита, отложив кинжал, достала из мешка кусок чистой тряпки и, порвав его на несколько полос, перевязала руку, остановив кровь. Последняя отчаянная безмолвная мольба унеслась в небо, оставшись без ответа. История, рассказанная бабушкой Айей, оказалась обычной сказкой выжившего из ума её старого учителя…

Оставшуюся часть того дня Лита помнила смутно — кажется, она вроде бы даже немного поела, а позже, уставшая от долгой дороги и обессилевшая от потери крови, заснула прямо в развалинах храма рядом с алтарём, чудом не измазавшись в потёках собственной подсохшей крови. Да и обратный путь домой также запомнился девушке лишь отрывками — несколько дней пути на запад практически совсем не отложились в её голове. Однако в одно ясное солнечное утро, пробудившись ото сна и стряхнув наконец с себя вязкое чувство безысходности, в котором она пребывала все последние дни, девушка осознала себя находящейся одной, в чужом лесу, на вражеской территории. Чувство опасности отрезвило её, и Лита раскинула вокруг себя поисковое заклинание, тут же выдавшее на пределе дальности слабые отклики — в лесу были люди, и, похоже, искали они именно её. С учётом того, что всё последнее время девушка шла, практически не скрываясь и не пряча следы, её обнаружение и возобновление погони оставались лишь вопросом времени…

Гана, казематы тайной канцелярии…

— …господин Литис, мы обнаружили следы нашей потерявшейся беглянки, и поисковые команды уже встали на её след. Команды предупреждены о реальных способностях колдуньи и больше не будут глупо подставляться под её удары, вступая в ближний бой. Они обучены воевать именно против колдунов и знают, как противодействовать их чарам. Да и мало что она сможет противопоставить нашим солдатам без своего лука. Кстати, мы выяснили, куда она направлялась — в западном лесу, почти на границе с Ривийским эмиратом, обнаружено древнее капище с отлично сохранившимся артефактом, вероятно — алтарём. Недавно на этом алтаре была принесена жертва — вокруг всё залито кровью. Там же обнаружены следы нашей неуловимой беглянки. По-видимому, именно этот алтарь и был её целью, и, сделав своё дело, диверсантка возвращается в Занадан. Теперь, зная настоящую цель, мы больше не допустим ошибок и поймаем колдунью. Я уже распорядился перекрыть все лазейки из западного леса — там мышь не проскочит, не то что вражеская шпионка.

— Смотри, Арсий, больше никаких ошибок. Недооценивать противника нельзя — даже лишившись лука, колдунья вовсе не станет беззащитной и вполне сможет за себя постоять лишь одной силой своей магии. Напоминаю — диверсантка нам нужна живой, правда, необязательно здоровой. Да и не диверсантка она, похоже, а самая настоящая лазутчица — целью её наверняка были не диверсии, а именно этот алтарь. Не зря, оказывается, она с боем прорывалась в западное нагорье, ох, не зря… Видно, Занадану было крайне важно срочно найти в горах этот алтарь, знать бы ещё, чем он для них так важен… Вот и спешила наша незнакомка в неизвестное нам место, экономя время и даже не обходя застав и засад. А уж сколько она народу покрошила…

— Шестьдесят четыре человека убитыми и пятеро ранеными, господин Литис…

— Вот я и говорю — маловато раненых. Опытная колдунья нам попалась, знает, как убить одним выстрелом. Да и в магии хороша — явно не самоучка, а из этих… Из академии которые. Она явно много знает. Сейчас наша беглянка возвращается обратно, и должна оказаться не в своём родном Занадане, а в подвалах нашей канцелярии, где просто обязана ответить на все наши вопросы, которых у нас накопилось немало. И главное — что это за алтарь такой, что ради него можно, рискуя собственной жизнью, пройти через всю вражескую страну. И не получим ли мы от этого алтаря неприятности в войне с Занаданом — ведь одно дело сражаться с магами, и совсем другое — с вызванным их колдовством божеством, пусть ни ты, ни я ни в каких богов не верим… Так что смотри, Арсий — за жизнь этой женщины головой отвечаешь. Мне не нужна её смерть, я хочу услышать ответы, и ты мне их предоставишь. Не подведи меня, Арсий. Очень тебя прошу, не подведи…

* * *

Теперь Лита шла, как опытный следопыт — старательно обходя места, где могли остаться её следы и тщательно следя за целостностью стелющейся под ногами травы и окрестных кустов. Девушка не обольщалась — полностью замести следы в лесу практически невозможно, а лишние усилия только замедлят её передвижение. Но даже такие крохи осторожности могли задержать поисковые команды, подарив ей несколько лишних мгновений форы. Время передвижения также сильно увеличилось — девушка начинала свой путь ещё в темноте и заканчивала тогда, когда идти было уже невозможно по причине наступившей ночи. Затем пара часов короткого тревожного сна — и путь продолжался, но уже под мертвенным неверным светом Лури.

Предпринятые девушкой усилия уже через несколько дней стали приносить свои плоды — от погони, правда, оторваться пока не удалось, но путь на юг оказался открыт, чем Лита сразу же и воспользовалась, выскользнув из грозящего захлопнуться кольца. Теперь, оторвавшись от преследователей, девушка развила максимально возможную скорость — невзирая на усталость и почти не тратя времени на сон, она стремительно перемещалась по лесу в юго-западном направлении, постепенно вновь приближаясь к ривийской границе. Ещё неделя, максимум — полторы, и она достигнет границы с Веронией, после чего, если не случится никаких неожиданностей, ей удастся оторваться от преследования, скрывшись на сопредельной территории. Нужно только продолжать движение во что бы то ни стало, не считаясь с голодом и усталостью, пока тело окончательно не ослабло без полноценной пищи. Да и недавняя потеря крови при неудавшемся ритуале и вызванная ею слабость сильно замедляли движение.

Очередная ночь, проводимая на ногах в попытке во что бы то ни стало добраться до границы с Веронией, причём сделать это быстрее преследователей, принесла неожиданную неприятность… Было темно — помимо плывущих по небу облаков, периодически скрывающих ночные светила, убывающий ущербный диск Лури давал слишком мало света, а зелёный свет Наты вперемешку с багрово-красными отблесками Имира только мешали ходьбе, наполняя ночной лес неверными пляшущими тенями. И ничего удивительного, что Лита не заметила предательской ветки, спрятавшейся в опавшей листве и, споткнувшись, сделала несколько быстрых шагов вперёд, чтобы удержать равновесие. Как нарочно, правая нога девушки попала в небольшую ямку и, не удержавшись, девушка всё же упала на выставленные вперёд руки. Падение получилось мягким, но правая нога неудачно подвернулась. Раздался лёгкий хруст, сопровождаемый прострелившей стопу болью. Девушка с ужасом поняла, что если это перелом — то можно начинать прощаться с жизнью…

Страшного, к счастью, не произошло — успокоившись, девушка села и подтянула к себе пострадавшую конечность, взяв стопу в руки и аккуратно ощупав. Перелома не было. Не было даже ушиба — обычное растяжение, однако долгая ходьба теперь ей была противопоказана. К утру стопа наверняка опухнет и будет жутко болеть. И если не оставить ногу в покое хотя бы на пару недель, то с каждым днём боль будет нарастать, превратив в конце концов ходьбу в одну нескончаемую пытку. Однако кое-что сделать всё равно было можно…

Достав из вещмешка ещё одну небольшую тряпицу, Лита разулась, протёрла голеностоп заживляющей мазью из небольшой склянки и плотно зафиксировала его, обмотав тряпкой в несколько слоёв. Ботинок на импровизированный бандаж налез с трудом, но Лита всё равно поднялась на ноги и сделала несколько шагов. Каждый шаг отдавался тупой болью в ноге, однако эту боль можно было перетерпеть, если не делать резких движений. Поняв, что, пусть и медленно, но идти всё равно можно, девушка изрядно повеселела и, собравшись продолжить путь, поглядела на небо, чтобы сориентироваться с направлением. К её огорчению, Лури в очередной раз скрылась за облаками и являть своё лицо миру явно не желала. Примеру Лури последовала и Ната, а багровый глаз Имира не давал точной информации о сторонах света, так как висел почти над головой. Однако Лита знала много других способов ориентирования, а с учётом того, что в настоящее время она находилась пусть и в небольших, больше похожих на холмы, но всё же горах, самым простым было подняться на ближайших холм и, найдя свободную от деревьев лужайку, обозреть звёздное небо и окружающую местность с высоты. Не затягивая с реализацией принятого решения, девушка побрела в сторону незначительного повышения уровня почвы — поднимаясь, рано или поздно она окажется на вершине.

Всё оказалось именно так, как планировала девушка — на то, чтобы достигнуть вершины заросшего лесом пологого холма, ей потребовалось чуть больше двух часов. На вершине оказалось несколько лужаек, свободных от деревьев — видимо, избавлению холма от самых высоких представителей растительного мира способствовали нередкие грозы, сопровождаемые молниями, бившими, естественно, в самые высоко расположенные точки. Поражённые молниями деревья засыхали, уступая место высокой, мягкой траве, бурно растущей везде, куда проникали лучи солнца. С одной из таких заросших густой травой лужаек при свете луны, вынырнувшей наконец-то из облаков, девушка смогла обозреть окрестности на расстояние километров в пятнадцать, не меньше. Найдя на ночном небе, помимо Лури, Имира, Нату и некоторые известные ей созвездия, периодически проявлявшиеся в разрывах облаков, Лита определила стороны света и наметила направление своего дальнейшего движения. К сожалению, выявился один неприятный момент — именно в том направлении, куда девушка собиралась идти, почти у самого горизонта, едва заметный, не сильнее света рядовой звезды, горел огонёк. Его было бы легко не заметить или спутать с обычной звездой, если бы не знакомый красный оттенок, да и расположен был огонёк не на небосклоне, а явно в лесу. В том, что это был костёр, Лита не сомневалась. И эта информация настораживала, даже пугала — ведь наличие костра подразумевало присутствие в лесу людей, а кроме самой девушки в этом принадлежащем демонам лесу бродили только поисковые команды шанарской тайной канцелярии, столкновения с которыми Лита всеми силами старалась избежать. Привычно раскинув вокруг поисковое заклинание, девушка непроизвольно поморщилась — заклинание показало, что вокруг на десять километров кроме неё нет ни одного человека. Заклинание работало — не найдя людей, оно показало наличие в зоне обнаружения нескольких живых существ, причём одно из них было уникальным, встречающимся только в этом лесу. Больше на всей территории Натаны Лита подобных аур не встречала — слишком уж они отличались от аур обычных животных, более походя на сильно искажённые ауры одарённых людей. В первые дни своего путешествия по лесу Лита даже старалась обходить территории, где заклинание засекало подобные ауры, но впоследствии перестала обращать на них внимание — в отличие от аур людей, эти изменённые ауры не преследовали её и двигались в направлениях, никак не связанных с направлением её перемещения. А значит, эти ауры наверняка принадлежали каким-то неведомым животным. Возможно, даже демонам — иногда, проходя по местам, где ранее Лита фиксировала наличие этих странных аур, она наталкивалась на отпечатки громадных лап, которые могли бы принадлежать обычной кошке, если бы кошка могла вырасти размерами с хорошего буйвола.

Вот и сейчас странная аура неизвестного животного медленно перемещалась куда-то на северо-запад, постепенно удаляясь от девушки. Остальные ауры тоже или медленно перемещались, или стояли на одном месте — лес жил своей привычной ночной жизнью и ему не было дела до волнений и тревог одинокой девушки. До горящего вдали, у самого горизонта, костра, заклинание так и не дотянулось…

Приняв решение двигаться в выбранном направлении, но соблюдая повышенную осторожность и периодически осматривая поисковыми заклинаниями окружающую территорию, девушка начала спускаться с холма. Впереди была ещё почти половина ночи, которые можно было использовать с пользой, пройдя как минимум десяток километров долгой дороги домой.

Кабинет ректора Тиарской магической академии…

— Лэр Орив, мне доложили, что состав поисковой экспедиции уже сформирован, а я до сих пор не вижу на своём столе соответствующего документа. Вы не забыли, что все кандидатуры я должен утвердить лично?

— Господин ректор, ваши информаторы сообщили вам неверную информацию — окончательный состав экспедиции до сих пор не сформирован, у меня есть пока предварительный список. Сегодня утром я внёс в него последние изменения и планировал после занятий представить его вам на утверждение, однако, раз вы сами начали этот разговор, я готов подать его вам прямо сейчас.

— Ну что ж, давайте, я посмотрю…

Несколько минут лэр Сай внимательно изучал представленный деканом кафедры боевой магии небольшой листок, после чего, отложив его в сторону, внимательно посмотрел на стоящего перед ним с безмятежным лицом архимага и, после минутного молчания, продолжил:

— Вы, лэр Орив, без сомнения являетесь одним из выдающихся магов, редкой жемчужиной в нашем педагогическом коллективе, но принцип формирования поисковой команды ускользает от моего понимания. Здесь же в основном дети! К тому же большинство представленных кандидатур — женщины! Я вижу здесь всего двух опытных магов, причём один из них вообще не боевик, а целитель! Вы не могли бы пояснить критерии вашего отбора?

— Смогу, здесь нет никакой тайны. Отбор был очень тщательным, каждая кандидатура перепроверялась по нескольку раз. Из громадной массы кандидатов я едва-едва набрал этих шестнадцать человек, остальные по тем или иным причинам были забракованы. Отбор проходил по многим критериям — это и личный уровень магической силы, и способность переносить постоянные лишения в долгом походе — именно поэтому состав экспедиции так молод, и конечная цель данной экспедиции. Результат отбора лежит на вашем столе — все эти люди достаточно молоды и физически подготовлены, чтобы не помереть в дороге, часть из них имеет большой опыт в своей области, а основная часть — достаточно одарена магически, чтобы служить донорами плетущим поисковое заклинание магам. В состав экспедиции, как вы видите, включён целитель — один, но очень опытный. В крайнем случае, при очень неблагоприятных обстоятельствах, этот целитель сможет воспользоваться магическим резервом остальной части отряда. Вы, конечно же, вправе внести любые изменения в состав отряда, но на сегодняшний день другого состава экспедиции я не вижу — по моему мнению, любые замены только ослабят отряд.

— То есть сила этого отряда — в этих вот необразованных молодых магичках — Сай раздражённо ткнул пальцем в список, — такое ощущение, что вы подбирали не поисковую экспедицию, а личный гарем! Всего трое опытных боевых магов! К тому же все эти маги сейчас находятся на западном фронте, отбивают атаки шанарской армии. Кто защитит отряд в случае нападения? И как вы собираетесь забрать с фронта боевых магов? Вы хотите обескровить нашу армию перед лицом превосходящего по силам противника?

— Отвечаю по порядку, господин ректор. Никто нашу армию обескровливать не собирается, вместо отозванных с фронта магов им на замену будут направлены другие маги из числа выпускников боевого факультета. Не слишком равноценная замена, если сравнивать боевые умения, но по установленным самим герцогом нормам в каждой роте должен быть один боевой маг. Любой боевой маг, прошу обратить внимание. Так что формально никакого ослабления не будет — один боевик меняется на другого боевика, тем более что право утверждать кандидатуры этих магов предоставлено вам, а не герцогу. Теперь по преобладающему составу женщин в отряде. Прошу вспомнить ваши же слова, господин ректор — экспедиция направляется не воевать, а найти артефакт. То есть боевой опыт для подавляющей части группы вообще не важен, а, по моему убедительному мнению, даже вреден. Сильнее всего группе нужен большой магический резерв, что и предоставит этот состав — все эти девушки, или молодые женщины, должны стать донорами для опытных магов, которых в группе более чем достаточно. И, наконец, последний вопрос — а если на поисковую экспедицию нападут? И на этот вопрос у меня есть готовый ответ — господин ректор, вы думаете, что трём опытным боевым магам, имеющим в своём распоряжении дополнительный магический резерв из более чем десяти учеников, может что-то угрожать? Против подобного отряда нужна как минимум небольшая армия, если кто-то вдруг поставит задачу его уничтожить. Итак, повторюсь — этот состав оптимален и любая замена приведёт только к его ослаблению. Усилить его дополнительно можно профессиональными кадровыми боевыми магами помимо тех, что указаны в списке, отозвав их с фронта, что считаю нерациональным — боевые маги сейчас нужнее на войне. Это моё официальное заявление. Теперь вы имеете право либо утвердить предложенный состав, либо внести в него любые изменения, какие только пожелаете. Ответственность в этом случае будет лежать исключительно на вас. Я закончил, господин ректор…

Мужчина вежливо, с достоинством поклонился и сделал шаг назад, к двери, продолжая удерживать взглядом одному ему видимую точку где-то на ректорской груди. Кабинет заполнила густая, вязкая тишина. Молчал ректор, молчал декан кафедры боевой магии. Наконец, когда затянувшееся молчание стало уже неприлично долгим, ректор, подняв и повертев в руках список, нарушил молчание:

— Хорошо, будь по-вашему — я утверждаю ваш список. Готовьте экспедицию.

— Экспедиция выдвинется на поиски артефакта в максимально короткие сроки — как только будет произведена кадровая замена на шанарском фронте.

— Доложите мне, когда всё будет готово.

— Непременно, господин ректор…

* * *

Очередной рассвет встретил Литу около небольшого, почти остывшего костерка. В конце ночи она всё же набрела на костёр, который незадолго до этого видела с холма — за остаток ночи она прошла почти пятнадцать километров. Правда, костёр прогорел и уже успел остыть, оставив после себя едва дымящиеся угли в неглубокой ямке, образовавшейся из-за вынутого дёрна и обложенной небольшими камнями, во множестве разбросанными вокруг и почти укрытыми опавшей листвой. Самого путешественника — кстати, это был одинокий путник, — она застать не успела. Этот путешественник, затушив костёр ближе к концу ночи, поднялся и пошёл на юг с незначительным уклоном к востоку — именно в том направлении, в котором шла сама девушка. К тому времени, как Лита набрела на остатки костра, аура путешественника, выглядевшая как обычная аура неодарённого, стремительно удалялась, приближаясь к границе поискового заклинания. Посчитав, что одинокий человек не сможет нанести ей никакого вреда, девушка подкинула в почти уже затухший костёр ещё дров, раздула огонь, и, дождавшись, пока пламя разгорится и от него пойдёт хороший жар, достала одеяло, завернулась в него и, повернувшись к жаркому пламени костра спиной, уснула, чтобы проснуться через пару часов от весёлого лучика взошедшего солнца, пробившегося через разрыв в набежавших на небо облаках.

Полностью проснувшись, встав, осмотрев потухший костёр и убедившись, что пламя в нём полностью потухло, Лита закрыла едва тёплые угли лежавшим рядом пластом дёрна и, позавтракав небольшим кусочком сыра, быстро оделась и пошла в направлении ушедшего путника. Сыра, кстати, осталось совсем немного — хватит на вечер, и, возможно, останется на утро. С завтрашнего дня уже нужно было думать о еде, и эта мысль не добавила девушке хорошего настроения. Только дилетантам, никогда не бывавшим в лесу, кажется, что лес полон еды. В действительности всё гораздо хуже — нормально, не заботясь о еде, в лесу могут существовать только травоядные животные — зайцы, олени, кабаны, да многочисленные семейства пернатых, питающихся насекомыми и плодами деревьев. Остальным необходимо приложить немало ловкости и силы, чтобы суметь найти в лесу пропитание. Многочисленные хищники имели и то, и другое, поэтому тоже неплохо устроились в лесу. Лита никогда не добывала себе пропитание охотой, поэтому этот пласт умений по добыванию себе средств к существованию прошёл мимо неё, стороной. Конечно, совсем уж беспомощной она не была — иногда она била из своего лука и зайцев, и косуль, но это были случайные охотничьи трофеи, подвернувшиеся под её твёрдую руку и зоркий глаз в многочисленных военных рейдах. Охотиться специально Лита не любила, да и не умела. К тому же сейчас с ней не было её любимого оружия — лука, который ни разу ещё её не подводил. Против людей, правда, девушка применяла не только стрелы, но и плазменные сгустки, но бить огнём животных она ещё не пробовала — плазменный шар движется медленнее стрелы, да и более заметен, так что вероятность попасть им в зверя ничтожна, а подманивать зверей к себе, как это делала бабушка Айя, Лита не умела. К тому же на зверей не действовало заклинание отвода глаз — они отлично видели девушку и при малейшем подозрении на опасность спешили убежать. В общем, в ближайшее время поиски продовольствия могли стать серьёзной проблемой.

В раздумьях о хлебе насущном прошёл весь день. Нога, достаточно сильно болевшая с утра, к вечеру почти прекратила болеть, однако опухла и противно ныла. Зато Лита почти догнала путника, двигающегося одинаковым с нею курсом — перед закатом двигающееся перед нею пятнышко человеческой ауры остановилось, а так как девушка продолжала упорно двигаться на юго-восток, расстояние между ними начало постепенно сокращаться. Не прошло и пары часов ходьбы, как прямо по ходу движения возник слабый отблеск костра — до встречи с таинственным незнакомцем осталось совсем немного, буквально несколько сотен шагов. Эти шаги девушка делала с особой осторожностью, подкрадываясь к пылающему впереди костру так, чтобы не хрустнула ни одна ветка под её ногой.

Усилия Литы увенчались успехом — сидящий к ней спиной незнакомец, похоже, не заметил её появления, занятый своими делами. А дела его действительно были нужными, неотложными и требовали самого пристального внимания, усидчивости и аккуратности — незнакомец готовил себе ужин, жаря на углях костра нарезанное тонкими ломтиками и насаженное на длинные тонкие прутики орешника мясо. Судя по витающим в воздухе умопомрачительным ароматам, мясо, похоже, уже приготовилось и шли последние минуты кулинарного священнодействия — мужчина поочерёдно переворачивал прутики с лакомством над углями, слегка колол их кончиком длинного тонкого прямого кинжала с небольшой прямоугольной гардой, и, видимо, удовлетворённый увиденным, снимал их с горизонтальных прутьев-перекладин над углями и укладывал на стоящую рядом с ним большую серебряную тарелку. Ароматы над полянкой вились такие, что Лита непроизвольно зажмурила глаза и проглотила вставший в горле густой ком, чуть не захлебнувшись наполнившими рот слюнями. Желудок предательски забурчал, и девушка непроизвольно переступила с ноги на ногу. Под ногой предательски хрустнула ветка…

Незнакомец, снимавший в это время с огня последний прутик с аппетитно прожаренным мясом, медленно положил его на тарелку к остальным, будто бы и не услышав хрустнувшей ветки. Лита уже подумала, что мужчина страдает глухотой, и решила потихоньку уйти обратно, в лес, однако её надеждам не суждено было сбыться — положив мясо, мужчина медленно развернулся спиной к костру и одновременно одним слитным текучим движением поднялся на ноги, устремив на девушку свой взгляд. Теперь и Лита могла оценить внешний вид поднявшегося мужчины. Сильнее всего бросалось в глаза его крупное, сильное тело, формы которого не могла скрыть просторная, даже мешковатая одежда светло-серого простого кроя, но явно из дорогой ткани. Плечи мужчины скрывал просторный плащ из такой же светло-серой ткани. Оружия видно не было, но, возможно, оно было спрятано под плащом — ну не мог же появиться этот мужчина в лесу один, да ещё и без оружия… Да и на мужчину он явно не тянул — на вид ему было лет двадцать, от силы двадцать два. Молодое лицо юноши ещё не тронула густая растительность, а, возможно, он просто очень хорошо сегодня побрился. Однако разительным контрастом с юным лицом были глаза незнакомца — тяжёлый взгляд опытного мужчины выдавал в нём далеко не юнца. А, может быть, ему просто пришлось рано повзрослеть — жизнь, она ведь у всех по-разному складывается…

Лита ещё раздумывала, что ей сказать, как незнакомец сам решил нарушить молчание и проговорил:

— Ну что же вы застеснялись, девушка, проходите, садитесь у огня. Погреетесь, поедите. Разносолов не обещаю, но мясо должно было получиться весьма неплохим, что мы как раз сможем сейчас проверить. Да вы подходите, не бойтесь. Поверьте, я не кусаюсь и молодых девушек не ем, да и на вашу честь посягать не собираюсь, даю слово.

Лита хмыкнула — в слова о бескорыстии молодого мужчины, а девушка почему-то не могла для себя называть его юношей, верилось слабо… Весь её небольшой, но богатый жизненный опыт свидетельствовал как раз об обратном — мужчина, встретив одинокую беззащитную слабую девушку, обычно, пользуясь своим правом сильного, пытался сделать её своей вещью, игрушкой для удовлетворения собственных низменных потребностей. То, что девушка на самом деле далеко не беззащитна, Лита решила до поры до времени не показывать, а всё же воспользоваться любезным приглашением. Поэтому, хмыкнув, она грациозно, насколько позволяла травмированная нога, подошла к костру и села на противоположной стороне от мужчины, так, чтобы между ней и незнакомцем оставалась пусть зыбкая, но всё же преграда в виде горящих углей. Тот, по-видимому, разгадав её манёвр, улыбнулся, от чего его лицо стало совсем мальчишеским, взял с тарелки один прутик с прожарившимся мясом, подтолкнув девушке всю остальную тарелку. Лита не стала заставлять себя долго упрашивать и, аккуратно взяв первый попавшийся прутик, начала есть, обжигаясь и глотая отлично прожаренное мясо вперемешку с обильной слюной…

Некоторое время у костра стояла тишина, прерываемая только потрескиванием прогорающих углей и звуками пары работающих челюстей, причём девушка ела едва ли не с большим аппетитом — всё же сказывались полуголодные недели, помноженные на ежедневные блуждания по лесу. Но прошло время, мясо было доедено, чувство голода ушло, сменившись приятной сытостью, и Лита благосклонно приняла от мужчины небольшую серебряную фляжку с вином — этот напиток она опознала сразу же, после первого глотка. Памятуя о том, что вино коварно — пьётся, как вода, но от выпитого в большом количестве голова отказывает не хуже, чем от забористой деревенской водки, девушка выпила всего несколько глотков, и с благодарностью вернула фляжку обратно. Мужчина, встряхнув фляжку в руке, по-видимому, оценивая остатки горячительной жидкости, напился сам, выпив значительно больше нескольких глотков — Лите даже показалось, что было выпито больше, чем может вместить сама фляжка, чего, разумеется, быть не могло.

Закончив пить, мужчина завинтил фляжку, спрятал её в свой рюкзак, лежащий тут же, у костра, и снова первым прервал затянувшееся молчание:

— Вот, поели, теперь можно и поспать… Ночь длинная и холодная, предлагаю вам первой выбрать себе место у костра. Я лягу с другой стороны.

— Вы предлагаете мне спать с вами?

— Я предлагаю вам лечь спать около костра, так теплее. Со мной спать не надо, у меня есть жена, и её мне вполне достаточно.

Поняв, о чём только что сказал мужчина, девушка густо покраснела. Однако его слова странным образом успокоили её, и она, для себя уже приняв решение остаться ночевать у костра рядом с незнакомцем, для порядка всё же спросила:

— А вы не боитесь ночевать в лесу один? Говорят, здесь обитают демоны.

— Я же не спрашиваю, не боитесь ли спать в этом лесу вы? Причем одна… Причём явно не в первый раз.

— А вы наблюдательны.

— Не стану этого отрицать.

— И что вы ещё смогли увидеть?

— О, поверьте, многое. Вы в лесу одна, без спутника. Блуждаете здесь долго. Оружия у вас нет… Да не тянитесь вы к своей зубочистке, что спрятана у вас за голенищем сапога, оружием её можно назвать только из лести — никого крупнее суслика вы этим кинжалом не убьёте. Хотя признаю — резать мясо и дичь за обедом этим ножиком очень удобно.

— Мне не нужно оружие — я сама по себе оружие, — в запальчивости выдала девушка тайну, которую хотела приберечь, как козырь, на будущее, — а ваше оружие где?

— А мне тоже не нужно оружие, о прекрасная смертоносная незнакомка. Правда, в отличие от вас, у меня есть другая защита.

— И какая же, позвольте спросить?

— Позволю. Моя самая лучшая защита — это то, что я никому не нужен. Просто нет смысла меня убивать. В отличие от вас…

— Так вы всё знаете?

— Всего не может знать даже сам создатель, прекрасная смертоносная незнакомка. Я знаю только то, что вы вот уже несколько недель от кого-то беспрестанно убегаете.

— Что, так заметно?

— Даже больше… Вы устали, осунулись, исхудали, давно нормально не ели, у вас нет оружия, хотя следы потёртости от лука на вашей одежде и мозоли на пальцах от тетивы никуда не делись, из чего я могу сделать вывод, что лук недавно у вас всё же был, но вы его, скорее всего, потеряли. У вас грязная, мятая, местами рваная одежда, и абсолютно нет времени и возможности, чтобы привести её в порядок. В завершение могу сказать, что у вас больная нога — убегая от преследования, вы, вероятно, её повредили, и теперь хромаете, постоянно ощущая боль.

— Что ж, ещё раз подтвержу свои слова, что вы чрезвычайно наблюдательны — я действительно убегаю от шанарских ищеек, встречи с которыми, скорее всего, не переживу. Теперь вы знаете мою самую большую тайну и можете выдать меня тайной канцелярии — поверьте, вам за меня хорошо заплатят.

— Вы так сильно насолили тайной канцелярии Шанары?

— Я воин Занадана. И я — маг.

— Мне это ни о чём не говорит. Ни то, что вы маг, ни то, что вы из Занадана.

На лице девушки при этих словах отразилась целая гамма чувств, основным из которых было сильное удивление:

— Вы не из Шанары? И ничего не знаете про Занадан? Про магов вы тоже ничего не знаете? Откуда вы тогда пришли и как очутились в этом лесу?

— Интересные вопросы, и я даже вам на них отвечу. Но сначала пообещайте мне рассказать свою историю. Клянусь, я не причиню вам вреда, что бы я от вас не услышал.

— Хорошо, я расскажу. Но сначала — ваши ответы.

— Отвечаю по порядку. Нет, я не из Шанары. Нет, я не знаю про Занадан. Пришёл я издалека, поэтому не знаю ни ваших государств, ни ваших порядков. В лесу я очутился потому, что через него для меня идти и быстрее, и удобнее — считайте, что в лесу я чувствую себя как дома. Нет, я не знаю, кто такие маги, хотя, исходя из имеющейся у меня информации, могу сделать некоторые предположения.

— И какие же?

— Думаю, что маги — это люди, способные с помощью собственной внутренней энергии напрямую, без приложения механического воздействия, влиять на окружающий мир. Или взаимодействовать с этим миром на энергетическом уровне, что, в принципе, одно и то же.

— Да, формулировка странная, но, в общем и целом, отражающая действительность. Маги — это люди с долей божественной крови, которым вместе с кровью передалась часть способностей богов. Маги, как и боги древности, могут управлять стихиями мира.

— Приму на веру вашу формулировку, прекрасная незнакомка. И так как я ответил на все ваши вопросы, то теперь жду вашего рассказа.

— Мой рассказ на самом деле достаточно короток. Меня зовут Лита, и я являюсь боевым магом герцогства Занадан, которое в настоящее время воюет с королевством Шанара. Занадан — единственное место, где маги могут чувствовать себя в относительной безопасности, во всех остальных местах Натаны нас истребляют, сжигая на кострах. Герцог Занадана предоставил всем магам гарантии безопасности, мы даже создали собственный орден и магическую академию, где обучаются все обладающие даром, но за это все маги приносят герцогу вассальную клятву и обязаны служить в армии Занадана. Я тоже служила и воевала. А в этом лесу я оказалась потому, что мне необходимо спасти своего возлюбленного — он воевал вместе со мной, был тяжело ранен и сейчас умирает.

— То есть вы считали, что как только окажетесь в этом лесу, то ваш возлюбленный сразу же начнёт своё выздоровление? И именно поэтому оказались здесь?

— Не придирайся к словам… В лесу я оказалась потому, что, как глупая девочка, поверила сказке одного выжившего из ума древнего мага и решила попросить помощи у бога. Дура…

— А вот с этого места поподробнее, пожалуйста.

— Тебя что, тоже заинтересовали сказки давно умершего маразматика?

— Нет, сказки меня не интересуют. Но, во-первых, в каждой сказке всегда есть небольшая крупица истины, а во-вторых, эта сказка должна была быть слишком похожа на правду, чтобы вы поверили в неё и несколько недель скитались одна по лесу.

— Ну, по лесу я скитаюсь вовсе не из-за сказки, а из-за преследующих меня людей из тайной канцелярии Шанары — я слишком сильно им насолила. К тому же я маг, а с магами у них давние счёты.

— По поводу Шанарских ищеек я уже понял — ищут они вас вовсе не для того, чтобы осыпать золотом и сделать своей королевой. Но давайте всё же вернёмся к вашей сказке…

— А сказка такова, что далеко на северо-западе от того места, где мы сейчас сидим, есть храм бога Имира, а внутри храма — алтарь. Имя этого бога давно кануло в пучину веков и ему давно уже не поклоняются, однако легенда гласит, что если тот, в чьих жилах течёт кровь блгов, прольёт эту кровь на алтарь и обратится с просьбой к богу, то бог может услышать воззвавшего и исполнить эту просьбу. Условий всего два — человек должен содержать в себе частицу божественной крови, то есть быть одарённым, и просьба должна быть настолько важной, что человек готов отдать за неё свою жизнь.

— Хм… Интересная легенда… Ну, про кровь мне понятно, а почему бог исполняет только очень важные просьбы?

— Не знаю, так мне рассказывали. Наверное, есть вероятность, что просящий в результате ритуала может расстаться с собственной жизнью — боги ведь ничего и никогда не делают бесплатно. За всё в этом мире надо платить, и иногда даже самым дорогим, что у тебя есть.

— У вас какое-то странное, но явно устоявшееся понятие о богах. Вы часто с ними общаетесь?

— Я вообще никогда с ними не общалась. Я даже не уверена, что боги вообще существуют. Повторюсь — я просто поверила в дурацкую сказку. Кстати, я назвала своё имя, а ты так и не представился. Это по крайней мере невежливо. Итак, представься — как тебя зовут? Мне интересно услышать твоё имя. И можешь обращаться ко мне на «ты» — мы, вроде, ровесники.

— Хмм… Давай на «ты» — я не возражаю. А что до имени… У меня много имён — в разных местах меня звали по разному… Когда тебя постоянно называют одним и тем же именем — поневоле начинаешь откликаться. Зови меня Один — так меня здесь звали некоторое время назад.

— Один? Ты что, бог? Как Локи и Хель?

— Нет, Лита, я не бог, и к божествам древней Скандинавии я никакого отношения не имею. Хотя я удивлён твоей осведомлённостью — немногие до сих пор помнят эти легенды, да и знали о них изначально лишь единицы. Я уж не говорю о том, что мало кому известно не только местоположение этой страны, но и само её название. Но раз здесь меня когда-то звали именно так — не будем нарушать традиций.

— Про Одина, Локи, Хель, Тора и сказочную страну Скандинавию, а также про богов нашего мира мне рассказывала моя прабабушка, когда я была ещё маленькой. А ей об этих богах рассказывал её учитель. И так — из поколения в поколение. Предания говорят, что эти легенды мы узнали от самих богов.

— Что ж, ещё раз убеждаюсь в живучести народного эпоса. Но хватит разговоров, пора спать, отважная девушка Лита. Спокойной ночи…

Уже засыпая, Лита подумала, что имя Один она слышала не только от бабушки — Одином наёмники Натаны звали своего кровавого бога-покровителя, любителя битв и красивых поединков, непревзойдённого мастера во владении любым видом оружия, когда-либо существовавшим в мире, богом, которому молились перед битвой и который, по легенде, мог подарить особо понравившемуся воину не только удачу в бою, но и своё божественное оружие — частицу самого себя, а также собственное умение во владении этим оружием, взяв в качестве оплаты душу этого воина. Её неожиданный попутчик, правда, на душу девушки не претендовал, да и оружия при нём не наблюдалось. Но мог ли он быть богом? Или просто взял себе это редкое, практически нигде не употреблявшееся имя? Тогда её попутчик просто глупец — богов, даже тех, в кого не веришь, лучше не злить, используя их имена… Наконец, решив для себя, что встретить в лесной глуши бога — это такое же частое событие, как обнаружение собственных пропавших в детстве родителей на троне Загорной империи, девушка решила не забивать себе подобной чепухой голову и спокойно заснула…

 

Глава 3

Утро встретило девушку весёлыми лучами солнца, пробивавшимися сквозь густую листву. На небе не было ни облачка — от вчерашних туч остались одни воспоминания. Поднявшись, девушка непроизвольно поморщилась — нога болела сильнее, чем вчера, да и опухоль никуда не делась. Зато делся вчерашний молодой человек, назвавшийся Одином — его нигде не было видно. За ночь костёр потух — угли в нём были холодные и подёрнувшиеся серым налётом пепла. Встав, Лита потянулась, прогнувшись, и размяла затёкшие за ночь связки. Восстановив кровообращение, она стала скатывать своё одеяло, как вдруг глаз зацепился за небольшой холмик, скорее даже пирамидку на противоположной от неё стороне костра, выложенную из крупных листьев, сорванных с росших под деревьями кустов. В голове мелькнула догадка, и, чтобы проверить её, девушка обошла потухший костёр и разобрала пирамидку, убрав сложенные домиком листья. Догадка подтвердилась — листья прикрывали два оставшихся со вчерашнего ужина прутика с мясом, лежащих на серебряной тарелке. Значит, мужчина никуда не ушёл, а находится где-то рядом, оставив для неё завтрак…

Немало не стесняясь, Лита с аппетитом съела всё мясо — она здраво рассудила, что ей оно будет нужнее. А если мужчина хотел есть — то он мог бы и съесть один из прутиков с мясом и раньше, когда девушка ещё спала. Раз не съел — значит, всё оставил ей. Заботливый…

Доев мясо, девушка аккуратно вытерла руки о небольшую тряпицу, предусмотрительно извлечённую из мешка, и, покончив с завтраком, убрала в свой мешок и тряпицу, и свёрнутое в тугой рулон одеяло, в процессе сборов размышляя, что делать — дожидаться мужчину, чтобы попрощаться, или уйти не попрощавшись. Жалко было терять время на ожидание, но уйти, не поблагодарив за ужин и завтрак, было некрасиво. Девушка решила подождать ещё немного, и если мужчина не появится в течение ближайшего времени, уйти, но её терзания разрешились самым кардинальным способом — на поляне стоял её новый знакомец и с лёгкой улыбкой, но внимательно рассматривал процесс её сборов. Как он смог незамеченным выйти на поляну — для девушки оставалось загадкой. По-видимому, Один действительно уверенно чувствовал себя в лесу и мог перемещаться по нему как настоящий лесной охотник, абсолютно бесшумно — иного объяснения своей невнимательности девушка не видела. Образ опытного охотника, правда, смазывало отсутствие оружия — ну не считать же оружием большую ровную палку в его руках. Палка, явно срезанная недавно с ближайшего дерева, больше всего напоминала посох — с такими ходили по дорогам нищие. С едва скрываемым пренебрежением девушка спросила:

— Ну и где же твоё оружие, Один? Неужели ты будешь путешествовать с этой палкой?

— Мне, как и тебе, не нужно оружие, и я об этом уже говорил. А палка в крайнем случае тоже может стать оружием — именно её взял в руки первый человек.

— Ну это твоё дело… Я ждала тебя, чтобы поблагодарить за ужин и попрощаться. Здесь наши пути разойдутся.

— Благодарность принимается. А вот на то, что наши пути расходятся — разреши возразить. Ты разве идёшь не в Занадан?

— Я как раз иду в Занадан, а вот ты ещё ни разу не сказал о конечной цели своего путешествия. Или набиваешься ко мне в попутчики?

— Нет, я предлагаю именно тебе пойти со мной. Конечной цели у меня нет, я просто путешествую — я учёный и исследователь, тем и живу. Но, услышав от тебя про Занадан и местную магическую академию, решил навестить ваше герцогство и осмотреть его достопримечательности. Надеюсь, меня там не примут за шпиона? Кстати, я немного разбираюсь в медицине. Могу осмотреть твою ногу. Да и твоему возлюбленному, возможно, смог бы помочь… Я знаю несколько редких лекарственных методик, которые, по слухам, могут поднять даже мёртвого из могилы. Правда, заранее ничего обещать не буду — сначала надо осмотреть пациента.

В глазах девушки на мгновение вспыхнул огонёк безумной надежды, чтобы тут же угаснуть — так же быстро, как и зажёгся. Немного помолчав, девушка произнесла:

— Жестоко давать отчаявшемуся надежду, если не сможешь её осуществить…

— Ну почему же не смогу? Вероятность положительного исхода есть всегда.

— Азиру не смогли помочь даже сильнейшие архимаги, а ты даже не маг. Чем ты сможешь ему помочь? Или у тебя достаточно денег, чтобы нанять всех их на несколько месяцев? Быстрее у них вылечить Азира не получится… И ты даже не представляешь, сколько для этого потребуется денег — ведь при лечении должны использоваться не только все силы магов, но и весьма и весьма дорогостоящие ингредиенты!

— Действительно, денег у меня не так уж и много, хотя на ваших магов, возможно, их хватит. Но разве лечить умеют только маги? Возможно, твоего возлюбленного можно спасти и другими способами, без применения магии. Людьми разработано множество способов лечения больных и раненых, и немалое их число весьма эффективно. А не получится — всегда есть шанс попросить помощи у ваших магов. В любом случае, пока твой Азир не умер — нельзя терять надежды. Ну так что, принимаешь мою помощь?

— Принимаю. И… спасибо…

* * *

Вдвоём идти по лесу веселее. И не так страшно — Лита уже устала бояться каждого встреченного куста. И поисковые заклинания она стала использовать всё реже и реже — такое ощущение, что погоня, не прекращающаяся несколько недель, наконец-то потеряла их след. В первый день девушка как-то не обратила на это внимания, всецело поглощённая тем, что внимательно смотрела себе под ноги при ходьбе — берегла больную ногу. Один, правда, осмотрел её, как и обещал, и, подтвердив, что ничего серьёзного не случилось, простое растяжение, всё же обложил ногу размочаленными листьями какого-то растения, которое подобрал практически тут же, недалеко от стоянки, после чего вернул повязку на место и наказал беречь ногу от больших нагрузок, резких движений и ударов. Девушка приняла рекомендации к сведению и весь день шла очень аккуратно, плавно ставя ногу на землю и так же плавно поднимая её. То ли помогло лечение, то ли просто прошло время — к вечеру опухоль начала заметно спадать, хотя нога всё равно ещё побаливала. Один, осмотрев ногу перед сном в неверном свете костра, сказал, что процесс выздоровления проходит в штатном режиме и обновил повязку, повторив процедуру ещё и утром, перед выходом. Ночь уже привычно для Литы прошла около костра — она, завернувшись в своё одеяло, спала с одной стороны костра, а мужчина — с другой. Костёр тоже послужил им не только для обогрева — днём Одину удалось разжиться упитанной тушкой лесного зайца. Добыл он его весьма оригинальным способом — снял с пояса подвешенный туда небольшой кожаный ремень с кольцом на конце и нашитой кожаной заплаткой посередине и, вложив в заплатку небольшой камень, подобранный им по дороге, раскрутил этот ремень с вложенным камнем рукой до такой скорости, что загудел рассекаемый им воздух, и резко выпустил конец ремня. Самого камня девушка так и не увидела — он улетел в кусты с огромной скоростью, сбив с них несколько листьев. Сам же мужчина, спокойно свернув ремень и повесив его обратно на пояс, не спеша пошёл вслед за улетевшим камнем, обошёл кусты, видно, посчитав ниже своего достоинства ломиться прямо через заросли, а может, просто пожалел свою одежду, и скрылся за кустами, чтобы через некоторое время выйти из-за них, таща за уши заячью тушку. Тушку он, аккуратно обернув несколькими большими листами лопуха, спрятал в свой мешок, чтобы вечером, выпотрошив её, освежевав и нарезав мясо на тонкие прутики орешника, опять, как и в первый вечер, зажарить на костре. Кстати, самого зайца, прятавшегося от путников за кустами, Лита так и не заметила, несмотря на то, что незадолго до этого применяла поисковое заклинание. Печальный вывод — Один, похоже, был прав — в лесу опытному человеку выжить достаточно легко даже без оружия. Вот только сама Лита этой науке обучена не была. И, следовательно, ей несказанно повезло со спутником — ведь, не встреть она случайно в лесу попутчика, ещё неизвестно, смогла бы она дойти до дома самостоятельно. Наверное, боги всё же существуют…

* * *

Через полторы недели Лита с попутчиком вышли из леса где-то на границе с Веронией. Девушка, исхудавшая и осунувшаяся, явно не выглядела ухоженной красавицей, чего нельзя было сказать о её спутнике — молодой человек, отзывавшийся на имя Один, был спокоен, чисто выбрит, подтянут, как будто только оделся, и свеж, как будто только что умылся. Правда, Лита никогда не видела, чтобы он брился — может быть, у него и борода ещё не росла. Мылся он, правда, каждый день. Вернее, каждое утро — похоже, Один выбирал место ночных стоянок недалеко от естественных водных источников — ручьёв или небольших лесных озёр, в которых каждое утро принимал ванну. Наверное, брился тогда же… В один из таких ранних утренних часов девушка, видя бодрую умытую физиономию парня, решила и сама помыться, попросив того отвернуться, а лучше — подождать на полянке, где они ночевали. Помывка заняла всего несколько мгновений — стоило только окунуться с головой в идеально прозрачную воду небольшой лесной речушки, как девушка с визгом вылетела из воды обратно на берег. Вода реки, берущей своё начало в горных ледниках, оказалась ледяной… Это купание было первым и последним в её лесном путешествии — холода Лита не любила и купаться в ледяной воде не могла, как бы себя ни заставляла. Ежедневные водные процедуры состояли лишь из мытья рук и полоскания рта — на большее мужества Литы не хватало. И теперь, выйдя из леса, девушка мечтала о том, как доберётся до ближайшего людского жилья, где ей согреют воду и она с наслаждением помоется.

Такая возможность предоставилась Лите через несколько дней их путешествия на восток по весьма слабо обжитым местам — около леса люди селились неохотно. Наконец путники наткнулись на небольшую дорогу, даже не столько дорогу, сколько тропу — по ней явно большей частью ходили пешком, изредка передвигались на лошадях. Причём пользовались дорогой нечасто — трава, пусть и изрядно примятая, продолжала расти прямо на тропе, и лишь по частым проплёшинам, редким следам перегнившего навоза да чахлым стебелькам, сминаемым ногами путников, можно было её заметить. Один, не раздумывая, свернул на тропу, хотя она и забирала несколько к северу от намеченного ими маршрута. Лита спорить не стала — мужчине виднее, и молча пошла за ним.

Тропа вывела их к небольшой деревеньке из нескольких десятков дворов, огороженной низким забором из горизонтально привязанных к кольям сухих стволов молодых деревьев. Даже ветки на них были обрублены кое-как, из-за чего тонкие брёвна забора таращились в разные стороны острыми огрызками сучьев. Ограда так себе, одна видимость, никакой защитной функции она не несла. Однако луговая трава густо поросла с обоих сторон забора — селяне явно не любили перелезать через это препятствие и пользовались одним из трёх оставленных в изгороди широких проходов. Путники, решившие не нарушать устоев, воспользовались одним из этих проходов, тем более что тропинка именно к нему их и подвела. Лита, коротко взглянув на своего попутчика, тихо спросила:

— Ну что, идём через деревню?

— Не только идём, но и поужинаем, и заночуем. Да и помыться хорошо было бы. Кстати, тебе надо сменить одежду.

— Помыться действительно надо. А одежду зачем менять?

— Лита, ну ты сама подумай. Мы — два чужака, и если срочно не сменим имидж — нас однозначно завалят вопросами. За кого ты себя хочешь выдать? В этой-то одежде?

— Действительно… И какую профессию ты предложишь мне выбрать? И, кстати, кем ты представишься сам?

— Мне проще — я исследователь, учёный, а учёные все не от мира сего. Так что про себя я буду говорить чистую правду. А тебя предлагаю выдать за мою сестру. Не родную, двоюродную. Ничего особо не умеешь — руки у тебя не оттуда растут, но помогаешь мне в дороге — стираешь там для меня, готовишь, вещи таскаешь. Прислуга, короче. А нынешнюю твою одежду у старьевщика купили — предыдущая была откровенными лохмотьями. Сейчас и это тряпьё пришло в негодность, пора менять. Обувь, кстати, можно не менять — достаточно одеть юбку подлиннее.

Девушка, несколько обиженная фразой молодого человека, холодно ответила:

— Один, я никогда не была прислугой, и быть ею не хочу и не буду.

— А выжить хочешь? Прислугу свою я имею право защищать — она моя собственность, мне, кроме неё, мою одежду стирать некому. Даже на заданные тебе вопросы в этом случае отвечать буду я — имею право. А если ты для меня никто — придётся тебе выкручиваться самой. Путь к храму, если не ошибаюсь, у тебя несколько незаладился? Поправь меня, если я неправ.

— Я согласна…

— На что?

— На роль прислуги твоей согласна. Только твою одежду стирать я всё равно не буду!

— Насчёт одежды выяснили. Что ещё ты делать не будешь?

— А что я должна ещё делать?

— Всё, Лита. Ты должна делать всё, что я тебе скажу. За исключением общей постели, разумеется — тут мы уже разобрались. Только на этих условиях я попытаюсь провести тебя в Занадан тихо и незаметно. Возможно, даже целой и невредимой. Нет — держать не буду, можешь идти одна.

Девушка замолчала, обдумывая предстоящую перспективу. Мужчина тоже молчал, терпеливо дожидаясь решения. Наконец, когда ожидание уже становилось непозволительно долгим, Лита тихо, опустив взгляд в землю, проговорила:

— Я согласна…

— Ну вот и хорошо. Вешай на второе плечо мой мешок и пошли в деревню, — с этими словами Один передал девушке свой вещевой мешок и, не оглядываясь, как будто был полностью уверен в том, что Лита последует за ним, ступил за ограду. Походка мужчины изменилась, став плавной, спокойной, уверенной и исполненной чувства собственного достоинства. Один шёл неторопливо, важно, распрямив плечи, свысока поглядывая на раскинувшиеся по обе стороны дороги дома. Палку, с которой он не расставался в течение всего лесного путешествия, мужчина нёс гордо, как посох властелина, не столько опираясь на него, сколь аккуратно ставя его на землю перед каждым своим шагом. Чувство уверенности передалось и девушке, пристроившейся сразу же за мужчиной. Правда, гордо развернуть плечи у неё не получилось — спину оттягивали целых два рюкзака, причём рюкзак Одина оказался значительно тяжелее, чем её собственный…

Небольшая таверна на окраине Тиары…

— Орив, а почему мы собрались именно здесь?

— Через несколько дней собранная нами экспедиция выйдет из Тиары и отправится на поиски артефакта. Но тебя ведь интересует не это? Я прав, Натан?

— Ты поразительно догадлив, Орив. И меня, и Тайшу, и Зуллу, и даже Тонга крайне заинтересовал метод отбора тобой кандидатов в эту экспедицию. А лэра Лесса прямо-таки распирает услышать от тебя подробности. Боюсь, что если ты не рассеешь его сомнений, то рискуешь нажить в его лице самого непримеримого врага — ведь ты забрал у него самых лучших его студентов. Впрочем, то же самое я могу сказать и о своём факультете, причём меня поддержат все собравшиеся тут деканы. Кстати, лэр Тонг никак не может понять — зачем в какой-то поисковой экспедиции нужен маг-теоретик, ведь кроме пыльных архивов и академических лабораторий от теоретиков практически нет никакой пользы. А ты забрал его лучшего ученика, между прочим! Единственного, который, по его уверениям, сможет когда-нибудь сменить его на посту декана кафедры теоретической магии. Когда наберётся знаний и опыта, разумеется.

— И все собравшиеся поддерживают мнение лэра Натана? А почему молчит лэри Тайша?

— У меня нет сомнений в правильности выбранного тобой состава экспедиции, Орив, но сформированный тобой состав имеет смысл только в одном случае. И я сейчас жду, когда ты его озвучишь, подтвердив или опровергнув мои подозрения.

— Ты всегда была поразительно догадлива, Тайша. Твой ум может соперничать разве что с твоей красотой. Разумеется, наличие в поисковой экспедиции будущего архимага в бытовой магии, твоей лучшей ученицы за последние несколько десятилетий, которую я столь безжалостно оторвал от написания очередной магистерской диссертации, имеет очень большой смысл. Но сначала я спрошу лэра Натана — вы подтверждаете всем собравшимся, что в составе экспедиции собрались маги с самой высокой долей божественной крови?

— Вы имеете ввиду, что геном этих магов наиболее точно соответствует предполагаемому идеальному божественному геному?

— Это непроверенные слухи, Натан.

— Это совсем не слухи, Зулла, но я не собираюсь сейчас дискутировать с тобой по поводу теологии. Я убеждён, что старинные мифы и легенды действительно имеют под собой реальное основание, и все маги произошли от одного предка, которого мы называем богом. Или от двух — мужчины и женщины, как говорят те же легенды. Я не знаю, являлись ли действительно богами наши прародители, но опытным путём было установлено, что чем ближе человеческий геном к теоретически выведенному идеальному образцу, тем большей магической мощью обладает человек. Так что из песни слов не выкинешь — отобранные лэром Оривом шестнадцать кандидатов действительно ближе всего по своей наследственности к родоначальникам магической ветви человечества. Видимо, это и было основным критерием при отборе.

— Верно подмечено, Натан. Я подбирал самых талантливых, самых одарённых из магов а также тех, чей магический резерв самый большой, а наследственность — самая идеальная из того генетического материала, что можно было отобрать. Плюс в отряде большинство — молодые незамужние девушки. Из шестнадцати человек только шестеро — мужчины. То есть на одного мужчину приходится почти по две женщины.

— Вы как будто подбирали мужчинам кандидатуры в жёны…

— Совершенно верно, Тайша. Основной целью отбора было сформировать в будущем как минимум четыре устойчивых семьи, где на одного мужчину приходилось бы две — три женщины. Оптимальная пропорция для наиболее быстрого роста человеческой популяции. Возможно, что этих семей будет шесть — по числу входящих в группу мужчин.

— То есть основной причиной является увеличение популяции магов?

— Основной причиной является спасение популяции магов, лэр Лесс. У меня нет доказательств, зато есть одно очень большое подозрение, что в ближайшем будущем отношение к магам в Занадане сильно ухудшится. Мы все можем оказаться под угрозой, и я предпринял определённые действия, чтобы при любом развитии ситуации маги на Нате не исчезли как вид. Экспедиция затеряется в горах северной горной гряды, найдя укромное место вдали от человеческого жилья, где в течение ближайших сотен лет восстановит популяцию магов на Натане. Основной груз в этой экспедиции — не оружие и продовольствие, а учебные академические пособия. С каждого факультета я отобрал лучших учеников, некоторых мне пришлось с боем вырывать с западного фронта, где они воевали с шанарскими войсками. Если мои опасения беспочвенны — через некоторое время эти маги вернутся в Занадан. Если я, не дай создатель, окажусь прав — затерянная в горах колония магов будет развиваться отдельно, чтобы со временем стать достаточно сильными и основать своё, магическое государство.

— Идея здравая, тем более что в политической атмосфере Занадана действительно витают подобные мысли. Но как быть с артефактом, который экспедиция должна отыскать и доставить в герцогский дворец?

— А нет никакого артефакта! Я его выдумал. Это грандиозная мистификация, единственное предназначение которой — вытащить из-под плотной опеки занаданской тайной канцелярии молодых перспективных магов.

— А сами эти маги знают о предстоящей им миссии? Возможно, у молодых девушек были другие планы на жизнь — всё же герцог обещал им сытую жизнь в столице, в почёте и уважении, а вы предопределили им роль ходячих инкубаторов, да ещё и планируете похоронить в диких горах…

— Вместо сытой и спокойной жизни герцог Симус организует им пламенный костёр — Илий уже стар, и смена правителя Занадана не за горами. Можно, конечно же, закрыть глаза и понадеяться на лояльность нового правителя, но я бы не стал этого делать — глупость, как правило, наказуема. Мы совсем недавно избавились от постоянного страха за собственные жизни, и я не хочу, чтобы этот страх опять вернулся. Молодёжь так вообще не знает, что такое постоянная жизнь в гонениях и страхе, и я приложу все свои силы, чтобы она этого так и не узнала. Поверьте, одинокая жизнь в горах значительно лучше смерти на костре. Так что теперь все вы знаете истинную причину этой экспедиции.

— Да, теперь знаем. И что же ты предлагаешь нам делать? Ведь, когда эта экспедиция не вернётся, ко всем нам могут прийти дознаватели тайной канцелярии и начать задавать вопросы. Причём вопросы у них как-то органично сочетаются с пытками.

— Вопросы они пусть задают мне — вы ничего не знаете и просто выполняли мои приказы. Вернее, даже не мои — список утвердил лично ректор, а к нему пыток применять никто не будет — как-никак, родственник правящей династии. А что делать вам — так это спокойно работать и подбирать перспективные кандидатуры для второй экспедиции.

— А что, будет и вторая экспедиция?

— Я искренне на это надеюсь. Предполагаю, что через несколько месяцев придёт сообщение, что артефакт найден, но группа почти полностью погибла и просит о помощи, выслав для эвакуации артефакта спасательную экспедицию. Там, где не справились шестнадцать магов, должны справиться тридцать — сорок, а, может, и больше… Точную численность спасательной экспедиции я пока не знаю — всё зависит от того, поверит ли в выдуманную мною сказку Илий, да и Сая не следует списывать со счетов.

— Вторую экспедицию ждёт судьба первой?

— Совершенно верно. Новое поселение смогут основать и шестнадцать человек, однако если их будет полсотни — моя мечта однозначно станет реальностью…

* * *

Один дошёл до самой большой избы, располагавшейся почти в центре деревни, и несильно, но уверенно постучал посохом в дверь. Долго ждать не пришлось — дверь с протяжным скрипом открылась и на пороге появилась дородная тётка в простом крестьянском платье и засаленном фартуке. Похоже, её оторвали от процесса приготовления ужина. Неприязненно оглядев гостей, женщина с плохо скрытым неудовольствием спросила:

— Чего надо?

— Позови хозяина, женщина. Говорить с ним буду, — в голосе Одина прорезались спесивые нотки. Ну точь-в-точь мелкий чиновник при сборе податей…

— Ан нету хозяина. В поле они, работают. Я за него.

— Женщина, мне нужна еда. Нужно место, где переночевать. Помыться хочу. И то и другое для меня и моей сестры. Мне первому. Плачу монетой. Есть медь, есть серебро. Если цена устроит — куплю какие-нибудь тряпки для сестры. Не очень дорого, но всё должно быть чистое и крепкое. Неряха она у меня, не умеет за своей одеждой следить. То испачкает, то вообще порвёт.

— Вообще-то мы постояльцев не принимаем, да и с едой у нас туго…

— Я плачу деньги, женщина. Серебро. Если у тебя нет требуемого — найду другого хозяина. Мне идти дальше?

— Погоди, путник. Я же не сказала, что мы не можем ничего найти — просто мы никогда не принимали постояльцев. Но у нас есть сарай с сеном, на котором можно спать — одеяла я смогу найти. И приготовить ужин я тоже могу — есть и мясо, и крупа. Воду тоже можно нагреть.

— Твоё предложение мне подходит, женщина. Я согласен переночевать в амбаре на твоём сене, если мне дадут одеяла — не люблю, когда сено колется. И подушки не забудь. Для сестры моей тоже что-нибудь сооруди. Это можно сделать прямо сейчас — я устал. А пока я буду отдыхать, ты можешь нагреть мне воды для омовения и приготовить ужин.

— А деньги?

— Деньги вот, — мужчина полез к себе за пазуху, достал небольшой кожаный кошелёк и, развязав его, вытащил две большие серебряные монеты, — этого хватит и на ночлег, и на ужин, и на одежду для моей сестры. Но получишь их потом, если вода будет горячей, ужин — сытным, а одежда не будет похожа на то тряпьё, которое сейчас на ней…

Хозяйка, с которой при виде денег произошла поразительная метаморфоза, быстро отвела постояльцев к сараю, после чего сбегала в дом, вынесла оттуда несколько одеял, сдёрнутых, по-видимому, прямо с собственной кровати, расстелила их прямо на сене, сказав:

— Вот, господин, можете пока отдохнуть, а я пока нагрею воду и приготовлю вам ужин. Потом и с одеждой что-нибудь сообразим!

Затем хозяйка убежала в дом, а Лита, с комфортом устроившись на одном из одеял, наброшенных прямо на стог разворошённого сена, и вытянув уставшие, гудящие от долгой дороги ноги, спросила:

— Один, а ты, случайно, рабовладельцем никогда не был?

— Не доводилось пока. А что, предлагаешь попробовать?

— Нет, не предлагаю. Просто пока ты договаривался об ужине и ночлеге, я чувствовала себя чуть ли не твоей вещью.

— Так и должно быть. Заметь — тебе не только не задали ни одного вопроса, но даже не обратили на тебя внимания. На слуг вообще редко обращают внимание — такова людская психология. Причём чем больше внимания обращено ко мне, тем менее заметной будешь казаться ты. Когда мы завтра отсюда уйдём, хозяйка отлично запомнит меня, а о тебе, скорее всего, даже и не вспомнит.

— И всё равно это как-то не очень приятно.

— А никто и не говорит, что когда к тебе относятся как к какой-нибудь вещи, да и ещё второго сорта — это должно быть приятно. Но ради маскировки придётся потерпеть. Кстати, вот и наш ужин идёт…

И действительно, пока путники разговаривали, хозяйка успела приготовить для них ужин и сейчас несла его в корзинке. Подойдя к сараю, она открыла дверь, и под строгим взглядом мужчины, смущаясь, расстелила прямо на земле отрез ткани, поставив на него небольшой котелок, накрытый двумя тарелками, которые тут же сняла и поставила рядом, взяла ложку, и наложила из котелка в каждую тарелку по хорошей порции рассыпчатой ароматной каши с кусками копчёного мяса, обильно сдобренной маслом. Оставив одну ложку в тарелке, женщина достала из корзинки вторую ложку, а также четверть каравая хлеба, две кружки и кувшин с молоком. Посчитав, что сделала достаточно, женщина убрала котелок обратно в корзинку и сказала:

— Вода скоро нагреется, господин. Помыться можно будет за домом, там есть лохань и бадья с холодной водой.

Сказав, хозяйка выжидающе посмотрела на Одина. Мужчина, величаво кивнув головой, как будто принимая сказанное как должное, достал из-за пазухи кошелёк, извлёк одну монету и протянул её хозяйке со словами:

— Я доволен. Это часть платы. Вторую монету получишь, когда я одену свою сестру. Постарайся, чтобы принесённая одежда была хорошей, добротной и ей по росту.

— Всё сделаю, господин…

Умывание на заднем дворе дома не доставило девушке удовольствия — сидя голой в деревянной лохани, она поливала себя тёплой водой из стоявшего рядом ведра, черпая из него большим деревянным черпаком. Воды едва хватило, чтобы один раз намылиться и смыть с себя грязные потёки. Завернувшись в одеяло, Лита взяла в охапку свою старую одежду и добежала до сарая, где с удобством устроилась на сене. Один пошёл купаться после неё, и ему горячей воды уже не досталось. Впрочем, по его собственным заверениям, он привык умываться холодной водой, а её было много — целая бадья. Вскоре мужчина, умытый, с мокрыми волосами, одетый в свою старую, но поразительно чистую и свежую одежду, занял место рядом с девушкой на втором одеяле. Они ещё немного поболтали ни о чём, как снова их разговор прервала хозяйка дома, принёсшая Лите целый ворох одежды на выбор. Одежда была действительно неплохой — не новой, но чистой и вполне добротной. В такой, по-видимому, ходили все женщины этой деревни. Один деликатно вышел из сарая вслед за женщиной, чтобы не мешать процессу примерки, подозревая, что он затянется надолго. Его опасения оправдались — выбор платья затянулся почти до ночи. Уже стемнело, когда Лита наконец-то выбрала себе одно платье. По её недовольному виду мужчина понял, что выбор на обновку пал не потому, что платье девушке понравилось, а потому, что это было лучшее из того, что было принесено. Посмотрев на результат выбора, Один сгрёб всю остальную одежду в охапку и отнёс в дом, где вернул хозяйке, после чего вернулся в сарай, залез на свою лежанку, укрылся одеялом и, пожелав девушке спокойной ночи, практически мгновенно заснул. Лита ещё немного покрутилась, рассматривая ночное небо через щели в стенах сарая, и не заметила, как потихоньку уснула сама.

* * *

Утром Лита покинула деревню — так же, как и накануне, плетясь с опущенной головой за важно шагающим Одином, путаясь в низком подоле и про себя ругая своего попутчика, наложившего в свой мешок непонятно что. Да и на ногах у девушки были не её любимые ботинки, плотно облегающие ступни, а какие-то похожие на колодки бесформенные образования с жёсткой деревянной подошвой, крепившиеся к ногам завязками. Ругань продолжалась вплоть до опушки леса, до которого они дошли буквально через полчаса после того, как покинули деревню. Войдя под сень густых деревьев, мужчина снял со спины девушки оба мешка, с лёгкостью закинув их на свои плечи, и заявил:

— Всё, можешь расслабиться. Нас никто не видит, спокойно идём дальше.

Девушка, избавившись от груза, облегчённо повела плечами, глубоко вздохнула, и спросила:

— Может быть, я уже переоденусь в свой костюм, раз нас с тобой никто не видит? Пусть мой костюм и далёк от приличного состояния, но идти в нём значительно легче, чем в платье. Этим подолом я, кажется, соберу всю паутину в лесу.

— А ты что, никогда не ходила в платье? Насколько я знаю, для женщин это вполне привычная и удобная одежда.

— Как-то не было необходимости. Маги ходят не в том, в чём ходят все остальные, а в том, что удобно. Мне удобнее ходить в мужской куртке и штанах. Естественно, я немного перешиваю их под свою фигуру.

— Придётся привыкать к платью… То, что для тебя это непривычная одежда — слишком хорошо заметно. А твой костюм мы сожжём на первом же привале. Честно говоря, это нужно было сделать уже давно — костюмом те рваные лохмотья, которые сейчас лежат в моём мешке, назвать можно лишь с большой натяжкой.

— Это мой любимый костюм! И совсем он не лохмотья — его ещё можно починить. Наверное…

— Лита, после твоих блужданий по лесу твой любимый костюм можно использовать разве что на тряпки, да и то перед тем, как мыть им полы, его ещё нужно хорошенько постирать. Но не переживай, вернёшься к себе домой — купишь новый костюм. Лучше расскажи мне, как ты познакомилась со своим женихом.

— Как познакомилась… Обычно, как и все знакомятся. Учился он в нашей академии. Правда, когда я в неё поступила, он там проучился уже три года и успел стать местной знаменитостью. Все девушки академии за ним бегали… Пока Азир не встретил меня.

— А сколько времени учатся в вашей академии?

— Шесть лет учатся. И до академии ещё десять лет — дар у одарённых можно определить уже через год-два после рождения, а для того, чтобы дар развился, обучение необходимо начать как можно раньше. Поэтому уже в четыре-пять лет всех выявленных одарённых отправляют в специализированные закрытые школы, откуда они выходят уже пятнадцатилетними подростками, полностью взявшими под контроль свой дар. Те же, у которых дар выражен особенно сильно, продолжают обучение в академии.

— То есть и у тебя, и у Азира сильный дар?

— Не совсем так. Сильный дар у меня — я одна из самых сильных магинь на нашем потоке. А у Азира дар как раз достаточно слабый, его едва-едва хватило, чтобы поступить в академию. Просто его дар оказался достаточно редким и специфичным, чтобы им не заинтересовались наши архимаги. В некотором роде Азир был подопытным кроликом, на котором учёные наблюдали, как его дар влияет на его тело.

— Интересно… А в чём выражался этот дар, можешь мне пояснить? Или это секрет?

— Никаких секретов. Дар Азира усиливал природные способности его тела — силу, ловкость, интеллект. Уже к поступлению в академию Азир был достаточно опытным бойцом, в совершенстве владеющим практически любым типом оружия, а за годы учёбы он стал лучшим. Ему не было равных во всём герцогстве, независимо от того, каким бы оружием он ни сражался. К тому же голова у него всегда соображала неплохо — ему бы не железками махать, а полководцем быть. Скольких поражений в этой войне мы могли бы избежать…

— И почему же, зная за ним столько талантов, ваше начальство не назначило его полководцем?

— Потому что он одарённый, а одарённых во все времена боялись и никогда не допускали до власти. Это в Занадане нас ещё называют магами, одарёнными, людьми, в ком течёт божественная кровь. А знаешь, как нас называют на остальных землях Наты? Проклятыми! Продавшими душу дьяволу, и получившими за это дьявольские силы. Нас считают осквернёнными, разносчиками заразы и везде ищут, а если найдут и поймают — сжигают на кострах, чтобы зараза не распространялась дальше. Азиру и сотню-то людей доверили с опаской, а о командовании армией даже речь не шла. Командующий у нас важная шишка, родной брат самого герцога! Ничего из себя не представляет, как полководец — пустое место, но спеси, как будто он как минимум действующий император, а не претендент на герцогский престол. Впрочем, мне ли плакаться? И мне, и Азиру ещё повезло — нас приравняли к дворянству, мы получаем неплохое содержание.

— Печально… Извини, не знал. Но мы отошли от темы — какие способности у твоего жениха, я уже понял. А что у тебя? Расскажи о себе, ведь не зря ты была лучшей в своей академии.

— Не академии — в своём потоке. В других потоках были свои лучшие студенты, мы не пересекались. Сложно выяснять, кто лучше, когда у всех разные курсы обучения — я, например, проучилась три курса, и мало что могу противопоставить боевику-пятикурснику. Не всегда ведь исход поединка решает голая сила — опыт не менее важен. А после академии подобные выяснения бессмысленны — на службе уже неважно, кто лучше, а кто хуже владеет собственным даром.

— На службе? То есть академия — это военное учебное заведение?

— Нет, академия — это академия. Там учат умению пользоваться собственным даром. Тому, чему не смогли или не успели обучить в школе. В академии есть разные кафедры — целителей, бытовиков, погодников… Есть кафедры стихиальной магии и кафедры теоретической магии. Ну и, разумеется, кафедра боевой магии, где готовят боевиков для занаданской армии. Просто большинство освоенных магами умений, независимо от факультета, на котором учится студент, можно применить в военном деле — из выпускников академии получаются самые сильные воины. В академии, кстати, учат не только магии, но и умению сражаться обычным оружием. Я, например, в совершенстве владею луком, и в стрельбе мне нет равных — за сто шагов я попаду противнику в глаз десятью выстрелами из десяти. Это, конечно же, если противник стоит неподвижно. Если двигается — возможны промахи, но шанс увернуться от моей стрелы незначительный. Я отлично чувствую, куда противник намеревается уклониться, и беру упреждение. Порывистый ветер тоже, впрочем, может отклонить стрелу — обычно я беру поправку на ветер, но после того, как стрела уже пущена, изменение скорости ветра скажется на точности выстрела. Впрочем, и без лука мне есть что противопоставить противнику — мне легко даётся взаимодействие с огненной стихией. Немного сложнее мне работать с водой, а вот земля и воздух мне почти не подчиняются.

— Непонятно… Вернее, про огонь мне как раз всё понятно. Про воду — тоже могу догадаться. А вот почему у тебя не получается работа с воздухом и землёй? Ведь воздух и вода — практически одно и то же. Вода — это жидкость, а воздух — газ. При определённых условиях одно может переходить в другое и обратно. С землёй аналогично — при низких температурах вода переходит в лёд, а он твёрдый, как земля.

— Один, ты неправ. Не знаю, откуда ты взял, что вода и воздух похожи, но твои знания в корне неверны — это абсолютно разные стихии, и работать с ними надо тоже по-разному. Воздух — лёгкий и неуловимый, вода же тяжёлая и плотная, работа с ней ближе к работе с землёй, хотя и там есть свои особенности. Я знаю людей, которые в совершенстве владеют и той, и другой стихиями, и они мне объясняли принципы работы с ними. Да куда далеко ходить — наш декан кафедры боевой магии адепт всех четырёх стихий. Архимаг, кстати. Зачёты у меня принимал. Строгий, но справедливый. Кстати, я одна из немногих, сдавших ему выпускные экзамены с первого раза.

— Интересно было бы познакомиться…

— Нет ничего проще — будем в герцогстве, познакомлю.

— Как, кстати, его зовут?

— Лэр Орив. Обращаться к нему надо именно так. И обязательно низко поклониться.

— Насчёт низкого поклона — не гарантирую, не привык я как-то перед другими спину гнуть. Просто поклониться — не возражаю, почему бы не потешить самолюбие уважаемого человека. Кстати, Лэр — это титул или прозвище?

— Лэр — это определение дворянства. Кстати, за особые заслуги перед герцогством лэру Ориву присвоили наследуемое дворянство и даже выделили какой-то заброшенный кусок земли в горах. Но и это уже много — теперь он подсуден только герцогу.

— Кстати, мы опять отвлеклись. Расскажи, как ты работаешь с огнём.

— Хм… Рассказать обычному человеку, как работает маг — всё равно что рассказать слепому о красоте весеннего цветка или утреннего рассвета. Но всё равно попробую… Значит, так — сначала я представляю себе, что хочу получить, затем жестами рисую перед собой руны активации заклинания, помогая себе заклятием. Как только все необходимые действия будут сделаны — сформируется огненный шар и полетит в заданном мною направлении. Максимальная величина этого шара и скорость его перемещения зависят от силы мага — чем она больше, тем, соответственно, больше шар и выше его скорость. У меня они пока не очень велики, до уровня архимага мне ещё расти и расти, но я совершенствуюсь. В крайнем случае, я могу увеличить размеры шара, пожертвовав его скоростью, или наоборот.

— Вербально-акустический способ генерации и использования собственной энергии… Оригинально… Скажи, Лита, а разговаривать при создании заклинания обязательно?

— Нет, конечно же. Это как костыли для того, у кого болят ноги. Причём не только говорить — руками тоже не обязательно размахивать. Достаточно все необходимые действия произвести в своей собственной голове. Вот только для этого нужна весьма неплохая концентрация и умение управлять собственными мыслями, которого у меня пока нет. Приходится пользоваться костылями. Вот стану архимагом — тогда мне будет достаточно одной мысли. Кстати, говорить мне уже не обязательно — при сотворении заклинания я вполне справляюсь одними руками.

— С огненными шарами мне всё понятно. А ещё что ты умеешь?

— Огненный дождь сотворить умею. Огненную стрелу. Рой огненных ос — они хороши при нападении на группу противника. Защиту огненную — купол там, стену, да и как оружие эта огненная стена может служить — огненный вал называется. Взрыв огненный могу сделать. Привязать заклинание к оружию могу. Ненадолго, правда — пока сила не развеется. Зато могу создавать амулеты со стихией огня. Лучше всего у меня огненный щит получается — на создании амулетов огненного щита я даже неплохо в последнее время зарабатывать стала. На основе стихии воды я могу создавать ледяные стрелы и ледяной щит. Впрочем, это скорее к школе холода относится — она тоже считается разновидностью школы воды. Сама вода плохо сочетается с оружием — ну только если заклинание коррозии наложить, да и то действует оно не мгновенно. Зато школа воды востребована в сельском хозяйстве — крестьяне нередко просят им огороды полить. Иногда соглашаюсь оросить поля, но это редко — очень уж тяжёлая работа, площади полей большие, воды много надо. Кстати, именно из-за массового применения школ холода и огня нас, магов, ненавидят больше всего — огненным валом можно за один раз смести целую шеренгу воинов, а поцелуем ледяной богини заморозить тела той же шеренги. Правда, столь масштабные заклинания под силу только архимагам, коих в мире единицы. Ещё при недостатке собственной энергии помогают амулеты, но их всё равно необходимо заряжать. Да, могу ещё пологи накладывать — невидимости, маскировки. Но пологи идут вне классификации — это общая магия, которую могут усвоить адепты любой стихии.

— Интересные у вас заклинания. Продемонстрировать можешь? Хотелось бы посмотреть на них вживую. Подозреваю, что увидеть работу настоящих магов — большая редкость.

— Сейчас я показать ничего не могу — каждое заклинание оставляет свой след в ткани мироздания, и по возмущениям эфирных волн ищейки шанарской тайной канцелярии легко смогут отследить направление, в котором применялась магия — у них есть для этого специальные амулеты, созданные магами-ренегатами. Так что придётся потерпеть до нашего возвращения в Занадан. Вот когда вернёмся, познакомишься с лэром Оривом — насмотришься самых разнообразных заклинаний. Особенно если сумеешь его чем-нибудь заинтересовать. Лэр Орив — настоящий учёный, падок до различных легенд и историй. Как ты, наверное…

— Обязательно пообщаюсь, я уже заинтересован. Кстати, а не пора ли нам позаботиться о ночлеге? Время, похоже, движется к вечеру, а вот к тому же и неплохая полянка для костра — небольшая и ровная. Предлагаю тебе обустроиться и развести костёр, а я пока пробегусь по окрестному лесу, поохочусь. Живности вокруг много бегает — кто-нибудь нам на ужин точно должен попасться.

На следующие полчаса, пока девушка срезала траву для подстилки и разводила костёр в ямке со снятым дёрном, мужчина скрылся в лесу. Скрылся, как всегда, бесшумно — Лита так и не смогла определить направление, в котором он ушёл. Привычно раскинутая вокруг сеть поискового заклинания, единственная из доступной ей в настоящее время, так как являлась пассивной и не фиксировалась шанарскими поисковыми амулетами, как всегда, не смогла увидеть Одина — он опять слился с окружающим миром. Он умеет маскировать ауру? Странно — за исключением первого дня знакомства, когда девушка смогла засечь своего попутчика по ауре и выйти к костру, больше поисковое заклинание ауры молодого человека увидеть не могло. Возможно, в первый день Один просто забыл скрыть свою ауру, или, что слишком невероятно, в тот, первый день, специально подставился, чтобы она смогла его засечь? Молодой человек знал, что по его следам идёт одинокая девушка? Если да — то откуда? А если стал маскироваться после их встречи — то зачем? Ведь аура самой девушки никуда не делась, и опытный маг всё равно смог бы отследить их путь. К тому же если Один может скрывать свою ауру — значит, он маг? Но тогда почему он это скрывает, делая вид, что слышит о магии в первый раз? А костёр? В первую ночь она нашла брошенный костёр с потухшими, едва тёплыми углями, а ведь во время каждой их совместной ночёвки Один, покидая место ночлега, аккуратно закрывал потухшее кострище свежесрезанным дёрном. Или тот, первый костёр разжёг вовсе не её попутчик? Тогда кто? И куда делся этот неизвестный? Над этой загадкой девушка давала себе слово подумать каждый раз, как только Один исчезал, и постоянно забывала о данном самой себе слове, как только он появлялся. Вот и сейчас, когда мужчина появился словно бы ниоткуда, таща в одной руке тушку взрослого зайца, она, как всегда, забыла об обещании, сосредоточившись на ужине. Ужин прошёл в тёплой дружеской обстановке, то есть оба путника молча жевали, похрустывая нежными заячьими косточками и уничтожая хорошо прожарившееся сочное мясо. Уничтожив почти всего зайца — немного мяса традиционно осталось на завтрак, — путники завалились спать на заблаговременно нарезанные Литой холмики свежей травы.

* * *

Завтрак прошёл быстро и буднично — Лита с Одином, не задерживаясь, за несколько минут прикончили остатки зайца. Да и что там было есть — основная часть была уничтожена за ужином, на завтрак остались одни объедки. Закопав заячьи кости под деревом и уничтожив все следы костра, присыпав его землёй и закрыв предусмотрительно срезанным вчера дёрном, Один, как всегда, чистый и умытый, забрал себе оба рюкзака и молча пошёл на восток, подразумевая, что Лита пойдёт за ним. Девушка без пререканий устремилась за мужчиной, признавая в душе, что он прав — идти второй, когда ты одета в длинное платье, по лесу значительно легче, чем первой. Всё же юбка не предназначена для ходьбы по лесу — шли они всего ничего, а подол уже начал обтрёпываться, разлохмачиваясь.

Шли путники недолго, часов пять — шесть, не больше. Не успела Лита основательно проголодаться, как лес закончился, и они, выйдя на опушку, сквозь густую поросль низкорослого кустарника, заполонившего весь склон небольшого пологого холма, наблюдали перед собой заросший зелёной травой луг с пасущимися на нём двумя стадами коров — одним стадом побольше, другим — поменьше. За лугом виднелось небольшое поле, на котором колосилась подрастающая пшеница, а за полем — деревня. Размерами деревня в несколько раз превышала встретившуюся им двумя днями ранее, и насчитывала как минимум несколько сотен дворов. В такой большой деревне уже мог быть и постоялый двор, и рынок, на котором можно было закупить продукты и товары. Литу больше всего интересовала одежда и оружие — без своего любимого лука она чувствовала себя голой. Да и штаны она твёрдо намеревалась себе купить — её старый костюм вместе с ботинками Один всё же сжёг, сказав, что он не только не подлежит восстановлению, но и, по всей видимости, очень хорошо знаком её врагам — ведь именно в нём Лита прорывалась через границу и убегала от поисковых команд тайной канцелярии Шанары.

В этой деревне картина повторилась, как и в прошлой — мужчина, приняв гордый и независимый вид, передал девушке свой рюкзак, ставший с тех пор, казалось, ещё тяжелее, и, нимало не озабоченный тем, как она его на себе потащит, медленно и величаво направился к деревне прямо через луг. Лита уже подумала, что мужчина так же пройдёт и через поле с пшеницей, но нет — путь им преградила тропинка, на которую он и свернул, не прерывая своего гордого шествия. Занеся своё тело в деревню, Один направился по ближайшей улице к центру, где виднелись крыши нескольких высоких домов. Мужчина не ошибся — эти дома, кстати, двухэтажные, что для деревень было редкостью, оказались трактиром, совмещённым с постоялым двором, и деревенским магазином. Впрочем, магазин для этого места деревенской торговли — слишком громкое название. Скорее — лавка, где торговали всем понемногу. Двери лавки были приглашающее распахнуты, но Один величаво прошествовал мимо них, чтобы заплыть в другие двери, находящиеся по соседству. Ну кто бы сомневался — конечно, мужчина, наплевав на магазины, сразу же пошёл в трактир…

Трактир оказался на удивление большим и чистым и занимал почти половину первого этажа дома. В зале нашлось место для десятка достаточно больших столов, за каждым из которых могло спокойно уместиться пять-шесть человек, а если потеснятся и сдвинут к столу ещё по две лавки вдобавок к двум уже имеющимся — то и десять-двенадцать. В глубине зала за прилавком уютно устроился полный пожилой трактирщик, что-то увлечённо пересчитывающий. Не иначе выручку… Время для трактирщика было неудачным — обед давно уже закончился, а ужин ещё и не думал начинаться — солнце стояло высоко и все деревенские были в поле или занимались домашними делами, однако деньги он пересчитывал неспроста — часть столов, обычно пустующих в это время, оказались занятыми. Точнее, занято было два стола — за одним пировала пятёрка головорезов в форме шанарских солдат, а за другим устроился шанарский священник с помощником и двумя телохранителями. Лита вздрогнула и попятилась — эти люди явно явились в деревню по её душу. Наверняка король Вериан отдал указание перекрыть всю западную границу королевства, чтобы не допустить проникновения на свою территорию занаданской лазутчицы. И эта пятёрка солдат с приданным ей священником, способным распознать в ней магиню, была частью заградительного кордона.

Пока девушка раздумывала, как лучше поступить — сбежать по-тихому или прорываться с боем, уничтожив и солдат, и священника, Один одним махом разбил все её планы — зайдя в трактир, он, отставив в сторону руку с посохом, зычным голосом проорал:

— Хозяин! Есть хочу! Еды мне и моей женщине! Мне — мяса, гарнир получше, вина — самого лучшего. Ей — тоже… чего-нибудь принеси. Что там обычно женщины едят. Особо только не усердствуй — женщин много кормить нельзя, растолстеют. И пошевеливайся — я голоден.

— Будет сделано, господин…

Не ответив, и уже не слушая пояснения трактирщика, Один гордо прошествовал к свободному столу в глубине зала и сел спиной к трактирщику, но так, чтобы в поле зрения попадали и солдаты, и священник с охраной. Лита благоразумно села лицом к мужчине, развернувшись к остальным людям спиной. Оживлённые разговоры за остальными столами стихли сразу же, как только Один произнёс свой краткий монолог, и явно не спешили возобновляться. Наконец, от стола с солдатами поднялся один человек и не спеша направился к столу, занятому путниками. Подойдя, солдат, похоже, старший пятёрки, сел на край скамейки, уже занятой Литой, и, глядя прямо в глаза Одина, спросил у него:

— Позволите поговорить, господин?

— Ты аристократ? — брезгливо переспросил Один.

— Нет, господин…

— Тогда пошёл прочь! И не смей ко мне приближаться — от тебя воняет, как от паршивого козла. Начальника своего зови — с ним общаться буду. Если он благородный, конечно, а не жалкий смерд, как ты.

— И со святым отцом не будете общаться? — презрительный тон мужчины, казалось, никак не задел солдата.

— Святого отца зови. Создателя надо чтить — все мы ходим под милостью его.

Воин молча встал и, отойдя, вернулся на своё место за столом. Одновременно из-за второго стола поднялся священник и, пройдя по проходу, сел напротив Одина. Один, на несколько мгновений вперив в служителя тяжёлый взгляд, коротко небрежно поклонился и сказал:

— Приветствую служителя высших сил. Не откажетесь разделить со мной скромную трапезу? И, кстати, как к вам обращаться? Я имею ввиду ваше имя.

— Отчего же не разделить? Разделю, конечно же. Добрые дела приятны создателю нашему. Имя же моё — Фарас, но можете обращаться ко мне «святой отец» согласно моему сану.

Один промолчал, не ответив. В течение нескольких минут, пока не принесли еду, за столом стояла тишина. Эта же тишина стояла, пока трое людей насыщались — Один со священником запечённым в духовке боком молодого поросёнка, а Лита — пшеничной кашей, обильно сдобренной маслом и обжаренными шкварками, похоже, с того самого поросёнка, которого с аппетитом уплетали Один и священник. С учётом того, что поздний обед сопровождался обильным количеством выпитого вина, неплохого, кстати, трактирщика ждал очередной подсчёт барышей.

Но вот трапеза закончилась, и тишину первым прервал священник:

— Не расскажете мне, сын мой, куда вы путь держите?

— Отчего же не рассказать? Расскажу, конечно же. Тем более после такого обеда — поросёнок был бесподобен. Вино, правда, плоховато, но оно и понятно — откуда в этой дыре хорошее вино? А путь я держу на восток — через ваше королевство, затем в королевство Занадан, чтобы, возможно, завершить его в Загорной империи. Слышал я, что в Занадане и Сентии много учёных мужей проживает, жизнь свою науке посвятивших. С ними пообщаться хочу — учёный я. Поэтому и путешествую. Знаний ищу и ими живу. Кстати, за рассказ об удобной дороге до Срединного озера благодарен буду — в этих краях я в первый раз.

— Помогу я вам, лэр… Кстати, как вас зовут?

— Один зовите меня.

— Так вот, лэр Один… Кстати, вы точно лэр?

— Не будь вы святым отцом, то за подобные сомнения я мог бы и жизни лишить… Своим титулом я не кичусь, но поверьте — за последнее время я не встречал людей, имевших больше власти, чем моя.

— И какова продолжительность этого последнего времени?

— Год вас устроит? Могу сказать и десять — это тоже будет правдой.

— Хм… Вижу, что вы не лжёте… Странно — я случайно принял вас за другого… Вижу, что вы удивлены. Наверное, вы не часто общались с моими коллегами, поэтому не знаете, что слуги господа нашего обладают одной замечательной способностью — отличать правду ото лжи. Я удивлён — вы назвали своё имя, цель путешествия, и даже обозначили свой высокий статус — и все ваши слова оказались правдой. Не разочаруйте меня — скажите, кто ваша спутница?

— Моя родственница. В настоящее время она моя служанка — мой вещмешок вот таскает. Думаю, для вас этого достаточно.

— Я тоже считаю так же. И последний вопрос, лэр Один — вы одарённый? Вопрос относится и к вашей родственнице.

— Вы имеете в виду — не проклятые ли мы?

— Совершенно верно, лэр Один.

— Отвечу с чистой совестью — ни я, ни моя родственница — не проклятые.

— Действительно, не лжёте… Что-то явно недоговариваете, но не лжёте… К вам и вашей родственнице у меня вопросов нет. Но всё же я не рекомендовал бы вам пока покидать пределы этого двора — возможно, у властей Шанары к вам возникнут ещё вопросы.

— Вы делаете это предложение официально, надеюсь? И имеете право от имени властей Шанары делать подобные предложения?

— Ну разумеется, лэр Один. Я являюсь официальным лицом королевства Шанара — все служители господа являются ими. Кстати, а верите ли вы в господа нашего?

— Я не видел вашего господа, поэтому ничего сказать об этом не могу. А вот в создателя этого мира я верю, ибо знаю точно — он существует.

— Пусть ваша вера будет так же крепка, как сейчас, лэр Один. А почему вы спросили про мой официальный статус?

— О, а это как раз очень просто — раз государство официально задерживает меня в этом месте, то все расходы по моему содержанию нести также должно именно оно. Это нормальная практика международного права. Так что раз вы так настаиваете, то я задержусь в этой убогой дыре хоть на пару недель — пока мне это не надоест. Кстати, не забудьте оплатить трактирщику счёт за мой обед. Впоследствии он принесёт вам также счёт за номер и за ужин.

— Э… лэр Один, а вы уверены, что это правильно?

— Абсолютно. Это вам нужно, чтобы я задержался. Мне это совсем не нужно, и, если бы не ваше желание, подобных расходов я бы не нёс. Согласитесь, что расходы, вызванные вашими решениями, и оплачиваться должны именно вами.

— А если вы поедете в Занадан не через Серединное озеро, — там, кстати, нет нормальных дорог, — а через Гану? По времени это займёт примерно столько же, пусть и сама дорога будет несколько длиннее. Дороги до Ганы хорошие и безопасные, да и тракт от Ганы до Тиары широкий, прямой и мощён камнем. Вдоль всего тракта встречаются трактиры и постоялые дворы, так что путь ваш пройдёт без трудностей. К тому же в Гане тоже можно встретить учёных людей — столица всё-таки. Кстати, Занадан не королевство, а герцогство.

— Что герцогство, что королевство, что империя — всё это словесные игры, манипуляции на тему различного обозначения очередного обособленного территориального формирования, претендующего на политическую и экономическую независимость. Меня эти подробности не интересуют. А вы всё же решили за нами проследить… Что ж, не возражаю — принимая ваше предложение, я пойду в Занадан через Гану.

— Вы что же, собираетесь идти пешком?

— Пешком мне удобнее. Настоящий исследователь должен собственными ногами ощутить землю, по которой он путешествует. Но если вы попросите, я готов согласиться и на лошадь. Правда, с условием — лошадь предоставляете мне вы и следите за ней тоже вы — кормите там, поите, чистите. Подойдёт мне тоже не любая — я выберу сам, ваша задача предоставить мне выбор.

— Сразу видно благородного… Я согласен, лэр Один, завтра выдвигаемся в Гану. Лошадь можете выбрать любую из тех, которые у нас есть. Кстати, вашей родственнице нужна лошадь?

— Нет, она поедет на моей.

— Она не умеет ездить верхом?

— К чему такие вопросы? Она — женщина. Где вы видели женщин, которые умели бы нормально ездить верхом? То, что они называют нормальной ездой, на самом деле таковой не является. Поэтому, чтобы не ждать, пока она свалится с лошади и сломает себе шею, она будет ехать со мной.

— Я смотрю, не любите вы женщин, лэр Один.

— Вы ошибаетесь, Фарас. Женщин я люблю, причём в прямом смысле этого слова. А вот когда женщина стремится стать мужчиной — не очень. Скакать на лошадях в бой — удел мужчин. Женщина должна сидеть дома и растить детей. Или вы со мной не согласны?

— В ваших словах есть здравый смысл, лэр Один.

— Ну вот и хорошо. Тогда до завтра. Встречаемся здесь же, после завтрака.

— А когда у вас завтрак, лэр Один?

— Когда я проснусь, разумеется! Да, ещё перед завтраком я привык умываться…

* * *

Время, когда благородный лэр Один соизволит проснуться, умыться и позавтракать, оказалось обеденным — именно перед обедом десять лошадей, несущих одиннадцать седоков, покинули пределы постоялого двора. Лошадей, точнее, было четырнадцать — каждый из воинов пятёрки имел по две лошади, на одной ехал сам, а другая была заводной и несла поклажу, без которой не обходится в походе ни один солдат. Одну из лошадей экспроприировал лэр Один, и сейчас гордо восседал на ней, придерживая за тонкую талию свою то ли служанку, то ли родственницу, сидевшую перед ним поперёк седла. Оба молчали — Один, по-видимому, по природе своей был неразговорчив, что наглядно проявилось в совместном путешествии, а Лита всё ещё дулась на своего попутчика за то, что тот согласился на поездку до Ганы, не спросив её согласия, а также за то, что ей так и не удалось посетить магазин, где девушка надеялась приобрести более привычную для себя одежду, нормальную обувь и что-нибудь из оружия. Впрочем, Лита подозревала, что Один сделал это нарочно — и одеться как она хотела ей не дал, и оружием разжиться не получилось, и едут они прямо в самое логово врага, где ищеек тайной канцелярии больше, чем листьев на окрестных деревьях. Долго дуться, правда, у девушки не получилось — постепенно они с Одином разговорились, и дорога под постоянные разговоры пошла быстрее. Больше всего разговаривала Лита — она рассказывала с интересом слушающему мужчине историю Натаны, обычаи, быт простых людей. Мужчину интересовало всё — от количества детей в семье до цен на продукты питания в разных частях материка. Знания самого Одина, как удалось определить девушке, были обширными, но какими-то отрывочными — так, для него не стало новостью, что на Нате было два материка — Натана и Лияра, а также целая цепь объединённых в архипелаг островов на юго-восточной оконечности материка под общим названием Зеу, многие из которых были достаточно крупными и некоторые даже обитаемыми. Между тем про второй материк, Лияру, знало ограниченное число людей, практически единицы. А из тех, кто знали, многие считали второй материк легендой — связи с ним не было, суда, решившие переплыть окружающий Натану океан, пропадали безвозвратно. Один отлично знал растительный и животный мир Натаны — намного лучше самой Литы, даже лучше всех, кого Лита знала. Одновременно мужчина абсолютно не ориентировался в жизненном укладе простых людей, как будто попал на Натану недавно, а всё это время жил в другом месте. Девушка, проанализировав всю полученную информацию о своём спутнике, высказала для себя предположение, что Одину удалось каким-то образом пересечь мировой океан, и его родина на самом деле — таинственный материк Лияра. Иначе откуда у него такие подробные знания о нём, не меньшие, чем знания о Натане? Да и познания мужчины в медицине становились тогда понятными — мало ли что осталось от древних на неизведанном материке? Возможно, там удалось сохранить что-то из канувшего в веках наследия предков — то, что на Натане уже давно было разграблено и уничтожено. Надежда на спасение своего жениха вспыхнула с новой силой — вера в успешное излечение получила хоть какое-то материальное подтверждение…

Путешествие на северо-восток длилось уже более недели и проходило именно так, как и обещал священник — тихо, спокойно и комфортно. Уже на третий день путешествия дорога стала широкой, наезженной и утоптанной, чтобы ещё через два дня смениться на брусчатку. Далее день ото дня дорога всё улучшалась — камень в её основании становился лучше и ровнее, щели меж каменными желваками всё меньше, а качество подгонки каменных плит дороги — всё лучше. Ширина дороги тоже увеличилась — если сначала по ней могли разъехаться двое едущих навстречу конных, то теперь то же самое могли сделать две большие, гружёные товаром телеги. И таких телег на дороге становилось всё больше и больше — при приближении к столице торговый тракт становился всё более оживлённым. Количество трактиров и постоялых дворов вдоль тракта тоже увеличилось, а качество обслуживания — улучшилось. Правда, одновременно подросли и цены, но Один, казалось, этого даже не замечал — расплачивался не торгуясь, сохраняя на лице брезгливо-высокомерное выражение лица, присущее, по-видимому, каждому аристократу. Одежда на Одине продолжала выглядеть так, как будто он приобрёл её вчера, несмотря на то, что в этой одежде мужчина провёл всё путешествие. Лита же, напротив, тяготилась своей простой крестьянской одеждой, которая не только выглядела слишком бедно, но и успела уже за время путешествия изрядно поистрепаться. Переодеться же во что-нибудь более приличное она не могла — Один в корне пресекал все её многочисленные попытки заглянуть в магазины, мимо которых они проезжали, на предмет покупки одежды и, чего уж там скрывать, оружия. Без оружия девушка чувствовала себя голой и беззащитной — чтобы не выдать себя, магию в чужой стране она применить не могла, а оружия, даже самого плохонького ножа, у неё не было. И именно об отсутствии оружия девушка остро пожалела, когда, въехав после обеда в лес и, проехав по сузившейся лесной дороге не более получаса, кавалькада остановилась перед рухнувшей на дорогу и перегородившей её толстой вековой сосной с огромными мохнатыми ветвями, а, остановившись, была сразу же окружена толпой одетых в серо-зелёную одежду вооружённых людей. Людей было никак не менее трёх десятков, и это не считая лучников — окружающие кусты шевелились явно не под порывами ветра, да и воткнувшаяся в упавшее дерево стрела явно предупреждала о том, что все путники находятся под прицелом лесных братьев. Видимо, чтобы рассеять все сомнения путников, от группы разбойников отделился более богато одетый человек и с ухмылкой обратился к Одину, видно, посчитав его самым главным из группы:

— День добрый, милостивый государь. Добрый он, конечно же, для нас — такая добыча редко когда попадается. Сразу предупреждаю, дёргаться не советую — вокруг вас три десятка опытных лучников, они из вас вмиг подушки для иголок наделают, «мама» пискнуть не успеете. И солдатиков своих успокойте — а то неровен час погибнет кто зазря, вижу я, как они за зубочистки свои хватаются. А нам ведь многого не надо — отдайте, что у вас есть, и разойдёмся миром. Жизни ваши нам ни к чему, не душегубы мы. Девку свою, кстати, тоже можете нам оставить — давно мы не видели женского тела, пусть даже такого заморенного, как это. Надолго вашу девку не задержим — попользуемся и отдадим в целости и сохранности, от неё, чай, не убудет. Даже удовольствие может получить и опыт какой-никакой приобрести, если дурой не будет. А кому вдруг понравится — так и денежку можем подкинуть.

Монолог главаря бандитской шайки проходил под смех и ухмылки лесных братьев и гробовое молчание путников. Закончив свою пламенную речь, главарь стёр со своего лица добродушную улыбку и, ощерившись, проговорил:

— Всё, время уговоров закончилось. Теперь спокойно все слезли с коней и так же спокойно положили оружие на землю. И не дёргайтесь, у моих бойцов руки устали держать тетивы натянутыми, в любой момент выстрелить могут.

Один, спокойно выслушав бандитского главаря и одарив его высокомерным взглядом, перевёл этот взгляд Фараса и, не обращая на бандитов внимания, спросил:

— Ну что, господин священник, и это называется вашей спокойной дорогой до столицы? Вы не забыли своё обещание? А обещали вы мне безопасность. Обещания нужно выполнять, тем более что даны они вами перед господом вашим. Выполняйте, я жду.

— Лэр Один, к сожалению, обстоятельства изменились. Я никак не смогу обеспечить вашу безопасность — это, как видите, не в моих силах. Если солдаты вступят в бой, то они полягут все до единого — противников слишком много.

— Я что-то не понимаю — а для чего тогда вы возите с собой солдат, как не для войны? Воевать и, если необходимо, умирать — их прямая обязанность.

— Я не пошлю своих людей на верную смерть, лэр Один. И не отдам приказ вступить в бой — это бессмысленно.

— Бессмысленно — умереть с честью? А позорно сдаться в плен бандитам с большой дороги — в этом есть глубокий смысл? Разве ваш бог наказывал вам именно это? То, что вы сейчас хотите сделать — не здравый смысл, а обычная трусость. Да, вступив в бой, ваши солдаты умрут. Но они унесут с собой в могилу часть разбойников, и банда станет слабее. Ещё несколько таких же отрядов, не сложивших оружие — и банды не станет. Простая арифметика.

— Пусть лучше сокращением количества лесных братьев займутся другие путники. Я же выбираю жизнь, лэр Один.

Тут диалог Одина со священником грубо прервал главарь разбойничьей шайки, которому надоело слушать пререкания добычи, которую он уже считал своей. Плюнув себе под ноги, он сказал:

— Хватит, надоело слушать. Или вы все немедленно не слезаете с коней, сложив оружие, или мы начинаем стрелять. В последнем случае живыми вы отсюда не уйдёте, это я вам обещаю.

