Сашка вышел из пещеры. Раздумья его были об одном. О Джоне Смите-Штроне. "Джон Смит-старший – опытнейший разведчик, немец, человек Канариса, долгое время после войны просидевший в консервации, женившийся на польской еврейке, которая родила ему четверых детей (один умер, не дожив до года), был личностью незаурядной,- вспоминал Сашка скупые строки досье.- В Бейруте в предвоенные годы он ведал почти всем по линии сбора информации. Великолепный аналитик, он никогда не принимал участия в реальных событиях и операциях. Это был чистый скрытый внешник. Да, Канарис готовить умел. Шеф Абвера обладал даром правильного подбора людей. Почти все они после войны отошли к спецслужбам США, и те использовали их и их опыт до недавнего времени, играя через них со спецслужбами своих союзников по военным блокам в добротный покер. Сам Смит числился в разведках шести государств: Израиля, Германии, Швеции, Австрии, Японии и, собственно, с США. И кругом успевал. Японцы купили Смита ещё в тридцать шестом, хитрый Канарис сбрасывал им свои витиеватые данные. Так где искать руку, двигавшую Смита-младшего здесь? Выпадают из числа предполагаемых хозяев японцы, шведы. Остаются… Пожалуй, и Австрию можно списать. Значит, три: США, Израиль, Германия. Кто был сам Смит? Что он тянул? Моссад – это его легенда, то бишь, туда он попал в силу обстоятельств уже после войны. Абвер – это материнская крыша. США – это надёжный партнёр в послевоенной его работе, то есть хозяин, который платит. Так кого он нам подсунул? Выходит, сам Ронд не знает, кто его хозяева. Смит-старший, проводя его по линии подготовки, ему сказать об этом не мог. Ронд не соврал нам только в одном. В том, что его садили сюда на долговременную работу. И это точно. Этот Ронд мог быть и не родным сыном Штрону, а был взят, скажем, в обучение со стороны, более того, таких сыновей могло быть и два, и три, даже четыре, из которых только один – родной".

Из входа в пещеру показался Игнат, прикуривая на ходу.

– Спят?- спросил Сашка.

– Да,- Игнат подошёл вплотную.

– Что надумал?

– Саш. Я перебрал в голове всю информацию. Он не из Моссад.

– Считаешь, подставили другого?

– Об этом я тоже думал. Похоже, что сунули кого-то из подготовленных Смитом-старшим. Сын Джон у них действительно был, но он мог убыть и в другую страну с таким же успехом. Может быть так: настоящий убыл в Латинскую Америку, а по легенде и каналу, разработанному Смитом, сюда послали Ронда. Он под сына Смита и канает.

– Вариант. Давай гадать не будем. Проверишь по картотеке пальчики, у нас они есть. Вызови из Мюнхена Грабби, пусть он его обследует. От костей до волос. Может, тут найдём ответ.

– А в картотеке нет данных на старших детей Смита и Леснер?

– Нет. Дай заявку, пусть возьмут, даже если для этого придётся дать по голове.

– Я ещё с племянника сниму биокарту, хоть это будет сложно,- предложил Игнат.

– Его после автокатастрофы кремировали. Так что тут только у медиков надо искать. Купи, если найдутся.

– Надо озадачить наш контрольный отдел. Пусть они ищут настоящего Смита-младшего, хоть живого, хоть мёртвого. Не мог он исчезнуть бесследно. Я не думаю, что Смит-Штрон уготовил своему сыну столь безрадостное будущее. Папенька был паук ещё тот. Судя по информации на него.

– Ты прав. Пожалуй. Отец не мог учить сына тому, чего сам не умел от рождения. У Смита-Штрона было удивительно плохое зрение, и учить стрелять он не мог никак. Но тир держал.

– Крупная, однако, игра может статься.

– Мне пока не щемит. Чтобы они там на Западе не затеяли, ход их игры мне понятен. А вот внутри, здесь! И эти армейские ещё подключились, ох, не чисто. Тут меня больше волнует. Ты в Швеции прозондируй по Смиту-Штрону, он и у них подрабатывал подхватом.

– Ты когда всплывёшь отсюда?- спросил Игнат.

– Хотел было осесть на годик-два. Не получается. В апреле я приеду, в мае – крайний срок.

– Саш. Маяк сигнальный, ну, лепесток этот, похоже на радиоизотопе сделан, я его поковырял малость, и счётчик стал фурыкать.

