На этот раз, вопреки сложившейся традиции, впереди всех нёсся Кейрен, очевидно, надеясь разогнать бешеной скоростью похмельную головную боль. Уже через час сумасшедшей скачки мы смогли наблюдать удивительную картину: окрашенные унылыми осенними цветами заросли без перехода превращались в по-июньски свежий лес, на границе времён года ровным рядом стояли классические чёрно-белые столбики, вызывая ассоциации с таможенным контролем. Проход в Долину никем, разумеется, не охранялся и мы беспрепятственно въехали на новую территорию. Как только мы пересекли границу, Игнис слез с Арктура, достал из недр своей сумки знакомый плоский камень, бросил его на землю. В глазах наёмника вспыхнуло синее пламя, огонь заплясал на камне, который словно начал плавиться, испуская в воздух клубы чёрного дыма. Пахнуло озоном, меня обдало волной холода, а Кейрен, любопытно наблюдавший за действом с безопасного расстояния, подался вперёд: огонь взметнулся вверх, смешиваясь с дымом и принимая очертания лошади. Чёрное с синими проблесками облако уплотнялось, его поверхность становилась гладкой и упругой, как кожа. Ещё секунда — и перед нами стоял красивый статный конь с лоснящейся шкурой и роскошной ухоженной гривой, осёдланный и полностью готовый к пути. Не разделяя нашего восторга, Игнис вскочил на него и невозмутимо двинулся вперёд.

Узкая полоса леса, продлившаяся всего метров двести, заканчивалась огромным песчаным пляжем, за которым разливалось бескрайнее озеро — где-то вдали виднелись островки суши, но противоположный берег прятался за горизонтом. На самой опушке стоял небольшой бревенчатый домик с аккуратной пристройкой-сарайчиком сбоку. От избушки к нам бежал растрёпанный мужик в простецкой деревенской одежде; он приветственно махал руками и всячески старался привлечь к себе наше внимание. Мы неторопливо двинулись ему навстречу, справедливо ожидая получить от него какую-нибудь ценную информацию. В частности, судя по всему, для скорейшего пересечения Долины нам требовались плавсредства, которых на берегу видно не было, а кто как не местный житель мог подсказать, как и на чём здесь принято передвигаться? Добравшись до нас и с трудом отдышавшись, мужик густым басом проорал:

— Добро пожаловать, гости дорогие, в Локомору, Долину русалочью! Я лодочник здешний, договор у меня с подводным людом: гостей я должен привечать, а при надобности и на озеро отправлять.

— Нам бы на тот берег переправиться, — взял переговоры в свои руки Игнис.

— Это можно, — оживился мужик и заговорил тоном лоточника на базаре. — За умеренную плату вы получите крепкую просмолённую лодку и надёжные вёсла к ней. Также вы можете оставить у меня своих лошадей — за дополнительные пару монет я присмотрю за ними до вашего возвращения.

Только теперь мне пришло в голову, что лошадей через озеро переправить не удастся и действительно придётся доверить их этому барыге. Оставлять здесь Арктура у меня не было ни малейшего желания: я успела привязаться к нему и его дурному характеру, и мысль, что лодочник может оприходовать дорогостоящего коня в наше отсутствие откровенно пугала. Утешало лишь одно — в этой глуши трудно найти покупателя и для мешка картошки, не то что для коллекционного животного… Пока я мысленно переживала за Арктура, Игнис успел договориться с лодочником о цене и, кажется, даже поторговаться. Результирующая сумма ни о чём мне не говорила — с местной финансовой системой я так и не разобралась, но мужчины, разделившие расходы пополам, были довольны, а значит, ободрать их локоморскому коммерсанту не удалось. Мы с Кейреном спешились около входа в пристройку, мужик снял тяжёлый замок с ворот, распахнул их и повёл нас в глубь помещения. Первую половину сарайчика занимали аккуратно сложенные лодки — некоторые из них явно были совсем новыми, а вторая делилась на шесть импровизированных стойл, причём занято оказалось лишь одно: сонная старая кобылка проводила нас взглядом и вновь погрузилась в дрёму. Арктуру в полузабытом тесном помещении совсем не понравилось: он долго возмущённо фыркал и толкался, не давая мне закрыть дверцу.

— Всё будет хорошо, — я ласково погладила его по носу, успокаивая. — Я вернусь за тобой, обещаю.

Отчаявшись вырваться на свободу, конь затих — только недовольно косился на меня и норовил цапнуть за руку. Я последний раз окинула Арктура взглядом, понимая, что гарантировать своё возвращение не могу. Но ведь смерть — достойный повод нарушить обещание, не так ли?.. Из сарайчика я вышла с тянущим чувством вины в душе и пессимистичной уверенностью в том, что вижу Арктура в последний раз…

Раскисать было некогда: Игнис, в отличие от нас оставшийся при своём — его конь в компактном виде ждал своего часа где-нибудь на дне сумки, — уже стоял у кромки воды рядом с длинной деревянной лодкой. Нам предстояло долгое плавание, а путешествовать подобным образом я любила. Покидав в лодку вещи, мы спустили её на воду, расселись в строгом иерархическом порядке (я сзади, Игнис на носу, Кейрен на вёслах) и уверенно двинулись прочь от берега.

