На границе Кластера Коорнахт из гиперпространства вышел астрографический разведчик Новой Республики «Астролябия».

Плоский корпус маленького безоружного корабля был усеян сканерами. Четыре сканерных платформы несли множество оборудования от стерео-имейджеров и нейтронных дипперов до кварковых детекторов и фотометриконов. Многие из этих приборов были дублированы, на случай выхода из строя. Из-за плоского широкого корпуса корабли класса «Астронавигатор» получили прозвище «плоская рыба».

После выхода из гиперпространства пилот корабля обратился к исследовательской группе:

— Уважаемые операторы Астрографического Исследовательского Института, добро пожаловать в систему Доорник-1142. Постарайтесь использовать все развлекательные возможности этой неисследованной жемчужины сектора Фарлаз! Смотрите в иллюминаторы! Позднее вы еще раз сможете посмотреть в иллюминаторы. И чем бы вы не занимались во время нашей остановки здесь, не забывайте смотреть в иллюминаторы!

Эта старая шутка вызвала не более чем вежливое хихиканье. Корабли института были постоянными путешественниками по Галактике — «профессиональные туристы», без отдыха исследующие звездные системы. «Плоские рыбки» были способны двигаться в реальном пространстве с исключительной скоростью, и могли исследовать и нанести на карту целую звездную систему за один день.

Мимо большинства планет пролетали на максимальной скорости. Только если сенсоры засекали признаки разумной жизни, «рыбка» задерживалась на орбите планеты дольше. Но посадки на поверхность планеты практически никогда не совершались.

«Астролябия» была отозвана с исследовательской миссии в секторе Торраникс, чтобы заполнить нехватку данных о Кластере Коорнахт, вызванную параноидальной секретностью, господствовавшей в Империи, когда обычные данные астронавигации классифицировались как секретные.

Пилот «Астролябии», ветеран, известный среди экипажа как Габби, исследовал более тысячи планет за свою службу, но высаживался только на трех.

Старший исследователь команды, Таня, исследовала более трех тысяч планет, но высаживаться ей приходилось только на шести. Младший исследователь Ральф имел на счету более пяти сотен миров, но до сих пор ему приходилось дышать воздухом только своего родного мира.

Эта миссия начиналась подобно всем остальным. Первый час, как обычно, был самым загруженным работой — Таня и Ральф проверяли показания сканеров, Габби регулировал автопилот. Все они имели основания думать, что их визит в систему Доорник-1142 окажется коротким и не богатым событиями. Они, как обычно, соберут данные, передадут их на Корускант и полетят в следующую систему.

Но они ошибались.

Габби и Таня играли в словесную игру, когда «Астролябия» подлетала ко второй планете.

— Гемостат.

— Это легко. Статистика.

Таня нахмурилась, придумывая, что еще сказать.

Вдруг корабль начало сильно трясти. Кабина наполнилась ревущими звуками, напоминавшими завывания бури. Ральф воскликнул:

— Что происходит?!

Габби перекрикивая жуткий рев, ответил:

— Что-то с двигателями!

Внезапно воздух вырвался из его легких, и наступила тишина. Освещение в кабине погасло.

В следующие мучительные секунды пилот попытался включить гиперпостранственную связь, чтобы передать сообщение на Корускант, но его руки, сводимые агонией, уже не слушались его. Кровь вскипела в его венах. Он был уже мертв, и успел осознать это перед тем, как сознание провалилось в бездну.

Волл Нуурр, командир крейсера «Непорочность», с удовлетворением наблюдал, как лазерный залп ушел точно в корпус корабля-нарушителя. Точность и дисциплина орудийных расчетов ему понравилась, он подумал, что стоит объявить благодарность артиллерийскому офицеру. Нарушитель был выведен из строя, но не уничтожен, как и было приказано. Исследование целого корабля даст гораздо больше сведений, чем сбор обломков. Волл Нуурр приказал:

— Послать абордажную группу. Проследить, чтобы они точно соблюдали гигиенические протоколы со всеми найденными вещами.

