О том, что со мной пытались связаться через почту и мой аккаунт в социальной сети, я сообщил Нейке на следующий день. Командир авиаторов «Лани» вошла в мою каюту рано утром и начала распоряжаться прямо с порога.

– Садись напарник, ешь, – скомандовала она, выгружая с тележкиставшие уже привычными коробки с корабельной едой. – Сегодня моя очередь тебя кормить, Леша.

– Сейчас, – откликнулся я, не отрываясь от интернета. – Секундочку. Только передовицу в «Дейли Мирор» дочитаю. Название у бриттов очень интересное: «кто стоит за „альдеянином Иттором“»?

– Я за ним стою, – буркнула Нейка. – Венн Лерт умотал на «Вепрь» проводить инвентаризацию, а меня оставил на «Лани» замом. Вот и стою. Хотя хотела бы поскорее сесть и нормально поесть, я сегодня тоже еще не завтракала.

– Присаживайся, конечно, дорогая напарница, – засуетился я, поднимаясь с кровати. – Поедим вместе, спасибо за компанию. Я-то думал, меня навестили на минутку как приблудного кота Ваську – поменять по-быстрому лоток и насыпать в миску вискаса, а тут такая честь! Практически романтическое свидание с госпожой главным пилотом…

– Все шуточки шутим, да? – нахмурив лоб и помолчав несколько секунд, сделала вывод Нейка. – Весело тебе? А вот нам с Иттором не очень. Команда проявляет недовольство, Леша. Пока это еще только разговорчики, но все равно. Долго так продолжаться не может. Альдеи больше нет, верховного командования ВКС нет, даже официального командира конвоя тоже нет – Иттор выборный вождь и авторитет у него пока невелик. Если уж мы взяли власть в свои руки, то надо что-то делать, а не сидеть и ждать. Люди должны выполнять понятный им приказ. И если его не отдадим мы, то найдутся другие.

– Это- то понятно, – я взял ближайший судок с кашей, смотря, как Нейка открывает термос с тоником. – Кстати, если уж вы решили меня держать в этой камере, то принесите нормальной стол со стульями, что ли. Неужели до сих пор нет предложений о сепаратных переговорах с Землей?

– Были шифровки со спутников, – пожала плечами девушка. – Но не слишком конкретные. По направленным радиоканалам, короткая пакетная связь. Вроде бы некие силы на Земле согласны поговорить, но кто конкретно и от чьего имени, толком не понятно. Нам предлагают поиграть в конспирацию, причем непонятно с кем. В то время как мы хотели действовать открыто и официальным путем…

– Ясное дело, – отправил я очередную ложку почти безвкусной несоленой каши себе в рот. Похоже, альдеяне завтракают вареной полбой так же регулярно, как английские аристократы овсянкой. – Если наши ведущие державы договорились как себя вести с инопланетянами, то собственные попытки начать с вами сепаратные переговоры они будут держать в тайне друг от друга. Кого в них уличат – тот и предатель, ату его. Но это – ведущие. А те, у кого труба пониже и дым пожиже, физически не могут тайно дозвониться на орбиту, не сделав такую попытку всеобщим достоянием. Просто за неимением технических средств скрыть от остальных направленный в космос сигнал. Им надо объявлять о решении говорить с вами официально, но тогда они тоже попадут в ранг предателей. Все упирается в отсутствие дипломатических контактов.

– И? У тебя есть предложения?

– Да, – кивнул я. – Видишь ли, напарница, кажется, кто-то внизу понял, что я у вас. Вероятнее всего – это мои соотечественники, которые видели место посадки штурмовика. Его ведь могли наблюдать на экранах радаров?

– Да. В верхних слоях атмосферы – точно. Ниже десяти километров я включила маскировочный блок, но не в максимальном, а в искажающем режиме, чтобы помешать точной пеленгации и наведению на цель по радару. Задачи непременно спрятаться от землян не было, приоритет был отдан быстрой разведке. А ее при полной маскировке вести непросто.

– Стало быть, засечь вас могли. Обследовать место посадки тоже. Если вы с Иттором дадите мне добро, то с этими людьми можно поговорить. И, кстати, юридическая зацепка у нас все же есть – решение Совбеза о международной конференции по инопланетному вопросу принято и альдеянам предложили вступить в переговоры о ее проведении. Вот мы и вступим. А как и с кем – это уже наше дело, как суверенной договаривающееся стороны. Но у меня будет просьба – чтобы добиться успеха, нужно будет сделать пару подарков.

