22 февраля

Республиканский центр безопасности

Эр-Рияд, Исламия

– Запускайте кассету! – приказал генерал Халид.

На всех телевизионных каналах передавали одну и ту же заставку: на фоне голубого неба реяло зеленое полотнище флага. Изображение сопровождала маршевая музыка. Перекрывая звуковое сопровождение, зазвучал голос диктора: «Смотрите обращение к нации председателя шуры Абдуллы бен Рашида».

На зеленом фоне появился Абдулла в официальных одеждах. Оператор крупным планом показал его лицо.

– Хотя вы меня не выбирали, мой долг возглавлять нацию до тех пор, пока вы своим волеизъявлением не определите нового лидера. Шуру избирали лишь те, кто боролся с узурпаторами, ограбившими ради обогащения собственной семьи свой народ. Но в этом году придет такой день, когда вы изберете людей, способных вести вас вперед. И пусть, братья и сестры, никому не будет дано помешать вашему законному выбору.

Но, выбирая, думайте о будущем. О том, как нам, арабам, возродить былое величие и как внести свою лепту в мировой прогресс. Мы должны дать миру нечто большее, нежели энергию ископаемых миллионолетней давности. Мы должны направить силу умов на развитие математики, медицины, науки и техники и учиться разгадывать загадки, которые задал нам Аллах. Это потребует совершенствования навыков всего народа – и мужчин и женщин.

Если нашей республике суждено выжить, можно надеяться на то, что наступит день, когда в мире воцарится миролюбивая правда Аллаха. Тогда оружие массового уничтожения будет само уничтожено. И тогда нам откроются другие дары Аллаха, которые придут на смену ископаемому топливу, данному Всевышним по своей доброте на какое-то время миру. Аллах поместил нефть в нашу землю, чтобы человечество пользовалось ее энергией, когда ему это особенно нужно. Но эра нефти подходит к концу.

И чтобы приблизить светлые дни, мы возьмем на себя роль первопроходцев. Сегодня мы уничтожаем ракеты дальнего радиуса, которые способны доставить в другую точку земли ядерное оружие. Мы пригласим в пустыни дипломатов многих стран, чтобы они убедились, что эти ракеты больше не существуют. Будем пускать международную инспекцию в любое место в любое время. И призываем Иран, Израиль и другие страны последовать нашему примеру.

Сегодня мы инвестируем два миллиона евро – и это всего лишь малая толика значительно большей суммы – в создание в Эр-Рияде Института топлива будущего, который станет международным центром разработки новых методов извлечения электрической и другой энергии в эпоху, когда на Земле больше не останется нефти. И снова призываем международную общественность присоединиться к нам и разделить славу открытий. А пока альтернативное топливо не существует, мы будем продолжать делиться с миром нашей нефтью и свободно торговать ею на мировых рынках в количестве одного процента ежегодно от наших разведанных запасов. Не больше и не меньше. Десять процентов наших доходов мы будем передавать в фонд развития Института топлива будущего. Но если кто-то попытается взять у нас больше, все нефтяные месторождения подвергнутся самоуничтожению. Поэтому нет смысла вторгаться в нашу страну.

И еще мы должны понимать: раз Аллаху было угодно поместить богатые запасы нефти в нашей земле, мы в особом ответе за сохранность и неприкосновенность двух святых мечетей, которые также оказались на нашей территории. Это священные места почти для двух миллиардов мусульман – людей из разных стран, и суннитов, и шиитов, поскольку в исламе не существует какой-либо одной единственно непогрешимой общины. И наше правительство должно защищать их всех.

А вы, в свою очередь, должны защищать свое правительство и свою нацию, особенно в нынешний переходный период. Возможно, найдутся такие, которые пожелают захватить нашу страну и высосать из-под наших песков нефть. Вы должны прогнать этих скорпионов прочь. Продемонстрировать вашу поддержку революции. Идите маршем к Красному морю, объединитесь с тысячами патриотов и верующих. Докажите, что готовы пожертвовать собой, защищая народ. Члены шуры организуют в каждом городе транспорт. После этого обращения присоединяйтесь ко мне. Устройте марш в защиту Исламии.

Камера отъехала, показав общий план, и стало видно, что по сторонам Абдуллы стоят десятки мужчин и женщин.

– Вы будете не одиноки. Позвольте вам представить членов вашей новой шуры. Вот это Ахмед, мой брат, а теперь и моя правая рука. Он врач и ищет способы избавить от недугов нашу нацию. Именно он разработал этот план. А это генерал Халид. Он предводительствует «защитниками». Фатима Халдан – ученый; она вернулась на родину после того, как…

Когда представления закончились, на экране появились сидящие бок о бок генерал Халид и Ахмед. Первым заговорил генерал:

– После того, как была сделана запись для эфира, Абдулла был убит врагами революции. Недруги рвутся к нашим берегам. На востоке иранцам противостоит наша армия. А на западе, на Красном море, нашей силой, как просил Абдулла, должны стать вы. Присоединяйтесь к доктору Рашиду, когда он будет сопровождать тело принявшего мученическую смерть брата к морю.

