Новая Зеландия: северный остров

В своей книге "Пришествие маори" знаменитый маорийский этнограф Те Ранги Хироа, он же Питер Бак, приводит яркий пересказ полинезийского мифа о происхождении Новой Зеландии. Легендарный герой Мауи, который поймал солнце и принудил его медленнее двигаться по небосводу, однажды наперекор желанию братьев вышел с ними в море на рыбную ловлю. Однако у него не оказалось наживки; тогда он извлек откуда-то нижнюю челюсть своей бабушки Мурирангаухенуа, наживил этот крючок сгустком собственной крови, привязал к леске и забросил в море. Почти сразу же на крючок попался огромный скат - такой огромный, что он простирался от одного края неба до другого. Всплыв над водой, скат поднял лодку высоко в воздух. Так возник четырехугольный Северный остров с вытянутым на северо-восток длинным хвостом. Мауи велел братьям, чтобы они не ели ската, пока он не привезет из Гаваики - легендарной родины полинезийцев - жрецов, которые произведут дележ по всем правилам. Однако братья принялись рубить ската ножами, и оттого поверхность острова теперь испещрена хребтами и долинами.

Около 2700 птиц насчитывает эта колония олуш (Sula serrator) на мысе Киднапперс в южной части залива Хок. Окольцованных здесь птиц обнаруживали за две с половиной тысячи километров отсюда, в австралийских водах

Происхождение Южного острова, длинного прямоугольника с закругленными углами, было труднее объяснить. Но многие племена считают, что он образовался из отнесенной на юг лодки Мауи. Согласно одной легенде, этот остров первоначально назывался Те-Вака-а-Мауи - Лодка Мауи.

 

Страна фьордов, ледников и нелетающих птиц

Расположенная в 1200 милях юго-восточнее Австралии, Новая Зеландия занимает два разделенных проливом Кука острова - Северный и Южный, каждый длиной около восьмисот с лишним километров, а также остров Стьюарт и другие мелкие острова. Ширина пролива Кука от пятнадцати до пятидесяти восьми миль. Регион включает находящиеся на новозеландском шельфе субантарктические острова, в частности острова Чатем (963 квадратных километра) и Окленд (680 квадратных километров).

Новая Зеландия - остаток материка*, она сложена большей частью осадочными породами. В этом смысле ее можно считать наиболее изолированным фрагментом материковой суши. Этим объясняется специфика новозеландской флоры и фауны и множество форм, которые больше нигде не встречаются. В то же время в фауне немало пробелов, если сравнивать ее с континентальной. Здесь отсутствуют млекопитающие, не считая двух видов летучей мыши, а многие экологические ниши, обычные для млекопитающих, заняли птицы. При этом некоторые из них утратили способность к полету. Роль травоядных и листоядных млекопитающих в злаковниках и в кустарниках здесь выполняли ныне вымершие, нелетающие птицы моа, один вид которых достигал высоты трех с половиной метров. К числу других курьезов орнитофауны относится киви с его волосовидным оперением и длинным клювом, нелетающие пастушки и нелетающий попугай какапо. Все они уцелели.

*(Она представляет собой сохранившуюся от погружения часть древнего материка Тасмантис.)

Новая Зеландия дополняет пейзажи Тихого океана своими, свойственными только ей чертами. Субтропический Северный остров с множеством красивых заливов и бухт - край заросших папоротниками плато, густых зарослей кустарников, вулканических конусов, горячих источников и гейзеров. Для Южного острова характерны зубцы могучих горных цепей, пропасти, водопады, ледники, изумительные высокогорные озера и глубокие фьорды. Около пяти шестых всей площади страны лежит на высоте более двухсот метров над уровнем моря. На Южном острове шестнадцать вершин выше трех тысяч метров, двести двадцать вершин покрыты вечными снегами. Наибольшую высоту - 3764 метра - имеет гора Кука, она же Аоранги, что на языке маори означает "Пронзающая небо". На том же Южном острове находится самый высокий водопад - Сазерленд, высотой около 560 метров, и самый длинный ледник, длина - 29 километров, средняя ширина - два километра, носящий имя Тасмана. Эти явления природы стоят в ряду наиболее примечательных во всем южном полушарии.

Реки Новой Зеландии короткие и стремительные. На Северном острове главная река - Уаикато (длиной 354 километра, вытекающая из озера Таупо), на Южном острове - Клута (длиной 336 километров). Клута берет начало в обширных снежниках и несет огромное количество воды - около шестидесяти тысяч кубических метров в минуту. Площадь самого большого новозеландского озера Таупо - 612 квадратных километров, глубина до 160 метров. Многочисленные озера Южного острова занимают древние ледниковые долины; отсюда, как правило, их вытянутая форма и подчас значительная глубина.

