#img_3.jpeg

Колю Жмаева в Миассе знали не многие: только лишь те, с кем он учился и работал. Школа ФЗО, затем работа столяром-модельщиком на напилочном заводе, учеба в механическом техникуме и еще год работы слесарем на том же заводе — вот и вся биография рабочего парня.

Шел 1937 год. Николая призвали в армию и направили в авиационную школу.

— Будешь летать, — сказали ему на призывном пункте.

— Есть летать! — бодро ответил Жмаев.

Шли месяцы учебы. Трудно было Николаю, но желание все познать, все осилить взяли верх. Он уверенно овладевал боевым мастерством.

Срок действительной службы был, как говорится, на золотой середине, когда Николаю, стрелку-радисту «СБ» пришлось держать серьезный экзамен на зрелость: драться с японскими самураями у реки Халхин-Гол.

Было совершено шесть боевых вылетов. Это были первые шаги к подлинному мастерству. С каждым вылетом Николай Жмаев осознавал, какое это трудное и необычное дело — вести бой в воздухе.

Последняя схватка с японцами сложилась не в пользу Жмаева. Бомбардировщик, объятый пламенем, неудержимо валился вниз.

— Прыгай! — приказал командир корабля.

И Жмаев выбросился за борт. Это был первый боевой прыжок Николая. 15 учебно-тренировочных прыжков, совершенных в школе, стоили одного такого. Парашют непривычно болтало, и Николай еле дождался прикосновения земли. К счастью, все обошлось хорошо. Товарищи тоже приземлились удачно.

Обгоревший, исковерканный самолет лежал совсем недалеко.

* * *

Великая Отечественная война застала Жмаева на Западном направлении. Николай отчетливо понимал, что предстоит суровая схватка с коварным врагом. Биться придется насмерть. Гитлеровские солдаты топтали кровавым сапогом цветущие поля Белоруссии, стремительно продвигаясь на Смоленск и далее на Москву. В воздухе происходили неравные бои.

Стрелок-радист Жмаев, познавший невзгоды войны, вместе со своими товарищами храбро отстаивал свою родную землю.

…Было это в начале войны. Командование дало задание разрушить мост в тылу врага. Трое суток советские самолеты летали за линию фронта, бомбили мост, но результатов не достигали. Гитлеровцы всеми силами оберегали мост. Его прикрывали зенитчики и прожектористы, истребители и бомбардировщики, пулеметчики и стрелки.

— Неужели нет никакого выхода, — размышлял Жмаев. — Выход надо найти во что бы то ни стало.

Как-то он подумал: «А что, если для бомбежки бомбы связывать по две? Это уже сила».

Своими мыслями он поделился с командиром, который сразу же решил испытать новый метод. Бомбы связали цепями по две. Самолет взмыл вверх. Вот и мост. Полетели вниз на объект спаренные бомбы. С первого же захода мост был разрушен.

С тех пор в эскадрилье еще больше полюбили стрелка-радиста за уральскую сметку.

Летали днем и ночью.

…Однажды командир эскадрильи собрал экипажи. Это было 17 июля.

— Фашистские танки крупной группировки, — взволнованно говорил командир, — сосредоточились в районе города Слуцк. Приказано уничтожить танки, разогнать группировку, сорвать планы немецкого командования.

Экипажи молча выслушали боевую задачу, стараясь не пропустить ни одного слова командира.

— Товарищи! — уже не так строго, а задушевно, как отец к сыновьям, обратился командир. — Все мы коммунисты и комсомольцы. Я думаю, врага мы не должны пропустить.

И вот «девятка» краснозвездных СБ уже в воздухе.

Николай крепко задумался над словами командира. Он, комсомолец Жмаев, будет драться, как всегда, упорно. Да разве только он один.

Жмаев принял сигнал перенацеливания. «Бомбить на станции Н. эшелоны с войсками и техникой», — требовал приказ.

…Под крыльями самолетов все гуще и чаще рвались снаряды. Вот-вот появятся фашистские истребители… Командир поставил новую задачу и повел эскадрилью на объект. Враги не ждали удара с воздуха и оттого не оказали упорного сопротивления. Задание было выполнено с большим успехом.