Потом Волл Нуурр зашел в секретное помещение со специальной аппаратурой связи и запер за собой дверь. Он передал сообщение, которое должно было изображать сигнал бедствия с «Астролябии» — короткий фрагмент кода, но получить его должен был не Астрографический Исследовательский Институт, а личный корабль вице-короля «Арамадия», стоящий в одном из космопортов Корусканта.

Принцесса Лейя заявила собравшимся в конференц-зале:

— Уже три дня подряд. Кто-нибудь имеет соображения, почему Найл Спаар отменяет наши встречи? Может быть, он заболел? Нам известно что-нибудь о том, что он делает?

Генерал Риикан сказал:

— Он только один раз покидал корабль. Он отправился в дипломатическую гостиницу и оставался там два часа.

Адмирал Акбар спросил:

— Что же он там делал?

Риикан сказал:

— Это нам неизвестно. Вы же знаете, что там не разрешают следить за дипломатами. В гостинице были зарезервированы номера для йевет с тех пор, как они прибыли, но только в этот раз кто-то из них туда приходил.

Лейя предположила:

— Возможно, он встречается с кем-то из дипломатических представителей, живущих в гостинице?

— Вполне возможно.

Акбар потребовал:

— Мне нужен их список.

Риикан сказал:

— Мы подготовим и передадим вам его. У меня есть еще информация, которую я получил перед тем, как прийти сюда. Сегодня вице-король принимал посетителей на борту «Арамадии».

Первый администратор Энф воскликнул:

— Что?! Они не позволяли никому входить на их корабль, с тех пор, как прибыли сюда. Кто же были эти посетители?

Риикан сказал:

— Это были сенатор Перамис, сенатор Ходидиджии и сенатор Маруук. Они прибыли туда вместе и оставались там более двух часов. Сенатор Маруук ушел раньше остальных.

Лейя спросила:

— Они были приглашены или явились туда сами?

— Я пытался навести справки в штабе сенатора Маруука. Похоже, они были приглашены.

— До этого они имели контакт с йеветами?

— Я не знаю, принцесса.

Акбар раздраженно сказал:

— Пусть они сами явятся сюда и ответят. Пусть сенатор Перамис ответит, что за секретные переговоры у него с йеветами.

Лейя улыбнулась.

— Успокойтесь, друг мой. Вице-король имеет право встречаться с представителями миров Новой Республики. Ему не нужно участие правительства Республики чтобы продать или купить что-нибудь.

Рииикан сказал:

— Принцесса, простите, если вы не хотите слышать их ответы, то зачем задали вопрос?

Лейя нахмурилась и повернулась к Риикану.

— О чем вы говорите?

— Вы спросили, есть у кого-то соображения, почему вице-король отменил встречи. Сейчас вы узнали, что он имеет личные встречи с некоторыми представителями миров, притом с теми, которые фактически находятся в оппозиции к правительству. Он не только нарушил все прецеденты, но проявил по отношению к другим то, чего никогда не проявлял по отношению к вам — он пригласил их на свой корабль! И вы отказываетесь сделать из этого вывод?

— Какой вывод?

— Что-то решительно изменилось. Ваши переговоры с Найлом Спааром окончены.

Лейя возразила:

— Но что могло вызвать изменения? На нашей последней встрече не было никаких проблем. Я не могу поверить, что он может бросить всю работу, которую мы с ним проделали.

Адмирал Акбар первый заметил, что окна в конференц-зале начинают гудеть.

— Принцесса, слышите?

— Что это?

Энф сказал:

— Я знаю этот звук. Что-то большое над космопортом.

Все повернулись к окнам. Они увидели сверкающий сферический корпус «Арамадии», медленно поднимающейся над космопортом, три маленьких эскортных корабля кружились вокруг нее как планеты вокруг звезды. Риикан сказал:

— Я сейчас вызову на связь коменданта порта.

Лейя сказала:

— Позвольте нам всем слышать это.

— Да, принцесса. Комендант, это генерал Риикан. Что у вас происходит?

