Ибен наклонился над Бесси и заорал во все горло:

— Подъем и в атаку!

— О, как бы я хотела пинками прогнать тебя с этой кровати, — сонно прошипела в ответ Бесси. — Ты так громко храпел прошлой ночью. Мне даже иногда казалось, что у тебя не горло, а работающий на всю мощность отбойный молоток.

— Пусть тот, кто не имеет недостатков, бросит в меня камень, — ответил Ибен. — С твоей стороны кровати тоже пару-тройку раз раздавались совсем не женоподобные звуки, но я ведь не жалуюсь на это обстоятельство.

— Да? А с тобой не позволила бы себе общаться ни одна уважающая себя леди.

После этого обмена колкостями воцарилась долгая пауза. Они оба лежали тихо. Онемевшие конечности причиняли подлинные мучения. Наконец, Ибен сказал:

— Знаешь, у нас с тобой никого больше не осталось, помочь друг другу можем только мы сами. Так что нам следует извлечь максимум пользы из ситуации.

Бесси отодвинулась от него так далеко, как только смогла. При этом она почувствовала, что ее прическа начинает постепенно терять последние формы.

— Никто даже не подозревает, что я пропала. Они считают, что я просто уехала к своей кузине в Вейл. А я даже не знаю, дома ли моя родственница или же нет. Я ведь всего лишь оставила ей послание. Так что если вдруг ее нет дома и вернется она туда, скажем, через несколько дней, то меня вообще никто не хватится за это время.

Ибен смешно надул щеки, потом медленно выпустил воздух.

— Как говорится, с глаз долой, из сердца вон!

— Какой же ты идиот все-таки!

— Извини меня, Бесси. Я, конечно, понимаю, как скверно ты себя чувствуешь, но, видишь ли, я ведь тут нахожусь на два дня дольше, чем ты. По истечении какого-то срока и ты тоже начнешь подходить к некоторым вещам более философски.

— Кто бы только мог предположить, что я когда-нибудь окажусь в одной компании с самим Сократом? — пробормотала себе под нос Бесси.

— Ну, давай-давай, смейся надо мной, — прошептал в ответ Ибен. — Однако стоит помнить, что стресс, который ты переживаешь, может приобрести очень серьезные формы, если ты не найдешь какую-нибудь возможность примириться с ситуацией.

— Принять эту ситуацию я совершенно не готова! — на повышенных тонах ответила Бесси.

Ибен даже был вынужден попросить ее немного приглушить голос.

— Не следует им показывать, насколько ты расстроена, что ты в отчаяние, — предупредил он. — Это было бы неправильно, поверь мне.

Еле себя сдерживая, Бесси продолжила то, что хотела сказать:

— Я не могу поверить, что мы здесь обречены на гибель, что с нами покончено. А ведь действительно с нами покончено. Выхода совершенно никакого нет. И ты должен с этим согласиться. Ты ведь не считаешь, что они собираются, в конце концов, выпустить нас отсюда живыми, не правда ли? Или считаешь? Мы ведь оба сможем потом опознать их!

Ибену страшно хотелось почесать щетину, выросшую на щеках. Он не брился вот уже четыре дня. Обычно он никогда не позволял себе такого интервала. Конечно, бритье всегда было для него больше обязанностью, чем удовольствием, но сейчас он отдал бы все за тазик с горячей водой, кусочек кожи и хорошую острую бритву. Что бы он тогда сделал со всем этим? А еще ему хотелось принять душ. Если честно, то ему все же должны были позволить привести себя в порядок, заняться своим туалетом. Со стороны похитивших его такой шаг был бы проявлением элементарной гуманности.

— Держись, Бесси, — медленно произнес он наконец, — мы что-нибудь придумаем. Если ты знаешь, я когда-то побывал в тюрьме…

— Об этом только и говорят в городе в последнее время, — прервала его Бесси.

— Спасибо за информацию, Бесси, — вздохнул Ибен. — Мне стыдно признавать, что когда-то я нарушал закон и…

— Причем не один раз! Поэтому теперь все думают, что ты — неблагодарная свинья, которая обманула Кендру и Сэма Вудов. А между тем они доверились тебе, полностью на тебя положились.

— Но ведь я не совершил никакого преступления, ты должна согласиться со мной! Так вот, я хочу лишь сказать, что могу использовать свой тюремный опыт для того, чтобы отвлечь внимание наших похитителей. Ведь в моем преступном прошлом главным было именно умение отвлечь внимание людей. Большинство тех, кого мы встречаем, ведут себя чрезвычайно рассеянно, и задача заключается только в том, чтобы уметь этим обстоятельством воспользоваться. — Он понизил голос. — Давай разберемся в нашей ситуации. Уиллин совсем не представляется мне Эйнштейном в юбке. Это уж точно! Так вот, надо ее отвлечь, запудрить ей мозги. Именно это нам нужно сделать. Раз — и твоя записная книжка и бумажник мгновенно исчезают даже в самом пристойном из ресторанов. Раз — и твое любимое ожерелье остается для тебя лишь воспоминанием.

— Не думаю, Ибен, что сумочка или украшения Уиллин принесут нам заметную пользу в нашем положении, — проворчала Бесси.

— Я ведь совсем не об этом веду речь.

— А о чем ты тогда мне толкуешь? — злой шепот Бесси приобрел особые, скрипучие интонации. — Мы связаны двумя негодяями, которые, скорее всего, намереваются нас убить. Нам отсюда надо бежать! Бежать! Понимаешь?

— Есть такая старая пословица, Бесси: если ты можешь удержать голову на плечах, когда все вокруг тебя свои головы давно потеряли, да еще и во всем подряд тебя обвиняют, то… — Он мгновенно замолчал, как только услышал, что дверь в спальню начинает открываться.

— Как прошла ваша первая ночь вместе? — спросила их Уиллин. Голос у нее был страшно усталый, после вчерашней гулянки чувствовала она себя явно плохо.

— Уиллин, если честно, то вы просто обязаны позволить мне принять душ, — умоляющим голосом обратился к ней Ибен.

— Душ занят. Там Джадд, — весьма практично ответила ему Уиллин.

— Ну, пожалуйста, — заныла Бесси. — Я лежу совсем близко к нему, и это отвратительно на меня действует. Я тоже не против сполоснуться, принять ванну, но в моем случае это не так страшно. Я была в ванной вчера.

Уиллин почесала нос.

— У нас тут в доме не так много полотенец. Те, которыми вытираемся мы, такие маленькие, что их абсолютно ни на что не хватает. Все это, конечно, трудно назвать роскошным отдыхом на прекрасном курорте в Аспене, не правда ли?

«Полотенца, — подумал Ибен. — Надо же, я ведь только-только купил целый набор полотенец. На достаточно приличную сумму. Разложил их по двум сумкам и одну из них, такой стыд, принес в особняк Кендры, чтобы использовать, пока живу там. И все это для того, чтобы не пользоваться хорошими полотенцами. Вторую сумку с полотенцами я так в тот злосчастный день и не донес до своих комнат. Они, вероятно, все еще лежат в багажнике моего автомобиля. Автомобиля, который припаркован за этим домом». Полотенца Ибен купил в своем любимом магазине, в «Мишмэше», который стоял на окраине Вейла. Он съездил туда в пятницу, чтобы приобрести кое-что к Рождеству. «Особых подарков покупать, к сожалению, было некому», — печально подумал Ибен, но ему страшно нравилось бывать в своем любимом магазине.

«Мишмэш» был одним из тех больших магазинов, где можно найти абсолютно все — от декоративных тарелочек с видами Скалистых гор и пластмассовых собачьих голов, которые кивают за задним стеклом вашего автомобиля и тем самым сводят с ума следующих за вами автомобилистов, до разного стиля полотенец, простыней, нижнего белья, носков и всего такого прочего. Иногда прогулки по такому магазину отнимали уйму времени. Оно уходило на то, чтобы перебрать весь хлам, который часто был просто свален в углах в огромные кучи. Но, как бы то ни было, Ибену в результате всегда удавалось вернуться домой с полдюжиной весьма приличных вещичек, а также парой-тройкой носков. Так вот, в тот самый день он нашел в магазине кипу подходящих зеленых полотенец.

В Аспене все магазины стали такими стильными, эксклюзивными, что в черте города вообще очень трудно было найти дешевое нижнее белье, например. Стильные бутики такой ерундой просто не занимались, не снисходили до этого. Жители города были даже вынуждены выписывать себе нужные предметы по каталогам или же отправляться за ними в походы в другие города! «Вот тебе и один из результатов развития города», — думал по этому поводу Ибен.

— Послушай, Уиллин, ты никогда не догадаешься, что именно я хочу тебе сказать! — с энтузиазмом воскликнул Ибен.

— Да, пожалуй, я действительно никогда об этом не догадаюсь, — согласилась женщина, потирая покрасневшие веки.

— В багажнике моего автомобиля валяется целая кипа только что купленных полотенец. Если ты за ними сходишь, это решит все наши проблемы.

Уиллин посмотрела на него и наморщила нос в сомнении:

— Не знаю…

— Ну, пожалуйста, — простонала Бесси, — ради меня.

Уиллин пожала плечами:

— А почему бы и нет? Я и сама не прочь вытереться свежим, новеньким полотенцем.

Ибен и Бесси слышали, как хлопнула задняя дверь дома, как Уиллин пробралась через задний двор к гаражу, где был спрятан автомобиль Ибена. Вернулась она через пару минут.

— Мне кажется, что тебе ужасно нравится все зеленое, не правда ли, а? — не удержалась сна от ехидного комментария. — А вообще-то, я и сама думаю, что иногда просто необходимо покупать вещи каких-нибудь разных, но дополняющих друг друга цветов.

— Учитывая то обстоятельство, что у меня, собственно, так никогда и не было постоянного места жительства, — ответил Ибен холодным тоном, — я так и не смог освоить все эти хитрости декорирования собственного дома.

— Ладно, хватит мне тут рассказывать все эти жалостливые истории, — резко прервала его Уиллин. — Мне надо еще поговорить кое о чем с Джаддом.

Когда Джадд появился из ванной, Уиллин дернула его за грязноватое мокрое полотенце, обмотанное вокруг талии, и сказала:

— Наши гости тоже не прочь принять душ. Что ты на это скажешь?

Джадд улыбнулся в ответ.

— Что ж, почему бы не позволить им это сделать? Эй, Ибен, — заорал он вдруг, — а может, ты хотел бы принять душ вместе со своей партнершей?

— Нет! — что было сил запротестовала Бесси.

Ее реакция немного повеселила Джадда.

— Что это я тут вижу? Неужели здесь, в этой комнате каким-то образом создалась сексуальная напряженность?

— Да вовсе нет! — хрипло ответила Бесси.

Ибен возмущенно поднял глаза к потолку. Причем сделал это так, чтобы Бесси это заметила.

— Вовсе не обязательно быть столь откровенно нетерпимой. Ладно, ты, вероятно, хочешь принять душ первой?

— Нет, пожалуй, я уступлю это право. Ты, конечно, больше нуждаешься в этом.

В любом случае, им пришлось подождать, пока душем не насладится Уиллин. Когда же та вышла, то оказалось, что она исчерпала весь запас горячей воды. Ибен и Бесс все равно помылись друг за другом. После ванной им даже разрешили немного посидеть за покрытым трещинами старым кухонным столом. Под надзором Джадда им позволили съесть по порции кукурузных хлопьев, причем ели они пластмассовыми ложками. В доме было достаточно холодно, и обстановка, которая при других обстоятельствах могла сойти за уютную, наполненную приятными запахами, больше напоминала Бесси некий заброшенный сарай. «Почему эта парочка выбрала себе обиталищем именно этот дом?» — задавалась вопросом Бесси.

Уиллин сидела на колченогом кресле в нескольких футах от них и приводила в порядок ногти. Звук, при этом издаваемый ее пилочкой, сводил Бесси с ума. Он буквально пронизывал ее насквозь, как может пронизывать, например, звук ногтя, скользнувшего по школьной доске. Что касается собственных ногтей Бесси, то они всегда были аккуратно и коротко подстрижены. Так было удобнее работать по дому. И уход за ними, такими, требовал минимальных усилий. Этого, естественно, Бесси хотела ото всего, к чему имела отношение.

Уиллин попыталась откусить заусеницу, и это, как оказалось, навело ее на одну мысль:

— Знаешь, я подумала насчет работы тут у нас, по дому. Кое-что надо вымыть, кое-что убрать. Надо еще постирать, и к тому же я так и не смогла использовать полотенца Ибена, потому что они ни разу не были постираны. Видишь ли, я боюсь, что там, на этих полотенцах, есть что-то от других людей.

«Мы как-то не обратили на это внимания», — подумала Бесси.

Джадд открыл дверцу шкафчика под мойкой и вытащил оттуда почти пустую коробку стирального порошка.

— Здесь есть немного порошка, Уиллин. У меня тоже наберется кое-что для стирки.

— О Бог ты мой, — простонала Уиллин, откладывая пилочку для ногтей и направляясь в сторону спальни.

Бесси и Ибен продолжали молча есть. Раздавались только хлопающие, хрустящие, булькающие звуки поглощаемых хлопьев. Оба они жевали очень медленно, наслаждаясь временем, которое им выпало провести в сидячем положении. К тому же они могли при этом посмотреть вокруг, не будучи вынужденными пялиться в одну и ту же стену спальни. Для них даже вид дряхлой кухонной мебели был много приятнее опостылевших обоев спальни. В конце концов Джадд не выдержал:

— Давайте-ка поторапливайтесь! Вы двое! — приказал он.

Они торопливо проглотили остатки пищи, после чего получили разрешение сходить в туалет и были отведены обратно к тому месту, где их держали связанными. Джадд крикнул Уиллин, чтобы она пришла и помогла ему привязать пленников.