– Как в древней истории, – хитро прищурилась Нейка. – Чтобы заключить сделку с туземцами, надо щедро одарить вождя.

– Не совсем, – задумчиво протянул я. – Подарок со звезд должен касаться всех людей и стать для нас хорошим пиаром. Причем это должно быть нечто материальное, дорогое и нужное всем. Вот что, Нейка, – раз уж вы собирались основать новую человеческую колонию неизвестно где, у вас просто обязана быть сильная медико-фармацевтическая база и средства к производству лекарств, хотя бы ограниченными партиями. Меня интересуют средства от двух болезней – от рака и вируса иммунного дефицита. Тех, кто их даст людям, будет трудно записать во враги всего прогрессивного человечества…

* * *

«Марсианин Йетти в настроении пообщаться с друзьями», – уже через несколько часов ввел я комментарий под «собственным» постом в социальной сети. «Отзовитесь, мои дорогие подписчики»!

Находившийся на «Вепре» Иттор, выслушав наш с Нейкарией план, дал мне добро на полноценную обратную связь через интернет. Естественно, мои сообщения проходили премодерацию, да и Нейка сидела рядом со мной за принесенным по ее приказу столом, но тут уж ничего не поделаешь. Оставалось лишь проверить, насколько верна моя догадка насчет контролирующих страничку спецслужб. Если все всерьез, они не должны промедлить с ответом.

«Твои друзья здесь и очень за тебя волнуются», – уже через минуту появился комментарий пользователя под ником «Бальтазар Савский». «Где ты сейчас, Леша – марсианин»?

«Вынужден был уехать в срочную командировку в глушь. Верчусь туда-сюда на новом объекте с приезжими вахтовиками. Где-то в десяти с половиной километрах от поселка Геологов у сопки Синхроновая», – отбарабанил я текст нехитрой шарады. Те, кому надо и кто в теме – поймут, остальные – нет. Орбита, на которой сейчас находились альдеянские звездолеты, была примерно на десять с половиной тысяч километров выше геосинхронной.

«Эк тебя занесло», – тут же появился ответ «Бальтазара». «Как здоровье? Есть проблемы»?

«Да все норм», – отписался я. «Новый работодатель отнесся с пониманием, условия работы хорошие, больничный оплатили. Кстати, вы про историю с моим акцентом в курсе»?

«Жалко акцента», – появилось через пару минут ответное сообщение. «Сгорел он. Ты извини, что мы вовремя не успели. Но место видели – впечатляет. Леша, а твой нынешний работодатель с нашим шефом поговорить не хочет? Насчет общего бизнеса»?

«Можно устроить. Но нужно личное собеседование».

«Где и как»?

«Озеро Еловое. Тюменская область, на северо-востоке от Тюмени» – отставив в сторону секретность, написал я. Тут следовало быть точным. «Северный берег. Через восемнадцать часов, начиная от текущего момента. Собственный транспорт для нашей делегации мой работодатель обеспечит, анонимность визита со своей стороны – тоже. Там поговорим. Численность делегации не более десяти человек с каждой стороны».

«Условия сложные…», – пожаловался через пару минут «Бальтазар». «И времени на подготовку мало».

«Постарайтесь справиться, или мы поищем других контрагентов. Так просил передать мой новый шеф», – пресек я попытки ставить условия.

«Хорошо. До встречи», – появилось на экране. А затем, буквально через несколько секунд вся наша переписка в комментариях исчезла с экрана, как будто ее и не было вовсе.

Расконсервированный орбитальный челнок с «Вепря», который должен был доставить меня вместе с альдеянской делегацией на Землю, пилотировал «доктор» Лейтт. Прямо не человек, а универсал – мастер на все руки. Прикрывать его на своем штурмовике должна была Нейка – такой мне озвучили план. Кроме «доктора», в состав экипажа челнока входили еще четверо альдеян. Увидев всех пятерых у выхода из своей каюты, я не смог сдержать скепсиса в голосе…

– Если вы доктор, то это, наверное, медбратья? – кивнул я на замерших в строю четверых рослых ребят в бело-синих скафандрах, здорово смахивающих на футуристические боевые доспехи без шлемов. Приз за лучший косплей бойцов космодесанта на фестивале анимешников они бы, конечно, не получили – бензопил, чудовищных ручных пушек калибром с гаубицу и пафосных чугунных доспехов у них не имелось. Но в целом… боевое снаряжение с гражданским не спутаешь. Пусть оно даже инопланетное, роботизированное и местами весьма изящное. От одного вида закрывающих тело гладко подогнанных пластин, встроенных в общую гибкую основу и обвешанных какими-то устройствами в голове появлялись устойчивые ассоциации со спецназовцами в разгрузках со всякой снарягой, а отнюдь не с мирными космонавтами. Тем более что закрытая кобура имелась на поясе у каждого альдеянина.

