Бассейн рек Муррей - Дарлинг

От Большого Водораздельного хребта во внутренние области штатов Новый Южный Уэльс и Квинсленд, а с юга на север почти по всей длине континента простираются обширные участки редколесья и злаковники так называемых западных равнин. Сейчас равнины стали центром производства зерна и шерсти. Но особый интерес они представляют тем, что это местообитание рыжего кенгуру, стройного эму, больших стай белых и розовых какаду. Кроме того, здесь есть болота, где в благоприятные годы гнездятся мириады водоплавающих птиц. Две трети южной части равнин заняты бассейном рек Муррея и Дарлинга и их притоков; с австралийской точки зрения, это большие реки, но по сравнению с реками других континентов они незначительны. Муррей и Дарлинг - оба берут начало на западных склонах Большого Водораздельного хребта и медленно и извилисто текут на запад и на юг с постепенным падением уровня на 12 - 25 сантиметров на каждые полтора километра.

На большей части бассейна этих рек количество выпадающих осадков неустойчиво. "Нормальные" годы перемежаются годами засухи, и тогда многие реки превращаются в ряд неглубоких луж. И наоборот, иногда реки разливаются по равнине, изменяя направление течения и оставляя за собой болота и старицы, так называемые биллабонги. На запад от Большого Водораздельного хребта количество осадков неуклонно уменьшается; если количество средних годовых осадков у Сиднея 1000 миллиметров, то у Даббо (расположенного от побережья в 230 километрах) 500, у Берка (в 460 километрах) 300, у Брокен-Хилла (в 790 километрах) 200 миллиметров. Благодаря этому, а также различию в почвах на западных равнинах Нового Южного Уэльса и Квинсленда растительность крайне разнообразна. Протягивающийся с севера на юг пояс редколесья вклинивается во внутренние районы континента на разных расстояниях от хребта и переходит в саванну со злаковой растительностью и редко разбросанными деревьями. В некоторых местах встречаются участки каллитриса, а в других преобладают заросли, в которых господствует акация (Acacia аnеurа). Широкие более плоские пространства занимают низкорослая ползучая лебеда и солянки. И наконец, там, где начинаются красные пески, особенно в нижнем течении реки Муррей, появляются заросли кустарниковых эвкалиптов - мали. Но самое поразительное растение бассейна Муррея - Дарлинга - это стройный речной эвкалипт (Eucalyptus camaldulensis), окаймляющий большие и малые водотоки. Эти деревья-гиганты высотой от 24 до 30 метров отличаются ярко-зеленой листвой и красивыми белыми стволами с лоскутами коричневой коры. Образуемая ими непрерывная цепь указывает местонахождение не только постоянных, но и пересыхающих рек. Эти эвкалипты и еще эвкалипт Е. coolibach, прозванный "танцующей Матильдой", окаймляют старицы, дают тень и приют диким уткам, цаплям и попугаям.

 

Влияние человека

За сто семьдесят лет пребывания в Австралии европейцы во многом изменили природу западных равнин. Они расчистили большие участки леса, а земли, занятые ранее редколесьем, прерываемые кое-где участками травы, превратили в пастбища и поля с редко разбросанными группами деревьев. Развитая сеть дорог, частью шоссейных, радиально расходится по стране. Овцы пасутся на выгонах или бродят по светлому редколесью, поднимая столбы пыли на своем пути. Это край скотоводов. Местами чрезмерный выпас оказал пагубное воздействие: началось заиление речных русел и эрозия почв. Но самым злостным фактором разрушения стал европейский кролик (Oryctolagus cuniculus).

Одомашненные кролики были ввезены в Австралию еще в 1788 году, но прижились они там только после того, как в 1859 году в штат Виктория завезли диких кроликов. Быстро приспособившись к местным условиям и обладая феноменальной плодовитостью, кролики начали распространяться подобно лесным пожарам. К 1880 году они преодолели реку Муррей и проникли в штат Новый Южный Уэльс, в 1886 году достигли штата Квинсленд, пройдя Новый Южный Уэльс со средней скоростью сто километров в год!

Волнистые попугайчики обычны в злаковииках бассейна Муррей - Дарлинг. Это огромное скопление птиц наблюдалось около небольшого водоема Виктория-Спрингс в Западной Австралии

В свое время они достигли залива Карпентария, но более северные районы оказались для них неподходящими - и в большей части штата Квинсленд они вымерли. Разрушения, вызванные кроликами, обернулись для страны катастрофой. Места, некогда занятые густой травой, стали похожи на голый кегельбан. Хотя в периоды засухи кролики погибали миллионами, но до этого они успевали обглодать кору с деревьев и кустарников и съесть до корня траву. Количество овец, которым негде стало пастись, трагически уменьшилось, сотни людей были заняты мероприятиями по сокращению поголовья кроликов. Во время второй мировой войны борьба с кроликами практически свелась на нет, и они опять невероятно размножились. Зрелище плотной массы подрагивающих белых кроличьих хвостиков в местах, где когда-то были роскошные пастбища, увиденное в 1947 году около города Кунамбла, подействовало на меня угнетающе.

