Следующая неделя после похорон прошла совершенно спокойно. Жизнь как-то пугающе быстро входила в привычную колею: учёба, заработки, снова учёба. Последний курс не позволял расслабиться, наоборот, сейчас нужно было делать всё возможное и невозможное, чтобы получить шанс пройти практику в хорошем месте. От этого во многом, если не во всём, зависела моя будущая карьера.

Только иногда вечерами накатывала почти невыносимая тоска. Мрачнеющая с каждым днём осень давила на психику своей беспросветной серостью. Но я держалась, сцепив зубы. Глотала микстуру и, одурманенная, засыпала, чтобы утром вновь взяться за работу. Сдаваться я не собиралась, Амира первая не захотела бы, чтобы я сдалась.

В субботу возвращаться пришлось поздно. Я спешила как могла, чтобы успеть до закрытия дверей общежития. От автобуса уже бежала, прижав сумку к боку локтем, чтобы не болталась. Ну, и просто на всякий случай. В сумке были деньги, целых двести злотых — мой заработок за вечернее шоу. Маг, проводивший его обычно, заболел, меня пригласили на замену. Гости остались довольны, настолько, что некоторые даже расщедрились на персональные чаевые для меня. Сотня сверху, очень хорошо. Значит, можно будет уже завтра купить и куртку, и ботинки.

Уже подходя к крыльцу, я заметила сбоку, на скамейке за кустами, где частенько сидели влюблённые парочки, фигуру мужчины. Знакомую фигуру. Фары проехавшего неподалёку автомобиля выхватили из темноты чуть растрёпанные светлые волосы до плеч. Питер Лоранс, собственной персоной.

Секунду поразмыслив, я решила сделать вид, что слишком спешу и не замечаю ничего вокруг. На то, между прочим, были веские основания: если раньше, опоздав в общагу, я хоть к Амире могла на ночь напроситься, теперь оставался только вокзал. Благо, находился он недалеко, минутах в двадцати бодрого пешего хода. Но это не значило, что мне хотелось там оказаться.

— Илона! — окрикнул меня Лоранс.

— Тороплюсь, — крикнула я, не останавливаясь.

Он перехватил меня, когда я уже взялась за ручку двери. Вынудил остановиться и посмотреть на него. Я скорчила сердитую гримасу и попыталась вырваться. Безуспешно, парень держал крепко.

— Илона, — вполголоса сказал он, — вы должны знать кое-что. Теперь у меня есть доказательства.

— Слушайте, Питер! — выпалила я, теряя терпение. — Это не подождёт до утра? Потому что если вы сейчас же не дадите мне пройти, я на ночь окажусь на улице.

— Не подождёт, — твёрдо ответил Лоранс. — Если нужно, можете у меня остаться. А сейчас нам срочно нужно кое-куда съездить.

— А вам не кажется, что подобное предложение несколько... недопустимо?

Ничего себе заявочки— у него остаться! Он вообще соображает, что говорит? Да если я такое сделаю, уже завтра все будут знать, что я не ночевала в общежитии. Подруг у меня не осталось, это отлично известно. Значит, сразу пойдут сплетни, и какие! Если о девушке обеспеченной стали бы самое большее шёпотом строить догадки, с кем она завела интрижку, меня мигом во всеуслышание проституткой объявят. А что, некоторые так и зарабатывают, жить-то хочется. И поесть, и одеться. Чего уж проще — пойти собой торговать? Для этого большого ума не надо, хватает молодости, смазливого личика и ладной фигурки. А платят уж куда побольше, чем за рефераты.

— На смерть лучшей подруги вам, значит, наплевать? Хотите, чтобы её убийца остался безнаказанным?

— Амира умерла, — прошипела я. — Но я-то пока жива. И не намерена спускать свою жизнь в унитаз ради мести, которая вряд ли будет успешной.

Нет, если Амиру в самом деле убили, больше всего на свете я хотела, чтобы убийце это не сошло с рук. И ради этого была готова на всё. Но не на откровенную же безрассудную глупость! Что толку, если я уничтожу свою репутацию ради неизвестно каких доказательств, а историю в итоге всё равно замнут, пустив в ход деньги и связи?

— Я о вас был лучшего мнения, — с заметным разочарованием в голосе протянул Лоранс.

— Да и плевать, — отмахнулась я, распахивая дверь.

Распахнула, шагнула через порог и тут же чуть не взвыла от отчаяния. Проходная была заперта на замок. Хотя, если верить часам на будке дежурной, до официального её закрытия оставалось ещё целых три минуты. Выходит, старая ведьма Ютара поленилась сидеть до победного. Слышала я, что с ней такое бывает, но сама до сего дня не сталкивалась.

— Похоже, выбор у вас неширок, — спокойно сообщил Лоранс, заглянувший в холл вслед за мной.

Я процедила сквозь зубы ругательство. Формально я была права, но что толку? Можно, конечно, устроить тут скандал и крик, но пока старуха услышит, пока доползёт из своей комнатушки почти в конце коридора, будет уже как раз слишком поздно. О чём мне и сообщат со всей возможной язвительностью, послав туда, где до этого гуляла.

— Ладно, поехали, — обречённо согласилась я.

Оказывается, у этого Лоранса и автомобиль имелся, причём не из самых завалящих. Средний класс, хорошая надёжная машинка без изысков. Неужели журналистам в заштатных изданиях так хорошо платят? Вряд ли, скорее на родительские денежки куплена. Может даже родителям и принадлежит.

— Куда едем-то? — спросила я, когда мы уже выехали на шоссе и двинулись в сторону центра города.

— В отделение полиции, — сообщил Лоранс. — Кое-кто обещал показать мне протоколы допроса обвиняемого. Подлинные протоколы.

— Так его нашли? — вскинулась я.

— Утром задержали, — кивнул Питер. — Была облава на наркоманов, случайно попался. Отпечатки совпали с теми, что нашли в угнанной машине.

— Наркоман... — протянула я. — Что это доказывает? Что он угнал машину, будучи под кайфом и ничего не соображая, поехал куда глаза глядят, сбил девушку и смылся?

—Это ты ещё не знаешь, что он на допросе рассказал, — ответил Лоранс.