В общем, Новая Зеландия - это страна норвежских фьордов, швейцарских снежных вершин, исландских гейзеров, древних вулканических конусов Гавайских островов, шотландских горных пустошей и сочной зелени Англии. При всем при этом она сохраняет собственную индивидуальность. Ее ландшафты, а также флора и фауна разительно отличаются от австралийских. Здесь не увидишь обширных открытых пространств, ни редколесья, ни сухих равнин. И несмотря на географическую близость этих двух регионов, в Новой Зеландии нет ни эвкалиптов, ни акации, не считая завезенных в последние годы.

Сосна каури (Agathis australis) в лесу Ваипоуа достигает в высоту тридцати метров, в обхвате - десяти метров. Спрос на древесину каури был так велик, что сохранилось всего несколько массивов этих деревьев

В наши дни несколько часов полета отделяют города Окленд или Веллингтон от Австралии. Тем не менее Новая Зеландия была одним из последних пригодных для обитания массивов суши, освоенных человеком. Считается, что первым сюда прибыл около 900 года великий полинезийский мореплаватель Купе. Однако данные об этом плавании носят легендарный характер, ведь письменных источников тогда не было. Так или иначе от Купе народ Гаваики (вероятно, нынешние острова Общества) узнал о "великой стране высоких туманов" на юго-западе, где обитали только птицы - уэка (пастушок), кокако (гуйя) и тиуаиуака (веерохвостая мухоловка). Происхождение и облик самых первых жителей Новой Зеландии до конца не выяснены, хотя археологические исследования показывают, что это были полинезийцы. Одно время их называли мориори, теперь принято наименование "охотники на моа", поскольку древние стоянки этих людей богаты костями вымерших птиц*. Археолог Роджер Дафф, используя радиоуглеродный метод, датирует одну такую стоянку примерно 950 годом.

*(Моа (Dinornithiformes) - крупные нелетающие птицы, известим только по ископаемым остаткам.)

Новозеландская иглоногая сова (Ninox novaeseelandiae) - ночной охотник, ловит грызунов, мелких птиц и насекомых

Около 1350 года, когда на главных полинезийских островах восточной части Тихого океана наметилась перенаселенность с вытекающими отсюда войнами и суровыми законами, из Гаваики, как повествует маорийская легенда, вышло семь больших лодок (в другой версии - восемь) с людьми, которые намеревались заселить "страну высоких туманов" на западе. Лодки были двойные, соединенные деревянной платформой; каждая везла до шестидесяти человек и, кроме того, батат, таро, собак и личное имущество переселенцев. Они шли на веслах и под парусом. Наконец мореплаватели с великой радостью увидели на краю неба зубчатые очертания своей новой родины. Подойдя ближе, они рассмотрели могучий океанский прибой и покрытые красными цветками деревья похутукава (Metrosideros) на скалах. Путешественники пристали к берегу, покрытому галькой, в заливе Пленти (Северный остров), а отсюда лодки разошлись вдоль побережья в поисках пригодных для поселения мест.

Белоглазка (Zosterops lateralis) - маленькая птица, вероятно переселившаяся в Новую Зеландию из Австралии в 1850-х годах и быстро распространившаяся на новом месте. Питается ягодами и насекомыми

Таким образом, задолго до того, как европейцы - Абель Тасман в 1642, Джеймс Кук в 1769 году - впервые подошли к новозеландским берегам, человек уже изменил ландшафты, флору и фауну этого края. Охотники на моа, почти совсем истребившие огромных птиц, сами были покорены и ассимилированы приплывшими маори: они уцелели только на отдаленных островах Чатем. По меньшей мере полтысячелетия назад огонь стал пожирать леса, которые, вероятно, покрывали семь восьмых площади Новой Зеландии. Маори быстро оценили пищевые достоинства корней одного из местных видов папоротника. Он занял важное место в их питании, и они совершали далекие вылазки за ним. В большом количестве маори ловили птиц и занимались рыбной ловлей в прибрежных водах. И все же влияние аборигенов на местную природу за восемьсот лет не идет ни в какое сравнение с тем, что сделали европейцы за сотню лет.

 

Мысы, густой кустарник, высокие леса

Красивы и разнообразны пейзажи той части Северного острова, куда подошли лодки из Гаваики и где Кук четыреста лет спустя встретился с маори. Заливы, прибрежные островки, округлые зеленые мысы между песчаными и галечными пляжами, береговые скалы и мангровые заросли. Далеко на восток выступает в море полуостров Коромандель. Длинный полуостров Норсленд оканчивается мысом Реинга. Отсюда, с крутой скалы, согласно маорийской легенде, души мертвых отправлялись в последнее странствие над волнами обратно в Гаваики. Могучие тихоокеанские волны с белыми барашками катятся нескончаемой чередой, расписывают бороздами синий простор вдали, зеленые прибрежные воды и разбиваются о берег. Парят, ловя воздушные течения, чайки и олуши. В береговых зарослях ветер колышет кустарники, и в лад им плавно покачиваются нежные золотистые хохолки тоэ-тоэ - высохшие соцветия тростника. Тут и там растет раскидистый панданус, или сосна скрученная, группами стоят пальмы никау. Издалека видны заросли метросидероса (Metrosideros) с темно-пурпурными цветками; в Новой Зеландии это дерево называют рождественским, потому что его цветение приходится в основном на декабрь. Это же растение часто встречается на утесах и мысах Гавайских островов, лежащих в тысячах миль к северо-востоку.

