Труд. Труд. И снова тяжкий труд. Только им был заполнен весь день, последовавший за полетами на превращенный в склады корабль-призрак. Расчищая остатки испепеленного дома, я дышал пылью и ел золу. Но самым ужасным во всем этом были обгорелые трупы, то и дело попадавшиеся среди обломков. Очень скоро мне пришлось обвязать нижнюю часть лица платком, чтобы хоть немного смягчить исходящий из завалов запах.

Но мы по крайней мере уже видели свет в конце туннеля. Команда истребителей триффидов добивала последних прорвавшихся через прорехи в изгороди. Сама изгородь была восстановлена. А иногда даже случались небольшие чудеса, за которые все искренне благодарили судьбу. Так, например, из колодца удалось извлечь живым ученика механика. Мальчишка спрятался в глубокой шахте, как только поднялась стрельба. Все мы страшно обрадовались, когда в лагерь приплелись, пройдя через заросли триффидов, две женщины в защитных антитриффидных костюмах. Это были оставшиеся в живых часовые с передового поста. Как мы и думали, атака была настолько внезапной и стремительной, что они не успели послать нам сигнал.

После наведения в лагере некоторого порядка, расчистки завалов, установки палаток и сооружения временной кухни будущее стало казаться нам более светлым. А когда вернулись из своего первого полета два больших гидроплана, оно предстало перед нами вообще в радужных тонах. На остатки пирса высадился отряд отлично вооруженных людей. Я насчитал пятьдесят мужчин и женщин. Они выгрузили из самолета битком набитые вещмешки и ящики с боеприпасами. Всю оставшуюся часть дня самолеты совершали челночные рейсы между лагерем и Центральным штабом. Во время заслуженного перерыва на ленч я помылся, с изумлением наблюдая, как по телу сбегают потоки черной от грязи и пепла воды. А потом уселся за стол и принялся за привычное рагу из рыбы с триффидами.

— Подкрепление прибыло, — погружая кусок хлеба в миску, сообщил Гэбриэл. — Отборные силы. Штурмовые отряды. И это говорит о том, что штаб припрятал в рукаве какой-то трюк.

— Интересно какой?

— Двадцать минут назад Сэм получил запечатанный пакет с приказом командующего частями морской пехоты. Сегодня во второй половине дня состоится общий сбор. Ты, кстати, тоже приглашен, — покосившись на меня, сказал Гэбриэл.

Я отправил в рот полную ложку хорошо наперченного рагу, неторопливо прожевал, проглотил и только после этого задал вопрос:

— А еще подкреплений не ожидается? Ведь в общей сложности мы потеряли более полусотни людей.

— Людские ресурсы и без того практически исчерпаны. Остальные морские пехотинцы по уши заняты борьбой с повстанцами в болотах Флориды. Военно— воздушные силы и канонерки трудятся день и ночь, изгоняя пиратов из Мексиканского залива. В штабе не могли и думать о том, что придется выступить против Торренса.

Я в который раз обратился мыслями к своему далекому острову. И родной дом более чем когда-либо показался мне спокойным, мирным уголком, сумевшим за все годы своего существования избежать серьезных неприятностей как со стороны триффидов, так и со стороны людей. «Лесовики» же, напротив, как мне казалось, были прижаты к стене. Со всех сторон им угрожали пираты, бандиты, браконьеры и самые обычные бродяги.

— И хуже всего тут то, — сказал Гэбриэл, когда я поделился с ним своими мыслями, — что нападают на нас не только всякого рода организованные разбойники. Мы обратили внимание, что, если случается неурожай, число грабежей утраивается. Исчезает скот, зерно или пара мешков картофеля. Их воруют обычные люди, которым грозит голодная смерть. А как бы поступил ты, видя, что твой ребенок умирает от голода, а у соседей закрома ломятся от запасов? Ведь, наверное, и ты что-нибудь бы предпринял, не так ли?

— И кто же эти обычные люди?

