Мы отдались друг другу. Время было 16.20.

Мы лежали голые на спальном мешке, и Кэролайн обнимала меня. Я глядел на нее сверху вниз. Ее груди дрожали при каждом моем толчке, и глаза ее расширялись в том же ритме. Она выдыхала мое имя, снова и снова повторяла, что любит меня, говорила, как я ей дорог.

И снова я ощутил ее предчувствие, что эта часть нашей жизни кончается. Хотя она была красива со своими пышными волосами, с розовеющей шеей, и я вкапывался в нее глубоко, в воздухе чувствовался страх. Он висел густо, почти ощутимый на ощупь. Страх, холодный как лед. Он давил.

Я драл ее все сильнее.

– Нежнее, милый, – простонала Кэролайн. Я целовал ее шею, грудь, пытаясь отгородиться от страха, повисшего над нами черным нетопырем.

– Кусай! – выдохнула она. – Кусай… кусай! Мне не будет больно, не бойся… Да, вот так! Ой, дери меня, дери, не останавливайся.

– Как ты красива…

– Держи меня крепче, любимый, держи меня…

Она извивалась подо мной.

– Господи, как я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя, – повторял я как заклинание, как защитную мантру. Но этот страх, невыносимый непонятный страх, опускался на нас. Пронизывал.

Я заразился этим страхом от Кэролайн. Он был в ее глазах.

Время было 16.29.

– Держи крепче… да, и пальцами, пальцами, – говорила она прерывисто. – Заставь меня кончить, заставь, да, да, да, так. Я – аааах!

Вбей в нее свое тело. Сильно вбей, как следует. Держи ее крепко, целуй крепко, вбей ей крепко, вбей сильнее, – скакали мысли у меня в голове.

Потому что я хотел сдержать этот нависший страх. Не знаю почему… Не могу объяснить, откуда было это чувство. Пусть кожа ее горела жарко рядом с моей, я ощущал этот ползучий страх, исходящий из нее, изнутри, обращая ее в лед где-то в самой глубине ее существа.

Время было 16.37.

Я пытался не глядеть на часы. Я хотел любить ее изо всех сил. Я хотел, чтобы она утонула в море чувственности. Я хотел, чтобы она растаяла в оргазме.

Но этот страх не уходил. Предчувствие чего-то темного и холодного, приближающегося неумолимо. Ужасного и леденящего, как привидение.

У нее по щекам текли слезы.

Да, она это тоже чувствовала.

Я это знаю.

Время было 16.40.

Я помню каждую из этих минут, как драгоценные камни на нитке. Одна за другой. В медленном ритме. Смерть вывязывала ожерелье.

Я вздрогнул.

Я сказал себе, что это просто воображение.

Но я знал, что мы оба это чувствовали. Никакие доводы рассудка не могли развеять предчувствие беды или неминуемой катастрофы. Ждущей своего назначенного времени по собственному расписанию Дьявола.