Во второй половине XIX века в литературе закрепляются основные «специализации»: проза, поэзия, драматургия, критика. После долгих лет господства поэзии на первое место выходит проза. А самые большие достижения русской литературы этого времени связаны с жанром романа. Именно роман вывел русских писателей в первый ряд мировой литературы. Русский роман создал новый тип героя и новый тип конфликта. Это не столько внешний конфликт — героя со средой, сколько внутренний — героя с самим собой, хорошего «я» с плохим «я». Герой русского романа ставит перед собой не материальные, а духовные задачи, главная из которых — жить хорошей жизнью, то есть в согласии с совестью. В этом была новизна русского романа. В западноевропейском романе, выросшем из авантюрной литературы, персонажи действовали в соответствии с обстоятельствами, то есть подчинялись внешнему конфликту. Проще говоря, в западноевропейском климате «Преступление и наказание» превратилось бы в «Историю одного преступления». А в романе Достоевского после преступления все только и начинается. В русском романе герой действовал, чтобы преодолеть внутренний, духовный конфликт. Поэтому сюжет русского романа не такой увлекательный, более размытый. Зато русский роман приобретает психологическую глубину и философскую напряженность.

Выдающимися романистами второй половины XIX века были Иван Сергеевич Тургенев, Иван Александрович Гончаров, Федор Михайлович Достоевский, Лев Николаевич Толстой, Николай Семенович Лесков.

 

Кто знает людей, тот любит собак. Тургенев

Если бы Тургенев не был писателем и знал, что такое экология, он был бы экологом. Но науки экологии тогда еще не было, и свою страстную любовь к природе Тургенев выражал в книгах и охоте. Но мы-то с вами про экологию знаем. О чем она нам говорит? О том, что природа живет по своим незыблемым законам, и нарушать их — гибельно. Человек — дитя и часть природы. Разумная, но часть. А если человек разумен, то он должен понимать, что всему свое время, что за цветением наступает осень, что все новое — продолжение старого, что дети хотят жить своим умом, пока у них самих не появятся дети. А главные события в жизни человека — любовь и смерть — не зависят от его воли и желания…

В романах Тургенева отразились самые острые моменты бурного времени 50-60-х гг. XIX века, когда русское общество переживало реформы: крестьянскую, судебную, земскую и т. д. Разрушался прежний уклад жизни. Идею разрушения воплотил в себе герой самого известного романа Тургенева «Отцы и дети» — Евгений Базаров. Это сильная личность, стремящаяся подчинить своей воле и разуму всю окружающую жизнь. Но законы жизни — любви, смерти, смены поколений — оказываются сильнее. В борьбе с ними гибнет Базаров. «Все проходит, и все возвращается к своему началу», — словно бы говорит автор, но в то же время признает, что такие, как Базаров, не дают жизни застояться и заглохнуть, без таких человечество было бы серой унылой массой.

Поскольку после отмены крепостного права мы никак не можем остановиться и постоянно что-нибудь свергаем и реформируем, то роман Тургенева — деликатное предупреждение нам. Хорошо еще, что Базаров действительно честный и умный человек. А если проходимец?

Тургенев ищет и находит новые формы романа. Его излюбленный прием — так называемая «зеркальная композиция». То есть роман делится на две симметричные половины, но только то, что было правым в первой части, становится левым во второй. В переносном смысле, конечно. В первой части «Отцов и детей» мы, казалось бы, уже все узнали о герое. Но во второй мы узнаем его вновь, с неожиданной стороны. В первой части мы видим Базарова-победителя: человека, который гордится, что «сам себя воспитал», человека для которого нет тайн и загадок и прочей «романтической чепухи», вроде любви или красот природы, который безусловно превосходит всех окружающих силой ума и жизненной хваткой, который уверен в своих силах и готовит себя к какой-то известной только ему великой деятельности. А во второй мы видим Базарова страдающим и сомневающимся. Он отрицал любовь, считал ее стыдливым прикрытием «основного инстинкта» — и вот любовь настигла его. Он видел себя властителем дум (или диктатором?), изменяющим течение жизни, — а жизнь упрямо течет по-прежнему руслу. Он расписал и распланировал свой путь на годы вперед — но без приглашения, не в срок пришла хозяйка-смерть, и великие планы растаяли как дым…