– Отправь в техгруппу. Пусть они его ковыряют. Оно тебе надо, лезть в него? Брызнула бы оттуда гадость какая, они могли туда что хошь засадить. Так больше не делай.

– Ладно,- заверил Игнат.

– Ты через Иркутск поедешь?

– Да. С этим Рондом другой маршрут опасен.

– У тебя ещё что-то?

– Личное. Хотел вот с тобой обсудить. Старый вопрос. Помнишь?

– А ты курс прошёл?

– Весь. Но не очень-то и помогает. Стало меньше, много меньше, но, как увижу – всё, хоть воем вой. Вот во сне не приходит уже совсем.

– Так тебе скажу. Химию исключи. Она не поможет. Вредно это. Мозги вылечить от этого нельзя. Психологический позыв это. Природу, мой дружок, не обманешь. В горах, говоришь, нет?

– Так там и баб нет. Может мне в цивилизацию вообще не надо. Сидеть где-то, вот хоть тут в тайге, дикий инстинкт сам умрёт?

– Или ещё больше обострится. Что тебе тогда посоветовать? Найди симпатичную, по-своему вкусу, но без мозгов. Этакую Эллочку Людоедку.

– Я об этом размышлял. Постоянную держать не получается, а смена всегда опасности предполагает. Могут и шпионку подсунуть.

– Заведи в Швеции горничную. Поэкспериментируй, вот сейчас самый момент. Но очень аккуратно. Сколько у тебя на твоей базе людей? Пять?

– Трое. Все шотландцы.

– Почему не комплект?

– Так я ведь только-только взял дом. Трое там сидят. Остальных через центр заказал, может они уже и прибыли. Я ведь полгода отсутствовал.

– Вот и найми. И лучше – шведку, из местных. С постоянным проживанием. Иностранок не бери.

– Сколько средств пускать на это?- вздохнул Игнат.

– Ну ты, брат, сквалыга!- простонал Сашка, разразившись громким хохотом.

– Это я шучу. Хорошо, Саш. Попробую. Оборот по Ронду какой делать?

– По нему пусти столько, сколько потребуется, это общий банк оплатит. А твоё дело там что?

– По двум концернам где-то около сорока миллионов в долларах США. А вообще-то у меня есть достаточно. После операции в Непале я немного разбогател, в банк общий внёс сумму, на расходы мелкие оставил. Хочу там кое-какое дело организовать. По производству.

– Стань тогда на резерв у Пирса, вдруг крупная сумма потребуется, там кредиток не берут.

– Я у него и так в резерве. Я дело Ронда не буду ставить под счёт, потом рассчитаюсь. Чего два раза в резерв соваться.

– И то верно. Обдерёт потом Чарльз, как липку.

– Где ты его нашёл только? Ух, барыга. Волчара, а не банкир. Кровосос.

– Банкир и должен быть таким. Простодушный и мягкий не может быть банкиром. И потом, вокруг него такие псы сидят, чуть промешкаешь, они – хвать и уволокут твой кусок. Только бомб не подкладывают, а хитрости в ход пускают. Он на своём месте. Без его таланта в мелочах бы сидели, а по-крупному – ну, разве что, банки бы грабили. С ним идёт нормально. Быстрее, чем я предполагал когда-то.

– Саш. А ты банки грабил?

– Хотел. Планы точные составил: где, как, когда, всё до мелочей. Но потом решил, что не стоит. Их всё равно после ограбления через те же банки отмывать. Найти тех, кто отмоет, проблемы нет, но зачем? Можно свой банк иметь и через его филиалы хоть чёрта в господа перекрасить.

– А начальный капитал?

– Это Игнат – мозги. Ещё – умение двигать дело. Если сам не умеешь – всё развалится, кого бы ты не взял.

– Поэтому ты до сих пор сам во всё лезешь?

– Опыт не хочу терять. Вот вы окончательно оперитесь, мы к тому времени вес наберём общий, тогда перестану сам участвовать, а пока не могу.

– Так тогда и делать ничего особо не надо будет.

– Не скажи. Наоборот. Ещё больше работы прибавится. Мы ещё толком в Европе не встали. Шарим в США, тихо, но начинаем; Африка вообще пока осталась за бортом, кроме ЮАР. А Африка – сказочный континент, богатый. И там ещё толком никто не искал, условий нет нормальных, всё войны, конфликты, перевороты. К концу этого века, дай Бог, успокоится, полезем и туда.