— А ты прямо знаешь.

— Знаю, иначе мы бы сейчас никуда не ехали.

— С чего тебе вообще такое рассказывают? — проворчала я. — Ты что, какая-то звезда журналистики?

— У меня отец всю жизнь в полиции отслужил, остались связи.

Поразмыслив, я кивнула. Связи-то, может, и остались, но в разумных пределах. Никаких документов там никто не даст и сослаться на себя в здравом уме не позволит. Не то в пять минут уволят с позором и без пенсии. И даже сортир на загородной заправке сторожить не возьмут потом.

Снова закрались сомнения в правильности принятого решения. Вот, положим, узнаю я точно, что Амиру убили. Но доказать-то вряд ли что получится, только буду в итоге всю жизнь терзаться, что ничего не смогла сделать. А не знала бы, так и не мучилась. Зачем только этот Лоранс ко мне прицепился? Неужели не понимает, что для него это толчок в карьере, а для меня — соль на рану?

Автомобилей на улицах в этот час было уже немного, так что доехали мы быстро. У главного входа в участок останавливаться не стали. Лоранс решительно свернул на боковую улочку и там припарковался. Заглушил мотор, забрал с заднего сиденья небольшую сумку, глянул на часы и скомандовал:

— Идём, нас уже должны ждать.

Догадка моя оказалась верной, как раз неподалёку находился служебный вход в участок. Только рядом с ним никого не оказалось. Постояв немного и покрутив головой, Лоранс поднялся на густо усеянное окурками крыльцо и дёрнул дверь. Та не поддалась.

— Что за чёрт? — ругнулся парень, ещё раз потянув за ручку. С тем же результатом.

— Похоже, — меланхолично заметила я, — нас здесь не ждут. Мы точно не опоздали? Или, может, раньше времени прибыли?

— Да нет, — досадливо бросил Лоранс, ещё раз посмотрев на часы. — Мы на двенадцать договаривались, а сейчас две минуты первого.

—Ну давай подождём немного, — вздохнула я. — Мало ли, человек занят, кофе там пьёт или ещё чего.

Прождали мы целых двадцать минут, но на крыльце так никто и не появился. Я даже несколько удивилась этому обстоятельству. Судя по количеству окурков, народ здесь дымил регулярно. Или сегодня дежурили исключительно некурящие?

— Ерунда какая-то, — проворчал Лоранс, не сводя глаз с пустующего крыльца. — Слушай, ты можешь сходить к парадному? Там ведь открыто, спросишь офицера Торла. Скажешь, по личному делу.

— Ладно, — согласилась я.

Заняться всё равно было больше нечем, так почему бы и не прогуляться? Обогнув здание, я не спеша прошла по улице, поднялась по ступеням и толкнула тяжёлую дверь. С первого раза та не поддалась, как бы намекая, что соваться в полицию лишний раз и уж тем более добровольно не стоит. Но я проявила упорство и всё-таки прорвалась в холл.

Там меня встретил сонный и недовольный жизнью дежурный офицер, совсем молодой парень. Вежливо поздоровавшись, я без обиняков поинтересовалась, могу ли увидеть офицера Торла. Меня смерили немного удивлённым взглядом и спросили, по какому вопросу.

— По личному, — как можно беспечней ответила я. — Так могу увидеть или нет?

— Офицер Торл сегодня не дежурит, — развёл руками полицейский. — Отпросился и домой ушёл. Ему передать что-нибудь завтра?

— Да нет, не надо,— растерянно отозвалась я. — Думала, по пути заскочу, но раз так, просто позвоню. Спасибо, извините, что побеспокоила.

— Не боитесь так поздно одна ходить?

— Я с братом, на машине, —поспешно объяснила я, чтобы меня не дай бог не вздумали провожать.

Не понравилась мне заинтересованность во взгляде этого парня. Ну, то есть, как не понравилась? Мужской интерес любой девушке приятен, конечно, но сейчас он пришёлся донельзя некстати. Да и времени на парней не было. Вот отучусь, получу диплом, и там можно будет о личной жизни подумать.

— Тогда ладно. Всего хорошего.

— И вам.

Покинув участок, я торопливым шагом вернулась к Лорансу. По пути даже успела подумать, что он специально всё это подстроил, бросив меня одну на улице посреди ночи. Зачем? Бог его знает. Фантазия принялась рисовать картины одну страшнее другой: украдут, изнасилуют, продадут в рабство. И ведь не найдёт никто. К счастью, опасения не подтвердились, Питер меня ждал.

— Там он? — спросил он, едва я подошла.

— Нет, — хмыкнула я, пряча под мышки мелко дрожащие из-за недавнего приступа паники пальцы. — Сказали, отпросился и домой ушёл.

— Ничего себе...

Похоже, новость Лоранса здорово удивила. А вот меня как-то и нет. Трудно отказать сыну старого друга. Наобещал, небось, с три короба, потом прикинул, во что это может для него вылиться, да и сбежал. Не стану утверждать, что на его месте не поступила бы точно так же.

— Что делать будем? — задала я вопрос по существу. — Ждать нам тут больше нечего.

— Ты ведь понимаешь, что завтра этих документов уже не будет? — вопросом на вопрос ответил Питер.

Я призадумалась. Если этот наркоман действительно брякнул нечто, способное навредить Марино, как бог свят найдётся тот, кто этому самому Марино любезно и, само собой, не бесплатно, сообщит о грядущих неприятностях. И, разумеется, незамедлительно будут приняты все необходимые меры.

— Понимаю, — вздохнула я. — Но что мы можем поделать?

— Влезть туда, — уверенно заявил Питер, кивая на дверь участка.

— Ты спятил!

Сказать мне хотелось намного больше, но я чувствовала, что если начну говорить, то обязательно перейду на крик. А делать это посреди ночной улицы, да ещё прямо у полицейского участка, глупо и небезопасно. Этак и в кутузке можно оказаться, заодно и проблема с ночлегом решится. Только сплетен потом будет даже больше, да ещё и из универа отчислят, чтобы не позорила приличное учебное заведение.

— Это наш единственный шанс, — продолжил настаивать Лоранс.