Лесная чаща с древовидными папоротниками выше водопада Свадебная фата, район Каухиа под Оклендом

В прошлом Северный остров был весь покрыт густым мелколесьем или кустарником и высокими лесами, состоящими из каури и древовидных папоротников. Каури - один из главных источников древесины в Южном полушарии. Это дерево достигает в высоту тридцати и более метров при обхвате в десять метров*. Есть многовековые каури, а на полуострове Коромандель стоит великан, чей возраст определяют в две тысячи лет. Прямые и крепкие стволы каури рано стали пользоваться спросом для изготовления рангоутного дерева парусных судов. В 1794 году некий капитан Делл специально ходил за каури из Сиднея в Новую Зеландию. Вскоре развернулась оживленная торговля, племена маори валили лес и сплавляли его к побережью. Небрежное обращение поселенцев с огнем при расчистке лесных участков тоже способствовало истреблению лесов. Некогда каури занимали на Северном острове восемьсот тысяч гектаров, теперь уцелело всего десять тысяч гектаров.

*(Хвойное дерево рода Agathis.)

Сохранившиеся массивы каури позволяют представить себе, как выглядела первоначально Новая Зеландия. Один такой массив - лес Ваипоуа к северу от Окленда. Многие лесные великаны здесь получили маорийские собственные имена. Высоко возносят они свои кроны над чащей субтропического леса; шершавые стволы украшены гирляндами эпифитов, вьющихся растений и лиан. Буйно разрослись папоротники: мелкие виды заполонили расчищенные участки и окаймляют ручьи, в других местах более крупные папоротники, высотой шесть - десять метров, конкурируют с деревьями из-за места под солнцем. Разнообразие видов дало повод назвать этот тип растительности смешанным лесом низменности. Здесь произрастает, в частности, риму - сосна с изящными свисающими ветвями; она дает около четверти заготавливаемой в Новой Зеландии древесины. Дерево каухаи из семейства бобовых в определенное время года увешано крупными золотистыми цветками на радость питающимся нектаром птицам. Дерево рата (метросидерос волосистый) с яркими алыми цветками в начале своего развития паразитирует: его семена прорастают на ветвях других деревьев, и те постепенно чахнут. Еще одно дерево таких лесов - пальма никау.

Исконные леса Новой Зеландии ближе всего к горной флоре Новой Гвинеи и Новой Каледонии. Родство с Австралией слабее, хотя здесь есть общие для обеих стран орхидеи, папоротники и другие растения с мелкими семенами или спорами, легко переносимыми ветром. Перемещаясь в Новой Зеландии с севера на юг, наблюдаешь постепенную смену видов растений. Как и повсюду, некоторые виды предпочитают влажные районы, некоторые - посуше, одни тяготеют к побережью, другие - к горам. Южный бук (Nothofagus), господствующий на Южном острове, лишь изредка встречается на Северном острове, там есть только один сравнительно обширный массив этой породы на полуострове Коромандель.

 

Лягушки без головастиков

На полуостровах Норсленд и Коромандель обитают две из наиболее примитивных лягушек земного шара, принадлежащие к роду Leiopelma. Многое отличает их от других лягушек. Так, у них двояковогнутые позвонки, и у взрослых особей сохраняются хвостовые мускулы (но не сам хвост). Ближайший сородич лиопельмы (Ascaphus) встречается в Северной Америке; в Австралии и на Новой Гвинее виды лягушек совсем другие. Присутствие лягушек в Новой Зеландии - одно из многих биологических свидетельств того, что эти острова некогда сообщались с материком, ведь ни лягушки, ни головастики не могут долго находиться в соленой воде или на воздухе.

В биологии лиопельмы есть интересная особенность: стадия головастика заканчивается внутри яйца, и из него вылупляется уже лягушка с маленьким хвостом. Причем лиопельма откладывает яйца не в воду, а на сырую почву под стволами и камнями на лесистых склонах, и развиваются они около полутора месяцев.

