Йен не мог ни на минуту отойти от кровати. Каждый вдох и выдох Евы придавал ему силы, возвращал к жизни.

Она была без сознания, но вела себя беспокойно. Казалось, будто ее снова накачали настойкой. Под веками быстро двигались глазные яблоки. Ева вздрагивала и морщилась, и это ужасно беспокоило Йена.

Боже, как бы ему хотелось, чтобы Ева скорей пришла в себя! Тогда он бы сказал ей все те слова, что так долго прокручивал у себя в голове. Что теперь все будет хорошо и ничто их больше не разлучит. Особенно его собственная глупость.

В коридоре раздались чьи-то шаги. Потом открылась дверь. Йен провел руками по взъерошенным волосам и повернулся на звук.

На пороге стоял граф Виндхэм, воротник его рубашки был расстегнут, в руках он держал бокал с виски.

– Можно зайти? – осведомился лорд.

Йен хотел сказать ему «нет». Когда граф рассказал ему о том, что Ева поехала на встречу с Томасом и позвала его на помощь, Йен сначала почувствовал, будто граф Виндхэм его предал. Но потом он понял, что Ева все равно бы пошла туда – с его другом или без него. Желание Йена опекать Еву всегда было очень сильным, и теперь он понял, что из-за этой глупой потребности контролировать каждый ее шаг он чуть не потерял ее навсегда. Так что Виндхэм тут совсем ни при чем – нужно было лишь с уважением относиться к свободе Евы. Она пошла к нему за помощью, потому что ее любимый человек повел себя как глупец.

И вообще, если бы не граф, то его любимая сейчас была бы мертва. Так что сейчас ему следовало не ворчать на друга, а без устали благодарить его. И надеяться, что Ева простит его и согласится провести с ним всю жизнь.

Граф Виндхэм вошел внутрь. Под глазами у него лежали тени.

– Как она?

Йен взглянул на Еву, не зная, что сказать.

– Пока не пришла в себя.

Лорд сел на стул напротив кровати и внимательно посмотрел на Еву.

– Очнется. Она очень сильная женщина.

Йен молча кивнул, соглашаясь с ним. У него не было сил говорить. Мысль о том, каким глупым он был, не давала ему покоя. Йен чуть не лишился самого главного в жизни, и все ради чего? Ради человека, который умер, а при жизни разочаровал его и как друг, и как мужчина!

Йен сжал ладони в кулаки. Он словно очнулся от дурного сна. И понял, что Ева была права. Ему действительно хотелось поставить ее на пьедестал, убрав подальше от настоящей жизни. Вместо любви Йен выбрал боль и чувство вины. Из-за его одержимости прошлым их взаимное чувство казалось ему чем-то недостойным и потому запретным. И это чуть не стоило Еве жизни.

– Хватит, – услышал он голос графа Виндхэма. – Я вижу по лицу, что ты распекаешь себя за ошибки. Не надо этого делать.

– Я чуть не потерял ее. Во всех смыслах, – прошептал Йен.

Эта картина стояла перед его глазами. То, как бешено горели глаза Томаса, когда он нажал на курок. Как Ева упала и из раны хлынула кровь. Наверное, он никогда не забудет этого страшного момента.

– Я чуть… – начал он опять, но друг прервал его:

– Да, чуть. Но ведь не потерял же.

Йен провел рукой по глазам и с удивлением заметил, что его ладонь стала влажной. Боже, он плакал. Глупые слезы предательски выдавали его душевное волнение.

– Я думаю, что обидел ее. Наверное, Ева решила, что она мне не нужна.

– Путь, по которому проходит человек, оплакивая прошлое, у всех разный. Ты закончил его только что.

Мудрые слова графа немного утешили Йена. Но не до конца.

– Все чуть было не закончилось тем, что мне пришлось бы оплакивать еще и Еву.

– Но судьба дала тебе еще один шанс. – Виндхэм покрутил бокал пальцами. – Но если ты опять упустишь его, тогда я первый назову тебя дураком.

Йен кивнул, а потом взял в руки вялую ладонь Евы. Она заворочалась, и Йен напрягся, пытаясь передать через прикосновение всю силу своего желания, чтобы любимая скорее пришла в себя.

Веки Евы едва заметно дрогнули, а потом открылись. Она посмотрела на него, и на одно мгновение ее лицо осветилось счастьем. Но это выражение тут же исчезло. Ева простонала и прошептала:

– Я потеряла его. – Она всхлипнула и сказала громче: – Я опять потеряла его!