После того как Ибен был крепко привязан, Уиллин удалилась, оставив Джадду довершать не совсем приятную работу. Она отправилась в другую спальню, где они ночевали с Джаддом, собрала его брюки, носки и трусы, а также собственное белье, часть которого уже давно валялась на полу. Пакет с эмблемой магазина «Мишмэш» с остатками полотенец Ибена лежал в гостиной на диване. Проходя мимо, она его подхватила и отнесла вместе с собранным бельем к старинной стиральной машинке, которая стояла рядом с задней дверью дома, у черного хода. Все собранное Уиллин, почти не глядя, запихнула внутрь, засыпала весь порошок, который удалось найти, и закрыла крышку. Потом она вынуждена была потратить несколько минут на тщетные попытки запустить машину. Наконец, ей это удалось — ее усилия были вознаграждены звуками заливающейся в барабан воды.

— Вуаля! — громко и довольно произнесла она. — Что за замечательной жизнью я живу! Как у меня все распрекрасно!

Сзади к ней подошел Джадд и положил руки ей на плечи:

— Мы закончим эту работу и отправимся куда-нибудь, где жизнь будет много лучше.

— Я очень на это надеюсь.

— Что ты имеешь в виду, говоря «надеюсь»?

— Если у нас с этим делом ничего не получится, то…

Джадд прикрыл ей рот ладонью.

— У нас все получится! Не будет никаких проблем, никаких затруднений… — Он кивнул головой в сторону гостевой комнаты. — И никаких свидетелей, из-за которых потом пришлось бы переживать.

Риган снилось, что она находится в театре, смотрит какую-то пьесу. Актер на сцене стучится в дверь, но ему все не открывают. А он все стучится и стучится.

«Никого нет дома», — хотелось закричать Риган, но, как и во всех снах, она так и не смогла произнести ни одного слова. Только беспокойно перевернулась с боку на бок и, наконец, проснулась.

— Хммм. Что? — Она села на кровати.

Кит все еще спала безмятежным сном. А в дверь действительно кто-то стучал. Она находилась всего в нескольких метрах от кровати.

Риган накинула халат и пошла открывать. На пороге стоял Трипп с подносом в руках, на котором был завтрак.

— Неужели я вас разбудил? — спросил он.

— Да, разбудил, — крикнула со своего ложа Кит, — но я не прочь выпить немного кофе, а затем опять поспать.

Трипп широко улыбнулся и вошел в номер. Поднос он поставил на столик у кровати.

— Луис решил, что вам потребуется средство, чтобы как следует проснуться. Вот я и принес вам кофе с соком.

— А сколько сейчас времени? — спросила Риган.

— Девять часов.

— Уже девять! А я-то хотела встать пораньше, — вздохнула Риган. — Мне сегодня утром надо кое-что сделать.

Трипп налил кофе для обеих женщин. Риган взяла свою чашку и присела на кровать.

— Как настроение, Трипп?

Тот расстроенно покачал головой, откинул назад светлые волосы, которые постоянно падали на лоб:

— О, мой отец уже позвонил мне из своей конторы сегодня утром.

— А это что — плохо? — спросила Кит, отпивая из стакана с только что отжатым апельсиновым соком.

— Он хочет, чтобы я отправил ему по факсу свое резюме.

— У Луиса внизу стоит факс, заметила Риган. — Я уверена, что он разрешит тебе отправить свое послание.

— Факс-то у него там действительно стоит. Но дело в том, что у меня нет никакого резюме, просто мой отец страшно злится на меня за то, что я так люблю лыжи, только и делаю, что ими занимаюсь, и больше ничем.

— Слушай, посиди с нами несколько минут, расскажи о том, что тебя волнует, — предложила Риган.

— Да, — поддержала ее Кит, — а если у тебя есть пара свободных часов, то и я смогу поведать тебе о своих проблемах.

Трипп рассмеялся, но тем не менее сел на единственный в номере стул.

— Дело в том, что к нам на рождественские праздники приехал один кузен, родственник. Вчера вечером он был в гостях у родителей. Он только что устроился на очень хорошую работу на Уолл-стрит, и вот именно это страшно выбило отца из колеи. И он очень хочет посмотреть на то самое резюме, над которым я якобы работаю в последнее время. — Трипп вздохнул. — Этот мой родственник — такой убогий тип.

— Мне кажется, я его встречала.

— Что?

— Да так, ничего, — быстро сказала Риган. — Мы можем помочь тебе написать это твое резюме, если хочешь.

— Я, конечно, хочу, но у меня нет совершенно никакого опыта в чем-либо, кроме такой вот работы на лыжных базах отдыха.

— Ничего страшного, — успокоила его Кит. — В таком случае мы пригласим на помощь мать Риган — она автор романов.

Риган тем временем взяла ручку и блокнот, лежавшие рядом с кроватью.

— Итак, Трипп, какое у тебя полное имя?

Трипп немного поколебался:

— Не уверен, что вы готовы услышать это, ну да ладно. Звучит оно так: Тобиас Ланселот Вулейсверс-третий.

Риган ошеломленно уставилась на Триппа.

— Да, звучит достаточно тяжеловесно.

— Неужели вы думали, что мой папаша мог проявить снисхождение ко мне в этом вопросе? — продолжал жаловаться Трипп. — Беда никогда не ходит одна, как вы знаете. Тем более что сам он носил именно такое имя всю свою жизнь, как конь носит седло. Так почему же, по-вашему, он должен был явить милость и избавить от подобной муки собственного сыночка? Утешает одно — то, что я все-таки третий. Именно поэтому меня и стали называть Триппом.

— Прекрасно. Так, а откуда ты родом? — спросила Кит.

— Из Коннектикута.

— Я тоже оттуда. Я из города Хартфорд. А ты из какого?

— Из Гринвича. Но родители собираются отойти от дел и переехать во Флориду. Так вот, мой отец хочет, чтобы я, так сказать, «встал на ноги», прежде чем они переедут туда. Я все же пытаюсь доказать ему очевидное — что мне уже двадцать пять лет от роду и я хочу, чтобы меня наконец оставили в покое.

Риган написала полное имя Триппа на верху страницы блокнота.

— Это твое имя, точно, просто потрясет отдел кадров любой крупной корпорации. Во всяком случае, оно не может не привлечь внимания. Твое имя звучит так, будто ты вообще с другой планеты. Я вот что сделаю: я представлю тебя одному парню, которого повстречала здесь вчера вечером. Он готов даже убить ради того, чтобы только заполучить себе такое имя, как у тебя.

— Ладно, а что же мне тогда написать после столь замечательной фамилии?

— Перечислим школы, в которых ты учился.

— Так, ну, сначала я два года учился в интернате в Швейцарии, а потом в колледже в Стэнфорде, — сообщил Трипп.

— Что ж, это звучит просто здорово. Так, с образованием, можно считать, покончено. Теперь надо немного приукрасить тот профессиональный и жизненный опыт, который ты уже успел накопить в течение своей прекрасной карьеры, — с энтузиазмом сказала Риган. — Ну, например, в настоящий момент ты входишь в состав международной команды менеджеров, занятой задачей запуска ресторана гостиницы, где мы сейчас пребываем.

— Международной? — недоверчиво переспросил Трипп.

— Ну, видишь ли, у Луиса мама из Франции.

— Вот здорово! — воскликнул Трипп. Он показал пальцем на портрет Людовика XVIII. — Кстати, если говорить о Франции, то как вы, собственно, собираетесь вставлять в раму этого жирного кота?

— Как раз сегодня утром мне предстоит отыскать мастера, который взялся бы за эту работу.

— Если Луис мне позволит, я помогу вам отнести портрет по нужному адресу.

— Спасибо, Трипп. Я уверена, что он отпустит тебя со мной. Ладно, тогда мне надо поскорее одеться. Встретимся через несколько минут внизу, хорошо?

Трипп поднялся.

— Мне тоже пора спускаться вниз. Луис, наверное, уже повсюду меня разыскивает. Спасибо за вашу помощь. Вам обеим вообще, наверное, надо открыть собственное дело по выявлению мотивации поведения людей или всего такого прочего.

Кит зарылась лицом в подушку и сказала:

— Вот именно сейчас я совершенно не настроена участвовать в каком-либо предприятии, касающемся выявления чьей бы то ни было мотивации или всего такого прочего.

— Если серьезно, Трипп, то когда у нас будет немного времени, я тебе действительно помогу составить это твое резюме, если в этом не отпадет необходимость, — сказала Риган.

— Она ведь частный детектив и способна безошибочно определить, врет человек или нет, — сообщила Кит. — Так что твое резюме она сможет сделать таким, чтобы никто не заподозрил в нем и толики лжи.

— Я готов пойти на все, только бы мой папаша отстал от меня, — вздохнул Трипп, выходя и закрывая за собой дверь.

— А он ничего — симпатичненький, — признала Кит. — Если бы не тот факт, что он лет на шесть моложе меня и совершенно не представляет, что собирается делать со своей жизнью дальше, я была бы не прочь завести с ним роман.

— Да, тогда бы ты смогла научить его пользоваться компьютером, например, — предположила Риган.

— А не пора ли тебе закрыть рот?

Риган поднялась и потянулась.

— Как, наверное, ужасно дожить до такого, как у него, возраста и так и не найти свое место в жизни.

— У него дело обстоит не так, как у нас, правда? Не сравнить с нашим положением, с нашим местом в жизни, да?

— Да уж точно, — согласилась Риган. Потом она сообщила Кит о своих планах на это утро. — Так что тебе можно расслабиться и отдохнуть. Я за тобой зайду, и мы вместе с нашими новыми знакомыми отправимся пообедать в ресторан «У Бонни».

— Буду считать минуты до этого счастливого события.

С утра в четверг Ида была так взволнована, что едва сдерживала эмоции. До этого момента ей так ни разу и не пришлось побывать в доме кого-нибудь из знаменитостей. Теперь же ей посчастливилось оказаться там, где жила не одна, а сразу две знаменитости! Прошлым вечером Ида позвонила своей лучшей подруге Долорес, в родной Огайо, и велела ей пойти к себе домой, взять там все книги Норы Риган Рейли и переслать их сюда для того, чтобы Ида могла получить на них автограф автора. Причем переслать сюда книги следовало срочной почтой «Прайорити мейл». Ида была готова пойти на любые дополнительные траты ради достижения поставленной цели.

Ида посмотрела на часы и поспешила вниз по улице. Было уже без двух минут десять. Она отработает в химчистке с десяти до двух, а затем, к трем, отправится на службу в дом Вудов. Ровно в десять часов она распахнула дверь в помещение химчистки:

— Привет, Макс!

Ее босс поднял глаза от регистрационной книги:

— Доброе утро, Ида. Как себя чувствуешь сегодня?

— Рада, что еще жива, — ответила Ида. — Благодарна Господу за то, что он позволил мне проснуться сегодня утром и продолжать дышать.

— Да, спасибо ему за это, — подтвердил Макс, разворачивая пакетик с четвертными монетками и ссыпая их в кассовый аппарат. Это был молодой человек от силы лет тридцати. Высокий, с серыми волосами, тощий мужчина, склонный изъясняться короткими предложениями, которые, однако, чаще всего содержали глубокий смысл. «В тихом омуте черти водятся», — думала на этот счет Ида.

— Сегодня должно быть много работы. Прошло уже два дня после Рождества, и у всех накопилась грязная одежда для чистки. Кроме того, люди обычно, когда выпивают, ведут себя весьма неосторожно и пачкают одежду. Наконец, впереди еще Новый год, к которому тоже необходимо как следует подготовиться… — Ида сняла свою лыжную куртку и повесила ее на крючок, над которым было написано «Ида».

— Да-да, это действительно благоприятно для нашего бизнеса, — согласился Макс. — Сегодня с утра, уже несколько человек заходили. Ты можешь заняться их одеждой.

Ида поправила очки, подошла к своему рабочему столу и, запустила руку в корзину с грязной одеждой. Она достала оттуда мужской костюм и проверила его карманы на предмет каких-нибудь забытых клиентом вещей. Она была явно разочарована, не найдя ничего. Взяв из пачки одну из картонных этикеток, она попробовала придать голосу обычное звучание:

— Никто из звезд кино сюда не заходил?

Макс даже не поднял головы. Он был поглощен задачей правильного размещения мелочи в нужных ячейках кассового аппарата:

— Никто.

— Ага, понятно, — произнесла Ида, прикрепляя картонные бирки на пиджак и брюки. «Костюмчик выглядит весьма дорогим», — подумала она, бросая его во вторую корзину. Она подняла глаза и посмотрела на часы на стене. Было три минуты одиннадцатого. «Бог мой, — подумала она, — мне предстоит, вероятно, самый долгий день в моей жизни». Ида поняла, что гостиницы уже начали направлять им свое грязное белье и теперь все это белье надо было снабдить бирками. Сама же Ида считала, что по тем высоким ценам, которые установил на услуги химчистки город Аспен, проще было бы покупать новую одежду, чем сдавать что-то в чистку и прокручивать несколько раз в барабане с химикатами.

Макс наконец-то с грохотом захлопнул ящик кассового аппарата и командным голосом произнес:

— Если что, я буду в заднем кабинете.

Ида вздохнула и опять наклонилась над большой белой корзиной с грязными простынями. Она вытащила наружу целый узел и плюхнула его на стол. Худшим было то, что гостиницы присылали в чистку кучу всего, но по этой куче нельзя было определить, кто именно из знаменитостей мог приложить к этому грязному белью руку. Ведь жившим в гостинице знаменитостям не было нужды самим приходить в химчистку и приносить свои вещи. Правда, за исключением тех счастливых случаев, когда эти вещи могли им срочно понадобиться или когда они почему-либо пропустили время утреннего сбора белья в гостинице. И все-таки это было нечестно. Ведь Ида пошла на такую работу именно затем, чтобы иметь шанс встречаться со знаменитыми людьми, а вместо этого она вынуждена была раз за разом таращиться на кучи грязного белья.

Звякнул звонок на входной двери, и Ида подняла голову.

