— …в 2011 году по григорианскому календарю ученые доказали существование психокинеза, который до этого всегда считался оккультным феноменом, — бесстрастно объяснял ложный миноширо.

Голос создавал впечатление умной женщины, и хоть он впечатлял, звучал слишком идеально, так что не был человеческим.

— До этого все эксперименты психокинеза на публике или в лабораториях были полным поражением. Но в Азербайджане в 2011 ученый Имран Измаилов смог успешно провести эксперименты в столице Баку. В квантовой механике известен парадокс воздействия одной частицы на другую, но Измаилов первым предсказал, что микроскопический мир увеличивается в случае с психокинезом. Те, кто сомневался в успехе его экспериментов, были наблюдателями со способностью противостоять психокинезу. После нескольких испытаний их разделили на разные группы, чтобы никто не знал масштаба эксперимента. Этих наблюдателей просили скрывать факты об эксперименте Измаилова. Были разные факторы контроля…

Мы в трансе слушали долгую речь ложного миноширо. Хоть мы не все понимали, мы упивались словами, как растения после засухи.

До этого наши знания о мире были без важных частей головоломки. Слова ложного миноширо давали эти кусочки и пробуждали любопытство.

Но мы не представляли, что услышим такую адскую историю, что волосы встанут дыбом.

— …первым человеком, у которого Измаилов обнаружил чувствительное восприятие, была Нона Марданова, девятнадцатилетняя девочка. Она смогла лишь подвинуть легкий пластиковый шар, запертый в прозрачной трубе, но, как капля, что запускает химическую реакцию, она стала катализатором, что пробудила спящую силу людей.

Мария невольно встала рядом со мной и сжала мою руку. Как люди получили такую богоподобную силу? История происхождения в учебниках истории была сглажена.

— …количество пользователей психокинеза быстро росло, достигло 0,3 процентов всего населения. Из-за последующих лет социальных беспорядков статистика была утеряна, но был записан и рост доли населения с шизофренией.

— Всего 0,3 процента? — с сомнением прошептал Сатору.

Я тоже не могла поверить. А как же 99,7 процентов населения?

— Что за социальные беспорядки? — спросила Мария.

— Сначала обычные люди держались подальше от пользователей психокинеза. Хоть их способности были слабыми, они все равно могли уничтожить порядок в обществе того времени. Этот факт тщательно скрывали. Для Японии разрушение началось со случая Мальчика А.

— Его так звали? — Мамору нахмурился.

— Тогда практиковали скрытие имен незначительных людей, вовлеченных в преступления, потому имена зашифровывали.

— Что он сделал? — спросила я.

Я ожидала, что ответом будет кража или что-то вроде того.

— Силы А были недоразвиты, но однажды он понял, что может открыть любой замок. С этой способностью он много раз врывался в дома посреди ночи, изнасиловал девятнадцать женщин во сне и убил семнадцать из них.

Мы застыли от шока. Я не могла поверить в услышанное. Насилие. И убийство… людей.

— Погодите! Это невозможно! Он же был человеком? Человек убивал других людей? — хрипло спросил Сатору.

— Да. После ареста А количество преступлений с вовлечением психокинеза увеличилось. Многие оставались нераскрытыми, потому что обычные методы надзора не действовали против пользователей психокинеза. Обычные люди начали нападать на пользователей психокинеза. Личные стычки переросли в публичные драки, чуть не дошло до казней. Пользователи психокинеза образовали свои фракции, некоторые предлагали установить свое общество. Последовал террор со стороны пользователей психокинеза. Политические, этические и философские конфликты погрузили мир в эпоху раздора. Без опыта в этой ситуации люди не могли покончить с этой мировой войной.

Я посмотрела на остальных. Стар стер все эмоции с их лиц. Мамору сжался у земли, закрыв уши руками.

— …страна с самой большой военной мощью, Америка, начала гражданскую войну, чтобы истребить всех пользователей психокинеза. С помощью электрошока они отличали обычных людей и пользователей психокинеза, пистолеты были широко доступны, и количество пользователей психокинеза в Северной Америке упало с 0,3 до 0,0004 процента за короткий период времени.