— Очень часто мы этого не знаем. Однако нам точно известно, что к Торренсу они не имеют ни малейшего отношения. Похоже, что эти ребята живут в мелких поселениях в горах. Если, конечно, их полуголодное существование можно назвать жизнью. Они там едва сводят концы с концами. Как только их положение ухудшается, они спускаются с гор и отравляют нам жизнь. — Но с этим что-то надо делать.

— Мы не сидим сложа руки. Сожгли массу топлива и провели в воздухе несчетное количество часов, пытаясь обнаружить поселения. Но даже если мы их и найдем, то от одной мысли о том, чтобы разбомбить несчастные голодные семьи, меня начинает тошнить.

— Но я не говорю о бомбежке. Почему бы вам не вступить с ними в переговоры? А в самое голодное для них время можно было бы поделиться и продовольствием.

— Поделиться с ними едой? Что это будет, по-твоему? Программа социальной помощи? Или попытка откупиться от мафии?

— Если вы поделитесь с ними, они перестанут умирать от голода и прекратят совершать набеги на поселения «лесовиков».

— Весьма благородно, Дэвид, но мы уже попытались так поступить. Дело в том, что у всех нас укоренилась привычка смотреть на остальных с подозрением. Все стали похожи на Райдера Чи и его семейство. Они жили бок о бок с нами без малого двадцать лет, а навестили всего два дня назад. Впервые за все это время нам удалось обменяться с ними хоть какими-то словами.

— Тем не менее именно они сделали первый шаг, — сказал я. — Они принесли медикаменты.

— И я сердечно благодарен им за помощь.

— Гэбриэл, я уверен...

— Но я не сомневаюсь в том, что эти ребята прошли к нам через заросли триффидов, как через вишневый сад, чтобы продемонстрировать свое самодовольное превосходство. — Его глаза сердито блеснули. — Готов держать пари, что после того, как дела у нас наладятся, мы их больше здесь не увидим.

Я проглотил последнюю ложку рагу и сказал:

— Теперь я понял, что ты имел в виду, когда говорил о взаимной подозрительности.

После этого мне не оставалось ничего иного, кроме как вернуться к работе.

Вскоре мне сообщили, что ровно в три часа дня в палатке Сэма состоится совещание и я на него приглашен. Испытывая невыразимое чувство благодарности, я оставил в покое обгорелые стропила, умылся, переоделся и в более или менее приличном виде предстал перед Сэмом в его импровизированном офисе.

Не тратя время на церемонии, Сэм знаком предложил нам налить себе кофе и занять места. Я обвел взглядом стол и увидел, что на совещание, кроме меня, приглашены все оставшиеся в живых пилоты, Гэбриэл Дидс, командир недавно прибывших морских пехотинцев и пара людей из команды Сэма, выполняющих секретарские обязанности. По-прежнему ни слова не говоря, он извлек из портфеля письмо и положил его перед собой на столе. Затем, не глядя нам в глаза, начал подчеркнуто деловым тоном:

— Это письмо доставил лейтенант Траскотт. И я хочу, чтобы вы ознакомились с его содержанием. Прошу слушать внимательно. — И он приступил к чтению.

От Центрального штаба Командиру аванпоста «Форт Команчи» Сэмюэлю Дж. Даймсу.

Согласно Директиве Комитета центрального командования, вам предписывается обеспечить выполнение первоначальных целей, поставленных в приказе 93.К/1. А именно — доставить объект "К" в Центральный штаб к понедельнику двадцать первого числа этого месяца. Приказ должен быть выполнен любой ценой. Необходимые человеческие и материальные ресурсы доставлены в ваше распоряжение одновременно с данной Директивой. Разработка конкретного плана операции и обеспечение транспортных средств возлагаются на вас. Вы прекрасно понимаете все значение этой миссии. В заключение хочу сказать, что полностью уверена в ваших способностях как лидера и в степени готовности вашего отряда. Не сомневаюсь, что вы сможете доставить в распоряжение Центрального штаба этот поистине драгоценный для нашего народа груз.