Рев мощных репульсорных подъемников йеветского корабля над космопортом был слышен гораздо сильнее, чем в конференц-зале. Это было заметно, когда из космопорта ответили:

— Сэр, мы еще сами не знаем. «Арамадия» не запрашивала у диспетчеров разрешения на взлет. Шесть портовых дроидов выведены из строя. Как минимум, трое рабочих ранены. Корабль, стоящий в соседнем доке, «Валькирия», получил повреждения. Их двигатели очень мощные. Нам докладывают, что сильная вибрация ощущается на кораблях, стоящих далеко от места взлета.

Рииикан сказал:

— Спасибо, комендант. Ждите дальнейших указаний.

Он выключил комлинк.

— Принцесса, я рекомендую немедленно объявить боевую тревогу по флоту Метрополии.

Акбар присоединился.

— Мы должны сделать даже больше того. Я прикажу «Бриллианту» выйти на позицию для открытия огня по «Арамадии», если это будет необходимо.

— Что?! Почему это может быть необходимо?

— Принцесса, «Арамадия» находится внутри нашего планетарного щита. Корабль такого размера по боевой мощи может быть равен как минимум двум фрегатам. Они могут устроить здесь, в городе, настоящую бойню. Мы абсолютно не в курсе их намерений, и я должен принять все меры для обеспечения безопасности.

Лейя запротестовала:

— Это же безумие! Зачем им это делать? Это дипломатический корабль, мы даже не знаем, есть ли на нем оружие.

Она оглянулась на Эйлолл.

— Они не отвечают?

Ее помощница покачала головой.

— Нет, принцесса. Не отвечают ни на ваши вызовы, ни по моей специальной линии.

Акбар сказал:

— Принцесса, со всем уважением, вопрос, который нам надо решить в первую очередь это не почему они могут напасть, а что нам сделать, чтобы это предотвратить. Мы не позволить себе удовольствие думать, что у нас есть друзья на этом корабле.

Риикан кивнул:

— Я согласен. Несчастные случаи в порту наглядно показывают приоритеты Найла Спаара. Они не могут не знать, какие последствия влечет за собой включение подъемников большого корабля на полную мощность в порту без предупреждения. Они продемонстрировали нам, что считают свое удобство важнее жизней наших рабочих.

Акбар покачал головой.

— Тут дело не в удобстве. Это не просто совпадение, все было просчитано заранее. Вице-король знал, что у нас собрание в это время. Он сделал это с целью показать вам свое презрение, для того же он приглашал оппозиционных сенаторов.

Лейя сокрушенно вздохнула.

— Нет, я не могу поверить…Ну что ж… Привести флот и планетарную оборону в боевую готовность. «Бриллианту» занять позицию для атаки и ждать дальнейших приказов. Но мы не должны первыми открывать огонь — я думаю, это всем понятно. Может быть, это недоразумение. Давайте не делать ситуацию еще хуже.

«Арамадия» вышла на низкую орбиту, в сорока километрах под нижней границей планетарного щита. Там она и оставалась следующие два часа. «Бриллиант», выйдя в удобную позицию для атаки, отслеживал ее движение, ожидая приказов.

Акбар и Лейя внимательно следили за орбитальными курсами обоих кораблей на мониторе в кабинете Лейи, которая все больше проявляла нетерпение.

— Чего он ждет? Он так спешил поднять корабль, а сейчас ничего не делает. Это бессмысленно. Если он хотел улететь, надо было просто попросить разрешения на взлет, и мы бы подняли щит.

Акбар кивнул.

— Да, насколько мы знаем, невозможно совершить прыжок в гиперпространство через щит.

— Вот и я о том же. Но если он задумал что-то еще, он упустил момент застать нас врасплох. Чего же он ждет теперь?

— Возможно, он дает нам шанс извиниться.

— Извиниться? За что?! Трудно иметь дело с теми, кто не говорит, что им нужно от нас. Они явились сюда и ожидают от меня точного соблюдения их правил, даже не ознакомив меня с ними!

Лейя глубоко вздохнула.

— Извините. Я просто не понимаю, что происходит, и это сводит меня с ума.