Сатору мотал головой и шептал:

— Это не может быть правдой.

— …с другой стороны Индия, сильная в науке, успешно отличила ДНК обычных людей от ДНК пользователей психокинеза, и там искали методы управлять генами людей. К сожалению, их поиск не принес результата, но собранные данные пригодились позже.

Я как во сне смотрела на зверя-машину в клешнях тигрового краба. Это мог быть демон из ада? Он мог нас сбить с пути своими странными словами, свести с ума.

— …иронично, но из-за угрозы их жизням выжившие пользователи психокинеза быстро развивались. Сначала психокинез считали проекцией энергии от распада сахара в мозге. Из-за этого ограничивали количество сахара в теле. Но это было неверно. На самом деле не было пределов того, сколько энергии можно использовать. Тогда самому сильному пользователю психокинеза хватало сил остановить ядерную атаку. Баланс силы изменился, и правительство по всему миру рухнуло. Книги истории сейчас не упоминают прошлые цивилизации, потому что произошло новое начало. Колесо времени запустили заново, и мы вернулись в темные времена. Из-за войны, голода, эпидемий и прочих проблем человечество сократилось до двух процентов от того, что было в Золотую эпоху.

Мое сердце трепетало. Неприятно. Я хотела, чтобы ложный миноширо замолк, но не могла пошевелить губами. Казалось, все были в таком состоянии.

— …невозможно сказать, что случилось в Темную эпоху, что длилась пятьсот лет. Инфраструктура рухнула, пропали и интернет-коммуникации. Распространение информации резко сократилось, люди оказались в узком и закрытом мире, — бодро говорил ложный миноширо, словно это были чудесные новости. — Но некоторые новые книги издавались в то время. В самой надежной литературе того времени говорится, что общества в Северо-восточной Азии разделились на четыре воюющие группы. Иронично, что они разделялись, хоть количество населения резко уменьшилось. Первая группа была империями-рабами пользователей психокинеза. Вторая была племенами без психокинеза, которые хотели сбежать из империй-рабов. Третья была бродячими бандитами, которые грабили и убивали психокинезом. И последние были учеными, которые хотели сохранить древние знания и технологию.

— Книги, о которых ты говорил, маленькие и в тебе? — спросил Шун, нарушая тишину.

Напряжение чуть ослабло, тема сменилась.

— Нет. Обычные книги делались старым методом печати. Наша библиотека сканирует эти книги и помещает информацию в базу данных.

Я уже совсем не понимала его.

— Так ты с четвертой группой?

— Мы связывались, но не работали вместе. Библиотеки защищают знания людей, но, к сожалению, многие нападали на них в ту эпоху. Из-за этого изобрели роботов-архивов. В городах раньше были модели, которые могли свободно путешествовать по канализациям, но их уничтожили ядерными ударами. Остались только те типы, которые могли имитировать живых существ, на них не влияли стихии, и они могли вбирать и вырабатывать свою энергию. Их улучшили, пока они не смогли менять облик под их окружение. Версия автономной эволюции, как я, — гордо сказал ложный миноширо.

— Вырабатывать свою энергию… и что ты ешь? — Мамору поднял голову.

— Животных подходящего размера. Организмы можно поглотить и переварить. Или, когда выпадает шанс, я могу поймать мелких млекопитающих и пить их кровь.

Представлять это было гадко. Я отвернулась от ложного миноширо.

— И что потом? Что произошло между Темной эпохой и настоящим? — Шун вернулся к изначальной теме.

— Во время Темной эпохи были только те четыре группы? Так какая…?

Я поняла. Мы были прямыми потомками одной из групп.

— Первыми умерли бандиты.

Я немного обрадовалась, услышав это.

