– Ты уверена, что хочешь ехать именно на нем? – Эдвард тщетно пытался скрыть тревогу в голосе.

Мэри смерила его ироничным взглядом и погладила Вихря по шее.

– Думаешь, не справлюсь?

Герцог, стоявший посреди огромного конного двора, держал под уздцы свою лошадь.

– Но Вихрь – конь с норовом.

– Такой мне и нужен, – усмехнулась Мэри.

– И ты не боишься?

Не удостоив герцога ответом, Мэри ловко взобралась в седло. Бриджи выгодно подчеркивали стройность ее ног. Хлестнув коня, она стремительно выехала со двора.

– Черт побери… – пробурчал Эдвард. Вскочив в седло, он помчался следом за девушкой.

Когда же он добрался до вершины холма, Мэри была уже на вересковой пустоши. Внезапно всадница осадила жеребца и подняла его на дыбы. Одной рукой Мэри держалась за луку седла, а второй, обернувшись, помахала своему спутнику.

Изумленный подобной выходкой, Эдвард сначала нахмурился, затем весело рассмеялся. И, пришпорив своего скакуна, бросился в погоню за девушкой.

Когда ему наконец удалось нагнать лихую наездницу, ее конь уже бежал рысью. Прохладный воздух и быстрая скачка разрумянили щеки Мэри. Глядя на нее с восхищением, герцог заметил:

– Ты превосходно держишься в седле.

И действительно, Мэри с необыкновенной ловкостью управлялась с огромным норовистым жеребцом.

– У меня не было братьев, а отцу хотелось обучать кого-то верховой езде. Полагаю, именно поэтому меня посадили в седло, как только мне исполнилось три года.

– И все же не каждая леди смогла бы обуздать такого своенравного коня.

– Да, он такой. – Мэри улыбнулась и погладила Вихря по лоснившейся от пота шее. Как прирожденная наездница, она держалась в седле с небрежной грацией и с любопытством поглядывала по сторонам, словно наслаждалась окружающей природой. – Ах, видел бы ты лица окружающих, когда я как-то раз отправилась на охоту с гончими.

Эдвард усмехнулся.

– Оказывается, ты была азартной.

Мэри кивнула и тут же со вздохом пробормотала:

– То был единственный раз, когда отец позволил мне быть безрассудной. Он сказал, что истинная англичанка должна знать толк в лошадях.

– Да, конечно, – согласился Эдвард, нисколько не удивившись. Герцог Даннкли, контролировавший каждый шаг жены и дочери, вроде бы не должен был поощрять подобное своеволие, но ведь он знал, что навыки верховой езды во все времена считались признаком аристократизма, визитной карточкой принадлежности к высшему обществу. Разбирающаяся в лошадях молодая леди могла составить прекрасную партию. Отбросив мысли о Даннкли, герцог сказал: – А вот я уже давно не ездил верхом.

На лице Мэри появилась печальная улыбка.

– Я тоже, – пробормотала она.

Эдвард мгновенно понял свою оплошность. Как мог он быть столь бестактным?! Но Мэри, к счастью, не рассердилась, и Эдвард добавил:

– Нужно срочно это исправить.

– Замечательная мысль! – просияла девушка.

Улыбнувшись, герцог проговорил:

– Хорошо, что прогулки верхом тебе по душе.

Какое-то время они ехали по зеленой холмистой равнине, а затем их взорам открылся восхитительный вид на море и живописный пляж – там волны бились о прибрежные камни, и ветер доносил до них соленые морские брызги. Окруженные великолепием природы, они наконец-то могли без помех наслаждаться обществом друг друга и хотя бы ненадолго забыть о грозившей опасности.

Подставив лицо солнечным лучам и прикрыв глаза, Мэри проговорила:

– Верховая езда дарит чудесное ощущение свободы.

Герцог пожал плечами.

– Никогда раньше об этом не думал, но, пожалуй, соглашусь.

– Да-да, абсолютная свобода! Есть только я и конь!

