Проснувшись в машине Макса и невольно залюбовавшись видом – кругом зеленые пастбища, каменные стены и симпатичные домики, – я с удивлением вижу, что сквозь окно на меня внимательно смотрит верблюд в меховой шапке. А потом замечаю, что я в машине одна.

– Альпаки, наверное, самые смешные звери на планете, – говорит Софи откуда-то снаружи. Я выхожу из машины и присоединяюсь к остальным – они стоят, прислонившись к большому деревянному забору, и смотрят в поле. – Ему надо было немного отдохнуть, – добавляет моя подруга, кивая на потягивающегося Макса.

Неподалеку бесшумно пасется небольшое стадо аль-пак, которые разглядывают нас с не меньшим любопытством, чем мы их. Они очень похожи на лам, только местами подстрижены, поэтому кажется, что на них широкие, пушистые брюки-клеш, а на головах – модные кудрявые прически.

– Они немного похожи на звезд восьмидесятых, – подмечает Оливер.

– По-моему, мы им не особо нравимся, – говорю я.

– Все потому, что Софи их обидела, – усмехается Макс.

– Неужели Макс Вулф пошутил? – Оливер всплескивает руками и звучно интересуется: – Макс, это ты? Ты нас слышишь? Или в тебя кто-то вселился?

– Заткнись, – огрызается Макс. А потом низким страшным голосом, который пугает нас всех, говорит: – Или умрешь первым!

– Еще одна шутка! – восклицает Оливер. – Вот теперь становится реально страшно. – Оливер смеется и вдруг падает на землю. Теперь пришла очередь Макса смеяться.

– Так вот ты какой, толкаться, значит? – возмущенно спрашивает Оливер.

– Да ладно тебе, – говорит Макс. – Я так, пошутил. Давай встать помогу. – Он протягивает Оливеру руку, тот тянется ему навстречу, но в итоге опрокидывает Макса, и тот падает на траву рядом.

– Да как ты смеешь? – кричит Макс.

Начинается драка.

– Ты по-взрослому себя ведешь, Хили, – рычит Макс.

– Кто бы говорил, Вулф! – парирует Оливер. – Очень надо было выделываться?

– Они друг друга не поубивают? – спрашивает Софи, подходя ко мне сбоку.

– Надеюсь, что нет, – отвечаю я. – Дураки, и все тут. У них свои разборки.

И вдруг позади нас раздается голос, от которого даже Оливер с Максом перестают кататься по земле.

– Мальчики, возьмите себя в руки. Вы детей пугаете, – говорит голос. Мы оборачиваемся и видим пожилого седоватого мужчину в темно-синем свитере и высоких резиновых сапогах, идущего прямо к нам. Он показывает на поле, и я понимаю, что детьми он назвал альпак.

– Простите, сэр. – Макс и Оливер немедленно поднимаются, отряхивают колени и вытягиваются, как солдаты перед генералом, что само по себе удивительно, учитывая, что мужчина на голову ниже их. Но есть в нем что-то такое, из-за чего ему не хочется перечить.

Единственный человек, которого, как кажется, появление незнакомца нисколько не напугало, это Софи.

– Вы – Альфред? – спрашивает она, глазами указывая на табличку, на которой написано: «ФЕРМА АЛЬПАК АЛЬФРЕДА»

– Да, – подтверждает он.

– Мне нравятся ваши альпаки, – она улыбается так, будто делает комплимент его ботинкам.

– Благодарю, юная леди, – Альфред улыбается ей в ответ. – Не хотите ли экскурсию по ферме?

Несмотря на наши планы, мы не отказались.

Оказалось, что альпаки не только симпатичные, но и полезные. Мы идем за Альфредом мимо белого кирпичного дома с широким круглым крыльцом и входим в большой красный амбар, а по пути наш провожатый делится с нами секретами мастерства. Мы узнаем, что шерсть альпак втрое теплее обычной шерсти и гораздо мягче. Мы узнаем, что есть два вида альпак: сури — у них очень кудрявая шерсть, которая бывает разных цветов, – и уакайа, наиболее распространенный в Америке вид. Мы все по очереди пробуем скрутить шерсть в нитку на специальном станке.