— В каждой семье бандитов было двадцать-тридцать родственников. Они не мешкали и использовали психокинез, порой уничтожали целые города, и их сильно боялись. Но их образ жизни был нестабилен. Для бандитов империи рабов и кочевники были добычей, до для тех двух групп бандиты были лишь помехой, и они использовали всевозможные методы, чтобы убрать их.

— Всевозможные методы? — спросил Сатору, я пожалела об этом.

— Бандиты любили передвигаться на автоматическом двухколесном транспорте. Хоть тогда уже не могли производить двигатели и шины, они с помощью психокинеза из железа делали колеса, и психокинез разгонял их до скорости триста километров в час. Они проносились, искры летели из-под колес. Они грабили города по пути. Когда жители видели облака пыли и слышали рев их двигателей, они знали, что это боги смерти. Жители в защиту вырывали ямы с копьями из бамбука, натягивали проволоку на уровне шей. Они простыми, но эффективными ловушками, типа мин, медленно действующего яда в еде, оставленной как приманка, зараженных смертельными болезнями женщин, которых они отдавали бандитам для насилия, и прочим.

Мне снова было так гадко, что я подавляла тошноту.

— Конечно, бандиты безжалостно атаковали психокинезом, но их падение было неминуемо. Они были связаны кровью, и бандиты были опасны против врагов вне группы, но боялись, что в рядах группы один убьет другого. Чтобы выжить, они следили за другими членами. И тактика «убей, пока тебя не убили» распространялась до того, что гибель группы была неминуема.

Мы вытерли пот с лиц, пытались подавить тошноту. Но Мамору уже не выдержал, ушел в кусты, и его тошнило там.

— Хватит! Замолчи! — закричал Сатору. — Не слушайте его!

— Нет… погоди, у меня есть еще пару вопросов, — Шун был белым, как призрак. — Хватит про бандитов. Что случилось с остальными группами?

— Примерно девятнадцать империй-рабов в Северо-восточной Азии прожили шесть сотен лет с общим согласием не нападать и не вмешиваться. Из четырех империй на Японском архипелаге у меня есть записи только из империи Священного цветка вишни, состоящей из регионов Канто и Чубу. Размер этой империи уступал только империи Новой Ямато, которая занимала все западнее Кансая. Но империя Священного цветка вишни существовала пятьсот семьдесят лет, сменилось девяносто четыре поколения императоров.

— Нам не нужно рассказывать историю каждого поколения, — Мария нахмурилась.

— Почему императоры так быстро сменяли друг друга? — Шун был потрясен сильнее нас, но не унимался.

— «Учение империи Священного цветка вишни» цитирует историка Актона; «Власть портит, а абсолютная власть портит окончательно». Пользователи психокинеза, которые правили империями-рабами, управляли силой, какой еще не существовало в истории людей. Они были как боги, но такие силы приводили к разрушительным последствиям, — история ложного миноширо так затягивала, что мы невольно внимали каждому слову. — Империя Священного цветка вишни началась как олигархия, которой правила избранная группа пользователей психокинеза. Волна за волной политической чистки оставили от них только одного человека, который правил как абсолютный монарх. Местоположение императора было всегда скрыто, и он путешествовал с множеством двойников, но в империи с большим количеством пользователей психокинеза невозможно предугадать и предотвратить все попытки убийства. Бандиты вымерли, и одна семья пользователей психокинеза правила десятками тысяч жителей. Но даже это не принесло мир и стабильность.

— Давайте уже вернемся. Я устал, и я давно хочу пить, — слезно пожаловался Мамору, все еще зажимая руками уши.

Никто не двигался.

— В «Учении империи Священного цветка вишни» говорится, что все шесть императоров, которые правили дольше всего, получали одинаковую психологическую помощь. Многие ученые из общества полевых исследований — Группы наблюдений Сакуры — потеряли жизни, исследуя эту тему.

Кроме Мамору, все поддались новому гипнозу ложного миноширо, его голос проникал в головы и разносился там эхом.

