Впервые за долгое время им овладело непривычное для него чувство покоя. Йен смотрел в темноту, пытаясь понять, как это все случилось. Левую руку он подложил под голову, а правой прижимал к себе Еву. Ее щека лежала у него на груди, одну ногу она по-хозяйски расположила у него на бедре.

То, как Ева трогала его шрамы, поражало и в то же время утешало Йена. Ей было неизвестно, как они у него появились. А еще Ева не знала, что он отказался защищать Гамильтона, когда за ним пришли его убийцы. Йен молча, с пониманием смотрел, как те накинулись на него с ножом, – точно так же, как Гамильтон делал с солдатами, назначая жестокие наказания, отдавая опасные приказы, заставляя их идти в неспокойные районы на границе чуть ли не в одиночку. Но в итоге Гамильтон поплатился жизнью не за это, а за то, как он издевался над юными солдатами, сводя их с ума многочасовыми тренировками, осыпая ругательствами, которые оскорбили бы даже портового грузчика.

Да, недаром Гамильтона называли «офицер-смерть». Йен пытался сделать так, чтобы его уволили со службы, пытался уговорить самого Гамильтона вернуться в Англию. Но в британской армии добиться этого было почти невозможно. Человек мог забить местного до смерти, и все равно его оставляли на службе. Сам Гамильтон тоже отказывался ехать домой, ведь пост офицера в армии Ее Величества давал ему почти неограниченную власть над людьми.

В итоге Йен предал дружбу ради справедливости. И хоть Гамильтон заслужил такую смерть, Йена до сих пор преследовало искаженное ужасом лицо бывшего друга.

Сейчас ему больше всего хотелось, чтобы ощущение покоя, которое подарила ему Ева, осталось с ним как можно дольше. Удивительно, но именно она, видевшая так много насилия и грязи, утешила его, подарила мир его душе.

Но все же Йен не мог забыть, что рядом с ним лежала жена Гамильтона.

То, что между ними случилось, невозможно было остановить. Как нельзя запретить солнцу вставать по утрам или осеннему дождю – орошать землю. Разве он не прав?

Йен закрыл глаза, прогоняя нехорошие мысли. Их с Евой разлучило чувство долга. Он должен был набраться смелости и сказать отцу Гамильтона о своей любви к Еве. Вместо этого Йен потратил годы, отчаянно пытаясь понять, как остановить лучшего друга, с которым он дрался на палках в детстве и впервые напился в юности, от падения в пропасть.

Все эти годы Йен изо всех сил пытался спасти Гамильтона, изменить его. Боже, какая это была глупость! Неудивительно, что его постигло разочарование.

Йен последовал за ним на другой конец света, стараясь помочь Гамильтону найти в себе добро. Но добра в Индии он не обнаружил. Наоборот, именно там Йену стало ясно, что душа Гамильтона была настроена на самоуничтожение.

В общем, Йену не надо было оставлять Еву. Ни за что. Ни по какой причине. И, конечно, не ради спасения человека, который не желал, чтобы ему помогали.

Наконец Йен отбросил мысли о прошлом и посмотрел на теплую Еву, лежавшую рядом с ним. Наконец-то она стала его. И только для него ее глаза светились страстью и удивлением, когда она достигла своего пика. После такого Йен ужасно захотел поверить, что у него хватит сил исправить ошибки. И отпустить прошлое.

– Йен?

– Да? – откликнулся он.

– Я думаю… мне кажется, что все будет хорошо. Может, нам удастся принять прошлое. Принять то, что случилось с… с ними.

Сердце Йена сжалось от боли и сожаления. Боже, Ева до сих пор не могла произнести их имена. Адам. Гамильтон. Нет, прошлое всегда будет преследовать их.

Как бы Йен хотел согласно кивнуть ей в ответ. Ведь это было так легко – солгать, всего один раз. Просто качнуть головой. Но Йен не мог это сделать.

Ева не понимала его. Конечно, ведь Йен не мог рассказать ей, как именно погиб ее муж и какую роль сыграл в его смерти мужчина, с которым она только что занималась любовью.

– Я не знаю, что ответить.

– Почему? – прошептала Ева.

– Не надо. – Йен слегка продвинулся, чувствуя кожей тепло и мягкость ее тела. – Я не хочу говорить о нем.

– Но тебе не кажется, что он был бы рад…

– Я точно знаю, что бы почувствовал Гамильтон.

