В дальнейших дипломатических баталиях я не участвовал. Да и на орбите надолго не задержался. Потому что уже на четвертый день после переговоров на берегу зимнего озера, я снова оказался на борту спускающегося на Землю челнока. И в этот раз не просто так, а в официальном статусе и с конкретной миссией.

– Собирайся, Леша, – заглянув с утра в мою каюту, прямо с порога заявила Нейкария. – Хватит тут киснуть. Нам с тобой на пару предстоит кое-где поработать.

– Вот как? – немного опешил я. – Нам с тобой вдвоем? Снова пилотировать штурмовик? Опять креоны пожаловали? – К моему удивлению, мысль о том, что снова придется подключаться к бортовому интеллекту штурмовика, меня почти не напугала, а скорее добавила адреналина в жилах. Все же опыт слияния с боевой машиной был, пожалуй, самым захватывающим ощущением в моей жизни.

– Немного не угадал, – взгляд синих глаз Нейки был серьезен донельзя. – Но доля истины в твоих словах есть. Возможно, нам с тобой на пару в ближайшее время придется снова пилотировать «кистень». Но, это в перспективе. А сейчас у тебя новые обязанности и новая должность. Между прочим, вполне официальная, с зарплатой и полномочиями.

– Решили меня официально двигать по дипломатической линии? – попробовал угадать я. – Воззвания писать? А зарплата интересно в чем? Альдеянская республика уже успела ввести свою собственную валюту? Как ее назвали, орбитальный доллар или космическое песо? – не удержался я от улыбки.

– Нет пока, не ввела. А дипломатией и экономикой пока есть кому и без нас заняться, – тряхнула головой Нейка, рассыпав по плечам золотистые волосы, в кои-веки не убранные в привычный «конский хвост». – Ладно, не буду тебя долго интриговать. Ты назначен командиром российско-альдеянской марсианской экспедиции. Зарплата у тебя, соответственно, в российских рублях, но ты об этом с полковником Петровым потом поговори, я не в курсе всех деталей. Так что пора принимать дела, время не ждет. Через неделю-полторы старт, а мы не готовы. Как у вас, русских, говорят – конь еще не валялся.

– Вы там охренели совсем? – так и сел я на кровать. – Это шутка? – спустя секунду выдохнул я, глядя в смеющиеся глаза Нейки. – Не смешно.

– Какие уж тут шутки, – совершенно серьезно ответила инопланетянка. – Понимаешь, Леша, некому больше. Сейчас я тебе все объясню…

Дом отдыха «Лесной ручей» располагался где-то на севере Вологодской области. Кому он принадлежал ранее – то ли управделами президента, то ли минобороны, то ли еще какому-то из серьезных министерств, я так и не выяснил. Не до того было. Однако, обнесенный глухим забором охраняемый комплекс зданий оказался солидным, даже роскошным и явно не строился в расчете на коммерческий отдых простых туристов по путевкам. На территории размером в несколько десятков гектаров, в сосновом бору стояли двух и трехэтажные жилые корпуса, своим видом и планировкой скорее напоминающие старинные барские усадьбы средней руки, чем стандартные корпуса дома отдыха. Рядом с ними имелись хозяйственные постройки самого разного назначения и обширная территория для прогулок. И не только для них. Например, армейский плац и прекрасно оборудованный подземный и наземный тир на территории дома отдыха тоже нашлись, как и крытый глубоководный бассейн.

А сейчас все это великолепие оказалось отдано альдеянам под временную базу во время подготовки международной конференции. Даже орбитальные челноки садились прямо на территорию дома отдыха, на площадку за парковкой. Персонал, кстати, в нем работал в основном мужской, немногословный, с военной выправкой. Весьма доброжелательный к инопланетянам и ничему не удивляющийся.

