Каждый житель Москвы знает, что вход в верхние этажи головного небоскреба всемогущей корпорации «Газпром» по улице Намёткина возможен только через вертолётный люк в раздвигающейся титановой крыше. То есть, простому смертному, в отличие от небожителей, вход в здание заказан навсегда. Однако, не все знают, что верхние три этажа были возведены с помощью секретных отечественных технологий с совершенно секретной целью и стоили на порядок дороже, чем весь отель «Бурдж аль-Араб» в Дубае. Трёхэтажный пентхауз на крыше Газпрома был специально спроектирован правительством Москвы лично для подполковника Ступина в знак признательности за его успешную разведывательно-хозяйственно-политическую деятельность на посту Директора ФСБ и вообще. В счёт заслуг. Свидетельство о приватизации на атриум-пентхауз площадью полтора квадратных километра, торжественно выданное Андрею Андреевичу Ступину, было собственноручно подписано мэром Москвы и международно заверено кардинал-канцлером святой Апостольской канцелярии Папы Римского в Ватикане.

В редкую минуту отдыха Андрей Андреевич любил посещать своё автоматически поворачивающееся вослед за солнцем трёхэтажное человекоубе-жище. По традиции, заложенной Петром Великим, он назвал это уютное место «мон плезир», что знатоки галло-романской подгруппы языков легко переведут как «моё удовольствие». Двумя самыми ценными конструктивными особенностями Мон Плезира были его необычайная неуязвимость и полная невидимость для стороннего наблюдателя. Закалённое фторакрилатное органическое стекло, из которого были изготовлены стены Мон Плезира, имело композиционную основу, сотканную из тончайших сверхпрочных углеволоконных нитей. Это позволяло стеклу выдерживать прямое попадание кумулятивной гранаты, выпущенной из РПГ-27 «Таволга». Кроме того, тройное микроплёночное нано-покрытие «Луч-1» на стекле полностью поглощало любые внешние излучения в бесконечно широком частотном диапазоне. Это делало верхние три этажа здания Газпрома абсолютно невидимыми ни днём, ни ночью, и как-бы несуществующими вообще. Знатоки утверждали, что Мон Плезир мог выдержать прямое попадание ядерной бомбы по методу упругого отскока от двухметрового слоя натурального каучука, покрывающего крышу этого элитного пентхауза. Но проверить последнее утверждение на практике не представлялось возможным. В любом случае, только здесь Андрей Ступин чувствовал себя в относительной безопасности.

Внутренней отделкой и стилизацией апартаментов Мон Плезира занимались ведущие специалисты арабской гостиничной цепочки «Джумейра», принадлежащей давнему деловому партнеру герр Ступина шейху Абу. Об истинной, непоказной роскоши пятнадцати апартаментов (по числу бывших союзных республик СССР) можно сказать только одно. Как-то посетивший Андрея на пасху султан Брунея Хассанал Болкиах нашел их не уступающими своему дворцу Истана Нурул Иман (известному как «Дворец света»). После чего султан быстро уехал, сильно изменившись в лице.

Андрей в одиночестве бродил по Мон Плезиру в своих любимых стоптанных домашних тапках и красных боксёрских трусах до колен. В венецианских зеркалах, старательно изготовленных братьями Доменико на острове Мурано в шестнадцатом веке, отражался безупречно слепленный мускулистый торс Андрея. Он скучал в жирной и развратной столице по откровенно нищему, но высокодуховному Петербургу, по чистому и опрятному Берлину, а также по подводной охоте на ископаемых кистепёрых рыб в Красном море. На отделанном платиной рабочем столе Андрея пылились кипы неподписанных деловых бумаг. Он ходил по коридорам, задумчиво щёлкая резинкой от трусов и предавался трансцендентальной медитации. Этой нехитрой технике для разгрузки головного мозга его выучил брат Фёдор перед тем, как сбежал вместе с Алиной в свою убогую коммуналку на Садовой.

Кое-как придя в душевное равновесие, Андрей позвонил своему денщику Ли Петровичу:

— Петрович, сгоняй-ка, брат, быстрой соплей за пивом. А то у меня изжога после вчерашнего банкета в Останкино.

— Слушаюсь, товарищ подполковник. А какого взять? — послышался вечно сонный голос старшего прапорщика ФСБ китайца Ли.

— Возьми «Балтику». В ларьке за гаражами. Там подешевле. Мне опять зарплату на два дня задерживают.

— Мы в ларьке и так должны за неделю. В долг больше не дадут.

— Чёрт! Скажи им, что у меня все деньги в бизнесе. Наличных нету ни копейки.

— Не поверят, буржуи. Я им лучше из своих заплачу, Андрей Андреевич.

— Ладно, делай как знаешь, — оборвал разговор Ступин.

«Что за страна? — подумал он. — Сколько здесь живу, никак не могу у этому привыкнуть. Никто не верит в долг. Даже мне! Из денег признают только наличные. Что сделалось с доверчивым, широким и щедрым русским народом?» Он снова набрал номер на своём мобильном нано-телефоне:

— Алина? Привет, дорогая. Ты ещё долго гулять собираешься? А то у тебя муж уже месяц не кормлен, ты не забыла?

В ответ послышались какие-то охи, ахи и мягкий шелест торопливо откидываемого пухового одеяла.