— Ида, слышишь? — закричал Макс из задней комнаты. Там уже загудели гладильные машины. Работавшие за ними люди вкалывали вовсю. При этом каждый из них напевал себе под нос и пританцовывал под ту музыку, которая звучала по радио. Макс сидел за своим рабочим столом с бутылкой специального пятновыводителя, готовый напасть на любую испачканную одежду с энтузиазмом реаниматора.

Ида нарочно ничего не ответила своему боссу. Ну конечно, она слышала звонок, потому что стояла буквально напротив двери. Ей вообще иногда казалось, что пребывание в комнате, насыщенной всеми этими химическими испарениями, плохо отражалось на умственных способностях босса.

— Чем я могу вам помочь? — мягко поинтересовалась Ида у вошедшей красивой молодой женщины с черными блестящими волосами, в дорогом пиджаке с меховой оторочкой.

Женщина протянула Иде небольшой кусок белой ткани с грязными разводами на нем:

— Один тип плеснул на меня вином вчера вечером. Вы сможете вывести эти пятна?

— Ну, конечно, сможем! — воскликнул Макс, неожиданно появляясь у Иды за спиной. — Выпиши квитанцию, Ида.

Ида повернулась к нему и сказала сухим голосом:

— Я об этом чуть было не забыла. — Она послюнявила палец и поддела им верхнюю из пачки приемных квитанций, лежавших на столе перед ней. Потом она подняла кусочек белой материн, принесенной женщиной, и спросила: — А где остальное платье?

Клиентка непонимающе уставилась на нее:

— Это все.

— Очень сексуально, — пробормотала Ида. «Действительно, трудно поверить, что этот клочок материи и есть все платье, — подумала Ида, записывая имя клиентки. — Наверное, материя в таком случае должна здорово растягиваться. Как резина. Надо, пожалуй, взять с нее как за чистку галстука». — Вот и все, — сообщила Ида, улыбаясь и отдавая клиентке розовую копию квитанции. — Завтра утром будет готово. Это вам подходит?

— Подходит. Я зайду за ним завтра.

Ида опять посмотрела на настенные часы. «Мне вообще-то совсем не следует так уж торопить свою жизнь. Возраст не тот, — подумала она. — Но сегодня я просто не могу поступить иначе».

После того как, казалось, прошла целая вечность, стрелки часов наконец-то замерли на двенадцати и на двух. Пришло время уходить, начинать новую работу бок о бок с богатыми и знаменитыми людьми.

Риган приняла душ и почувствовала себя готовой начать этот трудный новый день. Она спустилась на первый этаж гостиницы, в кабинет Луиса. Он как раз говорил по телефону.

— Привет, дорогая, — прошептал он ей, одновременно продолжая говорить в трубку. — Эта вечеринка, эти торжества будут просто сказочными! Будут абсолютно все… Кто? Да я же говорю: абсолютно все! Мероприятие будет освещаться прессой, причем во всех подробностях. В общем, это станет главнейшим событием в городе… Сейчас по факсу я направлю вам ваш пресс-релиз. — Он положил трубку и поднял глаза к потолку. — Сюда собираются прислать своих корреспондентов даже национальные газеты, а издатель рубрики светской жизни из газеты «Аякс булдог» заявляет мне, что у них на сегодняшний вечер и так куча приглашений, и они еще посмотрят, смогут ли прислать кого-то из репортеров! Бог ты мой… — Он выдвинул ящик стола и достал оттуда пузырек с таблетками. — Я уже начинаю глотать эти штуки как конфеты.

— Именно такие были и в шкафчике Ибена, в его аптечке.

— О, не говори мне о нем! — простонал Луис. — Вот уже четверг, а я, слава Богу, все еще не потерял свой бизнес. В предстоящие пару дней он все еще может как-то подорвать мое дело. Как твоей подруге спалось на кушетке?

— Кит сказала, что вчера так вымоталась, что уснула бы на гвоздях, однако в обычную ночь…

— Я посмотрю, что еще смогу подобрать для нее. Дело в том, что мы заполнены под завязку. Все кровати в гостинице заняты. А ты сейчас идешь кататься на лыжах?

— Попозже, вероятно. А теперь, скажи мне, Луис, ты знаешь типа, который написал ту статью про Джеральдин в вашу газету?

— Пару раз я с ним встречался. А что?

— Не знаю пока. Я просто хотела бы с ним переговорить насчет картин.

— Прошу тебя, не начинай ворошить все это снова!

— Успокойся, я и не собираюсь. Просто из его статьи явствует, что он прилично разбирается в искусстве. Мне кажется, его знания мне кое в чем помогут. У него могут быть интересные мысли о том, что произошло здесь и в Вейле. Ты бы не мог позвонить и сказать, что я бы хотела с ним поговорить?

Луис положил руку на сердце:

— Риган, последняя вещь, которая мне сейчас нужна, так это дополнительная негативная популярность.

— Странно, а как же насчет той старой мудрости: мол, неважно, что именно ты говоришь обо мне в прессе, важно, чтобы ты правильно написал мою фамилию?

— После четверга обо мне могут говорить и писать все что угодно, так я себе это представляю, — сказал Луис, но затем скрепя сердце поднял трубку телефона и позвонил в газету «Аспен глоуб».

— Попросите, пожалуйста, Теда Вимса… Э-э… Ну, это его спрашивает Луис Элтайд из ресторана «Силвер майн»… А можете вы мне дать номер его домашнего телефона?.. Просто один частный детектив хотел бы с ним переговорить о серии статей, которую он сейчас пишет… — Луис удовлетворенно подмигнул Риган, положил трубку, потом вновь поднял ее и набрал номер домашнего телефона журналиста.

Риган сидела и с восхищением следила за тем, как Луис ведет телефонные переговоры. Делал он это столь талантливо, что мог бы вполне удостоиться похвалы от любого театрального режиссера. Голос его звучал уверенно и был полон восхищения способностями Риган как детектива и глубокого убеждения в необходимости докопаться-таки до сути преступлений, совершенных коварным Ибеном Бином. Наконец Луис положил трубку.

— Все получилось гораздо проще, чем я предполагал. Он предлагает прямо сейчас приехать к нему домой. Это недалеко отсюда. Дело в том, что скоро ему надо будет отправиться на какое-то интервью, поэтому с нами он готов поговорить как можно быстрее.

— Луис, ты все сделал просто замечательно.

— Я, можно сказать, просто отплатил тебе добром за то, что ты для меня сделала вчера.

— Конечно, милый. А теперь я, пожалуй, пойду, — сказала Риган, поднимаясь. — О, еще я хотела бы быстренько позвонить Ивонн Грант и спросить у нее, не нашла ли она номер телефона родственницы Бесси.

— Звони, — сказал Луис, протягивая ей телефонный аппарат. — А потом я попрошу тебя побыстрее смотаться отсюда, потому что ты страшно меня нервируешь.

— А мне-то казалось, что тебе нравится мое присутствие, — с деланным возмущением воскликнула Риган.

Луис обошел стол и поцеловал ее в щеку:

— Можешь здесь хоть поселиться.

Ивонн ответила на звонок Риган, сказала, что так и не смогла найти номер телефона кузины Бесси, проживающей в Вейле.

— Мне казалось, что он был у нас записан на клочке бумаги, который лежал в ящике одного из столов на кухне. — Смешок Ивонн не мог скрыть ее явного смущения. — Но учитывая, что я не так хорошо знаю, что именно лежит у меня на собственной кухне… Бесси отвечала за все в нашем доме, и я, собственно, даже не представляю, где теперь может быть эта самая бумажка, куда она ее положила. Она вернется в четверг. Может быть, подождем до четверга?

Риган почувствовала явное разочарование, но постаралась этого не показать:

— Конечно, но все же, если она вдруг проявится до этого момента, попросите ее позвонить мне в гостиницу Луиса.

— Хорошо, Риган, а ты будешь на обеде у Кендры? — спросила Ивонн.

— Да.

— Тогда там и увидимся.

— Здорово. Значит — до скорого свидания. — Риган обратилась к Луису: — Кит и я сегодня вечером идем на обед к Кендре. Ивонн там тоже будет. Не хочешь к нам присоединиться?

Луис не нашел в себе сил ответить. Он стал лихорадочно искать свой пузырек с таблетками, только представив возможность своего появления среди этих обиженных великосветских дам. Риган же тем временем схватила свое пальто и поспешила покинуть его кабинет.

Тед Вимс открыл дверь своей квартиры и впустил Риган. Он жил в квартале позади роскошной гостиницы «Рид Карлтон», где дома были модерновые, а каждая квартира имела свой большой балкон. Гостиная оказалась светлой, с высоким потолком и паркетным полом. Все здесь было забито газетами и книгами, в углу мигал экран компьютера. Газет и книг здесь было так много, что они буквально затопили все вокруг.

— Вы должны извинить меня, — сказал журналист, — я работал все утро и совершенно не ждал никаких гостей.

— Спасибо, что нашли время для встречи со мной, — искренне поблагодарила хозяина квартиры Риган. — Я очень ценю ваш жест.

Журналист принял пальто Риган, но тут же стало ясно, что он не совсем представляет, что именно с ним делать. В конце концов он повесил его на спинку одного из стульев.

— Хотите кофе?

— Да, с удовольствием.

— С чем вы его пьете?

— Немного молока, пожалуйста.

— К сожалению, молока у меня в доме как раз и не бывает.

«Зачем же тогда спрашивать?» — удивилась про себя Риган.

Когда хозяин удалился на кухню, Риган огляделась по сторонам. Одну стену в гостиной полностью занимал огромный, до потолка, книжный шкаф. Быстро пробежав взглядом по корешкам книг одной из полок, Риган поняла, что перед ней прекрасная коллекция изданий по истории искусства. Перед камином, на противоположной стороне комнаты, стояло удобное кресло и заваленный всякой всячиной диван. Шикарное место, где зимой можно было бы удобно устроиться, забравшись с ногами, укрыться теплым пледом и читать весь снежный день напролет.

— Вот и ваш кофе. — Тед вошел в комнату, неся в руках две чашки с напитком.

Риган внимательно рассмотрела журналиста, пока он раздвигал газеты, наваленные на кофейном столике, чтобы поставить чашки на освободившееся место. Ему было около сорока. Волосы черные с проблесками седины, тонкое напряженное лицо, на носу очки в металлической оправе, с большими диоптриями. Одет он был в голубые вельветовые брюки, белую рубашку и старый серый свитер. На любителя лыжных прогулок он был вовсе не похож. Риган надеялась, что он не был одним их тех интеллектуалов, что просто презирают разговоры на обычные человеческие темы. Но, на всякий случай, она решила начать разговор с нейтральной темы.

— Как, наверное, прекрасно жить в Аспене, — сказала она, следуя примеру хозяина и садясь в одно из кресел, стоявших в комнате.

Тед положил нога на ногу, покачивая ботинком фирмы «Л.Л.Бин».

— Ну, видите ли, я здесь провожу всего часть времени. У меня, кроме этого, есть еще дешевая квартирка в Нью-Йорке. Ведь именно там я, собственно, и начинал свою профессиональную деятельность.

— Иметь квартиру и тут, и там — это здорово.

— Я, собственно, всегда любил Запад и его историю. И мне всегда казалось замечательным жить здесь, но в то же время мне никогда не хотелось совсем покидать большой город. К счастью, я могу себе позволить иметь сразу два дома.

— Ну, а коли уж вы еще и писатель, то вам это дает возможность работать там, где вы находитесь, — заметила Риган.

— Ну, знаете ли, тут как раз надо быть именно в том месте, где происходит описываемое тобой событие, — уточнил Тед. — Ведь, например, мои рассказы о выходцах из Аспена не могли бы быть написаны где-нибудь в Тьмутаракани. — Тед рассмеялся. — Я пишу то, что хочу писать, — продолжал он рассказывать. — К тому же я член профсоюза. И мои статьи перепечатываются во многих изданиях по всей стране.

Риган удивленно подняла брови.

— Я этого и не знала. Так, значит, множество людей в разных частях страны прочитали про Джеральдин и ее картину кисти Бизли?

Тед улыбнулся с гордым видом:

— Мне потом позвонили многие мои друзья, чтобы поговорить о статьях. Старые друзья, знакомые, родственники. А также, вероятно, и те люди, которые хотели бы заодно выяснить, нет ли у меня свободной комнаты, где можно было бы остановиться, если бы им пришлось оказаться проездом в Аспене или приехать, чтобы немного покататься на лыжах.

Риган улыбнулась.

— А сами-то вы катаетесь на лыжах?

Он махнул рукой.

— Я пытаюсь как можно меньше заниматься этим спортом. Что я действительно люблю, так это работать. А если бы у меня тут постоянно кто-то жил всю зиму, кто-то из знакомых уезжал и приезжал, то я никогда ничего бы не написал. Я ведь поэтому купил именно однокомнатную квартиру и поставил себе здесь односпальную кровать, чтобы совершенно исключить возможность приема гостей.

«Какой он все-таки симпатичный парень, радушный друг и родственник», — решила про себя Риган.

— Так вы, должно быть, много времени проводите за работой?

— Да, сейчас я пишу эту самую серию статей. Кроме того, я еще пишу очерки. Например, я написал один об истории шахтерских городов Колорадо. Помимо этого, я кое-что написал и по истории искусства на Западе.

— Наверное, очень интересно говорить со всеми этими людьми, жителями Аспена, о которых вы пишете?

Тед опять рассмеялся.

— Конечно, мне очень нравилось говорить с Джеральдин. Она с таким ожесточением держалась одной единственной темы — своего деда, говорила исключительно о нем. А вот в середине разговора она в ответ на мою просьбу показала мне свой дом. Тут-то я и увидел эту картину, увидел и чуть не умер от удивления!

Риган подалась вперед:

— Расскажите мне об этой картине. Как вы поняли, что перед вами именно Бизли?

Глаза Теда сверкнули:

— Я изучал искусство Бизли, планировал написать о нем рассказ, статью. Он был… — Тед сделал паузу, и затем многозначительным тоном завершил начатую фразу: — потрясающим художником!

