В ворота въехала чёрная "волга".
– Павлович объявился,- произнёс Панфилов.- Успел добраться из Нижнего Новгорода.
Из машины вылез Евстефеев и бодренько зашагал к дому.
– Привет всем. За руки не здороваюсь, грязные. Я прямо с самолёта, голоден чертовски,- он уселся и стал накладывать себе в тарелку салаты, все сразу.- Говорите, как посовещались. У меня времени в обрез, надо к начальнику генерального штаба с докладом тащиться.
– Ты никак шпионов ловил в Нижегородской губернии!?- решил поддеть его вопросом неуёмный Гунько.
– Юрка!- прожёвывая, ответил Евстефеев.- Не подначивай меня, а то я тебя заарештую. Ну какие там шпионы? Сопровождал гостей из НАТО. Наши показывали им образцы новой техники на тамошнем полигоне, и я просидел там, как мудак, трое суток. Встречал врагов с почётом, провожал с почётом. На выполнение своей прямой работы мне времени не оставили. Теперь сплошные делегации и я стал чем-то вроде секретаря по особым поручениям.
– Дипломат!- съязвил Гунько.- Как ты с ними общался?
– Да дай ты поесть человеку спокойно,- остановил Гунько Панфилов.- Нормально посовещались. Решили, что программу составленную людьми Александра, надо учить.
– И правильно,- Евстефеев плеснул себе в фужер водки, выпил, выдохнув воздух, произнёс:- Я девять месяцев её штудирую. Вот ныне мне один американский генерал комплимент сделал за то, что у меня хороший, чистый английский. Оказалось, что много лучше, чем у нашего переводчика.
От слов Евстефеева Панфилов и Гунько переглянулись.
– Ты что, правда, всё это время осваивал?- спросил Гунько.
– Как крот. Запрусь в кабинете, делать-то всё равно нечего и зубрю, что тебе верующий молитву. А что? Вам разве это в новость?- Евстефеев посмотрел на них поочерёдно.
– А нам почему не сказал?- обиженно промолвил Гунько.
– Что говорить-то? Вы меня подозреваете в чём иль как? Мне не ясно. Может не надо было учиться?- Евстефеев перестал кушать, положил вилку на стол.
– И много успел?- задал вопрос Панфилов, но он остался без ответа.
– Ничего не пойму!- чертыхнулся Евстефеев.- Случилось что ль чего?
– Всё в порядке, Василий Павлович,- вступил в разговор Сашка, переходя на английский.- Дело в том, что вы оказались единственным, кто стал эту программу изучать. Я им всем в течении двух часов доказывал необходимость её изучения. Вот то, что вы её учили и есть главная новость для присутствующих. И только-то.
– Ай! Ну вас к чертям!- махнул рукой Евстефеев.- Я подумал, что у вас совсем крыша поехала на гражданке. Вы знаете, Александр, что они и в самом деле решили Кремль штурмом брать и основательно готовятся. Я категорически высказался против этой затеи. Они на меня надулись. А про программу так вам скажу: она мне понравилась, но вот двигается тяжело сучка, ведь лучшие-то годы позади, да и память стала пошаливать малость. Английский одолел, теперь испанский доканчиваю. К Новому году я со службы уйду, надоело мне в этом клоповнике сидеть, где не соберутся все разговоры об одном: дачах да машинах.
– Вот так, Ефимович! Обошёл нас Василий на повороте. И кто бы мог подумать, что он втихаря учит,- Панфилов по-дружески хлопнул Евстефеева по плечу.
– А что!? Мне ведь и в самом деле заняться нечем. Включил я программу и стал присматриваться, там же языки не сразу идут, сначала общая программа. Сижу, читаю, давлю на клавиши, она меня экзаменует. Потом сложности пошли, но опять же, бегать никуда не надо, как в академии когда-то в библиотеку, кнопку надавил и всё тебе необходимое на экране. Всех-то и делов,- разъяснил Евстефеев.- И потом, английский я из принципа стал осваивать. По молодости я пытался им овладеть самостоятельно, и попытка моя закончилась полным провалом, вот себе назло и налёг.
– Ну и как ты теперь в нём?- не оставлял Гунько надежды поддеть Евстефеева.
– Говорю, пишу, читаю совершенно свободно,- ответил Евстефеев.- Только ты, Юрка, зря похохатываешь. Есть в этой системе что-то раскрепощающее. Сила какая-то в тебе растёт неминуемо, поднимает так сказать…
– Член!- быстро бросил Гунько, под хохот присутствующих.
