Пролог

Билли Крэнстон докуривал последний косяк. Затянутое облаками небо над Кахоа-Тауном слегка посветлело. Занимался рассвет.

Мужчина ласково понянчил в ладонях старую деревянную трубку, крепко сжал зубами мундштук, энергично пошевелил губами, почмокал и глубоко затянулся. Задержав дыхание, ждал, когда опьяняющее вещество, примешанное к приторно-сладковатому дыму, растворится в крови. Билли выдыхал очень медленно, втягивал веселящий дымок назад через ноздри, словно пытался извлечь из косяка весь наркотик.

Он сидел на корточках, подобно кули, под нависающим над склоном холма углом ветхого деревянного дома, расположенного на западной окраине маленького гавайского городка под названием Кахоа. Убогое жилище было возведено на пологом склоне холма. Одна его сторона поддерживалась четырьмя подпорками, вкопанными в землю. С виду конструкция лачуги казалась совершенно неустойчивой, ненадежной. Задняя сторона дома нависала над склоном примерно на восемь футов.

Под этим кровом на жалкой окраине поселка Билли и провел прошедшую ночь, завернувшись в вытертое армейское одеяло, которое всегда носил с собой, куда бы ни забрасывала его судьба. Отправляясь в дорогу, Билли плотно скатывал одеяло, перетягивал тонкой бечевкой и забрасывал тюк на широкую спину.

Не поднимаясь с корточек, он переступил с ноги на ногу, устраиваясь поудобнее. Потом снова сделал несколько глубоких затяжек и стал терпеливо ждать знакомого и столь желанного утреннего кайфа. С наслаждением принюхивался к дымку, который струился вверх из маленькой чашечки старой трубки легкими завитками. Билли задумчиво разглядывал тучи, плотно затянувшие предрассветное небо. Из туч сыпалась на землю плотная тропическая морось.

Какое-то время он продолжал сидеть под навесом, тупо уставившись в пространство. Билли сам выращивал марихуану в глубине влажного гавайского леса, строго придерживаясь лунных и приливных циклов, считая растение священным, сродни церковному причастию, которое он принял последний раз в юности.

Да, Билли причащался давным-давно. Тогда казалось, что жизнь открывается перед ним необозримыми перспективами. Сейчас от прежних надежд не осталось почти ничего, кроме боли, в том или ином ее проявлении.

Пассат терзал затянутое облаками небо. Внезапно морось превратилась в настоящий тропический ливень. После нескольких минут спокойного созерцания льющегося с неба потока воды, Билли ощутил, что может рассмотреть каждую каплю. Крупные, тяжелые и жирные дождевые капли пронизывали ароматный воздух Гавайев и тяжело шлепались на вымощенный булыжником дворик. Красная гавайская почва между камнями превратилась в кроваво-кирпичную кашу.

Неизвестно откуда появилась маленькая пичуга и села на землю ярдах в пяти от хижины. Забавная маленькая птичка с ярко-желтыми перышками на спине и смешно выгнутыми ножками принялась сновать туда-сюда, перебегая от одного пучка жесткой, очень темной травы к другому и проворно их общипывая.

Появление птички вывело Билли из задумчивости. Он постучал трубкой по ладони, выбивая содержимое, старательно поковырял указательным пальцем пепел, желая убедиться, что все прогорело.

Потом осмотрел руки. Ладони у него были крупные, все еще сильные, хотя два пальца левой кисти постоянно подогнуты. Ногти аккуратно острижены и чисты, однако ладони он все-таки выпачкал пеплом. Билли не терпел нечистоплотности. Уже много лет у него не было возможности жить в уютном доме и мыться в настоящей ванне. И все-таки, он старался содержать свое тело в чистоте. Он высунулся из-под укрывавшего его от дождя угла деревянного дома, протянул руки к прохладным струям, принялся тереть пальцы изо всех сил, подставляя под поток чистой воды, а потом вытер их об обтрепанные джинсы.

Вымыв лицо, он запустил пальцы в подернутую сединой темную бороду. Она была довольно длинна и доставала до груди. Потом Билли пригладил черные волосы, посеребренные на висках, и заложил височные пряди за уши. Теперь он был готов в дорогу.

Билли Крэнстон пережил много битв, сумев уцелеть и в войну, и в мирное время. Но теперь даже его победы каким-то образом оборачивались поражением. Все складывалось так, что после каждой битвы он скатывался все ниже и ниже под откос жизни. Иногда казалось, что каждый новый день представляет собой нечто подобное последнему выдоху сладостного дымка и бесследно тает в пропитанном влагой утреннем воздухе. Не более того.

Билли все время пытался размышлять о том, почему он до сих пор жив. Он все время пытался разобраться, что же, собственно, за побудительный импульс не дает ему умереть: любовь или ненависть, убийство или жертвоприношение.

Размышления на эту тему настолько захватили, что казалось, он останется сидеть под лачугой в полном бездействии, позволив жизни медленно течь в никуда. Но маленькая шустрая пичуга внимательно посматривала на него, она сердито заглядывала прямо в лицо, словно приказывала убираться, предупреждая, что это ее территория, и человек не имеет права на нее претендовать.

Билли Крэнстон встал, отряхнул одежду и расправил плечи. Выбравшись из укрытия под дождевые струи, он слегка приподнял подбородок и сделал первый шаг, отправляясь за тем единственным, что пока еще принадлежало только ему.

Птичка подпрыгнула и упорхнула, равнодушная к тому, что именно ее недовольство заставило человека сделать первый шаг в последний для него на этом свете день.

 

Глава 1

Самолет пошел на снижение, и Девлин проснулся от резкой боли в левом ухе. Почти одновременно с возникшей болью подал голос будильник, встроенный в подлокотник сиденья. Девлин широко открыл рот, пытаясь уровнять давление, и потянулся всем крупным и крепким телом, благо пространства вокруг места 4А в салоне первого класса было достаточно. Он сидел на своем любимом сиденье – у задней перегородки. Кухня располагалась довольно далеко позади, а ванная комната – на порядочном удалении впереди, так что его сон ничто не тревожило. Девлин нуждался в хорошем отдыхе. В течение последних семи дней, которые он потратил на завершение дела в Нью-Йорке, удавалось поспать не более трех часов в сутки.

Совсем скоро самолет приземлится в аэропорту Сан-Франциско. Девлину предстоит провести на земле пятьдесят минут перед следующим полетом, чтобы отправиться в Гонолулу. Хотелось поскорее оказаться внизу, побродить по терминалу прежде, чем объявят посадку. Необходимо размять мышцы, проверить, болит ли бедро после ранения пулей тридцать восьмого калибра.

Но, выйдя из самолета, Девлин понял, что прогуляться по терминалу не удастся, придется выйти на воздух. Человека Чоу Девлин заметил первым по тому, как тот пристально вглядывался в толпу. Только неопытным работникам присущ столь пристальный взгляд. Вероятно, в команде Чоу появился представитель молодого поколения. Вот он стоит в костюмчике и при галстуке. Так и раздевает пристальным взглядом выходящих пассажиров. Хотелось крикнуть ему: «Не мечись, просто стой и смотри! Пусть двигаются только глаза».

Но кричать Девлин не стал, а спрятался за спиной идущего впереди мужчины, слившись с ним и словно дематериализовавшись. Он продвигался достаточно умело и грациозно, чтобы молодой человек не сразу заметил, и обнаружил себя лишь, когда мог коснуться рукой встречавшего.

Внезапное появление Девлина перед самым носом поразило молодого человека. От неожиданности он быстро отступил назад. Девлин решил заговорить первым.

– В чем дело?

– Мистер Девлин?

– Тебя Чоу прислал?

Прежде чем ответить, молодой человек несколько секунд нерешительно молчал. Девлин не торопил.

– Да, мистер Чоу хочет встретиться с вами не в Гонолулу, а здесь, в Сан-Франциско. Он прислал меня за вами.

– Где он?

– В отеле «Мандарин-Ориентал». Сказал, что в Гонолулу вы отправитесь завтра. – Молодой человек вытащил из бокового кармана пиджака авиабилет. – Вот для вас новый билет. Тот же рейс, только завтра.

Девлин спокойно достал из кармана старый билет и обменялся с парнем. Человек Чоу стоял неподвижно, преданно и почтительно уставившись на приехавшего. Должно быть, он считал Девлина героем. Этот человек олицетворял для парня все, о чем можно мечтать. Девлин ждал. Юноша стоял и не двигался, словно зачарованный. Наконец, Девлин решил спросить:

– Что-нибудь еще?

– Ой, нет. У вас есть чемодан?

Девлин держал в руке небольшой саквояж и протянул его молодому человеку.

– Веди.

Парень принял чемоданчик и стал им любоваться. Саквояж был действительно очень красивый, прекрасно сделанный и из настоящей кожи.

– Замечательная вещь, сэр.

– Спасибо.

– Очень красивая, сэр.

– Знаешь, что говорят в подобном случае?

– Что?

– Не важно, насколько дороги ваши чемоданы, это не поможет, если приходится тащить их самому.

Девлин наблюдал за реакцией юноши, который в первое мгновение нахмурился, но потом расплылся в добродушной улыбке. Чоу всегда удавалось подбирать хороших людей.

Когда они подошли к выходу, Девлин с удивлением уставился на выставленный в зале скелет динозавра, недоверчиво покосился на табличку. Терминал аэропорта казался несколько неподходящим местом для подобной экспозиции. Девлин неожиданно ощутил себя столь же чуждым аэропорту существом, как и допотопное чудовище.

«Потрясающий набор огромных костей», – решил он. – Подобный монстр, пожалуй, даже не почувствует удара пули, от которого только-только начала отходить нога Девлина.

Чоу снимал апартаменты на последнем этаже «Мандарина», отеля, расположенного в верхних этажах башни, напичканной офисами компаний. Апартаменты находились на уровне облаков. Сан-Франциско лежал внизу и был виден весь, как на ладони. Только здание «Трансамерики» выстрелило вершину своей пирамиды на такую же высоту и отсюда не казалось карликом.

Номер был угловой, и окна выходили на две стороны. В северном направлении виднелся мост, ведущий к Окленду, а на юг простиралась великолепная панорама с Золотыми Воротами. Плотный туман медленно наползал со стороны побережья и окутывал лежащий внизу город. Закатное солнце окрашивало дымку в пурпурно-красный цвет.

Основатель и глава Агентства Тихоокеанской безопасности Уильям Чоу стоял у северного окна, заложив руки за спину, и смотрел вдаль. На нем были черные слаксы, сшитые из очень тонкой, словно бы невесомой, шерстяной ткани, и серая кашемировая рубашка с короткими рукавами. Одежда, как всегда, прекрасно сидела на его худощавой, хорошо сложенной фигуре. Чоу был миниатюрным мужчиной и представлял собой уникальное сочетание восточного происхождения и западной цивилизации. Чоу был наполовину китайцем. Смешение рас породило столь замечательно красивого мужчину, которого прожитые годы не сделали менее привлекательным.

Чоу и Девлин были знакомы довольно давно. И Девлин с каждым годом все больше убеждался, что Чоу можно с уверенностью называть исключительным образцом гражданина мира. Человек с Востока прекрасно чувствовал себя на Западе, мог работать в любом месте земли, где бы ни пришлось.

В номере был уже накрыт столик. Чайник покоился в тщательно подогнанной по размеру плетеной теплоизоляционной корзинке. Чай был, конечно же, китайский, зеленый и горьковатый. Девлин удобно устроился на диване и стал потягивать горячий напиток из красивой фарфоровой чашки, внимательно наблюдая за Уильямом Чоу. Он терпеливо ждал. На стеклянном столике лежала нераскрытая толстая папка. Совершенно ясно, что в ней содержится информация, которая очень скоро нарушит уют и покой элегантной комнаты, вознесенной в поднебесье. А пока папка просто присутствовала здесь, словно молчаливый, неприятный гость. Наконец Чоу повернулся и заговорил:

– Нелегко пришлось в Нью-Йорке?

– Да, – согласился Девлин.

– Как твои раны? – поинтересовался Чоу.

– Не настолько серьезны, сколько беспокоят, – объяснил Девлин.

– Возможно, несколько дней на Гавайях помогут тебе прийти в себя. Умер человек. Мы с тобой его хорошо знаем. Крайне неприятная смерть. – Чоу перешел к делу.

– Кто?

– Уильям Эдвард Крэнстон.

Билли Крэнстон. Девлин не проронил ни слова. Но ему стало больно, словно в сердце вонзили нож. Он прищурил глаза, подумав, не является ли неприятная резь в висках и под веками признаком того, что из глаз вот-вот брызнут слезы. Но нет. Глаза оставались сухими. Может быть, слезы облегчат боль? Он давно привык к странному отупению, которое вызывали у него известия о смерти близких, но еще не привык к боли утрат. Девлин сознавал, что явился в эту тихую, уютную и удобную комнату не для того, чтобы выслушивать хорошие новости. Но столь шокирующего сообщения все-таки не ожидал. И даже не мог представить себе чего-либо подобного. Он не ожидал услышать из уст Уильяма Чоу, что один из тех немногих людей, кого Девлин считал истинными героями, а именно, Билли Крэнстон, – мертв.

Девлин наклонил голову, закрыл глаза и почувствовал, как в нем закипает ярость. Реакция была неизбежной на новость такого рода. Он судорожно вздохнул, то ли зарычав от гнева, то ли всхлипнув от нестерпимой боли.

Чоу продолжал:

– Сын Джаспера Крэнстона.

Девлин знал, что Чоу и отца Билли связывает давнишняя дружба. Но сам он был знаком только с Билли. Они провели вместе не так уж много времени, однако Девлин сохранил воспоминания о Билли на всю жизнь. Одно только имя Билли Крэнстона заставляло вспоминать все, даже кисловатый запах мин, разорвавшихся в гниющих от обильной влаги джунглях.

Отец Билли, Джаспер Крэнстон, командовал батальоном армейской разведки, дислоцированным вблизи демилитаризованной зоны во Вьетнаме. Джаспер Крэнстон – профессиональный военный, ветеран Корейской войны, подполковник. Война во Вьетнаме была для него второй по счету. Суровый, всеми уважаемый офицер, а его сын Билли – пехотинец, настоящий герой. Вероятно, так сложилась судьба парня, а может, он был на самом деле очень решительным и непреклонным, однако успел побывать во многих жестоких переделках в джунглях и сумел заслужить репутацию, которая польстила бы любому, кто там воевал. Было совершенно ясно, что армия еще способна рождать в своих недрах настоящих смельчаков. Менее чем за два года военных действий во Вьетнаме Билли заслужил почти столько же боевых нашивок, сколько имелось у его отца, плюс две медали, включая Серебряную Звезду. Шел 1970 год.

Когда срок пребывания Билли и Джаспера во Вьетнаме подходил к концу, какой-то штабной генерал, чье имя Девлин никогда не слышал, решил, что отец и сын Крэнстоны должны закончить кампанию вместе.

Генерал перевел Билли из пехотного подразделения в разведывательный батальон Джаспера Крэнстона. Ко времени прибытия Билли основной задачей разведывательного батальона было наблюдение за передвижением Вьетконговских войск и обозов. Для получения достоверных сведений на господствующие высоты удаленных горных районов забрасывались команды из двух человек. Затаившись в джунглях, разведчики считали количество грузовиков и солдат, которые передвигались по тропам и дорогам внизу. Разведка считалась более безопасной, чем участие в обычных боевых операциях. Однако на самом деле это занятие было чертовски рискованным. Большая часть времени проходила в томительном и изнуряющем бездействии, солдаты постоянно подвергались опасности оказаться обнаруженными противником, в случае чего их ждала неминуемая смерть.

Каждая пара проводила две недели на тщательно замаскированном наблюдательном посту. По истечении этого срока дозорных сменяли, так как почти полмесяца изоляции в джунглях составляли предельное время, после которого люди начинали буквально сходить с ума.

Девлин прослужил в батальоне два месяца. Ему и еще одному солдату, которого он запомнил только по имени Ральф, приказали сменить наблюдателей, находившихся на вершине гряды в пятнадцати милях от границы на территории Камбоджи. Ими оказались сын Крэнстона Билли и еще один солдат, по имени Джеймс Макнелли. Девлин запомнил это имя, потому что доставлял на базу личный жетон погибшего тогда разведчика. Он уже наслушался неправдоподобных историй о легендарном Билли Крэнстоне, и теперь молодому человеку не терпелось увидеть героя воочию.

До наблюдательного пункта Девлин и Ральф добрались на джипе. На этом же автомобиле Крэнстон и Макнелли должны были вернуться. Впоследствии Девлин понял, что им никогда бы не дали машину, если бы они сменяли кого-то другого, а не сына командира батальона. Им надо было отказаться и отправиться в разведку на своих двоих. Джип оказался слишком заметным, слишком шумным.

Не прошло и трех минут с момента прибытия Девлина и Ральфа, как начали сыпаться мины вьетконговцев. Первая упала в десяти ярдах справа, вторая – ярдов на восемь левее. Все четверо поняли, что к ним пристреливаются, и укрылись, кто как умел.

Вьетконговцы выпустили еще пять мин, и все попали в цель. Когда Девлин пришел в себя, Ральф превратился в месиво из зеленой солдатской формы, окровавленной плоти и раздробленных костей. От джипа осталась груда искореженного металла. Макнелли потерял руку, осколком ему срезало левую сторону лица. Истошные вопли Макнелли и заставили Девлина очнуться. Увидев Крэнстона, он попытался сесть. Порция шрапнели разворотила широкую рану над правым ухом Билли. Лицо и плечо парня были обильно залиты кровью. Но ранение и минометная атака, казалось, только раззадорили его. Девлин попытался подняться, чтобы хоть как-то помочь, но опять рухнул на землю. Разъяренный Билли крыл невидимых врагов:

– Сволочи! Ублюдки! Вонючие желтые крысы! Трусы проклятые!

Он был взбешен и самим обстрелом, и теми потерями, которые они понесли. Казалось, он не верил случившемуся, хотел каким-то чудом вернуть все и всех в изначальное положение. Он умудрялся делать все одновременно: засыпал белым порошком окровавленное и почерневшее мясо там, где еще недавно находилась рука Макнелли, прикладывал тампоны и салфетки к ужасной ране на голове Джеймса, пытался поднять раненого сослуживца, чтобы грязь не попала на рану, и выкрикивал ругательства в адрес противника.

Наконец-то Девлин сумел сесть, а Билли закончил перевязывать Макнелли и сделал ему укол морфия в бедро. Пока Билли занимался раненым, Девлин с трудом перевалился, встал на колени, его вырвало. Но не от вида кровавого месива, а от того, что был контужен близким взрывом.

Девлина буквально вывернуло наизнанку, он отплевывался желчью, когда почувствовал, как по спине его ободряюще похлопала чья-то тяжелая ладонь. Подняв голову, увидел Билли Крэнстона рядом, молодой человек улыбался. На всю жизнь Девлин запомнил, какими ослепительно белыми были зубы Билли, как живо и доброжелательно сверкали глаза, несмотря на то, что вся правая сторона лица оказалась залита кровью.

– Ты слышишь меня? – закричал он.

Девлин кивнул, поняв, что действительно к нему вернулся слух.

– Хорошо. – Крэнстон одной рукой ощупывал ужасную рану, другой рукой быстро бинтовал голову. – Надо убираться к чертовой матери отсюда, пока они еще не карабкаются нам навстречу. Их, вероятно, будет очень много, нельзя дожидаться, когда нас накроют.

Девлин снова смог только кивнуть в ответ. На большее он не был способен. Билли закричал:

– Ты не ранен. Ты, мать твою, счастливчик, но должен пошевеливаться. Помоги тащить этого парня, иначе всем нам крышка!

Девлин покорно поднялся, пошатываясь, доплелся до Макнелли, чтобы подхватить того и потащить вниз по склону, но у солдата осталась только одна подмышка. Крэнстон торопливо собирал оружие, рацию и боеприпасы. Девлин уже собирался ухватиться за воротник рубашки Макнелли, когда Билли подошел к нему, держа в руках веревку и кусок брезента. Он вручил то и другое Девлину.

– Обвяжи его.

Девлин так и сделал. Крэнстон закончил собирать оружие и патроны. Взвалил на себя все, что мог поднять, махнул рукой Девлину, приказывая двигаться следом. И тот, с трудом передвигая ноги, потащил умирающего солдата.

Они прошли почти полпути к подножию горы, когда Крэнстон неожиданно остановился, нырнул в заросли, жестом приказав Девлину сделать то же самое. Затем ободряюще улыбнулся и тихо сказал:

– Теперь посмотрим, действительно ли ты такой уж счастливчик, приятель.

Крэнстон вымазал лицо влажной грязью и замер. Девлин последовал его примеру. Билли, казалось, превратился в каменную глыбу, стал совершенно неподвижен. Девлин с огромным трудом заставлял себя не шевелиться. Макнелли начал отходить от шока и укола морфия. И тут Девлин увидел их – бойцов северовьетнамской армии. Они были одеты в форму, шли напряженно, держа автоматы наизготове. Солдаты медленно поднимались к вершине, растянувшись цепью и держась на расстоянии двадцати ярдов друг от друга. Влево и вправо цепь, вероятно, растянулась за пределы видимости.

Девлин чувствовал, как от страха спазмы стянули низ живота. Сердце замерло где-то в горле. Срочно захотелось помочиться. Никогда в жизни он не испытывал такого сковывающего ужаса. Но Крэнстон, казалось, был спокоен. Он ни разу не пошевелился, не дрогнул. Присутствие Билли помогало Девлину держать себя в руках, однако неожиданно возникло почти непреодолимое желание схватиться за автомат. Напарник будто прочитал его мысли, медленно снял с плеча два «М-16», протянул один Девлину и еле слышно шепнул:

– Не вздумай пальнуть, пока я не начну.

Девлин схватил автомат и кивнул, размышляя, сколько вьетнамцев ему удастся уложить до тех пор, пока его не пристрелят. И решил, что перестреляет сколько сможет, а потом бросится наутек. Внезапно он почувствовал прилив жаркой неуемной энергии, его лихорадило от сознания предстоящей схватки.

Билли словно понял состояние Девлина и обернулся, снова улыбаясь. Девлин несколько недоумевал, действительно ли Билли такой смельчак, или просто-напросто безумец.

На краткий миг показалось, что облава противника минует их. Словно вьетнамцы инстинктивно поняли, что затаившиеся в джунглях американцы очень опасны и лучше обойти их стороной. Но затем один из вьетконговцев направился прямо к ним. Скорее всего потому, что самый легкий путь по густо заросшему склону лежал точно в этом направлении.

Девлин и Билли одновременно поняли, что сейчас их обязательно обнаружат. И в то же самое мгновение Крэнстон сделал именно то, что должен был сделать ради спасения их жизней. Когда ситуация стала критической, а исход ясен, как Божий день, он уже не колебался.

Не вымолвив ни слова, Билли лег на зеленую траву и пополз вниз, наперерез противнику. Девлин, оцепенев, наблюдал, как шевелится зеленая растительность, пока его товарищ, невидимый, подкрадывается к ближайшему вражескому солдату. Легкий, еле слышный шорох не привлекал ничьего внимания: вокруг раздавалось столько звуков, производимых преследователями, которые, не особенно таясь, карабкались по склону. Но сейчас в мире, казалось, не осталось никого, кроме приближающегося вьетнамца. Медленно, шаг за шагом, он подходил прямо к Девлину. Девлин, злясь, крыл его про себя на чем свет стоит, но тот приближался неумолимо.

Девлин осторожно поднял «М-16», поморгал и тщательно прицелился. Вьетнамец уже находился так близко, что вполне мог заметить разведчика. Вдруг почти бесшумно вражеский солдат повалился на живот. Вначале Девлину почудилось, что тот просто поскользнулся. Должно быть, так и случилось, но потом стало понятно, что поскользнуться его заставил Билли, резко дернув за ноги. Прежде чем тот успел шлепнуться на траву, Билли зажал ему рот, быстро и глубоко рассек горло, а сам навалился на солдата всем телом, придавив последний булькающий вздох убитого.

Девлин расслабился, снял руку со спускового крючка автомата. Он никак не мог отдышаться. Казалось, потребовались долгие пять минут, чтобы перевести дух и немного прийти в себя.

Подразделение противника оказалось далеко за спиной, когда Билли снова появился в поле зрения Девлина и махнул, призывая двигаться вперед. Разведчики опять стали спускаться по склону, волоча за собой умирающего Макнелли. Приходилось пробираться, соблюдая предельную осторожность. Наконец они оторвались от вьетнамцев достаточно далеко. Билли включил рацию и попытался вызвать вертолет, который мог забрать их.

Однако диспетчер фронтовой авиационной группы ответил, что они должны ждать. Командование долго не могло решить, как поступить. Военные не имели права находиться на территории Камбоджи. Возможно ли посылать вертолет за солдатами, которых не должно быть в джунглях, столь удаленных от территории Вьетнама? Им приказали затаиться.

Девлин едва прислушивался к радиопереговорам Билли. Удалось-таки унести ноги с этой проклятой горы. Все страшное позади. Оставалось замереть и ждать, когда прилетит вертолет. Билли обернулся к нему и улыбнулся.

– Ну-ка, угадай, приятель.

– Что?

– Они не прилетят. Видите ли, мы должны сидеть здесь и ждать, когда кто-нибудь нас найдет. Придется выбираться самим. Как ты, справишься?

– Ты что, свихнулся? – только и сумел спросить Девлин.

– Нас не должно быть в Камбодже, – пожал плечами Билли – Эти штабные недоумки не могут решить, каким образом умудриться выслать вертолет и нигде не зарегистрировать приказ. Мы будем последними идиотами, если последуем их совету и останемся здесь, ожидая, пока они там разродятся. Пошли. Управимся сами. Ты здоровый, сильный и, кажется, удачливый новобранец, мать твою. Надеюсь, что справишься.

Он посмотрел Девлину прямо в глаза, своей непоколебимой решительностью и уверенностью заставив того поверить, что им действительно удастся выбраться из джунглей живыми.

В течение долгих восьми часов они непрерывно брели через джунгли, старательно избегая встреч с патрулями противника, все еще разыскивающими их. Утром они были живыми, но Макнелли умер от потери крови или от шока, а, возможно, и от того, и от другого. Билли и Девлин похоронили его в неглубокой могиле. Покончив с похоронами, Билли протянул Девлину солдатский жетон Макнелли. У Билли уже был один – Ральфа. Ни слова не было сказано, но оба понимали, что должны разделить обязанность доклада о смерти солдат.

В течение двух дней и ночей они продолжали медленно прокладывать путь в сторону границы. На третий день их организмы были предельно обезвожены, не осталось еды, разведчики все еще не опомнились от минометного обстрела и чувствовали себя всеми забытыми. Девлин почти желал смерти, ему больше не хотелось мучиться. Но Билли Крэнстон был настроен решительно, ни разу не пожаловался и продолжал твердить Девлину, что они благополучно выберутся.

Он постоянно выверял их местонахождение, поддерживал радиоконтакт короткими передачами так, чтобы их не могли запеленговать. С кем бы из офицеров ни говорил, он все время искал способ и возможность выйти к своим.

В конце концов на третий день они получили указание пройти точно три мили в восточном направлении, пока не наткнутся на автомобильную колею. Билли помогал Девлину передвигать ноги. Врал, что им осталось пройти совсем немного. Твердил, что его напарник оказался довольно крепким для всего лишь двухмесячного чертова новичка-счастливчика в джунглях. Старался убедить, что теперь с Девлином во Вьетнаме ничего не случится, так как он уже пережил самое страшное.

Слова помогали, но не они заставляли его держаться на ногах и кое-как передвигаться. Они оба прекрасно понимали, что это всего лишь пустой треп. Дело было в прямо-таки гипнотизирующей улыбке чертова героя-Билли. Казалось, именно улыбка Билли помогала Девлину передвигать ноги и не позволяла утратить веру в спасение.

Наконец благодаря, должно быть, лишь железной силе воли Билли Крэнстона они добрались до дороги, натолкнувшись на два параллельных следа от колес джипа в глубине джунглей. Старый, раздрызганный полноприводной грузовичок появился с наступлением темноты, с трудом прокладывая себе путь через заросли. Крэнстон вышел на дорогу. Щуплый вьетнамец, которому на вид было не менее восьмидесяти лет, остановил машину. Билли помог Девлину забраться на заднее сиденье, а сам перевалился на переднее, рядом с водителем, и впал в тяжелое полузабытье. Джек молча смотрел на кровь, запекшуюся в волосах Билли Крэнстона.

Когда Девлин проснулся, машина находилась уже в расположении батальона. Они с Билли пожали протянутые руки и пообещали не терять друг друга из виду. Прежде чем разойтись для доклада своим командирам, Билли сказал Девлину то, что, вероятно, предопределило всю его последующую жизнь.

– Джек, – в первый раз Билли назвал его по имени, – ты знаешь, что ты – настоящий воин?

– О чем ты? – удивился Девлин.

– Тебе здорово досталось там наверху. Тебя так тряхнуло, что чуть мозги из ушей не полезли, верно? Ты видел, как одного солдата убило, а из другого сделали отбивную. Ты чуть не уделался, когда тот вьетнамец шел прямо на нас, но тебе все равно хотелось схватиться за автомат, так? Ведь так?

Девлин молчал. Билли кивнул ему и добавил:

– С тобой все будет в порядке, приятель, – он стукнул себя кулаком в грудь. – У тебя это есть вот здесь.

Много позже Девлин узнал, что отец Крэнстона Джаспер разрабатывал план их вызволения вместе с Уильямом Чоу. Чоу руководил разведывательными операциями ЦРУ. Именно человек Чоу пересек границу и сумел их вывезти. Девлин встретился с Чоу, когда война еще не закончилась. Что касается Билли Крэнстона, то они виделись потом несколько раз. Но времени хватало лишь на то, чтобы помахать друг другу рукой и крикнуть: «Привет!»

Они ни разу не смогли сесть и поговорить. И, естественно, никогда не вспоминали о Камбодже. У Девлина не было потребности в разговорах с Билли Крэнстоном. Он и так отлично знал о нем самое главное.

* * *

– Что с ним произошло? – спросил Девлин.

Чоу отошел от окна, сел напротив него и налил себе чашечку чая. Он заговорил тихим голосом с легким британским акцентом, голосом, который позволял его словам звучать как-то особенно.

– Точно не известно. Его нашли в отдаленном районе округа Пуна, на Большом острове Гавайи. Вероятно, где-то в тех глухих и безлюдных местах, где леса были вырублены много лет назад, да так и не выросли вновь. На стандартных топографических картах эта зона обозначена, как Гавайские Акры, однако там абсолютно нет возделанных полей или какой-либо другой сельскохозяйственной деятельности. К тому времени, когда его обнаружили, труп оказался наполовину съеден одичавшими свиньями и бродячими собаками.

– Что? – не поверил Девлин.

– Ужасный, неподобающий для воина конец.

– Что же, черт возьми, с ним случилось?

– Вот это ты и должен будешь выяснить, Джек. Отец Уильяма Крэнстона сейчас в отставке. Вышел в чине бригадного генерала. Джаспер живет на Оаху. Он и обратился к нам с просьбой расследовать причины гибели сына. Я заверил его, что Тихоокеанская безопасность подключит к делу лучшие силы. У меня есть личный интерес в том, чтобы расследовать это дело и добраться до истины. Я уверен, Джек, что и у тебя тоже. Я сказал генералу Крэнстону, что мы сумеем найти ответы на его вопросы.

Чоу поднялся и опять отошел к окну, потом обернулся, сделал шаг в сторону Девлина. И остался стоять неподвижно, опустив руки вдоль туловища. На фоне закатного зарева был виден лишь силуэт человека – некое человеческое создание без имени и судьбы.

– Этим делом займется наше агентство, Джек. Я сказал генералу Крэнстону, что мы сделаем все возможное и невозможное. Я пообещал ему сделать это и сделаю. Потому-то я и настоял на твоем участии.

Девлин почувствовал, что больше не может сидеть. Он встал и повернулся к Чоу спиной, глядя в другое окно. Красновато-багровый покров тумана неожиданно напомнил ему о крови, контузии, смерти. Девлин подождал, пока уляжется волнение, и заговорил:

– Ведь Билли не просто ушел в дождевой лес и не умер там, так?

– Я в такое не верю. Хотя местная полиция пытается убедить нас именно в этом. У них отсутствуют другие объяснения.

– Они не нашли другого объяснения обстоятельств смерти?

– Нет, – лаконично ответил Чоу.

– А хорошо ли они искали?

– Не очень.

– Почему?

– Мистер Крэнстон заметно деградировал в последние годы. Он вел образ жизни бродяги. В сущности, был бездомным. Для них он незначительная личность.

– Для них?

– Да. Для них он никто.

– Как он опустился до такого?

– Война. Жизнь. Не знаю.

Девлин постарался представить себе Билли Крэнстона, превратившегося в бездомного ветерана вьетнамской войны. Почему он блуждал по диким дождевым лесам Гавайев? Девлин не мог представить, не мог понять.

– А его отец? Что он об этом думает?

– Он считает, что его сына убили.

– Почему?

Чоу указал на толстую папку на столике.

– Прочти отчет медэксперта. Он утверждает, что тело пролежало в лесу, по крайней мере, две недели. Большая часть желудка и кишечника разложилась и была съедена. То же самое произошло и с другими внутренними органами. Но медэксперт полагает, что обнаружил зазубрину на задней части одного из левых ребер, которую якобы не могли оставить зубы животного.

– Нож?

– Предположительно.

Девлин повернулся к Чоу.

– Нож, вероятно, был довольно длинным, раз достал до ребра сзади.

– Да, – согласился Чоу.

– С левой стороны?

– Да.

– Значит, убийца держал нож правой рукой и оказался достаточно сильным человеком, если лезвие прошло почти сквозь все тело.

– Несомненно.

– Убитого бросили в дождевом лесу, чтобы труп растерзали хищники?

Чоу молча кивнул.

– И у нас нет никаких версий о причинах убийства?

– Никаких.

Девлин опять задал вопрос, но, скорее, себе, а не Чоу:

– Как, черт возьми, мог он так кончить?

– Прочти досье. Генерал Крэнстон расскажет тебе все остальное. На все вопросы по этому делу ответы искать придется тебе, Джек. Крэнстон утверждает, что сможет оплатить все расходы по нашему расследованию. Если так случится, что его денег не хватит, я лично возмещу затраты агентства. Прочитай отчет. Проконсультируйся с нашим отделением в Гонолулу. Поговори с генералом Крэнстоном. Завтра я должен быть в Гонконге. Держи меня, пожалуйста, в курсе происходящего.

– Слушаюсь, сэр.

Чоу шагнул к Девлину. Руки были заложены за спину. Прежде чем продолжить разговор, он помолчал, наклонив голову, потом вновь поднял глаза на Девлина. Тот слушал внимательно и сосредоточенно.

– Не стану скрывать, Джек, я хотел вначале поручить дело кому-либо другому. Считал, что тебе надо дать какое-то время восстановить силы и прийти в себя после смерти отца. Но ты лично знал мистера Крэнстона. Уверен, что когда-то его судьба была тебе небезразлична.

– И сейчас тоже.

– Да. Я подумал, что ты захочешь заняться расследованием.

– Вы верно решили.

– Хорошо. – Чоу протянул руку и легонько похлопал Девлина по плечу. – Пожалуйста, Джек, сделай все, что возможно.

Девлин кивнул, и Чоу опустил руку. Странно, но простое прикосновение больше слов объяснило Девлину глубину переживаний Чоу.

В следующее мгновение аудиенцию можно было считать завершенной. Вероятно, Чоу и Девлину стоило сесть и поговорить о деле до глубокой ночи, но именно этого Чоу никогда бы не сделал. Не проронив больше ни слова, этот человек, пожалуй, единственный в мире, кому Девлин позволял быть своим начальником, взял со стола маленький кожаный портфель и направился к двери.

Девлин не пошевелился и остался стоять на том же месте, оцепенев от охвативших его чувств. Даже после стольких лет совместной работы с Чоу Девлин не переставал удивляться воздействию, которое на него оказывали авторитет и некий магнетизм этого человека. Сейчас дело было даже не в его собственной реакции на сообщение об ужасной смерти Билли Крэнстона. Он ощущал, с каким трудом Чоу сдерживает гнев по поводу произошедшего. Девлин считал себя лично ответственным перед Джаспером Крэнстоном и перед Уильямом Чоу. Ужасался тому, что произошло. Вспоминал дружбу, закаленную войной. Все чувства в его душе смешались, превратились в мощный вихрь и взбудоражили.

Чоу вышел, входная дверь мягко захлопнулась. Прошло еще несколько секунд. У Девлина появилось неодолимое желание что-либо предпринять, освободиться от охватившего его оцепенения. Необходимо вернуться в реальность окружавшей действительности. Усилием воли, словно бы преодолевая сопротивление воздуха, он сделал шаг, повернул голову налево, потом – направо, лишь теперь осознав, что в комнате стемнело. Последние краски заката затягивало плотной пеленой тумана. Девлин обошел комнату, зажигая светильники и желая скорее наполнить помещение мягким электрическим светом, чтобы вытеснить отблески красно-багрового закатного зарева, которое еще недавно заливало его поднебесную обитель.

Он опять уселся на диван, взял в руки папку и открыл ее. В ней лежали три листа бумаги, заполненные плотным текстом, отпечатанным на бланках Тихоокеанской безопасности. Текст содержал отчет о первом контакте с Джаспером Крэнстоном. Там же находились ксерокопии отчета медицинского эксперта о вскрытии, произведенном в Хило. Две странички с копией доклада отделения городской полиции Хило в округе Пуна. И еще были фотографии. Двенадцать цветных снимков. Размером восемь на десять. Очень страшных. Столь нереальных, что могли показаться кадрами дешевого фильма ужасов.

Пять фотографий, сделанных при ярком дневном освещении, запечатлели место гибели. Казалось, что тело сначала поддерживалось стволом дерева охиа, а потом завалилось налево да так и замерло в неестественной позе, полусидя. Часть тела от груди до таза выглядела черным дуплом, окаймленным разлагающейся плотью. Грязная, разорванная спереди футболка, с разлохмаченными краями прорехи, обтягивала зияющую полость. Внутри огромной раны белели обглоданные кости – участки позвоночника, таза и ребер, а также виднелись куски черного гниющего мяса, разорванные остатки хрящей и сухожилий. Обе руки Билли широко раскинуты ладонями вверх. Голова свернута набок. Вместо лица – ужасная маска смерти: ввалившиеся щеки, оскал зубов широко раскрытого рта, мертвые глаза, грязные спутанные волосы. Борода достает почти до зияющей полости.

Фотография казалась гротескным изображением молящегося в лохмотьях, на лице застыло выражение ужаса и недоумения.

Остальные снимки размером восемь на десять были четкими изображениями развороченной плоти, снятыми 35-миллиметровой камерой со вспышкой и другими осветительными приборами. Снимки были сделаны рукой судебно-медицинского эксперта. Труп, очищенный и омытый, ровно уложен на спину. Серовато-бурая кожа имела пепельный оттенок с темными трупными пятнами вокруг открытой раны. Длинная борода и волосы зачесаны назад, грудная клетка вскрыта и развернута, черепная коробка тоже вскрыта, мозг извлечен. Потом ужасающие останки Билли Крэнстона были собраны и стянуты широкими небрежными стежками толстой черной нитки.

Ничего более отталкивающего, чем то, что осталось от Билли, и представить было нельзя. Фонтан энергии, удивительный герой юности Девлина превратился в растерзанную груду гниющего мяса. Даже некогда ослепительно-белые зубы казались маленькими грязными обломками мертвой кости.

Фотографии ясно иллюстрировали, что произошла страшная трагедия, но ничего не могли сообщить о ее причинах. Девлин закрыл папку, он решил оставить чтение текста на завтрашний день. В самолете у него будет достаточно времени, чтобы в полной мере ощутить и снова пережить ту боль, которую ему доставят ровные и бесстрастные строчки отчетов.

 

Глава 2

За время пятичасового перелета на Гавайи Девлин внимательно изучил досье по делу Билли. Оно поведало ему, что происходило после смерти Билли, но почти ничего не сообщало из того, что случилось до. Из отчетов стало понятно, что полиции почти ничего не удалось обнаружить. Полицейские не вдавались в объяснения о том, почему не нашли ничего важного. И, разумеется, в отчетах ничего не сообщалось о том, каким образом Билли пал так низко.

Девлин надеялся, что ответы появятся у него после встречи с отцом Билли, генералом Джаспером Крэнстоном. Он закрыл глаза и задремал, а огромный «ДС-10» по-прежнему стремительно мчался на восток, удлиняя, растягивая сутки.

Самолет летел вслед за солнцем, долго не давая растаять закату. И все же в Гонолулу они прилетели уже ночью. Находясь высоко в небе, Девлин время от времени смотрел вниз. Совершенно отсутствовало впечатление, что самолет пересек огромный океан. Появившийся на горизонте город оказался похожим на тысячи таких же: полосы и вспышки света, рассекающие темноту, не давали представления о том, что ждет пассажиров на земле.

Девлин вышел из самолета, ощущая себя бодрым и отдохнувшим. В Сан-Франциско он проспал всю ночь и часть утра, к тому же в самолете подремал и сейчас чувствовал, как его тело снова наливается силой.

Еще в Сан-Франциско он связался с генералом Крэнстоном и разузнал дорогу к его дому на Оаху.

Не терпелось выбраться из аэропорта. Он вновь оказался в другой климатической зоне, в ином мире.

Но, шагая по терминалу, Девлин не ощущал себя на Гавайях. Если не смотреть на витрины магазина, предлагавшего сплетенные из цветов гирлянды, то аэропорт был точно таким же, как в любом другом городе Америки. Только войдя в центральный зал и, неожиданно очутившись в аэропорту без стен, он действительно ощутил себя прибывшим на Гавайи. Под ногами был пол, над головой – крыша, защищающая от дождя, но стены отсутствовали. Нежно обволакивал, напоенный ароматами, влажный воздух островов. Даже смешанный с выхлопами реактивных двигателей, вдыхать его было приятно. Девлин наконец осознал, что вне сомнения, находится на Гавайях.

Что касается основной процедуры прилета, все было так, как везде. Вниз – к зоне получения багажа. Поиск машины, оформление. Бумаги – в бардачок. Сидение немного назад. Поправить зеркала. Найти выключатель фар. И – вперед.

Все знакомо, как и везде. Но Девлину было известно не все. Пока он ехал на север от Гонолулу, в маленькой комнатке, расположенной в восточном крыле здания аэропорта, списки пассажиров, прилетевших с материка вечерними рейсами, легли на стол Кееко Рамона, сотрудника службы безопасности аэропорта. Кееко был одет в стандартную коричневую униформу с квадратным значком на правом кармане рубашки и нашивкой на левом рукаве, что делало его похожим на полицейского. Но он им не был. Кееко Рамон являлся одним из тысяч низкооплачиваемых, едва образованных работяг, нанимаемых охранными агентствами и получавших доступ к сведениям, о которых нормальные люди и вообразить не могут.

Кееко Рамон имел звание сержанта Гавайского агентства безопасности (ГАБ), платили ему восемь долларов двенадцать центов в час, что на один доллар двенадцать центов превышало зарплату сотрудников без звания.

Гавайское агентство безопасности было не единственной компанией, принадлежавшей Эдди Лиху, но зато наиболее любимым. Работа именно этого агенства возбуждала аппетит владельца. Это было воплощение его натуры. ГАБ было таким, каким он намеревался видеть его. Идея Лиху была ясной и простой: если что-то прибывает на острова, то часть этого «чего-то» должна непременно принадлежать ему. Туристы ли, товары, наркотики, проститутки – все едино, от всего, что имело хоть какую-то цену, кусочек должен отломиться ему, Лиху. В этом и состояла цель предприятия. А первым делом, конечно, надо знать, что и кто прибывает.

Итак, Кееко Рамон просматривал списки пассажиров трех авиалиний. Перед ним стояла задача из разряда не очень сложных. Необходимо просто выбрать имена, имеющие определенные признаки: в одиночку или вдвоем прибывающие мужчины, путешествующие без женщин. Смешанные пары его не интересовали. Женщины в сопровождении мужчин в его список не попадали. Группы туристов игнорировались. Японцы также игнорировались. Особое внимание уделялось американцам с фамилиями, которые выдавали определенную этническую принадлежность.

Сначала Кееко изучал пассажиров бизнес-класса, тщательно отбирая несколько имен. Потом переходил к первому классу. Первый он любил гораздо больше, чем бизнес. Он всегда просматривал список таких пассажиров особенно внимательно. Фамилия Девлин ничем не выделялась. Это не Браун или Смит, которые, как считал Кееко, всегда принадлежат черным. Он непременно вносил в список одиночку с фамилией Браун или Смит. Не была фамилия Девлин и еврейской, такие он также чаще всего игнорировал. Не была и испанской, испанские всегда пользовались его пристальным вниманием.

Фамилия Девлин была слишком обычной, но Кееко ее не пропустил. Фамилия принадлежала человеку, путешествующему в одиночку, причем он прибывшему первым классом. Такому самое место в списке.

Он выписал еще шестнадцать фамилий и отпечатал на машинке в алфавитном порядке, указав рейс прибытия. Все фамилии уместились на страничке фирменного бланка. Данные Кееко немедленно передал по факсу в главный офис в Гонолулу. Покончив с этим, сержант направился к автомату с кофе. Предстояли еще три часа дежурства, но в основном его ночная работа была завершена.

* * *

Дом Крэнстона находился на северном побережье Оаху, и дорога заняла почти час. Здешние автодороги были известны Девлину, ему приходилось ездить по ним и раньше. Но всегда что-то менялось. На этот раз ему показалось, что пока магистраль номер два переходила в двухполосное федеральное шоссе номер девяносто девять, а дальше в восемьдесят второе, пересечений прибавилось, прибавилось и светофоров. Увеличилось количество признаков цивилизации, меньше осталось настоящих Гавайев. Даже ананасовые поля казались урезанными.

Пока Девлин ехал до городка Халеива на северном побережье, дождь то начинал моросить, то прекращался. Наконец свежий бриз с океана расчистил небо и унес с собой дождевые тучи. Девлин опустил боковое стекло и снизил скорость до тридцати пяти миль в час. Так ему было легче заметить ориентиры, данные Крэнстоном.

Ресторан Джеймсона. Пляж Сансет. Пшеничное поле. Вполне можно обойтись без карты, в которой ему все равно никогда не удавалось разобраться на ходу. Подробное описание ориентиров избавляло от необходимости расшифровывать длинные гавайские названия на тех немногих указателях, которые удавалось заметить. Привыкнуть к гавайскому языку удастся, конечно, не так скоро. А тем более невозможно за столь короткий срок научиться читать наименования дорог и городков, которые совпадали с названиями совершенно других дорог и городков на иных островах архипелага.

Когда Девлин подъехал совсем близко к тому месту, где, по его предположениям, должен находиться дом Крэнстона, он принялся высматривать длинную стену, высотой около восьми футов, сложенную из лавовых плит. Стена должна находиться на обочине со стороны океана. Автомобиль уже миновал несколько низких оград. Наконец Девлин заметил то, что искал. Проехать мимо было совершенно невозможно. Стена оказалась и длиннее, и выше всех остальных. Он съехал на поросшую травой грунтовую колею, которая тянулась параллельно стене, и попытался обнаружить подъездную аллею или ворота. Ярдов через сто показались ворота, врезанные в стенной проем. Они были сделаны из проволочной сетки, шириной около семи футов. К гаражу на две машины вела дорожка, по другую сторону ворот ограда тянулась еще футов на тридцать и круто заворачивала к океану.

Девлин остановил машину прямо напротив ворот, вышел и стал рассматривать дом. Особняк был расположен на участке, вытянутом вдоль прибрежной линии. Слабый желтоватый фонарь светился возле входной двери футах в двадцати левее Девлина.

Он поискал кнопку звонка или переговорное устройство, но ничего не обнаружил. Ничто не свидетельствовало о гостеприимстве хозяина дома. Пришлось внимательно осмотреть ворота. Они были сдвижными, изнутри придерживались крючком, но замок оказался не заперт. Откинув защелку, Девлин слегка сдвинул створку, чтобы только пройти на территорию.

Он снова запер ворота и успел сделать в направлении к входной двери дома не более десяти шагов. Неожиданно из-за угла выскочил мастифф и бросился ему навстречу.

Собака мчалась со всех ног и громко лаяла. Лай иногда прерывался чудовищным рычанием, казалось, пес намеревается вцепиться гостю в горло. Даже при слабом лунном свете можно было определить, что весит он никак не менее ста пятидесяти фунтов. Да и по голосу, грубому и хриплому, стало понятно, что он может принадлежать только очень крупному животному.

Спасаться бегством было поздно. Собака успеет добежать до ворот раньше и настигнет. Поэтому Девлин выставил перед собой саквояж, стараясь защититься от первого броска чудовища. Если собаку удастся отбросить сразу, то потом можно двинуть ей по ребрам ногой, уповая на то, что пес ее не отгрызет. А может быть, стоит ударить по носу саквояжем. Девлин громко бранился, как в адрес собаки, так и в адрес Крэнстона, который не удосужился предупредить, что дом охраняется столь ретивым четвероногим сторожем.

Но когда расстояние между собакой и гостем сократилось футов до десяти, пес неожиданно остановился, преграждая человеку путь к дому. Мастифф перестал лаять и злобно зарычал. Рычание было не менее ужасным, чем лай.

Девлин настолько разъярился, что чуть было не двинулся псу навстречу, чтобы всерьез выяснить отношения. Если бы у него было с собой оружие, то он без сомнения пристрелил собаку. С каким удовольствием он выпустил бы весь запас патронов в ее глупую башку. Никто не появлялся на пороге дома, чтобы отозвать зверя. Девлин засомневался, не ошибся ли адресом, и начал медленно отступать к воротам. Мастифф тут же двинулся вперед и снова принялся лаять, не замолкая ни на секунду, чтобы перевести дух. Девлин решил, если он будет достаточно проворен, то успеет захлопнуть ворота перед носом грозного сторожа.

Потом можно будет вернуться к машине, достать монтировку, вернуться и разбить собаке голову. Но прежде чем он успел совершить прыжок к воротам, дверь дома распахнулась и на крыльце показался Крэнстон. Генерал приказал:

– Спокойно, Артур, черт тебя побери! Лежать!

Пес немедленно замолчал и плюхнулся на землю.

– Место!

Пес замер неподвижно.

– Извините. Я не держу его на привязи, чтобы местные придурки даже не пытались приблизиться к дому. Сначала я хотел посидеть на крыльце и дождаться вас. Но проклятые комары, скорее всего, сожрали бы меня живьем. Они целыми тучами налетают после захода солнца. Идите в дом.

Девлин собирался обругать Крэнстона, но решил все-таки придержать язык, заинтересованно взглянув на человека, стоящего в желтоватом ореоле света тусклого фонаря. Последний раз он видел генерала много лет назад, да и то издали. Бывший командир Девлина очень постарел и походил на его собственного пса, только что чуть не разорвавшего Девлина. Крэнстон был крепким, крупным мужчиной. Ростом гораздо выше шести футов. Он немного погрузнел, как обычно случается с некогда хорошо развитыми физически людьми, однако все еще старался держаться в форме. У него была большая красивая голова с коротким ежиком седых волос и суровый вид вояки, который, по мнению Девлина, больше подошел бы сержанту, а не генералу в отставке. Девлин был уверен, что в американской армии имеется только один отставной генерал, бодро постукивающий протезом вместо правой ноги.

Он переждал, пока в венах немного ослабеет поток адреналина, и подошел к крыльцу, заявив:

– Вам повезло, что у меня не оказалось с собой оружия. Я мог бы просто пристрелить этого монстра.

– Я рад, что у вас ничего не оказалось под рукой. Очень люблю этого пса. Он хорошо знает свое дело.

Крэнстон протянул мясистую руку, и Девлин пожал ее. Генерал развернулся на деревяшке и повел гостя в дом, спросив через плечо:

– Это весь ваш багаж?

– Да.

– Хорошо. Входите. Добро пожаловать.

Девлин последовал за хозяином в ярко освещенные комнаты. Теперь он понял, почему протез так громко стучал по деревянному настилу крыльца. Конструкция оказалась самой примитивной. Нечто вроде пластиковой воронки, в которую была вставлена культя, кончавшаяся посередине голени. Все, что осталось от ноги бывшего генерала.

Не оборачиваясь, Крэнстон сказал:

– Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я не бросился рысью вслед за собакой. Конечно, можно было выставить миску с едой, и она быстро бы вернулась к крыльцу. Но я не хочу перекармливать животное. Полагаю, что чувство легкого голода пойдет ему на пользу.

Девлин про себя признал, что и пес, и хозяин действуют совершенно правильно.

– Забудем об этом. Вы правы. У вас прекрасный пес.

– Спасибо. – Крэнстон указал на место в прихожей. – Оставьте вещи здесь. Потом я покажу вам комнату. Снимайте туфли и проходите.

Единственная нога Крэнстона была босой. Генерал облачился в старые вельветовые штаны и легкую майку, такая одежда являлась основной формой на Гавайях. Девлин пока еще продолжал париться в слаксах, туфлях и носках. Сбросив туфли, он почувствовал себя гораздо лучше и пошел вслед за хозяином по натертым до блеска полам из темной древесины коа. Полы выглядели довольно красиво, как и весь старательно ухоженный дом. Огромное французское окно гостиной выходило прямо на океан, плещущийся буквально ярдах в пятнадцати. Потолок в большом зале выгибался куполом на высоту около двадцати пяти футов и спускался к западной и восточной стенам футов до двенадцати. С двух сторон находились двустворчатые сдвижные двери. Почти вся северная сторона была застеклена. Обстановка в доме была простая, но довольно элегантная. Восточные ковры на полу обозначали три зоны – две гостиных и столовую. В одной гостиной стояла софа и несколько стульев, во второй – кресла и телевизор. Все это располагалось в одном большом зале. Два широких коридора-проема справа и слева. Один вел в просторную кухню, другой, должно быть, к спальням.

Дом Крэнстона был просторным, открытым, полным воздуха. Низ северной стены отделан деревянными панелями, в верхней части южной – располагалось широкое окно. Пассаты, постоянно дующие с океана, проветривали дом насквозь, поэтому в зале было свежо и прохладно. Это был настоящий гавайский дом.

Крэнстон указал на широкую многосекционную софу в центре главного зала и предложил:

– Садитесь. Вы голодны? – спросил он. – Хотите чего-нибудь выпить? Может быть, пива?

– С удовольствием выпил бы пива, – согласился Девлин.

Вдоль южной стены Крэнстон прошел на кухню и вернулся с двумя банками немецкого пива. Девлин еще ни разу не пробовал пива такой марки. В другой руке Крэнстон держал кружки. Он поставил все на кофейный столик перед софой. Генерал двигался легко и плавно для такого крупного человека, как он, да еще на искусственной ноге.

Девлин налил себе полкружки пива и выпил почти все залпом. Крэнстон наполнил свою кружку, но только пригубил. Пиво было холодное, очень вкусное, крепкое и терпковатое, освежающее.

– Не уверен, что вам прямо сейчас хочется заняться делом, верно? – сказал Крэнстон.

– Не знаю. Вашей собаке удалось меня окончательно разбудить.

Крэнстон неопределенно хмыкнул, взял из большой пепельницы недокуренную сигару, сунул ее в рот. Пепельница была сделана из куска расплавленной лавы, застывшей в виде чаши.

– Кажется, вы знали моего сына еще во Вьетнаме?

– Да. Служили в одном батальоне.

– Весь срок?

– Нет, я должен был служить в военной полиции. В разведке пробыл недолго. Через шесть месяцев меня перевели в Сайгон, где я и пробыл до конца срока.

– Как вы попали в военную полицию?

– Был полицейским до армии.

– Полицейским? Зачем же вы поменяли работу на Вьетнам?

– Я не менял. Просто задумал уйти из полиции, а «дядя Сэм» решил, что мне необходимо повоевать.

– Вас призвали.

– Да.

– Но вы могли оставаться полицейским и избежали бы призыва.

– Мог.

Крэнстон смотрел на Девлина, ожидая дальнейших объяснений, но их не последовало. Наконец он хмыкнул и проговорил:

– Полагаю, в военной полиции было лучше, чем во Вьетнаме. Когда это было?

– В семидесятом.

– А-а, к тому времени дела уже шли совсем дерьмово. Билли тянул второй срок. Вы слышали, что произошло?

– Нет. После того как мы попали в Камбодже в переделку, потом практически не имели связи.

– Вам, ребята, конечно, нечего было там делать. Идиотские лазания через границу. Проклятый кретин Никсон. Впрочем, не мне его крыть. Именно он присвоил мне генеральское звание. Я получил хорошую пенсию, но не следовало делать и половины из того дерьма, что мы наворотили во Вьетнаме. Слишком многим парням, вроде моего Билли, война поломала жизнь.

– Так что случилось?

– С Билли?

– Да.

– Как и большинство молодых, он считал себя непобедимым. Мог пойти на любой рискованный шаг. Я тогда подумал, если он будет находиться под моим командованием, то удастся его как-то уберечь, но...

– Что?

– За несколько дней до того, как пришло время собирать чемоданы, несчастного болвана взяли в плен. Прежде чем мы его обменяли, он успел два чертовых года просидеть в яме. Это очень много. Мальчик заслужил Бронзовую и Серебряную Звезды. Его представили к Медали за Заслуги. Получил три Пурпурных Сердца. Однако растерял боевой дух в лагере. По нему словно танком прошлись, мистер Девлин. Билли уже не смог стать прежним.

– Что с ним стряслось?

Крэнстон пожевал кончик незажженной сигары, будто желал остановить рвущиеся наружу слова. Но они продолжали изливаться горестным потоком.

– О, Господи, да вы же, наверное, слышали о таком. Послешоковый синдром или как его там. В мое время это называли ступором. Или усталостью от войны. Все едино. Ты выжат до дна. Смят. Подавлен. Не можешь находиться в комнате, где есть люди. Нет сил сконцентрироваться. Просыпаешься ночью в поту. Не можешь ничем заниматься всерьез. Да вы, должно быть, видели такое.

– Кое-что.

– Кое-что? Надеюсь, вы не из тех, кто делает вид, что ничего страшного не произошло?

– То, что случилось, не должно было случиться.

Крэнстон опять принялся жевать сигарету и проворчал:

– Да уж, никто теперь не желает вспоминать о прошлом. Даже те, кто побывал там.

– Чаще именно те, кто побывал там.

– Я не стыжусь того, что мы делали, мистер Девлин.

– Может быть, оттого, что повезло, и вы, впрямь, не делали ничего постыдного.

Вместо ответа Крэнстон резко встал с дивана и пошел в кухню. Он выдвинул ящик шкафчика и стал нервно шарить там, отыскивая спички, чтобы прикурить сигару.

– Не знаю, как насчет «повезло», мистер Девлин, но когда я туда прибыл, то имел достаточно высокий чин, чтобы не ковыряться в дерьме.

– Но, по крайней мере однажды, вам пришлось в него окунуться, или это опять собака?

Крэнстон не ответил сразу. Найдя спички, он занялся сигарой. Потом открыл шкафчик над мойкой, вытащил бутылку и высокий стакан, плеснул порядочную порцию виски «Мейкерз Марк». Потом вернулся в комнату, постукивая протезом по деревянному полу и выпуская едкие клубы сигарного дыма. Генерал устало опустился на диван, отхлебнул немного из стакана и сказал:

– Да, это случилось во Вьетнаме. Однажды меня ранило в Корее, но не до такой степени, чтобы остаться без ноги. Счастье изменило Крэнстонам на этой проклятой войне. Ногу мне отстрелили, когда я выбирался из вертолета. В основном я только тем и занимался, что мотался на чертовом вертолете с инспекциями. И двух шагов не отошел от вертушки. Очередь крупнокалиберного пулемета полоснула на два дюйма выше лодыжки. Ступню словно корова языком слизнула. Меня снова затащили в вертолет, перетянули ногу жгутом, впрыснули морфий. Я практически ничего не успел почувствовать. Самое поганое, что культя не заживает окончательно. Каждые пять-шесть лет мне отрезают очередной кусок сгнившей кости. Когда медики откромсают колено, мне хана. Врачи говорят, что лучше бы не ступать на больную ногу. Что может быть глупее, правда?

– Да, уж.

– Не думаю, что дело в этом. Видимо, я подцепил там какую-то заразу, от которой никак не могу избавиться.

После упоминания о заразе мужчины умолкли. Говорить сейчас о том, ради чего Девлин прибыл сюда, было вроде не ко времени. Крэнстон допил виски, глотнул еще пива и посмотрел на часы.

– В десять я обычно ложусь. Встаю в пять-шесть. Разве что поднимусь пару раз за ночь, чтобы отлить по-стариковски. Вы, наверное, еще живете по континентальному времени и, должно быть, тоже не прочь в постель.

– Наверное, смогу уснуть.

– Пойдемте, покажу комнату.

Крэнстон повел Девлина по коридору в левое крыло дома, показал ванную комнату, которой мог воспользоваться гость, и спальню, отведенную ему. В спальне были широкие раздвижные двери, выходившие на океан. От мерного, монотонного шелеста океанских волн Девлина сразу же потянуло в сон.

Хозяин пожелал гостю спокойной ночи и отправился к себе, постукивая по деревянному полу протезом. Вскоре стук затих. Вдалеке хлопнула дверь спальни. Дом погрузился в полную тишину.

Девлин посидел, слушая плеск и шелест океанских волн, посмотрел на луну. Тусклый свет проникал в комнату через застекленные двери. Перед домом стояло, расправив ветви, железное дерево.

Девлин повернулся и направился в ванную. Разделся, принял душ, побрился, почистил зубы. Из ванной вышел с ощущением расслабленности и чистоты, отмытым от казенных самолетных запахов, которые, казалось, впитались в кожу. Он заснул очень быстро, овеваемый прохладным ночным бризом Гавайев, убаюканный мягким шорохом Тихого океана, едва успев подумать о судьбе покалеченного, озлобленного человека, который спивается в одиночку за высокой стеной, охраняемый огромным злым псом.

* * *

В пяти сотнях ярдов восточнее того места, где спал Девлин, трое мужчин сидели под натянутым между пальмами куском голубого брезента. Мужчин с уверенностью можно было отнести именно к тем, от кого генерала Крэнстона охранял мастифф, держа на почтительном расстоянии от дома. Это были те самые «придурки», о которых говорил Крэнстон – опустившиеся, нищие туземцы, постоянно пополняющие собой население преступного мира. Не обремененные никакой собственностью, они не вписывались в современную жизнь. Это были опасные люди.

Троица устроилась на узкой полоске земли, примыкающей к пляжу. Раньше здесь располагалась городская свалка. Впоследствии участок расчистили, и теперь он принадлежал штату. Но у правительственных чиновников не было никаких планов насчет его использования. Бездомные из округи быстро заполнили образовавшийся вакуум и превратили крохотный участок в импровизированный публичный парк и ночлежку под открытым небом. Здесь всегда обитало около двадцати человек: семьи, парочки, странствующие одиночки, даже поиздержавшиеся туристы. Своим обликом мужчины вполне соответствовали окружающим их местным обитателям. Но они только казались безработными. На самом деле они трудились на Эдди Лиху. Их задача состояла в том, чтобы не спускать глаз с Джаспера Крэнстона. Обо всем происходящем они должны были докладывать «падшему ангелу» по прозвищу Большой Папаша Дуэйн. Он заправлял бандой и контролировал побережье Ваианас. Папаша Дуэйн также работал на Эдди Лиху. Он занимался производством метамфетамина, а также предоставлял всем нуждающимся услуги своих головорезов. Когда ему сообщили по телефону, что у генерала Крэнстона гость, он приказал наблюдателям сходить к воротам и записать номер машины посетителя. Мужчины немного поспорили, но в конце концов задание было выполнено. Сразу после полуночи номер машины, взятой Девлином напрокат, был записан на автоответчике, установленном в том же офисе, куда Кееко Рамон отправил по факсу список пассажиров.

 

Глава 3

На следующее утро Девлин проснулся на рассвете. Сел на кровати, посмотрел через двойные стеклянные двери комнаты и почувствовал себя лицом к лицу с голубой необъятностью Тихого океана. Комната была удалена от береговой кромки не более, чем на двадцать ярдов. Двери выходили на деревянную террасу и зеленый газон. Виднелась череда палисандров, нагромождение лавовых глыб, полоска девственно-белого песка, а дальше мерно колыхалась голубая вода океана. В небе разгоралось рассветное зарево, возвышались над водой островки кораллового рифа.

Рваная гряда темных дождевых облаков уходила на восток, подгоняемая мощным пассатом. День обещал быть солнечным.

Девлин вскочил, немного размялся, сходил в прихожую за саквояжем, оставленным с вечера на низком туалетном столике, вынул нейлоновые плавки, шорты и футболку. Через минуту он был полностью облачен. Поистине, одевание – дело нехитрое на островах. Утренний воздух еще свеж и прохладен, но шорт и майки вполне достаточно, чтобы не окоченеть.

Сдвинув в сторону дверную створку, Девлин ступил босыми ногами на деревянный настил террасы, которая тянулась вдоль всего западного крыла дома. Крэнстон уже сидел за столиком, выставленным наружу прямо напротив двери, ведущей в главный зал. Нацепив на нос очки от дальнозоркости, он читал утреннюю газету. Жестом предложил Девлину сесть на соседний стул и позавтракать папайей и кофе.

Пока Крэнстон потягивал из запотевшего стакана холодный фруктовый сок, Девлин съел кусок плода папайи и выпил чашечку кофе марки «Кона». Генерал решил продолжить прерванный вечером разговор.

– Что ж, с вашего позволения, я доскажу то, чего не договорил вчера.

Девлин кивнул и сосредоточился.

– Продолжайте.

– Вчера вечером мы немного поговорили обо мне, а теперь пришло, время поговорить о Билли. Вы прочли доклад полиции и отчет медицинского эксперта?

– Да.

– Куча бюрократического дерьма, не больше. Все они держатся только за свою задницу. Уж поверьте мне, я хорошо знаю, как это делается.

– Я вам верю.

– Хорошо.

– Кстати, я и не ожидал почерпнуть из отчета больше, чем узнал. Что можете мне рассказать вы?

– О чем конкретно?

– Как получилось, что Билли оказался бездомным лоботрясом, слоняющимся по Большому острову? Человеком, на которого всем наплевать.

Крэнстон сразу же ощетинился.

– Мне не наплевать.

– Кому еще?

– Не знаю, кому еще. Возможно, его сестре. Но здесь, наверняка, больше не найдется людей, кому небезразлична его судьба. Во всяком случае, полиции нет до него никакого дела. Кажется невообразимым, что Билли докатился до такого, не так ли?

– Так.

– Вы его знали другим?

– Тогда он был героем, – согласился Девлин.

– Он действительно был героем, мистер Девлин. А герои встречаются не так уж часто. – Крэнстон снова отпил из стакана и продолжил: – Его геройство ушло в никуда. Если человек потихоньку, но неуклонно катится вниз день за днем, год за годом, то в конце концов оказывается на самом дне.

Девлин опять кивнул, соглашаясь с генералом, и ждал самого рассказа.

Наконец Крэнстон нарушил затянувшееся молчание.

– После войны, после освобождения из плена, он попытался наладить, упорядочить свою жизнь. Опять вернулся в школу на материке, но учеба продолжалась недолго. Он говорил, что не может находиться в помещении, где много людей. Будто бы ему нечем дышать. Он учился в Лос-Анджелесе. Когда дело не пошло, уехал в Санта-Фе, совсем недалеко от Лос-Анджелеса. Устроился фотографом. Получал гроши. Какое-то время жил с индианкой-навахо, но вскоре она его бросила. Думаю, именно тогда он начал здорово поддавать. Да и другие вещи...

– Какие другие?

– ...Я получил тогда от него письмо, оно было, словно из задницы, вы даже не поверите. Целые страницы оказались исписаны крупными печатными буквами, слова плясали, строчки сползали до нижнего края листа. Какие-то дикие рисунки. Пятна крови и грязи. Я решил, что он докатился до ручки. Ума не мог приложить, как поступить, что делать. Я отправился в Санта-Фе, чтобы разыскать сына.

– Ну и?..

– Безуспешно. Он к тому времени уехал. Я нашел прицеп, в котором он жил. Выяснил, что разрыв с индианкой оказался для него тяжелым ударом.

– Что-нибудь еще?

– Да нет, собственно. Его друзья не очень-то охотно рассказывали подробности. Но я уверен, что эта женщина ранила его в самое сердце. С тех пор он исчез.

– Надолго?

– Почти на год. Здесь он объявился в начале восьмидесятых. Его мать была тогда еще жива. Она встретила Билли так, словно ничего не произошло. Он каким-то образом сумел собрать волю в кулак и вел себя почти, как нормальный человек. Он сдерживался, ему удавалось подавлять бурю чувств, бушевавшую в душе. Можно сказать, что он ходил по лезвию бритвы. Но какого черта? Мать приняла его таким, какой он есть, мне тоже пришлось смириться. Не мне было звонить во все колокола. А что я мог сделать? Встать и заявить: «Смирно, солдат! Мне нужен отчет о твоем здоровье. Заполни-ка форму N 0600. Сдашь кровь и мочу на анализы, а мы посмотрим, что за болячка у тебя внутри». Нет, я не мог вмешиваться в действия актеров. Больше всего мне было жаль его мать.

– Как долго он держался?

– Наверное, месяцев шесть. Несколько раз пристраивался на случайные работы. Лишь бы вид делать. Сначала на стройке. Потом продавал лодки. Господи, он был мужественным человеком. Да вы знаете, даже тогда. Каждый чертов день он вставал с постели и сражался с демонами, которые одолевали его. – Крэнстон указал на восточное крыло дома. – Он жил там, в крайней спальне. У него имелись маленькая кухня и ванная. Отдельный вход. Билли неплохо удавалось справляться с ролью до тех пор, пока не умерла мать. Уверен, все обстояло именно так. Мы делали вид, только делали вид, что все в порядке, пока она не ушла от нас. У нее был рак. Билли, видимо, не хотел, чтобы она умерла, тревожась за него. Хотел, чтобы ничего о нем не знала. Он держался на одной силе воли, мистер Девлин. Иногда я смотрел на него, и мне казалось, что он просто-напросто разваливается на куски. Но он снова вставал, шел на работу, улыбался матери, даже время от времени приходил на нашу половину посидеть, поговорить. Раз в неделю мы вместе ужинали. Но я-то прекрасно знаю, когда человек кончается. Это был уже не Билли.

– Потом ваша жена умерла.

– Точно. Через три дня после похорон Билли ушел. Как инвалид войны он был хорошо обеспечен. Вполне мог не работать. Он свое отработал. Потом он уехал на Большой остров, присоединился к группе несчастных, которые обитают в округе Пуна. В основном, недалеко от Кахоа.

– Группа несчастных?

– Закоренелые хиппи, ветераны Вьетнама, сдвинутые на религиозной почве. Как это их еще называют? Люди Новой эры. Они не совсем плохие. Трудно сказать, было ли это лучшим или худшим местом, куда бы он мог податься. Там всегда имеются обширные посевы марихуаны, посадкой занимаются все, кому не лень. Я знал, что он и раньше покуривал. Он пытался убедить меня, что наркотик снимает напряжение в мозгу. Что я мог сделать? Предложить, чтобы уж лучше пил?

Крэнстон смотрел на Девлина, будто ожидая ответа на свои вопросы, но не дождавшись, рассказывал дальше:

– Шел восемьдесят четвертый год. Я чувствовал себя неважно. Военная карьера завершилась. Жена умерла. Проклятый обрубок по-прежнему подгнивал. Я целиком занялся достройкой дома... В общем... я просто дал Билли возможность уйти, понадеялся на будущее. Он по-прежнему покуривал травку, как он выражался. Предпочитал жить там, где ее навалом. Я надеялся, что с ним будет все в порядке.

– В порядке?

– Мистер Девлин, «в порядке» означало, что его состояние останется стабильным, и он не окажется в психушке.

– У него были склонности к насилию, может быть, какие-нибудь вспышки безумия?

– Нет, насколько я знаю.

– Но он был ветераном войны.

– Конечно.

– Вы не опасались, что он может навредить себе или сделать зло кому-то другому?

– Возможно, в глубине души и опасался. Любой из этих ребят умеет разрядить «М-16» в живого человека. Но Билли, похоже, это не интересовало. Знаете, как бывает: хранят дома оружие, ходят в старой военной форме. У него этого не было. Если хотите знать мое мнение, то я бы сказал, что после войны он был гораздо меньше склонен к насилию, чем до, считая насилие отвратительным. В глубине души он очень страдал, но я никогда не замечал, чтобы он срывал зло на ком-либо, кроме себя.

– Так что же случилось потом?

– Потом добрый старина «дядя Сэм» решил еще раз обгадить жизнь Билли. Он жил тогда в Пуна и покуривал травку. Уверен, он сам и выращивал ее. А потом штат и федеральные власти решили с этим покончить. Начались эти проклятые рейды, так называемой операции «Урожай». Налетали вертолеты. Опрыскивались посевы. Людей хватали и сажали за решетку. Лишали собственности на землю. Мне отвратительна торговля наркотиками, я не поощрял Билли, когда он курил эту гадость. Но, кажется, штат слишком уж рьяно взялся за искоренение наркомании. Действия властей все больше походили на военную операцию. Они держали в руках карт-бланш. Штат, федеральные власти, местная полиция. Все решили поучаствовать. У них имелись деньги, вертолеты. Покой, пусть призрачный, который Билли обрел на острове, снова перемешали с дерьмом.

– Находиться на тропическом острове и слушать, как над головой кружат вертолеты... Похоже на Вьетнам.

– Не знаю. Возможно, все это и оправдано. Но, думаю, многие из этих людей почувствовали себя, словно в зоне боевых действий. В результате, потом выяснилось, Билли опять уехал. Ни писем. Ни звонков по телефону. Ничего. Он снова исчез. Я отправился на поиски, надеялся найти его. И – ничего. Люди в городке знали, кто он такой, но Билли ни с кем не сближался. Черт возьми. Я не сыщик. Не представлял, что мне делать, что предпринять, и просто махнул на все рукой.

– Когда это было?

– Несколько лет назад.

– Но он все еще находился там?

– Да. Он жил на острове. Но найти его было практически невозможно. Он оказался бездомным. Можно предположить, что он жил где-то в дождевых лесах, скрывался от вертолетов.

– Почему вы решили, что он все еще там?

– Переговорил с несколькими государственными чиновниками, которых знал, они и сообщили мне, что пенсия по-прежнему переводится на почтовое отделение Кахоа.

– Вы виделись с ним еще?

– Однажды. Когда я убедился, что он на острове, то решил поступить по-умному. Задумал поехать в городок к концу месяца, когда Билли должен получать чек, походить по улицам, посмотреть.

– Ну и?

– Я прождал целую неделю.

– Он появился?

– Да. Я увидел его входящим в продуктовую лавку, было семь часов утра.

– Вы говорили с ним?

Крэнстон быстро выпил сок, который до сих пор время от времени только потягивал. Девлин был уверен, что генерал пьет не просто сок.

– Нет.

– Почему?

– Это был уже не Билли. Какой-то другой человек. Господи Всемогущий, осталась только опустошенная оболочка. Все тот же здоровенный парень, но, знаете ли, от него остались только кожа да кости. Длинная борода. Одет только в рваные шорты и выцветшую майку. На ногах стертые резиновые шлепанцы. Такое впечатление, что он долгие годы скитался по пустыне. Не знаю. Наверное, такими становятся люди, лет десять покурив марихуану.

– Вы считаете, что его убили из-за наркотиков?

Крэнстон поднял глаза и спросил:

– Думаете, его убили?

– Я пока ничего не думаю. А вот вы действительно думаете, что его убили, иначе почему я здесь сижу?

Крэнстон опять быстро взглянул на Девлина.

– А как можно назвать то, что в человека всадили нож и бросили на съедение собакам?

– Вы считаете, что именно так было на самом деле?

Генерал вертел в руке пустой стакан. Девлин наблюдал, как он борется с желанием вновь наполнить его «соком», и ждал. Наконец Крэнстон взорвался.

– Не знаю. Не знаю, что я на самом деле думаю. Потому и обратился к Чоу. Попросил о помощи. Не знаю и ума не приложу, как узнать. Но в одном я убежден твердо. Не верьте этому дерьмовому выводу, что он просто сидел в лесу и спокойно позволил диким свиньям лакомиться своими кишками.

– Вы говорите, выглядел он неважно. Должно быть, однажды просто не сумел выбраться из джунглей.

– Вы считаете, это похоже на Билли? Просто сидеть и умирать? Даже если и так, то в тех лесах нет диких свиней, которые могли бы съесть тело. Свиньи-то есть, но они никогда не нападают на человека. Первое, что они делают, завидев людей, это бросаются наутек.

– Но если он там умер, если пролежал в дождевом лесу в течение продолжительного времени, то и бродячие собаки, и дикие свиньи вполне могли поживиться мертвечиной.

– Собаки, возможно. Если голодны. А свиньи... Нет, сэр. Не думаю. Свиньи питаются растительностью. Хотя, если предположить, что труп растерзан, может быть. Я так все это представляю. Кто-то должен был вскрыть тело прежде, чем животные могли насытиться останками.

Девлин и Крэнстон сидели какое-то время молча. Каждый представлял себе страшную картину: растерзанный и полусъеденный зверями труп Билли. Девлин представлял фотографию, сделанную полицейскими. Труп Билли привалился к дереву охиа, посередине торса – черная рваная дыра. Теперь уже Крэнстон пытался разобраться в происшедшем.

– Как же Билли мог вот так кончить, Девлин? Как он умер? Знаете, Девлин, даже если бы он не был моим ребенком, даже если бы он не был моим сыном, а я был бы просто его командиром во Вьетнаме, то и тогда Билли Крэнстон заслуживал бы лучшей доли. Билли Крэнстон настоящий герой, отдавший родине всего себя. И заслуживает того, чтобы кто-то выяснил, как обстояло дело. Я его должник. И вы его должник.

Девлин почувствовал раздражение от скрытого в словах генерала упрека, но сдержался и снова спросил:

– Вы считаете, что полиция выдвинула благовидную, удобную всем версию случившегося и умыла руки?

– Ох уж эти ленивые ублюдки. Что, скажите мне, благовидного или правдоподобного в их чертовой версии? – Крэнстон встал со стула, подошел к перилам террасы. Он смотрел на пляж и, подражая певучей манере гавайцев, медленно проговорил: – Мы все исследовали, так ведь, сэр? Никаких зацепок. Никаких признаков преступления. Какая-то запутанная история, так ведь? Ума не приложим, что произошло. Полная таинственность, сэр. Тупые задницы. Ленивые, некомпетентные, безмозглые. Жалкие исполнители, которые пальцем не пошевелят, пока кто-нибудь не ткнет их мордой в то, что надо сделать, или не даст хорошего пинка под зад.

Девлин продолжал выяснять обстоятельства.

– Есть ли у вас какое-нибудь объяснение тому, что полиция намеренно спустила дело на тормозах?

Вопрос прервал обличительное выступление Крэнстона, а пауза дала возможность вновь обратить пристальное внимание на пустой стакан. Генерал взял его со стола, посмотрел на Девлина и сказал:

– Вы имеете в виду, что они сознательно замяли дело?

– Да.

– Нет. Я воспринял их поведение, как обычное безразличие и некомпетентность. Они просто не способны на большее. Потому я и решил связаться с Чоу. Он сказал, что уж вы-то знаете, как взяться за дело.

Крэнстон повернулся и застучал деревяшкой по направлению к кухне. Пока Крэнстон стоял у перил, Девлин тоже смотрел на пляж и увидел женщину, которая гуляла по берегу примерно в четверти мили от дома. Даже с такого расстояния можно было разглядеть, что женщина была высокой и длинноногой. По рыхлому песку она двигалась грациозно и без видимого усилия. Отсутствие Крэнстона предоставило возможность более внимательно рассмотреть ее. Женщина шла в сторону дома, и чем быстрее сокращалось расстояние, тем больше Девлину хотелось смотреть на нее. Крэнстон вернулся с полным стаканом, Девлин вновь поглядел на него.

Крэнстон спросил:

– С чего бы полиции пытаться похоронить это дело?

– Не знаю. Я не говорю, что они пытаются его похоронить. Возможно, вы и правы. Билли просто не являлся для них важной фигурой. Обычный бродяга, одинокая заблудшая душа. Вполне логично, что у полиции не было повода и желания копнуть поглубже. Тем более, как вы утверждаете, они вообще не отличаются усердием. Так все, вероятно, и обстояло.

– А что думаете вы?

– Не знаю, что и думать. Для полиции его существование, наверное, не было важным. Но если его убили, то кто-то же оказался заинтересован в его смерти? Обычно люди не убивают тех, кто им безразличен.

Крэнстон удивленно взглянул на Девлина.

– Верно.

– Значит, у вас нет предположений, кто мог бы желать смерти Билли?

– Никаких.

Женщина подошла еще ближе. Разговаривая с Крэнстоном, Девлин продолжал заинтересованно наблюдать за ней.

– Возможно, все так и произошло, как говорят полицейские. Независимо от степени их трудолюбия и тщательности произведенного расследования.

– Если вы намереваетесь поехать туда только для того, чтобы подтвердить выводы полиции, я не нуждаюсь в ваших услугах, мистер Девлин.

– Вы имеете в виду, что я должен доказать ваши собственные предположения?

Крэнстон разъярился и почти кричал:

– Что, черт возьми, означает ваш вопрос? Послушайте, похоже, у вас вообще нет желания что-либо доказывать и расследовать?

Женщина подошла примерно на расстояние ста ярдов. Ноги у нее действительно были длинные. Широкие плечи. Прямые, иссиня черные волосы, собранные на затылке хвостом, перекинуты на правое плечо. На женщине были только узкие полоски черного бикини, ничего не скрывающие, так что можно было в полной мере оценить привлекательность фигуры. Крэнстон не отставал от Девлина.

– Черт возьми, Девлин, вы собираетесь что-либо делать или нет?

Девлин медленно перевел взгляд с женщины на хозяина дома и внимательно посмотрел ему прямо в глаза.

– Что-нибудь делать, генерал? Вы спрашиваете меня, буду ли я что-нибудь делать? Тело человека, который спас мне жизнь, брошено, наполовину обглодано, оставлено гнить дальше, словно вышедший из употребления хлам, а вы сомневаетесь, что я буду что-то предпринимать? Вы предполагаете, я не понимаю, что его смерть – результат долгих мучений, страданий, потерянности, ненужности. И во всем этом виновата проклятая война? Вы, видите ли, не уверены, стану ли я что-то делать, пока вы тут напиваетесь в одиночку прежде, чем завалиться в койку, а утром снова приметесь отхлебывать из бутылки? Вы умыли руки также, как и эти местные полицейские, которые, возможно, представления не имеют, с чего следует начинать расследование убийства. Я размышляю не о том, кого мне первым схватить за задницу и пригвоздить к стенке, заставив платить по счетам. Может, мне стоит отправиться в Камбоджу и найти тех ублюдков, которые перетряхнули его мозги во время минометного обстрела? Потом найти всех, кто стрелял в него, заставлял его желудок сжиматься от страха, пытал в лагере Вьетнама? А может, стоит прищучить всех, кто командовал им? Или всех женщин, которые оставили его? Почему бы мне не начать прямо с вас? Или с Линдона Джонсона? Он уже мертв, но это была его идиотская идея. Наверное, мне стоит выкопать его кости и пустить на муку? С чего начать, генерал? Что вы предлагаете?

Крэнстон растерянно посмотрел на Девлина, глаза которого загорелись от негодования, и подумал, что лучше, наверное, не дразнить этого человека. На мгновение показалось, что Девлин сейчас ударит его в лицо. Он совершенно неправильно расценил кажущиеся бесстрастными вопросы, которые задавал Девлин.

Но Крэнстон не дрогнул, он сидел напротив разъяренного гостя и ждал, готовый парировать удар, если тот последует. Наконец гость сумел подавить гнев, совладал с бушевавшими в душе чувствами. Успокоившись, Крэнстон спросил примирительным тоном:

– Почему бы вам не начать с выяснения, кто же все-таки пырнул моего сына ножом в живот?

Девлин медленно кивнул и опять посмотрел на женщину. Теперь она находилась совсем близко. И была так хороша, что ему хотелось просто сидеть и любоваться ей, покуда гнев и боль отпустили ненадолго.

Женщина и в самом деле оказалась высокой и стройной. Трусики купальника высоко открывали бедра, обнажая мускулистый зад, словно насаженный на талию крутым бочонком, плавно переходившим в хорошо развитые упругие мышцы сильных бедер. Длинные мускулистые ноги и ягодицы таили силу и трепетность, вызывая ассоциации с породистой лошадкой. Грудь у женщины была большой, но упругой и словно отлитой вместе с торсом, казалось что она сама служила поддержкой для бюстгальтера, а не наоборот. Теперь Девлин мог разглядеть женщину получше. Хотя кожа ее была достаточно темной, как у всех островитян Тихого океана, бронзовый оттенок явно свидетельствовал о изрядной примеси европейской крови в жилах женщины. Крови белого человека или хаоле, как их здесь называли. Нос у нее был не широким по-полинезийски, а тонким и вытянутым. Глаза были темными и миндалевидной формы, но гораздо крупнее и выразительнее, чем у азиаток. Но, пожалуй, наиболее волнующим был ее рот. Губы оказались сложены так, что даже, когда женщина улыбалась, они оставались несколько поджатыми. Такой рот свидетельствовал о природном здравом смысле его обладательницы. И без лишних слов давал понять, что у каждой медали есть оборотная сторона.

Было и еще кое-что, заинтересовавшее Девлина. Теперь, когда женщина подошла совсем близко, он сумел разглядеть, что, начиная с верхней части бедра, где-то на уровне ягодиц, и вдоль всей боковой поверхности ноги виднелась татуировка, выполненная серыми чернилами. Каждая линия была необыкновенно четкой. Рисунок представлял цепочку из переплетенных между собой треугольников, колец и замысловатых узоров. Татуировка островных племен казалась одновременно очень женственной и завораживающей. Девлин решил, что она нанесена именно там, где ей место, – на крепких ногах уверенной в себе, красивой и экзотической женщины.

Но удивление от татуировки было не столь сильным, как от того, что произошло затем. Женщина не прошла мимо дома. Она остановилась у небольшой скалы из застывшей лавы и вскоре зашагала по зеленому газону прямо к террасе дома Крэнстона. Она двигалась точно по направлению к Девлину, смотрела прямо на него, будто парировала столь долго и неподвижно устремленный на нее взгляд. Девлину стало несколько неловко. Словно его поймали на месте преступления, и женщина хотела теперь расквитаться с ним. Какое-то странное оцепенение охватило его. Он ни на мгновение не отвел взгляд. Она была чарующе-завораживающей и заинтриговывала. Было все равно, что она скажет ему, когда наконец-то подойдет вплотную.

Прежде чем подняться на террасу, она надела красную майку, которая до сих пор была просто наброшена на плечи, но ноги остались по-прежнему обнаженными.

Она смотрела на Девлина почти так же пристально и упорно, как и он на нее, пока не раздался грубоватый голос Крэнстона, прервавший бескровную и безмолвную дуэль.

– Познакомьтесь с моей дочерью, мистер Девлин. Ленлани Килау Крэнстон.

На короткий миг Девлин был ошарашен и слишком удивлен, но постарался справиться с замешательством и встал. Ленлани протянула ему руку, Девлин пожал ее. У женщины были длинные пальцы. Кожа нежная. Но кисть руки оказалась сильной, как и само пожатие.

Девушка была довольно сдержанной. Лишь на мгновение мелькнула легкая улыбка, открывая сверкающие белые зубы. Открытая улыбка напомнила Девлину улыбку Билли. Открытую и мужественную улыбку друга юности. Улыбку, которая всегда ассоциировалась в его сознании с сильным, волевым человеком, который спас его жизнь.

– Джек, – представился он. – Джек Девлин.

– Вам нравится вид отсюда, с ланаи моего отца? – поинтересовалась девушка. Девлин, не отрываясь, словно завороженный, смотрел на нее.

– Да, нравится.

Крэнстон счел необходимым пояснить:

– Моя дочь живет в миле отсюда, чудь дальше по пляжу.

– Очень красивый пляж. Должно быть, приятно прогуляться по нему от одного дома к другому, – заметил Джек.

– Да. Пройтись по песку – одно удовольствие. Правда, делаю я это не столь часто.

– Что же привело вас сюда сегодня?

– Вы. Я хотела бы услышать о том, что вы планируете предпринять для расследования причины смерти Билли.

– Лен, мы сейчас и обсуждаем этот вопрос. Я говорил тебе, что собираюсь нанять профессионала, который занялся бы расследованием, – вмешался в разговор Крэнстон. – Это не то, что...

– Это не то, от чего я хотела бы остаться в стороне.

– Ради Бога, никто тебя в стороне не оставляет. Мистер Девлин прибыл только вчера вечером. Мы пока ничего не решили.

– А о чем вы до сих пор беседовали?

– Послушай, Лен, я не намерен докладывать тебе о каждом своем шаге.

– Я и не хочу всего знать, папа. Я спрашиваю только о Билли.

Девлин наблюдал, как бригадный генерал изо всех сил старается сдерживать нетерпение и раздражение, вызванное прямыми вопросами дочери. У Девлина сложилось впечатление, что если бы его здесь не было, то отец и дочь поспорили бы. Конечно, нет никакой гарантии, что генерал не накричит на нее прямо сейчас, в присутствии постороннего человека.

– А не пройтись ли мне по пляжу, пока вы тут спорите? – сказал он и предупредил: – Не сопровождайте меня.

Спустившись с террасы, он направился к берегу, отметив про себя, что отец и дочь воздерживаются от продолжения беседы, видимо, не желая быть услышанными. Девлин стал быстро удаляться от террасы, Крэнстон с Ленлани не выдержали и снова громко заговорили. Неожиданно Девлину захотелось оказаться подальше от дома Крэнстона, от его боли и озлобленности. Девлин сбросил одежду и вошел в воду. Бриз дул на северной оконечности Оаху почти постоянно, и океан в этом месте был неспокоен. Джеку пришлось поднырнуть под волну, пока она не успела накрыть его. Оказавшись в прохладной воде, он почувствовал себя прекрасно.

Он поплыл вдоль берега подальше от дома, первые несколько минут ощущая, что вода не очень теплая. Постепенно мышцы разогрелись, он вошел в привычный ритм движений. Соленая вода слегка пощипывала порезы и ссадины. Мыслям Девлин позволил отдохнуть. Он ритмично двигал руками и ногами, чувствуя, как соленый пот на губах смешивается с горьковатой водой океана. Должно быть, здорово просто поваляться несколько дней на жарком гавайском солнышке, а потом предложить Чоу послать кого-нибудь другого для выяснения случившегося с Билли Крэнстоном. Пусть кто-нибудь другой займется этим делом и сорвет завесу таинственности, скрывающую многолетнюю боль.

 

Глава 4

Когда он вышел из воды, Ленлани, как ни в чем не бывало, сидела возле его одежды. Красная майка лежала рядом на песке. Девушка была только в открытом купальнике, но держалась совершенно раскованно. Девлин сразу насторожился. Она выглядела рассерженной. У него не было никакого желания оказаться тем, на ком она сорвет злость. Не будь она столь красивой и притягательной, то, скорее всего, он вежливо извинился бы и вернулся в дом Крэнстона.

Девлин сел рядом, но благоразумно оставил между собой и девушкой несколько футов свободного пространства, спокойно посмотрел на океан и стал ждать, когда солнце высушит кожу. Он надеялся, что Ленлани Килау Крэнстон заговорит первой.

– Я совершенно не могу с ним разговаривать. Возможно, мне удастся поговорить более обстоятельно с вами?

– О чем?

– О моем брате. Сводном брате Билли.

– Гм-м...

– Гм-м? Что бы это могло означать?

Ее горячность очень удивила Девлина. Он взглянул ей в лицо, пытаясь определить, насколько решительно она настроена, и убедился, что намерения У девушки серьезные.

– Вероятно, сомнение. У меня возникло предчувствие, что с вами будет нелегко договориться.

– Понятно, – пробормотала она.

– И честно говоря, мне это не нравится.

– Нечто вроде предостережения?

– Я бы так не сказал.

– И что теперь? Вы тоже из крикливых? Или наоборот, молчун, от которого ничего путного не добьешься?

– Совершенно очевидно, что у вас с Билли разные матери. У вас были достаточно хорошие отношения?

Вопрос ей не очень понравился.

– Какое это имеет отношение к делу?

– Вы хотели поговорить о Билли, не так ли?

– Мы были очень близки. Нам приходилось вместе переживать полигамию отца.

– У него было две жены одновременно?

– Мать Билли, Эдна, конечно, была законной женой. Моя же, Лили, была домработницей и жила У них в доме. Когда она забеременела, ни для кого не было секретом, кто является отцом ребенка. Особенно, после того, как я родилась. Но Эдна не вышвырнула нас из дома. Мы стали частью хозяйства. Мы с Билли росли в почти невыносимых условиях. Билли очень много для меня значил.

– Понимаю.

– Сомневаюсь.

Ее язвительный ответ прозвучал упрекающе.

Девлин повернулся к девушке и попытался парировать:

– Послушайте, мне очень жаль, что вы с отцом не ладите. Я сочувствую вашему горю. Но я нахожусь здесь не для того, чтобы выслушивать колкости. Ни от вас, ни от кого бы то ни было другого.

– Не кричите на меня.

– И не думал кричать, – повысил голос Девлин.

– Чем вы так взбудоражены? Вам что-то угрожает?

– Мое состояние и настроение – не предмет для обсуждения. Я не намерен препираться с вами и выяснять отношения. Вы хоть отдаете себе отчет, что случилось с вашим братом?

– Я видела, что с ним случилось. Именно я опознала тело.

– Вы видели все его тело?

– Да, все.

– Тогда вы можете понять, почему меня так беспокоит случившееся с Билли, вашим сводным братом. Не думаю, что стоит использовать это дело для выпячивания ваших чувств к нему. Мне уже надоело уверять членов вашей семьи, что смерть Билли и я воспринял болезненно. Однако не собираюсь бить себя в грудь кулаком. Не нуждаюсь в том, чтобы на меня оказывали давление. Ни вы, ни ваш отец, ни кто-то другой. Если вам кажется, что я резок, то прошу прощения. Но такой уж я человек. И прибыл сюда не в игрушки играть.

Раздражение Девлина только подлило масла в огонь.

– Я не шучу, – огрызнулась Ленлани, – Билли не мог значить для вас больше, чем для меня. Я знаю, что вы вместе сражались на этой проклятой войне, но вообразить себе не можете, какие битвы нам с Билли пришлось выдержать вместе. Представьте только, что значит, жить в расистском обществе, будучи незаконнорожденной, сестрой-полукровкой, имея брата-хаоле. При этом, отца практически не бывало дома, а две жены еле переносили общество друг друга. Билли относился ко мне лучше, чем можно было ожидать. Он всегда защищал меня, заботился, как, наверно, не заботится о сестрах ни один старший брат. То, что с ним случилось, доводит меня просто до сумасшествия. С тех пор, как это произошло, я не провела ни одной спокойной ночи. Не могу нормально работать. Так что, возможно, я тоже обхожусь с вами довольно резко.

Девлин посмотрел на сверкающую поверхность океана, попытаясь немного успокоиться, потом примирительно поднял руки и сказал:

– Ну, хорошо, хорошо. Мир. Не будем тогда набрасываться друг на друга. По-моему, мы находимся по одну сторону баррикад.

Солнце начало припекать. Девлин провел руками по мокрым волосам, потер влажными ладонями лицо.

– Послушайте, мисс Крэнстон, я выслушаю все, что вы хотите сообщить и что, по вашему мнению, может оказаться полезным для следствия. Буду рад побеседовать с вами. Даже настаиваю на разговоре. Со вчерашнего вечера мы занимались этим с вашим отцом, но теперь мне надо время, чтобы переварить услышанное. Если вы хотите поговорить прямо сейчас, я готов. Но, честно говоря, у меня такое впечатление, что вы намереваетесь вмешаться в ход расследования, а это совершенно невозможно и недопустимо.

– Почему? Я не преследую каких-либо эгоистических целей. Почему же нет? Я знаю Большой остров лучше вас. Знаю городок, где обитал Билли. Знаю, что там творится. Вам разве не кажется, что я могла бы быть вам полезной?

– Так расследования не производятся.

– Женщина лишняя на корабле?

Девлин старался говорить спокойно, но слова его не звучали от этого более мягко или менее значительно.

– Мне безразлично, кто вы, женщина или марсианин. Представьте, что вы предлагаете свои услуги врачу, предположительно, женщине-врачу во время операции. Почему вы считаете возможным ассистировать мне?

– Потому что обязана вам помочь, – просто ответила она.

– А я утверждаю, что вы мне не нужны.

Девлин почувствовал, что спина начинает поджариваться, и повернулся, подставив грудь тропическому солнцу. Пошевелив плечами, ощутил, как соль стянула кожу. Но не только соль заставила его чувствовать некий дискомфорт. Ленлани неожиданно успокоилась, и теперь сидела рядом тихая и задумчивая. Агрессивность сменилась в ней женственностью. Девлина беспокоило то обстоятельно, что его неудержимо влечет к этой женщине. На ее восхитительном теле почти отсутствовала одежда, и это совершенно не поддерживало его духа в трудную минуту.

– Послушайте, официально я работаю на вашего отца. И обычно не отчитываюсь перед клиентом о своих действиях, пока расследование не завершено. Но и тогда информация, как правило, поступает не от меня лично, а от моего агентства. Но я постараюсь поддерживать с вами связь. И, уверяю вас, вы будете в курсе всего, что мне удастся обнаружить. Большего предложить не могу. Независимо от того, какими были ваши отношения с Билли. Так же все обстояло бы, если бы меня наняли вы. Я работаю либо один, либо с другими профессионалами, привлеченными агентством. Вот так это и делается.

– Понятно.

Ленлани кивнула головой, но у Девлина осталось впечатление, что она не смирилась с вынесенным ей приговором и имеет собственное представление о том, что нужно делать.

Он встал. Ленлани протянула руку, чтобы он помог ей подняться. Девлин помог, и какое-то время они стояли совсем близко, лицом к лицу. Ленлани была достаточно высокой и к тому же стояла на высоком месте. Их взгляды встретились. Карие глаза девушки были глубокими и живыми.

– Спасибо, – поблагодарила Ленлани и отступила.

Девлин молча наблюдал, как она затерла босой ногой след, оставленный на песке ее телом, потом они вместе повернулись и направились к дому. Он помогал ей идти, время от времени поддерживая ее, и вдруг решился спросить:

– Чем вы занимаетесь?

– Я скульптор. Работаю в основном с известняком. Но иногда, когда нужны деньги, балуюсь глиной.

– Работающая женщина, да?

– Ага. Я сильнее многих мужчин.

– Не сомневаюсь.

Больше они не произнесли ни слова, пока не подошли к дому. Чтобы не смотреть на Ленлани, Девлин упорно разглядывал расстилающийся перед ними пляж. Навстречу им неторопливо шел гаваец в белой майке и старых штанах цвета хаки. В руках мужчина держал удочку и пустое пятигаллоновое пластмассовое ведро. Видимо, он собирался найти удобное место и наловить себе на обед рыбы.

Подойдя к дому, Ленлани и Джек остановились. Ленлани повернулась и предложила:

– И все же я хочу рассказать вам, что знаю о Билли, мистер Девлин.

– Джек.

– Джек.

– А я хочу услышать об этом.

– Когда мы приступим? – она постаралась, чтобы голос не звучал просительно.

– Мне необходимо съездить в Гонолулу, уладить кое-какие дела. Самое раннее время, когда мы можем встретиться, сегодняшний вечер.

– Прекрасно. Побеседуем за ужином?

– Хорошо. Где?

– Гонолулу я ненавижу.

– Может, где-нибудь на полпути?

– Ресторан Джеймсона в Халеива находится недалеко от моего дома, да и вам не придется ехать долго.

– Договорились.

– Какое время вас устроит, Джек?

– Восемь часов.

Ленлани протянула руку. Девлин взял ее и слегка пожал, девушка улыбнулась.

– Мир?

– Мир гораздо лучше, чем война.

– Имея дело с вами, я в этом уверена. Не хотела бы оказаться поблизости, когда догорит ваш бикфордов шнур.

– Не беспокойтесь, – успокоил ее Девлин, – не окажетесь.

Они простились до вечера. Девлин смотрел, как Ленлани повернулась и легко пошла по пляжу на запад. Но смотрел недолго. Не хотелось, чтобы она, неожиданно обернувшись, перехватила взгляд. Тем более, что его уже однажды застали врасплох за этим занятием. Он так старался не смотреть на девушку, что едва ли обратил внимание на рыбака, который стоял в каких-то десяти футах от того места, где они расстались. Мужчина забросил удочку в воду, пустое ведро валялось рядом на песке.

 

Глава 5

Перед тем как выйти из дома Крэнстона, Девлин позвонил в отделение Тихоокеанской безопасности в Гонолулу, чтобы предупредить о приезде.

На обратном пути в столицу штата он внимательно осматривал дорогу и окрестности, скрытые от него во время прошлой поездки ночной темнотой. Он с сожалением обнаружил, что большинство построек, возведенных со времени его последнего посещения Гавайев, выглядят ужасно, контрастируют и не соответствуют пейзажу, окружающему шоссе номер восемьдесят два. За окнами машины мелькали сверкающие белым песком пляжи, раскидистые пальмы, манила к себе голубая вода моря, обильно зеленела яркая тропическая растительность. Однако творения рук человеческих выглядели действительно ужасно. Домики, немногим отличающиеся от собачьих будок, были сколочены из кусков фанеры, набитой на шаткие деревянные каркасы. Магазинчики слеплены из листов гофрированного железа. Общественные здания выстроены из безликих бетонных конструкций. Многие строения явно нуждаются в ремонте. Домики так потрепаны непогодой либо просто временем, что фанерная обшивка стен расслаивается.

И повсюду верный признак бедности, в какой бы части земли вы не оказались – ржавеющие останки и скелеты автомобилей во дворах. А так как Гавайи все-таки острова, рядом с останками автомашин лежат и останки лодок.

Частенько вид с магистрали на океан заслоняли безобразные глухие стены из бетонных блоков. Совершенно ясно, что за такими стенами скрываются многомиллионные дома, возведенные вдоль береговой линии. Глухие бетонные ограды прячут чьи-то несколько акров дорогостоящей собственности с персональным пляжем. И так было на Гавайях повсюду. Горстка очень богатых людей захватила лучшие участки пляжей, а подавляющее большинство островитян живет в дешевых, дышащих на ладан домишках, ездит в добитых автомобилях и, либо уповает на пособия социальных служб, либо перебивается случайными заработками.

Девлин продолжал медленно двигаться по двухполосному шоссе мимо пляжа Сансет и пляжа Ваимеа, настоящей Мекки для любителей серфинга. Скоро наступит зима и спортсмены заполонят пляжи, сюда съедутся самые сильные, чтобы помериться мастерством и храбростью.

Вскоре автомобиль миновал небольшие городки северного побережья и выехал на автостраду, которая пересекала весь остров по направлению к Гонолулу. Ближе к мегаполису машин заметно прибавилось, спокойная и приятная прежде езда превратилась в непрерывную работу рулем и педалями, делая из человека подобие марионетки.

Наконец машина Девлина въехала на авеню Кахио и свернула к воротам подземного гаража. Девлина приветствовал улыбающийся беззубым ртом мистер Чан. Они не встречались два года, но Чан обращался с гостем так, будто они расстались только вчера. Мистер Чан много лет работал охранником небоскреба, в котором располагались отдельные апартаменты агентства в Гонолулу. Он казался человеком без возраста. Чан всегда разговаривал на ужасном ломаном английском языке, который, обычно, очень раздражал Девлина, но в сочетании с непрерывными кивками и беззубой улыбкой, речь китайца становилась вполне понятной.

