1

День свадьбы Райана был днем, которому суждено запомниться надолго.

Новобрачная – дочь самого богатого булочника Кастертона – была в белом платье с белой фатой и букетиком цветов, похожих цветом на персик. Присутствовали почти все изгнанники из 1999 года, а также члены семьи невесты. Все были одеты по моде середины царствования королевы Виктории – мужчины в цилиндрах и фраках.

За исключением преподобного Томаса Хатера, никто из местных не знал, что Сэм Бейкер и остальные новые граждане Кастертона прибыли сюда не из какой-нибудь другой части страны, а фактически из другого столетия. Это было, пожалуй, самым охраняемым секретом в Кастертоне.

После свадебного банкета в доме булочника Сэм, чтобы отдохнуть от шума, вышел в сад подышать прохладным вечерним воздухом. Появившиеся первые звезды с трудом пробивались сквозь глубокую синеву вечернего неба.

Яблоки на ветвях почти созрели и сильно напоминали многократно умноженное лицо Райана. Тот стал еще толще, а розовые щечки приобрели более темный оттенок и еще сильнее округлились.

В саду Сэм наткнулся на Джада Кэмпбелла, который стоял в задумчивости, опершись на грушевое дерево. Он был серьезен, курил трубку и смотрел на поля, которые полого спускались к железной дороге. Простучал по рельсам поезд, выпуская белые клубы пара. От рычагов, тяжело вращавших колеса, тоже вылетали клубочки пара. Колеса ритмично постукивали.

– Приятный вечер, – сказал Сэм. – Я думаю, из них получится шикарная пара.

Джад затянулся трубкой.

– Шикарная, Сэм? Ты уже неплохо усвоил местный жаргон.

– Подумаешь, одно словечко, – усмехнулся Сэм. – Через какое-то время местный дух начинает незаметно просачиваться сквозь кожу.

– Значит, ты тоже превращаешься в туземца? Что ж, совсем неплохо. Это славное местечко. И люди тут славные. – Джад взглянул на дом, где сильные лампы бросали в сад желтоватый свет сквозь окна. Распевно звучали слова шуточной считалочки из большой гостиной, где готовились к новой игре. Раздался чей-то радостный визг, за которым последовали взрывы всеобщего смеха.

– Да, из них получится милая пара. Чемпионская, как они тут говорят. – Джад слегка улыбнулся. – Но ты должен помнить, что все это может кончиться вот так! – Джад щелкнул пальцами.

– Синебородые? Я о них ничего не слыхал. А ты?

– Пока ничего. Конечно, они могли убраться отсюда и грабить какой-нибудь другой период – 1066-й? 1770-й? 2001-й? Кто знает? Но я, пожалуй, имел в виду прыжки во времени. В любую минуту мы можем открыть глаза и оказаться в амфитеатре. Ты возле Зиты, рядом «сопровождающие» в своих театральных костюмах... а я буду снова втыкать в свой воротник булавку. Сэм, все это может исчезнуть. Эта жизнь, которую мы стали строить для себя, может исчезнуть, как пламя погасшей свечи.

– Полагаю, это так.

– Ты пожалеешь, если это произойдет?

– Да, пожалею. Я привык к этой жизни и полюбил ее. Мне нравится здешняя еда, здешнее пиво. И как ты сказал, это славный городок, где много хороших людей. Не хотелось бы потерять все это.

Джад вздохнул.

– И все же это может случиться. Так что не стоит вкладывать в это все свои эмоции, согласен?

– Ты имеешь в виду Райана?

– Он влюблен в девушку. И видел ли ты когда-нибудь такого счастливого человека? Но ведь если произойдет подвижка во времени, он потеряет свою жену.

– А может, и не потеряет.

– Хм... Ты заметил, что после любого прыжка у нас появляется вся наша личная собственность, какая бы она ни была? А вот сувениров из 1978-го или 1946 годов нам не удалось захватить. Они просто растаяли в воздухе.

– А может, тот механизм, который тащит нас сквозь время, просто перестал существовать?

– Может быть.

– Но ты в этом сомневаешься. Несмотря на то что мы тут сшиваемся уже сколько? Шесть месяцев?

– Значит, ты полагаешь, что это навсегда? – Джад снова затянулся трубкой. – И мы навсегда останемся в 1865 году?

– Знаешь, я думаю, что мы присоединились к нормальному потоку времени. Мы будем плыть в нем вместе с остальным миром. Если мы доживем до солидных лет, то увидим наступление нового века. Потом услышим о первом полете «Китти Хок», об изобретении электрической лампы, кино, радио.