Судёнышко легко рассекало волны, создаваемые сильным попутным ветром, и вскоре мы удалились от берега так, что его стало не видно. Недалеко справа мимо проплывал маленький полуголый островок, единственной растительностью на котором были гигантские лопухи; чуть левее на таком же небольшом клочке суши возвышался дуб-великан в окружении низкой молодой поросли. Я любопытно крутила головой в надеждё увидеть хоть одну русалку, но, как назло, в кристально-чистой воде мне на глаза попадались только мелкие рыбёшки, любопытно подплывающие к бортам лодки. Впрочем, буквально через четверть часа моё желание сбылось, правда, не совсем так, как мне того хотелось бы… Ни с того, ни с сего лодка покачнулась, я лишь увидела чьи-то длинные пальцы, схватившие её за бортик, и в ту же секунду оказалась в холодной воде, да ещё и под перевёрнутой лодкой. Не успев запастись кислородом, я возмущённо булькнула и двумя мощными гребками вынырнула на поверхность, закашлялась от попавшей в нос воды и ещё какое-то время не имела возможности осмотреться, а когда, наконец, сделала это, то с ужасом поняла, что на поверхности никого, кроме меня, нет… «Они что, оба плавать не умеют?!» — первой мыслью мелькнуло у меня, но гадать было некогда, и я нырнула, в надежде найти утопленников и вытащить на поверхность прежде, чем надобность в этом окончательно отпадёт. В кристально прозрачной воде мне почему-то ничего не удавалось разглядеть, я почти конвульсивно дёргалась, из последних сил пытаясь опуститься глубже, и всё равно видела только размытое пятно вдалеке — медленно опускающуюся на дно лодку. Воздух в лёгких кончился быстро, мне пришлось пополнить его запасы, но я тотчас нырнула вновь. Я делала это ещё и ещё, пока окончательно не выдохлась и не замёрзла до состояния сведённых холодом мышц. Доплыв до одного из островов, по счастью оказавшегося неподалёку, я выползла на берег и обессиленно повалилась на землю. Где-то в горле застряла вода, руки не слушались, не позволяя даже перевернуться на спину, меня трясло, как в лихорадке, не только из-за холода, будто поселившегося внутри тела, а и из-за шока от предполагаемой гибели спутников в озёрной пучине. Конечно, оставался мизерный шанс, что с ними всё хорошо и они сейчас пили чай в гостях у водных жителей… В это слабо верилось даже мне, хотя так просто отказываться от надежды я не собиралась…

Я не знала, сколько времени прошло, да и часы остановились, не выдержав пытки подводным плаваньем. Отдышавшись и кое-как приняв сидячее положение, я сжалась в комок, пытаясь сохранить крохи тепла — мокрая одежда и продувающий до костей ветер сводили все мои потуги на нет. В голову лезли только пессимистичные мысли, хотя сейчас для них, пожалуй, было самое время. Я не знала, что делать дальше. Казалось, моё приключение закончилось, причём довольно бездарно. Нет, я ни о чём не жалела и в мечте своей не разочаровалась: последние дни подарили мне новую жизнь тогда, когда я уже отчаялась найти нечто стоящее в прежней. Но теперь… теперь оставалось только гадать, что убьёт меня быстрее: болезнь, срок которой приближался к критическому, или холод и голод на этом пустынном островке диаметром шагов в десять. О возможности вернуться на сушу вплавь не стоило и думать: в такой холодной воде я не доберусь и до середины пути, несмотря на то, что отлично плаваю. Правда, протяни я здесь недельки две-три, лето вступило бы в свои права, но об этом не стоило и мечтать. Впрочем, размышления о собственной печальной судьбе были для меня делом привычным, и смерть, как таковая, давно меня не пугала. С гораздо большей горечью я думала об Игнисе и Кейрене, так глупо и неожиданно погибшими буквально у меня на глазах. Всё-таки, какими бы странными не были мои спутники, какие бы глупости они не делали, я воспринимала обоих как близких друзей. Кейрен казался мне обиженным ребёнком, который нуждался во внимании и заботе, но не получил их, и с тех пор привык любой ценой добывать себе игрушки сам. А Игнис… ему я отчего-то доверяла, воспринимала его как надёжное плечо, на которое можно опереться, а все его таинственные силы только добавляли образу загадочности, но больше не пугали меня. Мой склонный к самобичеванию разум постоянно подкидывал мне мысли, что погибли они из-за меня. И хоть рассудком я понимала, что моей вины в этом нет и быть не может, боль в душе только нарастала…

Когда моя голова и тело дошли до того состояния, что были готовы совместными усилиями отправить меня в самоубийственное плавание к берегу, доселе спокойная поверхность озера покрылась рябью. Вода забурлила, и из глубины вдруг вынырнула… наша лодка, тут же медленно поплывшая к моему островку. Ошалело глядя на мистическое судно, я никак не находила объяснения прямолинейности и целенаправленности его движения. Лодка мягко ткнулась носом в песок и застыла; теперь я отчётливо видела заботливо собранные в кучку на одной из скамеек наши вещи. Вслед за посудиной, на мелководье выплыла самая натуральная русалка — живой мотор от нашей лодки, как я теперь поняла. Девушка приветливо мне улыбнулась, забавно наклонив аккуратную головку с длинной гривой тёмно-зелёных волос, и удобно устроилась на своём изящном серебристом хвосте, настраиваясь, похоже, на общение. На верхней половине тела, человеческой, русалка даже носила одежду: нечто вроде узкого топика из нескольких слоёв водорослей, прикрывающего грудь; на шее у неё болтался кулон в виде звезды.