Бен-Кил-Нам поднялся на трибуну в зале Сената и постучал молотком, призывая к порядку. Он удивился необычно большому числу сенаторов — в зале присутствовали более половины всех представителей. Обычно на дневную сессию Сената приходили только те, кто хотел выступить с каким-либо заявлением или предложением. БенКил-Нам почувствовал тревогу. «Что-то здесь происходит».

Сенатор Ходидиджии поднялся со своего места.

— Прошу дать мне слово.

— Да, сенатор.

Ходидиджии обратился к залу, не пользуясь микрофоном, его голос разносился над рядами представителей миров Новой Республики.

— Председатель, речь пойдет о деле чрезвычайной важности и я решил передать мое время выступления сенатору Перамису от Вэйлаллы, и надеюсь, что собрание отнесется к его выступлению с должным вниманием.

Зал зашумел, но меньше, чем ожидал Бен-Кил-Нам. Перамис явно имел причину для выступления.

— Сенатор Перамис.

— Спасибо, председатель. Также благодарю сенатора Ходидиджии за предоставленное мне дополнительное время. Господа, большинство из вас уже знает, что йеветский дипломатический корабль «Арамадия» совершил незапланированный взлет из Восточного космопорта сегодня утром. Мне стало известно, что при этом погибли трое портовых служащих и еще более двадцати получили ранения.

Шум в зале принял возмущенный характер. Бен-Кил-Нам оглянулся на помощника и прошептал:

— Свяжитесь с принцессой. Скажите, что ей лучше быть здесь лично.

Перамис продолжал:

— …Три корабля получили повреждения, в том числе дипломатический корабль, принадлежащий автономной территории Паквипори. Однако не разрыв отношений с йеветами и даже не гибель наших граждан придают этому делу такую важность, а в первую очередь то, почему это произошло. Вот что должно беспокоить нас. Из президентского кабинета не было никакого отклика на эти события — ни слова объяснения, сожаления или возмущения. Принцесса и ее штаб хранят молчание. И я этому не удивляюсь. Когда вы услышите то, что я вам скажу, вы тоже перестанете удивляться. Они не могут обойтись без лжи потому, что правда их опозорит.

Сенатор Йар вскочил со своего места.

— Право на выступление еще не означает права на клевету!

Перамис даже не взглянул в его сторону.

— Председатель, я прошу призвать зал к порядку.

Бен-Кил-Нам без особого энтузиазма сказал:

— Зал будет в порядке.

Перамис презрительно посмотрел на Йара.

— А вы, сенатор Йар, лучше сидите и слушайте, и тогда вам придется отречься от своих слов. Вы узнаете правду о позорном предательстве. Председатель, я прошу включить рекордеры и мониторы, и настроить их на канал 18-1, дипломатическая частота.

— С какой целью, сенатор?

— С целью предоставить вице-королю Найлу Спаару возможность обратиться к нашему собранию с борта «Арамадии», которая сейчас находится на орбите Корусканта.

— Это нарушает все правила, сенатор Перамис.

— Так же как и события, о которых пойдет речь. И я утверждаю, что информация, которую сообщит вице-король, не просто относится к делу, она жизненно необходима для понимания того, что произошло.

— Я так понимаю, вы уже знаете, что вице-король хочет сообщить нам.

— Я встречался с вице-королем и он просил меня помочь донести правду до всех. Когда я услышал, что это за правда, это показалось мне настолько невероятным, что я решил, что лучше вам услышать ее из первоисточника.

Шум в зале нарастал, выражая беспокойство. Из зала раздались голоса:

— Дайте нам услышать, что хочет сказать вице-король!

— Если вы не хотите слышать это, уходите!

— Сенатор Ноймм показывала нам запись, как ее выводок вылуплялся из яиц, и вы разрешили нарушить правила!

При упоминании об этом зале раздался смех, хотя сенатор Нойм смотрела на всех свирепо.

— Включите! Включите! Дайте нам услышать вице-короля!

Бен-Кил-Нам постучал молотком.

— Призываю к порядку в зале! Или я приостановлю сессию! И прикажу охранникам удалить из зала тех, кто говорит вне очереди.

Сержант охраны, огромный гаммореанец, с угрожающим видом повернулся на своем посту и посмотрел на зал. Видимо, под впечатлением его грозного вида, зал начал медленно приходить в порядок.