– Возможно, ты прав, – ответил Джад каким-то почти сонным голосом. Выпитое вино работало магически. – И все же я не могу забыть предостережений Ролли о том, что наступает время, когда рушатся плотины.

– И что орды варваров готовы вырваться и начать разрушать современный мир?

– Да, старик в это верит.

– Возможно, он и прав, но с каждым уходящим днем мне это кажется все менее и менее вероятным. Конечно, если сейчас они не грабят какое-нибудь другое время, как ты предположил.

– А в этом случае нам здесь делать нечего?

– Это так.

– Ах, не знаю я, Сэм! Можешь считать меня суеверным, но я все же думаю, что нас поместили сюда, в этот 1865 год, с какой-то определенной целью.

– Вполне возможно. Но пока не было никаких божественных предначертаний, которые возникли бы на небесном своде, никто нам не сказал «Бойтесь мартовских ид» или чего-нибудь в этом роде. Поэтому я думаю, что мы будем продолжать жить так, как живем сейчас.

– И не думать о завтрашнем дне?

– Одно к одному, Джад. А сейчас я хочу найти Зиту и пригласить ее на танец.

Улыбка Джада потеплела.

– Вот уж парочка так парочка! А верны ли слухи сарафанной почты?

– Все зависит от того, что именно ты слышал.

– Что в недалеком будущем мне снова придется надевать цилиндр.

Сэм ухмыльнулся:

– Может, на этот раз они и не соврали, Джад, старый дружище.

Джад хлопнул Сэма по широкой спине.

– По той же сарафанной почте я слышал еще, что у нашего мистера Гейнсборо в запасе есть бутылочка-другая отличного портвейна. Я собираюсь выяснить, верно ли это.

– Тогда вперед, мистер Кэмпбелл. Показывайте дорогу.

– Ты когда-нибудь пробовал мадеру?

– Нет, я держусь красных вин.

– Можешь смело пробовать. Она не так сладка, как я ожидал... но какой мускатный вкус!

И они зашагали по дорожке сада, на который уже опускался полог темноты. Ярко сверкали звезды – точно небо обсыпали серебряной пылью. Из дома доносилось пение – все немного выпили, все веселились. Время от времени слышались взрывы веселого смеха. А ведь сколько вранья намололи насчет чопорных викторианцев! На заднем дворе залаяла собака, очень гармонично вписавшаяся в музыкальное сопровождение.

Когда они завернули за угол дома, направляясь к черному ходу, Сэм услышал пронзительную трель полицейского свистка. Короткие требовательные свистки.

На улице разыгрывалась какая-то новая драма.

 

2

Уже через две минуты Сэм понял, что этот день забудется не скоро.

И не только потому, что это был день свадьбы Райана и той радости, которая была с этим тесно связана.

При звуке свистка Сэм инстинктивно ощутил, что случилось нечто весьма неприятное. Мышцы живота непроизвольно напряглись, и он через передний двор бросился прямо к калитке. Там раздавались крики и лаяли псы.

На улице, прямо на булыжной мостовой сидел какой-то мужчина, поддерживая одной рукой другую. Рядом свистел в свисток полицейский. Еще двое мужчин пытались успокоить лошадей, бьющихся в оглоблях почтовой кареты. Одна из лошадей лупила копытами по передку кареты, производя страшный шум.

– Что случилось? – на бегу кричал Сэм.

Полисмен перестал свистеть.

– Какой-то бродяга пытался ограбить почтовую карету. – Он снова засвистел, сердито поглядывая куда-то вдоль улицы. – Но мы его возьмем. Возьмем как положено.

Сэм нагнулся, чтобы осмотреть человека, который продолжал массировать свою кисть.

– Эта сволочь ударила меня, – показал на свою руку кучер кареты.

– Засранец гребаный. Палкой или чем, не поймешь. Глянь-ка. – Он поднял левую руку, чтобы Сэм посмотрел получше. Из широкого пореза через костяшки пальцев, текла кровь и капала на булыжники. – Во подонок!

Сэм увидел, как на дороге, там, куда глядел полицейский, возникла еще одна весьма крупная фигура. Этот человек держал на сворках пару здоровенных бульдогов. Собаки рычали и вываливали наружу мокрые языки.

– Хорошо, что ты тут оказался, Гарри, – сказал полицейский. – Тип-то был опасный. Думаю, твои собачки его здорово напугали.

– Ага, отличная парочка рыкунов, это точно, – ухмыльнулся Гарри. – Уж ежели Джаг и Аполло вцепятся, так зубов не разомкнут, шалишь! Мировые парнишки.