Как правило, Чан сидел на деревянной скамейке за стойкой, расположенной у самого въезда в подземный гараж. Он сам изобрел себе униформу из белой рубашки с короткими рукавами и темных брюк. Рубашки всегда были чистыми и отглаженными, но Девлин был уверен, что Чан приобрел их еще в пятидесятых годах. Брюки старик носил неизменно одни и те же, во всяком случае Девлину так казалось. На этом человеке, похоже, ничего не снашивалось и не выходило в тираж. Одежда всегда была в меру поношенной, но странным образом дальше не старела.

– О, мистер Девлин, – Чан резко вскочил и кивнул. – Вы вернулись, гм, вот и вернулись. Надолго ли к нам, а?

Девлин выбрался из арендованной машины и стал напротив Чана, с интересом наблюдая за его бесконечными поклонами, выражавшими и уважение, и готовность услужить одновременно. Девлин, конечно, был тронут знаками внимания служащего, но прекрасно знал, что за поясом черных брюк этого приветливого человека засунута «Беретта» двадцать второго калибра и что Чан никогда ничего не упускает из вида. Кроме того, за откидывающейся стойкой у охранника находится пульт управления стальными воротами, способными наглухо запереть подземный гараж. Стоит Чану нажать нужную кнопку, как даже самому скоростному автомобилю не удастся прошмыгнуть в гараж или выскочить из него. Никто не имел права без ведома Чана воспользоваться лифтом или войти в дверь, ведущую на верхние этажи здания.

– Эй, Чан, – сказал Девлин. – Постой хоть секунду спокойно и дай мне на тебя посмотреть.

Чан застыл, словно столб. Девлин дружески похлопал его по плечу и пожал руку.

– Как твоя семья?

– Спасибо, Девлин-сан...

«Теперь японца из себя изображает», – подумал Девлин.

– Семья тип-топ. Жена – не умирающая дочь суки – хорошо. Дети – хорошо.

– Сколько у тебя детей теперь, Чан?

– О, все столько же. Столько же. Шесть. Полдюжины, да?

– С тех пор, как я тебя видел, больше не прибавилось?

Чан засмеялся.

– Я все трах-трах мою жену, но дети больше не вылазят. Везет мне, правда?

– Нет. Это жене твоей везет.

Девлин наклонился и достал саквояж с заднего сидения машины.

– Ты был бы поосторожнее со своим трах-трах, никогда не знаешь, что может случиться с таким любвеобильным парнем, как ты.

– Правда, правда. Все может быть. Я думаю, у нее живот прохудился.

– Ладно, всякое бывает. Здесь все в порядке?

Чан протянул Девлину ключ на брелке и сказал:

– Я поставлю машину. Ваш номер готов. Код замка – сегодняшнее число плюс шесть. Порядок?

– Как и с твоими шестью ребятишками.

– Да, да – радостно закивал Чан. – Полдюжины, полдюжины.

Девлин махнул рукой и, сверив сегодняшнюю дату на часах, двинулся в сторону лифта.

Он поднялся на двадцать пятый этаж, вышел из кабины и направился к угловой двери. Открыл заслонку замка и набрал шифр. Замок щелкнул, открылся, дверь, тяжелая, обитая железом, распахнулась. Девлин ступил в бункер с кондиционированным воздухом, расположенный на самом верху небоскреба, нависающего над строем отелей и магазинов, окаймлявших пляж Вайкики.

Помещение имело большие окна на двух стенах, восточной и южной. Через южное окно можно было увидеть «Русский форт» в плане и нагромождение отелей, которые почти полностью заслоняли вид на окна. На востоке расположился торговый центр «Ала Мойна» в направлении Перл-Харбор на окраине Гонолулу.

Девлин распаковал вещи, уведомил о прибытии миссис Банкс в отделении Тихоокеанской безопасности на Бишоп-стрит, заказал завтрак и позвонил в Гавайский стрелковый клуб на авеню Калакуа. Клуб обслуживал туристов, но, тем не менее, имел прекрасно оборудованные стрельбища. Девлин переговорил с менеджером, чтобы ему предоставили дальнюю часть тира, где было поспокойнее, и не толклись японцы, которые шумно палили из пистолетов двадцать второго калибра, винтовок и револьверов с лазерными прицелами, так что промазать мимо мишени было практически невозможно.

Потом он надолго уединился в оружейной комнате, расположенной в глубине апартаментов с тем же кодом замка в двери. Надо было выбрать оружие, из которого он хотел сегодня пострелять. Девлин выбрал девятимиллиметровый «ЗИГ-зауэр П226», которым предпочитал пользоваться из-за высокой точности боя, и пятнадцатизарядный магазин. Маленький, с укороченным стволом пистолет «Беретта 950 в С» двадцать второго калибра он решил использовать в качестве запасного. Пистолет был всего пятизарядным, но зато весил меньше десяти унций. И три альтернативы «ЗИГ-зауэру» – «Кепстен-армз-командер» сорок пятого калибра, девятимиллиметровый «Браунинг хайпауэр дабл экшн» и девятимиллиметровый «Хеклер и Кох П7». «Кепстен армз» напомнил ему о его любимом оружии, оставленном в качестве вещественного доказательства в хранилище нью-йоркского департамента полиции. Увы, другого такого не подобрать. Пристрелять пистолет – дело тонкое и кропотливое. «Хеклер и Кох П7» – прекрасное немецкое оружие, оно отличалось от «Зауэра» уникальным затворно-спусковым механизмом. Третьим конкурентом был старый, добрый и любимый «Браунинг». В нем ощущалась мощь. К тому же пистолет лучше других подходил к крупной руке Девлина.

Упаковав отобранное оружие в кейс, выложенный пористым материалом, он взял соответствующие коробки с патронами и отправился в тир.

Расстреляв двести обойм и подробнейшим образом обсудив с инструктором результаты тренировки, удовлетворенный выбранным оружием, Девлин покинул тир.

Миссис Банкс ожидала его. Хорошенькая филиппинка встретила Девлина в приемной и проводила к хозяйке самого крупного отделения агентства мистера Чоу.

Эдит Банкс была женой отставного майора ВВС, который, как подозревал Девлин, некогда работал в одной системе с Чоу. Эдит была ростом не более пяти футов, неопределенного возраста, но, скорее всего, ближе к шестидесяти годам. Ее по праву можно считать настоящей железной леди.

Эдит Банкс все делала основательно. Всегда одетая в элегантный деловой костюм, чулки и темные туфли, несмотря на нестерпимую гавайскую жару, безупречная в речах и поступках, она была безукоризненна и точна в работе. Еще не войдя в ее кабинет, Девлин уже знал, что для него оформлены все необходимые разрешения и лицензия на ношение оружия с номерами именно тех пистолетов, которые он отобрал. Он знал, что у миссис Банкс имеются заполненные карточки на каждый ствол из арсенала Тихоокеанской безопасности. Все, что ей оставалось сделать, – это набрать серийный номер на компьютере и впечатать имя получателя и дату получения, а затем распечатать совершенно правильно оформленные документы.

Но знал Девлин и о том, что у этой полновластной хозяйки владений были невинные пороки и маленькие слабости. Одним из таких пороков, который она не могла себе простить, была ее зависимость от табака. Миссис Банкс была достаточно трезвой женщиной, чтобы понимать, что табачные компании выросли на отравлении дымом именно ее поколения, но считала собственную судьбу таким образом предрешенной. Лишь только Девлин вошел в офис, он по застоявшемуся табачному запаху сразу же понял, что миссис Банкс не отказалась от двух с половиной пачек «Пэлл-Мэлла» без фильтра в день.

Муж Эдит Банкс давно вышел в отставку и полностью посвятил свое время гольфу и докину с тоником. Миссис Банкс, вне всяческих сомнений, будет работать до скончания своих дней. Благодаря «Пэлл-Мэллу», возможно, весьма скорого. Железная леди встретила Девлина, сидя прямо и ровно, словно аршин проглотила, за идеально чистым письменным столом орехового дерева.

Девлин вошел и улыбнулся. Она слегка кивнула и позволила себе лишь мимолетно изогнуть губы в улыбке.

– Добро пожаловать, мистер Девлин. В Нью-Йорке, я слышала, ужасно.

– Да.

– Надеюсь, наше гавайское солнце улучшит ваше настроение и самочувствие.

– Было бы замечательно, миссис Банкс.

– Почему бы вам не присесть, пока мы уладим все формальности?

Девлин никогда не садился в ее кабинете без приглашения. Он сел на стул, поставленный так, что его колени уперлись в лицевую панель стола. При всем желании, придвинуться к Эдит Банкс ближе он не мог. Его такое положение устраивало.

Женщина подтолкнула к нему бланк лицензии штата и формы разрешений на ношение оружия. Ей нравилось быть на высоте и иметь под рукой все необходимые в данное время и в данном месте бумаги. Девлин мог оказаться где угодно, но если бы ему понадобилось разрешение на ношение оружия, номер в гостинице или железнодорожный билет до Афин, миссис Банкс предоставила бы ему все, даже если бы это было совершенно невозможно. Диапазон ее связей не переставал удивлять и поражать Девлина. Все данные на любой случай содержались в огромном барабане с картотекой, подобного Девлин не видел нигде. Сейчас таких больших картотек никто не делает. В пей содержалось не менее двух тысяч карточек. Девлин расписался в нужных местах и тем же манером подтолкнул бланки к миссис Банкс. Она тут же вложила бумаги в заранее подписанный конверт.

– Ваше временное разрешение вы получите завтра в своих апартаментах.

Девлин прекрасно знал, что без документов он никак не сможет в штате Гавайи пользоваться выбранным оружием.

– Что еще могу сделать для вас, мистер Дэвлин? – поинтересовалась хозяйка кабинета.

– Вы не против смыться отсюда, поехать в Вайкики, подняться на лифте на самый верх «Шаратона» и опрокинуть по парочке бананового дайкири в зале Хано-Хано, любуясь закатом над Алмазной горой?

– Сегодня вечером я занята.

– Партия в канасту?

– Нет, мистер Покоритель Женщин и Вселенной, на этот раз бридж. Ну же, мистер Девлин, не могу же я убивать на вас и ваши дела весь день.

– Хорошо. Сейчас я еще не знаю, что может мне понадобиться. Возможно, узнаю после сегодняшнего вечера. А пока, пожалуйста, поройтесь в вашем архиве и скажите мне, есть ли у нас какие-нибудь связи в полиции Хило. Во-вторых, вероятно, мне понадобится убойная сила нашего самоанца. Еще мне понадобятся билеты до Хило на послезавтра, часа на два. Машина и место, чтобы остановиться в Кахоа, если там, вообще, есть где остановиться.

Пока он говорил, миссис Банкс делала пометки. Уточнение последовало незамедлительно.

– Вам понадобится отель или дом?

– Пусть будет и то, и другое.

– Хорошо. Что касается мистера Мафы, то мне сейчас не известно его точное местонахождение.

– Он все еще на острове, не так ли?

– Да, но Туулима не настолько усерден, чтобы постоянно поддерживать с нами контакт. – Миссис Банкс крутанула барабан и продолжала: – В последний раз, когда мы о нем слышали, он работал вышибалой, но где точно, не знаю. У меня есть номер телефона, но, по-моему, он принадлежит его шефу.

– Безответственный дикарь с неоткрытых островов.

– Что-то в этом роде.

– Ладно, позвоните, пожалуйста, по этому номеру и оставьте сообщение, что я его разыскиваю. Если он не объявится, я сам его разыщу.

– Могу порекомендовать вам кое-кого.

– Нет, сначала попробуем найти Тули. Он стоит того. К тому же с ним весело работать.

Последние слова Девлина заставили железную леди нахмуриться, но она закончила делать пометки для себя и сказала:

– Других проблем, надеюсь, не предвидится. Позвоните мне завтра в это же время. Я перешлю билеты для вас, инструкции и все остальное мистеру Чану в гараж.

– Спасибо, миссис Банкс. Вы прекрасно знаете, что без вас мы были бы, как без рук.

– Да. Знаю. Но все равно спасибо на добром слове.

– Пожалуйста.

– Джек.

– Да?

– Я знаю, что мистер Чоу выразил вам свою личную заинтересованность в этом расследовании. Пожалуйста, будьте предельно осторожны.

– Эдит, я пришел к выводу, что в конечном счете все дела оказываются личными. Каждое дело.

Миссис Банкс внимательно посмотрела на него, размышляя над тем, что услышала. Наконец, она, кажется, согласилась и, опустив глаза, коротко кивнула.

– Пожалуй... Ладно, будьте осторожны.

– Буду.

Девлин оттолкнулся ладонями от стола и вышел из кабинета. Правая коленка слегка замлела от неудобной позы и твердого дерева.

 

Глава 6

Дорога назад к северному побережью оказалась утомительной, но Девлин утешал себя тем, что, по-видимому, встреча с одетой Ленлани Крэнстон оправдает поездку. После шоссе №2 дорога побежала вниз по склонам гор к океану, и движение сразу же стало менее оживленным. Смотреть, особо, было не на что. Девлин поймал себя на мысли, что пытается каким-то образом классифицировать внешность Ленлани. Полинезийка? Не совсем. Евразийка? Нет. Американка с примесью южноамериканской крови? Индеанка майя? Гм-м. Теплее. А, может быть, женщина ацтеков? Или даже южноамериканская индеанка. Конечно, у них не бывает столь изящных носов. Слишком прямых, вытянутых, тонкой очерченной формы. Слишком совершенных.

У него было много красивых женщин, но ни одна из них не могла сравниться с Ленлани. Большинство из них летели по жизни беззаботно, пользуясь лишь своей красотой и привлекательностью, не доставляя себе труда совершенствоваться духовно, развиваться внутренне. Казалось, Ленлани воспринимает собственную внешность совсем по-другому. Незаурядные внешние данные словно бы заставляют ее вырабатывать сильный и волевой характер, заявлять о себе, как о личности. Короткого разговора оказалось достаточно, чтобы ощутить внутреннее упорство, соблазнительность, независимость и притягательность ее натуры. Определенно, она – женщина, в которой много чего намешано. Девлин улыбнулся, осознав, что снова мысленно вернулся к любованию ее восхитительным телом в почти несуществующем черном бикини, которое резко контрастировало с белым песком пляжа. Он поймал себя на том, что его занимает и даже забавляет противоречивый характер Ленлани. Высоко обнаженные бедра, практически не прикрытые мускулистые ягодицы, длинные, сильные и полные трепетной грации ноги. Затейливые узоры первобытной островной татуировки. Он вспомнил, как она сидела рядом с ним. Безупречная кожа, бесподобная грудь.

– Господи! – не удержался и воскликнул он. – Боги архипелага будто специально создали столь очаровательное существо, доказывая, на что способны, когда постараются.

По правую сторону дороги ярко засияли огни ресторана, и Девлин перестал рассуждать сам с собой. Больше поблизости никаких достопримечательностей не было. Мощные лампы освещали вывеску с названием, два шестифутовых керосиновых фонаря обозначали въезд на просторную автостоянку.

Ресторан расположился на участке, отделяющем шоссе от берега. Девлин въехал на стоянку, дважды обогнул ее, но так и не обнаружив свободного места, вновь вывернул на дорогу, проехал по ней направо футов сто и свернул на крохотный пятачок прямо над пляжем. Здесь стоял знак: «После заката стоянка запрещена», но деваться было некуда.

Он вышел из машины и будто окунулся в ночной воздух – густой и ароматный. Девлин решил доставить себе небольшое удовольствие, поднял голову и немного полюбовался ночным небом. От заката остались только легкие отблески – призрачные, нежно-розовые. Почти полная луна поднималась из темных вод океана. Серебристые блики играли, переливались и скользили на водной глади, словно забавляясь со стремительно бегущими облаками. Девлин стоял неподвижно, расслабленно, не думая ни о чем, с наслаждением впитывая потрясающий коктейль из ароматов тропических цветов и солоноватого дыхания океана, вслушиваясь в шепот и плеск прибоя. Было приятно ощущать себя окутанным терпковатой, пьянящей атмосферой Гавайев. Насладившись необычными ощущениями, он повернулся и зашагал в сторону близких огней ресторана.

Девлин сменил материковый наряд на пару легких, бесформенных полотняных штанов и белую тенниску от Армани. Утреннее солнце успело слегка подновить загар месячной давности, полученный на Каймановых островах, и поэтому он уже не чувствовал себя таким до неприличия бледным туристом-хаоле.

У входа его поприветствовала прекрасно сложенная блондинка, которая, казалось, весь день провела в занятиях серфингом. На девушке были белые шорты и ярко-красный топик без бретелек, все ее тело покрыто прекрасным островным загаром. Девлин не удержался, пристально заглянул в ее золотисто-карие глаза, не успев еще освоиться с таким количеством обнаженной загорелой кожи, обычной здесь, в тропиках.

– Добрый вечер, сэр, вы заказывали столик?

Девлин немного растерялся, он не знал, что это необходимо.

– Нет, – ответил он, – не заказывал. У вас не найдется двух свободных мест?

Девушке даже не понадобилось заглядывать в книгу заказов. Она и так знала, что придется, к сожалению, разочаровать этого высокого, красивого мужчину, которому она с готовностью бы услужила.

– Нет, – ответила она, – у нас ничего не освободится до половины одиннадцатого. Так вы не заказывали?

– Подождите минутку, – неожиданно сообразил он. – Нет ли у вас заказа на имя Килау или Крэнстон, на восемь часов?

Девушка взглянула в записи и обрадованно улыбнулась, обнаружив фамилию Килау.

– Да, конечно, есть. Ваша спутница уже прибыла.

Девлин благодарно улыбнулся официантке и последовал за ней вверх по лестнице к столику возле большого углового окна. Ленлани сидела на дальнем стуле и потягивала из фужера белое вино. На ней была простая светло-зеленая блуза и вылинявшие джинсы. Девлин отметил, что лифчик она не носит. Впрочем, он был ей не нужен. Мужчина посмотрел в лицо девушке. Густые волосы Ленлани подобрала, заколов сзади большим коралловым гребнем, высоко открыв длинную точеную шею, которую он не успел разглядеть на пляже. На столике горела тонкая свеча, отблески падали на бронзовую кожу девушки. Она спокойно следила за тем, как Девлин шел по залу. Косметикой Ленлани почти не пользовалась, лишь слегка подкрасила губы неяркой помадой.

Она приветливо, но как бы мимоходом улыбнулась, сверкнули восхитительной белизны зубы. Очевидно, ей не хотелось выглядеть излишне дружелюбной.

Официантка остановилась между Девлином и его спутницей. Обычно она, наверное, ощущала себя неотразимо-соблазнительной для посетителей-мужчин, с кем бы они ни обедали. В особенности, когда на ней были фирменные, плотно облегающие шорты. Но сейчас блондинка чувствовала, что Девлин смотрит лишь в одном направлении – на сидящую за столом девушку. Она слегка подвинула стул Девлина и быстро удалилась, уловив возникшее между мужчиной и женщиной энергетическое поле, несмотря на их, казалось бы, совершенно нейтральное отношение друг к другу.

Девлин сел. Колени их соприкоснулись. Оба тут же подобрали ноги, чтобы не беспокоить партнера. Слева от Девлина темнел океан, а прямо перед собой он мог видеть автомобильную стоянку. Но пока ничто не отвлекало его от любования очаровательной женщиной.

– Спасибо, что заказали столик. Мне это и в голову не пришло.

– Только местные жители знают, что по средам здесь не бывает свободных мест. У них есть средство заполнить зал.

– Что же это за средство?

– Второе горячее блюдо подается за полцены. Для парочек это очень удобно.

– И для одиноких обжор – тоже.

– Да, по всей вероятности. Здесь много толстых ребят, которым ничего не стоит проглотить два горячих. Вы когда-нибудь пробовали?

Девлин похлопал себя по плоскому животу.

– Вы намекаете на то, что я толстяк?

– Нет, конечно. Вы один из тех немногих, знакомых мне мужчин, у кого такая же хорошая фигура, как у меня.

Девлин оставил сомнительный комплимент без комментариев. Ленлани слегка повела плечами.

– Будем смотреть в лицо действительности. Не мы создавали собственное тело. Это лишь подарок судьбы, не более того. Но я стараюсь держать его в форме и пользуюсь на всю катушку.

– Похоже, что так оно и есть. – Девлин развернул меню и добавил: – Не пора ли нам накормить собственные тела, а?

Они начали выбирать еду и вино. Покончив с заказами, Ленлани спросила:

– С чего начнем?

– Начните с того, что должно нам помочь, что прольет хоть какой-то свет на случившееся.

Ленлани кивнула и приступила к рассказу. Во-первых, она сообщила о том, каким непростым было детство у нее и Билли. О проблемах, с которыми они сталкивались. Насколько близкими стали в итоге их отношения. Как она переживала и беспокоилась за Билли, когда тот пошел на войну. Чувствовала себя бессильной, растерянной, узнав, что он попал в плен. Терзалась и переживала, когда Билли начал деградировать, но не могла ничего изменить. Пожаловалась, что отец пытался решить его проблемы, приказав ей не соваться в это дело и дать Билли возможность самостоятельно справиться с трудностями. В конце концов, она уступила. А теперь проклинала и ненавидела себя за то, что тогда послушалась отца.

И все в том же духе. Чем больше они говорили, тем большее нетерпение испытывал Девлин. Вместо информации, которая помогла бы ему, пришлось выслушать долгое повествование, которое, как он предчувствовал, окончится нежелательной для него просьбой.

Пока она говорила, Девлин ел. Слушал. Смотрел на девушку. Потом принялся по старой привычке опытного агента осматривать помещение. Исподволь разглядывал посетителей. Считал официантов и официанток. Опять глядел на Ленлани. Для него было не важно то, о чем она говорила. Ему просто нравилось наблюдать за тем, как она это делает. Он получал удовольствие от того, что смотрел, как загорелые руки спутницы управляются с ножом и вилкой. Но чем больше она говорила, тем сильнее его охватывало раздражение. Иногда семья жертвы выдавала именно ту информацию, которая помогала развеять завесу таинственности, сопутствующую смерти близкого человека. В данном случае начинало казаться, что Чоу следовало послать не его, а толкового врача.

Наконец он вынужден был прервать ее рассказ. В монологе Ленлани звучало неподдельное горе. Смерть Билли оказалась для нее действительно тяжелым ударом и невосполнимой утратой. Но, к сожалению, она не предоставила никаких нужных и важных для расследования сведений.

Девлин обратил внимание, что на стоянке появилось несколько свободных мест, и перебил Ленлани.

– Послушайте, я оставил машину в запрещенном месте. А сейчас вижу – освободились места здесь. Позвольте, я перегоню ее, пока вы закончите ужин. А к тому времени, как подадут кофе, я вернусь.

Ленлани казалась немного удивленной и обиженной, но согласилась.

– Ах, да, конечно. Пожалуйста, идите.

– Я скоро вернусь.

Девлин встал из-за стола и вышел на улицу, облегченно вздохнув от того, что избавился от тягостной обязанности исповедника. Уже выйдя, он осознал, насколько сильным было внутреннее напряжение. Девлин с трудом разжал стиснутые в кулаки пальцы.

– Черт! – пробормотал он и встряхнул кистями.

Почему, черт возьми, эти люди на него так действуют? Да, он понимал, что в подобных случаях всегда следует посетить семью и выслушать все, что ему расскажут. Иногда, просто внимательно выслушав людей, удавалось все расставить на свои места. Становилось понятно, что произошло, почему и как. Оставалось лишь пожать руки, попытаться успокоить, утешить и как можно скорее исчезнуть. Но Ленлани и ее отец пребывали в каком-то странном состоянии одновременно неподдельного горя и бессильной ярости. Девлин не понимал, почему он мог, общаясь с ними, только яростно спорить или пассивно внимать продолжительным излияниям. Он просто-напросто не желал больше слушать то, что они говорят о Билли. Они говорили о герое его юности. Неважно, если он даже и идеализировал его по юношеской наивности, если делал из него некую икону. Все равно, это был тот самый Билли Крэнстон, который на прощанье вдруг назвал его воином, посеял в душе надежду, что с Девлином все будет в порядке. А теперь ему говорили о другом человеке, таким он не мог себе представить Билли. Неужели он мог забиться в темный угол джунглей и сдаться? Такие разговоры пугали Девлина. Пугало то, что ужасная смерть друга его юности казалась ему капитуляцией не перед каким-то конкретным врагом, а перед целой армией врагов, которых он, Джек Девлин, не сможет обнаружить, разоблачить, заставить заплатить за убийство кумира, которому он поклонялся столько лет.

Девлин понимал, будь он один, имей право выбирать, то больше всего на свете ему хотелось бы сбежать. Сбежать от Чоу, от семьи Билли, от страшных фотографий из джунглей, бежать без оглядки. Но он также понимал, что побег от действительности невозможен. С каждым шагом, удаляясь от ресторана, он ощущал решимость вернуться назад. Каждый шаг наполнял его желанием вернуться не для того, чтобы снова выслушивать исповедь Ленлани, а для того, чтобы просто и открыто взглянуть ей в глаза. Вернуться и вступить в единоборство с этой необычайно красивой женщиной и любой ценой выяснить, что же, собственно, она от него хочет. Что кроется за всем этим дерьмом. Выяснить точно, действительно ли она что-то знает или не знает ни черта. Так или иначе, этого разговора им не избежать.

Сделав, наконец, подобное заключение, он должен был тут же забыть все свои философские рассуждения и насторожиться. Дойдя по шоссе к уединенной стоянке своей машины, он заметил двух мужчин. Они стояли с двух сторон возле его автомобиля. Видимо, только выбрались из разбитого, покрытого пятнами ржавчины «шеви», кое-как припаркованного неподалеку.

В то же мгновение и они его заметили. Оба двинулись в его сторону и остановились перед багажником автомобиля, словно бы преграждая Девлину дорогу. Они пока что просто стояли и смотрели, как он приближается. Оба оказались грузными, с мощными формами, по-видимому, островитяне. Несомненно, из тех, кто привык прокладывать себе дорогу прямо по курсу к назначенной цели, никуда не сворачивая.

На самом здоровом были только грязные продранные шорты. Тяжелые руки и жирные ляжки украшала грубая татуировка. Он смотрел на Девлина злыми, налитыми кровью глазами, поигрывал монтировкой, зажатой в руке. У второго были длинные волосы, всклокоченная борода, толстые губы на рябой физиономии. В руке он держал нож с шестидюймовым лезвием.

Видимо, налетчики ждали, что Девлин просто повернется и даст стрекача, а они спокойно возьмут из машины все, что им надо. Или сделают то, за чем пришли на этот пятачок. Но он, конечно, не собирался отступать. К чему предоставлять наглецам подобное удовольствие. За время, проведенное на островах, ему надоело отворачиваться от проблем. Поэтому он пошел прямо на мужчин и остановился футах в восьми от них.

Тот, что был без рубашки, уселся на багажник машины и нахально заявил:

– Какого черта тебе здесь надо, хаоле? Это наш пляж. Убирайся отсюда, пока цел.

Девлин по-прежнему стоял и спокойно смотрел на гавайцев. Второй негодяй поднял нож и выкрикнул:

– Что уставился, придурок?

Девлин не двинулся с места. Пистолета, к сожалению, у него с собой не было. Вообще не было никакого оружия. Но он уже знал, где его взять.

Он посмотрел на здоровяка с монтировкой в руке и спокойно посоветовал:

– Убери с моей машины свою жирную задницу, недоносок, покуда цел. Иначе я проломлю тебе башку твоим же ломиком.

Такого они явно не ожидали. Здоровяк соскользнул с багажника, но вперед не пошел. Оба неожиданно застыли и, казалось, о чем-то задумались, скрипя ржавыми мозгами. Третий же, который безуспешно пытался скрыться от взгляда Девлина за микроавтобусом, все решил за своих компаньонов. Он выскочил из-за машины и бросился вперед с занесенной над головой бейсбольной битой, явно собираясь огреть Девлина по черепу. Он взмахнул битой, Джек бросился на землю, и алюминиевая дубинка просвистела над ним. Двое, замершие было у машины, двинулись к нему. Девлин сконцентрировал внимание на бите, быстро вскочил на ноги и, прежде чем нападавший успел распрямиться, изо всех сил приложился кулаком к его левому боку. Отдернув руки, детектив схватил «бейсболиста» за оба запястья и, притянув к себе поближе, влепил ему по физиономии два удара слева. Правда, хватило бы одного. Девлин едва успел подхватить обмякшее тело и швырнуть на двух других бандитов. Освободившись от бесчувственного противника, Джек схватил бейсбольную биту. Самый крупный из троицы, тот, что размахивал монтировкой, барахтался под поверженным бейсболистом. Девлин покрепче ухватился за рукоятку биты и нанес удар в нижнюю челюсть здоровяка, та хрустнула, видимо, сломалась. Голова здоровяка откинулась назад, отчетливо послышался треск сломанных шейных позвонков. Бита мелодично зазвенела так, что у Девлина задребезжало в ушах. Мощно замахнувшись, Девлин стремительно развернулся и почувствовал, как холодное лезвие ножа полоснуло его по спине.

– Засранец! – зло прошипел он, внутренне радуясь, что силой инерции его отбросило от более тесного соприкосновения со смертоносным оружием. И тут же оказался лицом к лицу с последним из нападавших.

Гаваец крепко сжимая нож, стоял один на один с человеком, помахивающим перед его носом бейсбольной битой, словно пылающим факелом. Все произошло в считанные секунды. Действие спектакля не желало следовать сценарию, который составили островитяне. Гаваец выставил вперед лезвие, пытаясь удержать яростного противника на расстоянии. Внимание Джека было приковано к противнику, но он все-таки услышал, как заработал мотор микроавтобуса. Водитель готовил машину к поспешному отступлению. Девлин, подобно крестоносцу с мечом, двинулся на неприятеля. Водитель дал задний ход, послышался визг покрышек на припорошенном песком асфальте крохотной стоянки, будто сидевший за рулем до отказа выжимал педаль газа, пытаясь задом выехать на шоссе. Человек с ножом понимал, что в одиночку ему с этим бешеным хаоле подавно не совладать. Водитель наконец справился с незамысловатым маневром. Гаваец метнул в Девлина нож и, повернувшись к нему спиной, бросился к открытой дверце машины. От ножа Девлин увернулся. Водитель ждал, когда его компаньон нырнет на сиденье.

Девлин не мог допустить, чтобы человек, ткнувший его ножом, исчез безнаказанным. Он швырнул бейсбольную биту вслед убегавшему. Дубинка, подобно большому томагавку, ударила бандита точно под колени. Он тяжело рухнул, проехав головой по асфальту. Девлин бросился к микроавтобусу, запаниковавший водитель резко дал газ и вывернул руль, пытаясь увернуться от взбесившегося Джека. Задние колеса бешено вращались, машину понесло боком влево, в сторону лежащего на асфальте здоровяка. Колесо с визгом наскочило на гавайца и переехало его поперек. Над площадкой раздался леденящий душу предсмертный крик. Поверженному бандиту размозжило полголовы. Задние огни микроавтобуса, быстро удаляясь, метались из стороны в сторону во мраке ночного шоссе.

Девлин выругался, повернулся и торопливо побежал к машине. Пока он открывал замок дверцы, пока садился и запускал двигатель, фургончик отъехал довольно далеко. Но сейчас ничто не могло остановить разъяренного Девлина.

Он до предела выжал педаль акселератора, стиснул ладонями руль, полный решимости, во что бы то ни стало, догнать бандита. Луна скрылась за нагромождением облаков, а фонарей на шоссе не было. Он видел только мелькавшие вдали габаритные огни микроавтобуса. Машина Девлина летела со скоростью семьдесят пять миль в час, расстояние между ним и красными точками впереди неуклонно сокращалось. Фургон скрылся за поворотом, Девлин прибавил скорость, чтобы не выпускать из поля зрения красные огоньки. Миновав поворот, он увидел, как на какое-то мгновение они вспыхнули ярче и поплыли в сторону. Очевидно, микроавтобус свернул на грунт или на небольшую боковую дорогу. Машины теперь двигались в разных направлениях, габаритные огни были еле видны и вдруг совсем пропали где-то справа от шоссе.

Девлин поехал медленнее, боясь пропустить поворот. Но, похоже, ехал все-таки слишком быстро. Направо сворачивала покрытая гравием дорога, но Девлин проскочил мимо, дал задний ход, и наконец, свернул следом за фургоном. Неширокая дорога уводила куда-то в поля на окраине Халеива.

Автомобиль детектива прыгал и переваливался на промоинах и ухабах. Девлин периодически ударялся макушкой о крышу салона. Дорогу различал с трудом. Нигде не было видно даже признаков микроавтобуса. Он поехал медленнее, чтобы сконцентрироваться. И все равно автомобиль с трудом вписался во внезапно выплывший из темноты поворот. Серый фургончик стоял с потушенными огнями прямо посередине дороги, двигатель не работал. Девлин изо всех сил ударил по тормозам. Слишком поздно. Машина врезалась в покинутый автобус. Подушка безопасности громко выстрелила. Девлин утонул в спасительной перине. Выбравшись из-под раздувшегося мешка, он вывалился из машины. Водителя микроавтобуса поблизости не было видно. Девлин осмотрелся и увидел в пяти сотнях ярдов слева ряд маленьких домиков. С другой стороны, где остался Халеива, расстилалось поле, росло несколько деревьев и виднелись строения на окраине городка. Никакого движения, никаких звуков, кроме ворчания двигателя его автомобиля. Если даже ему удастся встретить исчезнувшего водителя, он не сможет его узнать, так как не было времени разглядывать его лицо.

Девлин со злостью сплюнул в сторону темного поля и безнадежно вздохнул.

Медленно двигаясь к ресторану, он заметил черные полицейские машины, подъехавшие к маленькой стоянке над пляжем. Даже с расстояния ста футов можно было рассмотреть пятно крови вокруг размозженной головы погибшего бандита. Складывалось впечатление, что она лежит в большой черной луже. Меньше всего Девлину сейчас хотелось беседовать с полицейскими. Он свернул на дорогу, которая вела в объезд Халеива и уходила в сторону от берега. Таким образом ему удалось объехать ресторан стороной. Наконец, он вновь вернулся на магистраль номер девяносто девять и на полной скорости помчался к Гонолулу.

* * *

Ленлани ждала Джека Девлина в ресторане. Ожидание слишком затянулось. Девушка была разозлена и возмущена исчезновением Джека и не могла сдержать предательской дрожи в пальцах, подписывая оттиск своей кредитной карточки. Такого подвоха от Девлина она не ожидала. Он не просто смылся, но заставил ее оплачивать счет. Самое неприятное, что у нее не было с собой достаточной суммы наличных денег. Пришлось воспользоваться недействительной кредиткой, потея от растерянности и ожидая, что белокурая официантка вот-вот вернется и заявит, что денег на счету нет. Но каким-то странным образом оплата прошла. Ленлани вписала в счет и чаевые, но подписываясь, не удосужилась расшифровать неразборчивый росчерк. Она встала из-за столика и с независимым видом двинулась к выходу, физически ощущая насмешливые и любопытные взгляды посетителей, несомненно заметивших бегство ее кавалера, который так и не дождался сладкого мига расплаты.

Выйдя на улицу, она дала себе волю и помянула Джека Девлина и всю его родню длинной и замысловатой тирадой. Не пощадила и себя за то, что позволила какому-то едва знакомому человеку командовать и указывать, что она должна делать, а чего не должна. Ленлани поклялась, что больше никогда не допустит такой промашки. Ее душила злость, облегчения не наступало. Она видела полицейские и санитарные машины над пляжем, немного поодаль, но не догадалась связать их присутствие с исчезновением Девлина. Девушка решила, что произошла еще одна, обычная на неосвоенной магистрали северного побережья авария. Не насторожили ее и голубоватые всполохи фотовспышки. Занимала лишь одна мысль: она должна поступать так, как считает нужным. И к черту всяких Джеков Девлинов. Не посчастливится всякому, кто теперь окажется на ее пути.

 

Глава 7

Девлин проснулся на рассвете. Перед сном он тщательно проанализировал события прошедшего вечера. Восстановил первое впечатление от встречи с негодяями и каждый эпизод последующей стычки. Они вполне могли быть обычными местными ворами, которые захотели поживиться чем-нибудь мало-мальски ценным в его автомобиле. Обстоятельства свидетельствовали в пользу именно такого предположения.

Монтировка, чтобы разбить стекло. Нож, чтобы припугнуть хозяина машины, припаркованной в уединенном месте на пустынном пятачке. Да и дрались они, как любители. Водитель растерялся и запаниковал.

Но подсознательно Джек чувствовал, что все обстояло не так просто. Интуиция подсказывала, что эти люди поджидали именно его. А если это действительно так, то дело Билли Крэнстона принимало совсем другой оборот. Не так просто все складывалось, его гибель не была случайной. Девлин прекрасно понимал, что возникающие неувязки, связанные с его профессией, не могут быть случайными, если возникают слишком часто. Что ж, семейка довольно поморочила ему голову. Он позволил Ленлани на какое-то время смутить его своими прелестями. Пора приниматься за работу. Своими методами.

Итак, Джек Девлин начал действовать. Но, по обыкновению, действовал, предельно экономя движения.

На завтрак он съел немного фруктов и выпил чашечку кофе. Натянул плавки, шорты, майку и кроссовки. Выйдя из апартаментов, посетил Чана, который уже был на боевом посту, и протянул ему бумаги на разбитый прокатный автомобиль.

– Чан, у меня проблемы с машиной. Отгони ее куда-нибудь подальше, но так, чтобы не очень трудно было обнаружить. Сделайте заявление об угоне.

Выражение лица Девлина подсказало Чану, что лучше воздержаться от расспросов. Он спокойно кивнул и забрал документы.

– Скажи, чтобы дали мне другую машину и перегнали сюда. К полудню она мне понадобиться. Извини за беспокойство, Чан.

– Никаких проблем, мистер Девлин.

Джек Девлин вышел через ворота гаража на улицу и по Саратога-роуд побежал трусцой к пляжу, на бегу прислушиваясь к боли в поврежденном бедре. Он сделал вывод, что через неделю будет готов к настоящей пробежке на большую дистанцию, а пока доверит морю заботу о своем теле, и оно будет поддерживать его в хорошей спортивной форме. Во время бега он планировал и прикидывал свои следующие действия.

* * *

Девлин смотрел вперед. А Эдди Лиху на Большом острове, оглядывался назад. Тщательно и скрупулезно анализировал случившееся. Анализировал не торопясь. Такова была его манера работать. Отправной точкой послужил отчет, полученный от Папаши Дуэйна: один погибший, у одного сломана челюсть, еще один с перебитым носом и сломанными ребрами. С такой нелегкой работенкой справился один невооруженный человек. Справился настолько быстро, что успел еще и погнаться за фургоном, желая разобраться с водителем. Все это сделал человек, посетивший Джаспера Крэнстона. По всей вероятности, это был один из четырех пассажиров, прибывших в одиночку с материка днем раньше. Итак, ясно, что Крэнстон нанял профессионала. И звали его либо Адам Коген, либо Джек Девлин, либо Ричард Майлз, либо Эверет Вейр. Эдди Лиху чувствовал надвигающиеся неприятности. Неприятности, которые были ему совершенно ни к чему. Особенно сейчас.

Ожидание беды превратило лицо Лиху в зрелище не из приятных. В жилах Лиху текла и полинезийская кровь, но ни одной хорошей черты этой расы он не унаследовал. Это был крупный мужчина с довольно неприятной внешностью, растолстевший много лет назад. Черты лица расплылись. Нос стал настолько широким, что походил на нос бабуина. Губы толстые и всегда маслянистые. Некоторые считали, что именно уродливость предопределила его трансформацию из никому неизвестного общественного защитника в окружного прокурора на Большом острове, а далее – в частного предпринимателя и, наконец, в человека, который контролировал весь преступный мир штата и почти всю транспортную систему архипелага. За десять долгих лет, защищая и обвиняя преступников, Лиху пришел к выводу, что гораздо разумнее и выгоднее использовать этих людей в своих целях. Последующие десять лет он потратил на то, чтобы завладеть связями преступного мира на островах. Контролируя криминальную среду, он автоматически имел возможность контролировать солидную часть экономики Гавайев. Подпольный бизнес приносил Лиху немалые барыши, попутно позволяя зарабатывать более крупные суммы в бизнесе абсолютно законном.

Почти с самого начала он знал, куда будет вкладывать деньги. Лиху был уродлив, но отнюдь не глуп. Он понимал, что живет на островах. А острова не могут существовать без транспортных артерий. Именно на них он и сконцентрировал все внимание. Соответственно, все, что ездило, летало и плавало, рано или поздно оказывалось в его цепких руках. Хотя бы частично. Недоброжелатели злословили и язвили по этому поводу, заявляя, что Лиху готов навьючить заодно и все, что трахается. Так или иначе, владение грузовиками, самолетами и кораблями, а также вспомогательными службами от ремонта до обеспечения безопасности перевозок давало ему возможность без особых усилий контролировать все системы жизнеобеспечения Гавайского архипелага. И Эдди Лиху не позволит никому отобрать у него практически неограниченную власть.

Лиху сидел в домашнем офисе за столом, заваленном бумагами, положив тройной подбородок на сжатые в кулаки пальцы и недовольно выпятив жирные губы. Он думал. Его громила-телохранитель, весом не меньше трехсот фунтов, бывший «Падший Ангел» по имени Чарли сидел напротив на большом, обтянутом кожей диване. Чарли не отличался разговорчивостью, но, с опаской глядя на своего грозного босса, боялся не только издать какой-либо звук, а и пошевелиться. Лиху был толст. Лиху был отвратителен. Но главное, Лиху был очень опасен. К тому же, в настоящий момент Лиху был разъярен. Чарли определил это по выступившим на лбу хозяина каплям пота, несмотря на то, что в кабинете работал кондиционер. Вообще-то, из-за своей комплекции Лиху потел постоянно, распространяя вокруг себя невообразимый запах, еще более удушливый из-за примеси одеколона, которым Лиху обильно себя поливал. Чем больше он нервничал, тем больше потел, а потому воздух в комнате был просто перенасыщен тошнотворными запахами. По ним Чарли определил, что его босс занят изобретением наиболее эффективного способа покончить с кем-то раз и навсегда.

Минуты через две Лиху приподнял огромную голову, секунд пять смотрел в потолок, при этом многочисленные складки его подбородка на какое-то время разгладились. Резко наклонившись вперед, Лиху схватил телефонную трубку, которая исчезла в его мясистой ручище. Он набрал номер и, когда на том конце провода ответили, пророкотал:

– Энджел?

– Да? – откликнулся собеседник.

– Так вот, слушай меня внимательно, – приказал Лиху.

Человек на том конце провода слушал его предельно внимательно.

* * *

Джек Девлин не спеша поплавал минут пятнадцать, а потом еще с полчаса в полную силу, время от времени, делая двухминутные передышки. Выйдя из воды, почувствовал приятную усталость в руках и мышцах спины. Ноги ныли. Он заключил, что поврежденная в Нью-Йорке нога функционирует почти нормально. И даже представил, как кровь перекачивается по кровеносным сосудам поврежденных мускулов, превнося вещества, необходимые для полного восстановления сил. Полученное прошлой ночью ножевое ранение оказалось не более чем глубокой ссадиной. Скорее всего, она зарубцуется довольно быстро.

Он подхватил одежду, оставленную на песке, и короткими перебежками направился в сторону дома, позволяя солнцу осушить тело. Дома принял душ, побрился и занялся мелкими, вроде бы незначительными, но абсолютно необходимыми делами.

К полудню ему прислали от оружейного мастера пистолеты. Девлин переговорил по телефону с миссис Банкс и получил четыре листа карты округа Пуна на Большом острове. Разложив их на просторном обеденном столе в апартаментах, тщательно состыковал их друг с другом. Теперь у него имелась действительно очень подробная карта юго-восточной части острова.

На стене, напротив стола, висела карта всего архипелага, выпущенная университетом штата. Так что ориентироваться по топографическому плану не составляло большого труда. Каждый из полученных листов по отдельности был равен, висевшей на стене карте острова, и соответственно, давал массу необходимых для верной ориентировки топографических деталей. Особенно его интересовали участки, которые окружали городок Кахоа, и та часть дождевого леса к северо-западу, где было обнаружено тело Билли.

Карты поведали ему немало. Хотя место, где нашли труп, было довольно уединенным и неосвоенным, но располагалось оно не очень далеко от Кахоа-Тауна. Более того, лет двадцать назад поселенцы проложили в джунглях целую сеть дорог и троп, которые были обозначены на карте. Вероятно, дороги сейчас находились в плохом состоянии, но все же они существовали.

Джек знал, что несколько лет назад выращивание марихуаны расцвело на островах пышным цветом, и именно эти дороги превратили Пуну в одну из основных зон по производству наркотика. Дороги же избавили новоявленных земледельцев от колоссального количества дополнительных усилий и давали значительный выигрыш времени в районе, до сих пор нетронутом бурной цивилизацией. По этим же дорогам переправляли мешки с удобрениями и урожаем, перенося грузы только на несколько миль в глубину леса. И в то же время участки, где выращивалась марихуана, оставались в удаленных местах, практически не посещаемых посторонними людьми и властями штата.

По карте удалось определить, что тело обнаружили в самом центре территории, в глубине первозданного леса, более чем в двух милях от ближайшей заброшенной дороги. Из чего можно сделать вывод, что Билли забрался туда, направляясь к собственному участку. И если его действительно убили, то убийство произошло там же. Казалось маловероятным, чтобы кто-то волок тело через непроходимые заросли.

Но, как бы ни были полезны карты, сколь много бы они ни говорили, Девлину, наверное, никогда не узнать правды, пока он своими глазами не увидит те места.

Карта большого острова давала лишь общее представление. Теперь Джеку Девлину следовало заняться еще одной проблемой – предстояло отыскать самоанца. Миссис Банкс так и не имела сведений о местонахождении Тули. Девлину необходимо было либо найти его сегодня вечером, либо заменить кем-нибудь другим.

 

Глава 8

В восемь часов того же вечера Девлин занялся расшифровкой дорожных указателей в поисках бульвара Капиолани. К сожалению, все надписи, попадавшиеся ему на пути, имели такое же количество бесконечных гласных и были так же трудны для прочтения, как и само слово Капиолани, поэтому он больше полагался на свою память и способность ориентироваться в пространстве.

Миссис Банкс сообщила, что Тули работает вышибалой. Значит, он должен находиться в каком-нибудь баре или клубе. Человек с такими способностями, как у Тули, наверняка работает в самом бойком месте, где хозяин не жалеет денег на поддержание порядка.

Девлин недолго проблуждал прежде чем выехал на Капиолани. Найти же «Мир Пусси» было вообще нетрудно. Неоновую вывеску он увидел за два квартала. Она светилась в самом начале тенистого сквера, дугой выходящего на бульвар. Дальше, в середине сквера, располагался «Мир пип», а на дальней оконечности дуги «Шоу-мир». Сквер целиком был отдан на откуп его величеству сексу. С другой стороны зеленый массив выходил на аллею с нескончаемой чередой тошнотворных корейских баров.

Девлин подумал, что, вероятно, весь этот секс-зверинец принадлежит одним хозяевам. Возможно, ему повезет и он сумеет разыскать Тули в одной из точек дуги разврата.

Он свернул на затененную кронами деревьев стоянку, общую для всего комплекса. Было еще достаточно рано, чтобы без труда отыскать свободное место. Многим из тех, кто любит поразвлечься в подобных заведениях, наверняка придется поколесить в округе, чтобы припарковать машину. Автостоянка создавала удобства для зазывал, прочесывающих улицу в поисках клиентов.

Девлин выбрался из новой машины, окинул взглядом предлагаемый выбор секс-аттракционов и решил начать с середины. Он прошел мимо автоматов с живыми порнокартинками, шагнул в дверь «Шоу-мира», заплатив двадцать зелененьких, миновал турникет и повернул направо. Его сейчас же одарили огромным экранным изображением возбужденного пениса, который мерно двигался в неимоверных размеров влажной вагине. Классический по своей оригинальности сюжет развивался на полотне, занимавшем всю дальнюю стену зала. Начиналось немедленное погружение в мир похоти.

Перед экраном располагался квадратный подиум, приподнятый на высоту трех футов и окруженный стойкой. Вдоль нее на высоких круглых табуретах сидели мужчины. За первым рядом сидений шел еще один.

Небольшой партер из театральных кресел находился слева, а балкончик с четырьмя рядами таких же кресел – справа. За сценой, в подвешенной на стене будке, восседал дискжокей, окруженный необходимым реквизитом. И, наконец, чуть левее, почти у входа, располагался еще один небольшой бар. Это место походило на маленький захудалый порно-театрик, облагороженный лишь добротно сделанным подиумом.

Женщина на подиуме была в миниатюрных трусиках. Обесцвеченные волосы, толстые ляжки и маленькая грудь. Соски казались необыкновенно яркими, словно обведенными губной помадой. Внезапно, она взобралась на стойку, извиваясь, двинулась к одному из посетителей, опустившись на колени, ухватилась за подлокотники его табурета и провела потной грудью по лицу мужчины. Тот даже не пошевельнулся, чтобы прикоснуться к стриптизерке, и покорно позволил ей издеваться над собой. Она подползла к другому и покачала у него перед носом практически обнаженным задом. Третьему повезло больше других, девушка ткнулась миниатюрным бюстом ему в лицо и «поцеловала» туда же голой попкой. Лишь после этого она вернулась на сцену.

Подобных нежностей Девлин не видел еще ни в одном стриптиз-баре здесь, на Гавайях. В полумраке зала медленно прогуливались три другие девушки. Две из них были в узких полосках бикини, а третья облачилась в разорванную майку и коротенькую прозрачную юбочку. Она нежно сжимала в руках плюшевого медвежонка и посасывала соску. Все девушки предлагали клиентам, сидящим там и сям с каменными лицами, приласкать мужские колени своим мягким местом.

Девлин подошел к бару, заказал «хайнекен», получил бутылку безалкогольного пива и какое-то объяснение от бармена, смысла которого разобрать не смог из-за грохота диско-музыки. Впрочем, нетрудно было догадаться: кто-то нашел прекрасную лазейку, так как отсутствие лицензии на торговлю спиртным избавляло заведение от посещений инспекции, попутно следившей за соблюдением запрета на физический контакт с артистками.

Высокая девушка в ковбойской шляпе и шелковом комбинезоне, с высоко оголенными ногами и низко открытой грудью, подплыла к Девлину и предложила нескромные услуги.

Он не сумел уделить ей должного внимания, так как в это самое время девушка на сцене потеряла одеяния и не на шутку занялась клиентурой, поочередно демонстрируя свои гениталии каждому из сидящих за стойкой мужчин. Она бесстыдно раскинула ноги перед пожилым японцем, который внимательно наблюдал за эластичностью ее плоти. В это время бедра девушки то медленно смыкались над его головой, то раздвигались. Японца, казалось, не беспокоил тот факт, что ляжки артистки портят его прическу, и то, что его нос находится не более, чем в дюйме от влажных губ. Столь щедрая демонстрация наготы расколола зрителя лишь на жалкий доллар, но танцовщица, казалось, была рада и этому. Она с энтузиазмом передвинулась к следующему клиенту, предоставив и ему возможность заглянуть в самую глубину ее детородного органа.

Девушка в ковбойской шляпе не сдавалась.

– Что ты сказал, крепыш? Пойдем вон туда и устроимся поудобнее.

Она показала пальчиком на балкон, который Девлин тут же окрестил галеркой. Вглядевшись в тускло освещенную часть зала, он увидел то, что и ожидал: две девушки, энергично вращали задами на коленях у двух мужчин. Он содрогнулся от мысли, что женский зад будет столь же безжалостно трудиться над его израненным телом. А вдруг, ко всему прочему, он возбудится?

– Сколько ты мне заплатишь, если я позволю тебе сделать со мной такое? – спросил он у девушки, пытаясь перекричать шум.

Она игриво шлепнула его ладошкой по лбу и ответила:

– Нет, дурачок, это ты мне заплатишь.

– Да ты что?!

– Да, дурашка.

– Черта с два. Ведь это больно.

– Только не с моей мягкой, сладкой попкой, ласкающей тебя вот тут.

– Ну хорошо, сколько?

– Двадцать долларов за сеанс.

Девлин вытащил двадцатку и сказал:

– Только поболтать с тобой уже стоит двадцатку. Ты слышала о вышибале по имени Туулима Мафа? Для краткости, просто Тули. Он мой приятель. Здесь такой есть?

Наездница взяла пальчиками двадцать долларов и отрицательно покачала головой.

– Нет. И не было, по крайней мере, в течение двух месяцев, что я здесь работаю. Можешь спросить у бармена. Его зовут Билл.

– Спасибо, – поблагодарил и улыбнулся Джек.

– Ты уверен, что не хочешь получить мой танец? Один я тебе теперь должна.

– Предпочитаю танцевать, стоя на ногах. Как ты на это смотришь?

Девушка озадаченно сдвинула брови. Ей не запрещалось тереться почти голым задом о мужские бедра. Дозволялось шлепать клиентов обнаженным бюстом по лицу. Но насчет танцев она ничего не могла сказать. Наконец, сообразив, ответила:

– Думаю, невозможно. Это контакт. Да и нет здесь помещения для таких танцев, можно только на коленях.

Девлин усмехнулся.

– Ну хорошо, тогда я, пожалуй, пас.

Она улыбнулась в ответ, засунула двадцатку в маленький кошелек и удалилась на поиски следующей жертвы.

Девлин повернулся к бармену как раз в тот момент, когда девушка на подиуме сделала кувырок, замерла напротив японца и начала медленно вводить себе в анальное отверстие серебряную монету достоинством в один доллар. Девлин быстро оглянулся, чтобы убедиться, что зрение его не подвело. Удовлетворив любопытство, окликнул бармена:

– Эй, Билл. – Бармен покрутил головой, пытаясь определить, кто его зовет. – Меня зовут Девлин. Я ищу Туулима Мафу. Тули. Говорят, он вышибала в каком-то из здешних заведений. Ты его знаешь?

Бармен покачал головой, но не проронил ни слова. Нет, он здесь не работает? Нет, не знает? Нет, он не хочет отвечать ни на какие вопросы? Или все одновременно?

Девлин понял, что больше ему ничего не добиться, и не настаивал. Он торопливо вышел, заметив, как девушка в прозрачной юбке явно намеревается предложить ему пресловутый «танец» – танец на коленях. Она уже стала прокладывать себе дорогу в его направлении.

Миновав зал порноавтоматов, Джек понял, что вышибалу там не держат, и двинулся к «Миру Пусси». Вход обошелся в десять долларов. Его тут же приветствовала улыбающаяся хозяйка в джинсах и майке с изображением сушеной человеческой головы. Она поинтересовалась его делами и предложила занять место у столика. Девлин старался не смотреть на полностью обнаженных девушек, танцующих на помосте, который тянулся через весь зал. Однако не смог отказать себе в удовольствии полюбоваться двумя. Девицы принимали душ на самой середине помоста. Они тщательно намыливали друг другу грудь и промежность. Во все время беседы с хозяйкой он не отводил от них взгляда.

– Спасибо, но я заглянул только, чтобы найти своего друга...

Парень, который рассаживал гостей, Тули не знал. Как, впрочем, и менеджер, и огромный местный вышибала, выходец с острова Тонга. Пожалуй, единственное, что он здесь выяснил, – девушки ублажали здешнюю публику практически задаром. Ничего похожего на контакт в «Мире Пусси» не было, хотя всего остального хватало вдоволь. Здесь наливали спиртное, и публика вела себя гораздо оживленнее. Девлин заметил, что японцев тут значительно меньше.

Кто-то посоветовал ему заглянуть в «Клуб 44» и в бар Софи на авеню Кеаумоку. Очутившись у Софи, Девлин понял, что пошел по нисходящей в ряду заведений подобного рода. Особенно ясно это стало после посещения мужского туалета.

Направляясь в район знаменитой Отель-стрит, вокруг которой располагались все эти Чайна-, Вьетнам-, Филиппин-тауны, он клял Тули на чем свет стоит за то, что тот не удосужился связаться с миссис Банкс. Благодаря Тули удалось добраться до самой преисподней хваленого гавайского рая.

Это уже было вовсе не похоже на Гавайи с туристических рекламных проспектов. Это были старые кварталы красных фонарей, где обслуживали отпущенных на берег моряков и солдат в увольнении. Бесчисленное количество раз отцы города клялись сровнять с землей этот район, но дальше уничтожения отдельных злачных мест и превращения участков, на которых они стояли, в автостоянки дело не шло. Поэтому кое-что от этой грязной клоаки все-таки осталось. Кварталы кишели наркоманами, дешевыми уличными проститутками, бандитами всех рангов и вообще различными отбросами общества. Девлин остановил машину на углу улиц Отель– и Кинг-стрит. После вчерашней потасовки он предпочитал иметь с собой оружие. С ним был его любимый «ЗИГ-зауэр». Джек вытащил его из кобуры на поясе, проверил барабан, осторожно отпустил курок и поставил на предохранитель. Вернув револьвер на место, вышел из машины.

На Гавайях слишком жарко, чтобы носить плечевую кобуру, которую обычно скрывают под пиджаком. Но кобура на поясе тоже легко маскировалась, стоило выпустить рубашку из-под ремня полотняных брюк.

Он проник в зону, от которой весь относительно приличный Гонолулу старался держаться подальше. Большинство домов здесь были новостройками первых послевоенных лет, много деревянных и ни одного выше четырех этажей. Улицы тускло освещены. Разбитые грязные мостовые. Опасное место.

Девлин пошел к Отель-стрит и вскоре набрел на подозрительный бар, где четыре корейского происхождения девицы поджидали пьянчуг. Он на минутку заглянул туда, и вся четверка с надеждой встрепенулась. В пустом зале сидел только один мужчина и потягивал пиво. Хозяйка, здоровенная бабища неопределенного возраста, сползла с высокого табурета и направилась к Девлину. Он быстро вышел из бара. Перейдя улицу, оставил без внимания предложение двух пропитых типов разделить с ними пинту вина. Прошагал мимо старика-китайца, присевшего на корточки выкурить сигарету рядом с дверями магазина спиртных напитков. Старик проводил его внимательным взглядом. Все обитатели улицы смотрели на него враждебно, как на чужака. Он был слишком опрятно одет. Слишком подтянут. Имел слишком здоровый цвет лица. Слишком хаоле.

Девлин понимал, что это их улица, а не его. Он старался не рассматривать никого в упор. Не собирался ни во что вмешиваться, пока события не касались его лично.

Девлин раздраженно взглянул на часы. Он проголодался. Если Тули находится где-то здесь, то наверняка никуда не денется. Джек решил перекусить. Но у него не возникло желания посетить местные бары. Оставалось выбирать между филиппинским рестораном с сомнительным залом на три столика для карточных игр на одном конце улицы и китайским ресторанчиком – на другом. Еще он мог вернуться к машине и отъехать в более цивилизованное место. Он решил остановиться на китайской кухне в «Минг Гарденз».

Войдя, Девлин сел за общий стол на шестерых. На дальнем конце уже сидели напротив друг друга два пожилых китайца. Каждый был увлечен собственным ужином, погружен в собственные заботы. Это был самый разумный способ поведения на Отель-стрит.

В «Минг Гарденз» подавали недорогие блюда, хорошо приготовленные. Быстро обслуживали с тем, чтобы посетители столь же быстро насытились. Девлин занял среднюю часть стола, обозначив собственную обеденную зону.

В конце концов женщина с восточными чертами, выглядевшая такой усталой, словно трудилась не менее восемнадцати часов в сутки, подошла и приняла заказ, добросовестно изобразив на лице приветливую улыбку. Девлин заказал вареные овощи, рис и самое простое в меню рыбное блюдо. Официантка отошла лишь после того, как третий раз переспросила, какой горячий соус он желает получить к рыбе. К ее изумлению, посетитель не пожелал никакого.

Ожидая, когда подадут заказ, он внимательно и неторопливо осматривал обстановку ресторана. Развлекался невинной забавой: высматривал, что же здесь было не так, начиная с грязного пола и кончая потолком с подтеками и разводами. Ресторан оказался порядочной дырой. Девлин решил, что заведение все-таки выглядит более-менее пристойно, наверное, из-за того, что все, кто здесь работает, трудятся в поте лица. И усталая официантка, и шеф-повар в грязном балахоне, и поварята – все были при деле и старательно суетились. Ни одного бездельника. Ни одного слоняющегося. Заказы приняты. Пища горячая, с пылу с жару. Подается быстро. Посуда моется тщательно. Плата получена и сдача отсчитана без заминки.

Посетители ресторана выглядят менее опасными, чем большинство людей на улице, не считая двух украшенных татуировкой юнцов, сидящих с грозным видом в дальнем углу.

Наконец подали еду. На вкус она была не сказать, что очень хорошая, но и не плохая. Достаточно питательная и обильная, чтобы насытиться. Счет составил шесть долларов двадцать центов. Девлин расплатился десяткой, захватил зубочистку и покинул чадную атмосферу ресторана, унося с собой запах китайской кухни, впитавшийся в легкую ткань одежды.

Разыскивая Тули, он заглянул еще в три клуба, но не обнаружил ничего интересного, кроме пустых взглядов и маловразумительного ворчания. Потом вспомнил клуб недалеко от Отель-стрит, основными клиентами которого были самоанцы. Клуб именовался «УС-3» и находился на Алапахи-стрит. Самоанцы и алкоголь – довольно взрывоопасный коктейль, новыбора уже не оставалось. Собрав остатки воли в кулак, он шагнул в дверь притона. В заведении находилось только пять мужчин, но помещение выглядело заполненным до отказа. Взрывоопасно заполненным. Четверо из присутствующих были самоанцами. Девлин прикинул, что их суммарный вес не меньше тысячи трехсот фунтов. Пятым оказался костлявый филиппинец, едва заметный в окружающей его массе крупных фигур. Барменшей оказалась необъятных размеров самоанка.

Девлин вежливо улыбнулся и, заняв небольшое свободное пространство у стойки, заказал пива. Он по опыту знал, что, если самоанцы что-нибудь пьют, то – непременно пиво, причем в огромных количествах. Желудки у них очень большие.

Девлин опять улыбнулся и спросил барменшу, не знает ли она Тули и его местонахождение. Женщина улыбнулась, обнаружив отсутствие переднего зуба.

– Да-да, я знаю Тули. Иногда после работы он сюда заходит. Время от времени он нанимается в «Хубба-Хубба». Не знаю, как сегодня вечером, но, может, он находится там.

– Послушайте, если увидите его, передайте, что его разыскивает Джек Девлин. Пусть Тули позвонит миссис Банкс. Номер он знает. Сможете сделать это для меня?

– Да, конечно, конечно.

Она улыбнулась беззубой улыбкой. Девлин поблагодарил барменшу, вручив ей пятидолларовую бумажку, и направился к выходу, старательно избегая смотреть в глаза недружелюбным посетителям.

Он вновь очутился на Отель-стрит и, пройдя мимо нескольких проституток, скромно стоящих в слабо освещенных местах, принялся разыскивать клуб «Хубба-Хубба». Это был старый притон со стриптизом, бывший, а, возможно, и оставшийся, главным увеселительным заведением на Отель-стрит. На фасаде красовались черно-белые фотографии стриптизерок, которые, судя по нарядам и ветхости самих снимков, развлекали здесь публику годах в пятидесятых.

В пустом алькове у входа, понурясь, сидела белая наркоманка в плотно облегающих джинсах и голубом свитере. Когда Девлин проходил мимо, она подняла на него глаза, и ему стало немного не по себе. У женщины была хорошая фигура, да и сама она была красива, но какой-то порочной красотой. Атмосфера Отель-стрит начинала угнетающе действовать ему на нервы.

Он вошел в клуб и будто нырнул в неоновое царство. Какой-то агент «Будвейзера», должно быть, убедил себя и хозяев «Хубба-Хубба», что клуб должен стать выставкой вышедшей из употребления световой рекламы.

В вестибюле сияли неоном названия фирм и продуктов, тикали неоновые часы и мигали силуэты бутылок, провозглашались девизы из неоновых трубок, впрочем, трубки светились не все. Все здесь казалось старым и замызганным: мебель, полы, даже парень, который приветствовал посетителей от лица заведения.

Девлин взглянул на бар прямоугольной формы и прошел мимо двух коротко остриженных парней, игравших в карты. Одеты они были в джинсы и рубашки с короткими рукавами. Девлин догадался, что это, скорее всего, солдаты в увольнении.

Пройдя мимо парней, он очутился в просторной комнате, которая занимала большую часть площади клуба. Вдоль зала тянулся длинный помост, окруженный рядом стульев. Столики занимали остальное пространство. Девлин подумал о сотнях, а, возможно, и тысячах женщин, обнажавшихся на этом помосте за долгие годы его существования. Ни одна из них не претендовала на звание «Мисс Америка».

Сейчас по помосту с энтузиазмом прогуливалась брюнетка, которой на вид было не меньше сорока пяти лет, облаченная в затасканную балетную пачку. Жизнерадостная, веселая мелодия гремела из обшарпанных динамиков и вполне соответствовала наряду танцовщицы.

Девлин с удивлением обнаружил, что почти все сидения вдоль помоста заняты. Он только что посетил места, где были хорошее освещение и относительная чистота, и обслуживались они десятками действительно привлекательных, совершенно обнаженных, молодых, приветливых и энергичных девушек. Почему же эти люди предпочитают именно этот шалман? Чем он их мог покорить? Должно быть, здесь все чертовски дешево, решил он наконец.

* * *

Какое-то время Девлин нерешительно стоял, пытаясь определить, есть ли в этом жалком клубе хоть один вышибала. К нему подошел приземистый, плотный мужчина лет шестидесяти и поинтересовался:

– Ну, что стоишь, как столб? Эй, приятель, садись и заказывай выпивку или уматывай! – Голос у него был неприятный, скрипучий.

Девлин посмотрел на невежу сверху вниз. Лицо толстяка напоминало морду мопса. На голове торчал короткий ежик седых волос, плавно переходящих в щетину такой же длины на физиономии. Зубы были гнилыми, изо рта, как и от всего тела, исходил тошнотворный запах. К тому же при разговоре он брызгал слюной. Девлин почувствовал, что, пока тупорылый произносил триаду, несколько капель попали ему на подбородок. Сдерживая растущее раздражение и отвращение, Девлин через силу улыбнулся.

– Послушайте, я ищу друга, парня, который, как мне сказали, работает здесь вышибалой. Его зовут Туулима Мафа. Тули. У меня есть для него работа. Вы не знаете, на месте ли он сейчас?

– Эй, – угрожающе повторил мужчина. – Ты что, не понял меня? Или заказывай выпивку, или катись отсюда к чертовой матери.

Терпение Девлина иссякло, он приблизил лицо вплотную к отвратительной морде собеседника, не обращая внимания на идущий у того изо рта гнилой запах, и поцедил:

– Не строй из себя крутого, старый болван. Твое время вышло, так что – угомонись. Лучше вежливо ответь на вежливый вопрос.

Вместо этого управляющий сжал пальцы в довольно внушительные кулаки и угрожающе двинулся на Девлина.

– Не вздумай протягивать ко мне руки, если не хочешь, чтобы я их сломал, – предупредил Джек. – Увидишь Тули, передай, что его разыскивает Джек Девлин. Ты понял? Если я узнаю, что ты ничего не передал, то вернусь и накажу. Усвоил?

Мужик опустил кулаки, он оказался задиристее и дурнее, чем можно было предположить.

– Убирайся отсюда, ты! Я тебя в порошок сотру, здоровячок. Кусок дерьма! Убирайся, пока цел!

Девлин безнадежно махнул рукой и, отвернувшись от неугомонного старика, пошел к выходу. Хотелось выбраться отсюда поскорее. Вырваться из атмосферы Отель-стрит, и вообще, из этой части города. К дьяволу Тули. Найдется кто-нибудь другой.

Он свернул за угол, подошел к своей машине, отомкнул дверцу и уселся на сидение. В тот же миг из-за угла появился огромный детина, который вполне мог сойти за борца сумо. Позади гиганта семенил управляющий из «Хубба-Хубба», он морщил собачью физиономию и выкрикивал вслед громиле напутствия. У великана был недовольный вид человека, которого подняли с постели или оторвали от ужина. Разъяренный монстр казался размером с пол-автомобиля, в котором сидел Девлин. Джек решил, что перед ним действительно какой-нибудь второразрядный японский сумоист, но, внимательно присмотревшись, понял, что парень либо самоанец, либо выходец с острова Тонга. Но очень крупный экземпляр.

– О черт, – пробормотал он себе под нос, осознав, что если вытащит револьвер, то ему придется просто пристрелить великана. Возможно, выстрелить придется не единожды, иначе громилу не удастся остановить. Но не хотелось ни в кого стрелять, особенно на Отель-стрит. Машина некстати оказалась зажатой со всех сторон другими автомобилями. Совершенно ясно, что выбраться вовремя не удастся. Джек с досадой ударил кулаками по рулю, сожалея, что не расправился с несносным старикашкой прямо в баре. Теперь у него чесались руки прибить неуемного старого пердуна. Но для этого сначала придется пообщаться со здоровяком.

Девлин наклонился, подхватил с переднего сиденья вечерний выпуск «Гонолулу Адвертайзер». Прежде чем сумоист подошел вплотную, он успел туго скатать газету в очень тонкую, но плотную трубку. Живот наступавшего громилы был так огромен, что яркая гавайская рубашка буквально лопалась на нем. Необъятная фигура совершенно заслонила обзор из окна машины.

Теперь стало очевидно, что гигант – самоанец.

– Вылезай, недоносок, – проревел он, решительно дернул за ручку и распахнул дверцу так резко, что хрустнули обе петли. На этом расправа не закончилась. Он ухватился за дверцу обеими руками и в несколько рывков выдернул ее с корнем, оставив Джека без последней защиты, правда, довольно ненадежной.

– Господи милосердный! – растерянно воскликнул Девлин.

Самоанец отбросил дверцу в сторону и повернулся, собираясь схватить Девлина и вытащить из машины. Тот откинулся на сидении и пнул самоанца каблуком правой туфли в левую коленную чашечку. Впечатление было такое, словно он пнул ствол дерева. Гигант только заворчал и слегка отступил. Зато у Джека появилась возможность быстро выскочить из машины и ткнуть нападавшего свернутой трубкой газетой в пах. Умелые руки могли превратить газету в довольно грозное оружие, но живот самоанца был настолько велик, что импровизированная шпага не достала до интимных частей тела толстяка. Никакого эффекта выпад Девлина не произвел. Снова послышался звериный рык самоанца.

Девлин двинул громилу левым плечом в подбородок, заставив тем самым отступить еще на пару шагов. Джек попытался впихнуть газету в глотку обидчика, но уперся лишь в его подбородок. Человек был настолько огромен, что Девлин, казалось, не мог ему причинить никакого урона. Самоанец легонько задел мясистым предплечьем грудь Девлина, и тот отлетел назад к машине. Их борьба походила на поединок человека с медведем гризли.

Великан надвигался, грозно нависая над Девлином. Он растопырил руки, готовый схватить противника в охапку, но Джек оказался слишком проворным, проскользнул под животом громилы, перехватил трубку из газеты обеими руками и воткнул ее изо всей силы в бок самоанца, туда, где находятся почки. На этот раз ворчание перешло в стон. Наконец-то Девлину действительно удалось сделать гиганту больно. Джек трижды повторил свой прием прежде чем самоанец подался назад, отбросил Девлина в сторону неторопливым движением плеча.

Девлин чуть не опрокинулся на спину, но был грубо подхвачен чьими-то на удивление сильными руками. Он почувствовал на лице смрадное дыхание старика, который снова приблизился к нему.

Девлин взорвался, бросил газету и, схватив одну из вцепившихся в него рук, проскользнул под нее и резко вывернул обеими руками против часовой стрелки. Теперь он был защищен от самоанца телом управляющего. Гигант замешкался, соображая, как ему лучше подобраться к врагу. Старик попытался ударить Девлина локтем, чем и решил свою судьбу. Джек просунул руку под согнутый локоть старика и вывернул ее, сломав в суставе.

Старикашка громко взвыл от боли, Девлин пнул его в зад и бросил лицом на грязную мостовую. Оставалось избавиться от самоанца. Девлину уже до чертиков надоела бессмысленная кутерьма. Он набычился и заорал великану в лицо:

– Прочь с дороги, мать твою, иначе я пристрелю тебя, чертов ублюдок!

Самоанец недоуменно хлопнул пару раз глазами, опустил руки, неторопливо повернулся и пошел прочь. Удивлению Девлина не было предела, однако он знал, что обязательно выполнил бы угрозу и счел, что у самоанца хватило здравого смысла поверить в его слова. Но повернувшись, узрел настоящую причину столь странного поведения толстяка. Бешено вращая глазами, перед ним стоял Тули собственной персоной.

– Ну, брат, – сказал Тули. – Суровый ты парень.

– Какого черта?! – накинулся на него Девлин.

Тули рассмеялся громко, раскатисто, добродушно. Беззаботный смех вполне соответствовал его впечатляющей комплекции. Тули тоже был самоанцем. Не таким огромным, как вывалившийся из «Хубба-Хубба» медведь-вышибала, но, определенно, более крупным, чем обычный человек. Тули не просто стоял. Он заполнял собой определенное пространство. Был воплощенной реальностью. Силой, с которой нельзя не считаться. Шесть футов, пять дюймов роста. Двести девяносто фунтов живого веса. Но в отличие от большинства соплеменников на Тули не было лишнего жира. Большую часть веса составляли мышцы и мощный скелет. Туулима Мафа – настоящая живая машина в человеческом облике. В перерывах между сражениями он, казалось, был вполне доволен своей жизнью, добродушно улыбался, смотрел на мир, как на источник веселья, и, вообще, считал жизнь довольно забавной штукой.

Неожиданно Девлин почувствовал себя глупцом, по собственной наивности уверенным в том что одной силой своего духа обратил в позорное бегство грозного сумоиста.

– Ты что, не нашел своим способностям лучшего применения, чем работать в этой дыре? – поинтересовался Девлин.

– Я не работаю здесь, приятель. Кто сказал тебе, что Тули здесь работает?

– Я целый вечер разыскиваю тебя, черт побери.

– Знаю. Билл из «Шоу-мира» передал, что какой-то крепкий хаоле искал Тули. Так что это я разыскиваю тебя целый вечер.

– Что же этот засранец не сказал мне, что ты там работаешь?

– Я там не работаю, – заорал Тули. – Я стою на часах в «Черной Орхидее», приятель. Тули не станет работать в каком-то мерзком стрип-баре. Не собираюсь стоять и помогать качать задницей вверх-вниз. Вверх-вниз. В гробу я такое видел. У меня приятная работа. Хорошее место. Без голых задниц. Без тупых слюнявых пьяниц. Что за черт, приятель. Стоило тебе выйти вечером без Тули, как ты влип в переделку.

Тули опять громко и от души засмеялся. В ответ Девлин закричал:

– Ты видел, что этот сукин сын сделал с моей машиной?

Вопрос заставил Тули расхохотаться еще пуще. Великан просто рыдал от смеха. Это уж было слишком. Девлин, неожиданно для себя, тоже засмеялся. Тули хохотал и махал огромной лапищей.

– Ох... мы починим ее, приятель.

Не переставая веселиться, Тули обошел машину, поднял одной рукой валявшуюся переднюю дверцу и, открыв заднюю, запихнул обломок на пассажирское сиденье.

Потом подошел к управляющему «Хубба-Хубба», который все еще стоял на коленях и придерживал здоровой рукой сломанную. Тули неожиданно перестал смеяться, поднял старика за шиворот, шлепнул по щеке, привлекая к себе его внимание.

– Эй, так ты говоришь, здоровый, да? Портишь настроение моему другу Джеки, да? – Он вновь шлепнул толстяка, из носа у того пошла кровь. – Так как, а? – уже орал Тули в лицо управляющему.

– Он угрожал мне, – попытался оправдаться старик.

– Тебе повезло, что только угрожал. Он-то по-настоящему крутой в отличие от тебя.

Не переставая беседовать со стариком, Тули тянул его за шиворот с мостовой на тротуар. Потом бросил изо всех сил жертву на стену дома и принялся ошлепывать безвольного, покорного человека огромной лапищей, пока не нашел оружия. Это был маленький револьвер «Чартер-армз». Тули с отвращением посмотрел на револьвер.

– Хорошо, что ты им не воспользовался. Чертовски хорошо.

Он взял револьвер за конец рукоятки и ударил барабаном о стену рядом с головой управляющего и продолжал колотить револьвером о стену, пока не разбил механизм и не погнул ствол. Потом засунул искореженное оружие за пояс штанов старика, подтянул собачью морду собеседника на расстояние дюйма от своего лица и угрожающе сказал:

– Ты сам нарвался на неприятности, дорогуша, мы можем раздавить тебя точно так же, как твой игрушечный пистолет.

И толкнул забияку кулаком в бок, сломав ему разом четыре ребра. Управляющий чуть не свалился от нестерпимой боли на асфальт, но Тули продолжал прижимать его к стене.

– А теперь запомни, иначе я вернусь и еще раз напомню: исчезни отсюда, и чтобы я больше тебя никогда не видел и ничего о тебе не слышал.

Тули отпустил управляющего «Хубба-Хубба», и тот рухнул, как подкошенный. Самоанец повернулся, сел в искореженную машину. Девлин забрался на сиденье со стороны водителя. Его помощник занимал почти все переднее сиденье справа от него. Самоанец вновь пришел в хорошее расположение духа и опять засмеялся.

– Это твоя машина? – спросил самоанец.

– Не знаю, откуда ее пригнали, – ответил Девлин, пристегиваясь ремнем, он опасался вывалиться наружу.

– Значит из проката, так ведь?

– Да.

– Ты оплатил страховку, приятель?

– Надеюсь, что да.

– Рули в аэропорт. У них там много машин. Мы вернем им ее вместе с этой дурацкой дверцей. Или пусть сдают ее по дешевке вообще без дверей. Возьмешь себе другую. Потом объяснишь, что у тебя за работа для Тули.

– Договорились.

Из-за свиста ветра Девлин едва слышал возобновившийся хохот самоанца. Девлину было не до веселья, но он не мог удержаться от улыбки и, наконец, громко засмеялся за компанию с Тули.

 

Глава 9

Следующим утром Девлин ехал уже на третьей машине, взятой напрокат в аэропорту. Он направился в небольшой населенный пункт под названием Канеило-Пойнт, расположенный на западе острова Оаху. Справа от него в машине сидел Тули и добродушно улыбался. Окошко с его стороны было открыто, и огромная лапа свешивалась наружу. У Тули был такой довольный вид, словно его рука не лежит на дверце машины, а обнимает женщину за талию.

Ваианас был приютом для всех обездоленных с Оаху. Как это ни странно, побережье славилось живописными и солнечными пляжами. В сравнении с ними пляжи Вайкики, которыми потчевали наивных и доверчивых туристов, были, по мнению Девлина, не более, чем тесными и довольно грязными песочницами.

На Оаху у Девлина осталось одно важное дело – встреча с вождем самоанского клана, к которому принадлежал Тули. Звали вождя Ассососо Суа. Он приходился Тули дядей.

Посещение вождя считалось не просто визитом вежливости. Без его благословения Тули никогда не согласился бы работать на Тихоокеанскую безопасность. Он молотил кулаками не ради денег и не ради любви к приключениям, а брался за дело ради благополучия клана. Каждый член семьи пользовался плодами трудов Тули и наоборот. Если неудача постигнет Тули, то пострадают все. Если же он добьется успеха и хорошо заработает, то вся семья будет жить благополучно. Может ли Тули работать на Девлина, должна решить семья. Такое могло произойти только с благословения вождя.

Девлин однажды уже встречался с Ассососо Суа несколько лет назад. Вождь был замечательно красивым мужчиной. Высоким, хорошо сложенным, но не массивным. У него были черты лица, характерные для полинезийца, и роскошные густые иссиня-черные волосы. Несмотря на его шестьдесят лет, в густой гриве вождя не было ни единого седого волоса.

Девлин считал, что Ассососо Суа – самый уравновешенный и миролюбивый человек из всех, кого довелось ему когда-нибудь знать. Времени на встречу с вождем было совершенно не жаль. Собственно, эти качества Суа всегда служили одной из причин того, что Джек предпочитал иметь дело с Тули, а ни с каким-нибудь другим внештатным помощником агентства. Всегда найдется лишний повод пообщаться с вождем Ассососо Суа.

Машина свернула к одноэтажному опрятному зданию. Вид у дома был более внушительный, чем у домов по соседству. Выстроен он был из дерева, на высоком кирпичном фундаменте и вполне соответствовал статусу хозяина.

У двери их встретила тетушка Тули. Как всегда, здесь же возле дома вертелась стайка непоседливых и шумных ребятишек, одетых в одни шортики. В большой центральной комнате две молодые женщины, каждой из которых едва ли исполнилось по двадцать лет, подшивали длинное полотно полупрозрачных гардин. Две пожилые женщины стряпали на кухне. Наверняка, в других помещениях были еще люди. Девлин знал, что по самоанской традиции любой родственник вождя, независимо от возраста или от того, как далеко забросила его судьба, мог войти сюда и оставаться сколь угодно долго, пользуясь всем необходимым. Работающие вносили деньги в общий котел. Те, кто не имел заработков, следили за порядком и обслуживали тех, кто зарабатывал деньги. Даже те, кто не делал ни того, ни другого, могли обосноваться под гостеприимным кровом и жить сколько угодно.

Девлина и Тули провели на задний дворик. Вождь сидел в плетеном кресле посреди маленького палисадничка с бесстрастным выражением лица. На нем были надеты рубашка свободного покроя и шорты, оставлявшие неприкрытой нижнюю часть отчетливой черной татуировки пеа, которая покрывала тело от верха бедра и до середины голени. Она представляла собой стандартный узор, разработанный и нанесенный официальным татуировщиком в строгом соответствии с традицией. Сейчас появилось множество подделок пеа, но у Ассососо была настоящая. Признак законного самоанского вождя.

Увидев Девлина, Ассососо улыбнулся и кивнул, но с кресла не поднялся. Тули почтительно остановился у двери, ведущей в дом. Девлин подошел к вождю.

Ассососо приветливо протянул руку и указал на маленькую скамеечку рядом. Вождь начал говорить. Хотя он и делал это очень тихо, что-то в тембре и интонации его голоса заставило Девлина не только прекрасно слышать, но и испытывать некий священный трепет. Большую часть времени вождь не смотрел на гостя, будто тот сидел, подобно птице, у него на плече, выслушивая указания хозяина. Ассососо был «вещающим вождем» и искусно использовал приемы традиционного устного общения. Каждое слово воспринималось, как истина, которую передают из поколения в поколение членам клана. Лишь изредка Ассососо коротко и испытующе смотрел на Девлина, чтобы выслушать ответ или подчеркнуть какую-то мысль. Глядя прямо перед собой, он одновременно беседовал не только с Девлином, но и с Тули. Такая манера говорить придавала речи особую торжественность и убедительность, заставляла воспринимать каждое слово, произнесенное вождем, как закон, а не простое колебание воздуха. Содержание фраз было предельно ясным и четко изложенным. Ассососо говорил о важности благополучия семьи и об обязанностях Тули перед кланом, перед Матаи.

По окончании официальной речи и после того, как Девлин дал понять хозяину, что хорошо уяснил смысл его высказываний, Ассососо улыбнулся и вновь пожал Девлину руку. Затем вождь склонил голову к гостю и заговорил в совершенно иной манере. Теперь перед Девлином сидел бизнесмен. Он еще раз подчеркнул, что все заработанные Тули деньги должны переводиться на банковский счет семьи. Попросил Девлина еще раз растолковать условия страховки жизни и здоровья Тули.

Девлин пояснил, что сотрудники Тихоокеанской безопасности по характеру работы не могут быть застрахованы обычным способом, но существует специальный страховой фонд агентства, формируемый из отчислений от прибыли и гонораров оперативных работников. В случае ранения будет полностью оплачено лечение сотрудника. Сумма в один миллион долларов будет в течение десяти лет постепенно выплачиваться его семье в случае гибели агента.

Вождь понимающе кивнул. Мужчины вновь пожали друг другу руки, и на этом деловая церемония оказалась завершенной.

Обставленный столь торжественно ритуал вдохнул в Джека Девлина ощущение обновленности и умиротворения. Он закончил копаться в личных мотивах еще прошлым вечером, когда очутился за дверями ресторана Деймсона, зная, что действовать придется последовательно, шаг за шагом, каждый из которых должен приближать к цели. Но Девлин был достаточно опытен, многое повидал и сознавал силу духовного начала. Теперь его действиями будет управлять нечто неосязаемое. На островах эта сила зовется мана. Вождь Ассососо был одним из немногих людей, обладавших ею. Девлин только что приобщился к ней и, возможно, сумеет ею воспользоваться.

И вот Ассососо обрел третье лицо. Лицо товарища. Теперь он поднялся в полный рост, который почти равнялся росту Девлина. Лицо озарилось приветливой улыбкой гостеприимного хозяина. Он положил крупную ладонь на плечо Девлина и сказал:

– Ну хорошо, сейчас мы соберем всех за одним столом, поговорим по-дружески и выпьем кавы, идет?

Девлину пришлось затратить добрых пять минут, чтобы вежливо, но твердо отклонить приглашение на каву. Однажды он имел удовольствие участвовать в церемонии, а потом два дня приходил в себя от последствий многочасового потребления этого напитка. Предложение выпить кавы – честь, оказываемая уважаемому гостю. Впечатление оставалось незабываемое, благодаря ступору, вызываемому этим своеобразным пивом домашнего приготовления. На этот раз Девлин был готов на все, лишь бы отказаться и от удовольствия, и от чести.

Последовало прощание, пожелания удачи и крепкие медвежьи объятия. Девлин и Тули, наконец, вернулись к машине. В продолжение долгого обратного пути к Вайкики они миновали несколько чудесных пляжей с белоснежным песком, млеющих под горячим солнцем тропиков. Девлин долго боролся с соблазном окунуться в прохладную воду океана и все-таки не выдержал.

– Тули, я хочу искупаться.

Тули хлопнул его по плечу и согласился:

– Правильно, отличная мысль, босс! Пусть твоя бледная задница хаоле немного поджарится. Ты должен хорошо выглядеть, как настоящий островитянин. Я тоже искупаюсь.

Они остановили машину просто у обочины. Девлин переоделся в нейлоновые плавки, которые теперь лежали всегда в багажнике. Тули же просто скинул рубашку и штаны и неторопливо направился к воде.

Гаваец беззаботно, словно ребенок, плескался в волнах, тогда как Джек в течение сорока минут изнурял себя энергичным плаванием. Когда он вышел из воды, то почувствовал себя усталым, но бодрым, в хорошей форме. Он не сомневался, что именно встреча с Ассососо Суа напитала его этими ощущениями, он словно родился заново, был полон здоровья и жизненных сил. Мужчины вышли из воды на песок и подставили мокрые тела под горячее солнце.

Шагая рядом, они имели внушительный вид. Девлин со своими шестью футами и четырьмя дюймами был почти одного роста с Тули, но тот – тяжелее на пятьдесят-шестьдесят фунтов. У Девлина была широкая кость, хорошо развитая мускулатура, почти отсутствовал подкожный жир. Тули был массивен, мышцы рук и груди выпирали буграми.

Тули шел и улыбался солнцу, вытирая соленые капли с подбородка и плеч, широко размахивая руками. Неожиданно он спросил:

– Вождь – хороший человек, правда?

– Замечательный, – откликнулся Девлин. – Совершенно замечательный человек.

– Поэтому он и вождь. Стоит однажды увидеть Ассососо, и без объяснения становится понятно, что он вождь.

Девлин вспомнил спокойное лицо, ощущение скрытой во всем облике силы и согласно кивнул.

– Так, что, – поинтересовался Тули, – какие у нас планы, друг?

Девлин уже растолковал помощнику суть дела. Сообщил к тому же, что Билли Крэнстон многое значил для него лично, и такая весть не вызвала недоумения со стороны самоанца. Теперь оставалось обрисовать ближайшую перспективу.

– Во-первых, я отправляюсь на большой остров. Хочу поговорить с полицией. Посмотрю, что это за городок. Найду жилье. Ты подъедешь через день-другой. Устроишься в снятом миссис Банкс доме. Ты меня не знаешь. Я тебя тоже не знаю. Если Билли убит, то убийцы очень быстро поймут, что я разыскиваю именно их. Вполне возможно, они уже поняли.

– С чего ты взял?

– У меня была небольшая разборка с тремя местными плохишами.

– Это не у одного ли из них позапрошлой ночью снесло полголовы?

– Именно.

– Ты раздавил его, босс?

– Не я. Их собственный водитель проехал по нему.

– Черт! Значит, один все-таки смылся.

– Я за ним погнался, но он успел оторваться слишком далеко. К тому времени, когда я вернулся, полиция уже занималась остальными. Я предпочел не ввязываться. Так и не понял, были они простыми воришками или кто-то послал их по мою душу.

– Как они могли выйти на тебя?

– Не знаю, мое предположение выглядит довольно невероятным, но у меня именно такое ощущение.

– Может, мне вылететь одним с тобой рейсом?

Девлин улыбнулся, он был благодарен Тули за беспокойство о судьбе партнера.

– Все-таки лучше на следующий день. Нас обязательно свяжут друг с другом, даже если мы остановимся в разных местах.

Тули нахмурился.

– В этом Кахоа-Тауне полно всяких подозрительных личностей.

– Что ж, Тули, если придется чересчур жарковато, будешь просто страховать меня и отпугивать особо назойливых, как это было вчера.

– Кого ты имеешь в виду?

– Здоровяка из клуба «Хубба-Хубба».

– А-а, того... Это был мой двоюродный брат, Фава.

Девлин изумленно взглянул на спутника.

– Твой брат?

– Да, приятель.

– Что за черт?

– Просто Фава.

– Я-то думал, что ты спугнул его.

– Нет. Фава крепкий парень. Он любого уложит. Даже меня. Не хотел бы я иметь с ним дело. Пришлось бы просто его убить. Расколоть башку, как кокос или что-нибудь в этом роде. Застрелить, например. Нам обоим пришлось бы стрелять. Одной пули для Фавы будет маловато. Нет, мы с Фавой драться не станем. Разве, если начнется война. Какая-нибудь острая необходимость.

– Так он ушел, потому что узнал тебя?

– Да, Фава узнал меня. Он понимает, что любому, кто свяжется с Тули, не поздоровится.

Тули снова начал хохотать. Девлин на это раз даже не улыбнулся, а только покачал головой.

 

Глава 10

Самолет авиакомпании «Алоха Эрлайнз», которым летела Ленлани, приземлился в восемь минут одиннадцатого. В Хило, как всегда, шел дождь.

Девушка вышла из самолета с рюкзаком за плечами и вещевой сумкой в руке. Пройдя через багажное отделение, она вышла из аэропорта на стоянку, где можно было сесть на автобус. Достала из рюкзака небольшой зонтик, который прикрывал от дождя только верхнюю часть тела. Ленлани, в общем-то, было наплевать на дождь. В такую погоду проще поймать попутную машину. Конечно, можно просто взять автомобиль напрокат, но она должна появиться в Кахоа-Тауне безработной, подыскивающей место.

Аэропорт оказался не очень большим. Через пять минут Ленлани приблизилась к эстакаде, по которой машины подъезжали к центральному входу и отъезжали от него в сторону города.

Девушка сбросила рюкзак, опустила сумку, подтянула узел хлопчатобумажной рубашки и стала высматривать подходящую машину. Выбрав ту, что показалась ей наиболее симпатичной, выставила вперед ногу, чтобы выглядеть позаманчивее, но не слишком многообещающе, помахала большим пальцем и мило улыбнулась. Машина мгновенно остановилась, словно впереди загорелся красный сигнал светофора.

Так она и добралась до Хило. Вторым рейсом доехала до торгового центра на пересечении магистралей номер одиннадцать и номер сто тридцать возле Кеаау. И, наконец, третий водитель, оказавшийся школьным учителем на пенсии, который ездил за удобрениями для садика жены, довез ее прямо до Кахоа. Правда, для этого ему пришлось свернуть с шоссе номер сто тридцать, проехать лишних две мили, а потом снова возвращаться на дорогу, ведущую к его дому. Несколько лет назад шоссе проходило прямо через городок, но потом его перенесли в сторону, так как большинству путешественников в Кахоа делать было совершенно нечего.

Когда галантный пенсионер спросил, где ее высадить, она указала на противоположную сторону городка для того, чтобы еще до своего появления в городе успеть освоиться с местностью и с жителями. Водитель остановил автомобиль на развилке, где Мейн-стрит поворачивала обратно к шоссе. Ленлани положила ладонь на предплечье старого учителя, поблагодарила его и наградила самой очаровательной улыбкой. Выбравшись из грузовичка, она пошла назад к центру городка. Учитель наблюдал за ней в зеркало заднего обзора, пока стоянка его машины не затянулась подозрительно долго. Наконец он включил передачу и уехал.

Ленлани прибыла в городок прямо ко времени обеда. Еще сидя в машине, она успела высмотреть три заведения, где можно было перекусить. Одно из них оказалось тайским рестораном, где, как девушка решила, скорее всего, работает одна семья. Другое – было закусочной натуральных продуктов, там было полно едоков. В третьем, похоже, подавали гамбургеры, пиццу и другие несложные и быстрые в приготовлении блюда. Называлось это заведение рестораном «Да». Ресторанчик выглядел неухоженным, видимо, дела там шли неважно. Его Ленлани и выбрала.

Владельца ресторана звали Уолтер Харрисон. Он сидел за столиком возле кухни. Одет был в линялые теннисные шорты и майку, туго обтянувшую большой живот. Когда Ленлани вошла, он подносил к губам высокий стакан с апельсиновым соком, льдом и порядочной порцией дешевой водки, которую наливал из стоявшей тут же пластиковой бутылки. Пригубить коктейль Уолтеру так и не удалось.

Ленлани остановилась возле двери и принялась внимательно разглядывать хозяина. Она готова была поспорить на все деньги, спрятанные в ее рюкзаке, что под майкой у мужчины расстегнуты на шортах все пуговицы. Она приветливо улыбнулась, но Уолтер был слишком потрясен, чтобы ответить девушке тем же. Улыбаясь, Ленлани быстро подсчитала количество мест. Пять столиков, рассчитанных на четырех клиентов. Три – на двух. Плюс этот маленький столик возле самой кухни, который, видимо, хозяин использовал в качестве кабинета. Итого, зал рассчитан человек на двадцать шесть-двадцать восемь. Сейчас в ресторане сидели только три посетителя. Прекрасно.

Уолтер взмахнул рукой и сказал:

– Садитесь, куда хотите.

Ленлани уверенно двинулась в сторону его стола. Уолтер все еще продолжал держать стакан на весу. Когда девушка спокойно устроилась напротив, он осторожно опустил стакан на стол и уставился на нее.

– Я Ленлани Джонс. Как бизнес?

– Я Уолтер Харрисон. Как видите.

– С виду паршиво.

– Паршиво – неадекватное определение положения дел, хотя и довольно точное.

– Неадекватное?

– Да. Если учесть потенциальные возможности. Приятный интерьер. Дверь из твердых пород дерева. Стационарно установленные столы с удобными стульями. Прекрасный вид на Мейн-стрит. Потолочные вентиляторы в исправном состоянии. Понимаете? Короткие предложения. Простые определения. Вот что такое адекватная характеристика.

– Так что же мешает реализоваться такому потенциалу? – спросила Ленлани.

Уолтер криво усмехнулся, обнаружив отсутствие трех верхних зубов с правой стороны.

– Реализоваться потенциалу! Сразу видно образованную девушку.

– Спасибо.

– Уверен, несколько причин. Возможно, то, что я предпочитаю попивать водку с апельсиновым соком и читать скучные книги по философии, а не использовать свою энергию более капиталистическим способом.

– Имеете в виду, что в задницу клиентов не целуете?

– Именно так. Хотя, думаю, дело в не очень вкусной пище. Почему вас это интересует?

– Я ищу работу.

– Если бы я смог вам платить, то уверен, дела мои сразу же пошли бы в гору.

– Вы владелец.

– Я владелец пятилетнего контракта. Простая аренда здания. В этом городе никто ничем не владеет. Как, впрочем, и на всем острове. Все принадлежит каким-то могущественным и безликим силам, однако выступают они под разными вывесками. Корпорации, образованные несколькими фамильными кланами первых миссионеров. Они присвоили большую часть островов еще в те времена, когда здесь не существовало частной собственности. Всем заправлял король и несколько вождей. Нечто вроде замкнутого круга, не так ли? Это основная причина, почему потенциал не реализуется. Нет чувства собственности.

Ленлани внимательно слушала, но не хотела ввязываться в назревающую философскую дискуссию.

– Значит, верхние помещения тоже ваши?

– В тех рамках, что я вам обрисовал, их действительно можно считать моими.

– Там что, комнаты?

– А что?

– Как насчет того, чтобы предоставить мне жилье и питание за работу у вас? Чаевые – мне. Если дело пойдет, поговорим о зарплате.

– Наш разговор приобретает неожиданный для меня оборот. Вы меня заинтриговали. Действительно, вы согласны спать со мной под одной крышей?

– Только в буквальном смысле этого слова, именно спать.

Уолтер улыбнулся после такого уточнения. Разговор, да и сама Ленлани начинали ему нравиться.

– Кто вы? Вам кто-то сказал, что у меня есть работа, или еще что-то?

– Нет. Просто я ищу работу.

– Только и всего?

– Да, только и всего.

– Но почему вы хотите работать именно у меня?

– Я умею готовить. Знаю ресторанное дело. Из всех подобных заведений в городе, похоже, ваше больше других нуждается в помощи.

– Понятно. Вы вроде как решили меня облагодетельствовать.

– Совсем нет. Просто предпочитаю работать там, где действительно могу принести пользу.

– Вы, наверное, удивлены моей подозрительностью? Так это из-за вашего нежелания говорить о себе.

– Ну, не знаю. Я говорю искренне. Вы же сами видите, что я могу привлечь клиентов. Надеюсь, не причиню вам неприятностей, если не будете меня доставать. Я работала в двух ресторанах в Сан-Франциско, когда училась в колледже. Если хотите, то могу представить рекомендации.

– Рекомендации! Что может быть бесполезнее рекомендаций от людей, которые рады избавиться от нерадивого работника? К тому же уверен, что у вас много друзей, готовых дать вам любые рекомендации.

– Да ладно вам. Мы не на конном аукционе.

Уолтер выпрямился на стуле и слегка наклонил голову.

– Вы правы. Это я так... Но я хорошо знаком с женским коварством и понятия не имею, сколько женщин в этом городе хотели бы работать у меня, чтобы спастись. Я чувствую себя большой и уязвимой мишенью.

Ленлани откинулась на спинку и нахмурилась. Глядя в глаза Уолтеру, она спросила с расстановкой:

– Вы действительно считаете, что у меня на вас какие-то виды?

– Ну-у-у...

– Я слишком навязчива?

– Возможно, дело во мне. Вы откуда?

– С Мауи.

– Родились там?

– Да. А вы?

– Я родился в Гонолулу. А семья с Оаху. На Большой остров приехал, когда мне было двенадцать. Отец долго работал в Гонолулу. В порту. Потом купил здесь небольшую плантацию авокадо. Потом наигрался и продал ее. Вы не похожи на островитянку.

– Почему?

– У вас манеры жительницы материка.

– Возможно. Я там училась в университете.

– Вот как! Что же вы изучали?

– Искусство.

– Артистка! Так я и знал. Сразу заметно.

– Вообще-то, я скульптор. Восемь месяцев работала, не покладая рук, потому чувствую себя немного вздернутой. Когда я очень устаю, то устраиваю себе на несколько месяцев отдых. Собираю вещички и уезжаю куда-нибудь. Давно слышала о том, что Пуна – интересное место, вот и приехала. Все, что мне надо – это комната, где можно остановиться. Ем я немного. Во всяком случае, все отработаю. Таковы, собственно, мои мотивы и намерения.

Уолтер нахмурился и пробормотал:

– Когда-то Пуна действительно была неплохим местом, – потом пожал плечами и, как бы отгоняя собственные сомнения, решительно заявил: – Какого черта! Лучше согласиться на ваше предложение, чем дожидаться, пока все забудут о существовании моего ресторана. Тем более, что вы, вроде бы, не просите денег, которых у меня нет. Я правильно понял?

– Правильно.

– Это, признаюсь, самая вдохновляющая часть вашего плана. Весьма разумно с вашей стороны. Уолтер, наконец, поднес стакан с коктейлем к губам, сделал большой глоток в возмещение столь долгого ожидания, почмокал губами, глаза его при этом утонули во множестве складок одутловатого лица. Поставив стакан на стол, он задумчиво посмотрел на Ленлани. Потом спросил тихим конспираторским голосом:

– Как вы считаете, много у вас будет хлопот?

– Вы кормите клиентов три раза в день?

– Нет. Только обед и ужин.

– Я буду готовить. Какое-то время уйдет на приведение в порядок вашего заведения.

– Вы имеете в виду уборку?

– По крайней мере.

Уолтер с отвращением поморщился, представив себе эту работенку.

– Ладно, по рукам. Наверху есть спальня, она выходит окнами во двор. Там есть душ, умывальник, но туалета нет. В доме только одна ванная, но она, дорогуша, моя. Итак, у тебя будет спальня, душ, умывальник – все это тоже нуждается в хорошей чистке. Но пользование ванной ты должна свести до минимума.

– Ладно.

– Никаких сохнущих тряпок на моем душе.

– Поняла.

– Никаких кремов, лосьонов и прочей дряни на полке.

– Ясно.

– Я не привык к соседям. Тем более, к соседкам.

– Я не буду мелькать у вас перед глазами.

– И учти, тебе меня не захомутать, даже если увидишь, что я пялюсь на тебя издали.

– Переживу как-нибудь.

– Тем более, тебе к такому не привыкать, уверен. Ты очень красивая женщина. Теперь все, можно отдохнуть.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста. Любопытно будет посмотреть, как ты начнешь привлекать местную деревенщину. Теперь можешь делать в ресторане все, что посчитаешь нужным, но держи меня в курсе всех дел. Особенно, что касается закупок. Твоя территория наверху, делай там, что хочешь. Но остальной дом принадлежит мне, я – неряха и изменяться не собираюсь. Не собираюсь убирать за женщинами. И не хочу, чтобы кто-то убирал за мной. Если мне придет фантазия громко портить воздух, кашлять или плевать на пол, то так я и буду делать. Захочу напиться или читать до утра, то так и будет. Не собираюсь оглядываться на то, что кто-то там наверху торчит. Поняла?

Ленлани согласно мотнула головой.

– Поняла.

– Месячишко попробуем. Если мне не понравится, то ты исчезнешь без шума.

Ленлани протянула руку.

– Договорились.

Уолтер мгновение поколебался, но наконец тоже протянул руку. Сильная хватка девушки заставила его округлить от изумления глаза.

– О господи, ну и сила. Руки у тебя, как у мужика.

– Вам это лучше усвоить сразу, – предупредила Ленлани.

 

Глава 11

Джек Девлин прибыл на Большой остров двумя сутками позже Ленлани, но тем же десятичасовым рейсом компании «Алоха Эрлайнз» и в такой же дождливый день. Когда он вышел к багажному транспортеру, тут же появился его чемодан. Девлин забрал его, прошел через дорогу к стойкам проката автомобилей и взял белый «форд-таурус». Он сразу направился в центр Хило, чтобы встретиться с Джимми Нихики, полицейским офицером, который занимался делом Билли Крэнстона.