В 1950 году, после глубокого изучения проблемы борьбы с кроликами, ученые воспользовались вирусом миксоматоза, заболевания, возникшего в свое время среди кроликов в Южной Америке. Первоначально результаты принесли разочарование: видимо, погода в тот год не способствовала распространению заболевания. А затем наступил год бурного разлива рек. Комары - основной переносчик миксоматоза, невероятно расплодились, и вскоре по всей стране валялись мертвые или умирающие кролики. Количество их уменьшилось так сильно, что от всего поголовья осталась, может быть, одна десятая часть. Местность, ставшая по их милости бесплодной, зазеленела, трава выросла выше и гуще прежнего. Кампания против кроликов в Австралии обернулась триумфом для промышленных и исследовательских организаций, и в частности для выработавшего эту программу действий биолога Френсиса Ратклиффа.

Уничтожение травянистых растений кроликами печально сказалось на местных диких животных, обитающих в злаковниках Восточной Австралии. Многие их виды исчезли. В недавно опубликованной работе сотрудника Австралийского музея Базиля Марлоу указывается, что сведений о шестидесяти с лишним видах сумчатых, специфических для Нового Южного Уэльса, не поступало с 1910 года и что большинство этих исчезнувших видов обитатели злаковников. Среди них был привлекательный бандикут (Macrotis Iаgotis), изящное сумчатое животное с мягкой серой шерстью и длинными ушами, живущий в неглубоких норах. Сейчас этот вид известен только в Центральной Австралии, где ему удалось выжить, хотя и в очень незначительном количестве. Таких мелких птиц, как, например, полосатый травяной крапивник (Amytornis striatus), некогда встречавшийся в нижнем течении реки Намой, сейчас можно увидеть только на сотни километров западнее.

Некоторой компенсацией этих потерь можно считать увеличение видов, предпочитающих открытые пространства. К ним относятся рыжий, или стенной, кенгуру, розовый (Kakatoe roseicapilla) и белый какаду (К. galerita), черноспинная австралийская сорока (Gymnorchina tibicen) и сорочий жаворонок (Grallina cyanoleuca).

 

Речная система Муррея

Характер ландшафта Австралии во многом определяют ее реки. Они вызывают к жизни все то, что мы называем индивидуальными особенностями страны: прохладные ряды деревьев на сухих равнинах, перемежающиеся периоды засухи и разливов, живописные эвкалипты, склоняющиеся над тихими плесами, яркие попугаи, слетающиеся напиться к воде в сумерках, мерцание под безоблачным ночным небом костров пастухов.

Муррей - единственная непересыхающая река в Австралии (за сто лет ее течение прекращалось лишь дважды). Муррей и самая широкая река, а поскольку в нее вливаются все остальные реки, она своеобразный конвейер, по которому воды рек попадают в море.

Волнистые попугайчики (Melopsittacus undulatus) живут и мигрируют стаями. Эти птицы широко распространены во внутренних районах Австралии

Муррей берет начало в Австралийских Альпах, где его питают снеговые воды, и течет в западном направлении примерно полторы тысячи километров; на этом протяжении он принимает реки штата Виктория с юга и штатов Нового Южного Уэльса и Квинсленда - с севера! Затем река поворачивает на юг и впадает в Большой Австралийский залив восточнее города Аделаида. Одно время Муррей был главной транспортной артерией, и колесные пароходы ходили по нему от Албери до Южной Австралии. По реке Дарлинг тоже была открыта навигация на участке протяжением тысяча шестьсот километров к северу от города Берка и дальше. Однако из-за неустойчивого режима рек, колебаний их уровня и извилистости было признано более надежным развитие дорожного транспорта. Сейчас от прошлых времен остались два старых колесных парохода, на которых возят туристов от Милдьюры до Суон-Хилла. Средний годовой расход Муррея составляет лишь половину расхода Дуная, одну седьмую Нила и одну четырнадцатую Ганга. Кроме того, его сток колеблется из года в год в зависимости от количества выпавших осадков. В иные годы река представляет собой обычный водоток, а в другие - всего лишь ряд отдельных водоемов.