Риган кивнула, ожидая продолжения. На этот счет ей не было нужды беспокоиться.

— Бизли был фигурой трагической. Он путешествовал по шахтерским городкам, поселкам в 1880-х годах, рисовал свои картины, свои шедевры, потом умер, когда ему от роду было всего лишь двадцать восемь лет. Как большинство других великих художников, он при жизни так и не был оценен по достоинству. Оценили его много лет спустя после его смерти. Судя по его собственным запискам, он написал двенадцать полотен. Десять находятся в музее в Колорадо, где им, собственно, и место, должен вам сказать. Правда, по моему мнению, их следует выставлять на общее обозрение. — Он внимательно, изучающе уставился на Риган. — Я имею в виду, что в конце концов нельзя же себе представить, чтобы «Джоконда» нашла себе место в чьей-либо гостиной.

— Нет, конечно! — ответила Риган.

— И вы совершенно правы. «Джоконде» нет места в частной коллекции, — он указал рукой в сторону гор, видневшихся из окна его квартирки, — ведь никто не имеет права обладать вот теми горами. Никто не имеет права иметь их только в своей собственности. Это — достояние всех.

— Именно так, — опять вовремя согласилась Риган.

— И вы вновь совершенно правы. Так вот, сейчас все имеют возможность видеть десять полотен Бизли. Одиннадцатое полотно было в собрании одного знатока — коллекционера в Вейле, и вы знаете, что с ним произошло. Те, кто разбирается в творчестве Бизли, были удивлены, что он так нигде и не изобразил Аспен. Потом мы предположили, что неизвестное двенадцатое полотно и было написано здесь, в Аспене, и об Аспене. В конце концов, именно тогда Аспен называли еще «самые богатые пять акров земли на планете». Если уж Бизли действительно ставил перед собой цель ухватить дух времени, то он точно тогда бы приехал сюда. А потом, — журналист торжествующе улыбнулся, — двенадцатая картина Бизли была обнаружена в сарае давней жительницы Аспена — Джеральдин Спунфеллоу.

— Вам следует гордиться тем, что вы сделали, — сказала Риган.

— Я и горжусь! Вы можете, вероятно, представить себе чувства потрясения и волнения, которые меня тогда охватили. Как только я впервые взглянул на это полотно, то понял, что передо мною находится что-то особенное. Я как будто мгновенно почувствовал горный воздух, почувствовал атмосферу места, которое было изображено, власть кисти великого художника. Я как бы даже весь преобразился, был просто потрясен, удивлен до глубины души. Слезы подступили к глазам, прослезилась и Джеральдин.

— И она тоже? — спросила Риган.

— Думаю, что она готова была заплакать, потому что на картине был ее дед. Она вообще не очень-то и хотела говорить о самой картине. Она просто хотела ее чем-то прикрыть. Выглядело это немного странно. Она даже представить себе не могла, что именно лежало у нее в сарае за каким-то старым колесом от телеги. Бог ты мой, вы можете себе это представить!

Он отпил кофе, чтобы унять вновь охватившее его волнение.

— Мне кажется, что вы могли купить у нее эту картину за мизерную цену, — сказала Риган.

Журналист почти обиженно посмотрел на нее:

— Я не такой человек! Эта картина должна висеть в музее. Это — одно из величайших достояний нашей страны. Я немедленно довел свое открытие до сведения Ассоциации Спасения Прошлого Аспена, немедленно заставил ее принять необходимые меры. И, позвольте мне вам заметить, в этом деле все еще далеко не кончено.

— Что вы имеете в виду?

— Дело в том, что Джеральдин обладает огромными землями и ей совершенно некому их оставить в наследство.

— Я и не знала, что она до такой степени богата.

— Видите ли, она, наверное, в своем доме за последние пятьдесят лет и абажура не сменила. Ее автомобиль — просто развалина. Покупает она все по выписке, по каталогу. Но вот ее сейф в банке содержит не только найденное мною полотно, но и очень много денег. Она вообще просто потрясающая женщина, просто потрясающая!

— Что меня волнует, — заметила Риган, — так это то, что очень многие люди прочли про Джеральдин и эту картину Бизли.

— Ну, еще они прочли и мою статью — продолжение про нее.

— Была еще и статья-продолжение?

— Ну, пожалуй, ее можно назвать дополнением к первой статье. Вы представляете, что это такое?

— Ну, я догадываюсь, что вы имеете в виду.

— Хорошо. Значит, так. Около месяца назад я написал статью о том, что Джеральдин подарила свою картину Ассоциации Спасения Прошлого Аспена и о наших планах создания музея. Я там написал, что обнаружено двенадцатое полотно Бизли и что оно будет находиться там, где должно находиться, то есть в новом музее Аспена, и что по этому поводу у нас в городе будут организованы крупные торжества. Ну и так далее и тому подобное. Луис пришел просто в бешенство, когда увидел, что я даже не назвал в своей статье его ресторан. Зато, видите ли, я назвал в ней владельца того полотна Бизли, что жил в Вейле. — Журналист усмехнулся. — Может быть, я и зря это сделал, потому что этот человек тут же был завален письмами и звонками от множества музеев и коллекционеров, которые очень интересовались его картиной. А те люди, что позвонили ему, а потом пришли на встречу, сказали, что представляют одного из самых авторитетных торговцев произведениями искусства из Европы. Так они, во всяком случае, представились. И вели они речь о покупке картины Бизли за пять миллионов долларов! Но все это, конечно, оказалось выдумкой, мошеннической операцией.

Риган нахмурилась.

— Интересно, а не собираются ли они теперь завладеть еще и тем полотном Бизли, что находится в Аспене? Ведь ваша картина будет демонстрироваться здесь в четверг вечером. И ваша картина — единственная, которая пока не находится в хорошо охраняемых помещениях музеев. Кто знает, что может случиться в такой вот ситуации?

— Я понимаю, о чем вы говорите. Я действительно понимаю, что именно вы имеете в виду. — Глаза Теда расширились, и это сделало его похожим на сову. Затем он вдруг рассмеялся. — Но вы не беспокойтесь! Картину нашу уже сейчас стережет музейная охрана. А именно конкретный человек, которого зовут Барни Файф.

Риган усмехнулась.

— Ну ладно, а теперь скажите мне все-таки, зачем вы хотели меня видеть? — неожиданно спросил журналист.

Немного сбитая с толку, Риган откашлялась.

— Как вы знаете, я — частный детектив. Я встречалась когда-то с Ибеном Бином, с тем, который подозревается в совершении краж произведений искусства здесь, в Аспене. Теперь говорят к тому же, что он мог иметь отношение и к той краже, что произошла раньше, в Вейле. Но, видите ли, он совершенно не показался мне человеком, который был бы способен…

— Странно. Речь идет о совершенно разных преступлениях, — прервал ее Тед. — Мои источники говорят, что воровство в Вейле было организовано виртуозно, искусно. Там явно работал профессионал, который всю свою жизнь занимается кражей именно произведений искусства. Это было, так сказать, дело рук кого-то из узкого круга профессионалов. Конечно, теперь мы все знаем, что Ибен Бин был в свое время выдающимся вором ювелирных украшений. Так что, возможно, его личность была всего-навсего ловким прикрытием. Если под костюмом Санта Клауса в тот вечер действительно скрывался именно Ибен, то он явно знал, как воспользоваться моментом, когда люди находятся в самом расслабленном состоянии и не ждут для себя ничего плохого. Кто, например, может отказать Санта Клаусу, если он попросится у вас в доме в туалет? Да никто не откажет, Бог мой!

— Я не думаю, что у него это было некое ловкое прикрытие, — возразила Риган. — Вчера я была в гостях у Джеральдин Спунфеллоу. Она очень расстроена по поводу всех этих краж здесь, в Аспене, и считает, что во всем виноват именно Ибен. Я же думаю, что даже если Ибен и имел какое-то отношение к происшедшему, то он явно действовал не один. Или же вообще существуют две шайки воров.

— Не знаю, — покачал головой Тед, — просто не знаю. — Он откинулся на спинку кресла, опять закинул ногу на ногу, но теперь в обратную сторону, потер рукой подбородок. — Так, значит, Джеральдин страшно сердится на Ибена, да? — Он взглянул на свои часы и воскликнул: — О, Бог мой! У меня сейчас следующая встреча — интервью еще с одним старожилом Аспена, вернее, с выходцем из Аспена, который недавно вновь вернулся в этот город. Он только что связался со мной. Вы себе представить не можете, как люди любят читать про себя в газетах. Он сказал мне, что прочитал мою статью о Джеральдин Спунфеллоу и вспомнил, что знал ее еще в те далекие времена, когда жил здесь до отъезда.

Глаза Риган засияли:

— Правда?

— Может, вы хотите пойти со мной на эту встречу? — спросил Тед. — Этот тип, видимо, действительно любит поговорить.

«А этот парень полон сюрпризов. От него можно ждать чего угодно», — подумала Риган.

— О, я хотела бы, — сказала она вполне искренне. Ей действительно очень хотелось услышать рассказ о Джеральдин Спунфеллоу, когда та была молодой девушкой.

Риган всегда считала, что быстро ходит. Однако, посоревновавшись в этом с Тедом Вимсом, она изменила мнение о своих способностях. Тед чуть ли не бежал вдоль улицы. Всего в два шага его длинные ноги покрывали просто потрясающее расстояние по тротуару. Они прошли мимо катка, мимо автобусной остановки, миновали череду дизайнерских контор, и все это за считанные секунды. Риган при этом ощущала себя ребенком, которого вдоль улицы тянет за собой нетерпеливый папаша.

Маленькие кирпичные и деревянные домики, которые они проходили по пути, были такими красочными и живописными, такими похожими на домики из сказки, что вся улица казалась какой-то нереальной, волшебной. Маленькая деревушка под названием Аспен представлялась чем-то вроде декорации на киностудии. Иногда казалось, что стоит открыть какую-нибудь дверь и за ней может ровным счетом ничего не оказаться.

Пока они так торопливо двигались по улице, Тед рассказывал, как именно он договорился о встрече с очередным героем рубрики.

— Ангус Людвиг написал мне из Калифорнии, где живет уже почти пятьдесят пять лет, и сообщил, что ему понравились мои статьи. Он написал также, что прекрасно знал Джеральдин Спунфеллоу, когда она и он были молодыми людьми. Он сказал, что будет в нашем городе на Рождество, потому что хочет вернуться в Аспен и как раз в это время подыщет место, где можно было бы поселиться. Его внуки страшно любят кататься на лыжах, и он решил, что если купит себе домик в Аспене, то точно часто будет видеть их у себя. И я вот подумал, что все это может превратиться в очень даже симпатичную историю, статью про то, как кто-то вырос в свое время в Аспене, а затем решил вернуться сюда жить, когда ему исполнилось восемьдесят лет.

— Ух ты, — удивилась Риган, — так ему восемьдесят лет?

— Ну, голос у него такой, что ему больше двадцати не дашь!

Так они подошли к дверям старой величественной гостиницы «Отель Джером», которая не так давно была отреставрирована и теперь очень походила на некое элегантное наследие викторианской эпохи в истории Аспена.

Холл гостиницы был декорирован восточными коврами, традиционного стиля диванами и креслами, стеклянными кофейными столиками на ножках из оленьих рогов. В углу стояла огромная новогодняя елка, на стенах висели чучела лосиных голов, смотревших во все стороны стеклянными глазами.

Было уже одиннадцать часов, и они проследовали напрямую в практически пустой обеденный зал ресторана, где столы были украшены розовыми скатерками и живыми цветами. Вдоль одной из стен тянулась длинная стойка бара, за которой до самого потолка высились окна, задернутые плотными занавесками.

Ангус Людвиг поднялся из-за одного из столиков и приветственно помахал им рукой.

— Вы правильно догадались. Именно я и есть Ангус, тот самый старый парень из всех присутствующих в этом зале, — сказал он, усмехаясь. — Присаживайтесь, выпейте со мной кофе, возьмите пончик или еще что-нибудь, что вы захотите себе заказать.

Риган улыбнулась старику. У него была копна седых волос, жесткие черты лица, добродушная манера поведения. Одет он был в рыжий вельветовый пиджак, белую рубашку, тонкий галстук и голубые джинсы.

— Я кое-кого решил захватить с собой на нашу встречу, если вы не возражаете, — сказал Тед.

— Чем больше людей вокруг, тем веселее компания.

Они представились друг другу, после чего Риган и Тед сели за столик и заказали себе кофе с датскими булочками. Тед достал из кармана свой портативный диктофон. Риган при этом улыбнулась, вспомнив о Ларри.

— Вы не будете против, если я запишу нашу беседу? — спросил Тед.

Ангус просто просиял.

— Совсем не буду, а достаточно ли я громко говорю для нормальной записи?

— Достаточно, — ответил Тед и полез в сумку за блокнотом. — Параллельно я хотел бы кое-что еще и записывать.

— А вы из этого города, мисс? — спросил тем временем Ангус у Риган.

— Нет, я живу в Лос-Анджелесе. А сюда просто приехала на неделю.

— Так вы, мисс, значит из Калифорнии?

— Точнее, из Нью-Джерси, — уточнила Риган.

Ангус улыбнулся еще шире:

— А я — парень из Сан-Франциско, но выходец, отсюда, из Аспена. Именно поэтому мы с вами, наверное, тут вот и находимся.

Тед откашлялся, давая тем самым понять, что он не прочь взять в свои руки контроль за ходом разговора за столом:

— Риган заходила в гости к Джеральдин Спунфеллоу на днях.

— Да ну, неужели? — воскликнул Ангус, вновь поворачиваясь к Риган и кладя свою ладонь на руку девушки. — Ну и как там поживает Джеральдин?

— Выглядит она просто прекрасно, — ответила Риган, имея, правда, в виду то состояние, в котором она покинула Джеральдин, а не то, в котором они с Луисом застали ее поначалу. — Так вы были с ней когда-то знакомы?

