– Мэри! – Эдвард в ужасе замер; он боялся дотронуться до нее.

А она отступила от него на несколько шагов и, всхлипывая, пробормотала:

– Стойте, стойте…

Герцог тяжко вздохнул. Ему хотелось обнять Мэри и успокоить, но он знал, что от этого ей станет только хуже.

– Мэри… – снова позвал он.

Она плакала, закрыв лицо тонкими пальцами. Потом, содрогаясь от рыданий, упала на колени и, прижав руки к груди, закричала:

– Пожалуйста, остановитесь! Я буду хорошо себя вести! Обещаю!

Сердце Эдварда болезненно сжалось. От такого зрелища холодела кровь, и мурашки по спине пробегали.

Господь милосердный, что случилось с его Калипсо? Ее чуть не лишили рассудка! В груди Эдварда закипела ярость; он готов был разорвать на куски того, кто издевался над Мэри.

«Но что же делать? – думал он, сжимая и разжимая кулаки и пытаясь справиться с волнением. – Ведь нельзя же просто стоять и смотреть».

Герцог медленно подошел к девушке и опустился рядом с ней на колени. А она, глядя в потолок, что-то тихо шептала.

– Мэри, кто так напугал вас?

Ответа не последовало. Его Калипсо даже не посмотрела на него.

– Мэри, вы в безопасности. Все будет хорошо. Я рядом.

Мэри вдруг замерла, потом взглянула на него с удивлением. Воодушевленный такой реакцией, герцог прошептал:

– Это я, Эдвард. Я ваш друг, ваш защитник. – Теперь уже не было сомнений: Мэри довел до такого состояния мужчина, действовавший почти так же, как его, Эдварда, отец, когда-то жестоко убивший ту несчастную девушку. Поэтому он обязан защитить свою Калипсо. Его душа жаждала этого. Он ждал этого шанса всю жизнь.

В растерянности моргая, Мэри снова посмотрела на него и тихо прошептала:

– Эдвард, да?

– Да, это я, Эдвард. Не бойся меня, дорогая.

Она опустила голову и пробормотала:

– О, Эдвард, а я думала…

Волна облегчения захлестнула его. Она пришла в себя! Наконец-то!

– Я… Я прошу прощения… – с трудом произнесла Мэри.

– Не стоит просить прощения. Вы абсолютно ни в чем не виноваты. – Наоборот, это у нее следовало просить прощения. Всем следовало просить прощения за то, что с ней сделал этот мир, почти уничтоживший ее.

Да, почти. Эдвард знал, что еще есть надежда. Даже сейчас в ее глазах светились ум и невероятная сила воли. Разве мог кто-нибудь другой пережить то, что перенесла она?

Мэри взглянула на него, потом снова опустила глаза.

– Я не знаю, что с этим поделать.

Эдвард улыбнулся и проговорил:

– Сейчас важно только одно: вы со мной, Калипсо.

Он хотел дотронуться до нее, но она вздрогнула и обхватила плечи руками, словно защищаясь. Эдвард снова улыбнулся и тихо сказал:

– Я просто хочу успокоить вас.

Мэри молча кивнула, и он медленно, очень медленно потянулся к ней, потом взял за руки.

– Дорогая, вы расскажете мне, что с вами только что произошло?

– Нет.

– Но почему? Я ведь хочу помочь вам, вот и все.

Мэри поморщилась и пробормотала:

– Вы не в силах помочь мне. Наверное, никто не в силах. Даже Господь.

– Не верю, – заявил герцог.

Она вдруг улыбнулась.

– Вы всегда верите в лучшее?

– Я не оставлю вас в беде, Мэри. Я принял решение – и никогда не отступлюсь от него.

Улыбка исчезла с лица его Калипсо.

– Вы не будете счастливы со мной, Эдвард.

– Я не ищу счастья.

– Тогда чего же вы ищите?

– Свободу, – ответил он совершенно искренне. – Свободу от прошлого. Свободу от воспоминаний.

Несколько секунд спустя, глядя в бледное лицо девушки, Эдвард понял, что она искала того же.

* * *

Ее светлость Клэр Даррелл, урожденная Эдерли, вышла из собора Святого Павла под прекрасный перезвон серебряных колоколов. Убранную цветами карету герцога окружала гигантская толпа зевак – такая собирается только на самых блистательных великосветских свадьбах.

Губы Клэр растянулись в ликующей улыбке, а сердце переполнилось гордостью – ведь она спасла свою семью от ужасного будущего. Конечно, ее муж был почти в три раза старше ее, но это обстоятельство не имело никакого значения, так как муж был герцогом и безупречным джентльменом.

Клэр окинула взглядом толпу, состоявшую из людей самых разных сословий и достатка. И ведь все они пришли посмотреть на новую герцогиню! Клэр давно уже не испытывала такого удовольствия. Раньше она жила под жестким надзором отца, но теперь была свободна. Теперь она могла стать такой же законодательницей мод, как Джорджиана Кавендиш, герцогиня Девонширская, муза Гейнсборо и подруга Марии Антуанетты.

– Почему вы не надели бриллианты, любовь моя?

Клэр оторвала взгляд от восторженной толпы и посмотрела на своего статного мужа.

– Моя мать попросила, чтобы я надела жемчуга, которые украшали ее во время свадьбы.

– Очень мило с вашей стороны, – улыбнулся герцог.

Клэр улыбнулась ему в ответ. Поистине мир не видывал более послушной дочери, чем она, Клэр.

– Но теперь вы замужем, поэтому должны полностью посвятить себя своему супругу, – добавил герцог с некоторым упреком.

– Конечно, ваша светлость. Прошу у вас прощения…

– Прощаю вас. – Его пальцы сильно сжали ее руку. – Всегда делайте так, как я сказал, и вы познаете величайшее счастье на свете.

– Безусловно, мой супруг, – ответила Клэр со сладчайшей улыбкой. Пожилому мужчине легко угодить улыбками и добрым нравом. Мать уверяла, что герцог осыпал свою предыдущую жену несметными богатствами. Вне всякого сомнения, он не обделит подарками и ее, Клэр. Она едва сдерживала волнение в предвкушении этого.

– А теперь – свадебный завтрак, – заявил муж, глядя на нее с ласковой улыбкой. – Мы не должны заставлять королевскую семью ждать.

Клэр чуть не рассмеялась от радости. Ей с трудом верилось, что на ее свадьбе присутствуют принц Уэльский и его супруга! Все подруги наверняка просто умрут от зависти. Наконец-то она поймала свое счастье! Теперь она претворит в жизнь все свои мечты.