Злаковники 'встречаются' с парковой рощей искривленных эвкалиптов в сухом русле реки на западных склонах хребта Флиндерс в Южной Австралии

Многие притоки Дарлинга, конечно, начинаются в засушливой внутренней части страны и достигают основного водотока только в периоды нерегулярных половодий. Классический пример представляет собой река Пару. Это всего-навсего высохшее песчаное русло, оконтуренное эвкалиптами вперемежку с кустарниковой порослью. Обычно ее воды теряются в озерах и болотах в сорока пяти - пятидесяти километрах от Дарлинга. Но в годы такого сильного половодья, какое было в 1870 году, ширина Пару достигала почти девяносто километров и речной пароход ходил по ней на протяжении двухсот восьмидесяти километров. У реки Дарлинг четко выраженное течение, высота ее берегов 9 - 12 метров, однако во время разлива вода не только выходит из берегов, но и затопляет равнину на ширину восьмидесяти километров. Масштабы такого разлива частично объясняются низким уклоном Дарлинга: у границ Квинсленда он составляет 150 метров над уровнем моря, а у слияния с Мурреем, в 2160 километрах к югу, всего 120 метров. Участки нижнего течения Муррея и Дарлинга прерываются старыми наносами речного песка и ила толщиной до тридцати метров и более, говорящих о том, что несколько сотен тысяч лет тому назад здесь существовало гораздо более сильное течение. Это совпадает с многочисленными данными разнообразных источников, указывающих на то, что ранее Австралия была хорошо "обводнена". Профессор У. Р. Браун, описывая прошлое континента, отмечает, что Австралия была страной "быстро текущих рек и полноводных озер". Немые свидетели этого прошлого - остатки Diprotodon, исчезнувшего огромного травоядного сумчатого, найденные на осыпающихся берегах Дарлинга и на дне высохшего соленого озера Каллабонна в Южной Австралии.

Европейские кролики (Oryctolagus cuniculus) скопились около высыхающего водоема во время засухи. За сто лет миллионы этих существ погубили злаковники и причинили стране огромный экономический ущерб

 

Птицы западных равнин

Для того, кто наблюдает за птицами, западные равнины - страна чудес. Проезжая по дороге, можно увидеть, как стаи розовых и серых какаду поднимаются с земли и, хлопая крыльями, летят в небо розовые, если их грудки повернуты к вам, и серебристые, когда они взмывают ввысь. С высоких приречных эвкалиптов кричат белые какаду с зеленовато-желтыми гребешками. Большие стаи мелких ярких травянисто-зеленых попугаев (Psephotus haematonotus) взлетают с обочины, их догоняют щебечущие стайки маленьких зеленых волнистых попугайчиков (Melopsittacus undulatus) или неторопливые серые и белые попугаи (Leptolophus hollandicus). Желтые розеллы (Platycercus flaveolus) и синеголовые попугаи (Psephotus haematogaster) летают между деревьями или, если дело происходит ранней весной, обследуют полые ветви или дупла деревьев, подыскивая себе место для гнезд. Черно-белые сороки бродят по траве, склевывая насекомых и ящериц, а голоса этих лучших в мире певцов слышатся с верхушек телеграфных столбов или ветвей. Австралийские орланы (Haliastur sphenurus), которых кто-то потревожил с мест ночлега, машут крыльями и улетают прочь с громкими протестующими криками. Порою один - два клинохвостых орла - австралийские двойники знаменитого беркута - тоже испуганно взлетают ввысь, но большей частью они парят в небе, поднимаясь в восходящем потоке воздуха.

Среди самых маленьких древесных птиц можно увидеть различных медососов, виды которых меняются в зависимости от окружающей местности. Самое лучшее место для птиц, разумеется, эвкалипты, растущие по берегам рек. Здесь одновременно собирается до дюжины разных видов: серые и рыжие визгливые дрозды, австралийские славки, цветососы, трясогузки, мухоловки, щурки и вороны.

 

Столь популярный волнистый попугайчик

Западные злаковники - несомненно прекрасное место для птиц, но количество и виды птиц в этом районе год от года меняются. Большей частью сезонные перемещения носят не столько миграционный, сколько кочевой характер: направление, протяженность и время перелетов каждый год разные. Среди всех этих птиц наиболее типичен маленький зеленый волнистый попугайчик, который в наше время стал любимой комнатной птицей во всем мире.

Волнистые попугайчики встречаются во внутренних частях Австралии повсеместно. Они кормятся семенами трав и другими найденными на земле растениями. Стаи бывают разные: то в них не более двенадцати птиц, то более сотни, но самые большие скопления наблюдаются, когда птицы собираются мигрировать или когда засуха вынуждает их сосредоточиваться на ограниченной площади. Осенью они двигаются на север, а весной возвращаются на юг; в первом случае они прилетают в местность, увлажненную летним муссоном, а во втором - зимние дожди обеспечивают им к весне хорошие условия. Но не в пример настоящим перелетным птицам северного полушария, они возвращаются каждый раз в новые места; если в какой-то год они бывают в одном месте, то на следующий год их там может и не быть. По-видимому, это вызывается необходимостью выбирать те места, где условия лучше.