— Шанс на что?! — прошипела я, немного успокоившись. — Угодить за решётку?

— Ты же почти закончила факультет защитной магии. Неужели не справишься так, чтобы нас не поймали?

Я, признаться, сперва просто ошалела от этого заявления. А в следующий момент поняла, что меня действительно обманули, но не так, как я себе недавно насочиняла. Не было у Лоранса никакого знакомого офицера, никто ему ничего не обещал. Этот гад затем и притащил меня сюда, чтобы с моей помощью проникнуть в участок! Ну правда же, если бы он просто хотел показать мне документы, прекрасно мог бы завтра сунуть под нос фотографии! Господи, какая же я дура! Идиотка полная!

— Пошёл ты! — рыкнула я.— Знаешь, сколько лет мне за такое дадут?

— Семь. Если поймают.

— А я что, похожа напрофессионального взломщика? Заметь, ловят даже их, а меня и подавно сцапают! Хватит, отвези меня на вокзал и больше на глаза мне не показывайся!

— И ты вот так просто откажешься от шанса наказать тех, кто убил твою лучшую подругу?

— Это шанс себя наказать, — отчеканила я. — Тюрьмой и разрушенной жизнью. А им всё равно ничего не будет.

— Разрушенной... — криво усмехнулся Лоранс. — Можно подумать, сейчас она у тебя прекрасна и удивительна. Пашешь как проклятая на учёбе, потом будешь так же пахать ещё сорок лет на работе, потом — нищенская пенсия. И что ты будешь вспоминать в конце жизни? Как ради этих беспросветных лет предала единственного человека, которому была по-настоящему дорога?

— Откуда ты знаешь? — потрясённо выдохнула я. — Я... у меня... у меня отец есть, между прочим. И бабушка. И братья. И...

— Никого у тебя нет, — припечатал Питер. — Я ведь журналист, забыла? И прежде чем к тебе идти, выяснил, кто ты такая.

— И что же ты выяснил? — зло спросила я.

— Да всё. Чего там выяснять-то было? Мать твоя, знаменитая красотка, крутила роман с аристократом, только он помер, а она осталась беременная. Семейка его побоялась скандала и откупилась от неё, чтобы помалкивала про ребёнка.На эти-то денежки и польстился Юджин Эста, её друг детства и верный поклонник. Думаешь, с каких богатств он собственное инженерное бюро в двадцать восемь лет открыл? Вот с этих самых, и ещё с тех, что мать твоя в лучшие свои времена заработала.

Я открыла было рот, но тут же снова закрыла. Поняла, что действительно никогда не задавала себе этот вопрос. А стоило, наверное. Отец... ладно, может и не отец, но так уж я привыкла его называть, был из бедной семьи, как и мама. Но нашёл же деньги и на лицензию, и на помещение, и вообще на всё, что нужно, чтобы начать своё дело. Другие в его профессии дай бог годам к сорока пяти ухитряются столько скопить. Наследства никакого отец не получал же, откуда бы? И сам столько заработать ну никак не мог!

—Мать твоя и сама была девочка не бедная, всё-таки пять лет блистала за немалые гонорары, — безжалостно продолжил Лоранс. — Где, как ты думаешь, теперь эти деньги, которые, кстати, тебе предназначались? Спросила бы своего так называемого папочку, что ли, куда он их девал. Прибрал к рукам и запрятал где-то для себя и своих сыночков. И живут они в своё удовольствие, пока ты тут с хлеба на картошку перебиваешься.

Слов у меня не было. Ничего не было, на душе было пусто и холодно. Потому что я понимала — всё это наверняка правда. А даже если и нет, если Миртоны и не откупались от мамы, не может быть отец, имея свой вполне процветающий бизнес, настолько беден, чтобы не иметь возможности покупать мне хотя бы одежду. Братья, вон, не раздеты совсем даже. Да и Хельду я однажды, гуляя с Амирой, случайно увидела перебирающей платья в недешёвом магазине. И одета она была весьма хорошо.

Просто долгое время я старалась об этом не думать. Приняла тот факт, что меня не любят — трудно любить чужого ребёнка. Старалась их не судить, простить за это, благодарить, что не выкинули на улицу, оставив незаконнорожденной сиротой. Но вот простить то, что всё своё благополучие отец выстроил за счёт моей мамы, за мой счёт, а меня накормить скупился, когда заходила в гости...

— Одна семья от тебя просто отказалась, вычеркнула из своей жизни. Вторая использовала, отобрала всё и тоже выставила за порог, предоставив самой себе.Я решил, что девушка с такой судьбой будет посмелей. Что она не откажется от возможности наказать хоть одного зарвавшегося мажора, чтобы другие призадумались.

Я тихонько всхлипнула, чувствуя, что вот-вот позорно разревусь. Зачем, зачем было так грубо и жестоко швырять мне в лицо правду, которую я никогда не хотела знать?! Жизнь моя и без того нелегка, а так и вовсе впору в омут головой вниз, чтобы больше не мучиться.

— Прости, — неожиданно сказал Питер, опускаясь передо мной на корточки и беря мои ладони в свои. — Прости, я... я неправильно о тебе думал. Считал, что ты тоже захочешь отомстить.

— А ты-то за что мстишь? — удивилась я.

— За кузину, — вздохнул парень, опустив голову. — Один мальчик-мажор вроде этого Марино задурил ей голову сказками про любовь, она поверила, влюбилась по-настоящему. А потом узнала, что он соблазнил её на спор. И ещё показывал всем видео того, как они... В общем, она наглоталась снотворного, спасти её не успели.

— Я не знала... — пробормотала я.

— Вот я и решил, — горько усмехнулся Питер, — что мы с тобой вроде как родственные души. Тому подонку я отомстить не могу, разве что убить, но за это меня самого казнят. Но вот другого наказать ещё можно, причём по закону. Чтобы остальные богатенькие уроды видели, что на них есть управа.

— Ладно, — вздохнула я. — Идём, сделаю, что могу.

Может, и поймают. Да и пускай. Ради чего мне себя беречь? Чтобы до конца дней влачить жалкое существование, осознавая, что всю жизнь мне плевали в лицо, вытирали об меня ноги, а я покорно сносила всё это? Чтобы помнить, как смолчала, когда меня фактически обокрал тот, кто требовал называть его отцом, какотошла в сторону, когда убили ту, что была моим единственным настоящим другом? Ну уж нет!

