Когда он вышел из воды, Ленлани, как ни в чем не бывало, сидела возле его одежды. Красная майка лежала рядом на песке. Девушка была только в открытом купальнике, но держалась совершенно раскованно. Девлин сразу насторожился. Она выглядела рассерженной. У него не было никакого желания оказаться тем, на ком она сорвет злость. Не будь она столь красивой и притягательной, то, скорее всего, он вежливо извинился бы и вернулся в дом Крэнстона.

Девлин сел рядом, но благоразумно оставил между собой и девушкой несколько футов свободного пространства, спокойно посмотрел на океан и стал ждать, когда солнце высушит кожу. Он надеялся, что Ленлани Килау Крэнстон заговорит первой.

– Я совершенно не могу с ним разговаривать. Возможно, мне удастся поговорить более обстоятельно с вами?

– О чем?

– О моем брате. Сводном брате Билли.

– Гм-м...

– Гм-м? Что бы это могло означать?

Ее горячность очень удивила Девлина. Он взглянул ей в лицо, пытаясь определить, насколько решительно она настроена, и убедился, что намерения У девушки серьезные.

– Вероятно, сомнение. У меня возникло предчувствие, что с вами будет нелегко договориться.

– Понятно, – пробормотала она.

– И честно говоря, мне это не нравится.

– Нечто вроде предостережения?

– Я бы так не сказал.

– И что теперь? Вы тоже из крикливых? Или наоборот, молчун, от которого ничего путного не добьешься?

– Совершенно очевидно, что у вас с Билли разные матери. У вас были достаточно хорошие отношения?

Вопрос ей не очень понравился.

– Какое это имеет отношение к делу?

– Вы хотели поговорить о Билли, не так ли?

– Мы были очень близки. Нам приходилось вместе переживать полигамию отца.

– У него было две жены одновременно?

– Мать Билли, Эдна, конечно, была законной женой. Моя же, Лили, была домработницей и жила У них в доме. Когда она забеременела, ни для кого не было секретом, кто является отцом ребенка. Особенно, после того, как я родилась. Но Эдна не вышвырнула нас из дома. Мы стали частью хозяйства. Мы с Билли росли в почти невыносимых условиях. Билли очень много для меня значил.

– Понимаю.

– Сомневаюсь.

Ее язвительный ответ прозвучал упрекающе.

Девлин повернулся к девушке и попытался парировать:

– Послушайте, мне очень жаль, что вы с отцом не ладите. Я сочувствую вашему горю. Но я нахожусь здесь не для того, чтобы выслушивать колкости. Ни от вас, ни от кого бы то ни было другого.

– Не кричите на меня.

– И не думал кричать, – повысил голос Девлин.

– Чем вы так взбудоражены? Вам что-то угрожает?

– Мое состояние и настроение – не предмет для обсуждения. Я не намерен препираться с вами и выяснять отношения. Вы хоть отдаете себе отчет, что случилось с вашим братом?

– Я видела, что с ним случилось. Именно я опознала тело.

– Вы видели все его тело?

– Да, все.

– Тогда вы можете понять, почему меня так беспокоит случившееся с Билли, вашим сводным братом. Не думаю, что стоит использовать это дело для выпячивания ваших чувств к нему. Мне уже надоело уверять членов вашей семьи, что смерть Билли и я воспринял болезненно. Однако не собираюсь бить себя в грудь кулаком. Не нуждаюсь в том, чтобы на меня оказывали давление. Ни вы, ни ваш отец, ни кто-то другой. Если вам кажется, что я резок, то прошу прощения. Но такой уж я человек. И прибыл сюда не в игрушки играть.

Раздражение Девлина только подлило масла в огонь.

– Я не шучу, – огрызнулась Ленлани, – Билли не мог значить для вас больше, чем для меня. Я знаю, что вы вместе сражались на этой проклятой войне, но вообразить себе не можете, какие битвы нам с Билли пришлось выдержать вместе. Представьте только, что значит, жить в расистском обществе, будучи незаконнорожденной, сестрой-полукровкой, имея брата-хаоле. При этом, отца практически не бывало дома, а две жены еле переносили общество друг друга. Билли относился ко мне лучше, чем можно было ожидать. Он всегда защищал меня, заботился, как, наверно, не заботится о сестрах ни один старший брат. То, что с ним случилось, доводит меня просто до сумасшествия. С тех пор, как это произошло, я не провела ни одной спокойной ночи. Не могу нормально работать. Так что, возможно, я тоже обхожусь с вами довольно резко.

Девлин посмотрел на сверкающую поверхность океана, попытаясь немного успокоиться, потом примирительно поднял руки и сказал:

– Ну, хорошо, хорошо. Мир. Не будем тогда набрасываться друг на друга. По-моему, мы находимся по одну сторону баррикад.

Солнце начало припекать. Девлин провел руками по мокрым волосам, потер влажными ладонями лицо.

– Послушайте, мисс Крэнстон, я выслушаю все, что вы хотите сообщить и что, по вашему мнению, может оказаться полезным для следствия. Буду рад побеседовать с вами. Даже настаиваю на разговоре. Со вчерашнего вечера мы занимались этим с вашим отцом, но теперь мне надо время, чтобы переварить услышанное. Если вы хотите поговорить прямо сейчас, я готов. Но, честно говоря, у меня такое впечатление, что вы намереваетесь вмешаться в ход расследования, а это совершенно невозможно и недопустимо.