Йен запнулся. Он просто не мог сказать это вслух. Если бы Гамильтон мог увидеть их из того места, где сейчас находился, то, конечно, сошел бы с ума от злости и ревности.

– Йен, я думаю, нам надо…

– Я не могу. – Йен сглотнул, чувствуя, как сердце обожгла внезапная боль. Перед глазами предстала окровавленная, разорванная плоть. – Ты понимаешь?

Если Йен будет говорить об этом, то опять ощутит кровь на своих руках, увидит обвиняющий взгляд бывшего друга и поймет, что навсегда стал для него предателем.

– Я не могу говорить о Гамильтоне.

– Думаю, я тебя понимаю, – кивнул Ева.

Йен тихо, с облегчением вздохнул. Ну конечно, она лучше всех знала, как важно уметь молчать в определенные моменты жизни.

Судя по тому, как грудь Евы медленно поднялась и опустилась, она вздохнула. А потом попыталась отодвинуться от него.

– Пожалуйста, не надо, – попросил ее Йен.

– Что?

– Ева, мы нужны друг другу.

Йен нуждался в ней. Отчаянно. Это открытие поразило и испугало его. В какой-то момент их безумного путешествия Ева стала частью его. Без которой жизнь теряла всякий смысл.

Ева молчала. Ничто не нарушало эту звенящую тишину – ни тиканье часов, ни голоса слуг. Огонь в камине погас, угли тлели. Прошло немного времени, и Ева расслабилась и уютно устроилась на груди Йена, положив туда свою легкую, нежную руку. Молчание продолжалось.

Значит, они оба согласились. Больше ни слова о прошлом, только наслаждение близостью. Никто из них не будет говорить о том, о чем говорить невозможно.

С губ миссис Палмер сорвался истерический смешок. Она тут же накрыла рот рукой. Не хватало еще, чтобы хозяйка сумасшедшего дома потеряла над собой контроль. Нет, это никуда не годится.

Миссис Палмер положила письмо. Потом, подумав, скомкала его в шарик. Хаос ворвался в ее уютный, упорядоченный мир.

Миссис Палмер опять рассмеялась, на этот раз – горько, и рука не смогла заглушить странный звук. Когда он сам стих, желудок так сильно сжался от приступа ярости, что ее чуть не стошнило. Она быстро сглотнула, еще крепче прижимая дрожащие пальцы ко рту.

Один из ее людей погиб. Его убил этот негодяй Блейк. Если бы он был чуть ниже по положению, то ей ничего не стоило подкупить полицию и поймать его. Но от виконтов, увы, было не так легко избавиться, как от простого люда.

Раз убить его миссис Палмер не могла, то оставался последний способ отомстить – погубить то единственное, что было ему дорого. Значит, ей следовало с удвоенной силой искать Еву, а потом выкрасть ее и доставить сюда. И тогда она сможет в полной мере насладиться своей местью.

Пока же Ева Кэри была на свободе. Миссис Палмер и в голову не могло прийти, что Блейк был готов на убийство, лишь бы защитить ее бывшую подопечную.

Теперь виконт привез ее в Лондон. Если суд признает Еву нормальной, то люди очень скоро начнут спрашивать, что же такое происходит в лечебнице, что туда отправляют здоровых девушек. Миссис Палмер не должна допустить этого.

Она с такой силой схватилась за край идеально отполированного стола, что простонала от боли. Но это чувство тут же успокоило ее.

Боль. Своя или чужая, она всегда помогала миссис Палмер увидеть вещи с другой стороны. Хорошо, что скоро ей не надо будет мучить свою плоть, чтобы прийти в себя. Скоро эта проклятая Ева заплатит за каждую минуту страдания, которую она и ее защитник ей доставили.

Миссис Палмер взглянула на аккуратную стопку кремовой бумаги, лежавшую на столе. Ей оставалось сделать еще одну вещь.

Настало время выпустить на сцену лорда Кэри, который должен помочь ей вернуть пациентку. Когда Ева окажется в их руках, миссис Палмер разорвет ее на части. Но будет делать это медленно.

– Пусть Суд палаты лордов катится к черту.

Йен и не думал скрывать своего отвращения к судебной системе Британии. Немногочисленные посетители клуба – седые старики, обремененные высокими титулами – недовольно посмотрели на него, изумляясь тому, что он посмел нарушить священную тишину заведения. Йен одернул жилетку, стараясь подавить раздражение, и продолжил уже более подобающим тоном:

– Когда они начнут рассматривать мое дело?

