Йехар был мрачен. Хотя наше предприятие в каком-то смысле все же увенчалось успехом: нашли мага, правда, непонятно какой стихии. Ничего, выясним.
Всю оставшуюся дорогу до базы мы проделали уже на мабриолете, после того, как Виола разобралась с навигатором, обронив пару слов о мужчинах, которые не смыслят в технике. Так вот, рыцарь хранил такую мрачное молчание, так что мы уже начали опасаться нового депресняка.
— Ольга, — наконец позвал он так, будто я находилась от него в двадцати метрах, а не в двадцати сантиметрах. — Ведь аномалы не различаются силой.
Значит, заметил то, на что уже натолкнулась я в своих размышлениях.
Стихийные маги рождаются с одинаковыми способностями контроля стихий: очень низкими. Во время стресса они могут проявляться в разной степени — но и только. А дальше идет обучение, и все ступени — от ученика до профессора — собственно говоря, не различаются силой. Это просто разный уровень понимания и контроля своей стихии, который приходит с практикой и обучением. Плюс разный уровень развития самого мага. Ты талантливый, читаешь книжки, вкладываешься в тренировки, быстро схватываешь? Дорастешь со временем до профессора. Нет способностей к обучению и пониманию стихий? Быть тебе не выше подмастерья до пенсии.
Игнатский, который не обладает особыми способностями по части стихийной магии, руководит Светлым Отделом. Если бы он все время отдавал на совершенствование контакта с медиумом — он просто не мог бы быть начальником и администратором. Примерно как должность декана не дает возможность стать действительно известным в кругах высокой науки.
— Уже думала об этом. Ну, вот есть же Повелители: они с рождения способны на больший контроль, хотя им тоже приходится овладевать кое-какими тонкостями. Хотя тут возможности проявляются с самого начала, так что как он мог бы проработать столько лет в Конторе…
Мы покосились на пару Тео-Эдмус, которая расположилась чуть в сторонке. Трудно сказать, кто из этих двоих больше пытался убить другого своими речами:
— Нет, поймите, я не отрицаю аномалий, но все это, как правило, объясняется наукой, и причислять к подобным вещам меня самого… нет, я определенно человек, и…
— И ты человек странный. Живешь среди проклятых книг…
— Аномальных.
— Спириты любят говорить, как оно есть, хоть я и не совсем спирит… твоя любимая была стихийницей.
— Аномалом.
— Брось это слово! Я вот тоже думал и думал, что у меня нет стихии, а у меня она оказалась, да еще странная такая, а при рождении ее вообще не было, и я укусил за ногу жреца, а потом…
— Эдмус прав, — заметила я, — его стихия тоже не проявлялась с самого начала, а в нужный момент ударила с огромной силой. Может быть, Тео — того же плана уникум. Тем более что у него просто обязана быть необычная стихия.
— Почему тебе так кажется?
— Обычных тут почти нет.
Больше книг на сайте — Knigoed.net
Мы даже не узнали пока, откуда учитель Йехара берет силы, чтобы испепелять города. Ясно одно: поддержкой своего медиума он в этом мире пользоваться не может. Неужто подпитывается извне, как Сиамы? Или приволок мощный артефакт с собой? Или таки отыскал источник местного мира?
— И как ты думаешь, что нам теперь делать? — Йехар указал глазами на Тео, который в четвертый раз попытался доказать Эдмусу, что он человек.
— Познакомить его с Шестым Сиамом, — отозвался Веслав хмуро. Мы с Йехаром посмотрели сперва непонимающе, потом я наконец удосужилась вспомнить листок из блокнота, который принесла к гадалке. Эти строчки я перечитывала два месяца:
— Коль шестерых ужасен вид — неверье выход породит…
— Если он не образец неверия — не знаю, что думать, — подытожил алхимик, поглядывая на Тео, который повторил, что он человек, в пятый раз. — Впрочем, по мне, так пусть он хоть в японских гремлинов верит, мне другое не дает покоя.
— Поведаешь?
— Его обмороки и его зрение.
Мало того, что на нас рухнуло счастье в виде стихийника с огромными неизвестными силами, так на этого стихийника подуешь — и он в обморок валится. Не говоря о том, что ему нужно пузырек с «Верным глазом» все время в кармане носить. Как бы не убил кого сослепу.
— Нас волнует иное, — заметил Йехар, — Даже при такой неопределённости стихии — ему нужен будет наставник. Маг этого мира, а не кто-то из нас, ведь пребывание Дружины здесь может быть недолговечным! Достаточно искушенный в местных стихиях, чтобы…
Я про себя телепатически попросила Веслава заткнуться, и мне тут же пришлось пожалеть, что телепатией я не обладаю, а на мои взгляды мой любимый и не думает обращать внимание.
