ПЕРВЫМ проснулся Шура. На красноватой коре сосны трепетали солнечные блики — это первое, что он увидел. Высоко над головой размеренно долбил дятел. По спине, казалось, ползли холодные струйки воды, зубы стучали от холода, всё тело болело от неудобного положения. Лёня спал, скорчившись и уткнув нос Шуре в живот.

— Лёня, вставай, — осторожно будил его Шура.

— А? Что? — испуганно вскричал Лёня.

— Вставай, ночь-то прошла!

При солнечном свете было совсем не страшно. Через минуту ребята стояли под деревом, разминая затекшие члены. Лёня, осмотрелся кругом.

— А теперь мы, Шурик, дом найдем? — робко спросил он. Шура посмотрел на синее безоблачное небо.

— Конечно, найдем. На запад нам нужно идти, — уверенно сказал он, махнув рукой. — А теперь нам нужно позавтракать. Ведь мы только вчера утром ели.

Оба почувствовали, что они голодны. Выбрали местечко, где сильнее грело солнце, достали хлеб, копченую рыбу, ветчину и стали завтракать.

— Ну вот и переночевала, — сказал Лёня, прожевывая. — А вчера боялись.

— Я говорил, что никогда ничего не надо бояться, — ответил Шура, хотя на самом деле он ничего подобного не говорил.

Переночевав в лесу, ребята чувствовали себя героями. Теперь тайга и горы стали нестрашными и знакомыми. Но ребятам хотелось скорее домой, к родным, хотелось рассказать о своих приключениях, о том, какие они смелые.

— Ну, теперь домой, домой, — нетерпеливо повторял Лёня, глядя, как Шура складывает в сумку оставшуюся еду.

Они прошли несколько шагов и остановились. Склон горы круто обрывался. Внизу, на дне долины, пенился ручей.

— Вот так штука… Как же мы пройдем? — сказал Шура.

Леня испуганно взглянул на него большими синими глазами.

— Пойдём на юг, — предложил Шура, подумав. — где-нибудь, наверно, можно будет спуститься в долину.

Такое место скоро им попалось. Когда ребята очутились в долине, — вернее, в ущелье, — ручей оказался большим бурным потоком. Прежде всего ребята напились, а потом попробовали перейти поток вброд. Но когда Шура вошёл в воду по пояс, течение чуть не сбило его с ног. Пришлось вернуться на берег.

Ребята долго стояли, глядя на зеленоватую быстро несущуюся воду.

— Откуда взялась эта река? — недоумевал Шура. — Наверное, мы неправильно идём, потому что, когда шли из дому, её не было.

— А помнишь ручей переходили? — напомнил Лёня. — Может быть, этот ручей здесь превратился в реку?

— Может быть, — согласился Шура. — Значит, мы сейчас южнее пошли, чем вчера. Идём вверх по течению! — предложил он, подумав. — Тогда найдём то место, где переходили вчера.

Шли долго Поток стал шире, но мельче. Ребята уже хотели переходить на другую сторону, когда услышали какой-то странный шум. Прислушались. Леня даже приоткрыл рот.

— Водопад, — догадался Шура.

— Пойдём, посмотрим, — предложил Лёня.

— Пойдём.

Ущелье сузилось и замкнулось водопадом. Вода падала отвесной стеной. Метров на двести летели мелкие, как пыль, брызги. Над водопадом стояла радуга. В том месте, где вода оседала, она кипела, как в котле, бешено неслась по камням, седая и лохматая. Ребята притихли. Они почувствовали себя такими крошечными и бессильными, что опять стало страшно, как ночью. Так они стояли долго, забыв о времени.

Наконец Шура дернул Лёню за рукав и показал глазами далеко в сторону. Там поток разливался во всю ширину ущелья, так как русло было загромождено камнями. По этим камням, торчавшим из воды, можно было совершенно свободно перейти на другую сторону, что ребята и сделали.

Когда они отошли от водопада на такое расстояние, что его шум не мешал разговаривать, Лёня, качая головой, жалобно сказал:

— Уй-юй-юй! Какой большой водопад, настоящий Ниагара!

— Ну, уж Ниагара, — усомнился Шура.

— А как этот водопад называется?

— Наверное, никак.

— Никак?

Лёня остановился и радостно заблестевшими глазами взглянул на Шуру.

— Может быть, правда — никак? Поди, он ещё не открыт. Мы первые его открыли!

Эта мысль так обоих поразила, что они некоторое время молча смотрели друг на друга.

— Пожалуй, и в самом деле он ещё не открыт, — наконец сказал Шура. — Ну, а если так, значит, мы должны дать ему название.

— Конечно, должны, — горячо сказал Лёня. — Назовём его «Веселый». Нет, это не подходяще… Лучше «Кипучий». И напишем на скале:

— «Бурный», пожалуй, более подойдет, — заметил Шура.

Ребята вернулись к водопаду и острым осколком гранита нацарапали на скале:

«Водопад „Бурный“. Открыли Шура Радченко и Леня Вязников 16 августа 1937 года».

