15 февраля

Офис компании «Фрукты Персии»

Район Долаб

Тегеран, Иран

– Нет у меня для вас красных орехов, – не отступал Бардия Нагди. – Нужны красные, делайте сами.

– Это существенно повысит наши затраты, – возразил Саймон Мэнли.

– Научите южноафриканцев есть орехи натурального цвета. Вы хоть знаете, кто их начал окрашивать в красный цвет? Американцы, а не персы, не мы. – Нагди шлепнул ладонью по столу.

Брайан Дуглас, разыгрывая бизнесмена, вопросительно посмотрел на своего делового партнера.

– Как вы полагаете, Бауэрс, можем мы приучить наш рынок к орехам натурального цвета?

– Южноафриканский потребитель заботится о здоровье. Стоит его убедить, что красные орехи травленые, и он их больше в рот не возьмет. – Бауэрс сверился с записями. – Окраска резко повышает содержание афлатоксина, а это, как известно, канцероген. И вот еще что: в Европейском союзе возникли проблемы с вашими фисташками – в них выявлен повышенный уровень радиации.

Нагди воздел руки к небу:

– Спаси меня Аллах! Мы, персы, едим свои фисташки пять тысяч лет. И что, умерли от вашего альфа-излучения? Фисташки – пища любовников. Любовное средство сабейской царицы. Когда юные влюбленные сидят ночью под фисташковым деревом и слышат, как раскрываются орехи, они знают, что им предстоит долгая счастливая совместная жизнь.

– Хорошо, но мы требуем внести в договор пункт о том, что мы не несем ответственности за пищевые продукты, запрещенные южноафриканскими властями как вредные для здоровья, – проговорил Бауэрс и сделал новую пометку в блокноте.

Дуглас посмотрел на часы: была почти половина десятого вечера.

– Договорились. Давайте проверим список для первой отправки. Пять тысяч килограммов фисташковых орехов, из них шелушеных – пятьсот килограммов и очищенных – пятьсот килограммов, пятьсот килограммов сладкого и горького миндаля, пополам того и другого, тысяча килограммов кишмиша. Двести килограммов сушеных фиников. Двадцать процентов предоплата при подписании договора электронным переводом, остальные восемьдесят, как только получим сведения, что перевозчик погрузил товар и судно в пути. По рукам?

– По рукам. Слава Аллаху, наконец все порешили, а то пришлось бы организовывать завтрак, – пошутил Нагди, показывая на пустые тарелки недавно съеденного здесь же ужина.

– В таком случае утром ждем текст договора в гостинице. – Бауэрс закрыл блокнот и поднялся со стула.

– А мы к концу завтрашнего дня – трансфер в наш банк, – отозвался перс, провожая южноафриканцев к двери.

– Во всяком случае, не позднее следующих суток, – заверил его Саймон Мэнли, пожимая руку.

Нагди открыл дверь на балкон, с которого был виден забитый мешками и ящиками склад. В воздухе витал аромат разнообразных фруктов. Прохладный воздух освежил мужчин, которые почти шесть часов вели переговоры и курили.

– Дорогу домой найдете? – спросил на крыльце хозяин. – Задача не из легких. На некоторых улицах нет указателей, на других не горит свет. За нашим районом совершенно не смотрят, хотя мы единственные, кто приносит городу иностранную валюту.

– У нас есть карта, – успокоил его Дуглас. – И сюда же мы все-таки добрались. Салам.

Они с Бауэрсом втиснулись во взятый напрокат маленький автомобиль. Бауэрс запустил двигатель, а Дуглас развернул карту города и стал рассматривать ее при свете карманного фонарика. Нагди удалился в свою империю орехов и сушеных фруктов.

Бауэрс посмотрел в зеркало заднего вида – на улице не было других машин. Здесь никто не работал по ночам.

– Ну что, штурман, – посмотрел он на Дугласа. – Завели нас сюда, посмотрим, как выведете обратно. В какую сторону ехать?

Десять минут они крутили по рытвинам безымянных улочек, дважды попадали в тупики. Если за ними кто-то и следил, то пришел к убеждению, что южноафриканцы потерялись. Но если за ними был хвост, они бы обнаружили слежку, делая развороты и объезжая район кругами. В конце концов они выехали на главную дорогу, но по ошибке повернули на северо-восток, а не на северо-запад, к центру Тегерана. Перед указателем района Дошан-Таппех опять остановились и снова развернули карту. Если кто-то прослушивал их разговор, то убедился, что они не знают, куда ехать.