Борт корабля ВМС США «Джордж Герберт Уолкер Буш»

Красное море

– Сэр, настало время принимать решение: где мы пристаем утром – у западного или восточного берега, в Исламии или в Египте? – спросил у министра обороны командующий Объединенного центрального командования генерал Мур.

– Иранцам удалась высадка? – ответил вопросом на вопрос Конрад.

– Частично в районе Джубайла, однако самолеты с «Рейгана», из Эмиратов, Катара и Кувейта их основательно потрепали. А вторжение в Бахрейн, судя по всему, отбито.

– Они не собирались вторгаться в Бахрейн. Это была всего лишь ложная атака, – перебил его министр обороны.

– Черт бы побрал этого Адамса! Я так и знал, – вступил в разговор Кашиджиан. – Но мы все еще можем заявить о необходимости встать на защиту нефтяных месторождений от второй волны иранской агрессии. И положить конец хаосу в Исламии. Там в самом деле царит настоящий хаос – что ни день меняют лидеров.

Конрад шумно вздохнул.

– Может быть. А как обстоят дела с китайскими войсками и ядерным оружием?

– Два их авианосца явно повернули домой, а ро-ро пришвартовались в Карачи, где они сгружают Пакистану военную технику и высаживают группу механиков и советников, – прочел одно из последних сообщений генерал.

Министр обороны повернулся к Кашиджиану:

– Таким образом, китайской угрозы не существует.

– Господин министр, с тех пор как выступил член их шуры, мы получаем сообщения о концентрации людей в районах нашей предполагаемой высадки. Лемм, покажите нам полученные с «глобал хока» картинки пункта «Альфа-2».

На большом экране возникло изображение побережья, оно начало укрупняться, стали видны собирающиеся группами люди.

– Я не вижу ни танков, ни артиллерии, – взорвался Конрад. – Чем они вооружены? Дайте большее приближение.

– В том-то все дело. Они не вооружены. Это гражданское население. Люди держатся за руки и молятся. Через каждые несколько ярдов стоят имамы и молятся вместе с ними.

Министр подошел к экрану и стал вглядываться в побережье. Затем повернулся к Кашиджиану.

– Рон, а как обстоят дела с… Слушай, перестань наконец читать эти чертовы вырезки. Мне надо принять решение!

Кашиджиан подошел к боссу и подал только что поступившую выжимку прессы.

– Вот это опубликовано на первой полосе «Нью-Йорк джорнал». Статью написала та самая журналистка Дельмарко. Здесь говорится, что, хотя ее ноутбук исчез из ее машины, он автоматически передал текст на ее сервер. – Кашиджиан протянул министру листки.

Конрад читал, и его глаза расширялись. Лицо смертельно побледнело.

– Неслыханно! Отвратительная клевета! Самая неправдоподобная ложь!

– Что вы сказали? – смутился генерал, не понимая, о чем говорят между собой штатские.

Министр обороны посмотрел на своего заместителя:

– Это ты все испортил! У нас ничего не вышло!

– Нечего меня обвинять. Вы отдали мне приказ, чтобы я организовал все так, чтобы вы и ваши дружки Ас-Сауды смогли восстановить свое положение. Я сделал все, что требовалось. И теперь, Генри, несмотря на факты, нам следует осуществить вторжение. – Кашиджиан почти кричал на своего босса. – Используем «большую ложь». Это давало результаты и в прошлом.

Генри Конрад еще ближе придвинулся к экрану и всмотрелся в шеренгу молящихся на берегу.

– Неужели ты не видишь: там нет никакого ядерного оружия! Нет иранских захватчиков. И китайцев тоже. А обещанный тобой хаос вылился в организованное шествие. Как мы доложим избирателям в Штатах, что сбросили бомбы на демонстрацию верующих?

– Сэр? – снова обратился к министру генерал Мур.

– Хорошо, хорошо, – буркнул Рон Кашиджиан и повернулся к военному: – Министр принял решение продолжать, как намечено, учения с Египтом. Но возникли новые обстоятельства, и самому ему необходимо срочно вернуться в Вашингтон. Организуйте нашу переброску в Каир, где стоит «Боинг-747».

– Есть, сэр, – ответил командующий.

– И дайте указание зарезервировать мне место на рейс из Каира в Женеву, – добавил заместитель министра.

Командный пункт военно-морской базы «Стражей революции»

Бандар-Аббас, Иран

– Мы можем организовать новую атаку и захватить побережье. – Генерал оторвал взгляд от карты.

– Мое братство в Тегеране сообщает, что командующий ВВС отказывается. Он считает, что его потери и без того непомерны. – Священник говорил так спокойно, будто речь шла не о войне, а о погоде.

– Но мы же не можем бросить тех, кто уже высадился! – волновался генерал.

– Еще как можем. – Священник собрал бумаги. – Мы бросили гораздо больше в Ираке, и они десятилетиями гнили в тюрьмах. Мы проиграли ту войну. И эту тоже. Надо с этим смириться.

