В последние месяцы жизни Брайана Эпштейна «The Beatles» снова и снова задавали себе одни и те же вопросы. Срок старого контракта подходил к концу, и нужно было подписывать новый; по слухам, группа собиралась сократить Брайану процентные отчисления, но не порывать с ним окончательно.
Хотя Брайан вряд ли одобрил бы создание Apple Corps, останься он в живых, он ничем не смог бы воспрепятствовать основанию компании. На бумаге имело здравый смысл в корне пресечь оплату высоких налогов и создать предприятие, которое одновременно приносило бы прибыль и доставляло удовольствие. Такие капиталовложения были обычным делом среди взрослеющих поп–звезд, будь то компания звукозаписи Reprise Фрэнка Синатры, форелевая ферма Роджера Долтри, парк развлечений Долли Патрон «Bollywood» или кинокомпания Four Corners Vision Рега Пресли из группы «The Troggs».
Apple Corps была призвана объединить в себе артистическое, научное и коммерческое начала под непосредственным управлением «The Beatles». К семидесятому году компания (теперь лейбл Apple Records) сократила поле своей деятельности и целиком сосредоточилась на звукозаписи под контролем EMI, чем и не преминули воспользоваться всякого рода посредники, выкачивавшие из фирмы немалые суммы.
И все же одно время Apple всерьез рассматривали как наиболее яркий пример так называемой андеграундной «альтернативной экономики», что прежде всего проявилось в организации бесплатных фестивалей под открытым небом, сменивших в Британии эпоху «власти цветов». Эти альтруистические мероприятия стали в Лондоне настолько обычным делом и проводились с таким масштабом — с участием таких команд, как «Blind Faith», «The Rolling Stones» и «Procol Harum», — что реакция слушателей, изучавших расписание концертов в /Гили Time Out, варьировалась от «Ну да, а сколько стоит билетик?» до «Это все, что у нас есть на сегодня?».
Мотивы, как всегда, были довольно сомнительными. Для «Stones» лишний раз выступить перед полумиллионной аудиторией (самое большое количество народу, собравшееся в столице на каком–либо культурном событии) было хорошим паблисити: группа получила великолепный отснятый материал для фильма, а продажи ее альбомов возросли в несколько раз. Компания Apple поначалу, казалось, готова была поддерживать любое самое абсурдное начинание, от какого–нибудь горе–изобретателя, превратившего свой гараж в грот из булькающих пробирок, электросхем и приборчиков в стиле Хита Робинсона, до скульпторов в комбинезонах и беретах, обтесывающих куски цемента у себя в спальне на втором этаже, и ночных грузчиков, сочинявших симфонии, которые никогда не будут исполнены.
«The Beatles» всегда были на стороне таких людей. Они прекрасно понимали, как трудно добиться признания и найти спонсорскую поддержку, ведь они сами долгое время встречали непонимание, пока Джордж Мартин не обратил внимания на их скромные творения. По словам Барри Майлза из IT, «…Пол Маккартни попросил меня подчеркнуть тот факт, что Apple существует для того, чтобы помогать, сотрудничать и расширять всевозможные организации, а также создавать новые. Компания не ставит своей целью конкурировать с андеграундными организациями. Концепция фирмы, по мнению Пола, состоит в том, чтобы поднять любую андеграундную организацию до уровня таких корпораций, как Shell, ВР или ICI, однако, поскольку «The Beatles» не преследуют каких–либо коммерческих целей, деньги группы поступают прежде всего сотрудникам фирмы, а уже потом всем нуждающимся».
И все же сама идея Apple оказалась сущим идиотизмом. Руководство компании, преисполненное неимоверных амбиций, выкидывало огромные суммы на талантливых, подающих надежды и безнадежных, пока тревожные финансовые отчеты не убедили группу в бессмысленности этой затеи. Компания звукозаписи — даже несмотря на то, что у руля стояли сами «The Beatles», — также испытывала большие финансовые проблемы. Исполнительный менеджер Питер Эшер раздавал деньги на такие капризы, как замороченный «Electronic Sounds» Джорджа Харрисона или так и не увидевшие свет разговорные монологи позднего Ленни Брюса; его сомнительное творчество вполне подойдет тем, кто предпочитает «This Is Spinal Tap» и «The Glam Metal Detectives».