Разумеется, неподалёку от входа висела камера видеонаблюдения. Внимательно оглядев стену здания, я заметила и вторую, чуть выше, тоже направленную на крыльцо. Обе, к счастью, оказались обычными, не инфракрасными. В самом деле, зачем тратиться, если поблизости хватает фонарей и слишком темно не бывает? Возможность того, что за взлом и проникновение возьмётся маг, учесть позабыли.

Камеры такого типа я хорошо знала, обманывались они элементарно. Пара несложных заклинаний, и техника нас не "увидит". Правда, могут увидеть люди, но на наше счастье вокруг не было ни души. Быстро прошептав формулу, я набросила на себя и Лоранса "призрачный полог", закрепила его "серой дымкой" для верности и направилась к двери.

Защита на ней была, и довольно неплохая, но и не сказать, чтобы уж очень хорошая. Кажется, господа полицейские больше полагались на естественное желание преступников держаться отсюда подальше, чем на качественные чары. Хищно улыбнувшись, я размяла пальцы и принялась искать узел, державший защиту. Медленно двигалась по кругу, по нити силы.

— Сможешь? — напряжённым голосом спросил Питер.

— Ты лучше по сторонам смотри, чтобы нас никто не увидел, — рыкнула я.

И не удержалась от новой улыбки. Нашла! Узел оказался простым, всего лишь двойным. Не так сложно распутать и того проще обмануть, временно соединив концы контура "ниточкой". Хватит, чтобы немного приоткрыть дверь и войти. Да, кстати, дверь ведь надо ещё открыть...

Прилепив "ниточку" к обоим концам, я коснулась пальцами замка. Обычный, изнутри открывается поворотом ручки. Не иначе, сделали так, чтобы не возиться с ключами каждый перекур. Что ж, это мне сейчас очень на руку, хоть защита от телекинеза на сам замок и наложена. Вот честное слово, лучше бы за контур на дверь побольше заплатили, а то ведь так делать — всё равно, что обшивать железом ворота, не имея забора.

Снимать защиту совсем я не стала, ни к чему так следить. Она запросто деактивировалась на время, если не была привязана к общему контуру, чем тут никто не озаботился. Вообще складывалось ощущение, что про телекинез вспомнили в последний момент, когда маг уже уходил. Да ещё и доплатить отказались, вот он и сделал тяп-ляп, чтобы только отвязаться.

Замок тихонько щёлкнул, и дверь поддалась. Опустив веки, я задействовала магическое зрение. "Ниточка" пока висела свободно, можно было и пошире открыть, но как-то не хотелось, мало ли.

В коридоре было темно, только в дальнем конце горела одна тусклая лампа. Ближайшие помещения, судя по сложенным повсюду коробкам, использовались в качестве подсобных. Точнее, склада для всяческого хлама. И сейчас, ночью, там никого не было.

— Заходи, — шепнул мне в самое ухо Питер. — Я знаю, куда нам надо.

— Правда? — недоверчиво хмыкнула я, но через порог шагнула.

— Правда. Мой отец действительно был полицейским.

Я пожала плечами. Судя по тому, как уверенно Лоранс двигался, место это наверняка было ему знакомо. Хоть в чём-то не обманул, уже вперёд. Я последовала за ним, стараясь ступать осторожно, чтобы ничего ненароком не зацепить и не свалить, подняв шум.

— Штатный менталист выходит из отпуска только завтра, — зашептал Питер. —Поэтому официального допроса ещё не было, так,предварительный. Протокол лежит в кабинете Торла, первая дверь налево.

Я невольно напряглась. Судя по указующему жесту Лоранса, нам придётся выйти в освещённый коридор, где вполне может оказаться кто-то из дежурных полицейских. Значит, нужно накладывать на нас ещё и невидимость. Это я умею, не зря столько лет занималась иллюзиями, но сил такая магия отнимает бездну, даже когда речь обо мне одной. А нас, между прочим, двое.

Но выбора не было. Я на миг застыла, сосредотачиваясь и собираясь с силами, быстро прошептала формулу и сделала до автоматизма отработанный пасс. Почти сразу накатила слабость, я чуть пошатнулась, но на ногах устояла. И удовлетворённо отметила, что Питера обычным зрением больше не вижу.

— Ты где?! — всполошился как раз оглянувшийся Лоранс.

— А ты где? — слабо усмехнулась я. — Мы невидимки. Идём, лучше поторопиться, надолго меня не хватит.

Уже в коридоре я, запоздало спохватившись, принялась высматривать камеры. Нашла, но такие же, как и снаружи. Значит, от них мы спрятаны, хорошо. Проникнуть в полицейский участок оказалось даже проще, чем я предполагала. Хотя, если подумать, это ведь не банковское хранилище всё-таки.

К счастью, кабинет Торла оказался открыт. То ли офицер сбежал домой так спешно, что просто позабыл запереть дверь, то ли специально не сделал этого, оставил Питеру шанс добраться до вожделенных документов.

На предмет ловушек и сигнализаций я вход проверила всё равно. Их не оказалось, да здравствует экономия городского начальства на силах правопорядка. Вот уж никогда не думала, что однажды приведётся благодарить их за это.

— Заходим, — шепнула я.

Одна папка лежала прямо на столе, в центре, отдельно от остальных бумаг, стопками громоздившихся по краям. Питер тут же схватил её, открыл и принялся перебирать листы, разглядывая их в свете экрана своего телефона.

— Да! — выдохнул он. — Это он, протокол!

— Фотографируй, и валим отсюда, — прошипела я, чувствуя, как от напряжения по спине под рубашкой стекает пот. Слишком много активных чар приходилось одновременно поддерживать, силы уходили стремительно,словно вода в песок пустыни.

Лоранс справился быстро. Спрятал телефон в карман, положил папку на место, и мы двинулись обратно, прислушиваясь к каждому шороху. Нам повезло, в коридоре так никто и не появился. И какое счастье, что этой ночью не работал ни один курильщик!