Как я понял, с Кубой какие-то переговоры Лейтт вместе с полковником Петровым все же вел. Или это делало начальство Петрова – не знаю. Я не в свои дела старался пока не лезть. Однако, факт появления тридцатилетнего парня Мигеля, отданного мне в подчинение, говорил сам за себя. Мигель – крепкий улыбчивый мулат, поведал при знакомстве на неплохом русском, что в свое время он окончил рязанское училище воздушно-десантных войск, а потом служил дома, на Кубе, в одной из частей специального назначения. Большего он мне не рассказывал, а я и не спрашивал – секретность – это наше все. Еще в мой бравый отряд покорителей Марса входил тот самый майор Иванов, которого по имени, как оказалось, звали также Иваном, Нейкария, военврач Екатерина Талова, альдеянин-инженер Веррн и двое мужиков из отряда космонавтов, Павел Котомин и Борис Вербин. Борис даже летал на МКС в позапрошлом году, так что космонавт он был самый настоящий, в отличие от остальных землян. Но тут дело такое – кого дали, с тем и работаем. Другой вопрос в том, что я сам по себе тот еще специалист и начальник. И как мне командовать людьми, которые старше меня и по званию и по опыту, в том числе военному? Но Иттор, провожавший меня в ангаре у челнока был непреклонен.

– Некогда ждать Леша, – объяснил он. – Лекарства от рака и СПИДа дадут эффект на десятый день применения. Потом их эффективность проверят за рубежом – еще дней десять. Конференция должна состояться максимум через месяц. Долететь до Марса и вернуться обратно быстрее, чем за две недели не получиться, а нам еще нужно время на ускоренную подготовку к экспедиции. Мы хотим максимизировать эффект от наших даров землянам, чтобы получить наилучший пиар. Высадка и репортаж с Марса должны состояться в прямом эфире прямо перед конференцией или во время ее работы! Этого же просят и твои соотечественники – им нужны козыри в ООН.

– Да я не против, – пытался объяснить я новоиспеченному президенту ситуацию. – Но почему я?! Я даже взводом никогда не командовал. И специалист совсем в других областях, в космонавтике у меня опыта нет! Пусть командует Лейтт или кто-нибудь из его ребят!

– Лейтт у меня и так нарасхват, – покачал головой Иттор. – Как и его подчиненные. Нас тут всего ничего, запасных кадров нет. Кроме того, встает политический вопрос – экспедиция позиционируется как русско-альдеянская, причем в интересах России. Значит, командовать ей должен русский человек, я так думаю. Но брать командиром кого-то со стороны Петрова я не хочу, доверяю я только тебе. А что касается космического опыта – его ни у кого из землян нет. Ты хотя бы альдеянский штурмовик пилотировал! Ваша космическая техника все равно для полета на Марс не подойдет, как и опыт работы с ней. Да и вообще – не вижу проблемы, Леша. Смотаться на другую планету, высадиться там и вернуться на Землю – что в этом сложного? Ты парень толковый и адекватный, значит, остальные под тебя подстроятся и будут подчиняться, если получат такой приказ. Надо будет – подчиненные тебя поправят и дадут совет, в экспедицию земляне обещали мне кого попало не брать. Ты будешь руководить ответственными людьми, специалистами и добровольцами, каждый из которых знает, зачем он летит, а не новобранцами, которые хотят только выпить и бабу. Так что крупных проблем не вижу. Но в любом случае, отвечаешь за успех экспедиции ты. Привыкай командовать, у меня на тебя в будущем есть планы. Понял?

– Понял, – мрачно кивнул я.

– Ну, вот и молодец! Тем более, что выбора все равно нет, мне ваше руководство уже дало добро. Не сразу и с большим трудом, скажу честно. Но я на твоей кандидатуре настоял, так что не подведи.

Для восьмерых покорителей Марса отвели под проживание целую «усадьбу». В двухэтажном доме, построенном в виде буквы «П» с украшенным колоннами параднымвходом, мне достался отдельный трехкомнатный номер, со спальней, кабинетом и гостиной. Завтраки, обеды и ужины для команды «марсиан» сервировали в общей столовой, подавая напитки и блюда в хрустале и фарфоре, что выглядело весьма помпезно – как на обеде в аристократическом семействе. Кормили отменно и вкусно, при усадьбе имелась баня, небольшой бассейн и даже зимний сад, но наслаждаться предоставленной роскошью быта времени не было, потому что занятия шли с утра до вечера.

