— Осторожно, Марк, старина, осторожно, — приговаривал Марк, отпуская ручку газа. — Не торопись. Потише... спокойнее, старина.
Мотоцикл замедлил ход и свернул с булыжной дороги на прибрежную полосу.
— Только не испорть все дело и не падай с мотоцикла; следи за собой.
Он опять прибавил газ, стрелка спидометра подпрыгнула. Прохладный ветерок освежал разгоряченное лицо, внезапное чувство свободы окрыляло.
Марк потряс головой, стараясь стряхнуть с себя тот пушечный грохот. То же, что ему довелось увидеть, уйдет из памяти не так скоро: красная мешанина из тел, по которым он проехал, — остатки красной слякоти прилипли к переднему колесу.
Сердцебиение стало утихать, Марк почувствовал себя спокойнее и собраннее и стал вглядываться вперед, насколько позволял туман.
Никаких сафдаров. Дюны смотрелись безжизненно; впереди, насколько он мог разглядеть сквозь этот чертов туман, дорога была пуста; справа подступала ровная гладь моря.
Марк мчался вперед, наслаждаясь уверенным ходом машины по гудронированному шоссе. Он должен прибыть в Манби через двадцать пять минут.
Было 8.29 утра.
* * *
Дэвид запнулся, в животе у него похолодело.
Комната была полна незнакомцев.
Он постоял секунду с затуманенным взглядом, обхватив аквариум с золотой рыбкой.
Как незнакомцы могли проникнуть в форт? Высокие, странного цвета. Стоят прямо, не шелохнутся. Крикнуть отцу?
Нет...
В помещении было плохо видно — окно маленькое и страшно грязное, а электричества нет, куда-то пропало. Дэвид не знал куда, но лучше бы здесь было светлее.
Он пересек комнату, обходя шесть больших баков с горючим, что разместились у стены, застыв в синей форме, как призрачные солдатики в строю.
Мальчик поставил аквариум на покрытый пылью подоконник рядом с пепельницей, переполненной старыми окурками. Теперь здесь, где хранят горючее, никому курить не разрешается.
— Это опасно, — объяснил отец. — Нужно беречься от огня, сынок. Это ведь как бомбы, поэтому будь осторожней.
Мальчик передвинул аквариум и уставился носом в стекло.
— Убери эту рыбину... она противная, — все время говорила та большая глупая девочка. — Выброси ее. Мне она противна, ну просто ужасно противна. — Девочка была большая, как взрослая, а лицо у нее было маленькое и белое, и голос какой-то детский. — Убери эту рыбину, Дэвид... или я не выйду за тебя замуж! — Тогда она еще скорчила глупую гримасу.
Он смутно представлял себе смысл слов «выйти замуж»; это, наверно, когда двое людей живут вместе.
«Мы с Рози Тамворт, — подумал Дэвид с отвращением. — Да ни за что!»
И все равно рыбу лучше унести. Поэтому он взял маленький аквариум и вышел с ним во двор.
Во дворе у ворот стояли большие пушки, пахло дымом (верно, что-то случилось; ладно, взрослые хранят свои секреты, ну так и он может).
Дэвид решил избавиться от золотой рыбки, во-первых, потому, что был сыт по горло Розиными причитаниями, а во-вторых, она и ему перестала нравиться.
Он слегка надавил пальцами на пластиковый бок аквариума и ощутил тепло, как от чашки теплого молока.
Дэвид присмотрелся повнимательнее, но ничего нового не разглядел; комната была в полутьме.
— Страшновато тут, — пробормотал мальчик, разглядывая синие баки-солдатики.
Вода в аквариуме приобрела зеленый оттенок — похоже на ту воду, что спускают в туалете. На дне виднелись пузырьки, прежде они были бело-розовыми, а теперь на глазах зеленели. Прямо как на картине — потерпевший крушение пиратский корабль на дне морском, и...
Дэвид вдруг отпрянул, не поняв, что произошло.
Глаз...