Он ласково похлопал по круглым головам кобелей.

– А ты видел, куда тот дьявол намылился?

– Куда-то в поля подался, к Дендивуду, кажись.

– У него там наверняка лежбище, – сказал полисмен и сунул в карман свисток. – Далеко не уйдет. Завтра подберу несколько крепких парней. Если ты не слишком занят, Гарри, мы тебе будем рады. Тебе и собачкам, разумеется.

– Ладно, Бен. Они у меня спортивный народ, любят размяться.

– Хорошо. Мы из участка двинемся часов в семь.

– Приду, Бен. – С этими словами Гарри позволил «песикам» увлечь себя по улице. Их головы вертелись направо и налево, языки свисали из пастей, слюна капала на булыжники.

– Как вы, кучер? – спросил полисмен, освещая своим фонариком руку кучера.

– Справлюсь... Вы мне только встать помогите.

Джад и полисмен взяли его под руки и помогли подняться.

И тогда Сэм заметил нечто, лежавшее у самого тротуара. Он поднял его.

– Это ваше? – спросил он кучера.

– Не... это его, значит. Того, что меня стебанул.

– Что это? – спросил Джад, когда полисмен направил свет фонаря на предмет.

– О... – Джад чуть не задохнулся. – Будь я проклят!

– Забавная штуковина, – сказал полисмен, трогая находку. – Что скажете?

– Боевой топор, – ответил Джад. – Только лезвие бронзовое. Видите, оно желтое.

– Боевой топор с бронзовым лезвием? Для рубки не годится. Лезвие-то мягкое.

– Ну, пока-то он достаточно остер, чтобы срубить им вашу голову, если понадобится.

Сэм поглядел на Джада.

– Топор из бронзового века?

Джад серьезно кивнул.

– Именно это я имел в виду. – Он посмотрел Сэму прямо в глаза. – И мы с тобой прекрасно знаем, откуда он взялся.

Сэм поглядел на лезвие, все еще скользкое от крови.

– И знаем, кто его сюда притащил.

 

3

Через две недели Сэм Бейкер уже работал на пароме, перевозя людей взад и вперед через реку. Ни он, ни Джад не сомневались, что нападение на кучера почтовой кареты в ночь свадьбы Райана было делом рук Синебородых. Человек с бульдогами испугал Синебородого, и тот бежал, потеряв топор.

Перед главной атакой вполне возможны разведывательные операции. Но пока все было тихо. Синебородого не нашли. И очень быстро привычная жизнь вошла в свой приятный комфортабельный ритм. Вернулся из Брайтона Райан, который проводил там свой медовый месяц. Он сразу поселился в родовом гнезде Гейнсборо, разделив его с булочником, его женой, вдовой сестрой жены и целой толпой детишек, имена которых Сэм так и не сумел запомнить.

В ту самую минуту, когда Сэм перевозил через реку мужчину с корзиной грибов. Ли Бартон тоже собирал грибы в поле за фермой. Оттуда-то он и увидел фигуру, которая наблюдала за ним с опушки леса.

 

4

Ли Бартон остановился как вкопанный. В этой фигуре, прятавшейся в тени деревьев, он не узнал никого, но то, как пристально она присматривалась к нему, заставило его тоже обратить на нее внимание.

Неся плетеную корзину с грибами одной рукой, он ладонью другой прикрыл глаза от слепящего октябрьского солнца.

Фигура продолжала стоять на том же месте, наблюдая за ним, причем явно не собиралась выходить из тени.

Заинтригованный, Ли отправился к деревьям.

Иногда ребята из его мюзик-холльной труппы появлялись здесь, выполняя свою роль в тщательно подготовленных розыгрышах. Самого Ли, например, уже умудрились сгонять в магазин, чтобы купить там замок, хотя оказалось, что имелась в виду совсем другая железяка, выпускавшаяся фирмой «Замок». Был и другой случай, когда он чуть не купился на краску "вполоску". Иногда шутки бывали сложнее, иногда даже с использованием театральных костюмов для большей достоверности. Только на прошлой неделе Ли вместе с другим парнем переоделись полицейскими и арестовали собственного помощника режиссера по обвинению в двоеженстве. Остальные участники труппы ржали до слез. Помощник режиссера, однако, юмора не уловил и гонялся за ними по сцене с палкой, крича так, что даже посинел.

Так не был ли пугливый наблюдатель еще одним розыгрышем актеров? Только на этот раз нацеленным на самого Ли Бартона?