— А ты своего попроси — авось, согласится…
То, что началось после этой фразы, было скучно для Дружины и довольно занимательно для Тео. Братские чувства этой парочки крепли прямо на глазах.
— Все аномалы так себя ведут? — тут же осведомился архивариус после очередного вопля Йехара «Не смей оскорблять мой меч и мой орден!». — О. Это еще раз доказывает, что я человек.
— Замолчите и не подавайте дурного примера детям! — возмущенно вставил Эдмус. Все машинально покрутили головой, стараясь увидеть хоть одного ребенка. Эдмус беззастенчиво ткнул пальцем в Тео.
Судя по его лицу, архивариус все же уверился в нашей полной ненормальности.
— Мне к-казалось, в вашей компании я самый старший, — выдавил он, спустя какое-то время. Глумливый смех, который донесся до него после этого, ничего не прояснил, так что пришлось влезать мне:
— Йехар скитается по мирам несколько веков. Веслав читал Книгу Миров, был алхимиком… в общем, у него была такая насыщенная жизнь, что…
— Кое-кого я здесь старше на не на несколько лет, а на несколько жизней, — буркнул алхимик, бросая на меня в высшей степени двусмысленный взгляд. Терпеть не могу, когда меня считают маленькой.
— Эдмус, правда, самый младший, но зато мир спиритов — местечко, где год считается за три.
Теодор смерил Эдмуса взглядом, полным сочувствия, и спирита как-то само собой катапультировало в небо. Уже с высоты он крикнул, что не спустится, пока на него не перестанут смотреть, как на помирающего крякодугла. Архивариус какое-то время размышлял над этим выражением, а потом повернулся ко мне:
— Но вы, Ольга?
А. Виолу он решил не рассматривать, потому что это было заведомо небезопасно. Триаморфиня и так порядочно помотала нервы нашему новобранцу. Как только выдавалась свободная минутка и не надо было возиться с управлением, она опять начинала буравить Теодора подозрительным взглядом.
— Ну-у… Я пережила три призыва Дружины и иду на четвертый круг. Так что назвать меня молодой и неопытной точно нельзя, — и я вернула алхимику его взгляд.
Тео промолчал. По всему видно было, что оставаться самым молодым в команде его не напрягает, но что за «старичков» он от души печалится. В этот момент Тео здорово смахивал на моего шефа Игнатского, проникновенно вещавшего нам на лекциях, чтобы мы не теряли молодость, потому что никакие умения и ранги в магии ее не окупят. Это сообщение производило обычно сильное впечатление. Потому что Игнатский сам служил отчаянной иллюстрацией: с вечным пессимизмом на лице и с мешками под глазами.
Тема детства себя, кстати, так и не исчерпала: как только мы высадились около базы повстанцев — неподалеку от с-озера наткнулись на Шукку.
— А, это вы, — выдала она тоном типичного вундеркинда. — Вы были вне доступа — крайне безалаберно, на мой взгляд. Есть информация о том, кто стоит за созданием с-вируса. На короткое время нам удалось «подсосаться» к одной секретной линии…
— Шукка, — представила я, во избежание нового обморока у архивариуса. — Мозг повстанцев.
Нужно было все-таки его предупредить.
— «Мозг»?! Но ведь это ребенок!
Дружина глубоко вздохнула и побрела к входу, не желая видеть расправу, которая последует за этой фразой.
* * *
У входа в базу мы подождали минут пять, перекидываясь малозначащими фразами и слушая обрывки наукообразностей, которыми Шукка бичевала нового знакомого. Когда Тео присоединился к нам, у него был вид потерпевшего кораблекрушение, но держался он достойно.
— Как тебе наш координатор?
— Очень милая девочка… — откликнулся архивариус, — с глазами серийного убийцы.
Ставлю на что угодно, точнее характеристики пока никто не придумал.
Магического уровня захрипел и накрылся, стоило пройти под ним Джипсу. Тот поднял голову с несчастным видом.
— Я опять стал причиной катастрофы? — но перехватил наши одобрительные взгляды и покорно двинулся дальше. В спину нам понеслись негодующие вопли девочки: наверное, она хотела вернуться вслед за нами и обнаружила состояние своего драгоценного сканера.
Нас это почти не волновало. После истории с Сиамом, прогулки по катакомбам и Книги Миров нас даже новости о том, кто стоит за с-вирусом, не особо-то привлекали.
Что нас привлекала — так это илллюзорная возможность поесть да поспать.
Так что после короткого по военному времени отдыха мы собрались на кухне подкрепляться и беседовать.
Кухня у повстанцев была просто огромной, но никто и никогда не видел, чтобы на ней хоть что-то варили или жарили. На ней не было слышно даже запахов. Всякий, кто входил сюда, окаменевал при виде нескольких безразмерных холодильников в одном углу и шести такого же размера мироволновок — во втором. Плюс кофейный автомат, который при нажатии на любую кнопку выдавал вам один и тот же омерзительный кофе. Даже если вы жали на кнопку «чай».
