Вулканические острова

Тихий океан - величайший из океанов нашей планеты. Он простирается приблизительно на шестнадцать тысяч километров с севера на юг и на девятнадцать с лишним тысяч километров с востока на запад, и его площадь - 179 679 тысяч квадратных километров (с морями) - превышает площадь всех шести материков, вместе взятых. Средняя глубина - около 4000 метров, наибольшая глубина 11 022 в Марианской впадине - самой глубокой впадине земного шара.

Но Тихий океан - отнюдь не только необъятные водные просторы. Его поверхность испещрена островами: тут и низкие атоллы, покрытые пальмами, и высокие вулканические острова с мглистыми ущельями, древесными папоротниками, водопадами, а то и с и прыгающими лаву вулканами. Глухо рокочет прибой на рифах; в подводных зарослях рыбы и кораллы состязаются в великолепии красок. В полдень песчаные пляжи мерцают в солнечных лучах; ночью царит прохлада и свежесть, небо усеяно звездами. Летучие рыбы выскакивают из воды, чтобы совершить недолгий планирующий полег над волнами. Тысячи морских птиц теснятся на крохотных островках. Огромные гротескные черепахи выбираются на берег, чтобы отложить яйца выше границы прилива. Название "Тихий океан", казалось бы, дышит миром, но он способен на чудовищные проявления мощи. Тайфуны страшны своей внезапностью и свирепостью. Неистовые ураганы срывают орехи с кокосовых пальм, гонят могучие волны на рифы и пляжи. А цунами способны затопить целый остров.

Тихий океан всегда привлекал человека. Однако долгое время люди не решались отходить далеко от его берегов. Около V века нашей эры отважные полинезийцы, эти тихоокеанские викинги, проникли на своих лодках в сердце Тихого океана и заселили далекие острова*. Замечательные мореплаватели и знатоки морской стихии, они тем не менее уповали на богов и на добрые приметы, борясь со штормами и огибая рифы. Только в 1513 году Васко Нуньес де Бальбоа, пройдя через Панамский перешеек, первым из европейцев увидел Тихий океан и был поражен его необозримой ширью. В 1520 году Фернан Магеллан вошел в Тихий океан с юга. После тяжелого плавания у мыса Горн новый океан казался удивительно спокойным, почему Магеллан и назвал его "Тихим".

*(По новейшим данным, полинезийцы проникли в Тихий океан еще в первом тысячелетии до нашей эры.)

С повторным открытием Таити в 1767 году капитаном Сэмуэлом Уоллисом в Европе распространилось новое представление о земном рае: его олицетворением стали тихоокеанские острова с их белыми пляжами среди лазурных волн, с отвесными вулканическими пиками в обрамлении зеленых пальм и с жителями, красота которых сочеталась с простодушием. Неудивительно, что команды европейских кораблей бунтовали, не желая возвращаться на родину. С тех пор многие романтики и авантюристы устремлялись на Таити.

 

Происхождение Тихого океана

Некоторые специалисты полагают, что океаны возникли вскоре после образования нашей планеты, как только она остыла до такой степени, что окутывавшие ее пары начали превращаться в дождь. Одна из гипотез связывает распределение океанов с дифференциацией более легких гранитов, из которых преимущественно сложены материки, и подстилающих океаны тяжелых базальтов. По этой гипотезе, легкие граниты, всплывая, образовали сушу, тогда как базальты тяготели к ядру планеты. Но по-настоящему никто еще точно не знает, чем объяснить наличие суши: ведь воды на земном шаре столько, что, если разгладить все неровности поверхности, она покроет планету сплошным слоем толщиной около 2700 метров!

Для Тихого океана предложена увлекательная и во многом довольно убедительная гипотеза, по которой на заре истории нашей планеты, когда кора уже начала затвердевать, некая могучая космическая сила отторгла от земного шара массив, образовавший затем Луну. Сторонники этой гипотезы указывают на то, что средняя плотность лунного вещества всего 3,3 г/см3, а земного - 5,5 и что потому Луна могла образоваться из более легких, поверхностных пород. Естественно, такая катастрофа должна была сказаться далеко за пределами Тихоокеанского бассейна, и в частности вызвать компенсационные сжатия других частей земной коры, после чего появились другие океанические бассейны*.

*(Исследования луны, особенно определение возраста горных пород, слагающих ее поверхность, не подтверждают эту гипотезу. Тем не менее единой и полной концепции о происхождении Тихого океана и океанов вообще не существует. Биологические данные, наличие древних форм организмов свидетельствуют о большей древности океана. Однако до сих пор это не нашло убедительного подтверждения со стороны геологов. Горные породы, слагающие дно океанов, преимущественно сравнительно молодого возраста. Последнее, однако, объясняет теория тектоники плит, получившая широкое распространение в последние годы. Согласно этой теории, геологические структуры, образующие ложе океана, в частности и Тихого океана, постоянно перемещаются в сторону континентов, где затем погружаются под материковые структуры. Эта теория объясняет молодой возраст отдельных частей дна океана и его островов, а также распространение вулканизма, возникновение землетрясений и др. Вместе с тем некоторые геологи не разделяют теории тектоники плит, полагая, что геологические структуры не испытывают значительных перемещений в горизонтальном направлении.)

После извержения вулкана первыми на грунте обосновываются папоротники. Снимок сделан в марте 1964 года, через четыре года после того, как лес был умерщвлен раскаленным пеплом из пеплового конуса Килауэа-Ики

Исследования последних лет заметно пополнили наши знания об океанах. Теперь нам известно, что океаническая кора тоньше материковой. Вот почему авторы проекта "Мохол", задумав добыть бурением образцы пород, слагающих мантию, избрали для этого эксперимента дно океана. Подлинное изучение океанского дна началось, пожалуй, после того, как в ходе второй мировой войны появились основанные на принципе эхолота точные приборы для непрерывного промера глубин. Оказалось, что на дне океанов есть такие же огромные каньоны и извилистые долины, как и на суше. На тысячи километров тянутся под водой горные хребты с обрывами почти до километра в высоту. И так как в толще океана эрозия выражена слабо, не приходится сомневаться в древности некоторых из этих образований.

Часть одиннадцатикилометровой кальдеры уснувшего вулкана Халеакала на May и, Гавайские острова. Пустынный пейзаж с конусами разбрызгивания напоминает лунный ландшафт

Рельеф различных областей океанского дна не одинаков. Глубина Тихого океана к северо-востоку от воображаемой диагонали, соединяющей Японию и Чили, примерно одинакова, если не считать Гавайские острова. Зато к западу от этой линии дно изобилует впадинами и выступами, прямо или косвенно приуроченными к цепочкам островов. Так, несколько глубоких желобов охватывают с внешней стороны дугу, образуемую островами Бонин, Марианскими и Палау.

Бьют фонтаны, изливаются реки расплавленной лавы во время извержения Килауэа-Ики на острове Гавайи в ноябре 1959 года

Люди давно интересуются отложениями на дне глубоких океанских желобов и котловин. В частности, по ним можно проверить легенды о затонувших материках. Пробы грунта и бурение показали, что дно Атлантического океана покрывает слой скелетов крохотных морских организмов, известных под названием фораминифер. А ложе Тихого океана выстлано преимущественно красными глинами. Причина этой особенности не выяснена. Но нам известно, что затонувших материков здесь нет.

 

Материковые, вулканические и коралловые острова

Острова Тихого океана можно подразделить на материковые, вулканические и коралловые. Материковые острова рассматривают как остатки более крупных массивов суши. Механизм их образования не ясен. Одни полагают, что они откололись от материка и постепенно переместились на свою нынешнюю позицию; другие говорят об опускании окружающей земной коры. Палеомагнитные исследования последних лет говорят в пользу дрейфа; вместе с тем очертания Новой Зеландии в разные эпохи менялись, и ее площадь была больше нынешней. Интересно, что большинство материковых островов соединено с ближайшим материком подводными хребтами на глубине тысячи и более саженей.

Вулканические и коралловые острова сосредоточены в срединной части Тихого океана. Первые образованы подводными вулканами в результате происходивших тысячи и тысячи раз извержений потоков лавы. Коралловые острова, многие из которых - атоллы - имеют форму сплошного или разорванного кольца, являются подлинными детищами океана: они созданы за миллионы лет несметными полчищами коралловых полипов*.

*(В большинстве случаев в основе атоллов лежат вулканические образования. Коралловые рифы - это как бы "пристройки" к вулканическим конусам.)

Вулканическая деятельность сыграла немаловажную роль в истории Тихого океана. В наши дни он окаймлен цепочкой вулканов - так называемым огненным кольцом. На западе мы видим вулканы Новой Зеландии, Новой Гвинеи, острова Новой Британии, Филиппинских островов, Японии, Алеутских островов и Аляски. Эти вулканы - действующие или недавно потухшие - тянутся и вдоль западных берегов обеих Америк. От огненного кольца внутрь материков простирается обширная зона неустойчивости с частыми землетрясениями.