– Какой же вы идиот, Саймон! Завезли нас совершенно не в ту сторону! – сердито говорил Бауэрс. – Бестолковый человек! Чуть не сорвали сделку с орехами, а теперь не способны найти дорогу к гостинице!

– Вы без меня вообще ни о чем бы не договорились! – парировал Мэнли. – И подавно не сумеете вернуться в отель. Вот сейчас мы это и проверим! – Он схватил с заднего сиденья пальто, вылез из машины, громко хлопнул дверцей и пошел по улице. Бауэрс подождал несколько минут, затем развернулся и поехал в противоположном направлении. Он все время смотрел в боковое стекло и зеркало заднего вида, пытаясь обнаружить слежку, но ничего подозрительного не заметил. Брайан Дуглас двигался не останавливаясь двадцать минут. Он шел, засунув руки в карманы иранского пальто и надвинув шляпу на лоб. Здесь сугробы по сторонам улицы были выше и белее, чем в центре. Брайан вспомнил такие же холодные вечера в Мосуле и Баку, где начинал разворачивать свою иранскую сеть. В десять минут одиннадцатого он вошел под навес крытой остановки и через четыре минуты дождался зеленого городского автобуса. Заплатил за проезд, прошел мимо семи пассажиров в салоне и сел у задней двери. В 10.29 автобус прибыл на конечную остановку в пригородном Дошане-Таппехе.

Рядом с остановкой были заметны некоторые признаки жизни. В двух кафе горел свет, маленький рынок еще не закрылся. Брайан вошел в кафе и заказал за стойкой чай и пахлаву. Никто не последовал за ним внутрь; он посмотрел сквозь окно на улицу, но там тоже никого не оказалось. На маленькой площади стоял автобус и больше никаких машин. В 10.42 Дуглас дал человеку за стойкой небольшие чаевые, пожелал доброй ночи и покинул кафе.

Повернул на площади налево, затем еще раз налево на боковую улочку и по-прежнему не заметил никакого хвоста. В 10.54 он оказался в жилом районе и, как только свернул за угол, толкнул ворота первого дома. Они оказались незапертыми. За воротами начинался плохо освещенный оштукатуренный проход, который вел на задний двор. В середине прохода Брайан Дуглас нажал на ручку расположенной с правой стороны двери.

– Вы, как всегда, пунктуальны. – В ярко освещенной комнате навстречу британскому агенту шагнул Сохейл Ходадад.

– Рад, что у вас так тепло, Сохейл. А то я уже начал коченеть. – Мужчины пожали друг другу руки.

– Садитесь у огня. Сейчас заварю чай. Жена гостит у матери, иначе приготовила бы ужин. – Ходадад принял у гостя пальто и шляпу. – Отец огорчился, когда вас увидел. Он называет вас духом смерти, который является, чтобы забрать душу. – Иранец опустился в кресло, обложенное книгами и журналами. Это был подтянутый человек лет сорока. – А я, напротив, рад. Нам есть о чем поговорить. Я не знал, как с вами связаться. Оставайтесь у меня на ночь, а утром вернетесь на автобусе вместе с другими пассажирами. Если будете возвращаться поздно вечером, это может броситься в глаза.

Дуглас согласился. Он заметил, что телефон выключен из розетки, шторы опущены и рядом с окном работает радио. Над камином висело старое охотничье ружье.

– Мы решили, что после провалов и событий в Баку безопаснее на время прекратить все контакты с вами, – мягко ответил Дуглас, усаживаясь напротив Ходадада. – Я уже сказал вашему отцу, что другие вас не знали, поэтому вы были в безопасности. Но мы, забиравшие информацию из тайников и выходившие на связь с агентами в Дубае, Стамбуле и Баку, возможно, были известны. Если бы я считал, что вам грозит опасность, мы бы вытащили вас из страны. Нашли бы способ.

– Хорошо, что не попытались. Я не попал под подозрение. Более того, благодаря своим друзьям по медресе Хаккани поднялся еще выше, – усмехнулся иранец.

– Да, вы же ее посещали какое-то время, – заметил Брайан. – Теологическую школу Кум. – Он пытался вспомнить детали из досье Ходадада.

