Глава 26
Эррил спускался по веревке сквозь туман. Мир вокруг исчез. Края ямы были на расстоянии в пол-лиги, и их невозможно было разглядеть в клубящемся тумане. В пределах видимости был только их отряд, друг за другом спускавшийся по веревкам, опущенным из трюма «Феи Ветра».
Елена была рядом с Эррилом, завернутая в плащ, — достаточно близко, чтобы протянуть руку и коснуться ее. Они спускались бесконечно долго; было ли у этой ямы где-нибудь дно?
Даже звуки не достигали их. Когда они начали спускаться с корабля, шум битвы — крики, рев, рычание — растаял вместе с миром. Туман, казалось, уничтожал все.
Эррил посмотрел на остальных, они висели перед ним, словно множество спелых плодов на виноградной лозе. Никто не говорил. Туман был странно теплым, от него кожа и одежда намокала и начинала маслянисто блестеть. Туман пах серой и паленой кровью.
Эррил посмотрел вверх. Корабль исчез, затерянный в проклятом тумане. До этого «Фея Ветра» опустилась к полосе тумана. Они начали спускаться, никем не видимые: Джоах использовал магию иллюзий.
Брат Елены двигался рядом, сжимая свой посох. Серое окаменевшее дерево сияло бледным светом, словно свежий снег, и по нему бежали прожилки алого — кровь Джоаха.
Остальные вокруг вглядывались в туман, готовые к нападению. Оружие поблескивало во мраке. У Толчука был молот, как и у Магнама. Арлекин Квэйл вертел в руках кинжал и выглядел почти заскучавшим. Джастон, Фердайл и Торн были вооружены короткими мечами. Мерик и Нилан, спускавшиеся плечом к плечу, оставались безоружными, неся с собой лишь свою внутреннюю магию.
— Луна поднимается, — прошептала Елена. Хотя ее слова были сказаны очень тихо, все услышали. В этом неестественном тумане звуки странным образом усиливались.
Эррил повернулся к ней. Она открыла свой плащ, чтобы было видно спрятанный под ним Кровавый Дневник. Край позолоченной розы выглядывал из кармана, пылая ярко, словно звезда.
Нахмурившись, Эррил снова посмотрел вверх.
— Но по-прежнему светит солнце, — пробормотал он.
Она кивнула, запахивая плащ:
— Луна дурака.
Она обняла себя за плечи:
— Я не осмелюсь открыть книгу, пока мы не будем твердо стоять на ногах.
Он кивнул. Если в тумане внизу кто-то скрывается, высвобожденная магия Чо может предупредить об их приближении. Лучше подождать, пока они будут в большей безопасности, и тогда посоветоваться с духом книги. Подвешенные на веревках, они чувствовали себя как на ладони, несмотря на густой туман, скрывавший их.
Джастон заговорил, вложив меч в ножны:
— Касса возвращается.
Чуть левее появилась маленькая крылатая фигура, по спирали поднимающаяся снизу. Она захлопала крыльями и скользнула к Джастону, упав в объятия жителя болот. Она была явно обессилена, ее крошечное личико побледнело, а крылья трепетали.
— Касса? — прошептал Джастон, вытирая влагу с лица ребенка.
— Моя связь становится тонкой, — проговорил ребенок голосом старше, чем его маленькое тело. — Я не знаю, как долго еще я смогу оставаться в этом сосуде.
— Что ты видела? — спросил Эррил.
Глаза ребенка повернулись к нему.
— Туман кончается через сорок пядей или где-то около того, и начинается чистый воздух. Я не рискнула задерживаться.
— Что ты видела? — спросила Елена.
Все глаза смотрели на Джастона и ребенка, но Эррил не забывал оглядываться вокруг.
— Туман завихряется вокруг башни замка, который возвышается над дном ямы. Внизу лежат скалы, пустая порода, но они выглядят естественными, на них нет следа инструментов. Я заметила сталагмиты и выход породы, которые выглядят так, словно были там веками.
Эррил заговорил:
— Они, должно быть, копали все глубже и проломились в систему пещер под древней школой магов Чайрика.
— Где живут скальные гоблины, — пробормотала Елена.
— Я не видела гоблинов, — слабо проговорила Касса. — Там, внизу, ничто не двигалось.
— Ничто? — переспросил Эррил. Он сильно нахмурился. Могло ли все это быть впустую — всего лишь трюк, чтобы заманить Елену далеко от настоящей битвы у Блэкхолла? Глаза Эррила с подозрением остановились на Арлекине Квэйле, но тот выглядел таким же озабоченным, как и сам Эррил.
Дитя болот снова заговорило:
— Яма пуста, но я следила за туннелем дальше. Он ярко светится очень странным светом.
Эррил изогнул бровь. Значит, что-то там все же было.
— Мы будем продвигаться осторожно.
Все ответили согласием, но Арлекин усмехнулся:
— И мы планируем продолжать вслепую.
Эррил не обратил на него внимания. Пока они продолжали спускаться сквозь туман, даже сумрачный свет наверху растаял. Они продвигались сквозь бесконечную темноту, пока постепенно туман под ними не осветило серебристое сияние.
— Приготовьтесь, — прошептал Эррил остальным, когда освежающий бриз коснулся его влажной кожи.
Затем они оказались на открытом воздухе. Внизу расстилался пол пещеры, усеянный расколотыми столбами камня, валунами и иззубренными сталагмитами. Прямо за ними Эррил заметил самую нижнюю ступень раскопок. Они достигли дна.
И, как Касса Дар и описывала, пол оставался пустым. Но Эррил не позволил себе расслабиться: здесь было множество мест, где могли спрятаться любые твари. А прямо впереди находился туннель, отбрасывающий такое яркое серебристое сияние, что на него больно было смотреть. Это был постоянный, материальный свет, который вызывал четкие тени на полу пещеры.
Эррил указал на груду камней:
— Нам следует…
Его крепление на веревке вздрогнуло, почти сбросив его. Он схватился за веревку свободной рукой. Остальные просто закачались; Елена раскачивалась напротив него. Он схватил ее, но она оттолкнула его.
— Что происходит? — спросил Джастон.
Его болотное дитя, испуганное раскачиванием, в панике летало вокруг него кругами.
— Кто-то что-то делает с нашими веревками! — ответил Магмам.
И, словно в подтверждение его слов, все они стремительно полетели на каменный пол, не так быстро, как если бы веревки были перерезаны, но намного быстрее, чем спускались мгновение назад. И с каждым вдохом они падали быстрее и быстрее.
— Осторожно, скалы! — закричал Эррил, когда пол начал приближаться к ним. Словно множество падающих булыжников, они ударились об пол. Послышались крики. Эррил принял основной удар на ноги, затем перекатился на плечо, чтобы замедлить движение. В следующий миг он уже был на ногах. В нескольких шагах он заметил Елену. Кровь стекала с ее волос на лоб.
Эррил бросился к ней:
— Ты в порядке?
Она кивнула:
— Просто царапина. Я в порядке. — Она вытерла кровь и оглядела усыпанный камнем пол. — Остальные…
Мерик с Нилан подбежали к ним. Оба выглядели целыми и невредимыми.
— Все назад! — крикнул эльф, его полные ярости глаза пронзали туман вверху. Веревки продолжали змеиться с неба, спускаясь с шипением вниз. — Веревки не были перерезаны! Корабль «Фея Ветра» падает!
Эррил с изумлением взглянул вверх, когда до него дошли слова Мерика. Затем он схватил Елену за руку.
— Скорее! — крикнул он. — К стене!
Они все бросились через лес каменных колонн и разбитого камня. Сверху донесся зловещий звук ломающегося дерева и хлопающих, словно в шторм, парусов. Звуки усиливались, пока не заполнили яму.
Они продолжали бежать. Торн и Фердайл, перейдя в полуволчью форму, скачками неслись прочь. Эррил заметил Джоаха, помогающего Джастону: житель болот ковылял на одной ноге, его лицо позеленело. Мимо них пронеслись Толчук и Магнам.
Звуки крушения отдавались эхом, и источник звука был прямо над головой.
— Ищите прикрытие! — крикнул Эррил.
Он толкнул Елену за большой камень и упал на колени, заслоняя ее собой. Прикрыв голову, он увидел мельком, как из тумана на них падает изломанная масса корабля, и его паруса бьются на ветру, словно руки падающего человека.