Волнистый попугайчик любит гнездиться в высохших деревьях на болотах; иногда на одном дереве гнездится до двенадцати пар. В дупле можно найти от четырех до восьми яиц, из которых на семнадцатый или восемнадцатый день появляются птенцы. Родители кормят их полупереваренными семенами и другой растительной пищей. Птенцы остаются в гнезде около шести недель. Аборигены охотились на птенцов из-за жира, и туземное название этой птицы "буджериджар" происходит от двух туземных слов: "буджери" - "хорошая" и "джар" - пища". ,

Один из самых интересных аспектов биологии птиц на равнинах, во внутренних районах континента - это то, что привычка гнездиться в положенное время, присущая этим видам, здесь развита гораздо слабее, чем где-либо; здесь птицы почти всех видов гнездятся после дождей. Будучи сильно заинтересован этим вопросом, я вел наблюдения за гнездованием птиц в Новом Южном Уэльсе с 1957 по 1960 год. Оказалось, что при относительно благоприятной погоде птицы гнездились весной. Однако во время засухи размножение птиц либо вообще не имело места, либо было ограничено. В последнем случае птицы строили гнезда, но яиц в кладке было меньше обычного. Птицы обнаруживали исключительное чутье к дождю: конец засухи знаменовался взрывом брачных песен и собиранием материала для постройки гнезд. Это случалось даже в середине лета или уже в то время, когда птицы начинали линять.

Способность откладывать период гнездования из-за неблагоприятных условий и быстро нагонять упущенное время при их улучшении, безусловно, одно из самых интересных проявлений адаптации птиц, обитающих в наиболее засушливых частях Австралийского континента. Эта особенность вместе с подвижностью, которая позволяет птицам быстро покидать охваченные засухой районы и собираться в местах, более для них благоприятных, позволяет им хорошо чувствовать себя в этом неустойчивом климате.

 

Болота, ибисы и дикие утки

Когда реки вздуваются, вода выходит из берегов и разливается, образуя болота и озерки. В эти места со всех сторон слетаются птицы; их крупные колонии - одна из диковин внутренних районов страны. Подобных колоний особенно много по течению меандрирующих рек: Муррея (например, Лейк-Хатта), Маррамбиджи (особенно участок Риверайна) и на юге - Лаклана. Наиболее известная колония находится на болотах Маккуори (сейчас это резерват диких животных), расположенных в центре западной части Нового Южного Уэльса, невдалеке от города Уоррен. На реке Гуайдир болото, известное под названием Уотеркорс, существует почти постоянно. Другие колонии встречаются в Квинсленде, в том числе на конечных озерах рек с периодическим стоком (например, озеро Буллу) и в засушливых районах нижнего течения рек Дайамантина и Куперс-Крик близ их соединения с озером Эйр.

Необычность этих колоний, которые для орнитолога интересны не менее, чем колонии Эверглейдс во Флориде и большие дунайские болота, заключается в том, что местонахождение колоний меняется из года в год в зависимости от того, какие разольются реки. В колониях обитают три вида ибисов, два вида колпиц, три вида бакланов, четыре разных вида белых цапель, два или три вида других цапель, два вида выпи, черный лебедь, водяные курочки и лысухи, тростниковая камышовка и травяные птицы, а также с полдюжины разного вида уток.

Посещение любого болота в период гнездования оставляет незабываемое впечатление. Для подготовки к такого рода экспедиции необходимо предварительно установить место скопления птиц, запастись "джипом" или вьючными лошадьми, плоскодонкой и накомарниками; желательно обеспечить себя проводником, так как новичку в болотах нетрудно заблудиться. Подойти к такому месту нелегко, приходится преодолевать многие километры затопленной на разную глубину местности. Путеводной нитью в таких случаях оказывается пение мелких кустарничковых птиц, гнездящихся в окружающих эвкалиптах, и заметные издалека белые пятна; если посмотреть в полевой бинокль, эти пятна окажутся тысячами ибисов, которые поднимаются вверх по спирали и кружат в небе.

Таковы, во всяком случае, мои впечатления от болота Маккуори, где мне довелось побывать однажды в октябре. Это болото глубиной полтора - два с половиной метра, заросшее по краям лесом, тростником и кустами железного дерева, испещренное отводными каналами, - одно из самых больших в Новом Южном Уэльсе. Мы еще только продвинулись вперед, но уже оказались среди колонии белых цапель и ибисов - сотен снежно-белых птиц, сидящих на плоских жестких гнездах или стоящих около них; они вытягивали шеи, чтобы взглянуть на незваных гостей, и готовились улететь в знак протеста, если бы мы подошли слишком близко. Несколько деревьев было усеяно мелкими пестрыми бакланами и черными бакланами (Phalacrocorax melanoleucos и P. sulcirostris). Австралийские косматые утки (Chenonetta jubаtа) и австралийские черные утки (Anas superciliosa) с криком и кряканьем пролетали мимо. Наверху болтали красноспинные попугаи и волнистые попугайчики. Там, где кончались деревья, расположилась колония ибисов: все пространство, занятое кустами железного дерева, было сплошь усеяно белоснежными птицами, главным образом желтошеими ибисами (Threskiornis spinicollis) с щедрым вкраплением белых ибисов (Т. molucca). Гнезда - беспорядочное нагромождение прутьев, виднелись повсюду, где хоть что-то могло служить им опорой: в самой середине куста, сверху и даже около самой воды. Суета началась, как только мы немного приблизились: воздух зазвенел от возмущенных криков взрослых птиц, подрастающие птенцы выкарабкивались из гнезд и пытались укрыться в густой листве. Подойдя поближе, мы обнаружили в гнездах яйца и птенцов на разных стадиях развития, а это означало, что на места гнездования птицы прилетели не все сразу, некоторые даже с большим опозданием.