У вершины Халеакала на острове Мауи цветет Argyroxiphium sandwicense. Эти причудливые растения с серебристыми кинжаловидными листьями цветут в возрасте от семи до двадцати лет, а потом погибают

Геологи обозначают термином "андезитовая линия" рубеж, разделяющий области материковых вулканов с характерными для них кислыми лавами (андезитами) и области океанических вулканов с основными лавами (базальтами). На востоке Тихого океана этот рубеж почти совпадает с краем континентального шельфа. А на юго-западе андезитовая зона выступает далеко в океан и захватывает Новую Зеландию, Фиджи, Новые Гебриды, Новую Каледонию, Соломоновы острова, Новую Гвинею и Новую Британию; часть перечисленных островов образована осадочными горными породами материкового происхождения.

 

Рождение вулканических островов

Извержения подводных вулканов - обычное явление. Их регистрируют не только сейсмографы: в вулканических зонах суда вдруг начинает бросать волнами во все стороны, в воздух вздымаются исполинские фонтаны и газовые облака, из глубины всплывает вулканический пепел, черная пемза, мертвая рыба. И нередко к далеким берегам устремляется со скоростью семисот и более километров в час волна цунами. Впрочем, иногда лава изливается из трещин на дне так плавно, что только чуткие приборы отмечают это явление.

Остров Уайт - островной вулкан у северо-восточного побережья острова Северного (Новая Зеландия)-напоминает новорожденный вулканический островок

Дно Тихого океана усеяно вулканическими конусами; одни подобны небольшим волнам, другие достигают в высоту сотен и тысяч метров. Одни вулканы истощили свою энергию и потухли. Другие представляют собой древние острова, медленно погружающиеся обратно в пучину. Однако немало и растущих, действующих вулканов, которые выбрасывают обломки пород или извергают ползущие по склонам каскады лавы. Скорость их роста нам неизвестна, но иногда они достигают поверхности - и начинается упорный поединок с волнами: гора взрывается, шипит, изрыгает тонны лавы и пепла, а силы эрозии и абразии точат и размывают "всплывающего" исполина. Бывает, новорожденный остров тут же разрушается морем или взрывами собственных недр. В 1830 году в Средиземном море между Сицилией и побережьем Африки вырос шестидесятиметровый пепловый конус. Но активность вулкана на этом прекратилась, и за несколько лет волны и ветер превратили островок в банку. В 1913 году маленький вулканический остров возник вдруг в Тихом океане, в двух тысячах милях к востоку от Австралии. Он просуществовал два десятка лет и был уничтожен внутренними взрывами; от острова Фолкен, как его назвали, осталась только банка.

Сейчас в Тихом океане насчитывают около двух тысяч вулканических островов. Самый крупный из них - Гавайи. Его могучие конусы-близнецы Мауна-Лоа и Мауна-Кеа вздымаются на 4170 и 4205 метров над уровнем моря, а основание исполинов упирается в дно океана на глубине около 5000 метров. Кратеры Мауна-Лоа и Килауэа регулярно извергают лаву.

Иногда вулканический остров образуется вокруг одного огромного кратера, иногда - при слиянии двух вулканов. Но чаще всего вулканов несколько, как это мы видим на Таити, который состоит из двух массивов суши, образованных двумя вулканическими узлами и соединенных перешейком. Еще один пример "двойного острова", образованного двумя группами вулканов, - Мауи в Гавайском архипелаге. Диаметр кальдеры Халеакалы - главной вершины Мауи - около одиннадцати километров. На острове Оаху, где расположен город Гонолулу, вулканы выстроились в два параллельных ряда, разделенные широкой седловиной. Они действовали в разное время, так что Оаху состоит из более древней и более молодой частей; отсюда некоторые различия в растительности и наземных улитках.

 

Как на новый остров приходит жизнь

Можно только гадать, как долго океанский остров остается необитаемым после своего возникновения. На остывшей голой лаве не может быть жизни, хотя с первых же дней циклоны и восходящие токи воздуху приносят на остров споры низших грибов и папоротников. Возможно, некоторые организмы начинают свое зыбкое существование на острове уже через несколько лет; другим для этого нужны века. Вместе с лавой откладывается вулканический пепел; сильные ветры и ливни точат и измельчают горную породу. Морские птицы, отдыхая на острове после шторма, оставляют богатый фосфатами помет. Закрепившись, лишайники и низшие грибы также вносят свой вклад в создание почвы, а выброшенные на берег волнами старые кокосовые орехи и обломки древесины служат источником перегноя.

В какой-то момент процесс колонизации острова ускоряется. Появляются папоротники. Прорастают летучие семена более крупных растений, таких, как оснащенные хохолком семянки крестовника. Смотришь, уже есть где поселиться "воздушному планктону" - крохотным насекомым и паукам, которые, как установил сотрудник музея Бишоп на Гавайи доктор Линсли Грессит, разносятся ветрами по всему Тихому океану. Развитие островной среды обитания идет по принципу накопления, каждый новый поселенец улучшает условия для других: растения поставляют пищу насекомым, насекомые - паукам, пауки - птицам. Накопились мелкозем и почва - могут пустить корни принесенные волнами кокосовые орехи и другие семена. Рано или поздно на острове обосновываются наземные птицы, отнесенные ветром далеко от родных мест.

Развитие жизни на новом острове посреди океана не изучалось, но возрождение острова Кракатау в Зондском проливе между Явой и Суматрой позволяет представить себе, как это происходит. После взрыва вулкана в 1883 году на острове не оставалось ни растений, ни животных. Девять месяцев спустя был обнаружен плетущий паутину паук - да только ему нечего было ловить. Через несколько лет кое-где зазеленела трава. Дальше обживание пошло быстрее. С каждым годом появлялись новые растения. К 1908 году на Кракатау обосновались насекомые, ящерицы, моллюски, змеи, наземные птицы, даже кое-какие млекопитающие. По наблюдениям голландских ученых, девяносто процентов новых обитателей острова представляли организмы, распространяющиеся по воздуху.

Возможность, что живой организм попадет на далекий океанский остров, чрезвычайно мала. Все решает его способность к распространению вообще, способность плыть по волнам или парить в воздухе, подолгу сохранять всхожесть в морской воде. Это непросто даже для морских организмов, ведь многие виды могут жить только на мелководье. Для тех видов, которые распространяются в личиночной стадии, определяющую роль играет продолжительность этой стадии и жизнестойкость личинки.

Вопросы распространения жизни чрезвычайно занимали Чарлза Дарвина. Чтобы проверить участие пернатых в расселении флоры, он поместил в грунт грязь с оперения перелетных птиц. И сам был удивлен результатом опыта, когда появились всходы восьмидесяти двух растений, представляющих пять видов. Правда, на больших расстояниях роль птиц как переносчиков жизни, скорее всего, ограничена. Автор этой книги решил выяснить, почему на острове Тасмания нет ни омелы, ни питающегося ее сочными ягодами цветососа Dicaeum, который считается главным переносчиком этого растения. Скармливая пойманным птицам ягоды, он установил, что семена проходят через пищеварительный тракт всего за полчаса. Тасмания находится примерно в ста милях от Австралии; в принципе цветосос способен преодолеть такой путь часа за полтора. Стало быть, чтобы птица могла доставить омелу в Тасманию, семена должны случайно пристать к перьям, а не попасть в пищеварительный тракт; далее цветосос должен быть отнесен ветром через море на остров и там оставить семена на подходящем дереве-хозяине. Но цветосос тщательно следит за тем, чтобы липкие семена не приставали к его оперению, и он достаточно хорошо владеет крыльями, чтобы не дать ветру отнести его далеко от суши. Вот почему вероятность переноса омелы на Тасманию цветососом чрезвычайно мала.

Песчаный пляж Калапана на острове Гавайи обязан своим черным цветом вулканическому пеплу и эродированной лаве

Тем не менее, невзирая на такие трудности, со временем все океанские острова обзаводятся флорой и фауной. Конечно, срок, необходимый, чтобы на острове утвердился разнообразный набор организмов, очень велик. Известный специалист по географии растений доктор Ф. Фосберг попытался вычислить, сколько времени могло уйти на развитие гавайской флоры, насчитывающей около четырехсот основных видов растений. По его мнению, если возраст островов архипелага пять - десять миллионов лет, флора должна была пополняться новыми представителями в среднем каждые двадцать - тридцать тысяч лет*.

*(За этой средней цифрой скрыты результаты процессов, протекающих с разной скоростью. Как показали исследования на атоллах, первичное освоение островной суши растениями происходит значительно быстрее. Острова возрастом в две - четыре тысячи лет имеют, как правило, флору, насчитывающую несколько десятков видов. Таким образом, первоначальный этап освоения, даже на отдельных островах, происходит довольно быстро. Однако со временем внедрение новых видов существенно замедляется, поскольку "пришельцы" встречают сопротивление видов, ранее натурализовавшихся на острове.)

 

Погружающиеся острова

В наши дни из тысяч вулканов Тихого океана действует лишь небольшая горстка. На Гавайском архипелаге в исторические времена извержения отмечались на островах Гавайи и Мауи; остальные конусы настолько разрушены, что их не сразу и различишь. Нет также действующих вулканов на островах Общества и на Маркизских островах. Но оба эти архипелага изобилуют базальтовыми шпилями - гротескными зубчатыми выступами, которые представляют собой затвердевшие пробки древних вулканов. Давным - давно прекратилась вулканическая деятельность на островах Кука, Рапа. Каролинских, Фиджи. Но на Самоа, Тонга, Новой Гвинее, Новой Британии, Новых Гебридах, Соломоновых, Филиппинских, Марианских островах и в Индонезии есть действующие кратеры.

