Завершение церемонии награждения победителей означало также и завершение отпуска. Участникам соревнования и их родителям предстояло вернуться в свой привычный мир, где их ждали пронизанные сыростью и холодом бетонные дома-башни, тесные квартирки, работа и занятия в школе. Каждые пять минут зеркальные створки купола раскрывались, выпуская очередной аэромобиль, который уносил детей и родителей из этого райского уголка в их серые дождливые будни. Однако Мика, Аша и Дэвид не могли улететь вместе с остальными, поскольку Мике нужно было вернуться в больницу, чтобы врачи могли завершить разыгранный ими спектакль, делая вид, будто старательно лечат его раненую ногу. Все трое молча сидели на крыльце своего домика с таким обреченным видом, словно им осталось жить несколько часов.

Мику увезли в перевязочную и снова упаковали его ногу в стеклянный сапог. Родители сидели в коридоре, дожидаясь окончания процедуры. Аша нервно постукивала своими наманикюренными ногтями с изображением пальмовой веточки по ручке кресла; Дэвид, заложив руки за спину, нетерпеливо мерил шагами коридор.

Аша заранее упаковала вещи, так что они прихватили чемоданы с собой и прямо из больницы отправились на взлетную площадку, где их дожидался аэромобиль. Створки купола раскрылись, в образовавшейся прямоугольной дыре показался кусок низкого грозового неба, аэромобиль оторвался от земли и, словно пчела, покидающая свой теплый улей, вылетел в холод и дождь.

— О, господи! — воскликнул Дэвид, когда налетевший ветер начал кидать аэромобиль из стороны в сторону. Он едва успел ухватить жену за руку, не позволив ей свалиться с сиденья на пол.

Мика прильнул к окну. Прежде чем дождь окончательно залил стекла, он успел рассмотреть вздымающиеся внизу огромные черные валы, море ревело как взбесившийся зверь, каждый из таких валов мог запросто поглотить весь их Барфорд-Норд. Зигзагообразные молнии то и дело вспарывали затянутое тучами небо и острыми стрелами пронзали бушующее море.

— Добро пожаловать в наш реальный мир, — мрачно усмехнулся Дэвид.

Барфорд-Норд встретил их проливным дождем. Аэромобиль приземлился на крышу дома. Сирена на трубе консервной фабрики, в которую ударила молния, надрывалась вовсю; вспышки молнии, напоминавшие вспышки фотокамер, освещали своим жутковатым бело-голубым светом раскинувшийся внизу город.

— Быстрее! — крикнул Дэвид, выдергивая из салона аэромобиля тяжелые чемоданы, но его слова потонули в оглушительном раскате грома.

Они добежали до железной двери, ведущей на площадку лестницы, и юркнули внутрь. Все трое гуськом спускались по узкой грязной лестнице, стараясь не дышать носом, чтобы не чувствовать смрадный запах гниющих отходов и плесени. После недели, проведенной в тропическом климате, они особенно остро ощущали пронизывающий холод и сырость. Пока Аша рылась в сумке в поисках ключа от квартиры, Дэвид и Мика переминались с ноги на ногу и втягивали головы в плечи, вздрагивая от падающих им за шиворот капель воды. Сумка Аши была забита яблоками, бананами и апельсинами, которые она прихватила с собой, чтобы угостить соседей. Аша выгребла из сумки фрукты и свалила их на руки Мике.

— Ну куда же они подевались? — сердито бормотала Аша, по локоть запуская руку в сумку. — Клянусь, в этой проклятой кошелке должно быть второе дно, куда проваливаются все необходимые вещи.

Пока их не было дома, кондиционер не работал, и за неделю квартира пропиталась запахом сырости. На стене вокруг окна — там, где дождевая вода просочилась сквозь гнилые рамы, расползлись новые пятна плесени. Дэвид тяжело вздохнул и включил кондиционер.

— Как только мы распакуем чемоданы и уберем вещи, в доме сразу станет уютнее, — стараясь придать своему лицу беззаботное выражение, сказала Аша.

Она включила свет в комнате и смахнула пыль с полированного подлокотника дивана, как будто это могло придать их жилищу более веселый вид. Неожиданно кондиционер издал какой-то подозрительный звук, похожий на кашель тяжелобольного человека, взвизгнул и затих; комната наполнилась удушливым запахом гари.