Отбомбившись, СБ отходили от цели и тут неожиданно 10 «мессершмидтов» навалились на «девятку». Завязался упорный бой.

В этом неравном бою Жмаев сбил два истребителя. Фашисты не выдержали смелых ударов и, боясь новых потерь, поспешили «оторваться» от советских летчиков. Это был крупный успех не только Николая, но и серьезная, боевая удача всей эскадрильи. Не потеряв ни одного человека, «девятка» возвращалась на аэродром.

В феврале сорок второго года экипажу самолета было приказано выполнить специальное задание члена военного Совета фронта Н. С. Хрущева: выбросить десант в районе города Унеча.

В полете экипаж зорко наблюдал за территорией, занятой захватчиками. Воздушный корабль точно в срок вышел к заданному месту. Десантников благополучно выбросили на парашютах, и самолет повернул на восток.

Советские летчики были готовы ко всяким неожиданностям, но два «мессера» появились так внезапно, что не осталось и минуты на размышления. Завязался неравный бой. От всего экипажа потребовалась выдержка, хладнокровие, умение драться с сильнейшим противником.

Успех решали сотые доли секунд. В это мгновение нужна была особенная слаженность экипажа — командира корабля, штурмана, меткий огонь воздушного стрелка-радиста. Пулеметные струи «мессершмидтов» не один раз хлестали по телу советской машины. Николай отвечал неистовым огнем. Напряжение нарастало… И вдруг на машине перестал работать правый мотор. В этот момент меткий выстрел Жмаева свалил «мессера», и тот, ярко вспыхнув, камнем пошел к земле. У второго фашиста весь пыл, как рукой сняло, и наш бомбардировщик, войдя в облачность, потерял его из виду.

Летчик вел самолет на одном моторе и все же вынужден был сесть, не долетев 50 километров до аэродрома. К счастью, это была наша территория. Пилот посадил израненную машину благополучно.

Через трое суток на этой же боевой машине славный экипаж осторожно пробрался в глубокий тыл врага и доставил ценный груз партизанам. Обратно взяли еще более ценный груз — тяжело раненных бойцов-партизан.

Думал ли ты, читатель, сколько надо умения, максимальной выдержки, чтобы точно проложить воздушную трассу к определенному квадрату на территории, занятой врагом, благополучно сесть не на подготовленный аэродром, а всего лишь на обычную полевую, ничем не оборудованную площадку и удачно взлететь в тот момент, когда вот-вот вас накроют враги? Только выполнение одного такого специального задания является настоящим подвигом.

За два года войны Николай Жмаев возмужал, приобрел новые черты: спокойствие и выдержку в бою. В его сердце — лютая ненависть к врагу, беспредельная любовь к своим товарищам, ко всем советским людям. Как драгоценную реликвию хранил он простенькую на вид литографскую открытку. На открытке женщина-мать с ребенком, прижатым к груди. «Воин — спаси!» было написано на ней. Николай видел в этом священный призыв народа, партии, членом которой он является, нещадно громить врага, изгонять его с нашей земли.

С каким душевным трепетом Николай Романович передал эту открытку для музея. Он ее берег и хранил всю войну и 13 лет после войны. Большая человеческая душа у этого воина.

…Сотни боевых вылетов позади у Николая и его товарищей.

— И днем, и ночью, и в ветер, и в дождь, и зимой, и летом — всегда погода для нас только летная, — не раз говорил Жмаев своим товарищам по оружию.

Весна и лето сорок третьего года. Советская Армия громит хваленые фашистские орды. Не удержаться немцам на Украине и в Белоруссии, скоро, очень скоро побегут захватчики из-под Ленинграда и Одессы. Ветер подул с Востока, и нет уже больше сил у фашизма встать ему наперекор.

Все чаще летает эскадрилья на боевые задания. Все чаще рапортует о победе.

…21 августа в районе Харькова эскадрилья, теперь уже ПЕ-2, попала в сильнейшую зону зенитного огня. Потолок на пределе, а пучки разрывов и удары молний подбрасывают самолет. Черная туча заволокла небо, и хлещет ливень, как из ведра. Нарушилась связь с землей.