Вот что его смутило — золотая рыбка уставилась на него большим круглым глазом. Нет, теперь ему эта рыба совсем не нравилась.
Когда они выиграли ее тогда, на ярмарке, она была маленькая и хорошенькая (так говорила мама). Сейчас она совсем другая.
Последние несколько дней вообще все стало меняться.
Теперь это была большая раздутая штуковина — такая здоровая, что еле помешалась в аквариуме и потому не плавала, а скорее дергалась. Словно змея из мультика, свернувшаяся кольцами и как бы стремившаяся изо всех сил распрямиться. Может...
— Дэвид!
— Да, мам?
— Что ты тут делаешь?
— Я просто...
— Ты ведь знаешь, здесь находиться небезопасно. — Мать показала кивком на синие баки. — Давай посмотрим, что нам найдется поесть.
Не взглянув больше на золотую рыбку, мальчик пошел навстречу матери, застывшей в темном проеме двери.
* * *
С дюн клубами спускался густой туман.
Полегче, Марк...
Он сбросил скорость. Пока не видно никаких сафдаров.
Он уже проехал с милю пути, а все вокруг было по-прежнему: слева вздымались дюны, справа лежала низина. В молочно-белом тумане видимость упала буквально до нуля; Марк вновь сбросил скорость. Мерная вибрация мотора заставляла дрожать все тело.
И тут, прямо впереди, что-то выскочило из тумана.
Какая-то темная полоса.
Твари переместили скальный барьер!.. Он мог поклясться, что дорога была пуста, когда они создали проход, позволяя бедняге Уэйнрайту достичь ворот форта.
Видимо, сафдары приказали своим рабам-трупам восстановить каменную преграду.
Марк затормозил и перешел на тихий ход, не останавливаясь совсем, — так, на всякий случай.
Итак, есть три варианта. Во-первых, ехать по дюнам — что рискованно; твари могут запросто там спрятаться. Во-вторых, объехать вокруг, то есть углубиться в топи. Опять риск — вдруг в вязкой болотной слизи заглохнет мотор. Наконец: ехать прямо наверх в надежде перемахнуть холм, а там протащить мотоцикл волоком.
По мере приближения края холма виднелись все более четко, и вскоре Марк увидел большой валун, громоздившийся посередине.
А еще чуть погодя он понял, что этот валун — лицо одного из краснолицых индейских сафдаров. Тварь поджидала Марка, глазея из туманной мглы, будто разя лучом лазера. Они знали, что он приближается.
Марк приостановился, развернувшись боком к цели. Что же делать?
Красная тварь там, на камнях, растопчет его, как муху. В дымке позади холма можно было различить другую фигуру, вырастающую из тумана. А на дюнах еще одну, наподобие призрачной статуи. Они ждут.
Марк тихонько повернул ручку газа. Назад дороги нет — в буквальном смысле. Ему необходимо пробиться: люди в форте обессилели и надеются на то, что он вызовет подмогу.
Марк огляделся, посмотрел назад и вперед — туда, где сафдары загородили ему путь, бросил взгляд на дюны, потом в сторону болот.
И взмолился: Господи, да что же мне делать?
* * *
— Теперь уже скоро. — Крис, Рут и Дэвид сидели в фургоне и доедали остатки своих запасов в виде чипсов, консервированных помидоров и последнего сандвича. Остальные соседи поглащали аналогичную пищу в арсенальном помещении.
— Как ты думаешь, когда? — спросила Рут встревоженно.
— Пара часов, не больше. Как только Марк доберется туда, он тут же сообщит...
— Что, расскажет все как есть?
— Ну, какую-нибудь благовидную историю... так сказать, полуправду.
— А кому Марк станет рассказывать? — спросил Дэвид, совсем запутавшись, но все равно радостный от того, что пребывал в обществе родителей.
— Слушай, сынок, Марк готовит сюрприз. Мы отсюда уедем — угадай, на чем?
— На корабле?
— Ни в коем случае.