После этих слов пятёрка солдат под презрительным взглядом Одина медленно слезла с лошадей и бросила под ноги оружие. Её примеру последовало двое охранников священника. У самого священника, равно как и у его помощника, оружия не было. Один, видя, что вооружённых людей в его отряде не осталось, хмыкнул и, грациозно спрыгнув с коня, аккуратно ссадил с него Литу, после чего достал из сёдельных сумм два вещевых мешка — свой и девушки, закинул оба себе за спину и, взяв девушку за руку, сказал:

— Ну что, лесные братья и господин Фарас, счастливо оставаться. Всё своё я взял, а коня возвращаю — он мне не принадлежит. Прощайте. Дальше мы пойдём одни. Да, господа, — это мужчина сказал, обратившись к разбойникам, — останавливать меня, и, тем паче пытаться подстрелить не советую. Пока мне не причинили вреда — я добрый и даже местами благодушный. Но стоит просвистеть хоть одной стреле — моя доброта может испариться, как утренняя роса под летним солнцем, и я вспомню, что за разбой полагается смерть.

Произнеся этот короткий монолог, мужчина развернулся и, взяв девушку за руку и не обращая внимания на крики разбойников и приказы остановиться, пошёл по лесной дороге обратно. Попытки двух бандитов заступить ему дорогу он пресёк, резко взмахнув своим посохом — получив мощный удар тяжёлой палкой один в живот, другой в голову, бандиты мешками повалились на землю, замерев бесформенными кучами по обоим сторонам дороги. Мужчина, потянув за руку девушку, сделал ещё несколько шагов, как прозвучал приказ главаря шайки и воздух наполнился свистом стрел. Дальнейшие события резко ускорились — девушка полетела на обочину, отброшенная в сторону резким движением руки Одина. Сам же мужчина окутался гудящим диском раскрученного до немыслимой скорости посоха, послышались звонкие щелчки отбиваемых посохом стрел, и уже через несколько мгновений мужчина замер, остановив вращающийся посох на вытянутой руке перед собой, одним концом выставив его вперёд, а другим зажав под мышкой вытянутой руки. Теперь Один оказался развёрнут не спиной, а лицом к бандитам, и на лице у него прорезалась хищная ухмылка. Разомкнув сжатые губы, он угрожающе произнёс:

— Ну что ж, покойники, вы сами выбрали свою судьбу…

С этой фразой свободная от посоха рука мужчины скользнула за пазуху, чтобы через мгновение вынырнуть оттуда со стопкой узких метательных ножей, которые он резкими взмахами стал посылать в сторону лесных братьев. Послышались глухие стоны, и стоявшие вокруг обезоруженных солдат бандиты стали валиться наземь, получив кто в шею, кто в глаз, кто в грудь узкую полоску острого металла. Видя такое дело, солдаты и охранники священника похватали с земли брошенное ими оружие и тоже вступили в бой. Зазвенела сталь — разбойники тоже вытащили мечи и кинжалы. Один, раскидав одну стопку метательных ножей, достал из-за пазухи вторую и продолжил метать ножи, целясь по кустам. Или глазомер с наблюдательностью у мужчины были необычайно развиты, или он нюхом чувствовал попрятавшихся в кустах разбойников, но каждый его бросок сопровождался стоном или воплем умирающего в агонии бандита. Редкие летящие в него стрелы молодой человек небрежно отбивал посохом, который продолжал держать в левой руке. Несколько минут — и банда перестала существовать. От более чем полусотни людей осталось не более двух десятков, которые, стоило только бою склониться не в их пользу, бросили на поле боя своих умирающих товарищей и скрылись в окружавших дорогу густых кустах. Преследовать их никто не стал — путники подводили итоги скоротечной схватки. А итоги были неутешительны — от пятёрки солдат живым и относительно целым остался всего один, да ещё один лежал на земле, со стоном зажимая окровавленной рукой глубокую рану в боку. Из двоих охранников священника не уцелел никто. Помощник священника был ранен в ногу — рана серьёзная, но жизни не угрожала, будучи своевременно перевязанной, а обильно текущая из раны кровь — остановленной. Сам священник отделался лишь лёгкими царапинами — не иначе его хранил бог, которому он молился, а, скорее всего — просто никто из бандитов не смог поднять на слугу божьего руку. Запрет на насилие по отношению к слугам господа, видно, сильно сидел в умах лесных братьев. Помимо священника не пострадали также Один и Лита — Один, несмотря на град осыпавших его стрел, сумел не пропустить ни одной, сбив их на землю своим посохом, а девушка, отброшенная на землю, так весь бой и пролежала в придорожной канаве, ободрав при падении руки и окончательно изорвав и испачкав в земле своё и так не первой свежести платье. За что, кстати, со злым видом посматривала на своего попутчика. Видимо, уже догадавшись, что сейчас услышит, Один сказал ей:

— Ну и что волком на меня смотришь? Другие варианты моих действий можешь представить? Или ты предпочла бы лечь под этих героев любовного фронта? Тогда действительно, и платье бы с тебя аккуратно сняли, даже не помяв, и руки бы не поцарапала. Кстати, тогда все остальные были бы целы — и солдаты, и лесные братья.

— Да как ты смеешь! — девушка аж задохнулась от негодования. Но резкий ответ Одина перебил её гневную тираду:

— Смею! Потому что у тебя было время на принятие решения. Много времени — пока главарь распинался, а потом солдаты священника оружие на землю бросали. А раз промолчала, ничего не сделав, значит, за тебя решение принял я. Имей мужество в этом признаться и хотя бы поблагодарить за неудавшийся любовный марафон.

Лита удручённо опустила взгляд вниз, промолчав — молодой человек однозначно был прав. Как и во многих случаях до этого. Но как же не хотелось самой себе в этом признаваться…

* * *

Пока Один с Литой выясняли отношения, выживший солдат поймал четверых лошадей — остальные успели разбежаться. После недолгого совещания решили никуда не уходить, оставшись здесь — ни у кого не было сил продолжать движение, да и сделать это сразу же было невозможно — необходимо было убрать с дороги поваленное дерево и похоронить павших. Дерево убрали, привязав к нему трёх коней — с их помощью толстый ствол удалось сдвинуть, освободив проход. Затем Один собрал свои ножи, обойдя всех убитых им бандитов и тщательно обтирая каждый нож об одежду убитого. Потом, вооружившись лопатой, Один с оставшимся невредимым солдатом копали общую могилу. Пока они копали, умер, истекши кровью, второй солдат, получивший рану в бок. Его в могилу положили последним, поверх остальных, закрыв глаза и сложив на груди руки. Уложив трупы в выкопанную могилу, забросали её землёй — получился неплохой холмик, по его высоте было видно, что похоронено несколько людей. Священник прочитал над могильным холмиком молитву, и четверо уставших людей развели недалеко от него костёр, на котором, достав из сёдельных сум котелок, приготовили незатейливый ужин. Поев, легли прямо у костра, сразу же заснув под всхрапывание привязанных рядом лошадей и начинающийся распространяться вокруг сладковатый запах крови и разложения — убитых бандитов никто не убирал, справедливо полагая, что в лесу достаточно санитаров, не брезгующим падалью.

Встали утром, с первыми лучами солнца, и, отвязав лошадей и запрыгнув на них, тронулись в путь без завтрака — соседство с начинающими разлагаться трупами отбивало всякий аппетит. По этой же причине ехали молча, не разговаривая, небольшой колонной. Впереди, как и раньше, единственный выживший из пятёрки солдат. Он, единственный из колонны, выглядел вооружённым — у его пояса болтались длинные ножны с боевым мечом. Следующим — помощник священника, перекособочившийся в седле и вздрагивающий при каждом шаге лошади — рана на ноге явно доставляла ему мучения, которые, как в зеркале, отражались на его лице. Естественно, безоружный — не пристало слуге господа держать оружие в своих руках. За своим помощником ехал сам Фарас в мятом, грязном и местами рваном балахоне — во вчерашнем бою он не участвовал, сразу же упав на землю и откатившись к придорожным кустам, но при подобном перемещении жреческое одеяние сильно пострадало, собрав много придорожной грязи. И, наконец, караван замыкали Один с Литой — молодой человек ехал уверенно, держа спину прямой, с обычным высокомерным выражением лица, как будто и не было вчерашней битвы. Одной рукой он расслабленно держал поводья лошади, другой — обнимал за талию девушку, прижавшуюся к его могучей груди, видимо, в неосознанном поиске защиты. Оружия у него видно не было — свои метательные ножи он давно спрятал обратно за пазуху, а посох, который оказался в действительности грозным боевым оружием, даже более опасным, чем острый стальной меч, был аккуратно привязан к сёдельной суме. Ехали до заката, не останавливаясь — не считать же за остановки две короткие стоянки, в течение которых все желающие смогли добраться до придорожных кустов и справить нужду.

На закате лес расступился, и перед взором путников предстало большое село, залитое последними лучами заходящего солнца. На небе уже появилось око Имира, почти полное, горящее багрово-красным светом. Лури на небе видно пока не было — она должна была подняться над горизонтом на смену лику Яри лишь ближе к полуночи. Впрочем, сумерки пока ещё не легли на землю, и в жёлтых косых лучах Яри были видны и церковь в самой середине села, и несколько больших двухэтажных домов вокруг большой площадки рядом с церковью, сейчас пустой, но по утрам наверняка забитой людьми — там явно размещался сельский рынок. Большие дома, скорее всего, были или трактирами, или постоялыми дворами, а может быть, одновременно и тем, и другим. Магазины в них, скорее всего, тоже были. Путники прибавили ходу, чтобы достичь места предполагаемого отдыха поскорее — в темноте блуждать по незнакомому селу ни у кого желания не возникло.

Уже в сумерках кавалькада из четырёх лошадей с пятью всадниками на них въехала в гостеприимно распахнутые ворота постоялого двора. Большой двор с хозяйственными постройками, окружённый высоким бревенчатым забором, скрывал в своей глубине уютную баню, которую Один тут же приказал растопить и до утра в неё никого не пускать, заплатив трактирщику тройную цену. Ещё одна монетка исчезла в руках помощника трактирщика, тощего долговязого подростка, и все лошади были устроены в стойлах, накормлены и вымыты. Ужин, простой, но обильный и сытный, прошёл в молчании — разговаривать никому не хотелось, все переживали последствия вчерашнего боя. После ужина путешественники, кроме Одина с Литой, разошлись по своим комнатам — каждый по своей, денег на отдельную комнату для каждого хватало. Когда путники поужинали, трактирщик, пересчитав полученные деньги и выдав сдачу, доложил, что баня протоплена, воду служанки натаскали и можно мыться. Первой мыться пошла Лита — Один, как благородный аристократ, пропустил девушку первой. Помылась, правда, она быстро — только-только смыла грязь и промыла душистым жидким мылом с ароматом луговых цветов свои роскошные каштановые волосы, за время пути успевшие изрядно пропитаться дорожной пылью, засалиться и слипнуться. Один парился дольше — проводив девушку до дверей комнаты, он проследил, чтобы она заперла за собой дверь, и скрылся за дверями бани. Вернулся оттуда он, распаренный, помывшийся и всем довольный, уже глубокой ночью, когда все постояльцы уже спали, а огни в таверне, за исключением дежурных, были потушены. Поблагодарив трактирщика за хорошо протопленную баню, мужчина поднялся в свою комнату и тоже лёг спать — наутро путникам опять нужно было отправляться в дорогу.

Утро, ясное, тёплое и безоблачное, разогнало остатки вчерашней печали, и лица путешественников немного разгладились. Нет, улыбок на них ещё не было, но печать скорби с их лиц уже исчезла. Умывшись и плотно позавтракав, путники быстро собрались, расплатились с довольным трактирщиком — тот явно сорвал неплохой куш, повысив цены для поздних клиентов минимум на треть, и, запрыгнув на своих коней, предусмотрительно осёдланных и выведенных помощником трактирщика к крыльцу трактира, отправились в путь.

Начало пути прошло в молчании, но затем, успокоенный неторопливым движением, священник разговорился, и начал разговор он, обратившись к Одину:

— А вы, оказывается, неплохой боец, лэр Один.

— А я этого и не скрывал.

— И где же вы научились так виртуозно владеть ножами и посохом?

— Я виртуозно владею не только ножами и посохом, но и практически любым оружием, что было придумано людьми. В моих краях я считаюсь признанным мастером боевых искусств, и у меня даже когда-то была собственная школа, где я обучал своих учеников. Многие мои ученики достигли таких вершин воинского искусства, что их имена стали широко известны.

— Значит, и вы также широко известны?

— В определённых кругах — да.

— А как же тогда получилось, что я ничего не слышал о вас?

— Память людская коротка, и вы тому яркий пример. Я действительно больше известен на своей родине, но были времена, когда меня знали и в этих краях. Пусть не каждый второй, но всё же иногда узнавали. Правда, я не слишком люблю популярность, поэтому даже лучше, что имя моё кануло в неизвестность. Кстати, о моей родине не спрашивайте — не отвечу. Можете считать это моей прихотью.

— Сколько же вам лет, лэр Один, что вы не только успели достичь таких успехов, но и ваше имя уже успели у нас забыть?

— Я действительно несколько старше, чем выгляжу, господин Фарас, но свой возраст позвольте мне не оглашать — не люблю я этого. Да и молодому человеку путешествовать приятнее — отношение женского населения разительно отличается в лучшую сторону, стоит только улыбнуться и послать красотке из обслуги воздушный поцелуй.

— Это да, тут вы правы — девушки любят молодых… Кстати, лэр Один, а не хотели бы вы послужить королевству Шанара? Мы могли бы предложить вам весьма заманчивые условия. Принесёте вассальную присягу Вериану Третьему Светозарному, и он осыплет вас милостями. Разрешит создать свою школу, может быть, даже наделит землями — ведь вы явно благородных кровей, это видно по вашему поведению. Да и в деньгах недостатка знать не будете. Поверьте, в Шанаре вы станете весьма обеспеченным человеком. Как вам такое предложение?

— Не интересует.

— Почему? По-моему, предложение более чем заманчивое.

— Слишком мелко. Кусочек земли, горстка золота… Вы ещё дюжину рабынь предложите.

— И предложим. И не дюжину, можем дать больше. Любых девушек, на ваш выбор. Столько, сколько захотите. Они будут в полном вашем распоряжении — в Шанаре очень хороший рынок рабов, и рабынь там можно найти на любой, самый взыскательный и изощрённый вкус. А деньги на них у вас будут. Поверьте, наш король умеет быть щедрым — сильные и преданные люди ему нужны.

— Рабынь, говорите? Столько, сколько захочу… Хм… Ладно, обещаю подумать над вашим предложением. Скажите, а откуда вы берёте рабынь? И, кстати, в королевстве Шанара разве разрешено рабство?

— Источник рабов везде одинаков — людей забирают за долги, в рабы попадают военнопленные, не все — те, кого не смогли выкупить родственники. Крестьяне иногда продают своих детей в рабство, если не могут вовремя заплатить налоги. Плюс рабы рождаются сами — для этого есть рабыни. Рабство, кстати, разрешено почти на всей территории Натаны, лэр Один, разве вы этого не знали? Исключением, пожалуй, является лишь герцогство Занадан, но герцог Илий поступил весьма опрометчиво, отменив рабство — многие знатные люди недовольны его решением. К тому же, отменив рабство, он привлёк на свою сторону проклятых, что только ускорит его кончину.

— Похоже, вы ненавидите и Илия, и его герцогство.

— Герцог Илий — безбожник! Он поклоняется ложным богам, не признавая истинного бога, единого и вездесущего, создателя всего живого на земле. Бог создал всё вокруг нас — это небо, эту землю, воздух, которым мы дышим, солнце, которое нам светит, растения и животных вокруг нас. А Имир, Лури, Яри, Ната — это не боги, а демоны-искусители, пришедшие на эту землю, чтобы избавиться от нас и захватить её себе.

— Интересная трактовка… Кстати, а как зовут этого истинного бога, единого и неделимого?

— Не богохульствуйте, лэр Один! Создателя всего сущего зовут Дирой, и это истинный бог. Все остальные — лжебоги, и поклоняющиеся им — безбожники и подлежат наказанию.

— Наказанием, как я понимаю, является смерть. Желательно, через сожжение…

— Истинно так, лэр Один!

— Хорошо, я принимаю вашу трактовку создания вселенной, тем более что в ней действительно есть зерно здравого смысла.

— И вы уверуете в Дироя, единого, создателя всего сущего, да святится имя его во веки веков?

— Считайте, что уже уверовал, да живёт Дирой вечно и да святится имя его во веки веков. Аминь. Впрочем, это уже из другой оперы… Если, вдобавок к сказанному, вы вычеркнете из своей доктрины репрессии по отношению к инаковерующим, то я, пожалуй, даже приму вашу веру.

— Никак невозможно, лэр Один. Бог завещал нам избавляться от еретиков, огнём и мечом уничтожая скверну на этой земле.

— Вы уверены, что Дирой говорил именно это?

— Уверен, лэр Один. Так записано в святых книгах со слов святых мучеников, лично общавшихся с богом.

— Уговорили, почитаю я ваши святые книги. Заодно не мешало бы пообщаться со святыми мучениками.

— Вы можете пообщаться с Верианом Третьим Светозарным, нашим королём — я попытаюсь добиться для вас аудиенции. Он ещё при жизни канонизирован и причислен к лику святых. Вне сомнения, он лично общался с господом нашим.

— Пообщаюсь, непременно пообщаюсь. Не сразу, разумеется — мне ещё путешествие завершить надо, а я всегда довожу до конца всё, что наметил. Но вот разделаюсь со всеми своими делами, и обязательно пообщаюсь. Тем более что вы так об этом просите.

— А что по поводу вассальной присяги и гражданства Шанары?

— Подумаю…

 

Глава 4

Гана, кабинет начальника тайной канцелярии…

— Господин Литис, мы упустили её… К сожалению, без своих магов поймать проклятую оказалось для меня и моих людей слишком сложной задачей — ей всё же удалось от нас скрыться. Нужны маги, господин. Мы же раньше прибегали к услугам магов-ренегатов! Я знаю — были времена, когда маги и тайная канцелярия успешно сотрудничали. Магов должны ловить маги, иначе мы так и будем упускать их, сбиваясь со следа.

— Эх, Арсий, Арсий… Не ожидал я от тебя такого — проклятых мне на службу предлагать. Так скоро и людьми их считать начнёшь. А ведь ты обещал мне поймать Занаданскую диверсантку без всяких магов, которых у нас не только нет, но и само использование их проклятой силы запрещено. И даже головой своей за поимку ручался!

— Виноват, господин, я не справился с заданием и должен быть наказан…

— Сам знаю, что виноват. Ну и что ты предлагаешь мне с тобой делать? Голову твою забрать, как обещал?

— Берите, господин. Я не справился и достоин смерти.

— А зачем мне твоя голова?! На камин поставить? Казнить тебя — не проблема, а вот где мне вместо тебя других работников найти? Но мы поступим по-другому… У тебя, кажется, семья есть? Жена… И даже дочка маленькая?

— Пощадите, господин! Я виноват и заслуживаю смерти, но семья тут ни при чём! Не трогайте мою семью, умоляю!

— Не умоляй, я этого не люблю. Но я, пожалуй, дам тебе ещё один шанс. Сейчас ты посидишь денёк под арестом, подумаешь о смысле жизни. Заодно дознавателям расскажешь, что ты сделал, чтобы эту диверсантку поймать. По минутам расскажешь. А мои люди пока с твоей семьёй пообщаются, объяснят, как ты был неправ. Дочку твою с женой твоей сюда заберут, посидят они пока под охраной. Это будет дополнительным стимулом для тебя — лучше искать будешь. Ну а как выйдешь ты от дознавателей, сроку тебе на поимку — неделя. Через неделю на главной площади Ганы будет разожжён костёр. Или ты приводишь мне диверсантку, и я сжигаю её на костре, или на костре будет гореть твоя семья.

— Пощадите, господин! Простите!

— Бог простит… Всё, свободен. Иди, тебя дознаватели ждут…

Проследив, как, согнувшаяся в низком поклоне, фигура его личного цепного пса скроется за дверью кабинета, глава тайной канцелярии Шанары, достав из выдвижного ящика своего стола большую глиняную кружку, а из стоящего рядом шкафа — пыльную бутылку, сковырнул кинжалом пробку, плеснул в кружку густого ароматного рубинового напитка и, насладившись вкусом старого настоявшегося вина, тихо пробормотал про себя:

— Как же жаль терять тебя, Арсий… Замену такому человеку найти непросто, но, к сожалению, я здесь бессилен — ты стал слишком много знать, и к тому же начал задавать слишком опасные и слишком правильные вопросы. А там и до ереси недалеко… Жаль, но скверну надо вырывать с корнем, пока не стало слишком поздно…

* * *

Лита не спеша въезжала в столицу Шанары, как всегда, уютно устроившись поперёк седла перед Одином и прижавшись к его широкой мускулистой груди. Подъехав к городу, путники спешились и повели своих коней в поводу — на въезде в город стояла охрана и пропускала людской поток, проверяя у них документы и беря мзду за въезд. Фарас, ведя своего коня на поводу, направился к пешей очереди — вторая очередь была длиннее и состояла из гружёных товаром телег. Следом за Фарасом, спешившись, направились его помощник и выживший солдат. Один, спешившись сам и сняв с седла Литу, пристроился за Фарасом в самый конец очереди.

Очередь двигалась быстро — по-видимому, процесс осмотра и изъятия денежной наличности был отлажен охранниками до автоматизма. Не прошло и нескольких минут, как Фарас, сунув охранникам какую-то бумажку и несколько мелких медных монет, прошёл со своими людьми в город — охранники молча их пропустили, скрестив алебарды перед Одином. Лита хотела спросить у них, сколько нужно заплатить за въезд в город, но её опередил Один, презрительно спросив у стражников:

— Что хотите, болезные?

— Документы и плата за вход!

— А если у меня нет ни документов, ни денег?

— Тогда вали прочь, нищеброд!

Один, никак не прокомментировав грубость охранников, крикнул вслед прошедшему в город и удалявшемуся от него священнику:

— Эй, Фарас! Давай, бросай все свои дела и дуй сюда, пока я этим болезным их алебарды в задницу не засунул! Да шевели своими булками, иначе перед Верианом сам объясняться будешь!

Священник, обернувшись и увидев стоящего перед скрещенными алебардами Одина, развернулся и припустил обратно к проходу, да так, что грязные полы его рясы, как флаги, стали развеваться за его мясистым задом. Резво подбежав к охране, он спросил у ближайшего охранника:

— Какие-то проблемы, служивый?

— Да вот, святой отец, за вход не платит и документы отказывается предъявлять!

— Лэр Один, это верно?

— Совершенно верно, Фарас. Ваших документов у меня, как ты сам понимаешь, нет, а мои документы эти болезные опознать не смогут, так как до этого подобных документов не видели ни разу. Соответственно, у спутницы моей тоже документов нет. Но это не мои проблемы — это тебе вместе с твоим Верианом, не помню уже его порядковый номер, нужно, чтобы я соизволил посетить этот убогий городишко, мне он на фиг не сдался. Поэтому если я вам нужен в Гане — изволь сделать мне документы. То же и с оплатой — деньги у меня, разумеется, есть, но пусть их за меня платит Вериан, раз в его интересах, чтобы я осчастливил его своим присутствием. И решай быстрее — у меня мало времени.

Священник, отозвав в сторону одного из стражей порядка, что-то быстро ему сказал, после чего тот, вернувшись на свой пост, дал отмашку своему напарнику и, подняв алебарду, сказал:

— Милости просим посетить наш город, лэр. Проезжайте.

Священник, пронаблюдав, как Один с Литой войдут в город, спросил:

— Лэр Один, надеюсь, недоразумение разрешилось?

— Не совсем, Фарас, не совсем. Видишь ли в чём дело, эти два недоразумения, по чьей-то ошибке оказавшихся стражниками, нанесли мне оскорбление, по-хамски разговаривая с благородным. Это возмутительное поведение требует соответствующего наказания. Скажи мне, Фарас, какое наказание полагается смерду, прилюдно оскорбившему благородного дворянина?

— Пятьдесят ударов плетьми на главной площади, лэр Один. Но вы же не будете требовать подобного наказания? В конце концов, стражники исполняли свой долг…

— Как раз напротив, буду. Долг они исполняли, не пропуская меня в город. И тут они правы — у меня нет ваших документов, а вы, господин Фарас, приглашая меня посетить вашу столицу, не озаботились заблаговременно о наличии оных. И в этом ваша вина. А вот оскорблять меня не надо было, ох, не надо. Так что наказание вполне заслуженное. Сообщите мне, когда оно будет проведено — я лично приду посмотреть на это.

Скривившись, будто съел лимон, священник сказал:

— Как вам будет угодно, лэр Один. Документы для вас я сделаю в течение дня — признаюсь, в том, что я не поинтересовался у вас об их наличии и не озаботился об их изготовлении заблаговременно, действительно моя вина. Как только документы на вас будут готовы, я незамедлительно вам их завезу. Где вы планируете остановиться?

— Может быть, вы посоветуете какую-нибудь гостиницу получше? В идеале — только для аристократов. Хотелось бы отдохнуть от дороги без того, чтобы под твоим окном всякое быдло устраивало пьянки или потасовки.

— Есть такая, «Золотая корона». Дорогая, правда, но она стоит своих денег. Хорошие номера, качественное обслуживание, превосходная кухня, достойная самого короля. Купальня прямо в номере. Правда, только если выберете «люкс».

— Совет принят, остановлюсь именно там. Может быть, вы меня туда проводите? Дороги я, разумеется, не знаю.

— Зачем провожать? Поднимите руку, и первый же свободный извозчик с радостью доставит вас на место. И возьмёт недорого — цены в Гане умеренные, мытари за этим следят строго.

— Тогда до встречи, Фарас.

— До встречи, лэр Один. Ох, простите, лэр, ещё один вопрос, совсем забыл. На кого мне делать документы? Разрешите взглянуть на тот документ, который вы не показали стражникам? Надеюсь, там написано ваше имя?

— Разумеется, Фарас. Вот, смотри, — и, с этими словами, мужчина достал из внутреннего кармана своей куртки небольшой, размером чуть больше ладони, прямоугольный кусочек то ли пергамента, то ли дерева — сразу не понять. Он был изготовлен с удивительным изяществом и покрыт вязью мелких незнакомых символов. В левом углу прямоугольника было изображение человека, несомненно, хозяина этого артефакта, а именно артефактом, по-видимому, и являлся этот прямоугольник — настолько качественным было это изображение. Портрет лэра Одина был выполнен так искусно, что казался объемным, а сам лэр Один на этом портрете выглядел как живой — именно таким можно было увидеть собственное изображение в зеркале. Справа от изображения артефакт был испещрён неизвестными рунами — вероятно, письменностью. Прочесть её не представлялось возможным — язык священнику был неизвестен, но то, что этот артефакт являлся документом, принадлежащим лэру Одину, не вызывало сомнений.

Посмотрев на страдания священника, мужчина спросил:

— Ну что, Фарас, убедились, что этот документ удостоверяет мою личность? Изображение совпало с оригиналом? Текст, надеюсь, вам тоже удалось прочесть?

— Текст мне незнаком, лэр Один. Но я убеждён — там написано именно то, что вы мне сказали. Вам принесут документы, выданные на имя лэра Одина и…?

— И лэри Литы.

— Но она ваша служанка!

— Она моя родственница. То, что она служанка — неважно. Или родственники вашего короля лишены приставки «лэр»?

— Я понял вас, лэр Один. Всё будет сделано в лучшем виде. Документы на вас и на лэри Литу доставят в гостиницу «Золотая корона» не позднее завтрашнего утра.

— Буду ждать. А сейчас разрешите откланяться — я и моя сестра устали, да и извозчик свободный вот появился. До свидания, Фарас. Да, и не забудьте про стражников — хамство должно быть наказуемо.

* * *

Гостиница «Золотая корона», до которой извозчик домчал уставших путешественников буквально за десять минут, была действительно выше всяких похвал. Роскошное шестиэтажное здание из натурального камня, облицованное по фасаду разноцветными мраморными плитами и украшенное колоннами и барельефами, занимало почти целый квартал в самом центре Ганы и имело сразу три входа, или въезда, в зависимости от того, приезжали ли постояльцы в каретах или приходили пешком. Извозчик доставил путешественников к парадному, самому роскошному входу, предназначенному для самых дорогих постояльцев. Расплатившись с извозчиком, низко поклонившимся в знак благодарности и тут же укатившим, Один, взяв под руку Литу, не спеша поднялся по ступеням и вошёл в вестибюль гостиницы.

Внутри гостиница поражала своей роскошью ещё больше, чем снаружи. Всё внутри сияло чистотой и позолотой, высокие потолки с лепниной и картинами, написанными прямо по штукатурке, были ярко освещены многочисленными люстрами с сотнями горевших в них свечей — хозяева явно не экономили на освещении. Склонившийся в низком поклоне швейцар, намётанным глазом обратив внимание на идеально сидевший на Одине и явно дорогой костюм и ни слова не сказав по поводу невзрачного, чуть ли не нищенского облачения Литы, открыл перед ними дверь в приёмную, где происходила регистрация постояльцев. Восприняв жест привратника как должное, Один, не задерживаясь, прошёл в дверь, ведя за собой глазеющую по сторонам, раскрыв рот, Литу, по пути вложив в ладонь швейцара мелкую серебряную монету. Девушка про себя отметила, что действия её спутника были настолько естественны, как будто перед ним всю жизнь швейцары открывают двери. Молча проследовав за спутником, получившим ключи от двух номеров на втором этаже, Лита сделала в своей памяти зарубку на будущее — всё же прояснить у Одина обстоятельства его рождения, так как его поведение однозначно выдавало в молодом человеке замашки благородного. Такие слова, такие жесты, действия и походку выучить нельзя, с этим нужно родиться и нужно жить. А пока, зайдя в номер и услышав от Одина пожелание отдохнуть до ужина и привести себя в порядок, девушка, поблагодарив его и закрыв дверь на ключ, сразу же устремилась в ванную — в этот самый порядок приводиться…

Ванная комната оказалась такой, какую Лита вообще никогда в своей жизни не видела. Больше всего она была похожа на отделанную розовым мрамором большую залу, в самом центре которой на возвышении стояла не ванна, а целый каменный бассейн таких громадных размеров, что в него можно было не только поместиться целиком, но и даже скрыться под водой с головой. Правда, только в том случае, когда ляжешь… Стоя, вода едва скрывала девушке колени — это Лита определила практическим путём, когда, открыв краны, наполнила всю ванну до краёв, и куда сразу же добавила душистое цветочное масло, стоящее на полочке рядом с ванной. Подумав, что неизвестно когда ей ещё удастся насладиться подобной роскошью, девушка расслабилась и по шею погрузилась в ванну, наслаждаясь горячей, чистой, ароматной водой. Вода, насыщенная ароматами луговых трав, смывала все тревоги последних дней путешествия, погружала в сон…

Заметив, что уже дремлет и ещё чуть-чуть, и она действительно заснёт прямо в ванной, девушка с наслаждением вымылась и покинула ванную комнату, завернувшись в полотенце и расчёсывая на ходу большой серебряной расчёской влажные волосы. Это занятие она продолжила на кровати, запрыгнув на неё с ногами и нырнув под пушистое, невесомое, но очень тёплое одеяло, после чего даже не заметила, как, привалившись к подушкам, действительно уснула.

Из ласковых объятий сна её вытащил негромкий, но настойчивый стук в дверь. Нехотя поднявшись, девушка завернулась в имеющийся в номере наряду с банными полотенцами просторный махровый халат с длинными рукавами, доходивший ей почти до икр, и, зевая, открыла дверь. Увиденному за дверью Лита не удивилась — там стоял Один, как всегда, чистый, свежий и одетый в свой неизменный костюм, выглядевший, ну разумеется, как только что купленный в дорогом престижном ателье. И когда он только успевает за ним ухаживать? Непонятно…

Мужчина, видимо, желая сразу же развеять сомнения девушки по поводу своего визита, недоумённо поднял бровь, как будто удивляясь её одежде, и сказал:

— Леди, вы ужинать собираетесь? Столик заказан, официант уже ждёт.

Лита сначала собиралась высказать этому самовлюблённому франту всё, что о нём думает, но потом подумала, что это было бы несправедливо по отношению к молодому человеку — в конце концов, он же не виноват, что её единственным платьем стыдно даже полы вытирать, поэтому просто тихо сказала:

— Мне одеть нечего…

— Это не проблема! — с улыбкой сказал мужчина и, легко подхватив взвизгнувшую девушку на руки, придержал её одной рукой на своей груди, второй рукой вынув ключ из личинки на внутренней стороне двери и, выйдя в коридор, прикрыл за собой дверь и запер её снаружи ключом, который тут же опустил в свой карман. Совершив это несложное действие, Один перехватил девушку поудобнее и, не слушая её возмущённых возгласов, пронёс по коридору до лестницы, которую преодолел так же стремительно и непринуждённо, как и коридор — дополнительный груз в виде женского тела его, похоже, совсем не стеснял. Ещё несколько шагов — и перед одетой в халат девушкой, всё так же перемещающейся на сильных мужских руках, услужливо распахнулись двери ресторана. Далее девушка переместилась к уставленному яствами столику у окна, на котором от обилия блюд не было видно покрывавшей его скатерти, и была посажена на резной деревянный стул с удобными подлокотниками и высокой мягкой спинкой, на которую она сразу же облокотилась. Под ноги девушке был постелен небольшой мохнатый коврик, позаимствованный, видимо, из ближайшей ванной — официант, принёсший коврик, похоже, был совсем не удивлён внешним видом девушки. Наверное, насмотрелся на причуды благородных…

Видимо, чтобы рассеять сомнения Литы, Один сказал:

— Расслабься и веди себя естественно. Здесь с пониманием отнесутся к любым твоим причудам — хоть голой в ресторан зайди, единственное, что будет волновать обслугу — это не холодно ли тебе без одежды. Поэтому давай спокойно поужинаем и ляжем спать — на завтра у нас большой план мероприятий. Хотелось бы лично осмотреть этот населённый пункт на предмет наличия в нём достопримечательностей, да и одеться тебе поприличней не помешало бы. Или есть какие-нибудь дополнительные пожелания?

— Одеться — это хорошо, а то у меня действительно ничего нет. Оружие бы ещё прикупить… Кстати, надолго мы задержимся в Гане?

— Не очень. С духовенством пообщаться надо бы — обещал я, а обещания надо выполнять. Заодно полистаю церковную литературу, хроники, проясню для себя некоторые исторические моменты. Если аудиенция к местному монарху будет организована в течение ближайших нескольких дней — посещу и монарха, мне не сложно, тем более что он, по утверждениям Фараса, лично общался с Дироем, демиургом этого мира. Интересно было бы пообщаться с человеком, лично общавшимся с создателем — обычно диалоги между простыми смертными, пусть и королями, и богами или демиургами — достаточно редкое явление в масштабах вселенной, чтобы я мог закономерно усомниться в его подлинности. Если же возникнут проблемы и король окажется занят — посещу в следующий раз. И, разумеется, как я уже говорил, поход по магазинам. Меня интересуют книжные — я всё же учёный. Тебя, конечно же, заинтересует одежда, но много вещей брать не будем — максимум два комплекта. Купим также и обувь — не босиком же тебе ходить. Ну, может быть, прикупим что-нибудь ещё по мелочи — новые рюкзаки, походное снаряжение, одеяла, продукты в дорогу…

— А оружие для меня?

— Оружие для тебя покупать не будем — порежешься ещё…

— Что?! Да как ты… Как ты смеешь! Я, между прочим, прекрасно обращаюсь с луком!

— Лучше меня?

— Что, и в обращении с луком ты тоже мастер?

— Ну разумеется! С луком я обращаюсь не хуже, чем с посохом, поверь.

— Верю…

— Значит, с оружием решили — тебе оно не потребуется. Если что — тебя буду защищать я. Зато всё остальное в силе. Да, и если будешь себя хорошо вести — разрешаю выбрать себе украшение по вкусу. Любое. Но не более одного комплекта.

— Любое? Это хорошо… А что значит «хорошо вести»?

— Это значит — быть настоящей женщиной. Не лезть вперёд мужчин и беспрекословно их слушаться.

— Звучит как-то по-хозяйски. Скажи, Один, а ты точно рабовладельцем не был? А то замашки у тебя соответствующие…

— Ты, наверное, сказала это, не подумав… К рабовладению я отношусь отрицательно — не приемлю его ни в каком виде.

— А почему тогда так к женщинам относишься?

— Да потому что женщины должны дома сидеть и за семьёй следить — чтобы дети были всегда одеты и накормлены, чтобы в доме было тепло и уютно, чтобы муж, приходя со службы, мог спокойно отдохнуть от работы, и вообще чтобы он, где бы ни был, всегда стремился домой, где его любят и ждут.

— Хм… А если мужчина — тряпка, и женщина займёт его место? Разве женщина не может выполнять мужскую работу? Она что, не имеет права выбора?

— Имеет. Разумеется, имеет — женщина ничем не хуже мужчины и имеет право выбора. Но тогда не будет детей — или дом, семья и дети, или мужская работа. На выбор. Вот ты бы что выбрала? Детей или мужскую работу?

— А совместить нельзя?

— К сожалению, нельзя. Какое бы общество ни существовало — во все времена перед женщиной всегда будет стоять этот выбор. И обойти его нельзя. Некоторые обманываются, думая, что нашли компромисс, заведя себе и семью, и работу, но на самом деле у них нет ни того, ни другого.

— Печально…

— Не печалься — у тебя пока всё впереди, ты ещё не сделала свой выбор.

Дальнейший ужин прошёл в тишине. Плотно поев, Лита откинулась на спинку стула и была подхвачена сильными мужскими руками, чтобы на них совершить путешествие до своей комнаты. Зайдя в свой номер и заперев за собой дверь полученным обратно ключом, девушка, умывшись перед сном, дошла до спальни, забралась на огромную мягкую кровать, натянула на себя одеяло и почти сразу же провалилась в глубокий сон без сновидений.

* * *

Утро, пасмурное и предвещающее скорый дождь, не смогло испортить радужного настроения девушки. Правда, проснулась она опять не сама, а от осторожного стука в дверь. Помня, что с вечера она заперла дверь на замок, Лита встала с постели, оделась в традиционный халат — всё равно кроме халата одеть ей было нечего — и, зевая, пошла открывать дверь, ожидая увидеть за дверью довольную физиономию Одина. Девушка ошиблась — за дверью стояла служанка, держащая в руках целую кипу одежды. Увидев, что дверь открылась, служанка тут же вежливо поклонилась и сказала:

— Госпожа, ваш хозяин сказал принести вам одежду. Выбирайте, одевайтесь и спускайтесь в ресторан — время завтрака, ваш хозяин ждёт вас!

— Он мне не хозяин! — пробурчала Лита, но стопку одежды взяла и, закрыв перед служанкой дверь, пошла умываться, приводить себя в порядок и примерять то, что передал ей Один.

Оказалось, что у её попутчика на редкость хороший вкус — вся одежда выглядела неброско, но очень дорого. Среди переданной ей одежды, явно только что купленной в ближайшей элитной лавке, был комплект белоснежного, с лёгким розовым оттенком, нижнего белья, чулки, светло-зелёное, ближе к салатовому, строгое закрытое платье в пол с длинными рукавами и аккуратным вырезом в районе декольте, целомудренно выставляющем на всеобщее обозрение выемку между ключицами и скрывающем всё остальное. Вышивка различных оттенков зелёного шла по подолу, поднимаясь вдоль бёдер до пояса и, лёгкими штрихами подчёркивая грудь, растекалась по рукавам. В вышивку местами были вплетены небольшие зелёные камни, слегка мерцающие в падающем из окна свете. Возможно, выгляни солнце — эти камни заиграли бы всеми оттенками зелёного, но и так их переливы лишь подчёркивали строгую красоту наряда. Платье, что удивительно, оказалось Лите строго по размеру и село идеально — как будто с девушки накануне снимали мерки… К тому же в комплекте оказались мягкие кожаные полусапожки в тон платью на низком каблуке — тоже строго по ноге. Одевшись и решив непременно поинтересоваться у спутника, откуда он узнал размеры, девушка спустилась в ресторан.

В ресторане, что ожидаемо, уже сидел Один — за тем же самым столом, что и вчера. Не дождавшись спутницы, он уже вовсю уплетал блюда, которыми был заставлен стол. Увидев подошедшую к столу девушку, он отставил в сторону кубок с вином и сказал:

— Утро доброе. Присаживайся, и давай завтракать — времени у нас немного, в отличие от намеченных на сегодня дел. Документы нам уже принесли, так что у охраны города к нам вопросов не будет. Кстати, как обновки? Подошли?

— Спасибо, всё оказалось впору. Даже сапоги.

— Хорошо, значит, ходить по городу есть в чём. Всё равно это временная одежда — в городе купим ту, что тебе понравится. Кстати, о размерах можешь меня не спрашивать — я успел снять мерки с твоего старого костюма, перед тем, как его сжечь.

Лита, уже было собравшаяся спросить мужчину, откуда он знает её размеры, задала другой вопрос, указывая на своё зелёное платье:

— А эту одежду куда денем?

— Выкинем. Всё равно другую тебе купим. Но если понравилась — можешь оставить себе. Правда, тащить её сама на себе будешь — грузчики в нашем небольшом, но дружном коллективе не планируются.

Девушка, никак не прокомментировав эту фразу Одина, промолчала и с аппетитом принялась за завтрак — он был не хуже, чем ужин. Насытившись, девушка спросила:

— И каковы наши дальнейшие планы?

— Магазины, разумеется. И осмотр достопримечательностей столицы королевства Шанара. Визит к местному монарху пока откладывается — его нет на рабочем месте. Отдыхать изволит… С придворными и фаворитками, естественно. На лоне природы, в загородной резиденции, укрытой вдалеке от столицы в весьма живописном месте, что тоже естественно. Поэтому в ближайшее время до него не достучаться не только каким-то святым отцам, но даже первому министру, о чём мне сегодня утром по секрету поведал посыльный. Посыльный мне вообще много чего поведал… Фавориток государь взял с собой много, и, пока каждую не оприходует, в столицу не вернётся. Королева сейчас во дворце одна, рвёт и мечет — монарх не дурак, приставил к ней надёжную охрану, вот она и бесится. Любовники то, скорее всего, у неё тоже есть — куда же королеве без поклонников, но не на виду же у охраны этим заниматься? Так что наша аудиенция у правителя, вероятно, накрывается медным тазом. Откладывается, короче, до лучших времён. Вероятность скорого возвращения монарха, впрочем, сохраняется, но в математическом исчислении стремится к нулю. Поэтому магазины, магазины и ещё раз магазины. Отводим на экскурсии три дня — если в течение этого времени аудиенция не состоится, то покидаем сей гостеприимный город и продолжаем наше путешествие.

Согласившись с такой постановкой вопроса, Лита молча протянула своему спутнику руку, которую он галантно принял и проводил девушку до выхода из ресторана, где их уже дожидался извозчик, долженствующий везти их по всем необходимым торговым точкам и складировать покупки — в самом деле, не на себе же их тащить…

Подойдя к открытой карете, молодой человек помог залезть в неё девушке, после чего, обойдя карету, легко и непринуждённо запрыгнул в неё с другой стороны. Извозчик щёлкнул кнутом, и шопинг по столице Шанары начался.

Гана встретила путешественников гомоном и суетой, характерной, наверное, для любого крупного города, тем более столичного. Лита, как любая порядочная девушка, не пропускала на своём пути ни одного магазина одежды — заходила, присматривалась, иногда мерила. Пока ничего не покупала — помнила угрозу Одина, что все покупки придётся тащить на себе. Но особенно понравившиеся экземпляры одежды просила отложить, подкрепляя просьбу мелкой серебряной монеткой, чтобы продавцы случайно о ней не забыли. Так, она всё же подобрала для себя брючный костюм — женский, но предназначенный для верховой езды, а потому сшитый добротно и на мужской манер. Светло-серый, из плотной дорогой ткани, с кожаными вставками, он был одновременно и нарочито простым, и элегантным. А самое главное — идеально подошёл на её фигуру, как будто был сшит на заказ специально для неё. Девушка, не раздумывая более, тут же приобрела этот костюм — найти что-то более подходящее для дальнего путешествия было, скорее всего, просто нереально. После костюма очередь, разумеется, дошла до обуви, и оставшееся до обеда время Лита провела во всевозможных обувных лавках. Удобные сапоги из мягкой серой замши на невысоком каблуке, идеально смотревшиеся вместе с костюмом, она всё же купила, но, тщательно рассмотрев покупку, Один хмыкнул и сказал:

— И в этом ты собираешься бродить по лесу? Или, считаешь, на сельской дороге, никогда не видавшей нормального дорожного покрытия, это недоразумение прослужит дольше? Да они придут в негодность после первой же канавы с грязью!

— Ну и что? Для плохой дороги я куплю сапоги попроще.

— То есть ты твёрдо решила купить себе две пары обуви?

— Ну а что прикажешь мне делать? В том, в чём можно нормально передвигаться по лесу, невозможно ходить в городе! Да моя предыдущая одежда и то была приличней! В тех же дерьмоступах, которые ты предложил мне купить в прошлом магазине, даже за порог выйти стыдно!

— Зря ты так… Отличные были сапоги… И голенище высокое, и кожа крепкая, не каждый сучок пропорет. Можно смело идти через бурелом, не опасаясь за целостность собственных ног. Ладно, тебе видней, в чём идти, своя голова на плечах есть. Повредишь ноги — я тебя тащить не буду, сама поползёшь.

В душе признавая правоту спутника, девушка всё же сосредоточила свои поиски на приобретении пары обуви для повседневной носки — такой, чтобы и крепкой была, и прохожие не пугались, завидев обувку на ногах их обладательницы. После долгих поисков подобная обувь всё же была найдена и приобретена — ей оказались высокие чёрные сапоги на толстой подошве, тяжёлые, как дубина великана, и страшные, как моровое поветрие. Сгрузив покупку в карету под одобрительное хмыканье спутника, девушка сказала:

— Всё, я одета. Теперь можно и пообедать.

— Золотые слова, красавица, — улыбнувшись, проговорил Один, и тут же затащил её в ближайший ресторан. Извозчик остался ждать их на улице.

Пообедав, Лита, традиционно поддерживаемая за ручку Одином, вышла на улицу и села в карету. Их дальнейший путь пролегал по многочисленным книжным лавкам, которых, к ужасу девушки, оказалось в столице ничуть не меньше, чем магазинов одежды. И вот в этих лавках, видимо, чтобы отомстить девушке, полдня проходившей по магазинам, мужчина зависал надолго — казалось, что он задался целью пролистать все имевшиеся там книги. Один брал понравившуюся ему книгу, быстро пролистывал её, уделяя просмотру никак не более пары минут, чтобы взять в руки следующую книгу. И так в течение часа, а то и более — пока все заинтересовавшие его книги не были просмотрены. Продавец не возражал — мужчина предусмотрительно поощрял его монетой, предупредив, что ищет редкое издание, поэтому смотреть будет много, а вероятность того, что он найдёт и купит необходимое — крайне невелика. Потом краткая поездка до следующей букинистической лавки, и ситуация повторялась — молодой человек просматривал кучу книг, так ничего и не покупая. Потом был третий магазин, потом — четвёртый, пятый… Девушка терпела — в конце концов мужчина имел право на маленькую месть со своей стороны — поход по магазинам одежды и обуви занял никак не меньше времени. Тем временем уже начало смеркаться. Карета, совершая вояж по многочисленным книжным лавкам, давно уже выехала с центра столицы — книги не пользовались таким большим спросом, как другие товары, поэтому за исключением нескольких престижных магазинов, торгующих исключительно дорогими изданиями, предназначенными для пресыщенной роскошью аристократии столицы, основные книжные лавки располагались как раз на окраинах, где покупка или аренда жилья под магазин стоила гораздо дешевле. Наконец, выйдя из очередной книжной лавки, где, проведя не менее получаса и просмотрев кучу книг, мужчина тоже ничего не купил, он, бросив задумчивый взгляд на начинающее темнеть небо, сказал, обращаясь, по-видимому, к самому себе:

— А вот и вечер подкрался незаметно… Походы на сегодня закончены, пора ужинать и спать.

После чего расплатился с извозчиком, дав ему указание доставить все покупки в гостиницу, в которой они остановились, и обратился к Лите, кивнув на стоящее перед нею здание:

— Предлагаю экскурсию по городу на сегодня закончить и поужинать — мы, кстати, как раз стоим напротив трактира.

Дождавшись утвердительного кивка девушки, мужчина галантно открыл перед ней дверь столичного заведения общепита, пропустив Литу вперёд, после чего и сам зашёл внутрь здания.

* * *

Трактир на окраине Ганы, в который Один с Литой зашли поужинать, оказался вполне заурядным — даром что столичным. Обычное многоэтажное здание — на первом этаже собственно трактир, состоящий из обеденного зала и кухни, со второго по шестой этажи — гостевые номера. Впрочем, придираться смысла не было — как-никак, окраина столицы, и, в отличие от центра, густо застроенного торговыми домами, гостиницами и ресторанами, столичная окраина являлась обычным спальным районом, где люди не развлекались, а просто жили. Дома здесь, соответственно, возводились с расчётом именно на это — были такими же многоэтажными, как в центре, но строились либо как гостиницы для небогатых постояльцев, либо являлись многоквартирными коробками, в которых ютились многочисленные рядовые жители столицы. Кормились эти жители также тем, что попроще. Соответственно, трактир полностью удовлетворял вкусам местных жителей — кормёжка тут была непритязательная, зато сытная и обильная.

Один, выбрав один из свободных столиков, заказал из имеющегося небогатого выбора меню рыбный суп на первое, и тушёное мясо с картошкой на второе — и себе, и Лите. Мнением спутницы в выборе блюд молодой человек не поинтересовался, что несколько обидело девушку, но она благоразумно промолчала, решив отыграться попозже, когда появится удобный момент. Пока служанка убежала на кухню выполнять заказ, девушка скучала и рассматривала посетителей трактира. А их было много — огромный зал с подпирающими потолок каменными колоннами, в котором в произвольном порядке было расставлено никак не менее полусотни больших и маленьких столов — на любую компанию — был практически полон. Пустовало всего несколько столов, да и ещё за несколькими сидели по одному — два человека — все остальные столы были полностью оккупированы клиентами. Время было как раз к ужину, рабочий день у горожан закончился, и здесь собрались посетители различных небогатых прослоек общества — были ремесленники, мелкие торговцы, охранники, служащие. Было даже несколько компаний то ли солдат, то ли наёмников, расположившихся недалеко от столика, за которым ужинали Один и Лита, и шумно отмечающих окончание очередного трудового дня, возможно, даже удачного, судя по количеству выпитого наёмниками вина и съеденного мяса. Гульбище, похоже, началось уже давно, но прекращаться не собиралось — наевшиеся и уже порядком опьяневшие вооружённые люди громко обсуждали свои дела, ругались, смеялись, задирали соседей, молча сносивших оскорбления. Правда, из этих компаний веселились не все — несколько наёмников, как мужчин, так и женщин, участия в веселье не принимали, настороженным взглядом обводя посетителей ресторана. Охрана, понятно — праздник праздником, а о безопасности эти люди, похоже, не забывали никогда. К маленькому столику, занятому девушкой со спутником, наёмники не подходили — видимо, ничего особо интересного парочка молодых людей для них не представляла. В ожидании ужина Лита неторопливо беседовала с Одином, обсуждая город, покупки и планы на завтрашний день.

Наконец принесли ужин — два больших керамических горшка с торчащими из них ручками деревянных черпаков — один с супом, второй — с мясом и картошкой. На подносе, который непринуждённо сгрузила на стол молодая симпатичная официантка, помимо горшков едва-едва уместился небольшой пузатый кувшин с вином, пара кружек, две тарелки, две ложки и две небольших салфетки неопределённого цвета — последствие частой стирки. Зато чистые — это Лита определила сразу, в голове поставив этому заведению общепита пока один, но жирный плюс. Официантка, поставив поднос на стол, споро сгрузила с него горшки, сервировала стол, поставив перед посетителями тарелки, кружки и ложки, подстелив предварительно салфетки. Поклонившись и поинтересовавшись, не желают ли господа сделать дополнительный заказ, девушка получила причитающиеся за ужин деньги, отсчитала сдачу и, ещё раз поклонившись, ушла. Лита, поглядев на удаляющиеся от стола пышные задние полушария официантки, плотно обтянутые короткой юбкой и призывно покачивающиеся в такт её шагам, фыркнула и приступила к ужину, благо он был действительно вкусным. Ужин прошёл в молчании — и Лита, и Один были слишком заняты процессом поглощения пищи, чтобы прерывать его на разговоры, которые можно было возобновить и потом — времени у них было много. За сам ужин девушка, подумав, тоже поставила плюс — не жирный, обычный. Еда действительно была простой — такой обычно питались крестьяне, солдаты и ремесленники, зато вкусной, свежей и в меру солёной.

Ужин уже подходил к концу, и Лита с Одином, попивая вино, обсуждали планы на завтрашний день, когда от ближайшей компании гуляющих наёмников отделилась девушка, одетая в мужскую одежду и вооружённая двумя мечами, крест-накрест закреплёнными в ножнах за спиной. Девушка направилась прямо к столику, занимаемому Литой и, подойдя к нему, посмотрела той прямо в глаза. Вблизи она уже не казалась столь юной — несмотря на прекрасно сложенную худощавую фигуру с тонкой талией, внушительным бюстом и крутыми бёдрами, присущую разве что какой-нибудь молодке, реальный возраст женщины выдавала сеточка небольших морщин, прочно прописавшихся в уголках усталых, но цепких и внимательных глаз. Подойдя к столу, женщина, продолжая смотреть Лите прямо в глаза, спросила:

— Вы назвали своего спутника Одином, госпожа?

— Да, его так зовут. А вы знакомы?

— С ним — нет. Он самозванец, незаконно присвоивший себе благородное имя бога войны. Ему придётся или доказать, что он достоин носить имя бога, или умереть. И я готова помочь ему сделать выбор.

Один, с интересом прислушивавшийся к разговору девушек, решил тоже вступить в диалог, обратившись к подошедшей к ним наёмнице:

— Прекрасная незнакомка, раз вам нужна не моя спутница, а я, не затруднитесь ли повернуться ко мне лицом и высказать мне в глаза все свои претензии? Кстати, представиться вам тоже не помешало бы — моё имя вы уже знаете, а разговаривать, не представившись, по меньшей мере невежливо.

— Я не разговариваю с покойниками.

— Странно… Разрешите с вами не согласиться — для покойницы вы достаточно многословны.

— Тебе придётся ответить за свои слова, незнакомец. Жду тебя во дворе перед трактиром. И не пытайся улизнуть — в этом городе ты от меня не спрячешься.

С этими словами наёмница развернулась и не спеша пошла к выходу из трактира. Когда дверь за ней захлопнулась, к столу, занимаемому Одином и Литой, подскочил трактирщик:

— Господин, вам надо срочно уходить. Не знаю, что вы не поделили, но эта женщина вас убьёт — она не привыкла бросаться словами на ветер. Я попытаюсь вывести вас через дверь для прислуги, после чего вам желательно сразу же покинуть город, иначе даже стража не сможет вас спасти.

— Смерти я не боюсь, но в вашем городе я чужой — прошу объяснить, что произошло. Я не понимаю. Ничего плохого я этой женщине не сделал, я даже вижу её в первый раз.

— Вы назвались Одином, а это имя бога войны, идола, которому поклоняются все наёмники. Это всё равно, как если бы вы пришли в храм, назвавшись создателем. Наёмники в большинстве своём люди верующие — ведь в любой момент они могут расстаться с жизнью, и, услышав, как простой смертный назвался именем их божества, они расценили это как личное оскорбление. Похоже, теперь все наёмники будут пытаться вас убить, и даже на защиту стражи рассчитывать не стоит — она сама наполовину состоит из наёмников и может даже помочь в вашей поимке. Признаюсь, для меня самого эта ситуация неожиданна — на моей памяти ещё ни один из людей не брал себе подобное имя, я и представить себе не мог, что наёмники так на него отреагируют. Бегите — может быть, вам ещё удастся спастись.

Лита с интересом слушала объяснения трактирщика — когда-то давно она действительно слышала про божество наёмников, и при первой встрече со своим попутчиком в лесу она даже вспомнила кое-что про этого бога, но известно ей было очень мало — в Занадане наёмников не было, а в регулярной армии этому божеству не поклонялись. В Занадане, по правде говоря, не поклонялись вообще никому — многие жители герцогства считали, что богов не существует, и официальная власть изрядно поспособствовала подобному мировоззрению, планомерно, но весьма аккуратно сокращая количество действующих на территории герцогства храмов. К тому же Лита выросла на бабушкиных сказках про богов загадочной страны Скандинавии, а в них богу Одину приписывали несколько другие качества. Лита, до этого никогда не покидавшая Занадана, просто не могла представить, что в других государствах люди могут столь фанатично относиться к мифическим божествам, что готовы пойти ради этого на убийство. Тем не менее ситуация сложилась абсурдная — её спутника собирались убить из-за какого-то имени. Нет, в том, что Один выйдет из схватки победителем, она не сомневалась — в его воинском искусстве она успела убедиться за долгое время путешествия, но вот то, что её спутнику, возможно, придётся сражаться со всеми наёмниками столицы, её, признаться, несколько напрягало. Каким бы мужчина ни был мастером — справиться с целой толпой умелых бойцов не под силу никому. Разве что действительно богу…

Один тем временем, выслушав сбивчивый монолог трактирщика, достал кошелёк и, вынув серебряную монетку, вложил её тому в руки со словами:

— За заботу обо мне спасибо, уважаемый. Но от битвы я не бегу — негоже позорить проявлением трусости имя такого знаменитого, как оказалось, божества. Более того — я настоятельно прошу вас быть моим свидетелем в предстоящей схватке и подтвердить, при необходимости, что бой начал не я — я был вынужден защищаться перед угрозой быть убитым присутствующими здесь наёмниками — мужчина показал рукой на замолчавших и внимательно слушавших его воинов за ближайшими столами.

— Как вам будет угодно, господин, — успокоившийся трактирщик облегчённо выдохнул и, спрятав монетку, низко поклонился, — я обязательно подтвержу, что не вы были зачинщиком предстоящей дуэли. Но обязан предупредить — у вас нет шансов выиграть. Ваша противница — очень опытная мечница и отлично владеет своим оружием — она может сражаться сразу двумя руками. На протяжении последних лет на ежегодных воинских турнирах, проводимых нашим королём, ей не было равных — ни один из её противников не мог продержаться против неё даже пары минут, все склоняли перед ней голову, признавая своё поражение, а тех, кто этого не делал, она убивала особо жестоким способом, буквально нарезая на куски прямо на арене под восхищённые вопли восторженных зрителей. Так что в предстоящем поединке симпатии зрителей будут однозначно не у вас.

— Меня это не волнует. Кстати, как зовут эту воительницу?

— Раз вам она не представилась, не буду этого делать и я — мне не хотелось бы навлечь на себя её гнев.

— Она скрывает своё имя? Чего-то боится?

— Нет, господин. Имени своего она не скрывает, да и не боится она дурного сглаза, который можно навести по имени — для защиты от колдовства на своей груди она носит медальон бога Одина. По её собственным утверждениям, это божество приносит ей удачу. Спросите у неё самой — если захочет, она вам назовётся.

— Спасибо, уважаемый, вы мне очень помогли. И кухня у вас великолепная — возможно, я ещё не раз воспользуюсь вашими услугами. А сейчас я пойду, познакомлюсь со своей поклонницей.

— Прощайте, господин, — трактирщик ещё раз низко поклонился и отошёл от столика, занявшись своими делами — несмотря на поздний час, посетители в трактир продолжали прибывать, и все они пришли сюда за одним — поесть.

Один, кивнув Лите, как бы приглашая её следовать за собой, спокойно вышел из-за стола и направился к выходу. Девушка тоже пошла за своим спутником — ей было чрезвычайно интересно, чем закончится поединок. Вернее, больше всего её занимал вопрос не «чем» — поединок однозначно должен был закончиться победой её спутника, а «как»… Следом за ними из-за столов поднялись все наёмники, присутствовавшие в этом трактире — как те, что уже поели, так и те, кто только что пришёл и даже ещё не заказывал себе ужин. Вечер начинал быть интересным…

Выйдя из трактира, Лита сразу же увидела наёмницу, поджидавшую их на площадке перед трактиром — утоптанная до состояния камня земля как нельзя лучше подходила для поединков. Один спокойно направился к ней и остановился в нескольких шагах от воительницы, спокойно её изучая. Лита попыталась подойти поближе, но приблизиться вплотную, чтобы посмотреть на бой, не смогла — парочку уже окружали наёмники, вышедшие из трактира. Немного времени — и Один с наёмницей оказались в круге шагов в четырнадцать-пятнадцать в поперечнике, образованном плотной вооружённой толпой. Пихнув одного из наёмников локтём в бок, так, что тот зашипел от боли и отшатнулся, девушка всё же пробралась в первые ряды, но услышала лишь окончание разговора:

— … и твои кости обгрызут бродячие собаки!

— Не спеши, красавица! Ты ещё не сказала, что будет, когда ты проиграешь!

— Если я проиграю — клянусь Одином, я отдам ему свою душу!

— Ну, твоя душа мне, в общем-то, не нужна, а вот тело пригодится — мне как раз нужна безропотная служанка, моя нынешняя не справляется со своими обязанностями. Хотя, раз ты так настаиваешь, можешь заодно отдать мне и свою душу — я, в общем-то, не возражаю. Значит, договорились: если проиграешь — отдаёшь в мои руки в комплекте с душой свою жизнь и свою волю. Я буду твоим господином — ты не сможешь ослушаться ни одного моего приказа, даже если я прикажу тебе лечь подо всех наёмников этого города и ублажать их как последняя портовая проститутка. Ты согласна на это условие?

— Я вырву всё, что у тебя бесполезно мотается между ног, и засуну в твою вонючую глотку!

— Не возражаю. Если у тебя это получится, разумеется. Ну так ты согласна на мои условия?

— Согласна! Бери любое оружие и защищайся!

— Мне не нужно оружие, я сам — оружие. Нападай.

— Ну, смотри, ты сам этого захотел! — и с этими словами наёмница, мгновенно выхватив из-за закреплённых за спиной ножен два недлинных, слегка изогнутых меча односторонней заточки с острым концом, небольшими гардами и удлинёнными рукоятями, напоминающих гибрид сабли и катаны, стремительно атаковала, раскрутив мечи в своих руках в один сверкающий гудящий круг.

Мужчина же, смотря, как наёмница непринуждённо несётся на него с обнажённым оружием, даже не сдвинулся с места, лишь удовлетворённо хмыкнув. Мгновение — и под вздох разочарования мечи пронзили тело небрежно стоящего мужчины… Вернее, так показалось зрителям — на самом деле мечи пронзили пустоту, место, где мужчина только что стоял. Сам же мужчина неуловимым движением сместился в сторону от атаки, продолжая всё так же расслабленно стоять и, улыбаясь, смотреть на воительницу. Та, пробормотав сквозь зубы что-то явно нелицеприятное в адрес своего противника, резко развернулась и обрушила на мужчину град ударов, не забывая о собственной защите — казалось, что воительница окуталась радужной сверкающей стальной сферой, из которой попеременно вылетали, то жаля, то пытаясь развалить противника надвое стальные клинки. Удары мечей обрушивались сверху, снизу, сбоку, по диагонали — во всех мыслимых и немыслимых направлениях, постоянно чередуясь и перекрывая все уровни от нижнего до верхнего так, что противнику было невозможно уклониться. Однако поражённая женщина видела, что ни один из её ранее безотказных приёмов не достигает цели — мужчина умудрялся, всё так же расслабленно стоя в центре импровизированной площадки, каким-то образом уходить от всех её ударов, а те удары, от которых было невозможно уклониться, он отбивал ладонями рук, ударяя по лезвиям мечей плашмя и отводя их от себя. Ненамного, только чуть-чуть меняя траекторию, но и этой малости хватало для того, чтобы бритвенно-острое железо со свистом рассекало воздух рядом с телом вместо того, чтобы пронзить мягкую, податливую плоть.

Видя, что все её удары не достигают цели, проваливаясь в пустоту, воительница усилила натиск, и, казалось, мужчина поддался, сделав шаг назад… Но это был обманный ход — резко выброшенная вперёд рука нанесла мощный удар в кисть, пославшую стальную полосу вперёд, послышался короткий вскрик боли, и женщина отпрыгнула назад, баюкая повреждённую, повисшую плетью правую руку, ещё мгновение назад сжимающую меч, который, словно по волшебству, перекочевал в руки её противника. Тот внимательно рассмотрел меч, поворачивая его перед собой то одной, то другой плоскостью, затем проверил баланс, закрутив несколько сложных восьмёрок обоими руками попеременно, после чего, видимо, оставшись довольным осмотром, проговорил:

— Неплохой клинок, мастер делал. Идеальный баланс. Ну, теперь мы на равных, у каждого в руках по мечу. Можно и потанцевать…

После этого, плавным движением перехватив меч обратным хватом, резко сократил дистанцию, перейдя в нападение. Теперь уже защищаться была вынуждена наёмница — она приложила все свои силы, задействовала весь свой опыт и умение, чтобы только не пропустить обрушившегося на неё града ударов — на большее у неё ни сил, ни возможностей не осталось. Пот заливал ей глаза, рука, сжимавшая меч, начала подрагивать от напряжения — скорости, с которыми мужчина наносил удары, были запредельными, равно как и сила — наёмница после первой же едва заблокированной атаки зареклась ставить жёсткие блоки — её меч, столкнувшись с мечом мужчины, жалобно зазвенел, едва не переломившись надвое от силы удара. Рука онемела — дрожь жалобно звенящего железа прошла по руке до самого плеча и прокатилась, казалось, через всё тело. Дальше женщина только уклонялась да синхронными движениями уводила в сторону летящий в неё клинок, на пределе собственных возможностей едва успевая ставить мягкие блоки. Мужчина же наслаждался, периодически меняя руку и хват, демонстрируя различные удары и их связки из своего явно богатого боевого арсенала — ни один удар, ни одна связка не повторялись, каждая атака была отлична от предыдущей. Несколько минут на площадке стояла тишина, наполненная лишь непрерывным звоном стали, в течение которых воительница медленно отступала от наседающего на неё мужчину, развлекающегося, играющего с женщиной, как кот с мышью. Но, видно, или багаж приёмов у мужчины истощился, или Одину надоела эта игра, потому как он, резко подшагнув, выдал целую серию связок, которую женщина заблокировать уже не смогла — её меч, жалобно взвизгнув, расстался с хозяйкой, улетев в сторону, а сама она, получив по лицу резкий удар мечом, развернутым плашмя, оказалась лежащей на земле. Выбитый из её руки меч валялся в нескольких шагах от неё. Бросив второй меч на землю перед наёмницей, Один сказал:

— В принципе, неплохо, но ты стараешься сражаться мечами, забывая, что меч — это всего лишь продолжение твоей руки. Давай, попробуй ещё раз. Бери мечи.

Женщина медленно встала и, вытерев рукавом своей куртки кровь из разбитого носа, заливающую губы и стекающую на подбородок, подняла оба меча, перейдя в защитную стойку. Она больше не стремилась закончить бой одним стремительным яростным натиском, понимая, что впервые в своей жизни встретилась с противником намного сильнее и опытнее её. Противником, которого ей при всём желании победить не удастся. Но, может быть, ещё можно попытаться свести поединок хотя бы вничью? Возможно, именно эта мысль промелькнула в голове воительницы, так как она, разведя руки с мечами широко в стороны, начала медленно подкрадываться к Одину, продолжавшему стоять неподвижно в центре площадки. Впрочем, и эта атака окончилась безрезультатно — удар, финт, отход, ещё один удар — сразу двумя мечами — и женщина оказалась стоящей на коленях, с заломленной назад рукой и опущенной почти до самой земли головой. Было видно, что кисть заломленной руки женщины вывернута под неестественным углом и доставляет ей сильную боль — меч выскользнул из её судорожно сведённых пальцев и с глухим стуком упал на землю рядом с головой. Второй меч продолжал оставаться в руке наёмницы, но воспользоваться им она не могла — этой рукой она упиралась в землю, чтобы не быть упёртой в эту самую землю лицом. Двигаться женщина тоже не могла — мужчина надёжно фиксировал коленопреклонённое положение её тела, контролируя в болевом захвате руку. Подождав немного, мужчина спросил:

— Мне сломать твою руку или ты всё же признаешь своё поражение?

— Ты кто? — прохрипела наёмница.

— Моё имя ты уже слышала. В этих краях меня когда-то знали под именем Один. Не вижу смысла называться другим именем. Сейчас я хочу услышать от тебя как твоё имя, так и твою клятву — ты обещала в случае своего проигрыша принадлежать мне телом и душой.

Наёмница, немного подумав и, сплюнув на землю перед собой кровавую юшку, хрипло произнесла:

— Я, носящая имя Абиша, клянусь, что по доброй воле передаю Одину своё тело и свою душу и обязуюсь исполнить любой его приказ.

— Любые мои приказы. Эта клятва навсегда, и даже твоя смерть не освободит тебя от клятвы.

— Клянусь выполнять любые приказы, и даже смерть не освободит меня от этой клятвы…

— Клятва принята! — с этими словами Один отпустил руку женщины, — можешь забрать своё оружие, мне оно без надобности. Умойся, приведи себя в порядок и сними комнату в этом трактире — время уже позднее и искать другой ночлег бессмысленно. Завтра, как взойдёт солнце, ты должна будешь ждать нас в обеденном зале этого трактира — мы появимся здесь, когда позавтракаем, после чего получишь дальнейшие инструкции.

— Слушаюсь…

— Господин!

— Слушаюсь, господин…

— Ну вот и хорошо… Свободна! До завтра.

Один дождался, пока наёмники, заполонившие всю площадку перед трактиром, разойдутся, а ссутулившаяся и глядящая себе под ноги женщина понуро дойдёт до двери трактира и скроется за ней, повернулся к Лите и, улыбнувшись, сказал:

— Ну вот и разрешился вопрос с твоими вещами — теперь у тебя будет, кому таскать сумки. Пошли искать извозчика — мне что-то расхотелось возвращаться в гостиницу пешком.

Извозчик нашёлся довольно быстро — Лита, ведомая под ручку Одином, даже не дошла до конца квартала. Поездка до гостиницы также не заняла много времени и прошла в молчании — девушка обдумывала результаты прошедшей схватки и заново оценивала своего спутника, открывшегося ей с другой, весьма неожиданной, стороны. Мужчина тоже молчал и не пытался завязать разговор, видимо, понимая, что сейчас Лите не до пустой болтовни. Лишь только когда они вернулись в гостиницу и Один галантно довёл девушку до двери её собственного номера, она, обернувшись, посмотрела в лицо своему спутнику и тихо спросила:

— Один, а, быть может, ты всё-таки бог?..

Мужчина, казалось, совсем не удивился подобному вопросу, но сразу отвечать не спешил. Немного помолчав, он сказал:

— Нет, Лита, я не бог. Когда-то в лесу я уже ответил тебе на этот вопрос. Богов в этом мире вообще нет, да и никогда не было. Впрочем, священники активно пытаются изменить этот факт и усиленно создают сущность, которая, если их усердие не оскудеет, когда-нибудь обретёт право на существование. Но случится это ещё нескоро — святым отцам, при нынешнем их подходе к божественному, понадобятся как минимум тысячелетия, чтобы их единый бог, насытившись передаваемой ему энергией, не только родился, но и обрёл разум.

— А разве человек может создать бога?

— Человек может создать кого угодно и что угодно — было бы желание. Боги, кстати, чаще всего так и рождаются — из энергии людской веры. И какими чертами характера их наделят люди — такими они и будут. Но хватит разговоров — сейчас тебе пора спать. Спокойной ночи…

С этими словами молодой человек отвесил Лите изящный поклон и удалился в свою комнату.

* * *

Утро разбудило девушку весёлым солнечным лучиком, пробившимся сквозь плотные занавески на окнах — от вчерашней пасмурной погоды на улице не осталось и следа, на безоблачном небе светило яркое солнышко. Лита навестила туалет с ванной комнатой, умылась, привела себя в порядок, оделась в свой новый брючный костюм, обула замшевые сапожки и спустилась в ресторан — сегодня её никто не будил и не встречал, но она не верила, что про неё забыли, не такой человек был её спутник. И верно — стоило только ей переступить порог ресторана, как к ней подбежал услужливый официант и, проводив её к уже сервированному столику, сказал:

— Ваш молодой человек уже заказал для вас завтрак, поэтому он будет принесён вам буквально через несколько минут. Также ваш молодой человек просил передать вам, чтобы после завтрака вы никуда не уходили — он ненадолго отлучился, но прибудет с минуты на минуту.

Поблагодарив официанта, Лита дождалась, когда ей принесут обещанный завтрак, который был ничуть не хуже того, что она пробовала здесь ранее, и приступила к еде, аккуратно нанизывая мелко нарезанные кусочки тушёного мяса на серебряную вилку, макая их в соус и отправляя в рот, попутно запивая дорогим красным вином из хрустального бокала на высокой ножке. Гарнир к мясу был также бесподобен, как и несколько прекрасно сервированных салатов — каждый на отдельной тарелке. На десерт места в желудке у девушки уже не осталось, но она мужественно преодолела это препятствие и через силу запихнула в себя изумительный творожный пудинг, предварительно собрав с него выложенные затейливым рисунком засахаренные вишенки. Поняв, что ещё немного, и она просто не сможет встать из-за стола, девушка подозвала официанта, который, подбежав, сразу же сказал:

— Ваш молодой человек за всё расплатился и сейчас ожидает вас у дверей нашей гостиницы.

Поблагодарив угодливо согнувшегося в низком поклоне официанта, Лита, плавно неся своё переваривающее обильный завтрак тело прочь из этого рассадника чревоугодия, вышла из ресторана и, спустившись по ступенькам гостиницы, сразу же увидела своего спутника, стоящего перед входом. Молодой человек, заметив выходящую девушку, подал ей руку и предложил немного прогуляться. Получив согласие, он в сопровождении Литы не спеша пошёл вдоль улицы, думая о чём-то своём и придерживая девушку за руку.

Начало прогулки проходило в молчании, а так как Один явно не сильно горел желанием завязать разговор, девушка решила начать его первой:

— Один, а куда мы сейчас направляемся? И почему пешком?

— Направляемся мы в ювелирную лавку, но сначала заберём из гостиницы Абишу. Пешком же мы идём потому, что на сегодня крупных покупок у нас не предусмотрено, соответственно, карета нам не нужна. Пешие прогулки, если тебе вдруг неизвестно, очень полезны для молодого женского организма — они позволяют следить за фигурой и тренируют сердечную мышцу. Всё это очень полезно при родах. Кстати, и лишних ушей в виде любопытных извозчиков не будет.

— По поводу родов не уверена… А вот по поводу вчерашнего поединка — я, честно говоря, думала, что ты пошутил, сказав вчера о том, что забираешь себе тело и душу Абиши.

— Какие шутки, Лита? С такими людьми не шутят — женщина восприняла всё очень серьёзно. Так что придётся всё-таки забрать её с собой, для её же, кстати, блага.

— Но почему? Разве нельзя просто отпустить её?

— Она фанатик, Лита, а фанатики не внемлют гласу разума. Выдумала для себя божество и приносит ему жертвы, наивно полагая, что в ответ получает от него защиту и покровительство. Наверное, и своё воинское мастерство тоже приписывает своему богу.

— А что, разве это не так?

— Конечно же не так! Абиша действительно неплохой боец, и, если её немного поднатаскать, могла бы стать хорошим мечником. Правда, для этого пришлось бы выбить из неё ту дурь, которой забита её весьма неглупая голова. Да и в её технике работы мечами есть несколько грубых ошибок, которые уже укоренились на уровне рефлексов и переучивание займёт достаточно продолжительное время. Переучивать всегда сложнее, чем учить.

— А её мастерство? Разве оно не от бога? Не зря же Абиша, по уверениям трактирщика, выигрывала все королевские турниры, побеждая даже мужчин-профессионалов. Как так может быть?

— Всё просто, Лита. Она такая же одарённая, как и ты. Сама она, правда, об этом не подозревает, но её дар сильно помогает ей в овладении воинским искусством. Именно поэтому у женщины повышенная сила и ловкость — волевые усилия стимулируют энергетику организма, а та незаметно модифицирует тело. Вспомни своего Азира — у него тоже раскрылся именно талант к овладению различными видами оружия. На самом деле, конечно же, ваш дар многогранен и универсален — он помогает в освоении любой науки. Скорее всего, именно поэтому вас и убивают — люди не любят, когда кто-нибудь хоть в чём-то лучше других и выбивается из серой людской массы. Они пытаются поставить такого выскочку на место, лишив преимущества и низведя до уровня собственного серого существования, а если не получается — просто уничтожают. Но лишить вас имеющегося у вас дара, как ты понимаешь, невозможно…

— И нас всех, имеющих дар, рано или поздно просто убьют… Один, скажи, а есть способ уничтожить свой дар?

— А зачем? Уничтожить свой дар — это предать память предков, сдаться, подчинившись воинствующей серости. Разве это выход?

— А что тогда прикажешь делать всем оставшимся одарённым? Умереть? Так этого недолго осталось ждать — нас и так осталось слишком мало.

— Если альтернативой считать регресс и последующее слияние с серой безликой людской массой? Возможно, действительно лучше было бы умереть…

— Да? А если бы одарённым был твой собственный сын или твоя собственная дочь? Ты тоже обрёк бы их на смерть? Скажи! Или у тебя никогда не было детей? — раскрасневшееся лицо девушки прямо-таки пылало возмущением.

На этот вопрос девушки молодой человек так и не ответил, лишь сильнее сжав её руку. Оставшийся путь до гостиницы прошёл в молчании.

* * *

Гостиница за ночь никуда не исчезла — всё так же стояла на неширокой улице одного из спальных районов Ганы, призывно маня голодных путников гостеприимно распахнутыми дверями трактира. Правда, в обеденном зале народу было немного — время завтрака уже давно прошло, а обед ещё не начинался. По залу неторопливо сновало две официантки, обслуживавшие припозднившихся клиентов, да уборщицы мыли и скребли пустые столы и смывали несуществующую грязь с покрытого плотно пригнанными дубовыми досками некрашеного пола. Один, окинув быстрым взглядом зал, сразу же направился к дальнему столику рядом с барной стойкой, за которым, спиной ко входу, сидела Абиша. Женщину легко можно было узнать по потёртой кожаной перевязи с парными мечами, привычно облегающей женскую спину, да и никого с оружием в ресторане больше не было, так что ошибиться было невозможно. Один обошёл стол, сев на лавку напротив наёмницы, и, глядя ей в глаза, спросил:

— Ты готова?

Та, не выдержав взгляда и опустив голову, тихо ответила:

— Да, господин.

— Ну вот и хорошо. Поднимайся, пошли.

И, больше не обращая на наёмницу внимания, Один, подхватив под руки Литу, вышел из трактира. Воительница сразу же пристроилась за ним, держась в паре шагов позади и немного левее — так обычно ходили телохранители.

Один сдержал своё слово — они направились в направлении к центру города, по пути осматривая достопримечательности, иногда заходя в приглянувшиеся магазины и даже покупая мелкие безделушки для души. Лита приобрела для себя небольшой изящный набор для ухаживания за ногтями — здесь его называли маникюрным. Потом, вспомнив, что весь поход страдала от невозможности заштопать свой старый костюм, в одной из попавшихся на пути лавок приобрела иголки с нитками и ножницы. Один, который только смотрел, как Лита покупает различные безделушки, вдруг попросил его немного подождать и метнулся к неприметному магазинчику на противоположной стороне дороги, чтобы через пару мгновений выйти оттуда, неся в левой руке восхитительную по своей красоте ярко-красную розу, которую тут же преподнёс Лите. Девушка даже немного засмущалась — ей никто и никогда ещё не дарил цветов, даже её любимый Азир. Нет, Азир часто делал своей возлюбленной подарки, но вот в качестве подарков чаще всего выступало различное оружие. Даже её любимый лук тоже был подарком Азира. Из него было хорошо стрелять и, убивая врагов, думать, что в этом тоже есть доля заслуги любимого. В подарке Одина не было никакого смысла — роза была срезана и скоро должна была увянуть и засохнуть, но держать в руках красивый цветок и вдыхать его восхитительный аромат оказалось неожиданно приятно. Когда Азир выздоровеет, ему нужно будет деликатно намекнуть, что от подарков в виде цветов девушка тоже отказываться не будет — не вечно же оружие дарить. О том, что Азир может и не выжить, Лита старалась не думать — Один дал ей надежду, и ни о каком другом исходе, кроме благополучного, девушка старалась не думать.

Так, бережно сжимая в своих руках цветок, Лита и зашла, ведомая Одином под ручку, под своды роскошного ювелирного салона — гуляя, они как-то незаметно дошли до центра Ганы.

Стоило только посетителям открыть дверь, как на входе звякнул колокольчик, и к Лите, которую Один традиционно пропустил в магазин первой, из-за прилавка выкатился маленький пузатый человечек — по-видимому, хозяин магазина. Человек чувствовал себя вполне уверенно, и его уверенность подкрепляло трое до зубов вооружённых рослых охранников, находящихся тут же, в магазине. Подойдя, хозяин магазина обратился к девушке со словами:

— Что изволит желать прекрасная госпожа? В моём салоне есть украшения на любой вкус и достаток. Поверьте, мы сумеем подобрать вещи, достойные вас, и вы просто не сможете уйти без покупки!

Пока человечек распинался перед Литой, в магазин зашёл Один, а следом за ним — Абиша. Хозяин обеспокоенно стрельнул глазами в сторону охранников, и те незаметно подобрались — случаи вооружённых ограблений, по-видимому, в столице имели место быть, и расслабляться охране явно не стоило. Но, видя, что ни мужчина, ни вооружённая женщина не проявляют агрессии, хозяин продолжил расхваливать Лите свой товар, с каждой минутой распаляясь всё больше и больше и начав вынимать из витрины всевозможные украшения, демонстрируя изящество их исполнения и величину вставленных в них драгоценных камней, периодически примеряя образцы прямо на девушке. Лита, никогда до этого не бывавшая в подобных магазинах и несколько растерявшаяся от такого обилия роскошных и безумно дорогих вещей, сначала стеснялась, но потом, быстро войдя во вкус, полностью окунулась в затягивающую своим великолепием завораживающую процедуру примерки. Один с Абишей молча стояли в стороне, благоразумно не вмешиваясь в процесс и не препятствуя Лите наслаждаться блеском драгоценностей. В конце концов девушка остановила свой выбор на изумительной красоты ожерелье из витой золотой проволоки, тонкой лентой охватывающей шею девушки и спускавшейся к ложбинке между ключиц, чтобы там перейти в подвеску, обрамлявшую крупный изумруд в окружении нескольких своих более мелких, но таких же безупречных собратьев. В комплект к ожерелью Лита подобрала длинные серьги, выполненные в форме плетёных колосков и оканчивающиеся такими же изумрудами, что и в ожерелье, а также кольцо с изумрудом и браслет с изумрудами. Весь комплект явно делался одним мастером и был выдержан в едином стиле, гармонично дополняя друг друга. Покупать что-либо одно, разбивая комплект, было бы кощунственно, и девушка вопросительно посмотрела на своего спутника — выбор ею был сделан.

Один, как ни в чём не бывало, попросил продавца упаковать выбранные украшения и без какого-либо намёка на торг оплатил всю названную продавцом сумму. Лита, как только услышала названную цифру, чуть было не потеряла дар речи — за эти деньги в Занадане можно было купить не только роскошный особняк в центре Тиары, а, как минимум, в комплект к особняку целое поместье с солидным земельным наделом и десятком деревень вместе с проживающими в них крестьянами. Значит, её спутник действительно богат и, скорее всего, знатен — богатства ниоткуда не берутся. Ну, положим, то, что он знатен — Один и не скрывал, восприняв как должное приставку «лэр» к своему имени. Вот только откуда тогда он родом? Сам молодой человек об этом не рассказывал, а девушка спрашивать не решалась, справедливо полагая, что если бы мужчина посчитал это необходимым, то давно бы уже ей обо всём рассказал. А раз не говорит — значит, хочет сохранить эту информацию в тайне. Однако принять такой дорогой подарок от малознакомого мужчины, в принципе, обычного попутчика — не слишком скромный поступок, поэтому, немного подумав, девушка сказала своему спутнику:

— Один, я, конечно же, очень благодарна тебе за эти украшения, но я не могу принять от тебя такой дорогой подарок.

К тому времени, как Лита озвучила своё решение, они уже изрядно удалились от ювелирной лавки и шли по широкой улице в направлении своей гостиницы, периодически разглядывая достопримечательности города. Один, услышав такой ответ, не удивился, а просто коротко спросил:

— Почему?

— Порядочной девушке неприлично принимать от незнакомого мужчины такие дорогие подарки!

Идущая позади них Абиша никак не прокомментировала ни саму покупку, ни последующие слова Литы, однако внимательно слушала разговор — явно планировала узнать об этой парочке как можно больше новой информации. И, по-видимому, не была разочарована, так как Один, нимало не смущаясь свидетелей, продолжил разговор:

— А от кого порядочной девушке прилично принимать такие подарки? Выбери сама это может быть начальник, учитель, покровитель, родственник, в конце концов… Жениха можно не считать — с ним и так всё ясно.

— Пожалуй, от родственника подобный подарок принять всё же можно…

— Ну так можешь тогда считать меня своим родственником. Дядей, например. Или хочешь — я тебя усыновлю?

— Нет, спасибо, у меня есть отец. Вернее, был… Его убили. Сожгли на костре, как и мою мать. Но за предложение всё равно спасибо, если ты, конечно же, сделал его серьёзно.

— Лита, ты мне нравишься. Причём как женщина ты меня, извини, не интересуешь — как я тебе уже говорил, у меня есть жена, которую я очень сильно люблю. Но для закрепления наших отношений давай считать друг друга дальними родственниками — тебя это ни к чему не будет обязывать, а мне будет приятно.

— И каким же родственником ты хочешь для меня быть? Для племянника ты несколько староват… Хочешь быть братом? У меня никогда не было братьев, интересно было бы попробовать. Тем более я и так вроде как твоя сестра. Двоюродная…

— Ну вот и хорошо, сестрёнка. Значит, по поводу подарка вопросов у тебя больше нет. А вот по поводу твоих прямых обязанностей в нашем походе, которые, кстати, с тебя никто не снимал, у меня вопросы остались, тем более что мы сейчас как раз проходим мимо соответствующей лавки…

И с этими словами Один, придержав девушку за руку, открыл перед ней двери большого хозяйственного магазина.

* * *

В магазине, — ну кто бы сомневался, — молодой человек приобрёл три больших походных рюкзака и к ним в комплект всё, что может понадобиться троим путникам в долгом путешествии — три небольших глубоких серебряных тарелки, три ложки, три маленьких и один большой кухонный ножи, все с плотными кожаными чехлами, топорик, котелок с треногой, комплект шампуров, мыло, несколько небольших полотняных полотенец, четыре тонких, но тёплых шерстяных одеяла и ещё кучу разных мелочей, без которых немыслима дальняя дорога. Все покупки мужчина сложил в один из рюкзаков. Два оставшихся рюкзака, переложив их одеялами, мужчина свернул и аккуратно проложил в уже набитый рюкзак со стороны лямок, так, чтобы они отделяли спину человека от всего остального груза. Плотно завязав рюкзак и для верности подняв его за лямки и пару раз встряхнув, мужчина, по-видимому, остался удовлетворён проделанной работой, расплатившись с продавцом и протянув заполненный походным снаряжением рюкзак Абише со словами:

— Держи. Назначаю тебя главным носильщиком. Будешь ответственной за рюкзак, пока не найдём тебе другую работу.

— Да, господин… — покорно ответила женщина, приняв рюкзак и закинув его к себе на плечи, поверх ножен со скрещенными мечами. Лямки оказались ей длинноваты, поэтому Абиша сняла рюкзак и укоротила их, перевязав регулировочные узлы покороче. Эту процедуру она проделала ещё дважды, после чего, видимо, удовлетворённая результатом, молчаливо замерла у двери в магазин. Один, дождавшись, пока Абиша подгонит рюкзак под себя, взял под руки Литу и вышел из магазина, направившись в гостиницу. Абиша заняла место за их спинами, молчаливо держась в паре шагов сзади. Не прошло и десяти минут, как троица достигла гостиницы, в которой остановились путники.

Швейцар на входе ничего не сказал по поводу проследовавшей за постояльцами вооружённой женщины с рюкзаком, но Один всё же пояснил управляющему за стойкой:

— Вторая женщина с нами. Будет жить в наших номерах. Распорядитесь установить вторую кровать в комнату девушки.

— Будет сделано, господин, — управляющий воспринял указание постояльца как должное — видимо, у богатых бывали и ещё более странные причуды.

Проводив женщин в номер, мужчина, дождавшись, пока Лита с Абишей зайдут в помещение, сказал им:

— Располагайтесь, отдыхайте, никуда из гостиницы не выходите. Меня не будет пару дней, возможно, несколько больше — со святыми отцами пообщаюсь, обстановку в мире разведаю, так что не переживайте и не волнуйтесь за меня. Через три-четыре дня мы отправимся дальше, точное время я сообщу дополнительно. По поводу обедов не беспокойтесь — с управляющим я договорюсь. Если захотите какие-то экзотические блюда — предупредите поваров, они сделают. За номер и обеды заплачено, но, на всякий случай, возьмите ещё деньги — мало ли что… — с этими словами Один протянул Абише небольшой, но туго набитый кошелёк — завязки едва-едва скрывали его содержимое.

На недоумённый взгляд Литы — она, по-видимому, рассчитывала, что кошелёк будет предложен ей, мужчина ответил:

— Абиша назначается твоей охранницей и старшей из вас двоих. Пока я отсутствую — слушаешься её.

Потом, обратившись уже к Абише, выдал ценное указание и ей:

— Охраняешь девушку. Никуда из гостиницы не выходите. Ждёте меня. Головой за неё отвечаешь.

— Слушаюсь, господин…

— Блин, как же достали эти господа… Отменяю свой приказ — называть меня будешь «лэр». Понятно?

— Да, гос… Да, лэр.

— Ну вот и чудненько. Осваивайтесь пока, отъедайтесь перед походом, отсыпайтесь, а я пошёл…

* * *

Дверь захлопнулась, и Лита, провернув в двери ключ, начала переодеваться, частично скинув свою одежду на полочку у входной двери, а частично — повесив в стоящий тут же шкаф и, оставшись в одном нижнем белье, взяла из шкафа банный халат и уже собралась идти в ванную, как обратила внимание, что Абиша, скинув со спины рюкзак, так и осталась стоять в проходе у входной двери. Мысленно отругав себя за недогадливость, Лита сказала:

— Так, наверное, начать нужно со знакомства. Меня Лита зовут, а тебя?

— Абиша, госпожа.

— Давай без госпожи, ладно? Меня зовут Лита, а тебя, значит, Абиша. Так вот, Абиша, сейчас я пойду в ванную — помыться надо бы, целый день на ногах, а ты пока переодевайся и располагайся — этот номер для нас двоих на ближайшие дни будет общим домом. Ни хозяев, ни слуг здесь не будет — мы с тобой равны. После меня можешь тоже ванну принять — тут, кстати, ещё два халата в шкафу висят. Охранять меня будет закрытая дверь в номер, но ты, для собственного спокойствия, можешь таскать с собой свои мечи. Как помоемся — пойдём поедим, кухня здесь замечательная. Ты согласна?

— Да, госпожа.

— Мы же договорились — без господ! Просто Лита.

— Да, Лита.

— Отлично! Всё, я побежала в ванную. Ты — следующая!

С этими словами девушка скрылась за дверью в ванную комнату, откуда скоро раздались звуки плещущейся воды и весёлый визг — Лита явно получала от процесса купания удовольствие…

Искупавшись и выйдя из ванной, Лита не смогла сдержать улыбки — Абиша в точности исполнила её указание и переоделась, тоже сложив свою одежду у входа и одев на голое тело — нижнего белья женщина не носила — банный халат. Вот только поверх банного халата, у которого Абиша для удобства закатала рукава, женщина напялила перевязь с парными мечами, что выглядело настолько комично, что, если бы Лита не сдерживалась, одной улыбкой дело бы не ограничилось. Видимо, чувство ответственности у Абиши зашкаливало за все разумные пределы — Лита считала бы достаточным для себя просто взять в руки ножны с одним из мечей, напяливать на себя всю перевязь было уже явным перебором. Впрочем, воительнице видней…

Абиша же, видя, что ванная комната свободна, пошла мыться сама, но вот дверь в ванную оставила открытой — наверное, чтобы даже в процессе мыться осуществлять охрану вверенного ей клиента. Мечи, естественно, поставила рядом с ванной, прислонив их ножны к одной из стенок таким образом, чтобы, схватившись за рукояти, можно было извлечь из ножен мечи одним движением. Уголок ванны с прислонёнными к ней мечами был отлично виден Лите через открытую дверь в ванную комнату. Что ж, если женщина считает подобную бдительность необходимой — это её право. Нужно только проконтролировать, чтобы не переусердствовала — спать Лита привыкла в кровати одна, без вооружённых охранниц.

Тем временем Абиша успела искупаться — сделала она это не в пример Лите значительно быстрее — и вышла из ванной, уже одевшись в халат и вытирая полотенцем короткие мокрые волосы. Мечи, что интересно, уже заняли своё законное место за спиной. Подумав, что банный халат в комплекте с перевязью и мечами смотрится достаточно глупо, но весьма сексуально, подчёркивая тонкую талию и полную грудь женщины, девушка, устроившись на кровати и расчёсывая свои длинные волосы, сказала:

— Абиша, а ты не могла бы рассказать о себе? Ну, что-нибудь, чтобы познакомиться. Что ты хотела бы рассказать сама и что не является тайной.

— Ну, рассказывать мне, в общем-то, немного — я наёмник, а у наёмников судьба одинаковая. Мне тридцать два года, и почти всю свою жизнь, сколько себя помню, я держу в руках меч. У родителей я единственный ребёнок — после моего рождения моя мама долго болела, и лекари сказали, что она больше не сможет иметь детей. А мой отец очень хотел сына. Он тоже наёмник. Был… Сейчас он уже давно отошёл от дел, а пока был молодой — успел много повоевать. Воевал и с Занаданом, и с Веронией, и с Ривийскими эмиратами успел поучаствовать в нескольких стычках. Служил в регулярной армии и дослужился до должности сотника — очень высокая должность, если учесть, что у нас нет богатой родни и родственников — благородных. Всю свою жизнь отец учился искусству владения мечом, перенимая всё лучшее у всех когда-либо встреченных им учителей. Даже сентийскую двуручную школу мечного боя смог освоить. В армии моему отцу было мало равных — о его владении мечом слагали легенды. Правда, в королевских ежегодных боях он участия не принимал — сначала ему было не до игрищ, а потом отец стал слишком стар для соревнований. Все эти ежедневные схватки с утра до вечера — удел молодых и выносливых. Зато вместо сына отец всё своё воинское искусство передал мне — он растил из меня воина. Отец с матерью, кстати, до сих пор живы — во время войн отец сколотил неплохой капитал, который, выйдя в отставку, потратил на приобретение небольшого поместья. Живут мои родители небогато, но на еду им вполне хватает. Я же, сначала поучаствовав в королевских турнирах и даже выйдя несколько раз из них победителем, выбрала для себя карьеру наёмника — опасности в ней на самом деле не так уж и много, как любят говорить несведущие в ней дилетанты, а оплачивается ратный наёмничий труд весьма и весьма высоко, не в пример выше доходов обычных солдат. Работа наёмника по большей части нудная и скучная, однако вся жизнь проходит вдали от дома, в постоянных разъездах. Но зато я уже скопила неплохую сумму — даже если брошу своё ремесло прямо сейчас, на вполне обеспеченную старость мне хватит. Бросить, правда, уже не получится…

— Почему? Любую работу можно бросить тогда, когда посчитаешь нужным. Что тебя держит?

— Клятва, Лита. Я отдала твоему спутнику и тело своё, и душу. И поклялась в этом.

— Да брось! Кому нужна твоя клятва! Тем более Одину! Ему ни тело твоё не нужно — он сам говорил, что у него жена есть, ни душа. Ну сама подумай — какому нормальному человеку нужна чья-то душа?

— Человеку ли?

— Не поняла… Ты что, считаешь, что Один — не человек?

— А ты сама как считаешь?

— Ну, вполне нормальный молодой человек… Со странностями, правда, но я видела и более странных людей. Умеет, правда, много…

— Вот-вот! Абсолютно правильное наблюдение! Кстати, Лита, а ты сама умеешь обращаться с каким-либо оружием?

— Ну, с луком неплохо обращаюсь.

— Насколько неплохо?

— Достаточно хорошо. Многие считают меня превосходной лучницей, и немногим я уступлю в меткости и дальности стрельбы.

— Значит, действительно неплохая лучница. И сколько времени тебе пришлось учиться, чтобы достичь таких результатов? Месяц, два, год?

— Лет десять как минимум — свой первый выстрел я сделала ещё в детстве, а потом подолгу ежедневно тренировалась. И это с учётом того, что обучение стрельбе из лука мне давалось очень легко, не в пример моим сверстникам.

— Значит, для достижения хороших результатов ты потратила более десяти лет, причём сама признаёшься, что есть люди, которые стреляют лучше тебя. Я обучаюсь владением мечами более четверти века — так же, как и ты, я впервые взяла в руки оружие ещё в раннем детстве. Сейчас мне почти нет равных — я признанный мастер меча. В овладении любым оружием, какое бы оно ни было, важен принцип — при правильной тренировке постепенно количество переходит в качество. То есть чем больше ты занимаешься — тем опытнее становишься. Иными словами, по твоему опыту можно примерно сказать, сколько лет ты занимаешься искусством владения оружием. Причём всё мною сказанное относится только к одному типу оружия — стоит его поменять, как учиться придётся заново, практически с нуля. Скажи, если тебе сейчас дать в руки глефу, ты сможешь с ней сражаться?

— Ты права, с незнакомым оружием сражаться тяжело.

— Так вот, к чему я это говорю… Скажи, ты видела, чтобы твой спутник использовал какое-либо оружие, кроме меча?

— Да я и меч-то в его руках увидела только в бою с тобой, а до этого он пользовался либо шестом, либо метательными ножами.

— И каков его уровень владения этими предметами?

— Безупречный. Все ножи, а их он метнул несколько десятков, попадали точно в цель с первого раза. Шест, который я вначале приняла за обычную дорожную палку или посох, в его руках был не менее грозным оружием — Один отбил им все летящие в него стрелы, не пропустив ни одну, а их было одновременно выпущено более десятка. До этого я считала, что подобное невозможно в принципе.

— Всё с твоим попутчиком ясно. Теперь давай посчитаем — если я потратила на овладение парными мечами более четверти века, а твой спутник играючи со мной справился, то рискну предположить, что ему на то же самое потребовалось не менее полувека, а, возможно, даже больше. Давай для верности примем век. Хорошо?

— Ну, предположим, я соглашусь с тобой. Что дальше?

— А дальше ещё век на овладение посохом, век — на метательные ножи, и… и вообще неизвестно сколько — на умение сражаться голыми руками! Пока я не увидела этого своими глазами, я тоже считала подобное невозможным. Это вершина воинского искусства!

— Да, Один как-то обмолвился, что для боя ему не нужно оружие — он, мол, сам по себе — оружие…

— Ты наконец-то начинаешь прозревать… Ты путешествуешь с сущностью, выглядящей, как обычный молодой человек, но которой на овладение тем, что этот с виду молодой человек сейчас умеет, потребуется никак не менее половины тысячелетия, плюс к тому, что мы не знаем уровня его владения другими видами оружия… Хотя я подозреваю, что твой попутчик в совершенстве владеет ЛЮБЫМ оружием. Причём оно на самом деле ему не нужно — ведь он сам по себе оружие! Тебе это ничего не напоминает? Или рассказать легенды об Одине? Я за свою долгую службу наёмником много их услышала. Вот, даже амулет Одина ношу — женщина распахнула полы халата, прижатые перевязью, и в ложбинке между полных грудей показался небольшой золотой круглый диск с изображением свернувшегося кольцом дракона, держащего в лапах скрещенные мечи.

Лита, получив разрешение, взяла медальон в руки, поднеся к своему лицу так, что почти натянулась державшая его цепочка, и с минуту внимательно разглядывала его, после чего, опустив, спросила:

— Так что, Один — это дракон?

— Один — это бог. Боги могут принимать любой облик, как драконов, так и людей. Дракон — это просто символ мощи и разрушения, как и мечи. Один — бог войны и битв, он любит звон стали и запах крови. Убийства и смерти для него не самоцель, а следствие, он любит упоение битвой, он живёт боем. Ну а где бой, там, естественно, и смерть. Поэтому Одина зовут кровавым богом — чтобы он насладился битвой, кто-то должен умереть. Я, признаться, была удивлена, когда он сохранил мне жизнь — когда я давала клятву, я уже попрощалась с этим миром.

— Но я как-то спросила у Одина, бог ли он…

— И что он ответил?

— Что он не бог.

— И он сказал тебе, что он обычный человек? Смертный?