Сознавать, что они открыли водопад, было очень приятно. Ребята долго любовались надписью.

— Какие-нибудь туристы попадут сюда и прочитают, — сказал Лёня. — Понимаешь: вот идёт человек и ничего не видит… — Он сделал несколько шагов, не глядя на надпись. — И вдруг взглянет. Что такое? «Водопад „Бурный“. Открыли Шура Радченко и Леня Вязников», — с удовольствием прочитал Лёня вслух, приподняв брови, и рассмеялся, показывая щербину в зубах.

— Лёня, пойдём домой, а то уже поздно, — спохватился Шура.

Они заторопились. Но склон ущелья был почти отвесный, и выбраться наверх ребята не смогли. Они пошли обратно, вниз по течению ручья, только по другой стороне, отыскивая место, где бы выбраться из ущелья.

Сели, закусили немного и опять пошли. Склоны ущелья становились всё круче и угрюмее. Смутная тревога охватила ребят.

— Этак мы, пожалуй, уйдем дальше от дома, — обеспокоенно сказал Шура. У Лени сжалось сердце и ослабели ноги.

— Шурик… Может быть, попадётся такое место, не очень крутое, — пролепетал он, испуганно заглядывая в глаза товарищу.

— Может быть, — коротко сказал Шура, глядя в сторону. Однако, такое место не попадалось; ущелье становилось всё теснее.

Вдруг ребята услышали знакомый гул. Они остановились и прислушались.

Лёня видел, что Шурино большелобое лицо становилось всё мрачнее и мрачнее.

— Опять водопад, — прошептал Лёня, не зная, как к этому отнестись, и не понимая, почему Шура стал таким мрачным. Шура сорвался с места.

— Бежим скорей!

У Лёни испуганно застучало сердце. Бежали недолго. Скоро ущелье стало совсем узким. В нескольких метрах от ребят река, сжатая отвесными скалами, падала в широкую долину, но попасть в неё было невозможно. Ребята оказались запертыми в ущелье двумя водопадами. Они стояли и молча смотрели в долину, залитую уже косыми лучами солнца. Шура перевёл взгляд на голые отвесные склоны.

— Вот так штука, — сказал Шура, — попали в ловушку.

— А если здесь попробовать вылезть? — робко сказал Лёня, показывая глазами на склон горы. Шура не ответил. Он бросил лук на песок и стал карабкаться по склону. Леня следил за ним. напряжённо мигая глазами. Шура поднялся метров на десять и остановился: держаться было не за что. Он посмотрел вверх, посмотрел вниз, и у него задрожали ноги: нет, не выбраться…

— Шурик, слезь, оборвешься, — тихо попросил Леня, Шура молча спустился. Ещё постояли, глядя в долину, Лёня готов был заплакать.

— Лёня, ты взял веревку? — неожиданно спросил Шура, быстро повернувшись к Лёне.

— Взял, — недоумённо протянул Лёня.

— Давай её сюда. Здесь будем спускаться.

— Где? — Лёня замигал глазами и открыл рот.

— Здесь! — Шура показал рукой на водопад.

— Как здесь? Мы утонем, нас разобьёт… — растерянно пролепетал Лёня.

— Не согласен — оставайся здесь, — холодно сказал Шура, потом миролюбиво добавил: — Видишь ту сосёнку? Мы доберемся до неё, привяжем к ней веревку и спустимся по веревке сбоку водопада. Там воды совсем мало, только брызги.

Лёня опасливо посмотрел на то место, куда указывал Шура, и нерешительно сказал:

— А если оборвёмся?

Шура пожал плечами.

— Надо держаться крепче. Доставай веревку и разувайся. Спускаться будем босиком.

Осторожно по камням добрались они до обрыва. Здесь у самого водопада росла между камней одинокая сосенка. Река, сжатая скалами, стремительно проносилась мимо и с тяжёлым грохотом падала в долину. Там она бурлила, рычала и прыгала, как косматый зверь.

Лёня с ужасом заглянул вниз.

— Шура, миленький, упадем мы здесь, у меня голова кружится!

— А ты держись за сосну, а на воду не смотри — посоветовал Шура и горячо добавил: — Не надо бояться, и все будет хорошо.

Он привязал к стволу сосны тонкую, но крепкую веревку, поправил сумку за плечами, ободряюще улыбнулся бледному, напряжённо следившему за ним товарищу и, держась за веревку, стал спускаться по отвесному склону рядом с водопадом.

Он привязал к стволу сосны тонкую, но крепкую веревку, поправил сумку за плечами, ободряюще улыбнулся бледному, напряженно следившему за ним товарищу и, держась да веревку, стал опускаться…

Через несколько секунд он стал совершенно мокрый. Брызги летели на него, водяная пыль мешала смотреть, ноги скользили по мокрым камням, шум оглушал. Он старался не смотреть ни вверх, ни вниз, весь напружинился и думал только об одном: как бы не оборваться.