Главным «небитловским» хитом Apple стала Мэри Хопкин, чьи песни продюсировал и — в случае с «Goodbye» в 1969 г. — сочинял Маккартни. Восемнадцатилетняя сопрано к тому моменту была известна лишь на уэльской поп–сцене. До того, как произошло ее триумфальное появление в «Opportunity Knocks» на канале ITV, главными почитателями ее таланта были валлийцы, которые имели счастье видеть ее в еженедельном поп–шоу на Би–би–си «Disc A Dawn». Мэриначала большую карьеру лишь после того, как модель Твигги представила ее Полу Маккартни.
По настоянию ее отца несколько синглов (B–стороны) было спето на валлийском языке, однако ее дебютный сингл, выпущенный Apple, «Those Were The Days», прозвучал на международном языке поп–музыки; так началось триумфальное трехгодичное шествие по чартам. Большую часть осени 1968 года сингл возглавлял национальные хит–парады, вытеснив семиминутную «Hey Jude», царившую там более двух недель (зато в американских чартах — более двух месяцев). Звезда Мэри вспыхнула еще ярче, когда более известная Сэнди Шоу выпустила «конкурирующую» версию той же песни — после чего в пресс–релизе Apple ей пожелали «…всего самого наилучшего». Джон Леннон взял на себя ответственность за еще одну вокалистку, в которой была «заинтересована» Apple. В отличие от Мэри Хопкин он не находил Йоко Оно скучной, совсем даже наоборот. Заняв место Синтии в постели, Йоко стала для влюбленного Джона и главным творческим партнером, кем до нее был Пол. Более того, ей удалось заполнить собой пустоту, возникшую в душе Леннона после смерти Сатклиффа. Она была товарищем во всех смыслах этого слова.
Как это было у Астрид и Стюарта, Джон и Йоко стали носить одинаковые одежду и прически. Как и Астрид, Йоко была старше Джона и, как следствие, более эмоционально независимым партнером. С тех пор как в его жизни появилась эта амбициозная японка, мир узнал Леннона таким, каким еще никогда не знал; отныне «The Beatles» считались с ним не больше, чем со Стюартом, когда тот заявил о своем решении вернуться к живописи.
Если не считать Синтии, кто еще мог позавидовать счастью Джона и Йоко? Как оказалось, позавидовали многие, когда News Of The World поместила на титульной странице скандальный снимок с обратной стороны «Unfinished Music № 1: Two Virgins», первого совместного альбома влюбленных. На фотографии Джон Леннон и Йоко Оно стояли спиной, держась за руки, — абсолютно голые. Снимок с лицевой стороны пластинки был слишком неприличным для так называемой «семейной» газеты.
Эта акция, как и многие другие пикантные выходки Джона и Йоко во имя искусства, «…мне абсолютно не нравится», позже писал Пол, однако он все же проявил какое–то подобие солидарности, отправившись с Джоном и его вездесущей Йоко на встречу к президенту EMI, сэру Джозефу Локвуду, чтобы договориться о распространении альбома «Two Virgins». Пол почти раскрыл все карты, позволив включить в постер, прилагавшийся к «White Album», одну из своих фотографий.
Автором этого фото была новая подруга Пола из Нью–Йорка, Линда Истмен. С Джейн Эшер, с которой они были помолвлены в январе 1968 года, Маккартни уже почти ничего не связывало. Она неожиданно вошла в спальню на Кавендиш–авеню, где еще одна молодая леди — тоже из Нью–Йорка — поспешно натягивала на себя одеяло. Пол всегда был неисправимым ловеласом; постоянная смена любовниц была для него одним из самых привлекательных аспектов выбранной им профессии. Тем не менее Пол и Джейн не сразу прекратили отношения. Их союз выглядел вполне благополучно, когда они присутствовали на свадьбе Майка Маккартни.
Оказавшись на свободе, Пол снова взялся за старое, но все его романы продолжались, как правило, не более нескольких месяцев и не представляли для прессы никакого интереса — хотя однажды могла произойти неплохая сенсация, если бы корреспондент какого–нибудь таблоида осветил инцидент, произошедший в клубе Bag О'Nails, когда Пол попытался подцепить шведскую пассию Билла Уаймэна Астрид.
Это случилось в том же ночном клубе, где Линда познакомилась с Полом в 1967 году, дрожа от удовольствия, когда Маккартни адресовал ей одну из своих обворожительных улыбок из другого конца зала. На него, в свою очередь, произвела впечатление ее обезоруживающая самоуверенность. Пол был настолько поражен, что его ничуть не обеспокоило, что у Линды была шестилетняя дочь, Хитер. В любом случае Пол мог позволить себе быть благородным.