— Кажется, нет… Не помню…

— Хм… Странно… Обычно боги не врут — просто не видят в этом смысла. Так что словам твоего спутника можно верить, но при одном условии — если ты задала правильный вопрос.

— А как можно задать неправильный вопрос?

— Легко. Вопрос можно задать так, что на него можно дать несколько разных ответов, и все они будут правдивыми. Но вот понять их можно по-разному… В свой жизни я встречала подобных людей — вроде и правду говорят, но вот их правду понимаешь совсем не так, как нужно.

— То есть ты всё же считаешь, что мой попутчик — бог?

— Не знаю, Лита… Возможно, Один — и не бог, но эта древняя сущность уж точно не человек. Вернее будет сказать — не простой смертный. Возможно, сказав, что он не бог, Один действительно сказал тебе правду — быть может, обладая божественной силой, эта древняя сущность на самом деле является чем-то большим, чем обычное божество. Я это поняла, когда сражалась с ним. Обычно я всегда чувствую своего противника — я вижу его взгляд, вижу его движения, вижу даже то, что он будет делать в следующий момент. А вот твоего спутника я не видела — такое ощущение, что против меня сражался сам мир. И это страшно… Не знаю, кто скрывается под внешностью твоего попутчика, но имя своё он действительно носит не зря.

— То есть настоящее имя моего попутчика — действительно Один? Тот самый?

— Скорее всего… И именно о нём рассказывают легенды. Но это можно проверить. Если, конечно, легенды не врут…

— И как же ты хочешь это проверить?

— По легенде, забирая у человека его душу, на которую мне, сказать по правде, глубоко наплевать, Один взамен наделяет его частицей своей божественной сути. Эта суть, как правило, выражается в переданном человеку оружии. Божественном оружии — ведь Один — бог войны, а символ войны — обнажённый меч. И это не простая поделка из стали или дерева — это квинтэссенция божественной энергии. Само оружие сделано из энергии бога и несёт его сокрушительную силу. Меч бога, по легенде, переданный в незапамятные времена одному бесстрашному воину, прославил его в веках — он разрубал любое оружие, любой камень, для него не было преград. Его невозможно было украсть — даже будучи потерян, меч появлялся в руке хозяина, как только тот призывал его.

— И где же этот меч сейчас?

— По легенде, исчез вместе со смертью своего хозяина. Или, если быть точнее — вернулся к своему настоящему владельцу, то есть к Одину.

— И ты хочешь?…

— Я хочу в обмен на свою душу попросить у твоего попутчика меч Бога. Вернее, два меча…

 

Глава 5

Но, когда через четыре дня трое путников покинули пределы столицы Шанары, ни о каких мечах разговора не велось — сначала все были слишком заняты сборами и последующим отъездом, а потом, в пути, было как-то не до этого.

Гану покинули ближе к обеду — не спеша проснулись, умылись, позавтракали. Один расплатился за гостиницу и получил от стоящей за стойкой симпатичной управляющей пожелание останавливаться только в «Золотой короне», после чего в сопровождении девушек направился к торговым рядам, торгующим лошадьми. Лита и тут, узнав, куда они направляются, спросила мужчину, почему, если он решил перемещаться на лошадях, они не озаботились этим транспортом заранее, на что получила полный, исчерпывающий ответ:

— Это элементарно. Предположим, я купил бы лошадей заблаговременно — и куда бы я их дел? Завёл в гостиницу? Конюшни при гостинице, разумеется, имеются, причём неплохие, но зачем тратить деньги на постой и прокорм животных, когда можно просто купить их тогда, когда это потребуется? А потребовались лошади нам только сейчас, поэтому именно сейчас мы их и купим. Причём купим не только самих лошадей, но и сбрую, и корм на пару недель. Вещи, кстати, сгрузим на заводную лошадь — не всё же Абише их таскать. Кстати, до самого рынка можно доехать — вот и извозчик нарисовался…

С троицей действительно поравнялся свободный извозчик, который был тут же остановлен Одином, загрузившим в повозку с откидным верхом, убранным по причине хорошей погоды, обоих девушек, запрыгнувшим на скамейку рядом с извозчиком и, протянув ему пару мелких серебряных монет, давшим указание ехать к месту, где можно купить хороших лошадей и всё к ним необходимое.

Извозчик, удивлённый щедрой оплатой, быстро домчал пассажиров до большого рынка на окраине столицы, где действительно оказался неплохой выбор лошадей. Один, немного походив по рынку, выбрал, практически не торгуясь, четырёх неплохих кобыл, пусть не чистокровных, но молодых, красивых, ухоженных и явно с примесью благородной крови. На вопрос Литы, а почему, собственно, все четыре купленные ими лошади — кобылы, Один кратко пояснил:

— Кобылы, в отличие от жеребцов, не гоняются за другими кобылами с целью реализации процесса размножения и спокойно делают ту работу, для которой и были, собственно, приобретены. Я хочу получить максимум пользы от своей покупки при минимуме головной боли.

Хмыкнув, Лита отошла от Одина, договаривавшегося с продавцом о сёдлах и сбруе, чтобы не услышать от него дальнейшее развитие лекции о достоинствах лошадиных самок и желательном перенесении этих признаков на самок человеческих… Тем временем, дождавшись, пока продавец, за дополнительную плату, разумеется, оседлает купленных лошадей и привяжет на спину одной из них, позади седла, две перемётные сумы с овсом, Один протянул поводья двух лошадей девушкам и, подождав, пока Лита с Абишей запрыгнут в сёдла, взлетел на своего коня сам. Путешествие в Занадан продолжилось.

Гану путешественники покинули через восточные ворота. Восточный тракт, ведущий до самой границы королевства, был действительно широким и выложенным брусчаткой, как и говорил Фарас. Путешественники растянулись по тракту цепочкой — впереди Один, за ним — Лита. Абиша с заводной лошадью, несущей всю их поклажу, замыкала маленький караван. Ехали не спеша — путь до границы с Занаданом был неблизкий, загонять лошадей смысла не было. К тому же солнце, висящее над головами путешественников, ощутимо припекало, нагоняя на дорогу липкую духоту, что впрочем, для середины лета в Шанаре не было чем-то выдающимся.

Разговаривать при подобном способе передвижения было неудобно, поэтому ехали молча. Несколько часов, проведённых в седле, показались Лите слишком утомительными — девушка отвыкла от езды верхом, несмотря на то, что до столицы добиралась на лошади вместе с Одином. Правда, тогда она просто сидела поперёк седла и большую часть пути продремала. Сейчас же ей пришлось управлять лошадью самостоятельно, поэтому, чтобы отвлечься от нудной и скучной работы, она размышляла о событиях последних недель. Эти недели в её жизни были слишком насыщенными, и центральное место в них занимал её спутник, назвавшийся Одином. К тому же у девушки никак не выходил из головы разговор с Абишей, весьма аргументировано усомнившейся в человечности их спутника. С одной стороны, нечеловеческая природа Одина давала больше шансов на выздоровление Азира. С другой стороны — легенды о таинственном Одине, которому наёмники приписывали статус божества, заставляли с опаской относиться к её спутнику, тем более что, похоже, в легендах была изрядная доля истины — Один действительно оказался мастером боевых искусств, на голову превосходящим простых смертных. Так всё же кто он, если не бог? Демон? Но ни тех, ни других, по заверениям самого Одина, не существует — это, конечно же, если словам их спутника можно доверять. А если нет? Действительно ли высшие существа должны говорить только правду? И кто покарает их за обман? Вопросов у девушки накопилось столько, что она твёрдо решила задать их своему попутчику при первом же удобном случае. Для собственного успокоения, так сказать…

Случай представился этим же вечером, когда Один, не желая останавливаться на ночлег ни в одном из придорожных трактиров, выбрал для стоянки уютную полянку в глубине большой рощи, претендующей на звание леса, мимо которой они проезжали на закате. Откуда он узнал про её существование — загадка, ведь от тракта сама роща отстояла на расстоянии в несколько километров, и путь до неё пролегал через заросший густой травой луг. Сама роща, вероятно, нередко посещалась местным населением — пока они пробирались по ней до полянки, спешившись и ведя лошадей в поводу, Лита неоднократно замечала следы жизнедеятельности человека. То тут, то там были видны пеньки срубленных деревьев, иногда встречались целые лужайки, очищенные от леса и заросшие высокой густой травой. Мужчина же, не останавливаясь, проходил мимо них и углублялся дальше в лес — как будто он знал конечную цель маршрута.

Заросшая травой полянка, оказавшаяся их конечной целью, уже начала погружаться в полумрак — солнце успело скрыться за верхушками высоких деревьев и небо над головой начало темнеть, переходя из светло-голубого на западе в тёмно-синее с лёгкой прозеленью на востоке. Пока ещё совсем не стемнело и видимость не упала до размеров самой поляны, Один, привязав всех четырёх лошадей за одну из веток окружавших полянку высоких деревьев, расседлал их, сгрузил поклажу, натянул им на головы торбы с овсом — так, как будто занимался этими делами каждый день, и, взяв топор, нырнул в лес, чтобы через несколько минут притащить пару толстых сухих валежин. Споро нарубив лесины на дрова, мужчина, срезав в самом центре полянки дёрн, соорудил кострище, где, выложив нарубленные поленца пирамидкой и переложив их тонкой щепой, запалил костёр. Пока Лита с Абишей тихо переговаривались между собой, делясь впечатлениями от начала поездки и воспоминаниями из свой жизни, Один, дождавшись, пока костёр разгорится, поставил над ним треногу, на которую повесил котелок, наполовину заполненный водой. Воду мужчина принёс из родника, выходящего на поверхность в небольшой низине рядом с полянкой. После того, как Один сходил за водой, для девушек стала понятен принцип выбора их спутником ночной стоянки — мужчина искал не только хорошее место для ночёвки, но и источник чистой питьевой воды рядом с ней.

Пока вода закипала, мужчина, распотрошив один из рюкзаков, достал оттуда припасы — соль, специи, крупы, вяленое мясо и одно из одеял, которое, свернув в четыре раза, аккуратно положил рядом с костром, сразу же сев на него и скрестив под собой ноги. Далее он, дождавшись, пока вода закипит, засыпал в котелок крупу с приправами и стал аккуратно помешивать варево, отодвинув из-под котелка часть углей, чтобы вода кипела не столь сильно. Периодически мужчина пробовал содержимое котелка на вкус серебряной ложкой, извлечённой из рюкзака вместе со специями, и добавлял в варево сначала специи, а потом и вяленое мясо, предварительно порезав его на мелкие кубики извлечённым из чехла кухонным ножом и использовав в качестве разделочной доски одно из поленьев, аккуратно разрубленное пополам и тут же обтёсанное топором до идеально гладкой поверхности. Девушки не мешали — не комментировали происходящее и не лезли со своими советами. Если хочет мужчина сам приготовить ужин — ну и пусть готовит, им же меньше работы.

Наконец, сняв последнюю пробу и, видимо, решив, что ужин готов, мужчина, сняв котелок с треноги, установил его прямо на землю рядом с костром, подстелив небольшую чистую тряпку, на которую положил хлеб, аккуратно нарезанный на куски, и кусок копчёного мяса, также аккуратно порезанный. Оглядев импровизированный стол, мужчина пригласил девушек к столу, после чего все трое, освещённые красным неровным светом костра, спокойно поужинали, уничтожив всё, что приготовил Один — и мясо, и хлеб, и почти полный котелок ароматной, наваристой и необычайно вкусной похлёбки, по консистенции скорее напоминавшей то ли густой суп, то ли жидкую кашу.

После плотного ужина Литу потянуло в сон. Увидев, что девушка начала клевать носом, Один, достав все остальные одеяла, выдал спутницам каждой по два, наказав ложиться спать, сам при этом оставшись сидеть у костра, подстелив под себя вместо одеяла собственную куртку, замерев, глядя на огонь и периодически подкидывая в него предусмотрительно нарубленные поленья. Абиша, завернувшись в свои одеяла и положив рядом с собой перевязь с мечами, легла на противоположной стороне от костра, а Лита, постелив на землю одно одеяло и укутавшись с ногами в другое, легла рядом с сидящим у костра Одином, лицом к костру. Сначала на девушку накатила сонливость, и она даже задремала, прикрыв глаза, но, через некоторое время, проснулась. Открыв глаза, она увидела неподвижно сидящего рядом с ней Одина, так и не лёгшего спать, а вместо сна продолжавшего отстранённо смотреть на огонь и изредка подбрасывать в костёр поленца. С другой стороны костра крепко спала Абиша. Над головой мерцающим яркими белыми точками шатром раскинулось ночное звёздное небо. Судя по положению звёзд и трём лунам, разноцветными огнями освещающими поляну, стояла глубокая ночь, до рассвета оставалось не менее пары часов. Сна не было ни в одном глазу, поэтому, немного полежав, Лита села на импровизированной кровати, всё так же кутаясь в одеяло — дневная жара давно ушла, и было достаточно прохладно. Один заметил, что она проснулась, бросив на неё короткий взгляд, но ничего не сказал, продолжая молча следить за костром. Девушка, немного понаблюдав за красными сполохами пламени, пожирающими брошенные в костёр поленья, придвинулась поближе к костру, сев рядом с мужчиной, и спросила:

— Один, скажи, а сколько тебе лет?

— Достаточно много, чтобы некоторые считали меня старым, и слишком мало, чтобы я сам считал себя взрослым.

— Хороший ответ, достойный бога.

— Я не бог, Лита, и ты меня об этом уже спрашивала.

— Верно, не только спрашивала, но ты мне даже тогда ответил… Скажи, Один, а ты можешь сказать кому-нибудь неправду?

— Могу.

— А зачем?

— Зачем говорить неправду, ты имеешь ввиду?

— Да.

— Иногда услышать ложь лучше, чем правду. Правда — она, знаешь ли, не всегда полезна… Вот, к примеру, сможешь ли ты сказать умирающей старой женщине, что видела смерть её единственного и горячо любимого сына, её единственной радости в жизни? Или скажешь, что её сын жив и здоров, женат и растит детей? Подумай, от твоего ответа будет зависеть, с какими мыслями отойдёт женщина в мир иной — спокойной и умиротворённой или в отчаянии от прожитой долгой и тяжёлой жизни, разом вдруг оказавшейся бесцельной? Что ты выберешь — жестокую правду или спасительную ложь?

— Вроде того, как ты отвечал Фарасу при нашей первой встрече в трактире? Когда ты солгал ему, сохранив нашу легенду? Правда, я так и не поняла тогда, как ты смог его обмануть — священники нутром своим чуют, когда их обманывают, а Фарас тогда сказал, что ты говорил правду…

— Лита, я действительно не обязан всегда говорить правду, но в том разговоре, о котором ты только что упомянула, мною не было сказано ни слова лжи.

— Разве? Ты сказал тогда, что я не маг!

— Неправда, я не говорил такого. Я лишь сказал, что тебя никто не проклинал. Дословно я тогда сказал, что ты не проклятая. И это чистая правда — на тебе нет проклятия. Про то, что ты маг, или одарённая, как принято говорить у вас в Занадане, я не упоминал.

— Хорошо, с этим ответом ты ловко выкрутился. А как же твоё утверждение, что я являюсь твоей сестрой? Пусть и двоюродной, но ведь это же неправда!

— А я и не утверждал, что ты моя двоюродная сестра. Эту информацию я выдал раньше, а вот Фарасу я сказал лишь, что мы родственники. И это чистая правда.

— То есть… Как? Ты уверен, что мы родственники?

— Абсолютно.

— И давно ты об этом знаешь?

— С тех самых пор, как мы с тобой встретились в лесу.

— Ты так легко можешь определить своих родственников?

— Ты тоже можешь легко это сделать — все одарённые являются родственниками друг другу. Абиша, спящая сейчас напротив тебя, тоже твоя дальняя родственница. У всех вас была одна мать и один отец.

— А… Опять легенды… Все одарённые — родственники… Как же, как же, слышала я эту историю. А я уже было подумала…

— Не знаю, о чём ты подумала, но вы действительно родственники. Пусть дальние — между ветвями вашего генеалогического древа десятки поколений — но родство несомненное. Впрочем, вы достаточно сильно ассимилировались с другими генетическими линиями людской популяции, чтобы изначальный геном претерпел существенные изменения. Где-то подобное скрещивание пошло на пользу, где-то привело к вырождению. Но разве ты сейчас хотела поговорить о генетике?

— Наверное, нет. Я, признаться, не сильна в генетике, хотя и представляю, что это такое — у меня были неплохие учителя. Большинство жителей Натаны, правда, не знают и этого — много древних знаний было нами утеряно. Признаться, я удивлена, что ты, по-видимому, весьма неплохо знаешь эту науку, но в свете того, что я о тебе узнала, у меня появилось много других вопросов помимо генетики.

— Можешь задать их. Правда, не обещаю, что непременно на них отвечу — излишек информации иногда губителен для её носителя. И это явно буду не я.

— Ты собираешься меня убить?

— Ну что ты, конечно же, нет. Просто, если ты будешь слишком много знать, за меня это сделают другие. Те, которым твои знания помешают на их пути к богатству и власти.

— А ты разве не сможешь меня защитить?

— Смогу, наверное… А ты уже просишь защиты?

— Пока нет. Но, возможно, после моих вопросов и твоих ответов она может понадобиться. Итак, вопрос первый: скажи, только правду — наша первая встреча в лесу, она ведь не случайная?

— Хм… Прежде, чем я отвечу на твой вопрос, поясни, как ты пришла к таким выводам?

— Я пролила свою кровь на алтарь и воззвала к забытому богу. Имя его — Имир, бог войны. Потом я встретила тебя. Ты назвался Одином, а Один — тоже бог войны, которому до сих пор поклоняются наёмники. Возможно, я взывала не к одному богу, а к другому, а, может быть, то был алтарь не Имира, а твой? Скажи, я не права?

— Поразительно, как из абсолютно неверных предпосылок можно прийти к правильному выводу… Да, Лита, наша встреча в лесу была не случайной. Никаких богов на самом деле не существует — ни Имира, ни Одина, а то, что ты приняла за алтарь — обычный портал в дачном домике Тимиро, твоего далёкого предка. Он был хорошим воином — возможно, его боевое искусство со временем стало настолько великим, что его сначала стали ассоциировать с богом войны, а потом и самого его приравняли к богу. Правда, я не слышал, чтобы Тимиро участвовал в войнах — несмотря на свои умения, он был скорее учёным и исследователем, чем воином. А портал, как ты, наверное, уже догадалась, может служить ещё и средством связи, правда, только для потомков Тимиро. Ключом-активатором для такой связи является совпадение генетического кода абонента, и это условие было выполнено, когда твоя кровь пролилась на портал. Для активации было достаточно капли крови, но ты по незнанию решила залить своей кровью весь портал. Вторым условием для вызова является наличие у абонента достаточно развитой энергетической составляющей его физического тела. У Тимиро энергетика его тела была неплохо развитой, у тебя она находится в зачаточном состоянии, твоей силы едва-едва хватило, чтобы я тебя услышал и явился на зов. Ну, а дальше — тебе известно. Ночной костёр и совместный поход… Правда, пришлось сначала проследить за тобой издалека, двигаясь впереди тебя — очень уж ты, прости, была напугана и шарахалась от каждого встречного куста. Вариант, когда ты, как бы случайно, сама вышла на мою стоянку и встретила меня, оказался наиболее предпочтительным. Как видишь, мой план успешно реализовался — мы встретились и вместе направляемся на твою родину.

— Значит, раз ты пришёл на мой зов, то поможешь мне спасти Азира?

— Я, конечно же, не всесилен, но вероятность благополучного исхода велика. Точнее скажу, когда увижу пациента.

— Один, даже если ты не бог, тогда уж точно мой ангел-хранитель. Ты так и не ответил, сколько тебе лет — наверное, у тебя есть причины это скрывать. Но спящая напротив Абиша, которая, как ты утверждаешь, тоже, как и ты, является, моей родственницей, хотела попросить у тебя мечи бога, которые, согласно легенде, ты уже вручал какому-то известному воину в обмен на душу. Скажи, эта легенда — правда?

— Я могу ответить, что нет — и скажу правду. Я могу также дать утвердительный ответ на твой вопрос, и он тоже будет правдой. Ты, Лита, пока не научилась задавать правильные вопросы — на них пока так легко ответить по-разному, ни грамма не солгав. Но дальнейшие мои ответы ты сможешь услышать лишь при двух условиях…

Тут Один замолчал, сосредоточившись на костре — за время долгого разговора угли успели прогореть, и мужчина, аккуратно поворошив их, подложил несколько свежих поленьев. Наконец, процедура укладки свежих дров в костёр была завершена, начавший было затухать костёр снова вспыхнул свежими красно-жёлтыми язычками пламени, но продолжать разговор мужчина не стал, молча уставившись в полыхавшие багровыми отблесками угли. Молчание прервала Лита, спросив:

— И что же это за условия?

— Ты могла бы догадаться о них и сама. Первое условие — это твоё обещание никому не рассказывать о нашем разговоре. Не люблю известность. К тому же то, что я в состоянии кому-то помочь, не означает, что я сразу же брошусь помогать всему миру — у меня и своих дел хватает. И второе — этот разговор должен состояться лишь тогда, когда мы будем на территории герцогства, не раньше.

— А почему нам нужно терпеть до Занадана? Мы сейчас одни — вокруг нас никого нет и подслушать нас никто не может.

— Даже у стен иногда бывают уши. Я мало знаком с вашими реалиями — вдруг здесь уже научились с помощью магии подслушивать разговор на большом расстоянии. Теоретически это возможно, это я могу тебе сказать как учёный. А возможностей ваших магов я пока ещё не знаю — ты сама мне рассказывала, что некоторые заклинания вы умеете помещать в амулеты, которыми может пользоваться любой человек. Не хочу прежде времени раскрывать нашу легенду — она сослужила нам хорошую службу в пути до Ганы и должна помочь нам без проблем пересечь границу с Занаданом. В принципе, пересечь границу мы можем и без всяких легенд. Можем даже вообще не скрываться. Однако в этом случае неизбежно будут большие жертвы среди местного населения, а я сильно не люблю бессмысленного кровопролития. А оно, если в тебе опознают Занаданского мага, будет неизбежным.

— Хорошо, я согласна потерпеть со своими вопросами до Занадана. Ответь, пожалуйста, только на один — ты дашь мечи Абише?

— На этот вопрос я отвечу самой Абише. И не здесь, а в Занадане. А сейчас — спи, ночь почти уже прошла…

Гана, кабинет начальника тайной канцелярии…

— … так вы, святой отец, утверждаете, что встреченные вами путники не являются людьми?

— Не совсем так, господин Литис. Спутница сущности, назвавшейся Одином, вне всякого сомнения, является человеком. А вот в человечности самого Одина я сильно сомневаюсь.

— Тому есть причины, святой отец?

— Несомненно, господин Литис. Во-первых, за свою, надо сказать, достаточно долгую жизнь я впервые встретил существо, в словах которого я не почувствовал ни одного слова лжи. Да, Один не отличался откровенностью, многое недоговаривал и на многие вопросы отвечал несколько своеобразно, но каждое его слово было правдой.

— И что же в этом удивительного? Разве не естественно отвечать служителю господа чистую правду?

— Нет, господин. Даже отвечая чистую правду, человек всегда хоть в самой малости, но сомневается — это обычное свойство человеческой психики. Вот, к примеру, случай — приходит на исповедь примерный семьянин, ни разу не согрешивший ни с одной женщиной, кроме собственной жены. И на вопрос — изменял ли он своей жене, он, разумеется, ответит отрицательно, но в душе останется червячок сомнения — а можно ли считать изменой то, как он на прошлой неделе разглядывал длинные ножки молоденькой официантки в трактире, да и ещё потом, рассчитываясь за заказ, похлопал её по тугим ягодицам?

— И что, так со всеми вашими прихожанами?

— Со всеми — исключений за свою долгую жизнь я не видел.

— А ваш таинственный незнакомец?

— Ни тени сомнения в своих словах, господин Литис. Он был полностью уверен, что каждое его слово — истинная правда.

— Ну, предположим, он умеет скрывать ложь…

— Тогда это первое существо в моей жизни, которое умеет это делать. Однако в данном случае я уверен — объект действительно говорил мне правду. И не потому, что боялся меня или хотел угодить — просто потому, что не считал нужным лгать.

— Но я так полагаю, что из-за этой малости вы не решились бы потревожить тайную канцелярию, тем более добиваясь встречи с её главой?

— Истинно так, господин Литис. Доказано, что объект обладает необычайным уровнем владения оружием — способен не напрягаясь отбивать летящие в него стрелы, причём успешно защищается сразу от нескольких десятков лучников — ни один из них не смог попасть в объект, все стрелы были отбиты обычной палкой. Ну, или посохом — как кому больше нравится. Причём до этого объект показал абсолютное бесстрашие, повернувшись к разбойникам спиной и собираясь уйти, как будто их не существовало. Такое ощущение, что объект абсолютно точно знал — никто из присутствующих просто не в состоянии не то что его убить, а даже нанести ему хоть малейший вред. Но и это ещё не всё — объект поразительно точно умеет метать ножи — на моих глазах их было выпущено несколько десятков, и все они попали в цель — даже густые кусты не смогли спасти разбойников от летящего в них оружия. В столице наш объект опять отличился — голыми руками победил знаменитую Абишу, мастера двуручного боя на мечах, победительницу нескольких королевских турниров… Вам не кажется странным такой уровень боевого искусства?

— Ну, если верить легендам, подобные умельцы среди людей встречались…

— Только это было настолько давно, что подобные истории давно уже стали легендами, и никто уже не отличит, где в них правда, а где вымысел. Среди ныне живущих людей мне, по крайней мере, такие мастера ещё ни разу не попадались. А если вспомнить, что объект назвался Одином, то закономерно проводятся аналогии с мифическим персонажем, героем из народного эпоса, мастерски владеющим любым видом оружия, достаточно широко известным среди солдат и наёмников.

— Вы что, серьёзно полагаете, что встретились с самим богом войны?

— Я почти уверен в этом, господин Литис. И пусть я искренне верю в создателя нашего и до этой встречи не верил в существование других богов, но в данном случае я действительно был свидетелем наличия в нашем мире некоей могущественной сущности, обладающей сверхъестественными способностями. И, самое главное, я не знаю, что ему противопоставить — обычное оружие против него будет бесполезным, ведь он не только в совершенстве владеет любым видом оружия, но и, возможно, владеет магическими силами! Кстати, если предположить, что объект под именем Один обычно говорит только правду, то я недавно получил первое реальное доказательство существования создателя — объект в одной из бесед обмолвился, что верит в его существование. Вернее, он сказал более прямолинейно — он сказал, что абсолютно точно знает, что создатель существует. Согласитесь, между верой и знанием существует большая разница, причём в пользу последнего.

— И вы рискнули привести такого опасного… гм… сущность… в столицу?

— На тот момент это казалось мне самым разумным решением — не пускать же ситуацию на самотёк. Кстати, объект направлялся к нашим врагам, и неизвестно, с какой целью. Я рискнул проложить его путь через нашу столицу, чтобы пообщаться с ним побольше и вынести определённое суждение о нём.

— И каковы ваши выводы?

— Объект явно ищет какую-то информацию, и если во время этих поисков ему не мешать — он не опасен. Мы, люди, для него неинтересны — за всё время путешествия он не интересовался ни выпивкой, ни доступными женщинами. Правда, всю дорогу его сопровождала женщина, но, по-видимому, как женщиной объект ей тоже не интересовался, называя её своей сестрой. Здесь, в столице, объект почти всё своё время уделил поиску и сбору информации — он долгое время потратил на изучение старинных книг, продаваемых в магазинах, объездив почти все букинистические лавки Ганы, посетил даже королевскую библиотеку и пообщался там с библиотекарем. Также он посетил несколько храмов, но пробыл там недолго и со жрецами не общался. Я попытался заинтересовать объект встречей с нашим королём, но организовать встречу не получилось, несмотря на то, что архиепископ пошёл мне навстречу — как вы знаете, наш государь сейчас занят несколько другими делами и оторвать его от этих дел в ближайшее время не представляется возможным. А жаль — возможно, эту сущность удалось бы заинтересовать, узнав, что он ищет, и каким-либо образом привлечь на свою сторону. К сожалению, объект уже покинул столицу и движется по восточному тракту по направлению к Занадану.

— А, может быть, оно и к лучшему? Ну их, этих богов… Без них неплохо жили и дальше проживём. Или, может быть, лучше попытаться ликвидировать объект?

— Этого не смогли сделать полсотни разбойников. Пусть они и не чета профессиональным солдатам, но всё же их было слишком много на одного… К тому же кто мешает объекту скрыться от преследования, если вдруг противников окажется слишком много?

— Об этом не волнуйтесь, святой отец. Наши ищейки могут найти кого угодно, от них ещё никто не уходил! Ну, или почти никто… Если вы не в курсе — любое живое существо является носителем энергетической оболочки, называемой аурой, и эта самая аура отлично отражается на ткани мира, так что весь мир, если глядеть на него особым взглядом, представляет собой скопище различного цвета огней. Надо только уметь выделить из этой россыпи нужные тебе, а наши люди, поверьте, умеют это делать.

— Простите, господин Литис, но в этот раз у вас ничего не получится. Вы не сможете отыскать объект по ауре. Я забыл сказать вам самое главное — я, как слуга господа, тоже умею видеть эти ауры на ткани мироздания. Я вижу даже больше — помимо обычной энергетической оболочки, называемой аурой, каждый человек, как следы на мокром песке, оставляет также свой след на ткани мироздания. И если ауру можно скрыть или замаскировать — такие амулеты, я знаю, существуют, да и некоторые проклятые обладают способностью скрывать свои ауры, — то скрыть оставляемый человеком след на ткани мироздания невозможно. Даже сейчас, кстати, я вижу и вашу ауру, и ауры двух человек, скрывающихся за шторами позади меня, вижу ауры людей в соседней комнате — они, как я понимаю, сейчас внимательно нас слушают и, возможно, держат на прицеле арбалетов, а также вижу отражение вас и ваших людей в сути мира. Впрочем, это ваше дело — как защищаться в собственном заведении. Однако объект, носящий имя Один, имея ауру простого смертного — скорее всего, обманку, не имеющую к самому объекту никакого отношения, не отражается на ткани мира, сливаясь с ней. Растворяясь, как будто он сам — часть этого мира…

* * *

Утро, ясное и солнечное, напомнило Лите её путешествие вдвоём с Одином по лесу в первые дни их встречи — всё так же ласково светила Яри, так же на костре в центре полянки маленькими бледно-алыми язычками бездымно горел костёр и на раскалённых углях жарилось мясо, распространяя по поляне умопомрачительные ароматы. Вот только теперь их на поляне было трое, да и утреннюю тишину разгоняло не только пение птиц, но и фырканье лошадей, сосредоточенно пережёвывающих овёс из привешенных к мордам торб. А разбудили Литу частые удары дерева о дерево, раздававшиеся у дальнего, залитого солнцем угла поляны — ну кто бы сомневался, Абиша с Одином уже давно проснулись и сейчас отрабатывали какие-то приёмы, используя вырезанные из дерева подобия мечей. Самой Лите эти деревянные мечи казались обычными палками, которыми играются дети, но, наверное, тренирующимся видней…

Некоторое время понаблюдав, как мужчина что-то показывает партнёрше в замедленном темпе, плавно перемещая руку, свободно держащую палку, и одновременно скручивая своё тело, как Абиша плавно повторяет за учителем это движение, а Один, отойдя в сторону и остановившись, внимательно смотрит, чтобы, как только женщина закончит движение, подойти и поправить несколько мелких ошибок… Как уже оба мечника синхронно выполняют сначала это движение, а потом и сразу связку… Лита поняла, что, если эту тренировку не прекратить, то она будет продолжаться вечно, пока не сгорит готовящийся на костре завтрак и не зайдёт солнце, поэтому, потянувшись, громко сказала:

— Господа, а не пора ли нам позавтракать?

После чего тренировка, как по команде, прекратилась, Один с Абишей, оставив в покое свои деревяшки, подошли к костру, и путники приступили к завтраку.

После завтрака, собравшись, троица выбралась на тракт и продолжила неспешное путешествие на восток. Иногда их обгоняли куда-то спешащие одинокие всадники — вероятно, посыльные; периодически приходилось прижиматься к краю дороги, пропуская встречные караваны. Через несколько часов пути они даже догнали один большой купеческий караван, движущийся в попутном направлении. Чтобы не глотать за ними пыль, которой, честно говоря, было достаточно много, чтобы она начала доставлять путникам беспокойство, Один съехал с дороги и ускорил ход, намереваясь обогнать караван. Но стоило троице поравняться с головой каравана, где ехали самые хорошо выглядевшие повозки, как дорогу им преградило несколько вооружённых всадников. Осмотрев троицу, от воинов отделился один, по видимому, старший, и обратился к Одину, едущему первым:

— Стойте! Представьтесь и доложите цель поездки!

Один, внимательно осмотрев преградившего путь всадника, презрительно ответил:

— Цель поездки — поиск приключений и надирание задниц наглецам, имеющим глупость нас останавливать.

Однако воин, ничуть не смутившись такой отповедью, сказал:

— По обочине вы караван не объедете. Прошу вернуться на тракт и двигаться по нему.

Один, бросив быстрый взгляд на длинную вереницу гружёных повозок, поднявших неплохой шлейф пыли, тянущийся за караваном на добрый километр, вдруг, по-видимому, приняв какое-то решение, недобро усмехнулся и сказал:

— Не возражаю. Заодно и развлекусь. Однако прошу запомнить ваши слова — в дальнейшем это сильно вам пригодится!

И, обернувшись к внимательно вслушивавшимся в разговор девушкам, приказал им:

— Следуйте за мной. В бой первыми не вступать, но если хоть один человек из каравана обнажит оружие — убивайте без сожалений.

Охрана каравана, отлично слышавшая это указание, лишь хмыкнула — ведь неизвестная троица путников развернулась и направилась обратно к тракту, а, следовательно, уважаемые люди, едущие во главе каравана, не будут глотать пыль из-под копыт лошадей каких-то незнакомцев…

Пока Один с девушками приближался к тракту, караван уже почти прошёл мимо, и сейчас перед вставшим мужчиной, нежно поглаживающим шею своей лошади, проезжали последние повозки. Дождавшись, пока мимо него проедет последняя повозка, влекомая парой уставших, покрытых толстым слоем пыли лошадей, Один вытащил из-за голенища своего сапога длинный кожаный кнут с кисточкой из тонких кожаных полосок на конце, каждая из которых венчалась маленьким узелком — Лита могла поклясться, что ещё мгновение назад этого кнута в сапоге мужчины не было, — и с силой опустил кнут на спину одной из лошадей, влекущих повозку. Послышался свист рассекаемого кнутом воздуха, и сразу же за ним дикое лошадиное ржание — обезумевшая от боли лошадь поднялась на дыбы, молотя в воздухе передними копытами, и, совершив гигантский прыжок в сторону, понесла, утянув за собой не только вторую лошадь, но и повозку, съехавшую с дороги и резво запрыгавшую по придорожным канавам. Недобро улыбнувшись, Один, тронув пятками свою лошадь, догнал следующую повозку и с силой опустил кнут на спину очередной лошади. Ситуация повторилась — свист кнута, дикое ржание и очередная повозка с впряжённой в неё обезумевшей лошадью улетела с дороги. Правда, второй повозке не повезло — она попала колесом в яму и перевернулась. Возница, ругаясь, вылетел из повозки и бросился успокаивать лошадей, рискуя получить по голове копытами. Один же, поравнявшись со следующей повозкой, проделал с ней то же самое, что и с предыдущими двумя. За третьей повозкой с дороги улетела четвёртая…

Пятую повозку мужчине убрать с дороги не удалось — из-за неё выскочил всадник на коне — тот самый воин, не давший путникам проехать по обочине — и с криком «ах ты, гад!» замахнувшийся на Одина мечом. Опустить меч всаднику не удалось — кнут Одина пришёл в близкое соприкосновение с оскаленным лицом всадника, после чего тот на полном скаку мешком свалился со своего коня и покатился в пыль, где и замер неподвижно. Лошадь без седока проскакала мимо Одина — слишком хороший разбег взяла она до этого.

Вслед за упавшим предводителем из пыли, окружавшей обоз, вынырнуло ещё четверо всадников, но, увидев лежащего на земле товарища, остановились. Один же, улыбнувшись им, проговорил:

— Ну что же вы остановились, бойцы? Или расхотелось мечами махать? Вон, ваш коллега был настолько опрометчив, что решил испытать на мне своё искусство владения мечом. Теперь, как видите, на земле валяется, а как скакал, как скакал…

Всадники же, тихо посовещавшись между собой, видимо пришли к какому-то мнению, так как один из них проговорил, обращаясь к Одину:

— Тебе это даром не пройдёт!

Один, весело улыбнувшись, ответил:

— Пройдёт, ещё как пройдёт! Кстати, рекомендую побыстрее убрать свои повозки с дороги — мне проехать надо, спешу я. Старший ваш, тот, который сейчас в пыли валяется, решил не пускать нас по обочине, но я не в обиде — и по дороге проеду. А сейчас считаю до трёх — если не освободите дорогу, то я продолжу освобождать её сам. Один… Два…

Всадники заволновались — очень уж убедительно говорил незнакомец… Повозки тем временем уехали вперёд, но дорога всё равно осталась перегорожена — её закрывали четверо всадников.

— Три! — с этими словами Один, резко взмахнув рукой, с силой опустил кнут на шею ближайшей лошади, загораживающей дорогу — это оказалась лошадь одного из охранников. Всадник из охранения каравана ничего не смог поделать — лошадь сорвалась в галоп и понесла, не слушаясь поводьев. В следующее мгновение трое оставшихся охранников приняли единственно правильное в данной ситуации решение — их лошади получили каждая по удару кнута, и дорога освободилась — лошади, перейдя в галоп, уносили прочь своих седоков. Тронув поводья, Один сказал своим спутницам:

— Дорога свободна, дамы. Спокойно продолжаем движение.

И четвёрка лошадей продолжила свой путь, быстро поравнявшись с последней повозкой каравана — до его хозяина, видно, дошло, что с караваном что-то не в порядке, и он отдал приказ остановиться. С последней повозкой Один поступил точно так же, как и с предыдущими — мотивированная кнутом лошадь утянула повозку с дороги, однако до следующей повозки Один добраться не успел — на него вылетел пузатый взъерошенный, богато одетый мужчина, сразу же перешедший к обвинениям:

— По какому праву вы портите моё имущество?! Кто вам позволил?! Я понёс убытки! Я не давал повода к подобному обращению! Немедленно прекратите это безобразие!

Один, внимательно осмотрев валяющегося перед ним в пыли мужчину, по-видимому, хозяина этого каравана, спокойно ответил:

— Повод дали ваши слуги, любезный. Видимо, вы посчитали себя вправе указывать другим путникам, где и как они должны двигаться. Вот я и поспешил исполнить их пожелание.

— Вы начали уничтожать мои повозки!

— Ложь. Я не тронул ни одной вашей повозки — лишь убрал с дороги не дающих мне проехать лошадей. То, что ваши лошади решили убраться с моего пути вместе с повозками — высказывайте свои претензии не мне, а лошадям. Кстати, вопрос уже не к лошадям, а к вам — зачем ваши люди решили препятствовать мне в моём законном желании проехать? Ведь поначалу я совсем не собирался вам мешать и даже свернул с дороги на обочину, чтобы без помех объехать ваш караван. Иди вы восприняли мою вежливость как слабость? Видимо, ваши слуги решили поставить меня на место, достаточно понятно объяснив, что двигаться по обочине не следует, и необходимо вернуться на дорогу, что я, как видите, и проделал.

— А мои лошади?

— Ну я же двигался быстрее вашего каравана, поэтому или я, или ваши лошади должны были свернуть с дороги. Я, как благородный и, к тому же, воспитанный человек, попытался свернуть сам, чтобы не мешать вашему каравану. Дальнейшее вы уже слышали — вместо меня с дороги пришлось сворачивать вашим лошадям, прихватившим заодно и повозки.

В это время к хозяину каравана подбежал один из охранников и стал что-то быстро шептать ему на ухо. Так же тихо переспросив его пару раз, и выслушав ответы на свои вопросы, мужчина переспросил:

— А зачем было бить моего охранника? Он тяжело ранен и, скорее всего, на всю жизнь теперь останется инвалидом.

— А зачем было нападать на меня, да и ещё замахиваться на меня мечом? Или вы наивно полагаете, что он этим мечом хотел отогнать от моей лошади мух? Спешу вас разочаровать — он собирался этим мечом меня ударить, причём его намерение убить меня не вызывало никаких сомнений. Так что пришлось показать, кто здесь на самом деле хозяин.

— Вы считаете, что хозяин здесь — именно вы?

— А разве нет? Иерархия примитивного человеческого социума обычно строится на основе права силы — вам ли этого не знать, вы же, по-видимому, достаточно образованный человек. Ваши слуги наивно полагали, что сила за ними. Ошиблись, с кем не бывает — пришлось достаточно жёстко объяснить им эту ошибку. Теперь вы видите, что право силы за мной, следовательно, здесь и сейчас я занимаю верхнюю ступень иерархии власти. Поэтому настоятельно рекомендую дать мне проехать, или я проеду сам, причём мои действия при этом вам явно не понравятся.

— Вы нарушаете закон! Я пожалуюсь властям Шанары!

— Да ради бога, жалуйтесь. Только предварительно скажите им, что сначала вы не дали мне проехать по обочине дороги, угрожая оружием, чего, кстати, не имели права делать, а затем, когда я вернулся на дорогу, напали на меня. Ваши действия квалифицируются как вооружённое нападение на безоружного путника.

— И вы сможете это доказать представителю власти, когда я обращусь на вас с жалобой?

— Да ради бога, обращайтесь. Было бы очень интересно посмотреть на результат. Хотя сразу могу предупредить — вам он не понравится.

— И всё же это вам даром не пройдёт! У меня хорошие связи в Гане! Меня знает сам глава жандармерии!

— Вы, наверное, полагаете, что он сможет вас защитить? Я бы не был столь в этом уверен. А я ведь поначалу надеялся, что сей досадный инцидент, возникший, кстати, не по моей вине, удастся разрешить миром… Но что поделать — и здесь доброе слово и пистолет весят значительно больше, чем просто доброе слово… Пистолетов здесь нет, зато их отлично заменяет кнут, чему мы только что были свидетелями. А сейчас последний раз настоятельно предлагаю убрать с дороги остатки вашего каравана — я и так уже сильно задержался по вашей вине. Если в течение пятидесяти ударов сердца дорога не будет свободна — я освобожу её сам. Выполняйте, любезный, у вас осталось всего сорок пять ударов…

Дальше Один со спутницами только наблюдали, как возницы спешат увести повозки с дороги на обочину, ругаясь и вовсю нахлёстывая запряжённых в них лошадей. Минутой, конечно же, дело не обошлось — прошло почти пять минут, пока дорога стала свободной. Убедившись, что путь свободен и им никто не помешает, Один тронул свою лошадь и не спеша проследовал мимо сгрудившегося по краям дороги каравана. Спутницы с гордым видом проехали за ним…

Оставшийся на обочине дороги караван уже давно скрылся за спиной, когда Лита решила прервать затянувшееся молчание:

— Скажи, Один, а обязательно было так жестоко поступать с караванщиком? И охранника ты покалечил…

— Если бы я не остановил охранника, то его меч закончил бы своё движение на моей голове. С человеком, который хочет меня убить, я церемониться не собираюсь. Я поступил даже слишком милосердно, оставив ему жизнь. Он, правда, лишился глаза, но руки и ноги у него остались целые, так что с голоду он не помрёт, сможет заработать себе на жизнь. К тому же есть небольшая вероятность, что он несколько поумнеет и больше не станет бросаться с оружием на незнакомых ему людей — думаю, он понял, что в жизни бывает всякое, убить может не только он, но и его. А караванщик вообще отделался лёгким испугом и небольшой задержкой в пути — его имущество не пострадало. Поэтому пришлось сбивать с караванщика спесь другими методами — по-хорошему человек общаться то ли не хотел, то ли не любил. А, может быть, просто не понимал реальной обстановки. Хотя отделался он даже слишком легко — весь груз, повторюсь, цел. Одна повозка, правда, перевернулась, но поставить её обратно на колёса — дело десяти минут.

— И тебе его совсем не жалко?

— Кого? Караванщика? Или его охранника? Признаться, больше всего мне жалко лошадей, которых пришлось хлестать кнутом. Они-то вообще ни в чём не виноваты…

Дальнейший путь опять продолжился в молчании. Лита обдумывала слова Одина, тот, как всегда, был неразговорчив, думая о чём-то своём, а Абиша восторженными глазами поедала спину своего кумира — она, похоже, отрыла для себя ещё одну страницу книги боевых искусств, ранее ей незнакомую. Ведь уничтожить своего врага, причём неплохо вооружённого, одним ударом обычного кнута, которого вообще никто из профессиональных наёмников оружием не считал — дорогого стоит…

Гана, кабинет начальника тайной канцелярии…

— … ты не выполнил моего приказа, Арсий…

— Господин Литис, я сделал всё, что мог! Колдунья как сквозь землю провалилась! Её нигде нет, и даже наши видящие не могут её найти. Мы перекрыли все лазейки, каждая тропка, ведущая из западного леса, контролируется моими людьми так, что даже мышь там не проскочит. Поимка колдуньи — лишь вопрос времени, она наверняка до сих пор скрывается в лесу. Дайте мне ещё время, и я её найду!

— Если она до сих пор бегает от тебя по лесу, тогда почему ты её ещё не поймал?

— У меня мало опытных охотников для лесной облавы, господин, а начальник западного гарнизона отказался давать мне своих бойцов…

— Это твои проблемы, Арсий. Я давал тебе целую неделю сроку, но ты не справился. Я продлил этот срок ещё на неделю, но результатов не дождался. Уже два раза ты не справился с возложенным на тебя заданием. Ты помнишь, каково положенное тебе наказание?

— Пощадите, господин! Моя семья ни в чём не виновата!

— Тут ты неправ, Арсий… Ни в чём не виноват лишь один создатель, да и то некоторые оспаривают это утверждение. Твоя же семья виновата в том, что ты не справился с заданием — значит, твои близкие не смогли убедить тебя лучше работать. Но я сегодня добрый и, пожалуй, дам тебе ещё один, последний шанс — есть вероятность, что колдунья, которую ты так и не смог нигде найти, спокойно, ни от кого не скрываясь, направляется по восточному тракту в сторону Занадана в сопровождении объекта, именующего себя Одином. Сейчас они находятся примерно в двух днях пути от Ганы, и с каждым часом это расстояние увеличивается, а герцогство Занадан, соответственно, приближается. Информация, конечно же, непроверенная, но это твой последний шанс. Впрочем, проверка восточного тракта не отменяет другие направления поиска — переверни вверх дном хоть всю страну, но найди мне эту колдунью. Даю тебе ещё две недели сроку — если женщина не будет поймана, твою семью сожгут на костре.

— Господин, я сделаю всё, как вы сказали, и даже больше. Прошу только об одном — разрешите мне увидеть своих близких!

— Увидишь после выполнения задания, Арсий. Сейчас твоя семья будет тебе только мешать. Сосредоточься на задании. А теперь ступай…

* * *

Путники остановились на очередную ночёвку не в ближайшем лесу, как они делали это на протяжении последних нескольких дней, а в придорожном трактире, традиционно совмещённом с постоялым двором. Привязав свою лошадь к коновязи у входа в трактир, Лита сначала хотела спросить Одина, почему он не делал этого раньше, но мужчина, взглянув на неё и, видимо, догадавшись о сути предстоящего вопроса, ответил сам:

— Удобного для ночёвки леса поблизости не наблюдается, а в чистом поле ночевать я не хочу. К тому же, в этом постоялом дворе мы не только сможем нормально поесть и отдохнуть, но и встретиться с людьми, которые нас тут поджидают. Заодно и выясним, что им от нас нужно.

— Какими людьми? Мы же ни с кем не договаривались о встрече!

— Мы — нет, но некоторые, по-видимому, думают иначе.

— Значит, нас уже нашли?

— А мы и не скрывались. К тому же за всё время пути из западного леса до Ганы мы встречались со множеством интересных людей, и после этих встреч у них осталась куча интересных воспоминаний. Так что отследить наши перемещения для серьёзных служб сложности не представляет. Остаётся пока под вопросом твоя принадлежность к сообществу занаданских магов, но и этот момент, думаю, данными службами уже прорабатывается. Если тайная канцелярия Шанары смогла проследить твой путь до самого западного леса, да и в лесу, как я понял, тебе не сразу удалось оторваться от погони, то в профессионализме этих людей сомневаться не стоит. Некоторые умные люди, кстати, вполне могут сложить два плюс два и связать тебя с той беглянкой, тем более что мы держим путь прямо в Занадан.

— А как ты определил, что здесь нас ждут?

— Кто-то здесь слишком громко думает — весь трактир пропитан запахом ожидания нескольких путников, которые вот-вот должны переступить его порог. Не будем же разочаровывать этого незнакомца, тем более, как я понял, он сначала хочет просто поговорить.

Её таинственный спутник опять открылся с неожиданной стороны — оказывается, он мог свободно слышать мысли окружающих людей, что для Литы оказалось неприятной неожиданностью — пусть маги и допускали такую возможность, но на памяти Литы не было ни одного человека, который бы этим умением обладал. Тем временем, пока девушка лихорадочно вспоминала, какие мысли за всё время совместного путешествия бродили в её собственной голове, Один успел привязать свою лошадь к коновязи и, открыв дверь, скрыться внутри трактира. Следом за ним в трактир зашла Абиша, и Лита была вынуждена зайти последней, нырнув в пропитанный запахами мужского пота и дешёвой еды сумрачный зал.

Зал не отличался чистотой — на земляном полу, застеленном несвежей соломой, в беспорядке стояло около десятка грубо сколоченных столов, окружённых такими же грубыми и массивными лавками. Большинство столов было занято — за ними ели и пили путники, остановившиеся в этом постоялом дворе на ночь. За одним из столов сидело всего двое мужчин неопределённой наружности, и Один уверенно направился именно к ним. Усевшись на лавку как раз напротив незнакомцев, Один, посмотрев одному из них в глаза, спросил:

— Ну и что вы от нас хотите?

Лита и Абиша тем временем подошли к тому же столу и сели на одну лавку со своим спутником, правда, по разные стороны от него. Посмотрев на окруживших молодого человека девушек, незнакомец, на которого устремил взгляд Один, неторопливо ответил:

— Действительно, я жду именно вас. Я сотрудник тайной канцелярии Шанары.

Видимо, мужчина хотел ошарашить путников этой новостью, чтобы сразу расставить все точки над «и» и показать путникам их место и, заодно, своё место в иерархии власти Шанары. Один, однако же, этой фразой впечатлён не был, ответив:

— Ну и что? Мне на это как-то плевать — я не являюсь подданным Шанары. Равно как и мои спутницы.

— Неужели? Одна из них, если мне не изменяет память, является подданной Шанары и носит имя Абиша. Или у меня проблемы с памятью?

— Нет, любезный, у вас проблемы не с памятью, а с тайной канцелярией. Уж такой солидной организации, как ваша, должно быть известно, что первый меч королевства ему уже не принадлежит.

— И кому же он принадлежит?

— Лично мне, любезный. С некоторых пор лэри Абиша принадлежит мне на правах личной собственности. Вся, с потрохами. Соответственно, подданной этого королевства она уже не является. Более того — хочу вам признаться, что наравне со своим телом лэри Абиша постоянно норовит всучить мне и свою душу. Возможно, что я даже приму это её предложение — оно достаточно заманчиво. Правда, останавливает меня пока только одно — я никак не могу придумать, куда мне пристроить её душу. Тем более что это предложение с её стороны небескорыстно — она так и норовит выклянчить у меня какие-то мечи. Кстати, не просветите меня, для чего они ей? Заодно и расскажете, что вы от нас хотите.

— Ну, для начала я хочу услышать ваши имена.

— Для начала я хотел бы услышать ваше имя, любезный.

— Можете звать меня Арсий. Этого достаточно. В определённых узких кругах я широко известен.

— Можете звать меня Один. Этого достаточно. В определённых узких кругах я тоже широко известен.

Уж не будете ли вы утверждать, что вы — бог?

— Не буду.

— Ну вот и хорошо. Я, признаться, не верю в мистику.

— Я, признаться, тоже.

— Для того, чтобы наше знакомство было состоявшимся, мне хотелось бы услышать имя вашей второй спутницы.

— Её зовут лэри Лита. Она моя родственница и находится под моей защитой. Все вопросы, касающиеся её, задавайте мне — я сам решу, нужно ли на них отвечать.

— Ваша родственница — не подданная Шанары?

— Нет. Равно как и я. Поэтому ваши законы, повторюсь, на нас троих не действуют и, соответственно, нас не касаются.

— Они касаются всех вас, так как вы находитесь на территории Шанары.

— Тогда в ваших интересах сделать так, чтобы мы как можно быстрее покинули ваше весьма негостеприимное королевство. Впрочем, думаю, что и без вашей помощи мы покинем вас максимум через неделю.

— Ну, я бы не стал столь категорично этого утверждать.

— Охотно верю. Вы бы — не стали. Но я — не вы.

— А если я сейчас прикажу задержать вас?

— Попробуйте.

— Вы хотите сказать, что будете сопротивляться официальным властям Шанары?

— Я хочу сказать, что любой, кто попытается меня остановить, будет расценен мною как агрессор и будет незамедлительно ликвидирован. Я не люблю агрессию, в особенности — направленную на меня и моих людей, поэтому любые её проявления будут мною немедленно пресекаться вместе с носителями этой агрессии. Я достаточно понятно выразился?

— Вполне, лэр Один. Но неужели вы считаете, что у вас достаточно сил, чтобы справиться с целым государством?

— Да.

— Да неужели? Пусть даже сами вы великолепный боец и в вашей команде присутствует первый меч королевства — вас просто задавят числом. Ни один человек не может противопоставить себя системе.

— Возможно, вы и правы. Человек — не может.

— Вы намекаете на то, что вы — не человек?

— Без комментариев.

— Не понял?…

— Поясняю — ни отвечать на этот вопрос, ни комментировать его я не буду.

— И заставить вас, как я понимаю, невозможно?

— Вы правильно понимаете.

— Кстати, а как вы собираетесь сражаться со всей армией Шанары? У вас, как я погляжу, даже нет оружия.

— Оно мне не нужно.

— Намекаете на призрачные мечи?

— Дались вам всем эти мечи… Всего лишь раз пошёл на поводу у собственных чувств, поддавшись на просьбы помешанного на боевых искусствах фаната, и теперь все их поминают, куда ни посмотри.

— То есть призрачные мечи Великого Яна были всё-таки вашими?

— Без комментариев.

— А, может быть, на мои вопросы ответят ваши спутницы?

— Нет, мои спутницы будут молчать, пока я не разрешу им говорить. Вопросы можете задавать мне. Если захочу — я на них отвечу.

— А не захотите?

— Не захочу — не отвечу. Можно было и не спрашивать, это же ясно.

— Хм… Видите ли, я в затруднении. С одной стороны, я почти уверен, что ваша так называемая родственница — занаданская колдунья, незаконно проникшая на территорию Шанары и убившая множество подданных королевства. С другой стороны, вас защищает первый меч королевства, да и по поводу лично вас я в некотором недоумении — все мои чувства, а им я привык доверять, советуют мне не связываться с вами.

— И что же мешает вам довериться чувствам?

— Жизнь моих близких, лэр Один. Моя жена и моя дочь сейчас находятся в заложниках в казематах тайной канцелярии, и от того, как я выполню свою работу, зависит не только их здоровье, но и сама жизнь. Мой начальник дал мне две недели сроку, чтобы поймать и привести к нему Занаданскую колдунью, после чего, если я не выполню приказ, мою семью сожгут на костре.

— А если вы выполните приказ?

— Тогда на костре сожгут ту самую колдунью. Как видите, выбор у меня небольшой. Или жизнь моих близких, или жизнь незнакомого мне человека, к тому же преступника.

— И в чём же её преступление?

— Она — убийца. За ней числится несколько десятков лично убитых ей людей.

— Я не буду спрашивать, сколько лично убитых людей числится за вами, и почему вы до сих пор живы, я спрошу другое — а почему её должны именно сжечь?

— Она — проклятая, поэтому должна быть сожжена на костре. Так гласит закон.

— Оригинальный закон… С ним, кстати, я точно когда-нибудь разберусь, что-то подобное законотворчество мне перестаёт нравиться. Так что в будущем вас, скорее всего, будут ждать другие законы. Но это при условии, если у вас вообще будет это самое будущее. Кстати, раз вы так хорошо разбираетесь в законах — скажите, а почему именно проклятая? И кто её проклял?

— Проклятый дар. То, что в Занадане называют магией или божественной кровью. Нормальный человек не может иметь силу, позволяющую ему повелевать законами мироздания. А, значит, эта сила от врага рода людского. Люди, обладающие подобными силами, должны быть уничтожены.

— А если это дар богов?

— Если бы это был дар богов — то этот дар был бы у всех людей, а не у единиц. Поэтому дар, выделяющий отдельных представителей рода человеческого — на самом деле вовсе не дар, а проклятие. Ведь мы не знаем, чем эти люди расплатились за свой дар. Возможно, они продали за него свою душу?

— Оригинальное мнение. Я приму его к сведению.

— Но, вижу, вы с ним не согласны.

— Я действительно не согласен с этим мнением, хотя и не могу не признать его логичности — в мире, где преобладает серая безмозглая людская масса, не стремящаяся к собственному развитию, значительно проще убить того, кто лучше тебя, чем постоянно, днём и ночью работать над самим собой, дабы самому стать лучше. Заодно и оправдание своей лени и безделью есть — зачем куда-то стремиться, если за это одна награда — костёр…

— Вы всё не так поняли, лэр Один!

— Понял я как раз всё правильно, любезный Арсий. Более того — я абсолютно точно знаю, что овладеть умением, которое вы называете проклятием, в состоянии абсолютно любой человек — просто некоторым в силу определённых генетических особенностей, полученных от предков, это даётся значительно легче. Но, впрочем, это к делу не относится. Давайте вернёмся к вашему вопросу — как я понимаю, сейчас больше всего вас волнует благополучие жены и дочери?

— Совершенно верно, но тут, к сожалению, вы ничем не сможете мне помочь.

— Как знать, любезный, как знать… Кстати, попытайтесь мысленно представить себе жену и дочь — такими, какими вы видели их в последний раз.

— Зачем это вам, лэр Один?

— Попытаюсь всё-таки вам помочь, хотя вы об этом и не просили. Впрочем, если вы отказываетесь от моей помощи — настаивать не буду.

— Хорошо, сейчас представлю. Насколько реально я должен их представлять?

— Как можно реальнее. Так, как будто они сейчас находятся перед вами. Можете закрыть глаза, если вам так легче.

Мужчина кивнул и замер, закрыв глаза. Некоторое время за столом стояла тишина, нарушаемая лишь громкими возгласами посетителей, ужинающих за соседними столами. Однако с закрытыми глазами Арсий просидел недолго — Один, видимо, получив ответы на какие-то свои вопросы, сказал:

— Можете открывать глаза, любезный.

Арсий, после слов собеседника сразу же открыв глаза, спросил:

— Вы умеете читать мысли?

— Я умею находить ответы, любезный. И могу просветить вас по поводу вашей семьи.

— И что же вы можете мне сообщить?

— Ваша жена и дочь действительно находятся в подвале одного из зданий в центре Ганы. Трёхэтажное здание с двускатной крышей, выложенной красной керамической черепицей и отделанное по фасаду серым гранитом, перемежающимся красными гранитными колоннами. Вход в здание украшен полукруглой аркой со скульптурами расправивших крылья мифических птиц по бокам — видимо, скульптор хотел изобразить орлов, но был слишком пьян. Четыре яруса подвальных помещений. Ваши близкие сейчас находятся на третьем и четвёртом подвальных ярусах. Однако вынужден вас огорчить — поговорить со своей женой вы уже не сможете. Она умерла около двух дней назад, и сейчас в подвале этого здания, по-видимому, являющегося местом базирования вашей конторы, находится её труп, уложенный на ледник. Дополнительно могу сообщить, что до того, как ваша жена умерла, её долго насиловали, и это стало основной причиной её смерти. Женщина умерла от кровопотери. Дочь ваша жива. Пока… Однако она заняла место своей матери — сейчас с ней по очереди развлекается всё население вашего учреждения, находящееся в этом здании. Сколько ей удастся протянуть — не знаю, повреждения её тела уже достаточно значительны. К тому же ваша дочь, похоже, от пережитого повредилась рассудком — в её голове сейчас настоящая каша.

— Вы лжёте!!

— Для подтверждения своих слов я готов абсолютно безвозмездно оказать вам определённую услугу и совершить однократное перемещение любого тела по вашему выбору из одной точки пространства в другую.

— Одноразовый артефакт?

— Вроде того. Но вы меня перебили, не дослушав. Я могу или переместить вас к телу вашей дочери, или переместить вашу дочь к вашему телу. То есть — сюда. В первом случае вы сможете покарать обидчиков. Во втором — возможно, спасти вашу дочь. Вместо дочери вы можете выбрать свою мёртвую жену. Выбор — за вами.

— А, может быть, вы сможете переместить сначала меня к дочери, а потом нас обоих — сюда?

— Нет. Я же сказал — перемещение будет одно.

— Если вы правы, то мне хотелось бы спасти дочь и наказать виновных.

— Я не собираюсь препятствовать вашим желаниям.

— И сможете помочь?

— А зачем?

— Ну, я бы смог заплатить…

— Не интересует.

— А, может быть, вы просто придумали этот рассказ, чтобы обмануть меня и скрыться?

— Чтобы скрыться, мне вовсе не нужно обманывать вас. Достаточно просто встать и уйти. Вы же легко можете проверить правдивость моих слов, просто переместившись к своей дочери. Кстати, а почему вы ничего не сказали о своей мёртвой жене? Её увидеть вы не хотите?

— Господи… Если Литис приказал надругаться и убить мою жену и отдал такой же приказ в отношении моей дочери, то мне плевать на все его приказы — единственным моим желанием будет прикончить и его самого, и всех остальных убийц. Но если я погибну, пытаясь отомстить, то что же тогда станет с моей дочерью?

— А я откуда знаю? Я же говорил вам уже — я не бог. Да и богам неведомо будущее.

— Тогда я принимаю решение — переместите сюда мою дочь. Если вы правы — мне важнее сохранить жизнь своей дочери. Месть может подождать…

— Верное решение. Месть — это такое блюдо, которое лучше всего есть холодным. А что до вашей дочери…

Мужчина на пару мгновений умолк, словно о чём-то задумавшись, и Арсий, так и не увидевший в руке Одина ничего похожего на неизвестный артефакт, уже хотел было поторопить собеседника, как вдруг, столкнув на пол пару деревянных тарелок с остатками ужина, на столе появилось голое тело молодой девушки, лет пятнадцати на вид. Впрочем, уже не девушки — по её внешнему виду было сразу видно, чем с ней занимались. Выглядела она ужасно — вся в синяках и кровоподтёках, правый глаз заплыл, видимо, не выдержав соприкосновения с чьим-то кулаком. Левый глаз выглядел здоровым, но был закрыт — женщина крепко зажмурилась. Губы были разбиты в кровь, нескольких зубов явно недоставало. Кровь присутствовала не только на лице — кровью была вымазана вся внутренняя сторона бёдер. По-видимому, развлекались с ней уже давно — кровь местами уже свернулась и засохла, да и некоторые синяки на теле стали принимать характерную желтизну.

Арсий, несколько мгновений напряжённо вглядываясь в изувеченное лицо лежавшей на столе женщины, со стоном пробормотал:

— Доченька…

При этих словах лежавшая на столе женщина открыла единственный уцелевший глаз, но ничего, кроме плескавшегося в нём безграничного ужаса, разглядеть было нельзя — не узнавая никого, женщина со стоном, слабо отталкиваясь руками, попыталась сползти со стола. Сдёрнув со спины плащ, Арсий тут же набросил его на женщину и, причитая, завернул в него бьющееся в истерике тело, связав его для крепости рукавами. Затем, подхватив замотанное в плащ брыкающееся тело, выскочил из-за стола и, ни слова не говоря, бросился вглубь трактира к лестнице, ведущей из обеденного зала в гостевые номера. За Арсием молча последовал его спутник, так и не проронивший за всю долгую беседу ни одного слова. Один, проводив их взглядом, обернулся к своим спутницам и сказал:

— Что-то у меня аппетит пропал. Да и стол весь кровью измазался — не слишком приятно за таким ужинать. Что будем делать, красавицы — пересядем за другой стол или продолжим путешествие? Ночь сегодня будет лунная, облаков мало, дорогу видно хорошо.

Лита, подумав, ответила:

— Пожалуй, лучше продолжим. В крайнем случае, найдём другой трактир.

Абиша, как всегда, промолчала…

* * *

— Зачем ты меня вызвал, брат?

— Мне нужно посоветоваться с тобой, Симус. Экспедиция нашла артефакт, но в результате поисков почти вся погибла — то ли попала в засаду, то ли ещё какая беда приключилась. Выжило всего несколько человек, и если мы не сможем отправить на их поиски спасательную экспедицию, то можем потерять артефакт, который только-только приобрели.

— Насколько эта информация правдива, брат?

— Поиски лично курирует Сай, ему нет смысла лгать. Если бы за организацию экспедиции отвечал другой человек, я мог бы подозревать измену. Сай же предан нам телом и душой — помимо того, что является нашим родственником, он, вдобавок ко всему, понимает, что только с нами может удержаться столь высоко, как сейчас. При любом другом правителе Сай как минимум потеряет власть, которой сейчас обладает, если вообще не лишится жизни. Кроме нас, во всех других странах колдунов ловят и сжигают.

— Значит, группировка колдунов уменьшилась ещё на десяток голов, и это хорошо. Пусть их потери потихоньку растут, самое главное — чтобы в этом колдуны не обвинили нас. Спасательную экспедицию можно и послать — в конце концов, артефакт древних нам однозначно пригодится в затянувшемся споре с Верианом третьим. Но нужно грамотно спланировать состав экспедиции — если людей на помощь послать слишком мало, то они погибнут, не принеся нам артефакт. Если слишком много — они вернутся без потерь. Нужно, чтобы и артефакт оказался в наших руках, и потери были весьма значительны. Думаю, что послать нужно примерно в два раза больше людей, чем было в первой экспедиции. Половина погибнет, половина вернётся. Кстати, с какой опасностью они столкнулись — не сообщается?

— Сообщение, к сожалению, очень короткое — только то, что артефакт найден, но выжило всего несколько человек и им нужна помощь магов, без которой артефакт будет опять потерян. И это всё.

— Не нравится мне эта лаконичность. Очень похоже на засаду…

— Сай утверждает, что сообщение передано по разговорному амулету — подлинность его не вызывает сомнений. Из-за большого расстояния удалось передать всего несколько слов, после чего амулет разрушился.

— Амулет, говоришь? Брат, а может, это всё придумал Сай, и нет никакого артефакта, а ректор решил сыграть с нами в свою игру? Теоретически у него сохраняются права на престол…

— Для этого Саю нужно будет уничтожить десятки человек, чьи права значительно более весомы — никто этого ему не позволит. К тому же он — маг, а маги не могут занимать трон правителей Занадана.

— Ты так сильно доверяешь этим колдунам, что я всерьёз начинаю опасаться за твоё здоровье, брат — может быть, тебя уже околдовали? Впрочем, если считаешь необходимым — посылай вторую экспедицию за артефактом. Но помни мои слова — не доверяй этому Саю, он забыл своё место и заигрался в политику, возомнил, что может быть нам полезен и может, пользуясь нашей добротой, на что-то влиять. Этот жалкий колдунишка — никто, и нам придётся рано или поздно указать на его истинное место. Вот разберёмся только с Шанарой, а там и до магов очередь дойдёт…

* * *

Ночное путешествие путников длилось недолго — уже через два часа неспешной езды по опустевшему тракту Один свернул на малозаметную тропинку и через несколько минут остановился на небольшой полянке, с трёх сторон окружённой явно искусственно посаженной рощицей. Полянка пользовалась успехом у проезжающих — в её центре имелось хорошо изготовленное и явно постоянно используемое место для костра, а вокруг кострища — несколько грубо обработанных скамеек из толстых стволов срубленных тут же деревьев. И даже небольшая поленница была аккуратно сложена возле кострища. Кто-то явно следил за этим местом.

Один, спешившись и привязав свою лошадь возле одного из деревьев, уже привычно занялся костром, споро нарубив поленьев, настругав щепы и разведя огонь, после чего водрузил на него котелок на треноге и занялся обустройством ночлега, предварительно достав из перемётных сум одеяла. Девушки заняли место у костра, улёгшись на одеялах и устало закрыв глаза — всё же целый день в пути изрядно всех вымотал. Однако стоило пряным ароматам позднего ужина поплыть по поляне, как поднялись все — спать на голодный желудок не слишком-то приятно.

Ужин прошёл в молчании — девушки переваривали в собственных головах недавнее событие в трактире. Нельзя сказать, что вид окровавленной голой женщины так сильно их шокировал — и та, и другая за свою жизнь насмотрелись и не такого. Удивительным был способ доставки тела. Телепортация — малознакомое слово, которое Лита за свою учёбу практически никогда не слышала — означала возможность мгновенного перемещения предметов на расстояние. По слухам, с древних времён оставались несколько рабочих амулетов, способных перемещать на небольшие расстояния послания, написанные на лёгкой бумаге. Чтобы переместить что-то более весомое, чем клочок тонкой бумаги, требовались стационарные порталы. Они не были легендой — несколько подобных порталов даже сохранилось, вот только все они были нерабочими. Неумолимое время вывело из строя сложные артефакты, а умельцев, способных не то что сотворить новые, а хотя бы отремонтировать старые, в мире не осталось. И вот теперь Лита стала свидетельницей не только настоящей телепортации человека, но и способности читать чужие мысли, раскрытой её спутником мимоходом, как что-то само собой разумеющееся. Решив разузнать об этом подробнее, Лита, покончив со своей порцией ужина, спросила укладывающегося на ночёвку спутника:

— Один, скажи, а ты все мысли можешь читать?

— Вопрос некорректный, Лита. Я не читаю мысли — я вижу изображения и улавливаю эмоции. Мозг человека, да и любого другого животного, мыслит картинками — ведь основным источником информации для нас являются глаза с рецепторами, чувствительными к электромагнитным волнам светового диапазона. Впрочем, некоторые животные мыслят запахами и звуками — кроты и летучие мыши, например. Все мыслящие существа на основе полученной от внешних рецепторов информации воссоздают в своём мозгу виртуальное изображение, которое впоследствии и обрабатывается корой головного мозга. Само изображение передаётся в разные участки мозга по нейронам с помощью электромагнитных импульсов. Эти импульсы не только генерируют картинку, но и создают вокруг человеческого мозга переменное электромагнитное поле. Каждый всплеск этого поля, а за мгновение этих всплесков рождается миллиарды, означает какую-то линию в развёртывающемся в твоей голове сюжете. Электромагнитное поле волнами расходится от твоей головы и удаляется на значительное расстояние, постепенно затухая. Таким образом, если научиться расшифровывать и понимать эти волны, то становится ясно, о чём человек думает. Понять можно и животное, правда, сделать это значительно труднее — мысли животных многим кажутся бессмысленными хаотичными всплесками, хотя на самом деле это далеко не так. Расстояние, на котором ты можешь уловить мысли другого человека, определяется лишь чувствительностью твоего прибора для регистрации испускаемых этим человеком волн. Теоретически это расстояние может быть бесконечным. Я ответил на твой вопрос?

— Наверное, да… Правда, из твоего ответа я мало что поняла.

— А что тут непонятного? Любое живое существо, если оно не умеет закрывать свои мысли от посторонних, излучает их в окружающее пространство. Любое живое существо, способное эти мысли улавливать, будет слышать других живых существ. Это называется телепатией. Если это умение находится в зачаточном состоянии и мысли или эмоции других существ угадываются неосознанно, то это называется эмпатией. Явление достаточно хорошо изученное. Так понятнее?

— Действительно, так понятнее. А что, нельзя было сразу ответить именно так?

— Можно, но я априори предполагаю, что интеллект моего собеседника достаточно высок, чтобы понять в принципе элементарное, понятное любому неглупому образованному ребёнку пояснение, и понижаю свой ответ до откровенно примитивного только в исключительных случаях.

— Это ты так вежливо сейчас сказал, что я дура?

— Нет, что ты. Я никогда не скажу такое красивой девушке. Тем более что на фоне живущих здесь людей ты просто кладезь знаний. Я лишь сказал, что при первоначальном пояснении рассчитывал на более высокий уровень твоего интеллекта.

— Значит, мне не показалось. Ты действительно назвал меня дурой.

— Ничего, поумнеешь. Какие твои годы…

— Ты сама деликатность, Один. Тебе никогда этого не говорили?

— В последнее время ты — первая. Спать сегодня будешь или ещё что-то хочешь у меня спросить?

— Хочу. Скажи, откуда у тебя портальный амулет?

— У меня нет портального амулета.

— Как нет?! А как же ты тогда переместил в трактир дочь Арсия? Или мне это привиделось?

— Нет, не привиделось. Просто я обладаю умением телепортировать предметы. Вид и размер этих предметов для меня значения не имеют.

— И ты молчал?! То есть с самого начала ты мог телепортировать меня к Азиру?

— Мог. Но ты же меня об этом не просила.

— Один, скажу честно, если бы я не была тебе так благодарна за своё спасение, то я сейчас тебя бы просто убила! Недели пути, сбитые ноги, нападение разбойников, впустую потраченные в Гане дни — и вдруг, в нескольких днях пути до занаданской границы, я узнаю, что, оказывается, можно было сразу же перенестись туда, куда нужно! Скажи, Один, как это называется?

— Это называется неправильной формулировкой задачи. Ты с самого начала хотела ДОЙТИ до Занадана. Именно дойти, а не переместиться. Прошу это отметить. И я согласился не перенести, а сопровождать тебя. О телепортации не было сказано ни слова. И чем же ты теперь недовольна?

— А тем, что, оказывается, я ещё несколько недель назад могла быть рядом с Азиром, а не сидеть здесь, на голой земле, возле прогоревшего костра, и слушать язвительные замечания непонятно кого. Да пусть ты хоть сам бог — нельзя так поступать с людьми! Они этого не заслуживают!

— Во-первых, Лита, успокойся. Твои слова вызваны твоими эмоциями, которые ты не в состоянии сдержать, и, когда эти эмоции схлынут, сильно о них пожалеешь. А во-вторых, позволь мне самому определять, чего заслуживают люди, а чего — нет. Пока я не могу для себя даже решить, заслуживает ли большинство людей, проживающих здесь, права и дальше здесь жить. И ответ на этот вопрос полностью оправдывает нашу поездку по Шанаре — за время этой поездки я многое увидел и многое понял.

— И что же ты понял?

— Мне это общество не нравится. Не нравится страна, по которой мы путешествуем, не нравятся люди, которые здесь живут…

— Может быть, тебе вообще весь мир не нравится?

— Нет, этот мир как раз оказался достаточно неплохо сотворён. Я бы даже сказал — весьма неплохо для неопытного начинающего демиурга. Вот только люди здесь, по-моему, явно лишние.

— Я смотрю, не любишь ты людей.

— А за что их любить?

— Хм… И правда — за что? Люди мелочные, завистливые, грубые, эгоистичные, продажные, хитрые, лживые… И всё же ты помогаешь мне, заботишься об Абише, несмотря на то, что формально она чуть ли не твоя рабыня. Ты вовсе не такой грубый и бессердечный, каким хочешь казаться. Молва людская лжёт, приписывая тебе радость от проливаемой крови и упоение битвой. Ты не получаешь от убийств удовлетворения, хотя само убийство для тебя, скорее всего, давно уже рутина. И я верю, что несмотря ни на что ты всё же поможешь мне и моему возлюбленному. И не потому, что мы якобы твои родственники — если смотреть со стороны, то все люди в какой-то мере родственники друг другу… Ты просто не сможешь пройти мимо, если отчаявшемуся человеку нужно помочь. Скажи, Один, ведь я права?

— Ты слишком хорошо обо мне думаешь, Лита. Я вовсе не такой белый и пушистый, каким ты меня себе представляешь. Я смогу, не подав руки помощи, пройти мимо умирающего человека, даже если у меня будет возможность ему помочь. Просто потому, что всем помочь невозможно, люди должны научиться помогать себе сами. А если всю работу делать за них — в чём тогда будет смысл их существования? Чем тогда они будут отличаться от тех же домашних животных в стойлах? Подумай об этом на досуге, думать вообще иногда полезно. Но предлагаю отложить до утра этот диспут. Утром, если твоё желание не переменится, мы перенесёмся в Занадан, а сейчас давай спать. К твоему жениху нам лучше попасть выспавшимися и хорошо отдохнувшими, а не засыпающими на каждом шагу. Спи, давай. А я ещё немного посижу у костра…

Кабинет ректора Тиарской магической академии…

— Лэр Орив, не могли бы вы пояснить, по какому принципу производился подбор кандидатов в спасательную команду? Представленный вами список сильно напоминает мне увеличенный в три раза состав первоначальной экспедиции.

— Ничего удивительного, господин ректор, вторая команда будет выполнять почти те же функции, что и первая — а именно, должна будет доставить найденный артефакт в Тиару. К тому же при формировании спасательной команды я принимал ввиду то обстоятельство, что война с Шанарой до сих пор не закончена, да и Сентия с Веронией также не горят желанием немедленно заключить с нами мирное соглашение. Соответственно, укомплектовать отряд четырьмя десятками опытных боевых магов я не имел права — подобное решение обескровило бы действующие части нашей армии. Мне пришлось включать в состав небольшое количество боевиков, используя остальных магов как доноров для них. Подобное решение я использовал и при формировании первой экспедиции. Три четверти отряда — обычное пушечное мясо, и только четверть — опытные бойцы. Но если вы считаете моё решение неприемлемым — я, конечно же, заменю этот балласт, набранный из необученных молодых девушек, опытными боевыми магами.

— Первый отряд, если мне не изменяет память, был сформирован по такому же принципу. В результате он погиб почти в полном составе.

— Первому отряду удалось не только найти артефакт, но и захватить его, и удержать. Возможно, будь отряд скомплектован по-другому, не было бы и этого результата. Смею напомнить — вы сами согласились с моими доводами и утвердили список первой экспедиции. Я не настаиваю — я не имею на это право, но настоятельно советую сделать то же самое и со вторым списком. Я и так подобрал туда минимально возможное количество людей — первоначально у меня возникло желание сформировать полнокровную роту боевых магов. Сорок человек — минимально возможное количество для того, чтобы доставить артефакт по назначению, и то в пути возможны потери — ведь всего десять человек из отряда являются опытными магами, а большая часть спасательной экспедиции — балласт, энергетическая подпитка для этого десятка. Этих девушек, которых я включил в список, всё равно нельзя больше нигде использовать — они ещё неопытны, необучены, и по своим боевым навыкам недалеко ушли от простых солдат.

— Так может быть, тогда вообще их не брать?

— Энергетическая подпитка, господин ректор. Если их не взять — суммарная боевая мощь отряда упадёт в четыре раза. Впрочем, вы можете взять на себя ответственность подбора другого состава команды. Сами понимаете, что отвечать придётся лично перед герцогом — насколько я информирован, он очень рассчитывает в предстоящей войне на этот артефакт.

— Хорошо, лэр Орив, я подпишу и этот список, но исключительно под вашу ответственность. Отныне за спасательную операцию вы отвечаете лично своей собственной головой! Артефакт должен быть в Тиаре максимум через неделю!

— Не могу гарантировать недели — способностью летать или создавать порталы я не обладаю — но я принимаю на себя ответственность.

— Можете быть свободны. Идите, лэр Орив, и не забывайте о своём обещании…

* * *

Несмотря на то, что накануне, после разговора с Одином и его обещания использовать для перемещения в герцогство портал, сон долго не шёл к Лите, проснулась она бодрой и вполне выспавшейся. Правда, проснулась она традиционно не первой — Один к этому времени успел умыться и водрузить над костром будущий завтрак. Такое ощущение, что он вообще спать не ложился. И, что самое интересное, к его бессоннице присоединилась Абиша — она тоже встала ни свет ни заря, успела умыться, и теперь отрабатывала с Одином какие-то приёмы без оружия. Со стороны это вообще смотрелось как медленные, завораживающие своей грацией и пластичностью танцы, и если бы в конце каждой такой серии движений тренирующиеся не взрывались бы молниеносными сериями ударов, то для стороннего наблюдателя эти тренировки так танцами бы и остались. Но, похоже, Абиша воспринимала их даже слишком серьёзно — вон как, закусив от усердия губу, старательно повторяет за своим учителем каждое движение…

Засмотревшись на занимающихся, Лита пропустила момент, когда похлёбка, устав булькать в котелке, собралась было убежать в огонь, но этот момент не пропустил Один — резко прервав тренировку, он одним плавным движением перетёк к костру, стянул с треноги котелок и, понюхав варево, издал зычный возглас:

— Завтрак готов, прошу всех к столу!

Литу упрашивать не пришлось — она живо подскочила с самодельной кровати из мягких веток и двух одеял, чтобы, выхватив из походного рюкзака ложку, занять положенное место у котелка.

О самом завтраке сказать было особенно нечего — он ничем не отличался от аналогичных завтраков на лоне природы, каковых в их путешествии было уже немало. Наевшись и отойдя к протекающему недалеко ручью, чтобы помыть ложку и оттереть крупным песком вперемешку с прошлогодними листьями от сажи и остатков еды котелок, Лита вернулась к месту их ночёвки, аккуратно сложила и убрала в рюкзак одеяла, ложку, спрятала в перемётные сумы котелок и решила, что она полностью готова к дальнейшему походу. Что интересно — Один, который, по идее, должен был её сопровождать, всё время, пока Лита мыла посуду, посвятил тренировке с Абишей, даже не подумав о том, что девушке можно было бы и помочь с посудой и уборкой. Впрочем, мужчина уже давно расставил в этом вопросе точки над «и» — он кормит своих попутчиц, готовя завтраки и ужины, а они берут на себя всю остальную заботу по хозяйству. Мол, мужчина — добытчик, он ищет и готовит еду, а женщина заботится о домашнем уюте. Робко высказанное мнение девушки, что чистка котелков как-то не вяжется с созданием уюта, Одином было молчаливо проигнорировано.

Тренировка, продолжавшаяся всё время, пока Лита мыла посуду и приводила в порядок место их ночёвки, убирая одеяла и пряча их в походные мешки, сразу же прекратилась, как только девушка собралась открыть рот, чтобы озвучить момент окончания уборки. Один, даже не запыхавшийся, как будто и не занимался вовсе, спокойно подошёл к лошадям, проверил, как Лита собрала и упаковала их вещи, подтянул подпруги, внимательным взглядом окинул полянку — не забыли ли они чего-нибудь, и, одним движением запрыгнув в седло, скомандовал:

— По коням, девушки. Нас ждёт Тиара, и прибыть туда мы должны не позже обеда — в столице наверняка есть неплохие рестораны, где мы сможем перекусить, а режим питания, как вы понимаете, нарушать нельзя!

 

Глава 6

Сам момент перехода из Шанары в Занадан Лита не уловила — вот, кажется, только что они ехали по мощёному плоским булыжником Восточному тракту Шанары, и тут же копыта их коней звонко цокают по плотно пригнанным прямоугольным каменным плитам широкой оживлённой дороги, каменной лентой вьющейся по заросшим фруктовыми садами пригородам Тиары. Места знакомые — за годы учёбы в магической академии Лита излазила окрестности столицы вдоль и поперёк. Именно с Тиарой и её окрестностями у Литы ассоциировалось чувство безопасности и защищённости. Что, впрочем, неудивительно — прожив долгое время в страхе за собственную жизнь, вдруг очутиться в месте, в котором тебя не только не ненавидят и не стремятся тут же, увидев, убить, но даже уважают и при встрече низко, с почтением кланяются, где можно просто погулять в своё удовольствие, осматривая окрестные достопримечательности. Такое отношение к магам в Занадане не случайно — за те десятилетия, в течение которых маги свободно жили среди простых людей и не боялись за свою жизнь, они прочно вросли в местное общество, оказавшись весьма востребованными. Пригодились разнообразные умения магов — от умения влиять на погоду, вызывая дожди посреди засушливого лета, до умения врачевать казалось бы безнадёжные болезни. И пусть услуги опытных квалифицированных магов стоили дорого и были доступны не всем, в герцогстве существовала и государственная магическая служба, в которую на государственное довольствие принимались самые опытные и умелые маги. Услуги государевых чародеев оказывались бесплатно — достаточно было утверждения в герцогской канцелярии заявки на работы. Чаще всего это, конечно же, была помощь крестьянам — основной доход герцогству приносили именно они. Ценились также маги-строители — именно им было под силу обрабатывать и скреплять между собой многотонные гранитные и базальтовые глыбы, незаменимые при строительстве банков и крепостей. Большинство каменных покрытий дорог в герцогстве было изготовлено также с магической помощью. Бесплатной была и столичная больница для бедных и неимущих. Правда, брали на лечение туда не всех, да и лечили далеко не все болезни — работающие там маги за тяжёлые случаи не брались, предлагая тяжелобольным найти деньги и пройти лечение у частных целителей, объясняя, что время и силы, потраченные на подобное лечение, позволят государственным лекарям исцелить сотни других, менее тяжёлых больных. Простая государственная арифметика — сто исцелённых, возвращённых к работе на земле крестьян могли заплатить больше налогов, чем один.

Радуясь возвращению домой, но не забывая о конечной цели их путешествия, Лита вела за собой Одина и Абишу, направляя своего коня к появившейся за очередным изгибом дороги городской стене с прорубленными в ней воротами, в которые упиралась серая лента дороги. Перед воротами, которые в это время дня были гостеприимно распахнуты, выстроилась небольшая очередь из пытающихся войти в город. Лита молча встала в хвост очереди, её спутники так же молча пристроились за ней, рассудив, что местной жительнице виднее, какие тут порядки.

Двигалась очередь достаточно быстро — после короткого досмотра и уплаты положенной небольшой пошлины люди, кто пеший, а кто конный или с повозкой, гружёной товаром, проходили мимо стражи в город. Постепенно очередь дошла и до троицы — Лита, спрыгнув с коня, отдала одному из стражников мелкую монету и сказала, что она является студенткой магической академии и возвращается в город из кратковременного отпуска вместе со своими двумя спутниками. Стражник, по-видимому удовлетворившись ответом, кивнул и посторонился, открывая въезд в город и даже не посмотрев в сторону молчаливых спутников девушки. Лита, запрыгнув на лошадь, собралась продолжить движение, как вдруг из стоящей рядом караулки к ней бросился человек, одетый в мантию преподавателя магической академии — похоже, охране всё же что-то не понравилось в облике или поведении путников, и она подали в караулку тайный знак. Подбежав, он остановился перед ней и, откинув с головы капюшон, пристально вгляделся в лицо девушки, после чего выдал вердикт:

— Хм, ложная тревога, бойцы, это моя студентка. Кстати, лэри Литаная, а что вы делаете вне пределов городской черты? Разве вы не знакомы с указом герцога Илия, предписывающим всем магам, призванным на военную службу, пройти трёхмесячную военную переподготовку в стенах нашей академии? Занятия начались почти месяц назад, а вы почему-то на них отсутствовали. Вы решили не выполнять приказ герцога?

— Нет, лэр Райс, — девушка тоже узнала своего преподавателя по боевой магии, — по причине предоставленного мне после последней боевой операции отпуска меня больше месяца не было в Занадане, и про упомянутый вами приказ я ничего не слышала. Можете считать, что этот приказ до меня довести не удосужились, так что его невыполнение целиком на совести академии. Но, раз вы так любезно мне его сейчас довели, то не вижу причины его не исполнять. Уже с завтрашнего утра я обязательно явлюсь в академию, чтобы пройти эту переподготовку, раз она, оказывается, является для меня обязательной. А сейчас, если вы не возражаете, я со своими спутниками хотела бы проследовать дальше — мы давно в дороге, устали и хотели бы отдохнуть.

— Разумеется, лэри. Но вы забыли мне представить ваших спутников.

— Не забыла, лэр. Просто их имён ни у них, ни у меня никто не спросил. Сообщаю — перед вами лэри Абиша и лэр Один.

— Знакомые имена… Скажите, где я мог их слышать?

— Не имею ни малейшего понятия, лэр, в каких местах вы могли их услышать, поэтому на этот вопрос ответить не смогу. У вас есть ещё вопросы ко мне, или мы можем ехать дальше? Извините, но я сильно тороплюсь.

— К вам, лэри Литаная, у меня вопросов нет. Но появились вопросы к вашим спутникам. Лэри Абиша, не смогли бы вы мне ответить, кто вы и откуда? Я никогда не видел вас, но я редко вижу женщину, вооружённую сразу двумя мечами, да и имя ваше, кстати, достаточно редкое, мне почему-то знакомо…

Но на вопрос мага, опередив Абишу, ответил Один:

— Лэри Абишу вы заочно хорошо знаете — она является адептом двуручной школы меча, мастером этой школы и действующим чемпионом всех последних королевских воинских турниров Шанары. Я удовлетворил ваше любопытство?

— То есть лэри Абиша — подданная Шанары?

— С некоторых пор — уже нет. Лэри Абиша — моя личная подданная. Она присягнула мне на верность душой и телом и находится в моём полном распоряжении. За все её дела и поступки отвечаю я, поэтому и вопросы прошу задавать мне.

— А о себе что можете рассказать, лэр Один? По поводу лэри Абиши у меня вопросов больше нет.

— Имя моё — Один, как вы уже слышали. Я не подданный Шанары, равно как и не подданный Занадана. Я вообще ничей подданный — я сам по себе. Нахожусь здесь, потому что пообещал оказать помощь лэри Лите в излечении её молодого человека — кстати, ту самую помощь, которую вы со своими коллегами оказать ей то ли не смогли, то ли не захотели. Так что я тоже, как и лэри Лита, не вижу необходимости тут перед вами распинаться и пытаться что-то объяснить. Мне нужно проехать в место, которое мне укажет лэри Лита, и я туда проеду. Теперь хотелось бы услышать — вы собираетесь нас пропускать или попытаетесь задержать?

— Если вы поклянётесь не нарушать законы герцогства Занадан и соблюдать общественный порядок — можете проезжать, но вам необходимо будет непременно отметиться в ближайшем полицейском участке — регистрация приезжих иностранцев является обязательным условием их нахождения в герцогстве. Я вообще не понимаю, как вас пропустили на границе без регистрации…

— А кто вам сказал, что мы пересекали границу? С территории Шанары к этому городку мы прибыли порталом. Но раз в этой стране положена регистрация…

Один о чём-то на пару мгновений задумался, потом достал кошелёк, порывшись, вытащил из него мелкую серебряную монетку и, бросив её на землю перед магом, сказал:

— Наши имена вы знаете, лэр Райс, так что можете сходить в полицейский участок вместо нас и зарегистрировать нас как положено в вашем герцогстве. Вот плата за ваши труды. Если мы вам зачем-то ещё понадобимся — лэри Лита знает, где нас искать. Нарушать ваших законов я не планирую, но если меня к этому принудят, попытавшись нанести вред мне или моим спутникам — с лёгкостью наплюю на любые законы. Клятв, разумеется, я никаких давать не буду. А сейчас разрешите вас покинуть — мы спешим.

С этими словами Один тронул пятками свою лошадь и медленно проследовал мимо замершего мага. Вслед за мужчиной своих лошадей направили и дамы. Лита, проезжая мимо Райса, тихо сообщила ему:

— Мы направляемся в общежитие академии, к Азиру.

Маг, назвавшийся Райсом, кивнул свой студентке, показывая, что услышал её, задумчиво проводил троицу взглядом, и, дождавшись, пока они скроются за поворотом, медленно нагнулся, поднял монету, осмотрел её, после чего спрятал в карман со словами:

— И имя я где-то слышал, и монета не Шанарская…

Занадан, кабинет декана кафедры боевой магии…

— Орив, ты защиту на кабинет повесил?

— Обижаешь, Тонг, я сделал это сразу же, как только ты зашёл.

— Нас никто не сможет подслушать?

— Пробить мою защиту? Что, в Занадане нашёлся ещё один архимаг-боевик?

— А, ну да, ну да… Куда мне, теоретику, против боевого архимага, да и ещё адепта всех четырёх стихий?

— Ну ладно, Тонг, комплименты розданы, прогиб засчитан, давай, сообщай, какие новости от экспедиции?

— Им благополучно удалось добраться до северного горного хребта и встретиться с первой экспедицией. Передвижение экспедиции осталось незамеченным, или слежка была так искусно замаскирована, что обнаружить её не удалось. С учётом того, что в составе второй экспедиции был опытный архимаг-погодник, адепт стихий воздуха и воды, наиболее вероятен первый вариант. Соединившись, обе экспедиции выдвинулись к выбранной для проживания небольшой незаселённой долине на берегу северного моря. Долина со всех сторон окружена крутыми, практически непроходимыми горами, по дну долины протекает небольшая речка, имеется выход к морю, так что рыбой колония будет обеспечена на весь год. Пробраться в долину не магу практически невозможно — экспедиция при переходе использовала магические подвесные мосты. Так что первый этап нашего плана можно считать успешно реализованным. Теперь ответь мне — что будем говорить герцогу по поводу обоих экспедиций?

— Это уже не твоя забота, Тонг. Пусть анклав на севере обживается и готовится принять новых колонистов — строит дома или роет пещеры, заготавливает впрок продовольствие. Если придётся спешно бежать — нам нужно будет думать, где приютить без малого двадцать тысяч человек. Да и библиотеку хотелось бы эвакуировать, а в горах под открытым небом книги быстро придут в негодность.

— Ты слишком широко замахнулся, Орив.

— Жизнь такая, Тонг, у меня нет другого выхода. Сай — предатель, он думает, что нужен Симусу и тот его пощадит, приняв во внимание их родство. Сай сильно заблуждается — Симус называл бабку Сая шлюхой и обещал, что лично передушит её ублюдков. Так что ждать осталось совсем недолго — нам отпущено времени лишь до смерти Илия и последующей коронации Симуса, а это три-четыре года, не более. Сведения точные — герцога лично осматривал Натан. Наш целитель сделал всё, что мог, но и он не всесилен.

— И ты думаешь, что за этот небольшой срок колония успеет твёрдо встать на ноги и подготовить новый дом для двадцати тысяч магов?

— Должна успеть. В крайнем случае, я учитывал и такой вариант, что никто из нас не сможет спастись и колония продолжит своё существование самостоятельно.

— Я догадывался об этом… Ведь именно поэтому среди участников обоих экспедиций так много молодых незамужних девушек?

— Уж не поэтому ли ты так рвался в основной состав экспедиции?

— У меня уже есть жена, Орив. Но ход твоих мыслей мне нравится.

— Старый ты развратник… Ладно уж, иди, а то ко мне уже несколько минут кто-то усиленно стучится в дверь — надо же узнать, что там случилось…

Декан кафедры теоретической магии покинул кабинет Орива через вторую, потайную, дверь, и в кабинет почти сразу же влетел, запыхавшись, один из его преподавателей со словами:

— Лэр Орив, вынужден вас потревожить, но с минуты на минуту к академии подъедет лэри Литаная в сопровождении весьма интересных спутников. Я настоятельно рекомендовал бы вам поприсутствовать при встрече — оба спутника девушки весьма любопытны, а я, извиняюсь, вынужден бежать — мне хотелось бы пригласить на встречу ещё и лэра Натана — похоже, Литаная всё-таки нашла для Азира достойного целителя…

* * *

Путники тем временем медленно ехали по занаданской столице. Лита вела их по самым, с её точки зрения, красивым улицам — побывав а Гане и даже немного там пожив, она хотела доказать своим спутникам, что Тиара совсем не хуже, а в чём-то даже лучше столицы Шанары. Вот только в чём — она ещё сама не определилась, и пока сравнение было явно не в пользу Тиары — и улицы в ней были поуже, и дома пониже и менее роскошные. А таких домов, как гостиница, в которой Лита жила во время своего пребывания в Гане, в Тиаре не было вообще. Стоило признаться — герцогство Занадан было более бедным, чем западный сосед, и это отражалось на всём облике столицы. Лита могла бы сказать, что роскошь Ганы была построена на поте и крови простых жителей Шанары, и что в Занадане простые жители живут значительно лучше и никто из них не выжимает последние соки, вот только на внешнем облике домов, мимо которых они проезжали, это никак не отражалось. Аристократы Занадана грабили простой народ меньше, чем их коллеги из Шанары, соответственно, и богатств у них тоже было меньше.

Тем временем улицы, по которым они проезжали, становились всё шире, а народу на них всё больше, причём больше становилось не только пешеходов, но и всадников, да и количество различных карет и повозок также увеличилось — было видно, что путники приближались к центру города. Ещё несколько поворотов, и они выехали на большую, идеально круглую площадь, окаймлённую со всех сторон роскошными, богато украшенными домами, с фонтаном в самом центре, окружённом цветниками и ухоженными деревьями — Лита решила показать своим спутникам центральную площадь столицы. Абиша, похоже, впечатлилась — вон как по сторонам глазами стреляет, интересуется. Да и по выражению её лица видно, что на языке у неё уже крутится множество вопросов, и то, что они ещё не посыпались из неё, как из рога изобилия, свидетельствует лишь о её выдержке. Один же, в отличие от Абиши, к богатству центральной площади столицы отнёсся предельно равнодушно, как будто подобное зрелище для него было обыденным. Возможно, так оно и есть…

Впрочем, ещё раз взглянув на своего спутника, Лита отметила, что есть всё же вещи, способные пробить броню его бесстрастности — потерявший равнодушие взгляд Одина был устремлён к центру площади, как будто происходящее на ней событие сильно его заинтересовало. Проследив, куда был направлен его взгляд, девушка едва не издала вздох разочарования — молодой человек заинтересовался не красивыми цветниками, окружающими фонтан, не тугими струями воды, бившими из бронзовых труб, размещённых по краям наполненной водой чаши, искрящимися и переливающимися под ярким летним солнцем, не аккуратной небольшой рощицей из нескольких десятков деревьев, отгораживающей цветники с фонтаном от окружающих площадь домов, а маленькой, лет двенадцати-тринадцати девочкой, скорее даже девушкой-подростком, безуспешно пытающейся залезть на одно из деревьев. Дерево было уже достаточно старое и очень высокое, и самые нижние ветви его находились столь высоко, что девочка, даже подпрыгнув, не смогла бы до них достать. Следует признать — не смог бы до них достать и взрослый человек, если, конечно же, он не умел летать. Но девочка не оставляла попыток взобраться, карабкаясь по покрытому узловатыми рубцами коры стволу и, едва не добравшись до нижних веток, в очередной раз срывалась и падала на землю, в кровь обдирая ладони и коленки. Короткое нарядное платьице девочки уже было измазано пятнами грязи, древесного сока и крови, длинные золотисто-льняные локоны были измазаны, запутаны и полны древесных листьев и щепок, на лице застыло угрюмо-сосредоточенное выражение решимости идти до конца, и, закусив от напряжения губу, девочка начала очередную попытку восхождения.

Один, видимо, уже заранее догадавшись, чем закончится очередная попытка девочки, направил свою лошадь к дереву, выбранному странным подростком в качестве тренажёра по лазанью, и, дождавшись, пока девочка залезет достаточно высоко, подъехал к дереву вплотную, встав возле ствола строго под карабкавшейся вверх тощей нескладной фигуркой, замерев в неподвижности.

Долго ждать мужчине не пришлось — очередная попытка девочки залезть на дерево традиционно окончилась неудачей, её нога соскользнула с выступа древесной коры и, коротко вскрикнув, девочка сорвалась и, безуспешно пытаясь остановить падение, цепляясь руками с ободранными в кровь пальцами за ствол, упала строго в подставленные руки Одина.

Перехватив поудобнее замершее с зажмуренными глазами маленькое детское тельце, Один, ухмыльнувшись, спросил:

— И что забыло столь очаровательное юное создание на этом дереве? Не просветите меня, уважаемая лэри?

Девочка, по-видимому, осознав, что очередное падение у неё вышло не столь травматичным, как предыдущие, осторожно открыла свои огромные, обрамлённые длинными пушистыми ресницами зелёные глаза, оценивая точку своего приземления, и, определив, что находиться в чьих-то сильных руках всяко приятнее, чем на голой земле, звонким голосом сообщила:

— Там, на дереве, находится мой котёнок. Он ещё молодой и глупый. Убежал от меня, погнавшись за птичкой. На дерево залез, а слезть боится. Теперь он сидит там на самом верху, и ему страшно. Вы слышите?

Как будто в ответ на слова девочки откуда-то из кроны дерева, с самого её верха, донеслось жалобное мяуканье. Один, улыбнувшись, спросил:

— А позвать его ты не пробовала?

— Пробовала! Он говорит, что боится — ветка под ним очень тонкая и всё время качается!