Вдруг ему показалось, что он с ужасающей быстротой летит в холодную сверкающую бездну. Он успел только подумать: «Разобьюсь… как же Лёнька»… и в ту же секунду больно ударился обо что-то головой. Нет, кажется, — ногами, а в голове отдалось. Дыхание захватило от боли и тут же мелькнула радостная догадка: «Да ведь я спустился! Ведь я уже внизу!».

В самом деле: под ногами песок, гальки, ракушки, Он выпустил веревку и, забывая о боли в ногах, побежал дальше от водопада. Посмотрел вверх: крошечная фигурка прилепилась к стволу сосны. Выражения лица нельзя было разглядеть, Шура помахал рукой — фигурка зашевелилась: Лёня стал спускаться. Шура побежал обратно, взял конец веревки и стал ждать. Он хотел застраховать товарища от падения.

Через несколько минут перед ним стоял бледный, оглушённый Леня. Он растерянно повторял, заикаясь:

— Это… ничего… э-это… ничего…

Шура взял его осторожно за плечи и повел подальше от водопада. Некоторое время они шли молча.

Наконец. Лёня остановился улыбнулся своей милой и жалкой беззубой улыбкой и сказал:

— Ну, теперь я сам.

Пошли быстрее. Солнце село, и стало холодно в мокрой одежде.

Опять настигала ночь и становилось жутко. Шура винил себя за то, что так много времени потерял у водопада, забыв о серьёзности своего положения.

— Погоди-ка… — он остановился и круто повернул к горному склону. В склоне чернела дыра, Лёня стоял на берегу потока и смотрел вслед товарищу. Вот Шура остановился, наклонился и исчез в черной пасти.

— Шурик, не надо! — с ужасом закричал Лёня.

Ему представилось, что из дыры вылезет кто-нибудь страшный, но Шура спокойно позвал:

— Лёня, иди-ка сюда!

Леня осторожно приблизился.

— Смотри-ка, пещера!

Лёня заглянул. Было темно, но когда глаза привыкли, он рассмотрел маленькую пещеру, метра в два шириной и длиной и метра в полтора высотой. Пол пещеры был усыпан мелким белым песком.

— Всё равно сегодня до дому не добраться. Давай переночуем в этой пещере, — предложил Шура.

Лёне стало тоскливо: опять ночевать в горах. Но возражать было бесполезно: в самом деле наступала ночь.

— Ничего, мы здесь устроимся, как дома, — сказал Шура, снимая сумку и лук. Лёня стоял, прижав к груди руки, дрожал от холода, и ему хотелось плакать. Шура же энергично принялся за работу: стал подтаскивать камни, чтобы загородить вход в пещеру.

— Леня! — крикнул он. — Помогай мне, а то замерзнешь.

Лёня стал собирать сухие сучья для костра и рвать папоротник для постели. Скоро всё было готово. Хотя Шура промок насквозь, спички не отсырели: он хранил их в жестяной коробочке. Ребята развели костёр около пещеры и стали сушить одежду. Поужинали очень скромно: провизию приходилось экономить. После ужина вырубили колья. Орудуя ими, как рычагами, подкатили к пещере большой камень и завалили им вход, оставив маленькую лазейку. Залезли в пещеру и заделали отверстие изнутри.

Убежище было надежное, однако ночь обещала быть холодной. Уже сейчас ребята начинали мерзнуть. Они укрылись курточками, а сверху навалили берёзовых веток, травы, папоротника.

Лёня долго не мог уснуть. Вспомнился дом, не этот, дедушкин, а свой, в Сосновке. Вспомнилась мама. «Какая она теперь стала?» — спросил себя Лёня, и ему сделалось очень грустно. Ему вспомнилось, какой хороший у них с Шурой был живой уголок под кроватью: совёнок, белые мыши. Совёнок, правда, противный, головастый и всегда пищал, зато мыши были прехорошенькие: маленькие, беленькие. А один раз в прошлом году они с Шуриком принесли ужа, и он жил в комнате под шкафом, а мама об этом не знала. Однажды утром, когда Лёня ещё лежал в постели, она вошла в комнату и вдруг закричала, отскочила от двери и затрясла ногой. Оказывается, уж вылез из-под шкафа погреться на солнышке, и мама на него чуть не наступила. Лёне было смешно, а уж с шипением уполз под шкаф. Интересный был уж, молоко пил из блюдечка, да мама заставила унести его на согру. А Лёня в тот же день притащил в комнату весёлую компанию лягушат. Они прыгали по всей комнате, один лягушонок оказался даже на постели у Жени. А Женя — молодец: не боится ни мышей, ни лягушек. Что она сейчас делает? Спит, наверное, в своей кроватке, и мама спит, и не знают они, что делается с Лёней.

Лёне стало очень жаль себя, из-под его закрытых век по щеке потекли слёзы. Он вздохнул коротким и шумным вздохом, похожим на всхлипывание.