– Но в то время мы не владели ядерным оружием. – Генерал сделал шаг к двери, чтобы не дать священнику уйти.

– Я же вам объяснял: ядерное оружие только для защиты. А не для «Кудс-форс», «Хезболлы» или кого-то еще. Если попытаться применить ядерное оружие против американцев, они воспользуются этим предлогом и, не задумываясь, сотрут нашу страну с лица земли. А заодно и Корею. Генерал, вы должны взглянуть на все с более широкой исторической перспективы. В 1986 году мы завершили войну с Ираком, не добившись победы. Но к 2006-му, благодаря вам и другим, взяли верх без всякого оружия. Мы позволили американцам умирать вместо нас. Сегодняшняя операция оказалась слишком прямолинейной, слишком очевидной – не тонкой. Но не тревожьтесь, генерал, – наша возьмет. У меня созрел новый план. Мы обсудим его в Тегеране. Загляните ко мне через несколько дней после того, как… это все рассосется. Терпение, генерал. – Священник посмотрел на карту и вновь на своего собеседника. – Наш день придет.

28 февраля

Общество этической культуры [92]

Центральный парк, Нью-Йорк

– Оказывается, у нее было очень много знакомых, – заметил Брайан Дуглас Расселу Макинтайру, выходя с панихиды по Кейт Дельмарко.

– Большинство из них журналисты. Та еще работенка. Требует ума и мужества. И не исключено, что именно профессия ее погубила, – ответил Расти, спускаясь по лестнице. И, вспомнив проведенную с погибшей женщиной ночь, ее улыбку, ее аромат, почувствовал укол в сердце. Не он ли виноват в том, что произошло?

– Слушайте, Расти, не начинайте все сначала. Вы же читали протокол вскрытия, хотя, наверное, не имели на это права. Она умерла от сердечного приступа, – добавил Сол Рубенштейн, присоединяясь к их разговору.

– Рэй Келлер, ее редактор, так не считает, – возразил Макинтайр боссу. – Он поручил это дело трем журналистам и пытается убедить ФБР заняться расследованием. – «И убедит», – добавил он про себя.

– Что ж, успехов ему, – хмыкнул Рубенштейн. – А вы радуйтесь, что вам самим удалось выкрутиться. Ведь доктора Рашида больше не считают террористом. Теперь он больше смахивает на будущего президента Исламии.

– Он приглашает меня приехать, – сказал Рассел. – Намерен проводить общенациональные выборы.

– И когда вы собираетесь? – поинтересовался директор РАЦ.

– Не в самом ближайшем будущем.

– Брайан Дуглас задумал походить под парусом у Верджин-Горда, и ему требуется второй член команды. Так что с вашего позволения…

Рубенштейн рассмеялся:

– О, предотвратив большую войну, вы оба, разумеется, заслуживаете неделю отпуска. Хотя я не знаю, как сэр Деннис посмотрит на то, что ваш союз перерастает в англо-американскую версию игры «Вижу, выходи!».

– Привыкнет, – улыбнулся Брайан. – В конце концов, это его вина. Это он нас познакомил.

Пока они шли к Коламбас-Серкл, Рубенштейн отечески спросил:

– Как поживает Сара? Она тоже едет с вами кататься под парусом у Верджинс-Гирдл?

Расти посмотрел на парк на противоположной стороне улицы и снова повернулся к Рубенштейну:

– Нет-нет, Сара уехала на девяносто дней спасать Сомали.

Рубенштейн смутился, а не удивился. Он хотел что-то сказать, но, увидев выражение лица Макинтайра, осекся. Лучше оставить его в покое.

В конце парка они свернули к Тайм-Уорнеровскому центру, где собирались по-холостяцки пообедать. Телевизор в вестибюле транслировал канал Си-эн-эн.

– Поглядите-ка, – Рубенштейн подошел к экрану, – президент дает пресс-конференцию.

Рядом с телевизором слова президента были хорошо слышны:

– …Тогда будет ясно, какое из ничем не подкрепленных утверждений следует принять во внимание. А пока генеральный прокурор разбирается в этом вопросе, хочу заявить, что нам повезло, что у нас на государственной службе находится такой человек, как Генри Конрад. Его программа перестройки в корне изменит структуру армии и сэкономит налогоплательщикам миллиарды долларов. Он способствовал восстановлению отношений с нашими естественными союзниками по всему миру. Это стало с особенной очевидностью ясно после Азиатско-Тихоокеанского саммита, который состоялся в Сантьяго в Чили. Какой была вторая часть вашего вопроса?

– Невероятно, – пробормотал Макинтайр.

– Лучший министр из всех, кого мы имели, – усмехнулся Рубенштейн.

– Интересно, здесь подают «Балвени»? – поинтересовался Брайан Дуглас, проходя мимо телевизора в ресторан.

Президент продолжал говорить.

Макинтайр посмотрел на Центральный парк, на голые ветки деревьев и подумал о Кейт и Абдулле, обо всех, кто безвременно ушел из жизни. И пообещал себе, что отомстит.