Чарлз Дарвин первым обратил внимание на очень интересный факт: в некоторых цепочках тихоокеанских вулканов активность возрастает от острова к острову, как правило с северо- запада на юго-восток, хотя на Самоа дело обстоит наоборот. Относительный возраст острова в группе определить не так уж трудно. У молодых островов конус правильной формы, лавовый покров черный и твердый. На старых островах продолжительная денудация разрушила верхнюю часть острова и пропахала борозды; контуры его стали округлыми, лавовые породы измельчены и образуют мощные почвы. Примечательно, что старые, разрушенные острова погружаются обратно в пучину океана*. Точная причина неизвестна, но принято связывать это явление с оттоком магмы под островами или с осадкой дна океана на этом участке. Однако барьерный риф при этом не исчезает. Он представляет собой живой комплекс и возмещает погружение острова ростом его вверх. Лагуна, отделяющая остров от рифа, постепенно расширяется и в конце концов вовсе исчезает под водой, а на его месте остается атолл или банка.

*(Наряду с погружающимися существуют и поднимающиеся вулканические острова, например некоторые из островов Кука.)

Мне представился случай пройти по стопам Чарлза Дарвина, исследуя строение островов Общества. В юго-восточной части архипелага есть чудесный вулканический островок Мехетиа, кратер которого явно был активен до недавних пор. Конус Мехетиа сохраняет безупречно правильную форму. К северу от него расположены известные своей суровой красотой острова Таити и Муореа; горный массив Таити вздымается на высоту до 2241 метра, а Муореа увенчан одним из самых живописных вулканических пиков в мире. Но больше всего поразил меня Бора-Бора в северном конце цепочки. Моим глазам предстал древний гористый остров, огражденный атоллообразным рифом. Приземистый Бора-Бора омывается широкой зеленовато-голубой лагуной в песчаном обрамлении рифа с шапками пальм. Красновато-черные выходы вулканических пород, зеленые склоны, песок, пальмы, лагуна, риф и морская лазурь создали Бора-Бора славу красивейшего острова в мире. И с первого взгляда видно, как далеко он продвинулся в своем развитии. Все, что осталось от огромного края кратера, - длинная, низкая прямоугольная гряда и конический массив по соседству с ней. Размеры острова - всего пять на десять километров, а длина осей рифа, который некогда опоясывал его, - десять на пятнадцать километров. Бора-Бора - погружающийся остров. Еще несколько сот тысяч лет, и от него останется только атолл.

Так же различаются по степени эволюции Гавайские острова. Наибольшая высота самого южного из них, Гавайи, - 4205 м, площадь - 10,4 тысячи квадратных километров. На нем два действующих вулкана; если этот остров не растет, то, во всяком случае, и не уменьшается. Высота острова Мауи, расположенного в двадцати девяти милях к северо-западу от Гавайев, - 3068 метров, площадь - 1885 квадратных километров; на нем есть вулкан, но после 1750 года извержений не было. Еще в двадцати восьми милях на северо- запад находится остров Оаху; его площадь 1554 квадратных километра, наибольшая высота 1230 м. Высокие кручи и глубокие ущелья Оаху производят внушительное впечатление, однако вулканы давно уже не действуют. Потухли кратеры и на лежащем в семидесяти трех милях от него, еще более древнем и разрушенном острове Кауаи.

В ста семидесяти пяти милях к северо-западу от Кауаи находится сильно выветренный древний скальный массив Нихоа площадью около шестидесяти гектаров при наибольшей высоте двести семьдесят метров. Нихоа покоится на широкой мелкой банке. Это все, что осталось от некогда высокого, величественного острова. Еще примерно в трехстах милях дальше по островной цепочке, на рифах Френч-Фригейт, торчат из моря две причудливые скалы. Одна, скала Лаперуза, представляет собой шпиль высотой около тридцати пяти метров; высота второй - всего метра три. Обе сложены лавовыми породами и окружены обширной мелкой платформой, достигающей пятнадцати миль в поперечнике. Когда-то скала Лаперуза венчала изрядный остров, да только теперь от него почти ничего не осталось.

Район гряды Седая Голова на Кауаи, Гавайские острова. Волны Тихого океана штурмуют черные лавовые утесы

За этими вулканическими останцами Гавайский архипелаг тянется еще на 1660 морских миль на северо-запад в виде замысловатой цепочки низких коралловых островков, рифов и банок. В эту цепочку входят и остров Лайсан, и замыкающие ее атоллы Мидуэй и Куре. Таким образом, вулканические острова сосредоточены в южной трети цепочки, но отсюда вовсе не следует, что в прошлом вся она не состояла из высоких, величественных островов.

 

Ущелья и окатанные волнами мысы

Гавайские острова привлекают сейчас усиленное внимание и биологов, и геологов. Поселенцы заметно изменили облик островов, особенно это относится к густонаселенному Оаху. Но на Гавайи и May и учреждены национальные парки; и на Кауаи есть государственный парк, которым можно по праву гордиться. На Кауаи и Гавайях уцелели великолепные девственные леса, где можно изучать эндемичных птиц и насекомых. Парки на Гавайи и Мауи созданы для сохранения зоны вулканической деятельности и ряда уникальных растений.

Самый северный из обитаемых островов архипелага - остров Кауаи - многие считают и самым красивым. Путь по воздуху из Гонолулу пролегает над океаном с глубинами до трех тысяч метров. Но задолго до того как покажется сам Кауаи, его место можно определить по типичному для океанских островов длинному облаку. Древние мореплаватели-полинезийцы ориентировались по таким облакам в поисках островов. Полагают, что облака служат ориентиром и для перелетных птиц, в частности для тихоокеанской бурокрылой ржанки (Pluvialis dominicus), которая ежегодно отправляется из Аляски в двухтысячемильный беспосадочный перелет над океаном. Приблизившись к Кауаи, видишь, что облако над ним намного длиннее самого острова, так что ориентир вполне надежный.

Остров Кауаи известен красотой окружающих его вод, живописностью горных долин и ущелий. На северном побережье круто обрываются в океан высокие округлые мысы, сложенные красными вулканическими породами. Рифов здесь мало, вода глубокая, и белопенные волны, бурля, разбиваются о подножие утесов. От маяка Килауэа вправо и влево, насколько хватает глаз, тянутся сплошные скалы.

Однако дальше на запад и на восток скалы сменяются низкими холмами и пляжами. Береговая низменность расширяется; ее пересекают речки, устремляющиеся к океану с гор. По некоторым из них можно на лодке подняться на несколько километров до водопада, срывающегося с уступа в ущелье, заросшее папоротниками. Нижнее течение речек окаймлено плантациями сахарного тростника или, что более интересно для натуралиста, болотами.

У одного такого болота я задержался, чтобы понаблюдать, как кормится в лужицах длинноногий гавайский ходулочник (Himantopus himantopus) и как вокруг поросших тростником кочек плавают местные виды камышниц (Gallinula chloropus). Был тихий, безмятежный вечер. Внезапно, к моей великой радости, из густых зарослей на противоположном берегу вылетела одна из птиц, ради встречи с которыми я, собственно, стремился на Гавайские острова, - болотная сова (Asio flammeus). Плавно взмахивая крыльями, эта темно-бурая птица развивает неплохую скорость. Тщательно осматривая берег, сова на несколько секунд повисла над открытой поляной, потом заскользила в воздухе над болотом. Тотчас же среди кормившихся там водоплавающих птиц поднялся переполох. Ходулочники с криками бросились врассыпную. Камышницы в панике ринулись в камыши, помогая себе крыльями. Безмятежная картина сменилась хаосом. Сова парящим полетом прошла совсем низко над тем местом, где скрылись камышницы, потом вернулась к реке и полетела над берегом вверх по течению.

Болотная сова широко распространена в северном полушарии, а на Гавайские острова ее, вероятно, принесло ветром с Американского материка. Судя по погадкам и помету, она питается здесь почти исключительно грызунами.

На прибрежных равнинных частях Кауаи протянулись невысокие холмы, нередко увенчанные зарослями охиа (Metrosideros) с чудесными малиновыми цветками, и белые пляжи, окаймленные зарослями панданусов, казуарин и молодых кокосовых пальм. Тут и там из песка и воды торчат черные лавовые глыбы.

 

Олуши у маяка Килауэа

Красноногая олуша (Sula sula) - обитатель многих рифов и островков в тропическом поясе Тихого океана; ее колонии насчитывают сотни особей. Этот вид - близкий родич олуши умеренных широт, но в отличие от нее редко гнездится на мысах. Впрочем, на Гавайских островах есть две таких колонии: одна - на территории военно- морской базы на Оаху, другая - возле маяка Килауэа на Кауаи. Последняя доступна для туристов, так как дорога доходит почти до самых гнездовий. Конец дороги власти перегородили для защиты птиц, а также посетителей, которые иначе рисковали бы сорваться в море с высоченного обрыва. Олуши ведут себя спокойно, словно и не замечают людей и щелкающих камер.

У красноногой олуши белое оперение, только крылья черные. Клюв голубой с розовым основанием; каждый глаз окружает колечко голубой кожи. Ноги кораллового цвета. Когда олуша сидит на гнезде, в профиль она кажется очень важной, а повернется к вам - расположение глаз придает ей озадаченный вид.

