Маргарет дергалась в путах, привязывающих ее запястья и щиколотки к стулу с прямой спинкой. Все впустую.

Мэтью сидел напротив, его путы были из более толстой и прочной веревки. Его щека была рассечена, словно спелая слива. Как только они оказались в темной комнате, Патрик ударил Мэтью. Удар был таким сильным, что оглушил ее брата.

Мэгги прикусила толстую тряпку, которой был завязан ее рот. Ткань врезалась ей в щеки. Закатив глаза от страха, она снова задергалась в своих оковах.

Ей пришлось остановиться, собственные приглушенные стоны разочарования отдавались в ушах. Если уж на то пошло, она только туже затягивала веревки.

Не ясно, как долго они оставались одни. Мэгги казалось, что не долго. Неприятнее всего было то, что у нее, похоже, не будет возможности отсюда выбраться.

Задыхаясь от напряжения и боли, причиняемой начавшимися образовываться на коже рубцами, она заставила себя успокоиться.

Подробности. Их изучение может, по крайней мере, отвлечь ее.

Они не завязали ей глаза. Это заставляло ее желудок сжиматься от мрачных предчувствий. Их не волновало, что она может увидеть их лица или стать свидетелем их преступной деятельности. Явный признак того, что они не собираются оставлять ее в живых.

Стараясь дышать размеренно, Маргарет осмотрелась. Это был длинный подвал с разбросанными тут и там ящиками. Вся стена справа от нее была занята высокими бочками.

Может, они в подвале паба? На это указывали дубовые бочонки.

Но, начав их разглядывать, Мэгги поняла, что это крайне маловероятно. Не было люка, ведущего на улицу, через который торговцы могли доставлять бочонки с пивом и другие товары. И если бы это была пивная, то вокруг было бы гораздо больше алкоголя.

Маргарет поковыряла пол носком ботинка. Земля. Она легко поддавалась, поднимая вокруг облачка едкой пыли. Сырой земляной запах служил признаком того, что здание было старым. Скорее всего, они находятся в Ист-Энде. По крайней мере, именно туда прибыл экипаж, в который Патрик затолкал их с Мэтью.

Маргарет выгнула шею в поисках лестницы или стремянки. Хотя ее мышцы протестующе застонали, ей удалось достаточно сильно наклониться вправо, для того чтобы краем глаза заметить ветхие ступени, ведущие наверх. Одинокая газовая лампа отбрасывала тени на старое дерево и каменные стены.

Ей пришла в голову ужасная мысль: она может здесь умереть. В этой маленькой комнате вместе со своим братом.

И она никогда больше не увидит Джеймса.

Из груди вырвался всхлип. Маргарет заморгала, пытаясь сохранять спокойствие. Почему она была такой дурой? Она потратила столько сил, чтобы сохранить свое достоинство, спокойствие, даже когда Джеймс практически умолял ее быть с ним откровенной. Она позволила страху управлять своим сердцем. Долгие годы. Она думала, что все держит под контролем. В самом деле каждое ее движение было продиктовано желанием не уронить себя. И по этой причине она никогда не была в состоянии подарить себя.

Бедный Джеймс. Он дал ей так много. Возможно, теперь Мэгги никогда уже не сможет отплатить ему.

Святой боже, ей повезет, если удастся дожить хотя бы до утра.

Какой долгий путь она проделала с тех пор, как была ребенком, ходила по полям в поисках тех, кто умирал от голода, старалась сделать хоть что-то, чтобы помочь им. Тогда ее окружал ветер, соленый воздух и самая прекрасная земля, которую ей доводилось видеть, даже когда бал правили страдания.

Там Маргарет выросла. Она всегда думала, что там и умрет. О, она никогда не позволяла себе слишком об этом задумываться, но полагала, что вернется в Голуэй и в сиротский приют, приобретет небольшой фермерский коттедж и проживет остаток дней среди своего народа.

В последнее время она позволила себе мечтать о другом. О любящем муже и счастливой жизни с ним.

Вместо этого она умрет в маленькой грязной комнате в самой отвратительной части Лондона. И ей никогда не удастся рассказать Джеймсу, как глубоко он затронул ее неприкасаемое сердце. Какой она была идиоткой, пытаясь убедить себя сохранить толстую стену, защищавшую ее. Она ничуть не лучше своих пациентов, отказывающихся взглянуть в лицо мукам своего прошлого.

