Шарлотта занимала все его мысли последние четыре дня. Желание догнать караван стало для Люка навязчивой идеей, потребностью наравне с голодом и жаждой. Силы коня были уже на пределе, но он без устали пришпоривал его, галопом мчась на запад.

Джордж все-таки умер смертью, которой не заслуживал — медленно, болезненно, с сознанием того, что конец близок и с этим ничего не поделаешь.

Прохладной ночью, незадолго до его кончины, когда двое мужчин лежали у костра, который делили между собой всегда, голос Джорджа вдруг нарушил тишину, хотя Люк считал, что друг уже давно спит.

— Догони ее и женись на ней, Люк. Пусть это будет нашей последней сделкой. Я хочу, чтобы ты пообещал мне.

Люк тихо засмеялся.

— Я никому в жизни не дам такого обещания, Джордж, и ты сам знаешь это.

Затем последовало молчание. Оба думали об одном и том же: именно Джордж убедил Люка предпринять путешествие на запад еще раз, хотя Люк до последнего момента не хотел ехать, тоскуя об умерших Пармелии и Джоне.

А теперь Джордж хотел, чтобы он сделал нечто такое, что изменит его жизнь.

— Я сказал, что никогда больше не женюсь, — прошептал Люк, усаживаясь и начиная сворачивать себе сигару.

— Ты же не знал, что снова влюбишься.

Люк рассмеялся слишком громко, и его голос прозвучал в темноте ночи странно и фальшиво.

— Когда эти слова говорит такой закоренелый холостяк, Джордж, я бы сказал, что они, черт побери, имеют не слишком много веса. Попроси меня о чем-нибудь, в чем было бы хоть немного смысла.

Джордж приподнялся, опираясь на локоть. В его состоянии даже это простое движение стоило ему массы усилий.

— Это не шутка, Люк. Это путешествие изменило всех, кто идет с караваном. И если бы я смог добраться до Орегона, первое, что я сделал бы там, — женился бы на Эмме.

— Ты говоришь не с тем человеком, — сказал Люк, чтобы не дать Джорджу добавить, что сделать это ему уже не удастся. — Оставь меня в покое и поспи немного.

Как оказалось, это был их последний в жизни разговор — разговор, насыщенный резкими словами и невысказанными мыслями, еще один разговор, оставивший после себя чувство сожаления о напрасно прожитых днях.

Пока Люк спал, Джордж умер.

Теперь Люк скакал один, и слова Джорджа эхом звучали в его ушах. И это обещание… Что ж, просьба жениться на Шарлотте стала предсмертным желанием Джорджа, значит, он просто обязан его исполнить. Но, черт возьми, это было желание Джорджа — не его собственное, продолжал снова и снова твердить себе Люк, мчась по прерии, чтобы догнать свою женщину. О, как он хотел ее! Он хотел безраздельно владеть ее телом и душой, сердцем и мыслями…

Однако он один знал о себе ужасающую правду. Ни Джордж, ни Шарлотта, ни Белый Лис не поняли, что у него не было сердца, не было души. У него хватило жестокости перебить своего лучшего друга в самом последнем в их жизни разговоре. Хватило безразличия, чтобы уехать от своего новорожденного сына и жены, которая просила его остаться. Вместо сердца в его груди был камень, и никогда ему не стать нежным возлюбленным, которого была достойна Шарлотта или какая-нибудь другая хорошая женщина.

И все же он чувствовал потребность в том, чтобы ее увидеть, он должен был убедиться, что с ней все в порядке. «Не теряй ее», — говорил ему внутренний голос, пока конь его галопом скакал в сторону заходящего солнца, сиявшего с Запада, который он уже не рассчитывал увидеть снова. Он не любил Шарлотту. Он уже больше никогда не полюбит. Но ему обязательно нужно было увидеть ее.