– Именно, – без тени иронии ответил Лейтт. – Медбратья и есть. Если надо, мои парни любому окажут квалифицированную медицинскую помощь, даже не сомневайся. И не только ее. Пойдем Леша, шагай за мной.

И я пошел, не желая вступать в бессмысленный спор и вертя головой по сторонам. Когда я еще смогу посмотреть инопланетный звездолет изнутри?

Впрочем, ничего из ряда вон выходящего я не увидел. За дверью оказался длинный прямоугольный тоннель, достаточно широкий, чтобы по нему прошли четыре человека в ряд. Его освещали световые панели на потолке и точечные источники света на стенах. Кроме них, небольшие разноцветные светящиеся панели находились рядом с каждой из закрытых дверей, попадавшихся по сторонам коридора. Вероятно, кроме надписей, альдеянами использовалась и световая индикация для визуализации уровней доступа и классификации помещений. Иначе как объяснить, что одни гермодвери подсвечивались красным, другие зеленым, третьи – синеватым светом? Пол коридора был покрыт очень мелкой сеткой, дающей отличное сцепление толстым носкам моего больничного комбинезона, на стенах и потолке через каждые полтора метра торчали небольшие, окрашенные в желтый цвет скобы. Вероятно, за них следовало хвататься, цеплять страховочные тросы или отталкиваться во время движения при аварии, разгерметизации отсека и отсутствии гравитации. Но это лишь мои догадки. Также иногда на стенах попадались какие-то датчики, выпуклости и ниши с надписями и разной маркировкой.

Закончилось наше путешествие у очередной гермодвери, раза в два шире, чем остальные, открывшей кабину лифта. А затем был ангар – широченный овальный коридор высотой метров в десять, не меньше, в котором я поначалу аж растерялся. Сверху и вдоль стен проложены какие-то коммуникации, по коридору взад-вперед бегает одетый в разноцветные легкие скафандры народ и такие же разноцветные роботы на странных многосуставчатых лапах, наверху что-то лязгает, а мужик метрах в двадцати от меня даже пилит что-то болгаркой… Ну, так мне показалось, а разглядеть его как следует, я не успел. Потому что Лейтт взял меня за руку и быстро потащил за собой к ближайшей нише, откуда я вместе с сопровождающимипопал в кишку, вроде той, что ведет из аэровокзала в самолет. Вскоре мы оказались в небольшом салоне с десятком кресел вдоль стен, стоящих так, что пассажиры должны были сидеть лицами друг к другу как парашютисты в АН-2.

– Надевай, – протянул мне очередной комбинезон Лейтт. И откуда только он его успел достать, интересно? На этот раз довольно толстый, с капюшоном и встроенным в спину «рюкзаком». – Прямо поверх своего. Давай, вползай ногами вот в эту прорезь на груди, я помогу правильно застегнуться.

– Что это? – одежда оказалась довольно тяжелой, килограммов двадцать, не меньше.

– Аварийный пассажирский скафандр. В точке рандеву холодно и снежно. И вообще – не лететь же тебе на встречу в больничной одежде. Как наденешь – садись в кресло и пристегивайся. Часа через четыре будем на месте, можешь пока повторить свою речь перед соотечественниками. А мне пора, – показал он рукой на гермодверь в конце салона. – Взлет через пятнадцать минут, не мешкай.

Что можно сказать про сам полет? Ничего особенного. Скучно и немного страшно, пожалуй, так. Три с половиной часа я сидел в кресле, наслаждаясь видом «медбратьев» в скафандрах с опущенными забралами, так что я и лиц-то их рассмотреть не мог. Ни тебе иллюминаторов, ни экранов развлекательных систем, ни стюардесс с напитками. Хорошо хоть в туалет заранее догадался сходить, а то были бы проблемы… Впрочем, борт военный, тут жаловаться не принято.