В холодильниках были по порядку разложены гамбургеры, картошка-фри, хот-доги, кексы, чипсы и прочая неудобоваримая хрень, которой нам вскоре придется отравиться насмерть. Время от времени особая партия повстанцев гоняла в город и обновляла припасы — всегда одни и те же. Хотя Виола утверждала, что три года назад в холодильнике еще водились суши, ветчина и сэндвичи. До нас они не дожили.
Гигантская плита, которая расположилась в центре, была мертва уже давно, пока Веслав ее не реанимировал.
Это и стало первой новостью: когда Эдмус залетел к нам в комнату и изложил, что «Веслав приказал вас провести в кухню, а в случае сопротивления разрешил мне шутить» (мы не стали рисковать и сопротивляться) — первым, что нас поразило, было тепло в кухне. Выше двадцати градусов, я уже отвыкать начала…
Второе потрясение — запах. Я впервые поняла, что не лишилась обоняния в последнее время, а просто в мире Виолы было очень мало запахов. Веслав изменил и это: на плите перед ним стояла булькающая кастрюлька, и аромат чего-то непонятно травянистого приятно напоминал о доме.
— Какого… — начала Виола, влетая в помещение вслед за мной. Эдмус козырнул в сторону алхимика и отправился на поиски остальных. — Как ты оживил это чудовище?!
Она указывала на плиту. Веслав, не глядя на нас, кивнул на стол неподалеку. Стол выглядел так, будто за ним никто не сидел лет двадцать: повстанцы питались каждый в своем секторе, а чаще — каждый у себя в комнате. Привычка лопать без отрыва от монитора была характерна не только для простого населения, но и для тех, кто относил себя к оппозиции.
— Сделано для идиотов, — мимолетом пояснил алхимик, бросая в кастрюльку какие-то цветочки. Аромат тут же стал сильнее и слаще. — Легко понять, куда жать, как только догадываешься, что перед тобой не ядерный реактор.
Виола как-то неопределенно отвела глаза, но не стала читать Веславу лекцию о принципах работы здешних плит.
— Разве ты не работаешь с минимальными емкостями?
— Работаю, когда не варю ординарный травяной чай.
— Чай?! — возрадовалась я, рванувшись вместе со стулом к заветной кастрюльке. — Веслав, я тебя люблю!
И тут же поняла, как это прозвучало. Алхимик, наконец, повернулся с непонятным выражением лица, но Виола уже спасла меня, переспросив недоверчиво:
— Ординарный?
— Ну, около того… — Весл раздраженно взмахнул рукой, готовясь начать лекцию об обширных алхимических свойствах «травяного чая», но на кухне уже появились Йехар и Тео. В нормальном состоянии. Ну, то есть Тео — в благодушно-прибитом, а вот Йехар в грозно-боевом. Может, от той водички в психушке все же был какой-то прок?
Оказывается, пока мы отдыхали, рыцарь действовал. Его закаленный организм более спокойно переносил стрессы и схватки, так что он успел побеседовать и с Шуккой (об этом он особо не распространялся), проследить за тем, чтобы Тео дали отдельную комнату, и вообще, заняться разведкой обстановки и стратегическим планированием. Так что теперь он полным негодованием жеста отверг алхимический чаек и осведомился:
— Каковы наши планы на оставшийся вечер?
Тео — он вообще сидел как на иголках, потому что не знал о совещаниях Дружины ничего — выразил лицом напряженное внимание и приготовился слушать. Я же поняла, что сейчас начнется обычная болтология с попутным обменом остротами и шуточками Эдмуса, поэтому вытянула ноги, с жадностью цапнула отвергнутую Йехаром кружку и вытащила из кармана штанов «Справочник Стандартных Ситуаций». Наконец можно было рассмотреть его как следует. А то мне всё не давало покоя то, что я прочла перед визитом к нам Сиама: что-то о разделении, нападении и наших потерях — минимальных, при вмешательстве неизвестного благодетеля.
Алхимик вернулся к плите. Вряд ли он тоже собирался слушать. Это никого не смутило.
— Планы связаны вот с ним, — Виола кивнула в сторону Теодора с неизмеримым омерзением. — Йехар, ты говорил, ему нужен наставник, так? Из наших самых сильных аномалов на такое может претендовать только один. Наш духовный лидер.
— Шукка? — ужаснулся Тео и был награжден взглядом, полным еще большего отвращения.
— Сказано — духовный. К нему по мелочам обычно не суются, и он вообще… не так часто выходит на контакт с реальностью, — тут Виола помрачнела дополнительно. — Но попытаемся побеспокоить. Может, возьмётся за обучение — меня, например, он и учил.