Эррил пригнулся, когда корабль рухнул в яму, и дерево разбилось, столкнувшись с камнем. Обломки разлетелись, ударяясь о стены и превращаясь в щепки. Мимо их укрытия, подпрыгивая, прокатилось огромное деревянное колесо подъемного механизма. Оно разбилось о стену, превратившись в деревянные обломки.
Когда эхо крушения стихло, Эррил рывком поднялся на ноги и выглянул из-за камня. В центре ямы останки гордого корабля лежали, наполовину скрытые облаком из осадочных пород и каменной пыли. Язычки пламени уже лизали с жадностью изломанное дерево — они зажглись от разбившихся бочек с маслом. Стальной киль был изогнутой рукой, высунувшейся с поля крушения.
Остальные поднимались из укрытий, бледные и потрясенные. Постепенно они собирались вместе, пробираясь через завалы мусора, — дрожащие и покрытые синяками. Мерик выглядел самым потрясенным из всех.
— Если кто-то из нас переживет это, — пробормотал Эррил, подходя к нему, — мы похороним экипаж с почестями.
— Если там есть тела, — проговорил Толчук. Огр вышел вперед, таща за собой верхнюю часть туловища монстра. Одно крыло все еще висело на его плече. Лысая голова чудовища, заостренные уши и клыкастая морда были хорошо знакомы всем.
— Скальтум, — проговорила Елена.
Джоах побледнел.
— Должно быть, моя иллюзия подвела нас.
Елена покачала головой:
— Она продержалась достаточно долго, чтобы мы могли добраться сюда.
— Или попасть в ловушку, — сказал Арлекин Квэйл. Он смотрел на руины. — Мы не можем сказать точно, что о нашем появлении не узнали.
Подтверждая это, сквозь туман сверху до них донеслись крики.
Эррил шагнул вперед.
— К туннелю! Скорее!
Он повел их прочь.
Пока они быстро уходили, Джастон указал наверх:
— Касса Дар ушла, чтобы разведать туннель впереди, посмотреть, что в его конце.
Эррил заметил маленького крылатого ребенка, скользящего к входу.
Когда Джастон хромающей походкой отошел в сторону, Елена пробормотала:
— Мы уже знаем, что в конце, разве нет?
Эррил увидел то же понимание на лице Мерика, Фердайла и Толчука. Этот туннель нельзя было забыть.
— Мы сделали полный круг, — тихо сказал Мерик. — Все мы снова здесь, на этот раз не хватает только горца.
Эррил кивнул. Из того, первого отряда отсутствовал только Крал, а его боевой жеребец остался в лагере огров. Эррил посмотрел вперед. Давным-давно в конце туннеля их отряд обнаружил хрустальную статую Денала, мальчика-мага, который был одним из трех, кто отдал свою жизнь, чтобы создать Кровавый Дневник. Статуя погибла, ее чайрикская сущность была отдана, чтобы разжечь пламя магии книги. Сейчас Эррил чувствовал ледяную уверенность в том, что в конце туннеля находится новая статуя — не из хрусталя, но из черного камня с ветвящимися прожилками серебра.
Статуя из черного камня… последние Врата Плотины.
— Полный круг, — повторил Эррил, когда они достигли входа в туннель, и их озарил серебристый свет. Рука Елены нашла его руку. Они однажды прошли вместе по этому пути, маленькая девочка и ее рыцарь. Теперь им предстоит снова встретиться с этим вместе, и на этот раз их соединяет нечто большее, чем клятвы и пророчества.
Пальцы Елены сжали его руку. Он почувствовал любовь в этом пожатии.
Крылатая фигура исчезла в сиянии туннеля.
Эррил двинулся следом:
— Пришло время покончить с этим.
* * *
Когда они начали путь по коридору, Могвид сидел в своей темной тюрьме, глядя наружу из Фердайла. Отвлекшись на спуск в яму и падение воздушного корабля, никто не заметил, как странно изменились обстоятельства.
Фердайл шагал рядом с Торн, все их чувства были направлены вовне. Они держали свои тела в подвижном состоянии, готовые в случае необходимости мгновенно изменить форму. И поскольку внимание Фердайла было приковано к туннелю, даже он не заметил изменений.
Могвид мрачно ухмыльнулся. Теперь его не ограничивали стены. Он мог управлять телом, которое они разделяли. Чтобы убедиться в этом, он осторожно переместил ногу Фердайла на рыхлый участок земли. Его брат, как всегда проворный, удержал равновесие и продолжил идти, не насторожившись.
«Я свободен!» — осознал Могвид, едва сдерживая свое ликование.
В этот странный день, когда полная луна и солнце делили одно небо на двоих, стены между братьями рухнули. Солнце и луна вдвоем правили небесами, и оба брата управляли одним телом.
Но только один брат знал об этой перемене. А, как Могвид узнал давным-давно, в секретах крылось самое большое могущество.
Он устроился поудобнее в своей клетке. Он будет ждать сколько нужно и увидит миг, когда последнее предательство сможет дать ему настоящую свободу.
«Я все же буду свободен от тебя, братец».
* * *
Касса Дар лежала в своей постели в замке Дракк — тень прежней себя. Поддержание связи со своим созданием далеко на севере истощило ее тело и дух. Ее кожа обвисла и побледнела, и даже ее дыхание стало хриплым скрежетом. Но что было самым худшим — она ощущала, как ее связь с собственными землями истончается. Источник ее стихийной силы иссякал.
Днем и ночью дети приходили в ее покои, кормили ее, приносили воду и вино. Но не было такого бальзама, который смог бы восстановить нехватку ее духовной энергии. Она истончалась, протянувшись на полмира.
Касса Дар закрыла глаза и оказалась между болотной сыростью башни своего замка и парящим теплом укрытой завесой тумана ямы. Она знала, что рискует жизнью, но теперь весь мир оказался на краю гибели. Она не могла просто ждать конца в своем уединенном замке. Она провела века, прячась в своих болотах, думая, что живет полнокровной жизнью среди существ, населявших ее земли. И лишь после того, как она нашла Джастона, она вспомнила о мире за границами ее топей и трясин. И, однажды очнувшись, она знала, что не сможет больше прятаться. Темный Лорд поработил ее народ и сослал ее в эту одинокую башню. Если это была последняя битва с врагом, тогда — рискованно это или нет — она примет в ней участие, вложив в нее всю свою волю и самую свою сущность.
В своих покоях в замке она лежала поверх одеял, слабая, как младенец. Но далеко на севере она ощущала ветер в крыльях, воздушные потоки, развевающие волосы, силу юных мышц и уверенность крепких костей. Она посмотрела вниз на туннель, мерцающий серебряным светом.
Она знала, что это за свет. Она купалась в нем, и впервые после того, как они оказались в туманной яме, ее связь с болотным ребенком стала сильнее. Этот свет был сиянием чистой, неотравленной стихийной энергии. Дитя болот летело в этом свете, словно рыба в ярком потоке.
Через ее связь с ребенком энергия потекла в Кассу Дар. Она вздохнула в своих покоях, когда источник внутри нее постепенно наполнился. Она никогда не ощущала такой чистоты. Слезы стекали по ее щекам. Она знала, куда она направлялась; она читала об этом в своих книгах. Впереди лежала точка пересечения стихийных потоков, смешение каналов, текущих с Северного и Южного Клыков. Это не могло быть ничто другое.
Ее тянуло к свету, как мотылька к пламени. Ее сущность уходила через связь, чтобы соединиться с болотным ребенком более полно. Без колебаний она влетела в коридор и в огромную пещеру за ним. Крыша изгибалась высокой аркой над головой, а пол был глубокой чашей. Это была сферическая пещера в гранитном сердце нагорья. Внизу в чаше вились водовороты серебра, и два сверкающих оттенка завихрялись к центру, четко видимые на фоне черного гранита. Это напомнило ей водоворот тумана над ямой, медленный водоворот, спиралью уходящий вниз.
Она полетела над сияющим резервуаром, который насчитывал в длину четверть лиги. На противоположной стороне она увидела темные отверстия — другие туннели и коридоры. Она также заметила, что края серебряного бассейна окаймляли выбеленные кости, словно множество плавника на морском берегу. Они были нагромождены высокими грудами, а самые большие лежали возле входа в туннель.
Но ее внимание отвлеклось от этой мерзости и снова сконцентрировалось на бассейне. Он был пуст, если не считать темной фигуры точно в центре, — черный колодец, который вбирал в себя водоворот серебра.