В первый же день по прибытию мы учились надевать альдеянские легкие боевые скафандры, два десятка которых нам привезли с Вепря. Предполагалось, что на Марсе, во время съемок экспедиции, их обтянут специальной камуфлирующей пленкой. Она скроет оружие и основные функциональные узлы, так, чтобы скафандры приобрели характерные для земных изделий слегка раздутые однородные очертания. На деле же альдеянские скафандры местами прилегали довольно близко к телу и состояли из разных пластин, соединенных эластичным материалом. Штука довольно удобная и практичная – мне понравилась. Функция подогрева и охлаждения, защита от радиации, регенерация углекислого газа обратно в кислород и даже вентиляция в инопланетном девайсе обеспечивалась с помощью активных молекулярных слоев различного назначения, распределенных в «умной» ткани устройства. При этом значительно экономился вес конструкции. Однако, совсем уж пушинкой скафандр не был – броня, запас кислорода и воды, энергетическая установка и оружие требовали своего. И еще – даже просто ходить в нем было все равно, что заново учиться кататься на коньках или на велосипеде. Нужен навык, чтобы процессор скафандра привык к твоему телу, а твой мозг научился правильно управлять мышцами в подобной интеллектуальной одежке. Чуть что не так и твое движение неправильно воспринимается компьютером, синхронизация между тобой и искусственными мышцами скафандра исчезает, и ты как двухлетний малыш путаешься в своих ногах и падаешь на попу. В лучшем случае… И ничего поделать с этим нельзя – помогает лишь практика и вбиваемые в подкорку рефлексы.

Уверено ходить и выполнять более-менее сложную работу руками, наша группа научилась лишь на четвёртый день постоянных упражнений. Однако, прогресс шел быстро – в условиях тотальной войны высокотехнологичная техника альдеян создавалась как автомат Калашникова. То есть она должна быть надежной, безотказной, удобной и доступной для освоения и мелкого ремонта любому новобранцу без особой подготовки. Серьезную поломку исправить мы, конечно, не могли, но быстро наложить временный пластырь на порванный участок скафандра или по сигналу управляющей системы вставить нужный ремонтный картридж из ЗИПа – вполне. Космонавты Павел и Борис от такого скафандра были просто в восторге. Они же, кстати, быстрее всего его и освоили – все же опыт и подготовка сказывались. Медленнее всего дело шло у Мигеля, из-за излишней самоуверенности, присущей ему подвижности, и желания сделать все и сразу. Едва научившись ходить в скафандре, он уже пытался в нем бегать, прыгать и отрабатывать какие-то приемы, что поначалу кончалось печально. Нейка с подобной техникой была знакома раньше, на курсах пилотов, поэтому у нее проблем не возникло. А альдеянин Веррн вообще был нашим инструктором. Поэтому, когда мы, набив положенное количество синяков и шишек, освоили свои скафандры, он перешел к следующему этапу – штатному вооружению и боевой подготовке.

– Итак, товарищи «марсиане», перед вами армейский тейтонг. – Начал он свою новую лекцию в тире посреди леса, достав из набедренной кобуры скафандра знакомый мне квадратный пистолет с коробчатым стволом. Собственно, сам ствол еле выделялся, почти сливаясь с корпусом оружия, а рукоять утопала в нем же, оставив лишь выемки под ладонь и пальцы. – Штатный боевой деструктор Альдеянского Союза. На технических деталях и принципе действия подробно останавливаться не буду. Скажу кратко, что он использует эффект Деккона, возникающий при облучении материалов высокоэнергетическим узконаправленным пучком Блайна-Тегга. Или, проще говоря, использует эффект квазиэфирных струн. Практически он означает, что атомы и молекулы облучаемого материала даже в весьма прочных структурах приобретают значительную энергию и теряют стабильность, стремясь перейти в плазменное состояние. Мощность воздействия зависит он многих параметров, прежде всего от мощности самого оружия и типа излучателя.