Распространяться — что за духовный лидер и почему мы с ним еще не виделись — она не стала. Выдернула из рук Веслава очередную чашку и поинтересовалась резко:
— Йехар, ты, значит, с Шуккой говорил. Что она нарыла на Программиста — она сказала?
— Сказала ли она? О да. Поняли ли мы? Этот вопрос гораздо сложнее…
— А у вас тут нет компьютерных программ, чтобы переводить речь этой девчушки? — поинтересовался спирит.
— Три года назад, перед моим уходом, она пыталась создать такую, — отозвалась Виола, прихлебывая чай, — но переводы все равно получались слишком заумными.
Я пролистывала чистые страницы справочника, пытаясь найти давешнюю надпись. Тео встрепенулся повторно:
— Три года? Хотите сказать, три года назад она уже была… вот такой? Но ведь это ненормально, я только хотел сказать, что она… она же не взрослый человек в буквальном смысле этого слова, и этот сдвиг мышления никому не дает прав взваливать на нее такое…
— Скажи это Шукке, — раздраженно буркнула Виола и отплюнула в воздух листик мяты. — Помню ее мать: еще во время беременности сидела на обучающих программах и генных стимуляторах. Все хотела, чтобы ребенок стал поумнее. С результатом ты столкнулся, Йехар: из ее речи ты понял хоть что-то?
Йехар тяжко вздохнул, покосился в сторону алхимика (тот не дрогнул спиной) и запустил пятерню в длинные волосы, пытаясь припомнить разговор.
— Насколько я понял, того, кто создал этот с-вирус называют Программистом, так? Она не говорила ничего о его личности… во всяком случае, я не услышал этого… но она, кажется, выяснила, какое именно действие оказывает с-вирус на мир. Она как-то связала это… проследила…
— Закономерность, — подсказал Веслав, капая прямо в кастрюлю свой индикатор.
— Благодарю, — рассеянно откликнулся его братец. — Согласно ее рассуждениям, эти с-типы… они действуют согласно какой-то одной программе, вложенной в них. Словно по предписанному сюжету романа: есть две стороны и какой-то набор ситуаций, который ими выполняется, что-то вроде сражения или… наверное, я не понял.
— Голливуд, — сказала я торжествующе.
Этого тем более никто не понял. Ах нет, спирит закивал с какой-то маниакальной радостью узнавания во взгляде. В следующий раз — не давать ему пульт от телика, тьфу, типун мне на язык, какой-такой следующий раз?!
— Вот почему мне это казалось знакомым. С-вирус программирует всех по-разному, а в результате формируется что-то вроде ролевой игры. Или нескольких ролевых игр, или комикса, или голливудского фильмеца про супергероев. Одни и те же фразы, исходы схваток, понимаете?
Если бы я еще поняла, что сейчас сказала. Но Виола уже отставила кружку, потерла подбородок и пробормотала:
— Да, подобные игры были широко распространены, они и сейчас популярны… виртуальные, — пояснила она. — Всегда две стороны, сначала появляются всякие мелкие монстры, с которыми не могут справиться местные власти…
— Рыбка в десять метров — это мелкое? — присвистнул спирит. — Но я вас понял. Значит, потом появляются герои, а когда они идут в расход — тут уж является Главная Шишка, которая потом становится всеми признанным лидером… а потом что?
Я помахала «Справочником», в котором все же смогла откопать единственную напечатанную фразу, уже на другой странице.
— Появление главного противника или группы противников, олицетворяющих зло. Основной герой вступает с ними в схватку.
— Это из моего архива? — проявил интерес Тео. — Какой раздел? Дайте-ка, взгляну на каталожный номер.
Остальные молчали. Наверное, всех одновременно посетила эта самая мысль: похоже, в этом экшне повстанцам, а с ними и нам, отведены совсем не положительные роли.
— Наверное, вирус подействовал и на него самого, — сказал Йехар печально, разумея под «ним» нашего противника, сиречь Программиста. — Может быть, даже, сначала только на него самого…
— А я согласен поиграться в мировое зло! — загорелся Эдмус. Второпях он даже расплескал свой чай. — Спириты только этим и развлекаются, физиономия у меня соответствующая, а если ко мне присоединится еще и Веслав…
— А если он же случайно призовет свою стихию — игра станет совсем реалистичной, — прошипел алхимик от плиты. — Эдмус, в этой ситуации смешного меньше, чем в любой из твоих шуточек. Ясно, что долгое время этот Программист смирно игрался в монстриков и героев. Убирал их, когда ему надоест — видали, сколько там в психушке народу засело? Если теперь у него щелкнет в мозгах, и он объявит классовыми врагами повстанцев, как тех, у кого еще есть возможность мыслить, а потом и нас…
— Будет война, — невесело подытожила Виола, — не отдельные стычки, в которых мы выступали не пойми кем. Тут еще этот наставник Веслава куролесит… Война, а нас — меньшинство, и что мы можем противопоставить армии с-типов?