— Каждый император получал посмертное имя в зависимости от его достижений. Порой это были насмешливые прозвища от жителей. В записях значится, что во время коронации пятого императора, Императора радости, люди хлопали и радовались три дня и три ночи. Это может звучать как преувеличение, но позже раскрылась правда. Первую сотню людей, которые перестали хлопать, превратили в жертв. Их подожгли, и их почерневшие тела стали статуями, украсившими замок. С того дня Императора радости прозвали Императором вечных криков, — ровно продолжал ложный миноширо. — Тринадцатый император, императрица Айрин, была прозвана Королевой печали. Каждое утро она радовалась виду публичной казни людей, которые хоть немного расстроили ее. И работники замка почти не ели, чтобы их не тошнило от ужаса во время казни… Тридцать третий император, Император великодушия, был прозван Королем-волком, но это прозвище со временем приобрело негативную окраску. Он часто выходил погулять в город и оставлял после себя гору трупов, словно после бушующего зверя. Психокинез императора представлял пасть огромного зверя, лишающего людей конечностей, хотя говорили, что на частях трупов были следы зубов самого императора. Его сын, тридцать четвертый император, Император чистоты, был прозван Королем-еретиком после его смерти. В двенадцать он задушил спящего отца и скормил его собакам. Его ценили жители, но вскоре у него развилась паранойя, что его убьют, потому он по очереди убил своих младших братьев, кузенов, бросил их тела тараканам. И хоть пользователей психокинеза, которые могли свергнуть его, было все еще много, его правление подверглось другим угрозам. Его пытались убить обычные жители. И Император чистоты развил ненормальную одержимость скармливания живых людей диким зверям… Шестьдесят четвертый император, Императрица Благодеяний, была прозвана Совиной королевой еще до того, как пришла к власти. Она верила в разные странные культы, и ее психокинез воплощался как чудовищная сова, которая выбиралась в полнолуние и похищала беременных женщин, вырезала все из их живота и подносила их на алтаре богам тех культов.

Я поежилась. Картинка, которую я представляла, используя проклятую силу, была схожа с этим: я могла представить большое существо, летящее с ночного неба.

— …стало обычаем следующему императору убивать предыдущего, чтобы занять его место. Как только наследник становился подростком, и пробуждался его психокинез, жизнь императора затухала. Потому за принцами следили, чтобы подавить бунт, и их часто убивали заранее или бросали в подземелья с выколотыми глазами. Семьдесят девятый император, Император милосердного света, понял, что может использовать психокинез, когда ему исполнилось девять. На рассвете он спрятался в замке в нише за большой вазой в коридоре, откуда ему было отлично видно трон. Когда его отец, Император искренности, сел на трон, сын остановил его сердце. А потом он сделал вид психокинезом, что его отец был еще жив, он сломал шеи всем советникам императора и помощникам и спрятал их тела в вазах в коридоре. Было убито больше двадцати людей, но для Императора милосердного света, известного как самый жуткий убийца в истории империи, это была лишь разминка. Для него убийство было легким, как дыхание. Некоторые даже думали, что он не всегда понимал, что использовал психокинез, когда убивал людей в свите и городе. При его правлении население сократилось вдвое. Трупы заполняли поля, привлекая облака мух, что закрывали небо, и запах гнили ощущался за километры. Теперь имя Император милосердного света забыто, осталось лишь прозвище Король резни. Но размах его нечеловеческой личности…

— Хватит! Я уже говорил! — заголосил Сатору. — Зачем это слушать? Все может быть ложью. Шун, хватит уже. Это сведет нас с ума.

— Мне тоже это не нравится, — Шун облизнул белые губы, посмотрел на ложного миноширо. — Как появилось наше общество? Я хочу знать только это. Не нужно рассказывать ничего лишнего. Просто объясни, как появилось наше общество.

— Пять веков Темной эпохи закончились гибелью империй рабов. Они давно отрезали контакт с сушей, а из-за убийств на островах Японии почти вымерли семьи с психокинезом. Империи разделились и воевали. Бродячие охотники жили в глуши и задумывали атаки на неуправляемые города. Но города объединились, войны усилились. За десятки лет боя людей убили больше, чем пало от психокинеза за пятьсот лет до этого. Ученые, которые были до этого лишь наблюдателями, вышли навести порядок.

