На следующее утро, едва ненадолго остановился дождь, Кемми и щенок, подгоняемые голодом, выбрались из пещеры. Со вчерашнего дня, с самого утра, они ничего не ели. Пока они лежали ночью в пещере, закрывшись сырым мешком, шерсть у щенка просохла, но свитер и шорты Кемми по-прежнему были холодными и влажными.

Мальчик и щенок прошли через намокший кустарник. С веток сыпались капли воды.

Кемми чувствовал, как весь продрог.

Кемми перелез через забор и зашагал к маслодельне. Он остановился в дверях веранды и увидел профиль хозяйки.

Хозяйка кивнула мальчику. Он сделал несколько шагов и остановился, боясь, что его грязные ноги испачкают кафельный пол, а стекавшая с одежды вода оставит лужицы. Женщина подошла к нему, ее румяное лицо в сумрачном свете казалось еще более румяным.

– Ах, бедный ты мой, – громко сказала она, – ведь ты же насквозь промок. Разве у тебя нет другой одежды?

Он покачал головой.

Она потрогала его свитер, шорты и заворчала:

– Спросили бы у меня, уж я бы точно сказала, что ты успел изрядно простудиться. Смотри, как у тебя течет из носа и как ты чихаешь. Не знаю, что думают твои мерзкие родители, но только стыдно так бездушно относиться к ребенку.

Мальчик опустил глаза. Он покачал головой, не сказав ни слова, но всем своим видом показал, что никак не может согласиться с таким обвинением.

– Ну, ладно, давай сюда бидон и снимай поскорее штаны и свитер, я их повешу к огню на кухне.

Мальчик решительно затряс головой, хотел сказать, что на нем больше ничего нет, но не успел и глазом моргнуть, как женщина уже сняла с него свитер и стянула штаны. Его худенькое дрожащее тельце предстало перед ней обнаженным.

– У меня нет трусов, – виновато сказал он.

Хозяйка маслодельни беззлобно засмеялась.

– Ничего, меня можешь не стесняться. У меня тоже нет таких, которые подошли бы тебе по размеру.

Она прошла в дальний конец веранды и сняла с гвоздя старый, с заплатками, пиджак.

– Надевай-ка вот это, на обратном пути снова заглянешь сюда. Твои вещи к тому времени высохнут.

Кемми посмотрел на нее умоляющим взглядом:

– А как же я буду без штанов?

Женщина громко засмеялась.

– Хватит с тебя и этого. Ты ведь еще совсем маленький, а пиджак, смотри, какой длинный, я вот тут заколола булавкой, никто ничего не увидит.

Она сполоснула бидон и налила в него молока. Щенок дрожал у двери и тихо скулил.

– Ага, и ты тоже проголодался? Ладно уж, вот здесь для тебя есть снятое молоко.

Она налила молоко в тарелку и поставила ее за дверью. Щенок с жадностью принялся его лакать.

– А это тебе, – протянула женщина кружку мальчику. – Когда вернешься, повесь бидон, как обычно, на столб, а сам постучись в заднюю дверь. Не бойся Спота, он лает просто по обязанности, тебя он знает и твою собаку тоже. Тогда и заберешь свои сухие вещи. Да скажи почтмейстерше, что я не смогу ей дать яиц, пока не наладится погода. Мои куры несутся там, где им нравится. А теперь ступай. Ты и так поди уж опоздал, но никто тебя за это не заругает. Утро-то какое дождливое.

Он робко постучал в заднюю дверь и, как обычно, стал ждать. Дверь никто не открывал. Он постучал еще раз, погромче, и услышал шаги. Мисс почтмейстерша распахнула дверь и хрипло сказала простуженным голосом:

– Сегодня ты опоздал. Мне пришлось завтракать без молока.

Он поставил бидон и виновато посмотрел на свои грязные ноги, к которым прилипла мокрая трава.

– Ты наверняка напустил сюда слюней, – зло сказала Бренда, поднимая бидон.

Кемми взглянул на нее, черные глаза его полны недоумения.

– Я его никогда не пью, ваше молоко, мисс. Мне это вовсе ни к чему. Леди с маслодельни всегда дает мне целую кружку, когда я к ней прихожу.

– Ах, вот оно что! – Голос женщины был по-прежнему, как у больной, она злорадно засмеялась. – Значит, она потчует тебя молочком. А ты всегда готов принять милостыню!

– Она дает мне его за работу, мисс. Я приношу ей почту, а от нее ношу молоко, – еле слышно произнес Кемми.

Женщина не расслышала его слов.

– Ради всего святого, говори внятно, а не бормочи себе под нос.

Вспомнив поручение хозяйки маслобойни, Кемми сказал:

– Леди сказала, что пришлет вам яйца, когда кончится дождь.

– А почему не раньше?

– Сейчас очень сыро.

Бренда застучала каблуками, отошла к столу и вынесла ему сверток с продуктами, завернутый в целлофан.

– Постарайся не намочить, а то твоему хозяину нечего будет есть.

Кемми молча взял сверток и пошел по холодному мокрому песку к вершине Головы Дьявола, с которой вода текла беспрерывным желтым потоком.

На горе его настиг шквальный ветер. Изо всех сил старался он не упасть. Подойдя к вершине, он хрипло крикнул:

– Это я, босс, малявка.

Внутри в машине приятно пахло теплом, было сухо. И мальчику хотелось бы просидеть в ней весь день, а не возвращаться в эту сырую, промозглую пещеру. Но он не решался об этом сказать.

– Ну вот, в отцовском пиджаке ты похож на огородное пугало, – засмеялся Поль.

От этого смеха ребенок почувствовал себя совсем маленьким и никому не нужным.

– Опять сосиски! – заворчал Поль, разворачивая пакет.

– И бекон.

– А на черта мне бекон, если ты не принес яиц!

– У хозяйки нет яиц, босс.

– Может, ты еще заявишь сейчас, что ее проклятые куры забастовали? Ну, ладно. Приступай к работе, поджарь сосиски. Если этот циклон не уйдет, скоро я сам стану похож на сосиску.

За завтраком Кемми положил одну сосиску себе на кусок хлеба, другую отдал собаке.

Поль осуждающе посмотрел на него.

– Зачем же скармливать собаке то, что можно есть самому? Дома разве ее совсем не кормят? Впрочем, зачем кормить ни к чему не пригодного пса?

Слезы навернулись на глаза и упали на хлеб. Кемми вытер их рукавом, чтобы хозяин ничего не заметил. Он не мог сказать ничего в защиту щенка, хотя ему очень хотелось ответить: «Эта собака мне очень нужна. Она согревает меня ночью и отгоняет злых духов, живущих в лесу».

Но мысли в голове путались, а в груди теснились рыдания.

Увидев удрученное лицо мальчишки, Поль сказал:

– На-ка вот пять центов и купи каких-нибудь костей для собаки.

Кемми взял монету, зажал ее в холодной руке и чуть слышно поблагодарил, испугавшись, что может разреветься, если останется здесь еще немного. Он вылил остаток воды в закопченный чайник и ушел. Вода хлюпала под ногами, ветер и дождь хлестали со всех сторон.