"Олушевый мыс" выдается в океан дальше всех соседних мысов, и сильный ветер облегчает птицам взлет. Олуши мастерски пользуются воздушными течениями; нельзя без восхищения смотреть, как они одна за другой кружат над мысом. Очутившись над своим гнездом, птица делает крутой вираж, повисает в воздухе и затем приземляется на край грубо сделанного гнезда из прутиков. Только очень крепкий ветер способен сбить олушу с курса и затруднить посадку.

Колония красноногих олушей (Sula sula) на мысу по соседству с маяком Килауэа на острове Кауаи насчитывает тридцать - сорок пар

Когда я в марте осматривал колонию, в большинстве гнезд были яйца, а кое-где даже проклюнулись птенцы. На этом мысу гнездится около сорока пар, и на фоне океана колония олушей была удивительно хороша. Рыбу они, как правило, ловили у самого берега. Однако олушам постоянно досаждали фрегаты, которые норовили перехватить их на пути к гнездовью и отнять добычу.

 

Каньон Ваимеа и гавайский чирок

По дороге от южного побережья до расположенного на гребне горы национального парка Кокее можно видеть несколько интереснейших природных образований. Среди них выделяются долина Ханапепе и каньон Ваимеа. Ханапепе уходит в сердце острова, глубоко врезаясь в горный массив. За высокими зелеными предгорьями начинаются крутые красные вулканические скалы. Подножие склонов оторочено густыми зарослями, в которых почти совсем пропадает прозрачный узкий поток. Верхняя часть Ханапепе теряется в густой мгле. Особую прелесть пейзажу придает передний план - розово-фиолетовые околоцветники бугенвиллеи и желтые цветки кассии (оба вида завезены).

Дальше на запад шоссе огибает бухту Ваимеа, где капитан Кук высаживался в 1778 году, затем поворачивает внутрь острова и петляет по горным склонам. Сверху открываются великолепные виды на побережье. Дорога идет вдоль самого живописного из ущелий Кауаи - Ваимеа. С вершины Пуу-Ка-Пеле (около 1100 м) виден весь каньон. Отвесные скалы и окружные "мысы" нависают над ребристыми склонами и над эродированными холмами на дне долины. В самом верху долины серебрится ручей. Ваимеа производит неизгладимое впечатление своим величием и затушеванными переливами пурпурного, красного, зеленого и синего цветов. Плато и склоны - сплошная красочная мозаика. Солнце, туман и дожди создают непрестанную смену оттенков.

Гавайский чирок (Anas wyvilliana) - маленькая буроватая птица с темной головой - раньше был широко распространен, теперь же из-за осушения болот стал редким

Горные речушки каньона Ваимеа и других ущелий Кауаи - убежище ставшего редкостью гавайского чирка (Anas wyvilliana), мелкой буроватой утки с темной головой, которая почти больше нигде и не водится. Некогда она была обычной на Оаху, Кауаи и Ниихау, но осушение болот, неумеренная охота и, пожалуй, завезенный на острова мангуст способствовали ее истреблению.

Один из самых впечатляющих видов на Гавайских островах - долина Калалау. Здесь западный край острова Кауаи обрывается в море. Склоны гигантской долины настолько круты, что с суши в нее чрезвычайно трудно проникнуть. Это так называемая долина Пропавшего племени; рассказывают, что будто бы группа островитян некогда жила тут в полном уединении.

Почти постоянный туман усугубляет таинственность долины Калалау. Можно много раз побывать на вершине плато и не увидеть окружающего ландшафта. Но вот однажды, перед самым закатом, туман рассеивается и ваше терпение вознаграждается сторицей. Дух захватывает, когда смотришь через долину на огромную скальную стену, испещренную острыми вертикальными ребрами от гребня до самого низа. В трещинах и на маленьких полочках ютятся растения. Растаяли последние клочья тумана, и вы видите у своих ног отвесный обрыв пятисотметровой высоты. Дно долины внизу покрыто темно-зелеными зарослями. Широкое устье уходит в океанскую синь. По склонам ползут маленькие облака, отбрасывая легкие тени. На закате каменные гребни горят золотом на фоне неба; вертикальные ребра на противоположном склоне проступают золотыми полосами на пурпурном фоне. Но недолго живет это чудо: все снова застилает наползающий с моря туман.

 

Леса Кауаи

На пути к обрывам Калалау находится государственный парк Кокее, включающий массив девственного леса. Здесь можно представить себе, как первоначально выглядел остров Кауаи. Лес довольно смешанный, с преобладанием мелколиственных форм; высота деревьев достигает двадцати метров. Много всевозможных папоротников. На стволах растут лишайники; поваленные деревья покрыты мягким мхом. Относительно редкий древесный полог позволяет развиться густому подлеску. Лиан и других вьющихся растений, создающих путнику препятствия, нет.

Воздух звенит от птичьих голосов. Постепенно становится ясно, что главные певцы - представители птиц всего четырех видов. Среди них выделяется неутомимо кукарекающий, одичавший петух величиной с бентамку. Он не эндемик, а, скорее всего, потомок птиц, привезенных на Гавайские острова первыми полинезийскими поселенцами. Индийская майна (Acridotheres tristis) с громким и мелодичным голосом проникла в леса с низменностей, где этих птиц видимо-невидимо. Нежные нотки, доносящиеся из листвы, издает белоглазка (Zosterops palpebrosa), уроженка Японии. И лишь один аборигенный вид представлен в ведущей четверке вокалистов: щеголяющая алым оперением апапане (Himatione sanguinea). Зато у этой жизнерадостной пичуги самый богатый репертуар. Она кричит то так, то этак, охотясь за насекомыми среди древесных крон, смакуя красные помпоны метросидероса или просто порхая по воздуху.

Сочетание привозных и местных видов характерно для нынешней орнитофауны Гавайских островов. Много лет назад одно общество, которое занималось акклиматизацией животных (оно существует и поныне), интродуцировало здесь всевозможных экзотических птиц; такая практика в корне противоречит современным взглядам борцов за охрану природы.

Птицы явно преобладают в гавайской фауне. Среди местных видов есть и довольно невзрачные; одной из первых встретилась мне в лесу маленькая, короткотелая птица с оливково-желтой спиной и грудкой, серовато-желтым брюшком, сравнительно длинным, загнутым вниз клювом и коротким хвостом. Она прыгала по обросшему лишайником суку, обшаривая клювом кору и свернувшиеся сухие листья и время от времени издавая отрывистый звук. С дерева она перелетела на плеть страстоцвета и вонзила клюв в зеленый плод. Это была гавайская цветочница амакихи (Loxops virens), насекомоядный представитель присущего исключительно Гавайским островам семейства гавайских цветочниц Drepaniidae. Позже я убедился, что амакихи на этих островах довольно многочисленны.

Для лесов Кокее характерна маленькая, изящная местная мухоловка элепаио (Chasiempis sandwichensis). У нее довольно плотное тело, хвостик горчит кверху. Верх коричневый с белыми пятнами, голова и плечи каштановые, низ белый, с черным пятнышком на груди. Клюв довольно длинный, черного цвета; глаза большие и яркие. Элепаио оказалась очень доверчивым созданием; она рассматривала меня с таким же интересом, как я ее. Первая замеченная мной элепаио кормилась в подлеске, прыгая по веткам и листьям над землей. Однако не успел я заключить, что передо мной обитатель нижних ярусов леса, как пичуга взлетела вверх и продолжала столь же прилежно охотиться на высоте пятнадцати метров в древесном пологе. Это - обычная для островных птиц черта. На материке, где в лесу предостаточно обитателей, каждый вид насекомоядных специализируется в определенном ярусе: кто на почве, кто в кустах, кто на сучьях, кто в листве. Такое разделение уменьшает конкуренцию. На островах же, где видов сравнительно мало, склонность к разделению выражена куда слабее, и некоторые виды одинаково активно добывают себе пищу на всех ярусах.

Чем ближе вы знакомитесь с лесами далекого океанского острова, тем очевиднее для вас малочисленность видов птиц. Тут представлены лишь очень немногие из основных групп орнитофауны. Так, на Гавайских островах вы не услышите ни знакомой дроби дятла, ни крика попугаев, ни мелодичной песни иволги. Среди стволов не порхают голуби, колибри, зимородки; на лесной подстилке не прыгают славки и крапивники. Нет вьюрков и воробьев на прогалинах; над кронами деревьев не носятся стрижи и ласточки. Отмечено только по одному представителю соколиных и врановых, да и то в небольшом количестве, на самом крупном острове. Чтобы окончательно убедиться, насколько островной лес отличается от обычного, дождитесь ночи. Вы не услышите ни уханья совы, ни стрекотания сверчков. Царит полная тишина.

 

Гавайская цветочница

Когда Чарлз Дарвин проводил свои знаменитые исследования на Галапагосах - вулканических островах, удаленных от Южной Америки примерно на столько же, на сколько Гавайские острова удалены от Северной Америки, - его внимание привлекла птица, весьма успешно приспособившаяся к местным условиям. Речь идет о подсемействе Geospizinae, или дарвиновых вьюрков, с большим разнообразием клювов. Разные представители подсемейства выполняли здесь экологическую роль славки, иволги, воробья, дубоноса. Дарвин справедливо заключил, что на Галапагосах смогли утвердиться лишь несколько семейств пернатых, а экологический вакуум способствовал тому, что одно из них, особенно пластичное, со временем дало виды, которые и заняли обычно не свойственные ему ниши.