Бен-Кил-Нам сердито сказал:

— Так-то лучше. Помните, кто вы есть и где находитесь. Это Сенат Новой Республики, а не базарная толпа. Сенатор Перамис?

— Да, председатель?

— Вы готовы взять ответственность за слова вице-короля, как если бы они были вашими собственными?

— Да.

— Тогда разрешаю включить мониторы.

Когда предупреждение Бен-Кил-Нама достигло принцессы Лейи, она направилась не к двери, а к затемненному дисплею, на котором она могла наблюдать за сессией Сената. Она сказал Акбару:

— Перед тем, как тушить огонь, надо сначала выяснить, что горит.

Через некоторое время они связались с Первым Администратором Энфом, который также вел наблюдение за Сенатом. Энф был в ярости.

— Вы его слышали?! «Принцесса и ее штаб хранят молчание»! Ситуация еще только развивается. Дальше будет еще хуже. «Арамадия» висит на орбите и игнорирует нас. Впрочем, в любом случае спасибо Толику Йару за поддержку.

Лейя сказала:

— Они знают меня. Они знают его. Пусть он говорит, что хочет. Я сама выступлю перед Сенатом — но не сегодня, я не хочу перекрикивать Перамиса.

Когда Перамис предложил дать возможность выступить Найлу Спаару, Акбар стал багровым от ярости.

— Это абсурд! Бенни не должен давать ему разрешения!

Лейя покачала головой.

— Он не может воспрепятствовать этому.

— Но йеветы — не члены Новой Республики! Найл Спаар не имеет права использовать дипломатические каналы.

Энф сказал:

— Если вице-король обратится к Сенату по дипломатическому каналу, это обращение будет транслироваться в каждом мире Новой Республики. Позвольте мне связаться со специалистами по сетевым операциям. Они смогут остановить передачу.

Лейя сказала:

— Нет. Я не боюсь того, что он может сказать. Если вице-король не хочет говорить со мной, пусть говорит с кем хочет. По крайней мере, мы поймем в чем дело.

Когда Бен-Кил-Нам разрешил показ выступления Найла Спаара, Лейя сказала:

— Я говорила, что он не сможет воспрепятствовать. Давайте смотреть внимательно. Я не хочу ничего пропустить.

Глобальная сеть новостей Корусканта и Независимая сеть новостей Новой Республики были предупреждены агентами из штаба Перамиса о возможности неожиданных осложнений в Сенате.

В студию Глобальной сети попала любительская запись взлета «Арамадии». Впрочем, таких записей было уже немало в Корусканте, слишком много свидетелей было у этого события, и многие захотели снять взлет «Арамадии» на свои рекордеры.

Совершенно случайно начало этой записи захватило момент, когда один из полицейских, охранявших порт, падает на землю под ударом взрывной волны от включенных двигателей.

Запись, попавшая в Независимую сеть, была сделана с гораздо большего расстояния. Ее снимал один любитель, интересующийся космическими кораблями, прямо с балкона своей спальни, и на ней не было таких подробных деталей. Но журналистам Независимой сети удалось максимально подробно снять повреждения, причиненные неожиданным взлетом огромного корабля, в том числе и одетые в саваны трупы, лежащие на земле, или погруженные на спидеры скорой помощи.

Найл Спаар внимательно изучил передачи Глобальной и Независимой сетей. Как он и ожидал, между неверными начались разногласия. То, что он увидел в новостях, было весьма поучительно. Необходимо было понять, как мыслят неверные, чтобы уметь находить и использовать их слабости, и изучение информационных передач неверных очень этому способствовало.

Но вице-король с трудом мог поверить в эту безумную абсурдность, свидетелем которой он был. Иногда ему казалось, что это просто спектакль, что в жизни такого не может быть.

Мысль, что у неверных позволено было открыто высказываться против высшего лидера, без страха быть убитыми на месте, — мысль, что собрание государственных деятелей может слушать иностранца, даже после того, как этот иностранец нанес прямое оскорбление всему государству — все это для йевет было просто невероятным. Если бы Найл Спаар сам не был свидетелем этому, он бы не поверил.

