На следующий день Министр Моды ждал меня в главной гостиной после первой проведенной процедуры.

– С добрым утром, куколка.

– Что вы здесь делаете? У вас новые платья для меня? – Я расцеловала его в напудренные щеки.

– Нет. Разве тебя не предупредили? – Он взял меня за руку. – Сегодня мы втроем с принцессой идем на Плательный Базар.

– Но у меня еще назначены встречи, – указала я рукой на расписание, висящее на стене.

– Это самая важная встреча на сегодня. Мы все еще не можем найти достойной материи для свадебного наряда. К образу, который ты создала, решительно ничего не подходит. Она сказала, что ты ей там понадобишься, а будущие королевы всегда получают то, что хотят. Или ты это еще не усвоила? – Он помахал у меня перед носом последним выпуском одной из скандальных газет. – Поедем с нами, – сказал он, чувствуя, что я колеблюсь. – Нам не дано предугадать, в какие неприятности мы попадем. В конце концов, это тебя развлечет. Плательный Базар Трианона – самый большой в Орлеане.

В моей голове что-то щелкнуло. Знак, который я видела в карете, когда подъезжала ко дворцу в качестве официальной Прекрасной.

– Плательный Базар Трианона. Он ведь недалеко от Чайного Дома Хризантем?

– Ну да, рядом, – подтвердил Министр и подмигнул, будто понимал, какая мысль появилась у меня в голове.

Амбер.

Я побежала одеваться.

Министр улыбнулся.

– Вот теперь все в порядке.

После обеда мы в составе процессии проехали Королевские Песочные Часы. Они были покрыты льдом и снегом, а сверкающий, как бриллианты, песок крутился внизу, подобно грозному торнадо.

– Принесите еще чаю, – приказал Министр Моды слугам в карете. Бри раздула огонь в небольшой походной плитке и поставила на стальную решетку еще несколько горшков с водой. Это была самая большая карета, в которой я когда-либо ездила, в три раза больше обычной.

Я прижалась носом к стеклу. Королевская карета Софии сверкала впереди, как солнце. От моего дыхания на стекле появлялись маленькие облачка. Помимо всегдашнего страха и паники меня очень беспокоил мой план, состоящий в том, чтобы сбежать и повидаться с сестрой. Реми сидел рядом и тоже был очень напряжен, как будто подозревал, что я готова совершить очередное безрассудство.

Я смеялась и старалась участвовать в разговорах, чтобы развеять его подозрения.

Мы проехали Торговый Квартал. Голубые фонарики метались на ветру, расшатывая крюки, на которых держались. Торговцы стояли перед лавками и расхваливали товар.

– Шелкопряды отличного качества!

– Галстуки, меняющие цвет!

– Лучшая парча в городе!

– Стеклянные бусы из Савоя – сделаны специально для вас!

– Платья, светящиеся в темноте!

Торговцы носили тепловые фонари над головой, как зонтики, чтобы согреться. Те летали над высокими прическами и шляпами, как звезды на веревочках.

Кареты с трудом продвигались по узким улочкам по направлению к Садовому Кварталу. Лавки громоздились одна на другую, как подарочные коробки всех цветов радуги. Изумрудно-зеленые фонари висели у входов и за окнами. Золотые лифты и спиральные лестницы доставляли пассажиров в магазины, расположенные на самом верху; некоторые из них даже были скрыты белыми облаками. Вдалеке я заметила здание Чайного Дома Хризантем. Его башенки светились, как крылья морских светлячков в темноте ночи.

Кареты остановились. Мы вышли на улицу. Придворные дамы Софии сразу заохали и заахали, глядя по сторонам.

– Ну разве здесь не красиво? – спросила у меня София.

– Да, Ваше Высочество, – ответила я, изобразив на лице улыбку.

Она протянула мне тепловой фонарь, который тут же чуть не прожег мой пучок на голове. Какая-то часть меня отчаянно желала, чтобы он поднял меня вверх и унес в облака.

Королевские гвардейцы очистили от толпы лавки, которые собралась посетить София: Примас Петтикот Палас, Гаскон и Дюхарт Фишу Фордж, Парчовая Бонанза Леди Кромер. Министр Моды вел принцессу мимо витрин магазинов. Габриэль, Клодин и Генриэтта-Мари семенили следом. Люди кланялись и выкрикивали поздравления. Репортеры делали наброски и отсылали их почтовыми шарами.