Лита недоверчиво хмыкнула — чего только не придумают маленькие дети, даже с котами пытаются разговаривать… Впрочем, Один скептицизма Литы не разделял, видимо, восприняв рассказ подростка предельно серьёзно. Устремив взгляд вверх, как будто действительно разглядев в ворохе листвы маленького кота, он сказал:

— Действительно, кот ещё молодой и глупый, а ветка тонкая. Не рассчитал своих сил, залез слишком высоко, а котам спускаться вниз значительно тяжелее, чем подниматься вверх.

Девочка, уже догадавшись, что нашла благодарного слушателя, осмелела и попросила:

— Лэр, а вы не поможете мне снять моего котёнка с дерева? Сам он сделать этого не сможет, а если упадёт — то разобьётся. А если я потеряю котёнка, то другого мне дядя не подарит. Да и не нужен мне другой, я этого люблю!

— Хорошо, малышка, я попытаюсь. Кстати, зови меня Одином. Сейчас я поговорю с твоим котиком, и вместе мы попытаемся слезть с этого дерева. А пока я разговариваю с ним, ты не расскажешь мне, как тебя зовут и откуда ты здесь взялась совершенно одна?

— Меня зовут лэри Таня, лэр Один, и я вовсе не одна, а вместе со своим котиком. Он у меня проказник и часто убегает из дома. Просто раньше он не убегал дальше нашего сада, а сегодня мне удалось сбежать от нянек и пробраться на городскую площадь. Теперь о происшествии наверняка доложат моему дяде, и он меня накажет, а котика… Котика может и забрать — ведь я же не была послушной девочкой…

В это время из густой кроны дерева донёсся истошный кошачий мяв, листья зашелестели, и прямо в руки Одина свалился маленький пушистый комочек. Свалившись, он замер в подставленных ладонях мужчины, лишь его короткий пушистый хвост лихорадочно хлестал по сторонам — кошак перепугался, и сейчас никак не мог успокоиться. Погладив кота по бархатной тёмно-серой спинке с полосатыми разводами, почесав его сначала за ушком, а потом по пузику, отчего кот успокоился, разомлел и заурчал, Один протянул животное девочке. Девочка, назвавшаяся Таней, забрала питомца, не забыв поблагодарить мужчину, после чего, когда Один уже развернул своего коня, собираясь продолжить движение, тихо, почти неслышно, добавила:

— Мы ещё увидимся, лэр Один. Сейчас ты уезжаешь, но скоро посетишь мой дом, и тогда я найду для тебя правильные слова. Или сделаю это несколько позже… У меня будет время — ведь это не единственная наша встреча. Встретившись раз, мы уже не расстанемся никогда. До скорой встречи, любимый…

* * *

Лита привела своих спутников прямо к воротам академии, что находилась на окружённой высоким каменным забором территории почти в самом центре Тиары. К удивлению девушки, в воротах академии, помимо привратника, стоял встреченный ею на въезде в столицу лэр Райс, успевший не только добраться до академии раньше путников, но и предупредить кое-кого о предстоящем скором визите. Рядом с преподавателем стоял его начальник, лэр Орив — декан кафедры боевой магии, и, что было совсем уж непонятно — декан кафедры целителей, лэр Натан. Троица преподавателей, без сомнения, поджидала именно её, что и озвучил лэр Орив, обратившись к Лите:

— Лэри Литаная, мы уже осведомлены о вашем прибытии в Тиару. Не представите ли нам ваших спутников?

— Наверняка в этом уже нет необходимости, лэр Орив. Лэр Райс ведь всё уже вам рассказал, раз я наблюдаю вас вместе с ним? Но раз вы так настаиваете — повторю ещё раз. Лэр Один — мой спутник, он обещал вылечить Азира. Лэри Абиша — спутница лэра Одина. Я удовлетворила ваше любопытство? Если вопросов больше нет — я хотела бы проехать в академию, в общежитии меня дожидается жених. Извините, но времени на разговоры у меня нет, лечение не ждёт.

— У меня нет вопросов к вам, лэри Литаная, — вежливо поклонился Натан, — но хотелось бы обратиться к вашему спутнику…

И, вежливо и с достоинством поклонившись уже Одину, декан кафедры целителей обратился к нему:

— Лэр Один, если вы не будете возражать, как специалисту-медику мне хотелось бы присутствовать при лечении. Признаться, этот опыт был бы для меня бесценным — даже с помощью моих коллег-целителей мне так и не удалось вылечить пациента. Мой коллега, лэр Орив, тоже желает составить вам компанию.

— Не возражаю, лэр Натан, — Один отвесил преподавателю такой же изысканный поклон, — разумеется, вы можете присутствовать при лечении, и я даже специально для вас прокомментирую все свои действия. Мы, думаю, в некотором смысле коллеги — я тоже имею определённое отношение к медицине и с радостью поделюсь с вами частью своих знаний. По крайней мере, той частью, которую вы будете способны понять.

Поблагодарив, Натан пристроился в хвосте возобновивших движение путников, уверенно направившихся вглубь территории академии, к видневшейся вдали над густыми кронами деревьев крыше студенческого общежития. К нему присоединились и Райс с Оривом, так что ко входу в общежитие добралось уже шестеро посетителей.

Короткий подъём на четвёртый этаж, где располагалась закреплённая за Литанаей комната, и, после недолгой прогулки по коридору, вся группа ввалилась в небольшое помещение, в самом центре которого стояла широкая кровать с неподвижно лежащим на ней молодым человеком. Сиделка, молодая девушка из числа обучающихся на факультете целителей студентов, увидев вошедших преподавателей, встала и, коротко поклонившись, отошла в сторону. Литаная, сбросив с себя походный плащ, бросилась к любимому, открывшему при её появлении глаза.

Молодой человек был жив, и это было хорошей новостью — девушка успела привести к пациенту помощь вовремя, до того момента, как истечёт тот небольшой срок, что был отпущен больному магами-целителями. Однако внешний вид пациента говорил о том, что этот срок явно близится к завершению — тело молодого человека сильно исхудало, кожа отливала желтизной, щёки ввалились, даже белки некогда живых и весёлых глаз поблекли и пожелтели. Мужчина попытался протянуть к невесте руку, увешанную лечебными амулетами, но не смог, уронил её на постель и в изнеможении закрыл глаза. Лита, присевшая на постель, перехватила эту руку ладонями и прижала к своей груди, всхлипнув.

Один, пока молодые обменивались взглядами, обошёл кровать с другой стороны и, присев на неё, взял в свои ладони другую руку Азира, после чего, подержав её несколько мгновений, вынес свой вердикт:

— В общем и целом картина ясна. Пациент скорее мёртв, чем жив, но мозг поражён незначительно, поэтому излечение считаю возможным, — и, обратившись уже к Натану, спросил:

— Лэр Натан, не смогли бы вы изложить мне информацию по общему состоянию пациента и принятым вами мерам по его лечению?

— Мне несложно, лэр Один. Пациент был ранен отравленными стрелами. К моменту появления в стенах нашей академии у пациента была полностью поражена печень и начался некроз тканей. Восстановить печень мы не смогли, поэтому заблокировали амулетом процесс разложения клеток печени и передали функцию очищения крови специально созданному амулету. Оба этих амулета вы сейчас видите на правой руке пациента. Хирургически удалять остатки омертвевших тканей печени мы посчитали нецелесообразным. Та же ситуация и с почками — их функцию выполняет отдельный амулет, закреплённый на левой руке пациента, а процесс некроза почек приостановлен ещё одним амулетом. Удалять почки мы также посчитали нецелесообразным — по той же самой причине, что и печень. Сердце пациента, как вы, наверное, можете наблюдать, поддерживает и стимулирует отдельный амулет, закрепленный на шее пациента. Лёгкие пациента работают самостоятельно. Пока работают… Вот, вроде бы, и всё… Да, питание пациента энергетическое, с помощью отдельного амулета — желудок тоже поражён ядом и не принимает обычной пищи. Кровотечение из многочисленных язв в желудке также заблокировано амулетом — самостоятельно зарубцевать их организм пациента уже не способен.

Декан кафедры целителей замолчал, с вызовом глядя на назвавшегося Одином молодого человека. За свою долгую жизнь Натан изучил множество научных трудов по медицине, провёл немало исследований и по праву считал себя одним из самых опытных медиков Натаны, если не вообще самым опытным, и теперь ждал, что же может предложить для лечения молодой выскочка. Один же, как будто не чувствуя вызова, ответил:

— Спасибо, лэр Натан, ваши комментарии необычайно ёмкие и лаконичные. Больше пояснений не требуется — пока вы говорили, я разобрался с работой ваших амулетов, и, заодно, провёл полную диагностику состояния тела пациента. В общем и целом ваш рассказ соответствует действительности. У пациента действительно серьёзное обширное поражение внутренних органов, несовместимое с дальнейшим процессом жизнедеятельности. Теперь разберёмся в методах лечения. Принципы лечения и алгоритмы, в них реализованные, поразили меня своей самобытностью и оригинальностью. Я определил и уровень доступных технологий, и их потенциальные возможности. Ставлю жирный плюс. Всё остальное — такой же жирный минус. Давайте теперь рассмотрим всё по порядку…

Один сделал неуловимое движение рукой, и рядом с постелью больного появилось полупрозрачное объёмное изображение фигуры человека, светящееся и переливающееся, с отчётливо видимым скелетом и внутренними органами, пронизанное густой сетью алых кровеносных сосудов. Сотворив что-то наподобие длинной светящейся указки, Один, как преподаватель на лекции перед студентами, указал этой указкой на печень, тёмным серо-багровым пятном выделяющуюся на светящейся голограмме, и продолжил:

— Действительно, некроз полностью охватил всю печень, сделав невозможной её регенерацию, поэтому мёртвую печень необходимо было сразу же удалить, а не блокировать процесс разложения омертвевших тканей амулетом. Вот так… — Один ещё раз ткнул указкой в схему, и печень на ней исчезла. Место печени в объёмной голограмме заняла чёрная пустота. Речь лектора продолжилась:

— Функции печени у вас заменяет специальный амулет. Прежде чем продолжить, давайте последовательно определимся с принципами предстоящего лечения. Я считаю основным органом человеческого организма мозг, без него человек как мыслящее существо функционировать не может. Все остальные внутренние органы, да и конечности человека, служат одной единственной цели — поддержанию полноценного функционирования мозга. Каков их внешний вид и из чего они сделаны — суть не так важно. Важно, чтобы они выполняли свои функции. Я обоснованно считаю, что любой внутренний орган человека, как кирпичик в кладке стены здания, можно заменить, причём материал этого кирпичика, по большому счёту, для стены неважен. Предлагаю называть искусственно сделанный аналог этого органа протезом. В некотором роде протезом можно считать применённый вами амулет. Однако аналог подразумевает под собой то, что этот предмет полностью повторяет функции оригинала. Основная же функция печени — очищение крови от токсинов и продуктов жизнедеятельности организма. При попадании яда, естественно, печень была поражена в первую очередь. Печень также синтезирует ряд химических соединений, будем называть их ферментами, участвующих как в процессе переваривания пищи, так и в общей жизнедеятельности организма. К тому же печень участвует в генерации организмом крови, являющейся основной транспортной магистралью между всеми тканями организма и без которой существование этого организма невозможно. Создав матрицу из необходимых для организма функций, которые выполняет печень, и задав их количественные и качественные характеристики, увязанные с процессом функционирования остальных внутренних органов, мы сможем описать математическую модель протеза печени. Если эта модель покажется вам слишком сложной, — во время этой импровизированной лекции рядом с голографическим изображением тела человека в воздухе постоянно появлялись и исчезали светящиеся столбцы цифр, формулы и графики, — можно задать некоторые усреднённые величины, обеспечивающие минимально необходимый уровень функционирования организма. По результатам наших расчётов мы получаем протез, — рядом с голограммой возникла ярко-красная структура, плотная, объёмная, на вид абсолютно материальная и по внешнему виду напоминающая печень, — который сделан из биологически инертного материала, не отторгается иммунной системой человека, выполняет все основные функции печени и питается или от собственной энергетической системы человека, или от аккумулятора, который можно периодически подпитывать. Принцип запитки абсолютно идентичен наполнению энергией ваших амулетов. Если мы сейчас поместим этот протез на место удалённой печени, — Один ткнул указкой на висящий в воздухе предмет, который, медленно проплыв в воздухе, занял пульсирующее чернотой место в висящей в воздухе голограмме человеческого тела, — то пациент, получивший этот протез, почти не почувствует замены — его организм станет функционировать так же, как и до поражения ядом. Протез будет прогонять через себя, очищать и насыщать необходимыми ферментами кровь организма так же, как это делает настоящая печень. Исключение — экстремальные ситуации, когда печень начинает работать с повышенной нагрузкой. Но и этот момент можно отразить в математической модели, правда, тогда она станет на порядок более сложной. Проанализировав структуру ваших амулетов, я пришёл к выводу, что подобный протез вы могли бы изготовить и самостоятельно — уровень развития ваших технологий вполне это позволяет. В вашем случае для лечения нужно было сразу же удалить старую печень и создать новую, искусственную печень — протез, действующий по принципу вашего амулета, поместив его на место удалённых тканей печени.

Натан, недоверчиво посмотрев на висящую перед ним голограмму, переспросил:

— То есть лечение должно было состоять в том, чтобы просто вставить этот протез на место старой печени пациента?

— Нет, не просто, лэр Натан, — Один немного поморщился, — и вы, как медик, должны это понимать. К живой печени человека подходит множество кровеносных сосудов. Протез необходимо не только вырастить таким, чтобы он соответствовал этим сосудам, но и правильно его состыковать. Это достаточно сложная и кропотливая работа, но доступна она даже неодарённому, то есть, не обладающему, согласно вашей классификации, магическими способностями человеку. Можно, в крайнем случае, просто остро заточенным предметом наподобие небольшого ножа удалить старую печень, поместить на её место протез, сшить кровеносные сосуды и зашить место разреза, через которое делалась операция. Естественно, предусмотрев при этом меры по предотвращению заражения. Работа на уровне хорошего портного. Я, кстати, уже изучил в Гане всю доступную литературу по хирургии, и скажу честно — не знаю, почему раздел хирургии у вас находится на уровне удаления бородавок и ампутации травмированных конечностей, но освоить азы хирургических операций с вашим уровнем знаний не составит большого труда. Ссылки на подобные способы лечения ещё должны сохраниться в ваших архивах. Но давайте я не буду останавливаться на подобных мелочах и продолжу лекцию дальше…

Получив порцию извинений, Один продолжил:

— Вы могли бы вылечить этого пациента, если бы своевременно создали и установили соответствующий протез, тем более что, повторюсь, ваши технологии это позволяют. Однако лично я считаю использование протезов вчерашним веком в области медицины. Да, они позволяют спасти жизнь человека и даже вернуть его к нормальной жизни, но, как всякое инородное искусственное тело, не могут заменить натурального органа полностью. Частично эту проблему могут решить донорские органы и клонирование, но трансплантация у вас не развита, а до клонирования вы ещё не доросли. Поэтому я поступлю следующим образом…

Один поднёс ладонь к груди лежащего на кровати молодого человека и ненадолго замер, как будто к чему-то прислушиваясь. Натан, внимательно следивший за действиями Одина, восторженно воскликнул:

— Это поразительно!

— Вот, господин главный целитель уже догадался, что я сейчас сделал, — улыбнулся Один.

— Вы вырастили пациенту новую печень взамен старой!

— Приблизительно так, лэр Натан. Я удалил поражённые некрозом ткани, взял из неповреждённой стволовой клетки спинного мозга генетическую информацию, касающуюся печени пациента, и синтезировал на её основе новую ткань. Так как новые ткани печени являются, по сути своей, родными клетками печени пациента, организм в целом не воспринял мои действия как инородное вмешательство. Пациент получил точно такую же печень, которая и была у него до ранения.

— Скажите, лэр Один, а я смогу повторить ваш опыт?

— Теоретически — да. Практически — вам не хватит фундаментальных теоретических знаний… Сейчас я запустил процесс ускоренной регенерации клеток, напрямую запитывая делящиеся клетки необходимыми белками, микроэлементами и энергией. К тому же процесс деления под вашим контролем будет проходить в десятки тысяч раз медленнее — понятия о контролируемых темпоральных флюктуациях вы не имеете. Впрочем, есть и другой способ…

Один немного подумал, повернул ладонью вверх левую руку, и на ней будто бы из воздуха появилось две маленькие стеклянные прозрачные пробирки, наполненные жидкостями. Одна жидкость была полностью прозрачной, а вторая — мутной, как бульон, и слегка желтоватой. Один протянул ладонь с пробирками, как бы предлагая Натану взять их, что тот сразу же и проделал.

— Ну и что вы думаете по поводу содержащихся в пробирках жидкостей? — Один как будто экзаменовал студента на экзамене. Натан, посмотрев пробирки на свет, подержав их попеременно то в одной руке, то в другой, ответил:

— В пробирке с прозрачной жидкостью явно какой-то моносахарид. Точнее сказать не могу — необходимы исследования. Жидкость во второй пробирке больше всего похожа на мясной бульон, но какой-то странный — я никак не могу определить, из чего он сделан.

— В целом вы правы, коллега. В первой пробирке — водный десятипроцентный раствор глюкозы. Это энергия — простым вливанием в кровь можно достаточно долго поддерживать жизнедеятельность организма. Во второй пробирке — сбалансированный набор белков и микроэлементов, необходимых организму для строительства новых клеток. Это, так сказать, биологический строительный материал, раствор, из которого, как строитель кирпичи, организм отливает новые клетки. Исследуйте его химический состав и научитесь воспроизводить — введение его непосредственно в кровь стимулирует регенерацию повреждённых тканей. Примерно такой же состав строго дозировано я перемещал в каждую клетку одновременно со стимуляцией процесса её деления. В будущем вы сможете вырастить новую печень для пациента в питательном растворе, воспользовавшись хотя бы одной живой клеткой донора, после чего пересадить вновь полученный орган на место старого. Пересадку, повторюсь, сможет сделать даже неодарённый — изучайте соответствующий раздел хирургии, не все же знания по медицине вы утеряли за прошедшие тысячелетия.

— Спасибо за урок, мастер.

— Не за что, коллега. Но давайте продолжим. Печень у пациента мы восстановили, очередь за почками…

— Простите, мастер, а то, что пациент неподвижен — это нормально?

— Правильное замечание, лэр Натан. Пациента пришлось усыпить, попутно блокировав часть нервных окончаний — проводимое мною лечение является сильной встряской для нервной системы пациента и, несмотря на то, что с технической точки зрения абсолютно безопасно, ощущается пациентом весьма болезненно. Но продолжим… Следующими в очередь на восстановление у нас почки. Со старыми почками мы поступим так же, как и с печенью — некроз зашёл слишком далеко, живых клеток там не осталось. Всё, сказанное ранее по поводу печени, актуально и здесь. В том числе и то, что вы сами в состоянии были разработать, изготовить и установить протез… Удаляем отмершие ткани и выращиваем новые почки, опять используя генетический материал из здоровых стволовых клеток спинного мозга. Да, уточню — любая клетка человеческого организма несёт полную информацию о строении всего организма в целом, поэтому, воспользовавшись одной-единственной клеткой, и даже не самой клеткой, а генетическим материалом, так называемым геномом, содержащимся в ядре клетки, мы можем вырастить новое тело, которое будет являться полным аналогом донора. Однако, предвидя ваши вопросы, сразу скажу — на практике для выращивания нового биологического образца подходят не все клетки. Проблема в том, что в процессе жизнедеятельности организма под воздействием внешних факторов в нём происходит огромное количество всевозможных мутаций, то есть отклонений от первоначально заложенной в организм генетической программы. Поэтому, если вы ещё не научились считывать и хранить матрицы исходного генома, то для воспроизводства надо брать клетки, наименее подверженные мутациям. А это так называемые стволовые клетки, которые сохраняются в спинном мозге нашего организма практически до глубокой старости. Кстати, тут и ответ на вопрос повышенного долголетия ваших магов — способность к накоплению и генерации энергии, которую вы называете магическим резервом, напрямую влияет на количество и активность стволовых клеток, а те, в свою очередь, самостоятельно вместе с кровью разносятся по организму и участвуют в процессе восстановления здоровья и первоначального вида внутренних органов человека — эдакому самопроизвольному частичному омоложению. Чем больше магический резерв, тем больше генерация здоровых стволовых клеток, тем здоровее организм и тем дольше он проживёт. Эти процессы происходят в организме самопроизвольно, на уровне фоновых процессов жизнедеятельности — вы же не контролируете своё дыхание или сердцебиение. А если у вас получится взять процесс синтеза организмом стволовых клеток под сознательный контроль собственного мозга, это будет первым шагом к обретению вами неограниченного долголетия. В перспективе — бессмертия…

Читая эту импровизированную лекцию, Один не прекращал своих манипуляций с телом пациента, вырастив ему новые почки. Осмотрев лицо пациента, с которого постепенно сошла желтизна и появился первый, пока ещё почти незаметный румянец, Один продолжил:

— Второй этап лечения закончен. Новые почки работают нормально, и, если мы в ближайшее время не подложим под пациента судно, то будем иметь наглядное тому подтверждение. Не буду вам говорить, лэр Натан, — Один изящно поклонился декану кафедры целителей, — что почки в организме человека выполняют практически ту же функцию, что и печень, то есть чистят организм от ядов и продуктов жизнедеятельности. Но если печень чистит кровь, с помощью ферментов расщепляя яды, то почки чистят плазму, просто выводя всю гадость из организма с мочой. Почки выполняют и ещё ряд крайне важных для организма функций — следят за составом крови, своевременно удаляя оттуда лишнюю жидкость, вырабатывают и выделяют в кровь ряд ферментов… И вот с точки зрения реализации необходимых для процесса жизнедеятельности функций ваши амулеты никуда не годятся. О функционировании человеческого организма вы знаете непозволительно мало, несмотря на то, что когда-то эти знания вашим коллегам были доступны.

— К сожалению, мы потеряли очень многое из наследия древних, лэр Один. Я бы жизнь отдал, только бы прикоснуться хотя бы к части утерянных тайн. Всю свою жизнь я по крупицам собираю попавшую в мои руки мудрость ранее живущих целителей, но я не всесилен. В свою очередь был бы крайне вам признателен, если бы вы передали мне хотя бы часть имеющихся у вас знаний.

— Ваша просьба услышана. Чем вы согласны пожертвовать за эти знания? Как вы понимаете, в мире нет ничего бесплатного, за всё надо платить.

— Я готов заплатить за эти знания собственной жизнью, при условии, что полученными знаниями смогут воспользоваться мои ученики.

— Подобная самоотверженность похвальна. Я сообщу своё решение позднее, а сейчас продолжим лечение.

— Я вижу, что вы его и не прекращали, мастер.

— И вы заметили, что я сейчас сделал?

— Не всё, лэр Один, некоторые ваши манипуляции для меня непонятны, но я могу догадаться, что вы только что проделали операцию по восстановлению селезёнки и желудка, а сейчас работаете с сердечной мышцей.

— Вы правильно заметили. Названные вами органы пострадали от яда значительно меньше, поэтому я просто удалил поражённые ткани и запустил контролируемый процесс регенерации. Так как при этом повышенная нагрузка легла также на наши обновлённые печень и почки, я контролирую их функции, подкармливаю и поддерживаю. Ну и немного вмешиваюсь в их работу. Правда, самую малость — только чтобы не повредить молодые ткани повышенной нагрузкой.

Натан, слушая пояснения Одина, обратил внимание на начинающиеся сгущаться в комнате тени — процесс лечения шёл уже несколько часов, и за окном начинало смеркаться, — и зажёг над головой пациента магический светильник, заливший комнату ярким желтоватым светом. Один, слегка кивнув головой, продолжил лекцию:

— Мне для работы свет не нужен, но всё равно спасибо — возможно, для кого-то из здесь присутствующих действительно слишком темно. Сейчас мы восстановили почти все внутренние органы пациента, убедились, что дополнительные костыли в виде артефактов ему уже не нужны, и запускаем программу общей диагностики организма. Это достаточно сложный медицинский конструкт, работающий по типовому алгоритму, разработанному одним из ведущих медицинских центров государства, в котором я когда-то имел честь обучаться. И эта программа, — вы, кстати, скорее всего, наблюдаете сейчас её работу как проходящие по организму пациента энергетические волны разной амплитуды и частоты, — говорит, что если пациента вывести из состояния сна прямо сейчас, то угрозы для его жизни уже не будет, и завершить лечение пациент сможет и самостоятельно. Однако пусть и небольшие, но многочисленные повреждения сердечно-сосудистой системы, плохо зарубцевавшиеся механические повреждения тканей в лёгких, несколько других не представляющих угрозы здоровью пациента травм желательно устранить прямо сейчас, пока пациент спит, поэтому предлагаю не прерывать лечение, а продолжить его ещё как минимум восемь-десять часов. Столь долгий срок проведения оставшихся процедур обусловлен тем, что окончательное выздоровление пациента пройдёт полностью в автоматическом режиме, под контролем энергетической структуры, эмулирующей мозг реального человека, но запрограммированной на излечение конкретной особи, и, соответственно, в силу этих причин функционально несколько ограниченной. У меня, признаться, нет ни времени, ни желания создавать полноценную искусственную личность только для того, чтобы на несколько часов ускорить выздоровление обычного человека. Коллеги могут меня понять — налицо было бы явное несоответствие затраченных усилий конечному результату.

— Простите, лэр Один, правильно ли я вас понял, что для контроля за окончательным излечением пациента вы сейчас создали из ничего искусственный разум? Мыслящее существо?

— В общем и целом вы поняли меня правильно, коллега. Только существом созданный мною конструкт называть несколько неверно — подобные формулировки принято относить к биологическим образцам. Правильнее называть созданную мною конструкцию объектом, или модулем.

— Но это же… Это по силам только богам!

— Могу вас разочаровать, коллега. Богам подобное обычно недоступно, если, конечно же, при их создании не было задано дополнительных параметров. Зато люди, если их интеллект достаточно развит, вполне в состоянии создать искусственный разум, причём разум, не только выполняющий возложенные на него функции значительно лучше человека, но и при общении с которым создаётся полная уверенность, что общаешься с человеком. На самом деле это не так уж и сложно, необходимо лишь иметь глубокие познания в людской психологии и на уровне профессионального программиста работать с одной из программ по генерации искусственного интеллекта. Ну и соответствующую техническую базу, конечно. Механическое, электронное или биологическое устройство с быстродействием как минимум миллиард операций в секунду и памятью хотя бы в тысячу терабайт. Впрочем, эти термины вам, скорее всего, незнакомы…

— Вы будете удивлены, но именно эти термины я встречал в одной из книг древних. Правда, я так в ней ничего и не понял — там речь шла то ли о философии, то ли о богах… Эти терабайты и какие-то флопсы упоминались при рождении неведомых легендарных личностей, а может быть — и богов. Некоторые фразы из этой книги даже взяли себе на вооружение церковники…

— Чудны дела твои, господи… Вот уж действительно стоило опустить развитую цивилизацию до уровня средневековья, чтобы получить подобные результаты. Если вас не затруднит — дайте мне потом взглянуть на эту вашу книгу. Хотя я сильно подозреваю, о чём она и даже догадываюсь, откуда она взялась и кто её автор.

— Не просветите меня, лэр Один? По-видимому, вы знакомы с этой книгой.

— Когда увижу, скажу подробнее. Но, скорее всего, вам в руки попался один из имперских учебников по созданию и программированию искинов.

— А что такое искин?

— Машина. Искусственный интеллект. Искусственный разум, чтобы вам было понятнее.

— И что, такое возможно?

— В мире возможно всё, лэр Орив. А если некто вам скажет, что что-то в этом мире невозможно — значит, тот человек просто недостаточно сильно этого хотел. По крайней мере, примите как должное, что есть… скажем так, государства, где подобные процедуры являются достаточно рутинными операциями и выполняются обычными людьми, пусть и получившими очень хорошее даже по меркам того государства образование. Впрочем, за нашими разговорами подошёл к концу очередной этап лечения, начался следующий, протекающий, как я уже говорил, полностью в автоматическом режиме, поэтому сейчас наше присутствие у кровати пациента совсем необязательно. Предлагаю оставить в комнате лэри Литанаю — её сейчас всё равно даже за ноги от постели молодого человека не оттянешь, — а вот остальные здесь явно лишние. Кому интересно — подходите к пациенту утром, будем производить пробуждение нашей спящей красавицы…

— Господин Один, мы очень благодарны вам за излечение нашего ученика и готовы обсудить ваше вознаграждение. Мы также по первому вашему требованию предоставим вам место, где вы можете отдохнуть и переночевать — жилья в Тиаре, как я понимаю, у вас нет. Но отдельно хотел бы попросить вас уделить для меня немного времени и поговорить в моём кабинете — мы ни в коем случае вас ни к чему не принуждаем, но, возможно, ваши ответы окажут нам большую помощь.

— Я понимаю, лэр Орив, что вам от меня что-то нужно. Но я согласен на разговор с вами и, так уж и быть, уделю вам немного своего времени. Ваши коллеги будут на нём присутствовать?

— Если вы не возражаете, на этом разговоре будут присутствовать ещё несколько моих хороших знакомых — деканов различных факультетов нашей академии. Все они, уверяю, достойные люди и с почтением выслушают вас.

— Хорошо, лэр Орив. Зовите своих друзей и ведите меня туда, где мы можем спокойно поговорить…

Некоторое время спустя, в закрытом кабинете декана кафедры боевой магии…

— Лэр Один, пока мы с вами общались, я вспомнил, где мог слышать ваше имя. Чтобы у моих коллег сразу же сложилось правильное мнение о вас и ваших возможностях, очень прошу ответить на один вопрос — вы и некая мифическая личность, которой поклоняются наёмники и, которая, как говорится в одной из детских сказок, подарила великому Яну божественные призрачные мечи, имеете какую-то связь друг с другом?

— Я догадываюсь, о какой личности вы сейчас упомянули, лэр Райс. У меня, как вы тоже, возможно, догадываетесь, много имён, и все они истинные, однако некоторое время назад я действительно путешествовал по этому материку под именем Один, и действительно сделал пару энергетических мечей одному помешанному на боевых единоборствах и различном колюще-режущем оружии фанату — очень уж мне понравилась его одержимость в части овладения воинским искусством. Имя его на самом деле было Николай, но все друзья обычно звали его Колян. Парень оказался не лишён талантов, и его имя в определённых кругах стало хорошо известным, но, похоже, за тысячелетия людские легенды несколько подсократили это имя, оставив только последний слог. Так что вероятность того, что мы сейчас говорим об одной и той же личности, весьма высока.

— То есть вы тот самый Один, которого ещё тысячи лет назад считали богом…

— Мне всё равно, кем меня считают люди. Это просто игра слов. Но я уже неоднократно говорил, и могу повторить ещё раз — я не бог. В этом мире вообще нет богов.

— О вас не было слышно несколько тысячелетий, лэр Один. Скажите, какая причина привела вас на нашу землю?

— Интересный и правильно заданный вопрос… Он подразумевает, что моё обычное место жительства — явно не на этой земле. Что ж, возможно, вы действительно имеете право знать — я родился, вырос и сейчас живу вовсе не в этом мире, да и этого мира, когда я родился, ещё не существовало. Сюда несколько недель назад меня вызвала лэри Литаная, активировав портал и послав от него мне зов. Кто-то рассказал ей красивую сказку, что можно, пролив на алтарь бога свою кровь, воззвать к нему, и он в этом случае выполнит её просьбу. В мире случаются ещё и не такие совпадения — воспользовавшись абсолютно неверными данными, пользуясь только слухами и недостоверной информацией, девушка всё же добилась нужного результата — она связалась со мной и я, появившись на зов, исполнил её пожелание, вылечив её жениха. Сказка закончилась хорошо.

— Так вот куда она исчезла… А о каком алтаре бога вы проговорились?

— Очередная байка этого мира. Здесь нет богов, а алтарём бога Имира оказался пространственный портал в дачном домике моего сына, Тимиро. Когда я его создавал, то предусмотрел возможность использования этого портала его потомками — я понимал, что рано или поздно дети Тимиро вырастут и захотят им воспользоваться. Что, как видите, и произошло.

— То есть бог Имир — это ваш сын Тимиро… А о каких потомках вы говорите? Лэри Литаная, оказывается, является вашим потомком, раз она смогла воспользоваться потралом?

— Все вы, обладающие даром, являетесь моими потомками… Этот мир я создавал для двух своих детей — Яринаты и Тимиро, решивших пожениться. Их брак вызвал неоднозначную реакцию в том мире, где я живу — всё же они пусть и сводные, но брат с сестрой, а подобные браки у нас законодательно запрещены. Видя ваши любопытные глаза, уточню — матерью Яринаты была моя жена Омико, а матерью Тимиро — Иллура. Я уже читал ваши мифы и знаю, что в них есть имена Яри, Наты, Лури и Имира. Насколько они соответствуют действительности — решайте сами.

— А их отца, создателя нашего мира, зовут Дирой…

— Тимиро и Яринате я отец, а Иллуре — муж. Одно из моих имён — то, которым меня когда-то называли в империи, звучит как Дэрий. Вы, одарённые — дальние потомки Тимиро и Яринаты, во всех вас есть частица крови моих детей. И моей крови.

— Создатель… Легенды не врут — я вживую вижу даже не бога, а самого Демиурга — создателя нашего мира…

— Вот только на колени не падайте и поклоны не бейте. Я этого не люблю, да и подобные проявления чинопочитания бессмысленны по своей сути. Можете звать меня Создателем, можете, что более правильно — Демиургом. Вот только богом меня не называйте — я давно уже им не являюсь. Назвать меня богом — всё равно, что назвать знахарем присутствующего здесь декана кафедры целителей. Тем более что вам, моим потомкам, не пристало пачкать колени и разбивать лбы даже перед демиургами.

— То есть мы обладаем магией потому, что являемся вашими далёкими потомками, и в нас течёт кровь самого Демиурга?

— Этот мир, как вы только что услышали, я создавал для своих детей, Яринаты и Тимиро. Они на тот момент уже обладали некоторыми паранормальными способностями, которые вы называете магическими. Да и вы заметили, что все маги пусть немного, но отличаются от обычных людей. Всё дело в том, что я генетически ещё до рождения Тима и Наты уже сильно отличался от обычных людей, и некоторые изменения в моём геноме закрепились и стали наследственными, передаваясь от родителей к детям. Когда я творил этот мир, я постарался сделать так, чтобы эти способности у моих детей в этом мире проявлялись чётче, а осваивать их было легче. Можно сказать, что эта вселенная с самого начала задумывалась и творилась именно под моих детей. Являясь потомками Тимиро и Яринаты, вы вместе с наследственностью получили и возможность влиять на этот мир, используя его ресурсы для своих нужд. Можно, продолжив мои слова, сказать, что этот мир создан специально под вас, он сам идёт вам навстречу, откликаясь на ваши даже неосознанные мысли и желания. И именно поэтому многие из моих потомков, даже смешав свою кровь с простыми людьми, пришедшими сюда вместе с моими детьми, от рождения обладают тем, что вы называете магией. В действительности то, что вы называете магией, является врождённой способностью собственной энергетикой или, если вам так проще понять — усилием мысли влиять на саму суть мироздания.

— Тогда этот мир — наш мир, мир магов и мир для магов…

— В первую очередь — это мой мир. Я — его создатель и распорядитель. В этом мире только я обладаю реальной властью. Хозяин здесь — я, и только я., а люди в этом мире — лишь непрошенные гости. Вы, именующие себя магами, находитесь в несколько привилегированном относительно других людей положении — вас с некоторой натяжкой можно считать моими наследниками, то есть признать за вами некоторые права. Что делать с остальными людьми, населяющими этот мир, я пока ещё не решил.

— Создатель, а вы намереваетесь сделать что-то со всеми людьми? Или я неправильно вас поняла?

— Тайша, кажется? Так вот, лэри Тайша, мне абсолютно всё равно, что случится с населяющими этот мир людьми, как вам будет всё равно, что случится с тараканами в доме, который вы планируете разобрать и перевезти на новое место. Всё дело в том, что этот мир я долго и кропотливо создавал в течение нескольких лет, ежедневно вливая в него океаны энергии и потратив в конечном итоге на его создание прорву энергии из своего личного энергетического резерва. Этот мир сейчас — как гигантский аккумулятор моей энергии, которую я могу использовать в своих дальнейших экспериментах. Я в первую очередь — учёный, исследователь, и сейчас я провожу несколько очень интересных экспериментов, уточняющих определённые этапы развития мироздания — есть там ещё ряд непонятных для меня моментов. Эксперимент проводится сразу в нескольких десятках сотворённых мною вселенных, и запасной аккумулятор энергии мне бы сейчас совсем не помешал. В том случае, если мне не будет хватать энергии для моих исследований, я смогу выпить этот мир и направить полученную энергию туда, где она мне нужнее всего.

— Простите, Создатель, но как же тогда быть с этим миром? Он же погибнет?

— Ну и что?

— То есть как «ну и что»?

— Лэр Лесс, скажите, а как вы проводите занятия со своими студентами? Используете ли пособия, наглядные материалы и реактивы повторно или выкидываете их после первого раза?

— Но это же совершенно другое!

— Разве? Всё зависит исключительно от точки зрения. Я создал эту вселенную, для меня она — предмет, вещь, наглядное пособие, ценный ингредиент… Да назовите как хотите — суть от этого не изменится. Я могу сделать не одну подобную вселенную, которые для меня лишь инструмент для моих опытов и экспериментов, но новую вселенную и быстрее, и легче изготовить из старой, отработанной, надобность в которой для меня отпала. Я уже говорил вам, что энергетическая составляющая этого мира для меня не что иное, как обычный строительный материал — это моя энергия, плоть от моей плоти, а всё население этого мира есть не более чем плесень на стенках лабораторной пробирки, даже если эта плесень — разумна. Вы моете грязную пробирку перед её повторным использованием. Я очищаю отработанный мир, в котором отпала надобность, перед его повторным использованием. Повторюсь — этот мир у меня не единственный, для проведения экспериментов я создал десятки миров, и большинство из них уже не по одному разу стирались и создавались заново, с другими фундаментальными константами. Я — Демиург, а демиурги по своей натуре творцы и экспериментаторы.

— Но если у вас уже имеется множество личных миров, то, быть может, оставите один мир для нас? Всё же вы сами признали, что мы являемся вашими потомками и в некотором роде наследниками, а о потомках у людей принято заботиться. Пусть вы и не человек, но меня ваша настоящая позиция, честно говоря, пугает. Вы так спокойно говорите об уничтожении целого мира, который я уже привыкла считать своим домом…

— Спокойно? Лэри Зулла, первоначально, когда я, зарывшись в церковные и государственные архивы в столице ваших соседей, восстановил хронологию событий и определил истинную причину убийства своих детей, я был в ярости. Говорят, что даже боги бессильны перед людской подлостью и коварством. Мои дети были так добры, что взяли с собой в этот мир простых людей, несчастных и гонимых в том мире, откуда они пришли. Но, размножившись, как тараканы, эти люди, заполонив мой мир, решили создать здесь своё государство и посадить там правителями самих себя. Мои дети, разумеется, в эти планы не вписывались, поэтому были уничтожены. В старых архивах шанарской столичной библиотеки сохранились остатки старых хроник, а в них — ссылки на возможное предательство. В нескольких источниках упоминается яд. Не знаю, как кому-то удалось отравить моих детей — яд для них не должен был явиться причиной смерти, — но факт остаётся фактом — примерно в девятьсот семидесятом году от сотворения мира следы Яринаты и Тимиро исчезли из этого мира, а к власти пришли потомки людских колонистов. Неуязвимых в природе не существует — убить можно любого, хоть бога, хоть демиурга, надо только найти у них уязвимую точку. По видимому, для Яринаты и Тимиро такая точка была найдена, что лишь ещё раз говорит о людской подлости и коварстве. С тех самых пор начались и гонения на детей Яринаты. Я так и не понял, сколько всего их было — по одним хроникам, детей у Яринаты было пятеро, по другим — шестеро. Дети в конце концов были убиты все, чему нашлись документальные подтверждения, но процесс их поиска затянулся, растянувшись на десятилетия. За это время успели появиться внуки, не говоря уж о том, что мужчины в вашем мире отличаются повышенной неразборчивостью в половых связях, что привело к появлению незаконнорожденных потомков Яринаты и Тимиро, о которых вообще никто не знал. Дальнейшее вам более-менее должно быть известно из официальных источников, которые, если оттуда выкинуть пафосные лозунги о необходимости очищения Натаны от поразившей её магической скверны, относительно правдоподобно описывают историю поиска и уничтожения моих потомков. Сейчас, насколько я в курсе, магов в Занадане насчитывается не более нескольких сотен, а в остальных государствах Натаны их практически вообще не осталось. Так что я с чистой совестью могу поглотить этот мир и использовать его энергию для своих дальнейших опытов. Убийц моих детей мне совсем не жаль. Оставить этот мир для магов, как вы просите? А вы сможете забрать и удержать в руках власть, или опять отдадите её алчным людишкам? Вы, несколько сотен лабораторных крыс, научных и кабинетных работников, среди которых случайно затесалась пара десятков тех, кто действительно может носить громкое звание боевого мага, вы сможете если не уничтожить, так хотя бы привести к покорности десятки миллионов простых людей? У кого из вас хватит сил, а самое главное — смелости, чтобы уничтожить целые страны? В ваших головах богатейший арсенал оружия для убийства — от климатических бедствий до нашествия насекомых-вредителей или синтеза отравляющих веществ в местах массовых скоплений людей.

— Но… Но это же геноцид!

— Да что вы говорите! А то, что творится сейчас по отношению к вам — это как называется? Если пользоваться статистикой и считать количество пришедших в этот мир простых людей, которых, если кто-то не знает, было всего шестнадцать, по отношению к двоим магически одарённым, причём учитывать перекрёстные браки, в которых также сохраняется высокая вероятность передачи генетической предрасположенности к магии, то сейчас в мире магом должен был быть как минимум каждый третий человек! Вдумайтесь в эти цифры! Вас менее двадцати тысяч на десятки, сотни миллионов простых людей, а должно быть в тысячи раз больше. Из тысяч потенциальных магов выжил один. И это не геноцид?

— Но нельзя же уподобляться тем, кого мы сами заклеймили как убийц, кого ненавидим и презираем! Должен же найтись другой, менее кровавый выход!

— Вы можете его мне предложить?

— Создатель, мы не только можем предложить выход из создавшейся ситуации, мы уже его разработали и в тайне от власть имущих достаточно успешно его реализуем.

— А вот это уже интересно. Лэр Орив, сказав «а», придётся говорить и «б». Излагайте ваш план и, если я сочту его разумным, то, возможно помогу вам и даже подумаю о том, чтобы оставить этот мир вам.

— А если план вам не понравится — вы с лёгкостью убьёте своих потомков?

— Зачем же так грубо, лэри Зулла… Пусть я, с вашей точки зрения, несколько нечеловечен в своих мыслях и поступках, но я всё же не зверь, и убивать собственных потомков не собираюсь. Всех магов, кого удастся спасти, я при сворачивании этой вселенной перемещу в другое место, где вы сможете спокойно жить дальше.

— А если мы хотим остаться жить здесь?

— Тогда вы должны доказать мне, что достойны этого мира, и убедить меня не трогать эту вселенную. Подарки не делаются просто так, вы должны их заслужить.

— Я докажу вам, Создатель. Нам тоже не нравятся гонения, которым подвергаются маги по всей Натане, поэтому мы приняли покровительство герцога Илия, который прекратил в своём герцогстве уничтожение магов, и организовали здесь магическое сообщество. Собрали по всему миру оставшихся магов — тех, кого ещё не успели убить, заботимся о них и обучаем, по крупицам собирая и передавая всем имеющим магический дар знания наших предков. Вы, кстати, можете сами убедиться в этом, поприсутствовав на занятиях студентов нашей академии. Но мы также отлично понимаем, что милости власть имущих не вечны — преемник ныне правящего герцога вовсе не так лоялен к магам, как его старший брат. Связанные клятвой, чтобы не возбуждать подозрений, мы собрали полсотни лучших наших представителей из числа молодёжи и нескольких наиболее опытных взрослых магов, снабдили их необходимой литературой и спрятали от властей в северных горах, прикрывшись легендой о мифическом артефакте. От этой группы колонистов требуется только одно — выжить в потайном месте и в течение ближайших тридцати-пятидесяти лет увеличить свою численность как минимум до нескольких сотен. Поэтому и состав экспедиции своеобразный — женщин, вернее, молодых незамужних девушек, в ней ровно в три раза больше, чем мужчин, причём это самые лучшие наши представители — у них самый большой магический резерв, они прекрасно сложены физически, красивы, у них есть все шансы прожить значительно более долгую, чем у простых людей, жизнь, и родить сильное, здоровое, магически одарённое потомство. В старинных книгах это называется селекцией.

— И они все согласились на подобный шаг? Провести всю жизнь в горах, работая в качестве инкубаторов для будущей расы магов?

— Они все знают, что, оставшись здесь, с большой долей вероятности просто погибнут, не прожив и нескольких лет — старый герцог больше не протянет, я это говорю как медик, — дополнил своего коллегу Натан.

— Хорошо, продолжайте. Пока ваш план видится мне вполне здравым.

— Сейчас магов во всём мире насчитывается около семнадцати тысяч. Возможно, где-то живут отдельные маги, чьи умения столь велики, что им удалось укрыться от поисковых команд, но, по моим прикидкам, таких людей не слишком много — сотня, другая… Не больше. Основная численность магов сосредоточена в герцогстве Занадан. По моим расчётам, в течение ста лет колония молодых магов увеличит свою численность как минимум до тысячи человек. Первые двадцать-тридцать лет она будет расти в арифметической прогрессии — вначале женщины будут рожать примерно один раз в три-четыре года, не чаще, ведь условия жизни в северных горах далеки от идеала. Затем их быт наладится, и количество рождённых детей постепенно увеличится. Перелом начнётся примерно через тридцать лет, когда начнут вступать в браки повзрослевшие дети колонистов. Через шестьдесят лет — начнут вступать в браки их внуки. Численность магов начнёт увеличиваться в геометрической прогрессии. Все колонисты будут проходить обязательную военную подготовку и усиленно изучать магические дисциплины — для этого в состав экспедиции включено несколько опытных преподавателей. Если мои расчеты верны — через сотню лет колонии можно будет выходить из изоляции и являть себя миру, они станут достаточно сильны, чтобы сначала захватить власть в одной из стран — предположительно это будет Шанара, а затем, закрепившись, постепенно вернуть себе весь мир. Простых людей мы уничтожать, естественно, не станем, но на территорию центрального государства пускать их не будем — это будет страна магов и страна для магов.

— План достаточно неплох и, самое главное, действительно существует высокая степень вероятности, что этот план реализуем. Поэтому я помогу вам.

— Благодарю, Создатель…

— Благодарности будут после, когда вы реализуете свой план. Со своей стороны я могу предложить вам улучшить условия проживания вашего анклава. Значительно улучшить. Одновременно создаваемый вами анклав будет обезопашен от враждебных действий магоненавистников.

— Вы хотите помочь нам в возведении вокруг лагеря крепостных стен? Работы в этом направлении уже начались, но дело это непростое, долгое и отнимает у колонистов очень много сил и времени.

— Нет, лэр Орив, моё предложение значительно лучше. Я предлагаю вашему анклаву переехать на Лияру.

— Переехать на другой материк? Создатель, но об этом материке у нас сохранились только легенды. Мы ничего о нём не знаем. Не знаем даже, можно ли на нём жить. Вдруг все колонисты не смогут там выжить и погибнут? Да и как они смогут выжить без помощи с нашей стороны?

— Во-первых, Лияра — вполне комфортный для проживания материк. Основная часть Лияры покрыта густыми лесами. Климат там преимущественно субтропический, растительность и животный мир богаты и разнообразны, поэтому колонистам не придётся заботиться о тёплой одежде и пропитании. Правда, на Лияре в своё время я проводил несколько экспериментов по созданию устойчивых биогеоценозов, поэтому животный мир там значительно более разнообразен, чем на Натане, к тому же в тропических лесах Лияры, особенно в нескольких невысоких горных массивах, очень хорошо прижились и даже неплохо размножились рурхи. На Натане рурхов почти нет — весь их ареал обитания простирается не далее срединной части западной горной гряды, но на Лияре для людей, не обладающих магическими способностями, рурхи могут создать определённую проблему.

— А кто такие рурхи, Создатель?

— Рурхи — разумные хищники, завезённые мною на Нату из другого мира. Как, впрочем, и остальные растения и животные — создавая этот мир, я ещё не умел конструировать столь сложные биологические объекты, воспользовавшись плодами других творцов из моего собственного мира. Больше всего рурхи похожи на кошек, правда, кошки эти размером с хорошего буйвола. Рурхи — природные телепаты, поэтому представляют собой достаточно грозную боевую единицу. В природе для них естественных врагов нет, да и человек, не обладающий специальными навыками, тоже вряд ли выйдет в схватке с рурхом победителем. Однако с рурхами вполне можно договориться, если с самого начала считать их друзьями и не лезть на их охотничьи территории. Думаю, что магам это вполне по силам. Вы даже можете с ними подружиться, как это когда-то сделал я.

— В наших хрониках упоминаются описания похожих на рурхов демонов, которые как раз и обитают в лесах западной горной гряды.

— Совершенно верно, именно рурхи там и обитают. И именно поэтому леса там необжитые — рурхи не любят конкурентов, в том числе и в лице человека.

— Действительно, на Лияре наших колонистов никто не достанет — но не из-за обитающих там демонов, а исключительно потому, что никто ещё до этого материка так и не смог добраться. Натану окружает расположенный в нескольких сутках плавания силовой барьер, который никому ещё не удалось пересечь. Барьер просто отбрасывает от себя корабли. Дальше островов Зеу нам хода нет.

— И это говорит мне опытный, умудрённый жизнью маг! Барьер я ставил для того, чтобы люди, не достигшие определённого уровня развития, не смогли покинуть Натану и не путались у меня под ногами, сбивая мне ход экспериментов на Лияре. Для вас этот барьер не помеха — каждый второй из здесь присутствующих магов потенциально в состоянии открыть в барьере проход, принцип контроля силовых полей барьера мало чем отличается от так называемых плетений щита, которыми вы свободно манипулируете.

— Но тогда возникает проблема связи с ушедшим на другой материк отрядом!

— Не вижу проблемы — связь с другим материком можно установить несколькими способами. Как я понимаю, телепатию, или мыслесвязь, вы особенно и не развивали? А зря — это умение иногда бывает крайне полезным. Для связи можно было бы воспользоваться радиоволнами — электромагнитное излучение определённого диапазона вполне в состоянии достигнуть другого материка даже при незначительной излучаемой мощности. Правда, и эти знания вами, насколько я в курсе, благополучно утеряны. Но подумайте — а так ли вам нужна эта связь? Анклав, коль уж решит окончательно переселиться на другой материк, всё равно будет функционировать полностью автономно. В крайнем случае, наладите регулярную связь с анклавом по морю — плавать на кораблях вы ведь умеете. Правда, некоторым из вас для этого придётся освоить мореходное дело. В управлении кораблём на самом деле нет ничего особо сложного, и эту науку успешно осваивали люди, стоящие на несколько ступеней ниже вас в своём развитии. Так что не боги горшки обжигают — научитесь, если уж сильно припечёт.

— В ваших словах сокрыта мудрость, Создатель. Мы поступим так, как вы нам советуете. Но вы же не оставите нас один на один против целого мира в то время, когда нам как никогда нужна помощь? Мы не будем просить многого, постаравшись обойтись своими силами. Но иногда в жизни возникают такие моменты, когда ты оказываешься бессилен перед лицом обстоятельств и остаётся только уповать на помощь Создателя.

— Мне это не нравится — я считаю, что человек сам творец своей судьбы, и признание того, что обстоятельства иногда оказываются сильнее его, есть исключительно признак его слабости. Однако я пойду вам навстречу и буду иногда помогать — всё же вы мои потомки, и сейчас действительно оказались настолько слабы, что иногда, как маленьких детей, вас приходится вести за ручку, чтобы не упали и не поранились. В исключительных случаях, когда вы не увидите другого выхода, можете обратиться ко мне напрямую, как это сделала лэри Литаная, и я приду.

— И вы нас услышите?

— Если ваш зов будет достаточно громким — услышу.

— То есть как громким? Мы должны очень громко закричать?

— Ну не будьте таким наивным, лэр Тонг, вы же опытный маг-теоретик и отлично понимаете, что распространяемые в воздушной среде звуковые колебания не имеют возможности достигнуть даже другого города, не говоря уже о другом материке или другой вселенной. Зов должен быть мысленным, или, если кому так более понятно — ментальным. Вы должны оперировать ментальной энергией для связи со мной. Если не в состоянии обеспечить вызов необходимой мощности — используйте накопители.

Такие, как портал, который обнаружила лэри Литания?

— Совершенно верно. Можете использовать тот самый портал. При активации генетическим материалом любого одарённого он будет работать как обычный передатчик, причём для активации вовсе не нужно заливать его кровью, достаточно просто приложить к портальной плите свою ладонь. Да хоть сядьте на неё — достаточно хоть небольшого участка, на котором ваше тело будет непосредственно касаться сенсоров.

— Создатель, обнаруженный лэри Литанаей портал находится на чужой территории, доступа к нему мы не имеем. Не будет ли дерзостью с нашей стороны, если вы создадите на территории академии аналогичный портал?

— Ну, аналогичный портал вам, положим, не нужен — для связи со мной достаточно обычного ментального ретранслятора, который по своим функциональным характеристикам значительно проще портала. Такой ретранслятор я могу вам подарить, сделать его несложно. А для зарядки ретранслятора достаточно усилий любого мага — принцип ничем не отличается от зарядки ваших бытовых накопителей. Покажите место, куда его установить, и я его туда поставлю.

— Создатель, у меня есть идея получше…

— Не сомневаюсь, лэр Орив, вы и здесь наверняка попытаетесь урвать что-то для академии. Я не прав?

— В целом, конечно же, вы правы, Создатель. Я хочу возвести на территории академии церковь, где все маги смогут поклоняться своему Создателю, демиургу Дирою. Мы построим церковь Дироя, и центральным местом в ней, алтарём, как раз и будет подаренный вами ретранслятор. Таким образом, молясь вам, наши маги будут заряжать и ретранслятор.

— Весьма неожиданное решение, лэр Орив. Скажите, а что вы знаете об энергии веры?

— А что, есть и такая энергия?

— Есть. Правда, не скажу, к сожалению или к счастью. Энергия веры несколько отличается от той энергии, которую вы излучаете, когда плетёте свои заклинания. Ваша вера уже изначально модулирует излучаемые вами электромагнитные поля, насыщая их определённой информацией, преимущественно не материального, а личного характера. То есть, если вы создаёте обычное магическое плетение, то вы изначально модулируете спектр излучаемых вами колебаний на получение какого-то материального результата. Я пока понятно объясняю?

— Да, создатель, нам пока всё понятно.

— Хорошо, продолжу. Но если вы заметите, что я стал объяснять вам слишком сложно — предупредите меня, всё же я давно не объяснял подобные сложные процессы преобразования материи и энергии столь примитивно, буквально на пальцах. Могу в любой момент сорваться и перейти на более естественный для меня стиль. Итак, если, как я уже сказал, вы хотите получить материальное воплощение вашего заклинания, вы его получаете — летящий во врага сгусток плазмы, вскипевшую или замёрзшую воду, пролившуюся дождём на землю тучу или спёкшуюся в каменный монолит землю. Но если вы молитесь — вы изначально отдаёте свою энергию божеству, к которому вы обращаетесь. То есть если вы молитесь мне — то энергия идёт не в алтарь, а напрямую ко мне. Не вся — часть рассеивается в окружающем пространстве, нередко впитываясь в рядом стоящие предметы и постройки, а также, если вы при этом смотрите на алтарь — и в этот алтарь. Но эта часть незначительная по сравнению с той энергией, что достигает меня.

— И что же делать? Заряжать алтарь напрямую?

— Лучше всего это делать именно так. Но, если вы хотите скрыть процесс зарядки, замаскировать его под молитву, то я могу усложнить энергетическую конструкцию ретранслятора, заключив в него резонансный улавливающий контур. Таким образом, часть предназначаемой мне энергии будет задерживаться, улавливаясь ретранслятором, и подзаряжать его.

— И какую часть этой энергии он сможет перехватить?

— Незначительную. Не более половины, но скорее всего, рассчитывать придётся примерно на треть энергии. К тому же, как только энергетические резервуары ретранслятора насытятся, контур прекратит отбор энергии. Если этого не сделать, то перегруженные цепи ретранслятора могут выйти из строя, а это чревато разрушением конструкции.

— Треть потока — это значительно больше, чем мы могли бы надеяться, создатель. Трое молящихся вам адептов сделают то же, что и один специально обученный маг, заряжающий накопитель. Нас это полностью устроит. Скажите, а молиться вам могут только маги?

— Молиться мне может кто угодно — при заряженных накопителях ретранслятора я смогу услышать слова и мысли практически любого молящегося. Но у обычных людей энергетические каналы не развиты, находятся в зачаточном состоянии и энергии излучают пренебрежимо мало — по сравнению с инициированными магами, разумеется.

— И такой же ретранслятор вы предоставите нашему анклаву на Лияре?

— Да.

— И поможете нам довести корабль с колонистами до Лияры?

— Я сделаю лучше — открою прямой портал на Лияру, и колонистам не придётся долгие месяцы плыть по океану.

— Спасибо, создатель. Место для будущей церкви и алтаря в ней мы определим после того, как переправим на Лияру колонистов. Сейчас же, если вас не затруднит, помогите нам разобраться ещё в нескольких интересующих нас вопросах…

 

Глава 7

В ставке главнокомандующего объединёнными войсками королевства Шанара было необычайно тихо, несмотря на то, что она была практически полностью забита людьми, добрую половину которых составляли вооружённые до зубов гвардейцы из личной охраны короля Вериана Третьего Светозарного. Присутствовали даже представители тайной канцелярии, что для военного совета было крайне нехарактерно. Впрочем, правителю виднее…

Вязкую, тяжёлую тишину, казалось, невидимой, но осязаемой пеленой висящую в огромном помещении, разбавлял лишь уверенный голос, принадлежащий седому подтянутому мужчине в кителе с генеральскими погонами:

— Таким образом, в этом году, несмотря на предпринятые нами усилия, мы всё же не сможем продолжить наступление на герцогство Занадан, ваше величество, если мы не собираемся положить в боях на восточном фронте всю свою армию. Без продовольствия и обозов с вооружением мы понесём слишком большие потери — как удалось недавно установить, наиболее эффективным средством против проклятых колдунов, воюющих в занаданской армии, являются отравленные стрелы, которых у нас после недавних печально известных событий осталось слишком мало. Большинство складов уничтожено диверсантами, а новое оружие за оставшиеся до наступления холодов несколько месяцев мы изготовить не успеем.

— Ваши предложения?

— Наступление необходимо отложить до следующего года, а в этом году заняться усиленной подготовкой к наступлению, заново наполнив склады оружием и продовольствием. Естественно, необходимо учесть допущенные нами ошибки этой военной кампании и не допустить повторного прорыва на нашу территорию вражеских диверсантов. Но тут уже работать должен господин Литис — противодействие колдунам как раз по его части. Да и поимкой проникшей на нашу территорию колдуньи, насколько я в курсе, занимался именно он.

— Кстати, Литис, вы поймали эту колдунью, как обещали?

— Нет, ваше величество, мы её упустили. В наши ряды проникли предатели, снюхавшиеся с проклятыми колдунами.

— Вы нашли предателя?

— Да, ваше величество. Это некто Арсий, долгое время маскировавшийся под вашего верного слугу. Он вышел на колдунью, но, вместо того, чтобы исполнить приказ и уничтожить её, пошёл на сговор с нашими врагами. В результате моя агентура в Борке практически вся уничтожена ренегатом, а самой колдунье, сопровождаемой двумя спутниками, удалось скрыться. Их следов нам найти не удалось — предположительно, разыскиваемые нами люди, не без помощи ренегата, уже на территории Занадана.

— Предательство нельзя спускать с рук, Литис. У этого Арсия есть семья?

— Мы уже взяли семью предателя. Его жена умерла, а дочери удалось бежать прямо из подвалов нашей канцелярии. По слухам, её даже видели в Борке — видимо, у Арсия остались сообщники, выкравшие из хорошо охраняемых казематов канцелярии его дочь.

— Я крайне недоволен вами, Литис. Такие промахи непростительны для руководителя тайной канцелярии.

— Ситуацию ещё можно исправить, ваше величество. Если вы планируете заключать с Занаданом перемирие — пригласите в составе занаданской делегации эту колдунью вместе со своими спутниками. Их имена нам известны, поэтому включить их в состав посольства будет нетрудно. Пообещайте им дипломатическую неприкосновенность, и они обязательно приедут. Для верности можете сказать, что без этих людей переговоров не будет.

— И что вы хотите с ними сделать, если у них будет дипломатическая неприкосновенность? Ведь в этом случае у нас будут связаны руки!

— Ваше величество, столица Шанары столь велика и прекрасна, в ней столько удивительных мест, что чужому человеку так легко там потеряться! Никто не будет удивлён, если во время одной из таких прогулок эти люди случайно забредут не туда, куда нужно, и исчезнут. Мы, конечно же, будем долго и тщательно их искать, но вы же знаете — пропавших людей удаётся найти не всегда, даже в таком процветающем и благополучном государстве, как Шанара. А послы пошумят и успокоятся — не в том они сейчас положении, чтобы права качать. Возможно, впоследствии ситуация и изменится, но сейчас они утрутся и смолчат — мир с нами для герцога сейчас дороже жизней каких-то колдунов.

— Я подумаю над вашими словами, Литис. А сейчас предлагаю перейти к обсуждению плана предстоящей в следующем году военной кампании…

Герцогство Занадан, дворец правителя в Тиаре…

— Что ты хотела, малышка? У меня мало времени, и эти редкие минуты мне хотелось бы посвятить отдыху.

— Дядя, вы хотели пригласить на завтра во дворец магов из нашей магической академии?

— Да, малышка, послы Шанары вчера вручили мне от короля Вериана верительные грамоты, в которых предложили обсудить условия перемирия. Для этого они желают, чтобы я направил в Гану для ведения переговоров официальную делегацию, включив в неё нескольких магов. Именно для этого я и хочу поговорить с магами — сам Вериан, как политик, ничего из себя не представляет, но за его спиной страной руководят весьма здравомыслящие и крайне влиятельные лица. И я хочу понять, что они замышляют — к магам в Шанаре до сих пор сохраняется стойкая неприязнь.

— Что они замышляют — я могу сказать вам и так, дядя. Шанарские войска в этом году не смогут продолжить войну и попросят перемирия на один год. Для наступления у них сейчас недостаточно ресурсов — загодя приготовленные для наступления склады с продовольствием и вооружением были недавно уничтожены нашими горными егерями при поддержке магов. Мы могли бы добиться и большего, но ты послушал тогда своего брата. Я предупреждала тебя, дядя, что твой брат спит и видит, как занять твой престол, и для этого не погнушается никакими средствами.

— Пусть ты и ясновидящая, малышка, но ты не видишь самого главного — моему брату не нужно предпринимать для этого никаких усилий, я скоро уступлю ему этот трон и сам. Мне уже недолго осталось, а прямых наследников у меня, к сожалению, нет.

— Когда ты умрёшь, взошедший на престол Симус уничтожит всех магов Занадана. Он их ненавидит, и ты это знаешь.

— Ко времени моей смерти Занадан будет уже крепко стоять на ногах, малышка, и разрастётся до размеров империи. Маги уже не будут нужны государству, и их гибель ничего для нас не решит. Но тебя это не коснётся. Пусть ты и одарённая, но тронуть собственную племянницу Симус не посмеет.

— Для Симуса нет родных, дядя. Для него дороже всего власть.

— Что есть, то есть, тут с тобой не поспоришь. Для этого даже не надо быть ясновидящей. Но ты же не просто так заговорила о завтрашней делегации магов нашей академии?

— Верно, дядя. В своих видениях я видела храм на территории Тиарской магической академии…

— Вот как? Маги решили построить храм Дирою? Глупцы, им это не поможет — жрецы истинного бога объявили всех магов исчадиями ада, подлежащими немедленному сожжению на костре, и никакие подачки в виде храмов не свернут их с выбранного пути. Дирой не защитит их, даже если маги будут молиться ему днём и ночью.

— Тем не менее, в моих видениях на территории нашей магической академии стоит храм истинному богу, вот только алтарь в нём отличается от тех, что приняты в других государствах. Вместо лика Дироя там изображён древний мифический зверь, в хрониках именуемый драконом.

— Драконом? Ты ничего не путаешь, малышка?

— Нет, дядя. На алтаре изображён дракон, сидящий на скрещенных мечах. Или держащий их… Это изображение бога войны Одина. Храм Дироя будет одновременно храмом Одина.

— Твои видения редко оказываются неверными, малышка, но зачем ты мне всё это сейчас рассказываешь?

— Несколько дней назад в сопровождении двух магов в город въехал…

Тут молодая девушка замолчала, по-видимому, подыскивая в своём словаре слова, которые были бы наиболее уместны для описания въехавшего в город путника. Подождав некоторое время и не дождавшись точного определения, герцог Илий переспросил свою племянницу:

— И что же ты замолчала, малышка?

— Думаю, дядя. Подыскиваю слова…

— Ты не знаешь, кто въехал в город? Не видела его?

— Знать и видеть — это разные вещи. Я видела его, дядя, как тебя сейчас — он помог снять с дерева моего котика. На вид это высокий красивый мужчина, выглядевший примерно на двадцать два-двадцать три года. Уверенный в себе, но не надменный. Волосы — тёмно-коричневые, почти чёрные, коротко и аккуратно подстриженные, глаза — карие, черты лица — мягкие, но не лишенные мужественности. Усы и борода отсутствуют. Одежда — с виду простая, но дорогая. Вот и всё, что я увидела. Я сначала испугалась, но потом заинтересовалась…

— Ты испугалась незнакомого человека в собственной столице, где под каждым кустом сидит охраняющий тебя гвардеец?

— Он не человек, дядя. Да, выглядит как человек, разговаривает и ведёт себя, как человек, но человеком не является. Я так и не смогла разобраться, кто он такой — мир впервые промолчал, не дав мне ответа. И я ещё не сказала тебе самого главного — его зовут Один. Это его изображение будет на алтаре Дироя в моём видении. И у тебя не получится его убить. Возможно, это вообще не под силу ни одному из живущих под небом Наты.

— Интересная история… Одином наёмники Натаны называют своего бога войны, и, в отличие от Имира, действительно изображают его в виде дракона, сидящего на скрещенных мечах. Впрочем, этот мелкий божок почти никому, за исключением самих наёмников, не известен — так, одна из древних сказок… Но какое отношение этот твой Один имеет к храму Дироя и к алтарю в нём, да и как всё это связано с запланированной на завтра аудиенцией магов?

— Не знаю, дядя.

— И из-за тех пустяков, что сейчас мне рассказала, ты решила потревожить мой послеобеденный отдых?

— Да, дядя. Я знаю, что рассказанное мною очень важно. Пригласи Одина и его спутниц завтра на приём вместе с делегацией от магической академии. Быть может, мы услышим ответы на многие вопросы, и от того, какими будут эти ответы, возможно, зависит будущее не только нас, но и всего мира…

* * *

Лэр Орив, удобно устроившись на большом, нагретом солнцем валуне, смотрел вниз, туда, где по пологому склону горы вытянулись пока ещё невысокие стены укреплений, изломанной лентой охватывающие несколько неказистых то ли домов, то ли полуземлянок, сиротливо разбросанных вокруг ровной утоптанной площадки, служившей, по-видимому, центральной площадью возводимого посёлка. Строящийся посёлок, в котором начали потихоньку обживаться молодые маги, в результате удачно проведённой Оривом комбинации скрывшиеся от вездесущего ока тихушников Занадана, гудел, как потревоженный улей. Везде кипела работа — стучали молотки и топоры, поднималась каменная пыль и слабые дымы костров — до наступления зимы, которая в этом суровом северном краю приходит слишком рано, поселенцы должны были успеть закончить строительство и запастись провизией, ведь с приходом холодов сделать это будет не в пример сложнее. Понаблюдав за работой магов, лэр Орив в сопровождении скромно, но элегантно и дорого одетого молодого человека прошёл в лагерь, в котором, стоило только работникам увидеть вошедшего мага, сразу же прекратилась вся бурная деятельность, а лэра Орива, остановившегося на небольшой площади, расположенной в самом центре посёлка, тут же обступила весело гомонящая толпа молодёжи, истосковавшейся без вестей с большой земли. Немного послушав радостный студенческий гомон, опытный преподаватель, знающий, как воздействовать на студентов, несколькими короткими фразами добился тишины и стал говорить:

— Лэры и лэри, наши планы совсем недавно радикально поменялись, и в строительстве этого посёлка больше нет необходимости. Советом магов принято решение создавать анклав не на севере материка Натана, а на другом материке, Лияре. Присутствующий рядом со мной лэр Один оказался столь любезен, что согласился переправить вас на Лияру порталом, чтобы не тратить месяцы на полное опасностей путешествие по морю. Сейчас все вы разбредаетесь по своим домам и выносите на эту площадь всё, что необходимо забрать на Лияру, и в первую очередь книги. Когда сборы закончатся, мы двинемся в путь. Все разговоры и вопросы — потом, когда прибудем на место.

Возобновившаяся затем суета показала, что собираться на самом деле вовсе не так уж и просто — несколько часов у магов ушло на то, чтобы завалить площадь рюкзаками и мешками с имуществом и продовольствием, а также тщательно проверить, чтобы ничего не было забыто. Когда сборы закончились, Один, получив от Орива отмашку, раскрыл перед ошарашенными студентами и преподавателями большое, несколько метров в высоту, овальное окно, внутри которого дрожал и переливался всеми оттенками серебристо-зелёного горячий воздух, показывая сквозь пробегающую по нему рябь картину опушки густого тропического леса — точка выхода лежала в месте, где явно буйствовало лето. После приглашающего жеста Орива колонисты, похватав рюкзаки и мешки, опасливо начали нырять в овальный зев портала, появляясь на другой его стороне расплывчатыми тенями. Когда все студенты прошли через портал и площадь в центре посёлка опустела, лэр Орив тоже сделал вслед за своими учениками шаг в неизвестность.

Вышел Орив действительно на опушке громадного, состоящего сплошь из увитых лианами деревьев-гигантов, леса. Не останавливаясь, он сделал несколько шагов по мягко пружинящей под ногами земле, после чего посмотрел под ноги — его высокие кожаные сапоги почти наполовину скрывались в мягкой, шелковистой, густой, ярко-зелёной, с лёгким оттенком синевы траве. В спину дул лёгкий, почти незаметный прохладный ветерок, несущий морскую свежесть и приятно охлаждавший кожу. Орив подумал, что без этого ветерка день в точке выхода был бы даже слишком жарким — Яри устроилась почти в зените, посылая на землю свои огненные лучи. Обернувшись, Орив ожидаемо увидел в паре километров за спиной морской берег, песчаный пляж и спокойное сине-зелёное море, покрытое исчезающими за горизонтом мелкими холмиками волн. Идиллическая картина — жаркий летний день, небо в лёгких барашках кучевых облаков, на море почти полный штиль… Увидел также Орив и выходящего из портала Одина, после чего портал, выполнивший своё предназначение, с едва слышным хлопком свернулся. Видя, что Орив, как и все прибывшие на материк маги, переполнен впечатлениями и вряд ли способен в ближайшее время адекватно руководить, Один произнёс:

— Лэры и лэри, прошу вашего внимания!

Дождавшись, когда заинтересованные лица колонистов повернутся к нему, Один продолжил:

— Вы находитесь сейчас на западном побережье Лияры, недалеко от экватора. В этом месте очень мягкий климат, не бывает холодов, а смену времён года вы определите по приходу сезона дождей. Людей здесь нет, однако растительный и животный мир богат и разнообразен. Хищников здесь тоже достаточно, и не все из них будут уходить с вашего пути, некоторые вполне могут посчитать вас своей добычей. Поэтому расслабляться не надо, вы должны в любое время дня и ночи быть готовы к отражению направленной на вас атаки. Впрочем, на то вы и маги. Для опытного и умелого мага опасности в здешних лесах не больше, чем на кухне в общежитии вашей академии. Здесь по решению совета занаданской академии и будет размещён ваш анклав. Ваша задача — закрепиться на материке и, освоившись, полностью его заселить. Этот материк будет исключительно владениями магов. Стройте здесь, что хотите, и берите себе столько земли, сколько в состоянии обработать. Развивайтесь, стройте своё собственное государство, в котором будут жить одни маги — война на уничтожение с простыми людьми за место под солнцем вам больше не грозит. Вопросы есть?

Конечно, вопросов была масса, они посыпались на Одина со всех сторон. Ему оставалось только спокойно отвечать на самые важные из них:

— А где здесь вода?

— Вода вокруг вас. Ищите.

— А что мы будем есть?

— А что вы планировали есть на прежнем месте? То же самое будете есть и здесь.

— А что мы будем одевать, когда износится наша одежда?

— Одевайте, что хотите. Хоть вообще голыми ходите — климат здесь тёплый, не замёрзнете. Но я всё же рекомендовал бы вам самостоятельно освоить изготовление одежды — её можно делать из ткани, сплетённой из волокон растений, или из шкур убитых животных. Правда, шкуры необходимо правильно выделать, а для производства тканей необходимо найти подходящие растительные волокна и создать хотя бы минимальную инфраструктуру — я уже не говорю о полноценной текстильной отрасли. Но тот же самый вопрос рано или поздно встал бы перед вами и на прежнем месте, а там климат значительно более суровый, чем здесь. В конце концов, вы же маги — разработайте заклинание, одевающее вас. Фасон одежды тоже можете придумать самостоятельно.

— А где нам взять оружие, чтобы охотиться?

— Настоящему магу не нужно оружие, он сам — оружие. Но если кому-то из вас так уж необходимы костыли, то перед вами, — Один указал рукой на кромку находящегося рядом леса, — есть практически неиссякаемый источник оружия. Это лес. Из него, вернее, из растущих в нём деревьев и кустарников, можно делать копья, луки, стрелы. Кто умеет пользоваться пращой — недалеко есть небольшой горный массив, там можно набрать камней для пращи. Вопрос самостоятельного изготовления оружия рано или поздно встал бы перед вами и на прежнем месте.

— Но на прежнем месте у нас всё же была хоть и плохая, но связь с цивилизацией!

— Опасное заблуждение, девушка. Если бы в герцогстве начались гонения на магов, то ваша изоляция и на старом месте была бы абсолютной — любой ваш выход в большой свет сразу же рассекретил бы вашу базу, и на вас открыли бы охоту.

— А как же наши родные, близкие, друзья, в конце концов? Вдруг они погибнут?

— Этот сценарий развития политической ситуации на Натане вполне возможен. Я постараюсь помочь оставшимся на Натане магам, но сильно беспокоиться в этом плане не буду — если они окажутся настолько беззубыми, что позволят себя убить, значит, эволюция выявила их нежизнеспособность и им следует уступить своё место более живучей популяции приматов.

— И что, мы останемся здесь совсем одни и больше никогда и ни с кем не сможем связаться?

— Ну почему же сразу так категорично? Вокруг вас лес, и из него можно построить корабль. Да хоть целую эскадру стройте — были бы людские ресурсы. Хотите связи с цивилизацией Натаны — осваивайте кораблестроение и мореходное дело, вам это вполне доступно даже сейчас, силовой барьер, окружающий Натану, вполне преодолим для сильного мага и никак не может являться препятствием для группы магов. Можете изыскивать и иные возможности для связи: морские пути — не единственный способ общения. В случае крайней необходимости, связаться вы сможете со мной — лэр Орив упросил меня сделать для вас такой подарок. Так что от себя я в качестве жеста доброй воли и для экстренной связи подарю вам ретранслятор собственного изготовления, точно такой же, как и в Тиарской магической академии — туда я тоже переправлю один экземпляр. Можете называть его ретранслятором, можете алтарём, как ваши коллеги, планирующие установить его в храме — мне всё равно. Сейчас у вас будет примерно час времени, в течение которого я с лэром Оривом обсужу некоторые свои вопросы, а вы пока погуляйте здесь, освойтесь, осмотрите местность. Потом, осмотревшись, определите место, в котором вы предполагаете построить посёлок, и там я оставлю свой подарок.

— И как нам научиться пользоваться вашим ретранслятором?

— Пользоваться несложно, и учиться этому не надо — достаточно положить ладонь на ретранслятор и мысленно позвать меня, предварительно напитав устройство своей энергией. Чем больше энергии вы зальёте в прибор, тем сильнее будет зов. У меня, конечно же, неплохой слух, если этим термином можно обозвать способность ощущать направленные возмущения электромагнитных полей, но громкий крик я однозначно услышу лучше, чем тихий шёпот.

— И как мы должны к вам обращаться, вызывая вас? Ведь имя Один, которое нам сообщил лэр Орив, наверняка не настоящее!

— Ну почему же не настоящее? Один — одно из моих настоящих имён. Многие звали меня так раньше, да и сейчас ещё кое-где на просторах Натаны меня зовут именно так. Некоторые из моих имён — такие, как Рур или Рэй, вам неизвестны. Но кому не нравится имя Один — можете звать меня Дирой…

* * *

— И как, отец Фарас, это понимать? — одетый в шитую золотом рясу тучный пожилой мужчина невысокого роста с солидным брюшком, заплывшей жиром шеей и небольшой бородкой, скрывающей обвислые щёки, пухлым указательным пальцем с нанизанным на него массивным перстнем, украшенным крупным необработанным изумрудом, ткнул в лежащую перед ним на столе тощую стопку густо исписанных каллиграфическим почерком листов.

— Всё описанное здесь — правда, ваше преосвященство, — мужчина, которого назвали отцом Фарасом, почтительно склонил голову.

— Здесь вы пишете, что предположительно имела место ваша встреча с богом. Подобные суждения — непозволительная роскошь для главы инквизиции святой нашей матери-церкви. Или эта должность стала для вас обузой?

— Как посчитаете нужным, ваше преосвященство, — мужчина ещё раз склонил голову, — я готов исполнить любой ваш приказ, занять любую должность и приносить пользу нашей церкви в любом месте, которое вы для меня определите. Но из песни, как говорится, слов не выкинешь — сущность, с которой я встретился на лесной дороге, человеком никак не являлась, несмотря на то, что выглядела и вела себя исключительно как человек. Однако все её ухищрения не смогли скрыть истину от моего взора.

— И что же вам позволило изобличить эту, как вы её называете, сущность?

— В первую очередь — поразительная уверенность, граничащая с наглостью. Сущность, называющая себя Одином, ничего и никого не боялась, ведя себя так, как будто врагов для неё в Шанаре нет. Как от назойливых комаров, эта сущность отмахнулась от полусотни вооружённых бандитов, которые напали на нас в лесу, да и при разговоре со служителем господа эта сущность не выказала необходимого почтения.

— И это всё? Уверенностью, переходящей в наглость, обладает как минимум каждый второй благородный в нашем королевстве, особенно если этот благородный — родственник его королевского величества или приближённый к его двору.

— И всё это сборище королевских прихлебателей ни разу в жизни никогда не сказало ни одного слова лжи?

— Отец Фарас, да будет вам известно, что людей, не солгавших ни разу, в жизни не бывает.

— Вот вы и сами подтвердили мои мысли, ваше преосвященство. Эта сущность за всё время нашего путешествия не произнесла ни одного слова лжи, несмотря на то, что говорили мы с ней достаточно много. И даже на прямые мои вопросы она, не запираясь, давала правдивые ответы, причём её ответы порождали ещё больше вопросов. Вне сомнения, у говорившего был огромный опыт плетения словесных кружев, позволяющий ему отвечать только правду, не выдавая при этом ни единого слова раскрывающей его прошлое полезной информации.

— Многолетний опыт, как я понимаю?

— Я бы даже сказал — многовековой, и это при том, что на вид эта сущность выглядит как молодой человек примерно двадцати — двадцати пяти лет от роду.

— И за это время он научился прекрасно владеть оружием…

— Так владеть оружием нельзя научиться ни за один год, ни даже за сотню. Внешность этой сущности, повторюсь, обманчива и не соответствует её реальному возрасту.

— И поэтому вы провели ассоциацию с неким мифическим божком, которому поклоняются наёмники?

— Всё указывает именно на это, ваше преосвященство. Если предположить, что эта сущность уже посещала наш мир и у нас даже сохранились легенды о её прошлых посещениях, в которых эту сущность именуют Одином и приписывают ей абсолютное владение любыми видами оружия, тогда все разрозненные и на первый взгляд никак между собой не связанные факты сразу же становятся на свои места. Я ни в коей мере не теряю веры в Создателя нашего, имя которому Дирой, истинного и единого, но вынужден признать, что сущности, которых мы называем лжебогами, божками, демонами, бесами и другими именами, всё же существуют и время от времени спускаются с небес на землю.

— И для чего они спускаются, как вы думаете?

— Я не думаю, ваше преосвященство. Моя должность не предполагает обязанности думать, это почётное право я оставляю своему кардиналу, то есть вам. Мои же силы я употреблю на то, чтобы ересь не проникала в сознания наших истинно верующих прихожан. Также думы о том, что нужно делать святой матери-церкви со встреченной мною сущностью, я также оставляю вам. Когда же думы ваши подойдут к концу и вы примете вне всякого сомнения мудрое и единственно правильное решение, вы озвучите его мне, и я с бойцами святой матери-церкви буду действовать. Или не буду — всё в ваших руках.

— А вы не слишком-то уверены в своих силах, отец Фарас.

Что поделать, ваше преосвященство, я впервые столкнулся со столь могущественными силами, неподвластными моим слабым способностям, и даже не могу себе представить, что нужно предпринять для того, чтобы их уничтожить. Не в силах людских сражаться с богами, даже если они, как этот Один — лжебоги.

— В чём-то вы правы, отец Фарас, с богами должны сражаться не люди, а боги. Идите, я подумаю над вашими словами…

Тиара, дворец правителя Занадана…

— Здравствуйте, лэр Один. Спасибо вам за моего котика. Он жив и здоров.

— И тебе здравствовать, лэри Таня. Ты хотела у меня что-то спросить? Спрашивай, но только коротко — мы сейчас идём на приём к герцогу, и времени у меня немного.

— Ничего страшного, дядя может и подождать, тем более что его всё равно ещё нет в приёмном зале — он совещается со своими советниками, как лучше всего ему с вами себя вести.

— Так герцог Илий — твой дядя?

— Да, он старший. Есть ещё его младший брат — дядя Симус.

— Это всё, конечно же, очень интересно, но что ты хотела у меня спросить?

— Скажите, лэр Один, а вы и вправду дракон?

— Упс… А с чего ты это взяла?

— Я видела в своих видениях ваш храм, и там вы изображены в виде дракона, сжимающего в лапах скрещенные мечи.

— Вот такие? — идущая позади Одина Абиша достала из-за пазухи медальон, с которым никогда не расставалась, и показала его девочке.

— Да, лэри Абиша. Это изображение вашего спутника. Древнее изображение. Разве для вас это новость?

— В общем-то, наверное, нет — я это подозревала и так, твои слова лишь рассеяли мои сомнения. Скажи, а откуда ты меня знаешь?

— Ну я же видящая, лэри Абиша. Я вижу прошлое, настоящее и, иногда, будущее. Правда, будущее вашего спутника я увидеть не могу.

— А моё? Моё будущее ты увидеть сможешь?

— Сожалею, лэри Абиша, но и ваше будущее для меня сейчас будто подёрнуто туманом — ведь вы находитесь в тени своего спутника, а он отбрасывает покров неопределённости на всех, кто с ним соприкасается.

— Почему? Я слышала, что наше будущее предопределено, все события уже записаны в ткани мироздания и изменить их невозможно.

— На этот вопрос отвечу тебе я, Абиша, — в разговор вклинился Один, — мироздание, как правило, хотя и мультивариантно, однако не терпит неопределённости, и события, которые должны будут произойти в будущем и повода для которых, как тебе кажется, нет, на самом деле органично вытекают из событий, которые уже свершились. Чтобы тебе было понятнее, поясню проще — если ты выпустила в мишень стелу, но она ещё находится в воздухе, то уже неважно то, что в мишени стрелы ещё нет. Если бы ты была мишенью, и тебе кто-то предсказал, что через несколько мгновений в тебя попадёт стрела, ты бы не поверила — ведь стрелы нет, никто её не видел, да и предпосылок на то, что она прилетит в ближайшем будущем, также не предвидится. И лишь тот, кто видел, как эта стрела была выпущена, знает, что пройдёт всего несколько мгновений, и эта стрела будет покачиваться своим оперённым хвостом в самом центре чёрного круга. Похоже, в настоящий момент мы имеем уникальную возможность наблюдать весьма редкое даже для этого мира явление — человека, интуитивно подключающегося к энергоинформационному полю планеты и, бессознательно анализируя имеющуюся в этом гигантском хранилище информацию о совершившихся событиях, проводящего информационные параллели и способного выстроить из них ассоциативные цепочки, оформив в видения предположительный итог событий, которым ещё предстоит свершиться. Именно этим и объясняется суть предсказаний.

— Девочка — одарённая? — разговор перехватили спутники Одина.

— Причём чрезвычайно сильно одарённая. Я даже не ожидал такого результата от происходящих в этом мире генетических мутаций — данная вселенная начинает меня интересовать всё больше и больше.

— То есть первоначальное желание уничтожить этот мир у вас больше не появляется?

— Нет, лэр Орив, пусть этот мир ещё немного поживёт. Правда, про этот материк я не стану утверждать столь категорично — сложившаяся на Натане политическая ситуация мне крайне не нравится…

И, опять повернувшись к девочке, ответил на её вопрос:

— Да, лэри Таня. Это действительно моё изображение. Если тебе интересно, пошли с нами, и по дороге я расскажу тебе его историю.

Девочка улыбнулась и сказала:

— Рассказывайте, лэр Один, а идти я и так с вами пойду — последнее время ни один официальный приём в этом дворце не обходится без меня. Я же ясновидящая… К тому же я знала, что скоро увижу вас в своём доме. Вот только то, что я хотела сегодня вам сказать, я сделаю несколько позже и в более подходящем месте — ведь это не последняя наша встреча.

— Хорошо, Таня, если ты захочешь со мной поговорить, приглашаю тебя в академию — там мы найдём и время, и место для разговора… А сейчас вернёмся к твоему вопросу о драконах. Дракон в этом мире появился потому, что моя дочь, которую звали Ярината, очень любила кататься на драконах. Она вообще любила и небо, и полёты над облаками — Ната была весёлой и бесстрашной девочкой, любила прыгать с парашютом, летать на флаерах и дельтапланах, но ничто не сравнится с собственно полётом в небе, когда есть только небо, земля далеко под ногами, и ты. Вот только сама Ната становиться драконом так и не научилась — для того, чтобы воплотиться в кого-то другого, совсем не нужно сильного магического дара — нужно только очень много и упорно трудиться. При смене облика, так называемой трансформации, не так важна собственная сила, как тысячи, десятки, сотни тысяч постоянных, монотонных, изматывающих тело и душу тренировок. Только многотысячные повторения приведут к закреплению полученного результата. Дочка не желала тратить на овладение столь серьёзной трансформацией месяцы, а то и годы напряжённого труда, а летать она очень любила. Поэтому на своей шее Яринату катал я — из летающих ипостасей, которые я научился к тому времени принимать, облик дракона наиболее приспособлен для полётов с пассажиром-человеком. Первое время, пока этот мир был молод, я катал свою дочку достаточно часто. Потом у Яринаты родились свои дети, и наши совместные полёты стали происходить всё реже и реже. Последний раз я летал в небе этого мира около четырёх тысяч лет назад.

— А мечи в лапах дракона откуда?

— А мечами, как и прозвищем Один, которое впоследствии прочно прилипло ко мне и стало ещё одним из моих истинных имён в этом мире, меня наградил один из моих учеников, Николай. Он был фанатом боевых единоборств, как с оружием, так и без, мастером моей школы боевых искусств, одарённым, как и ты. Я вместе со своим сыном Тимиро обучал его воинскому искусству. Талантливым был, проказник. Сражаться я его учил и против людей, и против зверей. Одной из звериных форм, которую я принимал в процессе его обучения, как раз и был дракон, так что внешний вид дракона, каждая перепонка на крыле, каждая чешуйка на теле были Николаю отлично известны. Зато в человеческом облике я сражался с ним вполсилы — одной рукой, убрав другую за спину, и, для создания антуража завязывая один глаз. Один глаз, одна рука… Николай, конечно же, не знал, что для боя с ним мне не нужны были ни глаза, ни руки, но в процессе обучения он думал, что таким образом я сознательно себя ограничиваю. И старался работать вдвое лучше — ведь нет для самолюбия ученика ничего обиднее, чем проигрывать однорукому и одноглазому. Кстати, тогда же, из-за повязки на глазу, он и окрестил меня Одином — если кто помнит скандинавские мифы и одноглазого бога войны, то поймёт, о чём я говорю.

— А мечи? Они как-то связаны с божественными мечами легендарного Яна?

— Верно, Таня. Успехи моего ученика были столь впечатляющими, что мне пришлось его как-то наградить, причём награда должна была быть соответствующей. Зная, что для Николая самым лучшим подарком являлось оружие, а обычное оружие он мог купить себе и сам, в качестве награды я создал энергоинформационную структуру в виде мечей и привязал полученный артефакт к ауре Николая, благо к концу наших с ним тренировок его энергетика развилась настолько сильно, что была в состоянии поддерживать существование этих мечей неограниченно долго без каких-либо последствий для себя. При их применении со стороны казалось, что у бойца словно бы ниоткуда в руках появлялись прозрачные светящиеся мечи, резавшие что угодно, от камня до стальных доспехов, и не наносящие вреда своему хозяину. К тому же Николай, в совершенстве освоив профессию воина, оказался очень хорошим художником. Вот так и появилось изображение Одина в облике дракона с мечами в лапах. Моё изображение. Подарок от ученика своему любимому учителю и кумиру. Выполненный, кстати, весьма качественно — если бы Николай не стал мастером боевых искусств, то он вполне мог бы зарабатывать себе на жизнь профессией художника. Долгое время мой портрет в облике дракона с мечами красовался на одной из стен додзё — зала боевых искусств. Учителя, ведущие с адептами тренировки, наверняка говорили, что это портрет их учителя — дракона, который мог принимать облик человека. Очередная сказка для наивных учеников, подкрепляемая редкими фактами — тогда я ещё иногда летал над землёй в облике дракона. Шло время, через додзё школы боевых искусств за века прошло очень много учеников, и многие из её выпускников становились признанными мастерами. Скорее всего, их рассказы со временем трансформировались в легенды. Изображение же вооружённого мечами дракона перебралось с картины, размещённой в зале боевых искусств, на медальоны. Как видишь, всё очень просто…

Некоторое время посольство шло молча, но молчание, в котором был слышен лишь шелест идущих по многочисленным коридорам, залам и переходам людей, прервала спутница Одина:

— Господин, вы ведь сделаете мне такие же мечи, как этому Николаю? Ведь я тоже теперь ваша ученица?

— Ты ещё слишком слаба для таких мечей, Абиша. Занимайся, а там посмотрим. Если будешь достойна — получишь свои мечи.

— Мечи бога… Господин, только прикажите, и я сделаю всё, что пожелаете!

— Сейчас я желал бы тишины — мы, если не ошибаюсь, пришли. Дай мне посмотреть на местечкового царька — это полезно как для общего развития, так и для сбора статистической информации.

И действительно, делегация вошла в огромный, ярко освещённый солнечными лучами и поражающий своей роскошью зал.

* * *

Зал, никак не менее шестидесяти метров в длину и почти сорока в ширину, с высокими, просторными сводчатыми окнами и украшенными лепниной и картинами, нарисованными прямо по штукатурке, стенами шестиметровой высоты, плавно переходящими в потолок в виде купола, создавал ощущение лёгкости и простора. В немалой степени этому способствовал яркий солнечный свет, потоками вливающийся в помещение сквозь зашитые витражами просторные окна и разбивающийся на полу и стенах зала весёлыми солнечными бликами. Полы, выложенные паркетом, составленным из разноцветных пород ценных сортов дерева, были выстелены коврами, приглушающими шаги группы магов, дошедших практически до середины зала и теперь неуверенно мнущихся перед возвышением у дальней стены, которое венчал массивный золочёный трон, в настоящее время пустой. Рядом с троном по обе стороны от него неподвижно и молчаливо стояло шестеро вооружённых людей — охрана. Некоторое время прошло в тихих разговорах и перешёптываниях, которые тут же смолкли, стоило под гулкими сводами зала прозвучать:

— Его сиятельство, герцог Илий, правитель Занадана!

Сразу же после объявления глашатая за троном открылась небольшая, почти полностью скрытая троном дверь, и оттуда в зал вышел пожилой подтянутый человек, почти седой, но с виду ещё крепкий, в дорогой, богато расшитой золотом одежде, с золотым, украшенным крупными разноцветными камнями обручем на голове. Спокойно обогнув трон, он вскарабкался на него и уселся, откинувшись на спинку, положив локти выглядывающих из широких рукавов с откидными манжетами рук на подлокотники и подперев голову плечом. При виде правителя делегация из магов склонилась в низком поклоне. Почти вся делегация. Таня, пришедшая в этот зал вместе с магами, но к самой делегации отношения не имеющая, пока маги восторженно рассматривали богатое убранство зала, потихоньку обошла его по стенке и, взобравшись на возвышение, незаметно устроилась на низенькую табуреточку рядом с троном — по-видимому, это место она облюбовала давно, и герцог, бросив всего один внимательный взгляд на племянницу, промолчал, ничего не сказав. Не склонился в поклоне и Один, переведя свой внимательный и немного насмешливый взгляд сначала на пришедших с ним магов, а затем на герцога, понимающе ухмыльнулся, после чего прямо за его спиной как будто из воздуха материализовалось небольшое, уютное кресло, мягкое, с удобной спинкой и подлокотниками, обтянутое бежевой кожей, с короткой подставкой для ног. Сделав шаг назад, Один сел в кресло, весьма уютно, буквально по-домашнему в нём устроившись. Приняв тело в свои мягкие, невесомые объятия, кресло плавно воспарило над полом, зависнув в воздухе на высоте чуть более полутора метров — так, что голова сидящего в нём человека возвышалась над остальной делегацией и находилась на уровне герцогского трона. Лицо герцога помрачнело — столь явные проявления своеволия в собственном дворце он не прощал никому, но, вспомнив предостережение племянницы о нечеловеческом происхождении незнакомца, он сдержался, промолчав, но решив для себя непременно попытаться отомстить наглому выскочке, невесть что себе возомнившего и поставившего себя наравне с ним, правителем целой страны. Настроение было безнадёжно испорчено…

Не обращая на наглого незнакомца, к тому же, по-видимому, являющегося сильным магом, внимания, Илий обвиняющим тоном, не скрывая своего недовольства, обратился к магам:

— Господа маги, я приказал вам явиться ко мне, чтобы вы дали ответ на интересующие меня вопросы. Вопрос первый — зачем вы собираетесь строить в моём городе церковь, и почему не спросили у меня разрешения на строительство?

На вопрос правителя ответил Орив, как самый старший по званию из магов, присутствующих в составе делегации. Сай, ректор академии и по совместительству дальний родственник правящего монарха, или зная, или догадываясь, что хорошего на приёме будет мало, предпочёл не явиться, сославшись на занятость и выставив вместо себя заместителя, которому, в случае чего, и прилетят все шишки. Кашлянув, маг ответил:

— Согласно положению, заключённому между законным правителем Занадана и сообществом магов, им в безраздельное владение выделяется земельный надел в пределах столицы, который обносится забором. В пределах этого надела мы можем строить всё, что хотим, согласования правителя нам для этого не требуется.

— Вы, господа маги, что-то слишком сильно обнаглели в последнее время, как я погляжу. Наверное, вы забыли, как вас жгли по всей Натане? Но это дело поправимое — могу и напомнить. Не забывайте, кем вы были до того, как появились в Занадане, и кем вы опять можете стать. Вы все живёте здесь только благодаря моей милости. Но об этом мы поговорим ещё потом, а сейчас у меня другой вопрос — где мой артефакт? На его поиски давно уже ушло полсотни магов, так необходимых мне сейчас для войны с Шанарой. Где эти маги и где мой артефакт?

Орив хотел было ответить и на этот вопрос правителя, но его перебил Один, сказав:

— Достаточно. Я услышал всё, что хотел, поэтому на этот и последующие вопросы буду отвечать я. Сначала по поводу экспедиции. Всю экспедицию я перенёс на Лияру, поэтому никакого артефакта ты не получишь. Также ты не увидишь и этих магов — с этого момента их постоянное место жительства на другом материке, где они вскоре положат начало строительства цивилизации магов. Теперь о тех магах, которые остались проживать на Натане — всех их я беру под свою защиту, и каждое действие против них будет караться жестоко и неотвратимо. Любые клятвы, которые они приносили ранее, считаются недействительными — своей властью я освобождаю всех магов Наты от каких-либо принесённых до этого момента клятв. Также отныне и во веки веков любое действие против магов будет караться самым жестоким образом — я постановляю, что каждый, уже совершивший акт насилия против мага, подлежит наказанию в виде смерти. Смерти подлежит также вся его семья и близкие родственники до второго колена — родители, дети и внуки.

— А не слишком ли вы много на себя берёте, незнакомец? — герцог чуть ли не брызгал слюной от ярости — так с ним ещё никто не разговаривал.

— Илий, помолчи, тебе пока слова не давали, — невозмутимый ответ человека в парящем в воздухе кресле действительно заставил герцога замолчать, видимо, в большей части от неожиданности, — я ещё не закончил. Повторюсь — каждый, посягнувший на здоровье или жизнь мага подлежит казни вместе со своей роднёй. Ответственность за проведение этих казней я возлагаю на тебя, Илий. Сроку тебе на всё про всё — один месяц. Считаю, что месяца вполне достаточно для проведения расследования и выявления виновных. В том случае, если ты этого не сделаешь, то наказанием виновных займусь уже я, и наказание будет не в пример более сурово — умрёт не только виновный, но и все его родственники вплоть до седьмого колена. Впрочем, я согласен на то, что казнь совершат не власти герцогства, а сами виновные — в этом случае наказанию также должны подвергнуться все родственники до второго колена.

— Тебя ведь зовут Один, незнакомец? — и, получив утвердительный кивок, герцог задал встречный вопрос:

— А что будет в том случае, если я не подчинюсь твоему приказу, Один?

— Я только что ответил на этот вопрос — в таком случае наказанием виновных займусь я, и оно будет значительно более суровым. Умрут все родственники виновных вплоть до седьмого колена. Ты же окажешься больше мне не нужным, и твоё существование потеряет для меня весь смысл.

— И у тебя хватит власти это осуществить?

— О, поверь, Илий, даже малой части моей власти вполне на это хватит.

— И как же ты попытаешься это осуществить? Неужели ты наивно полагаешь, что люди сами расскажут тебе о том, кого и когда убивали?

— Ты плохо представляешь, на что способна наука. Любое совершённое в этом мире действие имеет свой отклик на ткани мироздания, и убийство, даже совершённое века и тысячелетия назад, оставляет свои следы в энергоинформационном поле планеты. Нужно просто написать программу с определённым алгоритмом, сканирующую всю имеющуюся в этом поле информацию. Для того, чтобы установить личности всех убитых, мне понадобится не слишком много времени. Затем будет проведён отсев — из списка убитых будут исключены люди, не являющиеся моими родственниками. Сканирование будет проводиться на основании слепка отдельных участков генома людей, которых здесь называют магами. Поверь, Илий, пройдёт совсем немного времени, и я буду знать обо всех магах, убитых на Натане, а также о личностях убийц и их потомках, как уже умерших, так и ныне живущих. Более того — караться будет не только само убийство, но даже покушение на него, даже неудавшаяся попытка убийства.

— Что ж, лэр Один, я верю, что у тебя это получится, несмотря на то, что ни одному человеку подобное не под силу. Как я понимаю, ты не человек?

— Правильно понимаешь.

— И бороться с тобой, как я понимаю, бесполезно?

— А за что ты собираешься бороться?

— Я правитель и, фактически, хозяин целой страны. Я буду бороться за свою страну.

— Неправильный ответ. Ты не хозяин, ты вор, убийца, уничтоживший хозяев и укравший их имущество. Ты думал, что владеешь украденным по праву, но ты ошибаешься — в этот мир вернулся настоящий хозяин, и он покажет убийцам и ворам их настоящее место. Так что это не твоя земля и не твоя страна. Это моя земля. Её хозяин — я. А ты — пробравшийся во время отсутствия хозяина в его дом вор. Я вернулся и вернул себе своё имущество, а те, кто попытается мне в этом противостоять — будут уничтожены.

— И ты сможешь противостоять войску целой страны? Пусть ты силён, пусть ты не человек, но сможешь ли ты устоять против всего человечества?

— А сможешь ли ты устоять против всего муравейника, если случайно наткнёшься на него в лесу?

— Хочешь сказать, что мы для тебя — муравьи?

— Хуже, Илий. Вы для меня даже не муравьи — те хотя бы могут укусить. Я же могу просто одним движением руки уничтожить весь муравейник. Точнее, весь этот мир.

— Уничтожить свой дом?