Генерал-майор Корделия Рамирес.

Сэм отпил кофе и сказал:

— Для тех, кто не знаком с приказом 93.К/1, поясняю: объект "К" — Кристина Скофилд, о чем, насколько я понимаю, вы уже догадались. Приказ, как видите, не грешит многословием, но, полагаю, всем нам ясно, чего ждет босс. Нам предстоит выкрасть Кристину и доставить ее в целости и сохранности в штаб не позднее понедельника двадцать первого числа. Таким образом, в нашем распоряжении всего десять дней.

Гэбриэл закрыл глаза ладонями с таким видом, словно не поверил своим ушам.

— Невозможно, — произнес он. — Во-первых, нам неизвестно, где содержат Кристину. И во-вторых, пятидесяти морских пехотинцев для этой работы явно недостаточно.

Лейтенант Траскотт воспринял его слова как личное оскорбление.

— К вашему сведению, мистер Дидс, мои люди вполне способны выполнить приказ.

— Послушайте, — сказал Гэбриэл, опуская кулаки на стол, — у меня не было ни малейших намерений вас обидеть. Но Нью-Йорк, можете мне поверить, все еще довольно большое место. Город прекрасно защищен артиллерией и ракетными установками. У Торренса есть радары и патрульные суда. В его распоряжении пятнадцать тысяч постоянно готовых к бою солдат и силы гражданской обороны численностью десять тысяч человек...

— Гэбриэл, — оборвал гиганта Сэм. — Никто не приказывает нам захватить Нью— Йорк. Нам предстоит совершить молниеносный рейд с целью захвата одного человека. Как только Кристина окажется в наших руках, мы мгновенно ретируемся. И, видимо, пришло время напомнить, что мы просто обязаны это сделать. Торренс хочет использовать яйцеклетки Кристины, чтобы создать армию солдат, обладающих иммунитетом к яду триффидов. С таким войском он без труда сможет сокрушить наши силы и уничтожить любое поселение, которое откажется капитулировать. Короче, мы или спасаем Кристину, или... — он пожал плечами, — ...сами подписываем себе смертный приговор.

— Ты не возражаешь? — спросил Гэбриэл, показывая на письмо.

— Ради Бога. Какие могут быть возражения? Гэбриэл взял письмо и принялся его внимательно изучать. Дойдя до какого-то места, он вскинул брови и прочитал вслух:

— «Разработка конкретного плана операции и обеспечение транспортных средств возлагаются на вас».

— Это всего лишь один из способов сказать нам: «Мы, ребята, не знаем, как вы доставите морских пехотинцев в Нью-Йорк, но верим, что вы найдете способ», — слабо улыбнулся Сэм.

— Наш военно-морской флот в данный момент состоит из пары каноэ и одного моторного катера, — язвительно заметил Гэбриэл, ткнув большим пальцем через плечо в направлении разрушенных подлодок. Затем он посмотрел на меня и двух других пилотов и добавил: — Но сдается мне, что у вас имеются иные планы доставки.

— Естественно, Гэйб. Мы сможем перебросить отряд в Нью-Йорк за каких-то три часа.

— Ты, наверное, шутишь, Сэм. Если так, то не мучай меня, скажи сразу, что это веселая шутка, и мы все посмеёмся. А вдоволь похохотав, приступим к разработке реальной стратегии.

Сэм покачал головой. Его голубые глаза смотрели очень серьезно.

— Никаких шуток, Гэйб. Именно так мы и поступим. В нашем распоряжении три летчика и три отличных самолета. Это позволяет перебросить в Нью-Йорк девяносто человек и вернуть их домой после успешного завершения операции.

— Перестань, Сэм. — Гэбриэл, судя по его виду, был потрясен безрассудством командира. — Ты же слышал, что я сказал: Нью-Йорк защищают радары, прожекторы и примерно сотня зенитных орудий. Эти огромные и к тому же старые летающие лодки послужат им легкой добычей.