— Добро пожаловать в Локомору. Я Зира, начальник пограничной службы восточной четверти озера. Прошу прощения за неудобства, доставленные вам в связи с ловлей нарушителей. Ваша лодка и вещи сохранены в целости.

Оттараторив заготовленную заранее речь, Зира замолчала, ожидая от меня ответа. Я возбуждённо вскочила, наплевав на боль в затёкших суставах, подбежала к воде и торопливо выпалила:

— Где мои друзья? Они живы?

Зира недоумённо похлопала своими зелёными, под цвет волос, глазами, не будучи готовой к столь активному натиску, но через пару мгновений сообщила-таки то, что от неё требовалось:

— Маг и мужчина с неопределёнными способностями находятся в центральной тюрьме для нарушителей.

— За что?! — чересчур громко выпалила я, с трудом сдерживая неуместную в данной ситуации радость.

Опасливо поглядывая на меня, как на буйную сумасшедшую, Зира чуть удивлённым тоном ответила:

— По закону границы Долины могут пересекать только обычные люди либо специально приглашённые маги. Иные расы и другие носители особых способностей на территорию Локоморы не допускаются. Правонарушение карается лишением свободы сроком от пяти до десяти лет с исправительными работами.

— Ого, — выдавила я, поражённая масштабами наказания. — Нельзя было обойтись штрафом?

— Законы Долины не подлежат обсуждению и обязательны к выполнению каждым, пересекшим её границу, — заученно отчеканила русалка.

Похвальное служебное рвение… Я, наверно, целую минуту соображала, что говорить и что дальше делать; Зира ждала, нетерпеливо шевеля хвостом. Чтобы как-то разрешить ситуацию, так неожиданно свалившуюся мне на голову, я, очевидно, должна была попасть поближе к эпицентру событий, но если как попасть под воду я ещё представляла, то как находиться там продолжительное время понятия не имела. Хотя, раз мои спутники имели такую возможность, и я могу побывать на дне… Правда, в тюрьму мне что-то не очень хотелось, учитывая предыдущий опыт…

— А не могу я как-нибудь попасть вниз? — осторожно поинтересовалась я.

— Вниз? — удивлённо переспросила Зира. — К нам, под воду, обычно никто не рвётся… А вам это зачем?

— Да какая, блин, разница?! — нервно огрызнулась я. — Законом запрещено или нет?

— Нет, нет, что вы так волнуетесь. Только с проживанием и перемещением у вас проблемы могут возникнуть. Есть, правда, гостевой дом, но он заброшен давно: нет людей, чтобы следить за комнатами. Однако вы можете туда спуститься с одного из островов, я покажу, если нужно. Раньше от гостевого дома отходило множество воздушных переходов, но сейчас большая их часть разрушена или затоплена.

— Проводите? — лаконично уточнила я.

Зира пожала плечами — мол, дело ваше — и, оттолкнувшись хвостом от дна, отплыла от берега. Не теряя времени, я прыгнула в лодку и взялась за вёсла. Русалка плыла быстро, я старалась не отставать — оказаться здесь в одиночестве второй раз за день желания не было. По счастью, долго грести не пришлось: вскоре Зира остановилась около особо миниатюрного островка с невысоким каменным сооружением в центре, махнула рукой в его сторону и, не прощаясь, скрылась под водой. Сил почти не оставалось, но я добралась до берега, кое-как затащила лодку на песок и даже забрала из неё вещи. Несмотря на недавнее купание, сумки и оружие, предусмотрительно снятое нами перед плаванием, были абсолютно сухими — видимо, порча чужого имущества не входила в полномочия пограничников, и они каким-то непостижимым образом защитили их от намокания. Хлюпая полными воды сапогами по каменистой почве островка, я могла думать только о том, как бы не свалиться и не заснуть прямо здесь, настолько меня вымотали внеплановый дайвинг и соревнование по гребле на короткую дистанцию. Одно радовало: от берега до загадочного сооружения, на поверку оказавшегося огромной вытянутой каменной глыбой, было всего метров десять. Преодолев это нешуточное расстояние, я тяжело опёрлась на стену перед собой и медленно двинулась вдоль неё в поисках входа — он не замедлил появиться за углом. Узкий проём привёл меня в просторную нишу, не иначе как выдолбленную внутри цельного камня неким активистом — сколько времени могла занять такая работа, мне и представить было страшно. Свет сюда поступал через несколько неаккуратно пробитых щелей в стенах, его вполне хватало, чтобы осмотреть всё вокруг. У самого входа стояла сложная конструкция — нечто вроде деревянного кресла на узком плоту из брёвен; за ней в полу имелся широкий желоб; под довольно большим углом уходящий под противоположную стену — проём тонул в темноте, и разглядеть, что происходило с пустующим стоком дальше, не удавалось.

— Лифт? — вслух подумала я, задумчиво осматривая обстановку.