Касса Дар обогнула ее, чувствуя опасность. Даже на расстоянии она могла видеть широко распахнутые черные крылья и голову, угрожающе поднятую. Несомненно, это были Врата Виверны — последняя из отвратительных скульптур. Касса Дар повернула обратно к туннелю, чтобы сообщить о своих открытиях, и в этот момент ее внимание привлекло движение.
Она повернулась, паря на крыльях. Рядом со статуей был кто-то. Он искал что-то с обыденным безразличием, преклонив колени и нагнувшись. Судя по тому, как он двигался, он не замечал ее. Она прищурила глаза, фокусируя взгляд.
Должно быть, чистый источник силы заставил ее утратить осторожность — она решилась подлететь немного ближе к резервуару, чтобы лучше видеть.
Это была ошибка.
Она увидела ловушку в тот момент, когда было уже слишком поздно, и была поймана, словно мотылек в паучью сеть. Сосредоточив внимание на водоворотах серебра и на опасности в центре, она не заметила такой же водоворот, только из тьмы, который завихрялся под потолком, — темное отражение того, что был внизу.
Из темного водоворота взметнулись щупальца энергии, схватив ее в воздухе. Чем больше она боролась, тем сильнее ее сжимали путы. Ее потащили к потолку, она была поймана так же надежно, как муравей, угодивший в молассы. Она смотрела на темный водоворот перед ней. В центре, прямо над Вратами Виверны, в потолке была темная дыра, и куда она вела, Касса Дар не знала.
Затем она заметила, как из дыры понемногу вытекает вода и падает к Вратам Плотины внизу. Дыра, должно быть, тянулась до самой поверхности земли. Но зачем? С какой целью? И может ли она убежать через нее?
Она смотрела вниз, чувствуя, как ее поднимают все выше в постоянно сжимающемся кольце. Теперь, с более близкого расстояния, она увидела бугрившееся шрамами лицо мужчины. Черная щетина волос поднималась над изуродованной плотью. Он улыбнулся ей; его глаза были двумя горящими впадинами. У него был посох из чистого черного камня. Касса Дар слышала, что Шоркан сгорел, когда убегал из Перехватывающего Кольца. Без сомнений, перед ней стоял тот, кто создал ловушку, в которую попала она; ловушку, которая создана, чтобы поймать всех, кто придет следом за ней.
Словно в подтверждение ее мыслей, он поднял посох и взмахнул им в воздухе. Она стала подниматься к зловещему центру водоворота быстрее — туда, где, без сомнения, находился центр зла.
Касса Дар знала, что ей следует разорвать свою связь с ребенком, оборвать ее прежде, чем она тоже будет поймана. Но если она разорвет эту тонкую ниточку, она не сможет предупредить Джастона и остальных о поджидающей их ловушке.
Таков был выбор.
Поэтому она сделала единственное, что могла. Она вложила больше себя в свое творение. Шоркан думал, что поймал маленького ребенка, не отличавшегося особыми талантами. Она намеревалась увидеть, как он справится с настоящей ведьмой.
Лежа на кровати, она послала свою сущность туда, оставив лишь тончайшую ниточку, чтобы вернуться обратно. За один удар сердца она вошла в свое творение, наполнив его своей ядовитой магией. Темные щупальца, что удерживали ее, сжались и отдернулись, чтобы избежать прикосновения яда, сочившегося из нее.
Улыбка на лице темного мага внизу померкла, превратившись в настороженное замешательство. Он указал на нее своим посохом, и щупальца тьмы взметнулись, чтобы возобновить нападение.
Касса Дар не обратила внимания на них и продолжила наполнять собой свой сосуд. Дитя вырастало среди обвивавших его черных змей, за несколько вздохов превращаясь из ребенка в женщину. Детское выражение исчезло с лица, заменившись ее собственным.
«Мама», — позвал ее ребенок, растворяясь. Касса коснулась его сути: «Я люблю тебя, моя сладкая. Спи». Затем ребенок исчез.
Шоркан внизу зашипел, и слова легко долетали до нее:
— Ведьма! Тебе никогда не сбежать при помощи одних только стихийных штучек!
Касса Дар смотрела вниз, находясь всего в пяди от центра водоворота. Она спокойно улыбнулась: она больше не будет убегать, она больше не станет прятаться.
— Кто сказал, что я убегала, маг?
Она открыла рот и исторгла яд из своего желудка. Не только ее детская фигура повзрослела, но и существо внутри нее. Дитя болот, теперь женщина, было не более чем оболочкой. Рептилия внутри была настоящей связью.
Касса Дар выпала из тисков ловушки. Сбросив кожу, она обрела свою истинную форму. Королевская гадюка, выросшая до своей истинной длины, опустилась клубком на землю возле темного мага.
Шоркан закричал, когда она тесными кольцами обвилась вокруг него, дотягиваясь до испуганного лица. Раздвоенный язык с шипением вышел между ее губ. Она разомкнула челюсти, открывая клыки длинные, словно у дракона. Яд потек с ядовитых желез у основания черепа змеи — и из сердца ее сущности.
Она знала, что не может равняться с темным магом, но она могла напасть и причинить вред. Она зашипела, выплевывая яд ему в лицо, затем напала, когда он попытался увернуться от брызг. Ее клыки глубоко погрузились в его шею, вводя в него столько яда, сколько могли успеть, прежде чем он скинет ее с себя.
Обвивая демона, она почувствовала, как яд заставил его опуститься на колени, но то, что убило бы обычного человека менее чем за удар сердца, не убило этого. Она услышала, как заклинание слетело с его губ.
Ее тело внезапно охватил иссушающий огонь. Темные языки пламени вспыхнули на маге. Она знала, что ее смерть рядом. Но она продолжала наполнять его своим ядом. Она слышала, как он задыхается, как он упал на руки.
Когда тело змеи обратилось в пепел, она улыбнулась ядовитой усмешкой и сбежала — но не по нити, что вела к ее телу в замке Дракк. Она знала, что не может сделать этого. Мост был сожжен за ней. Вместо этого она бежала в единственное место, которое ее сердце знало хорошо.
В сердце, которое билось в одном ритме с ее собственным.
* * *
Джастон упал на колени. Он почувствовал момент, когда она ушла за грань.
— Касса…
Остальные бросились к нему, но он не видел их, не слышал их. Ее суть наполняла все его чувства. Запах лунного цвета распространялся вокруг него. Вкус ее губ появился на его языке, и он почувствовал прикосновение ее руки к своей щеке.
— Касса, что ты сделала?
«То, что пришлось…» Он купался во всем, чем была она, и был ближе к ней, чем когда-либо в жизни. «Но не страшись. Держи меня в своем сердце; помни о нашем времени. Я всегда буду не дальше, чем на расстоянии вдоха от тебя».
— Нет, — простонал он.
«Теперь иди. Вы все должны торопиться». Образы наполнили его разум: обнаруженная ловушка, раненый демон, ослабленный всего на мгновение. «Сражайся за мир, любовь моя. Он слишком прекрасен, чтобы сгинуть во тьме».
— Касса, подожди…
Ее дыхание было поцелуем на его щеке. «Я люблю тебя. И всегда буду».
Затем, словно порыв ветра, она исчезла. Он прижал кулак к груди, рыдая, не зная, сможет ли его сердце продолжать биться. Но оно билось…
Он поднял голову и посмотрел на остальных:
— Она ушла.
* * *
Эррил стоял на коленях возле Джастона, пока раненый объяснял, что он узнал.
— Если Касса Дар в самом деле ослабила Шоркана, мы должны поторопиться, — сказал он. — Возможно, сейчас наш единственный шанс. Мы не можем позволить ее жертве пропасть впустую.
Стоявший позади остальных Арлекин заговорил:
— Я бы сказал, у нас нет выбора.
Он повернулся туда, откуда они пришли. Со стороны ямы до них долетали крики, но сейчас слышался и скрежет когтей по камню. Если легион скальтум идет по туннелю, единственный путь — вперед.
— Скорей! — приказал Эррил.
Нилан и Мерик подошли к Джастону.
— Идите вперед. Мы задержим монстров.
— Втроем? — спросила Елена.
Две стихии сияли в серебристом свете, их лица светились. Нилан бросила взгляд на Мерика, который хитро улыбался.
— Нас будет достаточно. Идите. Встретьтесь с Вратами Виверны и их защитником.
Эррил кивнул и пошел дальше по туннелю:
— Толчук, иди вперед с Магнамом и Арлекином, но не покидайте туннель, пока мы все не соберемся.