— Это не мой дом. Это мой мир. Таких миров, как этот, у меня десятки, и я постоянно то создаю новые миры, то уничтожаю их, когда в них отпадает надобность. Поселившиеся в моих мирах паразиты, пришедшие извне или народившиеся здесь, меня мало волнуют.

— Я понимаю — сейчас сила не на моей стороне, поэтому я вынужден подчиниться и пойду на некоторые уступки. Я даже проведу с тобой переговоры по…

— Нет, Илий, ты не понял. Никаких переговоров ни с тобой, ни с другими ворами, поселившимися в моём мире и провозгласившими себя правителями моей земли, я вести не буду. Я предъявляю тебе ультиматум. Отныне вся земля и вся власть на Натане принадлежит магам. Маги объявляются неприкосновенной кастой, высшими людьми, и их убийство будет караться самым жестоким образом. Только маги имеют право владеть землёй, все остальные обязаны платить магам арендную плату за землю. Только маг разрешает строить на своей земле, пахать её или разводить на его земле скот. Только маг разрешает добывать из недр Натаны созданные мною полезные ископаемые. С сегодняшнего дня каждый житель Натаны должен заключить договор с магом на аренду земли и на ведение на ней любой — промышленной, сельскохозяйственной, добывающей или иной деятельности. Договор может быть заключён на срок не более пяти лет, после которых он должен быть продлён, или человек, работающий на этой земле, потеряет всё выращенное, добытое или построенное на ней. Естественно, от любого договора освобождаются сами маги. Да, какую землю кому отвести — решают между собой сами маги.

— Это наглость!

— Это закон, Илий. Закон, который начал действовать уже с сегодняшнего дня.

— А если я прикажу сейчас тебя убить?

— Наверное, это было бы самым лучшим выходом из создавшегося положения. Ведь закон тебе уже известен — даже при попытке убийства мага к смерти приговаривается не только сам убийца, но и все его родственники.

— А если его родственники — тоже маги?

— Маги освобождаются от преследования. Спасибо, что подсказал — я как-то упустил из виду тот момент, что даже между родными братьями могут возникнуть разногласия, иногда даже со смертельным исходом. Но это уже будут внутренние проблемы самих магов — маги могут решать споры между собой любыми способами, доступными им, и подсудны при этом будут исключительно самим себе. Также маги сами разберутся и определят для себя наказание, которое понесёт маг, убивший простого человека. Я такого наказания вводить не буду — с моей стороны магу за убийство немага не будет ничего.

— То есть получится, что маги смогут безнаказанно уничтожать немагов?

— Именно так, Илий.

— И где же справедливость?

— А её нет и не будет. По моим прикидкам, сейчас в этом мире каждый третий человек, и это как минимум, должен был быть магом, но в результате безнаказанного уничтожения вами магов пропорции несколько изменились. Поэтому я меняю правила — пока на этой планете каждый третий живущий не станет магом, простых людей можно будет убивать безнаказанно. Роли, так сказать, поменялись — ещё вчера вы безнаказанно жгли магов, а теперь безнаказанно могут жечь уже вас. Интересно будет посмотреть, как вы примерите на себя шкуру, пошитую для других. В моём мире в таких случаях говорили — что посеешь, то и пожнёшь.

С каждым словом Одина выражение лица герцога менялось от властно-заносчивого сначала до задумчивого, а потом и до угрюмого — по-видимому, Илий припомнил некоторые первоначально не бросающиеся в глаза детали разговора, связал их с уже имеющейся у него информацией о магах, и начал что-то понимать. Несколько раз он порывался спросить Одина о чём-то, но, видимо, опасаясь прервать его речь, останавливался. Наконец, дождавшись паузы, Илий спросил:

— Уважаемый Один, когда вы рассказывали о том, как будет осуществляться поиск виновных, вы случайно обмолвились о том, что маги являются вашими родственниками. Не поясните для собравшихся этот момент?

— Собравшиеся, за исключением тебя, всегда знали об этом моменте, Илий. Не зря маги между собой называли себя не только одарёнными, но и людьми с божественной кровью. В них течёт кровь бога. Моя кровь, Илий. Они все — мои потомки, и этот мир я создавал для своих детей. А не для паразитов, нагло присвоивших себе чужое имущество.

— Этот мир создал Дирой — так утверждают священники…

— Этот мир создал я. А одно из моих имён, которое мне дали в другом мире — Дэрий. Впрочем, время нашей аудиенции истекло, и мы покидаем это помещение. Кстати, не забудь мои слова, Илий — разрешения на строительство этого дворца и своё проживание в нём ты у магов ещё не получал. Пока своей властью я даю тебе такое разрешение… Скажем, на два месяца — тебе как раз хватит времени, чтобы разобраться с тем, что я тебе сказал. Приказывать тебе не хочу и не буду — оставшиеся на Натане люди будут служить моим потомкам не по принуждению, а исключительно по собственному желанию. Остальные вымрут, как тупиковая ветвь эволюции.

Кресло опустилось на ковёр, Один одним плавным движением поднялся с него и, развернувшись, не спеша направился к выходу из зала. За ним молча потянулась цепочка магов, так и не проронивших после начала речи Одина ни слова. Кресло, также бесшумно, как и появилось, сразу же исчезло.

Люди вышли, дверь за ними закрылась, привратник, закрывший двери, молчаливо замер у резных золочёных створок, а герцог молчаливо сидел на троне, который — он уже понимал, — никогда больше не будет ему принадлежать. Посмотрев на приютившуюся у подножия трона племянницу, он, ласково потрепав её по голове, рассыпав в разные стороны густые золотисто-льняные волосы, сказал:

— Спасибо, племяшка, ты сегодня, похоже, спасла мою жизнь. Если бы не твоё предупреждение, то я мог бы и наломать дров — ведь я действительно поначалу хотел отдать приказ на его убийство, и только твои слова о том, что Один — не человек и его невозможно убить, остановили меня.

— Я предупреждала тебя, дядя, что он не человек. И ты правильно поступил, что смирил гордыню и не стал с ним спорить — ведь в руках создателя будущее всего нашего мира.

— Малышка, а моё будущее ты можешь посмотреть? У меня что-то после этого разговора плохие предчувствия…

— В последнее время я очень смутно вижу будущее, дядя. Ткань мироздания подёрнута туманом и рвётся под напором её Создателя, будущее мира кроится по одному его желанию. Сошествие Создателя на землю всегда грозит живущим на ней неисчислимыми бедствиями, ведь каждое его слово — закон. Его мысли имеют свойство воплощаться в материальные объекты, даже если сам Создатель, возможно, этого не желает — ведь даже сама мысль Создателя в созданном им мире материальна. Мои видения сейчас отрывочны и бессистемны, и во многих из них в наш мир приходят ужасные бедствия — засухи, наводнения, смерчи и ураганы, смывающие прибрежные города океанские бури, нашествия диких зверей, будто сошедших с ума и в слепой ярости уничтожающих всё живое… В некоторых видениях гибель грозит всему нашему миру. Это страшно, дядя. Я не знаю, удастся ли выжить в этом катаклизме людям… Одно я знаю точно — прежним этот мир уже не будет. Мы не просто обидели — мы разозлили Творца, и в гневе своём он находится всего в шаге от того, чтобы уничтожить этот мир со всеми проживающими в нём людьми. Мир тоже притих и затаился — он в ужасе от посетившей его мощи и открывающейся перед ним страшной перспективы — ведь наш мир в каком-то смысле тоже разумен, пусть и по-своему.

— И что же мне теперь делать? Как жить дальше? Посоветуй, малышка, ведь я всегда относился к тебе хорошо…

— Несмотря на то, что я одарённая? Да, дядя? Впрочем, спасибо, я ценю твоё ко мне отношение. Будущего твоего я не вижу — оно покрыто мраком, тенью, отбрасываемой посетившей тебя сегодня сущности. Однако могу дать совет — выполни всё, что тебе приказали. Возможно, тогда ты спасёшь не только свою жизнь, но и жизни простых людей Занадана…

* * *

— Взывайте к господу нашему, дети мои! — голос священника взвивался к потолку огромного зала столичной церкви, битком набитой молящимися людьми, — и господь наш Дирой, истинный и единый, убережёт нас от бедствий, грозящих обрушиться на нашу многострадальную родину! Молитесь ему, и ниспошлёт он нам благодать божию, осенит перстом своим, благословит, и мерзкие отродья мрака, пришедшие на нашу землю и лжебогами именующиеся, не смогут причинить вреда истинно верующим! Молитесь, дети мои, веруйте в господа нашего, ведь только истинно верующие смогут уберечься от тьмы, пришедшей на нашу землю! Только лишь вера наша защитит нас, и только лишь вера наша в истинного и единого господа нашего сможет уничтожить лжебогов!

Густой и тяжёлый, вибрирующий, насыщенный обертонами низкий голос священника бился под сводами зала, отражаясь многочисленным этом от стен и колонн, казалось, высасывая из молящихся в зале людей все силы. Воздух под сводами храма звенел от наполняющей его силы, а литургия, проводимая священником, всё набирала мощь:

— Зло пришло на нашу землю и уже топчет её своими грязными ногами! Маскируется зло под обликом человеческим, приняло оно оболочку человека и выглядит как человек, но нет в нём ничего от человека — сутью своей нечеловеческой демоном является он, и лишь смерть несёт он роду людскому. Руки его обагрены кровью человеческой, и то воочию узрили святые отцы нашей матери-церкви, первыми столкнувшиеся с пришедшим на нашу землю злом. Имя этому злу — Один, и только истинно верующие смогут стать защитой от пришедшего на нашу землю зла! Молитесь и веруйте, просите господа нашего защитить нас, и если искренни и усердны будете вы в молитвах ваших, то услышит ваши мольбы господь наш, и дарует он нам защиту и избавление от скверны! Сейчас вместе с вами по всей стране все истинно верующие молятся в храмах о том, чтобы даровал господь наш защиту слугам своим от лжебогов, спустившихся на землю нашу, и силою своей уничтожил адское отродье, Одином именующееся…

Священник искренне верил в то, что говорил, и вера эта передавалась его пастве, в молитвенном экстазе бившейся в стенах храма, вдруг ставших тесными для неё. По всей Шанаре храмы в это время были забиты молящимися прихожанами, и миллионы молитв одновременно устремились в вырезанные на церковных алтарях лики единого бога. Возможно, среди миллионов истово молящихся оказались невыявленные и неициированные маги, возможно, сыграл свою роль эффект толпы, но один за другим алтари в храмах с вырезанным на них ликом тощего бородатого старца начали светиться, окутываясь призрачным сиянием…

Где-то в Тиарской магической академии…

— Лэр Один, и что нам теперь делать? Или лучше всего обращаться к вам Создатель, особенно когда ваше инкогнито уже фактически раскрыто?

— Орив, ну неужели ты до сих пор полагаешь, что внешняя форма обращения ко мне имеет для меня хоть какое-нибудь значение? Обращайся ко мне как и раньше — Один, как я и просил, без выканья и даже без приставки «лэр» — так будет и короче и проще. Мне и так очень тяжело с вами общаться — человеческая речь настолько медленная и малоинформативная, что между сказанными тобой словами для меня пролетает полжизни.

— Мне научиться разговаривать быстрей? Насколько?

— Если получится говорить быстрее примерно в тысячу раз — уже будет неплохо.

— Создатель! Но это же невозможно!

— Почему? Осваивай ментальную речь, сможешь разговаривать мыслеобразами. Один мыслеобраз может заменить целую фразу, а иногда и связку из нескольких предложений. За интервал, равный одному удару сердца, ты даже на своём уровне, после некоторых тренировок, сможешь усваивать до пяти-шести мыслеобразов. Даже если каждый мыслеобраз заключает в себе одно предложение в среднем из семи — девяти слов, то за секунду ты сможешь передавать информацию, эквивалентную тридцати — пятидесяти словам. Для начала подобного ускорения общения будет достаточно.

— Достаточно для чего?

— Ну вы же уже решили построить в академии храм. Думаю, что размещённый в нём ретранслятор не всегда будет лежать там мёртвым грузом — со временем вы захотите со мной пообщаться. Привыкайте общаться на нормальном языке — тратить годы своего субъективного времени на каждый сеанс разговора со своими поклонниками мне крайне неудобно, даже несмотря на то, что я одновременно контролирую десятки потоков своего сознания.

— Раз уж у нас сейчас зашёл разговор о храме — какое изображение мы должны нанести на алтарь?

— А ты ещё не догадался? Абиша уже знает, что будет изображено на алтаре Создателя, да и Таня в своих видениях это подтвердила. Кстати, необычайно одарённый ребёнок. Никто не будет возражать, если я заберу его с собой? Такой редкий дар требует тщательного изучения.

— Таня — племянница Илия, фактически — наследница второй очереди после Симуса, являющегося прямым наследником правящего герцога. К тому же Илий искренне её любит — ведь своих детей у него нет. Однако после твоего выступления вряд ли Илий откажет тебе в такой малости, как собственная племянница. Но давай вернёмся к строительству храма. У нас много вариантов его внешнего вида — ты поможешь нам выбрать наилучшее? Ведь это, в конце концов, твой храм. Сказать по правде, в среде магов уже возникли по этому поводу некоторые разногласия, и твоё мнение позволило бы их решить.

— Что ж, в этом вопросе я могу пойти вам на встречу. Показывайте свои проекты, выберем наилучший…

Обрадованный маг не только завёл Одина в себе на кафедру, но и успел вызвать на обсуждение всех своих друзей и знакомых, так что через некоторое время на кафедре было не протолкнуться от молодых и пожилых магов, увлечённо разворачивающих свои рисунки и чертежи и увлечённо отстаивающих свой собственный вариант. Один, вежливо просмотрев все без исключения проекты и выслушав многочисленные предложения, в конце концов попросил тишины и сказал:

— Я внимательно изучил ваши работы, лэры и лэри, и нахожу некоторые из них очень интересными. Но, чтобы не обидеть никого из вас, мне хотелось бы предложить некий синтетический вариант, что-то общее из всех ваших идей и рисунков. Примерно это…

Один вытянул руку, и прямо перед ним в воздухе возникло изображение величественного сооружения с высокими, устремляющимися к небу стенами и красивым полукруглым куполом с венчающим его шпилем. Купол отливал на голограмме золотыми блёстками — по-видимому, его изготовление предполагалось из золота. Миг — и объёмное изображение здания пронизала трёхмерная сетка пространственных координат. Подождав, пока все собравшиеся на кафедре маги рассмотрят проект здания, Один спросил:

— Ну как, дамы и господа, принимаете этот проект?

— Он великолепен, Создатель! — тихий восторженный шёпот Тайши пронзил звенящую тишину помещения. И тут же со всех сторон послышались предложения и комментарии остальных участников совещания. Подождав, пока народ наговорится и выскажет своё мнение, Один спросил:

— Полный проект здания вам распечатать? Фундамент, несущие конструкции, арки и сопряжения я уже рассчитал с учётом используемых вами материалов и технологий.

— Лучше, конечно же, распечатать, лэр Один, — Тонг, как всегда, был сама любезность, — и, если вас не затруднит, помочь нам с материалами — крыша, судя по внешнему виду, должна покрываться золотом, а этот металл у нас в дефиците. К тому же объём основного помещения под куполом настолько велик, а подпорные столбы внутри зала в проекте, кстати, отсутствуют, что я подозреваю использованные в проекте тяжелонагруженные стальные фермы и арочные конструкции. С хорошей сталью у нас тоже напряжёнка.

— Будет вам и золото, и сталь.

— Спасибо, лэр Один, но это ещё не всё. Фундамент для такого сооружения должен уходить в землю как минимум на пару метров…

— На одиннадцать, Тайша. И опираться на массивную каменную подушку. Используется или базальт, или гранит. Форма плит тщательно рассчитана с точностью до долей миллиметра. Существующие у вас технологии позволяют это сделать — я уже проверил.

— Как декан кафедры бытовой магии и, по совместительству, строитель, я вынуждена вас разочаровать, лэр Один. Мы действительно можем изготовить любой каменный блок с указанной вами точностью, вот только подобная точность обработки доступна исключительно архимагам или, в крайнем случае, магистрам. Таких людей я в мире знаю только трёх, включая саму себя, и один из этих трёх сейчас находится на Лияре.

— Я рад за колонистов — значит, у них не будет проблем со строительством жилья. Но вашу мысль я понял — у вас слишком мало людей, чтобы успеть выполнить работы в приемлемые сроки.

— Смотря что вы считаете приемлемым, лэр Один. Если изготовление фундамента в течение четырёх-пяти лет вы считаете приемлемым, то мы в состоянии обеспечить такие сроки строительства. Но ведь после фундамента нам придётся возводить стены, затем изготавливать и монтировать купол, а там и внутренняя отделка займёт немало времени. В итоге строительство растянется на десятки лет. Как я понимаю, требования к точности и качеству изготовления элементов стен и купола вы заложили такие же, как и к фундаменту?

— Хм… Уели вы меня, лэри Тайша. Я действительно слишком сильно заигрался, со своей колокольни не придав значения ограниченности ваших ресурсов. Что ж, дабы исправить собственную оплошность, реализую этот проект самостоятельно. Никто не против подобного решения вопроса?

— Простите, Один, а вас это не затруднит?

— Орив, ну неужели ты думаешь, что возвести один небольшой храм труднее, чем создать целый мир?

Орив хотел спросить Одина ещё о чём-то, но тот вдруг замер, устремив взгляд куда-то вдаль. Выражение его лица стало отрешённым и каким-то отсутствующим, таким, как будто в мыслях своих Один сейчас улетел куда-то далеко, и в компании преподавателей осталась одна лишь его оболочка. Но такое оцепенение продлилось недолго, всего несколько мгновений, по истечении которых Один оторвался от раздумий, на его лицо вернулось осмысленное выражение, и он тихо проговорил, как будто обращаясь к самому себе:

— Нет, это бред, такого просто не может быть… В этом мире нет и не может быть богов, для создания божественной сущности необходим опыт, знания и громадное количество энергии… Энергетический выброс должен иметь под собой какое-то естественное природное объяснение… Возможно, я где-то ошибся с программированием планетарной полевой матрицы…

И уже, обращаясь к Ориву, произнёс:

— Возникли небольшие проблемы, предположительно, каким-то образом связанные с недавно внесённой мною в энергоинформационное поле планеты программы по контролю за его населением и взятием под особое наблюдение всех магов — о чём я совсем недавно говорил Илию. Алгоритм программы новый, только что мною написанный, ещё нигде не опробованный и не обкатанный, поэтому теоретически возможны сбои. Впрочем, пока ничего опасного не происходит и решение возникшей проблемы я могу перенести на более поздний срок. А сейчас предлагаю пройти на место возведения будущего храма и совместно ознакомиться со строительной площадкой. Там же, на месте, и решим все текущие вопросы строительства…

* * *

Собравшиеся на большом пустыре между двумя учебными корпусами преподаватели с интересом смотрели, как будущая строительная площадка покрывается тонкими светящимися линиями — координатной сеткой. Затем в эту сетку вплелись бледные, едва светящиеся объёмные изображения строительных конструкций — стен, перекрытий, колонн и лестничных маршев. Они росли ярус за ярусом, завершившись разбрасывающим с головокружительной высоты солнечные блики громадным куполом. Вся голограмма в высоту была никак не меньше ста двадцати метров и возвышалась одинокой горой над всеми остальными зданиями Тиары.

— Невероятно… — тихий восторженный шёпот Тонга пронёсся над пустырём.

— Вам понравилось, господа? — спросил у окруживших его преподавателей Один.

Получив массу восторженных отзывов, Один, как лектор перед аудиторией студентов, продолжил:

— Раз уж мне поручили возвести это сооружение, возьму на себя смелость внести некоторые изменения в утверждённый проект. Фундамент мы будем делать не из гранитных плит, а из монолитного базальта, армированного мононитью из углеволокна. Таким образом, мы не сильно отступим от уже существующей на данной ступени развития цивилизации технологии — аборигены умеют обрабатывать как гранит, так и базальт, вопрос только в размерах обрабатываемых блоков, а их мы учитывать не будем — предположим, что местные строители умеют обрабатывать блоки любых размеров, тем более что отдельные их представители — маги. То же и с мононитью — аборигенам известен способ получения графита из древесного угля, следовательно, теоретически они, имея в своём распоряжении химически чистый углерод, могут получить и мононить. Поэтому фундамент мы изготавливаем из цельного куска базальта и армируем преднатяжённой мононитью, вплавив её в камень. Да, сам фундамент мы делаем монолитным с подложкой, в качестве подложки используем тот же базальт. Подложку, естественно, тоже армируем и делаем монолитной с фундаментом. Расчетная толщина подложки — три с половиной метра, но мы, для усиления прочности несущих конструкций, увеличиваем эти размеры до двенадцати метров. Саму подложку располагаем на глубине сорока пяти метров, ниже второго слоя грунтовых вод. За счёт монолитности фундамента мы получаем герметичность конструкции — стены фундамента делаем толщиной в шесть метров, этого более чем достаточно. Получившийся под зданием подвал разбиваем на шесть уровней, делая двухметровые перекрытия из того же монолитного армированного базальта. Лестницы, переходы, вентиляционные и технологические отверстия — в установленных проектной документацией местах… В результате проведённой работы мы получили отличный фундамент с подвалом…

Пока Один читал эту лекцию, на глазах у зрителей земля в центре пустыря сначала исчезла, обнажив бездонную пропасть с вертикальными, будто вырезанными краями, а потом на месте этой пропасти появился красно-серый каменный монолит с несколькими зияющими чернотой прямоугольными отверстиями — спусками в подземелье. Фундамент из базальта оказался на высоте примерно пяти метров, и от одной из его сторон — той, где планировался вход в храм, — уже протянулась широкая базальтовая лестница со ступенями, расходящимися веером на три стороны. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что можно продолжать стройку, Один проговорил:

— После изготовления фундамента мы должны произвести его усадку. Несмотря на то, что все работы были выполнены предельно точно и в кратчайшие сроки, слои грунта, лежащие под фундаментом, ранее испытывали другое давление, поэтому появившиеся в результате закладки фундамента внутренние напряжения необходимо снять…

По земле прошла лёгкая дрожь, заставившая некоторых преподавателей испуганно заозираться по сторонам, но дрожь вскоре утихла, и Один продолжил свою лекцию:

— Следующий этап нашего строительства — стены. Стены по нашему проекту должны изготавливаться из гранитных блоков толщиной до полутора метров, причём блоков разного размера и цвета, изготовленных из разных сортов гранита. Но, так как мы уже внесли некоторые изменения в проект, продолжим вносить их и дальше. Толщину стен увеличим до трёх с половиной метров, сделав колонны между располагающимися на втором ярусе здания окнами не прямоугольными, а трапецеидальными — таким образом, расширив изнутри оконные проёмы, мы сохраним площадь остекления и величину светового потока, не нарушив прочности здания. Гранит мы будем, как и в фундаменте, использовать не блочный, а монолитный, спекая разные сорта гранита в единый элемент и также, как и фундамент, армируя его углеродной мононитью…

За время этой краткой лекции гранитные стены здания взметнулись на высоту в несколько десятков метров, заканчиваясь там относительно узкими, но высокими стрельчатыми окнами с полукруглыми арочными сводами. Над окнами пролегло ещё несколько метров разноцветного гранита, и над выступающим за пределы здания узорным венцом начали проявляться ажурные металлические конструкции в форме луковицы, направленной острой частью в небо. Лекция строителя между тем продолжалась:

— Стены мы закончили, венец, связывающий стены здания с несущими конструкциями купола, проложили, теперь принимаемся за изготовление самого купола. Несущие элементы купола я изготовлю из титана с той же самой углеродной мононитью — нить мы уже использовали, а титан — это обычный металл, пусть вы с ним и не работаете. Технология получения титана и работы с ним несколько сложнее, чем со сталью, но такая замена не будет слишком уж большим отступлением от принятого нами уровня развития натанийской цивилизации, так что при желании вы и сами можете освоить выпуск изделий из титана — необходимые книги по прикладной металлургии в архивах некоторых библиотек я видел. Завершив монтаж силовых конструкций купола, мы сделаем монолитную обвязку несущих ферм тонкими листами из нержавеющей стали. Кто из вас не знаком с металлургией — нержавеющая сталь есть обычный сплав железа, процентное содержание которого в сплаве составляет примерно две трети, с хромом и никелем. Иногда для повышения кислотоустойчивости в нержавеющую сталь добавляют немного молибдена и незначительное количество иных легирующих присадок. Основное предназначение нержавеющей стали — противостоять коррозии, то есть не ржаветь. Во всём остальном нержавеющая сталь не слишком сильно отличается от сплава железа с углеродом. И последний штрих — наплавление на монолитный купол из нержавеющей стали тонкой золотой фольги толщиной около полутора миллиметров. На самом деле такой слой избыточен — достаточно было бы золотого напыления в несколько микрон, но мы экономить не будем — вдруг кто-то решит забраться на купол и его оцарапать?

Из собравшейся толпы, к которой, помимо окруживших Одина преподавателей, уже успело подойти несколько посторонних преподавателей и студентов, проходивших мимо и увидевших разворачивающееся действо, донеслись смешки — очень уж интересно рассказывал Один, простыми словами объясняя творившееся у всех на глазах чудо. Процесс окончания строительства строго соответствовал словам главного строителя — венчающий здание купол сначала покрылся блестящей серебристой обшивкой, а потом засверкал в лучах дневного солнца золотыми бликами. Последним, завершающим штрихом из заострённой части купола вверх на высоту в сотню с лишним метров выстрелил тонкий, сужающийся к верхней части шпиль.

— Лэр Один, а зачем на куполе храма шпиль?

— Спросите у Зуллы, она вам популярно и очень подробно объяснит. А если вкратце — это молниеотвод. Во время грозы все молнии в ближайшей округе теперь будут бить именно в этот шпиль — отныне это самая высокая точка Тиары. Заряд, пришедшийся в шпиль, будет стекать по стальному куполу и далее, по спрятанным в толще камня толстым силовым металлическим шинам, в заземление — под фундаментом здания смонтировано типовое заземление для высотных зданий. Так что теперь в грозу это самое безопасное место.

— Лэр Один, а алтарь?

— Абиша, а зачем тебе алтарь? Ты же не студентка этой академии?

— Я хочу взглянуть, что будет на нём изображено.

— И ты сомневаешься? Или уже догадываешься?

— Все решили, что на алтаре будет изображён дракон с мечами, лэр Один, как и на амулете — ведь это единственное прошедшее через тысячелетия настоящее ваше изображение. Но я боюсь — а вдруг вы решите изобразить там что-то другое?

— Ну раз вы уже всё решили…

— Изобразите дракона, господин!

— Хм… Абиша, я вижу, что за этой просьбой ты приготовила ещё одну. Говори.

— Люди… Нет, не так… Твои потомки имеют право увидеть не только твоё изображение, но и живого дракона. Они должны не просто знать, а понять, осознать, чьими детьми они являются. Ощутить гордость за своих предков. Господин, их так долго унижали, считая людьми второго сорта… Да что там говорить — магов вообще почти везде за людей не считают, называя проклятыми, ублюдками, исчадиями зла… Недавно я узнала, что и сама принадлежу к сообществу магов, и я хочу гордиться своими предками, а не стыдиться их. Покажите людям их родословную, господин! Пусть их сердца проникнутся гордостью, а их плечи расправятся!

— Да будет так. Ретранслятор, и он же алтарь в храме уже стоит, и изображение на нём в точности копирует картину Николая — ту, где я запечатлён в облике дракона, сжимающего в своих лапах мечи. Теперь отойдите подальше — мне нужно место. Много места! И отгоните от храма всех — пусть любуются издалека.

Минутная толчея, в течение которой люди отошли на пару десятков шагов от ступеней храма, оставив у его подножия в одинокого человека. Впрочем, все собравшиеся на площадке маги уже знали — не человека. Миг — и в пробежавшей по стоящей одинокой фигуре волне изменений скрылось человеческое тело, чтобы в другой миг всеми цветами радуги на ярком дневном солнце заблестела серебристо-чёрная с радужным отливом чешуя огромного ящера. Взмах громадных кожистых крыльев, поднятая налетевшим ветром пыль, толчок мускулистых лап, заканчивающихся острейшими двадцатисантиметровыми когтями, и в небо устремился громадный дракон. Взлетев, он сделал несколько кругов вокруг храма, постепенно поднимаясь в небо, и, пронёсшись прямо над острым шпилем башни, устремился прямо вверх, в небеса, загребая воздух мощными взмахами крыльев.

Быстро уменьшающаяся чёрная точка давно растаяла в голубом небе, а люди всё стояли на пороге храма, посвящённого вернувшемуся богу… Для кого-то не богу, но Демиургу… А для кого-то — своему далёкому предку…

 

Глава 8

Где-то в Тиарской магической академии…

— Орив, что мы будем делать дальше? В столице волнения, умирают люди. Казни на главной площади происходят круглосуточно, кровью уже залита вся страна, а количество приговорённых к смерти не уменьшается. Народ испуган и во всём винит магов.

— Один обещал, что тех, кто невиновен в смерти магов, трогать не будут.

— Лес рубят — щепки летят, Орив. Один обещал, что невиновных не тронет он, а не герцог. А это, признайся, большая разница. Под предлогом казни убийц магов Симус уничтожает не их самих, а неугодных лично ему людей, в свете изменившейся политической ситуации подготавливая для себя пути к отступлению. Чтобы удержаться у власти после смерти Илия, он пойдёт на всё, так что я практически уверен — среди казнённых немалая часть невиновных. К тому же палачи убивают и женщин, и детей. Так нельзя, Орив.

— Ты хочешь оспорить решение бога?

— Демиурга, Орив.

— Поверь, для нас разница несущественна — примерно как между правящим королём и его молодым наследником. Но в целом ты прав — решение Одина мне тоже не по душе. Я признаю, что гонения на магов были слишком жестокими, но так, как действует он — так нельзя…

— Ну так пойди и скажи это ему сам. Место и способ ты знаешь.

— Уже пробовал — не отзывается. Вторую неделю пытаюсь докричаться до Одина, чуть ли обнимая его алтарь, но в ответ — тишина.

— Один, кажется, предупредил нас, что в течение нескольких дней он может быть недоступен для вызова — у него возникли какие-то проблемы, хотя я даже в мыслях не могу представить, какие проблемы могут возникнуть у божественной сущности.

— Вроде бы, по непроверенным слухам, в нашем мире появился бог.

— Один сказал, что в нашем мире нет богов.

— Думаешь, что он не может ошибаться?

— Сложно сказать — замыслы богов и демиургов мне неведомы. Но мне страшно предположить такую ситуацию, в которой бы демиург ошибался — слишком уж могущественной сущностью он является. Его ошибки могут слишком дорого нам стоить.

— Хорошо, давай попытаемся вызвать его вместе — возможно, совместными усилиями сделать это будет легче.

— Давай попытаемся. Подходи завтра к обеду в храм. Я приведу ещё нескольких сильных магов.

— Можем сделать очередную попытку прямо сейчас — незачем ждать до завтра.

— Лишний день, поверь, ничего не решит, а завтра у нас будет дополнительный козырь, и шансы на разговор с Одином у нас увеличатся.

— Вот как? Почему ты так решил?

— Завтра в храм Одина придёт племянница Илия. Она хочет с ним встретиться и о чём-то поговорить. Утверждает, что это очень важно, но конкретно ничего не рассказывает. Запретить ей я не вправе — для всех магов вход на территорию академии свободный.

— Ясновидящая? Это меняет дело, она не пойдёт в храм, если не будет уверена в положительном результате вызова. И пусть даже видящая тоже может иногда ошибаться, но, возможно, с лэри Таней у нас действительно всё получится.

— Тогда другой вопрос — что будем делать с посольством в Шанару?

— А что с ним делать? Пусть с кандидатурами послов разбирается Илий.

— Не всё так просто… Илий почувствовал, что трон под ним зашатался, и не хочет предпринимать никаких решений, пока не поймёт, как ему действовать дальше, поэтому в Шанару сам не поедет, а пошлёт туда магов, сославшись на слова Одина. Один же фактически создал в Занадане касту неприкасаемых — теперь ни одного мага нельзя будет заставить сделать хоть что-нибудь, если он сам того не захочет. Причём сам маг может безнаказанно грабить, убивать, всячески притеснять простых людей, и ему за это ничего не будет. Отныне маги вообще могут не работать, а жить исключительно за счёт простых людей. Эдакие будущие феодалы… Ты не находишь, что роли поменялись?

— Всё даже хуже, чем ты думаешь. Своей властью Один фактически ввёл в Занадане рабство. Пусть пока это и незаметно, но пройдут годы, и маги ощутят свою силу, а со временем привыкнут к власти и вседозволенности. Мир уже раскололся на господ и слуг, а там уже недалеко до хозяев и рабов.

— Ну так живи и радуйся, что ты в лагере господ. Могло бы быть и хуже… Кстати, не по этой ли причине посольство Шанары тоже желает видеть в составе нашей делегации магов? Вдруг слухи о последних событиях уже успели докатиться и до них? Ведь мы в последнее время говорим только о Занадане, а Один утверждал, что вводит свои законы на всей территории Натаны.

— Всё возможно… Но об этом мы узнаем, только когда приедем в Гану. Извини, мне нужно идти — в группе моих студентов начинаются занятия. Давай все вопросы отложим до завтра — если нам удастся поговорить с Одином, то большая их часть решится. Если же нет — будем думать, что нам делать дальше.

— А что будем делать с Саем? Оставим его ректором?

— Сай — предатель, даром что маг. Его нужно выгнать из академии и даже близко не подпускать к власти. Ты не забыл, как он стелился под Симуса?

— Сай — родственник Илия. Если в результате действия новых законов Одина власть в герцогстве возьмут маги, то Сай — первый кандидат на трон.

— Этого допустить нельзя. Если вместо Симуса на трон взойдёт Сай, всё станет ещё хуже. На троне окажется маг, лояльный ныне правящей семье. Тогда после смерти Илия страной фактически будет править Симус, а что он за человек, ты прекрасно знаешь.

— И кого тогда нам сажать в кресло правителя? Если этот вопрос не решим мы — то его решат за нас. И вовсе не так, как нам бы того хотелось.

— Соберём совет магов, на нём и решим. Но всё потом — сначала разговор с Одином…

* * *

Король Шанары, его величество Вериан Третий Светозарный, уже вторую неделю сидел в своём дворце, никуда не выходя, и все свои государственные дела решал или в тронном зале, где по причине плотно завешенных окон царил полумрак, не пропускавший жарких солнечных лучей, или в винном погребе, где в благословенной прохладе можно было насладиться изысканным вкусом редких дорогих сортов вин.

Шанару постигла небывалая, никогда не виданная доселе жара. Казалось, под лучами горячего летнего солнца плавился камень, не говоря уже о населявших столицу людях. После обеда жизнь в столице замирала, и люди прятались по своим домам, под дающими прохладу крышами или в тени деревьев переживая летний зной. Однако и под деревьями скоро прятаться будет невозможно — листва на них от жары начинала желтеть и сохнуть, а кое-где уже и облетать. Посохла и немногочисленная трава в садах и на лужайках королевского дворца, тихим шелестом шурша под ногами в те редкие вечера, когда король в сопровождении своей свиты вдруг решал погулять по некогда великолепному королевскому парку. Не работали и фонтаны в королевском саду — уровень грунтовых вод резко упал, и большинство колодцев в столице опустело, пересохнув. Этим сразу же воспользовались предприимчивые люди, быстро организовавшие доставку питьевой воды из реки. Однако и река, протекающая мимо холма, на котором была выстроена Гана, тоже обмелела, и с каждым днём уровень её вод понижался. Королю уже докладывали, что урожай, посеянный весной, скорее всего, погибнет — зерно в колосьях, завязавшись, не успело налиться силой, а теперь уже и не нальётся, засохнув под палящими лучами солнца. А высохшую солому плохо едят даже коровы, обычно неприхотливые в еде. Из-за засухи, ранее никогда в Шанаре не случавшейся, на страну надвигался голод, и, в свете предстоящих нерадужных перспектив, с посольством Занадана, которое должно прибыть в Гану в ближайшее время, необходимо будет договариваться, наплевав на рекомендации королевских советников. Да и священники, спевшиеся с королевской тайной канцелярией и так активно в последнее время действующие совместно, вдруг неожиданно исчезли, как сквозь землю провалившись. Непорядок…

Решив для себя, что разберётся и со священниками, и с капитаном Литисом, и со своим советником по экономике и налогам сразу же, как только Гану покинет делегация занаданских послов, его величество Вериан Третий Светозарный спустился в подвал своего дворца, где его уже дожидался накрытый стол с воистину царским обедом и стоящими в ведёрке со льдом несколькими бутылочками старого коллекционного вина.

* * *

Эмир Тон-хо, наследный правитель благословенной Ривии, с тоской наблюдал из-за откинутого полога своего походного шатра за буйствующей в небе над Ривией вакханалией. Того, что сейчас творилось в Ривийском эмирате, не могли припомнить за свою достаточно долгую жизнь ни сам эмир, ни ещё оставшиеся в живых старожилы — вот уже больше недели страну заливали непрекращающиеся проливные дожди. Вода лилась с неба сплошным потоком, и не было ей, казалось, конца и края. Песчаные барханы, веками не видевшие ни одной капли дождя, сейчас буквально пропитались влагой. Дороги, некогда пыльные и сухие, сейчас размокли, покрылись лужами и стали непроходимыми — скрепляющая песок глина намокла и превратилась в ловушку. Старые солончаки наполнились водой и превратились в озёра. Правда, воду из них пить было нельзя — соль, толстым слоем покрывавшая дно солончаков, уже успела раствориться в хлынувшей туда воде. Немногочисленные оазисы, сосредоточия цивилизации Ривийского эмирата, были погребены водой, стекающей в низины со склонов окрестных барханов. Стоило скрыться под водой крышам последних домов, и жизнь ушла из оазисов. Люди, собрав немногочисленные пожитки, оскальзываясь на глинистой почве, взбирались на вершины барханов и устанавливали там свои шатры, спасаясь от ненастья. Но от бедствия это не спасало — вода не задерживалась на склонах барханов, стекая вниз или быстро впитываясь в песчаную почву, но, спустившись в низины, оставалась там, заполняя все впадины и овраги, делая непроходимыми старые дороги. Страна быстро превращалась в глинистое болото… Народ роптал, но до открытого бунта дело пока не доходило — никто не испытывал недостатка в воде, бывшей повсюду, да и еда у людей пока была. Однако, и эмир это понимал — так будет продолжаться недолго. Пастбища, где паслись верблюды, погибли, скрывшись под покровом воды, новая трава вырасти ещё не успела. На страну надвигался голод, суливший в будущем большие бедствия. Возможно, придётся, смирив гордыню, просить помощи у своего восточного соседа — король Шанары не так давно, ввязавшись в войну с Занаданом, направил в Ривийский эмират делегацию послов с предложением заключить против своего извечного врага военный союз. Что ж, видимо, придётся в обмен на продовольствие вступить с союзником в войну с Занаданом…

* * *

Эмир Тон-хо, погруженный в нерадостные думы о будущем своей страны, не мог подозревать о том, что аналогичные думы преследуют и другого его восточного соседа — короля Веронии Марка Люциуса Вериона. Дождь, сплошной стеной накрывший Ривию, пошёл на восток, гонимый ураганным ветром. Тяжёлые дождевые тучи, перевалившие через западную горную гряду, были выкинуты возникшим в предгорье воздушным подпором в верхние слои атмосферы, где, продолжив своё стремительное движение на восток, охладились и пролились на землю Веронии уже не дождём, а градом. Крупные градины, достигавшие величиной размеров детского кулака, выкосили все посевы вплоть до южной горной гряды, являющейся естественной границей между королевством Верония и загорной империей Сентия. Основой экономического могущества страны испокон веков было сельское хозяйство — не менее плодородные, чем у своего южного соседа, королевства Ливадии, поля давали под жарким солнцем Натаны по два урожая в год. Зерно из Веронии экспортировалось и в Ривийский эмират, и в славящуюся своими скакунами Ливадию, и даже к своему восточному соседу, в империю. Хлеб и продукты, изготовленные из зерна, составляли основу пищевого рациона жителей Веронии. Далеко за пределами страны была известна также знаменитая хлебная водка, караваны с которой уходили во все стороны Натаны. Марк Люциус не был дураком и понимал, что на одной рыбе, выловленной из срединного озера, да на прошлогодних запасах зерна до следующего урожая страна может и не дожить. А, значит, настало время формировать посольства и просить помощи у своих богатых соседей, отложив все войны на потом…

* * *

Разбушевавшаяся стихия, пролившаяся дождём в Ривийском эмирате и покрывшая градом землю Веронии, была остановлена южной горной грядой. Но восточную империю это не спасло — на Сентию обрушился небывалой силы ураган, пришедший с моря. Если бы у Сулл-паши, императора Сентии, в штате придворных был опытный метеоролог, он смог бы объяснить императору, что и ураганы, и наводнения, и цунами, практически уничтожившие всё восточное побережье империи, возникли по причине прокатившегося по всей планете мощного атмосферного фронта, затопившего Ривию и уничтожившего урожай Веронии, а южные горы, не давшие граду дойти до Сентии, лишь усугубили буйство разбушевавшейся над страной воздушной стихии. То, что творилось ещё несколько дней назад в Ривии, показалось бы жителям Сентии всего лишь лёгким дождиком. За несколько дней ураганы, несущие с собой проливные дожди и практически уничтожившие побережье империи, пронеслись через все земли империи вплоть до южной горной гряды, где вызвали многочисленные оползни. Всего несколько дней — и страна лежала в руинах. Разрушенные города, уничтоженные посевы, размытые дороги и мосты. Не уцелела ни развитая рыбная отрасль, ни многочисленные тучные стада коров, ни засеянные рисом и ячменём и любовно возделываемые поля. Загорную империю Сентия постигла небывалая катастрофа…

* * *

Прокатившиеся по Натане стихийные бедствия не оставили в стороне и Ливадию. Страна, в первую очередь знаменитая своим животноводством, являлась крупным поставщиком мяса, шерсти и прекрасно выделанных кож. Разведение лошадей, коров и овец являлось основой экономики этой страны. В отличие от севера Натаны, где рельеф изобиловал горами, горными хребтами и целыми горными массивами, юг континента представлял собой низменную равнину, плодородную, с большим количеством текущих с севера на юг полноводных рек, постоянно орошаемую дождями, которые приносили с омывающего материк океана под завязку наполненные водой облака. Зима в Ливадии была мягкая, снег шёл редко и трава на лугах не успевала замёрзнуть. Лето же по причине частых дождей было тёплым, но нежарким — как раз то, что идеально для стремительного роста растений. Буйно заросшие высокой сочной травой поля и луга являлись идеальным природным пастбищем для скота, многотысячные стада которого заполонили всю территорию государства.

Тем ужаснее оказалось нашествие на Ливадию саранчи, никогда ранее не размножавшейся в таких количествах. Плотным ковром из летающих насекомых покрылись все пастбища страны, и с мириадами прожорливых едоков, стремительно уничтожавших всё, до чего они смогли дотянуться, местные жители ничего поделать не могли. На место раздавленного насекомого тут же прилетали сотни, тысячи других. Причём с помощью крыльев саранча смогла дотянуться практически до любого растения — будь то низкая трава или высокое дерево. Буквально за неделю полчищами голодных насекомых трава на обширных пастбищах Ливадии была уничтожена, и на горизонте замаячила реальная перспектива массового падёжа скота. Жители, понимая, что спасти скот уже не удастся, забивали его, разделывая туши и запасая мясо впрок. Поголовье лошадей и коров стремительно сокращалось. Овцы продержались дольше, но и они не могли долго прожить без еды, поэтому также пошли под нож. По всей стране воздух пропитался запахом коптящегося мяса и вонью выделываемых шкур. Кожа в этом году подешевеет… Да и запасов мяса местным жителям тоже хватит как минимум на год. Зато уже в следующем году в стране начнётся голод — ведь пущенные под нож стада не восстановить ни за год, ни за два.

Король Ливадии Дайрони Непобедимый уже понимал последствия постигшей его страну катастрофы — сначала он лишится прозвища Непобедимого, ведь конница, составляющая основу его армии, скоро потеряет всех своих лошадей, забитых на мясо, а безлошадные всадники со своими длинными пиками будут представлять в бою жалкое зрелище. Потом, скорее всего, король лишится и короны — просто некем станет править. Дайрони не был глупцом, и уже принял единственно верное решение — смирив гордыню, идти на поклон к своим соседям, направив в Ривию, Веронию и Сентию посольства с просьбой о помощи. Возможно, в уплату за помощь придётся пойти на некоторые территориальные уступки. Ничего страшного, самое главное — это пережить голод и сохранить население страны. Король ещё не знал, что помощи он не получит — беда пришла не только в Ливадию, в том же бедственном положении оказались все люди Натаны…

Тиара, храм Одина…

— Создатель, наконец-то вы снова с нами. Мы уже несколько дней пытаемся воззвать к вам, вознося свои молитвы и преклоняя перед алтарём колени свои…

— Орив, откуда столько патетики? Совсем недавно ты был намного проще. И говори короче.

— Я буду краток, Создатель. Магам нужна ваша помощь, поэтому мы уже давно пытаемся вызвать вас. Безрезультатно.

— Я слышал вас, но был слишком занят, чтобы ответить. Теперь основные проблемы решены, враг повержен, предупреждения разосланы, доставлены адресатам и я готов слушать. Говори. Постараюсь вам помочь.

— Сначала вопрос — что за проблемы могли возникнуть в нашем мире у его Создателя, причём такие, что он даже не смог ответить на вызов?

— Я получал новый для себя опыт — опыт борьбы с богами.

— Но вы же сами говорили, что богов в этом мире нет.

— Говорил, и от своих слов не отказываюсь. Однако я сильно недооценил своих потомков. Для вас ведь не секрет, что маги остались не только в Занадане?

— Да, мы знаем, что часть магов до сих пор скрывается от инквизиции в глухих уголках Натаны.

— А ещё часть магов благополучно живут и не знают, что они маги. Ведь для того, чтобы маг осознал себя магом, его нужно инициировать — это как разорвать пуповину при родах. Очень тяжело в первый раз зачерпнуть энергию из своего энергетического резерва, особенно, если не знаешь, как это делается. Умение выделять вовне свою внутреннюю энергию сродни умению ходить — человек, пока научится ходить, тысячи раз будет подниматься, падать и снова подниматься. Тысячи раз человек будет пытаться зачерпнуть в себе энергию и вывести её за пределы своего тела, пока у него это наконец-то начнёт хоть немного получаться. И только в момент сильных потрясений, когда энергетика человека подвергается экстремальным перегрузкам, подобное иногда случается самопроизвольно. Поэтому по Натане до сих пор спокойно разгуливают не обнаруженные вами неинициированные, или латентные, маги. Они такие же маги, как и вы, но выплёскивать из себя силу ещё не умеют. Хотя и могут. Теоретически… Могут, кстати, в любой момент — для этого им необходим лишь внешний толчок.

— Мы это знаем, и именно так находим новых магов.

— А вот чего вы не знаете, так это того, что в руководстве существующего на Натане религиозного культа оказалось несколько магов. Культ формально проповедует веру в Дироя, но этот укрепившийся в сознании церковников Дирой не имеет ко мне никакого отношения. Это вымышленный образ некоего бородатого старца, проповедующего своей пастве идеи рабской покорности хозяевам и нетерпимости к инакомыслию, которые я ни за что не принял бы. К тому же официальная церковь проповедует ненависть к магам, приписывая им всё зло на земле и призывая свою паству к их геноциду. Недавно руководство церкви провело массовую литургию, и во время этой литургии в мир был выплеснут буквально океан энергии. Причём самой неудобной для меня — энергии веры. Эта энергия уже изначально была модулирована мыслеобразами церковных иерархов, активно противостояла моим попыткам её трансформировать, а её плотность была настолько высока, что приблизилась к своему материальному воплощению. К тому же миллионы прихожан, вознося одновременные молитвы под руководством священников, держали перед своим взором образ, изображённый на алтаре. В результате массового выплеска энергии веры она сгустилась, приобрела личностные черты, скопированные из представлений церковников о боге, и создала новую сущность. Родилось божество. Я, как создатель и творец этого мира, почувствовал приход в свой мир божественной сущности, но не придал этому значения, посчитав, что это невозможно и мне просто показалось. В будущем я не повторю подобной ошибки и стану больше доверять своим ощущениям.

— Но, Один, они же молились вам! Дирой — это же ваше имя! Вы сами говорили нам, создавая алтарь в своём храме, что энергия веры идёт напрямую к своему богу!

— Прихожане молились, к сожалению, не мне, хоть и возносили свои молитвы создателю Дирою. Имя — это ничто, пустой набор звуков. Основное — это духовная наполненность имени. Люди должны представлять, кому молятся, а не просто произносить бессмысленный набор звуков. А вот представляли и прихожане, и руководящие их молитвами священники совсем не меня, а другую, выдуманную личность. Если бы эта личность реально существовала в созданном мною мире, то энергия пошла бы к ней. Но так как этой личности не существовало, она родилась самостоятельно из концентрированной энергии веры, тем более что этой энергии хватило бы на воплощение как минимум нескольких богов.

— Получается, что этот новый бог был очень сильным?

— Достаточно сильным, чтобы доставить мне определённые беспокойства.

— Но вы справились с ним? Вы же Создатель, значит, сильнее любого бога!

— Сила тут не главное, Орив. Рождение нового бога из энергии веры людей, живущих в этом мире, органично вписывает этого бога в саму ткань мироздания. Новый бог, сутью своей закрепившийся в моём мире, подобен вирусу. И этот бог, если его вовремя не уничтожить, может питаться не только энергией молитв, но и энергией самого мира. Пожирая мир, он будет становиться сильнее, а я, соответственно, слабее. Аналогия весьма относительная, но правильно передаёт принцип взаимодействия меня, нового бога и этого мира. Да, я в конце концов справился с созданным людьми богом, но это стоило мне больших усилий. Самым простым решением было бы просто уничтожить весь мир вместе с народившимся в нём богом, свернув его в сингулярную точку, но я уже поменял на этот мир свои планы, поэтому пришлось немного повоевать. Сначала я локализовал молодого бога в пределах галактики, а потом ослабил, сковал, и, подобрав способы противодействия подобным божественным энергетическим образованиям, уничтожил.

— Я рад, что эта битва прошла для нашего мира без последствий.

— К сожалению, последствия всё же есть, и достаточно серьёзные. Ещё пару недель назад эта вселенная активно развивалась, разрастаясь вширь, и насчитывала в своём составе более сорока галактик. Волна изменений продолжала расширяться от центра вселенной, генерируя всё новые сгустки материи, которым впоследствии предстояло стать молодыми звёздами и галактиками. Теперь ничего этого нет — осталась лишь одна, материнская, галактика, и она больше не расширяется, застыв в некоем неустойчивом положении, чтобы впоследствии постепенно, под действием сил гравитации, начать сжиматься. Время существования этой вселенной уменьшилось с десятков миллиардов лет до сотен миллионов, но я вынужденно пошёл на этот шаг. Я выпил основную часть энергии этой вселенной, чтобы не дать быстро растущему богу возможности усиления своей энергетической составляющей, и из полученной энергии сформировал энергетический кокон, заблокировавший божественную сущность в подпространстве. Ведь простыми энергетическими ударами бога убить нельзя — бог сам состоит из энергии, и просто поглотит направленный в него удар. Просто выпить энергию бога я, к сожалению, не мог — модулированная людской верой, эта энергия подействовала бы на меня, как вирус на тело обычного человека. Быть может, мне и удалось бы переварить божественную энергию без особых для себя последствий, но рисковать я не стал — испытывать на прочность собственное бессмертие я пока не готов. Так что для начала я изолировал бога от энергии этого мира, а дальше — дело техники. Генерация исследовательского оборудования, которое позволило мне выявить уязвимые точки бога и нанести по ним удар. Мне повезло, что бог был только что народившийся — молодой и неопытный. Наивный, как ребёнок. Со старым божеством так просто справиться мне бы не удалось. Но, как говорится, всё, что ни делается — всё к лучшему. До этого с богами я ещё не встречался и не имел практического опыта борьбы с ними. Теперь — имею, и в ближайшее время не только уделю особое внимание методам борьбы с энергетическими сущностями, но и предприму определённые меры по защите этого мира от непрошенных божественных личностей, будь то доморощенные боги или божества, каким-либо образом проникшие сюда извне.

— Возможно и такое?

— В мире вообще возможно всё, это только предусмотреть всего нельзя. Если я имею теоретическую возможность попасть в любой мир — надо только точно знать его координаты и иметь необходимый энергетический резерв, — то почему то же самое не смогут сделать друге? Самих миров на самом деле существует бесконечное множество, только созданных мною насчитывается несколько десятков, а я ведь очень молодой демиург даже по своим собственным меркам.

— То есть пришествие нового бога нам больше не грозит?

— Маловероятно. Я об этом позабочусь.

— Создатель, а нельзя каким-нибудь способом вообще заблокировать энергию веры, чтобы исключить рождение новой божественной сущности? Или, в крайнем случае, перенаправить её на кого-нибудь другого?

— Хороший вопрос, Орив. Вообще заблокировать энергию веры нельзя — каждый человек сам распоряжается собственным энергетическим резервом и сам решает, куда его направить. А перенаправить… Теоретически это возможно, но для этого нужно понимать принципы модуляции энергетических образований. Скажи, ты имеешь хоть какое-нибудь представление о полевой теории строения вселенной?

— Нет, Создатель.

— А об электромагнитном поле? Радиоволнах?

— В небольшом объеме — в том, что мне удалось прочитать в древних манускриптах.

— Тогда представь, что энергия веры — это разновидность электромагнитного поля, и молящийся человек испускает особого вида радиоволны. Сравнение грубое, конечно, но более-менее правдоподобно передаёт физику процесса. Если упростить объяснение, то модуляция энергии веры чем-то напоминает импульсно-фазовую модуляцию радиоволн, когда вектор градиента набега фазы направлен…

— Это пояснение для меня слишком сложное, Создатель!

— Хм… Попробую ещё проще. Энергия веры — это обычная энергия, только модулированная таким образом, что принять её, как бы войдя с ней в резонанс, способен только адресат — кому эта энергия и предназначалась. Это как ключ, который подойдёт только к одной замочной скважине. В другие замки этот ключ вставлять бесполезно — всё равно не подойдёт. То есть я энергию веры легко поглощу, если она предназначена мне, или буду вынужден рассеять, или аннигилировать, затратив ровно такое же количество своей собственной энергии — в случае, если эта энергия для меня чужая. Возможно, есть ещё и другие способы, но мне они неизвестны.

— То есть уничтожить энергию веры, из которой состоит божественная сущность, можно точно таким же количеством другой энергии?

— Совершенно верно. В идеале это именно так. Возможны, конечно же, некоторые потери энергии, но для опытного оператора они несущественны.

— Значит, при противостоянии двух божественных сущностей победит та, которая сильнее?

— Точнее, та, у которой больше энергетический запас. Но если учесть, что под силой божественной сущности мы понимаем её способность оперировать определённым объёмом собственной энергии, то это действительно так.

— А какова ваша сила, Создатель?

— Вопрос с двойным дном, Орив… Но я догадываюсь, для чего ты это спросил, и отвечу так, чтобы подобных вопросов у тебя больше не появлялось. В этой вселенной могут возникнуть божественные сущности, сила которых не превышает энергии самой вселенной. Я же могу оперировать энергией, в десятки раз превышающей энергию этой вселенной, и сила моя постоянно растёт. Правда, моё утверждение не относится к божественным сущностям, созданным другими демиургами и пришедшим в эту вселенную извне. Такой ответ тебя удовлетворит?

— Более чем, Создатель. И последний вопрос — что теперь будет с нашей вселенной? Ведь, как вы сказали, время её жизни значительно уменьшилось.

— Вам и оставшегося времени хватит с запасом, поверьте моему опыту. У вас впереди — сотни миллионов лет, а даже одного миллиона вам с запасом должно хватить, чтобы научиться или латать эту, или создавать свои собственные вселенные. Ну а коль не научитесь — мне останется только разочарованно развести руками. Ни одна из вселенных не вечна — рано или поздно все они умирают. С населяющими их разумными обитателями или нет — зависит только от них.

— Спасибо, Создатель, вы прояснили нам причины вашего отсутствия. Вопросов больше нет, зато есть просьбы.

— Выкладывайте, посмотрю, что можно для вас сделать.

— Ваши законы, касающиеся магов, оказались слишком жестокими. Убийства не прекращаются, кровь льётся рекой. Страна буквально утопает в крови, причём преимущественно это кровь невинных женщин и детей. Зачем вы дали нам власть, если она оплачивается такой ценой?

— Слово «эксперимент» вам ни о чём не говорит?

— Говорит… Я в своей жизни провёл множество экспериментов, но как-то не ожидал, что их будут проводить на мне.

— А что вы хотели? Вселенную в подарок? Вы уж простите, детки, но раз уж вы у меня этот мир выторговали, то я хотя бы немного им попользуюсь, проведя здесь несколько научных экспериментов. Один вы уже увидели — это анклав молодых перспективных магов на Лияре. Хочу смоделировать один редко встречающийся социальный случай — когда любой член человеческого социума самодостаточен и ему не требуется общения с другими членами популяции для своего выживания. Как в этом случае будет развиваться цивилизация — однозначного ответа наука пока не даёт, нужно ставить опыты в различных условиях. Опытные маги как нельзя лучше подходят для этого эксперимента.

— Я ещё могу понять эксперимент с анклавом магов на Лияре, а мы? Зачем тогда вам мы? И неужели вы не понимали, к чему могут привести ваши законы? Вседозволенность и беззаконие в действиях проживающих на Натане магов — лишь только один пласт будущей реальности.

— Да неужели вы наивно подумали, что я этого не знал? Или хотя бы не догадывался? Я всё отлично понимал и преследовал сразу несколько моментов. Для начала — проверить, смогут ли оставшиеся на Натане маги выстоять, не погибнув от рук обозлённых простых людей. Но вам надо не просто выжить, а ещё и захватить и впоследствии удержать власть. Это тоже эксперимент — в отличие от Лияры, на Натане маги будут жить бок о бок с простыми людьми, им придётся учитывать этот факт, и мне хотелось бы сравнить обе линии развития. Что вы будете делать? Вы можете перевести в разряд слуг или рабов всех остальных людей, а можете сделать их своими соратниками. Можете просто раздать землю людям, ведь бумажки с правом владения — по сути формальность, и установленный мною закон очень легко обойти… А можете наладить грамотное ведение хозяйства, серьёзно занявшись экономикой государства. Сейчас, насколько я в курсе, среди вас грамотных экономистов и управленцев вообще нет, зато они есть среди простых людей. Сможете ли вы найти с ними общий язык, особенно тогда, когда эти люди, считающие себя чуть ли не вершиной эволюции, вдруг ощутили, что они в лучшем случае — ваши слуги, затаив на вас обиду? На Лияре магам придётся заниматься хозяйством самим — простых людей там нет. У вас же есть уникальная возможность разделить сферы влияния. Согласитесь — было бы интересно наблюдать со стороны эволюцию этих двух сообществ, сравнивая их между собой и постигая новые законы развития человеческого социума. Да и упоминаемая вами вседозволенность — это не мой дар, а исключительно ваше собственное решение, никто вас к этому не принуждает. Кстати, несмотря на введённый мною закон о запрете убийства магов вас по-прежнему очень легко уничтожить.

— Но ведь закон, введённый Создателем, нерушим…

— Эксперимент, не забудьте про эксперимент. Любой закон можно обойти, и вы должны выучить этот урок. Как пример одного из красивых способов обойти этот закон скажу, что вы не обратили внимание на главное — я не сделал невозможным убийство магов как таковое — сделать это не под силу даже демиургу. Я лишь ввёл неотвратимое наказание за убийство. Теперь представьте, что есть где-то сирота, у которого вообще не осталось родственников. Как минимум до второго колена, но вполне реально найти людей, у кого и до седьмого колена живых родственников не осталось. Далее — представьте, что этим сиротой движет какое-то сильное чувство. Любовь, ненависть… Из человека вообще можно воспитать фанатика, и он с радостью пойдёт на смерть ради мифической идеи. Таких людей-фанатиков, сознательно убивающих себя, чтобы вместе со своей смертью забрать жизни других, называют шахидами — знаю, что это слово и само явление для вас неизвестны, но поверьте, что таких людей можно найти и соответствующим образом подготовить. И вот этот подготовленный человек подкарауливает мага и убивает его. После чего приходит к судье и сознаётся в убийстве. Его, конечно же, казнят, но разве вы согласитесь на простой размен один к одному — ведь родственников у этого шахида нет, и за убийство казнят только его? К тому же этот шахид может и не прийти с повинной, а продолжать убивать магов. И будет убивать до тех пор, пока его не поймают. А кто будет его ловить? Вы? Вы этого не умеете, а у ищеек тайной канцелярии на поиски будет выделен целый месяц — и это при условии, что простые люди будут добросовестно работать на вас, в чём я лично сомневаюсь — по крайней мере в первое время. Подумайте — скольких магов сможет убить этот человек? А подобных людей можно воспитать сотни, если не тысячи.

— То есть на самом деле всех магов очень легко убить?

— Вот, наконец-то догадались! Вы остались в той же самой ситуации, что и до моего появления, и эта ситуация не намного лучше, чем та, что сложилась до бегства магов от всего мира в герцогство Занадан. Чтобы спасти остатки магической цивилизации от вымирания, вы сами предприняли затею с созданием анклава, я лишь немного помог, отселив созданный вами магический анклав на другой материк. Но вы же сами, равно как и основная часть магического сообщества, остались здесь? Значит, проблемы Занадана, да и всей Натаны, остались, и вам так или иначе придётся их решать. Вы или берёте ситуацию под свой контроль, или погибаете.

— А контроль над ситуацией — это обязательно власть?

— Нет, не обязательно. Но это один из самых простых и очевидных путей решения вопроса. Можете попытаться найти свой путь — мне будет интересно посмотреть на его реализацию.

— Скажите, Один, а какой путь предпочли бы вы?

— На этот вопрос я не отвечу — мой ответ может изменить принятое вами решение.

— И сколько таких путей вы видите?

— Много. Только самых очевидных — как минимум четыре варианта развития событий. Плюс ещё несколько десятков менее оптимальных и, соответственно, более сложно прогнозируемых и реализуемых. Плюс количество неизвестных величин, способных в корне изменить результат развития человеческого социума, в этих вариантах недопустимо велико, а у меня для анализа не хватает статистической информации. Социология — очень сложная наука. Так что эксперименты, эксперименты и еще раз эксперименты.

— Даже эксперименты над собственными потомками?

— Я провожу эксперименты даже над собой. А чем вы лучше?

— Тогда следующая просьба, Создатель. Мы получили приглашение от правительства сопредельного государства.

— И что вы хотите от меня?

— Мы хотели бы попросить вас сопровождать нашу делегацию в Шанару. Переговоры обещают быть сложными, ваша помощь была бы неоценима.

— Моя помощь действительно может вам понадобиться, тем более именно церковь Шанары организовала вызов божественной сущности. Эта страна сейчас наводнена фанатиками с промытыми мозгами, искренне ненавидящими магов, к тому же в данный момент в этой стране возникли некоторые экономические трудности, о которых вы пока не знаете. Впрочем, трудности сейчас возникли у всех государств, так что вашу делегацию, скорее всего, завалят предложениями, причём будут давить, пытаясь вытрясти побольше… Решено — я найду время появиться в Шанаре и помогу вам.

— Тогда следующая просьба. Вернее, не столько просьба, сколько необходимый нам совет. Мы не знаем, что нам делать с нашим ректором.

— А в чём проблема?

— Проблема в том, что Сай — предатель. Он родственник Илия, и будет отстаивать не интересы магов, а интересы своего семейства. К тому же, коль маги по вашему закону получили власть, то Сай — первый претендент на престол Занадана, если не брать в расчёт несовершеннолетнюю Таню. А Сай полностью поддерживает Симуса и, заняв престол, будет выполнять все его приказы. Симус же ненавидит магов и сделает всё возможное, чтобы нас уничтожить. Мы хотели бы заменить ректора своим человеком.

— Но раз вы и сами отлично понимаете ситуацию, то зачем вам мой совет?

— Мы не знаем, что нам делать.

— Да просто переизберите его — это ведь в вашей власти. Решения теперь могут принимать только маги, то есть вы сами себе хозяева и сами себе устанавливаете законы.

— Но ведь и Сай тоже маг!

— Проведите голосование и выберите ректора большинством голосов. Вряд ли Сая поддержит много магов — вы же не самоубийцы. А если вдруг поддержат — тогда во всех своих бедах будете виноваты вы сами. В конце концов, вместо голосования ты можешь просто объявить самого себя новым ректором — знаю, тебя поддержит большинство преподавателей. И, на будущее, запомни — власть получают двумя путями. Или её вам вручают, или вы берёте её сами. Третьего не дано. А Сая просто выкиньте из академии.

— А что делать с престолом Занадана?

— А вы собрались с ним что-то делать? Быть может, планируете провести косметический ремонт его ножек или подлокотников? Или сменить мягкую обивку?

— Мы имеем ввиду не кресло как предмет мебели, а символ власти. Мы боимся, что престол займёт Сай — ведь он родственник Илия и первый претендент на престол среди магов — других магов-родственников у правящего герцога, за исключением Тани, я не знаю, но Таня ещё маленькая, к тому же она женщина. Женщины не могут руководить страной.

— Чушь. Женщины могут руководить наравне с мужчинами, и я знаю тому немало успешных примеров. Останется ли при этом женщина женщиной или будет похожа на мужчину в юбке — это уже другой вопрос. К тому же, кто вам сказал, что престол могут занять только родственники Илия? Вы плохо меня слушали — я же вполне доступно объяснил вам, что ни одна правящая династия в Натане не занимает престол законно. Все они — захватчики. Поэтому — никаких родственников и никакого наследования. Выберите из своего состава самого достойного и сделайте его правителем.

— То есть мы должны создать новую правящую династию?

— Вы ничего не должны. Как решите — так и будет. Хотите — предоставите избраннику пожизненное право руководить. Хотите — назначите определённый срок. Год, два, пять… Можете передавать должность правителя по наследству, а можете назначать самого достойного. Можете вообще ввести коллегиальный орган правления.

— А что лучше?

— Не скажу — выбирайте сами. Любая форма правления имеет свои достоинства и недостатки.

— Но подсказать можете?

— Подсказать — могу. Могу даже прочитать несколько лекций на эту тему. Но открою вам небольшую тайну — даже я не знаю наилучшей формы правления. Хотя больше всего склоняюсь к конституционной монархии.

— Хорошо, пусть будет монархия.

— Это вам решать. Я лишь высказал своё мнение.

— Мнение Демиурга для нас очень много значит.

— Даже демиурги могут ошибаться.

— Мы примем это к сведению.

— Это всё?

— Мы вас сильно отвлекаем?

— Как сказать… Сейчас я нахожусь ещё в десятках других мест, причём как мысленно, так и в своём материальном воплощении. С вами, конечно же, интересно, но у меня и других дел полно. Один канал своего сознания я выделил для общения с вами, но даже один небольшой канал всё равно отнимает ресурсы моего мозга, которые пусть и велики, но конечны. К тому же вы пока не освоили способа нормально говорить со мной, и общаться с вами мне достаточно тяжело.

— Тогда последняя просьба, Создатель. С тобой хотела поговорить Таня. Наедине, без свидетелей. Она сейчас вместе с нами и хочет сделать тебе подарок.

— Мне не нужны подарки — всё, что мне необходимо, я смогу создать для себя сам.

— Таня утверждает, что ты примешь её подарок.

— Хорошо, я поговорю с ней наедине…

* * *

— Ваш доклад весьма эмоционален, отец Фарас, но изобилует массой домыслов и допущений, которыми вы пытаетесь подменить факты. Которых, в свою очередь, у вас непозволительно мало, — жирный палец кардинала упёрся сначала в бумагу на столе перед ним, а потом указал на грудь стоящего перед ним мужчины.

— К сожалению, в докладе изложены все доступные мне факты, ваше преосвященство. Допущения лишь дополняют текст повествования, дабы оно не выглядело обрывочным и фрагментарным.

— То есть вы считаете свершившимся фактом то, что именно бог ответил на ваши молитвы?

— Без сомнения, ваше преосвященство. Я сам слышал глас божий в своей голове.

— А не может ли это быть чьей-то мистификацией или чёрным колдовством проклятых?

— Этот голос слышали не только читавшие литургию священники, но и тысячи наших прихожан. Алтари господа нашего засияли священным светом. Это произошло во всех храмах одновременно, и тому есть тысячи документальных свидетельств. Подобное не под силу ни одному проклятому, а только богу.

— А та сущность, которая именует себя Одином? Она могла устроить подобное?

— Не знаю, ваше преосвященство. Но если мы взывали к своему богу, то естественно было бы предположить, что и ответил нам именно он.

— А кровь на алтаре откуда? Может быть, это простая краска? Например, кто-то пробрался ночью в храм и намалевал на лике создателя кровавые полосы. Ведь ночью храмы почти не охраняются?

— Эту гипотезу я предложил бы первым, если бы сам, лично не видел, как лик создателя нашего Дироя не плакал кровавыми слезами. Красные потёки выделялись из уголков глаз в каменном барельефе алтаря и стекали по щекам изображения, высеченного на камне. Я стирал эти потёки рукавом своей рясы, но кровь появлялась снова и снова.

— Кровь?

— Жидкость имела солёный вкус и была густой, как кровь.

— Положим, я поверю вам — вряд ли глава святой инквизиции опустился бы до банальной мистификации. Но неужели изображения господа нашего действительно исчезли с алтарей?

— Когда мне об этом сказали, я тоже не поверил этому сообщению, поэтому лично проехал по всем храмам, расположенным в Гане и её ближайших окрестностях. Сомнений нет — все алтари были идеально чистые, без каких-либо следов изображений, хотя ещё буквально накануне на них был вырезан барельеф создателя нашего. Камень на алтарях такой, как будто его только что привезли из каменоломни. Но идеально чистыми они были недолго…

— Мне уже доложили, что вместо изображения святого лика создателя нашего на алтарях появилось изображение креста.

— Вам поспешили доложить, ваше преосвященство. Сейчас одна перекладина этого креста сильно вытянулась, так что крестом это изображение уже никак не назовёшь.

— А как назовёшь?

— На алтаре изображён меч, ваше преосвященство.

— Быть может, изображение меча вам просто чудится?

— Оно чудится не только мне, ваше преосвященство. Но если вы сомневаетесь в моих словах — вам потребуется всего каких-то пара часов, чтобы лично убедиться в реальности происходящего.

— В последнее время из-за жары мне стало очень трудно ходить, но, наверное, я всё же последую вашему совету и лично взгляну на изображение. Но, если это действительно меч, то что бы это значило?

— Меч на алтаре бога означает войну, ваше преосвященство…

* * *

— О чём ты хотела поговорить со мной, малышка? Ведь не зря ты так упорно искала меня?

— Ты прав, Один, не зря. Ты уже знаешь, что я видящая — это и мой дар, и моё проклятие. Мне тяжело жить среди людей, каждое мгновение читая их мысли, зная их прошлое и настоящее, а также их возможное будущее.

— Не переживай, мы вместе разберёмся с твоим даром. Я покажу тебя одной моей хорошей знакомой, всю жизнь посвятившей лечению людей, и она обязательно поможет нам. Возможно, ты научишься его на некоторое время блокировать, и сможешь спокойно жить дальше.

— Не надо, я уже привыкла к своему дару и не хотела бы его терять — без связи с миром мне было бы слишком тоскливо и одиноко. Я искала тебя не для этого.

— Я внимательно тебя слушаю.

— Я, лэри Таня Рой, хочу сделать тебе подарок!

— Малышка, мне не нужны подарки, у меня всё есть. Но за предложение спасибо.

— Этот подарок ты примешь. Я вручаю тебе себя.

— Упс… Что ты сделаешь?

— Я дарю тебе себя и согласна стать твоей женой.

— А моё мнение тебя не интересует?

— Нет, всё уже решено. В этом мире я буду твоей единственной женой. Другой тебе найти не удастся.

— И кто тебе это сказал?

— Сам мир. Он не может ошибаться, ведь мир — это ты.

— Но я не принадлежу этому миру.

— Это неважно. Главное — что мир принадлежит тебе. И пока существует этот мир — я буду в нём твоей женой.

— А не маловата ли ты для жены?

— Нет. Ведь ты же не собираешься подарить мне ребёнка прямо сейчас? А когда я достигну детородного возраста и войду в полную силу, я всегда буду ждать тебя на своём ложе. К тому же только твоя жена может стать верховной жрицей.

— Ты и это продумала?

— Я ничего не думала. Это сказал мне твой мир.

— Таня, а ты не подумала о том, что в браке должна быть любовь? Брак в первую очередь — это союз двух любящих сердец. Быть может, я тебя не люблю?

— Ничего страшного. Моей любви хватит на нас двоих. Ведь в браке редко любят оба супруга, обычно один любит, а другой позволяет себя любить. Признайся сам себе, так ли уж сильно ты любил всех своих жён? У тебя их было двадцать три, и только двоих из них ты действительно любил.

— Ты действительно видящая…

— А ты сомневался? Теперь веришь, что я создана этим миром для того, чтобы стать твоей женой?

— Хорошо, я подумаю над твоим предложением.

— Думай. Даю тебе на раздумья сроку одни сутки.

— Это что, ультиматум?

— Нет, любимый. Это просто констатация факта. Я всё равно буду твоей, так или иначе. Если ты не возьмёшь меня в жёны, то ровно через сутки я принесу себя в жертву. Тебе. На твоём алтаре…

Тиара, храм Создателя…

— Один, ты обещал нам свою помощь. Посольство уезжает через полчаса. Ты едешь с нами?

— Нет, Орив, езжайте без меня. Я прибуду сразу в Гану, как только освобожусь — у меня внезапно возникло несколько срочных дел, которые непременно надо решить до моего прибытия с вашим посольством. Впрочем, я никогда и не говорил, что поеду с вами — я лишь обещал помощь прибывшей в Гану делегации.

— Скажи, а твои дела никак не связаны с лэри Таней?

— Отчасти, Орив.

— И чем же тебя заинтересовала эта малышка? Неужели тем, что она ясновидящая?

— И этим тоже. Но её способности для меня не главное. Таня выходит за меня замуж. Формальности я улажу потом. Так что можешь считать её моей женой.

— Ну так бери её с собой в Гану, и одной проблемой меньше. Что ещё смогло тебя задержать?

— Много всего. Навестил анклав на Лияре. Молодёжь активно обустраивается, что не может не радовать. Дал им несколько советов и немного помог.

— Просто так, от щедрот душевных?

— Я редко делаю что-то просто так, и щедрым не могу быть по определению. А на этих детей у меня имеются далеко идущие планы. Я же тебе рассказывал — это будет очередной эксперимент. Сообщество магов и наиболее вероятные пути развития магической цивилизации в замкнутом ареале обитания с идеальной доступностью ресурсов, когда входящие в сообщество индивидуумы полностью самодостаточны и для подавляющей части населения отсутствует достаточная мотивация для саморазвития. Посмотрю, к чему придёт такое общество, насколько быстрым будет прогресс и не грозит ли подобному обществу регресс — по моим прогнозам, уже в следующем поколении у анклава резко уменьшится количество стимулов для собственного развития. Заодно, кстати, реализую прямо на месте несколько своих задумок. Это очень важный для меня эксперимент, и его результаты потянут как минимум на докторскую диссертацию по социологии. Помимо анклава на Лияре я прошелся по границам Занадана и поставил магический барьер — теперь, за исключением нескольких постоянно используемых дорог, пересечь границу Занадана простому человеку будет несколько проблематично. Сейчас наличие барьера вокруг Занадана особенно актуально — в соседних странах неспокойно, ожидается большой поток беженцев. Барьер продержится недолго — пару лет, не больше, но за этот период вы должны успеть навести порядок в своей стране.

— Что-то ещё?

— Лита с Азиром исчезли. Я как-то не интересовался процессом выздоровления её жениха, тем более что опасности для жизни не было, молодой человек должен был полностью восстановиться за пару недель. А оказалось, что уже на следующее утро после сеанса лечения молодые исчезли, покинув пределы Тиары.

— И ты не смог их найти?

— Чтобы я в собственном мире не смог кого-то найти? Я думал, что ты обо мне лучшего мнения. Они оба сейчас сидят и пьют какую-то бурду, гордо именуемую Литанаей горным чаем, у её прапрабабушки в пещере в одной небольшой горной долине недалеко от побережья северного моря.

— Тогда почему ты говоришь, что они исчезли, если ты знаешь, где они находятся?

— Исчезли — это ушли, не попрощавшись. Мне всё же хотелось бы большего доверия в свой адрес от Литы — как никак, долгое время мы с ней путешествовали вместе.

— Я вижу, ты стал к ней неравнодушен?

— Не в этом смысле, Орив. У лэри Литанаи есть жених. Просто у меня на неё и на её спутника есть определённые планы, а после лечения мы с ней так и не поговорили о её дальнейших планах на жизнь. События и откровения последних дней прошли мимо неё, и я, скорее всего, так и числюсь для лэри Литанаи обычным попутчиком по имени Один. Незнание информации может помешать девушке принять устраивающее меня решение. К тому же она очень сильно похожа на мою погибшую дочку, только черты лица несколько более мягкие и волосы чуть потемнее.

— Ностальгия?

— В некотором роде. Хотел познакомить её со своей женой — та сильно скучает по ней и до сих пор не знает о её гибели.

— И ты ей ничего не сказал?

— В неведении жить проще.

— Сочувствую… А как звали твою дочь?

— Ярината. Литаная — почти точная её копия.

— Я мог бы и догадаться…

* * *

Особой торжественностью встреча пришедшего в Гану посольства Занадана не отличалась — послов по-будничному встретили и разместили в гостевых покоях, предупредив, чтобы самостоятельно, без сопровождения в лице круглосуточно дежуривших перед зданием шанарских солдат, никто из них в город не выходил.

Послы, расположившись на отдых в отведённых для них покоях, и сами не стремились на прогулку по столице — в ней стояла невыносимая жара, проникающая даже сквозь толстый камень дворцовых стен. Даже ночью от летнего зноя не было спасения — люди по зданию посольства бродили, как сонные мухи.

Первые дни послов особо не тревожили — король изволил отдыхать, измученный накрывшей город жарой. Зато вместо аудиенции у короля послов с утра до вечера осаждали личности, явно имевшие отношение к тайной канцелярии. Что им было нужно на самом деле — непонятно, но что-то они явно хотели получить, так как постоянно пытались остаться с кем-нибудь из послов наедине и под разными предлогами пытаясь вытянуть их за пределы посольства. Но послы, предупреждённые лэром Оривом, новоиспечённым главой Тиарской магической академии, которого герцог Илий назначил главой посольства, наедине с шанарскими шпионами старались не оставаться, приглядывая друг за другом, и выходить из здания посольства, располагающегося на главной площади столицы прямо напротив дворца, категорически отказывались даже в сопровождении из шанарских солдат, выделяемом им для прогулок. Посольство ждало аудиенции у короля Шанары, Вериана Третьего Светозарного, которой до сих пор не было, и появления Одина, без поддержки которого на встречу с королём прибывшие в Гану маги идти опасались.

На четвёртые сутки пребывания в столице Шанары, когда всё же должна была состояться намеченная накануне аудиенция у короля, рано утром сквозь настежь открытые по причине жары окна Орив услышал громкое хлопанье крыльев под окнами посольства, сопровождаемое испуганными воплями охранявших занаданское посольство шанарских солдат. Выглянув в раскрытое окно, маг ещё успел увидеть садящегося на площадь перед зданием посольства громадного серебристо-чёрного дракона, на длинной, украшенной роскошным гребнем шее которого между костяных пластин удобно расположилась маленькая женская фигурка. Опустив голову почти до самой земли, дракон дождался, пока женщина спрыгнет с его шеи на землю, после чего, потянувшись, исчез в радужном мареве, чтобы через мгновение выйти из него элегантно одетым молодым человеком. Галантно подав женщине, на поверку оказавшейся совсем молоденькой девушкой, руку, молодой человек, не обращая внимания на вжавшихся в воротные столбы охранников, прошёл в здание посольства. Орив удовлетворённо улыбнулся и поспешил на встречу — Один сдержал своё обещание, присоединившись к посольству в самый удачный момент, заодно продемонстрировав наводнившим площадь шпионам тайной канцелярии свою истинную сущность.

Девушка, оказавшаяся хорошо знакомой племянницей Илия, учтиво поздоровалась с Оривом, после чего, извинившись, испросила у своего спутника разрешения покинуть его и сорвалась осматривать здание — правящий родственник практически никуда не выпускал девушку из своего дворца, а за границей она вообще была впервые. Дождавшись, пока девушка скроется за поворотом коридора, а её быстрые лёгкие шаги затихнут вдалеке, Орив спросил:

— И как тебе молодая супруга?

— Пока не разобрался — вопросов больше, чем ответов.

— А чего здесь разбираться? Таня — потомок древнего рода, отлично воспитана и с хорошей наследственностью. Сейчас, правда, она выглядит, как нескладный подросток, но в будущем Таня обещает стать настоящей красавицей, как и её покойная мать. Так что тебе досталась отличная жена. Через три-четыре года её тело полностью созреет, и она будет вполне готова для материнства. От неё должны быть хорошие дети.

— К внешности моей очередной жены у меня как раз вопросов не имеется — Таня действительно обещает стать редкой красавицей. Но как раз внешность меня особо не волнует — я вообще могу придать ей любую внешность, какую только захочу, не говоря уже о том, что в моём зрении всё видится несколько иначе, чем вам. Меня волнует другое…

— И что же может волновать демиурга в симпатичной девчонке?

— Её способности. Её дар. Или, если уж быть совсем точным — её связь с миром. Видишь ли, в чём дело — я ведь по большому счёту ещё очень молодой и неопытный демиург. Даже сейчас я могу признаться самому себе, что о сотворении миров я знаю пренебрежимо мало, а тогда, когда я творил этот мир, я вообще был зелёным новичком. Ведь, если судить строго, это первая созданная мною полноценная вселенная, до этого я творил лишь небольшие локальные миры. Соответственно, очень многого я на тот момент не понимал, а кое-где действовал вообще наощупь, по наитию, недостаток знаний компенсируя увлечённостью, самоотдачей и верой в положительный результат. В результате получилось то, что ты можешь сейчас наблюдать.

— По-моему, у тебя неплохо получилось.

— Спасибо за комплимент, я тоже думаю, что для первого раза получилось весьма и весьма недурственно. Но вот с некоторыми побочными аспектами своего творения я сейчас как раз и разбираюсь. Таня — один из них.

— А разве Таня — это твоё творение? Люди ведь пришли в созданный тобою мир извне?

— Это действительно так, но в данном случае важна даже не сама девушка, а её связь с миром.

— Ты имеешь ввиду, что она ясновидящая?

— Это только одно, видимое проявление этой связи. Как ты, наверное, понимаешь, в самом явлении ясновидения нет ничего мистического — все события, которые происходят или когда-нибудь происходили в мире, оставляют свой след в его энергоинформационном поле. Для простоты можно сказать, что мир обладает огромной, безграничной памятью, и Таня просто черпает из этого архива информацию, подключаясь к его базам данных напрямую. Другой вопрос — как ей это удалось. Проведя некоторые исследования, я пришёл к выводу, что мир сам позволил ей это сделать.

— Ты говоришь так, как будто этот мир разумен…

— Я сам был удивлён полученными результатами, но, похоже, это именно так. Создавая матрицу вселенной, я, чтобы реализовать свои задумки относительно разрешённых в этом мире физических процессов и совместимости фундаментальных констант, пошёл по достаточно простому пути — увеличил мерность пространства, резко расширив допустимую сложность модели системы. На тот момент я не знал другого пути получить желаемое, и вынужден был так поступить — мне нужна была стабильная математическая модель. Излишняя сложность получившегося мира сделала возможным зарождение в нём разума. В какой момент мир очнулся и осознал себя — я не знаю. Скорее всего, это произошло достаточно недавно по меркам вселенной — может быть, сто лет назад, а, может быть, и несколько раньше. Если бы это было не так, то в вашей истории уже встречались бы упоминания о рождении ясновидящих. Осознав, что он мыслит и существует, этот мир стал развиваться и познавать себя, для чего попытался наладить контакт с другими разумными, населяющими его. Само собой, что контакт планировалось наладить с одним из магов — именно они потенциально могут влиять на мир и протекающие в нём процессы. Пока выразителем воли мира среди людей является Таня — предположительно, одна из самых сильных магов на Натане. Других проводников, или медиумов, равно как и сведений о них, я не встречал, а это позволяет мне предположить, что Таня — первый опыт молодого мира в попытке наладить с людьми общение. И, предвидя твои дальнейшие вопросы, скажу, что я не ошибся в своих суждениях — мне удалось поговорить со своим миром. Когда знаешь, что и где искать, а также что спрашивать — общение проходит достаточно просто. К тому же этот мир является моим творением, как бы моим ребёнком. Кому ещё договариваться с малышом, как не его родителю?

— То есть со своим миром ты договорился?

— Можно сказать и так, хотя на самом деле всё значительно сложнее. Разговор — это лишь приближённая аналогия моего взаимодействия с миром.

— Но если ты всё уже решил, тогда зачем тебе Таня?

— Вопрос надо задать по-другому — зачем Тане я? Вероятно, влияние мира на разум Тани оказалось значительно больше, чем я предполагал вначале. Мир, осознав, что к нему вернулся его родитель, который может как помочь ему, так и уничтожить, через Таню попытался привязать меня к себе, внушив ей чувство влюблённости ко мне. С момента моего появления в этом мире Таню начали посещать сны, в которых она раз за разом встречалась со мной и влюблялась в меня. Мысли молоденьких девушек просты и незамысловаты — им мечтается встретить прекрасного принца, который обязательно возьмёт её замуж, после чего у них настанет долгая и счастливая жизнь. Подобные мысли и мечты посещают как минимум каждую вторую девушку, которая только лишь начинает задумываться о замужестве, а Таня к тому же к своим без малого тринадцати годам уже успела плотно подсесть на женские романы, которые в изобилии встречаются по всей королевской библиотеке. Я практически уверен, что без дополнительного внешнего влияния мира и здесь не обошлось, в результате чего Таня уже долгое время мечтала о нашей встрече и ждала её. Несомненно, именно сам мир внушил девушке мечты о замужестве и вывел её навстречу нашей группе, только-только въехавшей в Тиару. Наша случайная встреча была не случайной, впрочем, равно как и все последующие — мир старательно подводил Таню ко мне.

— То есть Таня в действительности тебя не любит, а всё, что она говорит — просто наведённые миром мысли и видения?

— К сожалению, всё, как я уже говорил, значительно сложнее. Влияние мира на Таню очень велико, и разобрать, где мысли мира, а где — самой Тани, очень сложно, их мысли и желания слишком тесно переплелись. Мне даже кажется, что сейчас разделить Таню и мир уже практически невозможно — Таня, скорее всего, уже не самостоятельный человек, а аватар. Так что когда она говорила, что любит меня и что готова принести себя в жертву — она не лгала. Если бы я не взял её в жёны, она без капли сомнения зарезала бы себя на моём алтаре. И умерла бы счастливой…

— И что же делать? Эту связь между миром и человеком можно разорвать?

— Наверное, можно. А зачем? В этом нет необходимости — при разрыве связи плохо будет и миру, и Тане. Мир как бы частично ослепнет, потеряв в лице своего аватара один из своих органов чувств, а Таня… Тане придётся значительно хуже — если мир рано или поздно подберёт себе очередного подходящего проводника, то для девушки большая часть её чувств и эмоций окажется отрезанной от её сознания. Таня попадёт в психоэмоциональную лакуну, лишившись большей части ощущений и чувств, которые сейчас получает от мира. Окружающее станет для неё серым и обыденным, растеряв все краски. Жизнь покажется ей пустой и бессмысленной. Нужна ли ей такая жизнь? Так что лучше пусть всё останется так, как есть.

— А если этот мир погибнет?

— Результат для Тани будет таким же, как если бы я решился разорвать её связь с миром. Правда, тут есть один нюанс — если Таня войдёт в полную силу аватара, то тогда её энергетика станет достаточно мощной, чтобы погибающий мир смог закрепиться в её сознании. Эдакий симбиоз… В этом случае Таня некоторое время будет страдать небольшим раздвоением личности, но со временем оба разума, скорее всего, сольются в один, или, если говорить простым языком, сознание мира, переместившееся в Таню, со временем осознает себя Таней, а Таня останется сама собой, просто её информационная база резко расширится. По моим прикидкам, усвоение и переваривание всех знаний мира может занять у Тани до нескольких лет, плюс бонусом Таня получит остатки энергетической составляющей мира, то есть в магическом плане станет значительно сильнее. Но это только в том случае, если Таня сможет раскачать свою энергетику до минимально необходимого для слияния сознаний уровня, а сделать это она сможет только с моей помощью. Так что я нужен и миру, и Тане. Они это понимают — один осознанно, а вторая — на уровне интуиции, и оба делают всё возможное, чтобы привязать меня к себе. Результат ты уже видел.

— Да, интересная у тебя жизнь…

— Не жалуюсь. Однако я бы совсем не возражал, если бы моя жизнь была несколько более спокойной и упорядоченной. У меня сейчас, к сожалению, совсем нет свободного времени — несколько проводимых мною экспериментов, которые я готовил много лет и прервать которые невозможно, выходят на заключительную стадию, и их проведение требует от меня самого пристального внимания и отнимает все мои ресурсы. Проблемы этого мира свалились на меня, откровенно говоря, не вовремя, и мне хотелось бы побыстрее их решить.

— И как же ты намерен их решать?

— Первоначально, как я уже говорил, у меня было желание решить проблемы этого мира кардинально… Есть мир — есть проблемы, нет мира — нет проблем, тем более что бонусом от свёртывания этого мира являлось большое количество аккумулированной в нём энергии. Однако планы пришлось поменять, и я решил сохранить этот мир, заложив в него алгоритмы нескольких научно-исследовательских программ. Однако для того, чтобы проводимым мною экспериментам никто не мешал, мне придётся очистить этот мир от некоторого количества населяющих его существ, потенциально способных моим опытам помешать. Очищение этого мира уже началось, и в течение ближайших нескольких лет количество населяющих его людей должно резко уменьшиться.

— Ты решился убить всё население Натаны?

— Зачем убивать? Я же не убийца. Я просто переписал алгоритм метеоусловий для Натаны, и сейчас по всему материку резко меняется климат. Там, где с неба годами не капало ни капли, сейчас идут проливные дожди. Там, где климат был очень мягкий — бушуют ураганы, а там, где люди не знали, что такое снег — идёт град. К тому же люди Натаны не знали, что такое неконтролируемое воспроизводство насекомых и животных — на подобные катаклизмы в энергоинформационном поле планеты стоял дополнительный контрольный блок. Сейчас я этот блок убрал, и вскоре ряд стран подвергнется нашествию бесконтрольно размножившихся насекомых и грызунов. Некоторые районы Натаны уже подверглись нашествию саранчи, но это только начало… Я не сделал ничего особенного — просто убрал искусственно введённые тепличные условия существования. Когда-то, не слишком доверяя своим знаниям в создании устойчивого биогеоценоза, я просто кардинально решил несколько возможных проблем, создав в энергоинформационной структуре планеты несколько контрольно-управляющих силовых модулей, принудительно управляющих погодой, флорой и, в отдельных исключительных случаях, фауной. Тысячелетия люди Натаны жили, как в раю, легко и беззаботно, не задумываясь над тем, почему солнце над ними светит постоянно и ярко, дожди идут регулярно, а растительный и животный мир находятся в состоянии гармонии. Теперь население этого мира узнает, каким он должен быть на самом деле.

— И как всё это связано с нашей делегацией и предстоящей аудиенцией у здешнего монарха?

— Связано самым непосредственным образом. Жара, накрывшая Гану, вовсе не случайна. Почти всё королевство Шанара должно вскоре стать пустыней — климат здесь должен быть сухой, а солнце — жарким. Ривийский эмират без искусственного моделирования климата станет пустынным малопроходимым болотом, Верония — засушливыми степями. Изменения климата уже затронули весь материк за исключением Занадана, который я оставил нетронутым, так как там проживает большинство магов Натаны. Это предыстория. А основной смысл возвращения климата Натаны в первоначальное состояние — в том, чтобы все люди поняли, как должно быть и как было раньше. И сравнили. Да, к этому знанию необходимо добавить тот факт, что можно вернуть всё, как было раньше, но сделать это могут только маги.

— Но маги не могут сделать то, что по силам лишь богам!

— Ошибаешься. Могут. В теории. Не умеют — это другое дело. Учитесь, стройте академии, проводите в них опыты и эксперименты, изучайте законы природы, и вам станет доступно любое локальное изменение климата хоть в отдельно взятой стране, хоть на всём континенте, да и с растениями и животными, быть может, заодно научитесь ладить. И именно это услышит сегодня король Вериан. Надеюсь, он будет благоразумен — вряд ли он ещё не в курсе демонстрации, устроенной мною с утра на площади. Кстати, услышит уже сейчас — нас, кажется, приглашают на аудиенцию…

Герцогство Занадан, северная горная гряда…

Закончив свой долгий рассказ и выпив очередную пиалу ароматного горного чая, Литаная устало замолчала, с ожиданием смотря на морщинистое лицо своей прапрабабушки. Но та, будто бы и не заметив окончания рассказа, медленно ворошила прогорающие угли в большом камине, расположенном в глубине уютной пещерки. В полумраке зала, освещаемого лишь отблесками жаркого пламени камина, повисло молчание. Наконец, подбросив в огонь пару свежих полешков из лежащей рядом поленницы и сделав из пиалы с чаем большой глоток, женщина отставила в сторону пиалу и тихим спокойным голосом заговорила:

— Интересен твой рассказ, внученька. Признаться, рассказывая тебе ту историю, я не верила, что у тебя может что-то получиться. А оно вон как вышло… И жениха своего спасла, и с попутчиком интересным познакомилась. И что теперь ты с ним планируешь делать?

— С Азиром? Поженимся, конечно же!

— Нет, с Азиром мне как раз всё ясно — мир вам да любовь, да детишек здоровых. Что ты будешь делать со своим попутчиком?

— Да ладно тебе, бабушка. Простой попутчик… Имя только странное, да и способности магические большие. Воин, правда, из него тоже знатный.

— Не скажи, внученька. Непрост твой попутчик, внученька, ох, как непрост.

— Ну да, он достаточно своеобразный человек, я уже успела в этом убедиться.

— Человек ли? Не обманывай себя, внученька. Твой попутчик — не человек, несмотря на то, что очень хорошо под него маскируется. С первого взгляда и не отличишь…

— Да что вы говорите, бабушка! Я его очень хорошо сумела его изучить за совместно проведённое в пути время — у него аура обычного человека…

— А что ты ещё сумела разглядеть, кроме ауры?

— Ну, по внешнему виду он ничем не отличается от других людей. Явно сильный маг — даже портал смог сам построить, правда, какой артефакт он для этого использовал, так и не сказал. Про его воинские умения я уже рассказывала. Говорил про себя мало, и сам разговор не начинал, но, если спросить о чём-то, тогда отвечал. Говорил, правда, мудрёно, но так ведь он учёный! Он и не скрывал этого…

— И это все отличия?

— Бабушка, ну что ты так волнуешься? Чем тебе не по душе пришёлся этот Один?

— Не по душе? Я бы так не сказала… Знаешь, внученька, я никогда раньше не говорила с тобой о своих способностях, а ведь я действительно сильная колдунья — у меня вполне хватит сил, чтобы отследить нужного мне человека, куда бы он ни направился. И, признаюсь тебе, я всё это время следила за тобой — одна ты у меня внученька осталась, жаль мне было тебя терять. Видела я, как ты дошла до западной гряды, пройдя всю Шанару, видела, как ты возвратилась. Видела даже тебя рядом с твоим Азиром, и то, как ты вместе с ним ко мне добиралась. Вот и на жениха твоего воочию взглянула — приглянулся он мне, одобряю твой выбор… Тем удивительнее был твой рассказ — ведь за всё время твоего пути рядом с тобой я никого не видела! До твоего рассказа я была полностью уверена, что по Шанаре ты путешествовала одна!

— Ты мне не веришь, бабушка?

— Верю, как же тут не верить! Азир твой выздоровевший — яркое тому подтверждение. Значит, и вылечивший его твой попутчик тоже реален. Вот только не заметить твоего спутника я могла лишь в одном случае — если он не отражается в ткани мироздания!

— И как это возможно?

— Это возможно только в одном случае… Если твой попутчик — не человек… Если он не человек, если он сам — частица этого мира, только в этом случае он не отразится на ткани мироздания.

— Не понимаю…

— Эх, неуч, чему только вас в академиях учат. Раз не понимаешь — поясню подробнее. Всё живое в нашем мире отличается от его основы. Растения, животные — всё, что растёт, дышит и живёт, — несёт в себе неощутимые отличия от основы нашего мира — от земли, воды, воздуха… Даже от солнца. И эти отличия можно заметить, если знать, как надо смотреть. И смотреть надо не на ауру, как учат в вашей академии. Аура — это лишь внешний энергетический слой, её, как дым над костром, легко скрыть, в отличие от самого костра. Но вот кое-что иное скрыть нельзя, сколько ни маскируйся и не закрывай ауру. Мы, люди, как и животные, и растения — чужды этому миру. Мы пришли в него извне, поэтому, как кусок глины на холсте, отражаемся на ткани мироздания. Отражаюсь я, отражаешься ты, отражается твой Азир. А вот твой таинственный попутчик — нет. Он сливается с миром, растворяется в нём, становясь невидимым, и, значит, он не человек, не растение, и не животное. Он не такой, как всё живое вокруг. Он отличен от нас, зато подобен миру.

— Может быть, он тогда вообще не живой?

— А что тебе подсказывает собственное сердце?

— Моё сердце, как и мои глаза, видит человека.

— Тогда пусть при общении он будет пока для тебя человеком, если ты этого хочешь. Но будь осторожнее с ним, внученька. Я никогда не видела подобных сущностей, хотя догадываюсь, что он такое. И боюсь своих мыслей.

— А чего тут бояться? Пусть даже Один — это сам бог! Его не надо бояться, ведь он ничего плохого мне не сделал, и даже помог, ничего не взяв в награду.

— Один сказал тебе правду, внученька. Он — не бог. Боги, хоть и являются могущественными сущностями, всё же должны опознаваться нашими органами чувств как высокоэнергетические образования, причём чем могущественнее сущность, тем сильнее она нами должна ощущаться. И пусть я никогда не видела богов — это ничего не меняет. Ты же, когда рассматриваешь ауры людей, можешь почувствовать их силу?

— Ну да, чем сильнее человек, чем мощнее его энергетика — тем насыщеннее аура.

— Вот и богов ты будешь видеть примерно так же — по гигантской, до краёв насыщенной энергией ауре. Бога рядом с тобой я бы заметила. Один же, как я разумею, или ауры не имеет вообще, или, что скорее всего, его аура растягивается на весь наш мир и поглощается им, скрываясь от нашего взора. Как будто сам Один — и есть наш мир. А та аура, которую ты видела — обманка, пустышка, морок, наваждение, призванное скрыть истинную сущность от не слишком придирчивого взгляда. Она видна всем, кто находится рядом с ним, но не отражается на ткани мироздания, как аура любого человека. Если бы ты взглянула на своего Одина особым, магическим взором — так, как это делаю я — то не увидела бы его рядом с собой, он слился бы с окружающим тебя миром.

— Может, так оно и есть — истинная аура Одина сливается с миром, так как он — его порождение?

— Нет, внученька, скорее это не причина, а следствие. Не Один — порождение нашего мира, а наш мир — его творение. Именно поэтому ты могла ошибиться, приняв его за обычного человека — если даже Один не озаботится собственной маскировкой, то это сделает за него сам мир, самостоятельно наделив его неотличимой от человеческой аурой.

— То есть — ты хочешь сказать…

— Совершенно верно, внученька. Один — не бог, он демиург нашего мира. Священники назвали бы его Дирой. Возможно, это его настоящее имя. Правда, что для богов, что для демиургов все имена — настоящие. Они — те, как мы их зовём.

— Возможно, бабушка, ты и права — ты прожила значительно больше меня, и ты мудрее. Но что тогда делать мне?

— А ничего… Живи, как жила. Демиурги — не боги, они не бывают злыми по отношению к своим творениям и не стремятся их уничтожить. Скорее, к ним подойдёт определение — равнодушные и рациональные. С точки зрения демиургов всё, что они делают — это добро. Правда, понятие добра у них и у нас расходится.

— Ты так хорошо знаешь демиургов?

— Не я, внученька. Я как-то тебе уже говорила, что, в отличие от ваших глупых учёных, я изначально знала, что наш мир сотворён демиургом. Не знаю, для каких целей он это сделал, но он заселил сотворённый мир растениями и животными и отдал его людям. Первые люди, пришедшие в этот мир, оставили много записей, в том числе о богах и демиургах. В начале сотворения нашего мира богов в нём действительно не было, поэтому про них в древних книгах было всего несколько строк, зато про демиургов — значительно больше. Демиурги в первую очередь — учёные и исследователи, им интересно познавать всё новое и неизвестное. Собственно говоря, именно ради этого они и создают новые миры — они творят, учатся, в процессе творения набираются опыта… Совсем как люди…

— И зачем ты всё это мне рассказываешь, бабушка?