Вот, как все было. Облегчение заполнило теплом мою грудь. В наших венах не было крови императоров, как и бандитов. Мы были потомками группы, которая всегда искала логику.

— Но как общество стало таким, как сейчас? У простолюдинов империй и охотников не было проклятой силы… психокинеза, да? Куда они делись? — спросил быстро Шун.

Ложный миноширо будто ожидал это.

— Надежных источников того времени мало. К сожалению, я не могу ответить.

— Почему? Ученые ведь берегли записи? — Мария поджала губы.

— Они делали это в Темную эпоху. Но, пытаясь вернуть порядок и устроить новое общество, они применяли разную политику. Все знания — обоюдоострый клинок, они хотели управлять потоком информации как можно сильнее. К сожалению, многие книги пришлось сжечь. Отдел библиотеки Цукуба, то есть, я, проанализировал ситуацию и определил, что она была опасной. Пока я решил спрятаться на горе Цукуба с большой поддержкой.

Ложный миноширо произнес «пока» так, словно это была пара веков.

— А потом поверхность библиотеки изменилась, стала напоминать миноширо с этими отростками. Даже если рядом будет человек с проклятой силой, я смогу использовать легкий гипноз, который добавился мне, чтобы он ушел…

— Я спрашиваю не об этом! — рявкнул Шун. — Как их общество стало нашим? Может, оно не менялось. Ученые создали нынешнее общество, да? Если они наши предки, у них была проклятая сила. Но они не сражались, в отличие от императоров и бандитов. Почему?

Я хотела сказать «Разве это не очевидно», но подавила слова.

Это не было очевидно. Если наш мир был как одна из историй Шахерезады, то история людей была ужасно кровавой. Если люди были такими жестокими и кровожадными, что даже тигровые крабы в подметки не годились, почему наше общество сейчас было таким мирным?

— Они поняли безграничный потенциал и разрушительную мощь психокинеза, так что важной проблемой стал вопрос, как защититься от вреда. Психологи, социологи, биологи и прочие изучали этот вопрос, но нет информации о том, какую политику они выбрали.

— Какими были их идеи? — спросила я.

— Одним из первых предложений была важность образования. Раннее образование с логикой и моралью, заботой родителей, помощью окружающим, где все на местах. Но результаты показали, что, хоть образование было важным, это не было всем. Каким бы идеальным не было образование, жестокость людей полностью подавить не удавалось.

Хоть он лишь описывал найденные тесты, ложный миноширо говорил так легко, словно выражал свое мнение.

— Предлагали и психологический подход. Учили техникам, подавляющим гнев, таким, как дзен, йога, медитация, а еще изучались сильные меры, типа психотропных препаратов. Они были эффективны, но не были панацеей. Но психологические тесты почти с идеальной точностью выделяли проблемных детей. И дальше была «теория гнилого яблока». После этого решили убирать детей, которые проявляли тревожные знаки.

Холодок пробежал по моей спине. Я не хотела думать об этом, но не сдержалась.

Могли ли эту тактику применять ныне? В школе Гармонии и академии…

— Но даже это не защищало от всех опасностей. Даже обычные люди, теплые и дружелюбные, живущие полной жизнью, могли забыться в момент гнева. Исследования показали, что девяносто процентов стресса людей возникает от других людей. Как сохранить общество мирным, если в любой миг вспышка гнева могла заставить тебя оторвать голову человеку перед тобой?

Ложный миноширо очаровал нас речью так, что мы не отвечали. Эта черта явно была из тех, что сохраняли ему жизнь.

— У психологов кончились идеи, и стали продумывать препараты. Которые регулировали баланс гормонов в головном мозге. Этот метод имел свои ограничения, потому что нельзя было держать людей на препаратах всю жизнь. Дальше выступила этология, где выделили общества приматов, что звались бонобо. Бонобо порой зовут карликовыми шимпанзе, но шимпанзе дерутся между собой, порой до смерти, а в группах бонобо столкновений почти нет.