Ангус подался вперед на своем стуле:

— Мы оба с ней выросли тут. Когда мне исполнилось восемнадцать, я поехал поступать в колледж на Восток. Когда я уезжал, ей должно было исполниться тринадцать лет. Обратно я с тех пор почти совсем и не приезжал, потому что летние каникулы проводил в разных других городах, подрабатывал. Сюда на заработки не было смысла приезжать, потому что тогда Аспен был достаточно тихим городком, куда мало кто наведывался. Сюда я приехал фактически в первый раз только на Рождество, когда мне исполнилось уже двадцать четыре года. Это был 1938 год, и тогда как раз кое-что и начало в этом городе происходить, что-то стало сдвигаться с места. Тут стали проводить соревнования по лыжным гонкам и все такое прочее. — Старик помолчал немного, в его голубых светлых глазах застыло задумчивое выражение. — Я помню, тогда выдался замечательный день, все жители города жили предчувствием близкого праздника, а я как раз сидел в парикмахерской в кресле, и тут она, Джеральдин, прошла мимо окна. Она была самой красивой девятнадцатилетней девушкой, которую я когда-либо видел! Джеральдин Спунфеллоу здорово выросла, как оказалось. Мне захотелось выскочить на улицу и догнать ее, но я не смог — у меня были мокрые волосы, и я решил, — старик поднял брови, — что в таком виде я не смогу произвести на нее хорошее впечатление Поэтому я… — Он помедлил и посмотрел на Теда. — Так, а ваш диктофон все мои слова записывает?

— Так точно, сэр.

Ангус откинулся назад и положил ногу на ногу. Риган подумала, что Теду понадобится сегодня много пленки.

— …Так вот, я тогда, сразу после стрижки, отправился в салун, чтобы выяснить, не направилась ли и она туда. Дед ее был там, а вот Джеральдин не было. Тогда я у него спросил, могу ли пригласить его внучку на свидание.

— И что же он вам ответил? — поинтересовалась Риган, тут же вспомнив, что, вероятно, ей следовало бы оставить Теду право задавать вопросы.

— Он не сказал «нет», но не высказался и в поддержку моей идеи. Он ответил, что они только что приехали из отпуска и домой добирались долго, на поезде, и здорово устали. Они спешили, чтобы провести рождественские праздники в кругу семьи, не отдыхали в пути и поэтому оба вымотались. Он также сказал, что свидание можно было бы отложить на какой-нибудь более поздний срок. Я не очень расстроился, потому что предполагал, что все равно столкнусь с ней где-нибудь в городе. Так оно и произошло, вскоре я увидел ее в церкви. Она выглядела прекрасно, была похожа на какого-нибудь ангела. Но при этом она была, правда, почему-то очень грустной.

— Так вам посчастливилось когда-нибудь пригласить ее на свидание? — спросил Тед.

— Нет, я только смотрел на нее во все глаза в церкви. В тот момент, наверное, я был похож на влюбленного бычка. На Новый год в городе проводили всякие игры, и я хотел пригласить ее поучаствовать в них со мной, но она почему-то не захотела. Забавно то, что, насколько я мог понять, я ей нравился. Просто, когда я к Ней подошел после исполнения песнопений в церкви, она засуетилась, ей надо было куда-то идти вместе со всеми, поэтому мы так ни о чем и не договорились. А между тем все было так замечательно: было Рождество, она — симпатичная молодая девушка, а я тоже такой симпатичный паренек. — Рассказчик состроил гримасу. — Я и вправду был симпатягой, знаете? Но ее это не заинтересовало. К тому же, из того, что я прочел в статьях Теда, она так в своей жизни никого и не встретила, с кем решила бы связать свою судьбу.

— А мне она сказала, что в прошлом у нее был какой-то, приятель, — возразила Риган.

— Правда? — возмущенно переспросил Ангус, но потом попробовал немного сгладить вырвавшуюся помимо его воли реакцию. — Ну, а через несколько месяцев после этого мне нужно было уезжать по делам в Калифорнию. Именно там я и повстречал свою будущую супругу — Эмили. И в Аспен я уже с тех пор больше никогда не возвращался. С Эмили мы поженились, я присоединился к бизнесу ее отца, мои родители ушли на пенсию и переехали во Флориду, я же вступил в армию, а Аспен неожиданно превратился в нечто из воспоминаний. Вплоть до этих вот самых пор.

— Джеральдин передает в дар местному музею очень ценную картину, которая называется «Возвращение домой», — сообщил Тед.

— Я помню эту картину, — сказал Ангус, легонько стукнув кулаком по столику.

— Правда? — воскликнули вместе Риган и Тед.

— Еще бы! Она висела за стойкой бара на стене в салуне мистера Спунфеллоу. В тот день, когда я искал Джеральдин и зашел в салун ее деда, тот как раз снимал полотно со стенки, чтобы установить там маленькую елку. Наверное, мысль приукрасить салун пришла ему в голову после его путешествия в Нью-Йорк. Знаете что? Он так ее, эту картину, обратно и не повесил вплоть до самого моего отъезда из города через несколько месяцев. Ну а теперь, значит, эта картина стала знаменитой. Наверное, мне тогда надо было попытаться ее купить, да?

— Так, тогда ответьте мне еще на один вопрос, — сказал Тед, задумчиво глядя на свой блокнот. — Можете ли вы сказать, что вас сюда привело желание вернуться к своим истокам?

— Можно и так сказать, если вам это нравится, — ответил Ангус. — Факт остается фактом — после того, как в прошлом году Эмили умерла, я почувствовал себя достаточно одиноко. Дети наши выросли и разъехались кто куда. Я не хотел ехать к кому-либо из них и становиться для кого-то бременем. Но переехать куда-нибудь мне очень хотелось. Там, где я жил, оставалось слишком много болезненных воспоминаний. И вот однажды, в один прекрасный день, я прочитал вашу статью в газете. — Ангус с довольным видом хлопнул Теда по плечу. — И это навело меня на хорошую мысль. А почему бы мне, мол, не вернуться назад, в родные места? Так спросил я себя. Это, к тому же, городок, где очень много всего происходит. У этого городка то важное преимущество, что, оставаясь маленьким, он одновременно ведет насыщенную жизнь большого города. И еще — я всегда страшно скучал по снегу и горам. С Эмили мы сюда так ни разу и не приехали, потому что она все время твердила, что не любит холодной погоды. А вот зато мои внуки отлично катаются на лыжах и любят это дело. Ток вот я и решил, что будет хорошо, если я проверю, на что тут похожа жизнь теперь. Время у меня есть, поэтому я хочу посмотреть несколько домиков, которые выставлены на продажу на этой неделе. Есть, правда, несколько домиков за пределами города. Они требуют некоторого ремонта. Дамочка из конторы по продаже недвижимости считает, что один из этих домов мне прекрасно подойдет. Я пока, правда, не тороплюсь решать вопрос о покупке дома, я еще подумаю.

Тед забеспокоился:

— Так, значит, еще не ясно, переезжаете вы сюда жить или нет?

— Вы что — смеетесь? Я тут провел всего день, а кажется, что жизнь возвращается ко мне. Я так плохо себя чувствовал, мне так грустно было с момента смерти Эмили. Она немного болела последнее время, но когда умерла, мне показалось, что образовалась какая-то огромная дыра, вакуум в моей жизни. Я так и не знал, как этот вакуум заполнить. А вот когда я сошел с самолета здесь, в Аспене, несколько дней назад, я просто почувствовал, что опять оказался дома.

Тед уже вовсю что-то ожесточенно писал в своем блокноте:

— Прекрасно! Великолепно!

Риган не сдержалась и задала-таки вопрос:

— Вы собираетесь позвонить Джеральдин, пока находитесь в городе?

Ангус провел рукой по пышной шевелюре седых волос и ответил:

— Мне это сделать будет достаточно трудно, ведь я все еще помню, как однажды она фактически отказалась пойти со мной на свидание. А между тем, это случилось именно тогда, когда я был симпатичным молодым человеком!

Риган рассмеялась:

— Вы по-прежнему симпатичны! А тому неприятному эпизоду минуло уже немало лет.

— Что ж, я не знаю. Но кое-что я вам могу сказать… — С этими словами он достал из кармана приглашение на торжество в ресторан Луиса. — Я сделаю все от меня зависящее, чтобы снова познакомиться с Джеральдин.

Когда Риган вновь вернулась в свой номер в гостинице, Кит была почти готова к выходу.

— Ты пришла как раз вовремя, — сказала Кит. — Трипп принес мне почитать газету. Я легла на твою кровать и, так сказать, сначала вошла в курс местных дел, потом немного подремала, а затем наконец собралась с силами и приняла какой-никакой душ. Ну, а как прошло твое утро?

— Интересно, — ответила Риган, доставая свои лыжные брюки. Она коротко рассказала подруге о Теде и об их встрече с Ангусом.

— Одно я тебе могу сказать, — заметила Кит, расчесывая волосы, — я тебя попрошу меня придушить, если вдруг когда-нибудь вздумаю закрутить роман с человеком, который будет старше меня на пятьдесят шесть лет. Сейчас я веду себя странно, но это просто потому, что в течение нескольких месяцев я решила быть снисходительной к своим слабостям.

— Он вовсе не хочет завести с ней роман. Это — что-то иное, — настаивала на своем Риган. — Он вернулся сюда вовсе не из-за нее. Он вернулся потому, что это тот город, где он когда-то рос. Что касается Джеральдин, то они с ним никогда не сходили даже на свидание. Так что речь идет совершенно о другом. — Теперь Риган везде искала свои лыжные носки. — Он, кстати, прекрасно помнит картину «Возвращение домой», еще когда она висела над баром в салуне Спунфеллоу.

— Интересно, почему же все-таки Джеральдин отказалась тогда пойти с ним на свидание? — задумчиво произнесла Кит.

— Мне тоже интересно было бы это знать, — согласилась Риган. — Возможно, она попросту не проявляла женского интереса к этому человеку, но что-то подсказывает мне, что не все в этом деле так просто.

— Гм-гм, — произнесла Кит, изучая свой внешний вид в зеркале. — Вряд ли он ее тогда до смерти замучил занудными рассказами о компьютерах. Они ведь еще даже не были изобретены.

Риган рассмеялась.

— Нет ничего проще, чем найти тему для занудного разговора. Ладно, нам пора идти. Ребята, вероятно, уже давно ждут нас на вершине горы.

По пути к выходу они прошли мимо Триппа, который стоял за стойкой администратора.

— Привет, Риган, — сказал молодой человек. — Я тут позвонил в несколько художественных галерей в городе. И договорился в одной из них о том, что они приедут и заберут твою картину Людовика. А тебе придется заехать к ним завтра и выбрать подходящую раму для полотна.

— Как здорово! — обрадовалась Риган. — Спасибо тебе огромное. А они смогут сделать все к четвергу?

— Да, они привезут все в полной готовности в четверг.

— Трипп, ты умеешь хорошо делать то, что требуется.

— А вы сможете так же красиво об этом написать в резюме для моего отца? — спросил молодой человек.

— Хорошо, мы подумаем о том, каким образом это можно будет туда вставить, в твое резюме, — ответила Риган, после чего они с Кит зашагали к выходу.

Кит посмотрела на свои часы.

— Мы движемся точно по расписанию. Все в горах катаются на лыжах с утра, с того времени, как заработали подъемники, а мы туда едем как раз к тому моменту, чтобы успеть на поздний ленч.

На подъемнике они добрались до вершины горы Аспен Маунтенз, а потом на лыжах спустились к середине склона, где в горном уступе примостился ресторан «У Бонни». Вокруг входа в ресторан во все стороны весьма колоритно торчали всевозможных цветов лыжные палки, как бы ожидая в снегу, когда из дверей вновь появятся их владельцы, вдоволь наговорившись и наобедавшись.

— Все тут ведут себя так открыто и доверчиво, — отметила Кит. — Неужели здесь совсем не крадут лыжи?

— Как бы то ни было, надо поставить в разных местах по одной твоей лыжине и по одной моей, тогда их точно не утащат, — предложила Риган.

— Вот в этом вся моя подруга, она готова на каждом шагу обводить вокруг пальца всех этих негодяев-злоумышленников, — заметила Кит.

Долго искать Ларри им не пришлось. Он выделялся даже здесь — одет он был в абсолютно черный лыжный костюм, на носу зеркальными стеклами блестели очки.

— Привет, Ларри, — произнесла Риган, глядя на свое собственное отражение.

— Привет, малышка. Вон там наш столик. Возьмите себе что-нибудь перекусить и присоединяйтесь к нам на террасе, — все это было сказано тем же тоном, каким Ларри обычно говорил со своими пациентами, когда просил их пошире открыть рот.

— А там снаружи не холодно вот так сидеть и есть? — спросила с беспокойством Кит.

— Зато оттуда открывается прекрасный вид, — возразил Ларри. — Именно там все столы занимают первыми. Да и вообще не беспокойтесь. Там здорово припекает солнце. Вы не замерзнете.

Риган и Кит встали в очередь со своими подносами, прошли вдоль длинного прилавка с блюдами, выбрали себе сандвичи, взяли по бутылке воды и заплатили за все это сумму, на которую можно было бы, вероятно, накормить целую семью хорошим обедом из индейки. При этом двигались они осторожно, потому что до сих пор так и не привыкли ходить в лыжных ботинках.

— Туалет тут этажом ниже, представляешь? — сообщила Кит.

— А ты держись за перила и иди боком, — посоветовала Риган.

— Нет, пока я вряд ли рискну отправиться в такое путешествие.

На террасе они направились к столику, где уже сидели Стюарт и Дервуд.

Стюарт вытер губы салфеткой, похлопал ладонью по стулу рядом с собой и предложил:

— Садись сюда, Риган.

Оставленный Ларри поднос с едой стоял рядом с подносом Стюарта. Сам же Ларри был занят тем, что обходил столики в зале и приветствовал своих бесчисленных знакомых, знакомился с новыми людьми, то есть практически со всеми, кто жил в Нью-Йорке или поблизости и мог нуждаться сейчас или в будущем в услугах дантиста.