За три часа полета несколько раз наваливались перегрузки, но не слишком сильные. Гравитация в челноке исправно держалась, обрывки знаний в моей голове, оставшиеся после слияния со штурмовиком Нейки, говорили, что за нее отвечает блайн-поле челнока. Деталей я не помнил, знания, полученные во время слияния с бортовым интеллектом, держались в памяти не лучше обрывков сна.

Сильная болтанка началась минут за сорок до приземления, во время вхождения в атмосферу. Но в этот момент между рядами включился виртуальный экран, показывающий пассажирам высоту, карту, текущее положение и предполагаемое место посадки челнока, изображенного в виде схематичной картинки. А я с удивлением обнаружил, что при пристальном разглядывании интуитивно узнаю некоторые альдеянские символы, касающиеся технической информации – видимо, сказывался еще один побочный эффект слияния. Или меня во время сна каким-нибудь гипноизлучателем обработали, кто знает? Так что кое-какую информацию о полете я получил. Закрывшийся от ревущей плазмы атмосферы силовым полем челнок быстро снижался. Мы достигли примерно двадцатикилометровой высоты в небе над Тюменью, отключили основное силовое поле и включили маскировочный блок, а затем пошли на посадку по наклонной траектории, управляя гравитацией. На виртуальном экране перед самым касанием я увидел даже верхушки заснеженных сосен и белую гладь лесного озера. А затем почувствовал несильный рывок, толчок и машина замерла на месте. Прибыли.

Ремни, пристегивающие меня к креслу, автоматически отстегнулись, а еще через несколько секунд открылись створки шлюза, впустив в салон морозный наружный воздух. Парочка «медбратьев» Лейтта, выхватив из кобур необычные, почти квадратные пистолеты с коробчатыми стволами, первыми выскочили наружу, не дождавшись полного открытия люка, и я на мгновение похолодел. Это они неосторожно поступили! Если нас встречает наблюдающий за посадкой инопланетного корабля спецназ, то при виде инопланетных ребят с оружием у бойцов могут не выдержать нервы. Но обошлось. Далеко от челнока альдеяне уходить не стали и вскоре один из них, появившись у выхода, дал отмашку остальным – можно покидать салон. Он же жестом показал мне, что я должен выйти из корабля последним.

Спрыгнув вслед за «медбратьями» вниз с небольшой высоты, я сразу провалился выше коленей в слежавшийся плотный снег, сделал несколько шагов вперед, а затем огляделся вокруг. За моей спиной на стойках амортизирующих шасси возвышалась черная веретенообразная туша челнока альдеян с широкими треугольными крыльями, высокие и смещенные под углом законцовки которых, по видимому играли роль хвостового оперения. Выход из него охраняли бойцы Лейтта. Метрах в ста впереди на берегу озера стояли два армейских вертолета и пара зеленых палаток с российским флагом на высоком флагштоке, от которых к нам спешили одетые в зимний камуфляж вооруженные люди. А с пронзительно-синего неба, в лучах утреннего солнца рядом с нами почти беззвучно опускался на землю штурмовик Нейки. Встреча делегаций состоялась.

К тому времени, когда сел «кистень» Нейкарии, а из челнока выбрался Лейтт, военные замерли в паре десятков метров от нас. По-видимому, инструкции самостоятельно вступать в контакт с инопланетянами у них не было, а один из «медбратьев» парой коротких жестов показал, что подходить к челноку еще ближе спецназу не стоит. В белых балаклавах, вооруженные до зубов, спецназовцы стояли лицом к лицу напротив «медбратьев», но поднимать стволы наизготовку ни те, ни другие не спешили, молча оценивая друг друга. Я, в своем скафандре – комбинезоне, стоя у самого выхода, тоже молчал, терпеливо ожидая, когда к нам доберется седьмой участник российской делегации, отставший от своих людей в глубоком снегу – пожилой красномордый полковник в зимнем полушубке, под которым угадывалось приличное брюшко.

Продравшись, наконец, через сугробы и одышливо дыша, полковник сначала бросил цепкий взгляд на альдеян в скафандрах, потом на челнок и лишь затем посмотрел на меня.

– Леша? Вот и хорошо, что ты здесь, – слегка улыбнулся он. – Я полковник Петров, по имени и отчеству Валерий Павлович, будем знакомы. Не представишь мне своих работодателей?