— Как это? — спросила я.

— Когда у членов группы возникают стресс и тревога, они выпускают эмоции сексуальным поведением. Самки и самцы занимаются сексом, но даже особи одного пола и младшие могут тереться гениталиями в сексуальной игре. Приматологи и социологи решили, что важнее всего направить жестокое общество к любви, как у бонобо.

— Как они изменили это?

— В книге «К обществу любви» описаны три шага. Первым был частый физический контакт, как рукопожатия, объятия и поцелуи в щеку. Вторым шагом было поощрение контакта с другим и тем же полом с детства до пубертатного периода. Они хотели, чтобы сексуальная игра стала привычкой, а оргазмы убирали напряжение между людьми. А третий шаг поощрял свободный секс между людьми. Конечно, требовались надежные контрацептивы. — мы переглянулись.

— Так люди раньше были не такими? — Мария хмурилась.

— У меня нет данных относительно нынешнего состояния общества, так что сравнить сложно, но у древней цивилизации было много запретов на физический контакт. Во многих местах однополую любовь запрещали и подавляли. Как и свободный секс.

Для нас физический контакт был нормальным. Девушки с парнями, девушки с девушками, парни с парнями, взрослые с взрослыми, дети с детьми, взрослые с детьми. Интимная близость между людьми была хорошей. Вот только некоторые действия могли привести к беременности, и нужно было получать для этого разрешение от Комитета этики.

— Но даже этого не хватало. Симуляции на компьютере показали, что общество падет через десять лет, даже если меры будут тщательно соблюдаться. Причина была ясна. Все члены общества с психокинезом обладали силой, что была близка к ядерной бомбе. Если хоть один сорвется, все будет разрушено.

Я понимала лишь половину слов миноширо, но серьезность была очевидной.

— Поведением людей можно управлять образованием, психологией и евгеникой. И раз люди тоже приматы, этология могла помочь создать безопасное окружение. Но, чтобы защитить общество, нельзя было позволить ни малейшей трещинки в этой дамбе. Последним решением была идея, что люди — лишь общество млекопитающих, и к ним нужно так относиться.

Какая ирония. Когда люди получили силу богов, они не могли с ней справиться. Чтобы управлять такой силой, люди упали до уровня обезьян, а оттуда — до обычных млекопитающих.

— Этолог Конрад Лоренц, который жил во время пика прошлой цивилизации, говорил, что сильные звери, как волки и вороны, имеют механизм, заставляющий их избегать нападений на представителей своего вида. Контроль атаки. Но звери слабее, как люди и крысы, почти не владеют атакой, бьются между собой вплоть до жестокой резни. И если пользователи психокинеза хотели жить в обществе вместе, нужно было сильно ограничить жестокость.

— Но как они это сделали? — прошептал Шун, словно говорил с собой.

— Эффективным способом было только изменить геном человека. ДНК волка было расшифровано, выделили гены, что отвечали за контроль атаки. Но только этого мало. Требовалось что-то, что могло подавить их способность атаковать.

— Значит, способности людей управлять атакой пришли не от волков, а от чего-то другого и очень сильного?

— Нет точных данных насчет этого. Но в гены было внедрено два механизма. Первый — обычный контроль атаки, как у волков. А второй — «реакция на смерть».

Шок сотряс меня. Про реакцию на смерть мы слышали часто еще со школы, это глубоко пробралось в наше подсознание. Это был самый ужасный способ умереть.

— Сначала они придумали «угрызения совести», которые нарушали концентрацию человека, когда тот хотел убить кого-то психокинезом, чтобы включился механизм контроля атаки. Но результаты их не устроили, и они не могли использовать это в реальном мире. Они заменили это простой, но эффективной «реакцией на смерть». Она происходит так. Когда разум понимает, что пользователь пытается навредить другому человеку, их психокинез подсознательно активируется и останавливает функции почек или околощитовидной железы. Потому появляются дискомфорт, сбивается ритм сердца, потеет тело. Эти реакции можно усилить образованием, условиями и гипнозом. Многие люди прекращают атаковать на этой стадии, но если они продолжают, тетаническая асфиксия, вызванная низким содержанием кальция в крови, или остановка сердца, вызванная быстрым скачком концентрации калия, убьют их.