— А затем, что такой шанс, как у тебя, даётся в жизни один раз. Демиурги значительно ближе к людям, чем боги, и нам легче понять их замыслы, а, поняв, попытаться использовать. Раз уж ты познакомилась с подобной сущностью — попытайся её заинтересовать. Чем — не знаю… Может быть, он согласится обучать тебя магии, может быть — владению оружием… Старинные рукописи говорят, что с демиургами можно договориться — в отличие от богов, которым нужно одно лишь поклонение, демиурги иногда снисходят до общения со смертными. Ещё лучше, если ты согласишься принять участие в его исследованиях. Покровительство демиурга обеспечит тебе большое будущее.

— Как-то корыстно-потребительски это звучит… А ты уверена, что он заинтересуется мною? Как женщина я его не интересую, да и жених у меня есть. Знаниями я тоже не блещу — пусть я и проучилась несколько лет в академии, но любой мой учитель знает намного больше, чем я, а ведь даже самый умный среди нас в сравнении с демиургом не больше, чем несмышлёный ребёнок по отношению у убелённомум сединами мудрому старцу. Правда, Один говорил, что мы вроде бы как дальние родственники…

— Каждый одарённый на Натане твой дальний родственник — согласно легенде, начало роду магов положили всего двое богов, произошедших от Создателя, так что не особо на это рассчитывай. Да ты при здравом размышлении и сама пришла бы к такому выводу: если все маги Натаны — твои далёкие родственники, тогда они также будут являться родственниками Творца. Да и вся наша вселенная, по большому счёту, прямой потомок Создателя — и что, сильно твой спутник воспылал к ней родственными чувствами? Демиурги, внученька, относятся к своим творениям так же, как профессиональный гончар к своим произведениям — он их любит, в душе восторгается, но встанет ли он на защиту десятков, сотен тысяч вылепленных за свою долгую жизнь кувшинов? Зато о том кувшине, из которого он каждый день пьёт, он будет заботиться больше, чем обо всех остальных, вместе взятых.

— Кувшин не умеет мыслить и разговаривать, бабушка!

— А умеешь ли это делать ты сама, если посмотреть на тебя с точки зрения демиурга? Собака, которая всю жизнь провела в твоём доме и которая берёт еду из твоих рук, может быть, тоже умеет по-своему, по-собачьи разговаривать и пытается с тобой поговорить, но что ты с ней делаешь? Разговариваешь? Может быть, даже на её языке? Нет, внученька, ты просто чешешь её за ухом и указываешь ей на место у порога. А ведь между тобой и собакой пропасть меньше, чем между тобой и демиургом. То, что он похож на человека и разговаривает с тобой на понятном тебе языке, ещё не ставит вас на одну ступень. Ты для него — как та собака. Если интересна — погладит, почешет за ухом и даст поесть со своей руки. Нет — в лучшем случае укажет на место у порога. В худшем — избавится, как от надоедливой мухи. И то, что демиург владеет всеми языками мира и может говорить со всеми его обитателями, по большому счёту, никакой роли не играет. Что изменится от того, что перед началом опыта ты сможешь поговорить с подопытной крысой? Разве из-за такой малости ты отменишь свой опыт?

— Так как же мне тогда поступить? Только что ты предлагала мне попытаться заинтересовать его, стать ему полезной…

— И не отказываюсь от своих слов! Если сможешь стать полезной — у тебя откроется большое будущее. Но и не забывай о лестнице — на равных демиурги будут разговаривать с такими же демиургами, стоящими с ними на одной ступени. Остальные, стоящие далеко внизу, будут делиться на две неравные части — те, которые им интересны, и те, к кому они равнодушны.

— А что грозит тем, кто ему равнодушен? Ведь ты же говорила, что демиурги по природе своей не злые… Значит, они не принесут зла!

— Ты плохо слушала меня, внученька. Тем, к кому демиург равнодушен, лучше вообще не попадаться у него на пути. Он, не задумываясь, уничтожит камень на дороге, потому что тот мешает ему идти, или прихлопнет муху, которая своим жужжанием сбивает его с мысли. И то, и другое действие с его точки зрения — благо. Но благо, в первую очередь, для него самого. Хотела бы ты быть тем камнем или той мухой? Подумай, внученька… К тому же, всё мною сказанное — лишь мои домыслы, вызванные твоим рассказом. Возможно, твой Один — действительно обычный человек, а я, старая, выжившая из ума слепая старуха, просто ошибаюсь, как нередко ошибалась до этого…

— Так что же мне делать, бабушка?

— А я разве тебе ещё не сказала? Или, быть может, ты просто недостаточно хорошо меня слушала? Бросай всё, хватай своего жениха и возвращайся к этому Одину! Зачем ты вообще от него сбежала? Неужели так сильно воспылала родственными чувствами ко мне, что даже не поблагодарила за лечение? Навестила свою бабушку, успокоила, и в путь!

 

Глава 9

Гана, приёмный зал королевского дворца…

— Вот, в целом, и всё, что я хотел до вас довести, Вериан. В принципе, мне глубоко плевать, что станет с Шанарой, выживет ли она или скатится в пучину первобытной дикости, выживут ли населяющие эту страну люди или погибнут. Вам необходимо понять, что отныне вы — никто, паразиты, грязь под ногами, а меня интересуют только маги. Власть в Шанаре может принадлежать и будет принадлежать только им, и только маги могут владеть и землёй, и имуществом в этом мире. Все остальные здесь — гости, причём непрошенные. Все вы здесь ещё живы только потому, что в мире пока ещё проживают маги — ведь этот мир я создавал для своих детей, а маги — их потомки. Вы так долго и так старательно уничтожали магов, что их на Натане почти не осталось. Но исчезнут маги — исчезнет и сам смысл существования этого мира, ведь для меня он как таковой особой ценности не представляет, зато был бы очень эффективен в качестве батарейки для создания других миров. Признаюсь, этот мир далеко не совершенен — творя его, я был молод и неопытен. Сейчас, учтя прошлые ошибки и опираясь на опыт прожитых лет, я многое сделал бы по-другому. Для меня этот мир — черновик, на котором я обкатывал и шлифовал свои умения. Сейчас я стал опытнее и мудрее, и мои современные творения значительно совершеннее. Надобность в существовании этого мира для меня как таковая отпала и смысла в его дальнейшем развитии без населяющих его магов я не вижу.

— И почему же тогда мы все ещё живы? Что помешало вам уничтожить своё, как вы говорите, неудачное творение?

— Не искажайте мои слова, я этого не люблю. Я не говорил, что этот мир неудачен — я сказал, что он несовершенен и не представляет ничего интересного с научной точки зрения для меня нынешнего, однако на момент творения это была вершина моей творческой деятельности. Проблема для вас в том, что я, как только что вам уже говорил, создавал этот мир для своих детей. Правда, они были настолько беспечны, что запустили в свой дом вас, бездарей. Вы же отблагодарили за гостеприимство, убив хозяев этого мира. К вашему счастью, убить вам удалось не всех — некоторые потомки моих детей ещё живут в моём мире. Так вот, слушайте внимательно, повторять не буду — пока потомки моих детей ещё живут в этом мире — я сохраню для них этот дом. С исчезновением последнего, как вы их называете, одарённого, я разрушу и поглощу это своё творение, так же, как гончар прямо на гончарном круге уничтожает вышедший из-под его рук неудачный кувшин, пока глина ещё не застыла. Неудачные творения, как вы знаете, уничтожают — лично мне хотелось бы оставить после себя хотя бы несколько шедевров.

— У вас есть и шедевры?

— Разумеется, есть. Я всё же творец, а не халтурщик. Я постоянно экспериментирую, создавая различные модели вселенных. Некоторые получаются лучше, некоторые — хуже. Шедевров, как и у любой творческой личности, конечно, немного — для настоящего творения нужны не только знания и опыт, но и вдохновение. Однако с каждым разом у меня получается всё лучше и лучше… Да, я считаю, что среди созданных мною за последнее время миров есть несколько шедевров, которыми я горжусь.

— Но раз у вас уже есть несколько шедевров, зачем вам тогда мы? Пусть вы и не обязаны нам помогать — я понимаю, что на наших предках вина за убийство ваших детей, но вы ведь можете просто оставить нас в покое и позволить нам жить своей жизнью.

— Нет, не могу и не позволю. Сразу по двум причинам. Причина первая, и вам она должна быть понятна. Представьте, что вы сейчас вышли из своего дворца… ну, например, в другой город, на рынок. Взяли, как это водится, с собой охрану, армию. Возвращаетесь домой, а ваши дети, родственники, близкие — все убиты, и в вашем доме хозяйничают бандиты и убийцы. С вами в сопровождении находятся ваши воины — целая армия, и они могут по одному взмаху вашей руки покарать убийц, но те обращаются к вам со слёзной просьбой — мол, жить им негде, поэтому оставьте им для жилья захваченный дворец. Сами можете построить себе другой, места вокруг полно. Правда, перед тем, как уйти, не соблаговолите ли вы убрать валяющиеся трупы и отмыть дворец от крови, а то им лень заниматься этим грязным делом…

— Я вас понимаю — с вашей точки зрения это выглядело именно так. Но настоящие виновники убийства ваших детей уже давно мертвы, а мы здесь ни при чём — дети за преступления родителей ответственности не несут.

— Тут вы не правы — несут, и ещё как несут… Этот дом, в смысле этот мир — не ваш, вы здесь захватчики. И, в продолжение только что приведённого вам примера, представьте, что вы ушли из своего дома… Ну пусть не дома — дворца, не суть важно… Не на один день, а, к примеру, на несколько десятков лет. Уехали в другую страну, погостить к своим дальним родственникам. И по возвращению вы увидели, что захватчики вашего имущества и убийцы вашей семьи уже умерли, а в вашем доме хозяйничают их дети и внуки. И эти внуки никого не убивали, а получили ваш дворец по наследству. Они даже вам бумажку покажут, заверенную нотариусом. Всё честь по чести — не украдено, не отобрано, а получено в наследство. То есть ваш дворец как бы уже и не ваш, а их. Скажите, это что-нибудь изменит? Дом перестанет быть вашим из-за того, что настоящих виновников уже нет в живых? Знаете, опасное заблуждение — подержав некоторое время в руках награбленное, считать, что оно уже принадлежит вам лишь на том основании, что настоящий хозяин до сих пор не явился. И неважно, сколько времени прошло — один день или несколько тысячелетий, если вернулись настоящие хозяева — будьте добры вернуть уворованное и убраться из чужого дома восвояси, если не хотите быть уничтоженными вернувшимся хозяином. Совершённое вашими предками преступление не имеет срока давности. А если вы думаете, что, пользуясь правом силы, сможете удержать захваченное — то я вас разочарую. Не сможете. Ни по написанному захватчиками и убийцами закону, ни по праву силы. К тому же вы меня перебили, и я не назвал второй причины… Как вы думаете, почему гончар сминает неудавшееся творение прямо на гончарном круге и начинает лепить новое, пока глина не застыла? Ведь он мог бы снять свой кувшин с круга и выкинуть его в мусорный ящик, а на круг положить очередной комок глины…

— Зачем выбрасывать хорошую глину, если из неё можно вылепить что-нибудь другое?

— Вот вы сами и ответили на свой вопрос — вылепить кувшин значительно быстрее, чем подготовить для него хорошую глину. Возможно, вы не знаете, но на то, чтобы подготовить хорошую глину, у гончара уходят месяцы тяжёлого труда — сырая глина размачивается, растворяется в воде, фильтруется, из неё удаляются камни, песок, другие примеси, после чего получившийся состав выпаривается и в строго определённых пропорциях смешивается со специально очищенным, промытым и просеянным кварцевым песком. Зачем мне выбрасывать этот мир, на который я потратил столько сил, если я смогу вылепить из него что-нибудь другое? Ведь это мой мир, моя сила, моя энергия и моя воля. Я вложил в него свою силу и свою душу, он — частица моей сути. Я могу впитать его обратно в свою сущность, чтобы из его энергии вылепить другое своё творение. Найдите хоть один аргумент в пользу того, чтобы я оставил вам фактически в подарок свою собственность, над которой трудился годы.

— Например, чувство сострадания?

— Сострадания к убийцам моих детей? Или к потомкам убийц? Полно, не будьте так наивны. Повторюсь — мне не важно, сами вы причастны к убийству или ваши далёкие предки. Когда дом останется без хозяина, я разберу его по кирпичикам и заберу с собой, предварительно вытряхнув из него непрошенных квартирантов — тараканов там, мышей, пауков… Я не для них строил свой дом.

— То есть нам не выжить? Исчезновение нашего мира — это только вопрос времени?

— Не вашего — моего мира. Вы же здесь лишние — люди, пустившие вас сюда, погибли от ваших рук, договор между вами расторгнут. Однако шанс на ваше выживание всё же есть. Верните этот мир моим потомкам — именно они его истинные хозяева.

— И как мы это сделаем?

— Элементарно. Издайте закон — все лица, имеющие дар, неприкосновенны, за их убийство полагается смерть. Причём не только убившему, а всем его родственникам до седьмого колена. Не только смерть — любое насилие против магов должно пресекаться с максимальной жестокостью. Одарённые также должны быть неподсудны вашим судам — любые их действия должны признаваться правильными, на том лишь основании, что они — хозяева в этом мире и вольны делать в нём всё, что им угодно. А когда наведёте в своём государстве порядок и покараете виновных — добровольно передадите магам всю власть, имущество и земли.

— Но это несправедливо!

— А кто говорил о справедливости? Никакой справедливостью и не пахнет — одарённые должны иметь возможность делать в своём собственном доме всё, что пожелают. Вы, те, кто вторгся в их дом, не имеете на него никаких прав. Вы живёте здесь из милости, ровно до тех пор, пока истинные его хозяева не выкинут вас прочь. Если согласны проживать на подобных условиях — живите. Не согласны — выметайтесь и освободите жилплощадь.

— А если нам некуда идти?

— Это ваши проблемы. Возвращайтесь туда, откуда пришли. Я даже, по доброте душевной, открою вам туда портал. Впрочем, хочу предупредить сразу — жизнь на той стороне для вас будет хуже, чем у самого последнего нищего здесь. Вы будете заброшены в самые глухие трущобы Оканийской империи, откуда и пришли ваши вероломные предки. Там у вас не будет не только никакого личного имущества, нормальной ежедневной еды и крыши над головой, но и даже того призрака свободы, который вы будете иметь на Натане.

— То есть, оставшись в этом мире, простые люди опустятся до положения рабов, а вся власть окажется в руках небольшой кучки магов! Причём любые их действия против простых людей останутся безнаказанными! А если маг убьёт кого-нибудь из обычных людей или заберёт его имущество?

— Если убьёт — значит, так было нужно. Судить одарённого может только другой одарённый. А какое имущество может быть у обычного человека, если тот живёт в доме одарённого? Логично предположить, что всё имущество в доме принадлежит его хозяину. Или вы не согласны?

— Но если имущество действительно принадлежит не одарённому, а обычному человеку? Тот же самый гончар — он всегда сможет доказать, что собственноручно накопал глину и сам, своими руками вылепил и обжёг кувшин. Значит, кувшин принадлежит гончару!

— Гончар взял глину из дома одарённого, уголь из дома одарённого, разжёг очаг в доме одарённого, и вы ещё смеете утверждать, что кувшин принадлежит гончару?

— Но постойте… Это же тогда получается, что куда бы ни пошёл гончар, везде он будет брать глину из дома одарённого!

— Наконец-то вы это поняли… Именно так — весь этот мир принадлежит одарённым. Они — его хозяева. А вы — лишь слуги, пользующиеся уворованным имуществом хозяев. Сейчас вы открыли на истинных хозяев этого мира охоту и убиваете их, но к чему это приведёт — я вам уже объяснил. Решать вам. Или вы смиритесь и займёте своё место, или вы продолжите войну и погибнете вместе с миром. Третий вариант — исход — я вам озвучил, но, поверьте, лучше бы вам совершить самоубийство, чем попасть туда, куда я открою портал.

— Но если вы столь всемогущи, почему бы вам не спасти остатки своих потомков, создав для них другой мир? Тем более что, как вы только что говорили — новый мир будет совершеннее существующего.

— Такой вариант возможен, но это самый плохой для вас вариант — ведь я буду создавать новый мир из плоти старого, то есть этого, мира. Так и быстрее, и проще — я уже приводил вам пример с гончаром. Однако, по моему глубокому убеждению, подобные действия с моей стороны не пойдут одарённым на пользу — они сами должны выбрать свой путь, а я лишь озабочусь доведением до них определённой информации, которая была в своё время ими утеряна. Я всё же предпочёл бы, чтобы одарённые действовали самостоятельно. Какие же они тогда одарённые, если их приходится постоянно водить за ручку, мазать мазью содранные коленки и вытирать им сопельки? Пусть учатся сами решать свои проблемы.

— А если не смогут?

— Мне будет жаль. Поверьте, искренне жаль. Всё же они мои пусть отдалённые, но потомки.

— И вы допустите гибель всех ваших потомков?

— Не всех. Далеко не всех. В этот мир пришли всего двое моих детей из многих сотен. Поверьте, мне есть о ком позаботиться помимо тысяч пра-пра-правнуков, в жилах которых осталось не больше капли моей крови. Я не могу облагодетельствовать весь мир, пусть одарённые в этом мире живут своим умом и своей жизнью.

— А если не выживут и погибнут?

— Погибнет и этот мир.

— Предположим, всё будет так, как вы сказали. Но тогда какой смысл мне наводить в этой стране справедливость, если она уже не моя? Если я всё равно потеряю всё, что нажил я и мои предки?

— Это решать не мне. Ищите смысл сами. Как вариант, вы можете договориться с магами, чтобы остаться в этой стране управляющим, а имущество, которое должно отойти магам и которое вы пока считаете своим, взять в долгосрочную аренду. Это не избавит вас от статуса слуги, но позволит получить статус управляющего. Магов в мире осталось мало, так что над вами будут единицы, а управлять вы будете миллионами. По большому счёту, за исключением понимания того, что лично вам здесь больше ничего не принадлежит, для вас ничего не изменится. Возможно, потеряете часть денег и имущества. Но, скорее всего, потери будут не слишком значительны — как я уже говорил, магов в мире осталось слишком мало. Но это только один из возможных вариантов ваших дальнейших действий.

— А есть ещё и другие?

— Разумеется. Вы вольны в своих пожеланиях и поступках. В пределах дозволенного никто ни к чему вас не принуждает.

— Ну да, ну да… У меня есть свобода идти куда угодно, на все четыре стороны… Однако я согласен на должность управляющего, если, взамен прекращения гонений на магов вы гарантируете мне отсутствие с их стороны притеснений меня и моих родственников, и оставите мне всё моё имущество.

— Торг неуместен. У вас больше нет имущества. Всё оно принадлежит магам, а заберут они его себе или отдадут вам во временное пользование — вы будете договариваться с самими магами.

— И такие условия вы поставили только Шанаре? А другие государства Натаны?

— Все государства поставлены в равные условия, и я предпринял определённые меры для того, чтобы их пока ещё руководители как можно быстрее об этом узнали. Они уже засуетились и предприняли для этого некоторые усилия — в вашу сторону направляются посольства сопредельных вам стран. Немного задержатся посольства Сентии и Ливадии, но впоследствии прибудут и они. Так что вы можете слово в слово передать им наш разговор. А уж прислушаются они к вашим словам или нет — это их личные проблемы, упрашивать никого не стану. Ещё вопросы будут? Времени и для разговоров, и для принятия решения осталось немного. Посольство Занадана отбывает на родину завтра вечером, когда Таня нагуляется по Гане и захочет домой. Оно и так уже задержалось, бесцельно проторчав здесь четыре дня.

— Последний вопрос… Что будет со мной, когда я выполню все ваши условия и накажу убийц магов?

— Через месяц маги вернутся в этот дворец и проверят, как вы выполнили свои обещания. Тогда же будет решена и ваша участь. А теперь — прощайте…

* * *

— Простите, Создатель, можно отвлечь вас на несколько минут? Это не будет слишком дерзко с моей стороны?

— На несколько минут можно — аудиенция у Вериана закончена, Гану я покину только завтра — моя молодая жена хотела посмотреть на столицу. Если я не ошибаюсь, вас зовут Фарас?

— Отец Фарас.

— Позвольте мне называть вас просто Фарас — с вершины прожитых мною лет вы мне не то что в отцы — даже в пра-пра-правнуки не годитесь, молоды слишком.

— Простите, Создатель, конечно же, вы правы. Скажите — как мы, верные слуги вашей церкви, тысячелетиями поклоняясь лжебогам, которых считали истинным создателем, сможем искупить нашу вину перед вами? Кому мы должны молиться?

— Молитесь кому хотите, Фарас, только богов больше не вызывайте — пришествия ещё одного бога этот мир может не пережить. И если своих потомков я, возможно, ещё успею спасти, то вот остальные люди почти наверняка погибнут.

— Но мы можем молиться вам? Ведь наша святая церковь носит ваше имя!

— Можете.

— А как же алтари?

— А при чём здесь алтари?

— Но ведь нам надо видеть того, кому мы молимся. Раньше на всех алтарях был выгравирован человеческий лик, а сейчас его место занял обнажённый меч.

— Алтарь, равно как и изображение на нём — всего лишь символ. Вы, церковь моего имени, объявили войну мне, Создателю этого мира, и на алтарях проявился меч. По-моему, абсолютно логично.

— Нет, вы не правы — мы не могли объявить вам войну! Разве можем мы пойти против Создателя?

— Но пошли же… Вы призвали в этот мир бога, который выступил против меня и моих потомков. Призванного священниками бога я уничтожил, но в результате сильно пострадал и этот мир. Поэтому вина за случившееся полностью лежит на вас. Сражаясь с моими потомками, вы продолжаете уничтожать мир. Вы называете себя моей церковью, но разве этого я хотел?

— Простите меня, Создатель — я искренне заблуждался и не понимал ваших замыслов, но сейчас я пытаюсь это сделать. Пусть в своей жизни я совершил немало ошибок, но все мои действия и поступки были сделаны во имя вас, Создатель. И вот я на распутье, и впервые в жизни моё будущее покрыто мраком — я не вижу, куда мне идти. Прошу, направьте меня, дайте мне цель, подскажите, что мне сейчас делать?

— Это вы должны решить для себя сами. Но помните: этот мир — мир моих детей и для моих детей, он будет существовать лишь до тех пор, пока в нём живут мои потомки. Со своей стороны могу посоветовать посетить храм в Тиаре, он построен на территории магической академии. Скажете, что я позволил вам пройти, и вас пропустят.

— И что я в этом храме увижу?

— Увидите, что в этом храме молятся действительно мне.

— А откуда вы это знаете?

— Вы забыли, Фарас, с кем вы сейчас разговариваете. Это мой мир, и я могу слышать обращённое ко мне слово в любом, даже самом дальнем уголке этого мира. Просто в моём храме сделать это не в пример легче. Даже сейчас я слышу мысли и речи обращающихся ко мне людей.

— И вы отвечаете на их просьбы?

— Я что, похож на сестру милосердия? Люди могут молиться мне, просить меня, изливать мне свою душу… Это их право и их выбор. Но разве я обязан отвечать на их просьбы и молитвы? Любой подарок, даже от простого человека, необходимо заслужить, а я всё же не простой смертный, а демиург, и не в моих правилах разбрасываться подарками. Если мне станет интересно, если возникнет желание помочь — помогу, нет — значит, нет. В няньки вам я не нанимался.

— Что ж, ваша позиция мне понятна…

— Эта позиция понятна не только вам, но и большинству людей. Вы живёте в моём мире, пользуетесь плодами моих трудов, но для меня вы — чужие, я вас в свой мир не приглашал и ничем вам не обязан. Разве вы сами прислушиваетесь к голосам миллионов голодных детей даже в своей собственной стране? А ведь эти дети принадлежат к тому же биологическому виду, что и вы. Равнодушие к членам собственной стаи характерно для человеческой популяции. Так что, вознося мне молитвы, не слишком сильно надейтесь на мою помощь — вы её не заслужили.

— Прискорбно сознавать, что вы правы… Но разрешение посетить ваш храм остаётся в силе?

— Разумеется. Я не отказываюсь от своих слов.

— Быть может, тогда мне будет позволено присоединиться к вашему посольству?

— Хорошо, я отдам необходимые распоряжения…

* * *

До конца путешествия оставалось немного, в ближайшие дни уже должны были показаться высокие стены Тиары, и, погружённая в мысли о предстоящем возвращении Лита задумчиво шагала вслед за Азиром по узкой тропинке, наискось пересекающей раскинувшееся за околицей очередной повстречавшейся на их пути деревеньки в несколько десятков дворов пшеничное поле. Лето перевалило за вторую половину, колоски густой пшеницы уже начали наливаться, и небольшой моросящий дождик был для них в самый раз, чтобы зерно смогло набрать силу. Урожай в Занадане обещал быть неплохим, зерна крестьяне соберут вдоволь, а излишки можно будет продать соседям. Цены на зерно в этом году наверняка поползут вниз, но это не страшно — богатый урожай всё равно даст хорошую прибыль. Скотина тоже отъедалась и жирела на обширных лугах, заросших сочной травой — по пути на юг, в столицу, Лита видела многочисленные стада пасущихся коров. Иногда встречались и отары овец, и козы, и небольшие табуны местных рабочих лошадей — пусть и не таких высоких и красивых, как выращенные в Ливадии, зато неприхотливых и работящих.

Дождь, особенно в середине лета, несомненно, являлся благом для всевозможной растительности, однако доставлял путникам немалые неудобства. Лита, конечно же, при первых признаках дождя создала и активировала плетение, полушарием раскинувшееся над головами путников и отталкивающее падающие с неба дождевые капли, однако сделать более удобной для передвижения раскисшую от дождя тропинку она не могла. Поэтому путники двигались медленно, внимательно следя, куда они ставят ноги — поскользнуться и упасть в грязь на размокшей земле было очень легко. Сосредоточившись на дороге и почти не обращая внимания на творящееся вокруг, путники пропустили момент, когда дорогу им преградила толпа крестьян.

Крестьяне, числом не менее трёх десятков, имели вид весьма непрезентабельный, к тому же крайне озлобленный. У каждого крестьянина в руке были или вилы, или лопата, а некоторые даже сжимали в руках большие плотницкие топоры. Толпа преимущественно состояла из мужчин, но было в ней и несколько женщин. Люди, заступившие путникам дорогу, явно волновались, и, стоило Лите с Азиром остановиться перед преградившей дорогу толпой, как из неё послышались угрозы:

— Проклятые маги! Идите прочь! Убирайтесь с нашей земли! Это наша земля! Вы её не получите!

Удивлённая и, признаться, даже несколько напуганная Лита спряталась за спину Азира, предоставив мужчине самому решать возникшее недоразумение. Азир попытался успокоить толпу и узнать, почему они хотят напасть на мирных магов, которые ничего плохого им не сделали, однако толпа, по-видимому, почуяв, что встреченные ими маги агрессии не проявляют, пытаясь решить дело миром, стала распаляться и перешла от угроз к действию — сначала растеклась вокруг путников, окружив их со всех сторон и взяв в плотное кольцо, а затем в Азира полетели брошенные кем-то вилы. Молодому человеку пришлось, мобилизовав всё своё умение, отбить блоком выброшенной вперёд руки вилы в сторону — ведь уклониться от них мужчина не мог, за его спиной спряталась Литаная. Однако одними вилами дело не ограничилось, и в мага полетели сначала другие вилы, потом какая-то палка, а потом лопата, вдогонку которой был чьей-то умелой рукой пущен топор. От топора, чтобы не быть убитым, Азиру всё же пришлось уклониться, но, распрямляясь, он услышал за своей спиной короткий сдавленный вскрик, а, обернувшись, увидел оседающее в грязь на тропинку безвольное тело любимой… Одновременно с падением тела девушки силовой зонтик исчез, и на них с неба обрушились потоки воды.

Красная пелена ярости заволокла сознание Азира. Тело Литанаи ещё не успело упасть на землю, а парные мечи уже дрожали в руках юноши, и первые капли крови из разрубленных тел стекали по их полированным лезвиям. Люди, ужаснувшиеся столь скорой расправой над находящимися поблизости от одинокого воина крестьянами, отшатнулись, образовав вокруг Азира с Литой почти правильный круг. Возможно, самым правильным для них было бы спастись бегством, но крестьяне, никогда в жизни не сталкивавшиеся с воинами-магами, промедлили, упустив время, и участь их была решена — с яростным криком Азир метнулся прямо в толпу и косой прошёлся по людским телам. Крестьяне пытались защититься, выставляя перед собой лопаты и вилы, но что могут противопоставить эти жалкие попытки опытному мечнику? Не прошло и минуты, как на залитой тропинке в лужах, мутно-красных от стекающей с трупов крови, остался стоять только один человек.

Стряхнув с лезвий остатки крови и вытерев клинки об одежду лежащего поблизости крестьянина, Азир спрятал мечи в ножны за спиной, после чего подошёл к лежащему телу Литанаи и, упав перед ней на колени, бережно взял в свои ладони испачканную грязью голову девушки. Вытирая выступившие на глазах слёзы, юноша бережно убрал с лица возлюбленной налипшие мокрые пряди волос, вглядываясь в милые черты… Как вдруг ресницы девушки вздрогнули, и глаза открылись…

— Любимая, жива! — Азир притянул лицо девушки и стал осыпать его поцелуями. Возможно, он продолжал бы это занятие бесконечно долго, но губы Литы разлепились, и из них вырвался приглушённый стон.

— Создатель, какой же я идиот! — Азир, вытащив из-за голенища кинжал, стал быстро срезать с девушки одежду, — ты же ранена…

Рана Литанаи оказалась не смертельной, но достаточно серьёзной — предназначенный Азиру топор, перекрутившись в воздухе, попал в девушку лишь краем лезвия, поэтому пришедшийся в рёбра удар топора не прорубил их, а лишь рассек тело до кости. Рубленая рана на правом боку, с видневшимися в ней белыми костями рёбер, выглядела ужасно, кровью пропиталась вся одежда девушки, поэтому Азир, споро растормошив свой вещевой мешок, достал оттуда небольшую баночку с обеззараживающей мазью, бинты, и, густо помазав края раны, туго перебинтовал тело девушки, приподняв его над землёй и оперев на своё колено. Оказав первую помощь, Азир напоил девушку из фляги с вином — красное вино при значительной кровопотере было самым лучшим напитком, — и стал думать, что делать дальше. По всему выходило, что продолжать дорогу нельзя — Литаная, получив серьёзную рану и потеряв много крови, самостоятельно идти не могла. По-хорошему, ей сейчас необходимо было где-нибудь отлежаться хотя бы несколько дней, пока рана не начнёт рубцеваться. Ещё лучше было бы доставить девушку в академию, где целители смогут сразу же поставить её на ноги, но об этом можно было лишь мечтать — в таком состоянии даже на лошади девушка не усидит. А, значит, придётся идти в ту деревню, откуда пришли напавшие на них крестьяне. Не самый лучший вариант…

Убедившись, что повязка наложена туго и рана девушки больше не кровоточит, Азир осторожно взял тело на руки, стараясь не прижиматься к пропитавшимся кровью бинтам, и пошёл по тропинке в направлении видневшейся на краю поля деревни.

* * *

— Так вот ты каков, истинный лик Создателя… Значит, и вправду ты бог войны… — лицо одетого в простую монашескую рясу человека, склонившегося перед алтарём с изображением дракона с мечами, было полно восторга и благочестия, — прости меня за моё неверие и одари благостью своей…

— А зачем тебе моя благость, Фарас, — слегка насмешливый голос заставил монаха вздрогнуть — ведь ещё мгновение назад громадный зал храма был пуст. Медленно обернувшись, священник увидел стоящего за своей спиной молодого человека, знакомого ему под именем Один и совсем недавно разговаривающего с ним во дворце Вериана.

— Создатель, я воочию узрел лик дракона на алтаре, и проникся осознанием истины…

— Да неужели? А разве шпионы капитана Литиса не передали тебе, в каком облике я появился перед воротами занаданского посольства в Гане?

— Я не поверил словам испуганно лепечущих солдат, а шпионы тайной канцелярии мне неподконтрольны…

— Сейчас убедился?

— Вера моя укрепилась, Создатель, и я опять увидел смысл своей жизни. Скажи, могу ли я перенести лик твой на все алтари церквей твоих, в Шанаре построенных? Пусть ты и бог войны, но меч на алтаре в твоём храме не слишком уместен… Люди должны молиться не войне, но миру.

— Если хочешь — переноси сам. Это в твоей власти.

— Как? Я не художник и не скульптор. Мне не под силу сотворить подобное.

— Ты в первую очередь маг, Фарас. Приложи к алтарю свою ладонь и искренне, изо всех сил пожелай, чтобы меч сменило желаемое тобой изображение. Если желание твоё будет сильным и искренним, твой мозг самостоятельно сформирует пространственную матрицу, а магический резерв, уже прошедший инициацию… Впрочем, этого объяснения ты не поймёшь… Скажем, так — если вера твоя будет крепка, то у тебя всё получится. Вместо меча на алтаре появится моё изображение. Такое, каким ты его представишь. И с этих пор молящиеся в этом храме будут молиться именно мне, а не выдуманным богам.

— Спасибо, Создатель… Не ответишь ли ты мне ещё на один вопрос?

— Что теперь с тобой будет?

— Как… Откуда…

— У тебя всё написано на лице, Фарас. Учись скрывать свои мысли и эмоции. Пока это у тебя плохо получается.

— Создатель, но я же убивал магов! Я был слеп в своих заблуждениях, и на мне теперь кровь детей твоих. Сколько мне осталось жить? Месяц? Или меньше? Меня казнят?

— А ты так боишься умереть?

— Раньше — нет. Теперь, когда у меня появился смысл жизни — да, боюсь. Но боюсь не самой смерти — боюсь, что не успею совершить всего, что наметил. Нужно заново освятить все церкви и дать народу истинную веру! Я хотел бы посвятить этому всю свою оставшуюся жизнь, пусть её и отмеряно мне всего несколько дней.

— Как был ты фанатиком от веры, Фарас, так им и остался. Впрочем, сейчас Натане нужны именно такие фанатики. Неси свою веру, если это стало смыслом твоей жизни. А что касается смерти… Введённый мною закон касается лишь простых людей, а не магов. Маги освобождаются от неотвратимого возмездия и становятся подсудны только таким же магам. Ты маг, пусть и раньше об этом не подозревал. Да, ты убивал родственников своих, но это уже ваше внутренне дело, я не могу судить одного своего потомка за убийство другого, тем более совершённое под влиянием заблуждений. Если докажешь, что ты искренне сожалеешь об убийствах и будешь больше полезен сообществу магов не мертвым, а живым — значит, будешь жить.

— И я могу надеяться на счастье ещё когда-нибудь поговорить с тобой?

— Фарас, я хоть и демиург, но даже демиурги не могут одновременно общаться с миллионами верующих — у меня помимо этих разговоров есть масса других дел, и все они, поверь, для меня значительно более важны, чем беседы со своими почитателями. Умерь своё религиозное рвение. Впрочем… Ты знаешь, что я недавно взял в жёны девушку из этого мира? Это Таня, племянница герцога Илия. Будучи моей женой, она автоматически становится моей первой жрицей. Верховной жрицей. Так что при желании можешь обращаться к ней.

— Но где я её найду?

— Молитвы, Фарас. Вознесённые в любом моём храме молитвы, сказанные от всего сердца, в которые молящийся вкладывает собственную душу, с высокой долей вероятности будут услышаны. Если бы ты был учёным — я объяснил бы тебе принципы ментальной связи и выложил бы формулы расхода энергии при организации двустороннего, или дуплексного, канала связи с двумя и более абонентами. Но так как ты не учёный, а священник, поэтому я свёл своё объяснение к молитвам. Так тебе понятно?

— Спасибо, Создатель! Мне всё понятно. Отныне я ежедневно буду посвящать тебе и твоей жрице Тане свои молитвы!

— Нравится — посвящай, никто тебе запрещать не будет. Тем более что у молитв искренне верующих я обнаружил весьма интересный эффект…

* * *

Дверь первого же попавшегося на пути Азира дома сразу же открылась, чему, вероятно, поспособствовал яростный стук в неё носками окованных металлом сапог воина. Не обращая внимания на перепуганных домочадцев, Азир вошёл в дом, неся Литу на руках, и, зайдя в спальню, аккуратно положил девушку на одну из кроватей, показавшуюся ему самой удобной. На молчаливые взгляды женщины, окружённой стайкой ребятишек, Азир сказал:

— Жители вашей деревни напали на нас и попытались убить. Моя невеста ранена вашими людьми, и ей необходима помощь. Организуйте её. Если она умрёт — клянусь, что в этой проклятой создателем деревне не останется ни одной живой души.

— Но из нас никто не умеет лечить, лэр.

— Меня это не интересует. Тащите бинты, лекарства, всё, что найдёте. Принесите горячей воды — я сам вымою её.

— Мы всё сделаем, лэр. Скажите, но почему наши люди напали на вас? Быть может, на них напали вы, а они только защищались?

— Мы мирные путники, никого не трогали и спокойно направлялись в Тиару.

— Зачем вам в Тиару? В столице сейчас неспокойно, и все жители бегут оттуда. Город опустел.

— Нам необходимо срочно попасть в академию Тиары.

— Так вы маги?

— Да, мы маги. А что это меняет?

— Это меняет всё. Вы захватили власть в Занадане и объявили все земли герцогства принадлежащими магам. И помогать вам для меня смысла нет — всё равно мы все скоро умрём. И я, и мои дети. Я даже не спрашиваю о том, что стало со встретившими вас жителями.

— После того, как ваши жители чуть не убили мою невесту, метнув в неё топор, они получили ровно столько, сколько они заслуживали. Я лишь защищался. Среди них не было невиновных — они все пытались нас убить. Кто вилами, кто лопатами, а кто — топором.

— Значит, все они мертвы… Ну что ж, можете тогда убить и нас — днём раньше, днём позже, это уже не имеет смысла…

— Я не собираюсь вас убивать и ничего вам не сделаю, если вы, в свою очередь, не будете пытаться нас убить и поможете моей невесте. А также объясните, что здесь происходит и почему вы нападаете на магов?

— Разве вы, лэр, ничего не знаете?

— Нет, я достаточно давно покинул Тиару и путешествовал со своей невестой далеко от этих краёв, в местах диких и безлюдных, куда не долетают столичные новости.

— Маги не только захватили власть и объявили всю землю своей собственностью, лэр. Маги объявили себя неприкасаемыми — даже за попытку убийства любого из магов и самого убийцу, и всех его родственников ждёт смерть. Мой муж был вместе с односельчанами в поле, и, раз он не вернулся домой — значит, был в числе напавших на вас и был вами убит. Я не знаю, почему злость и обида на захвативших власть в столице магов подвигла моих односельчан обратить свой гнев на вас, но итог один — согласно новому закону и меня, и моих детей казнят за неё! — и женщина указала пальцем на лежащее на кровати тело девушки.

— Но вы же тут ни при чём! Не вы поднимали на нас оружие. Вы даже не знали о нападении на нас.

— Это уже не имеет значения. Покушение было, рана нанесена, и приговор фактически вынесен. Осталась лишь формальность — исполнить его.

— Поверьте, я не собираюсь убивать вас! Мне искренне жаль, что ваш муж погиб, но, к сожалению, в своей смерти он виноват сам. Если бы на нас не напали, то никто бы не пострадал.

— Ваши слова, как и ваше желание, ничего не значат. Приговор исполнят другие люди. Вам достаточно будет просто заявить о покушении и предоставить доказательство… — женщина опять указала на Литу.

— Подождите… Но должен же быть хоть какой-то выход!

— Скажите это тем, кого уже казнили на главной площади Тиары! По рассказам убежавших, кровь во время казней лилась потоком, казнённых не успевали свозить на кладбище и хоронили в общих могилах.

— Я не хочу вашей смерти, и, если вы поможете моей невесте выжить — клянусь, что никому не расскажу о нападении на нас. Мне не нужны ваши жизни, мне нужна лишь жизнь моей любимой.

— Если вы обещаете никому не рассказывать о случившемся, тогда я помогу вам, лэр!

— Тогда несите горячую воду, тряпки, нитку с иголкой и чистые бинты — рану нужно хорошенько промыть и зашить…

* * *

— Один, я должна тебе признаться… В последнее время я себя очень странно чувствую…

— Ты не заболела? Хотя нет, твой организм в полном порядке… Я бы даже сказал — в слишком полном порядке. Он прямо-таки переполнен энергией, и она уже растеклась по всему твоему телу… Как же я забыл, да это же энергия веры! Спасибо нашему Фарасу! Правда, это несколько не вовремя…

— Любимый, ты знаешь, что со мной?

— Таня, всё одновременно и сложно, и просто. Помнишь, как ты сама мне говорила, что будешь для меня единственной жрицей в этом мире? Вот и получай бонусы от своих слов. Недавно я как-то проговорился одному священнику, что ты — моя жена и по совместительству верховная жрица. Фарас — так зовут этого священника — запомнил мои слова и, похоже, искренне молится и мне, как своему богу, и тебе, как моей жрице. Скорее всего, тебе уже молится не только Фарас, но и его прихожане, и количество молитв постоянно растёт. При вознесении божеству молитв молящийся генерирует энергию веры и передаёт её объекту, которому молится. Для меня эта энергия — капля в море, поэтому, даже зная о подобном эффекте молитв, я не придал этому ручейку значения. Тонкий ручеёк энергии веры просто теряется в океане моей собственной энергии, бесследно растворяясь в нём. Другое дело — ты. Твой магический резерв пока не развит, несмотря на то, что потенциально ты одна из самых сильных магинь этого мира. И вот этот спящий и почти пустой резерв постепенно начинает заполнять поступающая в тебя извне энергия, распирая его изнутри наподобие воздушного шара и одновременно пробуждая, заставляя вырабатывать собственную энергию. В результате сейчас ты переполнена энергией, как своей собственной, так и заимствованной энергией молящихся тебе людей. В будущем это пойдёт тебе только на пользу, позволив значительно быстрее развиваться в магическом плане, но сейчас избыток энергии вреден для твоего подросткового организма.

— В какой мере вреден? Это опасно?

— Излишек энергии так же опасен, как и её недостаток. Если энергии будет слишком много, твои пока неразвитые энергетические каналы и хранилища не справятся с высокой плотностью энергетического потока и будут сильно, если не безвозвратно повреждены. При дальнейшей накачке организма энергией он прекратит своё существование. Ты умрёшь.

— Но я не хочу умирать! Что же мне делать?

— Самый простой способ — сбросить излишки энергии. Да, ты никогда ещё этого не делала, но научиться подобному достаточно просто. Всего лишь представь себе, что энергия вытекает из твоего тела в окружающее тебя пространство и мысленно сфокусируй её… Например, над ладонью вытянутой тобою руки.

Девушка, закрыв глаза и прикусив от усердия губу, вытянула перед собой руку ладонью вверх, и почти сразу же над вытянутой ладонью возник и стал увеличиваться, гудя и потрескивая, багрово-красный раскалённый шар. Буквально за несколько ударов сердца он распух до размеров человеческой головы и всё продолжал увеличиваться. Открыв глаза и увидев результаты своих усилий, Таня ойкнула и попыталась отдёрнуть руку. Шар, как студень, ощутимо задрожал, гудение усилилось. Бросив на мужа испуганный взгляд, девушка пропищала:

— И что же теперь мне делать? Я боюсь…

— Ну, как вариант, ты можешь отбросить этот шар подальше от себя. Правда, желательно предварительно выбрать место, куда ты его бросишь. Ты умудрилась влить в этот шар столько энергии, что при соприкосновении этого плазменного сгустка с препятствием возникшей взрывной волной будет уничтожено всё живое в радиусе сотни шагов как минимум. Так как мы сейчас находимся в небольшой комнате, то, куда бы ты ни бросила этот энергетический конструкт, ты гарантированно погибнешь. Если бы ты была в комнате одна, то тебе пришлось бы или ставить вокруг себя защиту, чего ты пока делать не умеешь, или втягивать эту энергию обратно в себя, что ты тоже делать пока не научилась. Но, слава создателю, рядом с тобой есть я, поэтому я просто выпью эту энергию, вберу её в себя — для моего энергетического резерва это капля в море, такого объёма энергии я даже не почувствую…

Мужчина, говоря это, протянул к огненному шару руку и коснулся его вытянутой ладонью. Шар спокойно впитался в ладонь. Девушка, окрылённая благополучным завершением первого в её жизни магического опыта, нетерпеливо проговорила:

— Один, а давай мы выйдем из комнаты и пойдём на полигон? Ведь там я не нанесу себе вреда и смогу спокойно создавать и метать огненные шары!

— Таня, а подумать? Для чего тебе голова дана? Ведь не только для того, чтобы в неё есть!

— Это ты сейчас так меня попытался обидеть? Зная, что я беззащитная девушка и не смогу тебе ответить?

— Нет, Таня, это я так попытался воззвать к твоему разуму. И я искренне надеюсь, что у тебя есть, к чему взывать. Подумай ещё раз, почему я считаю твоё предложение далеко не самым удачным?

— Полигон слишком маленький, да? Я могу навредить себе?

— И это, конечно же, тоже играет свою роль. Но в первую очередь ты могла бы догадаться, что если твой, весьма кстати, немаленький энергетический резерв оказался буквально раздут от энергии, значит, в тебе её столько, сколько не поместится и в десятке сильных боевых магов. Ты сотворила такой сгусток чистой энергии, который просто не удержит защита полигона. И, выпустив его, ты разрушила бы не только полигон, но и окружающие его строения. А там, между прочим, находится несколько общежитий со студентами и учебные корпуса, где сейчас проходят занятия. Да и тебе откатом неплохо досталось бы.

— Но тогда что же мне делать с моим переполненным резервом?

— Сама идея с полигоном весьма неплоха, но тебе придётся сначала научиться правильно дозировать энергетические потоки, зачерпывая из резерва значительно меньше энергии, чем ты сделала в прошлый раз. Однако это чревато тем, что сброс излишков затянется у тебя на слишком большой срок — ведь ты же не планируешь в ближайшее время каждый день по нескольку часов проводить на полигоне, просто бессмысленно разбрасывая вокруг себя плазменные шары? Конечно, тебе обязательно надо учиться управлять собственной энергией, то есть поступить в магическую академию, но сейчас я вижу для тебя лишь два наиболее приемлемых в ближайшее время варианта. Вариант первый — ты сливаешь излишек энергии мне…

— Я должна метать в тебя энергетические шары?

— Подобное ребячество недостойно моей верховной жрицы. Чтобы передать мне энергию, тебе достаточно просто подойти к алтарю в любом моём храме и, положив на алтарь ладонь, мысленно протянуть ко мне канал, по которому откачать из своего организма излишки энергии. Этот вариант самый простой. Однако, ввиду того, что ты являешься моей действующей жрицей, к тому же жрицей верховной, и тебе, наравне со мной, люди Натаны начали возносить свои молитвы, наиболее предпочтительным я бы посчитал сброс излишков энергии веры особо нуждающимся в ней людям.

— И как я это сделаю?

— Сначала я преподам тебе несколько уроков по теории ментальной связи. В принципе, ничего особо сложного там нет, и основы ты выучишь за несколько дней. А дальше — будешь развиваться самостоятельно, нарабатывая свой собственный опыт. Разумеется, я буду помогать тебе, контролировать и, при необходимости, поправлять, исправляя твои ошибки. Подобный способ обучения — самый быстрый и эффективный. После того, как ты освоишь мыслеречь, тебе станут доступны мысли и чувства людей, которые к тебе обращаются. Иначе говоря, ты услышишь направленные к тебе мольбы.

— И что мне с ними делать?

— Слушай, оценивай. Попытайся разобраться, искренние ли они, и насколько молящийся нуждается в помощи.

— А если окажется, что нуждается? Что мне тогда делать?

— Помоги.

— Как? Я не умею…

— Ты же маг. Моя жрица. И моя жена. Учись. Пытайся. Что непонятно — обращайся ко мне, спрашивай — помогу. Можешь просить помощи у преподавателей Тиарской магической академии — я предупрежу ректора, и тебе окажут любую посильную помощь, в том числе и в обучении.

— А если этих просьб будет слишком много?

— Отбирай только самые важные. На все мольбы ты всё равно даже при большом желании не сможешь ответить. Кстати, при одновременном анализе различных ментальных мыслеформ очень хорошо развиваются параллельные потоки сознания.

— Я не совсем поняла твою последнюю фразу, муж мой.

— Научишься делать несколько дел одновременно. Думать одновременно над разными задачами. Это называется многопоточной обработкой информации. Привыкай, подобный способ мышления просто необходим каждому демиургу.

— А я что, буду демиургом? Как и ты?

— Пока ты ещё даже не жрица, да и до уровня бога тебе ещё очень и очень далеко. Но первый шаг тобою уже сделан, а дорогу осилит идущий…

* * *

— Ну и как тебе наша академия?

— Орив, тебе как — польстить или сказать правду?

— Один, я понимаю, что с вершины прожитых тобою тысячелетий и накопленных за это время знаний наши потуги выстроить стройную образовательную систему могут выглядеть жалкими, но это — лучшее, что мы смогли придумать и реализовать.

— Не прибедняйся, Орив, я делаю скидку на общий уровень развития цивилизации и соотношу ваши достижения с аналогичными достижениями этого мира. Для эпохи позднего феодализма с низким уровнем технического развития и фрагментарными базовыми знаниями практически по всем естественным наукам ваша академия действительно добилась неплохих успехов. Подготовлена неплохая методическая литература, имеющиеся знания систематизированы и подаются студентам в некоем порядке, предусмотренном обучающей программой.

— Но ты бы, разумеется, сделал всё по-другому?

— Разумеется. Мои знания обширнее ваших, и они другие. К тому же часть преподаваемой вашими учителями информации однобока, некоторые вопросы освещены частично и предвзято, а некоторая информация вообще неверна. Впрочем, ничего страшного я в этом не вижу — со временем объём ваших знаний увеличится, кругозор расширится, и программа обучения изменится. Все институты обучения проходят эти ступени, причём изменение обучающей программы происходит постоянно — наука ведь не стоит на месте.

— Скажи, Один, а ты не мог бы помочь нам, несколько ускорив этот процесс?

— Уточни своё пожелание.

— Хм… Не знаю, как лучше выразить свои мысли… Скажи, ведь и ты, и твои дети, и простые люди пришли сюда из другого мира?

— Верно, я об этом уже говорил.

— Но, раз мы пытаемся восстановить знания этих древних людей, изучая крохи сохранившихся с древних времён документов, значит, эти люди были значительно умнее нас?

— Они были образованнее вас. Это, как ты понимаешь, большая разница.

— То есть они были не умнее нас, а просто владели большим количеством информации?

— В точку. Тебе не откажешь ни в уме, ни в проницательности, лэр Орив. В высших учебных заведениях того места, где проходил обучение я, ты занял бы достойное место, и был бы явно не в числе отстающих.

— Вижу, что ты уже догадался о моей просьбе.

— Да это проще, чем сложить два и два! Ты хочешь, чтобы я поместил тебя в одно из учебных заведений, где обучался я сам или те люди, знания которых вы всю жизнь по крупицам собирали.

— Я даже не мечтал учиться в мире богов…

— Брось, Орив, в моём мире живут не боги, а такие же люди, как и ты.

— А ты сам? До того, как стать Демиургом, ты же был Богом?

— А до того, как стать богом, я был обычным человеком. Смертным, как вы говорите. Могущество и прилагающееся к нему бессмертие пришли ко мне потом. Благодаря моим собственным усилиям, кстати. Я, и только я творец своего могущества. Так что та бессмертная и всесильная по вашим меркам сущность, с которой ты сейчас разговариваешь, была когда-то обычным человеком.

— Чудны дела твои, Создатель… Но ты, наверное, был каким-то особенным человеком? Ведь не каждый человек сможет стать богом! И не каждый бог сможет достичь уровня демиурга.

— Ты будешь сильно удивлён, но такая возможность есть у каждого. Теоретически любой человек может достигнуть уровня бога, а затем и подняться ещё выше — до уровня Творца. Я был самым обычным человеком, таким же, какие каждый день окружают тебя. Но Создателем в каждого человека была заложена… Нда… Вот и очередная трудность в общении, связанная с недостатком имеющихся у вас знаний и скудным словарным запасом — вы ничего не понимаете ни в генетике, ни в полевой теории строения вселенной… Скажем так — Творец создал человека по своему образу и подобию… Нет, эта фраза из древней религиозной литературы неточно передаёт смысл действий Создателя… Правильнее было бы сказать, что, создавая человека, Творец дал ему возможность со временем стать равным ему. Можешь считать, что в каждом человеке заложена частица Творца, и я — такое же его творение, как и ты. Быть может, как я сейчас наблюдаю за созданным мною миром, так и Творец наблюдает за моими действиями… Впрочем, это лирика, к делу не относящаяся. Скажи, тебе есть на кого оставить кафедру?

— Да, у меня есть несколько грамотных преподавателей, которые вполне могут меня на некоторое время заменить.

— Заменить тебя придётся надолго — обучение в высших учебных заведениях империи составляет от пяти до восьми лет, а ведь в имперские академии попадают лишь самые грамотные и образованные представители империи, с отличием закончившие средние общеобразовательные учебные заведения. Даже если ты сможешь осилить среднюю школу экстерном, за два-три года, всё равно на обучение ты затратишь до десяти лет.

— Многовато, но на десять лет я покинуть академию, в принципе, смогу.

— Не на десять, Орив. В этом мире время идёт почти в восемь раз быстрее, чем в моём. То есть пока ты учишься в моём мире, здесь пройдёт около семидесяти восьми лет. Почти век. Согласись, за это время в мире многое может измениться.

— Действительно, перерыв слишком большой. А выходные в ваших академиях обучающимся там студентам положены?

— Хорошая идея, хвалю. Действительно, в учебных заведениях империи практикуется девятидневка — семь дней обучение, и два дня выходных. Если выходные ты будешь проводить здесь, то в твоём распоряжении окажется не два дня, а пятнадцать. Времени хватит, чтобы и домашнее задание выучить, и дела в собственной магической академии порешать. Осталось только выяснить, каким образом ты планируешь каждую неделю скакать из одного мира в другой.

— Я рассчитывал на вашу помощь, Создатель.

— То есть я теперь уже не просто Один, но Создатель! Если бы ты в дополнение к своим словам одел малиновые штаны, то прогиб был бы однозначно засчитан. А так — помощь моя будет минимальной. Маг ты уже неплохой, энергетика у твоего тела неплохо прокачана, немного тренировок — и ты научишься самостоятельно открывать созданный мною портал. Будешь прыгать из одного мира в другой тогда, когда захочешь.

— Спасибо, Создатель!

— Не благодари, ты ещё не знаешь, что я за это попрошу.

— Я выполню всё, что прикажете.

— Какие приказы, Орив? Всего лишь просьба. Кроме тебя, в моём мире, скорее всего, окажутся ещё несколько жителей Натаны. Присмотри за ними — мне опекать их будет некогда, а ты всё же далеко не ребёнок, за свою жизнь общался с разными людьми, знаешь, что такое осторожность и не наломаешь по незнанию дров.

— Что за люди? Я могу узнать?

— В первую очередь, это известные тебе Азир и Литаная — молодым здесь явно не место, а в своём мире я хотел бы приспособить их умения для преподавания в своей школе боевых искусств. Моим ученикам, да и не только ученикам, а и многим преподавателям необходим свежий взгляд на умение воевать, а самому мне заниматься с ними некогда.

— У вас нет хороших воинов?

— Есть, и неплохие, но у этой пары большое будущее — они оба воины-интуиты, их дар — неосознанно и мгновенно принимать самое правильное в данной конкретной ситуации решение. Так же неосознанно они будут выбирать наилучшие методики преподавания — те, что лучше всего подойдут каждому конкретному ученику.

— Пригляжу я за этой парочкой. Кто ещё?

— Абиша. Она продолжит изучение воинского искусства — я ей обещал. К тому же у неё есть все шансы создать свою собственную школу мечного боя — рассчитанную в первую очередь на женщин, владеющим лёгким клинковым оружием. Первую специализированную женскую школу кендо, делающую упор не на силу и скорость, а на технику и гибкость бойца. К тому же, создав собственную школу, она во владении воинскими искусствами встанет на одну ступеньку с жившим когда-то Николаем, известным вам как Великий Ян.

— Наша воительница так хочет получить в своё личное владение мечи бога?

— У неё есть для этого все возможности, и когда Абиша получит свои мечи — только вопрос времени.

— Азир, Литаная, Абиша. Трое. За тремя я присмотрю, это не очень сложно.

— Скорее всего, людей будет немного больше — я выдерну из анклава на Лияре несколько перспективных людей из молодёжи, поместив их на обучение в ту же академию, что и тебя. Так что учиться ты будешь не в одиночестве.

— Присмотреть за студентами проще — всё своё время они будут посвящать не развлечениям, а учёбе. Но могу ли я поинтересоваться, для чего всё это? Азир с Литой, Абиша — понятно, а зачем трогать анклав?

— Эксперимент, Орив. Я хочу форсировать научно-техническое развитие анклава, для чего поместить в его среду обладающих хорошими даже по меркам развитой технической цивилизации знаниями магов. Проще всего это сделать, передав знания моей цивилизации нескольким избранным, которые затем передадут полученные знания местному населению. Меня не устраивает магическая цивилизация, которая со временем может развиться на Лияре. Магия без технологий заведёт цивилизацию в тупик, за кратким всплеском развития последует стагнация. Поэтому мне нужна техномагическая цивилизация.

— А учеников из Тиарской магической академии вы взять не хотите?

— Нет, я хочу дать знания молодёжи, ещё не прошедшей обучение в этой академии — такие среди колонистов есть.

— Знаю, это студенты с подготовительного и первого курсов. Но зачем брать необученных? Не лучше ли было взять умелых, полностью сформировавшихся как личности боевых магов?

— Чтобы они потом разнесли имперскую академию, в которой им предстоит учиться, по кусочкам? Орив, в моём мире магии нет, зато есть кланы, люди в которых взирают на остальное людское сообщество свысока и так же, свысока, будут взирать на людей, которых я туда приведу. Долго ли вытерпят маги Натаны направленные в их сторону насмешки и оскорбления? Сомневаюсь. Сначала, возможно, они попытаются сдержаться, а потом, рано или поздно, пустят в ход свои магические умения, что станет настоящим шоком для всей империи. Это здесь, в мире Наты, я сделал вам такой щедрый подарок, как магию — в империи волшебники и маги существуют лишь в сказках. И представь себе — вдруг среди учащихся появляетесь вы — все такие грозные и готовые на любое оскорбление ответить валом всепожирающего пламени.

— Не все наши ученики владеют стихией огня…

— А какая разница для противника, если вместо того, чтобы быть сожжённым заживо, он окажется насквозь промороженным или выброшенным из окна десятого этажа сильным порывом налетевшего непонятно откуда ветра? Повторюсь — в моём мире магии нет, и лучше было бы, чтобы пришедшие в мой мир студенты не умели её применять. Вот когда выучатся у нас — тогда, пожалуйста, изучайте магию здесь. Кстати, изучая и осмысливая магию с позиции современной имперской науки, эти студенты наверняка смогут привнести в процесс обучения много нового и существенно изменить методику преподавания в Тиарской академии. По крайней мере, того откровенного бреда, который иногда встречается в учебниках по магии, некоторые из которых, кстати, написаны лично тобой, я ещё нигде не видел.

— Но всё, что написано в моих учебниках, проверено временем и мною лично! Формулы и заклинания, изложенные в них, работают, и ученики, обучаясь по моим учебникам, неплохо овладевают заключёнными в них знаниями. Я могу хоть сейчас это доказать — взять любой из написанных мною учебников и пройти на полигон, где продемонстрировать в действии любое из описанных там плетений…

На полигоне Тиарской магической академии, некоторое время спустя…

— Вот так, к примеру, создаётся заклинание огненного роя…

Маг, незадолго до этого демонстрирующий своему собеседнику развёрнутую на середине книгу с массой рисунков, описаний и схем, сосредоточился, взмахнул руками, и от него в каменную стену устремились сотни маленьких пышущих нестерпимым жаром шаров размером с детский кулак. Не долетев до стены, шары начали схлопываться — сработала защита полигона. Один, заинтересованно посмотрев сначала на мага, а потом на стену, прокомментировал:

— Действительно, интересный вариант реализации резонансного электромагнитного контура с внешней накачкой… Очень оригинальный и нетрадиционный подход… Не могли бы вы продемонстрировать этот процесс ещё раз?

— Мне не сложно, смотрите, — Орив создал ещё один рой плазменных сгустков и отправил его в недолгий полёт к той же самой стене. Второй рой постигла судьба первого.

— Признаю — весьма оригинальное и самобытное решение достаточно нетривиальной задачи. Снимаю шляпу перед создателем этого заклинания. Однако я более чем уверен — никто из ваших учеников не смог повторить этого заклинания с первого раза.

— Откуда такая уверенность, Создатель?

— Ваш вариант мыслеформы, без сомнения, неординарен, но в ней присутствует несколько незаконченных узлов — заклинание несовершенно, о чём я вам и говорил ранеее. Так как при накачке мыслеформы энергией в этом случае создаётся эффект неопределённости, мыслеформа самостоятельно обращается к определённым областям бессознательной памяти, чтобы восполнить недостающие фрагменты. Обычно это происходит через ассоциации — скорее всего, ваши ученики мысленно что-то представляют, и мыслеформа принимает функциональную законченность.

— Мы называем это плетением. Но вы полностью правы — ученики должны в своих мыслях представить реальных ос, летящих в противника, и, тоже в мыслях, напитать их энергией огня. Направление полёта, кстати, можно задавать как мысленно, так и руками или голосом — обо всём этом подробно изложено в написанном мною учебнике. Самым сложным, естественно, является мысленное задание координат.

— А теперь предлагаю разобрать вашу мыслеформу, или плетение, как вы его называете, по частям, — Один взмахнул рукой, и перед его собеседником возникла лёгкая светящаяся пространственная фигура, образованная переплетением разноцветных нитей, — вот этот созданный вами блок отвечает за преобразование вашей внутренней энергии в тепловую энергию, эдакий аналог электромагнитного контура… В блоке уже присутствует устройство стабилизации, — Один выделил несколько силовых линий, подкрасив их другим цветом, — не позволяющее выделяемой вами энергии распространяться в окружающем пространстве, вследствие чего вся энергия конденсируется перед вами и принимает форму шара. Далее — в плетении уже сформирован канал, по которому в него будет поступать энергия из донора, то есть из вашего внутреннего энергетического резерва. Потом вы формируете второй блок плетения, — перед Одином загорелась ещё одна пространственная фигура, — который отвечает за фрагментацию первоначального плетения, в результате чего вместо одного большого огненного шара в противника устремляется целый рой маленьких огненных сгустков. По идее, должен быть и третий блок, который задаёт направление и скорость полёта сформированных вами плазмоидов, но этот блок почему-то отсутствует, поэтому каждый ваш ученик, овладевая этим плетением, учится самостоятельно разгонять и направлять полёт огненных шаров. В плетении есть и другие недостатки — в частности, плетение не следит за размерами и количеством множества объектов, поэтому магу приходится самостоятельно следить за этими параметрами, что отнимает у него дополнительные силы и время. Про наведение оружия на цель — отдельный разговор. По-моему, этот момент реализован из рук вон плохо, если не сказать, что не реализован вообще. Это основные недостатки вашего плетения. Есть и другие, но они не так существенны.

— Всё, о чём вы говорили, я, к сожалению, знаю и сам, и давно уже планировал улучшить плетение. Правда, хороших мыслей по этому поводу у меня нет — вносимые мною доработки лишь увеличивают сложность самого плетения.

— Я так понимаю, что вы ждёте от меня совета?

— Я был бы очень вам признателен…

— Перерабатывать все плетения, содержащиеся в книге, я, разумеется, не буду, тем более что, отучившись в имперской академии, на основании полученных там знаний вы и сами сможете многое улучшить. Покажу лишь принцип…

Один стёр висящее перед ним плетение, но лишь для того, чтобы на его месте загорелось другое, значительно более компактное. Увидев, что Орив внимательно в него вглядывается, Один начал пояснение:

— Создание плетения начнём с нуля, взяв за основу изложенную в вашей книге схему. Сначала мы создаём не контур энергетической накачки, как это сделано в вашем заклинании, а матрицу исходных параметров, которая отвечает за величину, количество и направленность полёта создаваемых магом огненных шаров — по моему мнению, решение любой задачи должно начинаться с постановки цели и задания граничных условий. Впрочем, в империи вы в совершенстве освоите математический подход к решению любых задач, а мы продолжим создание плетения. Как вы знаете, величина энергетического резерва у каждого мага разная, поэтому то, что с лёгкостью сделает один, окажется недоступно другому. Было бы большой ошибкой вводить в заклинание постоянные параметры. Мы поступим по-другому… Зададим начальные параметры одного энергетического образования и направление полёта генерируемого огненного роя. Теперь количество огненных шаров будет зависеть только от того, какое количество энергии вложит маг в создаваемое им заклинание. Зачем это нужно? Исключительно для того, чтобы размер каждого огненного снаряда был минимально достаточным для поражения живой силы противника. Не надо создавать сотню мелких шаров, если они смогут лишь обжечь вашего противника. Пусть этих шаров будет десять или даже пять, но вы гарантированно уничтожите пятерых противников. Оперативная регулировка энергетического наполнения каждого снаряда, — Один аккуратно изменил несколько силовых линий плетения и добавил в него пару новых, — нужна для того, что ваш противник может оказаться в броне, и тогда мощность поражающего элемента должна быть увеличена. Соответственно, если брони на противнике не наблюдается, то за счёт уменьшения мощности мы сможем создать больше огненных шаров, которыми поразим большее количество противника. Всё предельно рационально… Далее — создаваемые вами энергетические объекты должны не висеть перед вами в воздухе, а сразу же, будучи созданными, начать движение — так вы сэкономите и время, и собственную энергию. Блок, отвечающий за направление, в моём плетении уже есть, — Один указал появившейся в его руке световой указкой на переплетение светящихся нитей в создаваемом им конструкте, осталось только определить, как им управлять. Есть несколько вариантов реализации этого алгоритма — можно, к примеру, привязать направление и скорость конструкта к электромагнитным импульсам вашей руки, тогда огненный рой полетит туда, куда вы взмахнёте рукой, причём скорость полёта будет пропорциональна скорости, с которой вы этой рукой взмахнули. Но проще всего сделать вот так, — наполненность светящегося конструкта силовыми линиями опять изменилась, — и, связанный напрямую с участком коры головного мозга, отвечающим за зрение, ваш конструкт полетит туда, куда вы смотрите, и попадёт именно в тех людей, которые в этот момент находятся у вас перед глазами и кого вы хотите уничтожить. При известной наработке навыков получившийся у вас огненный рой даже будет способен выискивать в толпе ваших врагов и оставлять невредимыми ваших союзников. Плетение можно вообще создать самонаводящимся, но это оставим на потом. Скорость летящего огненного роя при этом ограничена лишь вашей фантазией — ведь она привязана не к вашим рукам, а к информации из вашего мозга. Осталось только наполнить эту конструкцию энергией и направить её в мишень…

Висящая перед Одином светящаяся энергетическая конструкция вспыхнула и исчезла, чтобы через исчезающее малую долю мгновения расплескаться по стене полигона тысячами огненных всполохов. Ударная волна всколыхнула волосы мужчин, в лицо пахнуло жаром от рассеявшегося заклинания, и, с громким хлопком, защитный контур полигона исчез.

— Перестарался немного, слегка смущённо проговорил Один, — размеры огненных ос я взял из вашего плетения, но не думал, что пара тысяч небольших плазменных сгустков для защиты вашего полигона — это слишком много.

— Пару тысяч огненных ос такой величины, как в моём заклинании, все студенты этой академии не создадут и за целые сутки отработки практических навыков. В действительности я хотел несколько покрасоваться перед вами, задав слишком большие размеры ос — на самом деле их размеры, как правило, не превышают размеров обычной мухи, а не кулака человека, как я вам показал.

— В продемонстрированном мною плетении вы мгновенно можете уменьшить этот размер — стоит мысленно представить размер одной осы, и плетение автоматически подстроится под заданные параметры.

— Вы разрешите мне его зарисовать?

— Ну разумеется, рисуйте, — в воздухе перед Одином опять возникла объёмная светящаяся конструкция.

Перерисовав схему на один из чистых листов бумаги в конце книги, маг переспросил:

— А почему руна Эрх находится в центре плетения? Мне кажется, логичнее было бы расположить её сверху — так магу удобнее работать с плетением.

— Руна Эрх является энергетическим аналогом такого физического прибора, как электромагнитный контур, и отвечает за связь с плетением и наполнение созданного магом энергетического конструкта энергией. Входя в резонанс с частотой пульсаций вашего энергетического, или, если вам будет привычнее, магического резерва, эта руна перекачивает в плетение необходимую для его активации и работы энергию. Естественно было бы предположить, что энергия должна подаваться в центр плетения, чтобы равномерно заполнить все его энергетические каналы. Вы ведь делаете каналы одинаковой толщины? А такие понятия, как сопротивление и проводимость, вам знакомы? Понятно… Ладно, примите пока как данность, что толщина каналов зависит от положения руны Эрх.

— А зачем в плетении руны Хагал, Исса и каналы между ними? Тем более что связь между ними и руной Эрх отсутствует? Ведь тогда они работать не будут?

— Правильное замечание. В данном варианте плетения эти руны действительно работать не будут, однако, генерируя этот конструкт, я действовал на перспективу. Ведь не всегда огонь будет самым удачным решением при нанесении удара по противнику. Нередко холодом можно добиться не меньшего, а, иногда, и большего результата — ведь заморозить определённый объём материи легче, чем нагреть его до температуры в несколько тысяч градусов.

— Но лёд — это стихия воды, а ею владеют не все маги-огневики…

— Неправильное утверждение, и я неоднократно обращал ваше внимание на ошибочность данного мнения. Нет и не существует, как вы говорите, стихии огня и воды, воздуха и земли — это выдумки ваших магов. Есть только энергия, и всё вокруг — и лёд, и пламень — состоят из энергии. Маги оперируют энергией, а придать материи дополнительную энергию, то есть нагреть её, или забрать у материи излишки энергии, то есть охладить — суть разные проявления одного и того же действия — передачи энергии из одной точки пространства в другую. Привязка создаваемых магами энергетических конструктов к мифическим стихиям — есть не что иное, как узость мышления, заблуждение. Маги сами бессознательно программируют себя на то, что что-то они делать не могут, хотя правильнее было бы сказать — просто не умеют. Что отдать, что забрать энергию — это одно и то же, как вы до сих пор этого не можете понять…

— И для этого служит руна Хагал? Отрицание?

— Совершенно верно! Заморозка — это тот же нагрев, только со знаком «минус». Эдакий антинагрев. Мороз — отрицание тепла. Так понятнее?

— То есть если я активирую руну Хагал в плетении…

— То плетение станет выкачивать энергию из противника. Правда, чтобы выкачать часть энергии, вам всё равно придётся затратить энергию. Но результат, поверьте, будет весьма неплох — в зависимости от величины наполнения энергией руны Хагал, общей энергетической наполненности плетения, за что отвечает руна Эрх, и задаваемых магом начальных характеристик объекта мы можем получить от ледяной сосульки, с громадной скоростью влетающей в тело вашего противника, до собственно замороженного тела противника. Как вы должны понимать, протекание биологических процессов в теле, охлаждённом до сверхнизких температур, невозможно, следовательно, невозможна и дальнейшая жизнедеятельность такого биологического объекта.

— Вы хотите сказать, что заклинание огненного роя при активации руны Хагал превратится в заклинание ледяного роя…

— Или заморозки.

— А противник, соответственно, погибнет от переохлаждения?

— Именно это я и сказал. Причём количество поражённых заклинанием объектов будет или тем же, что и при использовании плазменных шаров, или даже большим.

— А что в плетении делает руга Исса? Она, если не ошибаюсь, означает внутреннюю силу, ярость, и одновременно может в связке с другими рунами отвечать за контроль.

— Руна Исса придаст неустойчивость попавшим в тело противника энергетическим объектам, сгенерированным нашим заклинанием. Явление модуляции электромагнитного потока вам незнакомо, но, если говорить понятными для вас словами — огненные шары или сгустки холода при попадании в тело при активации этой руны начинают пульсировать, менять свои размеры и, войдя в резонанс с энергетической составляющей тела, в которое они попали, взорвутся. Без этой руны попавший в противника энергетический конструкт небольшой величины может пронзить тело насквозь и улететь дальше, если в этом конструкте ещё осталась энергия. Он может, конечно же, поразить другую цель, но это маловероятно, поэтому всю энергию желательно передать первому телу, а это можно сделать, рассеяв энергию конструкта при первом попадании. При взрыве маленькая огненная оса выжжет внутренности противника, а сгусток холода — заморозит всё тело, волной пройдясь по нему, хватило бы только энергии. Если бы ваша цивилизация пошла по техническому пути развития, то я продемонстрировал бы вам аналогичные устройства, но основанные на механике. К примеру, мне знакомы разрывные пули — небольшие кусочки металла, движущиеся по воздуху с громадной, намного опережающей звук скоростью, и раскрывающиеся как бутон цветка при попадании в тело человека. Сама пуля размерами намного меньше наконечника стрелы, но, попав в человека, практически гарантированно его убивает. Даже наконечнику лука можно придать подобные свойства, и это можно сделать без капли магии, только лишь на основе знаний.

— Есть и такие устройства?

— Есть и более смертоносные. Помимо разрывных наконечнику стрелы можно придать, к примеру, кумулятивные свойства, и он будет пробивать любые доспехи — для этого достаточно всего лишь просверлить в наконечнике стрелы отверстие определённой конфигурации и заложить в него щепоть специального вещества, способного взрываться при ударе о твёрдую поверхность. Люди вообще очень далеко продвинулись в деле убийства себе подобных. Впрочем, мы отошли от цели посещения нами этого полигона. Давайте продолжим демонстрацию известных вам плетений. Не обещаю, что непременно стану их улучшать, но общую картину ваших способностей мне бы хотелось составить. Но это всё — планы на будущее. А теперь я хочу, чтобы ты узнал следующее…

В руке Одина очутился возникший как будто ниоткуда вытянутый предмет, больше всего напоминающий приплюснутую трубу с перфорированными стенками и ручкой с дополнительным горизонтальным держателем, явно предназначенными для того, чтобы устройство удобнее лежало в руках. И действительно, Один очень ловко перехватил этот предмет и, направив на стену полигона, нажал неприметный рычажок рядом с ручкой. Стена озарилась серией ярких вспышек, сопровождаемых оглушительными хлопками, и через мгновение с громким хлопком защитный купол полигона, только что напитанный энергией под завязку, истощившись, схлопнулся. В тот же момент взрывы прекратились, Один опустил предмет, направив его в землю, и спросил:

— И как тебе демонстрация?

— Поразительный артефакт… Никогда не видел жезлов подобной мощи!

— Тогда просвящу тебя — это самый обычный малый пехотный плазмомёт, стандартное вооружение мобильных десантных подразделений Оканийской империи. Ничего выдающегося. Принцип действия — тот же самый, что и в твоём плетении, только вместо магии, или твоего внутреннего энергетического резерва, используется внешний источник энергии. Надеюсь, что такое электрический ток, ты знаешь?

— Это упорядоченное движение электронов.

Ответ неполный и немного неточный. Электрический ток — это упорядоченное движение любых носителей заряда, а если быть более точным — это упорядоченное перемещение в пространственно-временных координатах устойчивых сгустков электромагнитного поля. Прибор, используя внешний источник энергии, так называемый конденсатор, с помощью резонансного электромагнитного контура генерирует сгустки высокотемпературной плазмы, после чего гауссово устройство разгоняет эти энергетические образования до сверхзвуковой скорости. В результате ты получаешь те же самые плазменные сгустки, только сделанные вот этим прибором. Стрельба может вестись одиночными выстрелами, пакетами по три и семь выстрелов, или автоматически, со скорострельностью от пятнадцати до ста выстрелов в секунду. Заряда конденсатора хватает примерно на несколько тысяч выстрелов максимальной мощности, но есть устройство регулировки, которым эту мощность можно уменьшить. В верхней части прибора размещён указатель заряда конденсатора. Как только источник энергии разрядится, он может быть очень легко заменён на другой. Незадолго до полного разряда шкала замигает красным, сигнализируя о необходимости замены обоймы с источником питания. В подсумке у имперского десантника обычно имеется десять сменных обойм, но может быть выдан дополнительный боезапас. Как тебе это оружие?

— Это очень опасное оружие, Создатель.

— Этот экземпляр оружия классифицируется как один из самых маломощных. На вооружении имперской армии и флота находится оружие, значительно более мощное, такое, что одним выстрелом с неба можно уничтожить весь этот мир.

— Считайте, что я понял и проникся, Создатель. Но вы же не зря мне это всё сейчас рассказали?

— Разумеется, не зря. Скоро ты окажешься в империи и столкнёшься с людьми, не обладающими магией. У тебя может возникнуть чувство превосходства над ними, но это ложное чувство. Опытный имперский солдат, а неопытных в империи практически нет, с большой долей вероятности выйдет победителем из схватки с опытным оканийским боевым магом. В бою с имперскими воинами тебя может спасти только эффект внезапности, когда твой противник еще не успел достать оружие. Но когда ствол оружия уже направлен в тебя — шансов на победу у тебя практически не будет. Запомни это, когда окажешься в империи.

— Я запомню, Создатель. В мире богов даже простые люди обладают таким могуществом, что могут на равных воевать с богами.

— Хм… Не совсем то, что я хотел сказать… Против богов имперцы будут, конечно, слабоваты… Хотя какого-нибудь молодого неопытного бога и смогут прикончить. Наверное… Я просто хотел предупредить тебя, что любой встреченный тобой в империи человек может оказаться тем, кто способен расправиться с тобой, архимагом и опытным боевиком, за одно мгновение. Ты даже своё заклинание сплести не успеешь. Да и владение холодным оружием тебе не поможет — тебя просто не подпустят на расстояние удара.

— Я понял урок, Создатель.

— Ну а раз понял — показывай действие остальных своих плетений, — и Один одним взмахом руки восстановил над полигоном защитный купол…

 

Глава 10

— Любимый, расскажи мне сказку…

— Маленьким девочкам уже пора спать, поздно для сказки.

— Я не маленькая девочка, я твоя жена! А ещё я твоя верховная жрица!

— Ну хорошо, одну короткую сказку на ночь ты, безусловно, заслужила. О чём ты хотела бы услышать?

— Я хочу услышать, откуда в этом мире появился Один! Ведь изначально тебя звали Дирой…

— О, фантазия народа не знает границ! Когда я создал этот мир и провёл в него своих детей, Тимиро и Яринату, мы первое время часто с ними встречались. Тимиро, будучи умелым воином, создал свою школу боевых искусств, в которой обучал искусству оружного и безоружного боя своих друзей и знакомых. Впоследствии он отошёл от своего детища, появляясь в школе всё реже и реже, а преподавание в ней стали вести его дети и внуки — из тех, кто так же, как и Тимиро, серьёзно увлекался боевыми искусствами. Был среди них один увлечённый фанат, дни и ночи проводивший в додзё и ставший одним из лучших моих учеников — видя такое усердие, я стал сам его учить, хотя к тому времени давно уже не брал себе учеников, да и появлялся на Натане сравнительно редко. Звали этого молодого человека Николай. Правда, полным именем к нему обращались редко. Друзьям он отзывался на имя Колян, а для остальных он был сэнсеем, то есть учителем. Со временем Николай несколько зазнался, посчитав себя непобедимым. Надо признаться, что некоторые основания так считать у него действительно были — десятилетия напряжённой учёбы не прошли для талантливого бойца даром. Однако, неплохо научившись махать двумя железками сразу и победив последовательно всех лучших бойцов, каких только можно было бы найти, Николай, естественно, возомнил, что он всемогущ и непобедим. Пришлось его спустить с небес на землю. Я, помнится, тогда сказал, что смогу победить его даже одной рукой и даже с одним глазом. Соответственно, он был с двумя мечами, а я с одним, левую руку я за спину спрятал, да и на левый глаз себе чёрную повязку наложил. Чисто символически, конечно — мне уже тогда, чтобы видеть, глаза были уже не нужны, а Николай этого, естественно, не знал. Так и сражались тогда — я однорукий и одноглазый, а Николай — во всей красе, с двумя мечами сразу.

— И кто же победил?

— Я, разумеется. Опыта всё же у меня больше было… Николай тогда, посмотрев на меня с чёрной повязкой на глазу, сказал, что я настоящий одноглазый бог войны, и с тех пор стал называть меня Одином — в шутку, конечно же, ведь все считали меня обычным человеком, а о том, что я даже не бог, но демиург этого мира — больше никто, кроме двух моих детей, не знал. Местные, наверное, услышали это прозвище и поняли по-своему, тоже став называть меня Одином, отдавая дань моему воинскому искусству и этим именем как бы уравняв меня с богом. Я, в принципе, не особо возражал — местные жители даже не подозревали, как близко к истине они находились, а мне было без разницы, как меня называют — я к этому времени уже столько имён сменил… Постепенно имя Один ко мне как-то прилипло, а Андрей — забылось, тем более что никто не мог выговорить моего полного имени правильно: в империи меня сначала называли Дэрием, потом — или Руром, или Рэем, в этом мире — Дироем. Вот так я и стал на некоторое время Одином.

— А история с божественными мечами, которые бог войны Один даровал какому-то воину взамен его души?

— Эта история действительно имела место, и опять в ней участвовал Николай, к тому времени настолько сильно продвинувшийся по пути постижения воинских искусств, что в учебных спаррингах со мной практически не делал ошибок. Тим с Яринатой в то время серьёзно увлеклись научными исследованиями, с головой уйдя в эксперименты, забросив политику и пустив ситуацию на планете на самотёк, чем сразу же воспользовались некоторые амбициозные люди, решившие в этот смутный период урвать для себя кусочек власти. Планету охватил передел земель, местечковые князьки сменялись один за другим. Захват земель, естественно, проводился силовым методом, при поддержке войск, поэтому самой востребованной на то время стала профессия воина, а самым ценным имуществом — оружие. Я тогда как раз навещал этот мир, чтобы помочь Тиму с Натой в их научных изысканиях, ну и, услышав просьбу потомка, с головой влезшего в один из местных вооружённых конфликтов и решившего поддержать одну из воюющих сторон, сделал ему пару энергетических мечей — кстати, в награду за сведённый вничью бой со мной, пусть я и немного поддавался Николаю, сознательно ограничив свои возможности. А чтобы мечи не украли — завязал их на его собственную энергетику, благо к тому времени она была у Николая достаточно сильно развитой. Впрочем, в различных силовых конфликтах между людьми и помимо Николая со всех сторон конфликта принимали активное участие мои многочисленные потомки — для многих из них война была не только профессией, но и развлечением, к тому же вся земля всё равно официально принадлежала моим детям, а кто сядет в кресло управляющего — их особо не волновало. Если бы тогда я знал, чем все эти игры закончатся…

— Но по легенде мечи получил Великий Ян…

— Таня, ты, наверное, плохо меня слушала, иначе давно бы уже догадалась. Ещё при мне, как я уже говорил, все знакомые звали Николая Коляном, а с годами от его имени вообще остался только последний слог. Вот так из Коляна и получился Ян. А Великий… Ну что ж, зная всего лишь часть его деяний, я не удивлюсь, что его наградили этим прозвищем. На мой взгляд — вполне заслуженным.

— А как же его душа?

— А что душа?

— Ну, ты же забрал за мечи его душу?

— С чего ты это взяла?

— Мне об этом рассказала Абиша.

— Меньше верь всяким сказкам. Ну подумай сама — зачем мне его душа? Да и как можно забрать чью-то душу?

— А куда тогда делись мечи?

— Растворились в пространстве после смерти хозяина. Они же были энергетическими образованиями и поддерживались энергетикой своего владельца.

— Так просто…

— А так и рождаются легенды — реальный эпизод из жизни, передаваясь из уст в уста, обрастает всё новыми слухами и подробностями, так что уже примерно к десятому рассказчику в истории мало что остаётся от оригинала. Эффект испорченного телефона…

— Какой эффект?

— Эффект искажения информации при её многократном вербально-акустическом переносе с одного носителя на другой.

— Ндаа… Спасибо за объяснение, Создатель… Просто божественная простота!

— А что ты хотела? Это нормальное научное объяснение, привыкай. Теперь подобные перлы научной мысли ты будешь слышать часто — всё же моя жена и одновременно твоя пра-пра-пра-бабка в каком-то полусотом колене — видный научный деятель, яркий представитель клана учёных, и я тебя с ней обязательно познакомлю. А теперь, малышка, спи — время сказок закончилось…

Тиара, храм Одина…

— И как твои успехи, малышка?

— Кое-что у меня стало получаться… Недавно я помогла женщине, вылечив от слепоты её маленького сына. Правда, для этого мне пришлось найти в академии лэра Натана и проконсультироваться у него по методам лечения, но в результате у меня всё получилось. Ещё я вылечила одну женщину от бесплодия — там оказалось всё просто, даже к помощи наших целителей обращаться не пришлось. Небольшое вмешательство в организм… Правда, я пообещала лэру Натану регулярно посещать его лекции по медицине — чтобы лечить и дальше, мне действительно придётся много учиться. Ещё срастила перебитые кости одному молодому человеку — за него просила сестра, и помогла найти престарелому отцу семейства сделанную им когда-то заначку — деньги небольшие, но, возможно, они спасут его семью от голода. Ещё помогла заблудившейся в лесу девочке найти дорогу домой. Там, правда, многое мне непонятно — я услышала её зов, когда девочка заблудилась в лесу и испугалась — когда я её нашла, стояла глубокая ночь, и даже свет Лури не пробивался сквозь густые кроны деревьев. Мне пришлось создать над нами яркий световой шар и взять девочку за руку. Так, держась за руки, мы и дошли до опушки леса, а там до её деревни было рукой подать. В дом я вместе с ней не пошла — убедилась, что девочка благополучно вошла в дом, и вернулась в своё тело. Больше в ту ночь я помогать никому не стала — укрылась поплотнее одеялом, обхватила подушку и заснула.

— Погоди, давай вместе проясним один момент. Ты сказала, что вывела из леса девочку, держа её за руку?

— Ну да…

— А кто кого держал — ты её или она тебя?

— Кажется, мы вместе держались друг за друга…

— То есть, переместившись в лес к девочке, ты была материальна?

— Не знаю… Не задумывалась над этим, всё как-то само собой получилось. Но, наверное, да — ведь я ощущала в своей ладони её ладонь, чувствовала живое человеческое тепло…

— А потом вернулась обратно? И где ты в это время была?

— Во время своих… сеансов, как ты это называешь, я была в одном из покоев храма, которые выбрала для себя как твоя верховная жрица. Я теперь постоянно там ночую — из дворца я ушла, там стало слишком неуютно, а другого места, где я могла бы жить, у меня нет. А что, мне нельзя было забирать себе эти комнаты?

— Прости, о том, где тебе жить, я не подумал — мне самому для жизни уже давно не требуется какого-либо убежища. Забирать себе для проживания можешь любые комнаты, какие пожелаешь — весь храм в полном твоём распоряжении. Могу, если захочешь, возвести тебе отдельный дом в любом другом месте на твой выбор.

— Спасибо, мне вполне достаточно нескольких комнат в храме, тем более что там есть все удобства и очень уютно. К тому же в храме мне лучше спится и проще общаться с молящимися. Наверное, тут играет свою роль близость твоего алтаря.

— По поводу алтаря — скорее всего, ты права, близость столь мощного источника энергии действительно облегчает твоё общение. Но вернёмся к последнему рассказанному тобой случаю — значит, перед тем, как очутиться в лесу, ты лежала на кровати в своей комнате, которая расположена в храме?

— Ну да…

— А когда вернулась — постель была холодная или тёплая?

— Не помню… Кажется, тёплая… Точно — тёплая! Я даже подушку перевернула на другую сторону — она нагрелась от моей щеки.

— То есть ты была одновременно и в своей кровати, и в лесу, вместе с девочкой?

— Получается, что так… Получается, что я не перенеслась в лес, а как будто раздвоилась… А как такое могло случиться?

— Ты действительно перенеслась в лес — иначе твои ладони не сжимали бы ладони той девочки. А, значит, ты уже в состоянии телепортироваться, несмотря на то, что не имеешь никакого понятия о многомерности пространства и теории струн. А вот почему ты оказалась одновременно и там, и там — этот феномен требует самого пристального изучения.

— А что, подобное невозможно?

— Ну почему же? Вполне возможно. Вот я, например, сейчас нахожусь одновременно сразу в нескольких десятках мест, и в половине этих мест я нахожусь в своём материальном воплощении. В одном из своих воплощений я даже совсем недавно позавтракал со своей женой… Нет, не с тобой, а с первой женой, Иллурой, и сейчас вывел её на прогулку. Мы не спеша идём по проложенной в лесу дорожке и наслаждаемся прекрасным солнечным утром и приятным тёплым ветерком. Потом я доведу её до дома, и Лури улетит на работу, а я займусь домашним хозяйством. В других местах я провожу опыты и ставлю эксперименты, многие из которых требуют моего материального воплощения. Там, где генерация физического тела не нужна, я присутствую в своём энергетическом виде, то есть в состоянии чистого разума. Но с твоим опытом и энергетическим резервом… Я до сего дня считал, что подобное невозможно. Очень прошу тебя — до тех пор, пока я не изучу этот феномен, самостоятельных попыток перемещения в места, отличные от посвящённых мне храмов, не предпринимай.

— Ты чего-то опасаешься?

— Да, я опасаюсь последствий. Скорее всего, тебе опять на помощь пришёл сам мир, создав в другой точке материальное воплощение твоего тела и переместив в него твой разум. Но что было бы, если бы ты подверглась в лесу какой-нибудь непредвиденной опасности и погибла? Тел на тот момент у тебя было два, но разум-то на оба этих тела был один! Ты ещё слишком мала и неопытна, чтобы освоить полноценное разделение разума. Когда освоишь — тогда и будешь безбоязненно путешествовать одновременно по нескольким местам, смерть от потери одного из тел тебе грозить не будет. В лучшем случае — лёгкое недомогание и невозможность создания второго тела, пока не восстановишься. К тому же ты не знаешь, насколько твоё второе тело было похоже на оригинал — возможно, схожесть была лишь поверхностной, точно скопирована, так сказать, была лишь оболочка. Ты же не хочешь потерять своё родное тело? Существовать, конечно же, можно и в полностью энергетическом воплощении, но делать это рекомендую только тогда, когда ты научишься воссоздавать из имеющейся у тебя энергии своё первоначальное тело. Кстати, именно этот момент и будет означать твоё условное бессмертие.

— Здорово! Значит, я смогу жить вечно! Я стану бессмертной, как боги!

— Философский вопрос… Боги, кстати, вовсе не бессмертны — они просто живут очень и очень долго. Долгая жизнь, вечная жизнь и бессмертие всё же имеют между собой некоторые отличия. Жить долго — это не значит жить вечно, а жить вечно — ещё не значит быть бессмертным. Истинно бессмертный — это тот, кого нельзя убить. Хотя на самом деле убить можно кого угодно, и недавно убитый мною бог — яркое тому подтверждение. Хотя, если бы проиграл я, то этот бог жил бы очень долго. Но не вечно — ведь и сама вселенная не вечна, а павший бог был порождением этой вселенной, принадлежал ей и должен был бы умереть вместе с ней. Так что привязанные к определённому миру боги живут очень долго, но не вечно. Я в единичном воплощении тоже не бессмертен — меня пусть и сложно, но всё-таки можно убить. Зато, если меня не убивать, то я могу жить вечно — сроки жизни вселенной для меня не являются ограничением, ведь я могу или продлить жизнь одной из своих вселенных, или создать новую. А имея несколько тел и возможность, даже в случае их гибели, воссоздать новые — я условно бессмертен. Вот такая коллизия… Впрочем, пока не забивай себе голову этими противоречиями — просто на некоторое время усиль осторожность и не перемещайся в незнакомые места. А при возникновении любой опасности — немедленно возвращайся в своё основное тело. Понятно?

— Да, муж мой.

— Ну вот и хорошо. Что ещё ты хотела мне рассказать?

— У меня пошла первая кровь, муж мой.

— Упс… Ты продолжаешь меня удивлять. Впрочем, тебе скоро тринадцать — самое время становиться девушкой.

— Раз я уже стала девушкой — мы можем спать вместе.

— Предлагаю всё же немного повременить — пока тебе не исполнится хотя бы шестнадцать лет. А ещё лучше — подождать до восемнадцати.

— Хорошо, я согласна подождать три года, муж мой…

* * *

— Создатель, магам Занадана нужен твой совет.

— Орив, а без моих советов вы обойтись не можете?

— Можем, Один, но твой совет нам бы не помешал.

— Так и знал ведь, что стоит только раскрыть свою сущность — замучают просьбами… Хорошо, выкладывай свои проблемы.

— Казни в Занадане закончились. Все убийцы, кого удалось выявить, казнены вместе со своими семьями. Остальные попрятались, и мы не знаем, как их найти. Поиски беглецов занимают очень много времени.

— Не тратьте больше своё время на беглецов. Поиски прекратите. Остальное — уже не ваши проблемы.

— То есть часть виновных уйдёт от возмездия?

— Нет, Орив. Попытавшихся скрыться будете карать не вы, а сам мир, причём погибнут не только сами убийцы, а все их родственники до седьмого колена. Они могли бы обойтись меньшей кровью, добровольно и чистосердечно признавшись в совершённых убийствах, но решили иначе. Это только их выбор.

— И как мир будет их карать?

— Не бери в голову, это не твои проблемы. Я же рассказывал, что каждый оставляет свой след в этом мире, и никто из живущих в нём не сможет спрятаться от проникновения мира в него. Найти всех родственников убийц тоже не слишком трудная задача, просто объемы обрабатываемых массивов информации столь огромны, что реализация заложенной программы займёт не дни, а месяцы. Однако максимум через два-три месяца на всех приговорённых будет висеть особая метка. Этих людей помечу не я, а сам мир, поэтому от метки приговорённых не смогут избавить даже маги. И с этого момента над каждым таким меченым будет висеть проклятие — ему просто станет сильно не везти в жизни. Его станет отторгать сам мир. Камень, на который он наступит, вдруг провернётся под его ногой, пролетающая мимо пчела сядет не на цветок, а на меченого, ужалив его. Прогнивший настил моста обрушится именно под ним, а вылетевшая из разожжённого очага искра устроит в доме пожар, причём пожар начнётся тогда, когда меченый будет крепко спать и не сможет выбраться из дома. Пойдя в лес, меченый будет укушен единственной на всю округу ядовитой змеёй, а, простыв, перенесёт болезнь в самом тяжёлом виде, получив в качестве осложнения двустороннее воспаление лёгких. Если в городе случится вспышка редкой болезни — будь уверен, что меченый заболеет обязательно. По ночным улицам меченому лучше не ходить — он обязательно наткнётся на разбойников или убийц. Этот список можно продолжать до бесконечности — мир богат и разнообразен, и в нём для человека приготовлена масса возможностей умереть. Будущее каждого человека многовариантно, и из всех вариантов развития событий мир самостоятельно выберет для меченого наихудший.

— Тогда другой вопрос — мне предлагают место правителя Занадана.

— Предлагает, как я понимаю, совет магов?

— Совершенно верно.

— А что герцогская семья?

— Симуса — казнили, он оказался причастен к смерти магов. Илий, узнав про это, сбежал — ведь он, как ближайший родственник, тоже должен был быть казнён. И мы не знаем, как с ним поступить — Илий очень много хорошего сделал для магов, дав им убежище и прекратив гонения на них.

— Ради одного Илия менять установленный мною закон я не буду — его, как и других ближайших родственников убийц магов, постигнет кара самого мира. Илий, каким бы добрым и хорошим тебе не казался, виновен уже потому, что он не мог ничего не знать о проделках своего брата, и ничего не предпринимал, чтобы им помешать. Ты должен понять — всё то хорошее, что Илий сделал для магов, перечёркивается его молчаливым попустительством в отношении собственного брата. Но это отступление, пояснение принятому мною решению, хотя о причинах принятых мною решений я ничего и никому объяснять не обязан. От меня ты, как я понимаю, хочешь получить поддержку, когда взойдёшь на трон?

— Нет, Один, я вообще не хочу править. Трон Занадана — не для меня, мне вполне достаточно места ректора в моей академии. К тому же ты обещал взять меня в свой мир — я хочу учиться.

— И кого тогда совет магов хочет посадить на трон?

— Мы не знаем, ни одна из кандидатур не получила большинства голосов.

— И что ты хочешь от меня?

— Совета. Кого нам посадить на трон? Если не скажешь имени — посоветуй хотя бы, по каким критериям нам выбирать.

— Правитель должен быть жёстким, иногда жестоким, не бояться трудностей, прислушиваться к чужим советам, но принимать свои собственные решения, а также нести ответственность за их последствия. Свои личные интересы ставить в конце списка, на первое место выставляя благо страны и проживающего в ней населения. И, разумеется, быть хорошим организатором и отлично разбираться в людях.

— Первое мне понятно… Со вторым тоже, пожалуй, соглашусь… А зачем правителю разбираться в людях?

— А страной руководить он будет единолично? Сам будет разбираться в экономике, политике, сельском хозяйстве, промышленности? Мне кажется, чем быть хорошим специалистом во всём, что нереально в принципе, проще подобрать себе компетентных специалистов-заместителей. Сформировать кабинет министров, отвечающих каждый за своё направление. А для этого единственное, что правитель должен делать идеально — это разбираться в людях, чтобы собрать компетентную и работоспособную команду. Тогда в дальнейшем ему будет достаточно просто контролировать их работу, глядя на результаты их труда, и своевременно их поощрять или, наоборот, наказывать. Ищите в своей среде именно такого человека. И мой тебе совет — поищите кандидата в среде боевых магов, участвующих в боях и прошедших хорошую школу жизни. Поговорите с их сослуживцами, поспрашивайте. Вам нужен человек наподобие Азира.

— А, может быть, мы посадим в кресло правителя самого Азира?

— Нет, Азира я забираю себе. К тому же без Литанаи он не останется, а девушка мне тоже нужна.

— Хорошо, поищем в войсках. За совет спасибо, но это ещё не всё. Нужен ещё один совет — что делать с экономикой государства. Население страны сильно напугано, к тому же в результате проводимых казней резко сократилось. Никто не работает и не торгует, ремесленники и торговцы сидят по домам и боятся выходить не улицу. Это те, кто ещё не сбежал. Столица полупустая, в других городах ситуация не лучше. Что нам делать?

— Учитесь руководить. Это несложно. Сначала просто рассейте страхи обывателей, устранив фактор неопределённости. Вы уже решили, что будете делать с землёй и имуществом?

— Мы хотели бы оставить землю и имущество тем, у которых оно находится сейчас.

— Достаточно грамотное решение — лишних потрясений стране сейчас не нужно.

— А как нам лучше узаконить этот процесс?

— Орив, ну хотя бы от таких мелочей ты меня можешь избавить? Пройдитесь по всем домам и составьте двусторонние договоры между арендаторами, то есть простыми людьми, и советом магов. Делегируйте определённым людям полномочия говорить от имени совета магов и подписывать документы. В договорах указывайте имена людей, которым передаётся земля и имущество в аренду… Кстати, на какой срок вы хотите заключать договоры аренды?

— Наверное, лет на пять, не меньше… А лучше на десять-двадцать.

— Верное решение, краткосрочные договоры вызовут у людей больше сомнений. Заключайте на десять лет, с правом продления для добросовестного налогоплательщика на тот же срок — так у людей появится уверенность в завтрашнем дне. В договоре сразу же прописывайте условия арендной платы. Рекомендую сделать её меньше, чем налоги, которые люди платили раньше. Для крестьян налог на землю в первые несколько лет рекомендую не брать — пусть успокоятся и займутся развитием сельского хозяйства. Налоги с урожая или с производимых ремесленниками товаров можете брать, а можете не брать — как вам удобнее. Зато налог с продажи рекомендую ввести — это будет самый собираемый налог. Установите его небольшим — от двух до пяти процентов от стоимости сделки. Больше перегружать налоговую систему государства не вижу смысла — чем проще, тем надёжнее. Налогов с продаж и арендной платы магам хватит надолго — до тех пор, пока как минимум каждый пятый человек в стране не будет магом. Но это в том случае, если маги вообще не будут ничего делать, а только лишь паразитировать на результатах труда простых людей.

— А разве вы сами этого не хотели?

— Чего я хотел — так это проведения социального эксперимента с открытыми условиями. Посмотрю на результаты и сделаю для себя выводы.

— А хотя бы немного подсказать?

— А зачем?

— Ну, хотя бы потому, что мы — ваши потомки.