– Я не против, – улыбнулся я в ответ. – Подождите немного, к нам присоединитсядевушка, – кивнул я на вылезавшую из севшего штурмовика Нейку. – Итак…ну хорошо, Валерий Палыч, давайте представляться. Вы просто полковник Петров. Самый обыкновенный полковник Петров, мало ли Петровых, дослужившихся до полковника… Стало быть, я Леша Сергеев, а вот того мужика без шлема зовут доктор Лейтт. А девушку – пилот Нейкария. Приятно познакомиться.

– Алексей, не надо ерничать, – голос Петрова сразу построжел. – Мне что, вверительную грамоту от президента сразу вручать? Кому вручать? Тебе? Представляться по всей форме? Раз уж я здесь, то ты, наверное, догадываешься, откуда я прилетел и чьи интересы представляю? Или надо обязательно все проговорить открытым текстом под запись?

– Можно и не говорить, – вслед за «доктором» сняла с себя шлем Нейка, тряхнув распущенными волосами. – Раз не хотите. Но Леша прав. Если вы простой полковник, то я – простой альдеянский пилот, а господин Лейтт – обычный доктор. И мы ведем тут свои частные разговоры за жизнь, собравшись на зимний пикничок. А кого мы представляем – пусть останется на первый раз за скобками, раз все и так всё понимают. Так даже удобнее.

– В конечном итоге, важно, придем ли мы к соглашению, – добавил Лейтт. – И будет ли оно выполняться.

Полковник еле заметно поморщился, видимо такое начало встречи ему не понравилось. Но спустя пару секунд пожал плечами.

– Договорились. Пусть пока будет предварительный разговор. Но один вопрос я все же хочу прояснить, – Петров перевел взгляд на меня и уставился мне в лицо. – Чьи интересы представляю я, всем понятно. Чьи интересы представляют госпожа Нейкария и господин Лейтт – в целом тоже. А какова твоя роль, Леша? Мне хотелось бы это знать, чтобы определиться с ходом дальнейшей беседы. Ты – наш, российский парень, который попал к альдеянам и который хочет вернуться на родину? Или уже альдеянский?

– То есть вы хотите узнать, не предатель ли я? России, а то и всего человечества? – несмотря на то, что я пытался говорить ровно, мой голос все же дрогнул на середине фразы.

– Конечно, нет! – тут же воскликнул полковник, улыбнувшись самым искренним образом. – Ну зачем же так грубо обобщать и швыряться такими громкими словами?! Какой из тебя предатель, парень? Ты что?! Тебе, возможно, бриллиантовый орден дружбы народов дадут, вместе с нобелевкой за мир во всем мире! Потом, когда-нибудь… Я же не знаю ни твоих мотивов, ни твоих действий у альдеян, может быть, ты уже войну предотвратил! В любом случае ты пока не нанес нашей стране никакого ущерба. А пользу уже принес – вывел инопланетян на прямые мирные переговоры, причём не с Штатами или НАТО, а со своими. Так что ни о каких обвинениях в предательстве речи идти не может, ничего такого. Но на кого ты работаешь, я бы знать хотел.

– Ни на кого я не работаю, – не отводя взгляда от немигающих глаз полковника, ответил я. – Контрактов не подписывал, денег не получал, обязательств не давал. Альдеяне меня спасли и вылечили, поэтому сейчас я им помогаю в организации переговоров. Все.

– Вот как? Помогаешь инопланетянам только из-за морального долга? Дело хорошее, нужное. Но моральным долгом сыт не будешь, а родине нужны толковые посредники в непростых вопросах. Подумай над…

– Слушай полковник, – резко перебил Петрова Лейтт. – Не наглей, дорогой. Смени тему и не порть нам парня. Леша – единственный землянин, которому мы хоть сколько-то доверяем и на то есть причины. Нам бы хотелось и дальше работать с ним, мы друзья. А если вы будете его покупать, на него давить или каким-либо образом шантажировать, то мы воспримем этот шаг как откровенно недружественный. Со всеми вытекающими последствиями. Оставьте Лешу нам, мы сами его наградим. И лучше всего, чтобы о нем знало как можно меньше народа. Я понятно выражаюсь?

– Куда уж понятнее, – кивнул Петров. – Хорошо, закрыли тему. Насчет секретности не беспокойтесь, она и так максимально возможная. Ну что же – раз мы встретились и познакомились, то добро пожаловать, – махнул рукой полковник в сторону палаток. – Не вести же беседу стоя в снегу. Выслушаем ваши предложения, господа альдеяне, обсудим, чем мы можем быть друг другу полезны.