Линда, происходившая из семьи преуспевающих адвокатов в шоу–бизнесе, уже давно привыкла находиться в окружении поп–звезд. Кроме того, она была неплохим фотографом и общалась с множеством музыкантов из Нью–Йорка.
Это общение не всегда носило безобидный характер. Как–то поздним вечером 1967 года Линда с компанией, в которой в числе прочих был певец и композитор Тим Бакли, пришла в Louie's Bar, заведение с музыкальным автоматом и опилками на полу. Бакли был грубияном — позже он хвастался, что соблазнил Линду (которая на той неделе фотографировала его в зоопарке), после того как крепко набрался в Louie's и его сильно тошнило. Ну как она могла отказаться?
И все же она отказалась. Может быть, поэтому злопамятный Бакли сообщил своему гитаристу Ли Андервуду, что после конференции «The Rolling Stones» в Нью–Йорке «…Мик Джаггер провел с Линдой ночь, а она написала об этом в молодежном журнале». Если такая статья и существовала, то она так и не увидела свет, равно как и не существовало никакой любовной связи между Джаггером и Истмен, а было всего лишь дружеское объятие после окончания вечеринки. Линда поддерживала приятельские отношения и с «The Animals». С их вокалистом Эриком Бердоном она дружила до конца своей жизни.
«Линда показала мне этот город городов, — ликовал Эрик. — Линда провожала нас домой после встреч в нашем излюбленном месте, Центральном парке. Как–то раз, когда мы с Бэрри Дженкинсом рассматривали стены небоскреба, который возвышался над зеленым заповедником города, Линда чуть отошла и сделала один из самых прекрасных снимков того времени».
Еще один участник «The Animals», Чес Чендлер, сопровождал Линду в Bag О 'Nails на концерт «Georgie Fame And The Blue Flames», где она снова встретила Пола. Два года спустя она крепко держала руку битла, и на ее лице победоносно сияла улыбка собственника, а геофизик Мелвин Си, отец Хитер, был скорее изумлен, чем рассержен, когда его дочь и бывшая жена переехали на Кавендиш–авеню менее чем через шесть месяцев после того, как Пол расстался с Джейн Эшер.
Верные поклонники ливерпульской четверки не считали, что это событие повлияло на дела группы так, как повлияло расставание Джона с Синтией и вторжение этой ужасной Йоко, с которой он теперь записывал один хит за другим, создав параллельно «The Beatles» группу «Plastic Ono Band». Ее мрачное присутствие на Эбби–роуд отразилось и на «White Album», особенно в «Revolution 9», расцененной многими как музыкальный мусор. Пол, в свою очередь, даже не упомянул этот факт, когда на Radio Luxemburg его попросили прокомментировать весь альбом, песню за песней, сразу после его выхода в ноябре 1968 года.
Как и следовало ожидать, Пол представил очередной суперхит, повторивший успех «Michelle» с «Rubber Soul», — это был сингл «Ob–la–di Ob–la–da», на написание которого его вдохновил ямайский перкуссионист Джорджи Фэйм Спиди Экуэй. В марте 1969 года в одном из скетчей Бенни Хилла диск–жокей должен был вести утреннее шоу после бурной ночи с алкогольными возлияниями. Его утренняя тошнота только усилилась, когда один из слушателей заказал «…пластиночку с «Cream», «Grapefruit» или «Marmalade»!» (игра слов: platter можно также перевести как «тарелка»; в этом случае реплика слушателя звучала бы так: «Пожалуйста, тарелочку со сливками, грейпфрутами и джемом!» — Прим. пер.) Эта сценка намекала на то, что последний коллектив попал в чарты с довольно остроумной кавер–версией «Ob–la–di Ob–la–da». Поскольку четверо из этого квинтета были уроженцами Глазго, они отметили этот успех, отплясывая на «Top Of The Pops», облачившись в национальные костюмы: с кожаными сумками с мехом наружу, воротничками, клетчатыми юбками и так далее, а их английский барабанщик натянул форму английского солдата, таким образом, очевидно, намекая на битву при Куллодене.
Каждый новый выпуск программы напоминал Денни Лейну, насколько ухудшилось его финансовое положение со времен «Go Now!». После смерти Эпштейна он вернулся к Тони Секунде — «…который всегда меня понимал. Он поддерживал меня во всем, о чем бы я ни попросил». Так началось падение великих «Balls».