— Ларри, наверное, следовало бы установить здесь, в гимнастическом зале, свое зубоврачебное кресло, — сказала Риган, садясь за стол, — тогда он мог бы часть своей избыточной энергии направить на благо пациентов.

Стюарт от души рассмеялся.

— А мы тут здорово покатались, — объявил он. — А вы сколько спусков сделали?

— Половину одного спуска, — ответила Кит и впилась зубами в свой сандвич с ветчиной и сыром.

— Вы шутите? — спросил Стюарт.

— Нет, вовсе нет, — возразила Риган. — Мне надо было кое-что сделать сегодня утром, а Кит пыталась преодолеть последствия разницы во времени.

Стюарт внимательно посмотрел на Риган:

— А вы чем занимались?

— Так, надо было кое-куда сходить.

Дервуд поднял голову от своего овощного салата.

— Да, кстати, в гостинице, где я остановился, можно на своем телевизоре в номере поиграть в некоторые компьютерные игры.

Кит как раз в этот момент отпивала воду из своей бутылки. После этого сообщения она поперхнулась, и часть воды вылилась через ее нос. Стюарт скривил рот, а Дервуд услужливо постучал Кит ладонью по спине.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Никогда не чувствовала себя лучше, — ответила Кит.

— Я вот думаю, — сказал Стюарт, вновь придавая своему лицу дружеское выражение, — куда бы нам пойти пообедать сегодня вечером?

Риган взглянула на Кит.

— Сегодня мы обедаем с Кит в обществе моих родителей.

— Это где же? — спросил Стюарт.

— В доме Кендры Вуд. Они там остановились.

— Кендра просто красавица, — пробормотал Дервуд.

Риган позабавило то, что эта его ремарка явно разозлила Кит.

— Я бы очень хотел как-нибудь повстречаться с ней, — сказал Стюарт.

«Не знаю уж, на что он намекает, — подумала Риган, — но лучше будет попросту проигнорировать это его замечание».

— Давайте перенесем нашу следующую встречу на другой день. — С этими словами Риган огляделась по сторонам. — Послушай, Стюарт, а ты производишь и лыжные костюмы для детей?

— Нет, лыжными костюмами мы не занимаемся, — ответил тот и достал из кармана бумажник. Оттуда он извлек рекламную сложенную вдвое фотографию, изображающую пару белокурых малышей в ярких рождественских свитерах и столь же ярких брючках.

— Эту вот рекламу мы запустили в прошлом месяце, — гордо сообщил он.

Риган и Кит восхищенно хмыкнули.

— Какие симпатичненькие детишки, — одобрила Риган.

Стюарт удовлетворенно согласился:

— Да уж, это точно.

Закончив есть, они разыскали Ларри и направились к своим лыжам. Оттолкнувшись палками, они покатились вниз по склону. При этом Дервуд страшно разогнался и секунд десять спустя со всего маху свалился в сугроб. Кит, наблюдая за всем этим, аккуратно подкатила к тому месту, где остановилась Риган.

— А мне он говорил, что прекрасно катается на лыжах, — прошептала она подруге.

— Может быть, он и катается на компьютере, — ответила Риган.

Они несколько раз скатились с гор по трассе, а потом решили возвратиться в гостиницу, чтобы приготовиться к обеду. Когда они прощались с мужчинами, Стюарт положил руку на плечо Риган и сказал:

— Мы сегодня идем на танцы. Я бы очень хотел, чтобы ты смогла пойти с нами.

— Мы попробуем, — пообещала Риган.

По пути домой, в гостиницу, Кит несколько раз глубоко вздохнула, а потом сказала:

— Этот мой знакомый — не красавец, но я ему действительно нравлюсь. Только вот не пойму, есть какая-то проблема. Я это чувствую.

— Не знаю. Может, что-то в нем тебя все-таки не устраивает?

Было уже четыре часа пополудни, небо над их головами начало темнеть.

— Сейчас переоденемся и на такси отправимся к Кендре, точно? — сказала Риган. Она вдруг поняла, что очень хотела бы, чтобы Ивонн нашла-таки наконец номер телефона кузины Бесси и додумалась принести его с собой к Кендре.

Ровно в два часа дня Ида схватила свое пальто и пулей вылетела из химчистки.

— Куда ты так помчалась? На пожар? — крикнул ей вслед Макс.

— Туда, где гораздо интереснее, чем на пожаре, — крикнула в ответ Ида, захлопывая за собой дверь. Подвешенные к двери шотландские колокольчики она слышала, уже сбегая вниз по улице.

Она быстро добралась до своего дома, привела себя в порядок и без одной минуты три оказалась у парадного крыльца особняка Кендры Вуд.

«Да, этот дом действительно похож на обиталище знаменитости», — решила Ида, отмечая большие размеры здания и прекрасный каменно-бревенчатый экстерьер. Именно такие особняки обычно показывают в телепрограммах Робина Лича.

Она позвонила в дверь и услышала, как внутри дома заиграли необычные мелодичные куранты, неся свою приятную мелодию через все комнаты. «Как изысканно, — подумала Ида, — а ведь обычное «дзинь-дзинь» тоже могло выполнить требуемую функцию». Она покрепче посадила очки на переносицу и дохнула на стекло, с удовольствием отмечая расползающееся влажное пятно. «Именно поэтому говорят, что человек, так сказать, полон горячего воздуха», — отметила про себя Ида.

Неожиданно входная дверь распахнулась и на пороге собственной персоной возникла одна из любимейших актрис Иды — Кендра Вуд. Выглядела она роскошно, то есть, собственно, именно так, как того и ожидала Ида. Одета знаменитая актриса была в лыжный свитер и спортивные брюки.

— Вы Ида? — спросила Кендра.

— Так точно, так меня в основном и называют, — весело ответила Ида и, переступив порог, вошла в прихожую. — Я так рада с вами познакомиться! Я видела все сериалы с вашим участием, — продолжала она щебетать, но потом вдруг остановилась, вспомнив предупреждение Дейзи о том, что слишком много говорить ей не следовало.

— Что ж, это очень хорошо, — сказала Кендра, принимая пальто Иды, — хотя среди них есть несколько, о которых я бы с удовольствием забыла.

— О, я представляю, о чем вы говорите. В последнее время, действительно, появилось несколько фильмов, которые совершенно несоизмеримы с вашими возможностями, с вашим талантом.

Кендра едва улыбнулась, пока Ида запихивала свои перчатки в карманы пальто.

— Вот так. Как бы то ни было, насколько я знаю, вы скоро будете выступать на Бродвее в одном из спектаклей.

— Точно, — подтвердила Кендра, — я как раз сейчас изучаю пьесу.

Глаза Иды широко раскрылись:

— Правда? Это должно быть захватывающе!

— Будем надеяться, что пьеса действительно окажется захватывающей, — согласилась Кендра немного грустным тоном. — Мы думаем, что спектакль должен получиться хорошим. Так, а теперь входите в дом, давайте я вас всем тут представлю. Они, правда, страшно устали после нашего первого дня на лыжах. Сегодня мы все выложились буквально без остатка.

Ида проследовала за хозяйкой в гостиную, где полыхал огромный камин, вокруг которого с книгами и газетами расселись в креслах сыновья и муж Кендры, а также ее гости.

— Ида, я хотела бы вас представить… — Кендра познакомила пожилую женщину со всеми присутствующими.

— Я обожаю ваши книги, я прочла их все, — сообщила Ида Норе.

— Спасибо. Благодарю вас, — ответила Нора, поднимаясь с дивана, чтобы пожать руку Иде. — Мне всегда приятно слышать такие заявления.

— А я — владелец похоронной конторы, — вступил в разговор Люк.

Ида удивленно уставилась на него.

— Как замечательно, — только и смогла она сказать.

— Не обращайте на него внимания, — рассмеялась Нора.

— Ида, наверное, сначала мне надо показать вам дом, а закончим мы наш разговор на кухне, согласны? — предложила Кендра.

— Конечно, согласна, — ответила Ида, при этом все ее существо впитывало в себя каждую подробность происходящего вокруг, все действия и слова окружавших ее знаменитостей.

Они прошли по длинному коридору и заглянули в хозяйскую спальню, а затем в спальню для гостей.

— Свои постели мы застилаем сами, но если у вас найдется время, было бы просто замечательно, если бы вы могли иногда тут пылесосить и убирать в ванных комнатах.

— Ничто не придает комнате такой свежести, как легкая уборка при помощи пылесоса, — поддержала идею Ида. — Пылесос, ну и еще пара движений пропитанной чистящей жидкостью тряпки в ванной — и все вокруг блестит как новое.

Кендра с улыбкой посмотрела на Иду.

— Мы так рады, что удалось договориться с вами о работе у нас. Надеюсь, что все это не слишком вас затруднит. Я же знаю, что вы еще, помимо этого, работаете в химчистке.

«Она, должно быть, шутит, — подумала Ида. — Да вы мне за эту работу вообще платить не обязаны!». Она махнула рукой, успокаивая Кендру:

— О, да ведь это только на неделю. Ничего страшного, к тому же я люблю работать!

— Отлично, — рассмеялась актриса, — я тоже люблю работать!

Когда они вошли на кухню, Кендра выложила все необходимые ингредиенты для салата на огромный разделочный стол.

— К нам сегодня придут в гости несколько человек, так что, если вы сможете сделать салат и разогреть вот этот соус для спагетти, будет просто замечательно.

— Вы сами сделали соус? — спросила Ида.

— Нет, это моя бывшая служанка его сделала. И он просто лежал в холодильнике управляющего. Видите ли, он оказался настолько милым человеком, что, надумав уезжать, не оставил нас совсем уж без ничего, — саркастически заметила Кендра.

— Ну, прекрати, дорогая, — отозвался с кушетки Сэм. — Не думай больше об Ибене. Иди-ка лучше сюда и почитай эту свою пьесу.

— А кто-нибудь знает, Сэм, — пробормотал Люк, — что именно ты и есть один из инвесторов, вложивших средства в эту постановку?

— Идите-ка, действительно, и посидите, — сказала Ида Кендре, — а я тут все сделаю как надо.

Кендра пошла к кушетке и, присев на нее, стала читать пьесу. Ида тем временем принялась мыть листья салата, резать овощи. Время текло тихо, размеренно. Все чувствовали себя прекрасно и наслаждались покоем. «Лучше бы они побольше говорили», — подумала Ида после того, как в доме за полчаса так никто и не проронил ни слова. Соус к этому времени уже стоял на плите, хлеб был готов для того, чтобы его поджарили, а салат пребывал в холодильнике.

Ида нашла немного сыра, порезала его и выложила на блюдо вместе с крекерами. Потом, когда ждать ей было совсем уж невмоготу, она спустилась в ванные комнаты и быстренько там прибралась. Вернувшись на кухню, Ида обнаружила, что компания в гостиной распалась, мальчики пошли к себе наверх играть в видеоигры, а взрослые разошлись по своим комнатам, чтобы принять душ и переодеться к обеду.

Кендра с пьесой в руках стояла, прислонившись к стене на кухне.

— Ида, я была бы вам очень признательна, если бы вы смогли завтра сделать для нас кое-какие закупки продуктов. Может, мы сейчас быстренько составим список того, что нам надо? — С этими словами она достала из ящика стола блокнот и ручку.

— Вот так вы и живете — в одной руке список продуктов, которые надо купить, а в другой — пьеса, которую будут ставить на Бродвее, да? — усмехнулась Ида.

— Точно, — рассеянно согласилась Кендра, уже записывая в блокнот то, что ей требовалось купить. Когда список был готов, Кендра дала Иде необходимое количество денег. — Деньги я вам даю сразу, потому что лотом могу совсем про них забыть.

Когда Кендра тоже удалилась в свою комнату переодеваться, Ида села за стол в столовой и стала смотреть в окно, выходившее во двор. «Как замечательно, изо всех окон этого дома открывается прекрасный вид», — подумала она.

Ровно в шесть часов во входную дверь позвонили. Ида побежала открывать. Оказалось, пришли Гранты. Ида знала, что они как раз та пара, которую тоже недавно обокрали. Кендра вышла поприветствовать гостей. Все они прошли в гостиную, и сразу создалась атмосфера праздничного веселого вечера. Появились Нора, Люк и Сэм. Мужчины приготовили всем напитки. Вновь позвонили во входную дверь. На этот раз Ида открыла дочери Норы и Люка Рейли. Ее звали Риган, и с ней пришла ее подруга — Кит.

Ида представилась пришедшим девушкам, принимая у них пальто, и сказала:

— Я тут подрабатываю на несколько дней.

«Да уж, кто-то должен тут работать, коли Ибена нет», — подумала Риган, приветствуя пожилую женщину. Они с Кит прошли в гостиную и поздоровались с хозяевами и их гостями.

— Кит, как я рада тебя видеть! — воскликнула Нора, целуя обеих девушек и подводя их к кушеткам. Все уселись, и Сэм подал напитки вновь пришедшим.

— Как вы тут развлекаетесь? — весело спросила девушек Нора.

Кит ответила улыбкой, похожей на кошачью:

— Мы тут встретили одного парня, которому страшно нравится Риган. Мы должны с ним увидеться сегодня немного позже, чтобы потанцевать. С ним еще есть его товарищ…

Люк заметил, что зрачки Норы мгновенно расширились.

— А что у него за дело? — спросила она.

— Он занимается продажей детской одежды, — торжественно сообщила Кит. — Его фирма изготавливает просто замечательную детскую одежду. Он нам даже показывал рекламный проспект своей компании.

— Звучит очень даже заманчиво, — сказала Нора. При этом ее голос немного задрожал.

— Успокойся, пожалуйста, дорогая, — пробормотал Люк.

— Мам! — запротестовала Риган. — Ты даже ни разу его не видела. Ты совершенно ничего о нем не знаешь.