Тело и дух неверных фатально погрязли в отвратительной скверне. Несмотря на всю свою многочисленность, они слабы потому, что не могут сложиться в великое целое. Эти презренные воплощения мерзости трусливы, алчны, удивительно неразумны и при этом еще имеют глупость доверять иностранцу больше чем друг другу. Никто из них не заслуживает ни малейшего уважения. И самый презренный из них — Тиг Перамис, предатель, чье лицо видно сейчас на мониторах.

Взглянув на него, Найл Спаар подумал: «Они будут убивать тебя медленно и мучительно, когда узнают, что ты сделал. И ты этого заслуживаешь».

Когда прозвучал сигнал о соединении с Сенатом, Найл Спаар сказал:

— Да, сенатор. Я здесь.

Хирам Дрейсон откинувшись на спинку кресла, наблюдал, как на экране монитора в Сенате появилось лицо Найла Спаара. Дрейсон надеялся, хотя и не слишком, что на мониторе будет видно хоть что-то из внутреннего оборудования «Арамадии». Но йеветы, похоже, особенно тщательно старались не допустить этого. Пространство позади Найла Спаара было абсолютно темным. Зная, что конструкторы кораблей всегда стараются использовать по максимуму все доступное пространство, Дрейсон подозревал, что здесь используется какой-то экран, физический или электронный.

Вице-король начал свое выступление:

— Перед тем, как я начну, я хотел бы выразить свое глубочайшее сожаление о несчастных случаях, произошедших в порту в результате нашего взлета. С прискорбием я узнал, что наши предупреждения о взлете не были услышаны, и «радиус безопасности» вокруг «Арамадии» не был очищен. Мы не имели намерений причинять кому-либо вред. Мы взлетели из порта, чтобы избежать конфликта, а не чтобы его развязать.

Дрейсон пробормотал:

— Так-так, интересно…

— Я сожалею о несчастных случаях, но не могу взять ответственность за них. Более трех дней мы запрашивали разрешения покинуть Корускант. Свидетелями этому являются трое членов вашего Сената, и они могут подтвердить, что мы получали в ответ только молчание. Мы предупредили диспетчеров Восточного Порта, что поднимем корабль без разрешения, если нам не оставят другого выбора. Ответом на это было окружение нашего корабля солдатами и замена наземного персонала агентами спецслужб.

Дрейсон подумал: «Еще интереснее…Сейчас они, конечно, поверят любой клевете на разведку…» Энф выдохнул:

— О звезды! Разве хоть что-то из этого может быть правдой? Мы не слышали никаких запросов…

Лейя не выдержала:

— Сделайте одолжение, заткнитесь.

Сейчас почти все места в Сенате были заняты. Множество народа столпилось у стен, в коридорах и между рядами мест. Шестиметровое изображение Найла Спаара на огромных мониторах приковывало их внимание гораздо сильнее, чем кто-либо стоящий на трибуне.

Найл Спаар продолжал:

— Стало ясно, что правительство Лейи Органы намеревается задержать нас здесь против нашей воли, и мы не можем более ждать. «Арамадия» — дипломатический корабль. Она недостаточно вооружена, чтобы отражать нападение регулярных войск. Я уверен, что те из вас, кто думает, что они знают Лейю Органу, сомневаются, что она может отдать приказ солдатам напасть на дипломатический корабль. Я сам общался с ней долгое время, и мне тоже было трудно поверить, пока я не получил прямые доказательства ее вероломства.

Экран мигнул и изображениеНайла Спаара сменилось изображением обожженных и искореженных металлических обломков.

— То, что вы видите сейчас — это обломки разведывательного корабля Новой Республики, который вторгся в суверенное пространство Дасханской Лиги четыре дня назад. Он самоуничтожился, когда был обнаружен нашим патрульным кораблем, но мы смогли установить его назначение и происхождение.

В этот момент аудитория в Сенате, и все, кто смотрел прямую трансляцию с Корусканта на других планетах, увидели на одном из обломков опознавательные знаки Новой Республики — голубой герб с кольцом из звезд и золотым кругом.

