I
(____________________)
Это должна была быть веселая рожица с улыбкой, но что-то мне говорило, что тот, кто ее рисовал, не улыбался. Наверняка бедняга рисовал собственной кровью.
Помню, когда в детстве мне было плохо, я рисовал на зеркале рожицы или клоунские ухмылки. Инстинктивные попытки себя подбодрить. Наверное, этот художник пытался сделать то же самое.
Теперь я заметил, что стены покрыты надписями, и начал их читать вразброс. “Бенджамен Кроули”. И рядом несколько палочек “IIII”. Он отсчитывал дни.
Четыре дня его здесь держали. Интересно, что стало с ним на пятый.
Были и письма:
Имя: Делл Окрем. Адрес: Радвелл-драйв, 26, Хайгейт.
Пожалуйста, скажите моей жене Саре, что я жив и здоров.
Д.О. Июль.
И мерзкий постскриптум:
Уже нет!
Скажите Саре Окрем, Хайгейт, бордель, что Делл – ха-ха! Вечная память!
Попадались стихи, перемешанные со строками из Библии, куплеты из песен. И на английском, и на других языках.
Я невольно стал водить пальцем по надписям. Вдруг меня охватило ощущение присутствия тех, кого здесь держали пленниками до меня. Я ощутил их эмоции. Страх следующего дня и следующего часа – это было как у меня. Они тоже завязли в этом кошмаре, от которого нельзя проснуться.
И они писали на белых стенах свои последние слова. Послания матерям, любимым, друзьям. Некоторые трудно было понять.
Папа, она правду сказала про Моу. Они его у Тони не заберут. Жаль, что я не могу тебе показать, где он спрятан. С любовью, Джина.
Понять другие было просто:
Если увидите Энджелу Пьермонт, скажите ей, что я ее люблю. И прошу прощения, что оставил ее одну с ребенком. Спасибо. Льюк Грант (Пимлико).
И бредовое:
…виноват Иисус – и пусть меня больше не тыкают – я помру и больше они крови не выкачают – я помру скоро – Иисус мне уже ничего не сделает.
От других перехватывало горло:
Мамочка, Джилли посадили в машину с питбулем. Она громко кричит и я ее слышу. Мне надо убежать. Теско говорит, что будет резать меня вдоль.
Прости, что я была такой непослушной. Поцелуй за меня маленькую Анни Ли. Я постараюсь быть хорошей, чтобы Боженька был мной доволен.
Я тебя люблю ч по тебе скучаю.
Крепко тебя целую.
Твоя Линсдей.
Я затряс головой. Будь у меня винтовка, с каким бы удовольствием я перестрелял бы всю эту шайку мерзавцев, видит Бог!
И снова ударила мысль о Кейт. Что эти гады с ней делают? Воображение стало посылать картинки в мозг. Кейт отбивается, волосы рассыпались по лицу. Я вспомнил, как тот, кого звали Теско, возился с ручной дрелью – сверлил дырки в столбе.
Я прислушался. Из дома ничего не было слышно. Удалось только разобрать, что где-то снаружи лает собака. Приглушенно, далеко-далеко.
Что там написала эта девочка?
Джилли посадили в машину с питбулем…
Я представил себе Кейт, как ее впихивают в машину с озверевшим от голода псом. А психи толпятся вокруг, заглядывая в окна.
Девушка против бешеного пса.
Я забегал по подвалу, шурша подошвами по газетам. Письмена на стене впивались в кожу как булавки.
И голос – тоже острый, как булавка – все время говорил у меня в голове:
Сделай что-нибудь, Рик, сделай, сделай…