— А мы все знаем, что случается с такими компаниями, — пробормотал Сэм.

— Но все это доказывает, что он любит детей, — возразила Нора.

— Вовсе нет, это свидетельствует только о том, что он любит деньги, которые может получить, продавая детскую одежду, — не согласилась с матерью Риган.

— Ну, а у тебя как дела, Кит? — попытался сменить тему Люк.

— Я все вам сейчас расскажу, — быстро вступила в разговор Риган. — За Кит тоже кое-кто увязался. Некий тип, который все знает о компьютерах и готов вас просветить, если вы попросите. А если вы попросите, то потом очень быстро пожалеете об этом. Мне кажется, он очень даже подходит Кит. Они вместе смотрятся просто замечательно.

Кендра рассмеялась.

— А ты что скажешь, Кит?

— Он хороший парень, но действительно слишком занудлив.

— Иногда со временем привыкаешь и даже начинаешь любить таких вот мужчин. Может, надо просто подождать и посмотреть, — предположила Ивонн.

Лестер удивленно повернулся к жене:

— Мне кажется, ты мне на что-то намекаешь, или я ошибаюсь?

— Нет, ошибаешься. С тобой у нас была любовь с первого взгляда.

«Да уж, и влюбилась ты в его чековую книжку», — подумала Риган.

— Ивонн, — сказала она вслух, — не хотелось напоминать тебе, но тем не менее я это сделаю. Тебе не удалось разыскать номер телефона кузины Бесси?

Ивонн посмотрела на Лестера.

— Мы уж и не знали, говорить ли тебе об этом прямо сейчас.

— О чем? — спросила Риган.

— У меня для тебя есть кое-какие новости. Действительно, уж новости так новости!

— В чем дело? — вступила в разговор Кендра.

— Я не нашла номер ее телефона, но зато мне позвонил следователь из страховой компании. Бог ты мой, вот уж эти парни всегда владеют ситуацией. Он хотел во что бы то ни стало и как можно скорее поговорить с Бесси.

— Ну и что? — возразила Риган. — Они обычно допрашивают прислугу, когда в доме происходит кража.

— И что, они проводят допросы по два раза? — спросил Лестер.

— Что ты имеешь в виду? — переспросила Лестера Риган.

— Исходя из того, что сообщил нам этот парень, — сказала Ивонн, — в последнем доме, где работала Бесси, тоже произошла крупная кража. И ее тогда тоже допрашивали по этому поводу.

— Когда это случилось? — спросила Риган.

— Двенадцать лет тому назад, — ответил Лестер. — Здорово, правда?

Сэм расхохотался.

— Что ж, Лестер, ты и я, мы должны как следует поработать над улучшением критериев найма на работу нашей прислуги. Мы наняли вора, специализирующегося на драгоценностях, а ты вполне мог нанять воровку, специализирующуюся на произведениях искусства. Причем на каком-то этапе эта парочка могла объединить свои таланты.

Ида так разволновалась, что едва сдерживала себя.

— Ну уж я-то точно ничего не украду, — вдруг неожиданно выпалила она, продолжая одновременно ожесточенно размешивать соус для спагетти.

Сэм повернулся к Иде.

— Отлично, Ида, а то мы было стали переживать и на ваш счет.

Ивонн рассмеялась.

— Я не думаю, что Бесси может оказаться замешанной в каком-то преступлении, — сказала она. — Но определенные подозрения в отношении ее кто-то, конечно, может и испытывать. Поэтому нам во что бы то ни стало надо побыстрее с ней связаться.

— Но почему все-таки Бесси мне позвонила? — спросила Риган.

— Может быть, она просто хотела попрощаться? — предположил Люк.

Риган состроила гримасу, глядя на отца.

— Ивонн, — обратилась она к знакомой, — а этот детектив из страховой компании, он ничего больше не сказал?

— Они знают, что Ибен был в нашем доме в тот вечер. Они знают, что он работал на Кендру и Сэма и что теперь его нигде не могут найти, так же как и застрахованную у них картину. Бесси тоже у нас работала, была у нас в тот же вечер, что и Ибен. Так вот, поэтому они думают, что эти двое могли действовать вместе.

Риган принялась размышлять вслух:

— Я знаю, Бесси говорила, что она виделась с Ибеном на прошлой неделе, когда тот приходил, чтобы забрать игрушки для детей.

— Может быть, тогда они и разработали свой план ограбления? — предположил Люк и отпил глоток из своего бокала.

— А когда обычно Бесси берет выходные? — спросила Риган.

— Это зависит от обстоятельств, — ответила Ивонн.

— А на прошлой неделе когда у нее был выходной?

— В пятницу.

— И куда она ходила?

— Не знаю. Она ушла утром и вернулась вечером. А на следующий день мы все так были заняты приготовлениями к вечеринке, что она так и не успела сказать, как провела выходной, где была. Мы катались на лыжах. Я даже точно не могу сказать, уходила она из дома вообще или нет.

— Ибен ездил за покупками в какой-то захолустный магазин в Вейле в прошлую пятницу. Нора обнаружила чек на покупку в магазине, который назывался то ли «Мишмиш», то ли еще как-то… — стал вспоминать Сэм.

— «Мишмэш», — поправила его Нора. — Как законопослушная гражданка я передала чек полиции.

— Ну, неважно. Главное, в прошлую пятницу он тоже куда-то ездил. И она была выходная в ту пятницу. Картина кисти Бизли была украдена в Вейле именно парой воров — мужчиной и женщиной. И именно в пятницу. И теперь Ибен и Бесси где-то скрываются. Не знаю, но, по-моему…

Риган пожала плечами.

— Что ж, позвольте уточнить, что Бесси, собственно, никуда официально не исчезала. У нас просто нет телефонного номера, по которому с ней можно было бы связаться. И к тому же, я совершенно не могу представить себе эту пару вместе. Если бы мне надо было подобрать в одну команду двух совершенно не подходящих друг другу людей, то я выбрала бы именно их в первую очередь. И она вообще страшно на него разозлилась за то, что он приволок в дом грязь на сапогах в прошлом году на Рождество. Она так была раздражена по этому поводу, что не смогла скрыть возмущения даже год спустя. Конечно, это все могло быть актерством с ее стороны…

Ида все это время была на кухне и всячески пыталась замаскировать тот факт, что старается уловить буквально каждое слово. Она многого не понимала из того, что недавно произошло в этом доме. Открывая дверцу морозильника, чтобы взять лед, она каждый раз замечала аккуратно подписанные контейнеры с продуктами. При этом она размышляла и приходила к выводу, что для человека, вознамерившегося бежать отсюда, Ибен был уж очень аккуратен в приготовлении еды. Примем накануне самого бегства. Подавляющее число преступников просто захватили бы содержимое холодильника с собой. Приготовить все это не составило бы труда, потому что в наши дни везде можно найти микроволновую печь и сделать себе хорошую еду из таких вот полуфабрикатов. «Надо мне все-таки поделиться своими соображениями», — решила Ида.

Она откашлялась.

— Знаете что? — произнесла она. — Ибен тут оставил очень много продуктов. Чили, курицу с лимоном, свой соус для спагетти, который я уже попробовала, и он оказался очень даже приличным на вкус…

— Вот видите, — прервала ее Риган, — это тоже ни в какие рамки не укладывается. Зачем он стал бы себя утруждать и готовить всю эту еду? А потом еще и оставлять такой бардак в своей спальне? Не забрал с собой свои вещи… Это все как-то не поддается здравому объяснению.

— Бесси должна вернуться в четверг, — сказала Ивонн. — Я надеюсь, что она так и сделает и тогда ответит на кое-какие интересующие нас вопросы.

— Только бы она действительно вернулась домой, — вздохнула Риган. — Тогда это можно будет считать первым добрым знаком.

— Так, прошу всех приготовиться, — вдруг закричала Ида. — Кушать подано! Налетайте!

«Обычно в такие моменты еще и звонят в колокол», — отметила про себя Кендра.

Ужин получился просто замечательным. Что уж точно можно было сказать про Иду, так это то, что она прекрасно знала, как именно следует подавать к столу горячие блюда. К тому же все согласились с тем, что у Ибена получился просто превосходный соус для спагетти.

— Интересно, что думал Ибен, когда его готовил? — спросила Кендра.

— Наверное, он думал, что надо бы добавить еще немного лука, или же что надо положить еще чуточку чеснока… — ответил Сэм и впился зубами в кусок хлеба.

За кофе Риган и Кит решили на следующий день отправиться вместе с Патриком и Грегом кататься на снегоходах.

— Кататься на снегоходах — это настоящее приключение, — встряла в разговор Ида. — Мой зять Бак говорит, что после таких прогулок все туристы буквально сияют от восторга.

— Здорово будет, наверное, попробовать, — заметила Риган.

— А этого парня, что торгует одеждой, ты тоже пригласишь покататься вместе с вами? — поинтересовалась Нора.

— Лучше, если она все-таки этого не сделает. Потому как в противном случае мне придется торчать с этим компьютерным гением, — сказала Кит.

— Миссис Рейли, — шутливо запротестовал Патрик, — вы же видите, что у Риган и Кит уже есть кавалеры.

— Тем более что мне всегда больше нравились мужчины помоложе, — рассмеялась Риган.

— Хорошо, тогда, может быть, вы сегодня отправитесь обратно в город на нашей машине, чтобы потом завтра заехать на ней за мальчиками? — предложила Кендра.

— Это было бы просто великолепно, — согласилась Риган.

Часом позже Риган и Кит входили в двери танцевального клуба. Платя за вход, они уже слышали грохот музыки. Войдя в танцевальный зал, они тут же натолкнулись на Ларри, который танцевал с молодой женщиной, у которой такие длинные волосы. Именно с ней он вчера так увлеченно беседовал. Ларри приветственно помахал им, сам же он при этом просто сиял от радости.

— Стюарт и Дервуд — у бара. Они вас ждут, — крикнул он им, стараясь перекрыть грохот музыки.

Риган в ответ помахала рукой.

— Спасибо, Лар.

Когда он удалился от них, Риган повернулась к Кит и сказала:

— Да, Лар, приятно было с тобой повидаться, поговорить.

— Мы с тобой счастливые люди, правда? Знаем таких знаменитостей, — шутливо поддержала ее Кит.

— Ну что? Наверное, нам остается лишь одно — попробовать протиснуться сквозь толпу и где-то там обнаружить наших кавалеров.

Лучи прожекторов плясали по стенам и потолку во всех частях зала. Девушки начали продвигаться сквозь толпу. Музыка, казалось, зазвучала еще громче, приглашая танцующих полностью раскрепоститься. Некоторые мужчины до того уверенно почувствовали себя, что ничтоже сумняшеся швыряли своих партнерш из стороны в сторону. При этом было очевидно, что никто из них не видел ни одного занятия, например, в телевизионном танцклассе Артура Мюррея.

Когда они наконец добрались до бара, Риган прокричала в ухо Кит:

— По-моему, у меня осталось всего три живых пальца на ногах.

— А мне кто-то смял грудную клетку. Этот тип просто не посмотрел в зеркало заднего вида, когда вдруг решил сделать очередной пируэт.

— Ничего страшного! На ночь положим тебе грелку. А вон и наши ухажеры. — Риган показала в сторону, где Стюарт и Дервуд облокотились на стойку бара всего в нескольких футах от девушек. Казалось, что они обсуждают какой-то весьма серьезный вопрос. Риган подошла к ним и хлопнула Стюарта по плечу. Тот повернулся и широко улыбнулся.

— Привет, Риган, — сказал он и обнял ее за плечи.

— Привет, Стюарт.

— Что-нибудь выпьешь?

— Да, с удовольствием.

Пока Стюарт разговаривал с барменом, Риган повернулась и увидела, что Дервуд уже потащил Кит по направлению к танцевальному кругу. «Быстро он действует, — решила Риган. — Уверена, что этот Дервуд точно знает, что следующий танец будет обязательно медленным».

— Так что ты выпьешь, Риган? — спросил Стюарт.

— Белое вино. Спасибо.

Через несколько минут перед ней стоял бокал вина. «Какой он и вправду милый, — подумала Риган. — Тогда что же это, интересно, в нем не так? Что мне в нем не совсем нравится?».

— Как прошел ужин?

— Хорошо, интересно. А ты что делал в это время?

— Мы с Дервудом тут в городе зашли перекусить. Было бы, конечно, веселее, если бы ты была с нами.

Риган подняла на него взгляд и улыбнулась:

— Видишь ли… А кстати, у тебя есть билет на эту большую вечеринку, которая состоится в четверг?

— Ни за что не пропущу ее. Надеюсь, что там-то мы сможем сесть за один столик?

— Уверена, что это можно будет как-то решить… Я так рада, что выдалась свободная неделя, когда можно действительно отдохнуть.

— Что? А да, ну конечно.

— Надо будет, чтобы ты как-нибудь прислал мне свой каталог. У многих из моих друзей начали появляться дети. Некоторые ждут их. Пора уже подыскивать что-нибудь симпатичненькое для этих крошек, но до сих пор я так и не знаю, куда пойти. Скажи, пожалуйста, у тебя в магазине одежда продается до какого размера?

— До какого размера? Ну, до восьмого, — неуверенно произнес Стюарт.

— До восьмого? — Голос Риган звучал удивленно. — А мне казалось, что ты торгуешь одеждой для грудных детей и малышей.

— Ну, не совсем, конечно, в основном мы торгуем детской одеждой, но не только, — быстро сказал Стюарт, а затем предложил: — Давай потанцуем.

— Давай.

Они протиснулись сквозь толпу поближе к Дервуду и Кит, которые вовсю выделывали па буги-вуги. Дервуд, правда, изображал нечто больше похожее на твист. Когда начал танцевать Стюарт, то оказалось, что ему ближе старый испытанный способ — двигать бедрами и прищелкивать себе в такт пальцами.