Лорд Байрон Картрайт, граф Виндхэм, рассмеялся. Густой смех опять вынудил более спокойных членов клуба обернуться и выразить недовольство.

Этого широкоплечего мужчину многие боялись. Он едва доходил Йену до плеча, но одно неосторожное слово – и граф становился опаснее любого великана.

Байрон покрутил сигару пальцами и откинулся на спинку кожаного кресла.

– Может, через несколько недель. Или даже месяцев. Но не раньше.

– Проклятые судьи.

– И адвокаты со стряпчими. – Лорд Виндхэм зажег сигару. Плотно скрученный табак, слегка потрескивая, начал тлеть ярко-красным огнем на конце. – Не забывай о них.

Йен фыркнул. А граф Виндхэм удивленно поднял рыжеватые брови и посмотрел на него своим непроницаемым взглядом.

– У тебя что, украли овцу? Пусть этим займется управляющий.

Лорд Блейк заставил себя откинуться на спинку кресла и заявил:

– Овец в Англии полно. Насколько я вижу, почти вся страна населена ими.

– Хм… – Граф Виндхэм обернулся и взглянул на проходившего мимо официанта. Тот кивнул, прекрасно зная, что следовало подать лорду.

И действительно, граф Виндхэм недолго ждал, покуривая сигару. Через мгновение слуга принес поднос с виски и двумя хрустальными бокалами. Когда их наполнили, граф оперся о подлокотник и, взмахнув сигарой, спросил:

– Ты можешь объяснить, в чем состоит твоя проблема?

Йен обвел глазами комнату. В этот утренний час в клубе было почти пусто. Посетители читали газеты и курили. Однако он сказал:

– Нет.

Граф Виндхэм выпустил серое кольцо дыма и заявил:

– Тогда я ничем не смогу тебе помочь. Только выпить с тобой.

Йен смотрел на приятеля, пытаясь понять, можно ли ему доверять настолько, чтобы рассказать о Еве. Было бы проще, если граф Виндхэм вел себя более открыто, но шпионы любили, затаившись, выжидать, пока люди начнут выдавать свои тайны. Даже отошедшие от дел вроде графа.

– Да, у меня есть одна проблема.

Граф Виндхэм с очень серьезным видом посмотрел на бокал с виски, а потом вдруг заявил:

– Баден-Баден.

– Ты что, уже пьян? – усмехнулся Йен.

– Вряд ли, – пожал плечами граф. – Я могу только гадать, что у тебя за проблема. И предположил, что ты не можешь решить, куда поехать на отдых. Баден-Баден сегодня вне конкуренции. Свежий воздух. Купания в источниках. Баварские домохозяйки. Запах тушеной капусты мне тоже не нравится, но, говорят, выпечка…

– Ты хочешь, чтобы я вцепился тебе в горло?

Граф взглянул на него притворно невинным взглядом.

– Вот что бывает, когда пытаешься помочь своему брату по оружию. Джентльмену. Человеку, который…

– … Который не умеет долго ждать.

– Об этом я не знал, – ухмыльнулся граф Виндхэм.

Йен посмотрел на свой бокал. Лорд был не только его близким приятелем, но еще и очень умным и влиятельным человеком в Лондоне. Он мог дать ему совет, как защитить Еву. Но Йен настолько привык не доверять людям, что теперь опасался даже графа Виндхэма.

– Ты знал предыдущего лорда Кэри? – наконец рискнул он.

– Гамильтона? Конечно. Он очень плохо играл в карты, но перепить мог любого. Слышал, в Индии он замучил кучу местных солдат своим жестоким обращением.

Йен кивнул. Удивительно, как легко граф Виндхэм перечислил все недостатки Гамильтона, словно это был список вещей, которые следовало отнести прачке. То, с какой простотой он коротко поведал о его преступлениях в Индии, тоже поразило Йена.

– Да, лорд Кэри вдруг… воспылал особой любовью к дисциплине, – осторожно сказал он. – Это было неприятное зрелище.

– Точно. – Граф Виндхэм сухо улыбнулся. – Некоторые офицеры никак не могут взять в толк, что мертвые солдаты не могут воевать. Я слышал, лорд Кэри умер внезапно?

– Да. – Их взгляды встретились, и Йен добавил: – Это было ужасно.