Йен не на шутку встревожился. Он пересел на кровать и очень осторожно привлек Еву к себе, стараясь не задеть рану в плече.

Граф Виндхэм с растерянным видом замер на стуле.

Йен заглянул в ее полные боли глаза и спросил:

– Кого ты потеряла, дорогая?

Ева отвернулась от него. Ее тело начало дрожать.

– Адама. – Она судорожно вздохнула. – Боже, как мне пережить это?

Йен нежно взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. Теперь он понял, что повергло ее в такое отчаяние.

– Ты не потеряла его.

– Ч-что? – Глубокие голубые глаза Евы со смятением уставились на него, лоб нахмурился. – Но Томас сказал…

Граф Виндхэм кашлянул и заявил:

– Этот мерзавец? Да он не увидит правды, даже если та клюнет его в мягкое место.

Ева повернулась к графу. Осознав, что в спальне есть посторонний, она постаралась взять себя в руки и успокоиться.

– Я… я не знала, что вы тут.

Граф Виндхэм улыбнулся – довольно натянуто – и попробовал пошутить:

– Вот такой я проныра.

Ева не стала улыбаться ему в ответ. Граф неловко заерзал на стуле. А Йен сказал ей:

– Он помог мне найти кучера и садовника, которых подкупил Томас.

– Правда? – В ее слабом голосе надежда мешалась со страхом.

– Ну, ты же не думала, что я буду просто сидеть и ничего не делать?

– Нет, я так не думала, но… – Ева запнулась. – Это значит, что Адам… – Она облизнула губы. Ей явно было страшно произнести главные слова.

Йен кивнул Виндхэму. Граф быстро зашагал к двери и выглянул в коридор.

– Йен, – беспомощно прошептала она.

– Подожди минутку. – Йен обнял ее чуть крепче.

В коридоре послышались шаги, потом в спальню вошел мужчина. Бедная одежда мешком болталась на его худом теле. Смотреть он старался в пол.

Ева удивленно воскликнула:

– Я знаю вас!

Мужчина переступил с ноги на ногу и ответил:

– Да, миледи, меня зовут Джонни.

– Ты работал у нас садовником.

– Да. И…

Он замешкался и искоса посмотрел на Йена. Тот кивнул. Йен помнил, как испугался бедняга Джонни и его жена, когда они с Виндхэмом появились на пороге их дома.

– Продолжай, – сказал Йен.

Джонни помял шляпу в руке, но в итоге поднял глаза и взглянул на Еву.

– Эти годы я заменял отца вашему сыну.

– Адаму? – воскликнула Ева, не в силах сдержать эмоций.

– Да, миледи. Я понял, что лорд Томас хотел избавиться от мальчика, и мне стало его жаль. Я пошел в конюшню и выкрал его. С тех пор Адам живет со мной и моей женой. – Джонни не выдержал и улыбнулся. – Он очень красивый, очень милый мальчик и всегда таким был. Вот почему я не мог отдать его лорду Томасу.

Йен ждал, не зная, как отреагирует на это Ева. Он посмотрел на нее, и его сердце сладко сжалось. Любимая сияла от счастья, на ее губах играла улыбка.

– Спасибо, – выдохнула она, и слезы радости брызнули у нее из глаз. – Большое вам спасибо. – Вдруг улыбка исчезла, и Ева поморщилась. – Боже, как болит рана.

– Пулевые ранения обычно считаются болезненными, – пошутил граф Виндхэм.

Но Ева никак не отреагировала на это. Она забыла про резь в плече и, все еще не веря своему счастью, выдохнула:

– Неужели я скоро увижу сына?

– Да, – ответил Йен. – Как только поправишься.

Она опять улыбнулась – так искренне и радостно, что красота этой улыбки словно осветила всю спальню.

– Не могу поверить в это.

Джонни переступил с ноги на ногу и застенчиво спросил:

– Но вы… вы не заберете его прямо сейчас, миледи? Можно нам с женой будет хоть изредка навещать мальчика?

Ева взглянула на мужчину сияющими от любви глазами.

– Я никогда не разлучу Адама с семьей, которая так любила его. Вы спасли его. И потому я хочу попросить вас переехать ко мне в поместье. Что вы на это скажете?

Джонни облегченно вздохнул и тоже улыбнулся.

– Конечно, миледи. Я думаю, так мальчику будет проще узнать вас и снова полюбить.

После этого Джонни откланялся и быстро направился к выходу. Его сапоги весело застучали по паркету.