– Это тебе, – говорит Оливер Софи и протягивает ей маленький кусочек нитки, которую только что скрутил. Софи хихикает и отходит от него, но кусочек нитки не выкидывает, и я невольно поднимаю брови от удивления.

Но больше всего нам понравилось гладить альпак. Прощаясь с одной пушистой милашкой по имени Милдред, я поднимаю глаза и вижу Макса. Он стоит, прижавшись носом к носу альпаки, и шепчет ей что-то ласковое. Заметив мою улыбку, он прочищает горло, последний раз поспешно гладит альпаку по голове и отходит.

– Что? Мы успели подружиться, – говорит он.

Меня переполняет теплое чувство. Вот он, тот Макс, которого я знаю и люблю. Открытый, расслабленный, счастливый. Хочу положить ладонь ему на спину, но тут же нерешительно ее отдергиваю, задумавшись, а можно ли. Я не могу понять, что выражает взгляд Макса.

Мне бы хотелось, чтобы все было проще. Чтобы это была обычная прогулка с друзьями на обычной ферме альпак. И чтобы Макс был моим парнем – обычным, не из снов. Мне бы хотелось, чтобы Софи жила рядом. Мне бы хотелось, чтобы я сегодня не видела, как мимо на мотоцикле проезжает моя собака. Мне бы хотелось, чтобы мы не сходили с ума.

Альфред, Оливер и Софи стоят на крыльце. У Софи в руках красивый свитер кремового цвета, который она только что купила, а у Оливера – коробка сахарных печений в форме альпак.

– Прости, Милдред! – сокрушенно говорит Оливер и откусывает голову одной из фигурок. – Но ты очень вкусная. Что? – спрашивает он с набитым ртом, заметив, как я на него смотрю.

– Да ничего, – говорю я, отрывая сладкой альпаке ногу. – Я просто счастлива. Вот бы так было всегда.

– А почему не может быть? – с искренним недоумением интересуется Оливер.

– Потому что скоро все изменится, – отвечаю я.

– Мы можем помешать этому. – Оливер пожимает плечами, будто все на самом деле так просто. Как жаль, что он ошибается.

– Итак, сколько нам еще ехать до колледжа? – спрашиваю я у Макса, когда мы снова усаживаемся в машине.

– Минут десять, – отвечает он, изучая карты в телефоне. – Так что очень и очень скоро мы узнаем всю правду.

Меня охватывает печаль. После того как мы найдем Маргарет, все изменится.

Но когда мы заезжаем на территорию колледжа «Уэллс», я успокаиваюсь. Здесь невероятно красиво. Аккуратные дорожки вьются между старинными кирпичными зданиями и огромными деревьями, кругом зеленые, ухоженные газоны. Идеальная академическая «обитель».

Во всяком случае, так кажется на первый взгляд.

– Боюсь, ничем не смогу вам помочь, – говорит Дорин Макгинти в перерыве между щелканьем пузырей из жвачки. Мы уже стучали в дверь кабинета Маргарет Янг на факультете биологии, но нам не открыли, и теперь мы очень рассчитываем на то, что Дорин даст нам ее домашний адрес. Прическа у Дорин очень пышная и кудрявая, словно из конца восьмидесятых.

– Она немного похожа на альпаку, – шепчет Макс, когда Дорин звучно лопает свою жвачку, и я прижимаю ладонь ко рту, чтобы заглушить смешок.

– У нас запрещено давать студентам домашние адреса преподавателей – таков устав. Мне искренне жаль, – говорит Дорин. Но звучит это как-то не слишком искренне.

– Но мы же не студенты! – вставляет Софи, пытаясь сделать, как лучше. Мы разочарованно стонем.

– Тогда я тем более не могу вам его дать, – отвечает Дорин.