Министр Моды давал комментарии о лучших магазинах: где продается самый дорогой шелк, какой из торговцев предлагает покупателям самое хорошее шампанское, у какого портного самый наметанный глаз, у кого из лавочников предпочитает покупать королева и сам Министр Моды.

Мы сели в один из золотых лифтов и стали подниматься наверх. Стеклянные окна лифта были увешаны рекламой про «живые» платья, меняющие цвет каждые десять секунд; галстуки, источающие запах одеколона так, что мужчина всегда пахнет изумительно; парные наряды для карликовых животных и их владельцев; высокие, до самого потолка шляпы и головные уборы; кружевные башмачки, исполняющие приятные мелодии.

Я пыталась придумать, где я могла бы оторваться от процессии и сбежать. С семью стражами вокруг и Реми за спиной это будет непросто. Голова пухла от возможных вариантов побега. Может, мне пойти вместе с Софией в примерочную и там выбежать в заднюю дверь? Или забраться на комод и вылезти в окно?

Я старалась запоминать лестницы, по которым мы поднимались, названия лифтов и магазинов, но проходы извивались и поворачивали без всякого порядка. Это напоминало настоящий лабиринт.

София порхала из одной лавки в другую. Портные, ювелиры и торговцы старались приманить ее, делая подарки придворным дамам или предлагая пирожные и шампанское. Голос принцессы не умолкал, она без остановки болтала то с Министром Моды, то с придворными дамами.

– Что вы думаете об этой ткани?

– Я не могу решить, Густав.

– Вышивка бисером или нет?

– С рукавами или без?

– Мне не понравилось ничего из того, что вы мне показали, Густав. Вы же Министр Моды. Найдите для меня что-то, чего мир еще не видел.

Я замедлила шаг, пропустила двух стражников и засмотрелась на витрину лавки с вывеской «Мешковина и шелк». Там на многочисленных полках стояли ряды блестящих аптекарских бутылочек и пузырьков, ими же заставлены столики. Это были пигменты для «живых» тканей. Изумительные краски меняли цвета с синего, как море, до кобальтового, с кобальтового на розовато-сиреневый, с алого на ярко-желтый. Другие – с пастельно-розового до небесно-голубого и кремового.

Мне потребовалось бы несколько дней, чтобы изучить каждый пигмент. Здесь их хранилось несколько тысяч.

– У нас самые лучшие шелкопряды на всем базаре, – заявил владелец, показывая рукой в сторону противоположной стены. Живые черви ползали по натянутой сетке. Шелковые нити из их тел падали прямо на прялки. – Идеально для любого платья. Этот шелк можно покрасить живыми пигментами.

Я кивнула и огляделась в поисках выхода.

– Камелия! – Реми поторопил меня, чтобы я присоединилась к уходящей процессии, и я потеряла шанс. В следующем магазине я стояла вместе с Софией и ее придворными дамами и смотрела, как продавец суетливо предлагает различные ткани и образцы платьев. Я снова поискала глазами выход. Их было два: тот, через который мы вошли, и задняя дверь.

– Я не уверена насчет этого платья. – София разглядывала наряд, который выбрала для нее Габриэль. – Но для начала сойдет. Хотя в него необходимо внести изменения.

– Померьте его, – настаивала Габриэль. – Давайте посмотрим на крой, чтобы было с чего начать.

– Да, – добавила Клодин, – до тех пор, пока не увидишь, как оно сидит, ничего не понять.

– Погодите-погодите! Я хочу услышать мнение Камелии. Она почему-то не проявила абсолютно никаких эмоций, – сказала София. Ее дамы хихикнули и, прикрывшись веерами, зашептались.

– Что бы ты выбрала, если бы выходила замуж? – спросила она меня.

– Я не могу допустить даже такой мысли, Ваше Высочество, – ответила я.

– Конечно, можешь. Разве не ты вчера проводила время с моим женихом? – На лице принцессы появилась ухмылка.

В животе как будто оказался холодный булыжник.

– Он отвлек меня. Я была не слишком рада его компании, – солгала я. – Он вел себя совершенно невыносимо и самоуверенно.