Дарвин не побывал на Гавайских островах и не знал, что там одно семейство в этом отношении проявило еще более ярко выраженные способности, чем Geospizinae. Речь идет о гавайских цветочницах Drepaniidae. В далеком прошлом родоначальники семейства - представители то ли Coerebidae (американских цветочниц), то ли Thraupidae (танагровых) - попали на Гавайские острова из Северной Америки. Возможно, до них тут и совсем не было наземных птиц. Постепенно развились виды, приспособленные к чрезвычайно богатым местным возможностям. Ко времени прибытия сюда европейцев насчитывалось двадцать два вида цветочниц и еще больше подвидов. Формой клюва и типом питания они уподоблялись славкам, мухоловкам, пищухам, воробьям, вьюркам, дубоносам, попугаям, колибри и медососам. Доктор Дин Эмедон, возглавляющий отдел птиц в Американском музее естественной истории, показал, что такой радиации форм нет ни у одних птиц мира.

Печально констатировать, что теперь уцелел от силы десяток видов цветочниц. Сплошные вырубки и интродукция чужеземных пернатых нанесли местной фауне невосполнимые потери.

 

Пернатые красавицы

На острове Кауаи цветочницы часто встречаются на плато между лесной зоной Кокее и Калалау. В растительности здесь преобладают радующие глаз темно-пурпурными цветками метросидеросы, и после лесной амакихи я увидел на плато еще три вида птиц. Два из них отличаются особенно красивым оперением: это алая апапане и пламенно-красная ииви (Vestiaria coccinea). Кормятся они преимущественно нектаром и потому отыскивают цветущие охиа на разных высотах. Апапане и ииви относятся к немногим видам, которых наблюдали и над океаном, из чего орнитологи заключают, что они способны перелетать с острова на остров.

Впервые я встретил апапане много лет назад во внутренних районах острова Оаху. И вот опять передо мной столь памятная, подвижная и жизнерадостная пичуга. Апапане любят красоваться на верхних ветвях деревьев, где их яркое оперение выделяется, словно маленький горящий факел. Летают они быстро, но трепетание крыльев заметно. Птицы эти чрезвычайно активны; кажется, что стая непрерывно находится в движении. Воздух звенит от мелодичного щебетания, причем пение апапане настолько разнообразно, что вам чудятся голоса полдюжины разных видов птиц. Поистине апапане могли бы украсить орнитофауну любого материка.

Ииви размерами примерно равны апапане, но отличаются окраской: пламенно-красное тело и черные как смоль крылья. Длинный оранжевый клюв изогнут книзу, так что передняя часть головы отдаленно напоминает серп. Ииви не так многочисленны, как апапане, но не менее подвижны. Мелодичностью и разнообразием пения они уступают апапане.

Третья цветочница, которую я наблюдал на плато Кауаи - самый маленький представитель подсемейства, - аниниау, или малый амакихи (Loxops parva). Длина его тела чуть больше десяти сантиметров; цвет оперения вверху желтовато-зеленый, снизу сочно-желтый; самочка окрашена не так ярко. Клюв сравнительно короткий и прямой. Эта птица охотится за насекомыми в листве древесных крон. Но я видел, как самец время от времени подлетал к цветку охиа и сосал нектар; при этом его желтая окраска удивительно красиво контрастировала с малиновым цветком. Аниниау своей подвижностью превосходит амакихи, и я мысленно определил ее как "славку лиственного яруса, падкую на сладости".

На острове Гавайи сбылась еще одна моя надежда: я увидел цветочницу-пищуху (Loxops maculata), которая здесь занимает нишу пищухи или поползня. Маленькая зеленоватая птица с клювом в форме кинжала прыгает по сучьям и стволам, иногда повисая вниз головой, и усердно обшаривает каждую щелку и трещину. Эта цветочница кормится почти исключительно насекомыми и пауками.

Гнезда у всех гавайских цветочниц примерно одного типа. Это простые, открытые чашевидные сооружения на деревьях или кустах. Яйца белые с лиловым оттенком и сероватыми пятнами на тупом конце. Откладка яиц происходит весной, но иногда сезон гнездования затягивается. Некоторые виды предпочитают одиночное существование, однако большинству присущ стайный или полустайный образ жизни. Есть виды птиц, известные только на одном острове; возможно, они тут и возникли. Не исключено, что какие-то из цветочниц обитали преимущественно в низменных районах, но это лишь предположение, поскольку пышные равнинные леса здесь исчезли навсегда.

 

Пылающие Кальдеры Килауэа

Остров Гавайи сужается кверху, венчаясь двумя огромными куполами - Мауна-Лоа и Мауна-Кеа. Оба они часть года покрыты снегом, но их склоны такие пологие - уклон всего каких-нибудь двенадцать градусов,- что просто не верится, что высота этих вершин больше четырех тысяч метров. Так или иначе, смотришь ли ты с соседнего острова Мауи или с океана, окаймленные внизу веерами древовидных папоротников исполины являют собой одно из самых грандиозных зрелищ Тихого океана.

На острове Гавайи пять вулканов. Маленький Кохала в северной части острова - очень древний и давно потухший. Вулкан Хуалалаи извергался в исторические времена только однажды, в 1801 году. Мауна-Кеа не проявлял активности за все то время, что живут здесь полинезийцы, то есть не менее чем семьсот лет. Зато весьма активны Мауна-Лоа и кратер Килауэа на его склоне. По данным на 1966 год, первый извергался тридцать семь раз с 1832 года, второй - тридцать раз с 1800 года; получается в среднем по одному извержению соответственно каждые три с половиной года и пять с половиной лет. На самом деле деятельность их вовсе не регулярна. Подсчитано, что за последние сто лет из Мауна-Лоа излилось около двух с половиной миллиардов кубических метров лавы, частично из кратера на вершине, но главным образом из кратеров на склоне. Мощность отдельных потоков лавы достигает трех метров.

Частота извержений способствовала тому, что на Гавайских островах вулканизм изучен лучше, чем где-либо еще. К тому же извержения здесь протекают спокойно, и их можно наблюдать вблизи. Сильные взрывы - редкость, потому что магма жиже и беднее газами, чем в большинстве других вулканов. Тем не менее каждое извержение чем-то памятно. Случалось, лава затопляла деревни и маленькие города, но, как правило, обходилось без человеческих жертв.

За последние годы наиболее впечатляющим было извержение Килауэа в 1959 году. В начале октября вулканологическая обсерватория на гребне огромной, шириной три на четыре километра вершинной кальдеры отметила ряд подземных толчков. Толчки становились все чаще, и в начале ноября их число достигало полутора тысяч в день. Четырнадцатого ноября около восьми вечера из меньшего кратера Килауэа-Ики, дремавшего около ста лет, с оглушительным грохотом вырвались фонтаны раскаленной лавы. Взлетев высоко в воздух, расплавленные породы упали внутрь кратера и потекли по склонам сотнями ручьев. На дне эти ручьи слились в могучую пламенную реку, которая постепенно затопила старое ложе, образованное лавой 1868 года. Едкий сернистый дым поднялся над кратером, и ветер разнес его по всему острову. Любители наблюдать извержения устремились к острову на судах и самолетах, чтобы полюбоваться величайшим из фейерверков.

Под вечер пятнадцатого ноября остался только один фонтан, зато в нем сосредоточилась вся мощь вулкана. За несколько дней он достиг высоты почти шестисот метров, побив все местные рекорды. Ветер разбрасывал шлак вокруг кратера, и горящие деревья сверкали, будто драгоценные камни. Немалая часть изверженного материала падала на гребень, наращивая пепловый конус. К двадцать первому декабря, когда извержение прекратилось, конус вулкана поднялся на пятьдесят метров; обширные участки леса вокруг были уничтожены; площадь около кратера почти на километр засыпало полутораметровым слоем пепла.

Главный кратер Килауэа-Халемаумау, его глубина около двухсот тридцати метров, ширина до километра. В прошлом веке и вплоть до 1921 года этот котел был знаменит почти постоянно бурлившим лавовым озером. Но очередное извержение, как видно, изменило распределение магмы в недрах, и ложе Халемаумау обрушилось. Теперь кратер закупорен остывающей массой почерневшей лавы, и остывать она, по всем данным, будет еще не один десяток лет. В полинезийской мифологии вулкан Халемаумау - обитель Пеле, богини огня. Когда стоишь среди лавовой пустыни у кратерного гребня, обозревая зияющие трещины на внутренних склонах и угрюмое ложе, нетрудно понять, почему люди в прошлом связывали Халемаумау с миром сверхъестественного.

Ученые считают, что Халемаумау и Килауэа-Ики служат выходами для главных подземных каналов, по которым лава поднимается к поверхности с глубины шестидесяти - шестидесяти пяти километров. От этих каналов на восток и почти на двадцать километров на юго-запад тянутся разломы, или так называемые линии наименьшего сопротивления.