Пространства открытой воды, частично занятые водяными растениями, пылали всеми красками. Пара величественных черных лебедей, нервничая, старалась уплыть подальше от нас, рассеивая на своем пути дюжины лысух; чернохвостые туземные курочки, бакланы и поганки ныряли от греха подальше. Черная утка и серый чирок (Anas gibberifrons), каждая в сопровождении своего выводка, поспешно искали убежища в ближайших камышах. Вода, казалось, кипит живыми существами, в том числе и водяными клопами (Rhynchota), различными водяными жуками, личинками стрекоз, движущихся мириадами по спирали пресноводных ракообразных. Средоточие всех форм живых существ, не говоря уже о чудесных водяных растениях, последовавших сюда вслед за паводком, превратили болота в рай для биолога.

Несмотря на комаров, приятно было раскинуть лагерь на возвышенном участке одного из островов. По мере того как удлинялись тени на успокоившейся речной глади, утки и лысухи, преодолев боязнь, подплывали к нам на близкое расстояние. Бакланы, белые цапли и ибисы вернулись, каждые в свою колонию, и с шумом устраивались на ночлег. Из самой середины болота доносились крики коричневой выпи (Botaurus poiciloptilus), легендарной "буньип" аборигенов. А когда заходящее солнце позолотило верхушки тростника и жизнь на болоте начала замирать, мы остались наедине с мелодичной вечерней песней камышовки (Acrocephalus australis).

 

Кенгуру

Национальная эмблема Австралии - щит, поддерживаемый с одной стороны кенгуру, а с другой - эму. На открытых равнинах живут гигантская нелетающая птица - эму, вторая по величине после африканского страуса среди птиц всего мира, и вертикально стоящий, стройный рыжий кенгуру. Оба вида встречаются на континенте почти повсюду, но их привычное местопребывание - внутренняя часть Нового Южного Уэльса и Квинсленда. Об эму мы упоминали в первой главе. На равнинах эму поддерживают свое существование смешанной диетой - ягодами, травами и насекомыми; для них характерно собираться группами, от трех птиц и почти до дюжины.

Старый рыжий кенгуру (Macropus rufus) прыгает по равнине, покрытой злаковой растительностью в округе Риверайн в Новом Южном Уэльсе

Кенгуру объединяются в небольшие группы, так называемые "шайки". Главенствует обычно крупный самец золотисто-рыжего цвета высотой около полутора метров. Голубовато-сероватые самки не такие крупные. Группа состоит из нескольких почти взрослых самцов и молодняка разной величины, так как кенгуру требуется немало времени, чтобы достигнуть полного роста. Сезонного брачного периода у рыжих кенгуру не бывает, детеныши выходят из сумки в любое время года. Утром и днем кенгуру можно наблюдать на открытых пространствах. Увидев человека, они встают на задние лапы, глядят на него, а затем поворачиваются, подпрыгивают и скачками убегают по равнине, но, пробежав некоторое расстояние, останавливаются и оборачиваются. Их поведение - смесь любопытства и простодушия, с точки зрения туриста, вооруженного камерой с телеобъективом, - качества совершенно восхитительные, но для самого животного иногда роковые. За последние годы кенгуру обвиняли в истреблении корма, необходимого для овец, и поэтому уничтожали их миллионами.

Два эму (Dromaius novae-hollandiae) на равнинах округа Риверайн в Новом Южном Уэльсе. Эму - вторая по величине птица в мире после африканского страуса

Когда кенгуру кормятся, они имеют привычку медленно двигаться на всех четырех ногах, перемещая тяжесть тела попеременно то на задние, то на передние ноги. Но, развивая максимальную скорость, крупные самцы делают до пятидесяти километров в час; говорят, что иногда они совершают отдельные прыжки в семь с половиной метров. Мощный вытянутый хвост действует как балансир. Хвост служит также опорой, как третья нога у треноги. Когда самцы сражаются, они выпрямляются во весь рост, вес туловища приходится главным образом на хвост, а борются они относительно слабыми передними конечностями. Coup de grace* кенгуру наносит противнику, обхватывая его передними конечностями и ударяя снизу большими когтями задней ноги; полученные при этом раны могут быть очень серьезными. Если дрессировщик тренирует кенгуру для цирковых номеров, он должен не только научить животное боксу, используя его природные инстинкты, но и преодолеть характерное для кенгуру желание выпотрошить своего тренера.