– Правда? – удивилась София.

– Да. Поэтому я очень счастлива, что никогда не выйду замуж.

Похоже, мой ответ ее удовлетворил.

– Ну ладно. И все-таки, если бы такое случилось, какое платье ты выбрала бы? – Она посмотрела мне прямо в глаза, как будто искала ответ где-то очень глубоко во мне.

Я думала не о своих предпочтениях, а о вкусах Софии. О том, как она почти каждый день меняла образы, как она ненавидела саму мысль о том, что ей придется выбрать один королевский облик на всю жизнь.

– Я выбрала бы платье, которое менялось бы во время церемонии и приема. Причем менялся бы не только цвет, но и форма. Платье, которое бы само перебирало ваши любимые фасоны. На церемонии оно бы было бальным, во время приема – облегающим, для танцев к нему добавилась бы пышная юбка. И при этом вам не нужно было бы переодеваться.

Глаза Софии округлились.

– Ты думаешь, что это возможно?

– Вполне. Мы могли бы поработать с живыми пигментами и поэкспериментировать с шелкопрядами, – сказала я.

София подмигнула мне.

– Ты знаешь, как мне нравится экспериментировать. Я рада, что не зря тебя выбрала. – Она шагнула за ширму.

Помощница подготовила Софию к примерке, сняв с нее пальто и перчатки. Габриэль взяла вешалку с платьем и отнесла его принцессе. Несколько мгновений слышались лишь шепот и негромкие комплименты в ее адрес, но вдруг София пронзительно закричала.

Стражники ринулись к ней. Реми оттолкнул меня в сторону, чтобы убрать ширму. София лежала, скрючившись, на полу. Они сорвали с нее платье. Уродливая сыпь и ожоги покрывали руки и грудь принцессы. По ее лицу текли слезы, смывая косметику. Тело сотрясалось от рыданий. Сейчас она казалась такой маленькой и беззащитной.

– Ее отравили, – раздался чей-то голос.

– Это не я, – пролепетела хозяйка лавки. – Я клянусь.

Стража кинулась ее арестовывать. Она попыталась сбежать, но за ней бросились в погоню. Внутри лавки образовалось столпотворение. Кого тут только не было: репортеры с почтовыми шарами, шумные придворные, прохожие. Реми с оставшимися стражниками пытался навести порядок и выгнать назойливых зевак. Вокруг раздавались чьи-то голоса. Множество рук тянулись к принцессе, чтобы помочь.

Лавку наводнило еще больше стражников. В этой неразберихе я поднесла тепловой фонарь вплотную к одному из висящих платьев, и оно загорелось. Теперь, когда к хаосу добавился и пожар, толпа сомкнулась еще плотнее.

Реми вытащил меня из лавки.

– Будь здесь, – сказал он.

– Конечно, – соврала я.

В тот момент, когда он отвернулся и начал гасить пожар, я уже бежала по узенькому проходу между лавками, продираясь сквозь толпу к ближайшей лестнице. Я перепрыгивала сразу через три ступени и несколько раз чуть не упала.

– По этой дороге можно отсюда выйти? – спросила я у прохожего.

– Да, выход через три пролета. Но на лифте будет быстрее, мисс. Погодите-ка, а вы не…

Я не стала ждать, пока он закончит. Я неслась без оглядки, стараясь по ходу извиняться перед теми, кого толкнула. Наконец мне удалось выбраться из этого лабиринта на улицу. Выскочив на дорогу перед колесницей, я замахала руками.

Кучер остановился так резко, что меховая шапка слетела с его головы. Женщина в повозке приоткрыла занавеску и начала визгливо ругаться сначала на мужчину, потом на меня. Ее спутница присоединилась к подруге, но потом разглядела меня.

– Виола! – Она схватила подругу за руку.

Та отмахнулась.

– Это же фаворитка. – Она показала на меня пальцем.

– Да нет, не может быть. – Она наклонилась вперед и, наморщив нос, стала меня разглядывать. – О господи! – пробормотала незнакомка, приложив руку к своей необъятной груди.

– Вы едете в чайный дом? – спросила я. – Не возьмете ли вы меня с собой? Я обещаю выдать вам обеим по токену на процедуру красоты.