Эта так называемая «супергруппа» возродилась на обломках «Ugly's», недооцененной команды, где вокалистом был Стив Гиббоне. В 1968 году, в последние месяцы существования группы, там же играл гитарист Тревор Бертон; он отличался тем, что успел поиграть в прославленной «Move», а также своим свирепым имиджем — Бертон постоянно хмурился и сверкал глазами. Сменить имя группы на «Balls» предложил именно Бертон. Затем Секунда потребовал, чтобы группа переехала в бунгало в хэмпширской деревне Фордингбридж, а позже — на ферму недалеко от Ридинга, как модные в то время «Traffic» — в уединенный коттедж на Беркшир Дауне.
Хотя они наняли того же продюсера, Джимми Миллера, «совместное поселение за городом» не обошлось для «Balls» без проблем.
— Было много сумасшествия, — рычал Тревор, — и много наркотиков.
Тем не менее первый пробный концерт в местном концертном зале вселил в музыкантов надежду нa успех, и, кроме того, компания звукозаписи пообещала группе щедрый аванс. К тому моменту в группу пришел Денни — так считал Бертон, — однако, по словам Лейна, «идея заключалась в том, что мы менялись инструментами и приглашали разных людей со стороны».
Песня Бертона «Fight For My Country» — принадлежавшая то «Balls», то «Trevor Burton», а то и «Trevor Burton and Balls» и «Burton, Laine and Gibbons» — была единственной записью с тех пор, как группа прослушала огромное количество музыкантов; среди них был Алан Уайт из «Plastic Ono Band».
«Приходили люди, которые позже сформировали «Electric Light Orchestra», — вспоминает Денни, — но мне они не показались слишком опытными, а я еще устал от их сонной демагогии. Мне были нужны более энергичные парни».
После хаотичных выступлений по колледжам в качестве акустического трио: Денни, Тревор и Стив — «Тони Секунда и Джимми Миллер поссорились из–за денег, — усмехнулся Денни, — и на этом все закончилось. Ко мне как–то пришел Джинджер Бейкер (бывший барабанщик «Blind Faith») и предложил поиграть в «Airforce». Это был полный беспредел — слишком много музыкантов, которые пытались друг друга переиграть, — в общем, никакой дисциплины».
Если не считать огромного количества перкуссионистов, группа Бейкера, созданная после распада «Blind Faith», была перегружена безработными бирмингемцами — Бертон, Стив Уинвуд и Крис Вуд из «Traffic» плюс Денни, — так что Birmingham Town Hall вполне подходил по размерам для дебютного выступления. Большинство участников продержалось до следующего концерта — на этот раз в Royal Albert Hall; это сверхшумное выступление было записано на пленку, после чего одна из песен, «Man Of Constant Sorrow» Боба Дилана, исполненная несравненным Денни Лейном, вышла в качестве сингла.
Групп, подобных «Airforce», существовало бесчисленное множество: в середине 1966 года музыкальная пресса примерно два раза в месяц публиковала статьи о формировании или распаде той или иной команды; каждый божий день от какой–нибудь группы отделялся один из участников или даже лидер и переходил в другую или основывал собственный проект. Манфред Манн распрощался с Полом Джонсом в «Marquee»; вокалист «The Yardbirds» Кейт Ральф попал в Top 50 со своим сольным синглом, и увольнение Джеффа Бека из группы было не за горами. Еще один лидер–гитарист, Дэйв Дэвис, в 1967 году выпустил два хита без своих коллег по группе «The Kinks», а Уэйн Фонтана оставил аккомпанирующий коллектив «Mindbenders». Теперь это был «Eric Bur–don And The Animals», а вскоре будет «Don Craines New Downliners Sect».
Джорджи Фэйм ушел из «Blue Flames» и в 1966 году дерзнул выпустить альбом под названием «Sound Venture» с такими ветеранами джаза, как Стэн Трэйси, Табби Хэйз и «The Harry South Big Band». «The Walker Brothers» распались после финального турне, а Брайан Пул и «The Tremeloes» теперь записывались по отдельности. Покинув «The Animals», Алан Прайс выпустил несколько синглов, покоривших Top 20, а Ван Моррисон ушел из «Them», однако ничего, достойного внимания, пока не написал.
Все четверо «The Beatles» с горечью осознавали, что в ближайшем будущем их ожидает нечто подобное. Джон все больше углублялся в работу с Йоко и «The Plastic Ono Band», и это лишь с каждым часом приближало развязку. Кто мог обвинить Пола, Джорджа и Ринго в том, что они задумывались о будущем группы — оставлять ли ее или расходиться на все четыре стороны и играть сольный материал? Что могло помешать амбициозному Полу считать «The Beatles» «стартовой» командой, в которой он набирался опыта, чтобы затем осуществить свои грандиозные планы?