— На машине?
— Нет... ну, догадался? На вертолете.
— На вертолете?
— Крис, — сделала ему знак Рут, — Крис, перестань, мы еше ничего не знаем.
— А что, недурная мысль, — не сдавался Крис.
— Хоть бы он добрался, — едва выдавила бледная Рут.
— Не волнуйся, дорогая, доберется!
* * *
Марк тем временем отнюдь не радовался. Ехать было некуда: красная тварь на каменной гряде не сдвинулась ни на шаг, но в любой момент могла оказаться поблизости.
Марк сдал назад и опять уперся задним колесом в песок.
— Черт, — пробормотал он сквозь зубы.
Пора принимать решение... Мотор взревел, а заодно с ним и сам Марк. Мотоцикл рванул вперед; из-под заднего колеса взметнулась туча гравия, и машина, ухая на кочках, понеслась по болоту. Дорога, дюны и сафдары пропали позади в тумане.
Марк ехал очень осторожно. Слава Богу, топь оказалась не столь уж непроходимой, как думалось поначалу. Так что выбраться из этого злосчастного места надежда есть.
Впереди виднелся луг, где паслись несколько коров, дальше лежали уже возделанные поля. Надежды Марка росли: поля не могли представлять непреодолимого барьера; еще четыре-пять миль, и он выберется на дорогу в Манби. А может, повезет еще больше, и он наткнется на уединенную ферму или на таксофон. Тогда один телефонный звонок, и дело решено.
Густой туман вставал бетонной стеной. Марк проехал с четверть мили по узкой полоске травянистого покрова, когда заметил, как из тумана возникает нечто.
Назад пути не было — только вперед. Марк двинулся по направлению к фигуре, которая высилась среди болота словно остов гнилого дерева.
К фигуре человека.
Или того, кто им был.
Когда-то.
* * *
— Знаете, Крис, — промолвил Тони, — наверно, привидения исчезли с изобретением электричества. Теперь же, когда у нас исчезло электричество, чертовы призраки явились сызнова! — Он оглядел мрачную лестницу. — Тут такая тьма... вы заметили? — Он усмехнулся, но Крис понял, что это не шутка.
Крис прохаживался по коридору, потягивая бледно-желтую бурду под названием «чай» (два-то пакетика на двадцать пять человек!); впрочем, жидкость была по крайней мере горячая.
Тони присел на каменные ступени. Сигара, которую он в сердцах швырнул себе под ноги, пыхнула прощальным сизым дымком.
— Я никогда не верил в призраков, — продолжал Тони. — Да чего еще ждать от старого циника? А теперь вот... Похоже, в последние три года все, во что я веровал, вывернулось наизнанку.
Крис задумчиво покачал головой. Тони просто устал — ему надо было выговориться.
— Тони, помните тот вечер, когда мы встретились в пабе? Вы, я и Марк?
— Господи, помню ли я! Кажется, прошла вечность...
— Потом, когда я направился домой по дюнам... ну, в общем, мне кое-что встретилось.
— Кое-что? Что именно? Сафдары? Или одна из их бедняг-марионеток?
— Трудно объяснить словами. Похоже было на галлюцинацию. Однако встреча оказала на меня колоссальное воздействие — эдакий удар обухом по психике.
— Расскажите. — Тони выпрямился.
И Крис рассказал — хотя бы то, что сумел припомнить. Даже сейчас, вспоминая, он вспотел, и рот при этом у него пересох.
Он подбирал слова, пытаясь объяснить, насколько ужасно выглядело белолицее существо, одновременно притягивающее и отталкивающее. Ему ведь хотелось приблизиться — и обнять его.
«Чай» обжег язык; Крис и не заметил, что сделал глоток.
— Даже сейчас, Тони, когда я вам рассказываю, я весь... Черт побери, трудно как сформулировать!
— Значит, вы столкнулись с непознаваемым.
— То есть? — смутился Крис.