— Хорошо, подскажу. Только потому, что вы действительно являетесь моими далёкими потомками. На простых людей мне глубоко плевать, я отношусь к ним, как к тараканам под своими ногами. Не мешают — пусть бегают, мешают — наступлю и не поморщусь. Но мне интересно посмотреть на вас — моих потомков. Всё же внешне вы такие же, как и простые люди, мало чем от них сейчас отличаетесь, да и осознаёте себя людьми. К чему вы придёте, получив власть? Как изменитесь? Что придёт на смену страху, неприязни или ненависти, которые испытывали маги по отношению к простым людям? Презрение? Равнодушие? Или, осознав себя стоящими на более высокой ступени, вы останетесь людьми?

— А как поступили бы вы сами?

— Это знание не принесёт тебе пользы, Орив. Мы слишком разные. Но если тебе интересно — предлагаю вернуться к этому вопросу лет через тысячу.

— У меня есть шансы дожить до этого возраста?

— Есть. И даже на большее. Если не погибнешь по глупости, конечно.

— Кстати, о гибели — для защиты страны нам нужна будет армия…

— Зачем? Сотня боевых магов будет сильнее любой армии, а давать оружие и обучать простых людей, чтобы они в самый неожиданный и неподходящий момент повернули своё оружие против вас? Не вижу смысла. Армия вам не нужна, имеющиеся сейчас в мире вооружённые силы надо просто распустить, прекратив их финансирование, а простые люди регулярные войска просто так содержать не будут, так как это, во-первых, стоит больших денег, а во-вторых, кормить большую армию есть смысл только тогда, когда собираешься её для чего-то задействовать. Допускать создание на Натане неподконтрольной вам независимой армии нельзя. Если на Натане не будет регулярной армии, то удержать в своих руках власть вам будет несравненно легче. Функции охраны правопорядка и расследования преступлений могут взять на себя маги — при известном навыке маг, обратившись к памяти мира, всегда сможет воссоздать картину произошедшего и установить истинных виновников — я уже говорил тебе, что любое событие оставляет свой след в энергоинформационной структуре мира, и совершившему преступление не скрыться от вашего правосудия. Как говорить с миром — могу научить, хотя мне бы хотелось, чтобы до этого знания вы смогли дойти самостоятельно, некоторые фрагменты необходимой для этого информации есть в университетской библиотеке.

— Тогда у меня ещё одна просьба…

— Орив, все жизненно необходимые вопросы мы уже обсудили. Я высказал тебе своё мнение по кандидатуре будущего правителя Занадана, по внутренней и налоговой политике государства. Всё остальное вы в состоянии решить без меня.

— Но аудиенции у правителя ожидают посольства Веронии, Ривии, Шанары, вчера прибыли послы загорной империи…

— Орив, не загружай своего демиурга такой мелочёвкой! Разбирайся сам. Пока не найдёшь правителя — садись в его кресло сам и разруливай ситуацию. Угрожать тебе они не могут — кроме нескольких врат на дорогах, вся остальная граница Занадана временно непроходима. Просить — могут, но вот удовлетворишь ты их просьбы или нет — решать тебе. Кстати, ищи заодно и хорошего заведующего собственной кафедрой. Да и заместителя на место ректора тебе, если не забыл, не мешало бы подготовить. Всё, прощай, заболтался я с тобой…

* * *

Подходя к Тиаре, Азир заметил неожиданные изменения в облике столицы. За время пути они с Литанаей уже привыкли к творящемуся в стране разгулу преступности и постоянным убийствам, свидетелями которых они являлись. К тому же они уже знали, что не все убийства совершались по причине вынесенных приговоров, касающихся закона о магах — многих убирали под шумок, как неугодных кому-то из власть имущих. Иногда сюда же списывали разборки между выросшими, как грибы после дождя, многочисленными мелкими и крупными бандами разбойников. Жители уже привыкли к разгулу преступности и пытались выжить и наладить быт в изменившихся условиях.

Тиару, похоже, недавние события также не миновали — дорога была необычайно пустой, не сновали туда-сюда гружёные товаром подводы, не бегали гонцы, не скакали всадники. Лишь отдельные люди входили и выходили в охраняемые четырьмя вооружёнными латниками ворота, и на лицах их лежала печать озабоченности. Охрана тщательно обыскивала как входящих в Тиару, так и выходящих из неё, и Азир уже было приготовился к такому же тщательному досмотру, однако, опознав во входящих магов, охранники низко и подобострастно поклонились, пропуская путников в столицу без досмотра, чтобы, сразу же переключившись на шедшего позади крестьянина, заняться его серьёзной проверкой. Находя всё новые и новые подтверждения словам крестьянки, лечившей Литанаю, Азир, нахмурившись, взял подругу за руки и уверенным шагом направился напрямую в академию — именно там он планировал получить все ответы на свои вопросы…

* * *

Буквально через полчаса Азир, сидя в кабинете ректора академии, уже не был столь уверен в собственной правоте. События последних дней, изложенные лэром Оривом, ставшим ректором магической академии вместо изгнанного предателя Сая, изрядно поколебали устои и мировоззрение молодого человека. События далёкого прошлого, подробно изложенные ректором, заставили его по другому взглянуть на мир, и, как и другая сторона медали, правда, изложенная пожилым магом, тоже имела право на жизнь — Азир честно в этом себе признался. Ведь если и вправду вся земля в мире была создана Творцом для своих потомков, то простые люди, обманом и предательством захватившие эту землю, никаких прав на неё не имеют. Земля принадлежала и принадлежит таким, как Азир…

Рассказ ректора был закончен, уточняющие вопросы заданы и ответы на них получены. В кабинете установилось недолгое молчание, которое нарушила Литаная, обратившись к ректору:

— Значит, все эти месяцы я путешествовала вместе с богом? Или, правильнее сказать, с Творцом? И его имя действительно Один?

— Один — одно из его истинных имён. Ещё в мире его знают под именем Дирой, или Дэрий. Это искаженное от… — Орив достал из верхнего ящика стола клочок бумажки с записями и прочитал: — Ан — дэ — реи — эй…

— А алтари в храмах…

— Того изображения непонятного старца, которое вы видели раньше, там уже нет — это выдуманная личность, никогда не существовавшая в действительности. На всех алтарях в храмах Дироя сейчас изображения держащего в лапах мечи дракона.

— Как на медальоне Абиши…

— Как на медальонах поклоняющихся богу войны Одину наёмников. По-видимому, вы видели один из них.

— Значит, наш мир на пороге перемен?

— Наш мир уже переступил этот порог, и перемены захлестнули весь мир. Вы увидели только лишь малую их часть.

— И каково наше место в этом новом мире? — опять задала вопрос Литаная, — я бы хотела вернуться в академию и закончить обучение. Да и мой жених устал от войны и хотел бы немного отдохнуть.

— Насчёт учёбы — её ты продолжишь, если такова будет воля Создателя. Он обмолвился, что имеет на тебя и твоего спутника планы — думаю, что вылечив твоего жениха, Один вправе рассчитывать на ответную благодарность. Впрочем, и для Азира у Создателя найдётся работа.

— Но сначала мы с Азиром хотели бы пожениться…

— Вот поговорите с создателем — сразу же и поженитесь, тем более что найти его проще всего в храме. Вы уже посетили храм Одина на территории академии?

— Собрались сделать это сразу же после разговора с вами.

— Ну так идите, не смею вас задерживать…

Тиара, тронный зал герцогского дворца…

— Итак, господа, все вы теперь знаете о возвращении Создателя и новых законах, действующих на всей территории Натаны. Эти законы будут поддерживать не маги, а сам мир, и вы уже ощутили на себе действие этих законов.

Послы всех трёх сопредельных государств, а также Ривии, молча закивали головами — не таким виделось им посещение Занадана, и вовсе не этого извещения они ждали. И теперь не знали, как им в этой ситуации поступить. Орив же, сидящий в герцогском кресле и окружённый охраной из воинов-магов, продолжил:

— Маги могут оказать вам посильную помощь, но помощь эта, как вы понимаете, не безвозмездна. Чтобы получить её, вы должны безоговорочно признать над собой власть магов и поклясться в исполнении всех принятых нами законов. Только в этом случае мы будем возносить молитвы к Создателю, чтобы он смягчил своё наказание и уменьшил гнев свой. Возможно, через некоторое время ваши земли снова станут пригодны для жилья, но случится это нескоро — как заявил создатель наш Дирой, жить на Натане можно будет лишь там, где живут маги, ибо эта земля была создана для нас и подарена нам, а простые люди здесь всего лишь непрошенные гости. Если хотите продолжать жить там же, где родились и умерли ваши предки, ищите и приглашайте к себе магов — вокруг них буйство стихий утихнет, катаклизмы и разрушения прекратятся. И чем сильнее маг — тем большую площадь он сможет защитить. Больше я для вас сделать ничего не могу. Ступайте, и донесите до сородичей своих мною сказанное.

— Мы обо всём доложим своим правителям!

— Вот это как раз и необязательно — вашими правителями они уже не являются. Мы сами решим, кого из магов назначить вашими правителями. А пока мы не решили — можете жить так, как считаете нужным. Только не забудьте, что договоры аренды на землю, на которой вы живёте, и на дома, в которых вы живёте, никто не отменял — законно проживать в доме или работать на земле будет иметь право лишь тот человек, у которого на руках будут соответствующие бумаги.

— А кто не захочет получать эти бумаги?

— Можете не получать, это ваше право. Но тогда подобную бумагу имеет право получить другой человек. А, получив такую бумагу, он просто выгонит вас из занимаемого вами дома.

— Но эти дома строили наши отцы и деды, а земля, на которой мы живём, испокон веков принадлежала нам!

— Это ложь. Земля испокон веков принадлежала нам, магам, потомкам самого Создателя. Ваши предки, вероломно убив магов, захватили их земли. Теперь справедливость восторжествовала — мы возвращаем отнятые у нас земли обратно. С домами то же самое — вы без спросу брали дерево и глину на постройку этих жилищ, следовательно, построены они незаконно.

— Это неправда! У наших земель не было хозяина, и, следовательно, они были ничьи. А у ничьей земли хозяин тот, кто первым её займёт.

— Создатель этого мира поведал мне лично, что ничьей земли здесь нет — вся земля была создана им для детей своих. Но вы можете сами спросить об этом у Создателя — если ваши молитвы будут настойчивы — возможно, он даже снизойдёт до ответа. Однако Создатель в милости своей не забыл и о вас — напомнив, что вся земля этого мира принадлежит потомкам его, он пообещал вернуть каждого, несогласного с его решением, туда, откуда когда-то пришли ваши предки. Так что у вас есть выбор — или смириться, признав над собой власть магов, или вернуться обратно, туда, откуда вы когда-то пришли.

— Но до нас дошли слухи, что то место, откуда пришли когда-то наши предки, не слишком-то гостеприимно…

— Скажу больше — Создатель поведал мне, что даже самый последний нищий в Натане живёт лучше, чем жили ваши предки в том самом месте. Но жить, вернее, выживать, можно и там. Так что выбор у вас есть. Решайте…

* * *

— Один, а я научилась перемещаться туда, куда захочу! Сама научилась! — радостное лицо молодой девушки, казалось, лучилось счастьем.

— Умница, Таня, это очень нужное умение. А теперь расскажи, как ты это делаешь. Потом, когда мы вместе разберёмся в твоих действиях, ты медленно то же самое мне покажешь.

— Сначала я подробно представляю место, куда хочу попасть…

— Предположим, ты хочешь попасть из этого зала на улицу, на ступени храма. Представляй мысленно ступени. Ещё одна вводная — ты должна попасть на третью с начала ступень… Молодец, картинка в твоём мозгу очень отчётливая. Помечай место, куда планируешь переместиться. Например, небольшим красным кругом… Правильно, координаты места прибытия заданы. Теперь медленно представляй, что перемещаешься… Упс…

Девушка, только что стоящая перед алтарём с изображением держащего мечи дракона, с лёгким хлопком исчезла, появившись у входа в храм, точно на третьей ступени. Тут же рядом с ней материализовался её спутник, обратившись к ней со словами:

— Перенос прошёл правильно, но я не успел считать всех пространственных характеристик. Давай сделаем так — немного постой на ступеньке, пока я не навешу на тебя следящие и диагностирующие конструкты, после чего ты переместишься на прежнее место, к алтарю.

— Хорошо, я стою и жду…

— Всё, можешь перемещаться.

Опять хлопок — и девушка исчезла. Дальнейший разговор происходил уже в центральном зале храма перед алтарём — излюбленном месте Тани, верховной жрицы Дироя…

— Могу сказать одно — все параметры перемещения, с моей точки зрения, идеальны. Телепортация исполнена классически, точно так, как это сделал бы я сам. Но возник один нюанс — сама ты до этого додуматься не могла, догадаться о протекающих при сворачивании отдельных измерений многомерного пространства процессах и их контроле невозможно, это надо знать. Интуитивно освоить перемещение тоже нельзя. Если учесть, что своих знаний тебе я не передавал, то объяснение только одно — свои знания ты бессознательно впитала от самого мира. Или мир без твоего согласия поделился с тобой этими знаниями.

— А откуда необходимыми знаниями обладает мир?

— От меня, разумеется. Я не думал, что этот мир будет разумным, а при его творении использовал много имеющихся у меня знаний. Любое действие, как ты уже знаешь, оставляет свой след в ткани мироздания, и информация о принципе телепортации и способах её реализации имеется в энергоинформационной структуре мира — ведь в этом мире до сих пор существуют созданные мною порталы.

— А это хорошо или плохо?

— Сложно сказать… С одной стороны, даже не зная теории, ты уже способна на многое, и это, вне сомнения, хорошо. С другой стороны — проникновение созданного мною мира в тебя зашло уже слишком далеко. Я просканировал не только процессы, проходящие в твоём физическом и энергетическом теле во время переноса, я исследовал также твою энергоинформационную структуру, твою суть, которую иногда несведущие люди по ошибке называют душой. Так вот, Таня, ты уже не человек — ты полноценный аватар. Правильнее было бы называть тебя не Таней, а Натой. Скоро ты начнёшь воспринимать окружающий тебя мир как саму себя. Слышать голоса деревьев и ветра, чувствовать тепло солнечных лучей, омывающих вершины гор… Короче, ничего хорошего.

— Но почему?

— Потому что твоё слияние с миром происходит слишком быстро, а ты пока слабее этого мира. Если вы сольётесь вместе в ближайшее время, то мир в этом симбиозе будет доминировать. И ты уже никогда не сможешь надолго вырваться из этого мира, а с его смертью умрёшь сама.

— Но что же делать? Я не хочу умирать!

— Придётся мне забрать тебя отсюда несколько раньше, чем я планировал. Завершаю свои дела здесь и беру тебя с собой на родину, как мы и собирались. Вдали от своего симбионта ты будешь учиться и одновременно развиваться. Вначале, правда, тебе будет немного тоскливо и одиноко, зато, когда ты станешь достаточно сильной, чтобы остаться в вашем симбиозе главной, ты опять вернёшься сюда и уже тогда окончательно сольёшься с миром. Ты станешь первой богиней этого мира и первожрицей, имеющей не номинальную, а полную власть над миром, причём власть, не ограниченную ничем. Ты будешь этим миром, а мир — тобой, Ната.

— Но для тебя, муж мой, я всегда останусь Таней!

— Да будет так!

* * *

И вот все запланированные Андреем дела на Нате были завершены, и предстояло возвращение в свой родной мир — количество потоков сознания, на которые Андрей мог разбить свой разум, было велико, но далеко не безгранично, а один из так необходимых ему в других местах потоков он и так уже на протяжении последних нескольких месяцев отвлекал на второстепенный проект, вовсе не требующий столь пристального внимания с его стороны. Правда, здесь, на Нате, Андрей тоже заложил основы сразу для нескольких своих долгосрочных проектов, но ресурсы его разума будут задействованы на них в полной мере ещё нескоро. Андрей намеревался покинуть Нату уже в ближайшие дни, но немного задержался. Оставался нерешённым всего один вопрос — что же на самом деле случилось с Тимиро и Яринатой. Ну не могли они, несмотря на массу неопровержимых доказательств их гибели, так легко погибнуть! Ко времени их предполагаемой смерти оба являлись сильными бойцами, а также — по меркам этого мира — состоявшимися магами, всего немного не достигнув уровня богов, и смогли бы вдвоём успешно противостоять не просто вооружённой толпе, а целой армии. Версия отравления могла иметь место, но Андрею было непонятно — как его дети могли быть настолько беспечными, чтобы не проверять на предмет наличия ядов собственную пищу, к тому же каждый из них мог вывести из собственного организма практически любой яд. Версия нанесения тяжёлых ран была ещё более шаткой — обладая способностями к значительной трансформации собственных тел, и Тимиро, и Ярината могли устранить у себя практически любую смертельную рану, не говоря уже о том, что такие раны имеющимся в то время на планете оружием им нанести ну никак не могли — оба умели создавать высокоэнергетические силовые щиты, полностью экранирующие их тела от механического воздействия холодного колюще-режущего оружия. Убийство его детей было скрыто покровом тайны, и, несмотря на то, что сам факт смерти сомнения не вызывал — на протяжении нескольких тысячелетий после покушения о них ничего не было слышно — Андрей решил лично обследовать место последней битвы.

Переместившись в развалины летнего коттеджа Тимиро, где в последние дни перед своей гибелью он совместно с Яринатой проводил свои исследования, Андрей тщательно осмотрел и сами развалины, и портал с остатками пролитой на него Латанаей крови, и ближайшие окрестности. Ничего. Ни одной зацепки — за прошедшие тысячелетия даже камень подвергся разрушительному действию времени. А что же о происшедших здесь почти четыре тысячелетия назад событиях расскажет сам мир?

Андрей замер, пытаясь вычленить из громадных массивов информационных потоков необходимые ему сведения. И пусть на месте это сделать было значительно проще — как-никак пространственные координаты для привязки уже были заданы, — но всё равно прошёл почти час, в течение которого он смог более-менее точно воссоздать картину прошедшей тысячелетия назад битвы. Она не сильно отличалась от изложенной в древних манускриптах — на его детей действительно напали несколько тысяч поддерживаемых магами вооружённых людей, явно профессиональная армия одного из местных новоявленных царьков. И это после того, как не подействовал подсыпанный одной из служанок в еду яд — и Тим, и Ната действительно были слишком опытными, чтобы допустить попытку собственного отравления… Вот дом оказался окружён плотным кольцом тысяч воинов, среди которых немалое количество магов… Вот в окружённый дом полетели первые сгустки пламени, бессильно разбившиеся о щит и стёкшие по нему на каменное основание, заставив его раскалиться и потечь — гранитный монолит внешних стен дома не выдержал буйства энергии. Вот атака летящих огненных шаров сменилась потоками воды и лавиной ледяных копий — и, не выдержав резкого перепада температур, окутанный клубами пара раскалившийся камень стен начал лопаться, осыпая градом осколков первые ряды нападающих. Нападающие отхлынули назад, оставив между собой и домом широкую полосу обугленной земли, залитой стекающей с остатков каменных стен кипящей водой. А что же его дети?

Андрей, просматривающий события боя, обратившись мысленным взором в глубину дома, заметил быстро затухающий реверсивный след портала, и ему сразу же всё стало понятно — не желая бессмысленной смерти своих внуков и правнуков, — а никем иным находящиеся в рядах нападающих маги не могли быть, — по неизвестной причине выступивших против своих предков, его дети решили покинуть поле боя, просто уклонившись от битвы. Конечно же, их сил было достаточно, чтобы уничтожить всех нападающих, но какая мать способна поднять руку на своих потомков — внуков или правнуков, даже если существует угроза для её собственной жизни? Разумеется, Ярината нашла другой выход из создавшегося положения — она предпочла отступить, не доводя дело до битвы, и Тимиро не смог её переубедить, подчинившись решению жены… Тимиро, являвшийся на тот момент лучшим воином его школы боевых искусств, и его сестра и одновременно жена Ярината, которая в неофициальной табели о рангах занимала второе место после Тимиро, решили покинуть поле боя через созданный ими портал. С тактической точки зрения их решение было, наверное, самым лучшим. Вот только создавать порталы, насколько Андрей помнил, ни один из них к тому времени так и не научился — теорию его дети отлично знали, но, занятые другими делами, они постоянно откладывали эти трудоёмкие уроки на потом…

Тщательно исследовав энергетическую структуру портала, Андрей заметил, что сделан он был всё же неправильно — у того, кто его создавал, было достаточно силы, но не хватило ни знаний, ни умения. Пространственные метрики и координаты точки выхода были заданы некорректно, в результате чего схлопнувшиеся измерения не выдали устойчивой конечной координаты выхода. Дорога в один конец, в никуда — вот и причина смерти… Тела его детей так и остались в междумирье, никуда не приведя. Оставалось только найти их и достойно похоронить. Изменив размерность окружающего пространства, сжав его в узел сложной конфигурации и напитав энергией, Андрей воссоздал исходную метрику неудачного портала и, получив перед собой переливающийся всеми цветами радуги овальный проход, шагнул в него…

Его взору открылась серая безжизненная равнина, уходящая до горизонта, сплошь покрытая сухой ломкой серой травой. Небо, такое же серое и пустое, без солнца и облаков, низко нависло прямо над головой, создавая гнетущее, давящее ощущение. Лёгкий ветерок перебирал траву, волнами уходя за горизонт, гоня по равнине сухой, пресный, безжизненный воздух. Кроме тихого, на грани слуховых ощущений, шелеста колышущейся под порывами ветра травы, над равниной не раздавалось ни одного звука. Но тоска и безысходность этого мира наполнили сердце Андрея радостью: просканировав окружающее пространство, он с удовольствием отметил — его дети не смогли построить портал, зато у них получилось создать пространственную каверну, а от каверны один шаг до создания полноценного мира. Теперь осталось лишь узнать — хватило ли у них сил и умения для того, чтобы создать в этой каверне приемлемые для проживания двоих людей условия.

Ответ нашёлся почти сразу — где-то вдалеке, куда не достигал взор, обнаружились два ярко светящихся в структуре поисковых конструктов энергетических разумных сгустка. На ментальный зов, направленный на них, тут же пришёл радостный отклик — его дети были живы! Мгновение — и Андрей одной рукой обнимал прижавшуюся к его груди плачущую Яринату, поглаживая другой рукой по спине хлюпающего носом Тимиро. Ещё мгновение — и все трое оказались в развалинах дома, затерявшихся в холмах западной горной гряды Натаны, прямо на прохладном монолите портала…

Затем последовал костёр, на котором, как по мановению волшебной палочки, появились жарящиеся шашлыки, массивный круглый дубовый стол, накрытый белоснежной скатертью с вышитыми по её краям узорами и до отказа заставленный различной снедью, а также три массивных деревянных необычайно удобных стула с мягкими спинками и подлокотниками, на которые все трое уселись. Разлив по хрустальным бокалам вино из запотевшего серебряного кувшина, Андрей отхлебнул глоток и сказал:

— С возвращением в этот благодатный мир, дети мои. Ешьте, пейте, и, заодно, поведайте мне, как же вам удалось так сильно вляпаться, что вы едва не погибли?

— Но ты же всё равно нас нашёл, пап!

— Доча, ты будешь сильно удивлена, но на самом деле шансы на то, что я вас найду, были невелики. До сегодняшнего дня я считал вас обоих погибшими, а натолкнулся на созданную вами каверну случайно, во время попытки восстановления событий, происшедших почти четыре тысячи лет назад.

— Сколько? Папа, ты, случайно, не ошибся?

— Нет, Тим, после вашего ухода из этого мира прошло без малого четыре тысячи лет. Три тысячи семьсот пятьдесят два года, если быть точным.

— Да, находясь в безвременье, мы потеряли счёт годам.

— Главное — что вы выжили.

— А наши дети?

— Если судить по летописям — все ваши дети погибли, вы своими необдуманными действиями так и не смогли их защитить — вы допустили большую ошибку, сбежав с поля битвы, вместо того, чтобы принять бой. Погибло также и большинство ваших внуков. Однако в мире ещё живы некоторые ваши потомки, правда, сменилось уже больше сорока поколений. Вы их даже не узнаете — да и сами вы давно уже стали легендой, перейдя, согласно верованиям местных жителей, в разряд богов. Кстати, согласно мною же разработанной классификации, вас действительно, пусть и с большой натяжкой, можно уже считать богами — бессмертными могущественными сущностями.

— Это тяжело представить… Наши дети погибли, а нас самих считают богами… Но я рада, что ты нас нашёл. Жизнь продолжается, мы больше не повторим своих прошлых ошибок. А этот дом мы отстроим заново.

— Я бы предложил вам немного другой план действий. Не сегодня-завтра я возвращаюсь домой, прихватив с собой несколько ваших далёких потомков — это ваши пра-пра-правнучки и пра-пра-правнуки примерно в сорок пятом поколении. Точнее я не разбирался — слишком долго восстанавливать генеалогическое древо для каждого умершего жителя Натаны. Я хотел бы, чтобы ты, Тимиро, и ты, Ярината, составили мне компанию. Поживёте годик-другой снова со мной и Иллурой, отдохнёте, с матерью пообщаетесь, посмотрите на жизнь родного мира, подтянете свои знания в фундаментальных науках — не готовы вы пока к управлению целой вселенной, много дров вы наломали в мире Наты. А, подучившись, вернётесь сюда и будете жить дальше — никто ваш мир у вас не отбирает. Ну как, принимаете моё предложение?

— А с моими потомками ты нас познакомишь? С теми, которых ты собрался брать с собой?

— Я даже познакомлю вас со своей второй женой — я обзавёлся ей уже здесь, на Натане. Она, кстати, твоя правнучка в сорок восьмом поколении.

— А не слишком ли ты староват для неё, папа?

— Так я же бессмертен! А для бессмертных возраст не имеет значения. К тому же она меня любит. И сама предложила взять её в жёны.

— Так уж и сама?

— Ну… В некотором роде… Тут столько оказалось намешано — без ста грамм не разберёшься. До сих пор разбираюсь, кстати. Но то, что она меня любит и готова отдать за меня жизнь — не подлежит сомнению.

— Здорово! Редкая в наше время преданность! А мама знает?

— Вот через несколько дней и узнает — я беру её с собой и обязательно представлю своих жён друг другу.

— А сейчас познакомить слабо?

— Ты и сама можешь с ней познакомиться. Зовут её Таня. Ментальную речь ты знаешь неплохо. Просто позови её, мысленно обратившись к самому миру, проговорив имя Тани и связав его с моим образом.

Недоверчиво пожав плечами, Ярината замерла, слегка прикрыв глаза. Во взгляде её возникла некоторая отстранённость, продлившаяся, впрочем, недолго — буквально через несколько мгновений рядом с костром с лёгким хлопком появилась одетая в короткую белую тунику девчушка, скорее даже, молодая девушка. Переступив с обутой в лёгкие сандалии на ремешках до колена ноги на ногу и поправив скрепляющую её волосы диадему с венчающим её крупным изумрудом, девчушка присела на одно колено и, поклонившись почти до земли, отчего её роскошные, спускающиеся до поясницы золотисто-льняные волосы водопадом рассыпались по сторонам, упав на землю, мелодичным, как переливы хрустальных колокольчиков, голосом сказала:

— Приветствую тебя, Один, муж мой, а также людей, сидящих за столом твоим. Незнакомка, сидящая справа от тебя, только что обратилась ко мне с молитвой, и мне хотелось бы узнать, что она от меня хотела.

— Хм… Девочка, я в жизни никогда и никому не молилась, а сейчас просто послала вызов Тане.

— Таня — моё имя, незнакомка. Что ты хотела попросить у Создателя своего? Можешь передать свою просьбу мне — я его верховная жрица.

Улыбнувшись такому началу разговора, Андрей поспешил вмешаться:

— Таня, хочу тебя познакомить со своими детьми. Женщина, которая послала тебе зов, является моей дочерью Яринатой, тебе она известна под именами богинь Яри и Наты, а мужчина — мой сын Тимиро, более известный в этом мире как бог войны Имир. Это их дети дали начало всем поколениям магов на Натане. Они — твои далёкие предки.

Поклон девушки стал ещё ниже, а прозвучавший ответ состоял, казалось, из одних извинений:

— Прошу простить меня, недостойную, за то, что не смогла сразу же распознать лик ваш, о великие! Какое наказание вы назначите мне за ошибку мою?

— Таня, бросай бить поклоны и распинаться, мы не на королевском приёме, а на, как бы сказать, семейной вечеринке. Правда, до вечера времени ещё много, но, прошу, воспринимай их не как объекты поклонения, а как своих старших родственников. Можешь звать их бабушкой и дедушкой.

— А можно?

— Конечно можно, внучка! — на лице Яринаты прорезалась улыбка, — иди ко мне, садись на мои колени и рассказывай, как же тебе удалось женить на себе нашего папку! Ты даже не представляешь себе, какую свинью ты подложила всем нам своим замужеством — всё генеалогическое древо нашей семьи можно смело выбрасывать на помойку! Теперь я даже не знаю, как тебя называть — то ли правнучкой, то ли тётей… Мамой называть собственную пра-пра-правнучку я, наверное, всё же не буду…

Костёр давно уже прогорел, мясо было съедено, на землю спустились сумерки, а разговоры за столом, перемежающиеся весёлым счастливым смехом, становились только громче и насыщеннее — родственникам не терпелось пообщаться друг с другом, встретившись впервые за долгие годы разлуки, и никакой ментальный диалог не мог полностью заменить собой обычного человеческого общения под пропитанный дымом костра хорошо прожаренный шашлык, щедро сдобренный хорошей порцией выдержанного красного вина. И только Тане не повезло — вместо вина ей достался тёмно-красный густой вишнёвый компот. Впрочем, особого сожаления по этому поводу она не испытывала…

* * *

Андрей висел в пустоте, впитывая в себя дыхание и эмоции вселенной, расплескавшись сознанием по всей галактике, и ему это нравилось. Нравилось знать, что ты видишь весь мир, ощущать свою власть над этим миром было приятно. Волны космических лучей омывали его нематериальное тело, лаская все органы чувств и принося блаженство и умиротворение. С этим состоянием покоя и единения с миром не сравнится ни одно другое состояние — даже воспетые древними поэтами ласковые волны тропических морей с завораживающими песнями резвящихся в них сирен не приносили и малой части испытываемого им удовольствия.

Сполна насладившись единением с собственным миром, Андрей сконцентрировался на единственной пока обитаемой планете, разместившейся недалеко от центра галактики, с высоты обозревая оба континента Наты, омываемые океанами, и длинную цепь островов между ними. Отсюда, из глубокого космоса, планета выглядела сказочно красивой, и ничто не говорило о катаклизмах, сотрясающих один из её континентов, и рек крови разумных, проливаемых на нём. Сотни тысяч человеческих жизней уже прервались по прямому желанию Андрея, имеющему в этом мире силу закона, и миллионам проживающих там людей предстояло ещё расстаться с жизнью в ближайшее время. Не пройдёт и года, как население континента сократится минимум втрое, а, возможно, значительно больше. Пройдёт всего несколько лет, и мир внизу изменится до неузнаваемости. Поменяют свои русла реки, на месте песков зазеленеет трава, а некогда тучные луга и плодородные поля превратятся в пустоши. Прав ли он был, устроив на планете локальный армагеддон? С какого времени он стал мыслить категориями миров и цивилизаций, с лёгкостью обрекая на смерть целые народы? Кто дал ему право судить, кто будет жить, а кто умрёт? Когда целые миры, населённые разумными обитателями, стали для него ассоциироваться с лабораториями и использоваться им для проведения различного рода экспериментов, в том числе и над людьми? Когда произошло то событие и пролегла та грань, отделившая его от остального человечества? Ведь, надо признаться самому себе, Андрей действительно уже не ощущал себя человеком. Он всегда боялся, что, обретя способности и могущество бога, он взамен потеряет свою человечность. И вот, видимо, этот момент всё-таки настал — он не человек ни по существу, ни по духу. Он даже мыслить стал нечеловеческими критериями… Хорошо это или плохо? Ответа на этот вопрос Андрей не знал, однако мысль о потере человечности навевала грусть. Получалось так, что всё последнее время он играл в человека, старался если не быть им фактически, то хотя бы чем-то очень и очень похожим. Оставшись в своём физическом воплощении на Иллурии, Андрей вёл жизнь затворника, замкнувшись на общении с собственной женой и изредка по привычке выбираясь на прогулки по другим планетам или в другие галактики — как делал это на протяжении последних веков. О знаменитом тане Руре, ставшем впоследствии Странником, а затем и Отшельником, слава о котором когда-то гремела по всем освоенным империей галактикам, постепенно стали забывать. Окания и Иллурия шли своей дорогой, жили, развивались, но жизнь в них стала казаться Андрею какой-то пресной — он знал, что произойдёт в них завтра, через год, или через век. Человеческая цивилизация стала для него скучной и предсказуемой. Даже примитивной — по сравнению с его развившимся интеллектом. И, самое главное — с каждым годом он всё больше и больше начинал ощущать своё одиночество. Будучи человеком, Андрей жил полной жизнью — любил, творил, сражался, ненавидел… Сейчас ему не с кем было сражаться и некого ненавидеть. Осталась только любовь, но Лури была человеком, и мысли и желания у неё тоже были человеческие. Иногда Андрей ловил себя на мысли, что, заботясь и опекая свою жену, он относится к ней как к любимому котёнку — кормит, опекает, временами чешет за ушком, радуется его игривому настроению и печалится, когда котёнок ушибётся, упав с дерева. Но разговаривать с любимой женой ему так же трудно, как и с остальными людьми — ускоренное сознание Андрея с каждым годом воспринимало и обрабатывало информацию всё быстрее, а человеческая речь так и осталась медленной и архаичной. Поэтому в последнее время они всё чаще просто вместе молчали… И осознание того, что он всё больше и больше отдаляется от своей любимой жены, навевало на него грусть.

Этот мир, давным-давно заброшенный Андреем, принёс ему много новых впечатлений, заставив встряхнуться и со стороны посмотреть на свою жизнь, переосмыслить её и выбрать новые ориентиры для своего развития. Во вселенной, где он родился, ему так и не повстречались боги. Но, может быть, он просто плохо искал? Ведь остались же легенды, а легенды на пустом месте не рождаются. В этих легендах боги иногда спускались к людям. Возможно, они были мудрее, чем он? Возможно, как и он, родившись от простых людей, они не стали полностью обрывать связь со своими прародителями?

Покатав в голове эту мысль, Андрей решил, что пришла пора для него возвращаться. Вернувшись на Иллурию, он больше не будет отшельником, а попытается наладить новые и восстановить утерянные контакты с людьми — даже если у него ничего не получится, то подобную попытку нужно сделать обязательно. И для начала необходимо возобновить все старые связи, как в Иллурии, так и на Окании — в обоих цивилизациях люди живут долго, большинство из тех, с кем он когда-то плотно общался, продолжало до сих пор благополучно здравствовать и вести активную жизнь. А сейчас пришла пора покидать этот мир. Андрей прощался с миром, но обещал вернуться. И в качестве последнего подарка он решил дать своему миру будущее.

Одно-единственное мысленное усилие, несложное, но энергоёмкое, вобравшее в себя почти весь свободный энергетический резерв демиурга, родило конструкт, в одно мгновение пронёсшийся по галактике и замерший на границах вселенной, опутав её силовым коконом. Вселенная содрогнулась, замерла, как будто в нерешительности перед прыжком в неизвестность, и, переполненная энергией, не в силах оставаться в прежних границах, начала стремительно расширяться — как после взрыва, во все стороны от материнской галактики понеслась энергетическая волна. Мощность её была такова, что почти сразу же там, где прокатился сверхсветовой энергетический вал, исказивший метрику нарождающегося пространства, стала рождаться материя. И пусть пока её было слишком мало — пройдут тысячелетия, пока народившиеся облака атомарного газа начнут сгущаться в звёзды и галактики, — но начало было положено. Пройдут ещё миллионы лет, и в ночном небе Наты вспыхнут новые звёзды, знаменующие рождение новых галактик…

* * *

Небольшая группа магов собралась перед алтарём в храме Создателя, что был построен прямо на территории Тиарской магической академии. Тимиро и Ярината с интересом рассматривали храм и алтарь, свободно перемещаясь по залу и о чём-то тихо переговариваясь друг с другом. Литаная держала за руку Азира, нервно оглядываясь на Яринату, но не решаясь к ней подойти — сходство женщин было необычайным, только подчёркивая их родство, а то спокойствие и уверенность, с которой Ярината осматривала храм, чувствуя себя в нём как дома, только добавляли Литанае робости. Орив прижал к себе верховную жрицу Дироя, которая, прикусив губу и машинально накручивая на палец длинный золотисто-льняной локон, в этот момент больше всего напоминала не верховную жрицу, аватара мира, почти богиню, а маленького взволнованного подростка, каковым на самом деле и являлась. Абиша спокойно стояла в стороне, скрестив на груди руки, и лишь иногда как будто случайно поправляя перевязь с парными мечами, рукояти которых торчали из-за её спины. Трое молодых магов, двое юношей и девушка, стояли отдельной группой, незаметно пытаясь слиться с монументальными колоннами, расположенными сразу же за алтарём — они только что прибыли из анклава на Лияре и ещё не привыкли к торжественно-завораживающей обстановке храма. Маги собрались около алтаря Создателю недавно, и сейчас явно чего-то или кого-то ждали.

Их ожидание продлилось недолго. Словно из воздуха перед ними соткалось тело молодого мужчины в элегантном светло-сером костюме. Оглядев собравшихся, Андрей, а это был именно он, сказал:

— Вижу, вы уже собрались и готовы к путешествию, поэтому затягивать переход не будем, поехали…

Сразу же после этих слов пространство вокруг магов затянуло белёсым туманом, видимость упала практически до нуля, звуки угасли, как будто всё окружающее пространство заполнилось вязким бесцветным… Ничем, Пустотой.

Ощущение давящей на магов пустоты возникло и схлынуло в одно мгновение, туман рассеялся, и они оказались стоящими на узкой, выложенной плоским камнем тропинке, прямо перед высоким двухэтажным домом. Дом окружал низенький палисадник с калиткой, в которую упиралась тропинка. Справа от тропинки в нескольких сотнях шагов начинался дивной красоты пляж, усыпанный белоснежным песком, на который с тихим шелестом накатывали зелёно-голубые ласковые морские волны. Слева, почти вплотную к палисаднику, подступал лес, деревья в котором были настолько высокими, что тень, отбрасываемая ими на закате, наверняка достигала палисадника стоящего в этом райском уголке дома. За исключением этого дома и длинной вымощенной камнем тропинки, начинавшейся от калитки дома и заканчивающейся перед лежащей в полукилометре от него на лесной опушке круглой каменной плитой, ничто не напоминало о присутствии в округе людской цивилизации. Девственно нетронутый райский уголок дикой природы…

Не обращая на удивлённых и несколько растерянных спутников внимания, Тим с Натой сразу же пошли по дорожке к дому. Андрей, видя, что остальные так и остались стоять на дорожке, не зная, что им делать дальше, сказал:

— Дорогие потомки, не обращайте на Тимиро и Яринату внимания — они слишком долго не были дома и им сейчас не до вас. Предлагаю всем сейчас пройти за ними — мы вполне успеем до прихода моей первой жены расположиться в доме, перекусить и немного освоиться. Привыкайте — первое время все вы будете жить здесь, пока не усвоите быт и обычаи этого мира…

* * *

— Дорогая, у меня для тебя сегодня сюрприз — в нашем доме гостят твои далёкие потомки, пра-пра-правнуки и пра-пра-правнучки, ведущие своё генеалогическое древо от Тимиро и Яринаты. Кстати, они тоже сейчас дома… Вернее, не совсем дома — с полчаса назад они убежали на пляж, но с заходом солнца обещали вернуться.

— Это тот сюрприз, о котором ты мне говорил в последние дни?

— Совершенно верно! Один из них… Так что можешь наконец-то прочувствовать себя полноценной бабушкой.

— Так это прекрасно! А то я, признаться, уже стала скучать по детям. Настолько, что у меня даже стали появляться мысли о ещё одном ребёнке.

— Эти мысли мы ещё с тобой обсудим — я, по крайней мере, совсем не против. Кстати, судя по шагам, сюда кто-то направляется…

И действительно, на кухню, в которой за обеденным столом, попивая чай, мирно сидели и беседовали Иллура и Андрей, зашла молодая красивая девушка, ведущая за руку мужчину. Увидев вошедшую пару, Лури, всплеснув руками, воскликнула:

— Ната, девочка моя, как давно ты у меня не появлялась, я так по тебе соскучилась! Вы уже нагулялись? Море сегодня необычайно тихое и ласковое. А почему ты без Тимиро? И кто этот молодой человек?

Видя, что девушка засмущалась, ничего не понимая, и только крепче сжала руку своего парня, Андрей поспешил вмешаться:

— Знакомься, Лури, это Литаная, твоя далёкая правнучка, со своим женихом, Азиром. Он тоже твой далёкий правнук. Так что для них ты в некотором роде бабушка. Не правда ли, Лита необычайно похожа на Нату?

— Поразительное сходство… Такое, что я вполне могла ошибиться. Внучка, значит…

— Точнее, пра-пра-правнучка. Там, где она жила, сменилось уже много поколений, но родство несомненно — внешность тому подтверждение.

— Да какая разница, сколько поколений, главное, что они — мои внуки. Проходите к столу, садитесь, наливайте себе чай…

Стол раздвинулся, количество окружавших его стульев увеличилось. На столе, помимо чайника с кружками, появились тарелки и закуски. Литаная с Азиром сели за стол, завязалась неторопливая беседа — Лита с Азиром неплохо понимали имперский, который в мире Наты не успел сильно измениться, и даже, пусть с акцентом, но могли достаточно внятно на нём изъясняться.

Разговор прервали очередные шаги в коридоре — кто-то шёл по направлению к кухне, видимо, направляясь на звуки человеческой речи. Оторвавшись на мгновение от разговора, Андрей сказал сидящей рядом Иллуре:

— А вот и ещё один сюрприз — приближается ещё одна твоя пра-пра-правнучка в сорок девятом поколении, танья Таня Лерой. В нашу семью она вошла сразу в нескольких… Хм… Смыслах…

Пока Андрей пытался объяснить своей жене смысл семейных отношений с очередным родственником, вернее, родственницей, на кухню вошла молоденькая девушка в короткой белой тунике, сразу же выхватившая взором сидящего за столом Андрея и, опустившись на одно колено и склонив перед ним голову, произнесла на весьма чистом имперском:

— Приветствую тебя, Один, муж мой!

Увидев распахнутые от удивления глаза Иллуры, Андрей смущённо ответил:

— Ну да, она не только твоя пра-пра-правнучка, но и моя вторая жена. Собственно, именно об этом я и хотел тебе сказать, но Таня меня опередила.

— Ты что, уже на детях стал жениться? Да ты посмотри на неё — она же совсем ребёнок! — и, обратившись уже к коленопреклонённой девушке, продолжила: — Дитя, иди ко мне и обо всём расскажи — он, наверное, заставил тебя?

— Нет, это моё решение. И так решила не только я — так решил сам мир. Я — его верховная жрица и я — его жена. Создатель, женившись на мне, взял меня с собой, чтобы познакомить со своей первой супругой.

Иллура, слегка нахмурившись, ответила:

— Не знаю, кого ты называешь создателем, но первая и единственная жена вот этого бабника — женщина ткнула пальцем в смущённо сидящего рядом Андрея — я!

Девушка быстро соскочила с коленей Иллуры преклонив свои колени уже перед ней. Голова стоящей на колене девушки склонилась ещё ниже, а губы произнесли:

— Приветствую Великую богиню Иллуру, супругу Дироя, создателя нашего! Склоняюсь перед мощью и величием её!

— Широко распахнутые от удивления глаза Иллуры, казалось, раскрылись ещё больше. Потеряв дар речи от слов девушки, она, к чести сказать, быстро пришла в себя и ответила:

— А ну ка быстро вставай с колен и иди сюда! Садись рядом и рассказывай, как тебя угораздило выйти замуж за моего мужа и что за бред о богах и создателях ты только что сейчас несла!

Андрей уступил вставшей с колен девушке свой стул, сам поднял и усадил её, всю красную от смущения, рядом с Иллурой, прошептав той на ушко:

— Не сильно пугай мою вторую жену — тебе с ней придётся теперь часто видеться. Она девочка хорошая, пусть и голова у неё забита всякими глупостями. Так что вы тут пока общайтесь между собой по-родственному, а я пойду к остальным своим потомкам — им тоже нужно помочь освоиться на новом месте. Да, и напоследок предупреждаю — всё, что Таня расскажет про меня и про себя — правда. Моя верховная жрица просто не умеет лгать…

* * *

— Рэй, так это действительно правда? Ты — создатель вселенной, из которой пришли наши потомки?

— Да, Иллура, это правда. Ты всегда удивлялась, куда смогли исчезнуть Тимиро и Ярината. Всё просто — я создал для них другой мир, и они ушли туда. В том мире у них родилось шестеро детей, а от них — внуки. За внуками, как ты понимаешь, пошли правнуки. Сейчас в том мире, названном мною в честь моей дочери Натой, идёт четыре тысячи семьсот двадцать второй сол от его сотворения — время там течёт почти в восемь раз быстрее, чем здесь. Мир, как ты понимаешь, уже достаточно сильно заселён. Меня там почитают как создателя, что является истинной правдой, а тебя, Тимиро и Яринату — богами. Так что добро пожаловать в сонм богов, дорогая.

— Как-то непривычно чувствовать себя богиней… Ну какая я богиня? Я же обычный человек!

— Твой сын Тимиро сейчас обладает таким могуществом, что может одним усилием мысли уничтожить всю эту планету. Также он достиг того уровня контроля за своим телом, когда он может придать ему любую внешнюю форму и поддерживать его жизнедеятельность неограниченное время. Кстати, субъективно ему сейчас около пяти тысяч сол — время в мире Наты, как я уже говорил, течёт быстрее, чем здесь. Ярината пока слабее Тимиро, но и она тоже весьма сильна. Скажи, как называют могущественную и потенциально бессмертную сущность?

— Богом…

— Верно, богом. И Тимиро, и Ярината уже практически достигли божественного уровня — они сильны и потенциально бессмертны, причём Тимиро находится всего в паре шагов от того, чтобы стать Демиургом, то есть подняться на следующую ступень эволюции. А ты — мать Бога и жена Демиурга, следовательно, в табели о рангах автоматически становишься на одну ступень с нами. Таня это понимает лучше тебя, поэтому и преклонила перед тобой колени — она признала в тебе старшую. Кстати, сама она всего в шаге от того, чтобы стать богиней, и божественный статус для неё — это лишь вопрос времени, сейчас она пусть и сильна, но пока слишком молода и неопытна. Что ты теперь на это скажешь?

— Скажу, муж мой, что тебе пора создать свой собственный клан и объединить всех своих потомков.

— Неожиданное заявление… Может быть, ты уже и название для него придумала?

— А что тут думать? Это будет клан Рэй.

— Тогда, раз ты сама озвучила это решение, тебе и карты в руки. Регистрируй клан Рэй и становись в нём главой.

— Нет, муж мой, главой в этом клане станешь ты, а я буду твоим заместителем. По экономическим и кадровым вопросам… Кстати, где будем регистрировать клан — в империи или здесь?

— Думаю, нужно зарегистрировать и там, и там.

— А смысл? Почему не здесь?

— Дело в Тане — она говорила, что, попав в этот мир, хочет построить в нём мои храмы, причём построить на каждой обитаемой планете. Я догадываюсь, откуда у неё это желание, но препятствовать ему не буду — занимаясь строительством храмов, Таня будет развивать свой энергетический резерв и с каждым днём становиться всё сильнее. А для неё это жизненно важно — именно для этого я и утянул её из мира Наты сюда. Причём если в этой галактике она сможет возводить храмы на любой планете, как необжитой, так и уже заселённой, то в империи заниматься строительством имеют право только кланы, следовательно, земля под строительство храма будет выкупаться на имя клана. Я планировал договориться о подобном строительстве с кланом Камэни — у них имеются обширные земельные участки на многих давно обжитых планетах империи, но твоё предложение о создании нового клана действительно будет наилучшим. Правда, при условии, что всеми организационными вопросами займёшься ты — мне некогда заниматься этой ерундой, а ты сама напросилась.

— Значит, великий Отшельник решил вернуться?

— Да. И делаю это в основном из-за наших потомков. При зрелом размышлении я признал, что был неправ, лишая их своей основной родины — ведь, родившись и выросши в новом мире, они забыли, что их корни здесь, что все они родом из этой вселенной. Фактически заперев их в другом мире, я решил за них, где и как им жить, и сейчас хотел бы исправить свою ошибку, вернув своим потомкам этот мир. Пусть они имеют право выбора, пусть решают сами, где им жить — в мире меча и магии или в технологическом мире. Впрочем, никто не запрещает им жить в обоих мирах…

 

Глава 11

Лурия, правительственная резиденция…

— Танья Айлинэри, к вам на приём просится какой-то странный молодой человек, он утверждает, что вы его обязательно примете. Я решила потревожить вас, думая, что это может быть важным.

— Он назвал своё имя?

— Он просил передать, что когда-то вы называли его Дэрием.

— Даже так? Отшельник решил прервать своё добровольное затворничество? Приглашай его и отменяй все мои встречи на ближайшие два ри — не принять этого человека… хм… в общем, не принять этого посетителя я не могу…

Вошедший в кабинет одного из четырёх правителей Иллурийской империи элегантно одетый молодой человек коротко и учтиво, как равный, поклонился, и, поздоровавшись, сразу же направился в угол кабинета, к гостевому столику, где и устроился с удобством на одном из стульев. Айлинэри уже успела занять другой стул, напротив. Появившаяся словно ниоткуда секретарша с подносом поставила на стол чайник, две миниатюрные фарфоровые чашечки на блюдцах, несколько розеточек с печеньем, вареньем, сахаром, мелкими кусочками засахаренных фруктов — необходимый атрибут к чайной церемонии. Улыбнувшись уголком рта, посетитель взял чайник и точно выверенным движением разлил чай по чашкам, заполнив их ровно на две трети, после чего, поставив чайник в центр стола, взял свою чашку и, поднеся ко рту, сделал небольшой аккуратный глоток.

Вся процедура продолжалась в полной тишине. Проследив, как сидящий перед ней молодой человек, отдав дань искусству приготовившего чай, поставит чашку на стол, Айлинэри тем же неторопливым, полным внутреннего достоинства жестом подняла свою чашку, сделала из неё небольшой глоток и также поставила чашку на стол. Официальная часть чайной церемонии прошла, пора было переходить к разговору. Первой тишину развеяла женщина:

— Я рада видеть тебя в здравии, Дэрий. Почти эон о тебе ничего не было слышно, в империи тебя уже стали называть мифическим персонажем. Имя твоё постепенно обрастает легендами.

— Я никуда не скрывался, Лина, и тебе об этом прекрасно известно. А что до легенд — да пусть народ развлекается…

— Ну да, ну да… Однако, после той истории с твоими детьми ты полностью самоустранился от дел, замкнувшись на семье и доме. Ведь не зря же тебя в народе прозвали Отшельником. Кстати, приношу свои извинения — тщательно изучив историю дела, совет был вынужден признать, что ты в той истории был в своём праве. Никаких генетических запретов на тот брак быть не могло, а статус твоей семьи позволяет игнорировать имперские евгенические программы. Ярината и Тимиро полностью оправданы и могут спокойно вернуться в империю — если, конечно, пожелают.

— Возвращение моих детей — одна из причин, по которой я пришёл к тебе. Но не единственная. У моих детей оказалось достаточно много потомков, и я хочу легализовать их в империи. Желательно — в Иллурии, но подойдёт и Окания. Там, я думаю, меня ещё помнят.

— Значит, ты спрятал своих детей не в Оканийской империи… Тассо оказался прав… Впрочем, это уже неважно. Забудь про Оканийцев — мы ничем не хуже, и примем твоих потомков с распростёртыми объятиями.

— Не совсем так, Лина. Я не хочу подчинять своих потомков Иллурии — те правила и законы, которые вы приняли в своём государстве, сильно ограничивают свободу личности и мне не по душе. Поэтому я решил основать свой собственный клан, куда будут входить исключительно мои потомки. Все входящие в клан будут, по аналогии с имперскими кланами, подчиняться исключительно главе клана, во всём остальном планируя свою жизнь так, как они того хотят. Законы, которым будут подчиняться люди моего клана, я разработаю сам, и будут они предельно либеральными. Клан, разумеется, будет соблюдать законы того государства, в котором живёт, будет, разумеется, платить налоги, но входить в него не будет. И я соглашусь, чтобы клан избрал местом своего проживания Иллурию, при нескольких условиях со стороны совета империи.

— Ничего не могу обещать, но постараюсь убедить имперский совет принять твои условия — ты же знаешь, что я всегда была на твоей стороне.

— Ты всегда была в первую очередь на своей стороне, Лина, и именно за это я тебя уважаю. А мои условия таковы: ни один из моих потомков не будет включён в обязательную генетическую программу правительства. Они могут принять во внимание ваши рекомендации на добровольной основе, особенно если те ко всему прочему будут сдобрены обильной материальной помощью, но окончательное решение будут принимать только они сами. Плюс, проживая на Иллурии, мои люди полноценными подданными этой империи не станут, сохранив, как я уже говорил, определённую независимость. Разумеется, будут соблюдаться законы того государства, в котором мои люди будут проживать. От вашего правительства потребуется лишь разработать свод законов для лиц, не являющихся гражданами Иллурии — до настоящего момента в империи таких лиц, насколько я в курсе, пока нет, ввиду её полной автономности и закрытости.

— Причину подобного условия пояснить не можешь?

— Могу. В первую очередь — свобода передвижения, в том числе и по Оканийской империи. Я не хочу, чтобы мои дети были навсегда привязаны к какому-нибудь одному государству, а в будущем число независимых людских сообществ во вселенной будет только увеличиваться. К тому же, не говоря уже о том, что некоторые иллурийские законы неприемлемы для моего будущего клана, я хотел бы сохранить относительную чистоту крови своих потомков. Такое словосочетание, как близкородственное скрещивание, тебе ни о чём не говорит?

— Твои потомки унаследовали от тебя какой-то редкий генетический признак? Впрочем, зная твою наследственность, об этом можно было бы и не спрашивать — это и так ясно…

— Ну раз тебе и так всё ясно — думаю, это условие будет принято.

— Сделаю, что смогу, но ничего не обещаю — мне придётся переубедить и других членов совета.

— Уж постарайся — в противном случае мой клан будет полностью базироваться в Окании. Гражданство там — простая формальность уведомительного характера, ни к чему никого не обязывающая. Тебе ли об этом не знать.

— Постараюсь этого не допустить — наша империя кровно заинтересована в таких неординарных личностях, как твои дети. Думаю, твои внуки и правнуки не сильно от них отстают.

— Не в том смысле, что ты вкладываешь в эти слова. Поэтому будет ещё одно, третье условие — мои потомки должны будут получить наилучшее образование, какое только может им дать Иллурия.

— Получат. Уж это, как министр образования, я смогу тебе гарантировать. Каков сейчас их уровень образования?

— Сложно сказать… По естественным наукам — математике, физике, — примерно на уровне третьего-четвёртого класса начальной школы.

— Какой-какой?? Дэрий, ты, наверное, шутишь! Они что, совсем не учились?

— Ну почему же совсем? Некоторые из них получили весьма недурственное, по меркам того места, где они проживали, образование — на уровне имперской академии. Но мир, в котором они родились и выросли, классифицируется как доиндустриальный. Экономика в нём на уровне натурального хозяйства. Так что делай выводы сама.

— В какую же дыру ты умудрился их запрятать?

— Эта, по твоему выражению, дыра, на самом деле является весьма комфортным местом для проживания, если, конечно, не боишься работать руками. Впрочем, люди, которых нужно будет обучать, поверь, весьма неглупые — программу средней школы они, думаю, пройдут максимум за пару сол, да и в академии будут далеко не самыми худшими студентами.

— Ладно, учителей для твоих людей я найду — подтянут их до необходимого для поступления в академию уровня. Но поблажек им никто давать не будет — поступление на общих основаниях.

— Принимается. И последнее условие — на каждой из планет империи на правах частной собственности мне нужен будет небольшой участок земли — размером примерно ши.

— Мы не в Окании — в Иллурийской империи вся земля принадлежит государству, это условие неприемлемо.

— Тогда со временем мой клан полностью переберётся в Оканийскую империю — там проблем с землёй нет.

— Свободной земли в Оканийской империи, особенно в густонаселённых её секторах, тоже нет — вся она давно уже принадлежит или кланам, или государству.

— Нет такого вопроса в Окании, который нельзя было бы решить за деньги.

— Не все вопросы можно решить за деньги.

— То, что нельзя решить за деньги, можно решить за большие деньги. Или за очень большие.

— У тебя так много денег?

— У меня неограниченная сырьевая база. Я могу выкинуть на рынок любую партию любого товара, будь то химические элементы, минералы или готовые изделия. Цену я также смогу выставить любую, в том числе откровенно демпинговую.

— И обрушишь рынок.

— Мне плевать на рынок. Цель оправдывает средства. Если кто-то из промышленных магнатов не захочет продавать мне свой участок — я обрушу курируемый им сектор рынка, просто разорив его и заставив продать нужную мне территорию. Рано или поздно, а, скорее всего, рано, на каждой планете империи у меня будут собственные участки земли.

— Зачем тебе земля, тем более на каждой планете? Обжитых планет в Оканийской империи сотни миллионов — тебе вечности не хватит, чтобы просто посетить каждую.

— Не переживай, вечность имеет обыкновение очень быстро, и, главное, неожиданно заканчиваться. А земля мне нужна для того, чтобы построить на ней храмы — мои потомки чрезвычайно религиозны, и я хотел бы предоставить им возможность посещения культового места на любой планете, куда бы их ни занесла судьба.

— Верю, что у тебя это получится. Но по поводу Иллурии ничего не обещаю — повторюсь, такие вопросы решаю не я, а совет. Тувилани будет против, да и Тассо его наверняка поддержит. А при равном числе голосов вопрос снимается с голосования.

— Раньше, помнится, при равном числе голосов решающим был мой голос.

— Ты сам вывел себя из состава совета Иллурии. Так что твой голос будет иметь только совещательный вес. Извини, Дэрий.

— Ничего страшного, Лина, я был готов к подобному повороту событий, поэтому подстраховался. У меня есть, что предложить танам Тассо и Тувилани.

— У тебя есть средство уговорить их?

— Есть, Лина, и весьма весомое. Как ты, наверное, знаешь, ничейная планета считается принадлежащей тому государству, которое первым её захватит, точнее, колонизирует. Процедура стандартная — космолёт садится на планету, помечает её, как освоенную, и подаёт заявку в регистрационную палату. Освоенной считается та планета, на которой, помимо стандартного регистрационного маяка, построено хотя бы одно капитальное сооружение, рассчитанное на постоянное проживание одной тысячи колонистов. Аналогично проходит регистрация звёздной системы — для регистрации всей системы достаточно одного капитального сооружения на каждой планете земного типа, то есть планете, имеющей атмосферу и силу тяжести на поверхности, не более чем на пятьдесят процентов отличающуюся от стандартной. Обычно колонизация одной планеты также означает колонизацию всей звёздной системы. Если звезда не имеет планеты земного типа, то её функции играет искусственная орбитальная станция, рассчитанная на постоянное проживание не менее тысячи человек — маркер с передатчиком устанавливаются на ней. На сегодняшний день Иллурийская империя насчитывает в своей собственности почти шестьдесят тысяч звёздных систем, или, если быть точным, пятьдесят семь тысяч девятьсот восемьдесят одну систему. В то же время эта галактика включает в себя около двухсот шестидесяти миллиардов звёздных систем, каждая вторая из которых имеет планеты земного типа. Как вы смотрите на то, что я, создав свой клан, промаркирую ничейные звёздные системы этой галактики своим маркером? Эта галактика ведь вам не принадлежит, что бы вы по этому поводу ни говорили.

— Ты этого не сделаешь!

— Ну почему же? Если звезда с принадлежащей ей планетой — ничья, то кто мешает мне забрать её себе?

— Это наша галактика, и другим здесь не место!

— Откуда такие собственнические замашки, Лина? В ближайшие несколько сотен сол дай вам создатель возможность освоить то, что вы уже забрали. Впрочем, я ни в коем разе не мешаю вам взять столько, сколько захотите — маркируйте планеты, стройте на них необходимую инфраструктуру и включайте в состав империи. На промаркированные вами звёздные системы я не претендую.

— Сейчас империя осваивает около тридцати планет в сол. Даже если мы полностью сосредоточимся на экспансии, то и тогда за один сол мы вряд ли освоим больше двух-трёх сотен новых миров — межзвёздные порталы слишком дороги для их массового производства, а на звездолётах много оборудования и строительной техники не увезёшь.

— Это ваши проблемы. Я ни в чём вас не ограничиваю — осваивайте хоть по миллиону в ло.

— А сколько миров способен промаркировать ты сам? С учётом того, что в каждом новом мире тебе будет необходимо построить соответствующую инфраструктуру?

— Строить я буду только храмы, как и хотела моя жена. Размеры храма будут такими, что в нём одновременно смогут поместиться не менее десяти тысяч верующих, условия для этого там будут созданы. В том числе и для их постоянного, в случае непредвиденных обстоятельств, проживания в храме. Так что возводимые культовые сооружения однозначно будут удовлетворять критериям колонизации. А что касается сроков — сказать сложно. Я планирую привлечь на помощь своих детей — они уже многое знают и умеют, но даже без их помощи я планирую справиться с поставленной задачей примерно за сто сол.

— Сто сол на что?

— На то, чтобы построить зиккураты в каждой звёздной системе этой галактики. Не оставлю своим вниманием и Оканию.

— Храмы будут иметь форму пирамид?

— При зрелом размышлении именно эту форму я принял оптимальной — максимум эффективности при минимуме затрат.

— Ты не первый решил начать строительство с пирамид… Однако ты уверен в своих силах? Промаркировать за один хоро сотни миллиардов миров только в нашей галактике — это более чем по шесть миллионов в ло. Каждый миг ты должен строить по сотне зданий, и это без учёта времени на перелёт к выбранной звёздной системе и поиск самого оптимального места для закладки сооружения. Справишься?

— Должен справиться. Возможно, даже выполню работу быстрее, чем планировал — здания ведь будут типовыми, мне достаточно создать одно, а дальше просто их клонировать, выбрав для постройки подходящий участок. Процедура матричной репликации давно известна.

— Силён, нечего сказать… Эту бы энергию — да на благо империи…

— Иллурии грех жаловаться — темпы её развития и так многократно превышают оканийские. Те вообще, если не ошибаюсь, впали в стагнацию.

— Однако на то, чтобы полностью освоить всю галактику, нам с такими темпами развития понадобится как минимум двадцать-тридцать тысяч сол — и это самый благоприятный сценарий экспоненциального развития иллурийской цивилизации. Но если ты успеешь захватить все ничейные планеты — нам некуда будет развиваться. Ты не боишься войны? Ведь нехватка ресурсов будет означать начало военных действий.

— Войны я не боюсь — от неё пострадаете в первую очередь вы сами. Зато у меня появится весомый рычаг для разговора с советом Иллурии.

— Ты стал слишком прямолинеен, Дэрий, и в качестве аргументов для переговоров используешь шантаж. Так дела не ведутся.

— Напротив, Лина, именно так и нужно вести дела с власть имущими — мягкость они воспринимают как слабость, а идти на взаимовыгодное сотрудничество соглашаются только с сильными. Ты, кстати, не исключение. Я показал свою силу. Теперь я жду ответного хода с вашей стороны.

— И какой вариант сотрудничества ты считаешь взаимовыгодным?

— Первоначально я действительно выказал слабость, попросив всего один ши земли в собственность на каждой обжитой планете Иллурии. Думаю, дабы убедить правителей империи в серьёзности моих намерений, условия нашего договора придётся немного изменить — я хочу получить в собственность по десять процентов территории каждой обжитой планеты Иллурии, плюс к этой территории по одному ши на каждом материке в выбранном мною или моими людьми месте — подозреваю, что выделенные мне земли будут самыми плохими. Взамен на каждой промаркированной мною планете галактики Иллурийской империи отойдёт половина территории, которую по мере своих сил я или мои люди будем помогать вам терраформировать. Плюс по одному ши в любом выбранном вами месте на каждом материке принадлежащих мне планет — я предоставляю вам те же условия, что рассчитываю получить от вас.

— Я буду вынуждена проинформировать об этом предложении совет Иллурии.

— Не возражаю. Обсуждайте, принимайте своё решение, Надеюсь, оно будет правильным. А я пока буду строить зиккураты на ничейных планетах галактики. Начну с самых отдалённых — с противоположного рукава, куда вы попали бы в лучшем случае, по твоим словам, через десять-двадцать тысяч сол. Освоив дальний рукав, начну постепенно приближаться к центру галактики, а затем и к освоенным областям Иллурии. Не забуду также и Оканийскую империю, начав там строительство сразу же после регистрации собственного клана. Так что время на принятие решения у вас есть — как я уже говорил, до обжитых районов Иллурии я доберусь примерно через сотню сол. Да, чуть не забыл — на Лурии у меня есть участок, находящийся в моей личной собственности. Один зиккурат будет построен там.

— Что ж, в этом я мешать тебе не имею права, на своей земле ты можешь строить всё, что захочешь. Кстати, не расскажешь, что за религию ты хочешь принести в мою империю? Или это тайна?

— Да какая тут тайна! С приходом на Лурию моих потомков всё равно об этом скоро станет всем известно. Мои потомки поклоняются богу войны Одину, являющемуся одновременно Творцом, носящим имя Дирой.

— Ты что, создал культ имени себя?

— Если бы… Они сами его создали. Сами построили храмы, сами придумали религию и установили каноны и обряды. Они молятся мне самостоятельно, без какого-либо участия с моей стороны. У меня даже верховная жрица недавно появилась. Сама, кстати, появилась, я тут совершенно ни при чём.

— Вот как? — на прекрасном лице женщины промелькнула улыбка, — насколько я в курсе древней мифологии — жрицы культа своего бога являются одновременно его жёнами.

— Я тоже уже в курсе… Таня — моя вторая жена.

— И когда успел? Иллура, кстати, знает? Нам она ничего о твоей второй жене не говорила.

— Ещё успеет рассказать. Они только вчера познакомились.

— И как Иллура? Не ревнует?

— Отнюдь. Они, как говорится, нашли друг друга — Таня признала в Иллуре старшую, выразив ей все причитающиеся знаки почтения, а Лури взяла над ней шефство и покровительство. Так что они сейчас сидят в моём доме и увлечённо друг с другом общаются.

— Может, приведёшь как-нибудь познакомиться? Признаться, никогда не общалась с представителями религиозных культов, тем более с верховными жрецами.

— Могу устроить встречу прямо сейчас, если ты действительно этого хочешь.

— А давай! Я оповещу охрану и секретаршу, порталом твоя жрица сможет добраться сюда менее чем за десять нун, если, конечно же, знает, куда идти.

— Она доберётся быстрее… — и, на мгновение замерев, глядя в пустоту перед собой, Андрей проговорил: — Таня, прекращай мучить свою прабабку, у неё уже голова пухнет от твоих вопросов! Перемещайся ко мне, познакомлю с одним хорошим человеком…

Не успели высказанные мужчиной прямо в пустоту слова утихнуть, как с негромким хлопком в комнате появилась молоденькая девушка в короткой белой тунике, обутая в лёгкие сандалии с плетёными ремешками до колен. Увидев Андрея, она уверенным движением опустилась на одно колено и, склонив голову, произнесла нежным серебристым голоском:

— Приветствую тебя, муж мой!

Улыбнувшись, Андрей поманил её к себе, и девушка, быстро поднявшись, порскнула к столу, привычно устроившись у мужчины на коленях и, обняв его двумя руками за шею, пристроила свою голову с водопадом роскошных белокурых волос у него на груди, так, что диадема с крупным изумрудом оказалась на уровне ключиц обнявшего её одной рукой мужчины. Все движения девушки сопровождались лукавой улыбкой, словно она играла на публику, отлично представляя, какое впечатление производит. Дождавшись, пока девушка поудобнее устроится у него на коленях, Андрей сказал ей:

— Познакомься, Таня, перед тобой одна моя очень хорошая знакомая, танья Айлинэри. Она одна из четырёх правителей империи, в которой мы сейчас находимся.

— А разве не ты настоящий правитель этой империи? — удивление на лице молоденькой девушки было чуть-чуть наигранным.

— Твой муж сам отказался от этой обременительной обязанности, — Айлинэри сразу же постаралась уточнить этот момент, — он никогда не стремился к власти, хотя ему это неоднократно предлагали. И вот теперь пожинает плоды своей нерешительности, придя ко мне с просьбой о выделении ему земли в моей империи.

— Муж мой, — Таня изобразила на своём лице удивление, — зачем тебе унижаться и просить жалкие клочки земли у простых людей? Сотвори столько земли, сколько тебе нужно! Вся эта империя — лишь песчинка по сравнению с сотворённым тобою миром!

— Даже так? — на лице Айлинэри, доселе сохранявшем невозмутимость, прорезалась заинтересованность, — и большой мир сотворил твой муж?

— Сейчас не очень — после недавней борьбы моего мужа с призванным богом он сильно уменьшился и по своим размерам примерно соответствует этой галактике. Но недавно он опять начал расти, так что через несколько миллионов сол таких галактик в моём мире будет много. Хотя и это не предел — у моего мира есть все шансы своими размерами со временем составить конкуренцию этой вселенной.

— Хмм… Дэрий, ты действительно столь силён? Или твоя жрица несколько… преувеличивает?

— Таня не умеет лгать, так что все её слова — истинная правда. Или то, что она сама полагает правдой. Я действительно сотворил мир, по размерам превышающий эту галактику, причём в настоящий момент этот мир — растущий. Я Демиург, Лина, и это далеко не единственный сотворённый мною мир. Впрочем, ты прекрасно осведомлена о моих способностях — ещё будучи в синдикате Камэни-Лерой, покидая Оканийскую империю, я оставил занимаемому синдикатом анклаву в качестве убежища один из своих специально для этого созданных миров.

— А я могу взглянуть на этот мир?

— А зачем? Тебе не хватает забот с империей? Появилось свободное время?

— Ну, я же, в конце концов, учёный! Мне интересно, насколько другие миры отличаются от этого.

— Отличаются, Лина. Свой мир я творил специально для Тимиро и Яринаты, чтобы им было легче оттачивать свои паранормальные способности. К тому же там по-другому течёт время.

— И мир этот, как я понимаю, неплохо заселён, раз ты планируешь построить столько храмов?

— Да, народу там проживает действительно немало. К количеству храмов, которые я хочу создать, это, впрочем, отношения не имеет, однако предполагаю, что уже в ближайшем будущем моим потомкам станет слишком тесно на одной планете — они начнут колонизацию как созданного мною мира, так и этой вселенной. Космический флот для этого им будет не нужен — их паранормальных способностей будет достаточно для построения как межзвёздных, так и межгалактических порталов. В перспективе, конечно же — пока они слишком слабы и неопытны для подобных задач по работе с электромагнитными полями.

— И насколько проживающие там люди отличаются от нас? Я могу провести исследования? Хотя бы в минимальном объёме…

— А зачем, ты думаешь, я поставил условием автономность своего клана? Никаких исследований — а то знаю тебя, всех в свои лаборатории упрячешь!

— Но пообщаться с твоими людьми я смогу?

— Пообщаться — сможешь, тем более что ты пообещала обеспечить им качественное обучение.

— А с твоей женой пообщаться я могу?

— С Иллурой? Ты же общаешься с ней почти каждый день.

— Ты же отлично понял меня, Дэрий — мне было бы интересно пообщаться с Таней.

— И в чём интерес? Хотя я могу догадаться…

— Правильно, интерес исключительно в её способностях. Ведь она сама построила портал сюда? Или ты ей помог?

— С координатной привязкой — действительно помог. Вернее, привязку на меня она может брать самостоятельно — я же её муж.

— Ты мой бог, Один, а первожрица всегда чувствует, где находится её божество, и может в любой момент к нему переместиться, — неожиданно вмешалась в разговор Таня.

— Даже так? — заинтересованность на своём лице Айлинэри даже не думала скрывать, — и ты так легко увидела, где находится твой бог, которому ты служишь?

— Не служу. Поклоняюсь — это разные вещи. А увидеть своего бога мне действительно легко, где бы он ни находился. Сейчас, например, он находится в тридцати восьми местах одновременно, ведь Один — многолик. Некоторые из этих мест я чувствую лучше, некоторые — хуже. Не все они расположены в этом мире, но добраться могу до всех.

— Ты мне об этом не говорила… — голос Андрея был задумчив.

— Ты об этом не спрашивал, муж мой! А ведь я тебя предупреждала, что я, как твоя жрица, всегда буду с тобой.

— Дэрий, что твоя жена сейчас говорила о нескольких десятках мест, где ты якобы находишься? — Айлинэри выглядела уже не заинтересованной, а ошарашенной.

— Лина, ну ты же умная девочка, должна бы уже догадаться. Одну подсказку ты уже знаешь — я давно уже не человек в привычном понимании этого слова. Знаешь и другую — я давно достиг уровня демиурга. Как творец, я могу создавать не только новые миры, но и новые тела для самого себя, а также распараллеливать своё сознание на множество потоков. В принципе, ничего экстраординарного — имперские искины давно уже это умеют, но моё отличие от них — это то, что протекающие в моём сознании параллельные потоки не независимы, а взаимосвязаны — я постоянно вижу себя как бы находящимся одновременно в десятках мест. В некоторых из этих мест я синтезирую себе физическое тело — там для проведения определённого рода экспериментов необходимо моё материальное воплощение; в некоторых присутствую в виде чистого разума. Но в любом месте я одинаково могуществен. Такой ответ тебя устроит? Кстати, именно таким образом, распараллелив своё сознание на множество потоков, я смогу построить храмы самому себе на каждой планете галактики в разумные сроки. И не забудь, что я могу значительно ускорять своё сознание в каждом потоке — так, что любое прожитое мгновение субъективно превратится для меня как минимум в десятки нун. Я вполне реально оцениваю свои силы — то, на что твоей империи понадобятся десятки, если не сотни эонов, я вполне смогу сделать за сотню сол.

— А не мог бы ты тогда…

— Не мог. Извини, Лина, но я не буду строить империи так необходимые для неё объекты — ведь империя сможет построить их и сама. И не буду позволять вам эксплуатировать своих потомков, что наверняка захотят от меня твои соправители.

— Но помощь в их обучении ты от меня принимаешь…

— И я готов расплатиться за неё, причём по хорошей цене — не меньше, чем за аналогичное обучение в империи.

— И всё же я разочаровалась, в тебе, Дэрий. Сильно разочаровалась. После всего того, что мы для тебя сделали, я думала, что ты как минимум будешь должен…

— Ты забываешься, ччшшеловеччшшек… — шипение разом преобразившейся Тани перебило фразу испуганно умолкнувшей Айлинэри, — ты не представляешшь, с кем ты сейчасс разговариваешшь… Один ничего тебе не долшшен… Я вижу кашшдую секунду твой никшшемной жизни, и даже то, что мой бог когда-то делил с тобой постель, даже твой неродившшийся ребёнок — не дают тебе права так с ним говорить! Склонись перед ним, упади на колени, и умоляй простить тебя! — голос Тани, постепенно повышающийся, внезапно приобрёл силу и глубину, рассыпаясь по помещению обертонами и пробирая, казалось, насквозь. Волосы девушки поднялись, как будто наэлектризованные, и образовали вокруг диадемы сияющий ореол, придав милому детскому личику зловещие черты. Глаза девушки засветились зелёным светом, как и ярко вспыхнувший в диадеме изумруд. На лице замолкшей Айлинэри появилась маска ужаса — по-видимому, ей неплохо досталось…

Но вдруг всё внезапно прекратилось — волосы Тани опали, мерцающий зелёным светом изумруд погас, а сама она отвернулась от Айлинэри, спрятав своё лицо на груди у Андрея, ласково поглаживающего девушку по голове. Переведя взгляд на испуганно сжавшуюся в кресле Айлинэри, Андрей произнёс:

— Извини, Лина, Таня больше не будет тебя пугать. Она совсем недавно в этом мире, и ещё не знакома с его реалиями и правилами поведения. Больше подобного не повторится. Если бы я смог предположить, что Таня сорвётся, то не привёл бы её сюда. Успокойся и расслабься — всё уже прошло.

— Что это было, Дэрий? Такого ужаса в своей жизни я ещё никогда не испытывала! У меня внутри всё заледенело, я даже вздохнуть не могла! Мне кажется, что даже сердце моё остановилось…

— Это была обычная магия, Лина. В данном случае ты столкнулась с магией жрецов — когда они считают, что кто-то оскорбил их божество, они вполне могут самостоятельно покарать святотатца. Но я вовремя вмешался и прекратил сеанс литургии, а Таня никогда, за исключением храмов, больше не будет применять её в империи, разве что для своей собственной защиты. Таня это обещает. Ведь ты мне это обещаешь, правда, малышка?

Уткнувшаяся носом в широкую мужскую грудь женская головка несколько раз утвердительно кивнула.

— Дэрий, а если бы ты не прервал это магическое действие?

— Ты бы умерла от ужаса. Но зачем думать о плохом? Всё закончилось хорошо, твоему здоровью ущерба не нанесено — я уже проверил, а незначительные последствия устранил.

— И что, все жрецы могут сотворить такое?

— Если брать моих потомков — то могут и большее. Некоторые из них одним движением руки в состоянии разогнать вооружённую толпу — я сам тому свидетель. Кстати, одного из таких людей, боевого мага, действующего ректора магической академии, ты только что дала слово обучать.

— А в процессе обучения от империи останется хоть что-нибудь?

— Думаю, что у ректора с самоконтролем как раз проблем не будет — за долгие годы преподавательской работы он не только прекрасно этому научился сам, но и присмотрит за молодёжью. А Таня — по сути ещё девочка. Сильная, но неопытная. Но со временем это пройдёт, так что и с ней можно будет спокойно общаться.

— Если её не злить и не выводить из себя…

— Разумеется. Но она будет учиться сдерживаться и контролировать свои эмоции и поступки.

— Значит, подводя итоги нашей беседы, от империи ты хочешь обучения своих потомков, нахождения на территории империи неподконтрольного ей клана и выделения этому клану или тебе лично десяти процентов территории каждой колонизированной империей планеты плюс по одному квадратному ши на каждом континенте. Взамен ты оставляешь за империей не менее половины территории на всех колонизированных и промаркированных тобою планетах как в нашей галактике, так и в других, если ты расширишь радиус колонизации на другие галактики.

— Речь идёт только об этой галактике, Лина. Всё остальное правильно.

— А почему ты не хочешь включить в наш договор другие галактики?

— Звёздные системы в Оканийской империи тоже попадут в договор?

— Нет, Окания не даст закрепиться на её территории другим государствам, а император мыслит категориями галактик. Стоит Оканийской империи прийти в какую-нибудь незаселённую галактику, как она тут же объявляет её своей собственностью.

— Вот видишь, вам с колонизированных мною в империи территорий ничего не светит. А в другие галактики я вторгаться пока не планирую.

— Почему?

— А подумать? Лина, да только эта галактика отнимет у меня массу сил в ближайшую сотню сол, не говоря уже о территориях в Оканийской империи. Мне что, больше делать нечего? К тому же я, создавая храмы в этой галактике, помогаю не только своим потомкам, но и вам, жителям Иллурии.

— А чем твои храмы смогут помочь нам?

— Мои храмы — это в первую очередь места силы. Моей силы. И пусть эту вселенную создал не я, но и здесь моя власть достаточно велика. Построенные мною зиккураты будут проводниками моей энергии, которую смогут использовать мои жрецы. Если мы добьёмся взаимовыгодного сотрудничества, то использовать храмы сможете и вы.

— Энергия — это хорошо, но для чего она может понадобиться твоим людям?

— Для чего может понадобиться энергия? Для того, что мои люди называют магией — для управления энергетическими потоками. Для материализации — преобразования энергетических конструктов в вещество. Для связи, наконец. Ну и, разумеется, в качестве порталов — при известном умении мой жрец сможет переместиться в любой посвящённый мне храм, вне зависимости от того, на каком краю вселенной или в каком мире он расположен.

— Но это будет означать…

— Верно, Лина. Это будет означать, что на каждую планету этого мира, где построен мой храм, в любой момент могут прийти мои потомки. Я обещал это не только им. Обещал в первую очередь самому себе…

* * *

В этот день Иллура возвращалась домой уже поздно — помимо основной работы ей пришлось встретиться с Айлинэри и решить вопрос по обучению своих дальних потомков, которых привёл в дом Рэй. Переговоры прошли успешно, правда, отняли много времени — пришлось искать преподавателей и договариваться об индивидуальных занятиях, чтобы подтянуть будущих учеников к поступлению в академию в кратчайшие сроки. И это при том, что им придётся всё изучать практически с нуля — знания гостей даже на уровне начальной школы были фрагментарными. Правда, тестирование показало высокий потенциал будущих абитуриентов — мозгами их создатель явно не обделил, схватывают всё на лету… Но это не заменит полноценного обучения, так что деткам придётся постараться. Хотя какие они детки — мужчина по имени Орив внешне выглядит намного старше самой Иллуры, да и суждения у него как у пожилого, побитого жизнью человека. Никогда не расстающаяся с мечами женщина со странным именем Абиша вообще имеет вид отчаянного головореза, на чьей совести не один десяток загубленных человеческих жизней — первый раз, взглянув ей прямо в глаза, Иллура не смогла сдержать всепоглощающего чувства страха — казалось, в глубине зрачков женщины поселилась сама смерть. В первый раз Иллура на себе ощутила, что чувствуют данхои, взглянув в глаза рурха… А ведь на вид ей не дашь больше тридцати, максимум — тридцати пяти лет. Остальные хоть и выглядели молодо, но и они уже имели чётко устоявшуюся жизненную позицию взрослых людей. Похоже, жизнь в мире Наты, откуда они пришли, не такая уж и безоблачная — взрослеть её правнукам пришлось слишком рано…

Зайдя в дом и направившись в сторону кухни, Иллура услышала на кухне оживлённую беседу — похоже, ужин был в самом разгаре. Но, уже очутившись на кухне, женщина поняла свою ошибку — ужином за широко раздвинутым столом и не пахло, её муж, окружённый несколькими своими потомками, был занят совершенно другим делом, рассматривая выстроенную над столом невесомую конструкцию из ажурных светящихся нитей. Пирамида…

Заметив, что на кухне прибавилось народу, Рэй обернулся навстречу жене и с улыбкой сказал:

— Проходи, солнышко, посмотри, какой домик мы для Тани за сегодняшний вечер наваяли!

— И совсем не для меня! Вернее, не только для меня, — пробормотала внимательно рассматривающая макет конструкции девушка, — это будет самый лучший, самый величественный храм Создателю, который я когда-либо видела.

— Так вы что, проектируете храм? — Иллура оглядела собравшихся за столом рядом с мужем Таню, Абишу и молодую девушку по имени Олла — сегодня Иллура впервые увидела её без Джала и Тоя — в первые дни парни вообще не отпускали от себя девушку ни на шаг. Хороший признак — дети начинали привыкать к дому и осваиваться.

Светящаяся над столом конструкция, пусть и в уменьшенном виде, выглядела впечатляюще: к монументальной арке, прорубленной в одной из граней здания в форме равносторонней пирамиды с гладкими гранями и высоким шпилем на самой верхушке, вела такая же монументальная пологая лестница. Светящийся провал арки испещряли многочисленные разноцветные нити, уходящие вглубь сооружения. Можно было рассмотреть, что они обозначали контуры многочисленных помещений, расположенных внутри пирамиды. Помещения располагались ярусами — от первого яруса, скрытого много ниже основания, до последнего, самого большого, к которому и пролегал широкий коридор от арки, являвшейся входом в пирамиду. Вход был не единственным — на остальных трёх гранях мелкими светящимися точками виднелись и другие выходы. Один выход наличествовал и около самой вершины, правда, непонятно, кому нужно было выходить на самый верх сооружения — разве тому, кто умел летать…

Помещений в пирамиде было множество — Иллура навскидку прикинула, что на одном из нижних, по-видимому, жилых ярусов их было никак не меньше нескольких сотен — реальные размеры сооружения должны были быть если не циклопическими, то как минимум весьма впечатляющими. Верхний ярус почти целиком занимало одно громадное помещение, заполнившее почти четверть объёма пирамиды.

— Верно, Лури, храм.

— И большим он будет?

— Примерно шесть мил в основании. Точнее определим на конечном этапе проектирования, когда заложим в здание все помещения, которые планировали.

— А не треснет под собственной тяжестью такая массивная конструкция?

— Этот вопрос уже продуман и рассчитан — пирамида не треснет даже при сильном землетрясении. Она будет не цельной, а сделанной из множества базальтовых блоков сложной формы, грани которых будут снабжены пазами и выступами, чтобы входить в зацепление с соседними блоками со всех сторон, а также снизу и сверху. Между собой блоки будут проложены тонкими платиновыми пластинами, которые, деформировавшись под весом пирамиды, сделают её герметичной. К тому же все блоки основания пирамиды будут пронизаны сотнями тысяч мельчайших каналов, по которым будут протянуты напряжённые мононити из углеволокна. Расчёты показывают, что даже если потянуть получившееся здание за один из углов и приподнять его над землёй, то и тогда оно не даст трещины. Даже в местах с высокой сейсмической активностью здание без видимых повреждений должно простоять как минимум десятки эонов. Но я не без оснований рассчитываю, что оно прослужит как минимум в сотни раз дольше.

— А зачем так много? И зачем такая большая арка на входе? Лестница к ней, опять же, слишком уж большая, по моему… Да и зачем такое большое количество помещений в храме, в котором, по идее, должны только молиться?

На недоуменный вопрос Иллуры ответила Таня:

— Это же храм, великая… Поднимаясь по ступеням храма и проходя в арку входа, люди по коридору попадают в зал для моления, где и возносят свои молитвы Творцу. Остальные помещения храма действительно не предназначены для молитв, однако могут вместить и предоставить условия для постоянного проживания не менее чем десяти тысячам людей — так повелел Творец.

— А это ещё зачем?

— Тысяча людей, Лури, — ответил Андрей, — минимальное количество колонистов, чтобы планету признали обитаемой и заселённой. В здании заложен десятикратный запас — потеснившись, здесь действительно поместятся десять тысяч людей, но комфортно могут разместиться не более трёх-четырёх тысяч.

— А вы собираетесь строить этот храм на другой планете?

— Храмы будут на всех планетах этой галактики, которые можно колонизировать, а также по возможности на всех уже колонизированных планетах Оканийской империи. Я хочу предоставить нашим потомкам право выбора — где они захотят жить. К их услугам будет любой мир в пределах шаговой доступности.

— Для чего храмы в уже обжитых мирах — понимаю, если ваша религия для отправления религиозных обрядов предполагает культовые сооружения… Но зачем храмы в пустых мирах? Как люди будут туда добираться?

— Наши потомки — маги, не забывай об этом. Все они обладают врождённой способностью оперировать пространством.

— И в чём им помогут храмы?

— Это самая важная функция храмов, которую, пусть она и не является тайной, мне не хотелось бы излишне афишировать раньше времени, пока все заселённые людьми галактики не покроются сетью храмов.

— И, кроме тебя, её никто не знает?

— Кроме тебя, её знают все здесь присутствующие… Хм… Действительно, некрасиво получается… Думаю, что ты не будешь об этом пока распространяться — алтари всех храмов являются не только культовыми сооружениями, но и порталами. Алтарь — это не только почти безграничный источник энергии, но и точка привязки в пространственной координатной сетке. Любой одарённый, воспользовавшись своим энергетическим источником, теоретически сможет из одного храма попасть в другой, где бы они ни находились…

* * *

Уходя на следующее утро на работу, Иллура заметила, что от портала, расположенного на опушке стоящего за домом леса, в сам лес проложена широкая просека, стрелой уходящая в девственные кущи. Сразу стало понятным отсутствие Рэя за завтраком, несмотря на то, что тарелки с едой, предназначенные для самой Иллуры, стояли на столе, заботливо накрытые термоколпаками — муж позавтракал раньше, видимо, не захотев её будить и заботливо оставив на столе завтрак для жены, и уже приступил к запланированному строительству, которое он вчера обсуждал с Таней. Просека уже была вымощена полированными гранитными плитами, подогнанными друг к другу с ювелирной точностью, но идти по ней Иллура не стала — длинная прямая дорога стрелой уходила далеко вглубь леса и её конечная точка скрывалась за густыми ветвями высоких деревьев — лес тянулся на расстояние нескольких ши от их дома. Решив, что вечером она обязательно поинтересуется результатами строительства, Иллура привычно нырнула в портал…

Возвращаясь вечером с работы, немного уставшая, Иллура вышла из того же портала, и ей даже не потребовалось всматриваться вдаль, чтобы сразу же обратить внимание на изменение пейзажа — вдалеке, высоко над лесом, на расстоянии почти в половину ши, виднелся шпиль громадного зиккурата. Широкая, идеально прямая и идеально ровная дорога уходила вдаль, утончаясь до состояния нити, одним своим концом беря начало от портала, и вторым концом упираясь в протяжённые ступени, ведущие к монументальной арке, прорубленной в одной из граней пирамиды — всё, как и было задумано на вчерашнем макете. Арка скрывала за собой прохладу широкой галереи с овальным сводом, ведущей в громадный зал, утопающий в полумраке. Впрочем, это Иллура увидела лишь тогда, когда, спустя примерно половину ри, она добралась до ступеней храма и, пройдя под аркой, вошла под сень исполинского сооружения.

Поднимаясь по ступеням, Иллура одновременно пыталась прикинуть истинные размеры зиккурата, и у неё выходило, что пирамида имеет в своём основании квадрат со сторонами никак не менее пяти милов, а, возможно, и все шесть — всё так, как и говорил Рэй. Но на фоне этих исполинских размерах сооружения входная арка не выглядела незаметной — её высота, немногим превышающая ширину, составляла примерно двадцать пять до, и она плавно переходила в такой же широкий и высокий коридор, заканчивающийся громадным квадратным залом со сторонами не менее двухсот до и сводчатым потолком, теряющимся в высоте. Высоту потолка Иллура не смогла оценить даже приблизительно — своды зала терялись в полумраке, однако, если вспомнить пропорции зала на макете, то можно было бы предположить, что в самой высокой точке высота зала составляла около ста до. Воистину колоссальное сооружение…

Медленно пересекая зал, Иллура внимательно рассматривала его конструкцию. Она, по её мнению, была предельно простой — квадратный в основании, зал имел слегка скошенные стены, вертикальные в основании и куполом смыкающиеся в верхней точке. По краям стен, на расстоянии примерно в десять до, шли колонны, возносящиеся в высоту примерно на тридцать до и заканчивающиеся небольшой аккуратной балюстрадой, окаймляющей протянувшуюся вдоль стен галерею, узкой лентой связывающую все колонны и исчезающую над входом в зал. Эта же балюстрада слегка светилась мягким зеленоватым светом, разгоняя мрак зала и отбрасывая от окружающих зал колонн призрачные тени. Из противоположной от входа стены выступала какая-то конструкция, плохо различимая в полумраке.

Подойдя поближе, Иллура в восхищении остановилась, разглядывая единственное на весь зал величественное творение — на небольшом постаменте, представляющем собой лестницу из двух десятков полукруглых ступеней, упирающихся в стену, развалился огромный ящер, сжимающий в своих лапах пару даже на вид бритвенно-острых меча и кольцами своего тела обвивающий исполинский прозрачный трон. Тело ящера, или, точнее, дракона — присмотревшись, женщина отчётливо разглядела два распахнутых громадных крыла, почти сливающихся со стеной — было, казалось, вылеплено из цельного куска обсидиана — в неверном фосфоресцирующем свете, лившемся с балюстрады, оно переливалось всеми оттенками чёрного и иногда, когда Иллура непроизвольно моргала, вспыхивло радужными бликами. Глаза дракона светились зелёным, как и изумруд в диадеме Тани, отчего выражение оскаленной пасти рептилии выглядело зловещим. Впрочем, не для женщины — она уже видела этого ящера, и не в виде скульптуры, а вживую — этот вид умел принимать её муж, Рэй Лерой, и именно на этом драконе любила кататься Ярината. Впрочем, по рассказам Омико, матери Яринаты, та ещё малышкой любила сидеть на шее своего папы, свысока взирая на пытающуюся её покормить маму…

Воспоминания давно минувших дней нахлынули на Иллуру, заставив её улыбнуться — всё-таки у неё есть всё, что нужно для счастья. Любимый муж, любимая работа, дети, и даже, как недавно выяснилось, внуки. Точнее, правнуки. Посмотрев прямо в грозную пасть ящера, Иллура счастливо сказала:

— Спасибо тебе, Рэй. Спасибо за всё!

Зелёное сияние глаз статуи усилилось, по изображению дракона, выгравированному на спинке трона, проскочили разноцветные сполохи…

* * *

Жизнь империи уже десятки эонов течёт плавно и без потрясений, радуя оканийцев своей предсказуемостью. Давно отгремели великие войны, и, раскинувшаяся на десятки галактик, империя людей процветала. Или, по крайней мере, изображала видимость процветания.

Сидящая в мягком удобном кресле под тенью начинающего цвести молодого вишнёвого дерева пожилая женщина улыбнулась, глядя, как очередная пришедшая на её землю весна пробуждает от спячки её любимый фруктовый сад. Природа просыпалась, даруя окружающим непередаваемое ощущение молодости и счастья — тёплый, напоенный медвяным ароматом воздух, распускающиеся на деревьях белые бутоны, жужжащие пчелы… Цветущие вишни прекрасны — она поняла это совсем недавно, только после того, как у неё диагностировали неизлечимое генетическое заболевание. Какую весну по счёту она уже встретила? Женщина давно не вела подсчёта прожитым вёснам — сначала она считала себя выше мелочного подсчёта прожитых сол, а теперь… Теперь воспоминания о первых днях её рождения давно затерялись во мраке прожитых эонов. Когда-то имя женщины было широко известно в империи — её уважали, называли стальной госпожой, и даже сам император склонял перед ней голову, как перед равной, отдавая дань её мудрости и жизненному опыту. Сейчас женщина постепенно отходила от дел находящегося по её управлением могущественно синдиката, состоящего из двух кланов, оставив бразды правления своему молодому мужу, и полностью сосредоточилась на доме и семье. Первые мысли отойти от дел появились у неё почти эон назад, после вступления в брак и рождения дочки, а окончательно порвать с руководящей работой она решила после рождения второго ребёнка — вторая дочка, родившаяся почти десять сол назад, сильно подорвала её здоровье, что-то нарушив в казалось бы идеально сбалансированном генетическом коде женщины. На протяжении тысяч сол являясь бессменным лидером одного из самых могущественных кланов империи, кланом, подмявшим под себя все передовые разработки в области медицины, она не смогла ничего противопоставить скорой смерти, уже постучавшейся в двери её дома. Конечно же, никто не может жить вечно — женщина, прошедшая уже сотни сеансов омоложения, и так намного перекрыла все среднестатистические показатели продолжительности человеческой жизни, но хотелось бы пожить ещё подольше и увидеть взросление и становление своей второй дочери.

Однако лучшие клановые светила от медицины были неумолимы — сотни операций по омоложению, ранее успешно перенесённых телом женщины, больше не приводили к прежнему результату. Вернее, омоложение происходило, но буквально за несколько сол его эффект стирался и опять подступала физическая старость, причём интервалы между омоложениями, раньше составлявшие двадцать и более сол, сейчас стремительно сокращались. Ситуация нехарактерная — обычно после большого количества проведённых операций по омоложению в результате какого-то генетического сбоя очередная омолаживающая процедура просто не приводила к ожидаемому результату и пациент умирал прямо в медицинском боксе. Здесь же процедуры проходили успешно, в штатном режиме, ничто в медицинской аппаратуре не указывало на сбой, но женщина уже знала предполагаемую дату своей кончины — в лучшем случае ей удастся перенести ещё десяток-другой омолаживающих процедур и прожить ещё несколько десятков сол. Но и это было бы большой удачей — любая последующая процедура по омоложению могла стать последней, а без неё стремительно стареющему организму оставалось жить от силы всё те же несколько сол. И нет никакого выхода — подобные генетические аномалии имперские медики ещё не научились лечить…

Покой женщины, наслаждающейся видом весеннего цветущего сада, неожиданно прервал писк заблокированного коммуникатора, встроенного в ручку кресла. Сообщение наверняка крайне важное — если служба безопасности синдиката всё же решилась отключить блокировку входящих сообщений личного коммуникатора матриарха, изволившей немного отдохнуть…

Кряхтя от боли в старческих суставах, женщина дотянулась до клавиш коммуникатора и, отключив уже ненужную блокировку, включила голоэкран. На развернувшейся перед креслом проекции возникло взволнованное лицо молодой женщины, немного нервно заговорившей, стоило ей увидеть, что матриарх активировала двустороннюю связь:

— Госпожа матриарх, до вашего мужа мне не удалось дозвониться…

— И не удастся — в течение ближайших двух ло Мидо будет недоступен.

— Меня известили, госпожа, но в связи с важностью сообщения я была вынуждена нарушить инструкции и попытаться связаться с таном Мидо, и только после этого получила добро от службы безопасности на разблокировку вашего коммуникатора.

— Хорошо, говори. Надеюсь, что информация действительно важная.

— В канцелярию синдиката, с пометкой «крайне срочно» поступило сообщение с просьбой о личной встрече с матриархом. Отправитель — тан Рэй Лерой…

Последовавшая затем долгая пауза наверняка доставила секретарше, нарушившей покой матриарха, массу неприятных ощущений — если бы сообщение в действительности оказалось не таким важным, как она представила, этот день был бы последним днём в её доселе безупречной карьере. Но, помолчав, стальная госпожа ничего не сказала секретарше, лишь еле слышно пробормотала про себя что-то вроде «мальчик вернулся», после чего отключила коммуникатор, оставив обеспокоенную секретаршу в неведении.

Иллэри Камэни, или стальная госпожа, меньше всего в этот момент заботилась о психическом благополучии собственной секретарши — принятие правильных решений и бремя ответственности за них входили в её функциональные обязанности, и та пока отлично справлялась со своей работой, мгновенно проведя аналогию между древней легендарной личностью, о которой вот уже почти эон никто ничего не слышал, и таинственной заявкой в канцелярию. Надо будет поощрить девочку — имея возможность пустить заявку по обычным бюрократическим каналам, что заняло бы значительно больше времени, но ничем бы ей самой не грозило, она сопоставила древнее имя и пометку «крайне срочно», после чего воспользовалась редкой и полузабытой строкой инструкции.

Наконец, приняв определённое решение, Иллэри набрала на коммуникаторе номер службы безопасности и, устремив жёсткий взгляд в появившееся изображение оператора, спросила:

— Вызов отследили?

— Нет, госпожа. Абонент оказался скрыт от наших систем слежения. Возможно, воспользовался одной из секретных имперских разработок.

— Маловероятно. Мальчик ещё тогда был очень талантлив, а сейчас, по прошествии стольких сол, я даже боюсь предположить, насколько сильным он стал. Организуйте приём немедленно.

— Простите, госпожа? — выражение лица оператора выдавало крайнюю степень недоумения, смешанную с испугом.

— Вам что-то непонятно? Я приказываю вам организовать мою встречу с абонентом. Немедленно. Даю санкцию на аудиенцию в соответствии с поступившей в канцелярию заявкой.

— Да, госпожа… Но как же ваша безопасность? А вдруг…

— Для того, чтобы не было этого «вдруг», и существует ваша служба. Дайте знать абоненту, что я жду его здесь. Адрес вы знаете. Исполняйте!

* * *

Не успело свернуться окно терминала, как откуда-то из-за спины донёсся молодой юношеский голос:

— Браво, танья Иллэри! За прошедшее с нашей последней встречи время вы ничуть не изменились. Всё такая же суровая и решительная!

Едва заслышав первые звуки речи, женщина развернула кресло, воспользовавшись прикреплённым к нему джойстиком, и оказалась практически лицом к лицу с молодым человеком, одетым в строгий, элегантный светло-серый костюм. Человек улыбнулся и уселся в почти точно такое же кресло, словно бы из воздуха соткавшееся за его спиной. Разместившись в нём, молодой человек сам начал разговор:

— Я не буду надолго отнимать ваше время, танья — у вас его мало, а у меня — ещё меньше. Мне нужна ваша помощь в легализации в империи моих потомков.

— Тан Рэй… А вы всё так же молоды, как и во время нашей первой встречи.

— Спасибо за комплимент. Кстати, передавайте от меня привет Мидо — я был бы рад с ним когда-нибудь встретиться. Но это потом. А сейчас — что вы можете сказать по поводу моей просьбы?

— Каким образом вы хотите легализовать в империи своих потомков? Ведь, как я понимаю, они рождены не здесь и не имеют имперского гражданства.

— Верно. Но я также помню, что любой человек, вступивший в один из официально зарегистрированных имперских кланов, автоматически становится гражданином империи.

— И в какой из кланов вы решили определить своих потомков?

— В свой собственный. Я хочу создать клан. От вас мне нужна помощь в его регистрации.

— Формально сделать это вы можете и сами — необходимы лишь список будущих членов клана, название и устав клана, а также комиссионный сбор. Всё это для вас, как я понимаю, не проблема.