Закон сохранения энергии никто не отменял, – продолжил альдеянин, нажав пару сенсоров сбоку на своем оружии, после чего на его корпусе вспыхнули неяркие синий и зеленый огоньки. – Сколько энергии вложишь в выстрел, столько работы и получишь на выходе. Данная модель не самая мощная, скажем, у десантников и тяжелой пехоты вооружение лучше, – продолжил он. – Но и мороки с ним больше. Для работы с ручными аннигиляторами и тяжелыми тейтонгами нужна специальная подготовка. То оружие, что у нас, предназначено для пилотов боевых роботов и летающих машин, вспомогательных частей, охраны тыловых объектов и так далее. Но в нашем случае тяжелое ручное вооружение понадобиться не должно. У вас есть вопрос, товарищ командир? – заметив мой взгляд, прервался он. Армейское обращение «товарищ» общим решение было принято и в нашей группе «марсиан». По-другому было бы звать друг друга странно – господ среди нас нет, лордов и сэров тоже, альдеянское армейское обращение «кайне», в принципе тоже означает «товарищ», только не в смысле «друг», а как участник одного общего дела или коллега.

– Есть, товарищ Веррн, – я вслед за ним вытащил свой тейтонг из кобуры. Пока что инопланетное оружие было в скафандрах только у двоих человек – у меня и у альдеянина. Тяжелый, под килограмм весом, но в руке сидит как влитой. – Мы собираемся в короткую экспедицию на необитаемую планету. Зачем нам вооружение? Это простая предосторожность, или есть информация о том, что оно нам может понадобиться?

– Такой информации нет, – кивнул мне инженер. – Но нет и информации о том, что на Марсе безопасно. И кроме того, – недоуменно пожав плечами, продолжил он. – Разве можно лететь на чужую планету без оружия, командир? Это же неестественно, все равно, что лететь туда голым, – всерьез удивился вопросу альдеянин.

– Вас понял, вопрос снимаю, – кивнул я. «Все же мы и альдеяне разные», – пробежало у меня в голове. «Перебрали мы в последнее время с лицемерным пацифизмом. Проще надо быть. Попробуй кто-нибудь спроси банду Кортеса, почему они плывут в Америку вооруженные до зубов? Зачем им пушки, мушкеты, шпаги? Те бы тоже не поняли вопроса. А как иначе-то»?

– Итак, демонстрирую работу тейтонга, – прицелился альдеянин в вертикально вкопанное одним концом в землю метрах в пятидесяти от нас толстое обрубленное бревно. – Мощность заряда варьируется, полного заряда батареи хватит примерно на два десятка выстрелов слабой мощности, или на два-три при максимальной энергоподаче. Сейчас выставлена мощность чуть более половины от максимума. Огонь!

От короткого ствола к бревну протянулся тонкий ярко-золотистый луч, который тут же потух. А вот бревно – нет, оно не вспыхнуло. По крайней мере, сразу. Его центр вдруг стал ослепительно-малиновым, а потом ярко-белым, словно жар в сильно разогретой муфельной печи, а затем раздался треск, и бревно разом переломилось, разбросав вокруг себя ворох оранжевых искр. И лишь затем его остатки разом занялись ярким высоким пламенем, словно облитый бензином сухой трухлявый пень. В воздухе вдруг резко запахло озоном и еще чем-то едким, слабо пощипывая ноздри.

– Теперь – работа с металлом, – Веррн перевел ствол на следующую цель – вкопанные в землю три сваренные двутавровые железные балки толщиной с рельс, изображавшие противотанкового ежа. Внимание!