– Почему? Я не преследую каких-либо эгоистических целей. Почему же нет? Я знаю Большой остров лучше вас. Знаю городок, где обитал Билли. Знаю, что там творится. Вам разве не кажется, что я могла бы быть вам полезной?

– Так расследования не производятся.

– Женщина лишняя на корабле?

Девлин старался говорить спокойно, но слова его не звучали от этого более мягко или менее значительно.

– Мне безразлично, кто вы, женщина или марсианин. Представьте, что вы предлагаете свои услуги врачу, предположительно, женщине-врачу во время операции. Почему вы считаете возможным ассистировать мне?

– Потому что обязана вам помочь, – просто ответила она.

– А я утверждаю, что вы мне не нужны.

Девлин почувствовал, что спина начинает поджариваться, и повернулся, подставив грудь тропическому солнцу. Пошевелив плечами, ощутил, как соль стянула кожу. Но не только соль заставила его чувствовать некий дискомфорт. Ленлани неожиданно успокоилась, и теперь сидела рядом тихая и задумчивая. Агрессивность сменилась в ней женственностью. Девлина беспокоило то обстоятельно, что его неудержимо влечет к этой женщине. На ее восхитительном теле почти отсутствовала одежда, и это совершенно не поддерживало его духа в трудную минуту.

– Послушайте, официально я работаю на вашего отца. И обычно не отчитываюсь перед клиентом о своих действиях, пока расследование не завершено. Но и тогда информация, как правило, поступает не от меня лично, а от моего агентства. Но я постараюсь поддерживать с вами связь. И, уверяю вас, вы будете в курсе всего, что мне удастся обнаружить. Большего предложить не могу. Независимо от того, какими были ваши отношения с Билли. Так же все обстояло бы, если бы меня наняли вы. Я работаю либо один, либо с другими профессионалами, привлеченными агентством. Вот так это и делается.

– Понятно.

Ленлани кивнула головой, но у Девлина осталось впечатление, что она не смирилась с вынесенным ей приговором и имеет собственное представление о том, что нужно делать.

Он встал. Ленлани протянула руку, чтобы он помог ей подняться. Девлин помог, и какое-то время они стояли совсем близко, лицом к лицу. Ленлани была достаточно высокой и к тому же стояла на высоком месте. Их взгляды встретились. Карие глаза девушки были глубокими и живыми.

– Спасибо, – поблагодарила Ленлани и отступила.

Девлин молча наблюдал, как она затерла босой ногой след, оставленный на песке ее телом, потом они вместе повернулись и направились к дому. Он помогал ей идти, время от времени поддерживая ее, и вдруг решился спросить:

– Чем вы занимаетесь?

– Я скульптор. Работаю в основном с известняком. Но иногда, когда нужны деньги, балуюсь глиной.

– Работающая женщина, да?

– Ага. Я сильнее многих мужчин.

– Не сомневаюсь.

Больше они не произнесли ни слова, пока не подошли к дому. Чтобы не смотреть на Ленлани, Девлин упорно разглядывал расстилающийся перед ними пляж. Навстречу им неторопливо шел гаваец в белой майке и старых штанах цвета хаки. В руках мужчина держал удочку и пустое пятигаллоновое пластмассовое ведро. Видимо, он собирался найти удобное место и наловить себе на обед рыбы.

Подойдя к дому, Ленлани и Джек остановились. Ленлани повернулась и предложила:

– И все же я хочу рассказать вам, что знаю о Билли, мистер Девлин.

– Джек.

– Джек.

– А я хочу услышать об этом.

– Когда мы приступим? – она постаралась, чтобы голос не звучал просительно.

– Мне необходимо съездить в Гонолулу, уладить кое-какие дела. Самое раннее время, когда мы можем встретиться, сегодняшний вечер.

– Прекрасно. Побеседуем за ужином?

– Хорошо. Где?

– Гонолулу я ненавижу.

– Может, где-нибудь на полпути?

– Ресторан Джеймсона в Халеива находится недалеко от моего дома, да и вам не придется ехать долго.

– Договорились.

– Какое время вас устроит, Джек?

– Восемь часов.

Ленлани протянула руку. Девлин взял ее и слегка пожал, девушка улыбнулась.

– Мир?

– Мир гораздо лучше, чем война.

– Имея дело с вами, я в этом уверена. Не хотела бы оказаться поблизости, когда догорит ваш бикфордов шнур.

– Не беспокойтесь, – успокоил ее Девлин, – не окажетесь.

Они простились до вечера. Девлин смотрел, как Ленлани повернулась и легко пошла по пляжу на запад. Но смотрел недолго. Не хотелось, чтобы она, неожиданно обернувшись, перехватила взгляд. Тем более, что его уже однажды застали врасплох за этим занятием. Он так старался не смотреть на девушку, что едва ли обратил внимание на рыбака, который стоял в каких-то десяти футах от того места, где они расстались. Мужчина забросил удочку в воду, пустое ведро валялось рядом на песке.