— Рудольф Отто, теолог девятнадцатого века, называл непознаваемым первичный религиозный опыт, то есть веру в самом непосредственном ощущении, освобожденную от всех ритуалов, молитв, гимнов, песнопений и даже рационального мышления.
Рассуждения Тони становились все воодушевленнее, а вот Крис понимал все меньше и меньше.
— То, что вы почувствовали, Крис, когда столкнулись с этим призрачным видением, является основой всех религий и называется misterium tremendum.
— Чего?
— Великое таинство. Подобное столкновение вызывает соответствующую реакцию. Сильнейший и внезапный порыв, невыносимое влечение — вот что испытывают люди при встрече с этим.
— Да о чем вы говорите? С чем с этим?
— Крис, — Тони взирал на него с неким благоговением, — похоже, тогда вы встретились лицом к лицу с древним божеством.
* * *
Человек, к которому он постепенно приближался на мотоцикле по грубой травяной поросли, умер давным-давно.
Утонул.
Возможно, это был моряк, которого смыло за борт во время лова крабов в Северном море.
Он стоял выпрямившись, и клочья одежды болтались на иссохшем теле, как на египетской мумии. Его единственный глаз был, казалось, поражен проказой, а голую грудь опутывали зеленые водоросли.
Марк приблизился; тварь в человечьем обличье не двигалась.
Расстояние уменьшилось еще на полсотни ярдов — тварь задергалась, ее рот распахнулся, и в нем показались морские анемоны.
Еще десяток ярдов; Марк ехал прямо на фигуру.
Восемь ярдов.
Кошмарное око — крутое яйцо, наполненное кровью, — раскрылось, выстрелив исполненным ненависти взглядом. Не раздумывая, Марк прибавил газу. Мотор дико взревел, мотоцикл подскочил, как вздыбленный жеребец, и понесся по торфянику, едва касаясь его поверхности.
Кошмарная физиономия мертвеца, покрытая смердящей коркой, осталась позади.
Когда ход мотоцикла стал ровнее, Марк позволил себе оглядеться — он миновал заросли и направлялся к болотистой пустоши.
Вдруг машину словно вытолкнуло вперед. Можно было подумать, что он едет на моторной лодке — так взметнулись ввысь по обе стороны от него волны грязевой массы. Тут же мотор заглох, мотоцикл осел в темную вязкую тину и остановился. Раскаленный металл стал погружаться в жижу, зашипел пар.
Стараясь сохранять равновесие, Марк неловким движением высвободился от ставшего бесполезным мотоцикла. Увы, вылезти на более или менее сухую поверхность было все равно как мухе выбраться из патоки. Марк ухватился за клок травы и стал подтягиваться; одна нога пошла легко, а вот другая... застряла, как будто ее кто-то схватил.
Что за черт!
Его охватил приступ паники, и Марк судорожно стал цепляться за растительность. Создавалось полное впечатление, что там, в глубине болота, не желали отпускать. Икроножную мышцу пронзила жуткая боль.
Тут взгляд Марка наткнулся на старый землемерный штырь, воткнутый в землю. Ухватившись за железяку, Марк изо всех сил рванулся. Свобода!..
Он выпрямился и утер пот со лба, оставляя следы грязи и болотной жижи. Несколько раз глубоко вдохнул, стараясь не обращать внимания на боль в ноге.
Надо идти вперед. Времени потребуется больше, чем он думал, но все равно ему это по силам — перескакивать с кочки на кочку, как в детской игре, держаться подальше от воды и найти телефон. А какова будет награда?
Жизнь. Для него и для тех, кто остался в форте, ожидая помощи.
Он подумал о Стейнфортах — по его же собственному выражению, «славных ребятах». Потом вспомнил об Уэйнрайте и близнецах Фоксах.
Он должен дойти.
Бесформенная рука высунулась из болота вслед его ускользающей ноге в безуспешной попытке схватить ее; слышно было страшное клацанье костлявых пальцев.
Марк бежал вперед.