Граф Виндхэм отвел взгляд и кивнул:

– Да-да. Но солдаты-индусы, конечно, его смерти обрадовались. Он был твоим лучшим другом?

– Мы дружили с детства.

Эти слова теперь ничего не значили. Там, в Индии, Йен долго надеялся, что Гамильтон изменится и они вновь станут близки, как раньше. Но с каждым днем эта надежда становилась все слабее и в итоге умерла.

Граф Виндхэм пустил еще один клуб дыма и на секунду скрылся в его серой завесе.

– Удивительно, как порой сильно может поменяться характер человека.

Йен удивленно посмотрел на него. Похоже, его приятель знал больше, чем показывал.

– Да, – согласился он.

– Ну, теперь это в прошлом, – сказал граф Виндхэм, наливая еще виски. – И, думаю, все, что ни делается, к лучшему.

Граф Виндхэм не мог знать, какую роль Йен сыграл в смерти Гамильтона. А если бы узнал, то точно не одобрил бы. Или он ошибается? Йен усилием воли отогнал неприятные мысли и вернулся к насущной проблеме:

– Его вдова. У нее сейчас большие неприятности.

– Леди Кэри, – оцепенев, проговорил граф Виндхэм.

– Ты знаешь о ней?

– О ней все знают. Она сошла с ума. Совсем. – Граф Виндхэм сделал большой глоток и добавил: – Конечно, это случилось не на пустом месте. – Он покачал головой, и сочувствие смягчило его обычно бесстрастный взгляд. – Сердце и разум – это такие нежные субстанции. Никогда не знаешь, в какой момент они сломаются.

Все знали. Все. Какой все-таки Томас мерзавец! Похоже, он заявлялся на все приемы, которые устраивали в Лондоне, и печальным голосом вещал о бедняжке Еве и о том, как ему было жаль ее.

– И что говорят в обществе?

– Что это настоящая трагедия, – ответил граф Виндхэм. – Ведь она была такой красивой, умной… и такой счастливой. Наверное, поэтому и сломалась. Счастливые люди не в силах пережить такие потери. – Лорд закинул ногу на ногу, и его идеально чистый черный ботинок сверкнул в утреннем свете. – Говорят, леди Кэри сейчас в санатории. Пьет воды и лечится под присмотром толпы врачей.

Все, как рассказывала леди Элизабет.

– Это не так, – сказал Йен.

– Правда?

Граф Виндхэм наигранно округлил глаза. Он всегда был хорошим актером. И сейчас придал своему лицу именно то выражение, которое должно было появиться после такой новости.

– А что еще ты знаешь? – спросил Йен.

– Ну, например, что новый лорд Кэри, играя на публике роль безутешного брата, на самом деле очень обрадовался, когда погиб Гамильтон, а потом – его племянник. В принципе, такое порой случается в светском обществе, но это не значит, что можно открыто ходить по борделям, когда твой маленький племянник только что умер, а его мать потеряла рассудок от горя. – Йен сжал ладони в кулаки. А граф Виндхэм добавил: – В общем, Томаса Кэри у нас не любят.

– Томас Кэри заслуживает виселицы, – с ненавистью выговорил Йен.

– Неужели? – сузив глаза, переспросил граф Виндхэм.

– Мне надо, чтобы ты кое-что узнал для меня.

Лорд рассмеялся. Громкий, гулкий звук наполнил все помещение.

– Прости, старик, но я больше этим не занимаюсь. Разве ты не слышал? Теперь я отошедший от дел, уставший мужчина, который хочет лишь наслаждаться жизнью.

– Ты когда-нибудь был в сумасшедшем доме? – спросил Йен так мягко, что в тишине клуба его голос напомнил шуршание песка на ветру.

– Прошу прощения? – моргая, переспросил граф Виндхэм.

Йен наклонился к нему и произнес, отчетливо выговаривая каждое слово:

– Еву заперли в сумасшедшем доме, по сравнению с которым армейская тюрьма показалась бы тебе дорогим отелем. – Йен иронично улыбнулся. – Об этом в обществе, я полагаю, никто не знает, да?

– Бог ты мой!

Йен взял бокал с виски и сделал большой глоток.

– Думаю, Бога поминать не стоит. Он в этой истории не участвовал.

Граф Виндхэм поставил бокал на стол. Похоже, слова Йена поразили даже такого циника, как он.