По дороге Девлин думал, насколько все же нравится ему второй по величине город архипелага. В памяти он остался просто нормальным городком, а не каким-то туристским аттракционом. Почти ежедневно здесь то моросил, то лил, то неожиданно прекращался дождь. Он отпугивал туристов, и они предпочитали более сухое западное побережье острова, носящее название Кона.

Ему пришлось подождать минут десять, прежде чем появился сержант Нихики. Это был небольшого роста, плотно сбитый человек. Девлин прикинул: в нем около пяти футов и пяти дюймов. Двигался сержант быстро, но без суеты. Коротко и энергично пожал протянутую руку и провел гостя в тесный квадратный кабинет на втором этаже здания полицейского управления. Нихики носил типичный наряд гражданского служащего: белую рубашку с короткими рукавами, черный галстук и слаксы темного цвета со значком детектива на поясе. Он был типичным для островов полукровкой с преобладанием японской крови. Он не произнес ни слова, пока не усадил гостя на стул рядом с рабочим столом.

– Садитесь.

Стул оказался жестким и покрашенным в мышиный цвет. Стол Нихики был серо-стального цвета. На нем грудами лежали папки с делами, стояли ящики для входящей и исходящей документации и традиционная зеленая промокательная подушка, а также стойка для текущей корреспонденции из обтянутых искусственной кожей панелей. Девлин задался вопросом, отчего это рабочие места во всех полицейских участках, которые ему доводилось посещать, всегда выглядят на удивление однообразно. Есть, должно быть, где-то на Ближнем Западе США очень крупный поставщик и производитель офисной мебели, который и снабжал блюстителей закона бессмертными письменными столами и простыми стульями. Пока Девлин обдумывал первый вопрос, Нихики задал свой:

– Так почему такая солидная фирма, как Тихоокеанская безопасность, заинтересовалась этим неудачником Билли Крэнстоном?

Мгновение Девлин пристально смотрел на Нихики.

– Так вот, значит, как обстоит дело?

– Ага.

– Почему?

Нихики неопределенно пожал плечами.

– Ну, не знаю. Видимо, обычная ситуация. Ни одному полицейскому не понравится, когда появляется чужак с дурным характером и начинает досаждать.

Нихики неожиданно превратился в занудного мелкого бюрократа, который разговаривает с певучей интонацией малообразованного островитянина и с акцентом, который всегда раздражал Девлина. Сержант вдруг перестал выговаривать отдельные буквы, каждая фраза звучала теперь, как вопрос, даже если таковым не являлась.

– Почему вы решили, что Билли Крэнстон был неудачником?

Нихики ухмыльнулся.

– Если он им не был, то какого же черта все эти годы слонялся в окрестностях Кахоа-Тауна?

– Именно этим он и занимался?

– Похоже на то.

– Вы хотите сказать, что люди, которых вы опрашивали, именно так о нем говорили?

– Да.

– Кого вы опрашивали?

– Многих в городке.

– Действительно многих.

Девлин поудобнее устроился на стуле и старался подавить поднимающееся раздражение. В разговоре с Нихики оно могло только помешать, необходимо сдерживаться.

– Вы знали Билли Крэнстона до этого?

– До чего до этого?

– До убийства.

– Не совсем.

– Что это значит? Немного знали или как?

Сержант недоуменно пожал плечами и умолк.

Девлин подался вперед. Он изо всех сил старался, чтобы его слова звучали дружелюбно.

– Послушайте, сержант, я понимаю, что мое присутствие здесь вам в тягость, но тут уж ничего не поделаешь. Лично я не хотел бы причинять вам неприятности. Однако я должен делать свое дело.

Нихики растерянно посмотрел на Девлина и недовольно поджал губы. Он зашипел, словно процеживая жидкость сквозь передние зубы. Наклонившись вперед, ближе к собеседнику, заявил:

– Мне наплевать на ваше дело. Да и как иначе? Вы – чужак. Я вас вижу в первый раз. Не понимаю, чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы я вам сказал больше, чем изложено в рапорте?

– Ваш рапорт весьма поверхностен.

– Это неважно. Менять свое мнение вам в угоду, я не собираюсь. Глубоко не копали, потому что не нашли основания для более тщательного расследования. Честно говоря, мне нечего добавить к тому, что я уже написал.

Девлин удовлетворенно кивнул.

– Хотя меня и самого интересует, что произошло с этим парнем, – неожиданно добавил полицейский.

– У вас есть какие-то предположения? – заинтересовался Джек.

– У всякого человека есть предположения, да стоят они, к сожалению, немного.

– Не для протокола, что, по-вашему, с ним случилось?

– Какого протокола? Вы видите, что здесь кто-то протоколирует мои слова?

– Хорошо, забудем.

– Послушайте, в чем дело? Сначала говорите, что не собираетесь доставлять мне неприятности, а теперь намекаете на какой-то протокол. Что значит, «просто делать свое дело»? За кого вы меня принимаете? За тупого островитянина? Вы, Девлин, пытаетесь подловить меня, а потом так или иначе использовать мои слова в собственных интересах. Хотелось бы знать, кто заинтересован в вашем расследовании, если вы готовы засунуть нос в то, что вас не касается?

– Его семья. Вы считаете, они не имеют права знать, что же произошло на самом деле?

– Что еще за семья?

– Люди, которые заботились о нем. Люди, которые знают тех, кто может им помочь.

– Что все это значит?

Девлин опять наклонился вперед, посмотрел в глаза детективу и доверительно сообщил:

– Это значит, сержант, что его не забыли.

Нихики нахмурился.

– Вы один этим занимаетесь?

– Этим займется столько людей, сколько потребуется.

Девлин удовлетворенно отметил, как изумленно выгнулись брови собеседника, и решил поставить все точки над «и».

– Сообщаю для сведения, сержант Билли Крэнстон не был неудачником. Вы считаете, что Тихоокеанская безопасность просто деньгу заколачивает? Вы нас слишком плохо знаете, как не знаете, кем был Билли Крэнстон. Мы здесь всех на уши поставим, и не дай вам Бог, стать нам поперек дороги.

Нихики почесал шею и выругался:

– Вот дерьмо!

– Вот именно, дерьмо, и как бы вам, сержант, не захлебнуться в нем. Так что выкладывайте, между нами, что же все-таки, по-вашему, там произошло?

Нихики растерянно взглянул на Девлина и махнул рукой.

– Ни к чему мне это. Ладно, черт с вами. Так вот, как я уже говорил, мы толком ничего не знаем. В радиусе трех-четырех миль от места, где тот парень был убит, никого не обнаружили. Никаких свидетелей. Ничего. Тело в таком ужасном состоянии, что медэксперт ничего не сумел определить конкретно. Он вынужден был высказывать предположения, только предположения, что, возможно, этому парню нанесли удар ножом. Тогда я спросил себя, что там происходило? Может быть, парень шатался там, чем-то вдруг заболел, лег и просто умер? Глупо, верно? Что же он там делал? Нам известно, что это обширный район пакалоло. Известно, что парень уже несколько лет болтался в окрестностях Кахоа-Тауна и покуривал травку. Можно предположить, что он разработал свой маленький участок. Вероятно, он и направлялся туда, а, возможно, хотел поживиться на чужом. Должно быть, кто-нибудь пасся на его делянке, и Крэнстон вора застукал. Все возможно, но доказать ничего нельзя. Кто-то пырнул его ножом и бросил умирать. Бродячие животные нашли труп и частично съели. Кто знает?

– Слишком много «если».

– Да, слишком много.

– Если кто-то воткнул в него нож, то почему не закопал труп? Почему просто бросили на виду?

– Вот я и говорю. Последнее дело, бросить вот так человека. Только совсем плохие ребята могли так поступить. А, может, просто запаниковали? Постарались унести ноги. Я выкладываю вам свои собственные соображения по этому поводу. Но воспринимайте их только как догадки.

– Вы обнаружили поблизости засеянный участок?

– Если там что-то и росло, то преступники наверняка все собрали и унесли с собой. Говорю же, мне ничего не известно.

– Так вы не уверены в том, что он шел на свою делянку?

– Я абсолютно ни в чем не уверен.

– Это могло случиться и совсем не там, где вы обнаружили тело. Его могли привезти туда и оставить в зарослях. На картах обозначено множество дорог.

– Да, но это не дороги, а жалкие тропы, я знаю о них. Там можно проехать почти на любой машине, но не в том месте, где его нашли. Слишком далеко от проезжих просек.

– В вашем отчете говорится, что труп заметил пилот патрульного вертолета.

– Да, совершенно случайно. Посмотрел вниз и увидел. Одежда и тело контрастировали с зеленой массой растительности. Чертовы туристы увидели больше, чем предполагали.

Девлин некоторое время молча размышлял и снова спросил:

– Сколько там полицейских?

– Когда как. В том районе нет полицейского участка. Только пост в Кахоа. Помещение используется лишь в случае необходимости.

– В Кахоа нет полиции?

– Своей нет. Но окрестности и городок постоянно патрулируются. Если возникают сложности, мы посылаем больше людей.

– То есть, Кахоа лишь периодически посещается патрульными?

– Верно.

– Далеко это отсюда?

– Около двадцати пяти миль.

– Не далековато ли направлять патрули из Хило?

– Послушайте, у нас много полицейских, которые живут в тех местах. Они ездят на своих машинах. Так что совсем не обязательно посылать патрули отсюда.

Девлин понимающе кивнул.

– Можете мне еще что-нибудь сообщить, сержант?

– Да. Нам не нужны там осложнения. Кахоа-Таун не самое гостеприимное место для чужаков. Ведите себя поскромнее.

– Что значит, не самое гостеприимное?

– Ну, это очень маленький город. Надо вести себя деликатно. Если узнаете что-то новое о Крэнстоне, то сообщите мне. Вы обязаны это сделать. Все, что вы там выясните, касается меня по работе.

– Конечно. Спасибо за помощь, сержант.

Девлин встал и быстро вышел из кабинета, не удосужившись пожать Нихики руку. Впрочем, сержант и сам не подал руки.

Как только Девлин вышел из полицейского участка, в кабинете Нихики появился маленький неуклюжий человечек. Во время разговора полицейского с Девлином он сидел в соседней с кабинетом комнате и внимательно прислушивался к беседе. Звали человека Эрик Энджел, он был адвокатом. Ему исполнилось сорок восемь лет, и его никто не принял бы за жителя Гавайев. Кожа у него была бледной, зубы редкими, он постоянно поправлял все время сползающие с носа очки с толстыми линзами. Любая одежда выглядела на нем нелепо. Сегодня он облачился в яркую гавайскую рубашку и желтые шорты-бермуды. Но черные носки и закрытые кожаные туфли производили в сочетании с остальным облачением странное впечатление, словно человек только что снял смокинг.

Нихики относился к Энджелу неприязненно, ничуть не лучше, чем к только что вышедшему посетителю.

– У меня там сложностей не возникло, – изрек адвокат.

– Да ну? – не удержался и съязвил Нихики.

– Но вы напрасно говорили о гипотетических злоумышленниках, как о «ребятах».

– «Ребятах»?

– Да. Пропащих ребятах. Во множественном числе. С чего вы взяли, что их было несколько? Лучше было бы говорить об убийце в единственном числе.

– Послушайте, Энджел, идите к черту. Я высказал предположение. Насколько я понимаю, с проклятым бедолагой все произошло именно так. Расскажите своему боссу, что вы тут вынюхали и оставьте меня в покое. Явно, Девлин опасный парень, а я не хочу неприятностей. Вам все ясно?

– Все ясно, – ответил Энджел и, покивав головой собственным мыслям, вышел из кабинета.

 

Глава 12

Выйдя из полицейского участка, Девлин поехал в городскую публичную библиотеку. Многое на Гавайях было архаичным и примитивным, но не библиотечная система. Девлин знал, что много лет назад власти штата позаботились о том, чтобы создать компьютеризованную библиотечную сеть. Если в библиотеке имелась какая-то информация по интересующему вас вопросу, то отыскать ее труда не составляло.

Помещение городского хранилища человеческой мудрости оказалось светлым, чистым и уютным. В зале детской литературы толклись дошколята, в зале периодики, в основном, сидели пожилые люди. А в других помещениях публика собралась всех возрастов.

Рядом со старомодными шкафами-хранилищами карточек каталога стояли три компьютера. Девлин засел за один из них, нажал F1, ознакомился с меню помощи, особенно, в той его части, которая касалась доступа к базе данных, содержащей газетные статьи по разнообразной тематике. Девлин набрал несколько ключевых слов: Крэнстон, пакалоло, марихуана, Кахоа, убийство...

Получив список, нажал клавишу F3, и потрепанный, но вполне исправный матричный принтер, повизгивая, выдал распечатку с названием газет и статей, датой публикации и номером страницы.

Список недавних статей Джек распечатал отдельно и вручил девушке за столом информации. Со списком более ранних публикаций подошел к шкафам с ячейками, где и нашел соответствующие пленки с микрофильмами. Аппарат для просмотра находился тут же. За десять центов аппарат сделал вполне разборчивые копии тех участков газетных полос, которые были необходимы Девлину. У библиотекаря даже нашлась мелочь, чтобы разменять доллар.

Все работало, но дало не намного больше сведений, чем он уже имел. Проведя в библиотеке почти четыре часа, Девлин оставил это, в общем-то, малопродуктивное занятие и поехал в сторону порта, по пути высматривая подходящее заведение, где можно перекусить. У самого пляжа располагался ресторан под названием «Хьюго». Девлин зашел и съел пережаренный бифштекс-ахи с зеленым салатом, которого положили слишком мало, и картофелем-фри, который оказался слишком жирным. Картофель Джек сдвинул на край тарелки и возместил его объем порядочной дозой пива. Допив пиво, Девлин решил, что в Хило ему больше делать нечего. Усевшись в белый «форд», Девлин направился в сторону Кахоа-Тауна.

* * *

Пока Девлин выяснял обстановку, находясь в Хило, Ленлани принимала обеденные заказы, подгоняя Уолтера. Она заставляла его поворачиваться резвее на кухне, подавала блюда, вытирала столы и подсчитывала количество местных жителей, которые неожиданно заявились отобедать в ресторан «Да». Пока что в ресторанчике собралось двенадцать человек.

Она работала здесь только третий день, но по городу уже распространилась весть, что хотя еда в ресторане осталась пока по-прежнему скверной, обстановка, определенно, изменилась к лучшему.

Ленлани принимала заказ, когда внезапно присутствующие в зале на мгновение замерли, но тут же спохватились и принялись за прерванную трапезу. Посмотрев на входную дверь, девушка увидела причину такой реакции посетителей. У входа стоял мужчина, способный своим видом оглушить любую аудиторию. Обнаженный торс, покрытый сплошной татуировкой и бугрившийся мускулами, был столь могуч, что занимал весь дверной проем.

Но не только непостижимый рост и объем пришедшего заставили едоков умолкнуть, мужчина держался дерзко и вызывающе, как бы спрашивая присутствующих, не желает ли кто-нибудь попросить его освободить проход.

Ленлани уже хотела открыть рот и отпустить язвительную реплику, но великан заметил ее взгляд и начал медленно натягивать майку на рельефную грудь, как бы готовясь к тому, чтобы войти. Майка закрыла почти всю татуировку, но ее рисунок четко запечатлелся в памяти девушки.

Орнамент был ей хорошо знаком. Его еще называли племенным или боевым. В основном он состоял из замысловатых линий и фигур, выполненных в соответствии с древними образцами, принятыми у островных народов Тихого океана и известными с семнадцатого века. Голубые, черные, красные и серые линии удивительно четко выделялись на темной коже полинезийца. Девушка сразу определила, что татуировщик вонзал иглы очень глубоко в тело великана.

Когда посетитель прикрылся майкой, Ленлани наконец осмелилась взглянуть ему в лицо. У мужчины была приятная внешность, типичная для полинезийца: широкий нос, высокий лоб, волевой подбородок и прекрасные белые зубы. Черные, словно вороново крыло, волосы были длинными, подобранными сзади в пучок и стянуты кожаным ремешком.

Мужчина оставлял бы приятное впечатление, если бы не деформированная левая сторона лица. Лицо было изуродованно так сильно, что глаз провалился в глазницу. Полинезиец старался скрыть ассиметрию и постоянно криво ухмылялся, гримаса придавала всему лицу зловещее выражение. Посетители старательно избегали смотреть на него в упор, их поведение свидетельствовало, что впечатление, производимое его внешностью, нельзя назвать обманчивым.

Ленлани хотелось убежать, скрыться в кухне, переждать, пока мужчина уйдет, но было слишком очевидно, что он внимательно разглядывает именно ее. Она не собиралась доставлять ему удовольствия, не испугалась зловещего вида, не хотела быть загнанной в нору. Было просто неприятно, что он столь нагло и вызывающе разглядывает ее. Однако Ленлани не двинулась с места, пока не закончила принимать очередной заказ. Лишь затем неторопливо и спокойно повернулась и ушла на кухню.

– Чертов сукин сын! – пробормотала она себе под нос и пожалела, что не носит бюстгальтера, а юбка в стиле саронга слишком плотно облегает бедра и зад. Она одевалась вызывающе, чтобы привлечь посетителей, но отнюдь не таких, как этот верзила.

Когда она вошла на кухню, то еле сдержалась, чтобы не расспросить Уолтера о только что прибывшем посетителе. Вместо этого она поставила готовые блюда на поднос и с высоко поднятой головой снова пошла в зал. Уолтер был так поглощен процессом приготовления пищи, что даже не посмотрел в ее сторону. Она обслужила заказавших обед, приветливо улыбнулась клиентам и направилась прямиком к тому месту, где уселся невежа.

Он явился не один, за столом сидели еще двое. Один – плотно сбитый островитянин, невысокого роста, с плоским лицом полукитайца-полуполинезийца, но совершенно отвратительного вида. На нем были надеты футболка и джинсы. Второй – филиппинец, полная противоположность первому, походившему на надутого гавайского гнома. Филиппинец был тощим, носил жидкие усы и длинные волосы, ниспадавшие на плечи. Его одеяние состояло из черной рубашки с длинными рукавами и длинных же брюк и выглядело в высшей степени странно. Гном казался просто местным негодяем, а филиппинец – скорее дьяволом.

– Чего вам принести? – спросила Ленлани.

Никто не произнес ни слова, лишь татуированный предводитель шайки наклонился и осторожно взял левую руку девушки двумя пальцами: большим и указательным. Жест не казался вульгарным, а скорее походил на рукопожатие, но Ленлани возмутило, что здоровяк считает вправе так себя вести с ней.

– Ты новенькая в городе, – сказал он, продолжая улыбаться одной половиной лица. – Как тебя зовут?

– Ленлани.

– А я Сэм Кеамоку, друзья зовут меня Ки. Сэм Ки. Это вот Лиху, а он – Ангел. А как твоя фамилия?

– Килау.

– Хорошая фамилия. Ты решила не брать фамилию того ублюдка, который обрюхатил твою матушку, не так ли?

Фраза прозвучала настолько отвратительно, что у Ленлани даже дыхание перехватило. Но девушка взяла себя в руки и не удостоила наглеца и его приятелей каким бы то ни было ответом. Ее охватило чувство гадливости. Она спокойно высвободила руку из пальцев подонка и записала в блокноте номер столика.

– Что вы хотите заказать на обед, джентльмены?

Ки откинулся на спинку стула, пристально посмотрел на девушку здоровым глазом и изрек:

– Если не хочешь быть дружелюбной, то зови меня мистер Ки.

– Что вам подать на обед, мистер Ки?

– Просто по стакану холодной воды. Мы не хотим обедать здесь. Пицца хаоле имеет здесь дерьмовый вкус.

Ленлани сходила на кухню и вернулась с тремя стаканами холодной воды.

– Бесплатно, – сообщила она.

Ки кивнул в ответ. Девушка снова отправилась на кухню. Она спиной ощущала устремленные на нее взгляды мерзкой троицы. Войдя на кухню, злобно отшвырнула ногой ящик с пустыми бутылками и сорвала с крючка на стене передник. Обернула передник вокруг талии, прикрыв притягательные формы, вдохнувшие в угасающее заведение новую жизнь. Неожиданно ей стало стыдно за то, что она делает...

Уолтер перестал рубить цыпленка, взглянул на Ленлани и пошел посмотреть в окошко, что так разволновало его добровольную помощницу.

– А-а, варвары заявились!

– Господи, какая скотина!

Уолтер вернулся к стряпне и задумчиво проговорил:

– Отвратительный тип, но это только одна сторона его натуры. Он не столько отвратителен, сколько опасен. Советую тебе ни в коем случае не указывать ему на его недостатки.

– Кто он такой?

– Сэм Ки. Местный подонок, полный и законченный психопат.

– Что у него за биография?

– Биография? – переспросил Уолтер. – Гм-м. Мелкое хулиганство. Грабеж в лучшем стиле уличных хитрецов. Предпочитает безопасную игру, представляя себя жертвой избитых и обобранных. Обычно оправдывается старой песенкой: «Хаоле украли мой остров». Но он действительно опасен и именно потому, что ненавидит людей.

– Ненавидит?

– Вот именно. Ненавидит.

– За что?

– Кто знает... Ему доставляет физическое наслаждение унижать и оскорблять человека. Никто не знает, где он заработал по физиономии. Но так или иначе его разговоры и мерзости сводятся к одному.

– К чему же?

– Белые украли эти острова. Это не оправдывает его ненависти, но, с другой стороны, чудовищные преступления неизбежно влекут за собой не менее чудовищное противодействие и ненависть. Воспринимай, как хочешь, но в качестве твоего работодателя у меня есть одно требование относительно мистера Ки.

– Какое?

– Не зли его.

– Не злить?

– Вовсе не обязательно с ним любезничать. Веди себя сдержанно. Если он начнет раздражать тебя, то будь благоразумной и обращайся с ним так, как обращалась бы с обычным вежливым клиентом.

– Вести себя сдержанно?

– Просто представь, что бы ты сейчас делала, если бы он вел себя по отношению к тебе вежливо и пристойно.

– То бишь, потакать ему.

– Я сказал, быть сдержанной.

– Я не могу согласиться с вашей терпимостью к ненависти, Уолтер.

До сих пор Уолтер говорил и готовил одновременно, но теперь опустил руки и повернулся к Ленлани.

– Ты всегда смотрела на вещи с двух точек зрения, не так ли?

– Верно. Белому всегда есть что возразить гавайцу и наоборот.

– И...

– И что?

Уолтер поколебался и наконец сказал:

– Ладно, рыба сегодня оказалась свежей.

– Что бы это значило?

– Все в твоих руках, Ленлани.

– Что ж, спасибо за совет, Уолтер, но я давно уже большая девочка.

– Я-то это понял, но, думаю, что и другие успели это заметить.

 

Глава 13

Девлин прибыл в Кахоа на закате. Слева от дороги располагался супермаркет, на противоположной его стороне небольшой комплекс, включающий прачечную самообслуживания, врачебный кабинет и аптеку. Еще дальше находилось здание почты, банк и закрытый на замок полицейский пост – незамысловатая сборная конструкция, вроде будки, установленная прямо на асфальтированной площадке и с давних пор всеми забытая.

Этот район был лучшей частью городка. Потом Девлин проехал мимо незастроенного участка, проследовал через мостик над дренажной системой и очутился в кварталах, тянущихся на добрых двести ярдов вдоль дороги. Такие постройки могли принадлежать и деревушке, расположенной где-нибудь в Венесуэле, и грязному горному городку, затерянному в отрогах Аппалачей.

Здесь царила настоящая и абсолютная бедность. Но Девлин впервые встречался с ней в «гавайском раю». Нищета ничем не поражала, но была ничуть не лучше той, что существует на материке, в Штатах. Он видел разваливающиеся буквально на глазах двухэтажные деревянные дома слева от дороги, длинный ряд крохотных и жалких лачуг из фанеры и листового железа – справа. Лачуги были окружены высокой некошеной травой. Возле дороги трава была редкой, пожухлой, коричневатого оттенка, а ближе к жилью – более зеленой и густой.

Большинство лачуг выглядели покинутыми, но проезжая мимо одной, Девлин заметил ребятишек, которые возились и играли у порога. Самый младший был одет только в замызганные трусики, малышу едва ли исполнилось три года. Старшей оказалась девочка лет десяти, на ней мешком висело выцветшее платьице. Мальчуган лет шести, средний по возрасту, щеголял в шортах и белой майке с прорехой на животе. Лица у детей были бледного, нездорового оттенка, какой приобретает человеческая кожа от бедности и безысходности.

Медленно проезжая мимо, Джек заглянул в окно единственной комнаты. Она была тускло освещена свисающей с потолка голой лампочкой. Изможденная женщина сидела на импровизированной кушетке из упаковочных ящиков и прижимала к обнаженной груди младенца, вместо одежды на ней висели какие-то лохмотья. Она, не отрываясь, смотрела на экран маленького черно-белого телевизора. «Добро пожаловать в Кахоа-Таун», – саркастически подумал Девлин.

Проехав еще несколько десятков ярдов, оноставил позади район трущоб и оказался в деловой части города. Теперь он понял, почему в одной из газетных статей Кахоа сравнивался с американским городком времен покорения Дикого Запада. Мейн-стрит казалась декорацией к многосерийному вестерну пятидесятых годов. Все здания были деревянными, одно– или двухэтажными. Их окружали приподнятые над землей деревянные террасы с перилами. Мейн-стрит оказалась на редкость грязной улицей, так что Маршал Дилон смотрелся бы на ней отлично.

По пути Девлин отмечал для себя каждое заведение и достопримечательность. Слева – магазинчик натуральных продуктов, закрытый ресторан, бар, продуктовая лавка, зеленая аллея, ряд помещений, походивших на закрытые магазины, мастерская, какая-то контора, дальше ресторан «Да», тайский ресторанчик, вереница стандартных складских помещений. Справа – длинное двухэтажное здание, которое имело самый импозантный вид в городе и занимало центральную часть Мейн-стрит, со стенами, окрашенными в темно-зеленый цвет. На втором этаже сверкали чистыми стеклами окна с белыми рамами. Первый этаж пустовал, если не считать магазина по продаже видеоаппаратуры и кассет и заведения, напоминающего книжную лавку.

Остальные дома на дальней окраине Мейн-стрит были одноэтажными развалюхами. Их было четыре или пять, но жилым казался только один. В полуподвале размещалась обшарпанная прачечная на пять стиральных машин, освещенная мерцающим светом флюоресцентных ламп. Девлин успел разглядеть молодого человека, сидящего на столе для упаковки белья. Длинные волосы, жидкая бородка, старомодные очки и потрепанные джинсы вызывали в памяти Девлина образ Хейта Эшбери из далеких шестидесятых. Рядом с парнем на столе расположилась девушка.

Девлин проехал еще сотню ярдов, пока не оказался на окраине городка, возле школьного комплекса начальной и средней ступени. Доехал до стоянки и двинулся в обратную сторону.

Солнце скрылось за горизонтом, но даже в розоватых сумерках все в этом провинциальном городке казалось убогим и ветхим. Основными цветами пейзажа оставались блекло-голубой, багровый и бежевый. Возможно, туристические справочники назвали бы Кахоа экзотическим уголком старых Гавайев, но Девлин был совершенно уверен, что если кто-нибудь забредет сюда в поисках экзотики, то непременно разочаруется.

Те жители, кого он успел встретить, имели такой же измученный, потрепанный вид, как и сам городок. Например, эта полная женщина в блузке, которая ей явно мала, и юбке слишком для нее свободной. Выглядела женщина очень усталой, измотанной, однако упорно толкала вперед по деревянному тротуару детскую коляску, словно опаздывала на свидание, но не помнила точно, где оно ей назначено. В коляске сидел пятилетний мальчик. Лицо малыша – грязное, испачканы и руки, и одежда. Он уже вышел из того возраста, когда детей катают в коляске, но женщина, тем не менее, не позволяла ему идти самостоятельно. Навстречу попались двое мужчин, они шагали медленно и неуверенно. У одного волосы были длинные и жидкие, у другого – торчали курчавой густой шапкой. Бороды у обоих – всклокоченные и спутанные. Облачены мужчины в ту же одежду, какую носили на островах почти все – майки, шорты или джинсы, резиновые шлепанцы. Но одежда выглядела слишком поношенной, оба были слишком худы, чтобы казаться здоровыми. Еще два отголоска шестидесятых.

Наконец он нашел гостиницу. Миссис Банкс заверила его, что это единственное место в городе, где можно остановиться на несколько дней. Оказалось, что гостиница располагается именно в том большом зеленом здании, которое доминировало на Мейн-стрит. Рядом была автостоянка, посыпанная вулканическим пеплом. Она была шириной шестьдесят футов и футов сто пятьдесят длиной. С двух сторон ее окаймляли луга, заросшие высокой травой – мелиссой, папоротником, кустами олеандра. Дальше, возле смешанного леска, торчали одинокие деревья охиа. С двух других сторон стоянку ограничивала Мейн-стрит и здание самой гостиницы.

Свернув на стоянку, Девлин увидел местного увальня, сидящего на подножке грузовичка. Он о чем-то увлеченно болтал с высоким худым пареньком, который держал под мышкой скейтборд. Девлин был уверен, что стоит некоторое время понаблюдать за ними, и можно будет увидеть, как из рук в руки переходят деньги и наркотики. Угрюмый мужик без рубашки проследил за тем, как Девлин припарковал свою новенькую, с иголочки, машину. Девлин парировал заинтересованный взгляд неприветливым взором, заодно изучая грубую татуировку над большим смуглым животом. Мужчина отвел глаза первым.

Посередине автостоянки рос старый раскидистый баньян. Поверхность площадки была в выщербинах и ямах, заполненных грязной дождевой водой. Здесь расположились несколько жалких автомобилей. Ни один не был моложе десяти лет. На бортах потрепанного фургона для развозки товаров красовалась намалеванная от руки надпись: «Листовой металл».

Машина Девлина и без надписи явно давала понять, что в городе появился чужак. Но он и так понимал, что не вписывается в окружающую обстановку, и автомобиль здесь вовсе не при чем.

Девлин выбрался из «форда», открыл багажник, достал вещи и прошел мимо толстяка, который продолжал болтать с юношей. Джек оглядел гостиницу, высматривая вход. Дверь представляла собой некое подобие высоких деревянных ворот, загораживавших лестницу, ведущую на второй этаж. Она выходила прямо на стоянку и была распахнута.

Девлин поднялся по ступеням и очутился на старомодной колониального стиля застекленной веранде, выходящей на захламленный внутренний дворик. Здание гостиницы было выстроено углом. Длинная его сторона тянулась вдоль Мейн-стрит, а короткая окаймляла с одной стороны черную от лавовой крошки стоянку. Лестница выходила на место пересечения крыльев здания. Джек остановился, разглядывая длинный коридор с дверями номеров, окна которых выходили на главную улицу. В проволочной клетке качался жирный попугай.

Веранду окружали перила высотой до пояса и деревянные колонны. У входа стояли плетеные кресла и столики, а по всей площадке были расставлены пальмы, папоротники и другие растения, высаженные в кадки. Устланный циновкой пол имел странный наклон, так что Девлину, проходя через веранду, пришлось нагнуть голову, чтобы не удариться о потолочную балку. Но, в целом, здесь было уютно и спокойно, в сравнении с разрухой и грязью, царящими снаружи.

Неожиданно попугай резко вскрикнул, Девлин испуганно отпрянул в сторону. В тот же миг из служебного помещения показалась коренастая женщина в мешковатой гавайской рубашке и улыбнулась гостю. У нее были длинные седые волосы, крупные черты лица и опаленная солнцем кожа. Продолжая приветливо улыбаться, она подошла к Девлину и тихим, хорошо поставленным голосом произнесла:

– Алоха.

Впервые Джек услышал произнесенное с очаровательной интонацией одно-единственное слово.

– Я Рейчел Стил, – представилась женщина. – Хозяйка гостиницы. Вы, должно быть, мистер Девлин.

– Да, это я. Рад познакомиться, – ответил Джек.

Он смотрел на Рейчел сверху вниз. В ней было около пяти футов роста. Но, несомненно, она была женщиной крепкой. Голубые лучистые глаза смотрели прямо, она действительно чувствовала себя здесь хозяйкой, и это ей шло. Сказать точно, сколько ей лет, было невозможно. Где-то между шестьюдесятью и восьмьюдесятью. Женщина словно источала энергию и уверенность, не позволявшие называть ее старухой. Подойдя вплотную, она пожала гостю руку. Девлин был поражен ее силой.

– Как долго вы у нас пробудете, мистер Девлин?

– По крайней мере, неделю.

– Тогда я покажу вам комнаты на выбор.

– Я займу лучшую.

Рейчел внимательно взглянула на него, помолчала, видимо, желая убедиться, что перед ней стоит серьезный человек, улыбнулась и кивнула головой.

– Хороший ответ. – Рейчел махнула рукой в сторону номеров на фасадной стороне здания. – Эти вам не подойдут, они состоят, преимущественно, из одной маленькой спальни с общей ванной в конце коридора. Вот эта угловая комната неплоха, но она занята. Два моих лучших номера имеют собственные ванные. Тут вот номер Дон Хо, – она указала за спину Девлина. – А это номер Джека Лондона, она махнула рукой налево.

Девлин прикинул, что окна номера Дон Хо выходят окнами на стоянку, Джека Лондона – на внутренний двор. Второй, должно быть, поспокойнее, но из номера Дон Хо он сможет больше увидеть.

– Я займу номер Дон Хо.

– Хорошо. Тем более, что комната Джека Лондона занята еще два дня, вы верно угадали. Дверь не заперта. Ключи на полке. Ворота внизу закрываем в десять вечера, ключ от них на кольце. Если вам что-то понадобится, дайте мне знать. – Она по-дружески потрепала Девлина по плечу. – Рада, что вы наш гость.

Рейчел скрылась за дверью конторы. Через стекло двери Девлин разглядел внутреннее пространство ее комнатки, заставленной всяческим старьем. Рейчел уселась за стол, нацепила на нос маленькие очки и углубилась в чтение бумаг при свете небольшой настольной лампы, сделанной из медного самовара.

Девлин вошел в отведенный ему номер. Он был небольшим, но со вкусом меблированным и тщательно отремонтированным. На кровати лежало зеленое одеяло, которое будет ему, пожалуй, коротковатым. Потолок был выкрашен в зеленый цвет, зелеными же оказались и обои с растительным орнаментом. Гладкий деревянный пол покрыт темно-коричневым лаком и отполирован до зеркального блеска.

Потолочная люстра-вентилятор вращала лопастями и не давала воздуху застаиваться. А на стене, действительно, висел оригинал Дон Хо, выполненный маслом. Под картиной стояла допотопная радиола на высоких ножках.

Девлин подошел к окну с двойным стеклом, которое выходило на автомобильную стоянку. Интересно, что он сможет из него увидеть. Хорошо просматривалась та часть стоянки, которая примыкала к улице, сама улица и бар на другой стороне. Совсем неплохо.

Он проверил гардины – горизонтально расположенные жалюзи и сдвижные шторы.

В комнате стоял и телевизор, а вот телефона не было. Девлин предположил, что это доставит ему некоторые неудобства.

Туалетная комната оказалась просторной, но в ней были только душ и умывальник, ванны не было.

Девлин быстро распаковал вещи. Часть из них повесил в антикварный платяной шкаф, занимавший почти всю стену напротив кровати, остальные – на вешалку возле двери.

Он выложил три пистолета и аккуратно поместил в нижний ящик платяного шкафа, прикрыв нейлоновой сумкой для грязного белья.

Потом тщательно проверил замок входной двери, тот оказался на удивление прочным, внушающим доверие. Вышел в коридор, запер дверь и направился на улицу. Повернув налево, двинулся к окраине городка, внимательно осматриваясь, не находя то, что должен обнаружить. Перешел через дорогу, заглянул на стоянку возле супермаркета. У входа внимательно осмотрел три висящих на стене таксофона. На обратном пути зашел на несколько минут в лавку на противоположной от гостиницы стороне Мейн-стрит.

Дойдя до предместий, повернулся и направился к исходному пункту прогулки, к дверям отеля. Сначала пришлось проделать весь путь на машине, а теперь – пешком. Весь город уместился в совершенно незначительном участке его памяти.

 

Глава 14

Энджелу потребовалось почти пять часов, чтобы доехать до ранчо Лиху в Ваимеа. Когда его допустили в кабинет босса, Эдди Лиху сидел за письменным столом и просматривал список приглашенных на свадьбу его дочери. Свадьба должна состояться в следующее воскресенье. Многострадальная жена Лиху взяла на себя большую часть забот по подготовке столь грандиозного мероприятия. Приглашения уже разосланы, и большинство будущих гостей прислали ответы.

Но Лиху читал список вовсе не из любви к дочери. Он ее, можно сказать, не любил вовсе. Она унаследовала от отца склонность к нездоровой полноте, была довольно замкнутой, и почти так же, как отец, откровенно некрасива. Ни для кого не являлось секретом, что жениха больше интересует богатая семья невесты, чем она сама. Лиху сознавал, что событие воспринимается всеми, как самая грандиозная свадьба, из всех когда-либо справлявшихся на большом острове. Для Лиху был важен повод лишний раз продемонстрировать собственное могущество. Он пригласил на свадьбу более тысячи гостей.

Лиху целый день не выходил из кабинета. Звонил по телефону, ел, работал над списком, курил большие черные сигары «Данхилл» и «Монте Кристо». И потел. В комнате стоял ужасный запах.

Когда адвокат зашел, Лиху недовольно взглянул на него и проворчал что-то нечленораздельное. Потом указал на стул. Энджел уселся. Чарли, телохранитель Лиху, поерзал на диване. Все ждали.

Лиху продолжал внимательно изучать список. Время от времени напротив отдельных фамилий он делал пометки, понятные только ему. Его, собственно, интересовали не более пятидесяти фамилий, из тех, кто принял приглашение. Он выбирал имена и тех, кто не очень хотел присутствовать на свадьбе его дочери, не желал появиться на публике в обществе Лиху. Хотя многие из них придут. Они уже ответили согласием. Лиху был очень доволен. Теперь он, ухмыляясь, гадал, кто же из людей, пока что не ответивших согласием, скрепя сердце, сделает это. Были, конечно, в списке люди, которые наверняка не появятся на свадьбе. Губернатор, мэр Гонолулу, начальник полиции Большого острова. Их отказ будет выполнен в предельно вежливой форме. Они по должности вынуждены держаться подальше от людей с сомнительной репутацией и не имеющих официального положения в гавайском обществе. И уж во всяком случае от сомнительной, темной, да к тому же жирной и отвратительной персоны, какой является Эдди Лиху.

Лиху пожевал сигару, еще раз заглянул в список и, наконец-то, отложил его в сторону. Даже те, кто не почтит его визитом, не ведая того, доставят ему удовольствие, так как превратятся в объект целенаправленных действий и махинаций Лиху, и уж он постарается втоптать их в грязь. Рано или поздно, тем или иным способом он накажет их за пренебрежение к его персоне. Чем значительнее их положение, чем лучше репутация, тем приятнее ему будет их унизить.

Лиху посмотрел на Энджела и презрительно бросил:

– Ну?

– Его имя Девлин. Джек Девлин.

Лиху кивнул, откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы на необъятном животе.

Энджел продолжил:

– Нихики позвонил мне вчера. Сказал, что ему звонила женщина из Тихоокеанской безопасности и интересовалась делом Крэнстона. Когда заявился этот Девлин, я сидел в комнате рядом с кабинетом Нихики и слышал весь разговор.

Лиху прикрыл глаза тяжелыми веками. Энджел умолк и смотрел на босса, пытаясь определить, слушает тот его или уснул. Внезапно Лиху открыл глаза и, сердито глядя на адвоката, проговорил недовольно и злобно:

– В чем дело, костлявый недоносок? Мне что, выдавливать из тебя по одному слову? Говори. Не вынуждай меня задавать наводящие вопросы.

Энджел воспроизвел подслушанный разговор почти дословно. Лиху лишь один раз хмыкнул в подтверждение того, что внимательно слушает каждое слово адвоката.

Когда Энджел закончил рассказывать, босс выпрямился и положил руки на стол. Секунд пять сидел в полной неподвижности, потом ткнул толстым пальцем в сторону собеседника и изрек:

– Хорошо, теперь дальше. Спустишь на него малыша Ки. Девлин начнет любопытничать и вынюхивать. Объяснишь Ки, что надо делать. Побудешь там некоторое время, но носа не высовывай. Когда чересчур припечет, уберешься из города. Я не хочу, чтобы ваше знакомство стало для всех очевидным.

– Слава Богу.

– Будь на стреме, сразу по моему знаку исчезнешь.

Энджел кивнул, пытаясь предугадать последствия полученных от Лиху инструкций, но конечные результаты были ему неясны, и он оставил безуспешное занятие. Лиху один знал детали собственного плана и поэтому лишь сам и мог предвидеть последствия предпринимаемых им шагов. Энджел вновь преданно уставился на босса, боясь, что его снова обвинят в рассеянности и отсутствии внимания.

– Ки тебя послушает? – поинтересовался Лиху.

– Только потому, что знает, приказы исходят напрямую от вас. Лично я ничего не могу гарантировать относительно поведения мистера Ки.

Лиху вновь что-то проворчал, Энджел расценил его бурчание, как «о'кей». Босс пристально смотрел на адвоката. Энджел отвечал ему преданным взглядом.

– До свидания, – попрощался Лиху.

Энджел поспешно кивнул, опасаясь, что засиделся в то время, как аудиенция уже завершилась. Он встал и поспешно вышел из кабинета. Когда дверь закрылась, Лиху вольно развалился в кресле, на несколько мгновений закрыл глаза. Отдохнув, навалился животом на край стола. Снял телефонную трубку, набрал один из телефонных номеров, хранившихся в его памяти. Услышал сигнал, ткнул пальцем кнопку с литерой «L». Опустив трубку на рычаг, вновь откинулся на спинку кресла и стал ждать. Взглянув через некоторое время на часы, злобно прорычал:

– Чертова пятница, – сунув сигару в рот, он поднялся. – Пошли, Чарли, пора перекусить.

Биппер прицепленный к поясу джинсов, висящих в ванной комнате квартиры на Отель-стрит, ожил, получив сигнал с телефона Лиху. Джинсы и сигнальное устройство принадлежали проститутке по имени Таи Уильямс. В данный момент она восседала на лице клиента Джорджа Уолкера. На Таи были черные сапоги с высокими каблуками, черные же кожаные штаны с прорехой на заднице и бюстгальтер из черной кожи без чашечек, отделанный металлическими цепями.

Джордж Уолкер лежал совершенно обнаженный на кровати. Его щиколотки и запястья были прикованы наручниками к медным спинкам кровати Таи. Возбужденный член плотно обмотан черной лентой от самого основания до головки, которая из-за сильного притока крови приобрела багрово-синий цвет. Благодаря тугой повязке эрекция была полной и очень болезненной. Время от времени Таи ударяла по набухшей головке кожаным жокейским хлыстом. До этого она сидела на груди Уолкера, терлась о нее клитором и лизала собственные соски. Теперь же уселась прямо на лицо мужчины, не давая ему глубоко вздохнуть, угрожая помочиться и требуя, чтобы Джордж облизывал ей губы, в то же время, не придвигался слишком близко. Таи заставляла его до боли высовывать изо рта язык, дабы он мог исхитриться вкусить росу любви.

Уолкер от вожделения захлебывался собственной слюной. Пытка продолжалась уже не менее часа, становилась более жестокой, более изощренной, все более болезненной. Таи была истинным мастером своего дела. Каждый цент из тысячи, которую Уолкер платил проститутке за сеанс, возвращался к нему сторицей. Впрочем, по сравнению с деньгами, которые Джордж получал от Лиху, тысяча не казалась какой-то значительной суммой. Но Уолкер подозревал, что не менее сорока процентов от каждой выплаченной тысячи, Лиху возвращает назад.

Тем временем Таи выгнула спину, запрокинула голову, раздвинула ягодицы и сжала ими лицо Уолкера. Потом плотно села на него, придавив его всем телом. Когда он попытался лизать ей промежность, она сильно шлепнула его по мошонке ручкой хлыста и приказала держать свой поганый язык за зубами.

Уолкер почувствовал, что больше не в силах сдерживаться и вот-вот разрядится. Но Таи грубо схватила его за головку члена и безжалостно стиснула, охладив на время пыл партнера. Уолкеру было интересно, откуда Таи знает? Откуда она знает, когда он уже не в силах терпеть? Понимала ли Таи, как заводит его? Догадывается ли, что он буквально изнывает от нетерпения, лишь только наступает пятница? Понимает ли эта женщина, что стоит ему сесть в машину, как сердце начинает бешено колотиться, а дыхание делается прерывистым?

Таи еще довольно долго не сможет ответить на вызов босса. Сигнальное устройство в ванной продолжало коротко и визгливо всхлипывать.

 

Глава 15

Теперь, когда Девлин закончил подробный осмотр городка, пришло время заняться следующим пунктом программы. Он был голоден.

Пища в мексиканском ресторане, наверное, окажется довольно тяжелой и жирной. Он вспомнил о тайском ресторанчике, но представил, каким загадочным может оказаться для него меню. Оставался ресторан «Да», который был похож на те, где подают обычные и знакомые блюда.

Он вошел в небольшое помещение, пригнув голову перед низкой дверью, и увидел хозяина, сидящего за столиком возле кухни. Высокий стакан Уолтера Харрисона, как всегда, был полон, владелец держал толстую книгу в жестком переплете и казался совершенно счастливым человеком. Ленлани освободила его от работы на кухне, наняв безработного повара, которого порекомендовал ей торговец, поставляющий в ресторан мясо. Новый повар обходился недорого и добросовестно выполнял все указания Ленлани. Дополнительные расходы на зарплату окупались растущим притоком посетителей. Поэтому Уолтер согласился взять нового работника без всяких уговоров. Он был счастлив от того, что, вероятно, тяжелые времена миновали, и он может вести привычный образ жизни. Тяжелый труд в борьбе за хлеб насущный отнюдь не был жизненным кредо Уолтера.

Наблюдая за тем, как хозяин потягивает напиток, Девлин без труда определил, что в большом стакане не просто апельсиновый сок со льдом. Уолтер рассеянно махнул новому посетителю рукой, мол, садитесь, куда хотите. Для ужина было уже довольно поздновато, в ресторане находились только крепко подвыпивший мулат и болезненная бледная белая женщина, которая неохотно ковыряла вилкой остатки пиццы.

Девлин выбрал маленький столик рядом с открытым окном для того, чтобы хорошо видеть улицу. Парочка юных хиппи все еще сидела на столе в жалкой прачечной на другой стороне улицы. Мимо окон торопливо прошла женщина в черном плаще, длинном и широком. Два мальчика лет тринадцати пробежали по тротуару прямо перед окном. Девлин услышал отрывок разговора о последнем кинобоевике. Улица постепенно пустела. Девлин взял со стола маленький листок меню и боковым зрением заметил, что к столику подходит официантка. Он поднял глаза, и у него сразу же пропал аппетит.

– О господи, – пробормотал Девлин, вновь уткнувшись носом в меню.

Ленлани подошла к нему вплотную и без предисловий сердито заявила:

– Не нервничайте, я не привидение. Вы ясно дали понять, что не собираетесь иметь со мной ничего общего. Так что давайте не будем мешать друг другу заниматься своим делом. Что вам подать?

Девлин улыбнулся через силу и спросил:

– Вы так ничего и не поняли?

– Можете не объясняться, меня ваши объяснения не интересуют.

– Как вы думаете, почему я не вернулся тогда в ресторан? Вы разве не заметили на маленькой стоянке трупа? Не видели, сколько там собралось полицейских?

Он тотчас же заметил, как ее агрессивность сменилась смущением и недоумением.

– Что?

– Труп с размозженной головой. Рядом с ним – двое раненых. Представляю теперь, что вы обо мне подумали.

– О чем вы, черт возьми, говорите? – спросила она удивленно и несколько раздраженно.

Девлин сдерживался изо всех сил, чтобы не сорваться.

– Мы слишком долго болтаем. Примите заказ и принесите что-нибудь поесть. Ну же, – сказал он с расстановкой.

– Да-да, сейчас, – торопливо пробормотала Ленлани.

– И большой стакан воды, пожалуйста.

– Хорошо.

Ленлани поспешно ушла, и Девлин опустил глаза, внимательно рассматривая руки. Он был зол на себя не меньше, чем на нее. Действительно, он поступил непорядочно. У него тогда мелькнула мысль, позвонить девушке и все объяснить, но он все-таки не сделал этого. Почему? Потому что пришлось бы узнавать номер ее телефона у генерала Крэнстона, а ему не хотелось звонить. Потому что пришлось бы растолковывать свою причастность к делу с одним погибшим, а он недостаточно хорошо ее для этого знает. Но и это еще не все. Существовала и другая причина, отчего Джек не хотел общаться с Ленлани. Его неудержимо тянуло к ней. Очаровывали ее тело, лицо, движения, жесты, независимость. Вне сомнения, стоит поддаться ее чарам, и это дорого обойдется. И все же он поступил нехорошо. Конечно, надо было подумать о ней. Позвонить, извиниться. Теперь она действует в автоматическом режиме, и он не сможет контролировать ее поступки. Ему все равно придется рассчитываться за свой промах.

Понятно, что в сложившейся ситуации, глупо затевать с ней войну. Пока что она его обскакала. Ленлани вернулась со стаканом воды, но Девлин не взглянул на нее, а сама она больше не заговаривала.

К тому времени, когда она подала горячее, Джек собрался с мыслями.

– Послушайте, нам надо поговорить. Вы должны быть в курсе того, что происходит. Сегодня вечером поговорим. Но нас не должны видеть вместе.

– У вас есть машина?

– Да.

– Я заканчиваю работу в десять часов. Дойду до школы и буду ждать вас на стоянке. Место достаточно уединенное, никто нас на увидит.

– Нет.

– Почему нет?

– Принесите мне чашку кофе, а я пока подумаю.

Девлин задумчиво наблюдал, как она подходит к кофейному автомату и наполняет коричневую керамическую кружку душистым напитком сорта «кона». Он поймал себя на том, что снова рассматривает ее длинные ноги. И окончательно понял, что глядя на Ленлани, не может думать ни о чем другом. Полупрозрачная хлопковая блуза и юбка-саронг, конечно, прикрывали ее тело, но отнюдь не скрывали достоинств. Несмотря на то, что Девлин злился на девушку, он не мог отказать себе в удовольствии и откровенно любовался ей.

Внезапно она показалась Девлину еще более загадочной, чем раньше. Разве можно предположить, что она способна на то, чем сейчас занимается? Понимает ли, куда впуталась? Осознает ли, какой повышенный интерес может вызвать к себе в маленьком заштатном городишке?

Когда Ленлани вернулась и поставила на стол кофе, Девлин спросил ее:

– Вы можете найти телефон и поговорить, чтобы нас не побеспокоили?

– Да, – немного помедлив, ответила Ленлани.

– Тогда спишите этот номер и позвоните по нему в десять сорок.

Она переписала номер в служебный блокнот.

– Если будет занято, наберите другой.

Он продиктовал по памяти еще один.

– Нас не должны видеть вместе. Так что будем общаться только по телефону.

– Поняла.

– А теперь давайте счет и идите.

– Я еще не подсчитала.

– Я сам подсчитаю.

Ленлани положила счет на столик и отправилась на кухню.

* * *

В десять сорок Девлин стоял перед телефонами-автоматами, укрепленными на наружной стене супермаркета. В десять сорок пять один из аппаратов подал голос, Девлин снял трубку.

– Извините, – услышал он, – мне пришлось ждать, пока освободится телефон.

– Рядом кто-нибудь есть?

– Нет, я здесь одна, в закутке мексиканского ресторана. А вы где?

– У супермаркета. – Девлин повернулся спиной к улице, непрестанно отгоняя ладонью назойливых комаров. – Не хотите рассказать, что вы здесь делаете?

– Прежде, я хочу знать, что вы имели в виду, когда говорили о трупе?

– Когда я вышел из ресторана, то попал в переделку. Их оказалось трое, плюс водитель, который остался сидеть за рулем фургона. Он-то и наехал на одного из своих приятелей и задавил его насмерть. Я погнался за фургоном, но водитель скрылся. Беседовать с полицией у меня не было ни малейшего желания. Не затем я приехал в Гонолулу, чтобы в течение нескольких недель объясняться с властями. Я нахожусь здесь для того, чтобы выяснить, как погиб Билли Крэнстон. Очень жаль, что пришлось бросить вас одну, но у меня не было выбора.

– Зачем вы ввязались в драку?

– Потому что они напали на меня.

– Почему?

– У меня пока что нет доказательств. Думаю, что кому-то вовсе не хочется, чтобы расследованием гибели вашего брата занялись профессионалы. А теперь послушайте внимательно меня. Дело очень серьезное. Любителю здесь не место. Я не могу работать с вами. Напрасно вы приехали, поверьте. Что вы надеетесь сделать?

– Я хотела устроиться в городе и посмотреть, что мне удастся выяснить. Работа в ресторане – отличное прикрытие. Городок маленький. Люди любят заходить в заведения вроде нашего, выпить, поболтать. О том, что случилось с Билли, здесь еще хорошо помнят.

– Меня не интересуют дурацкие разговоры.

– Да не упрямьтесь вы. Почему бы не воспользоваться случаем, не выведать что-нибудь? Таким образом вам же и помочь. Я превращу эту дыру в лучший ресторан города. Через неделю познакомлюсь со всеми. Если вы хоть на минуту хорошенько задумаетесь, то поймете, что я права, и позволите мне помогать вам.

Какое-то время Девлин молчал, а потом сказал спокойно, насколько позволяло бурлившее в нем раздражение:

– Ленлани, вы обязаны хорошенько уяснить то, что я вам сейчас скажу. Не важно, хороша или плоха ваша задумка, должно быть, вы что-то сумеете разузнать, но ни с профессиональной точки зрения, ни с этической, ни с моральной я не имею права работать с вами в паре.

– Почему?

– Потому что таким образом невольно подставлю вас под удар. А я не должен подвергать кого-либо неоправданному риску.

– Ну хорошо, вы предостерегли меня. Я все поняла и уяснила. Тем не менее, я хочу вам помочь. Не вы так решили и предложили. Я сама за себя решила.

– Так не пойдет. Вы недостаточно информированы, чтобы принимать какие бы то ни было решения. Вы сами не знаете даже, что я собираюсь сделать. Не представляете возможной опасности, и соответственно, насколько рискованно для вас лично вмешиваться в это дело.

Девлин напряженно вслушивался в ее дыхание. Представлял себе лицо Ленлани с трубкой у рта. Чувствовал, что она говорит прямо в микрофон.

– Ладно, – сказала она. – Может быть, вы и правы. Но даже если и так, я все равно никуда не уеду.

– Черт! – выругался Девлин.

– Что? – спросила Ленлани сердито. – Да кто вы такой, чтобы так обо мне печься? Лично я за вас ничуть не беспокоюсь.

– Это и так очевидно.

В этот момент на стоянку перед супермаркетом с ревом въехал грузовичок и остановился прямо за спиной Девлина. Мотор шумел так громко, что разговаривать стало невозможно. Девлин еле услышал записанный на пленку голос, требующий опустить в автомат еще одну десятицентовую монету. Девлин закричал прямо в трубку:

– У вас есть мелочь?

– Нет, – ответила Ленлани.

– Достань где-нибудь проклятый четвертак и перезвони мне еще раз, черт тебя побери, – выругался он.

– Пошел к черту! – злобно взвизгнула Ленлани и бросила трубку.

Девлин с такой силой опустил трубку на рычаг, что чуть не разбил ее. Сунув монету в щель аппарата, набрал номер. Не успел прозвучать второй гудок, как Ленлани ответила ему.

– Алло?

– Теперь послушай меня, ты, маленькая засранка. Если хочешь поиграть, потешиться, то не на того напала. Только пикни наперекор хоть слово, и завтра утром все собаки в городе будут знать, кто ты такая и зачем явилась. Я заставлю твоего отца примчаться первым рейсом и выволочь тебя за задницу из твоего ресторана. Будешь путаться под ногами, вылетишь из города, как пробка. Усвоила?

– Вы сделаете так?

– С большим удовольствием. Хочешь участвовать в игре, будешь играть по моим правилам.

– Как вы узнали номер?

– Запомнил. Я знаю номера всех таксофонов в этом городишке. А знаешь ли ты?

– Нет.

– Ты подумала о том, как будешь связываться с людьми или как они свяжутся с тобой?

– Нет.

– Ты понимаешь, что если хочешь пользоваться автоматом, то должна иметь при себе много мелочи?

– Нет.

– Ты вообще, соображаешь, что делаешь? Ты подставляешь под удар не только себя, но и меня?

– Послушайте, мне стыдно, что я бросила трубку. Не выношу, когда мне указывают, что я должна делать, а чего не должна.

– Придется привыкать, черт возьми. На вашем месте я вел бы себя так же. Но если бы вы были мужчиной, то я с удовольствием трахнул бы вас башкой о телефон и вопрос был бы решен навсегда.

– Неужели вы ни разу не били женщину?

– Пока нет.

Девлин услышал, как Ленлани тихо рассмеялась.

– О господи, – сказала она. – Может быть, мы вернемся к тому месту, когда еще не поссорились?

– С вами это не так просто.

– Я же сказала, что сожалею о глупом поступке.

– Хорошо. Оставим.

– Так чем мы будем заниматься? – спросила Ленлани. – Насколько я понимаю, вы не станете меня раскрывать. Кажется, так это называется?

– Нет. Я не хотел бы без крайней нужды устраивать цирк. Почему, черт побери, вас так сюда потянуло?

– Потому что я увидела фотографии. Речь идет о человеке, с которым я вместе росла. Билли не заслужил такого. А чем объяснить ваше упорство? Ведь я дала вам возможность умыть руки. Что вами движет?

Девлин вздохнул, перевел дух и спокойно ответил:

– Я тоже увидел фотографии.

Голос в трубке вновь потребовал оплаты продолжения разговора. Он опустил десять центов и продолжал говорить:

– Проясним ситуацию. Я согласен, чтобы вы работали вместе со мной. Но вы, в свою очередь, должны признать, что я смыслю в этом немного больше вашего.

– Признаю, – согласилась Ленлани. – Вы профессионал, вам и быть боссом. Я не стану путаться под ногами. Буду вести себя так, чтобы никто не догадался о нашем знакомстве. Просто буду помогать. У меня уже есть кое-какая информация.

– Что? Какая такая информация?

– Мне известно, что в городе говорят о смерти моего брата. Насколько я понимаю, никто не думает, что он просто пошел туда, не знаю куда, и вдруг неожиданно умер. Знаю человека, которого боятся все в городе. Кто вполне мог быть убийцей.

– Кто это?

– Сэм Кеамоку, которого называют здесь Сэм Ки. Хозяин моего ресторана рассказал мне о нем.

– Вы видели этого Ки?

– Он приходил в ресторан поглазеть на меня.

– Поглазеть на вас? С какой стати?

– С такой же стати, что и вы. Зачем, по-вашему, я появляюсь в зале в таком виде?

– Ну и зачем?

– Хочу, чтобы в заведении было побольше клиентов. На еду надежда слабая.

– И особенно вас интересует мужская клиентура?

– А вы считаете, что сотворить такое с Билли могла женщина?

Девлин примирительно проговорил в трубку:

– Что этот Ки из себя представляет?

– Здоровенный. Длинные черные волосы зачесаны назад. Левая половина лица вдавлена внутрь. На теле обильная островная татуировка.

– Что еще вам удалось выяснить?

– Уолтер говорит, что у Ки целая шайка из местных негодяев, которые безоговорочно ему подчиняются. Многие в городе считают, что практически все крупные преступления, совершаемые в округе, – дело его рук.

– Какие преступления?

– Думаю, что в основном они связаны с наркотиками. Похоже, что город – центр наркобизнеса в этой части острова. Марихуана, крэк, даже героин.

– Что-нибудь еще?

– Да. Видимо, Ки пользуется покровительством некоторых политиков, раз уж ему удается держать полицию на расстоянии. Обожает разглагольствовать на тему «Гавайи – гавайцам». У него что-то вроде офиса в городе. Предположительно, он снимает помещение для какого-то адвоката, чтобы тот защищал его интересы, когда Ки нарывается на неприятности. У него есть собственные владения в этом районе.

– Что еще?

– Он многих держит в страхе. Не скрывает лютой ненависти к белым. Настоящий халеофоб.

– Он знал вашего брата?

– Вы считаете, что он имеет непосредственное отношение к смерти Билли?

– Разве не это мы должны выяснить?

Девлин отмахнулся от назойливого комара. Он вынужден был признать, что недооценил полезность Ленлани. Но, слава Богу, что это разговор по телефону, иначе она увидела бы, как он скривился, когда услышал слово «мы».

– Ладно, надеюсь, нам это удастся. Вообще-то, ваша идея насчет ресторана довольно недурна.

– Спасибо.

– Но велика и опасность вашего положения. Очень велика. Не забывайте, что городок маленький. С небольшим интервалом во времени здесь появились два чужака. Пойдут разговоры. Кто-нибудь, наверняка, попытается сопоставить факты. И когда такое произойдет, ваша ширма рухнет. Существенная часть моей работы полетит псу под хвост. Другого такого шанса вам уже не представится.

– Это я отлично понимаю. Что вы собираетесь делать?

– Начиная с завтрашнего дня примусь ходить от двери к двери и расспрашивать людей о Билли. Не буду скрывать ни кто я, ни зачем пожаловал. Не смог бы, даже если бы очень хотел. Кто-то расскажет мне, что знает. Кое-кто не вымолвит ни слова. Но все начнут говорить обо мне и о том, чем я интересуюсь. Ваша задача – коллекционировать слухи. Информацию, которую мне не удастся получить открыто, вы можете просто подслушать. Задайте пару вопросов от себя лично. Но не переусердствуйте. Старайтесь вести себя естественно. Станьте на их сторону. Посплетничайте обо мне. Поговорите о происшествии. Вдвоем нам удастся быстрее что-нибудь выудить.

– Звучит неплохо, – согласилась Ленлани.

– Отлично. Не подумайте чего-нибудь дурного, но о сложившейся ситуации я обязан сообщить своему начальству. Не исключено, что они сочтут положение слишком опасным и отзовут меня.

– Давайте-давайте, прикройте собственную задницу. Будьте послушным мальчиком.

– Иначе такие дела не делаются.

– Ладно, надо так надо. Что еще?

– Будьте предельно осторожны. Больше слушайте и меньше говорите. Не проявляйте излишнего любопытства. Выкручивайтесь так, чтобы информация сама шла вам в руки. Делайте вид, что вы просто любопытны, как все женщины. Интересуйтесь тем, что здесь произошло и что я за симпатичный малый.

– О'кей.

– Будьте внимательны и предусмотрительны в отношениях с Сэмом Ки.

– Доверяю его вашим заботам.

– Хорошо. Вы по утрам подаете завтрак?

– Нет. Только обед и узкий. Если хотите позавтракать, то отправляйтесь на другой конец города в «Восточный рай». У них хорошие завтраки.

– Ладно. Завтра к ужину, скорее всего, я появлюсь. Если у вас будут для меня новости, подайте знак, мы снова свяжемся по этому телефону.

– Теперь все?

– Еще одно.

– Что?

– Не списывайте со счетов женщин. Они могут рассказать о том, о чем мужчина ни за что не заговорит. И не наживайте себе неприятностей, завлекая в ресторан все мужское население города.

– Держу пари – вы мастер использовать женщин в собственных интересах.

– Не время для шуток, Ленлани.

– Ладно, ладно. Не обижайтесь. Понимаю, о чем вы. Не беспокойтесь. Женская солидарность – великая сила. Дамское население поймет, что я на его стороне.

– Хорошо. Будьте начеку.

– Спокойной ночи, – попрощалась девушка и повесила трубку.

Девлин последовал ее примеру и с облегчением покинул освещенное место, привлекавшее комаров и заинтересованные взгляды.

 

Глава 16

Девлин неторопливо возвращался в гостиницу. Он сомневался, правильно ли поступил, разрешив Ленлани помогать ему. Подумав, решил, что в сложившихся обстоятельствах выбрал меньшее из зол. Если ситуация выйдет из-под контроля, он просто скажет девушке, что Тихоокеанская безопасность приказала ему убрать ее из города. То, что он не собирается ни о чем докладывать Чоу, знать ей вовсе не обязательно. Если действительно станет слишком жарко, он сумеет убедить ее вернуться домой, свалив все на «контору».

Было без нескольких минут десять. Довольно рано, но Девлин чувствовал себя очень усталым. Похоже, он никак не мог привыкнуть к смене часовых поясов.

Подойдя к гостинице, он отметил, что на стоянке находится около десятка машин. В баре через дорогу гремела веселая музыка. Вход в бар располагался на некотором удалении от тротуара. Почти невозможно было разглядеть, что происходит в зале, но судя по шуму и количеству припаркованных машин, дела в заведении сегодня вечером шли на славу.

Подойдя к воротам гостиницы, он увидел Рейчел. Женщина внимательно смотрела на него, она вышла его встретить, завидев издали.

– Вы будете ночевать? – поинтересовалась хозяйка гостиницы.

– Да, – ответил он. – Я живу по времени материка и хочу пораньше лечь спать.

Вместе они поднялись по лестнице, Джек шел медленно, подстроившись под неспешную походку Рейчел.

– Значит, вы будете рано вставать? – снова спросила женщина.

– По всей вероятности.

– Режим стариков: в десять – в постель, в три – в туалет, в шесть – подъем.

Она от души рассмеялась, и Девлин не смог удержаться от ответной улыбки.

Поднявшись наверх, Рейчел сказала:

– Сегодня пятница. Первая пятница месяца. В баре напротив будет полно народу. На неделе люди получили жалованье и пенсии. Надеюсь, что шум не слишком вас побеспокоит.

– Обычно мне ничто не мешает спать.

– Тогда хорошо. – Рейчел, как и в прошлый раз, ласково потрепала его по плечу. – Увидимся утром, дорогой.

Девлин улыбнулся домашней манере обращения. У него было впечатление, что он гостит у своей старой тетки. Хозяйка ушла к себе, а он открыл дверь номера и вошел, автоматически убедившись, что у него не побывали незваные гости. Вытащил из нижнего ящика шкафа «ЗИГ-зауэр» и маленькую кобуру к нему. Пристегнул кобуру к основанию кровати. Потом разделся, принял душ и побрился.

Даже находясь в душе, он слышал, как на стоянке хлопают дверцы автомобилей, раздаются возбужденные голоса гостей, визжат колеса на вулканической крошке. Совершенно определенно, стоянка под окнами номера оказалась центром ночной жизни городка.

Было слишком жарко, и он не стал закрывать окна, а просто постарался отключиться от внешних шумов. Ноги свисали с коротковатой кровати. Девлин попытался ни о чем не думать и сконцентрировался на монотонном шелесте вентилятора, вращающегося под потолком.

Однако, засыпая, он вспоминал о Ленлани, сидящей рядом с ним на белом песке пляжа.

* * *

Ему удалось заснуть, несмотря на музыку, грохочущую в баре, расположенном на другой стороне улицы. Он не реагировал на стук автомобильных дверей, рев моторов. Разбудили его громкие крики. Послышались глухие удары по живой плоти. Девлин поднялся с постели, встревоженный и раздосадованный.

По личному опыту он знал, что уличные драки длятся буквально считанные секунды. На этот раз счет пошел уже на минуты. Именно столько времени понадобилось ему, чтобы понять происходящее на улице и встать с кровати. Не зажигая света, он приподнял жалюзи. Баньян немного загораживал обзор, но все-таки Джек сумел разглядеть группу мужчин, которые кричали и размахивали руками возле дверей бара. Внезапно один вырвался из общей свалки и побежал через дорогу к стоянке. Это был белый мужчина, одетый, как положено вечером в пятницу. На нем были чистые джинсы и белая рубашка с длинными рукавами в стиле «вестерн». На плече рубашка оказалась разорванной. Физиономия мужчины явно пострадала от множества крепких ударов. Из носа шла кровь и алые капли заливали белоснежную грудь.

Мужчины тут же бросились вслед за ним, словно стая шакалов. Их оказалось четверо. Один настиг беглеца, сбил его с ног. Тот рухнул на серый гравий стоянки. Упал он тяжело и какое-то время лежал неподвижно. Еще трое преследователей присоединились к своему приятелю и окружили лежащего, который почти не подавал признаков жизни.

От дверей бара к ним неторопливо направился еще один мужчина, довольно внушительного вида. По описанию Ленлани Девлин догадался, что это Сэм Ки.

Наконец лежащий попытался встать. С трудом приподнялся на четвереньки, потом – на ноги. Однако он явно еще не оправился от побоев, и подняться ему никак не удавалось. Ки приближался ленивой и неспешной походкой, словно времени у него было больше, чем достаточно. Когда до поверженной жертвы оставалось футов пять, Ки сделал четыре коротких шага и изо всех сил пнул барахтающегося мужчину так, что обе ноги оторвались от земли. Ударил так, как футболист пинает мяч, когда надо пробить пенальти. Удар был настолько силен, что человек, вставший уже было на колени, опять рухнул на бок. Ки подошел еще ближе и принялся бить несчастного ногой в лицо, в грудь, злобно приговаривая:

– Белый кусок дерьма.

Человек попытался защититься от ударов, прикрывая лицо руками. Но Ки делал свою грязную работу со знанием дела, он был сильным и безжалостным. Мужчина попытался откатиться в сторону. Теперь он кричал во весь голос, умоляя о пощаде. Когда отступал Ки, избивать несчастную жертву принимался кто-то другой из бандитов. Казалось, они готовы схватиться друг с другом за право удара, дабы заслужить милость босса. У Девлина сложилось именно такое впечатление. Каждый старался доказать Ки, каким безжалостным и жестоким может быть, с какой изощренностью и жестокостью умеет причинять боль другому. Человек свернулся, подобно эмбриону в материнской утробе. Ки неожиданно оттолкнул подручных и снова подступил к хаоле. Он подпрыгнул и всей тяжестью упал коленями на мужчину, грозно выкрикнув:

– Я-а-а! – Он несколько раз повторил свой прием, явно намереваясь переломать человеку ребра. Пока Ки прыгал, один из его подручных попытался отвести руки несчастного от головы, которую тот прикрывал. Девлин не хотел встревать и терпеливо ожидал окончания побоища. Но, видимо, Ки и его соратники не собирались останавливаться. Внезапно Ки приказал:

– Поднимите его на ноги!

Девлин быстро натянул брюки, вытащил «ЗИГ-зауэр» из пристегнутой к кровати кобуры, сунул его в карман. Вновь выглянул в окно. Мужчину прислонили к машине. Он извивался и стонал от боли. Ки отбросил своих приятелей и надвинулся на парня, подняв над головой руки, как бы показывая, что не вооружен.

На мгновение Девлин решил, что бандит хочет поговорить с избитым, сказать ему что-то, может быть, предостеречь. Но вместо этого Сэм нанес своей жертве три коротких, почти неуловимых для окружающих удара в живот, каждый раз выкрикивая каратистский клич.

После этого на несчастного снова набросились подручные Ки. Удары в голову, хуки в грудь сыпались на едва живого человека. Один из негодяев три раза сильно ударил ненавистного белого по печени.

«Где, черт возьми, полиция? – размышлял Девлин, подходя к двери. – Где она находится?»

Он не имел ни малейшего представления о том, из-за чего могла произойти такая драка. Вернее, бойня. Но оставаться сторонним наблюдателем он больше не мог. Можно ли безучастно смотреть из окна комнаты Дон Хо, как беззащитного человека используют в качестве боксерской груши?

Он еще спускался по лестнице, когда понял, что Рейчел Стил уже внизу. Она открыла ворота и вышла на стоянку, отчаянно крича:

– Прекратите! Прекратите, черт вас возьми!

К тому моменту, когда Девлин подошел к выходу, Ки и его банда бросили зверски избитого хаоле и стали приближаться к женщине. Она успела отойти от гостиницы футов тридцать и теперь стояла посередине площадки. На ней был ночной халат, длинные седые волосы развевались под порывами ветра. В правой руке женщина сжимала бамбуковую палку, длина которой равнялась ее росту. Она стукнула палкой о землю и приказала:

– Оставь его в покое, Сэм. Убирайся отсюда. Я вызвала полицию.

Девлин тоже вышел на стоянку и, приблизившись к Рейчел, встал позади нее. Правую руку он держал в кармане, сжимая рукоятку «ЗИГ-зауэра».

Ки неторопливо шагал в сторону гостиницы. Остальные следовали за ним. Избитый мужчина сполз с капота машины на землю и никак не мог подняться с колен.

Ки остановился в нескольких футах от Рейчел и насмешливо спросил:

– На кого ты орешь, старая белая сука?

– Я не боюсь тебя, Сэм. Ты и твои приятели пьяны. Почему бы вам не отправиться домой? Прекратите издеваться над человеком!

Ки только покрутил головой и вновь с угрожающим видом уставился на Рейчел. Девлину казалось, что он кожей ощущает распирающую негодяя ненависть к белой женщине.

– Кому ты указываешь, глупая старая курица? – снова спросил Сэм Ки.

Девлин видел, что Рейчел вздрагивает от страха, но не двигается с места, а настаивает на своем:

– Уходите. Разойдитесь по домам. Все уходите.

– Это и есть мой чертов дом! – прорычал Ки в ответ.

У него был такой вид, будто он вот-вот ударит женщину в лицо, чтобы та больше не застилала ему белый свет. Девлин сделал еще два шага. Ки, словно недоумевая, указал на него пальцем и спросил:

– А это еще кто? Ты в конце концов наняла себе телохранителя? Если будешь указывать, что мне делать, тебе точно понадобится телохранитель.

Рейчел обернулась, только сейчас заметив Девлина, и мгновенно заняла позицию между мужчинами. Она растерянно смотрела то на одного, то на другого и чувствовала, как нарастает между ними неприязнь. Казалось, теперь она испугана еще больше. Ки снова ткнул в сторону Девлина пальцем.

– Ты кто такой, черт тебя побери?

– Во всяком случае я не из тех, кому необходимо звать на помощь четырех придурков, чтобы набить кому-то морду. Почему бы тебе не послушаться совета этой женщины и не убраться? – доброжелательно предложил Джек, иронично усмехнувшись.

Ки стоял перед ним, выпрямившись в полный рост и надменно выпятив подбородок. Ухмыляясь, он насмешливо разглядывал Девлина. Несколько раз обвел взглядом фигуру неожиданного противника сверху вниз и сказал:

– Кажется, у нас объявился настоящий крутой парень. А что у тебя в кармане, герой? Если ты такой смелый, зачем тебе пистолет?

Ки похлопал себя по бокам и задрал рубашку.

– Мне оружие не требуется. Клади свою пушку на землю и иди сюда. Ну, что же ты, хаоле? Посмотрим, как ты заставишь меня выполнить твои указания. Давай, один на один, ты и я.

Девлин не шелохнулся, голос остался спокойным и твердым.

– Прикажи твоим дружкам, чтобы они исчезли. Тогда посмотрим. Один на один.

Рейчел подошла к Джеку ближе. Положила ладонь на его широкую грудь и попыталась оттолкнуть, но с таким же успехом женщина могла бы попытаться сдвинуть с места баньян. Девлин не отступил.

– Идите в дом, – мягко сказала Рейчел. – Все закончилось.

Рука женщины оказалась удивительно ласковой, теплой. Говорила она тихо, и это немного успокоило нервы. Чувства обострились. Девлин ощутил на коже прохладное дуновение ночного ветерка, заметил, как вспыхивает полная луна, время от времени выглядывая из-за облаков.

Джек посмотрел на изуродованное лицо Ки, в налитые кровью глаза противника. И чувствовал, как в душе закипает злость. Ничего не закончилось. Совершенно понятно, что стоит отступить, как подонки набросятся со всех сторон. Если им показать слабинку, то они вцепятся, словно стая бешеных волков. Он на секунду отвел взгляд от Ки, чтобы разглядеть остальных. Секунды ему хватило на то, чтобы понять расстановку сил. У одного из уголка рта на подбородок стекала струйка слюны. Другой держал в руке нунчаки. Трое оказались очень крепкими ребятами. Четвертый прятался за спинами. Это был Ангел, филиппинец. Одну руку он держал за спиной. Девлин понял, что в руке человечек сжимает либо пистолет, либо нож. Если начнется заварушка, первым придется выключить именно его. Ясно, что остальные, почти наверняка, разбегутся после первого же выстрела. Знал он также, что Ки набросится на него.

Девлин осторожно отстранил Рейчел и в этот момент увидел еще одного белого мужчину, который появился из темноты в дальнем конце стоянки. Он помог избитому товарищу подняться на ноги. Удивительно, что тот смог встать после столь безжалостного избиения. По крайней мере, приятель не бросил его на произвол судьбы. Мужчины с трудом перебрались через дорогу и двинулись к бару. Если даже Ки и его негодяи слышали их шаги, то не обращали больше на них внимания. Теперь у них появился новый объект ненависти – Девлин.

– Все закончилось, – снова сказала Рейчел.

Но ее никто уже не слушал. Ки и Девлин с ненавистью смотрели друг другу в глаза. Ни один не собирался отступать, пока возникшее напряжение так или иначе не разрядится.

В гнетущей тишине неожиданно послышался вой сирен полицейских машин. Через несколько секунд на стоянку примчались два джипа. На машинах не было опознавательных знаков, но на крыше каждой светилась мигалка. Девлин не сводил взгляда с Ки и его банды, пока все они не повернулись к нему спиной. Он пристально следил за филиппинцем, опасаясь, что тот может выстрелить из темноты.

Боковым зрением он заметил, как двое полицейских вышли из машины и направились к ним. Только когда негодяи почти скрылись из виду, он с интересом посмотрел на блюстителей порядка. Они оказались молодыми местными парнями, одетыми в хорошо подогнанную темно-синюю форму. Рубашки аккуратно ушиты и плотно облегали тела, брюки тщательно отутюжены.

Парни медленно приближались, рассеянно и понимающе улыбаясь. Для столь благодушного настроения повод был совершенно неподходящий. Девлин разозлился и, с отвращением глядя на полицейских, понял, что конфликт будет оценен, исходя из добродушно-лицемерного «ребята веселятся».

Ни один из блюстителей порядка не казался заинтересованным в том, чтобы заняться выяснением повода драки и подробностями. Они остановились и безучастно наблюдали за удаляющейся компанией. Более высокий, он находился ближе к Ки, поинтересовался:

– В чем дело, Сэм?

Ки неохотно оглянулся, но не остановился.

– Еще одно белое дерьмо свалилось на мою голову. Вам бы следовало помочь им держаться подальше от коего города, Кана. Я устал сам заниматься этим.

Полицейские обернулись к Рейчел и Девлину, похоже, они не знали, что делать и ничего не хотели предпринимать. Рейчел предложила Девлину:

– Вам лучше уйти к себе.

Он и сам не хотел, чтобы возникли осложнения из-за пистолета, который он держал в кармане. Поэтому повернулся и направился к воротам. Рейчел немедленно обратилась к полицейским:

– Что это с вами случилось? Неужели нельзя присылать сюда наряд в первую пятницу месяца? Я сто раз повторяла вашим коллегам, что здесь должен кто-то находиться. Вы прекрасно знали, что будет драка. Что толку являться, когда все уже свершилось?

– Эй, тетка, успокойся, – грубо ответил один. – Мы получили вызов всего пять минут назад.

– Однажды эти мальчики прикончат кого-либо за эти пять минут.

Девлин уже поднимался по лестнице, когда услышал вопрос второго полицейского:

– Кто этот здоровяк, что вошел сейчас в гостиницу?

– Постоялец, которого эти животные подняли с постели. Он не ваш клиент. Вам следует пойти в бар и поинтересоваться, кого еще Ки и его дружки сегодня избили.

Девлин слышал, как длинный полицейский ответил:

– Почему бы тебе, Рейчел, не прекратить орать и не объяснить толком, что произошло?

– Подонки чуть не убили одного мужчину.

– Где он?

– Не знаю. Приятель увел его. Возможно, они отправились в больницу.

– Так чего же ты от нас теперь хочешь? Здесь нет никого, кроме тебя.

– Арестуйте Ки за то, что он чуть не убил человека.

– Кого? Какого человека?

Длинный с досадой сказал напарнику:

– Пошли. К черту все. Никто ничего не может объяснить толком. Поехали отсюда.

Они говорили на исковерканном английском, что всегда страшно раздражало Девлина. Рейчел сказала вслед парням что-то грубое. Ее сандалии зашуршали по асфальту, присыпанному вулканической крошкой. Девлин не стал ждать, когда женщина поднимется наверх, вернулся в комнату и плотно прикрыл дверь. Ему не хотелось ни с кем разговаривать о том, что произошло.

Он вынул «ЗИГ-зауэр» из кармана и опять вложил его в кобуру, которая висела под кроватью. Сняв брюки, забрался в постель. Лежал, постепенно расслабляя одну группу мышц за другой. Он считал упражнение необходимым для того, чтобы адреналин не впитался в ткани тела, сжатого, как пружина. Казалось, теперь не удастся уснуть до самого утра.

Когда Ки со своими спутниками вернулся в бар, то праздновать победу было не с кем. Как только драка прекратилась, большинство посетителей разбрелось, кто куда. Оставшиеся были слишком пьяными, чтобы сгодиться на что-либо.

Ки был не прочь поразвлечься еще немного, но надежды на продолжение было мало. И тут он увидел Энджела, который терпеливо его ожидал, сидя за столиком. Настроение у Сэма вконец испортилось. Энджел жестом пригласил Ки за свой столик, тот неохотно и недовольно уселся напротив.

– Какого черта тебе надо, законник?

– Хочу передать тебе что-то от мистера Лиху.

– И что же?

– Что ты намерен делать с этим парнем, которого только что встретил?

Ки откинулся на спинку стула и злобно посмотрел на собеседника.

– Мистер Лиху что-нибудь знает об этом хаоле?

– Он обо всех все знает.

Ки навалился на стол, положил на него огромные кулаки. Сэм сверлил Энджела взглядом, лицо окаменело от напряжения.

– Рассказывай.

 

Глава 17

До рассвета Девлину удалось поспать всего только час. В шесть тридцать из-за горизонта показалось солнце. На стоянку под окном стали въезжать грузовики и легковые автомобили, погромыхивая и скрипя тормозами. Девлин, возможно, поспал бы еще, но кто-то принялся разбивать кусок льда о металлический кузов пикапа. Загрохотали рассыпавшиеся ледяные осколки. Это уже чересчур. Девлин оставил надежду спокойно отдохнуть, откинул одеяло и встал с кровати. Все тело казалось разбитым, Джек явно был не в духе. Быстро одевшись и сполоснув лицо, пристегнул к поясу кобуру «ЗИГ-зауэра», прикрыл его рубашкой навыпуск и вышел из гостиницы.

Направившись на восток, он прошел мимо незастроенного участка и неторопливо, словно бы прогуливаясь, приблизился к супермаркету, глубоко и с наслаждением вдыхая свежий утренний воздух, упиваясь ароматами пассата. Он радовался прогулке, двигался, получая от этого удовольствие. Тело, казалось, требовало нагрузки после того, как вчера вечером он готовился к активным действиям, но накопившаяся мышечная энергия так и не нашла выхода.

Девлин снял трубку телефона-автомата и набрал номер. Тули ответил на третий звонок. Первым делом самоанец поинтересовался, все ли в порядке. Девлин успокоил его, сообщив, что все хорошо.

Тули подтвердил, что вылетает десятичасовым рейсом, и выслушал подробные инструкции о том, где состоится встреча. Девлин еще раз строго-настрого предупредил, что в Кахоа их не должны видеть вместе.

Поговорив с Тули, Девлин вернулся назад, вошел в кафе напротив гостиницы. Завтраки там подавали с шести утра. Бар, где Сэм Ки и его компания развлекались вчера вечером, был в этот час закрыт. Дверь бара располагалась по соседству с входом в кафе. Дальше за баром была пустая витрина и маленькая продуктовая лавка, которая начинала торговать в шесть часов.

Сидя за столиком, Девлин решил, что, пожалуй, стоит пожертвовать хорошим обзором из своего номера и перебраться в комнату Джека Лондона, иначе в Кахоа-Тауне ему никогда не удастся выспаться.

Он пошел в кафе потому, что действительно хотел есть. Скромный ужин в ресторане «Да» и ночная стычка с Ки разбудили в нем зверский аппетит. Он съел большую порцию оладьев и два раза подливал себе кофе. Потом добавил к оладьям целый плод папайи и поджаристые английские булочки, запивая их еще одной порцией кофе.

К семи тридцати он, наконец-то, насытился. К этому времени оба зала кафе оказались почти заполненными. Три официантки без передышки сновали между столиками. Все три были хаоле. Миловидные женщины со стройными фигурами и привлекательными лицами трудились не жалея сил. Девлин подумал, что не замечал в городке людей, страдающих избыточным весом. Это свидетельствовало о том, что лишних денег у жителей, должно быть, не водится.

Одна из официанток была невысокой блондинкой с лукавым выражением лица и постоянно улыбалась. Другая – высокая брюнетка. Девлин решил, что она живет над кафе. Когда женщина вышла в зал первый раз, волосы у нее были влажными, будто она только что из душа. Третья была постарше, должно быть, ей немного за сорок. Кожа преждевременно покрылась сеткой морщинок из-за безжалостного тропического солнца. Но официантка оставалась привлекательной женщиной с немного округленной фигурой. Выгоревшие темные волосы коротко пострижены в практичное каре. На левом плече вытатуирована большая роза. Пока женщина работала, двое ее детей – мальчуган лет шести и хорошенькая девочка со светлыми волосами – играли возле кафе, бегая друг за другом вокруг здания.

Ленлани была права. Ресторан в таком маленьком городке – идеальное место, чтобы перезнакомиться с местными жителями. В субботнее утро публика за столиками собралась разношерстная. От немолодых хиппи, которые, казалось, беспрерывно входили в зал и выходили, до работяг в комбинезонах и женщин с детьми.

У Девлина сложилось впечатление, что в городке очень немного женщин с детьми, но здесь, в кафе, их оказалось больше, чем мужчин, которые походили на мужей и отцов.

Девлин неторопливо допивал кофе, наблюдая и стараясь понять, каким образом рождаются ненависть и насилие в маленьком городке, кажущемся теперь, при солнечном свете, таким мирным и тихим. Поведение Ки и его подручных, свидетелем которого оказался Джек, было определенно расистским. Но как могла прижиться столь откровенная ненависть к белым там, где по крайней мере половина населения являлась полукровками? Действительно ли Ки и его подручные ненавидели именно хаоле? И если это так, то какое все имеет отношение к Билли Крэнстону?

Девлин закончил завтрак, оплатил по счету и вышел на улицу. Он, конечно, обратил внимание на то, что в течение всего времени, пока ел, посетители рассматривали его с таким же интересом, с каким он глазел на них. Чужак не может остаться здесь незамеченным.

Когда он вернулся в гостиницу, Рейчел сидела на веранде и неторопливо пила кофе.

– Вы позавтракали? – поинтересовалась она.

– Да, на той стороне улицы.

– Мне нравится, как они готовят оладьи, – заметила женщина.

– Мне тоже они пришлись по вкусу, – откликнулся Девлин.

– Думаю, нам следует поговорить, если у вас есть свободное время, – предложила она.

Девлин опустился на плетеный диванчик напротив.

– Да, конечно.

– У вас в кармане вчера вечером был пистолет, верно?

– Да, – согласился он, – сейчас он тоже при мне.

– И вы им воспользовались бы?

– Думаю, вы сами сможете ответить на этот вопрос.

– Да, пожалуй. Кто вы, мистер Девлин?

– Я работаю на частное охранное агентство. У меня есть разрешение на ношение оружия. А сюда прибыл, чтобы расследовать гибель Билли Крэнстона.

– Билли Крэнстона? – удивилась женщина.

– Вы его знали?

– Кем он был?

– В течение десяти лет он жил в этом городишке или поблизости. Его обнаружили мертвым к северу от города, в дождевом лесу Кеаау.

– Так это тот самый, которого, как говорят, наполовину съели дикие свиньи?

– Да.

– Мне он был известнее под именем Джон-Красное Солнышко.

Девлин кивнул.

– Верно. Я помню по полицейскому рапорту, что было у него такое прозвище.

– Вот-вот. Одно из многих. Он их менял по крайней мере раз в год. Какое-то время был Джоном К. Пабликом. Потом называл себя Джоном Доу. Еще помню какое-то время его звали Джоном Америкой. Других имен просто не могу сразу припомнить. Но ни разу не слышала, чтобы он представлялся Крэнстоном.

– Так, значит, люди здесь даже его настоящего имени не знают?

– По всей вероятности, так и есть. Я, во всяком случае, не знала. Хотя была с ним знакома с тех самых пор, как он впервые появился в наших местах. Да, лет десять. Иногда он делал у меня кое-какой ремонт. Бывало, поработает неделю-другую и исчезнет.

– Знаете о нем еще что-нибудь?

– Мне он показался хорошим человеком. Когда нанимался ко мне, то работал не покладая рук. Очень спокойный парень. – Рейчел помолчала какое-то время и наконец решила, что может доверять Девлину. – Думаю, в глубине души он очень страдал, мистер Девлин. Когда он неожиданно исчезал, я всегда была уверена, что он никому не причинит зла. Мне казалось, что он просто не может долго находиться среди людей. Когда становилось невмоготу, он уходил куда-то, чтобы побыть в одиночестве.

Девлин кивнул, пытаясь представить себе Билли, терзаемого какими-то потаенными сомнениями.

– У него были друзья?

– О, я думаю, все к нему относились хорошо. А вот близких друзей не припоминаю, не слышала. – Рейчел кивнула собственным мыслям, казалось, воскрешая Билли в памяти. – Он, знаете ли, частенько покуривал пакалоло. Возможно, именно поэтому был нелюдимым, замкнутым. Весь в себе. Хотя, я не вращалась в кругу его знакомых. Не знаю, кто мог с ним дружить, если у него вообще были друзья. Сейчас я все реже выхожу из дома. Город пугает меня все сильнее с каждым днем. В гостинице я чувствую себя более защищенной.

– Вчера вы не казались испуганной.

Рейчел строго взглянула на Девлина и ответила:

– Мне стало очень страшно, но не сразу. Сначала я слишком разозлилась, чтобы бояться. Но когда поняла, во что ввязалась, буквально похолодела от ужаса. Когда я вернулась к себе, то, поверьте мне, дрожала как лист. Не хотелось бы показаться чересчур откровенной, но едва добралась до туалета. Женщине в моем возрасте такие встряски противопоказаны.

– Почему же вы вышли на стоянку?

– Чтобы остановить расправу.

– А почему вы оказались там одна?

– Люди в этом городе очень напуганы.

– Кого они боятся? Ки?

– Да, и его мерзавцев. Вы же их видели.

– Каким образом им удается все время выпутываться?

– Не знаю. Полиция пыталась как-то справиться с Сэмом Ки, но, похоже, ничего не получилось. Адвокат все время его выручает. Нет, не знаю, мистер Девлин. Думаю, для того чтобы полиция осмелилась схватить его, ему придется убить кого-нибудь.

– Вы знаете того человека, которого они вчера избили?

– Нет. Но сегодня утром я слышала, что он рабочий с буровой вышки.

– С буровой вышки?

– Да похоже, на геотермальной станции, которая расположена неподалеку. Там используют такие же буровые вышки, как и на нефтяных скважинах.

– Понятно.

– Думаю, Ки и его приятели не очень задумывались, прежде чем затеяли драку.

– Почему вы так считаете?

– Они пытаются убедить окружающих, что являются защитниками богини Пеле.

– Да ну?

– Да Глупо, конечно, но многие довольно здравомыслящие люди в городке тоже не одобряют строительства геотермальной станции.

– Похоже, это неплохой способ решения энергетического кризиса.

– Только не для тех, кто верит в карающую силу госпожи Пеле, – Рейчел рассмеялась. – Только подумайте, десятки лет люди живут рядом с двумя самыми активными в мире вулканами. Два вулкана. Один из них, Килауэа, и сейчас активно извергается. Уже десять лет он выбрасывает потоки раскаленной лавы. До сих пор! Потоки лавы согнали с привычных мест жителей нескольких деревень. Нет никакой гарантии, что через год-другой все что вы сейчас видите, не окажется погребенным под десятифутовой толщей лавы и пепла. Невозможно ничего изменить, извержений не остановишь. Поэтому люди начинают молиться каким-то мистическим божествам. Просто продолжать жить на этом острове – уже безумие. Однако эти люди не нашли ничего умнее, чем переживать из-за каких-то пробуренных в земле дырок.

– Но вы считаете, что кое-кто на этом острове искренне верит в божество?

– Уверена. Но есть и такие, кто пытается использовать веру для достижения своих целей. Главный борец с геотермальными станциями пойман с поличным на собственном участке с посевами марихуаны и точнехонько в том районе дождевого леса, где собираются бурить скважину. Так во что он верит, как по-вашему?

– Ки имеет к этому отношение?

– К травке? – уточнила Рейчел.

– Да.

– Всякое болтают, мистер Девлин. Но думаю, не ошибаются те, кто считает, что Ки имеет отношение к любого рода преступлениям, которые здесь совершаются.

– Ко всему прочему он еще и люто ненавидит белых.

– Да, и это пугает меня. Расизм чистой воды. Вы и сами видели. Ки ненавидит белых. Ненавидит хаоле, тем более если тот хоть что-нибудь имеет. Этим-то и оправдывается Ки. Говорит, что проклятые хаоле отняли у его предков землю и не имеют на нее никакого права.

– Он коренной гаваец?

Рейчел махнула рукой.

– Ах, оставьте... Каждый филиппинец, сошедший с трапа самолета в Гонолулу, заявляет, что он чистокровный гаваец. Самое печальное в том, что настоящих гавайцев практически не осталось. Думаю, их сейчас не более одного процента от всего населения архипелага. Да и те переженились с полукровками. Может быть, в жилах Ки и течет гавайская кровь, но сомневаюсь, что ее очень уж большая доля. Я больше гавайка, чем он. Мой отец родился здесь, как и я сама. Не думаю, что Ки знает своего отца, а тем более деда.

– Значит, все это не что иное, как ширма?

– Конечно, мистер Девлин. Ки – жестокий и очень опасный негодяй. Единственно в кого он верит, так это в самого себя. Он, пожалуй, действительно несколько умнее или хитрее, чем обычный уличный подонок. Ки научился выходить сухим из воды.

– Как вы думаете, он приложил руку к смерти Джона-Красное Солнышко?

– Не знаю, мистер Девлин. Полиция никого не обвинила и не арестовала.

– Полиция, похоже, вообще, не склонна беспокоить мистера Ки.

– С чего вы взяли? – удивилась женщина.

– Ведь вы вызвали полицейских, верно?

– Да.

– Если полиция хочет что-нибудь обнаружить, то не летит на место преступления с включенными сиренами. Я услышал вой сирен задолго до того, как появились машины. Готов поспорить, что все это время они стояли, сигналя, где-нибудь на Мейн-стрит и ждали, когда буря уляжется сама собой.

– Они оправдывались, что ездили на другой вызов.

– Я не верю им. Впрочем, вы тоже им не верите.

Рейчел согласно кивнула.

– Да. Вы правы. Но не думаю, что они в сговоре и что Сэм Ки нравится полицейским больше, чем нам с вами. Просто они не хотят делать больше, чем необходимо, по их мнению.

– Но они обязаны!

– Что ж, значит, людям остается полагаться только на собственные силы, мистер Девлин.

Он криво улыбнулся и кивнул.

– А скажите мне, мистер Девлин...

– Да?

– Тот факт, что вы приехали сюда расследовать причины смерти Джона-Красное Солнышко, скорее всего означает, что он был более важной персоной, чем все мы считаем, верно? Кем же он на самом деле являлся?

Прежде чем ответить, Девлин некоторое время задумчиво молчал.

– По всей вероятности, Рейчел, мне еще не раз придется отвечать на этот вопрос.

– И каким же будет ответ?

Девлин озадаченно пожал плечами.

– Не знаю. В двух словах о Билли невозможно рассказать.

– А кем он был для вас лично?

Девлин внимательно посмотрел ей в глаза. Женщина поняла, то, что он сейчас ей скажет, предназначается только для нее одной и ни для кого другого. Она невольно напряглась.

– Рейчел, – заговорил Девлин. – Билли Крэнстон тот человек, которого больше чем кого-либо другого можно назвать настоящим национальным героем. Такие люди редко встречаются в жизни.

Хозяйка гостиницы смотрела на гостя лучистыми голубыми глазами, понимающе и сердечно. Через какое-то время она сказала:

– Тогда, мистер Девлин, боюсь, что мы с вами оказались свидетелями большой трагедии. Жаль, что я ничем не сумею помочь вам разобраться в причинах его гибели.

Девлин снова кивнул.

– Уверен, если бы вы что-то знали, то обязательно помогли бы.

– Правда?

– Да. Я видел вас вечером, мадам, – он подался вперед и положил ладони на руки женщины. Время настолько отполировало и истончило кожу на руках старушки, что она стала прозрачной. Он вспомнил тот миг, когда она коснулась ладонью его груди, пытаясь успокоить, заставляя его уступить. Она пыталась защитить, уберечь его от неприятности.

– Рейчел, я хочу, чтобы в течение следующих нескольких дней вы занимались только гостиничными делами и не ввязывались ни в какие неприятные истории.

– Очень мило с вашей стороны, мистер Девлин.

– Что?

– Очень мило столь деликатно предупреждать меня.

 

Глава 18

Следующие несколько часов Девлин ходил по городу и беседовал с жителями о Билли Крэнстоне. Занятие напомнило ему о тех далеких днях, когда он был еще зеленым нью-йоркским полицейским. Он вошел в небольшой продуктовый магазин, представился маленькой пожилой китаянке, стоявшей за прилавком, и спросил, знала ли она Билли Крэнстона, он же Джон-Красное Солнышко. Расспросы о Билли всегда начинались одинаково, почти столь же однообразны были и ответы.

«Да, я знал его». «Заблудшая душа». «Крепкий парень, он то появлялся в городе, то исчезал». «Никому не делал ничего плохого». «Какая трагедия». «Ужасно». «Понятия не имею, что случилось». «Нет, не знаю, что произошло». «Ума не приложу!»

Совершенно очевидно, Девлин не услышит ответов, какие хотел бы получить. Однако он все бродил и надеялся на чудо: а вдруг найдется человек, который сможет сообщить что-то важное или прореагирует так, что приоткроется завеса таинственности, все еще скрывающая причину смерти Билли.

Сэму Ки удалось получить более определенные ответы на свои вопросы. В его распоряжении находилось пять человек, они рыскали по городу, забегали в магазины и вскоре выскакивали на улицу, чтобы мчаться дальше. Они следили за каждым шагом приезжего. А Ки сидел в дворике позади своего офиса на Мейн-стрит и просто ждал сообщений от преданных подручных, чем сейчас занимается Девлин, с кем разговаривает, где находится, куда направляется.

Ки неторопливо отхлебывал кофе из большой кружки и на каждое очередное сообщение отвечал только кивком головы. Время от времени он звонил по радиотелефону.

Ангел и Лиху сидели здесь же. Они служили аудиторией. Ки вещал:

– Этот тупоголовый хаоле не хочет понять, что находится в моем городе. У меня глаза и уши по всему острову. Вокруг всего острова одна чертова дорога, только один въезд и выезд, вот так-то!

– Как ты думаешь, что он будет делать дальше? – спросил Лиху.

– Ни хрена он здесь не найдет! – Ки поднял трубку. – И тут-то мы приготовим ему маленький сюрприз. Всякий раз, когда хаоле появляется в городе, будь начеку. Не успеешь оглянуться, как он что-нибудь себе отхватит или просто нагадит. Проклятые хаоле получили все, а нам оставили одно дерьмо. У нас есть только то, что мы взяли сами. Мы позаботимся о том, чтобы Девлин у нас не скучал. Он пожалеет, что вообще увидел наш остров.

* * *

Девлин выехал из Кахоа, периодически проверяя, не увязался ли за ним хвост. Он поглядывал то на часы, то в зеркало заднего обзора, наблюдая за едущими следом машинами, чтобы окончательно убедиться, что слежки нет. На пересечении шоссе номер одиннадцать и дороги номер сто тридцать свернул к небольшому магазину самообслуживания на окраине Кеаау. Однако своим маневром он только облегчил задачу одному из людей Ки. Тот сидел за рулем пикапа и наблюдал за автомобилями, проезжающими по дороге номер сто тридцать. Заметить «форд», арендованный Девлином, было несложно. Кимо видел, как «форд-таурус» въехал на стоянку, медленно обогнул здание магазина, свернул со стоянки и вновь помчался по шоссе.

Кимо набрал номер телефона Ки.

– Эй, этот парень только что проехал мимо меня. Хитрец заезжал на стоянку, чтобы проверить нет ли за ним хвоста.

– Куда он теперь направляется? – поинтересовался Ки.

– В сторону Хило.

– Поезжай за ним.

– О'кей.

Кимо бросил трубку на сиденье и, быстро запустив двигатель, выехал с обочины на асфальт. Девлин был уже слишком далеко, чтобы заметить автомобиль Кимо, появившийся на дороге. Кимо догнал Девлина лишь у самого Хило. Вдоль дороги тянулись рощи ореховых деревьев. Кимо видел, как белый «форд» вновь свернул к магазину, не доезжая до аэропорта примерно милю.

Он не решился последовать за Девлином на стоянку и на первом же перекрестке свернул к закусочной «Макдональдс». Теперь их разделяли четыре полосы автомагистрали. Машину Девлина отсюда видно не было, но вскоре она снова показалась на дороге.

Кимо вновь взял трубку, чтобы тотчас же доложить обстановку.

Девлин нашел место в глубине стоянки рядом с кинотеатром. На переднем сиденье лежала бейсбольная кепка, которую он купил в магазине в Кахоа. Он повесил ее на зеркало заднего обзора, вышел из машины и захлопнул дверцу. Вновь взглянув на часы, пошел к заднему входу в небольшой торговый пассаж.

Через двадцать минут вышел из магазина с пластиковым пакетом в руках, в пакете лежала пара новых спортивных носков. Девлин вернулся к машине, с удовлетворением отметив, что задняя ее часть слегка осела. Устроившись за рулем, запустил мотор. Почти тотчас же Тули принялся хохотать. Он лежал сзади, растянувшись во всю длину сиденья.

– Ну, босс, подохнуть можно от смеха. Как в шпионском фильме.

– Да, я рад, что тебе нравится, Тули. Лежи, как лежишь.

Вырулив со стоянки, Девлин обернулся и посмотрел на заднее сиденье. На лице самоанца сияла широкая улыбка. Он гордился тем, что в точности выполнил указания Девлина. Бейсбольная шапочка успела перекочевать с зеркальца на голову Тули. Остальное его одеяние состояло из широкой голубой майки с эмблемой команды «Чикаго Булз» и обширных черных шорт. Таких огромных кроссовок, какого-то запредельного размера, что оказались на ногах у Тули, Девлин не видел никогда в жизни. На полу под сиденьем лежала дорожная сумка и большой пластмассовый пакет из продуктового магазина.

– Это что, Тули, твой багаж? – спросил Девлин.

– Ага, – ответил тот и шлепнул ладонью по коричневой сумке, – в основном продукты. Нельзя же путешествовать без жратвы, приятель.

– Да уж я уверен, что ты далеко не уйдешь без еды или без этих чудовищ на твоих ногах.

Тули поднял ногу, сняв кроссовку с подлокотника задней дверцы.

– Этих, что ли?

– Этих, этих. Они скорее походят на небольшие каноэ.

– Я купил их в Самоа, в Алии. Это мой дом, приятель.