Слова эхом разнеслись по нише, хоть чуточку оживляя это место, годами не слышавшее ни звука. Так и не обнаружив инструкции по использованию экзотической технологии, я решила обдумывать дальнейшие действия сидя, и уж, конечно, не на холодном каменном полу, а в уютном креслице, манящем усталый взгляд. Честно говоря, устраиваясь на жёстком сиденье, я никак не ожидала реакции механизма на это простое действие. Но она последовала… С гулким щелчком плот с креслом резко опустился чуть ниже, до уровня дна желоба; едва я успела примостить на коленях перекинутую через плечо сумку, раздалось мелодичное журчание — и моё необычное судно покачнулось: образовавшаяся под ним полость начала наполняться водой. Напор усилился — и вот поток уже хлынул в жёлоб, увлекая за собой и плот. Чувствуя себя в парке аттракционов и жалея об отсутствии ремней безопасности, я судорожно вцепилась в подлокотники: верх проёма в стене мелькнул над самой головой, экстремальный лифт нёсся вперёд в кромешной темноте, скорость всё нарастала. Я закричала, поддаваясь тому же инстинкту, что срабатывает почти у всех на американских горках: мой визг разнёсся по трубе в обе стороны, наверняка распугав птиц и рыб на километры вокруг. Свет в конце тоннеля, внезапно появившийся в зоне видимости, стремительно приближался — через секунду плот скользил по прозрачной трубе, за пределами которой простиралась настоящая Долина русалок. Не будь я столь занята своим увлекательным спуском, а точнее, попытками удержаться в кресле и не свалиться прямо под край тяжеленного плота, то непременно осмотрелась бы в подводном царстве. А так я могла лишь вжиматься в спинку и вглядываться вдаль, опасаясь увидеть тупик — место неминуемого превращения плавучего лифта вместе со мной в мокрое место. Однако боялась я зря: труба медленно возвращалась к строго горизонтальному положению — теперь она лежала прямо на дне, упираясь дальним концом в какое-то строение полусферической формы. Плот постепенно замедлял ход и к моменту захода в здание имел совсем скромную скорость детской карусели. Труба дважды разветвлялась: в первый раз на два, во второй — на несколько альтернативных тоннелей, но в обоих случаях для проплыва открыт был только один.

Труба резко закончилась, и плот величественно вплыл в небольшой зал: узкий жёлоб в выложенном камнем полу упирался в тупик у дальней стены. Свет в помещении обеспечивали два тускло мерцающих шарика, предположительно магического происхождения, висящие под самым потолком без малейшей опоры — этой странной иллюминации едва хватало, чтобы осознать отсутствие подлежащих осмотру предметов на прилегающей территории и наметить маршрут дальнейшего следования как ведущий к дверям. Плот мягко ударился о каменную «пристань» — с негромким щелчком сработала какая-то тайная кнопка, и моё судно застыло на поднявшейся из-под воды платформе. С кресла я сползла с негнущимися коленками и трясущимися руками: наложившись на физическую и психологическую усталость, аттракцион произвёл на меня неизгладимое впечатление. Первые несколько шагов по неровному полу дались особенно тяжело, но дальше пошло лучше: до выхода я добралась в рекордный срок. Дверь была не заперта, и я вошла: моему взгляду предстала овальная комната с обстановкой стандартного гостиничного номера. Узкая одноместная кровать — я жадно посмотрела на этот предмет интерьера, — маленький столик, гардероб — вот и всё, что наполняло её. Из комнаты был и другой выход: высунувшись оттуда, я настороженно осмотрела коридор с рядом однообразных дверей, как две капли воды похожих на мою, но ничего угрожающего не увидела — вокруг было тихо и пусто, как на затопленной подводной лодке, сходство с которой навевал висевший в воздухе запах сырости. Я вернулась в комнату, мнительно закрылась на не внушающий доверия крючочек и со стыдом и сомнением повернулась к кровати. Конечно, я спускалась на дно не для праздного отдыха, и мои друзья вроде нуждались в неотложной помощи, но… Вопреки голосу совести, организм требовал немедленной продолжительной отдышки, без которой наотрез отказывался нормально функционировать. Каждые пару секунд по телу пробегала дрожь; бросало то в жар, то в холод; ноги подкашивались, не желая удерживать на себе вес туловища. Судя по всему, простуда, все условия для которой были созданы мной собственноручно, отчаянно боролась с бактериями, занявшими прочные позиции в организме. Справедливо рассудив, что Кейрену и Игнису, должно быть, в тюрьме не так уж и плохо, и несколько лишних часов в заключении они однозначно переживут, а вот я в таком состоянии не то что не помогу им, но ещё и сама отправлюсь в увлекательное длительное турне на тот свет, я решительно шагнула к кровати. Влажное отсыревшее бельё, чёрте сколько пролежавшее здесь без дела, меня не привлекало — пришлось доставать своё походное одеяло и стелить его сверху: лежанка получилась мягкая и тёплая, мечта усталой продрогшей путешественницы. С наслаждением сбросив хлюпающие сапоги и мокрую одежду, я свернулась на кровати уютным калачиком и сама не заметила, как провалилась в сон…