Она посмотрела на Веслава. Веслав — на Йехара, Йехар обратил взор на меня, я — на Эдмуса, цепочка замкнулась на Теодоре.
— Мощного стихийника с необычным медиумом.
Теодор механически разжал пальцы и уронил свою кружку себе на колени.
— Вы — опять?!
— Нужно бы поискать источник магии этого мира, — продолжил Йехар как ни в чем не бывало, — его даже необходимо искать, хотя бы чтобы защитить от Сиамов, моего наставника, а также и от…
— Мышиного Короля… — хмыкнула я, вспомнив зверюшку в подвале психбольницы.
— …но поскольку мы не знаем, где находится этот источник и что он из себя представляет… Вернее, знаем лишь, что это может быть что угодно, кроме стихийника… Тео, остаешься действительно ты.
— Или я, — прибавил Веслав, послушал, как мы разом поперхнулись чаем и даже обернулся посмотреть, как мы замахали на него руками.
Да, у него ведь тоже необычная стихия. Настолько специфическая, что ее даже как вариант страшно рассматривать…
Хотя у Теодора было другое мнение.
— Веслав, тогда это будете вы, потому что… нет, послушайте, ведь я же человек! Допускаю, что после десяти лет работы в Конторе я отличаюсь от окружающих. Возможно…послушайте, возможно в процессе моей работы с аномалами я… невольно перенял что-нибудь… Но не настоль…
Виола вдруг встала. Прошла к Тео, который замолкал постепенно, с каждым шагом, как она к нему приближалась. Рывком подняла его с места за ворот джемпера
— Человек, — повторила она зазвеневшим голосом, — так это ты, значит, запомнил. И после этого ты мог на них работать?
— Ну, трудоустроиться с моей специальностью… не смотрите так на мой нос!
— Правда, Виола, а при чем тут чей-то нос? — поддержал Эдмус. — Да и всё остальное тоже?
В кухню заглянули какие-то местные аномалы, может, за едой, а может, и за нами. Узрев накал страстей, а также кастрюли и работающую плиту, аномалы смылись без вопросов и с таким видом, будто стали свидетелями дикой оргии. Триаморфиня хмыкнула с видом явного превосходства и отвернулась от нас к кастрюле, в которую Веслав с видом художника бросал измельченные гамбургеры.
— Допросы Конторы, — выплюнула она так, будто во рту у нее и находились эти же гамбургеры.
— Мы были на одном, — заметила я. — Ничего особенно страшного.
— Вы были на первом.
Веслав заинтересовался. Добросал все кусочки в ближайшую кастрюлю, задумчиво пронаблюдал получившуюся бурду и уселся за стол рядом с Эдмусом, что-то черкая в блокноте.
— И что они применяют для получения информации? Дыбу? Испанский сапог?
В его голосе прозвучал естественнонаучный интерес человека, который читал Книгу Миров и побывал в лапах у инквизиторов. Мне как наяву припомнился мой допрос и слова самого Теодора о «всяческих средствах», а архивариус опешил:
— Что? Сапог? Обувь? Нет, я не думаю, то есть, обувь для извлечения информации? Во всяком случае, я не припомню, чтобы что-то подобное использовалось при моих допросах…
— Четки боли? Ломание пальцев? — равнодушно продолжил перечень алхимик. — Каленое железо? Яды?
В последнем слове прозвучала некая надежда. Тео, который слегка позеленел и прижал руку ко рту, отрицательно покачал головой:
— Нет, что вы. Просто сотрудники Конторы имеют в своем распоряжении более…
— Современные способы, — кривя губы, вставила Виола, бросая свои наблюдения за брокколи. — При таком уровне развития технологий не нужно ломать конечности, чтобы причинить боль.
— Достаточно одной таблэтки?
А я потом удивляюсь, что Эдмус знает о Голливуде…
Виола кивнула, по-прежнему диковато усмехаясь.
— Или инъекции. Это ведь проще: препарат сразу попадает в кровь. Хотя у них еще есть кое-какие стимуляторы и приборы. Один из них, в частности, не дает потерять сознание, а второй сводит на нет привыкание организма к боли. Эффект новизны. Под конец возникает такой странный эффект — я имею в виду, когда ты уже не можешь кричать и не помнишь своего имени. В мозгу остается одно-единственное слово, которое ты шепчешь просто машинально. Оно уже ни с чем не связано, последнее, за что ты держишься и в чем пытаешься их убедить: «Я человек… человек… человек…» Вот только к этому времени они едва ли могут разобрать твой голос.