* * *
— Давненько ты меня не целовал, — усмехнулась Рут.
Крис поцеловал ее снова.
— Когда все кончится, у нас будет чем заняться.
Они улучили момент и остались наедине в той комнате, где хранилось горючее. И при этом обратили внимание на золотую рыбку Дэвида, которая металась в аквариуме, подымая там пену.
Боже, она хочет выйти наружу. Надо сказать Дэвиду...
— Подожди, Крис, забудь об этом хоть на миг. — Рут легонько потянула мужа за край футболки.
Его пронзило давно уже не испытываемое желание. Последние дни они словно пребывали в спячке, но этим утром темперамент Марка пробудил их. Люди стали двигаться, говорить; снизу, из арсенального помещения, даже слышался смех. Тот славный малый поможет им; скоро они окажутся дома.
Крис поцеловал жену в нежную шею, откидывая прядь ее волос и ощущая прохладу ее кожи. Рука Рут гладила его спину, опускаясь ниже по краю джинсов.
Крис крепко прижал ее к груди... Боже, как же он успел забыть сладость физической близости! Казалось, он начал возрождаться к жизни. Это коснулось даже питания — сегодня он впервые по-настоящему почувствовал себя голодным. Эх, сейчас бы хороший бифштекс!.. Желание было столь сильным, что Крис ощутил на языке вкус горячего мяса.
— Милый, мне хочется заняться любовью...
Его захлестнула пылающая волна. Никогда еще он так не волновался... и не ощущал в себе столько жизненных сил.
Чувства обострились до крайней степени. Он вкушал ее пот, слюну, аромат кожи; кончики его пальцев ощущали шелковистость ее тела, и это было великолепно. Ее руки расстегивали его джинсы. О Боже... Никогда в жизни он не испытывал подобного — казалось, весь его организм сейчас взорвется под ее неутомимыми руками...
* * *
Тоже мне кролик нашелся, думал Марк, перепрыгивая болотистую кочку. А ведь кролики находят путь, невзирая ни на какие препятствия, метя дорогу калом... Он невольно усмехнулся.
Господи, да сколько же еще осталось? Должно же это болото когда-нибудь кончиться! А там, глядишь, будет и дорога к жилью и телефону.
Только бы не потеряться — туман все сгущался, видимость составляла всего дюжину ярдов. Окрестности прятались в белой мгле; казалось, его преследуют тени умерших, ожидая, пока он совсем выдохнется и станет одним из них.
Марк совершил гигантский прыжок через очередное препятствие. Грязь залепила его тело, глаза слипались, лоб покрылся потом, дыхание становилось прерывистым. Скоро, обещал Марк сам себе, теперь уже скоро. Вот туда, потом туда и...
Господи Боже!
Он сиганул в сторону от темного силуэта, возникшего как из-под земли, и упал на колени. Вытянул руки вперед, пытаясь защититься, откатился назад, утирая пот, мешавший разглядеть, что там происходит.
Над ним высилась темная громада.
Дьявольщина.
Марк тряхнул головой, и из его пересохшей гортани вырвался хриплый смешок — да это же старый землемерный знак!
Но тут же мозг его пронзила мысль, страшная, как гремучая змея. Нет, не может быть... Тот самый чертов знак, который воткнули когда-то посреди проклятого болота.
Марк медленно встал на ноги и потащился к железному шесту. Точно, у его основания виднелись свежие отпечатки руки.
Уже полтора часа он кружил по одному и тому же месту.
* * *
Тони воззрился в небеса: это что, настоящее облако? Или что-то другое? Неужто началось?
— Ну, нашел своего господа? — донесся хриплый голос преподобного Рида. — Он шествует, да? Конечно, он на пути в свой Мэнсхед.
— А как вы полагаете, святой отец?
— Идет, идет. Только какие же следы оставляет он на своем пути? От ног или от копыт? А может, у него нимб, как у греческого божества? А что, если у него рога — вот тут и тут? — И Рид возвел пальцы по обеим сторонам головы.