— Правильно понимаете. Но вы не сказали о том, что заявка о создании нового клана, поступившая от уже зарегистрированного в империи клана, рассматривается вне очереди.

— Правильно. В том случае, когда этот клан является поручителем.

— Вы прекрасно меня поняли, танья Иллэри.

— То есть вам нужно поручительство Камэни?

— Можно и Лерой, но Камэни будет предпочтительнее — в этом случае заявка будет рассмотрена в максимально короткие сроки.

— А имя клана?

— Рэй.

— Ваше имя?

— Совершенно верно. Я же сказал, что это будет мой клан. В него войдут исключительно мои потомки.

— И много у вас на текущий ло взрослых потомков?

— Много. Необходимый минимум в сто кандидатов я наберу абсолютно без усилий.

— Достаточно было бы и пары десятков…

— Но тогда у императора появится шанс отказать в регистрации по формальному поводу — если мне не изменяет память, можно зарегистрировать и клан из десяти человек, но только если их будет больше сотни, то отказ в связи с малочисленностью не будет иметь места. В противном случае мне придётся доказывать социальную значимость каждого кандидата — ведь удельный вес каждого человека в клане настолько субъективная величина, что его очень легко подтасовать заинтересованному материально клерку в регистрационной палате. К тому же я сомневаюсь, чтобы у императора вдруг образовались проблемы с памятью — моё имя ему слишком хорошо знакомо. А расстались мы с ним не слишком хорошо, так что он вполне может постараться мне помешать — наверняка я до сих пор числюсь у него в категории личных врагов.

— Вы как всегда правы, тан Рэй. И я помогу вам — по старой памяти. А сейчас лучше расскажите мне, как вы жили всё это время — новости из Иллурии доходят до нас нечасто…

* * *

Дальнейший разговор между мужчиной и женщиной продолжился за столом, который был спешно принесён прямо в сад и поставлен перед сидящей в кресле женщиной. Словно по мановению волшебной палочки, на нём появилась идеально белая скатерть, чайник с крепко заваренным душистым чаем, небольшие чашечки на тонких фарфоровых блюдцах, розетки с закуской и десертом… Организовавшие эту незапланированную чайную церемонию люди неслышно появлялись, оставляли принесённое и тут же исчезали, чтобы через некоторое время вновь появиться, неся уже совершенно другие лакомства.

Достаточно долгий разговор был в самом разгаре, когда раскрасневшаяся женщина, вызнав некоторые подробности об увеличении семейства своего собеседника, с улыбкой сказала:

— Я как знала, Рэй, что ты не остановишься на одной жене. Иллуре нужно было привязать тебя к себе кучей наследников, а не ограничиваться одним сыном.

— Мы с Лури подумываем о втором ребёнке — она уже созрела для повторного материнства.

— Но ты всё же взял себе вторую жену!

— Тут ещё надо посмотреть, кто на ком женился…

— Ой, что я слышу! Великого тана Рура, грозу империи, чьим именем до сих пор пугают маленьких детей, кто-то посмел на себе женить? Ох, как бы я хотела взглянуть на эту воистину легендарную женщину!

— Во-первых, не женщину, а девушку — она хоть и моя официальная жена, но пока ещё слишком мала для постели с мужчиной. А во-вторых — нет ничего проще, сейчас позову…

Мгновение — и с лёгким, почти неслышным хлопком рядом со столом появилась молодая девушка в лёгком белом платьице до колен и изящных белых открытых туфельках на низком каблуке. По-детски юное и наивное лицо девушки обрамляла копна густых, слегка вьющихся золотисто-льняных волос до пояса, скреплённых на голове диадемой с крупным изумрудом. Сразу же найдя взглядом мужчину, она припала на одно колено и, склонив голову, отчего её роскошные кудри разметались по плечам, свесившись до земли, звонким голоском, похожим на переливы серебряных колокольчиков, сказала:

— Приветствую тебя, муж мой. Ты звал меня?

— Звал, Таня. Порталы, кстати, у тебя с каждым разом получаются всё лучше и лучше — ты молодец, хорошо тренируешься. Иди ко мне, присаживайся за наш стол, я познакомлю тебя со своей хорошей знакомой.

— Такой же, как лэри Айлинэри?

— Рэй, ты уже познакомил свою вторую жену с Айлинэри?

— Как видишь. Теперь знакомлю с тобой. Таня, познакомься — это танья Иллэри, матриарх синдиката Камэни-Лерой и клана Камэни. Моя хорошая знакомая.

— Я вижу вас, танья Иллэри. Вы хорошая женщина — в вас нет корысти и гнили. Тысячи сол вы железной рукой правили десятками миллионов своих подданных, и ни одного принятого вами решения вам не пришлось стыдиться. Однако дни ваши сочтены — жизнь ваша подходит к концу, и не в силах ваших подданных это изменить.

— Таня, — голос мужчины был полон укоризны, — даже если ты и видишь прошлое и будущее своих собеседников — это ещё не повод, чтобы им об этом говорить. Прошлое они знают и сами, а будущее нередко лучше вообще не знать.

— Ничего страшного, Рэй. У девочки действительно удивительный дар, но она не сказала мне ничего нового — я и сама знаю, что скоро умру. Мои люди действительно ничем не могут мне помочь, несмотря на то, что в клане Камэни собрались лучшие светила имперской медицины. Мне вообще никто не сможет помочь, и я с этим уже смирилась — в этом мире никто не вечен. Однако это не повод, чтобы не исполнить твою просьбу и не помочь тебе — в конце концов, я благодарна тебе и за мужа, и за семью, и за дочек — не знаю, как сложилась бы моя судьба, если бы случай не свёл меня с тобой. Твоя просьба — это самое малое, что я могу для тебя сделать.

— Вы намного старше моего мужа, госпожа — я это чувствую, хотя не понимаю, как такое может быть. Старше и мудрее. Мой муж уважает вас. И поэтому я, Таня Рой, делаю вам подарок!

С этими словами девушка сняла со своей шеи медальон, до недавнего времени скрытый в неглубоком вырезе своего платья, и с поклоном протянула его сидящей напротив пожилой женщине.

Иллэри приняла медальон и стала его рассматривать. На первый взгляд — ничего особенного. Тяжёлый кругляш из золота с выгравированными по кругу непонятными рунными символами, окаймляющими изображение свернувшегося кольцом дракона, держащего в своих лапах два скрещенных меча. Вместо глаз дракона переливались всеми оттенками зелёного два небольших изумруда. К медальону крепилась цепочка из скрученных затейливым образом витых золотых колец. Вся обратная сторона медальона также была испещрена рунами — по-видимому, там была зашифрована какая-то надпись. Тщательно изучив подарок, женщина спросила:

— И что я должна с этим делать?

— Просто оденьте его себе на шею, госпожа. Так будет правильно.

Одев медальон на шею, как посоветовала девушка, Иллэри сказала:

— Вот, одела. И что дальше?

— Этот медальон — изображение Одина, бога войны и справедливости. Мой муж — справедлив и могуществен. Вы многое сделали для него, поэтому я, верховная жрица Одина, своей властью дарую вам его благословение.

— И что мне делать с его благословением, дитя?

— С ним ничего делать не надо — оно само сделает то, что нужно. Вам даруется ещё одна жизнь — используйте её так, как считаете нужным. Да, и вот ещё одно обязательное условие — дайте мне, пожалуйста, вашу чашку из-под чая и нож.

Получив просимое, девушка, поставив чашку на стол, быстро провела ножом по своему запястью. Из открывшейся раны в чашку тонкой струйкой полилась кровь…

Набрав почти половину чашки, Таня положила нож на стол и провела ладонью второй руки над раной. Кровотечение сразу же прекратилось, а рана на глазах стала затягиваться и через несколько мгновений исчезла без следа — на месте глубокого пореза розовела идеально гладкая кожа без малейшего шрама. Протянув кружку сидящей напротив женщине, Таня с прорезавшейся в голосе властностью приказала:

— Пейте. Быстро. Одним глотком!

— Не в силах противиться приказу, женщина одним глотком осушила маленькую чашечку с кровью, не успев даже удивиться абсурдности данной процедуры, после чего, поставив чашку с красными кровяными потёками на белоснежную скатерть стола, на пару мгновений замерла, как будто прислушиваясь к чему-то, происходящему внутри нее, и вдруг начала обеспокоенно себя ощупывать.

Таня же, удовлетворённо улыбнувшись, продолжила:

— Вы, вероятно, почувствовали сейчас себя немного странно. Возможно, даже неуютно. Вероятно, сейчас вас мутит или по телу разливается слабость. Не надо с этим бороться — медальон, воспользовавшись божественной кровью, перестраивает ваше тело, и на это ему понадобится некоторое время. Просто расслабьтесь, закройте глаза и думайте о чём-то приятном…

Пока происходил этот диалог между двумя женщинами, сидящий за столом мужчина молчаливо рассматривал обоих и отстранённо улыбался — видимо, он только что узнал для себя что-то интересное и теперь обдумывал полученную информацию. А вот на Иллэри стоило посмотреть — лицо закрывшей глаза и откинувшейся на спинку кресла женщины быстро менялось, молодея на глазах — с него исчезали морщины, подёрнутые сединой волосы темнели, меняя цвет, кожа под подбородком зарозовела, тело периодически сотрясала дрожь… Прошло ещё немного времени, и за столом вместо почти старухи сидела ослепительно красивая молодая женщина лет двадцати на вид. Открыв глаза, она в недоумении выставила перед собой, разглядывая, сначала одну руку, потом вторую, потом, слегка смущаясь, расстегнула платье, ощупала грудь и посмотрела на живот… После чего подняла взгляд на сидящую перед ней девушку и тихо проговорила:

— Невероятно… Если бы не видела сама — никогда бы не поверила… И что это было?

— Божественное благословение, госпожа Иллэри. Я же вам уже об этом говорила, разве вы забыли? — мелодичный голосок Тани не убрал печати сомнения на лице Иллэри.

— Танья Иллэри, моя жена абсолютно правильно объяснила вам только что наблюдаемый вами процесс. Божественная сила, как одна из разновидностей энергии вселенной, имеет значительно более широкие сферы применения, чем обычное возвращение молодости биологическим объектам. Была использована моей женой несколько нерационально, зато от души. Так что примите этот подарок от моей жены и спокойно живите дальше.

— И насколько продолжительна будет моя вторая молодость? — голос Иллэри по-прежнему был полон недоверчивости.

— Вторая жизнь, госпожа, — в словах Тани прорезались стальные нотки, — она может закончиться завтра, а может продолжаться вечно. Всё в руках Одина.

— Бога войны?

— И моего мужа, госпожа.

— Но твоего мужа, насколько я узнала, зовут Рэй!

— И это тоже одно из его истинных имён, госпожа…

* * *

Глубокой ночью, не обнаружив мужа рядом с собой, Иллура, немного повозившись в кровати, поняла, что заснуть ей уже не удастся. Посмотрев на часы и убедившись, что до утра осталось всего ри с небольшим и продолжать валяться в кровати бессмысленно, она встала и, накинув халат, спустилась на первый этаж и пошла на кухню, чтобы заварить себе свежего чая — из той небольшой партии, которую ей по большому знакомству привезли с южных склонов чайных плантаций Зари — недавно колонизированной планеты с необычайно удачным для земледелия климатом.

Подойдя к кухне, Иллура увидела, что та уже кем-то занята — там горел свет, из-под неплотно закрытой двери доносились восхитительные ароматы свежей выпечки. Любопытство оказалось сильнее нежелания тревожить одного из своих недавно поселившихся в её доме беспокойных потомков — те никак не могли привыкнуть к спокойной размеренной жизни империи и могли не только не спать ночами, но и вообще куда-нибудь сорваться в любое время дня и ночи. Однако, открыв дверь, она увидела не гостившую в её доме молодёжь, а Рэя, с комфортом устроившегося в мягком кресле за кухонным столом. На коленях мужа лежала тарелка со свежими пончиками, посыпанными сахарной пудрой и расточающими на всю кухню запах ванили, а над столом, стоящим перед ним, возвышалась ажурная трёхмерная конструкция из тысяч, десятков тысяч светящихся силовых нитей, сплетающихся в непонятные символы. Вне сомнения, Рэю опять пришла в голову какая-то мысль и он сейчас сосредоточенно что-то высчитывал, воспользовавшись для этих целей каким-то аналогом искина, скорее всего, собственной разработки. Видимо, услышав шаги, муж оторвался от поедания пончиков и разглядывания сооружённой им сложной таблицы, обернулся к вошедшей в помещение женщине и, увидев её озабоченное лицо, спросил:

— Лури, солнышко, тебя что-то тревожит?

— Да, Рэй… Ты знаешь, недавно я была в построенном тобой храме бога Одина… Твоём храме…

— Тебе понравилось?

— Понравилось. Величественное сооружение. Но я не об этом. Твой храм — действительно очень красивое здание, побывав в нём даже один раз, начинаешь по-другому смотреть на мир. И на свою жизнь. Я много размышляла в последние дни, вспоминала всю свою прожитую жизнь, анализировала, сравнивала со своими планами и мечтами…

— И чем закончился твой анализ?

— Ничем хорошим, Рэй. Вся моя жизнь была жизнью обычного человека, каких в империи миллиарды. Дом, работа, семья, дом. Всё как у всех. Время моей жизни было по дангам расписано на сотни сол вперёд, спланировано ещё в далёком прошлом. У меня был сын, который, стоило только ему повзрослеть, стал жить собственной жизнью и которого я не видела сотни сол. У меня был муж, которого я считала пусть и сильным, необычным, обладающим удивительными способностями, но всё же человеком. А теперь мой привычный уютный мир раскололся на тысячи осколков, и собрать их воедино уже невозможно. Мой сын оказался богом, его жена, которую я воспринимала собственной дочерью — богиней, мои потомки — магами, а муж — вообще даже не богом, а демиургом.

— И что же тебе не нравится, любимая?

— Я не вижу в этом новом мире места для себя, Рэй. Кто я тебе? Творцу миров, всесильной могущественной бессмертной сущности, что может повелевать вселенными? Любимая игрушка? Домашний зверёк? Ведь я же простой человек, Рэй, пусть даже Таня преклоняет передо мной колени. Я только недавно осознала, что между мною и тобой лежит громадная пропасть — мы настолько разные, что теперь я даже не представляю, как мне с тобой не просто общаться, а вообще жить. Разговаривая с тобой, я всё время представляю, как когда-то в детстве я сама разговаривала с домашними питомцами. В детстве я любила всё маленькое, мягкое и пушистое. Увидев пушистого зверька в клетке, я тут же норовила его схватить и погладить, и даже не задумывалась, что по этому поводу думает этот зверёк. Только недавно я начала понимать, что звери ведь тоже в некотором роде разумны, и некоторые даже весьма — рурхи тому пример. Но между домашними питомцами и мною пропасть значительно меньше, чем между мною и тобой. Да, ты понимаешь меня и разговариваешь со мной. Но вот понимаю ли я тебя? Не кажутся ли тебе мои слова писком домашнего котёнка или лепетом маленького ребёнка, едва-едва научившегося разговаривать и весь мир которого состоит из детской кроватки и разбросанных вокруг неё игрушек?

— В чём-то ты права, любимая. Общение на равных, к сожалению, между нами действительно уже невозможно — как не бывает общения на равных даже между родителями и их малолетними детьми. Бытие определяет сознание. Но ведь родители всё равно общаются со своими маленькими детьми, пусть и мироощущение тех недалеко ушло от их детской кровати. И родителям, и детям вполне достаточно того, что они друг друга любят. У нас с тобой ситуация аналогичная.

— Извини, Рэй, но одной любви мне недостаточно. Я не хочу быть твоей любимой домашней игрушкой, которую гладят, ласкают, чешут за ушком, безумно любят, но с которой не о чем говорить.

— И чего же ты хочешь от меня? Как ты понимаешь, опуститься до твоего уровня я не смогу — это физически невозможно.

— Я это понимаю. Но, наверное, есть способ подняться пусть не до твоего уровня, но хотя бы до уровня моего сына. Ведь это возможно?

— Теоретически возможно подняться и до уровня Тимиро, и до моего, и даже больше — нет предела совершенству. Именно так измыслил создатель. Но готова ли ты к этому? Ведь тогда придётся полностью поломать весь твой уютный мирок, в котором ты весьма комфортно существовала все эти сотни сол. Я в любое время могу внести в твоё тело необходимые генетические изменения, но это только дополнительная возможность для тебя стать кем-то большим, чем обычный гражданин империи. Основной вклад в процесс перестройки твоего организма будут вносить ежедневные упорные тренировки — тело само должно выстроить необходимые для своего функционирования на новом уровне энергетические каналы. График твоих нынешних тренировок будет кардинально пересмотрен в сторону увеличения — тех нескольких десятков нун, которые ты отводишь на них ежедневно, будет недостаточно. Работу, скорее всего, тоже придётся бросить.

— Совсем бросить? А если сократить моё рабочее время до нескольких ри?

— Два-три ри можно, наверное, будет уделять работе, но тогда придётся сокращать время на отдых и сон. Ты к этому готова?

— Я готова, муж мой. Когда приступать к тренировкам?

— Прямо сейчас, дорогая. Пошли в додзё, я лично проведу с тобой первый урок…

 

Глава 12

И снова ласковое солнце и райский тропический пляж… Впрочем, солнце хоть и светило, но пляж сегодня на рай явно не походил — на море только недавно закончился шторм, и большие серые волны, увенчанные белыми барашками, с грохотом накатывались на пляж и растекались по нему, доходя почти до основания желтовато-белой песчаной полосы, подмывая берег и смывая мелкий белый песок в море, удлиняя и без того большой пляж. С моря продолжал дуть крепкий, порывистый, солёный морской ветер. Однако приютившийся на опушке леса посёлок стоял слишком далеко, чтобы пострадать от последствий стихии.

Андрей не стал перемещаться сразу в посёлок — ему хотелось посмотреть, что успели сделать колонисты почти за год своего пребывания на Лияре. Для них действительно уже прошёл год — время во вселенной Наты текло почти в восемь раз быстрее. И надо сказать, что колонисты использовали отпущенное им время с поразительной эффективностью — посёлок представлял собой около полутора десятков аккуратных деревянных домов, выстроившихся вдоль леса в две строго параллельные линии. Вероятно, между двумя рядами домов проходила единственная на весь посёлок дорога. Вокруг домов располагались небольшие палисадники, а за каждым домом виднелся возделанный участок земли, на котором что-то, да росло. Помимо огородов, разбитых около каждого дома, справа от посёлка, языком вдаваясь в глубину лесного массива, желтело поле, отвоёванное поселенцами у леса, а слева, на заросшей густой высокой травой лесной опушке паслось небольшое стадо коров. Вон и пастух виднелся — спрятался от жаркого тропического солнца под сенью одного из раскидистых деревьев. Сам лес выглядел чистым и ухоженным — подлесок и кустарник аккуратно вырублен, часть деревьев срублена на дрова и материал для домов, отчего лес стал реже и просматривался вглубь на добрую сотню шагов. Оценив масштабы выполненных работ и признав их неплохими — колонисты устроились на новом месте с максимальным комфортом, — Андрей не спеша пошёл в направлении посёлка, давая возможность людям заметить одинокого гостя.

Его предположение оправдалось — не успел он дойти до ближайших огородов, как навстречу ему выдвинулась внушительная делегация, состоящая как минимум из половины обитателей посёлка. Возглавляли её четверо взрослых магов — тех, которых Орив планировал назначить старшими. Подойдя к Андрею, маги опустились на одно колено и склонили головы — то ли догадались, кто мог самостоятельно построить портал на другой материк, то ли узнали, что более вероятно — ведь большинство прибывших на Лияру магов уже имело возможность видеть его.

Первым заговорил один из четырёх старших магов, подняв голову, но не вставая с колена:

— Приветствуем вас, Создатель!

— Встаньте! — Андрей немного поморщился: начинать разговор с преклонения колен он явно не планировал, рассчитывая на более свободный и раскованный стиль беседы, — чтобы выразить мне почтение, достаточно вежливого поклона. Вы же не собираетесь становиться моими жрецами и создавать культ моего имени. Да и если захотите, то по вопросу зачисления в штат моих жрецов — это не ко мне, а к моей жене, своими подчинёнными она заведует сама. Кстати, в дальнейшем зовите меня Один — так мне будет проще и понятнее.

Дальнейший разговор происходил по пути в посёлок, куда вышедшие на встречу маги сопровождали Андрея.

— Дозволено ли нам узнать, что привело Одина в наш посёлок?

— Да вот, хочу посмотреть, как вы устроились.

— Спасибо, хорошо.

— Быть может, вам нужно что-нибудь?

— Спасибо, Великий, всё самое необходимое у нас есть — есть еда, есть одежда и крыша над головой. А то, чего нам не хватает, не стоит забот верховного божества.

— Не буду спорить — вам виднее. Если позволите — я попозже лично осмотрю то, что вы построили.

— Мы с радостью покажем всё, что вас интересует.

— Раз с жильём, одеждой и продовольствием у вас проблем нет, меня интересует, как продвигается учёба молодёжи. Ведь и учителя, и учебная литература у вас имеются?

— Мы основали в нашем посёлке аналог Тиарской магической академии, построив для обучения отдельное здание. Ретранслятор разместили там же. Преподавателей у нас пятеро — опытные маги, не один год читавшие лекции в академии. Каждый преподаватель представляет свою кафедру. Методической литературы у нас достаточно. Те люди, которые не заняты на работах, обязаны посещать уроки в академии.

— Не тяжело?

— Тяжеловато, конечно — ответил один из пожилых магов, — почти целый день работаем, а потом учимся. Выходных практически нет. Организовали посменную работу — в то время, когда одна смена работает, другая проходит обучение. Потом смены меняются. Преподавателям тяжелее всего — они работают по две смены. Но справляемся. Думаю, за семь-восемь лет все колонисты пройдут академическую программу.

— И академия будет уже не нужна?

— Кому обучаться в ней — всегда найдётся. Тем более что скоро, похоже, в анклаве появятся дети — молодёжь наша уже начинает выбирать себе пары.

— И как? Успешно?

— Не совсем… Лэр Орив, формируя состав анклава колонистов, включил в него слишком много женщин, поэтому у нас наблюдается явный дефицит мужского населения. За нескольких парней среди девушек разгораются целые сражения, даже на меня уже глаз положили, несмотря на мой возраст. Может быть, вы убедите лэра Орива направить к нам ещё нескольких студентов из Лиярской академии?

— А зачем? У магов, оставшихся на Натане, хватает и своих проблем, там каждый человек на счету, особенно мужчины — ведь им, в отличие от вас, есть кого опасаться. Ситуация на Натане по-прежнему неспокойная — угроза физической расправы ещё долго будет висеть над каждым проживающим там магом. Не проще ли вам ввести полигамные браки? Мужчина, особенно если он маг, вполне сможет обеспечить достойные условия существования нескольким своим жёнам. Думаете, что состав колонистов подбирался случайно и такой опытный и умудрённый жизнью человек, как Орив, не продумал всех тех моментов, о которых вы говорите? Впрочем, это решать вам. Считаете, что в анклаве слишком мало мужчин — связывайтесь с Оривом и высказывайте свои претензии лично ему. Я не вмешиваюсь, а лишь озвучиваю один из вариантов решения проблемы.

— А есть ещё и другие варианты?

— Ну, разумеется, есть.

— Приведите хоть один пример — было бы интересно рассмотреть альтернативу.

— Вариантов на самом деле множество. Например, институт брака можно вообще упразднить. Женщина вправе жить с тем мужчиной, который ей нравится. Сегодня — понравился один, завтра — другой. Захочет — проживёт всю жизнь с одним-единственным мужчиной, захочет — будет менять их хоть каждый день. То же самое, разумеется, относится и к мужчинам.

— А как же дети? Ведь тогда женщины будут стараться не заводить детей — как растить ребёнка без отца?

— Как раз именно в этом случае детей получается очень много — проверено историей. А при такой структуре общества дети просто считаются общими — о них заботится не отдельный человек, будь то отец или мать, а всё поселение. Все мужчины работают на общий котёл, а дети считаются общественными — они, как правило, знают свою мать, но не знают отца. Зато растут сытыми, одетыми и в равных условиях — ведь общество заботится о них одинаково. Кстати, о матери, пока она вынашивает и кормит ребёнка, тоже заботится всё поселение.

— Нет, подобный вариант нам не подходит. Думаю, что мы будем придерживаться более традиционных семейных устоев.

— Это ваше право и ваш выбор.

— А над полигамией мы подумаем.

— Думайте. Я лишь предложил один из вариантов. Повторюсь — на самом деле этих вариантов как минимум несколько.

— Кстати, а как к полигамии относятся сами боги? Было бы странно, если бы мы освящали полигамные браки перед лицом божества, ратующего за моногамию.

— Хм… Не переживайте — у меня тоже несколько жён, так что буду смотреть на подобные браки сугубо положительно, в том числе и на те, в которых у одной женщины несколько мужей. Такие ситуации в истории человечества бывали и ранее и могут возникнуть вновь. Единственное условие — если брак будет освящаться в моём храме, то он будет нерасторжимым. На всю жизнь. Не готовы связывать себя пожизненными семейными узами — живите гражданским браком.

— Принимается. Остался последний вопрос — где нам регистрировать браки. В Занадане регистрацией браков занималась церковь, которой на Лияре нет. Вопрос, честно говоря, возник уже достаточно давно, так что, если бы вы не появились, через несколько месяцев мы бы самостоятельно утвердили у себя семейный кодекс и начали регистрацию семейных пар.

— Утвердили? То есть он уже разработан?

— Давно разработан — ещё с тех пор, как у нас здесь сформировалась первая супружеская пара. Молодые пока живут без регистрации, но вопрос уже решённый.

— Раз кодекс уже есть — утверждайте. А для регистрации браков я построю вам храм, только определите место.

— Места вокруг — полно, так что можно строить храм прямо за посёлком, в лесу. А храм будет большой? И в какие сроки вы сможете его возвести? Не нужна ли наша помощь?

— Да уж немаленький… Проект разработала моя верховная жрица, он типовой для всех храмов. Так что возвести здание недолго — можно даже прямо сейчас, помощь мне не нужна. Поверьте, если у меня хватило сил создать целый мир, то уж на храм силы у меня тоже найдутся. Вот только рядом с посёлком ставить его нецелесообразно — со временем посёлок разрастётся до размеров города, и храм будет мешать дальнейшей застройке. Давайте я построю его в лесу и проложу от посёлка в храм дорогу.

— Не возражаю. На каком расстоянии от посёлка вы хотите начать строительство?

— Думаю, что пяти километров будет достаточно. И будущему городу мешать не будет, и, при необходимости, дойти до него можно даже пешком, потратив всего час своего времени. Ну так что — строить?

— Стройте, Великий!

Андрей, уловив выжидающие взгляды собравшихся вокруг него магов, быстро дошёл до конца короткой улицы и встал лицом к опушке леса. Поселяне молча выстроились за ним небольшой группой — всем было интересно, как бог будет выполнять своё обещание. И насколько божественные методы строительства отличаются от магических.

Их надежды оправдались — лес пронзил яркий желтовато-красный луч, начинающийся от Андрея и уходящий в густую чащу, теряясь в кронах лесных деревьев. Буквально в течение нескольких мгновений с обоих сторон этого луча на расстояние не менее десятка шагов деревья исчезли, оголив землю, тут же покрывшуюся ровными шестигранными полированными каменными плитами в два с лишним шага в поперечнике, идеально подогнанными друг к другу. Дорога, прямая, как недавно пронёсшийся над лесом луч, и гладкая, как поверхность лесного озера в безветренную погоду, пронзила лес на расстояние часа ходьбы, нитью теряясь вдалеке. Ещё мгновение — и там, вдалеке, где оканчивалась дорога, возникла яркая вспышка, над лесом поднялось пыльное облако, а секунд через пятнадцать до людей докатились низкие рокочущие звуки — как будто отзвуки далёкого грома в летнюю грозу… Дующий с моря ветер быстро разогнал пыль, и над лесом показалась вершина огромной пирамиды, увенчанная остроконечным, сверкающем на солнце шпилем.

— Невероятно… — в возгласе пожилого мага сквозило неприкрытое восхищение.

— Я выполнил обещание — храм богу Одину построен. По образу и подобию, так сказать. Можете пользоваться.

— А когда мы сможем регистрировать браки?

— Да хоть сейчас! Молодым достаточно в моём храме перед алтарём принести друг другу супружескую клятву. Однако, как я и предупреждал, если брак будет освящён в моём храме, то он будет нерасторжим. Так что советую сначала сто раз подумать, прежде чем венчаться перед моим алтарём.

— А как мы узнаем, что брак освящён в вашем храме?

— Вас устроит вариант с татуировкой?

— Вполне.

— Тогда супруги, вступившие в моём храме в брак, получат соответствующие татуировки на правые руки. Достаточно будет всего лишь уколоть палец и капнуть на алтарь каплю крови, после чего положить на алтарь ладонь. Вся информация о супругах отразится в ткани мироздания и будет существовать до тех пор, пока существует сам мир.

— И всё?

— А вам мало? Тогда можете разработать дополнительно любое количество ритуалов и документов. Мне же, повторюсь, будет достаточно капли крови каждого из супругов…

Час с небольшим спустя…

— Перед ликом твоим, Один, я беру в жёны эту женщину и обещаю любить, оберегать и заботиться о ней и о детях наших, отныне и до конца своих дней!

На алтарь упала капля крови из большого пальца мужчины. Миниатюрный кинжал, наконечник которого был окрашен кровью, лежал тут же, на алтаре.

— Перед ликом твоим, Один, я беру в мужья этого мужчину и обещаю любить его, заботиться о нём и о детях наших, отныне и до конца своих дней!

На алтарь упала ещё одна капля крови, после чего на камень опустились две окровавленные ладони. Зелёные глаза громадной антрацитово-чёрной, с серебряными прожилками статуи ящера за алтарём вспыхнули, по чешуе пробежали радужные блики, и женщина отдёрнула лежащую на алтаре ладонь — на её запястье проступила затейливая татуировка.

— Ой, жжётся! — пробормотала новобрачная. Мужчина оказался более выдержанным — он просто рассматривал проступивший на собственном запястье орнамент.

Группа магов, сопровождающих первую венчающуюся в новом храме пару, — а в храм, посмотреть на таинство брака, пришёл почти весь посёлок, — тут же начала что-то возбуждённо обсуждать между собой, на некоторое время оставив молодожёнов в покое, как вдруг, перебив гомон людской толпы, громадный храмовый зал заполнил низкий, рокочущий голос, исходящий, казалось, из самого чрева статуи дракона:

— Поздравляю первую пару, соединившую свои сердца под сенью моего храма. Желаю им долгой и счастливой жизни и вручаю небольшой подарок для их ещё не родившихся детей. Подарок будет таков: при рождении третьего ребёнка семья имеет право попросить меня отдать на обучение одного из своих детей. Обучаться он будет в другом мире — в том, где когда-то учился я сам.

— Обучение в мире богов!! — восторженный шёпот наполнил стены зала.

— Но и это ещё не всё. Женщина, родившая восемь детей, имеет право попросить у меня вернуть ей молодость — вернуть те годы, когда она ещё не была замужем и не рожала. Подарок также распространяется на каждую последующую супружескую пару, венчающуюся под сенью моего храма…

Некоторое время спустя, в другом мире:

— Муж мой, спасибо тебе за ещё один храм, но зачем было делать такие подарки?

— Таня, а подумать?

— Ну, я могу предположить, что вернуть молодость захотят все женщины — это же очевидно!

— И следовательно…

— Через восемь — десять лет они все потребуют от тебя сделать их молодыми!

— Ну, положим, не через десять, а примерно через пятнадцать — двадцать, не раньше. Поверь, даже ради возвращения молодости в качестве награды женщины не будут рожать ежегодно. Но ты не сказала самого главного — что через эти пятнадцать — двадцать лет население анклава резко увеличится.

— Но ты же заберёшь детей сюда, на обучение…

— Каждого третьего, Таня. Остальные останутся на Лияре и будут обучаться там магии в местной академии. К тому же, проучившись здесь, в империи, дети рано или поздно вернутся на Натану и будут жить уже там.

— И всё равно я не совсем понимаю смысла твоего подарка. Пока мне видится только одно — скоро вся Лияра будет плотно заселена, если твои предположения о рождаемости верны.

— Ещё ты забыла упомянуть, что это будет высокообразованная страна — предположу, что уже при следующем поколении в образовательной программе магов на Лияре произойдёт слияние естественных наук этого мира и магических дисциплин мира Наты.

— Ты дальновиден, муж мой. Это будут образованные люди, вобравшие в себя всё самое лучшее из обоих миров. Но что дальше? Образование не спасёт развивающийся анклав от перенаселения уже в ближайшем будущем, если ты не ограничишь рождаемость, отменив свой щедрый подарок.

— В отмене нет смысла — совместив знания обоих цивилизаций, маги Наты рано или поздно откроют для себя секрет бессмертия, после которого рождаемость естественным образом резко упадёт.

— И когда это произойдёт?

— Надеюсь, что весьма нескоро. Я рассчитываю на высокую рождаемость и многочисленность своих потомков хотя бы в течение ближайших тысячелетий.

— Но зачем?

— Зачем? Наверное, затем, что я сам родом из этого мира, и мои потомки имеют право выбирать, где им жить. Для чего, думаешь, я строю зиккураты в этой галактике?

— Чтобы они могли сюда попасть?

— Верно, Таня, перенаселения на Лияре не будет просто потому, что в любой момент люди смогут уйти жить в другие миры — туда, где построены мои храмы. Любой мой храм можно использовать как портал — ты знаешь об этом не хуже меня.

— А что дальше?

— А дальше — у них будут все возможности для собственного развития. Я не хочу никого никуда тащить силком, каждый должен сам строить свою судьбу, а я буду лишь наблюдать и, при необходимости, изредка помогать и подсказывать. Но только в том случае, если меня об этом попросят — для этого я и строю во всех мирах свои храмы. Чтобы мои потомки знали, куда им прийти в трудную минуту и у кого испросить совета. Но в первую очередь я хочу, чтобы мои потомки были счастливы и жили своей головой, своей жизнью, без директив и указаний сверху. Чтобы мои потомки были свободны в своём выборе. Разве не этого хочет для своих детей каждый, будь то создатель или обычный человек?

* * *

Абиша всё же получила свои вожделенные мечи. А дело было так…

Помня о данном ей когда-то обещании, всё свободное время, оставшееся от занятий, женщина посвящала тренировкам в додзё столичной школы боевых искусств, расположенной на окраине Луры. Абишу даже не смущал тот факт, что тратить на перемещение порталами и последующую поездку на подземном столичном транспорте от коттеджа на берегу моря, где она проживала, до школы приходилось почти полчаса, или четверть ри, как говорили в империи. Андрей оценил усилия женщины и нашёл для неё опытных преподавателей, а иногда и сам присоединялся к тренировкам. К тому же, занимаясь с Абишей, он незаметно развивал её энергетические каналы, проводя незначительную генную коррекцию — он уже неплохо представлял, что для требуемого развития необходимо в человеческом организме изменить. Обычное генное вмешательство, без сопутствующих изнурительных физических тренировок на пределе человеческих возможностей, ни к чему бы не привело — не зря же клан Камэни потратил сотни лет на исследование его феномена, задействовав в экспериментах десятки тысяч талантливых учёных и сотни добровольцев, согласившихся быть лабораторными образцами для исследований, и так ни к какому сколько-нибудь выдающемуся результату и не пришёл.

Однако одновременное развитие физической, или материальной, составляющей человеческого тела, и его энергетической структуры давали необходимый результат. Всего полгода тренировок, и энергетический резерв женщины стал достаточен для того, чтобы безболезненно вынести привязку к себе энергоёмкого внешнего образования-конструкта. Ещё два месяца ушло на развитие магических способностей Абиши — одного прокачанного резерва было недостаточно, необходимо было умение им воспользоваться. Но все трудности наконец были преодолены, и через восемь с половиной месяцев, если считать ото дня начала тренировок, женщина смогла сгенерировать направленный канал, по которому из энергетического резерва собственного организма по вытянутой вперёд руке устремились невидимые потоки, сформировавшие над повёрнутой вверх ладонью небольшой яркий огонёк, осветивший счастливое лицо женщины.

Затем перед Абишей встал тяжёлый выбор внешнего вида мечей, затянувшийся почти на декаду. За это время она перепробовала тысячи различных клинков всевозможной длины и конфигурации, выполненных пока из стали — Андрей объяснил ей, что, несмотря на то, что энергетический меч невесом, от работы с ним первое время женщина будет уставать не меньше, чем от работы с обычной сталью, ведь активированные мечи станут тянуть из резерва женщины энергию на удержание своего внешнего облика. В конце концов Абиша остановилась на слегка изогнутых клинках, формой напоминавших японскую катану, но с лезвием чуть большей длины и укороченными рукоятями — оптимальной длине и форме для работы парой. Первое же показательное выступление с этими мечами, проведённое женщиной в додзё школы боевых искусств, вызвало настоящий фурор — на демонстрацию сбежались посмотреть все свободные ученики школы. От настойчивых предложений остаться в школе преподавателем Абиша предельно вежливо отказалась, пояснив, что её жизнь ей самой уже не принадлежит и посвящена служению богу. На просьбы уточнить, какому — в империи существовал древний пантеон полузабытых богов, но, за исключением отдельных фанатиков, им обычно никто не поклонялся, — она сказала, что посвящена богу войны, и отослала всех интересующихся в недавно построенный храм рядом с жильём Отшельника. Этот адрес все в империи отлично знали и, следовательно, скоро в возведённый Андреем недалеко от своего дома зиккурат начнётся настоящее паломничество…

* * *

Год. Прошёл год. За это время, с одной стороны, не изменилось почти ничего, а с другой — поменялось многое. Клан Рэй был зарегистрирован в обоих империях — в Окании официально, как самостоятельная организация со своим уставом, законами, правами и обязанностями, а в Иллурии — в уведомительном порядке, так как существование обособленных кланов среди иллурийцев не предусматривалось, и Андрей, пользуясь поддержкой клана Камэни, начал потихоньку скупать в Оканийской империи участки земли, возводя на них храмы. Таня была довольна — в этом мире, без помощи Наты, своего мира-симбионта, она не могла пока самостоятельно строить порталы в произвольную точку — обладая достаточной силой, ей не хватало знаний, — зато по собственным храмам, являясь верховной жрицей посвящённого бога, она перемещалась без какого-либо труда и уже успела посетить некоторые миры Окании, за что получила от Андрея нагоняй, обиделась, поплакала и дала обещание без сопровождения в ближайшее время Оканийскую империю не посещать. После чего уселась за учебники — изучать культуру и быт оканийцев, чтобы не выглядеть там белой вороной. Молодёжь, родившаяся на Нате и переселившаяся вместе с Андреем год назад на Иллуру, успешно прошла полный курс имперской средней общеобразовательной школы и поступила в Лурийский университет, блестяще сдав вступительные экзамены. На физико-математический, кто бы сомневался… Иномиряне стремительно, как губка, поглощали знания о мире и его устройстве — то, что уже было известно и оканийцам, и иллурийцам. Вероятно, осмысливали и адаптировали под уже известные им знания… Особенно в этом выделялся Орив — как-никак, долгая работа преподавателем в Тиарской академии наложила свой отпечаток. Олла, Джал и Той поступили на первый курс. Азира чуть не приняли на второй — занимаясь по программе общеобразовательной школы, он параллельно прихватывал и изучал расширенные программы некоторых предметов, что и установила приёмная комиссия. Однако Литаная поступила только на первый, поэтому от заманчивого предложения Азиру пришлось отказаться — он не хотел ни на миг расставаться со своей женой. Абиша тоже прошла вступительные экзамены, но с мечами ей пришлось временно расстаться — службе безопасности Иллурийской империи удалось распознать в них оружие, причём, по причине того, что подобный вид оружия был в империи неизвестен и способов его экранирования и противодействия в империи не существовало, не говоря уже о том, что мечи не только с лёгкостью рассекали любой предмет, игнорируя любые известные в империи щиты, но и могли в любое время по одному желанию своего хозяина исчезать или становиться невидимыми, мечам Абиши тут же был присвоен класс особо опасного и, соответственно, запрещённого к ношению оружия, не говоря уже об его использовании. Так что мечи временно заняли место на одной из стен в комнате Абиши, а сама она обзавелась угрюмым выражением лица — без пары мечей за спиной, с которыми она не расставалась ни на один день на протяжении долгих лет своей жизни, женщина чувствовала себя неуютно, практически голой. И это несмотря на то, что и без мечей она была первоклассным воином. Правда, служба безопасности Иллурии не знала, что висящие на стене мечи для женщины не проблема — завязанные на её энергетическую оболочку, мечи могли в любой момент оказаться в её руках всего лишь по желанию своей хозяйки. Однако божественное веление звучало недвусмысленно — подаренные им энергетические конструкты в форме мечей не должны появляться в академии, чтобы служба безопасности не выдвинула женщине обвинения в нарушении закона. Не повезло только Тане — несмотря на то, что она успешно сдала выпускные экзамены за полный курс средней общеобразовательной школы, в академию её не взяли по возрасту, предложив прийти на следующий год, а лучше — через два. Даже к вступительным экзаменам не допустили, что сильно огорчило девушку — она уже привыкла во всём и везде быть лучшей. Андрей посмеивался, но в процесс не вмешивался: годом раньше, годом позже — какая разница для бессмертной жрицы, когда она поступит в человеческую академию. Таня его позицию не понимала и обижалась, а порой и злилась. В такой момент никто, кроме Андрея, не рисковал к ней подходить: от девушки во все стороны растекались явно ощутимые эманации угрозы, подкрепляемые изменяющимся внешним видом симпатичной женской фигурки — от развевающихся во все стороны, будто наэлектризованных, волос, до светящихся зелёным светом глаз, придававших милому, по-детски наивному женскому лицу зловещие очертания. Так что преподаватели интуитивно спасли собственное учебное заведение от немалых потрясений — всё же Таня пока слабо контролировала свои эмоции и была ещё слишком молода и неуравновешена, чтобы её поведение соответствовало поведению взрослого человека. Впрочем, молодость — это такой недостаток, который самопроизвольно проходит со временем. Так что, несмотря на то, что Таня злилась и пыталась высказать Андрею свои обиды, он только обезоруживающе улыбался…

Для Иллуры этот год тоже не прошёл даром. Она немного похудела, зато приобрела рельефные, красиво подчёркивающие её фигуру мышцы. На работу она продолжала ходить ежедневно, но посвящала ей от силы один-два ри, на большее ей времени практически не оставалось — всё оно было отдано тренировкам. Андрей объяснял ей, что одновременно с развитием физического тела он постепенно меняет его энергетический каркас, что благоприятно отражается на общем уровне её физической подготовки. Правда, Иллура этого практически не замечала — она по-прежнему казалась самой себе медлительной и неуклюжей. Чтобы переломить это мнение, Андрей в последнее время выставлял против неё спарринг-партнёров из числа преподавателей школы боевых искусств, но женщина подозревала, что они, зная, кем ей приходится великий Отшельник, просто жалеют её и опасаются сражаться в полную силу. Поддаются… Не переубедили Иллуру в этом ни её многочисленные победы над преподавателями школы, ни уверения Андрея, что её уровень значительно возрос — ведь даже в спарринге со своим собственным сыном женщина смогла продержаться лишь несколько мгновений — движения Тимиро были точны и стремительны, не оставляя матери ни шанса не то что на победу, а даже на возможность достойного проигрыша. Узнав о проведённом без его разрешения спарринге с собственным сыном, Андрей долго ругался, после чего, услышав очередные жалобы жены, лишь сильнее нагрузил её тренировками. И вот однажды, на одной из очередных, до изнеможения изнурительных тренировок, не в силах дотянуться до постоянно ускользающего от её атак мужа, Иллура, уставшая до смерти и державшаяся на дрожащих от напряжения гудящих ногах на одном лишь упорстве, в отчаянии попыталась завершить приём, всеми силами мышц и души бросая кулак в сторону уворачивающегося противника, уже понимая, что и этот удар не достигнет цели. Её кулак, с характерным хлопком закончив движение, опять ожидаемо провалился в пустоту — уход с линии атаки Андрей провёл безукоризненно, классически разорвав дистанцию. Однако, даже остановившись, кулак женщины, казалось, обрёл продолжение — с костяшек плотно сжатых пальцев, стоило им закончить стремительный удар, сорвалась бледная светящаяся капля, по форме повторяющая кулак, и, стремительно преодолев разделяющее спарринг-партнёров расстояние, впечаталась в Андрея, искрами расплескавшись по его телу. Иллура сразу же прекратила спарринг, в недоумении замерев — происшедшее было выше её понимания. Андрей же, улыбнувшись, сказал:

— Вот и ещё одна ступень пройдена, дорогая. Поздравляю! Добро пожаловать в мир магов! Отныне к обычным тренировкам для тебя добавляются тренировки с твоим энергетическим резервом — ты наконец-то научилась им пользоваться…

Окаана, императорский дворец…

— Что привело вас ко мне на этот раз, тан Шихои? Какие новости в империи? Что опять тревожит главу моей службы безопасности? Говорите. Порадуйте хорошими новостями своего императора!

— Мой император, вряд ли мои новости сильно вас порадуют. Недавно имперская канцелярия зарегистрировала новый клан. Клан получил название по имени своего основателя — тана Рэя.

— Это имя мне что-то напоминает…

— Память не изменяет вам, мой император. Тан Рэй является никем иным, как хорошо вам известным Руром Лерой, теневым патриархом клана Лерой и серым главой синдиката Камэни-Лерой, принявшим после своего давнего воскрешения в лабораториях Камэни имя Рэй — вы знали этого человека под обоими именами, просто о тане Рэе ничего не было слышно в последние сотни сол. Сейчас тан Рэй, вернувшись на политическую арену империи, просто отказался от своего прежнего кланового имени, открестившись от обоих прославивших его кланов, и создал свой собственный клан. Впрочем, это не значит, что его тайно не поддерживает матриарх Иллэри, преследуя, естественно, свою выгоду — она очень опасная женщина и не зря получила прозвище стальной госпожи.

— О Руре Лерой действительно почти эон ничего не было слышно — он, если мне не изменяет память, увёл из империи почти всех людей своего синдиката, оставив от кланов Камэни и Лерой жалкие остатки.

— Ну, не такие уж они и жалкие — оба клана уверенно занимают места в первой сотне топ-кланов империи. Не удивлюсь, если скоро в первой сотне появится новый клан, потеснив кого-то из старичков.

— Что, настолько заметно? Ведь, как я понимаю, клан только что создан? Где тан Рэй планирует набирать в свой клан людей? Практика вылавливания в имперских отбросах уникальных самородков себя уже изжила — клан Лерой в бытность своего становления уже собрал в империи все сливки. И, кстати, почему его регистрацию в таком случае не приостановили?

— Не было ни одного повода, ни одной, даже самой малейшей, зацепки, чтобы регистрационная палата смогла придраться к документам. Весь пакет документов был представлен в трёх экземплярах с приложением описи, один экземпляр сразу же после регистрации был направлен в совет кланов, один с пометками приёмного секретариата забрал сам тан Рэй. Зарегистрирована ровно сотня членов клана, без учёта самого патриарха. Все физически здоровы и дееспособны. Причин для отказа не было. Повторюсь, мой император — все документы в идеальном порядке.

— Удивительно, где Рэй так хорошо научился разбираться в имперском законодательстве…

— А это не он, мой император. Все документы готовил клан Камэни и он же вызвался поручителем при регистрации клана.

— Опять эта старая с… Ссстальная баба…

— Ну, не такая уж она и старая. Недавно её видели здесь, в столице, на одном из межклановых собраний — госпожа Иллэри абсолютно здорова и выглядит восхитительно, несмотря на тысячи прожитых сол — на вид ей сейчас не больше двадцати. И она по-прежнему стальной рукой управляет и своим кланом, и вверенным ей синдикатом. Она — идеальный матриарх. Таких, как она, в империи больше нет и, наверное, уже никогда не будет.

— Но подождите… До меня доходили слухи, что она чуть ли не при смерти — даже собственные врачи разводили руками, не в силах ей помочь.

— Как видите, не всегда можно верить слухам. Хотя я предполагаю, что воскрешение стальной госпожи из мира мёртвых как-то связано с внезапным возвращением в империю дикого рурха.

— Да, известие не из приятных. Можете добавить что-нибудь ещё?

— Ничего помимо того, что, получив регистрацию и связанные с ней права, клан Рэй тут же принялся скупать на самых обжитых планетах империи участки земли в самых комфортабельных и престижных районах. Судя по размаху торговых сделок, в средствах тан Рэй не стеснён, правда, предпочитает расплачиваться химическими элементами, минералами или любым другим сырьём по выбору продавца. Действует жёстко, нагло и напористо, на уровне фола. Не брезгует шантажом, если владелец отказывается продавать приглянувшийся участок, однако до прямых угроз, насколько я в курсе, пока не доходило. Уже скуплено и зарегистрировано за кланом Рэй более тридцати тысяч земельных участков, и их число постоянно и неуклонно растёт. На каждом приобретённом земельном участке тут же сносятся все строения, высаживаются деревья и трава, а в центре строения строится громадный зиккурат, по-видимому, культового предназначения. Доступ на территорию закрывается для всех без исключения, а сама территория огораживается таким образом, что случайный проход на неё исключён. Дополнительно вдоль всего забора вывешиваются предупреждающие таблички о наличии частного владения и запрете прохода, а также об установленных на участке системах по физическому уничтожению нарушителей. Воздушное пространство над принадлежащими клану Рэй территориями также закрывается от любых полётов вплоть до суборбитальных. И это не пустые угрозы — территории действительно оснащаются системами наземной и противовоздушной защиты.

— Даже так? И какова их эффективность?

— К сожалению, выше всяких похвал, мой император. Мы уже потеряли нескольких своих сотрудников и множество разведывательной техники, пытаясь разгадать секрет клановой защиты. Вероятнее всего, тан Рэй применил какие-то новинки на основе своих секретных разработок. Предположительно, что-то, использующее генерацию пространственных аномалий.

— И как это удалось определить?

— Наше министерство привлекло к исследованию свойств защитных контуров территорий клана Рэй военных учёных — они разместили на границах участков специальную диагностирующую аппаратуру. Точных данных получить пока не удалось — слишком уж реализованные в них принципы отличаются от используемых империей. Однако искажение метрики пространства, пусть и едва различимое, на уровне фона, им зафиксировать всё же удалось. К тому же, при прохождении через барьер инородных объектов, как живых, так и неживых, эти искажения кратковременно увеличивались, что и позволило определить принцип применённой защиты.

— И зачем это Рэю?

— Не знаю, мой император. Даже наши аналитики не решаются предсказать дальнейшие действия патриарха Рэя. Все клановые территории с построенными на них зиккуратами выглядят абсолютно безжизненными — проживание людей там не зафиксировано. Но вместе с тем все они имеют вид обжитой и ухоженный — как какие-нибудь парки в столичных пригородах, вот только без людей.

— Ваши прогнозы?

— В ближайшее время количество принадлежащий клану Рэй территорий будет только увеличиваться. Причём тан Рэй, как правило, ограничивается приобретением только одного земельного участка небольшой площади на одной из планет, хотя были случаи, когда он мог приобрести на некоторых планетах не один, а два, три и более участка. Также тан Рэй избегает приобретать участки более десяти квадратных ши, хотя есть единичные случаи приобретения им и значительно больших территорий. Видимо, это как-то связано с предназначением построенных на клановых землях сооружений.

— И вы догадываетесь, для чего они?

— Ответ, лежащий на поверхности — транспортные коммуникации. Все мы знаем, что тан Рэй является специалистом в области создания порталов. Наверняка он открыл новый, значительно более дешёвый способ транспортировки грузов — только в этом случае его действия приобретают смысл. Одна планета — один транспортный терминал. Это же предположение подтверждает география его приобретений — купленные кланом участки достаточно равномерно распределены по всем двадцати восьми галактикам империи. Небольшое увеличение плотности в метрополии — но это и понятно, ведь сама метрополия обжита значительно лучше окраин.

— Так чего же в конечном счёте империи ожидать от возвращения тана Рэя?

— Скорее всего, экономической экспансии. Как только количество порталов превысит некий рубеж, необходимый для надёжной поставки товара в любую точку империи, отколовшаяся от империи часть синдиката Камэни-Лерой начнёт экономическую интервенцию, поставляя в империю свои товары, предположительно, лучшего качества и по наименьшей стоимости.

— Откуда такие данные?

— Это прогноз наших аналитиков, мой император.

— Но я так и не услышал от вас, в чём же угроза империи? Вы сейчас говорите мне, что в скором времени предположительно в империю попадут товары лучшего качества по более низкой цене. Но это же, наоборот, хорошо!

— Нет, мой император. Это очень плохо, ведь производиться эти товары будут не у нас. А, значит, много людей в империи потеряют свои рабочие места, а ряд предприятий — разорится. Наша империя самодостаточна, и приобретение какого-либо товара на стороне означает закрытие аналогичного производства у нас.

— А как же конкуренция? Ведь конкуренция нужна — без неё не будет экономического развития государства.

— Конкуренция нужна внутри государства, мой император. Тогда она действительно полезна, оставляя внутри страны передовые, успешные предприятия и отсеивая отсталые, нерентабельные. От такой конкуренции государство только выиграет. Внешняя конкуренция нам не нужна — она сделает нас зависимыми.

— Ну так запретите клану Рэй продажу чужих товаров — пусть, если так хочет, продаёт только имперские. Или налаживает, в конце концов, собственное производство.

— Вы и сами ответили на свои предложения, мой император. Под прикрытием собственного производства тан Рэй сможет организовать нелегальные поставки любого количества чужого товара.

— Похоже, этот Рэй — моя постоянная головная боль. Я согласен с вами, тан Шихои, что угроза империи действительно есть, причём весьма существенная. Пустить развитие ситуации на самотёк мы не можем, нужно что-то делать. Что вы предлагаете?

— Вариант физического устранения лидера клана или развязывания гражданской войны внутри государства вы не рассматриваете?

— Это был бы слишком радикальный метод решения вопроса, тан Шихои. Тем более, если мне не изменяет память, когда-то давным-давно вы сами докладывали мне, что тана Рэя уничтожить обычными способами вряд ли возможно. Маловероятно, что за прошедшие сотни сол он стал более слабым или беспечным.

— Тогда предлагаю вам самим расспросить тана Рэя об имеющихся у него планах касательно возвращения в империю. При прошлых моих встречах с этим, вне всяких сомнений, выдающимся человеком, он показался мне чрезвычайно здравомыслящим. Все свои поступки и решения тан Рэй имеет привычку взвешивать на предмет вытекающих из его поступков и решений последствий, причём последствия эти, как правило, не затрагивают макроэкономических параметров государства. То есть имеет место именно то, о чём я только что говорил — если тан Рэй будет действовать внутри империи и в интересах империи, то просто один из кирпичиков экономической мощи империи, принадлежащий какому-то клану, будет заменён на другой, принадлежащий самому Рэю. В масштабах государства подмена будет незаметна и даже, возможно, принесёт некоторый экономический эффект. Государство же в вашем лице получит зависимость от самого Рэя вместо зависимости от другого государства. Впрочем, так обстоит дело и сейчас — Окания необычайно сильно зависима от решений кланов, особенно первой сотни. Если патриарх Рэй при личной беседе с вами убедит вас в том, что его дальнейшая деятельность в империи направлена на пользу Окании, а не является выражением экономических интересов неподконтрольных империи государственных образований, то предлагаю оставить всё как есть и не трогать клан Рэй. Осталось только убедить тана Рэя действовать не в интересах своего бывшего синдиката, а в интересах Оканийской империи. Вероятно, переговоры будут достаточно сложными и нам придётся чем-то поступиться, но альтернативы этим переговорам нет. Худой мир лучше доброй ссоры.

— Возможно, я действительно воспользуюсь вашим предложением, тан Шихои, оно кажется мне достаточно продуманным и осторожным. Но если всё же тан Рэй не захочет давать мне такое обещание или, дав, решит нарушить его?

— Тогда нам останется только молиться давно забытым богам — империю ожидает гражданская война, исхода которой не смогут предсказать даже лучшие имперские аналитики…

Оканийская империя, резиденция клана Камэни…

— Танья Иллэри, добрый вечер, вы, как всегда ослепительно прекрасны!

— Спасибо вашей жене, тан Рэй. Я перед ней в огромном и до сих пор неоплаченном долгу. Как она, кстати, поживает?

— Горюет. Её не приняли в Лурийскую столичную академию. Сказали — мала ещё. Пожелали немного подрасти и приходить к ним через сол, а лучше — через два. Всё бы ничего, но всех остальных приняли, а её — нет. Тяжёлый удар для самолюбия…

— Привозите в Оканию. Я похлопочу, и её примут туда, куда она захочет, невзирая на возраст. При необходимости даже поднатаскаем по предметам на вступительные экзамены.

— Не стоит, танья. Что такое год или два для бессмертной, а Тане на самом деле ещё рано выходить во взрослую жизнь — юношеский максимализм у неё плещет через край и разлетающимися брызгами может серьёзно покалечить окружающих. Силы-то у неё сейчас немеряно — как у молодого бога, а вот способности трезво оценивать свои возможности, соизмерять их и не наносить другим вреда пока не хватает.

— Что ж, вам лучше знать собственную жену. Но лучше расскажите мне, что привело вас в Оканию на этот раз?

— Я помню, что из клана Камэни выходят одни из лучших учёных империи.

— И это действительно так. Говорю без ложной скромности — десятки тысяч сол клан Камэни оттачивал методику кланового образования.

— Именно поэтому я обращаюсь к вам. С получением высшего образования для моих людей проблем нет, но мне нужно, чтобы некоторые мои люди получили идеальное по меркам империи среднее образование. К тому же только в синдикате Камэни-Лерой к людям клана Рэй будут относиться лояльно — всё же я сам родом отсюда. В других кланах отношение к моим людям будет откровенно враждебным, а вне кланов получение хорошего среднего образования в империи практически невозможно.

— А почему вы не хотите обучать своих людей в Иллурии? Насколько я понимаю, там уровень обучения никак не хуже, чем здесь.

— Там уже обучаются мои люди. Но я не хочу складывать все яйца в одну корзину, предпочитая брать всё самое лучшее из обоих империй. Потом мои люди сами будут иметь возможность сравнивать две разные имперские школы и, возможно, в будущем смогут создать свою. Пока для меня значительно проще организовывать им именно такой способ их обучения.

— Вопрос, в принципе, решаемый, но будет ли вашим людям комфортно обучаться вместе с нашими детьми? Ведь обучение в клане Камэни начинается с пяти сол и продолжается вплоть до пятнадцати.

— Думаю, с этим проблем не будет. Я буду привозить вам на обучение не взрослых учеников, а детей. Единственной проблемой может стать язык — они говорят с сильным акцентом. Плюс многие слова и выражения заимствованы из другого языка, который вам незнаком, а некоторые из детей говорят сразу на двух языках. Со временем это, конечно же, пройдёт, но поначалу потребуется некоторый период на адаптацию.

— В Окании один язык. В Иллурии, насколько я знаю — тоже, ведь жители Иллурии по сути — те же Оканийцы. Откуда второй язык?

— Это язык моей родины. Русский. На этом языке я разговаривал с Тимиро и Яринатой, на этом языке они общались между собой в другом мире, когда не хотели, чтобы их подслушивали, на этом языке написано большинство их научных работ. Вполне естественно, что этот язык, пусть и немного искажённый, знают некоторые мои потомки. В мире, откуда они пришли, русский язык называют истинным.

— Со вторым языком понятно. А откуда у них акцент в оканийском?

— Любой язык со временем претерпевает изменения. В мире Наты уже сменились десятки поколений.

— Ты хочешь сказать, что время в твоём мире течёт по-другому?

— Оно течёт почти в восемь раз быстрее, чем в этом мире.

— Ты научился управлять временем?

— В этом на самом деле нет ничего сложного — достаточно лишь понять некоторые фундаментальные законы мироздания. Я же учёный — ты, надеюсь, этого не забыла?

— Как же не забыть? Твой диплом об окончании высшей Оканийской имперской академии до сих пор в гордом одиночестве красуется на её стенах — повторить твой успех не удалось больше никому. Мне не понятно одно — обладая столь обширными знаниями, почему ты не учишь своих людей сам?

— Я учёный, а не учитель. Мне постоянно не хватает времени на собственные исследования, чтобы я бездарно тратил его, занимаясь ещё и обучением. Время для меня — самый драгоценный ресурс. А если есть место, где мои люди могут получить хорошее образование без моей помощи — пусть получают.

— Хорошо, по этому пункту мы договорились. Я даже не возьму с тебя оплаты за обучение.

— Нет, оплату придётся взять. Посчитайте, во что вам обойдётся обучение моих людей, и я вам верну стоимость обучения. Хотите — минералами или металлами, хотите — готовыми изделиями. Тем более что речь идёт не о единичных учениках — уже в ближайшее будущее количество обучаемых может сильно возрасти.

— И о каком количестве может идти речь?

— Первоначально — скорее всего, таких учеников будет немного, сотня-другая. Но уже через десяток сол их будут тысячи, а, возможно, и больше. Возможно, через сотню-другую сол количество детей, которым потребуется обучение, превысит миллионы. Правда, к этому времени ситуация может стабилизироваться — мои люди, окончившие различные оканийские высшие учебные заведения, овладеют необходимыми методиками обучения детей и сами займутся воспитанием подрастающего поколения по аналогии с клановым дошкольным и школьным образованием. Надеюсь также, что и тут ты окажешь моим людям необходимую помощь.

— Тогда предложение оплаты принимается. Но, раз ты настоял на оплате, значит, эта просьба не единственная.

— Да, будет ещё одна просьба. Тоже оплачиваемая, причём достаточно щедро.

— Постараюсь исполнить и её.

— В клане Камэни есть опытные юристы и торговые представители. Я хотел бы, чтобы вы начали приобретение для клана Рэй участков земли на максимально возможном количестве обжитых планет империи. Участок земли должен быть по площади не менее одного ши, можно и больше. Цена меня не волнует. Оплата за сделку — металлами или минералами. Также участок должен быть достаточно комфортным для проживания и находиться в транспортной доступности для планетарных средств коммуникации. При выборе между комфортными условиями и транспортной доступностью нужно выбирать условия — транспортом, при необходимости, я смогу обеспечить свою землю и сам.

— А почему ты не занимаешься приобретением земли самостоятельно?

— Кто сказал, что не занимаюсь? По мере возможности, когда у меня появляется свободное время, я скупаю понравившиеся мне земельные участки на разных планетах во всех галактиках империи, скупив уже десятки тысяч, но для меня это — капля в море. Мне нужно больше, много больше — в идеале мне нужен участок на каждой освоенной планете империи. Одному человеку, будь он даже богом, не успеть охватить такие громадные объёмы работ. Тут нужна сплочённая команда из сотен, тысяч квалифицированных работников.

— Прости, Рэй, но для чего тебе столько земли? В империи сотни миллионов обжитых планет — нам не хватит и вечности, чтобы купить участок на каждой.

— Ничего страшного, приобретайте постепенно, равномерно распределяя покупки по империи — кучковаться в одном месте не стоит.

— Это имеет смысл делать только в том случае, если каждый клочок своей земли ты снабдишь порталом, а зная, что твои земли будут располагаться в разных галактиках…

— Ты всегда была поразительно догадлива, Иллэри. Мои люди будут иметь возможность свободного перемещения на любой клочок клановых земель, где бы он ни находился. Единственное условие — на этом клочке должен стоять мой храм, который и будет являться и источником энергии, и порталом с координатной привязкой. Возвести сам храм несложно — после небольшого обучения и нескольких специальных тренировок этим впоследствии сможет заниматься даже Таня.

— Похоже, Рэй, ты только что решил основную проблему всех крупных цивилизаций — проблему коммуникации. Ведь Оканийская империя по сути представляет собой миллионы локальных, экономически замкнутых образований, и ситуация только ухудшается при удалении от метрополии — слишком уж дорогостоящими являются перемещения с помощью порталов, особенно межгалактических. Скажи — а не может ли мой синдикат как-то воспользоваться создаваемой тобой сетью порталов?

— Пока говорить об этом преждевременно, но в будущем можно будет вернуться к обсуждению данного вопроса.

— Давай обговорим более конкретные сроки — фраза «когда-нибудь в будущем» слишком обтекаема. Кстати, я готова хоть сейчас выделить клану Рэй совершенно бесплатно необходимые участки земли под строительство храмов на каждой планете анклава. Участки будут располагаться в самых выгодных местах — с умеренно тёплым климатом и с приемлемой транспортной доступностью. Да и на других планетах империи, если есть возможность, мы могли бы абсолютно бесплатно поступиться некоторой частью клановых земель. Как тебе моё предложение?

— Узнаю железную госпожу! Твоя деловая хватка сродни сжимающимся челюстям рурха! Предлагаю установить период в пятьдесят сол — если всё пойдёт так, как я и запланировал, то к этому времени по всей Оканийской империи у меня будут построены сотни тысяч, если не миллионы храмов во всех двадцати восьми обжитых галактиках. Мои люди, проходящие обучение в Иллурийской академии, благополучно вернутся домой, а их место займут следующие студенты. Мои задумки и начинания в мире Натаны дадут первые результаты. Мой клан, базирующийся в этом мире, будет насчитывать сотни тысяч людей, приехавших сюда из мира Наты на постоянное место жительства. Некоторые из этих людей будут достаточно сильны, чтобы у имперцев отпало всякое желание задирать мой клан. Вот тогда и вернёмся к этому вопросу. Быть может, в синдикате Камэни-Лерой появится и третий клан? Как знать?

* * *

Храм Одина на Лияре в этот вечер был практически пустым — обычно многочисленные постоянные посетители приходили в него с утра поклониться своему создателю, поднести дары и, как водится, о чём-то попросить… Но сейчас, незадолго до наступления ночной темноты, лишь одна-единственная женская фигурка преклонила свои колени перед громадной статуей чёрного дракона, зловеще нависающей над ней в полумраке громадного зала. Эхо уносило под своды тихое бормотание женщины:

— О Великий Один, всемогущий и справедливый! Да продлятся вечно эпохи твоего правления, да не оставишь ты нас милостию своей! Смиренно преклоняю колени свои пред ликом твоим и покорно прошу исполнить обещание твоё…

— Достаточно! Я услышал тебя. Говори!

Низкий рокочущий голос ещё долго метался эхом под сводами гигантского зала, заставляя стоящую перед статуей на коленях женщину испуганно вздрагивать. Наконец, видимо, собравшись с силами и решившись, она запинающимся голосом произнесла:

— Великий Один! Ты обещал взять на обучение одного моего ребёнка, как только у меня родится третий…

— Обещал, и от обещания своего не откажусь. Я заберу одного из твоих детей, по твоему выбору, на обучение в другой мир. Кого ты хочешь обучить?

— Своего старшего сына, Великий! Ему недавно исполнилось восемь лет — достаточный возраст для того, чтобы начать учёбу.

— Да будет так. В первый день зимы приводи его в мой храм — я заберу его с собой. Если он окажется достоен — обратно он вернётся через сто лет, не ранее. Для него это время пролетит быстрее — он постареет всего на двенадцать лет, вернувшись домой двадцатилетним. Если такой долгий срок обучения для тебя неприемлем — ты можешь отказаться от обучения. Что-нибудь ещё?

— Нет, Великий, это всё. Я приведу к тебе своего сына. Спасибо за помощь потомкам твоим…

Где-то в другом мире, некоторое время спустя…

— Таня, а не объяснишь ли ты мне, что за бред несут в моих храмах люди, поклоняющиеся мне? И зачем нужны эти поклоны и коленопреклонения?

— Ну это же очевидно, муж мой! Ты для них бог, а богам принято поклоняться. И я, как твоя верховная жрица, разработала… Хмм… Как же это правильно называется… А, вспомнила! Технический регламент обращения пользователя к своему божеству, вот! Разработала и утвердила своей властью!

— Ндаа… Общение с технической цивилизацией и изучение основ программирования искинов явно пошло тебе на пользу. Ты, самое главное, при разработке алгоритмов обращения пользователей к великому, всемогущему и справедливому мне обязательно предусмотри операнды условного перехода, сброса ошибки и защиты регистра от переполнения.

— Чего — чего?

— Я говорю, что когда количество идиотизма в твоих регламентах превысит некую пороговую черту, то эти самые регламенты будут считаться недействительными. Сбросятся, как ошибочные.

— А что там ещё про регистр? Я не совсем понимаю, что там может переполниться и от чего его надо защищать.

— А это когда количество обращений пользователей, ошалевших от твоих инструкций, превысит разумные пределы, то все обращения будут автоматически перенаправляться от меня к тебе. Сама напортачила — сама и разбирайся.

— Признаю свою вину, муж мой, и обещаю исправиться. Я переработаю свои… эээ… инструкции для пользователей… и попытаюсь сделать их более простыми… Но от поклонения их очищать не буду!

— А, делай как знаешь… Но имей ввиду — у меня терпение не железное. Если твоя деятельность станет приносить мне серьёзные неудобства — расхлёбывать её будешь сама. Возможно, это поможет тебе спуститься с небес на землю.

— Да я, вроде как, и так на земле…

— Да? А мне показалось, что ты уже где-то в облаках витаешь — страшно далеки твои идеи от простого народа. Так что спускайся с неба в реальную жизнь и постарайся сделать так, чтобы разговоры людей в моих храмах напоминали нормальную человеческую речь, а не бред обкурившихся фанатиков.

— Это приказ, муж мой?

— Это пожелание, призванное не усложнять твою и мою дальнейшую жизнь.

— Твоё пожелание для меня — приказ, муж мой!

— И ещё одно пожелание… Вернее, просьба, от меня лично. Моё первое имя, которое мне дала моя мать, было, как ты уже знаешь, Андрей. Здесь, в империи, меня называют Рэй, что является сокращением от моего первого имени, а до этого звали Руром — так когда-то меня назвала моя вторая жена, сравнив с рурхом. В мире Наты имя Андрей тоже исказили, переделав в Дироя, но всё чаще называют Одином — это имя мне когда-то дал Николай, один из моих учеников, сравнив со скандинавским богом войны. Как ты смотришь на то, чтобы во всех храмах Наты вернуть мне первоначальное имя?

— Имя Андрей — слишком сложное для твоих почитателей.

— А Рэй?

— Слишком короткое.

— Рур?

— Никому не известно и ни с чем не ассоциируется.

— Так что ты предлагаешь?

— Оставить всё по-прежнему. Народ знает тебя как Одина и молится тебе, произнося именно это имя. В народе ты уже давно и прочно ассоциируешься с богом войны и справедливости — так зачем что-то менять? Оставайся Одином — так будет проще и мне, и верующим.

— Ну что ж, так тому и быть. А теперь для тебя подарок — обновлённая карта твоих владений с координатами всех построенных за этот год храмах в двадцати девяти галактиках…

Где-то в резиденции правителей Иллурийской империи…

— Приветствую высокий совет правителей Иллурии. Госпожа Литэйла, госпожа Айлинэри, господин Тассо, господин Тувилани, — Андрей вежливо, с достоинством склонил голову, приветствуя находящуюся перед ним четвёрку правителей как равную, и занял место за столом, где уже сидело четверо людей, которых он только что поприветствовал.

— И тебе долгих лет, тан Рэй, — ответный кивок Тассо был выполнен небрежно, хотя и в пределах допустимого этикетом — мужчина сразу же давал понять, что перед четвёркой правителей в настоящий момент находится не равный им по положению, а проситель, и в их власти либо удовлетворить прошение, либо отказать наглецу, решившему шантажировать первых лиц империи. Однако на лице Андрея не дрогнул ни один мускул — оно было всё так же бесстрастно, как и в первые секунды появления в этом помещении. Внимательно оглядев четвёрку правителей и дав им время первыми начать разговор, Андрей, так и не дождавшись ответного шага, повёл речь первым.

— Я пришёл сюда для того, чтобы услышать ваше решение на данное мною почти два сола назад предложение.

— У нас очень много предложений — озвучьте его ещё раз, чтобы мы смогли освежить его в своей памяти, — в разговор вступил тан Тувилани. Танья Айлинэри, как лицо заинтересованное — ведь именно через неё Андрей передавал совету своё предложение, — благоразумно молчала. Танья Литэйла также не проронила ни слова — она давала право высказаться первыми мужчинам. Владея в своё время небольшим сельскохозяйственным кланом, одним из миллионов таких же маленьких и бесправных, привыкшая за сотни лет своего правления к осторожности, она не изменила этой привычке и сейчас, несмотря на то, что в настоящее время была одним из четырёх самых могущественных людей в иллурийской империи.

— Озвучу ещё раз, мне не сложно. Иллурийская империя, созданная, если вы не забыли, при моём активном участии, зародилась в одной из ничейных, то есть не занятых ни одной из вышедших в космическое пространство цивилизаций, галактик. Эту галактику я выбрал для базирования анклава Камэни-Лерой не только по этой причине — помимо того, что она имеет статус «ничейной», соседние с ней галактики, пусть и исследованные мною достаточно поверхностно, тоже в настоящее время никому не принадлежат. Таким образом, что эта галактика, что соседние будут принадлежать тому, кто первым их заселит. Критерии колонизации уже давно отшлифованы в Оканийской империи и уже десятки тысяч сол не меняются — колонизированной считается та звёздная система, в которой построены капитальные сооружения, способные обеспечить постоянное проживание в течение неограниченного периода времени для одной тысячи колонистов — именно такое количество людей минимально необходимо, чтобы со временем, даже будучи изолированными, основать новую цивилизацию. На текущий момент в этой галактике в результате непрекращающейся экспансии Иллурия уже колонизировала пятьдесят семь тысяч девятьсот девяносто шесть звёздных систем из как минимум десятков миллиардов доступных для колонизации. Ранее я оповестил совет Иллурии, что создал свой собственный клан, не подчиняющийся ни одному правительству и проживающий одновременно на территориях как Иллурийской, так и Оканийской империй. Естественно, что, проживая на территориях этих государств, члены моего клана обязуются соблюдать законы этих государств — до тех пор, пока эти государства в лице своих жителей соблюдают законы по отношению к моим людям. Чтобы впоследствии не возникало каких-либо юридических или имущественных, в том числе территориальных, коллизий, я предлагаю совету Иллурии выделить в моё личное пользование по десять процентов территории каждой колонизированной вами планеты. Речь, естественно, идёт обо всех освоенных вами звёздных системах, как сейчас, так и в дальнейшем. В свою очередь я обязуюсь выделять в пользу Иллурии половину территории колонизированных мною планет во всех освоенных моим кланом звёздных системах — как в этой галактике, так и в других. Разделение земель между Иллурией и моим кланом считаю необходимым оформить документально.

— Это неприемлемо! Вся земля в Иллурии может принадлежать только государству! — категорически заявил Тассо.

— Вы забыли добавить — вся колонизированная вами земля, тан Тассо. Настоятельно рекомендую подумать ещё раз — ведь я могу выдвинуть аналогичное требование — вся колонизированная кланом Рэй земля принадлежит исключительно клану Рэй.

— Ещё нужно доказать, что вы что-то колонизировали!

— Аналогичное требование — ещё нужно доказать, что Иллурия хоть что-то колонизировала.

— Мы отлично знаем каждую колонизированную нами планету в каждой освоенной нами звёздной системе! На всех наших планетах проживают подданные нашей империи и построены соответствующие объекты инфраструктуры и средства коммуникации.

— Аналогичное заявление — я отлично знаю каждую колонизированную мною планету в каждой звёздной системе. В каждой принадлежащей мне по праву первенства звёздной системе на колонизированной планете также построены необходимые объекты инфраструктуры и средства коммуникации.

— Какие объекты? Пирамиды?

— Именно, тан Тувилани. Каждая такая пирамида может служить местом постоянного проживания десяти тысяч человек. Или вы сомневаетесь, что пирамида — это не капитальное строение? Спешу вас проинформировать — от естественных причин эти сооружения будут разрушаться сотни эонов. К тому же пирамида может являться не только домом, но и средством связи и коммуникации — с её помощью специально обученные люди могут напрямую общаться с другими мирами и обмениваться необходимыми товарами.

— То есть ваши пирамиды одновременно являются порталами?

— Совершенно верно.

— Тан Рэй, долгое время мы мирно сосуществовали рядом, не вмешиваясь в дела друг друга. Мы даже выделили вам в личное владение обширный кусок территории Оканы…

— Не вы выделили — я взял. Взял тогда, когда он вам ещё не принадлежал — кажется, вы начали забывать, с чего зародилась Иллурийская империя.

— Ваша земля находится на территории Иллурийской империи…

— Моя земля не находится на территории Иллурии, никогда на ней не находилась и ей не принадлежала. Она принадлежала, принадлежит и будет принадлежать только мне до тех пор, пока существует эта вселенная. Но вы зря отходите от темы нашей встречи — я жду от вас ответа. Вы выделите мне по десять процентов территории освоенных планет Иллурийской империи в обмен на половину территории планет, освоенных кланом Рэй?

— Нет. Это неприемлемо.

— В таком случае не будет и ответного шага с моей стороны — Иллурийской империи на мои планеты и относящиеся к ним звёздные системы доступ закрыт. Это не будет касаться отдельных граждан — я не собираюсь изолировать колонизируемые мною миры, однако процедура посещения для ваших граждан будет аналогичной посещению граждан иностранных государств. Подробные правила взаимных посещений нам ещё предстоит разработать, но одно правило будет неизменным — доступ будет производиться только при наличии соответствующего разрешения через специально оборудованные пропускные пункты, а нарушители — задержаны или уничтожены, в зависимости от тяжести их проступка.

— Вы пойдёте на то, чтобы сознательно уничтожать граждан Иллурии?

— Вы пойдёте на то, чтобы сознательно нарушать границы суверенного государства?

— Это война?

— Ни в коем случае. Это охрана границ суверенной территории.

— И у вас хватит на это сил?

— Поверьте, хватит.

— Вижу, что от конструктивного диалога вы, тан Рэй, решили перейти к угрозам. Скажите, а вы не боитесь за жизни своих близких? Ведь своим решением вы настроите против себя всё население Иллурии, и никто, в том числе департамент внутренней безопасности империи, не даст гарантии, что ваша жена, например, подвергнется нападению какого-либо фанатика. Случаи ведь бывают разные…

— Я со всей серьёзностью подойду к вашему предостережению, тан Тассо, и приму все необходимые меры для того, чтобы мои близкие не пострадали.

— Однако вы понимаете, что после этого разговора ваша жена уже не сможет занимать высокий государственный пост?

— Мне искренне жаль, но я приму это ваше решение. Постараюсь объяснить танье Иллуре, что у меня не было иного выбора.

— Также ваши дети не смогут нигде устроиться на работу — для них в Иллурийской империи не найдётся даже места уборщика.

— Ничего страшного — они это переживут.

— Люди, которых вы привели неизвестно откуда, будут отчислены из наших учебных заведений — обучать их далее мы не сможем. Все предыдущие договорённости с вами с этого момента считаются недействительными.

— Все собравшиеся так считают? — Андрей медленно обвёл взглядом сидящую перед ним четвёрку правителей. И если Тассо и Тувилани смотрели прямо на него, то Литэйла и Айлинэри опустили глаза в пол — они явно не хотели встречаться с ним взглядом. Немного помолчав, Андрей продолжил:

— Искренне жаль, что вы пошли по этому пути. Мелкий укол для меня — на Лурийской высшей технической академии свет клином не сошёлся. Я сегодня же заберу оттуда своих людей — они будут продолжать обучение в Оканийской империи. Моя жена также с сегодняшнего дня прекращает работу на Иллурию — я найду её талантам более достойное применение. Я также полностью закрываю доступ на землю Лурии, находящуюся в моей собственности, в том числе в воздушное пространство над принадлежащей мне территорией вплоть до суборбитальной границы. Доступ на принадлежащие клану Рэй планеты будет закрыт для всех лиц и транспортных средств, не имеющих соответствующего разрешения, полученного в визовом отделе министерства внешних отношений клана Рэй — филиал соответствующего министерства в скором времени будет в клане создан. И, в заключение, я сообщаю высокому совету Иллурии, что я всегда готов к диалогу, но следующая наша встреча, если она состоится, будет проходить уже совсем на других условиях.

Айлинэри попыталась что-то сказать, но её перебил Тассо, даже привставший со своего кресла, чтобы бросить в лицо Андрею:

— Вы смеете выдвигать условия целому государству?

— Смею. Тем более что сильно подозреваю — очередной раунд переговоров будет происходить не между мною и советом империи, а между послами равноправных государств. До свидания, таны и таньи…

С последними словами фигура человека, сидящего перед четвёркой правителей Иллурийской империи, исчезла.

Оканийская империя, резиденция клана Камэни…

— Тан Рэй, я выполнила своё обещание. Все девять доставленных вами детей устроены в одну из лучших клановых школ. С ними, помимо общих предметов, дополнительно занимаются преподаватели по Оканийскому языку и литературе, а также истории и космографии — преподаватели, как вы и предполагали, действительно столкнулись с некоторыми трудностями во время их адаптации, но, поверьте, ничего существенного — пара кун, и доставленных вами детей будет не отличить от детей Камэни. К тому же ваши люди, за которых вы просили дополнительно при нашем последнем разговоре, благополучно зачислены на второй курс столичной высшей академии — туда же, где в своё время учились и вы. Правда, им придётся досдавать некоторые экзамены и зачёты — второй год обучения уже начался, но не думаю, что для них это будет очень сложно — общий уровень знаний ваших людей поразил приёмную комиссию.

— Спасибо, танья Иллэри. Оплата за проделанную работу будет произведена сразу же, как только вы определитесь с формой этой оплаты.

— А позволено ли будет мне брать оплату в натуральном выражении?

— Уточните, что вы имеете ввиду?

— Синдикат Камэни-Лерой кровно заинтересован в приобретении новых участков земли, имеющих общие границы с находящимися в собственности клана Рэй участками. Дополнительно, как я уже говорила, мы готовы поступиться частью имеющихся клановых земель, в том числе на самых престижных планетах империи.

— Вы решили рассмотреть возможность породниться с кланом Рэй?

— Прошу также не забывать, тан Рэй, что клан Лерой — это и ваш клан. Вы должны заботиться о его будущем.

— Хорошо, считаю это допустимым. Но только в том случае, если минимальный участок, принадлежащий клану Рэй, составит один ши, и только в ситуации со вновь приобретаемыми участками. Там, где участки моим кланом уже приобретены и зарегистрированы — крутитесь, как хотите. Договаривайтесь о покупке смежных участков, меняйтесь, предлагайте собственникам земли выгодные альтернативные условия.

— Принимается. Следующий вопрос — с вами хотели бы возобновить деловое сотрудничество некоторые имперские кланы, ранее успешно торгующие с кланом Лерой. Слухи о вашем возвращении просочились во властные круги империи.

— Возобновить сотрудничество с молодым кланом Рэй или со мною лично?

— Подозреваю, что и то, и другое, но вне всякого сомнения, кланы в первую очередь интересуете лично вы — никто в империи не сомневается, что клан Рэй как минимум повторит стремительный взлёт клана Лерой и заранее стремятся заручиться вашей поддержкой.

— Какие отрасли экономики будут обсуждаться?

— Тут я мало что могу сказать. Подозреваю, что традиционные сектора экономики, в которых уже давно и прочно укрепился клан Лерой, ваших деловых партнёров интересовать не будут. Следовательно, остаётся или военное сотрудничество, или те сектора, с которыми наш синдикат никогда не сталкивался. Возможно, это будет транспорт и коммуникации — всем в империи известно, что клан Лерой обладает уникальными секретными технологиями в области современных вооружений и строительства порталов, курируемых когда-то вами лично. Возможно, клановые аналитики посчитали вероятным, что на протяжении последних сотен сол вы не прекращали свои исследования в этих направлениях, и, вероятно, добились определённых успехов. То есть вам известны новые технологии, нигде до этого ещё не использованные, и применение которых может принести большую прибыль. Клановые аналитики ещё не забыли, что вы не только опытный руководитель, но и выдающийся учёный.

— Ваши догадки вполне могут быть недалеки от истины, танья Иллэри. Так что встречаться, хотел бы я этого или не хотел, по-видимому, придётся. Если вас не затруднит — дайте указание своему секретариату подготовить график этих встреч и оповестить другую сторону.

— Сделаю. Это несложно. Что-нибудь ещё?

— Нет, спасибо, с остальным я справлюсь самостоятельно.

— Тогда разреши задать тебе несколько вопросов?

— Разрешаю. Правда, не гарантирую, что ты получишь на них ответы.

— Как всегда… Ты традиционно в своём репертуаре. Вопрос первый — как ты оцениваешь ориентировочную численность своего клана через сто, триста и тысячу сол?

— Иллэри, тебе никто не говорил, что слишком много ума иногда вредно для здоровья? Это единственный вопрос, честный ответ на который полностью раскроет все мои планы.

— Значит, полномасштабная экспансия… Но мы же с тобой друзья? Ведь так? Выбивая для своего клана в империи место под солнцем, ты же не забудешь свой синдикат, который когда-то с таким трудом создавал? В конце концов, мы можем пойти на слияние синдиката и сформировать новый клан под общим названием. Правда, тогда мы потеряем один голос в совете кланов, но политическое влияние для меня не самоцель — в крайнем случае, одним голосом можно и поступиться.

— Иллэри, я отлично понимаю движущие тобой мотивы — ты всё отдашь, на всё пойдёшь ради благополучия собственного клана. И тут ничего не поделаешь — так тебя воспитали. Поэтому отвечу честно — пока не будут кардинально затронуты экономические интересы моего клана — мы с тобой действительно друзья. Но, раз ты и так обо всём догадалась, открою тебе ещё одну маленькую тайну — в клане Рэй все клановые являются кровными родственниками. Все они — мои далёкие потомки. Вливание чужой крови в клан не предусмотрено. Эту тайну знает Айлинэри, теперь знаешь её и ты. Соответственно, ни о каком слиянии и речи быть не может. Нет, я, конечно же, понимаю, что некоторая доля чужой крови в клан всё равно попадёт — любви не прикажешь, и, несмотря на прямые запреты, подобные браки всё равно иногда будут случаться. Я, кстати, уже предусмотрел экономические рычаги по сокращению подобных межклановых браков, хотя каждый подобный случай будет рассматриваться отдельно и по каждому будет приниматься своё решение — истинной любви я препятствовать не буду. Но в масштабах всего клана мы сохраним родственные связи и не пойдём на слияние.

— Но неужели твоих потомков так много, чтобы клан смог пробиться хотя бы в первую тысячу?

— Иллэри, я планирую не просто войти в первую тысячу, но и уверенно закрепиться в первой сотне. Возможно, даже в первой десятке, но это дело отдалённого будущего.

— У тебя есть целый анклав, заселённый твоими потомками?

— Больше. Иллэри, у меня есть целая вселенная, целый мир, подаренный мною моим потомкам. И каждый из них имеет право увидеть свою историческую родину, а, если захочет — и остаться в ней жить…

Где-то на Лурии…

— Прости, Рэй, мне жаль, что так всё получилось…

— Лина, не придавай этому разговору слишком большого значения. В масштабах вселенной эта неприятность не стоит ничего — вселенная даже не заметит твоей жалости.

— А ты?

— Мне действительно жаль, что люди, с которыми я начинал строительство Иллурийской империи, почувствовав вкус власти, оторвались от реальности, решив построить ещё одно государственное образование по аналогии с Оканийской империей. Я предполагал, что руководство Иллурии будет более лояльно к другим государственным образованиям и открыто для диалога. Впрочем, это и моя ошибка — формируя совет Иллурии, я наивно полагал, что правящая верхушка, наполовину состоящая из руководителей клановых служб безопасности и действующая по аналогии с правлением императора Окании, но с распределённой на четверых ответственностью и отсутствием тормозящего фактора в лице экономически независимых кланов, избежит свойственных Окании ошибок. Я был молод и наивен — вы избежали одних ошибок, чтобы тут же наделать множество других. Вы никогда не будете в одиночестве, как не будет в одиночестве Оканийская империя, как не будет в одиночестве моя далёкая родина, до сих пор считающая, что она одна во вселенной — только на том основании, что, успешно освоив собственную звёздную систему и создав колонии на соседних, они до сих пор не встретили никого из разумных существ. Рано или поздно вселенная станет местом обитания множества независимых государств, и они должны научиться договариваться друг с другом. Пока же я вижу только одно — Оканийская империя со времён обнаружения Таурийской цивилизации находится с ней в состоянии холодной войны, и единственный выход из затянувшегося противостояния имперским политикам видится в дальнейшей гонке вооружений. Иллурийская империя, столкнувшись с аналогичной ситуацией, тут же попыталась решить её с позиции силы.

— Не все разделяют эту позицию, Рэй.

— Возможно, Лина, но ни тебе, ни Литэйле не удалось убедить своих соправителей. Поэтому я покидаю Иллурию и возвращаюсь в Оканию — там я могу начать строительство собственной империи, не вступая в вооружённый конфликт с целым государством.

— И где же будет твоя империя? На какой планете, в какой галактике ты её создашь?

— Моя империя не будет базироваться в какой-то одной галактике, Лина. Я хочу, чтобы мои люди не были привязаны не только к одной галактике, но и к какой-то одной вселенной. Я хочу дать им возможность жить так, как того хотят они сами, и дать возможность выбора — если им нравится техническая цивилизация, они могут устроиться в Иллурии или Окании. Если им нравится единение с дикой природой — я смогу выделить им для проживания девственно чистый, никем не заселённый мир. Ты же помнишь, что все члены клана Рэй — мои далёкие потомки. Я хочу подарить им не только целый мир — я хочу подарить им истинную свободу, свободу думать, развиваться и творить так, как они того пожелают.

— Верю, что у тебя это получится — зная тебя, я понимаю, что у тебя хватит на это и силы, и власти. Ведь ты же демиург, а власть демиурга — безгранична! Не так ли, Рэй? Но я не понимаю одного — зачем это нужно лично тебе?

— Тебе этого и не понять, Лина… Для того, чтобы ты смогла меня понять, ты должна подняться на одну ступеньку со мной и прочувствовать, пережить то же самое, что и я. У меня действительно есть всё, что я только могу пожелать — есть сила, есть бессмертие, есть способность творить целые миры, где моя власть абсолютна. Но, забравшись так высоко, я потерял самое главное — то, на что вы, люди, даже не обращаете внимания. Я потерял возможность свободного общения с себе подобными. Став демиургом, я оказался в вакууме чувств — да, меня любят, мне поклоняются, но меня никто не воспринимает как обычного собеседника, такого, с кем можно поспорить, поругаться, накричать, обидеться и потом простить…

— Но у тебя же есть жёны, дети, которых ты любишь и которые любят тебя! Ты же общаешься с ними!

— Я же говорил, что ты не понимаешь… Никто сейчас не говорит про любовь — она между нами была и будет. Я действительно говорю с ними, обмениваюсь информацией, но полноценным общением это назвать нельзя — слишком уж велика пропасть, лежащая между нами. Фактически я давно уже живу один, не вместе со своими родными, а рядом. И даже разговор с ними напоминает разговор матери со своим маленьким ребёнком — я понимаю своих родных, но они не могут понять меня. Я, раскрывая для своих потомков мир, даю им возможность развиваться в надежде, что когда-то они смогут повторить мой путь, пройдя по той же лестнице познания. Тогда и закончится вечность моего одиночества, разбавленная ожиданием того, как когда-то кто-то из моих потомков сможет достичь того же, что и я. Этот кто-то поднимется по ступеням моего дома, сядет за мой стол и протянет мне руку, как равный равному. А без общения с равным — тем, кто сможет не просто выслушать меня, но и понять — зачем мне власть?..

 

Эпилог

Право открывать очередное ежегодное собрание совета кланов, именуемое в народе «ассамблеей золотой тысячи», было традиционно делегировано императору — как по праву представителя верховной власти империи, так и по праву члена клана Торуга, одного из могущественнейших кланов империи, входящего в топ-десятку самых влиятельных кланов и занимающего в клановом рейтинге престижнейшее восьмое место. Поднявшись на трибуну, император с занимаемой им высоты внимательным взглядом обвёл заполненный людьми притихший зал и начал свою вступительную речь:

— Уважаемые таньи и таны! Рад приветствовать всех вас на очередной ассамблее совета кланов. В этот раз в регламент совета, равно как и в список приглашённых кланов внесены незначительные изменения. Нет, не волнуйтесь — «золотая тысяча» по-прежнему состоит из тысячи самых успешных, самых богатых и самых влиятельных кланов империи, имеющих реальное влияние на проводимую империей политику. Однако сегодня впервые регламент был нарушен — я имел смелость пригласить на совет патриарха молодого, ещё никому не известного клана. Клан был зарегистрирован совсем недавно, его списочный состав, насчитывающий всего сто членов, замыкает список имперских кланов, однако я предрекаю этому клану большое будущее. Ведь патриарха этого молодого клана все вы прекрасно знаете — это широко известный ранее тан Рур Лерой, впоследствии сменивший своё имя на Рэй, которое и дало название новому клану. Давайте поприветствуем нового патриарха!

Дальнейшее действо не сильно отличалось от заведённого тысячелетиями регламента — император рассказывал об успехах империи, о внешних и внутренних угрозах, обрисовывал стоящие перед ней задачи и возникающие проблемы, а также призывал все кланы сплотиться для решения этих проблем. Но, в отличие от предыдущих собраний, зал вовсе не был внимательным слушателем — то тут, то там люди, сидящие в зале, склоняли головы друг к другу и тихо о чём-то переговаривались, рискуя нарваться на выражение императорского неодобрения. И таких людей было настолько много, что, как бы тихо они между собой не разговаривали, в зале стоял заметный стороннему наблюдателю шум — не настолько сильный, чтобы выйти за грани приличий, но достаточный, чтобы император обратил на него внимание. Впрочем, император оказался достаточно мудрым правителем, чтобы не высказывать прилюдно своего неодобрения — новость, которую он сообщил, действительно была слишком важной, чтобы многие представители кланов потеряли самообладание — слишком уж хорошо известной в прошлом, неординарной и, как утверждали некоторые, зловещей фигурой был тан Рур, действующий патриарх клана Рэй, чтобы умные политики почувствовали витающий в воздухе ветер перемен, и сейчас, не в силах сдержать эмоций, делились ими с заинтересованными собеседниками.

Это обсуждение переросло в жаркие споры во время первого же перерыва — представители кланов обсуждали, чем грозит их кланам возвращение столь мощной фигуры на политическую арену империи. Правда, обсуждение проходило вдалеке от самого Рэя — его, причём не без оснований, опасались трогать даже на словах. Зато, стоило только патриарху Рэю выйти в кулуары, как его тут же обступили старые знакомые — те, с кем он имел дело ещё будучи заместителем матриарха Лерой. И первой к Рэю подошла Тиаринея, матриарх клана Ханто, со словами:

— Мои поздравления, патриарх Рэй. Вы всё же основали свой клан, как я и предполагала когда-то. Не просветите ли меня, почему вы, отказавшись возглавить многочисленный и достигший под вашим управлением вершин могущества клан Лерой, как вам и предлагали в своё время, решили начать строительство клана с самого начала, практически с нуля. Ведь вы же когда-то привели Лерой в первую сотню, и вы имели вполне реальные шансы пробиться и в первую десятку — у вас для этого было всё — и люди, и средства, и влияние. Однако предпочли на долгое время исчезнуть из империи, обескровив не только свой клан, но и своего союзника, клан Камэни. И я уже не говорю о том, что вот уже сотни сол я не получаю ни единой весточки от своей любимой дочери, которая вышла за вас замуж.

— И вам моё почтение, танья Тиаринея, — ровный спокойный голос Рэя был полон учтивости, — начать строительство клана с нуля я начал по одной простой причине — все члены этого клана являются потомками от моего брака с вашей дочерью Иллурой. Так что всех нас объединяют чисто родственные связи. А что до могущества — так я за ним не гонюсь. Пусть показным могуществом гордятся другие — я и так отлично знаю и свою силу, и свои возможности, и своё влияние. Не волнуйтесь за нас — мы найдём своё место в империи. А дочь вашу я пока никому показывать не буду — исключительно исходя из вопроса обеспечения её безопасности. Однако сол через десять-пятнадцать, думаю, она уже сможет выходить в свет без угрозы для собственной жизни.

— А вы прогнозируете угрозы для жизни собственной жены? — вдруг послышался вопрос императора, незаметно появившегося рядом, — и какое место в экономической жизни империи планирует занять ваш клан? Чем вы планируете заниматься? Не просветите ли меня, как своего императора?

Голос императора источал любезность, но вот взгляд его был серьёзный и напряжённый — такой, как будто император сейчас вёл не обычный светский разговор, а готовился к поединку со смертельным исходом. Да и выражение всего лица императора показывало, что ему сейчас не до праздных разговоров. Однако Рэй спокойно выдержал взгляд императора и так же спокойно ответил:

— Я действительно опасаюсь выводить сейчас свою жену в свет — я слишком хорошо знаю подлость и зависть некоторых кланов и на что они способны. Если вдруг император забыл — могу напомнить, как погиб мой сын Аруми. И не надо мне говорить, что Хорукайяни были исключением — просто они первыми решились на подобный шаг. Но я не дам гарантии, что кто-нибудь другой не осмелится повторить их попытку. Это мой ответ на первый ваш вопрос. Что же касается второго вопроса, то в нём нет никакой тайны — я открыл способ создания достаточно дешёвых порталов, поэтому хочу организовать в империи транспортную сеть, а также заняться торговлей. Грузы я планирую перемещать небольшие — пропускная способность моих порталов невелика. Пока рассчитываю продавать товары, которые буду производить сам — посмотрю, что в империи пользуется наибольшим спросом, и налажу своё производство. Впоследствии, возможно, за определённую плату буду браться за перевозку сторонних грузов, но это — дело отдалённого будущего.

— Значит — порталы по всей империи?

— А разве ваши имперские аналитики вам об этом ещё не доложили?

— Верно, доложили. Но вот откуда об этом могли узнать вы — никак не могу понять.

— Считайте, что у меня очень сильно развита интуиция.

— А вот у моего департамента государственной безопасности интуиция прямо-таки вопит о том, что с вашими землями что-то нечисто. Вы не позволите их осмотреть? Если, конечно же, вам нечего скрывать.

— Скрывать мне нечего, это так. Но вот осмотреть их я вам не позволю — это частные владения, в которые даже имперским службам безопасности доступ запрещён.

— Вы не успели создать клан, а вас сразу же начинают в чём-то подозревать. Вы не находите это слишком подозрительным, тан Рэй?

— Нет, господин император, не нахожу. И предупреждаю сразу — в клане Рэй нет ни вооружённых сил, ни наступательных вооружений. Я вообще не планирую давать членам своего клана оружие. Возможно, мой клан может показаться кому-то абсолютно беззащитным, однако поверьте, что это далеко не так. Любое враждебное действие по отношению к моему клану будет караться с предельной жестокостью, так, что судьба Хорукайяни может кому-то показаться слишком мягкой — в конце концов, остатки этого клана до сих пор благополучно проживают в империи.

— Вы, тан Рэй, едва создав клан, уже переходите к угрозам?

— Вы плохо меня слушали, господин император. Я не угрожаю — я предупреждаю. Я говорю, что будет, если произойдёт то-то или то-то. Поверьте, мои предупреждения обычно имеют поразительное свойство сбываться.

— И последний вопрос — вы не планируете организовать торговлю между империей Оканы и покинувшими её мятежными кланами Камэни и Лерой?

— Никакого мятежа не было — все покинувшие империю люди покинули также и названные вами кланы. А торговать с ними я в ближайшее будущее не планирую — они основали свою собственную империю в десятках галактик от вас и развиваются самостоятельно, Оканийская империя им пока не нужна. Возможно, в будущем всё изменится, но начинать торговлю считаю целесообразным только после установления дипломатических отношений. Иначе такая незаконная торговля, по моему мнению, будет считаться контрабандой. В любом случае это не моя головная боль — у иллурийцев есть своё правительство, оно и будет решать все внешнеполитические вопросы, включая установление с Оканией торговых отношений.

— Рад, что вы это понимаете, и не буду больше вам мешать — я узнал от вас всё, что хотел, и не выявил угрозы для существования империи. Живите, как хотите, при условии соблюдения имперских законов. А сейчас я вижу, что с вами хотят пообщаться представители других кланов…

Император сделал несколько шагов в сторону, и, радостно улыбаясь, новоиспечённого патриарха стали обнимать матриархи Лой и Тарома, выливая на него потоки информации, несомненно, очень важной и очень нужной. Однако император даже не собирался вслушиваться в разговор — он действительно узнал всё, что хотел. Император не питал никаких иллюзий и не заблуждался в отношении нового патриарха: Рур Лерой был и остался его личным врагом, но врагом честным — он никогда не лгал, даже если ложь могла пойти ему на пользу. И никогда не начинал войны первым. Вынырнув из небытия в Окании, которую он покинул сотни сол назад и где многие уже успели про него забыть, патриарх Рэй не замышлял ничего против империи. Просто он по какой-то одному ему известной причине решил вернуться…

Конец второй части.

Планета Ната имеет два материка — Натану и Лияру

около 100 метров

1 ши составляет около 10 километров

около 1 метра

1000 лет

сутки

около секунды