Толчук зарычал в знак согласия и прибавил шагу.
Эррил повернулся к Елене:
— Кровавый Дневник… Возможно, нам следует держать его закрытым, пока мы не уничтожим Врата Виверны.
На ее лице он увидел понимание. Чо в последнее время становилась все более неистовой, особенно приблизившись к своему потерянному брату, Чи. Если впереди находились Врата Виверны, значит, там был и Чи. По суженным глазам Елены было ясно, что она вспомнила, что произошло, когда они столкнулись с Вратами Мантикоры. Чо завладела Еленой и едва не убила ее при этом.
Эррил не мог допустить повторения. Пока последние Врата не будут уничтожены, а Чи не обретет свободу, он не станет доверять духу книги. Чо ставила свои собственные желания выше всего, даже выше безопасности Елены. И если разразится битва, он не собирался бороться еще и с Чо.
Елена похлопала по своему плащу:
— Я открою его, только когда последние врата будут уничтожены.
Другая ее рука легла на украшенную розой рукоять меча крови. У нее в распоряжении и так было достаточно магии.
Эррил обернулся. Изменяющие форму стояли по обе стороны от Джоаха. Брат Елены сжимал свой посох, который уже стал белым от прикосновения его неприкрытых пальцев.
Эррил нахмурился. Брат и сестра… оба с оружием крови. Он молился, чтобы им хватило силы совладать с такими артефактами.
Джоах встретил его взгляд не дрогнув, но его щеки окрасил едва заметный румянец стыда. Эти двое почти не разговаривали после второй смерти Грешюма, и доверие между ними пошатнулось.
Внимание Эррила привлекло шипение. Толчук сделал им знак двигаться вперед; остальные уже достигли выхода из туннеля. Магнам и Арлекин шли по остаткам каменной кладки, светящейся в серебряном свете.
Эррил поторопился присоединиться к ним. За проходом их взгляду предстала невероятно огромная пещера. Пол был широким резервуаром, полным серебра, а под потолком вихрился похожий водоворот, черный словно чернила, — тень того, что внизу.
— Врата Виверны, — проговорил Толчук, указывая мощной рукой на центр серебряного бассейна.
Хотя она была далеко, но фигуру птицы из черного камня ни с чем нельзя было спутать. У ног статуи лицом в пол лежала укрытая плащом фигура, четко видимая на фоне серебра.
— Шоркан.
Эррил вошел в пещеру. Чтобы достичь сверкающего озера, ему пришлось пересечь полосу гранита, усеянную пожелтевшими костями.
— Елена, держись за нами. Я не знаю, притворяется Шоркан или в самом деле ранен.
Он не услышал ответа, поэтому обернулся. Елена стояла, застыв, у выхода из туннеля. Ее пристальный взгляд был прикован не к Вратам Виверны, не к лежащему на полу темному магу, а к костям под ногами.
— Елена, — позвал он снова.
Ее единственной реакцией были расширившиеся глаза.
— Кости… это кости гоблинов.
Эррил наконец обратил внимание на сваленные грудами черепа и кости. Судя по форме морды и клыков, по маленькому размеру черепов, Елена была явно права.
— Скальные гоблины.
— Те, кого я убила.
Он подошел, взял ее за руку и повел ее через это кладбище костей.
— Мы должны идти дальше, — сказал он, уводя ее прочь от этих болезненных воспоминаний.
Как только они прошли кладбище костей, Елена вздрогнула, стряхивая с себя потрясение. Они стояли на краю сверкающего озера.
— Стихийное серебро, — проговорил Джоах, — как река между Южной Стеной и Пустошами. Энергия здесь громадная.
Эррил подошел к этому серебру с осторожностью.
Прихвостни Темного Лорда, должно быть, прорыли гранит, чтобы открыть этот источник. Отсюда они собираются добраться до сердца мира и исказить его.
— Если только мы не сможем остановить их, — сказала Елена, к которой вернулись силы.
Эррил кивнул:
— Всем оставаться настороже. Мы не знаем, насколько эффективно действие яда Кассы Дар на мага.
Фердайл и Торн изменили форму, став смесью волка и человека.
— Мы побежим вперед. Если монстр разыгрывает свою слабость, пусть один из нас откроет это. Мы можем двигаться быстрее всех, и у нас есть шанс спастись от скрытой ловушки.
Эррил жестом выразил согласие. Прежде чем он опустил руку, двое изменяющих форму сорвались с места. Они бежали по серебряному озеру с короткими мечами в руках, готовые быстро превратиться в зверей, если потребуется.
— Идем! — сказал Эррил и быстрым шагом последовал за ними. Он был уверен, что Елена останется позади, под защитой их оружия.
Арлекин последовал за Эррилом и встал по другую сторону от Елены, держа в руке пару кинжалов. Глаза коротышки, суженные в тревоге, смотрели на потолок.
Эррил смотрел наверх, когда они пересекали серебряное озеро, проходя под его темным отражением. Хотя сам он не обладал магией, но ощущал враждебность пульсирующей тьмы.
— Если врата уже здесь, — сказал Елена, — почему они до сих пор не отравили место слияния потоков? Чего они ждут?
— Луны, — ответил Арлекин, указывая на потолок. — Там дыра вверху, прямо над статуей. Можно даже увидеть свет.
Эррил нахмурился. Теперь, присмотревшись, он в самом деле увидел слабое свечение в центре темного водоворота. Буря наверху, должно быть, прекратилась, и тучи разошлись.
Елена заговорила, и ее голос был полон беспокойства:
— Они ждут полной луны, которая осветит Врата Плотины, но зачем?
— Дело в могуществе лунного света… могуществе, идущем из Пустоты, — проговорил Арлекин. — Помнишь наше путешествие из замка в Западные Пределы? Им нужна эта сила, чтобы получить энергию для воплощения своих планов.
Джоах оглянулся на них:
— Фердайл добрался до Шоркана, — он указал посохом.
— Подожди секунду, — предупредил Эррил. Их отряд был на полпути между берегом и статуей. Фердайл оказался ближе к распростертому магу, а Торн прыжками осторожно описывала круг вокруг Шоркана и статуи. Врата Виверны довлели над всем — мрачный страж черного крыла, клюва и когтя.
— Посмотрим, что они обнаружили.
* * *
Могвид дрожал в своей клетке, проклиная храбрость брата. У него не было желания в одиночку сталкиваться с демоном. Фердайл подошел ближе к распростертой фигуре и низко зарычал — получеловек, полуволк — готовый бежать прочь в любой момент. Длинный черный посох лежал поверх покрытой шрамами руки монстра; его лицо было повернуто в другую сторону.
Фердайл шагнул ближе, а Торн бежала по кругу. Они подходили к магу с противоположных сторон.
Могвид сжался в темноте. Он знал, что может взять на себя контроль над телом, когда бы ни захотел. Если Фердайл отвлечен, это будет просто. Но что он будет делать после? Отсюда некуда бежать.
Он боролся с нарастающей паникой.
«Думай! — крикнул он себе. — Должен быть способ сбежать!»
Но было слишком поздно. Черный посох скользнул в руку мага, лежащего на серебряном полу. Темный маг вскочил на ноги с воем ярости.
Ловушка!
Фердайл отпрянул.
— Беги! — крикнул он Торн, повернувшись, чтобы сделать то же самое.
Но прежде чем он успел даже закончить разворот, темный маг вытянул посох. Сверху рванулись щупальца тьмы, целясь в обоих волков. Фердайл был сбит с ног и закувыркался в воздухе. Могвид почувствовал, что близится их неизбежный конец.
На серебряном озере остальные запаниковали, когда щупальца начали искать и их тоже.
Шоркан держал посох направленным к потолку. Капюшон упал ему на плечи, открыв множество бугристых шрамов и горящие провалы глаз. Его губы задвигались, он стоял, шатаясь. Его посох дрожал. Казалось, его падение все же не было полностью разыгранным.
Пока темный маг собирался с силами, щупальца тьмы конвульсивно дернулись. Текучий, словной нагретое масло, Фердайл выскользнул из своего плаща и сумки и освободился от хватки щупалец.
«Торн! — послал он мысль своей избраннице. — Делай как я!»
Могвид задержал дыхание, когда Фердайл перетек на пол и принял облик волка — словно воск, отлитый в форму. Тело, которое они использовали вдвоем, закричало протестующе, будучи столь жестоко использованным. В их способности к изменению существовали пределы; после такого преображения плоти нужен был отдых.