Но мы любим Тургенева не только за его романы. В благодарной памяти школьного народа он навсегда останется автором рассказа «Муму». Сколько слез пролито над его страницами, особенно последними! Сколько анекдотов рассказано! Сколько раз мне приходилось отвечать на вопрос: «Почему Герасим не ушел в деревню вместе с собакой?» И я отвечал: «Потому что Герасим — крепостной!» — «А почему он тогда ушел в деревню без разрешения?» То есть дети рассуждают здраво: собачку утопил по приказу, а ушел без приказа. Неувязка получается. Я объяснял, что эта дура барыня не приказывала топить несчастного спаниеля, она приказала, «чтобы ее сегодня же здесь не было». На то, чтобы собаку убить, намекнул дворецкий. Герасим понял это как повеление барыни. И он исполнил ее приказание. Но разве он уходит от нее? Он уходит в деревню, которая принадлежит барыне, он остается ее крепостным. Герасим — фигура символическая. Он олицетворяет народ — могучий, но безгласный, способный на подвиг, но неспособный на протест, он нем и страшен — как природа, он переполнен добром и любовью — как природа, он беззащитен и жалок — как бык на бойне, как Муму.

 

Одно «О» из трех. Гончаров

Тургенев писал короткие романы. И мы ему за это признательны.

Толстой и Достоевский писали длинные романы.

Гончаров писал длинные и… Нудные — звучит обидно. Ладно: длинные и медленные романы. Есть такая запоминалка: Гончаров написал три романа, и все три начинаются на «О»: «Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв». Самый известный роман — «Обломов». Вы знаете слово «облом» и легко догадаетесь, что жизнь главного героя не заладилась.

Герой романа Гончарова «Обломов» Илья Ильич — человек с тонкой любящей душей, остро чувствующий поэзию жизни. Но он — настоящий русский барин, беззащитный перед действительностью, не находящий ни воли, ни силы, ни смысла в практической, полезной деятельности. Его друг и антипод (полная противоположность) — Андрей Штольц безуспешно пытается пробудить Обломова от спячки. Штольц — человек дела. Он целеустремлен, трудолюбив и в то же время благороден. Но ни его усилия, ни требовательная любовь Ольги Ильинской не способны обратить Обломова к деятельности. Гончаров не торопится расставить знаки: Штольц — положительный герой, а Обломов — отрицательный. У Обломова есть своя правда. В то время как все учат его, КАК жить, он пытается понять, ЗАЧЕМ жить. И никто, даже Штольц, не может ему объяснить, в чем же смысл той кипучей, «полезной» деятельности, к которой он его призывает. Да и сам Штольц в финале романа ощущает, что в погоне за жизненным успехом утрачено что-то важное, без чего невозможно счастье. Роман Гончарова — это его реплика в вечном споре о пути России, о причудливом и противоречивом переплетении Запада и Востока в русском национальном характере.

 

Спасите мир от спасателей мира! Достоевский

Мне кажется, что Достоевский все время пытался написать «роман с продолжением». То есть очень увлекательный, «с тайной». Набор тайн стандартный: 1) тайна рождения, 2) кто убил, 3) куда деньги деваются. Желательно с юмором. Роман с продолжением — это произведение, которое печатается отрывками в литературном журнале. Значит, надо сохранять интригу до конца. Если роман увлечет читателей, то тиражи журнала растут. С юмором у Достоевского получалось тяжеловато, а вот детективный сюжет он использует почти всегда. Непредсказуемости произведению добавляет использование в сюжете азартных игр. И, конечно, «роковая любовь» — куда ж без нее?