Внезапно, уже в полутьме, с расстояния, едва позволявшего ему различать приметы фургонов, он узнал фургон Блиссов и впервые за многие дни вздохнул свободно. При виде собственного фургона, который они вместе с Джорджем готовили к этому долгому путешествию, он ощутил прилив эмоций, хотя не ожидал от себя ничего подобного. Ему остро не хватало Джорджа, он скучал по нему. Но он почувствовал себя дома, и скоро рядом будет женщина, которую он… В общем, женщина, которую он должен увидеть.

Хотя семьи уже устраивались на ночлег, а некоторые даже спали, Люк обошел весь лагерь, но так и не нашел палатки Шарлотты и Бидди Ли. Их фургон стоял вместе с другими фургонами, скот выглядел здоровым, но рядом не было даже углей от костра, на котором готовили ужин. А ведь обычно по вечерам Шарлотта устанавливала у костра сделанный им складной деревянный стол, словно они были семьей пионеров, уже живущей в уютном маленьком доме, в котором всегда есть пироги, бобы и мясо…

Когда Люк спросил Зика Блисса, что сталось с молодыми женщинами, Зик сказал только, что после обеда видел, как они отправились верхом на одном коне вслед за мужчиной, которого он не узнал.

Люк изо всех сил сдерживал свое беспокойство, которое начало уже перерастать в злость. А не поинтересовался ли Зик, кто именно сопровождал Шарлотту и Бидди Ли? Но, к сожалению, больше Зик ничего не знал.

«Они уехали на север вслед за каким-то мужчиной», — повторял он про себя. Они не могли быть настолько сумасшедшими, чтобы ехать куда-то с одним из Смитерсов!

Он спросил сначала Вестроу, но они ничего не видели, потом миссис Гундерсон, которая — о радость! — сказала, что Шарлотта и Бидди Ли покинули лагерь в компании Чарли Мьюза.

Новость была нехорошей, Люк это чувствовал. Такого парня, как Чарли Мьюз, Люк никогда не хотел бы иметь соседом в караване, — пьяницу, который у себя на родине наверняка был бродягой.

Люк нашел Чарли в его палатке. Судя по всему, он уже спал: дыхание у него было хриплым, но ровным.

— Мьюз, — позвал Люк у входа в его палатку, держа фонарь у ног Мьюза.

Дыхание не изменилось, но у Люка появилось чувство, что тот только притворяется спящим.

Он влез в палатку, взял Мьюза за локоть и сжал его.

— Мьюз!

Чарли Мьюз подскочил, будто его коснулись раскаленным железом.

— Ты с ума сошел?! — закричал он. — Что ты делаешь в моей палатке, Эшкрофт? Хочешь, чтобы я умер с испугу?

— Зачем ты увез миссис Далтон и мисс Уотерс из лагеря? Мьюз засмеялся.

— Мисс Уотерс? Это что-то новенькое! Люк взял его за грудки.

— Мисс Уотерс — свободная женщина, у которой через год будет больше имущества, чем ты сможешь заработать за всю свою никчемную жизнь.

Мьюз сощурил глаз.

— Может, да, а может, нет. Это мы посмотрим. Об этом я ничего не знаю.

Люк отпустил его и заглянул ему в глаза.

— А что ты знаешь о том, где сейчас эти две женщины? Люди говорят, что сегодня днем ты вместе с ними уезжал на север.

Мьюз медлил. Видно было, что он начинает нервничать.

— Я заметил костер и сказал об этом миссис Далтон, — ответил Мьюз, судорожно сглотнув. — Она попросила отвезти ее туда, и я это сделал. Она подумала, что там можете быть вы. Может, вы ранены, или что-нибудь в этом роде… Но когда мы туда приехали, там никого не оказалось.

Люк внимательно смотрел на него.

— А потом — что было потом? Ты оставил их там? Или они прогнали тебя? Я хочу знать, почему их нет в лагере, а ты спишь в своей палатке, как дитя.

Чарли Мьюз смотрел вверх, вниз — куда угодно, только не на Люка.