Новозеландскую лиопельму открыли в 1852 году золотоискатели, промывавшие песок горного ручья на полуострове Коромандель. Их находка поразила даже маори, которые прежде не видели эту лягушку и приняли ее за маленького бога или духа. Однако до недавнего времени лиопельма оставалась плохо изученной, пока доктора Пэт и Невил Стефенсоны не провели исследование ее биологии. Один из двух видов лиопельмы водится и на холмах и в ручьях; другой - только на холмах. Последний укрывается под большими камнями, в трещинах гниющих стволов и в траве. Кормятся эти лягушки мелкими улитками, насекомыми, ракообразными, а в неволе охотно поедают обыкновенных и падальных мух. Вы не найдете двух одинаковых по расцветке особей. Вообще же их окраска варьирует от преимущественно зеленых до коричневых тонов. Лиопельмы издают резкие чирикающие звуки; передвигаются они прыжками в двадцать - тридцать сантиметров.

 

Птицы

В замечательной орнитофауне Новой Зеландии есть уникальные семейства, развившиеся в изоляции на здешних островах. Это киви (Apterigydae), так называемые новозеландские крапивники (Acanthisittidae), гуйи (Callaeidae), новозеландские скворцы (Philesturnidae), свистуны пиопио (Turnagridae), несколько резко отличных друг от друга видов попугаев (Nestoridae и Strigopidae). Вымершие моа выделены в особый отряд Dinornithiformes. Интересно, что за последнее столетие происходит постоянное переселение в Новую Зеландию австралийских пернатых. Весьма обычная теперь маленькая белоглазка (Zosterops lateralis) впервые появилась здесь в 1850-х годах. Колпица, цапля и шпорцевый чибис (Lobibyx novae-hollandiae) прибыли позже. Чибис, ныне многочисленный на полях и выгонах Южного острова, впервые был замечен в 1886 году, а гнездование зарегистрировано в 1932 году, очевидно после прилета крупной стаи. Один из последних переселенцев - австралийская ласточка (Hirundo nеохеnа), гнездящаяся пара этих птиц впервые обнаружена совсем недавно.

Пукеко, или султанская курица (Porphyrio melanotus), широко распространена в болотистых местах Новой Зеландии и Австралии

Наверное на протяжении столетий ветер не раз приносил в Новую Зеландию австралийских птиц стаями и поодиночке. Часть года с запада на восток через Тасманов пролив дуют сильные ветры; порой они несут с собой красную пыль из внутренних областей Австралии или дым от лесных пожаров в прибрежных скрабах. Столь позднему появлению австралийских птиц в Новой Зеландии, несомненно, способствовали обширные вырубки леса и другие изменения ландшафта, создавшие среду, сходную с открытыми просторами их родных мест. Весьма преуспели в Новой Зеландии также многие виды, интродуцированные человеком, в том числе австралийская сорока (Gymnorhina hypoleuca) и черный лебедь (Cygnus atratus).

Краснощекого попугая (Cyanoramphus novae-zelandiae), обитающего в древесных кронах, иногда истребляют за то, что он покушается на сельскохозяйственные культуры

Чтобы представить себе жизнь лесов Северного острова в прошлом, следует обратиться к запискам первых исследователей или же отправиться на какой-нибудь из заповедных прибрежных островков, которого не коснулись перемены. Одна из лучших книг о жизни в скрабе - "Первопоселенец в заливе Пауэрти" - написана Филипом Кенуэем. В 1880-х годах Кенуэй построил небольшую усадьбу на заросшей поляне среди "крутых холмов, покрытых кустарником и папоротниками, возле порожистой речки с глубокими прозрачными заводями". Из простершегося в шестидесяти метрах над землей лесного полога непрерывно доносились разнообразные мелодичные птичьи голоса. Среди пернатых выделялся кака (Nestor meridionalis), крупный бурый попугай, питавшийся ягодами, а также большими белыми личинками, которых он выковыривал из стволов длинным верхним надклювьем. Самой многочисленной и самой музыкальной была туи (Prosthemadera novae-seelandiae) из семейства медососов. Преобладающая окраска туи - черная с металлическим зеленым отливом, на плечах - с пурпурным отливом; на горле два пышных белых пера наподобие жабо. Туи поет на разные лады, и голос ее всегда мелодичен. Она состоит в близком родстве с новозеландским медососом (Anthornis melanura), которым так восхищался сэр Джозеф Бэнкс, когда "Индевор" в 1770 году бросил якорь в заливе Королевы Шарлотты. Бэнкс писал:

"Меня разбудило птичье пение на берегу, от которого нас отделяло меньше четверти мили. Птиц было не так уж и много. Они не жалели своих горлышек, стремясь превзойти друг друга, и это была, пожалуй, самая мелодичная музыка природы, какую мне когда-либо доводилось слышать, нечто вроде перезвона колокольчиков с благозвучнейшими серебристыми переливами, прелесть коих, возможно, усугублялась дистанцией".