Дрейсон наклонился вперед, всматриваясь в экран, потом вскочил на ноги.

— Что за… Это не беспилотный зонд! Это же не что иное как «плоская рыбка»!

Он ткнул в коммуникационный компьютер.

— Подтвердить.

«Подтверждено — Хирам Дрейсон».

— Вызвать Кайлза Л’Тота. Срочно.

«Вызов Кайлза Л’Тота…проверка…готово».

— Кайлз, это Дрейсон. Это не один из твоих кораблей сейчас показывают по всем каналам?

Директор Института, видимо, тоже смотрел передачу. Каким-то слабым и дрожащим голосом он ответил:

— Да… Это, видимо, «Астролябия». Она не выходит на связь, хотя должна была доложить об окончании работ в системе Доорник-1142 еще четыре часа назад.

— Четыре часа? Вице-король говорит, что это случилось четыре дня назад.

— Я точно не могу сказать насчет времени, но вице-король не прав — «Астролябия» не выполняла там шпионскую миссию, это была обычная исследовательская работа.

Принцесса Лейя побледнела, когда три тела в красных мешках для трупов мелькнули на экране.

Найл Спаар сказал:

— К сожалению, нам не удалось обнаружить выживших. Мы нашли только три мертвых тела, которые мы готовы вернуть. Но теперь мы не можем и не хотим иметь дело с президентом Лейей Органой Соло. Своими действиями она доказала, что все, сказанное ею — ложь. Она агитировала за полное доверие на переговорах и в это же время посылала шпионов в наши территории. Она делала вид, что согласна заключить договор, и в то же время намеревалась ослабить нашу позицию путем шпионажа. Я не знаю, что она еще может предпринять, чтобы укрепить свою власть. Я был очень разочарован, когда узнал, что она так не уважает идеалы, к которым стремится Новая Республика. В настоящий момент я, моя дипломатическая миссия, и мой экипаж заключены внутри планетарного щита Корусканта. Нас держит под прицелом боевой крейсер Флота Метрополии. Единственное, чего мы хотим — только вернуться в наш родной мир. Но принцесса Лейя лишает нас свободы, о защите которой она так любит говорить. Я прошу председателя Сената и всех представителей миров Новой Республики использовать все возможное влияние, чтобы убедить принцессу отказаться от ее безрассудного агрессивного и ненужного курса, открыть щит и позволить нам вернуться домой.

Лицо Найла Спаара исчезло с мониторов. Зал Сената взорвался хором злых голосов. Лейя крикнула:

— Выключите это! Выключите!

Энф выключил монитор, и на какое-то время в кабинете воцарилась тишина. Акбар повернулся к окну, сильно взволнованный. Он просто сказал:

— Это несчастье.

Лейя потрясенно сказала:

— Он извратил все…Как это могло случиться? Он сыграл на их сильнейшем страхе.

Энф умоляюще взглянул на нее:

— Лейя, мы должны что-то сделать…

Она кивнула.

— Свяжитесь с генералом Бэйнторфом. Прикажите ему открыть щит. Отзовите «Бриллиант». Пусть они улетают. Пусть Бенни назначит представителей для приема мертвых тел.

Энф, казалось, был рад поскорее убраться.

— Да, принцесса.

Дрейсон прошептал:

— Безупречно сыграно…

Он стоял перед монитором, скрестив руки на груди, и наблюдая, как сенатор Перамис и сенатор Ходидиджии обсуждали возможность выхода своих миров из состава Новой Республики. Три других мира, представленные в Сенате их наследственными правителями, собрались последовать их примеру, пока Бен-Кил-Нам не приостановил сессию.

Дрейсон еще раз просмотрел выступление вице-короля, и с восхищением сказал:

— Абсолютно безупречно…

«Но что-то тут странно, вице-король. Что вам даст ослабление власти Лейи и возмущение в Сенате?». Дрейсон повернулся к коммуникационному компьютеру.

— Вызвать Этана А’Бата.

«Вызов Этана А’Бата…ожидание…проверка…».

— Адмирал Акбар?