— Дорогой, если ты голоден, сходи в кафетерий или диетическую столовую. Я всё равно готовить не буду. Не женское это дело, — услышал он счастливый голос Алины.

— Да меня охрана не выпустит, ты знаешь мои обстоятельства. Не вертолёт же мне угонять, чтобы элементарно пожрать? В холодильнике пусто. Приезжай, а? Я соскучился.

В телефоне послышался голос Фёдора, который, похоже, в чём-то горячо убеждал Алину.

— Ладно, мы приедем, если хочешь. Купим тебе по дороге кетчуп и полкило сосисок. Но уговор — варить их будешь сам! — ответила мужу Алина.

— Замётано. Жду, — Андрей раздраженно вырвал серебряную нить нано-телефона из своего уха. «Чёрт бы побрал эту офицерскую честь. Даже проститутку не наймешь. Хотя, говорят, секс с проституткой — это не измена супруге. Нет, не буду соблазняться».

Андрей по-мужски сжал зубы и стыдливой мелкой трусцой побежал в свой двухэтажный тренажёрный зал срочно качать железо. К вечеру сотрудники Федеральной службы охраны доставили на служебном вертолёте Алину и Фёдора прямо на крышу Мон Плезира. Ухнув на вакуумном лифте через огромный люк на потолке, выполненном из высокопрочных композитов с бериллиевой матрицей, развесёлая парочка по-московски, без предупреждения, шумно ввалилась в трёхсотметровую прихожую. Андрей, обернувшись полотенцем из шкуры последнего тасманийского сумчатого волка, вышел им навстречу из душа, по-хозяйски улыбаясь. Всего через несколько минут они встретились.

— Сколько лет, сколько зим! А я уж гадаю, придёте или не придёте. Совсем ты у меня жену увёл, — шутливо погрозил он пальцем брату-близнецу и испытующе прищурился. — А ведь я тебя на три минуты старше, нехорошо!

Фёдор молчал и смущённо оглядывал роскошную, отделанную литыми золотыми пластинами по эксклюзивным лекалам Джанни Версаче, прихожую и торопливо развязывал шнурки ботинок, чтобы не наследить на полу, выполненном наборной мозаикой из дымчатого горного хрусталя.

— Ладно, не ревнуй, — несколько грубовато сказала Алина мужу в качестве приветствия. — Отнесись ко всему проще. Вот тебе обещанные сосиски, — и она протянула Андрею старомодную сетку-авоську, взятую напрокат у Фёдора.

— Ты же знаешь, Алина, в лексиконе боевого офицера ФСБ нет слова «ревность», — отчеканил ей Андрей и торопливо вгрызся в сырую сосиску.

— Иначе бы я за тебя не пошла, — сказала Алина и по-дружески обнялась с Андреем, когда тот прожевал.

Родственники прошли в мраморную гостиную. Плазменный панельный телевизор шириной во всю стену передавал выступление Директора ФСБ Ступина перед высшим командным составом национального антитеррористического центра «Улыбка Сталина».

— Это запись, — сказал Андрей, небрежно усаживаясь в любимое кресло, выдолбленное из черепа динозавра-трицератопса. — Вот, веду здесь подростковую жизнь бэтмана или, прости Господи, отшельника. Даже самому смешно. Как будто у меня нет ни друзей, ни родственников, ни подчинённых, ни всё такое.

— Андрей, я тебя предупреждала, что в Москве без наличных денег шагу не ступишь, — укоризненно покачала головой Алина. — Хотя бы сто долларов в кармане надо иметь на расходы. Иначе так и будешь сидеть дома один, как сыч.

— Сто долларов, — возмущённо воскликнул Андрей, — да в Китае крестьянин за такие деньги целый год работает! Кстати о работе. Мы тут с братвой основали открытое международное акционерное общество по спасению России от системного кризиса. Уставной капитал — девятьсот миллиардов баксов. В случае успеха предприятия можно заработать до тысячи процентов прибыли в год. Я вошел в долю. К тому же, я тут нам с тобой одну небольшую страну в Африке присмотрел. На днях покупаю. В общем, деньги все в деле, наличных даже на еду нет, — и торопливо достал из авоськи вторую сосиску.

Фёдор Ступин зачарованно смотрел на многометровое изображение брата-близнеца на плазменном экране.

— Никогда не думал, что мы с тобой так похожи, — вымолвил он.

— Шанешно ши пошоши. Тьфу! — Андрей выплюнул недожёванную сосиску. — Конечно похожи. Однояйцевые, как-никак.

— Ты вот, точно — однояйцевый, — пошутила Алина и достала из своей сумочки серебристую фляжку с любимым «блэк-рашеном». — И больше никак, чем как.

— Алина, кончай его подкалывать, — покачал головой Фёдор. — Ему и так тяжело. Я бы на месте брата…

— Вот когда окажешься на моём месте… — угрожающе перебил его Андрей.

— Мальчики, не ругайтесь, — Алина напряжённо смотрела то на одного, то на другого, то на экран телевизора, — Я, кажется, кое-что придумала, — и она сплела из трёх пальцев загадочную фигуру, изображающую мудру кудзи-ин в пальцевой боевой игре докко.

Пентхауз повернулся вокруг оси на три градуса, ловя предзакатное солнце.