– Наверное, только там шьют обувь твоего размера.

Тули весело засмеялся.

– Там мой дом, говорю тебе, босс.

* * *

Кимо заметил машину Девлина только тогда, когда она проезжала мимо него. Он тут же схватил трубку и набрал номер Ки.

– Только что отъехал.

– Куда направился?

– В сторону Хило.

– Следуй за ним, потом опять сообщишь, куда он едет: в город или в аэропорт.

– Понял.

Кимо покинул стоянку у «Макдональдса». Пришлось немного вернуться назад, чтобы догнать Девлина и направиться за ним следом. Он не спускал глаз с белого «форда». Автомобиль миновал поворот к аэропорту. Кимо решил, что Девлин направляется в город. Однако, не доезжая до Хило, Девлин неожиданно свернул на запад и помчался по шоссе «Стейнбек». Кимо проводил взглядом «форд-таурус», сразу же затерявшийся в густом потоке машин. Ему не оставалось ничего больше, как направиться к центру города. Выехав на набережную, он опять взялся за трубку радиотелефона.

– Эй там, он не поехал ни в город, ни в аэропорт. Свернул на шоссе «Стейнбек» и укатил на запад.

– Мы его уже засекли. Ты свободен. Хорошо поработал, – прокричал довольный Ки и прервал разговор.

Набрав номер, стал ждать, пока на его звонок ответят. Как только абонент поднял трубку, Ки возбужденно крикнул:

– Все на мази! Сколько там у вас ребят?.. Хорошо, пусть будут наготове. Я сейчас выезжаю, ждите.

Он выскочил из кресла-качалки и рванулся вон из комнаты. Лиху и Ангел бросились за ним следом.

Девлин ехал через заповедный дождевой лес. Почти десять минут над зарослями и машиной висела плотная пелена мороси. Тули по-прежнему лежал на заднем сиденьи, скрестив на груди руки. Девлин достал из-под правого сиденья карту Большого острова и протянул ее самоанцу. Тули покрутил карту, определяя, где север, а где юг. Девлин объяснил ему:

– Вот тот красный крест обозначает место, где обнаружили тело, – он немного подождал, пока Тули разберется в карте острова и дал ему другую, на этот раз крупномасштабный план района. – Здесь стоит такой же крестик.

Развернув более подробную карту, Тули принялся внимательно ее изучать, вчитываясь в названия дорог и деревушек.

– Симпатичные черные линии обозначают старые грязные дороги, добрая половина из них, скорее всего, заросла. Должно быть, остались едва различимые тропы в нехоженом лесу, приятель.

– Знаю, – откликнулся Девлин, – но тем, кто выращивает пакалоло, они по-прежнему служат хорошую службу.

– Да-да, там еще занимаются этим делом, сомневаться не приходится. Но никаких значительных посевов уже давно нет. С вертолета все прекрасно видно. Ты думаешь, Крэнстон шел на чью-то делянку и нарвался на неприятности?

– Не исключено.

– И туда ты меня сейчас везешь?

– Именно.

– Отлично. Прекрасно. Ты хочешь, чтобы я прогулялся по чьему-то полю с пакалоло?

– Не о чем беспокоиться, Тули. Как только они тебя увидят, то сразу бросятся врассыпную.

– Ты прав, черт побери! Стоит им нас увидеть как они мигом повыхватывают пистолеты.

– Если мы кого-нибудь застанем, я захочу узнать, кто они такие.

– Ты хочешь добраться туда с севера или с востока? – поинтересовался Тули, вновь взглянув на карту.

– С севера. Из района Аиналоа, видишь?

– Вижу.

– Сегодня утром я был там и постарался проехать по дороге «Стардаст». Видишь ее?

– Ага.

– Попытайся выехать по ней на дорогу, которая ведет прямиком туда, куда нам нужно. Как там она называется?

– С южного конца?

– Да.

– Нет здесь никакого названия, босс.

– Так вот, дороги эти не сходятся друг с другом. Есть две грязные просеки, в конце концов пропадающие среди зарослей. Пешком пройти можно. Вероятно, можно и проехать на джипе, но не на легковом автомобиле. Поэтому поедем по шоссе, а потом свернем на дорогу «Южная Кулани».

Тули опять посмотрел на карту.

– Здесь обозначены несколько домов или что-то в этом роде. Как раз там, куда мы направляемся, но и только. Может, что-то и получится, – Тули бросил карту на пол и вновь сплел на груди руки. – Думаю, гораздо легче разыскать место на карте, чем на самом деле.

* * *

Девлин и Тули ехали по шоссе, идущему южнее земельной резервации Олаа. Как и большинство районов, отведенных специально для поселенцев, резервация Олаа была расположена в такой местности, где очень немногие выразили желание жить в глубине дождевых лесов. Но был там один участок в шестьдесят пять акров плодородной земли, который был обнесен изгородью, и все владение походило на ранчо. Участок принадлежал Сэму Ки. На ранчо паслось несколько коров, выращивалось немного папайи и кофе «кона». Этого было вполне достаточно, чтобы заявить права на собственность.

Восемь бандитов сидели в центральной комнате дома и ожидали появления хозяина. Они курили толстые самокрутки с марихуаной и попивали из широкогорлых бутылок ликер «Микиз Молт». Когда Ки ввалился в дом, все они были уже изрядно пьяны. Но, завидев предводителя, встряхнулись и стали внимательно выслушивать указания. Даже не закрыв двери, болтающиеся на петлях, Ки начал приказывать.

 

Глава 19

Когда Ки входил в дом на своем ранчо, Девлин и Тули ездили туда и обратно по четвертьмильному отрезку дороги номер одиннадцать, пытаясь найти просеку, которая вела бы в нужный район. Еще с полмили они проехали по совершенно пустынной и грязной трассе, миновали несколько уединенно расположенных домиков. К домам было подведено электричество, но установленные на крышах емкости для сбора дождевой воды свидетельствовали о том, что водопровод и канализация здесь отсутствуют.

Через три четверти мили дорога превратилась просто в колею, проложенную колесами грузовиков. Девлину пришлось вести машину очень медленно, она кренилась на ухабах и с натугой выбиралась из ям. Еще через две мили они наткнулись на просеку, уходящую в восточном направлении в самую глубь дождевого леса. Здесь уже не было ни электричества, ни телефона, ни какого бы то ни было жилья.

Идущая на восток просека становилась все более непроезжей. Мили через полторы она стала слишком разбитой и заросшей для «форда». Девлин вывернул на обочину и остановился. Мужчины вышли из автомобиля и аккуратно разложили карту на багажнике. Судя по ее масштабу, надо было проехать еще с четверть мили, чтобы максимально приблизиться к тому месту, где обнаружили тело Билли Крэнстона. Тогда останется пройти около двух миль в южном направлении.

Девлин открыл багажник и вытащил оттуда кроссовки. Взяв из пакета новые носки, он сел на край багажника, сбросил легкие туфли от Аллена Эдмондса и натянул носки. Надев кроссовки, он подбодрил Тули:

– Прогулка будет приятной. Какие-то две мили.

– Вот когда мы одолеем вторую, тогда и посмотрим, насколько прогулка оказалась приятной. Зачем, собственно, мы идем туда? – спросил Тули со смешком.

– Это единственная зацепка, которая у меня есть. Необходимо выяснить, каким образом тело туда попало, что находится вокруг, был ли Крэнстон убит там, где его нашли или в другом месте.

Тули пожал плечами и, согласившись, кивнул. Пока Девлин зашнуровывал обувь, он вытащил из своей дорожной сумки рюкзак и переложил в него содержимое пластмассового пакета.

Девлин спрыгнул с заднего крыла автомобиля, захлопнул крышку багажника и внимательно осмотрелся. В основном здесь росли деревья охиа, но кое-где виднелись киавес, кукукуи, бесстыдницы, изредка попадались норфолкские сосны. Деревья стояли не слишком плотно друг к другу. Заросли напоминали захудалый сосновый лесок где-нибудь на северо-востоке США. Почва между ними была покрыта толстым слоем палой листвы, заросла жесткой редковатой травой, низкорослым кустарником, перевитым тонкими лианами.

– Думаю, пары миль за глаза нам хватит, – изрек, усмехнувшись, Тули.

Девлин был того же мнения и не стал возражать. Четвертьмильная прогулка по просеке не составляла особого труда, но ходьба по самому лесу была настоящим адом.

Девлин вышагивал впереди. Передвижение по дождевому лесу совершенно не походило на приятную прогулку, приходилось разгребать ногами листву и продираться через кусты, переплетенные ветвями и лианами. Спокойно шагать было невозможно. Через десять минут Девлин взмок от пота. Руки и ноги покрылись царапинами и саднили. Он устал прыгать по кочкам и выбираться из ям.

Тули же все это казалось забавным. Он, как ни странно, чувствовал себя в лесу как рыба в воде, несмотря на крупные габариты. Казалось, его тело проскальзывало между ветвями, не нужно было сражаться за каждый шаг, как приходилось сражаться Девлину.

Джек ругался на чем свет стоит, Тули же благодушно улыбался. Спустя двадцать минут Девлин остановился, чтобы отдохнуть. Тули протянул ему литровую бутылку с водой. Девлин благодарно кивнул и взял ее.

У Тули в рюкзаке оказались четыре такие бутылки. Пока Девлин пил из одной, Тули наполовину опорожнил другую.

– Пей, сколько влезет, приятель. Неси воду в собственном животе, а я понесу остальную, – посоветовал Тули и продолжал пить, но Девлин не смог осилить и половины содержимого бутылки.

– Эй, Тули, мы же не в пустыне, мы в чертовом дождевом лесу. Нам идти-то всего две мили.

– Ну-ну, продолжай себя уговаривать. – Тули укоризненно покачал головой. – Ты не проголодался?

– Да брось ты, мы же только в начале дороги, – ответил Девлин.

– Как знаешь...

– А что у тебя там есть? – поинтересовался Девлин.

Тули показал содержимое рюкзака. Он был набит пакетами, в каждом из которых лежали ветчина неизвестного происхождения, кусок сыра, горчица, крекеры, соленые огурцы, маленькая пластмассовая скатерка и пластмассовый же нож. Каждый продукт находился в маленькой ячейке штампованного пластмассового подноса. Тули рассмеялся, хвастаясь своими несметными сокровищами.

– Черт, ты просто настоящий прожорливый бойскаут, – удивился Джек.

Тули кивнул с довольным видом.

– Пища, приятель, пища. Ну пошли.

В последующие двадцать минут они проделали не больше полумили. Девлин обливался потом и чассто отхлебывал из бутылки. Огромный самоанец вновь засмеялся и спросил:

– Эй, рейнджер, еще не проголодался?

– Нет еще.

Тули захохотал. Девлин продолжал упорно сражаться с растениями. Тули снова окликнул его:

– Эй, босс!

– Чего тебе? – недовольно отозвался Девлин.

– В этих кущах ни черта не найдешь. Как ты думаешь определить место, где парня убили?

Девлин остановился, вытащил компас на длинном шнуре и сунул Тули под нос.

– Изобретение хаоле, дружок. Компас называется. Не надо, как самоанцам, гадать по луне или солнцу. К тому же полицейское ограждение, наверное, не оборвалось, мы его обязательно обнаружим, если подойдем достаточно близко. Как быстро мы двигаемся, по-твоему?

– Думаю, ты делаешь не более мили в час, и это максимум.

Девлин взглянул на часы.

– Продолжаем идти еще тридцать минут. Возможно, удастся напасть на нужное место.

– Было бы просто счастье...

Девлин обернулся.

– Я снял показания с автомобильного счетчика. По компасу мы идем строго на юг, так что должны прибыть точно на место.

Тули что-то буркнул, и они двинулись дальше.

– Босс, все это просто замечательно, но у меня есть еще один вопрос.

– Что за вопрос?

– Ты действительно считаешь, что кто-то сумел протащить мертвое тело через эту проклятую чащобу?

– Что-то не похоже. Как ты сам думаешь?

– Вот именно.

Минут десять мужчины двигались молча. Неожиданно они вышли на обширную прогалину, образовавшуюся благодаря выбросу лавы. Огнедышащий поток уничтожил на своем пути деревья и кустарники. На площадке не было видно ничего, лишь кое-где наружу выбивались пучки пожухлой травы. Идти по твердой поверхности, лишенной каких-либо препятствий и ловушек, было одно удовольствие.

Девлин и Тули добрели до середины площадки и уселись на землю, облегченно вздыхая. Девлин попытался плечом вытереть взмокшее лицо, но рубашка оказалась мокрой, насквозь пропитанной потом.

Тули сбросил рюкзак, внимательно огляделся вокруг, подозрительно посмотрел на небо, подвинулся ближе к напарнику и вынул из своей объемной торбы три бутылки с водой и шесть пакетов. Протянув три пакета Девлину, самоанец устроился поудобнее, подобрав под себя ноги.

Девлин разорвал упаковку, сунул в рот кусок ветчины, потом огурец и отправил следом два крекера.

– Откуда ты знал, что я так сильно проголодаюсь?

Тули снисходительно улыбнулся, согнул поднос пополам, чтобы все продукты смешались и разом запихнул их в рот. Он посмотрел на Девлина округлившимися глазами, щеки раздулись чуть ли не до ширины плеч. Через десять минут упоительного жевания ассорти было благополучно проглочено. Тули запил исчезнувшее в его утробе содержимое пакета двумя хорошими глотками воды и принялся за вторую упаковку.

* * *

В то время как Девлин и Тули основательно подкреплялись, уничтожая запасы, Ки и его люди собирались во дворе дома. Они разбились на пары. Каждая пара еле удерживала на поводке тощую дворнягу. Собаки лаяли и подвывали, норовя сорваться с поводков. Они были злобными, голодными, глаза горели, словно у диких зверей. Псов специально держали сворами в загонах, кормили один раз в несколько дней, так что им приходилось насмерть биться с собратьями за каждый кусок. Их клочковатые шкуры были покрыты незаживающими ранами, полученными в жестоких драках. Стоит спустить собак с поводков, и они набросятся на любого, кто окажется в поле их зрения.

– О'кей, – довольно сказал Ки. – Пора проявить настоящее гостеприимство еще к одному куску белого дерьма, явившемуся на наш остров.

Мужчины расселись по машинам и выехали с территории ранчо. Каждая пара точно знала, куда ей направляться.

* * *

Тули и Девлин плотно поели, выпили по литру воды, уложили в сумки то, что осталось от завтрака, и двинулись дальше в южном направлении. На краю поляны Девлин остановился, сверился с компасом. Тули хлопнул его по плечу и указал на узкую тропинку слева, раскисшую и топкую от грязи.

– Кабанья тропа, босс. Если она идет в нужном направлении, то лучше пойти по ней. Будем передвигаться гораздо быстрее.

– Кабанья тропа?

– Да, здесь полно одичавших свиней, и они проложили для себя немало дорог. Так им легче бродить по округе. Они не такие дурные, как мы, и не любят драть себе бока понапрасну.

Девлин кивнул и двинулся к узкой грязной тропе. Но только они ступили под покров леса, как снова припустил дождь.

– Дьявол, – с досадой выругался Девлин.

Тули посмотрел вверх, вытер рукой волосы, лицо и успокаивающе сказал:

– Это даже к лучшему, не будешь так потеть.

Девлин снова двинулся вперед, втянув голову в плечи. Через десять минут кабанья тропа исчезла, да теперь она и не была столь нужна. Заросли значительно поредели, ходьбе мешали только трава и палые листья. Обзор стал гораздо лучше, Девлин воспрянул духом.

– Если еще не прошли, то найдем место без особого труда.

– Ага, – с сомнением подтвердил Тули.

– Если так ничего и не обнаружим, будем выбираться отсюда к чертовой матери.

– О'кей.

Они прошли по разреженному лесу ярдов двадцать пять. Неожиданно Девлин почувствовал на плече руку Тули и остановился. Оглянувшись, увидел, что великан внимательно и настороженно к чему-то прислушивается. Девлин несколько секунд молчал, давая возможность Тули уловить слабые отдаленные звуки, которые насторожили самоанца. Девлину на мгновение показалось, что он тоже слышит какой-то подозрительный шум.

– Что это? – спросил он.

Тули продолжал напряженно вслушиваться и наконец изрек:

– Похоже, где-то лают собаки, приятель.

Девлин пытался определить, что же все-таки они слышат. Являются ли слабые звуки действительно собачьим лаем. И вдруг еле слышное гавканье заглушили громкий треск и топот, чересчур явственные в лесной тишине. Обернувшись на шум, Девлин и Тули услышали, вдобавок ко всему, глухое ворчание, заглушившее все другие звуки. И через несколько мгновений из зарослей стремительно выскочило животное, буквально ошеломившее мужчин своими огромными размерами. Никогда в жизни Девлин не видел столь мощного великана-секача. Он сначала принял его за пони – таким высоким был кабан. Из разинутой пасти и с чудовищного рыла текла слюна, окрашенная кровью. Клыки от крови были алыми. Животное буквально обезумело от ярости и страха. Совершенно очевидно, кабан успел сразиться со свирепым охотничьим псом. Должно быть, сегодня произошла не первая встреча с подобным противником. Черная щетина отвратительного вида местами едва скрывала рубцы и шрамы, оставшиеся от предыдущих сражений. С шеи свисал клок мертвой кожи – свидетельство былых стычек. Задняя часть туши была исполосована зажившими и засохшими ранами. Девлину показалось, что в одной из ран торчит застрявший обломок зуба. Он услышал, как Тули тихо выругался:

– Ну и чудовище, мать его.

Кабан не сразу заметил замерших от растерянности мужчин, он застыл, словно изваяние, неожиданно выскочив на прогалину. Взгляд – тупой, безумный – не выражал никаких чувств. Животным двигал только инстинкт самосохранения. Секач боролся за жизнь. Люди стояли у него на пути. Наклонив рыло к земле, он бросился на неожиданно объявившихся противников.

Девлин стоял, держа наготове «ЗИГ-зауэр». Упав на колено, сжал рукоятку двумя руками и прицелился. Пытаясь совместить мушку с мордой зверя, оперся Локтем на согнутое колено. Зубы стучали от страха и возбуждения. Джек пытался успокоить дрожь в пальцах Мыслью о том, что огромному дикому кабану не устоять против девятимиллиметровой пули.

Толком прицелиться так и не удалось. Секач находился в десяти ярдах и продолжал быстро приближаться. С каждым прыжком брызги окровавленной слюны разлетались в стороны из разинутой пасти.

Прицелившись прямо в лоб животному, Девлин трижды нажал на курок. Казалось, ни одна из пуль не повредила крепкого черепа зверя: он даже не сбился с шага и по-прежнему приближался. Он только помотал головой и с новой энергией понесся на Девлина, завывая и взвизгивая. Девлин инстинктивно выставил вперед ладони и попытался отскочить в сторону, но опоздал буквально на долю секунды. Кровавое рыло врезалось в ладони, которыми Джек попытался заслониться. Кабан ударил несчастного Девлина в грудь и опрокинул его на землю. Секач оказался над мужчиной. Мотая мордой из стороны в сторону, наносил острыми клыками удары по рукам и плечам. По чистой случайности он ни разу не попал в голову.

Девлин собрался с силами и рывком откатился в сторону. Зверь взвизгнул, стряхнул с морды кровавую пену и приготовился снова броситься в атаку на противника. Но в этот момент Тули обхватил голову чудовища и попытался прижать ее к земле. Почти триста фунтов живого веса самоанца обрушились на хребет кабана. Но усилия Тули пропали впустую.

Секач бешено замотал головой, закрутился на месте, желая сбросить человека со спины. Тули удалось только обхватить животное за шею и попытаться удержаться на нем верхом, изматывая секача тяжестью своего веса. Кабан разъяренно метался из стороны в сторону, но не мог избавиться от седока. Тули рычал и задыхался от неимоверных усилий не меньше, чем секач. Схватка казалась дикой и нереальной и была в полном разгаре, когда из зарослей выскочила первая собака, выпущенная прислужниками Ки. Не замедляя бега, она бросилась в гущу схватки.

Тули все еще удерживался на спине кабана, когда собака подскочила и яростно закружилась около человека и зверя, свившихся в клубок. Она попыталась широко разинутой смердящей пастью вцепиться в шею кабана. Но шею обезумевшего кабана крепко обхватили руки человека. Челюсти пса с клацаньем сомкнулись, одновременно вцепившись в руку Тули и шкуру животного.

Кабан продолжал визжать и реветь, как бешеный. Он пятился назад, крутился на месте, бил пса в бок острыми клыками. Тули не ослаблял хватку.

Девлину казалось, что его только что переехал грузовик. Собрав остатки сил, он кое-как встал на колени, растерянно и недоумевающе глядя на ошеломляющую круговерть мелькающих тел. Во все стороны летели грязь, клочья шерсти, брызги крови и слюны. В руке Девлин все еще сжимал «ЗИГ-зауэр». Увидев еще двух голодных собак, которые лаяли и угрожающе рычали, стремительно приближаясь, он закричал Тули, чтобы тот выбирался из свалки.

Тули соскочил со спины кабана и стремительно откатился в сторону. Собака тут же оставила кабана в покое и бросилась вслед за человеком. Она прыгнула, собираясь схватить его за горло, но самоанец оказался слишком проворен. Быстро перевернувшись и встав на ноги, он приготовился. Собака прыгнула, Тули отбил атаку, изо всех сил ударив пса кулаком в морду. Удар был мощным, сокрушающим. Пес рухнул на землю. Тули ринулся на него, намереваясь ухватить за шею и задушить. Кабаном теперь занимались две другие собаки, они яростно нападали на него и ловко уворачивались от смертоносных ударов клыков.

Кабан взревел и ринулся на одного из своих противников, который осмелился неосторожно приблизиться вплотную. Клыки безжалостно вспороли собачье брюхо от передних до задних лап. Секач тряхнул рылом, кишки вывалились из ужасной раны. Издыхая, собака завыла. Однако победитель на этом не успокоился и, сунув пятак в растерзанное чрево, поднял выпотрошенного пса над головой. Собака издохла еще до того, как шмякнулась оземь. В это время третья собака успела броситься на зверя, готового праздновать победу, и вцепилась ему в глотку зубами.

Секач попытался растоптать копытами повисшего на шее пса, сделал несколько шагов вперед и бешено замотал головой из стороны в сторону, надеясь отбросить ретивого противника. Собаку он растоптал, но, даже издыхая, она не разжала челюстей.

Тули завалил собаку на спину и попытался сломать ей хребет. Но она отчаянно крутилась, ожесточенно сопротивляясь, успела несколько раз укусить его за лицо, грудь, живот. Тули никак не удавалось изловчиться и удобно ухватиться за шею озверевшего пса.

Девлин, пошатываясь, спокойно подошел, приставил ствол пистолета к глазу собаки и нажал на курок. Голова пса разлетелась на куски, обрызгав все вокруг кровью и мозгом. Но Тули все еще продолжал судорожно душить мертвого врага, не в силах разжать пальцев. Наконец он поднял пса и швырнул его в кабана, который все еще ревел от боли и бешенства.

На прогалину выбежали еще три собаки, захлебываясь истошным лаем. Две тут же ринулись в сторону кабана, а одна с грозным рычанием помчалась на мужчин. Девлин заслонил Тули, прицелился и выпустил остатки обоймы в животное, пес рухнул, будто его сшибли бейсбольной битой.

– Получи! – злобно выдохнул Девлин.

Он обернулся к товарищу. Тули медленно опустился на землю, обессиленный и израненный. Кровь сочилась из каждой ссадины. Девлин попытался поднять Тули за руку, но все тело самоанца было изранено, кожа стала скользкой от крови и пота. Девлин никак не мог подхватить напарника, помочь ему подняться. Тогда он взял его за подмышки и с огромным трудом поставил на ноги. От боли тот только замотал головой. Потом вытер ладонями лицо, сгоняя воду и кровь.

– Пошли, – нетерпеливо крикнул Девлин и потянул друга в сторону леса, подальше от злобных собак, от крови, от душного запаха мяса, от погибающего кабана. В секача вцепился еще один пес, повис на загривке. Другой прыгал перед его мордой, стараясь схватить за нежный пятак.

Девлин и Тули двинулись вперед. Но внезапно, откуда-то из-за деревьев, раздалась автоматная очередь. В воздух взлетели куски грязи, обломки вулканической породы, венчики растительных остатков. Оба упали на землю и поползли обратно.

Девлин замер, стал внимательно всматриваться сквозь сплошную завесу дождя и плотную стену зелени. Он хотел понять, откуда в них стреляют, пытался засечь вспышки выстрелов. Но противник предусмотрительно расположился слишком глубоко в чаще леса.

– Вот черт! – выругался он. – Кто бы там ни затаился, нас, по-видимому, пытаются загнать к разъяренным псам.

Мужчины отчетливо услышали лай и рычание своры впереди.

– Необходимо прорываться, дружище, – крикнул Тули. Псы лучше, чем пули. С ними легче справиться. Сколько у тебя осталось патронов?

Девлин вставил в «ЗИГ-зауэр» новую обойму.

– Пятнадцать.

– Твоим пистолетом мы еще перестреляем немало этих тварей.

– Как ты себя чувствуешь?

Тули несколько раз согнул и разогнул руки.

– Вроде ничего не сломано, – самоанец прополз еще несколько ярдов и предложил: – Двинулись вперед, приятель.

Мужчины поднялись на ноги и побежали в северном направлении, спеша укрыться в зарослях. Бежали они, низко пригнувшись, чтобы быть как можно менее заметными для стрелков, но несколько очередей все-таки взрыхлили почву у них под ногами. Тули и Девлин обогнули живой клубок собак, собравшихся вокруг обреченного кабана. Одна висела у него на шее и почти издохла, изувеченная острыми клыками. Та, что вцепилась в загривок, продолжала бороться, рыча и взвизгивая. Под тяжестью почти мертвого пса голова секача опустилась до самой земли. Третий пес остервенело терзал заднюю ногу, умудрившись перегрызть кость. Нога безвольно подогнулась под туловище. Кабан не мог сбежать, не имел возможности передвигаться. Но каждые несколько секунд ему все-таки удавалось собраться с силами, мотнуть головой и попытаться достать клыками своих мучителей.

Девлин и Тули уже миновали место побоища, но один из псов заметил их и немедленно бросился следом. Девлин развернулся, вскинул пистолет и дважды выстрелил, попав в грудь и в голову. Собака упала, пропахав по инерции распахнутой пастью жухлую листву.

– Тринадцать, – констатировал Девлин прежде, чем снова направиться к лесу.

– Подожди, – остановил его Тули.

Самоанец остановился, подошел к дереву охиа и потянул на себя толстый сук. Наконец ему удалось отломить его. Теперь у него была дубинка примерно четырех футов длины, дюймов шести в диаметре на тонком конце и раза в три толще на другом.

Тули, примеряясь, несколько раз взмахнул импровизированной дубиной и приказал:

– Не больше одной пули на собаку. Огневая поддержка может нам понадобиться при встрече с теми, кто загоняет нас, словно волков.

Девлин кивнул и принялся пробираться сквозь густой подлесок. Они слышали лай охотничьих собак, но самое неприятное было в том, что не сразу могли их увидеть. Собаки буквально стлались по земле, и заметить их в густой траве и кустарниках было не так просто.

Тули шагал следом за Девлином. Мужчины старались двигаться как можно быстрее, продираясь сквозь переплетения ветвей и лиан, чтобы оторваться подальше от тех, кто стреляет им в спину. Но не прошло и пяти минут, как им навстречу снова выскочили две огромные собаки. Они налетели так внезапно, что Девлин успел выстрелить только один раз. К счастью пуля попала прямо в грудь пса, разворотив огромную рану, казалось, до самого сердца. Собака издохла, не успев рухнуть на землю. Но вторая неудержимо мчалась дальше, захлебываясь лаем и остервенелым рычанием. Она бежала к Тули, готовая вцепиться в любую часть тела, какая только попадет ей в зубы. Тули стоял, не двигаясь. Когда рассвирепевший пес бросился на него, самоанец нанес сокрушительный удар огромной первобытной дубиной. Толстый конец с такой силой ударил животное по голове, что одновременно сломал шею и челюсть. Раненый зверь рухнул, ударившись грудью о землю. Тули равнодушно прошел мимо, даже не удостоив взглядом раненого противника.

До кабаньей тропы они добрались, не встретив больше ни одной собаки-убийцы. По тропе было гораздо легче идти, но неподалеку вновь раздались ружейные выстрелы, на этот раз позади них.

С такого расстояния вести прицельный огонь практически невозможно. Стреляли наугад или чтобы запугать. Не исключено, что впереди ждала новая кровавая западня.

Девлину почудилось, будто пуля пролетела неподалеку, где-то справа от него зашелестела листва, но он даже не подумал выстрелить в ответ. Они с Тули были озабочены только одним: во что бы то ни стало побыстрее выбраться на шоссе.

– Ты знаешь, кто позади нас? – прорычал Тули.

– Догадываюсь.

– Это хорошо, потому что я его убью.

Мужчины продолжали пробираться сквозь заросли, больше не произнося ни слова. Весь скопившийся гнев они направили на цепкие ветви и лианы, не желающие выпускать их из своих объятий.

Наконец, после утомительного сражения с джунглями, они снова выбрались к заросшей травой дороге, но Девлин остановился под прикрытием деревьев ярдах в пятнадцати от нее. Тули медленно подошел к нему и стал рядом, настороженно прислушиваясь.

Девлин взглянул на часы: они провели в лесу без малого четыре часа. Он чувствовал себя вымотанным, был изранен. Постарался успокоить дыхание, чтобы, во-первых, лучше слышать, а во-вторых, хоть немного умерить боль в груди. Грудная клетка ныла от удара разъяренного кабана. Девлин не мог глубоко вздохнуть, чтобы не почувствовать острой боли под ребрами. Он посмотрел на Тули. Лицо его спутника застыло, словно маска. Тули настороженно прислушивался, пытаясь уловить слабый шорох, малейшее движение притаившегося врага. Оба понимали, что если им и приготовили ловушку, то захлопнется она тотчас же, стоит им только показаться на открытом пространстве.

Дождь почти прекратился. Через листву дорога просматривалась хорошо. Она была пустынна. Никакого движения, никаких признаков, что их кто-то там поджидает.

Глубокие раны на руках Тули все еще сильно кровоточили. Под правым глазом виднелась ссадина. Кожа покрылась коркой запекшейся крови, которая, как предполагал Девлин, была не только его кровью, но также кабана и собаки, которую самоанец пытался придушить. Если Тули и было больно, то он этого никак не показывал. Невозмутимое, почти неподвижное лицо островитянина выражало глубокую сосредоточенность.

– Думаю, там никого нет. Если они хотят нас схватить, то, наверное, будут поджидать у машины. Не слышал, чтобы за нами кто-то гнался, ломая кусты, – шепотом проговорил Тули Девлин.

Тули, соглашаясь, кивнул, но по-прежнему, не отрываясь, смотрел в сторону заросшей дороги.

– Эти сволочи хотели, чтобы кабан и чертовы собаки сделали за них грязную работу.

– Пойдем по дороге, так мы выиграем время, а ближе к машине можно будет снова пойти лесом, – решил Девлин.

– Погоди, надо избавиться от еды и воды.

– Господи, да мне кусок в горло не полезет.

– Неизвестно, сколько нам еще здесь мотаться, босс. Нет смысла таскать на себе тяжесть. Тем более нет смысла выбрасывать.

Девлин какое-то время раздумывал над словами Тули, потом согласился:

– Хорошо. Но сначала переберемся через дорогу. Если кто-то идет по нашим следам, то там у нас окажется более выгодная позиция.

Они медленно поднялись к дороге, потом в два прыжка пересекли ее и вновь укрылись в густой зелени подлеска. Тули уселся на корточки, достал остатки еды и воду. Девлин скрестил под собой ноги, словно правоверный мусульманин, опустил между ног «ЗИГ-зауэр» и взял свою долю. Аппетита не было никакого. Организм перенасыщен адреналином, но Девлин решил, что силы ему еще понадобятся, и с трудом проглотил содержимое пластиковых подносов. Тули спрятал пустую упаковку под охапками листьев, забросил похудевший рюкзак за спину, кивнул Девлину. Мужчины выскочили на дорогу, припустив изо всех сил, чтобы тем, кто, возможно, поджидает в кустах, было непросто их пристрелить.

Они не слышали ничего, кроме собственного топота и учащенного дыхания, и лишь через четверть мили перешли на быстрый шаг. Девлин узнал поворот, за которым должна находиться машина. Она где-то совсем рядом. Он взял Тули за руку, придерживая на месте. Осторожно и медленно они вступили под кроны деревьев, чтобы незаметно подобраться поближе к автомобилю.

Но когда до него осталось не более двадцати ярдов, Девлин выпрямился в полный рост и вышел из зарослей на дорогу. Тули посмотрел через его плечо и сердито нахмурился. От автомобиля остался только изрешеченный пулями обгоревший остов. Резина покрышек сгорела без остатка. По багажнику будто танком проехали.

– Они палили по ней до тех пор, пока одна из пуль не попала в бак с горючим. Ублюдки самым настоящим образом издеваются над нами.

Неожиданно Тули улыбнулся.

– Что тут смешного, черт тебя побери! – возмутился Девлин.

Тули не мог ничего с собой поделать. Он уже хохотал в полный голос.

– Агентство проката повесит тебя за яйца, приятель.

Девлин покачал головой, хмыкнул и сказал:

– Ладно. Пошли отсюда.

И они поспешно зашагали по заброшенной дороге. Теперь только Девлин оценил предусмотрительность Тули, который захватил с собой столько провизии. Они понятия не имели, сколько времени займет у них прогулка по лесу. Самое удивительное, что раненое бедро почти не беспокоило Девлина. Возможно, из-за того, что боль в груди и под ребрами оказалась значительно сильнее. Тули прервал размышления патрона.

– Кем бы ни были эти ребята, они вполне могли пристрелить нас, а не дырявить машину. Похоже, они не собираются нас убивать.

– Ты же сам сказал, что они рассчитывали на кабана и собак. Но сейчас, когда мы спаслись от зверя, они, возможно, захотят сами довести дело до конца.

Тули угрожающе заворчал, но шагов не замедлил. Через двадцать минут Девлин почувствовал, что боль в груди стала невыносимой. Раны Тули тоже продолжали сочиться кровью. Наконец мужчины преодолели последние несколько ярдов и окончательно остановились.

– Черт бы нас побрал, но, кажется, мы выбрались.

Они оказались на территории, по которой проезжали несколько часов назад. По склонам холмов были разбросаны небольшие домики. Девлин показал на строение, расположенное в четверти мили от них. И вновь побежал, крикнув Тули:

– Не отставай.

Через некоторое время они увидели дорожку, ведущую к одноэтажному домику, который скрывался за деревьями.

– Спрячься, чтобы тебя не было видно. Я скоро вернусь, – приказал он.

Тули покорно нырнул в придорожные кусты, а Девлин двинулся к дому.

Минут через двадцать на дорожке показался старый, обшарпанный пикап «Джи-Эм-Си».

– Залезай, – пригласил Девлин, сидя за рулем.

Тули выбрался из укрытия и ехидно поинтересовался:

– Ты что, украл его?

– Выменял на деньги.

– Много дал?

– Шестьсот.

Тули устроился на пассажирском сиденье.

– Обманули. Больше четырех сотен не стоит.

– Что б ты понимал, – возразил Девлин, – это же антиквариат.

– За шестьсот ты мог бы взять новую машину напрокат и долго кататься на ней.

– К черту прокат, – проворчал Девлин.

– Тебе он и не светит, даже если бы ты очень захотел. Куда теперь отправляемся?

– Назад. В Хило. Нам нужен врач и тихий уголок, чтобы спокойно зализать раны.

 

Глава 20

Во время обеда Ленлани ждала появления Девлина и очень разочаровалась, когда он так и не пришел. В ресторан шли и шли посетители, непрерывно сменяя друг друга. Казалось, каждый готов высказать хоть пару слов о приезжем, который интересуется парнем, погибшим в дождевом лесу. Чем больше она слушала разговоры, тем нетерпеливее ожидала появления Девлина, тем беспокойнее становилось у нее на душе. Ко времени обеденного наплыва клиентов, голова у нее раскалывалась от боли. Почему-то ее преследовал рассказ Девлина о трупе возле ресторана Джеймсона. Не давала покоя мысль о том, что был убит кто-то, хотя и отдаленно, но имеющий к ней отношение. Воспоминания о Билли продолжали терзать ее. Плюс ко всему, раздражало собственное беспокойство, опасения, переживания за безопасность Джека Девлина. Ленлани удивлялась, почему она так тревожится о нем?

Казалось, что она не переживет, если с ним случится что-то серьезное из-за нее.

Субботы и до появления в заведении помощницы были для Уолтера самыми напряженными днями недели. А теперь и подавно. Зал ресторана был практически заполнен. Новый повар готовил лучше Уолтера, но поворачивался медленнее. Только благодаря тому, что хозяин соглашался помочь на кухне, они кое-как успевали управляться. Забегая на кухню, Ленлани чувствовала себя как на иголках. В каждом мужчине, входящем в зал, надеялась увидеть Девлина, но всякий раз обманывалась. К десяти вечера она полностью измоталась. В ресторане остались лишь трое посетителей. Ленлани попросила у Уолтера позволения уйти немного пораньше.

По ее состоянию тот сразу догадался, что у нее какие-то неприятности, и просто сказал:

– Нет проблем, мы сейчас закрываемся.

Девушка поднялась в крохотную комнатку, окна которой выходили во двор, приняла душ, смыв с себя кухонные запахи, и переоделась в джинсы и хлопчатобумажную рубашку с длинными рукавами. Опять спустилась по лестнице вниз, тихо проскользнула через пустую кухню и выскочила из дома, тихо притворив за собой заднюю дверь.

Она оказалась на грязной улице, которая петляла по задворкам домов, выходящих фасадами на Мейн-стрит. Пришлось пробираться в почти полной темноте, пока не показалась аллея, ведущая к центральной улице. У маленькой продуктовой лавки, находящейся на восточной окраине городка, девушка перешла на противоположный тротуар, чтобы обойти стороной бар и просторную слабо освещенную автостоянку, на которой, казалось, беспрестанно околачиваются подозрительные полупьяные личности.

Пройдя через незастроенный участок, Ленлани вновь пересекла улицу и оказалась возле супермаркета. Она посмотрела на часы. Было уже десять тридцать пять. Приблизившись к телефонам-автоматам, она надеялась, что не привлечет ничьего внимания, ожидая звонка. В десять сорок три Ленлани почти убедила себя, что маячит здесь понапрасну. В десять сорок пять собралась уходить, но неожиданно один из аппаратов зазвонил. Девушка рывком схватила трубку.

– Алло?

– Очень хорошо, – услышала Ленлани голос Девлина. – Я подумал, что для тебя окажется непосильной задачей немного подождать.

– Спасибо за столь высокую оценку.

– Извини, но это скорее комплимент.

– Ладно, будем считать комплиментом. Я действительно чуть было не ушла. Вчера ты сказал, чтобы я позвонила в десять сорок.

– Да, верно, но ты позвонила в десять сорок пять, поэтому я решил переждать пять минут.

– Мы слишком много думаем.

– Это лучше, чем не думать совсем.

– Что случилось? Почему ты сегодня не появлялся?

– Меня пытались прикончить.

Несколько секунд Ленлани молчала, размышляя, потом из нее посыпались вопросы:

– Кто? Когда? Что случилось?

– Расскажу при встрече.

– С тобой все в порядке?

– Нет, не все, но я выживу. У тебя ничего не стряслось?

– Что произошло? Ты ранен?

– Просто хорошо помят. У тебя есть для меня какие-либо новости?

– Кто это сделал?

– Ленлани, успокойся. Все страшное позади. Подробности расскажу при встрече. Не хочу, чтобы ты долго маячила возле телефона. Просто скажи, что говорят в городе.

– Болтают о тебе, Сэме Ки и смерти Билли. И еще о хозяйке гостиницы. Говорят, ты выскочил вчера ночью на стоянку. Это Ки пытался тебя убить?

– Он появлялся сегодня в городе?

– Не знаю. Думаю, что утром какое-то время был здесь. Я видела, как в его контору входили люди. Но лично Сэма сегодня не видела.

– Что еще говорят про вчерашний вечер?

– Да ничего особенного. Просто одни рассказывают, что произошло, а другие спрашивают. Похоже, случившееся никого не удивляет. Драка, должно быть, здесь обычное дело. Но ты их точно удивил. Никто еще не выступал против Ки.

– Что еще?

– Ну, все теперь знают, что ты появился в городе для расследования убийства Билли.

– Ки с ним не связывают?

– Нет. Люди вообще боятся что-либо думать, а тем более предполагать или высказывать собственное мнение о том, кто убил Билли. Когда речь заходит о моем брате, имя Ки даже не упоминается. Да и с какой стати Ки будет иметь что-то против Билли?

– Ладно, Ленлани. Хорошо. Очень хорошо. Не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое, но очень рад, что ты так ловко можешь собирать информацию. Мне действительно очень нужна твоя помощь. Ты сможешь послушать еще?

– Конечно. – Ленлани сама удивилась, насколько взволновало ее признание Девлина. Одновременно она была встревожена, что его слова, оказывается, так много значат для нее.

– Что еще о Рейчел Стил?

– Это о хозяйке гостиницы?

– Да, конечно.

– Ее здесь уважают. Уолтер говорит, что Ки с удовольствием вышвырнул бы ее из города. Но связываться с женщиной низко, дело подобного рода не совсем соответствует имиджу крутого парня. Поэтому он просто изводит и оскорбляет ее при каждом удобном случае. Думаю, надеется, что скоро она умрет.

– Как ты?

– Отлично. Что это вдруг ты стал таким заботливым?

– Разве?

– Да.

– Это плохо?

– Нет, вовсе не плохо.

– Вот и хорошо. Можешь еще сказать что-то о Ки?

– У него есть ранчо где-то к северу от города.

– Ранчо? Это интересно.

– Да.

– Откуда ты узнала?

– Уолтер сообщил. Ки, вроде бы, подал какое-то вонючее прошение, требует предоставить ему землю как коренному жителю. Точно об этом никто ничего не знает, но, говорят, ему здорово помогает адвокат.

– Ты не знаешь, где точно расположено ранчо Сэма Ки?

– Не знаю. Где-то в районе дождевых лесов, севернее города.

– Так-так. Если появится возможность, узнай поточнее, это очень важно, но будь предельно осторожна.

– О'кей. Он снимает одно из пустующих торговых помещений в городе.

– Кто, Ки?

– Да. Двери обычно закрыты, но типы, которые постоянно вьются вокруг Ки, часто посещают здание.

– Интересно, зачем ему такой офис?

– Не знаю. Но похоже, для конторы организации «Движение за суверенитет Гавайев». Там обычно сидит какой-то белый парень. Думаю, это и есть адвокат Ки. Когда мы встретимся? Ты скажешь, наконец, что произошло?

– Да, постараюсь завтра появиться.

– Хорошо. По субботам мы подаем только обед. Я нашла человека, который готовит получше, чем Уолтер. Он кладет в пищу в два раза меньше жира, поэтому блюда получаются почти съедобными. После обеда я освобожусь.

У Ленлани появилось ощущение, что она назначает свидание. Довольно странное чувство.

– О'кей, Ленлани. Продолжай в том же духе. Пора тебе убираться от телефонов. Держи глаза открытыми, постарайся разузнать, где расположено ранчо Ки.

– Договорились.

– Вот еще что... Если я завтра не появлюсь, не особенно волнуйся. Поняла?

– Мне приходить снова к телефонам, если ты не появишься?

– Не надо. Если за тобой следят, то место выдавать не стоит.

– Думаешь, за мной могут следить?

– За мной следили. Не уверен, следят ли за тобой, однако разумнее вести себя осторожнее, будто так оно и есть. Пока нас не связали друг с другом, ты в безопасности. Спокойно работай. В подозрительные места лучше не ходи.

– Ладно. Пока.

Ленлани быстро повесила трубку и вошла в магазин. Она хотела, чтобы ее поведение со стороны выглядело так, будто у нее есть и другие дела, кроме разговоров по телефону.

Девлин тоже опустил трубку. Он находился в номере с двумя спальнями в «Гавайском отеле»

Хило. Тули все еще отсыпался в соседней комнате. Доктор, которого прислала Тихоокеанская безопасность, только что удалился. Он оказал им помощь. Почти два часа ушло на то, чтобы отскоблить тело Тули и обработать раны. Пока врач очищал, промывал и бинтовал, Тули сидел на стуле, положив руки на письменный стол. В течение долгих двух часов он почти не пошевелился, но когда доктор предложил ему обезболивающее, от таблетки не отказался.

Девлину врач сделал укол и наложил повязку на ключицу в том месте, где кабаньи клыки глубоко вонзились в живую ткань.

Девлин прошел в ванную, постоял перед зеркалом в полный рост, стянул с себя рубашку, осторожно размял мышцы, определяя насколько болезненны движения. Неплохо. По опыту он знал, что настоящая боль появится дня через три. Осторожно ощупал багровые кровоподтеки там, где кабан наносил удары копытами и рылом. Вспоминая с какой легкостью кабан выпотрошил первую собаку, Девлин содрогнулся, осознавая, как ему повезло, что страшные клыки не вспороли ему живот и не переломали кости.

Он сбросил с себя одежду, пропахшую потом и встал под душ. Теплые ласкающие струи воды в конце концов помогли расслабиться. Теперь он более четко представлял, что случилось с Билли Крэнстоном.

По совершенно не известным причинам Билли погиб на уединенном участке дождевого леса, вполне вероятно, в окрестностях ранчо, которое приобрел Ки. Учитывая состояние Билли и местную специализацию, можно предположить, что он либо возделывал клочок земли под посев марихуаны, либо уже снимал урожай.

Возник какой-то конфликт. Дрался ли Билли? Он был боевым ветераном. Но возможно, что годы пристрастия к наркотикам окончательно лишили его бойцовского духа.

Защищался он или нет, неважно. Главное, Билли все-таки погиб. А если верить отчету медэксперта, то, возможно, его убили ножом, обычным оружием, применяемым во время уличных драк при дележе территории.

Погиб из-за марихуаны. Кто его ударил? Ки или кто-то из людей, связанных с ним?

Одни предположения... Стоя под теплым душем, Девлин представлял себе случившееся настолько четко и ясно, будто сам находился там, рядом с Билли.

Сначала ссора. Потом удар ножом. И наконец – лезвием по животу. Потом тело прислонили к дереву, внутренности жутким образом вывалились из ужасной раны, кровь стекала по ногам.

Теперь Ки решает инсценировать смерть Билли как несчастный случай. Он хорошо знает местность. Со своими людьми он возвращается за собаками, загоняет кабана и направляет его в сторону беспомощного Билли, так же, как проделал сегодня с Девлином и Тули.

А Билли сидел, безвольно опираясь на ствол дерева, еще живой. Но сознание медленно угасало, жизнь вытекала из него вместе со струйками крови. Кровь смешивалась с дождевой влагой, бесконечно морозящей из плотной пелены низких облаков. Билли был мокрый от дождя, остывал, слабел, охваченный ужасом приближающейся кончины, отчаявшийся. Нестерпимая боль. Безысходность.

А собаки тем временем гонят обезумевшего, разъяренного кабана прямо на него, прямо к его огромной ране. Как долго голодный зверь насыщался окровавленными внутренностями человека? А потом собаки настигли кабана и присоединились к нему? Или просто отогнали животное от человеческого мяса?

Грязь, кровь, рев, свалка над умирающим человеком. За что? Как? Как долго? Сколько Девлину понадобится времени, чтобы избавиться от кошмаров и жуткого видения агонии? Почему Ки считает, что у него есть полное право так разделаться с человеком, а потом попытаться повторить свою жуткую расправу с Девлином? За что? Как долго?

Девлин обессиленно прислонился спиной к стенке душа, подставил тело очищающим потокам воды. У него не было и тени сомнения в том, что он сумеет жить дальше только при одном условии, непременном условии, что Сэм Ки умрет.

 

Глава 21

Ленлани возвращалась к ресторану «Да». В маленьком пластиковом пакете она несла тюбик зубной пасты и новую щетку. Собственно, ни то, ни другое ей не было нужно, но она решила выглядеть женщиной, которая развлекается, посещая магазины. Когда она подошла к офису Ки, то остановилась и принялась якобы читать объявление, прикрепленное рядом с входной дверью. На самом деле она пристально и внимательно вглядывалась в сумрак, царящий за витринным стеклом. В глубине здания горела слабая лампочка, но никого не было видно. Девушка затаила дыхание, но не услышала ни голосов, ни шорохов, выдающих присутствие людей. Неожиданно в офисе зазвонил телефон. Ленлани вздрогнула, испугалась и быстро пошла дальше в сторону ресторана.

За витриной Энджел поднял трубку аппарата, уже зная, кто звонит.

– Ну? – произнес флегматичный голос.

Ответ у Энджела был готов.

– Пока ничего определенного. Обоих целый день не было в городе. Наш друг, должно быть, решил устроить своему гостю достойный прием. Но как все прошло, мне пока неизвестно.

– Хоолохе! Что это на тебя нашло, Энджел?

– Стараюсь соблюдать осторожность.

– Лоло. Так прикончили его или нет?

– Не знаю.

– Так я и предполагал.

Не попрощавшись, собеседник бросил трубку. Энджелу было на все наплевать. Главное, поговорили.

Лиху нажал кнопку автоматического набора номера. Телефон зазвонил в двухэтажном бунгало, расположенном в офицерском жилом городке Шофилдских казарм на острове Оаху. Поднял трубку подполковник Джордж Уолкер, только что вернувшийся домой после пятничных постельных утех с Таи Уильямс.

Субботнюю ночь Уолкер решил провести в приятном одиночестве, потягивая дешевое виски, закупаемое полугаллонными бутылками в гарнизонной лавке. Он будет слушать новости «Си-Эн-Эн» и читать последний выпуск одного из десятка финансовых бюллетеней, которые выписывал. Услышав знакомый голос, он понял, что о спокойном домашнем вечере придется забыть.

– Много же тебе нужно времени, чтобы ответить на вызов, – грозно пророкотало в трубке.

– Я прогуливался и только что вернулся. Погоди, я сам тебе перезвоню.

– Оиа, еа! Знаю я, как ты прогуливался, новобранец. Ладно, давай звони, викивики. Дело важное.

Уолкер положил трубку. Он терпеть не мог, когда Лиху звонил ему домой. Совершенно ясно, что войсковая компьютеризированная АТС записывает все разговоры с абонентами, находящимися за пределами территории базы. Сам он никогда не звонил Лиху с базы. Очень не любил, когда тот звонил ему сюда. Надо было все-таки ответить на вызов Лиху.

Он отодвинул в сторону бюллетень, отставил стакан со скотчем, выключил телевизор. Выйдя из дома к машине, посмотрел на часы. Было чуть больше одиннадцати, и то, что он выезжает с базы купить чего-нибудь на вечер, не должно вызвать подозрений. Гарнизонный магазинчик уже закрыт. Хотя в Шофилдских казармах, пожалуй, лавок и баров больше, чем во всех гавайских городках, но они не работают круглосуточно.

Уолкер проехал мимо проходной и направился в сторону Вахиавы. Свернув на заправочную станцию, остановил машину у телефона и набрал номер Лиху. Тот ответил сразу же и не стал терять время на предисловия.

– Так вот, слушай...

Уолкер понял, что Лиху что-то жует. Он представил, как тот плюет в трубку пищей при разговоре, и поморщился.

– Мне нужны точные сведения о том, что из нашего уже ушло с острова, а что осталось. Все, что осталось, слышишь? Все необходимо перевезти на склад у гавани. Ты понял?

– Да.

– Дальше. Найди офицера безопасности, пусть он свяжется со мной. Надо тут кое с кем разобраться. Уловил?

– С кем это?

– С кем? А тебе какое до этого дело? Не суй нос, куда не надо. Просто позаботься, чтобы люди, которые ему понадобятся, были готовы.

– Когда?

– Прямо сейчас! В общем, как можно раньше.

– Понадобится время, чтобы их освободить.

– Сделай так, чтобы это время по возможности сократить.

Уолкер поморщился, но предпочел не возражать.

– О'кей.

– Когда соберешь сведения и отошлешь людей в гавань, позвонишь мне.

– Где мы встретимся? – сдержанно спросил Уолкер.

Лиху покатал по губам огрызок потухшей сигары и усмехнулся, понимая, что Уолкер намекает на вознаграждение.

– На квартире твоей подружки. Подойдет?

Это означало, что Таи будет в распоряжении Джорджа, когда он только пожелает.

– Прекрасно, – ответил Уолкер. – Я с ней разберусь.

Лиху выплюнул вонючий огрызок на пол, положил трубку и пробормотал насмешливо:

– Справишься ты, как же, баран кастрированный.

На службе подполковник Джордж Уолкер не подчинялся никому, кроме бригадного генерала. Но при разговоре с Лиху он вел себя так, словно у того было по пять звезд на плечах. Уолкер вернулся к машине, подкатил к колонке самообслуживания, вставил пистолет в горловину бензобака «Додж-дарта». Пока машина стояла на заправке, повторил про себя указания Лиху и сделал несколько неразборчивых заметок в маленькой записной книжке. Возвращаясь к Шофилду, ондумал о предстоящей работе.

Когда припарковал машину и вошел в бунгало, то у него был готов развернутый план выполнения приказов, полученных от Лиху. Особого труда дело не составит. Самая трудная – последняя задача. Ее выполнить намного сложнее, чем все остальное. Но подполковник Джордж Уолкер никогда не получил бы генеральской должности, если бы не был докой в своем деле. Он был «Джи-4», ответственный за снабжение, транспорт и обслуживание двадцать пятой пехотной дивизии, расквартированной в Шофилдских казармах, одной из самых крупных баз сухопутных войск на Тихом океане.

Вся информация о том, что отправлено, а что осталось спрятанным в тайниках Сэма Ки в окрестностях Пуны, содержалась в закодированных файлах персонального компьютера. На армейских компьютерах эта информация никогда не появится. Каждая минута работы на них фиксируется таймерами, Уолкер пользовался ими исключительно в служебных целях. Извлечение, классификация и распечатка сведений займет меньше часа.

Сложнее будет организовать транспортировку накопленных запасов. Однако и это для Уолкера не столь сложно. Опыт переброски личного состава, боеприпасов и оружия для двенадцатитысячной дивизии делал вполне выполнимой задачей организацию работы нескольких машин и вертолета. Для отправки товара, оставшегося на Большом острове, больше ничего не потребуется. У армии достаточное количество транспортных средств.

Самое неприятное, что ему приходится общаться со службой безопасности. А точнее, с ее руководителем Макуильямсом. Лиху, конечно, уже дал ему указания, но Уолкеру предстоит освободить людей и организовать транспортировку. Уолкер терпеть не мог встреч и разговоров с Макуильямсом. Почти тот же риск, что при работе со взрывчаткой. Макуильямс – самый настоящий сумасшедший. Хотя если бы он был нормальным, здравомыслящим человеком, то ни за что не связался бы с Лиху и его делишками.

«Да, – подумал Уолкер – все надо спланировать очень тщательно».

Для выполнения операций они использовали группы из трех человек. Каждый был завербован и подкуплен.

«Возможно, – предположил про себя Джордж, – лучше бы взять по одному человеку из каждой тройки и сформировать новую группу. Нет, нет, этого делать как раз не следует. Лучше оставить все, как есть. Иначе получится винегрет. Просто надо будет задействовать одну из групп. Лишний шум ни к чему. Да, так, вероятно, будет лучше. Надо только исхитриться и заставить Макуильямса самого прийти к такому решению».

Уолкер совершенно уверен, что все у него получится. Так или иначе, он отлично справится с заданием. Если Лиху чего-то хочет, то своего всегда добивается. Уолкер давно привык удовлетворять требования толстяка. Он, наверное, не помнил, что были времена, когда он не работал на Эдди Лиху.

Но хорошо знал, какое носил звание, когда Лиху впервые на него вышел. Тогда Уолкер был майором. Майором с перспективой, как любил говаривать Лиху. И оказался прав. Во время первого конфиденциального разговора Лиху назвал Уолкера важной птицей, сказал, что имеет возможность, оказать ему услугу. Лиху не хотелось, чтобы случилась неприятность с высокопоставленным офицером в его, Лиху, владениях. Он каким-то образом умудрился собрать сведения, что Уолкер неравнодушен к проституткам с Отель-стрит. Попенял, что такому большому человеку не подобает бродить по улицам в поисках случайной наложницы. Пообещал, что предложит ему женщину с собственной квартирой, и та хорошо позаботится об Уолкере. Все началось именно с того, что Лиху предложил Джорджу Уолкеру услуги.

– Всем будет хорошо, – сказал он.

Тогда Джордж Уолкер действительно поверил Эдди Лиху. С доверия все и началось. А дальше пошло-поехало. Убойное сочетание шантажа, женщин, денег, явилось весьма эффективным оружием в руках Лиху. Толстяк оказался большим специалистом. За шесть месяцев сумел прибрать «без пяти минут подполковника» Джорджа Уолкера к рукам.

А через год они вместе разработали чрезвычайно эффективную систему использования армейских транспортных средств для вывоза марихуаны с Большого острова. Уолкер отвечал за перевозку большого количества снаряжений, вооружения и людей. Забросить несколько сот фунтов марихуаны в двухтонный грузовик с белыми звездами на бортах было совсем не сложно. Или в танк. А порой они загружали «травку» в дивизионный вертолет «Чинук СН-47».

Войска и техника перемещались практически непрерывно. Двадцать пятая пехотная дивизия базировалась в Шофилдских казармах на острове Оаху. Но практически все маневры и полевые учения с боевыми стрельбами проводились на двести пятьдесят миль южнее в учебном центре Похакулоа на острове Гавайи.

Уолкер прекрасно справлялся с переброской большого количества автотехники, оружия и солдат с Оаху на Большой остров и обратно. А потом Лиху и Уолкеру действительно здорово повезло. Федеральное агентство по борьбе с наркотиками и власти штата решили покончить с зельем, торговля которым порочила доброе имя Гавайев. Агентство развернуло широкомасштабную кампанию, в которой использовались военные вертолеты для опыления засеянных марихуаной участков гербицидами. Армейские части прочесывали местность. Ничего более удачного для дел Лиху и его людей нельзя было и придумать. Таким образом, они не только избавились от конкурентов, но имели возможность беспрепятственно осуществлять переброску товара на вертолетах, постоянно присутствующих в районе.

С конкуренцией практически было покончено. Сеть информаторов сделала Лиху неуловимым для поисковых вертолетов. Если принадлежащие ему посевы оказывались на обследуемой территории, он либо снимал и прятал урожай, либо просто бросал участок на произвол судьбы. Даже если часть посевов уничтожалась, оставшегося товара было достаточно для получения вполне удовлетворительного барыша, так как из-за операции, проводимой властями, стоимость первоклассной гавайской марихуаны выросла почти в десять раз. Лиху не только стал монополистом на архипелаге, но твердо знал, что каждый грамм выращенного наркотика будет постоянно расти в цене.

Организованная Уолкером система доставки пока еще ни разу не дала осечки. Грузовики, принадлежащие армии, не подвергались досмотру. Лиху пока не потерял ни одной партии товара.

Несколько раз они оказывались на грани провала. Но Макуильямс и его люди хорошо знали свое дело. То там, то здесь порой случались досадные промахи, но они лишь подтверждали общее правило безупречной работы тщательно отлаженного преступного бизнеса. В конце концов, ничего нет совершенного. Но Лиху был в состоянии уменьшить риск до такой степени, когда им можно пренебречь. Людей подбирали тщательно, и они никогда не подводили. Работая на Лиху, Уолкер пользовался услугами группы из двадцати одного человека, которых объединил в тройки по армейскому образцу. В операции по переброске груза участвовали три тройки. Они действовали автономно. Никто не знал точно, что перевозится в данный момент. Ки и его люди грузили марихуану в ящики, используемые для транспортировки вооружения и военного имущества. Все, что они загружали, выглядело как обычные армейские грузы. Группы никогда не передвигались по одним и тем же маршрутам. Каждую партию товара охраняли действующие группы отборных рейнджеров, которые подчинялись только Макуильямсу.

Но все прежние дела казались прелюдией к нынешней операции. Им предоставилась возможность, какая выпадает только раз в жизни. Лиху с Уолкером должны использовать отлаженный механизм в новых условиях. Речь шла о товаре более выгодном, чем марихуана. Но по какой-то причине Лиху очень спешил. Несомненно, что-то стряслась. Уолкер терялся в догадках. Ему, собственно, было наплевать. Чем скорее все закончится, чем лучше и быстрее он выполнит задачу, поставленную перед ним Лиху, тем раньше получит возможность сделать редкие встречи с Таи более частыми. Он ожидал вознаграждения и не стал терять времени даром, а горячо принялся за дело.

Подойдя к письменному столу, включил «Пентиум» мощностью в четыреста мегабайт памяти. Пока машина, попискивая и жужжа, запускалась, выдвинул ящик стола и вынул небольшой конверт.

В конверте хранилась прядь волос с интимных частей тела Таи. Уолкер поднес открытый конверт к лицу и глубоко вдохнул. Он нежно касался жестких завитков и с вожделением мял их пальцами. Потом ощупал себя, проверяя эрекцию. Прикосновение к возбужденному, истерзанному неутомимым задом проститутки члену, оказалось болезненным. Уолкер осторожно погладил его, вспоминая девушку. Ему опять хотелось к ней. Выйти бы сейчас из надоевшей до тошноты комнаты в двухэтажном доме офицерского состава, сесть в машину и рвануть в центр города.

Но Уолкер знал, что совсем скоро сможет навсегда уволиться из армии, выстроить небольшой домик где-нибудь на островах и увезти с собой Таи. Чтобы она всегда принадлежала только ему.

От столь приятных мыслей закружилась голова. Усилием воли Уолкер отогнал от себя сладостные грезы, посмотрел на курсор, равнодушно мигающий на голубом экране монитора. Тяжело вздохнув, убрал конверт в ящик письменного стола, положил пальцы на клавиатуру, набрал пароль, открывающий доступ к базе данных и позволяющий считывать закодированную информацию «Искушенца».

 

Глава 22

Девлин проковылял в спальню, включил кондиционер и лег в постель, надеясь, что болеутоляющее, которое пришлось принять, поможет ему успокоиться и хорошенько выспаться.

Проснувшись на рассвете, он удивился, что ему удалось отдохнуть, за ночь он ни разу не проснулся. Должно быть, не слишком ворочался, если раны его не побеспокоили. Сквозь тяжелые шторы пробивались лучи утреннего солнца. Девлин сел и провел ладонями по лицу, осторожно ощупал себя, пытаясь определить, где болит. Что ж, неплохо. Вновь плюхнулся на подушку. Ага, вот она! Острая, немилосердная боль в груди и под ребрами. Тот тип боли, который не только изводит, но и страшно злит. Когда он поднялся с кровати, ноги казались ватными. Но голова оставалась ясной. Он мог двигаться, шевелиться, думать. Необходимо спланировать следующие действия. Он должен довести дело до конца.

После горячего душа Девлин заказал в номер завтрак и позвонил миссис Банкс. Разговор состоялся деловой, словно происходил в разгар рабочей недели, хотя только-только начинался воскресный день. Было семь часов. Почти тридцать минут он потратил на то, чтобы объяснить «железной леди», в чем нуждается. Когда Девлин положил трубку, Тули открыл дверь и вышел из спальни.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Девлин.

– Как кусок дерьма.

Тули задумался, какое-то время стоял молча. Руки самоанца были забинтованы по локоть, Тули оделся только в шорты. Он нашел силы постирать их вчера перед сном, однако пятна грязи и следы крови не отмылись.

– Кто все-таки спустил на нас собак, мать его? И где мы найдем этих тварей? – поинтересовался Тули.

– Я знаю, чьих это рук дело. Два человека уже работают над тем, чтобы найти подонков. Если бы не воскресенье, то через пару часов мы уже знали бы, где они. Не переживай, никуда им от нас не деться.

– Это, должно быть, те, кто прихлопнул твоего друга, верно, Джек?

– Да.

– Что теперь?

– А теперь у нас полно дел. Закажи себе завтрак. Надо будет купить новую одежду. Снять безопасное жилье. Определиться с транспортом. Я хочу убраться отсюда через час.

Им понадобилось меньше часа. Они заехали в торговый центр, расположенный возле аэропорта, и купили новую одежду. Потом покатили в Кахоа-Таун.

Жилье было найдено без особых трудностей. Дом стоял неподалеку от въезда в город, на шоссе номер сто тридцать, за участком, значившимся на картах как Гавайское урочье. Они действовали в точном соответствии с советами миссис Банкс: после того как миновали дорожный указатель, проехали немного по шоссе до первого почтового ящика слева. Почтовый ящик находился возле поворота к дому.

Указатель Девлин миновал, но дальше обочина дороги была закрыта густыми зарослями деревьев, лиан и кустарников, точно такими же, сквозь какие они продирались вчера.

Джек медленно вел старый пикап, внимательно приглядываясь. Наконец он отыскал ящик. От него сквозь стену зелени вела неширокая дорожка. Свернув на нее, они вскоре оказались на площадке, поросшей густой травой, орхидеями и папоротником. В десяти ярдах от шоссе стоял небольшой щитовой домик. Лестница в несколько ступеней вела к сдвижной двери.

Под второй ступенькой Девлин нашел ключ, открыл дверь и вошел в дом. Тули следовал за ним. Слева располагалась гостиная. Справа – длинная стойка, отделяющая гостиную от кухонного блока. Дальше находились спальня и ванная комната. Кажущаяся не слишком надежной лестница вела на второй этаж, где, как догадался Девлин, находилась еще одна спальня.

В домике было чисто, но в нем так долго никто не жил, что воздух был затхлым и влажным, пахло плесенью, как всегда пахнет в заброшенном жилье. Из-за обилия растительности снаружи в комнатах было сумрачно. Слишком много здесь дождей и слишком мало проникает в комнату солнечного света. Практически невозможно все здесь хорошенько просушить и проветрить.

Тули бросил сумку с новыми вещами в нижней спальне, а Девлин тем временем проверил замок задней двери и поднялся наверх, посмотреть, что там и как. После маленькой экскурсии по дому мужчины вновь вышли во дворик к машине. Тули сел за руль, а Девлин сказал:

– Высадишь меня возле гостиницы, а сам к двум часам подъедешь к аэропорту.

Старый грузовик въехал в Кахоа. Тули свернул на стоянку рядом с гостиницей. В городке было тихо.

– Агентство присылает человека с контейнерами. Пусть он сам все оформит. Потом возьмешь контейнеры и отвезешь их в дом.

– Сколько контейнеров?

– Видимо, два. В одном оружие, а во втором боеприпасы.

– О'кей, босс.

– Самолет садится в два тридцать. Так что тебе пора отправляться. Жди в доме, пока не позвоню. И убедись, что за тобой не следят. Такая колымага, как у тебя, не должна вызвать любопытства, но если заподозришь хвост, к аэропорту не подъезжай.

Тули кивнул и уехал. Девлин поднялся в номер. Открыв нижний ящик шкафа, достал новые обоймы для разряженного «Зауэра». Вытащил маленькую «Беретту-22», которую опустил в карман новых шорт, купленных сегодня в торговом центре. В отличие от вещей Тули его одежда не сгорела в «Форде». Девлин лишился только замечательных новых туфель от Аллена Эдмондса.

Обувшись в кроссовки, осполоснув руки и лицо, он отправился разыскивать Рейчел. Ее нигде не было видно. Девлин вошел в ее конторку и оставил на столе конверт с четырьмя стодолларовыми банкнотами.

Покинув гостиницу, Девлин направился в ресторан «Да». Проходя мимо офиса Ки, он хотел было вытащить «Зауэр» и выбить к черту дверь. Но снаружи не было видно, находится ли кто-нибудь внутри. Девлин постоял и зашагал к ресторану.

Когда он вошел в зал, Ленлани появилась из кухни. За столиками расположилось человек шесть. Для воскресного полдня совсем неплохо. Столы были застелены новыми бумажными салфетками.

На этот раз Девлин не стал садиться у окна. Он выбрал место у задней стены, напротив входа. «ЗИГ-зауэр» повесил спереди.

Ленлани сразу же подошла к нему и приветливо сказала:

– Рада вновь вас видеть. Вы голодны?

Она внимательно осматривала Девлина, словно ожидала увидеть на его лице глубокие кровоточащие раны. Девлин поглядел на нее спокойно и даже невинно. На девушке было простое, но очаровательное платьице, оно оставляло открытыми колени и слегка обнажало грудь. Значительная часть смуглой матовой кожи выставлялась на всеобщее обозрение. И, как всегда, когда она работала, Ленлани собрала волосы в пучок на затылке, так что лицо и высокий лоб оставались открытыми. Девлин решил, что выглядит она прекрасно до неприличия. Не удивительно, что в ресторане дела идут на лад.

– Да, голоден, как волк. Что вы порекомендуете взять?

– Филе из свежей рыбы ахи с паровой морковью и брокколи. На гарнир – хорошую порцию темного риса.

– Отлично.

– Когда мы сможем поговорить? – спросила Ленлани, стараясь не выдавать охватившего ее волнения.

Девлин быстро оглядел посетителей, пытаясь определить, не следит ли кто-нибудь за ними. Казалось, все заняты только поглощением еды, и он спросил:

– Не знаешь, Ки в городе?

– Не думаю. Я его давно не видела. А что?

– Хотел нанести ему визит.

– А потом?

Девлин пожал плечами.

– Потом будет видно. Когда ты заканчиваешь?

– Сегодня вечером мы не работаем. Часа в два освобожусь. Хочу прогуляться на черный пляж, о котором вчера слышала. Там, по всей вероятности, пустынно. Если ты тоже туда отправишься, никто нас не увидит.

– Договорились.

– Я нарисую тебе план. – Ленлани тут же исчезла в кухне.

Ел Девлин на спеша. Все было вкусно приготовлено. Рыба, которую ему подавали на островах до сих пор, была либо пережарена, либо переварена. Но филе ахи, которое принесла Ленлани, было отлично пропеченным снаружи и сочным внутри. Вместе со счетом девушка вручила ему еще один листочек. Пока она собирала посуду, Девлин быстро поглядел на план и сразу же понял, что никогда не сможет разыскать пляж.

– У тебя есть машина? – спросил он.

– Уолтер разрешает мне брать его фургон.

Девлин опять посмотрел на рисунок и предложил:

– Я выйду на шоссе, а ты меня подберешь. Лучше поедем вместе.

– Мне казалось, ты не хочешь, чтобы нас увидели вдвоем.

– За городом я сумею определить, следят за нами или нет. Если что-то покажется не так, я махну рукой, и ты проедешь, не останавливаясь.

– Хорошо, я отправляюсь часа в два.

– К тому времени я уже буду ждать тебя на шоссе.

Ленлани унесла на кухню грязную посуду, Девлин бросил на стол деньги и покинул ресторан. Несколько минут задумчиво постоял на деревянном тротуаре, приподнятом над землей. Внимательно оглядел Мейн-стрит. Казалось, город вымер, однако Девлину тишина не показалась мирной. Она была скорее зловещей, настораживающей.

Солнце палило немилосердно, высушивая улицу, влажную от непременного утреннего дождя. Невесомые облачка испарений поднимались от мокрого асфальта мостовой и дрожали в воздухе.

Девлин повернул налево и прошел по тротуару футов тридцать. Он снова оказался возле офиса Ки. Подергал дверь. Она была заперта. Девлин отступил на шаг, вынул из-под рубашки «ЗИГ-зауэр» и ударил ногой точно в то место, где на старой деревянной двери был врезан замок. Посыпалась замазка, замок лязгнул, дверь распахнулась настежь. Девлин вошел в контору с хозяйским видом. Внимательно оглядел помещение. На стенах были развешаны топографические карты округа Пуна, висела картина, выполненная маслом, изображающая рубщика тростника за работой. Был укреплен флаг с надписью «Нет скважинам!» и плакат с призывом «Гавайи – гавайцам». В комнате стояла разнокалиберная плетеная мебель. Стены и трухлявый деревянный пол выкрашены в блеклый зеленый цвет. Офис освещался сдвоенными флюорестцентными светильниками.

Справа располагалась перегородка из окрашенной фанеры, за ней находилось нечто вроде кабинета, в котором стоял громоздкий старомодный письменный стол, заваленный стопками бумаг и толстых конторских папок.

Держа наготове пистолет, Девлин прошел через комнату, затем через скудно освещенное складское помещение, ванную и оказался в просторном, хорошо оборудованном рабочем кабинете. Тут стояли компьютер, большой письменный стол и шкаф для бумаг.

Выйдя из кабинета, Девлин открыл заднюю дверь и очутился в небольшом садике, где стояли обшарпанная кушетка и старый холодильник, валялась банка из-под кофе, полная окурков. Ни одной собаки. Ни одного мордоворота. Сэма Ки тоже нет. Девлину вдруг стало неловко, он почувствовал себя глупо, не в своей тарелке. Он был слишком разъярен, чтобы действовать разумно и сдержанно. Вложив «Зауэр» в кобуру, он вновь вошел в помещение офиса и выбрался через комнаты на улицу. Несколько человек стояли на противоположной стороне улицы и равнодушно смотрели, как он выходит. Один паренек ждал его прямо у двери. Девлин остановился и вызывающе крикнул зевакам:

– Я Джек Девлин! Скажите ему, что это сделал Джек Девлин.

В этот момент по Мейн-стрит промчался большой джип и резко затормозил прямо напротив Девлина. Дверцы распахнулись, Лиху, Ангел и третий человек по имени Пали выскочили на тротуар.

Девлин положил ладонь на рукоятку пистолета, готовый тут же открыть стрельбу, если прибывшие схватятся за оружие. Он рассчитывал увидеть автоматические винтовки, но ни один из прибывших не был вооружен. Девлин махнул рукой и угрожающе сказал:

– Быстро назад в машину и убирайтесь отсюда подобру-поздорову.

Самый здоровый из троицы, Пали, недоброжелательно посмотрел на него и схватился за металлические перила уличного ограждения. Перемахнув через препятствие, мягко приземлился в двух ярдах слева от Девлина. Лиху и Ангел обежали ограждение и теперь приближались справа. Пали принял боевую стойку и боком, словно краб, стремительно двинулся на Девлина. Он выбросил вперед кулак, целясь противнику в голову. Прием больше оказался рассчитан на устрашение, а возможно, каратист хотел, чтобы Девлин, отступая, попал прямо в руки Лиху и Ангела. Но Пали выбрал неудачный объект для демонстрации боевого искусства. Девлин не двинулся с места, а просто чуточку отклонился, легко избежав встречи с кулаком. Дальше Пали намеревался нанести удар предплечьем, но Джек прекрасно знал очередность приемов, и, прежде чем здоровяк попытался атаковать, он уже предвидел план его действий, отступил на шаг, схватил левую кисть нападавшего правой рукой, а левой сжал шею противника, да так сильно, что горло Пали хрустнуло. Девлин мог тут же прикончить бандита, но вместо этого бросил обмякшее тело на Лиху и Ангела, которые подкрадывались с правой стороны.

Налетев на них, Пали приземлился на четвереньки, судорожно хватая воздух открытым ртом. Теперь настала очередь Девлина атаковать. Он ударил Пали ногой, не замахиваясь, без разворота. Со страшной силой пнул поверженного бандита в лицо, выбив тому три зуба и вдавив носовую кость, казалось, в самый мозг. Голова Пали откинулась назад, кровь хлынула из ноздрей и забила мощной алой струей. Лиху обогнул лежащего товарища и ринулся на Девлина, вытянув перед собой мускулистые руки с растопыренными пальцами. Но он смог сделать лишь несколько шагов. Уклонившись от напряженных, растопыренных пальцев, Девлин схватил Лиху за волосы и нанес сокрушительный удар локтем в челюсть с такой силой, что его собственные ноги на миг оторвались от земли. Челюсть хрустнула, Лиху перелетел через ограждение и приземлился футах в трех от бордюра. Падение было столь сильным, что хрустнули шейные позвонки Лиху, а плечо неестественно вывернулось. Наконец раненый перевалился на спину и затих посередине мостовой. Грудь его едва вздымалась, слышались слабые стоны. Вероятно, теперь его мозг был способен управлять организмом лишь на уровне рефлексов.

Филиппинец Ангел, до сих пор благоразумно державшийся за спиной более крупного товарища, оказался теперь лицом к лицу с противником. Ему бы, не мешкая, забраться в машину и удрать, но вместо этого он выхватил нож и сделал выпад, целясь лезвием в лицо Девлину. Страх прибавил скорости его движениям, и, если бы не мгновенная реакция Девлина, лезвие раскроило бы последнему физиономию. Отпрянув в сторону, Девлин ткнул Ангела в висок кулаком и отбросил на дверь офиса, которая еле держалась, болтаясь на петлях. Филиппинец махнул ногами и исчез в темном проеме. В два прыжка Девлин настиг его, наступил ногой на запястье руки, сжимающей нож, и сломал лучевую кость. Нож выпал из ослабевших пальцев, мыском кроссовки Девлин поддел и отбросил оружие в сторону. Ухватив Ангела, поднял его за пояс и длинные волосы. Филиппинец, видимо, впал в состояние прострации. Девлин швырнул Ангела головой вперед через ограждение прямо на мостовую. Падение было страшным.

Девлин вернулся в офис, подобрал нож, вонзил его с наружной стороны в косяк двери, резким движением отломал ручку и бросил ее в водосточный желоб.

Обломок клинка сверкающей занозой торчал в дверном косяке. Девлин бросил перчатку своему противнику.

 

Глава 23

Разобравшись с подручными Ки, Девлин вернулся в гостиницу. В это время Рейчел вышла из конторки с конвертом в руках.

– Мистер Девлин, – окликнула она и попросила: – Вы не могли бы выписать чек? Терпеть не могу деньги в крупных купюрах. Мне всегда кажется, что могу потерять стодолларовую банкноту так же легко, как и однодолларовую.

Девлин уже стоял у двери своего номера. Он оглянулся и сообщил:

– У меня нет чековой книжки, Рейчел.

– Вот как! – Несколько секунд она озадаченно смотрела на него, пока не догадалась, почему он не пользуется чеками. – Тогда почему бы вам не заплатить мне попозже, когда будете выезжать?

Девлин внимательно посмотрел на женщину. Он был все еще взвинчен после потасовки возле офиса Ки, но сдержался и спокойно сказал:

– Нет. Пусть деньги находятся у вас. Вдруг потом забуду.

Рейчел сняла очки и изумленно взглянула на него. Она, конечно, представления не имела о том, что он сумел сейчас расправиться с тремя противниками. Но и без очков смогла хорошенько разглядеть его и поняла, как нелегко ему сейчас сохранять самообладание и вежливо беседовать. Ей стало неловко.

– О, извините. С вами все в порядке?

– Да, Рейчел. Все хорошо. Оставьте комнату пока за мной, пожалуйста. Но для всех остальных я выехал, и вы не знаете, куда.

– О господи! К подобному я не привыкла.

– Просто скажите, что я уехал. Рассчитался и уехал.

– Хорошо, я поняла.

Девлин кивнул и вошел к себе. Переоделся в футболку, обулся в легкие туфли. Из дорожной сумки вынул пакет, уложил в него «ЗИГ-зауэр», полотенце, плавки и литровую бутылку воды. «Беретта» заняла место «Зауэра» в кобуре на поясе. Одернув футболку, Девлин закинул пакет на плечо, вышел из гостиницы и зашагал пешком из города в западном направлении. Он внимательно следил за тем, чтобы никто не увязался следом.

Постепенно напряжение недавней жестокой схватки ослабело. Девлин терялся в догадках и предположениях, каким образом Ки удалось устроить засаду ему и Тули в дождевом лесу. Когда Девлин ехал вчера из города, то не заметил за собой хвоста. Он не верил, что Ки и его люди способны организовать настоящую профессиональную слежку. Для этого потребовались бы, как минимум, три радиофицированных автомобиля с водителями, которые знали бы, что делать. Наконец он решил, что, скорее всего, люди были расставлены вдоль всего пути его следования. Такое объяснение выглядело правдоподобным. Машину, которую он выбрал в прокате, засечь было нетрудно. Большинство местных жителей ездят в пикапах и на всяком автомобильном хламе. Из города ведет только одна дорога. Людей у Ки, должно быть, хватает. Плюс родственники и домочадцы. Округ Пуна превратился для Девлина в некое подобие заповедных территорий в Аппалачах, где чужие глаза и уши прячутся за каждым кустом, каждой скалой, в каждой расщелине. Без прокатной машины, на своих двоих, Девлин чувствовал себя гораздо увереннее. Так можно больше увидеть, понять, лучше разобраться в обстановке. Даже если, паче чаяния, кто-то увидит его садящимся в фургон Ленлани, со стороны это будет выглядеть как обычная поездка на попутке, а не заранее спланированная встреча.

Он прошел еще милю и свернул налево, к берегу океана. Возбуждение, вызванное утренней встряской наконец ослабело. Адреналин постепенно рассасывался. Девлин с удовольствием подставил спину жаркому солнцу.

Внезапно он услышал ворчание старого мотора и скрип тормозов. Выхватив из-за пояса «Беретту», Девлин быстро обернулся. Узнав сидящую за рулем Ленлани, расслабился и внимательно оглядел дорогу в обоих направлениях. Не заметив ни одной встречной или попутной машины, открыл дверцу и вспрыгнул на сиденье. Ленлани без промедления вновь выехала на полосу, не заставляя себя поторапливаться.

Девлин сполз пониже, чтобы снаружи его не было видно. Он вел себя на всякий случай предусмотрительно.

– В городе только о тебе и говорят, – заявила Ленлани.

– Гм-м.

– Ки объявился минут через двадцать после того, как ты исчез. Он был в бешенстве. Орал и угрожал всем и вся. Идут разговоры, что они будут тебя разыскивать.

– Прекрасно. Ты разузнала что-нибудь о ранчо Ки?

– Не задавая лишних вопросов, я сумела выяснить, что ранчо находится в резервации Олаа. Где-то к северу от шоссе номер одиннадцать и немного западнее от Куртистауна.

– О'кей. Это мне пригодится. Ты здорово работаешь. Каким образом удалось узнать?

– В основном благодаря Уолтеру и женской солидарности.

– Женской солидарности? Интересно.

– Большая сила, приятель. В этом городе много женщин. Большей частью матери-одиночки. Никогда не видела столько женщин-хаоле на содержании.

– С какой стати они благоволят тебе?

– Что ты имеешь в виду?

– Мне казалось, ты слишком...

– Что?

– М-м, эффектная.

– Эффектная?

– Привлекательная.

– Привлекательная?

– В чем дело? Напрашиваешься на комплименты? – возмутился Девлин.

Ленлани рассмеялась, естественно, задорно, весело. Девлину даже немного полегчало.

– Да. Я с удовольствием слышу такие слова. Особенно, когда их произносишь ты. Для них я, во-первых, работающая женщина. Человек, которому приходится зарабатывать себе на жизнь. Некоторые меня недолюбливают, но знают, что мне наплевать на их мнение. Им нравится, что я наконец расколола Уолтера и после моего отъезда в городе, возможно, появится свободное рабочее место.

– Понятно.

– Так что, собственно, ты с ними сделал? Всех троих увезли в скорой помощи.

Девлин сразу же помрачнел. Ленлани пожалела, что задала этот вопрос. Повисло напряженное молчание. Наконец Девлин просто сказал:

– Ничего, выживут.

Он сел пониже и скрестил руки на груди. Ленлани больше не произнесла ни слова, она сосредоточенно и внимательно смотрела на дорогу.

Шоссе номер сто тридцать кончилось, и фургон свернул в западном направлении, на дорогу, идущую вдоль берега. От кромки воды их отделяла полоса застывшей лавы. Она полностью покрыла почву, растительность и песок пляжа. Черная масса уходила прямо в океанскую воду.

Девлин подумал, что природа словно бы сама решила создать здесь огромную, но уж очень какую-то негостеприимную автостоянку. Все, что было на этом месте раньше, покоилось теперь под неимоверной тяжестью пластов расплавленных черных скал.

Они проехали еще милю и остановились перед деревянной оградой, перегораживающей шоссе. Ленлани развернула машину, поставила ее на обочине и показала на обширный участок шоссе, залитый лавой.

– Здесь поток пересек дорогу и устремился к океану. Лавовое поле, мимо которого мы проезжали, это тот же поток, расплывшийся по пляжу. А источник находится в шести милях северо-западнее.

– Так далеко?

– Да. Все на шесть миль к северу покрыто каменной рекой и составляет в ширину около двух миль. Людям пришлось переселиться в другое место. Исчез чудесный пляж у Калапаны. Собственно, не стало и самой Калапаны.

Девлин посмотрел на огромную площадь, покрытую черной массой, похожей на расплавленный асфальт.

– Пошли. Выйдя на плато, мы сможем за несколько миль заметить того, кто захочет приблизиться, – сказала Ленлани.

Она легко выпрыгнула из машины. На ней были шорты из легкой ткани, красный одноцветный топик и пара кроссовок на упругой рифленой подошве. Ничего другого, что сковывало бы ее движения, девушка не носила. Она взяла из кабины забавный разноцветный мешок на шнурке, забросила его за спину, повесила на шею большое полотенце и, не сказав больше ни слова, двинулась вперед. Девлин подумал, что на этот раз ему будет не просто угнаться за длинноногой Ариадной.

Он ступил на лавовое поле. Поверхность плато была холмистой и сморщенной, словно гигантский пудинг, ссохшийся в плотную черную массу. Местами поверхность словно бы шелушилась, сверкали черные слюдяные пластинки. В других местах каменные струи застыли в виде веревок, скрученных толстыми жгутами. Виднелись блестящие полусферы окаменевших пузырей, полых внутри. Когда Девлин ступал на них, они с хрустом проламывались. Но основная масса плато оказалась одной сплошной каменной глыбой.

Прогулка напоминала пешеходные соревнования по могулу: вверх-вниз, вверх-вниз по каменным волнам. Здесь не было ни раскисшей почвы, ни растительности, ни замаскированных палой листвой ям-ловушек, так что путешествие показалось Девлину намного приятнее, чем вчерашняя бешеная гонка по дождевому лесу.

Доставляли неудобства разве что довольно широкие разломы матово-черной поверхности. Они достигали примерно шести дюймов в ширину и футов пяти-шести в глубину. Проходя над ним, Девлин ощущал восходящие потоки раскаленного воздуха. Спустя три года после извержения, лава все еще продолжала остывать.

Ленлани намного опередила его, и теперь расстояние между ними составляло около ста ярдов. До намеченного места оставалось пройти еще столько же. Время от времени девушка останавливалась, чтобы поправить на плече сумку и свериться с ориентирами.

Когда Девлин ее нагнал, она приложила ладонь к глазам, вытянула вперед руку и сказала:

– Посмотри вон туда.

Девлин оглянулся назад.

– Если нам придется возвращаться порознь, то иди на ту скалу. Видишь? На ней еще какие-то странные бурые разводы. Когда приблизишься к ней, то сразу же увидишь и дорогу.

Девлин согласно кивнул, Ленлани повернулась в другую сторону.

– А вон там три пальмы рядом. Видишь?

Девлин снова кивнул.

– Вижу.

– Если я слишком быстро иду и ты не поспеваешь, то держи курс прямо на них.

Впереди виднелись не только пальмы, но и полоса зелени, которая, как решил он, тянулась вдоль самой воды.

– Пляж там?

– Видимо, там. Должно быть, большая кипука.

– Что это такое? – поинтересовался он.

– Когда лавовый поток огибает участок земли, оставляя его нетронутым, это и есть кипука. Конечно, толку от такой земли немного, не так просто бывает до нее добраться. Существует множество легенд о том, как лава обходила стороной древние святилища, места поклонения и жертвоприношений. До прихода белых людей на острове было много священных мест. Они отмечали древние торговые пути. Практически они располагались вдоль всего побережья, а порой – и в глубине острова.

– Почти все исчезли?

– О да, – ответила Ленлани с сожалением. – Святые места зачахли и исчезли. Присутствие белого человека оказалось для них более губительным, чем извержения вулканов.

Сейчас, под палящими лучами солнца, стоя посреди черной пустыни, Ленлани выглядела более полинезийкой, чем раньше. Он почувствовал странное волнение. Девушка стремительно повернулась и пошла вперед – легконогая, воздушная, уверенная в себе и в каждом своем движении.

Девлин лениво побрел следом, перешагивая через бугры и пузыри. Ленлани словно плыла впереди по каменным волнам. Он же осторожно спускался в неглубокие русла, а потом неторопливо выбирался на крутые гребни, упираясь ладонями в колени.

Ленлани, спускаясь, как бы разгонялась, а потом легко взбегала на застывшие валы. Угнаться за ней было практически невозможно. Поэтому Девлин ориентировался по ее совету, в основном на три путеводные пальмы.

 

Глава 24

Слух о драке Девлина с Лиху, Ангелом и Пали разнесся по городу чрезвычайно быстро. Люди Ки примчались в Кахоа, готовые накинуться на кого угодно. Восемь человек собрались в помещении офиса: братья Ангела – Вильфредо и Рамон, трое местных под кличками Фето, Ака и Томми, постоянно работающие на Ки. А также кузены Ака, Фрэнк, Пана и Кимо, появляющиеся, когда возникают серьезные неприятности.

Вот-вот должны подъехать и другие. Пока бандиты собирались, развлекая друг друга байками о действительных и воображаемых подвигах, Ки сидел в кабинете, обставленном модной мебелью и курил. Его так и подмывало перейти улицу и вынудить старуху Рейчел сообщить, где укрывается теперь Девлин. Но Энджел не пустил его.

– Ты должен находиться здесь и ждать приезда Лиху. У него свои планы. Ты должен его дождаться, – урезонивал адвокат.

– К черту Лиху. Кто он, черт возьми, такой этот Девлин? Он уверен, что может заявляться сюда и делать все, что ему вздумается, не обращая на нас внимания!

– Объясняю еще раз, – спокойно возразил Энджел, – он работает на агентство под названием Тихоокеанская безопасность. Это частная контора. Агента наняла семья того парня, Крэнстона, или Красное Солнышко, или как его там еще.

– Это вы, дураки, должны были позаботиться о нем раньше, а вы дозволили ему приехать в мой город. Теперь я с ним сам разберусь. По-своему.

– Лиху все уладит.

– Как?

– Расскажет, когда приедет.

Ки взглянул на нескладного бледнолицего адвоката и с трудом подавил желание схватить того за горло и немедленно придушить. Он с удовольствием представил, как хрустнут позвонки цыплячьей шеи, когда он сожмет на ней пальцы. Представил, как глаза стряпчего выкатываются из орбит, а костлявые пальцы тянутся, цепляются за него, когда он начинает сильнее сжимать худую шею законника.

– Ну ты, никчемный костлявый кусок белого дерьма. Лиху приедет не так скоро. Я собираюсь найти этого ублюдка, убить, порезать на куски и скормить своим собакам.

– Лиху уже едет, – заверил Энджел. – Уже едет.

Ки недовольно посмотрел на него, взъерошил пальцами волосы, запрокинул голову и злобно закричал:

– Чертов поло хупо!

Пока Ки орал, уставившись в потолок, Энджел нервно поглядывал на часы.

* * *

Менее чем через час Ленлани достигла границы лавового поля. Она присела и стала дожидаться Девлина, внимательно всматриваясь вдаль: он был единственным движущимся объектом в поле зрения.

Когда Девлин приблизился, Ленлани поднялась и махнула, показывая, чтобы он двигался за ней дальше, туда, куда не дошел лавовый поток. Там располагался самый настоящий оазис, поражающий яркой зеленью среди мертвой черноты камней. Пальмы вздымали вверх стволы. Ленлани с Девлином все время ориентировались на эти деревья. Пальмы оказались необычно высокими, не менее шестидесяти футов.

Ленлани по-прежнему легко ступала по языкам застывшей лавы, которая все чаще перемежалась островками сочной и обильной растительности. Прежде чем полностью уступить территорию живой зеленой массе, раскаленный поток проложил твердокаменную дорогу между порослью кустарника и тремя пальмами. Ленлани и Девлин в конце концов поднялись на шестифутовую глыбу, которую со всех сторон окружали высокая густая трава и кустарники, переплетенные лианами. Трава колыхалась под ветром и благоухала. С лиан свисали пурпурные орхидеи, источая приторно-сладкий аромат. Пахло имбирем, благоухали гуавы, гардения, алые и малиновые бугенвиллеи, трепетали под океанским бризом стайки хрупких деревьев ти. Узкая тропинка вилась через душистое разноцветное великолепие. Следом за Ленлани Девлин пошел по тропинке, прислушиваясь к шуму океанского прибоя, доносящемуся из-за стены кустов, переплетенных вьющимися орхидеями.

Скоро молодые люди набрели на остров с небольшими пальмами и высоким густым папоротником. Пригнувшись под низкими пальмовыми кронами, они наконец добрались до самого красивого, загадочного и уединенного пляжа. Девлин никогда не видел более очаровывающего места.

Пляж из совершенно черного песка выгнулся пологой дугой на сто ярдов вдоль кромки воды и был шириной ярдов в двадцать. Северная и южная оконечности венчались высокими утесами, наклонно уходящими в океан. Волны уже успели отшлифовать их, промыли ниши и пещеры в матовой поверхности. Основания скал обрамлялись лавовыми наплывами. Наплывы напоминали формой окаменевшие пологие волны океана и были отделены от песка пляжа сначала нагромождением крупных валунов, а потом россыпью лавовой же гальки.

Со стороны острова пляж был окаймлен переплетением лиан, которые вились на пальмах и палисандрах, волновались и трепетали под ветром, спускаясь в буйные папоротники. Под подошвами похрустывал мелкий черный песок.

Они отыскали клочок первозданного рая, и оказались совершенно одни на пляже, которому, возможно, десять тысяч лет, и на котором, возможно, не появлялся еще ни один человек.

– Откуда ты узнала об этом пляже? – поинтересовался удивленный Девлин.

– Одна из женщин в городе рассказала. Пляж образовался, говорят, после недавнего извержения. Никто не знает о нем, кроме местных жителей. Но они здесь редко бывают.

– Это просто удивительно.

– Это прекрасно.

Ленлани стояла в нескольких футах от Девлина, повернувшись лицом к океану. Она стянула через голову топик и выскользнула из шорт. Не говоря ни слова, сняла белые миниатюрные трусики и повернулась к Девлину, «одетая» только в тонкий золотой браслет на лодыжке.

Девлин даже и не пытался проявить деликатность и скромность. Он просто стоял и смотрел на нее. Фигура девушки была безупречной. Кожа грудь, великолепные темные соски. Аккуратный треугольник вьющихся волос между бедрами. Ему хотелось любоваться всем сразу, но взгляд непроизвольно задерживался на деталях. Ленлани сдержанно улыбнулась, потом произнесла:

– С первой минуты нашей встречи ты пытался увидеть сквозь одежду мое тело. Я не люблю купаться в одежде и не хочу менять своих привычек. К тому же решила, что лучше нам сразу покончить с вопросом физиологии и больше им не мучиться.

Девлин судорожно сглотнул слюну.

– Физиологии?

– Все эти мужские взгляды, которые я на себе ловлю... Хочу стряхнуть их с себя, освободиться, что ли... – Ленлани подошла к нему вплотную, приподняла его майку. – Ну же, раздевайся. Я тоже хочу тебя видеть.

Девлин поднял руки и покорно позволил ей стянуть майку. Какое-то мгновение Ленлани смотрела на его обнаженное тело, но ничего не сказала по поводу забинтованных ран и других повреждений. Она бросила майку на песок. Девлин хотел раздеться, но Ленлани сама расстегнула пряжку его пояса и замок. Снимая носки, Девлин опирался рукой на плечо девушки. Пока он сражался со вторым непослушным носком, она, мягко улыбаясь, придерживала его за пояс. Когда он выпрямился, Ленлани спустила с него шорты, они упали на песок к его ступням. Затем девушка бережно высвободила из эластичной ткани трусиков его отвердевший член и потянула трусики вниз, вдоль мускулистых ног мужчины. Ленлани встала на колени и поцеловала его восставшую плоть у самого основания.

– Он прекрасен, – тихо сказала она и позволила Джеку освободить ступни от спущенных шорт и плавок.

Аккуратно сложив одежду в стопку, она стала медленно подниматься, осторожно обхватив пальцами напряженный член, а левой ладонью проводя вверх по ноге Девлина, его крепким упругим ягодицам. Ее ладонь замерла на широком сильном плече. Девушка плотно прижалась обнаженным телом к телу Девлина. Ее смуглая кожа оказалась прохладной и гладкой.

– Ты это имела в виду, когда говорила о физиологии? – поинтересовался он.

– Видимо, да, – подтвердила она, осторожно сжимая и нежно лаская пальцами его пенис. Потом обвила руками шею мужчины. Он сильно сжал ее в своих объятиях и притянул к себе, почувствовал на своей груди ее упругие груди. Плоским прохладным животом она ласкала пульсирующую плоть Девлина. Потом поднялась на мысочки. Джек жадно припал губами к ее губам и поцеловал. Губы у нее тоже оказались прохладными, податливыми, чувственными. Языки боролись и сплетались.

Наконец молодые люди насладились первым волнующим поцелуем и посмотрели в глаза друг другу. Девлин ласкал пальцами нежную шелковистую кожу на спине Ленлани. Она проводила ладонями по выпуклым мышцам на руках мужчины, играла завитками волос на его шее.

– Мне все кажется нереальным, – тихо сказал он.

– Это хорошо или плохо?

– Плохо. Очень плохо.

– Почему?

– Нам не следует этого делать.

– Чепуха.

Они не прекращали ласкать друг друга. Внезапно Ленлани ни замерла.

– Ведь ты не женат, правда?

– Не женат.

– Кому-то обещан?

– Нет.

Нежные движения ее рук возобновились.

– Значит, слова о том, что нам не следует это делать, всего лишь попытка одуматься?

– Скорее всего. Работать потом вместе станет не легче.

– Кому? – спросила она.

– Обоим. К тому же я против того, чтобы заниматься любовью на пляже.

– Почему?

– Из этого никогда ничего хорошего не получается, – пояснил он. – Везде будет песок.

Она рассмеялась и отступила.

– Ладно, объяснил. Я просто хотела посмотреть на твое тело, почувствовать его. Займемся любовью как-нибудь в более подходящей обстановке, – сказала она спокойно и испытующе посмотрела ему в глаза.

Девлин коснулся ладонью ее лица и чуть слышно застонал. Ленлани лукаво улыбнулась и легонько шлепнула ладошкой по плечу.

– Что с тобой? Ты прав. Конечно, нам надо набраться терпения.

Она быстро наклонилась и поцеловала подрагивающую головку пениса, обвивая и терзая ее языком, позволяя ей ненадолго проникнуть в рот. Потом отстранилась и игриво посмотрела на свою жертву.

– Ну же, прекрати, – растерянно пробормотал Девлин и отступил.

Ленлани встала и опять придвинулась к нему.

– Хорошо, хорошо, – произнесла она успокаивающе, с видом послушной девочки. Потом быстро обхватила его сильными руками, крепко прижалась всем телом. И вновь отпустила.

Он не мог совладать с собой и, не говоря больше ни слова, прильнул губами к влажным губам девушки. Через мгновение уже была преодолена грань, за которой пути назад нет. Она прижала его к себе столь тесно, что тела сплелись в одно целое. Ленлани страстно целовала его, посасывая губы и язык, глубоко погружая свой язык в его рот. Руки непрестанно двигались. Она обвила его высоко поднятой ногой. Джек ласкал ее напряженные ягодицы, впивался в них пальцами, почти приподнимая девушку. Она прижалась к нему разгоряченным телом, выгибалась и терлась клитором о напряженный член.

Оторвавшись, наконец, от партнера, расстелила на песке полотенце и увлекла Джека за собой. Внезапно она широко раздвинула ему ноги, провела грудью по его животу, снова припала губами к его возбужденной плоти. Девлин застонал, сжав ее двигающуюся вверх и вниз голову ладонями. С каждым ее движением в нем росло желание, становясь неудержимым, безумным. Вдруг она выпрямилась, дотянулась до разноцветной сумки, вынула из нее упаковку с презервативом, разорвала и ловким движением надела презерватив. Она хотела отдаться ему. Немедленно!

Сев на него верхом, Ленлани рывком ввела член в свое лоно. Девлин непроизвольно выгнулся, мышцы живота напряглись, обрисовавшись рельефно. Ладонями он ухватился за бедра девушки и с силой нанизал ее на свое естество, горящее огнем желания.

Ленлани запрокинула голову и всем телом опустилась на Джека. Смущения не было. Было лишь безграничное доверие и жаркое нетерпение, желание слиться друг с другом полностью и безраздельно. Приподнимаясь и вновь опускаясь на его бедра, она с каждым движением ощущала его все глубже и глубже внутри себя. Ленлани слегка постанывала, пока головка члена не уперлась в твердый комочек на самом дне пылающего вулкана.

Тогда она медленно открыла глаза и, нежно улыбаясь, посмотрела на Джека. Он ласкал ладонью ее живот, губы, бедра, проводил большим пальцем по клитору, а она постанывала, сжимая его плоть внутренними мышцами. Тела трепетали и вибрировали от страсти.

Сквозь прищуренные веки он смотрел на ее темный силуэт, словно врезавшийся в голубое небо. По небу плыли легкие белые облака. Ленлани была от природы неудержимо страстной. Неуместная сейчас рассудительность и стыдливость белого человека растаяла в Девлине без следа под дуновениями свежего океанского бриза.

Ленлани наслаждалась своими ощущениями, мягко и умиленно улыбаясь, подняв к небу лицо и закрыв глаза. Голова ее покачивалась в каком-то древнем первобытном ритме. Она, казалось, не замечала присутствия партнера, погрузившись в грезы. Однако каким-то непонятным образом делилась с ним своим блаженством. Девлин испытал оргазм несколькими секундами позже. Ленлани сжала его плоть внутренними мышцами своего лона, продлевая и делая невыносимо сладостным бурное извержение.

Руки мужчины обессиленно упали на полотенце. Напряженные ноги распрямились, пятки зарылись в песок. Медленно и осторожно Ленлани приподнялась над ним и так же медленно легла сверху во всю длину, прижав ноги к ногам партнера, грудь к груди, живот к животу. Она положила голову ему на плечо и слегка покачивалась на вздымающейся груди мужчины, чувствуя, как постепенно выравнивается его стесненное резкое дыхание, становится более спокойным.

Джек закрыл глаза, полностью обезволенный, скованный тяжестью Ленлани. На несколько минут он даже задремал. Девушка мягко соскользнула с него. Прохладный ветерок высушил влажные тела. Девлин проснулся отдохнувшим и удивительно посвежевшим.

Молодые люди, плавали в теплой голубой воде океана, позволяя соленым волнам омывать тела. Рассекая ласкающие волны бок о бок с Ленлани, Девлин подумал, что купание походит на совместное крещение.

Девлин вышел из воды первым, стараясь избежать бесцеремонных тумаков прибоя. Он сел на песок и подставил израненное тело солнцу, которое, возможно, придаст бледной коже хаоле более гавайский оттенок. Через несколько минут из воды выбралась и Ленлани, размеренно рассекая прибрежную водяную круговерть. Черная галька металась в волнах, но, казалось, девушку это совершенно не беспокоило. Вода стекала с бронзовой кожи, будто кожа была смазана маслом. Красивыми, но сильными пальцами Ленлани согнала соленую воду с лица и через несколько мгновений уселась рядом с Джеком.