В тёмном коридоре я с облегчением сняла с нас невидимость, но это не слишком помогло. Перед глазами плясали разноцветные точки, и я уже начинала сомневаться, что смогу вновь активировать защиту замка от телекинеза и связать контур на двери.

— Ты как? — встревоженно спросил Питер, поддерживая меня под локоть.

Я только вяло отмахнулась, опускаясь на колени перед дверью. Нужно было сосредоточиться, выжать из себя всё, что только можно. Подхватить нити, соединить в пальцах, переплести, закрепить. Ещё капля сил, ещё одно движение... всё! Теперь замок. Подняться на ноги и пытаться не стоит, иначе точно не справлюсь. Вот так, одним движением, лишь бы не дрогнули пальцы... да... осталось не потерять сознание прямо здесь и сейчас, иначе попадём в кадр.

Не спрашивая даже, могу ли я идти, Питер подхватил меня на руки и потащил к машине. Затолкнул на пассажирское сиденье, пристегнул и закрыл дверь. Чуть повернув голову, я бросила прощальный взгляд на камеры, показала им язык и провалилась в блаженную темноту.

* * *

Очнулась я на рассвете, в совершенно незнакомой комнате. Лежала на мягком диване, прямо в одежде, завёрнутая в толстое одеяло. Свет проникал только через чуть приоткрытую дверь, едва позволяя рассмотреть обстановку: тот самый диван, на котором я лежала, пару кресел, журнальный столик, заваленный газетами и книгами, огромный книжный шкаф во всю стену, два узких окна, занавешенных тюлем, огромный телевизор на стене между ними, домашний кинотеатр, музыкальный центр.

Даже сквозь окружающий сумрак было заметно, что бедностью тут и не пахнет. Богатством, правда, тоже. Верхний средний класс, так можно было всё это обозначить. Не отказалась бы пожить в такой квартирке.

Кое-как утвердившись в сидячем положении, я дождалась, когда голова перестанет кружиться, и попыталась встать. Первые две попытки провалились, но с третьего раза мне удалось. Осторожно, отдыхая на каждом шагу, я двинулась к дверям, на звон посуды и дразнящий запах свежесваренного кофе.

По коридору шла держась за стену, но до кухни доползла, благо оказалось недалеко, метра три. Самые, кажется, длинные три метра в моей жизни. Впрочем, в черепашьей скорости нашёлся и свой плюс — глаза успели привыкнуть к свету.

Питер сидел с ноутбуком за кухонным столом и что-то читал. Так увлечённо, что пришлось кашлянуть, чтобы обратить на себя внимание. Парень моргнул и удивлённо посмотрел на меня. А я смотрела только на дымящуюся кружку.

— Ты чего встала? — хрипловато спросил Лоранс. — Тебе лежать надо.

— Мне кофе надо, — слабым голосом протянула я. — Налей, а...

Чашка согрела ладони, а запах буквально привёл меня в чувство. Не сказать, что прямо-таки взбодрил, но соображать я стала побыстрее. Даже почувствовала себя готовой спросить, добыли ли мы в участке хоть что-то ценное.

— А то как же, — удовлетворённо отозвался Питер, разворачивая ко мне ноутбук. — Сама почитай.

Фотографии получились не очень, но текст вполне поддавался прочтению. Чуть прищурившись, я заскользила взглядом по строчкам. И чем дальше читала, тем больше хотела прекратить. Но не могла.

Некий Ларс Орвен двадцати четырёх лет признавался на допросе, что получил тысячу злотых за то, чтобы сбить автомобилем девушку на дороге возле клуба "Квартет". Клялся, что не хотел её убивать, только напугать как следует, но не справился с управлением.

Адрес, время и описание девушки ему дал парень, с которым он случайно познакомился тремя днями раньше, в баре. Высокий синеглазый брюнет, хорошо одетый, с небольшим шрамом на левой скуле. Рейнольд, будь он проклят, Марино. Слишком много примет, чтобы ошибиться.

Дальше шли детали: как угнал машину, как бросил её на окраине города. Половину денег Орвен получил накануне, вторую нашёл на следующее утро в своём почтовом ящике. Сразу закупил наркоты и несколько дней провалялся дома. Очнулся, пошёл за добавкой и попался полиции. Банальная история.

Дочитав, я откинулась на спинку стула, потирая ноющие виски. Тысяча злотых — вот сколько, по мнению Марино, стоили жизниАмиры и его собственного нерождённого ребёнка. Боже всемогущий, как только земля носит такую мразь?!

— Ты ведь понимаешь, что уже сегодня всё это исчезнет? — грустно, даже как-то обречённо спросил Питер. — Парень признался со страху и потому, что до конца не протрезвел. А когда протрезвеет, поймёт, что наболтал себе на смертную казнь. Но ему тут же любезно предложат пятнадцать лет занепредумышленное, и он забудет всю эту историю.Станет твердить, что просто был под кайфом, угнал тачку, ехал, сам не зная куда...

Я кивнула, стискивая зубы, чтобы не завыть от бессильной злости. Как бороться с системой, если ты безоружна, а против тебя прут на танках? У них деньги и связи, а у меня только желание добиться справедливости для подруги. И самый главный ужас в том, что даже её семья не встанет в этом деле на мою сторону. Они узнают, но папочка Марино и им предложит такую компенсацию, что они и думать забудут об убитой дочери. В самом деле, Амиру не вернуть, а бизнес есть бизнес. Нельзя упускать ни единого шанса заработать.

— Есть идеи?

— Нет, — выдохнула я.

У нас — только фотографии протокола, который уже можно считать несуществующим. Полицейские, слышавшие эти показания, будут немы как катафалки. Каждому дорого его место и будущая пенсия. Да и от пухлого конверта с неофициальной прибавкой к жалованью они не откажутся. Их можно понять: да, девушка мертва, но их-то жёны и дети живы, и хотят кушать, причём каждый день. Как тут бросишь карьеру на алтарь справедливости?

Протокола нет и не было. Признания нет и не было. Сильные мира сего разберутся между собой без нашего участия, и совсем не так, как мне бы хотелось. Что тут сделаешь? Единственная польза от того, что теперь я знаю правду — то, что я смогу высказать всё Марино в лицо.