За спиной Шоркана Торн явно приходилось несладко. Она избежала щупалец тьмы, но с трудом пыталась превратить свое желеобразное тело в снежного волка. Она тоже была явно обессилена.
Шоркан повернулся к ней, опустив посох.
«Нет!» — крикнул Фердайл, прыгая вперед. Он бросился на мага, и тот упал на колени; Фердайл поднялся, чтобы защитить свою избранницу.
Шерсть на плече Фердайла обожгло прикосновение к зловещему демону. Могвид почувствовал ожог. Он вскрикнул в своей тихой тюрьме.
Фердайл припал к земле перед темным магом — задние ноги выпрямлены, зубы обнажены.
«Торн! Беги к остальным!»
Атака дала его избраннице время закончить перевоплощение. Она поднялась — снежный волк на замерзшем серебряном озере. Затем, словно молния из меха, она метнулась прочь.
«Торопись, Фердайл!» — бросила она ему.
Могвид желал того же самого, однако его братец отказывался рисковать своей девушкой снова. Он остался стоять, где стоял, давая ей время убежать.
Маг поднялся на ноги и взмахнул посохом.
«Фердайл! Беги!» — закричал Могвид. Он должен взять управление телом на себя. Если его брат не желает бежать, то он побежит!
Он прыгнул из своей клетки, и в этот момент испепеляющий залп темного огня ударил из-за спины над его плечом. Фердайл пригнулся, и языки темного пламени попали в грудь мага и отбросили его к статуе из черного камня. Шоркан повернул посох и разбил копье темного огня.
В сотне шагов стоял Джоах, держа посох направленным на мага. Шоркан поднялся на ноги, и хотя все его внимание теперь было сосредоточено на брате Елены, щупальца змеились хаотично, словно в замешательстве. Плащи и сумки изменяющих форму свалились с потолка на пол.
Оставшийся отряд окружил Джоаха. Только Елена держалась позади, под защитой. Торн добралась до остальных и повернулась, готовая возобновить атаку.
— Тебе никогда не выиграть, Шоркан! — крикнул Эррил. — У нас есть нечто большее, чем магия, чтобы противостоять тебе!
Шоркан засмеялся:
— Увидим, братец! Но в любом случае ты пришел слишком поздно. Луна поднялась. Твое время здесь подошло к концу.
Он ударил посохом по серебряному полу. Повсюду у края озера задребезжали кости.
— Пришло время заплатить кровью за ваши злодеяния! — выкрикнул Шоркан и высоко поднял посох. — Вспомнить про ваши собственные проступки!
Из груды костей поднялись скелеты. Они поднялись так, словно просто спали, раскинувшись на берегу, словно грелись на солнце. Сейчас они встали и побежали по поверхности озера. Часть из них были маленькие и быстрые, точно крабы. Другие были в два раза выше ростом, чем огр, и состояли из толстых костей. Они держали дубины, увенчанные черепами. Остальные бежали на всех четырех, словно собаки, но рты у них были усеяны крошечными осколками костей.
Этот легион ринулся на отряд. Эррил выкрикивал приказы, глядя на приближающихся монстров.
Шоркан снова засмеялся. Он повернул посох к потолку, готовый напасть и сверху тоже. На отряд могли напасть с любой стороны.
Фердайл собрался. Про волка явно забыли либо же сочли не представляющим угрозы. А Фердайл намеревался доказать противоположное. Могвид не мог допустить этого. Это была верная смерть.
Как только Фердайл прыгнул, то же сделал и Могвид — из своей клетки и в тело. Его брат не ожидал подобного и упал в пустую клетку. Могвид рассчитывал, что Фердайл решит, что это естественная перемена при переходе изо дня в ночь; солнце в любом случае было близко к закату. Ему потребуется несколько мгновений, чтобы обнаружить отсутствие стен в клетке. К этому времени Могвид надеялся убежать.
Но перемена не была ни гладкой, ни незамеченной. Фердайл уже успел прыгнуть. Его ноги, находившиеся в середине прыжка, подвели его, прежде чем Могвид смог взять контроль на себя. Его неистовое движение привлекло внимание.
Шоркан повернулся к нему. Могвид отпрыгнул назад, но запутался в своих собственных сброшенных плаще и сумке. Бледные губы мага обнажили оскал:
— Пришло время хозяину побить пса.
* * *
Весь мир состоял из костей. Елена съежилась, когда чудовищные костяные создания начали неуклюже ковылять либо легко скользить вокруг них. Толчук ударил своим молотом чудовище, разбив его плечо, но сломанные кости перестроились и вновь заняли прежнее положение.
Джоах атаковал залпами магического огня, испепеляя все на своем пути. Но из пепла вновь возникали кости и превращались в чудовищного монстра.
Их же отряд справлялся не так хорошо. Плечо Магнама истекало кровью, пронзенное острым осколком кости. Арлекин Квэйл прихрамывал на левую ногу. Торн носилась среди возвышающихся чудовищ, выхватывала отдельные кости, мешая им и заставляя падать на землю. Одно ее ухо было разорвано и кровоточило.
Эррил оказался рядом с Еленой:
— Одной силой нам не победить здесь. Нужна твоя магия.
Они по-прежнему держали ее в резерве. Теперь она расправила плечи, ее ладони были окровавлены и пылали холодным огнем и огнем ведьмы. Она видела результат огненных атак Джоаха, поэтому она держала правый кулак сжатым, а левый — открытым. С искусством, отточенным годами кровопролития, она стала посылать в битву клубки холодного огня, стараясь не задеть своих спутников.
— Пригнитесь! — крикнул Эррил остальным.
Они повиновались, упав на ладони и колени, кто-то даже упал на живот.
Елена вызвала волну холодного огня, которая пронеслась над ними, и проморозила до мозга костей тварей вокруг. Влажный воздух вокруг заледенел, все покрылось инеем. Ковыляющие монстры замедлили свое движение и прекратили нападение.
— Неплохо сделано, Елена, — сказал Эррил.
Арлекин Квэйл поднял голову и огляделся:
— Да, очень неплохо. Мы построили себе темницу из льда и костей.
Елена увидела, что они и в самом деле заперты в костяном загоне.
— Мы можем пробить себе путь к вратам, — сказал Эррил и сделал знак Толчуку подойти с молотом.
Елена поддерживала свою магию, сковывавшую костяную армию; она не хотела, чтобы они пробудились. Но, связанная с этими чудовищными тварями, она чувствовала мысли, которые через эту связь входили в ее сердце. Нахмурившись, она погрузилась в себя.
Слова сформировались в ее голове, шепот на древнем языке, но сердцем она понимала его: «Несущая свет, крадущая души».
Она знала, кто это говорит.
— Мать небесная… только не опять…
Шепот продолжал входить в ее мысли. Несколько голосов превратились в сотни — души скальных гоблинов, убитых ее рукой. Притянутые ее магией, они были сожжены заживо. Их души все еще были здесь! Они не уходили за грань.
Все это время она думала, что ее преступление против этого простого народца забыто как трагедия прошлого. И теперь она с изумлением смотрела на эту армию. Это никогда не кончится! Они были пойманы в ловушку и мучились, и темный маг мерзко использовал их, снова загнав их души в их собственные кости.
Сказанные прежде слова Шоркана эхом звучали в ее сердце: «Пришло время заплатить кровью за ваши собственные злодеяния… Вспомнить про ваши собственные проступки».
Удар молота раздался слева от нее. Внутренним слухом она услышала стон боли. Не один голос — много. Даже пронзительный крик малышей, жалобные крики о помощи.
— Они чувствуют это, — простонала она, падая на колени.
Эррил услышал ее, увидел, как она упала.
Следующий удар молота вызвал новые крики. Они наполняли болезненную пустоту в ее собственном сердце.
Эррил сжал Елену в объятиях:
— Что не так?
— Мы убиваем их всех еще раз.
Она смотрела в его лицо:
— Останови Толчука. Это надо остановить!
— Почему?
— Сделай это! — закричала она в ярости, слезы хлынули из ее глаз. — Если любишь меня, останови его прямо сейчас!
Эррил смотрел на нее еще один миг с беспокойством, затем рванулся прочь.
Елена прекратила действие своей магии и обхватила себя руками; ее трясло.
— Нет… Не надо больше… — пробормотала она.
Вокруг них все еще оставалась костяная темница, но замороженные кости начали издавать скрежещущие и хлопающие звуки, борясь с ее исчезающей магией.
