Когда я вернулась, купидон на часах пробил семь. Бар ушла домой, ей еще предстояло подготовиться к завтрашним урокам. Я разожгла огонь, налила в бокал немного вина из кленового сока, которым меня угостила Бар. На вкус вино оказалось лучше, чем я предполагала. Усевшись в кресло у камина, я предалась раздумьям. Макавити взобрался ко мне на колени, Хлоя улеглась у ног. Не так давно я чувствовала себя совершенно одинокой, заброшенной и плывущей по течению в неизвестность. Сейчас, несмотря на то что осталась без денег, собственной крыши над головой и профессии, чувствовала себя счастливой, как никогда прежде.

Я совсем не верила в колдовство. Мне казалось, что Природа сама по себе чародейка. За это время я научилась многому. Я не могла назвать то, что происходило со мной, полным освобождением: освобождение всегда в какой-то степени иллюзия. Человеческое существование предполагает наличие оков. Мы заключены в телесные оболочки, которые часто сдерживают порывы души. Нам остается лишь мечтать о свободе. Но я просто наслаждалась тем, что со мной происходило. Я обожала минуты полного одиночества. Мне нравилось наблюдать, как все вокруг меняется, на смену старому приходит неизведанное.

Я думала: придет сегодня Гай или нет? Я надеялась на то, что он больше никогда не появится. Мне стало совершенно очевидно: наши отношения должны прекратиться раз и навсегда. Гай был привлекателен и забавен, но я совсем не любила его. Честно говоря, он даже мне не нравился. Я могла простить ему ложь в мелочах. Я не сердилась за то, что он наврал о расписании поездов. Но его холодная расчетливая ложь Веру казалась шокирующей. Я опасалась неизбежной ссоры, но знала наверняка, что больше никогда не буду заниматься с ним любовью. Мысль о том, что мы можем остаться друзьями, даже не приходила в голову.

Я размышляла, как сказать ему об этом, какие слова подобрать. В голове кружились лишь обрывки фраз. Вдруг Хлоя подняла голову и с лаем подбежала к двери. Я услышала несмелый стук. Макавити протестующее зашипел, когда я сняла его с колен. С тех пор как Дасти смазал петли маслом, дверь открывалась легко. На улице было слишком темно, я никак не могла разглядеть лицо позднего гостя.

— Мисс Сванн? Простите за то, что беспокою вас в столь поздний час, но, думаю, нам необходимо поговорить.

Голос принадлежал женщине, молодой женщине. Юношескую звонкость приятно смягчал местный акцент, но голос слегка дрожал. Девушка вошла в дом. Я смогла лучше рассмотреть ее при свете фонарей: худенькие, немного сутулые плечи; руки, скрещенные на груди; длинные тонкие ноги в туфлях на неимоверно высоких каблуках. Прядь светлых волос упала ей на глаза. Незнакомка смахнула волосы со лба и осмотрела комнату. Время от времени она искоса поглядывала на меня. Я заметила, что девушка ужасно нервничает.

— Проходите и садитесь, — я указала на кресло у камина. — Вы, должно быть, замерзли?

— Я превратилась в ледышку. Не думала, что дорога окажется настолько длинной. Я несколько раз поскользнулась и упала. — Девушка повернулась, я увидела, что ее плащ в грязи.

— Снимите плащ, он быстрее высохнет у огня.

Я обратила внимание на то, что девушка удивительно красива. Она была очень молода, почти подросток. Большие глаза обрамляли длинные ресницы. На пухлых губах сохранились следы оранжевой помады. Светлые вьющиеся волосы ниспадали на плечи. Ее одежда представляла собой дешевую имитацию высокого стиля: воротник из искусственного меха, яркая ткань плаща, стоптанные, потертые остроносые туфли. Под плащом короткое черное платье едва прикрывало плоскую, почти детскую, грудь.

— Вы думаете, что я совсем обнаглела, заявившись сюда? Но я так расстроена… — девушка прижала пальцы с обкусанными ногтями к губам.