Киви Северного острова (Apteryx australis). Эти своеобразные нелетающие ночные птицы с волосовидным оперением раньше были широко распространены в лесах и кустарниках, а теперь уцелели лишь кое-где

Кенуэю очень пришлись по душе редкие протяжные крики кокако, или гуйи (Callaeas cinerеа), которую он описывает как "благовоспитанную, угольно-черную, если не считать пурпурные щеки, ворону". В лесной тишине этим крикам было присуще какое-то особое очарование. Путник, углубившийся в заросли, мог спугнуть большого новозеландского голубя (Hemiphaga nоvae-seelandiae), и тот срывался с ветки, громко хлопая крыльями. Поразительно хорош этот голубь, когда солнце озаряет его в листве. Голова и шея золотисто-зеленые с медным отливом, спина каштаново-пурпурная, грудь белая, клюв алый. Надо ли говорить, что первые поселенцы любили пирог с голубятинкой. С лесной подстилки взлетали местные перепела (Coturnix novae-seelandiae). Реки изобиловали утками и чирками; из болотной чаши на прогалины выходила кормиться синегрудая, красноклювая султанская курица, или пукеко (Porphyrio melanotis).

Новозеландский зимородок (Halcyon sanctus) подлетает к гнезду в дупле

Вырубка леса намного сократила численность великолепного лесного голубя, но он все еще водится на острове Капити и в некоторых местах Северного острова с благоприятными условиями. Как и большинство голубей, он очень подвижен, и его можно встретить вблизи городов на севере. Это относится и к попугаю кака. В Ваипоа и других местах часто видишь стайки кака в верхнем ярусе листвы; при этом один из них всегда занимает наблюдательный пост, готовый предупредить остальных о приближающейся опасности. Непрерывно звучат их хриплые крики. Подобно большинству попугаев, кака гнездятся в дуплах, откладывая по четыре яйца. Маленькая новозеландская перепелка истреблена, но гуйя еще кое-где благополучно здравствует. А туи так и вовсе приспособилась к человеку и селится в садах, куда ее привлекают нектароносные растения. По-прежнему широко распространены в Новой Зеландии утки и султанки.

Туи (Prosthemadera novae-seelandiae) - одна из самых замечательных певчих птиц новозеландского леса - на ветке цветущего коухаи

Остров Капити, находящийся примерно в трех с половиной милях от юго-западной оконечности Северного острова, - благоприятное место Для наблюдения здешних лесных птиц. Из зарослей на поляны посмотреть на гостя осторожно выходят большие нелетающие пастушки уэки (Gallirallus australis). Они становятся подчас совсем ручными, селясь вблизи жилья. Тут и там на газонах кормятся лесные голуби. С криком перелетают с дерева на дерево быстрокрылые зеленые попугайчики (Cyanoramphus novae-selandiae). Прежде их нещадно истребляли как вредителей полей. Очень много на Капити туи, кака и медососов.

 

Киви

Ставший эмблемой Новой Зеландии, киви - один из диковиннейших представителей царства пернатых. Обитатель лесов, ведущий ночной образ жизни, он благополучно уцелел в разбросанных лесных массивах обоих островов. У киви (Apteryx australis, A.mantelli) короткие сильные ноги, кургузое тело, покрытое необычным, волосовидным оперением, рудиментарные крылья, длинная шея, очень длинный клюв, хвоста нет. Величиной он с обычную курицу; окраска серая или бурая, иногда с более, темной спиной. Днем киви спит в полом бревне или под каким-нибудь выступом, ночью выходит искать червей, насекомых, ягоды. У него хорошо развиты слух и обоняние, но видит он плохо. Испуганный киви поспешно спасается бегством в подлеске.

На Северном острове этих птиц впервые обнаружил в 1827 году французский адмирал Дюмон-Дюрвиль, бросивший якорь в заливе Толага у Восточного мыса. Вероятно, в прошлом киви были широко распространены в лесах с влажной почвой, с гниющей листвой и лежащими на земле стволами, где им легче всего находить добычу своим длинным чувствительным клювом. В наши дни одно из наиболее благоприятных мест для них - ущелье Манавату, однако ночной образ жизни киви затрудняет наблюдение.

Не так давно А. Д. Хейслер опубликовал интересное описание, как кормится киви:

"Они проявляли немалую изобретательность при поисках земляных червей. Для начала, как заведено, киви простукивает клювом землю. Обнаружив таким способом убежище червя, птица начинает расширять вход, орудуя клювом, как рабочий орудует ломиком. В получившуюся воронку она просовывает клюв и крепко хватает червя. Сильного рывка обычно достаточно, чтобы извлечь жертву на поверхность. Если же это не удается, птица больше не дергает, чтобы не разорвать червя и не потерять большую часть добычи, а неподвижно замирает в ожидании, пока червь, устав, на миг не расслабится. Тогда вторым рывком птица осторожно вытаскивает его из убежища".

Гнездятся киви в ямах среди корней, под бревнами, под выступом осыпавшегося берега. В сезон от июля до февраля откладывается одно яйцо. Как и у всех нелетающих птиц, высиживает яйцо самец. Маори употребляли мясо киви в пищу, а оперение шло на плащи. Обычно они ловили птиц ночью либо с собаками, либо приманивали киви, подражая его протяжному, тоненькому свисту.