– Да. В течение двух лет до того, как поступил в университет. Именно оттуда ВЕВАК, наше министерство разведки и безопасности, набирает большинство людей. Мои приятели из медресе Хаккани успели дослужиться в структуре ВЕВАК до средних высот, когда им потребовался человек для связи с министерством иностранных дел. И они нашли заместителя директора управления исследований, то есть меня. – Сохейл развел руками. – Перед вами директор 108-го управления министерства иностранных дел и шеф по связям с ВЕВАК.

Брайан Дуглас рассмеялся.

– Ваше продвижение было бы мне отличным подарком, если бы я по-прежнему руководил сетью. Как удивительно! Управление 108 – то самое загадочное подразделение, о котором мы слышали, но не понимали, чем оно занимается. А теперь вы начальник этого управления.

– Нет, Эндрю, начальник не я, а ВЕВАК. – Сохейл употребил имя, под которым знал Брайана Дугласа – Саймона Мэнли. – Я всего лишь присматривающее за работой министерства доверенное лицо. Но в свою очередь, иногда получаю возможность заглянуть изнутри в ВЕВАК. И то, что я там вижу, меня пугает.

Дуглас удобнее устроился на стуле. Он не первый раз разговаривал с агентами и обнаружил явные признаки того, что Сохейл вот-вот откроет ему нечто важное, что давно в нем копилось.

– Эндрю, мы выбираем президента и меджлис. Но это не имеет никакого значения. У нас есть министр иностранных дел и высший совет национальной безопасности. Но это тоже не имеет никакого значения. У нас внутри правительства имеется еще одно правительство. Оно включает в себя нашего верховного правителя, главного аятоллу и его любимцев – совет стражей. Именно они определяют, кто руководит меджлисом. Когда силы правопорядка расстреливают в университетских городках ни в чем не повинных студентов, обвиняя их в том, что они диссиденты, им позволяют это делать безнаказанно. И когда ВЕВАК убивает писателей, за это тоже никто не отвечает.

– Знаете, кто вырабатывает нашу иностранную политику? Не министерство. Генерал Хедвай, командующий «Кудс-форс» в Пасдаране.

Брайан Дуглас кивнул.

– Его имя время от времени всплывает. Он возглавляет командование иранских «Стражей». Когда я охотился в Ираке за «Аль-Каидой», его тень то и дело мелькала рядом.

– Как же иначе! – воскликнул Сохейл. – «Кудс-форс» – один из основных источников поддержки «Аль-Каиды». Наряду с «Хезболлой», «Палестинским исламским джихадом» и ХАМАС. Эндрю, у них неограниченный бюджет. Они торгуют наркотиками и по всему миру проворачивают незаконные сделки. В Бразилии, в Англии, в Нью-Йорке. – Сохейл встал, поворошил угли и устроился на скамеечке для ног напротив Дугласа. – У «Кудс-форс» появился план объединения шиитов всего Персидского залива. Они уже совершили вылазку в Ираке и привели к власти послушное им шиитское правительство. Американцы не противились, поскольку это дало им возможность заявить, что в стране установилась стабильность, и вывести на родину большинство своих войск. А затем Багдад потребовал убрать всех до единого солдата. Но то, что теперь замышляет «Кудс-форс», американцы не оставят без внимания. Поэтому найдется способ, как объявить им мат. А затем обескровить. Все изложено в документах, которые записаны на этой флэшке. Вы должны их прочитать, получить общее представление и выслушать мои объяснения.

Брайан Дуглас подумал, что если есть время на контакт всего с одним агентом его сети, то это должен быть именно Сохейл. Он был умным человеком и горячо любил свою страну. Еще мальчишкой помогал присматривать за соседским ребенком и стал ему вроде старшего брата. А того в числе прочих убили в 1999 году во время нападения полиции на студенческое общежитие. Тот трагический случай заставил Сохейла прозреть. Все, что он усвоил на должности младшего сотрудника министерства иностранных дел, и все, что считал своим долгом отдать ради истинной независимости государства от иностранного влияния, внезапно потеряло всякую ценность. Обещания революции остались невыполненными, народ был обманут. Власть, жонглируя религиозными лозунгами, захватила преступная клика с имперскими замашками и образовала собственное правительство, которое стало управлять страной.

И вот на закрытии Исламской конференции в Стамбуле во время обеда к Сохейлу подошел пожилой британский консул, а затем его проводил по улице английский дипломат. И следующие пять лет Сохейл поставлял Западу ценнейшую информацию. А теперь и вовсе стал удачей разведчика, которая выпадала МИ6 не чаще чем раз в десять лет. Брайан Дуглас напал на золотую жилу. И потягивая чай и слушая откровения агента, думал, как бы поскорее переправить полученные сведения на Воксхолл-кросс. И не находил решения. Приблизиться к британскому посольству было бы безумием. Даже не безумием – неминуемой гибелью.