— Что произошло, зачем вы здесь? — спросила я, улыбаясь.

— Тетушка Рода сказала, что он видится с вами слишком часто. Настолько часто, что я испугалась. Тетушка Рода ничего не знает, никто не знает, но у меня есть причины волноваться. Мне не следовало позволять ему… — Девушка растерянно посмотрела по сторонам и сунула в рот большой палец.

Несмотря на неуклюжие попытки казаться искушенной, в облике ее чувствовалась очаровательная невинность. У меня возникло некое подозрение, я стала догадываться, по какому поводу она пришла.

— Меня зовут Фредди. А тебя?

— Корин. А разве Фредди не мужское имя?

— Фредди — сокращенно от Эльфрида.

— Очень мило, шикарно.

Корин продолжала грызть ногти и поглядывала на меня большими, как блюдца, глазами. Она никак не решалась перейти к сути. Мы топтались на месте.

— Хочешь выпить немного вина? — предложила я, чтобы разрядить обстановку.

— Нет, спасибо. Я не люблю вино. В пабе я пью только сок. Сок приятен на вкус, и он сладкий. Мне очень нравится, но Гай говорит, что сок дерьмо.

— Ты пришла поговорить со мной о Гае?

На Корин было жалко смотреть. Теперь она напоминала мне затравленного зверька.

— Я думала, что ты другая. Если б я знала, какая ты на самом деле, то никогда бы не пришла. Тетя не сказала, какая ты. Я думала, раз ты живешь в небольшом коттедже, то должна быть обычной девушкой, как и я. Я думала, что смогу говорить с тобой на равных. Мне казалось, что ты сможешь войти в мое положение. Но… — голос Корин задрожал. — Я, наверное, выгляжу полной дурой.

Девушка спрятала лицо в ладонях и громко заплакала. Ее худенькие плечи подрагивали в такт рыданиям. Остроносые туфли смотрели друг на друга, как две акулы, которые вот-вот сойдутся в битве. Я нащупала чистый платок в кармане джинсов и присела на подлокотник кресла, в котором сидела девушка.

— Успокойся, не плачь, милая девочка. Ты можешь довериться мне. Поверь, он не стоит твоих слез.

Корин подняла голову и посмотрела на меня влажными глазами.

— Ты ведь не любишь его? Ведь так? Он собирается на тебе жениться, а его отец не имеет ничего против. Я знаю, его родственники недолюбливают меня. Тетя говорит, что они большие шишки и каждый вечер ужинают при свечах. — Корин всхлипнула. Я приобняла ее и терпеливо ждала продолжения рассказа. — Гай утверждает, что его не интересует мнение отца. Но я столько читала об аристократах, о сыновьях, которых лишают наследства из-за того, что они посмели жениться на простой девушке.

— Ты хочешь сказать, что Гай предложил тебе выйти за него замуж? — Я была поражена беспринципностью Гая.

— Видишь кольцо? — теперь в голосе убитой горем Корин звучал триумф.

Она подняла руку. На безымянном пальце блестело колечко. Даже при тусклом свете газовых фонарей было видно, что рубины и бриллианты в оправе — грубая подделка. Очередная ложь Гая заставила меня закипеть от возмущения.

— Послушай, Корин. Я хочу, чтобы ты немедленно перестала плакать. Я заварю тебе чай. Пойдем, поможешь мне на кухне. Ты любишь шоколадные бисквиты?

Корин послушно последовала за мной. Она поставила чашки на поднос и выложила печенье на тарелку. Отвлекшись, Корин немного пришла в себя.

— Здесь так мило! Я имею в виду, смешные старые вещи делают дом уютным. А эта печь — какая красота!

Мы вдвоем перенесли чайные принадлежности в гостиную, поближе к камину. Корин выпила чай и съела все печенье, которое было на тарелке. Лишь после этого она окончательно перестала плакать.

— Очень важно, чтобы ты поверила мне: я решила порвать с Гаем. Все кончено. Даю честное слово.

