Ярко-зеленая лента пальм и сверкающий белый песок пляжа, что изогнулся безупречным полумесяцем, удалились более чем на километр, в дальний конец барьерного рифа. Даже сквозь стекла темных очков, которые Дункан не осмеливался снять ни на мгновение, окружающий мир был невероятно ярким. Он допустил оплошность – позволил себе взглянуть в сторону солнца и… почти ослеп от бликов на воде. Пустяк, конечно. Скоро зрение вернется в нормальное состояние. Но и этих мгновений ему хватило, чтобы почувствовать свою беспомощность. Его спутники тоже были в темных очках, однако надевали их скорее для удобства, чем по необходимости. Вопреки своим земным генам, Дункан так и не мог приспособиться к «здешнему» солнцу.

Прозрачная вода под корпусом плавно скользящего тримарана лишь усиливала тревожные ощущения Дункана. Казалось, судно висит в воздухе, в нескольких метрах от морского дна. Странно, почему это его так волнует? Ведь он видел Землю с орбиты, когда до нее были сотни километров.

Новое происшествие заставило Дункана позабыть о морском дне. Случившееся никак не вязалось с идиллией утра. Вдалеке произошел… взрыв. Дункан быстро обернулся на звук и увидел водяной столб, который теперь медленно оседал. Ему сразу вспомнился старинный фильм о войне, где вот так же взорвалась подводная лодка. Но это было давно. Возможно, у землян еще остались подводные лодки для научных целей. Неужели они не оснащены надежной системой безопасности?

Косая струя пара, вырвавшаяся из морской глубины, едва успела повиснуть в воздухе, как ее тут же поглотило беспощадное солнце.

Дункан подумал, что этим все и кончится, но ошибся…

Медленно и торжественно, словно новый континент, поднимающийся из морских глубин, на поверхности воды появилась серая стена. Затем мелькнули две белые вспышки – но гигантские плавники ударили по воде, опять подняв фонтаны брызг. А стена все поднималась, словно бросала вызов законам тяготения. На мгновение огромное животное показалось из воды целиком, после чего столь же медленно скрылось в родной стихии, метнув на прощание гейзер. Шум от него донесся с изрядным запозданием.

Такого зрелища Дункан никак не ожидал, однако сейчас ему не требовались никакие объяснения. Да, он читал «Моби Дика», но терранская классика, описывающая незнакомый ему мир, воспринималась как фантастическая литература. Теперь Дункан понял, какие чувства, должно быть, испытывал Герман Мелвилл, когда увидел вздыбившееся море и спину кита, похожую на опрокинутый корабль. Неудивительно, что легендарный белый кит стал у писателя символом природных сил, лежащих в основе Вселенной.

Дункан терпеливо ждал – не всплывет ли кит еще раз. Нет. Кит удалялся от них, о чем свидетельствовали короткие струи воды. Они становились все меньше и тоньше, пока не исчезли совсем.

– Зачем он это сделал? – почти шепотом спросил он доктора Тодда.

Величественность зрелища не позволяла ему говорить в полный голос.

– Трудно сказать. Мы же не морские биологи. Может, просто радуется жизни. Или решил покрасоваться перед своей подругой. Возможна и совсем прозаическая причина: захотел сбросить с себя паразитов. К китам кто только не липнет: ракушки, миноги, прочая мелочь.

Ответ разочаровал Дункана. Властелин морей, одолеваемый паразитами. Несовместимые понятия; все равно что бог, которого заели вши.

Тримаран сбросил скорость. Дункана захватила красота подводного царства. Он даже забыл, что тримаран значительно удалился от суши. Среди причудливых коралловых стен сновали юркие разноцветные рыбки. Земля преподносила Дункану сюрприз за сюрпризом. Не успел он привыкнуть к разнообразию жизни на суше, как оказалось, что морские воды еще населеннее.