В этот раз ему пришлось стрелять трижды. От первого выстрела металл лишь разогрелся до красного свечения, от второго стал малиновым и поплыл вниз потеками, и лишь после третьего попадания раскаленные балки сломались на части, упав в шипящий снег и скрывшись в поднявшемся вверх облаке пара.

Третьей целью был бетонный куб, размерами метр на метр. На него пришлось два выстрела, после первого из которых зеленый огонек на корпусе тейтонга альдеянина стал желтым, а после второго красным. А затем Веррн сдвинул какой-то сенсор и вынул из рукоятки плоский прямоугольник разрядившейся батареи. Разогретый бетон посыпался с одного из углов куба раскаленным песком, но больших повреждений цель не получила.

– Примерно так, – прокомментировал результаты стрельбы инженер, вставляя новую батарею, вынутую из кармашка на кобуре. – Кто хочет попробовать?

– Я! – тут же выкрикнул Мигель. – Капитан Гонсалез желает попробовать, товарищ Веррн! Хочу себе такой ТТ! Это не калашников, тут разом целого крокодила зажарить можно! Мне бы такой ствол пару лет назад в Колумбии…

– Я думаю, сначала должен стрелять командир, – скучным голосом перебил его из строя майор Иванов. – А потом те, кого он назначит своим приказом.

– Именно так, – тут же согласился с ним я. – Отставить жарить крокодилов! Сначала выполняю упражнение я, затем товарищ майор, потом Павел и Борис, после них девушки и последним – капитан Гонсалез. Каждый отстреливает по одной батарее под контролем товарища Веррна. Приказ ясен?

– Так точно, товарищ командир, – чуть расстроено отозвался Мигель, глядя влюбленными глазами на тейтонг в руке альдеянина.

– А почему ты его назвал ТТ? – не удержавшись, спросил я кубинца. Он же инопланетный? Откуда такие ассоциации?

– Так тейтонг же, – помотал головой Мигель. – ТТ и есть.

– А…, - задумчиво протянул я. – Тогда ладно. Продолжайте, – кивнул я Веррну.

– Хорошо, – альдеянин с щелчком загнал новую батарею в рукоятку своего оружия. – Но перед этим еще пара слов. Обычный тейтонг не слишком эффективен на землеподобных планетах, поскольку излучение вступает во взаимодействие с атмосферным воздухом и быстро теряет в мощности в зависимости от расстояния до цели. Пятьдесят – сто метров его предел. Далее – пустая трата энергии на разогрев атмосферы. Но как оружие самозащиты катапультировавшегося пилота или исследователя на чужой планете он вполне себя оправдывает. Любой известный вид альдеянской или инопланетной агрессивной фауны от огня тейтонга погибнет или обратится в бегство. В скоротечном бою на ближних дистанциях тейтонг тоже вне конкуренции. Выстрел из тейтонга не дает отдачи, его луч распространяется по прямой линии без существенных отклонений, поэтому специальных прицельных устройств на ближних дистанциях не требуется. И еще – на Марсе атмосфера составляет лишь один процент от земной. Эффективность тейтонга там значительно возрастет. Именно поэтому я рекомендую для экспедиции этот образец оружия.

За одиннадцать отпущенных нам на подготовку целых дней мы успели немногое. Освоили скафандры, с которыми отработали упрощенную учебную программу не только на полосе препятствий, но и в глубоководном бассейне, имитирующим пониженную марсианскую гравитацию. Отстреляли по паре десятков батарей из тейтонгов на каждого, научились работать с переносным экспериментальным буром, с помощью которого ученые из Роскосмоса предполагали искать воду и несколькими научными приборами, выслушали с десяток лекций об особенностях марсианской атмосферы и грунта. Вот и все. Чем-то мне наша экспедиция напоминала наспех подготовленную авантюру. Но с другой стороны – если ты первопроходец, то этого не избежать. Как ни готовься, все будет не так, как ты представлял.