Или не смогу? Мало ли, решит, что я слишком много знаю, и меня лучше тоже заставить замолчать навсегда. Ну и пускай. Хоть раз в жизни позволю себе удовольствие высказать богатенькой сволочи правду в глаза. И когда на том свете встречусь с Амирой, мне не будет перед ней стыдно.

— И у меня нет, — с тяжёлым вздохом признался Питер. — Могу только написать статью, но без доказательств это будет просто ещё одна сплетня. Марино в убийстве и без меня обвиняли, над тем бредом все только посмеялись. И над моим посмеются.

— Я ему отомщу, — твёрдо сказала я.

— Как?

— Пока не знаю. Но месть — блюдо, которое подают холодным. Вот остыну, подумаю и сделаю. Богом клянусь, даже если мне понадобится на это вся жизнь, убийца Амиры заплатит сполна.

— Я тебе помогу, — с жаром пообещал Питер, подавшись вперёд. — Обещаю! Всем, чем только смогу.

После этого разговора мы оба отправились спать и проспали до двух часов дня. А потом Питер уговорил меня пойти в кино. После сеанса мы немного размялись, играя в настольный теннис, и отправились в кафе пообедать.

Оказывается, журналистика для Питера была только увлечением, работал он программистом. Профессию выбрал по настоянию родителей, желавших, чтобы у сына был стабильный доход. Зарабатывал, и правда, хорошо, отсюда и приличная квартира, и машина. Но душа упорно просила тайн и приключений, потому и начал писать.Сначала в собственном блоге, потом его статьи стали брать небольшие независимые издания. В основном, правда, сетевые, вроде того же "За правду". Но надо же с чего-то начинать.

— Из тебя вышел бы классный журналист, — улыбнулась я, наслаждаясь мороженым.

— А из тебя — классная модель, — подмигнул Питер. — Ты потрясающе красивая девушка, и камера тебя любит.

— Вот уж нет, — отмахнулась я. — Торговать своей красотой, чтобы стать игрушкой для какого-нибудь аристократа, и в итоге оказаться выброшенной на обочину жизни за ненадобностью? Нет, это не по мне.

— Пожалуй, — согласился Питер. — Хочешь ещё что-нибудь?

— Ещё мороженого, — кивнула я на опустевшую вазочку.

Несмотря ни на что, день получился замечательным. Мы прогулялись по парку, Питер фотографировал меня возле причудливо изогнутых деревьев на одной из боковых аллей и на берегу пруда. Мы смеялись, дурачились, играли в догонялки. И в какой-то момент я поняла, что это уже почти свидание. Или не почти.

Когда вечером мы подъехали к общежитию, я уже не хотела туда возвращаться. Меня пугало знакомое одиночество крошечной комнаты, одиночество вообще. Казалось, едва я там окажусь, всё исчезнет, окажется лишь красивым, но лживым сном. Не будет больше Питера, мороженого, настольного тенниса и той радости, которую я сегодня чувствовала. Вернётся серая, как надгробная плита, реальность.

Вздохнув, я прикрыла глаза и на ощупь отстегнула ремень. Сколько ни оттягивай момент возвращения, возвращаться придётся. Снова учиться за себя и за других, ходить на занятия, видеть Рейна Марино...

Тёплое дыхание тронуло левую щёку, ладонь мягко, но уверенно легла на правую, заставляя меня повернуть голову. Чтобы к губам тут же прижались губы. Сначала лёгким касанием, потом настойчивей, потом уже подчиняюще властно. И я сдалась, подаваясь навстречу, отвечая на каждое движение с такой же страстью и жадностью. Это длилось и длилось, и я не хотела останавливаться. Мой первый настоящий поцелуй. Он не мог быть лучше.

— Илона... — прошептал Питер, с явной неохотой отстраняясь, — если...

— Да, — опомнившись, пробормотала я. — Мне пора, прости. Иначе опять не успею до закрытия проходной.

— Может, не успеешь?

Я мотнула головой. Поцелуи это здорово, но к остальному я не была готова прямо сейчас. Потому выскочила из машины и быстрым шагом направилась к общежитию. В глубине души чуть сожалея о собственной нерешительности.

* * *

Не сказать, чтобы раньше я всегда ходила на учёбу как на праздник, но это утро понедельника оказалось просто ужасным. От одной только мысли, что вот сейчас надо будет встать, одеться и ехать в тряском, продуваемом всеми ветрами автобусе до универа, а потом...

Да, вот оно. Свернувшись в клубок под одеялом, я не хотела шевелиться. И думала, что на самом деле причина исключительно в этом самом "потом". Я привыкла и к ранним подъёмам, и к недосыпу, и к холоду. Не готова оказалась только к тому, что, придя сегодня на занятия, вынуждена буду смотреть в глаза убийце. Смотреть и молчать.

Остатками здравого рассудка я понимала, что устраивать сцену, выдавая мою осведомлённость о подлинных обстоятельствах гибели Амиры— идея не из лучших. Однажды Марино уже совершил убийство, что остановит его во второй раз? Да ничего. И моя глупая смерть не поможет установить справедливость. Значит, лучше молчать. Но как же это было сложно и тяжело!

В какой-то момент мелькнула даже мысль никуда не ходить хотя бы сегодня. Отдохнуть, остыть, продумать дальнейшие действия. И я чуть не уступила этой слабости, но вовремя опомнилась. Спасую один раз — и дальше будет только хуже. И кончится всё тем, что окончательно раскисну, решу, что всё равно ничего не смогу сделать, откажусь от желания мстить, съем себя за это поедом, впаду в депрессию и закончу жизнь где-нибудь на городской свалке, пьяная или под кайфом. Скверная перспектива.

Поэтому я вытряхнула себя из тёплой постели, оделась, собрала сумку и пошла на занятия. Твёрдой, уверенной походкой, с гордо поднятой головой. Только уже на крыльце второго корпуса, где проводились практические занятия, поняла, что переигрываю. А вести себя надо как обычно, чтоб никто не догадался.

Во время занятия один раз не справилась, метнула на Марино злобный взгляд. К счастью, оставшийся незамеченным тем, кому он предназначался. Внимание обратил только Тулек, воззрился на меня удивлённо. Я отвернулась, изобразив равнодушие.