Чтобы держать читателя в напряжении, для «романа с продолжением» мало одной интриги, нужны еще «перипетии» — неожиданные повороты, усложняющие сюжет. Например, в романе «Преступление и наказание» молоденький рабочий вдруг признается в убийстве, которого не совершал. Этот «нежданчик» сбивает с толку и следствие, и читателя. А еще герои Достоевского — очень разговорчивые ребята. Они ходят из дома в дом и разговаривают, разговаривают, разговаривают… И в каждом разговоре они пытаются доискаться до истины: зачем живет человек на свете, в чем его вера и кто кому чего сказал, какое при этом у него было выражение лица, и вообще — что он имел в виду, когда говорил. Дело это, как известно, затратное и безрезультатное. Очень любят герои Достоевского выворачивать душу наизнанку, а также долго и подробно излагать свои взгляды на мир. У каждого своя «теория». Читать эти бесконечные диалоги и монологи довольно тягостно. Однако во всем мире Достоевского ценят за «психологию», за то, что он «проник в тайники души». Благодаря популярности Достоевского, многие иностранцы уверены, что все русские — Раскольниковы, Карамазовы и Настасьи Филипповны, то есть такие глубокие, страстные и непредсказуемые, что лучше от них держаться подальше.

В произведениях Достоевского почти нет пейзажей. Действие происходит в помещении, часто очень неприглядном: в грязном душном трактире, в убогой каморке, на каторге, в номере дешевой гостиницы…

Да, все так. Но почему же тогда Достоевский — один из самых читаемых в мире писателей? Потому что его сюжеты и его герои отвечают не только на вопрос, кто и за что убил или кто на ком женился. Это всего лишь интрига. А тайна, которую разгадывают герои Достоевского и он сам, разгадывают ценой ошибок и страданий, — это тайна веры. Во что верить, когда верить, кажется, уже не во что? А жить без веры нельзя.

Герои романов Достоевского живут одновременно в двух мирах — в реальном мире и в мире идей. Русский человек, по слову Достоевского, «широк»: в нем сочетаются и «бездны», и высоты духа, и любовь к ближнему, и презрение к человечеству. Так же двойственны и «идеи», которым страстно преданы герои: они одновременно могут быть и благородными, и бесчеловечными. Герой романа «Преступление и наказание» Родион Раскольников выстраивает безупречную теорию, по которой преступление во имя высокой цели морально оправдано. Он идет на чудовищный эксперимент, на убийство, чтобы доказать себе, что он, Раскольников, — именно тот сверхчеловек, который избавит мир от зла, а значит, ему не грозят нравственные страдания убийцы. Но вся его жизнь после преступления превращается в сплошное наказание. Раскольников испытывает нравственные муки, они усиливаются тем, что он сознает, что никакой он не сверхчеловек, а обычный, слабый. И не может понять, что эта слабость — на самом деле сила. Сила скрытой в нем, задавленной, но живой человечности. Однако до конца он верит в безошибочность своей теории. И она действительно не может быть опровергнута логическими доводами. Она опровергается тем, в чем нет никакой логики, — верой и любовью.

Избавьте нас от спасателей мира. Мир спасет Спаситель. И другого пути, и другой веры, другой «теории» — нет. Так говорит Достоевский.

Он первым в литературе нового времени вводит в идейно-художественную ткань произведения христианско-православное, религиозное чувство, и оно становится высшим судьей в бесконечных идейных спорах его героев. В своих романах Достоевский создает образы героев — носителей христианской морали, которые не словами, а своей жизнью доказывают ее высшую правоту. В романе «Преступление и наказание» это Соня Мармеладова, «вечная Сонечка» — символ самопожертвования во благо ближнего. Такой герой должен выглядеть в глазах окружающих как дурачок, юродивый, блаженный, идиот.