Он встал и провел ладонями по ее спине и плечам, помогая избавиться от остатков соленой влаги. Было настоящим наслаждением касаться гладкой и прохладной кожи. Он упивался ощущениями, не испытывая непременного желания вновь обладать этой женщиной. Сидя рядом на махровом полотенце, они отдыхали и сохли под горячими солнечными лучами. Потом натянули одежду на покрытые легким налетом соли тела и опять уселись бок о бок, не отрываясь, глядя на океанские волны. Никто не проронил ни слова. Через какое-то время Девлин спросил:

– Тебе лучше?

– Лучше? Конечно. – Она пожала плечами. Ответ заставил Девлина высказаться:

– Мы можем считать, что ничего не произошло.

– Обычные слова мужчины после близости. До тех пор, пока его плоть снова не взбунтуется. Тогда он не преминет напомнить о том, что произошло.

– А каково восприятие женщины?

– Не секс делает нас близкими. Большую часть времени людей объединяет нечто другое. Потребность в чем-то ином.

– Например?

– Не знаю. – Ленлани повернулась к нему. – Что-то большее, чем интимная близость.

– К счастью или к несчастью, но ничего большего у меня никогда не возникало.

– Почему?

– Я не живу подолгу на одном месте. К тому же «нечто большее» обычно опасно.

– И сейчас примерно то же?

– Даже не примерно, а именно то же самое.

Ленлани молчала, пристально глядя на голубые валы, катящиеся к берегу.

– Ты сказал, что кто-то пытался убить тебя.

– Думаю, это был Ки.

– Наверняка ты не знаешь?

– Это вопрос времени. Я его спровоцирую, ему придется раскрыться.

– Надеюсь, до того, как он с тобой расправится.

– Я тоже надеюсь, – Девлин внимательно поглядел на нее.

– Так вот как это делается, значит? Ты дразнишь их, пока кто-нибудь кого-нибудь не прикончит?

– Что-то в этом роде...

– А что же теперь?

– Мне необходимо найти ответы на множество вопросов. Не знаю точно, как Билли попал в этот проклятый дождевой лес. Не знаю, почему Ки убил его. И даже убивал ли он его вообще. Не знаю, сколько у Ки людей, понятия не имею о его причастности ко всей этой истории.

– А что тебе уже известно?

– Я точно знаю, что мне не нравится этот проклятый городишко, населенный заблудшими и потерянными душами, с жителями, покорными и безучастными ко всему происходящему. Я знаю, что Ки действует не один. Вокруг него всегда вьются подонки. За мной старательно наблюдают с тех пор, как я прилетел на Гавайи. Во всяком случае с того момента, как я встретился с твоим отцом.

– Каким образом я могу тебе помочь?

На мгновение он задумался, потом заговорил:

– Постарайся разузнать, кто они такие, люди Ки. Где живут. Чем занимаются.

Ленлани с готовностью кивнула.

– Это будет не слишком сложно сделать. Женщины в городке ненавидят этих подонков и постоянно о них судачат. Еще что-нибудь?

– Да. Мне нужна машина. Разузнай, не продает ли кто-то подержанный автомобиль. Переговоры за меня не веди ни в коем случае. Просто узнай и сообщи мне.

– О'кей. Как мне с тобой связаться?

– Есть тут за городом один домик. Ты меня высадишь неподалеку на обратном пути. Запомнишь номер телефона?

– Говори, смогу запомнить.

– 555-8774.

– Хорошо. Запомнила.

– Сумеешь позвонить без помех?

– Господи, я по полдня говорю по нашему телефону, делаю заказы на продукты и прочее. Никто ничего не заподозрит.

– Хорошо. А теперь ответь мне на один вопрос, – сказал Девлин, испытующе глядя ей в глаза.

– На какой?

– Я хочу точно знать, зачем ты здесь. Что послужило настоящей причиной? Что ты здесь ищешь?

Ленлани отвернулась от него, надула щеки и медленно выпустила воздух, поджав губы. Она смотрела вдаль, потом уставилась в землю. Она понимала, что теперь между ними не должно быть ни лжи, ни полуправды.

– Это очень тяжело, – наконец смогла выдавить она.

– Почему?

– Потому что мучительно и больно.

– И все-таки расскажи.

– Хорошо, – согласилась она, немного помедлив.

Глядя на девушку, Девлин ждал. Она сидела справа от него, он видел только левую сторону ее лица. Она медленно провела пальцами по правой щеке, а потом Девлин увидел, что по левой щеке скатилась слезинка. Решившись, Ленлани заговорила.

– Билли на четыре года старше меня. Он был настоящим старшим братом, о каком мечтает любая девочка. Красивый. Сильный. Нам было непросто и в доме, и рядом друг с другом. Люди считают, что Гавайи – это большой котел, в котором все перемешалось. Но это не совсем так. Здесь достаточно ярко процветает расизм. Среди детей – тем более. Местные дети травят белых и наоборот. Я же оказалась между двух огней. Доставалось и от тех, и от других. Но за моей спиной всегда стоял Билли. Он всегда был моей опорой. Бог свидетель, ему было нелегко жить. Думаю, что он закалился именно в этих бесконечных драках, в которых приходилось участвовать. Мог сломаться, но этого не случилось. Становился только сильнее и крепче. Я любила его все больше и больше. Господи, я молилась на него. Любила, как сумасшедшая.

Ленлани умолкла на мгновение, зарыла ступни в черный песок.

– В пятнадцать лет я выглядела восемнадцати-двадцатилетней. Рано созрела. На меня стали обращать внимание. – Она печально взглянула на Девлина. – На меня и сейчас еще обращают внимание.

Джек кивнул, соглашаясь с ней.

– Ясное дело. Я никогда не встречал подобной женщины.

Она в ответ только передернула плечами и продолжала:

– Иногда мне нравится. Я имею в виду то, что люблю привлекать внимание. Ощущать собственную власть. А иногда я себя ненавижу. Когда мне было пятнадцать-шестнадцать лет, это очень нравилось. Помогало самоутвердиться, развлекало. У нас с Билли только отец один. Билли был хаоле. Настоящий хаоле. Я же больше похожа на полинезийку. Внешне мы были очень разными. Он рос, обгоняя меня в развитии, но когда я оформилась как девушка, то стала пользоваться успехом у его приятелей. Надеялась привлечь к себе его внимание. И привлекла. Забавлялась, играла, пока однажды не поняла, что интересна ему так же, как и он мне.

Ленлани вновь умолкла. Слезы опять брызнули из глаз, потекли по лицу. Понадобилось время, чтобы она смогла успокоиться и снова заговорить:

– Тогда и потом, когда Билли вернулся с войны, я не осознавала, что же, собственно, произошло. Возможно, непонятливость оказалась следствием того, что я буквально восприняла местную манеру смотреть на такие вещи. Секс и все с ним связанное считается у островитян делом обыденным. Не инцест, конечно, не то, что касается телесного. Флирт. Интрижки. Новые ощущения. Отдавала себе отчет, что в этом отношении я настоящая островитянка. Когда была молода, то пользовалась своей привлекательностью с удовольствием. Использовала внешность. Теперь понимаю, что могла бы удержать Билли рядом, но не сделала этого.

– Почему?

– Только потому, что он уехал. Он-то понимал, что единственный способ избежать между нами близости означает расстаться. А сделать это тогда было можно, только записавшись в армию. Я должна была понять, что происходит, но не поняла. В этом-то все и дело.

– А теперь казнишь себя за случившееся?

Ленлани посмотрела Девлину в глаза.

– Я знаю, за что мне себя казнить. Он вполне мог отвертеться от призыва, но, Джек, пойми, Билли якобы хотел доказать отцу, что он настоящий мужчина. Но я-то хорошо понимаю, что он ушел на эту чертову войну из опасения оказаться однажды в одной постели со мной. Я знаю, в чем виновата. Я в неоплатном долгу перед ним. Тебе не понять, что я испытала, когда увидела, что с ним сталось. Он был раздавлен, уничтожен, продолжал катиться под откос. Ужасно, когда красивый, сильный мужчина превращается в жалкое подобие человека, деградирует на глазах.

– Так зачем ты здесь? Чтобы вернуть долги?

– Чтобы сделать то, что обязана сделать во имя его памяти. Помочь его душе обрести покой. И своей тоже. Я все сделаю, чтобы его душа не чувствовала себя покинутой и забытой. Только после этого я смогу заняться устройством собственной жизни.

Ленлани говорила так пылко и решительно, в голосе сквозила уверенность в собственных силах. Девлин предпочел выслушать ее молча, без замечаний. Наконец он сказал:

– Я уважаю твое стремление, не мне тебя останавливать и предостерегать. Но я хочу, чтобы ты пообещала мне.

– Что?

– Когда дело примет опасный оборот, а это произойдет обязательно и довольно скоро, ты должна исчезнуть. Исчезнуть быстро и без разговоров. Сразу, как только я тебя предупрежу.

– Я с самого начала говорила, что признаю в тебе профессионала и доверяю твоей оценке сложившейся ситуации. Я сделаю, как ты скажешь.

Девлин коротко кивнул.

– Спасибо, что не усложняешь мне задачу.

– Я ее уже усложнила, но ведь мы оба этого хотели, верно?

– Хотели или нет, не знаю. Но мы имеем то, что имеем.

Неожиданно Ленлани заволновалась, она быстро встала, инстинктивно отдаляясь от Девлина на безопасное расстояние, надела туфли, подхватила забавную торбу и сказала через плечо:

– Пора возвращаться. – Слова прозвучали немного резковато.

Обратно они шли рядом. Ленлани умерила шаг так, чтобы Девлину не приходилось излишне напрягаться, поспевая за ней. Искусственная стена рухнула, но уступила место другой, более осязаемой, более гнетущей, и необъяснимым образом заставила их избегать физического контакта.

Девлин коснулся пальцами щеки, которую еще совсем недавно гладили ладони Ленлани. Он помнил сладостность тех ощущений, ему хотелось испытать все вновь. Его притягивало к ней, но, сознавая силу собственного желания, он отдавал себе отчет в необходимости сдерживать чувства. В противном случае ему придется очень непросто. А он обязан восстановить справедливость, к которой взывала гибель Билли Крэнстона.

 

Глава 25

Когда фургон подъехал к новому убежищу, Девлин объяснил Ленлани, указывая на почтовый ящик:

– С дороги дом не виден. Так что запомни, где расположен ящик. Сам дом за кустами. Когда придет время исчезать из города, я предупрежу тебя. Приедешь сюда. Не сможешь приехать – придешь пешком.

– О'кей.

– Номер телефона запомнила?

– Да.

– А Тихоокеанской безопасности?

– Номер? У меня он есть.

– Возле телефона будет постоянно находиться человек. Мыслящий человек, не просто автоответчик. Можешь оставлять ему всю информацию. В любое время дня и ночи.

– Поняла.

Девлин удовлетворенно кивнул и спросил:

– Ты в порядке?

– Конечно. Насчет машины я быстро узнаю. По городу много щитов с объявлениями о том, кто и что продает.

– Отлично. Это, несомненно, поможет.

– Я кажется, знаю, где можно расспросить о людях Ки.

– И где же?

– Группа женщин собирается сегодня вечером в магазине «Новый век». Магазин расположен напротив ресторана. Что-то вроде местной феминистской организации, насколько я поняла.

– Думаешь, там точно можно что-нибудь разузнать?

– Женщины любят поболтать.

– Не хочу показаться тебе занудой, но еще раз предупреждаю, постарайся не слишком привлекать к себе внимание.

Ленлани беззаботно улыбнулась в ответ.

– Разве что твое. – Она не выдержала и рассмеялась: – А знаешь, там на пляже твое лицо выражало, как минимум, пять чувств.

– Нет. Два – не более.

– Какие же по-твоему?

– Похоть и страх.

– Страх? Неужели?

– Ага.

– Господи. Пусть тебя это не беспокоит. Ведь мы понимаем друг друга.

– У меня даже нет времени побеспокоиться по этому поводу. Сейчас тебе лучше уехать, – сказал он.

Ленлани положила руки на руль.

– Пока, милый.

Девлин сдержанно улыбнулся, выбрался из кабины и махнул рукой.

Тули он застал на кухне. Самоанец довольно и добродушно улыбался. Посреди гостиной на полу стояли три металлических контейнера. Размеры их были довольно внушительными, на каждом контейнере болталась бирка, которая свидетельствовала о том, что груз якобы принадлежит антропологическому факультету Гавайского университета. Человеку, который в агентстве отвечал за оружие, всегда удавалось придать отправляемому багажу совершенно невинный внешний вид. Ни одному факультету антропологии во всем мире не могло принадлежать то, что находилось в контейнерах.

Первые два Тули успел распаковать и аккуратно выложить их содержимое на стойку, какую обычно используют для разделки мяса. А здесь она отделяла гостиную от кухни. На стойке лежали три помповых ружья армейского образца – «Моссберг 590» двенадцатого калибра, они были снабжены лазерными прицелами. Четвертое ружье Тули все еще, любовно оглаживая, держал в руках.

Там же, на стойке, лежали три десятка упаковок с патронами различных калибров. Два десятка – с патронами двенадцатого калибра для короткоствольных ружей, а также два кевларовых бронежилета больших размеров и два жилета полегче.

Тули принялся распаковывать третий контейнер. В нем оказались два автомата «Хеклер и Кох», два прибора ночного видения, снайперская винтовка «Маузер», а также дождевики, футляры для оружия и другая заказанная Девлином амуниция.

Теперь Девлин и Тули обладали достаточной огневой мощью, чтобы уничтожить целое стадо диких кабанов.

– В аэропорту были проблемы?

– Нет. Парень знает свое дело. Ума не приложу, как он сумел погрузить контейнеры в самолет, но получили мы их как обычные чемоданы. Просто подобрали с багажной карусели. – Вспоминая поездку в аэропорт, Тули развеселился.

Разбирая оружие, он был совершенно счастлив.

– Я готов прямо сейчас отправиться на отлов собак, босс. Теперь мы выбьем каукау из этих вонючих илос. Быстренько всех перестреляем.

– Не сейчас, Тули.

– А чем будем заниматься сейчас?

Девлин взглянул на часы. Было почти семь.

– Сначала я пойду вымоюсь. Ты купил чего-нибудь поесть?

– А как же! Немного пива, папайю, кофе, молоко, хлопья, колбасный фарш.

– А зелени?

Тули задумался.

– Купил туалетную бумагу, вроде зеленая...

Девлин заглянул в холодильник. Одна из полок была полностью заставлена банками с колбасным фаршем. Гавайцы употребляли его больше, чем любой другой народ Америки. Девлин с омерзением представил, как этот загадочный продукт с противным чмоканьем вываливается из жестянки, и быстро захлопнул дверцу.

Он поднялся на второй этаж, зашел в ванную и переоделся в чистую одежду. А затем, вложив «Беретту» в кобуру от «Зауэра» сзади на поясе, спустился на первый этаж.

Насыпав в чашку кукурузных хлопьев, нарезал папайю ломтиками и бросил туда же: все лучше, чем сомнительного качества колбасный фарш. Но не успел он поднести ложку ко рту, как зазвонил телефон.

– Это я, – послышался в трубке голосок Ленлани.

– Я так и понял.

– У меня есть номер телефона человека, продающего машину. В объявлении говорится, что это «Форд ЛТД» 1977 года выпуска.

– Отлично.

– Набери 555-6035. Спросишь Джейн.

– Запомнил. Спасибо, умница. Будь осторожна.

Трубка замолчала. Девлин нажал кнопку отбоя и набрал номер. Условившись о встрече, положил трубку, доел хлопья с папайей и попросил Тули отвезти его к тому месту шоссе номер сто тридцать, где начинается дорога на Кахоа.

Стоя на обочине шоссе в вечернем полумраке, он чувствовал себя уязвимым. Женщина, с которой он условился о встрече, опаздывала уже на десять минут. Девлин отошел подальше от полотна дороги и подумал, что ему пожалуй, никогда не привыкнуть к гавайскому времени.

С дороги, ведущей из Кахоа, вывернул автомобиль и остановился. Это был разбитый «Форд ЛТД» с обширными пятнами ржавчины на задних крыльях и под бампером.

Девлин вышел из своего укрытия и пересек шоссе. Улыбаясь самой дружелюбной улыбкой, приветственно помахал рукой. Беспокоило, что женщина может испугаться, увидев мужчину на пустынной дороге. Пытаясь задобрить незнакомку, он крикнул:

– Эй, извините, что назначил вам здесь встречу, но моя подружка ехала в Кеаау, мне не хотелось заставлять ее делать крюк до города.

Женщина с опаской выглянула из окошечка, она очень нервничала. У Девлина сложилось впечатление, что она не согласилась бы ни за что на встречу, если бы ей не надо было срочно продать свою колымагу. Дверца со стороны водительского сиденья была сильно помята, но в остальном машина имела довольно приличный вид. По звуку мотора можно было сделать заключение, что ее давно не обслуживали, возможно, даже масло не меняли. Но, судя по выхлопу, горючего она жрала немного, а по скорости, с какой автомобиль остановился, тормоза в исправности. Автомобиль удовлетворял требованиям Девлина. Должно быть, хозяйка машины жила в Кахоа.

Девлин обошел автомобиль, открыл дверцу и, не спрашивая разрешения, уселся в кресло. Ни секундой больше он не намеревался маячить на дороге.

– Значит, эту машину вы продаете?

Женщина молча кивнула. Даже глупость вопроса покупателя не заставила ее расслабиться, она по-прежнему оставалась напряженной, настороженной. Девлин решил, что владелица и автомобиль – два сапога пара. У них был одинаково унылый вид. Он еще раз приветливо улыбнулся, но с прежним результатом: взглянув на него, женщина продолжала хмуриться, нервно покусывая внутреннюю поверхность щеки.

Девлин оглянулся. На заднем сидении пристроились два худеньких мальчугана. Одному было лет пять, второму – не более десяти, но выглядели они маленькими старичками – усталыми и исхудалыми. Между ними лежала девочка, завернутая в самодельное лоскутное одеяло. Она спала. Должно быть, после того как матери позвонили, она просто вынула годовалую девочку из кроватки, укутала в одеяло и поручила заботу о ней старшим братьям. Ничто не могло остановить женщину перед перспективой сбыть с рук авто.

«С таким же успехом она могла повесить на шею плакатик „Мне нужны деньги!“, – подумал Девлин.

Он вновь улыбнулся, соглашаясь купить ее сокровище. С видом доброжелательного покупателя, кивнул головой и спросил, сколько бы женщина хотела получить за машину. Женщина вопросительно посмотрела на него, задумалась на минуту, потом назначила цену, не утверждая, а спрашивая:

– Пятьсот?

– Пятьсот, – медленно повторил покупатель, будто читая ценник, чтобы подбодрить продавца. Женщина снова посмотрела на него растерянно и настороженно, пытаясь понять, соглашается он или собирается торговаться.

– Я куплю ее при двух условиях, – заявил Девлин.

Женщина подозрительно покосилась.

– Вы оставите мне на несколько дней номера, пока я не оформлю новые, и пообещаете держать нашу сделку в секрете. Не люблю разговоров и домыслов по своему адресу.

– Господи, мистер! Что вы собираетесь сделать? Ограбить банк?

– Ни в коем случае. Ничего противозаконного, уверяю вас.

– Если я не получу назад номера, то буду вынуждена заявить о краже, – пояснила женщина, глядя в глаза Девлину.

– Спасибо за откровенность.

Она быстро поставила подпись и протянула техпаспорт новому владельцу прежде, чем успела получить деньги. Девлин вручил ей пять стодолларовых банкнот, надеясь, что ее не смутит крупный номинал. Женщина сунула деньги в потрепанный кошелек, не выражая неудовольствия. Сделка состоялась.

– Могу подвезти вас до дома, – предложил он.

– Нет. Мне надо в город, это недалеко, – отказалась она.

Совершенно ясно, что сейчас она направится прямо в продуктовую лавку. Детям явно не мешает подкрепиться. Девлин представил, как они поплетутся по улице: женщина и трое детей. Они понесут домой три сумки с провизией. Старший мальчик понесет одну, она – две. Интересно, а кто же тогда понесет девочку? Пятилетний малыш?

– Ну хорошо, – сказала женщина. – Каким образом вы вернете мне номера? – Она вынула из кошелька ручку и нацарапала на клочке бумаги номер почтового ящика и индекс города. Потом обернулась к детям и приказала: – Вы слышали, что сказал этот человек? Если вас начнут расспрашивать о машине, то вы ничего не знаете.

Мальчики с готовностью кивнули. Похоже, перспектива солгать их ничуть не смущала. Почему-то Девлин был уверен, что сегодняшняя сделка останется в тайне для посторонних. Он подбросил семейство до окраины. С этого момента женщине придется привыкать к тому, что теперь они безлошадные. Она взяла девочку на руки. Довольное семейство двинулось в сторону жилья. Женщина выглядела вполне счастливой, дети тоже.

Девлин прощально помахал рукой. Женщина удивленно взглянула на него и неожиданно улыбнулась.

Теперь Джек мог спокойно возвращаться в убежище. Войдя в дом, он обнаружил, что все вооружение аккуратно расставлено вдоль стены в гостиной. Тули сидел за столом, с аппетитом поглощая колбасный фарш с хлебом и запивая еду пивом. На столе лежал заряженный «Моссберг-590».

– Машина улет, шеф, – поделился он впечатлением от покупки Девлина, – я видел в окно.

– Спасибо.

– Тебе звонили из офиса. Сказали, чтобы перезвонил, они ждут.

Девлин набрал номер. Ночной дежурный в Тихоокеанской безопасности зачитал сообщение:

– Звонил человек, назвавшийся Нихики. Сказал, что у него для вас имеется важная информация. Хочет встретиться сегодня вечером. Место встречи – ресторан «Макдональдс» на окраине Хило. На Пухикас-стрит. В десять. В случае согласия позвоните ему. Номер телефона 555-2301.

– О'кей. Спасибо.

Он положил трубку и посмотрел на часы. Времени для того, чтобы добраться до Хило, предостаточно. Необходимо проехать всего тридцать миль. Но, интересно, что такого важного могло произойти? Стоит ли тратить время на поездку? Подумав немного, он набрал номер, оставленный Нихики. Прослушав приветствие автоответчика, Девлин немного помолчал и решил, что лучше встретиться с Нихики, как тот предлагает. С местной полицией надо сотрудничать, а не обострять и без того неприязненные отношения.

– Это Девлин, – сказал он в трубку. – В десять буду на месте.

Дав отбой, обернулся к Тули и предложил:

– Хочешь получить десерт?

– Конечно.

– Как насчет того, чтобы посетить «Макдональдс»?

– Ради парочки «бигмаков» можно и прокатиться.

Девлин взял в руки лежащий рядом с Тули дробовик, щелкнул затвором, извлек патрон, внимательно осмотрел механизм и вновь зарядил ружье. Приложив его к плечу, включил лазерный прицел и, поставив на предохранитель, вручил ружье Тули. Это было настоящее боевое оружие, помпового действия, с магазином на восемь зарядов, изготовленное специально для морской пехоты США и отрядов ФИСТ по борьбе с терроризмом.

– Возьми с собой «Мосси», поедем раздельно. Ты – на пикапе. Надо встретиться с сержантом полиции, с которым я уже общался в Хило. Он занимался делом Билли. Говорит, что у него есть для меня новости.

Тули запихнул в рот остатки фарша, кивнул и направился вслед за Девлином к двери. Девлин проводил Тули до грузовичка, подождал, когда тот устроится в кабине, подошел к открытому окошку и сказал:

– Слушай, Тули. Я точно не знаю, что означает приглашение. Этот парень вел себя во время нашей последней беседы, словно осел. Поэтому и не представляю, с какой стати он вздумал что-то сообщить мне сейчас. На всякий случай будь начеку. Я дам тебе пару минут форы. Укройся там, чтобы держать в поле зрения стоянку и ресторан одновременно. Если встреча пройдет без осложнений, то не показывайся. Я возьму только зарегистрированный пистолет. Не хочу перегружаться другим оружием.

– Все в порядке, босс. Я прикрою.

– Отлично. Тогда двигай.

Девлин хлопнул ладонью по дверце машины и проводил того взглядом. Теперь он остался один. Только он и полная луна на небе. Она ярко светилась на звездном гавайском небе, каким оно обычно бывает в сезон пассатов. Запрокинув голову, он посмотрел на редкие облака, быстро бегущие по небу. Позволил себе немного расслабиться и вспомнить Ленлани. Похоже, что любое явление местной экзотической природы – ветры, океанский прибой, яркая луна, звезды – непременно вызывали в его душе воспоминания о девушке. Он словно бы видел ее лицо, слышал приятный голос, ощущал прикосновение шелковистой смуглой кожи. Он встряхнул головой и подумал, что не стоило бы слишком увлекаться романтическими мечтами, пока не доведено до конца дело, ради которого он сюда приехал.

Девлин подошел к старому «Форду ЛТД», внимательно оглядел эту машину и улыбнулся. Да, металла в те годы не жалели. Забравшись на водительское место и запустив восьмицилиндровый двигатель, видавший виды, прислушался к почти не умеряемому проржавевшим глушителем горловому клокотанию. Наконец вырулил на шоссе номер сто тридцать и направился в сторону Хило.

При покупке он практически не осмотрел машину, теперь у него появилось время поближе с ней познакомиться, заглянуть в перчаточное отделение, под панель, проверить приборы. Отделка салона не блистала разнообразием материалов и изящностью – почти сплошной полистирол. Электрический стеклоподъемник работал только со стороны водителя. Это не столь важно. Девлин включил радиоприемник. Несколько секунд аппарат никак не реагировал, но потом из всех четырех динамиков зазвучала мелодия «Китти вернулась в свой город» Брюса Спрингстина. Девлин даже рассмеялся. Что ж, он получил приятный сюрприз. Прибавив громкости, с удовольствием слушал завывания саксофона и рев электрогитар. Порой можно было разобрать и слова. Он помнил обложку этого альбома. На черном фоне молодой костлявый Спрингстин стоит в расслабленной позе у витрины магазина. Витрина замызганная. Краска на стенах облупилась. Совсем как в Кахоа. Он попытался припомнить и другие песни с этого диска, потом расслабился и стал просто слушать.

* * *

Ленлани вошла в магазинчик «Новый век» и очутилась в таком месте, где, наконец, смогла почувствовать себя естественно и расслабленно. Это был некий симбиоз книжной лавки, кофейни и художественного салона. В зале стояла плетеная мебель, удачно дополненная подушками, накидками, мягкими валиками. Был здесь просторный квадратный стол, окруженный стульями. Рядом – журнальный стеллаж. На столе были расстелены салфетки, стояла сахарница и молочник. Ближе к витрине находился застекленный прилавок с ювелирными изделиями, маленькими деревянными шкатулками, кольцами и браслетами. Сплошь ручная работа. Рядом со стеллажом стояла этажерка с почтовыми открытками и всякой бумажной мелочью. В глубине помещения возвышалась стойка с кофейным автоматом и шестигаллонным сифоном для воды. Тут же находились книжные витрины, заполненные типовым ассортиментом «Нового века» – книгами по кулинарии, домашней медицине, религии, медитации. В помещении витали ароматы благовоний. Слышалась приглушенная инструментальная музыка.

За плетеным кофейным столиком неподалеку от входа сидели три женщины. Они пили чай. Двоих Ленлани узнала. Это были официантки из «Парадайза». Женщина постарше улыбнулась ей и сказала:

– Эй, меня зовут Дженет! – она была брюнеткой, на плече красовалась татуировка с цветочным орнаментом. У нее были дети, они постоянно бегали и играли напротив ресторана, пока женщина работала. Дженет указала на маленькую блондинку, которая сидела рядом, и представила ее:

– Это Уэнди.

Третья женщина, темноволосая, была облачена в просторную блузу и длинную черную юбку. Она представилась сама:

– Я Луиза. Это мое заведение.

Ленлани поочередно пожала протянутые руки.

– Меня зовут Ленлани. Я приезжая. С недавних пор работаю в ресторане «Да» на той стороне улицы.

– Мы знаем, – ответила Дженет. – Все мужчины в городе только и заняты теперь разговорами о тебе.

Ленлани улыбнулась.

– О-о! Прекрасно! Что они говорят? – удивилась она.

Такой ответ сделал атмосферу совершенно непринужденной. Дженет и ее подруги рассмеялись. В этот момент в магазин вошли еще две женщины.

– По какому поводу веселье? – поинтересовалась одна.

Дженет обернулась к ней.

– Да вот, собираемся поведать Ленлани, что говорят о ней местные парни.

– Но мы же собирались сегодня обсудить проблему центра здоровья, – возразила вошедшая женщина.

Дженет нетерпеливо отмахнулась.

– Сейчас, погоди, – она снова повернулась к Ленлани. – Ну ладно, милая. Первое, что тебе необходимо знать о Кахоа, это то, что восемьдесят процентов здешних мужчин – порядочные свиньи.

– Девяносто, – поправила Уэнди.

– Девяносто пять, – сердито проворчала только что вошедшая женщина.

* * *

Как только Девлин въехал на стоянку рядом с «Макдональдсом», он буквально с первых минут почувствовал себя неуютно. Ресторан располагался в старой части города на оживленной магистрали, но стоянка оказалась в довольно пустынном уединенном месте. Рядом с ней проходила неосвещенная боковая улочка, дальше простирался пустырь, а еще дальше были разбросаны старые, казалось, давно заброшенные склады.

«Что у этого маленького негодяя на уме?» – недовольно пробормотал себе под нос детектив. Несмотря на недобрые предчувствия, он ощущал прилив сил. Видимо, оттого, что раскрученное им дело начинало набирать обороты. Припарковав старый «Форд» у бокового входа в ресторан, Девлин попытался сосредоточиться на предстоящем разговоре. Но в голову приходили только малоприятные видения о том, как он лежит в какой-нибудь ужасной гавайской больнице, на грязной постели, раздетый. В его руку воткнута игла капельницы. А он ожидает, что вот-вот врачи начнут обрабатывать страшные раны на его теле. Он будет страдать от боли, осознавая, что уже никогда не сможет стать прежним. Отогнав назойливые видения, Девлин быстро выбрался из автомобиля и в сердцах хлопнул дверцей. С каких это пор он стал мучиться такими неприятными мыслями? Он чувствовал себя раздраженным, ощущал, как растет неприязнь к Нихики. С чего это полицейскому вздумалось вытаскивать его из дома в столь позднее время и приглашать в подобное место?

Ручка «ЗИГ-зауэра» ободряюще упиралась в живот. Девлин снова взглянул на лунный диск, сияющий на небосводе: достаточно ли ярко освещается та часть стоянки, куда не доставал желтоватый свет уличных фонарей. Потом он внимательно осмотрел стоянку. Две машины притулились друг к другу в самом центре площадки, третий автомобиль стоял у края. Все машины были пустыми. Пикап Тули находился в дальнем углу за пределами освещенной зоны.

Девлин не подал вида, что заметил грузовичок. Он повернулся и неторопливо зашагал к боковому входу в заведение. Толкнув наружную дверь, потянул ручку второй двери и очутился в чистой, ярко освещенной закусочной быстрого обслуживания, ставшей кулинарным символом Америки и растиражированной по городам и поселкам всего мира. Знакомая обстановка одновременно умиротворяла и несколько раздражала Девлина. Осмотрев зал, он увидел Нихики. Сержант сидел один в самом центре зала. Ближе к кухонной двери какой-то старик неторопливо потягивал кофе, рядом с ним ужинало семейство местных жителей – мать, отец и две маленькие девочки, с энтузиазмом уничтожавшие замороженный йогурт, залитый растопленным шоколадом.

Похоже, что ресторан вот-вот должен закрыться. Это его устраивало. Семейство, видимо, скоро удалится. Ему не придется отвлекаться на посетителей.

Не обратив внимания на Нихики, он направился прямо к стойке заказов. Там не было никого, кроме молодой, но дородной гавайки. Она приветливо улыбнулась и спросила, чего мистер желает. Женщина была одета в темно-бордовые брюки и в блузку на бретельках того же цвета, на голове нахлобучена бейсбольная шапочка. Нельзя сказать, что Девлин насытился кукурузными хлопьями с папайей, но решил выпить только чашечку кофе.

Девушка налила в пластиковый стаканчик горячего напитка, поставила его на поднос рядом с маленьким молочником и пакетиками сахара. Девлин взял только кофе и молочник, расплатился и направился к столику, за которым сидел Нихики.

Тот выглядел таким, каким Девлин и предполагал его увидеть. Усталый. Нервный. Задерганный. Одетый точно так же, как во время их последней встречи: белая рубашка, темные брюки, слишком короткий галстук с распущенным узлом.

– И что же у нас такого важного? – иронически спросил Девлин.

Нихики поднял на него глаза с таким видом, будто они не знакомы. Будто он понятия не имел, каким образом и зачем Девлин здесь объявился. Он никак не мог сообразить, что сказать.

Девлин снял фольгу со стаканчика, добавил немного сливок в кофе, начал не спеша отхлебывать напиток, пристально глядя на неразговорчивого собеседника. Наконец тот открыл рот.

– Послушайте, у нас появилась кое-какая информация о вашем парне. Похоже, в деле замешаны местные.

– Местные? Что за местные?

– Этого я сообщить вам не могу. Но мы собираемся провести ряд арестов. Очень скоро. Мы просим не вмешиваться в это дело. Держитесь в стороне, по крайне мере пока мы не закончим расследование.

– Кто это – «мы»? – поинтересовался Девлин.

Казалось, Нихики удивился такому вопросу.

– Мы?

– Да, – настаивал на своем Девлин. – Кто такие вы?

– Мы – это мы, полицейские.

– Какие полицейские? Ваш босс? Кто ваш босс, Нихики?

– Майор Олохана. Кроуфорд Олохана.

– У вас в полиции воинские звания?

Чувствовалось, что вопрос смутил сержанта.

– Ну да, а что?

Девлин решил сменить тему разговора.

– Вы хотите сказать, что вас сюда послал майор Кроуфорд Олохана в десять часов вечера? Да еще в воскресенье. Чтобы вы мне посоветовали не лезть в это дело? Я правильно понял?

– Да, – подтвердил Нихики.

– Ну и ну, – с сомнением покачал головой Девлин и отхлебнул остывающий кофе. – Значит, наша встреча никак не связана с тем, что ваши местные пытались убить меня вчера в дождевом лесу?

– О чем вы говорите?

– Знаете, сержант, вы не понравились мне с первой встречи, потому что пытались изобразить из себя крутого полицейского. В конце концов, это ваше дело. Но советую оставить меня в покое. Вы понимаете, о чем я говорю? – Он не стал дожидаться ответа. – На вас мне наплевать. Делайте, что хотите. Но указывать, что делать мне, я вам не позволю. Будьте со мной поосторожнее, мать вашу.

– Что вы имеете в виду? – растерялся сержант.

– Не считайте меня полным идиотом, Нихики.

Сержант опустил глаза, потер дрожащими пальцами лоб, словно мучился головной болью, и тихо пробормотал:

– О, черт...

Затем он снова взглянул на Девлина и сказал:

– Я их предупреждал, что так дело не пойдет, что парень вроде вас – не мальчик для битья...

Девлин отхлебнул еще кофе, вынул пистолет и медленно поднес к лицу полицейского, ткнув стволом в середину лба.

– Может быть, прокатимся в какое-нибудь более спокойное местечко, где можно не спеша побеседовать по душам, друг мой? – предложил он угрожающе.

– Что вы делаете? – возмутился Нихики. – Вы не должны этого делать, – несвязно забормотал он.

– Должен, должен, – подтвердил Девлин.

Его собеседник испуганно откинулся на спинку стула, пытаясь ослабить давление металла, но Девлин прижал к его лбу ствол еще плотнее. Он словно собирался оставить на коже полицейского метку их мирной беседы. Лицо Нихики покрылось испариной.

– Прекратите, – сказал он. – Опустите же свой чертов пистолет. Никуда я с вами не собираюсь ехать.

– Не хочешь ехать, говори здесь. На кого ты работаешь? Что происходит?

– Вы не станете стрелять. Вы не будете стрелять в полицейского.

Девлин провел стволом вниз по лицу Нихики, потом по шее. Ствол замер, уткнувшись в болевую точку над ключицей. Нихики взвизгнул.

– Слушайте, сержант, как только вы моргнете, я выстрелю. Вы не умрете, но лишитесь этой маленькой косточки. Руку можно будет выбросить, она вам больше никогда не будет служить. Такова моя программа. Если она вас устраивает, то моргайте прямо сейчас.

Нихики задрожал от ужаса, глаза его широко раскрылись. Слова стали вылетать из него, словно из пулемета:

– Послушайте, не надо, не надо. Ничего меня не устраивает. Я ему говорил. Не мое это дело. Я не работаю с ними. И на них не работаю. Просто даю информацию. Сообщаю им новости. Вы не представляете, что здесь происходит. А ваш друг хорошо знал. Он знал, чем они занимаются. Поэтому его убили.

– Кто? Кто его убил? Что он знал?

Нихики снова открыл было рот, но в этот миг Девлин увидел на виске полицейского красное пятнышко лазерного прицела. Не теряя ни секунды, Девлин отклонился влево и коснулся рукой пола так, чтобы его не было видно с улицы. В следующее мгновение голова сержанта полиции превратилась в невообразимое месиво из крови, мозга и раздробленных костей черепа.

Следующая пуля, предназначавшаяся Девлину, пролетела рядом с его правым ухом, оглушив хлопком сверхзвуковой скорости. Девлин распластался на полу. И тут же витринное окно рассыпалось на мириады сверкающих осколков.

Джек перекатился на бок, повернувшись лицом в сторону разбитой витрины, и начал отползать в глубину зала, держа пистолет в вытянутой руке. Где-то пронзительно кричала испуганная женщина. На автостоянке было подозрительно тихо. Девлин заметил движение в автомобилях, которые стояли бок о бок посередине площадки. Должно быть, злоумышленники скрывались все время в темном салоне, ожидая момента, когда необходимо открыть огонь.

Яркий свет в ресторанном зале мешал Девлину рассмотреть, что происходит снаружи. Там было темнее. Если попытаться подняться, чтобы разглядеть противника, то он окажется слишком хорошей мишенью для стрелков. Девлин продолжал ползти, укрываясь за каменным основанием витрины, в сторону служебных помещений. Он намеревался добраться до выхода.

Оказавшись недосягаемым для выстрелов с улицы, он быстро поднялся на ноги, пригнулся и побежал к двери, выходящей на стоянку. Краем глаза заметил семейство: люди лежали рядом с контейнерами для использованной посуды и с ужасом смотрели на него. Мужчина пытался прикрыть своим телом жену и дочерей. Женщина перестала кричать. Воцарившаяся на какое-то время тишина, немного их успокоила. Старик сидел под столиком, все еще сжимая в руке стаканчик с остывшим кофе.

– Спрячьтесь на кухне! – приказал Девлин, но не стал ждать, когда они выполнят его приказ.

Он подкрался к выходу, открыл первую дверь и прижался спиной к стене тамбура. Теперь четко увидел четырех мужчин, которые осторожно вышли из-за автомобиля, и направился к ресторану, к тому месту, где еще недавно было стекло витрины, а теперь зиял широкий проем. Каждый из мужчин держал в руках «М-16». У двоих автоматы были оснащены лазерными прицелами. Слишком серьезное вооружение, чтобы Девлин мог тягаться с ними, имея только «ЗИГ-зауэр». Он успеет уложить только одного-двух, не более. Даже если Тули готов поддержать его огнем из-за спины головорезов.

Девлин бросился обратно в ресторан, стараясь не попадать в поле зрения нападавших. Он бежал теперь через служебное помещение к главному выходу. Распахнув дверь, увидел, что на шоссе, прямо напротив «Макдональдса», стоит грузовик. Отступать было некуда. За рулем грузовика сидел Сэм Ки. Он повернулся к Девлину и выстрелил из автомата. Но Девлин уже упал на землю, слушая свист пуль, летящих над его головой.

Приземлившись, Девлин откатился направо и открыл ответный огонь. Он лежал, сжав пистолет обеими руками, и тщательно целился в голову Ки. Но Ки вжался в спинку сиденья и укрылся за трубой дуги безопасности. Три пули, выпущенные Девлином из пистолета, влетели в открытое окно. Две из них продырявили лобовое стекло, а третья попала в стойку напротив водительского места. Тут же ствол «М-16» снова высунулся из окошка и, лихорадочно дрожа, выплюнул остатки тридцатидвухзарядного магазина в сторону ресторана. Пули визжали, взрывая вокруг землю, но Ки приходилось стрелять наугад, не целясь. Выстрелы Девлииа заставили водителя запаниковать. Он вжал педаль акселератора в пол, и пикап, визжа покрышками, вылетел на асфальтированное шоссе.

Девлин слышал выстрелы из ружья Тули, они доносились со стоянки. Он снова перекатился и оказался лицом ко входу точно в тот момент, когда первый из нападавших, одновременно спасаясь от Тули и пытаясь обнаружить Девлина, выскочил из дверей.

Бандит успел заметить лежащего на земле детектива за мгновение до того, как тот разворотил выстрелом из пистолета ему грудь. Вторая пуля попала чуть правее первой. Два выстрела в упор с такой силой отбросили человека назад, что под тяжестью его тела посыпалось разбитое стекло и зазвенела, вибрируя, металлическая рама двери.

Девлин мгновенно вскочил на ноги и побежал вдоль стены ресторана. Он услышал грохот выстрела из «Моссберга». Это стрелял Тули. Самоанец загнал противника в зал ресторана, а лежащий в дверях дружок, возможно, перекрыл телом центральный вход. В помещении раздавался несмолкаемый грохот автоматического оружия. Должно быть, Тули стрелял по потолку, так как не мог знать, где сейчас находится Девлин.

Девлин вышел из-за угла здания в тот момент, когда Тули выглянул из-за машины атакующих и, прицелившись, выпустил короткую очередь по залу. Джек прокрался вдоль стены, пока не попал в поле зрения своего напарника.

– Тули! – позвал он.

Увидев Девлина, Тули исчез за багажником машины и передернул затвор, готовясь открыть огонь на поражение, используя лазерный прицел. Девлин предупредил:

– Не стреляй! – Тули оглянулся. – Там пятеро посетителей, – объяснил Девлин. – Два ребенка. Сматываемся отсюда.

Тули неохотно опустил оружие.

– Заводи мотор, – приказал Девлин. – Я тебя прикрою. Будем выбираться.

Пригнувшись, Тули побежал к грузовичку. Девлин подбежал к машинам противника и укрылся за ними. Взяв пистолет двумя руками, он удерживал под прицелом ресторан. Над бортиком разбитой витрины показалась голова, Девлин дважды выстрелил в проем. Кто-то тяжело упал.

Заработал мотор пикапа, выстрелив еще пару раз в стену, Девлин повернулся и побежал к машине. Дверца была распахнута. Он вложил «Зауэр» в кобуру, нырнул в кабину, поднял с пола «Моссберг». Трижды передернув помповый затвор, Девлин выстрелами продырявил покрышки у машины противника. Полетели во все стороны клочья резины, посыпались искры от искореженных дисков. Автомобили подпрыгнули и тяжело осели, получив заряды из штурмового ружья.

Хотя атакующие уже успели столько раз поразить выстрелами собственные машины, пытаясь достать прячущегося за ними Тули, что тем все равно, видимо, не удалось бы тронуться с места, Девлин не хотел полагаться на волю случая и оставлять противнику надежду исчезнуть с места битвы, на котором к тому же остался лежать убитый полицейский. Теперь он удовлетворенно устроился в машине и сказал:

– Поехали через бордюр, только медленно, чтобы не погнуть обода или еще что-нибудь.

Тули взмок от пота, разгорячился от недавнего боя, но сумел, тем не менее, вывести грузовичок на маленькую боковую улицу, не повредив его.

– Поезжай лучше направо, нам надо убраться отсюда как можно скорее, – поторапливал Девлин.

Тули прибавил газу и проехал уже полквартала, когда ярдах в пятидесяти впереди из переулка выскочил другой пикап. За рулем сидел Сэм Ки. Увидев машину Девлина, он выставил из окошка «М-16» и начал стрелять. Чтобы уклониться от очереди, Тули рванул руль вправо, и машина с ужасным скрежетом врезалась в стену дома, высекая искры из кирпича. Прикрыв глаза от мельчайших осколков разбитого ветрового стекла, Девлин четырежды выстрелил вслепую по направлению машины Сэма Ки.

Тули резко ударил по тормозам и схватил «Моссберг». От внезапной остановки Девлин чуть не вылетел на капот. Свесив руку с ружьем в окошко, Тули снова выстрелил в машину Ки. Машина припала на передние колеса, словно влетела в яму, ее повело вправо. Врезавшись в телефонный столб, автомобиль закрутился по часовой стрелке. Грузовичок оказался к Тули и Девлину задним бортом. Ки выскочил из кабины. Девлин выстрелил еще два раза. Ки укрылся за кузовом, выставив вперед ствол «М-16». Тули и Девлин были готовы в любой момент якобы открыть шквальный огонь. Все трое держали оружие наизготовку, но никто не стрелял, потому что ни у кого не осталось патронов. Все трое ругались на чем свет стоит, но никто ничего не предпринимал. Первым на следующий шаг решился Девлин. Выскочив из кабины, он стремительно бросился на Ки. Тот уронил бесполезный автомат в кузов пикапа и, набычив голову, затрусил навстречу противнику. Огромные руки готовы были схватить и раздавить проклятого хаоле. Не дожидаясь сокрушительного столкновения, Девлин остановился и отступил на полшага в сторону, тотчас же приняв боевую стойку. Он нанес удар кулаком в левое плечо Ки и схватил того за кисть правой руки. Используя инерцию движения массивного тела, подбросил его в воздух, одновременно рванув руку противника назад и вверх.

Рухнув на землю с протянутой вперед правой рукой, Ки непонятным образом перекатился вправо и вновь вскочил на ноги. Девлин бросился к нему, но кулак великана уже был нацелен ему в лицо. Девлину удалось отвести страшный удар от лица, но вся его сила обрушилась на его левое плечо.

От пронзившей острой боли рука занемела, повисла плетью. Но Девлин не сдавался. Он ударил противника в лицо правой рукой, кулак скользнул по щеке, угодив в ухо Ки. Тот взвыл от боли и отшатнулся в сторону. Еле шевеля левой рукой, Девлин все-таки попытался достать солнечное сплетение противника, кулак врезался в твердый, словно дерево, живот. Ки отступил, но удар Девлина не причинил ему никакого вреда.

Ки снова бросился вперед, нанося детективу страшные удары и пытаясь сбить с ног. Девлину каким-то чудом удавалось сохранять дистанцию и с переменным успехом уклоняться от кулаков. Ки оказался необычайно сильным человеком. Но, наконец, терпение его иссякло, он плюнул в Девлина и заревел:

– Ты, белое дерьмо. Я тебя на части разорву.

Руки и торс островитянина были мощнее, чем у Девлина. У детектива сложилось впечатление, что он сражается с асфальтовым катком. Девлин пытался маневрировать и сбить Ки ударом по ногам. Но противник прекрасно ориентировался и предвидел намерения Девлина. Вовремя подняв ногу, он угодил детективу под ребра, тому крепко досталось, но и островитянин оказался в уязвимом положении. Пока тот стоял на одной ноге, его удалось сбить. Падая, Ки умудрился ухватиться за одежду Девлина, тому не оставалось ничего, как повалиться на землю следом за соперником. Он повалился на Ки, припечатав его затылок к асфальту, ударив головой в лицо. Левая лицевая кость гавайца хрустнула как раз с той стороны, где физиономия была и без того обезображена. Ки буквально зарычал от боли. Он был разъярен. Встряхнувшись, он сбросил с себя Девлина. Тот вскочил на ноги, но Ки снова быстро оправился и, поднявшись за ним следом, стал теснить детектива к грузовичку. У борта машины Ки и Девлин принялись обмениваться мощными ударами.

Наконец Девлин перешел к глухой обороне, стараясь прикрыть от сыпавшихся ударов голову и подставляя под удары противника плечи и согнутые в локтях руки.

Ки слегка расслабился, и Девлин воспользовался секундной заминкой. Оттолкнув гавайца от борта машины, он нанес ему классический неотразимый апперкот. Кулак угодил прямо под подбородок. Ки отпрянул, Девлин смог оторваться от машины, нанося противнику точные и болезненные удары, следующие длинными сериями: сначала под ребра, потом в солнечное сплетение, подбородок, нос, боковым – в челюсть. И снова стремительная атака.

Ки закрылся и начал отступать, стараясь восстановить дыхание после мощного удара в солнечное сплетение. У него была сила и злость. У Девлина – сила и сноровка. В последовательном обмене ударами Девлин проиграл бы. Ки вновь попытался войти в клинч. Но инициатива уже полностью принадлежала Девлину, он чувствовал, что силы гавайца на исходе. Но ему никак не удавалось сбить Ки с ног. Джек попытался ударить Кипо колену, тот собрался с силами и отбросил противника, чуть не опрокинув на землю. Пока Девлин балансировал, стараясь изо всех сил удержаться в вертикальном положении, Ки рванулся и побежал через улицу. Через несколько мгновений он уже скользнул в темноту между двумя складскими помещениями и словно растворился.

Почти тотчас же на дальнем конце улицы появились мигающие голубыми вспышками маячки полицейских машин. Целая вереница автомобилей мчалась к ним, завывая сиренами.

Девлин сделал несколько шагов следом за Ки, но остановился. Тули быстро развернул грузовичок и притормозил рядом с ним. Девлин прыгнул в кабину, захлопнул дверцу. Тули рванул сначала по боковой улице, а потом на полном ходу свернул в первый переулок направо. Только теперь Девлин принялся стирать с лица кровь и пот. Осмотрев себя, он увидел, что вся рубашка спереди пропиталась темной липкой жидкостью. Теперь машина мчалась по главной улице города. Девлин спокойно сказал:

– Давай помедленнее, чтобы не выделяться из потока. Возможно, нам удастся ускользнуть незамеченными.

Тули пристроился в левый ряд и снизил скорость, но на первом же перекрестке заложил крутой вираж, проскочив прямо перед фарами соседних автомобилей. Девлина бросило на дверь, он едва не вывалился. Тут же из переулка выскочила, завывая сиреной, полицейская машина и помчалась по улице в противоположную от них сторону.

Девлин принялся ощупывать лицо и понял, откуда течет кровь. Под правой скулой кожа была содрана, прикосновения к ране вызывали боль. Он повернул зеркало заднего вида и стал рассматривать свое лицо. Чем можно было так содрать кожу на подбородке? Возможно, осколком стекла? Возможно, на руке Ки было кольцо. А может быть, кожу содрало пулей.

«Черт возьми, – подумал Девлин. – Еще одним шрамом станет больше. Наплевать».

Он недовольно покачал головой, сплюнул и поморщился. Должно быть, в ресторане осталось два трупа. Однако Девлин не прибавил ничего нового к тому, что уже знал или о чем догадывался.

– Дьявол! – только и смог он злобно выругаться.

Машина ехала, скрежеща и взвизгивая. Девлин предположил, что скрежещет заднее колесо. Долго им так не проехать, не далее первого полицейского. Он указал Тули на стоянку у торгового центра.

– Давай туда. Припаркуйся вплотную к другим машинам. Надо избавиться от этой колымаги.

– А как мы вернемся, босс?

– Что, в этом вонючем городишке нет такси?

Тули расхохотался.

– С машинами на этот раз ты как-то не уживаешься, приятель!

Девлин выбрался из машины и проворчал:

– Тут ты прав. У нас различные темпераменты.

– Ты не переживай, – успокоил Тули. – Кстати, какой таксист позарится на твою залитую кровью физиономию и на меня с дробовиком в руках. Пошли. Здесь довольно неплохой выбор. Придется одолжить какую-нибудь красавицу.

* * *

С третьего этажа заброшенного склада позади ресторана «Макдональдс» сцену побоища наблюдал капитан Кенсингтон Макуильямс, прильнув к мощным линзам полевого бинокля. Теперь стоянку заполонили полицейские автомобили, две машины скорой помощи, грузовик техпомощи и несколько автомобилей без опознавательной раскраски, на крышах которых мигали голубые огоньки. Макуильямс удовлетворенно покачал головой: ну и суматоха.

Он опустил бинокль и отошел от окна. Три солдата, одетые в гражданскую одежду, последовали его примеру и стояли теперь, глядя на него. Они ожидали приказа, прекрасно зная, что Макуильямс не замедлит пустить в ход кулаки, если вдруг заметит, что они расслабились. Капитан был прекрасным специалистом своего дела. Бывший десантник, «зеленый берет», офицер диверсионной группы «Дельта», сейчас он занимался подготовкой подразделений по борьбе с терроризмом. Он проходил обучение в Шофилде. Хотя на самом деле он был настоящим сумасшедшим, которому не следовало доверять ни одного солдата.

– Джентльмены, запомните и сделайте выводы из того, что мы сейчас видели. В нашем грязном деле это называется полнейшим фиаско. Шестеро вооруженных людей против двух противников. Двух! Сколько целей поражено, капрал А?

– Одна, сэр.

– Правильно, одна. Капрал Б, сколько ошибок вы заметили?

– Множество, сэр.

– Множество. Я насчитал по крайне мере десяток. Десять! Я назову вам две, а остальные восемь или больше назовете мне вы. Понятно, капрал Б?

– Так точно, сэр, – откликнулся тот.

– Урок номер один: даже лучшее снаряжение дяди Сэма не может компенсировать некомпетентность, глупость и трусость того, кто им пользуется. Оно для этого не предназначено.

– Так точно, сэр.

– Урок номер два: наказание за промахи в таком деле – немедленное уничтожение. По местам, джентльмены.

Макуильямс и два солдата устроились за бруствером из мешков с песком, у каждого была снайперская винтовка М24. Стволы крепились к реконструированной казенной части от «Ремингтона М700». Оружие было оснащено десятикратным прицелом «Леопольд» и тяжелым плавающим затвором из нержавеющей стали. Третий солдат улегся за обзорное оптическое устройство с двадцатикратным увеличением. В семистах сорока ярдах от входа в ресторан «Макдональдс» три человека словно слились в единое целое с мощными средствами уничтожения. У них была прекрасная позиция и готовность уничтожить любую цель.

Макуильямс прижался щекой к винтовке. Он старался дышать спокойно и размеренно, чтобы частота биения сердца установилась на уровне пятидесяти четырех ударов в минуту.

Спустя тридцать минут полиция стала выводить бандитов, оставшихся в живых после нападения на Нихики и Девлина. Их осталось трое. Руки были скованы за спиной наручниками, каждого поддерживали либо два полицейских, либо два детектива. Другие полицейские, судмедэксперты стали расходиться по машинам, обходя стороной группу с арестованными. Макуильямс провел короткий инструктаж.

– Хорошенько прицельтесь, джентльмены. Стрелять, начиная с ближних и постепенно переводя огонь на тех, кто стоит дальше. Следите за моими действиями. Наблюдайте, будете корректировать огонь.

Капитан держал на мушке одного из арестованных. Он ждал, пока тот был заслонен конвоирами. Когда арестованный стал виден, Макуильямс подождал еще немного, чтобы все трое оказались хорошо видны. Капитан прикинул, что на выстрелы у него есть не более пяти-шести секунд, пока арестованных ведут к полицейским машинам. Задача была не из легких. Макуильямс предпочитал убивать выстрелом в голову. Человек в наручниках оказался ниже стоящих рядом с ним полицейских. Он шел опустив голову. Группа неумолимо приближалась к машинам.

Возможность произвести идеальный выстрел почти равнялась нулю. Но Макуильямс успел. Он нажал на курок в самый последний момент. Полицейские, окружавшие арестованного, услышали только слабый звук, похожий на всплеск. Стоящий между ними человек отлетел назад и влево столь внезапно, что они оказались в полном замешательстве. Прежде чем кто-то успел что-нибудь сообразить, двое других злоумышленников тоже лежали на земле. Вокруг голов поверженных бандитов расплывались кровавые лужи, которые свидетельствовали, что все сражены насмерть. Пули калибра 7,62 мм имели такую высокую скорость полета, что, когда они попадали в ткани, за ними образовывалась область вакуума, и кровь начинала бить мощной струей через маленькое входное отверстие. Кое-кого из полицейских обдало струями горячей крови и облепило кусочками мозговой ткани, перемешанной с мелкими косточками. Только один полицейский оказался легко ранен пулей, прошедшей навылет. Она буквально пронзила мягкие ткани плеча. Рана была невелика, но скорость пули оставалась еще значительной, полицейского развернуло почти на триста шестьдесят градусов.

Первым закричал конвоир, стоящий рядом с первым убитым бандитом.

– Ложись! Ложись! – И пошло-поехало.

Полицейские повыхватывали оружие. Зазвучали приказы, противоречащие один другому. Паника. Суета и толкотня. Только у одного человека хватило хладнокровия, чтобы сразу осмотреть местность и попытаться определить, откуда произведены выстрелы.

Но люди Макуильямса к тому времени уже попрятали оружие и поспешно уничтожили следы своего пребывания на складе. Менее чем через минуту они упаковались и были готовы покинуть позицию.

Макуильямс внимательно оглядел помещение и спокойно скомандовал:

– Расходитесь. Сбор в условленном месте ровно через шестьдесят минут.

Макуильямс проследил за тем, как его люди покинули склад, и в течение пяти секунд удовлетворенно любовался сценой полного смятения, царящего на стоянке. Наконец он злобно плюнул в окно и бесшумно растаял в темноте.

 

Глава 26

Приблизительно в то же время, когда Макуильямс со своими людьми завершал кровавую операцию, подходила к концу и встреча женщин, новых подруг Ленлани. За два часа она узнала больше о городке и его жителях, чем за все четыре дня, которые провела в ресторане. Она гордилась тем, что собрала столько информации для Девлина, была счастлива от того, что, кажется, сумела по-настоящему подружиться с Дженет. Новая подруга оказалась энергичной, открытой и доброжелательной, прожила в Кахоа десять лет, имела за это время двух мужчин и в итоге осталась с тремя детьми, которых теперь растила одна.

– Не желаешь ли выпить? – спросила Дженет.

Ленлани сгорала от нетерпения, очень хотелось позвонить Девлину, но она подумала и согласилась пропустить рюмочку-другую.

Они вошли в бар и направились прямо к стойке. Бармен, высокий апатичный хаоле лет двадцати с небольшим, одетый в грязные холщовые брюки и майку с кадром из мультфильма, изображающим двух дерущихся собак и надпись «Бари-Волкодав», с ленивым видом стоял за стойкой.

Дженет положила на поднос десять долларов и заказала два пива. Бармен поставил перед женщинами две высокогорлые бутылочки «Будвайзера», взял десятку, отсчитал сдачу. И все – без единого слова. Ленлани мучила жажда. Она залпом отпила треть содержимого бутылки. Пиво оказалось вкусным, но буквально ледяным, у девушки заломило зубы. Дженет приветливо взглянула на нее.

– Здорово, правда?

– Угу.

Ленлани с удовольствием приложилась к горлышку еще раз и уселась на высокий табурет. Она слышала об этом баре как о самом, пожалуй, опасном месте в городе. Но сегодня воскресенье, обстановка ничуть не настораживала, к тому же Ленлани явилась сюда в обществе завсегдатая и чувствовала себя прекрасно.

Она внимательно осмотрела помещение. Оно было просторнее, чем могло показаться снаружи. Маленькая площадка для танцев, сцена в противоположном от стойки углу. Сейчас на сцене никого не было. Стояла ударная установка, которой, похоже, очень давно не пользовались. Перед сценой оказалось достаточно пространства для пяти столиков со стульями. Возле стойки расположились в ряд десять табуретов. Позади бармена возвышалась витрина с беспорядочно расставленными бутылками, на стене красовались фотографии, вымпелы, висели неисправные часы. Там же стоял большой цветной телевизор, настроенный на музыкальную волну кабельного телевидения. Изображение было четким, но звук почему-то отключили. В глубине зала расположился бильярдный автомат.

Кроме девушек, в зале были еще три посетительницы, они сидели вместе за одним столиком, беззаботно болтали и неторопливо потягивали пиво. Ленлани отметила про себя, что одна из женщин слишком хорошо одета для посетительницы подобного заведения. Дженет перехватила немного удивленный взгляд подруги и наклонилась к самому уху.

– Это хозяйка. Зовут ее Мэй. Очень симпатичный человек. У нее рак груди.

– О господи!

Дженет сочувственно кивнула. В бар вошла Уэиди, помахала Дженет и Ленлани, потом подошла к столику и села поболтать с Мэй. Таким образом, бармен оказался единственным мужчиной. Женщин в городке действительно оказалось немало. Ленлани видела большинство из сидящих сейчас в зале и раньше, а теперь узнавала их имена. Это создавало ощущение причастности к неспешной жизни Кахоа.

Она отхлебнула еще пива, снова огляделась. В это время в бар вошли двое мужчин и направились к стойке. Один их них – коротышка со значительной примесью китайской крови. Разрез глаз был настолько узким, что, казалось, тот спит прямо на ходу. Он облачился в джинсы с обрезанными штанинами, красную майку и умопомрачительный красный шотландский берет с белой кисточкой. Его приятель был одет в ковбойку из клетчатой красно-белой ткани и грязные джинсы, и сильно смахивал на австралийского аборигена. Проходя мимо Ленлани и Дженет, мужчины посмотрели на новенькую. Дженет приветливо кивнула им.

– Добрый вечер, ребята.

Китаец повернулся к ней и захихикал.

– О, Дженет. Хи-хи. Я тебя и не заметил.

– Да? – возмутилась Дженет. – Ты что, близоруким вдруг стал? Может, тебя стукнуть по затылку, чтобы глаза открылись?

Китаец сам хлопнул себя ладонью по затылку, пару раз моргнул и сказал:

– Вроде с глазами все в порядке. С кем это ты?

– Ленлани, – представилась девушка, протянув руку. – А тебя как зовут?

– Меня зовут Уинг, Нестор Уинг. А это – Филипп. Что будете пить? – поинтересовался он.

– Виски, – без запинки выпалил абориген.

Китаец укоризненно покачал головой.

– А вы, дамочки?

– Только пиво, – ответила Дженет. – Еще по бутылочке, и я отправляюсь домой.

– Мне тоже этого будет достаточно, – откликнулась Ленлани.

Нестор подвинул ладонью двадцатку ближе к бармену и кивнул.

– Дамам повторить. Мне водки. А ему налей виски.

Все также не произнося ни слова, бармен занялся привычным делом. Нестор и Филлип устроились на табуретах рядом с Ленлани.

– Что привело такую хорошенькую женщину в наш город?

– Хочу немного отдохнуть от обычной работы. Сменить обстановку.

– Ну и как тебе здесь?

– Пока ничего. Кое-что меня, правда, пугает. Но в основном нормально.

– Что, например?

– Например, недавняя драка, которая произошла здесь поблизости.

– Ты что, была в баре?

– Нет. Слышала разговоры на следующий день. А ты был?

– Ну уж нет, только не в первую пятницу месяца. Сэм Ки со своими ребятами здесь развлекались.

– Он заходил однажды в ресторан, где я работаю. Меня от него тошнит.

– Я ему передам. Пошутил, не беспокойся.

Абориген засмеялся и получил от Нестора локтем под ребра.

– Веди себя прилично, Филипп.

– Само собой, – отозвался спутник.

– Если вести себя осмотрительно, то это – приятный маленький городок, так ведь Дженет?

– Точно.

– Пока я здесь живу, кажется, ни с кем ничего страшного не случилось.

– А сколько лет ты здесь живешь? – поинтересовалась Ленлани.

– Пять.

– А тот парень, которого нашли в дождевом лесу? вмешался Филипп. – От него мало что осталось.

– Кто это, Красное Солнышко?

– Ага, – кивнул абориген.

– Уж там точно дело темное, – проговорил Нестор.

Услышав этот безразличный обмен репликами по поводу смерти Билли, Ленлани нахмурилась. Казалось, никому нет до него никакого дела, будь она одна, Ленлани расплакалась бы от охватившего ее горестного чувства.

– Вы его знали? – спросила она, не в силах удержаться от вопроса.

– Кого? Этого парня, которого почти съело зверье?

– Все здесь знали его, – ответила Дженет. – Он долго пробыл в городе.

– Людей не ужаснуло то, что с ним случилось? Друзья-то у него были? – продолжала расспрашивать Ленлани.

Нестор пожал плечами. Дженет сидела молча. Филипп отхлебнул пива и сказал:

– Лучшим другом у него был Лиман.

– Лиман?

– Да, они часто бродили вдвоем. Лиман живет недалеко от Опихикау. Где-то в округе.

Ленлани открыла было рот, но все-таки удержалась от следующего вопроса. К счастью, Нестор помог ей, он спросил у Филиппа:

– Кто он, этот Лиман?

– Хаоле. Откуда-то с материка. Ты его знаешь.

– Кого, Лимана?

– Ну да. Он иногда подрабатывает еще в магазине натуральных продуктов. Костлявый такой. А то ошивается в гараже, который расположен на въезде в город, возле школы. Он то там, то здесь работает.

– А-а, кожа да кости? Так он же лоло.

– Да-да, – согласился Филипп. – Живет на одних наркотиках. Увяз по уши, вроде Красного Солнышка.

– Здесь, наверное, все покуривают, – заметила Ленлани.

– Ты тоже? – поинтересовался Нестор.

– Изредка. Мне потом становится плохо.

– Мне тоже. Не идет в том виде, в каком здесь потребляют.

– А чем вы вообще занимаетесь, ребята?

Нестор ухмыльнулся и махнул рукой.

– Тростником, милашка. Рубим сахарный тростник.

– Вот-вот, – вставила Дженет, – считай, вообще без работы, потому что за то время, что я здесь живу, в сахарном бизнесе дела идут все хуже и хуже. Последнее поле к северу от Кахоа и то, похоже, вот-вот захиреет.

– Да уж, ничего не поделаешь, – вздохнул Нестор.

Ленлани вспомнила совет Девлина и благоразумно промолчала. Девяносто девять процентов времени слушать и только один – спрашивать. Пока что такая тактика срабатывает.

Они продолжали болтать о делах в городке, пока девушки не допили пиво. Ленлани сообщила, что ей пора домой. Дженет тоже засобиралась идти. Нестор и Филипп предлагали посидеть еще. Ленлани хотела вежливо отказаться, но тут в бар вошла блондинка. Она села по другую сторону от Нестора с Филиппом и сказала:

– Ну же, Фили, возьми мне выпить.

Филипп рассмеялся.

– Ладно, Аманда, но только один стаканчик.

Ленлани поняла, что женщина уже навеселе, она говорила хриплым голосом, глаза покраснели и блестели. Но ее состояние, вероятно, никого из присутствующих не удивило.

Она не стала дожидаться, пока Филипп сподобится заказать ей выпивку, и крикнула бармену:

– Джо! Ром с миндальной водой.

Дженет и Ленлани пошли к выходу, а мужчины остались и продолжили разговор, теперь уже с Амандон. Девушка слышала, как блондинка спросила недовольным хриплым голосом:

– Что это, мать ее, за полинезийская принцесса? По ошибке заявилась или как?

«Добро пожаловать в Кахоа-Таун!» – иронически подумала Ленлани. Ощущение, что она стала в городе своей, мгновенно исчезло.

 

Глава 27

Первое, что Девлин сделал, возвратившись в убежище, – вручил Тули пустую обойму от «ЗИГ-зауэра». Затем снял трубку телефона и набрал номер Тихоокеанской безопасности. Услышав голос ночного дежурного сотрудника, заговорил:

– Это Девлин. Сообщение для миссис Банкс. Завтра к дому нужны будут два подержанных автомобиля. Один из водителей должен будет отогнать пикап, которым я сейчас пользуюсь, в Хило. Следующее: если это возможно, завтра, то есть в понедельник, не позднее чем к полудню, мне необходимо знать точное месторасположение ранчо Сэма Ки. Есть что-нибудь для меня?

Одно сообщение для него было. Девлин выслушал его, посмотрел на часы и ответил:

– О'кей, спасибо.

Нажав на рычаг, тотчас же набрал еще один номер. Трубку на том конце провода подняли сразу же.

– Ленлани? – подал первым голос Девлин.

– Да.

– Ты где?

– В кухне ресторана.

– Все в порядке?

– Да, я быстро сняла трубку, чтобы он не трезвонил.

– Понятно. Говорить можешь?

– Только не очень долго. Поздновато уже.

– Так ты говоришь, у тебя есть информация о людях Ки?

– Да. Я узнала, где некоторые из них живут. Часть, по всей вероятности, живет и работает на его ранчо. Несколько человек в городе. Филиппинец, тот щуплый, которому досталось от тебя в конторе, живет недалеко.

– Его имя узнала?

– Ангел. Дом расположен в Кахоа. По шоссе Ред Роуд до дороги на Камаили, а по ней около мили в обратную сторону, на север. Говорят, там у него во дворе несколько разбитых авто, но место живописное. Это небольшая ферма по выращиванию авокадо. Дом стоит ближе к дороге, а сам сад расположен позади него. Перед домом невысокая каменная ограда.

– Откуда такие подробности?

– Я заметила им, что такой мерзкий человек не может жить в приличном месте. Вот мне и выдали. Господи, да все в этом городе все друг про друга знают. Усадьба, насколько я поняла, принадлежит его матери.

– Он живет с матерью?

– И с братьями, и с сестрами, с их мужьями.

– Он уже вернулся из больницы?

– О да. Вся семейка точит на тебя зуб за то, что ты с ним сделал.

– Отлично.

– Что ты собираешься предпринять?

– Хочу послать поздравительную открытку.

– Ради бога, Девлин, будь осторожнее.

– Нет. Это пусть они будут осторожнее. Есть что-нибудь еще важное?

– Кое-что узнала о ранчо Ки, но надо показать по карте.

– Прекрасно, ты делаешь потрясающие успехи, но сейчас ты немного отдохнешь и ляжешь на дно.

– Что случилось?

– Расскажу, когда увидимся.

– Это когда же? – поинтересовалась Ленлани.

– Во сколько вы заканчиваете обед?

– Около половины третьего.

– Машину достанешь? – спросил Джек.

– Да.

– Подберешь меня в три часа в ста ярдах западнее моего дома. Просто остановишь машину на обочине. Если ничего подозрительного не замечу, то подсяду к тебе.

– С тобой все в порядке? – спросила Ленлани.

– Да. Тебе лучше пойти сейчас к себе.

– Завтра увидимся.

– До завтра. Спасибо тебе.

Тули подготовил обойму «ЗИГ-зауэра», зарядил «Моссберг», обойму протянул Девлину. Тот вогнал ее в ручку пистолета и отправился в ванную. Сняв майку, осмотрел рану на подбородке. Смыл кровь с лица и тела, заклеил глубокий порез и вернулся в гостиную.

– Ты готов? – спросил Девлин.

– Да. Вы несетесь на всех парах, босс.

– Приходится. Теперь время работает против нас. Это была не просто банда местных подонков. Они вооружены автоматами армейского образца. У них и близко ничего такого не должно быть. А тот, кто пристрелил Нихики, имел к тому же лазерный прицел для стрельбы в темноте. Надо, наконец, выяснить, что все-таки происходит. И действовать необходимо очень быстро.

Спустя час они медленно проезжали мимо фермы Ангела. Было без нескольких минут два. Девлин заставил Тули проехать дальше по дороге и развернуться на перекрестке в трехстах ярдах впереди. При выключенных фарах автомобиль катил по дороге, освещенной призрачным светом полной луны.

Тули сидел за рулем двухлетнего грузовичка «Тойота», который он позаимствовал на стоянке у ресторана, где остался их старый пикап, выкупленный Девлином на ферме по дороге из дождевого леса. «Позаимствовать» машину было не так уж сложно: водитель оставил ключи в замке зажигания.

Когда Тули развернул автомобиль, Девлин сказал:

– Ладно, разведка закончена. Фары не включай. Поезжай назад медленно. У ворот съедешь с дороги и остановишься. Ключи оставишь в замке, дверцы захлопни, но не запирай. Во двор выйдем вместе. Там наверняка будут сторожевые собаки, сидят они, видимо, в старых машинах. И как только мы ступим на территорию, примутся лаять. Если какая-нибудь приблизится, пристрелишь, но не останавливайся, продолжай продвигаться вперед.

– Естественно.

– Ничто не должно воспрепятствовать тебе зайти с задней стороны дома. Я пойду с фасада. Если Ангел попытается бежать через заднюю дверь, хватай его.

– Какой он из себя?

– Маленький. Длинные волосы, козлиная бородка, рука сломана.

– Дерьмо! Только за этим мы и пожаловали?

– Да, за этим. Не давай ему форы. Он скользкий, как уж. Не успеешь глазом моргнуть, как всадит в тебя пулю или нож. Тащи его к машине. Но помни, мне надо, чтобы он был способен внятно говорить. Этой же ночью он должен ответить мне на кое-какие вопросы.

– О'кей, босс.

Тули довел автомобиль до фермы и затормозил. Вместе они вышли из машины, держа в руках помповые ружья. Девлин предостерегающе поднял руку, Тули остановился. Детектив настороженно посмотрел на дом, потом взглянул на дорогу. Кругом было спокойно.

Девлин махнул рукой, и они оба пошли по подъездной дорожке, которая вела к дому. Девлин вновь поднял руку и опустился на колени. Он рассматривал дом и двор, освещенные тусклым лунным светом. Кругом царила полная тишина, можно было даже предположить, что ферма совершенно необитаема. Но место полностью соответствовало описанию Ленлани. Ближе к воротам навеки замерли две допотопные колымаги, двор зарос густой жесткой травой, кустарником и диким виноградом. Одна из машин заросла сорняком почти до крыши. Стена из необработанного камня тянулась вдоль дорожки и огибала дом справа. В ней был широкий проезд, через который колея грунтовой дороги уходила куда-то в поля. Дом был одноэтажный, что несколько ободрило Девлина. Ему совсем не хотелось бродить в темном, неуютном, незнакомом доме, не имея представления о том, кто в нем находится, как и что расположено. Но он по крайне мере будет избавлен от удовольствия бегать по ступенькам лестницы.

Единственным преимуществом была внезапность визита. Девлин намеревался войти в дом, разыскать Ангела и убраться прежде, чем проснутся домочадцы. Он поправил кобуру на поясе, лишний раз убедившись, что «Зауэр» на месте, указал на левую часть дома и покрутил рукой. Тули кивнул, сообразив, что обойти дом ему надо с левой стороны. А Девлин в это время направился к главному входу.

– Готов? – шепотом спросил Девлин.

Тули снова кивнул. Оба передернули затворы ружей, дослав в ствол по патрону. Даже такого звука оказалось достаточно, чтобы залаяла собака.

– Вперед! – крикнул Девлин.

Мужчины бросились к дому. Тули бежал, сжимая ружье в правой руке на уровне пояса.

Девлин мчался быстрее грузного самоанца, однако Тули был необычайно проворен для своей комплекции. Он уже начал отклоняться влево, когда из-за дома выскочили три пса, злобно облаивая ночных гостей. Четвертый, огромный мастифф, который, видимо, до сих пор спал под крыльцом, выскочил оттуда и ринулся на Девлина.

Тули выстрелил первым с одной руки, прямо в гущу рычащей и лающей своры. Дернув затвор, выстрелил снова, не замедляя бега. Два выстрела подряд крупной дробью с расстояния в десять ярдов буквально разнесли двух собак в клочья, третья же просто ткнулась мордой в траву и замерла. Тули, не снижая темпа, перемахнул через растерзанные трупы животных и скрылся за углом дома.

Пес, выскочивший из-под крыльца, все еще бежал навстречу. Девлин приостановился, перехватил «Моссберг» двумя руками и выстрелил. Грохнул залп. Голова собаки разлетелась на мелкие куски. В горле у мастиффа заклокотало, захрипело, тело взмыло в воздух и бесформенным кровавым комом рухнуло на землю. Девлин бросился на крыльцо.

Кто-то, должно быть, спал в ближайшей к входной двери комнате. В тот миг, когда Девлин вступил на крыльцо, дверь распахнулась и в проеме показался человек, держа в руке ружье. Но Девлин не стал терять времени. Мужчина попытался вскинуть ружье к плечу, но детектив ударил его прикладом в подбородок. Голова неудачливого стрелка запрокинулась, он влетел обратно в дом, тогда как ружье зацепилось за косяк и упало на крыльцо. Настигнув человека, Девлин вновь ударил его, и тот рухнул на мебель в прихожей с такой силой, что послышался треск ломающегося дерева. Бедняга упал, нога у него подвернулась, голова неестественно откинулась назад. Девлин присел и несколько раз выстрелил в темный проем открытой двери, ведущей в комнаты.

Если в ней и были какие-то люди, то теперь, скорее всего, там никого нет. Девлин настороженно прислушивался, ему показалось, что кто-то протопал в глубину дома. Вблизи от входа располагался большой холл, тесно заставленный мебелью. Звуки доносились откуда-то из дальних помещений. Казалось, кто-то барабанит в дверь. Кричала испуганная женщина, но слов разобрать было невозможно. Неожиданно там же, в глубине дома, залаяла и завыла собака.

Девлин поднялся во весь рост и бросился через холл в сторону черного проема у противоположной стены. Не успел он пересечь помещение, как из темноты на него выскочил пес, будто его только что спустили с поводка. Он несся беззвучно, слышался только стук когтей по деревянному полу.

Девлин успел лишь увидеть черную тень, которая летела прямо на него. Он не успел уклониться, пес прыгнул, целясь раскрытой пастью в горло чужака. В последнее мгновение детектив пригнулся и почувствовал, как живот собаки коснулся его головы. Детектив повалился на спину, а животное приземлилось позади него, проехав лапами по полу. Развернувшись, пес вновь рванулся в атаку. Девлин не успел подняться и наудачу выстрелил из ружья, повернутого стволом в сторону пса, потом быстро перекатился на грудь и оказался лицом к врагу.

Пес остался лежать на полу неподвижной черной массой. Девлин поднялся и опять неверными шагами побежал в сторону коридора, не желая терять ни минуты. Необходимо было проникнуть в дальние помещения как можно скорее. Там уже зажигали свет. Девлин держал «Моссберг» наизготовку, но не успел сделать и пяти шагов, как возле боковой двери появился огромный мужчина, бросился на Девлина и потащил его за собой в дверь напротив, которая распахнулась под напором двух тел. Девлин влетел в ванную комнату и сильно ударился бедром об умывальник.

Кто-то продолжал сжимать его сзади в медвежьих объятиях. Он повернул голову и увидел своего противника. Им оказался китаец. Такой огромный, какого Девлину никогда не приходилось видеть. Руки Девлина были прижаты к бокам, он не выпускал оружие, однако не мог ни прицелиться, ни передернуть затвор. Он попытался приподнять ружье, но ствол оказался слишком длинным и упирался в стену. Ружье в подобной ситуации было совершенно бесполезным и лишь сковывало действия, мешало вырваться из крепких объятий. Он не мог ни пошевелиться, ни глубоко вздохнуть. Острая боль пронзила разбитый недавно подбородок.

Наконец ему удалось поставить «Моссберг» на предохранитель и избавиться от ружья, просто разжав пальцы. Руки оказались свободными, но Девлин по-прежнему не мог пошевелить ими. Китаец приподнял его и припечатал к стене. Девлин зарычал от боли, судорожно хватая ртом воздух, словно выброшенная из воды рыба. Тотчас же в дверном проеме появился еще один человек, сжимающий в руке что-то вроде дубины. Он поднял палку, намереваясь опустить ее на голову нежданного гостя. Но китаец находился между ними и мешал нанести точный удар. Девлин попытался поднять руки, ослабить таким образом хватку противника, но тот стиснул его еще сильнее и развернулся вместе с Девлином, подставив того прямо под удар. Теперь Девлин смог рассмотреть второго обитателя дома: это был филиппинец, который сжимал в руке бильярдный кий. Откуда-то доносились возбужденные мужские и женские голоса, люди кричали на неизвестном Девлину языке. Человек с кием отступил и вновь замахнулся. Детектив смог лишь отклонить голову в сторону, удар пришелся в правое плечо. Следующего, более точного удара ожидать пришлось недолго. Бешеная ярость, охватившая Девлина, придала ему сил. Не мог же он стоять по стойке «смирно» перед каким-то ублюдком и ждать, когда тот безнаказанно раздробит ему голову.

Девлин навалился спиной на китайца, изо всех сил стараясь согнуть руки в локтях и хоть немного сдвинуть вверх обруч железной хватки. Ему это удалось, он исхитрился завести руки назад и обхватить китайца. Тот еще сильнее стиснул объятия. Девлину казалось, что позвоночник у него вот-вот хрустнет. Второй его противник метался в дверном проеме, явно намереваясь повторить удар кием. Девлин занес ногу и резким движением развернул китайца спиной к входу, снова укрывшись за ним от филиппинца. Потом снова изогнулся назад, навалился на противника и, резко запрокинув голову, ударил гиганта затылком в нос. Кость хрустнула, китаец взвыл от боли, Девлин почувствовал, как ослабла сковывавшая его хватка. Он вновь прогнулся и ударил еще раз. Потом напрягся изо всех сил и резким движением рук полностью освободился от объятий китайца, но тут же получил следующий удар кием в плечо. Развернувшись, Девлин схватил противника за волосы и, потянув на себя, ударил залитым кровью лицом китайца о собственное согнутое колено. Гигант повалился вперед и тяжело рухнул на пол.

Не мешкая, Девлин бросился на «биллиардиста», вытолкал его из ванной и припечатал к противоположной стене коридора. Удерживая мужчину правой рукой, размахнулся и со страшной силой ударил кулаком в левый висок. Глаза коротышки закатились, он задергался в судорогах. Не позволив обезвреженному противнику опуститься на пол, Девлин еще раз от всей души ударил его локтем в лицо и отпустил. Потом подобрал валявшийся тут же кий и швырнул его в холл. Повернувшись, вновь вошел в ванную. Китаец стоял на коленях и безуспешно пытался подняться на ноги, явно находясь в глубоком нокдауне. Девлин осмотрел комнату, разыскивая «Моссберг», увидел его возле ванны, прошел мимо китайца, чтобы подобрать оружие. Но китаец неожиданно выпрямил руки, схватил Девлина за штаны и потянул назад. Он снова вцепился в детектива, тот недовольно и брезгливо поморщился. Гигант не умел драться, он мог лишь хватать.

Где-то за стенами дома, похоже, на заднем дворе, раздались выстрелы дробовика, истошно закричал мужчина, запричитали женщины. Девлин два раза резко и быстро ударил китайца в лицо, выбив ему зубы. Кровь обрызгала большое зеркало, укрепленное на стене. Гигант рухнул на раковину и своей тяжестью вырвал ее из стены. Водопроводные трубы лопнули, вода потекла из них неудержимым потоком. Девлин повернулся, чтобы подобрать ружье, и в этот момент по коридору мимо двери пронесся человек. Девлин бросился следом за ним в холл, он боялся упустить Ангела. Но неожиданно получил удар в спину. И не успел Девлин распластаться на полу, как тот, кто ударил его, резко развернулся и, подхватив его, с силой припечатал к стене холла. Этот человек оказался самым ловким и полностью выключил Девлина, пережав ему горло предплечьем. Здоровяк прижал детектива к стене, оклеенной обоями в цветочек. Его напарник подскочил справа и стал наносить Девлину болезненные удары кулаками по ребрам и почкам. Оба родственника Ангела оказались достаточно сильными. Правой рукой Девлин пытался блокировать удары. Более высокий из противников отпустил его шею и замахнулся для удара в лицо. Но Девлина вовсе не устраивала роль боксерской груши. Он нанес левый хук в грудь, сломав здоровяку два ребра и отбросив того назад. Ударив двумя прямыми левой в лицо, Девлин выполнил идеальный кросс справа. У противника хрустнула кость нижней челюсти, он взревел от боли. Последний удар был настолько сильным, что кость проткнула мягкие ткани ротовой полости и погрузилась в гортань. Рот противника наполнился кровью, тот опустился на пол, сраженный болевым шоком.

Его товарищ, который вытолкнул Девлина в холл, не дожидаясь своей очереди, повернулся и выбежал из дома. Что ж, тем лучше. Девлин и так потерял слишком много времени. Оставалась надежда на то, что Тули никому не позволит ускользнуть через заднюю дверь.

Девлин ринулся в коридор и глазам своим не поверил. Китаец снова надвигался на него огромной необъятной тушей.

– Ты что, совсем идиот? – злобно заорал Девлин.

Ответом была очередная попытка заключить детектива в медвежьи объятия. На этот раз было не до нежностей, Девлин цепко ухватил противника одной рукой за разбитый подбородок, а другой нанес быстрый удар по горлу неугомонного великана. Тот заскулил от боли, вытянул вперед руки с растопыренными пальцами и рухнул на спину, словно подрубленное дерево, не ослабляя хватки. Девлин повалился на него.

Китаец потерял сознание. Девлин вскочил и посмотрел в дверь разгромленной ванной комнаты, надеясь все-таки подобрать «Моссберг». Перешагнув через тело, вошел в ванную.

Ружье лежало в луже воды, смешанной с кровью. Девлин поднял его, отер о рубашку и направился в холл. Выйдя в коридор, услышал грохот еще одного выстрела. Инстинктивно вжавшись в степу, он успел заметить силуэт стрелка в дальнем конце коридора. Это был Ангел. Он стрелял с левой руки, правая была на перевязи. Рассеянный свет, выбивающийся из кухни, делал его хорошо различимым в темноте. После выстрела опять послышался испуганный женский крик.

Девлин шумно выдохнул, направил ствол ружья в потолок и выстрелил. Сверху дождем посыпались штукатурка и куски деревянной опалубки. Джек Девлин двинулся в сторону Ангела, перезаряжая ружье и паля в потолок. Ангел поднял руки, прикрываясь от сыплющегося на голову мусора, потом попятился. Девлин вновь передернул затвор и выстрелил.

Вспышки и грохот выстрелов полностью парализовали перепуганного филиппинца. Он выставил вперед оружие, намереваясь открыть ответную пальбу наугад, но было слишком поздно. Девлин выбил пистолет из его рук и ткнул Ангела в лицо раскаленным стволом «Моссберга». Филиппинец чуть не опрокинулся на спину, детектив приказал:

– Стоять, мать твою!

Лицо Ангела исказила гримаса ужаса. Тули находился прямо за дверью черного входа. Увидев, что Ангел находится в руках Девлина, он вошел в кухню, водя стволом дробовика из стороны в сторону, готовый пристрелить любого, кто осмелится попасть ему на глаза.

– Чем это вы здесь так долго занимались, босс? – поинтересовался Тули.

– В следующий раз ты пойдешь с парадного и разберешься быстрее. Давай... – подтолкнул он Ангела ладонью в лицо, поручая того заботам Тули, который, стукнув филиппинца по затылку, обхватил его рукой вокруг талии и забросил себе на плечо, словно ребенка.

Самоанец вышел из дома и бодрым шагом направился к пикапу. Тело Ангела безвольно свисало у него с плеча. Девлин последовал за ними, внимательно осматриваясь вокруг на тот случай, если кто-то вздумает устроить им засаду. Он держал «Моссберг» обеими руками, готовый в любой момент открыть огонь. Человек, удравший через центральный вход, бесследно исчез.

Тули сбросил Ангела на сиденье машины. Уложив на пол оружие, мужчины устроились в кабине, подперев беспомощного филиппинца с обеих сторон своими телами.

Девлин вытащил из кобуры «ЗИГ-зауэр», взвел курок и спросил:

– Сильно ты ему дал?

– Голова же не отвалилась, – спокойно ответил Тули.

– Он сможет разговаривать?

Тули запустил мотор и осторожно, не включая фар, выехал на дорогу.

– Будет. Тули поиграет с ним в My. Разговорится. Еще придется останавливать, чтобы помолчал немного.

– Что еще за My? – поинтересовался Девлин.

Тули усмехнулся.

– Увидишь, босс.

* * *

Девлин и Тули доставили Ангела в убежище. Тули свалил филиппинца на крепкий деревянный стул в столовой. Девлин направился в ванную. Руки, лицо и одежда были заляпаны кровью, слизью, грязью.

Через несколько минут он вышел из ванной чистый и отмытый настолько, насколько это возможно сделать, не принимая душ. Принимать душ не было времени. Он надеялся, что все закончится довольно быстро и безболезненно. Может быть, удастся обойтись без неприятной процедуры интенсивного допроса, хотя, впрочем, он в этом очень сомневался. Выбора, однако, не оставалось.

Сейчас он играл роль доброго полицейского. Тули же не составляло никакого труда изображать из себя злодея, тем более что он почему-то с первого взгляда возненавидел филиппинца и не испытывал к нему ни жалости, ни сострадания. Тули угрожающе смотрел на Ангела и не видел никакой причины быть с ним более милосердным, чем со сторожевыми псами, которых он пристрелил час назад. Он считал, что Ангел достоин более жестокого обращения, нежели собаки, так как гораздо опаснее их. Тули чувствовал это инстинктивно. И Девлин, и Тули прекрасно понимали, что их пленник относится к категории людей, которые, не раздумывая, пустят в вас пулю или всадят нож, стоит буквально на миг повернуться спиной. Девлин также ни минуты не сомневался, что в случае необходимости Тули в одно мгновение перережет Ангелу глотку.

Он сварил для филиппинца кофе и предложил ему четыре таблетки болеутоляющего. Ему было наплевать, страдает Ангел или нет. Однако Девлин понимал, что против методов Тули, должно быть, не поможет никакое лекарство. Необходимо было заставить Ангела ожить и почувствовать страх.

Когда Девлин протянул таблетки, Ангел глумливо усмехнулся. Трогательную заботу он расценил по-своему, словно речь шла о милосердии или гражданских правах обвиняемого.

Тули исчез в ванной комнате, что тоже дало возможность Ангелу воспрянуть духом. Совершенно очевидно, он опасался Тули гораздо больше, чем хаоле. Заметив ухмылку филиппинца, Девлин сказал:

– Не строй из себя крутого. Я-то знаю, что твоей башке здорово досталось. – Он показал собеседнику пузырек с таблетками. – Это от головной боли. Прими несколько. – Девлин высыпал себе в рот четыре таблетки. – Мне тоже не помешает. Что это был за слон, который пытался меня прикончить?

– Мой двоюродный брат, задница. Хочешь верь, хочешь не верь, но ты можешь считать себя покойником.

Девлин сделал вид, что не обратил внимания на угрозу. Он равнодушно пожал плечами и проглотил пилюли, запив их из чашки филиппинца.

– Ну что, возьмешь или как? – спросил еще раз.

Ангел высыпал на ладонь четыре таблетки, последовав примеру противника, запил из той же чашки.

Девлин подошел к рюкзаку, вынул из него толстую папку, положил ее на стол перед Ангелом. Из ванной появился Тули, держа в руках ворох грязного белья, связанного в жгут. Увидев его, Ангел попытался подняться, но Тули грубо толкнул пленника на стул, обмотал импровизированными жгутами шею, правую руку, оставив левую свободной, тщательно привязал тщедушное тело Ангела к спинке стула.

– Какого черта ты делаешь? – возмутился тот.

Тули на вопрос не ответил, а предложил поднять левую руку. Ангел не отреагировал. Тогда Тули с удовольствием ткнул его кулаком в лицо. Ангел повиновался. Самоанец обвязал концом веревки левое запястье. Потом уложил свободную руку филиппинца на стол, потянул за веревку, пока грудь Ангела не уперлась в острый край столешницы, и обмотал другим концом веревки ножку стола.

В это время Девлин просматривал содержимое папки, не обращая ни малейшего внимания на приготовления самоанца. Это была та самая папка, которую ему передал Чоу в отеле «Мандарин» в Сан-Франциско. Тули снова вышел из комнаты и через несколько минут вернулся, держа в руках деревянный брусок около фута длиной. Он подложил брусок под вытянутую на столе левую руку Ангела.

Затем Тули покопался в ящике кухонного шкафа, вытащил из него секач для рубки мяса. Наконец удовлетворенно уселся на стул. Пока он занимался загадочными приготовлениями, Ангел едва осмеливался дышать.

– Ну хорошо, – сказал Девлин, – дело вот в чем. – Он разложил перед Ангелом фотографии растерзанного тела Билли Крэнстона. – Это ты сделал вместе со своими дружками. Возможно, ты один. Во всяком случае, ты знаешь, кто это сделал.

Ангел даже не глянул в сторону снимков. Девлин тут же сбросил с себя маску доброго дяди, схватил его за волосы и пригнул голову к фотографиям так, что тот почти уперся в них носом.

– Смотри сюда! – закричал Девлин. – Смотри, сволочь!

– Вы этого не сделаете. Вы этого не сделаете! – завопил Ангел.

– Что, черт побери, ты имеешь в виду? – взвился Девлин.

– Вы этого не сделаете, – продолжал всхлипывать Ангел.

Девлин за волосы оттянул голову филиппинца назад.

– Отчего же? Ты хочешь сказать, что это противозаконно? Что, я нарушаю твои права?

– Да, – взвизгнул Ангел.

– Посмотри лучше на фотографии. Твои права закончились вместе с его жизнью. Больше прав у тебя нет. Нет другого закона, кроме меня. Ты понял?

Ангел с ужасом смотрел на Девлина в упор.

– Ты знаешь, какими были здесь законы до того, как дерьмо вроде тебя приплыло на этот остров?

Прежде чем появились хаоле вроде меня? – Девлин указал на Тули. – Он был тогда здесь законом. Такие люди, как он. С подонками вроде тебя поступали так же, как мы сейчас поступим с тобой. Ты нарушил капу. Лишился доверия. Растоптал закон человеческого общества. Они бы повесили тебя вниз головой, располосовали на куски и оставили подыхать. Ты бы уже был на том свете. А я даю тебе шанс.

– Чего вы хотите?

– Правды. Все, что ты знаешь. А если не уверен, что сможешь сказать правду... – Девлин многозначительно взглянул на Тули.

Самоанец перевернул секач тупой стороной и ударил им по кисти привязанной руки Ангела. Собственно, даже не ударил, а просто опустил. Позволил секачу упасть под собственным весом. И все же сустав одного из пальцев не выдержал и хрустнул. Тули вновь поднял секач и на этот раз действительно ударил острой стороной лезвия в нескольких дюймах от руки Ангела. Доска расщепилась вдоль, стол подпрыгнул. Девлин опять заговорил. Теперь голос его звучал тихо и размеренно:

– Что ж, приступим. Буду предельно откровенен, – он откинулся на спинку стула. – Я не смог бы разговаривать с тобой, прибегая к помощи секача, тут у меня духу не хватит. Но вот он сможет. И сделает это. Посмотри на него, Ангел. Взгляни ему в глаза внимательно.

Ангел покорно повернул голову и посмотрел на Тули. И заговорил. Он говорил долго и много. Девлин сверялся с записями в папке, заставляя повторять отдельные эпизоды, чтобы тщательно отделить правду от лжи. По-английски Ангел говорил плохо, Девлин с трудом понимал его.

Хуже всего, что филиппинец был готов наговорить всяческой чуши, лишь бы Девлин остался доволен. Это страшно злило и выбивало из колеи. Через три часа, заполненных ложью и полуправдой, Тули, наконец, раздраженно сказал:

– Дерьмо все это.

Он поднялся и ударил секачом по большому пальцу руки Ангела. Тот дико вскрикнул и жалобно заскулил. Девлину стало смешно. Человек плакал и причитал. Длинные волосы, маленькая испанская бородка придавали ему карикатурный вид. Он скулил и жаловался, словно ребенок.

Девлин терпеливо ждал, когда он уймется, но Ангел униматься не хотел. Тули снова замахнулся секачом.

– Нет! Нет! – в ужасе закричал филиппинец. Девлин предостерегающе поднял руку. Тули положил лезвие себе на плечо. Ангел умоляюще посмотрел на Девлина, и тот сказал:

– Придется все начать сначала. У тебя еще есть возможность рассказать правду. Выложишь все, как есть, и мы тебя больше не тронем. Будешь врать, переломаем все косточки.

В течение целого часа Девлин терпеливо слушал. Ангел хорошо начал, но вскоре снова принялся молоть всякую чепуху. Девлин не выдержал, махнул на него рукой и сказал Тули:

– Развяжи его и отведи в подвал. Понадобится – вытащим. Сейчас я больше не могу его видеть.

– Его следовало бы закопать живым. Совершенно бесполезное дерьмо.

Девлин взглянул на часы. Было почти одиннадцать. Голова раскалывалась от побоев и усталости. Он чувствовал себя измотанным. Кожу стянуло от засохшей крови, от ночного рейда, пота, от продолжительного допроса.

– Скоро появятся люди, чтобы отогнать назад пикап, который мы вчера одолжили на стоянке, – устало сказал он Тули.

– О'кей.

– Они пригонят две машины, так что смотри не пристрели случайно своих.

– Ладно.

– И поспи. Скоро мы выберемся из дома, но не знаю, появится ли у нас возможность отдохнуть в обозримом будущем.

– О'кей, босс.

Тули обрезал путы, связывающие Ангела, и поволок филиппинца в подвал. Девлин поднялся на второй этаж и забрался под душ. Стоя под теплыми струями воды, внимательно осматривал тело. Снова начали ныть грудь и ребра. Слегка поджившие раны, полученные в схватке с кабаном, вновь кровоточили. Болело бедро. Удар о раковину не прошел бесследно. Мозжили поясница и пальцы от множества нанесенных им ударов не всегда по мягким местам. Он растер суставы, пошевелил плечами. Переломов нигде не было. Но синяков появится предостаточно. Самым мучительным будет пробуждение после сна. Кровоподтеки расползутся по всему телу, суставы потеряют эластичность.

Уснуть оказалось тоже не просто. Девлин снова и снова перебирал в памяти все, что рассказал филиппинец. Если хотя бы половина сказанного правда, то и тогда становится очевидно, что настоящая война еще впереди.

 

Глава 28

Ки так и не ложился спать. В полночь на окраине Кахоа он собирался встретиться с Макуильямсом и его людьми. Ки опаздывал. Оторвавшись от Девлина, он забурился в бар и накачивался пивом до тех пор, пока один подручный не вытащил его оттуда. Когда Ки, наконец, появился, Макуильямс все еще ожидал в неосвещенном месте за зданием школы. Солдат нигде не было видно, но Ки точно знал, что они находятся где-то поблизости. В первую очередь Макуильямс поинтересовался, что случилось с водителем Ки.

– Ему уже никогда не крутить баранку, – сообщил Ки.

– Что с ним?

– Я сломал шею этому недоноску. Проклятый лапувале с перепугу нажал на газ в тот момент, когда я сумел поймать чертового хаоле Девлина на мушку. Вы прикончили его?

– Напоминаю, мистер Ки, мы этим не должны были заниматься. Но в следующий раз не пустим дело на самотек. Обещаю, что ему живым от нас не уйти.

– Дерьмо, – выдохнул Ки, застонав от ненависти. – Я придушу его собственными руками.

– Да, но сейчас вы должны проводить нас туда, где хранится следующая партия товара. Я хочу, чтобы она, мать ее, исчезла отсюда до наступления рассвета, чтоб его разорвало. Я понятно изъясняюсь, мистер Ки?

– Да, да, – ответил Ки. – Где ваш грузовик?

– Эту партию мы отправим вертолетом.

– Он достаточно вместительный, этот чертов вертолет?

– Да, достаточно.

– Где он? В Похакулоа?

– Да. Люди ждут ваших указаний. Необходимо согласовать маршрут полета, мистер Ки.

Ки огляделся вокруг.

– Вам понадобятся люди для погрузки. Где мои люди?

– Вы имеете в виду тех, кто должен был прикончить здоровяка хаоле, мать его так?

– Да.

– Они покойники, мистер Ки.

– Кто их убил?

– Все тот же хаоле, мать его, и полицейские, мистер Ки.

Ки страшно ненавидел Макуильямса. В тусклом свете луны усмешка на лице капитана казалась зловещей, угрожающей, словно навсегда наклеенной. Ки ненавидел эту мерзкую рожу, но взгляда Макуильямса побаивался. У того были страшные глаза. Ки хорошо знал этот холодный, пронзительный, леденящий душу взгляд – взгляд ядовитой змеи.

Макуильямс отвлек его от размышлений.

– Покажите мне место на карте, мистер Ки. Люди наготове, они ждут приказа.

Макуильямс осветил ручкой-фонариком топографическую карту юго-восточной части Большого острова. Ки ткнул пальцем в точку немного юго-западнее Опихикау.

– Ищите вот здесь. Лавовый поток восемьдесят пятого года.

– Ясно.

– В нем воздушная полость вроде туннеля, но все заросло пали. Самим вам ни за что не найти. Я должен показать на месте.

– Это мы знаем, мистер Ки. Поэтому и ждали вас.

– Там пятнадцать-двадцать ящиков. Чтобы погрузить их, понадобится время, – объяснил Ки.

– Понятно. «Чинук» сможет сделать несколько рейсов, – успокоил капитан.

– Куда он будет отвозить?

– Неважно. Достаточно ли у вас людей, чтобы помочь?

– Люди ждут на моем ранчо. Нам еще необходимо спрятать последнюю партию урожая. Надеюсь, у вас найдутся для этого грузовики.

– Насколько мне известно, два уже в пути. О'кей. Я поднимаю «Чинук». Полетим и определим место посадки. Пошли.

Макуильямс поднял руку, и на школьную стоянку въехал большой джип. В машине находился только водитель. Ки пошел за капитаном к автомобилю.

Когда они покинули стоянку и покатили в сторону океана, Ки заметил, что за ними следует еще один такой же автомобиль. Расслабившись, он свесил с сиденья огромные руки, потом устроился поудобнее. Он чувствовал себя утомленным и вымотанным. Но не настолько, чтобы избавиться от навязчивого желания прикончить этого капитана-психа. И проклятого хаоле Девлина в придачу.

* * *

Воскресным вечером, расставшись с Ки, Лиху поехал в пригород Хило под названием Ваинаку. Он еще не знал о перестрелке возле «Макдональдса». В пригороде у него был небольшой дом, который он использовал в качестве штаб-квартиры, когда появлялись дела в Хило. Домик был совершенно неприметным, располагался в пятнадцати минутах езды от гавани и аэропорта, двух мест, которые играли важнейшую роль в его разносторонней деятельности на острове.

В домике постоянно жила женщина по имени Алина Уайт. Она была для Лиху одновременно домработницей и любовницей. Раньше, в течение многих лет, она управляла одним из складов в Гонолулу.

Это была крупная женщина, можно сказать, огромная, но ее габариты устраивали Лиху. В те редкие моменты, когда они занимались любовью, процесс соития представлял собой фантастическую сцену ворчания и возни двух необычайно громоздких существ. Но Лиху не требовалось много времени, чтобы утолить сексуальную жажду, а самое главное, оказываясь с Алиной в постели, он не испытывал никакого смущения.

В обществе этой женщины он не ощущал себя ни тучным, ни отвратительным. Алина относилась к нему как к своему повелителю. Еду готовила в традиционной гавайской манере, не прикасаясь руками к продуктам, а пользуясь соответствующими приборами и посудой. Для него у нее всегда имелись наготове отдельные простыни, наволочки и полотенца. Во время месячных любовница не смела показываться ему на глаза, если только он сам не настаивал на ее присутствии. Она никогда при нем не повышала голоса, а глаза непременно держала опущенными.

Алина Уайт в совершенстве владела традиционной манерой поведения женщины-гавайки, неукоснительно следовала древним капус (законам). Лиху это нравилось. А так как посещал он загородный домик не чаще одного-двух раз в месяц, то Алине не составляло особого труда играть роль покорной рабыни Великого Алии.

Но в это утро она ни в чем не сумела ему угодить. Лиху проспал всю ночь и проснулся в восемь часов. С газетой в руках устроился на кухне и прочитал статью о «Бойне у „Макдональдса“ на первой полосе. Офицер полиции и еще четверо убиты. Ничего подобного еще не случалось. Лиху чувствовал, что события выходят из-под контроля. Он сидел за кухонным столом, на лице была глубокая сосредоточенность. К завтраку Лиху и не притронулся.