— Говори правду, Мьюз.

Мьюз ничего не сказал, но Люк услышал запах пота, выступившего от страха из всех его пор.

— Мой мул захромал, — наконец сказал он. — Я так и не доехал до костра. Я вернулся, а они — нет. Я не знаю, что произошло.

В глубине сердца у Люка появилось дурное предчувствие.

— А Скит и Джок? Где были они в это время?

— Скит и Джок Смитерсы? — переспросил Мьюз. — Я об этом ничего не знаю.

— Так что, если я пойду к ним в палатку, я найду их там спящими?

— Я что, женат на них, что ли? — закричал Мьюз. — Я не знаю, где они. Наверное, спят, как и все остальные. Что ты пристаешь ко мне?

Люк встал.

— Похоже, на свете есть много такого, о чем ты ничего не знаешь, Мьюз. Как бы тебе не узнать кое о чем, когда я вернусь… А теперь говори, куда ты отправил Шарлотту и Бидди Ли. Если окажется, что ты мне солгал, я вернусь, и мы продолжим разговор. Готовься.

— Они уехали на север, — быстро сказал Мьюз. — Строго на север, мистер Эшкрофт. Клянусь вам!

Люк глубоко вздохнул.

— Если с миссис Далтон или мисс Уотерс что-то случилось, ты мне за это заплатишь, Мьюз, — глухо произнес он и вышел.

Когда он подтягивал подпругу седла Кантона, он подумал о Джордже и о том, как он любил этого коня. «Не позволяй человеку, который важен для тебя, так просто исчезнуть из твоей жизни!» Он покачал головой, словно желая прогнать подобные мысли. А потом издалека послышалось цоканье копыт. В лагерь, сидя на одной лошади, которая выглядела изможденной, возвращались две женщины.

Шарлотта и Бидди Ли вернулись!

Еще через несколько мгновений он уже держал Шарлотту в своих руках, а она целовала и обнимала его, как будто решила никогда в жизни не отпускать. А он чувствовал, будто падает в бездну… «Нет! Просто обнимай ее, — говорил он себе. — Ни о чем не думай, просто обнимай ее и береги!»

— Расскажи мне, что случилось, — попросил он шепотом. Она покачала головой.

— Сначала о Джордже. Он… Он умер?

Люк кивнул. Боль, которую ему причинило воспоминание о том, что он никогда больше не увидит своего друга, была невыносимой.

— Он держался так долго, как только мог, — тихо сказал он. «Я еще он хотел, чтобы я кое-что ему пообещал», — добавил он про себя.

К ним подошла Бидди Ли, прошептала что-то на ухо Шарлотте, а затем взглянула на Люка.

— Я рада, что ты невредимым вернулся домой, — сказала она. — Сейчас твоей женщине нужно, чтобы ты позаботился о ней, Люк, а я вас оставлю. Пойду напою Понтиака и Кантона.

— Что ты делаешь? — спросила Шарлотта, когда Люк потянул ее по Направлению к палатке.

— Бидди Ли отдала мне распоряжения, Шарлотта. Я должен позаботиться о моей женщине. Пойдем в палатку.

Уже внутри он заключил ее в объятия и долго целовал ее губы, нос, глаза. Он целовал ее шею, вдыхал запах ее волос, наслаждался ее ароматом, смотрел ей в глаза. Как он беспокоился о ней, как боялся, когда думал, что потерял ее.

«Скажи ей! Скажи немедленно!»

Вместо этого он целовал ее, долго и крепко. Их тела сливались, плавились, затихали, а затем вновь уносились в мир грез и счастья. Они выкрикивали имена друг друга, стонали, орошали друг друга потом. И продолжали обнимать друг друга, когда упали на свое походное ложе, изнеможденные и обессиленные.

Потом Шарлотта положила голову на грудь Люка, а он нежно прижал ее к себе.

— Люк, — прошептала она.

И через какое-то мгновение забылась блаженным и спокойным сном.