Неторопливо помахивая пятнистыми плавниками-крыльями, двигалась большая рыбина, похожая на старинный самолет. Никто из мелких рыбешек даже не обратил на нее внимания. А когда-то на уроках зоологии ему рассказывали, что в мире природы идет постоянная и жестокая борьба за существование, где слабые служат пищей сильным. Но то, что он видел сейчас внизу, больше напоминало мирный аквариум. Если отдельные рыбы и отгоняли других, то, вероятно, просто для защиты своей территории. Тогда откуда же взялись кровожадные сцены, описанные в книгах и воспроизведенные в фильмах? Конечно, он увидел лишь крохотный уголок моря. Возможно, где-то действительно царят иные отношения. Но здесь, на коралловом рифе, он видел скорее сотрудничество, нежели соперничество.

Тримаран остановился. Рулевой бросил якорь. Почти сразу же на воду спустили три надувные лодки, куда погрузили какое-то снаряжение. Следом с тримарана в воду спрыгнули четверо врачей и пятеро медсестер. К немалому удивлению Дункана, поездка и место остановки были выбраны заранее, а пловцы вели себя совсем не так, как дети на мелководье.

Они разделились на три группы по три человека. Каждая группа толкала свою лодку к определенному месту, которое, скорее всего, тоже было выбрано заранее.

Тримаран почти опустел. На его борту остался лишь рулевой, который немедленно уснул, механик (тот спустился в каюту) и доктор Тодд с Дунканом.

– Если под водой так безопасно, зачем же ваши коллеги вооружились ножами и чем-то вроде маленьких копий? – спросил Дункан.

– Это не оружие, а огородные инструменты,- ответил врач.

– Представляю, какие свирепые там растения, если для них нужны ножи и копья.

– Отчасти вы правы. Кое с кем придется повоевать. А почему бы вам самому не взглянуть? Потом жалеть будете, что упустили такой шанс.

Доктор Тодд был прав, однако Дункан колебался. Тримаран плавно покачивался на мелководье. Здесь было ничуть не глубже, чем в бассейне отеля «Столетие».

– Я отправлюсь вместе с вами. Пока не освоитесь с маской и трубкой, будете держаться вблизи лестницы. Но раз вы привыкли к скафандру, трудностей быть не должно.

Дункан не сказал врачу, что ни разу в жизни не надевал скафандра. Но его, как и любого титанца, тщательно учили пользоваться системой жизнеобеспечения, а это, что ни говори, было основательной тренировкой. И потом, что может случиться на таком мелком месте? Кое-где глубина была ему всего по шею. Суини Тодд прав: такой шанс нельзя упустить.

Через десять минут Дункан уже плескался на поверхности, привыкая к маске и трубке. Тодд заставил его облачиться в специальный эластичный костюм, не стесняющий движений. Дункан нехотя подчинился, хотя смысла в этом не видел. Зачем в теплой воде еще что-то нацеплять на себя?

– Вы можете случайно уколоться о коралл. Опасности для жизни нет, но день себе вы испортите. Особенно если у вас аллергия.

– Это все инструкции? – не слишком вежливо спросил Дункан, словно мальчишка, которого взрослые заставили тепло одеться.

– В общем-то, да. Наблюдайте за мной. Если захотите отдохнуть, возьмитесь рукой за край лодки.

С каждой минутой Дункан все увереннее чувствовал себя в воде. Ему нравилось плавать. И в самом деле: какие тут могут быть опасности? Лодка рядом, он держится за канат. Тут же – только руку протяни – плавает доктор Тодд. Совсем как в бассейне. Даже если из глубин вдруг вынырнет акула, он в считанные секунды сумеет запрыгнуть в лодку. И земное тяготение не помешает.

Дункан научился уверенно дышать через трубку и теперь держал голову в воде. Затем он отважился несколько раз нырнуть, правда неглубоко. Однако морская панорама была настолько захватывающей, что он забыл про воздух. Пришлось спешно и шумно выныривать.

На глубине пяти метров светились желтые буквы предупреждающего знака: «ДАЛЬШЕ ТОЛЬКО ПО СПЕЦИАЛЬНОМУ РАЗРЕШЕНИЮ!» Дункану встретилось и второе предупреждение. Метрах в трех от поверхности мигала надпись на голографическом экране: «РИФ НАХОДИТСЯ ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ». Источников света он так и не увидел, они были хитроумно спрятаны. Мигающие буквы отпугивали любопытных, не умеющих читать рыб.