Я не знала, сколько проспала — здесь не было солнца, чтобы понять это, а часы, хоть и должны были уже просохнуть, больше не желали шевелить стрелками — но по ощущениям прошло часов десять, не меньше. В отличие от нескольких последних ночей, я прекрасно отдохнула — ни один тревожный сон не нарушил моего покоя — и чувствовала себя замечательно: видимо, обосновавшаяся в крови зараза с треском прогнала робкий вирус простуды. Что ж, даже в самом плохом можно найти хорошее: насморк и температура — последнее, что мне сейчас нужно… Натянув толком не просохшие штаны и запасную рубашку из сумки — не слишком практичную, зато сухую и с претензией на чистоту — я покинула свой гостеприимный номер. Длинный коридор привёл меня в просторный полупустой зал: большую его часть занимал высокий стол, вероятно, стойка администратора, дальняя стена практически полностью состояла из дверей, другой было не видно за огромной картиной или схемой. Здесь также царило запустение: наверное, никому из людей не хотелось проводить под водой долгие месяцы в ожидании редких постояльцев. Удивительно: в моём мире подобное заведение приносило бы миллионы своему владельцу, а тут фантастическая гостиница на дне озера никому не нужна… Слева от стойки в углу начиналась неширокая, очень крутая лестница с высокими каменными ступеньками; на стене рядом был рисунок-указатель: схематический купол круглого здания с аккуратной стрелочкой внизу. Именно это направление я отчего-то сочла наиболее перспективным, но прежде чем двинуться туда, я подошла к схеме, оказавшейся картой подводной части Долины. Выделенный тёмно-красным кружочек, очевидно, обозначал гостиницу, в которой я находилась; тонкие белые линии, отходящие от него под самыми удивительными углами, показывали некие дороги, разбегающиеся от дверей строения. Карта имела интуитивно понятный интерфейс, то бишь условные обозначения, понятные безо всякой легенды. Например, человечек около кружочка гостиницы, полосатый столбик около расположения пограничной службы… или унылое зарешеченное окошко рядом с большим квадратным зданием. Одна из белых дорожек вела от гостиницы почти до самой тюрьмы — полоска обрывалась немного не доходя до стены строения. Чуть правее были обозначены какие-то возвышенности, дополненные значком шахтёрской тележки: наверное, место исправительных работ для несчастных узников. В самом низу карты я приметила ещё одну тюрьму, поменьше, но туда пешеходная дорожка не вела, и оставалось только надеяться, что она предназначалась для местных нарушителей правопорядка. Вычислив напоследок, какая по счёту дверь мне предположительно нужна, я решила сначала всё-таки посетить второй этаж и пошла вверх по лестнице; через несколько пролётов подъём закончился, и я оказалась на огромной смотровой площадке. Необъятный зал с прозрачным куполом вместо стен и потолка поражал воображение. За стеклом (или материалом, его заменяющим) разворачивалась жизнь подводного мира, какого не увидеть ни в одном океанариуме. Там и тут по своим делам спешили русалки и… э-э-э… русалки мужеского пола; они проплывали внизу, у самого дна, в метре-двух от него и даже совсем высоко, над куполом. Некоторые из тех, что были рядом с гостиницей, удивлённо оглядывались, заметив на смотровой площадке двуногое существо — редкого гостя в их глубинах. Я медленно двигалась по периметру, любуясь феерическим пейзажем: разноцветные неяркие водоросли вместо растений, чуть зеленоватая прозрачная вода вместо воздуха, постройки из странного пористого материала, разнокалиберные рыбёшки, словно птицы снующие повсюду — всё это было так необычно, что глаз не оторвать. От стен гостиницы по дну, как длинные толстые червяки, расползались прозрачные герметичные тоннели — некоторые из них имели разломы и даже были частично заполнены водой, что меня совсем не порадовало.

Я бы могла ещё долго осматривать окрестности, но время поджимало, и пришлось возвращаться вниз, бросив прощальный взгляд на размытый кружочек солнца за толщей воды. Аккуратно спустившись по лестнице, я подошла к выбранной мной двери и, неуверенно вздохнув, дёрнула ручку. Видимая часть тоннеля была цела, и воздуха здесь вполне хватало; я неторопливо двинулась вперёд, опасливо оглядываясь по сторонам. Поначалу вокруг тянулся ряд своеобразных домиков: все они имели обтекаемую форму и словно были сделаны из цельного куска неидентифицируемого материала. У самых построек бегало, то есть, плавало много детей, они, едва завидев меня, останавливались: некоторые пугались и с беззвучными воплями бросались наутёк, другие восторженно округляли глаза и показывали на меня пальцем. Впрочем, чем дальше я уходила от гостиницы, тем меньше русалок мне встречалось, что, в общем-то, было вполне логично — кто же захочет жить рядом с тюрьмой? Тоннель незаметно ушёл вверх, теперь он располагался метрах в двух от дна, причём никаких точек опоры видно не было. Где-то через полчаса пути вокруг стало совсем пусто и безлюдно, зато давящую тишину разорвало негромким звуком голосов: я насторожилась и ускорила шаг. Тоннель плавно повернул, и я увидела чуть впереди неширокий пролом в полу и весёлую компанию русалочьей молодёжи, устроившую посиделки в укромном месте вдали от взрослых. Рассевшись по самому краю, они поднимали хвостами брызги, смеялись, болтали о чём-то и в упор не замечали постороннего присутствия до того момента, когда я подошла к ним вплотную и вежливо кашлянула. Вообще-то, прежде чем так делать, надо было подумать… При условии, что люди здесь могли не ходить ни разу на памяти присутствующих, эффект неожиданности был вдвое сильней: по тоннелю разнёсся визг, и добрая половина компании с громким плеском скрылась под водой. Из оставшихся троих крепко прижавшаяся друг к другу парочка с одинаково вылупленными глазами для культурного общения не годилась, зато сидящий особняком парень с инструментом, похожим на гитару, в руках был совершенно спокоен, что не могло не внушать оптимизм.

