– Что-то ты, Юрий Иванович, не весел?- начальник контрразведки внешней разведки улыбается во весь рот.
– После того, что я тебе сообщу, твоё веселье улетучится мгновенно,- Серов смотрит в окно.
– Говори! Я ко всему готов. А рад потому, что ты вылез из своего подвала. Даже цвет лица у тебя стал нормальным.
– Плохие у меня новости,- предупреждает Серов.- Ты как к фантастике относишься?
– Люблю почитать перед сном,- отшутился начальник контрразведки.
– Ну-ну!!
– Не тяни, Иванович!
– Трое суток я проторчал под офисом Скоблева. Там у него окопались жуткие люди. Лицезрел и самого хозяина. Я его видывал и прежде. Сильно он изменился. Мы у этих людей под колпаком. Поголовно все.
– Это совсем и не фантастика.
– Все входившие в здание, за исключением лиц приходивших в банк, закодированы.
– То есть??!!
– К ним в мозги попасть нельзя. У них блоки от проникновения и не только. Если любого из них взять и пытаться получить информацию введением химических препаратов, они будут молчать.
– Интересно!!
– Вся эта механика касается сотрудников Скоблева. А за эти трое суток в его офис приходило два десятка посетителей, у которых, как и у нашего гостя Левко, имплантант. Из двадцати человек – одиннадцать – дети. От 12 до 16 лет. Самому старшему по моим прикидкам 20 лет с копейками.
– Ничего себе инкубаторчик?!! И все они могут в чужие мозги проникать?
– Не поручусь, так как выявить эту способность с помощью аппаратуры невозможно. Для того чтобы всех посадить под колпак достаточно иметь в Москве пять человек. Они могут получать весь объём информации.
– Их количество и толкает тебя к мысли, что мы все под этим колпаком?
– Не только. Моё присутствие там засекли мгновенно, и я это сразу почувствовал. Ждали моё появление там, понимаешь? В первые сутки в здание вошёл только один имплантант. На вторые повалил поток. В третьи сутки тоже только один. Скорее всего, они мне продемонстрировали своё наличие в Москве и окрестностях, ну и, ясное дело, дали в обозрение остальным мою мордяку и мой внутренний мир. Теперь мне нет смысла прятаться.
– Объясни мне всё на примере?
– Двое встречаются в пустыне. Здороваются. Начинают о чём-то говорить, выясняют имена друг друга и так далее.
– Это понятно.
– Так же происходит тут. Все они со мной культурно так здоровались, почти как со своим, но на диалог никто не захотел идти. Ответ стандартный. Мол, нет времени. Тогда я спросил у младшего самого, есть ли у него запрет на контакт. Он мне ответил, что запрета нет, но со мной он не может общаться, и аргументировал тем, что я к такому диалогу не готов. Я попытался настаивать и он меня сильно кольнул. Было очень больно, аж в глазах потемнело. Он извинился и дал совет ждать для общения кого-то из старших, то есть стариков. С ними, мол, вы, возможно, сможете поговорить, так как у них примерно ваша энергетика, а мою энергетику ваш мозг не выдержит. Ты представляешь?!
– Это как? Не представляю.
– Я об этом предполагал. Даже теоретические расчеты сделал, о том, что могут быть ступени в энергообеспечении, но чтобы это кто-то уже воплотил!!!?
– Короче. Я понял, что к ним в башку не войти.
– Никогда. Ещё я проверил одну свою загадку. Она совсем пакостная. Всё это работает сквозь любую бронь. Нет никаких преград для проникновения. Да только в одиночку такой факт не установить. Я пробовал читать чужие мысли через стены разной толщины, но у меня это плохо получалось, много посторонних шумов. Они это делают свободно. Чтобы получить секретные данные, им не надо вступать в контакт с их носителями. Подъезжают, берут необходимое лицо и ведут его внутри здания.
– На какое расстояние это может действовать?
– Их появление я чувствовал, с учётом скорости движения автомашины по Москве – за пять километров. Только это моя сторона. Предположу, что расстояние для них вообще не преграда.
– Ну, ни хрена себе!!! Это значит…
– Именно. У каждого человека свой пароль-импульс деятельности мозга, как отпечатки пальцев. Они фиксируют, а потом находят в нужное время и проводят сканирование. Не исключаю и многоканальности. С такими вещами я раньше дела не имел.
– У-гу-гу!!!
– Вот тебе и гу-гу! Этот Левко не случайно мне дал совет побеспокоиться о своём здоровье. Они, видимо, знают точно об отсутствии приборов для считывания. Скажи мне, кто они в нашем разделении труда?
– Иванович! На них есть много информации и в то же время ноль.
– Кровь за ними есть?
– По всему миру. С развалом Союза мы утратили многие внешние источники и теперь данных, что они продолжают лить кровь нет. Это не значит – перестали. А по России могу сказать определённо. С 1991 года за ними ничего не числится. Ты, стало быть, решил больше не прятаться?
– А какой смысл?
– Это верно. В "баррикаде" был такой Пятыгин.
– К чему ты?
– Выслушай!
– Извини.