 

Диковины новозеландской фауны: Туатара и крапивник острова Стефен

На некоторых малых прибрежных островах Новой Зеландии обитает интереснейшая рептилия - туатара, или гаттерия. Вид Sphenodon punctatus - единственный уцелевший представитель отряда Rhynchocephalia, современника динозавров. Другими словами, эта рептилия представляет ветвь, повсеместно вымершую по меньшей мере пятьдесят миллионов лет назад. Длина туатары - около полуметра; внешне она напоминает крупную игуану. Окраска темно-серая; от задней части головы вдоль спины тянется гребень из вертикальных пластинок. На верхней части головы скрыт так называемый теменной глаз, и, хотя его защищает кожа, он, возможно, воспринимает свет. Туатары живут в основном на островах, на травянистых и каменистых склонах, часто поселяясь в норах буревестников и других морских птиц.

Крохотный островок Стефен в проливе Кука, где около ста лет назад построен маяк, очень интересен для зоологов как уникальная обитель третьего вида лягушки лиопельмы и немногочисленного рода нелетающих новозеландских крапивников (Traversia lyalli). Этот крапивник принадлежит к упомянутому ранее эндемичному семейству Acanthisittidae. Судьба Traversia - печальная глава в истории охраны природы: открытый род был уничтожен кошкой. В 1894 году кошка смотрителя маяка притащила одиннадцать необычных птичек с оливково-коричневым верхом, оливково-желтыми горлом и грудью и с желтой полоской над глазом. Видимо, эта птица вела полуночный образ жизни, скрываясь между камней и никогда не поднимаясь в воздух. Последующие попытки обнаружить Traversia были бесплодными. Очевидно, кошка прикончила последних представителей вымирающего вида. Вот как опасно привозить хищников на острова.

 

Обломок континента

Примитивные живые реликты Новой Зеландии - туатара и лиопельмы, полное отсутствие местных млекопитающих, не считая двух летучих мышей, своеобразная эндемичная фауна птиц и уникальный набор нелетающих птиц - все это требует экскурса в геологическое прошлое.

Новая Зеландия расположена на стыке трех больших подводных хребтов; один подходит с юга, два - с севера. Вдоль этих поднятий глубина океана не больше тысячи метров, и выходы хребтов на поверхность образуют острова Лорд-Хау и Новая Каледония. Но между Австралией и Новой Зеландией глубины превышают две тысячи метров.

Многое говорит за то, что Новая Зеландия - осколок материка. Оба острова сложены в основном осадочными породами - граувакками. Речь идет о триасских и юрских отложениях; стало быть, их возраст от ста пятидесяти до ста девяноста миллионов лет. Этих пород в Новой Зеландии слишком много, чтобы допустить, что они просто поднялись вместе с островами. Их происхождение явно связано с гораздо большим континентальным массивом. Раньше геологи полагали, что между Новой Зеландией и Австралией находился затонувший впоследствии материк, так называемая Тасмантис. Ответ должно было дать изучение дна Тасманова моря. В 1955 году Б. Офисэ установил, что толщина коры здесь всего пять - десять километров - такая же, как в Тихом океане к востоку от Новой Зеландии. Очевидно, никакого затонувшего континента не было. На смену прежней гипотезе пришла новая, по которой Австралия и Новая Зеландия некогда составляли единое целое, а потом разделились.

Как бы то ни было, Новая Зеландия, очевидно, обособилась в ту пору, когда рептилии вроде туатары и лягушки вроде лиопельмы были гораздо более широко распространены на земном шаре. И только островное положение Новой Зеландии помогло им уцелеть. Птицы появились в юрском периоде, и, вероятно, предшественники крупных нелетающих птиц попали на острова до их отделения от материка; правда, не исключено, что прежде эти виды были летающими. Воробьиные, или певчие птицы, развились сравнительно позднее, они, по-видимому, прилетели в Новую Зеландию. Интересен тот факт, что в Новой Зеландии нет млекопитающих, кроме летучих мышей. Можно предположить, что в соседней Австралии они появились уже после того, как отделилась Новая Зеландия. Или же млекопитающие достигли Новой Зеландии, но вымерли.

Отделившись, Новая Зеландия подверглась большим геологическим изменениям, что должно было серьезно повлиять на унаследованные от материка организмы. В третичное время, в интервале примерно от шестидесяти миллионов лет назад и до нескольких миллионов лет назад, обширные участки обоих главных островов какое-то время были затоплены; это видно по возрасту и структуре осадочных пород. Но все же оставались небольшие участки суши с незатопленной и благоприятной для наземных животных средой обитания. Вероятно, в прошлом поверхность Новой Зеландии, как правило, была меньше теперешней.