— Это… невозможно, — выдавил Сатору.

Если это было так, во что мы верили эти годы? Что нам, людям, дали силу богов из-за нашей добродетели. Так нас учили. Но без угрозы смерти мы бились бы, пока все не вымерли. Разве мы не были хуже волков и воронов?

— Это ложь! Все это бред, — процедила Мария.

— Но в этом есть смысл, — тихо сказал Шун.

— Ты в это веришь?

Шун не ответил мне, а спросил у ложного миноширо:

— Так бесы появились после этого?

Я нахмурилась. С этого начался разговор, но как бесы были связаны с тем, что только что рассказал ложный миноширо?

— Нет. Бесы, или жертвы синдрома Рамана-Клогиуса существовали до падения предыдущей цивилизации. Демоны кармы, случаи синдрома Хашимото-Аппельбаума, появились в тот же период. Но в хаосе войн и Темной эпохи их существование не привлекало особого внимания.

Тогда я не понимала, что имел в виду ложный миноширо. Но, вспоминая это, я понимала, что бесы и демоны кармы были идеально скрыты в мире, где правила жестокость, а смерть и кровопролитие происходили каждый день.

— Так мы стали замечать бесов и демонов кармы только с приходом нашего общества? Но разве наше общество не построено специально, чтобы помешать их появлению? — резко спросил Шун.

— У меня нет информации о нынешнем обществе, я не могу ответить.

— Ты говорил до этого о реакции на смерть. Почему бесы…

— П-погодите, — перебил в спешке Сатору. — Шун, ты, может, понимаешь, что происходит, но мы — нет. Бесы, эти Клогиусы… что это такое? И какая разница между бесами и демонами кармы?

— Синдром Рамана-Клогиуса — другое название для…

Мы слушали, но так и не услышали продолжение предложения.

Ложного миноширо и тигрового краба вдруг охватил белый огонь.

Мы невольно отпрянули, ошеломленно смотрели на это. Тигровый краб бросил миноширо и попытался убежать. Он дико махал клешнями и тащил тело по земле, но не мог потушить огонь. Он завизжал, сжался на боку и застыл.

Ложный миноширо извивался, выделял много густой пенной жидкости. Но огонь, казалось, прибыл из ада, его не удавалось потушить. Его резиновая кожа таяла от жара и быстро сгорала.

А потом что-то странное появилось над горящим телом ложного миноширо.

Мать с младенцем на руках. Картинка была объемной, она с мольбой смотрела на нас со слезами на глазах. Дышать стало больно, наши тела застыли.

А огонь пропал, когда появилась картинка матери. Но, похоже, ложный миноширо поздно показал свой козырь. Странные линии мерцали на нем, потемнели и пропали.

Ложный миноширо тоже замер. Едкий белый дым валил от его почерневшего тела.

— Кто…? — хрипло спросил Сатору, озираясь.

— Что кто? — сухо спросила Мария.

— Ты же видела? Огонь горел странно. Он точно был создан проклятой силой. Но кто это сделал?

Когда мы услышали голос за нами, все вздрогнули:

— Я.

Это был кто-то в наряде священника. Он был поразительно высоким, взгляд пронзал. Его голова выглядела свежевыбритой, капли пота покрывали лоб.

— Это был демон, чьи слова путают разум и заманивают к себе дух. Их нужно сразу убивать. Что вы тут делаете?

— Мы… — Сатору хотел ответить, но не нашел слова.

Путешествовали по реке Тоно для летнего лагеря, — закончила Мария.

— Школа разрешила вам зайти так далеко? — священник скрестил руки, мрачнея все больше с каждым мигом.