— Фу-у, — сморщила нос Аша. — Нет, эта квартира сведет меня с ума, стоит нам починить одну вещь, как другая тут же ломается.

— А ты представь, как бы мы жили, будь у нас квартира в Золотых Башнях… — осторожно заметил Мика, решив воспользоваться удобным моментом и попытаться заставить родителей изменить решение.

— Нет, — отрезала Аша, яростно нажимая кнопки на пульте дистанционного управления кондиционером, — Я не стану представлять, как бы мы жили в Золотых Башнях, потому что мне не нужны подарки от людей, которые организуют игры, где по детям стреляют из подводных ружей и напускают на них акул.

— Но это был несчастный случай, — не унимался Мика. — Пожалуйста, позволь мне попытаться выиграть для нас квартиру в Башнях. Подумай, тебе больше не придется беспокоиться о деньгах, об оплате счетов, о том, что мы будем есть на следующий день. И ты никогда больше не наденешь эту дурацкую ковбойскую шляпу. Ну, мам, пожалуйста.

— Несчастный случай! — всплеснула руками Аша. — Да ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить, когда тебя привезли без сознания, всего в крови!

Наружная панель кондиционера открылась, и дым клубами повалил на улицу.

— Да, я понимаю, это выглядело ужасно, — согласился Мика. — Но сейчас я в полном порядке.

В доказательство Мика подвигал ногой и несколько раз согнул ее в колене. Дэвид открыл окно, чтобы избавиться от запаха гари, — вместе с дождем и ветром в комнату ворвался ледяной холод.

— Мы живем в Барфорд-Норде, — клацая зубами от холода, сказала Аша. — Эта квартира наш дом. И будь любезен, запомни: больше мы к этой теме не возвращаемся.

— Ну, пап, скажи, — заныл Мика, надеясь на поддержку отца.

— Нет, — сказал Дэвид, натягивая махровый халат поверх свитера. — Разговор окончен.

Он повернулся спиной к Мике и пошел на кухню ставить чайник; Аша откинула крышку чемодана и сделала вид, что распаковывает вещи. Мику охватило отчаяние и одновременно злость на родителей; ему хотелось крикнуть: «Как же вы не понимаете, я должен играть!» В глубине души он признавал, что мама и папа правы, не позволяя ему участвовать в соревновании. Более того, Мика был согласен с ними: он едва не погиб, хотя люди из КОРДа говорили, что это всего лишь игра. Но как иначе ему отыскать пропавшую сестру? Он зашел слишком далеко и уже не может остановиться, даже если бы захотел.

Но точно так же Мика понимал, что в данной ситуации крики и ругань не помогут. Чем больше он будет злиться на родителей, тем сильнее они будут сопротивляться. Действуя таким образом, Мика всегда получал прямо противоположный результат. Значит, нужно придумать что-то еще. Должен же быть какой-то способ убедить их. Мика задумался. Ему пришла в голову одна мысль. Конечно, это очень жестоко и нечестно по отношению к родителям, но его хитрость должна сработать. Мика откинулся головой на спинку дивана и подумал об Элли, беззвучные слезы сами собой поползли по щекам. Расчет оказался верным. Как только Дэвид и Аша заметили, что Мика плачет, выражение грозной непреклонности на их лицах сменилось сочувствием. Он понимал, что причиняет боль родителям, чувствовал себя подлым предателем, но его единственным оправданием была мысль о том, что, несмотря на страдания, которые им придется пережить сейчас, потом, когда Элли вернется домой живая и невредимая, родители оценят поступок сына и будут благодарны ему за это. Мика плакал горько и безутешно, ему нетрудно было заставить себя рыдать — стоило представить, что он больше никогда не увидит Элли, и Мику охватывало такое отчаяние, что слезы сами лились из глаз. Мика сказал расстроенным родителям, как сильно он скучает по сестре и что игра помогает ему отвлечься от грустных мыслей. В результате Дэвид и Аша сдались. Когда настало время ложиться спать, они сказали, что Мика может продолжить игру, но при условии, что больше не станет выполнять никаких опасных заданий. Мика дал честное словно, заранее зная, что не сможет сдержать его, и от этого на душе стало еще тяжелее. Он долго не мог уснуть, лежа в кровати, где раньше спала Элли. Мика смотрел в потолок и мучился угрызениями совести.