– Да еще, полагаю, твой спутник, не так ли?

Мэри ослепительно улыбнулась.

– Но я в любой момент могу послать коня галопом и оставить тебя позади.

– Ну, если ты этого действительно желаешь, то я не буду препятствовать…

– Нет-нет, Эдвард. Мне нравится твое общество, и я рада, что провожу этот прекрасный день с тобой. А теперь я поскачу к морю. Постарайся не очень отставать.

Мэри легонько хлестнула Вихря, тот рванулся к берегу – из-под его копыт летели комья земли, а радостный смех наездницы эхом разносился по долине.

Герцог посмотрел ей вслед. Как замечательно, что он встретил эту женщину! Он попытался угнаться за уносившейся вдаль Мэри, но тщетно. «Как удивительно, как чудесно, что судьба свела нас с ней», – мысленно повторял Эдвард.

Добравшись до пляжа, он увидел, что Мэри уже спешилась.

– Вы ползли как черепаха, милорд, – съязвила она.

Ловко спрыгнув с коня, Эдвард взял его под уздцы.

– Вовсе нет, миледи. Это вы неслись во весь опор.

Мэри гладила Вихря, а тот, обыкновенно такой независимый и капризный, уткнулся мордой ей в грудь.

Девушка весело рассмеялась и ласково прошептала:

– Какой ты красавец, Вихрь.

– Привяжем их здесь? – предложил Эдвард, посматривая на обласканного жеребца даже с некоторой ревностью.

– Да, хорошо.

Мэри привязала поводья к суку дерева, выброшенного волнами на берег. Вихрь тихо заржал и начал спокойно пощипывать высокую сочную траву. Взглянув на него с удивлением, герцог последовал примеру своей спутницы.

Верховая прогулка заметно подняла настроение Мэри – с лица исчезли печаль и тревоги недавних дней, и теперь она прыгала по песку, гоняясь за лизавшими берег волнами.

Внезапно она замерла, глядя в сторону моря.

– Что произошло? – спросил Эдвард, приблизившись к ней.

Сделав глубокий вдох, Мэри пробормотала:

– Я кое о ком вспомнила…

– О ком же?

– О другой беглянке. – Ее взгляд был прикован к белым барашкам волн. – Надеюсь, она нашла свое счастье.

При мысли о том, что герцог Даннкли сделал со своей дочерью, Эдвард невольно сжал кулаки. А та, другая?.. Еще одна несчастная пленница… Кто виновен в ее страданиях? Что же касается Мэри… Ведь если бы она не попала в приют, разве они бы встретились?

Тут Мэри снова зашагала вдоль берега. Эдвард посмотрел на отпечатки ее сапожек на сыром песке. Теперь он вновь благодарил судьбу за их встречу – и не важно, какими тернистыми тропами они друг к другу шли.

Догнав Мэри, он какое-то время молча шагал с ней рядом. Потом тихо сказал:

– Поверь, все будет хорошо.

Она покосилась на него и так же тихо ответила:

– Я должна в это верить.

Эдвард взял ее за руку.

– Я обещаю, что так и будет.

Мэри прикусила губу, а ее пальцы выскользнули из его руки.

– Слишком уж мы серьезны, – сказала она, внезапно усевшись на песок.

– Что ты делаешь?

– А ты как думаешь? – лицо Мэри осветилось озорной улыбкой, когда она, вытянув перед собой ноги, заявила: – Услуга за услугу.

– Ты о чем?

– Теперь ты снимай с меня сапоги.

– Ах, вот оно что!.. – рассмеялся Эдвард. Не теряя попусту времени, он осторожно обхватил обеими руками маленькую ножку Мэри и дернул сапог на себя.

Мэри расхохоталась и упала навзничь на песок.

– О боже! И у тебя не вышло!

Эдвард ухмыльнулся.

– Возможно, выйдет, если ты будешь сидеть спокойно.

– Слушаюсь, сэр. – Она зарылась пальцами в песок.