Очаг потух к двум часам ночи. К тому времени Сохейл завершил свой рассказ, и Брайан Дуглас заставил его несколько раз повторить сказанное. Откуда он все это узнал? Видимо, прислушивался к болтовне тех, с кем приходилось работать. Но откуда в ВЕВАК известно, что происходит в армии? Тем более откуда там могли узнать, что планирует «Кудс-форс»? Почему они рассказали об этом Сохейлу? Уж не идет ли речь о дезинформации? Почему Сохейл настолько уверен, что он вне подозрений? И каким образом сумел добыть копии документов? Ведь он подвергался огромному риску, сканируя их в свой компьютер. Кто, кроме отца, знал о его политических убеждениях?

– Довольно, Эндрю, – взмолился Сохейл и протер глаза. – Отдохните на диване. Вам придется уехать с первой волной пассажиров в шесть утра. Мы в министерстве иностранных дел начинаем позже – после восьми. И если сможете использовать рассказанное мною, чтобы остановить события, остановите их. Иначе весь регион вновь охватит пожар. – Он вложил флэшку англичанину в ладонь, обнял его и, повернувшись, направился вверх по лестнице.

Через четыре часа Брайан Дуглас опять нарядился в пальто и шляпу. Он в очередной раз порадовался, что на второй день его светлая щетина едва заметна на коже. Но сам ощущал ее. Как и запах пота от рубашки после сна на диване. Он тихонько вышел в проход и почувствовал утреннюю прохладу. Выскользнул в переулок, повернул направо и зашагал к остановке автобуса. В том же направлении шли еще несколько человек. Навстречу ехал черный «мицубиси-паджеро» с двумя пассажирами. У Брайана кольнуло под сердцем, мускулы напряглись. Он продолжал идти вперед. Автомобиль проехал мимо.

Боковым зрением он заметил, что «паджеро» повернул налево. Брайан оказался на перекрестке. Автобусная остановка была слева от него, но он медлил. Что-то не давало покоя. Он повернул направо, еще раз направо, обошел квартал и вновь оказался у дома Сохейла. Черная машина была припаркована у дверей здания, где он встречался с Ходададом. В салоне никого не было.

Если бы в ВЕВАК решили арестовать Сохейла, то послали бы не одну машину и не двух человек. Мысли бешено проносились в голове Брайана Дугласа, сердце стучало. Если это агенты спецслужбы и они его видели, то могут задержать и допросить. В его правом носке была спрятана флэшка с информацией. По всем правилам надо было уносить ноги. Он повернул к остановке автобуса.

Бах! Бах! Звук был приглушен стенами домов, но он безошибочно узнал выстрелы. Брайан похолодел. Бах! Еще один выстрел. Следовало убираться из этого района как можно быстрее. Но он вспомнил Баку: как убили его агентов, а других перед тем, как предать смерти, жестоко пытали.

Он побежал по переулку к дому. Шляпа слетела с головы. На другой стороне закричала женщина. Брайан был безоружен: он не имел права рисковать – как в случае ареста объяснить, откуда у него в кармане пистолет? Поблизости послышались вопли. Что, черт побери, он намеревался предпринять?

Брайан толкнул ворота, проник в проход, подкрался к двери и стал слева от нее. Изнутри не доносилось ни звука. Он нажал на ручку и приоткрыл створку. Одно тело он заметил сразу – кровь все еще сочилась из раны в левой стороне лба. Англичанин вошел в комнату и прикрыл за собой дверь. В воздухе пахло порохом и кровью. Сохейл сидел в кресле, окруженный книгами, голова его свесилась на грудь. Кровь текла изо рта и из раны на затылке. На коленях у Сохейла лежал пистолет.

Другой мужчина распростерся на диване, где ночью пытался уснуть Брайан Дуглас. В груди напротив сердца зияла огромная дыра, на полу валялось охотничье ружье. Брайан приложил пальцы к артерии на шее – пульса не было. Оружия при убитом не оказалось, а найденные в пиджаке документы свидетельствовали о том, что он как-то связан с тайной полицией и министерством иностранных дел. Не оставалось сомнений, что Сохейл умер. Как им удалось его вычислить? В памяти всплыло лицо Родди Турейна. А затем Брайан услышал сирену. Очень близко.