– А часы работы? – с надеждой спрашивает Макс. – Можете нам их сообщить?

– Только если бы вы были студентами, – отвечает Дорин.

– Дорин, – начинает Оливер, подходя к ее столу и опуская на него руку. – Я хочу задать вам пару вопросов. Первый. Вам кто-нибудь говорил, что вы невероятно похожи на принцессу Диану в юности? Очень похожи, Дорин. И второй. Если, допустим, есть несколько студентов, которые пока чисто технически у вас не учатся… – пальцами он рисует в воздухе маленькие кавычки.

– То есть вы не студенты, – заключает Дорин.

– Ну, можно сказать и так, – говорит Оливер. – Так как же нам в таком случае… найти профессора?

– О, само собой, я вам помогу, – говорит Дорин и что-то ищет на столе.

– Я знал, что вы нас не оставите, Дорин! – восклицает Оливер, строя глазки.

Дорин вытаскивает толстую стопку брошюр и кладет ее на стол.

– Вот заявления для абитуриентов, – объявляет она. – Заполните их – и когда в следующем году поступите к нам, я с удовольствием отвечу на ваши вопросы.

* * *

Пятнадцать минут спустя мы сидим на скамеечке у кофейни в центре городка Уэллс и чувствуем себя очень беспомощными.

– Мой шарм всегда действовал на секретаршу декана Хаммера, – обескураженно говорит Оливер. – Сравниваешь ее с привлекательной публичной фигурой из восьмидесятых или девяностых, потом говоришь, что тебе нужно, – и вуаля!

– Это же Мэн, – говорю я. – Здесь все по-другому.

– Потому что надо действовать, а не в игры играть, – говорит Макс. Я смотрю на него с изумлением, а он пожимает плечами.

– Да что ты говоришь, Вулф, – отвечает Оливер. – Что-то не заметил с твоей стороны никаких решительных действий.

– Я бы с удовольствием, Хили, если бы ты вечно не путался у меня под ногами, – говорит Макс.

– Да как я могу путаться у тебя под ногами, если большую часть времени ты делаешь вид, будто меня не существует? – Оливер усмехается, а Макс ненадолго замолкает.

– Я не делаю вид, будто тебя не существует, – наконец говорит он. – Просто наши пути разошлись. Мы теперь живем каждый своей жизнью, не то что раньше.

– Да ты просто кинул меня, дружище, – говорит Оливер. – Скажешь, нет? Если бы не Элис, мы бы сейчас и не разговаривали.

Макса эти слова задевают. Наверное, он понимает, что Оливер отчасти прав.

– Так что же нам теперь делать? – спрашиваю я, чтобы ослабить напряжение.

– Можно прийти к ее кабинету завтра, – предлагает Оливер, пожимая плечами. – Или еще поспрашивать в столовой во время обеденного перерыва.

– Но где же нам переночевать? – спрашиваю я.

– А может, у Альфреда? – предлагает Софи. – У него же огромный дом. Думаю, там для нас найдется и что поесть, и где поспать.

– Да? – скептически спрашивает Оливер.

– В Мэне с этим все просто, – уверенно говорит Софи.

Мы вновь забираемся в автомобиль. Настроение у нас поднимается, но ненадолго – внезапно машина отказывается заводиться.

Я хочу предложить вызвать эвакуатор, но замечаю, как напрягся Макс, и решаю промолчать. Но Оливер, к сожалению, не понимает намека.

– Вот что бывает, когда ездишь на такой развалюхе, – ворчит он на заднем сиденье. – Да эта машина старше нас!

Софи что-то печатает в телефоне, а я наблюдаю за Максом, который, кажется, вот-вот взорвется.

– Это машина моей сестры, – говорит Макс, сжав зубы.

Оливер молча потирает лоб и выдыхает:

– Прости, Макс. Я не знал.

Макс поворачивается к нему.