Эдди Лиху понимал, что первые сообщения будут сумбурными и бестолковыми. Но в газете не было ни малейшего упоминания о человеке, которому он больше всего на свете желал смерти, – о Джеке Девлине. Ки умолял Лиху позволить ему самостоятельно расправиться с Девлином. Лиху согласился. Теперь стало очевидно, что Ки завалил дело, и Макуильямсу пришлось заметать следы.

«Вот скотина», – выругался про себя Лиху. А проклятый Девлин, кем бы он там ни был, продолжает болтаться под ногами. Вот-вот остров превратится в мышеловку. Никто не сможет ни въехать сюда, ни выехать отсюда без благословения полиции. Конечно, Гавайи – большой остров, но это всего лишь остров. И если полицейские задумали отловить преступника, то будут всех мариновать до тех пор, пока не получат того, кто им нужен.

Лиху хладнокровно подсчитывал шансы на удачу. И пришел к заключению, что они невелики. Дело надо проворачивать как можно быстрее. Необходимо вывезти с острова все похищенное имущество, свернуть всякую активность и с максимальной тщательностью замести следы. Уничтожить все ниточки, ведущие к нему и его людям. Превратить товар в деньги и залечь на дно до лучших времен. Если все пройдет гладко, то пусть армия сама разбирается со своими проблемами. Другого выхода у него не осталось.

Лиху снял трубку телефона, стоящего на кухонном столе, и набрал номер. Виппером на этот раз решил не пользоваться. Он звонил Уолкеру прямо в офис, расположенный в Шофилде. Набрал код, который они согласовали заранее. Подполковник снял трубку, Лиху не стал терять времени.

– Вставай со своего кресла, бери под мышку список имущества и выходи с базы. Немедленно. Не рассуждай. Все бросай и уходи. Не маячь в городе, укройся где-нибудь. Встретимся у шлюхи на квартире в полдень. Не в шесть, а в полдень.

Лиху не стал дожидаться ответа. Он бросил трубку, потом снова схватил ее, принялся набирать другой номер. В офисе Ки трубку снял Энджел.

– Это я, – сказал Лиху.

– Слушаю.

– Где Ки?

– Думаю, с Макуильямсом и его людьми занимается погрузкой последней партии.

– Ты видел его сегодня?

– Нет.

– Когда узнаешь, где он, или увидишь его самого, перезвони мне. После этого сразу же исчезнешь из городка и возвратишься на Оаху.

– Понял.

Лиху опустил трубку и закричал:

– Чарли!

В комнату немедленно вошел телохранитель – огромный мужчина. Лиху взглянул на часы.

– Выводи машину, мать ее, – приказал он. – Поедем в аэропорт.

– Прямо сейчас?

– Да, сейчас. У нас дело в Гонолулу.

* * *

Полицейские линии связи работали на полную мощность. Смерть пяти человек – далеко не ординарное происшествие. К десяти тридцати в понедельник утром доклад о случившемся уже лежал на столе генерал-майора Джеймса Хоторна, командира двадцать пятой пехотной дивизии, дислоцированной в Шофилдских казармах.

Генерал Хоторн имел внешность боевого офицера пятидесятых годов. Он был худой, энергичный. Не портили его и очки в черной костяной оправе. Хоторн воевал и в Корее, и во Вьетнаме, но к концу карьеры стал скорее бюрократом, чем воином.

К одиннадцати он закончил изучать доклад уже во второй раз. После первого прочтения у него появилось ощущение, что произошло нечто очень серьезное. Прочитав бумагу второй раз, он попытался представить, насколько сокрушающе могут отразиться события на его карьере.

Хоторн неизменно оценивал все мало-мальски важные происшествия и события именно с этой точки зрения. Не будучи столь внимательным к изменениям общественного климата, он никогда бы не дорос до чина генерал-майора. И гордился собственными способностями все объективно анализировать.

Во-первых, полиция обнаружила пять автоматов «М-16» армейского образца. Кража одного автомата для последующей продажи преступникам была событием исключительным. Еще более чрезвычайным происшествием являлась пропажа нескольких стволов. Но никогда еще не выплывали сразу пять автоматов, да еще в одном месте, причем два из них с лазерными прицелами.

Далее. Убиты пять человек. Дело с одним-двумя погибшими Хоторн, возможно, сумел бы замять, избежав огласки. С тремя – маловероятно. Убийство пяти человек, включая сержанта полиции, скрыть невозможно. Наличие на месте преступления пяти армейских автоматов незамеченным не останется. Имя Хоторна обязательно примутся склонять, связывая с чрезвычайным происшествием.

И, наконец, он заметил то, на что полиция не обратила внимания. Должно быть, пока не обратила внимания. Однако генерал-майор оценил этот момент в полной мере. Менее чем за три секунды были практически расстреляны три человека, которые находились под усиленным конвоем полиции. Причем выстрелы производились со столь большого расстояния, что никто их не слышал. Хоторну было совершенно ясно, что орудия убийства находятся в руках людей военных, настоящих профессионалов. Никто другой не смог бы совершить убийство с таким мастерством.

Заключение: его карьера, как никогда ранее, близка к провалу, а значит – к завершению.

Направление работы: уничтожить всякую связь происшедшего с командиром пятой пехотной дивизии, расположенной в Шофилдских казармах.

Генерал вызвал ординарца-лейтенанта, выпускника Вест-Пойнта, который никогда не будет хорош во время боевых действий, но незаменим в решении административных вопросов. Хоторн заговорил тотчас же, как только лейтенант явился в кабинет.

– Издать следующие распоряжения. Всем служащим базы немедленно доложить о себе вышестоящим командирам. Немедленно запретить выход и выезд с территории базы. Подготовить список всех посторонних, посетивших территорию базы за последние пятьдесят суток, и всех военнослужащих, находящихся за пределами Шофилдских казарм. Командному составу прибыть сюда, в конференц-зал, к четырнадцати ноль-ноль.

– Слушаюсь, сэр. Это все, сэр.

– Нет. Немедленно вызовите ко мне Криммонса и Вейсмапа из военной полиции.

– Слушаюсь, сэр.

– Вот теперь все.

* * *

Девлин не ошибся. Пока он еще двигался, чувствовал себя относительно сносно. Пробуждение было мучительным. Левый глаз оплыл и почти закрылся. Лицо опухло. Рана на подбородке саднила. Суставы казались выбитыми, кисти рук так распухли, что пальцы не сжимались в кулаки. Тело, принявшее на себя столько безжалостных ударов, покрылось синяками и кровоподтеками. Грудь, плечи, локти, бедра – все мучительно болело. Не болели только ступни.

Два часа он старательно прикладывал к поврежденным суставам и синякам лед. Потом проверил свой арсенал. Перебрал в памяти полученную от Ангела информацию. Позвонил миссис Банкс. Она, как всегда, была готова выслушать его и помочь. Девлин сделал кое-какие заказы и вышел из дома. Тули все еще спал. Во дворе уже стояли две машины. Обе японского производства. А вот какого года выпуска и марки, он понятия не имел. Проходя мимо них к шоссе, осмотрел автомобили более внимательно. Белый оказался «Тойотой», а голубой – «Маздой».

Посмотрев на машины, Девлин направился к шоссе. День стоял тихий, но пасмурный. Небо было затянуто плотными и темными облаками. Он надеялся, что Ленлани подъедет раньше, чем начнется дождь.

Он оделся в футболку, короткие и широкие шорты для бега и кроссовки. В кобуре покоился неизменный «СИГ». За спиной болтался рюкзак, в котором лежали маленькая «Беретта» двадцать второго калибра, полотенце и нейлоновые плавки. Однако ни бегать трусцой, ни заниматься плаванием он не собирался. Услышав рокот мотора фургона, взглянул на часы. Ровно три. Машина подъехала и остановилась, Девлин быстро забрался в кабину.

Внимательно осмотрев его, Ленлани сочувственно улыбнулась и сказала:

– Господи милосердный, ты выглядишь ужасно.

– Я и чувствую себя не лучше.

– Что произошло?

– Куда мы едем?

– Недалеко.

– Надеюсь, продолжительных прогулок сегодня не намечается?

– Нет.

– Отлично. Тогда по дороге все и расскажу. А потом ты расскажешь, что удалось узнать.

Ленлани вела машину на запад, а Девлин рассказывал. Девушка свернула к океану на первом же повороте. Через десять минут увидела ориентир, который искала. Притормозив, машина съехала с дороги на заросшую травой колею. Еще через сто ярдов колея исчезла под обломками скал и жидкой грязью. Девушка остановила хозяйский фургон. Девлин к тому времени почти закончил короткий пересказ событий прошедшей ночи. Ленлани молчала. Она хорошо понимала, что Девлин многого не договаривает, но ее фантазия с успехом компенсировала отсутствие красочных деталей. Совершенно ясно, что его пригласили на встречу, во время которой намеревались убить. По крайней мере два человека попытались это сделать. Возможно, убийц было больше. Конечно, в деле замешан Ки. Однако по рассказу Девлина она почувствовала, что все обстоит гораздо серьезнее. А потом... он воспользовался полученной от нее информацией для того, чтобы ворваться среди ночи в чужой дом и похитить некого человека. Ленлани недовольно нахмурилась.

– В чем дело? – спросил Девлин.

– Я не привыкла к подобным действиям, – сердито сказала она.

«А ты думала, что я в бирюльки играть с ними приехал?» – хотел нагрубить он, но сдержался. Заставил себя сдержаться и рассуждать объективно. Он понимал, что девушка просто боится, боится и за него тоже. На этот счет возражений у него не было.

Девлин с интересом наблюдал за тем, как Ленлани тоже пытается совладать со своими чувствами.

– Мне есть о чем рассказать тебе, – проговорила она наконец. – Но сначала ты должен подлечиться.

Она достала из рюкзака бутылку с водой и протянула Девлину.

– Попей. У меня кое-что есть для тебя, надеюсь, приятное.

Девлин отпил немного из бутылки.

– Пей еще.

– Зачем?

– Потому что скоро начнешь сильно потеть.

– О чем это ты?

– Пошли, покажу.

Они выбрались из машины, Ленлани провела его еще ярдов на двести вперед. Некогда здесь была дорога, а теперь она превратилась в заросшую каменистую тропу. Они шли до тех пор, пока не увидели перед собой груду лавовых обломков, обильно поросшую папоротником. Груда имела футов шесть в высоту. Даже в сумраке ненастного дня, сквозь пелену тумана можно было разглядеть поднимающиеся от нее густые струйки пара. Они напоминали загадочные облачка, вырывающиеся на улицах Манхэттена из-под чугунных крышек люков. Молодые люди шагали дальше. Ленлани объяснила:

– Один знакомый рассказал о здешних природных парилках. Они совершенно необычные, а главное – целебные.

– Естественные парилки?

– Да. Здесь повсюду глубоко под землей мощный источник тепла. Тепло поднимается от лавовой реки. Верхние окаменевшие пласты постоянно подогреваются и довольно сильно. Дождевая вода проникает в глубину – в трещины, разломы – и вырывается назад в виде горячего пара, еще более прогревая поверхность вулканической породы.

Они прошли по тропе, пока не оказались возле небольшого каменистого холма высотой не более двадцати ярдов. Тропа заканчивалась у подножия, но Ленлани направилась вокруг, огибая гору. Девлин следовал за девушкой. С другой стороны гора стала походить на миниатюрный вулкан. На вершине оказался круглый кратер, из которого вырывались клубы пара.

Ленлани стала карабкаться вверх по склону, к краю жерла. Девлину ничего не оставалось, как лезть за ней следом. Стали видны не только пухлые клубы, но и струи, пронизывающие воздух с громким шипением.

Забравшись наверх, молодые люди выпрямились на узкой площадке, окаймляющей всю окружность кратера, которая круто обрывалась внутрь вулкана. В шести футах под ними лежало миниатюрное плато, около шести ярдов в диаметре. К плато вела закрепленная на внутренней поверхности кратера деревянная лесенка в три ступеньки. В противоположной стенке каменной чаши виднелось отверстие овальной формы. Оно казалось входом в небольшую пещеру. Из отверстия тоже шел пар, приятно пахло разогретым камнем и какими-то минеральными веществами. Ленлани встала на верхнюю ступеньку лестницы и начала спускаться.

– Ну же, давай, – позвала она.

Девлин спустился вслед за ней вниз и пошел по дну миниатюрного кратера к входу в пещеру. Он ощущал кожей голых ног, как струится из-под каменного основания природного цирка разогретый и душистый пар.

Ленлани сбросила рюкзак и положила его на каменную полку, образованную наплывом лавы на внутренней стенке кратера. Потом прислонилась к теплой породе спиной, сняла кроссовки. Аккуратно поставив их рядом с рюкзаком, девушка стянула через голову майку, бросила ее поверх кроссовок. Как обычно, под майкой ничего не было. Расстегнув пуговицы на шортах, она высвободила из штанин одну ногу за другой. Невозмутимо стянула крохотные белые трусики.

Глядя на нее, Девлин заплетающимися пальцами освобождался от футболки. Ленлани явно не нуждалась ни в какой одежде. Нагой она выглядела просто божественно. Теперь, когда она стояла перед ним совершенно обнаженная, Девлин думал о том, что именно такой он ее всегда и вспоминает: непосредственной, свободной, естественной. С прекрасными маленькими упруго торчащими грудями, длинными ногами и гибкими руками. У нее шелковистая кожа, бронзового оттенка. В кратер проникал прохладный, напитанный туманом воздух, кожа на груди девушки покрылась мурашками, тогда как соски набухли и стали похожими на спелые вишни.

С озорной улыбкой на тонких губах, совершенно нагая, стояла Ленлани под его пристальным, изучающим взглядом, ничуть не смущаясь, и терпеливо наблюдала за его неспешными движениями.

– Ну же, – сказала она, – снимай все.

– Ты хочешь, чтобы я это делал медленно или просто снял одежду?

– Делай как я.

– Ты слишком спешила, я даже не успел насладиться зрелищем.

– Так ты еле двигаешься для того, чтобы доставить мне удовольствие? А я-то думала, что тебе просто больно. Не заставляй меня ждать.

– А чего ты, собственно, ждешь?

Ленлани улыбнулась своим мыслям.

– Прекрати, Девлин, тебе надо хорошенько пропотеть.

Она повернулась, раскрыла рюкзак, достала из него два полотенца. Пустым рюкзаком накрыла одежду и обувь. Затем быстро встала на четвереньки и исчезла в узком проходе. Девлину, чтобы проникнуть в него, пришлось согнуться в три погибели. Он заметил, что от пара и конденсата края отверстия влажные и скользкие. Тонкая пленка лишайников и других микроскопических растений покрывала никогда не высыхающую каменную стену. Горячий пар окутал все тело, но у входа, где конденсировались крупные капли, на него пролился прохладный освежающий дождик. Форма входа, скользкая и влажная поверхность обводов, заставили Девлина почувствовать себя заползающим в гигантскую каменную вагину.

В коротком туннеле он ощутил, как смешиваются два встречных потока, и испытал одновременно прохладу и жар. Два шага, и он очутился в самой пещере. Здесь было по-настоящему жарко. Сначала он никак не мог заставить себя вдохнуть раскаленный влажный воздух, но постепенно легкие привыкли к насыщенной парами атмосфере. Девлин почувствовал себя увереннее.

Заполненное паром внутреннее пространство пещеры едва вмещало двоих. Ленлани свернула полотенце в несколько раз и устроилась на нем, привалившись к стене. Девлину ничего не оставалось, как устроиться напротив девушки лицом к лицу. Она подала ему сложенное полотенце, и он, постелив его на каменный пол, осторожно сел, едва поворачиваясь в тесном пространстве. Каждое неловкое движение причиняло боль израненному телу.

Стена за его спиной была плоской, гладкой и мокрой. Ее изгиб позволял устроиться вполне удобно, не напрягая мышц. Камень приятно согревал, но не обжигал. Девлин откинулся на противоположный от Ленлани свод, раздвинул ноги, поставив ступни по обе стороны от бедер девушки туда, где было свободное пространство. Она сидела, скрестив ноги и упершись коленями в его колени. В призрачном сумраке пещеры он смотрел на Ленлани, пытаясь разглядеть ее лицо через густые клубы пара, медленно плывущие к входному отверстию. Она походила на прекрасное изваяние некой полинезийской богини. Мокрые темные волосы, чудесные черты жительницы южных морей, совершенной формы нос и эротичный в природной полуулыбке рот – все было столь чарующим, что казалось нереальным. Соблазнительные обводы ее вагины повторяли форму входа в пещеру, который, казалось, вдруг уменьшился и облекся в человеческую плоть. Девлин почувствовал волнение и на мгновение прикрыл глаза, впитывая каждой клеточкой кожи целебное, обволакивающее, влажное тепло. Напряжение в мышцах постепенно слабело, суставы словно бы размягчались, к ним возвращалась эластичность. Боль отпускала.

Девлин покрутил головой, разминая шею. Он чувствовал, как влажное тепло прочищает носоглотку, вдыхал серный запах, согреваясь изнутри, в то время как горячий воздух пропаривал тело снаружи. Время замерло, остановилось.

И тут он почувствовал, как длинные пальцы Ленлани начали медленно массировать его правую ступню. Сначала прикосновения были волнующе-осторожными, но вскоре сильные пальцы начали мять и пощипывать каждый дюйм внутренней поверхности его бедра. Девушка старательно обрабатывала голень и пятку, сжимала и массировала каждый палец, а затем резко тянула, так что щелкали суставы. Процедура доставляла Девлину неизъяснимое наслаждение и заставила полностью расслабиться.

Он продолжал смотреть на девушку сквозь волны пара. Ленлани была целиком поглощена своим занятием. Мышцы ног рельефно выделялись под гладкой золотистой кожей. На красивом лице застыло выражение серьезной сосредоточенности. Девлину хотелось, чтобы все это тянулось вечно. Любуясь ею, он отдыхал не только телом, но и душой.

– Все хорошо, – проговорила Ленлани, – расслабься и ни о чем не думай. Я все сделаю как надо.

Теперь она принялась за его левую ступню. Потом за правую икру. Затем за левую. Вновь принялась массировать мышцы голени. Девлин боялся произнести слово, чтобы сказочные ощущения не разрушились. Он запрокинул голову и из-под полуопущенных ресниц наблюдал за движениями Ленлани. Впитывал энергию ее рук. Кожа девушки блестела от пота. Капля скатилась по прямому изящному носу и упала с его кончика на колено Девлину.

Прохладная капля, словно электрический разряд, неожиданно поразила обоих. Он видел, как напрягались и опадали мышцы у Ленлани на плечах и руках, почувствовал, как подрагивают его напряженные плечи и руки.

Теперь она принялась за его колени, сгибала и разгибала ему ноги, используя его пот в качестве естественной смазки. Где бы ни пробежали ее сильные пальцы, мышцы на израненном теле, казалось, оживали, молодели. Так хорошо он еще никогда себя не чувствовал. Девушка потянулась вперед и без всякого видимого усилия встала на колени, облегчая работу своим пальцам и используя теперь тяжесть всего тела.

Девлин смотрел на слегка подрагивающие груди идеальной формы, в то время как пальцы массировали его левое бедро долгими, будто бы проникающими вглубь прикосновениями. Он почувствовал, как вздрогнула, напряглась его плоть, хотелось, чтобы руки, разминающие мышцы на внутренней поверхности бедра и в паху, коснулись на миг возбужденного члена. Он еще шире раздвинул ноги, словно приглашая ее сделать это. Но она скользнула по бедрам ладонями и переключилась на взбугрившийся мышцами живот и грудь.

– У тебя красивое тело, Девлин.

Он смог в ответ промычать нечто нечленораздельное. Она обвела круговыми движениями ладоней его живот и грудь, переключила внимание на плечи, легко и осторожно касаясь ран и ссадин.

– Слишком много боевых шрамов, дорогой. Слишком часто тебе доставалось.

Девлин удовлетворенно промычал:

– Гм-м-м-м...

Теперь ее лицо оказалось буквально в нескольких дюймах от его лица. Ленлани размяла его правое плечо и бицепс. Девлин с удивлением разглядывал идеальную форму ее скул и подбородка. Прядь волос упала на одну сторону лица, прикрыв глаз, но Девлин пристально смотрел в другой и сквозь темно-коричневую радужную оболочку видел мерцание золотистых искорок.

Он пытался вдохнуть терпкий запах ее пота. От Ленлани исходил аромат морской воды и хорошего мыла. Девлин вспомнил, как давно ее лицо не находилось так близко к его лицу, хотелось поцеловать каждую милую черточку, но он опасался, что девушка отпрянет или остановится. Неосознанно он все больше наклонялся вперед и теперь сам стал массировать ее плечи и спину. Она еще ближе подалась к нему, бедрами проникнув глубже между его ног, ее колени коснулись его мошонки. Чтобы не мешать ей, он еще шире раздвинул ноги. Отвердевший член торчал вертикально вверх. Девлин дышал часто, также прерывисто дышала Ленлани. Она – от физических усилий. Он – от полового возбуждения.

Девлин скользнул ладонями по ее плечам и бокам, ощутив под пальцами гибкие косточки ребер. Идеально гладкая кожа была эластичной, нежной и влажной, казалось, покрытой тонкой пленкой ароматных масел. Медленно, очень медленно и нежно он взял ее груди в свои ладони, наслаждаясь каждым мгновением, каждым прикосновением. Шелковистые на ощупь, тяжелые, заостренные к соскам, упругие и невыносимо волнующие, податливые. Он провел большими пальцами по напряженным соскам и осторожно помассировал чувственные шарики. Ленлани закинула голову и тихо застонала. Но, не останавливаясь, продолжала мять мышцы его шеи, плеч, периодически пощипывая кожу на них сильными пальцами.

Девлин безвольно наклонил голову, уткнувшись лбом в ее ключицы. Так он чувствовал каждое проникающее прикосновение ее пальцев вглубь разомлевшей плоти. Казалось, он забылся под умелыми движениями ее рук. Внезапно Ленлани обняла коленями его левое бедро и села на него верхом. Кожу щекотало легкое прикосновение курчавых волос ее лобка и влажных жарких губ. Медленно он развел ее бедра. Теперь она была совершенно открыта перед ним: голова запрокинулась, язычок клитора лежал на основании его члена. Ленлани положила ладони на затылок Девлина и притянула его голову к затвердевшим и агрессивно торчащим соскам. Он лизал и слегка покусывал их, в то время как она усиливала давление клитором на основание подрагивающего пениса.

Девлин положил ладони на напряженные округлости ее ягодиц и притянул девушку поближе к себе. Ленлани приподнялась, сильно напряглись мышцы внутренней поверхности ее бедер, руки опустились, нежно коснувшись его возбужденной плоти. Он почувствовал, что ее пальцы осторожными движениями надевают на набухшую головку презерватив. Девлин скользнул ладонями к ее ногам и еще шире развел их. Потом пробежал пальцами выше, коснулся набухшего бутона и раскрыл его. Ленлани замерла, медленно направляя поблескивающую в полумраке головку члена внутрь себя. Девлин приглушенно застонал, сдерживая желание обрушить на себя женщину и пронзить пылающим мечом. Лишь усилием воли он совладал с собой и позволил ей мучительно медленно опускаться на его бедра. Он ощущал каждое мгновение продвижения своей напряженной плоти внутрь нежного и одновременно обжигающего влагалища. Наконец он позволил себе стремительно прогнуться и войти в нее полностью.

Когда Ленлани почувствовала, что он внутри нее весь без остатка, она сжала окаменевший от вожделения член внутренними мышцами лона. Девлину показалось, что он начнет извергаться прямо сейчас, немедленно, но тугие объятия влагалища неожиданно ослабли, девушка сделала несколько быстрых движений вверх-вниз, будто проверяя реальность столь долгожданного соития.

Убедившись в прочности соединения, она опустилась на него всей тяжестью, словно желая отмести прочь возможность всяческих неожиданностей и принялась медленно приподниматься и снова опускаться на распростертого под ней партнера. Девлин придерживал ее за бедра, помогая высвобождаться от него, а потом вновь отдаваться со сладострастным стоном. Обе руки девушки лежали на плечах мужчины, время от времени немилосердно впиваясь в них пальцами. Каждый пытался как можно плотнее прильнуть к жаркому животу партнера. И наконец жажда оргазма возобладала над томительным желанием наслаждаться близостью. Девлин отпустил бедра девушки и, прежде чем извергнуться в нее, коснулся ладонями каждой частички ее нежного тела: лица, губ, груди, твердого и плоского живота, клитора, ягодиц. Ленлани закричала, сильно и тяжело опустилась на него один раз, два, три, четыре. Девлин не выдержал столь жестокой пытки и разрядился. Она почувствовала внутри себя горячую волну, прогнулась назад, сжала ладонями его яички, опустошающиеся в ее лоно, изнывающее от мучительного наслаждения.

Они сидели в объятиях друг друга, казалось, бесконечно долго. Пот стекал по распаренным телам и перемешивался. Они не произнесли ни слова. Через некоторое время Ленлани сказала:

– Надо выбираться отсюда, пока мы с тобой не растаяли, словно ванильное мороженное.

– Ага, – только и смог пробормотать Девлин.

Медленно, очень медленно и неохотно молодые люди разомкнули отяжелевшие руки. Потом стали на четвереньки и выползли из пещеры. С неба сыпал проливной тропический дождь – теплый и чистый.

Девлин поразился состоянию собственного тела. Позади, в клубах пара, осталась значительная часть терзавшей его с утра боли. Казалось, Ленлани совершила над ним некий исцеляющий гавайский обряд.

Девушка открыто улыбалась, подставив лицо низвергающимся потокам воды. Вода ниспадала с ее обнаженного тела подобно легкой прозрачной ткани.

– Как замечательно! – воскликнула она, потянулась к рюкзаку, вынула из него кусок мыла и стала намыливаться с ног до головы. Девлин с наслаждением любовался ее непосредственностью и естественностью. Ленлани обмывалась вся. Она даже вымыла черные густые волосы. Потом протянула мыло Девлину, он принялся смывать с себя пот, минеральный запах парилки и терпкий аромат их недавней близости. Он так увлекся, что от мыла остался только жалкий тоненький обмылок. Теперь Девлин чувствовал себя заново рожденным. Маленькая площадка, на которой они стояли, заполнилась голубоватой пенистой водой. Вскоре дождь без остатка смыл пену с тела Девлина. Прекратись дождь минутой раньше, они так и остались бы покрытыми скользкой пеной. К счастью, этого не произошло.

Стоя рядом с ним, Ленлани энергично выжимала мокрые волосы, сгоняя с себя мыльную воду ладонями. Закончив принимать столь необычный душ, подхватила одежду, кроссовки, рюкзак и стала взбираться вверх по деревянной лесенке. Дождь слегка утих, но не настолько, чтобы можно было просохнуть.

Ленлани быстро обулась, а одежду плотно свернула и прижала к себе, оберегая от льющейся с неба воды. Она проворно сбежала вниз по склону и быстро зашагала по направлению к океану, подгоняя Девлина, чтобы не мешкал.

Он тоже натянул кроссовки и бросился вдогонку. Наконец они смогли укрыться от дождя под высокой пальмой. Ленлани заметила, что кожа Девлина покрылась пупырышками, и принялась энергично растирать его своим полотенцем. Сама она не ощущала холода. Кожа блестела. Девлин еще никогда не видел ее столь бодрой и энергичной. Когда она вытерла его насухо, Девлин натянул майку и шорты. Дождь постепенно превратился в плотную пелену сизой мороси, но под развесистыми листьями пальмы было сухо.

Над океаном в просветах облаков время от времени проглядывало солнце. А вдали, над самым горизонтом, все еще затянутом темными плотными тучами, зарождалась радуга.

Он принялся вытирать Ленлани, героически борясь с желанием отбросить полотенце в траву и заключить в объятия соблазнительное женское тело. Когда он стал вытирать ей спину и ноги, девушка благоразумно отобрала у него полотенце и все сделала сама.

Оделась Ленлани так же быстро, как и раздевалась. Девлин наслаждался процедурой ее облачения не меньше, чем когда она избавлялась от одежды.

Молодые люди уселись у основания пальмового ствола. Широкие листья дерева надежно укрывали их от последних капель дождя. Ленлани достала бутылку с водой, и они быстро ее опустошили. Молчание затягивалось, и Девлин спросил:

– Ты говорила, что у тебя есть кое-что новое, расскажи, я слушаю.

– Да, – согласилась девушка. – Во-первых, я узнала, где расположено ранчо Ки. Ты захватил карту?

Девлин развернул карту с участком дождевого леса Олаа. Ленлани пристально всмотрелась в нее и наконец показала пальцем.

– Это здесь. К северу от Маунтин Вью, западнее Куртистауна, вблизи шоссе номер одиннадцать.

– Прекрасно, – воскликнул Девлин, хотя понимал, что подобное описание включает участок малопроходимых джунглей площадью добрых пятнадцать квадратных миль. По земельным документам миссис Банкс сообщила ему совершенно точные координаты. При наличии свободного времени Девлин, конечно, отыскал бы владение и по описанию Ленлани, но, увы, времени у него не было.

– Ты говорила, что кто-то из его людей живет прямо на ранчо. Не знаешь, сколько их там?

– Нет, точно не знаю. Женщины сказали, что с ним двадцать-тридцать человек, членов его банды, или не знаю, как их называть. Всем известно, что самые большие посевы пакалоло принадлежат Ки. Это уже не то, что было раньше, но когда речь заходит о наркотиках, то можно быть уверенным, что за всем этим стоит именно он.

– И у него есть тридцать человек?

– В среднем, да. Одни уезжают, другие прибывают. Все они местные, плюс братья, кузены, другие родственники. Не знаю, какое число людей составляет основное звено.

Девлин кивнул. Ленлани посмотрела ему в лицо.

– Что-нибудь еще? – поинтересовался он.

– Да, еще кое-что.

– Что?

– Кажется, я наконец обнаружила человека, который был близок с Билли. Его зовут Лиман. Он живет совсем недалеко отсюда. Дай мне карту, покажу.

Девлин снова протянул карту, девушка указала место, где находился дом Лимана.

– Что ты о нем узнала?

– Немного. Мне подумалось, возможно, Лиман знает то, что знал Билли.

– Мне надо будет поговорить с ним. Что еще?

– Еще... не знаю, имеет ли это отношение к делу. Итак, совершенно ясно, что убийца – настоящее чудовище. Но, возможно, тебе окажется полезным узнать, что, ко всему прочему, Ки еще и насильник.

– Откуда ты знаешь? – быстро спросил Девлин.

– Я тебе говорила, что вчера вечером было нечто вроде женского собрания в книжном магазине. Так вот, две женщины вдруг рассказали, как Ки изнасиловал их. Он пришел к ним, вызвал из дому и напал. Скорее всего так он поступал со многими другими. Одну из женщин он изнасиловал еще раз.

– И ни одна на него не заявила?

– Заявила.

– И что же произошло?

– Местный окружной судья сказал, что у нее нет доказательств.

Какое-то время они сидели молча. Девлин смотрел на океан. Ленлани внимательно наблюдала за ним. Он, казалось, размышлял над тем, что она ему сообщила. Наконец повернул голову к девушке.

– Ладно... Теперь я должен попросить тебя свернуть свою деятельность и исчезнуть. Поезжай домой. Дело оказалось более серьезным и гораздо опаснее, чем я предполагал вначале. Не ожидал, что тебе удастся столько всего узнать. Но теперь самое время исчезнуть. Ленлани замерла растерянно, но вдруг вспылила и разразилась раздраженной тирадой:

– Черт возьми! Я сижу и жду, как маленькая девочка, когда ты меня похвалишь, а ты вот как, значит?!

Девлин открыл было рот, но она остановила его.

– Нет. Нет. Ничего не говори!

– Мне казалось, что мы с тобой договорились, – повысил голос Девлин.

– Значит, ты так меня благодаришь?

– Я ничего тебе не должен. Ты сама хотела этим заниматься. И сделала больше, чем достаточно. Пойми же, оставаться здесь дальше слишком опасно. Тебе необходимо уехать. Прямо сейчас. Ситуация складывается очень серьезная, поверь мне.

Ленлани попыталась успокоиться, все внутри у нее кипело от негодования. Но она была полна решимости не уступать и сдерживала рвущийся наружу гнев. Она просто спросила:

– Ты знаешь, кто убил Билли?

– Не всех. Пока не всех. Но узнаю. Дело не только в Ки и его марихуане. Здесь кое-что посерьезнее. Ки только пешка, я в этом твердо уверен.

– Так в чем же дело, в чем?

Девлин какое-то время молчал, словно собирался с мыслями.

– В торговле оружием. Не знаю, как далеко у них зашло. Точно знаю только об автоматах. Как говорит Ангел, есть и другое. Теперь ты представляешь, насколько это может быть опасно?

Ленлани коротко взглянула на Девлина и на несколько секунд задумалась. Потом решила, что ничего не понимает.

– Нет. Наверное, не представляю.

– Достаточно сказать, что Билли далеко не последняя жертва. Поверь мне.

Ленлани отвернулась и посмотрела в сторону.

– О господи. Я уже не понимаю, с кем приходится сражаться. – Она вновь посмотрела ему в глаза. – А как же ты? Что ты теперь будешь делать?

– Продолжать расследование.

Ленлани поднялась и посмотрела на океан. Она понимала, что должна подчиниться, что ее возможности исчерпаны.

– Почему я чувствую себя побежденной и странно опустошенной?

– Не знаю. Не знаю, как убедить тебя, что ни для того, ни для другого нет основания.

Ленлани резко повернулась к нему.

– В том-то и дело. Оказывается, все зависит от тебя. От того, что ты скажешь, что подумаешь, как посмотришь.

Некоторое время он ничего не говорил. Они долго молча смотрели, как над гладью океана расходятся темные облака. Все чаще проглядывало между ними яркое гавайское солнце.

– Ленлани, не буду говорить о том, что без твоей помощи у меня ничего не получилось бы. Если ты в этом не уверена сейчас, то, возможно, поверишь потом. Я тебя прошу уехать, я должен работать с сознанием того, что ты находишься далеко отсюда, что ты в безопасности.

Она искоса взглянула на него.

– Я обещала, что исчезну, как только ты предложишь. Я это сделаю. И спасибо тебе. Приятно, когда о тебе заботятся. Я испытываю к тебе такие же чувства. Хочу, чтобы ты был в безопасности.

– Хорошо. Спасибо и тебе. За все спасибо.

Ленлани задумчиво кивнула, будто подкрепляя принятое решение.

– Уолтер был слишком добр ко мне, чтобы вот так его оставить. Позволь мне поработать сегодня вечером и все приготовить к завтрашнему утру. Потом я уеду.

– О'кей. Прекрасно. Вот как мы сделаем. Я оставлю для тебя машину на стоянке у гостиницы. Это белая «Тойота».

– Хорошо.

– Ключи будут на правом заднем колесе.

– Снаружи?

– Да. Снаружи их обычно не ищут.

– А если они упадут на землю или еще что-то?

– Не упадут. Я их оставлю, вдавив в рисунок протектора.

– О'кей.

– В багажнике будет оружие. Так... на всякий случай.

– Оружие?

– Просто на всякий случай. Умеешь им пользоваться?

– Да. Отец научил меня. Ведь ты не думаешь, что оно мне понадобится?

– Нет, надеюсь, нет. Когда закончишь дела в ресторане, сразу же садись в машину и поезжай в аэропорт. Оружие оставишь в машине. Улетай первым же рейсом.

– А потом что?

– Потом все кончится.

Ленлани хотела порасспрашивать еще, просто поговорить. Но Девлин явно не был склонен к продолжению беседы. Она поняла, что он углубился в собственные размышления. Должно быть, планировал следующий шаг. С ней он закончил.

Девушке стало грустно. Она приехала сюда, чтобы вернуть долги Билли. Раз и навсегда покончить с чувством собственной вины перед братом. Делала, что могла, а теперь чувствовала, что больше не нужна. С ней произошло то, что обычно случается с женщинами. Она попала в зависимость к сильному мужчине. Помогала ему. Ублажала его и ободряла. Но ей так хотелось сделать что-нибудь самостоятельно. По собственному усмотрению. Для Билли. Для себя. Хотелось воскресить дух Билли. Ленлани сознавала, что не верит в древние полинезийские мифы, религиозные обряды и заклинания, но мать вложила в нее достаточно много полинезийского, чтобы отрицать все, отметать за ненужностью. И Ленлани считала высшим блаженством и целью соединиться в загробном мире По с духами своих предков. Души тех, кого предки не примут к себе, обречены вечно скитаться в полном мук и неразделенных страданий мраке, подобно призракам или лапу. Девушка считала, что не уберегла Билли от удела вечного скитальца при жизни и ничего не сделала, чтобы успокоить его блуждающий после смерти дух. Больше она не сумеет ему помочь. Теперь только Девлин в состоянии что-то изменить. Она убедила себя во всем подчиняться этому человеку. В итоге ей остались лишь печаль и опустошенность. Сил не осталось.

Молодые люди молчали, в конце концов молчание стало невыносимо тягостным. Поднявшись, они пошли к фургону. Девлин шагал рядом с девушкой, мысленно продолжая убеждать ее в необходимости отъезда: она должна находиться в безопасном месте. Он не имеет права рисковать ее жизнью. Ленлани шла, тихо ступая, и молчала.

Они сели в машину и поехали назад к дому Девлина. Никто больше не произнес ни слова. Остановив машину возле почтового ящика, Ленлани потянулась к Девлину, обняла его и поцеловала в щеку.

– Завтра ты будешь дома, – сказал он примирительным тоном. – Все обойдется. – Он словно хотел извиниться перед ней за резкость.

Его заботливость тронула Ленлани. Девушка почувствовала, что сейчас расплачется, но не хотела, чтобы Девлин видел ее слезы. Тихо коснувшись его щеки рукой, она спросила:

– Ты приедешь ко мне?

– Да, приеду.

– Обещаешь?

– Да, – твердо сказал он, – обещаю.

Она резко отвернулась и посмотрела вперед. Девлин вышел из машины, Ленлани нажала на газ. Она ни разу не решилась взглянуть в зеркальце заднего обзора.

Слезы струились по ее щекам, но девушка не вытирала их.

 

Глава 29

Уолкер увлеченно читал газету, когда ему позвонил Лиху. Содержание статьи о «Бойне у Макдональдса» буквально парализовало полковника. Но отрывистые телефонные приказы Лиху вывели из оцепенения сознание, привыкшее к четким командам. Уолкер начал действовать.

Он взглянул на часы. Начало одиннадцатого. Уолкер положил трубку. Военная выучка давала о себе знать. Двигался он стремительно, действовал автоматически. Даже не позаботившись о том, чтобы надеть китель, вышел через заднюю дверь административного корпуса, сел в машину и поехал к жилой зоне базы.

Зайдя в бунгало, стал выполнять действия словно бы в автоматическом режиме. По пути он успел все спланировать мысленно. Открыл нижний ящик шкафа, достал из него холщовую сумку. В сумке хранились документы на денежные расчеты, коды сделок, банковские документы, паспорт. Там же всегда лежала смена чистого белья, ключ от сейфа в банке, пять тысяч долларов наличными и бритвенный прибор. Он вернулся в гостиную, положил в сумку распечатку инвентарной ведомости, о которой просил Лиху, и вышел из квартиры.

Собирая вещи, Уолкер пытался привести в порядок мысли. Теперь он прикидывал, как будут развиваться события, и понимал, что все раскроется. Макуильямс полностью не контролируем. Но у Уолкера еще оставалось в запасе какое-то время. Информация компьютерных файлов была очень полной, но чрезвычайно запутанной. Офицеры его службы быстро узнают серийные номера автоматов «М-16», обнаруженных полицией. Значительно больше займет определение их принадлежности к той партии оружия, которое база получила взамен устаревшего. Конечно, сразу примутся выяснять, что еще из той партии пропало, но на такую работу понадобится несколько дней. К тому времени, по расчетам Уолкера, они с Таи окажутся уже в безопасном месте, где-нибудь на другом конце земного шара. Два дня – это куча времени. Уолкер мечтал о более прохладном климате, где солнце не было бы столь безжалостно палящим. Он выбрал Лондон. Это как раз то, что ему нужно. Он решил, что европейский климат и Таи придется по вкусу. Когда машина подъехала к воротам базы, настроение подполковника значительно улучшилось: мир, в котором он жил столько лет, рушится. Однако в душе Уолкер понимал, что крах означает для него долгожданное освобождение. Деньги, которые он получит от Лиху, обеспечат его будущее на неопределенный срок. Все должно получиться. Он чувствовал себя неуязвимым.

В то время когда его машина находилась у самых ворот, сержант военной полиции выслушивал по телефону приказ о немедленном прекращении выездов с базы и въездов. Уолкер даже не снизил скорости. Он пронесся мимо постового, подняв руку в приветственном жесте, которого постовой даже не заметил.

Когда сержант вписывал полученный приказ в журнал, к воротам подъехал следующий автомобиль. Это был старый «Форд-пинто», за рулем сидела полная чернокожая женщина. На заднем сиденье лежали шесть бумажных мешочков с зеленью и большой пакет из магазина полуфабрикатов «Попейс». Магазин находился рядом с полковой лавкой. Сержант узнал женщину. Это была жена старшего сержанта, живущего вне территории базы. Постовой пропустил машину и закрыл шлагбаум. Сегодняшний вечер женщине придется провести одной.

Менее чем через час Уолкер катил по центральному торговому кварталу Гонолулу. Припарковав машину в подземном гараже на Бишоп-стрит, Уолкер снял форменную рубашку, достал инвентарную ведомость, спрятал холщовую сумку в багажник и вышел из гаража. Теперь он остался в футболке и военных брюках. Уолкер имел немного странный вид, но главное – ему не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел подполковника, который прогуливается по центральным улицам.

Он хотел добраться до квартиры Таи кружным путем, но сам себе удивился, внезапно двинувшись кратчайшей дорогой. Уолкер посмотрел на часы. Двадцать минут двенадцатого. Немного рановато, но ничего страшного.

Он остановился перед большой стеклянной витриной, нагнулся, словно бы завязать шнурок на ботинке, но так он проверял через отражение в стекле, не идет ли кто-нибудь за ним следом. Этому приему его обучали много лет назад на курсах разведки. Глупый маневр. Он едва ли что смог разобрать в стекле, но уверенности, тем не менее, прибавилось.

Нельзя было отказать себе в удовольствии, представляя, как Таи ждет его, облачившись в кожаную амуницию. Как всегда, готовая доставить удовольствие прежде, чем успеет появиться Лиху. Когда он свернул к кварталу, где находилась квартира девушки, эрекция была полной. Уолкер мигом взлетел на третий этаж по узкой лестнице. Вставляя ключ в замочную скважину, он думал о Таи, понимая в то же время, что не известно еще, чем закончится заваруха для девушки и для него тоже. Теперь все вокруг рушится.

Открыв дверь, заглянул в гостиную, думая, что Таи, возможно, там. И тотчас же тяжелый запах, свидетельствующий о присутствии Эдди Лиху, ударил ему в нос. Таи, впрочем, была в комнате и сидела, как это часто бывало, на широкой кушетке. Но это была совсем не та Таи, какую Уолтер привык видеть. Она оказалась без макияжа. На ней не было ни черного корсета, ни высоких сапог, ни портупеи. Девушка выглядела жалкой и бесцветной – облаченная в выцветшие джинсы и кофту с эмблемой Пенсильванского университета. Когда Уолкер вошел в комнату, она едва подняла глаза и показалась ему столь обыкновенной и непривлекательной, что подгонявший еще минуту назад энтузиазм улетучился вместе с эрекцией.

Лиху вышел из ванной, на ходу застегивая «молнию» на брюках. Неожиданно Уолкер почувствовал неодолимое желание оказаться как можно дальше отсюда. Лиху он не видел в течение нескольких месяцев и совершенно забыл, насколько этот человек громаден. Некогда просто крупный, он постепенно превратился в безобразно толстого. Фунтов триста, не меньше, решил про себя Уолкер.

Лиху, казалось, потел даже больше обычного. Как всегда, обильно орошенное одеколоном тело источало отвратительный, тошнотворный запах. Уолкер почувствовал дурноту, его затошнило. Лиху ткнул через его плечо большим пальцем и приказал Таи:

– Иди, посиди в спальне.

Обращался он к девушке, но смотрел на полковника. Указав на небольшой обеденный стол, Лиху приказал:

– Садись.

Уолкер обошел стол и сел. Отсюда он смог наблюдать, как Таи удаляется в спальню. Он продолжал смотреть ей вслед даже тогда, когда дверь за девушкой закрылась.

Лиху выдвинул стул на порядочное расстояние от стола, но и этого пространства едва хватило для его огромного живота.

– Значит, все полетело к черту, – начал Лиху.

– Что произошло?

– Это ты должен мне сказать.

– Я все устроил с транспортировкой. Два грузовика и вертолет. Этого должно было хватить с лихвой. Я послал туда лучших людей, чтобы обеспечить безопасность и вывезти Ки. Все, как вы приказали.

– Есть новости оттуда?

– Нет. Мое исчезновение с базы оказалось поспешным. Не думаю, что Ки уже нашли.

– Они перестреляли всех, кого возможно, кроме тех, кого я хотел видеть. И еще не вывезли мой груз.

– Это займет по крайне мере три дня.

– Ты так считаешь?

– Да.

– Ты привез информацию, о которой я просил?

– Да.

– Давай сюда.

Уолкер вынул компьютерные распечатки из заднего кармана брюк, развернул листки и положил их на стол, испытывая гордость за то, что выполнил все в точном соответствии с полученными указаниями.

Лиху, недовольно ворча, взял бумаги, быстро просмотрел их.

– Сколько уже вывезено? – спросил Уолкер.

– Не знаю. Надо сверить то, что уже в Хило, с твоим списком.

– Понятно.

– Здесь все точно?

– Абсолютно. До последней обоймы. Я, естественно, не могу знать, что вы уже успели отправить с острова. Знаю, сколько чего поступило от меня.

– Именно эти сведения ты мне даешь?

– Именно эти, – гордо ответил подполковник.

– Так здесь все?

– Все, что я отпустил. Кажется, мистер Лиху, вы мне кое-что теперь должны?

Лиху проворчал нечто нечленораздельное, Уолкеру в его словах почудилась утвердительная интонация. Эдди Лиху завел руку назад, словно потянулся к заднему карману. Уолкер нетерпеливо облизал губы. Когда рука Лиху выползла из-за его необъятной спины, в ней находился совершенно безобидный с виду револьвер «Таурус-38». Маленькое оружие для стрельбы на близкое расстояние. Лиху вытянул руку с «Таурусом» в сторону полковника, попав тому точно между глаз. Уолкер даже не успел рефлекторно прикрыться руками.

Услышав выстрел, Таи испуганно вздрогнула, хотя находилась за плотно закрытой дверью. Чарли, телохранитель Лиху, повернул к ней голову и предостерегающе поднял брови. Девушка посмотрела на него, продолжая сидеть на краю кровати, не шелохнувшись. Она сидела тихо, как мышка. Казалось, если она будет вот так тихонько сидеть, ни на что не реагируя, не произнося ни слова, Чарли просто встанет и уйдет, оставив ее одну. А потом Чарли и Лиху исчезнут из ее квартиры. Таи продолжала неподвижно сидеть, но внезапно послышался рокочущий голос Лиху. Он звал Таи.

Чарли кивнул на дверь в гостиную, приказывая ей идти. Таи послушно встала и вышла из спальни.

Лиху стоял над телом Уолкера, внимательно рассматривая лицо с застывшим немым вопросом.

– Что за идиот, – пробормотал он себе под нос. – Этот недоносок считал себя действительно стоящим человеком. Представлял, что он солдат, а сюда явился словно обыкновенный бухгалтер.

Лиху обернулся к Таи.

– Подойди сюда.

Когда девушка подошла на расстояние вытянутой руки, он осторожно взял ее за плечо и подвел ближе.

– Взгляни на это. В этом есть какая-то патетика.

Таи посмотрела на распластанное тело Уолкера, но ничего не сказала. Просто смотрела на вытекающую из затылка убитого человека кровь, которая скапливалась лужицей на ковре, постепенно впитываясь в него. Она отчетливо поняла, что теперь все так просто не кончится. Она никогда не сумеет убрать все здесь и жить дальше, будто ничего не случилось.

Рука Лиху властно лежала у нее на плече. От мужчины отвратительно пахло потом. Таи едва могла дышать, а он все ниже наклонял ее голову, заставляя смотреть на труп. Потом она почувствовала, как Лиху сует ей в руку маленький револьвер.

– Жалкий извращенец. Любил приходить сюда и заставлял тебя бить его. Мочиться на него. Ты ведь гадила ему на лицо, так?

– Не знаю.

– Гадила. Знаешь. Ведь ты испражнялась на него?

– Наверное...

– Наверное? Накладывала ему на морду и еще сомневаешься?

– Не на лицо.

– Ну да, конечно. Не на лицо. Я понимаю. Но мочилась-то на лицо?

– Да.

– Говорила ему, что он кусок дерьма?

– Да.

– Конечно, говорила. Ведь они был куском дерьма.

Таи чувствовала, как медленно поднимается ее рука. Потом она ощутила, как пальцы Лиху сжимают ее руку. Ладонь оказалась в потных пальцах Лиху, но пистолет держала именно Таи, ощущая кожей рифленую поверхность рукоятки.

Ствол был направлен прямо на Уолкера. И вдруг пистолет дернулся, плюнул огнем и грохнул. Кисть заныла, грохот выстрела совсем парализовал волю девушки.

– Ну давай же, стреляй в этот кусок дерьма. Он уже мертв, но ты можешь добавить парочку выстрелов лично от себя. Стреляй в него! – приказал Лиху.

Его дикий крик заставил ее вновь нажать на курок, и еще одна пуля вонзилась в распростертое на полу тело. Теперь Таи не могла отвести взгляда от Уолкера. Пыталась рассмотреть входные отверстия, по их не было видно. Она была уверена, что с каждым выстрелом тело вздрагивает, по не видела ни отверстий, ни новых пятен крови.

Лиху, словно куклу, усадил ее на стул. Теперь она могла вдоволь надышаться запахом его потного тела. Вонь смешалась с запахом порохового дыма. Таи казалось, что она вот-вот потеряет сознание от невыносимого зловония. Жирная ладонь легла на ее голову. Голова запрокидывалась все дальше назад, пока затылок не коснулся мягкого живота. Ей было невыносимо больно. Девушка попыталась пошевелиться, но давление лапищи немедленно усилилось. Голова погружалась в необъятный, жаркий, подрагивающий живот Лиху. И тут добавилась еще одна боль: Лиху прижал к ее правому виску горячий ствол револьвера. Висок такой нежный, такой незащищенный. Новая боль была сильнее прежней.

Страшный грохот смешался с ослепительной вспышкой и неописуемой болью, какой Таи никогда не испытывала за всю свою жизнь.

Выстрелив в голову девушки, Лиху резко отступил назад. Осмотрелся, убеждаясь, что на рубашке не осталось следов крови. Рубашка оказалась сухой, но ее все равно придется выбросить. Она пропахла пороховой гарью.

Лиху обошел стул и осмотрел комнату. Револьвер остался в руке Таи. Она наклонилась на стуле, готовая вот-вот рухнуть на пол. Не важно. Он знал, что угол полета пуль, вонзившихся в тело Уолкера и в висок девушки, частицы пороха на коже ее руки – все будет свидетельствовать в пользу тривиального случая с убийством и последовавшим за ним самоубийством. Никто не был в таких делах лучшим специалистом, чем он, Эдди Лиху. Недаром он был окружным прокурором на Большом острове. Именно потому он взял на себя исполнение этого дела.

Лиху не спеша осмотрел место трагедии, медленно переводя цепкий взгляд с одного предмета на другой. Понятно, лучше было бы представить, что Уолкер покончил с собой, не впутывая Таи. Но инсценировать подобное слишком трудно. Велика вероятность того, что Уолкер стал бы обороняться и все испортил.

Лиху поджал губы и вдохнул горячий воздух побоища. Чарли вышел из спальни, стал рядом, наблюдая за выражением лица хозяина.

– Жаль, – сказал Лиху, – я лишился хорошей девки.

Чарли только пожал плечами.

– Ладно, – пробормотал хозяин, – на этом месте следы оборвутся.

– Он вам больше не нужен, этот Уолкер?

– Не-а. Здесь все кончено. Он принес мне всю информацию, какая была необходима: Глупый поступок для такого сообразительного парня. Ему нравилось, когда я разговаривал с ним на дурацком гавайском наречии.

Лиху вытер лицо и шею большим носовым платком.

– Ты до чего-нибудь дотрагивался?

– Нет.

Лиху вспомнил все собственные передвижения по квартире, прошел в ванную, осмотрел ее. На всякий случай еще раз вытер ручку двери, вышел из ванной комнаты и махнул Чарли, чтобы тот следовал за ним.

Спустившись по лестнице, они покинули здание через черный вход. Пока переходили улицу и спускались в подземный гараж, Лиху размышлял о том, как скоро запах тления приведет полицейских в квартиру Таи.

 

Глава 30

Девлин посмотрел вслед удаляющейся машине Ленлани и направился к дому. Тули уже проснулся и теперь сидел за столом, привычно набивая желудок. Внезапно Девлин почувствовал приступ волчьего аппетита и с жадностью поглядел на бутерброд с колбасным фаршем. Но прежде сказал Тули:

– Нам надо будет нанести еще один визит.

Тули заинтересованно поднял бровь.

– Кому на этот раз?

– Другу. Но «Моссберг» все-таки захвати.

Солнце уже клонилось к западу, когда они подъезжали к жалкой фанерной лачуге Лимана, того самого человека, о котором рассказала Девлину Ленлани. За рулем на этот раз сидел Девлин, к дому он подъехал очень медленно. Бородатый мужчина сидел на крыльце, он посмотрел на машину настороженным, но не выражающим никаких чувств взглядом. Казалось, он собирается вот-вот дать деру, может моментально вскочить и, очертя голову, броситься в густые заросли тропической растительности, плотной стеной подступившие к дому.

Ноги он положил на перила крыльца, тянущегося неширокой террасой вдоль фасада лачуги. На появившихся из машины Девлина и Тули внимательно и подозрительно смотрела закормленная сука ротвейлера, которая лежала возле ног хозяина.

Ни Тули, ни Девлину не хотелось повторять опыта недавнего общения с зубастыми тварями. Самоанец остался стоять, подстраховавшись распахнутой дверцей машины, крепко сжимая в руке заряженный дробовик. От домика оружие не было видно.

Девлин двинулся по направлению к входу, остановился в пяти футах от нижней ступеньки крыльца, насколько можно приветливо улыбнулся хозяину лачуги.

– Я Джек Девлин, друг Джона-Красное Солнышко. Правда, я его знал как Билли Крэнстона. Вы Лиман?

– Да.

– Можно мне подняться?

– Валяйте.

– А собака?

– Не делайте резких движений и не шумите.

Девлин подошел вплотную. Тули остался стоять на месте. При приближении Девлина собака медленно поднялась на ноги. Детектив продолжал придвигаться к ней, потом присел напротив псины и протянул раскрытую ладонь.

– Хорошая девочка, – мягко сказал Лиман.

Собака не удосужилась понюхать протянутую руку, но позволила себя погладить по массивной голове. Девлин встал, ротвейлер, обойдя стул хозяина, улегся по другую сторону.

Бродяга был одет в дырявый неопределенного цвета комбинезон. Ни рубашки, ни обуви у него не было, через отверстия между пуговицами боковой застежки комбинезона проглядывало голое тело, видимо, нижнее белье тоже отсутствовало полностью.

Девлин решил, что его собеседнику лет сорок пять, хотя выглядел тот лет на десять старше. У него был изможденный вид. Щеки ввалились, словно у тяжелобольного. Он казался больным и физически, и умственно. Волосы и борода были той предельной длины, когда больше уже не растут, так как кончики просто отмирают и отсекаются.

Но хотя тело его годилось только для свалки, в глазах человека горел живой огонь. Они были широко раскрытыми и сверкали, словно у фанатичного проповедника.

Девлин сел на низкую скамеечку у самого края крыльца и несколько минут сидел, отдыхая. Прежде чем начать задавать вопросы, он хотел дождаться, чтобы в глазах Лимана исчезла настороженность после только что пережитого испуга.

– Вы в порядке? – спросил он.

– Немного вздернут. Нервничаю, знаете ли.

– По поводу моего прихода нервничать не стоит. Я не сделаю вам ничего плохого.

Лиман тяжело вздохнул и кивнул.

– Я не потому нервничаю. Просто я такой человек. Нервы ни к черту. О вас я слышал. Билли говорил, что вы однажды появитесь.

– Он вам говорил, что я сюда приеду? – изумился Девлин.

– Ну, не именно вы. Просто люди приедут за ним. Много людей, так он говорил.

– Правда?

– Да, сэр. Джон был ясновидцем. Он знал, зачем пришел на эту землю. Он был мессией.

– Что это значит?

– Сам точно не знаю. Лиман вновь глубоко вздохнул и выпустил воздух, где-то в груди у него сильно хлюпало.

– Ну хорошо, – сказал Девлин. – Я хочу задать вам несколько вопросов. Можно?

– О Джонни?

– Да.

– У Джонни было видение. Он просил меня рассказать о нем, когда вы объявитесь.

– Видение?

– От травки. Как у богом избранного. Все богом избранные покуривают травку. Это и в Библии есть. Христос курил. И Кришна тоже. Все одержимые и гении. Джонни знал, что наступают плохие времена.

– Как это?

– Люди злоупотребляют любовью Господа. Люди Расты хотят найти любовь. Пользуйтесь даром господним, блаженством, которое дарит наркотик. Это путь, указанный им. Но сейчас у нас ничего не выйдет. Райский сад загажен.

– Чем?

– Ненавистью. Алчностью. Орудиями разрушения.

– Это Джон говорил?

Девлин заметил, как дрожат пальцы Лимана. Тот быстро кивнул.

– Да.

– Что он имел в виду под орудиями разрушения?

– Вы не видели войны?

– Видел.

– Я тоже видел. Я был на войне. Потому и стал таким. Не могу есть нормально. Не могу спать. Почти никогда не могу нормально в сортир сходить. Единственное, что спасает, – это трава, а поймают, так посадят за нее. Но пусть сначала поймают.

Девлин сидел и молча слушал.

– За решетку упрячут. Зашлют орудия войны шпионить за тобой. Спускаются вниз. Сверху поливают. Гонят тебя из сада и прямо в ад.

– Это вы о полиции?

– Полиция. Армия. Управление по борьбе с наркотиками. Все вместе. Пикируют прямо на голову.

– Вертолеты.

– Точно как во Вьетнаме.

– Вы в последнее время видели вертолеты?

– О да. Прошлым вечером. Сегодня утром. Туда-сюда. Они собирают орудия уничтожения. Хотят их обратить против людей Расты. Хотят зла детям божьим.

– Собирают?

– Да, сэр.

– Вы знаете, сколько у них оружия?

Внезапно Лиман встал, теперь Девлин смог оценить, насколько истощен бродяга. Вполне возможно, у того какая-то форма рака.

– Извините, надо помочиться.

Девлин кивнул и остался сидеть на месте. Было слышно, как Лиман возится в туалете, через несколько мгновений ветерок принес запах марихуаны. Лиман вернулся из туалета с толстой самокруткой в зубах. Он придерживал ее обеими руками, сделал четыре-пять глубоких затяжек, потом глубоко вздохнул и выпустил густые клубы дыма, окутавшие лицо и бороду. За каких-то несколько секунд он сжег половину косяка. Взгляд его не потерял дикое выражение, но стал немного спокойнее, руки уже не дрожали.

– Итак, Лиман, об этом оружии. Вы что-нибудь знаете о его количестве?

– Много. Джон знал. Он видел его. Я тоже видел.

– Где?

Лиман сделал неопределенный жест рукой.

– Там. В глухих местах в округе. Мы ходили там. В дождевом лесу. Наверху у вулкана тоже. Много где.

– А когда Джона убили, он тоже был там?

– Что он делал в тот день, я точно не знаю. Но он точно знал, что делает. Это не была случайность, я уверен. Он решил покончить с этим. Говорил, что их должна постигнуть кара. Думаю, он решил начать с ними войну. А потом они убили его. Они не верили, что он сможет, но он мог. Он был настоящим воином, знаете ли. Джон никого не боялся.

– Знаю.

– Откуда вы знаете?

– Я воевал с ним вместе.

– Тогда вы, возможно, тоже настоящий воин.

Девлин промолчал.

– Вы один из тех воинов, которых Джон наслал на них. Так?

– Должно быть, да.

– Большинство людей считали его другим. Я тоже. Он был миролюбивым. Но ведь вы читали о Христе в храме? Можно ли подумать, что такой добрый человек ввяжется в драку? Менялы. Могущественные люди. Джонни был настоящим воином, настоящим. Он их ничуть не боялся. Я сейчас слишком испуган. Я для этого не гожусь. Силы больше не осталось. А Джонни мог.

– Он вам сообщил, сколько у них тайников?

– Да. Говорил, они везде. Четыре или пять. Повсюду в саду. Но теперь это уже не важно.

– Почему же не важно?

– Оружие уже собрали. Я же вам говорил.

– Как? Кто собрал?

– Вертолеты. И грузовики, наверное. Они иногда пользуются грузовиками. На острове много армейских грузовиков.

– Откуда вы знаете?

– Я их видел. Слышал их.

– В последние два дня?

– Да.

– Где вы видели грузовики?

– На этот раз только вертолеты. Здесь недалеко, где была Калапана. Дьяволы спрятали там свое оружие, в лавовом туннеле. Мы его там видели с Джоном. Я других мест не видел, а Джон видел. Думаю, он все их знал. Я видел вертолет, три раза слышал, как он пролетал мимо.

– Вы знаете, кто убил Джона?

Лиман быстро взглянул на Девлина и отвернулся.

– Знаете? – переспросил тот.

– А вы? – спросил Лиман.

– Сэм Ки?

Лиман коротко кивнул.

– Возможно. Сэм Ки силен. Самый мерзкий из всех. Но я не думаю, что он смог бы убить Джонни. Разве что Джонни сам позволил ему это сделать.

– Кто же тогда?

Лиман скрутил самокрутку и поднялся.

– Профессионалы войны, вот кто.

Пустым взглядом он смотрел на заброшенное поле перед своим домиком. Но то, что он действительно видел, казалось, находилось очень далеко. Девлин чувствовал, что сознание Лимана наконец освобождается от столь долго терзавших его мыслей и сомнений. Видимо, он уже попрощался с неожиданным гостем, хотя и не произнес при этом ни слова. Девлин не знал, то ли он зол, то ли раздосадовал. Поднявшись со скамейки, он решил, что и то, и другое вместе.

 

Глава 31

Кусочки разноцветной мозаики складывались в довольно интересную картинку. Чем больше Девлин собирал сведений, тем больше убеждался, что смерть Билли не случайность и не результат внезапной вспышки злобы, окончившейся насилием. Билли кому-то не уступил. Он ввязался в жестокую драку. Девлин не знал, поступил ли Билли так из чувства благородного негодования, либо просто из ненависти к этим людям. Сейчас его поступок уже не имел значения. Чем больше всплывало деталей и подробностей, тем сильней Девлин ощущал себя участником игры, ход которой Билли предвидел, отправляясь в дождевой лес навстречу смерти.

По дороге обратно к убежищу, Девлин сказал Тули:

– Тебе необходимо поспать пару часов. Ночь нам придется провести на ногах.

– Чем мы будем заниматься, босс?

– Скажу, когда проснешься. Не хочу, чтобы тебя мучили кошмары.

Девлин ожидал, что Тули рассмеется шутке, но самоанец и не думал больше веселиться. Коротко кивнув, он просто удалился в заднюю комнату. Девлин поднялся наверх и медленно опустился на кровать. Ему тоже надо было отдохнуть. И он уснул. Сновидения оказались ужасными. Какой-то частицей сознания он понимал, что спит и видит растерзанное тело Билли, широко раскрытый мертвый рот, черную дыру там, где совсем недавно находился желудок и ритмично работало сердце. Ему снилось, как вытекающая из его ран кровь смешивается с кровью Билли. Привиделся злобный оскал зубов Ки. Все это словно не пугало, а мобилизовывало инстинкт самосохранения и готовило к безжалостному будущему. Снились дрожащие руки Лимана. Девлин физически ощущал на себе полный ненависти взгляд Сэма Ки. Сознание было переполнено образами смерти и разрушения. Наконец он решил положить конец мучительным видениям и заставил себя проснуться. Посмотрев на часы, понял, что проспал три часа. Шел двенадцатый час ночи. Девлин спустил ноги с постели на голый деревянный пол. Ощущение твердой опоры под ногами окончательно вернуло его к реальности. Девлин принялся действовать, снова начав все с нуля. Он неспешно продвигался к логическому концу выбранного пути.

Он оделся во все темное, натянул длинные штаны, обулся в ботинки на толстой подошве. Потом спустился по лестнице вниз. Тули проснулся. Было слышно, как тот возится в ванной. Девлин выглянул в окно. За стеклами моросил слабый дождь. Ненастная погода немного усложнит дело, но вместе с тем поможет действовать более скрытно.

Тули вошел в зал, мужчины сели за стол. Девлин съел фруктов и хлеба с фаршем. Выпил кофе и стакан воды. Даже мысль о том, что, возможно, последней едой на этом свете окажется ненавистный колбасный фарш, была отвратительна. А самое противное, что вкус фарша начинал ему нравиться.

Пока они насыщались, Девлин подробно объяснил, чем они будут заниматься. Подчеркнул, что главной задачей Тули является обеспечение прикрытия. Он считал, что не имеет права ставить самоанца на линию огня. Но был уверен, что, когда дело дойдет до драки, Тули поднимется в полный рост и будет уничтожать все, что попадется ему на глаза.

Когда они вышли из дому, был третий час ночи. Девлин ехал впереди на «Тойоте», которую должен был оставить для Ленлани. Позади него на голубой «Мазде» следовал Тули.

В Кахоа было тихо и спокойно. Девлин вел машину медленно, окидывая взглядом ветхие строения и грязные витрины магазинчиков. Теперь город показался ему старым знакомым. Проезжая мимо ресторана «Да», подумал о Ленлани, спящей наверху, на третьем этаже. Когда он представил, как девушка лежит сейчас одна в постели, захотелось бросить машину, взбежать по ступеням лестницы, разбудить, посадить в машину, отвезти в аэропорт, удостовериться, что Ленлани покинула город. Но он проехал мимо, заставляя себя не думать о ней.

«Тойота» въехала на посыпанную гравием стоянку рядом с гостиницей. Девлин поставил машину у самого края. Выйдя из нее, открыл багажник, положил «Беретту» рядом с запасным колесом, потом захлопнул крышку и повернул в замке ключ.

Наверху у окна ванной комнаты гостиницы стояла Рейчел Стил. Как обычно ночью, старая женщина отправилась в туалет. Шуршание автомобильных шин привлекло ее внимание. Рейчел следила за машиной с того момента, как та въехала на стоянку. Молча стояла женщина у окна, наблюдая, как Девлин положил на заднее колесо ключи и пошел прочь со стоянки, растворившись в мутной пелене утреннего дождя.

Пользуясь координатами, полученными от миссис Банкс, к половине четвертого утра Девлин и Тули разыскали ранчо Ки. Еще полчаса понадобилось на то, чтобы найти дорогу, огибавшую поместье с другой стороны. Они ехали на «Мазде», пока дорога не превратилась в выбитую и заросшую травой колею. Машину пришлось оставить, и еще через десять минут они добрели до северного края участка, принадлежащего Сэму Ки.

Дождевой лес был здесь совершенно таким же, какой рос южнее, там, где обнаружили тело Билли. Разве что здесь деревьев росло побольше, а подлесок был пореже и более хилый. Почва была ровной, что оказалось весьма кстати, так как мужчины нагрузились довольно солидно. За плечом у Девлина висела винтовка «Маузер» с затвором рычажного действия модели 86, оборудованная прибором ночного видения «9x30». В правой руке детектив нес «Моссберг 590 интимидейтор» двенадцатого калибра с лазерным прицелом и полным восьмизарядным магазином. Как всегда, он вооружился и девятимиллиметровым «ЗИГ-зауэром Р 226» с пятнадцатизарядной обоймой и с ночным прицелом «Сиглайт». Ко всем стволам они захватили вдоволь боеприпасов. Таким образом, на Девлине висело почти тридцать фунтов боевого снаряжения сокрушающе разрушительной силы.

У Тули было помповое ружье и пистолет, не вместо «Маузера» он вооружился девятимиллиметровым автоматом «Хеклер и Кох МП5Н» с прицелом «Бетанайт», пристегнув к нему тридцатизарядный магазин. Тули достаточно искусный стрелок и мог положить каждую пулю в центр четырехдюймового круга с расстояния в сто ярдов.

Оба облачились в полноразмерные камуфляжные кевларовые бронежилеты, в которых довольно сложно продираться через сплетения зарослей дождевого леса.

В машине остались еще один автомат «ХКМП5Н» и еще один «Моссберг», точно такие же, какие они сейчас тащили на себе.

Когда Девлин и Тули двинулись в направлении к ранчо Ки, еще не рассвело, с неба сыпалась мелкая пыль утреннего дождика, обычного для округа Пуна. Так как находились они на высоте почти двух тысяч футов, утро стояло довольно прохладное, скопившаяся в воздухе влага конденсировалась в густые клочья тумана. Туманная дымка заполняла каждую яму и каждую колею лесной дороги. Видимость в лесу оказалась минимальной. Девлина это устраивало.

Минут через двадцать мужчины вышли на позицию, идеально подходящую для предстоящей операции. Они находились на гряде, окаймляющей с трех сторон владения Ки. Позади стеной стоял окутанный туманом дождевой лес. Впереди тянулся на добрую сотню ярдов пологий спуск в долину. Дальше, еще ярдов через восемьдесят пять, начиналась территория владений Ки.

Ночное небо слегка посветлело, появились первые признаки приближающегося рассвета. Девлин присел за небольшим обломком скалы, присыпанным красной почвой, свободной от травы. На него, словно на бруствер, можно было положить тяжелый «Маузер». Тули облюбовал боевую позицию в шестидесяти ярдах левее.

Девлин внимательно осматривал ранчо, расположенное внизу. Здесь теснилось множество разнотипных строений. Самым большим оказался главный дом, простой деревянной конструкции. Должно быть, там располагалось пять или шесть комнат, размещенных на двух этажах. Крыша покрыта красной черепицей. Девлин устроился ярдов на двадцать выше скатов крыши.

В десяти ярдах правее дома и ярдов на пятнадцать дальше к югу стояли два металлических ангара, слегка подернутых ржавчиной. Они были расположены впритык друг к другу. Длина их достигала пятидесяти футов, ширина – где-то футов двадцати. В торцах имелись двустворчатые ворота, на каждой боковой стене было по три небольших окна.

Напротив складов стояли два небольших армейских грузовичка. Девлин понятия не имел, как долго они там стояли, загружены или пустые.

Параллельно ангарам в двадцати ярдах от дома, но уже с левой стороны, был установлен большой резервуар для сбора дождевой воды, накрытый ярко-синим синтетическим полотном. Других сооружений отсюда видно не было. В самой южной и дальней части двора Девлин заметил сетчатые ворота, перекрывающие дорогу с двумя колеями, проторенными колесами автомобилей. Весь двор зарос густой жесткой травой. Два пикапа и несколько других машин были припаркованы напротив дома. Слева от резервуара для воды находилось огороженное пастбище, к нему примыкал лес, состоящий преимущественно из деревьев охиа. За ним рос сад с авокадо. Сотни гниющих плодов валялись под деревьями.

Было спокойно, царила полная тишина, только время от времени принимались лаять собаки. Собачий вольер находился рядом с резервуаром для дождевой воды.

По словам Ангела, именно сюда пришел Билли, чтобы сразиться с Ки и теми, кто стоял за оружейным бизнесом. Присутствие армейских грузовиков подтверждало, что Девлин не ошибся. Оружие на ранчо, несомненно, есть. А пикапы и легковушки подтверждали предположение, что именно здесь Ки и его люди отлеживаются после перестрелки, устроенной возле «Макдональдса».

Внизу царило спокойствие, из-за чего можно было сделать вывод, что все находящиеся в доме люди, а вероятно, и в ангарах, крепко спят.

Действительно, спали все, кроме одного человека. Спал Ки со своими людьми, спали водители грузовиков и бойцы Макуильямса. Большинство из них трудились всю ночь с понедельника на вторник, перенося оружие из лавового туннеля в «Чинук», прилетевший из Похакулоа. Из окрестностей Калапаны они приехали на ранчо Ки, где их ждали армейские грузовики. Макуильямс хотел заставить Ки и его людей работать до тех пор, пока транспортировка не будет полностью завершена. Но даже он понимал, что люди вымотались. Около полуночи во вторник он, наконец, разрешил людям прилечь. Четверо спали на койках, поставленных в ангарах из гофрированного железа. Еще пятеро улеглись на матрацах и циновках в главном доме. Ки расположился в спальне наверху.

Но Макуильямсу не спалось. Впрочем, он не уснул бы, даже если бы и хотелось. Эмоции били через край, нервы натянулись до предела. Капитан назначил себя на ночное дежурство и теперь мысленно прокручивал сценарий уничтожения Ки и его людей, как только военное снаряжение будет полностью отгружено. В какой-то момент капитан задумался, не перестрелять ли ему бандитов во время сна. Такой вариант был самым простым. Но он отбросил такую нелепую мысль. Тогда пришлось бы пристрелить и водителей военных грузовиков. Им нельзя доверять тайну убийства десятка местных придурков. Плюс ко всему, это означает, что Макуильямсу и его солдатам придется самим загружать машины. А потом вести грузовики до Хило. Так что эту мысль он отбросил как негодную. К тому же перебить людей по одному во сне низко, позорно для настоящего профессионала.

Но теперь, когда небо светлело в преддверии наступающего утра, Макуильямс спрашивал себя, не совершил ли ошибку. Все еще вполне можно устроить. Времени достаточно.

«Да ладно, – успокаивал он себя, – тебе просто не терпится кого-нибудь прикончить. Убийства у „Макдональдса“ раздразнили твой аппетит. Расслабься, скоро у тебя появится возможность повеселиться».

Макуильямс, наконец, убедился, что его первоначальный план был самым разумным. Пусть загрузят машины. Потом займемся мокрухой. К тому же он получит удовольствие, если у них будет возможность немного подергаться. А у него появится возможность проверить капралов А, в и В в настоящем деле. Надо посмотреть, насколько хороши ребята в убийстве на время.

А на вершине пологой гряды Девлин уже приготовился. Пора проверить, на что способны люди Ки. Очень интересно посмотреть. Сначала для этого надо выманить их из дома. А как заставить их дать деру, он уже хорошо знал.

Он, словно на ладони, видел принадлежащих Сэму Ки псов-убийц. У Девлина не было ни малейшего желания столкнуться с ними опять. Он выбрал две первые цели, поймав их поочередно в перекрестие оптического прицела «Маузера», выстрелил, попав одному псу в голову, а другому – в грудь.

Подняв глаза от визира, ждал, какая последует реакция. Некоторое время мирно спящие собаки никак не реагировали, но вскоре запах крови разбудил их. Животные с истошным лаем принялись метаться по вольеру. Попасть в следующих трех было гораздо сложнее: цели очень быстро передвигались. Головы двух собак разлетелись на кровавые куски, третья пуля угодила в бок. Крупнокалиберная пуля не оставляла ни малейшего шанса выжить. От запаха крови и вида смерти псы совершенно обезумели. Они злобно бросались друг на друга, рвали зубами тех, которые уже издохли.

Услышав первые два выстрела, Макуильямс встревоженно вскочил на ноги. Когда Девлин снова трижды нажал на курок, капитан успел засечь его позицию и послал капрала А наверх в спальню, окна которой выходили на задний двор. Он принялся кричать, приказывая Ки и его людям подниматься.

Девлин терпеливо ждал, когда из дома начнут выскакивать ошалевшие спросонья бандиты. Но никто не показывался. Может быть, они все перепились за ночь или обкурились марихуаной?

«Ладно», – подумал Девлин.

Он решил, что больше в незнакомый дом его калачом не заманишь. Пусть теперь они идут к нему в гости. Девлин спокойно передернул затвор, вставил новую обойму и выстрелил в самую гущу мечущейся в вольере собачьей своры. Оторвавшись от прицела, снова посмотрел на дом и опять перезарядил винтовку. Наконец послышались крики и ругань, но никто не вышел с оружием в руках, чтобы выяснить какой болван палит в собак. Что-то обстояло не так. Люди Ки не были похожи на тех, кто может спокойно обдумывать ситуацию, пока собаки одна за другой гибнут под пулями. Встретить здесь такого рассудительного человека, умеющего оценить боевую обстановку, Девлин никак не ожидал.

А Макуильямс будил людей, заставлял тщательно проверять оружие, держаться наготове, ожидая его приказов.

Девлин решил, что необходимо поторопить бандитов. Прицелившись, выстрелил в бензобак ближайшего пикапа. Раскаленной пуле понадобилось немного времени, чтобы поджечь горючее. Через мгновение задняя часть машины была охвачена пламенем.

Девлин прекратил стрелять и опустил винтовку. Ничего не происходило. Он выругался. Надо было мириться с тем, что в доме есть кто-то способный держать себя в руках, выжидать и наблюдать. Девлин понял, что противник пытается определить количество незваных гостей и их расположение. Видимо, человек этот каким-то образом связан с присутствием возле дома армейских грузовиков. Человек, имеющий боевой опыт.

Девлин посмотрел налево, пытаясь разглядеть Тули, но не увидел, хотя точно знал, где тот залег.

«Толковый парень», – подумал он. О прикрытии бандиты знать не могли. Наверняка Девлина засекли, но никто не заставляет его сидеть на одном месте. Он решил еще раз посмотреть в прицел и перебраться на другую позицию. Снова приник к окуляру, но, неловко двинувшись, ударился коленом о край скалы. Приподнявшись, чтобы потереть ушибленное место, услышал щелчок одинокого выстрела. Почва позади него взвихрилась растительным мусором и каменными крошками. Если бы он в это время готовился нажать на курок «Маузера», то уже лежал бы мертвый.

Невозможно было поверить собственному везению. Укрывшись за бруствером, Девлин быстро перекатился влево, покидая пристреленное противником место. Два человека в гражданской одежде выскочили из дома. Они были белыми, с ладными подтянутыми фигурами. Короткие прически свидетельствовали, что это – солдаты. В руках они держали оружие, какое бывает только у солдат.

Первым бежал капрал Б, сжимая в руках полуавтоматическую винтовку пятидесятого калибра «Баррет 82А1». Он умело вскинул к плечу мощное оружие и несколько раз выстрелил. Крупнокалиберные пули раздробили камень прямо перед лицом Девлина. Такая пуля без особого труда пробивает металл легкого бронетранспортера. Человеку, вооруженному такой винтовкой, ничего не стоит снести земляной бруствер, защищающий детектива. За капралом Б остановился и капрал В. У него был автомат «М16А2» с подствольным сорокамиллиметровым гранатометом «М203». Девлин услышал хлопок. Мина взорвалась, подняв в воздух массу земли буквально в десяти ярдах перед ним. Не успел стихнуть грохот взрыва, как снова послышались выстрелы из «Баррета». Понятно, что и гранатометчику не понадобиться много времени, чтобы нащупать Девлина.

А стоит ему появиться на открытом месте, и недавно стрелявший по нему снайпер наверняка убьет его. Девлин не просто попал в ловушку, но угодил в смертельную западню.

Он опустил «Маузер» на землю. Оружие стоило добрых четыре тысячи долларов, но оказалось совершенно бесполезным. Девлин поднял «Моссберг» и загнал патрон в ствол.

Единственная надежда оставалась на Тули. Кем бы ни были эти двое, они не могли принадлежать к шайке Ки. Это были хорошо обученные, обстрелянные солдаты. Они достаточно выждали, чтобы точно вычислить его по вспышкам выстрелов. Для выработки плана его уничтожения много времени им, конечно, не понадобилось.

Оба солдата медленно продвигались вперед, приближаясь к нему. Тот, у которого в руках был «Баррет», время от времени обстреливал укрытие Девлина, не давая возможности высунуть нос. Следующая мина взорвалась в двадцати футах за спиной Девлина.

Теперь наступавшим пришлось огибать дом, и на какое-то время они выпустили из-под жесткого контроля местонахождение детектива.

Девлин воспользовался минутной передышкой, чтобы отползти немного назад и вправо. Всем телом прильнув к каменистой платформе, продолжал отползать в правую сторону. Он быстро отсоединил от «Маузера» оптический прицел и, немного приподнявшись, посмотрел через него на окна дома, пытаясь определить, в котором из них засел снайпер. Времени оставалось немного. Те двое вот-вот опять откроют огонь. Однако удалось разглядеть открытое окно на втором этаже. Внутри комнаты было слишком темно, чтобы кого-нибудь увидеть.

Солдаты вновь вышли на открытое пространство. Возможность расправиться с засевшим в доме снайпером была упущена. Но в этот момент послышалась очередь из «ХК» со стороны Тули, засевшего в резерве. Пули взрывали землю около ног того, что был с «Барретом». Кровавая строчка автоматной очереди взлетела по его ногам, бедрам и добралась до груди солдата. Тот подскочил на месте и рухнул, извиваясь в судорогах. Нижняя часть тела оказалась сплошь залита кровью, а грудь была разворочена. Прежде чем солдат успел упасть на землю, Тули умудрился всадить по заряду в шею и в нижнюю часть лица. Голова убитого превратилась в кровавое месиво. Автоматная очередь практически развалила его на части.

Девлин бросил прицел, встал на колено и быстро вскинул к плечу «Моссберг». Снайпер появился в окне, пытаясь поймать на мушку Тули. Девлин трижды выстрелил. Капрала А отбросило к противоположной стене комнаты, осыпало дождем стеклянных осколков и обломков расщепленной рамы.

Капрал В немедленно укрылся за телом погибшего капрала Б, отсоединил гранатомет и выпустил три короткие очереди в направлении Тули. Пули из автомата «М-16», конечно, менее разрушительны, чем снаряды «Баррета» пятидесятого калибра, но Тули был прикрыт не столь надежно, как Девлин. Вероятность поражения веерным обстрелом из «М-16» довольно высока. Девлин приподнялся, чтобы лучше видеть солдата, но встать в полный рост было невозможно. И все же три выстрела Девлина заставили капрала В спрятать голову. А Тули за это время сумел перебраться в более безопасное место.

Самоанец вовсе не собирался отступать. Воспользовавшись прикрытием со стороны Девлина, он рванулся вперед и выпустил по солдату прицельную очередь.

Но в это время под предводительством Сэма Ки выскочила группа людей, вооруженных автоматами. Одновременно Девлин заметил худого человека в камуфляжной форме. Тот быстро бежал к ближайшему от дома ангару. В руках он держал все тот же «М-16».

Девлин крикнул Тули, чтобы тот обратил внимание на человека, бегущего в ангар. Но тот слишком увлекся стрельбой по последнему капралу и ничего не услышал из-за треска надрывающегося «ХК».

Девлин сменил угол обстрела и выпустил последние заряды в людей Ки. Было слишком далеко, чтобы попасть в кого-либо из них, но разрывы выстрелов остановили бегущих и привлекли внимание Тули.

– Давай! – закричал Девлин и бросился к лесу Держа «ХК», словно пистолет, Тули побежал к Девлину, продолжая на ходу обстреливать двор ранчо.

К этому времени Макуильямс выгнал из ангара затаившихся там членов банды Ки. Они бросились своим на подмогу, а капитан подгонял их, угрожая пристрелить, если они откажутся выполнять его приказ.

Пригнувшись, Девлин бежал назад, вглубь дождевого леса, растущего позади ранчо, на ходу перезаряжая «Моссберг». Тули мчался ему наперерез. Теперь их не могли обнаружить за густой листвой, дождем и туманом. Но люди Ки продолжали стрелять вслепую. Позади и впереди Девлина и Тули смертоносные кусочки свинца беспрестанно вонзались в стволы деревьев, свистели над головами, обдавая потоками влаги, скопившейся в кронах. Бандиты находились ниже них, потому вряд ли могли настичь беглецов. Но очень скоро они взберутся наверх. Девлин надеялся, что к тому времени дистанция между ними будет достаточно велика. Уцелевший капрал В возглавил погоню и первым взбежал по склону, лишая противника естественного преимущества. Капрал действовал гораздо быстрее, находился в гораздо лучшей форме, чем остальные преследователи. И горел желанием расправиться с тем, кто перестрелял его товарищей.

Макуильямс приказал банде Ки прекратить стрельбу, чтобы не задеть далеко оторвавшегося от основной массы капрала. Наконец, группа остановилась. Ки помчался вверх по склону один. Макуильямс метался среди замерших людей, бил, толкал, пытаясь заставить продолжать погоню. Запах крови и пороха всегда наполнял его сердце гордостью. На губах играла отвратительная хищная улыбка.

«Все прекрасно, – думал капитан. – Ки бежит впереди. Его люди спешат за ним. Враг – впереди. Я иду за ним по пятам. Великолепно. Я могу всех перестрелять в спину».

Он понимал, что те, за кем они сейчас охотятся, достаточно ловко действуют и сумеют прикончить хотя бы несколько человек из банды. Макуильямс бросился в чащу с громким воинственным кличем. Боги благоволят ему.

Девлин и Тули бок о бок бежали через дождевой лес. Тули двигался с присущей ему природной ловкостью. Девлин, наконец, научился проскальзывать через густой подлесок и не спотыкаться на каждом шагу.

Неожиданно Тули взревел и рухнул на землю. Стало понятно, что в него угодила пуля. К счастью, она не могла пробить бронежилет, но удар не стал от этого менее чувствительным. Тули казалось, что он получил сильнейший пинок в спину. Девлин остановился и направил «Моссберг» стволом в сторону преследователей, надо дать Тули возможность прийти в себя и подняться на ноги.

Самоанец одновременно был оглушен и взбешен. Он попытался встать, но неожиданно Девлин вновь толкнул его на траву. Кто-то подобрался к ним достаточно близко, надеясь уложить обоих. Скорее всего это уцелевший солдат. Тули стоял на четвереньках с искаженным от боли лицом, пытался собраться с мыслями и сконцентрироваться. Еще две пули просвистели в кронах деревьев над головами преследуемых.

Внезапно Тули яростно завопил, схватил в руки «ХК», поднялся на ноги, обернулся и начал палить из автомата. Он выпустил почти полмагазина в направлении назойливых преследователей.

Девлин схватил партнера за огромную лапищу и заставил его вновь лечь на землю. Ответная очередь из «М-16» прозвучала совсем рядом, пули взрыхлили почву перед ногами Девлина и Тули.

– Вперед! Пробежишь сотню ярдов и остановишься. Будем передвигаться перебежками, – прошипел Девлин, бешено вращая глазами.

Тули поднялся, не сказав ни слова в ответ, исчез, словно растворился в тумане.

Вслед ему прогрохотала еще одна очередь. Солдат стрелял наугад, просто на любой шум, который слышал впереди. Девлин пробрался чуть левее и присел на корточки за толстым стволом эвкалипта. Передернув затвор «Моссберга», попытался разглядеть и засечь вспышки выстрелов. Дождь пошел сильнее. В лесу стало совсем сумрачно. Видно было на десять-пятнадцать ярдов, не более. А дальше разобрать ничего не удавалось. Вероятно, поэтому Девлин и Тули не убиты.

Теперь Девлин был точно уверен, что стрелял именно тот самый солдат. Конечно, это наиболее серьезный противник из всей шайки. Необходимо избавиться от него, но понятно, что капрал достаточно опытен. Он умело укрывался, стреляя длинными очередями, или замирал на одном месте без движения. Ему тоже хотелось заметить врага первым. Поэтому, прекратив палить впустую, он начал осторожно пробираться через лес, приближаясь к тому месту, где затаился Девлин. Тот ждал, напряженно всматриваясь перед собой, зная, что враг попытается подкрасться незаметно и напасть исподтишка. Но время теперь работало против Девлина. Наступавший мог не спешить, ведь вскоре подоспеет подмога.

Девлин выбрал не лучший способ действий. И уж во всяком случае оставаться на одном месте было очень опасно. Уже слышались голоса остальных преследователей. Понятно, что солдат затаился где-то рядом, ожидая, когда Девлин начнет стрелять в людей Ки. Девлин так и сделал, дважды передернув затвор «Моссберга», он выстрелил на голоса и бросился в сторону. Тяжело рухнув на землю, вовремя успел заметить длинную очередь, выпущенную солдатом Макуильямса туда, где он только что стоял. Девлин успел засечь врага, видел вспышки выстрелов в каких-то десяти ярдах.

Капрал В медленно поднялся из укрытия, чтобы посмотреть на мертвого противника, но тот лежал, распластавшись в раскисшей от дождя грязи, припав щекой к «Моссбергу». Мгновенно включив лазерный прицел, Девлин навел красную точку на то место, где брови солдата почти сходились в одну линию, и выстрелил. Красная точка пропала в месиве из крови и мозга, образовавшемся там, где только что было лицо.

Девлин вскочил и бросился бежать, тогда как люди Ки открыли бешеную стрельбу в том направлении, где только что грохнул выстрел. Огонь был настолько густой и мощный, что вполне мог изрядно проредить дождевой лес. Девлин только чудом уцелел и даже ни разу не был ранен. Не успел он порадоваться, как почувствовал жгучую боль в руке и инстинктивно отпрянул в сторону. Но не остановился, а продолжал бежать. Ни на секунду не останавливаться означало сейчас жить.

Тули присел на поваленное дерево и терпеливо ждал. Бандиты продолжали продвигаться по лесу, безжалостно уничтожая растительность и внимательно всматриваясь в сумрак, выискивая возможную жертву. Им нужен был Девлин, живой или мертвый. Ки насобирал любителей, они зря потратили сотни патронов, но зато проскользнуть мимо них оказалось делом безнадежным.

Теперь Тули притаился, прильнув к земле, ожидая появления противника в поле зрения. Непроизвольно атакующие растянулись в цепь шириной около двадцати ярдов. Самоанец прицелился в ближайшего, мгновенно ударил очередью ему в грудь. Цепь смешалась. Макуильямс, бегущий сзади, выстрелил двумя секундами позднее и убил крайнего в противоположном конце цепи. Тули еще раз выстрелил поверх голов, вскочил и побежал дальше. Ки заметил Тули и выстрелил в него, злобно заорав:

– Достаньте эту сволочь! Стреляйте, ну же, черт возьми!

Неистовствуя, Ки лупил и пинал подручных, принуждая их продолжать погоню. Ему и в голову не могло прийти, что Макуильямс начал потихоньку отстреливать верную гвардию Сэма Ки.

Тули промчался мимо Девлина, когда тот перезаряжал «Моссберг». Обернувшись, он заметил, что преследователи вновь бросились в погоню. Девлин выставил дробовик из-за ствола дерева и несколько раз выстрелил в наступающих на пятки бандитов.

И вновь Макуильямс прикончил одного бандита на самом краю цепочки. Но теперь люди Ки двигались более плотным строем. Ки заметил, что его человек упал тогда, когда выстрелы Девлина давно отзвучали. Он обернулся и увидел, как Макуильямс выстрелил из автомата. Ки буквально пришел в бешенство. Он бросился в обратную сторону, продираясь сквозь заросли и яростно паля в капитана, пока магазин автомата не опустел. Ки разрывался между желанием рассчитаться за подлость с Макуильямсом и необходимостью продолжать погоню за Девлином. Это уже чересчур! Голова пошла кругом. Он вернулся к своим людям. Их осталось в живых шестеро. Выпустив длинную очередь в сторону капитана, он злобно взревел:

– Я убью их всех. Всех проклятых хаоле!

Бандиты продолжали палить, перекликаясь друг с другом, недоумевая и не понимая, что произошло. Они не могли разобраться, как противнику удалось их окружить.

– Заткнитесь, – крикнул Ки. – Слушайте меня. Когда люди успокоились, он приказал: – Вилли и Кимо, продолжайте погоню за теми, кто впереди нас. Не переставая, стреляйте. Есть еще патроны?

Оба кивнули, показав по два полных магазина.

– Хорошо. Остальные пойдете со мной назад. Пригибайтесь пониже. Мы должны убить эту пятнистую армейскую задницу Макуильямса. Передвигаться как можно бесшумнее. Не стрелять, пока я не начну или пока не увидите его отчетливо, а уж тогда напичкайте его свинцом по самую завязку.

Основная масса уцелевших людей двинулась в обратную сторону. Макуильямс словно растворился в гуще леса, но не выпускал из виду маленький отряд. Он улыбался. Забавляло, что Ки сделал игру еще более увлекательной. Он продолжал отступать, разыскивая тропинку, по которой можно было бы продвигаться бесшумно и время от времени исподтишка вести огонь на поражение.

Девлин быстро шагал к дороге, на которой они оставили свою «Мазду». Можно не сомневаться, что имея за спиной столько преследователей, или он, или Тули рано или поздно получит пулю. Теперь это только вопрос времени. Слишком плотный огонь ведут преследователи.

Тули уже выбрался на тропу, которая вела прямо к дороге. Девлин оглянулся на заросли и удивился, что люди Ки внезапно отстали, их не слышно и не видно. Вероятно, что-то изменилось. Больше не раздавались выстрелы, не свистели пули.

Вилли и Кимо двигались следом за Тули и Девлином, но пи до того, ни до другого им не было никакого дела. Они просто шли в прежнем направлении и только. Теперь их волновала только собственная жизнь.

Приблизившись к Тули, Девлин так и не услышал больше звуков погони. Он сказал:

– Пошли, будем выбираться отсюда. У нас еще много дел.

И они вместе направились к машине, которая, по их подсчетам, должна находиться в двухстах ярдах слева на разбитой заросшей колее.

Добравшись до машины, они все еще с минуты на минуту ожидали появления преследователей и держались настороже. Тули распахнул багажник и вытащил запасной «ХК».

Внезапно из леса появились Кимо и Вилли. Девлин прыгнул на сиденье автомобиля. Тули обежал автомобиль и остановился у противоположной дверцы. Кимо и Вилли вскинули оружие, скорее от испуга, чем собираясь открыть огонь. Девлин запустил мотор, а Тули начал стрелять с обеих рук. Парочка испуганно рухнула в придорожную канаву. Тули нырнул в «Мазду». Кимо и Вилли лежали тихо, не подавая признаков жизни.

Самоанец еще не успел захлопнуть дверь, а Девлин уже развернул машину, бешено вращая рулем, повел ее по раскисшей колее.

Макуильямс бежал изо всех сил по лесу. Наткнувшись на толстый ствол охиа, спрятался за ним, навалившись на дерево всем телом. Тщательно прицелившись, выстрелил. Один из людей Ки упал, хрипя и зажимая руками рваную рану на шее, куда попала пуля. Остальные запаниковали и открыли беспорядочный огонь. Пули визжали вокруг Макуильямса. Он лежал на спине под прикрытием могучего ствола дерева и довольно хохотал:

– Ха-ха! Стреляйте, стреляйте, недоумки!

Следующее движение он уже рассчитал с математической точностью. Лишь только в канонаде наступила неизбежная пауза, выкатился из-за дерева и снова выпустил длинную очередь. Одного бандита просто перерезало пополам. Тот завопил. Остальные залегли.

Макуильямс вновь поднялся и побежал сквозь густые заросли.

– Давай, Ки! – вызывающе крикнул он. – Беги за мной, крепыш. Убей меня, жалкий тупица!

Ки поднялся и выстрелил наугад, но капитан оказался уже вне досягаемости выстрелов. Люди рванулись за ним, их подстегивала ярость Ки. Макуильямс мчался, не жалея сил, и прикидывал, как лучше расправиться с оставшимися в живых бандитами, а потом и с самим Ки. Он решил, что пристрелит еще одного, зайдет им в тыл и прикончит еще парочку. Хотелось перебить всех, довести Ки до безумия. И напоследок расправиться с глупым и самоуверенным дикарем.

«Господи, как мне все это нравится», – удовлетворенно думал Макуильямс.

Когда Кимо и Вилли увидели, что машина уезжает, то набрались мужества и, выйдя на дорогу, стали стрелять вслед. «Мазда» была уже ярдах в двухстах, они не жалели боеприпасов, ожесточенно паля из автоматов.

Девлин и Тули удивились тому, что пули так легко пробивают стальной кузов машины. Заднее стекло взорвалось мириадами сверкающих голубых брызг. Мужчины инстинктивно пригнули голову, а Тули почувствовал жалящую боль где-то между плечом и шеей. Он подобрал с пола автомат и, обернувшись, дал длинную очередь через проем заднего окна. Горячие гильзы разлетелись по всему салону.

– Побереги патроны, – предупредил Девлин.

Тули отложил оружие и зажал рану рукой.

– Сволочи проклятые, – выругался он от души.

Крепко вцепившись в руль, Девлин буквально сражался с разбитой дорогой, не забывая поглядывать по сторонам. Не хотелось пропустить поворот и терять Драгоценное время. Наконец, увидев развилку, резко свернул налево и погнал машину в нужном направлении.

Тули положил ладонь на голову, прикрывая темя от ударов о крышу на каждом ухабе дороги, и прокричал:

– Куда мы едем, босс?

– Назад. На ранчо, пропади оно пропадом. Эту заваруху мы затеяли, чтобы выманить их оттуда. Надо было заставить их гоняться за нами по лесу. А теперь мы должны вернуться и посмотреть, что там есть.

– План был бы отличным, если бы не вояки и не вся эта куча оружия, из которой они в нас палили.

– Все было бы так же, только немного легче. И все же мне не нравится, что они прекратили погоню. Эти двое не в счет.

Тули только недовольно хмыкнул. Девлин вел машину с опасно высокой скоростью, торопясь попасть на ранчо до возвращения туда Ки и его людей.

– Приготовься, подъезжаем.

Тули потянул за конец ремня безопасности и пристегнулся, чтобы можно было стрелять то из «Моссберга», то из «КХ» и при этом не биться о крышу головой.

Машина выскочила на дорогу Кикуи, которая вела на запад, так внезапно, что при повороте их чуть не сбросило с полотна. Покрышки оказались практически лысыми, колеса рыскали по грязи как придется и юзили. Скорость, впрочем, была довольно высокой – около пятидесяти миль в час.

У въезда на ранчо Девлин заложил крутой вираж и нажал на газ, пытаясь попасть еле управляемой машиной в неширокий проем закрытых ворот.

– Держись! – предупредил он самоанца.

Тули вцепился пальцами в приборную доску, машина врезалась в створки. Цепь, на которой держались ворота, не поддалась, но петли, в которые она была продета, лопнули. Девлин бестолково крутил рулем, пытаясь справиться с взбесившимся автомобилем. Но каким-то чудом они донеслись до ангаров и остановились.

Девлин схватил «Моссберг» и выскочил из машины прежде, чем Тули успел отстегнуться.

Два водителя стояли возле армейских грузовиков. Они тотчас же, не мешкая, бросились под укрытие главного дома. Девлин выстрелил в воздух и приказал остановиться. Но солдаты продолжали бежать, пригнув головы.

Внезапно из леса выбежал Ки с горсткой людей, оставшихся в живых. Они остановились на вершине гряды, откуда Девлин и Тули совсем недавно обстреливали ранчо. Ки увидел бегущих водителей и открыл по ним огонь.

– Убейте их, – орал он, обращаясь неизвестно к кому.

Девлин спрятался за дверью открытого ангара. Тули укрылся за армейскими грузовиками. Водители упали один за другим, сраженные выстрелами. Но тут откуда-то сбоку послышалась автоматная очередь. Пули взрыхлили землю у ног бандитов. Девлин удивленно взирал, как те вновь скрылись в лесу и открыли ответный огонь.

Поскольку Ки и его люди были теперь заняты, Девлин заглянул в ангар, поводя стволом «Моссберга» из стороны в сторону. Внутри никого не оказалось, но оружия здесь было достаточное количество, чтобы уничтожить тысячу таких людей, как Девлин и Тули.

Появилось ощущение, что он вступил в небольшой арсенал сухопутной армейской группировки. Стояли несколько ящиков с автоматами «М-16». В углу лежали два переносных противотанковых гранатомета «М47 „Дракон“, способных уничтожить основной танк армии любой страны. Были здесь и сорокамиллиметровые гранатометы „МК 19“ с боекомплектом мин, похожих на гигантские желто-зеленые патроны, заправленные в пулеметную ленту. Были взводные пулеметы „САУ“ и десятки ящиков с патронами. Снайперские винтовки „М-24“ с прицелами „APT П“. Лазерные приборы наведения „АН/ПВС-4“.

У одной стены выстроились 81-миллиметровые минометы «М 29А1», несколько безотказных переносных орудий и три противотанковых «АТ-4ЛАУ». Все вооружение скорее всего было в употреблении. Большей частью устаревшее. Но ни один из видов не должен находиться на ранчо у Ки. И, по всей вероятности, большая часть уже успела перекочевать куда-то в кузовах армейских грузовиков.

По результатам сражения у «Макдональдса» да и по сегодняшнему бою можно определенно сказать, что у Ки достаточно автоматов. Девлин помнил рассказ Лимана об орудиях разрушения, но то, что увидел здесь собственными глазами, превосходили все возможные фантазии. Он попытался произвести про себя инвентаризацию всего, что находилось в ангаре. К сожалению, это было невозможно. Здесь были ящики без маркировки и с болтающимися пломбами. У дальней стены склада россыпью лежали мины, в основном противотанковые и противопехотные.

Девлин прикинул, что имущества здесь находится на многие миллионы. Каким образом все сюда попало? Невероятно, чтобы армия могла просто потерять такое количество вооружения. По долгу службы Девлин знал, что все подразделения ведут строгий учет каждого вида оружия, каждой принадлежности, которая ей передана.

Он все же запомнил серийные номера ближних ящиков, вышел из ангара, посмотрел на регистрационный номер армейского грузовика. Наконец он нашел то, что искал. Теперь надо во что бы то ни стало выбраться отсюда.

Ки со своими людьми все еще заблокирован в лесу. Девлин не стал мешать схватке, а побежал к «Мазде», махнув Тули, чтобы тот быстро садился в машину. Как только они отъехали, Ки выскочил из леса и с диким криком понесся вниз по склону к ранчо, непрерывно стреляя в машину.

Когда он добежал до двора, «Мазда» уже скрылась из вида. А Макуильямс, вскинув к плечу автомат, прицельно стрелял в бегущего.

Люди Ки открыли ответный огонь, но выстрелы не могли остановить капитана. Ки, казалось, обезумел от происходящего, размахивал руками и угрожающе что-то кричал. Выпустив в противника последние патроны, Ки бросил автомат на землю и ринулся в ангар. Из склада он вышел, сжимая в руках штурмовой многоцелевой гранатомет «СМАУ», способный стрелять разными типами неуправляемых реактивных снарядов. Вставив в ствол снаряд с зажигательно-фугасной боеголовкой, Сэм Ки злорадно захохотал в полный голос. Длинные взлохмаченные волосы торчали в разные стороны. Широко раскрытые глаза горели безумным огнем. Он вскинул гранатомет на плечо и направил его на вершину гряды. Через секунду площадь около ста квадратных ярдов оказалась залита горючей жидкостью. А следом прогремел взрыв. Мгновенно воспламенился насыщенный горючей смесью воздух. Эффект был потрясающий. Западная часть гряды превратилась в сплошное море огня. Ударной волной Ки отбросило на стену ангара. Люди испуганно вжались телами во влажную почву. Внезапно все прекратилось. Не было больше ни огня, ни стрельбы. Установилась странная в своей неестественности тишина. Во всяком случае, пи Ки, ни его подручные какое-то время ничего не слышали.