Ли осторожно двинулся вперед, вертя головой направо и налево, чтобы получше присмотреться к обстановке. Когда фигура отступила глубже в лес, он пошел быстрее.

На опушке, покрытой ковром опавших красноватых листьев, которые шуршали под ногами. Ли остановился. Он хорошо помнил рассказ о том, что произошло в свое время с Сэмом Бейкером. Как он в 1944 году встретился с варваром, вооруженным топором.

Ли глянул в сторону фермы. Она показалась ему слишком далекой. Если на него кто-то бросится из чащи, то шансов убежать никаких.

Стиснув зубы. Ли представил себе, как лезвие топора со свистом опускается ему на макушку. Стеклянная дрожь прошла по всему телу от макушки до большого пальца ноги, и внутри у Ли все зазвенело, будто он Рыл хрустальным колокольчиком, а не человеком из крови и плоти.

«Хватит, – сказал он себе и снова вздрогнул. – Дальше в лес не пойду».

К тому же и та фигура тоже исчезла из виду.

Осторожно передвигая ноги. Ли стал пятиться назад, не желая подставлять спину тому, кто таился в глубине леса.

Под ногами громко хрустели опавшие листья.

Тише... тише... не шуми...

И не останавливайся.

Внезапно чувство опасности нахлынуло на него из леса почти материально ощутимой волной. Снова по телу пробежала крупная дрожь. Чесалась кожа. Ли крепко сжал челюсти.

– Не оборачивайся.

Господи Боже мой!

– Ли, пожалуйста, не оборачивайся.

Он был потрясен.

– Какого черта...

– Ли, прошу тебя... ты должен меня выслушать...

– Николь! – воскликнул он с безмерным удивлением. – Николь! Господи, я думал, ты погибла. Ты как, о'кей?

– Да, – ответила она, но таким напряженным голосом, что дрожь по спине Ли прошла точно каскад ледяных пиявок.

– Николь! – Он обернулся и увидел, как маленькая фигурка скрывается за толстым древесным стволом в десятке шагов от него. – Николь, что случилось?

– Ли, я просила тебя не оборачиваться!

Все, что он мог видеть, были две-три пряди светлых волос. Николь пряталась за стволом так пугливо, будто он застал ее нагой.

– Николь, скажи мне, что произошло?

– Выслушай меня! Я пришла только для того, чтобы рассказать тебе кое-что.

– Пойдем на ферму... Погоди! Ты же ничего не знаешь о ферме! – Ли говорил быстро, волнуясь. – Все у нас изменилось. Погляди на мой костюм. Настоящий 1865 год! Я работаю в мюзик-холле. Райан женился. Женился!Можешь такое вообразить? Работает у отца жены, булочника...

– Ли! Ли! – В голосе Николь, раздававшемся из-за ствола, звучала неподдельная тревога. – Ли, пожалуйста, выслушай, у меня нет времени.

– Николь, в чем дело? Почему ты от меня прячешься? – Он сделал шаг вперед. Кажется, она просто не хочет, чтобы он ее увидел. Почему? – Ты не можешь мне сказать, почему...

– Ли, не подходи ближе!

– Но...

– Пожалуйста, не спрашивай меня почему. Сделай, как я прошу, хотя бы ради меня. Обещаешь?

– Конечно. Раз ты требуешь. Но где ты была? Мы думали...

– Ли! Все, чего я хочу, это чтобы ты меня выслушал. Я не могу туг быть долго, о'кей?

– О'кей, Николь.

Теперь Ли смотрел на ствол, за которым пряталась Николь, воображая ту очаровательную блондинку, чьей главной жизненной целью была адвокатура.

– Вы находитесь слишком близко к амфитеатру.

– Но мы...

– Слишком близко. По правде говоря, вам нужно убраться вообще из этих мест. Даже из Кастертона. А если можно, то и из этого графства...

– Почему?

– Скоро грянет буря. И страшная. После того как она разразится, тут мало что останется.

– Не понимаю.

– Тебе и не надо понимать. Просто исполняйте. О'кей?

– Не можем же мы просто вырвать все корни по одному твоему слову!

– Вы должны это сделать. Вырвать корни и уйти. Слушай, Ли... ты помнишь, как на Сэма Бейкера напал этот... кого звали Синебородым... Помнишь?

– Да.

– Так вот, таких людей тысячи... Десятки тысяч. Это свирепые варвары, и нам известно, что они готовы к вторжению...

– Нам? Кому это нам?

– Людям, с которыми я теперь живу.

– Николь, не можешь ли ты уделить несколько минут...

– Нет. Мне надо уходить. Я и так рисковала, идя сюда.