— Разве я говорил, что у меня уже есть ответы на все вопросы? — спросил Сэм с невеселой улыбкой. — Именно поэтому я и пригласил пилотов. Они скажут нам, как обмануть радары.

— Похоже, что мне выпала честь выступить здесь в роли адвоката дьявола, — печально вздохнул Гэбриэл. — И я готов обрушить ваши планы в пламени на землю, подобно тому, как противовоздушная оборона обрушит наши самолеты. Простите мне это метафоричное и несколько неприятное сравнение. Кроме того, у нас всего лишь два пилота. — Вместе с Дэвидом Мэйсеном получается три. — Но мы затратили столько пота и сил, чтобы выкрасть Дэвида! Надо быть безумцем, чтобы снова посылать его туда!

— В таком случае рад приветствовать тебя, Гэйб, в нашем сумасшедшем доме, — улыбнулся Сэм.

— Но позвольте спросить, зачем так рисковать? Если Дэвид попадет в лапы Торренса, мы снова окажемся в стартовом положении. Нет. Наше положение будет значительно хуже. Торренс спрячет Дэвида и будет держать его взаперти, пока не сможет использовать в качестве заложника, чтобы шантажировать обитателей острова Уайт. Затем он получит эту пуф-пуф-машину, способную перерабатывать триффидов в моторное топливо и другие столь же полезные вещи. Как только это произойдет, мы сможем начать добровольно маршировать в могилы.

— Необходимость вынуждает, Гэйб, — ответил Сэм, сплетая пальцы. — Нам необходимо выкрасть Кристину из Нью-Йорка. А кроме пятидесяти солдат морской пехоты, нам надо перебросить в Нью-Йорк несколько инженеров и саперов— взрывников. Всего получается девяносто человек.

— Так давайте перебросим их на двух самолетах, а не на трех.

— Я не пилот, — сказал Сэм, поворачиваясь лицом ко мне. — Дэвид, объясни Гэбриэлу суть проблемы.

— Два самолета вполне способны доставить в Нью-Йорк девяносто человек, но чем выше загрузка, тем больше расход топлива. Поэтому девяносто человек и амуниция должны быть размещены в трех машинах, иначе не хватит горючего на обратный полет.

— В таком случае пригласите еще одного летчика с другой базы.

— Ты знаешь, что это невозможно, Гэбриэл, — ответил Сэм. — Людей и без того катастрофически не хватает.

— Ну хорошо, — махнув рукой, продолжил черный гигант. — Аргумент принимается. Пусть мы оказываемся настолько безумными, что снова бросаем Дэвида в львиный ров. Однако остается еще куча нерешенных проблем. Во— первых, нам неизвестно, где прячут Кристину Скофилд.

— Как раз это-то мы знаем. Ее содержат в небоскребе Эмпайр-Стейтс-Билдинг. На девяностом этаже. — Выходит, вы нашли вместо меня парня для сбора информации?

— Парня или девицу, если тебе это важно, — весело ответил Сэм. — Ты был лучшим, но приходится довольствоваться тем, что имеешь. Агент уже на месте. Нам принесли еще кофе, а Сэм зажег сигарету. Дискуссия продолжалась почти до самого вечера. Снаружи, за парусиной палатки, хилое солнце старалось изо всех сил осветить мир. Над нашими головами, упорно стремясь на юг, пролетела большая стая гусей, с неба доносились их крики. А за изгородью изгнанные с территории лагеря триффиды постукивали отростками о стволы и покачивали верхушками. Словом, делали все, чтобы мы ни на минуту не забывали об их зловещем присутствии. Постепенно все пункты плана Сэма обретали законченную форму. Потребности в топливе. Дальность полета гидропланов. Необходимое количество взрывчатых веществ. Пищевые рационы. Продолжительность миссии. Маршрут. И так далее, и тому подобное. Это была очень трудная задача, где дьявол скрывался именно в деталях. Недооценка или игнорирование какого-то едва заметного пунктика могли привести к катастрофическим последствиям и провалу всей операции. Должен признаться, что, когда Сэм и Траскотт горячо спорили о том, какую взрывчатку использовать — пластиковую или твердую, — мои мысли блуждали где-то очень далеко. Пока они говорили, я вычерчивал схемы на листке бумаги, который нашел под столом.