Большой каламари отвернулся от окна.

— Да, Лейя?

— Почему один из наших кораблей оказался в пространстве Дасханской Лиги? Вы что-нибудь знаете об этом?

Акбар смущенно сказал:

— Я не знаю…

— Постарайтесь узнать это для меня.

— Лейя, куда вы сейчас идете?

— Домой, чтобы подумать об отставке.

— Лейя…

— Не спорьте со мной. Не сейчас. Может быть, завтра.

В оперативном штабе на авианосце «Отважный» в это время было почти пусто, там оставались только два генерала, несущие тяжелое бремя. Генерал Этан А’Бат был обременен осознанием того, что он должен делать, а генерал Хэн Соло был подавлен осознанием того, что должно случиться.

Уже более двух часов А’Бат пытался связаться лично с принцессой Лейей. Однако все его попытки были неудачны.

Он связывался со штабом флота, с информационным центром, с сильно расстроенным первым администратором, с необычно молчаливым адмиралом Акбаром, с протокольным дроидом Лейи, с полудюжиной ее помощников. Но сама Лейя как будто исчезла, и никто из тех, с кем говорил А’Бат, не испытывал особого желания ее искать.

Наконец, Акбар весьма неохотно согласился передать в резиденцию Лейи сообщение А’Бата о желании поговорить с ней лично. После этого началось мучительное ожидание в тягостной тишине.

Когда, наконец, на мониторе появилось лицо Лейи, Хэн очень испугался, увидев, какое оно мертвенно-бледное и печальное. Лейя тихо сказала:

— Генерал А’Бат?

Ее голос был хриплым, как будто перед этим она плакала. Хэн пришел в еще большее уныние. А’Бат, казалось, тоже на какой-то момент пришел в замешательство.

— Принцесса, спасибо, что нашли время поговорить со мной.

— Адмирал Акбар сказал, что у вас есть важная информация для меня.

— Да, принцесса. Это я должен нести ответственность за присутствие в секторе Фарлаз нашего исследовательского корабля. Перед тем, как 5-й флот ушел на задание, я по своим каналам запросил исследование этого сектора. Я сделал это с полным осознанием того, что это противоречит вашим указаниям. Я готов нести ответственность за свои действия.

На лице Лейи ничего не отразилось.

— Спасибо за честность, генерал. Вы отстранены от командования. Передайте полномочия генералу Соло. Хэн?

— Да, Лейя?

— Принимай командование и срочно веди флот назад, на Корускант. Срочно!

— Но, Лейя…

На ее лице отразилось страдание.

— Хэн, пожалуйста, возвращайся скорее!

Монитор погас. А’Бат повернулся к Хэну.

— Я сожалею. Вам нужно будет отозвать патрули перед тем, как возвращаться.

— Я знаю. А теперь скажите мне, зачем вы это сделали? Это приказ.

А’Бат сказал:

— Хорошо. Я полагал, что я лишен доступа к информации, которая необходима мне для выполнения задания. Принцесса Лейя приняла военное решение по политическим мотивам, и это поставило меня в очень неприятное положение. Для получения этой информации я связался с Астрографическим Институтом. Результаты вам уже известны.

— Да уж. И что вы думаете?

— В смысле?

— «Плоская рыбка» — не разведывательный зонд.

— Да…

— И самоуничтожаться она не должна, не так ли?

— Так…

— Тогда, возможно, перед своей гибелью она нашла то, что мы хотим найти — то, насчет чего вы так беспокоились.

А’Бат сказал:

— Возможно, и так. Но это уже не важно. Наша миссия закончена.

А’Бат направился к выходу. Хэн окликнул его:

— Генерал, подождите. Сколько разведчиков в нашем флоте?

— Одна эскадрилья. Еще есть две эскадрильи разведывательных беспилотных дронов. А для чего вам эти сведения?

Хэн усмехнулся.

— Здесь есть что-то, что настроено недружественно по отношению к Новой Республике. Значит, мы должны сделать хоть что-то, хотя бы прикрыть наше отступление. А я не люблю поворачиваться спиной к темному углу, когда не знаю, что в нем находится…