Позади нее из кастрюли раздался всплеск, на секунду ударил столб пламени, а затем распространился совершенно непонятный аромат отличного жаркого. Веслав вскочил, приподнял крышку и замер с непонятной миной. Тео встал тоже. Сиреневые глаза на бледном лице выглядели как угодно, но точно не по-человечески.
— Вы — тоже? — тихо спросил он. — Вы прошли через это?
— Спасибо пантере — не до конца, — бросила триаморфиня, толчком отстраняя его с дороги. — Вот, значит, почему ты все время твердишь это направо-налево — «человек»! Но ведь ты помнил о… назовем это пытками, ладно? Знал, что творится! Мог допустить, чтобы у тебя на руках после них умирали дети!
Мне показалось, что бесится она не из-за этого, но Виола не дала понять, почему. Ответить Теодору она тоже не дала: наградив его еще одним здоровенным толчком в плечо, Виола вылетела из кухни в лучших традициях жанра мелодрамы.
— Внутренний конфликт в команде, — зачитала я умным голосом очередную фразу из «Справочника». — Не робей, Тео, тут написано, что кто-то из вас скоро поймет, что он неправ и придет извиняться.
— И это будешь ты, — ласково дополнил спирит. — Что? Не по сценарию? Зато по Виоле.
Архивариус так и смотрел вслед Виоле с выражением искреннего сострадания на лице. Если бы триаморфиня обернулась, она убила бы его только за это выражение. Веслав с коварством истинного алхимика подсунул ему тарелку с только что получившимся месивом. Тео, не отрывая взгляда от дверного проема, сел и рассеянно пошевелил вилкой содержимое тарелки.
— Вас правда пытали?
— Ну, я бы не назвал это так. Ольга, я проник в секретную лабораторию и разговаривал с аномалкой. Некоторые датчики были отключены не до конца и зафиксировали мой разговор с Корой. Кроме того, после смерти она начала выглядеть по-другому. Вполне очевидно, агенты хотели знать, что произошло, хотя допускаю, что выбор средств при этом они едва ли осуществляли.
Он задумчиво отправил в рот кусочек зеленого холодца, не замечая Веслава, который наблюдал за ним, как за подопытной мышкой и готовился что-то фиксировать, или Эдмуса, который так и застыл в предупреждающей позе «Не ешь!»
— И как ты выбрался?
— Выбрался? В смысле, когда меня отпустили? О, после того, как я всех оглушил криками и достаточно утомил однообразием ответов… — легкая задумчивость. — Говоря откровенно, не слишком помню все это. Я очнулся уже в лазарете, как раз в тот момент, когда мне попытались стереть память.
— Так тебе ее стерли или нет?
— Не до конца, у них возникли какие-то неисправности с аппаратурой… вскоре после этого я вернулся на работу. Но я все еще думаю, что я человек, вне зависимости от того… что… тогда… произо…
Он так и замер, уставившись в пространство и, кажется, забыл дышать. Йехар привстал, а Веслав тут же шагнул вперед, выхватывая пару противоядий, но все оказалось гораздо проще: у входа в кухню стояла Шукка, уперев руки в бока.
— Со мной вышел на контакт наш духовный лидер, Офпроц, — выдала она, и поразила нас тем, что может разговаривать коротко и понятно, — он ждет вас в секторе «Д».
Комментариев, почему это «мозг повстанцев» своими ножками пришел нас предупреждать, не последовало. Наверное, Шукка посчитала нас настолько тупыми, что решила не связываться по внутренней системе, а донести лично.
А Тео все-таки оказался настырнее, чем Шукка. За те семь минут, что мы добирались сектора Д, он успел задать девочке с полдесятка вопросов сочувствующим тоном, причем каждый раз выслушивал ее длиннющий, изобилующий терминами ответ и задавал следующий вопрос как ни в чем не бывало. В конце концов Шукка фыркнула носом, наукообразно пояснила Тео, как он ее достал, посоветовала умерить отцовские инстинкты и шмыгнула в какой-то боковой коридор.
— Сбежала, — резюмировал Эдмус и уважительно похлопал Тео по плечу. — Ты давай, продолжай в том же духе, и Дружина тебя зауважает… а сделать так, чтобы Веслав, например, сбежал, ты не можешь?
Алхимик, который ни во что ни вслушивался и не отлипал от блокнота, уловил свое имя и покрутил головой.
— Чего?
— А какое было бы зрелище! — вздохнул Эдмус, но ничего алхимику пояснять не стал, зато опять подкатился к Тео. — Но ты уж потренируйся… на Виоле, что ли!
Тео благоразумно не стал. Тем более, что Виола стояла и клокотала тут же — возле неизвестного нам доселе и таинственного Сектора Д.