– Для этого ты в школе чёрных приписал?

– Давно хотел это сделать, но никак руки не доходили. Вот первую партию из десяти мальчишек привёз, на будущий год двадцать притянем. Надо в перспективу смотреть. Лучше, конечно, там место подобрать под школу, но это время.

– Саш, вопрос. Чем сильны мировые устои?

– Три составляющие: закон, сила оружия, банки. Это главные козыри. Закон – государственность, но это самое слабое звено, его убрать проще пареной репы. Точно направленная идеологическая подрывная работа и нет ни закона, ни государства. Лишь смрад и хаос. Вот то, что есть сейчас в Союзе. Сила оружия стоит вроде особняком, но в системе этой, которую ты назвал устоями, вес имеет огромный. Но армиями и оружием управляет не государство и закон, ими управляет корпоративность. Корпоративность – некий симбиоз интересов отдельных лиц, группы лиц, компаний, концернов, государств, это всё помножено на интересы, и во главе стоят банки, тайные союзы (помнишь в "Двенадцати стульях" Ильфа и Петрова "Союз меча и орала"). Вот они, вольные каменщики. Они не просматриваются снизу, но имеют строгую иерархию в своём образованном искусственном мире. Они заказывают войны. Все войны сделаны ими, ни одна не обошлась без их участия. Для них война – прибыль, вернее, сверхприбыль, потому что на людском горе и страдании они делают свои капиталы.

– Как же их одолеть?

– Лишить опоры. Раз и навсегда.

– Это ведь невозможно?

– Сам думай как.

– Тебя по миру носило, ты опыта имеешь в общении с ними гору, мозги светлые. Положим, я скажу, что надо отменить деньги.

– И почти прав. Вот если деньги отменить, а стало быть, возможность пользоваться наворованными благами, вот тогда они, пожалуй, умрут. За ними и государственность всякая падёт. Только оружие не канет в Лету.

– Выходит – весь приоритет в будущем за сырьём. Кто будет его иметь, тот и будет бал править. Так?

– Конечно. Что Европа без дешёвого сырья из развивающихся стран и их дешёвой рабочей силы? Мыльный пузырь. Плохо другое. Уж очень сейчас в третьем мире развитие понеслось быстро. Их хоть и пытаются осаживать разного рода войнами и конфликтами, но не успевают. Поэтому будут сильные войны за сырьё. Плавности не получается,- Сашка присел на корточки.

– Саш. Японцы чем так жмут? Я там не успел оглядеться, промчал страну из конца в конец и всё.

– Головой,- Сашка присел.- У них же почти ноль по ресурсам. Чтобы выжить, они взяли за основу развитие технологий. Научные исследования в Японии по капитальным вложениям занимают ведущее место. Столько средств в эту отрасль не вкладывает в мире никто. При их природной и воспитанной столетиями усидчивости, дисциплинированности, трудолюбии этого было вполне достаточно. Ещё они аскеты. Малость для трудолюбивого японца – счастье. Там почти нет бедных, очень мало богатых, и средний класс, по доходам, тоже весьма невелик. И, ко всему прочему, они имеют до сих пор закрытое общество, то есть к ним привезти товар сложно, пошлины на ввозимые вещи жуткие, они свой рынок защищают от проникновения иностранных товаров.

– Что, двинем спать?- Игнат посмотрел в сторону чёрной дыры входа.

– Надо,- Сашка замахал руками, привстав и глубоко вдыхая воздух.

– Лёгкие не застуди,- предупредил Игнат, тоже махая руками.

– Значит, ты имеешь, что делать в ближайшие пять месяцев?

– Под завязку.

– Вот и хорошо. А то без дела человек сохнет. Мозгу нужна работа. Постоянно. Может тебе дать кого в помощь?

– На первом этапе я сам управлюсь. Дальше надо кого-то, может даже двух.

– Вот кто в поисках Смита-младшего преуспеет, того и подсоединим. И ещё кого-нибудь из анализа. Как?

– Неплохо бы. Тут одних стрелков мало будет. Ну что, идём?

– Да. Хорош на сегодня. Язык уже болит.

– Тренируй его. Нечего только извилинами шевелить.

– Спасибо тебе за совет. Добрый ты мой.

– Всё, я побежал, а то дрожь уже пошла,- Игнат метнулся к входу в пещеру.

– Столько стоять – проберёт,- Сашка двинулся вслед за ним.