— Привет! — доброжелательно поздоровалась я.

— Добрый путь вольной страннице, — странно ответил он, приветливо улыбнувшись. — Что привело человека в столь удалённый от центра Локоморы уголок?

— Суровая необходимость, к сожалению. Хотя красота подводного мира вашей Долины несомненно заслуживает внимания и сама по себе, — искренне восхитилась я.

Юноша благодарно кивнул, но с ностальгической грустью в глазах возразил:

— Так уж вышло, что, перебравшись из вольных озёр в Локомору, нам удалось сохранить лишь внешнюю красоту, а изнутри жизнь Долины полна червоточин.

— Не возьмусь судить, я здесь всего один день, но гостей у вас встречают не слишком приветливо, — согласилась я и, немного помявшись, спросила. — Я ведь доберусь так до тюрьмы?

— Едва ли, вы ведь пока не совершаете ничего противозаконного, — серьёзно пошутил он. — Однако путь вы выбрали верный, чтобы попасть в это гиблое место. Только не ясно, зачем…

Парень вызывал необъяснимое доверие, и мне отчего-то казалось, что я могу говорить с ним о чём угодно, не опасаясь за возможные проблемы с законом.

— Мои друзья попали в беду, — решилась я. — Их арестовали по какому-то дурацкому — без обид — закону, и я должна помочь им.

— Сочувствую вам и вашим друзьям — их ждёт незавидная участь, но избавить их от неё непросто. А наши законы… что ж, для кого-то они оправданы.

— Для кого-то? Но не для вас, верно?

— Для меня? Я, к несчастью, не приемлю рациональных объяснений.

— А можно поподробнее про все эти законы и их причины, — вздохнула я, устало прислонившись к стене. — Мне будет трудно действовать вслепую.

— Да здесь всё просто. Когда нас выселили в это озеро, мы остались без всего, что было необходимо для жизни. На дне магически созданного водоёма не оказалось привычных нам материалов — ни дом построить, ни одежду пошить, ни обед сготовить: голый песок и редкие камни. Привезённые с собой растения не приживались, и выброситься на берег уже начинало казаться лучшим выходом. Но спасение, если можно так его назвать, пришло неожиданно: в одном из удалённых уголков озера обнаружился странный минерал. Прекрасный материал для всего — от домов до посуды, идеальное удобрение — на смешанном с ним песке росло что угодно, отличный компонент для ткани — обычное водоросляное полотно, натёртое им, приобретало прочность и мягкость. Только вот к переработке годился лишь минерал, убитый в течение нескольких часов до этого, а жил он на воздухе. Огромные запасы обнаружились в подводной пещере, к которой вёл длинный не заполненный водой тоннель. Затопить её было нельзя — минерал бы погиб, а обработать такие его объёмы быстро было невозможно. Нам неожиданно понадобились сухопутные расы, но кто бы захотел добровольно трудиться на глубинных рудниках чужой Долины. К тому же, как вскоре выяснилось, рождённые на земле не могут долго жить под водой — они начинают болеть и умирать уже через месяц, самые стойкие дотягивают до года. Тогда решено было сделать людей — наиболее слабых и бесперспективных работников — своими друзьями, связью с внешним миром, а всех остальных объявить вне закона, дабы по поводу и без направлять в тюрьму и на рудник. Однако об этом, разумеется, никого не предупреждают, и даже лодочник не знает, отчего порой его судна возвращаются пустыми… Грустная это ситуация, жаль, что она коснулась вас.

Да, весёлого мало… Раз работники так нужны им, наверное, тюрьма охраняется как Белый дом, а главное, мои потенциальные враги на своей территории… Что я могу на глубине? Даже мои передвижения строго ограничены набором воздушных тоннелей, гостиницей и, судя по всему, тюрьмой…

— Ладно, спасибо за помощь, мне нужно идти, — несколько рассеянно поблагодарила я.

Сделав пару шагов назад, я с разбегу перемахнула пролом, поскользнулась на мокром полу, но на ногах удержалась. Положение равновесия я себе вернула посредством упора в стену и, выждав секунду для утверждения в точке покоя, бодренько зашагала вперёд, однако далеко не ушла.

— Постой! — окликнул меня парень, вынуждая остановиться и обернуться. — Я провожу тебя.

Он легко спрыгнул в воду, что-то сказал друзьям и, махнув мне рукой, поплыл параллельно тоннелю. Стараясь не отставать, я поспешила за ним. С каждым метром тоннель становился всё более обветшалым, стены покрывала сетка тоненьких трещин, из которых сочилась вода, скапливающаяся на полу несимметричными лужицами. Будь они из стекла, по моим представлениям, давно должны бы лопнуть под давлением, но здесь ничего подобного происходить не собиралось. Всё чаще попадающиеся проломы в полу служили естественными водостоками, благодаря им лужи не достигали экстремальной глубины, однако на голову неприятно капало, одежда, и до того достаточно сырая, промокла окончательно, и становилось, мягко говоря, не жарко. Впрочем, тоннель близился к своему логическому завершению, то бишь к тупику. За очередным изгибом совершенно неожиданно выросла стена — хотя это, пожалуй, слишком громкое название для ветхой плёночки, колышущейся от малейшего волнения воды и прорванной в нескольких местах. В полу зияла огромная дыра, из которой уже выглядывал мой добровольный провожатый, всё-таки обогнавший меня на пару минут.