— Что ты хочешь, чтобы мы сделали? — спросил Эррил, когда костяная армия начала пробуждаться.
Елена покачала головой:
— Я не знаю.
* * *
Шоркан подошел к Могвиду ближе.
— Ты будешь первым из твоих спутников, кто узнает страдания.
Могвид пытался подняться, но его ноги оставались запутанными в плаще, а сумка лежала под коленом. Он пытался превратить свою утомленную плоть из волка в человека, но тело сопротивлялось. Он усилил попытки. Его единственной надеждой оставалось освободить язык. Ему придется сказать демону, что они служат одному господину, но его усталая плоть подчинялась медленно.
Посох опустился к нему.
Он почувствовал, как Фердайл кричит ему: «Сражайся!»
Но Могвид не был воином. Его мозг работал, пытаясь найти другой способ сладить с магом. Наполовину изменив руки и ноги, он схватил свою сумку и рывком открыл ее. Его грубая рука шарила в ее содержимом, закапываясь все глубже, чтобы отыскать маленькое черное яйцо, данное ему Темным Лордом. Оно предназначалось для Грешюма, ныне дважды мертвого.
Несомненно, яйцо содержало какую-то темную магию, было инструментом, способным помочь темному магу сбежать. Могвид поднял свой трофей, стараясь заговорить.
На обезображенном шрамами лице Шоркана отобразился ужас.
Могвид сражался со своей неподатливой плотью. Он пробулькал слова:
— Для тебя! — и протянул яйцо магу.
Результат был не тем, который он ожидал. Шоркан взвыл, попятился, его посох вспыхнул черным пламенем.
— Нет!
Но предыдущая атака ослабила демона. Теперь был его черед споткнуться.
Яйцо подкатилось к его ногам. Коснувшись Шоркана, яйцо взорвалось, словно внутри каменной скорлупки был заперт гром. Серебряное озеро раскололось, точно лед под ногами темного мага. Трещины разбегались под его ногами. Земля затряслась.
Могвид съежился, когда на него снизошло понимание: яйцо не было благом, оно было роком.
Из яйца повалил дым, заволакивая демона. Когда они соприкоснулись, плоть и одежда обратилась в темный хрусталь. Маг еще отступал, спотыкаясь, но его ноги уже затвердели. Он с грохотом упал, а дым все равно продолжал преследовать его.
Огонь на посохе из черного камня потух, когда покрытые шрамами пальцы превратились в темный хрусталь. Демон издал вопль, перешедший в звенящий крик. Затем и он стих.
Могвид поднялся на ноги — все еще наполовину человек, наполовину волк. Перед ним, распростертая на серебряной поверхности озера, лежала статуя, сделанная из темного хрусталя. Хотя он не мог прочитать мысли Фердайла, он чувствовал его замешательство, потрясение и тихий вопрос: «Что ты сделал, брат?»
Могвид покачал головой. У него не было ответа. Он смотрел на возвышающиеся над ним Врата Плотины и медленно пятился. Внутри себя он ощущал безмолвную подозрительность брата: «Ты предал нас или спас?»
* * *
Эррил поднял меч, когда костяная армия освободилась от своей замороженной тюрьмы и снова неуклюже двинулась на них. Остальные попятились ближе к нему. Несмотря на протесты Елены, он намеревался сражаться. Он не позволит ей погибнуть.
Огромное костяное чудовище пробиралось среди своих покрытых инеем собратьев. Оно было в два раза выше, чем Эррил, и держало по серповидной кости в каждой когтистой лапе. Оно подкрадывалось все ближе.
Елена тронула Эррила за край плаща:
— Они не демоны, всего лишь жертвы темного мага.
Он не стал отвечать. Он знал, что Шоркан наверняка расставил эту ловушку, понимая, что это ослабит дух Елены тогда, когда ей больше всего потребуется быть сильной. Но он не мог позволить Шоркану выиграть. Столетиями Эррил носил в себе чувство вины. Из-за Елены он будет нести его еще дольше. Эррил выступил вперед, чтобы встретиться с гигантом.
— Нет… — простонала Елена.
Словно услышав ее, монстр замер. По его телу прошла дрожь, Затем, словно карточный домик, он с грохотом рассыпался. Кости запрыгали на серебряном полу. Два серпа ударились об пол и разбились.
Повсюду вокруг костяная армия распадалась на части, падая грудами костей.
Эррил стоял посреди этого хаоса.
— Что произошло? — спросил Толчук.
Елена поднялась на ноги:
— Чары, что связывали их… они рассеялись!
Эррил оглядел костяное кладбище. Что это за новый трюк? Он искал глазами своего брата. Под пристальным взглядом Врат Виверны он увидел Фердайла, упавшего на колени. Перед ним, неподвижный, лежал на поверхности серебряного озера темный маг.
— Что-то произошло, — проговорил Магнам.
Прищурив глаза, Эррил сделал знак всем подойти. Они пробрались среди наваленных грудами костей; затем Эррил повел их через озеро, держа в руке меч. Елена шла следом, ее глаза оставались испуганными.
Когда они подошли к Вратам Виверны, судьба его брата стала ясна. Тело темного мага обратилось в чистый хрусталь, черный, как грех, и твердый, как лед. Эррил почувствовал, как его собственное тело онемело, но он заставил ноги двигаться. Он смотрел вниз, в лицо врага, в лицо некогда любимого брата. Он увидел следы мучений на его опустошенном лице. Эррил подозревал, что боль из-за обращения в хрусталь не была единственной их причиной. На этом лице он прочитал страдания истинной души своего брата.
— Шоркан, — прошептал он.
— Он превратился в хрусталь, — проговорила Елена. — Как Денал.
— Его можно растопить? — зловеще спросил Магнам, потрогав свой молот. — Как костяных монстров?
— Никогда, — хрипло ответил Эррил, вздрогнув от этой мысли. «Никогда больше». Он взглянул на дварфа: — Дай мне свое оружие.
Магнам поколебался, затем отдал молот. Эррил размахнулся и опустил его на хрустальное тело своего брата. Он вспомнил все ужасы, которые тот творил.
— Если ты как Денал, — проговорил он холодно, — дух, сотворенный из хрусталя, тогда ты слышишь меня. Я не отрицаю, что часть тебя некогда была моим братом. Но часть — это не то же самое, что целое. Денал был светом, а ты — тьма и искажение. И давным-давно я пообещал, что твое искажение уйдет из этого мира.
Прежде чем печаль смогла ослабить его, он взмахнул молотом, держа его обеими руками. Хрусталь разлетелся на миллион осколков, которые запрыгали и заскользили во всех направлениях.
— И я держу свои обещания.
После этого Эррил бросил молот и отвернулся. Слезы набегали на его глаза. Он грубо вытер их. Почему он должен проливать слезы из-за этого демона?
Елена ответила ему, словно читая в его сердце:
— Хотя он и был злом, он по-прежнему оставался единственным твоим братом в этом мире. Ты имеешь право оплакать его.
Эррил покачал головой, затем прокашлялся. Он позволил стендайской стали, что была в нем, укрепить свою волю.
— Я оплачу моего брата, когда все будет кончено, — он повернулся к изменяющему форму: — Расскажи мне, что произошло.
* * *
Могвид смотрел на стендайца. Как же ему хотелось убежать, сбежать от своего позора, но он не мог. Эти серые, словно небо в шторм, глаза смотрели на него, приковывая к месту. Но он был слишком потрясен, чтобы отвечать, чтобы придумать разумную ложь.
«Скажи им», — Фердайл словно взвыл внутри него.
Толчук подошел к нему и хлопнул по плечу:
— Фердайл, как ты спас нас?
Могвид вздрогнул от вопроса, его глаза расширились. Фердайл? Он сдержал смех. Конечно, они все думают, что перед ними все еще его брат. Это осознание стряхнуло с него оцепенение.
— Я… Фердайл… Я не делал ничего, — ложь снова легко лилась потоком с его оттаявшего языка. — Должно быть, это серебряное озеро. Оно покрылось трещинами под магом, и он… он изменился.
Могвид старался не смотреть на Торн. Она бы поняла, что он лжет. Внутри он чувствовал, как его брат пришел в негодование. Могвид не знал, как долго его увертки помогут ему продержаться, но надеялся, что достаточно долго, чтобы он мог сбежать, прежде чем они узнают правду о его измене.
Арлекин Квэйл указал на потолок:
— Удача ли, судьба ли — время бежит быстро. Луна поднялась уже достаточно, чтобы достигнуть дыры.