Именно так — «Идиот» — называется роман Достоевского, в котором этот герой становится центральным. Князь Мышкин болен, ненормален, так его и воспринимают окружающие. Однако весь ход романа приводит читателя к мысли, что на самом деле болен весь мир, погрязший в грехах корыстолюбия, гордыни, суетности, торгашества. И нормален лишь «идиот», живущий по законам любви и совести.

Итоговым произведением Достоевского становится роман «Братья Карамазовы». Как и большинство произведений писателя, он построен на детективной интриге. При загадочных обстоятельствах убит Федор Карамазов. У него четверо взрослых сыновей, из них трое законных — Дмитрий, Иван, Алексей и внебрачный — слуга Смердяков. Вопрос «кто убил?», как всегда у Достоевского, перерастает в вопрос о мотивах, причинах преступления. Ответ на этот вопрос не может быть однозначным: никто не виновен, и виновны все. Четыре брата — это словно четыре ипостаси (стороны) единого национального, русского характера, в котором есть все: и мерзость падения, и высота святости, и желание осчастливить мир, и безмерное честолюбие, и чувственность, и жертвенность…

Хотя Достоевский всегда имел в виду русского героя, во всем мире его произведения воспринимаются как глубочайшее исследование человеческой души вообще, как отрицание всякой идеологии, построенной на насилии над человеком, как страстное отрицание тезиса «цель оправдывает средства».

 

Россия — родина слонов. Лев Толстой

Если у Достоевского с юмором было не очень, то у Толстого — очень не. Даже если какой-нибудь герой Толстого и пытается пошутить, то выходит это неуклюже и тяжеловесно. Да, не расположен был Толстой к юмору ни в жизни, ни в книгах. Очень серьезно ко всему относился. Так он был устроен. Как танк.

Если в романах Достоевского время сжато до нескольких недель или месяцев, а действие сосредоточено в ограниченном пространстве и представляет собой напряженные до предела диалоги, то проза Л. Толстого охватывает огромные пространства и целые годы, а то и десятилетия. К такой прозе подходят определения «эпический размах», «широкое дыхание». Но духовная жизнь его любимых героев так же глубока и выходит за пределы личного существования. Главный мотив их жизни — поиск ответа на вопрос, как надо жить, чтобы «жить хорошо». Инстинктивная тяга к хорошей, а не дурной жизни заставляет их пройти путь падений и подъемов. Стремясь к личному счастью, они в конце концов понимают, что оно невозможно лишь как счастье для себя.

В романе «Война и мир» изображен один из самых важных этапов русской истории. Это начало XIX века, главным событием которого стала Отечественная война 1812 года. Роман создавался спустя полвека после описанных событий и может быть назван историческим. Но Толстого волнует не ход истории, а путь духовных исканий героев. Роман строится на сопоставлении жизненных дорог Андрея Болконского и Пьера Безухова. Оба осознают неправильность своей жизни, и оба стремятся найти высший смысл существования. 1812 год становится для обоих решающим.

Болконский погибает на Бородинском поле. Его прекрасная, небесная душа так и не смогла преодолеть замкнутости одинокого, гордого существования, брезгливого отношения к земной жизни с ее сором. Лишь в последние мгновения он испытывает чувства освобождения и любви. Но эти чувства приходят вместе со смертью.

Пьер Безухов тоже вступает в 1812 год в состоянии глубочайшего кризиса. Он тоже близок к гибели, тоже проходит путь страданий. Но в своем поиске смысла жизни он усваивает главный урок войны 1812 года: счастье состоит в отказе от эгоистичного, замкнутого существования, оно — в единстве с миром и народом, в самой жизни, а не в размышлении о жизни.

Прием сопоставления судеб Толстой применяет и в романе «Анна Каренина». На первый взгляд, это роман более интимный. В нем изображается не событие общенационального, мирового значения, как в «Войне и мире», а всего лишь поиск героями семейного, личного счастья, счастья в любви. Оба главных героя — и Анна Каренина, и Константин Левин — принадлежат к высшему, аристократическому слою общества.