– Томас – мерзавец, – проговорил Йен, когда за ним закрылась дверь.

– Мертвый мерзавец, – уточнил Виндхэм.

Ева перестала улыбаться.

– Что же с тобой будет? – спросила она Йена. – Что насчет полиции, судов? Тебя не будут преследовать?

Граф фыркнул и ответил за него:

– Следствие уже идет, но Йена ни в чем не обвиняют. Мы нашли кучера. Он и Джонни рассказали о том, что Томас спрятал мальчика. Потом мы оба были свидетелями того, как он чуть не убил тебя… Так что это было не убийство, а самооборона.

Йен молчал. У него была еще одна важная новость для Евы, только он не знал, с чего начать. И в итоге просто сказал:

– Граф Виндхэм ездил в лечебницу миссис Палмер.

Ева сразу все поняла. Она взглянула на графа, потом опять на него и тихо спросила:

– Мэри?

Йен посмотрел на приятеля. Тот ответил:

– Я ее там не нашел.

– Что? – изумленно вымолвила Ева.

– Похоже, – сказал граф, – ваша подруга – очень храбрая женщина. Она сбежала.

– Мы должны найти ее! – воскликнула Ева. – Вы поможете, милорд?

– Ради вас я готов на все, – любезно откликнулся он.

– Спасибо, – с надеждой в голосе сказала Ева. Ее лицо опять просияло. – Вы сделали для меня столько хорошего, что я не знаю, как вас благодарить.

Граф Виндхэм захлопал ресницами и, галантно улыбаясь, объявил:

– Ваша красота – достаточная награда для любого истинного рыцаря вроде меня. И если вы…

– Прошу прощения, Виндхэм, но у тебя есть еще веские причины оставаться тут? – прервал его Йен. Ему не терпелось поскорее остаться наедине с Евой.

– Я хотел сказать… – Граф посмотрел на него, потом на Еву и заявил: – Ну ладно. Я вижу, меня тут никто не любит.

– Это неправда, – возразила Ева, беря Йена за руку. – Вы теперь – наш самый преданный друг.

Виндхэм усмехнулся, но посчитал, что будет лучше поскорее выйти из спальни.

– Ты вернул мне сына, – проговорила Ева, когда они остались одни.

Йен перевел дыхание. Было бы легко сейчас поговорить об Адаме, расказать, как он его нашел и как тот выглядел. Но Йен знал, что пришел момент сказать те нелегкие, но важные слова, которые, как он надеялся, навсегда свяжут их вместе.

– Я хочу попросить у тебя прощения, – начал Йен.

– За что?

– Я потратил так много лет впустую, стараясь заслужить любовь лорда Кэри. Ради этого мне пришлось дать клятву, которая разлучила нас с тобой.

– О, Йен. – Ева сжала его ладонь. Ее глаза заблестели от слез радости. – Какой же ты прекрасный человек!

Йен знал, что не заслуживал ее похвалы, как, впрочем, и саму Еву. Но он также понимал, что больше ни за что не даст ей уйти.

– Значит, ты простишь меня? За то, что я повел себя, как последний дурак?

– Мы оба по очереди играли эту роль, так что тебе не за что просить прощения.

Йен погладил ее по щеке. Он надеялся на счастье быть рядом с Евой, но все-таки немного боялся. Вдруг она отвергнет его? После всех ошибок, которые он совершил, у нее было на это полное право.

– Теперь я хочу сыграть другую роль, – сказал Йен.

– Какую же? – тихо спросила Ева.

– Роль любимого мужчины. – Он глубоко вздохнул, чувствуя, как бешено бьется сердце у него в груди, и добавил: – Роль мужа. И отца.

Ева открыла рот, чтобы ответить, но вдруг нахмурились и сказала:

– Я должна спросить тебя: что ты думаешь сейчас об Индии и Гамильтоне?

– Я понял, что не мог поступить иначе. Если бы я ничего тогда не сделал, Гамильтон отправил бы на тот свет половину своих солдат… И в любом случае, это осталось в прошлом. – Йен взял обе ее ладони в свои, наслаждаясь их теплом и тем, какие они были маленькие и нежные. – Ева, я так ошибался!

– Это точно, – улыбнулась она.

– Значит, ты согласна? Ты готова стать моей женой и разделить все радости, которые приготовила нам жизнь?

Ева нежно высвободила руки и обхватила ими лицо Йена. Она приблизила его к себе для поцелуя и прошептала:

– Давай делить эти радости прямо сейчас. Ты согласен?

– Конечно, любимая. Конечно.