Он снова потянул сапог на себя, и тот легко соскользнул, так что обнажилась нога в толстом шерстяном чулке. У Эдварда перехватило дыхание – Мэри не только позволяла ему прикасаться к ней, но и сама этого хотела.

– Что, замечтался? – спросила она с лукавой улыбкой.

– Нет, просто восхищаюсь.

– Моей ногой?

– Прекрасным узором на чулке из великолепной шерсти, – ответил Эдвард, поглаживая ее по щиколотке.

– Ты дьявол во плоти! – воскликнула Мэри.

– Весьма вероятно. А теперь – замри!

Герцог быстро справился и со вторым сапогом, хотя втайне надеялся, что сможет найти предлог, чтобы и не отпускать ножку Мэри еще какое-то время.

– Теперь чулки, – заявила она.

– Что? Чулки?..

– Не стану же я бегать по воде в чулках.

Сердце Эдварда гулко застучало. Мэри позволяет ему раздевать ее! Пусть не совсем, но даже такая малость кое-что значила… Расплывшись в улыбке, герцог проговорил:

– Как пожелаете, миледи. – Скользнув пальцами под чулок, Эдвард начал осторожно стаскивать его, то и дело прикасаясь обнаженной ножке Мэри.

Ее грудь начала вздыматься все выше, она прошептала:

– А потом второй.

Через несколько секунд Эдвард взялся за другой чулок, изредка поднимая голову и вглядываясь в лицо Мэри – на случай, если что-то вызовет ее неудовольствие. Однако, к его удивлению, ее щеки раскраснелись, а губы раскрывались в томных вздохах.

Когда он наконец стащил чулок, Мэри на мгновение замерла. И казалось, что весь мир сейчас вращался вокруг них, а глухо рокочущее море их приветствовало.

– Спасибо, Эдвард, – прошептала Мэри.

Ее слова эхом отозвались в его сердце, ибо он понимал: она благодарила его вовсе не за помощь с сапогами. И было ясно, что теперь их связывало какое-то новое чувство. Едва осознав это, Эдвард подумал: «О, Мэри, маленькая хрупкая Мэри, мое бесценное сокровище, как же я раньше не понял, чего тебе не хватало? Ведь ясно же, что тебе не хватало детских забав и прогулок. А также заботы и ласки…» Он должен был заставить ее забыть о пережитых страданиях и сделать так, чтобы она постоянно радовалась жизни.

– Не стоит благодарить меня, – ответил Эдвард с улыбкой.

– А теперь посмотрим, поймаешь ли ты меня. – Мэри стремительно поднялась на ноги и побежала к воде; Эдвард же прыгал то на одной ноге, то на другой, пытаясь стащить с себя сапоги. – Смотри не упади! – закричала она, обернувшись.

Герцогу пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он избавился от сапог.

– Вы, миледи, скоро поплатитесь за то, что бросили меня одного – совершенно беспомощного! – закричал он, бросившись за девушкой.

Снова обернувшись, Мэри крикнула:

– И что же вы сделаете? – Она бежала вдоль берега, разбрызгивая вокруг себя холодную соленую воду.

Наконец Эдвард догнал ее и заключил в объятия – впервые он позволил себе такую вольность. Мэри на мгновение замерла. Потом, положив руки ему на плечи, прошептала:

– А дальше?

Вместо ответа он чуть наклонился и накрыл ее губы своими. А Мэри прижалась к нему покрепче и, запрокинув голову, обвила руками его шею. Помедлив секунду-другую, она ответила на его поцелуй со всей страстью.

Эдвард же едва не застонал от переполнявших его чувств. Никогда еще он не испытывал ничего подобного, хотя в его жизни было немало женщин.

Наконец прервав поцелуй и чуть отстранившись, Мэри тихо прошептала:

– Никогда не думала, что это может быть так прекрасно…

– Я тоже, – ответил Эдвард.

В следующее мгновение их губы снова слились в поцелуе.