Могвид поднял голову. Через небольшое отверстие в каменном потолке светилось бледно-фиолетовое небо. Луна показалась из-за одного края.
— Возможно, магия, на которую рассчитывал Шоркан, сыграла против него, — проговорил Магнам, перевязывая свое раненое плечо.
Елена вытащила меч из ножен:
— Я не поверю в это, пока Врата Плотины не будут уничтожены.
Могвид продолжал смотреть на дыру вверху. Судя по цвету неба, солнце было близко к тому, чтобы опуститься. Как только оно опустится, Фердайл будет заперт до утра. У него будет время все обдумать и, возможно, сбежать. Он наклонился, чтобы подобрать плащ, и в этот момент почувствовал, как его рука дернулась и начала двигаться сама по себе.
Нет! Не сама по себе! Его рука поднялась и сжалась в кулак, но он сделал это не по своей воле. Фердайл понял! Как и он сам, брат открыл новообретенную свободу.
Могвид заскрежетал зубами. «Я не сдамся, братец!» Согнувшись, чтобы скрыть свою борьбу от остальных, он смог разжать пальцы. «Закат так близко… Я просто должен продержаться еще чуть-чуть».
Могвид пытался выпрямиться, но его тело не слушалось. Он не мог двигаться. Две воли сражались за контроль над телом, и ни одна не могла одержать верх. «Я не отдам тело!».
— Фердайл, что случилось? — спросила Елена, стоя позади него.
Она, должно быть, заметила, как он дрожит, но он не решился прекратить борьбу, даже для того чтобы ответить. Солнце могло сесть в любой момент. Он почти чувствовал, как оно опускается.
— Фердайл?
Он услышал, как кто-то подходит ближе, но он не мог позволить себе отвлечься даже на миг, и…
Неожиданно тело Могвида вздрогнуло и распрямилось свободно. Внезапное освобождение заставило его покатиться вперед и назад с криком на губах, криком радости: «Свободен!».
Затем он почувствовал, как его пронзило огненное копье. Только после этого он услышал предупреждающий выкрик:
— Фердайл, нет!
Он опустил взгляд. Из его груди торчало лезвие меча, невероятно яркое. Крови было много. Он упал на колени.
— Он прыгнул назад, — проговорила ошеломленная Елена. — Я не успела убрать клинок с его пути!
Могвид закашлялся, словно пытался этим убрать тяжесть из груди. Скрытая от глаз часть стали, казалось, обвилась вокруг его ребер, сжимая их.
Неожиданно перед ним появилась Торн:
— Фердайл, нет…
Могвид сумел покачать головой. Он встретил взгляд избранницы своего брата. «Это не Фердайл. Солнце село».
Теперь он знал, почему он так внезапно освободился и потерял равновесие.
— О, Могвид… — проговорила Торн, оглядываясь на остальных. — Это снова Могвид. — Она повернулась к нему и взяла его за руку. Слезы наполнили ее глаза: она знала, что оба брата могут умереть, если один из них будет пронзен мечом.
Он уже чувствовал, как ускользает.
Торн, должно быть, тоже заметила это. Ее слова стали торопливыми:
— Скажи ему, скажи ему…
Ее янтарные глаза закрылись.
Он мог отвернуться, но не стал делать этого. Фердайл все еще был внутри него. Разве это важно теперь? Пусть он услышит последние слова любви от своей избранницы. Он не стал отводить взгляда от Торн, слушая все, что она передавала, и его дыхание становилось все более неровным. Кто-то схватил его за плечи и помог ему сесть.
Через их соединенные взгляды Могвид забрал всю любовь, что была между этими двумя. Вспышки образов, запахов, воспоминания, тихий шепот прощения. Это был слишком яркий свет, чтобы смотреть на него. Но даже такое сияние начало меркнуть, когда в глазах у него потемнело, а его тело стало холодеть.
Черта между братьями снова стала менее четкой. Но на этот раз борьбы не было. Могвид встретился с Фердайлом — близнецы, ничем не прикрытые друг перед другом.
«Мне жаль, брат». Было трудно произнести эти слова. Затем тьма опустилась на них обоих… и они покинули этот мир.
* * *
Рыдая, Елена опустилась на колени на поверхности серебряного озера, закрыв лицо руками.
— Как? После всего, через что они прошли…
Эррил помог опустить тело Могвида на землю. Меч по-прежнему был в его груди. Вокруг тела набежала широкая лужа крови. Эррил повернулся к Елене и обнял ее.
— Почему? — простонала она.
— Я не знаю, — ответил он. — Но я не верю, что все это вышло случайно. Клинок — это меч крови. Подобное оружие известно тем, что причиняет вред очень легко и очень часто. Его отравленная сталь всегда ищет кровь и смерть.
Слова Эррила не слишком утешили Елену. Это ее рука держала меч. На ничтожный миг она отвлеклась… и тут Могвид рванулся назад, словно хотел сам напороться на меч.
Торн стояла на коленях по другую сторону распростертого на земле тела и плакала.
В нескольких шагах от них заговорил Арлекин:
— Луна почти полностью поднялась. Если мы намереваемся разрушить врата, нам бы лучше поторопиться.
Эррил помог Елене подняться:
— Я возьму твой меч.
Елена вырвалась, вытирая слезы:
— Нет, я сделаю это сама.
Она судорожно сглотнула и подошла к телу. Украшенная розой рукоять была красна от крови изменяющего форму. Торн отвернулась, не в силах смотреть. Елена сомкнула руки на рукояти, и меч освободился с той же легкостью, с какой он убивал ее врагов. Когда было вытащено острие, тело словно растаяло, как будто клинок был единственным, что удерживало его. Фигура растворилась в рыжеватом потоке. Он распространился по серебряному полу, разделившись вокруг колен Торн. Она попятилась в ужасе. Два потока потекли сами по себе, затем собрались массивными горами, из которых сформировались две фигуры, свернувшиеся на полу. Очертания были более четкими и знакомыми: один — темный волк, другой — человек.
— Могвид и Фердайл, — проговорил Эррил. — Теперь они наконец свободны.
Толчук печально покачал головой.
Торн упала рядом со своим суженым, потянувшись рукой к его лицу. Когда она коснулась его, волк неожиданно глубоко вдохнул, затем вздрогнул, словно разбуженный во время сна. Все отшатнулись, даже Торн.
Волк поднялся на ноги, слегка дрожа.
— Ф-фердайл? — неуверенно спросила Торн.
Волк поднял голову. Янтарные глаза засветились, когда он увидел женщину силура. Глаза Торн тоже расширились. Она всхлипнула от радости и обхватила волка за шею.
— Я думаю, это означает «да», — прокомментировал Арлекин.
Рядом с ним поднялся Могвид, протирая глаза.
— Ч-что произошло? — спросил он.
— Ты жив! — сказал Толчук, помогая ему встать.
Могвид смотрел вниз на свои ноги, явно удивленный, как и все остальные. Он потрогал свою обнаженную грудь:
— Я исцелился. Как?
Эррил указал на меч в оцепеневших пальцах Елены:
— Тень Осоки была создана, чтобы разрушать чары. Держу пари, пронзив тебя, она развеяла то, что удерживало вас вместе.
— Корень Духа сказал, чтобы мы должны взять меч и искать вас, — вспомнила Торн.
Могвид посмотрел на своего брата:
— Так это из-за меча? Мы могли освободиться в любой момент?
Елена оглядела пещеру. Она вспомнила о заключенных здесь душах гоблинов.
— Я подозреваю, что чудо могло произойти только здесь. Вам пришлось умереть, но ваши души не смогли уйти за грань. Пересечение стихийных потоков удерживало вас здесь в безопасности, пока узы не разрушились.
Могвид посмотрел на брата:
— Как бы там ни было, мы снова волк и человек, — он поднял руку, и на ней показался мех, — но действительно больше не связанные друг с другом.
Фердайл из волка перевоплотился в получеловека, чтобы обнять Торн. Затем он повернулся к брату:
— Могвид…
Могвид тяжело вздохнул, затем опустил голову и пробормотал:
— Я знаю…
Фердайл подошел к нему и заключил в объятия:
— Ты освободил нас.
Елена заметила потрясенное выражение на лице второго брата.
Фердайл выпрямился, но его рука оставалась на плече Могвида.
— Спасибо, брат.
Потрясение на лице Могвида не проходило. Елена улыбнулась. Она подозревала, что он заслужил немного похвал в своей жизни, будучи всегда в тени брата.