 

Вулканические плато

Важнейший элемент рельефа Северного острова - горные цепи высотой 1000 - 2000 метров, которые служат продолжением могучих горных массивов Южного острова. К западу от этих хребтов, в центре Северного острова простирается вулканическое плато с двумя главными вершинами - Руапеху (2797 метров) и Нгаурухоэ (2291 метр), время от времени извергающими дым и пар. Плато и пики - вот облик этого края.

Действующие вулканы Новой Зеландии входят в пояс, протянувшийся через океан на север вплоть до островов Кермадек. Вероятно, вулканическая деятельность продолжается здесь непрерывно по меньшей мере миллион лет: в срединной части пояса мощность лавовых и других вулканических отложений определяется во много сотен метров. Впрочем, ни один из вулканов теперь не сравнится в активности с гавайскими. Подземные силы предпочитают давать о себе знать гейзерами, горячими источниками, периодическими землетрясениями.

Термальная область на Северном острове простирается от Ваиракеи до широкоизвестного туристского центра Роторуа и дальше. Здесь есть гейзеры, фумаролы, кипящие грязевые котлы, есть озера, где вода в одном конце холодная, в другом - горячая. В воздухе стоит резкий запах серы, гудят струи пара. Жители древней маорийской деревни Вакареварева преспокойно стирают белье в кипящих источниках.

Наиболее известны гейзеры Исландия и североамериканского штата Вайоминг. Полагают, что выбросы горячей воды связаны с наличием в недрах раскаленных пород, остатков магмовой интрузии. Жерло гейзера можно сравнить с неправильной формы трубой, в которую снаружи поступает вода. Внизу трубы вода разогревается, пока не превратится в пар, выталкивающий столб воды на большую высоту. Поначалу вода вытекает плавно, но с уменьшением веса водяного столба образуется больше пара, и он дает взрывной эффект. Самый мощный новозеландский гейзер Ваимангу временами выбрасывал столб воды высотой более четырехсот метров, но в 1904 году осушение близлежащего озера Тара - вера привело к тому, что уровень воды в Ваимангу понизился метров на десять, после чего гейзер утихомирился. Ширина жерла Ваимангу около ста двадцати метров, его ступенчатые стены и склоны покрыты коркой ила и силикатов. Из нынешних гейзеров особенно знаменит Похуту; он выбрасывает воду на высоту всего тридцати метров, но и это внушительное зрелище.

По линии Вакатане-Хавера постоянно бывают подземные толчки. С 1835 года отмечено восемьдесят два сильных землетрясения. Из недавних самым катастрофическим было то, которое в 1931 году разрушило город Напьер. Берег поднялся почти на два метра, так что суда не могли подойти к прежним причалам.

 

Звездное небо под землей

К числу зоологических диковин Новой Зеландии относятся светлячки пещер Ваитомо в центре Северного острова. В главную пещеру, где царит кромешный мрак, можно попасть только на лодке. Кажется, весь свод ее освещен сотней тысяч крохотных фонариков. Как будто над вами простерлось звездное небо, с той разницей, что мерцающие огоньки находятся гораздо ближе звезд. Черная речная вода расписана голубовато-зелеными бликами - удивительное и жутковатое зрелище.

Светлячки Ваитомо на самом деле - личинки пауковой мухи (Arachnocampa luminosa); длина их около сантиметра, толщина - два миллиметра. Они окружены паутиной, и свисающие вйиз тонкие липкие нити служат удочками. Если в Северном полушарии свечение светлячков в основном связано с брачным ритуалом, то здесь цель его - приманить выходящих из воды малюсеньких двукрылых, которые летят на свет и запутываются в паутине. Химический процесс, вызывающий свечение насекомых, до конца не выяснен.

Впервые пещеры Ваитомо были исследованы в 1887 году молодым топографом Фредом Мейсом и маорийским вождем Тане Тинорау. Внимание топографа привлекла теряющаяся в подземелье река Ваитомо. Вместе с Тане Тинорау он поплыл по реке на плоту; понижающийся свод и сталактиты то и дело вынуждали их ложиться. Пораженные красотой известняковых формаций и светлячков, исследователи назвали первую пещеру "Банкетным залом", вторую - "Хорами", третью - "Собором" и так далее. Слава пещер быстро распространилась, и теперь в Ваитомо и близлежащее местечко Руакари отовсюду стекаются туристы.

 

Олуши мыса Киднапперс

Далеко в залив Хок на восточном побережье Северного острова вдается мыс Киднапперс. Здесь обитает огромная, возможно самая многочисленная в южном полушарии, колония олуш. К мысу надо довольно долго добираться вдоль берега в отлив. Олуши разместились на обширном треугольном плато. Около двух тысяч семисот белых птиц важно восседают на разделенных полуметровым расстоянием бугорках из земли и помета, высотой пятнадцать сантиметров.