– Рисковала?

– Да. Они... эти плохие... могли выследить меня у границы. А если бы я крикнула, то могла бы привести их сюда за собой. Они только и ждут случая, чтобы проскочить сюда из Лимбо. Когда они приходят к вам, они хватают все, что могут унести, а остальное ломают или жгут. От них никто не защищен. Никто не может оказать им сопротивление...

– Я не понимаю твоей речи. О какой границе ты говоришь? И что такое Лимбо?

И вдруг он увидел, как Николь бежит от него. Она даже не оглядывалась. Она только наклонила голову, будто под внезапно начавшимся ливнем, и куда-то мчалась.

Ли последовал ее примеру, догнал, схватил за руку и остановил.

Инерция заставила ее закрутиться на месте.

– Нет, Ли, нет! Ты обещал не смотреть на меня!

Он всмотрелся в ее лицо. Это была все та же Николь Вагнер, которую он знал, только глаза стали больше, в них застыл страх, а возможно, они были теперь мудрее и старше.

– Почему ты пряталась? Ты ведь можешь мне верить... а Николь?.. – Его глаза широко раскрылись. – Погоди!.. У тебя что-то на шее... Ох! Что это?..

Она подняла на него глаза. Теперь ее взгляд не отрывался от взгляда Ли. Как будто он внезапно наткнулся на нее – нагую, – и она взглядом запрещала ему пялиться на ее обнаженное тело.

– Не двигайся, Николь! Сейчас я сброшу это...

В ее резком движении был вызов. С гордо поднятым подбородком, все еще не опуская взгляда, она прикрыла шею ладонью и отрицательно качнула головой.

Затем, все еще не отрывая взгляда от его глаз, она попятилась в тень – туда, где деревья росли теснее.

– Прощай, Ли. – Николь повернулась и стремительно помчалась в чащу леса.

Ли стоял не двигаясь, все так же протягивая руку, будто Николь после себя оставила какой-то фантом, который он хотел удержать.

А он никак не мог выбросить из памяти то, что увидел у нее на шее.

Воспоминание об этом не желало покидать его мозг. Оно сидело там как гвоздь. И ведь нечто в том же роде он видел совсем недавно.

Ко рту подступала тошнота. Некоторое время он боролся с ней, пока она не одержала верх.

Тогда Ли упал на колени, и его вырвало прямо на прелые листья.

 

5

Через десять минут Ли уже быстрым шагом шел по берегу реки в направлении переправы, с намерением отыскать Сэма Бейкера. Ему надо было поделиться с ним информацией о встрече с Николь в лесу.

Несчастная Николь... она была так непередаваемо прекрасна...

Образ Николь ни на мгновение не покидал памяти Ли. Ему страстно хотелось вырвать его оттуда, но он знал – пройдет еще много времени, прежде чем увиденное начнет тускнеть.

Когда Ли схватил Николь за руку и она повернулась к нему лицом, он успел хорошо рассмотреть ее черты. Там, где линия челюсти достигала уха, находился комочек бурого меха. Небольшой. Такой, что его можно было прикрыть суставом большого пальца. Но при этом такой, что в него стоило вглядеться.

И Ли тут же пожалел, что сделал это.

Его глаза чуть не выпрыгнули наружу, когда он понял, что именно видит. То была складка кожи в том месте, где мочка уха сближается с шеей.

Из нескольких маленьких желвачков на коже выглядывали тонкие и длинные штучки, похожие на спички, что ли...

Он смотрел, как они вытягиваются, твердеют, потом опадают, потом начинают дергаться...

Сначала он подумал о каком-то насекомом (довольно крупном), которое уселось на шею Николь и расправляет там свои длинные лапки.

Но затем он внезапно понял, что эти штучки, вылезающие из припухлостей кожи на шее Николь, были лапками мыши.

Тонкие, серо-бурые, поросшие шерстью, они заканчивались крошечными коготками, которые то сжимались, то разжимались, захватывая волосы Николь и цепляясь за них.

Ли вытер рот тыльной стороной руки.

Снова поднималось ощущение приближающейся рвоты, рот наполнился горечью.

Ли почудилось, что эти шевелящиеся лапки щекочут его язык.

И все же ему удалось добраться до перевоза, не поддавшись новому приступу рвоты.

Сэм Бейкер только что привязал лодку к причалу. Его пассажиры – хорошо одетая семья из восьми человек – поднимались по мосткам на берег.

С трудом удерживая рвоту, поднимающуюся ко рту. Ли Бар-тон подошел к Сэму и рассказал ему обо всем, что с ним только что случилось.