В жизнь Анны, уже замужней женщины, матери, входит любовь к Алексею Вронскому. При ее искренности, правдивости лгать и притворяться невыносимо. Пройдя все испытания, страдания, осуждение, она расходится с мужем и соединяется с любимым человеком. Но счастье оказывается по-прежнему недостижимым, и потому так трагичен финал ее жизни.

Как и Анна, близок к самоубийству и Константин Левин. И тоже тогда, когда, казалось бы, уже нет никаких препятствий: Левин женился на любимой девушке, он занят любимым делом, появился ребенок. Причина кризиса та же: того счастья, которого он ждал, нет. И снова Толстой показывает, что счастье, ограниченное личным, частным существованием, невозможно в принципе, оно неминуемо обернется трагедией, пусть даже семейной. Левин сумел найти свою формулу если не счастья, то правды жизни: жить для других — значит жить для Бога, жить для Бога — значит жить для себя.

Всю жизнь Толстой вел дневник. Он дотошно и придирчиво анализировал себя, свой характер, поступки. И книги Толстого — тоже дневник. Только в нем Толстой изображает не себя, а героев. Но каждый значимый персонаж — это часть Толстого, какая-то грань его души. Автопортрет Толстого складывается из портретов его героев. Пьер Безухов — это Толстой в поисках «себя хорошего», в борьбе «с собой дурным». Андрей Болконский — это Толстой с его непомерным честолюбием, даже гордыней, желанием славы, с его брезгливостью к житейской нечистоте. Наташа Ростова — это Толстой с его страстной, почти звериной любовью к жизни и к живому, стремлением не упустить ни одно мгновение, наполнить его радостью. Страстный охотник, силач, спортсмен, лошадник — Толстого просто переполняет энергия жизни. Он испытывает физическую радость от первых, лилово-желтых цветов в лесу, от косьбы и запаха сена, от борзой охоты на замерзшем лугу, от гибкости и красоты юного тела… Марья Болконская — это Толстой с его поиском веры, чувством долга, честностью.

Ну, а сходство Константина Левин из «Анны Карениной» с Толстым даже не обсуждается.

И Толстой, и Достоевский, несмотря на всю разницу своих убеждений и литературных индивидуальностей, вырабатывают общий для русской литературы нравственный закон: невозможно быть счастливым одному, когда рядом страдает другой.

 

И еще из школьной программы

Своей дорогой шел в русской прозе Николай Лесков. Его творчество настолько оригинально, что никак не укладывается в общее направление, или, говоря современным языком, в литературный мейнстрим XIX века. У Лескова все с вывертом, все не как у людей: и язык, и сюжеты, и герои. «Чему учат произведения Лескова?» Тому, что все так и не так, как на самом деле. Маленький рассказ «Левша» — одно из «школьных» произведений. Написанный головокружительным языком, он повествует о тульских фабричных мастерах, которые сумели подковать заводную танцующую блоху, сделанную английскими мастерами. Утерли нос англичанам! Так-то оно так, только блоха с тех пор не танцует: подковы слишком тяжелые, и она лапки поднять не может. Утерли нос англичанам?

Формирование национального русского театра произошло благодаря драматургии Александра Островского. В его многочисленных пьесах перед зрителем раскрывается мир русского купечества, мир столичной и провинциальной сцены. Долгое время Островский считался изобразителем ушедшей жизни, однако сегодня его произведения вновь возвращаются к зрителю, потому что проблемы, которыми живут его герои, оказались вполне современными: деньги и честь, деньги и искусство, деньги и любовь.

Незаслуженно отодвинута во второй ряд проза Всеволода Гаршина. У его героев «низкий болевой порог», то есть обостренное восприятие жестокости и несправедливости жизни. Для пациента психиатрической больницы символом мирового зла становится красный цветок, растущий в саду. Рассказ так и называется — «Красный цветок». Красный — потому что он вобрал в себя всю пролитую на несчастную землю человеческую кровь. И безумец срывает и прячет цветок на груди, чтобы избавить мир от зла. И погибает от его непомерной тяжести, но «лицо его было спокойно и светло».

