Сутки спустя Иштым встретился на Чистых Прудах с Евстефеевым. Рассказал ему о происшествии на шоссе, потом про постановщиков "ушей". Евстефеев внимательно выслушал и спросил:

– Аркадьевич, почему ты мне раньше об этом не поведал?

– Про шоссе?

– Да нет! Это ерунда. Зимина с работы по собственному желанию уволили и всё тихо теперь будет. Я про "уши".

– Ну, как я мог к тебе, Павлович, идти, если ты мне тогда своих людей на "хвост" повесил.

– Я же их не по собственной воле весил, по приказу и ты это прекрасно знаешь. Предупредить я тебя не захотел, под себя тоже проверять надо. Только ты в бутылку не суйся.

– Я разве на глупого похож?

– Ну вот!- Евстефеев огорчённо махнул рукой.

– Да не лезу я в неё, ну проверял и проверял. Я не в обиде.

– Слава те Господи!- вздохнул Евстефеев.- Ты своё изобретение поставил на учёт и его сразу подметили, тут мы на железной дороге прокололись, кто-то и воспользовался. Александр тебе правильно акцентировал, что это инициатива чья-то сверху. Классический вариант выявления скрытых агентов, но не у нас. Я всех постановщиков проверил, они чистые. Взятые у тебя семь оставшихся ушли по документам на завод "Маяк", где проверить их поступление не представлялось возможным, ибо согласно технологии их разложили на составляющие и смешав с другими отходами, отправили на длительное хранение.

– Павлович, можно выяснить, кто этот некто?

– А надо?

– Думаю, что да.

– Заело тебя, что ль?

– Сильно заело.

– Да брось ты, Аркадьевич,- стал отговаривать Евстефеев.- У нас столько всего упёрли и не одно твоё. Шума никто поднимать не стал.

– Я шума поднимать и не хочу, но из-за принципа…- Иштым не договорил, его перебил Евстефеев.

– Сыскать гада этого можно, только долго возиться придётся.

– Найди, Павлович, очень тебя прошу.

– Дальше что?

– Попрошу людей Александра, чтобы эту сволочь удавили.

– А если там целое гнездо, человек в двадцать?

– Всё равно надо отплатить. Это ведь чистой воды предательство. Они ведь не моё изобретение украли, они Родину продали, Павлович! Пусть она плохая была, пусть коммунистическая была, но они ведь и теперь продолжают продавать.

– Вот ты про что!?- Евстефеев сконфузился.

– Да, я именно об этом. А ты о чём?

– Хорошо, я начну копать, но слова, что пойду до самого конца не дам. Ты должен понять, что как только всплывёт кто-то крупный, я – пас. Данные тебе отдам, а ты поступай, как совесть тебе повелит.

– Я не маленький,- согласился Иштым.- Если гады эти выпадут и крупные, я Александру их передам. Хоть и сомневаюсь я в нём, но он без церемоний умеет убивать и на ранги не смотрит.

– Сомневаешься-то сильно?

– Сам не пойму. Иногда мне кажется, что он и его люди сон, но ведь реальность, с трёхсот метров не целясь в переднее колесо попасть, которое корпус машины прикрывает…

– Я на его стрельбу имел удовольствие посмотреть дважды. Он, Аркадьевич, медный пятак пулями держит, не давая упасть. Ему триста метров, что тебе из пушки со ста метров в огромный дом попасть.

– Неужто всё это программа их даёт?

– По части стрельбы не знаю, но по части мозгов точно даёт. Я за год этот, что приобщаюсь, больше узнал, чем за всю предыдущую жизнь.

– Вот и не верь потом в чудеса.

– Это не мистика, это, Аркадьевич, реальность. Покойный Сергеев, ты его знал, на деле об этом человеке поставил пометку: "Лох-Несс".

– Он что и в самом деле из уголовной среды?

– Совсем наоборот, близко не стоял. Он между между. Вообще-то он человек официальный вполне: банки, заводы, и прочее.

– Как можно в нескольких шкурах жить?- удивлённо произнёс Иштым.

– Это тебе со стороны кажется, что он во многих обличиях. На самом деле всё гораздо проще. Сам для себя и своих он всегда в одном лице. Бандит, конечно, профессиональный, что есть главная истина. Так он сам себя назвал.

– Ну кто-то ведь его таким сделал?

– Мир наш гнилой, Аркадьевич. Кто же ещё может таких монстриков произвести на свет, кроме нашего государства. Это ещё хорошо, что его способности не во вред, имею в виду зло в чистом виде. Он прав, когда говорит, что знания тобой приобретаемые, освобождают от необходимости держать камень за пазухой.

– Но по поводу и без повода хвататься за пистолет,- продолжил Иштым мысль Евстефеева.

– Принцип разумной достаточности и огромный уровень компетенции границ в понимании не имеет.

– Давай, Павлович, расходиться, а то мы тут примелькались уже порядком,- предложил Иштым.- Так ты, значит, берёшься копать?

– Берусь, Аркадьевич, но до известных пределов. Себя и тебя я могу подвести под монастырь, а всех нас и дело, которое затеяли – нет. Всё, бывай,- Евстефеев протянул руку для пожатия.

– Удачи,- сказал Иштым, пожав её.- И осторожненько, Павлович, а то я сам боюсь.

– Не дрейфь, я аккуратненько,- Евстефеев повилял рукой, имитируя ползущую змею.

Они разошлись в разные стороны.