Их четверка танцевала достаточно долго, а затем решила немного прерваться и что-нибудь выпить. Поболтав за стойкой бара, они решили, что уже поздно и пора выйти наружу и немного прогуляться. Стюарт и Дервуд проводили девушек вдоль по улице до дверей гостиницы Луиса и там простились с ними до следующего дня.

В холле гостиницы было тихо и безлюдно. Риган пребывала в глубоком раздумье, пока они поднимались по лестнице в свой номер.

— Что это с тобой? — спросила ее Кит, когда она доставала ключи.

— Да так, просто задумалась. Мне было приятно, конечно, танцевать со Стюартом, но когда я спросила о его бизнесе, он не захотел говорить на эту тему. И мне это показалось немного странным.

— Да? Тогда, пожалуй, нам надо поменяться местами, — заметила Кит. — Если бы тебе захотелось поговорить о бизнесе своего кавалера, то Дервуд мог бы пойти тебе навстречу без всяких проблем. Он, вероятно, предпочел бы разговор о бизнесе любому другому времяпрепровождению, включая танцы до упаду.

— Да пойми ты! Я совершенно не хотела с ним говорить о его бизнесе, — раздраженно перебила Риган. — Просто, когда я заговорила на эту тему, мне показалось, что он стал чувствовать себя немного не в своей тарелке, неуютно.

В своем номере они обнаружили новую кровать. На ней лежала записка: «Надеюсь, эта кровать вам понравится больше». Подпись была «Трипп».

— Как мило! — сказала Кит. Она сразу же плюхнулась на новое ложе, пробуя его. — О, эта кроватка куда удобнее той, первой. На ней я, наверное, проснусь всего раз пять за всю ночь.

— Вот что я тебе скажу. Наверное, Триппу надо прекратить попытки составлять всякие там резюме на себя. Ему надо остаться в этой гостинице и помогать Луису управлять ею, — сказала Риган. — Он тут действительно все знает и все умеет. И когда-нибудь он, возможно, купит где-нибудь свою собственную гостиницу.

— Не говори об этом Луису, — посоветовала Кит. — Если ему удастся сохранить это свое заведение, то он сделает все возможное, чтобы до конца его дней эта гостиница оставалась единственной новой во всей округе.

— Ты права. Нам вообще-то надо бы постараться и выпить с Луисом по чашечке кофе завтра утром, перед тем как отправиться кататься на снегоходах. Ведь сегодня мы его фактически ни разу не видели.

— А что, если пообедать с ним сегодня вечером? — предложила Кит.

— Хорошая идея, — согласилась Риган. — А то он ходит совсем расстроенный. Конечно, он страшно переживает, ведь торжества совсем уже близко.

— Тогда давай так и поступим, — сказала Кит и поднялась, чтобы идти переодеваться. Она прошла в ванную комнату и закрыла за собой дверь.

Риган присела на кровать. «Мне так хочется поскорее поговорить с Бесси, — размышляла она. — Надеюсь, что она пораньше приедет домой в четверг. Я так переживаю, что, вероятно, поэтому никак не могу расслабиться и вести себя естественно со Стюартом. Я все думаю о другом, мне ведь и вправду кажется, что в городе происходит что-то нехорошее.

А потом еще эта картина, которую тут собираются выставлять на всеобщее обозрение в четверг. Луис прав, — думала она, — я тоже, как и он, была бы рада, если бы наконец это напряжение спало».

Ибен и Бесси лежали рядом на кровати в постепенно темнеющей спальне. Из-за стены доносился ровный гул работающей стиральной машины.

— Не могу поверить в это! Мы слушаем, как эта штука работает, уже почти весь день, — заметил Ибен. — Как ты думаешь, они сделают про нас телевизионный фильм, если мы выберемся отсюда живыми?

— Ты, наверное, тогда захочешь, чтобы твою роль исполнял какой-нибудь Пол Ньюмен, — усмехнулась Бесси.

— Ну, а твою роль наверняка будут упрашивать сыграть Элизабет Тейлор, — колкостью на колкость ответил Ибен.

Шум приближающейся машины заставил их обоих напрячься.

— А вот и наши герои, — жестко прокомментировал Ибен. — Наши любимые Бонни и Клайд! Не теряй веры, старушка, не теряй веры.

— Да как ты смеешь называть меня старой?

— Да это же так, к слову пришлось. Выражение такое.

— Ты ведь даже представления не имеешь, сколько мне лет, — сказала Бесси.

— Что верно, то верно.

— Согласно сообщениям в газетах тебе пятьдесят шесть лет от роду.

Ибен нахмурился.

— Я тоже страшно не люблю, когда мой возраст так вот разглашается, — он попытался сменить тему. — Я что-то все беспокоюсь насчет Риган Рейли.

— Странно, мне и в голову не приходило, что ты можешь так вот переживать за кого-то. Остается надеяться, что ей Бог поможет. — Бесси крепко сжала губы. — Так-то вот, старичок.

Они услышали, как открылась задняя дверь дома, и тут же визгливый голос Уиллин возопил:

— Господи, что это за отвратительный шум?

— Да это же стиральная машина работает, — заметил Джадд.

— Слава Богу, теперь они выключат этот чертов агрегат, — прошептал Ибен.

— Неужели эта развалина так и работала весь день? — С этими словами Уиллин открыла люк стиральной машины и заглянула внутрь.

Внутри барабана зеленые полотенца Ибена и брюки Джадда сбились в одну кучу, а чулки Уиллин намертво обмотались вокруг металлических деталей.

— Как мне все здесь страшно надоело! Поскорее бы отсюда уехать, — простонала Уиллин и запустила руки в холодную воду, пытаясь кое-как распутать клубок белья.

— Неужели все это можно стирать вместе? — раздраженно спросил ее Джадд.

— Я тебе что, твоя личная прачка, что ли? У нас порошка стирального было всего на одну загрузку. — Уиллин захлопнула люк барабана, и уже через считанные секунды на смену тяжелому звуку пришел ритмичный шум вращения.

Барабан стал разгоняться. Из машины короткими всплесками начала извергаться вода. Это лишний раз подтверждало, что механизм вновь нормально работает.

— Так вот что я тебе скажу, Джадд. Все люди, с которыми мы с тобой встречаемся в Аспене, живут в распрекрасных дорогих гостиницах, и только мы поселились в этой отвратительной дыре. Да еще эти двое тут на нашу голову! — она кивнула в направлении гостевой спальни. — Ты уверен, что все правильно продумал?

— Я тебе уже сто раз говорил, что все продумал и уверен в своем плане, черт подери! — резко ответил Джадд. — Нам тут осталось провести всего две ночи. Прошу, не подводи меня. Делай так, как я тебе говорю.

Уиллин проследовала в спальню, крепко захлопнув за собой дверь.

У находившегося в соседней комнате Ибена сердце забилось быстро-быстро. Он знал, что если вдруг сообщники начинают спорить по поводу плана предстоящей операции, — это плохой знак. «Они нервничают, — размышлял он, — и, кроме того, получается, что у нас остается всего два дня, чтобы выбраться отсюда». Он краем глаза взглянул на Бесси. Теперь волосы женщины уже неопрятно выбивались из-под некогда аккуратно закрепленных заколок.

— Бесси, — прошептал Ибен, — нам надо постараться достать одну из твоих заколок. Может быть, мне удастся с ее помощью открыть замок на наручниках.

— У меня такие заколки, которые не так-то просто снять, — прошептала она в ответ. — Может, это и незаметно, но они по-прежнему крепко сидят у меня на голове.

— Когда они опять куда-нибудь уедут, я попытаюсь снять одну из заколок зубами.

— Что?! — возмущенно прошептала в ответ Бесси.

— Здесь не до шуток, — очень серьезным тоном ответил Ибен. — Пора нам попытаться хоть что-то предпринять, иначе мы никогда живыми не выберемся отсюда.

Бесси поняла весь ужас их положения, и ее глаза наполнились слезами.

— Ладно, Ибен. — Она отвернулась и уткнулась лицом в подушку. Она чувствовала, как слезы стекают по ее носу и капают на кровать. «Если я погибну, — думала она, — то отправлюсь к своим родителям». Это, пожалуй, было единственным утешением, которое она смогла себе придумать, осмыслив наконец всю серьезность своего положения.

Уже после полуночи, присев на своей кровати, Койот наблюдал с ухмылкой, как, вернувшись после вечерних развлечении, Джадд и Уиллин достают из сушилки свою выстиранную одежду.

— Это что еще такое?! — возмущено спросил Джадд, рассматривая свои брюки, все покрытые маленькими зелеными катышками. — Эти чертовы дешевые полотенца Ибена изгадили все мои вещи!

— Слушай, нам эти идиотские полотенца никогда бы не понадобились, если бы в этой конуре нашлись приличные полотенца, — прошипела в ответ Уиллин.

— Мне надо погладить свой смокинг к вечерним мероприятиям четверга, — зло бурчал себе под нос Джадд, тщетно пытаясь стряхнуть с брюк зеленые катышки. — Теперь придется завтра утром тащить в химчистку и эти вот брюки.

— Коли уж ты вызвался сделать доброе дело, то ладно уж, отнеси в чистку и мое платье, — саркастически попросила Уиллин.

Койот громко рассмеялся.

— Вы оба начинаете проваливать свою прекрасную операцию, — сказал он. — Но вы даже и представить себе не можете, что на самом деле… — Он вдруг замолчал, услышав свое имя.

— …нет ни малейшего шанса, что Койот каким-то образом сможет и на этот раз нас обштопать, не так ли, Джадд?

Койот вновь рассмеялся, закончив недоговоренную ранее фразу:

— …что ж, тогда, вероятно, вы все же догадываетесь, что вам суждено будет еще потерять.

С этими словами он выключил монитор и погасил свет.

Ему и самому страшно хотелось, чтобы предстоящие двое суток как можно быстрее закончились.

Джеральдин полулежала на своей кровати, опираясь на подушки и укрывшись до самого подбородка одеялом. Она вообще любила спать в прохладной спальне, а сейчас она к тому же настежь открыла окно, чтобы холод помог ей не заснуть и дочитать дневник Дедули.

Ее глаза страшно устали. «Я читала весь день напролет, — думала она, — вместо того чтобы все это Время провести в сарае в поисках личных вещей Дедули для передачи в музей семьи Спунфеллоу, который будет открыт в первый день Нового года». Организаторы выставки обещали представить абсолютно все вещи, которые она сможет найти, если только они попадут в музей до открытия выставки в воскресенье.

«Но ничто, — решила сегодня утром Джеральдин, — ничто не может быть важнее того, чтобы обнаружить, не написал ли ее Дедуля в своем дневнике про Это».

Она решила, что прочитает еще ровно одну страницу и тогда точно уж выключит свет. «В любом случае, на этой странице вряд ли будет что-нибудь очень уж интересное с точки зрения мировых событий, — сказала она себе. — Правда, теперь я точно знаю, что Дедуле нравилась его жизнь на этой турнепсовой ферме. Он точно увлекся, описывая эту жизнь». Она дочитала страницу и вздохнула. Действительно, пора было тушить свет и отправляться ко сну.

Она перевернула следующую страницу, чтобы заложить в книгу закладку и закрыть ее, но тут вдруг какое-то имя в первой же строчке привлекло ее внимание. Она поняла, что нашла то, что искала, и издала душераздирающий торжествующий вопль, похожий на крик индейца, увидевшего добычу. Наконец-то она Это нашла!

Теперь она уже больше не замечала, что у нее болит голова и от усталости глаза почти уже ничего не видят. Она пробежала глазами эту страницу практически мгновенно. Так, как если бы готовилась сдать квалификационный экзамен по окончании курсов ускоренного чтения. Здесь было записано все, что требовалось. С момента, когда все Это началось, и до… и до… Джеральдин перевернула еще страницу и замерла. Новые знания заставили ее голову закружиться.

— О, мой Бог! Мой Боже! — Она расплакалась, продолжая читать. — Я ведь даже и представить себе не могла все это!

Собравшись с силами и мыслями, она встала с кровати и босиком побежала по холодному полу на Кухню, где налила себе в бокал старого доброго виски «Уалд Терки». «Сейчас уже час ночи по времени Восточного побережья США, — размышляла она. — Так что нет никакой нужды звонить до утра детективу».

— Но мне очень хочется это сделать! — закричала она, ни к кому не обращаясь. — Я не могу терять теперь ни единой минуты!

Одним глотком она осушила бокал с горячительным напитком.

— Э-э-э-хх! — вздохнула она. — Это может меня немного успокоить, хотя вряд ли. — Она уже понимала, что ей теперь предстоит, наверное, самая бессонная, самая долгая ночь в ее жизни. Ей придется ждать долгие часы, пока наступит более или менее приличное время для того, чтобы позвонить людям. В восемь часов по времени Восточного побережья она сможет наконец позвонить.

Джеральдин бегом вернулась в кровать и опять взяла в руки дневник Дедули. «Моя усталость улетучилась, — подумалось ей. — Сегодня я ни за что не усну. И нечего мне даже пытаться считать овец. Во всей Австралии их будет недостаточно, чтобы я устала их считать».

Вдруг сознание того, что она в действительности обнаружила, разом нахлынуло на Джеральдин, и она расплакалась. Слезы ручьями потекли по ее щекам.

— Боже, сделай так, чтобы это не оказалось слишком поздно, — молила женщина. — Ну, хотя бы половина всего этого пусть окажется реальной. Дедуля, если ты меня сейчас слышишь, спасибо тебе за то, что ты был таким хорошим человеком. И спасибо тебе за то, что ты прислал ко мне этого любопытного журналиста, который вытащил твою картину из-за старого тележного колеса. Иначе я бы никогда ничего не стала искать в сарае, известном всем как семейная свалка Спунфеллоу. Аминь.

Как раз в этот момент лампочка на ночном столике у кровати Джеральдин легонько мигнула.

— Я знала, Дедуля, что ты меня слушаешь; — прошептала пожилая женщина. — Ну, а теперь, прошу тебя, помоги мне сделать все, что мне нужно будет сделать!