— Там, — он махнул рукой куда-то за спину, — здание тюрьмы. Внутри она полностью приспособлена для сухопутных существ, но нет ни одного помещения, куда бы не было доступа охране. За периметром следят, да не слишком ретиво — особой необходимости в этом нет. В основном охрана сидит в небольшой пристройке. Днём заключённые находятся на руднике, кроме тех, кто официально ещё не осуждён. Думаю, твои друзья всё ещё в этом шатком положении. Люки, ведущие внутрь, заперты на простые засовы и снаружи туда легко проникнуть, однако надо преодолеть определённое расстояние под водой, на что при человеческой скорости у тебя может не хватить воздуха. В этом я тебе помогу и постараюсь дождаться твоего возвращения, но остальное от меня не зависит.

— Конечно! — горячо закивала я. — Это даже больше, чем я могла рассчитывать… А можно глупый вопрос? Почему вы мне помогаете?

— Я всегда встаю на сторону того, кого считаю правым, — улыбнулся парень и протянул мне руку. — Поплыли?

— Сейчас… — рассеянно ответила я, мысленно борясь со стойким нежеланием лезть в холодную воду.

Совесть всё же победила; я решительно скинула сапоги и куртку, положила на более-менее сухом участке пола вместе с сумкой и мечом и смело прыгнула в дыру. Первой мыслью было: «Брр, как холодно!!!». Но додумать её мне не дали: хладнокровный в прямом смысле слова рыб схватил меня за руку и потащил на глубину — я едва успела вдохнуть. Громоздкое здание тюрьмы стремительно надвигалось — сама я плыла бы минимум в два раза медленнее. Мрачная угловатая постройка зиждилась на нескольких опорных столбах метрах в трёх от дна и не имела ни окон, ни дверей, как в той самой общеизвестной загадке; расстояние от тоннеля до ближайшей стены действительно оказалось немалым — несмотря на впечатляющую скорость, ещё на подходе я почувствовала острую нехватку кислорода, а, когда мы поднырнули под постройку, уже смутно воспринимала действительность и откровенно булькала.

Резкий толчок — и я почувствовала под собой твёрдую поверхность, а вокруг — воздушную среду. Первая попытка вдохнуть не удалась и вылилась в длинный приступ кашля, который, впрочем, поспособствовал освобождению лёгких от нетипичной для них жидкости. Отплевавшись и не без труда поднявшись на колени, я подняла мутный взгляд: мой провожатый по пояс высунулся из открытого в полу люка и, обеспокоенно наклонив голову, наблюдал за мной.

— Всё нормально. Спасибо, — уточнила я.

— Хорошо, — деловито кивнул он. — Я закрою люк, но не буду его запирать и постараюсь быть рядом, пока ты не вернёшься. Но поспеши, не хотелось бы объясняться с охраной.

Улыбнувшись, парень нырнул, глухо хлопнув крышкой люка, и я осталась одна. В обе стороны разбегался широкий пустой коридор с несколькими ответвлениями. Кое-как поднявшись на ноги, я зябко поёжилась и, обречённо вздохнув, поплелась в первом попавшемся направлении.

Тюрьма оказалась не просто большой, а огромной. И, главное, ощущения запустения не складывалось, несмотря на то, что ни один человек мною встречен не был. Я осмотрела несколько десятков камер — все они выглядели обжитыми, будто хозяева, если заключённых можно так назвать, покинули комнату пару минут назад. Кроме бесконечных коридоров и жилых помещений, я побывала в просторной столовой с каким-то неприятным запахом тины и застоявшейся воды в воздухе, а также в инвентарной, где по полкам аккуратно лежали инструменты, рабочая одежда, пустые мешки. Всюду бросалось в глаза огромное количество люков в полу, хотя, в общем-то, их число было вполне оправдано необходимостью следить за заключёнными и неким образом отправлять их на принудительные работы…

Время шло, силы уходили, а вместо них подкрадывалось отчаяние; я устала и замёрзла, отсутствие окон угнетало, дышать становилось всё трудней: здешний воздух явно имел не такой состав, как на поверхности, да и давление наверняка не соответствовало норме. Теперь я понимала, отчего подводные узники быстро теряли здоровье: заниматься физическим трудом и жить в условиях недостатка кислорода, сырости и холода на протяжении длительного времени сможет далеко не каждый, а если кто и справится, последствия для него будут серьёзными и, скорей всего, необратимыми… Тяжело дыша и еле переставляя ноги, я вышла в очередной коридор с рядом дверей, ведущих в камеры. С твёрдым намерением сделать передышку я дёрнула за ручку первой из них… и тут, как назло, мне повезло.

— Полесия!!! Ты пришла за нами?!

Кейрен с детской восторженностью бросился мне на шею… в буквальном смысле бросился, под шумок попытался поцеловать меня в губы, но я, разгадав его замыслы, увернулась, подставив щёку, и с усилием отпихнула его.

— Мне приятно, конечно, что ты так рад меня видеть, но давай поспокойнее, — окончательно отстраняясь, попросила я и, посмотрев за спину Кейрена, встретилась глазами с Игнисом, как всегда, невозмутимым.

— Надеюсь, он прав, и ты пришла сюда по собственной воле? — спокойно и чуть насмешливо поинтересовался он. — Иначе радоваться тут было бы нечему.