Поэзия второй половины века оказалась в тени гениальной прозы. Но и ее достижения были выдающимися.

В это время доступной читателю становится поэзия Федора Тютчева, начавшего свой путь в литературе еще в пушкинское время. Его короткие стихотворения обычно относят к так называемой философской лирике. За внешней гармонией и красотой скрывается «бездна». За умиротворяющей красотой природы — хаос, за разумностью человека — слепые, губительные страсти. «О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей!»

Если Тютчев видит в жизни природы и человека скрытую трагедию, то Афанасий Фет сосредоточивается на светлых, прекрасных мгновениях. «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» — как бы говорит он каждым своим стихотворением. Счастье и красота мгновенны и невыразимы. Фет стремится выразить невыразимое и создает новый, неслыханный по смелости поэтический язык.

Поэзия Николая Некрасова — это прежде всего поэзия Гражданина. Лирический герой Некрасова скорбит о судьбе народа, стыдится за проявления малодушия в борьбе за справедливость, восхищается крестьянином-тружеником, воспевает женщину-мать — образец любви и самопожертвования. Эти и другие мотивы некрасовской поэзии соединяются в его поэме «Кому на Руси жить хорошо».

Во второй половине XIX века русская литература стала литературой мирового значения. Она поломала привычные представления о том, каким должен быть роман, смело наполнила его философско-религиозными размышлениями, напряженными этическими исканиями, создала новый тип героя — человека противоречивой, безмерной и страстной в стремлении к добру, правде и красоте души.

Подведем итоги. Россия стала империей. Империи полагается нация, то есть народ, объединившийся вокруг славного отечества, царя-батюшки, истинной веры. Нации полагается национальная культура. Без литературы не может быть настоящей национальной культуры. Такая литература в России появилась в XIX веке. Это великая литература.

Может рухнуть всё: империя, царь, вера.

А литература останется.

Вот она и осталась.

 

Тихий бунтарь. Антон Чехов

Чехов вывел русскую литературу из XIX века в XX. Дело даже не в том, что Чехов писал в конце одного столетия и в начале другого. Он сделал литературу другой, не такой, как прежде.

Литература XIX века была дворянской. «Главные» писатели, классики, почти все были дворянами. И герои их произведений были дворянами. Даже тургеневский Базаров, которого в учебниках называют демократом, и тот был дворянином. И Онегин, и Гринев, и Печорин, и Болконский, и Обломов, и Раскольников, и Мышкин… Дворянство, как вы знаете, было привилегированным сословием, и дворянин мог позволить себе жить духовной жизнью, а не махать весь день лопатой ради куска хлеба. Потому и приходили ему в голову разные высокие мысли о добре и зле, о смысле жизни и Боге, потому и рождались бредовые идеи, как спасти мир или осчастливить человечество посредством топора. Для этих героев как бы не существует быта. Мои ученицы, посмотрев фильм «Война и мир» или что-нибудь из той же эпохи, настойчиво спрашивают: как они там платья-то свои стирали? Писатели об этом умалчивают. А героев это вообще не интересует, потому что они не стирали, у плиты не стояли, дрова не кололи. Они ж дворяне. Такой герой не выживает, а живет, и жизнь его наполнена высоким смыслом.

Зато герой-дворянин все время думает о народе. Что такое «народ» в русской литературе? Это крестьянство. Крестьянство живет правильной и праведной жизнью. Потому что: 1)крестьянство — это большинство населения, а большинство всегда право; 2) крестьянин ближе к природе, природа облагораживает, а цивилизация портит; 3) крестьянин трудится, а дворянин или служит неизвестно чему и зачем, или не работает вообще; 4) крестьянство создало свою, народную культуру, а дворянская культура наполовину нерусская, молодая и с сомнительными «идеями»; 5) крестьяне верят в Бога не головой, а сердцем, именно в крестьянской среде живо истинное, чистое, по-детски наивное христианство; 6) крестьянин — кормилец, основа существования государства вообще и отдельно взятого дворянина в частности. Ну и так далее. Поэтому совестливый герой русской литературы постоянно испытывает чувство вины перед народом, стремится приобщиться к крестьянской жизни (это называется «припасть к живительным истокам»), а то и вовсе уходит «в народ». В слиянии с народной жизнью находят спасение герои Толстого и Достоевского.