Корин вздохнула:

— Вы так добры. Знаю, что с моей стороны было дерзостью прийти сюда. Но все зашло слишком далеко. Я много раз говорила себе, что у нас с ним не выйдет ничего хорошего. Но Гай утверждал, что я делаю его счастливым. Как простая девушка может сделать счастливым такого мужчину? В первый раз я увидела его гарцующим на лошади. Я подумала тогда, что он выглядит точь-в-точь как юный король Артур. Мы рисовали портрет короля Артура в школе. У Гая такие же прекрасные золотистые волосы, как у легендарного короля. Я не верила своим глазам, когда он остановился и заговорил со мной. Мы с тетей в тот день пололи огород. Мне было ужасно скучно. Гай обратился ко мне через ограду…

— Как зовут твою тетю? — прервала я монолог Корин.

— Тетя Рода, миссис Крич, она заведует почтой и у нее есть магазинчик. Я остаюсь с ней иногда, когда отец уходит по делам. Тетя Рода была абсолютно права. Она строго-настрого запретила мне разговаривать с Гаем. Она называла его почтительно мистер Гилдри, но при этом утверждала, что он плохой человек и девушке следует быть с ним поосторожней. Если б я ее тогда послушала, то избежала бы многих проблем. — Корин фыркнула. — Я ведь не строила ему глазки. Он сам подъехал и вежливо осведомился, который час. А затем я сказала ему кто я такая и где живу, потому что он выспрашивал, но вежливо, как джентльмен.

— Где ты живешь?

— В Бексфорде. Плат Плэйс, сорок пять. Небольшой дом с террасой, не слишком уютный, хотя я изо всех сил стараюсь содержать его в чистоте. Отец работает по ночам. Я часто остаюсь одна на хозяйстве.

Я легко могла представить ликование Гая в тот момент, когда он узнал об этом. Итак, он одновременно имел отношения с двумя женщинами.

— Дорогая Корин, конечно, Гай очень привлекательный мужчина, но не тот, в кого следует влюбляться. Он в высшей степени эгоист и неисправимый лжец. И, очевидно, не способен быть верным ни одной женщине.

— То же самое сказала и тетя. Она сказала, что мне посчастливилось не завести роман с мистером Гилдри, потому что у него уже есть другая женщина. Кроме того, он только что разорвал отношения с девушкой из Лондона, с которой долго был помолвлен. От тети ничего не может укрыться. Она знает все. Ей пока не удалось разнюхать, что мы с Гаем встречаемся. Мне так хотелось закричать после тетиных слов. Вместо этого я спросила: «Неужели он такой испорченный?» Тогда тетя рассказала о тебе. О том, что ты недавно приехала и поселилась в полуразрушенном коттедже. Тетя сказала, что ты работаешь на мельнице, но держишься, словно герцогиня. О, не принимай тетины слова близко к сердцу! — Очевидно, Корин прочитала в моих глазах возмущение. Она немедленно прервала скороговорку и принялась меня успокаивать. — У тети никогда ни для кого не найдется доброго слова. Она обо всех отзывается с неодобрением. Когда я сказала, что не знаю, где находится Заброшенный Коттедж, тетя объяснила, что это возле леса, по дороге к реке. Мальчик с усохшей ногой проводил меня. Я дала ему пятьдесят пенсов. — Корин посмотрела по сторонам и покачала головой. — Не понимаю, почему тетя назвала коттедж полуразрушенным. Он, скорее, кажется изящным и старомодным.

— Спасибо. А разве то, что Гай большую часть времени проводит со мной и только изредка встречается с тобой, тебя не оттолкнуло?

— Ты совершенно права, но я не смогла отказаться от него. Я боялась, что никогда уже не встречу такого мужчину. Такого красивого, умного, такого веселого. Когда он поддразнивает меня, я не могу удержаться от хохота. Знаешь, больше всего я ценю в нем чувство юмора. Нет ничего лучше, чем вместе посмеяться и забыть на время о проблемах. Ты не согласна?