— В кои-то веки Кейрен действительно прав, — улыбнулась я. — Это не слишком продуманная, но всё же спасательная операция. А вот почему вы бездействуете, мне интересно? Ведь даже в нынешнем положении у вас куда больше возможностей, чем у меня. Только не говорите, что находитесь на стадии разработки плана!

Кейрен только поморщился, не в силах выразить досаду словами, зато Игнис снизошёл до объяснений:

— Что-то блокирует и его магию, и мои способности. Почти как там, на границе, но ощущения другие. А без этого нам было не выбраться на поверхность — слишком глубоко. Впрочем, я, в отличие от твоего нервного приятеля, не волновался: я знал, что рано или поздно ты появишься: подобные глупости в твоём характере.

— Точно, — буркнул ущемлённый репликой наёмника Кейрен. — Я бы на твоём месте преспокойно бы отправился дальше по своим делам — проще, безопаснее, выгоднее.

Господи, с кем я связалась… И вот их я называла друзьями?! И вот их возможную смерть так переживала?! И вот ради них рискую сейчас жизнью и свободой?! Какой кошмар…

— Да ну вас, ребят, — сокрушённо вздохнула я, развернулась и быстро пошагала обратно по коридору: обида пробудила второе дыхание.

Кейрен и Игнис догнали меня достаточно быстро, даже не пытаясь прояснить причины резкой смены моего настроения, заняли позиции справа и слева, аки ангел и чёрт за плечами… Правда, на роль ангела ни один из них не тянул…

Погруженная в размышления о степени своей обиды, я особо не задумывалась, куда идти, исключительно благодаря чему и вывела нашу недружную компанию в нужный коридор — ищи я путь специально, наверняка запуталась бы в лабиринте комнат и проходов. Люк, помеченный мною при помощи заколки для волос и обильно забрызганный водой, призывно подмаргивал бликами на поверхности лужиц. Я подошла и дёрнула ручку, проигнорировав мимолётную мысль, что он может оказаться заперт, — крышка легко распахнулась, гулко ударившись об пол.

— И что дальше? — язвительно поинтересовался Кейрен, скептически заглядывая в люк через моё плечо.

— Сейчас всё будет… — рассеянно ответила я, чересчур аккуратно закатывая рукав.

Одна мысль об очередном купании вызывала у меня дрожь, но избежать этой процедуры не было никакой возможности… Однако, сначала мне требовалось найти своего помощника… Поморщившись, я опустила руку в воду почти до плеча, активно поболтала ей там, надеясь привлечь внимание визуальным или звуковым методом, и резко выпрямилась, едва сдерживая стук зубов. Долго ждать не пришлось: раздался короткий всплеск, и из люка показалась голова моего знакомого.

— Слишком долго. Но я знал, что ты вернёшься. Торопитесь, время не ждёт, заключённых скоро вернут с рудника.

Я кивнула и повернулась к спутникам.

— Ну что, кто первый на водные процедуры? — без энтузиазма спросила я.

Кейрен беззастенчиво сделал шаг вперёд: презрительно скривившись, Игнис вопросительно на меня покосился, но я только махнула рукой.

— Пусть идёт. Некогда спорить.

Воодушевлённый лёгкой победой, Кейрен без малейших колебаний сиганул в люк, чуть не задавив с запозданием шарахнувшегося в сторону проводника: наверное, при его профессии любое ограничение свободы вызывала стойкую аллергию и непреодолимое желание совершить изощрённый побег.

— Не слишком разумно было отпускать его одного, — пессимистично протянул Игнис.

— Да ладно, — легкомысленно пожала плечами я. — Во всяком случае, я понимаю его желание убраться отсюда поскорей.

Игнис повернулся ко мне со своей обычной странной полуулыбкой, в его глазах плясало предупреждающее синее пламя, недовольное новым заточением.

— Знаешь, меня ещё никто никогда не спасал, — невесело усмехнулся он, открыто глядя мне в лицо. — И, честно говоря, не могу предположить, чем это заслужил.

— Да ничем, — простодушно ответила я. — Просто мы друзья, что бы ты ни думал об этом понятии.

— Я это запомню, — многообещающе ответил он и…

…И в ту же секунду с завидной реакцией оттащил меня от люка — и вовремя, потому как на месте, где только что стояла моя нога, рука вынырнувшего из люка охранника схватила воздух. Из воды их появилось трое, все сурового вида, в знакомой мне форменной одежде и с чем-то вроде маленьких арбалетов, заряженных тоненькими дротиками, в руках.

— Стойте на месте! Вы обвиняетесь…

Не дослушав, Игнис дёрнул меня за локоть и потянул по коридору: небольшой шанс убежать сейчас и спрятаться в лабиринте коридоров был, правда, какой смысл?.. Впрочем, сколь хороший старт ни задал наёмник, я и пяти шагов сделать не успела: что-то больно кольнуло бедро, и я споткнулась на ровном месте, падая на колени. Игнис по инерции пробежал ещё немного, не ощущая потери хвоста — он бы скрылся без особого труда, если бы не затормозил, изящно разворачиваясь на скользком полу. Мы успели пересечься взглядами, я заметила в его глазах какое-то новое, доселе не виденное мной выражение, но на его интерпретацию времени не хватило. Что-то с тупой болью вонзилось между лопаток, и я, окончательно потеряв контроль над телом, упала лицом вниз. Игнис бросился ко мне — я ещё увидела это краем глаза и мягко отключилась. Заснула?..