Делайте абзацы длинными или короткими в зависимости от ваших целей. Варьируйте длину.

В одном из обзоров критик Дэвид Липски нападает на автора за то, что в книге объемом в 207 страниц «более четырехсот абзацев в одно предложение – явный сигнал плачевного положения. Читатель этого не пропустит».

Но что за сигнал плачевного положения? Возможный ответ: путаница, смятение. Большие части произведения должны идти вместе, но маленькие части также должны лепиться друг к другу. Когда большие части согласованы, мы называем это приятное чувство словом: «логика изложения»; когда связаны предложения, мы называем это «последовательность изложения».

«Абзац – это способ выражения мысли, не длины», — утверждает лингвист Г. В. Фаулер [H. W. Fowler]. Это означает, что все предложения в рамках абзаца должны выражать одну и ту же мысль и следовать друг из друга. Это также подразумевает, что автор может разбивать длинные длинные абзацы на части. Однако они не должны создавать путаницу, поставив рядом короткие и несогласованные абзацы.

Существует ли идеальная длина абзаца?

Рассмотрим пример. Спортивный журналист Джоанна Корс [Joanne Korth] написала такой лид о драматичном матче, судьба которого решилась в овертайме:

«Новичок-квотербек играл как новичок. Фулбекер выронил мяч. И оказавшиеся в финале «Стилеры» были на грани позорного поражения у себя дома в плей-офф.

Почти».

Итак, может отдельное слово быть абзацем? Наречие, точнее?

Я нашел ответ в книге «Употребление современного английского языка» [«Modern English Usage»], незаменимый справочник, составленный Фаулером в 1926 году. С присущим ему здравым смыслом он начинает с объяснения того, для чего нужен абзац:

«Цель разделения текста на абзацы – дать читателю передышку. Автор говорит ему: «Вы все поняли? Если да, то я перехожу к следующему пункту».

Но какая передышка нужна читателю? Зависит ли это от предмета? Жанра? Голоса автора? «Невозможно дать единое правило об оптимальной длине абзаца, — пишет Фаулер. – Череда очень коротких абзацев раздражает, так же как очень длинных – утомляет».

В длинном абзаце автор может развить мысль или создать часть текста с использованием примеров на тему. В книге «Ex Libris» Анны Фадиман [Anne Fadiman], средний абзац состоит из сотни слов, некоторые абзацы длиннее страницы. Такая длина дает Фадиман пространство, чтобы развить оригинальные, новые идеи:

«Когда я читаю о еде, бывает достаточно одного слова, чтобы вызвать цепную реакцию ассоциаций. Я как фетишист по обуви, которому необязательно видеть предмет страсти, достаточно ухватить надпись «лодочки, размер 6½» и он готов. Когда я встречаю французское слово «plein», что значит «полный», я тут же переношусь в то время, где мне 15 лет и после того, как я съела внушительную порцию цыпленка с эстрагоном, я сказала моим парижским хозяевам, что я «plein», прилагательное, которое относится только к беременным женщинам и недоенным коровам. Слово «куропатка» катапультирует меня на 10 лет назад в то время, когда я ходила в экспедицию в канадскую Арктику. Тогда специалист по белым медведям, осатаневший от консервированных бобов, подстрелил полдюжины куропаток. Мы их ощипали, зажарили и с таким упоением обглодали косточки, что я точно знала: я никогда в жизни не стану вегетарианцем. Иногда одно сочетание букв кур, ур, ру вызывает во мне ностальгическую смесь чувства вины и жадности. Возможно я единственный человек на свете, у которого выделяется слюна при чтении слов «т-ру-пный яд».

Автор может использовать короткий абзац, особенно после длинного, чтобы подвести читателя к внезапной, драматичной остановке. Рассмотрим пример из Джима Двайера [Jim Dwyer], где группа людей пытается выбраться из остановившегося лифта во Всемирном Торговом Центре, имея в своем распоряжении скребок для мытья стекол:

«Они не могли предположить, что их жизни будут зависеть от примитивного инструмента.

Через 10 минут живой голос сообщил через интерком: «Произошел взрыв». Затем интерком смолк. В кабину лифта пополз дым. Один мужчина ругнулся в адрес небоскребов. Мистер Феникс, самый высокий, инженер по профессии, потыкал люк. Остальные пытались открыть двери лифта, разжимая их длинной деревянной ручкой от скребка для мытья стекол.

Выхода не было».

Это техника – абзац в три слова после абзаца в 51 слово – хороша, но может пострадать от чрезмерного использования. Здесь скрыта большая сила. Вот еще один пример из Дэвида Брукса [David Brooks], критика из газеты «The New York Times».

«Малколм Гладвел [Malcolm Gladwell] написал книгу о силе первых впечатлений, и поэтому каждое эссе, включая это, теперь будет начинаться с первого впечатления о книге.

Мое впечатление: забавно».

Журналисты и редакторы варьируют длину абзацев, чтобы подогнать текст под ширину колонки. Авторы книг используют более длинные параграфы, не давая читателю отдыха. Но если впихнуть книжный абзац в газетный формат, получится серый могильный камень на полосе. И наоборот, серия телеграфных газетных абзацев, превращенная в книгу, рябит от «воздуха» на листе.

«Разбивка на абзацы – это и вопрос зрения, — пишет Фаулер. – Читатель скорее приступит к чтению, если он видит, что время от времени будут встречаться абзацы-передышки, чем если текст перед ним похож на марафонский бег».

Практикум

1. Прочтите выше абзац Анны Фадиман, в котором 164 слова. Смогли бы Вы при необходимости разбить его на 2 или 3 абзаца? Обсудите решение с коллегой.

2. Просмотрите собственные недавние работы. Обращайте внимание на цепочки длинных или коротких абзацев. Возможно ли разбить длинные абзацы на более короткие части? Может, стоит объединить абзацы из одного предложения?

3. Читая литературу и публицистику, обращайте внимание на длину абзацев. Ищите абзацы очень длинные или совсем короткие. Попытайтесь понять цель автора.

4. При чтении обращайте внимание на охлаждающий эффект «воздуха», особенно в конце абзацев. Использует ли автор воздух для акцентирования читательского внимания.