– Я езжу на этой развалюхе, потому что это ее машина. Помнишь мою сестру Лилу? Она каждый день после школы сидела с нами, а потом погибла.

На лице Оливера не дрогнул ни один мускул. Он сидит неподвижно, переживая услышанное.

– Я помню, – тихо говорит он.

– Прости, что кинул тебя, дружище, – говорит Макс. – Но мне нужно было как-то жить дальше. Действовать, а не только играть в видеоигры днями напролет и сбрасывать с балкона на прохожих шарики с водой. Мне жаль, что наши пути разошлись, но еще сильнее жаль, что ты так и не вырос.

Я жду, что Оливер в ответ накричит на него, начнет ссору, но нет. Он просто кивает.

– Ты прав, – говорит он. А потом добавляет: – И мне жаль.

Макс пробует завести машину еще и еще, умоляет ее завестись, но, когда ничего не получается, он просто прислоняется лбом к рулю и стонет. Я робко кладу ладонь ему на плечо, и он ее не сбрасывает. Только немного приподнимает голову, поворачивает ее ко мне и смотрит на меня с мольбой.

– Все хорошо, – говорю я. – Все будет хорошо. – Я еще никогда его таким не видела.

– Я просто хочу во всем разобраться, – говорит он. – Чтобы все наладилось. В жизни и… у нас.

– Я знаю, – говорю я.

– Бартоломео Бернс! – кричит Софи с заднего сиденья.

Мы все трое поворачиваемся к ней.

– Что-что? – спрашивает Оливер.

– А вы меня сильно любите? – торжественно спрашивает Софи, размахивая телефоном в воздухе, будто это выигрышный билет.

– Смотря кто у тебя там на проводе, – говорю я. – Маргарет Янг?

Софи качает головой.

– Бартоломео Бернс, – повторяет она.

– Бартоломео Бернс, этот твой репетитор по латыни? – спрашиваю я. – Который еще носил крест со съемным распятием?

– Так и было. Он носил крест на шее, – спокойно поясняет Софи, – иногда с распятием, иногда – без. Но это было краткое увлечение, не больше, если вы понимаете, о чем я, – говорит Софи, поигрывая бровями.

– К чему это все вообще? – спрашивает Макс.

Софи закатывает глаза.

– Я выложила сегодняшнее селфи с альпакой с фермы Альфреда, Бартоломео увидел его, и оказалось, что он и сам там бывает! – рассказывает Софи с торжествующим видом. – Он написал мне, я рассказала ему, почему мы здесь… ну, вкратце… без всяких безумных подробностей… и он сказал, что мы можем переночевать у него в общежитии! Потому что пол-этажа разъехалось.

Напряжение в машине ослабевает, будто мы сидим в падающем самолете, которому вдруг удается выровняться.

– Отличная работа, Соф! – восклицаю я и даю ей пять. – Замечательная идея.

– Но есть одна проблема, – говорит Софи и морщится. – Он сказал, что у него сегодня масштабная вечеринка… он надеется, что мы не очень возражаем.

При слове вечеринка глаза Оливера начинают сиять.

– Думаю, можно было бы ее посетить, – говорит он.

Когда мы выходим из машины и идем к общежитию Бартоломео, я оборачиваюсь и замечаю, что Макс странно смотрит на свою машину.

– Что такое? – спрашиваю я.

– Могу поклясться, что она только что помигала мне, – говорит Макс.

– Ты просто устал, – говорю я.

– Нет, – говорит он, нахмурившись. – Фары мигали. Что само по себе странно, даже если бы машина и не сломалась. – Голос у Макса задумчивый, он явно размышляет о чем-то своем.

А потом абсолютно пустая машина вдруг бибикает.

Макс беспомощно смотрит на меня.

– Все становится жутко странным, Элис. Нужно это остановить.

Я смотрю на него. Волосы растрепались, взгляд безумный. Что случится, если мы не сможем положить всему этому конец? Он тогда совсем лишится рассудка?

А что случится, если у нас все-таки получится?