Тодд махнул рукой вперед. Там работали ныряльщики. Врач не шутил: они действительно собирали какие-то морские травы. Каждого сборщика окружала стайка разноцветных рыбешек. Вероятно, что-то перепадало и им.

Дункану показалось, что коралловые образования изменили форму. Даже для его неопытных глаз они выглядели странно, если не сказать уродливо. Вроде те же очертания: ветвистые рога, лабиринты, напоминающие полушария мозга, грибы диаметром в несколько метров. И все-таки здешние кораллы чем-то отличались от увиденных по пути сюда.

Потом он увидел, как в одном месте блеснул металл. Следом еще и еще. Подплыв ближе, Дункан понял, почему этот риф так берегут и охраняют. Везде, куда ни посмотри, блестело и переливалось золото.

Двести лет назад это считалось триумфом биоинженерной технологии. Создатели метода прославились на весь мир.

Но по странной иронии успех пришел тогда, когда нужда в метле отпала. То, что задумывалось как дерзкое решение насущных проблем, превратилось в технологический тупик.

Ученые уже давно знали об умении обитателей моря извлекать из морской воды все необходимое для жизни, в том числе и химические элементы, содержащиеся там в весьма малых концентрациях. Если морские губки, устрицы и другие низшие виды могли накапливать в своих организмах йод

и ванадий, почему бы не научить их накоплению более ценных для человека элементов? В двадцать втором веке этот вопрос будоражил умы многих биологов, и после жарких дебатов было решено начать «обучение».

«Учениками» сделали колонии кораллов. После героических усилий, предпринятых генетиками, люди сумели заставить кораллы сделаться золотодобытчиками. Наиболее успешные виды заменяли до десяти процентов своего известкового скелета на драгоценный металл. Однако успех измерялся лишь мерками и потребностями людей. Поскольку золото, как правило, не участвует в биохимических реакциях, для самих кораллов последствия человеческого вмешательства оказались катастрофическими. Способность добывать золото губила здоровье самих кораллов. Теперь их приходилось оберегать от болезней и хищников.

Человечество не успело добыть и нескольких сотен тонн

кораллового» золота, как промышленная трансмутация металлов сделала этот вид добычи неэкономичным. Ядерные печи производили золото по цене обычных металлов. Какое-то время наиболее впечатляющие золотоносные рифы сохраняли для туристов, но охотники за сувенирами быстро их разрушили. Остался всего один, и персонал клиники доктора Мохаммеда был решительно настроен сохранить его.

Помимо основной работы врачи и медсестры выполняли еще одну: регулярно отправлялись к золотоносному рифу и усердно помогали ему выжить. Они вводили кораллам специальные удобрения и антибиотики, а также вели войну против злейших врагов кораллов: морских звезд породы «терновый венец» и их сородичей помельче – игольчатых морских ежей.

Дункан наслаждался плаванием в теплой воде, лениво перемещаясь так, чтобы оставаться в тени резиновой лодки. Теперь он понимал, зачем людям понадобились ножи и копья. Противники, с которыми им приходилось сражаться, тоже были вооружены.

Внизу, в нескольких метрах от Дункана, одна из ныряльщиц атаковала маленькие черные шары, густо усеянные острыми иглами. Под ударами копья очередной шар раскалывался, и к нему сразу же устремлялась стайка рыбок – полакомиться белыми кусками мяса убитого морского ежа. Без помощи человека рыбки вряд ли когда-нибудь попробовали бы такое лакомство. Дункан не представлял, кто из обитателей подводного царства отважился бы напасть на морского ежа.

Заметив, что за нею наблюдают, медсестра помахала в воде рукой, приглашая Дункана опуститься поглубже. Золотоносные кораллы, черные ежи и радужные рыбешки настолько заворожили его, что он почти инстинктивно согласился. Сделав несколько глубоких вдохов, Дункан задержал в легких часть воздуха, после чего стал опускаться, перебирая руками якорный канат резиновой лодки.