— Сектор Д, — возвестила Виола обреченным тоном, открывая дверь. Из вполне современного строения мы шагнули в пещеру, правда, сухую и достаточно уютную, и кое-где виднелись мониторы по стенам — но все-таки это была пещера. — Обитель моего папаши.
Эдмус шепотом расшифровал за ее спиной название сектора как «Дурдом», и Виола возражать не стала.
Пещера оказалась короткой. В конце она расширялась в небольшую, неровную комнату, посреди которой возвышалось что-то вроде алтаря. На алтаре, поджав ноги, с самым флегматичным выражением лица из всех, которое только модно вообразить, восседал типичный пожилой вождь краснокожих. Правда, без перьев в волосах — вместо этого там торчали какие-то пружинки. С боевой раскраской. В старинной одежде. С трубкой, которая чадила хуже, чем труба паровоза.
— Офпроц, — представила нам родителя Виола. — Духовный вождь аномалов. Один из последних потомков древнейшего народа здешних мест.
Ее (внезапно!) отец на такое заявление прореагировал ровно никак. Он продолжал задумчиво балдеть с трубкой в зубах, обводя пещеру безучастным взором и никак не останавливаясь на нас.
— У меня вопрос, — кашляя, попросил Эдмус. — Оно разговаривает?
Виола приструнила спирита взглядом и выступила вперед. Ее голова и плечи едва ли не полностью скрылись в густом облаке дыма.
— Отец! Я вернулась. Со мной Дружина. И новый стихийник, о котором тебя известили. Возьмёшься ли ты обучать его?
Молчание. Очевидно, что бренным земным делам папа Виолы предпочитал свою трубку. Становилось как-то неудивительно, что Виола не торопилась познакомить нас с семьёй.
Да и сама не стремилась в любящие объятия папы.
Йехар помолчал немного, а потом попробовал деликатно разрулить ситуацию:
— Может статься, ему… необходимо какое-нибудь лекарство? Чтобы почувствовать себя лучше?
— Очнись, невинное светлое создание! — трагически откликнулся спирит. — Да он и так себя чувствует лучше некуда!
Позади послышался звук капель, ударявшихся о дно мерного стаканчика, и мрачный голос алхимика:
— Десять минут подышим этой отравой — и сами будем себя чувствовать примерно так же.
Мы проглотили очередное снадобье, не прекращая наблюдений за экзотическим образцом живой природы, на который мы так внезапно наскочили. Виола от своей порции отказалась, объясняя это тем, что после долгих лет общения с отцом ее уже не берет.
— Просто нужно подождать, — добавила она и вернулась на прежнее место.
— До моего тестя тоже все медленно доходит, — тут же сочувственно вставил Эдмус. — А уж теперь, когда у него двое внуков — считай, что вообще ничего не доходит!
Я осторожно подергала Виолу за рукав. Образ индейца перед нами был почти безупречен, как будто из классических вестернов выдернули, только не все материалы для грима нашлись. Вот разве что…
— Что обозначает его имя?
— Офигительный Процессор. У всех наследников древних рас такие.
Да. Повымерли тут и вертлявые лососи, и зоркие орлы. Сплошные компьютеры остались, раз уж названий неоткуда набраться. Вопрос Эдмуса о ее имени на древнем наречии Виола пресекла коротким, но смертоносным взглядом.
И тут статуя на алтаре решила подать признаки жизни. Офпроц не спеша извлек из зубов трубку и степенно выговорил:
— Это хорошо, что ты вернулась, — приятным тенором, как будто это не он накурил в помещении так, что топор можно вешать. — А где же Бо?
После чего водрузил трубку на место, и все вернулось на круги своя.
— Он хоть знает о твоих натурах? — поинтересовалась я без особой надежды.
— Вообще, он думает, что у него две дочери, — просветила Виола. — С очень разными характерами.
— И…
— И пантера.
— Духовный лидер повстанцев?!
— Ну. За стратегию и науку Шукка отвечает, за боевые вылазки… тоже, в общем, отвечает один.
— Чего удивительного? — встрял Эдмус. — Помните Цепеока? Так он же только и знал, что швыряться кинжалами, а как-то Городом управлял. Тут большого ума не надо.
Но в этот момент Офигительный Процессор опять ненадолго вытащил трубку изо рта и философски возвестил:
— Да, это хорошо, что ты пришла с Дружиной.
— Отец, — сказала Виола, изо всех сил стараясь выразить терпение на лице. — Отвлекись от общения с духами предков. У нас тут маг, который нуждается в наставнике.
Офигительный Процессор завис. Как будто в нем запустили Офигительную Программу.
Потом затянулся с крайне таинственным видом. Глубокомысленно понаблюдал за меняющим очертания дымом, а потом без всяких «здрасьте» и «приятно познакомиться» резко ткнул трубкой в сторону Джипса.