Снежный конус Нгаурухоэ, действующего вулкана в национальном парке Тонгариро

Олуши мыса Киднапперс представляют тот же вид, что гнездится и в проливе Басса, и мало отличаются от олушей Северного полушария. Преобладающая окраска белая, на голове и сзади на шее с золотистым отливом. Первые маховые и средние рулевые перья - черные, что позволяет легко опознать птицу в полете. Семь месяцев в году олуши держатся вблизи своих гнездовий, которых в новозеландских водах известно около двух десятков; в остальное время они разлетаются довольно далеко, достигая даже берегов Австралии. Кормятся они преимущественно мелкой рыбой поверхностных слоев - сарганом, сельдью, мальками кефали, - а также головоногими. Охота олушей - замечательное зрелище: вытянув голову и подобрав крылья, птица ныряет отвесно с высоты шесть - десять метров. Над косяками можно видеть целые стаи олушей; одна за другой они то стрелой вонзаются в воду, то снова взлетают.

Сернистые источники в районе термальных вод. Растворенные в воде химические соединения причудливо раскрасили каменное ложе

Массовый прилет олушей на мыс Киднапперс приходится на август. Яйца откладываются с середины сентября до конца октября. Насиживают оба родителя. В отличие от большинства птиц, накрывающих яйца телом, олуши накладывают на них плавательные перепонки лап. Насиживание длится от сорока трех до сорока семи дней, так что большинство птенцов вылупляется в ноябре - декабре.

Бурлящая грязь в Роторуа, районе термальных вод на Северном острове Новой Зеландии

 

Гора Эгмонт и известняковые утесы

В юго-западном углу Северного острова суша выдается в море широким мысом. Самая примечательная черта здешнего рельефа - великолепная гора Эгмонт (2517 метров); правильные конусовидные очертания и белая шапка дали повод называть ее новозеландской Фудзиямой. Гора Эгмонт (маорийское название - Таранаки) - обособленный вулкан, потухший две тысячи лет назад. Кук сравнивал ее с горой Тенерифе на Канарских островах и писал: "Она вздымается на огромную высоту, и вершина ее покрыта вечными снегами".

Ныне обширные площади вокруг горы расчищены от леса, и вы приближаетесь к зеленовато- пурпурным склонам через тучные пастбища. Особенно красив вид на вершину через тихие воды обрамленного густым кустарником озера Мангамахоэ. Нрав горы Эгмонт меняется соответственно с временами года. Летом здесь бушуют штормы и из-за горы ползут черные тучи. Часто вершина закрыта низкими облаками, а бывает - подножие окутано туманом, и только белый конус сверкает на солнце. С приходом зимы снежная белизна ползет вниз по склонам. И долго после начала весны в расселинах залеживаются языки снега и льда.

У маори есть прелестная легенда, объясняющая, почему гора Эгмонт обособлена от вулканов центрального плато. Два соседа - Руапеху и Таранаки - полюбили прекрасную девушку Тонгариро. Она отдавала предпочтение Таранаки, и Руапеху попросил Карангахапе (название еще одной горы) последить за девушкой. Тонгариро настолько откровенно любезничала с Таранаки, что Руапеху не стерпел и могучим пинком сшиб соперника с плато. Впрочем, Таранаки еще успел ответить Карангахапе не менее сильным ударом, и тот разломился на несколько зубцов. Злой и обиженный брел Таранаки до самого побережья, потом решил отдохнуть и придумать способ рассчитаться за обиду. Так и остался он здесь, и великолепная снежная макушка вздымается высоко в небо, господствуя над берегом и прибрежной равниной.

Приморский край, над которым высится Таранаки, очень красив. Ряды белых известняковых утесов чередуются с черным вулканическим песком. Живописно расцветила природа скалы у Тонгапоруту, неподалеку от горы Эгмонт: коричневая земля на верхушках гармонично сочетается с пастельными, зеленовато-голубыми тонами склонов, белыми гребнями волн у подножия, синевой океана и неба.

 

От лесов к фермам

В южной части Северного острова находятся сейчас лучшие поля и пастбища Новой Зеландии. Холмы и равнины этого края - словно огромный зелено-коричневый волнистый ковер с заплатами из редколесья и кустарников, тут и там рассеченный руслами рек. Климат мягкий, и регулярные обильные осадки дают жизнь зелени, которой так знаменит этот край.

На здешних угодьях, а также в густонаселенных округах Веллингтона и других городов бросается в глаза еще один аспект современной новозеландской фауны: обилие ввезенных европейских птиц. Английские поселенцы стремились возможно полнее воссоздать привычные картины своей родины, и на первых порах бурную деятельность развили общества по акклиматизации. Вот почему в кустарниках садов и ферм звучат мелодичные голоса черного дрозда, певчего дрозда, щегла, зеленушки, зяблика и чечетки, слышится чириканье воробьев и завирушки. А весной над полями и лугами заливаются полевые жаворонки.