– Вообще-то мы едем в другое место, но с удовольствием вас подбросим. Садитесь. – Она показала рукой на переднее сидение. – Помоги ей, – приказала незнакомка кучеру.

– Я не смогу туда забраться, – сказала я и, подобрав длинную юбку, втиснулась между двумя женщинами.

Повозка поехала вперед.

– Что вы здесь делали, Леди Камелия? – спросила Виола.

– Да, действительно, где ваша собственная карета? – подхватила вторая.

– Я потерялась в Садовом Квартале, – солгала я.

– Ничего удивительного. Там так все запутано. Лавки громоздятся одна на другую, как шляпные коробки в чулане.

– Да, я тут впервые.

– Не волнуйтесь, – сказала одна из женщин. – Вы спасены, вы наша любимая фаворитка.

Женщины рассказали мне о том, что едут играть в карты в город Вер. Они целовали меня в щеки, держали за руки и признались, что выиграли немалую сумму, поставив на то, что именно меня назначат фавориткой.

Колесница подвезла нас к Чайному Дому Хризантем. Я протянула своим спасительницам токены, поблагодарила их, и они уехали прочь, болтая и хохоча.

Мое сердце колотилось как сумасшедшее.

Я плотнее запахнула на себе накидку, чтобы защититься от ветра. Я не стала заходить через главный вход и обошла чайный дом со стороны сада, где была веранда. Сняв плащ, я бросила его на перила, задрала юбку и забралась в дом. Внутри меня все гудело, как в те моменты, когда во мне просыпалась магия.

Я затаилась, пока слуги сервировали стол для вечернего чая. Подождала, пока они скроются в кухне, и пробралась в коридор. Над головой ярко светили дневные фонари. Я поднялась по лестнице. Услышав пронзительный голос Мадам Клэр, я проскользнула в первую попавшуюся комнату и прижалась спиной к стене.

– Амброзия все еще отдыхает? – недовольно поинтересовалась она.

– Да, моя госпожа, – ответила помощница. – Она всегда ложится на час перед чаем.

– Я была вынуждена отменить три процедуры на это время. Кто сказал, что ей можно такое вытворять?

– Она пытается восстановиться.

По мере того как женщины уходили вглубь дома, их голоса становились все тише. Я осторожно выглянула в коридор и стремительно взбежала по лестнице на третий этаж, где раньше находилась моя спальня.

Повернув ручку, я вошла внутрь. Комната, как перья птицы Феникс, была выдержана в красно-оранжевых тонах. Цветы амброзии расцветали пышным цветом на анимированных обоях. Шторы были задернуты.

Я прошла вперед.

– Амбер?

Ответа не последовало.

Я снова позвала сестру по имени и открыла шторы. Кровать оказалась пуста. Трудно передать, насколько я расстроилась. Слезы чудом не полились из глаз. На прикроватном столике стояла траурная дощечка в честь Мадам Ирис.

– Что мне делать, мама?

Я ждала ответа, водя пальцем по табличке.

Искать.

Это слово прокатилось в моей голове, словно гром.

Я направилась к выходу, но, услышав голоса служанок, снова прижалась к стенной панели. Я щупала ее, пытаясь почувствовать дуновение свежего воздуха, и наконец сильно толкнула. В бывшей комнатенке Бри никого не было. Я вышла и попала на служебную лестницу. Я обыскивала каждую комнату, поднимаясь все выше и выше, пока не оказалась на самом верху, на десятом этаже.

Покои Мадам Клэр были справа. Все двери оказались запертыми, кроме одной.

Как только я приоткрыла ее, я услышала тихий плач. В комнате было темно, только один очень тусклый дневной фонарик висел на крючке у двери.

– Кто здесь? – спросил чей-то всхлипывающий голос.

Я сняла фонарь с крючка и пошла вперед.

– Амбер? Это ты?

На пол с лязгом упало что-то металлическое.

– Здесь нет никакой Амбер, – закричал второй голос.

Тусклый фонарик замерцал.

И тут я увидела девушку. У нее были только один глаз и половина носа. Я вздрогнула, споткнулась и с грохотом упала. Ко мне подошла другая узница. Фонарь осветил и ее. Волосы у нее росли только с левой стороны головы.

– Помоги нам, – сказала она.

Я отшатнулась от нее и тут же услышала целый хор голосов.