– Совсем гражданка портит людей,- смеясь сказал Евстефеев.- Вот я вторую часть добью, тогда вы у меня поржете.
– Василий Павлович, ты конкретно скажи: сильно тяжело или нет?- у Потапова был вопрошающий взгляд.
– Первый месяц я почти не спал. Только лягу, закрою глаза, начинают строки бежать. Я засыпал с ними и просыпался с ними, а больше ничего не снилось. К концу первого месяца я стал думать, что, наверное, с головкой моей того…, ну не в порядке. Жена будила меня средь ночи постоянно, под предлогом того, что я во сне разговариваю и ей спать не даю. Тогда я в кабинет перебрался, но малость попустил, а то я с дуру вцепился, как на сплаве, подналёг вплотную, так сказать. А тяжёлого там ничего нет. Главное не спешить, идти размеренно, но ежедневно. Когда пару деньков пропустишь, приходится возвращаться на несколько циклов назад, что удлиняет время освоения программы и становится стыдно, и обидно за потерянный час. Для моего возраста четыре часа в день, самый оптимальный вариант, но потом идёт с ускорением. А вы помоложе, вам и восемь сгодится вполне. А вообще-то, мужики, приятно, когда ты по-английски режешь и тебе сами англичане в рот смотрят,- Евстефеев закрыл глаза, как бы вспоминая, мотнул головой и сказал:- Нет, этого объяснить не смогу. Надо самим почувствовать, но картина должен вам заметить – великолепная.
– Значит, ты втянулся?- спросил Панфилов.
– Да, жаль, что под старость лет. А вы так и решили Кремль штурмовать или отказались?- Евстефеев налил себе ещё водки.
– Александр убедил нас, что это не к спеху. А почему ты говоришь нам "вы"? Если бы мы туда попёрлись, ты что в сторонке остался бы?- уставился на него Гунько.
– Нет, я бы не пошёл. Я бы вас всех посадил,- ответил Евстефеев и стал хохотать.
– Вот ещё один шутник,- констатировал с грустью Иштым.
– А что? Кому-то ведь надо было бы ваши задницы спасать,- Евстефеев достал из кармана платок и высморкался.- Вон старые путчисты скоро все выйдут на свободу. Мне Пуго жаль, он по-честному сыграл, без дураков, по-мужски. А эти суслики обкакались, друг друга помоями на следствии облили, смотреть тошно. Варенников нормальный мужик, стоит до упора на своём и всё тут. Я в такие игры играть не хочу. Если идти то напролом или вообще не идти. Вот Ахромеев сам себя дважды вешал и повис и я его уважаю. Он жил честно и умер, не смотря ни на что честно. Больно, что у него пистолета под рукой не нашлось. Позор это, но он и его снёс в могилу, мёртвые сраму не имут,- Евстефеев стал себе наливать водку в фужер, и Сашка подставил свою рюмку.- Я за его душу выпить хочу,- предупредил Евстефеев Сашку.
– И я за него,- ответил Сашка.- Честного и совестливого мужика, каким он был, надо ещё поискать. Земля ему пухом. Дважды повешен, дважды схоронен. За него!- Сашка выпил.
Евстефеев тоже опрокинул содержимое фужера в рот и наступило молчание. Сидели и курили, пускали дым и смотрели на окружающую природу. Стоял тёплый осенний день.
– "Все в автодор, товарищи!"- поднимаясь, произнёс Сашка фразу из романа "Золотой телёнок" Ильфа и Петрова, ставшую крылатой.- Пора расходиться, пожалуй. Мне ещё надо кое-куда поспеть. Кто до города подкинет?
– А вы что, без машины?- удивился Потапов.
– Я рейсовым автобусом приехал. Ходит пока,- ответил Сашка.- Но с официальными представителями власти не могу, а то засекут живчики и начнутся у вас неприятности.
– Если вы не против, то я могу подбросить,- предложил Иштым.- Я сам за рулём.
– Спасибо,- кивнул Сашка.- Тем более, что мы с вами впервые встретились, хоть были знакомы заочно давненько. Вы, мужики, не против?- обратился Сашка к остальным.
– Мы ещё с Ефимовичем собрались на производство в район подскочить,- сказал Панфилов.
Сашка со всеми попрощался, пожав руки и пошёл к машине Иштыма.