— Но ты ведь совершенно не знаешь Гая! Не знаю его и я. Его интересует лишь удовлетворение собственных желаний, на остальных ему наплевать. — Кажется, мои слова не произвели на Корин ни малейшего впечатления. — Конечно, это не мое дело, но если ты будешь встречаться с ним какое-то время, сможешь хорошенько все обдумать и увидишь его со стороны. И тогда ты поймешь, что Гай недостоин любви.

— Слишком поздно, — прошептала Корин, потупив глаза. — Я ожидаю…

— Что? О нет! — Смятение в моем голосе заставило Хлою привстать и вопросительно посмотреть мне в лицо. — Бедная девочка!

— Увы, самое худшее уже произошло. — Корин попыталась улыбнуться, но ее лицо исказилось в болезненной гримасе, она вновь разрыдалась. — Прости, — всхлипывала она. — Ты единственный человек, которому я доверилась. Отец убьет меня, если узнает. Скорей всего, он выставит меня за дверь. Тетя Рода будет лупить меня до полусмерти. У нее невыносимый характер.

— Ты уверена? Ты уверена, что беременна?

Корин громко высморкалась в носовой платок и кивнула.

— Я ходила на прием к доктору, потому что почувствовала себя неважно. Каждое утро меня мучила тошнота. А месячные вдруг прекратились. Я представить себе не могла, что могу забеременеть. Гай говорил, что обо всем позаботится, все будет в порядке.

— Ты рассказала ему?

— Я собиралась рассказать, но никак не могла решиться. Гай был очень мил и заботлив. Я боялась, что он разозлится.

— Сколько тебе лет, Корин?

— В следующем месяце исполнится семнадцать.

Я была настолько рассержена, что если бы Гай вдруг вошел, то ударила бы его кочергой. К счастью, он так и не появился. Я поняла, что знаю, как помочь несчастной девушке.

— Сегодня ты ночуешь у тетушки?

— Да, я сказала, что хочу прогуляться. Мне уже пора, иначе она заподозрит неладное. У тети ужасно подозрительный характер.

Как жаль, что тетиной подозрительности было недостаточно, в противном случае она не позволила бы племяннице оказаться в объятиях Гая. С другой стороны, я понимала, что даже заперев Корин на ключ, удержать ее было невозможно. Гай был для женщин словно пламя для мотылька. К счастью, мне удалось уцелеть и не опалить крылья.

— Я провожу тебя. Сейчас уже очень темно.

— В самом деле? Я так боялась переходить через доску-мостик. Она слишком неустойчива. В деревне по вечерам довольно страшно, не правда ли?

С помощью фонаря мы вполне удачно преодолевали препятствия. Корин то и дело теряла равновесие, подворачивала ногу и спотыкалась о камни. Мне несколько раз приходилось вытаскивать ее из канавы. В гостиной миссис Крич горел свет. Шторы были раздвинуты. Миссис Крич сидела напротив телевизора и внимательно наблюдала за разыгрываемой актерами воображаемой драмой, в то время как в жизни ее племянницы произошла драма реальная. Когда мы подошли, миссис Крич как раз выловила шоколадную конфету из коробки и отправила ее в рот.

— Лживая сука! — воскликнула Корин. — Я купила ей эту коробку конфет. Тетя сказала, что сохранит конфеты для особого случая.

— Приходи завтра, — предложила я девушке. — Подумаем, что мы сможем сделать.

Голос Корин прозвучал мне вдогонку из темноты:

— Ты была так добра! Как жаль, что я все испортила — и ему, и тебе.

Было очевидно: Корин так и не поверила, что я решила окончательно порвать с Гаем. Я неторопливо возвращалась домой. Рядом лениво перебирала ногами Хлоя. Дождь прекратился. Воздух был насыщен запахами влажной земли и мокрых листьев. Мне хотелось поскорей вернуться домой, отрезать ломоть пирога с фенхелем и открыть следующую главу «Уэссекских рассказов» Томаса Гарди. Мне доставляло удовольствие находить аналогии между литературой и реальной жизнью. Уже добравшись до деревянного мостика, я услышала, как кто-то зовет меня по имени.