* (Coup de grace (франц.) - последний удар, которым добивают побежденного.)

В жаркое время дня кенгуру лежат в тени кустов или деревьев. Они очень чистоплотны, часто вылизывают себя, как кошки, и расчесывают мех когтями. Кенгурята часть своего времени уделяют играм и дракам.

Живописные речные эвкалипты (Eucalyptus camaldulensis) окаймляют реки, ручьи и заводи, биллабонги в бассейне Муррея - Дарлинга. Периодические, не слишком продолжительные разливы им не вредят

Кенгуру - сумчатые животные, поэтому развитие зародыша происходит частично в матке, а частично в сумке. В матке зародыш находится от тридцати до сорока дней; рождаясь, детеныш еще слабо развит, его длина в это время всего около двух сантиметров. У слепого, безволосого крошки уже сильно развиты передние лапы, с помощью которых он пробирается вверх, сквозь материнский мех к сумке. Гам он присасывается к соску так прочно, что, оттаскивая его, можно повредить кожу матери, и молоко он фактически "выкачивает". Жизнь в сумке продолжается примерно шесть месяцев; за это время детеныш обрастает мехом и у него развиваются характерные для кенгуру пропорции. Когда он впервые выходит из сумки, это сплошные кожа и кости. Затем почти шесть недель пасется около матери и питается мягкими травяными побегами; когда что-то кажется ему опасным, он ныряет головой вперед в сумку. По слухам, преследуемая врагом самка будто бы выбрасывает дитя из сумки, а потом возвращается и подбирает его.

Попугай акациевых зарослей (мульги) (Psephotus varius) подлетает к своему гнезду в дупле. Этот длиннохвостый попугайчик, питающийся семенами, широко распространен в самых сухих частях Южной Австралии

Почему из всех континентов именно в Австралии водится крупное сумчатое, прыгающее животное, до сих пор остается загадкой. Прыгающие движения свойственны небольшим животным, обитающим на открытых пространствах: так, американский прыгунчик и африканский тушканчик преимущественно живут в пустыне. Однако способ передвижения прыжками, казалось бы, удобен, главным образом если вокруг много небольших препятствий, да и по сравнению с бегом он более утомителен.

Щурка (Merops ornatus) отдает предпочтение местам около ручьев, где она охотится в воздухе за стрекозами и другими насекомыми и гнездится в ямках, вырытых на берегах

Семейство кенгуру, Maсropodidae, делится примерно на тридцать видов, и все они приурочены к Австралии или Новой Гвинее. Группы их самые различные: от кенгуровой крысы, величиной с кролика с коренастым туловищем, и через различных валлаби до гигантских серых кенгуру и рыжих кенгуру.

Особые приспособления наблюдаются у древесного кенгуру, обитающего на Новой Гвинее и во влажных лесах штата Северный Квинсленд, у которого увеличены передние конечности, и у распространенного в скалистой местности валлаби с "небуксующими" подошвами на задних ногах. Вся группа в целом ведет начало от рода древесных кускусов, хотя промежуточные типы но ископаемым остаткам еще не прослежены. Самые древние ископаемые раннего миоцена, около двадцати миллионов лет тому назад, абсолютно подобны современным кенгуру.

 

Замечательные птицы мали

Широкие полосы зарослей кустарниковых эвкалиптов - мали, проходящие частично через Викторию и Новый Южный Уэльс, весной пленительны: эвкалипты и акации стоят в цвету, и на них множество птиц. Очень много птиц, кормящихся нектаром, особенно таких их видов, как желтоперый, желтолобый и белоухий медососы (Meliphaga ornata, M.plutnula и M.leucotis). Если посчастливится, можно увидеть неуловимого кочевника черного медососа (Myzomela nigra). Короткая прогулка через кустарники вознаграждается зрелищем блистательных маленьких крапивников с черными и пурпурными спинками (Malurus melanotus и М. assimilis), у последнего: блестящие оранжево-красные плечи. Мучительные утробные крики хохлатой крикливой синицы (Oreoica gutturalis) манят углубиться еще дальше в кустарник. Желтогорлые медососы-минеры (Myzantha melanotis), сторожа птичьего мира, шумят, ворчат и атакуют любого нарушителя его спокойствия. В мали можно неожиданно наткнуться на эму. А затем появятся четыре характерные для мали птицы: кустарниковый дрозд (Drymodes brunneopygia), каштановая кустарница (Cinсlosoma castanotum), полосатый травяной крапивник (Amytornis striatus) и визгливый дрозд Гилберта (Pachycephala gilberti).