А на двенадцатые сутки мы сели в орбитальный челнок, опустившийся на площадку за автостоянкой, чтобы уже через несколько часов пристыковаться к марсианскому кораблю. Лань или тем более Вепрь, Иттор ради экспедиции гонять не стал. Нашим межпланетным кораблем суждено было стать только что отремонтированному малому рейдеру – военной переделке из старой внутрисистемной яхты. Той самой «стрекозе», которой посчастливилось уцелеть в схватке с креонами.

Однако, даже такой корабль качественно превосходил возможные земные аналоги. Ему не требовалось лететь по вытянутой траектории баллистического захвата полгода или больше, отчаянно сберегая химическое топливо. Использующий антиматерию альдеянский внутрисистемный двигатель позволял покрывать межпланетное пространство быстро – по прямой Гомановской траектории, не экономя на энергии для разгона и торможения. К тому же яхта, пусть и бывшая, переоборудованная в малый рейдер – звездолет быстрый. Восемь запланированных на полет к Марсу суток для нее не рекорд, а крейсерская скорость, но излишний перерасход антиматерии Иттор не одобрял.

Вдобавок к штатному вооружению рейдера, альдеяне как отчаянные милитаристы пристыковали к нему «кистень» Нейки, соединив его с рейдером временным шлюзом – переходом. На всякий случай, ага… Вообще-то для спуска вниз была предназначена гравитационная посадочная платформа для планет с разряженной атмосферой или без таковой. Но мало, ли, вдруг штурмовик пригодится для быстрой эвакуации или разведки? Я подобные меры лишь одобрял – запас карман не тянет. Конечно, похожий на стрекозу изящный силуэт рейдера, под «насекомым» названием «Шершень» пристыкованные к корпусу штурмовик и посадочная платформа испортили, но это ладно…

Внутри было тесновато, даже моя каюта на Лани показалась по сравнению с удобствами рейдера тесноватой. Дефицит пространства ощущался как в подводной лодке. В доставшейся мне, как командиру экспедиции комнатушке, еле-еле позволявшей стоять во весь рост, с трудом умещалась противоперегрузочная койка с ремнями, маленький стол, тесное кресло, экран терминала бортового интеллекта и что-то вроде шкафчика для вещей, спасательного скафандра, одежды и приборов. По обшарпанным панелям и частично стершимся надписям на сенсорах было понятно – корабль старый, салон, выражаясь языком пишущих отзывы об отелях туристов, «убитый». Бывшей яхте было хорошо за полсотни лет, ее построили еще до войны с креонами. Однако, все системы функционировали нормально и по уверениям Веррна, это был все еще надежный и крепкий корабль, несмотря на возраст и ремонт после последнего боя с ящерами.

Еще одноместные «офицерские» каюты достались главному пилоту рейдера – немолодому альдеянину Алькку, и второму пилоту, которым на Шершне значился наш инженер Веррн, рекрутированный в совместную экспедицию прямо с рейдера. Нейка согласилась жить в одной каюте вместе с Катей Таловой, а Борис с Павлом и майор Иванов с Мигелем заняли оставшиеся две. Двухместные каюты выглядели немногим больше моей, размерами чуть больше стандартного купе в поезде. Еще жилой отсек включал в себя тесную кают-компанию, крохотный медотсек на две койки, камбуз, санитарный блок и тесный коридорчик между ними. Зато, располагавшийся в голове «стрекозы» мостик или отсек управления рейдером оказался неожиданно просторен – в нем, среди приборов и виртуальных экранов свободно могли уместиться все члены нашей экспедиции. И если мне наш кораблик казался тесноватым, то живший на борту МКС Борис Вербин, был просто в восторге. Лететь всего восемь суток? С нормальной гравитацией, с собственной койкой и даже каютой на двоих? Это вам не спать при невесомости стоя, пристегнувшись в шкафу, рядом с приборами. Отличные условия!

Приготовления к полету долгого времени не заняли, и уже через несколько часов наш рейдер выдал первый разгонный импульс, сходя с земной орбиты и нацеленный в ту точку пространства, где через несколько суток окажется Марс.