 

Глава 32

Когда «Мазда» выехала на асфальтированную дорогу, от ее подвески почти ничего не осталось. Но мотор продолжал тарахтеть по-прежнему. Девлин изо всех сил жал на акселератор, пока стрелка спидометра не достигла отметки восемьдесят миль в час, что было для машины пределом скоростных возможностей.

В то время как Девлин пытался удержать автомобиль на дороге, Тули перевязал себе рану с помощью индивидуального пакета. Через несколько минут они уже подъезжали к Куртистауну, и Девлин затормозил у первого же телефона-автомата. Он быстро выскочил из машины, сбросив, наконец, кевларовый бронежилет, и рванулся к телефону. Тули неторопливо выбрался следом и стал рядом с машиной, держа под мышкой «ХК».

Джек Девлин поднял трубку и набрал номер Тихоокеанской безопасности. Ему ответила Банкс.

– Миссис Банкс, включите, пожалуйста, магнитофон. Я надиктую сообщение, запись необходимо передать командиру базы в Шофилде. Вы знаете его?

– Да, генерал-майор Джеймс Хоторн.

– У нас есть с ним какие-нибудь дела?

– Я встречалась с ним. И мистер Чоу с ним знаком.

– Хорошо. Вам, видимо, лучше будет связаться с мистером Чоу и попросить поручиться за точность информации. Ему надо будет подтвердить перед генералом ее достоверность.

– Хорошо, Джек, говори. Магнитофон включен.

Девлин быстро надиктовал серийные номера ящиков, которые успел запомнить, и номера армейских грузовиков, добавив это для подтверждения достоверности сведений. Потом перечислил виды вооружений, находящихся в ангаре на ранчо Ки, и их количество, оговорившись, что информация приблизительная, а список неполный. Оружия гораздо больше, и все оно находится в руках некоего опасного и безжалостного гражданского лица. Наконец Девлин рассказал, что знал о Ки, и дал точные координаты его ранчо. Закончив, он спросил:

– Вы знаете пост армейской связи в Гонолулу?

– Нет, но найду.

– Кто обычно командует узлом связи?

– Сержант.

– Воспользуйтесь их средствами, но передать надо прямо наверх. Мою запись перешлите, но обязательно убедитесь в получении. На месте хранения похищенного вооружения есть маньяк, который может с его помощью уничтожить половину острова.

– Понятно.

– Поставьте в известность местную полицию.

– О'кей.

Девлин не стал тратить времени больше, чем это было необходимо, сказал «спасибо» и повесил трубку. Вернувшись к Тули, забрался обратно в машину. Посмотрел на часы. На жидкокристаллическом циферблате высвечивалось «7:32 AM». Девлин понимал, что процесс, инициированный смертью Билли, становится необратимым. Средства, которые будут пущены в ход, выходят за рамки компетенции детектива. В дело включалась армия. И во всем мире не найдется силы, способной противостоять ей.

Девлин улыбнулся. Он вернул Билли долг. Но спустил с цепи псов войны. Дело становилось захватывающим.

* * *

Генерал-майор Хоторн и офицеры командного состава в течение восемнадцати часов работали над выяснением обстоятельств исчезновения тех «М-16», которые были обнаружены в результате бойни у «Макдональдса». Общий сбор был назначен на десять утра. За час до начала совещания миссис Банкс, наконец, удалось лично связаться с Хоторном. Она поставила его в известность о пленке и отосланном вместе с ней машинописном пояснении. Затем в общих чертах передала ему содержание магнитофонной записи. Хоторн, естественно, устроил ей небольшой допрос. Миссис Банкс пришлось ответить на максимально возможное число вопросов. Когда она поинтересовалась, не желает ли генерал поговорить с Чоу, Хоторн отказался.

Положив трубку, генерал отыскал кассету, которая уже была получена его канцелярией. Прослушав запись, он почувствовал себя нехорошо и, когда вошел в зал заседаний, где его уже ожидали все заинтересованные лица, вдруг понял, что не может говорить от охватившего его волнения.

Офицеры обсуждали выясненные сведения. Заместитель Хоторна полковник Митчел Уайз стоял у большой доски, установленной в конференц-зале. Уайз был человеком дотошным. Он бы, конечно, предпочел иметь перед собой компьютерный график в четырех цветах, подготовленный одним из его программистов, но времени на составление такого графика не было. Приходилось довольствоваться доской и мелом.

Уайз изобразил белым мелком большой ящик, на нем он надписал серийные номера «М-16», обнаруженных полицией. От основного ящика протянулись желтые стрелки к меньшим по размеру прямоугольникам с номерами ящиков, в которых эти автоматы хранились. Вдоль стрелок тянулись строчки дополнительных пояснений. Дальше стрелки сходились у стилизованного изображения ресторана.

Хоторн пытался вникнуть в смысл доклада Уайза. Четкая речь полковника привела мысли генерала в порядок.

Собственно, информация Уайза предназначалась собравшимся в зале офицерам.

– Так вот, автоматы принадлежали трем взводам одной роты. Взводы прибыли в Похакулоа двадцать пятого июня для проведения учений и списания старого вооружения. Двадцать шестого июня автоматы заменили на модернизированные «М-16 2А». Списанные «М-16» упаковали в ящики, опечатали и отправили десятого июля из Похакулоа в Хило. Далее оружие передали на судно «Уильям Кейз» транспортной компании «Морские торговые перевозки» для доставки в арсенал «Ред Бэнк» штата Нью-Джерси. Корабль прибыл в порт назначения восемнадцатого сентября – с трехдневным опозданием из-за штормовой погоды.

Подполковник Ааронз поднял руку.

– И все ящики получили в «Ред Бэнк»?

– Да, в соответствии с документами. В полной сохранности и с целыми пломбами.

В разговор вмешался Хоторн.

– С какого времени мы занимаемся перевооружением подразделений?

Один из офицеров сверился с записями.

– В течение восьми месяцев, сэр.

– Речь идет только о легком стрелковом оружии?

– Так точно, сэр. Цель перевооружения – увеличение огневой мощи взводов в связи с общим сокращением численного состава дивизий. Таков наиболее эффективный способ сохранения боеспособности наших частей.

– Какое количество оружия уже заменено на повое?

– Около восьмидесяти пяти процентов.

Офицеры молча смотрели на сидящего перед ними командира, лицо его исказилось от гнева. Никогда еще никто из них не видел его в таком состоянии. Вид у генерала был такой, будто он хочет придушить кого-нибудь.

– Уолкера нашли? – спросил наконец генерал.

Поднялся капитан, один из подчиненных исчезнувшего подполковника.

– Нет, сэр. Но у нас есть последние данные и инвентарные ведомости. Всему велся строгий учет.

И вновь заговорил Хоторн. Сначала спокойно и размеренно. Постепенно речь его убыстрялась, а голос повышался с каждой новой фразой.

– Восемьдесят пять процентов вооружения двенадцатитысячной пехотной дивизии. Кто-нибудь знает, сколько это стрелкового оружия и взводных огневых средств?

Один из младших офицеров поднял руку. Но его ответ Хоторну не был нужен. Стуча пальцами по столу, он гремел:

– Чертова пропасть, вот сколько! Большое количество ящиков, джентльмены. Никто никогда не удосужился вскрыть опломбированные ящики и проверить содержимое. Ящики, которые везут через весь остров по дороге Сэддл то ли на восточное побережье, в Хило, то ли на западное, в Каваихаэ, чтобы погрузить на корабли. Сорок миль по пустынной дороге, по лесной дороге. Половина пути в непременном дожде и тумане. Сколько за восемь месяцев было отправок? Сотни? А сколько ящиков? Тысячи?

Внезапно Хоторн умолк и включил запись с голосом Девлина. Все внимательно вслушивались в голос Джека Девлина, деловито повествующий им об имуществе, за которое они отвечали.

Хоторн выключил магнитофон. Офицеры растерянно смотрели на генерала, который находился на грани нервного срыва.

– Сколько ящиков попало им в руки, джентльмены? Два процента? Десять? Дюжина? Сотня? Нет! Двести ящиков оружия! И этого никто не заметил!

Теперь Хоторн кричал уже в полный голос.

– Никто не удосужился вскрыть хотя бы один ящик и посмотреть, что там внутри. Все, что обнаружил там этот Девлин, обычно придается отделению из трех человек. Старые «М-16», «Драконы», «ЛАУ», «СМАУ». Чтобы перевезти их, не нужны ни кран, ни тяжелые грузовики. Достаточно взять по одному ящику из каждого грузовика. И так в каждой партии в течение восьми месяцев.

Хоторн перестал стучать пальцами и умолк. Все боялись пошевелиться. Никто не произнес ни слова. Генерал постепенно остывал и начал задавать вопросы уже спокойнее.

– Сколько кораблей с нашим оружием прибыло в «Ред Бэнк»?

– Шесть. По одному в месяц, начиная с апреля. Один корабль сейчас в море. Расчетное время прибытия – начало ноября.

– Свяжитесь с «Ред Бэнком». Пусть проверят каждый ящик, сверяясь с перечнем. То же самое пусть сделают на корабле.

– Слушаюсь, сэр.

– Завтра к полудню у меня должны быть подробные сведения о том, что и сколько прибыло в арсенал и что находится на борту судна.

– Есть, сэр.

– Ааронз, подготовьте полный список людей Уолкера. Всех, начиная от офицеров и кончая вольнонаемными. Всех, участвующих в снабжении и транспортировках. Всех, кто выполнял его задания или поручения.

– Слушаюсь, сэр.

– Доставить всех на базу и начать допрашивать по одному. Мне плевать на соблюдения формальностей. Кто-то осмелился объявить дивизии войну, и я хочу знать, чем каждый занимался с февраля. Доставить на базу всех, кто хоть какое-то время находился в этот период вне Шофилда.

– Слушаюсь, сэр.

– Мне наплевать, где они сейчас. Разыщите всех.

– Слушаюсь, сэр.

Хоторн поднялся.

– Джентльмены, мы обязаны выяснить, что происходит и происходило с нашим оружием и как такое могло случиться. Мы вернем все, даже если для этого придется блокировать весь Большой остров.

Хоторн обратился к начальнику военной полиции, подполковнику Сэму Вейсману.

– Вейсман, найдите Уолкера. Найдите этого ублюдка. Где бы он ни находился. Найдите его и притащите на базу, мать вашу.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Вейсман.

– А если он мертв, то мне нужен его труп, – добавил Хоторн.

– Слушаюсь, сэр.

– Ааронз, немедленно свяжитесь с местной полицией. Передайте им координаты, которые приведены в записи. Я хочу, чтобы полиция отправилась на ранчо, но ничего не предпринимала сама. Только чтобы контролировала ситуацию. Никаких самостоятельных действий. Выясните, какие силы находятся сейчас на острове. Остальные займутся другими делами. У нас очень много работы.

 

Глава 33

Машина шефа полиции майора Кроуфорда Олоханы летела впереди каравана патрульных автомобилей в направлении ранчо Ки. Истошно завыли сирены. Плотной вереницей пятнадцать машин неслись по шоссе номер одиннадцать. Водитель Олоханы достаточно хорошо знал местность, он быстро отыскал ранчо, не блуждая по множеству ничем не примечательных дорог. Олохана привлек к операции всех свободных полицейских, и уже через сорок минут после звонка генерала Хоторна целый отряд разномастных полицейских машин собрался у сломанных ворот ранчо. Олохана стоял и внимательно осматривал раскинувшийся за оградой обширный двор. Единственным доносившимся оттуда звуком был надрывный лай оставшихся в живых собак Ки. Олохана поднес к глазам мощный бинокль «Минолта 16X50», внимательно вгляделся в окна дома, осмотрел участок перед ангарами.

Кроме беснующихся в вольере псов, ни одной живой души на территории не оказалось. Там и сям на земле остались лежать тела убитых, ворота ангара распахнуты, главный дом выглядел заброшенным. Майор осмотрел все, чего достигал усиленный мощной оптикой взгляд. Никого. Олохана осмотрел также испепеленный склон западной оконечности невысокой гряды. Никакого движения.

Майор сел в машину и приказал водителю въезжать на территорию ранчо. Медленно. За ними последовали еще четыре полицейских автомобиля.

Когда Олохана вышел из машины, в него никто не выстрелил. Начальник полиции подошел к одному из ангаров, расположенному к воротам ближе других сооружений. Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться в верности сообщения, полученного от военных. Ки бросил здесь около трети вооружения и почти половину боеприпасов. Олохана обернулся к подчиненному и спросил:

– Как зовут генерала из Шофилда?

Прежде чем кто-то успел ему ответить, в ангар влетел полицейский в форме. Глаза у него были вытаращены от ужаса.

– Сэр!

– Что такое?

– Вас вызывают к рации. Из Хило. Кто-то только что взорвал грузовик на въезде в Кахоа.

Олохана какое-то мгновение задумчиво смотрел на испуганного полицейского. Ни он, ни кто другой из людей, сопровождавших его, не двинулся с места.

– Черт! – медленно покачав головой, процедил майор сквозь зубы.

* * *

Когда люди Ки начали прибывать в город, Ленлани разговаривала с Уолтером. Они сидели за его столиком. Девушка перечисляла заказы, сделанные на поставку провизии. Потом она спросила, кто теперь станет обслуживать посетителей ресторана вместо нее. Количество легковых машин и грузовиков, промчавшихся мимо широких окон ресторана, привело ее в изумление. Если бы она догадалась выглянуть на улицу и увидела, сколько мужчин толпится перед конторой Ки, возможно, не медля ни минуты, схватила бы дорожную сумку, рюкзак и побежала бы на стоянку возле гостиницы. Но она не хотела прерывать последнего разговора с Уолтером. Он действительно относился к ней доброжелательно. Она даже расстроилась из-за того, что он болезненно воспринял ее сообщение об отъезде. Уолтер сокрушенно кивнул и сказал:

– Собственно, я и не рассчитывал, что ты останешься здесь надолго. И все же это как-то неожиданно, детка. Мне кажется, ты и сама расстроена.

– Мне действительно жаль расставаться, но пришло время возвращаться домой.

Уолтер догадывался, что девушка никогда не расскажет ему, что привело ее сюда, зачем она приехала в Кахоа и что заставляет ее срочно покинуть город. Он просто спросил:

– Могу я что-нибудь для тебя сделать?

Ленлани благодарно улыбнулась, она была тронута его заботливостью. У нее возникло ощущение, что, расставаясь с Уолтером, она что-то теряет наряду с той потерей, которую она уже понесла, не сумев довести до конца дело, ради которого приехала в Кахоа.

– Нет, – ответила она, – вы и так достаточно для меня сделали, Уолтер.

Они пожали друг другу руки. Ленлани поцеловала мужчину в щеку и пошла к двери. Она вышла на тротуар, но остановилась, так и не продвинувшись дальше. К конторе Ки подкатили два армейских грузовика. Из одного выскочил Ки, что-то возбужденно крича. Внешность его поразила Ленлани. Одетый в одни рваные джинсы и тяжелые солдатские башмаки, Ки был страшен. Тело покрыто запекшейся кровью и грязью.

Из дверей офиса начали выбегать люди. Те, что были на улице, бросились к грузовикам. Но Ки заставил всех застыть на месте. Он вскочил на подножку грузовика, на котором примчался, и закричал:

– Скоро они и до вас доберутся, ребята. У вас остался один шанс. Умереть в бою или подохнуть потом, словно бездомные собаки.

Толпа прихлынула ближе к нему. Он начал отдавать приказы, и люди бросались их выполнять. Эти люди много лет молча переносили обиды, разочарования, бедность. У них не осталось надежды на лучшую жизнь. Сейчас ими руководили отчаяние и безысходность. Эти люди готовы были уничтожать и разрушать.

Вилли, Кимо и еще двое, выживших в сражении на ранчо, принялись раздавать оружие. Ки приказал:

– Перекройте все въезды в город. Никого не впускать и не выпускать. Согнать всех жителей этого поганого городишка в здание муниципального центра. Быстро! Быстро!

Предводитель поднял вверх руку с автоматом и воинственно закричал. Даже Ленлани оказалась зачарована его поведением. Оцепенев, девушка стояла, не спуская взгляда с Ки. Она понимала, что стала свидетельницей зарождающегося вооруженного восстания. Повернувшись, чтобы войти в ресторан, она столкнулась с Уолтером, который хотел выйти и посмотреть, что творится на улице. Ленлани никак не могла сообразить, что теперь делать. И когда, наконец, решилась попытаться выбраться из дома через кухню, трое бандитов ввалились в ресторан. Один оттолкнул Уолтера к стене, а двое других схватили Ленлани и потащили на улицу. Она пыталась вырваться, но мужчина, ударив ее кулаком в живот, заорал:

– Получай, сука!

От дикой боли Ленлани перегнулась пополам, силы оставили ее. Она была не в состоянии сопротивляться, только безучастно слушала треск винтовочных выстрелов. Подручные Ки вбегали в магазины и вываливались оттуда, волоча за собой людей. Если кто-то пытался воспротивиться такому произволу, человека тотчас окружали галдящей сворой и принимались безжалостно избивать.

Спустя полчаса новый диктатор стоял на крыше гостиницы и смотрел в лазерный видоискатель. Дороги на обоих выездах из городка были надежно заблокированы. Четверо или пятеро повстанцев перекрыли подъезд с востока, поставив поперек движения грузовики, и теперь были заняты тем, что размахивали оружием и стреляли по автомобилям, которые слишком близко подъезжали к баррикаде. Большинство машин сразу же разворачивались и уносились прочь. Но большой фургон телефонной станции продолжал медленно приближаться к окраине городка. Впереди него, регулируя движение, вышагивал полицейский. Он никак не мог понять, отчего так суетливы и напуганы водители машин, мчащихся ему навстречу. Полицейский направился к затору. Надо было выяснить, что происходит. Большой фургон продолжал так же медленно двигаться за ним следом.

Ки увидел, как один из его людей вскинул на плечо реактивный гранатомет «Дракон П» и прицелился в фургон. Стоявшие рядом с ним мужчины смеялись и подбадривали стрелка. Каким-то образом им удалось разобраться в том, как пользоваться оружием. Сидя на земле, мужчина выпустил снаряд и тут же повалился на спину. Остальные заржали. Снаряд с такой сокрушительной силой ударил по автомобилю, что передок четырехтонной машины подпрыгнул вверх почти на десять футов. Взрыв полностью уничтожил кабину вместе с водителем и разметал по дороге мотки телефонного провода. Остатки того, что еще недавно было фургоном, жарко пылали.

Результат выстрела из столь грозного оружия поверг всех в шоковое состояние. Секундой позже люди Ки, ошалевшие от восторга, орали, словно безумные, и радостно палили в воздух. Местный полицейский, расчищавший фургону путь, и трое рабочих телефонной станции, которые следовали по обочине шоссе позади грузовика, стремглав бросились в придорожную канаву.

Бандиты припугнули их несколькими автоматными очередями в воздух. Ки довольно улыбнулся и пробормотал:

– Засранцы...

Потом он навел прибор на группу своих приверженцев, охранявших противоположный въезд в Кахоа. Там их оказалось четверо. Они тоже поставили несколько машин поперек шоссе. Один сидел на крыше легковушки, еще один – в кузове пикапа за установленным на треноге пулеметом «М-60» калибра 7,62. Остальные двое сжимали в руках автоматы «М-16».

Ки видел, как приблизившиеся к посту машины разворачивались и уносились прочь, поняв, что люди Ки берут оружие наизготовку. Но, тогда как другие бросались наутек, какой-то крепкий мужик в потрепанном комбинезоне вылез из-за руля пикапа, чтобы лучше разобраться в обстановке. Ки знал его. Мужчину звали Эдвард. Он был фермером и возделывал авокадо к югу от города. Ки наблюдал, как Эдвард, стоя рядом со своим автомобилем, что-то кричал людям у импровизированной баррикады.

Ки мог даже представить, что именно тот кричит.

«Что, черт возьми здесь происходит? Вы что, поспятили там? Что все это значит? Бросьте дурацкие шутки!»

Ки не отрывал взгляда от окуляров.

– Прикончите этого кретина, – злобно прошептал он, словно его поручение могли услышать.

И в этот самый момент человек в кузове пикапа навел на автомобиль Эдварда «М-60» и открыл по нему огонь. Пули крупного калибра застучали по металлическому кузову, сотрясая автомобиль. Взорвался бензобак. Несколько мгновений водитель стоял, буквально оцепенев от изумления и ужаса. Потом, неловко вскидывая ноги, побежал прочь с дороги. Приверженцы Ки принялись стрелять ему вслед. Даже здесь был слышен треск автоматных очередей и видны трассы пуль, которые тянулись к пылающему кузову фермерского грузовичка. Полопались шины. Пузырилась краска. Покорежилось листовое железо обшивки. «Ребята» явно веселились от души.

«Надо было бы прикончить этого жирного ублюдка, идиоты, а не в железо палить», – злобно подумал Ки.

Он закрыл окуляры прибора и пошел по крыше. Проскользнув в узкий люк, спустился по лестнице на веранду гостиницы. Быстро пройдя по внутреннему коридору, вышел на улицу и двинулся к своему офису.

Внимание привлекли мужчины, высунувшиеся из окна второго этажа ветхого деревянного дома, в котором размещалась его контора.

Они пытались прикрепить на козырек, нависший над дверью входа, флаг. На полотнище были топорно выполненное изображение головного убора гавайских королей и надпись, гласящая: «Королевство Гавайев».

Ки обратился к одному из мужчин, которые стояли внизу:

– Сколько наших собралось?

– Пока двадцать три человека.

– Хорошо. Если кто-то появится в ближайшие минуты, пропустите. Потом не пускать никого. Согнали заложников?

– Минут через пять-десять закончим.

– Хорошо.

 

Глава 34

В домике напротив почтового ящика Девлин и Тули привели себя в порядок. Уложив оружие и боеприпасы в контейнеры от «антропологического факультета», унесли их в подвал. Спустив вниз последний, Тули прошел к задней стенке подземелья и отыскал спящего в углу Ангела.

Тули слегка пнул его носком ботинка, и тот сразу же открыл глаза. Подскочив, Ангел испуганно отпрянул от страшного самоанца.

– Ну что, малыш, болит пальчик? – спросил великан.

– А ты как думаешь, – плаксиво откликнулся тщедушный филлипинец, дрожа от ужаса.

– Я? Я думаю, что ты еще один кретин, который отвечает вопросом на вопрос, – Тули швырнул ему свернутую наволочку: – Надевай на голову.

Ангел молча повиновался, сделал, как ему было приказано, и Тули повел его наверх.

Девлин был возбужден и все время двигался. Он торопил Тули. Тот устроился в машине вместе с пленником и, прыгнув за руль, погнал автомобиль в южном направлении. На первом же перекрестке он затормозил. Тули вытащил Ангела с заднего сиденья. Наволочка все еще закрывала ему голову.

– Иди домой, – приказал Девлин. – Сиди и не высовывайся. Если еще раз тебя увижу, то убью, – пообещал он.

Когда Ангел сорвал с себя наволочку, машина Девлина и Тули на полной скорости летела по направлению к городу. Навстречу им, не спеша, двигался патрульный полицейский автомобиль. Гулкий грохот далекого взрыва в обеих машинах услышали одновременно. Девлин даже не задумался над тем, что послужило источником такого грохота. Полицейские же не знали, что и предполагать.

Когда патрульные увидели обгоревший остов телефонной станции, у них, слава богу, хватило ума остановиться, не доезжая двадцати ярдов до него. Они вышли из машины и с видом бывалых шерифов вразвалочку двинулись в сторону баррикады.

Но не успели сделать и пяти шагов, как ярдах в десяти позади них разорвалась первая мина. В мгновение ока крутые полицейские превратились в перепуганных до смерти зеленых юнцов. Когда пули, выпущенные из крупнокалиберного пулемета «М-60» взрыли асфальт у них под ногами, патрульные, словно зайцы, бросились к кустам и высоким папоротникам на обочине дороги. Камень, отскочивший от покрытия шоссе, настиг одного из них и перебил лодыжку левой ноги. Полицейский завопил от боли и упал. Напарник подхватил его и волоком потащил вглубь леса. Вторая мина повстанцев угодила в машину полицейских, взорвалась, и машина разлетелась на куски, словно была большой пластмассовой игрушкой.

Полицейские нырнули в подлесок, закрывая головы руками. Бандиты гомерически захохотали вслед блюстителям порядка.

* * *

Девлин услышал грохот взрывов, когда подъезжал по шоссе к повороту на Кахоа с противоположной стороны города. В сотне ярдов от баррикады замерло около десятка автомобилей. Люди столпились вокруг фермера, останки пикапа продолжали дымиться немного ближе к городу.

Девлин подошел к встревоженным мужчинам и женщинам, внимательно слушающим возмущенного здоровяка.

– Что, просто взяли и начали стрелять? – спросил кто-то.

– Да, да. Они сумасшедшие. Чуть не убили меня.

– Что они говорят? – спросил еще кто-то.

– Чтобы держались от них подальше. Город принадлежит им.

– Сколько человек вы видели? – поинтересовался Девлин.

– Не знаю. Не знаю. Троих, может быть, четверых.

– Стреляли из автоматического оружия? У них есть пулемет?

– Откуда я знаю?! Пули свистели со всех сторон. Здоровые пули. Размололи мой грузовик в труху. Кто мне заплатит за него? Что мне теперь делать?

Фермер закрыл лицо руками и продолжал причитать. Девлин отошел в сторону. Потом вернулся к Тули, который стоял рядом с «Маздой».

– Что случилось? – спросил тот.

– Дрянь дело. Проклятый Ки, кажется, решил идти до конца. Они перекрыли въезд в город. Расстреляли машину того парня.

– Вот дерьмо! Он засел в городе со всей этой чертовой кучей оружия, и выкурить его теперь будет непросто.

Девлин вновь устроился за рулем.

– Поехали посмотрим, как обстановка на восточной стороне.

Как только Девлин свернул на дорогу, ведущую к восточной окраине Кахоа, он тут же увидел учиненный на ней бандитами разгром. Фургон телефонной станции все еще дымился, полицейская машина вовсю полыхала.

Тули высунулся из окошка и спросил:

– Эти ребята заварили кашу, приятель. Как они собираются выйти из нее живыми? К утру здесь будет войск без счета.

Девлин взглянул на часы: одиннадцать сорок. Теперь он был твердо уверен, что Ленлани не успела выбраться из города. Он постучал большим пальцем по рулю.

– Черт возьми!

– Что такое? – удивился Тули.

– В городе остался человек, которого я должен оттуда вытащить.

– Надеюсь, армию-то мы дождемся? – спросил Тули, внимательно посмотрев на него.

Пока Ки со своими приспешниками шел в сторону муниципального центра, Вилли натянул на голову черную маску. Многие бандиты стали закрывать лица повязками из плотной ткани. Но не Ки. Шагая к центру города, он внимательно осматривался. Его люди засели на крышах домов, стоящих вдоль Мейн-стрит. Несколько человек толклись у дверей офиса. Остальные охраняли здание муниципального центра.

Центр находился на восточной стороне города, в двухстах ярдах от Мейн-стрит, в глубине неблагоустроенного участка. Узкая грязная дорожка вела к сложенному из бетонных блоков зданию. Крыша была плоской. Все здесь когда-то выкрасили в кошмарный зеленый цвет, якобы гармонирующий с буйной зеленью окружающей тропической растительности. Однако такой цвет производил отталкивающее впечатление, наводя тоску и уныние. Идея состояла в том, чтобы здание можно было использовать как убежище от возможного урагана. Но постройка имела столь мрачный вид, что скорее всего никому не захотелось бы укрываться здесь ни в случае урагана, ни даже от потоков раскаленной лавы.

Ки и Вилли прошли мимо двух постовых, охранявших центральный вход, и вошли в зал собраний, который имел около сорока футов в ширину и шестидесяти в длину. Вдоль стен стояли два параллельных ряда столов с пластиковыми столешницами. Столики были сдвинуты впритык друг к другу. Между столами располагались шесть рядов легких металлических стульев, по десять в каждом ряду. В конце зала был устроен невысокий подиум. С противоположной стороны из зала выходило несколько широких двустворчатых дверей.

Сейчас в зале находились двадцать семь мужчин, женщин и детей, которых охраняли пятеро бандитов, вооруженных автоматами армейского образца и девятимиллиметровыми «Береттами». Все, кто оказался в городе к приезду банды, стали теперь заложниками.

Пленные горожане сидели на стульях, поставленных в центре зала между двумя рядами столов. Два бандита находились в одном конце зала, а трое других – в противоположном. Увидев вошедшего Ки, все пятеро напряженно и вопросительно уставились на него.

Ки переоделся в черную футболку и черные хлопчатобумажные брюки со стрелками. Волосы вновь собрал на затылке в пучок. На ногах – черные удобные туфли из мягкой кожи.

В замкнутом пространстве помещения он выглядел еще более крупным. Даже жителям городка, не раз его видевшим, казалось, что он сильно изменился. Он прошел прямо к подиуму, остановился рядом с трибуной, вытащил из кобуры «Беретту» и приказал:

– Всем встать. Женщины – направо. Выстроиться вдоль столов. Мужчины – налево, стать в линию у столов лицом к стене. Женщины – лицом в зал.

Заложники медленно и неохотно поднимались и неторопливо расходились в противоположные стороны зала. Из двадцати семи человек оказалось семнадцать женщин и трое детей Дженет.

Женщины сбились в кучу в указанном месте. Мужчины подошли к столам напротив и выстроились в ряд. Все, кроме одного. Его звали Мун, он был бродягой и обычно сидел на краю стоянки, у гостиницы, потягивая виски «Микки Молт» из широкогорлой бутылки. Он привык к тому, что люди обходят его стороной. Поэтому остался сидеть на стуле, положив руки на колени. Когда Ки увидел, что Мун не двигается с места, то сказал:

– Давай, Мун, шевелись быстрее.

Тот лениво поднял голову.

– Какого черта ты задумал, Сэм? Что за дерьмо такое?

Глядя на Муна совершенно спокойно и бесстрастно, Ки поднял пистолет и выстрелил бродяге прямо в грудь. Грохот выстрела в замкнутом пространстве был настолько оглушительным, что все, включая охранников, либо присели, либо испуганно втянули головы в плечи. Ударом девятимиллиметровой пули Муна отбросило вместе со стулом в задние ряды. Перепуганные женщины до сих пор лишь тихо переговаривались друг с другом, а теперь принялись голосить, отхлынув от центра зала, куда все еще был направлен ствол «Беретты».

Ки свысока обозревал пленников, охваченных паникой. Пороховой дым поднимался над ним вертикально вверх. Устрашающий грохот выстрела и внезапная смерть беззащитного человека прямо здесь, на глазах у всех, заставили людей испуганно жаться друг к другу.

Каждый норовил оказаться подальше от Ки, который, вполне возможно, опять начнет стрелять.

– Я вам не Сэм, – выкрикнул Ки, – следующий, кто проявит неуважение ко мне или не подчинится моим приказам, тоже будет казнен. Вы заложники! Наша собственность. Никто вас не спасет. Если не будете повиноваться, мы вас перестреляем. А будете послушными, сможете потом наслаждаться жизнью на свободных Гавайях, не чувствуя на своей шее грязный башмак хаоле. – Ки обвел стволом пистолета зал, прицеливаясь поочередно в каждого из присутствующих. – Кто-нибудь еще хочет умереть? – поинтересовался он угрожающе.

Каждый, на кого наводился ствол «Беретты», замирал от ужаса. Никто не сомневался, что Ки немедленно выстрелит в любого, кто ему просто-напросто не понравится. Казалось, Ки хочет, чтобы кто-то ему возразил, хоть пикнул что-то в ответ. Но никто не проронил ни звука.

Ки вложил пистолет в кобуру на поясе и двинулся к женщинам, сбившимся в кучу у противоположной степы. Он схватил ближайшую за руку и вырвал из общей толпы. Швырнул несчастную на середину зала с такой силой, что женщина едва удержалась на ногах. Он поступил так же еще с двумя, потом с другими, пока женщины не подались покорно вперед.

– Разделитесь. Живее. Станьте вдоль столов. Лицом в зал. Да пошевеливайтесь! – кричал он и раздавал удары направо и налево, пока не выстроил женщин в нужном ему порядке, разделив по цвету кожи и по возрасту.

– Прижаться задницей к столам.

Женщины беспрекословно выполнили команду. Крайней слева оказалась самая старшая белая женщина. Это была Рейчел Стил. Семь белых женщин стояли рядом с ней. Беленькая официантка из кафе «Парадайз» Уэнди была самой молодой. И стояла восьмой с противоположной стороны шеренги. Из цветных женщин самой старшей оказалась китаянка, торгующая в галантерейной лавке, а младшей – шестнадцатилетняя гавайская девушка. Она была хорошенькая, но с бесформенной слишком полной фигурой, характерной для большинства полинезийских подростков, и стояла левой в ряду, опустив голову и ни на кого не глядя. По ее щекам катились крупные слезы.

Троим детям Дженет, двум мальчикам и девочке, было приказано сесть на стулья в последнем ряду. Мужчины продолжали стоять лицом к стене.

Ки повернул голову к женщинам, быстро прошел вдоль шеренги, тыча пальцем в грудь самым молодым и приказывая:

– Ты раздевайся. Ты тоже. Ты... ты... – Так он выбрал девять женщин и приказал им снять одежду.

Ленлани оказалась почти посередине шеренги цветных женщин. На ней были только белые шорты и легкая футболка с открытыми плечами. Все, кому было приказано, начали раздеваться. Не подчинились только Ленлани и молодая гавайская девушка. Ки стоял в центре зала и спокойно наблюдал. Охранники не спускали похотливых взглядов с обнажающихся женщин.

Ки вновь вытащил пистолет, взвел курок, указал им на Ленлани и выкрикнул:

– Ты не собираешься мне подчиняться, грязная полукровка?

– Не собираюсь, – твердо ответила девушка.

Ки загадочно улыбнулся и медленно отпустил курок. Кивнув, обвел помещение вытянутым оружием и сказал охранникам:

– Военная добыча, ребята. Вы сможете поразвлечься, когда разрешу. Со всеми, кроме этой, – он указал на Ленлани. – Она моя. Хочу показать ей кое-что особенное.

Ки вновь оглядел строй женщин. Все они были здорово перепуганы. Пытались прикрыть наготу руками. Наконец он посмотрел на молоденькую шестнадцатилетнюю гавайку.

Быстро взглянув на Ленлани и кивнув ей, направился к девочке. Обутый в мягкие туфли, он ступал неслышно, словно кошка. Остановившись напротив девочки, направил ствол пистолета в потолок. Другой рукой приподнял подбородок молоденькой гавайки, заставил ее посмотреть ему в лицо.

– Ведь я приказал тебе раздеваться. Почему ты не послушалась?

– Не знаю, – пробормотала девочка.

– Ты разве не гордишься своим телом? Неужели считаешь, что его надо скрывать? Ты разве не слышала, что наши предки не носили такой одежды? Посмотри, какая она смешная. Подними руки.

Девушка посмотрела в лицо бандиту и медленно подняла руки. Не отводя взгляда от ее глаз, он словно хотел загипнотизировать ее, напугать, заставить покориться его власти. Глаза девочки вновь наполнились слезами.

Ки стянул с нее старенькую футболку.

– Сними этот глупый лифчик.

Девушка никак не могла дотянуться пальцами до застежки. Спина у не была слишком широкой, а руки слишком полными. Пришлось опустить бретели с плеч и, перекрутив бюстгальтер застежкой вперед, расстегнуть. Губы у девочки дрожали, она больше не скрывала слез. Ки вырвал лифчик у нее из рук и швырнул на пол.

– Сними теперь эти глупые, отвратительные шорты.

Теперь девушка двигалась быстрее. Она спустила с бедер одновременно и шорты, и трусики.

Ки грубо схватил пальцами одну ее грудь и сильно сжал, специально, чтобы сделать больно. Гавайка закрыла глаза, судорожно всхлипнув. Слезы ручьем потекли по ее широкому смуглому лицу.

Ки схватил сосок большим и указательным пальцами и сдавил его. Девушка согнулась от боли. Он наклонился, приблизил к ее уху рот и что-то прохрипел. Никто не расслышал его слов, но все вздрогнули от одного звука его голоса.

Выпрямившись, Ки разжал пальцы, выпустил сосок из жестоких тисков, повернул девушку, ткнул ей в спину стволом пистолета и повел свою первую жертву к двери. Он победоносно взглянул на Ленлани, проходя мимо нее. Большинство заложниц не смели поднять на него глаз. Кроме двоих: Рейчел Стил и Ленлани.

 

Глава 35

Девлин гнал машину к восточному въезду в город и остановился на порядочном расстоянии позади полицейской машины, разбитой взрывом мины. Около десятка местных жителей собрались рядом со своими машинами и задавались вопросами, на которые некому было ответить.

Выйдя из машины, Девлин услышал переливчатые завывания сирен полицейских машин. Тули тоже выбрался из салона и стоял по другую сторону «Мазды», вслушиваясь в нарастающий тревожный вой. Через минуту с шоссе на дорогу начали сворачивать патрульные машины.

Девлин замахал руками, пытаясь остановить кавалькаду, но в этот момент люди Ки снова выстрелили из миномета. На этот раз мина разорвалась далеко позади Девлина и Тули и разворотила мостовую, не долетев ярдов ста до головной полицейской машины. Водитель резко ударил по тормозам так, что машину понесло юзом. Вой сирен заглушило скрипом тормозов, визгом шин, а вскоре и скрежетом металла от нескольких столкновений. Ехавшие сзади мгновенно оценили обстановку и затормозили вовремя без большого ущерба для капотов и багажников.

– Ослы глухие, – выругался Девлин.

После нескольких минут растерянности, сплошного гвалта от группы отделился Кроуфорд Олохана. Он подошел к головной машине и принялся выкрикивать приказания.

Не двигаясь с места, Девлин подождал, пока полицейские начнут расходиться по машинам, и только тогда двинулся навстречу начальнику полиции.

– Вы Кроуфорд Олохана? – спросил он.

– Да, а вы кто такой? – в свою очередь поинтересовался Олохана.

– Джек Девлин.

– Девлин? Вы были с Нихики в тот вечер, когда его убили? Вы арестованы.

– Только не сегодня, – возразил Девлин.

– Что? – удивленно спросил майор.

– Вам понадобится моя помощь. Если вы меня арестуете, то лишитесь ее.

Майор Олохана стоял рядом с Девлином. Как и большинство чистокровных гавайцев, он был довольно крупным мужчиной. Даже на Девлина произвели впечатление его габариты, облаченные в форму майора полиции.

Олохана был почти одного роста с Девлином и значительно превосходил в весе. Сейчас майор казался чересчур разъяренным и взбешенным. Девлин даже решил, что начальник полиции его ударит. Но вместо этого майор удивленно поднял брови и, махнув рукой, согласился:

– Ладно, потом этим займемся. Что, черт возьми, здесь творится?

– Сэм Ки со своими головорезами захватили город. У них в распоряжении армейское вооружение, они взяли заложников, – ответил Девлин.

Олохана зло сплюнул.

– Дерьмо. Проклятое дерьмо.

– Вы уже побывали на ранчо?

– Да.

– Сколько боеприпасов осталось в металлическом ангаре?

– Не очень много.

– Значит, у них оружия на целый полк.

Олохана повернулся и посмотрел на город.

– Он еще никого там не угробил?

– Не знаю, как в городе, но в том фургоне телефонной компании был водитель.

Олохана посмотрел на фургон.

– Он мертв.

– Одну из ваших машин тоже здесь подбили. Но, похоже, внутри никого не было. Где люди из нее, я не знаю.

– Наверное, противоположный участок дороги тоже блокирован?

– Да. Они сожгли пикап одного парня, но, кажется, погибших нет. У вас нет достаточных огневых средств, чтобы сразиться с ними прямо сейчас.

– Да уж, к сожалению, в бюджете на нынешний год не нашлось денег на танки.

– Даже танки здесь не помогут. Это дело армии.

– Войска уже в пути. Из Шофилда послана почти бригада. Сколько у них заложников? – спросил майор.

Девлин неопределенно пожал плечами.

– Если они хватали людей во время ленча, то, должно быть, человек двадцать-тридцать. У вас есть какие-нибудь соображения насчет того, сколько у Ки может быть сообщников?

– Я не думал, что хотя бы один из них способен на нечто подобное. Никуда не уезжайте: возможно понадобитесь, – Олохана поглядел на Тули. – Здоровяк с вами? Тогда оба оставайтесь здесь.

– Конечно, – согласился Девлин. – Только уберу с дороги машину.

Майор кивнул. Девлин и Тули вновь устроились на сиденье «Мазды». Майор отправился побеседовать с подчиненными. Девлин, лавируя, стал пробираться сквозь строй патрульных автомобилей, кивая полицейским, и наконец добрался до хвоста колонны. Махнул рукой стоявшему там сержанту и проговорил:

– Я – Девлин. Когда майор немного освободится, скажите ему, что я поехал домой, мне необходимо немного поспать.

Сержант кивнул в ответ, и Девлин нажал на газ, Тули удивленно посмотрел на босса.

– Я не на полицию работаю, – пояснил Девлин.

– Ясное дело, – согласился самоанец. – Что теперь?

– Собираюсь поспать, я же сказал.

Спустя пять часов ночную тишину разорвал пронзительный свист, а несколькими секундами позже грохот взрыва разбудил Девлина, который пребывал в сладких оковах сна.

Детектив открыл глаза, сел на кровати и посмотрел в окно. Увидел пылающий в небе огненный шар. Потом тот рассыпался мерцающими искрами, которые медленно опускались на землю. По окрестностям разнесся громоподобный гул, послышался рев пылающего горючего и грохот листового металла.

Когда Девлин и Тули выбежали из дома, то от недавнего взрыва осталось лишь багровое зарево пожара, пылающего в миле от дома.

– Что случилось? – спросил Тули.

– Похоже, они сбили вертолет.

– Военный?

– Не знаю. Возможно, полицейский. А может быть, одну из размалеванных туристских стрекоз.

– Ты его видел?

– Видел, как что-то валилось с неба. – Девлин сокрушенно покачал головой. – Просто не могу поверить. Эти недоумки, похоже, сами не понимают, что творят.

– Как, черт возьми, им это удалось?

– «Стингер». У них, должно быть, есть «Стингеры».

– Что это такое?

– Зенитная ракетная система. Реактивный снаряд футов пяти длиной. С шестью фунтами мощной взрывчатки. Инфракрасная система наведения направляет ракету на выхлопное сопло двигателя. Ей что вертолет, что сверхзвуковой истребитель – все едино. Если попадет, что угодно уничтожит.

– Черт! Как им это удалось?

– С ней может управиться один человек. Она весом не больше тридцати пяти фунтов.

– Один? – переспросил пораженный Тули.

– Главное – снарядить и включить систему наведения. Один и держит, и целится, и стреляет. – Девлин взглянул на часы. – Армейские части должны бы уже подойти. Поехали.

Через пять минут Девлин вел машину мимо патрульных автомобилей и армейских грузовиков, которые замерли прямо посередине шоссе помер сто тридцать. Несколько раз их останавливали, и каждый раз Девлин объяснял солдатам, что его вызвал шеф местной полиции. Тули с изумлением взирал на войска и технику, которые подтягивались к городу.

– Быстро же они все это барахло сюда забросили.

Девлин посмотрел на часы. До полуночи оставалось несколько минут.

– О заварухе они узнали около десяти часов сегодня утром. То есть тринадцать часов назад. Сколько отсюда до базы? Какие-то двести пятьдесят миль? На все про все у них должно было уйти не больше трех часов.

Когда дальше стало невозможно проехать, Девлин втиснул машину между двумя полицейскими фургонами и двинулся в сторону мерцающих огней и сооруженных наспех баррикад, разыскивая хотя бы подобие пункта.

С майором Олоханой они увидели друг друга почти одновременно. Тот замахал руками и закричал:

– Я же сказал вам не уходить отсюда! Где, черт возьми, вы были?

– Отдыхали, – спокойно ответил Девлин.

– Где? Я не мог вас найти.

– Какая разница? Теперь-то я здесь. Что у вас происходит?

Олохана опять было открыл рот, но сдержался. Девлин не знал, объясняется это усталостью майора или тем, что он, наконец, сложил с себя всякую ответственность за происходящее. Теперь здесь командовал не он. У Девлина хватило такта не заявлять об этом в лицо майору. Олохана неопределенно махнул рукой и сказал:

– Генерал, который сейчас заправляет всем этим, хочет вас видеть.

Девлин и Тули пошли следом за майором мимо баррикад, охраняемых солдатами в полном боевом снаряжении, и вскоре приблизились к передвижному командному пункту, который больше походил на дачный домик на колесах, но был разрисован камуфляжными коричневыми и зелеными разводами. Он как-то не сочетался со стоящей посреди шоссе военной техникой.

Электроэнергию в командный пункт подавали дизельные генераторы, они громко тарахтели в тишине. Девлину и Тули предложили подняться в вагончик по низкой приставной лестнице. Внутри все было залито ярким светом, воздух оказался довольно прохладным. Генерал Хоторн и шестеро старших офицеров сидели вокруг маленького стола, устланного картами, фотографиями и компьютерными распечатками. Целый отсек прицепа был занят вычислительной аппаратурой и системами связи. Четверо солдат находились перед экранами ЭВМ и быстро что-то набирали на клавиатурах. Вид у них был очень сосредоточенный.

Хоторн выкрикивал команды в трубку телефона сотовой связи. Он втолковывал кому-то:

– Я вам уже говорил: «Стингер» поразит любой самолет, находящийся над островом и даже вблизи, включая пассажирские. Прекратите воздушное движение. Всем, слышите, всем уйти из опасной зоны. Немедленно!

Девлин и его спутники стояли в дверях, ожидая, когда генерал закончит телефонный разговор. Отдав последний приказ, тот отключил связь и закричал:

– Вы Девлин?

– Да.

– Кто это вместе с вами, Девлин?

– Мистер Мафа.

– Вы были вместе на ранчо, где хранилось наше вооружение?

– Да.

– Тогда я хочу поговорить с вами обоими.

Девлин и Тули устроились за столом генерала.

– У вас есть какая-нибудь связь с городом? – спросил детектив.

– Нет. Но в течение часа все городские телефонные линии будут выходить прямо сюда. На мой узел связи.

– Выяснили, сколько у них заложников?

– Я пока вообще мало что знаю. Но прежде чем уберусь отсюда, буду точно знать, сколько дырок в заднице этого ублюдка. А сейчас мне надо выяснить, что известно вам. Потом начнем действовать вместе, мистер Девлин.

– Хорошо, только сделайте мне одно одолжение.

– Какое?

– Я не хочу, чтобы нас прерывали телефонные разговоры.

Хоторн сердито глянул на Девлина – точно так же, как еще недавно глядел на него Олохана. Но, как и майор, генерал удержался от соблазна, не стал угрожать детективу, а просто сказал:

– Договорились. Что еще?

– Мне необходимо поужинать, выпить кофе и получить от вас гарантии, что вся информация, которую я вам передам, останется конфиденциальной.

– Будет сделано. Начинайте. А вы, мистер Мафа, если сочтете нужным что-то добавить, можете не стесняться.

 

Глава 36

Рейс, которым Эдди Лиху возвращался с Оаху, был из последних перед прекращением всякого воздушного движения над Большим островом. Лиху стоял перед телевизором, установленным в баре аэропорта Хило, слушал смазливую дикторшу, которая неотрывно смотрела в телекамеру и тараторила о том, что захват Кахоа каким-то образом связан с Движением за независимость Гавайев. Это заключение базировалось на изображении, полученном с помощью длиннофокусного видеообъектива, того самого флага, что развевался над входом в офис Ки.

Лиху взглянул на нечеткое изображение флага и продолжал слушать новости, пока не сообщили, что над городом сбит вертолет. Он тихо выругался и двинулся через терминал и дорогу, которая подходила прямо к выходу из аэропорта, и автомобильной стоянке.

Чарли, его телохранитель, не отставая, шагал следом за боссом. Два очень крупных мужчины взобрались в принадлежащий Лиху «Кадиллак-севиль СТС», так и не перебросившись ни единым словом. Как только обе дверцы захлопнулись, Лиху сказал:

– Они поднимут на воздух весь этот чертов остров. Езжай в гавань.

Чарли быстро вывел машину с территории прилегающей к аэропорту, свернул направо, затем вновь направо – на шоссе номер сто тридцать семь, огибавшее бухту Хило с юга.

Вскоре машина подъехала к охраняемой зоне порта. Чарли привычно остановился у будки контрольно-пропускного пункта и показал нужную карточку. Охранник сразу узнал документ, выписанный службой безопасности порта, и махнул рукой, чтобы они проезжали на территорию.

Чарли медленно повел машину дальше, лавируя между морскими контейнерами, грузовиками, деревянными поддонами с штабелями стальных труб. Машина направилась вдоль ряда строений портового терминала, которые тянулись бесконечной чередой параллельно причальной стенке.

Морское пассажирское судно было пришвартовано у причала. Крытые сходни тянулись с верхней палубы на бетонный пирс. На судне, похоже, никого не было. Все двери и переборки были задраены. Пока машина проезжала вдоль борта, Лиху внимательно всматривался в корабль, надеясь заметить хоть какие-то признаки наличия вахтенной смены.

За пассажирским судном стоял японский траулер, а еще дальше – паром с достаточно просторной грузовой палубой, способный вместить около дюжины автомобилей.

Чарли повел машину в сторону от пришвартованных судов, пересек линию причалов и свернул направо. Его автомобиль проехал через обширную погрузочную площадку и, очутившись в дальней зоне портового комплекса, остановился недалеко от того места, где причальная стенка обрывалась в воду залива. Он выключил двигатель и погасил фары. Стояла тишина, и единственным звуком, нарушавшим ее, было слабое потрескивание остывающего мотора «Кадиллака».

Перед ним лежал южный мыс бухты Хило. В четверти мили от берега пенился рифовый барьер, защищающий воды бухты от океанских волн. Созданные руками людей волноломы успокаивали океан задолго до того, как его могучее дыхание достигало береговой линии. Здесь не было шумного прибоя, о причальную стенку чуть слышно билась легкая рябь темно-зеленой воды, которая скорее поглощала все окружающие звуки, чем производила хоть сколько-нибудь значительный шум.

Лиху и Чарли вышли из машины и двинулись к маленькому облезлому строению, которое расположилось в дальнем углу портовой территории. Внутри домика было темно и тихо. Лишь небольшой фонарь, укрепленный под самой крышей, освещал ограниченное пространство возле дома. Пройдя через тускло освещенное пространство, они начали спускаться по узкому проходу на низкий причал, расположенный к югу от застроенной зоны портового комплекса.

Перед причалом раскинулась открытая водная поверхность, ограниченная с одной стороны берегом, а с другой – волноломом, сложенным из обломков скал; волнолом тянулся до самых рифов. В маленькой искусственной бухточке могли уместиться три-четыре небольших суденышка. Сам причал выглядел совершенно заброшенным, у его стенки догнивала старая деревянная шхуна, чей изъеденный соленой морской водой полуразрушенный корпус, похоже, совершенно никому не мешал.

Лиху и Чарли прошли мимо двух старых китайцев, старики держали в руках концы рыболовной лесы, неподвижно замершей на поверхности воды.

Свернув направо, мужчины пошли прочь от воды по земле, поросшей жесткой травой. Там где трава уже не росла, четверо местных мужчин сидели за складным столиком рядом с жалкой забегаловкой и попивали пиво, вынимая бутылки из тут же стоящего ящика. Ближе к воде росло несколько небольших пальм. К стволам двух деревьев кто-то подвесил грязный кусок капронового полотна, соорудив некое подобие гамака. Поблизости же стоял облезлый пикап неопределенного возраста. Это была типичная картинка портовых задворков, каких немало вдоль всей береговой линии.

Нечто подобное можно наблюдать повсюду на Гавайях, где по закону все пляжи являются общественным достоянием и не могут быть частной собственностью. Выход на отдельные участки может быть так или иначе ограничен, но раз уж ты устроился на каком-то месте прибрежной полосы, то согнать тебя с нее никто не имеет права. Так что, когда строительство очередного отеля или многоэтажного здания сгоняло гавайцев с насиженных мест, многие из них появлялись на широких песчаных пляжах. Почти все пляжи теперь оказались поделенными между стихийными объединениями бездомных семейств и блуждающих без крова одиночек. Они собирались по ночам у наспех сколоченных ночлежек, где спали на каком-то тряпье и готовили для себя нехитрую еду.

Так что три человека, работавшие на Лиху, никак не выделялись из общей среды типичного гавайского пляжа. Все трое были полукровками с более или менее темным оттенком кожи. Все трое – крепкие, угрюмого вида мужчины, готовые к скорой расправе с любым, кто осмелится им досаждать.

Они установили палатку в дальнем конце расположенного у самого пляжа парка, на узкой песчаной полосе между пальмовыми деревьями и линией прибоя. Отсюда отлично просматривалась вся маленькая бухточка, а также была видна и основная акватория гавани Хило.

Лиху уселся на песок у входа в палатку. Чарли словно растворился в темноте, устроившись где-то за неверными огоньками двухконфорочной походной газовой плитки, установленной на камнях возле палатки. На одной конфорке стояла грязная закопченная сковорода, на другой – кофейник. Одна горелка была включена на минимум, и светилась слабым оранжевым светом, делая человеческие фигуры едва различимыми во мраке тропической ночи.

Все трое ждали, когда Лиху заговорит.

– Сколько ходок вы сделали?

Сидевший к нему ближе других мужчина ответил:

– Четыре.

– Судно вернется сюда завтра?

– Да, как только его разгрузят, пойдет назад. Если появится раньше, то подождем, пока стемнеет, и начнем погрузку, – ответил тот же человек.

– Где вы загружаете?

Другой мужчина показал рукой в сторону одного из участков бухты.

– Судно становится рядом с той развалиной. Мы подъезжаем на пикапе и начинаем грузить. Никто нас там не беспокоит.

Лиху удовлетворенно кивнул.

– Груза осталось еще на две-три ходки. Не ждите темноты, начинайте грузить, как только подойдет судно. Плевать на отлив. Пусть становится ближе к рифам. Все должно быть закончено за два дня, не более.

Никто ему не возразил, но все понимали, что погрузка днем значительно усложнит и без того рискованное дело. Лиху внимательно оглядел компанию.

– Какие-то проблемы?

Никто ему не ответил.

– Следующая партия без упаковки?

– Груз в тех трубах, которые сложены на причале в гавани.

Лиху снова кивнул.

– Остальное уже погружено на машины на территории гарнизона национальной гвардии возле аэропорта. Их там две. На рассвете поедете туда, не дожидаясь прихода судна. Приедете к аэропорту загодя и ждите рассвета. Разгрузите машины и засуньте все в трубы.

Мужчины кивнули, а Лиху продолжал:

– Если сможете отправить все за два раза, сделайте.

Человек, сидящий напротив Лиху, спросил:

– И тогда все?

– Да, тогда все. После отгрузки можете убираться отсюда.

Все трое кивнули. Лиху осмотрел людей, ожидая вопросов или замечаний. Но все молчали.

– Отоспитесь и отдохнете, когда все будет закончено, – сказал Эдди Лиху, вставая и выходя из освещенного горелками пространства.

Чарли появился из темноты и зашагал следом за хозяином.

* * *

Когда Хоторн закончил расспрашивать Девлина, а тот дал исчерпывающие ответы на его вопросы, начало рассветать. Тули дремал, сидя на стуле. Девлин проявил образец терпеливости, отвечая генералу, и теперь сам начал спрашивать:

– Итак, вы присылали войсковые подразделения сюда из Шофилда для перевооружения и попутных тренировок?

– Да.

– Так продолжалось в течение восьми месяцев?

– Да, – опять подтвердил Хоторн. – Речь идет не об артиллерийских орудиях или танках, а только о стрелковом оружии. Бригада забрасывалась на Большой остров вместе с подлежащим замене устаревшим вооружением. Конечно, проще было бы отправлять старое оружие сразу из Перл-Харбор, а не тащить все его сюда, но я не мог рисковать, оставляя целую бригаду невооруженной даже на несколько часов, пока она не получит новое. Сюда же доставлялось и новое оружие. После обмена старые стволы отправлялись на континент.

– Отправлялись кораблем?

– Да, это самый дешевый способ.

– Как вы доставляли оружие на корабль?

– На грузовиках из Похакулоа в Хило или в гарнизон Каваихаэ.

– По шоссе Сэддл?

– Оттуда только одна дорога, мистер Девлин.

– И где-то на шоссе Сэддл с одного из грузовиков просто снимали один-два ящика?

– Они не могли просто взять и выкинуть ящик через задний борт. Его необходимо заменить другим, но с тем же инвентарным номером и так же опломбированным.

– Думаю, что задача эта вполне выполнимая. В окрестностях Хило дождь и туман могут быть настолько плотными, что за десять ярдов почти ничего не видно. Последний грузовик в колонне может легко отстать, и никто ничего не заметит. Но этого нельзя было сделать без помощи военных.

Хоторн ничего не сказал.

– Кто это делал? – спросил Девлин.

– Мы над этим работаем.

Девлин не хотел обострять ситуацию, но и отступаться не собирался.

– Как далеко это могло зайти? – поинтересовался он спокойным голосом.

– Достаточно далеко.

– И сколько ваших людей замешано?

Прежде чем ответить, Хоторн какое-то время молчал, потом ответил неопределенно:

– Это дело армии.

– Не только, коли уж оно связано с убийством гражданского лица, генерал.

– Вы имеете в виду Крэнстона?

– Да.

– У вас нет доказательств, что к этому имел отношение кто-либо из военных.

– Вы кого-то защищаете?

– Нет.

– Вы намерены произвести расследование?

– Мистер Девлин, не давите на меня. Я не хочу сейчас обсуждать этот вопрос.

– Я не оставлю это дело, пока не выясню точно, кто убил Билли Крэнстона. Так или иначе, а правду я узнаю.

Хоторн вновь какое-то время сидел молча. Заговорил он, тщательно подбирая слова.

– Мы выясним, какие именно подразделения имели прямое отношение к транспортировке оружия. Сейчас производится инвентаризация, которая даст максимально точные сведения о количестве пропавшего оружия. Но по первым признакам, как мне уже доложили, делать все могла группа менее чем из двадцати пяти человек.

– Включая тех, кто занимался организацией и прикрытием?

– Мое расследование даст имена всех замешанных.

– Скажите мне еще одну вещь. Если бы Билли Крэнстон не встал на пути у этих негодяев, то, возможно, вы никогда бы не узнали об исчезновении оружия?

– Если смерть Крэнстона и хищения вооружений связаны между собой, я об этом узнаю.

– Но они действительно связаны.

– Я понимаю вашу озабоченность, мистер Девлин. Мы установим все факты. И кто бы ни совершил преступления, он понесет заслуженное наказание.

Девлин кивнул.

– А теперь последний вопрос вам, Девлин.

– Да?

– Как бы вы охарактеризовали Ки?

– Это психопат. Он ненавидит всех и вся. Способен на убийство. И сейчас, я думаю, он уже перешел грань. Ему нельзя давать в руки оружие, тем более такое, какое у него сейчас имеется.

– А его люди?

– Любители. Безработные, лишенные всякой собственности, прекрасный материал для вооруженного бунта. Не думаю, что они сами понимают, зачем им все это нужно. Но большинство из них пойдет за Сэмом Ки, куда бы тот их ни позвал. Выбор у них небогатый.

– Понимаю.

– Итак, генерал, каков ваш план?

– Мой план? Либо они освобождают заложников и сдаются, либо я их уничтожу. Всех до единого.

– И вас даже не волнует, сколько у Ки людей? И сколько они взяли заложников? Где они находятся, каковы требования Ки?

– Вы хотите еще что-то сказать мне, чего я не знаю?

– Да. Кто, черт возьми, стоит за всем этим? На кого работает Ки? Кто его подталкивает на такие действия? Кто крадет ваше оружие, в конце концов?

– Все, что вы должны делать, мистер Девлин, это не мешать мне. Сидите спокойно и ждите. Прежде чем все закончится, я буду знать ответы на все эти вопросы и многое другое.

– Тогда у меня остается лишь один вопрос...

– Что за вопрос? – удивился Хоторн.

– Что вы будете делать, когда Сэм Ки начнет убивать заложников?

* * *

Мало что изменилось в муниципальном центре после того, как Ки покинул его вместе с юной гавайкой. Охранники выволокли из зала тело Муна. Женщинам приказали вытереть кровь, разбрызганную по кафельному полу. Всех семерых заложников-мужчин куда-то увели.

Теперь в помещении установилась атмосфера некой упорядоченности. Женщины расположились небольшими группками. Ходили по очереди в туалетную комнату. Устроили в конференц-зале нечто вроде спальной зоны. Когда они попросили дать им пить и есть, охранники позволили двум женщинам сходить в продуктовый магазин и принести все, что те способны дотащить. Приготовить горячую пищу было невозможно, пленницам пришлось довольствоваться фруктами, хлебом и холодными консервами. Страх все еще ни на минуту не покидал их. Из девяти женщин, которым Ки приказал раздеться, трех уже увели. Ни одна назад не вернулась. Остальные оделись и затаились, надеясь, что до них очередь не дойдет.

Ленлани сидела одна и курила. С каждым часом ее все больше охватывали тревога и злость. Ведь кто-кто, а она-то не должна сейчас находиться здесь. Она пообещала подчиниться решению Девлина и собиралась уехать. Она должна быть сейчас далеко от этого проклятого городка. Но вместо того, чтобы собираться в дорогу, для чего-то тянула время, продолжала суетиться в ресторане, считая, что не выполнила миссии, которую возложила на себя. Пыталась доказать себе свою нужность, старалась подготовить заведение к вечернему наплыву посетителей. И все закончилось для нее довольно печально. Если бы только она его послушалась, то не пришлось бы сидеть здесь и потеть в этом ужасном месте, чувствовать себя словно в мышеловке и полностью зависеть от безжалостного маньяка, которым являлся Сэм Ки.

Ну почему она не послушалась Девлина? Не упаковала вещи и не исчезла, как он ей говорил? Теперь она подставила под удар его и сама оказалась в довольно трудном положении. Ленлани оглядела встревоженных, растерянных и беспомощных женщин. Все они очутились в роли овец, которым остается только сидеть и ждать, когда их захотят зарезать. Они устало перешептывались друг с другом. Бросали друг на друга настороженные, полные тревоги взгляды. Девушка чувствовала себя измотанной постоянным ощущением усталости, страха и безысходности. Девлин...

– Господи, – пробормотала Ленлани себе под нос. Ну откуда он всегда мог знать, что необходимо делать? Никогда не позволял загнать себя в угол, не казался растерянным или встревоженным. Независимо от обстоятельств всегда точно знал, каким будет его следующий шаг. С какой ноги он его сделает. Куда приведет его дорога. Но ведь, черт возьми, знал-то он, как считала Ленлани, не больше, чем она. Ведь именно от нее получил часть информации. Он сам это признавал. Как же ему всегда удавалось правильно все рассчитывать? Почему он был так в себе уверен? Он что, ясновидящий? Каким образом ему все удается?

Ленлани продолжала сидеть в одиночестве в углу душного, казалось, пропитанного запахом страха зала, и думала, думала. Сознание, было словно заморожено, стиснуто тисками. Голова раскалывалась от назойливых мыслей. Слезы наворачивались на глаза. Хотелось зарыдать в полный голос. Она была близка к тому, чтобы прибегнуть к помощи молитвы. Пыталась хоть как-то прояснить мысли, воззвать к предкам, попросить у них поддержки и силы, обрести душевный покой. Но желание переложить на всевышнего решение ситуации, в которую она попала по своей глупости, заставило ее устыдиться за собственную слабость. Неужели она готова сознаться в собственной глупости и никчемности? И тогда, испытывая отвращение к себе, она решила больше не думать ни о Девлине, ни о предках, ни о женщинах, окружающих ее сейчас. Вдруг она прозрела.

Мысль была настолько неожиданной, что Ленлани даже улыбнулась. Девлин знал не больше, чем она. Но он всегда видел перед собой конкретного противника. Только и всего. И вся разница. Он находил себе врага, ставил перед собой задачу и стремился ее выполнить. Концентрировался на решении определенной проблемы. Сейчас Ленлани окружена испуганными, потеющими от ужаса женщинами и хнычущими детьми. И вдруг все перестало для нее существовать, несмотря на неутолимую жажду и царившую вокруг тревогу за собственную жизнь. Одно было совершенно ясно: Ки – враг. И он является непосредственной угрозой и для нее, и для окружающих ее женщин. Значит, она должна решить, как ей расправиться с врагом.

Ленлани поднялась и подошла к стоящему ближе охраннику. Выражение лица ее было бесстрастным, голова слегка опущена. Она попросила разрешения сходить в туалет. Тот кивнул и повел стволом автомата в сторону двери.

Она быстро вышла в вестибюль, прошла по коридору к туалетным комнатам. У душевой еще две женщины ждали своей очереди. Недавняя вынужденная неподвижность, ожидание неизвестно чего, неопределенность положения чуть не свели Ленлани с ума. Но теперь всего этого уже не существует. Теперь она стоит перед дверью туалета и думает, планирует, просчитывает варианты. Даже не заметила, сколько ей пришлось ждать.

Она вошла в небольшое помещение, осмотрелась и сразу же направилась к укрепленному на стене торговому автомату, опустила монетку и получила один «тампакс». Осторожно извлекла тампон на две трети из картонного футляра, оставив одну треть внутри гильзы. Потом пошарила пальцами в правом кармане шорт и вытащила булавку. Да, у Ленлани был план. Отчаянный, но все же план.

При мысли о задуманном волна ужаса прокатилась по всему телу Ленлани подобно электрическому заряду, словно бы поразившему в итоге нижнюю часть живота. Она устроилась на унитазе, справила естественные нужды. В этот момент в дверь снаружи стукнули прикладом. Сердце Ленлани буквально ушло в пятки. Она тихо выругалась и крикнула:

– Сейчас выйду.

Когда вернулась в общий зал, то увидела, что Рейчел Стил заняла ее место. Пожилая женщина пристально и призывно смотрела на нее, как бы приглашая девушку подойти и устроиться рядом.

У Ленлани не было сейчас ни малейшего желания с кем-то общаться. У нее появились другие заботы. Необходимо до конца разработать план действий. Но в голубых глазах пожилой женщины светился такой настойчивый призыв, что Ленлани не смогла оставить его без внимания.

Небрежной походкой она пересекла помещение и села рядом с Рейчел. В комнате царил полумрак, многие женщины уже спали. Бодрствующие тихо переговаривались.

Семнадцать женщин и трех детей охраняли теперь только два бандита. Ленлани подумала, что сможет незаметно перебраться в дальнюю часть зала и закончить свои приготовления. Но сначала ей придется пообщаться с Рейчел Стил. Пожилая женщина заговорила тихим спокойным голосом, не глядя на девушку.

– Ты следующая.

– Что вы имеете в виду?

– Думаю, что тебя выведут отсюда следующей.

– Почему вы так считаете?

– Меня удивляет, почему это Ки до сих пор тебя не потребовал к себе. Должно быть, просто очень занят.

– Для него же лучше, если он будет занят подольше.

– Отлично, – сказала Рейчел, – я была уверена, что если кто-то здесь и сохранил присутствие духа, так это ты.

Ленлани удивленно повернулась к собеседнице, но ничего не ответила.

– И у меня такое ощущение, что вы работаете вместе с мистером Девлином.

На мгновение ужас охватил Ленлани, но она спокойно сказала:

– Что? С чего это вам пришло в голову?

– Не бойтесь. Думаю, никто больше об этом не догадывается.

– А вы почему так думаете?

– Вероятно, женская интуиция.

– Интуиция?

– И отличный обзор из моего окна. Ну и немного логики. Два приезжих человека появились в городе почти одновременно. Два человека пользуются почти одновременно одним и тем же телефоном-автоматом. – Рейчел испытующе взглянула на Ленлани. – Вы с мистером Девлином чем-то очень похожи. Какой-то единый настрой.

– И что это за настрой?

– Не знаю. Злость, что ли. Одержимость. Может быть, вас обоих не слишком пугают обстоятельства.

Ленлани продолжала молчать, и Рейчел опять заговорила:

– Мне показалось, дорогая, я должна тебе сказать, что у меня есть пистолет. И я понятия не имею, что с ним делать.

На этот раз Ленлани потребовалось все самообладание, чтобы не обернуться к Рейчел. Она лишь тихо прошептала:

– У вас есть пистолет?

– Да. Но я не умею им пользоваться. А ты?

– Где вы его взяли?

– Он принадлежит мистеру Девлину. Я видела, как он положил его в багажник своей машины. Когда на улице появились эти армейские грузовики с людьми Ки, я спустилась вниз на стоянку и забрала его. Ключи я положила обратно на заднее колесо, где их оставил мистер Девлин.

Какое-то время Ленлани не могла произнести ни слова. Наконец, она спросила:

– Где оружие?

– Оно все это время у меня за поясом. Единственное преимущество моего возраста в том, что он делает женщину менее привлекательной для животных вроде Ки, – Рейчел помолчала. – Как бы то ни было, я не позволила бы до себя дотронуться.

Ленлани с любопытством взглянула на пожилую женщину. На той были надеты хлопчатобумажные брюки и вязанный свитер, достаточно широкий, чтобы под ним абсолютно не было заметно ни малейшего признака спрятанного оружия.

– Он маленький, не знаю даже, может ли от него быть какой-то прок, – сказала Рейчел.

Некоторое время женщины сидели молча. Рейчел вновь заговорила:

– Ты знаешь, как им пользоваться?

– Это револьвер или автоматический пистолет?

– Понятия не имею.

– Есть у него вращающийся барабан?

– Нет. Он похож на целый кусок металла. Прямоугольный.

– Понятно. Да, я знаю, как он работает.

– Тогда я отдам его тебе. Давай ляжем, будто собираемся спать. Лицом к лицу, чтобы им не было видно. Давай, ложись.

Рейчел опустилась на бок. Движения ее при этом были неловкими, угловатыми. Лежа, она отодвинулась назад, чтобы оказаться под прикрытием стоящего поблизости стола.

Когда Рейчел устроилась, Ленлани вытянулась на полу рядом с ней. Она почти не видела лежащую под столом женщину и таким образом могла быть уверена, что охранники ничего не смогут заметить.

Рейчел засунула руку под свитер и достала оттуда маленькую «Беретту 22». Девушка осторожно держала оружие двумя руками. Пистолет был теплым, нагрелся от тела женщины. Теплый, гладкий, весомый, ощущать его на ладони было приятно. Он действовал на Ленлани успокаивающе.

Она медленно поднесла его к лицу, осторожно отвела затвор и в призрачном слабом свете с трудом смогла разглядеть поблескивающий внутри ствола патрон. По крайне мере на один выстрел можно рассчитывать. Она не решилась вытащить обойму, чтобы посмотреть, сколько там патронов, из опасения, что эти действия произведут слишком много шума. С другой стороны Девлин вряд ли оставил бы оружие, которое не заряжено полностью. Но сколько в «Беретте» зарядов, она не имела ни малейшего понятия. Оружие ее никогда особенно не интересовало, но теперь она была благодарна отцу, научившему ее пользоваться им и стрелять.

Она осторожно отпустила затвор и вернула курок на место. Она уже представила, как прикончит Сэма Ки. Только надо обязательно оказаться с ним наедине, не будучи предварительно обысканной. Тогда останется лишь взвести курок и выстрелить первый раз. Дальше она будет нажимать на спусковой крючок до тех пор, пока не кончатся патроны. А что, если ей придется убивать не только его? Сумеет ли она воспользоваться оружием прежде, чем бандиты пристрелят ее? На мгновение вся затея показалась ей абсурдной. Может быть, она даже выхватить оружие не успеет. Ленлани представила, как Ки приказывает ей раздеваться. Ведь он может схватить ее ручищами и начать измываться. Прямо на глазах у других. Она представила отвратительную физиономию прямо у себя перед глазами. Ленлани приподняла подол рубашки и засунула пистолет за пояс шорт.

 

Глава 37

Вейсман уже забыл, какой ужасный запах могут источать разлагающиеся мертвые тела и запекшаяся кровь. Сержант, в обязанности которого входило осуществление взаимодействия армии и полиции, ждал Вейсмана внизу на улице. Он поприветствовал начальника военной полиции и открыл ему дверь. В нос Вейсману сразу же ударил тошнотворный запах.

– Это кошмар. Копы оставили все, как есть, чтобы вы могли осмотреть место происшествия прежде, чем здесь все уберут, – пояснил сержант.

Вейсман поблагодарил сержанта, выглядевшего усталым и изнуренным, и медленно поднялся по лестнице в квартиру Таи. У дверей стоял сотрудник столичного полицейского управления. В квартире Вейсман обнаружил работающую бригаду оперативников, детективов, полицейских в форме, санитаров отдела судебно-медицинских экспертиз и служащих из морга.

Вейсман взглянул на трупы. Удивительно, но крови было не очень много. Он даже такого не ожидал. Пока подполковник Уолкер умирал, мочевой пузырь и кишечник освободились от скопившегося содержимого. В замкнутом пространстве наглухо закрытого помещения мертвые тела быстро превращались в разлагающиеся бесформенные останки, пропитывая своим запахом все в комнате. Присутствующие настежь распахнули окна, но движения воздуха не ощущалось. Один из детективов дымил дешевой сигарой, что делало атмосферу еще более тошнотворной.

Вейсман подошел к детективу отдела по расследованию убийств лейтенанту Эдварду Каолани. Представившись, спросил:

– Что вам известно?

Лейтенант был в стандартной форме, которая состояла из темных брюк, белой рубашки с короткими рукавами и темного галстука. Эдвард Каолани оказался крупным мужчиной со слишком мощной шеей, он не мог даже застегнуть верхнюю пуговицу рубашечного ворота. Каолани выглядел уставшим, как и все присутствующие в квартире. Он встретил Вейсмана с таким видом, словно вынужден здесь торчать только из-за него. В ином случае он давным-давно исчез бы отсюда. Он показал на мертвые тела и заговорил на местном варианте английского языка, необъяснимым образом превращавшим каждую высказанную фразу в вопрос.

– Блондинка? Она постоянно ошивалась на Отель-стрит? Наркоманка. Увлекалась героином. Года три уже кололась. Арестовывалась за проституцию, приставание к мужчинам, хранение наркотиков, но каждый раз ей каким-то чудом удавалось отвертеться от наказания. Другой, хаоле, ваш человек. Фамилия – Уолкер. Соседи его часто видели. Похоже – завсегдатай. Мы исследуем входные отверстия пуль и угол полета. Считаем, что она пристрелила его, а потом покончила с собой.

Подполковник Вейсман стоял на одном месте и молча осматривал ужасающую сцену. Каолани терпеливо ждал. Время, казалось, остановилось.

– Почему? – спросил наконец Вейсман.

– Что почему?

– Почему она застрелила его?

Каолани неопределенно пожал плечами.

– Тот же вопрос я могу задать и вам.

– Зачем ей убивать постоянного клиента? Курицу, несущую золотые яйца, обычно не убивают.

– Может, просто надоел?

– Зачем тогда убивать себя?

– Что вы этим хотите сказать, подполковник?

– Я хочу сказать, что на сценарий убийства с последующим самоубийством здесь не похоже.

– Может быть, пока и не похоже.

– Должно быть, вообще не похоже. Вот что известно мне. Вчера, ранним утром, Уолкеру позвонили. Он сорвался и исчез из служебного кабинета, никому ничего не сказав, без каких-либо объяснений. Не забывайте, он – подполковник. Так вот, ни с того ни с сего, он подхватился и понесся, будто на пожар. Оставил машину в центре города, это не так уж близко отсюда. Пришел к ней. Она его впустила, застрелила, а потом убила себя. Почему? Все это выглядит лишенным смысла.

Каолани почесал пальцем левую бровь, потом провел руками по глазам. У него не было желания отрабатывать версии вместе с подполковником Вейсманом.

– Вы еще будете здесь что-нибудь осматривать?

Вейсман повернулся к трупам, присел на корточки. Кто-то расстегнул на Уолкере рубашку. Вейсман ухватился за бедро и перевернул тело Уолкера, чтобы взглянуть на спину. Вся спина того была в лиловых кровоподтеках. Подполковник поднялся.

– Похоже, его убили вскоре после того, как он покинул территорию базы. – Он взглянул на часы. – Значит, около тридцати пяти часов назад.

– Что-то около того.

– Других ран или повреждений нет?

– Я их не обнаружил, хотя тщательно осмотрел тело.

– Они умерли практически одновременно?

– Да.

– Никаких признаков борьбы? Ничто здесь не сломано?

– Нет.

– Никаких бумаг, писем, денег?

– Ничего.

– Наркотики?

– Нет.

– Ладно. Я все увидел, что хотел. Пойдемте отсюда, пока наша одежда не стала годиться только для свалки.

Вейсман и Каолани вышли из квартиры и спустились вниз. Выйдя на улицу, одолжили у постового полицейского по сигарете.

Каолани опять потер пальцами глаза и спросил:

– Значит, вы думаете, все это подстроено?

– Да, я так считаю. Другого объяснения случившемуся просто не вижу. А когда вы найдете ее приятелей, то мы докажем обратное. У нее не было причин вот так кончить счеты с жизнью.

– Причин можно найти тысячи.

– Почему Уолкер как шальной вылетел из своего рабочего кабинета? Подполковник не несется на свидание с юбкой словно юноша. К тому же она не была одета для приема клиента.

– Может быть, он пришел сказать ей, что все кончено? Послушайте, я не знаю. Вы больше меня в этом разбираетесь. Вот и расскажите, почему его пристрелили в квартире проститутки.

Вейсман глубоко затянулся сигаретным дымом, казалось, он на что-то решился.

– Ну хорошо. Только между нами. Хотя вам это ничего и не дает. Тем более, если вы со своими людьми намерены закрыть это дело с подобным объяснением. У Уолкера были проблемы. По службе. Все говорит за то, что девушка являлась связующим звеном между Уолкером и какими-то плохими ребятами. Большего сказать не имею права. Но если вы выясните связи этой девицы, то мы сможем продвинуться в расследовании дела. Удастся выяснить, что за всем этим стоит. Вы можете вычислить ее хозяев?

– Конечно. Кое-что придется уточнить, но вообще все эти проститутки работают на Эдди Лиху. Конечно, не напрямую. Он не водит их за ручку, но музыку заказывает именно он. Доказать только это гораздо труднее.

– Лиху?

– Да.

– Хорошо, лейтенант, я вам еще кое-что скажу.

– Что же?

– Я знаю мотивы, по которым у Лиху было гораздо больше причин убивать Уолкера, чем у этой несчастной.

– Что за мотивы?

– Пока сказать не могу.

– Так я и думал. И не надейтесь, что вам удастся что-нибудь доказать. Впрочем, как и мне тоже.

Подполковник Вейсман кивнул.

– Действительно, пока что никому не удалось повесить на Лиху что-нибудь серьезное. С какой стати нам повезет больше?

– Почему бы вам просто не объяснить, что происходит? – спросил Каолани.

– Объясню, но сначала должен получить на это санкцию своих боссов.

– И когда же?

– Сейчас я опрашиваю в Шофилде около пятидесяти человек. Думаю, замешанных в деле вскоре останется человек двадцать пять. Мне и моим людям понадобится два дня, чтобы все до конца выяснить. Затем я составлю рапорт начальству о результатах расследования. И вскоре после этого буду знать, что могу вам рассказать.

Каолани пожал плечами.

– То есть где-то через недельку? Вы хотите, чтобы я неделю сидел и ждал от вас весточки?

– Действуйте, как считаете нужным. Но только не слишком торопитесь. Через пару дней вам, возможно, придется переписывать свой рапорт. Если я с вами не свяжусь, то делайте свое дело по собственному разумению. Что вы теряете?

Каолани бросил окурок на тротуар.

– Ничего. Но у меня и без этого дел по горло.

– Найдите пока подтверждение, что девушка была связана с Лиху? Договорились?

– Договорились, – Каолани протянул подполковнику визитку. – Позвоните мне через пару часов.

Вейсман кивнул, пожал полицейскому руку и пошел к своей машине. Он думал о том, как много ему неизвестно. И как мало он сумеет доказать. Лиху, по его мнению, был одним из немногих на островах людей, которые действительно могли быть связаны с таким серьезным делом, как торговля оружием. Вейсман прикидывал шансы на успех. Лиху всегда удачно выскальзывал из рук местных властей, властей штата и даже федеральных, в течение многих лет пытающихся собрать на него обвинительные материалы. Лиху, похоже, чувствовал себя в полной безопасности под прикрытием своих высокооплачиваемых адвокатов.

Подполковник опять взглянул на часы и на визитную карточку Каолани. Если за всем этим стоит Эдди Лиху, то прижать его к ногтю будет делом непростым. Он начал уничтожать следы. Убийство Уолкера убрало единственную надежную нить, которая вела непосредственно к нему. В руках у Вейсмана были те, кто участвовал в деле, находясь в гарнизоне Шофилда. Хоторн блокировал в Кахоа их подельников. Но если не удастся выяснить, кто стоял между двумя группами людей, то адвокатам Лиху и связанным с ним политикам, вполне вероятно, удастся защитить главного организатора операции.

Вейсман сел в машину. Одежда его невыносимо пахла, и он опустил все окна. Очень жаль, что Уолкер оказался вне игры. Если бы не его смерть, Вейсману наверняка удалось бы сложить все воедино и создать целостную картину происходящих событий. Возвращаясь в Шофилд, он уже начал мысленно формулировать содержание рапорта.

 

Глава 38

Они пришли за ней в два часа ночи. Два человека Ки. Ленлани не спала. Она сидела на полу, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги. На ней была теперь надета хлопковая кофточка, которую она одолжила у Дженет. Дженет подумала, что подруге стало холодно, но Ленлани просто хотела замаскировать оружие. Теперь «Беретта» находилась в правом кармане кофточки. Ленлани поднялась на ноги. Она спокойно ждала приближения этих двоих.

У бандитов на лицах были черные повязки. По их глазам она поняла, что мужчины довольно ухмыляются. Не сказав ни слова, они схватили ее под руки и повели к выходу.

Удерживая с двух сторон, бдительные охранники, вывели девушку из здания муниципального центра, и направились к офису Сэма Ки. Ленлани окинула взглядом улицу в обоих направлениях. Четыре фонаря освещали старые деревянные фасады близлежащих домов. Там, где фонарей не было, в промежутках между домами царила кромешная тьма.

Невольная дрожь охватила Ленлани. Из-за плотных низких облаков не было видно ни луны, ни звезд. Она потянула носом воздух – он был влажен. Скоро начнется непременный утренний дождь. Девушка передернула плечами, больше от усталости и страха, чем от утренней прохлады. Она продолжала шагать, засунув руки в карманы. Внезапно ей стало понятно, что ее поведение не осталось незамеченным. Один из охранников, кажется, собирался спросить, почему она держит руки в карманах.

Девушка подумывала уже вытащить оружие и перестрелять их, а потом броситься в темноту между домами. Им ни за что не отыскать ее на неосвещенных улицах. Можно было бы укрыться в полях. Или бежать и бежать без остановки, насколько хватит сил. Но в которого выстрелить сначала? В того, что слева? Успеет ли она повернуться и поразить второго прежде, чем он схватит ее или убьет? Неожиданно она решила, что бежать куда-то в темноту глупо и неосмотрительно. Она знает, кто враг. Сейчас надо думать только о нем. Ленлани поняла, что не побежит.

А потом было слишком поздно что-то решать. Ее повели по лестнице, поднимающейся на площадку перед конторой. Правый конвоир сильно сжал предплечье, так сильно, что ей стало больно.

Тот, что шел слева, открыл дверь офиса и грубо втолкнул девушку внутрь. Все здесь было освещено флюоресцентными лампами. Ленлани остановилась у входа, щурясь от неожиданно яркого света.

Сэм Ки сидел за письменным столом и внимательно читал лежащие перед ним листки с машинописным текстом. В руках он держал ручку и водил ею по страницам, то проводя линии, то рисуя жирные стрелки. Адвокат Энджел стоял тут же, опираясь одной рукой о стол и вглядываясь в пометки, сделанные рукой Сэма. Лицо Энджела было мертвенно-бледным. Он выглядел слишком изнуренным, да он и в самом деле находился на грани физического истощения и нервного срыва от страха перед неизбежной расплатой. Ки протянул ему листки и сказал:

– Вот так. Сразу утром отошлешь.

Энджел кивнул, сложил губы бантиком и серьезно ответил:

– Понятно. – Он взял у Ки бумаги, не произнеся больше ни слова. Даже не взглянул на поправки, внесенные бандитом в текст. Просто взял и исчез в задних помещениях офиса.

Ки поднялся со стула и посмотрел на Ленлани. Указав пальцем на плетеную кушетку в дальнем конце комнаты, приказал:

– Садись вон там.

Прежде чем девушка успела возразить, конвоир подтолкнул ее в сторону кушетки. Ленлани покорно пошла в угол, кутаясь в кофту, будто спасаясь от холода. Усевшись, заметила притаившегося в темном углу комнаты Вилли. В руке он держал винтовку, направив ствол в потолок. Он сально улыбался.

Подошел Ки. Оба охранника остались здесь же. Бандит посмотрел на девушку и недовольно спросил:

– В чем дело? Тебе холодно?

– Да, – ответила она, посмотрев ему в лицо.

– Потаскуха. Снимай с себя все.

Конвоиры заржали. Ленлани выпрямилась. Она смотрела теперь прямо в глаза Ки, продолжая плотно прижимать к телу руки, засунутые в карманы кофты. Правой она стиснула рукоятку пистолета. Только не надо вытаскивать из кармана руку, решила она. Можно выстрелить прямо через ткань. Она попыталась приподнять ствол и тут вспомнила, что курок пистолета не взведен. Сначала необходимо было отвести его назад. Ленлани растерялась и запаниковала. Ки стоял буквально в трех футах от нее. Он казался огромным. Девушка сомневалась, что выстрел такого маленького пистолета нанесет ему хоть какой-то ущерб, не говоря уже о том, что сможет убить. Неважно. Надо будет просто продолжать нажимать на спусковой крючок. И тут Вилли подошел к ней, приставил ствол автомата прямо к виску.

– Делай, что тебе говорят.

Ки внимательно смотрел на нее из-под полуопущенных век. Лицо застыло, словно каменная маска. Ленлани устала, проведя столько времени среди суеты и встревоженных разговоров семнадцати женщин, вынужденных находиться в одном помещении. А здесь, в рабочем кабинете конторы, было удивительно тихо и спокойно.

– Ну, быстро!

Ленлани не отреагировала. Вилли ткнул стволом ей в лоб. Она догадалась, что они все хотят это увидеть. Ки, Вилли и те двое.

Ки улыбнулся и сказал:

– Мы с тобой хорошая пара. Лучшая на всем этом чертовом острове. Подумай, какие у нас будут дети. Принцы и принцессы.

– Я лучше собаке дам, – прошипела Ленлани ему в лицо.

Он ударил ее по щеке внезапно и сильно. Ленлани даже не заметила стремительного движения его руки. В ушах зазвенело, в глазах потемнело. Голову как бы заломило, а потом в мозгу вспыхнул огненный шар. К тому же правым виском девушка ударилась о стену. Никогда в жизни не испытывала она такой сильной боли, как от удара Ки.

А он нависал над ней. Не отдавая отчета собственным действиям, Ленлани вдруг ударила, целясь негодяю между ног. Удар получился слабым, но Ки его все равно почувствовал.

Она понимала, что Вилли успеет выстрелить прежде, чем она сможет воспользоваться «Береттой». Знала, что Ки снова ее ударит. На этот раз кулаком. Она вынула руки из карманов и крепко обхватила себя, стараясь защититься от нового нападения. Ки ударил девушку в лоб, и она опрокинулась на кушетку. На это раз боль была не такой сильной, как от пощечины. И тут Ки наклонился и коротко ударил ее кулаком в бедро. Изо всех сил. Расчетливо и со смаком, словно инструктор по карате, демонстрирующий свое мастерство ученикам. Боль была невыносимой. Ленлани закричала в полный голос. Впечатление было такое, что он сломал ей ногу.

Ки слегка отступил и удовлетворенно улыбнулся.

– Ты любишь делать больно, теперь посмотрим, как ты сможешь пошевелиться.

Ленлани действительно не могла даже приподнять ногу.

– Любишь бить людей? – спросил он и снова ударил ее, теперь по рукам.

Никогда еще Ленлани не избивал мужчина, тем более такой сильный и безжалостный. Руки повисли плетьми. Боль была невыносимой, ужасной.

Ки наклонился над ней, придвинув вплотную ухмыляющееся лицо.

– Ну, давай. Ударь меня, – предложил он.

Ленлани закричала от боли и ненависти. Попыталась приподнять руки и не смогла.

– О, Господи, – простонала она. – Господи милосердный.

На этот раз Ки ударил ее по другой ноге. Не так сильно, как в первый раз, но достаточно больно, чтобы девушка снова вскрикнула. Жестокие удары заставляли ее содрогаться. Теперь она сидела на кофте, чувствуя пистолет под бедром. Она попыталась приподнять ногу, чтобы дотянуться до кармана, но не смогла.

Склонившись над ней, Ки расстегнул верхнюю пуговицу на ее шортах. Потянул вниз замок застежки и наконец просто грубо рванул и сломал «молнию». Тут он выпрямился и злобно закричал:

– Ты, проклятая грязная шлюха!

Он стянул с нее шорты вместе с трусиками и раздвинул почти парализованные ноги. Ленлани сжимала и разжимала пальцы, пытаясь вернуть правой руке чувствительность. Она должна заставить пальцы повиноваться. Рука должна работать. Но ничего не выходило.

Тем временем, Ки расстегнул брюки, вынул член и принялся массировать его, пытаясь привести в нужное состояние.

– О черт! – неожиданно сказал он, оставив пенис в покое, и посмотрел между ног девушке. – Что такое, ты, сука? Время половодья?

Ленлани чувствовала, что тампон, который она пропитала кровью, уколов палец булавкой, наполовину вылез из нее.

– Вот черт, мать твою! – опять закричал Ки. Он выдернул тампон и бросил его в сторону своих приятелей, глумливо проговорив:

– Придется тебе поработать ртом, дорогуша. Открывай губки!

Ленлани плюнула и выкрикнула:

– Пошел к чертям, скотина!

Ки даже не стал утираться. Он нагло ухмыльнулся и опять принялся массировать член.

– О! Какая грязная вагина. Продолжаешь упрямиться? Недолго тебе ломаться, сука! Или это, или я забью тебя до смерти.

Последовавшим за словами ударом негодяй разбил Ленлани нос. У нее было ощущение, что голова взорвалась от боли. Ленлани всхлипнула и потеряла сознание.

 

Глава 39

Часовой заметил мальчугана лет шести, бредущего от городка, ярдов за двести. Это был старший сын Дженет. Светловолосый. Худой. Одетый в старенькую футболку с изображением Бетмэна, шорты, которые ему были велики, и стоптанные резиновые шлепанцы. На шее у мальчика болтался пакет с картонной папкой для бумаг.

Ничего странного в нем не было, кроме того, что мальчик горько плакал и шел, неловко отставив правую руку. Кулак мальчика оказался обмотан прозрачной липкой лентой. Пальцы сжимали что-то более крупное и тяжелое, чем какая-нибудь вещичка, что обычно таскают с собой мальчишки.

Часовой навел на малыша мощный полевой бинокль, долго и внимательно всматривался в окуляры прибора, потом быстро схватил переговорное устройство рации и вызвал командный пункт.

– Сэр, тут к нам идет мальчик со стороны города. Должно быть, к руке примотано что-то вроде гранаты. Я почти уверен, что кольцо выдернуто. Что делать?

У отвечавшего лейтенанта хватило здравого смысла не передавать часовому приказ генерала о том, чтобы никто не двигался и не подходил к ребенку.

Когда мальчик приблизился к первой линии войск футов на пятьдесят, командир подразделения поднялся ему навстречу вместе с медицинской сестрой. По собственной инициативе девушка вышла из-за прикрытия и махнула мальчугану, чтобы он шел к ней. Теперь ребенок был достаточно близко. Девушка прекрасно видела, насколько он перепуган. Мальчик даже обмочился от страха.

– Все в порядке, – крикнула мальчику медсестра. – Иди сюда. Мы знаем, что надо делать. Иди ко мне.

Военная медсестра была моложе, чем мать ребенка. Она показалась ему похожей на учительницу, и он без боязни направился к ней. Девушка опустилась на колено и протянула руки. Мальчик подошел, она зажала его кулачок в своей руке, помогая побелевшим от напряжения тонким пальчикам.

– Теперь все в порядке. Ты молодчина, – сказала медсестра, ласково прижимая мальчика к себе.

– Где моя мама? – спросил он.

– Не волнуйся. Мы обязательно найдем ее. Почему бы тебе не присесть и не отдохнуть?

– У меня штанишки мокрые, – виновато пробормотал мальчуган и снова заплакал.

– Я знаю. Это не страшно. Садись, малыш.

Она бережно усадила его к себе на колено, прижала голову к своей груди, чтобы он не мог ничего видеть. В это время сапер подразделения высвободил гранату из кулака мальчугана и побежал с ней подальше в поле, чтобы обезвредить смертоносную игрушку.

* * *

Необычное оживление среди военных привлекло внимание Девлина и Тули. Близко к малышу им подойти не дали. Но конверт, привязанный к его шее, был виден издалека. Девлин выбрался из толпы любопытствующих и уселся на обочине шоссе. Тули опустился на корточки рядом.

– И что теперь? – спросил самоанец.

Девлин задумчиво смотрел куда-то вдаль. Через несколько минут он ответил:

– Посмотри вокруг. Что ты видишь?

– Армию, мать ее.

– Вот именно. Армию. Несколько тысяч солдат. Оружие. Боевые машины «Бредли». Танки «М-1А1». Штурмовые вертолеты «АС-130». Словно в зоне боевых действий. Это только то, что ты можешь видеть. А представляешь, сколько военных на островах? Морская пехота, флот, сухопутные войска, ВВС. Ты знаешь численный состав облегченной военной дивизии? Одиннадцать или двенадцать тысяч. А этот мальчик только что просто взял и щелкнул выключателем.

Тули кивнул.

– Понятно. И все же, что теперь?

– Теперь посмотрим, можно ли двинуть чудовище в нужном направлении.

– Думаешь, сможешь?

Девлин неопределенно пожал плечами.

– Если суметь убедить Ки, что сначала надо прикончить меня, а уж потом у него сложится все просто замечательно.

В восемь утра Девлина вновь вызвали на командный пункт. Яркое освещение, кондиционированный воздух, полная изоляция от внешнего мира позволяли сохранять в передвижном штабе неизменно деловую атмосферу. Девлин нашел, что с того времени, как он покинул вагончик, все здесь осталось прежним. Разве что народу прибавилось. И выглядели люди более устало, держались напряженно.

Генерал Хоторн махнул рукой, чтобы он садился по другую сторону стола. Справа от Хоторна стояли люди в гражданских костюмах. На местных они совершенно не походили. А представляться, как понял Девлин, вовсе не собирались. За столом сидели полковник морской пехоты и офицер боевой охраны. Шеф полиции Кроуфорд Олохана с двумя сотрудниками сидел в дальнем конце стола. Там же с торца устроились еще три гражданских лица. Девлин решил, что они либо из ФБР, либо из агентства по борьбе с наркобизнесом. А возможно, и то, и другое.

Кто-то вручил Девлину стопку бумаг. Он сел. Хоторн начал без предисловий.

– Мы все попали в чертовски неприятную ситуацию, мистер Девлин. И вы имеете к этому непосредственное отношение.

Девлин взглянул на верхний листок, только что полученных документов. Это был список из двадцати семи фамилий. Он быстро пробежал глазами по строчкам, пока не наткнулся на имя Ленлани Килау. Приподняв верхнюю страницу, взглянул на следующую. Их было две. Они содержали аккуратно отпечатанный перечень требований, выдвигаемых Ки. Каждое требование было пронумеровано. Заглянув в последнюю страницу, Девлин увидел, что всего их двадцать шесть. Хоторн продолжал:

– Как видите, на первой странице список всех заложников. Нам переслали так же документы большинства из них. Водительские права и тому подобное. На следующих страницах описывается, как Ки поступил с заложниками. Он согнал их в кучу, и все такое. Прислал сюда мальчика с посланием и гранатой, привязанной к руке. Ки считает, что совершил благодеяние, отпустив ребенка. Итак, осталось двадцать шесть заложников и двадцать шесть требований. Они также отпечатаны. Когда мы здесь закончим, сможете ознакомиться с требованиями подробно, а пока обращаю ваше внимание на пункт третий.

Девлин склонился над бумагами и внимательно прочитал абзац. «3. Его Королевское Величество Самуэль Кинг Кеамоку требует, чтобы белый угнетатель Девлин явился сегодня же в город. Он должен ровно в полдень предстать перед судом Нового Королевства Гавайев безоружен и наг».

Девлин раздраженно швырнул листки на стол.

– Он, значит, считает себя королем Гавайев и хочет, чтобы я голым явился на Мейн-стрит к полудню?

– Да.

– Он сумасшедший.

– Это мы знаем, мистер Девлин.

– А если я не пойду?

– Об этом сказано на последней странице. Пишет, что каждые полчаса будет убивать по заложнику, пока вы не явитесь перед ним. Начнет с хаоле. Вам необходимо прикончить его первым. Остальное уладится само собой.

– Прикончить его будет не очень просто. – Хоторн взял послание Ки и продолжал: – Он пишет, что заложники разделены на группы и содержатся в разных местах. Каждая группа обнесена связанными между собой минами «Клеймор». Каждое минное кольцо имеет детонатор, который взорвет их разом. Детонатор установлен на двадцати минутный промежуток времени, то есть охранник до истечения срока должен вновь их взводить. Значит, мы не можем начинать атаку, пока не выясним, где находятся все заложники и все детонаторы.

– Генерал, у вас в распоряжении целая армия. Вы хотите меня убедить, что не имеете возможности освободить заложников с такой пропастью людей?

– Но мы не знаем, сколько времени остается до взрыва каждого из детонаторов. Мои эксперты считают, что лучшее время для начала наступления – ночь. С нашими приборами ночного видения у нас будет явное преимущество.

– Вы уверены, что я смогу его развлекать до наступления темноты? По-вашему, за какое время он успеет пустить мне пулю в лоб?

– Вы не позволите ему сделать это.

Девлин проигнорировал замечание Хоторна и посмотрел на листки с требованиями.

– А как насчет остальных его просьб и пожеланий?

– Вы говорите по поводу его бреда о трансляции на все Гавайи воззвания к народу подняться на восстание и вернуть свою землю? И чтобы все, кто верит в суверинитет Гавайев, прибыли в Кахоа? Мы сможем организовать передачу по местной радиостанции. Над этим уже работают люди. А вот чтобы повстанцы собирались в городе, мы допустить, конечно, не можем.

– Да ведь там и так, наверное, сотни людей.

– Мы знаем, сколько их там. И разобраться с ними необходимо до прибытия остальных. А если откровенно, мистер Девлин, мне наплевать, даже если все население архипелага ринется сюда. Они не смогут близко подойти к городу, так что разницы совершенно никакой.

– Ее, собственно, никогда и не было, верно?

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Военные и так в течение более ста лет делали здесь все, что им заблагорассудится. Отчего же именно сейчас что-то должно меняться?

– Вы прямо мысли мои читаете.

– Даже если заложникам придется умереть?

– Мы их единственная надежда остаться в живых, мистер Девлин. Никто им больше не поможет. Это военная проблема. Не политическая. Какой-то идиот палит из «Стингера» и сбивает гражданский вертолет. Никто не сможет помешать нам выполнить свой долг.

Девлин взял машинописные листки в руки и с расстановкой прочел:

– Амнистия, земля, репарации... Как насчет всего этого, генерал?

– Я скажу все, что он хочет услышать.

– Вы считаете, что он так прямо и поверит вашим обещаниям?

– Не знаю, мистер Девлин. А вы что думаете?

– Я? Думаю, они правы. Сто лет назад мы действительно украли Гавайи. И не хотим возвращать. Ки это отлично знает. Считаю, что армия США – фактический владелец земли на островах. И это он тоже знает. Думаю, что если люди в США услышат, сколько оружия вы здесь потеряли, то на островах больше не появится ни одного туриста.

Девлин снова со злостью швырнул листки на стол, и они быстро заскользили в сторону Хоторна.

– И еще я думаю, что Ки известно не меньше, чем вам. Он сумасшедший, но не дурак. Ки понимает, что его конец близится. Он потащит за собой так много ваших людей и заложников, сколько сможет. Вот что я обо всем думаю.

Хоторн явно не привык, чтобы с ним разговаривали подобным тоном. Он едва сдерживался.

– Вы закончили?

Девлин собирался было сказать еще кое-что, но гражданский, сидевший рядом с генералом, не дал ему открыть рта.

– Пожалуйста, мистер Девлин. Сейчас не время для политических дискуссий. Нам нужна ваша помощь. Нам нужен свой человек в городе, который смог бы снабдить нас сведениями, необходимыми для организации спасательной операции.

– Вы хотите сказать, что я должен спасать вашу карьеру?

– Неужели так уж важно сейчас, каковы наши мотивы? Вы же сами об этом говорили. Двадцать шесть человек – мужчины, женщины, дети – там, в городе, имеют право на жизнь или хотя бы надежду на спасение. Пойдите туда, займите Ки и его людей. Дайте нам время до наступления темноты, мы уничтожим бандитов. Приборы ночного видения сделают нас практически неуязвимыми. На лбу у каждого из них запляшет красная лазерная точка. Наши люди окажутся в десяти футах от всех детонаторов. Наши солдаты будут в десяти футах от каждого бандита. Им не победить.

– Вы просите меня помочь вам перерезать всех несчастных недоумков, вьющихся вокруг Ки?

– Ну так идите и уговорите их сложить оружие. С каждым, кто выйдет из города безоружным, поступят по справедливости.

Девлин осмотрел всех присутствующих и предложил:

– Расскажите мне все, что вам известно.

Хоторн и кое-кто из его коллег обменялись многозначительными взглядами. Потом генерал повернулся к Девлину и сказал:

– Я даю вам такую информацию, понимая, что вам необходимо принять решение. Верно?

– Да. Вы правы.

Хоторн нажал на кнопку на пульте перед собой, и за его спиной выполз сверху экран. Освещение уменьшилось до минимума, проектор из-за спины Девлина направил на экран световой луч. Появились изображения цветных слайдов. Генерал поднялся и подошел к экрану.

– Вот результат аэрофотосъемки Кахоа.

Следующие слайды оказались черно-белыми и имели только отдельные пятна желтого и красного цветов.

– Это подобные же снимки, но сделанные ночью с помощью специальной инфракрасной пленки. Цветные зоны обозначают бандитов Ки. Проанализировав снимки, сделанные днем и ночью, мы пришли к заключению, что бандитов всего восемнадцать. Большинство засели на крышах. Возможно, еще несколько человек находятся внутри зданий.

На следующем изображении Хоторн указал группу из четырех домов, обведенных кружками.

– Возле этих зданий зафиксировано наибольшее количество передвижений, входят и выходят люди. Это – офис Ки. В остальных, должно быть, содержатся заложники. Здесь, здесь и здесь.

Девлин кивнул и постарался вспомнить, что находится в указанных Хоторном зданиях, но тот поспешил помочь ему.

– Вот это – муниципальный центр, это бар, а здесь – книжный магазин, расположенный в западной части Мейн-стрит.

– Ки, видимо, сказал правду насчет заложников. Скорее всего они содержатся небольшими группами в трех зданиях. Это все сведения, которыми мы располагаем. Поэтому вы и нужны нам именно там. Он не угрожал, что убьет вас. Мы не знаем, правда, о каком правосудии он пишет. Возможно, хочет, чтобы вы стали его пленником.