Есть в мали еще один обитатель, поистине уникальная птица Австралии. Речь идет о глазчатой сорной курице (Leipoa oсellata), одной из трех "птиц-инкубаторщиков" континента. Эти птицы не высиживают яйца нормальным способом, вместо этого они кладут их в специально подготовленные кучи-инкубаторы, "созданные" из гниющих растений и песка, и полагаются на тепло, образующееся при гниении прелой растительности, и на тепло солнечных лучей. Область распространения представителей этого семейства от Филиппин до Суматры и Андаманских островов, Новая Гвинея и Австралия. В это семейство входит также изобретательный вид сорных кур острова Новая Британия; эти птицы кладут яйца в теплый вулканический пепел на склонах вулканов. Из трех австралийских видов сорных кур лесные сорные куры (Megopodius) обитают в прибрежных кустарниках севера и северо-востока, а кустарниковая сорная курица (Alecturа)- в кустарниках восточного района. Некоторые кучи этих птиц при длительном ежегодном использовании вырастают почти до десяти в основании, а в высоту до двух метров. Из всей группы только глазчатая курица обитает в полупустынных районах, хотя, казалось бы, условия, существующие в этих районах, должны были бы осложнять ее "быт", поскольку влажность, необходимая для процесса гниения, там дефицитна.

Группа ибисов (Treskiornis spinicollis и Т. molucca) отдыхает в тихой зaводи на болотах Кайева

Местами все еще встречаются глазчатые сорные куры - птицы величиной с небольшую индейку, коричневые с золотистыми пятнами на крыльях. Постепенное уничтожение их местообитания, а стало быть, и убежищ, которыми они пользовались, исчезновение необходимых для их питания семян акации и ягод ставят под угрозу существование этого вида.

Первое детальное изучение глазчатой сорной курицы проводил доктор Г. Дж. Фрит в районе Гриффит в Новом Южном Уэльсе. Он установил, что эти птицы начинают строить большие кучи в апреле; для этого они сгребают сухие листья, хворост и рыхлый песок. Несколько позднее птицы начинают формировать верхушку кучи, делая в ней углубление в виде блюдечка, и тут уже ясно, что органический материал сосредоточен в центре. Наступает пора зимних дождей, растительность увлажняется - и начинается процесс гниения. Первое яйцо откладывается в конце сентября, когда температура достигает тридцати трех градусов. После этого птицы откладывают яйца с интервалом четыре - восемь дней; самец, обязанность которого следить за кучей, каждый раз открывает ее верхушку, следя за тем, чтобы яйцо находилось в центре, и потом вновь засыпает его песком для сохранения тепла. Период кладки продолжается до конца весеннего сезона, все лето и раннюю осень.

Роль самца в это время и не проста и не легка. Он все время работает, регулируя температуру в куче. По наблюдениям доктора Фрита, весной большая часть тепла исходит от гниющих растений; летом этот источник тепла уменьшается, но солнце греет так интенсивно, что создается опасность перегрева. Для защиты от солнечных лучей самец набрасывает на кучу толстый слой песка, создавая плотный изолирующий покров над яйцами. Осенью возникает другая проблема: как получить достаточно тепла при том условии, что тепла от гниения ожидать уже нельзя, а солнце светит уже не жарко. Самец реагирует на это тем, что открывает кучу в полуденные часы, разбрасывает песок по земле, чтобы он нагрелся, а потом забрасывает нагретым песком яйца, чтобы обеспечить развитие зародыша в ночное время. В марте такая борьба за поддержание должной температуры становится непосильной, и из нескольких последних яиц, оставшихся в ямке, птенцы так и не успевают вылупиться.

 

Пресноводные рыбы

Совершенно ясно, что на таком сухом континенте, как Австралия, относительно мало видов пресноводных рыб, всего их насчитывается около ста восьмидесяти из возможных двух тысяч видов в океане, окружающем континент. Помимо двух относительно древних видов двоякодышащей рыбы неоцератода (Neoceratodus) и склеропагаса (Scleropages)*, встречающегося в Квинсленде, происхождение всех других рыб, вероятно, морское.

*(Склеропагас - пресноводная рыба из семейства аравановых (Osteoglassidae) относится к индо-малайско-австралийской группе рыб, биологически интересной тем. что они икру вынашивают во рту.)