Единственная разница заключается в том, что Мэгги никогда не прибегала к бутылке или трубке, чтобы спрятать свои воспоминания. О, нет. Вместо этого она прикрывалась собственной добродетелью.

Она ни разу никого не подпустила к себе близко, с тех пор как отец умер проигравшим, сломленным человеком. Она так боялась боли утраты, что даже не позволяла себе признать это.

Мэтью застонал. Его темные ресницы задрожали.

Он открыл глаза. Его голова заболталась взад и вперед, прежде чем он смог поднять ее. Его черты мгновенно исказились паникой, и он забился в веревках.

Маргарет забормотала сквозь тряпку, пытаясь привлечь его внимание. Мэтью на мгновение остановился и встретился с ней взглядом. Его глаза наполнились слезами, и он содрогнулся.

Каждой своей клеточкой ей хотелось сказать ему, что все будет хорошо. Что она позаботится о нем, как делала это всегда. Но она не могла, потому что на этот раз она вовсе не была уверена, что им удастся избежать наказующих лап смерти.

Джеймс постучал в небольшую деревянную дверь.

– Элизабет.

В окне сверкнул крошечный огонек лампы, и из-за тонкой полотняной занавески на него кто-то уставился.

Глаза малышки Бриджет увеличились до размеров блюдца.

Он согнулся и заговорил сквозь треснувшее окно.

– Скажи своей маме, что мне надо срочно с ней поговорить.

Бриджет настороженно оглядела гостя, явно и мудро не доверяя мужчинам, даже тем, с которыми была знакома.

– Это Джеймс.

Она медленно кивнула.

– Пожалуйста, мне нужна помощь, – сказал Пауэрз, стараясь вложить в голос всю важность своей просьбы.

– Она в задней комнате. Мам. Мам, пришел тот странный тип, которого мы недавно встретили.

Сквозь кирпичную стену донесся голос Элизабет, и он молился, как никогда прежде, чтобы она ответила.

Раздался звук отодвигаемого засова, и между дверным полотном и рамой образовалась щель.

– Милорд, вы выбрали очень странное время для визита.

– Я страшно сожалею, что причиняю вам неудобства, но Маргарет пропала.

Худое лицо Элизабет напряглось.

– Маргарет?

– Да, – просто сказал Стенхоуп, надеясь, что Элизабет поймет.

Дверь слегка отворилась.

– Тогда заходите. Леди Маргарет была к нам добра.

Виконт вошел в крошечную комнату, его голова почти задевала облезлый оштукатуренный потолок. Сломанный стул пьяно стоял в углу, два табурета расположились у пузатой железной печи, испускавшей слабое тепло. Его сапоги шаркали по земляному полу. Но все вокруг было безупречно чистым, включая Элизабет и ее дочь.

– Я бы предложила вам на что-нибудь присесть, но… – Элизабет оглядела маленькую комнату и пожала плечами, – ничего подходящего нет.

– Спасибо, но у меня в любом случае совсем нет времени. – Джеймс остановился, надеясь, что Элизабет поверит тому, что он собирается сказать. – Я думаю, что Маргарет похитили.

Она удивленно воскликнула.

Малышка Бриджет подошла к нему, схватила его за ногу и сильно дернула.

– Что это значит?

Страх девочки заставил сердце Джеймса сжаться, но он не мог сейчас скрывать правду. Ему нужна любая информация.

Присев, Пауэрз посмотрел Бриджет прямо в глаза.

– Это значит, что кто-то ее забрал.

– Кто? – спросила девочка.

Джеймс взглянул на Элизабет.

– Я думаю, что это мог быть ее брат.

– Юный Мэтью, – сказала Элизабет так тихо, что ее почти не было слышно. Затем она покачала головой, светлые волосы выбились из узла. – Нет. Он бы никогда такого не сделал. Он хороший юноша. Он стоит за правое дело.

– А его знакомые? – спросил Джеймс. – Они стоят за правое дело? Пожалуйста, Элизабет. – Он умолял, бросая свою гордость и высокомерие на ветер. Ради Маргарет он, если надо, будет ползать по земле. – Пожалуйста, помогите мне разыскать жену.