Он быстро пересек комнату и приблизился ко второму мужчине. Тот тоже оказался мертв, но его пистолет так и остался в кобуре. Это был немецкий «Хеклер унд Кох 2000». По конструкции он напоминал мощный «браунинг», но был современнее. Брайан Дуглас взял пистолет.

Сирена смолкла. Прямо перед воротами. Неужели здесь нет другого выхода? Англичанин переступил через убитого и бросился в дальнюю часть комнаты. Там оказался проход на кухню. В дверь громко постучали. Перед Брайаном возникла ведущая вниз лестница. Дом был выстроен на склоне холма, и позади него располагался гараж, к которому вела подъездная дорожка. Он скатился вниз по лестнице, едва касаясь ступеней. Выдернул из-за пояса «ХК» и опустил в карман пальто. Выглянул из окошка двери заднего выхода. Никого. Брайан осторожно открыл створку и оказался на подъездной дорожке.

Через несколько секунд он вернулся в переулок, где стоял дом Сохейла, и повернул к остановке автобуса. Раздались новые сирены. Он замедлил шаги. Стояло холодное утро, и к остановке автобуса тянулось все больше людей.

На стене дома напротив отразились синие всполохи, и тут же, разрывая воздух сиреной, из-за угла вывернула бело-зеленая полицейская машина. Брайан стиснул в кармане рукоятку пистолета. Автомобиль, не снижая скорости, пронесся мимо.

«Теперь конечный пункт автобусного маршрута – не самое лучшее место, куда мне следует идти», – подумал Брайан и почувствовал, как у него пересохло во рту. Он приостановился, глубоко вдохнул. Все его инстинкты обострились, чувство самосохранения независимо от воли требовало «бей и беги». Брайан понимал, что надо соблюдать осторожность, а не идти на поводу у инстинктов. То, что лежало в носке, следовало сегодня же вывезти из Тегерана.

На другой стороне улицы какой-то человек открывал ведущие к дому кованые ворота.

– Послушайте, приятель, – окликнул его Брайан на фарси и сделал шаг внутрь оштукатуренной арки. – Вы меня не подвезете? Я опаздываю.

Усаживающийся в машину человек поднял голову:

– Нет! С какой стати? Кто вы такой?

Англичанин стремительно подошел к коротышке, выхватил из кармана пистолет и ударил его рукояткой в висок. Раз, другой. Он успел подхватить обмякшее тело. Оглянулся – ни единой живой души. С усилием втянул тело в заднюю дверцу и положил на пол за спинками передних сидений. Включил заднюю скорость и вывел автомобиль из ворот. Он сразу понял, что ему попался «мерседес» с дизельным двигателем.

Брайан запоздало пожалел, что унес с собой пистолет: останься он на месте преступления, полиция могла бы сделать вывод, что трое мертвецов – это все участники кровавого инцидента. Теперь на это рассчитывать не приходилось. Соответственно испарилась надежда улететь из аэропорта Хомейни двенадцатичасовым рейсом в Дубай. Как только полицейские выяснят, что трое убитых – сотрудники министерства иностранных дел, все аэропорты будут взяты под контроль. Они быстро догадаются, что должен быть кто-то четвертый. Он повернул машину в сторону от Тегерана.

И в ту же минуту услышал за собой вой сирены.

«Джайпур-кэрри-хаус»

бухта Крик

Дубай, Объединенные Арабские Эмираты

– Хотите еще зимородка? – поинтересовался официант-индиец. Он надеялся, что Расти закажет что-нибудь еще или уйдет. В ресторане осталось всего несколько человек.

– У вас есть кофе без кофеина? – спросил американец. Официант посмотрел на американца так, словно тому пришло в голову потребовать свинину. – Хорошо, тогда виски… как в прошлый раз, неразбавленный «Балвени».

Индиец улыбнулся и ушел. Макинтайр посмотрел на Крик, где по воде скользили доу и лодки с туристами. Здесь, в старом Дубае, были узкие улочки и низенькие дома – кишащий муравейник древнего центра. А на другом берегу возвышался «Буржи Дубай» – самое высокое в мире здание, на несколько дюймов превосходящее высочайшую китайскую башню. Ему внезапно стало одиноко, он почувствовал себя беспомощным. Он читал «Мир в ночи».