 

Пекинские соловьи, европейские жаворонки и местные гуси

Гавайский вулканический национальный парк - идеальное место для наблюдения на небольшой площади самых различных проявлений вулканизма и для знакомства с местными гавайскими растениями и птицами. Пусть вы направились в парк ради папоротников или гавайской казарки - все равно нельзя остаться равнодушным к зрелищу могучих лавовых потоков, кратеров, расселин, пепловых конусов, выходов пара, лавовых туннелей.

Не так-то просто на острове Гавайи отделить биологию от геологии. Надо начать с того, что он образован вулканами. Вы увидите, как на голом лавовом покрове утверждаются первые неприхотливые растения, например папоротник амаумау (Sadleria). Пепел, выброшенный Килауэа в 1959 году, уже в 1964 году пестрел светло-зелеными кустиками папоротника, который буквально светился на черном фоне. На острове Гавайи много местных растений, есть также эндемичный гусь, обитающий на древних лавовых полях. Вообще теперь, когда человек уничтожает местную флору, некоторые гавайские растения в сравнительно большом количестве уцелели только на неприступных обрывах и на дне древних кратерных провалов.

Мое первое утро в Гавайском вулканическом национальном парке было туманным и сырым. Черные голые стены Килауэа-Ики я видел сквозь радугу, и над дном кратера вились сотни столбиков пара; это дождевая влага просачивалась в поверхностные трещины. Древовидные папоротники вдоль гребня влажно поблескивали. Однако сырость нисколько не смущала неугомонных апапане на цветущих охиа. Особенно богат растениями и птицами участок вокруг лавового туннеля Тэрстона, проложенного потоком расплавленных пород. Выветривание превратило затвердевшую лаву в плодородную почву. Здесь можно увидеть четыре - пять видов древовидного папоротника; охиа и другие деревья обросли лишайниками; поваленные стволы и камни покрыты мхами. Тут обитают элепаио, а папане, ииви, амакихи, а также завезенная на остров белоглазка. Есть и пекинский соловей (Leiothrix lutea), голосистый певец, привезенный сюда в 1911 году. У него зеленая спинка, желтая брюшная сторона, ярко-малиновый клюв. Живут эти птицы стайками, которые порхают в лесу с места на место, попискивая, щебеча и перебраниваясь.

Сами лавовые плато по большей части голые и не привлекают птиц. Но там, где зеленеет трава, можно встретить европейского жаворонка (Aiauda arvensis), впервые привезенного из Англии в 1865 году. Его воздушные трели придают очарование мрачному пейзажу. Иногда жаворонки используют при устройстве своих гнезд "волосы Пеле" - тонкие нити вулканического стекла. Попадается здесь и золотистая ржанка. В апреле она начинает облачаться в брачный наряд: спинку украшают золотистые пятна, грудку - черные перышки. Кормятся ржанки преимущественно насекомыми и ягодами. Где трава повыше, водится калифорнийская куропатка (Lophortyx californica), а также фазан (Phasianus), представляющий собой помесь двух ввезенных видов - японского и обыкновенного.

Нене, или гавайская казарка (Branta sandwicensis), - редкая и красивая эндемичная птица, обитает преимущественно на каменистых лавовых полях с их скудной растительностью

На нижних склонах Мауна-Лоа древние лавовые плато чередуются с лесом, который исчезает на высоте около двух тысяч метров. Лес является местом обитания крупного, несколько тяжелого в полете гавайского канюка (Buteo solitarius), кормящегося главным образом крысами, мышами и насекомыми. Лесное жилище разделяют с канюком разные эндемичные и интродуцированные птицы, в том числе цветочница Loxops maculatus.

О великолепии таитянской природы говорят густая тропическая зелень, алые цветки, стремительный водопад

Лавовые плато на высоте от двух до двух с половиной тысяч метров, где произрастают кустарники и густые травы, - последнее убежище одной из самых удивительных птиц Гавайских островов, а именно нене, или гавайской казарки (Branta sandwicensis). Расцветка у нее приметная: на буроватом в крапинку теле желтовато-белая шея и черная голова; тем не менее среди лавового поля с его скудной растительностью и грудами камня казарку различишь не сразу. К сожалению, на Гавайях осталось совсем мало казарок: к 1940 году охотники, а также завезенные крысы, мангусты и свиньи сократили численность многотысячной популяции до каких-нибудь тридцати - сорока особей. Некоторое количество этих птиц обитает на заповедных участках вроде того, который устроил Питер Скотт на реке Северн в Англии. В последние десятилетия власти штата Гавайи приложили немалые усилия, чтобы возродить популяцию гавайской казарки. Птиц выращивают в неволе и выпускают на склонах Мауна-Лоа, а также на Халеакала (остров Мауи). Естественного корма - разнотравья, злаков, ягод - там предостаточно, и есть надежда, что казарок снова станет много*.

*(В настоящее время на Гавайских островах уже более 1000 казарок.)

 

Вездесущие папоротники

На Гавайях у вас всегда перед глазами папоротники. В более влажных районах они разрастаются так пышно, что стволы древовидного папоротника и высокие, по пояс, заросли более мелких видов сильно затрудняют человеку продвижение в лесу. Большинство из известных на здешних островах семидесяти видов можно наблюдать в Гавайском национальном парке. Тут и цепляющийся за скалы тонколистник длиной всего в два - три сантиметра, и могучие, двенадцатиметровые великаны. Есть ужовник, есть олений рог, адиантум и многие другие. Наряду с наземными видами немало эпифитов, произрастающих на стволах деревьев и древовидных папоротников.

Древовидные папоротники стоят стеной в Гавайском национальном парке на острове Гавайи. Всего на Гавайских островах насчитывают около семидесяти видов папоротника

Папоротники не боятся сухих мест, таких, как безводные склоны Мауна-Лоа и Халеакала. Растут они и на внутренних стенах кратера, на защищенных от ветра, хорошо освещенных влажных участках. Дно некоторых больших кратеров, шириной до трехсот и глубиной до ста метров, нередко покрыто сплошными зарослями охиа и папоротника.

Обилие папоротников на вулканических островах объясняется прежде всего легкостью распространения их маленьких спор, переносимых ветром на огромные расстояния.

 

Лунный ландшафт

В восточной части острова Мауи на 3068 метров возвышается Халеакала - Обитель солнца в представлении творцов полинезийских мифов. Третий по величине вулкан Гавайских островов, он рассечен вверху огромной - четыре на двенадцать километров - впадиной, которую долго считали величайшей в мире кальдерой.

С приморского шоссе открывается вид на плантации сахарного тростника и ананасов, длинные песчаные пляжи и череду катящихся волн. В голубой дымке теряются горы и ущелья западной части острова. Затем шоссе поднимается на вулкан и приводит вас к вершине, на самый гребень кальдеры Халеакалы. Здесь вам является величественное зрелище, напоминающее лунный ландшафт. Дно кратера на девятьсот метров ниже вершины. В обрамлении зазубренных скал и вулканических глыб простирается огромный амфитеатр: почерневшие лавовые потоки, пепловые конусы, песчаные валы. И ни кустика, ни травы, чтобы оживить мрачную картину. Круто вздымается увенчанная острыми зубцами противоположная стена с двумя широкими воротами, через которые вползают морские туманы. Впечатление от этих масштабов, от этой угрюмой бесплодной пустыни огромное.

Согласно полинезийским преданиям, последний раз Халеакала извергался в 1750 году, когда на его склоне, на высоте около двухсот и трехсот пятидесяти метров, образовались кратеры, из которых к океану устремилась лава. Геологические исследования показывают, что у Халеакалы было два долгих активных периода, разделенных многими годами покоя и эрозионных процессов. Теперь вулкан считается потухшим.

Очень интересна флора Халеакалы: многие растения встречаются только здесь. Сюда входят некоторые высокогорные виды, а также обитатели густого леса в ущелье Коолау на обращенном к морю склоне вулкана. Своеобразна древовидная лобелия (Clermontia haleakalensis), один из наиболее примитивных представителей этого семейства; у нее крепкий ствол, короткие толстые ветви и длинные тесьмовидные листья. Есть тут и древовидная герань с цветками, напоминающими фиалку, кустистые лютики, бегонии, две из трех описанных гавайских орхидей, местная малина (Rubus hawaiiensis) и различные папоротники.

Но более всех среди кратерной флоры известен сребролист (Argyroxiphium sandwicense), ставший эмблемой Халеакалы. У этого диковинного растения короткий древесноволокнистый стебель с блестящими, серебристыми мечевидными листьями. Зацветает сребролист в возрасте от семи до двадцати лет, достигнув высоты метр - полтора. В верхней части появляется от ста до четырехсот красновато-пурпурных головок; после этого растение погибает. На Халеакале сребролист произрастает лишь на высотах от двух до трех тысяч метров; встречается он и на вершинах острова Гавайи. Копытные, особенно козы, нещадно истребляли столь обычный прежде сребролист и другие замечательные, редкостные растения Халеакалы.

В ряду загадок гавайской флоры всего удивительнее тайна происхождения высокогорных растений. Большинство из них не может существовать на уровне моря; очевидно, многие сформировались там, где найдены теперь.

Внушительно выглядит берег залива Акапа на Нуку-Хиве, Маркизские острова. Зазубренные шпили - это лавовые пробки в жерлах древних вулканов

Скалы по краям урочищ Коолау и Каупо служат гнездовьем для маленькой черно-белой морской птицы - буревестника (Pterodroma phaeopygia). Эти ночные птицы появляются на берегу с приходом темноты, и только лающие крики выдают их присутствие. Гнезда они устраивают в расщелинах, на глубине до полутора - двух метров.