«Надо уходить», — думает Жмаев. Но тут же он представляет, что, возможно, его товарищи где-то рядом дерутся с наседающими «мессерами»?

Николай с привычным напряжением вглядывается в грохочущее небо, в непроглядную муть. Невесело на душе. Яркие молнии ослепляют. Трещат мембраны наушников. Радист-стрелок по-прежнему неутомимо ищет связь, забыв обо всем на свете. Только при выходе из облака связь была снова установлена, и Николай впервые за вылет спокойно вздохнул.

Теперь уже наши самолеты летают большими группами. Народ, партия и правительство дали столько боевых машин, что и не снилось Николаю в первые два года войны.

Но захватчики и после Сталинграда и Орловско-Курской дуги дерутся с неменьшим остервенением, боятся русского «котла». 9 марта сорок четвертого года дважды летал Николай в составе значительной группы на разгром штабов и узлов связи противника в районе Золочев — Славна. Немецкие истребители, как осы, бросались на ПЕ-2. Наши «пешки», как их любовно прозвали на фронте, смело бросались в атаку, отражая мощным огнем наскоки «мессеров» и выходили победителями.

Прошел еще год. Три пятерки ПЕ-2 вылетели бомбить город Бискау. Они еще не дошли до цели, как наблюдатели обнаружили фашистские истребители, маячившие в районе объекта. Напрасно пытаются вражеские зенитчики расстроить боевой порядок.

Мгновенно вспыхивают бои с истребителями. Потеряв четыре самолета, гитлеровцы позорно отступили, и ПЕ-2 сбросили смертоносный груз на цель и без потерь вернулись на свой аэродром.

Вскоре Жмаев и его друзья штурмовали Берлин, и после капитуляции фашистской Германии его гвардейский полк продолжал уничтожать фашистские части в Карпатских горах.

…День Победы совпал с днем рождения Николая Жмаева. Впервые в пешем строю пошли летчики на митинг. Это была волнующая незабываемая встреча победителей. Воины ликовали.

Грузовик мчится по Берлину. Николай зорко вглядывается в развалины домов. Поверженный Берлин. Всюду пепелища.

У Бранденбургских ворот машина остановилась, и летчики проворно соскочили на землю. Вот и рейхстаг, сильно поврежденный, стоит, как черная стена. Николай и его боевые друзья поднялись на третий этаж, деловито поставили свои подписи на стене. Подписи победителей не будут стерты веками.

Потом фотографировались. Прислонившись к дереву, Николай спокойно позирует.

Товарищи залезли на «тигра».

— Какой он ручной, — смеется кто-то.

— И мы укрощали этого «тигра», — гордо говорит Жмаев. — Есть здесь и наша работа.

— Неплохая работа, — послышалось в ответ.

Девять лет прослужил на действительной военной службе Николай Романович Жмаев, из них большую половину воевал. И неплохо воевал. 27 июня 1945 года Президиум Верховного Совета СССР присвоил ему звание Героя Советского Союза.

Николай Романович вернулся в родной Миасс. На родине с почетом встретили знатного земляка. «Наш Жмаев не подкачал», — говорили близкие, знакомые, все те, кто знал Жмаева до войны.

И не раз Николай рассказывал о боевых делах. Рассказать было о чем. 462 успешно выполненных боевых вылета — вот славный итог. Николай Жмаев уничтожил в составе своего экипажа 12 самолетов врага в воздухе и шесть самолетов на земле, 60 автомашин, 6 танков, 8 автоцистерн с горючим, 7 железнодорожных эшелонов, 7 складов с боеприпасами, 8 складов с горюче-смазочными материалами, 36 аэродромных стационарных сооружений, 6 зенитных точек, много других объектов, а также большое количество живой силы противника.

Золотая Звезда Героя, два ордена Ленина, два ордена Красного Знамени и три медали украшают грудь героя южноуральца.

Николай Романович — коренной житель Миасса — и сейчас трудится в родном городе. Земляки доверили ему большое почетное дело — он работает директором завода «Уралрезина». Жмаев член городского комитета КПСС, депутат городского Совета депутатов трудящихся, член областного комитета защиты мира.

Всюду Николай Жмаев оправдывает доверие народа.