Мы не посмели врать.

— Простите. У нас не было разрешения. Мы не хотели зайти так далеко, — сказал Шун.

— Ясно. Не хотели? Вы поймали крабов ради веселья, случайно нашли демона и случайно заговорили о бесах?

Мы молчали. Мы не могли объяснить ситуацию.

— Я — Риджин, священник-эмерит в Храм чистоты. Я знаю, кто вы.

Священник-эмерит был самым высоким положением в отделе образования в храме. Я вдруг вспомнила. Он стоял рядом с Мушином, вторым по рангу, на церемонии инициации.

— Вы пройдете со мной в храм. Вам нельзя вернуться в город, пока главный священник Мушин не услышал об этом.

— Погодите. У меня есть вопрос, — Шун указал на останки ложного миноширо. — Все его слова были ложью?

Наши сердца гремели, пока мы ждали. Он не должен был спрашивать. Как я и ожидала, Риджин посмотрел на нас со странным блеском в глазах.

— Вы этому верите?

— Не знаю. Это очень отличается от знаний из школы. Но в его словах был смысл.

Слова Шуна раскрывали наши чувства. Но в такой ситуации честность была не лучшей тактикой.

— Вы нарушили правила, придя в место, где не должны быть. Вы слушали демона. Это уже грех, но проблема куда больше, — голос Риджина был таким холодным, что замораживал нашу кровь. — Вы нарушили основы Кода этики, последнюю из Десяти заповедей: «Не оскверни Триратну». Вы поддались словам демона, сомневались в учениях Будды. Я должен тут же запечатать вашу проклятую силу.

Риджин вытащил стопку бумаг из одеяния. Два сложенных листа формировали фигуру человека. Он расставил пятерых перед нами.

Голова и тело фигуры были в странных символах, похожих на санскрит. Я вспомнила церемонию в Храме чистоты, когда Мушин запечатал мою проклятую силу.

Нет. Я не хотела терять свою силу. Я не хотела вспоминать ту беспомощность, какая была до окончания школы Гармонии. Но мы не могли ослушаться.

— Теперь я запечатаю вашу силу в этих символах, — сообщил Риджин. — Заставьте фигурки встать.

Я подняла фигурку перед собой. Слезы вдруг полились по моим щекам.

— Шун Аонума! Мария Акизуки! Сатору Асахина! Мамору Ито! Саки Ватанабэ! — голос Риджин гремел среди деревьев. — Ваша проклятая сила запечатана тут!

Иголки, как осы, полетели от его ладони и пронзили головы, тело и конечности фигурок.

— Да исцелится ваш разум… да сгорят ваши желания… и пепел вернется к огромной дикой земле… — тихо скандировал Риджин, пока фигурки сгорали.

Все было фальшивым. Это был лишь гипноз. Это не должно было лишить меня проклятой силы. Это сработало, потому что я была слишком юна и не сделала проклятую силу своей. Сейчас проклятая сила принадлежала только мне. Никто не мог ее забрать.

Я отчаянно пыталась убедить себя в этом. Но Риджин еще не закончил ритуал.

— Помните, вы отдали свою силу перед Буддой в Храме чистоты. Состраданием Будды вы получили чистую мантру от главного священника Мушина, вызвали новый дух и снова получили проклятую силу, — голос Риджина звучал зловеще. — Но вы сошли с пути Будды, ваши духи улетели, мантры пропали. Знайте об этом. Вы больше не вспомните свою мантру.

Он использовал крючок в нашем подсознании, как на инициации. Чтобы дать новую установку, нужно было лишь задеть этот крючок, а потом управлять разумами, как он хотел.

Сработало, как по волшебству. Мантра, которую мы хранили в сердцах, пропала бесследно.

Я посмотрела на друзей, пытаясь отыскать луч надежды, но у всех было одно выражение лица. Сатору качал головой, кривясь, будто мог вот-вот заплакать.

— Теперь идемте, — Риджин окинул нас взглядом. — И быстрее. Нам нужно быть в храме к закату.