И очень некстати вспомнила историю этого самого Тулека. На третий день учёбы парочка парней-мажоров и одна примкнувшая к ним девица, Ирада, вроде бы, а может, и нет, точно я не помнила, начали к нему цепляться. Подшучивали зло, высмеивали бедную одежду, долговязую сутулую фигуру, очки, родителей-рабочих.Тулек реагировал болезненно, особенно на насмешки над необразованностью его родителей. Однажды всё это вылилось в безобразную сцену со слезами.

В самый разгар концерта в аудитории появился Рейн. Оглядел зарёванногоТулека, хихикающих мажоров, постоял немного у дверей, скрестив на груди руки, а потом нарочито тихим, совершенно спокойным голосом поинтересовался, что здесь произошло. Один из парней, давясь смехом, ответил, что кое-кто просто шуток не понимает, потому что читал с детства только этикетки пивных бутылок.

Рейн смерил высказавшегося ледяным взглядом и сказал, что чтение этикеток, между прочим, дело очень даже полезное.Если их не читать, можно пиво с ослиной мочой ненароком перепутать. Повисла гробовая тишина. И продержалась до прихода преподавателя.

Только через неделю я узнала, что тот шутник однажды, устраивая вечеринку, закупил через какого-то знакомого очень сомнительного качества выпивку. В результате он и двое гостей угодили в больницу. Приехавшие на вызов врачи скорой, разбираясь, от чего спасать пострадавших, прочитали-таки этикетки бутылок. Виски оказался никаким не виски, а просто разведённым спиртом, в который для цвета и запаха добавили краситель и ароматизатор, используемые в производстве парфюмерии.

Ирония ситуации заключалась в том, что производитель сомнительного пойла честно сообщал, из чего состоит его продукция, предназначенная для беднейших слоёв городской алкашни. А мальчик-мажор отдал немалые деньги и даже не глянул, что ему продали.

Что там было между ребятами дальше, я не знаю. Видела, как Рейн после пары говорил с той парочкой, но подслушивать не стала. Факт в том, что после этого случая в нашей группе больше никого не травили и не оскорбляли по социальному признаку. Никогда. Не сказать, чтобы все прямо стали друг другу друзьями и товарищами, нет, но отношения установились подчёркнуто вежливые.

Помню, тогда я подумала, что Марино— нормальный парень. И для мажора, и даже вообще, в общечеловеческом смысле. Аристократ, конечно, об этом он никогда не позволял забывать, но не такой, как большинство. Способный оценивать людей не по списку фамильных регалий, а исключительно как личностей.

И вот теперь я сидела, пальцами осторожно выплетая защитную схему, а в голове пытаясь совместить тот поступок и беспредельно жестокое и циничное убийство Амиры. Неужели возможно настолько измениться за каких-то четыре с небольшим года? Из человека превратиться в расчётливую тварь, интересующуюся только собственным благополучием?Закончив схему, покосилась на сосредоточенно спокойного Рейна и тайком вздохнула. Выходит, можно.

После третьей пары я отправилась в кафе. Есть, конечно, ничего не собиралась, цены там были немаленькие, а еда при этом крайне сомнительная. Зато стояла хорошаякофемашина, так что с напитками дела обстояли неплохо. Кофе мне хотелось, но ещё больше хотелось почитать новости. А кафе было единственным местом во всём универе, где имелся бесплатный доступ в сеть. Ради этого стоило даже отдать двадцатькрон за стакан.

Новости меня не удивили. "Форинский вестник" долго, нудно и обстоятельно вещал о доблестных действиях полиции, вычислившей и задержавшей распоясавшегося наркомана. О том, что попался парень по чистой случайности, не было ни слова. О его признаниях тоже. Всё получилось точно как предсказывал Питер. И теперь парню светило от года до трёх за угон и пятнадцать лет за непредумышленное убийство. Суд был впереди, но главная газета города уже уверенно ставила в этой истории точку.

Отложив телефон, я допила кофе и застыла со стаканчиком в руках. Красивые слова о непримиримой мести произнесены, но что дальше? Как реализовать намерение на практике, если настоящий убийца прикрыт со всех сторон? Разве только...

Не может такого быть, чтобы у Марино не было ни единого могущественного врага. Нужно только выяснить, кто они, и прийти к ним с теми самыми фотографиями. А там пускай они берутся за дело, ищут своего менталиста, который покажет миру подлинные показания. Да, это будет грязно. Но если иных путей нет, пускай одна собака жрёт другую. Хоть одна да будет в итоге наказана.

И я снова взялась за телефон. Теперь меня интересовало всё, что только можно узнать о семье Марино. Если уметь правильно читать и анализировать прочитанное, и в открытых источниках можно отыскать достаточно всего интересного.

К сожалению, оставшиеся двадцать минут обеденного перерыва мне на эти поиски потратить не удалось. За столик подсел Нирин и поставил передо мной ещё один стаканчик кофе, под которым лежала исписанная салфетка. Как обычно, темы и сроки сдачи. Пришлось наспех просмотреть списочек и написать на другой салфетке цены, в процессе душа упорно лезущую на губы улыбочку. Шпионские игры, однако.

Нирин чуть приподнял брови, увидев, сколько я запросила, но в результате согласно кивнул. Правда, от вопроса о причинах такой суровости всё равно не удержался. Я сухо ответила, что сроки поджимают, а у меня и у самой учёба. Поразмыслив, парень кивнул и удалился восвояси. А я, глянув на часы, с досадой поняла, что пора уже и на пару.

Сразу после занятий заторопилась домой. Не хотела надолго откладывать реализацию своего плана. Вылетела на крыльцо и угодила прямиком в объятия Питера,поджидавшего меня там.

Уже по пути в кафе, где мне был обещан потрясающий ужин, я поделилась своими соображениями относительно использования врагов Марино в деле отмщения. Некоторое время Питер молчал, явно о чём-то напряжённо раздумывая, а потом расцвёл радостной улыбкой и объявил меня гением.

— Знаю, кто нам поможет, — сообщил он. — Оливер Декар.