 

Мокуману, птичьи острова

Приблизительно в миле от восточного побережья острова Оаху торчат над морем две высокие вулканические башни, день и ночь осаждаемые неугомонными волнами. Эти каменные стражи - обитель миллионов морских птиц: олушей, темных крачек, нодди, буревестников. Здесь птицы надежно защищены от человека. Попытайся кто-нибудь подойти к этим скалам - лодку разобьет вдребезги о камни.

Впрочем, каждый год гавайские орнитологи все же добираются до Мокуману, чтобы проверить состояние популяций. Для такой высадки надо быть хорошим пловцом: лодка бросает якорь с подветренной стороны, дальше приходится вплавь преодолевать полосу прибоя и ловить момент относительного затишья, чтобы выбраться на камни. Находясь на Гавайских островах в марте 1964 года, я выразил желание посетить Мокуману, и было решено совершить попытку, хотя в том году одна высадка уже не удалась. И вот мы субботним утром стоим на ближайшем к Мокуману утесе, изучая морское пространство в бинокль. Обстановка вроде бы благоприятствовала нам, и час спустя мы вышли из гавани на катере.

Предстояло идти миль пять вдоль берега; наконец мы приблизились к могучим скалам и почтительно воззрились на окружающие их птичьи полчища. Скалы Мокуману возвышаются над водой на много десятков метров. Одна - обрывистая, совсем неприступная; на другой, которая ближе к Оаху, есть травянистые склоны и относительно ровное плато. К ней-то мы и направились. Подойдя с подветренной стороны на кратчайшее безопасное расстояние, присмотрели место для высадки: плоский камень, захлестываемый волнами. Захватив фотоаппараты, надежно упрятанные в жестяные коробки и привязанные к поплавкам, мы один за другим попрыгали в воду и поплыли к берегу. Мне пришлось довольно туго, потому что прибой то нес меня на камни, то увлекал назад. И когда я все же выбрался на берег, из многочисленных царапин сочилась кровь.

Сразу за каменистой береговой полосой начинался крутой склон с несколькими низкими гребнями. Над жесткой травой и низким кустарником на склоне метались и кричали птицы, тысячи птиц. Особенно много было изящных темных крачек (Sterna fuscata) с белым туловищем, черной спинкой и черным верхом головы. Их одиночные яйца лежали повсюду - на голом камне, в траве, под кустами. Тут и там, охраняя свои кладки, группками стояли нодди (Anous stolidus). Их отличает темно-бурая окраска и серо-белый верх головы. Реже встречались белоголовые A. tenuirostris с шоколадно - коричневым оперением и белоснежной шапочкой.

Мы должны были все время смотреть под ноги, чтобы не наступить на яйцо. Вторжение людей вызвало страшный переполох, птицы взлетали и, пропустив нас, тут же снова опускались на яйца, так что наш путь следования был отмечен волной порхающих пернатых. Я изо всех сил старался поймать телеобъективом подходящий объект, но выделить какую-то одну особь было чрезвычайно сложно.

Вместе с крачками тут гнездились крупная красноногая олуша и коричневая олуша (Sula leucogaster) - большая шоколадной окраски птица с белой грудкой и желтым клювом. Гнезда олушей размещались либо на низких кустах, либо на скальных выступах. Эти птицы тоже взлетали, когда мы приближались к ним.

До прилива оставалось всего около часа, и дольше задерживаться на острове было опасно, поэтому мне не удалось заглянуть в мелкие норы в верхней части склона, где обитают буревестники. Мы двинулись в обратный путь: прыгнули с камней в воду и поплыли через прибой. Глядя на меня, один из участников вылазки заметил: "У вас ноги расцарапаны больше, чем у других. Лучше уж плывите замыкающим - акулы идут на запах крови".

 

Причудливые насекомые

Сотрудник Музея Бишоп в Гонолулу доктор Циммерман, занимавшийся изучением насекомых на Гавайских островах, в 1948 году назвал 3722 вида. Ныне известно около пяти тысяч видов, однако доктор Линсли Гресит сообщил мне, что первоначально их насчитывалось не меньше десяти тысяч, ведь систематический сбор коллекций начался уже после того, как на фауне сказался рост населенных пунктов. Насекомые чувствительны к таким факторам не меньше, чем птицы.

На Гавайских островах нет эндемичных тараканов (поселенцы привезли с собой пятнадцать видов), богомолов, палочников, ногохвосток, уховерток (завезено двенадцать видов), немурид, поденок, ручейников, блох (завезено семь видов), пухоедов, термитов. Шестьдесят три процента всех отрядов насекомых совсем не представлены здесь. Кузнечиковых и саранчовых в настоящее время на Гавайях - 45 видов, стрекоз - 29, клопов - 223, сетчатокрылых - 60, бабочек более чем 1000, жуков больше 1600, пчел и ос свыше 1000 видов. Недавние исследования показали, что на Гавайских островах есть несколько сот видов дрозофилы. Правда, от десяти до двадцати процентов гавайских бабочек, жуков и ос нельзя считать настоящими местными видами.

К числу достопримечательностей гавайской энтомофауны относятся стрекозы, которые не нуждаются в водоемах для размножения: их личинки обитают в каплях влаги, скапливающейся у основания листьев. Есть здесь и единственный в мире вид стрекоз, чьи личинки развиваются на влажных участках лесной подстилки. На Гавайских островах развилось много нелетающих видов; тут и кузнечиковые, и клопы, и сетчатокрылые, и жуки, и осы, и мухи. Энтомологи считают, что на материке они вряд ли смогли бы выдержать конкуренцию. Другая особенность здешней энтомофауны заключается в том, что одни и те же роды неодинаково представлены на разных островах. Очевидно, каждый остров обживался насекомыми отдельно. Некоторые виды сугубо локальны и встречаются в какой-то одной долине. Другие, как это часто бывает у насекомых, всецело зависят от одного или нескольких растений, поставляющих им пищу. Так, есть виды, обитающие только на сребролисте.

Изучение корней гавайской энтомофауны показывает, что примерно девяносто пять процентов здешних насекомых сродни тихоокеанским формам и только пять процентов - американским. У птиц картина несколько другая: многие важнейшие виды гавайской орнитофауны - гуси, сокол, камышница, ходулочник, дрозды - несомненно, американского происхождения.

 

Таити и острова общества

Острова Общества расположены к югу от экватора так же далеко, как Гавайские острова к северу, но намного дальше от материков: до Австралии около 4000 миль, до Южной Америки 4800 миль. Площадь островов Общества всего 1600 квадратных километров; площадь Гавайских островов 16 700 квадратных километров, и от них до Сан-Франциско приблизительно 4200 миль. Эти факторы - площадь и расстояние - заметно повлияли на развитие флоры и фауны. Так, на островах Общества всего лишь семнадцать местных видов наземных и пресноводных птиц, а на Гавайских островах - семьдесят. В последние годы подсчетов растительности не производилось, но в одном старом перечне значится шестьсот видов. Даже если удвоить эту цифру, все равно выйдет куда меньше, чем на Гавайских островах с их 1700 видами. Но хотя на островах Общества и меньше растений и животных, зато они удивительно красивы.

Таити с моря кажется диким и суровым островом; высоко в небо вздымаются вулканические вершины. Но как только вы проникнете за риф в зеленовато-синюю лагуну, вашему взгляду предстанет отороченная пальмами береговая полоса. Только теперь можно различить пышную растительность на нижних склонах гор, а за ней - глубокие скалистые долины, трехсотметровые кручи, белые нити водопадов и зеленые бастионы лесистых предгорий.

Таити - его длина всего шестьдесят километров - возник, когда из пучины Тихого океана поднялись два вулканических массива. Они соприкоснулись краями, остыли, и получился двойной остров; главный массив называется Таити-Нуи, меньший - Таити-Ики, или Малый Таити. Население острова сосредоточено на узкой береговой низменности. Большая часть площади приходится на гористую внутреннюю область; высшие точки Таити-Нуи - Орохена (2241 м) и Аораи (2066 м), Таити-Ики - Рониу (1323 м). Остров пересекают тропы, однако таитяне посещают внутренние районы только для того, чтобы ловить рыбу и раков в чистых горных речушках.

Первые европейские исследователи отметили, что хижины островитян разбросаны по береговой низменности, и местные жители не склонны селиться в деревнях. Несомненно, это наложило свой отпечаток на растительность: участки кокосовых пальм, бананов, хлебного дерева и папайи чередуются с густым кустарником и клочками первичного леса. В Ботаническом саду есть маленькая, но очень интересная рощица старого, узловатого таитянского каштана и баньяна со скрученными, искривленными ветвями. По побережью растут казуарины с длинными поникшими листьями и панданусы, чередующиеся с кокосовыми пальмами. Европейцы пополнили местную флору плюмерией из Южной Америки, а гибискус, малиновыми цветками которого таитянские девушки любят украшать волосы, вероятно, был привезен самими полинезийцами.