Брайан Дуглас не показывался и не подавал вестей. Это было на него не похоже. Пришла мысль: уж не совершил ли он глупость? Один из ведущих сотрудников Секретной разведывательной службы, и сунулся без прикрытия в Тегеран. Неужели решил, что в состоянии раскрыть главный иранский секрет, заглянув всего на несколько часов в город, где не был несколько лет? Не исключено, что иранские вооруженные силы, как и армии западных стран, просто проводят учения. Или источник Ахмеда бен Рашида чего-то не понял, или сказал то, что хотелось услышать врачу. Или…

Стоило официанту подать виски, как Макинтайр почувствовал, что у него в кармане начал вибрировать «Блэкберри». Может быть, весточка от Сары из Сомали? Послание оказалось от Сьюзан Коннор из их конторы и было закодировано специальным шифром.

«Расти, босс просил написать вам следующее: он так и не овладел „Блэкберри“. Сказал, чтобы я вам передала: сегодня приходили фэбээровцы и спрашивали о вас и ваших отношениях с сенатором Робинсоном. Было ли дано вам право предоставлять ему информацию по некоторым специальным вопросам? Что-то насчет Китая. Затем поинтересовались, имели ли вы приказ встречаться с террористами и является ли такая встреча частью вашего задания. Я не в курсе, что все это значит. Надеюсь, вы поймете. У нас ничего нового, кроме того, что антиисламийская пропаганда набирает обороты. Слушания в конгрессе, публикации в газетах, интервью на некоторых каналах ТВ. Последние сводятся к рассуждениям о том, что к обнаруженным нами ракетам имеются и ядерные боеголовки. Но я просмотрела все доступные источники и не нашла ни одного намека на то, что Исламия обладает ядерным оружием. А вот сенатор Хандерсон заявляет, что это достаточно веский повод „направить туда войска, как следует поискать и вывести террористов на чистую воду“. Опасная затея, если его слова примут всерьез. Ну, я побежала. Берегите себя. Сьюзан».

* * *

Макинтайр залпом проглотил остатки виски. Откуда стало известно, что он разговаривал с сенатором Робинсоном и упомянул источник Разведывательного управления министерства обороны в Китае? Единственное объяснение – прослушка. Минобороны не давало Робинсону допуска к информации – пусть так. Но ведь он же председатель комитета по разведке. Встреча с террористами? Ахмед. «Господи, – подумал Макинтайр, – откуда у них сведения, что я разговаривал с Ахмедом?» Он дал знак официанту снова наполнить рюмку.

«Блэкберри» опять завибрировал. На этот раз аппарат принял телефонный звонок.

– Слышал новость? – спросила Кейт Дельмарко.

– Нет. Сижу дожидаюсь Брайана, а он не показывается. – Макинтайр поднялся и посмотрел в ту сторону, где в новом Дубае находился кабинет Кейт. – Что за новость?

– Сбит самолет ВМС США. Поговаривают, что это дело рук Исламии. – Дельмарко задохнулась от волнения. – Есть сведения, что погиб Брэд Адамс. Он летел из Турции, с какого-то форума НАТО. В живых никого не осталось. Сейчас ведутся поиски у побережья Кувейта. – У Макинтайра перехватило в горле, почудилось, что мир вокруг рушится. – Расти, ты понимаешь, если это сделала Исламия, мы нанесем удар. Но сейчас нам, как никогда, необходима сдержанность.

Он вспомнил, что сказал ему Ахмед бен Рашид в маленьком магазинчике в Манаме: «Если шуру вынудят, она пойдет на приобретение ядерного оружия. И тогда…»

– Мне тоже. Надо во всем разобраться. Слушай, давай завтра вместе позавтракаем. Предлагай где.

Кейт немного помолчала.

– Хорошо, у меня в кабинете. Медиа-сити, в половине девятого.

– Спасибо. – Макинтайр дал отбой, бросил на стол пачку драхм и по внутреннему переходу через Крик направился к выходу из ресторана.

Официант-индиец бросился за ним следом.

– Сдачу возьмите себе, – бросил через плечо Расти.

– Хорошо, сэр, но как быть с виски?

Макинтайр достал из кармана визитную карточку.

– Если кто-нибудь придет и станет меня искать, дайте мой номер телефона. – Он взял рюмку с виски и опрокинул в рот одним махом, вспоминая человека, который познакомил его в лондонском клубе с виски «Балвени».