— Я не думала, Жорж, что ты можешь быть таким нежным, — сказала она сдавленным голосом.

— На вашей планете всех чужеземцев так принимают? — В его голосе звучало глухое раздражение.

— Нет, — ответила она, и в уголках ее глаз он заметил слезы. — Нет, наши обычаи, конечно, очень свободны… по сравнению с обычаями твоего мира, но…

— Любовь с первого взгляда?

— Ты должен понять меня, Жорж. Я не могла противиться. Уже так давно…

Он засмеялся:

— Несомненно, с нашей последней встречи?

Она взяла себя в руки, и лицо ее вновь стало спокойным.

— В некотором смысле да, Жорж. Ты поймешь это позднее…

— Когда вырасту, да?

Он встал и подал ей руку.

— Теперь, — сказал он, — у меня есть еще одна причина покинуть эту планету.

Она покачала головой:

— Ты не должен этого делать.

— Почему?

— После выхода из транспространства, окажись ты на любой планете, тебя задержат и подвергнут определенной процедуре. Нет, тебя не убьют, но ты уже никогда не будешь таким, как прежде. Ты лишишься воспоминаний и забудешь о многих своих желаниях. Это почти то же, что умереть.

— Хуже, — сказал он. — И что — этому подвергают всех межзвездных путешественников?

— Нет, только военных преступников.

Корсон вздрогнул. Окружающий мир начал расплываться перед его глазами и стал почти неразличим. В какой-то мере он понимал поведение этой женщины, хотя смысл ее слов он понять не мог. Ее поведение было не более абсурдным, чем вздымающийся к небу город, вертикальные реки или все это сумасшедшее общество, совершающее прогулки по воздуху на палубах воздушных яхт. Но в словах Антонеллы звучала и угроза.

Военный преступник… Потому что принимал участие в войне, закончившейся более тысячи лет назад.

— Не понимаю, — признался он наконец.

— Но это же очевидно. Органы безопасности не занимаются контролем на планетах и вмешиваются только тогда, когда какой-нибудь преступник переносится с одной планеты на другую. Если ты воспользуешься транспространственным транспортом, хотя бы для того, чтобы долететь до спутника этой планеты, тебе конец. Есть всего один шанс из миллиона, что ты останешься в живых.

— Но почему они хотят со мной расправиться?

Антонелла нахмурилась:

— Я уже сказала тебе. Думаешь, мне приятно называть военным преступником человека, которого я люблю?

Он сильно сжал ее запястья.

— Антонелла, прошу тебя, скажи, о какой войне идет речь?

Она вырвала руки из его ладоней и отшатнулась:

— Грубиян! Пусти меня. Как ты можешь требовать, чтобы я это говорила? Ты должен знать это лучше меня. В прошлом были тысячи войн, и ты мог участвовать в любой из них.

В глазах у него потемнело:

— Антонелла, я прошу тебя — помоги мне. Ты слышала о войне между Солнечной Державой и Князьями Урии?

Она задумалась:

— Наверное, это было очень давно. Последняя война, коснувшаяся этой планеты, закончилась больше тысячи лет назад.

— Между людьми и туземцами?

Она покачала головой:

— Наверняка нет. Люди больше шести тысяч лет делят эту планету с туземцами.

— Значит, — спокойно сказал он, — я последний человек, спасшийся во время войны, которая велась больше шести тысяч лет назад. Полагаю, за давностью лет все забыто.

Она подняла голову и с удивлением посмотрела на него.

— Это невозможно, — сказала она бесцветным голосом. — Это было бы слишком легко: проиграть войну, прыгнуть в будущее так далеко, чтобы избежать наказания, и начать все сначала.

— Ты хочешь сказать… — начал он и замолчал.

Правда медленно доходила до него. Века, а может тысячелетия, человек умеет перемещаться во времени. Побежденные генералы или смещенные тираны то и дело искали убежища во времени, в прошлом или будущем, предпочитая бегство капитуляции. Спокойные века были вынуждены защищаться от этих пришельцев, иначе войны тянулись бы бесконечно. Служба безопасности охраняла время. Она не вмешивалась в конфликты на самих планетах, но, строго контролируя коммуникации, мешала им распространяться на всю Галактику. Это было головокружительное предприятие. Нужно было иметь воистину неограниченные ресурсы бесконечного будущего, чтобы придумать такое.

И Жорж Корсон, неожиданно выскочивший из прошлого, солдат, заблудившийся в веках, был автоматически приравнен к военным преступникам. Перед его мысленным взором замелькали картины разгоревшегося конфликта между Солнечной Державой и Князьями Урии. С обеих сторон это была война безжалостная и жестокая. Когда-то он даже и помыслить не мог, что можно испытывать жалость к урианам, но с тех пор прошло шесть тысяч лет, если не больше. Ему было стыдно за себя, за своих товарищей, за ту радость, которую он испытал, доставив Бестию на планету.

— Я не военный преступник в буквальном смысле этого слова, — сказал он. — Да, я участвовал в давней войне, но никто не спрашивал моего мнения. Я родился в мире, который вел войну, в определенном возрасте прошел обучение и был вынужден принимать участие в боях. Я не пытался уйти от ответственности, совершая прыжки во времени. В будущее я попал… случайно. Я охотно подвергнусь всем необходимым тестам, если они не повредят моей личности. Думаю, мне удастся убедить любого беспристрастного судью.

В глазах Антонеллы появились слезы.

— Мне так хочется тебе верить! Ты не представляешь, как я страдала, когда мне сказали, кем ты был. Я полюбила тебя с первой минуты и думала, что у меня не хватит сил выполнить эту миссию.

Теперь он был уверен: он снова встретит ее, найдет в том будущем, где она с ним еще не была знакома. Непонятным образом их судьбы пересеклись. Он видел ее впервые, но она его уже знала. И в какой-то день разыграется сцена, совсем не похожая на сегодняшнюю. Это было немного сложно, но, по крайней мере, смысл в этом был.