– Она у тебя, да? Потому ты завел разговор о Суде палаты лордов?

– Два дня назад ее пытались похитить. – Йен поднял бокал, рассматривая на свету богатый коричневый цвет виски, словно они обсуждали сущую чепуху, вроде результатов скачек. – Они напали на трех лакеев, чтобы добраться до нее. Судя по всему, опыта им не занимать.

Граф Виндхэм сидел тихо, вся его напускная бравада исчезла.

– Ты это серьезно?

– Томас хочет убить ее. Или опять запереть в лечебницу, – прямо заявил Йен. Его начинало раздражать, что лорд никак не хотел ему верить.

Йен проговорил это так громко, что все седовласые посетители клуба опять повернулись в их сторону.

– Веди себя спокойно.

Резкий тон голоса лорда противоречил его расслабленной позе, которая сбивала с толку их наблюдателей. Наконец-то Йен почувствовал, что слышит настоящего графа Виндхэма.

– Так что ситуация очень сложная. – Йен глубоко вздохнул, заставляя мышцы шеи и плеч расслабиться. – Томас готов почти на все, чтобы разделаться с Евой. Я ожидаю, что его ищейки скоро появятся в Лондоне.

Граф Виндхэм глубоко затянулся сигарой, а потом спросил, провожая взглядом дым:

– А что случилось с теми, кто попытался выкрасть ее?

– Один случайно погиб.

Граф Виндхэм перевел взгляд на него.

– Что-то случилось с его шеей? Или это было ранение?

– Шея. – Йен улыбнулся, радуясь догадливости своего собеседника. – Глупый парень споткнулся и упал мне на колено.

– В драке такое часто бывает. – Лорд переменил позу и сказал: – Что ж, должен признаться, твоя история меня поразила.

Йен взглянул на приятеля с некоторым подозрением. Он никак не мог понять, когда его приятель говорил правду, а когда притворялся. Йен не выдержал и с чувством сказал:

– Ну ты и пройдоха!

– Это точно. Но поэтому ты говоришь со мной, а не с каким-нибудь изнеженным джентльменом, который отреагировал бы на твои слова точно так, как того требуют приличия. – Граф Виндхэм расправил свой идеально пошитый серый сюртук и спросил: – Значит, леди Кэри не совсем потеряла разум?

– Она такая же нормальная, как мы с тобой. – Йен решил не говорить про настойку, хотя половина дам Лондона принимала ее по чуть-чуть каждый день.

– Это ни о чем не говорит, – рассеянно проговорил граф Виндхэм и глубоко задумался.

Йен помолчал некоторое время, а потом раздраженно сказал:

– Судя по твоим словам, суд для меня не лучший вариант.

– Забудь о нем, – презрительно ответил граф Виндхэм.

Йен отставил бокал. Ему надоело ходить вокруг да около.

– Тогда мне нужен другой вариант. И как можно скорее.

– Томас ее опекун?

– Да.

Граф Виндхэм кивнул своим мыслям и сказал:

– Значит, если он ее заберет, ты пропал, старик.

Йен промолчал. Это была правда, а он не хотел тратить время на обсуждение очевидных вещей.

– Тебе надо торопиться.

– Спасибо за ценное замечание, – с иронией сказал Йен.

Граф Виндхэм словно не заметил его слов. После паузы он заявил:

– Я знаю только один способ вырвать леди Кэри из рук Томаса.

– Какой же? – сбросив напускное спокойствие, воскликнул Йен.

– Пригласить доктора Дженнера, – радостно объявил граф Виндхэм и направил на Йена свой энергичный взгляд.

– Дженнера?

– Его недавно назначили главным доктором Ее Величества королевы Виктории. Если Дженнер признает леди Кэри вменяемой, то ему никто не осмелится возразить. – Граф Виндхэм озорно улыбнулся. – Оскорбляя Дженнера, вы оскорбляете Ее Величество, разве не так?

Его план был удивительно простым. И идеальным. Даже слишком идеальным.

– Мы победим, Йен. Загоним Томаса в ловушку, как глупого поросенка, кем он, впрочем, и является.

С каждой минутой Йен улыбался все шире, пока, наконец, не рассмеялся в голос – почти так же громко, как граф Виндхэм. Он поднял бокал и произнес тост:

– За здоровье Ее Величества.

Граф Виндхэм тоже поднял бокал и подмигнув, провозгласил:

– Славься, Британия!