Сразу за узкой береговой полосой вздымаются горы. Первые гряды, хотя и крутые, уже выровнены внешними процессами. Древние вулканические массивы прорезаны скалистыми ущельями. На выступах - жесткая трава и чахлые папоротники, а берега маленьких речушек на дне ущелий покрыты густой растительностью, где надо прорубать себе путь мачете. Можно пробиваться вверх час за часом и только чуть- чуть продвинуться вглубь острова, где высятся окутанные туманом могучие вершины.

Краснохвостый фаэтон с длинными рулевыми перьями парит, используя воздушные течения. Эти птицы гнездятся на скалах многих тихоокеанских островов

Осматривать внутренние районы Таити лучше всего с проводником. Он поведет вас по берегу быстрой речки, пока путь не преградит высокий водопад, или - этот маршрут интереснее - к озеру Ваихириа.

Бора-Бора, один из островов Общества. Вид через лагуну на край рифа

Река Ваихириа - типичный горный поток: довольно широкая внизу, выше она зажата между почти вертикальными стенами узкого ущелья. Идете вдоль самой воды, перебираясь с берега на берег. Несколько часов подъема - и вы в сердце гор. Все выступы покрыты растительностью, над водой свисают зеленые ветки и папоротники. Контрфорсы узловатых корней затрудняют продвижение; бурлящий поток захлестывает камни, которые норовят выскользнуть у вас из-под ног. Воздух в теснине почти неподвижен, становится душно. Не обходится без комаров, особенно на солнечных прогалинах. Зато теперь кругом - истинно пышная таитянская флора: огромные древовидные папоротники, дикие бананы, великолепные каштаны. Стволы облеплены волокнистыми плетями бородатого "испанского мха" и эпифитными папоротниками. Мхи зеленым ковром покрывают камни. Привал у широкой заводи, где проводник добывает копьем маленьких раков и пятнадцатисантиметровых рыбешек. Наконец, уже под вечер, вы достигаете озера Ваихириа. Темные воды окаймлены со всех сторон отвесными скалами. Неприветливо выглядит древним кратер, его днище покрыто черным илом, завалено каменными глыбами и гниющими стволами деревьев. Пятьсот метров над уровнем моря. Ваихириа - единственное вулканическое горное озеро в южной части Тихого океана. Оно овеяно легендами и мифами; полинезийцы считают его черные воды бездонными. В этих мрачных водах водится "большеухий" угорь - крупная темная рыба с отливающими синевой темными глазами и широкими грудными плавниками. Самые большие угри достигают в длину метра с лишним, а толщиной они с человеческую ногу.

 

Вулканические пики и белые крачки

Остров Муореа втрое меньше Таити. До него каких-нибудь десять миль, виден простым глазом. Береговая кромка мало чем отличается от побережья Таити, но белые пляжи приятно ласкают глаз после столь характерного для Таити черного песка. На Муореа много примечательных ландшафтов. Например, вид на высокие вулканические пики через отороченный пальмами залив Кука. Во всем мире не найдется подобной картины.

Орнитофауна островов Общества не очень богата. Правда, на Муореа на фоне гор в величественном уединении парит, выписывая спирали, фаэтон (Phaethon lepturus) - длиннокрылая белая птица величиной с крупного голубя. От других морских птиц фаэтона отличает стремление гнездиться высоко на крутых скалах, откуда можно взлететь без разгона. Пальмы береговой полосы - излюбленное убежище белой крачки (Gygis alba), изящной птицы длиной около двадцати сантиметров, с черными глазами, клювом и лапками, с глубоко вырезанным хвостом. Любимое место крачек - высокие кроны деревьев над водой. Они тоже выбирают для гнезда необычное место, откладывая единственное яйцо в углублении на горизонтальной ветви. Еще одна характерная морская птица - фрегат, крупная, длиннокрылая птица с глубоко вырезанным хвостом. Фрегаты умело парят, используя потоки воздуха с гор.

Среди наземных птиц островов Общества в наши дни наиболее приметны ввезенные виды. Особенно многочисленны австралийская белоглазка (Zosterops lateralis) и маленькие вьюрки из Австралии и Африки. Сверху зеленоватые, снизу серые, с ярко-красными клювами, вьюрки стайками выпархивают из травы под кокосовыми пальмами. Из аборигенных птиц обычен зеленый голубь (Ptilinopus), которого часто можно видеть в рощах на берегу, и скрытный обитатель леса, неярко окрашенный зимородок (Halcyon). От других зимородков он отличается тем, что большую часть его рациона составляют добываемые на деревьях насекомые. Впрочем, он часами молча сидит на ветке в тени, издавая пронзительный крик лишь при виде другого зимородка. Самой красивой из местных птиц островов Общества был многочисленный в прошлом маленький синий попугай, с особым подвидом на острове Бора-Бора в северной части архипелага и отдельным видом на расположенных еще дальше к северу Маркизских островах. Я тщетно искал синего попугая, хотя не исключено, что он еще уцелел где-нибудь в горах.

На островах Общества, как и на Гавайском архипелаге, нет ни местных млекопитающих, ни лягушек, а из рептилий встречаются только некоторые мелкие ящерицы. Зато на всех островах обычны наземные улитки. Сравнительно недавно доктор Г. Крэмптон провел на Муореа и Таити важное исследование, которое показало, что чуть ли не в каждом ущелье развилась своя форма улитки.

 

Маркизские острова, Самоа, Тонга

Недостаток места вынуждает нас ограничиться лишь кратким упоминанием других важных вулканических островов Тихого океана. Главные среди них - Маркизские острова, острова Кука, Самоа, Тонга и Марианские острова.

Маркизский архипелаг, расположенный примерно в восьмистах милях к северо-востоку от Таити, включает одиннадцать сравнительно больших, высоких островов, славящихся и плодородием, и яркой красотой ландшафта с живописными вершинами. Береговые утесы грозным бастионом обрамляют самый крупный из островов - Хива-Оа (шестнадцать на тридцать семь километров). Высшая точка архипелага - гора Поу-Таи-Нуи (1259 м) на острове Хуа-Пу. С приходом европейцев на островитян обрушились всякие болезни и прочие беды - и от четырнадцати (предположительно) тысяч полинезийцев осталось меньше одной тысячи. Изоляция архипелага предопределила скудость фауны: здесь всего одиннадцать видов наземных птиц и пять видов ящериц, а млекопитающих и лягушек нет совсем.

Берег Таити-Ики с силуэтами кокосовых пальм на фоне вечернего неба. Вдали - Таити-Нуи

Далеко к востоку от островов Общества лежит одетый лесом гористый остров Питкерн, прибежище мятежников с "Баунти"*; еще дальше - остров Пасхи, площадь которого всего 165,5 квадратных километра. Остров Пасхи от Южной Америки отделяет 2300 миль, от Таити - 2800 миль, от Маркизских островов - 2300 миль; это один из самых уединенных островов в мире. Древний, сильно разрушенный вулканический массив, он на памяти людей всегда был безлесным. Особенно знаменит остров Пасхи огромными человеческими головами, которые пасхальцы неизвестно зачем вырубили из вулканической породы на склоне одного из кратеров.

* (Речь идет о девяти моряках взбунтовавшегося экипажа английского корабля, высадившихся в 1789 г. на этот остров.)

Острова Кука, находящиеся к западу от Таити, делятся на две группы: южную, состоящую из вулканических островов, и северную, образованную атоллами. Чрезвычайно красив остров Раротонга с его зазубренными вулканическими холмами и глубокими пропастями. Растительность покрывает остров почти до самой вершины горы Те-Манга (643 м).

Расположенный в двухстах милях к востоку от Фиджи (который в свою очередь находится в 1700 милях к восток-северо-востоку от Австралии) архипелаг Тонга занимает вулканические и коралловые острова. Здесь всего пятнадцать местных видов наземных птиц, тогда как на Фиджи их шестьдесят пять.

Острова Самоа (четыреста - пятьсот миль к северо-востоку от Фиджи) состоят из восточной и западной групп. Длина самого большого острова восточной группы, Тутуила, с административным центром Паго-Паго - 29,6 километра; через остров проходит горный хребет с множеством глубоких долин. Почти в центре Тутуилы находится наивысшая точка - вершина Матафао (652 м). Важнейшие острова Западного Самоа - Савайи и Уполу. Высота главной вершины Савайи - 1858 м. В 1902 году на острове было сильное вулканическое извержение, но после 1911 года больше извержений не наблюдалось. На Уполу (наибольшая высота - 1100 м) есть потухший вулкан Тофуа. На островах Самоа, которые, несомненно, служили отправным пунктом многих дальних плаваний полинезийцев, обитает около тридцати видов пернатых. Большинство из них широко распространены в юго-западной части Тихого океана, но один вид - зубчатоклювый голубь (Didunculus strigirostris) с изогнутым, как у совы, мощным клювом - водится только здесь. Интересно также, что Самоа - крайний восточный рубеж распространения трех групп насекомых: поденок, ручейников и термитов, обычных в Австралии и Новой Гвинее.

К северу от острова Новая Гвинея расположены архипелаги Марианский и Каролинский. Это в основном вулканические острова, причем в Марианской группе есть действующие вулканы. Фауна этих уединенных островов скудная. На Марианском архипелаге всего двадцать один вид местных пернатых, а если взять Каролинские острова, то на Понапе таких видов восемнадцать, на Палау - тридцать два. Подобно многим островам восточной половины Тихого океана, оба названных архипелага бедны млекопитающими и рептилиями.