— Фредди, Фредди! Куда ты исчезла, свет моих очей? — В темноте возле дома меня поджидал Гай.

Луч фонарика метнулся в моем направлении. Я едва успела спрятаться за дерево. Мне совершенно не хотелось встречаться с Гаем. Не только из-за необходимости объяснить, почему между нами все кончено, но и из-за неожиданно открывшихся подробностей его приключений в Бексфорде. Мне хотелось все хорошенько обдумать. Я еще не решила, как лучше разрешить проблему Корин. Знакомый свист раздался прямо у моего уха.

— Лемми! — Близлежащий куст зашевелился. — Ты меня напугал, — прошептала я.

— Ты прячешься от него? Он опасен?

— Нет, не опасен. Я устала и не хочу с ним разговаривать.

— Он дал Лемми банкноту в десять шиллингов. Прекрасно. Лемми надежно спрятал деньги.

— Ш-ш-ш…

Мы с Лемми молча присели. Через минуту или две я услышала, как Гай стал быстрым шагом удаляться по тропинке. Его шаги гулко отдавались на зыбкой доске, а затем затихли. Гай скрылся из вида. Я вышла из своего укрытия.

— Все чисто. Никого нет.

Лемми поднялся из-за куста. Его тело казалось голубовато-белым в темноте. Лемми поднял голову. Мягкий свет луны выхватил из темноты его нос, щеки и брови. Я подумала, что совсем недавно видела очень похожее лицо.

— Отправляйся домой. Лемми будет охранять тебя. Лемми станет свистеть, если он вернется.

Лемми вновь скрылся в кустах. Он передвигался, подпрыгивая, словно заяц. Луна, выглядывая из-за туч, покрывала серебром его голые ягодицы.

Письмо от Виолы ожидало меня на столе. Я сунула в камин полено, уселась за стол и приступила к чтению.

Дорогая Фредди!

Флоренция прекрасна, работа доставляет удовольствие, погода замечательная, а музеи великолепны. Джайлс шлет горячий привет. Теперь о тебе. Беспощадная Фортуна распорядилась таким образом, что ты звонила как раз в тот момент, когда ко мне заявился Алекс. Я сказала, что не имею ни малейшего понятия, где ты находишься. Что бы я ни говорила, Алекс мне не верил. Его глаза сузились и потемнели, он стал тяжело дышать. Я ужасно испугалась. Алекс продолжал расспрашивать, но я все отрицала. С каждой минутой Алекс все больше мрачнел. Затем он уставился на Маузера с таким видом, словно собрался разорвать его на части. Ты ведь знаешь, что Маузер, кот наших соседей, большую часть времени проводит со мной, потому что я не жалею для него лакомств. Кот удивительно красивый: рыжий, пушистый, с каштановой полоской вдоль спины, очень толстый, с круглой мордочкой. Я подумала: если бы Алекс стал его пытать, то я немедленно призналась бы, где ты находишься. Какое счастье, что никто никогда не пытался вербовать меня в КГБ! Даже угроза разрубить дождевого червя напополам заставила бы меня выдать все на свете тайны. К снастью для меня и для Маузера, Джайлс вернулся домой раньше обычного. Он предложил Алексу виски. Мужчины оставили меня и принялись обсуждать новую выставку в галерее Тейт. После того как Алекс ушел, я рассказала Джайлсу о своих подозрениях. Джайлс не воспринял мой рассказ всерьез, наоборот, громко расхохотался. Я ужасно рассердилась, что, как ты знаешь, со мной происходит крайне редко. Джайлс извинился и был очень мил, но я заметила, что он поглядывает на меня и с трудом сдерживает смех. Стоит ли выходить замуж за человека, который не воспринимает меня всерьез?