— Отныне ты будешь связан с ней, — и второй тычок, в сторону Виолы. — До конца жизни вас соединят нерушимые узы…
Похоже, этот мир хлебом не корми, дай кого-нибудь связать нерушимыми узами. Тео, хоть и стоял далековато от Виолы, тут же отпрыгнул еще — на всякий случай.
— Прошу прощения! — от волнения библиотекарь не сразу овладел речью. — Но в мои планы не входят… нерушимые узы.
— Да я ему башку оторву, если он такое запланирует, — ощерилась Виола. — Отец! Ты правда хочешь, чтобы я стала наставником этого идиота?
— Ты обязан будешь постигнуть секреты магии, — просвещал тем временем Офпроц бледнеющего Тео. — Возможно, твоя миссия заключается в спасении этого мира. А может, и не заключается, там увидим. Но постигать секреты магии ты все же будешь.
Йехар с некоторым опозданием припомнил о дополнительном параметре, который мы забыли сообщить папе Виолы, но параметр проявился сам собою — как только библиотекарь открыл рот:
— Ма… магии?! Но ее не сущ… — пауза при виде наших многозначительных взглядов. Я почти явственно увидела, как Тео припомнил Книгу Миров. — Ну, допустим, какие-то аномалии, которые вы… или с вами… но я человек! Как я могу овладеть чем-то, если я человек, а не аномал?
Офпроц какое-то время подымил трубкой, но потом решил на этот вопрос не обращать внимания и попросту спихнуть его на любимую дочурку:
— Она тебе пояснит, — и он ткнул в Виолу пальцем.
— Не заставляй меня звереть, папа! — взъярилась новоявленная наставница.
— Что-то мне кажется, мы могли бы и на кухне остаться, — пробормотал Веслав, а Эдмус тут же развил эту идею в нужном порядке:
— Оно и верно. Праздник обойдется без нас, все айда ставить эксперименты над гамбургерами!
— Простите, — тем временем втолковывал Тео флегмующему (ну, не знаю! Другого слова не находилось!) Офпроцу, — я не имел в виду мой отказ от обучения, особенно если это важно. Я просто хотел сказать, что это бессмысленно. Да, что-то происходит, не совсем нормальное, но едва ли этому причиной я. Поймите, я человек, и…
— Она тебе все объясни-и-ит, — на манер чукчи тянул Офпроц, затягиваясь все глубже и глубже. — Она тебя нау-у-учит…
— Ч-чему? — уже окончательно уверившись, что его тут не понимают, — Разве можно научить ч-человека тому, к чему он не приспособлен?
— У-у-уау-у-у!!! — донеслось из смежного помещения. Судя по звуку, Виола выбежала туда, не в силах больше терпеть эту какофонию, и там уже благополучно озверела окончательно.
— Покормите кошку, — в ответ на это рассеянно попросил Офпроц. Потом издал счастливый вздох и скрылся в облаке дыма окончательно. Правда, оттуда донесся вопрос, который задел за живое Веслава и Йехара. — Как ваше братство? Вы не ссоритесь?
Надо же. Духовный лидер был не так уж оторвал от реальности. Наверное, он даже ждал ответа, но ответом стало рычание с двух сторон — похожее на рычание голодных питбулей. Алхимик и Йехар наконец приспособились к выражению братских чувств.
Эдмус же сориентировался в хаосе лучше всех. Он покровительственно шлепнул зелено-серую ладонь на плечо архивариуса, состроил проникновенную рожу и заговорил:
— Ах, тернистый путь обучения… Сколько всего интересного подстерегает на нем, — он потихоньку подталкивал Джипса к двери. — Нет, лучше не оглядывайся, тут сейчас будет рассказ двух счастливых братьев о взаимной любви и такой же взаимной привязанности.
— Это можно хоть как-то расторгнуть?! — очень вовремя сорвался в истерику Веслав. Тео мигом расхотел оборачиваться, а Эдмус продолжал медленно подводить его к цели. Я шла следом — просто из интереса.
— Помню свое обучение, да. Сколько учителей из-за меня рыдали! Их даже почти приговаривали к казням.
— Вы думаете, Виоле придется из-за меня настолько… словом, плакать? — перепугался гуманный Тео и тут же струхнул еще больше, когда спирит разулыбался ему во всю ширину своей пасти.
— Да ну, что ты. Она у нас девушка с характером. И немного, — тут он единым движением втолкнул библиотекаря в соседнюю комнату, и тот оказался лицом к лицу с розово-белой пантерой, — с сюрпризами.
Из комнаты донеслось мрачное приветственное ворчание, потом короткий вскрик и звук падающего тела. Я посмотрела на Эдмуса с укоризной — он ухмылялся.
— От доброты сердечной, — и он прижал руку к тому месту, где у людей, и у спиритов тоже, находится желудок, — Пусть ну хоть немножко представляет, что его ждет!