Девлин промолчал.

– Мистер Девлин. Вы хорошо и с честью служили нашей стране. Мы это признаем. И многие привержены тому делу, которому вы служите в агентстве «Тихоокеанская безопасность». Многие симпатизируют вам. Но, к сожалению, ваша работа часто сопровождается насилием и смертями. Мы также знаем, что вы имеете какое-то отношение к убийству детектива Нихики. Ведется расследование гибели людей на ранчо Ки...

– Гибели?

– Да. Возможно, вы не виновны, не совершили ни одного преступления, но вполне могли иметь отношение к преступным действиям, которые годы спустя вылились во все это. Вашей карьере, по всей видимости, приходит конец.

Девлин испытующе посмотрел в глаза генералу.

– Палку я вижу отлично, но не знаю, что за пряник вы мне приготовили...

– Люди, которые нам помогают, становятся нашими друзьями. Мы не позволим обидеть того, кто действует на благо страны. Только и всего.

Девлин согласно кивнул.

– Так что, договорились? – спросил генерал.

– Пока не совсем. Я приехал сюда не для того, чтобы работать на вас. Прежде чем рискнуть оказаться убитым, я должен быть уверен, что мое задание выполнено. А состоит оно в том, чтобы выяснить, кто же на самом деле убил Билли Крэнстона и за что. За что, теперь мне совершенно ясно. Билли обнаружил тайники с оружием в дождевом лесу и хотел что-то с ними сделать. Но я должен точно знать, кто убийца. Возможно, Ки. Или его люди. А может быть, ваши солдаты. Мой клиент должен получить ответ на этот вопрос прежде, чем я позволю себе отправиться в рискованное предприятие, на которое вы меня посылаете. Получится, что от меня нет никакого толку, коли я погибну прежде, чем доведу до конца то, за чем меня сюда послали. Другими словами, прежде чем я отправлюсь в город, мне кое-что от вас нужно.

Хоторн медленно опустил голову, он был удовлетворен тем, что трудные разговоры, кажется, заканчиваются положительно.

– Продолжайте.

– Вы должны доставить сюда моего клиента, чтобы я мог отчитаться перед ним прежде, чем отправлюсь в Кахоа.

– Вы имеете в виду генерала Крэнстона?

– Да. А когда он будет здесь, мне понадобится полный список людей, которые причастны к торговле оружием. Всех, кто обеспечивал безопасность, вроде тех военных, кого мне пришлось встретить на ранчо Ки. Людей, которые занимались транспортировкой оружия. Отправляли с острова. Если у вас есть необходимые свидетельские показания – они мне тоже понадобятся. Соответственно, если кто-то из ваших солдат уличен в убийствах, я должен об этом знать. Далее, мне потребуется ваш план привлечения виновных к ответственности. Все должно удовлетворить Джаспера Крэнстона. Хотя меня лично не удовлетворит.

– Что еще?

– Мне нужен негодяй, разработавший схему хищений армейского вооружения. Ки выполнял чье-то задание. – Девлин указал на Олохану и других гражданских. – У вас есть полиция, люди из военной разведки, представители федеральных следственных органов. Все вместе вы сможете установить имя главаря. Я не говорю о доказательствах, которые потребуются в суде. Мне надо только имя. Мой клиент должен его знать.

– Но вы ведь понимаете, что невозможно все это сделать к полудню.

– Послушайте, генерал, не пытайтесь морочить мне голову, иначе я сейчас встану и уйду отсюда. Вы хотите, чтобы я участвовал в судебном разбирательстве, которое продлится год, а может, и два? Что ж, рискните. Вы считаете, я не сумею нанять себе хороших адвокатов? Давайте посмотрим. Вы не верите, что смогу пойти и рассказать всю эту грязную историю журналистам из «Пипл»? Так уверяю, я сумею вас убедить.

– Мы работаем над этим делом уже несколько дней.

– У вас, ребята, наверняка накопилось достаточно информации. Пусть ваши умные головы сведут все воедино и подготовят подробный отчет. Не дай вам Бог хоть что-то скрыть или приукрасить. Что касается генерала Крэнстона, то доставка его сюда займет не более часа. Если вам понадобится больше времени, то считайте, что оно у вас есть. И даже если не понадобится, не спешите. Сообщите Ки, что я покинул Большой остров. Скажите ему, что вам необходимо прежде разыскать меня и доставить сюда. Передайте, что ему придется немного подождать. Чем быстрее наступит ночь, тем лучше. Я пойду к нему, если вообще в этом будет необходимость. Пригрозите, что если он каким-то образом убьет заложника до моего появления, то его ждет такой кошмар, который не снился еще ни одному человеку на земле.

– Что-нибудь еще?

– Да. Если вы хотите поддерживать со мной связь, пока я буду находиться в городе, вам лучше заранее об этом позаботиться. Какая-нибудь миниатюрная штучка, которую можно спрятать на теле, надеюсь, найдется?

– Теперь все?

– Теперь все. Когда подготовитесь, пригласите меня, мы представим информацию моему клиенту, а там посмотрим.

– Нет, сэр, – возразил Хоторн, – так дело не пойдет. Обмен должен быть равноценным. Если уж мы станем выполнять ваши условия, мистер Девлин, то я должен быть уверен, что вы отправитесь в город. Я не могу попусту терять время на игры с вами. Мне необходимо знать все сейчас. В противном случае мы начнем разрабатывать другой план действий и примемся за дело прямо сейчас, немедленно.

Девлин пристально взглянул на Хоторна. Он понял, что дальше давить на генерала опасно. Поэтому согласно кивнул головой и коротко ответил:

– Да.

– Что да?

– Да. Вы делаете то, что я сказал, и тогда я пойду в город.

– Даете слово?

Девлин поднял глаза на генерала, но не произнес больше ни слова. Военные, сидящие за столом, напряженно смотрели на него. Стало так тихо, что было слышно негромкое стрекотание кондиционера. Наконец Девлин заговорил:

– Да. Даю слово.

Он медленно встал и вышел из вагончика командного пункта. Когда дверь за ним закрылась, люди, сидящие за столом стали переглядываться. Несколько мгновений все напряженно молчали, не зная, что сказать. Никто, собственно, не знал, что можно сказать. Хоторн прокашлялся, прочистил горло и спокойно произнес:

– Нам лучше заняться делом, джентльмены.

 

Глава 40

Девлин вышел из вагончика. Ярко сверкало ослепительное Гавайское солнце. Небо было голубым, стояло ясное-ясное утро. Детектив приложил к глазам козырьком ладонь, на мгновение взглянул на солнце, потом опустил голову и направился к машине. Тули пристроился сзади, чувствуя, что сейчас не время для разговоров.

Оба сели в «мазду», и Девлин повел машину в южном направлении. Они долго молчали, однако Тули, наконец, не выдержал:

– Куда мы направляемся, брат?

– Есть тут один пляж.

– И что?

– Хочу взглянуть на него еще разок.

– В чем дело, босс?

– Мне придется идти в Кахоа-Таун.

Тули поерзал на сиденье всем крупным телом, вздохнул, нахмурился. Самоанец хотел что-то сказать, но явно не мог решиться. Девлин пытался вспомнить дорогу, по которой Ленлани везла его в тот первый их день, когда они шли по лавовому полю к надежно скрытому от человеческих взглядов пляжу. Наконец припомнил и точно вывел машину на то место старого Красного шоссе, где стояла деревянная изгородь. Он взглянул на царство черного базальта.

– Отличный денек для прогулки, Тули. Хочешь увидеть самый красивый пляж?

– Конечно.

Девлин зашагал по застывшей лаве, Тули молча шел за ним. Девлин сразу же взял хороший темп, и вскоре они обливались потом под жарким солнцем тропиков. Шли молча.

Первые пять минут Девлин старался ни о чем не думать, попытался сконцентрироваться на ритмичном движении по волнистой поверхности застывшего вулканического потока. Чувствовал поднимающиеся из глубин земли струи горячего воздуха – они встречались с теплом, льющимся вниз с раскаленных ярким солнцем небес. Он дозволил собственному телу ощущать движения, их ритм, одновременно запретил себе задумываться.

Минут через тридцать все-таки не выдержал поставленных себе условий и начал просчитывать возможные варианты развития событий. Представлял, как входит в город, шагает но Мейн-стрит мимо бара, мимо гостиницы, приближается к офису Ки. Пытался спланировать свои действия. Проиграть их в сознании. Словно видел перед собой здания. Ощущал под ногами асфальт мостовой. Возможны несколько сценариев. Он проиграл их схемы до той точки, когда дальше трудно предвидеть ход развития сюжета. Дальше планировать стало невозможно.

Словно на автопилоте, Девлин продолжал двигаться по застывшим волнам. Когда ступил на чудесный нетронутый черный песок пляжа, то уже совершенно успокоился. Стянул с себя рубашку, опустился на колени, потом сел на теплый песок, поджав под себя ноги, выпрямил спину, полностью сконцентрировавшись на физическом состоянии.

Воздух здесь оказался довольно свежим. Небо было почти ясное, лишь изредка быстро проплывали в вышине пушистые белые облака. Дождем и не пахло. Сверкающая поверхность океана была спокойнее, чем во время его первого посещения пляжа. Он был здесь с Ленлани.

Девлин закрыл глаза. В его сознании вдруг сплыли подробности каждой из тех давних картин. Но он старательно привел в порядок дыхание, заставив грудь вздыматься спокойно и размеренно. Через какое-то время потоки сознания стали возникать и исчезать с каждым вдохом и выдохом. Он подумал, что чувствует себя в полной безопасности под защитой Тули, ощущал озабоченность помощника. И позволил себе короткий всплеск чувств. На мгновение привязанность, которую он испытывал к этому большому и сильному человеку, захлестнула Девлина. Он радовался, что испытывает благодарность к Тули, любовался собой, умилялся.

Волна прибоя с громким шумом хлынула на песок пляжа, и он вновь вынужден был вернуться к реальности.

Девлин покачивался на волнах собственных мыслей и воспоминаний. Вслушивался в шлепки и шорох океанских волн, вдыхал терпкий аромат морской воды. В сознании воскресали картины недавних событий. Вот Ленлани приближается к нему легкой летящей походкой, а он сидит на террасе дома ее отца. Длинные ноги, округлые плечи, продолговатое лицо, восхитительная линия изящного носа. Упругость и шелковистость кожи. Экзотический узор татуировки. Эластичные мышцы. В следующее мгновение он видел ее лицо прямо перед собой, окруженное живым, струящимся потоком черных волос. Девлин позволил образам властвовать над сознанием столько, сколько было отпущено силой охвативших его чувств. Но постепенно образ девушки заслонили силуэты городских зданий Кахоа, Ки и его подручных, всех тех, с кем ему пришлось недавно познакомиться.

Он старался получше всмотреться в их лица. Восстановить черты, вспомнить глаза. Заглянуть в жестокие души. Сколько у него врагов там, в городе? Страдают ли эти люди? Какие чувства испытывают? Остались ли у них силы? Сколько страха перед неотвратимой расплатой скопилось в их сердцах? Сколько ненависти к тем, кто придет их убивать? Испугаются или еще больше ожесточатся они, увидев, что боль и смерть неотвратимы и вот-вот обрушатся на них?

Тули сидел неподалеку в тени невысоких пальм и внимательно наблюдал за Девлином. Он тихо мурлыкал мелодию древней полинезийской песни-молитвы. Взывал к милости предков, к богам южных морей. Тули хотел бы сейчас побыть со своим вождем, поговорить с ним, попросить совета Ассососоа. Молился за матаи – свой клан. За себя. За Девлина. Чувствовал себя очень одиноким, пока внезапно не услышал необычный шорох в глубине тропического леса за своей спиной. Наверное, ни один человек во всем мире не умел так быстро выхватывать оружие и поворачиваться лицом к опасности.

Но, всмотревшись в заросли растений, переплетенных лианами, Тули не заметил ничего подозрительного. Ветер шевелил ветви невысоких пальм, и они шелестели, мягко колыхаясь. Все было спокойно. Тули неторопливо повернулся к Девлину и вновь уселся на обломок лавовой скалы.

* * *

На обратном пути к Красной дороге Девлин ощутил себя расслабившимся и успокоенным. Ободряюще улыбнулся и похлопал напарника по спине.

– Не волнуйся, брат. Все будет хорошо.

– Ты уверен, что хочешь туда пойти, босс?

– Ничего не поделаешь, Тули. Я не могу отказаться. Там, в городе, осталась женщина, которая все время помогала нам. Я не могу бросить ее на произвол судьбы. И не могу повернуться спиной к Сэму Ки. Слишком много он принес страданий. И неизвестно, сколько еще людей пострадает от его жестокости.

Тули согласно кивнул, но ничего не ответил.

– К тому же это – единственный и верный способ выманить остальных крыс из их нор.

Девлин понимал, что Тули не согласен с ним, хочет поспорить, однако знал и то, что самоанец спорить с ним не станет.

– Послушай, Тули, покончить с бандитами другим способом невозможно.

Тули согласился, но спросил:

– А как насчет меня, босс? Тули-то что делать?

– Много чего.

Пока они шагали обратно через лавовое поле, Девлин терпеливо и подробно объяснял Тули, что тому придется делать.

* * *

Встреча с военными и генералом Крэнстоном прошла именно так, как Девлин и предполагал. Но он очень удивился, войдя в вагончик командного пункта и увидев генерала Джаспера Крэнстона в военной форме.

Девлин заговорил первым и рассказал Крэнстону все, что ему удалось выяснить относительно гибели Билли. Он не упустил ни одной подробности и в заключение, добавил:

– Вашего сына считали заблудшей душой, человеком, потерявшим покой, генерал. Он курил марихуану, пытаясь обрести душевное успокоение. Искал мира в себе. Думаю, это стало для него в некотором роде религией. Таинством, если хотите. Должно быть, он возделывал небольшие участки, разбросанные по округе. Хорошо знал окрестности дождевого леса. Много ходил. Уверен, именно так он и наткнулся на тайники с оружием, устроенные Ки и его людьми. Насколько мне известно, их было по крайней мере три. Некогда налаженная система вывоза наркотиков теперь оказалась задействованной на транспортировку оружия. Использовались те же тайники, те же грузовики, суда и тому подобное. Перевозили оружие люди, когда-то занимающиеся перевозкой наркотиков.

Билли это не понравилось. Вот так все просто. Почему, остается только гадать. Билли нет с нами, и он уже не объяснит, зачем пошел на конфликт с ними. Возможно, ему претила торговля армейским вооружением. Должно быть, он считал, что присутствие оружия в таком месте оскверняет его. А, вероятно, тлеющий в нем боевой дух воина толкнул его на защиту мест, которые он считал своим новым домом. Каковы бы ни были мотивы его поступков, основываясь на том, что мне удалось выяснить, и исходя из того, что с ним сделали, я пришел к твердому убеждению, что Билли объявился в окрестностях ранчо Ки и бросил Сэму Ки вызов. Я не могу точно утверждать, кто его убил. Ки, конечно же, замешан в деле. Какие-то военные тоже, по крайней мере косвенно. Считаю, что убили его на ранчо, а потом на армейском вертолете перевезли тело вглубь дождевого леса, где его и обнаружили. Они хотели уничтожить все следы, но им это не удалось.

Девлин сделал паузу и пристально посмотрел на генерала Крэнстона. Лицо генерала застыло, словно маска. Можно было только гадать, насколько его сообщение потрясло Джаспера Крэнстона. И тут генерал сказал тихо и спокойно:

– Продолжайте.

И Девлин стал рассказывать дальше.

– Как я уже сказал, непосредственно, и уж во всяком случае – косвенно, повинны в смерти вашего сына и военные, причастные к хищению и вывозу оружия. В докладе генерала Хоторна люди эти будут названы поименно, а также будет определена степень их ответственности. Что касается мистера Ки и его людей, то в том случае, если им удастся пережить этот день, они, помимо всего остального, заплатят и за смерть вашего сына.

Девлин закончил и сел на место. Хоторн взял в руки две толстые папки и протянул одну из них Крэнстону, а другую Девлину.

– То, что я собираюсь вам сказать, в деталях описано в отчете, который находится в этих папках. Вы сможете спокойно сами во всем разобраться. Из материалов вы поймете, что в хищениях лично участвовал мой заместитель, возглавлявший службу снабжения и транспорта. Звали его Джордж Уолкер. Подполковник. Профессионал с безупречным послужным списком. Тем не менее произведенное нами расследование, неопровержимо свидетельствует о том, что операция проводилась с ведома высшего руководства дивизии. Подтверждается наше заключение о том, что только в случае поддержки на самом верху махинации с оружием могли иметь место. Даже если бы за хищениями стоял кто-то из старших офицеров, они не были бы возможны при обычных обстоятельствах. Уолкер хорошо понимал, что дважды такой шанс не выпадает и воспользовался подвернувшимся случаем. А раз уж за дело взялся начальник снабжения и транспорта, то осечки быть не должно. В представленном мною рапорте описывается процесс постепенного сокращения двадцать пятой пехотной дивизии, происходивший в течение двух лет. При этом высвобождались значительные денежные средства, которые политики решили использовать в полном объеме. Необходимо было поддерживать уменьшившуюся численность дивизии на достаточном уровне боеспособности. Нам предложили заменить все морально и физически устаревшее вооружение. Некоторое действительно использовалось еще со времен вьетнамской войны. Таким образом, одновременно с сокращением личного состава мы проводили перевооружение оставшихся в строю частей. Уолкер усмотрел в этом процессе возможность поживиться за счет списанных огневых средств. Вполне логично, если пораскинуть мозгами. Хотя для армии оружие потеряло боевую ценность, на черном рынке оно очень дорого стоит. Тем более если его украсть. Расходы на приобретение и доставку сводятся до минимума.

Хоторн повернулся к Крэнстону и обращался теперь лично к нему:

– Генерал, я знаю, что вам известен наш тренировочный лагерь на Большом острове. В Похакулоа. Почти все обучение частей мы проводим в этом месте. Войска с подлежащим замене вооружением забрасываются туда, заменяют оружие новым, производят его пристрелку и отправляют старые стволы либо в Хило, либо в Каваихаэ. Во время перевозки Уолкер руками соучастников похищал определенный процент старого вооружения. Процент-то небольшой, а вот цифры в результате получились внушительные. Подполковник Уолкер мертв. Мы не сомневаемся, что его убили те самые люди, кому он продавал оружие.

– И кто же? – вмешался Девлин.

Хоторн мгновение поколебался.

– Вы прочтете в рапорте. Пока у нас не имеется неопровержимых доказательств, но все указывает на человека по имени Эдди Лиху. Способ, каким был убит Уолкер. Полицейское досье на Лиху, Ки и других. Бизнес, которым занимается Лиху, его связи, репутация. И самое главное – признания, которых нам удалось добиться от наших служащих. Сомнений быть не может.

– И что это может означать для Лиху? – спросил Девлин.

– Люди, от которых зависит его судьба, пока не приняли никакого решения.

– Он гражданское лицо. Чем вы здесь сумеете помочь? – спросил Крэнстон.

– Мы работаем совместно с органами правопорядка, генерал. И будем продолжать совместное расследование до тех пор, пока каждый замешанный в том или ином преступлении, не понесет соответствующего наказания.

– В суде?

– Естественно.

Крэнстон молча кивнул, но выражение его лица так и осталось бесстрастным. Невозможно было понять, удовлетворен он ответом Хоторна или нет. Джаспер Крэнстон задал еще один вопрос:

– Как, черт возьми, действовал этот Уолкер?

– Он, естественно, был в курсе того, сколько оружия должно отправляться с острова и когда. Ему только оставалось устроить все так, чтобы оружие, которое собираются похитить, находилось в последнем грузовике колонны, направляющейся в Хило или Каваихаэ. Когда машины попадали в непременный на дороге Сиддл дождь и туман, последний грузовик отставал. Местные, поджидавшие его, были на машинах. Теперь оставалось только поменять ящики. Пломбы всегда были в полном порядке. Серийные номера ящиков совпадали. Подготовить все не так уж сложно такому опытному хозяйственнику, каким был Уолкер. Машины злоумышленников уезжали своей дорогой, а армейский грузовик догонял колонну и, как ни в чем не бывало, пристраивался в хвосте. Проверка в порту занимала несколько минут, все оказывалось в полном порядке. Во время перевозки похищалось не больше одного-двух ящиков. Но так продолжалось в течение многих месяцев.

Крэнстон заглянул в папку и спросил:

– Вас удовлетворяет полнота имеющихся сведений?

– В подобных случаях мы проводим самое тщательное расследование. Конечно, пока что нам неизвестны все детали. Но работа еще не завершена. Это та информация, которой мы располагаем на данный момент. Вам я ее предоставляю потому, что мистер Девлин вынудил меня. Но всему, о чем я доложил, и тому, что находится в папках, можно верить на сто процентов. Нам так же известно, что для осуществления операции требовалось участие не более двадцати пяти человек, включая водителей, тех, кто занимался погрузкой, обеспечивал безопасность, плюс экипаж вертолета. Заверяю вас, что все, кто замешан в хищениях, проведут остаток жизни в Ливенворте.

– Кто-нибудь из ваших людей сознался в убийстве моего сына?

– Нет. Но, прочитав рапорт, вы поймете, что человек, отвечавший за безопасность транспортировки, капитан Макуильямс, считается погибшим в перестрелке на ранчо Ки. Он командовал тремя группами, в каждой было по три человека. Группа, охранявшая колонну в тот день, когда был убит ваш сын, полностью погибла на ранчо.

– Вы нашли тело этого человека? – поинтересовался Девлин.

– Пока нет. Прочесываем самым тщательным образом местность вокруг ранчо. Это займет какое-то время.

Крэнстон кивнул и взял в руки отчет Вейсмана. Детектив продолжал вопросительно смотреть на Хоторна. Все терпеливо ждали, когда Джаспер Крэнстон закончит читать.

Наконец он положил листки обратно в папку и молча уставился на нее. Хоторн взглянул на Крэнстона, потом на Девлина и спросил:

– Насколько я понимаю, вам все понятно?

Девлин не ответил, он ждал, когда свое слово скажет Крэнстон. Но тот, казалось, ушел в себя. Наконец он прокашлялся и заговорил:

– Понятно? Мне понятно, что я получил всю информацию, которая меня интересовала, когда я нанимал мистера Девлина. Я знаю, кто во всем виноват. Не те ублюдки, которые воровали казенное оружие, а негодяи вроде нас с вами, которые первыми его сюда доставили.

Крэнстон тяжело перевел дух. Он чуть было не выругался, но сдержался и просто сказал:

– Понятно или нет, но сына мне уже не вернуть. Единственное, на что мне остается надеяться, что ко всему прочему я не потеряю и дочь.

– Дочь? – удивился Хоторн.

– Она в этом городе. Одна из заложниц.

Новость произвела прямо-таки ошеломляющее впечатление. Хоторн от неожиданности открыл рот. Его помощники зашелестели листками бумаги, разыскивая список заложников. Хоторн растерянно смотрел на генерала Крэнстона. Офицеры возбужденно перешептывались. Хоторн переспросил:

– Ваша дочь? О чем вы?

– Я знал, что она сюда отправится. Но не смог ее удержать. Надеялся, что мистер Девлин отправит ее домой, но этого, увы, не произошло. Даже уверен, что она его и не послушала бы. Она числится в вашем списке под фамилией матери – Килау.

Хоторн неприязненно взглянул на Девлина.

– Вы знали об этом?

Девлин утвердительно кивнул.

– И вы отправились бы туда в любом случае, верно?

Девлин ничего не ответил.

Хоторн опять подавил в себе желание накинуться на детектива. Теперь он вновь вернулся к роли командира и отдал Девлину последний приказ:

– Итак, сэр. Вы отправляетесь немедленно. Единственное, что нам осталось согласовать – это способ связи. Мы об этом уже позаботились. Вы должны переговорить с капитаном Дженкинсом, мистер Девлин. Он снабдит вас устройством, которое легко спрятать на теле.

Хоторн посмотрел на часы и раздраженно добавил:

– Мы договорились с мистером Ки о более позднем времени вашего появления. Он согласился ждать только до шестнадцати часов. В вашем распоряжении всего двадцать восемь минут.

 

Глава 41

Девлин доехал на машине до обгоревшего остова фургона телефонной компании, медленно обогнул его и приблизился к пустым автомобилям, которыми бандиты перегородили въезд в город. За баррикадой скрывались трое мужчин. Одни из них повел стволом автомата, приказывая Девлину поставить машину у обочины.

Детектив затормозил и вышел на шоссе. Все трое напряженно держали его под прицелами автоматов. Девлин поднял руки над головой. Один из часовых подошел и выдернул ключи из замка зажигания. Другой ткнул Джека стволом под ребра и злобно рявкнул:

– Двигай!

Не обращая больше внимания на людей и их оружие, Девлин неторопливо зашагал в сторону города. Он шел, прислушиваясь к себе: вены наполнялись адреналином, пульс был ритмичным, мышцы расслаблены. Все происходило примерно так, как он себе и представлял. Только сейчас у него было ощущение, словно он вступил в параллельный мир, в иное измерение. Он различал каждую травинку на обочине дороги. Когда смотрел на старые деревянные стены строений, казалось, видел внутреннюю структуру дерева. Даже асфальт под ногами был до странности вязким и податливым.

Непосредственная угроза его жизни обострила чувства и удивительным образом наполнила энергией все тело. Он четко осознавал, что совершенно не верит в возможность скорой смерти.

Проходя мимо бара, заметил первого бойца Ки, засевшего на крыше магазина промышленных товаров. Девлин продолжал шагать и увидел еще двух бандитов. Одного – на крыше гостиницы, другого – на здании, расположенном на противоположной стороне улицы.

Когда до офиса Ки оставалось футов пятьдесят, он заметил еще двух мужчин, которые стояли возле дверей двухэтажного дома. Оказавшись у входа в контору, Девлин обнаружил, что на деревянный тротуар, идущий вдоль Мейн-стрит, вышли еще вооруженные люди.

В потрепанной одежде, с лицами, повязанными носовыми платками, с автоматами в руках мужчины походили на революционеров-террористов из какой-нибудь страны третьего мира. По подсчетам Хоторна всего должно быть восемнадцать человек. Пока, включая троих на баррикаде, Девлин насчитал одиннадцать.

Все, кого он успел засечь, не сводили с него взглядов. Он оказался предметом всеобщего пристального внимания. Еще одно событие в череде весьма странных нескольких последних дней.

Напротив конторы Ки Девлина тотчас окружили четыре вооруженных бандита. Он повернулся к деревянному помосту тротуара, окаймленного невысокой оградой. Четверка плотно сомкнула кольцо. Девлин стянул с себя тонкий белый свитер и небрежно бросил его под ноги, за свитером полетели в пыль белые полотняные штаны и нижнее белье. На мгновение он подумал, что жителям Гавайев приходится совсем мало тратиться на одежду. И тут же сообразил, как нелепо заботиться о таких вещах в решающий для жизни момент.

Он стоял перед офисом Сэма Ки полностью обнаженный, но обутый в легкие туфли для морских прогулок. Те, что с мягким верхом из кожи, белой резиновой подошвой, которая не скользит на мокрой палубе. Туфли он снимать не стал, так как солнце слишком разогрело асфальт, стоять на котором босиком было уже невозможно.

Из дверей офиса появился Вилли, потом без предупреждения и торжественного грохота барабанов показался сам Ки. Внешность у него действительно была внушительная. Ки довольно ухмылялся. Он по-прежнему был одет во все черное. Но длинные волосы на этот раз оказались распущенными по плечам. Он подошел к перилам и посмотрел на Девлина сверху вниз. Детектив внимательно взглянул на него. Классические полинезийские черты лица, традиционная татуировка жителя южных островов, большие руки и сияющие белизной зубы, длинные иссиня-черные волосы. Если бы не изуродованная левая сторона лица, можно было сделать заключение, что у Сэма Ки действительно царственный вид, конечно, в примитивном смысле этого определения.

– Туфли тоже снимай, – приказал Ки.

Девлин сбросил туфли. Теперь он стоял на жгучей черной поверхности дороги. Расплавленный асфальт сильно жег пятки. Возможно, Девлин получит серьезные ожоги.

– Прощупайте одежду, – приказал Ки своим гвардейцам.

Тот, что стоял рядом с Девлином, перехватил «М-16» левой рукой и, придерживая оружие за рожок магазина, шагнул к кучке одежды пленника, лежащей на асфальте. Джек внимательно за ним наблюдал, сообразив, что вояка явно не обучен обращению с оружием. Первым делом тот поднял свитер. Карманов на нем не было, и мужчина просто ощупал свитер рукой и швырнул его обратно. Теперь он занялся брюками, прижав автомат локтем и прохлопывая карманы обеими руками. Затем бросил штаны на мостовую.

Девлина так и подмывало выхватить автомат у этого неумелого, неловкого недотепы, но он сдержался. Ему необходимо было переговорить с Сэмом Ки.

Нижнее белье охранник просто пошевелил кончиком туфли и несколько раз на него наступил. Подняв туфли, заглянул внутрь. Все внимательно и сосредоточенно наблюдали за его действиями.

Когда бандит закончил проверку, Девлин нагнулся, поднял белье и штаны, но охранник злобно закричал и попытался ударить Девлина прикладом по голове. Тот успел немного отклониться вправо, удар в основном пришелся по плечу, но оказался очень болезненным.

От боли Девлин со свистом выдохнул воздух сквозь зубы. Охранник подошел ближе и вновь замахнулся прикладом. И вновь Девлин увернулся и отступил. Вещи из рук он так и не выпустил.

Бандит перехватил автомат и теперь держал его на изготовку, способный в один миг открыть стрельбу.

– Брось одежду, задница, – закричал он.

Глядя разъяренному бандиту прямо в глаза, Девлин неторопливо надел белье, потом – брюки. Ствол автомата был направлен ему в грудь. Казалось, подручный Ки вот-вот нажмет спусковой крючок, но неожиданно Ки остановил его:

– Погоди! Еще не время.

Потом он обратился к здоровякам, которые стояли рядом с детективом, и приказал:

– Свяжите ему руки за спиной и еще раз проверьте карманы.

Прежде чем ему успели связать руки, Девлин умудрился натянуть свитер. Вилли, стоявший на тротуаре рядом с Ки, спустился вниз на мостовую. В руке он держал большое кольцо липкой упаковочной ленты. Третий охранник тщательно прохлопал одежду Девлина и вновь проверил карманы. Вилли оторвал от рулона кусок липкой ленты и обмотал ею запястья рук Девлина так, что они оказались плотно стянутыми за спиной.

Спутав таким образом Девлина, Вилли изо всех сил ударил его кулаком по почкам. Девлин не сдержался и застонал от боли. Оба здоровяка повернули его лицом к Ки. Вилли возвратился на свое место с видом победителя, он поднялся на тротуар и стал рядом с хозяином.

Ки неторопливо вытащил из кобуры «Беретту» армейского образца, вогнал патрон в патронник, взвел курок и положил пистолет на перила ограждения. Он испытующе посмотрел на детектива и сказал:

– Джек Девлин, я обвиняю тебя в государственной измене, нарушении границ чужих владений, убийстве граждан нового Королевства Гавайев и покушении на жизнь члена королевской фамилии.

– Что это за член королевской фамилии? – насмешливо поинтересовался детектив.

– Я. Ты готов к приговору?

– Думаю, что да.

– Хорошо. Принимая во внимание то, что ты не злоупотребляешь временем королевского суда, я тоже тянуть не стану. Приговариваю тебя к смертной казни. Тебя отведут на дальний конец Мейн-стрит и расстреляют на виду у оккупационных войск и их прихвостней из средств массовой информации.

– И кто верит в этот бред, кроме тебя? – спросил Девлин.

Ки перегнулся через перила, улыбнулся и спокойно ответил:

– Достаточно того, что я в это верю.

Девлин отвернулся от него и обратился к стоявшим поблизости бандитам:

– Стоит ли вам умирать только из-за того, что он сумасшедший? Вам ничего не удастся изменить. У города стоит армия, вам отсюда не уйти. Если не сдадитесь, то получите как минимум по одной пуле на голову. Они не оставят в живых тех, кто ворует у армии оружие.

– Заткнись и двигай, – спокойно сказал Ки, поднял пистолет и прицелился.

Девлин замолчал, вновь внимательно посмотрел на главаря и не менее спокойным голосом спросил:

– Неужели ты уверен, что все просто сойдет тебе с рук? Неужели ты всерьез рассчитываешь на то, что люди поверят в глупость, вроде Королевства Гавайев?

Ки довольно улыбнулся.

– Да, кто знает, во что верят эти недоумки?

– Развяжи меня, и, возможно, я помогу тебе выжить.

Ки небрежно сплюнул на мостовую.

– Ничего не выйдет. Ты умрешь раньше меня.

Девлин не шевельнулся. Он снова заговорил, глядя на Ки:

– Первым умер Билли Крэнстон. Джон Красное Солнышко. Кто убил его? Ты?

Ки опустил ствол пистолета и с любопытством взглянул на Девлина.

– Ты прав. Именно он был первым. Просто пришел и буквально попросил, чтобы его прикончили. Ну прямо как ты.

– Как это произошло? Кто его убил?

Ки посмотрел поверх головы Девлина, словно припоминал события того дня.

– Послушай, он был настоящим чокнутым. Пришел на мое ранчо. Рано утром. Мы тогда в первый раз перевозили туда грузы. Будто знал, что мы все соберемся. И начал командовать. Говорил, что мы должны прекратить свои дела. Нес всякую чушь. У него не было ни пистолета, ни ножа. Ничего, представляешь? Я послал двух ребят, чтобы они успокоили его. Ну и досталось же им. Бешеный хаоле оказался отменным бойцом. Тогда побежали на него остальные, но этот чертов Макуильямс просто взял и всадил в парня нож. Представляешь? Бац – и готово. Но не убил. Видно, у засранца дрогнула рука.

– А потом что?

– Потом мы избавились от него. Черт! Засунули в вертолет после второй партии. Я разрезал ему живот и бросил на съедение чертовым свиньям. Ты-то знаешь, как это делается. Сказал ребятам, чтобы гнали собак в ту сторону. Заодно загоняли кабанов прямо на тело. А точнее – внутрь него. Думал, так от него ничего не останется, но кто-то, видимо, нашел то, что осталось. Надо было зарыть этого тупоголового хаоле – и концы в воду, так ведь?

– Надо было.

– Тупой ублюдок. Знаешь, что он мне сказал?

– Что?

– Он очень сожалел, что дело дошло до такого. Сказал, что и мне придется умереть.

– А ведь ты раньше не встречал настоящего воина, правда, Ки? Тебе действительно скоро придется умереть.

– Ну это ничего, ты все равно умрешь раньше меня, – Ки вновь взял в руки пистолет и направил ствол на Девлина. – Топай на окраину города. Да пошевеливайся.

Девлин внимательно оглядел Ки и стоявших поблизости бандитов.

– Даю вам последний шанс.

– Заткнись, иначе я пристрелю тебя прямо здесь.

Девлин опять посмотрел на Сэма Ки.

– Билли был добрее, чем я, Ки. Мне не жаль тебя, я рад, что ты скоро умрешь. Мне тебя ни капельки не жаль.

Ки, соглашаясь, кивнул и опять презрительно сплюнул. Бандиты самодовольно захохотали.

– Мне нужно обуться. Асфальт слишком горячий, больно идти, – сказал Девлин.

– Поторопись. Я хочу, чтобы тебя успели сфотографировать.

Девлин шагнул вперед и принялся засовывать левую ногу в туфлю. Затем правую. С руками, связанными за спиной, довольно не просто сохранять равновесие. Он чувствовал на себе любопытные взгляды тех, кто считает его обреченным. Никто не хотел помочь ему обуться. Казалось, вид человека, заботящегося в такой миг о ногах, зачаровал бандитов.

А дальше все произошло столь быстро, что никто ничего не успел понять. Глядя вниз на неподдающиеся туфли, Девлин молниеносно ударил ближнего бандита между ног. Удар был так силен, что мужчина подскочил. Нога Девлина еще не успела опуститься, а он уже с силой ударил другому конвоиру по горлу. Двое других немного опомнились и начали поднимать стволы автоматов, но Девлин, все еще со связанными руками, бросился вперед и и врезался головой в лицо очередному противнику.

Ки удалось выстрелить первым. Но Девлин двигался слишком стремительно, и пуля поразила четвертого, и последнего, охранника.

Девлин не прекращал перемещаться. Он уже быстро мчался прочь от офиса. И едва замедлил бег, когда, подпрыгнув, продел связанные запястья под ступнями. Теперь он держал руки впереди.

Наперерез ему через улицу рванулись другие бандиты, но ему передвигаться стало значительно легче. Один из бандитов попытался преградить ему дорогу, встав прямо посередине мостовой. Он поднял автомат и выстрелил, но Девлин летел слишком стремительно. Он резко присел, и пули с визгом пролетели над головой. Распрямившись, словно пружина, детектив ударил плечом в грудь мужчины, опрокинув того навзничь.

Зазвучали автоматные очереди, на дорогу обрушился шквал пуль. Пули рикошетили, с визгом пролетая во всех направлениях. Бандиты бросились врассыпную, укрываясь от случайной смерти. Опасаясь за свою жизнь, Ки и его свита мгновенно убрались в офис. Девлин бежал, не останавливаясь ни на секунду.

Ки опомнился и попытался достать детектива прицельным выстрелом, но тот оказался слишком подвижной мишенью и не хотел умирать. Неумелые стрелки могли теперь рассчитывать лишь на то, что, стреляя вслед, они смогут хотя бы ранить его.

Девлин пробежал по Мейн-стрит уже около пятидесяти футов, но теперь в него стреляли трое или даже четверо бандитов. Он резко рванулся влево, вспрыгнул на машину, перекатился через нее и оказался на тротуаре. Теперь он мчался по противоположной стороне улицы. Пули беспрестанно ударяли в колонны домов, в перила, по тротуару. Но он уже свернул к стоянке возле гостиницы, пересек открытое пространство и бросился к входу в гостиницу.

Осталось надеяться, что ворота не заперты. Так и оказалось. Перепрыгивая через ступеньки, Девлин успел взлететь наверх прежде, чем бандиты прекратили стрельбу и побежали за ним следом.

Девлин достал спрятанное в волосах лезвие опасной бритвы, вышел на веранду и зажал лезвие зубами. Подойдя к двери номера, где жил, просунул лезвие под ленту, стягивающую запястья. Потом выбил запертую дверь номера, вошел и рванулся к нижнему ящику шкафа. В пластиковом пакете лежал автоматический «Браунинг» с особо прочным запасом. Револьвер оказался на месте, как он его и оставил. Девлин передернул затвор, припал к стене и затаился, услышав автоматную очередь, прозвучавшую на лестнице. Пули вонзились в потолочные перекрытия коридора.

Наверх поднялся один из людей Ки. Девлин лег на пол, внимательно наблюдая, как человек водит стволом из стороны в сторону, буквально заливая свинцом террасу, будто действительно видел перед собой реального противника. Почему-то Девлину стало жаль бандита. Тот, похоже, ничего не соображал от страха, палил просто так, в пространство.

Девлин тщательно прицелился и нажал на курок, точно зная, что выстрел поразит бандита в правое колено. Пуля раздробит кость, оставив мужчину калекой на всю жизнь.

Револьвер дернулся в руке, и, прежде чем человек успел завалиться у двери веранды, Девлин вскочил и рванулся к балюстраде, выходящей во внутренний дворик. Интересно, осознает ли несчастный бандит, что противник пощадил его, так и не прикончив.

Девлин перемахнул через балюстраду. Воздух на втором этаже гостиницы буквально взорвался от града пуль и грохота автоматных очередей. Огонь вели с первого этажа, простреливая лестницу, и с противоположного тротуара. Девлин упал на фибергласовую крышу навеса, скатился по нему и тяжело рухнул на сухую землю. Но и на земле он продолжал перекатываться с боку на бок. Потом резко вскочил и бросился к дальнему краю узкого промежутка между домами, надеясь добраться до открытой купальни позади мексиканского ресторанчика.

На Мейн-стрит царила суматоха, никто ничего не понимал. Ки бешено орал на своих подручных, оказавшихся столь нерасторопными. Он приказал им живо спускаться с крыши гостиницы. Услышав угрозы предводителя, бандиты как сумасшедшие принялись прыгать с крыши гостиницы на крыши соседних домов. В руках главарь держал многоцелевой штурмовой гранатомет, казалось, нацеленный прямо на них. Ки подобрал мощный фугас, а не зажигалку, которая, естественно, спалила бы полгорода.

Лишь только Девлин успел пробить тонкую фанерную стенку купальни, как весь второй этаж гостиницы исчез в дыму и пламени оглушительного взрыва.

Взрывная волна была очень сильной. Девлин, оказавшийся на приличном удалении да еще прикрытый стеной дома, был отброшен на добрых десять футов. Рухнув на землю, детектив потерял сознание.

Неподвижно лежал он на жесткой траве среди папоротника и вереска, которыми поросло поле позади гостиницы. На него сыпались угли, горящие головни, тяжелая балка перекрытия угодила прямо на правую ногу и продолжала гореть. Боль от ожогов заставила Девлина опомниться.

Он сбил с одежды пламя и пополз к более безопасному месту. Он абсолютно ничего не слышал, не было сил распрямиться и встать на ноги. Но он ясно понимал, что остался жив, глотал воздух, чтобы окончательно прийти в себя.

Наконец ему удалось встать на колени, потом подняться окончательно. Девлин потащился, с трудом переставляя ноги, он хотел укрыться на время в раскидистых кустах, растущих среди папоротников. Согнувшись, детектив притаился в густой зелени, ожидая, когда в голове немного прояснится и вернется слух.

Он поковырял пальцем в ухе, ощущая горячую липкую влагу. Осмотрев палец, крови не обнаружил. Поковырял в другом ухе, но и там крови не было, просто набилась пыль и смешалась с липким потом. Ощупав лицо, решил, что кости не сломаны, барабанные перепонки не лопнули. Потом тщательно осмотрел и ощупал все тело.

Обломки и осколки сыпались на спину и ноги. Ран нигде не оказалось, кое-где только остались царапины и ссадины. Сильно болел ожог на правом бедре.

Девлин потряс головой и смутно услышал истошные крики бандитов, громкий топот ног на Мейн-стрит: наконец-то слух вернулся. Он провел пальцами под мышкой левой руки, ощупал полоску липкой ленты телесного цвета, под которую офицер разведки Хоторна подложил миниатюрный приемник-передатчик. Осторожно отклеив ленту, отковырял с нее пуговицу аппарата. Пока вставлял в ухо крохотный динамик, руки слегка дрожали. Такой же миниатюрный передатчик поднес ко рту и ногтем нажал кнопку.

– Это Девлин. Вы меня слышите?

В ухе затрещали разряды статического электричества, потом послышался чистый приятный голос:

– Начинайте. Командир хочет знать, что там взорвалось.

– Они пустили ракету или что-то подобное в здание гостиницы, где, по их мнению, я находился.

– Заложников там не было?

– Нет.

– Вас куда-нибудь ранило?

– Я живой. Но, видимо, они считают, что мне крышка. Не предпринимайте пока ничего. Я посмотрю, что возможно сделать для спасения заложников.

Не дождавшись ответа, он положил рацию в карман брюк и поднялся. Глубоко втянул воздух, снова потряс головой, окончательно оправляясь от легкой контузии. Голова сильно кружилась, земля уплывала из-под ног. Пригнувшись, Девлин бросился к стене ближайшего здания. Воздух был насыщен пороховым дымом, гарью несло от пылающего здания.

Девлин притаился, буквально распластавшись по стене. Люди Ки теперь не могли его видеть, разве что кто-то догадается свесить с крыши голову и заглянуть под карниз. Таким образом он прокрался вдоль стен нескольких домов и очутился позади книжного магазина. По сведениям Хоторна здесь находилась одна из групп заложников.

За зданием располагалось пространство ланаи, футов десять на пятнадцать, уставленное садовой мебелью. Здесь был деревянный стол с большим глиняным подсвечником и огарками свечей. Одним концом к стволу дерева охиа, а другим – к крюку, вбитому в стену, был подвешен гамак. Вся задняя стена представляла собой сплошную стеклянную стену, завешенную дешевой шторой из бамбуковой соломки.

Девлин взглянул наверх: надо убедиться, что поблизости нет ни одного бандита. Потом он быстро направился к ступеням, которые вели к задней двери дома. Внезапно он почувствовал сильное головокружение и опустился на одно колено. Он понимал, что контужен во время взрыва. Слава богу, если контузия не окажется очень тяжелой. Девлин с трудом проглотил горький комок, подступивший к горлу, и тихо выругался, изо всех сил сдерживая тошноту.

Наконец он медленно поднялся и вновь двинулся вперед. Опустившись грудью на ступени, осторожно приподнял голову, вглядываясь во внутренее помещение магазина. Комната, расположенная сразу за стеклянной дверью, должно быть, кухня, которой давно никто не пользовался. Далее футов на пять тянулся широкий коридор, он выходил в торговый зал. Недалеко от противоположной двери находилась группа мужчин. Большинство из них сидели на полу, прислонившись спиной к стене. Кое-кто выглядывал в окна на Мейн-стрит, пытаясь понять, что происходит. Девлин увидел только одного охранника, который стоял в дверях. Тот тоже смотрел на улицу, стоя спиной к заложникам.

Лежа на ступеньках, Девлин хорошо видел расположенные вокруг пленников мины «Клеймор». Насчитал восемь штук, но наверняка есть еще три-четыре, чтобы смертельный круг замкнулся. Если мины взорвутся, здесь все превратится в настоящий ад. Девлин знал, что каждая такая игрушка содержит полтора фунта взрывчатки С-4, которая выплюнет в живую плоть людей, находящихся в комнате, семьсот стальных шариков. Девлин представил, как весь первый этаж здания превратится в ужасное кровавое месиво. Даже одной взрывной волны будет достаточно, чтобы уничтожить здесь все.

Он достал из-за пояса «Браунинг», навел мушку на охранника. Но потом подумал, что, возможно, в зале есть еще один, и опустил руку. Осторожно открыв створку стеклянной двери, вошел в заднее помещение. Вжался всем телом в угол комнаты, почти слившись со стеной. Заметил дверь в ванную, протиснулся в нее. Посмотрел на себя в зеркало, увидел полосатое от грязи и ручейков пота лицо. Провел рукой по волосам – из-под пальцев в раковину посыпались мусор и опаленные волоски. С кольца на стене свисало вафельное полотенце. Девлин намочил его холодной водой, протер горячее лицо и шею. Прохладная ткань ласкала воспаленную кожу. Он почувствовал себя значительно лучше. Сознание окончательно прояснилось.

Выскользнув из ванной, осторожно приблизился к арке, за которой начинался коридор. Вновь вытащил «Браунинг» и шагнул под арку. В этот миг охранник повернулся лицом к залу и шагнул к пленникам. Девлин мягко отступил назад, боясь привлечь внимание противника резким движением. Он ждал окрика, но ничего не произошло. Кто-то из заложников встревоженно поинтересовался, что случилось на улице. Девлину показалось, что охранник повернулся к тому, кто спросил, и что-то невнятно буркнул. Никаких признаков наличия второго часового. «Теперь или никогда», – подумал Девлин.

Он решительно выпрямился, взвел курок револьвера и вышел в коридор. Почти мгновенно он оказался в торговом зале магазина. В течение нескольких секунд никто его не замечал – ни заложники, ни охранник, который в самом деле оказался один. Когда бандит заметил появление Девлина, тот был уже футах в пятнадцати от него и держал мужчину под прицелом.

– Одно движение, и ты – труп, – сказал он, не останавливаясь ни на секунду. – Просто не шевелись, и тебе не придется умирать.

Охранник автоматически передернул затвор автомата. Девлин попытался остановить его, крикнув:

– Нет!

Охранник на секунду замер. Девлин продолжал надвигаться, не замедляя шагов и не давая ему опомниться. Но бандит казался слишком ошеломленным и инстинктивно поднял автомат. Девлин выстрелил первым, пуля попала точно в лоб бандита.

Послышался хлопок выстрела, и мужчины, находившиеся в комнате, резко вздрогнули. Девлин не сомневался, что с улицы все прекрасно слышно.

– Оставайтесь на местах. Не двигайтесь! – приказал он заложникам.

Когда те немного успокоились, спросил:

– Где детонатор?

Сидевший неподалеку от двери Уолтер Харрисон крикнул:

– Здесь!

Девлин подскочил к детонатору. Цифровое табло показывало остаток времени: восемь минут.

– По моей команде – к задней двери. Не бежать! Идите спокойно. Не шумите. На крыше засел еще один, если услышит шум, то откроет стрельбу. Те, кто находится рядом с минами, осторожно разверните их в сторону витрины. Не приподнимайте. Не касайтесь проводков. Идите прямо через поле на север. В конце концов встретитесь с солдатами. Не забудьте поднять руки. Ладно, вперед.

Девлин подошел к детонатору поближе, принялся внимательно его разглядывать, пытаясь определить, каким образом производится установка времени. Наконец разобрался, нажал именно те кнопки, какие надо, сократив оставшееся до взрыва время до сорока пяти секунд. Когда он взглянул на заднюю дверь, последний из заложников уже покинул помещение. Девлин выглянул в окно, два головореза Ки направлялись по середине Мейн-стрит к магазину.

Девлин быстро осмотрел помещение. Все мины оказались более или менее направлены в сторону улицы. Он засунул «Браунинг» за пояс брюк, подбежал к мертвому охраннику, подобрал его автомат и направился вслед за ушедшими заложниками. Когда он выскочил за дверь, кто-то с крыши выстрелил вслед бегущим через поле людям. Девлин перевел автомат на стрельбу очередями и полоснул по краю нависающего карниза, прошив стрелка насквозь. Шум перестрелки заставил людей Ки рысью припустить по Мейн-стрит. Но время – неумолимая вещь. Лишь только бандиты оказались возле входа в книжный магазин, дружно рванули мины. Обоих бандитов буквально изрешетило тысячами стальных шариков, летящих с огромной скоростью. Стена здания была практически уничтожена. Лишившись опоры, рухнул второй этаж, все здание в несколько минут рассыпалось, словно легкий карточный домик. Труп стрелка с крыши перелетел через хаос торчащих балок и остатков перекрытий и рухнул в дымящуюся кучу. Здания на противоположной стороне улицы были тоже повреждены. От взрыва пострадало все, что находилось в секторе с углом в сто градусов перед бывшим книжным магазином.

Ки в это время смотрел в сторону магазина: здание осело буквально у него на глазах. Он приказал находящемуся на ближней крыше человеку:

– Продолжай наблюдение и не вздумай двигаться с места.

Двум телохранителям сказал:

– Идите за мной.

Бандиты хотели броситься бегом к разрушенному зданию магазина, но Ки заставил их идти рядом. Не хватало еще, чтобы из-за Девлина он бегал как мальчишка.

Когда группа приблизилась к магазину, Девлин уже мчался в противоположном направлении через поле в сторону муниципального центра. Он старался держаться поближе к задним стенам домов, выходящих фасадами на Мейн-стрит. Мужчины-заложники бежали в северном направлении. Он не увидел ни одного убитого или раненого.

Девлин достал из кармана мини-рацию и прокричал в микрофон прямо на ходу:

– К вам приближается группа бывших заложников. Одни мужчины. Не перестреляйте их случайно, ноубедитесь, что все заложники. Если кого-то из них не окажется в списке, арестуйте немедленно.

Он убрал переговорное устройство и бросился через пустырь, пока, по расчетам, не оказался напротив муниципального центра. Трава и палые листья уступили место грязной наезженной колее. Девлин укрылся в придорожных кустах и попытался разглядеть людей Ки у здания. Он видел, как два бандита пробежали по Мейн-стрит и исчезли за дверью. До задней стороны здания ему предстояло бежать по открытому пространству, но не было видно никого, кто мог бы его заметить. Девлин вынул из автомата обойму, проверил патроны. Их осталось всего полмагазина. Вставив обойму на место, перевел автомат на стрельбу одиночными. Набрав полную грудь воздуха, побежал вперед.

В это время на Мейн-стрит Ки со своими подручными разбирал завал на месте книжного магазина, пытаясь выяснить, сколько людей погибло под обломками. Оттащив в сторону центральную балку, мужчины вынесли наружу огромный кусок дощатого потолка и обломки стен. Сколько они пи рылись в строительном мусоре, им удалось обнаружить только оторванную ногу.

Ки выпрямился и вышел на улицу.

– Хватит! – заорал он.

Мужчины бросили обломок балки, который использовали вместо рычага, и лежавший на нем щит перекрытия рухнул, подняв клубы пыли.

– Хорошо. Теперь слушайте меня. Найдите эту сволочь. Тут дежурил Томми. Теперь он мертв. Девлин, видимо, взял его автомат. Вилли, собери всех. Всех до единого. Доложишь мне, кто остался в живых, кто ранен. Я знаю, как достать этого хаоле. Мы его пристрелим. Потом отрежем его поганую голову и бросим этим чертовым телевизионщикам. Вперед!

За несколько часов до того, как Девлин вошел в город, Ленлани очнулась от черного забытья. В ушах звенело. У девушки было такое ощущение, будто она вращается в центрифуге. Сначала, казалось, все вокруг звенит, потом начала сильно кружиться голова, потом невыносимо заломило виски. Усилием воли она открыла глаза, чтобы избавиться от изнурительного головокружения, и попыталась сосредоточиться на боли. В течение нескольких секунд не могла вспомнить, где находится.

Шум и головокружение постепенно слабели, и она почувствовала, что начинает приходить в себя. Взглянув на потолок, Ленлани, наконец, вспомнила все.

Постепенно стихал шум в ушах. Она попыталась подняться, но вновь рухнула на плетеную кушетку. Снова стало дурно, чуть не вырвало. Стараясь восстановить силы, Ленлани закрыла глаза и тяжело дышала ртом. Когда она попыталась вдохнуть носом, то услышала только хлюпающий звук. Ей опять стало плохо.

Через несколько минут снова попыталась открыть глаза и огляделась. В комнате никого не было, кроме нее. Руки и ноги оказались связанными. Она никак не могла нормально дышать, было больно и все время подташнивало. Она снова выждала какое-то время. Наконец удалось сесть и с трудом натянуть трусики и шорты на бедра. Затем она нащупала пистолет. Даже от таких движений страшно устала, буквально выбилась из сил. Опять затошнило. Она не могла допустить, чтобы ее вырвало на одежду, поэтому выждала паузу и переждала. После этого помассировала, размяла ноги, парализованные страшными ударами Ки. Потом размяла руки. Двигала ими, сгибала и разгибала замлевшие пальцы и суставы, пока не почувствовала, как кровь заструилась по венам.

После этого смогла слегка ослабить путы на ногах, но пальцы при этом сильно заболели. Ленлани была вынуждена снова сделать передышку. Нос и лицо сильно опухли, казалось, кожа на них натянулась и вот-вот лопнет. Дважды от усталости и изнеможения ей приходилось откидываться на кушетку. Она не должна терять надежды, обязана владеть собственным телом и ситуацией. К полудню была настолько вымотана, что просто рухнула на спину и провалилась в сон.

Взрыв, потрясший весь городок, пробудил Ленлани. Боль, от которой ее на время избавило забытье, снова принялась терзать ее тело. Она была настолько острой и мучительной, что девушку даже не интересовало, что же взорвалось.

Ленлани прижала большие пальцы к переносице, надеясь хоть немного успокоить боль. Снаружи доносились возбужденные крики. Девушка беспокоилась, что, возможно, бандиты придут снова и Ки опять примется мучить ее.

Но теперь она почувствовала себя намного лучше, головокружение и тошнота прошли. Она постепенно приспособилась дышать ртом, но из-за этого пересохло и воспалилось горло, хотелось пить. Но Ленлани запрещала себе думать о воде.

Руки вздулись от врезавшихся в запястья веревок, и она подняла кисти вверх, чтобы добиться хоть частичного оттока крови. Медленно сжимала пальцы в кулаки и снова распрямляла. Она чуть не плакала от досады, потому что пальцы отказывались повиноваться. Было такое чувство, будто она отморозила руки. Ладно, надо продолжать разрабатывать пальцы, постараться не думать о боли. Она снова принялась массировать ноги. Потом с трудом вытянула из-под себя кофточку, достала из бокового кармана «Беретту» и засунула ее спереди за пояс шорт, протолкнув подальше в трусики, чтобы не было видно рукоятку. Хотя замок молнии был сломан, удалось застегнуть верхнюю пуговицу шорт. Одернула футболку, и пистолет оказался практически не заметен. Потом девушка снова принялась разминать пальцы, надеясь в конце концов ослабить путы, заставить кровь струиться по кровеносным сосудам, вернуть пальцам подвижность. С каждым движением возвращалась надежда. Но вместе с тем Ленлани все яснее осознавала, как мало у нее осталось времени.

Девлин бежал изо всех сил и достиг задней стены муниципального центра никем не замеченный. Вдоль цоколя здания располагались вентиляционные отверстия, прикрытые деревянными жалюзи. За решетками вглубь здания шли металлические вытяжки. Девлин выломал одну из решеток, опустился на землю и с трудом протиснулся внутрь. Добравшись до центрального зала, внимательно оглядел помещение. Здесь находилось двенадцать женщин. Среди них не оказалось Ленлани. Наверное, пятерых женщин содержат где-то отдельно. Если верить Хоторну, то женщины скорее всего находятся на другой стороне улицы в помещении бара. Ему оставалось только пересечь Мейн-стрит.

Вновь выбравшись наружу, Девлин посмотрел сначала на небо, а потом на часы. Десять минут назад солнце закатилось за горизонт. Закатное зарево заливало небосклон Гавайев удивительными красками. Пассат гнал по лиловому небу череду золотисто-багровых облаков. До наступления полной темноты оставалось около двадцати минут. Девлин уже подумывал о том, чтобы дождаться, когда стемнеет окончательно, но в это время к зданию подбежало несколько бандитов. Они передавали друг другу приказ Ки о необходимости разыскать Девлина и пристрелить без предупреждения.

Девлин обогнул угол здания и бросился к фасадной стороне, чтобы пересечь Мейн-стрит. В это время из-за противоположного угла появился человек с автоматом. Оба даже растерялись от неожиданности. Девлин опомнился первым, налетел с разгону на невысокого человечка и сбил его с ног, ударив прикладом по голове и тем самым избавив противника от необходимости рисковать жизнью.

Теперь он помчался на полной скорости. Кто-то кричал ему вслед угрозы. На улицу из-за стоявших по соседству домов выскакивали бандиты. Увидев Девлина, они бросались следом, стреляя на бегу. Стрельбу открыли и те, кто бежал по Мейн-стрит ему навстречу. У Девлина не оставалось выбора. Необходимо было укрыться, а ближайшей дверью оказалась дверь бара.

Он в два прыжка пересек улицу и ворвался в помещение. В баре было сумрачно. Находящийся здесь охранник вскочил на ноги и стремительно повернулся к детективу. Прежде чем он успел схватиться за оружие, Девлин ткнул его стволом автомата в лоб. Мужчина тяжело рухнул на пол. Девлин быстро оглядел помещение, здесь оказалось только четыре женщины. Ленлани же не было. Ни одна из женщин не пошевелилась, не произнесла ни слова. Две молча плакали. Ему стало понятно, что женщины в шоке от перенесенных страданий. Должно быть, их изнасиловали.

Мин здесь не оказалось. Значит, бандиты использовали помещение в качестве бесплатного вертепа. Несколько пуль ударили в наружную стену здания. Но внутрь пока что ни одна не попала.

Девлин понял, что бар окружен, атакующие ждут прибытия главаря. Женщины наконец обратили на него внимание, с опаской поглядывая в его сторону. Наверное, он действительно не походил на полицейского. Он попытался успокоить пленниц:

– Я пришел помочь вам. Где еще одна женщина? Где Ленлани? Вы знаете, где она?

Никто ему не ответил, женщины почти не прореагировали на его слова. Неожиданно поднялась молодая гавайка, которую Ки первой вывел из здания муниципального центра. Она спокойно взяла стул, подняла его и неторопливо подошла к лежащему на полу охраннику. Подняв стул, изо всех сил опустила его на голову бандита. Девлин вздрогнул, услышав глухой стук. Остальные женщины сидели молча, словно оцепенев, бесстрастно глядя на происходящее. Лицо молодой гавайки было залито слезами, искажено гримасой ненависти. Ни звука не вырвалось из ее стиснутых губ, она только тяжело дышала, вновь и вновь, словно робот, поднимая стул и с ожесточением опуская его на поверженного мучителя. Наконец, отбросив стул в сторону, закрыла лицо руками и молча вернулась на свое место.

В баре было по-прежнему тихо. И тут снаружи донесся голос Ки.

Девлин слышал свое имя, гулким эхом отдающееся в ночном воздухе городка. Он быстро подошел к двери и выглянул. Ки шагал по Мейн-стрит со стороны центра Кахоа в сопровождении пятерых приспешников. Намотав на кисть левой руки длинные волосы Ленлани, он тащил девушку за собой. В другой руке он держал пистолет. Лицо Ленлани было обезображено кровоподтеками и распухло. Связанные руки она держала перед собой. Девушка стонала от боли, которую доставляла ей безжалостная хватка негодяя.

– Девлин! – закричал Ки. – Выходи, или она сейчас умрет. Ты слышишь меня, белый кусок дерьма? Я пристрелю сначала ее, а потом по очереди и всех остальных, пока ты не появишься. Или ты, или они. Девлин, грязный пес, ты слышишь меня? Я убью всех!

Девлин скрылся в глубине бара. Гадкое чувство ужаса и отвращения неожиданно охватило его. Он подошел к двери, выбросил на мостовую автомат и крикнул:

– Выхожу!

– Выходи прямо сейчас, или я нажимаю на курок! – заорал Ки, приставив пистолет к виску Ленлани.

Девлин задумался, нахмурив лоб, но ему хватило нескольких мгновений, чтобы принять решение. Он вытащил из-за пояса «Браунинг» и, зажав рукоятку в правой руке, завел руку за голову, прижав ствол к позвоночнику между лопаток. Потом положил на затылок левую руку, еще плотнее прижав оружие к телу. Теперь револьвер совершенно не был виден спереди, закрытый шеей и верхней частью тела. Тем более что на улице уже изрядно стемнело.

Держа руки за головой, он вышел из бара и медленно добрел до середины улицы. Повернувшись к Сэму Ки, крикнул:

– Ну вот, я перед тобой. Отпусти ее.

Ки шел навстречу, волоча за собой Ленлани. Изувеченное лицо было искажено игравшей на нем злорадной ухмылкой торжества. Руки девушки были связаны за запястья. Что-то не в порядке и с ее ногами, отметил Девлин. Они подгибались в коленях, но хватка Ки оказалась достаточно сильной, чтобы удержать девушку на ногах и заставить ее передвигать ими. Другие бандиты шагали рядом с главарем. Автоматы, которые они держали в руках, были нацелены на Девлина. Пятеро, не считая Ки, а сколько еще притаилось в темноте? Он сможет пристрелить Ки прежде, чем тот успеет взвести курок. Но не всех же сразу. Убить всех одновременно невозможно. Ситуация стала казаться безысходной.

Ки остановился в десяти шагах от детектива. Ткнув стволом пистолета в висок Ленлани, он снова закричал:

– Я знаю, кто эта сука. Мы нашли ее вещи в ресторане «Да». Ее фамилия Крэнстон. Мы убили ее брата, теперь я убью ее. А потом – тебя.

Ленлани приглушенно вскрикнула, это был не столько крик, сколько хриплый выдох и стон одновременно. Она была сильной женщиной. И те силы, что в ней еще оставались, она использует до конца. Он первый заметил, что Ленлани начала приподнимать связанные руки. Девушка ударила Ки в лицо. Запястья оставались по-прежнему связанными, но в них блеснуло оружие.

Девушка попыталась ударить бандита еще раз, но Ки успел передернуть затвор пистолета. Ленлани выстрелила первой. Не останавливаясь она продолжала нажимать на курок. Но и Ки успел выстрелить. Девушка упала на спину. Девлин мгновенно опустился на колени, вывел руки с «Браунингом» из-за головы. Ленлани выстрелила еще раз, лежа, а потом в стоящего позади него бандита. Другой развернулся, чтобы пристрелить ее. Девлин, не прекращая, нажимал и нажимал курок, поворачиваясь то направо, то налево. Он успел уложить двух бандитов. Двое других обернулись в его сторону. Ему удалось попасть в одного, он ожидал, что оставшийся в живых пристрелит его, но неожиданно голова бандита оказалась снесенной напрочь.

В этот миг воздух разорвали автоматные очереди. Девлин инстинктивно припал к земле и перекатился подальше от того места, где пули с хрустом крошили асфальт. Боковым зрением он отметил вспышки в здании муниципального центра. Гранаты ослепляющего действия. Штурмовые группы пошли в атаку на охрану заложниц. Автоматные очереди звучали теперь практически беспрерывно. Девлин был уверен, что военные получили приказ уничтожать всех, кто находился вне зданий.

По спине пробежали мурашки, но Девлин, невзирая на опасность, пополз туда, где осталась лежать Ленлани. Ему казалось, что тело ее вздрагивает. Он ужаснулся от мысли, что содрогаться его, возможно, заставляют пули.

О себе он уже не беспокоился. Хотелось только одного – поскорее доползти до Ленлани и, если это возможно, спасти ее. Наконец он дотянулся до ее руки, потом коснулся плеча, подтянувшись ближе, прижал девушку к груди и попытался прикрыть ее своим телом.

И тут на него словно накатило помешательство. Он поднялся во весь рост, подхватил Ленлани на руки и, словно безумный, принялся кричать солдатам, чтобы они больше не стреляли. Он нес девушку к обочине, прихрамывая и спотыкаясь, с трудом переступая, так как раненая нога едва слушалась его и могла отказать в любое мгновение.

Но выстрелы не умолкали. Добравшись до тротуара, Девлин повалился вместе с ношей и очутился под прикрытием козырька, выступающего над входной дверью. Не верилось, что он все еще жив.

С трудом он дополз до стены, подтягивая за собой девушку. Он припал к оштукатуренной стене, испещренной следами пуль. Осторожно взял Ленлани за подбородок, повернул ее голову, чтобы осмотреть рану. Одежда на его груди насквозь пропиталась кровью, голова и лицо Ленлани тоже были залиты кровью, которая все еще сочилась из раны. Он понял, что пуля Ки не пробила кости черепа. Осторожными движениями ладони вытер кровь и увидел длинную и довольно глубокую рану, которая тянулась через всю боковую часть головы девушки.

Девлин нащупал шейную артерию: пульс был лихорадочный, поверхностный. Положив ладонь на грудь Ленлани, услышал, что ее сердце сильно бьется о грудную клетку.

Девлин подхватил Ленлани одной рукой под спину, а другой – под колени, рывком приподнялся. Правую ногу он уже почти не чувствовал. Полагаясь только на левую, почти что встал с дощатого тротуара, но не удержался и повалился на стену. Девлин зарычал от отчаяния, словно загнанный в угол зверь.

«Ты должен спасти ее», – приказал он себе и снова попытался встать на ноги. Если солдаты их здесь застанут, то прикончат одним выстрелом. Теперь военные, должно быть, спешились и рыщут по городу в поисках уцелевших повстанцев. Ленлани не была миниатюрной девушкой. Не особенно надеясь на успех, Девлин двинулся в направлении к стоянке возле гостиницы. Он прижимал к себе голову девушки, стараясь поменьше трясти.

С восточной окраины города двигались по Мейн-стрит боевые машины «Бредли». Они катились медленно. Укрываясь за броней, позади машин шагали солдаты регулярной армии. Над городом кружились вертолеты, но Девлин знал, что находится вне досягаемости под прикрытием широкого карниза, который тянулся вдоль всего фасада гостиницы.

Когда он, в конце концов, добрался до края здания, нога уже практически не слушалась. Девлин опустился на колено и осторожно положил Ленлани у стены. Он не хотел рисковать ее жизнью, не пытался перебираться вместе с ней через открытое пространство стоянки. Теперь он проклинал себя за то, что поставил «Тойоту» так далеко от гостиницы. Когда он вновь поднялся на ноги, то не был уверен, сумеет ли он и один добраться до машины.

Подтаскивая правую ногу, он заковылял вперед к почти недостижимой цели. Казалось, до автомобиля никак не меньше мили. Он обеими руками передвигал правую ногу, но машина словно совсем не приближалась.

Ему почудилось, что кто-то окликнул его, но нельзя было терять времени, нельзя оборачиваться. Послышалась автоматная очередь, асфальт впереди него взорвался черной крошкой. Девлин упал. До машины было еще довольно далеко. Сцепив зубы от отчаяния и злости, Девлин пополз к заднему колесу «Тойоты». Ему вновь почудилось, что кто-то зовет его. Но теперь он смотрел на заднее колесо, надеясь увидеть ключи. Внезапно из леска, выходящего к стоянке, с дальнего ее конца, выскочил армейский джип.

Рванувшись из последних сил, Девлин добрался до заднего бампера «Тойоты», ухватился за него, подтянулся и перебросил неимоверно тяжелое тело через борт кузова, припав спиной к задней дверце. Он приготовился к обороне, вытащив из-за пояса «Браунинг».

Сияя мигалками, перед «Тойотой» остановился мощный «Хаммер» с опознавательными знаками скорой помощи; на борту был намалеван большой белый крест. Водительская дверца распахнулась, из нее выскочил солдат огромных габаритов. Девлин вытер со лба пот и кровь. И почувствовал, что его подхватили сильные руки.

– Давай, брат, ты здесь чересчур подзадержался.

– Ты же должен был ждать в поле с северной стороны.

Тули помог Девлину забраться внутрь джипа через заднюю дверцу и закричал:

– К черту поле! Я ни разу в жизни не видел, чтобы столько огня обрушилось на одно место. Здесь как в Бейруте. Уже всех повстанцев перестреляли.

– Надо забрать Ленлани, – сказал Девлин, – она вон там, за углом гостиницы.

Кто-то потянул его в глубину машины. Он поднял голову и посмотрел. Это оказался военный врач. Девлин сел на пол и сказал:

– Погодите, доктор. Там женщина, у нее раны похуже. Помогите уложить ее в салон.

Машина рывком тронулась с места, задняя дверь осталась распахнутой. Когда «Хаммер» остановился, Девлин выбрался наружу и внимательно наблюдал, как Тули поднял девушку и понес к машине. Он помог Тули и доктору уложить Ленлани на носилки, установленные в салоне. Затащив в машину и Девлина, заботливые санитары положили его на носилки, закрепленные у противоположного борта.

Хлопнули дверцы, завывая сиреной, «Хаммер» рванулся вперед. Девлин закрыл глаза и наконец смог расслабиться. Сначала они ехали довольно медленно. Наверное, машина лавировала между военной техникой, которая нескончаемым потоком двигалась по городу. Но вскоре автомобиль набрал приличную скорость. Тули не выключал сирену. Девлин вновь закрыл глаза. Пришел в себя от боли в бедре: доктор занялся обработкой раны на правой ноге.

План Тули заключался в том, чтобы вывезти Девлина и Ленлани на каком-нибудь армейском автомобиле. Но то, что ему посчастливилось угнать карету скорой помощи, да еще вместе с доктором и санитарами, буквально спасло жизнь Ленлани.

К счастью, им попался профессиональный военный врач, отлично знавший свое дело. Он не задавал лишних вопросов, не интересовался почему ему приходится оказывать помощь гражданским лицам, а не военным. Работал он быстро и умело. Ленлани была в шоковом состоянии от ранения в голову, она потеряла много крови. К тому моменту, когда ее подобрали, кровяное давление упало настолько, что девушка впала в бессознательное состояние. Но для военного врача такое состояние пациента явно было не в новинку.

Когда машина доехала до частной клиники в Хило, рана на голове Ленлани была уже обработана и перебинтована, состояние девушки было стабильным. В общем, врач сделал все, что необходимо.

Как только джип затормозил у подъезда клиники, перед выкатившимися из него носилками распахнулись широкие двери. Девлин и Ленлани оказались в атмосфере обычной больничной рутины. Детектив позволил персоналу распоряжаться, но внимательно следил за тем, чтобы с девушкой обращались бережно. Лишь убедившись в том, что к ней относятся внимательно, позволил дежурному врачу осмотреть его раны. Врач обнаружил три пулевых ранения, самой серьезной была рана на задней поверхности бедра – пуля располосовала мягкие ткани. О двух других Девлин к этому времени почти забыл. Одна пуля отхватила кусочек верхней части ушной раковины, а другая прошлась по ребрам с правой стороны. Дежурный врач назначил лечение и поручил Девлина заботам больничных санитаров. Когда же врач принялся задавать Девлину вопросы, тот сказал:

– Отложите пока в сторону ваши бумажки, посадите меня в кресло и отвезите к телефону. Будете возражать, я сам до него доберусь. Если поможете мне, то получите сотню. Мне надо только десять минут.

Молодой человек с любопытством посмотрел на него, подумал несколько секунд, отложил журнал в сторону и поинтересовался:

– Где твой бумажник, приятель?

– В штанах. Они мне пока нужны.

– Что ж, поехали.

Спустя четыре часа, Девлин спокойно сидел в отдельной палате, которая освещалась только призрачным светом медицинской аппаратуры и ночником над кроватью. Девлин сидел, притаившись в тени. Тело на кровати, накрытое простыней, не издавало ни звука и было недвижимо.

Было уже три часа ночи. Несмотря на смертельную усталость, детектив продолжал сидеть рядом с кроватью, не позволяя себе расслабиться ни на секунду. И вот его ожиданию пришел конец.

Дверь палаты стала медленно открываться. Девлин сначала решил, что ему чудится. Он напряженно всмотрелся в сумрак комнаты и убедился, что ему не показалось. Действительно, дверь медленно и бесшумно приоткрылась, ровно настолько, чтобы в комнату проскользнула тень. Человек сделал пару шагов по направлению к кровати и неподвижно застыл, словно изваяние. Он выжидал, изучал обстановку. Моргал, привыкая к тусклому освещению. Девлин спокойно заговорил:

– Положи руки на голову, сомкни пальцы и разведи локти, иначе я тебя пристрелю. Я-то тебя вижу отлично. А тебе понадобится не так уж мало времени, чтобы привыкнуть к сумраку.

– Черт! – хрипло выругался мужчина.

– Насколько я понимаю, Макуильямс? – спросил Девлин.

Мужчина медленно повернулся на звук его голоса.

– А ты Девлин? Что за черт: подушки под простыней? – наконец догадался он.

– Да.

– Господи, ну и дурака же ты из меня сделал. – Макуильямс вновь кротко взглянул на постель, потом посмотрел на Девлина. – Ты не представляешь, как непросто было сюда пробраться. Черт! Ты что же, думаешь, все кончено?

– Еще пара шагов, Макуильямс, и ты окажешься точно напротив моего пистолета, – предупредил Девлин.

– Перебьешься. Хочешь хорошенько прицелиться, сам шевели задницей.

– Не упрямься. На твоем месте я не хотел бы долго мучиться.

Макуильямс глухо замычал, словно бы раздумывая о шансах на спасение.

– Черт, вот дерьмо! Как ты догадался?

– Хоторну не удалось заморочить мне голову.

– Почему же?

– Он слишком добросовестно и долго объяснял, как один из его офицеров, тот самый, который заведовал снабжением и транспортировкой, крал у него вооружение. Да еще в течение восьми месяцев.

– Но именно так оно и было.

– И Хоторн об этом не знал? Черта с два!

– Ну, конечно, он кое-что знал. Но не знал, сколько мы взяли. Потому и взбесился. Как ты об этом догадался?

– Он уж слишком старался убедить меня в том, что ты погиб. Любой, кто видел последствия взрыва на ранчо Ки, знал бы где искать твое тело. Будь ты мертв, тебя бы нашли за десять минут.

– Пожалуй, – согласился капитан.

– Как тебе удалось выкрутиться?

Макуильямс пожал плечами.

– Просто повезло. Я увидел, как этот чертов придурок Ки схватился за СМАУ. Когда взрывается фугасно-зажигательная боеголовка, она сжигает весь кислород в округе. Просто-напросто высасывет из легких воздух, и они разрываются. Чтобы закрыть рот и нос, я поглубже зарылся в грязь мордой. Все дерьмо из башки высосало, но на жизнь еще хватит. Так что, Шерлок Холмс, лисе Хоторну не удалось обвести тебя вокруг пальца?

– Ко всему прочему я не допускал и мысли, что такой маньяк-убийца, как ты, станет подчиняться приказам канцелярской крысы, вроде Уолкера. Это должен быть кто-то повыше.

– Хм-м. Тут ты прав, приятель. Этому маленькому извращенцу никогда не удалось бы дождаться, что я стану подчиняться ему. То же самое и надменному индюку Хоторну. Он, собственно, не был в курсе всего. Просто брал денежки и смотрел в другую сторону. Перед выездом из Кахоа я выбил ему мозги.

– Хоторн мертв?

– Ясное дело, мертв. Видал ты благодетеля? Заявил, что оказал мне услугу, убедив всех, что я труп. Идиот. Как, интересно, я смогу служить родине, если буду мертвецом?

– Тогда остались только вы с Лиху?

– Ага. Мы с самого начала действовали вместе. Лиху все придумывал, но осуществлять его планы на практике приходилось мне. Черт бы его побрал. Пришел черед его жирной задницы. Не думаю, что тебе захочется опять очутиться в аду. Дай мне уйти, обещаю, что я перережу ему глотку. Поверь мне, он найдет способ с тобой расправиться. Тебе же к нему и на милю не подобраться.

– Я так не думаю.

– И все-таки, как ты догадался, что я приду по твою душу?

– Меня не пристрелили в городе. Думаю, Хоторн позаботился о том, чтобы передатчик работал как радиомаяк. Я не вытаскивал его из кармана и все время знал, что ты появишься. Я ждал. Самое время такой скотине, как ты, нанести человеку визит, когда он, беспомощный, лежит на больничной койке. Вот я и дождался визита вежливости.

– Да ладно тебе, не распаляйся. Я давно мог с тобой покончить. Надо было еще в городе пристрелить. Но Хоторн сказал: «Нет». Заявил, что слишком много солдат поблизости. Свидетели. Многим твоя смерть покажется подозрительной. Я даже позволил твоему самоанцу угнать джип, чтобы он вывез тебя из города. Кстати, где он?

– Снаружи.

– Черт!

– И не он один.

– Полиция?

– Зачем? Мои люди.

– Это ты прикончил Ки?

– Нет, но он мертв.

– Так это не ты его убил?

– Нет.

– Ладно, главное, что он подох. Его давно следовало раздавить, этого тупого островитянина. И что теперь, капитан Америка?

– Зачем ты убил Билли Крэнстона?

– Кто сказал, что я?

– Ки.

Макуильямс какое-то время раздумывал, прежде чем ответить.

– Если я скажу, кто его действительно порезал, ты меня отпустишь, верно?

– Конечно.

Макуильямс рассмеялся.

– Крэнстон, это тот олух, что заявился на ранчо Ки?

– Да.

Глаза Макуильямса уже свыклись с полумраком. Он хорошо видел Девлина и понимал, что тот тоже отлично его видит. Атмосфера в палате неуловимо накалялась. Макуильямс смотрел прямо на Девлина, потом сказал развязным голосом безумца:

– Я продырявил его шкуру. И знаешь что?

– Что?

– Промахнулся. Он дернулся в сторону, и я не прикончил его разом. Он пришел туда, чтобы умереть. Но не собирался умирать без борьбы. Вот что я тебе скажу. Нам пришлось разрезать ему брюхо и сбросить потом с вертолета.

– А как насчет тебя, Макуильямс? Подохнешь без борьбы?

– Черт бы тебя побрал, Девлин. С какой стати мне доставлять тебе удовольствие? Ты хочешь со мной расправиться? Я покажу тебе кое-что. Я не буду делать резких движений, так что не стреляй.

Он медленно наклонился и задрал штанину.

– Смотри.

Капитан осторожно вытянул из-за перевязи «Биамчи М1400». Боевой тесак. В полумраке матовое лезвие было едва различимо. Но Девлин мог, однако, судить о том, что клинок достаточно внушителен. Это было грозное оружие. Девлин поднял ствол «ЗИГ-зауэра» и тщательно прицелился в Макуильямса. Если тот вздумает напасть, пуля отбросит его к стене палаты. Макуильямс держал перед собой нож обеими руками.

– Вот этим ножом я с ним и разделался, – медленно сказал он.

Потом сделал почти неуловимое движение, настолько стремительное, что Девлин никак не отреагировал на него. Макуильямс повернул тесак лезвием к себе и изо всех сил вонзил его в живот. Движение было настолько энергичным, что у самоубийцы ноги оторвались на мгновение от пола, нож вошел в податливую плоть по самую рукоятку.

Девлин понял, что Макуильямс намеревался вонзить тесак в солнечное сплетение и достать до сердца. Но даже такому сумасшедшему человеку не удалось этого сделать. Он не сумел достичь нужного угла атаки. Макуильямс рухнул на пол и забился в агонии. Удивительно, но он смог выдернуть лезвие, перехватить рукоятку и ударить еще раз. Капитан страшно закричал от боли, видимо, настолько сильной, что он не смог больше ничего предпринять. Но и на этот раз не убил себя.

Девлин подумал о самураях, совершающих харакири. При них всегда находится ассистент, который должен отрубить голову после того, как внутренности вывалятся наружу. Это должно служить актом милосердия. Девлин мог бы пристрелить Макуильямса или вызвать врачей, но он не сделал ни того, ни другого. Он продолжал сидеть в темноте и ждать. Ждать пришлось недолго.

Когда, наконец, Макуильямс затих, Девлин встал со стула и, опираясь на трость, медленно подошел к телу. Он все еще продолжал сжимать в руке «ЗИГ-зауэр». Наклонившись, прощупал пульс на шее самоубийцы. Убедившись, что это исчадие ада действительно навсегда покинуло мир, Девлин повернулся и вышел из палаты.

 

Эпилог

Через два дня состояние Ленлани достаточно стабилизировалось. Она смогла покинуть больницу. Девлин договорился о вертолете, который доставил его и Ленлани на западное побережье острова. В высококлассном гостиничном комплексе в их распоряжение были предоставлены два весьма дорогостоящих бунгало. Комплекс носил название «Мауна Лани». За дополнительную плату и благодаря стараниям Тихоокеанской безопасности им были обеспечены надежная охрана и полный покой. А если кому-то и удалось бы пробиться через заслоны безопасности, то поблизости находился Тули. Грозный самоанец занимал одно бунгало, а Девлин и Ленлани – другое.

Весь первый день пребывания в отеле Ленлани спала. Девлин же потратил время на составление рапорта в агентство. К тому же копию отчета было необходимо отправить генералу Крэнстону.

Покончив с писаниной, Девлин посвятил остаток дня лечебным процедурам.

Пребывание вблизи океана и под живительными лучами солнца действовало на Ленлани благотворно. Военный врач сделал все необходимое, и раны не вызывали никаких побочных осложнений. В клинике Девлина заверили, что полученные повреждения не угрожают ее жизни, дело идет на поправку. Череп не поврежден.

Вероятно, девушку спасли некие внутренние силы организма и естественное желание выжить во что бы то ни стало. Ленлани так внезапно напала на Ки, что бандит немного растерялся и выстрелил, не прицелившись. Пуля скользнула от виска вдоль боковой поверхности головы, располосовала кожу и оголила кость. Ленлани, возможно, навсегда оглохла на правое ухо. К тому же контузия оказалась довольно сильной. В течение первых четырех дней отдыха девушка не могла подняться и передвигаться без посторонней помощи. Но она осталась жива. А Ки умер.

Четыре дня, проведенные наедине с Ленлани, оказались самыми упоительными днями жизни для Девлина. Он никогда еще не был так счастлив рядом с женщиной.

Девлин помогал Ленлани передвигаться, купал, перевязывал раны, водил по комнате, кормил Он получал удовольствие и наслаждался простыми прикосновениями к ее телу, любовался ею.

Ничего подобного он не испытал бы, просто занимаясь любовью.

Лишь на пятый день, сидя на клочке пляжа под жаркими лучами тропического солнца, они собрались с силами и смогли наконец поговорить о пережитом.

Начало было обычным для их нынешнего положения. Девлин спросил Ленлани:

– Как ты сегодня себя чувствуешь?

Но вместо того, чтобы, как всегда, ответить: «Хорошо, а ты?», Ленлани неожиданно вздохнула:

– Мне грустно.

– Почему? – удивился Девлин.

– Потому что я уже никогда не стану прежней.

– Да, – задумчиво подтвердил он.

– Я не смогла бы пережить все еще раз.

– Тебе и не придется этого делать. Ты поступила так, как хотела. Теперь Билли может спать спокойно.

– Неужели все кончено, Джек?

И тогда Девлин рассказал ей все.

* * *

Двумя днями раньше отец Ленлани отправился в последний бой. Пробраться на свадьбу дочери Эдди Лиху оказалось на удивление просто. Генерал Крэнстон взял напрокат машину и подкатил на ней прямо к воротам поместья Лиху. Вооруженный охранник и не собирался задавать вопросы генералу, облаченному в парадную форму. И на гражданке золотые нашивки, Боевой Крест, Бронзовая Звезда, два Пурпурных Сердца и звезды бригадного генерала вызывали уважение. Когда Крэнстон постучал пальцами по протезу, охранник отогнал в другое место машину службы безопасности, чтобы боевой генерал смог поближе припарковать свой автомобиль. Стоянка располагалась на самой территории усадьбы, таким образом, Крэнстон миновал контроль. Оставалось только выйти из машины и смешаться с толпой нарядных и возбужденных гостей.

Джаспер Крэнстон, конечно, понимал, что охранник его запомнил, но теперь ему было на все наплевать. Он выполнит то, что задумал. Генерал беспокоился лишь об одном – чтобы ему никто не помешал. Что произойдет потом, его совершенно не волновало.

Церемония должна была проходить под обширным шатром в красную и белую полоску. Нарядный шатер возвели специально для этого дня над тремя акрами заднего двора поместья. По дорожкам прогуливалось почти двести приглашенных, а гости все прибывали и прибывали.

Напитки и закуски подавали в просторном фойе главного дома. Потолок фойе подпирали мраморные колонны, кругом стояла дорогая старинная мебель. На верхний этаж двумя широкими пролетами уходила помпезная лестница. У нижних ступеней каждого крыла стоял вооруженный охранник, чьи габариты и внушительный вид удачно сочетались с мощными колоннами, поддерживающими потолок роскошного зала.

Крэнстон имел столь внушительный вид, что люди невольно расступались перед ним. Он подошел к верзиле, охранявшему первый пролет лестницы, и заговорил:

– Извини, сынок, но у меня небольшая проблема. Этот чертов обрубок выскочил из чашки протеза, мне нужна туалетная комната, где я смог бы раздеться и вправить ему мозги.

Охранник испытал одновременно сочувствие и смущение от столь деликатной просьбы. Он провел Крэнстона через гостиную и показал ему женскую туалетную комнату рядом с кухней. И даже сам распахнул дверь перед генералом.

Крэнстон поблагодарил охранника, закрыл за собой дверь и сел на крышку унитаза. Вынув из кармана эластичную резиновую насадку, надел ее на конец протеза. Из кобуры, закрепленной под кителем, достал автоматический штатный «Кольт М1911» сорок пятого калибра. Ни охранники, ни гости не заметили грозного оружия, выпирающего под форменной одеждой, скорее всего потому, что невольно обращали внимание на протез и награды генерала. Пистолет уже много лет принадлежал ему, но сегодня Джаспер Крэнстон решил воспользоваться им в последний раз. Он загнал патрон в патронник и заложил «Кольт» за пояс.

Отыскать служебную лестницу, ведущую в верхние комнаты, было делом несложным. Выйдя в галерею, генерал удивился: теперь в нижнем холле собралось очень много народа. Холл представлял собой прямоугольное помещение с уходящими вверх крыльями лестницы. В зале наверху беспрестанно сновал обслуживающий персонал. Крэнстон заметил двух горничных, потом женщину, которая, скорее всего была прислугой, и мужчину-парикмахера.

Какое-то время высокий статный генерал стоял нерешительно, пытаясь определить, где может сейчас находиться Эдди Лиху. В конце одного из коридоров он заметил застывшего у закрытой двери охранника внушительного вида. Это был Чарли. Крэнстон направился прямо к нему. Вид Крэнстона, его уверенная осанка слегка озадачили Чарли. Он молча наблюдал, как к нему приближается столь важный гость – генерал в парадной форме. В течение нескольких секунд обычно напористый и бесцеремонный телохранитель не двигался, словно завороженный. Крэнстон успел за это время дойти до середины коридора, и только тогда Чарли двинулся ему навстречу.

Крэнстон приподнял левую руку, будто успокаивая: мол все в порядке, мне просто надо кое о чем спросить. Так мужчины сошлись вплотную.

– Вы не туда забрели, генерал.

– Вижу, что не туда, – согласился Крэнстон, – но не знаю, как мне выбраться.

Чарли не хотелось ничего объяснять, он просто схватил Крэнстона за руку и повернул в противоположном направлении, подтолкнув в спину. Охранник был абсолютно уверен, что имеет дело с одним из приглашенных, который успел нализаться и заблудился. Генерал понимал и то, что другой возможности ему не представится. Противник был более молодой и крепкий, но в душе генерал все еще оставался воином, был достаточно крепок физически. Он подался к Чарли и изо всех сил ударил телохранителя кулаком по горлу. Удар получился чистым и молниеносным. Крэнстон знал, что бьет насмерть. Так оно и произошло. Трахея Чарли оказалась перебитой. Охранник рухнул на колени, Крэнстон быстро закрыл ему ладонью рот, потом опрокинул на пол и захватил своими сильными пальцами за глотку. Чтобы держать Чарли, ему понадобились все силы. Борьба продолжалась около минуты. В конце концов Чарли потерял сознание и ступил одной ногой на порог смерти.

Крэнстон и не подумал убирать тело из прохода. Его не беспокоило, что кто-то вдруг увидит мертвеца. Он неловко поднялся на ноги, восстановил равновесие и направился прямиком к двери, которую еще совсем недавно охранял громила. Осторожно приоткрыв дверь, вытащил из-за пояса «Кольт» и вошел.

Но очутился еще в одном коридоре. Крэнстону в жизни не приходилось бродить по дому со столь запутанной планировкой. Справа располагалась дверь, выходящая на балкон. Снаружи доносились веселые голоса гостей, слышались звуки струнных инструментов. Прямо перед Крэнстоном располагалась ванная комната. Слева находилась закрытая дверь. Крэнстон рефлекторно направился в сторону, противоположную балкону. Скорее всего тупиковая сторона коридора выводит к спальням хозяев. Генерал не представлял, что станет делать, если окажется в спальне жены Лиху. Но генералу и тут повезло. Он открыл дверь и увидел Эдди Лиху. Толстяк сидел на краю кровати в смокинге и пытался вдеть запонку в манжету рубашки.

Крэнстон почему-то подумал, что жена могла бы и помочь Эдди Лиху справиться с запонками. Потом он сделал для себя вывод, что супруги, должно быть, не особенно близки. Впрочем, это не удивительно.

Пол спальни был застлан толстым ворсистым ковром, который полностью заглушал шаги Крэнстона, даже стук протеза.

Генерал подошел вплотную к Лиху с пистолетом в руке. Лишь тогда толстяк заметил его и поднял голову. И тут же вскочил с удивительной для человека таких габаритов проворностью, но все равно не достаточно быстро. Крэнстон поднял руку с зажатым в ней «Кольтом», приставил ствол к груди Лиху и, ни мгновения не поколебавшись, нажал на курок. Лиху успел схватить своего убийцу рукой за запястье. Но пуля попала точно в сердце, тело было отброшено на кровать.

Крэнстон настолько сконцентрировался на том, что собирался сделать, что почти не услышал звука выстрела. А возможно, туша толстяка заглушила грохот. Крэнстон взглянул на дымящийся ствол. Потом заметил, что манжета и рукав кителя забрызганы кровью ненавистного врага.

«Кольт» был еще слишком горячим, генерал не стал засовывать его за пояс. Продолжая держать оружие в опущенной руке, он повернулся и вышел из комнаты. И услышал, как жена Лиху спросила, не выходя из спальни:

– Эдди! Что случилось?

Необъяснимым образом Крэнстон не смог удержаться и ответил:

– Ничего.

Он уже шел по коридору, когда вновь услышал вопрос:

– Что?

Он представил, как женщина накладывает на лицо косметику или расчесывает волосы, ей очень не хочется сейчас подниматься и смотреть, что там стряслось.

«Кольт» уже немного остыл, генерал вернул его на прежнее место, в кобуру за поясом. Он убирал оружие неторопливо, не проявляя ни малейшего волнения и суетливости. Когда он почти спустился вниз по служебной лестнице, наверху послышались первые испуганные крики.

Ему было безразлично, успеют ли его схватить. Бесстрастность, с которой он вел себя, придавала уверенности в том, что его не схватят. Когда генерал вышел в фойе, оба охранника мчались вверх по парадной лестнице.

Выбравшись из дома, Крэнстон слился с толпой гостей, ожидавших начала церемонии. А потом спокойно направился в сторону машины, не вызывая ничьего пристального внимания.

Автомобиль находился уже в четверти мили от поместья, когда охрана получила приказ закрыть все выходы с территории владений Эдди Лиху.

* * *

Береговая охрана засекла небольшой катер, с которого перегрузили три ящика на обшарпанную посудину, накануне того вечера, когда солдаты Хоторна ворвались в Кахоа. Когда корабль, затарахтев мотором, сменил место стоянки и вновь бросил якорь, командир дежурного подразделения проявил достаточно выдержки и продолжал наблюдать за развитием событий.

Двенадцать часов спустя катер появился с новой партией груза. На этот раз вертолет береговой охраны проследил за возвращением суденышка в небольшую бухточку на окраине Хило. Группа из девяти боевых пловцов флота высадилась на берег в тот же вечер, когда армия вошла в Кахоа. Спецгруппа проводила хорошо отработанную стандартную операцию. Пловцы готовились к подобным действиям в течение срока службы в ВМС.

Их доставили на вертолете с базы морской авиации «Барберс Пойнт», расположенной на Оаху, и сбросили в океан в полумиле от берега. Плыли они под водой, а перед входом в маленькую бухту разделились на две команды. Пока остальные ждали в воде, три человека взобрались на борт катера, который люди Лиху использовали для перевозки похищенного вооружения. Команда посудины совершила большую глупость, решив атаковать пловцов. Абордажной группе потребовалось менее двух минут, чтобы пристрелить пару чересчур ретивых матросов, а двух других – угомонить.

Командир группы усадил одного из уцелевших матросов лицом к убитым, приставил ствол автомата к его голове и спросил:

– Сколько идиотов осталось на берегу, и где они находятся?

– Трое. У зеленой палатки. По эту сторону волнолома, – без запинки сказал тот, проявляя полную покорность.

Командир передал информацию оставшимся в воде людям. Те решили плыть к берегу вдоль противоположной стенки волнолома и приблизились к палатке с тыла. Самой трудной частью операции оказалось движение в воде. Когда пловцы выбрались на сушу и сбросили акваланги, оставалось только дойти до палатки с нужной стороны. Одного вида шестерых боевых пловцов с полным вооружением и приборами ночного видения на глазах было достаточно, чтобы отбить у подручных Лиху всякую охоту к сопротивлению. Чуть сложнее оказалось выяснить местонахождение похищенного оружия.

Пловцы оттащили бандитов к линии прибоя. Связали головорезам руки и ноги. Потом поставили на колени в маленький кружок так, чтобы они могли видеть друг друга.

Старший команды подошел к самому здоровому, ткнул его стволом снабженной глушителем «Беретты» в затылок и заявил:

– Ваши действия являются актом ведения войны против Соединенных Штатов. Сейчас вы назовете местонахождение оставшегося у вас вооружения. В противном случае я вас расстреляю как врага нации.

– Не знаю я ни о каком вооружении. Мы просто...

Пловец, не раздумывая, нажал на курок, голова бандита разлетелась, потоки мозга и крови обдали лица и плечи двух коленопреклоненных подельников. Человек с «Береттой», не спеша, подошел к следующему и слово в слово повторил то, что сказал ранее.

– Ваши действия...

На этот раз пленник заговорил почти тотчас же.

Через тридцать минут гавань Хило, прибрежный парк, пляж и доки были оцеплены подразделениями армейской национальной гвардии, дислоцированной в районе аэропорта Хило. За два часа боевые части армии обнаружили находящееся в трубах оружие. Оставшиеся в живых бандиты были отправлены в распоряжение военной полиции, а трупы – в морг на растерзание судебно-медицинскому эксперту. Командир группы боевых пловцов решил добраться до базы на катере бандитов, заодно уничтожив все следы их пребывания в бухте. Вся операция была выполнена столь быстро и бесшумно, что несколько бездомных, мирно спавших на пляже и в парке, даже не проснулись.

* * *

Через шесть дней пребывания на побережье Кона, Девлин решил, что отдых слишком затянулся. Вместе с Ленлани и, естественно, с верным Тули они вылетели на Оаху. Примерно за час до заката компания вошла в дверь дома Крэнстона на северном побережье. Тули следовал в нескольких шагах позади Ленлани и Девлина. Он отказывался вернуться домой, пока Девлин целым и невредимым не покинет архипелаг.

Большой дом, выходящий окнами на берег океана казался заброшенным. В нем не ощущалось прежней атмосферы уюта и гостеприимства, царившей в просторных комнатах всего две недели назад. В мойке на кухне горой лежала грязная посуда, толстый слой пыли покрывал полы из древесины коа. Нераспечатанные письма лежали на обеденном столе.

Огромный мастифф Крэнстона находился в ланаи. Пес поднялся, как только завидел Ленлани. Он делал неуклюжие попытки выразить восторг по поводу возвращения девушки странными прыжками на одном месте и радостно вилял хвостом. Ленлани предусмотрительно прошла через зал к стеклянной двери, выходящей во внутренний дворик, открыла ее, сдвинув створку в сторону. Она схватила пса за уши, потрепала по холке и по груди, потом приказала сидеть смирно.

Девлин прошел за ней и увидел Крэнстона. Генерал стоял в десяти футах от дома. Он установил там цилиндрическую жаровню, в которой развел огонь. Генерал выкладывал в нее содержимое большой картонной коробки, которую держал в руках.

Девлин подошел ближе и увидел, что Джаспер Крэнстон скармливает огню военную форму, нашивки, медали и документы – материальные свидетельства его служения интересам родины. Генерал служил своей стране всю жизнь.

Теперь он был одет только в потрепанные вельветовые шорты. Должно быть, не брился несколько дней. Казалось, сильно похудел. Он был угнетен, задумчив, мрачен, безразличие ко всему окружающему словно бы обволакивало его удушающим саваном.

Ленлани положила руку на плечо Девлину, он понял, что девушка хочет побыть с отцом наедине. Она подошла к отцу вплотную, а тот все еще никого не замечал, всецело поглощенный странным делом. Наконец генерал поднял глаза и несколько мгновений удивленно смотрел на дочь: казалось, никак не мог сообразить, кто стоит перед ним. Нос Ленлани был все еще припухшим, на месте перелома остался уродливый бугорок. Вокруг глаз темнели круги. На голову была надета бейсбольная шапочка, почти скрывающая повязку. Ленлани сняла шапочку, Крэнстон увидел, что вся правая сторона головы у нее выбрита. Он пристально, изучающе смотрел на дочь. Ленлани отбросила назад то, что осталось от когда-то роскошных волос.

– Как тебе нравится моя новая прическа?

Во взгляде Крэнстона появилась горечь, придававшая выражению его лица еще большую мрачность.

– Ты в порядке?

– Буду в порядке.

– Тяжеленько тебе там пришлось.

– Да.

– Кляпу себя за то, что не удержал тебя.

– Я должна была.

– Зачем?

– Ради Билли.

– Считаешь, теперь он, наконец, успокоился?

– Уверена.

– И что теперь?

– Теперь я дома.

Крэнстон осмотрел еще раз дочь, ставшую мучительно далекой от него.

– Я могу что-нибудь сделать?

– Да.

Крэнстон удивленно посмотрел на нее.

– Я потеряла брата, – сказала Ленлани. – Но у меня есть отец. Согласись, наше время еще не ушло.

Крэнстон отвел глаза и бросил в огонь последнюю ленту из картонной коробки.

– Несколько дней я только и занимаюсь тем, что рассчитываюсь с прошлым. О будущем не думал.

– Так может, пора подумать?

Казалось, что мрачное настроение слегка отпустило генерала из цепких лап, но только затем, чтобы уступить место отчаянию.

– Боюсь, я слишком разочаровал тебя, Лен.

– Так помоги мне пережить это разочарование.

Крэнстон оглядел блестящую поверхность океана и сказал как бы себе:

– Мне не следовало приезжать сюда. Я чужой на этих островах. Ты, твоя мать и брат заслужили лучшей доли.

Ленлани шагнула вперед, сжала руку отца.

– Но все мы останемся здесь!

Крэнстон смотрел на нее пустым взглядом. Внезапно девушка с силой дернула его руку и закричала:

– Господи, пойми же – все кончено! Кончено, понимаешь? Я не хочу, чтобы мы страдали из-за прошлого. Пусть оно остается лишь прошлым. Хватит боли. Я могу быть твоей дочерью или не быть ею, но я не собираюсь оставаться заложницей прошлого. Теперь я знаю, что такое почти умереть. И я хочу жить. Жить, начиная с этого самого момента.

Крэнстона тронула горячность ее слов, он пристально посмотрел девушке в глаза.

– Хорошо, Лен. – Он хотел что-то сказать, но не смог найти нужных слов. Он просто смотрел дочери в глаза, но и этого, казалось, было достаточно.

Ленлани сжала руку отца, поцеловала его в щеку, повернулась и направилась к дому. Девлин издалека кивнул Крэнстону и зашагал рядом с ней по пляжу. Ленлани возвращалась к себе домой.

В течение пяти минут никто из молодых людей не проронил ни слова. Девлину приходилось напрягаться, чтобы поспевать за девушкой, идущей размашисто и легко. Но ему это даже нравилось. Он ощущал, как возвращает его к жизни энергичная ходьба.

Наконец он остановился. Ленлани сделала несколько шагов и почувствовала, что идет одна. Она замерла и обернулась.

– Здесь я тебя оставлю. Ты почти дома, – сказал Девлин.

– Да, я почти дома. А как ты, Джек?

– Наверное, неплохо чувствовать себя дома в райском уголке Вселенной.

– Я хотела бы разделить его с тобой. И ты знаешь это, верно?

– Да, знаю.

– Это случится когда-нибудь?

– Думаю, стоит немного подлечиться и тогда спросить себя еще раз.

Ленлани кивнула, помолчала и снова спросила:

– Что ты собираешься делать теперь?

– Пожалуй, мне стоит, наконец, отправиться в этот чертов аэропорт, – улыбнулся Девлин. – Иначе Тули никогда не вернется к себе домой. Ведь там его давно и с нетерпением ждут.

– Это должно быть здорово, когда ждут.

– Пожалуй.

– А куда ты отправишься?

– В Лос-Анджелес, на встречу с боссом. Похоже, одному из моих друзей нужна помощь.

Ленлани грустно улыбнулась.

– Счастливы те, у кого есть друзья.

Она кивнула ему, опять улыбнулась, потом повернулась и зашагала дальше по пляжу. Девлин стоял и смотрел ей вслед. Он испытывал наслаждение, любуясь сильной, красивой и энергичной женщиной. Когда она отошла футов на двадцать, он окликнул ее:

– Ленлани!

Она обернулась и приложила ладонь к глазам.

– Что?

– Обещай мне.

– Что?

– Обещай, что в следующий раз прогуляешься со мной по пляжу.

– Обещаю. Но у нас с тобой будет длинная прогулка.