Мы уехали из Лондона во Флоренцию. Пока я не замечала слежку. Но, Фредди, теперь я абсолютно уверена, что ты правильно поступила, отказавшись связать свою судьбу с Алексом. Он может казаться очаровательным и цивилизованным, но уже через минуту его глаза вдруг наливаются кровью, а из-под маски приличного человека выглядывает звериная сущность. А вскоре он вновь становится обаятельным душкой. Тебе не кажется, что Алекс в некотором смысле сумасшедший? Недавно по Лондону пронеслась весть о том, что Алекс собирается жениться на Заре Дракс-Идс. Зара — твоя полная противоположность. Только безумец осмелится посмотреть в ее глаза любящим взглядом, не опасаясь мгновенно превратиться в камень.

Джайлс говорит, что мы уже опаздываем на ленч, поэтому заканчиваю. Я очень рада, что тебе нравится коттедж. Он твой настолько долго, насколько ты захочешь. Как только мы вернемся в Англию, я приеду повидаться.

До встречи, Виола.

Был ли Алекс сумасшедшим, или просто пытался идти своим путем? Я не знала ответа на этот вопрос. Искры поднимались зигзагами и исчезали в каминной трубе. Собственные поступки зачастую казались мне иррациональными. Сегодня я пряталась в темноте, сжавшись за деревом, лишь для того, чтобы избежать встречи с Гаем. Не так давно я скрывалась в тени вонючих мусорных баков, чтобы не попасться на глаза Алексу. Разве способен нормальный человек на такие поступки? И более существенно: разве не сбежала я от всех, кого знала, вместо того чтобы не побояться ответить за свои поступки? Меня ужасно угнетала мысль о том, что я жестоко ранила Алекса. Чувство вины отступило после того, как я увидела Алекса с Зарой. Мысль о том, что сердце Алекса не разбито, наполняла меня оптимизмом. Но теперь меня более всего тревожило то, что я являюсь беглецом по своей сути.

Я пыталась найти оправдание своим поступкам, убеждала себя, что мне необходимо время, чтобы во всем разобраться. Но суровая правда говорила: я готова на все что угодно, лишь бы избежать конфронтации. Мне не хватало мужества отстаивать свои убеждения. Я ужасно боялась вызвать гнев других людей.

Я поднялась и стала вышагивать по комнате. Мне хотелось найти аргументы, которые смягчили бы суровость приговора, но в конце концов я вынуждена была признать, что таковых не имеется. Я не собиралась давать себе поблажку. После окончания школы искусств я пыталась протоптать собственный путь, стремясь к независимости и не принимая эпикурейские склонности толпы. Но мое поведение было, скорее, реакцией на диктат Фэй, а не осознанной необходимостью. Всю свою жизнь с восьми лет мне, беспомощной, приходилось уступать, и так до подросткового возраста. Я яростно сопротивлялась, не желая подчиняться суровым требованиям Фэй. К своему стыду, я вынуждена была признать, что до сих пор порабощена, — нет, не самой Фэй, а чувством глубокой ненависти к ней. Но кем она была, в конце концов? Пустой, заносчивой и глупой женщиной. Я наделила ее могуществом, которым она никогда не обладала.

Я снова оглянулась назад, снова проанализировала свои поступки. Осмысление пришло только сейчас. Я ненавидела Фэй за то, что считала ее виновной в смерти мамы и отступничестве отца. Но ведь на самом деле ее нельзя винить. Родители сами ответственны за свою счастливую жизнь. Слезы покатились по щекам. Я думала о родителях, о том, что они не смогли защитить меня, но я понимала, что все равно продолжаю любить их. Неожиданно вспомнилось старое изречение: «Мы не становимся взрослее до тех пор, пока не научимся прощать своих родителей».

Я поднялась наверх и вытащила чемодан из платяного шкафа. В кармане на дне нащупала ногу Еванджелины. За годы, которые прошли после смерти матери, тряпичная нога успела потерять бОльшую часть набивки, ткань протерлась, обожженный конец истрепался до дыр. Даже туфелька, казалось, стала тоньше. Я спустилась в гостиную и бросила ногу в огонь. Она вспыхнула ярко, осыпалась черным пеплом, который вместе с дымом вылетел в трубу.