Речная система Муррей-Дарлинг располагает несколькими дюжинами видов, и в их числе несколько превосходных для еды. Наиболее известны удивительно вкусный муррейский каменный окунь (Macculochella) длиной около двух метров и весом в восемьдесят килограммов. Он оливкового цвета с красивыми пятнышками, снизу желтоватый. Эта хищная рыба кормится речными раками, мышами, насекомыми, а также рыбами. В период нереста самки откладывают икринки на дно. Еще одна хорошо известная местная съедобная рыба - каменный окунь (Plectroplites) с желтым брюшком. Длина этой рыбы 1,8 метра, а весит она более килограмма. Это тоже хищная рыба, она прячется в тенистых местах и оттуда нападает на добычу. Нерест приурочен ко времени паводка, и икра отдается на милость течения. Но самая интересная из всех рыб, которые водятся в системе Муррея - Дарлинга, для употребления в пищу имеет небольшое значение. Речь идет о гадопсисе (Gadopsis). На первый взгляд этот вид выглядит как европейская треска, но на самом деле гадопсис настолько характерен, что некоторые ихтиологи относят его в особый отряд. Длиной он обычно менее тридцати сантиметров. После неоцератодуса это самый древний в Австралии вид пресноводных рыб.

'Спекшаяся' поверхность озера Эйр, самого крупного сухого озера Австралии. Па памяти современников оно всего дважды наполнялось водой. Гряда, виднеющаяся на горизонте, - лагерь

Изменчивая природа рек несомненно сказалась на способности рыб приспособляться к исключительно неблагоприятным условиям. Некоторых пескарей и Galaxias выкапывали из засохшего ила в руслах рек, а у ряда видов, очевидно, развилась способность к спячке, то есть к пребыванию в анабиозе, к временному прекращению жизненных функций под землей в периоды высыхания рек. Виды, встречающиеся во внутренних районах страны, должны уметь приспособляться к высокой температуре воды: выяснилось, что один вид рыб - грунтер (Hephaestus) - может существовать в воде с температурой до 38,8°С. Есть много сведений о рыбах, встречающихся на уровне артезианских вод, но нет единого мнения о том, могут ли они действительно жить под землей или просто находятся в анабиозе в слое поверхностного ила до тех пор, пока вода их не освободит.

 

Озеро Эйр и его водосборный бассейн

Равнины внутренних районов северного Квинсленда дренируются рядом пересыхающих водотоков протяженностью в несколько тысяч километров. Наиболее известные реки Дайамантина и Куперс-Крик. Они берут начало на западных склонах Большого Водораздельного хребта и текут в юго-западном направлении через весь штат к озеру Эйр, расположенному в самой сухой части континента. Осадки в бассейне этих рек крайне скудные и выпадают только в летний период. Но иной раз внезапно начинается дождь, и тогда за один день осадков выпадает до 270 миллиметров. Уровень воды в реках поднимается, и они разливаются на восемьдесят километров; говорят, что Куперс-Крик в Южной Австралии разливается в такое время на сто пятьдесят километров. Однако самого озера Эйр реки достигают лишь от случая к случаю, хотя у места впадения в озеро существует обширная дельта, и здесь Куперс-Крик за сорок лет отложила слой ила в один метр. Исчезновение воды в реках частично объясняется разделением их на множество водотоков, создающих так называемую "страну криков".

Глазчатая сорная курица (Leipoa ocellata) на своей инкубаторской куче в мали. Самец определяет температуру в центре кучи, а самка готовится к кладке

Площадь водосборного бассейна озера Эйр составляет примерно 1 229 000 квадратных километров, что для внутри материкового озера необычайно. Само озеро занимает площадь в 15 000 квадратных километров, и все же это лишь остаток гораздо более обширного озера, существовавшего в плейстоцене. Геологи назвали это озеро Дайери; оно включало и другие сухие озера - Грегори, Бланч, Каллабонна и Фром, - и его площадь составляла, вероятно, 102 400 квадратных километров, а глубина - около пятидесяти четырех метров.

В середине 1950-х годов озеро Эйр впервые на памяти старожилов наполнилось водой, так как в Квинсленде в тот год выпало исключительно много дождей; в последующие годы оно еще по крайней мере один раз наполнялось водой. Сейчас озеро Эйр - бессточное озеро, но в далекие времена оно имело выход к морю на юго-востоке в залив Сент-Винсент в Южной Австралии.

Некоторые притоки озера Эйр периодически превращаются в обширные болота. Одно из них - почти постоянное - лагуна Гойдера. Злаковники центральной части Квинсленда и даже пересохшие почвы близ Бердсвилла удивительно реагируют на дожди и паводки. Хорошо растет трава, появляются дикие цветы. Наблюдается прилет птиц, иногда появляется даже австралийская дрофа (Eupodotis australis). Птицы гнездятся повсеместно. Углубления в песке, наполненные в это время водой, вскоре начинают кишеть щитнями (Apus) и другими пресноводными ракообразными, а также водяными жуками. Лягушки просыпаются от летней спячки и "заполняют" головастиками временные неглубокие водоемы. Но по мере того как одна неделя идет за другой, водоемы высыхают, болота сокращаются. Птицы разлетаются, лягушки уходят под землю. Икринки маленьких щитней развеяны ветром в разные стороны, а сами щитни лежат мертвые, и на их панцирях отражаются лучи иссушающего землю солнца.