— Судостроитель? — несколько удивлённо уточнила я. — А он-то что мог не поделить с Марино?

— Точно я не знаю, — пожал плечами Питер. — Могу покопаться. Но важнее то, что в прошлом году между ними вышла громкая и безобразная ссора на одной вечеринке. Чуть до драки не дошло, и Декар угрожал похоронить Марино. А он, это всем известно, не из тех, кто разбрасывается пустыми угрозами.

— Покопайся, — кивнула я.— Точно знать мотив не помешает.

Ужин в самом деле оказался потрясающим, даже волшебным. Никогда раньше не ела в полной темноте. Ощущения оказались поразительными— только запах и вкус, невероятно обострённые. И тишина вокруг, чтобы ничего не мешало наслаждаться. Если Питер хотел меня удивить, ему это более чем удалось.

После ужина мы немного прогулялись по набережной, заодно поглядели на верфи Декара. Правда, очень издали, но зрелище впечатляло даже так. Владелец всего этого уж точно был человеком богатым и не привыкшим мелочиться. Словом, именно тем, кто требовался для приведения моего плана в исполнение.

— Только вот как мы сможем с ним встретиться? — задумчиво протянула я, глядя на разноцветные блики фонарей, играющие на тёмной глади реки.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал Питер. — Например, напишу письмо. Думаю, смогу сделать так, чтобы его получил именно он, лично, а не какой-нибудь сто десятый секретарь.

Я кивнула. Таланты журналиста дело полезное, но иногда навыки программиста пригождаются больше. Заодно и степень заинтересованности клиента сразу оценим: если отреагирует, значит, очень хочет поквитаться. А это в нашем случае половина успеха. Остальное довершат деньги и связи.

— В общежитие? — спросил Питер, заметив, как я невольно ёжусь от холодного осеннего ветра.

— Да, — согласилась я, пряча замёрзшие руки в рукава.

Признаться, с удовольствием бы посидела с чашечкой кофе у Питера на кухне. И одной оставаться в последнее время стало как-то тяжело. Но спешить всё равно не хотелось. Не то чтобы я питала незыблемую убеждённость в том, что близкие отношения возможны только после свадьбы. Просто хотела сначала узнать человека получше.

А ещё, в этом я сейчас не слишком охотно признавалась даже самой себе, но не понравился мне субботний обман. Мотивы такого поступка я понимала. Скажи Питер мне всё и сразу, как есть, я бы отказалась. А так согласилась, и в итоге ничуть об этом не пожалела. Но сам факт использования меня втёмную напрягал. Так что сперва я хотела убедиться, что наши отношения действительно настоящие, а не затеяны ради какой-то, пусть и самой благородной, цели.

Пока что поведение Питера не разочаровывало. С одной стороны он явно давал мне понять, что не против сблизиться. С другой— уважал моё желание не спешить, не выдавая ни малейшего раздражения очередным моим вежливым отказом. Это внушало оптимизм.

Оказавшись в своей комнате, я сразу села за ноутбук. Хотела взяться за заказы Нирина, но любопытство пересилило, и я принялась искать сведения о конфликте между Декаром и Марино. Нашла не так чтобы много, но кое-что интересное подвернулось.

Публичная стычка, о которой рассказывал Питер, была историей очень известной и в своё время много обсуждавшейся. Правда, большей частью светскими хроникёрами, смаковавшими подробности выбора обоими выражений в адрес друг друга и реакцией на это остальных гостей мероприятия.

Чтобы составить собственное представление, я попросту посмотрела видео. Ничего особенного, обычная такая ссора. Не произойди она в дорогом ресторане во время банкета, никто бы и внимания не обратил. Но даже плохое качество картинки не помешало мне вглядеться в лица. Мужчины явно не шутили, обмениваясь угрозами, причём оба.

Удовлетворённо улыбнувшись, я принялась изучать деловые издания в надежде, что причиной стычки стали именно дела бизнеса. И не ошиблась, именно там и была зарыта собака. Точнее, целый слон.

Декар весьма рассчитывал купить большую партию качественной стали по очень и очень недорогой цене. И почти это намерение осуществил, но тут на горизонте возник Марино, тоже заинтересованный в этой покупке, и предложил заводу несколько больше денег. Надо ли говорить, что Декар остался в итоге с носом, несмотря на уже подписанный договор.

Наверняка это разрушило какие-то его планы. И уж точно лишило немалой прибыли. Никаких конкретных сведений нигде не было, но сомневаться, что как-то так всё и было, не приходилось. Марино сыграл нечестно и заработал.

Несколько удивило меня только то, что Декар, имея договор, не обратился в суд. Судя по описанию ситуации, примерно одинаковому во всех журналах и газетах, у него были все шансы там выиграть. Выходит, деловые обозреватели тоже знали не всё.

Но для меня сейчас такие подробности особого значения не имели. В любом случае хороши оба, не верила я, что хоть один из них честный и весь в белом. Разница между ними заключалась только в том, что Декар не убивал мою подругу.

Удовлетворившись найденными сведениями, я взялась за дела учебные. Сначала за свои, потому что завтра был семинар, на котором меня вполне могли спросить, а потом и за те, что поручил мне Нирин. Просидела почти половину ночи, потом опомнилась и отправилась в кровать.

Уснуть удалось далеко не сразу. Вертясь с боку на бок в попытке найти удобную позу, я думала о том, что зря не попросила Питера поспешить с письмом Декару. До суда парень будет находиться в городской тюрьме, в относительной безопасности. Там одиночные камеры и вообще порядок — власти не любят скандалов и тёмных историй. Но вот после неизвестно, где он окажется. Скорее всего, в заведении самом сомнительном. И, спорить могу, проживёт там недолго. Марино далеко не дурак, не может не понимать, что любой живой свидетель это риск. Уж если мне в конце концов пришло в голову, как им можно воспользоваться, для прожжённого интригана такой расклад должен был быть очевиден с самого начала.

В итоге схватила телефон и почти решила позвонить, но потом подумала, что до утра это дело вполне подождёт. Месть не была для нас обоих единственным в жизни занятием. Я училась, Питер работал. И для того, чтобы продолжать делать это успешно, нужно было хоть иногда высыпаться.