— Луна, — напомнил им Арлекин.
Елена повернулась к Вратам Виверны. Черная птица сидела, нахохлившись, на когтистых лапах из черного камня, рубиновые глаза смотрели из-под хохолка перьев, крылья раскрыты, словно она готова сорваться с места.
Это было их последнее препятствие.
Эррил положил руку на ее плечо:
— Если меч смог разрушить связь близнецов, давай надеяться, что он сможет разрушить врата.
Елена кивнула. Если они преуспеют, Чи окажется на свободе, а Темный Лорд будет отрезан от своего источника темной магии. Она разрешила себе миг надежды — странное чувство после месяцев отчаяния.
— Давай сделаем это, — сказала она. Даже если она потеряет клинок, она не проронит ни слезинки. Она вспомнила, как легко меч прошел сквозь спину Могвида. После этой ночи с мечом крови будет покончено.
Вместе они осторожно подошли к статуе, но она оставалась каменной. Елена опустила одну руку, затем другую к острому лезвию меча. Кровь хлынула из разреза.
Елена оглянулась на остальных; затем, сжав губы, она повернулась. Над статуей полная луна почти целиком появилась в дыре. У них не было больше времени. Подойдя ближе, Елена схватила рукоять обеими окровавленными ладонями. И тут же почувствовала связь со сталью, затем в нее хлынуло уверенное, четкое понимание магии.
— Когда ты будешь готова, — сказал Эррил.
Елена улыбнулась и вонзила клинок в грудь птицы.
Она ожидала, что клинок соскользнет с камня или разобьется об него, но клинок погрузился в черный камень так легко, словно это был просто дым. Эффект был незамедлительный. Каменная птица с криком пробудилась, ее шея изогнулась вверх, а крылья захлопали, широко раскрываясь.
— Елена, — предупреждающе сказал Эррил.
Она все равно вонзила меч по самую рукоять.
Связанная с мечом, она почувствовала Плотину за вратами, затем безграничное безумие. Она не ослабила хватку. Через свою связь с мечом она чувствовала, как стихийная суть клинка уходит в Плотину, его магия вытягивается бездонным колодцем.
Тень Осоки ушла, но Елена продолжала удерживать ее рукоять, давя на грудь каменной птицы. Этот меч был не просто сталью; он также был и ее собственной кровью, потоком, наполненным магией, но не стихийной. Плотине не нужна была ее энергия. Ее магия шла от Чо, магия Плотины — от Чи. Два близнеца, но противоположная магия, которая боролась друг с другом, готовясь взорваться.
Елена держала крепко. Стихийная сталь пронзала камень, позволяя ее крови получить доступ к Плотине по ту сторону. Она чувствовала сопротивление противоположной силы внутри груди птицы. Это был яростный бой, который причинял мучения каменной Виверне. Птица продолжала кричать. Она била крыльями, но не могла подняться в воздух. Ей нужно было дождаться луны, оставаясь связанной с пересечением серебряных потоков. Однако птица пыталась стряхнуть Елену, поднять ее в воздух.
— Елена! — закричал Эррил.
Боковым зрением Елена увидела, как он был отброшен в сторону каменным крылом и упал на серебряный пол.
Однако она продолжала сжимать обеими руками украшенную розой рукоять, почти повиснув на ней. Она справится. Она посылала все больше и больше собственной крови через рукоять в Плотину. Птица забилась в агонии. Елена смотрела вверх, в ее рубиновые глаза, которые теперь пылали огнем. Клюв птицы начал опускаться, готовясь разорвать девушку.
Но Толчук подоспел на помощь. Обеими руками он с лязгом опустил свой огромный молот на голову птицы. Невероятно твердый черный камень остался неповрежденным, но клюв виверны был отброшен прочь.
— Торопись, Елена! — выкрикнул Арлекин. — Луна близится!
Под защитой остальных Елена действовала быстро и продолжала перекачивать магию и кровь в монстра. Внутри птицы безумное напряжение сил достигло невероятных размеров. Елена приказывала пальцам не разжиматься. Но она начала слабеть от потери крови. Ее руки также побледнели, из рубиново-красных они стали бледно-розовыми. Она не могла больше держаться.
Виверна начала сопротивляться сильнее. Теперь уже Толчук был отброшен, словно муха конским хвостом. Незащищенная, Елена поняла, что у нее есть лишь один выбор.
Она вложила остатки своей магии, отдавая всю себя, в последний удар, направленный в сердце камня. Птица издала скорбный крик, ее шея вытянулась к потолку. Там Елена заметила полный лунный лик, глядящий на нее. Неужели она опоздала? Серебристый свет струился вниз, заливая все.
Ее пальцы начали слабеть. Елена вложила последнюю порцию крови в монстра, прежде чем упасть. Но когда разжались пальцы, она почувствовала, что пульсирующая сила внутри птицы подошла к некоему рубежу. Две противоположные силы — Чо и Чи — не могут больше находиться в одном сосуде.
— Назад! — крикнула Елена хрипло.
Сильный порыв ветра отбросил ее прочь. Остальных тоже ударило, разметав во всех направлениях. Елена почувствовала, как острый осколок камня ударил ее, словно ледяная крупа во время снежной бури.
Елена упала на костяном кладбище, среди старых останков. Затем ветер стих.
Она поднялась, опираясь на руки, онемевшие и кровоточащие. Они были бледными, белыми, а магия покинула Елену. Ей придется восполнить ее в потоке лунного света, заливавшего пещеру.
Но, прежде чем она успела подняться, в пещеру из туннеля вошли, спотыкаясь, Мерик и Нилан. Руки Мерика были подняты. Вокруг него завывали ветра, поднимая маленькие кости у их ног. Затем из туннеля, цепляясь за камень когтями, появились скальтум, словно множество отвратительных насекомых.
Нилан наконец повернулась лицом к пещере. Ее глаза расширились в ужасе.
Елена проследила за ее взглядом, повернув голову. Их спутники поднимались на ноги, все в крови от осколков, разлетевшихся по кругу из-за взрыва, произошедшего в центре пересечения магических потоков. Все, что осталось от Виверны, — облако черной пыли, мерцающей в лунном свете. Даже серебряный пол пострадал от этого взрыва.
Последние Врата Плотины были разрушены!
Затем кости гоблинов, лежащие вокруг Елены, начали двигаться, вздрагивая и дребезжа, скользить и соединяться друг с другом. Елена торопливо поднялась на ноги и, спотыкаясь, покинула костяное кладбище; Мерик и Нилан бежали между дрожащими костями к ней.
— Их тут слишком много, — выдохнула Нилан. — Джастон… — Она покачала головой, всхлипнув. — Он отдал свою жизнь, чтобы у нас было время спастись.
Сердце Елены сжалось от боли, но ее внимание было приковано к происходящему. Костяная армия вновь пробуждалась. Скальтум продолжали атаковать. Почему?.. Врата Плотины уничтожены…
К ней подбежал Эррил, из глубокой раны у него на лбу текла кровь.
— Нам придется уйти. С той стороны есть туннели. По крайней мере, мы сможем укрыться.
Скальтум позади них начали кричать. Облако пыли впереди мешало видеть, но Елена помнила входы в туннели у дальней стены.
— Я должна восполнить свою магию, — сказала она, указывая на озеро лунного света в центре комнаты.
Но когда она пошла к нему, что-то изменилось в оседающем облаке каменной пыли. Закричали скальтум, и задребезжали позади нее кости, а она замерла, глядя перед собой. Эррил заметил это и повернулся к пострадавшей от взрыва части пола.
Что-то двигалось в пыли, залитой лунным светом, — чья-то фигура поднималась из каменного мусора. Поднимались, вытягиваясь, руки, разгибались ноги. Из сердца Врат Плотины рождалось некое существо.
Остальные собрались рядом. Скальтум отступили. В центре пещеры стояла огромная черная фигура. Купаясь в ярком лунном свете, фигура была явно сделана из черного камня.
Но ее глаза были двумя полными ярости провалами.
Елена поняла, что за существо это было. Через заболоченные земли за ней гнался черный страж — дух, закованный в броню из расплавленного черного камня. Но у этого были знакомые черты — мрачное отражение Толчука.
Никто не произнес ни слова.
Все знали, кто стоит перед ними: Личук, Клятвопреступник, Черный Зверь Гульготы.
Его слова заставили пещеру задрожать:
— Я возрожден.