– На днях я встречался с их руководителем. Пятыгин был непонятным образом осведомлен о присутствии в стране некой структуры, в которой родился Хранитель. Во всей твоей психофизиологии есть что-то подпадающее под это название?
– А!? Вот ты о чём! Есть. Необъяснимые это вещи. Несопоставимые. Само понятие Хранитель предполагает полное неучастие. С точки зрения религиозной – это некий лидер-глава, духовный пророк, по замыслам которого подручные что-то делают. Сам он не имеет права в чём-то присутствовать.
– Так не на пустом же месте он взялся!??
– Не на пустом. И, конечно, где-то жил, и что-то там делал, но…
– Но на реальные действия такие не ходят,- перебил начальник контрразведки Серова.
– Реальность приземляет. Это вор в законе может быть в прошлом карманником или домушником, но вор в законе никогда не превзойдет себя. Ему не прыгнуть выше планки. Для того чтобы прыгать, нужен полёт мысли ничем не обремененный, не зажатый обязанностями и ответственностью.
– Я вижу, что они и там преуспели. Придумали ему чистенькую легенду, потому что его личное участие в делах не подлежит публикации. Даже если на него всплывут какие-то данные, сразу кто-то из них возьмёт всё на себя. Логично?
– В твоих рассуждениях есть логика, но она однобокая. Коль некто обладает такими сверхспособностями, то абсолютно всё равно, кем он был в прошлом. Пусть даже наемным убийцей. Тут не играет.
– Думаешь, что способности накрывают содеянное?
– А это зависит от того, на что человек претендует. На пост президента страны с таким прошлым не влезть, однако, по обстоятельствам и ситуации – можно. Не сбрасывай со счёта военные перевороты.
– К власти, судя по информации, ни у кого из них тяги нет. Все с кем я по этому поводу говорил, склонны считать, что эта группа людей аполитична и есть в стране главной. Именно им приписывают организацию "поезда". О нём все говорят как о факте свершившемся, но билетов на него никто не продаёт. Иванович, "поезд" – не военный переворот. В лучшем случае это передел мира. Хочется верить на упорядочение процессов вхождения стран в нормальные отношения на определённых условиях. О чём тебе это говорит?
– О претензиях на мировое господство.
– А можно на него претендовать, если ты – никто?
– Сложно. При ряде условий варианты есть. При наличии огромной степени влияния в разведках стран мира на такое можно рассчитывать. Тогда "поезд"- явь.
– И это чётко согласуется с тем, что могут их люди с точки зрения мозга. Так ведь?
– Всё это за гранью понимания. Всё по воде вилами писано,- Серов стал ходить по кабинету.- На использовании таких вещей могут элементарно купить.
– А прикрывать чем? Расстрелами.
– В истории было много и таких вещей. Гильотины, виселицы, костры, распятия.
– Так куда ты… или нет, к какой мысли ты меня подводишь?
– К простой.
– Хочешь уйти?
– Этого мне не дано. Грохнут же меня. На моей совести провал нескольких агентур. С таким багажом я вне системы не жилец. Плохой я еврей. Иуда.
– Не кости себя. Война есть война. То, что ты еврей, не обязывает тебя следовать в фарватере чьих-то государственных интересов. Ты прежде гражданин России, а уже потом еврей.
– Еврей еврея предавать не имеет права.
– Брось, Иванович!! Не мути. История вашего народа такова, что высказанное тобой правило никто никогда не соблюдал, но все делают вид, что свято тому принципу следуют. Тебя волнуют эти проблемы?
– Они мне не пустой звук. У меня нет документа, что я еврей. Всё что у меня осталось от моего прошлого происхождения – маленькая звездочка Давида, с которой я попал в госпиталь. Не думаю, что меня подкинули мать с отцом. Скорее это были простые люди, спасшие мне жизнь, рискуя собственной. Только не думай, что во мне играет кровь предков. Есть у меня желание. Чтобы на евреев в мире не обращали внимания и оставили их в покое.
– Переписать прошлое, Иванович, ещё никому не удалось.
– Это правда. Но мне кажется, что должны быть какие-то механизмы, с помощью которых можно с нивелировать негативное отношение мирового сообщества к евреям. Я, собственно, потому и стал копаться в себе. В себе я искал эти причины и эти механизмы. Понимаешь?
– Что мне для тебя сейчас сделать?
– Дай мне разрешение на контакт с Рыбкиным. У него есть прямой выход на этого Левко, а тот – на их главаря.
– Тебе отказать не могу. Действуй. Только сильно не спеши. С этим главарем многие хотели встретиться, многие хотели заплатить за его голову миллиарды, но у него удивительное качество. Он с теми, кто его страстно желает видеть, не встречается, но контактирует с теми лишь, кто необходим ему. Не дал он себя подловить. А кто ему нужен? Не думаю, что Иван Рыбкин с ним лично встречался.
– На это и я не особо надеюсь. Но с любой точки зрения мои способности не прошли мимо их внимания, и это даёт мне основание всё-таки кое кого опередить.
– Не опереди самого себя,- предупредил начальник контрразведки внешней разведки России,- а то не успеешь открыть рот, как станешь совсем мёртвым, и никому не нужным.