Потом объявили перерыв, и на столе появились сандвичи и доставленный утром ростбиф. Отступление от традиционной рыбно-триффидной диеты несколько подняло настроение.

Как только совещание возобновилось, Гэбриэл поднял проблему, которая с самого начала представлялась неразрешимой.

— Радары, — сказал он. — Нью-Йорк защищен сетью радарных станций со всех сторон. Как мы сможем подлететь к городу незамеченными?

Я поднял палец, прося слова.

— У меня есть кое-какие соображения на этот счет. Во-первых, подлет должен произойти ночью. Луна ближайшие дни будет находиться в средней фазе, и ее света для ориентировки будет вполне достаточно.

— Красотища, — пожал плечами Гэбриэл. — Могучие машины мчатся в темном небе, и их крылья серебрятся в свете луны. А тебе известно, друг мой, что радары видят ночью столь же хорошо, как и при свете дня?

— Известно. И здесь — самая трудная часть задачи. Нам придется идти на бреющем полете. Скорее всего на высоте не более ста футов.

— Но ведь даже низкий полет над открытой водой не защитит нас от радаров?

— Нет. Не защитит. Но здесь, как я уже сказал, и содержится самая трудная часть задачи. — С этими словами я положил мои довольно примитивные наброски на стол. — Вот это — остров Манхэттен. Вдоль его западной стороны на север идет река Гудзон. Насколько я помню, берега реки очень обрывисты, и высота скал достигает нескольких сотен футов. Нам следует лететь над поверхностью воды ниже верхней кромки берегов. — Я снова показал на плоды своего творчества. — Это единственный способ добраться до Нью-Йорка и не быть обнаруженными радарами.

Один из пилотов, услышав мое предложение, едва не поперхнулся.

— Это же чистейшей воды безумие! — заявил он, обретя дар речи. — Неужели вы всерьез полагаете, что мы сможем провести большие четырехмоторные машины по долине реки на высоте ста футов? Да еще к тому же и в темноте!

— Это вполне возможно.

— Самоубийство! — Мы это сделаем.

— Но показания альтиметра недостаточно точны для полетов на такой высоте. Как вы сможете определить, что идете на высоте сто футов над поверхностью воды? Я выложил на стол схему номер два.

— На каждом крыле мы поместим небольшие, но яркие источники света. Или, если быть точным, то вот здесь — на правом и на левом поплавке. Лучи следует направить под строго определенным углом, так, чтобы на поверхности воды возникали световые пятна. В кабине следует установить зеркало, чтобы пятна постоянно находились в поле зрения штурмана. Если самолет начнет снижаться, пятна станут сближаться и сольются в одно, когда машина снизится до высоты ста футов. Именно поэтому я говорю о строго определенном угле установки. Штурман должен будет непрерывно сообщать пилоту о состоянии точек и громко объявит, как только точки сольются в одну. Еще громче он станет кричать, если точки снова разойдутся, но уже в другие стороны, поскольку это будет означать снижение до недопустимой высоты. Повторяю еще раз, — сказал я, постукивая кончиком пальца по бумаге, — слияние точек будет означать высоту ровно сто футов. И этого вполне достаточно, чтобы остаться вне досягаемости радаров противника. — Леди и джентльмены, — восторженно всплеснул руками Сэм, — позвольте мне сообщить вам, что Дэвид Мэйсен только что полностью отработал свой хлеб. Итак, Дэвид, — он повернулся ко мне, — прими мои поздравления. А твое изобретение мы назовем, — он улыбнулся, — «Индикатор высоты Дэвида Мэйсена». Согласен? Если да, предлагаю немедленно приступить к изготовлению приборов. Мы вылетаем в Нью-Йорк через два дня.