До дна оказалось не три метра, а больше (он забыл, что вода преломляет свет, скрадывая расстояние). Где-то посередине у него защелкало в левом ухе, однако доктор Тодд заблаговременно рассказал ему о подобных щелчках, и Дункан решил не останавливаться. Вскоре он подплыл к небольшому лодочному якорю. Дункана охватила гордость. Он стал глубоководным ныряльщиком! Он сумел опуститься на глубину пяти метров! Ну если не на пять, но уж на четыре с половиной – наверняка…

Вокруг блестели тысячи крупинок золота. Каждая была размером не больше песчинки, но они покрывали собой весь риф. Дункану почудилось, будто он плавает возле творения какого-нибудь сумасшедшего ювелира, решившего любой ценой воссоздать шедевр эпохи барокко. Однако все это сделали не человеческие руки, а безмозглые полипы. Правда, при косвенном участии человеческого разума.

Ощущая первые признаки удушья, Дункан нехотя поднялся на поверхность. Всплывать оказалось даже легче, чем погружаться. Дункан уже стыдился своих недавних страхов. На Титане он недоумевал: почему туристы с Земли и других планет так часто отказываются совершить короткую экскурсию по поверхности его родной планеты? Дункан пообещал себе впредь терпимее относиться к их отказам.

– Как называются эти черные твари? – спросил он у доктора Тодда, бдительно наблюдавшего за каждым его движением.

– Мы их зовем длинноигольчатыми морскими ежами. Латинское название – Diadema… дальше не помню. Если их слишком много – это верный признак загрязнения, нарушения экологического равновесия. Правда, в отличие от морских звезд, они не вредят рифу, но они просто противные и небезопасны для человека. Если вы случайно уколетесь, игла уйдет под кожу и ее будет целый месяц не вытащить… Так как, хотите еще нырять?

– Да.

– Прекрасно. Только не переусердствуйте. И остерегайтесь игл!

Держась за канат, Дункан вновь погрузился туда, где находилась ныряльшица (у нее был акваланг). Медсестра передала ему свой грозного вида нож и указала на скопление морских ежей. Дункан кивнул, взялся за рукоять ножа и принялся неумело тыкать его длинным тонким лезвием в черные шарики, стараясь не задеть иголки.

Лишь сейчас он с немалым удивлением обнаружил, что эти примитивные твари чуют его присутствие и не собираются ограничиваться пассивной обороной. Длинные иголки обратились в его сторону – туда, откуда исходила максимальная угроза. Возможно, это было безусловным рефлексом, но такое поведение морских ежей насторожило Дункана. Он вдруг подумал, что опасность подхлестывает их развитие и у них появляются зачатки сознания.

Лезвие ножа было длиннее иголок. Дункан вновь стал наносить удары по панцирям морских ежей. Наконец он сумел пробить один из них. Обнажилось кремово-белое мясо, на которое тут же набросились прожорливые рыбешки.

Но его жертва не умирала беззвучно. Вначале Дункан решил, что ему почудилось. Рядом негромко клацал якорь, ударяясь о камни. Издали доносились звуки сражения, которое другие ныряльщики вели с морскими ежами. И вдруг, совсем близко, Дункан услышат странный скрежет. Звук был неприятный. Дункан представил себе тысячи крошечных зубов, скрежещущих от боли и ярости. Мысль, конечно, была смехотворной. Но будоражащий звук – он существовал. Он исходил от изуродованного умирающего морского ежа.

Дункан оторопел. Он прекратил свои атаки и молча глядел на черные шары. Он забыл о потребности в воздухе. Точнее, сознательная часть его мозга игнорировала эту потребность. Но бессознательная часть, отвечающая за жизнеобеспечение, взбунтовалась. Чувствуя, что начинает задыхаться, Дункан поспешно всплыл.

Все так же ярко светило солнце. Вокруг лениво плескалось море. Но Дункан перестал замечать эти красоты. Его обожгла мысль: он только что убил живое существо. Вплоть до этого момента он не подозревал, что способен на убийство.

Вряд ли стоило терзаться угрызениями совести из-за убийства какого-то морского ежа. Оберегая Золотой риф, врачи и медсестры убивали их десятками. И тем не менее… Он, Дункан Макензи, впервые в жизни стал убийцей.