Чехов порвал с этими традициями. Никакой вины он испытывать не мог, потому что не был потомственным дворянином, а был сыном мелкого лавочника и внуком крепостного. Нет чувства вины перед народом — нет его идеализации.

Его герои по уши погружены в быт, причем независимо от сословия. Их жизнь — это борьба с засасывающей силой житейского болота, за то, чтобы оставаться Человеком в любых условиях, чтобы сохранить веру в высшее предназначение вопреки пошлости. Если вы еще не читали, то очень скоро прочитаете маленький рассказик «Студент». Студент духовной академии на страстной неделе возвращается с охоты домой. Наступает вечер, холодает, сиротливые поля, пустые огороды, нищета, черные избы — и дОма ждет его такая же бедность, голод, холод. Беспросветность и страдание — вечные спутники человека. По дороге он останавливается для разговора с двумя простыми женщинами. Почему-то ему вспоминается евангельский рассказ об отречении Петра от Учителя в ночь Его ареста. Ему кажется, что ничего с того времени не изменилось: ни холод, ни человеческая низость и жестокость — они вечны. Он пересказывает легенду об отречении Петра и его раскаянии — и видит слезы одной женщины, невыразимое сострадание другой. Студент прощается с ними и идет домой. И вдруг — вопреки всему — ощущает радость в своей душе. Нет, не голод, не страх, не предательство управляют человеческой жизнью, — а сострадание, милосердие, раскаяние, любовь!

Великие предшественники Чехова писали романы. Поэтому до сих пор считается, что писатель высшей квалификации — это автор романов. Или хотя бы одного. Чехов не написал ни одного романа. И даже не собирался. Его проза — это короткие рассказы, изредка повести.

Но все вместе они составляют огромный, смешной и печальный роман о жизни, о людях, о России. Художественный мир Чехова населен персонажами разных званий, сословий, характеров, охватывает и столицы, и провинциальные города, и деревню, и помещичьи усадьбы, и земские больницы, и университеты, и ремесленные мастерские. Герои Чехова — люди, ощущающие неудовлетворенность своей жизнью, чувствующие собственную слабость и нерешительность, свое несовершенство по сравнению с необъятной прекрасной землей, на которой они живут. Мелочность, бесцельность человеческого существования и величие прекрасного мира — основа того конфликта (противоречия), который заставляет страдать и томиться чеховских героев. Проза Чехова прозрачна, глубока, беспощадна в изображении мелочей жизни, пронизана тоской по смыслу жизни, красоте и вере.

Новаторской стала и драматургия Чехова. Он нарушает сценические традиции, отказываясь от динамичного сюжета, от интриги (основного сюжетного узла, пружины действия), от открытого столкновения героев. Герои Чехова больше чувствуют и разговаривают, чем действуют. Такая драматургия потребовала нового, психологического театра, в котором большое значение приобретают сценические решения режиссера.

Творчество Чехова завершило XIX век, вобрав достижения предшествующей русской литературы. Творчество Чехова открыло XX век, создав новые возможности для изображения жизни и выражения авторского отношения к ней. Это и знаменитый «подтекст», позволяющий сказать многое немногими словами. Текст и подтекст обычно сравнивают с айсбергом: на поверхности видна лишь одна восьмая, а семь восьмых скрыты под водой; так же соотносятся текст и смысл. Это и искусство психологической детали, и музыкальность авторской интонации, и красота композиции, и убеждение, что человек безмерно сложен и не состоит из «положительных» и «отрицательных» качеств, которые можно посчитать и взвесить.